Таракан и тапок - понятия неотделимые друг от друга. Иногда мы просто лукавим, утверждая, что совершенно свободны от подобных ассоциаций.
Юра рефлекторно потянулся к тапку, как только проснулся. На стене, в метре от пола, он увидел таракана, неспешно бредущего в юго-западном направлении, предположительно в сторону кухни.
Бегло сопоставив расстояние до цели с тревожным утренним самочувствием, Юра решил, что тем не менее последует за жертвой. Но только мысленно, что называется "в духе".
Таракан, судя по всему, уже немало повидал на своем веку. Когда тень от Юриного тапка зловещим овальным пятном преградила ему путь, он не стал делать лишних движений. Подобно седовласым викингам, привыкшим умирать в бою, бедняга осел, поднял к небу свою гордую голову-шлем и закричал страшно и протяжно: - Валгалла! ...
Конечно, Юра не услышал этой короткой прощальной песни. Голос старца был настолько слаб, что боевой клич коротким эхом отозвался от стены, и тут же запутался в толще доспехов бывалого война...
Юра медлил... Казалось, он должен был отреагировать чисто автоматически, отправив нечаянного гостя к Одину коротким, выверенным годами движением, но вновь, в глубине его души промелькнуло едва различимое: - "... чтобы научиться любить!". Тапок в Юриной руке дрогнул, и старый таракан, обретая надежду, решил заглянуть в огромные глаза своего врага. Их взгляды встретились ...
В следующее мгновение, Юра, "в том же духе", перенесся на многолюдный процесс, где в стеклянном вольере, по правую руку от стола председателя суда сидел маленький, насмерть перепуганный таракан.
...Юра аккуратно разложил на адвокатском столе рабочие материалы в порядке, способствующем, по его мнению, выстраиванию глухой, непробиваемой защиты. В переполненном зале воцарилось трагическое молчание - угрюмый обвинитель начал читать свою монотонную, "убийственную" речь.
Когда прозвучали ключевые слова обвинительного заключения, последним из которых было: - "... к смерти!", Юра сосредоточился на гладкой поверхности стола прямо перед собой, и, пытаясь скрыть волнение, поправил узел галстука. Минуту спустя гул зала, возбужденного бесчеловечным приговором, стих. Адвокату дали слово.
Наш герой порывисто поднялся, размял, зачем-то кисти рук, следом присел на корточки, вытянув руки перед собой на уровне груди, и вновь резко встал.
Пройдясь вдоль стола присяжных пружинящей походкой хищника, он внезапно остановился, будто вспомнив нечто, чрезвычайно важное. Было слышно, как тревожной тишине отчаянно жужжала и билась об оконное стекло крупная муха.
Уважаемый суд, Господа присяжные заседатели!.. - наконец-то торжественно начал он.
Перед вами на скамье подсудимых сидит "блателла германика" - таракан рыжий, или попросту - прусак. Мой подзащитный, в образном, так сказать, понимании, не впервые оказывается на скамье подсудимых. Дискредитация светлого имени "прусак" началась еще в древней Германии (Пруссии), где местные жители были буквально вынуждены добавить лишнюю букву "с" в название своей местности. С тех пор они вынужденно именуют себя "Пруссаками".
Причина проста: настоящий прусак оказался настолько древнее их, "прусаков-неофитов", что начал вызывать довольно вредные ассоциации у остряков многих европейских дворов. Попробуйте представить себе, на мгновение, образ "тевтонского рыцаря-таракана". Есть где разгуляться, не правда-ли?!
Минули столетия, но обида у германцев на злые языки осталась. Оскорбленное национальное подсознание искало сатисфакций! Полагаю, именно по этой причине и началась Первая Мировая война!
И тут я задам свой первый риторический вопрос - причем здесь таракан, Господа?! ...
Но, продолжим. Прусак - один из древнейших обитателей планеты, на которой мы с вами здравствуем. Более 300 миллионов лет он существует на свете. Это, с вашего позволения, насекомое, благодаря своему нечеловеческому терпению смогло пережить многих исчезнувших с лица Земли представителей животного и растительного мира. Уверен, переживет и нас с вами.
Тараканы великие, бесстрашные бойцы. Веками, большинство из них в естественных условиях встречало свою смерть в желудке птицы, летучей мыши, или другого небольшого животного. Лишь единицы - лежа.
Увы, в последние десятилетия до 1/5 части локальных популяций прусака погибает от банального китайского тапка. Именно поэтому все мы здесь сегодня и собрались.
Когда я обращаю взор на своего подзащитного (здесь Юра красиво вытянул слегка согнутую в локте руку в сторону вольера, ... правда, ни взором, ни ухом не повел), у меня возникает целый ряд вопросов.
На кого мы замахнулись, Господа?
Кого мы судим - вредителя?
Пока, у нас нет на это ответов!
Давайте, для начала, разберемся, что мы вкладываем в достаточно сложное понятие "вред".
