Первые лучи солнца окрасили мир в нежное золото. Зеленые листья, подчиняясь неизвестной мелодии, шуршали на ветру. Лиренн с наслаждением снял обувь и пошел босиком. Трава приятно холодила ступни, а озеро Бликов с вершины холма казалось продолжением неба. Природа с тихим вздохом пробуждалась ото сна, и сонно потягиваясь, с любовью обнимала землю. В воздухе уже ощутимо пахло дымом, такой бывает, когда староста в деревне сжигает горные травы. Дорога вильнула еще раз, и пастух увидел свой дом. Тот стоял на самой окраине, почти прижатый к лесу, маленький, с покосившейся крышей. Лиренн как наяву услышал протяжный скрип калитки, которую он никак не находил времени починить. И вряд ли найдет.
Он на секунду остановился и, поддавшись минутной слабости, закрыл глаза. Оберег на груди потеплел. Я с тобой, - шепнула Йази. - Не бойся... Словно мягкая ладонь опустилась на его плечо, и даа'гр поднялся с колен. Всегда трудно сделать первый шаг. И еще труднее сделать последний.
Лиренн посмотрел на мирную с виду деревню. Он, конечно, мог повернуть назад и убежать с поля боя бессмертных, но... Тогда не будет ему покоя, ни в людском, ни в призрачном мире. Себе пастух врать не умел. Даа'гр не был героем, и не был пророком. Лиренн совсем недавно начал познавать жизнь. И все же его Путь здесь подходил к концу.
Ворота деревни с резными охранными знаками неторопливо открылись, приглашая войти. Даа'гр вошел. И снова прикоснулся к талисману.
На площади собрались почти все жители Озерного края. В центре с кривыми обнаженными мечами, не шевелясь, застыли воины старосты. Лиренн раздвинул толпу, молча подошел к матери и поцеловал край ее одежды. Но мать отвернулась от него, пряча заплаканное лицо:
-Ты предал наших богов. Узы родства ничего больше не значат, сын.
-Я сделал свой выбор, - ответил он ей. - И отринул тех Великих, что собирают кровавую дань. Я - даа'гр, и я свободен.
Женщина покачала головой и скрылась в доме. Скрипнула калитка. А его, гордо стоящего под бесконечно синем небом, быстро окружили люди старосты. С ножом в руке подошел жрец:
-Храд'цзу не умеет прощать. Ты предал его, и за это умрешь. Если вздумаешь бежать, то на род твой обрушится кара. Именем бога Мира Печали! Не знать потомкам Отринувшего людского пристанища семь долгих лет!..
-Я остаюсь, - просто сказал Лиренн, - но демон, что поработил ваши души, погибнет со мною, - он уверенно обвел взглядом толпу. И они дружно подались назад, таким лучистым был его взгляд. - Ждите, придет новая богиня, милосердная и справедливая...
-Молчи, язычник! - гневно прервал жрец. - Не проси напрасно защиты у Великой. Ты опозорил наш клан, очернил нашу веру! И каждый из нас повернется к тебе спиной в день Встреч...
Храд'цзу видит своих детей! - нож серебряной змеей сверкнул на солнце, и жрец пообещал: - Тебя запомнят, даа'гр!
-Знаю, - тихо прошептал Лиренн. И улыбнулся.
1
Он шел не торопясь, мягко ступая по дощатому настилу площади. В Кенроле царило утро, было солнечно, немного ветрено, но впрочем, именно такую погоду с нетерпением ждали горожане. Таял снег, омывая своими ручьями серые улочки, на деревьях набухали почки, в небе наперегонки носились воробьи, и торговцы в подворотнях, почти не прячась от стражников, за несколько медяков предлагали всем подснежники.
Арес равнодушно скользнул взглядом по празднично одетым людям, ему не было особого дела до торжеств. Прямо перед ним на помосте выступали приезжие акробаты, в жутко цветастых одеждах, с густо намалеванными лицами, они кувыркались, ходили на руках, и под радостный свист мальчишек непрерывно, и явно с удовольствием, глотали ножи. Даа'гр смутно удивился, но оценивать вкусовые пристрастия несчастных у него не было ни сил, ни времени. Хоть праздничная суета и будоражила воображение, все же Арес предпочитал находится в одиночестве, когда была меньше вероятность нападения из-за угла. Да и мелкие воришки, шныряющие посреди толпы с алчно горящими глазами, раздражали сверх меры. Конечно, он знал, что только дурак решится срезать кошелек у хмурого даа'гра, но все же... Постоянная бдительность, хоть и вошедшая в привычку, требовала усилий, а растрачивать энергию попусту Аресу не хотелось.
Неделя Законов всегда была ярким событием в столице Кирнерии. Именно здесь собиралась самая богатая знать, устраивались пышные пиры, и поговаривали, даже старый король чаще выходил из своих покоев, дабы подставить морщинистое лицо солнечному свету. Наступал черед важных перемен - через два дня кронпринцу исполниться двадцать один год, и он сможет вступить в права наследования. Все придворные склонялись к мысли, что ослабленный недугами Гобарт тот час уступит корону, но с уверенностью еще ничего нельзя было сказать.
Около прилавков со снедью толпилось чуть ли не пол-Кенрола. Запах печеной рыбы приятно щекотал ноздри, чувствовались пряные ароматы жгучих таргийских настоек, которыми щедро поливалось жаркое. Ближе к городской стене натужно скрипел закопченный вертел, и рядом с ним уже собиралась очередь оголодавших мужчин. Все они влюбленными глазами смотрели на сочную вепревину. Громко переговаривались и притоптывали на месте, в нетерпении потирая руки.
