Аннотация: Дорога у Проклятых одна - в никуда. Дорога у добровольных Проклятых тоже одна, но такой Проклятый выбирает ее сам. Хочешь идти рядом - иди, но не мешай. Потому что если помешаешь - поплатишься. Рискнешь присоединиться или отступишь?
Предупреждения: могут быть, возможно, намеки на нетрадиционные отношения ( кто заметит - молодец, кто не заметит - тем лучше ). А вообще, лес там -------->
Глава 1
Стряхнув с меча кровь и кишки, алой паутиной облепившие лезвие, Райга устало выдохнул.
В свободной ладони медленно потухало пламя, искрясь на кончиках пальцев. Мышцы болели, в груди глухо бухало сердце, а в горле саднило от жажды. Влажные волосы липли к скулам, ноги едва держали. Поэтому, впервые за прошедшие сутки, он позволил себе крохотную слабость: допить из потертой фляги остатки малость забродившего сыта. Опуститься на примятую траву, чтобы перевести дух, окинув заодно торжествующим взором недавнее поле боя. Зрелище эпичное и явно достойное полотна художника: поляна устланная порубленными и почерневшими трупами на фоне восходящего солнца. Красота!
Обезображенные, они валялись то там, то тут на пропитанной багрянцем земле кусками, редко - целиком. Порой, даже забавно булькая, словно из сжатых легких силой выталкивали воздух. Кое-где, ближе к линии леса, вяло догорала опавшая листва. Сизый дым тонкими змеями вился к небу, плавно растворяясь в лиловом полумраке. Подул свежий утренний ветер, прогоняя густую, почти осязаемую вонь. Сбившееся дыхание постепенно восстанавливалось, а Райге вновь похорошело. Хотелось плюнуть на грязь вокруг и, подложив под голову дорожную сумку, просто уснуть. Распластаться на траве, укутавшись плотнее в плащ, от души послав в пешее эротическое любые муки совести. Желательно до следующего дня. Мешали лишь жажда и работа, которую следовало закончить побыстрее. Убедиться, что никто из убитых больше не встанет и двинуться обратно. На запад.
На запад в Диртогт, где ему все еще были должны. И где его, предположительно, - Райга очень, ну очень надеялся, что да, - дожидался Реццы, на чью смерть не молились разве что те, кто того в деле ни разу не видел. Райга тоже молился.Иногда. Горячо, подолгу и со вкусом... в минуты слабости. Реццы, впрочем, это нисколько не смущало: смерть ему грозила, в основном, неубедительно, вяло и из-за угла.
Допив сыто, Райга еще раз обвел взглядом поляну, помедитировал минуту-другую над валяющейся рядом сумкой, а потом выругался, плюнув в пустоту раздраженное "сука".
Страх был с ним согласен. Широкие перепончатые крылья, расправленные за спиной, казались слегка потрепанными, на бедре алели кровавые полосы. Однако грифон, гордо выпятив грудь, величественно восседал по центру поляны с откушенной ногой в клюве и сладко щурился. Живучий ублюдок, периодически игнорирующий прямые приказы. Жди меня вон на том утесе, Страх. Не лезь в драку, Страх. Береги крылья: тебе меня потом на своем горбу до ближайшей деревни переть, Страх. Но нет. Грифон подчинялся избирательно, и, чего греха таить, избирательность эта частенько Райгу выручала. А кровавые полосы... что ж, ублюдок обладал повышенной регенерацией, даже в банальной обработке ран не нуждаясь, чему Райга временами отчаянно завидовал, однако не переживать за него как за себя, не мог. Потому что регенерация была не менее избирательной: крылья, к примеру, затягивались дольше остального. Райга затягивался просто, - дольше, обычно зельями. А зелий хватало редко, невзирая на запасливость последнего.
