Самойлова Надежда Александровна : другие произведения.

Оглянись

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 6.51*7  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    это черновой вариант романа, так что прошу слишком строго не судить:)

Роман "Оглянись!"

Глава 1

   Лера почувствовала, как в животе шевельнулся ребенок. С каждым днем его движения ощущались все четче, нет-нет выступит крошечная пяточка или сжатая в кулачок ручка.
   Конечно, она знала, как именно происходит рост и превращение маленького эмбриончика в "настоящего" ребенка, но все равно то, что случилось с ней, казалось чудом. Ведь одно дело в учебнике читать и на лекции слушать, и совсем другое - переживать самой.
   Лера положила ладонь на живот. Ребенок ответил мягким поглаживанием, как котенок лапкой, изнутри. Скоро, совсем скоро она сможет по-настоящему обнять свою дочь.
   В том, что это девочка, Лера не сомневалась ни секунды, хотя на УЗИ точно определить пол будущего ребенка не удалось.
   Но она-то была абсолютно уверена: под сердцем она носит девочку, и с именем для нее не задумывалась - Даша, как будто кто-то шепнул на ухо по секрету.
   А вот Кирилл ждал сына. И на все шутки жены, что, мол, кого дали, того и ношу, лишь хмуро сдвигал брови, уверенный в своей правоте.
   Как-то он даже заявил, что забирать Леру из роддома будет только с мальчиком. На что она, не сдержавшись, резко ответила, что и сама доберется - на такси, а потом соберет вещи мужа в узел и на этом же такси отправит его восвояси. В тот раз Кирилл решил спать на диване в зале, посчитав, что жена его общества просто недостойна. Это была их первая серьезная ссора.
   Назавтра Кирилл снова вернулся в спальню, а Лера стала избегать всяческих разговоров о том, кто у них все-таки родится.
   Вспомнив об этом инциденте, девушка поежилась. Неужели Кирилл действительно способен не приехать за ней в роддом только потому, что родится дочь? Но это же глупо! Еще в школе, на уроках анатомии учат, что пол будущего ребенка зависит от отца: есть у него хромосомы "ху" на момент зачатия - ждите мальчика, "хх" - извините. И Кириллу девушка объясняла это уже раз сто - бесполезно, все на своем стоит: роди мне сына. Средневековье какое-то!
   Лера тяжело поднялась с дивана и подошла к окну, за которым раскинул свои ветви старый тополь.
   "Вот пуху-то опять будет", - подумала она.
   А Кирилла все не было, он снова задерживался на работе. Лера до боли в глазах вглядывалась в темноту, надеясь увидеть, как под фонарем у подъезда мелькнет фигура мужа.
   Наконец, она решила все-таки позвонить ему сама.
   Подойдя к туалетному столику, где лежал мобильник, Лера почувствовала вдруг сильное головокружение, колени подогнулись, и, чтобы не упасть, девушка обеими руками ухватилась за столик. Он покачнулся и, стоявшая на нем, рамка с фотографией полетела на пол. Тонкое стекло со звоном разбилось. Лера опустилась на колени, чтобы собрать осколки. Это была ее любимая фотография: она в потрясающе красивом свадебном платье стоит в обнимку с Кириллом у дверей ЗАГСа. Оба улыбаются, счастливые друг другом. Снимали сразу после церемонии.
   Вытаскивая снимок из разбившейся рамки, Лера полоснула себя осколком по пальцу. Крупная капля крови шлепнулась аккурат между лицами молодоженов на фото. Снимок был испорчен окончательно.
   Кое-как забинтовав порезанный палец, Лера со вздохом смела осколки вместе с фотографией на совок и выбросила в урну.
   Слабость все не проходила, и девушка решила прилечь, пока нет мужа. Ужин приготовила она еще час назад, и, когда Кирилл придет, наконец, домой, все можно будет быстренько разогреть в микроволновке.
   Лера прикрыла глаза. Ребенок в ее животе перевернулся и тоже затих.
  

***

   В двери провернулся ключ, и в квартиру вошел Кирилл Смелов. Он недовольно огляделся по сторонам - жена не вышла встретить его с работы. В полутемной квартире было до странности тихо.
   Смелов разулся и прошел в спальню. Щелкнув выключателем, он заморгал от яркого света и скорчил недовольную гримасу: на кровати, свернувшись калачиком и обхватив руками круглый живот, крепко спала Лера. И это вместо того, чтобы встречать уставшего за целый день мужа горячим ужином!
   - Эй, долго спать будем? - Громко спросил Кирилл.
   Лера заворочалась и открыла глаза.
   - Милый, ты уже дома, - улыбнулась она. - А я, кажется, заснула.
   - Кажется - не то слово, - буркнул Кирилл. - Надеюсь, хоть ужин готов?
   - Конечно, я сейчас разогрею.
   - Ты же знаешь, я терпеть не могу разогретое, - вспылил Смелов. - И вообще, чего ты вдруг вздумала валяться?! Это, между прочим, я работаю, устаю, но не считаю нужным дрыхнуть посреди бела дня.
   - Я себя нехорошо почувствовала, - начала оправдываться Лера. - А ужин был готов к твоему приходу, но ты же сам задержался.
   - Деньги, к твоему сведению, зарабатываю, - рявкнул Кирилл, не обратив никакого внимания на слова жены о плохом самочувствии.
   Лера закусила губу. В последнее время Кирилл все чаще приходил домой в скверном настроении, срывая свою злость на ней. В такие дни Лера старалась вести себя тише воды, боясь вызвать еще большее недовольство. Она слишком любила мужа, чтобы перечить ему, и только тихо плакала от обиды по ночам в подушку, когда Кирилл наконец засыпал.
   Так было и сегодня. Кирилл поел, выплескивая на Леру остатки накопившегося за день раздражения, с аппетитом, который от этого, казалось, только прибавлялся, принял душ и отправился спать, холодно чмокнув жену макушку.
   Лера же еще долго не могла заснуть. Странная ноющая боль в животе не давала ей покоя. Она плакала, тихонько всхлипывая, уткнувшись носом в подушку, почти до самого утра.
   А утром, накормив мужа завтраком, Лера проводила его на работу, наскоро перекусила сама и заспешила в институт. Совсем скоро предстояла сессия, по Лериным подсчетам она должна была успеть "расправиться" со всеми экзаменами и зачетами до родов. А вот, что делать потом, когда наступит новый учебный год, и малышка будет еще слишком мала, она не представляла. Брать академ, и по выходу из него попасть в чужую группу на последнем курсе очень не хотелось, но другого выхода не было.
   С этими размышлениями Лера добралась до института, на ступенях которого стояла небольшая группа сокурсников Смеловой во главе со старостой, лучшей подругой Леры, Аней Лихачевой. Заметив Леру, Аня помахала ей рукой.
   - Хорошие новости, - сказала она, когда Лера подошла ближе. - У нас наконец-то будет клиническая хирургия - взяли нового препода.
   - Тоже мне, хорошая новость, - фыркнул долговязый Вадик Пирогов.
   - Тебе, с твоей фамилией, радоваться надо, а то подводишь знаменитого однофамильца, - рассмеялась Аня. - И вообще, ребята, экзамен по клинике, между прочим, еще никто не отменял. Ладно, с теоретической частью сами бы справились, а с практикой? Друг на друге бы швы тренировали?
   - А что это за новый преподаватель? - Поинтересовалась Лера.
   Лихачева напустила на себя важный вид:
   - Дмитрий Борисович Долгов, кандидат наук ко всему еще высококлассный хирург-практик. Его ректор какими-то посулами к нам заманил, не иначе. А то стал бы он нам тут лекции читать.
   - И какой он из себя?
   - Судя по количеству регалий, старый сморщенный старикашка, - со смехом вставил Вадим.
   - Он не может быть старым и сморщенным по определению, - авторитетно заявила Лихачева. - У старых руки трясутся, как бы он тогда оперировал?
   - А на чем остановились, когда Проклова нас бросила? Кто помнит? - Спросила изящная невысокая брюнетка с длинными, выкрашенными в кроваво-красный цвет, ногтями.
   - Киревская, ты склерозом не болеешь? - Поддела ее Аня. - Открыла бы лекции хоть раз и почитала. Последней темой была клиническая анатомия и хирургия черепа.
   - Ой-ой-ой, какие мы умные, - скривилась Рината. - Только вопрос еще, возьмут ли тебя с твоим умом хоть в какую-нибудь захудалую больничку санитаркой?
   От такой наглости Аня вытаращила глаза, готовая расцарапать Киревской ее надменно-красивое лицо.
   - А ты, конечно, в папину клинику работать пойдешь, - усмехнулся Пирогов.
   - Конечно. Людей лечить, - протянула Рината.
   - Калечить, ты хотела сказать, - уточнил Вадим и, довольный собственной шуткой, громко рассмеялся.
   Его смех подхватили остальные, и даже злившаяся только что Аня улыбнулась.
   Киревская надула накрашенные губки:
   - Придурки! - Заключила она, поднимаясь по ступеням ко входу.
   - Дура размалеванная! - Бросила ей в след Лихачева.
  -- Да плюнь ты на нее, - успокоила подругу Лера, отводя ее в сторону. - Лучше расскажи, как твое вчерашнее свидание.
  -- Он тоже оказался козлом, - резюмировала Аня. - Угостил чашкой кофе, купил мне пачку сигарет и через пятнадцать минут предложил поехать к нему домой, заявив, что не может спокойно смотреть на мою грудь.
  -- А ты?
  -- Вылила ему на голову кофе и ушла.
  -- Так вот прям и вылила?
  -- Ну ладно, вру, - улыбнулась Аня. - Просто ушла. Но очень хотелось устроить ему кофейный душ.
  -- Теперь ты снова в поиске, - хмыкнула Лера.
  -- Точно. Если руководствоваться методом исключения, то, перебрав всех козлов, я найду-таки принца.
  -- Только, ради Бога, не выходи за него сразу замуж, а то вдруг он окажется оборотнем и после первой брачной ночи превратится в лягушку, - вздохнула Лера.
   Аня внимательно посмотрела на нее:
  -- У Кирилла опять "критические дни"?
  -- Похоже на то. Вчера снова пришел злой как собака, а меня еще угораздило заснуть...
  -- Скандал закатил?
  -- Да нет, только взглядом сверлил, думала, у меня между глаз дырка будет.
  -- Господа студенты, - послышался за спиной девушек приятный голос. - Где мне найти сто пятую аудиторию?
   Девчонки обернулись и увидели довольно молодого мужчину в легкой рубашке и джинсах. Аня легонько толкнула Леру в бок:
  -- Это не Долгов, случайно? У нас, вроде бы, в сто пятой.
   Лера пожала плечами.
  -- Извините, а вы не Долгов? - Громко спросила Аня.
  -- Именно так. Дмитрий Борисович, - представился мужчина.
  -- А мы как раз первая группа первого потока лечебного факультета пятого курса, так что вы по наши души. - Заявила Аня. - Пойдемте с нами.
  

***

   Едва студенты успели рассесться в аудитории, Долгов произнес с мягкой улыбкой:
  -- Насколько я знаю, вы остановились на анатомии и хирургии черепа. Времени выучить не только эту, но и предыдущие лекции за все годы обучения у вас было предостаточно. Есть желающие ответить на несколько моих вопросов?
   В зале повисла тишина. Оглядев студентов, Доглов усмехнулся:
  -- Так я и думал. Хорошо, значит, разбросаем вопросы на всех.
  -- Начинается, - шепнула Аня на ухо Лере.
  -- Где у нас список студентов? Староста!
   Лихачева нехотя поднялась с места и, спустившись к Долгову, протянула список. Дмитрий поблагодарил ее кивком и, ткнув наугад пальцем в фамилии студентов, прочитал:
  -- Пирогов.
   Вадим встал с глубоким скорбным вздохом.
  -- Скажите-ка мне, уважаемый однофамилец знаменитого хирурга, из каких слоев состоят мягкие ткани покрова черепа?
  -- Кожа, подкожная клетчатка, подапоневротическая клетчатка, надкостница и этот, как его... - замялся Пирогов.
  -- Мышечно-апоневротический слой, - подсказал Долгов. - Еще один вопрос: в состав лоскута при скальпированной ране черепа входят..?
  -- Кожа, подкожная клетчатка и этот ваш мышечно-апоневротический слой, - с улыбкой ответил Вадим.
  -- Ну, он такой же мой, как и ваш, если только вы не инопланетянин.
   В аудитории раздались сдержанные смешки.
  -- Продолжим опрос, - прищурился Долгов и снова ткнул пальцев в список. - Киревская.
   Рината грациозно встала и с томной улыбкой посмотрела на преподавателя.
  -- Прицельный расстрел глазами, - тихо прокомментировала Аня.
  -- Скажите нам, госпожа Киревская, какому анатомическому образованию соответствует синусный сток?
  -- Честно говоря, не помню, - пожала плечами Рината.
   По залу прокатился взрыв дружного смеха. Долгов жестом оборвал хохот и сказал:
  -- Это хорошо, что честно, и плохо, что не помните. Забывается особо легко, если не знать, я прав? Отвечу сам: это наружный затылочный выступ. Знания первого курса, кстати. О поперечном синусе вы тоже не имеете понятия?
   Киревская отрицательно покачала головой, продолжая ослепительно улыбаться.
  -- Что ж, садитесь. Может быть, на этот вопрос ответит... Лихачева?
  -- Он соответствует наивысшей выйной линии, - звонко ответила Аня, не вставая.
  -- Я попросил бы вас подняться, - заметил Долгов и, когда Аня встала, спросил. - Юная леди, укажите-ка мне путь воспалительных процессов из лобной пазухи при истончении ее стенки.
  -- Легче легкого, - победно улыбнулась Лихачева. - Через переднюю черепную ямку и глазницу.
  -- Ну что ж, в таком случае, выслушаем еще одного студента и займемся новой темой, - Долгов пробежал глазами список. - О, какая интересная фамилия... Смелова.
   Лера подняла руку и помахала ею, привлекая внимание Дмитрия.
   - Я так понимаю, эти жесты обозначают приветствие, - процедил он. - Вижу, у студентов этой группы вошло в привычку давать ответы с места, тем самым выказывая неуважение к преподавателю.
   Лера с трудом поднялась в полнейшей тишине аудитории. Двадцать четыре пары глаз с жадностью следили за реакцией Долгова. Увидев Леркин живот, тот опустил взгляд и, слегка прокашлявшись, произнес:
  -- Прошу прощения. Садитесь, Смелова. Итак, господа студенты, запишем новую тему: клиническая анатомия и оперативная хирургия шеи и верхних конечностей.
  -- А почему вы не спросили Смелову? - Послышался недовольный голос Киревской. - Или ее беременность стала для вас самым лучшим ответом? А как же объективность и непредвзятость? Так каждый может: пришел с пузом - на тебе поблажку.
   Лера побледнела.
  -- Слышишь ты, дочь светила медицины, имей уважение и совесть, - вступилась за подругу Лихачева.
  -- У меня-то как раз есть совесть - я не прикрываюсь беременным животом.
  -- Да я тебя сейчас...
   Аня встала, сверкая глазами, готовая броситься на Ринату.
  -- Не надо, Ань, - просила Лера, дергая подругу за рукав.
  -- Так, господа студенты, гладиаторские бои мне здесь не нужны! - Долгову пришлось говорить громко, стараясь перекричать нарастающий в аудитории гул. - А Киревскую я прошу извиниться перед Смеловой за резкие и, замечу, глупые высказывания.
  -- Даже не подумаю! - Фыркнула Рината. - А если вам не нравится, я вообще могу уйти!
   С этими словами она поднялась и звонко цокая каблуками, вышла из аудитории. Гул стих как по мановению волшебной палочки. Долгов посмотрел на Леру и чуть прикрыл глаза:
  -- Еще раз искренне прошу прощения, в том числе и за Киревскую.
   Лера молча кивнула.
   В сущности этот Догов не такой уж плохой мужик, как показалось вначале. И с ним наверняка можно будет найти общий язык, подумала она.
   После лекции Дмитрий попросил Смелову ненадолго задержаться.
  -- Просите мою нескромность, но когда вам рожать?
  -- Срок стоит на второе июня.
  -- То есть сессию сдать вы успеете?
  -- По идее, да, - подтвердила Лера.
  -- А потом возьмете академический отпуск?
  -- Не хотелось бы, но придется, оставлять ребенка будет не с кем.
  -- Понятно, - кивнул Долгов.
  -- Ну, и о чем он с тобой говорил? - Поинтересовалась Аня, когда Смелова вышла из аудитории.
  -- Спрашивал, когда мне рожать, и собираюсь ли я брать академ.
  -- Интересный мужчина, - задумчиво протянула Лихачева.
   Лера бросила на подругу испытующий взгляд: вид у той был, как у пантеры на охоте.
  -- Только не это! - Засмеялась Смелова. - Ты же не собираешься строить ему глазки?
  -- Нет, конечно. С таким мужчиной одними глазками не обойдешься. Здесь нужны средства посильнее.
  -- Окстись, родная, он же препод!
  -- Ну и что? Сколько ему лет: тридцать? тридцать пять? Разница-то невелика. К тому же, надоели мне эти мажоры - ни ума, ни таланта, один апломб. А тут - взрослый мужчина, добившийся в жизни определенных высот, крепко на ногах стоит. Да и на мордашку, глянь, какой хорошенький.
  -- А по-моему, ничего особенного, - пожала плечами Лера.
   Лихачева смерила ее взглядом:
  -- Ничего особенного - это твой Кирилл: смазливая физиономия и прескверный характер.
  -- Не надо так говорить! - Вспыхнула Смелова. - Кира хороший, только у него сейчас трудные времена.
  -- Лерка, очнись! Сколько я его знаю, у него трудные времена. А ты за своим Кирой никого и ничего не замечаешь: Кирилл то, Кирилл се - слушать противно!
  -- Вот и не слушай! - Разозлилась Лера. - Когда перестанешь хвостом вертеть налево и направо и встретишь, наконец, нормального мужчину - поймешь, что значит любить по-настоящему.
  -- Кроме как любить, дорогая, еще надо быть любимой.
  -- Хочешь сказать, Кира меня не любит?!
  -- Не знаю, я в его голове не копалась, хотя ужасно хочется иногда. Просто я искренне желаю тебе быть счастливой. А с ним ты только слезы льешь.
  -- Не правда!
   Аня выразительно подняла брови.
  -- И вообще, у нас скоро будет ребенок, - тихо добавила Лера.
  -- Нет, родная, ребенок будет у тебя, попомни мои слова, - веско заключила Аня и изменившимся голосом сказала. - Ладно, пошли, у нас еще латынь.
  

Глава 2

   Время до сессии пролетело незаметно. Первые экзамены и зачеты Лера сдала одним махом, практически без особых трудностей.
   Экзамен по клинической хирургии был последним, и Смелова была уверена, что успеет сдать его до родов.
   К концу сессии настроение студентов портилось прямопропорционально количеству образовавшихся "хвостов". Больше всех злилась на "неодыкватность" преподавателей Киревская, занявшая в своеобразном "первенстве" лидирующее место. Она постоянно грозила, что ее отец от мединститута камня на камне не оставит, если его дочери не поставят очередной зачет "автоматом". Но институт по-прежнему стоял на своем месте, и Рината еще больше зверела, все время задевая Леру, ведь той преподаватели в большинстве своем шли на встречу.
   Так было и с "клиникой".
   Перед экзаменом к Смеловой подошел улыбающийся Долгов и выразительно посмотрел на ее еще больше округлившийся живот:
  -- Я вижу, вы действительно решили доходить до конца.
  -- А что мне еще остается? - В тон ему ответила Лера.
  -- Ну, что ж, я только рад. Предлагаю вам, Смелова, "четверку" "автоматом" - на экзамен ходить не нужно.
  -- "Четверку"? Ну уж нет, Дмитрий Борисович, теорию-то я точно на "пять" вызубрила.
  -- Не волнуетесь?
  -- Нисколько.
  -- Значит, сдавать будете как все? - Прищурился Долгов.
  -- Именно так.
  -- Что ж, воля ваша.
   С этими словами Дмитрий зашел в аудиторию и плотно прикрыл за собой дверь. Экзамен начался.
   Через час очередь дошла до Смеловой. Она глубоко вздохнула и открыла дверь аудитории. Подойдя к столу, на котором лежали перевернутые "лицом" вниз билеты, Лера почувствовала, как в животе нетерпеливо шевельнулся ребенок, больно ударив ее ножкой под ребра. Девушка ойкнула. Долгов поднял глаза и с тревогой взглянул на Леру.
  -- С вами все в порядке?
   Смелова кивнула и взяла билет. На ее лице расплылась довольная улыбка: тему вопроса она знала превосходно. Лера продиктовала номер билета и заняла место в аудитории.
   Спустя несколько минут девушка уже готова была отвечать. Подойдя к кафедре, она снова почувствовала болезненный толчок малыша и невольно поморщилась. Долгов заметил это:
  -- Вижу, вам все-таки нехорошо.
  -- Да нет, все нормально. Я могу отвечать?
  -- Вы что-то конспектировали, пока готовились. Можно посмотреть? - Вопросом на вопрос ответил Дмитрий, протягивая руку за исписанным твердым почерком листком.
   Лера неуверенно отдала его. Долгов пробежал глазами записи и раскрыл зачетку Смеловой. В графе "оценка" он вывел "отлично" и вернул зачетку Лере.
  -- Но я же еще ничего не ответила, - заморгала девушка.
  -- Не вижу в этом смысла, - твердо сказал Долгов. - И так понятно, что вы знаете.
  -- А практическая часть?
  -- Ставлю авансом. На шестом курсе вы мне все отработаете, будьте уверены, - улыбнулся Долгов.
   Лера задумчиво кивнула и вышла. В коридоре, сгорая от нетерпения, ее поджидала уже успевшая сдать экзамен Аня.
  -- Ну? - Бросилась она к подруге.
  -- Баранки гну. Гну и буду гнуть, - кисло ответила Лера.
  -- Неужели не сдала? - Вскинула тонко выщипанные брови Лихачева.
   Лера молча показала зачетку.
  -- Молодец, - похвалила Аня.
  -- Ничуть. Он мне и слова сказать не дал. Подарил эту "пятерку" и все.
  -- Ну, и отлично.
  -- Что отличного-то? Представляю, что сейчас Киревская выдаст. Я ее ненавидящий взгляд прямо затылком чувствовала, когда зачетку забирала, - скривилась Смелова.
  -- Да ну ее, - махнула рукой Аня. - Даже если бы Долгов тебя по всем темам, начиная с первого курса, гонял, она бы все равно потом прицепилась. Плохо ее знаешь, что ли? Ей же чужие успехи поперек глотки становятся и глотать мешают.
  -- Слушай, Ань, пойдем, пока она действительно не вышла оттуда, - предложила Лера.
   Лихачева взяла подругу под руку, помахав через плечо оставшимся ждать своей очереди сокурсникам.
  

***

   Вечером Лера почувствовала себя совсем плохо. Живот невыносимо тянуло куда-то вниз, к коленкам, ноги подкашивались, а в голове, казалось, поселилась рота барабанщиков, отбивающих веселенький ритм.
   "Рожаю, что ли?!" - Запаниковала Смелова и напрочь забыла все, чему ее учили в институте о естественности болевых симптомов при родах.
   Но тут боль в животе отпустила, и Лера, несколько раз глубоко вздохнув, успокоилась.
   Кирилла все не было. И за весь день он так ни разу и не позвонил ей. От обиды девушка закусила губу.
   Что же такое происходит с ее мужем? Неужели он так занят на работе, что даже нескольких минут выкроить не смог, чтобы позвонить беременной жене? А ведь прекрасно знает, что у нее еще и последний экзамен сегодня. Хоть бы для приличия вид сделал, что ему не наплевать, поддержал как-то. Нет, не дождешься.
   Внезапно накатила новая волна боли, Лера застонала, обеими руками схватившись за живот. Но и в этот раз отпустило довольно быстро.
   Малышка не шевелилась, явно приготовившись "на выход", Смелова в ужасе завращала глазами, ища приготовленную заранее в роддом сумку со всем необходимым. Та была на месте.
   "Господи, я точно рожаю! Это же схватки! Что делать? Что делать?!" - Запаниковала девушка.
   Схватив со стола мобильник, она дрожащими от страха пальцами набрала номер Кирилла.
   "Абонент вне зоны действия сети", - прозвучал в трубке металлический голос. Лера попробовала еще раз - результат тот же.
   В раздражении Смелова швырнула телефон на кровать и тут же снова ухватилась за живот. Сейчас боль была сильнее. Даже дышать, как будто стало трудно, к горлу подкатывал комок тошноты, в глазах плясали черные точки.
   Лера заставила себя глубоко дышать. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Стало немного легче.
   Она села на кровать и потянулась к телефону. Облокотившись спиной о стену, она набрала номер Лихачевой.
  -- Лер, я перезвоню, мне немного не до тебя, - шепотом ответила Аня, сняв трубку.
  -- Да я рожаю, блин! - Заорала Лера. - И мне страшно!
  -- Господи! Так, спокойно! Ты дома? Я буду через пятнадцать минут!
   Лера со вздохом закрыла крышку мобильника. Слава Богу, хоть кто-то будет рядом. Вместе не так страшно.
   Новый приступ боли заставил ее вздрогнуть от неожиданности, хотя она и готовилась к нему. Девушка снова тяжело задышала. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Вдох-выдох.
   Нужно больше ходить - вдруг вспомнила Смелова. И, схватившись рукой за дико ноющую поясницу, стала наворачивать по комнате круги, не переставая тихонько поскуливать. На двадцатом круге Смелова почувствовала, что силы на исходе, и ходить дальше она уже не в состоянии. Девушка со скорбным вздохом оперлась спиной о стену и закрыла глаза. Сколько еще времени займут эти ужасные схватки? Некоторые ведь и по двое суток рожают. От этой мысли Лере сделалось совсем дурно. Если пара часов далась с таким трудом, что же будет дальше?
   В незапертую дверь ввалилась Аня:
  -- "Скорую" вызвала?
  -- Нет, - расширила глаза Лера.
   Лихачева выругалась и набрала на своем мобильнике "03".
  -- Девушка рожает. Первые роды. Тридцать девять недель. Воды? - Аня вопросительно посмотрела на подругу, та покачала головой. - Нет, не отошли. Пушкина, двадцать девять, квартира тридцать шесть, - отложив телефон, Аня с тревогой посмотрела на Леру.
  -- Совсем плохо?
  -- Угу.
  -- Держись, солнышко, "неотложка" сейчас приедет. А где, кстати, Кирилл?
  -- Не знаю, - выдавила Лера. - Мобильник выключен.
  -- Вот урод!
   Лицо Смеловой покрылось бисеринками пота, она сморщилась от боли и застонала. Аня нетерпеливо выглянула в окно:
  -- Да где же эта "скорая"?!
  -- Не могу больше! - Взвыла Лера.
  -- Потерпи, родная, - уговаривала Лихачева, которой казалось, что она сама вот-вот потеряет сознание от волнений за подругу. - Пожалуйста, потерпи.
   За окном раздался вой сирены, возвестивший, что "скорая" уже близко.
   Спустя еще несколько минут в дверь позвонили. Аня бросилась открывать.
   Войдя в комнату, полный краснощекий молоденький фельдшер увидел стонущую от боли Леру и жизнерадостно спросил:
  -- Рожаем? Как самочувствие?
   Смелова бросила на него испепеляющий взгляд, не переставая глубоко дышать.
  -- Вы что, сами не видите?! - Процедила Аня. - Везите уже нас в роддом.
  -- Обеих, что ли? Она же одна рожать собралась, вам-то там что делать? Пусть, вон, муж едет, - ухмыльнулся фельдшер.
  -- А вы что, где-то здесь мужа видите? - Нахмурилась Аня. - Я поеду. Я... сестра.
  -- Ну, ладно, сестра, поехали, раз мужа нет. Вещи собрали?
   Аня кивнула, одной рукой подхватив Лерину сумку, другой поддерживая подругу под локоть.
   Ехать в роддом пришлось на расхлябанном за нелегкие годы службы "УАЗике", который то и дело подпрыгивал на ухабах, заставляя взмокшую от напряжения Леру глухо стонать, на что фельдшер недовольно покачивал головой.
  

***

   Под утро Лера родила дочь. Девочку привели в порядок, запеленали и принесли матери, которую к тому времени уже перевели в палату.
   Аня, взволнованная и счастливая не меньше подруги, отправилась после бессонной ночи домой.
   А Лера еще долго не могла заснуть, несмотря на то, что была основательно вымотана долгими родами, и только крепче прижимала к себе дочурку, шепча ей самые нежные слова.
  

***

   Выспавшись и отдохнув, Лихачева решила позвонить Кириллу.
  -- Слушаю, - почти сразу ответил он.
  -- Ну, что, Кира, я тебя поздравляю! - Весело сказала Аня.
  -- С чем это, интересно?
  -- Ты что, до сих пор ничего не знаешь?!
  -- Да о чем?
  -- Я так понимаю, домой ты вчера так и не явился, - начала злиться Лихачева.
  -- Твое какое дело?
  -- Козел ты, Кира! Лерка родила сегодня утром.
  -- Чего??? - Искренне удивился Кирилл.
  -- Того! Надо домой вовремя приходить, а то вместо тебя с твоей женой я в роддом ездила, - зло бросила Лихачева.
  -- Ну, ведь родила же, нормально все, - буркнул Кирилл.
  -- Ну, и скотина же ты, Смелов! - Аня окончательно вышла из себя. - Даже мизинца Леркиного не стоишь! Меня от тебя тошнит.
  -- Да пошла ты, - Кирилл ругнулся и положил трубку.
   И чего этой критинке Лихачевой от него надо? Подумаешь, дома не ночевал. Между прочим, первый раз за два года, что с Леркой живет. И вообще, это его личное дело.
   А в том, что жене приспичило рожать именно в этот день, никто не виноват. Что ж, ему надо было круглосуточно около нее сидеть и караулить, не начнет ли ее величество рожать?
   Вчера просто так совпало: Юлечка, работавшая в соседнем отделе, наконец, уступила, и они классно провели время.
   Кирилл абсолютно ни о чем не жалел, ведь нельзя же назвать изменой это его небольшое увлечение. Сравнивать Лерку с Юлечкой было просто смешно. Его жена последнее время сильно подурнела, и этот ее чудовищно огромный живот (!) - просто ходячий инкубатор! Да все мужики так делают! Что тут особенного? Не спать же ему с беременной, в самом деле, - от этого никакого удовольствия.
   То ли дело Юлечка! Красивая, стройная, что самое главное. От мыслей о любовнице у Кирилла заныло в паху. Он глубоко вздохнул. Надо все-таки съездить в роддом к Лерке. А уж потом снова встретиться с Юлечкой.
  

***

   Палата, где лежала Смелова, находилась на первом этаже. С самого утра к ним в окно стучались уже успевшие "наотмечаться" новоявленные папы - мужья двух Леркиных соседок. Девушки с радостными улыбками показывали своих малышей через круглые отверстия оконной решетки.
   Один из отцов даже засунул в такое отверстие голову дабы получше разглядеть орущего во все горло сына. На обратном пути голова никак не хотела вытаскиваться - смешно оттопыренные уши парня цеплялись за решетку, и высвободить его удалось с большим трудом совместными усилиями от души веселившихся родственников.
   Лера немного завидовала, ведь от ее собственного мужа до сих пор не было ни слуху ни духу. Она нежно качала дочку на руках, шепча ей на ухо:
  -- Скоро и наш папа придет. Надо только подождать. У него, наверное, очень много работы, иначе он давно был бы здесь. Знаешь, Дашенька, папа у нас хороший, вот увидишь, посмотрит на тебя только раз и тут же забудет все свои глупые мысли о том, что сына хотел. Полюбит тебя, солнышко, нянчится с тобой будет, с рук не спуская.
   Даша иронично приподняла свои светлые бровки, словно сильно сомневалась в последнем утверждении. Не удержавшись, Лера чмокнула ее в чуть приоткрытые губки.
   На тумбочке у кровати запиликал телефон. Лера бросилась к нему в надежде, что звонит Кирилл. Но номер был незнакомым.
  -- Алло?
  -- Лера, здравствуйте, это Долгов, - послышался в трубке приятный голос Дмитрия. - Аня сказала, что у вас родилась дочь. От всей души поздравляю! Как вы? Как малышка?
  -- Нормально, - ответила Лера, пытаясь скрыть разочарование.
  -- Лера... - Долгов замялся и, набрав в легкие побольше воздуха, спросил. - А можно мне тоже прийти, взглянуть на девочку?
  -- Вам? - Удивилась Смелова. - Ну, если хотите, конечно.
  -- А что вам принести? Фрукты, овощи, молочные продукты?
   Лера рассмеялась:
  -- Дмитрий Борисович, не беспокойтесь, мне сейчас все равно мало что можно, и то муж принесет.
  -- Да, муж... - изменившимся голосом произнес Долгов. - Но я все равно зайду, очень хочется на вашу крошку взглянуть. До свидания, Лера.
   Девушка отложила телефон и задумчиво посмотрела на дочь:
  -- Значит, наша тетя Аня свою угрозу покорить Долгова выполнила, иначе как бы она умудрилась увидеться с ним и рассказать ему, что ты родилась. Бедный, бедный Дмитрий Борисович. Влюбленная Лихачева пострашнее атомной войны будет.
  -- Лера! - Раздался за окном долгожданный голос Кирилла.
   Смелова уложила малышку в кроватку и выглянула на улицу.
  -- Кирюша! - Обрадовалась она, увидев мужа. - Наконец-то!
  -- Работы по горло, - решил сразу предупредить возможные вопросы Смелов. - Давай уже, показывай сына.
  -- Какого сына, Кира? У нас девочка - Дашенька.
  -- К-как девочка?! - Заикаясь выдавил Кирилл. - Издеваешься?
  -- Какая тебе, в самом деле, разница, кто родился? Главное, что здоровенький, - нахмурилась Лера.
   Кирилл ухмыльнулся:
  -- Здоровенький? Значит, все-таки сын. Ладно, шутка удалась.
  -- Кира, я не шучу. "Здоровенький" значит ре-бе-нок! У нас родилась дочь.
  -- Черт! - Разозлился Кирилл. - Так я и знал! Ничего не можешь по-человечески сделать.
   Лерины соседки притихли, с интересом наблюдая за разыгрывающейся сценой. Лера молча подошла к кроватке, взяла на руки дочку и поднесла ее к окну.
  -- Смотри, какая хорошенькая, - как можно спокойнее сказала она. - Теперь ли не все равно, что это не мальчик?
   Кирилл скептически оглядел сморщенное личико малышки и брезгливо скривился:
  -- Да она же твоя копия! Мало того, что не мальчик, так еще и на меня ничуть не похожа. Убери ее.
  -- Пошел вон, - тихо сказала Лера.
  -- Что?!
  -- Я сказала: пошел вон!
   Кирилл резко развернулся и зашагал прочь, на ходу вынимая из кармана мобильник. Нужно было срочно снять стресс. Позвонить Юлечке и договориться о встрече. А эта идиотка Лера пусть сидит со своей дурацкой дочкой и думает, как загладить вину.
  

Глава 3

   Лера ошарашено смотрела в след мужу, пока тот не скрылся за поворотом. Он не мог так поступить с ней, с малышкой. Конечно, это просто неудачная шутка. Сейчас он вернется, непременно вернется, улыбнется своей потрясающей улыбкой и скажет, что любит их с дочкой обеих. Но Кирилл не возвращался.
   Малышка приоткрыла свои темно-синие глазки и зачмокала губками, прося есть. Лера смахнула непрошенную слезинку с щеки и села на кровать, чтобы покормить дочку.
   Пока Даша жадно сосала грудь, Лера разглядывала ее личико. Девочка действительно была очень похоже на нее и ни капельки на Кирилла. Но не это же так его разозлило! В конце концов, не так уж важно, чьи черты дочка унаследовала в большей степени, главное, что она есть. Крошечный человечек - частичка ее и Кирилла.
   Лера шмыгнула носом. Как же все-таки обидно! Другие папы, вон, головы в решетку суют, чтобы получше рассмотреть своих деток, а Кирилл...
  -- Лер, - окликнула ее одна из соседок по палате, дородная краснощекая Тая. - А чего твой-то, не рад, что ли? Дочка у вас, вон, какая - загляденье. Красавица-девка! Не то, что мой - лопоухий как папка, - она захихикала, трясясь всем телом, как холодец.
  -- Смешно он у тебя вычудил, - подхватила вторая, красивая девушка со звучным именем Изольда. - Я чуть со смеху не умерла! Это ж надо: в окно башкой! Вот умора!
   Тая потянулась к ароматным крупным яблокам, которые горой высились на тумбочке у ее постели. Пружины на кровати противно скрипнули. Тая взяла одно яблоко, вытерла его подолом халата и, громко хрумкая, предложила:
  -- Берите, девочки. А то мне столько принесли - за неделю не съем.
   Промолчав, Лера положила заснувшую снова Дашу в кроватку и прилегла, отвернувшись к стене. Разговаривать ей не хотелось.
   Изольда изогнула изящную бровь дугой и кивнула на Леру:
  -- Вот же, блин, этот ее... Даже не принес ничего. Бывают же такие!
   Тая согласно кивнула и приложила палец к губам. Разговоры были отложены до утра.
  

***

   Спозаранку в окошко палаты постучалась Лихачева. Увидев ее, Лера счастливо улыбнулась.
  -- Как хорошо, что ты пришла, Ань!
  -- Я тебе тут йогурты всякие принесла, чай, сгущенку. Будешь с ней чай пить, чтобы молоко прибывало. Так, еще орехи, изюм, сухофрукты, - говорила она, передавая Лере пакеты сквозь отверстия в решетке. - Это чтобы молоко было пожирнее, так Дашка лучше наедаться будет.
  -- Ну, зачем столько-то? - Попыталась возразить Смелова.
  -- Не тебе, а Дашке. Как она?
  -- Нормально. Ест и спит.
  -- Вот и отлично. Кирилл приходил?
   Лера вздохнула.
  -- Можно я об этом не буду рассказывать?
  -- Понятно, - нахмурилась Аня.
  -- Лучше скажи, откуда Долгов узнал, что я родила?
  -- Я ему сказала, конечно, - хитро прищурилась Аня. - Забегала за ведомостью в деканат, там он. Мы с ним потом в кафешке институтской кофе пили, там я ему все и рассказала.
  -- Значит, уже кофе вместе пьете? - Хихикнула Лера. - Быстрая ты.
  -- Ой, не бери в голову, - отмахнулась Лихачева. - Это так, по-дружески. Я вчера с таким парнем познакомилась, Долгов отдыхает: аспирант, красивый, высокий, голубоглазый, между прочим, на "БМВ Х-5" ездит. Правда, сказал, что это папин.
  -- Анька, Анька, не меняешься! - Рассмеялась Лера. - И тоже, небось, все серьезно?
  -- Не то слово. Ладно, Лерок, я побежала, а то мой Егорка за углом в машине ждет, - Лихачева помахала рукой. - Дочку расцелуй за меня.
  -- Егорка, - задумчиво протянула Лера, отходя от окна.
   Все-таки ее подруга неисправима. Ищет все время сказочного принца на белом лимузине, ну, или на худой конец на "БМВ Х-6". Каждый раз разочаровывается, но с неугасимым оптимизмом продолжает поиски.
   В институте Лихачеву считали настоящей вертихвосткой, но Лера знала: за напускной бравадой и показной легкомысленностью скрывается хрупкая девочка, которая до смерти боится остаться одна, не выйти замуж. От этого-то страха она и бежала в объятия подворачивавшихся кавалеров. Позже, видя, что от очередного ухажера не дождаться задушевных разговоров, Лихачева спешила побыстрее расстаться с ним, попутно вновь ища в толпе "живые", как она выражалась, глаза.
   Лера искренне жалела подругу, ведь она-то сама вышла замуж за Кирилла по большой любви и была очень счастлива с ним. До недавнего времени.
   Что изменилось в ее муже сейчас, понять Смелова не могла, как ни старалась. Раньше она буквально купалась в его любви, граничащей с обожанием. Он мог подолгу смотреть на нее, не говоря ни слова, и в его взгляде ясно читалось, что дороже Леры для него никого нет во всем мире. Они часто гуляли, взявшись за руки, болтали обо всем на свете, подчас поднимая весьма серьезные темы. Леру всегда поражало, как в одном человеке могли так гармонично соединиться обаяние, красота, пытливый ум и потрясающее чувство юмора. Им обоим нравились одни и те же фильмы, книги, музыка. Кирилл прекрасно разбирался в живописи и был на "ты" с компьютером. Не имея специального образования, он работал программистом в крупной фирме и за два года сделал головокружительную карьеру, став начальником программного отдела.
   Лера гордилась мужем не без основания. И он хорошо знал это.
   Но сейчас повода для гордости не было. Где-то в глубине души клокотало раздражение, обида, даже злость. Кирилл поступил глупо. И гадко.
   Лера подсела ближе к кроватке дочери. Малышка безмятежно спала, причмокивая во сне пухлыми губками. Даша и правда была на нее очень похожа. Тот же разрез глаз, изгиб бровей, такой же, как у самой Леры, прямой носик и упрямый подбородок с крохотной ямочкой.
   Лера вздохнула. Почему же Кирилл не чувствовал то же, что и она - Даша их частичка, их обоих, даже если внешне она похожа лишь на мать. Как можно не любить это чудо? Как можно оставаться равнодушным?
   Лера устало прилегла на кровать и закрыла глаза. Пока Даша спит, можно вздремнуть и ей.
  

***

   Долгов в белом халате, накинутом на плечи, тихонько приоткрыл дверь палаты. Сюда, прямо в родильное отделение его пустили "по знакомству", как одного из лучших хирургов области. Заглядывать в окно, как это делали другие, Дмитрий считал глупым. А так можно хорошенько разглядеть родившуюся девочку, удостовериться, что она здорова. Ведь, как-никак, родила его студентка, и он просто обязан...
   На самом деле, ему очень хотелось увидеть саму Леру. Почему? Этого не знал и он сам. Надо - вот единственный ответ.
   Признаться даже самому себе, что Лера нравится ему... нравится как женщина, он не смел, лихорадочно отметая подобные мысли.
   Смелова его студентка. Одна из лучших. И только поэтому ему небезразлична ее судьба. Только из-за этого он здесь.
   "Только ли?" - Ехидно прожурчал внутренний голос. Долгов мотнул головой, гоня его прочь, и огляделся.
   На одной из кроватей, подложив ладонь под щеку, спала Лера. Две другие койки были пусты - соседки Смеловой ушли, решив воспользоваться тем, что их детки спят, подышать воздухом.
   Долгов подошел ближе и взглянул на Леру. В груди что-то вздрогнуло, сорвалось вниз и упало куда-то в пятки. Как же она хороша! Белокурые волосы разметались по подушке, губки чуть приоткрыты во сне, на щечках играет легкий румянец. Только вот брови сдвинуты хмуро - что-то плохое снится?
   Дмитрий протянул, было, руку, но она так и зависла в воздухе - будить девушку не хотелось. Он подошел к кроватке Даши. Симпатичная малютка. И удивительно похожа на свою маму. Если бы у него был такой ребенок, он бы нянчил его целыми днями, не спуская с рук. Тем более, что его собственная, Дмитрия, мать уже всю плешь ему проела, что к тридцати четырем годам пора бы уже и семьей обзавестись. Она мечтала о внуках и постоянно знакомила сына со всеми по очереди дочками своих приятельниц, расхваливая потенциальных невест на все лады.
   От каждого такого сватовства у Дмитрия все внутри съеживалось, хотелось бежать без оглядки подальше. Но он мужественно выдерживал это испытание, а когда наконец несостоявшаяся родня откланивалась, просил маму больше никогда ни с кем его не знакомить. Мать обиженно поджимала губы, обещала больше не лезть в его жизнь, а через неделю все начиналось сначала.
   Долгова успокаивало только одно соображение - когда-нибудь все эти дочки знакомых и знакомых знакомых его матери должны все-таки закончиться. И тогда мама, возможно, оставит его в покое, предоставив ему право выбора, как, когда и с кем заводить семью.
  

