Я с семьёй возвращалась из путешествия по странам Востока.
Академический отпуск в университете, который я взяла семь месяцев назад, заканчивался только в декабре, поэтому на душе у меня было легко и спокойно - ещё так много времени, чтоб отдохнуть от трудного путешествия и доделать незаконченные работы. Как раз будет, что написать по археологии - когда мы были в Китае, я попросилась в бригаду археологов на раскопки древних поселений и наша группа нашла много всего интересного.
Такие мысли роились в моей голове, когда экипаж подъезжал к воротам города. Конечно, конные экипажи уже выходили из моды - на смену им буквально на полном ходу влетели несколько лет назад автомобили, но моя семья предпочитала лошадей, они казались менее опасными и более надёжными. Мы поравнялись с двумя крестьянами, пропускавшими нас и до моего слуха донеслась часть их разговора:
- ... нет, Тим, они только ночью выходят... - Говорил тот, что пониже и, как мне показалось, моложе. - Говорят, эти твари света боятся.
- Пит, они уже тридцать человек пожрали!!! - воскликнул второй - высокий и широкоплечий.
- Не говори, жуть... - кивнул первый, - надо что-то сде...
В этот момент мы въехали в город, а ещё рядом залаяла собака и я уже никак не могла услышать конца фразы.
- Мама, о чем они говорили? - спросила я, раздосадованная тем, что не услышала всего разговора.
Любопытство, похоже, моё второе "я".
Мать и отец, судя по их испуганному и остолбеневшему виду, вынесли намного больше из этого обрывка разговора, нежели я. Но с ответом оба не торопились. Мама нервно сглотнула, плотно сжав тонкие губы, отец же собрал длинные загорелые пальцы в кулак, а его светло-карие глаза потемнели - так всегда бывало, когда он волновался.
Мне тогда было 19... В этом возрасте родители часто ведут себя с детьми так, будто никак не могут поверить, что их драгоценное чадо уже выросло и вряд ли упадет в обморок от новости, от которой едва-едва не падает в обморок их матушка. Но, может, сейчас дело было и не во мне, а в моём брате, Берте, которому через три дня исполнится всего 14?
Брат окинул взором взволнованных родителей и с молчаливым непониманием воззрился на меня. Поскольку, как безошибочно сообразил Берт, я действительно ничего не поняла, он пожал плечами и снова повернулся к окну.
Экипаж сильно качнуло, я не удержалась и стукнулась головой о рамку окна, моментально перестав гадать над обрывком разговора и, морщась, потирала ушибленный висок. Вдруг Берт весьма чувствительно ткнул меня локтем в бок и, не успела я и рта раскрыть, энергично кивнул головой в окно:
- Смотри!!
Я выглянула, больно надавив брату на плечо. То, что я увидела, заставило меня вцепиться в брата ещё сильнее, но уже от страха, а не ради мести.
По улице ехала телега, заваленная мертвыми людьми - мужчинами, женщинами, детьми - и у всех шея и грудь были в густых кровоподтёках.
Я дёрнулась, когда телега проехала в футе от нас, снова ударилась головой и вдруг всё поняла!
- Вампиры!!! - воскликнула я, взглянув на перепуганного Берта.
- Рита! - в ужасе прошипела мама, а у отца между тёмными бровями залегла глубокая тень.
Мы молча уставились друг на друга. Я слышала, как колотиться у брата сердце...
Смеркалось.
Мы, наконец, въехали на наш двор.
Берт, со свойственной его возрасту беспечностью, выскочил из экипажа и понёсся по двору, с душераздирающим воплем, отдалённо напоминающим предсмертный крик орла, камнем бросившегося вниз со скалы и промахнувшегося мимо добычи.
У меня во время поездки затекла нога, поэтому я с несколько меньшим проворством выбралась на твёрдую почву и молча радовалась возвращению домой. На виске под волосами вскочила небольшая шишка и это единственное, что в данный момент омрачало моё существование.
А мама с отцом и кучером с огромной скоростью перетаскивали вещи из экипажа на крыльцо и ежеминутно поглядывали на заходящее солнце, словно боялись, что с его исчезновением за холмами экипаж превратиться в тыкву.
Когда все вещи были занесены в дом, а кучер получил деньги и откланялся, отец крикнул:
- Рита, Берт, немедленно домой!!
Я, бросив последний взгляд на загоравшиеся звезды, пошла в дом, брат спикировал следом, продолжая истошно вопить.
- Перестань, ради всего святого! - устало проговорила мама.
Берт резко смолк, вытянулся в струнку и промаршировал в гостиную, под аккомпанемент разобравшего меня хохота.
Проходя мимо гостиной, по которой вышагивал строевым маршем мой брат, я заглянула в зеркало, висевшее над камином, обогревающим холл - густые светло-каштановые волосы растрепались, из-за чего приобрели некое сходство с вороньим гнездом, и сильно выгорели, а обычно изумрудные глаза посерели от усталости, на тонком носу красовалась небольшая ссадина - не так-то просто сорвать оливковую ветвь, - а слегка выступающую левую скулу украшало грязное пятно, по форме напоминающее дугу - и откуда оно только взялось? - да ещё и на виске красовался довольно большой бордовый синяк, (а мне-то показалось, что там всего лишь маленькая шишка) - последствия встряски в экипаже. Я всегда считала, что очень даже привлекательна, но созерцая девушку, глядевшую на меня из пыльного зеркала, мне показалось, что это не совсем так. Хотя если пригладить волосы, выспаться как следует и принять ванну - я вполне могу разбить парочку юных мужских сердец, да и не юных тоже...
Вскоре после того, как все вещи были занесены в дом, совсем стемнело.
Родители закрыли все двери и запретили нам даже думать о походе на улицу.
- Ночь - опасное время суток - твердили они. "Для тех, кто боится..." - думала я.
Но любопытство во мне превосходило страх во много раз.
Я не могла дождаться конца ужина, а мама всё подливала и подливала нам с братом чай и заставляла есть ореховый кекс, после пудового цыпленка и множественных запеканок - с мясом, с капустой, с потрохами, в общем, на любой вкус.
- Мы провели в пути больше десяти часов, - твердила она, - нужно как следует поесть и восполнить запас влаги в организме.
От горячего чая я уже покрылась испариной, а от съеденного едва могла дышать - корсет сильно давил на рёбра.
Когда все, наконец, разошлись по комнатам и, судя по тишине, воцарившейся в доме, легли спать, я осторожно вышла на балкон.
Ночь была холодная и ясная. Дрожа всем телом, я ждала, что что-нибудь произойдет.
Но в эту ночь всё было тихо и спокойно. Под утро я, расстроенная, пошла спать, но дала себе слово, что буду теперь каждую ночь выходить на балкон.