Слабо усмехнувшись, Райга бросил грифону выуженное из сумки яблоко - тот сразу же ногу выпустил, принимая гостинец - а сам, вернув меч в ножны, склонился над одним из трупов. После короткой возни, выдрал из раскрытой пасти два передних клыка, заранее прикидывая, сколько времени уйдет, чтобы проверить на наличие нужных каждый. "Нужных": в смысле молочных. Еще не стертых временем, не пожелтевших. Сахарно-белых. Клыки молодняка, в ныне суровый век - редкость; плодились эти твари медленно, старательно истребляемые всеми, кому не лень. Глядишь, скоро вообще не останется; человеческая и другие расы заметно прогрессировали, насколько прогрессировать позволяли последствия чумы, столетия назад выкосившей пол континента, эти же наоборот. Вымирающий вид, чтоб его. Вымиранию которого Райга способствовал, пожалуй, старательнее других. Никто из представителей ныне живущих рас, кстати, не возражал, иной раз поощряя старания звонкой монетой. И, где же байки про ужасы, летящие на крыльях ночи?
Опустившись на четвереньки, Райга, под хруст яблока, мысленно проклинал день, когда вообще заключил злополучный контракт.
Времени ушло часа четыре. Страх, вполне довольный жизнью, покорно ждал там же, по центру поляны на нагретом пушистой задницей месте, изредка издавая громкое птичье клокотание. То ли подбадривал на свой лад, то ли ржал. Не гнушаясь при этом периодически демонстративно дремать, прикрыв веками ненормально зеленющие глаза. Засранец. Райга же ползал от трупа к трупу, едва ли не на брюхе, бурча пустующим желудком. Сквозь зевоту и приблудившийся к жажде голод. Аккуратно складывал трофеи в исчерченный защитными рунами мешочек, зависая над трупами, будто в прострации. Шептал слова упокоения, сдабривая ритуал щепоткой заговоренной соли. Реццы бы выжег все к чертям, не став на подобное размениваться. Огонь работал идеально практически против любой нечисти, - из пепла восстанавливались разве что чумные. Редко, долго и мучительно. А Райга... Райга стонал сквозь зубы, но против правил не пер. Пока.
- Последние, - наконец сообщил он грифону, когда солнце уже поднималось над деревьями. Мешочек был заполнен полностью, едва перетягиваясь тесьмой.
Грифон встрепенулся, потянулся, совершенно по-кошачьи выгнувшись. И затрусил Райге навстречу, когда тот устало выпрямил спину.
Спину слегка ломило. Слегка болела голова. Вероятно, от недосыпа. Однако добыча явно стоила недели скитаний по болотам, утопленных там же кинжалов и потраченных усилий; гнездо попалось дикое, не особо приспособленное к обороне. Регрессия коснулась упырей в нем с размахом, выев остатки разума. Только животные инстинкты и минимальная имитация человеческой внешности. Как их стая разрослась до полусотни особей, Райга не знал.
Он вздохнул, задумчиво почесав переносицу; что ж, платили ему не за это. С губ на очередном выдохе слетело недавнее "сука".
Подобравшийся Страх сделал рваное глотательное движение, нахохлился, изогнувшись дугой.
- Знаю, - успокаивающе пробормотал Райга, стягивая с рук плотные перчатки, - я бы ее сам красиво по стеночке раскатал, но уговор есть уговор...
Да, уговор. Вернее, контракт. И перчатки. Которые Райга ненавидел больше, чем ненавидел себя. Тогда сделанный им выбор казался ему спасением, возможностью вымолить прощение собственным грехам, неприступный и недостижимый, путь к силе и власти. А теперь, полученная сила, древнее очнувшегося от долгой спячки мира, тяжелым грузом тянула в пустоту, постепенно выжигая в нем человека.