***

   Лера открыла глаза и, удивленно посмотрела на Долгова:
  -- Дмитрий Борисович? Как вы здесь оказались?
  -- Я же обещал, что приду, - улыбнулся Долгов.
  -- А почему вы меня не разбудили?
  -- Не решился - вы так крепко спали, и сон сейчас для вас очень полезен. Я принес вам всяких фруктов. - Долгов указал на пакет, который поставил на тумбочку у Лериной кровати. - Ничего запрещенного там нет, я с завотделением проконсультировался, так что, ешьте на здоровье.
  -- Не стоило, Дмитрий Борисович, - запротестовала Лера. - Мне Аня и так на целый год еды принесла, в меня столько не влезет.
   Долгов рассмеялся, показав ровные белые зубы.
  -- Бросьте, в вас теперь свободного места навалом. Кстати, пока вы спали, я успел разглядеть вашу дочурку - она прелесть.
  -- Спасибо, Дмитрий Борисович. Если бы все считали как вы, - невольно вырвалось у Леры.
   Долгов вскинул брови:
  -- Неужели кто-то может думать иначе?
  -- Да так...
  -- "Да так", надо полагать, ваш муж? - Предположил Долгов. - Лихачева рассказала мне, что последнее время отношения с ним у вас не ладятся.
   Лера нахмурилась, мысленно пообещав себе оторвать Ане ее длинный болтливый язык.
  -- Кирилл очень хотел мальчика, - вслух сказала она.
  -- А какая разница? - Удивился Дмитрий.
  -- Для него, видимо, большая.
  -- Не переживайте, скоро все наладится. Заберете малышку домой, ваш муж понянчит ее немного и просто не сможет не полюбить такое восхитительное создание.
  -- Вы, правда, так думаете?
  -- Уверен.
   Долгов подошел к Лере вплотную и неожиданно даже для самого себя взял ее за руку.
  -- Вы потрясающая девушка, Валерия Смелова. Вашему мужу несказанно повезло.
   Он легко коснулся губами тыльной стороны ладони девушки и стремительно вышел из палаты, столкнувшись в дверях с Лериными соседками.
  -- Какой симпатичный доктор, - протянула Изольда, по привычке изогнув бровь дугой. - Детей смотрел?
  -- Н-нет, - запинаясь ответила Лера. - Это мой преподаватель из института, навещал нас.
  -- Ничего себе преподаватель, - расплылась в улыбке Тая. - У вас там все такие заботливые и миленькие или только этот?
  -- Только он, - подтвердила Смелова.
  -- Лерка, а ты с ним что, того? - Подмигнула накрашенным глазом Изольда.
  -- Чего "того"? - Не поняла Лера.
  -- Ну, спишь, что ли?
   Смелова вспыхнула:
  -- С ума сошла?!
  -- Да я так, просто спросила. Мы с Тайкой заходим, а тут ты вся пунцовая стоишь, вот и подумали...
   Изольда ткнула Таю в бок локтем, прося подтвердить. Та согласно кивнула.
  -- Да ну вас, - покачала головой Лера и взяла мобильник - нужно было позвонить Кириллу.
   После вчерашней ссоры он так и не объявился. После серии длинных гудков Смелов наконец снял трубку:
  -- Чего тебе? - Не очень-то вежливо спросил он.
  -- Привет, родной. Как дела? - Стараясь не обращать внимания на его резкий тон, сказала Лера.
  -- Нормально, - сухо ответил Кирилл.
  -- Ты приедешь к нам сегодня?
  -- Не думаю. Работы много, освобожусь поздно.
  -- Но...
  -- Слушай, мне действительно некогда. Пока.
   Смелов положил трубку и повернулся к ярко накрашено шатенке, сидящей рядом.
  -- Достала уже, - кивнул он на телефон, по-хозяйски опустив ладонь на колено девушки.
  -- Кира, так нельзя, она же твоя жена, - притворно надула заляпанные помадой губки та.
  -- Надоела она мне, Юль, - фыркнул Смелов, поднимая ладонь вверх по ноге.
  -- Разведись, - спокойно предложила Юлия.
  -- И разведусь! - Заверил Кирилл, стискивая рукой бедро девушки. - А на тебе женюсь, и...
   Юлия впилась кроваво-красными губами в рот Кирилла, не дав ему закончить мысль.
  

Глава 4

  
   Сегодня Леру с Дашей выписывали, и с самого утра Смелова тщетно пыталась дозвониться мужу, телефон которого был по традиции выключен. Лера старательно растягивала губы в радостной улыбке, когда медсестра вручила ей выписку с вопросом, скоро ли придет счастливый отец, чтобы забрать из роддома долгожданное дитя. Лера промямлила что-то о пробках на дороге и поспешила скрыться от проницательного взгляда женщины.
   Вернувшись в палату, она снова взялась за мобильник. На этот раз Кирилл снял трубку:
  -- Говори, - недовольным голосом произнес он.
  -- Кирюш, нас выписали, приезжай скорее, - пролепетала Лера.
  -- Я же тебя предупреждал, помнишь, что забирать из роддома буду только с сыном, - вполне серьезно ответил Смелов.
  -- Ты рехнулся?!
  -- Дорогая, ты же сама говорила, что доберешься на такси, - продолжал Кирилл. - Номер для вызова машины подсказать?
  -- Кира, это не смешно!
  -- А кто говорит, что я смеюсь? Я занят, Лера, и мне не до вас.
   С этими словами Кирилл отключился, а Лера так и осталась стоять с прижатой к уху трубкой.
   Бред какой-то. Так не бывает. Просто не может быть. Это глупо, в конце концов. Зачем он так с ней? Неужели он действительно не приедет? Нет, это какая-то ошибка, шутка дурацкая. Она просто не правильно его поняла. Да, конечно, он пошутил. Не может же он и в правду считать какие-то там дела важнее собственного ребенка!
   Негнущимися пальцами Лера набрала номер Лихачевой.
  -- Я не знаю, что делать: нас с Дашей выписали, а Кирилл отказался за нами приехать, - выдавила она, когда Аня сняла трубку.
  -- То есть как отказался? - Удивилась Лихачева.
  -- Сказал, что у него дела, - по щекам Леры струились слезы, она всхлипнула.
  -- Ну, Смелов! - Аня чертыхнулась. - Он совсем дебил, что ли?
  -- Анюта, что же мне делать?
  -- Не реветь, во-первых. Если Смелов за вами не приедет, приеду я.
  -- Но это же как-то... неправильно, - шмыгнула носом Лера.
  -- Неправильно на потолке спать - одеяло падает, - фыркнула Лихачева. - Все, жди, буду через тридцать минут.
   Лера отложила мобильник и вытерла слезы.
   Ну и пусть. Домой она доберется и без помощи Кирилла. А вот уж когда увидит его, она ему устроит "дела"! Да что он о себе возомнил! Пуп земли. Наполеон чертов. Он еще пожалеет, что так обошелся с ней и Дашкой. Ох, как пожалеет.
  

***

   Через полчаса в палату вошла медсестра:
  -- Смелова, за вами приехали. Ребеночка давайте, одеть надо.
   Лера протянула ей заранее приготовленный "конверт" с белоснежной распашонкой в рюшечках, шапочкой в кружевах и розовой лентой.
   Привычными движениями медсестра туго запеленала Дашу и перевязала получившийся "сверток" лентой, закрепив все это великолепие шикарным бантом. Дашка удивленно выглядывала из пеленок и морщила личико, обрамленное рюшками шапочки.
  -- Настоящий ангелочек, - удовлетворенно заметила медсестра, подхватывая свое "произведение" на руки. - Вы, Смелова, сумку берите, а ребеночка я сама папаше вручу - так положено.
   Лера хотела, было, возразить, что никакого "папаши" не будет, но передумала. Сейчас медсестра и сама в этом убедится. Вот уж унижение будет!
   Выйдя на ступени роддома Лера сразу же заметила Аню, в руках которой был фотоаппарат, уже готовый к съемке. За спиной Лихачевой стоял широко улыбающийся Долгов с шикарным букетом для Леры и нарядным пакетом для медсестры.
   От удивления Лера раскрыла рот.
  -- А вот и твой папочка, - заворковала медсестра, обращаясь к Даше. - Иди к нему на ручки, а тетя сфотографирует.
   Долгов шагнул к медсестре и бережно взял малышку на руки, передав Лере цветы и пакет, который та машинально вручила не перестававшей восторженно ахать женщине.
   Аня не преминула запечатлеть сей радостный момент.
  -- Ждем вас через годик за мальчиком, - выдала стандартную фразу медсестра перед тем, как скрыться в дверях.
   Долгов с видом гордого отца прошествовал к своему "фольксвагену" под непрекращающимися вспышками Аниного фотоаппарата. Лера с кислой миной последовала за ними.
   У машины Дмитрий передал засыпавшую Дашку матери и, открыв Лере дверцу, сам сел за руль. Лихачева примостилась рядом с подругой.
   Когда автомобиль выехал на дорогу, Смелова не выдержала:
  -- Кто-нибудь объяснит мне, что сейчас было?
  -- Что-то не так, Лерок? - Наивно округлила глаза Лихачева. - Смотри, какие фотки классные получились.
   Она подсунула Лере под нос дисплей цифрового "кодака", та отмахнулась.
  -- Дмитрий Борисович, ладно Анька, у нее иногда ум за разум заходит, но вы-то! Зачем было устраивать это представление?
  -- А, по-моему, все прошло прекрасно, - спокойно ответил Долгов. - Ваш муж не приехал, его роль я взял на себя, вот и все. Торжественно, красиво, разве нет? Нужен был отец - и отец был.
  -- Но вы не отец, - процедила Лера.
   Долгов крепко сжал губы, от чего его рот превратился в тонкую складку.
  -- А ты?! - Набросилась Лера на Лихачеву. - Чего фотоаппаратом щелкала, как умалишенная? Это, по-твоему, смешно?
  -- Лер, ты что завелась? - Обиделась Аня. - Нет бы спасибо сказать, мы для тебя старались. Дмитрий Борисович, вон, с дежурства сорвался.
  -- Спасибо, - выплюнула Лера и отвернулась к окну.
   Остаток пути ехали в полном молчании. Смелова смотрела на мчащиеся мимо них по запыленной дороге автомобили, изредка переводя виноватый взгляд на затылок Долгова.
   На самом деле, Дмитрий Борисович не сделал ничего такого, за что на него следовало дуться. Наоборот, он избавил ее от косых взглядов, которыми медперсонал невольно одаривал всех тех, за кем не приезжали мужья. Это не он, а Кирилл поступил некрасиво, даже подло, променяв незабываемое, неповторимое мгновение на глупые ненужные дела. У Леры до сих пор в голове не укладывалось, как он мог повести себя так. Напыщенный, самовлюбленный идиот! Которого, тем не менее, Лерка продолжала любить до потери пульса.
   Смелова покосилась на Аню. Та притворно-сосредоточенно копалась в меню фотоаппарата, обиженно надув губки. Следовало бы извиниться перед ней, но Лера решила отложить это ненадолго.
   В зеркало заднего вида Долгов периодически посматривал на Леру. Обиды на нее он не чувствовал, прекрасно понимая, что девушке сейчас по-настоящему плохо, и сорвалась она на них с Лихачевой вовсе не со зла. Еще бы, муж Смеловой поступил гадко. Но, судя по тому, что рассказывала о нем Аня, такое поведение давно и прочно вошло у него в привычку.
   Сейчас Дмитрий с огромным удовольствием набил бы этому типу физиономию. Он того действительно заслуживал. Надо же, обидеть такую потрясающую девушку. Да если бы Лера была его, Дмитрия, женой, он бы только и делал, что сдувал с нее пылинки. С ее лица никогда бы не сходила очаровательная улыбка, от которой на щечках появляются милые ямочки. Ее глазки блестели бы не от слез, а от счастья. Такую девушку на руках носить надо, целовать ее до головокружения. Господи, если бы он только мог ее поцеловать! Это наверное все равно, что окунуться с головой в сливочно-клубничные облака на закате. Как бы ему сейчас хотелось хоть одним пальцем дотронуться до нее. Зарыться лицом в волосы цвета спелой пшеницы. Утонуть в фиалковых глазах. Почувствовать сумасводящий запах ее тела.
   Долгов замотал головой, отгоняя наваждение. О чем он думает?! Смелова всего лишь его студентка, к тому же, она замужем. Пусть и не слишком счастлива, но, по словам Лихачевой, души в своем муже не чает.
   Но как выбросить ее из головы? Если после появления в его, Долгова, жизни Валерии Смеловой другие женщины просто перестали для него существовать. Любую он невольно сравнивал теперь с той, единственной, что прочно пустила корни в его сердце. И сердце это в бешеном ритме стучало каждый раз при виде нее и замирало, когда Леры не было рядом.
   Оставалось лишь издали любоваться самой желанной женщиной во всей Вселенной, не смея приблизиться к ней ни на шаг. Быть для нее просто другом, в любую минуту готовым подставить плечо, помочь, утешить. Другого не дано.
   Долгов вздохнул, подъезжая к подъезду дома Смеловой и, выключив зажигание, вышел из машины.
   Он открыл перед Лерой дверцу и помог выйти, избегая смотреть девушке в глаза. Аня выскочила следом.
  -- Анюта, Дмитрий Борисович, простите меня, дуру, - наконец решила извиниться Смелова. - Не знаю, что на меня нашло. Неудобно так.
  -- Брось, Лерок, - радостно улыбнулась Лихачева. - Давно уже забыли, правда, Дмитрий Борисович?
   Долгов согласно кивнул.
  -- Тогда, может, зайдете чайку попить? - Лера посмотрела Дмитрию в глаза.
   Тот отвернулся:
  -- Не могу, к сожалению. У меня дежурство.
  -- А я с удовольствием! - Объявила Лихачева, подхватывая Лерину сумку.
   Аня двинулась к подъезду, а Лера задержалась немного возле машины Долгова:
  -- Спасибо вам, Дмитрий Борисович. Не знаю, что бы я без вас делала.
  -- Не стоит, Лера. До свидания.
   Долгов сел за руль, помахав на прощание из окошка рукой.
  
  

***

   Уложив Дашку в кроватку, Лера пошла на кухню, где уже вовсю хозяйничала Лихачева, заваривая чай. Лера устало опустилась на стул и взглянула на подругу:
  -- Прости меня, Анют, что я на вас с Долговым вызверилась.
  -- Ты уже извинялась, забыла, что ли? - Тепло улыбнулась Аня. - Мы же понимаем: стресс послеродовой, всякие переживания. Да еще Кирилл твой...
   Лера нахмурилась:
  -- Вот зачем он так со мной, Ань? Вбил себе в голову глупость эту про сына. Что ж, мне надо было Дашку на мальчика поменять?
  -- А ты уверена, что дело только в этом? - Осторожно спросила Аня, разливая по чашкам из толстого мутного стекла чай.
  -- Ну, а в чем еще?
  -- Может, он романчик на стороне завел, а?
  -- Кто? Кира? Такого просто быть не может!
  -- Почему? - Не сдавалась Аня.
  -- Он меня любит!
  -- А, это у нас называется любовью? - Аня стала загибать пальцы. - Скотское отношение к тебе и ребенку, придирки без повода, задержки после работы, ночевки вне дома.
  -- Какие ночевки? Он еще ни разу...
  -- Когда я тебя в роддом отвозила, помнишь? Он же и не знал об этом ничего, это я ему позвонила, хотела поздравить. Он еще так удивился, мол, как это Лера в больнице. Я его тогда и спросила, ночевал он дома или нет. Знаешь, что он мне ответил? - Лихачева сузила глаза. - Что это не мое дело, где хочет, там и ночует. Сечешь?
  -- Да нет, Ань, бред какой, - нахмурилась Лера.
  -- Бред? А скажи-ка мне, подруга, когда твой ненаглядный последний раз с тобой спал?
  -- Месяцев пять-шесть назад, - задумчиво ответила Лера. - Но ведь тогда угрозы выкидыша была, помнишь, я еще на сохранении лежала.
  -- И больше он даже не пытался добиться близости?
  -- Еще пару раз настаивал, а потом... Но это же ничего не значит!
  -- Еще как значит, - авторитетно заявила Аня. - Это у тебя, кроме твоего Киры, мужиков не было, а я-то на них насмотрелась. Поверь моему опыту: нормальный мужчина просто не может не хотеть секса. Если у него есть жена, которую он искренне любит, он будет желать жену, беременна она или нет. Если же он даже попыток никаких не делает, чтобы удовлетворить свои "естественные потребности", - Аня сделала пальцами знак кавычек, - значит, у него есть кем заменить горячо любимую женушку. Мужики по природе своей полигамны, по-русски говоря, кобели, и свою кобелью натуру им надо тешить. Значит, если Кирилл даже намекать перестал на близость с тобой, у него точно есть кто-то другой, точнее другая.
   Лера до боли закусила губу и замотала головой:
  -- Нет, слышишь, нет! Кира меня любит! И никогда бы так со мной не поступил. - Смелова сжала кулаки, на ладонях остались красные полумесяцы от ногтей. - Он просто всю ночь работал. Да, наверняка так и было. Он же трудоголик, Ань. Нет у него никого. Нет...
   Она уронила голову на руки и разрыдалась. Аня кинулась к ней, ругая себя саму на чем свет стоит. Не нужно было всего этого Лерке говорить. Не дай Бог еще от переживаний молоко пропадет.
  -- Лерусь, не реви. Ну, пожалуйста. Ты права, конечно он был на работе, где же еще. Ну, не надо плакать. Давай, чаю попей, успокойся, - уговаривала Аня, подвигая Лере чашку с чаем.
  -- На работе? Но ты же сама сказала, что он мне изменяет, - всхлипнула
Смелова.
  -- Да не слушай меня! Болтаю глупости! Ну, дура я, Лер, не знаю, что говорю!
  -- Ты, правда, думаешь, что все нормально?
   Лихачева кивнула, Сама-то она нисколько не сомневалась, что Кирилл завел любовницу и вовсю наставляет жене рога. С него станется. Но Лере сейчас лучше думать иначе.
  

***

   Проводив Лихачеву, немного успокоившаяся Лера решила во что бы то ни стало дождаться Кирилла, во сколько бы тот не явился с работы. Приготовив ужин, девушка включила телевизор и стала машинально щелкать пультом, переключая все каналы подряд. Новости, новости, новости. Лера взглянула на часы - еще бы, уже восемь вечера. Звонить мужу не хотелось, Смелова боялась снова услышать в трубке ставшее привычным "абонент не доступен".
   Из головы никак не шли Анины доводы: Кира не ночует дома, не требует близости, стал груб и резок. Но это просто не может быть правдой: она не переживет измены любимого мужа. Всему происходящему должно найтись какое-то другое объяснение. Но его не было.
   Лера в раздражении выключила телевизор и отбросила пульт в сторону. Взгляд снова упал на часы. Без четверти десять. Смелова встала с дивана и подошла к окну. Проспект, освещаемый равнодушно-аккуратными фонарями, был пуст. Лера дыхнула на стекло, которое тут же покрылось туманным облачком. "Кирилл", - вывела пальцем Лера и обвела надпись неровным сердцем.
   Она любила его. Любила по-настоящему. Так, она знала точно, можно любить только раз в жизни. Если он предаст ее, она не сможет этого вынести. Кирилл был для Леры всем, она зависела от него, как Земля от Солнца. Да он и был ее солнцем. Она смогла бы прожить без синего неба, зеленой травы, без воды и еды, но без него она просто не представляла жизни.
   Любой каприз Кирилла Лера готова была выполнить беспрекословно, ни минуты не задумываясь над тем, чем для нее самой это могло кончиться.
   Она уже и думать забыла, что Кирилл отказался забирать ее из роддома да и появился там всего только раз, все время ссылаясь на занятость. Она простила ему все обидные слова и поступки и простила бы еще больше, только бы он сейчас оказался рядом, обнял, как раньше, улыбнулся и легко коснулся бы ее губ своими теплыми нежными губами.
   Часы показывали половину второго ночи.
   Лера не выдержала и схватила мобильник. В телефоне послышались длинные гудки. Кирилл не снимал трубку. Сердце девушки сжалось. Она отчетливо представила мужа, лежащего в придорожной канаве, и глухо вскрикнула, прижав ладонь ко рту, - настолько реалистичным было видение.
   Лера поспешила отогнать от себя страшные мысли и снова набрала номер. Кирилл не отвечал. Она еще и еще пыталась дозвониться ему, но все было напрасно. Смелова взглянула на часы: пять минут четвертого.
   С ним точно что-то случилось, иначе бы он обязательно взял телефон. Господи, только бы он был жив. Только бы с ним все было в порядке. Пусть где угодно, пусть с кем угодно, только бы живой. Пусть и с другой женщиной, пусть изменяет ей сейчас, только бы был цел и невредим. Только бы не...
   Лера схватила телефонную книгу и отыскала номер морга. Потом снова захлопнула справочник и взялась за мобильник. Ответом на ее мольбы о том, чтобы Кирилл, наконец, снял трубку, были лишь безразличные длинные гудки.
   Смелова глубоко вздохнула и опять раскрыла справочник. Начать нужно с "безобидного". Вытрезвитель.
  -- Слушаю, - ответил ей заспанный голос.
  -- Здравствуйте, - нерешительно начала Лера. - К вам не поступал Смелов Кирилл Александрович?
  -- К ним, слава Богу, сегодня вообще никто не поступал, - хмыкнул голос. - Может, он у любовницы?
   "Уж лучше бы так", - подумала Лера, кладя трубку.
   Следующим был номер милиции. Там тоже о Кирилле ничего не знали и посоветовали сразу звонить в морг.
   "Рано еще", - мелькнуло в Лерином мозгу.
   Теперь больницы. Их было три. Смелова обзвонила приемные отделения каждой. Кирилла там не было.
   Стрелки часов показывали половину пятого.
   Лера нерешительно набрала номер морга.
  -- Смелов Кирилл Александрович, - дрожащим голосом произнесла она.
  -- Нет, девушка. Один неопознанный есть, - ответили ей.
  -- Н-неопознанный?
  -- Да, мужчина, около пятидесяти лет.
   Лера облегченно вздохнула. Кириллу только двадцать пять.
   За окном забрезжил рассвет. Легкие невесомые облачка на небе окрашивались в нежно-розовые тона. Лера сидела на широком подоконнике, обхватив колени руками. По щекам ручьями текли непослушные слезы.
   Шесть часов утра. Выспавшийся за ночь город готовился вступить в новый день.
   "Только бы Кирюша был жив", - снова подумала Лера.
  

***

   Долгов вышел из больницы в скверном настроении. Дежурство выдалось на редкость тяжелым. Две внеплановые операции подряд: поножовщина и дорожная авария.
   Глаза Дмитрия слипались. Нужно было срочно ехать домой отсыпаться.
   А вечером предстояла еще одна встреча с потенциальной невестой. Его мама никак не успокоится. Решение женить сына, во что бы то ни стало, превратилось у нее в настоящую манию.
   Последней "дочкой близкой подруги" оказалась страшная, как смертный грех девица с непомерно длинными, торчащими в разные стороны, как частокол у нерадивого хозяина, зубами, в очках с толстенными линзами и постоянно падающей на глаза челкой, которую она убирала со лба тонкими пальцами с обгрызанными ногтями. Ее мать, полная женщина с высокой прической, щедро сбрызнутой лаком для волос, гордо рассказывала об успехах дочери, которая играла на скрипке в захудалом оркестришке, обещая в следующий раз удивить Долгова божественной музыкой Вивальди в исполнении своей ненаглядной "Полюшки". Полюшка же все время глупо хихикала и постоянно что-то жевала, хватая куски со стола каким-то воровским манером.
   От этих воспоминай Долгова передернуло. Если и новая "невеста" окажется кем-то подобным скрипачке Полюшке, он просто сбежит. Даже если потом мама устроит ему взбучку.
   Когда же наконец, она, его добрая замечательная мама, поймет, что он давно уже не маленький мальчик и в состоянии сам устроить свою личную жизнь, выбрать себе будущую жену. Да, в сущности, он и выбрал. Только та, единственная, уже была замужем. И, к сожалению, совсем не за ним.
   А маме его Лера понравилась бы, - вдруг пришло Дмитрию в голову. Да и Дашку бы она с большим удовольствием нянчила. И ведь это можно устроить: к началу учебного года малышке будет почти четыре месяца, и ее вполне можно оставлять с его мамой, пока Лера будет на занятиях. В таком случае девушке не придется брать академ и терять целый год. А мать Дмитрия наконец забудет обо всех этих нескончаемых дочерях многочисленных подруг.
   Долгов мысленно довольно потирал руки. Он одним махом убьет сразу двух зайцев. Конечно, в лоб такое предложение побыть временной "бабушкой" матери делать нельзя - непременно откажется. Да и Лера вряд ли захочет навязывать свою дочку посторонней женщине. Но их вполне можно подружить, и тогда все решиться само собой. Только как это сделать? Над этим еще предстояло подумать.
   С этими мыслями Дмитрий подъехал к дому и поднялся на второй этаж. Дверь была незаперта - мама уже ждала его с горячим, вкусно пахнущим завтраком.
  -- Я дома, - возвестил он, входя в квартиру.
   Вера Николаевна выбежала ему на встречу, вытирая о фартук мокрые руки.
  -- Димочка, ну, давай, проходи, раздевайся. Завтрак на столе.
   Вера Николаевна нежно чмокнула сына в щеку и с гордостью на него посмотрела. Какой же он у нее красивый и статный - весь в отца, царствие ему небесное. Только бы еще женить его, но как для такого найти подходящую невесту? Да ни одна девушка во всем мире не достойна ее Димочки. И все эти дочки ее знакомых... Если красивая, то обязательно глупая. Если умная, то непременно уродливая. Были и такие, что и мозгов нет, и глянуть не на что. Вот как можно жить спокойно, если рядом с сыном не будет "нормальной" женщины? Это он только с виду такой взрослый и самостоятельный, в душе же настоящий ребенок. За ним ухаживать надо, следить, чтобы вовремя и хорошо кушал, рубашечки, опять же, свежие, наглаженные ему готовить. Сейчас-то конечно Вера Николаевна справляется с этим, но ведь как-никак ей совсем скоро пятьдесят семь. Внуков пора нянчить, а не сына. Какой бы она могла стать замечательной бабушкой!
   Вера Николаевна тяжело вздохнула и посмотрела на Дмитрия, в карих глазах которого плясали смешинки.
  

***

   Открыв глаза, Лера обнаружила, что сидит на диване, значит, она все-таки заснула вчера. Хотя нет, сегодня.
   Последний раз она смотрела на часы в шесть утра. Сейчас была половина девятого. В комнате захныкала Даша, требуя есть. Лера поспешила к дочери.
   Накормив малышку, она снова уложила ее в кроватку.
   "Хорошо, пока маленькая - ест и спит, спит и ест", - подумала Лера, на цыпочках выходя из спальни.
   Она снова взяла мобильник, решив еще раз попытаться дозвониться мужу. Тревога не покидала ее. Лера даже вздрогнула от неожиданности, когда Кирилл все-таки снял трубку.
  -- Где тебя носит всю ночь?! - Сразу набросилась на него Лера. - На звонки не отвечаешь! Я уже что только не передумала! Больницы, морг обзванивала!
  -- Не ори, - спокойно оборвал ее Кирилл. - Я на работе был.
  -- Всю ночь?! И позвонить было никак нельзя, и к телефону подойти был не в состоянии?
  -- Я тебе сказал: не ори. Если не брал трубку, значит, не мог.
  -- Кирюша, я так за тебя испугалась, - сменила тон Лера. - Ты просто не представляешь! Я такие ужасы себе навоображала.
  -- Ты, правда, беспокоилась? - Кирилл, казалось, искренне удивился.
  -- А ты как думаешь! Если бы с тобой что-то случилось - не пережила бы. Я очень тебя люблю.
  -- Я тоже люблю тебя, - немного помедлив, ответил Кирилл. - Постараюсь сегодня не задерживаться.
   Он положил трубку, почувствовав на себе чей-то пристальный взгляд. Обернулся. Позади него стояла Юлия в черном облегающем платье, под которым, он знал точно, ничего не было.
   Она подошла ближе и, присев на корточки, отчего подол ее платья соблазнительно приподнялся, обнажив красивые, словно выточенные из мрамора, колени, положила ладони на плечи Кирилла. У Смелова перехватило дыхание, из головы напрочь выветрилось только что данное Лере обещание.
  -- Сегодня тебя ждет волшебная ночь, - прошептала Юлия, чуть прищурив зеленые глаза с по-кошачьи вытянутыми зрачками.
   В горле у Кирилла пересохло, он облизнул губы:
  -- Еще волшебнее, чем обычно?
   Юлия кивнула и, привстав, коснулась его губ кончиками пальцев.
  -- Будь уверен.
   Она вышла из кабинета, призывно виляя бедрами, а Смелов так и остался сидеть с приоткрытым от восхищения ртом.
   Да, с любовницей ему основательно повезло. Она вытворяла в постели такие фокусы, что просто дух захватывало. А эта ее манера не носить нижнее белье... Вообще с ума сойти можно!
   То, что умела проделывать Юлечка, его жене даже и в голову прийти не могло! Да если бы он только знал, что такие женщины существуют взаправду, ни за что бы не женился на Лерке.
   Конечно, Лера заботливая, хорошая жена, но... Вот Юлечка совсем не умеет готовить, а его это обстоятельство совсем не беспокоит. Поесть можно и в ресторане или на дом еду заказать. С его зарплатой это не проблема. Так что, пока все плюсы на стороне Юлечки.
   К тому же, иногда Кириллу казалось, что Лерка еще и фригидна: она не стонала, не кричала во время секса, и наверняка не испытывала оргазма. А уж о том, чтобы инициативу проявить, так об этом и разговора не было. Зато с Юлечкой Кирилл чувствовал себя чуть ли не богом. Она заводилась с первого прикосновения и становилась подобна цунами, извержению вулкана и сходу лавины одновременно. А как она реагировала на его ласки - кричала, боже, как она кричала! Соседи наверняка уснуть не могли даже с бирушами.
   Кирилл довольно улыбнулся, вспомнив минувшую ночь. А, между тем, Юлечка обещала устроить сегодня что-то еще более грандиозное. Смелов сладко потянулся, предвкушая грядущее удовольствие.
   Нет, определенно, сегодня домой он не придет.
  

Глава 5

   Лера ждала Кирилла до позднего вечера, не решаясь звонить ему. Он обещал, что придет с работы вовремя. Но его все не было. Может, на этот раз действительно что-то случилось?
   Девушка то брала в руки мобильник, то снова откладывала его в сторону. Опять слушать длинные гудки не хотелось.
   Да что же происходит, в самом деле? У Кирилла никогда не было столько работы, чтобы сидеть в офисе по ночам. Подряд две ночи. Да и две ли? Ведь Леру с Дашей выписали только вчера, кто знает, ночевал ли Кирилл дома, пока его жена была в больнице.
   На ум снова пришли Анины слова о том, что Кира, возможно, вовсю наставляет ей рога. От этой мысли сделалось донельзя тошно. Неужели она такая плохая жена, что Кирилл решил найти ей замену? Но что именно она делает не так? Да она из кожи вон лезет, лишь бы угодить любимому мужу!
   Лера вспомнила прочитанную когда-то давно статью в одном женском журнале. Там говорилось, что если муж не хранит верность, вина целиком и полностью лежит на жене - она его не удовлетворяет, и не так уж важно, в каком именно плане.
   От чего бежал в объятия другой женщины ее собственный муж? Чем та завлекла его? Может быть, она была красивее Леры, умнее? Или Кирилла привлекало в ней что-то другое?
   Сейчас Лера не чувствовала ни злости, ни обиды на мужа, только безумное желание вернуть его себе.
   Смелова открыла крышку мобильника и стала безразлично просматривать записи в телефонном справочнике. Она остановилась на фамилии Долгова, задумчиво покусывая нижнюю губу. На секунду палец завис в воздухе и опустилась на клавишу вызова. Зачем она звонила Дмитрию? Что она скажет, когда тот снимет трубку? А если он уже спит?
  -- Алло? - Раздался на том конце провода голос Долгова. - Лера?
  -- Да, Дмитрий Борисович, это Смелова, - ответила Лера, жутко жалея, что из-за своих глупых проблем разбудила человека среди ночи.
  -- Лерочка, у вас что-то случилось? Что-то с Дашей?
  -- Нет, извините, не знаю, что на меня нашло. Вы наверное уже спали, а я... - она запнулась.
  -- Все нормально. Что у вас произошло? - Продолжал допытываться Долгов.
   Его тихий вкрадчивый голос вызывал доверие. Так хотелось рассказать ему все-все: о своей безбрежной любви к Кириллу, о том, что в последнее время он так изменился, о том, что он не ночует дома, где Лера ждет его, как преданная собака хозяина, о своих подозрениях...
   Лера разрыдалась в трубку, не в силах больше сдерживать накопившиеся слезы.
  -- Господи, Лера, прошу вас, не плачьте! - Почти закричал Долгов. - Я сейчас же приеду, слышите? Я буду через пятнадцать минут!
   Дмитрий вскочил с кровати и начал поспешно одеваться. Он буквально впрыгнул в брюки и, на ходу застегивая пуговицы рубашки, помчался к двери.
   Из соседней комнаты послышался встревоженный голос матери:
  -- Что происходит, Дима?
  -- Мне срочно нужно уехать, спи, мам, не волнуйся, - ответил он, обуваясь.
  -- Опять какая-нибудь операция? Ты же вчера дежурил! Они что там без тебя никак обойтись не могут?
  -- Это не в больнице, одной потрясающей девушке очень нужна моя помощь, - выкрикнул Долгов, выскакивая за дверь.
  -- Потрясающей девушке? - Задумчиво повторила Вера Николаевна.
   Значит все-таки нашлась та, которую ее сын может считать потрясающей. Что ж, это неплохо, совсем неплохо. Может, еще удастся-таки внуков понянчить.
   Долгов мчался к дому Леры, нарушая все правила, благо ночная дорога была пуста, и гаишники, вопреки своему обычаю, не прятались за кустами.
   Что же случилось у Смеловой, если она позвонила ему так поздно, да еще вся в слезах? Наверняка ее муженек, будь он трижды анафема, что-нибудь вытворил. И почему только замечательные девушки вечно достаются каким-нибудь, прости Господи?
   Нет, с этим необходимо что-то делать! Если бы можно было взять и отобрать Леру у этого Кирилла... Но ведь она же не вещь. Она взрослый человек, сама решает, с кем ей жить и кого любить.
   Подъехав к дому Смеловой, Дмитрий со скоростью сверхзвукового самолета вбежал в подъезд и поднялся на второй этаж, где жила Лера. Она открыла ему дверь с красными от слез глазами и приложила палец к губам - Даша только что заснула. Долгов прошел за девушкой на кухню и плотно прикрыл за собой дверь.
  -- Лера, почему вы плакали? - Дмитрий шагнул ближе и посмотрел Смеловой в глаза.
  -- Дмитрий Борисович, простите, что я вас вот так сорвала посреди ночи...
  -- А где ваш муж? - Долгов вдруг сообразил, что Кирилла нет дома.
  -- В том-то и дело. Он и вчера не ночевал. Я так испугалась, что с ним могло случиться что-то плохое. Он не брал трубку, а я всю ночь звонила ему, ждала, - Лера всхлипнула, по ее щеке скатилась крупная слезинка. - Понимаете, я обзвонила все больницы, морг - его нигде не было. Я так боялась, что он... что его могли...
   Она разрыдалась, закрыв ладонями лицо. Долгов шагнул вплотную к Лере и осторожно обнял ее, прижав к себе трясущееся от рыданий тело.
   Бедная девочка. Если бы он только мог взять себе все ее страдания!
   Лера отстранилась и отошла к окну:
  -- Утром я все-таки дозвонилась ему. Он сказал, что был на работе, мол, завал там у них. Обещал сегодня не задерживаться. И вот, - Смелова развела руками и вымучено улыбнулась. - Знаете, что я думаю? Он с другой. Изменяет мне. Вот прямо сейчас, когда я стою тут, реву, как полная идиотка, он спит с ней, с этой другой женщиной.
   Она с размаху ударила кулаком по подоконнику, оконное стекло жалобно зазвенело.
  -- Я ему больше не нужна, понимаете? Не нуж-на. У него есть другая. О, наверняка много красивее меня. Что он делает сейчас, в этот самый момент? Целует ее? Шепчет нежные слова на ушко? Говорит, что любит ее? А я?! Как же я?!
   Долгов растеряно смотрел на Леру, не зная, что предпринять. У девушки определенно началась истерика. Он только сжимал и разжимал кулаки от злости и отчаяния. Если бы Кириллу вдруг случилось здесь оказаться, Дмитрий растерзал бы его мелкие кусочки, оставив Леру вдовой.
   А Смелова уже почти кричала:
  -- Знаете, почему он завел любовницу? Мне нельзя было спать с ним из-за угрозы выкидыша. Но тогда я еще не была толстая и страшная. А потом, когда вырос живот, я ему совсем опротивела. Стала ненавистна! Он считал меня уродиной! Нет, ничего такого он не говорил вслух, но думал об этом, я знаю. Даже не прикасался ко мне! Я и сейчас ужасна: после родов еще осталась складка на животе и даже растяжки есть - это не может нравиться! Он не хочет меня больше. Не хо-чет! Вот вы мужчина, вы хотите меня? - Кричала Лера, совершенно не понимая, какие слова произносит.
   Дмитрий сглотнул подступивший к горлу ком:
  -- Хочу, - прошептали его губы.
   Смелова осеклась и, широко раскрыв глаза, уставилась на Долгова. С минуту оба молчали. Наконец, Дмитрий хрипло выдавил:
  -- То есть, я хотел сказать, что на месте вашего мужа... Ну, если бы я был им... В общем, я бы хотел... - Долгов замотал головой из стороны в сторону, силясь подобрать слова. - Я бы ни за что не променял вас на другую женщину.
  -- Пытаетесь меня утешить, - кисло улыбнулась Лера, перестав плакать.
  -- Нет, я просто говорю то, что думаю. Вы прекрасная девушка, на самом деле, прекрасная. И я совершенно не представляю, как вам можно изменять.
   Долгов глубоко вздохнул, стараясь унять стучащее в бешеном ритме сердце. Еще бы мгновение, и он выдал бы свои истинные чувства. Один Господь знает, каких усилий ему стоило не впиться сейчас поцелуем в приоткрытые Лерины губы.
  -- Спасибо, Дмитрий Борисович, - прошептала Смелова, легко касаясь его ладони тонкими ледяными пальчиками.
   От этого прикосновения Дмитрия как током ударило. Он одернул руку, испуганно взглянув на Леру. Она была так близко. Слишком близко. Стоило только потянуться к ней и... Она могла бы принадлежать ему.
  -- Вам сейчас лучше прилечь, - тихо сказал Долгов. - А я побуду рядом.
  -- Правда?
  -- Да, я не уйду. Одной вам оставаться нельзя. Вы измотаны переживаниями. Ложитесь спать, Лера. Утро вечера мудренее.
  -- Я постелю вам на диване в зале, - предложила Смелова.
   Долгов согласно кивнул.
   Едва коснувшись головой подушки, Лера провалилась в сон. Ей снился густой лес, по которому она бежала в поисках Кирилла. Ветки деревьев больно хлестали по лицу, царапали голые плечи.
   А вдалеке виднелась фигура мужа, неспеша бредущего за руку с какой-то женщиной.
   Лера попыталась позвать Кирилла, но вместо крика с губ сорвался хриплый, едва различимый стон. Девушка бежала все быстрее и быстрее, не разбирая дороги, к заветной цели - она догонит Кирилла, непременно догонит, и он снова будет с ней. Но расстояние между ними только увеличивалось.
   Кто-то звал ее сзади, пытался остановить, образумить. Это был голос Дмитрия. Но Лера не слушала его, из последних сил пытаясь прибавить скорость.
   Вдруг перед ней возник обрыв, и девушка полетела вниз, тщетно цепляясь за выступы пропасти. Она закричала от страха - еще секунда, и она разобьется насмерть.
   Чьи-то руки подхватили ее. Лера открыла глаза, все еще дрожа от пережитого во сне ужаса. Прямо на нее встревожено смотрел Долгов.
  -- Лерочка, Лера, - шептал он, крепко держа ее в объятиях. - Тише, это всего лишь сон, только сон. Я здесь, моя хорошая, все нормально.
   Дмитрий не отпускал ее до тех пор, пока она не заснула снова, теперь уже крепко, без сновидений.
   Он нежно гладил ее волосы, молясь только об одном: чтобы эта ночь, когда его любимая так близко, не заканчивалась.

***

   К вечеру Кирилл наконец понял, что сегодня было не так: Лера ни разу не позвонила. Может, что-то случилось? Хотя, что с ней, собственно, могло случиться? Сидит, небось, дома, дочку свою нянчит. Смелов друг осознал, что даже не знает, как зовут девочку. Он так и не поинтересовался, какое имя дала дочери его жена.
   Кирилл ощутил нечто похожее на укол совести. Наверное, все-таки, так нельзя. Совсем с этой Юлечкой голову потерял. А Лера говорила, что очень переживала, когда он не пришел домой, больницы обзванивала. Она его любит. Юлечка, между тем, никогда не говорила ему ничего подобного.
   Ну и пусть Лерка не такая красивая, как Юлечка. Вернее, даже не столько некрасивая, сколько менее эффектная. Юлечка, конечно, просто супер, по-другому и не скажешь, но характер у нее стервозный до нельзя. Все ей не так, все не нравится. Лера же ему никогда и слова поперек не скажет: назовет он черное белым, а зиму - летом, она с радостью согласится.
   Все-таки Леру он любил. И любит. Возможно, даже сможет полюбить и дочку. А что, в принципе, не так уж плохо, что вместо пацана Лера родила девочку. Парни из отдела резюмировали: ювелирная работа. А то, что она на него не похожа... Говорят, дети с возрастом меняются, приобретая черты обоих родителей.
   Да, поход к Юлечке сегодня отменяется. Он придет домой, цветы жене подарит для разнообразия. Когда последний раз он ей вообще что-то дарил? Кажется, это было на день ее рождения, в сентябре. Почти год назад. Досадный промах. А Юлечке он практически каждый день подарки делал: золотая цепочка, кружевное белье, духи, опять же. Конечно, любовница заслуживала этих маленьких сюрпризов - после таких-то "представлений" в постели. С другой стороны, Лера чем хуже? Она не так хороша в сексе, но, может быть, виноват в этом он сам? Был плохим учителем? Ведь до него мужчин у нее не было. Ничего, он наверстает упущенное с легкостью. Лера его любит, и с радостью выполнит все, что он скажет.
   Домой Кирилл собирался в приподнятом настроении, предвкушая, как будет счастлива его жена, что он наконец-то дома. По дороге Смелов заскочил в магазин цветов и купил там роскошный букет, выбирать какой-то более оригинальный подарок не хотелось, да и времени не было.
   Перед дверью квартиры он немного замялся. Что если Лера сердится на него, и вместо теплого приема устроит ему последний день Помпеи? Но эта мысль была тотчас отметена, как смешная и нелепая. Кирилл тихонько открыл дверь и, разувшись, прошел в спальню.
   Увидев Леру, он приоткрыл от удивления рот: девушка сидела на пуфике перед туалетным столиком и расчесывала свои длинные золотистые волосы. На ней был только тоненький как паутинка ажурный пеньюар, который они когда-то выбирали вместе в дорогущем бутике женского белья. Сейчас Лера была по-настоящему хороша.
   Заметив в зеркале отражение Кирилла, девушка чуть обернулась к нему, одарив его легкой улыбкой. Она внутренне стиснула зубы, задержав дыхание, старалась унять дрожь пальцев, в которых была расческа. Она ни за что не покажет ему, как ей, на самом деле, плохо.
   Кирилл несмело шагнул ближе, все еще не понимая причины странного преображения жены. Он молча положил на столик перед ней цветы и, наклонившись, чтобы поцеловать ее в щеку, уловил исходивший от Леры будоражащий воображение аромат. Девушка увернулась от поцелуя, губы Кирилла скользнули по обнаженному плечу жены. Внутри у него что-то сжалось. Кирилл рухнул на колени, уткнувшись лицом в Лерины ноги.
  -- Какой же я дурак, Лерка! Какой дурак! - Застонал он, обхватывая Леру руками. - Что же я наделал! Лерочка, я такой идиот!
   Девушка чуть закусила губу и погладила мужа по волосам:
  -- Не надо, Кирюш, ты чего?
  -- Лерка, я изменил тебе, - Кирилл поднял глаза и потеряно посмотрел на жену. - Я с другой женщиной был все это время. Не было никакой работы - я спал с другой женщиной.
   Лера сжалась как от удара. Значит, все это правда. Ее подозрения не напрасны. Она глубоко вздохнула.
  -- Я знаю, - спокойно произнесла девушка, словно речь шла о подгоревшей яичнице.
  -- Знаешь? - Взвыл Кирилл. - Прости, Лер, а? Я ж тебя люблю.
  -- Меня? - Лера задумчиво наматывала на палец прядь светлых волос. Это не может происходить с ней. Просто страшный сон, который скоро закончится. - А ее? Ее ты любишь?
  -- Кого? - Переспросил Кирилл, сильнее стискивая жену руками. - Юлечку?
  -- Ах, вот как ее зовут. Юлечка, - пропела Лера.
  -- Я... я не знаю.
   Кирилл отпустил Леру и сел на пол. Он действительно не мог ответить на этот вопрос. Любил ли он Юлечку? Его тянуло к ней, как магнитом. Но было ли это любовью?
  -- А можно любить сразу двоих? - Шепотом спросил он.
  -- Не пробовала, - все так же спокойно ответила Лера.
  -- Ты меня теперь прогонишь? Ненавидишь меня?
  -- Скорее, мне тебя жалко, Кира. Ты запутался. Нужно решить, что тебе нужно, кто нужен.
   Лера пересела на кровать, поманив пальцем Кирилла к себе.
  -- Так ты не прогонишь меня? - Все еще не веря, что так легко отделался, выдавил Смелов.
  -- Разве я могу? Я же люблю тебя, - улыбнулась, как ни в чем ни бывало, Лера.
   Внутренне она готовилась к жестокой войне. Войне за Кирилла. Войне с самим Кириллом. Войне с собой. Войне, которую она должна выиграть.
  

