Annotation

     

     

     В тот день, когда завершилась война, лейтенант имперской авиации Катрина ван дер Мейден торчала в главном ангаре космического авианосца «Джеронимо» из Объединенной Ударной Группы номер 667 и копалась в оружейном отсеке своего «Тандерболта».

     

     Строго говоря, она не должна была этим заниматься, но с некоторых пор Катрина не доверяла корабельным механикам. Последний боевой вылет едва не стал для нее последним. Совсем последним. Потому что самая последняя бомба застряла на подвеске и упорно отказывалась покидать оружейный отсек, несмотря на все сорванные предохранители. Катрина ухитрилась избавиться от смертельно опасного груза только за пределами атмосферы, в открытом космосе, на полпути к кораблю. После чего ей пришлось описать круг в пустоте и, согласно правилам, расстрелять бомбу из автопушек. Взрыв тактической боеголовки в вакууме был особенно прекрасен, как и всегда — «Тандерболту» едва удалось убежать от раскаленных газов ударной волны… Ага, вот в чем проблема. Этот блокиратор развернуло на 90 градусов, вот почему бомба застряла. Как они могли это пропустить?!

     

     — Ты хочешь сказать, что самостоятельно обнаружила неполадку и успешно ее устранила? — уточнил командир эскадрильи, майор ван дер Биль, которому Катрина сочла своим долгом пожаловаться. Командир сидел на пустом ракетном контейнере под крылом своего собственного «Тандерболта» и пытался заполнить какой-то дурацкий отчет, который в свое время займет достойное место в самом темном углу самого пыльного электронного архива.

     

     — Так точно, сэр.

     

     — Значит, проблема решена, — кивнул майор. — Молодец, отличная работа. Что-нибудь еще?

     

     — Ммм… — искренне удивилась лейтенант ван дер Мейден. — А разве не авиационные техники должны были обнаружить неисправность и устранить её задолго до моего вылета?!

     

     — Нельзя требовать слишком много от людей, которые спят по два-три часа в сутки, — зевнул командир. — Если ты не обратила внимание, люди просто валятся с ног.

     

     — Можно подумать, я сплю больше трех часов, — буркнула Катрина. — Вот как сейчас, например. Вместо того, чтобы отдыхать, я ремонтирую свой самолет!

     

     — Можно подумать. Если не ты — то кто же? — заметил ван дер Биль и снова громко зевнул. — Надеюсь, это послужит тебе хорошим уроком на будущее.

     

     Командир эскадрильи был всего-то на один-единственный год старше Катрины и имел в запасе едва ли на полсотни боевых вылетов больше, но обожал строить из себя умудренного годами и сединами бывалого ветерана. Что ж, в каком-то роде он имел на это право, неохотно признала девушка перед самой собой. На такой войне, в которой они сейчас участвуют, люди растут быстро не только в чинах. Те кто выживают, конечно. Тот, кто не выживает, навсегда остается молодым.

     

     — Если ты не проверишь свое оружие и снаряжение перед боем — никто за тебя его не проверит, — продолжал майор. — Разумеется, это вовсе не значит, что ты не должна доверять механикам, заправщикам, оружейным техникам и другим парням и девчонкам, которые остаются на борту, пока ты спускаешься вниз и бросаешь бомбы на проклятых ксеносов. Они отличные ребята и прекрасно знают свое дело — мы без них как без рук. Просто со временем ты научишься различать их лица и запомнишь, кому из них можно доверять чуть больше, чем остальным. У тебя жирное пятно на правой щеке. Стыдно смотреть, лейтенант, приведите себя в порядок.

     

     «Сам-то хоть понял, что сказал?!» — подумала лейтенант ван дер Мейден, размазывая оружейное масло по физиономии, но не успела придумать достойный ответ. Где-то под потолком ангара внезапно ожил и заговорил динамик внутрикорабельной связи. Этот динамик всегда включался внезапно; уж такова была его природа:

     

     — Внимание, всему личному составу! Всем младшим чинам и офицерам, свободным от вахты, собраться на центральной палубе. Общее построение. Всем, кроме дежурных, немедленно собраться на центральной палубе! Это не тревога и не учения. Форма одежды — повседневная, рабочая… да хоть в пижаме приходите! — вопреки всем уставам и обычаям добавил динамик и неожиданно сорвался на громкие рыдания.

     

     Катрина недоуменно переглянулась со своим командиром, как и почти все солдаты и астронавты на борту корабля. Не тревога, не учения, приходите в пижаме… В пижаме?! Что происходит, черт побери?!

     

     Минут десять спустя на центральной палубе «Джеронимо» собрались почти все — пилоты корабельного авиакрыла, имперские пехотинцы, военные полицейские, проводники, инженеры, амазонки, Черные Гвардейцы и другие члены и гости экипажа, даже агенты ИБР и телепаты. Где-то на правом фланге мелькнул и ухитрился раствориться в толпе офицер связи от новоявленных союзников — и где они только отыскали такого коротышку? Некоторые из людей поняли приказ буквально и действительно притащились на центральную палубу в пижамах; а капрал Рика ван дер Хаут из шифровального отдела пошла еще дальше и явилась на построение, завернувшись в белоснежное мохнатое полотенце. Главный корабельный старшина покосился на нее глазом, налитым кровью и скрипнул зубами, но ничего не сказал. Рика на это и рассчитывала. Впрочем, ее появление и поведение в любом случае не вызвало фурора — большинству членов команды было не до нее. По нестройным рядам волна за волной перекатывались слухи, версии, теории и гипотезы. Что и говорить — далеко не каждый день команду боевого корабля приглашают на построение в пижамах. Катрина оказалась на левом фланге; место в шеренге справа от нее занял старый знакомый, капитан Сильва из Черной Гвардии, поэтому девушка успела обменяться с ним парой слов на злобу дня:

     

     — Ты случайно не в курсе, что происходит?

     

     — Без понятия, — честно признался новобразильский красавчик. — А ты? У тебя жирное пятно под левым глазом. Выглядит как синяк, смотреть страшно.

     

     — Стала бы я тебя спрашивать, если бы знала, — фыркнула мисс ван дер Лейден. — Сама знаю. В смысле, про пятно.

     

     — Говорят, император умер, — повернулся к ним ван дер Биль, оказавшийся в следующем ряду.

     

     — Который из них? — деловито уточнил Сильва. — А то ведь развелось императоров — не протолкнуться.