Глядя на красную кожу, цвета и запаха крови, запечатавшей всю его жизнь - не удобной метафорой, а слезами прошлого, болью настоящего, и мутнее болотных вод будущего, - Райга на миг закрыл глаза, унимая мелкую дрожь в пальцах. До хруста стиснул зубы, чтобы прогнать воспоминания о давно прошедших временах, о цели, загубившей его полностью и без остатка, чтобы, как он думал, не терзали сожаления, или затравленная, забившаяся в самые дальние углы подсознания совесть. Эти руки - цена, уплаченная за однажды проведенный ритуал. Наказание, ставшее в итоге проклятием. Потому выбрав, утолив желание получить слепое могущество, незыблемо следовала расплата. Нечто, год за годом глодавшее его изнутри, выпивая насухо, подобно черным пиявкам с Мертвых озер. Тварей, пожалуй, похуже убитых только что упырей.
Почувствовав тоску хозяина, грифон ласково потерся о напряженное плечо щекой. Осторожно ткнулся клювом в основание шеи, лизнул шершавым языком подбородок. Райга опомнился, едва удержавшись, чтобы не потрепать тому загривок, но вовремя вспомнив про снятые перчатки, отдернул руку.
- Не сейчас, Страх, - на что грифон понимающе уселся рядом. Наблюдая.
Райга вытянул руку, положив в раскрытую ладонь маленький, прозрачный шарик. Коснувшись кожи, он засверкал светлячком, увеличиваясь в размерах. Завис в воздухе, напоминая теперь жидкое бесформенное зеркало, и там, внутри, начала просматриваться укутанная холодным мраком комната.
Зрелищу Райга не удивился.
Упомянутая ранее "сука" сидела на каменном троне, прекрасная как рассвет. Несгораемые свечи, расставленные вокруг трона ровным, почти идеальным кольцом, давали достаточно света, чтобы рассмотреть ее полуголое тело, прикрытое лишь платьем из тончайшего шелка, инеем обтягивающего точеную фигуру, упругие груди. Белую кожу бедер, вероятно пахнущую дорогими маслами. Похабно разведенные колени, яркий блеск украшений, серебром обнимавших шею. Тени, грациозно танцующие на стенах, придавали картине какого-то почти загробного великолепия, смывая с присягнувшей хранить чистоту девы всю непорочность, которую столетиями воспевали в легендах барды.
О, она любила пафосные, эффектные появления, хотя Райга так и не сумел понять, являются ли оные иллюзиями, или же "сука" старалась специально для него, заранее зная, когда и где он выйдет на связь. Райга равнодушно хмыкнул; у нормального человека давно бы затвердело в штанах. Райга же, строго говоря, нормальным не был. Человеком, - почти. Никто из проклятых.
Он никогда не видел ее лично, возможно, не только он, кроме, разве что, Реццы. Или Страха, периодически таскающего той трофеи, если Райге было недосуг. Часть уговора, мать его. Хотя Райга ставил на обычный каприз. Издержки... профессии? Кто этих ведьм разберет. Да и знакомиться с ней ближе Райге не хотелось: Реццы, помниться, после такого сближения, окончательно протек крышей, изрядно усложнив жизнь себе и окружающим.
Он торопливо вздернул руку вверх, потрясая мешочком и повторил сакральное "последние" высокой нотой.
- Одно задание, ведьма, - сухо выдал он. - Одно: и я свободен.
На что та склонила голову, гаденько ухмыляясь. Паскуда.
Невзирая на многолетний опыт условного охотника за нечистью, Райга мало знал о существах, подобных ведьме. Так же, как не понимал, почему их, разбросанных по континенту численностью всего в несколько дюжин, заочно возводили в ряды святых, поклоняясь, словно божествам. Нет, понимал, конечно же, самую малость; слухи по миру расползались быстро, а ведьмы умели не только красиво сидеть на тронах. Они лечили недуги, ворожили, в общем, всячески склоняли смертных-бессмертных на темную сторону: в одном Диртогдте рос уже второй храм, этим "сукам" посвященный. Крохотный, но люди стекались туда тонкой рекой, возложить дары на алтарь и просить-просить-просить. Слепое стадо. М-да.
