Мрачноватое небо. В густых серых облаках не было и малейшего светлого просвета. Казалось, надвигалось что-то необъяснимо напряжённое, наступало некоторое раздумье, после которого внезапно облака посветлели, немного раздвинулись, засветило яркое солнце. И на небосклоне, и на земле воспрянула неожиданная оживлённость, переходящая то в восторженность, то в безмятежность.
И всё же он был рад этой неожиданной, кратковременной встрече. Разве можно не радоваться прекрасному, даже сидя одному на скамье, глядя на стремительно проплывающие белые облака разной конфигурации, напоминающими и белых барашек, и белых лошадей с белыми гривами, и Нептуна с белыми лохматыми, обвисшими водорослями на бороде , и белого косолапого мишку, и белые вологодские кружева, и белые горы, и белые островки с белым песком, и белые пароходики с белым дымом над белой трубой, и белые дюны, и белые купола белых церквей, и белые мечети, и молочную пенку капучино, и белый кокошник снегурочки, и белоснежные сугробы, и оренбургские белые платки, и белые гладиолусы, и белых скелетов, и многочисленных айсбергов, и белую фату невесты, и ..., и ..., и ... Эти удивительные облака стремительно проплывают в беспредельную даль, за которыми тут же вслед плывут уже другие, похожие на предыдущие, но всё же с несколько меняющимися иными чудесными, величавыми, таинственными, захватывающими образами, к которым так и хочется протянуть руку, как это ему хотелось сделать ещё и в далёком детстве, чтобы вместе с ними путешествовать по безбрежному, бесконечному голубому небесному океану, оставляя за собой вместе с божественной красотой облаками все невзгоды и неурядицы, все глупости, все нелепицы, все рухнувшие мечты, все разочарования, всё безрассудство, свершившееся им в земной жизни, оставляя всё, что рано или поздно отпечатывается на висках серебристым цветом, надеясь, что там, в небесном пространстве путешествие будет проходить бесконечно радостным, безмятежным, в небесном пространстве, где нет завершающего времени, где всегда происходят неожиданно приятные встречи с ...., с чудесными образами ....
Пётр не поверил своим глазам, когда после долгой разлуки увидел, глядя в окно автобуса, едущего в сторону города Антакья, расположенного на месте древнего города Антиохия, мелькнувшее лицо Венеры, которая тоже успела заметить его. Эта встреча длилась всего лишь несколько секунд, но она многое всколыхнула в его памяти. Он вспомнил их встречу, когда они находились вместе в кафе "Стрекоза". Но это было очень давно. Интересно, люди, расставаясь, почему-то считают, что скоро ещё увидятся, совсем не допуская, что видятся последний раз. Может быть, это и хорошо, потому что таким образом создаётся, пусть и иллюзорная, непрерывность их совместных отношений. Нельзя сказать, что Венера являлась для Петра самым значительным в его жизни. Однако в ней было то незабываемое, которое не улетучивается с годами, как, например, как ни странно, осталась в его памяти бесстрашная или же безрассудная, кто как может её воспринимать, английская королева девяти дней Джейн Грей. Петру не была известна дальнейшая судьба Венеры. И когда он неожиданно увидел её здесь, за тысячи километров от кафе "Стрекоза", на пути к городу Антакья, ему представилось, что она превратилась в стрекозу, прилетев в тёплые края, чтобы напомнить ему о себе, что она совсем не похожа на Джейн Грей, что она не погибла, а всё ещё порхает, думая о нём тоже, как и он о ней. Но это лишь предположения Петра. Конечно же, Венера не стрекоза, она похожа больше своим неукротимым характером на Джейн Грей. Проезжая мимо таврских гор, где только что местами выпа небольшой снег, Пётр вспомнил вдруг слова, разрывающие душу, своей больной матери:"Я никогда уже не увижу снег". Люди оценивают былое и настоящее только тогда, когда начинают терять то, что считали весьма обыденным.
Прибыв вечером, наконец, в Антакья, Пётр сразу же направился в отель. Устав от долгой поездки, не ужиная, он упал на кровать и тут же заснул.