     

     — И то верно, — согласился майор. — Говорят, что ваш. Дон Педро или как его там… Соболезную, чувак, если так.

     

     — Во-первых, он не наш, — возразил новобразилец. — Во-вторых, мало ли в Бразилии донов Педро? Не стали бы нас ради него приглашать на это собрание, не такая он важная птица. Тут должно быть что-то другое.

     

     — О, адмирал идет, — первой заметила Катрина. — Сейчас и так все узнаем…

     

     — Всеобщее внимание! Адмирал на палубе! Смирно! — рявкнул старшина. — Равнение на середину!

     

     Разношерстная команда кое-как изобразила стойку «смирно».

     

     На боковой рабочей галерее появилась контр-адмирал Йоргенсен, державшая флаг на «Джеронимо». Вопреки традиции, никто из обычной свиты ее не сопровождал. Адмирал выглядела как человек, который спит гораздо меньше, чем три часа в сутки, но голос ее звучал ровно и твердо:

     

     — Вольно. Братья и сестры, солдаты и офицеры прекрасной Терры! Слушайте приказ верховного главнокомандования! — Контр-адмирал уткнулась в планшет. — Всем, всем, всем кораблям, станциям, базам, гарнизонам, воздушным и сухопутным частям Коалиции Объединенных Наций, где бы вы не находились — в открытом космосе, воздушном пространстве или на поверхности тех или иных планет — слушайте, слушайте все! Сегодня, 5 апреля …надцатого года, в 17 часов по местному времени, в столице Империи, в присутствии Короля-Императора, Премьер-Министра, Президента и других лидеров и военачальников Коалиции был подписан акт о полном и всеобъемлющем прекращении огня на всех фронтах и линиях соприкосновения. Жестокий инопланетный враг, нарушивший наши границы и бомбивший наши города, признал свое поражение и согласился заключить мир на любых условиях. Слушайте, слушайте все! Великая межзвездная война, в которой вы все так доблестно сражались, в которой мы все так много потеряли и стольким пожертвовали, победоносно завершена! Братья и сестры, все эти жертвы и страдания не были напрасны, потому что вы отстояли наш общий дом, нашу свободу, нашу честь и право на существование самой человеческой расы! Солдаты Матери-Земли, после стольких лет — мир! Слушайте главный приказ! Мы возвращаемся домой!!!

     

     Что тут началось — трудно пересказать… Радостные вопли были слышны по всей округе, на несколько световых лет в любую сторону. В воздух полетели пилотки, фуражки и белые полотенца. Адмирала стащили с галереи и принялись качать, невзирая на ее протесты. Невесть откуда появилось шампанское и другой контрабандный алкоголь. Хорошо хоть, что никто на радостях не стал палить в воздух из личного оружия — внутри космического корабля это чревато множеством неприятностей.

     

     Чуть позже, когда Катрина и майор ван дер Биль тащились в каюты летного состава, лейтенант ван дер Мейден позволила себе признаться:

     

     — Наконец-то я смогу по-человечески выспаться!

     

     — Только не вздумай привыкать к такой сладкой жизни! — хохотнул командир. — И к жизни вообще. Помяни мое слово, солдат — не пройдет и года, как нам придется сражаться снова!

     

     — Но против кого? — удивилась девушка. — Разве в Галактике остались чужаки, способные бросить нам вызов?

     

     — Ну почему сразу чужаки? — развел руками ван дер Биль. — Как по мне, воевать против людей гораздо интереснее!

     

     — Против людей?.. — расстерянно переспросила Катрина.

     

     — Ну да, — кивнул майор. — Сама подумай. В нашей Галактике полным-полно не только омерзительных ксеносов, вроде тех, что мы только что раздавили, но и всяких еретиков-сепаратистов, муравьиных коммунистов, беглых нацистов, а также эльфов, титанисов и других врагов и предателей рода человеческого. Разве тебя не предупредили? Война никогда не закончится. Мы будем сражаться до самого конца времен и даже чуть позже. Видишь эти звезды? — они пересекали одну из обзорных площадок, за экраном которой раскинулась бездна Млечного Пути. — Однажды все они будут принадлежать нам. Все до единой. Потому что мы этого достойны — и потому что мы можем их покорить. Ты правильно заметила — никто в целой Вселенной не может соперничать с нами. Особенно сейчас. Гегемония человека неоспорима. Рожденные под Солнцем не знали подобного могущества со дня падения Люцифера!

     

     — Люцифер пал, потому что возгордился выше всякой меры, — прошептала девушка.

     

     — Вот именно, лейтенант, — охотно кивнул собеседник и хитро прищурился. — Но ведь с нами этого никогда не случится, верно? Потому что Господь Бог сражается на нашей стороне — и все такое прочее.

     

     — Аминь. Не пройдет и года… Но почему так скоро?

     

     — Солдат, не спрашивай.

     Постоянное население славного города Эспириту-Санту, что на планете Санктуария, на 80 процентов состоит из людей и гуманоидов, носящих военную форму Федерации и ее союзников; когда речь заходит о гостях и туристах, эта цифра доходит до 99%; временами до 99,9. Девушка, одиноко сидевшая за столиком в одном из кафе на проспекте Черчилль-роуд, не являлась исключением.

     

     Желтая звезда Санктуарии, удивительным образом походившая на Солнце, медленно поднималась в зенит. Стояло раннее утро, поэтому кафе откровенно пустовало, как и вся Черчилль-роуд в целом. Настоящее столпотворение здесь начнется ближе к вечеру, когда у курсантов расположенных в городе многочисленных военных академий закончатся занятия, а экипажи стоящих в порту звездолетов получат увольнительные. Тогда же в центр города подтянутся патрули военной полиции, и стартует безудержное веселье, что будет продолжаться до самого утра. Но это будет потом.

     

     Гостья кофе занимало место за столиком в дальнем углу просторной террасы, в тени завезенной с далекой Земли тропической пальмы, и на первый взгляд не представляла из себя ничего особенного. Серо-зеленая рабочая униформа ВСТФ с нашивками кадета офицерской школы; тонкие губы, маленький плоский нос, черные глазки-пуговки; из-под фуражки с позолоченным крабом торчит непослушный каштановый локон. В прежние времена на Земле таких называли «милая домашняя брюнетка». А потом она стянула фуражку и явила городу и миру самый замечательный элемент своей внешности — стоявшие торчком большие остроконечные уши — то ли кошачьи, то ли вообще эльфийские; бледно-розовые, под цвет ее кожи, покрытые тонким слоем такого же бледно-розового нежного пуха. Разумеется, с точки зрения текущей федеральной космополитики девушка безусловно и несомненно принадлежала к великой и гордой человеческой расе, но биология с антропологией уже не могли дать столь же однозначного ответа; все было сложно. Взять хотя бы ее возраст, про который нельзя было сказать ничего определенного. Будь эта милая дама чистокровной землянкой, ей можно было дать лет 20 с небольшим; но поскольку она родилась далеко за пределами Земли, ей с равным успехом могло быть как 40, так и 14 стандартных лет от роду. А то и все 60.