Глава 6

   Лера неспеша шла по проспекту с коляской. Ее взгляд лениво скользил по копошащимся в песочнице малышам, их мамам, болтающим друг с дружкой на скамейке неподалеку, по прыгающим с места на место в поисках хлебных крошек воробьям, по наблюдавшей за ними рыжей кошке, которая забавно поводила ушами, раздумывая, стоит ли ей поймать какого-нибудь зазевавшегося воробушка или лучше подождать, пока баба Катя из второго подъезда вынесет вкусные колбасные обрезки.
   Последнюю неделю, после трудного объяснения, Кирилл больше не отлучался из дому. Был нежен, как в первые дни их знакомства, внимателен, даже к Даше старался проявлять отцовские чувства.
   Все было бы чудесно, если бы ни одно колкое "но". Он подолгу разговаривал по вечерам по телефону, понижая голос до полушепота, и Лера подозревала, что на том конце провода отвечал ему не просто коллега по работе - после этих разговоров Смелов ходил как в воду опущенный.
   Девушка старалась не придавать этому значения, списывая плохое настроение мужа на раскаяние и переживания из-за недавней измены, тема которой в доме Смеловых больше не поднималась. Лера не хотела говорить об этом, а Кирилл с радостью поддержал ее позицию.
   Смелова повернула коляску, решив пройтись до магазина за углом соседнего дома. Она шла, погруженная в свои невеселые мысли, как вдруг перед ней, точно из-под земли, возник широко улыбающийся Долгов.
  -- Лерочка! - Воскликнул он. - Как же я рад вас видеть! Как ваши дела?
   Смелова смущенно опустила глаза. Она так и не поблагодарила Дмитрия за его ночное "дежурство" у ее постели. А ведь если бы не он, кто знает, что она могла натворить в состоянии истерики.
  -- Я тоже рада, Дмитрий Борисович. Дела, вроде бы, в норме. Вот, гуляем с Дашкой.
  -- Подросла, - заметил Долгов, заглядывая в коляску.
   Он бросил незаметный взгляд на Леру, не решаясь спросить, на самом ли деле у нее все хорошо.
  -- Вы не торопитесь? - Вдруг спросила она. - Может, составите нам компанию?
  -- С огромным удовольствием, только вот мне нужно подарок для мамы найти - у нее сегодня день рождения. Я уже всю голову сломал, обегал несколько магазинов и так ничего и не купил, - развел руками Долгов. - Помогите мне.
   Он с таким страданием в глазах посмотрел на Леру, что она рассмеялась:
  -- Что ж, придется вас спасать. Здесь недалеко есть потрясающий магазинчик, правда цены там...
  -- Это не важно, - заверил Дмитрий. - Идемте.
   Магазин с актуальным названием "Подарок" располагался на другой стороне улицы, в подвале многоэтажного дома. Подойдя к нему, Лера осторожно вынула спящую Дашу из коляски и спустилась с Долговым по довольно крутым ступеням вниз.
   Здесь действительно было такое многообразие всевозможных сувениров, безделушек, оригинальных вещиц на любой вкус и кошелек, что у Дмитрия глаза разбегались.
  -- М-да, - задумчиво протянул он. - Просто подарочные джунгли.
  -- Я хотела показать вам кое-что, - Лера кивнула вглубь магазина. - Видите?
   На одной из дальних полок стоял маленький торшер на резной деревянной ножке, его бледно-розовый абажур был расписан диковинными цветами и птицами, густая бахрома спускалась почти до середины подставки, придавая светильнику некую элегантность.
   Долгов восхищенно присвистнул:
  -- Красотища! А ведь это и правда отличный подарок: мама любит читать перед сном, и ей не придется вставать с кровати потом, чтобы выключить свет. Лерочка, вы - гений! Как вам это в голову пришло?
  -- Руководствуюсь одним простым принципом: эта вещь мне самой ужасно понравилась, - улыбнулась Смелова.
   Торшер упаковали в красивую коробку, и Дмитрий, подхватив подарок подмышку, помог Лере подняться по ступеням на улицу. Так и не проснувшаяся Даша была вновь водворена в коляску.
  -- Теперь вы непременно должны пойти со мной, - Дмитрий осторожно отодвинул Смелову в сторону и взялся за ручку коляски, намереваясь катить ее сам.
  -- Куда? - Удивилась Лера.
  -- В гости к моей маме. Не могу же я один вручать подарок, который выбрали вы.
  -- Но это как-то неудобно, Дмитрий Борисович. Я совсем не знаю вашу маму. И потом, наверное, соберутся ее друзья... - запротестовала девушка.
  -- Какие друзья, Лерочка! Мама терпеть не может шумных компаний, а ее единственная подруга, наша соседка Ирина Михайловна, еще утром забегала маму поздравить. Так что, никаких преград не вижу, - Долгов хитро прищурился. - Поверьте, мама будет очень рада вам и Дашеньке - она просто с ума сходит по маленьким детям. Все надеется меня женить, внуков "выпрашивает".
  -- Женить? - Лере почему-то стало неприятно от мысли, что Дмитрий может жениться на ком-то. - И как успехи?
  -- Пока держусь, - со смехом заверил ее он.
  -- Ждете сказочную принцессу?
  -- Возможно.
   Смелова нахмурилась: будущей жене Долгова можно было только позавидовать.
  -- А как зовут вашу маму? - Решила перевести тему Лера.
  -- Вера Николаевна. Она потрясающая женщина, - гордо сказал Долгов.
  -- Не сомневаюсь в этом. Иначе как бы у нее мог родиться такой замечательный сын, - польстила Смелова.
   "Если бы ты только знала, каким я, на самом деле, могу быть замечательным", - грустно вздохнул про себя Дмитрий.
  

***

   Открыв дверь своим ключом, Долгов пропустил Леру вперед и прошел на кухню, где Вера Николаевна разворачивала фольгу на только что запеченной курочке.
  -- Мам, у нас гости, - сказал Дмитрий, нежно прикасаясь губами к щеке матери.
  -- Гости? - Переспросила она шепотом. - Но, Дима, у нас и угощения толком нет.
  -- Не переживай. Я привел тебе очаровательную девушку, которая помогла мне выбрать для тебя подарок.
   Вера Николаевна лукаво посмотрела на сына:
  -- Ту самую?
  -- Угу.
  -- Господи, - всплеснула она руками и выскочила в прихожую, где нерешительно переминалась с ноги на ногу Лера с Дашей на руках.
   Долгов прошел вслед за матерью и ободряюще улыбнулась Смеловой, представил ее:
  -- Это Лера, моя студентка. Лучшая, между прочим. А чудо у нее на руках зовут Дашенька.
   Вера Николаевна растеряно посмотрела на Дмитрия. Неужели это и есть та "потрясающая девушка", к которой ее сын мчался среди ночи? Девушка с ребенком? Она заметила кольцо на безымянном пальце Леры - еще и замужняя. Сердце Веры Николаевны упало. Она глубоко вздохнула и, стараясь не подавать виду, насколько разочарована, сказала:
  -- Проходите, Лерочка, я очень рада знакомству.
   Девушку усадили в глубокое кресло в гостиной, и Долгов, наконец, вручил матери коробку с подарком. Распаковав ее, Вера Николаевна ахнула:
  -- Какая прелесть! Мне хотелось как раз такую вещицу! Димочка, ты просто мои мысли читаешь!
  -- Не я, а Лера, - усмехнулся Долгов. - Это она выбирала. Без нее я бы снова подарил тебе какую-нибудь ерунду.
   Вера Николаевна взглянула на сына и перевела потеплевший взгляд на Леру:
  -- Под ерундой Дима подразумевает кастрюли и сковородки, которые он дарит мне на каждый праздник.
  -- Не может быть! - Рассмеялась Лера. - Сколько же их у вас набралось?
   Вера Николаевна хотела, было, ответить, но на руках у Смеловой заелозила проснувшаяся Даша. Она открыла свои темно-синие глазки и внимательно посмотрела на маму. Вера Николаевна подошла ближе к Лере и взглянула на малышку:
  -- Какая красавица! А можно мне ее подержать?
   Лера кивнула.
   Взяв ребенка на руки, Вера Николаевна расплылась в счастливой улыбке и, агукая, заходила с Дашей по комнате.
  -- А кто это у нас такой хорошенький? А чьи это глазки? - Сюсюкала она, покачивая девочку. - Да такая умница, такая красавица! - Она обернулась к сыну. - Так, иди накорми Лерочку, и непременно налей ей чаю с молоком. Вы ведь кормите грудью? - Спросила она у Смеловой, та кивнула. - Ну, вот поешьте сейчас хорошенько, а потом Дашеньку покормите. Идите, молодые люди, идите. Дайте мне малышку понянчить.
   Остаток вечера пока Лера не засобиралась домой, Вера Николаевна возилась с Дашей, которая как завороженная следила за каждым ее движением. Провожая Леру до двери, Вера Николаевна ласково чмокнула девушку в щеку:
  -- Спасибо вам, Лерочка, за самый прекрасный в моей жизни подарок - возможность понянчить вашу дочурку. Обещайте навещать меня почаще.
  -- С большим удовольствием, - кивнула Смелова.
  
   На обратном пути Лера заметила Долгову:
  -- У вас действительно потрясающая мама, Дмитрий Борисович!
  -- А я что говорил, - улыбнулся Долгов. - Теперь вам ни за что не отвертеться от частых походов к ней в гости.
  
  

***

   Войдя в квартиру, Лера услышала приглушенный голос мужа в спальне:
  -- Дорогая, ну, я же говорил тебе, сейчас никак не получится. Я постараюсь вырваться к тебе завтра. Придумаю что-нибудь, срочную командировку, что ли. Я тоже соскучился!
   Лера вздрогнула. Значит, он снова разговаривает с ней по телефону. В "командировку" собирается? Что ж, она ему устроит "командировку"!
   - Милый, мы дома! - Нарочито громко сказала она и тут же услышала, как в спальне что-то с грохотом упало.
   Через секунду в прихожую выбежал улыбающийся Кирилл. Взяв у Леры Дашу, он делано-радостно произнес:
  -- А где это мы были? Наша принцесса с мамой гулять ходила? А папа пришел с работы, искал, искал - нет нигде доченьки. Ой, как папа плакал! А Дашенька, вот она!
  -- Не паясничай! - Резко оборвала его Лера.
  -- Ты чего, зай? - Удивился Кирилл.
  -- Какая я тебе "зая"?!
  -- Да что с тобой?
  -- Ничего, - покачала головой девушка, забирая у мужа дочку.
  -- Лерусь...
  -- Отстань, а? - Устало попросила Лера, проходя с Дашей в спальню.
   Раздевая дочку, она заметила валявшийся на полу проводной телефон. Так вот что уронил Кирилл в спешке, когда они с Дашкой вошли в квартиру. Оставив дочь на кровати, Смелова осторожно поставила телефон на столик и положила на место противно пикающую трубку.
   Поужинав, Кирилл отправился в гостиную смотреть футбол. Лера же вернулась в спальню. Она села за столик и сняла телефонную трубку, задумчиво постукивая по столешнице пальцами. Скорее всего, Кирилл звонил любовнице сам - та никогда не набирала их домашний номер, видимо, не желала нарваться на Леру. Оглянувшись на всякий случай, девушка нажала кнопку повтора. Через мгновение послышались длинные гудки, затем женский голос ответил:
  -- Алло?
  -- Юлия? - Спросила Лера.
  -- Да.
  -- Ну, здравствуйте, Юлия, это Лера, жена Кирила.
   На другом конце провода повисло молчание, потом Юлия спросила:
  -- Это не шутка?
  -- Что вы, конечно, нет, - заверила ее Лера. - Все абсолютно серьезно.
  -- Что ж, очень приятно, - с издевкой протянула Юлия.
  -- К сожалению, не взаимно.
  -- Что вы хотите? Откуда знаете мой номер?
  -- А я и не знаю, просто на телефонном аппарате есть такая полезная кнопочка - "повтор набора номера".
  -- Занятно, вы сообразительная, Лера. Так чего же вы хотите? - Повторила Юлия.
  -- Хочу понять, почему мой муж спит с вами.
  -- Наверное потому, что ему это нравится, - рассмеялась Юлия.
  -- А вам? - Лере стоило больших усилий сдерживаться и говорить спокойно.
  -- И мне. Иначе, зачем бы все это.
  -- Действительно. Скажите, Юля, вам в детстве мама не объясняла, что чужое брать не хорошо? - Смелову начинал злить развязный тон мужниной любовницы. - Вы не в курсе, что у нас с Кириллом есть маленькая дочь, которой, я думаю, общение со своим папой важнее, чем вам?
  -- Я знаю, - ответила Юлия. - Но только, что это меняет? Кира любит меня, разве вы этого еще не поняли? Найдите себе другого, Лера. Девушка вы симпатичная - я видела вашу фотографию у Кирилла на столе.
  -- Что значит "другого"? Мне нужен только мой муж!
  -- Лера, Лера, ну, как вам объяснить, что у вас против меня ни одного шанса? - Юлию, казалось, даже забавляла сложившаяся ситуация. - У меня к вам предложение, Лерочка. Что если нам с вами встретиться, поговорить, как две взрослых женщины? Вы увидите меня воочию и убедитесь, что тягаться со мной бессмысленно.
   Лера даже задохнулась от такой наглости, но решила идти до конца.
  -- Хорошо. Где и когда?
  -- Кафе "Малинари", послезавтра в семь. Запишите мой телефон, на случай если передумаете и не придете, - Юлия продиктовала номер.
   "И не надейся! Приду обязательно. Хотя бы для того, чтобы личико твое расцарапать", - мысленно пообещала Лера, кладя трубку.
   Она встретиться с этой Юлечкой. Нужно же узнать, что из себя представляет "любимая женщина" ее мужа.
   Все-таки как же это жестоко со стороны Кирилла. Больно, обидно, тошно. Ощущение такое, что происходит весь это кошмар не с ней, Лерой, а с кем-то другим, незнакомым. А сама она наблюдает разыгрываемый фарс со стороны. Иначе как еще объяснить возникшее вдруг спокойствие, даже равнодушие? Она ведь так любит своего мужа, что если бы силу любви можно было измерить специальным прибором, все показания зашкалило бы. Может быть, это действительно только страшный сон? Если так, то хорошо бы вовремя проснуться.
   В комнату вошел Кирилл:
  -- Наши выиграли! - Радостно возвестил он, наклоняясь к жене, чтобы поцеловать ее.
   Девушка отпрянула, осознав, что этими самыми губами он целовал и свою Юлечку. Ее передернуло от отвращения. Кирилл с беспокойством посмотрел на Леру.
  -- Что-то не так, дорогая?
   "Дорогая"? Он же Юлечке то же самое говорил каких-то пару часов назад. У Леры закружилась голова. Она поморщилась.
  -- Да что с тобой? - Удивился Смелов. - Озверина объелась, что ли? Могла бы быть и поласковее - я завтра в командировку уезжаю, начальство посылает срочно в какую-то Тмутаракань. Буду без любимой жены мучиться...
  -- Не надоело врать? - Тихо спросила Лера.
   Кирилл насторожился:
  -- О чем ты?
  -- О командировке. В Юлечкину постель тебя начальство посылает, так? - Прошипела девушка.
  -- Да что за бред!
  -- Я говорила с ней по телефону только что.
  -- Чего?!
  -- Ты прекрасно расслышал.
  -- Как? - Кирилл побелел и вытаращил глаза, уставившись на жену.
  -- Кнопку повтора нажала, - спокойно объяснила Лера.
  -- Зачем ты ей звонила?
  -- Зачем ты с ней спишь? - Вопросом ответила девушка.
  -- Что ты ей наговорила? - Прохрипел Кирилл.
  -- Сказала, чтобы она была осторожнее и не подхватила от тебя заразу, - съязвила Лера.
  -- Ты с ума сошла? - Взревел Смелов, сжимая кулаки. - Если она меня бросит...
  -- Повесишься с горя? - Улыбаясь, как ни в чем не бывало, предположила Лера. - Веревку с мылом я дам, а уж гвоздь, будь добр, сам вбей.
  -- Да как ты можешь!
   Девушка с силой ударила по столу ребром ладони, былое спокойствие исчезло без следа.
  -- Нет, Кира, это как ты можешь?! Предавать, лгать, изменять мне с какой-то шлю...
   Кирилл с размаху ударил ее по лицу. Из разбитой губы закапала кровь.
  -- Не смей так говорить о ней! - Выкрикнул он и выскочил из комнаты.
   Через секунду громко хлопнула входная дверь.
   Уронив голову на руки, Лера разрыдалась.
  

***

  -- Я в шоке, - покачала головой Аня, когда Смелова открыла ей дверь. - Только не говори, что это Кирилл тебя так.
  -- Ну, не Даша же, - криво ухмыльнулась Лера.
  -- Когда ты позвонила утром и сказала, что у тебя проблемы, я и предположить не могла... - Лихачева с ужасом разглядывала распухшее лицо подруги. - Он совсем рехнулся?
  -- Я назвала его "любимую женщину" шлюхой, - устало объяснила Лера.
  -- Его, прости, кого? - Вытаращила глаза Аня.
  -- Юлечку.
  -- Юлечку? Мама дорогая, значит, я все-таки не ошиблась. Давай все по порядку, - потребовала Лихачева, проходя на кухню.
   Глядя в одну точку, Смелова рассказала о последних событиях. Аня только покусывала губы и сжимала кулаки от клокотавшей в ней ярости.
  -- Уму не постижимо, - выдохнула она, когда Лера замолчала. - И на кой черт он тебе такой нужен?
  -- Я его люблю, - просто ответила Смелова.
  -- Лер, ты в своем уме? Что там можно любить? Кроме смазливого личика в твоем Кирилле нет абсолютно ничего хорошего!
  -- Не читай мне проповедей, ладно? - Попросила Лера.
  -- Хорошо. Что ты намерена делать?
  -- Как-то привести себя в порядок, все-таки у меня важная встреча завтра.
  -- Важная? - Всплеснула руками Аня. - Извини, конечно, но, по-моему, ты спятила. Зачем тебе видеться с этой?
  -- Я должна знать, чем она лучше меня, - упрямо сказала Лера.
  -- Да ничем, смею тебя заверить. Ты с женатыми мужиками не спишь.
  -- Ань, я хочу пойти.
  -- Ладно, тебя не переспоришь. Так, что можно сделать? - Сама себя спросила Лихачева, оценивающе разглядывая лицо подруги. - Будем реанимировать! Хотя это будет сложновато. Сиди тут, а я в аптеку.
  -- Зачем?
  -- Доктор Лихачева своих секретов не выдает! - Деловито заключила Аня.
  
   К вечеру стараниями Ани Лера выглядела почти нормально, если бы не ссадина на разбитой губе, но Лихачева уверяла, что благодаря ее чудо мазям, которых в аптеке она набрала множество баночек и тюбиков, к семи часам вечера следующего дня от следов удара не останется и следа.
   Оставив Леру с наказом "продолжать реанимацию", Аня умчалась на свидание со своим Егором, с которым, по ее словам, все складывалось "не так, как с другими".
   Лера осталась одна. Уложив Дашу, она еще долго сидела у ее кроватки. Ждать Кирилла не было смысла - девушка точно знала, где он и с кем. Лера не плакала. Казалось, слезы закончились вместе с верой, что все, так или иначе, образуется. На Смелову вновь накатила волна полного безразличия к происходящему, опустошающая душу, разрывающая сердце на части.
   Если бы только можно было все изменить. Не встречать Кирилла, не выходить за него замуж... Но ведь в таком случае не было бы и Даши. Маленькой чудесной девочки, вокруг которой отныне крутилась Лерина вселенная. А без дочки Смелова уже просто не представляла жизни. Быть может, все ее нынешние страдания всего лишь плата за счастье быть матерью?
  

***

   Вечером Кирилл так и не появился. Не было его и всю ночь. Лера больше не звонила в больницы и морг, не ждала у окна. Она легла в кровать и заставила себя заснуть, как если бы мужа не существовало вовсе.
   Весь следующий день она занималась домашними делами, как на автопилоте, мало понимая, что делают ее руки. Голова была забита посторонними мыслями. О муже и его любовнице девушка старалась не думать.
   Она поняла одно: ее безграничная любовь к Кириллу смешалась с каким-то другим чувством - она ненавидела его теперь.
   Казалось, в квартире витал запах этой жгучей, всепожирающей ненависти. Им пах борщ, который варила Лера, вода, которой она умывалась, даже занавески, колыхающиеся от теплого ветерка, источали этот приторно-горький аромат ненависти.
   Но странное чувство не клокотало в ней, как, по мнению Леры, должно было, - оно затаилось где-то на самом дне ее сознания и тихо баюкало новую хозяйку. Лера не гнала от себя это ощущение, но наслаждалась им, лелеяла его, почти срастаясь с ним воедино.
   Кого она ненавидела больше? Кирилла? Его любовницу? А, может быть, собственное чувство к мужу? Это было уже не важно. Она радовалась растущей в ней ненависти, как ребенок первому снегу. Ненависть эта заглушала подступающую к горлу комом боль от предательства, заставляла забыть о страхе, царапающем острыми коготками душу, - страхе остаться одной. Ненавидеть было легче и приятнее, чем страдать. И Лера ненавидела.
  

***

   К пяти часам приехала Аня, чтобы приглядеть за Дашей, пока Леры не будет дома.
   Осмотрев лицо подруги, она довольно прищелкнула языком:
  -- Если не знать, что с тобой было вчера, догадаться просто невозможно.
  -- Ты думаешь? - Спросила Лера, внимательно разглядывая себя в зеркале. - Не хочется выглядеть хуже, чем она.
  -- Не будешь, - уверенно заявила Лихачева. - Сейчас я тебя подкрашу, причешу - будет совершенно неотразима.
  
   Через час прическа и макияж были готовы. Смелова довольно любовалась своим отражением. Светлые волосы были высоко зачесаны назад и собраны под красивую заколку в форме цветка, открывая длинную шейку. Легкие нежно-голубые тени подчеркивали глубину фиалковых глаз. Белое короткое платье с открытой спиной, которое привезла с собой Аня, сидело как влитое. Обув белые же босоножки на высоком каблуке, Лера глубоко вздохнула, подхватила маленькую сумочку-кошелек на тоненькой цепочке и, не говоря ни слова, вышла из квартиры.
   Подходя к "Малинари", Смелова решила позвонить Юлии, вдруг та передумала и не придет.
  -- Лерочка, я буквально в двух шагах от кафе, - жизнерадостно ответила Юлия, сняв трубку.
  -- Жду вас внутри, - бросила Лера.
   В кафе она присела за уединенный столик, откуда, впрочем, хорошо было видно всех входящих. Лера была уверена, что без труда узнает любовницу мужа.
   Не глядя в меню, она заказала официанту кофе-гляссе и стала ждать. Отпивая маленькими горячий кофе с тающим в нем мороженым, Смелова ни на секунду не отрывала глаз от двери кафе.
   Через некоторое время ее внимание привлекла довольно красивая молодая женщина в светлом деловой костюме. Вошедшая неторопливо скользила взглядом по залу "Малинари". Лера поняла - это она. Наконец, женщина заметила Леру и, приветливо помахав ей рукой, решительно двинулась к столику.
  -- Здравствуйте, Лера, - сказала она, улыбаясь, и села напротив. - Как вы понимаете, я и есть та самая беспринципная особа, что спит с вашим мужем. Юлия Коновалова, - отрекомендовала себя она.
  -- Я вас сразу узнала, - заметила Лера, с интересом разглядывая Юлию.
   Миловидное лицо. Носик с едва заметной горбинкой. Серые, почти стальные глаза обведены темным карандашом. Капризная складка кроваво-красных губ. Блестящие каштановые волосы собраны в узел. "Косая" челка закрывала половину лба.
   Лера почувствовала до боли знакомый аромат, исходивший от Юлии. Ее осенило: это любимые духи ее мужа, такие же, какие он дарил и ей самой. Смелова поморщилась - какой невероятный цинизм: вряд ли Юлия сама купила себе эти духи, такое совпадение просто невозможно. Девушка снова взглянула на Коновалову, небрежно листавшую страницы меню.
  -- Ваши духи... Приятный запах, - намекнула Лера.
  -- Угу, их мне Кира подарил, - не поднимая глаз, ответила Юлия.
  -- Забавно...
  -- Кирилл меня балует, - Юлия лучезарно улыбнулась. - А вас?
  -- Вчера он меня ударил, - зачем-то сказала Лера.
   Коновалова совсем по-дружески накрыла ее руку своей ладонью.
  -- Мне очень жаль.
   Лера вспыхнула и промолчала. Слова, которые так и рвались с языка, было негоже произносить вслух в приличном месте.
  -- Неплохо бы перекусить, - заметила Юлия, жестом подзывая официанта. - Вам что-нибудь заказать? - Лера отрицательно покачала головой. - Что ж, а я буду жаркое с грибами, салат "Цезарь", банановый десерт и коньяк.
   Официант записал заказ и бесшумно удалился.
  -- Я хочу, чтобы вы расстались с моим мужем, - внезапно сказала Лера.
   Юлия смерила ее задумчивым взглядом:
  -- И вы сможете спокойно жить с ним дальше, простите ему измену?
  -- Я люблю его.
  -- Мне он тоже не безразличен, - усмехнулась Коновалова.
  -- Верните его мне, - попросила Лера. - Просто верните.
  -- Лерочка, не будьте ребенком. Кирилл не пропавшая болонка, которую можно вернуть хозяину. Он выбирает сам, как и с кем ему жить и, простите, спать.
  -- Но у нас с ним дочь!
  -- Это ничего не меняет. Сколько вам лет, Лера?
  -- Двадцать один, - не понимая смысла вопроса, ответила Смелова.
  -- А мне двадцать семь. Я старше Кирилла на два года. Знаю, что я красива, но мужчины почему-то не относятся ко мне серьезно. Кирилл же - другое дело. Мы хотим пожениться.
  -- Что?
  -- Да-да. Вы дадите ему развод. Насильно держать его не имеет смысла, он все равно уйдет от вас.
   Ответить Лере не дал официант, который принес заказанные Юлией блюда. За столиком повисло тягостное молчание. Коновалова невозмутимо ела, будто только что они обсуждали лишь невинную тему погоды на ближайший месяц. Внутри у Леры образовалась леденящая пустота, подобно черной дыре поглощающая все чувства и мысли.
  -- Юль, ты действительно любишь Кирилла? - Вдруг спросила Смелова, переходя на "ты".
  -- Очень люблю.
  -- Я не стану держать его, если он захочет уйти к тебе, - пообещала Лера, изо всех сил сжимая кулаки так, что ногти больно впились в ладони.
   Юлия непонимающе захлопала ресницами:
  -- То есть ты вот так спокойно отдашь его мне? Не будешь бороться? Ты же только что просила меня вернуть его тебе, а теперь сама предлагаешь отдать?
  -- Отдам. Если ты не боишься.
  -- Чего?
  -- Он изменил мне с тобой, не предаст ли он тебя с кем-то другим?
   Коновалова одним глотком осушила бокал и стала задумчиво вертеть его в руках.
  -- Не думаю, - чуть погодя сказала она.
  -- Что ж, я желаю тебе счастья с моим мужем, - тихо произнесла Лера.
  -- Я не понимаю тебя!
  -- Что здесь непонятного? Я люблю Кирилла, по-настоящему люблю. Хочу, чтобы он был счастлив. И если это счастье для него возможно только с тобой... - Лера замолчала, понимая, что еще одно слово, и она разрыдается.
  -- Он не стоит тебе, Лера, - Юлия закусила губу. - Знаешь, будь обстоятельства нашего знакомства другими... хотелось бы иметь такую подругу, как ты. Я так виновата перед тобой!
  -- Брось, - усмехнулась Лера. - Наш с тобой разговор начинает напоминать сцену из дешевого фильма.
   Юлия хотела что-то сказать, но в ее сумочке запиликал мобильник. Она достала его и взглянула на экран, потом нажала кнопку ответа:
  -- Да? В "Малинари". Хорошо, минут через десять буду. Сестра, - пояснила она Лере, откладывая телефон в сторону. - Зовет в клуб. Пойдешь со мной?
  -- Зачем? - Удивилась Лера.
  -- Ты когда последний раз в клубе была? Сходим, потанцуем, развеемся. Соглашайся, - настаивала Коновалова.
  -- А если там будет он?
  -- Да не будет! Пойдем.
   "А почему бы и нет? - Подумала Лера. - Имею право, в конце концов".
   Она кивнула.
   Юлия подозвала официанта и расплатилась. Девушки неспеша вышли из кафе в прохладу вечера.
   Клуб "Нива" находился в квартале от "Малинари", и Лера с Юлей решили пройтись пешком. По дороге они болтали о разных пустяках, как старые добрые подруги. Лера чувствовала себя странно. Она должна была по крайней мере злиться на любовницу мужа, выяснять с ней отношения, в конце концов. Но злости не было. Она с удивлением отметила, что чувствует к Коноваловой даже что-то вроде симпатии. Юлия, казалось ей, просто попала под безграничное очарование Кирилла, стала невинной жертвой обстоятельств, как и сама Лера. Она ничуть не виновата в происходящем, вина целиком и полностью лежит на Кирилле. Именно он сбил с пути истинного эту замечательную девушку. Так почему же нужно ненавидеть ее? Может быть, Юлия и сама страдает не меньше Леры от того, что пришлось так подло и низко поступить.
   Коновалову можно понять: ей двадцать семь, она считает Кирилла своим последним шансом на законное женское счастье.
   О собственном счастье Лера вдруг совершенно перестала думать. Оно казалось ей нереальным, призрачным и далеким. Но ведь ей всего-то двадцать один, у нее есть Даша и вся жизнь впереди. Улыбаясь, Лера вошла вслед за Коноваловой в шумный зал клуба "Нива". Она продвигалась между столиками и, услышав Юлино "упс!", вздрогнула. Проследив за взглядом Коноваловой, Лера заметила Кирилла, весело болтающего с темноволосой девушкой.
  -- Я, пожалуй, пойду, - выдавила Лера.
   Юля схватила ее за руку:
  -- Сбежишь с поля боя? Не показывай ему, как тебе плохо.
   Лера вдохнула в легкие побольше воздуха и двинулась к столику Кирилла. Тот сверлил жену взглядом, отхлебывая из высокого бокала мутно-голубой коктейль.
  -- Это моя сестра Элиза, - представила Коновалова девушку рядом со Смеловым. - А это Лера...
  -- Жена Кирилла, - резко бросила Лера.
   Глаза Элизы начали округляться, она явно имела полное представление об отношениях своей сестры со Смеловым.
  -- Пойду возьму чего-нибудь выпить, - пролепетала она, вставая.
  -- Я с тобой, - присоединилась к ней Юлия.
   Когда обе девушки немного отошли, Кирилл процедил сквозь зубы:
  -- Зачем ты пришла?
  -- Меня Юлечка пригласила, - растянула губы в улыбке Лера.
  -- Решила мне вечер испортить?
  -- Ну, что ты! Просто развлечься.
   Кирилл отвел глаза в сторону.
   "Один-ноль", - отметила про себя Смелова.
   Ей вдруг стало по-настоящему весело. Захотелось танцевать и смеяться. Она подхватила вернувшуюся к столику Юлию под руку и потащила ее в середину зала, где вовсю гремела зажигательная музыка.
  -- Идем отрываться! - Радостно возвестила Лера, перекрикивая шум.
   Коновалова нехотя подчинилась.
   Лера не танцевала давно и уже успела забыть, какое это удовольствие. Она двигалась в свете мерцающих прожекторов, полностью отдаваясь ритмичным звукам. Так можно было отогнать вновь нарастающую боль в груди хоть ненадолго. Но веселенькая песенка сменилась лирической мелодией, Леру потеснили обнимающиеся парочки, и ей пришлось возвращаться с небес на землю.
   За столиком Кирилла не было.
  -- Я на секунду, - шепнула Юлия и быстрыми шагами направилась к выходу.
   Элиза болтала какую-то чепуху, нагоняя на Леру тоску. Девушка скользила взглядом по танцующим парочкам - ни Кирилла, ни его любовницы не было видно.
  -- Мне нужно идти, - сказала Смелова Элизе, поднимаясь из-за стола.
   Продираясь сквозь толпу к выходу, Лера чувствовала, что задыхается, не понимая, как еще минуту назад она могла веселиться и отплясывать вместе с остальными. Она выскочила на улицу, жадно глотая ртом воздух, и буквально натолкнулась на целующуюся пару. Кирилл и Юля. Ее муж нежно обнимал свою любовницу, покрывая ее лицо поцелуями. В глазах у Смеловой потемнело. В висках завибрировала дикая боль. К горлу подступил комок тошноты. Лера пошатнулась и глухо застонала, не в силах сдерживаться.
   Коновалова отпрянула от Кирилла и кинулась к Валерии.
  -- Господи, Лерочка, прости!
  -- Не трогай меня! Убирайся! Пошла вон! - Зашипела Смелова.
  -- Истерику не устраивай, - спокойно вставил Кирилл.
   Лера рванула прочь. Юлия что-то кричала ей вслед, но девушка не останавливалась. Нужно скрыться от этого кошмара, сбежать, раствориться в темноте, только не видеть, не видеть, не видеть...
   Пробежав целый квартал так, будто за ней гнались с собаками, Смелова резко остановилась. Слезы застилали ей глаза. В ушах стоял сумасшедший перезвон сотен маленьких колокольчиков.
   Как в тумане Лера побрела домой, шатаясь как пьяная, не разбирая дороги. Дома она, наконец, дала волю слезам.
   Увидев, что происходит с подругой, Аня ни о чем не стала расспрашивать, помогла Лере раздеться и уложила ее в постель.
  

Глава 7

  -- Нет, ты представляешь! - Возмущалась Лихачева, сидя в машине с Егором. - Лерка, дурочка наивная, посчитала эту стерву Юлечку чуть ли не святой! Вроде Кирилл, один такой нехороший, сбил бедную девушку с панталыку. А ведь эта Юлечка все специально подстроила, я уверена, и эту "случайную" встречу в "Ниве" с Леркиным Кириллом, и поцелуйчик на улице, когда Лера их увидела. Ну, тварь, ну, попадись она мне...
  -- Малыш, ты чего разошлась? - Хмыкнул Егор. - Я уже час слушаю про твою ненаглядную подружку и ее проблемы.
  -- У нее не просто проблемы, милый, от этих стрессов у нее молоко пропало!
  -- И что? Не грузись чужими заморочками.
  -- Она мне не чужая! - Резко произнесла Лихачева.
  -- Солнышко, у нас сейчас более важное дело - знакомство с моими родителями, и понравиться им не так уж легко. Хочешь, чтобы они тебя забраковали?
  -- Как это "забраковали"? - Встрепенулась Аня. - Я им что, бройлер-недовесок?
  -- Настройся, пожалуйста, на соответствующий лад, - попросил Егор. - И вспомни все, о чем я тебе говорил.
   Он повернул свой "БМВ" к шикарному двухэтажному особняку, который представлял из себя нагромождение стилей от рококо до модерна.
   Выходя из машины, Аня почувствовала, что ее сердечко бухает где-то в районе коленок, а ладошки от волнения стали совсем мокрыми. Она взглянула на Егора, надеясь встретить его ободряющую улыбку, но тот только критически осмотрел девушку в ответ. Небрежным жестом он поправил выбившийся из Аниной прически локон и довольно прищелкнул языком. Лихачева ощутила себя, по меньшей мере, товаром на витрине, которому продавец пытается придать более презентабельный вид.
  -- Ну, что, пошли? - Спросил Егор, открывая перед девушкой тяжелую дубовую дверь с резной медной ручкой.
   Аня неуверенно кивнула.
   Родители Егора называли себя современной интеллигенцией, потомками аристократов. Так ли это было на самом деле, или они лишь выдавали желаемое за действительное, Аня не имела понятия, но одно она знала точно: от этого знакомства зависит ее дальнейшая судьба. Если сейчас ее примут в "круг избранных", она сможет в нем прочно обосноваться, став со временем женой Егора и получив при этом соответствующие привилегии. Если же нет... Впрочем, такой вариант развития событий даже не рассматривался.
   В столовой, за длинным столом, сервированным лучшим фарфором, какой только Ане когда-либо приходилось видеть, чинно восседали Елена Ивановна и Владимир Игнатьевич Темневы, родители Егора. Когда вошли молодые люди, Елена Ивановна чуть наклонила голову на бок и произнесла, растягивая слова:
  -- Опаздываете, Егор. Это неприлично.
  -- Пробки, мама, страшные пробки, - ответил Егор, целуя мать в щеку.
   Он отодвинул перед Аней стул с высокой спинкой и подождал, пока девушка сядет, затем уселся сам. Бесшумный дворецкий принес и расставил первое блюдо и удалился, так же незаметно, как и вошел.
  -- Скажите, Анна, - начала Елена Ивановна. - Вы, кажется, учитесь в медицинском?
  -- Да, - кивнула Лихачева, нерешительно глядя на четыре разные вилки у своего прибора.
  -- Та, что дальше от тарелки, - шепнул Егор.
  -- Какую же специализацию вы намерены выбрать? - Продолжила Темнева, прожевав крошечный кусочек и накалывая вилкой другой, еще более маленький.
   Она отметила про себя замешательство девушки, и на ее губах зазмеилась ехидная усмешка.
  -- Хирургия. Общая хирургия, - поспешила с ответом Аня.
  -- Благородная профессия, - вставил Владимир Игнатьевич, но тут же осекся, награжденный недовольным взглядом жены.
   Аня потеряно ковыряла вилкой запеченного с пряностями лосося, не смея поднять головы. Мать Егора нагоняла на нее такой страх, что еще немного, чувствовала девушка, и она сбежит отсюда, не оглядываясь.
  -- После окончания обучения вы будете работать в частной клинике? - Продолжала допрос Ани Елена Ивановна, изредка бросая на Егора полные материнского обожания взгляды.
  -- Нет, в обычной больнице.
  -- Будете лечить бомжей и нищих? - Скривившись, спросила Темнева.
  -- Если придется. Они такие же люди, как и мы с вами, - нахмурилась Лихачева.
  -- Ну, уж нет, увольте! Они грязны и жалки.
   Аня промолчала. Этот разговор начинал раздражать ее.
  -- А ваши родители, Анна, где работают они? - Вновь задала вопрос Елена Ивановна, скептически изучая Анин профиль.
   "Простенькая девчонка, - подумала она с неприязнью. - Слишком простенькая. Не нашего круга. Надеюсь, у Егорушки нет серьезных намерений в отношении нее. Только породу портить...".
  -- Мама - продавец в супермаркете, а папа - инженер-технолог на заводе, - чуть слышно ответила Аня.
   Тонкие брови госпожи Темневой взметнулись вверх:
  -- Простите? Технолог и продавец?
   Она презрительно фыркнула и щелкнула пальцами. Блюдо на ее тарелке тотчас же сменилось новым. К своему Аня так и не притронулась.
  -- Вы с родителями живете? - Не унималась Темнева.
  -- Да.
  -- Отдельной квартиры у вас нет?
  -- Нет.
  -- И если соберетесь замуж, придется переехать к мужу?
   Владимир Игнатьевич глухо закашлял и потянулся к стакану с водой.
  -- Первое время можно было бы квартиру снимать, - Лихачева с вызовом взглянула на Елену Ивановну, решив про себя, что бояться ее уже хватит.
  -- Снимать? - Взвизгнула Темнева. - Жить в чужих квартирах, кишащих тараканами и клопами?
  -- Мам, ты ошибаешься, - усмехнулся Егор. - Съемные квартиры бываю зачастую даже лучше, чем "свои". Многие так живут
  -- Ты не многие! - Зашипела Темнева, сверля Аню глазами. - Мой сын будет жить в нормальном доме, с нормальной женой, достойной женой!
   От этих слов у Ани по коже побежали мурашки. Она вздрогнула, как от удара, ее лицо пошло пятнами, глаза засверкали.
  -- Надо ли мне понимать это, как то, что я для Егора неприемлемая кандидатура? - Тихо спросила она.
  -- Понимайте, как вам будет угодно, - бросила Темнева.
  -- Что ж, всего хорошего, - Аня рывком поднялась из-за стола и, не оборачиваясь, направилась к двери.
  -- Лена, так нельзя, - вздохнул Владимир Игнатьевич.
  -- Ну, знаешь, мама, на этот раз ты перешла всякие границы! - Егор бросился вслед за Лихачевой. - Аня, подожди!
  -- Невоспитанная, глупая девчонка, - пренебрежительно фыркнула Елена Ивановна.
  
   Догнав Аню на улице, Егор схватил ее за руку, пытаясь удержать.
  -- Ну, что ты, малыш...
  -- Ты с самого начала знал, что так будет, да? - Выкрикнула девушка. - Я по всем параметрам второй сорт. Так чего ты меня сюда притащил? На съедение своей мамаше-мегере?
  -- Не надо так о моей маме говорить! - Вспыхнул Егор.
  -- Ах, не надо! И не буду! Я уже больше вообще ни о чем с тобой говорить не буду! Отпусти меня!
   Егор выпустил Анину руку и молча смотрел, как Лихачева быстрыми шагами удаляется прочь, до тех пор, пока ее фигура совсем не растворилась в темноте. За шиворот Темневу шлепнулась крупная капля, он поднял глаза к небу, затянутому тучами - начинался дождь. Резко развернувшись, Егор стремительно зашагал обратно к дому.
  
   Понуро опустив голову, Аня брела по освещенной фонарями улице. Ее тоненькое платье промокло насквозь, волосы растрепались и липли теперь к лицу, по которому черными от потекшей туши ручьями струились слезы обиды.
   Ну, почему все так получилось? Егор спокойно отдал ее на растерзание своей мамаше и даже не попытался вступиться за свою любимую, как он утверждал, девушку. Он привел Аню, точно ягненка на заклание, заранее зная, что она не только не придется ко двору, над ней будет буквально издеваться его заносчивая мамочка-сноб. Нет, ну, понятно, куда уж Ане со свиным-то рылом в калашный ряд! Родители у нее не такие - продавец и технолог. Куда уж им до Темневых! И на съемной квартире жить Егорушке никак нельзя - не гигиенично, не культурно, стилю не соответствует, и жену он найдет себе достойную, какую-нибудь расфуфыренную курицу из "приличной" семьи. Ну, и пусть его! Не очень-то жалко!
   Но жалко было. Аня успела по-настоящему привязаться к Егору. Привыкла к его манере говорить, растягивая слова, водить машину так медленно и осторожно, будто он до сих пор ездит с инструктором, напевать себе под нос песенки из старых советских фильмов. Ей нравился его характер, немного заносчивый, чуточку капризный. Хотя какая теперь разница. Он ведь такой же сноб, как и его родители, весь в свою драгоценную мамочку.
  -- Эй, милашка, - послышался за спиной Ани пьяный голос.
   Девушка обернулась. Позади нее стоял, слегка пошатываясь, парень в военной форме. Лихачева решила не обращать внимания и двинулась дальше, но солдат неожиданно шустро подскочил к ней и схватил за локоть.
  -- Куда так торопишься? Составь солдату компанию.
  -- Отвали, - вскрикнула Аня.
  -- Еще чего! Я два года на страже Родины стоял, имей уважение, детка, - солдат пьяно захохотал и прижал девушку к себе, обдавая ее запахом алкоголя.
  -- Да отпусти ты, идиот! - Тщетно брыкалась Аня. - Помогите кто-нибудь!
  -- Кто тебе поможет, милая? На улице темень, все по домам сидят, - снова заржал солдат.
   От группки молодых людей неподалеку отделился высокий худощавый паренек и бросился на помощь Ане:
  -- А ну отпусти ее, придурок! - Закричал он солдату.
  -- Чего? - Взревел тот, оборачиваясь и на миг выпуская девушку из своих цепких лап.
  -- Отойди от нее! - Снова потребовал парень.
   Солдат отодвинул Аню одной рукой и, засучив рукава, кинулся на защитника девушки. Выбросив вперед кулак, он наткнулся на воздух - его противник успел отскочить назад - и пошатнулся, потеряв равновесие. Зарычав, как разъяренный дикий зверь, он опять бросился в атаку, но вдруг как-то обмяк и повалился ничком на землю. Позади него с расширенными от страха глазами и толстой палкой в руках стояла бледная, как привидение, Аня.
   С минуту ее защитник смотрел на нее с неким подобием ужаса, который сменился выражением облегчения.
  -- Анечка, - прошептал он, кинувшись к девушке.
   Она заморгала:
  -- Пирогов? Ты что тут делаешь?
  -- Спасаю твою честь, - усмехнулся Вадим.
  -- Ты спасаешь, а я дерусь, - хмыкнула Аня. - Я его не убила?
  -- Да нет, вроде, - ответил Пирогов, прислушиваясь к ровному дыханию солдата. - Ощущение такое, что он... спит! Но "скорую" я все-таки вызову.
   Он достал телефон, набрал номер и, оглянувшись в поисках названия улицы и номера дома, продиктовал в трубку адрес.
  -- Теперь все, валим, - повернулся он к Ане.
  -- А этот?
  -- Его сейчас "неотложка" заберет. Пошли, а то еще проблем потом не оберешься.
  -- Вот уж чего мне хотелось бы меньше всего, - согласилась Лихачева.
  -- А где ж мои? - Растеряно осматривался по сторонам в поисках друзей Вадим. - Ну, дают - сбежали. Ладно, пойдем отсюда. Провожу тебя домой, а то, мало ли, еще каких-нибудь приключений на голову найдешь.
  -- Нет, домой не надо, - оглядывая свое замызганное платье, замотала головой девушка. - Я в таком виде...
  -- Да уж... А давай ко мне. Приведешь себя в порядок, отдохнешь. Я тут недалеко квартиру снимаю.
  -- Съемные квартиры - это верх неприличия, - захохотала Аня, почувствовав вдруг, что ей стало легко и весело.
  

