Что это такое, прикосновение к вечности, о чём, помимо всего, обратил внимание Марио в письме к Сильвии в Буэнос - Айрес? Когда оно приходит, какова его продолжительность в секундах, минутах, часах? Пожалуй, чаще всего это происходит в уединении от людской суеты, в ночные часы. Думается, это могли бы многие подтвердить, в том числе известный всем Робинзон Крузо или же неизвестный всем Марио, пребывающий на острове Риеско и вслушивающийся в ночную тишину, или же любой человек, проснувшийся от странного сна, пытаясь понять, что же с ним там, в ином, причудливом мире, переплетённым с фрагментами из реальной жизни, происходило, но так и не уяснив это до конца, невольно всматриваясь в ночной комнате в смутные очертания дверных проёмов, очертания люстры на потолке, в контуры на стене большой картины, на которой днём виден Атлантический океан, остров Горрити и фантастически красивый солнечный закат, в контуры многочисленных цветов в ночной комнате на комоде, на журнальном столике, на подоконнике, начинает вдруг чувствовать, ощущать, как ни странно, предметность времени, которое, казалось бы, всегда аморфное, невидимое, но на самом деле иногда всё же проявляется, как, например, появившийся на исходе дня невероятно огромный диск красно-фиолетового солнца, когда-то в весеннее время повисший над самой серединой проспекта в Минске на несколько минут и неожиданно напомнивший, виденное в далёком детстве изумляющим взглядом мальчишеских глаз, солнечное марево на закате дня над полем только что срезанных комбайном, словно шпагой, шляпок подсолнухов. Возможно, это и есть прикосновение к вечности в этой сложной, противоречивой, колоритной жизни, с самыми разнообразными её красками, от серых до ярко-красных. Прикосновение к вечности может происходить неожиданно, к примеру, открыв на лоджии одно из нескольких окон и перегнувшись через него, чтобы с правой стороны увидеть обшарпанный, с облупившейся во многих местах выцвевшей от времени краской угловой дом, но всё же очень похожий на розовый дом французского художника Мориса Утрилло, и в эти секунды ощутить единый дух времени и кафе на Монмартре, и углового розового дома на Московском проспекте. Да, да, это и есть прикосновение к вечности: огромный солнечный диск в Минске, солнечное марево над колхозным полем, угловой розовый дом на Монмартре. И неизвестный всем удивительный Марио, пожелавший прибыть на остров Риеско, чтобы в одиночестве прикоснуться к вечности, и незнакомый всем удивительный человек, похожий одновременно и на Марио, и на Мартина, пьющий ночью Cafe latte и смотрящий ночью через окно на угловой дом, чтобы ощутить единый дух времени, и Даниэль Дефо со своим Робинзоном Крузо на безлюдном острове, все они, пытаются прикоснуться к вечности, почувствовать неповторимое многообразие жизни во всех её ракурсах. Может возникнуть вопрос, так ли это важно, чтобы всё это видеть, чувствовать, ощущать, тем более ночью, тем более на малолюдном или совсем безлюдном острове, так ли это важно, чтобы ночью проснуться и долго думать о странном сне или смотреть картину "Розовый дом" Мориса Утрилло, принёсшую ему огромнейший успех? Что ответить на этот вопрос? У каждого свои жизненные приоритеты. И это хорошо. Хорошо, что мы все разные, что мы это мы, а не роботы из романа Евгения Замятина "Мы", что мы не стадо, которое пытается загнать в стойло, как некий, точнее сказать, известный "гарант" вместе со своими прихлебателями из приозёрского корыта. Да, действительно, у каждого свои приоритеты: кто наслаждается картинами Мориса Утрилло, произведениями Хулио Кортасара, восхищается самоотверженностью Джузеппе Гарибальди, женской смелостью Mary Read и Anne Bonny, кто с трудом добирается до Мальдонадо или до острова Риеско, питаясь дарами океана и ночуя под совсем молоденькой, маленькой пальмой в глухих зарослях, а кто наслаждается пополнением на своих банковских счетах миллиардов долларов, восхищается приобретением дорогих вилл, яхт, самолётов. Каждому своё .... У каждого своё прикосновение к вечности, возникающее и в реальном времени, и приходящее из прошлого, казалось бы, навсегда забытого, но, оказывается, нет, снова почему-то ожившего из глубоких, таинственных уголках памяти, настолько ожившего, что кажется стоит протянуть руку и вот оно вечное, живое пульсирует в твоих руках, вот он, с гладкой поверхностью, деревянный католический крест приветливой католички Леонгины Иосифовны, больше похожей на украинку, чем на латвийку, а вот мраморные ступени, на которых в МГУ, ожидая встретить Лину, ( ставшая в молодом возрасте учёным, написавшая несколько книг, множество публикаций, выступавшая на международных конференциях в Москве и за рубежом, к большому сожалению, рано ушедшая из жизни ) сидел в дорогом, фиолетового цвета французском костюме фирмы "Bidermann" когда-то Марио или Мартин, или же кто-то иной, а вот в руках зонт, нет, не зонт Оливейра, но очень похожий на зонт Леонгины, вдруг по непонятным причинам принявшая православие, чей зонт, который не забываешь, потому что он тоже относится к вечности, прикрывающий от мелкого дождя в только что раскрытой серебристой, блестящей фольге горячие сосиски, издающие тот же аппетиный запах, что чувствовавшийся много лет назад в закусочной под открытым небом, рядом с величественным сталинским министерством иностранных дел на Смоленской площади, вот, кстати, и небольшая столовая на первом этаже горного техникума, оставшаяся в памяти вместе с её поваром, дядей Колей, которого безмерно обожали студенты, часть из которых стали впоследствии инженерами, директорами угольных комбинатов, журналистами, политическими деятелями, публицистами, даже те из них, которые погибли по землёй, помнят на том свете своего доброго, дорогого дядю Колю, это тоже прикосновение к вечности, а вот и книга, которую читает аргентинец Альберто в пяти-шести метрах от Атлантического океана, и всё это тоже прикосновение к вечности... каждая секунда, минута в жизни, каждый сделанный шаг, пойманный взгляд глаз из под чужого плеча незнакомой девушки в гардеробной, внезапно вышедшей на улицу и растворившейся навсегда в морозном тумане, но оставшейся навечно в памяти семнадцатилетнего красивого мальчишки, это тоже прикосновение к вечности. Калейдоскоп кадров, картинок, фрагментов, едва очерченных замысловатых, трудно уловимых контуров, меняющихся, перемещающихся, создающий повторимые и неповторимые образы, создающий на грани реальности и ирреальности, символические и несимволические, сюрреалистические, трансформированные чудным образом из былого, словно выраженные на импрессионистском полотне видения, создаёт поток сознания, способствующий прикоснуться к вечности.