Ему снились невероятно чудные, фантастические картинки, сменяющиеся одни за другими: возникает вдруг импозантный капитан в эполетах Джон Уильямс Уилсон, командовавший шхуной "Ancud " или планета Сатурн, на кольце которой бегут конькобежцы, или же бродяга, спавший под большой плакучей ивой и услышавший шаги приближавшего человека, притаился, нет, не из-за страха за себя, а из-за того, чтобы не напугать ночного прохожего своим неожиданным присутствием глубокой ночью, лежащим под густыми наклонившимися ветвями ивы. Подобных картинок множество. А утром, проснувшись, он пытается сквозь пелену ночного сна восстановить их перед своими глазами, вспомнить увиденное во сне, понять, сопоставить, расшифровать, отгадать. Ясно, что сон не параллельная жизнь. Скорее всего, сон это трансформированная жизнь в сочетании реальных образов с причудливыми, реальных сцен с фантасмагорическими. Нет, нет, не трансформированная жизнь, это что-то иное, что не поддаётся определению. Возможно, ночные видения предостерегают, возможно, напоминают что-то важное, что было раньше не так замечено, а потому произошли некоторые эксцессы в репродукции былого. Да, сложно всё заметить, всё учесть, но ночные видения могут хоть как-то восполнить упущенное в жизни. Человек, мужчина или женщина, господин или госпожа, раб или рабыня, мистер или леди, барин или барыня, сударь или сударыня, по-разному можно их именовать, многое могут изменить в своей жизни, а для этого необходимо желание это сделать, но многие люди, как ни странно, бездействуют, довольствуясь тем, что есть у них, боясь, возможно, что-то менять в своей жизни. Инерция лени, инерция страха? И то, и другое. И только заснув, во сне, в ночных видениях, просматривается, хотя и смутно, ими то, от чего, возможно, они сторонились в дневной жизни, чего, может быть, временами и хотели бы иметь в своей реальной жизни, но не уверены были в себе, не уверены были в том, что смогут достичь заветных целей. А увидев во сне что-то страшное, ужасное, проснувшись, некоторые люди крестятся, благодаря бога или судьбу, что наяву это не произошло с ними. Судьба имеет, конечно, определённое значение, но, следует всё же признать, люди не улучшают своё положение в жизни, прикрываясь стечением обстоятельств. Хотя и в этом их не надо упрекать: каждый живёт так, как считает в данный момент жить, как может жить, ну, а потом ......, потом становится ясно многое..., что надо было непременно совершать, как надо было жить. Но это лишь потом, по истечении времени. Знать бы это раньше и тогда бы сны были бы только сладкие. А сейчас там, во сне, Кто-то напоминает о несбыточном или уводит на миг в другую жизнь, придуманную этим Кем-то. И после пробуждения в первые минуты, часы есть желание вспомнить, понять ночные видения, но никак это не удаётся: Кто-то задаёт много загадок, которые сложно, почти невозможно разгадать. Но для чего это совершается? Интересно, мало кто из проснувшихся людей думает долго о своих ночных видениях, видимо, либо нет желания понять загадочное во сне, либо на интуитивном уровне, где-то в глубине сознания, есть некое табу, которое не позволяет вторгаться в таинственное пространство. И всё же в какой-то момент человеческое любопытство толкает на то, чтобы вспомнить приснившееся, отчётливее разглядеть смутные, импрессионистские картинки ночных видений. И возникает захватывающий интерес, когда вдруг начинают просматриваться, как сквозь пелену густого тумана, фигуры, их движения, слышатся голоса: происходит где-то неведомая жизнь, чем-то похожая на реальную, но в тоже время перемешанная с какой-то сказочной, неправдоподобной, в которой нет завершённости мелькающим событиям, происходящих в ней, с присущими в них постоянной заботы, суеты, спешки и даже тревоги, неведомая жизнь без развязки, без конца, с меняющимся пространством и временем. Возможно, поэтому люди желают друг другу спокойной ночи и сладкого сна, понимая в глубине своего сознания, что степень спокойствия и сладости в ночных видениях будет крайне низкая, но всё же при этом необходимо надеяться на то, что вдруг, действительно, сон пройдёт в полной идиллии, в радостных событиях, в давно ожидаемых встречах со своими родными, с близкими людьми, которых уже нет рядом и с которыми можно встретиться только в коротком сне, что уже воспринимается невероятно сладостным явлением. Примечательно, что при этом очень редко в снах можно увидеть своих родителей. Возможно, они, находясь Там, так оберегают своих детей от излишних волнений. Сладость жизни, хотя и редкая сама по себе, может быть и в ночных видениях, что тоже бывает редко.
Сон ..... Белые ромашки белые облака белый замок белый песок белая шляпа белые шорты белый корабль белая чайка белый лотос розовый дом розовые персики розовый фламинго.
Солнечное утро. Пётр идёт по очень узким улицам старой части Антакья, где нет места даже для маленьких авто, вокруг царит тишина.
- Вау! Привет, Пётр, это ты? Как ты здесь оказался? - восклинул чей-то женский голос.
Пётр поднял голову и увидел Венеру.