***

  -- И теперь я понимаю, какой была дурой, - хихикнула Лихачева, открывая перед Лерой дверь поликлиники. - Вадим все время был рядом, Лер, мы пять лет учились вместе, виделись каждый день, а разглядела я его только сейчас.
  -- А Егор так и не появлялся больше? - Спросила Смелова.
  -- Да кому он нужен этот Егор! Маменькин сыночек.
  -- Не пожалеешь?
  -- Ничуть! - Уверенно заявила Аня и кивнула на дверь кабинета педиатра. - Кажется, вы следующие.
   Через несколько минут Лера уже раздевала проснувшуюся Дашу для осмотра.
  -- Как ты выросла, - улыбнулась малышке медсестра, укладывая ее на весы. - Почти полтора килограмма за месяц прибавила. Вы молоком кормите?
  -- Нет, детской смесью, молоко пропало, - грустно покачала головой девушка.
  -- Что ж вы так, перенервничали?
  -- Угу.
  -- Беречь себя надо, мамочка, вы же не одна теперь, - укоризненно сказала врач-педиатр, слушая через стетоскоп дыхание девочки.
   "Не очень получается", - подумала Лера.
  -- Ну, все, теперь идите на прививку, - заключила врач.
  -- У Даши небольшой насморк, - запротестовала Смелова. - Как бы осложнений потом не было. Прививка это и так стресс для организма, а тут еще иммунитет понижен.
  -- Идите, идите, ничего страшного, - успокоила ее медсестра. - Студенты-медики: стресс для организма, - фыркнула она, когда дверь за Лерой закрылась.
  

***

   К вечеру у Даши поднялась температура. Лера с тревогой смотрела на термометр - 37,40.
   "Это ничего, так бывает, АКДС иногда дает такие последствия", - утешала себя Смелова.
   Еще через час температура повысилась до 390. Девушка трясущимися руками развела уксус водой и обтерла истошно орущую дочь. Никакого результата. Лера решила дать малышке жаропонижающее, но не помогло и это. Градусник показывал почти 400.
  -- Летическая! - Вспомнила Смелова. - Так, демидрол, папаверин и анальгин. Если уколоть летическую, жар спадет.
   Но в доме демидрола не было.
  -- Что же делать?! Господи, "скорую" надо, - начала паниковать Лера, глядя на лежащую без движения дочь.
   Негнущимися пальцами девушка набрала "03" и продиктовала адрес, потом подсела ближе к Даше, прислушиваясь к ее тяжелому дыханию.
  -- Господи, прошу Тебя, помоги! - Шептала Лера, заламывая руки.
   В открытое окно послышался вой сирены "скорой помощи".
   Осмотрев Дашу, приехавший фельдшер задумчиво почесал подбородок:
  -- Надо в больницу ехать. Летическую я, конечно, уколю, но мало ли...
  -- Да-да, вы правы, - кивнула Лера и, глотая слезы, бросилась собирать сумку.
   Пеленки, памперсы, бутылочка для кормления, детская смесь, электрический чайник... Смелова лихорадочно соображала, что может понадобиться дочери, совершенно забыв о себе самой.
   После инъекции температура немного упала, и Лера, запеленав Дашу, наскоро оделась сама и спустилась вместе с фельдшером к машине "скорой помощи".
   Отвезли их с Дашей в городскую инфекционную больницу, где дежурный доктор просто руками развел после осмотра малышки:
  -- Даже не знаю. На обычную простуду не похоже. Да, в принципе, вообще ни на что не похоже.
  -- Я же вам объясняю, это на прививку такая реакция, - в который раз повторяла Смелова.
   Доктор потер переносицу.
  -- На прививку, значит... Никогда такого не видел. Ладно, идите в палату, понаблюдаем, анализы возьмем.
  -- А лечить?
  -- Да что тут лечить? Знать бы точно, что это у вас...
   В длинной узкой палате в ряд стояли пять свободных кроватей - не сезон, как выразилась медсестра, - на одну из которых Лера и положила бледную, вновь пышущую жаром дочку. Даша тут же жалобно захныкала.
  -- Солнышко мое, - Смелова подхватила ее на руки и прижала к груди. - Я тут, маленькая.
  -- Вот вам спиртик с водичкой, - медсестра поставила на тумбочку у кровати наполненную до половины небольшую баночку. - Обтирайте по мере необходимости. А я через час зайду.
   Лера кивнула и потянулась за телефоном, не переставая покачивать девочку. Надо предупредить Кирилла, что они с Дашей в больнице. Муж, конечно же, у Юлечки своей, где ж ему еще быть. Домой он в последнее время наведывался редко, так, переодеться в свежую рубашку и брюки, носки сменить.
  -- Слушаю, - послышался в трубке голос Кирилла.
  -- Кира, Дашенька заболела, нас в инфекционную больницу положили, ты бы приехал.
  -- Зачем?
  -- Я в спешке даже щетку зубную не взяла.
  -- На сколько вас положили? - Как-то слишком безразлично спросил Кирилл.
  -- Думаю, на неделю...
  -- За это время с твоими зубами ничего случится.
  -- Кирилл!
   Но тот уже повесил трубку.
   "Ну, и черт с тобой!" - Зло подумала Лера, отшвырнув телефон.
   Между тем, температура у Даши продолжала подниматься все выше, обтирания не помогали, и через час, к обещанному приходу медсестры, Смелова уже по-настоящему паниковала:
  -- Сделайте что-нибудь, я вас очень прошу! Она же горит вся!
   Женщина взглянула на бледную, точно восковая кукла, Дашу и покачала головой:
  -- Ну, что я могу сделать?
  -- Доктора позовите, летическую еще раз уколите, что угодно! Только не стойте, как истукан! - Почти кричала Лера.
  -- Да успокойтесь вы! Людям спать мешаете, двенадцатый час, между прочим, - укорила ее медсестра. - И доктор отдыхает, ему еще до утра дежурить, а потом целый день работать.
  -- Вы издеваетесь?! Моя дочь горячая, как кипяток, дышит с трудом, глазки закатывает, а вы мне говорите, что доктор спит?! Да я сейчас всю больницу на уши подниму! - Зашипела Смелова, вставая с кровати. - Где ординаторская?
  -- Зачем вам туда? Я сама приведу, - всполошилась медсестра, выскальзывая за дверь.
   Через минуту она появилась снова со шприцем в руке. За ней, зевая, ковылял доктор.
  -- Скандалите? - Поинтересовался он.
  -- А у вас здесь по-другому, по-моему, ничего не добьешься, - фыркнула Лера. - У моей дочки температура не падает, а только поднимается, сделайте инъекцию летической. Несколько часов назад фельдшер из "неотложки" делал уже - помогло.
  -- Какая температура?
  -- Почти 410.
   Доктор нахмурился:
  -- Давайте для начала диклофинак попробуем.
  -- Можно я сама уколю? - Попросила Лера.
   Врач чуть приподнял брови:
  -- Вы медик?
  -- Студентка пятого курса.
  -- Коллега, значит, - хмыкнул доктор. - Ну что ж, коллега, можете, конечно. Только, знаете, у вас, вон, руки дрожат, я, наверное, все-таки сам.
   Он взял у медсестры наполненный шприц и подождал, пока Лера перевернет Дашу на животик.
  -- Держите крепко, препарат болезненный, - предупредил доктор.
  -- Знаю, - кивнула Смелова, сильнее прижимая дочку к своим коленям.
   Измученная жаром Даша не плакала, лишь задышала чаще, судорожно сжимая и разжимая крохотные кулачки. На глазах Леры выступили слезы: за что так мучается ее девочка?
  -- Ну, вот и все, - вздохнул доктор, убирая шприц. - Если что, зовите обязательно.
   Он и медсестра вышли из палаты, погасив за собой свет. Лера снова прижала дочку к груди, стараясь в темноте разглядеть ее бледное личико с яркими алыми пятнами болезненного румянца на щечках. За весь вечер малышка ни разу не попросила есть, вспомнила Лера. Хотя, конечно, в таком состоянии никакого аппетита и быть не может.
   Девушка прикоснулась губами к пылающему лобику Даши - температура не падала. Смелова осторожно, стараясь не побеспокоить девочку, просунула ей подмышку электронный термометр, который взяла из дома. Вытащив его через минуту, она ахнула: 41,30. Температура продолжала расти.
   Через пятнадцать минут Лера повторила процедуру - результат тот же.
   Бережно положив Дашу на кровать, Смелова направилась в ординаторскую, где горел свет.
  -- Доктор, температура держится, - буквально простонала она, войдя в кабинет.
   Врач поднял глаза от книги, которую читал, и внимательно посмотрел на Леру.
  -- Присядьте, - кивнул он на кушетку.
  -- Там Даша одна в палате...
  -- Присядьте, - снова повторил доктор. Лера нехотя подчинилась. - Как вас зовут?
  -- Лера. Валерия Смелова.
  -- Меня - Виктор Михайлович Стрельцов, - краешком губ улыбнулся доктор. - Так вот, Лера, мне не хочется вас пугать, но... у вашей дочери мало шансов.
  -- Что вы хотите сказать? - Выдохнула девушка.
  -- Это реакция на прививку, верно? Неоднозначная, странная реакция. Организм выдал нам резкий подъем температуры тела до критической отметки, - Стрельцов встал и нервно заходил по комнате, избегая смотреть Лере в глаза. - Сейчас у девочки наступил кризис. Не мне вам объяснять, что это значит. Мы можем, конечно, снизить температуру более сильными препаратами, но это риск для сердца, девочка слишком мала. Лера, - доктор остановился около девушки и положил руку ей на плечо. - Если Даша переживет эту ночь, на что я искренне надеюсь, она будет жить дальше. Если же нет... Мы ничем не сможем ей помочь. Извините.
  -- Она умрет? - Севшим голосом произнесла Лера.
  -- Вы верите в Бога? Молитесь, Лера, молитесь. И пусть Бог услышит.
   Смелова молча встала с кушетки и вышла.
   Это ложь. Это просто не может быть правдой. Даша, ее маленькая девочка, не должна умереть из-за какой-то там прививки. Так не бывает!
   Вернувшись в палату, Лера взяла дочку на руки и села на кровать. Какая же она маленькая, беззащитная... Соленая капля шлепнулась на лобик девочки. Лера кончиком пальца смахнула ее и прижалась губами к носику малышки.
  -- Ты не можешь умереть. Не можешь оставить меня одну. Без тебя я жить все равно не буду, - шептала девушка. - Ты нужна мне. Нужна, слышишь?! Ты должна бороться! Солнышко мое родное, ты справишься, я знаю. Обязательно справишься! А мама будет рядышком. Мама всю ночь будет держать тебя на ручках, качать, хочешь, песенку тебе спою? Ты только выздоравливая, милая...
   Доктор сказал, что нужно молиться. Это все, что осталось. Лера не знала ни одной молитвы. Ни одной. Она посмотрела сквозь слезы, пеленой застилавшие глаза, на ярко светящую за окном одинокую звезду. Где он, Бог? Услышит ли ее? Не оставит ли?
   "Господи, прошу Тебя... Не дай моей девочке умереть. Я так люблю ее, Господи! Без нее я умру сама. Не забирай ее, слышишь?! Не отнимай у меня! Зачем Ты дал ее мне, если сейчас хочешь взять назад? Ты не можешь так поступить со мной! Я не выдержу, если она... Господи, пожалуйста! Я молю Тебя, Боже, помоги нам! Она так нужна мне, кровиночка мое, сердечко мое... Только не забирай! Будь милостив к нам. Она так мала еще, за что Ты наказываешь ее? Она ничего еще в своей жизни плохого не сделала. Боже, если Ты заберешь ее, что будет со мной? Возьми мою жизнь, дай любое страдание, лиши всего - я выдержу. Мне ничего не надо, кроме моей девочки, Господи! Пусть я буду нищей, бездомной, больной - какой угодно, но она должна жить. Слышишь?! Накажи меня одну за мои грехи, но не ее. Только не ее... Она же ни в чем не виновата. Прошу Тебя, Господи! Пусть лучше я умру, но не она. Пусть лучше я...".
  

***

   Долгов внимательно рассматривал в зеркале свое отражение: нормальный такой мужик, в самом расцвете сил и возможностей. Аккуратно причесанные темные волосы, немного грустные карие глаза, никакого намека на "второй подбородок" и уж тем более на пузцо, как у большинства мужчин его возраста. Да и сам возраст - тридцать четыре всего. На каких-то тринадцать лет старше Леры.
   Ну, вот опять Лера. Мысли о ней не дают покоя. Днем он думает о ней, ночью она ему снится. Прямо наваждение какое-то.
   С того дня, когда Смелова помогла выбрать подарок для матери Дмитрия, они больше не виделись. Вера Николаевна поначалу все время спрашивала о ней, просила привести ее в гости, но Дмитрий каждый раз придумывал какие-нибудь отговорки. Постепенно все разговоры о Лере в доме Долговых прекратились.
   А, между тем, Дмитрию так хотелось увидеть ее, хотя бы голос услышать... Позвонить, что ли? Под каким предлогом? Узнать, как дела, расспросить о Даше? Долгов задумчиво посмотрел на мобильный. А что, собственно, в этом особенного, ну, позвонит он ей, - имеет же право интересоваться, как она, его лучшая, любимая студентка. Да, "любимая" - это как раз самое верное слово. Долгов горько усмехнулся.
   Набрав номер, он, затаив дыхание, стал слушать длинные гудки, ожидая, когда же в трубке прозвучит ее голос.
  -- Алло? - Наконец ответила Смелова.
  -- Лерочка, здравствуйте, - немного волнуясь, начал Долгов. - Как вы? Как Даша?
  -- Здравствуйте, Дмитрий Борисович. Мы в больнице.
  -- Что случилось? В какой больнице? - Забеспокоился Долгов.
  -- В инфекционной. Вчера днем Дашке сделали прививку АКДС. Поднялась температура, - вздохнула Лера. - Реакция организма неоднозначная, как сказал наш лечащий врач Виктор Михайлович Стрельцов. В общем, ночью наступил кризис, температура до 410 подскочила. Но к утру стала падать. Стрельцов решил, что кризис миновал.
  -- Господи, Лера, почему вы мне сразу не позвонили?
  -- А что бы это поменяло? Сейчас Даше уже легче. Гораздо легче. Она даже поела немного, теперь, вот, спит.
  -- Я сейчас же приеду, - поспешно сказал Долгов.
  -- Дмитрий Борисович, а вам не трудно? - Немного застенчиво спросила Лера.
  -- Ну, что за вопрос! Я уже выезжаю.
   Смелова захлопнула крышку телефона и взглянула на Дашу. Как же все-таки хорошо, что у них есть такой друг, как Долгов, который в трудную минуту всегда оказывается рядом, спешит на помощь, как Чип и Дейл. После пережитого за эти сутки страха помощь была Лере, ох, как нужна. Девушка была основательно вымотана. Ужас от понимания того, что дочка могла действительно умереть этой ночью, все еще не проходил, хотя доктор и заверил Леру, что опасность миновала.
   А вот Кирилл все-таки опять поступил бессовестно, неужели у него ни разу сердце не екнуло, ведь знал же, что Даша в больнице. Его бы на место Леры - держать больного ребенка на руках всю ночь, молиться, чтобы девочка жила, осознавать, что больше ничего-то и сделать не можешь. Смог бы он выдержать подобный кошмар? Вряд ли. Сбежал бы, спрятался подальше от переживаний и ответственности. Как всегда.
   Ну, почему он такой? Мало того, что в открытую изменяет Лере, дома почти не показывается, так еще и совершенно равнодушен к собственной дочери. Нет, раз уж так складывается, трудно не трудно, больно не больно, а надо разводиться. Семья все равно рухнула. Лера вдруг осознала это слишком четко. Ничего уже не будет как раньше. Нужно собрать вещи Кирилла сразу же, как только ее с Дашей выпишут из больницы, и отправить блудного мужа восвояси, хоть к любовнице, хоть на северный полюс - куда его душеньке угодно будет.
   Лера глубоко вздохнула. Несмотря ни на что, она продолжала любить Кирилла. Но раз уж для него его чувства не имеют никакого значения... Нужно заставить себя разлюбить. Гнать эту никчемную любовь взашей ко всем чертям, она только жить мешает. Девушка нахмурилась. Это будет нелегко. Нельзя же приказать себе: не люби. Но другого выхода все равно нет. С Юлечкой у Кирилла "все серьезно", в семью он не вернется, так зачем саму себя мучить и тешить напрасными надеждами.
   Смелова снова бросила взгляд на дочь. Девочка крепко спала. Ее длинные пушистые ресницы чуть подрагивали во сне. Кажется, опасность, и правда, позади. Ее малышка скоро выздоровеет, и они смогут вернуться домой.
   Дверь палаты тихонько приоткрылась, впуская Долгова, на лице которого застыло явное беспокойство
  -- Как Даша? - Шепотом спросил он.
  -- Уже лучше, Дмитрий Борисович, - чуть улыбнулась Лера. - Я так рада, что вы пришли.
  -- Разве я мог иначе? Стрельцова я пока не видел - он на обходе, - но обязательно с ним переговорю о состоянии малышки. Вы-то сами как?
  -- Устала, - призналась девушка.
  -- Еще бы! Всю ночь не спали?
  -- Точно. Я так боялась, - вновь вспомнив весь ужас пережитого, всхлипнула Лера.
   Долгов осторожно убрал светлую прядь, упавшую на лицо девушки, и с нежностью посмотрел на нее:
  -- Вы молодец, Лера. Даше очень повезло с мамой.
  -- Бросьте. Я ничего особенного не делаю, хмыкнула Смелова, довольная похвалой.
  -- Вы любите дочку, и этого достаточно, - подмигнул Долгов. - Да, кстати, я же вам от мамы гостинцев принес, - спохватился он, выкладывая на Лерину тумбочку свертки и баночки. - Так, суп грибной, пирожки, разберетесь, где какие: там с капустой и сладкие. Пюре картофельное, кстати, еще горячее, котлеты, компот яблочный, ага, хлеб, уже нарезанный. Еще тарелки, вилка, ложка, чашка. Вроде все.
   Он оглядел получившуюся гору и прищелкнул языком:
  -- Чайник забыл! После обеда принесу.
  -- Дмитрий Борисович, тут на целый год еды! - Засмеялась Лера. - И чайник у нас есть.
  -- Какая там гора, Лерочка, в самом деле! Это обед, а к ужину...
   В коридоре послышался голос Стрельцова, и Долгов осекся, выжидательно глядя на дверь.
   Через мгновение в палату вошел и сам Виктор Михайлович. Он удивленно посмотрел на Дмитрия, затем крепко подал ему руку:
  -- Димка, какими судьбами?
  -- Лера - моя студентка, - кратко пояснил Долгов.
   Стрельцов понимающе улыбнулся, но тут же снова стал серьезен и повернулся к Смеловой:
  -- Ну, как дела?
  -- Температура до 37,60 упала, - ответила девушка.
  -- Это хорошо, - кивнул Стрельцов, подсаживаясь к Даше. - Сейчас я тебя послушаю, зайчик, плакать не надо, - он заметил, что девочка нахмурила бровки. - Отживела, красавица? Вот и славно. Напугала ты свою маму, она, глянь, до сих пор зеленая.
  -- Что скажете, Виктор Михайлович? - Спросила Лера, когда доктор поднялся, повесив свой стетоскоп обратно на шею.
  -- Состояние конечно пока не удовлетворительное, но малышка идет на поправку. Дыхание чистое, температура понизилась - кризис действительно миновал. Назначу вам некоторые профилактические процедуры для общего укрепления организма и, если все пойдет хорошо, через недельку отпущу вас домой.
  -- Спасибо огромное, - расплылась в улыбке Лера.
  -- На здоровье, - ответил Стрельцов и кивнул Дмитрию на дверь. - Пойдем, пообщаемся, раз уж ты здесь.
   Долгов подмигнул Лере и вышел вслед за Виктором.
  -- А теперь подробно объясни мне, что с Дашей, - попросил он Стрельцова в коридоре.
  -- Давай в ординаторской за чаем, а? - Предложил Виктор. - А то, знаешь, я с утра, как загнанная лошадь, бегаю, перекусить некогда. Тут у меня такое...
   Он махнул рукой и открыл дверь ординаторской, пропуская Долгова вперед. Налив чай, Стрельцов покромсал тупым ножом кусок колбасы и сложил горкой на тарелке, где уже лежал отрезанный ломоть хлеба.
  -- Будешь? - Виктор указал на "угощение".
  -- Нет, спасибо, - помотал головой Долгов.
  -- Как знаешь, - Стрельцов откусил хлеб и забросил в рот колбасу. - Если не секрет, почему тебе тебя так эта Смелова волнует? - Пробубнил он с набитым ртом.
  -- Я уже сказал: она моя студентка, - нахмурился Дмитрий.
  -- Нет, ну это все объясняет, - ухмыльнулся Стрельцов.
   Долгов одарил его уничтожающим взглядом.
  -- Все, молчу, это не мое дело, - Виктор насмешливо поднял руки вверх. - Ладно, значит, тебе интересно, что было с девочкой? Реакция на прививку АКДС. Утром я звонил в поликлинику, Даше действительно вчера сделали инъекцию. Прививка, сам знаешь, не самая легкая в плане переносимости, а тут еще насморк, несильный, но все же. Может, это катализатором послужило? Или организм неоднозначно среагировал. Лично я такое первый раз вижу. Ночью температура тела повышалась до 410, девочка была в бессознательном состоянии. Жаропонижающие препараты эффекта не дали. Смелова твоя тут на грани истерики была, скандалила, потом, по-моему, вообще в ступор впала.
  -- В смысле? - Не понял Долгов.
  -- Я сказал ей, что шансов мало, понимаешь, девочка могла не пережить эту ночь.
  -- Господи, - Дмитрий провел ладонями по волосам, взъерошив их. - Бедная Лера! Вить, ты чем думал, когда говорил ей это?! Как же этика врача?!
  -- А ты, видя тяжелый случай, зная, что шансов практически нет, все равно родственников обнадеживаешь? - Вспылил Стрельцов. - Ты им рассказываешь сказки, что все будет тип-топ? Сам не веришь, что чудо возможно, но других поверить заставляешь? Это, по-твоему, этика? Нет, конечно, Дмитрий Долгов - бог хирургии, ни один пациент не умер у тебя на столе, да? А ты забыл того мальчишку после аварии? Что ты сказал его матери в глаза перед операцией? Вспомни, Дима! Ты ей с три короба наобещал, хотя знал, что парень не жилец! Это было весьма этично! Особенно когда ты из операционной вышел: "Извините, ваш сын умер. Мы сделали все возможное". Так?! Ты ведь чуть не ушел тогда совсем из хирургии, милый мой. Из этических соображений?
  -- Здесь другое дело, - выдавил Долгов.
  -- Ни хрена не другое! Есть мать, есть ребенок в тяжелом состоянии. Как и у тебя в тот раз. С той только разницей, что та женщина была для тебя лишь матерью пациента, а в Смелову ты по уши влюблен.
   Долгов вспыхнул:
  -- С чего ты это взял?
  -- Хочешь сказать, что так ты смотришь на всех своих студенток? - Усмехнулся Стрельцов.
  -- Как "так"?
  -- Ой, вот только не надо сейчас мне делать мозги! Я не идиот и не слепой.
  -- Очень заметно?
  -- Заметно. И, как врач, скажу тебе, из этических, черт бы их побрал, соображений, надежды у тебя нет - она ведь замужем?
   Дмитрий кивнул.
  -- Ладно, друг, не кисни. Иногда и так случается - се ля ви, - Стрельцов запихнул в рот остатки колбасы и запил остывшим чаем. - Глянешь вокруг, увидишь кучу других милых симпатичных девушек и забудешь свою Леру.
  -- Это ты мне сейчас лечение прописал? - Скривился Долгов.
  -- Именно. Болезнь у тебя тяжелая, но не безнадежная.
  -- Да ну тебя! - Дмитрий встал и направился к двери.
  -- Не пропадай, - бросил ему в спину Стрельцов.
  

Глава 8

  
   Кирилл отрешенно смотрел в окно, за которым в свете придорожных фонарей мелькали автомобили. Несмотря на поздний час, движение в центре города не замедлялось ни на секунду. Сегодня исполнилось ровно два месяца их с Юлечкой бурному роману, который почему-то совсем перестал приносить радость в последнее время.
   Что-то неуловимо изменилось, но что, Смелов понять не мог. То ли его отношение к Юле, то ли ее отношение к нему, то ли все разом. Как-то напряженно-холодно вела себя Коновалова, как-то отстраненно и равнодушно стал воспринимать ее Кирилл.
   Вдруг необъяснимо сильно потянуло домой, к Лерке, родной и преданной, верной и любящей, всепрощающей. Может, действительно послать уже к черту эту Юлечку и вернуться к жене? Она ждет его, примет назад, не задавая лишних вопросов, радуясь только тому, что он снова с ней.
   Все равно пора уже что-то решать. Тянуть дальше не имеет смысла.
   Смелов бросил взгляд на дверь, за которой Юля уже битый час болтала по телефону с подругой. Сколько можно трепаться! О чем вообще так долго могут разговаривать две клуши, которые и так видятся каждый день на работе? Уж не его ли, Кирилла, обсуждают? Смелов нахмурился и нерешительно тронул трубку параллельного телефона. Не в его правилах подслушивать, но заняться-то все равно нечем. Он приложил трубку к уху.
  -- ...постараюсь завтра спровадить его куда-нибудь, а сама к тебе приеду, - послышался приглушенный голос Юли.
   Кирилл напрягся.
  -- Когда ты его вообще бросишь? Надоело уже! Вроде не замужем за ним, а ощущение именно такое, - ответил раздраженный мужской голос.
   "Ничего себе подруга", - пронеслось в голове Кирилла.
  -- Я не могу вот так сразу. Он же меня любит, будет переживать, - протянула Коновалова.
  -- Знаешь, я тоже мало радуюсь! Давай так: или ты бросаешь его, или я бросаю тебя! Определись уже! - Рявкнул мужчина.
   "Я помогу с выбором", - зло подумал Смелов, опуская трубку на рычаг.
   Он решительно прошел в комнату, где сидела Юлия, выхватил телефон у нее из рук и рыкнул своему "сопернику":
  -- Она тебе перезвонит!
   Затем Кирилл повернулся к любовнице и смерил ее презрительным взглядом:
  -- Ну, ты и дрянь!
  -- Ты что себе позволяешь? - Взвизгнула Коновалова.
  -- Я все слышал! Ты спишь еще с кем-то, изменяешь мне! - Истерично закричал Смелов.
   Юля спокойно потянулась к пачке сигарет на столе, вытащила одну и щелкнула зажигалкой. Выпустив в потолок струю дыма, она насмешливо улыбнулась Кириллу.
  -- Ты как ребенок, честное слово. Предъявляешь мне претензии, скандалишь на пустом месте, скучно с тобой, - она изящным жестом стряхнула пепел в пепельницу в форме свернувшейся кольцом змеи. - Надоели твои детские выходки. Вот, правда, на-до-е-ли!
   Кирилл устало опустился на диван и закрыл руками лицо.
  -- Я думал, ты меня любишь, - выдавил он.
  -- Кира, мне тоже так казалось некоторое время. Но наши отношения бесперспективны, и глупо было бы их продолжать. Не обижайся, но ты не мой пассажир. Честно говоря, я даже рада, что ты услышал мой разговор - не надо ничего придумывать, объяснять.
  -- Ах, так! Не нужен, значит! Поиграла и выбросила! Отлично, - Смелов резко поднялся и вплотную подошел к Юлии. - Вот что, любимая, пошла ты!
   Он отвернулся и зашагал к входной двери. Не в силах больше сдерживаться, Коновалова захохотала в голос.
  -- Дверь захлопни, - сквозь смех крикнула она вслед Кириллу.
  

***

   Уложив Дашу в кроватку, Лера стала распаковывать вещи, которые брала с собой в больницу. Как же она все-таки вымоталась за последнюю неделю. Оказывается, когда болеет твой ребенок, выдержать это гораздо тяжелее, чем если болеешь сам, тем более, когда понимаешь, что практически ничем не можешь помочь своему чаду. Ох, как страшно было Лере в ту, первую ночь в больнице, даже от воспоминаний об этом мутило. Насколько ненужными и глупыми казались тогда все прежние переживания об изменах мужа и собственном разбитом вдребезги сердце. Ничто не имело значения, кроме дочери, ее самочувствия, ее жизни, в конце концов. И как вовремя рядом оказался Долгов, готовый дневать и ночевать в палате вместе с Лерой, приносивший продукты, покупавший лекарства, часами державший Смелову за руку, чтобы ей не было так страшно. А о блудном муже Лера так и не вспомнила за эту неделю ни единого раза. Он не звонил - она не страдала.
   И вот теперь они с Дашей снова дома, куда привез их из больницы Дмитрий. Он обещал прийти завтра прямо с утра, сразу после дежурства - удостовериться, что с Дашенькой все в порядке.
   В двери провернулся ключ, и этот звук заставил Леру насторожиться. Неужели Кирилл? Видеть его сейчас не слишком хотелось. Девушка оставила сумку и вышла в прихожую как раз в тот момент, когда в квартиру несмело шагнул муж.
  -- О, Лерочка! А вас выписали уже? - Заулыбался он.
  -- Как видишь. Переодеться зашел? - Холодно спросила Лера.
  -- Я, честно говоря, думал в квартире прибраться, порядок, там, навести, полы помыть, ну, к вашему возвращению. А вы уже дома...
   Кирилл шагнул к жене и наклонился, чтобы поцеловать ее, но Лера увернулась, отступив назад.
  -- Порядок навести, говоришь? - Она саркастически приподняла одну бровь.
  -- Ну да. Вы бы в чистый дом вернулись. Дашуля же после болезни, чтобы микробов разных не было.
  -- Хватит пороть ерунду, - скривилась Лера. - Тошнит уже - паясничаешь все время. Нормально можешь объяснить, зачем пришел?
  -- Тык я ж домой, чего объяснять-то, - выдавил Смелов.
  -- Ах, домой! Вспомнил, что у тебя дом есть? Ты часом не заболел?!
  -- Лер, ну, чего ты? Разве не рада, что я снова с тобой?
  -- В каком это смысле? - Насторожилась девушка и, вдруг сообразив, что к чему, громко рассмеялась. - Она тебя бросила! И ты, поджав хвост, прибежал под крылышко верной, любящей тебя жены!
  -- Ничего она меня не бросила, - надулся Кирилл. - Просто я понял, что люблю тебя.
  -- Ох-ох-ох, любовь у нас проснулась! А ты уверен, что мне это нужно? - Снова став серьезной, спросила Лера.
  -- Не понял.
  -- Что ты не понял? Я для тебя, что, собачка дворовая: захотел - погладил, надоела - ногой пнул? Не выйдет! Я с тобой развожусь! Лучше вообще никакого мужа, чем такой, как ты!
   Смелов растеряно захлопал глазами:
  -- Ты не можешь, Лер, у нас дочка маленькая.
  -- Вот уж кто меньше всего при нашем разводе страдать будет: она понятия не имеет, что у нее есть папа - ты далеко, тебя не видно, у тебя личная жизнь. Дашка чуть не умерла в больнице, а у тебя даже ничего нигде не екнуло в этот момент! Тебе наплевать! Так зачем ты сейчас ее сюда приплел? Вспомнил он, что у него дочка - радуйтесь!
  -- Как это чуть не умерла? - Кирилл приоткрыл рот от удивления.
  -- А вот так! Пока ты со своей ненаглядной Юлечкой развлекался, - зашипела Лера. - Отец заботливый, тьфу! Это ты должен был с нами рядом быть в больнице, заботиться о нас, а не Дмитрий Борисович.
  -- Какой еще Дмитрий Борисович? - Сузил глаза Смелов.
  -- Не все ли равно?
  -- Нет, дорогая. Обвиняешь меня в изменах, а сама, тем временем, с каким-то там Дмитрием Борисовичем? - Взвизгнул Кирилл.
  -- Дурак ты, Смелов, - тихо сказала Лера и направилась на кухню.
  -- Лер, ну, извини, прости, Лерок, - заныл Кирилл, идя за ней следом. - Лерочка, котенок, я тебя люблю. Тебя одну. Просит меня, а?
  -- Отстань, пожалуйста, - попросила девушка, не оборачиваясь.
  -- Давай сначала начнем. Не надо развода. Я без тебя пропаду.
  -- Раньше тебя это не беспокоило, - безразлично заметила Лера.
  -- Лер, я идиот, но я изменюсь, обещаю тебе! Дай мне последний шанс, - Кирилл упал на колени, обхватив руками жену за ноги.
  -- Встань, не ломай комедию, - попыталась оттолкнуть его Лера, но он только теснее прижался к ней.
  -- Родная моя, любимая, - шептал Кирилл, целуя Лерины руки. - Пожалуйста, прости меня...
   В комнате захныкала Даша, и Лера, вырвавшись, наконец, из объятий мужа, заспешила к дочери.
  -- Золотко, ты проснулась? - Заворковала она, взяв девочку на руки, и добавила чуть слышно. - Папа снова с нами - мы победили.
  

Глава 9

  
   Долгов задумчиво вертел в руках телефон. Вот значит как, у Леры семейная жизнь налаживается: ее муж вернулся домой, все счастливы, всем хорошо. Всем, кроме него, Дмитрия. Он-то уже всерьез начал рассчитывать, что может что-то получиться у него с Лерой. Вот и получилось - "что-то".
   "Вы самый лучший друг, который у меня когда-либо был", - вспомнились Долгову слова Леры. Он горько усмехнулся. Друг и только. Конечно, она же любит своего мужа. Он ей в душу плюет, а она утирается с радостной улыбкой и любит! Отлично! Просто замечательно! Плохо ей было - помогите, Дмитрий Борисович, поддержите бедную девочку за руку, по головке погладьте. Нормализовалось все, устаканилось - спасибо, Дмитрий Борисович, я в вас больше не нуждаюсь.
   Друг, блин. Да на черта ему нужна такая дружба?! Как же быть теперь? Выбросить все из головы, забыть, как дурной сон, наплевать и растереть носком ботинка. Как говаривал давний приятель Долгова, художник, пристально глядя вдаль: великолепнейшая перспектива.
   Долгов подошел к окну. Темно-синее небо было усыпано бисером звезд, плоский блин луны мутно сиял из-под дымчатого одеяла-облака. Романтично. Бес ее дери, романтику эту! Ни тепло от нее, ни холодно. Пальцы Дмитрия машинально теребили махровый лист стоявшей на подоконнике глоксинии.
   Нет, это все-таки не справедливо, нечестно: чем он хуже Лериного Кирилла? Почему она готова терпеть от мужа любые унижения, быть несчастной рядом с ним и не желать ничего другого? Он нагулялся, как кот по весне, вернулся домой, сделал милость, и она ведь приняла его! И будет продолжать готовить для него, стирать, спать с ним, в конце концов, после того как он...
   Долгов стиснул зубы, вздрогнув от таких мыслей. От его неловкого движения горшок с цветущей пышным цветом глоксинией соскользнул с подоконника и с грохотом упал на пол. Дмитрий ругнулся, наклоняясь, чтобы собрать с пола коричневые черепки. Глоксиния осталась цела. Ее можно будет пересадить в другой, новый горшок, и она снова будет радовать глаз очаровательными бело-розовыми цветами, позабыв, что совсем недавно ее жизнь, заключенная в глиняной емкости с землей, рухнула. Прямо как Лера. А он, Долгов, подобно разбившемуся горшку ни на что не годен, и место ему на свалке. На свалке Лериной памяти.
   Осколки с глухим стуком упали на дно мусорного ведра. Дмитрий резко выдохнул. Все. Надо учиться жить без мыслей о белокурой девочке с фиалковыми глазами. С сегодняшнего дня.
  

***

   Дежурство выдалось на редкость спокойным, Долгов даже поспать умудрился. Снилась как всегда Лера. Они гуляли по осеннему парку, взявшись за руки, загребая ногами опавшую золотисто-багровую листву. Лера о чем-то весело щебетала, Дмитрий слушал, не разбирая слов, ее чудный, ласкающий ухо голос.
   Проснувшись, Долгов разочарованно оглядел безразлично-белые стены ординаторской. Он глубоко вздохнул, поднялся и, подойдя к раковине, пустил холодную воду: отогнать остатки сна, смыть волшебное наваждение и вернуться к опостылевшей реальности.
   Дверь ординаторской тихонько приоткрылась, и на пороге появилась симпатичная молоденькая медсестричка Настенька Шаповалова. Она пришла работать в больницу несколько месяцев назад, сразу после окончания училища, и в первый же день по уши влюбилась в Долгова. Об этой влюбленности знало все отделение, и сам Дмитрий нередко ловил на себе откровенно восхищенные взгляды Настеньки, но старался не придавать этому значения.
   Вот и сейчас, при виде предмета своего обожания, Шаповалова смущенно заулыбалась, и как-то по-особенному заблестели ее карие глаза.
  -- Доброе утро, Дмитрий Борисович, а я проверить зашла, проснулись вы или нет. Хотите кофе горячий? - На одном дыхании произнесла Настенька.
  -- Доброе утро. Не откажусь. У нас все в порядке? - Вытирая мокрое лицо белоснежным полотенцем с больничным штампом, поинтересовался Долгов.
  -- Да, все отлично. В два часа у Нефединой давление подскочило немного, я вас будить не стала, сделала ей инъекцию вивитрола. Сейчас уже все хорошо. Так я принесу кофе?
  -- Только если составите мне компанию, - прищурился Долгов. - До обхода еще полчаса, так как?
  -- Компанию? - Одними губами повторила Шаповалова, округлив глаза. - Я мигом!
   Она выскочила за дверь и через несколько минут вернулась с двумя чашками кофе в руках.
  -- Вот, без сахара, как вы любите, - Настя кивнула на одну из чашек. - Я сейчас еще печенье принесу.
  -- Не нужно, - остановил ее Долгов. - Давайте лучше поболтаем.
  -- О чем?
  -- Ну, о вас, хотя бы. Чем вы увлекаетесь? Что делаете по вечерам?
  -- Читать люблю, просто проглатываю книжки в один миг.
  -- Не прожевывая? - Пошутил Дмитрий.
  -- Вроде того, - улыбнулась Шаповалова.
  -- Скажите, Настенька, - медленно произнес Долгов, немного поразмыслив. - У вас на сегодняшний вечер какие-нибудь планы есть?
  -- Н-нет, - запинаясь, протянула Настя.
  -- Тогда, может быть, поужинаем вместе? Скажем, в семь часов в ресторане, кстати, в какой бы вам хотелось пойти?
  -- Вообще-то я и сама неплохо готовлю, - чуть застенчиво произнесла девушка.
  -- Приглашаете в гости?
  -- Да.
  -- Что ж, отлично, - хитро прищурился Долгов. - Надеюсь, нам предстоит небезынтересный вечер.
  
   Без пятнадцати семь Дмитрий уже стоял перед дверью Настиной квартиры с букетом белоснежных с золотыми сердечками гербер. Он нерешительно надавил на кнопку
   звонка, и спустя всего пару секунд, словно заранее ожидала под дверью, на пороге появилась Настя в потрясающем красном платье с открытыми плечами. Волосы ее были собраны в высокий хвост, открывая стройную длинную шейку, которую украшала лишь миниатюрная хрустальная слезинка на тоненькой золотой цепочке. Долгов восхищенно присвистнул и протянул цветы:
  -- Выглядите просто ослепительно!
  -- Спасибо, Дмитрий Борисович. Проходите.
   Девушка посторонилась, пропуская Дмитрия в квартиру, и поспешила закрыть за ним дверь на ключ, будто подстраховываясь от того, чтобы он, не дай Бог, не дал деру.
   Долгов прошел в комнату и безразлично огляделся.
  -- Мило тут у вас, - заметил он.
   Настя улыбнулась, легонько прикасаясь кончиком пальца к лепестку цветка.
  -- Герберы... Мои любимые, кстати. Таких красивых мне еще не дарили. Вы устраивайтесь поудобней, а я пока цветы в вазу поставлю.
   Дмитрий упал на маленький узкий диванчик, перед которым стоял уже накрытый стол. Настя явно старалась, чтобы "свидание" прошло на ура: платье это, прическа, гусь, опять же, запеченный, салатики разные, вино... Ее-то понять можно, а вот что он, Долгов, здесь делает? Зачем пришел? Пудрить мозги этой очаровательно девушке или самому себе голову задурить? Настя, похоже, всерьез думает, что ее симпатия к Дмитрию взаимна, но ведь это совсем не так. То есть, конечно, она милая, хорошая девочка, но не Лера. Так может, лучше уйти сейчас же, сославшись на неотложные дела, извиниться за доставленные неудобства, пока этот фарс не зашел еще слишком далеко?
  -- Дмитрий Борисович, разрежьте, пожалуйста, гуся, - попросила Шаповалова, вернувшись в комнату. - А то у меня никогда не получается делать это красиво. А у вас руки хирурга все-таки...
   Долгов послушно взял со стола нож с широким лезвием и придвинул блюдо с птицей ближе к себе.
  -- Зато у вас получается его готовить - такой аромат!
  -- Вы сначала попробуйте, а потом хвалите, - засмеялась Настя.
  -- Попробую, попробую, не сомневайтесь!
   Дмитрий ловко разделал птицу и взял бутылку вина, чтобы разлить его по бокалам. Налив полный бокал, он протянул его Насте.
  -- У меня есть тост, - весело объявила девушка. - За самого лучшего хирурга не только нашего города, но и, пожалуй, всей страны! И за самого потрясающего мужчину, - добавила она еле слышно.
   Бокалы встретились с легким перезвоном. Дмитрий чуть прищурил глаза:
  -- А давайте на "ты"?
  -- Давайте, - кивнула Настя.
   За столом ненадолго повисла пауза. Шаповалова сосредоточенно рассматривала золотистую корочку на ножке гуся в своей тарелке, Долгов сверлил девушку глазами.
  -- Я поставлю музыку, - выдавила Настя, вставая. - Какую предпочитаете: латино, шансон, нашу попсу, классику?
  -- Все равно, - пожал плечами Долгов.
  -- Тогда, может быть, Эдит Пиаф?
   Шаповалова щелкнула пультом, и из колонок в углу комнаты полилось: "Non, je ne regrette rien".
  -- У нее такой чудный голос, правда? - Мечтательно протянула девушка, возвращаясь к столу.
   Долгов одним глотком осушил бокал и налил себе еще.
  -- Песня красивая, а мы не танцуем, - хрипло произнес он, ополовинив второй бокал, и решительно двинулся к Насте.
  -- Я... я не умею, - запротестовала та.
  -- Это ничего, - Дмитрий рывком приподнял ее и притянул к себе, одной рукой крепко обхватив за талию.
   Настя вздрогнула, почувствовав на своей шее горячее дыхание Долгова.
  -- Дмитрий Борисович...
  -- Мы на "ты", забыла? - Шепнул Дмитрий, легко касаясь губами мочки Настиного уха.
   Шаповалова резко выдохнула и попыталась отодвинуться, но Дмитрий только сильнее прижал ее к себе.
  -- Ты же этого хотела? - Тихо спросил он. - Разве нет?
  -- Я не знаю, - дрожащим голосом ответила Настя.
  -- Это ничего, - снова повторил Дмитрий, нежно целуя шею девушки.
  -- Вы... Ты не понимаешь! - Настя оттолкнула его и взглянула полными слез глазами. - У меня еще никого не было... Для меня все это серьезно...
  -- Что серьезно? - Сдавленно переспросил Долгов.
  -- Я... я люблю вас... тебя...
   Дмитрий отошел на шаг назад и закрыл руками лицо.
  -- Прости. Я не должен был.
   Он быстро направился к двери, обулся и вышел, ни разу не обернувшись.
   Сбежав по ступеням вниз, на улицу, Долгов сел в машину и завел мотор. О чем он думал, собираясь переспать с Настей? Ведь именно это желание двигало им весь вечер. Низко. Подло. Гадко.
   Эта чудесная девушка не заслуживает такого. Она совершенно искренне относится к нему, Дмитрию, призналась, что любит его... А он...
   Да что же это такое происходит с ним, в самом деле! Его чувства к Лере совсем затуманили рассудок. Да, он любит ее, женщину, принадлежащую другому, но разве это дает ему основания мстить за свою попранную любовь невинной девушке? Именно мстить. Он хотел одного - наказать Смелову, доказать самому себе, в конце концов, что в состоянии жить без Леры. А о Настеньке и подумать не удосужился. Ей-то каково будет? Он же не чувствует к ней ничего, ровно ничего, кроме симпатии. Тогда как она... Да что это!
   Долгов резко вывернул руль, сообразив, что едет по встречной полосе.
  -- Пошел к черту! - Крикнул он сигналившему ему водителю бежевой "десятки".
   Свернув в какой-то дворик, Дмитрий остановился и выключил зажигание. Он устало опустил голову на скрещенные на руле руки и прикрыл глаза.
   Нет, со всем этим нужно что-то делать. Надо выбросить Леру из головы чего бы это ни стоило. Не видеться с ней, не звонить. Никогда. Заставить себя забыть ее голос, восхитительную улыбку, дивные золотистые волосы, глаза цвета вечернего неба... Не думать о ней, не думать! В этом году, пока Даша еще совсем мала, Смеловой в институте не будет, но в следующем придется уволиться, чтобы не пересекаться с ней лишний раз. Хотя нет, уйти необходимо уже сейчас, на всякий случай.
   Дмитрий поднял голову и оглянулся. Дворик, где стояла его машина, показался знакомым. Так и есть - это двор дома Смеловой. Выходит, он приехал сюда машинально. Вот же дурак, до чего дошел!
   Долгов достал сигарету и закурил. Выпустив струю дыма, он нашел глазами окно Лериной квартиры. Там, на втором этаже мягко горел свет. Через мгновение в окне показался женский силуэт. Что-то больно кольнуло в груди - Лера. Она стояла, облокотившись руками о подоконник и вглядывалась в темноту улицы. Дмитрий едва сдержался, чтобы не выскочить из машины, размахивая руками - вот он, здесь, совсем рядом.
   Сзади к Лере подошел мужчина и, обняв девушку, привлек к себе. Долгова передернуло. Кирилл, догадался он. Лера обернулась к мужу и, обхватив руками его шею, поцеловала.
   Дмитрий включил зажигание и резко надавил на педаль. Прочь, прочь отсюда. Здесь ему нечего делать. Идиот! Она любит своего мужа. Не его, Дмитрия, совсем не его. Ну, и плевать! На все плевать! Она ему не нужна. На свете много других, не менее красивых, умных девушек.
   На полной скорости машина Долгова неслась по освещенному фонарями проспекту на другой конец города. Ночные улицы были пусты, и спустя несколько минут Дмитрий уже стоял перед Настиной квартирой.
   Она открыла ему дверь в коротком халатике, с мокрыми после душа волосами, по-домашнему уютная. Не говоря ни слова, Долгов впился в ее губы жадным поцелуем.
  