Сам-то Райга от любой религии был далек, хотя принимал простую истину: людям - нелюдям - нужно во что-то (в кого-то) верить. Необходимо. Вот они и верили: в богов, чертей и кочергу. Богов насобиралось уже восемь, чертей - что странно - гораздо больше. Райга предпочитал кочергу. Молился он тоже ей. А потому к "сукам", вернее, к их "божественности" относился скептически, пускай некую необъяснимую силу за ними признавал. Потому что если наличие в мире прочих тварей он еще как-то объяснить мог, то наличие ведьм - нет. Хотя пытался.
Наблюдал. Строил теории, опираясь на добытые в пути знания. Уже по привычке собирал информацию, которая лишней явно не бывает, подозревая, однако, что часть оной, - обыкновенная липа. Обманка для тех, кто захотел бы узнать то, чего знать не положено. А ложь, щедро смешанную с правдой, отделить от самой правды сложновато. Райге хватило три десятилетия, чтобы бросить попытки и довольствоваться малым: исходя из собранного, ведьмами - туманными девами - называли женщин разных рас, поддерживающих в мире жалкое подобие равновесия между светом и тьмой. И учитывая богатую историю этого мира, ведьмы с задачей справлялись неплохо, пользуясь помощью таких как Райга. То бишь, проклятых.
В теории.
За подробностями Райга не лез, достоверность теории не проверял, в интриги не ввязывался. Так-то. Были ли другие цели - наверняка были, - ведьмы, конечно же, умалчивали, а проклятые вопросами не задавались. Да и зачем, если на кону собственное благополучие? Во всяком случае, о таких любопытных Райга не слышал. Зная, как минимум, десяток себе подобных, связанных контрактом конкретно с этой. Но лично - помимо Реццы, - сталкивался лишь с тремя. Знакомство - вот беда, - всегда шло по причинному месту; проклятые между собой общаться желанием не горели, - последствия прошлых войн. Зато у Райги каждый раз знатно подгорала задница, когда в пылу беседы ему дважды ломали челюсть, обещая коитус с козлом. При чем список бедных животных пополнялся регулярно, чередуясь с подвидами нечисти, - недолюбливали Райгу, помимо собратьев, многие. К счастью, Райга умел держать лицо и обиды таить не стал, решив, что одного Реццы ему хватит с головой. А потому контакты с другими проклятыми искать перестал и с людьми научился в конфликты без надобности не вступать. Полезный навык. Впрочем, жизнь распоряжалась иначе: двигало ими то же, что и Райгой - надежда. Надежда обрести избавление от проклятия. Общего на всех. Так что контакты возникали сами, вопреки планам Райги на будущее. Будущее выглядело весьма расплывчато. В итоге Райга обзавелся грифоном (отбил в честной схватке) и жизнь перестала казаться горькой.
Грифон злобно шипел за плечом, старательно топорща перья. Ведьма в псевдозеркале выжидающе постукивала ухоженными ноготками по подлокотнику.
Она никогда не начинала говорить первой. Их разговоры сводились, обычно, к короткому "выполнил-доложил". Райга сходу отчитывался, рассматривая в "зеркале" очередной ведьмин каприз. Если нужно, описывал детали охоты подробнее, отвечал на вопросы, не забыв обговорить плату и аванс. Затем сворачивал "зеркало" и удалялся на заслуженный отдых, до следующей работы. Иногда периоды между "Райга, взять!" и "Райга, вольно!" длились от нескольких недель до нескольких месяцев, редко, - лет. Тогда он был... волен идти куда пожелает, жить, как пожелает, время от времени выходя с ведьмой на связь уже по ее инициативе. Ради "не хочешь ли подзаработать?". Райга не хотел. Денег ему хватало. Проблем - в избытке. Но идти на компромисс добровольно-принудительно приходилось. Даже если под "подзаработать" имелось ввиду "проявить неуместный альтруизм". А потому, послушно шел, куда посылали, побросав прочие дела. Дела - о, чудо! - бросить себя позволяли: та же охота с символической платой за труды, к которой он мог вернуться позже. И возвращался, потому что, - совесть. А Райга радовался, что не расценивает ее как слабость; ощущать себя человеком ему еще нравилось. В отличии от Реццы.