- Салют, Венера! Рад видеть тебя. А каким образом, ты здесь появилась? - ответил Пётр, улыбаясь при этом.
- Много будешь знать, скоро состаришься, - засмеялась Венера.
- Мне это не грозит, я никогда не буду старым, я буду только молодым, - хохоча, сказал Пётр. - Старость это образ жизни.
Пётр предложил Венере присесть за столик, что стоял у входа в маленькое кафе.
- Мы с тобой только и встречаемся в кафешках, - не переставая улыбаться, произнесла Венера. - Что ты делаешь в этом далёком городке?
- Что поделаешь, се ля ви, могли бы и не встретиться, а вот всё же встретились. Специально приехал в Антакья, чтобы посетить первую в мире христианскую церковь Святого Петра.
- Не думала, что ты стал ортодоксальным христианином.
- Нет, Венера, я им не стал. Посещение этой церкви совсем не связано для меня с религиозной принадлежностью. Мне важно физически прикоснуться к тому месту, где впервые появились сторонники христианства. Какой же надо обладать решимостью, чтобы вопреки иудаизму, главенствующему в далёкие времена мировосприятию, противостоять ему, открыто заявить о ином духовном пути, несмотря на то, что они были преданы проклятью. Меня всегда привлекало противостояние меньшинства большинству.
- Почему, Пётр? Ты не доверяешь большинству?
- Не знаю, что и ответить тебе на этот вопрос. Всё зависит от той или иной ситуации, скажу так. В ряде случаев доверяю меньшинству, чем большинству. Венера, недалеко здесь находится небольшой ресторанчик, где готовят очень вкусные блюда. Нам было бы хорошо подкрепиться. Ты не против побывать там?
- Разумеется, пойдём, конечно.
- Ну, вот мы и на месте, - сказал Пётр, пройдя со своей спутницей метров триста, усаживаясь за столик в ресторане. Здесь мы поедим и отдохнём. А за это время я расскажу кое-что и о себе, что, уверен, тебе будет интересно узнать.
- Несомненно, - произнесла Венера, выпивая прохладную воду из бокала. - У тебя сейчас много свободного времени, как я поняла.
- Верно, время появилось. Я пытаюсь использовать его достаточно продуктивно, тем более, что оно не бесконечно, - улыбаясь, сказал Пётр.
- Я невольно заметила, что ты продолжаешь часто улыбаться. Почему?
- Это защитная моя реакция от всех невзгод, - снова смеясь, произнёс Пётр. - С возрастом улыбка стала чаще бывать на моём лице. К слову сказать, мы находимся с тобой, Венера, в том месте, где некогда жили хетты. Сравнительно недавно исследователи обнаружили при раскопках большой хеттский кувшин, из которого 3700 лет назад люди пили сладкий напиток, шербет. Но самое интересное, что на внешней стороне кувшина красовался смайлик с улыбкой. Вот и я живу сейчас с этим жизнерадостным символом. А это рыба дорада, которую я очень обожаю, - продолжал он улыбаться, показывая рукой на блюдо, которое преподнёс им официант.
- Забавно, забавно. Да, сытно ты проводишь время.
- С детских лет я чувствовал, что в моей жизни, рано или поздно, будут происходить невероятные встречи с кем-то, с чем-то. Такие встречи стали для меня открытиями, которые и поныне продолжаются. Вот и сейчас, неожиданная встреча с тобой здесь, в Антакья, это тоже подобное открытие.
- Почему же?
- Как ни странно может показаться, ты ассоциируешься некоторым образом для меня с Джейн Грейн.
- И чем же?!
- В тебе, Венера, есть редкое качество в людях, как и у Джейн Грей, непоколебимая решимость.
- Да, она есть во мне, но далеко не во всём она проявляется. А для тебя решимость присуща? - спросила Венера, посмотрев на Петра внимательным взглядом.
- Много будешь знать, скоро состаришься, - смеясь, вспомнив её же слова, ответил Пётр. - Сложно говорить о себе. Иногда моя решимость возникает спонтанно, иногда же для неё требуется очень много времени. Всё зависит от степени увлечённости, насколько захватывает то, чему готов отдать самого себя без остатка. Таких примеров моей решимости было несколько.
- Все ли они были верными в твоей жизни? - спросила Венера.
- Что случилось, то случилось. Думаю, что, несмотря на все проблемы, связанные с ними, я правильно поступал тогда. Непоколебимая решимость человека определяется тем, что она полностью меняет его образ жизни. Более того, в некоторых случаях в результате принятия её может быть иметь свой конец жизни.