Вокруг одного из стражников собралась целая компания, то и дело исходившая диким хохотом. Арес невольно замедлил шаг и прислушался. Через минуту ухмыльнулся и быстро пошел дальше. Вечная тема - женщины! Стражник с гордостью, и по пальцам, перечислял свои заслуги на этом фронте, распаляясь все больше и больше, и не замечал, как улыбки друзей почему-то тускнеют и они нервно пятятся назад. Когда ему приспичило обернуться, на него со всей неотвратимостью бури обрушалась скалка жены. Откуда она ее только выкопала?.. Еще минут десять по площади разносились истошные вопли, прерываемые звучными шлепками:
-Любимая!! Ты не поняла! Это я так шутил... Ай! Не трогай голову, она мне дорога, как память! Ласточка моя, зайчик мой! Давай поговорим спо...ааА!!! Я ж теперь сидеть не смогу, ненормальная-я-я...
Да, народ веселился с дивным усердием. На всех улицах Кенрола пестрели флаги, окна и двери были гостеприимно распахнуты, и по давней традиции, на головы прохожих девки с радостным визжанием выливали холодную воду, а потом, чтоб мало не показалось, и горячую. Кого обольешь, и успеешь схватить за руку, - с тем и водить тебе хоровод на городской площади до самого вечера.
Против ледяной воды Арес ничего не имел, освежиться всегда приятно. Но свариться в крутую, словно раку, ему не улыбалось, и поэтому он крадучись шел под навесами, моля Йази о том, чтоб никакой молодице не пришло в голову возжелать его общества.
И вот, когда впереди замаячила дверь Олиго, с балкона второго этажа раздалось громоподобное хихиканье. Внутренне содрогнувшись, Арес посмотрел вверх. На него оттуда с неувядающим интересом уставилась представительница прекрасного пола, по виду способная одной левой уложить нехилого медведя. При этом она еще с любовью поглаживала малоподъемную бочку с водой...
- Ка-а-акой мужчина, - с обожанием протянуло создание. - Хочу!!!
- М-мама! - задохнулся Арес, от страха начав заикаться.
И бросился к спасительной двери. Все-таки он не успел. У женщины оказалась на зависть быстрая реакция. Спину обожгло, - даже не понятно какой водой - горячей или холодной. Уже через секунду юноша промок до нитки. В хлюпающих сапогах, и с красным лицом - кипятком обдала, зараза! - даа'гр переступил через порог. Приветственно звякнул колокольчик, и сидящий рядом с прилавком человек поднял голову.
Хотя назвать болотника человеком... М-да. Для такого заявления нужно иметь очень серьезные проблемы со зрением. И еще более серьезные проблемы с рассудком.
Существо весело улыбнулось Аресу, обнажив острые мелкие зубы и поднялось на встречу. Болотник был ровно вполовину ниже своего гостя. Тусклая зеленая кожа, покрытая то ли чешуей, то ли бородавками - даа'гр не уточнял - отливала серебром. Лысая, как яйцо, голова болотника, отчасти походила на людскую: выпуклые зеленые глаза, широкий, постоянно ухмыляющийся рот, маленькие острые уши. Все это придавало Олиго сходство с гоблинами, его сородичами, но существенным отличием от последних были перепонки на руках и ногах болотников, их самая большая гордость. Оскорбивший перепончатые конечности сих созданий, рисковал быть превращенным во что-то мелкое и ненужное, - это в лучшем случае, в худшем - наглеца запросто могли утащить в болото. Не важно через какое время, но при первой же возможности.
Как-то раз Олиго пустился перечислять достоинства такого наказания, на что даа'гр демонстративно зажал уши руками, и попросил избавить его от всех подробностей. Меньше знаешь - лучше спишь. Болотник сильно оскорбился и три дня молчал, как сом, при этом умудрившись объесть чувствующего вину Ареса на два золотых.
Трясинные обитатели не признавали одежды, но выйдя торговать на сушу, им пришлось подчиниться требованиям короля и нацепить на себя хоть что-то подобающее. Крошечное уточнение. Представления болотников о моде весьма далеки от идеала, честно говоря, этих представлений у них вообще нет. Вот и сейчас Арес с трудом сдержал улыбку, глядя на важно шествующего к нему Олиго. Сегодня тот был облачен в рыболовную сеть, местами рваную, на ногах почему-то не было обуви. Только поношенные носки разного цвета, один с большой дыркой на пятке, художественно сделанной, видимо, самим хозяином. С абсолютно серьезным лицом болотник низко поклонился Аресу и произнес ритуальную фразу:
- Нашедший Путь не расплескает воду Огрынава!
Арес тоже поклонился, и ответил:
- Ступивший на землю богами будет помянут.
Когда формальности были соблюдены, и злые духи, по поверью болотников, обратили свой взор на восток, Олиго заливисто расхохотался.
-Мой земной друг, - наконец отдышавшись, воскликнул он. - Неужели тебя угораздило попасться в руки знойной красотки Кенрола?
-Скорее мне повезло попасться под водопад из ее бочки, - хмуро ответил Арес, чем вызвал новую вспышку смеха.
Болотники, как дети, до темноты могут хохотать над понравившейся им шуткой. Даа'гр искренне пожалел, что у него под рукой нет никакой посуды, чтоб немного остудить веселье зеленого друга. Постаравшись сохранить невозмутимость, юноша снял оба сапога и с прямо таки садистским удовольствием выжал их на пол. Смех немного утих. Так же человек поступил и с другой одеждой. Когда около прилавка образовалась порядочная лужа, болотник замолчал, грустно взирая на залитый паркет.