***

  
   На шумной корпоративке по случаю пятнадцатилетия фирмы не веселился один только Смелов. Он сидел в самом дальнем углу большого зала ресторана, потягивая терпкий коктейль, и букой глядел на танцующих и оживленно болтающих друг с другом, радующихся полностью оплаченному начальством празднику, коллег.
   Из-под полуопущенных ресниц он ревниво следил за бывшей любовницей, которая, нимало не стесняясь, целовалась с парнем из финансового отдела. Кажется, его звали Алексеем. Что она могла в нем найти? Полный, нет, толстый, с постоянно съезжающими на кончик носа очками, которые он поправлял коротким мясистым указательным пальцем. Этот Алексей напоминал Кириллу одного комедийного героя из тупого американского фильма о пришельцах. Неужели именно на него Юлечка променяла Кирилла? В это трудно было поверить. Алексей вроде бы играл в какой-то неизвестной "подвальной" группе то ли на клавишных, то ли на ударных, и все время гордо упоминал об этом в любом разговоре. Тем не менее, романтического героя-любовника он напоминал крайне мало, и, по мнению Смелова, был скучнейшим типом, годным скорее для роли маминкиного сынка. Но на данный конкретный момент Коновалова была с ним, Алексеем, а Кириллу уготовано было киснуть в одиночестве, предаваясь воспоминаниям о том, как его только что провожала на эту дурацкую вечеринку жена. Вот уж точно, сдержал слово: ни о каком возобновлении прежних отношений с Юлечкой и речи быть не может, так что Лерка может спать спокойно.
  -- Скучаете, Кирилл Александрович? - Раздался над его ухом мелодичный голос.
   Смелов вздрогнул. Рядом с ним на диване примостилась Оксана Волкова, симпатичная брюнетка с коротко стриженными волосами. Ее серые глаза таинственно блестели в приглушенно свете зала, маня и завораживая.
  -- А мы до сих пор на "вы", Оксаночка? - Оскалился Кирилл, польщенный вниманием девушки. - Это необходимо срочно исправить.
  -- На брудершафт? - Предложила Волкова, продевая свою руку с бокалом шампанского под локоть Кирилла.
   Пристально глядя в глаза Смелова, она осушила бокал и приблизила свои ярко накрашенные губы к лицу Кирилла.
  -- По традиции, - шепнула она, целуя его.
  -- Отличная традиция, - выдавил Смелов.
  -- Идем танцевать!
   Волкова небрежно поставила пустой бокал на столик и потянула Кирилла за руку в середину зала, аккурат туда, где Юлечка вовсю зажигала со своим новым кавалером.
   "Вот тебе!" - злорадно подумал Смелов, поймав удивленный взгляд Коноваловой.
   Как будто специально для него зазвучала медленная мелодия, и Кирилл уверенно обнял Оксану, крепко прижав ее к себе. Она положила ему голову на плечо, обвив шею руками. Смелов почти задохнулся от этого ощущения другой, новой женщины рядом с собой, красивой, соблазнительной и, он был почти уверен, доступной. Отыскав взглядом глаза Юлии, Кирилл удовлетворенно отметил в них искорку ревности и еще плотнее привлек к себе Оксану, слегка касаясь губами ее шеи, пахнувшей горьковато-сладкими духами.
  

***

  
   Лера без сна лежала в холодной постели, сжимая в руках мобильный. Что-то слишком уж надолго затянулась эта корпоративная вечеринка у Кирилла. То он вообще идти туда не хотел, то теперь домой его не дождешься. В голове постоянно крутились какие-то дурацкие мысли: уж не помирился ли ее муж со своей бывшей любовницей? Думать об этом было не просто страшно - жутко.
   В последнее время Кирилл изменился в лучшую сторону: снова стал нежен и ласков, словно старался загладить свою вину перед женой за недавнюю измену. И Лера чувствовала себя счастливой. Почти. Не давало покоя только ощущение, что все это ненадолго - затишье перед бурей, вновь обретенное семейное благополучие неминуемо должно вот-вот рухнуть, завалив своими обломками все вокруг. Какое-то чувство неизбежности грядущего несчастья прочно обосновалось в квартире Смеловых, засело прямо под супружеской кроватью и скрежетало оттуда мелкими острыми зубами, предвкушая свой триумф.
   Телефон в руке Леры натужно зарычал, заставив девушку вздрогнуть от неожиданности. Она взглянула на дисплей и не поверила своим глазам: звонила Коновалова собственной персоной. Что было нужно бывшей любовнице мужа от Леры? Смелова открыла крышку мобильного и приложила его к уху.
  -- Слушаю.
  -- Лера? Не спишь еще? - Послышался в трубке голос Юлии.
  -- Нет. Не могу же я во сне разговаривать с тобой. Зачем ты звонишь?
  -- Узнать как дела. Все ли нормально у вас с Кирой?
  -- Вряд ли тебя это в действительности интересует, - сухо заметила Лера.
  -- Ошибаешься. Знаю, что в древности гонцу, принесшему дурную весть, рубили голову, да и сейчас не жалуют... - протянула Юлия.
  -- Короче.
  -- Твой муж, Лерочка, снова решил пойти "налево". Сколько волка ни корми...
  -- Что ты хочешь этим сказать?
  -- Кирилл еще не дома, не так ли? - Хмыкнула Коновалова. - А вечеринка закончилась часа три назад.
  -- И? - Напряглась Лера.
  -- Кира весь вечер в открытую тискал Оксану Волкову, есть у нас такая. Кстати, недавно замуж вышла, кажется, за военного или милиционера.
  -- Эти подробности меня мало волнуют, - оборвала Смелова.
  -- Ну да. В общем, еще до того, как все начали расходиться, наш Кирюша буквально исчез вместе с Оксаной. И если его до сих пор нет дома... Я даже представить боюсь, где они и чем занимаются, - довольным голосом подытожила Юля.
  -- Что ж, спасибо за информацию. А то я уже беспокоиться начала, не случилось ли чего с моим мужем, - спокойно сказала Лера.
  -- А то, что он с другой бабой, тебя не беспокоит? - Ехидно спросила Коновалова.
   Смелова глубоко вздохнула, радуясь, что Юле не видно ее лица, иначе та могла бы порадоваться, что с легкостью достигла цели - задеть Леру за живое.
  -- Конечно, мне не слишком приятно, но не думаю, что там может быть что-то серьезное. Кира может гулять "налево", как ты выражаешься, но любит-то он только меня и ко мне же возвращается, - елейным голоском ответила Смелова. - Спокойной ночи, Юлечка
   Отложив телефон, Лера села в кровати, до боли закусив губу. Значит, Оксана. Хотя какая, в самом деле, разница: Оксана, Юля, Маруся, Фекла или Параша - суть-то одна. Кирилл снова ей изменяет. Только теперь в дураках остается уже не одна Лера, ведь, по словам Коноваловой, у Оксаны есть муж. Так что же, ей со своим мужем так скучно, что она с чужим развлечься решила? Нет, это просто проклятие какое-то! То одна, то другая. Может, у Кирилла с головой проблемы? Ведь не был же бабником, даже не смотрел ни на кого, кроме Леры. Раньше. А что изменилось сейчас?
   Хорошо, во время беременности жена могла казаться Кириллу не слишком привлекательной, но после родов Лера всерьез занялась собой: талия вернулась к прежнему объему, растяжки на бедрах побледнели и практически не видны, мордашка симпатичная, волосы всегда уложены. Она не стала похожа на замусоленную, неопрятную мамашу в бигудях из анекдотов. Чего же не хватает Кириллу? Или это комплексы какие-нибудь его на "подвиги" толкают - метод самоподъема в собственных глазах? Унизь ближнего своего, посильнее в грязь втопчи, и будет тебе счастье.
   Лера в раздражении откинулась на подушку. Ждать мужа у окна, как верная собака хозяина, она не будет. Заснет сейчас, как младенец, сон - лучшее лекарство от всех недугов, в том числе и сердечных.
   Но сон не шел. Лера ворочалась с боку на бок, считала овец и баранов, гоня от себя дурные мысли, но все было напрасно.
   Наконец, в прихожей послышался звук открывающейся двери. Через минуту в спальню ввалился Кирилл, распространяя вокруг себя запах алкоголя. Кое-как раздевшись, он плюхнулся на кровать и шумно вздохнул.
  -- Как вечеринка? - Нарушила молчание Лера.
  -- А ты не спишь? Вечеринка удалась. Да, нормально было, - слегка запинаясь, ответил Кирилл.
  -- Хорошо развлекся?
  -- Угу.
  -- С Оксаной?
  -- О! Разведка работает, - Смелов громко расхохотался. - Юлька доложила?
  -- Так это правда, - сжала кулаки Лера.
  -- Ревнуешь, что ли? Не стоит. И Юльке передай. Вы обе в пролете. Оксана не такая, как все, - Кирилл приподнялся на локте, стараясь разглядеть в темноте лицо жены.
  -- И в чем ее особенность?
  -- Она не спала со мной. Я ей нравлюсь, ее ко мне тянет, но... она замужем, и не может изменить мужу, - потеряно произнес Кирилл.
  -- Но я другому отдана, и буду век ему верна, - процитировала Лера.
  -- Кто это сказал?
  -- Татьяна.
  -- Какая Татьяна? - Удивился Смелов.
  -- Ларина. "Евгений Онегин", - фыркнула Лера.
  -- Значит, Пушкин. Умный был мужик, - глубокомысленно заключил Кирилл и, перевернувшись на другой бок, выразительно захрапел.
  -- Кирилл, - позвала Лера, тронув мужа за плечо.
   Тот не ответил.
  -- Ну, и черт с тобой! - Разозлилась Смелова и встала с кровати.
   Накинув халат, она вышла из спальни и плотно прикрыла за собой дверь.
   Выходит, ее Кирюша снова "влюбился". Все это было бы даже забавно, если б не было так печально. Бред какой-то! Анекдот! Скажи кто-нибудь полгода назад, что жизнь Леры превратится в подобный фарс, она рассмеялась бы этому человеку в лицо. Но сейчас было совсем не до смеха.
   Смелова забралась с ногами на диван в гостиной и обхватила руками колени. Что же происходит? Кончится ли это когда-нибудь и чем? В этой странной комедии хэппи энд явно не предусмотрен. Даже если Кирилл вскоре очухается от своей увлеченности новой пассией, на замену ей найдется другая, это и ежу понятно. И эпопея эта будет бесконечна. А, может быть, и ей, Лере, завести любовника? А что, будут вдвоем с Кириллом обсуждать достоинства своих "вторых половинок", опытом делиться, чем не идиллия? Не все же ему одному жизнью наслаждаться. Интересно было бы посмотреть на его реакцию, узнай он о том, что у жены связь на стороне. Вот это и, правда, было бы весело.
   Лера горько усмехнулась. К сожалению, она на подобные подвиги просто не способна. Может воспитание не то, или склад ума не позволяет крутить романы при живом и здравствующем муже? Да и о каком любовнике может идти речь, когда есть маленький ребенок, которому посвящено все свободное и несвободное время.
   Смелова нащупала на диване телефонную трубку и по памяти набрала номер Ани. После серии длинных гудков Лихачева сняла трубку.
  -- Да? - Послышался ее сонный голос.
  -- Привет. Не спишь? - Поинтересовалась Лера.
  -- Уже нет, спасибо тебе, - буркнула Лихачева. - Ты на часы смотрела?
  -- Извини, не подумала...
  -- Ладно. Что у тебя стряслось?
  -- Кирилл опять влюбился.
  -- В кого на этот раз? - Хмыкнула Аня.
  -- В какую-то Оксану. Тоже на работе.
  -- Смотри-ка, там у них что, ярмарка невест?
   Лера сдвинула брови.
  -- Не знаю. Но мне это смешным не кажется.
  -- Мне тоже. Брось его, Лерка, проку все равно не будет.
  -- Не могу.
  -- Тогда терпи.
  -- И терпеть сил нет, - Смелова почти плакала.
  -- Ну, что ты от меня хочешь услышать? - Раздраженно спросила Аня. - К бабке какой-нибудь сходи, пусть закодирует его, как от пьянства. Или тебя раскодирует от любви. Ты его не переделаешь. Он у тебя даже не бабник, а самый натуральный кобель. Один раз попробовал в чужой миске косточку - понравилось, так и будет бегать, даже если дома кусок мяса ждать будет.
  -- Я не кусок мяса, - обиделась Лера.
  -- Это образно. Хватит уже слезы лить, подруга. Разводись с ним и все. Дальше будет только хуже, - убежденно заявила Аня.
  -- Но я его люблю!
  -- Дура! Любит она! Нравится такая жизнь - оставь все, как есть и не жалуйся. Не нравится - пошли своего мужа подальше и живи спокойно.
  -- Тебе легко говорить: у тебя, вон, Пирогов есть, - захныкала Лера.
  -- А мне, знаешь, всегда легче, чем другим. И проблем у меня никогда не было, - не выдержала Аня. - Я всю жизнь в шоколаде, и все блага просто так на голову сыплются. А ты у нас несчастная, никем не понятая, судьбой обделенная. Вот и сиди, жалей себя, пока совсем тошно не станет. Если не желаешь ничего менять, значит, тебя все устраивает - тогда и не ной больше. Спокойной ночи.
   Лихачева отключилась, а Лера, потрясенная предательством, как она считала, подруги, горько разрыдалась. Как Аня может так наплевательски относиться к ее проблемам? Наговорила кучу гадостей вместо сочувствия и бросила трубку. И это в тот момент, когда Лере так нужна ее поддержка! Чего вообще можно ждать от жизни, если даже лучшая подруга чихать хочет на Леркины несчастья? Да после такого и жить не хочется!
   Внезапно в голову девушки пришла совершенно невообразимая мысль. Ничего, она еще им всем покажет! Она узнают, поймут, что поступили гадко, пожалеют! До конца своего никчемного существования себе не простят!
   Лера вскочила с дивана с горящими глазами, одержимая только одной, полностью затмившей разум идеей, и бросилась в ванную. Закрыв дверь на шпингалет, она пустила воду в ванну и взяла в руки опасную бритву, которую когда-то подарили Кириллу друзья. С тех пор Смелов пользовался только ею, не признавая новомодных станков со всякими "плавающими" головками. Он считал, что бриться опасной, остро наточенной бритвой просто верх мужества и стиля. Очень кстати. Самолюбие мужа на этот раз сыграет вескую роль.
   Лера злорадно усмехнулась: после того, как она воспользуется этой бритвой, Кирилл к подобному раритету больше и пальцем не прикоснется.
   Девушка живо представила себе лицо мужа, когда он увидит ее, лежащую в красной от крови воде с перерезанными его любимой бритвой венами. Вот тогда он будет рвать волосы, голову свою дурную пеплом посыпать, винить себя, рыдать - а ведь ничего уже не изменит. Ему не гулянок впредь будет - придется в одиночку о Дашеньке заботиться.
   Рука с зажатой в пальцах бритвой зависла в воздухе. Даша. Что будет с ней, если Лера умрет? Как она, маленькая девочка, станет жить без мамы? Получается, что больше всех Лера накажет свое дитя. А за что? Крошечный, ни в чем не повинный человечек останется сиротой... Нет, сделать такое с Дашей она не сможет.
   Очень медленно Лера положила бритву обратно на полочку над раковиной, выключила воду и, сев на край ванны, тихонько заплакала.
  

Глава 10

  
   Открыв глаза, Настя сладко потянулась и бросила взгляд за окно, где мягко светило ласковое утреннее солнышко. Вчера произошло что-то важное, хорошее...
   Дима! Шаповалова повернула голову. Рядом с ней, зарывшись лицом в подушку, спал Долгов. Значит, это не сон. Он действительно здесь, с ней.
   Девушка нежно провела рукой по волосам Долгова. Тот заворочался и поднял голову.
  -- Доброе утро, - шепнула Настя.
  -- Привет, - отозвался Дмитрий. - Я думал, ты мне приснилась.
  -- Сон был хорошим?
  -- Сказочным.
  -- Не жалеешь, что остался вчера? - Осторожно спросила Шаповалова.
  -- Шутишь! - Усмехнулся Долгов. - Жаль только, что сейчас все равно придется уходить.
  -- Почему?
  -- Должен же я перед работой успеть переодеться.
  -- А, ну да, - Настя опустила глаза, стараясь скрыть разочарование.
   Дмитрий ласково обнял девушку за плечи и прижался губами к ее виску.
  -- Не грусти, увидимся на работе, а вечером...
  -- Что вечером? - Встрепенулась Шаповалова.
  -- Все-то тебе надо знать, - лукаво прищурился Долгов, вставая с постели и натягивая джинсы.
   Настя, завернувшись в простыню, обняла Дмитрия сзади и потерлась щекой о его плечо.
  -- Я люблю тебя.
   Долгов мягко отстранился, надел футболку и, небрежно чмокнув девушку в щеку, направился к двери.
  -- Не скучай, - бросил он уже у выхода.
   На улице он стер с лица нежную улыбку.
   "Что же я делаю? - Подумал Долгов, садясь в свой "Фольксваген". - Она же мне не нужна. Для чего тогда этот спектакль? Бедная девочка".
   Вчера вечером выпитое вино затуманило рассудок, заставив искать утешения в объятиях Настеньки, наивной, влюбленной, доверчивой. Сейчас же голова была чиста, мысли о возможном счастье с кем-то, кроме Леры выветрились вместе с винными парами. Ну, и что теперь делать? Говорить Шаповалой о том, что прошлая ночь была лишь досадной ошибкой, нельзя - это разобьет ей сердце. Но играть с Настей и дальше было бы еще более жестоко. Рано или поздно он не сможет претворяться, и в этот момент правда о его действительном отношении к девушке вылезет на поверхность, скаля свои безобразные зубы.
   И что же, ждать этой самой минуты? Но как объяснить, что вчера он только поддался слабости? Если бы на месте Шаповаловой была Лера! Что бы он ни отдал за то, чтобы услышать сказанные Настией слова из уст другой, любимой женщины! Но это было бы так же нереально, как если бы за его спиной вдруг выросли крылья, и он воспарил бы к небесам. Хотя, наверное, произнеси Лера подобное признание, так бы и случилось.
   С этими мыслями Долгов подъехал к своему дому и вошел в подъезд. Едва он вошел в квартиру, как взбудораженная ночным отсутствием сына Вера Николаевна буквально набросилась на него с упреками:
  -- Где ты был? Я перенервничала, Дима! Что только не навоображала себе! Разве так можно?! Все ночь где0то пропадал! В больнице аврал опять? И почему телефон отключил?
  -- Мам, у нас есть что-нибудь к завтраку? - Прервал Дмитрий поток вопросов.
  -- Конечно. Картошечка жаренная, и яйца сварила, и колбаска с сыром, чайник, вон, только что закипел, - засуетилась Вера Николаевна. - Но где же ты все-таки был?
  -- У девушки, - сдержано ответил Долгов.
   Вера Николаевна застыла с чайником в руках и недоверчиво заморгала.
  -- У девушки? У Леры, что ли? А как же... муж? - Шепотом, словно их могли подслушать, спросила она.
  -- Нет, не у Леры, с чего ты взяла? - Вспыхнул Долгов.
  -- Но ведь... она же... ты ее любишь? - Вконец растерялась Вера Николаевна.
  -- Чушь! Мою девушку зовут Настя. Мы вместе работаем. И давай на этом остановимся, - недовольно буркнул Дмитрий. - Я в душ, поем потом.
   Вера Николаевна грустно вздохнула. Сыну ее не обмануть: он явно не равнодушен к своей студентке, а эта его "девушка Настя" - так, временное явление. Дима может утверждать что угодно, но материнское сердце не ошибается.
   Дай Бог, конечно, чтобы увлечение Димы замужней женщиной прошло. Пусть себе встречается с другими девушками - на здоровье, может, и правда забудется эта его бесперспективная любовь. Только в подобном исходе Вера Николаевна почему-то сильно сомневалась.
   Долгов вышел из ванной хмурый и насупленный, и задавать ему лишние вопросы Вера Николаевна больше не стала. Позавтракав в полном молчании, Дмитрий холодно коснулся губами материнской щеки и отправился в больницу.
   Вера Николаевна принялась машинально собирать со стола посуду, не переставая думать о сыне, метавшемся от одной крайности к другой. Кто сказал, что любовь это всегда прекрасно? Если она причиняет страдания, влюбленного можно только пожалеть. Особенно когда чувство не только безответно, но и безысходно. А жаль. Лера милая, добрая девочка. Женись на такой Дима, душа Веры Николаевна была бы спокойна. Может быть, и Настя, у которой ее сын провел минувшую ночь, тоже замечательная, но ведь когда Дима говорил о ней, его глаза не блестели, голос не дрожал, как бывает с ним при упоминании имени Леры. Выходит, чувств к Насте он не испытывает никаких, кроме, разве что, симпатии. Но на ней одной далеко не уедешь.
   Звонок в дверь отвлек женщину от невеселых размышлений. Вытерев мокрые руки о фартук, она поспешила открыть.
  -- Вот так сюрприз! - Радостно воскликнула Долгова, увидев на пороге Леру с Дашей на руках.
  -- Здравствуйте, Вера Николаевна. Ничего, что мы без предупреждения? - Заливаясь краской смущения, спросила Смелова, проходя в квартиру.
  -- Ну, о чем ты говоришь, Лерочка! Вам здесь всегда рады, - поспешила заверить ее Вера Николаевна. - Кто там такой маленький ко мне в гости пришел? - Засюсюкала она, протягивая руки к удивленно хлопающей глазками Даше.
   Девочка неуверенно улыбнулась, приведя этим Долгову в полнейший восторг.
  -- Ты уже все понимаешь? Выросла-то как! Дай я тебя понянчу, - продолжала ворковать Вера Николаевна.
  -- А Дмитрий Борисович дома? - Смущенно поинтересовалась Лера, передавая Вере Николаевне Дашу.
   Долгова бросила на девушку испытующий взгляд:
  -- Уехал в больницу. Что-то случилось?
  -- Да нет, ничего особенного... Хотела посоветоваться на счет дополнительной литературы, - пробормотала Смелова.
  -- Если он снова не останется у своей девушки, то вечером будет дома, - сказала Вера Николаевна, внимательно наблюдая за реакцией Леры.
  -- У девушки? - Переспросила та. - Я не знала, что Дмитрий Борисович с кем-то встречается.
  -- Да я и сама удивилась. Не потому, что он не может с кем-то встречаться, наоборот, симпатичный, молодой... Просто он ничего мне об этом не говорил. В последнее время Дима стал таким скрытным, - поведала Долгова, довольно отметив про себя, что ее слова о романе сына явно задели Леру за живое.
  -- Так вы с этой девушкой не знакомы?
  -- Нет, Лерочка. Это какая-то коллега Димы, кажется, медсестра.
  -- И серьезные у них отношения? - Продолжала выпытывать Смелова.
  -- Даже не знаю. Вчера Дима ночевал у нее. Ну, да ладно, лучше о себе расскажи, - сама себя перебила Вера Николаевна. - Как Дашенька, совсем оправилась после болезни? - Долгова нежно поцеловала девочку в щечку. - Я так переживала, хотела сама в больницу к вам прийти - Дима отговорил.
  -- Сейчас уже все в порядке, но было страшно. Если бы не Дмитрий Борисович, не знаю, как бы мы справились, - вздохнула Лера.
  -- А муж твой? Совсем не помогал? - Искренне удивилась Вера Николаевна.
   Лера нахмурилась и отвела взгляд.
  -- Ладно, моя хорошая, тогда, может быть, чайку? - Как ни в чем не бывало предложила Долгова.
  

***

  
   Дмитрий задумчиво пролистывал истории болезней. Вроде бы, сам заполнял, диагнозы ставил, лечение назначал, а теперь понять, что к чему не может. И ведь дело не только в классическом "врачебном" почерке, разобрать который под силу только графологу, - проблема в том, что голова забита совершенно посторонними мыслями. Дмитрий в раздражение отодвинул от себя кипу бумаг и уронил голову на руки. Нужно заставить себя сосредоточиться! Неписанное правило, что на работе необходимо думать о работе, а личную жизнь оставлять за порогом, почему-то сейчас не действовало.
   Кроме того, Дмитрий остро ощущал, что совсем не выспался, глаза закрывались сами, хоть спички вставляй. Но спать на рабочем месте... Хотя если вздремнуть одну только минутку, вот так, сидя за столом, от этого же крыша больницы не завалится. Долгов смежил веки и тут же провалился в сон.
   Впрочем, спать ему пришлось недолго.
   Чьи-то руки осторожно опустились на плечи Дмитрий, заставив его вздрогнуть. Он открыл глаза и заморгал, отгоняя остатки сна.
  -- Разбудила? - Прозвучал над ухом голос Шаповаловой.
  -- Все нормально, - отозвался Долгов. - Что случилось?
  -- Соскучилась, - Настя обвила его шею руками, легко касаясь губами волос.
  -- Да брось, мы только утром расстались.
   Долгов встал и отстранил девушку.
  -- Что-то не так, милый? - Насторожилась она.
  -- Ты меня обнимала.
  -- Я люблю тебя, а объятия способ высказать это.
  -- Настя, кто-нибудь мог увидеть, - недовольным тоном произнес Дмитрий.
  -- И что?
  -- Афишировать наши отношения необходимости нет.
  -- Ты меня стыдишься? - Побледнела Шаповалова.
  -- Нет, конечно. Просто разговоры пойдут. Не хотелось бы. Работы есть работа. И не называй меня "милый" - в больнице я Дмитрий Борисович, - резко сказал Долгов.
   Настя закусила губу и посмотрела на него как-то затравленно.
  -- Хорошо, Дмитрий Борисович, выдавила она.
   Долгов бросил на девушку незаметный взгляд. Зря он ее обидел. Она, вон, того и гляди, расплачется. Он сделал шаг к Насте и ласково взял ее за руку.
  -- Ну, что ты, в самом деле? Не надо дуться.
  -- А я и не дуюсь, - тряхнула головой Шаповалова. - Просто понять не могу, я тебе нужна или нет? Если то, что произошло вчера между нами, не имеет для тебя ровно никакого значения, так и скажи.
  -- Зачем ты так говоришь? - Насупился Дмитрий.
  -- Ясность хочу внести.
  -- Что ж, - Долгов задумчиво почесал затылок. - Вчерашняя ночь для меня совсем не пустяк. Мне хорошо с тобой. Ты мне очень нравишься. Ты нужна мне. Я не могу сказать, что люблю тебя. Пока не могу. Но хочу этого. Дай мне время. Не дави.
   Шаповалова в упор посмотрела на него:
   - Сколько времени тебя нужно?
  -- Я не знаю, - сдержанно ответил Дмитрий.
  

***

  
   Коновалова с толстой папкой документов в руках быстрыми шагами шла по коридору фирмы к кабинету начальника. Сегодня нужно было представить полный отчет - дело нелегкое, если брать во внимание взрывоопасный характер шефа, готового из-за малейшей оплошности с потрохами сожрать, и не слишком хорошо идущие в последнее время дела фирмы. Однако не все было так печально: босс слыл неисправимым волокитой, не пропускавшим ни одной юбки, этим Юлия и собиралась воспользоваться в "случае чего". Нет, юбки на ней не было. Зато были узкие обтягивающие брюки света спелого граната, выгодно подчеркивавшие красоту длинных стройных ног. А три верхние расстегнутые пуговицы белоснежной блузки будоражили воображение. Коновалова знала, что неотразима. Увидев ее сейчас, шеф уже не так внимательно будет вчитываться в сухие цифры отчета.
   Проходя мимо высокого зеркала в холле, Юлия ободряюще улыбнулась своему отражению и решительно зашагала дальше, звонко цокая каблуками туфель по выложенному плиткой полу.
   Внезапно перед ней выросла фигура Кирилла. Он загородил девушке дорогу, грозно нависая над ней.
  -- Куда спешишь? - Сузив глаза, спросил Смелов.
  -- К Ивану Геннадьевичу. Пропусти.
   Коновалова попыталась обойти Кирилла, но тот крепко схватил ее за руку.
  -- Успеешь. Надо поговорить.
  -- Мне нечего с тобой обсуждать, - фыркнула Юлия.
  -- Ошибаешься, милая. Тем предостаточно, - растягивая слова, произнес Кирилл, не выпуская запястья девушки. - Например, с каких это пор ты так сдружилась с моей женой, что докладываешь ей о каждом моем шаге?
  -- Чушь! Ничего я не докладываю!
  -- Откуда, в таком случае, она узнала об Оксане?
  -- Понятия не имею, - криво улыбнулась Коновалова.
  -- Что-то мне подсказывает, что именно ты наболтала Лерке. Мстишь?
  -- Вот еще! За что мне мстить?
  -- За неудачный романчик. За то, что быстро нашел тебе замену. Разве нет? - Кирилл сверлил Юлию глазами.
  -- Много о себе воображаешь, дорогой, - брезгливо наморщила носик та.
  -- Ладно, это не важно. Но предупреждаю тебя по-хорошему: не суйся больше не в свое дело. Ты мне уже вот где, - Смелов резанул ладонью по горлу.
  -- Ты что, угрожаешь? - Вскинула глаза Юлия.
  -- Господь с тобой, золотая рыбка! - Заулыбался Кирилл. - Я лишь прошу. Надеюсь, тебе все понятно?
  -- Да пошел ты! - Прошипела Коновалова, вырвав, наконец, свою руку из цепких пальцев Смелова.
  -- Кирилл! - Раздался позади Кирилла голос Оксаны. - А я тебя везде ищу.
   Она легкой походкой приблизилась к Кириллу, из-за его плеча одарив Юлию презрительным взглядом.
  -- Уже иду, - ответил Смелов, не оборачиваясь.
  -- Он весь твой, - хмыкнула Коновалова, сверля Оксану глазами. - Не смею больше задерживать.
   Она проскользнула мимо Кирилла и стремительно зашагала прочь.
   - Ты еще пожалеешь, - мрачно пообещал ей вслед Кирилл.
   Оксана недоуменно приподняла брови:
  -- О чем это ты?
  -- Лезет, куда не надо, - сдержано ответил Смелов.
  -- Терпеть ее не могу. Такая, прям, вся из себя, а на самом деле ни кожи, ни рожи, - скривилась Волкова и тут же переключилась на другую тему. - Планы на вечер не изменились?
  -- Все в силе, - заверил Смелов, по-хозяйски приобнимая ее за талию.
  

***

  
   Домой Кирилл вернулся в прекрасном расположении духа. Кажется, сегодня вечером его ждет нечто особенное, судя по намекам Оксаны. Что ж, Фортуна готова, наконец, показать ему свою милую улыбку, и это не может не радовать.
   Единственное, что омрачало настроение, это жена, которая ходила по квартире с похоронным видом и бесконечной печалью в глазах. Она явно хотела поговорить, но, видимо, не решалась. В конце концов, не выдержал и Кирилл:
  -- Что происходит, Лер? Ты весь вечер мрачнее тучи. Ничего мне сказать не хочешь?
  -- Хочу, - кисло улыбнулась девушка.
  -- Так скажи.
  -- Семья рушится. Заметил?
  -- С чего ты взяла? - Искренне удивился Кирилл. - По-моему, все нормально.
  -- Ты действительно так думаешь? Ты изменяешь мне, даже не пытаясь этого скрывать. Постоянно врешь. Дома не ночуешь. Это, по-твоему, нормально?
  -- Лучше бы я не спрашивал, - нахмурился Смелов. - Мог бы и сам догадаться, что ты будешь снова меня пилить.
  -- Я устала. Просто устала, - опустила голову Лера. - Не могу и не хочу больше жить.
  -- Опять намекаешь на развод? Хорошо, но ты подумай сама, как мне не искать чего-то на стороне, если ты все время ноешь. Все тебе не так, всем недовольна. А я? Обо мне ты подумала? Да мне в последнее время и домой-то идти не хочется. Думаешь, приятно видеть вечно раздраженную жену? - Распалялся Кирилл.
  -- И поэтому ты спишь со всякими...?
  -- В точку. Меня к тебе не тянет, дорогая. Вот в чем проблема. И виновата в этом только ты сама.
  -- Да ты что! - Взвизгнула Лера.
  -- Изменись. Стань снова милой и заботливой. Может, и я тогда изменюсь, - смилостивился Кирилл.
  -- Хорошо, давай попробуем, - устало согласилась Лера. - Я постараюсь быть терпеливей, но и ты тоже...
  -- Что "тоже"? - Вскинул на жену глаза Смелов.
  -- Больше не изменяй мне.
  -- Договорились.
  -- У тебя же отпуск скоро, да? Давай поедем все втроем куда-нибудь? На море или в горы, - немного подумав, предложила Лера.
   Ответить Кирилл не успел. В кармане его брюк пронзительно запищал мобильник. Смелов вынул его и, бросив взгляд на дисплей, стремительно вышел из комнаты.
   - Да? - Послышался из прихожей его приглушенный голос. - Конечно, помню. Через полчаса в "Ниве".
   - Кто звонил? - Поинтересовалась Лера, когда Кирилл вернулся в комнату, на ходу пряча телефон обратно в карман.
   - Мне нужно срочно уйти, - произнес Смелов, не отвечая на вопрос жены.
  -- Но мы не договорили, - запротестовала та.
  -- Позже. Обязательно договорим позже, - отмахнулся Кирилл.
  -- Ты снова пойдешь к ней?
  -- Ради Бога, Лер, не начинай! - Скривился Смелов. - У меня важная встреча, и я не намерен ее пропускать из-за твоих нелепых подозрений.
  -- Нелепых?! - Вспыхнула Лера. - Ты собираешься на "важную встречу" в ночной клуб?
  -- Давай не будем выяснять отношения, - Кирилл холодно коснулся губами мокрой от слез Лериной щеки и направился к двери. - Не скучай, - добавил он с легкой улыбкой, обернувшись.
   После ухода мужа Смелова несколько минут неподвижно стояла посреди спальни. По ее щекам скатывались слезы обиды и злости. Она не утирала их, лихорадочно соображая, что же предпринять.
   Кирилл несомненно ушел к любовнице. Которой из них, Лера не думала. Это было уже не суть важно.
   Последняя попытка помириться, сохранить то, что еще осталось от семейного счастья, оказалась безрезультатна. Кирилл не хотел ничего менять в своей жизни, требуя от жены терпения и понимания, сам не желал идти на уступки. Что ж, вывод напрашивался сам собой: семья Кириллу не нужна. Значит, семьи у него не будет.
   Лера приняла решение. Вытащив из шкафа большую спортивную сумку, девушка стала запихивать в нее вещи мужа. Она нещадно мяла джинсы, рубашки. Майки - пусть их потом любовницы разглаживают, а с Леры хватит.
   Крепко сжав губы, Смелова пошла в ванную, сгребла с полочки над раковиной все, что принадлежало Кириллу, и небрежно бросила в сумку поверх скомканной одежды.
   Утрамбовав вещи, Лера застегнула молнию и волоком потащила сумку ко входной двери. Вернется Кирилл со "свидания", а чемоданчик уже собран. Пусть забирает его и проваливает ко всем чертям. Все, баста, никаких больше "последних шансов"!
   Лера пнула набитую до отказа сумку ногой и отправилась в спальню, где давно агукала проснувшаяся от шума Даша.
  

***

  
   Без двадцати двенадцать ночи Леру разбудил телефонный звонок. Она нащупала под подушкой мобильный и взглянула на экран. Звонил Долгов. Смелова нахмурилась. Что могло случиться у Дмитрия Борисовича, если он звонит так поздно?
   Лера поднесла трубку к уху:
  -- Алло?
  -- Лерочка, простите, что беспокою так поздно, но я должен был сообщить... - Долгов замялся, словно ему было трудно подбирать слова.
  -- Что случилось, Дмитрий Борисович? - Встревожено спросила Смелова.
  -- Дело в том, что ваш муж, Кирилл... Он в больнице.
  -- Господи, что с ним? - В ужасе вскричала Лера.
  -- Ничего страшного, не волнуйтесь. Колотая рана предплечья, не глубокая. Швы я наложил сам, - как можно спокойнее сказал Долгов.
  -- Ничего страшного?! Кира ранен, а вы говорите ничего страшного?!
Прошу вас, успокойтесь. Жизни и здоровью вашего мужа ничего не угрожает. Небольшая царапина и только. Сейчас он спит. А завтра вы сможете его навестить.
  -- Я сейчас же приеду, - заявила Лера.
  -- Ни в коем случае! Вы собираетесь посреди ночи тащить с собой в больницу грудного ребенка? Это несерьезно, Лера. Приедете утром. Я присмотрю за Кириллом, с ним все будет в порядке, - пообещал Долгов.
  -- Пожалуй, вы правы, - нехотя согласилась Смелова. - Но вы позвоните мне, если ему станет хуже?
  -- Не станет, уверяю вас. Завтра убедитесь сами, что Кирилл в полном порядке. С утра к вам приедет моя мама, посидит с Дашей - возить малышку с собой не самая блестящая идея.
  -- Хорошо. Спасибо, Дмитрий Борисович, - покорно ответила Лера.
   Попрощавшись с девушкой, Долгов решил навестить своего нового пациента. Приоткрыв дверь палаты, он осторожно заглянул внутрь. Кирилл лежал без сна, тихонько постанывая.
  -- Ну, как самочувствие? - Поинтересовался у него Долгов, присев на край кровати.
  -- Можно мне обезболивающее? Заснуть невозможно, - пожаловался Смелов.
  -- Ничего страшного, вам, думаю, полезно немного пострадать, - широко улыбнулся Дмитрий.
  -- Что это значит? Да я жаловаться на вас буду!
  -- Ради Бога. Но сначала побеседуем, - Дмитрий оглянулся на соседнюю кровать, где громко храпел щупленький старичок, и вновь повернулся к Смелову.
  -- О чем беседовать? - Нахмурился тот.
  -- К примеру, о вашей ране. Где вы ее получили?
  -- Вас это не касается.
  -- Ошибаетесь, - спокойно заметил Долгов. - Это ножевое ранение, и я обязан сообщить в милицию, чтобы там возбудили уголовное дело.
  -- Вряд ли они станут, - ухмыльнулся Кирилл. - Это, как раз, менты и сделали.
  -- Можно подробнее?
  -- Легко. У одного мента жену увел. Ну, как увел, поразвлекся с ней немного, - оск5алился Смелов. - Вот они мне и устроили "темную".
  -- Значит, заявление писать вы не намерены?
  -- Это дохлый номер.
  -- Можно личный вопрос? - Немного подумав, спросил Долгов.
   Кирилл удивленно вскинул брови и кивнул.
  -- Зачем вы изменяете жене?
  -- А вам-то какое дело?
  -- Просто понять не могу: Лера самое восхитительное создание в мире, а вы... - Дмитрий развел руками.
  -- Вы знаете Леру? - Встрепенулся Кирилл.
  -- Она моя студентка. И друг, - произнес Долгов.
  -- Подождите... Значит, ты и есть тот самый Дмитрий Борисович, который вечно сует нос не в свое дело, - повысил голос Кирилл, переходя на "ты", - о котором все время талдычит моя жена?
  -- Видимо так.
  -- Вот что я скажу тебе, Дмитрий Борисович, ты больше никогда, ясно, никогда и близко не подойдешь к моей жене, прекратишь лезть к ней со своей помощью и советами. Думаешь, я идиот, и не понимаю, чего именно ты добиваешься? Положил глаз на Лерку, так, докторишка? Решил соблазнить наивную студенточку? Имей ввиду, я тебе этого не позволю, - прошипел Смелов.
  -- Раз уж ты завел разговор на эту тему, - угрожающе сузил глаза Долгов. - Слушай меня внимательно. Я не собирался соблазнять твою жену. Мерить окружающих своей линейкой глупо, Кирилл. Мне действительно не безразлична Лера, и я очень хотел бы, чтобы она поскорее поняла, что на самом деле ты из себя представляешь. Ты не достоин такой девушки. С тобой она несчастна.
  -- Может быть, ты сделаешь ее счастливой? - Рассмеялся Кирилл.
  -- Если она уйдет от тебя, а я верю, что так и будет, я постараюсь оказаться рядом. И уж тогда... Она будет по-настоящему счастлива, - с вызовом ответил Долгов.
   Он резко поднялся с кровати, отчего та заходила ходуном. Смелов поморщился от боли в потревоженной руке и зло посмотрел на Дмитрия.
  -- Через мой труп, доктор Айболит, - фыркнул он.
  -- Это можно устроить, если пожелаешь, - с милой улыбкой отозвался Долгов, выходя из палаты.
  

Глава 11

  
   Аня стояла перед шикарно оформленной витриной модного магазинчика в смятении. Платье цвета фуксии из последней коллекции Ковалли на ней смотрелось бы много лучше, чем на дурацком манекене. Как бы она хотела сейчас войти внутрь с видом светской львицы, указать пальчиком с выкрашенным по удивительному совпадению лаком, как раз, в тон этого самого платья ногтем, протянуть заискивающе улыбающейся продавщице кредитку и попросить упаковать обновку, не примеряя.
   Но не кредитки, ни даже наличных на сумму, что значилась на ценнике, у Ани не было. Да, пожалуй, никогда и не будет.
   И купить это очаровательное платье какая-нибудь Киревская на деньги своего папочки, и явится в институт на занятия, и будет щеголять в обновке перед самым Аниным носом, действуя на нервы. А Лихачевой до конца жизни придется одеваться в китайско-турецкое шмотье на рынке.
   Аня сокрушенно вздохнула. Если она родилась в семье обеспеченной или, на худой конец, вышла замуж за сына какого-нибудь областного начальника, не пришлось бы сейчас переминаться с ноги на ногу у витрины, как бедная сиротка, не считала бы она каждый раз копейки, раздумывая над вечным вопросом: что готовить к ужину - макароны с сосисками или картошку с котлетами. Да она вообще бы не готовила! Каждый вечер ужинала бы в ресторане, том самом, который открыли недавно с такой помпой в центре города, где столик нужно было заказывать заранее, чуть не за месяц, и цены были заоблачными.
   Но о такой жизни можно было только мечтать. Ни сама Аня, ни Вадик никогда не смогут заработать столько денег...
   Лихачева понуро опустила голову и побрела прочь от манящей витрины. Внезапно девушка ощутила на себе чей-то пристальный взгляд и обернулась. Позади нее стоял Егор Темнев. Аня невольно сморщила свой очаровательный носик и заспешила дальше.
  -- Ань! - Окликнул Егор.
   Лихачева только прибавила шаг. Темнев сорвался с места, догнал и схватил девушку за руку, пытаясь удержать.
  -- Что тебе надо от меня?! - Вскрикнула Аня, вырывая руку.
  -- Да подожди ты! Я поговорить хочу, - не отставал Егор.
  -- Мне с тобой разговаривать не о чем! Мы все выяснили, - сверкнула глазами Лихачева.
  -- Нет, не все. Ты пропала куда-то, не звонила, а я извиниться хотел за родителей.
  -- Ты хотел извиниться, а я звонить должна? - Фыркнула Аня.
  -- Да послушай же! - Взмолился Егор.
  -- Давай, говори быстрее, я очень спешу, - смилостивилась Лихачева.
  -- А может, в кафе посидим? Тут неподалеку есть весьма неплохое, - предложил Темнев.
  -- С чего это я с тобой в кафе пойду?
  -- Анют, правда, поговорить надо. Я столько всего передумал...
  -- О чем?
  -- Обо все. О родителях, о нас...
  -- Никаких "нас" нет, Темнев. Ты сам так решил, - взорвалась Аня. - И разговаривать с тобой у меня нет никакого желания, и надобности в этом не вижу. Так что оставь меня в покое.
  -- Не могу. Я понял, что ты мне нужна. Очень нужна. Я был полным дураком, когда решил, что мама права. Я прошу тебя поверить, дай мне последний шанс, пожалуйста.
  -- Ладно. В семь часов в "Орхидее", - согласилась Лихачева.
  -- Это новый ресторан, да? - Уточнил Егор.
   Аня кивнула, решив про себя, что хотя бы раз, хотя бы под предлогом разговора с Темневым, но она должна попасть в самый дорогой ресторан города.
  -- Значит, до вечера? Ты не пожалеешь, - со счастливой улыбкой заверил Егор.
  