- Долго ли ты будешь находиться в Антакья?
- Нет, сегодня я уезжаю в Эфес, где мне нужно успеть посетить дом, в котором остаток дней своей жизни прожила мать Иисуса Христа. Я должен побывать в этом доме.
- Откуда ты знаешь. что Пресвятая Дева Мария похоронена там? Насколько я читала, её тело покоится в Иерусалиме.
-Это весьма спорно. Видения монахини Анны Катарины Эммерих, которая в Эфесе никогда не бывала, представляют, что за 2 года до смерти блаженной монахини, во время одного из видений ей явилась Пресвятая Богородица и подробно описала место, где она жила до своего Успения. Это как раз и был небольшой дом в Эфесе. В конце девятнадцатого века один французский священник произвёл с группой исследователей раскопки вокруг дома и натолкнулся на некое захоронение. Как гласят предания, в Эфес мать Иисуса Христа удалилась в 43 году во время гонения, воздвигнутого Иродом на христиан вместе с апостолом Иоанном Богословом, где ему выпал жребий проповедовать Евангелие. Ко времени же Своего блаженного Успения Пресвятая Дева Мария опять прибыла в Иерусалим, в котором и совершилось Успение Богородицы. В середине двадцатого века дом был реконструирован и обращен в часовню. Я склонен верить её видениям, несмотря на то, что другие источники утверждают, что мать Иисуса похоронена в гробнице в Иерасулиме. К тому же, как указано в Писании, ещё Фома неверущий утверждал, что Пресвятой Богородицы в гробу нет. И действительно, когда открыли гроб, чтобы в этом удостовериться, её там не было.
- Да, ну, и чудеса! - воскликнула Венера.
- Лично для меня принципиально не столь важно место захоронения шестидесятичетырёхлетней матери Иисуса Христа. Мне важно побывать в доме, или же на месте, где он находился, в котором она, скрываясь от гонений Ирода, проживала свой остаток жизни. Ты не поверишь, конечно, но пребывая в весьма значимых для меня местах, я ощущаю ауру тех, кто там жил. Само место жилища излучают для меня их биоэнергетику.
- Ну,хорошо, Пётр, что изменится в тебе, когда ты побываешь в этом доме? - спросила Венера?
- Мне необходимо находиться в тех местах, ощущать энергетику их стен, каждого камня заложенного в них, которая передаётся аурой, духом людей далёкого времени, а тем более чрезвычайно неординарных. Находясь там, я ощущаю своё преображение, духовное преображение, чувствую себя в такие минуты личностью, сопричастной, как ни странно может показаться, к жизни людей, живших тысячи лет назад, где, не поверишь, жил с ними и я.
- Поистине, повторюсь, невероятно то, о чём ты сейчас говоришь мне! - снова воскликнула Венера. - Не думаешь ли ты, Пётр, что тебе никто не поверит, что ты жил тысячи лет назад?
- Я не думаю об этом и не ставлю цели, чтобы мне верили. В такие мгновения я живу в ином измерении. И я, поверь, счастлив.
- Ну, допустим, это действительно так. Но возникает у меня такой вопрос, как ты, после таких мгновений примиряешься с той реальностью, в которой живёшь?
- А мне интересен и реальный мир. Например, я сейчас неожиданно встретился с тобой. И я задаю себе вопрос, почему это произошло? Меня такое событие увлекает, интригует. Иногда мне кажется, всё происходящее с нами непременно должно быть, что всё не так уж и случайно в этом мире. Вполне возможно, Венера, что мы, наши души, встречались, и это никто не сможет опровергнуть. Вполне возможно, мы с тобой были в Гёбекле Тепе ещё десять тысяч лет назад, где я снова недавно побывал. Или же ели мы с тобой ещё в античные времена изумительно вкусную рыбу дорада в районе Эрдемли, в Арпачбахшише или у крепости Корикос, какую едим сейчас в этом ресторане.
Венера, перекинув ногу на ногу, сидевшая за столом в обтянутых в черепашьего цвета джинсах и в голубой блузе с болтающимися рукавами, напоминающими колышущиеся крылья бабочки, посмотрела изумлённо на своего собеседника. Интересно, задавал сам себе вопрос Пётр, почему Венера носит такого цвета брюки? Может быть, потому что она, когда была ещё бабочкой, садилась на панцирь черепахи и грелась от него? И это осталось навечно в её памяти. Ничего нет случайного в этом мире.
- Да, забавно, забавно, - продолжала реагировать на его слова Венера, не переставая при этом с удовольствием есть рыбу дорада, запивая томатным соком.