     

     На поверхности столика уютно расположились пузатый стеклянный кувшин с апельсиновым соком, пустая тарелка и два стакана — один пустой и другой неполный; высоко над головой в ветвях пальмы копошилась какая-то живность, совершенно вытеснившая и загубившая местную примитивную фауну. Где-то за углом играла негромкая и ненавязчивая музыка. Слева по борту пролегала дорога, в это время суток совсем не оживленная — одна машина в три минуты, не чаще. Единственные кроме девушки посетители кафе, парочка каких-то шпаков, находились на другом конце террасы. Девушка откровенно нетерпеливо посматривала на наручный хронометр и постукивала по ножке стола своей ножкой, облаченной в тяжелый армейский ботинок — и в какой-то момент ее молитвы были услышаны.

     

     На террасе появился новый гость — молодой человек в такой же военной форме, но с нашивками лейтенанта федеральной инженерной службы, на первый взгляд — стопроцентный землянин с обычными ушами, высокий голубоглазый блондин лет 25, плюс-минус — из тех блондинов, что в прежние времена помещали на огромные плакаты для поднятия патриотического духа; да и сейчас кое-где, если подумать. Молодой человек довольно небрежно оглянулся по сторонам и уверенно направился к столику, за которым сидела девушка с эльфийскими ушами. Еще раз осмотрелся и опустился на свободный стул, даже не спросив позволения.

     

     — А вы уверены что я та самая, кто вам нужна? — девушка заговорила первой, на стандартном терранском диалекте, с едва заметным акцентом. Голосок оказался ей под стать — нежный и чуть ли не певучий, но время от времени разбавляемый раздраженно-шипящими, чуть ли не кошачьими нотками.

     

     — Место и время совпадают, и я больше не вижу здесь никого с вашей внешностью — которую мне описали довольно точно, — отвечал новый гость. — Что же касается пароля, то меня также предупредили, что пароль не нужен.

     

     — Время не совпадает, — прошипела девушка, — из-за вас я опоздаю на следующую лекцию.

     

     — Ничего страшного, — ухмыльнулся лейтенант, — какой же вы солдат Федерации, если не проведете денек-другой на гауптвахте?!

     

     — Очень смешно, — нахмурилась «эльфийка», — а теперь говорите по делу. Зачем вы просили о встрече?

     

     — Угостите меня выпивкой, — молодой человек покосился на кувшин с апельсиновым соком, — и я расскажу вам самую замечательную историю из всех, что вам приходилось слышать. На порядок лучше, чем любая из этих скучных лекций в вашей Академии.

     

     Девушка раздраженно толкнула в его сторону пустой стакан.

     

     — Ни в чем себе не отказывайте. Я вас внимательно слушаю.

     

     — Спасибо, — вежливо кивнул собеседник, неторопливо наполнил стакан доверху и также неторопливо его осушил. «Эльфийка» некоторое время следила за его манипуляциями, а потом прикрыла глаза и медленно сосчитала до десяти. «Наступит день, — подумала она, — и они ответят за все. За все глупые шутки, иронические взгляды и другие подобные оскорбления. А до тех пор я должна быть сильной».

     

     — Итак, — молодой человек облизнул губы, — на чем мы остановились? Ах, да. Наша история начинается в 1945-м году по стандартному терранскому леточислению. Вы знаете, что произошло в сорок пятом году?

     

     — Вы обещали мне увлекательный рассказ, а не наводящие или риторические вопросы, — на удивление терпеливо ответила девушка, приоткрыв глаза. — Да, знаю. Мы обсуждали историю Второй Мировой войны всего несколько уроков назад. Дальше.

     

     — Очень хорошо, — кивнул лейтенант. — 1945-й год. Третий Германский Рейх проиграл войну на Земле и отступил на Луну. Разумеется, тогда еще совсем юная Федерация не собиралась оставлять его в покое и потому отправила на Луну своих звездных десантников — первую версию, совсем примитивных; в те годы у них еще не было силовых экзоскелетонов и ручных ядерных гранатометов. Только космические скафандры и самозарядные винтовки. Федерация рассчитывала на быструю и легкую победу, но война затянулась на несколько лет. Легенда гласит, что последний нацист на Луне сдался лет через пятьдесят после официального окончания войны. Далеко не все пан-азиатские фанатики на Земле продержались так долго!

     

     — И как ему это удалось? — без особого интереса уточнила остроухая девушка. На лекцию она безнадежно опоздала, терять было нечего.

     

     — Бесконечная сеть подземных пещер и туннелей, — охотно пояснил рассказчик. — На самых низших уровнях процветали съедобные для людей грибовидные растения, выделявшие кислород, а также встречались богатые месторождения фосфоресцирующих минералов. Наследие древних селенитов.

     

     — Селенитов мы пока не проходили, — заметила «эльфийка». — Они действительно существовали — или это еще одна легенда?

     

     — Существовали, — решительно кивнул собеседник, — в настоящее время это твердо доказанный исторический факт. Нам пока неизвестно, откуда они взялись — не исключено, что являлись оригинальным продуктом лунной эволюции или, быть может, прибыли из других миров и терраформировали (если можно так сказать) Луну по своему вкусу — но селениты существовали, это точно. Пока не вымерли, примерно 66 миллионов лет назад. Интересное совпадение, не правда ли?

     

     — Мне не о чем не говорит эта цифра, — сухо призналась девушка.

     

     — И чему вас только учат? — насмешливо улыбнулся молодой человек. — 66 миллионов лет назад на Земле погибли динозавры. Слыхали про таких? Огромные, страшные ящеры…

     

     — Приходилось, — отрезала девушка. — Динозавры вымерли, селениты тоже. Нам-то что с того?