- Да, - задумчиво сказал он, ни к кому конкретно не обращаясь. - Дорогое это удовольствие - подтрунивать над даа'гром.
Тихо вздохнув, хозяин ломбарда куда-то отошел и через минуту вернулся с тряпкой. Арес хорошо знал привычки болотников, и поэтому не особо удивился, увидав, что Олиго вытирает пол дорогущим гарнайским шелком, по пятнадцать золотых за рулон. Болотник, для верности высунув язык, усердно елозил тонким плетением, но количество воды не уменьшалось. Нахмурившись, Олиго попытался собрать все руками и, разумеется, сделал только хуже. Отбросив в сторону грязную тряпку, за которую вполне могли бы подраться светские дамы, он с непониманием взглянул на ухмыляющегося Ареса.
- Я глубоко разочарован в этой материи, - произнес трясинный житель. - За такие деньги можно было бы сделать действительно качественную вещь. А вот ЭТО, - болотник поморщился. - наверняка только нищим и сгодится.
С этими мудрыми словами он двумя пальцами подхватил ткань, и без сожаления выкинул на улицу. Да, тот "бедняга", который найдет гарнайский шелк, сможет несколько месяцев прожить безбедно, ни в чем не нуждаясь.
Арес огляделся. После его последнего визита побрякушек на витринах значительно прибавилось. Большую их часть можно было бы с чистой совестью отправить на помойку, но зоркий даа'гр заметил, как пылинки над несколькими драгоценностями вспыхивают, и танцующими светлячками оседают на пол. Ну, тут все ясно. Магия!.. На кой только сдались зеленому эти волшебные заморочки - вот что интересно...
Во всю стену над камином раскинулся потертый гобелен, изображающий рождение какого-то забытого бога. Олиго всегда был падок на предметы старины, он говорил, что они его завораживают своей неуместностью. Когда Арес поинтересовался, что бы это значило, болотник многозначительно поднял указательный палец, и вежливо так поинтересовался, почему людям всегда надо все разжевывать, неужели им так трудно подумать своей головой?! Арес в ответ лишь пожал плечами. И больше они к этой теме не возвращались.
-Ты позаботишься о лавке, когда я уйду? - неожиданно прозвучало за спиной.
Арес вздрогнул и посмотрел на болотника. И в который раз отметил, как стар его друг. Пусть сразу этого не заметишь, по зеленым вообще не скажешь, сколько им лет, но все-таки... Олиго стоял, опираясь на короткую сучковатую палку, и вся его поза выражала какую-то давящую усталость. И странно было видеть непривычно серьезного Олиго, который собрался умирать.
Вечная ухмылка пропала, будто ее и не было. А в глазах застыла просьба. Арес молчал. Не мог даже кивнуть в знак согласия. Сама мысль о том, что он теряет еще одного друга... Даа'гр порядком забыл это ощущение, когда что-то давит в груди, в ногах появляется неприятная слабость, и перед глазами мельтешат в бешеном танце черные точки. Странно это было. Неправильно. И не вовремя.
Но какое дело Белой Госпоже до чувств Ареса?! Она приходит внезапно, и забирает тех, кого хочет. И когда ступает Она по земле, белой моросью покрывается трава, и воздух застывает в почтении, и не поют птицы...
А теперь Смерть обратила свой взор на Олиго. Что подкосило его? Болезнь или?.. Еще не поздно обратится к жрецам, они найдут лекарство и продлят жизнь. Хоть год, хоть месяц подышать воздухом Кенрола...
-Когда ты вернешься в Гальяму? - тихо спросил Арес. Он знал, что болотник захочет навестить дом перед... перед концом. Или началом?
-Я ухожу сегодня ночью.
-Я поеду с тобой.
-Нет.
-Но...
Олиго покачал головой, и достал из ящика медный ключ. Отдал Аресу. Похлопал его по плечу. Для этого ему пришлось встать на цыпочки.
-Иди, даа'гр. Мне нужно подготовиться, - Арес начал было возражать, но зеленый жестом прервал его, и произнес, глядя человеку в глаза: - Я знаю тебя с самого детства, мальчик. Ты упрям, как осел. Но в этот раз... Не мешай мне. Иди, и да хранит тебя Огрынав.
...Дверь нехотя поддалась, в ломбард ворвался свежий воздух. Звякнул на прощанье колокольчик. Арес шел вперед, не разбирая дороги, и мир перед глазами странно расплывался, словно зыбкий мираж в жаркой пустыне. А на ярмарочной площади народ водил хороводы, и веселая музыка затопила город...
Болотник смотрел вслед Аресу, щурясь от солнечного света. Он сделал то, что должно. И научил даа'гра всему, чему хотел. Это стоило ему немало, но Олиго не жалел потраченного времени. Он вообще редко оглядывался назад, предпочитая жить сегодняшним днем. И хоть его жизнь была насыщенной, единственное, о чем он жалел - это отсутствие потомства. За все свои сто одиннадцать лет болотник так и не нашел Достойной, что могла бы стать матерью его детей. А сейчас... Поздно уже что-то менять. К тому же Арес был... Тут он внезапно ощутил чье-то присутствие.
Обернувшись, болотник увидел Ее. Высокая и стройная, в белых одеждах. Длинные пепельные волосы переплетены красными цветами. Ноги босы, в руках - Книга Судеб. Она была молода, и на лице ее не было морщин, но глаза, синие, как два чистых озера, манили к себе. И заглянув в них, Олиго увидел Вечность. Черную пустоту, бесконечную, зовущую, ожидающую. Но он нашел в себе силы, и вынырнул из самых глубин небытия. Белая Госпожа, казалось, удивленно приподняла брови.
-Еще не время, - объяснил болотник. - Ты обещала мне... два дня.