***

  
   Чуть приоткрыв дверь палаты, Лера заглянула внутрь. На одной из коек, подобрав ноги к груди, лежал Кирилл. На другой читал книгу плешивенький старичок.
   Девушка вошла и, поставив принесенную с собой сумку с продуктами, присела на край кровати мужа.
  -- Кира, - тихонько позвала она.
  -- Спит он, милая. Ему с утра перевязку делали, потом какой-то укол поставили, понятно, и вот, спит, - оторвавшись от книги, пояснил старичок. - А ты кем ему приходишься?
  -- Женой, - ответила Лера, доставая из сумки румяное яблоко и протягивая его старичку. - Угощайтесь.
  -- Спасибо, милая, витамины, понятно, мужу принесла. А меня, понятно, Степан Василичем звать, а тебя?
  -- Лера.
  -- Валерия, понятно, - улыбнулся щербатым ртом Василич, откусывая здоровенный кусок яблока уцелевшими зубами. - Да ты буди его, буди. Что ж, пришла и не поговоришь даже? Ему, понятно, сон-то полезен, но и эмоции приятные тоже нужны, понятно.
   Девушка осторожно тронула мужа за плечо. Он вздрогнул и, вытаращив глаза, недовольно на нее уставился.
  -- С ума сошла? Больно же!
  -- Извини, Кирюша, я не специально, - стала оправдываться Лера.
  -- Не специально она! Думать надо! У меня там рана, между прочим, - рыкнул Смелов.
  -- Так под майкой-то, понятно, не видно, - вставил Василич. - Чего на жен6у бросаешься?
   Кирилл послал старику уничтожающий взгляд и снова повернулся к жене:
- Поесть принесла что-нибудь? Здесь помоями какими-то кормят.
  -- Конечно, - спохватилась Лера, кидаясь к сумке. - Вот, борщик, хлеб, масло, рыбка жареная, как ты любишь, яблоки, бананы, сок.
   Она выкладывала на тумбочку продукты из сумки, поминутно бросая на мужа взволнованные взгляды.
  -- Что там с твоим плечом? Мне Дмитрий Борисович сказал, колотая рана.
  -- Опять Дмитрий Борисович! - Поморщился Кирилл. - Ты о чем-нибудь другом говорить можешь?
  -- Я о ране твоей спросила, - обиделась Лера.
  -- Болит.
  -- И где тебя угораздило?
  -- Я, понятно, тоже спрашивал - молчит, - вставил Василич. - Молчит что твой партизан.
  -- Василич, может, погулять сходишь? - Хмуро поинтересовался Кирилл.
  -- Так я это, не могу, понятно, - постельный режим, - хитро прищурился старичок.
  -- Ты с кем Дашку бросила? - Оставив его в покое, спросил Смелов.
  -- С Верой Николаевной, мамой Дмитрий Борисовича, - ответила Лера.
  -- Издеваешься? Мы что, семьями дружим? С каких это пор ты доверяешь дочку чужой тетке? - Заорал Кирилл.
  -- Она не чужая. Я ее хорошо знаю. И Даша ее любит, - непонимающе заморгала девушка. - Что тебе не нравится?
  -- Хорошо знаешь? И когда же ты успела?
  -- Нас Дмитрий Борисович познакомил.
  -- Слушай, еще раз ты произнесешь это имя, и я за себя не ручаюсь, - зашипел Кирилл, приподнявшись на локте.
  -- Да что с тобой? Чем тебе Долгов не угодил? Он для меня столько сделал...
  -- Пошла вон, дура! - Взорвался Смелов. - Идиотка!
   Лера вскочила с кровати и бросилась к двери, размазывая по щекам слезы. Вслед ей полетело крупное яблоко, брошенное Кириллом.
   По коридору больницы девушка бежала, не разбирая дороги. Слезы обиды застилали ей глаза. Она бросила все дела, Дашу дома оставила, прилетела сюда - как же, муж любимый в больнице! Она уже и думать забыла, что накануне вещи его собрала, чтобы выставить вон. Он ранен, бедненький, наплевать теперь на все его измены, не до этого сейчас.
   Но только Кириллу на Леркино самопожертвование чихать. У него какие-то свои соображения на этот счет. Долгов, видите ли, у него стойкую антипатию вызывает. Но она-то, Лера, тут причем?
   Девушка была так расстроена, что совершенно не заметила Долгова, стоящего прямо на ее пути, с широкой улыбкой на губах, и буквально натолкнулась на него.
  -- Куда же вы так торопитесь, Лера? И почему плачете? - Спросил Дмитрий, заметив зареванное лицо Смеловой.
  -- Я у Кирилла была, выдавила она.
  -- Да он не так серьезно болен, чтобы вы так рыдали.
   Долгов взял Леру под руку и повел в ординаторскую.
  -- Сейчас я вас чаем напою, и расскажу подробно о его состоянии.
   Усадив Леру на кушетку в ординаторской, Дмитрий включил чайник и сел рядом с девушкой.
  -- Ну, что вы, в самом деле? Ваш муж буде совершенно здоров через недельку, и, поверьте, вскоре вообще забудет о том, что у него что-то болело. Даже шрама практически не останется.
  -- Он сказал, чтобы я шла вон, - всхлипнула Смелова. - Идиоткой обозвал.
   Долгов сжал кулаки.
  -- Я ему устрою, - мрачно пообещал он.
  -- Не надо ничего ему устраивать. Ему и так плохо.
  -- И по делом! Он же в заслугу себе ставит, что обманутый муж его любовницы...
   Дмитрий осекся и виновато посмотрел на Леру, на лице которой застыло выражение полного потрясения.
   Так вот в чем дело, криво улыбнулась она. - Значит, это муж Оксаны... А я переживаю: бедненький Кирюша, несчастненький Кирюша. Вот уж действительно идиотка! Нашла кого жалеть! Что же меня на эти "разборки" не позвали? Я бы и от себя добавила! Лера распалялась все больше. Слезы на ее щеках высохли, в глазах появился недобрый блеск.
  -- Вы ничего не знали, - покачал головой Долгов. - Не нужно было мне...
  -- Напротив. Теперь я хоть перестала жалеть Кирилла.
   Долгов чуть приподнял брови.
  -- Считаете меня жестокой? - Усмехнулась Лера. - Знаете, что мне пришлось пережить по его милости? Я чуть руки на себя не наложила. Остановило только соображение, что Дашка больше никому не нужна, кроме меня.
  -- Вы хотели покончить с собой? - Вздрогнул Дмитрий.
   Девушка кивнула и вдруг как-то странно посмотрела на него.
  -- Вы говорили, что я красива. Это правда?
  -- Я могу повторить это снова, - тихо отозвался Долгов.
  -- Я могу нравиться? Я нравлюсь вам?
   Дмитрий встал и отошел к окну, словно боясь нарушить дистанцию.
  -- Зачем вы это спрашиваете? - Поинтересовался он, не оборачиваясь.
  -- Хочу знать.
  -- Да, вы мне нравитесь.
  -- Насколько? - В голосе Леры появились новые, игривые нотки.
  -- К чему эти вопросы, Лера?
   Долгов нервно постукивал костяшками пальцев по подоконнику, боясь обернуться и встретиться со Смеловой глазами.
   Этот разговор начинал приобретать опасное направление. Один раз Дмитрию уже стоило больших усилий держать себя в руках, еще одного подобного испытания он может просто не выдержать. И что тогда? Единожды сократив дистанцию, вернуть все на свои места будет невозможно. Зачем она его мучает? К чему спрашивать о том, что, по мнению Долгова, и так слишком явно читалось на его лбу.
   Он резко развернулся и в упор взглянул на Леру.
  -- Вы мне очень нравитесь, - медленно произнес Дмитрий.
  -- Тогда почему бы вам не подойти ближе? - Сверкнула глазами девушка.
   Долгов послушно, словно под гипнозом, подошел вплотную к Лере и, опустившись перед ней на корточки, взял ее руки в свои. Не отрывая испытующего взгляда от глаз девушки, Дмитрий осторожно коснулся губами каждого ее пальчика.
  -- Поцелуйте меня, - шепнула Лера, наклоняясь к нему.
   Долгов жадно впился губами в ее чуть приоткрытый, такой манящий рот. Он целовал ее так, будто в следующий момент им обоим предстояло умереть, и нужно было взять от этой последней минуты все, чего они были лишены всю жизнь.
   Сердце Дмитрий колотилось в груди с такой силой, что грозило вот-вот выскочить прямиком в Лерины теплые ладошки. Он не ощущал уже ничего, кроме этих податливых, мягких губ, все остальное просто потеряло всякое значение, исчезло без следа.
   Внезапно Лера отстранилась от него, вскочила с кушетки и выбежала в коридор, нос к носу столкнувшись с застывшей в дверях, как изваяние, Настей. Долгов встретился с Шаповаловой глазами и опустил голову. С минуту оба молчали. Наконец, Настя шагнула через порог и плотно прикрыла за собой дверь.
  -- Кто она, девушка, которую ты целовал? - еле слышно спросила она.
  -- Лера, - с трудом разлепив пересохшие вдруг губы, ответил Дмитрий. - Давно ты здесь?
  -- Достаточно, чтобы все подробно рассмотреть.
   Шаповалова обессилено опустилась на край кушетки и уставилась в одну точку, прямо перед собой.
  -- У тебя с ней роман? - Без всякой интонации произнесла она.
  -- Нет.
  -- А поцелуй?
  -- Случайность.
  -- Случайность? - Эхом повторила Настя. - А я? Тоже случайность?
  -- Что ты хочешь услышать? - Устало спросил Долгов.
  -- Правду.
  -- А нет ее, правды. Мы с Лерой просто друзья. Она замужем. Очень любит своего мужа. Он, кстати, вчера ночью поступил, в мое дежурство, Смелов, с колотой раной предплечья, - Долгов сел рядом с Настей, обхватив ее одной рукой. - Изменял Лере с какой-то замужней дамочкой, вот ее муж его и наказал. Этот Смелов мне вчера похвастался, вот, мол, какой я мачо...
  -- И ты Леру утешал, да? - Едко сказала Настя.
  -- Поначалу да. А потом... Я даже сам не понял, что произошло, - грустно усмехнулся Дмитрий.
  -- Она для тебя не просто друг, Дим?
  -- Так заметно?
   Настя кивнула, заставив себя проглотить рвущиеся наружу рыдания.
  -- Я ее люблю, вот в чем беда.
  -- Скажи ей об этом.
  -- Зачем? - Непонимающе заморгал Долгов.
  -- Чтобы она знала.
  -- Нет, зачем это тебе?
  -- Хочу, чтобы ты был счастлив, - вымученно улыбнулась Настя.
  -- Лучше оставить все, как есть, - замотал головой Дмитрий.
  -- А дальше? Ты так и будешь мучиться. Боясь оглядываться назад, не смея идти вперед, навсегда зависаешь в липком "между".
  -- А ты?
  -- Я хочу, чтобы ты был счастлив, - снова повторила Шаповалова, целуя Дмитрия в висок.
  

***

  
   Входя в двери ресторана "Орхидея", Аня чувствовала легкий мандраж. Может быть, она напрасно согласилась встретиться с Егором? Да еще и Вадику пришлось наврать с три короба - сказала, что к Лерке поехала, мол, та слишком переживает неприятности с мужем, и ей нужна поддержка лучшей подруги. Хорошо хоть Лера согласилась прикрыть в случае чего, правда, неохотно, предварительно прочитав мораль о честности и доверии между любящими друг друга людьми.
   Что касается доверия, то этого Лихачевой хватало с избытком. Вадим проглотил "лапшу" и ухом не повел. Конечно, ведь он ни капли не сомневался, что его девушкой движут лишь благие намерения: помочь подруге в трудную минуту - святое дело.
   Ане даже немного стыдно стало за свою ложь - обманывать Пирогова было равносильно тому, как обобрать несмышленого карапуза. Вадим был готов пылинки с любимой сдувать, каждое слово ее ловить, раскрыв рот, а она с ним так...
   Хотя, что тут особенного, неблаговидного в ее поступке? Подумаешь, дружеская встреча. Ведь никаких других планов, как побывать хотя бы единожды в жизни в самом шикарном ресторане города, у Ани не было. Да, с Егором. Но Вадик-то сюда ее точно никогда не приведет - не по карману.
   Обходительный метрдотель проводил девушку к столику, за которым уже сидел Егор.
  -- Рад, что ты все-таки пришла, - улыбнулся они, дождавшись, пока официант разольет по бокалам шампанское, продолжил. - Давай выпьем за эту встречу, а потом закажешь себе все, что угодно.
   С натянутой улыбкой Лихачева подняла свой бокал и сделала небольшой глоток. Потом раскрыла меню и мысленно чертыхнулась: цены здесь оказались даже выше, чем она предполагала. Но ведь за ужин платит Темнев, а значит, можно ни в чем себе не отказывать. Тем не менее, вместо аппетита девушка ощутила легкую тошноту. Она захлопнула меню и нерешительно глянула на официанта.
  -- Какой-нибудь легкий салатик без майонеза и масла, - все с той же вымученной улыбкой произнесла она.
   Официант кивнул и молниеносно исчез.
  -- Я не голодна, - поспешила предупредить вопрос, готовый слететь с языка Егора, Аня.
  -- Напрасно. Здесь весьма прилично готовят, - посетовал Темнев.
  -- Может, позже. Лучше скажи, зачем ты хотел встретиться? - Прищурилась девушка.
  -- Давай сначала еще выпьем?
  -- Это необходимо?
  -- Мне да, - краешком губ улыбнулся Егор.
   Казалось, он нервничает. Аня заметила, что его пальцы, судорожно вцепившиеся в тонкую ножку бокала, немного дрожат.
  -- То, что ты собираешься сказать, имеет такую большую важность? - Равнодушным тоном спросила Лихачева.
   Егор осушил бокал, закурил и посмотрел на Аню долгим испытующим взглядом.
  -- Ты себе даже не представляешь насколько, - протянул он, выпуская в потолок струю дыма.
  -- Может, поделишься тогда, что тебя так гложет?
  -- Страшновато, - честно признался Темнев. - Опыта подобного рода у меня еще не было.
   Он полез в карман пиджака, вынул и положил перед Аней маленькую бархатную коробочку в форме сердца.
  -- Что это? - Удивилась девушка.
  -- Открой.
   Лихачева раскрыла коробочку и недоуменно расширила глаза - внутри, переливаясь в свете ламп, лежало колечко с довольно крупным, искусно ограненным бриллиантом.
  -- Я купил его еще до твоего знакомства с моими родителями. Хотел сделать тебе предложение, - Егор в упор смотрел на Аню, нервно покусывая губы. - Ты станешь моей женой?
   Девушка потрясенно молчала, не отводя взгляда от ослепительно красивого камня в оправе кольца. Перед глазами у нее проносились картинки той, безумно желанной жизни, которая станет возможна, если она примет предложение: шикарный дом Темневых, дорогая машина, модные тряпки, фитнес-центры, спа-салоны, украшения... Все это будет ее, для нее, стоит только сказать "да".
  -- А как же твоя мама? Я ей не по вкусу пришлась, - оторвав, наконец, взгляд от кольца, осторожно произнесла Аня.
  -- Она смирится. Это мой выбор. И не за нее же ты замуж пойдешь, - усмехнулся Егор.
  -- Я даже не знаю, что ответить...
  -- Не буду давить. Подумай.
   Можно будет купить то самое платье, цвета фуксии, и туфельки к нему, и еще много-много всего дорогущего и такого желанного...
  -- Я выйду за тебя замуж, - уверенно заявила Аня, вынимая кольцо из коробочки и надевая его на безымянный палец правой руки.
  

***

  
   Оторвав взгляд от книги, Василич искоса посмотрел на Кирилла, издав нечто вроде "угумн", и снова уткнулся в свое чтиво. Смелов не отреагировал, продолжая дотошно изучать замысловатый рисунок трещин на потолке.
   Спустя пару минут Василич снова укоризненно взглянул на своего соседа, повторив свое "угумн". Результат тот же. Наконец, старик не выдержал и захлопнул книгу.
  -- Может, поговорим, Кирха? - Надтреснутым голосом спросил он.
  -- О чем?
  -- Да хоть о тебе. Ты, вон, молодой, жизнь, понимаешь, ключом бьет.
  -- Исключительно по голове, - не поворачиваясь, усмехнулся Смелов.
  -- Напрасно ты так. У тебя, понимаешь, жена красавица-умница, так что на судьбу-то пенять? - Покачал головой Василич.
  -- Умница, говоришь? С докторишкой крутит, - поморщился Кирилл.
  -- И с чего ты взял? - Удивился Василич. - Да и разве тебе ее судить?
  -- А кому еще?
  -- Ты-то, парень, сам, понимаешь, не без греха. Я разговор твой с доктором хорошо слышал. Хвалишься, что ревнивый муж тебя, понимаешь, ножиком кольнул. Эх, Кирюха, Кирюха, - старичок неодобрительно прищелкнул языком.
  -- Слышал, значит, - ухмыльнулся Смелов. - А храпел так, будто без задних ног дрыхнул. Ну, даже если изменяю жене, тебе-то какое дело?
  -- Ошибку мою не повторил бы.
  -- Какую еще ошибку?
   Василич потер заросший колючей седой щетиной подбородок, словно собираясь с мыслями, потом глубоко вздохнул и растянул губы в невеселой, похожей на оскал, улыбке.
  -- Я ж тоже, понимаешь, не всегда старый был. В молодости, знаешь, какой был красавец. Девки табунами за мной бегали. Ну, я их, понимаешь, вниманием не обделял. Хотя жена моя, Марь Пална, ох, и хороша была. Хозяюшка, рукодельница, готовить мастерица, она, понимаешь, такие пироги пекла, а я, дурень, - Василич махнул рукой и замолчал.
  -- Дальше-то что? - Поинтересовался Кирилл.
  -- Да что, Машенька у плиты - я по бабам, она настирывает, наглаживает - я в домино с мужиками во дворе, она в огороде ковыряется - я на диване у телевизора лежу. Не берег я ее, понимаешь. Детишек у нас не было. Одного Бог послал, да и того прибрал через полгода, - старик смахнул навернувшуюся слезу и в упор посмотрел на Кирилла. - Сволочью я был, понимаешь. А Машенька мне и слова никогда не говорила. Любила крепко, понимаешь. А я ее не уберег... Ей плохо с сердцем стало, я-то думал, отлежится, встанет... Она за два дня сгорела. Умирала, руки мои к груди прижимала и все плакала, что я без нее пропаду, - Василич сжал кулаки и часто заморгал, стараясь отогнать закипавшие на глазах непослушные слезы. - Она и не старая была еще, сорок только стукнуло. Вот уже почти тридцать лет и живу без нее, бобыль бобылем. И сразу интерес-то к другим бабам, понимаешь, пропал! Вроде ничего уже и не держит, а нету, понимаешь, азарта. Выходит, напрасно я Машеньке нервы-то тратил своими гулянками. А поберег бы ее, до сих пор бы жива была, понимаешь, может, и меня бы еще хоронила, - он вынул из-под подушки носовой платок и громко высморкался. - А готовить я за тридцать лет так и не научился.
   После этого замечания Василич отвернулся к стене и засопел.
   Кирилл некоторое время еще пялился в спину старика, ожидая возможного продолжения, но его так и не последовало. Тогда Смелов улегся поудобнее, намереваясь вздремнуть, и закрыл глаза.
   К чему Василич затеял этот разговор, он понять не мог и не хотел. Какое отношение рассказ старика имеет к нему, Кириллу? Никакой параллели здесь нет и быть не может. Но как же все-таки обидно, что Лерка шашни крутит с этим чертовым доктороишкой. Ведь если между ними ничего нет, с какой стати Долгов устраивал взбучку вчера ночью? Почему Лерка постоянно талдычит о своем "замечательном" преподавателе, да еще в таком восторженном тоне? А уж для чего Дашку доверять матери Долгова, будто это ее родная бабушка, вообще не понятно. Тоже друга нашла! Долгов то, Долгов се. Послушать, так прямо сказочный принц!
   Смелов поймал себя на мысли, что безумно ревнует жену. Она принадлежит только ему и никому больше. Это он, как мужчина, может заводить романы на стороне. Женщине же такое непростительно, непозволительно, недопустимо. Удел женщины дома сидеть, детей растить.
   Если Лерка считает по-другому, нужно указать ей ее место, иначе, не ровен час, и правда уйдет к какому-нибудь Долгову, что тогда делать? Мужчина - охотник и боец, пока надежно прикрыт его тыл, и совершенно неважно, на кого он охотится и с кем воюет.
  

***

   Вечером Дмитрий долго бесцельно колесил по городу, машинально крутя руль и переключая скорости. Из головы у него никак не шел поцелуй с Лерой. Первый и, конечно, единственный поцелуй с любимой женщиной. Чужой женщиной.
   И чем теперь он сам, Долгов, лучше Кирилла? Да абсолютно ничем, раз позволил себе слабость целовать замужнюю женщину. Пусть и невероятно желанную. Ну, почему ему не удается выбросить ее из головы, перестать думать о ней, мечтать? Стоит только Лере оказаться рядом, на расстоянии вытянутой руки, и все разумные мысли тотчас бесследно улетучиваются. Сдерживать себя с каждым разом становится все труднее.
   Если бы сегодня Лера не оттолкнула его и не выскочила из ординаторской, кто знает, чем все это могло кончиться. Как же справится с этим безумием? Как разрушить чудовищное наваждение?
   Долгов нащупал на соседнем сидении сигареты и закурил. Необходимо что-то предпринять, чтобы избавиться от пагубной привычки. И это не курение. Так ведь недолго и до того, чтобы превратиться в маньяка, готового часами караулить Леру у подъезда, ходить за ней попятам, ревниво следя за каждым ее движением.
   Вот и сейчас Дмитрий сообразил, что ведет машину прямиком к Лериному дому. Он резко вывернул руль и прибавил скорость, направившись в другую сторону. Помочь ему мог только один человек на свете. Настенька. Милая, хорошая, всепонимающая Настенька. Единственная, кому он решился признаться в своих чувствах к Лере.
   Наверное ей было очень больно видеть их поцелуй, узнать о его любви к другой женщине.
   Совсем как ему самому ежедневно, ежеминутно. Но больше бежать все равно некуда. А оставаться одному нельзя.
   Спустя еще несколько минут Дмитрий уже стоял у двери Шаповаловой, не решаясь нажать кнопку звонка. Помедлив немного, он все-таки позвонил.
   Настя открыла ему, одетая в легкий халатик. Она окинула Долгова оценивающим взглядом и криво улыбнулась:
  -- Неважно выглядишь.
  -- Чувствую себя еще хуже, - в тон ей ответил Дмитрий.
  -- Зачем ты пришел?
  -- Не знаю. Плохо мне просто.
  -- Если решил поплакаться на злую судьбу в жилетку, я ее в химчистку сдала, извини, - ровным голосом произнесла Настя.
  -- Я не жаловаться пришел, - замотал головой Долгов.
  -- Тогда зачем?
  -- Попробовать все изменить.
  -- О чем ты? - Вскинула брови Шаповалова.
  -- О нас. Я хочу быть с тобой, - в упор посмотрел на нее Дмитрий.
  -- Ну, а как же Лера?
  -- Помоги мне забыть ее. Пожалуйста.
  -- Как у тебя все просто, - невесело усмехнулась девушка, тем не менее, пропуская Долгова в квартиру.
  -- Совсем не просто. Но ведь ты поможешь?
   Долгов осторожно взял лицо девушки в свои ладони и коснулся губами ее теплых губ.
  -- Что же могу сделать? - прошептала Настя.
  -- Просто рядом будь.
  -- Буду.
   Дмитрий подхватил девушку на руки и внес с комнату. Уложив ее на разобранную постель, он очень медленно и нежно стал целовать ее. Поцелуи легкими крылышками бабочки порхали по шее, груди, животу, заставляя Настю выгибаться дугой. Она изо всех сил вцепилась в плечи любимого, боясь, что он, словно дивный сон, ускользнет и растает в ночи. Но он был рядом. Здесь. С ней. Настоящий.
   И пусть его сердце пока принадлежит другой. Об этом думать не хотелось. Главное, что сейчас он был тут с ней, Настей, целовал ее, не стремясь убежать, исчезнуть. Она сделает все возможное и невозможное, чтобы так было всегда. Заставит разлюбить ту, другую, которой он совсем не нужен. Настиной любви хватит им обоим с головой для счастья. А ведь счастье, вот оно, совсем близко.
  

***

   Аня поспешно собирала свои вещи, стараясь успеть до прихода Вадима. Встречаться с ним сейчас и пускаться в какие-либо объяснения очень не хотелось. После встречи с Егором и, как следствие, проведенной с ним ночи Лихачева твердо решила расстаться с Вадимом, чтобы, воспользовавшись единственным шансом влиться в круг избранных, выйти замуж за Темнева. Она отдавала себе полный отчет, что от былых восторженно-влюбленных чувств к Егору не осталось и следа, но ведь он был сыном весьма обеспеченных людей, единственным наследником родительского состояния, а значит, перспективной, многообещающей партией.
   А Вадим... Несмотря на всю симпатию к нему, несмотря даже на то, что между ними завязывалось нечто похожее на серьезный роман, не смотря на то, что Аня, боясь признаться себе самой, любила его, Вадик оставался классическим бедным студентом без малейших шансов занять достойное место в "элите".
   Тривиальное "с милым рай и шалаше" Аню не устраивало. Если бы шалаш этот был хотя в половину так же роскошен, как особняк Темневых, еще можно было бы подумать. В данном же случае чаша весов склонилась в сторону Егора. Конечно, рано или поздно, Ане придется все объяснить Пирогову. Но лучше все-таки поздно.
   Запихав вещи в сумку, девушка грустно оглядела более чем скромную обстановку комнатки, где целый месяц жила с Вадимом. Здесь она была счастлива. Не обращала внимания на то, что обои вылиняли и почти потеряли свой первозданный цвет, диван был основательно продавлен и скрипел при каждом движении, дешевый линолеум кое-где пошел глубокими трещинами... Все это прежде не имело никакого значения. Теперь же на Анином пальце поблескивало кольцо с бриллиантом в четыре карата, обещая шикарную жизнь в достатке и удовольствии.
   Девушка тряхнула кудрями. Нет, хватит тянуть время. Пора уходить, вернее, убегать отсюда. Она подхватила сумку и направилась ко входной двери.
   Обув босоножки, Аня хотела, было, взяться за ручку двери, но та поползла вниз, и на пороге появился Вадим. С минуту он молча смотрел на Аню, потом осененный догадкой, осторожно спросил:
  -- Уходишь?
  -- Да, - с трудом выдавила Лихачева.
  -- Куда?
  -- К родителям.
  -- Почему?
  -- Мы должны расстаться.
  -- Могу я узнать причину? - Нахмурился Пирогов.
   Аня замялась.
  -- Я... ты... мы не подходим друг другу.
  -- Вчера утром подходили, а сегодня уже нет? Что случилось-то?
  -- Мы слишком разные, - потупила глаза девушка.
  -- Ань, не надо этих общих, ничего не значащих фраз, - поморщился Вадим. - Звучит, как в бразильском сериале. Объясни по-человечески. Я обидел тебя чем-то?
  -- Нет, - покачала головой Лихачева.
  -- Тогда в чем дело? Вче6ра, когда к Лере собиралась, все было нормально, а вернулась оттуда - на тебе, тетка, пряники.
  -- Я не была у Леры, - чуть слышно пролепетала Аня.
   Вадик озадачено взглянул на нее и устало прислонился к двери. Задумчиво покусав губу, он глубоко вздохнул, словно собираясь с силами, и спросил:
  -- Тогда где? Или, точнее, с кем?
  -- С Егором, - Аня взглянула на него с вызовом. - Я тебе изменила. Ты это хотел услышать? Слушай! Егор сделал мне предложение, - она демонстративно помахала рукой с кольцом у Вадима перед носом. - И я намерена выйти за него замуж. Поэтому мы расстаемся. Теперь мои объяснения тебя устраивают?
  -- И давно это у вас? - Сверкнул глазами Пирогов.
  -- Что именно?
  -- Любовь. Ты же говорила, что терпеть его не можешь, видеть не желаешь. Или это для отвода глаза было сказано?
  -- Я ошибалась? Егор собирался сделать предложение еще месяц назад, но ты знаешь, что случилось. Вчера мы случайно встретились в городе, он пригласил меня в ресторан, мы все выяснили, - Лихачева закрыла руками лицо. - Ну, что ты от меня хочешь?! Такой жизни, которую я получу с ним, ты мне дать не можешь. Считай меня меркантильной, но я не желаю все время считать копейки, отказывать себе вовсе, жить от зарплаты до зарплаты, работая в захудалой городской больнице! Я хочу красиво одеваться, не на рынке вьетнамском, а в дорогих бутиках, хочу есть лобстеров, а не макароны, хочу жить в шикарном доме, а не в халупе, вроде этой!
  -- Я понимаю, - спокойно произнес Вадим.
  -- Понимаешь?
  -- Конечно. Ты хочешь продаться. Валяй.
  -- Да как ты смеешь! - Взвизгнула Аня.
  -- Смею, любимая, очень даже смею! Ты целую тираду сейчас выдала о прелестях жизни со своим будущим богатым мужем. А не далее как вчера утром прижималась ко мне под одеялом, заверяя в своей вечной и безграничной любви. Темнев выложил аванс - колечко с бриллиантом, обещая солидный гонорар за право обладания тобой, и ты тут же забыла о своих невероятно сильных чувствах ко мне, и мои чувства добро растоптала каблучками. Или я для тебя был только перевалочным пунктом, трамплином к вожделенному счастью за приличные деньги? Отлично, это твой выбор, дорогая. Не мне тебя судить. Дай тебе Бог того, что ты так хочешь.
   Вадим шагнул от двери, давая Ане пройти. Девушка молча взяла свою сумку и медленно, словно каждое движение давалось ей с превеликим трудом, вышла из квартиры и направилась к лифту. Ее душили рыдания, но она решила держаться, не смея показывать Вадиму своих слез.
   Объяснение состоялось, но от этого на душе Лихачевой легче не стало. Вадик был абсолютно прав: она продалась. Что ж, значит, так тому и быть.
  

Глава 12

  
   Подходя к дверям своего кабинета, Смелов чувствовал себя практически счастливым человеком. Наконец-то его выписали из этой жуткой больницы, где сосед по палате, полоумный старикашка Василич все нервы вытрепал наставлениями и байками о своей молодости, проклятый докторишка Долгов не давал покоя язвительными замечаниями и уничтожающими взглядами, и вкупе ко всему, не было ни одной симпатичной медсестры. Конечно, в больницу придется наведываться еще неделю - перевязки делать, но это было уже не так невыносимо, как постоянное нахождение там. Возвращение на работу стало для Кирилла глотком свежего воздуха после удушающих запахов лекарств в больничном коридоре.
   Позади Смелова застучали каблучки. Кирилл обернулся, изобразив на лице привычную уже ему "улыбку дамского угодника", именно так, по его мнению, улыбался Казанова. Но эта улыбка тотчас же уступила место гримасе ненависти, по коридору прямо на него плыла Оксана.
  -- Здравствуй, Кирюша, - как ни в чем не бывало поприветствовала она Смелова. - Как здоровье?
  -- Еще наглости хватает ехидничать? - Зашипел Кирилл. - Будто бы и не знаешь, что твой муженек меня чуть на тот свет не отправил.
  -- Ну, это ты преувеличиваешь: если бы хотел, отправил бы, не сомневайся, а так только царапнул слегка. Сережа у меня такой ревнивый, - елейно улыбнулась Волкова.
  -- Пусть радуется, что я заявление не написал на него, - нахмурился Смелов.
  -- Поверь, это дохлый номер, тебя бы еще и виноватым сделали.
  -- А ты, смотрю, радуешься, - зло заметил Кирилл.
  -- Открою тебе одну страшную тайну: я все подстроила, чтобы Сережа ревновал. Это придает пикантности отношениям, - Оксана лениво потянулась. - Жизнь так скучна, если не добавлять в нее красок и остроты самостоятельно. Ты не обижайся, что все так получилось, ведь ты и сам получил хорошую дозу адреналина.
  -- Ничего себе адреналин! - Вспыхнул Кирилл. - Поразвлеклась, использовала меня, и теперь с милой улыбочкой сообщаешь мне об этом. Да кто ты после всего?!
  -- Женщина, Кирюша, беззащитная женщина с маленькими слабостями и капризами.
   Волкова хитро подмигнула и направилась дальше по коридору, виляя обтянутыми узкой юбкой бедрами. Кирилл ошарашено смотрел ей в след, не веря, что женское коварство может принимать подобные обороты.
   Смелов машинально открыл дверь кабинета, вошел внутрь и включил компьютер, не переставая думать о словах Оксаны. Это надо же, воспользовалась его доверчивостью и закрутила с ним фиктивный роман только лишь для того, чтобы своего муженька позлить. Остроты ей, видите ли, захотелось. Ненормальная.
   А если ее Сереженька не рассчитал да и убил бы Кирилла? Нет, таким, как Волковы, оба, в психушке лежать надо, в смирительных рубашках, под строжайшим наблюдением врачей. Им среди нормальных людей совсем не место - опасны для общества.
   Кирилл мотнул головой и попробовал сосредоточиться на работе. Уже давно решено было обеспечить фирму новым ПО с компактными, но более оперативными приложениями. Новинку требовалось протестировать, этим Смелов и решил заняться, как в дверь постучали.
   Оторвав взгляд от монитора, Кирилл крикнул:
  -- Войдите!
   На пороге появился Санька Дубравин, молодой перспективный программист с задатками гения. Он тепло улыбнулся Кириллу и, подойдя ближе, протянул ему руку.
  -- слышал, что вы снова в строю, Кирилл Александрович. Дай, думаю, зайду, поздороваюсь. Говорят, у вас серьезное ранение какое-то было. Правда?
  -- Да так, царапина, - нарочито небрежно бросил Смелов.
  -- Разве с царапиной две недели в больнице держат? - Удивился Санька. - Где ж это вас угораздило?
  -- От хулиганов попало. Честь девушки защищал, - напыщенно произнес Кирилл, внимательно вглядываясь в лицо Дубравина: не знает ли он истиной причины.
   Но тот, казалось, верил каждому слову Смелова и был поникнут глубочайшим уважением к его храбрости и отваге.
  -- Их много было? - Спросил Дубравин.
  -- Человек семь, наверное, иначе я бы справился, - входя во вкус, поведал Кирилл. - И ладно бы честно, так нет, двое на меня сзади налетели, вот один из них и саданул в плечо ножом.
  -- А девушка? - Округлил глаза Санька.
  -- Какая девушка?
  -- Которую вы защищали.
  -- Ах, девушка... Так она убежала сразу, - нашелся Смелов.
  -- Даже не поблагодарила?
  -- Вот это, как раз, самое обидное.
  -- А вы настоящий герой, Кирилл Александрович, - восхитился Дубравин.
  -- Да ладно тебе, - махнул рукой тот.- Долг каждого уважающего себя мужчины вступиться за обиженную женщину. Только смотри, не говори никому, - Кирилл заговорщицки приложил палец к губам. - Не хочу лишнего внимания. У нас, сам знаешь, из мухи слона в миг сделают, а я этого не люблю.
  -- Я могила, - заверил Санька, пораженный "скромностью" Смелова.
  -- Ладно, раз уж ты все равно меня отвлек, - Кирилл отъехал от стола в кресле. - Пойдем-ка, друг Саня, покурим. А потом уж я на весь день за эти программные тесты засяду.
   Во внутреннем дворике здания фирмы Смелов и Дубравин встретили еще двоих ребят из юридического отдела. Те живо поприветствовали Кирилла, не забыв поинтересоваться его здоровьем. Смелов отшутился, сказав что-то о бандитской пуле и переведя разговор на другую менее "больную" тему. В это время мимо вовсю дымящих сигаретами мужчин прошла скромно опустив голову, невысокая худая светловолосая девушка. Один из парней толкнул другого в бок, кивнув на скрывшуюся в дверях блондинку.
  -- Слышь, Жека, Иннка-то наша, глянешь, тихоня тихоней.
  -- Ага, - согласно кивнул Жека. - Мышка серая.
  -- У тебя с ней тоже было? - Подхватил разговор Дубравин.
  -- А у кого с ней не было? - Громко заржал Жека. - Баба-то безотказная и комплексами не наделенная.
  -- Вы о чем, мужики? - Насторожился Кирилл.
  -- А вон, пусть Лешка расскажет, - Сашка мотнул головой в сторону первого, поднявшего тему, парня.
   Лешка оскалился и недвусмысленно хмыкнул.
  -- Чего тут рассказывать? Лучше, как говорится, один раз увидеть, в смысле, попробовать, чем сто раз услышать. Инка красотой не блещет, но в постели любой телочке фору даст. А главное, никаких тебе обязательств: сделал дело, гуляй смело, - он хлопнул Смелова по плечу. - Ты, Кирюха, наверное, последний во всей фирме, кроме дяди Пети, охранника, который ее еще не "испробовал", но у дяди Пети уже возраст не тот, а у тебя жена, так что... Не судьба, как говорится, в этом омуте резвиться.
   По дворику прокатился взрыв дружного смеха, не поддержал общее веселье только один Кирилл. Он переваривал информацию.
  -- Так она действительно в сексе... ну, хороша? - Немного помолчав, спросил он.
  -- Хороша - не то слово! - Авторитетно заявил Дубравин. - Для серьезных отношений, конечно, другая нужна: кому охота жить с женщиной, с которой все твои друзья-приятели кувыркались и знают, не хуже тебя, на каких местах у нее родинки. Но так, для развлечения, очень даже!
  -- А то, что она не симпатичная, так можно свет выключить, - хихикнул Жека. - Если скучно с женой станет, Кирюха, рекомендую.
  -- Если станет скучно, - машинально повторил Смелов.
  

***

   Вконец уставший после тяжелой операции, Долгов задумчиво курил в окошко ординаторской. В голове его не было абсолютно никаких мыслей, только ощущение полной удовлетворенности: сложнейшая операция по удалению опухоли на позвоночнике прошла без малейших сборов, пациент, добродушный, краснощекий мужичок, успевший на всякий случай попрощаться со всеми своими родственниками, чувствовал себя относительно хорошо и отсыпался теперь после наркоза. Его жена встречала Дмитрия у дверей операционной, как ангела небесного, и, казалось, готова была ему в ноги рухнуть и пыль под его бахилами целовать в благодарность за "чудо", ведь никто из коллег Долгова на эту операцию не решился, мол, шансов слишком мало, а риск огромный. Дмитрий и сам это знал, но был уверен, что справится. И ведь справился же. Осталась самая малость - чтобы постоперационный период прошел нормально. Но это уже, по большей части, зависело от пациента.
   Несмотря на восхищение своей бригады, от медсестер до ассистента, героем себя Долгов не чувствовал. Случай не был совсем безнадежным. Если имеется хотя бы один шанс и сотни, нужно хвататься за него изо всех сил, именно этим Дмитрий и занимался всю свою жизнь. Ведь если не он, то кто?
   На столе натужно завибрировал мобильник. Долгов сделал последнюю затяжку и бросил окурок за окно, потом неспеша подошел к столу и взял телефон в руки. Звонил Стрельцов. После того, как Леру с Дашей выписали из инфекционной больницы, Долгов не видел друга, хотя и обещал ему "не пропадать", но работа, работа, работа...
  -- Алло?
  -- Здорово, Димка! - Весело поприветствовал его Виктор. - Как оно?
  -- Да ничего, все в норме. Ты как?
  -- Лучше всех. Я ж чего звоню, у меня завтра вроде как юбилей - тридцать пять. Приглашаю. Народа много не будет - человек пять всего, включая тебя. Придешь?
  -- Завтра? - Переспросил Долгов. - У меня как раз выходной. Во сколько?
  -- В семь, но как тебе удобно. Прямо домой ко мне подтягивайся, помнишь-то где я живу?
  -- Конечно. А если я не один приду?
  -- Я дамой? - Подколол Стрельцов. - Дамам я всегда рад. Это не Лерочка?
  -- Нет, - Дмитрий невольно нахмурился.
  -- Значит, последовал моему совету, отвлекся, - хмыкнул Виктор. - Я рад. В общем, жду вас завтра.
  -- Договорились.
   Долгов отложил телефон и сокрушенно вздохнул. Вот ведь Витька, напомнил о Лере! А он-то о ней сегодня и не вспоминал - работой мысли заняты были. А теперь настроение испортилось. Дмитрий зло пнул ногой ножку ни в чем не повинной кушетки и отправился искать Настю, чтобы сообщить о приглашении Стрельцова.
   Шаповалову он нашел на сестринском посту, где она деловито раскладывала по стопкам истории болезней. При появлении Дмитрия глаза девушки заискрились восторгом, и ей стоило неимоверных усилий не вскочить с места, чтобы броситься ему на шею с поцелуями.
  -- Поздравляю с успешной операцией! - Улыбнулась она.
  -- Спасибо, - коротко ответил Долгов. - У меня к тебе дело.
  -- Какое?
  -- Завтра у моего друга день рождения, мы с тобой приглашены к семи вечера.
  -- Мы оба? - Расширила глаза Настя.
  -- Мы оба, - подтвердил Дмитрий.
  -- А мне обязательно идти?
  -- Конечно.
  -- Но ты же сам говорил, что о наших отношениях пока не стоит распространяться, а если мы пойдем вместе... - Шаповалова развела руками.
  -- Я думаю, прятаться по углам уже хватит, - усмехнулся Долгов.
  -- Ты серьезно?
  -- Абсолютно.
  -- Но ведь я даже не знаю твоего друга. Кто он?
  -- Витька Стрельцов. В инфекции работает. Завтра я вас познакомлю.
  -- Хорошо. А с подарком что делать будем? - Поинтересовалась Настя.
  -- После работы по магазинам прошвырнемся, выберем что-нибудь.
   Шаповалова кивнула в знак согласия, уже предвкушая, как они с Дмитрием первый раз "официально вместе" куда-то пойдут. То, что Долгов наконец-то решился "рассекретить" их роман, приятно радовало девушку. Он познакомит ее со своим другом, она впервые появятся на людях как пара. Казалось, жизнь налаживается.
  