- У меня последний ключ, - Райга перестал прожигать ведьму взглядом, опустил руку с трофеем и прищурился, рассматривая свечи. Хочешь обнаружить иллюзию - приглядись к деталям.
Свечи отбрасывали тени, тени липли к полу, рвано ползли к ведьминым ногам, поднимаясь выше колен. Пламя часто трепетало, будто по комнате с троном гулял слабый сквозняк. Играло отблесками на украшениях, тая где-то под потолком. Все продумала, падаль.
- Клыки тебе доставит Страх, - продолжил тот, затылком ощущая недовольство питомца, - это пять суток полета с вычетом пары дней на отдых. Он выносливый малый, ты знаешь, но последняя неделя вымотала нас обоих.
Ведьма развела руками.
- Не впервой, - произнесла она елейно, подаваясь вперед. Дразнила: грудь у нее была полной, литой и упругой. Ей нравилось демонстрировать свои прелести; не с целью соблазнить или покрасоваться, - скорее побесить. Райгу подобная вульгарность и показуха раздражали, отнюдь не потому, что на нее, восхитительно-прекрасную, у него банально не стоял. Ведьма развлекалась по-своему, но чем она бесила Реццы, Райга у ...хм, товарища, спрашивать опасался.
Строить диалоги с ним следовало осторожно, с чем Райга справлялся с переменным успехом.
- Я дам тебе ключей с запасом. Используй экономно. Зелья приготовишь сам. Руны?
Райга недоверчиво вперился ей в глаза. Не выдержал - зажмурился; глаза в полутьме отдавали янтарем, искусственно-живые, блестящие. Он невольно сглотнул; класть на иллюзию, хочешь оценить чужое могущество - посмотри в глаза собеседнику. Метод действенный, срабатывал почти всегда. Глаза ведьмы, большие и яркие, пугали, взгляд бил в голову острой стрелой, под ребрами заныло.
- Ты слишком сговорчива. - Процедил Райга, кое-как подняв свой вновь. Не выше подбородка, заскользил по кромке губ, задержавшись на родинке под нижней.
- В прошлый раз мне пришлось пересекать границы Камарты. Без грифона с двумя ключами. Тайно. А эльфы моего брата не жалуют.
Он не любил вспоминать ту вылазку, память просыпалась сама, отбрасывая на годы назад. Далеко назад. К подножию Дым-гор, что тянулись с востока на юго-запад, врезаясь языком в Жемчужное. Славное море, если бы не рифы и побережье, - скалистое, кораблям ближе чем на треть мили не подойти. Земля обетованная лайтров. Те еще мрази. Только c латйрами было можно договориться, где-то подмазаться, иногда сквозь грызню и ругань. Иногда посредством мордобоя, - физическую силу они ценили не меньше магической. К проклятым относились терпимо, терпимее чем к людям, в распри не встревали, стараясь нигде не отсвечивать без надобности. Эльфы же приветили не очень радушно: выловив на границе, устроили допрос с пристрастием, попытали на публику, ключи изъяли, едва не изъяв то, за что Райга рисковал контрактом с ведьмой. Не самое печальное, однако ведьма Райге была нужна, а он был нужен ей: замкнутый круг. Не разорвешь. Потом щедро обмазали магией, после чего он едва не возжелал козла (или кобылу), которого ему с завидным упорством сулили недруги. Поморили голодом, собираясь, вскоре - судя по ехидным рожам, - перейти к глубоким анальным карам. Райга бы выдержал. Райга к концу этой занимательнейшей свистопляски выглядел так, что даже Реццы, примчавшийся на выручку (не иначе ведьма подсобила), глядя на его тело, здорово сбледнул, широко открыв рот. Бесценное выражение! Непробиваемый - "мне на всех срать" - Реццы.