Она приблизилась к нему ровно на шаг:
-Пора, Мудрейший, - голос прошелестел, как сухие листья под ногами, и Олиго поежился. Изо рта повалил белый пар, в воздухе заискрились колючие снежинки. - Зачем тебе время? Оно, как песок, утекает сквозь пальцы. Удержишь его?..
-Я постараюсь.
Не смотреть в глаза! Не смотреть! Любой ценой...
-Смертные... Вы такие смешные, когда хватаетесь за этот мир, пытаетесь убежать. От чего?! Я дарю вам покой. А вы ищете приключений, не понимая, что каждый ваш вздох приближает вас к Вечности. И снова боретесь за короткие мгновенья, не жалея сил...
-Нам это свойственно, - у болотника зубы стучали от холода. - Ты не заберешь меня, госпожа. Не сейчас!
-Все пойдут за мной - рано или поздно. Это неизбежно, Мудрейший.
-Пусть будет так. Но я - еще жив! Мы по разные стороны, госпожа. Заклинаю водой Эирра, уходи!
Снежная вьюга закружилась по комнате. Взметнулась каскадом к потолку и... стихла. Когда растаяли последние снежинки, Ее уже не стало. Олиго в изнеможении сел на скамью. Он выиграл это маленькое сражение, но какой ценой? Силы болотника стремительно угасали, и он осознал, что обещанных дней у него нет. Несколько часов, и все.
-Уже не увижу Гальяму... - с грустью прошептал он. - И не поклонюсь Огрынаву.
Стоит ли даа'гр такой жертвы? Наверное, все-таки стоит.
Дверь распахнулась от сильного удара. Арес мгновенно подскочил с лежанки и принял боевую стойку. Но как только показался вошедший, даа'гр снова устало опустился на кровать. Он не желал ничего, не мог есть, не мог спать. И не мог заставить себя выйти на оживленные площади Кенрола, смотреть на людей, живущих и радостных... Нет. Главное - живущих.
Трактирщик неуверенно потоптался на одном месте, потеребил замызганный фартук. Ему ой как не хотелось беспокоить постояльца, особенно даа'гра, ведь всем известно, что Арес не отличался особой терпимостью... Но попытаться все-таки стоило.
-Господин, помилуйте, силу не рассчитал... Для вас есть послание.
-От кого? - Арес смежил веки. Пусть хоть тысяча посланий, в ближайшую неделю он из таверны ни ногой!
Трактирщик вздохнул, и усиленно морща лоб, проговорил:
-Аресу. Даа'гру без рода. Ястреб покоится в земле, но его перья - на небесах. И клюв его нацелен на воду. Иди, и найдешь. Отринувший беспокоится, его длань холодеет, лишь огонь спасет древо. И да хранит тебя Огрынав. От...
-Хватит! - Арес быстро подошел к окну, посмотрел вниз. Минутного размышления ему хватило, чтобы понять, как дальше действовать.
Даа'гр стремительно повернулся к трактирщику, и шепнул:
-Забудь.
Глаза у мужика широко распахнулись, заискрились, подернулись лиловой дымкой, затем он сморгнул, явно не понимая, как оказался в этой комнате, пожал плечами и вышел вон. Заскрипели натужно ступеньки. Арес встряхнул свою серую накидку, и вслед за трактирщиком направился к выходу.
Понятно теперь, зачем Олиго нужны были эти магические побрякушки. Шорох Мысли - очень даже неплохой способ передать тайную весть, да так чтоб гонец сразу же забыл, что и кому он передал. Просто, быстро, хоть и дорого. Но разве счастье - в деньгах?
...Воздух пах жасмином, молодой травой и каплями дождя... Весной, в общем, пах. И настроение у всех прохожих было такое же - легкое и беззаботное, чуточку приправленное горчинкой полыни. Быстро сгущались сумерки. Арес даже подумал, что не успеет до темноты на пристань, и ускорил шаг. После долгого лежания ноги затекли, и сейчас тысяча раскаленных иголок впивалась в кожу. Хоть пустяк, а неприятно.
Солнце величественно садилось, стремясь побыстрее встретиться с землей. Последние два квартала Центрального Города Арес пробежал. В лицо дохнуло чуть солоноватым запахом моря, чайки наперебой кричали дурными голосами, ворчали промасленные доски. И как всегда, при взгляде на лазурную бесконечностью волн, у Ареса бешено заколотилось сердце. Ему захотелось впитать в себя этот запах, вкус соленой воды, тепло еще не остывшего бело-золотого песка...
Однажды Олиго сказал: "Море у тебя в крови, юный даа'гр". Арес согласился. И правда, он ощущал единение с этой великой силой, живой, непокорной, такой дикой, манящей, и такой... нежной? Ласковой, как руки матери...
Арес ожесточенно помотал головой, нельзя сейчас пускаться в воспоминания. Ишь, нашел время! Чуткое ухо даа'гра различило вдалеке прокуренные голоса матросов, возвращающихся с определенно удавшейся пьянки. Он слегка подался назад, и спрятался в тени дома. Лишние свидетели - да зачем они ему?
Солнце уже почти скрылось, на виду остался лишь оранжевый край, что окрашивал облака в мистический розово-сиреневый оттенок. Кенрол нежился в разлившейся повсюду прохладе, с облегчением принимая царствование ночи.
Выждав, пока орущая песни толпа не скроется за поворотом, Арес вышел из тени и направился к одному из неприметных рыбацких домиков. Продравшись кое-как через заросли чертополоха - откуда здесь, к Наггу, чертополох?! - он оказался на крыльце хибарки. Дом встретил его гнетущей тишиной и затхлым воздухом пыли. В единственной комнатушке не было даже стола, не говоря уж о другой мебели... Но все это не имело ровным счетом никакого значения, ведь именно здесь Арес провел немало счастливых часов.