     

     — Не торопитесь, — рассказчик наполнил оранжевым напитком еще один стакан. — 66 миллионов лет назад погиб еще кое-кто — и таких совпадений просто не бывает. Люцифером его звали. Надеюсь, это имя о чем-то вам говорит?

     

     — Полагаю, — вздохнула девушка, — речь идет не про демона из древней земной мифологии. Тогда про кого же?

     

     — Люцифер — пятая планета Солнечной системы, — поведал собеседник. — В разные эпохи этот мир носил другие имена — Адонис, Икарус, Зарканду, Катайн, Фаэтон, но с легкой руки профессора Торвальда в наши дни его принято называть Люцифером. 66 миллионов лет назад Люцифер разлетелся на мелкие кусочки и превратился в астероидный пояс Солнечной Системы, а гордый титул пятой планеты перешел к Юпитеру. Самое время спросить…

     

     — Еще один наводящий вопрос — и я уйду, — пригрозила девушка. — Хорошего понемногу.

     

     — Как скажете, — не стал спорить молодой человек. — В таком случае — внимайте. 66 миллионов лет назад Люцифер был населенным миром — как и Луна. Мы не знаем точно, в каких отношениях состояли жители Луны и Люцифера — возможно, один из этих миров колонизировали пришельцы с другого; но так или иначе, в какой-то момент селениты и люциферианцы серьезно повздорили, и в Солнечной Системе разразилась самая первая межпланетная война. Она кончилась плохо для всех. Даже для динозавров, которых зацепил один из шальных снарядов или планетарных обломков. Больше того, люциферианцы забросали Луну атомными бомбами, что испарили лунную атмосферу и усеяли поверхность спутника ударными кратерами — вот так и появился пейзаж, который сегодня принято называть «лунным». Но селениты не остались в долгу, и их ответный удар превзошел все ожидания — Люцифер взорвался целиком и полностью. Только астероиды от него и остались. Селениты ненадолго пережили своих врагов — да, они закопались глубоко в лунную кору, но протянули в своих лабиринтах едва ли тысячу-другую лет. В последовавшие 66 миллионов лет лунные туннели пустовали, пока на них не наткнулись беглые нацисты — и благодаря этим туннелям продержались так долго, пока снова не отступили, теперь уже за пределы Солнечной Системы — в скопление миров, которое известно сегодня как Четвертый Рейх. Именно в секретных архивах Рейха я и наткнулся на эту историю. Видите ли, один из нацистских ученых, страдавших от скуки в сумрачной лунной пещере, взялся расшифровывать надписи, оставленные древними селенитами. Он продвинулся довольно далеко. Его ученики и наследники из Четвертого Рейха продолжили его работу, завершенную всего несколько лет тому назад. Не стану тянуть время («а что ты делал до сих пор?» — мысленно возмутилась «эльфийка») и сразу перейду к сути: оружие древних селенитов, что уничтожило Люцифер, все еще существует — и я знаю, где его искать.

     

     — 66 миллионов лет? — недоверчиво переспросила девушка. — От него, наверно, даже ржавчины не осталось!

     

     — А не скажите! — возразил собеседник. — Исследователи с Земли неоднократно находили в самых разных частях Солнечной системы артефакты, что оставили после себя люциферианцы, селениты и другие доисторические обитатели подсолнечных миров. Следовательно, и это оружие могло уцелеть. Представляете — оружие, что способно уничтожить целую планету!

     

     — Ну и что? — «эльфийка» равнодушно пожала плечами. — В арсенале Федерации можно найти нечто подобное прямо сегодня. Сверхновая бомба, например.

     

     — В арсенале Федерации — да, — согласился молодой человек. — Но не у вас. У ваших людей нет ничего подобного — и мы оба прекрасно это знаем.

     

     — У нас будет сверхновая бомба, — девушка упрямо сжала губы. — Рано или поздно. И очень скоро. В этой технологии нет ничего сверхъестественного.

     

     — Допустим, — снова согласился собеседник. — Но мало иметь бомбу — надо еще доставить ее к Земле. Прорваться через все федеральные флоты, космические крепости и другие оборонительные заслоны.

     

     — У жуков-арахнидов это получилось, — напомнила «эльфийка». — И не однажды. Мы лучше и умнее жуков, уверяю вас. Мы сможем это сделать.

     

     — Не сомневаюсь, — прищурился молодой человек. — И что с того? Да, жуки уничтожили Буэнос-Айрес, Сан-Франциско, еще несколько городов помельче, а пару раз и вовсе промахнулись — сбросили свои метеориты точнехонько в океан. А вы знаете, чего им это стоило? Сколько боевых кораблей и воинов-смертников они выделили на отвлекающие маневры и ложные удары по второстепенным целям? Сомневаюсь, что ваши полководцы смогут позволить себе такие расходы. А теперь представьте — у вас есть готовый и снаряженный планетарный разрушитель — прямо на спутнике Земли. Все, что вам потребуется — так это всего лишь несколько надежных людей, которые займут посты задолго до начала открытого конфликта. А в нужное время они получат приказ и выстрелят в упор. И все. Как вам такое?

     

     — Вряд ли это древнее орудие можно так легко и просто развернуть в сторону Земли, — девушка задумчиво пошевелила ушами. — Если 66 миллионов лет оно смотрело в сторону Люцифера…

     

     — Я предвидел подобное возражение, — немедленно отозвался лейтенант. — Но это мало что меняет. Напротив, как по мне — это только к лучшему. Все, что нам нужно — так это заряд. Который можно взорвать прямо в стволе или казеннике, или магазине — неважно, вы понимаете, что я имею в виду. Взрыв разнесет Луну на мелкие кусочки. Обломки разлетятся по всей Солнечной Системе — если выбрать удачный момент, можно заметно уменьшить число федеральных флотов и крепостей. Уж в окрестностях Земли будет наверняка уничтожено все, что летает или просто болтается в открытом космосе. А на Землю обрушится самый чудовищный метеоритный шторм со времен динозавров. Планета уцелеет, скорей всего — но то, что от нее останется, можно брать голыми руками. Даже после всех разрушений на Земле можно будет найти немало богатой добычи — от живых рабов до образчиков уникальных федеральных технологий. И все это будет принадлежать вашим людям — если только у них хватит смелости пустить в ход оружие селенитов.

     

     — Вы сомневаетесь в нашей смелости?! — «эльфийка» заметно надулась от возмущения.

