Существование бюрократического коллективизма в России явилось и является, и в этом нет никаких сомнений, причиной того тяжелейшего, если не катастрофического, положения в социально-экономической, политической, духовной жизни, которое мы обострённо чувствуем в наше время.
Впервые о сущности Советской России, как бюрократическом государстве, высказались в 1921 году в Москве представители рабочей оппозиции. И в последующие годы всё больше утверждалось со стороны инакомыслящей части людей, что пролетарская Россия сползает к бюрократическим основам государственности. Л.Троцкий, например, считал появление бюрократии порождением сталинской политики, что, на взгляд автора этих строк, в корне не верно. Уж кто-кто, а Сталин был непоколебимым защитником пролетарского государства. Но даже он не смог успешно противостоять советской бюрократии. Возникает, разумеется, вопрос, а что ему помешало в конечном итоге это сделать? По мнению некоторых бывших троцкистов, проблема заключалась не в отсутствии у Сталина способностей противостояния бюрократии. Они считали, что сама советская экономика являлась основой зарождения бюрократического коллективизма, с чем абсолютно не соглашался Л.Троцкий. Итальянский троцкист Бруно Рицци, считая бюрократизацию производной не столько сталинской политики, сколько любой социалистической революции, тем не менее, видел при ней экономику более продуктивную, чем капиталистическую. Но лишь, и это особенно следует отметить, до тех пор, как считал Рицци, пока бюрократический коллективизм будет способствовать развитию общественной производительности. В своей работе "Бюрократизация мира" Бруно Рицци выразил мнение, что бюрократический коллективизм есть разновидность эксплуататорского господства, что социалистическая революция в России по сути дела заменила, как это не может показаться странным и даже абсурдным, одну систему эксплуатации другой, социалистической, бюрократической, с чем Троцкий был не согласен. Правомерно ли говорить о существовании в Советской России эксплуататорского класса? Разве можно именовать бюрократию классом, если она не владеет средствами производства? Тот же самый вопрос задавал в своё время и Лев Троцкий. "Эксплуататоры в советском обществе, - предвидя подобный вопрос, отвечал в "Бюрократизации мира" бывший троцкист Рицци, - не присваивают прибавочную собственность непосредственно, подобно капиталисту, который кладёт в карман дивиденды своего предприятия; они делают это косвенным образом, посредством государства, собирающего в казну общенациональную прибавочную стоимость и распределяющего её среди своих чиновников". Это очень интересное, принципиально важное определение одного из исследователей социалистического движения. Последующие десятилетия строительства социализма в Советском Союзе подтвердили, к сожалению, классовую значимость бюрократического коллективизма. Следует признать, видимо, правоту Бруно Рицци, который утверждал, что при социализме бюрократия владела средствами производства, получала от этого прибыль. Но делала она это коллективно, а не индивидуально, как классический тип капиталистов, проявляя при этом самые разные филигранные уловки. Достигнув в этом колоссальных возможностей и успехов, бюрократический коллективизм в Советском Союзе решил отказаться от формальных социалистических условностей, которые всё же как-то мешали возрастающему его волчьему аппетиту, и под прикрытием, так называемой, перестройки совершить буржуазную революцию, благодаря которой развалилась и сама страна.
Нас, современников, сейчас особенно интересует не последствия уничтожения основ социализма. Они нам известны. Важно понять, возможна ли в принципе победа над бюрократическим коллективизмом при социализме. Троцкий, например, на это отвечал утвердительно. Он верил, что бюрократия в Советском Союзе будет свержена. Но так как она разрослась до очень больших размеров, советскому рабочему классу необходима помощь. Для этого, как он считал, рабочий класс Запада должен принять все меры для свершения у себя социалистической революции. Если же это не произойдёт, то, по его мнению, марксизм и социализм ждёт крах. Видные же деятели Социалистической рабочей партии, появившейся в США в январе 1938 года, Джеймс Бернхэм и Макс Шахтман, активно проповедавшие когда-то троцкизм, стали считать, что бюрократический коллективизм непобедим. Он присутствует в некоторой степени и в капиталистической системе управления. Но возможности его там существенно ограничены по сравнению с социализмом, что, однако, совсем не даёт основания восхвалять капитализм. На взгляд автора этих строк, прожившего 45 лет в Советском Союзе при социалистической системе, воочию видевшего и остро ощущавшего все "прелести" бюрократического коллективизма, его всё же можно было победить даже без помощи рабочего класса Запада. Для этого руководству страны, начиная со сталинских времён, следовало бы опираться в своей внутренней политике не на управленческие кадры, а на народ, оплотом которого должен быть рабочий класс. Формально это так и было. Был и народный контроль, и государственно - партийный. Но и эти органы были составной частью бюрократического коллективизма. Почему? Почему рабочий класс не выполнил до конца свою миссию? Почему он позволил советской бюрократии эксплуатировать его? Это вопрос из вопросов. Об этом мучительно размышлял и Лев Троцкий. Он продолжал считать, что в этом виновата сталинская политика. Признание же того, что рабочий класс оказался неспособным отстаивать дело социализма, означало бы для него несостоятельность марксистского представления на капиталистическое общество и социализм, что он абсолютно не принимал. Свержение же в конце 20 века социализма в Советском Союзе и в других странах как раз и говорит о полной победе бюрократического коллективизма, который, правда, таким образом, будет зажат уже другими тисками, капиталистической системой. Если рабочий класс оказался на обочине исторического развития, то, что ждёт его в будущем? И как же в сложившейся реальности рассматривать значимость марксизма? Опять вопросы и вопросы.