Уже после, отпаивая Райгу душистыми настойками в Диртогте, куда их, потрепанных и измученных, довез грифон, Реццы намекнул, что эльфы заплатили. Дорого. Райга поначалу не поверил: товарищ бескорыстием не отличался. Успешно игнорируя понятие о морали в целом. А тут отомстил? За Райгу? При чем, не без последствий: теперь любой встречный эльф кидался на него с ятаганом, а в каждом городе обязательно находилась банда головорезов, желающая доставить в Камарту его голову на блюдечке с голубой каемочкой: скрываться Реццы не умел. А узнав цену, Райга решил не уточнять, что именно он эльфам сделал. Хотя слышал потом, что полыхало в лесу славно.
- Я снисходительна. Сегодня.
Ведьма повела плечиками, красуясь.Наклонилась ниже, уронив светлый локон на грудь. Поверхность "зеркала" затрепетала.
- Сколько лет, Райга? Сколько лет ты собирал клыки. Анализировал?
- Пятнадцать.
Из пятидесяти. Контракт не ограничивал проклятых во времени, ни в ресурсах: выполняй заказ, хватай, что нужно, лишь выполни до конца и не подохни где-то в середине. Живучесть - то, что проклятых объединяло. Живучесть, упрямство, выносливость, конечно же - набор особенностей, для каждого уникальный. У Райги ими были руки. Руки, иммунитет к любого вида ядам, болезням. Высокий болевой порог. Прочная ментальная защита, повышенное чувство справедливости, отсутствие бунтарских тенденций, личного запаха и склонности к саморазрушению.
- Удивительно, - Райга облизал губы, прокашлялся. Сухой язык царапал небо, желудок предательски запел. - Я облазил весь континент, разоряя их гнезда, вырезая, выжигая целые стаи, ни разу не проявив милосердия - и никакого отката. Ни засад, ни ловушек. Никто не пробовал мне мстить. Реццы мстил - за меня, а ведь у него не было существенного повода это делать. Тем не менее, пострадала Камарта, эльфий лес, который они будут восстанавливать вдвое дольше, чем я служу тебе. Почему?
- Почему тебя не преследуют? - ведьма соскользнула с трона, подобно змее - плавно. Оттолкнувшись от подлокотников ладонями, она величественно прошествовала по каменному полу босиком, утягивая за собой длинный шлейф платья - точно хвост, подумал Райга, дернувшись назад.
Он уперся спиной в мощную грудь грифона. Грифон шипел и постукивал клювом, сидя, тем не менее, недвижимо, словно скала. Толкни - не пошатнется.
- Чумные когда-то умели мстить, - проговорила ведьма. Псевдозеркало рисовало ее от бедер до макушки - будто упирающийся теперь ладонями в пустоту, пытающийся прорваться сквозь стекло призрак, выглядевший пугающе настоящим, - ты хорошо заметаешь следы, Райга. Лучше Реццы. Реццы - заметь, без вызова жить не приучен.
- У Реццы особое отношение к работе, - Райга ухмыльнулся.
Особо-громкое - бери от жизни как можно больше, а что не берется, - сожри, прожуй и выплюнь. Вкус важнее. А прочее - эфемерно.
Ведьма прильнула к зеркалу лбом с обратной стороны, мажась по нему самой выпуклой частью тела. У Райги возникло непреодолимое желание закатить глаза. Однажды он, не выдержав, спросил, зачем она так себя ведет, а получив в ответ красноречивое "хочу", списал на пресловутые капризы. Если Реццы не мог без вызова, ведьма не могла без флирта. Бессмысленного и беспощадного.
- Рассказывай.
Вдавив ладони в зеркало плотнее, она заулыбалась, внимательно следя за выражением его лица: на фоне полутемной комнаты взгляд ведьмы пугал, проникая в душу или в то, что там от души у Райги осталось, выворачивая на изнанку до кома в горле, до тошноты.