***

   На дне рождения Стельцова "народа" действительно было мало: коллеги Виктора Анна и Николай Зайцевы, недавно поженившиеся и постоянно державшиеся за руки, Долгов с Настей и сам именинник.
   С момента появления Насти Виктор не сводил с нее восхищенного взгляда. Это сразу же было замечено Долговым и заставило его ощутить легкий укол ревности. Все-таки Шаповалова была его девушкой, пусть даже он и не испытывал к ней пылких чувств. Настя же моментально прониклась симпатией к очаровательно Анне и, узнав, что та тоже медицинская сестра, да еще высшей квалификационной категории, уже не отходила от нее ни на шаг, восторженно заглядывая ей в глаза. Девушки весело щебетали на уютном диванчике в углу гостиной, не обращая ровно никакого внимания на что-то бурно обсуждавших мужчин за праздничным столом. Однако именинник выпал из беседы почти в самом ее начале и теперь искоса поглядывал на полностью покорившую его спутницу Долгова.
   После очередного тоста, поддержанного и женской половиной гостей, Стрельцов объявил, что ему нужен перекур. Долгов присоединился к нему, оставив некурящего Николая развлекать девушке.
  -- Я смотрю, ты Настю прямо буравишь глазами, - чуть недовольным тоном заметил Виктору Дмитрий, когда они вышли на лестничную площадку.
  -- Прости, друг, - покаянно опустил голову Стрельцов. - Не думал, что это так бросается.
  -- Не то слово, - хмыкнул Долгов. - Так поделись, чего ты на нее пялишься?
  -- Красивая, - выдавил Виктор.
   Дмитрий метнул на друга уничтожающий взгляд.
  -- А ты сам-то хорош! - Внезапно ощетинился Стрельцов. Давно к замужним женщинам охладел?
  -- Не охладел, - печально констатировал Долгов.
  -- То есть как?! А с Настей у тебя что?
  -- Говорят, клин клином вышибают. Противоядие.
  -- Совсем очумел, что ли? Это ты Настеньку противоядием назвал? Да она же... Как можно ее использовать? - Вспыхнул Стрельцов.
  -- А не ты ли мне не так давно лекцию читал о вреде зацикливания на безнадежной любви? Твоему совету следую, - парировал Долгов.
  -- Я ж не думал, что так... Что с Настей... В общем, нельзя так, Дим, - в смятении проговорил Виктор.
  -- Настя тебе нравится, - полуутвердительно произнес Дмитрий.
   Стрельцов кивнул, машинально стряхивая пепел в жестяную баночку из-под кофе, служившую пепельницей.
  -- Ну, так поухаживай за ней. Может, что и получится, - вдруг предложил Долгов, в упор глядя на друга.
  -- А ты?
  -- Если у вас все срастется, я только рад буду. За нее. За вас обоих.
   Некоторое время оба молчали, избегая смотреть друг другу в глаза. Долгов докурил, нервно вмял окурок в импровизированную пепельницу и тут же, достав новую сигарету, закурил снова. Стрельцов же так внимательно разглядывал трещины в штукатурке на стене, словно это было делом первостепенной важности.
  -- А как она воспримет мои ухаживания? - Вдруг спросил он, не оборачиваясь.
  -- Не знаю. Она говорит, что любит меня, - неохотно ответил Дмитрий.
  -- Тогда это бесполезная затея, - вздохнул Стрельцов.
  -- Ты еще ничего не предпринял, а уже готов сдаться?
  -- Да ты меня прямо настойчиво сватаешь, - рассмеялся Виктор. - Но что можно предпринять?
  -- Тебе все по пунктикам расписать? - Съязвил Долгов. - Сам подумай. Я тебе Настин номер оставлю, позвонишь, пригласишь куда-нибудь. Романтика, ужин при свечах, кино театр... Девушки такое любят. Только знаешь что, если ты ее обидишь, я с тебя шкуру с живого спущу и на солнышке вывешу сушиться.
  -- Заметано. Но ты не пожалеешь, что сам мне в руки такую девушку отдаешь?
  -- Если ты способен сделать ее счастливой - нет. Я-то это вряд ли смогу. Она замечательная, добрая, нежная, но вот тут, - Долгов постучал себя по груди, - ничего не вздрагивает, не сжимается. Видимо, моя "болезнь" неизлечима, и нужно с этим смириться.
  -- А Леру отбей. Как я понял, с мужем она все равно несчастна. Так ты наплюй на все условности - действуй смело. И не заводи старую песню о том, что она твоя студентка, - махнул рукой Виктор, заметив протестующее движение друга. - Глупости все это, ханжество и предрассудки. Сколько студенток замуж за преподавателей выходят и живут, горя не зная.
  -- Она мужа своего любит.
  -- Кто сейчас мне рассказывал о романтике, кино и театрах? Заставь ее разлюбить мужа и влюбиться в тебя.
  -- Думаешь, получится?
  -- Уверен.
   Домой Настя с Долговым ехали в полном молчании. Дмитрий не переставал думать о своем разговоре со Стрельцовым. Конечно с одной стороны мысль о том, что Настя может променять его, Долгова, на Виктора, была не слишком приятна - мужское самолюбие будет задето. С другой стороны, и она все-таки перевешивала, девушка заслуживает счастья, а оно не возможно, если играть в одни ворота. Настенька как нежный цветок нуждается в заботе и любви. С первым пунктом Дмитрий мог справиться без особого труда, но со вторым...
   Долгов искоса взглянул на Шаповалову, на губах которой блуждала таинственная улыбка. Девушка задумчиво накручивала прядь волос на палец, отстраненно смотря куда-то вдаль.
  -- О чем думаешь? - Решился спросить Долгов.
  -- А? Да так, ни о чем, - отозвалась Настя. - Хороший был день рождения. И друг у тебя хороший.
  -- Стрельцов?
  -- Угу.
  -- Да, он парень что надо, - согласился Дмитрий.
  -- А почему он не женат?
  -- Ищет идеальную женщину.
  -- А такие бывают?
  -- Ты, например.
  -- Все шутишь?
  -- Абсолютно серьезен, - заверил Дмитрий. - Ты бы ему подошла.
  -- В каком смысле? - Нахмурилась Настя.
  -- Во всех. Ты умна, красива, хорошо готовишь, характер у тебя мягкий. Именно о такой женщине Витька и мечтал всегда.
   С каждым словом Долгова глаза Шаповаловой расширялись все больше. Она часто заморгала, силясь понять, шутит Дмитрий или все же говорит серьезно.
  -- Ты в своем уме? - Спросила она. - Только что, мне же не показалось, ты намекал на то, что я подходящая кандидатура для твоего друга. Не для тебя. Забавный способ избавиться от надоевшей пассии.
  -- Ты не правильно меня поняла, - покраснел Долгов.
  -- А, по-моему, правильно. Останови машину. Пешком пройдусь.
   Долгов не отреагировал.
  -- Останови, говорю! - Снова потребовала Настя.
  -- И не подумаю. До твоего дома еще далеко, а ночью на улицах нашего милого города не безопасно.
   Девушка сердито отвернулась к окну. Дмитрий бросил на нее испытующий взгляд и примирительно произнес:
  -- Прости. Я, наверное, глупость сморозил. Вроде не пьян, а несу чушь. Прости, слышишь?
   Никакого ответа. Настя лишь сжала губы и сдвинула брови.
  -- Ты Витьке понравилась. По-настоящему. А я... Понимаешь, я же не слепой - вижу, что со мной ты не слишком-то счастлива, - Дмитрий глубоко вздохнул. - Я бы хотел, очень хотел, чтобы все у нас было по-другому. Мне хорошо с тобой, спокойно, тепло... Черт, как же трудно-то мысли выражать!
  -- Я тебя поняла, - тихо сказала Настя. - Ее разлюбить ты не в состоянии. А мне желаешь только счастья. Так?
  -- Да.
  -- Но решать за меня не надо. Неужели до тебя до сих пор не дошло, что счастлива я могу быть только с тобой. Пусть на вторых ролях. Но не гони меня...
  -- Не буду. Мне самому страшно: если ты уйдешь, я совсем свихнусь, - невесело усмехнулся Дмитрий. - Но из таких соображений держать тебя на привязи рядом с собой не хочу. Эгоистично.
  -- Это не ты меня держишь. Я тебя не отпускаю. И не отпущу. Давай закроем эту тему. Сделаем вид, что только что говорили о погоде, а не расписывали планы на мою дальнейшую жизнь, - предложила Настя, мягко положив ладонь на колено Долгова.
   Тот кивнул. Для него вопрос "дальнейшей жизни" Насти все еще оставался открыт. Что ж, на данный момент он сделал все, что мог, остальное целиком и полностью зависит теперь от Стрельцова. Настя сама пока не понимает, что с Виктором ей будет лучше во всех отношениях, но давить на нее бессмысленно и бесполезно. Она хватается за него, Долгова, как за единственный билетик в ложу театра, где дают последний спектакль о большой и чистой любви. Но жизнь, реальная жизнь далека от театрализованных представлений. Зачастую она груба и жестока, да и красок в ней поменьше будет. Но самое печальное, что она не подчиняется ни перу сценариста, ни властному голосу постановщика. Режиссер у нее один - Господь Бог.
  

Глава 13

  
   Аня подавленно молчала, вертя в руках чашку с остывшим кофе. Крупные слезы, скатываясь со щек девушки, с тихим всплеском шлепались в чашку.
   "Наверное, кофе теперь соленый", - мрачно подумала Лера, глядя на подругу.
   Она мягко отняла чашку у Лихачевой и вылила кофе в раковину, потом вытащила из пачки на столе бумажную салфетку и протянула ее Ане. Та приложила салфетку к глазам, скомкала ее и бросила на стол, к куче таких же, мокрых от слез, смятых салфеток.
  -- Осуждаешь меня, да? - Шмыгнула носом Лихачева.
  -- Нет, - покачала головой Лера. - Ты сама себя осуждаешь.
  -- А ты как поступила бы на моем месте?
  -- Не знаю. Рассуждать и давать советы легче, чем решения принимать.
  -- Ты бы не променяла Кирилла со всеми его недостатками на богатенького. А я променяла! - С театральным надрывом выкрикнула Аня. - Но я же просто хочу быть счастливой.
  -- Счастье ни за какие деньги не купишь, - философски заметила Смелова.
  -- Только не говори мне сейчас про шалаш, в котором с милым живется прекрасно.
  -- Не собираюсь.
  -- Ну, что мне делать? - Снова шмыгнула носом Аня.
  -- Ты уже сделала. Выбрала. Теперь живи дальше, к свадьбе готовься.
  -- Мама сказала, что я молодец, а папа дурой обозвал, - скривилась Лихачева. - Потом они поссорились, потому что мама вспомнила, что у нее в молодости тоже был состоятельный кавалер, но она сделала выбор в пользу папы, а он так ничего в жизни и не добился. Всю ночь орали. Теперь папа ни со мной, ни с мамой не разговаривает, назвал нас продажными тварями и к бабушке ушел с чемоданом.
  -- Да, весело у вас, - протянула Лера.
  -- Но самое ужасное даже не это. Через три недели начнутся занятия, и с Вадиком мы будем видеться каждый день. Господи, как же я ему в глаза-то смотреть буду?
  -- Значит, не будешь.
  -- Может, академ взять? В следующем году другую группу попаду...
  -- Не знаю, Анька, решай сама.
  -- Вот и я не знаю, - потеряно вздохнула Лихачева.
  -- Ты от проблем убежать хочешь. Не решать их, а именно убежать, - прищурилась Лера. - Ну, возьмешь ты академ, ну, попадешь в другую группу. А если ты с Вадиком на улице случайно столкнешься или в самолете в соседние кресла сядете? Попросишь стюардессу парашют тебе выдать, чтобы срочно свалить от укоризненного взгляда Пирогова?
  -- В каком самолете? - Не поняла Аня.
  -- В Париж.
  -- Нет, Вадик в Париж не полетит, - убежденно сказала Лихачева.
  -- Да не в Париже дело! Сама не понимаешь? - Начала злиться Смелова. - Ты спрятаться хочешь. Ответственность с себя снять. Вроде само собой все получилось, не с твоей легкой руки, а ты сама больше всех страдаешь и встречаться с Вадиком не хочешь лишь потому, что это тебе невыносимую боль причиняет.
  -- Но ведь так и есть, - часто заморгала Аня.
   Плакать ей уже не хотелось, но она совершенно запуталась в Леркиных доводах, жалела уже, что начала этот разговор и мечтала побыстрее его закончить.
  -- Да прекрати ты себя жалеть, - мрачно посоветовала Смелова. - Ты совершила выгодный обмен: бедного Пирогова на обеспеченного Темнева. А если тебе не кажется это выгодным, поменяй обратно. Все просто.
  -- А ведь ты права, - обрадовалась Аня. - Обмен выгодный. И чего я тогда реву?
   Лера, устав слушать подругу и давать советы, подошла к окну и рассеянно выглянула на улицу.
   Там соседский мальчишка Славка катался на своем новом велосипеде прямо по свежезасаженному цветочками газону перед подъездом, нацепив на лицо выражение наглого "пофигизма".
   И без того вялые, не принявшиеся еще цветы клонили свои тяжелые головки к разрыхленной земле. А Славка, съехав с газона, снова возвращался обратно с диким улюлюканьем и с каким-то остервенением давил на педали.
   Из другого окна высунулась баба Катя, местная активистка, которая, собственно, и сажала несчастные цветочки, купив их на свою небольшую пенсию. Облагородить внешний вид двора было ее заветной мечтой, за осуществление которой она боролась собственными силами, давно рукой махнув на ничего не делающий по причине отсутствия лишних денег ЖЕК и равнодушных ко всему жильцов.
   Увидев страшное надругательство над плодами рук своих, баба Катя даже задохнулась от возмущения и поначалу молча смотрела на кощунствующего Славку, только открывая и закрывая рот, как выброшенная на берег рыба. Выйдя, наконец, из ступора, она закричала. Это был не просто крик, это был вопль-вой, отчаянный, из самой глубины оскорбленной души:
  -- И что же ты делаешь, гаденыш! И что же тебя папка твой ремнем-то не лупит! И что же ты давишь-то, давишь зачем! Нету вас сажать, спину гнуть! Варвары! Бандюки прокляты-и-и!
   Баба Катя сорвалась на визг, визг перешел в рыдания. На секунду лицо старушки скрылось в оконном проеме, и в следующий момент на продолжавшего свои беззакония Славку вылилось ведро холодной воды. Одуревший от неожиданной атаки мальчишка свалился с велосипеда носом в рыхлую землю, посреди раздавленных колесами велосипеда цветов.
  -- Так его, - одобрила Лера, отворачиваясь от окна.
   Анька уже не плакала и заинтересовано моргала, ожидая подробного рассказа о произошедшем. Но сказать Смелова ничего не успела: пронзительная трель телефона отвлекла ее внимание.
  -- Алло? - Спросила он в трубку, не глядя на определившийся на дисплее мобильника номер.
  -- Здравствуйте, Лерочка. Как ваше ничего? - Раздался голос Долгова.
  -- Дмитрий Борисович! - Обрадовалась Смелова, почувствовав вдруг, что по-настоящему соскучилась. - Наше ничего по-прежнему. А как вы?
  -- В порядке. Дашуня хорошо себя чувствует?
  -- Да, выросла очень. Все время агукает и улыбается беззубым ртом, пытается схватить ручками погремушки над кроваткой, но не достает, - поведала Лера и, поймав на себе чуть насмешливый взгляд Лихачевой, показала ей кулак.
  -- Большая уже совсем, значит. Это хорошо. Мама моя тут кое-какое предложение выдвинула, - Долгов замялся. - Ей так понравилось с Дашей нянчиться, что она попросила меня передать, что если вы не против, она могла бы сидеть с малышкой, пока вы будите на занятиях. Не придется академический отпуск брать. Как вы на это смотрите?
  -- Даже не знаю, - растерялась Лера. - Это как-то неудобно.
  -- Бросьте! Вы нам обоим услугу окажете: мама почувствует себя, вроде как, бабушкой и отстанет от меня на какое-то время и просьбой срочно предоставить ей внуков. Вы подумайте, Лерочка. До начала занятий еще три недели - время есть.
  -- Я подумаю, - пообещала Смелова. - Спасибо за предложение.
  -- Что ж, я вас озадачил, теперь пойду озадачу пациентов, - рассмеялся Долгов. - Надумаете, сразу звоните. Ну, и просто так звоните - буду очень рад. До свидания.
   Лера положила трубку и недоуменно посмотрела на Аню.
  -- Долгов? - Уточнила та. - Что он хотел?
  -- Предложил, чтобы с Дашкой Вера Николаевна сидела, мама его, пока я буду в институте. Говорит, это лучше, чем брать академ.
  -- Вот это да! Слушай, он к тебе явно не ровно дышит, иначе с чего бы такая забота? - Лукаво заметила Аня.
   Лера задумчиво почесала нос.
  -- Думаешь, это было бы удобно? - Спросила она, пропустив замечание подруги мимо ушей.
   Лера посмотрела на причудливый узор на полу - тень, отбрасываемая ажурной занавеской. Тень чуть двигалась, искажалась от колыханий тюля на сквозняке, приобретая еще более удивительные очертания.
  -- Лер! Лера, ау! - Лихачева помахала руками, привлекая внимание подруги.
   Смелова вздрогнула, приходя в себя и взглянула на Аню.
   Ее неестественно прямая спина, натянутая, как тетива лука, высоко поднятый подбородок с маленькой ямочкой посередине, тщательно уложенные волосы, слегка завитые на кончиках, навели Леру на мысль, что Аня похожа на маленькую девочку, которую нарядили во взрослое платье и велели вести себя "как большие", но за всеми попытками скопировать манеры старших проскальзывала совершеннейшая невзрослость. Казалось, сейчас, вот-вот и вскочит она, и побежит куда-то по своим невзрослым делам: в куклы играть или лепить торт из песка. Но Аня не вскакивала, не бежала, а продолжала сидеть, глядя на Леру своими лучистыми невзрослыми глазами, в которых плясали тщательно замаскированные хитринки-смешинки.
  -- Долгов-то по тебе сохнет, подруга. Точно тебе говорю, - сказала Лихачева.
  -- Глупости какие, - отмахнулась Смелова.
  -- А вот и нет! Смотри сама, - Аня принялась загибать пальцы. - На экзамене тебе поблажку дал - раз. Из роддома тебя забирал - два.
  -- Это же ты его попросила, - перебила Лера.
  -- Он мог и отказаться, - заметила Лихачева. - Среди ночи к тебе приезжал - три. В больницу, когда Даша болела, бегал - четыре.
  -- Целовал - пять, - машинально добавила Лера.
   Аня вытаращила глаза:
  -- Что?! Ушам не верю! Целовал? Когда?
  -- Да не важно.
  -- Важно! Еще как важно.
  -- Когда Кирилл на меня наорал в больнице, я расплакалась. Долгова встретила в коридоре. Он меня в ординаторскую отвел. А мне так обидно было из-за Кирилла... Я и говорю: "Поцелуйте меня". Он поцеловал.
  -- Ну?
  -- Что "ну"?
  -- Как это было? - Лихачева впилась в подругу глазами, стараясь ничего не упустить. - Как он целуется?
  -- Отстань, пожалуйста, - Лера замахала на нее руками. - Я сама не знаю, как это получилось. Зачем я его попросила поцеловать?
  -- Люди целуются, когда им этого хочется, когда необходимо. Если слов недостаточно. Раз ты его попросила, значит, тебе это было нужно. Ты это хотела. Что ты почувствовала?
  -- Что если не остановлюсь и не убегу... Я предала Кирилла, - горько вздохнула Лера.
  -- Ты? Предала? Поцелуем? Не смеши!
  -- Чувствами. Понимаешь, мне показалось, что это был не просто поцелуй. Нечто большее.
  -- Бросай-ка своего никчемного муженька и бери в оборот Долгова, - посоветовала Аня.
  -- Как это "в оборот"? - Заморгала Смелова.
  -- Ты ему нравишься, это понятно. Но и он тебе тоже. Не упуская шанс.
   Не ответив, Лера снова отошла к окну, за которым баба Катя вместе с провинившимся Славкой пытались спасти уцелевшие цветы.
  

***

  
   Настя уютно устроилась на диване с книгой. В который раз уже перечитывала "Унесенных ветром" она не знала - раз пятнадцать точно. Может, и больше. Я все время плакала, сопереживая Скарлетт. Это надо же, столько горя перенесла, так еще в последний момент только поняла, что любит человека, который был рядом всю жизнь. Поняла и потеряла его безвозвратно.
   Девушка оторвала взгляд от книги и посмотрела на скудные пригоршни света на полу, которые солнце бросало через затененное занавеской окно. Как же хорошо, что у нее есть Дмитрий, уж она-то его не потеряет так бездарно, как Скарлетт Ретта. Свою любовь она будет беречь как дорогую китайскую вазу. И пусть пока Дмитрий лишь позволяет ей любить себя, она уж постарается, чтобы ее чувства стали взаимны. Нужно только набраться терпения.
   В дверь позвонили, и Настя бросилась открывать. На пороге стоял прыщавый паренек лет семнадцати в кепке с надписью "курьерская служба". Едва Шаповалова успела открыть дверь, как паренек протянул ей бланк и ручку с вопросом:
  -- Вы Анастасия?
  -- Да, - кивнула девушка.
  -- Распишитесь в получении.
  -- В получении чего?
  -- Вот, - курьер движением фокусника извлек из-за спины букет белоснежных карликовых роз и вручил его Насте после того, как она поставила автограф на бланке.
   Шаповалова поднесла цветы к лицу и благодарно улыбнулась парнишке. Тот козырнул и сбежал вниз по лестнице, не дожидаясь лифта.
   "Димка, - подумала Настя, возвращаясь в квартиру. - Вот выдумщик: прислал цветы, как будто так подарить нельзя".
   Она поставила букет в шуршащей упаковке в вазу и взялась за телефон - позвонить Долгову и поблагодарить за цветы. Но тут ее взгляд упал на незамеченный до этого уголок маленькой открытки, всунутой меж цветов. Раскрыв открытку, Настя прочитала:
   "Взял на себя смелость отправить Вам скромный букет, цветы в котором могут лишь завидовать Вашей красоте, но никогда не приблизятся к ней.

Кажется, уже навеки Ваш, В.С.".

  -- "В.С."? - Вслух спросила себя Настя. - Что еще за "В.С."? Господи, Виктор Стрельцов!
   Девушка почти испуганно уставилась на открытку, словно буквы на ней вот-вот превратятся в чудовища и расползутся по квартире.
   Значит, это не Дмитрий. Цветы могут вам лишь завидовать... Чушь какая! Нет, приятно, конечно. Все женщины любят такие знаки внимания, и она, Настя, не исключение. Но все-таки... Еще вчера казалось, что тема Стрельцова закрыта раз и навсегда. И вот, на тебе!
   Шаповалова разорвала открытку по сгибу, потом сложила обе части вместе, желая порвать и их, но глянцевый картон не поддавался. Девушка небрежно бросила изуродованную открытку в мусорное ведро, но, подумав, запихнула их поглубже, словно стараясь уничтожить "улики". Оставались еще цветы. Но выбрасывать такую красоту было жалко. Пусть стоят. И Дмитрий увидит, что его Настенькой интересуются другие мужчины. Может, это заставит его ревновать?
   Натужное рычание мобильника на столе рядом с вазой заставило девушку вздрогнуть.
  -- Да? - Спросила она в трубку.
  -- Здравствуйте, Настенька. Это Виктор. Виктор Стрельцов. Как поживаете? - Прозвучало оттуда.
  -- Добрый день. Хорошо. А вы? - Вежливо поинтересовалась Настя.
  -- Услышал ваш голос, и жизнь показалась сказкой!
   Шаповалова почувствовала, что краснеет и порадовалась, что Стрельцов не видит ее смущения.
  -- С-спасибо вам за чудесный букет, - слегка заикаясь, проговорила она.
  -- Не за что, это от чистого сердца! И я рад, что вам понравилось.
  -- Да, очень, - пробормотала девушка.
  -- Настенька, я вот, собственно, зачем звоню: у меня совершенно случайно оказались два билета на сегодняшний спектакль - отец моего пациента преподнес, - жизнерадостно продолжал Стрельцов. - Я, честно признаться, мало понимаю в театре, может быть, вы составите мне компанию, чтобы мне, темной личности, в грязь лицом не упасть?
  -- Даже не знаю...
  -- Соглашайтесь, Настенька! Мне сказали, что постановка отличная, какая-то современная интерпретация шекспировского "Макбета", - настаивал Виктор.
  -- Современная? Думаете, можно отлично переиначить классику? - Нахмурилась Настя.
  -- А вот давайте сходим и узнаем. А если плохо сделали, то есть "отсовременили", так мы с вами и режиссера, и всю труппу... на мыло! - Весело предложил Стрельцов.
  -- Ну, если на мыло, тогда пойдем, - внезапно легко согласилась девушка.
  -- Отлично! - Обрадовался Стрельцов. - В таком случае в шесть я за вами заеду.
  -- Давайте лучше у театра встретимся. Во сколько начало?
  -- В семь ровно.
  -- Значит, без пятнадцати семь на ступеньках театра.
  -- Договорились! Буду ждать вас с большим нетерпением.
   Положив трубку, Шаповалова вздохнула. Ведь это ничего, что она пойдет со Стрельцовым в театр - не свидание же. А Долгов пусть поревнует, пусть задумается, испугается, что может и вправду потерять ее. Сам вчера ей Стрельцова сватал. Шутки шутками, но проучить его не помешает.
  

***

   В большом светлом кабинете Сазонова сидела одна. Обе ее соседки были в отпуске. Одна в свадебное путешествие уехала на две недели в Грецию, вторая решила "отдохнуть" в обществе кастрюль, пылесоса и двоих детей-второклашек дома.
   Получалось, что одиночество преследует Инну не только вечером в пустой квартире, но и на работе. Она утешала себя только тем, что не приходится слушать болтовню своих соседок по кабинету о прелестях и радостях семейной жизни, о которой ей самой приходилось только мечтать.
   Инне Сазоновой шел тридцать второй год. Много это или мало она не думала. Вроде до старости еще далеко, на пенсию рано, но и юность осталась хорошо позади. А, между тем, у нее не было ни семьи, ни даже постоянного ухажера. Была мама, которая очень хотела счастья своей дочери, с которой Инна по детской еще привычке ежедневно делилась произошедшими за день событиями. Правда, событий этих было не так много, как хотелось бы, и, по большему счету, они отнюдь не радовали.
   У Инны была своя квартира, купленная на долго и тщательно копившиеся мамой сбережения. Но квартира была холодно-одинокой, и возвращаться туда после очередного рабочего дня не хотелось. Именно поэтому Инна доверчиво летела к каждому новому кавалеру, как бабочка на огонь, не страшась опалить свои и без того изрядно пожженные крылышки. Появляющихся в ее скучной жизни мужчин она воспринимала как потенциальных женихов, и всеми силами старалась удержать их. Однако романы ее продолжались недолго. "Жених" довольно скоро добивался близости и тут же терял всякий интерес к Инне. Она плакала от обиды в трубку телефона, жалуясь маме на вновь рухнувшие надежды, выслушивала утешения, вытирала слезы и снова пускалась на поиски того единственного, который составит ее женское счастье.
   Не справедливо, часто думала Инна, что все ее подруги давно уже замужем, успели не только детей нарожать, но и в школу их поотдавать. Многие знакомые Сазоновой развелись, нашли себе новых мужей и жили дальше обыденно-счастливо, и только она до сих пор оставалась одинока.
   Порой ей становилось так страшно, что последний вагон последнего поезда мелькнет и умчится вдаль, а она и билет-то купить не успела, и так и останется одна стоять на перроне, никому не нужная, никем не любимая, что волком выть хотелось, встав на задние.
   А самое обидное было то, что все нормальные, даже плохонькие мужики ее возраста уже были разобраны да к рукам прибраны. Ну, не школьников же в оборот брать! А женатые гулять могут, но жен, надоевших, опротивевших, занудных, бросать не хотят. Она и рада была бы отбить хоть захудалого мужичка, но они не отбивались, разве что от нее.
   В раздражении Инна с силой ударила по клавиатуре. Экран монитора пару раз моргнул и вместо отчета на нем появилось звездное небо. Сазонова ахнула. Что теперь делать, она даже не представляла.
   Поспешно схватив трубку телефона, Инна набрала номер программного отдела и с горем пополам объяснила, что произошло. Ей посоветовали ничего не трогать и ждать помощи.
   Спустя несколько минут в кабинет ввалился широко улыбающийся Кирилл.
  -- МЧС вызывали? Что тут у вас? - Со смехом поинтересовался он.
   Инна со скорбной миной указала на компьютер.
  -- Все пропало! Даже не знаю, как так получилось. Я нажала что-то, а он... там отчет был... а теперь...
   Смелов склонился над клавиатурой, коснулся какой-то клавиши, и на экране снова возник потерянный отчет.
  -- Вуаля! - Подмигнул Кирилл.
  -- Как вы это сделали, Кирилл Александрович? - Захлопала глазами Инна.
  -- Ловкость рук и никакого мошенничества, - пошутил Смелов. - С компьютером надо дружить, Инночка, а не бояться его.
  -- Спасибо вам большое!
  -- Ну, во-первых, не "вам", а "тебе", - прищурился Кирилл. - А во-вторых, если что - зовите!
   Инна кивнула, пропустив мимо ушей его замечание.
   Когда Смелов вышел из кабинета, она тяжело опустилась на стул и невидящим взглядом уставилась в экран. И этот женат. Симпатичный такой, миленький... И почему ей так не везет?
   С тяжким вздохом Сазонова вновь вернулась к наскучившему отчету. Подбивая данные, она не переставала думать о своей несчастной доле, о постоянном ожидании того, что с минуты на минуту в ее дверь постучит сказочный принц, который оставил своего белого коня привязанным к фонарному столбу перед входом в здание фирмы, а сам, преодолев два лестничных пролета и длинный коридор, явился, чтобы забрать ее с собой в дальние дали.
   "Здравствуй, Инна, - скажет принц. - Прости, что задержался в пути. Пришлось убить пару-тройку драконов, сразиться с великаном-людоедом и злой волшебницей, которая обманом хотела женить меня на себе. Но я преодолел все препятствия и стою теперь перед тобой, чтобы просить твоей руки, о Инна!".
   Она скромно улыбнется ему в ответ, чем покорит его окончательно и бесповоротно. И уедут они, вернее, ускачут на белом коне в сказочное королевство, на зависть всем ее подругам.
   Вместо стука в дверь Сазонова услышала звуковой сигнал из динамиков, подключенных к компьютеру, - по электронной почте пришло сообщение. Свернув отчет, Инна открыла письмо и прочитала:
   "Инночка, что вы делаете сегодня вечером? Может, поужинаем вместе? Только не огорчайте меня отказом!

Кирилл Смелов".

   Губы Сазоновой расползлись в невольной улыбке, которую, впрочем, она тут же стерла лица. Этого принца злая волшебница уже успела окольцевать. К тому же, по слухам, родила ему ребенка.
   "Поужинаете дома, с женой", - напечатала она в ответ.
   Крепко сжав губы, Инна снова открыла ненавистный отчет и уставилась в него потухшим взглядом. Нет, работать сегодня определенно невозможно. Теперь еще, благодаря Смелову, мысли путаются. В таких случаях Инна всегда звонила маме, чтобы "подзарядиться" от нее оптимизмом и неиссякаемой верой в светлое будущее.
   Зоя Никитична ответила почти сразу:
  -- Доченька! Я как раз собиралась тебе звонить. Напекла пирожков с капустой, твоих любимых, может, сегодня ко мне приедешь?
  -- Меня уже звали на ужин, - кисло ответила Сазонова.
  -- Кто? Молодой человек? Симпатичный?
  -- Симпатичный. Только проку от этого нет.
  -- Почему? - Удивилась Зоя Никитична.
  -- Он младше меня на шесть лет, да еще и женат, - вздохнула Инна.
  -- И что тебя не устраивает? Возраст - ерунда, а жена не стенка, можно отодвинуть, - скептически заметила Зоя Никитична.
  -- Мам, но это... неправильно.
  -- Неправильно в твоем возрасте в девках сидеть! А мужиков всегда уводили, во все времена. Если его жена глазками хлопает, да ртом щелкает - не грех. Была б хорошая жена, он бы тебя на ужин не приглашал.
  -- Думаешь? - недоверчиво спросила Инна.
  -- Тут и думать нечего! Соглашайся!
  -- Я уже отказалась.
  -- Так скажи, что передумала! - Убеждала Зоя Никитична.
  -- А потом?
  -- Что я тебя учить должна? В постель его затащи и не выпускай оттуда, пока он не поймет, что только с тобой быть должен. Мужики они как дети - им мысль внуши, будут считать своей.
   Положив трубку, Сазонова решительно набрала новое сообщение:
   "Я передумала. Только ужином угощаю я. У меня дома".
   Отправив письмо, она удовлетворенно вздохнула и мечтательно прикрыла глаза. Если принцу самому не удалось избежать жениться на злой волшебнице, то добрая фея Инночка поможет ему избавиться от тяжкого бремени.
  

***

   Выйдя из театра после спектакля, Настя с удивлением отметила, что от былого страха, что общество влюбленного Скворцова будет тяготить ее, не осталось и следа. Сейчас ей было удивительно легко и хорошо. Настроение не омрачало даже то, что совершенно бездарную постановку несчастного "Макбета" досматривала она через силу.
   Скворцов оказался милым и обходительным, его ненавязчивое внимание радовало Настю гораздо больше, чем показная забота Долгова, о котором, кстати, девушка за весь вечер так ни разу и не вспомнила.
   Сияющий ковшик Большой Медведицы, блестящее колечко Венеры и тлеющий уголек Марса плыли над городом, удивляя своей недостижимой красотой редких прохожих, удосужившихся поднять голову к небу.
   Легкий теплый ветерок щекотал голые Настины колени, заставлял подол ее крепдешинового платья развиваться, наводя Стрельцова на далекие от театра мысли.
  -- Вам не понравилось представление? - Жизнерадостно поинтересовался Виктор, с трудом оторвав взгляд от стройных ног девушки.
  -- Совершенно отвратительно! - Заявила Шаповалова. - Надо же было так изуродовать Шекспира! Тоже мне новаторы!
  -- Вы бы поставили по-другому?
  -- Я ничего бы переиначивать не стала. Классика есть классика.
  -- Какая категоричность, - рассмеялся Стрельцов.
  -- Вам это кажется забавным? - Сдвинула брови Настя.
  -- Что вы, не сердитесь! Просто вы так бурно реагируете на эту пьесу... Никто из зрителей, по-моему, ничего не понял, зато все они усилено делали вид, что потрясены проникновенностью спектакля и этим. Как его, новым видением. Вы единственная, кто заявляет, что режиссер облажался. Идете против массы?
  -- Масса не всегда права. Вспомните, что делала ваша масса в семнадцатом году.
  -- Ой-ой-ой, в политику я не полезу! - Стрельцов шутливо поднял обе руки кверху. - Сразу сдаюсь.
  -- Просто меня коробит, когда уродство называют красотой, только потому, что это уродство модно. Вот здесь, сейчас, где была красота? Ладно бы только одели актеров в современную одежду, джинсы и мини-юбки, ладно бы только пистолеты вместо шпаг в руки дали, но... изобразить Макбета геем, а леди Макбет транссексуалом, который убивает всех, кто узнал его тайну! Нет, это уж слишком! - Настя возмущенно тряхнула кудрями. - Да такое только в кошмарном сне присниться может! Бедный Шекспир, наверное, в гробу раз триста перевернулся. Хорошо, все-таки, что он не дожил до наших дней и не видел этого позора. Если бы он только знал, что этот Кислевский сделает такое с его творением, сжег бы, как Гоголь свои "Мертвые души", честное слово!
  -- Да уж, повезло старине Уильяму, ничего не скажешь.
  -- А что этому гениальному режиссеру взбредет в голову в следующий раз? Сделать "ремейк" "Онегина", представив Евгения и Ленского голубыми, а Татьяну одноглазой горбуньей, вроде Квазимодо? - Настю передернуло.
  -- Только больше не говорите о подобной идее вслух: вдруг этот Кислевский прячется где-нибудь в кустах, услышит, а через пару месяцев город наводнят афиши: "Новаторское видение Пушкина - "Евгений Онегин". Самое обидное, что эту вашу мысль он выдаст за свою и прославится, - со смехом предположил Виктор.
  -- Боже упаси! - Захихикала Настя. - Я буду с ним судиться, чтобы и мне достался кусок славы, как соавтору и вдохновителю.
   Она громко рассмеялась.
  -- Разрешите задать несколько вопросов, - Стельцов, дурачась, поднес руку ко рту, словно держа микрофон. - Как вам приходят в голову такие потрясающие идеи? Вас еще не звали в Голливуд? То, что вы предлагаете широкой общественности, не побоюсь этого слова, преображение классики, потрясает своей смелостью и талантом!
  -- Все, больше не могу, - задыхаясь от смеха, сказала Настя.
  -- Вы чудо, - внезапно став серьезным, произнес Стрельцов.
   Девушка потупила глаза, не решаясь взглянуть на него. Виктор шагнул к ней, обнял и прижался губами к ее губам. Все это произошло так, неожиданно, что Настя, мало понимая, что делает, сначала попятилась, отстраняясь, но руки ее сами обвили шею Виктора, губы чуть приоткрылись, отвечая на поцелуй. Она целовала его робко и осторожно, постепенно поддаваясь нахлынувшему вдруг чувству, о существовании которого в себе даже не подозревала.
   Звезды плыли над ними в своем медленном танце. Луна, кокетливо подмигнув, спряталась за дымчатое облако, словно стараясь не мешать. И только бездушные фонари по обеим сторонам проспекта продолжали ровно светить, вырывая из тьмы силуэт двух слившихся в поцелуе воедино людей.

***

   Долгов сидел за столом, уронив голову на руки. Крупные слезы, скатываясь с его щек, шлепались на столешницу, собираясь в небольшое соленое озерцо. В висках вибрировала болезненная мысль: ошибка не поправима. Нельзя мнить себя богом, быть слишком самонадеянным, рисковать чужой жизнь в угоду собственному "я".
   Там, на столе в опустевшей операционной, лежало то, что каких-то восемь часов назад было человеком. Человеком, доверившим свою жизнь, в прямом смысле, ему, Долгову. Он же этого доверия не оправдал. Человек умер. Старое, изношенное, как выразился анестезиолог, сердце не выдержало нагрузки.
   А ведь перед тем, как наркоз начал действовать, Василич успел рассказать Долгову половину анекдота, пообещав закончить его, когда проснется. Бородатый анекдот о мужике, к которому во сне приходил чертик, Дмитрий знал, но разочаровывать Василика не хотелось. Поэтому он заверил его, что с нетерпением будет ждать продолжения.
   Сейчас-то конечно разницы нет: знал - не знал, помнил - не помнил, рассказывать все равно не кому.
   А ведь хороший был старик, жизнерадостный, мудрый. И верил, что Долгов, высококлассный хирург с золотыми руками и, главное, умной головой вылечит его, на ноги поставит. А что получилось?
   И шло же все нормально по началу, но потом давление стало падать, и сердце... Не получилось "завести" его по-новой. Ровно два с половиной часа назад зафиксировали факт смерти. Накрыли Василича белой простыней и ушли, оставив старика одного. Нет, понятно, что теперь ему это одиночество до лампочки. Придут санитары, отвезут в морг, бирку прикрепят с номером. Из морга кто-нибудь из родных заберет.
   Стоп, подумал Долгов, родных-то у Василича нет. Жена лет тридцать назад умерла, детей тоже нет. Выходит, и хоронить его кроме государства некому.
   От этой мысли сделалось совсем тошно. Дмитрий вскочил с места и рванул к окну. Высунувшись до пояса, он жадно глотал ртом воздух, словно боясь задохнуться. Голова шла кругом, перед глазами весело выделывали па черные пятна.
   В желудке что-то сжалось, и Долгова, перегнувшегося пополам через оконную раму, стошнило.
   Сразу стало легче. Дмитрий, пошатываясь, подошел к раковине и несколько раз умылся холодной водой. Мутить перестало, но в голове по-прежнему гулко отбивали дробь тысячи барабанщиков.
   Долгов доплелся до кушетки и рухнул на нее лицом вниз.
   В себя его привел настойчивый стук в закрытую им самим изнутри дверь. Он заставил себя подняться, доковылял до двери и провернул ключ. За дверью стояла встревоженная дежурная медсестра Валечка.
  -- Как вы, Дмитрий Борисович? - С волнением в голосе спросила она. - Ужасно выглядите.
  -- Чеснокова забрали в морг? - Безжизненным тоном поинтересовался Дмитрий.
  -- Еще час назад.
  -- Сколько сейчас времени?
  -- Половина восьмого.
   Значит, Долгов пролежал на кушетке часа три, не меньше.
  -- Наверное, я домой пойду, - полуутвердительно сказал он.
  -- Я такси вызову, в таком состоянии вам за руль нельзя, - покачала головой медсестра.
  -- Спасибо, Валечка. Вы правы.
  -- Не вините себя, Дмитрий Борисович. Вы все сделали правильно, - вдруг сказала Валя.
  -- Спасибо, - снова повторил Долгов.
  -- Переодевайтесь пока, такси сейчас приедет.
   Дмитрий кивнул.
  
   В такси он назвал адрес и устало откинулся на сидение, прикрыв глаза. Жизнерадостный водитель хотел, было, обсудить со своим пассажиром животрепещущую тему последнего саммита "Восьмерки" в Давосе, но, бросив взгляд в зеркальце на явно не расположенного к беседе Долгова, передумал.
   Доехали они в полном молчании. Остановив машину, таксист обернулся к Дмитрию и сказал:
  -- Приехали.
   Долгов вздрогнул и открыл глаза. Расплатившись, он вышел из машины и тут только понял, что приехал отнюдь не домой. Он назвал водителю адрес Леры, и тот привез его к Лериному дому. Дмитрий невесело усмехнулся: все дороги ведут в Рим. Особенно, когда на душе кошки скребутся.
   Мысленно махнув рукой на все "приличия", Долгов вошел в подъезд и поднялся по ступеням. Немного потоптавшись перед дверью, он все-таки надавил на кнопку звонка, молясь, чтобы открыл ему не Кирилл.
   Открыла Лера. Она озадаченно посмотрела на припозднившегося визитера и молча, посторонилась, пропуская его в квартиру.
  -- Как-то само собой получилось: назвал таксисту ваш адрес вместо своего, машинально, - путано объяснил Дмитрий свой неожиданный приход.
  -- Проходите в кухню, - улыбнулась Лера. - Кирилла все равно нет. Предупредил, что ночевать не придет, у него новая любовница, - безразличным тоном добавила она.
   Дмитрий послушно прошел в кухню и тяжело опустился на стул.
  -- Чай? Кофе? - Спросила Лера.
  -- А покрепче ничего нет? - Поинтересовался Долгов.
   Лера обеспокоенно взглянула на него:
  -- Нет. Что-то случилось?
  -- Пациент умер. На столе. Сердце остановилось, - безжизненно произнес Дмитрий.
  -- Сочувствую.
   Смелова поставила перед Долговым чашку чая и села напротив, приготовившись слушать.
  -- Вы его знаете. Знали. Степан Василич. Он с Кириллом в одной палате лежал, - отхлебнув чай, сказал Дмитрий.
  -- Господи! Бедный старичок, - всплеснула руками Смелова.
  -- Я тоже так подумал, - тускло усмехнулся Долгов.
  -- Не вините себя.
  -- Да. Не винить. Это бесполезно.
  -- Я уверена, вы все делали правильно. Вы всегда все делаете правильно, - горячо заверила Лера, осторожно накрывая сжатую в кулак руку Долгова своей ладошкой.
  -- А ведь он не первый, - покачал головой Дмитрий. - Десять лет назад, когда я только начинал оперировать самостоятельно, у меня на столе умер семнадцатилетний мальчишка. Симпатичный такой. Его машина сбила - выскочил на проежую часть на велосипеде. Травмы, не совместимые с жизнью. Чего я тогда полез оперировать? Там и нечего было оперировать-то. Но я все хотел что-то кому-то доказать. Маме его обещал. Знал, что бесполезно, но все надеялся на что-то, на чудо, что ли? А он взял и умер, - Дмитрий тяжело вздохнул. - После этого я подал заявление об уходе. Носов, главврачом у нас был, не подписал. Отправил в отпуск на две недели. Все это время я пил. По-черному. Вообще не просыхал. Меня Витька Стрельцов вытащил, помните, Дашу лечил в инфекции? Он со мной профработу провел, душеспасительную беседу часа на четыре. Уговаривал сначала, убеждал, что руки нельзя опускать, нюни разводить не по-мужски... Потом сам напился и отдубасил меня. Кричал, что я размазня, мать свою не жалею, жизнь под откос пускаю. Утром я проснулся: голова трещит, не то с похмелья, не то от Витькиных кулаков. Глянул на себя в зеркало - испугался. Алкаш алкашом. Аж тошно стало. Взял еще неделю отпуска, уехал на дачу, в огороде возился, мысли в порядок приводил. Потом вернулся в больницу. На первой после этого случая операции руки трясись так, что скальпель вывалился. Пришлось срочно за другим хирургом бежать. Постепенно как-то все само собой устаканилось, в норму вошло. Бояться перестал. Научился рисковать. За безнадежные случаи брался, - Долгов горько усмехнулся. - Коллеги одергивали, мол, не мни себя богом. Выходит, правильно говорили.
   Дмитрий замолчал и уставился в одну точку прямо перед собой.
   Лера осторожно поглаживала его стиснутую в кулак ладонь, борясь с желанием вскочить с места, обнять Долгова, прижать к груди его голову, покачивая, баюкая, как Дашу, забрать себе хотя бы частичку его невыносимой боли. Черты Дмитрия заострились, словно он постарел враз лет на двадцать. Он был похож теперь на высеченную из мрамора статую, безжизненное изваяние. На ум пришло прочитанное когда-то кем-то написанное:

Осколки воспоминанья

Врезались в смятое сердце,

Мое ледяное дыханье

Тебе не поможет согреться.

Ошметки израненных крыльев -

Истерзанных душ покаянье...

В отчаянном жесте застыли

Руки - ты лишь изваянье...