- Венера, ты так и не ответила на мой вопрос, с какого перепугу оказалась всё же здесь, в далёких краях?
- О, какой же ты любопытный!- смеясь, произнесла Венера. - Я тоже посещала Гёбекли Тепе. Я же биолог, ботаник, психолог. Изучаю жизнь насекомых, анализирую психологию поведения древних людей на основе их наскальных рисунков, пишу на эту тему диссертацию.
- Вау! Это очень здорово! - воскликнул Пётр, - Удивительное место на земле! Рад, что и ты там побывала. Это тоже многозначительный знак для нас с тобой. Рекомендую тебе посетить в Антакья археологический музей. Правда во время последнего землетрясения он пострадал. Однако всё же осталось много целых, уникальных артефактов. Жаль, что я не смогу сопровождать тебя там.
- Конечно же, я его непременно побываю в этом известном музее, ведь и он входит тоже в планы моего посещения.
Её, внимательнее, чем раньше, посмотревшую на Петра, вдруг охватило странное ощущение чего-то невероятного и одновременно необыкновенно радостного. Перед ней сидел мужчина, которого, как ей показалось, знала, действительно, тысячи лет назад. Она внезапно встала из-за стола, подошла к нему, обняла и расцеловала, как бесконечно родного ей человека, ощущая от него в этот момент запах моря, ракушек, гальки, водорослей. Венера никого так проникновенно не целовала в своей жизни. Этот поцелуй был больше, чем проявлением любви к нему. В нём проявлялось осознание их совместного существования на протяжении тысячелетий. Да, они всегда были вместе, несмотря на то, что в разное время рождались и умирали, и снова рождались, и снова умирали, и снова встречались, находя друг друга либо интуитивно, либо их сближало расположение космических планет, что они не исключали. Удивительно, только здесь, в Антакья, на земле древних хеттов, она осознала нерасторжимую связь с этим худощавым мужчиной с поседевшими висками, с иногда проявляющимися фиолетовыми кругами под глазами, невольно указывающими, что он много чего претерпел в жизни, нет, не в одной, а во множество своих жизнях, но в этих глазах, несмотря на это, продолжали сверкать озорные огоньки, сохраняющие улыбку на его лице. Теперь, говорила она сама себе, благодаря ему, я, наконец-то, поняла до конца смысл своего существования.
- Пётр, ты чувствуешь, что в эти минуты произошло между нами, чувствуешь?
- Догадываюсь, - как всегда улыбаясь, ответил он. - Мы аппетитно съели дораду и превратились в дельфинов, - продолжая смеяться, сказал мужчина, озорным взглядом поглядывая на Венеру. - Нет, ты же умная женщина, должна понимать, нерасторжимая связь между нами произошла не в эти минуты, а тысячи лет назад. Возможно, нами тогда не было ещё это осознанно. Во мне всегда было чувство, скрытое глубоко от всех, что я всегда жил, ещё до последнего своего рождения. Думаю, нет, не просто думаю, а уверен, что и ты жила в глубине веков. Иначе мы бы с тобой не говорили о нерасторжимом нашем с тобой совместном существовании.
- Удивительно и странно всё это, - выйдя из ресторана, сказала Венера.
- Что? - спросил Пётр.
- Наша неожиданная встреча.
- Всё удивительно, всё странно в этом мире, - произнёс этот удивительный для неё человек, после чего неожиданно сказал, - Ты очень похожа своим лицом, губами, каштановыми волосами и в этой синей блузе на мою мать. Извини меня, пожалуйста, но я должен покинуть тебя сейчас, так как направляюсь в дом Пречистой девы Марии. Несомненно, мы ещё не раз встретимся, возможно, уже в другой жизни.
Прощаясь, Пётр обнял Венеру, перешёл на другую сторону узкой улицы, подошёл к такси, что-то сказал водителю, потом развернулся в сторону стоящей Венеры и смотрел на неё, держа в руках бутылочку с водой. Венера тоже, не отрывая глаз, смотрела на загорелого мужчину, с худощавым лицом, несколько похожим на наскального хетта, держащего в руках кувшин. Через две минуты он сел в такси, но перед отправлением успел крикнуть в открытое окно, смеясь при этом:"Но у моей матери никогда не было брюк черепашьего цвета". Маленькое жёлтое такси мчалось по пути в прошлое и в будущее мужчины, похожего не только внешне на хетта, но и своим настырным характером приблизиться к смыслу своего существования. А Венера, смотря вслед, с дрожащими губами, что-то шептала, как раньше рассказывала Петру, что, находясь в таком состоянии, она всегда молила бога оберегать её родных и близких от панического страха, тревог и всех бед.