Молодой волк медленно согревался под снегом. Олени ушли давно, а он все лежит, не в силах забыть предсмертный вскрик сородича. Гибель волков не была новым, но это случалось на лежбище. Там не так страшно, есть кому защитить. А сейчас... что делать одному, неопытному, глупому? Если бы только...
- Уууу!- раздалось неподалеку.
Неужели нашел! Снова стало холодно, тело пыталось сжаться, но молодой волк не позволял - шевелиться нельзя. Не найдет, ведь всюду запах оленей. Если сам себя не выдам, не найдет.
Над спиной зашуршало, кто-то рыл снег. Ноги подбросили тело, но за шкирку уже держали крепкие зубы, из-за чего бухнулся обратно. Боль выгнула тело, казалось, шкура вырвана с мясом. Он жалобно заскулил, лапы взрыхлили снег, силы быстро уходили, не оставляя возможности сопротивляться.
Последний укус не последовал, значит рана смертельна. Он обмяк, в закрытых глазах заплясали красные пятна, скулеж затих. В морду слегка дунуло горячим, в глаз небрежно ткнулся мокрый нос.
- Вставай!
Глаза распахнулись недоуменно, голова быстро повернулась к... отцу. Силы мгновенно вернулись, мнимая рана на спине затянулась, как не бывало. Он вскочил, припал на передние лапы, радостно сверкая глазами. Хвост показался из своего убежища, начал сильно бухать о бока.
Вожак сидит над ним гордо, суровый немигающий взгляд пытается пробить тучи падающей шерсти Мироволка. Глаза отца покраснели от бьющей снежной крупы. Молодой всегда удивлялся этой способности, время от времени пытался подражать, но не выдерживал, зажмуривался и принимался тереть глаза лапой.
Вожак опустил взгляд на юлящего сына, скривился. Уже стал крупнее его, но ум до сих пор как у волчонка. Он поддал молодому по уху, тот успокоился, сел рядом, делая такой же суровый вид. Шерсть на боку отца слиплась, кровь все еще стекает на снег. Сын снова удивился выдержке родителя. На его месте свернулся бы клубком и зализывал рану.
- Что это было?- спросил он серьезно.
- Грязный закружил нас,- спокойно ответил вожак.
- У оленя волший запах?
- Нет!
- Ха!
- Не гавкай!- рыкнул отец, досадливо сжал челюсти.
- Я шел по следу грязного!- заявил сын.- Оленей не было!
- Говорю же - закружил! Запах у оленя был волшьим, но когда убил его...
- Что?- нетерпеливо скульнул молодой.
- Будто с носа стряхнуло клок грязной шерсти,- проговорил волк задумчиво, хмурясь сильнее.- Почувствовал оленя, но лишь его одного! А ведь только что прошло стадо!
- Как он смог?!
- Идем,- хрипнул отец, поднимаясь.- Успеем доделать начатое.
- До чего успеем?- спросил он, встряхиваясь.
Волк уже идет рысью обратно по следу серебристого. Молодой на миг потерял его в мечущемся снегу, догнал мощным прыжком, пристроился справа.
Мироволк завывает все громче. Ветер срывает сугробы, забрасывая неведомо куда, выдувает ямы прямо под ногами, а через минуту засыпает и нагребает новые горы. Вожак бежит тяжело, молодой недоуменно оглядывается на усыпанного снегом отца, время от времени замедляется, боясь уйти слишком далеко.
День неспешно подбирался к великому преображению. Кружащая шерсть Мироволка начала блекнуть, вскоре посереет, а потом и вовсе станет черной. Она укроет спину Великой матери и все погрузится в очищающую тьму. Если не успеть до ночи, различия между грязными и снежными волками исчезнут, преследование нужно будет прекратить: шерсть грязного, так же, как их, обретет черный цвет - цвет Великого отца. Они станут одной стаей.
Вожак старается двигаться быстрее, но сила вытекает из раны, лапы тяжелеют, все чаще спотыкаются, желая бросить измученное тело в снег. Сын уже не бегает взад-вперед. Поняв, в чем дело, уверенно идет впереди, не оглядываясь. Отец давно потерял его из виду, уже не бежит, а медленно бредет, сберегая силы. Даже след грязного найти не пытается, двигаясь на запах сына.
Молодой остановился, поводил носом, стал кружить, пробежал влево шагов на двадцать, хотя уже знал, что зря, повернул назад.
Отец сидел на развилке, уткнулся носом в снег. Внезапно появившийся волк заставил поднять голову.
- Ну что?
- Он пробежал туда и вернулся обратно!- ответил сын.- Задом! Нужно искать по первому следу.
- Туда он не пошел,- отец снова опустил голову.- Даже задом.
- Больше негде!
- Значит он здесь!
- Где?- подпрыгнул сын, ворочая носом и зыркая по сторонам.
- Возвращайся на лежбище,- сказал волк хмуро.- Шерсть Великого отца скоро почернеет. Тебе нельзя продолжать поиск.
- А тебе?
- Великая мать прижимает меня к себе. Я не вернусь в стаю. Иди, покажи себя новым вожаком.
Глаза молодого округлились, в них появился лед. Спорить не стал, отвернулся и ушел в серый бушующий ворох.
Волк лег, вытянув лапы, морда протиснулась между ними.
- Великая мать!- прошептал он.- Ты видишь мою нелепую смерть. Не забудь ему!
Ветер засвистел вокруг него, разгребая снег и открывая крепкий наст. Голова поднялась, глаза попытались пробить вихрящуюся пыль до самого брюха Великого отца. На секунду в густом шерстепаде появился разрыв, показалось громадное, закрывающее небо тело. Взгляд успел ухватить клочья рваной шкуры, неестественно торчащие в разные стороны.
Волк вдохнул жгучий воздух, боль прошла, стало теплее. Он зевнул, голова устроилась на лапах. Веки сомкнулись, но за миг до этого тонкие кровяные прожилки глаз заполнились желтым светом.
- Ушел без запаха,- пробормотал он, забываясь. Причудилась массивная серебряная фигура, будто бы скованная прозрачным коконом. Волк обнаружил, что вокруг него почти сомкнулась такая же преграда.
Почти...
Что-то мешает зарасти тонкой ломаной трещине.
***
Молодой волк прыгает по открывшимся островкам наста. Впервые он не прячет глаза от нещадного снега. Страхи ушли, может ненадолго, но сейчас ничто не испугает... И никто...
Наверное отец когда-то давно вот так же, как он сейчас, бежал...
Сбоку померещилось неподвижное пятно. Он остановился, стал вглядываться в густую черную шерсть Мироволка, но даже волчьи глаза не могли различить, что творится в двух шагах. Нос же и уши говорили - ничего.
Из тьмы выдвинулась широкая бородатая морда. Глаза, устремленные поверх головы молодого, чуть светились.
- Где твой запах?- спросил молодой волк.
- Развеялся с жизнью оленя,- ответил бородатый.
- Убьешь?
- Мне не нужен третий. Иди.
Молодой постоял немного, но ответного взгляда не дождался. Мелькнуло желание ухватить за такое близкое горло, но... нельзя. Сейчас они - одна стая.
Он повернулся, нырнул в темноту. Серебряный волх проводил искрящимся сгорающими снежинками взглядом хвост трусака. Не спрятал, как обычно в их стае.
Глаза потухли, снег перестал вспыхивать. Он пробежал с десяток шагов, на ходу ухватил пару мертвых волков за хвосты и легко понес к жилищу.