     

     — Нисколько, — молодой человек откинулся на спинку стула. — Вы должны меня простить. Дело в том, что в первую очередь я доложил о своей находке в архивах своим начальникам… Мне приказали обо всем забыть. Жалкие трусы. Как можно упускать подобный шанс?! Не понимаю, на что они рассчитывают. Ведь любому дураку ясно — как только Федерация покончит с вами — прошу прощения, ЕСЛИ покончит — она возьмется за нас. Земляне ничего не забыли и ничего не собираются прощать. А мои вожди все пытаются подлизываться к федералам — они зашли так далеко, что разрешали нашим добровольцам принимать участие в войне против арахнидов! Нет, я нисколько не сомневаюсь в смелости ваших солдат — они не раз демонстрировали свое мужество на поле боя. Я сомневаюсь в смелости ваших министров, генералов, принцев и даже самого императора — да простится мне подобное богохульство. Мой опыт говорит, что все начальники одинаковы. Слишком зашорены и не умеют принимать смелые решения.

     

     — Складывается впечатление, что вы тоже ничего не забыли и не собираетесь прощать, — заметила девушка.

     

     — Терранская Федерация изгнала моих предков с Земли, — спокойно сказал молодой человек. — Она должна заплатить за это. Вот и все. Все очень просто. И мне решительно все равно, кто нанесет смертельный удар. Если не я — пусть это будет кто угодно. Мне все равно.

     

     — Селенитский планетарный разрушитель… Мы должны знать наверняка, — помедлив, проговорила «эльфийка». — Прежде чем начнем строить долгосрочные планы.

     

     — Поэтому я к вам и обратился, — кивнул лейтенант. — Мне потребуется дополнительное финансирование…

     

     — Ну, конечно, — презрительно усмехнулась девушка. — С этого и надо было начинать. Кто бы сомневался!

     

     — Напрасно вы так, — укоризненно покачал головой молодой человек, — это жалкие гроши для вашей секретной службы, вы сами сможете убедиться. Нам — мне и моим друзьям — придется играть роль археологов, что решили немножко покопаться в лунном грунте. Мы должны закупить снаряжение и поддельные документы, получить лицензию федерального правительства… Жалкие гроши для вас — но не для нас, капитан.

     

     — Не называйте меня так, — прошипела девушка с эльфийскими ушами и машинально оглянулась по сторонам. В кафе больше никого не было, та парочка шпаков давно ушла, а в кармане кадетской униформы лежало подавляющее устройство. Но это не значит, что можно забывать про обычную осторожность и терять бдительность. — Здесь я известна совсем под другим званием.

     

     — Прошу прощения, — смутился собеседник. — Я ведь тоже не лейтенант федеральных инженеров. Все мы должны играть какую-то роль…

     

     — Мне потребуется какое-то время, я ведь не держу при себе подобную сумму.

     

     — Я понимаю, — кивнул «лейтенант».

     

     — Две или три недели, — добавила девушка. — Точное время и место вам сообщат.

     

     — Хорошо. Три недели. Предварительную подготовку я могу начать прямо сейчас.

     

     — Если у вас получится — благодарность моего повелителя не будет знать никаких границ, — тихо сказала «эльфийка». — Вы сможете получить любую награду. Титул планетарного губернатора, принцессу крови и право основать собственную династию. Наша история знает подобные прецеденты.

     

     — Не сомневаюсь в щедрости вашего императора, — осклабился молодой человек, — пусть даже я готов был сделать это бесплатно. Но от подобной награды все равно не откажусь.

     

     — Сперва заслужите ее.

     

     — Приложу все усилия, даже не сомневайтесь. Если принцесса крови будет хоть немного похожа на вас… — рассмеялся собеседник и машинально облизнулся.

     

     — Это очень вряд ли, — нахмурилась девушка, и ее уши встали торчком. — Насколько мне известно, я не состою в родстве с императорским домом.

     

     — Жаль, — молодой человек изобразил почти искренний вздох. — Но ведь мечтать не запрещено? Там, откуда вы взялись, наверно и свои принцессы найдутся…

     

     «Я-то прекрасно знаю, откуда я взялась, — подумала девушка. — Но откуда взялись все вы, зомби?»

     

     Очень подходящее для вас прозвище — зомби. Тени и призраки ушедших эпох, ходящие мертвецы, все еще бредящие об утерянном могуществе…

     

     «…откуда взялись все вы, зомби?»

      «Веда попросила дать ей палку и нарисовала на песке круги основных управляющих учреждений.

     

     

      — Вот в центре Совет Экономики. От него проведем прямые связи к его консультативным органам: АГР — Академия Горя и Радости, АПС — Академия Производительных Сил, АСПБ — Академия Стохастики и Предсказания Будущего, АПТ — Академия Психофизиологии Труда. Боковая связь — с самостоятельно действующим органом — Советом Звездоплавания. От него прямые связи к Академии Направленных Излучений и внешним станциям Великого Кольца. Дальше…

     

     

      Веда расчертила песок сложной схемой и продолжала:

     

     

      — Разве это не напоминает вам человеческий мозг? Исследовательские и учетные центры — это центры чувств. Советы — ассоциативные центры. Вы знаете, что вся жизнь состоит из притяжения и отталкивания, ритма взрывов и накоплений, возбуждения и торможения. Главный центр торможения — Совет Экономики, переводящий все на почву реальных возможностей общественного организма и его объективных законов. Это взаимодействие противоположных сил, сведенное в гармоническую работу, и есть наш мозг и наше общество — то и другое неуклонно движется вперед. Когда-то давно кибернетика, или наука об управлении, смогла свести сложнейшие взаимодействия и превращения к сравнительно простым действиям машин. Но чем больше развивалось наше знание, тем сложнее оказывались явления и законы термодинамики, биологии, экономики и навсегда исчезали упрощенные представления о природе или процессах общественного развития.

     

     

      Юноши слушали Веду не шелохнувшись.

     

     

      — Что же главное в таком устройстве общества? — обратилась она к любителю начальников. Тот смущенно молчал, но первый юноша поспешил на выручку.

     

     

      — Движение вперед! — храбро объявил он, и Веда восхитилась.

     

     

      — Приз за превосходный ответ!»

     

      И.Ефремов, «Туманность Андромеды».

