Тренировки пора усложнять. Как всегда, инициатором была моя подруга. Она лучше знает свои силы, а я более уравновешенный из нас двоих. Плетка была ее идеей.
- Со мной ты слишком мягкий, и так я никогда не стану хорошей лошадкой. Ты ведь можешь быть строже, я видела как ты фехтуешь с мальчишками.
Мы фехтовали специальными тростями. Довольно легкие они не могли травмировать, но их удары были довольно болезненными. Удары поощрялись, и я не стесняясь бил по рукам, ногам и даже по голове свих соперников. Мне тоже доставалось, но редко, так я фехтовал лучше других. Надо сказать спасибо отцу за унаследованные бойцовские инстинкты.
Когда мне было шесть лет, соседский мальчишка, которому было девять, и он уже два года изучал фехтование, решил самоутвердиться за мой счет. Для девятилетнего напасть на того, кто на три года моложе уже само по себе является очень "смелым" поступком. Я не стал отражать его палку, когда он замахнулся, я ударил его по руке и на отмашке в голову. Его рев был слышен далеко. Однако за жалобы ему еще досталось и дома и в школе.
Когда я фехтовал в Атарой, то только отражал ее удары, и наносил не сильные уколы. Она это заметила, и требовала более жесткого отношения.
Я выбрал самую легкую плетку. Повороты Атара уже изучила, она быстро реагировала на движения моих колен. Удар плеткой значил быстрее, легкий удар пяткой в живот - медленнее. Сжатие ребер коленами - стой. Скачки мне нравились, но старался не загонять лошадку. Намного важнее научиться чувствовать друг друга.
Затем мы учились преодолевать препятствия. Лошадка ловко перепрыгивала лужи. Когда я подумал, что надо прыгать и в высоту, деревья стали подставлять нам ветки, которые Атара ловко перепрыгивала. Обучение продвигалось как нельзя лучше. Однако, прыгая через очередную лужу, Атара поскользнулась, и мы упали в грязь. Упасть в лужу не слишком приятно, но и не страшно, но моя подруга очень расстроилась. Она требовала наказания. Стараясь напустить на себя серьезность, я сказал: "Сейчас ты снимешь одежду и получишь 25 ударов плеткой, затем постираешь в ручье свою одежду и мою, а пока она будет сохнуть, ты будешь катать меня голой. Надеюсь, это отучит тебя падать в лужи, иначе мне придется повторить порку". Она разделась и легла на живот. Мы часто купались вместе, и нагота нас не смущала. А когда тебе восемь лет, то вид обнаженной девочки еще не вызывает сексуальных эмоций. Я наносил не сильные, но и не совсем слабые удары своей подруге, и похоже ей нравился процесс. После порки она выстирала нашу одежду и повесила ее сушиться на ветки. В этом лесу мы могли не бояться за свои вещи. Если даже в него случайно кто-то забредет, и решит украсть наши вещи, то удар лапы наших друзей-медведей навсегда его отучит воровать.
Кататься в обнаженном виде еще интереснее. Ничего не мешало контакту наших тел. В другом лесу мы могли поцарапаться, но здесь все было дружелюбным.
* * *
Раз в год в нашем городке происходила ярмарка. Купцы привозили новые товары, маги показывали чудеса, устанавливались развлечения для детей, предлагались лакомства, каких мы раньше и не видели. Все деньги, которые давали нам родители, мы старались не тратить, а придержать до ярмарки. Сестра Атары тоже копила деньги на ненужные тряпки. Хотя ей, как старшей, родители давали больше, она решила еще отнять деньги у младшей сестры. Моя подруга не из тех, кто не умеет постоять за себя. После неудачной попытки ее сестра ревела, и орала что Атара хуже мальчишки.
Ярмарка - самое интересное событие года. Мы рассматривали разные чудеса и диковинки: трубу через которую далекие предметы кажутся близкими, железо, которое притягивает другое железо, порошок, который загорается если его тереть и другое. Возле оружейной лавки я закусил губу. Чего здесь только не было. Настоящее копья, а не самодельные как у меня, луки, стрелы из которых пробивают доспехи, топоры гномьей работы, правда выкованные из обычного железа, а не из мифрила, и, конечно самое разнообразное клинковое оружие. Здесь были и прямые мечи, которые сужаются в сторону острия; ими одинаково удобно и рубить, и колоть, и резать; шпаги с большими гардами, предназначенные преимущественно для колющих ударов; рапиры, только для колющих ударов, зато не с такими хрупкими клинками как шпаги, кривые сабли, для режущих ударов в тесном бою, мечи, расширяющиеся к острию, для рубки, ножи, кинжалы, стилеты. Глаза разбегались. Всех моих сбережений не хватило бы на самый дешевый кинжал. Хорошо, хоть государство обе обеспечивало нас оружием. В семь лет мне вручили шпагу, а когда мне будет четырнадцать, я сдам ее и взамен получу взрослую, как у отца. Еще у меня есть фамильный стилет, который я выпросил, как награду за победу в своем первом турнире по фехтованию. Лук и копье у меня самодельные, также я упражняюсь с топором для рубки дров. Это конечно не гномий топор, но лучше чем ничего.