На громадных, в два обхвата, бревнах красовались узорчатые творения мелких пакостников. Пауков Арес никогда не любил, старался лишний раз с ними не пересекаться, давил сапогом, и всякий раз презрительно кривил губы.
До того времени, пока Олиго не рассказал даа'гру, сколько пользы можно извлечь из общения с пауками. Они и погоду предсказать могут, и новостями поделиться, и даже научить искусству вышивания! Арес тогда, помниться, недоверчиво хмыкнул, за что и получил свой первый, и далеко не последний, увесистый подзатыльник. У болотника, несмотря на всю его кажущуюся хрупкость, была на редкость тяжелая рука... Целый месяц после этого даа'гр, обкалывая себе пальцы и ругаясь сквозь зубы, пытался на куске парусины вышить цветок сирени. Ага, попытка не пытка. Посмеивался Олиго, шуршали в углу пауки... М-да.
А сейчас Арес все бы отдал, лишь бы вернуть те годы, когда жив был его друг, и горел огонь в очаге, и варилась рыба, и юноша с иголкой в руках морщился от надоевшего уже запаха... Но нельзя возродить прошлое, и воскресить болотника тоже нельзя. А жаль.
...Прогнившие кое-где доски щерились черными провалами. Пришлось идти вдоль стенки, до боли в глазах пытаясь различить надежную (только на вид!) полоску дерева. Провалиться под пол - то еще удовольствие! Арес это прекрасно помнил, и повторять свой опыт особо не рвался.
Где же этот чертов тайник?.. Даа'гр покрутился на одном месте, но как назло темнота вокруг стояла кромешная, а лучину зажигать было опасно. Чего доброго, это привлечет стражников. И как им потом объяснишь, что он не вор, не убийца, а лишь законопослушный гражданин, который решил на ночь глядя побродить по заброшенному дому... Ностальгия, знаете ли, замучила.
Одна из досок предупреждающе скрипнула. Арес нагнулся и обрадовано вздохнул. Так, полдела сделано. Теперь главное - найти ключ. Из небольшой сумки на поясе он достал чернильный камень - совсем мало осталось, надо докупить, - и пометил доску. Порывшись в боковом кармане, даа'гр осторожно вытащил небольшой продолговатый предмет. На светлом металле узорчато извивалась старинная надпись. Юноша тихо прошептал:
-Аккарти, - и на гладкой поверхности возник крохотный шип. Арес приложил к нему большой палец, надавил, подождал секунду, пока капля крови впитается в металл, сунул пораненный палец в рот - быстрее залечится - и сжал предмет в кулаке. Из его ладони выскользнул светящийся лиловый шар, пульсирующий в такт бьющемуся сердцу.
Этот огневик Аресу дал когда-то один торговец взамен на обещание оставить его персону в покое. Впоследствии он наверняка жалел о своей щедрости, ведь огневик принадлежал к находкам народа Вайгайи - одного из самых древних племен пустыни. Все изготовленные ими вещи обладали магическими свойствами, и все - требовали в жертву кровь хозяина. Арес с этим достаточно быстро свыкся, но старался пользоваться огневиком как можно реже.
Направив шар в середину комнаты, он подошел к веревочной лестнице, ведущей на чердак. Разумеется, она обратилась в пыль от одного его прикосновения.
Не бывает вечных лестниц! - говорил Олиго, в мудрой забывчивости сворачивая веревки, когда Аресу надо было спуститься. Что означало: ищи выход сам. Ну что ж... Арес снова полез в сумку, достал "кошку", раскрутил. Все-таки как-то нелепо проделывать это в доме...
На чердаке было темно и пыльно, даа'гр несколько раз оглушительно чихнул, в носу невыносимо засвербило, но он с упорством болотника копался в куче грязных тряпок. Пришлось выгнуть спину, чтоб не уткнуться головой в крышу. Пыль спешно взметалась ввысь и оседала серым облаком на одежде. Внезапно пальцы нащупали что-то твердое и холодное. Он потянул ключ на себя...
-Не тр-р-ронь! Мое!
Его руку, по плечо утопшую в рванье, вдруг кто-то с силой дернул. Арес от неожиданности потерял равновесие и упал на четвереньки. Сзади он услышал сиплое дыханье, все ближе, ближе... Арес молниеносно выбросил ноги в направлении хрипа. Умноженный его собственным весом удар пришелся по чему-то мягкому и отбросил чужака с силой стенобитного механизма. На голову посыпалась труха, пол вздрогнул. Даа'гр попытался освободиться, сначала осторожно, затем с внезапной озлобленностью, но его держали крепко. Скрипнув зубами - сзади раздались приглушенные проклятья и спотыкающиеся шаги - он резко потянул к себе руку. От короткой боли перед глазами заплавали мошки, но в кулаке все еще оставался ключ.
-Вор-р-р! Отдай... Убью!!!
В кромешной тьме нельзя было ничего рассмотреть, огневик выпал из рук и валялся где-то рядом, но где - Арес не знал.
-А как тебе это?! - воскликнул он, и, повернувшись, швырнул вперед горсть семян Нуа. Они взорвались с оглушительным свистом, обдав огненными брызгами не успевшего закрыться даа'гра, и на секунду осветили заросшее шерстью лицо - или лучше сказать морду? - испуганного меховика. Силой взрыва его снова снесло прямиком на стенку, с которой он недавно отклеился.