     

     * * * * *

     

     Распрощавшись с начинающим лунным археологом, девушка с эльфийскими ушами торопливо пересекла несколько малооживленных улиц и бдительно охраняемых периметров; стремительным вихрем пронеслась по широким коридорам Федеральной Военной Академии, и наконец-то оказалась у массивной дубовой двери, ведущей в один из учебных классов. Перевела дыхание и мягко потянула за ручку. Нет, ей не удалось незаметно проскользнуть на одно из мест в задних рядах — да она особо на это и не рассчитывала. Преподаватель, только что стоявший спиной к классу и что-то стиравший губкой с огромной белой доски, повернулся на каблуках и уставился на нее взглядом одновременно изучающим и осуждающим:

     

     — Мисс Дварол? Леди Фаша, вы ли это? Должен признаться, я весьма польщен. Рад, что вы к нам присоединились — уж лучше поздно, чем никогда. Полагаю, у вашего опоздания есть уважительная причина?

     

     Разумеется, причина была очень уважительная, но сказать правду — «я вообще-то агент инопланетной разведки, и мы тут обсуждали с кровожадным наемником, как взорвать Землю» — ни в коем случае нельзя. Ложь, как ни странно, тоже нежелательна — это вредная привычка, от которой потом трудно избавиться. Но всегда можно сказать часть правды — как ее учили наставники в другой военной академии, за много световых лет отсюда:

     

     — Прошу прощения, сэр, я засиделась в кафе с интересным молодым человеком… — покраснела Фаша.

     

     По рядам прокатилась серия неизбежных смешков.

     

     — Вот как? — лектор приподнял бровь сразу на несколько миллиметров. — Подобная искренность делает вам честь, мисс Дварол. Что ж, все мы когда-то были на вашем месте… После занятий доложите о своем проступке дежурному офицеру, он назначит вам подходящее наказание. А до тех пор, раз уж вы здесь, идите к доске и нарисуйте нам…

     

     Фаша послушно заняла позицию у доски и вооружилась толстым черным фломастером.

     

     — …нарисуйте нам административно-территориальное деление Федерации. Все государства и планеты перечислять необязательно, только самые основные. Не забудьте подчеркнуть горизонтальные, вертикальные и прочие связи.

     

     Нет, тут фломастером одного цвета не обойтись, подумала девушка, приступая к работе. Мистер Рико тем временем снова повернулся к классу и, судя по всему, продолжил с того места, на котором остановился — что-то о последних днях Четвертой Глобальной Войны, которая, среди прочего, и привела к воцарению текущего мирового порядка.

     

     Полковник Хуан Рико, преподаватель военной истории, являлся ветераном только что завершившейся войны с арахнидами — впрочем, как и многие из его учеников, этим здесь никого нельзя было удивить. С другой стороны, он мог похвастать (но не делал этого, конечно, как и все люди его звания и положения) своим участием в операции «Аристократия», первой битве за Плутон и второй битве за Клендату, операции «Предатель Марса», и вообще считался легендой. Еще он был красавчиком, на которого заглядывались почти все девчонки в классе и некоторые из парней — кроме мисс Дварол, пожалуй — ее голова была занята совсем другими страстями и проблемами. Вот как сейчас, например…

     

     — В принципе, достаточно, — сказал полковник, в очередной раз бросив взгляд на разрисованную доску. — Неплохо, неплохо, мисс Дварол. Вижу, что кофейные посиделки не помешали вам запомнить кое-что из моих уроков.

     

     Вот что у нее получилось:

     

     ___

     

     ___

     

     — Самое время спросить — вам не кажется, что в этой стройной картине что-то не так?

     

     — Прошу прощения, сэр?..

     

     — Ну же, кадет! — воскликнул полковник Рико. — Неужели вам не бросается в глаза чрезмерная сложность этого великого и могучего организма, что зовется Федерацией? Неужели вас абсолютно не смущают все эти вертикальные, горизонтальные, диагональные и прочие — прямые, обратные и угловые связи?

     

     — Я… я никогда об этом не задумывалась, сэр, — промямлила девушка. — Ведь система работает. Если она работает — то значит, идеальна или близка к идеалу.

     

     — Идеальна? — хмыкнул строгий учитель. — Вряд ли — и мы как раз говорили об этом в начале урока, на который вы так легкомысленно опоздали. Близка к идеалу? Возможно. Но что же тогда идеал? Эталон? Существует ли он вообще? Что скажете, юная леди?

     

     — Если даже Федерация не может считаться идеальной системой, тогда осмелюсь предположить, что идеальных систем не существует вообще, — выпалила Фаша. — Да, идеальных систем не существует. Просто существуют системы, которые лучше других.

     

     — Допустим, — кивнул полковник. — Но как понять, что одна система лучше другой?

     

     — Эээ… мы их сравниваем? — осторожно предположила леди Дварол. — Ведь все познается в сравнении. Сэр.

     

     — Не могу не признать, в вашей голове действительно что-то задержалось! — восхитился мистер Рико. — И не только после моих уроков — ведь про сравнение это что-то из курсов физики, не правда ли? Сам-то я давно их не посещал и многое успел забыть. Надеюсь, вы мне поможете освежить память. С чем бы таким сравнить нашу замечательную Федерацию?.. Ммм. Нарисуйте-ка нам стандартную командную цепочку Империи Арахнидов.

     

     На сей раз Фаша справилась с заданием гораздо быстрее:

     

     _

     

     _

     

     — Ну разве она не прекрасна? — умилился полковник. — Вы только полюбуйтесь — какая чудесная и удобная схема! Если кто не знал или успел забыть, эта организация позволила жукам одержать немало побед над полководцами Федерации — в том числе над вашим покорным слугой — и едва не поставила человечество на край гибели. И если бы нам не удалось убедить арахнидов в наших мирных намерениях, желании сотрудничать, расовой терпимости и отсутствии геноцидальных планов — как знать, кто бы мог стоять сегодня у этой доски и с видом совершенно невозмутимым неторопливо рассуждать о преимуществах одной системы государственного устройства над другой? Что вы на это скажете, мисс Дварол? С тех пор, как мы, люди, вышли в космос и столкнулись с инопланетными разумными расами, мы никогда не стеснялись учиться у них чему-то новому — что и позволило нам достичь некоторых успехов на галактической арене. Почему бы нам не выучить еще один урок? В смысле, скопировать эту замечательную систему и реформировать Федерацию по образцу и подобию Империи Арахнидов? Я вас внимательно слушаю, юная леди.

     

     — Нет, — вырвалось у девушки. — Нам такая система не походит.

     

     — Но почему же?!

     

     — Потому что люди — не насекомые, — твердо ответила леди Фаша.