   Не в силах больше бороться с желанием утешить этого всегда такого сильного, уверенного в себе мужчину, сейчас же беззащитного, раненого в самое сердце своей же невольной ошибкой, Лера медленно поднялась и шагнула к нему, не выпуская из руки его ладони. Поддавшись какому-то необъяснимому порыву, она потянула Дмитрия на себя, заставив его встать. Приподнялась на цыпочки и коснулась губами его крепко сжатых, холодных губ.
   Долгов вздрогнул и расширил глаза, будто очнувшись от глубокого сна. Чуть отстранившись от Леры, он посмотрел на нее долгим, испытующим взглядом. Так разглядывают красивое пирожное в витрине кондитерской, раздумывая, будет ли оно так же вкусно, как и прекрасно, - почему-то подумалось Лере.
   Видимо, Дмитрий решил, что пирожное окажется вполне съедобным, ибо он вдруг жадно приник к Лериному рту, потеряв голову. Запустив пальцы в волосы Дмитрия, Лера прижалась к его напряженному, натянутому, как струна, телу.
  -- Девочка моя, - выдохнул Долгов, оторвавшись от губ девушки, чтобы покрыть поцелуями ее нежную шейку.
   От его горячих прикосновений Лера выгнулась дугой и застонала. Дмитрий подхватил ее на руки и, продолжая жадно целовать, понес в спальню. Уложив девушку на кровать, он на секунду завис над ней, заглянул в потемневшие от страсти глаза.
  -- Ты действительно этого хочешь? - Хрипло спросил он.
   Лера вздрогнула и часто заморгала, словно приходя в себя после минутного помутнения.
  -- Господи, - прошептала она, закрывая руками пылающее лицо. - Что я делаю?!
   Долгов отшатнулся от нее, как будто она дала ему пощечину, и отсел на край кровати, повернувшись к Лере спиной.
  -- Прости, я... сам не знаю, что на меня нашло, - выдавил он. - На мгновение мне показалось, что тебе тоже этого хочется. А ты ведь только хотела меня утешить. Черт, слово-то какое - "утешить", - фыркнул он.
  -- Утешить? - Повторила Лера. - Да, утешить! И не только тебя... вас. Мне тоже плохо! Кирилл делает мне больно! Я хочу, чтобы и ему стало больно! Как мне. У него уже новая любовница. Он позвонил перед вашим приходом, чтобы сказать, что домой не придет: все у него складывается, все "на мази", чтобы я даже не думала ему мешать. Сказал: "Знаешь, Лера, я же мужчина, мне нужны новые впечатления, но это не значит, что я не люблю тебя. Ты не заморачивайся, ложись спать". Вот так. Он мужчина! Мнит себя этаким половым гигантом, секс-машиной! Даже не собирается скрывать свои измены! Честность превыше всего! А я?! Как же я? Я что, неживая? Мне не больно? Или мне по определению не может быть больно? Зачем по мне ногами ходить?
  -- И ты решила отомстить? - Равнодушно поинтересовался Долгов.
  -- А что еще остается?
  -- Думаешь, его это заденет? Даже если так, он быстро найдет утешение. А тебя будет топтать с еще большим энтузиазмом. Только ты совсем не лучше него.
  -- В каком смысле? - Нахмурилась Лера.
  -- Он делает больно тебе. Ты - мне, - Дмитрий повернулся к Смеловой и впился нее глазами. - Хочешь отомстить, найди себе мальчика на ночь, без комплексов, без чувств. Что же ты надо мной издеваешься? Ты так слепа, глупа, бездушна, что понять не можешь, что я тебя люблю? Оглянись по сторонам! Много твоих друзей бегут к тебе среди ночи, чтобы за ручку тебя подержать, пока ты выплачешься? - Он схватил Леру за плечи и встряхнул. - Оглянись! Это я все время рядом! Почему? Неужели только лишь потому, что ты моя студентка, и я себя ответственным чувствую за твою судьбу?! Лера! Не будь дурой! Я не бесполое существо, не твоя подружка, я - мужчина, которого угораздило влюбиться в тебя по уши! Вот объяснение. Но если я и люблю тебя, это не повод мстить со мной твоему муженьку. Мне нужна ты вся: с мыслями, чувствами, слезами, улыбками. Ты вся, а не твое тело в отдельности!
   Лера, расширив глаза, смотрела на Долгова с таким ужасом, будто он превратился в кошмарное чудовище, готовое впиться ей в глотку своими острыми зубами.
  -- Ты... ты меня любишь? - Потрясенно прошептала она.
  -- Да, черт возьми! Да! Но вить из меня веревки я не позволю. Меня тянет к тебе невыносимо, я хочу тебя, я с ума по тебе схожу, но спать с тобой только лишь для того, чтобы ты могла наказать Кирилла, я не стану!
  -- Уходите... те, - прошипела Лера, не найдя других слов, чтобы выразить свое возмущение.
   Долгов поднялся и сверху вниз смерил ее взглядом.
  -- Конечно, я уйду. Уйду. А вы, Лерочка, поплачете сейчас над своей разбитой жизнью, потом успокоитесь и снова будите ждать возвращения вашего горячо любимого, но такого, пардон, мерзкого муженька. И вновь простите его. И отпустите к другой, молча давясь слезами. Так будет продолжаться бесконечно. Потому что жалеть себя всегда проще, чем принимать решения, - сказал Дмитрий.
  -- Какие решения? - Встрепенулась Смелова. - Бросить Кирилла и прийти к тебе? - Опять сбиваясь на "ты", спросила она.
  -- С первой частью я согласен. Со второй, пожалуй, нет.
  -- А, так я и тебе уже не нужна?! - Вспыхнула Лера.
  -- Нужна. Но не такая, - покачал головой Долгов. - Прежняя Лера мне нравилась гораздо больше. В нынешней слишком много злости, ненавистью от нее разит за километр. Посмотри, во что ты превратилась!
   Лера обиженно поджала губы:
  -- я разочаровалась в вас, Дмитрий Борисович. Мне было бы жаль, что я потеряла хорошего друга, но вы сами сказали, что ваша дружба - чистой воды притворство. И сейчас вы разыгрываете благородный гнев, обвиняя меня в том, что я хотела вас использовать, чтобы мужу отомстить. К чему это? Показать, какой вы хороший или какая я плохая? Можно подумать, я тащила вас в постель силком. Это вы меня сюда принесли, по доброй воле. Так что ни к чему сейчас корчить из себя обиженного и оскорбленного.
  -- Разве я скрываю, что хочу тебя? - Приподнял брови Дмитрий. - Я лишь сказал, что орудием твоей "благородной мести" быть не хочу. Ты ничего ко мне не чувствуешь. Раз так, зачем саму себя насиловать?
  -- Вы ничего не понимаете!
  -- Куда уж мне, убогому! Ладно, этот разговор все равно ни к чему не приведет. Ты слепа. Не замечаешь очевидного. Нравится гробить свою жизнь - на здоровье. Но меня уволь от этого!
   Долгов резко развернулся и зашагал прочь. Через несколько минут громко хлопнула входная дверь. Лера осталась одна.
  

Глава 14

  
   Кирилл вернулся домой под утро. Стараясь не шуметь, он разулся и прошел в спальню, где на неразобранной постели, свернувшись калачиком, в одежде спала Лера.
  -- Эй, а ты чего как сирота казанская? - Прошептал он, осторожно тронув жену за плечо. - Недавно, что ли легла?
   Лера открыла припухшие от слез глаза и взглянула на Кирилла.
  -- Опять плакала? - Нахмурился тот. - Я ж к тебе всегда возвращаюсь, дурочка. Спать могу с кем угодно, но люблю-то тебя.
  -- И ты вот так спокойно мне говоришь об этом? - Сузила глаза Лера.
  -- О чем? Что люблю тебя?
  -- Что спать можешь с кем угодно.
  -- Лер, это первобытный инстинкт каждого мужчины, - спокойно заметил Кирилл. - Полигаммность заложена в нас с древнейших времен. Ну, что я тебе, будущему медику, объясняю прописные истины - физиология, зов предков.
  -- Ты же не первобытный человек! В цивилизованном обществе живешь, так что хватит прикрываться какими-то там "зовами предков"!
  -- Все мужчины изменяют свои женам. Только тщательно скрывают это. Я же с тобой честен.
  -- Да на черта мне сдалась твоя честность! - Вспылила Лера.
  -- Не сердись, котенок, - Кирилл примирительно улыбнулся. Улыбка получилась похожей на хищный оскал. - Все это только для тебя, так или иначе, - он скинул футболку и джинсы и упал на кровать рядом с женой. - Я набираюсь опыта с другими женщинами, чтобы быть лучшим любовником для тебя.
   Смелов зарылся лицом в Лерины волосы, по-хозяйски положив руку ей на грудь. От этого прикосновения девушка вздрогнула и отпрянула, словно вместо любимого мужа в ее постели оказалась скользкая гадюка.
  -- Китайскую пословицу знаешь? Лучший любовник не тот, кто каждую ночь проводит с разными женщинами, а тот, кто всю жизнь провел с одной, - зло бросила она.
   Кирилл улегся на спину и задумчиво скрестил пальцы. На его губах зазмеилась недобрая улыбка.
  -- Только не вздумай снова устраивать мне сцену, - предупредил он.
  -- И мысли не было. Просто мне... противно! Ты только что занимался бог знает чем с какой-то там, даже слов нормальных не нахожу! А теперь ко мне свои руки тянешь! - Леру передернуло от отвращения.
  -- Не бог знает чем, а сексом. Кстати, неплохо время провел. Единственное, что меня смутило... Как бы тебе сказать... Вот ты блондинка, Инна тоже блондинка. Крашенная. И знаешь, какой у нее натуральный цвет? Серый. Мышиный такой. Ну, не везде же она волосы красит.
   Кирилл громко рассмеялся, заставив Даше, сладко посапывавшую в кроватке, вздрогнуть. Смелов, дурачась, похлопал себя ладонью по губам:
  -- Прошу прощения! Чуть дочу не разбудил. Просто забавно так вспоминать. Блин, увидел этот мышиный лобок... Мышкина норка!
   Он снова прыснул со смеху и уставился на жену, словно ожидая, что она поддержит его веселье.
  -- Зачем ты мне это рассказываешь? - проглотив подступивший к горлу ком, спросила Лера.
  -- Тебе не интересно? - Хмыкнул Кирилл. - Кстати, зря. Могу много чего рассказать. Например, Инна любит все виды секса, это, знаешь ли, возбуждает. Для нее нет ничего недозволенного и недопустимого. То, что тебе, дорогая, кажется извращением, у нее вызывает милую улыбку. Я с ней такое проделывал...
  -- Прекрати! - Взорвалась Лера. - Сейчас же прекрати нести всю эту чушь! Меня тошнит от тебя! Ты ненормальный! Соображаешь, кому ты все это рассказываешь? По-твоему, слушать, как и куда ты имел свою проститутку, мне должно быть интересно? Нет! Понимаешь, нет! Мне больно!
  -- Она не проститутка, Лер, - ухмыльнулся Смелов. - Проститутки за секс, тем более такой, деньги берут. А тут все бесплатно.
   В него полетела брошенная Лерой статуэтка ангелочка, стоявшая на туалетном столике, вдогонку ей девушка швырнула увесистый том медицинской энциклопедии. Кириллу оставалось только уварачиваться. Когда под рукой у Леры не осталось уже ничего, что она могла бы бросить в мужа, тот вскочил с кровати, одним прыжком оказался возле жены и заломил ей руку назад.
  -- За такое можно и шею свернуть, радость моя, - угрожающе прошипел Кирилл. - Пока что я этого делать не буду. Пока что.
   Лера молча сверлила его ненавидящим взглядом, глотая предательские слезы.
  -- Сейчас я уйду. А когда вернусь, ты снова будешь нежной и ласковой, как в медовый месяц. Поняла? - Кирилл сильнее выкрутил руку жены, заставив ее тихонько заскулить. - Поняла?
   Лера кивнула.
  -- Вот и славно, - ухмыльнулся Смелов, отпуская девушку. - Не скучай без меня, котенок.
   Он легонько чмокнул Леру в лоб, оделся и вышел из спальни.
  

***

   Инна нервно мерила шагами небольшую кухоньку, прижав к уху телефонную трубку. После ухода Кирилла она не находила себе места. Отпускать его к жене оказалось гораздо труднее, чем она могла себе даже представить. И вот теперь Сазонова звонила матери, ибо кто, кроме нее, мог посоветовать, как вести себя дальше со Смеловым, чтобы ему не хотелось уходить. Никогда.
   Инна уже начала терять терпение, когда Зоя Никитична, наконец, сняла трубку:
  -- Алло?
  -- Мамочка, привет!
  -- Здравствуй, солнышко. Как прошло вчерашнее свидание?
  -- Более чем хорошо. Кирилл остался ночевать, - поведала Инна.
  -- Это не удивительно. Ни один мужчина не откажется провести ночь с женщиной, - философски заметила Зоя Никитична. - Главное, чтобы ему захотелось вернуться. Вы договорились о следующей встрече?
  -- Он не сказал ничего определенного. Но мне очень нужно, чтобы он был со мной. Понимаешь, он не такой, как другие, - вздохнув, ответила Инна.
  -- У тебя каждый раз так, - хмыкнула Зоя Никитична.
  -- Нет, мам. Остальные что-то обещают, мол, позвоню, приду, увидимся. Кирилл же... У него все просто: здесь и сейчас. Он такой требовательный, напористый... Впервые в жизни мне нравится подчиняться.
  -- Что за чушь! Ты что, влюбилась? - Насторожилась Зоя Никитична. - Хочешь увести мужика из семьи и женить его на себе, отключи эмоции. Только холодная голова. Иначе снова ни с чем останешься.
  -- По-моему, он любит свою жену. Так что я уже совсем не уверена, что у меня что-то получиться. К тому же, она молода. Младше меня на десять лет.
  -- Это еще не показатель. Но если он действительно любит свою жену, значит, не бросит ее сам. Надо сделать так, чтобы она захотела развода. Он будет опечален, читай, внушаем. Тогда-то ты его и...
   Зоя Никитична прищелкнула языком, изобразив звук захлопнувшейся мышеловки.
  -- И как это сделать? - Спросила Инна.
  -- Убеди его, что ему просто необходимо постоянно находиться с тобой, чтобы дома он бывал как можно реже. Его жене это надоест, и она выстави его вон, - убежденно заключила Зоя Никитична.
   Звонок в дверь заставил Сазонову оторваться от телефона. Она посмотрела в глазок и, увидев за дверью Кирилла, прошептала в трубку:
  -- Мамочка, он пришел!
  -- Ну, ни пуха! Помни: холодная голова, - напоследок сказала Зоя Никитична.
   Инна буквально отшвырнула мобильный и поспешила открыть дверь.
  -- Какой сюрприз! Ты что-то забыл? - Напустила на себя равнодушный вид она.
  -- С Леркой поссорился. Задолбала уже своей ревностью, - хмуро объяснил Кирилл, проходя в квартиру. - Ты не будешь против, если я все выходные проведу у тебя?
  -- Мне придется изменить планы, но что не сделаешь для такого обаяшки, - кокетливо улыбнулась Инна. - Проходи. Тебя покормить? Наверное, ты и поесть не успел из-за вашей ссоры?
  -- Не успел. Как тут успеешь! Лерка накинулась на меня чуть ли не от порога, - пожаловался Смелов.
  -- Ну, ведь ты дома не ночевал. Она, видимо, волновалась. Любит же тебя, правильно?
  -- Только не надо ее защищать!
  -- Я и не защищаю. Мне ее жаль. Сейчас-то ты со мной, а не с ней, - заметила Инна.
   Она вынула из холодильника блюдо с тушеным мясом и поставила его в микроволновку разогреваться - путь к сердцу мужчины лежит через желудок. Особенно краток путь, если мужчина голодный, а родная жена его и покормить не удосужилась. Достав из красивой деревянной хлебницы мягкий батон, Сазонова взяла остро наточенный нож и стала нарезать хлеб тонкими ломтиками.
  -- Да, ты права, сейчас я с тобой, - задумчиво произнес Кирилл. - Но люблю-то я все-таки Лерку, а не тебя.
   Лезвие ножа скользнуло по пальцу, из глубокого пореза засочилась кровь, моментально окрасив аккуратные ломтики хлеба в ярко-красный цвет. Инна вскрикнула и засунула пораненный палец в рот, стараясь остановить кровь. На ее глазах выступили слезы.
  -- Иннулька, ты что! Больно? Дай посмотреть, - Кирилл подскочил со стула и бросился к Сазоновой.
   Большими пальцами он осторожно-ласково вытер скатывающиеся по щекам слезы и нежно коснулся губами носика Инны.
  -- Я такая неуклюжая, - всхлипнула та.
  -- Ничего подобного! Садись, я сам все сделаю.
   Кирилл усадил Сазонову на стул и выбросил испорченный хлеб в мусорную корзину. Взяв лежавшую на раковине губку, он тщательно вытер со стола следы крови, вымыл нож и доску.
  -- Приютила меня, покормить решила, так еще и поранилась, бедненькая, - Улыбнулся Смелов, доставая из микроволновки разогретое мясо. - Сейчас поем и возмещу тебе все сполна.
  -- Как? - Поинтересовалась Инна.
  -- Тебе понравится, - заверил Кирилл.
  -- Тогда ешь быстрее, - потребовала Сазонова, мысленно поздравляя себя с первой победой.
   То, что Кирилл сейчас любит эту проклятую Леру, еще ничего не значит. Как любит, так и разлюбит. Уж она-то, Инна, постарается, чтобы так и случилось. Лерке только двадцать один, у нее еще вся жизнь впереди, найдет себе кого-нибудь. А если и нет, не велика беда. Не может мужа удержать, ее проблемы. А у Инна это, скорее всего, последний шанс, ведь не девочка уже. Вон, в уголках глаз уже "гусиные лапки" появились, туда-сюда, еще какие-нибудь морщинки вылезут. Тут уж не до того, чтобы жалеть незнакомую девчонку и раздумывать, уводить или нет у нее мужа. О себе надо думать.
   А то, что Лерка родила Кириллу ребенка, так он сам говорил, что особой любви к дочке не испытывает - сына хотел. Вот она, Инна, и родит ему сына, обязательно родит, чем привяжет его к себе окончательно и бесповоротно. Только спешить надо. Часики тикают. Молодость уходит. Надо ловить свой последний шанс на счастье и держать его крепко-крепко. А если понадобиться, то и зубами рвать всех, кто посягнет на него.
  

***

   Вернувшись из кабинета главврача в ординаторскую, Долгов распахнул окно пошире и высунулся наружу, зажав в зубах сигарету. Курение отнюдь не успокаивало расшатанные до предела нервы, но позволяло как-то легче воспринимать происходящее.
   Дмитрия вызывали "на ковер". Завотделением, худощавая брюнетка Ирина Григорьевна Латышева, и главврач, мощный высокий краснощекий мужик с истинно "рязанской" физиономией Иван Афанасьевич Лаптев, в унисон "пожурили" за самонадеянность, посетовали на неосторожность, граничащую с непрофессионализмом, посоветовали впредь быть осмотрительнее и не браться за безнадежные случаи и отпустили с миром.
   "Для таких рискованных операций существуют американские, германские и швейцарские клиники", - вспомнились Долгову слова Латышевой.
   Дмитрий хотел, было, возразить ей, что людям вроде Василича ни американцы, ни немцы, ни швейцарцы не по карману. Таким только районная, в лучшем случае кравая-областная больницы и светят. Но передумал.
   От любезного предложения Лаптева уйти в оплачиваемый отпуск тоже отказался. На следующей неделе была запланирована операция на желчном пузыре одной симпатичной женщине, муж которой лично просил Долгова прооперировать. Случай не то чтобы безнадежный, но сложный, а значит, интересный. И отдавать пациентку в руки другого хирурга Дмитрий не собирался.
   В отличии от того раза, со сбитым машиной пареньком, когда для встряски Долгову понадобилось в буквальном смысле попортить "фасад", сейчас эта самая встряска была ему не нужна. Два дня назад его уже хорошенько "встряхнули". Спасибо Валерии Смеловой.
   Не желая признаваться самому себе, Дмитрий все-таки жалел, что не поддался на провокацию Леры и сыграл в благородство. И для чего, спрашивается? Лере действительно нужно было элементарно отвлечься, пусть и таким способом. Самоутвердиться, что ли. А ему, Долгову, нужна была Лера. Вот и решили бы все полюбовно, в прямом смысле.
   Только не по-людски это, казалось Дмитрию. Не то чтобы его, в самом деле, так ранило желание Смеловой использовать его в качестве красной тряпки для Кирилла или валерьянки для себя самой. Нет, здесь было другое. Что именно, Долгов и сам понять не мог. Безусловно, хотелось, чтобы Лера не просто легла с ним в постель, а чувствовала то же самое, что и он. Но, похоже, что это было нереально. Что ж, шанс упущен, и кусать локти теперь бесполезно.
   Докурив, Дмитрий вмял окурок в пепельницу, стоявшую тут же, на подоконнике, и сел за стол, намериваясь освежить в памяти все, что касается операций на желчном пузыре. Об этом очень интересно писалось в предпоследнем выпуске "Хирургии". Долгов раскрыл журнал на нужной странице и приготовился читать, как в кармане его халата запищал телефон. В раздражении прищелкнув языком, Дмитрий вынул мобильный и взглянул на экран: Стрельцов.
  -- Да? - Произнес Долгов в трубку.
  -- Димка! Здорово! Как ты там, старик? - Как всегда жизнерадостно поинтересовался Виктор.
  -- Жив пока, - фыркнул Дмитрий.
  -- Ну, я рад, - засмеялся Стрельцов. - Слушай, ты Настеньку уже видел сегодня?
  -- Нет. А что?
  -- Да вот... не знаю, как бы это получше сказать, - начал елозить Виктор.
  -- Давай как есть. Что случилось?
  -- В общем, я сделал, как ты сказал: пригласил ее в театр. Мы сходили, ей не понравилось совсем. Все, думаю, финита, блин, ля комедия! Ан нет!
  -- Ты конкретнее можешь? - Перебил излияния друга Дмитрий.
  -- Ага. После спектакля я ее провожать пошел. Тут вдруг само собой получилось, поцеловались... Димыч, не представляешь просто как это, целовать любимую женщину, в смысле так любимую! - Стрельцов мечтательно вздохнул.
   Дмитрий покачал головой. Что значит целовать "так любимую" женщину, он знал прекрасно.
  -- А потом мы с ней... Правда, само собой как-то получилось, - продолжал Стрельцов.
  -- К ней поехали или к тебе? - Спокойно спросил Долгов.
  -- Ко мне. Ближе было, - тихо ответил Виктор. - Ты злишься?
  -- С чего бы это? Я только рад. Надеюсь, продолжение будет?
  -- Конечно. Я предложил Настеньке переехать ко мне. Но она сказала, что пока не поговорит с тобой, ничего предпринимать не будет. Дим, я тебя прошу...
   Стрельцов замялся.
  -- Да не собираюсь я встревать между вами, если ты об этом, - чуть раздраженно произнес Долгов. - Только об одном тебя предупреждаю: если ты ее обидишь, не посмотрю на нашу дружбу - руки-ноги повыдергиваю...
  -- Знаю, знаю, спички вставишь и скажешь, что так и было, - со смехом закончил Виктор. - Не переживай. Я понял, что влюблен по самое не хочу, и никого мне, кроме Настеньки, не надо.
  -- Тогда живи, - хмыкнул Дмитрий.
  -- Дим, только ты не говори ничего Настеньке о моем звонке, лады? Сделай вид, что первый раз слышишь об этом.
  -- Договорились.
   Попрощавшись со Стрельцовым, Дмитрий устало откинулся на спинку стула и потер виски. Вот и остался у разбитого корыта. Ни тебе Леры, ни Насти. Один как перст. Вроде и рад за Витьку, а на душе кошки скребут. Или это жаба душит? Скорее всего, она родная. Хотя, конечно, зачем сидеть как собака на сене - Настю-то он все равно не любит, так чего ж девчонку мучить. Если ей хорошо со Срельцовым... Только как же все-таки муторно от мысли, что своими собственными руками отдал другому, хоть и лучшему другу, ту, которая любила его, как никто раньше. А может, не любила? Ведь Витька сказал, что все у них уже произошло, и жить вместе собираются. Если бы любила, разве могла бы вот так сразу бросить его и переметнуться к Стрельцову? Эх, да что там, все они, женщины, одним, и совсем не миром, мазаны.
   Дверь ординаторской приоткрылась, и в нее просунулась голова Шаповаловой.
  -- К тебе можно? - Нерешительно поинтересовалась она.
  -- Конечно. Проходи.
  -- Я поговорить хотела. Если ты не занят...
  -- У меня есть несколько минут, - сказал Дмитрий.
  -- Разговор серьезный, - предупредила Настя.
   Долгов кивнул. О теме этого разговора он знал, и сейчас ему почему-то стало жаль Настю, как-то она будет объяснять, что хочет порвать отношения. Хотя, какие там отношения! Так, служебный романишко.
   Шаповалова присела на край кушетки и сцепила пальцы, пристально глядя Долгову в глаза. Долгов облизал внезапно пересохшие губы. Пассивно ожидать, когда его бросят, было противно, а делать вид, что ни одним ухом об этом, - еще противнее.
  -- Дим, мы расстаемся, - просто сказала Настя.
   Долгов даже опешил. Значит, извиняться она не намерена. Виноватой себя ни в чем не чувствует.
   Словно прочитав его мысли, девушка грустно улыбнулась:
  -- Не думаю, что ты очень расстроен, ведь ты не любишь меня. Ну, а я, честно говоря, устала ждать, когда ты... Впрочем, не важно. Я хочу переехать к Стрельцову. Правда, не сейчас. Позже. Пока что я намерена оставить все, как есть. За исключением тебя.
  -- Вы с Витькой нашли общий язык? - Поддел Долгов.
  -- Я понимаю, что тебе это неприятно. Не вини Витю. Он твой друг, и я вижу, как он мучается, считая наши с ним отношения предательством по отношению к тебе. Но мы-то с тобой знаем, что никакого предательства нет и быть не может. Предавать нечего, - с невеселой ухмылкой произнесла Настя.
  -- Ты права. Нечего. Что ж, я очень рад, - заверил Дмитрий. - Хотя нет, вру, не очень. Признаюсь, мне действительно не приятно. Как будто что-то задето...
  -- Самолюбие, Дим. Мужское самолюбие, - сказала Настя.
  -- Наверное, ты права.
   Долгов вдруг весело рассмеялся. Неожиданно для самого себя он почувствовал, как напряжение отпустило, от пережитого каких-то несколько секунд назад чувства обиды не осталось и следа. Он тепло улыбнулся Насте.
  -- Обещай мне, что будешь счастлива.
  -- Непременно, - тихо сказала Шаповалова.
  -- И на свадьбу не забудьте позвать.
  -- Непременно, - повторила Настя, вставая и выходя из ординаторской.
  

***

   Остановив машину перед дверьми шикарного салона свадебных платьев, Темнев повернулся к Ане.
  -- Все-таки я пойду с тобой, детка. Не обижайся, но вкус пока у тебя так себе, а на нашей свадьбе будут очень важные гости, и ударить в грязь лицом мы просто не имеем права, - произнес Егор елейным голосом.
  -- Видеть невесту в подвенечном платье до свадьбы - плохая примета, - в который раз уже повторила Аня.
  -- Мы обсуждали это, милая. Это всего лишь предрассудки. На Западе все свадебное торжество тщательно репетируют со всеми клятвами и поцелуями. Так что же, по-твоему, она все там разводятся на следующий день после того, как поженились? - Насмешливо фыркнул Темнев.
  -- Мы не на Западе. На американцев я ровняться не собираюсь, - упрямо поджала губы Аня.
  -- И напрасно. Они умеют жить.
  -- Всячески ублажая свои желудки и гениталии и навязывая всеми миру свои взгляды, вводя войска во все страны, якобы для помощи и утверждения демократии? Чушь собачья!
   Егор нахмурился:
  -- Ань, рассуждать о том, в чем совершенно не разбираешься - моветон.
  -- Ага, не комильфо, как говорит твоя мамочка, - скривилась Лихачева.
  -- Не начинай! А то снова поссоримся, - предупредил Егор. - Кстати, именно моя мама посоветовала этот салон, здесь продается то платье, которое она видела в каталоге, здесь же купила платье Ника Дмитриева, дочка маминой подруги, когда выходила замуж. Между прочим, знаешь, какую они свадьбу отгрохали! И вот еще что, - Темнев немного замялся, подбирая слова, заранее зная, какая реакция последует. - Я говорил о репетиции свадьбы... У нас она тоже будет. На следующей неделе.
  -- Ушам своим не верю! Это же бред! Ты еще скажи, что нас вместо ЗАГСа распишут в беседке с колоннами, увитой плющом, как в американских фильмах, - возмутилась Аня.
  -- Надо будет - распишут! - Отрезал Егор. - Ты до сих пор не поняла, в какую семью тебя принимают? Знаешь, чего мне стоило убедить маму в возможности этого мезальянса? Так что, будешь делать то, что тебе говорят.
   Аня вытаращила глаза, намериваясь сказать все, что думала по поводу мезальянса и прочих "примочек" своей будущей жизни, но вовремя сдержалась. В конце концов, она была уже на подступах к своей мечте о безбедном существовании, так зачем же ломать все собственными руками? Набрав в легкие побольше воздуха, натянув на лицо милую улыбочку, она повернулась к Егору:
  -- Что ж, репетиция, так репетиция. Пойдем смотреть платья.
   Магазин действительно оказался шикарным. Все, от одетых в платья от кутюр манекенов и до двух очаровательных продавщиц, словно сошедших со страниц глянцевого журнала, было насквозь пропитано дороговизной и шиком. От такой красоты у Ани даже голова закружилась, и девушка, как вкопанная, встала посреди этого великолепия, не в силах пошевелиться.
   Одна из продавщиц, сверкая рекламно-белозубой улыбкой, подошла у растерянно озиравшейся по сторонам Ане, чтобы предложить свою помощь.
  -- Понимаете, я замуж выхожу за этого, Лихачева кивнула головой в сторону склонившегося над каталогами Егором, - молодого человека. А моя будущая свекровь - злобная мегера, старающаяся во всем походить на английскую леди. Мне нужно особое платье, чтобы доказать ей, что я не лишена вкуса.
  -- Я вас очень хорошо понимаю, - заговорщицки подмигнула продавщица. - Моя свекровь ничуть не лучше. Но, кажется, я знаю, чем вам помочь. Пройдемте со мной.
   Аня покорно проследовала за девушкой к стенду в глубине зала, где на манекене красовалось потрясающее платье даже не белого, а какого-то ослепительно белого, с голубизной цвета. Тоненькие как паутинка бретельки были расшиты бисером, создавалось впечатление, что это капельки утренней росы упали на плечи и задержались там лишь на мгновение, чтобы потом бесследно растаять. Лиф был украшен одной небольшой розой цвета слоновой кости, каждый лепесток которой словно бы жил своей отдельной волшебной жизнью. Роза выглядела совсем настоящей. Аня даже поймала себя на мысли, что ощущает нежный, едва уловимый аромат. Многослойная пышная юбка, обшитая по подолу теми же бусинками-росинками, что и лямочки, создавала воздушный купол и на ощупь была мягкой и легкой.
   Аня восторженно захлопала в ладоши:
  -- Это то, что нужно! В этом платье я буду похожа на Барби! Егор!
   Темнев недовольно обернулся, взглядом призвав свою невесту вести себя поскромнее.
   Иди сюда скорее! - Нетерпеливо позвала Аня, проигнорировав этот убийственный взгляд. Егор нехотя подошел и вопросительно уставился на нее.
  -- Смотри, какое платье! Я хочу его примерить! - Потянула его за рукав Лихачева.
  -- Мерить ты можешь все, что угодно, но под венец пойдешь в этом, - Темнев махнул рукой в другой конец салона, где на манекене было надето платье с рукавами-фонариками, воротом под самое горло и атласной юбкой, сидящей на обручах.
   Аня в ужасе замотала головой:
  -- Нет! Нет, нет, нет! Вот это уж действительно моветон - обручи! - Замахала она руками. - Такое уже лет двадцать никто не носит. Да я в нем буду смотреться глупо! Не хочешь же ты сказать, что твоя мама высмотрела в каталоге именно этот кошмар?
  -- Почему ты во всем хочешь идти против моей мамы? - Вспыхнул Темнев.
  -- Егор, ты что не понимаешь, она выбрала это платье только для того, чтобы потом сказать своим подружкам-бездельницам: "Что я вам говорила, моя невестка деревенское быдло, даже подвенечное платье выбрать не смогла"!
  -- Не говори ерунды, - поморщился Егор.
  -- Она не такое уж и плохое, - решила вмешаться в разговор продавщица. - Вы ближе взгляните. А еще лучше примерьте. На вашей фигурке будет сидеть как влитое.
  -- Я это на себя не надену! - Упрямо сказала Аня.
  -- Наденешь, - мрачно пообещал Егор. - Иначе никакой свадьбы не будет.
   Лихачева понуро опустила голову и двинулась к напугавшему ее платью. Она изо всех сил старалась найти в нем хоть что-то привлекательно, кроме назначения - подвенечное. Но после покорившего ее окончательно и бесповоротно платья с розой на лифе то, в котором ей предстояло выходить замуж, казалось безобразным.
   "В самый счастливый день моей жизни буду выглядеть пугалом. Надо потом уничтожить все свадебные фотографии, чтобы мои будущие дети не смеялись", - уныло подумала она.
  -- Ладно, давайте побыстрее закончим с этим. Мерить, так мерить, - кисло улыбнулась Аня.
  -- Вот и молодец, - похвалил Егор, мысленно признавая, что выбранное по каталогу его мамой платье на странице журнала смотрелось гораздо симпатичнее, чем "вживую" и действительно ни в какое сравнение не шло с тем, что приглянулось Ане.
   Но спорить с Еленой Ивановной было бессмысленно и бесполезно. Либо свадьба будет проходить так, как запланировала она, либо свадьбы не будет вообще.
   Аня растеряно смотрела сквозь широкую витрину салона на улицу, по которой спешили и прогуливались люди.
   Вот мимо пронесся молодой мужчина в деловом костюме, с кейсом в одной руке и телефоном, прижатым к уху, в другой. Видимо он торопился на важную деловую встречу, скорее всего, в кафе за углом. И офис его находится в одном из этих высоких зеркальных зданий на противоположной стороне улицы --в таком дорогом костюме пешком по городу не ходят.
   Вот симпатичная девушка в модных брючках и ослепительно красивой кофточке из последней коллекции Гуччи. В ее руках множество пакетов с логотипами известных марок, лицо сияет, как медный грош, - либо она потратила кучу не своих денег на себя любимую, либо попала на грандиозную распродажу. А дома-то наверняка целый склад одежды, впору открывать собственный магазин.
   Вот парочка влюбленных. Идут, прижавшись друг к другу, как сиамские близнецы, Либо их роман только начался, либо они уже поженились, но совсем недавно - в глазах обоих целый океан любви. Парень что-то сказал девушке на ухо, она округлила глаза и громко рассмеялась, еще теснее прижавшись к любимому.
   Вот молодая мамочка с коляской. Поминутно бросает взволнованно-влюбленные взгляды на своего сладко посапывающего малыша. Интересно, как она смотрит на него, когда он истошно орет от голода или кишечных колик? Наверное озабоченно-устало, а на лице возникает выражение типа "я тебя очень люблю, но сил моих больше нет".
   Внезапно Аня вздрогнула. Через дорогу стоял высокий худощавый паренек, который, казалось, застыл посреди этого бесконечного людского потока и существовал отдельно от него, не вливаясь в общее движение, не соприкасаясь с ним.
   В голове у нее помутилось, сердце застучало так быстро и громко, что стук его эхом отдавался от стен салона. На мгновение девушка обернулась, встретилась глазами с Егором и поняла: не нужна ей ни эта свадьба, ни так вожделенная раньше жизнь в достатке и роскоши.
  -- Прости, милый, свадьбы не будет! Маме привет! - Крикнула Аня, выбегая из магазина.
   Она стрелой летела туда, где одиноко стоял паренек и кепке и линялых джинсах.
  -- Вадим! - Громко закричала она, чудом проскочив мимо несущейся прямо на нее иномарки.
   Выскочив из салона вслед за сбежавшей невестой, Егор увидел, как его Аня повисла на шее какого-то парня. Оба казались такими счастливыми, что Темневу стало тошно. Со злости он пнул колесо стоявшей рядом машины, отчего та истошно заверещала сигнализацией, развернулся и быстро зашагал к своему "БМВ".
  

Глава 15

  
   Лера задумчиво крутила в руках телефон, не решаясь набрать номер. Звонить Юле совсем не хотелось, но кто, кроме нее, расскажет, что из себя представляет новая пассия Кирилла, Инна? Не зная врага, готовить отпор, не говоря уже об атаке, практически невозможно. А Коновалова должна знать об Инне если не все, то многое, ведь работают-то вместе.
   Лера глубоко вздохнула и нажала кнопку вызова.
  -- Лерочка? - Почти сразу прозвучал в трубке голос Юлии.
  -- Привет. Я по делу, - сухо произнесла Смелова.
  -- Я тебя внимательно слушаю.
  -- Расскажи мне все, что знаешь об Инне Сазоновой, - попросила Лера.
  -- Зачем тебе? - Удивилась Коновалова.
  -- Кирилл, - лаконично ответила Смелова.
  -- Не может быть! Кирилл с Инной?! Лер, ты что-то путаешь. Она страшная, как вся моя жизнь! И лет на десять тебя старше, - сказала Юлия.
  -- Да, я знаю. Кирилл говорил, что у них с ним шесть лет разницы. Значит, ровно на десять лет она старше меня. Но это не так уж важно. Ты о ней самой расскажи.
  -- Господи, что о ней можно сказать? - Хмыкнула Коновалова. - Знаешь, как говорят "ни о чем". Совсем не симпатичная, к тому же, насколько я знаю, переспала уже со всеми нашими мужиками, имею в виду на работе. Не замужем. Живет, вроде бы одна.
  -- Это все? - Нахмурилась Лера.
  -- Пожалуй, да. Я с этой кикиморой не общаюсь, Лер. И, честно говоря, пребываю сейчас в полном шоке - Кирилл и Инна... Уму непостижимо! Что он в ней нашел? - Фыркнула Юлия. - У него явно проблемы с головой! Подобрать такое убожество!
  -- Ладно, меня это мало волнует. Лучше скажи, у тебя есть ее телефонный номер? - Спросила Лера.
  -- Кирюша уже не звонит из дома? - Съехидничала Коновалова.
  -- Нет. Научен опытом.
  -- Сотового не знаю. А рабочий могу дать.
  -- Диктуй, - сказала Лера.
   Она записала номер и наскоро попрощалась с Юлей. Пора было идти в атаку.
   Через сорок минут Лера с Дашей на руках стояла перед дверью здания фирмы, где работал Кирилл. Она достала мобильник и, найдя в справочнике рабочий номер Сазоновой, позвонила. Когда на том конце провода сняли трубку, Лера произнесла отрепетированную дома фразу:
  -- Здравствуйте. Могу я услышать Инну Юрьевну?
  -- Это я, - ответили ей.
  -- Инна, это Лера, жена Кирилла. Мне необходимо с вами поговорить. Спуститесь, пожалуйста, на улицу. Я жду у главного входа.
  -- Хорошо, - ответила Инна.
   Положив трубку, она ощутила легкий озноб. К такому повороту событий она была не готова. Одно дело спать с женатым мужчиной, и совсем другое - выяснять отношения с его женой.
   Сазонова встала из-за стола и помчалась к кабинету Кириллу. Распахнув дверь, она без всяких церемоний бросилась к Смелову и выражением полнейшей растерянности на лице.
  -- Что случилось? - Удивился тот.
  -- Кирюша, явилась твоя жена, ждет меня внизу, на порожках. Пойди, угомони ее, а то она обещала разнести здание по кирпичикам в приступе ревности, - запричитала Инна.
  -- Ты серьезно? - Нахмурился Кирилл. - Лера здесь?
  -- Да, она мне звонила. Представляешь, где-то достала мой рабочий номер, угрожала, - продолжала нагнетать Сазонова.
  -- Ну, где достала номер, я, пожалуй, знаю, - усмехнулся Кирилл. - Ладно, не переживай. Я тебя в обиду не дам. Спущусь, приведу ее в чувство. Где, говоришь, на улице ждет?
   Инна кивнула, продолжая изображать панический страх перед местью обманутой жены своего любовника.
   Смелов стремительно сбежал по ступеням вниз и вышел на улицу, где тут же увидел Леру. Сурово сдвинув брови, он двинулся к жене.
  -- Что ты здесь делаешь? - Прошипел Кирилл. - Позорить меня пришла? Еще и Дашку приволокла с собой!
  -- Я пришла спокойно поговорить. И не с тобой, а с твоей престарелой любовницей, - в тон ему ответила Лера.
  -- Заняться больше нечем?
  -- Лучше скажи, почему она сама не вышла? Стыдно стало? Или она решила, что я собираюсь расцарапать ее страшненькое личико? - Поинтересовалась девушка.
  -- Ты вообще соображаешь, что говоришь? Угрожала Инне, она мне сказала об этом. Имей в виду, тебе это с рук не сойдет, - пообещал Смелов.
  -- Что за бред! Я была приторно-вежливой, и даже не собиралась никому угрожать. Еще чего не хватало! Я хотела просто поговорить, - повторила Лера.
  -- По-моему, вам нечего обсуждать! Так что, будь добра, иди домой, прекрати меня позорить. Иначе я... иначе я больше домой не вернусь!
  -- Что ты сказал? - Нахмурилась Лера. - Домой не вернешься? Милый мой, и не надо! Живи со своей старушкой, раз на большее тебя не хватает. Вещи твои я сейчас же по приходу домой выброшу, так что можешь за ними даже не приходить!
  -- Ты серьезно? - Опешил Кирилл.
  -- Абсолютно. Я все решила. Больше не хочу терпеть все это. Хватит! - Лера выпрямилась и в упор посмотрела на мужа. - Не нагулялся до свадьбы - гуляй! Как ты там говорил? Первобытный инстинкт? Жить с примитивным животным, подчиняющимся только своим инстинктам я не желаю. Так что, счастья тебе, я Инной ли, с кем-то другим - мне плевать!
   Лера развернулась и зашагала прочь, крепко прижимая к себе дочку. Только не расплакаться. Не сейчас. Потом, когда никто не будет видеть. Все. Финита. Надоело. Больше не будет боли и унижения. Баста.
  -- Лера! Лера, стой! - Кричал ей вслед Кирилл.
   Но девушка не слышала.
   Пусть Кирилл остается с Инной, если он ей нужен, или с кем-то еще. Все это вдруг потеряло всякий смысл и значение. Будто что-то перегорело внутри, оставив лишь неприятный горьковатый осадок да туманную дымку.
   Любовь, та безграничная, бездонная любовь, во имя которой Лера готова была жертвовать всем и вся каких-то несколько минут назад, внезапно перестала существовать. Будто и не было ее вовсе. Будто и не любовь это была, но тяжелая болезнь, трудно поддающаяся лечению.
   Лера стряхнула ее с себя, как бабочка, которой предстоит первый раз в жизни взмыть в небо, стряхивает с себя опостылевший кокон. Теперь она чувствовала удивительную легкость, словно и сама вот-вот поднимется и полетит к облакам. Что-то тяжелое и давящее осталось позади, не тянуло больше вниз, заставляя спотыкаться и падать.
   Ушел и страх потери, который прежде заживо съедал Леру изнутри. Сейчас она ощущала себя так, как будто выбросила лишь громоздкую, давно ненужную вещь, мешавшую, занимавшую слишком много места. И вот этой вещи больше нет, и стало просторнее и светлее.
   Цепи порвались. Лера наконец-то была свободна.

***

   Как на автопилоте Смелова добралась до больницы. Сейчас ей во что бы то ни стало необходимо увидеть Дмитрия. Только бы он не прогнал ее. Только бы не прогнал.
   Кое-как договорившись с дежурной медсестрой, Лера пробралась в отделение и быстрыми шагами направилась в ординаторскую.
   Долгов полулежал на кушетке. Его глаза были закрыты. Казалось, он крепко спит.
   Осторожно присев на край кушетки, Лера поудобнее устроила Дашу у себя на коленях и легонько провела по щеке Дмитрий кончиком пальца.
   Долгов открыл глаза и удивленно посмотрел на нее.
  -- Ты мне снова снишься? - Улыбнулся он.
  -- Нет, не снюсь, - заверила Лера.
  -- Тогда что ты здесь делаешь? - Нахмурившись, спросил Дмитрий.
  -- Пришла, чтобы сказать, что ты мне нужен.
  -- Нет, - замотал головой Долгов. - Это мы уже обсуждали.
  -- Ты не понял. Я сказала нужен.
  -- Зачем?
  -- Завтра я подаю на развод, - сказала Лера.
   Дмитрий приподнял брови:
  -- На развод?
  -- Да. Сегодня уже не успею, наверное. Пойдешь завтра со мной?
  -- Я совсем ничего не понимаю, - развел руками Долгов.
  -- Я оглянулась, Дим. Оглянулась. И все поняла. Человек, которого, как мне казалось, я любила, вдруг стал мне абсолютно безразличен. Именно вдруг, понимаешь? Я хотела отвоевать его в очередной раз у очередной же любовницы, а потом... Увидела его... Не знаю, что стало причиной, его ко мне отношение, или же я все-таки прозрела. Я хочу быть с тобой. Если только ты все еще любишь меня...
  -- Люблю, - эхом отозвался Долгов.
  -- Может быть, сбежишь с работы? - Шепнула Лера, наклоняясь к самому лицу Дмитрия.
  -- Сбегу, - ответил он, все еще не веря своему счастью.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

45

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
Оценка: 6.51*7  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"