Проклятье! И здесь завелись эти пакостники. Арес вскочил на ноги, поморщился от запаха паленой шерсти, и подошел к валявшемуся без сознания меховику. Схватил его за горло, несколько раз сильно встряхнул. Существо открыло глаза. Они были у него серебристо-белыми, без зрачков, но тяжелый взгляд пробуравил Ареса до мозга костей.
-Твоя жизнь в моих руках, - прошипел даа'гр., - Кому ты служишь?..
Меховик вдруг резко извернулся всем телом, его острые зубы оцарапали Аресу запястье. Даа'гр помянул Нагга, и многообещающе оскалился меховику. Пришлось еще немного того потрясти:
-Повторяю! Кто теперь твой хозяин?!
Меховик с ненавистью бросил взгляд на Ареса и с усилием выдавил:
-Ты... - человеческий язык дался ему нелегко.
-Дальше... - произнес Арес с угрозой в голосе, - и сжал сильнее волосатое горло.
Меховик захрипел, но продолжил:
-Клянусь Балчугом не причинять вреда поймавшему меня человеку...
-Даа'гру! - прорычал Арес.
-...поймавшему меня даа'гру, - послушно повторил меховик, но в его голосе проскользнуло явное удивление, - И клянусь служить ему верой и правдой...
Арес недоверчиво хмыкнул.
-...пока он сам не освободит меня от этой клятвы.
Арес удовлетворенно кивнул и выпустил весьма помятое горло. Слуг калечить - чрезвычайно опасно... Для собственного же здоровья.
Сзади послышались чьи-то тихие шаги. Йази! Он совсем забыл про второго!.. Арес и обернуться не успел, как мимо него со скоростью смазанной жиром молнии проскочило что-то мохнатое и истошно вопящее, сразу же тьму прорезал другой переливчатый визг. Глаза Ареса с трудом различили катающийся по полу мохнатый клубок, от него во все стороны разлетались клочья шерсти, кто-то кого-то кусал, царапал, ругался.... Ну, понятно - дела семейные. Сами как-нибудь разберутся.
Пальцы нащупали закатившийся в щель огневик, и лиловый шар осветил чердак. Слава Йази, капли крови хватало на пять таких светильников. А сколько из него эта штука уже выпила - страшно подумать! Вроде в бою нанесенная рана - привычно, хоть и нежелательно. А здесь... с этой чертовой магией все поджилки трясутся.
Спустившись вниз, он осветил пол и нашел помеченную чернильным камнем доску. Она была потно подогнана к остальным, и не было никакой возможности ее как-то приподнять. Арес хмыкнул. Затем коротко свистнул. Возня наверху прекратилась.
-Я знаю, ты меня слышишь, так что спускайся, - Арес свистнул еще раз.
Он не боялся, что меховик не послушается. Клятвы, пусть даже и принудительные, эти создания очень чтили, и преступать никогда не решались.
-Что, хозяин? - угрюмо прорычал меховик, стараясь держаться подальше от света. Белесые глаза подслеповато щурились.
Арес кивнул на доску. Меховик презрительно сморщился, выпустил когти и поддел самый край. С силой рванул на себя. Кусок деревяшки отлетел куда-то к двери.
-Жди. - Арес жестом приказал ему отойти подальше.
Даа'гр наклонился, запустил руку в тайник и вынул небольшую, покрытую толстенным слоем пыли, железную шкатулку. Вставил ключ, отнятый у меховика. Но тот не подходил. Арес нахмурился, затем хлопнул себя по лбу и достал из-за пазухи другой ключ, взятый из ломбарда. Его рука дрогнула.
-Олиго... - еле слышно произнес Арес. - Как мне тебя не хватает...
Сейчас он мог позволить себе минутную слабость, здесь, в темноте, где никто не мог его увидеть. Но - лишь минутную.
Шкатулка с противным скрипом отворилась. Внутри оказалась еще одна - деревянная, с богатой резьбой. Ты всегда любил загадки, старый друг...
-Аккарти, - металл впитал очередную каплю крови. Теперь ему нужен был огонь, а не свет.
И он появился. Крохотные языки пламени обхватили дерево, жадно лизнули узоры...
Шкатулка сгорела быстро. Арес задумчиво посмотрел на чудом уцелевший сверток. Развернул, подержал секунду и положил в карман.
-Идем, - не оборачиваясь, бросил он меховику. Голос его был надломным.
2.
В Центральном городе вечно не хватало стражников. Особенно сейчас, во время праздника, улицы были окутаны полной неразберихой. Но так было не везде.
Арес продирался сквозь толпу, направляясь к площади Покоя. На каменной мостовой озорно поблескивали лужи от трех больших фонтанов - мальчишки с разбегу прыгали в студеную воду, совершенно не боясь простудиться. Голуби, воробьи и иные летучие попрошайки дружными стайками взмывали над головами горожан, обдавая тех теплым воздухом махающих крыльев.
Здесь царило чувство защищенности. Здесь был дом Ареса.
Гильдия наемников никогда не кичилась своим богатством. Здание выглядело добротным, но довольно скромным - ни флагов на крыше, ни яркой вывески над дверью. "Полуночникам" это было ни к чему.
Клиенты сами находили их - то ли услышав что-то от друзей, то ли выпытав у врагов. Наемники-даа'гры вызывали единственно возможную реакцию - зависть, смешанную со страхом. И желание прикоснуться хоть частично к потомкам Двуликого. Отринувшего старых богов.
Потомки оборотня! Арес невесело усмехнулся. Кем стали они теперь, люди с золотыми глазами и чувствительностью к лунным циклам? Просто витриной, на которую смотрят зеваки. Они продались за возможность быть принятыми в человеческое общество, за возможность покинуть разоренный Озерный край, за возможность... Просто за возможность.