Мы развлекались, катались на каруселях и горках, смотрели фейерверки, пробовали новые лакомства. Когда ярмарка заканчивалась, и мы потратили почти все деньги, неожиданно появилось новое лакомство. Что-то из смеси сливок, меда и ягод, замороженное магическим способом. Денег оставалось на 4 порции. Лакомство было очень вкусным, на Атаре оно понравилось еще больше чем мне. Я больше люблю мясо с чесноком и луком. Когда стану магом, то придумаю, как избавляться от их запаха. Я съел только полпорции, а остальное отдал своей подруге. Вскоре я пожалел о таком благородном, на первый взгляд поступке.
На следующий день Атара лежала дома. Она кашляла и не могла дышать. Настоящий маг мог вылечить бы ее за час, но наши колдуны будут возиться с ней не менее трех дней. Я отправился в лес один, пообещав прийти вечером и рассказать все что интересно.
Я брел по лесу, думая о своей подруге. Углубившись в свои мысли, я наступил на цветок. Такого красивого цветка я никогда не видел раньше. Но теперь он безнадежно растоптан. Я пытался его поднять и распрямить, но бесполезно. Внезапно, я почувствовал как повеяло силой. Эта сила не шла ни в какое сравнение ни с нашим учителем магии, ни любым другим магом которых, я когда-либо видел. На поляну вышла очень красивая женщина. Ветки и травы расступались перед ней, птицы приветствовали ее пением, а звери торжественно шли за своей хозяйкой. Это была Она. Великая, чье имя нам запрещено произносить.
- Да, это я.
Великая читала мои мысли.
- Сломать легко, а склеить трудно.
Она протянула руку, и цветок ожил.
- Итак, сегодня ты один.
- Да, Великая!
- Ты любишь кататься верхом на девочке, хотя знаешь что это запрещено!
Я мог бы сказать, что делал это только для того чтобы исследовать Волшебный Лес, но знал, что мне нравиться сам процесс, и не будь леса, я нашел бы другой способ. Невозможно, да и не стоит пытаться обмануть богиню.
- Великая, мне действительно нравиться кататься, а ей нравиться катать. Почему нельзя делать то, что нам нравиться.
- Ищи ответ в моем храме! И не пугайся, мне тоже нравиться кататься.
Великая улыбнулась, и, как мне показалось, позвала кого-то. Показалось, потому что ее рот был закрыт. Впрочем богиня может отдавать мысленные приказы. На поляне появилось чудесное существо. У него было тело женщины, правда на две головы выше самого высокого из жителей нашего городка, смуглая кожа, лошадиная голова, хотя меньше чем у настоящий лошади, и роскошный лошадиный хвост. На ней не было никакой одежды, а ее фигуре могла бы позавидовать любая женщина. Стройные и крепкие ноги, мощные бедра, узкая талия, не очень большая, но твердая грудь, округлые плечи и сильные, но в то же время не мускулистые, как у воина или кузнеца руки. Я смотрел, разинув рот.
- Тебе нравиться моя Иппа?, - спросила Великая.
- Да.
- Она может менять внешность по собственному желанию. Смотри!
Иппа уменьшилась в размере, ее хвост пропал, а вместо лошадиной появилась женская голова, карие глаза смотрели чуть насмешливо, губы улыбались, а черные непослушные волосы кудрями рассыпались по плечам. О такой красавице мечтал бы любой мужчина. Дальше ее тело удлинилось, я увидел Кентавра, такого как мы учили, только женского пола. Затем Иппа превратилась в черную лошадь с белыми копытами и белой звездой на лбу. В конце концов она приняла свой первоначальный вид, в каком я увидел ее впервые.
- Так ей нравиться больше всего, - сказала Богиня, - Садись! - эти слова относились ко мне. Иппа прогнулась, держа спину горизонтально. Я очутился верхом на этом великолепном существе. Сзади села богиня. Иппа легко бежала по лесу. Я наслаждался чудесной скачкой. Тут богиня дала мысленную команду, Иппа увеличилась в размерах и превратилась в кентавра. Процесс превращения проходил настолько плавно, что ничуть не испортил наслаждения поездкой. У Иппы появились крылья. Мы взлетели в воздух. Таких ощущений я никогда раньше не испытывал. Когда мы закончили полет, богиня сказала: "Помни, ищи ответы на вопросы в моем храме!"