- Я был прав. Их много.... - один метр и тонкая преграда между ним и ведьмой. - Подвидов. На каждую область свой. И я бы не стал утверждать, что это мутация. Но она ползет по миру, подобно еще одной чуме. Медленно ползет.
Грифон заклекотал над ухом, ткнувшись клювом Райге в плече.
- Нечисти на континенте хватает, - пальцы судорожно сжались на мешочке с клыками. - Но никогда они не отличались таким огромным разнообразием. Еще восемь лет назад у Диртогда упыри были одни, пять лет назад, - уже другие. Другая внешность, другие повадки. Это не развитие, это деградация, от сложного к простому.
- Чем проще, тем опаснее? - уточнила ведьма.
- Не исключаю.
Райга исключал.
- Меняются все, кого коснулась чума в той или иной степени. Всегда по разному. Время и эпоха не важны. Не важна среда обитания. Уверен, изменения продолжаться, перетекут на тех, кого из-за чумы причислили к нечисти. Тех, кто нечистью изначально не являлся.
- Вывод? - ведьма вздернула бровь, поджав губы.
- Я подключил знакомых в Силхвите и Марайе, они мои догадки подтвердили. Посоветовали обратиться в орден...
- Тот самый? - искренне изумилась ведьма, прекратив изображать дешевую потаскуху. - Он еще действует? Мне казалось, его запретили. Давно.
- Ты и чего-то не знаешь? - Райга не удержался от колкости, - я бы сказал, ограничили в полномочиях.
- Ведьмы сильны - не всемогущи, не всезнающи, - отрезала та. - Не переоценивай нас.
- Думаю, - не стал спорить Райга, - грядет еще одна чума, на этот раз страшнее той, что приходила пять столетий назад. Мир едва оправился, если в ордене не ошибаются, нас ждет...
Она картинно изобразила скорбь, приложив обратную сторону ладони ко лбу. Затем глянула Райге поверх плеча. Грифон - Райга почувствовал, - ощутимо дрогнул.
- Ты планируешь искать причины нового всплеска чумы?
- Я тебя отпускаю. Пока. Отоспись, отъешься. Забери Реццы. Я свяжусь с вами сама, а грифон доставит необходимое.
Очаровательно. Райга кисло усмехнулся.
- Ты не скажешь, что мне делать. Не сейчас.
Ожидание смерти хуже смерти, он помнил. Ожидание вестей от ведьмы, не имея ориентировки по времени - хуже ожидания смерти, особенно, когда понимаешь, что от цели тебя отделяет одно единственное задание.
- Меньше знаешь, Райга. А сон тебе нужен, - произнесла ведьма. Она не улыбалась. Она перестала липнуть к обратной стороне зеркала, мазнув ладонями по бедрам. Протяни руку - коснешься. Тонких ключиц, шеи, утонешь пальцами в жемчугах и серебре... сожмешь на горле, крепко сдавив. Райга порой мечтал об этом. Без вожделения, без грязи. Просто сдавить до хруста. Послушать как "сука" захрипит, задергается. Не в сладкой истоме. В агонии, от боли. Мечтал увидеть, как запузырится нежная кожа под его красной, как забулькают ожоги, загноятся, источая зловоние, сравнимое с трупным.
Райга иногда хотел бы не мечтать.
- Мне много чего нужно, - Райга решил напоследок огрызнуться, - сон - последнее в списке после борделя.
Невольно вспомнил причину. Бордели он посещал редко, после того как случайно убил двух шлюх, руками. Первую, еще не зная, на что эти руки способны. Проклятие проявлялось постепенно: алые пятна растеклись по коже спустя полгода после ритуала, после прочих прелестей, которые он для себя выторговал. Бедняга дергалась в агонии, сползая с его колен мягкой, разлагающейся массой, осев в итоге на полу с тихим чавкающим звуком. Вторую - целенаправленно, когда совесть захлебнулась на ночь под литрами выпитой бурды из кабака этажом ниже. Проверял. Допроверялся, пока под ногами не осела идентичная первой масса, оставив скользкие разводы в паху - эта успела залезть ему в штаны, прежде чем его пятерня не вплелась ей в волосы. Густые и рыжие.