Толпа жестока и любопытна, как любопытен мальчишка, бросающий камни в больного кота. Даа'гры знали это лучше других.
Иногда, в детстве, Аресу хотелось сделаться невидимкой.
Но чувство щемящей тоски быстро проходило, смытое звонким смехом Олиго. Так было раньше.
Он помотал головой, прогоняя некстати нахлынувшие воспоминания, и кивнул дежурящим у ворот "щенкам". Им еще далеко было до звания "Разящих" - полноценных членов гильдии, и они усердно зарабатывали доверие наставников, изображая бдительность и неподкупность.
-Разящий, - почтительно окликнул его один из них, помладше, с гривой непослушных волос. Глаза были ярко-синими, с желтыми крапинками вокруг радужки. Молодняк еще. Когда войдет в возраст зрелости, цвет поменяется на золотой или красный. Если доживет до этого момента, конечно.
-Да? - Арес чуть замедлил шаги.
-Намад зовет вас к себе.
Странно. Обычно мастер гильдии не опускался до общения с "щенками".
-Что-то срочное?
-Не знаю, - с искренним сожалением протянул парень. Затем спохватился. - Проводить?
-Я сам дорогу найду,- улыбнулся Арес уголками губ. - Не впервой.
"Щенок" покраснел, но смолчал. Лишь выпрямил спину, пытаясь выглядеть достойно.
Совсем распустились, с сожалением подумал Арес, пересекая пустынную тренировочную площадку. Прижились, привыкли к кормящей руке. Забыли про воинскую истину: "Бдительность второй тени подобна", стали ленивыми, как коты, пригревшиеся на печи.
Потомки перевертыша, чтоб их...
Он поднялся по каменной витой лестнице на второй этаж.
Отворил тяжелую резную дверь. Зал для приемов. Арес покачал головой, видя, что камин нетоплен. Закалка тела не всегда к месту. В доме должно быть тепло и уютно.
-Брось, Разящий. Это для пользы дела.
Арес склонил голову, коснувшись пальцами правой руки лба.
-Намад.
И только после ритуального приветствия посмотрел на сидящего в кресле главу "Полуночников".
Малик был стар, видит Йази, и сед, как лунь. Но от старости до немощи ему было далеко. Широкие плечи, крепкие руки, гордая осанка. Тщательно ухоженные волосы намад заплетал в две косы, пропуская между прядей черный шнурок. Бороду он, как и все даа'гры, сбривал начисто.
Алые глаза были чуть прищурены.
-Как был щенком, так и остался. - Малик небрежно показал на стул. - Садись.
Арес остался стоять.
-Гордый... - Малик задумчиво пожевал губами. - Все держишься на расстоянии, Разящий.
-Просто чту обычаи.
-Незачем чтить былое. Жить надо в настоящем.
-Без наших традиций мы превратимся в подобие, - возразил Арес.
-Пустой спор, - отмахнулся Малик. Он взял кубок со стоящего рядом столико и щедро плеснул бело-голубой жидкости. - Мы уже подобия, ученик. К Наггу все заветы предков.
Арес незаметно поморщился. Он терпеть не мог эту черту характера намада - выпив, тот начинал едко поливать грязью все самое святое для "полуночников".
Ведь понимал же, что говорит! Понимал. Но находил в этом какое-то извращенное удовольствие, доступное лишь отчаявшимся людям.
Арес презирал Малика в такие моменты. И ненавидел себя за это.
-Тебя давно не видели, - нарушил молчание мастер гильдии. - Ты справился со своими проблемами?
-Да.
-И готов к работе, - он не спрашивал, а утверждал.
-Да.
-Отлично. - Мужчина сцепил узловатые пальцы. - Я могу взять любого другого, Арес, но хочу, чтобы это был именно ты. Не спрашивай почему, я не отвечу. На то есть причины.
-Желание намада - приказ намада. - Арес был бесстрастен.
-Хватит отвечать мне отрывками из Писанья! - Малик стукнул кулаком по коленке. - Дьявол, Арес, побудь хоть раз в жизни моим сыном, а не подчиненным!
-Как приемный сын, я не имею такого права, - тихо сказал Арес, отвернувшись.
Малик резко вскочил.
-Здесь я - закон, Арес! И только я устанавливаю правила! За свои годы ты так и не...
-За свои годы я понял только одно, - Арес наконец повысил голос. - Ты называешь меня сыном лишь тогда, когда тебе это выгодно. Что за задание, намад?! Твой Разящий выполнит его безо всякого давления на родственные чувства!
-Наггов подкидыш!
-И горжусь этим!
Оба глубоко дышали. Руки сжаты в кулаки, позы напряжены и полны угрозы.
Арес справился с гневом первый.
-Что за задание... намад?
Малик хрипло рассмеялся, схватил бутылку и судорожно хлебнул из горлышка.
-Ты ставишь работу на первое место. Тебе плевать на меня, плевать на нас всех, - он отбросил косы за спину, и повернулся к окну. - Иногда я жалею, что не убил тебя в детстве.
-Значит, мне повезло, - прорычал Арес, снова закипая.
-Если бы я мог иметь детей, они были бы похожи на тебя, - неожиданно прошептал Малик, не глядя на ошарашенного даа'гра. - А теперь убирайся. Завтра ты уезжаешь из Кенрола.
Как только за Аресом закрылась дверь, Малик тяжело опустился в кресло. Прикрыл усталые глаза, потер виски. Голова раскалывалась, словно в нее вонзили когти десять черных кошек.