В словаре Даля, который лежит у меня на столе, как такового определения понятия "вред" не существует! После дефиса, его заменяют лишь "синонимы": ущерб, убыль, и порча. Это явная подмена понятий! Ушаков, Ожегов или Даль - сплошь ущерб, убыль, порча, в разной последовательности.
Теперь посмотрим, что такое ущерб с точки зрения символической логики, семантики и этимологии.
Ущерб, есть убыль чего-либо в силу ряда загадочных совпадений. Данный подход к понятию продиктован в большей степени жизненным опытом, и в этом, надеюсь, ни у кого не осталось сомнений. Ярким примером тому следующее: - ущербная луна, ущербная система, ущербный человек. Но эквивалентны ли понятия ущербный человек и вредный человек?
Нет господа! Ибо вред не обязательно является убылью.
Вред, в отличие от ущерба и убыли - не более чем качественное изменение оценки истца в отношении объективной реальности, возникшее в силу его добросовестного заблуждения.
Неясность, неоднозначность, противоречивость и сомнительность - вот четыре столпа беспрецедентного коллективного субъективизма и падения нравов. Примером такой, безнравственной трактовки понятия может служить крепко избитая фраза: - "Он нам навредил!".
В данной фразе, на мой взгляд, есть все признаки чистейшего коллективного субъективизма!
А если вы спросите меня, Господа, по-житейски, напрямик:
- "Юра, но ведь тараканы переносят в себе кишечную палочку?"
Я отвечу вам так же прямо - идите к бую! От ваших ладоней пахнет напалмом! В ваших волосах - пепел Хиросимы, а в глазах застыл лед бескрайней Колымы.
Тут Юра затянул очередную паузу, и полностью удовлетворенный произведенным впечатлением, подошел к своему столу. Он изящно бросил на его поверхность несколько исписанных листков, которыми только что вдохновенно потрясал в воздухе, и взял другие, вероятно насыщенные не менее буйными аргументами.
- Вы посмотрите кого мы судим? - коротко прокашлявшись продолжил он.
Это маленькое, испуганное существо движимо лишь самым необходимым: жаждой, голодом, желанием секса и безопасности, не более того.
Тараканы экономны и тактичны. Для более- менее сносного существования им необходимо поесть всего раз в день. В таком режиме они вполне способны протянуть месяцы и годы. Когда мы спим, прусаки нисколько не мешают нам, закусывая тем, что брошено, оставлено в поле их досягаемости. Когда же мы бодрствуем, наши маленькие друзья деликатно исчезают в подсобках и темных углах, чтобы набраться сил.
Нет ничего постыдного в том, что когда им становится трудно, тараканы-самцы способны превратиться в тараканов-самок. Время не стоит на месте! Подобное, не более чем следствие эмансипации и ряда прочих современных тенденций. Пусть завистники пренебрежительно называют такую метаморфозу партеногенезом, меня, как и многих специалистов смежных профессий, просто распирает гордость за то, что даже при полном отсутствии головы, эти удивительные существа могут сохранить способность к размножению и передвижению в пространстве!
И, последнее, Господа...
Когда-то, очень давно, татаро-монголы попытались навязать нам свое, тюркское понимание сути поведенческих особенностей далеких предков моего подзащитного, выраженной в одном, но емком понятии. Даже на языке этой алчной, неравнодушной к чужой собственности орды, слово "таркан" (тархан) обозначало буквально - "не платящий дани"! Так скажите же мне, Господа (и это второй риторический вопрос!), как нам судить того, кто является ярчайшим прообразом всех наших благих начинаний! Того, кто со дня сотворения мира ничего никому не платил?!
Никогда таракану не гореть в Аду - его душа невинна! Убитый же, он вознесется прямо в Рай - место, куда не дотянутся руки Государственных обвинителей и сатрапов-лингвистов!
И какое же право имеет этот угрюмый и плохо выбритый человек, (... Юра драматически вытянул кисть правой руки в сторону обалдевшего прокурора), заносить свой стоптанный тапок над символом умеренности, деликатности, абсолютной свободы передвижения и духа?!!
Когда смолкло эхо заключительной реплики, и Юра сел на свое место, могло показаться, что в потрясенной внезапным прозрением аудитории тотчас же раздадутся отчаянные рыдания. К счастью, этого не произошло. Суд, вместе с присяжными, как и принято, удалился, чтобы появиться вновь, примерно через полчаса.
Присутствующие встали. Судья, старательно выделяя знаки препинания, зачитал приговор. Когда в конце текста прозвучало долгожданное: - "Помиловать!" - и зал буквально взорвался аплодисментами, все разом решили посмотреть на реакцию подзащитного. К сожалению, таракана в вольере не оказалось.
(Поговаривают, что узник обнаружил в задней стене вольера небольшую, спасительную щель еще в начале заседания. И исчез. О дальнейшей судьбе сбежавшего прусака никому из присутствующих ничего не известно.)
Юра встал, надел на ноги тапки и подошел с кухонному дверному проему. Рассохшийся дверной косяк уже давно требовал ремонта. Юра мечтательно улыбнулся и погладил его рукой. Так, словно собирался починить еще до наступления сумерек.