     

     — Браво! Блестяще! Бис! — полковник Рико расплылся в широчайшей улыбке и захлопал в ладоши. — Великолепный ответ! Я сам бы не сумел сказать лучше. Но прежде чем безудержный поток моих нескромных комплиментов заставит вас окончательно изменить цвет лица, давайте продолжим игру в сравнения. Федерация, Арахниды… Ну, ладно, не будем растекаться мыслями. Изобразите для нас Четвертый Рейх и Империю Девяти Миров, этого будет достаточно.

     

     Последние линии на доске мисс Дварол пришлось проводить через силу — она уже поняла, в чем тут подвох:

     

     _

     

     _

     

     _

     

     — Только не говорите мне, будто этими государствами управляют насекомые — или что их системы не работают, — заметил полковник Рико. — К сожалению, очень даже работают. С другой стороны, далеко не все марсиане или венерианцы принадлежат к человеческой расе — но они ухитрились занять свое место под Солнцем Федерации. Так какую из всех этих систем следует считать близкой к идеалу — или хотя бы лучшей?

     

     — Ту, что останется стоять, когда все остальные падут, — очень тихо сказала Фаша.

     

     — Вот как?

     

     — Да, сэр, — уже убежденная в своей правоте продолжала она. — Федеральная система хороша уже хотя бы потому, что она выдержала столкновение с арахнидами — и стала только прочнее. То же самое можно сказать об итогах конфликтов ранней Федерации с вотанистами, пан-азиатами или Цзинь-Бацзюань. Кто победил — тот и прав. Таким образом…

     

     — Продолжайте, вы уже почти у цели, — подбодрил ее Рико.

     

     — В настоящий момент трудно судить, какая из систем лучше — федеральная или саргонская, например. Мы узнаем, кто из них лучше, когда прогремит последний выстрел.

     

     — Вы говорите о последнем выстреле, в то время как не прозвучал даже первый? — удивился полковник.

     

     — Столкновение неизбежно, — твердо сказала Фаша.

     

     — Мне нравится ваш оптимизм, — прищурился Рико, — поэтому к следующему уроку с вас доклад на 5000 слов на тему «Как и почему следует избежать конфликта с Империей Девяти Миров». Не забудьте заглянуть к дежурному офицеру. На сегодня все, леди и джентльмены. На следующем уроке мы обсудим оккупационную политику арахнидов в Северной Дакоте и их действия на французском фронте…

     

     Класс уже практически опустел, а Фаша все еще стояла у доски и задумчиво переводила взгляд с одной таблицы на другую.

     

     — Хафф побери, даже жалко стирать такую красоту! — сказал кто-то у нее за спиной. — Привет, Ушастая.

     

     Только один человек в целой академии имел смелость так ее называть. Джордан Махони происходил из племени самых настоящих людоедов с планеты Питкерн, которую некогда колонизировали беженцы с проклятого звездолета «Авангард». Питкернийцы славились по всей Галактике своим высоким коэффициентом интеллекта и способностью быстро адаптироваться к современной технологической цивилизации, хотя в их родном мире царил ранний бронзовый век. Научный мир все никак не мог прийти к единому мнению о том, в какой области лежат корни столь замечательного феномена — в социальной, биологической или астрономической, — но вооруженные силы Федерации не заморачивались столь высокими материями и довольно скоро научились направлять бурную энергию питкернийских рекрутов в то или иное русло, выгодное для общего дела.

     

     — Сегодня ты конкретно залетела, — ухмыльнулся Джордан. — Надеюсь, парень того стоил? — И питкерниец плотоядно облизнулся.

     

     Разумеется, на федеральной службе ему не разрешали поедать других людей, но ученые Земли быстро нашли выход из такой непростой ситуации и разработали для питкернийских солдат специальную белковую диету.

     

     — Ты даже не представляешь, Каннибал, — рассеянно пробормотала мисс Дварол.

     

     Разумеется, только ей дозволялось называть кадета Махони «Каннибалом». Он и выглядел как самый настоящий каннибал — коренастый, широкоплечий, ниже среднего роста, с руками ниже колен и невероятно волосатый. Нечто среднее между австралопитеком и неандертальцем. Все прочие товарищи по классу называли его «Ганнибалом». Ему это льстило, хотя Джордан был прекрасно осведомлен о печальной судьбе древнего карфагенского полководца.

     

     — Пойдем, провожу тебя на губу, — предложил австралопитек.

     

     — Пойдем, — с легкой печалью согласилась Фаша.

     

     По дороге Махони болтал о всяких пустяках; леди Дварол давала ему односложные ответы, а второй половиной мозга пыталась решить, стоит ли переманить питкернийцев на службу, когда родная империя до них доберется, или лучше сразу сбросить на их планету сверхновую бомбу.

     

     Или ударить Молотом Люцифера, например.

     

     — Сегодня пятница, поэтому считайте, что вам повезло, — сказал дежурный офицер. — Случись это посреди недели, не знаю, что бы я с вами делал, а так — посидите в холодке до понедельника. Добро пожаловать!

     

     — Я могу заниматься, пока сижу внутри? — поинтересовалась Фаша.

     

     — Да, разумеется, — кивнул офицер. — Но разрешены только бумажные книги. Никаких электронных приборов.

     

     — Джордан, принеси что-нибудь почитать.

     

     — Журнал с непристойными картинками? — гнусно ухмыльнулся Каннибал.

     

     — Я тебе дам журнал с картинками! — замахнулась она. — Нет, мне сейчас совсем не это надо…

     

     Джордан Махони даже не удивился и охотно выполнил ее просьбу.

     

     В камере других заключенных не было. Фаша забралась с ногами на койку, бросила короткий взгляд на обложку — «Новейшая история Луны. Часть 1. 1945-2145» — и погрузилась в чтение…

     «— Возможно, — сказал Келлард. — Кто-то должен быть первым. Звезды ждут нас. Нам нужно лишь полететь и не останавливаться, и звезды будут нашими, как все эти планеты. Нашими во веки веков. Аминь.

     

     Шэй озадаченно взглянул на него, потоптался и вышел.

     

     Хофрич спросил:

     

     — Зачем было обижать мальчика?

     

     Келлард пожал плечами:

     

     — А что я такого сказал? Просто повторил то, что сейчас ощущает каждый. Победа над Космосом и все такое».

     

     Эдмонд Гамильтон, «Огонь солнца».