Бровь ведьмы поползла вверх.
- О. - сказала она коротко, - вижу, ты научился расставлять приоритеты.
И подмигнула.
Подмигнула!
- Приятно знать, что работу ты ценишь выше прочего. Пускай вынужденно.
Райга скривился: проверять после двух убитых им шлюх он не бросил, довольно долго продолжая глушить совесть алкоголем и другими доступными средствами, завидуя Реццы черной завистью. Методом проб и ошибок выяснил, что руки, та область кожи - от кончиков пальцев, смыкающаяся на лопатках - представляет опасность для всего, что дышит, по иронии судьбы, кроме нечисти и других проклятых. Малейший тактильный контакт с которой летален - мягкая бесформенная масса, реже - уголечки. Трахаться это не мешало, главное - без рук, но по тактильным контактам Райга скучал: ни грифона приласкать, ни кошку погладить, ни девку без перчаток потискать. Хоть на того же Реццы вешайся.
- Оплату получишь, - напомнила о себе ведьма, - обратно вместе с грифоном. Советую прикупить оружие помощнее.
- Против кого? - Райга ненавидел недосказанности, та недоговаривать обожала, даже когда от лишней информации зависел успех предполагаемого задания. Пойди Райга туда-то, принеси то-то, что тебя ожидает, я не уточню; поиграй-ка в выживание. Почему? Потому что забавно.
Забавно, мать ее.
Ведьма фыркнула. Псевдозеркало растаяло, шмякнувшись в траву куском бесполезного стекла. Райга замер. Он не был в ярости. Он не был удивлен. Скорее обижен. И обида эта застряла в горле, царапая до крови; ему казалось, что он вот-вот ею подавится, захлебнется, стошнив себе под ноги собственными легкими. Одно задание, всего одно, убеждал он себя. Та самая надежда. Мифическая свобода маячила где-то на периферии сознания, отнюдь не грея. Не обнадеживая: сколько времени придется потратить? Год, десять лет? Райга привык. Райга готов был мириться со всем, с чем не согласен, проработав на ведьму более полувека... И чертовски устал. Устал жить, не перестав хотеть жить.
Он отмер, когда рядом обеспокоенно зашевелился грифон, робко тряхнув крыльями. Переступая с лапы на лапу, мягко выщелкивая клювом что-то определенно трогательное. Райга уверен. Ну чего ты, родной? Натянув перчатки, он обвил пушистую шею руками, крепко прижавшись к тяжелому телу. Чужое тепло и сопение над ухом помогали. Успокаивали. Все равно, что гладить котенка. И обида, накопившаяся усталость отступили. На время, конечно, - Райге пока этого было достаточно.
И он жалел, что не может касаться гладких перьев, наверняка жесткой шерсти голыми ладонями. А потому потерся щекой, ощущая на плече тяжесть грифоновой головы. Успокаивало определенно. Потому что живой и дышащий. Настоящий. Был бы говорящим, вообще замечательно. Да, Райга?
Тяжесть с плеча исчезла спустя несколько минут. Грифон выпрямился, заморгал. Хвост хлестнул о бедра глухо. На левом багровела засохшая кровь. Царапины почти затянулись, выделяясь на бедре тонкими полосами. Кулак с заветным мешочком сжался сильнее; Рйагу ждал Диртогдт, грифона и трофеи ждала ведьма. Что ж, расставания с питомцем давались ему нелегко. Ни тебе тепла под боком, ни привычного полу-кошачьего урчания в бессонные ночи.
Райга вздохнул, нехотя отлепившись от питомца, обернулся. Позади на поляне, под полуденным солнцем, лежали изувеченные тела. Пришла пора за собой подчищать.