С каждым разом все хуже. Намад еле сдерживался, чтобы не застонать. Что он делал не так? Почему не смог стать достойным отцом самому умелому из бывших "щенков"?!
-Нет, это я тебя прошу! - пожилая даа'гра возмущенно топнула ногой, отчего ее длинное одеянья цвета осенних фиалок взметнулась к коленям. Черные волосы без малейших признаков седины были коротко острижены. - Старый... пустой... Ты умеешь еще что-нибудь в жизни, кроме как жаловаться на судьбу?! Иди за ним, иди, и скажи, что чувствуешь, а не что... - она перевела дух. - А не то, что считаешь нужным сказать!
Малик скривился, но промолчал.
-Ты. Его. Отец. Родной, неродной - какая разница? Ты отвечаешь за него.
-Уже нет.
-Да, да, будь трижды проклята твоя гордость!
-Дело не в моей гордости, женщина! Как ты не можешь понять! - намад потянулся было за бутылкой, но вместо этого сбросил ее со столика. - Арес не хочет меня слушать, ему не нужно то, что я предлагаю. Он - сам по себе.
-И в этом виноват ты! - прокричала Дара надрывно. - Ты был слишком строг, слишком...
Малик быстро подошел к жене, обнял ее и стал гладить растрепанную голову.
-Только потому, что пытался сделать из него мужчину. Справедливого, честного, самостоятельного. Ты же знаешь, любовь моя. Я хотел как лучше.
-И что теперь? - приглушенно произнесла Дара, отрываясь от его плеча, и подымая заплаканное лицо. - Чего... чего ты добился, муж мой?
Малик молчал, и тогда она продолжила, через силу выдавливая из себя слова.
-С твоей неуемной требовательностью, с пристрастием к мелочам, ты убил в нем ребенка, Малик. Еще тогда, в детстве. Ты все-таки убил ребенка.
Малик вздрогнул всем телом, резко отстранился. Он словно в один миг постарел на несколько лет.
-Не смей...
Дара отступила на да шага, ее карие глаза смотрели, казалось, сквозь сгорбленного намада.
-К Наггу твои приказы. К Наггу тебя самого... Может, он и простит. Но я - не прощу.
И она выбежала из зала, громко хлопнув дверью.
Малик несколько минут стоял неподвижно, оперевшись на стену. Последние крохи мужества и показного спокойствия покинули его.
Спрятав лицо в ладонях, он застонал, как смертельно раненый зверь.
Любовь - это тоже оружие.
Так считали мудрые во все времена. Способная доставлять наслаждение, способная излечивать душеные раны, любовь могла и убивать. Но как поймать, уличить, почувствовать ту тонкую незримую грань, что разделяет боль и блаженство?
Стать этой гранью.
Лика довольно улыбнулась. Стать гранью - звучит красиво. Непонятно, но... красиво. А красота - единственное, что способно было еще прилечь бывшую рабыню в философских изысканиях. Пустых размышлениях ни о чем.
Девушка сладко потянулась. Ей не хотелось вставать с нагретой кровати, тело жаждало отдыха и покоя, особенно - покоя, после вчерашней бешеной гонки по крышам.
Но надо, ничего не поделаешь.
Утренний свет изящно преломлялся в хрустальных оконных подвесках, отчего небольшая светлая комната приобретала вид поистине волшебный. Около кровати стоял шкаф из красного бука, справа от него - кое-как обтесанный пенек, заменяющий стул. Но даже он не смотрелся здесь чужеродно.
Лика не спеша села, подогнув под себя ноги, распустила волосы. Они густой медной волной рассыпались по плечам. Тщетно поискав гребешок, девушка вздохнула и причесалась руками.
Длинный глубокий порез, оставленный ножом не в меру ретивого стражника, быстро заживал под коркой целебной мази, но левое лечо все равно нещадно болело и чесалось.
Лика поморщилась. Ей не было еще и двадцати трех, а шрамы уже покрывали все тело, как у сорокалетних вояк. К счастью, в гильдии обитал неплохой целитель, умеющий оставлять вместо багрового рубца на коже лишь тонкую белую нить.
Свое тело девушка любила и старалась не запускать, справедливо считая его отражением внутреннего состояния. Деньги с заказов уходили не столько на одежду и необходимые мелочи (оружие намад позволял выбирать из своих личных запасов), сколько на притирания и благовония. Так Лика пыталась забыть смрад и копоть родных мест.
-Я не знал, что ты уже вернулась.
Лика на секуду замерла, затем молча продолжила расчесывать волосы.
-Все злишься... - Арес осторожно присел на краешек кровати, стараясь не коснуться нечаянно девушки.
-Злюсь, - спокойно ответила Лика, но ее зеленые глаза яростно блеснули. - Ты пропадал где-то больше двух недель.
-Я...
-Не стоит мне ничего объяснять, - она наконец обернулась и пристально посмотрела на даа'гра. - У нас свободные отношения, забыл?
Арес усмехнулся и вместо ответа потянулся к ней. Замер в нескольких сантиметрах от ее лица.
-Я все помню, Чигау.
Наемница вздрогнула, и поспешила отстраниться.
-Не вороши... прошлое, Арес. Не стоит. Я, конечно, рада тебя видеть, но не настолько, чтобы простить в первую же секунду из-за того, что ты вспомнил мое детское имя.
-Настолько, Лика, настолько, - он был серьезен. - Давай оставим старые обиды.
-Ты говорил с отцом, - угадала она.
Даа'гр хмуро кивнул.
-Мне иногда кажется, я освобожусь от него, только убив.
-Глупости! - фыркнула Лика, подымаясь. - Ты вбил себе в голову абсолютную чушь. Он тебя просто закаливает. Привыкнешь.