Необходимо, пожалуй, согласиться с тем, что при социализме, когда все средства производства находятся в государственной собственности, управленческий аппарат является самым масштабным, чем в иной социально-экономической системе. Понятно, что это создаёт благодатную почву для бюрократической психологии его кадров и соответственного поведения. Чтобы не образовывался бюрократический коллективизм, необходим контрольный орган. В разные времена и ВЧК, и НКВД, и МГБ выполняли его карающие функции. Определённого результата они, конечно, достигали. Тем не менее, растлевающая психология бюрократизма проникла, как живучий микроб, во многие поры советского общества. Причина, видимо, заключалась в том, что удельный вес сознательной части рабочего класса, когда нет непосредственного, отчётливо видимого, ярко выраженного эксплуататорского класса, начинает снижаться. Классовая же сущность бюрократического коллективизма настолько завуалирована социалистическими формами, что никому, пожалуй, и в голову не приходило, что при социализме может существовать эксплуататорский класс, о котором предупреждал Бруно Рицци. Так вот, чтобы рабочий класс осознал до конца свою миссию, должна существовать соответственная политическая партия. Формально в Советском Союзе она была, именуемая сначала ВКПб, а в последующем КПСС. Но, по большому счёту, она не была полностью марксистской. Ибо если бы она была таковой, то и роль рабочего класса была бы более значимой. А это значит, что он бы пресёк не только попытки бюрократического коллективизма свергнуть социализм, но и не дал бы ему расцвести пышным цветом. Сталин, к сожалению, недостаточно, видимо, понимал марксизм. При наличии в стране подлинной марксистской партии, которая тесно контактировала бы с мощным рабочим движением, с независимыми профсоюзами, бюрократический коллективизм не получил бы своей масштабной значимости. Таким образом, отпала бы необходимость и Сталину в своей политической деятельности, направленной на строительство социализма в СССР, опираться на культ своей личности и на подконтрольную ему государственно-партийную бюрократию, которую периодически пытался он уничтожать. И даже, если какому-то государственному лидеру вдруг вздумалось бы ( мало ли, моча стукнула в голову или иные функциональные нарушения головного мозга произошли) узурпировать власть в стране, то крепкая марксистская партия вместе с сознательной частью рабочего класса пресекла бы такую попытку. Возможно, помимо волюнтаристской партийной политики Сталина, с уходом из жизни яркого лидера большевиков, российский марксизм потерпел серьёзное крушение. Бюрократический коллективизм, как нарождающийся эксплуататорский класс при социализме, несомненно, воспользовался этим.
И всё же, считать, что победа бюрократического коллективизма в Советском Союзе поставила крест на социализме, было бы крайне не дальновидным взглядом на диалектическое понимание происходящих в мире исторических событий. Во-первых, социально-политическая жизнь продолжается. Рабочий класс по своей историко-экономической сущности настроен на самоорганизацию, что приведёт к мощному рабочему движению. Во-вторых, не следует забывать, что социализм не является прерогативой одной страны, пусть даже очень большой, например, России. События, происходящие в начале этого века в Латинской Америке, наглядно демонстрируют широту социалистического движения. Да, социализм 21 века, к которому стремятся латиноамериканские народы, только зарождается. Да, он имеет свои отличия и особенности. Да, необходимо выполнить колоссальные усилия для его продвижения. Но сам факт, что народы разных стран, не смотря на крушение социализма в СССР, не страшась трудностей, усталости стремятся к построению справедливого общества, заслуживает признания и восхищения. Думается, что в Латинской Америке, как и в других частях света, не допустят, с учётом ошибок социализма 20 века, у себя торжества бюрократического коллективизма. В - третьих, Россия это не США и не Западная Европа, где капитализм по многим причинам хоть как-то учитывает интересы и требования трудового населения. Новоиспечённая же российская мелкая и крупная буржуазия, вылупившаяся из бюрократического коллективизма, беззастенчиво эксплуатируя свой народ, будет невольно создавать условия для укрепления леворадикального движения, которое будет усиленно стремиться к воссозданию социализма 21 века в России. Несомненно, так оно и произойдёт.
Отрекаться от социализма только из-за того, что ему противостоит бюрократический коллективизм, значит, принижать возможности и значимость рабочего класса, значит падать на колени, преклоняясь перед теми, кто унижает и оскорбляет человеческое достоинство. К сожалению, к этому и призвали в своё время лидеры Социалистической рабочей партии Бернхэм и Шахтман. Надо отчётливо понимать, что без борьбы нет победы.
К. Марксу принадлежат слова: "В науке нет широкой столбовой дороги. И только тот достигает её сияющих вершин, кто не страшась усталости, карабкается по её каменистым тропам". Движение к социализму - это большая, сложная, трудная наука жизни. Не исключено, что могут быть и срывы. Есть все основания думать, что гениальный Маркс не раз произносил на родном немецком языке: "Ohne kampf kein sieg".