     

     * * * * *

     

     В три часа пополуночи офицерский кафетерий Федеральной Военной Академии пустовал, но у полковника Рико нашелся запасной комплект ключей.

     

     — Здесь нам никто не помешает, — пояснил он, запирая дверь уже изнутри. — Если только будем вести себя тихо.

     

     — Давно ли мы вот точно так же прокрадывались по ночам в школьный буфет? — хихикнула капитан Карменсита Ибанес, осматриваясь по сторонам.

     

     — Да, много воды утекло, — согласился полковник Карл Дженкинс и подошел к окну. — Вот где настоящее веселье.

     

     Гости и жители славного города Эспириту-Санту решили воспользоваться уик-эндом и заново отпраздновать победу в войне с арахнидами (несмотря на неоднозначные итоги, народы и правительства Федерации решили считать это победой). В ночном небе Санктуарии то и дело взрывался очередной заряд фейерверка, на улицах играла музыка, военная полиция работала в поте лица. Но в стенах Академии по-прежнему царили тишина, порядок и строгая дисциплина — если не считать трех ее нарушителей, тайком пробравшихся в кафетерий.

     

     Свет зажигать не стали, чтоб лишний раз не привлекать патрули. Три товарища заняли столик у самого окна, где было достаточно светло, благодаря уличным фонарям и залпам салюта. Джонни Рико покопался в холодильниках и на столе появилось слабоалкогольное вино (другое в Академии не водилось, по крайней мере, официально), конфеты и другие подобные закуски с высоким содержанием сахара (на Санктуарии он стоил недорого, потому как завезенный с Земли сахарный тростник давал два-три урожая в год). Но начали все-таки с вина.

     

     — За тех, кто приобрел ферму! — объявил Рико, поднимая свой бокал.

     

     — За тех, кто приобрел ферму! — хором отозвались Карл и Кармен.

     

     Выпили не чокаясь.

     

     — Надолго к нам? — поинтересовался Джонни, обращаясь в первую очередь к Кармен.

     

     — Без понятия, — честно призналась капитан Ибанес. — В приказе сказано — дождаться нового командира корабельного отряда Мобильной Пехоты. Прежний приобрел ферму всего за несколько дней до заключения мира. Как только новый командир МП поднимется на борт, я должна вскрыть следующий пакет. Вот, жду звонка, — Кармен показала свой служебный телефон, — если он заявится прямо сейчас, мне придется с вами распрощаться и рвануть на космодром.

     

     — Кто этот офицер? — полюбопытствовал Рико. — Кто-то, кого я знаю?

     

     — Без понятия, — снова повторила Карменсита и развела руками. — Его имя в приказах не значится.

     

     — Ну а ты, Карл? Надолго к нам? — повернулся Джонни ко второму гостю.

     

     — Скорей всего, до самого начала войны, — протянул Карл, задумчиво рассматривая дно своего бокала. — Там видно будет.

     

     — Так что, будет война? — не сразу нарушила наступившее молчание Кармен.

     

     — Я могу тебе все рассказать, — хмыкнул полковник Дженкинс, — но потом мне придется тебя расстрелять.

     

     — Эта шутка устарела за много веков до твоего рождения, — поморщилась капитан Ибанес, — не хочешь говорить — ну и не надо.

     

     — Перед официальным объявлением войны состоится голосование в Сенате и Парламенте Федерации, но это пустая формальность, — ровным голосом и без всякого перехода заговорил Карл Дженкинс. — Все уже обговорено за кулисами. Радбек, Смит и другие баслимисты увидели шанс и вцепились в него зубами. Их можно понять — когда еще представится такой случай? Почти все наши флоты находятся в открытом космосе, вдали от портов приписки, их движение через Галактику не вызовет подозрений. У нас под рукой добрый миллион обстрелянных ветеранов и мобилизованная военная промышленность. Мы не должны заново готовиться к войне, а всего лишь перебросить войска на другой фронт. Будет грешно упустить такую возможность — вот мы и не упускаем. Саргонийцы глазом не успеют моргнуть, как мы обрушимся на их головы и сотрем в порошок. Скорей всего.

     

     — «Скорей всего»? — ухватилась за последние слова Кармен.

     

     — Генеральный штаб и Верховный Маршал настроены оптимистично, — пожал плечами Карл. — Вся мощь Федерации против Империи Девяти Миров — как мне кажется, финал немного предсказуем. Мы не ждем от Саргона особых сюрпризов. Это будет избиение младенцев. Может быть.

     

     — «Избиение младенцев», — пробурчал Джонни и хрустнул шоколадкой с ореховой начинкой. — Помнится мне, примерно такие же настроения царили в наших рядах накануне войны с арахнидами.

     

     — Но в этот раз мы не собираемся воевать с арахнидами или другими инопланетными чужаками, — криво ухмыльнулся Дженкинс. — Грядущая война против Саргона — это не расовая война за выживание. Это будет старая добрая война между людьми. А мы отлично умеем воевать против людей — с нашим-то богатейшим опытом! За последние сто тысяч лет мы столько людей убили — никаким жукам и не снилось. Это с жуками мы никак не могли справиться, потому что плохо их понимали. Люди — совсем другое дело. Мы их прекрасно понимаем. Потому что они точно такие же, как и мы. Мы знаем, как обращаться с людьми. Мы сможем их обмануть, купить, перехитрить, обвести вокруг пальца, запугать, заставить перейти на нашу сторону — в крайнем случае, мы их просто убьем. Человек — очень живучая тварь, куда там арахниду, но мы прекрасно знаем, куда целиться, чтобы убить человека. Да. Кроме всего прочего, это будет популярная война — священная война против омерзительного и бесчеловечного режима рабовладельцев!

     

     — Аминь! — отозвалась Кармен и дотронулась до креста на левой стороне своего капитанского мундира.

     

     — Саргонийцы ежедневно плюют на все, что нам дорого, на все, ради чего мы сражались все эти годы, — продолжал Карл. — Пока лучшие из граждан Земли и Федерации проливали кровь в подземных лабиринтах Клендату, саргонийцы подсчитывали доходы от работорговли. Пришло время платить по счетам. И они за все заплатят, будьте уверены, а их ложный бог-император подпишет самый жирный чек. Наверно.

     

     — Что-то ты пессимистично настроен, — заметила Карменсита. — Только не говори, будто не веришь в нашу победу. Сам же говоришь — вся Федерация против жалких Девяти Миров. Сотни планет и миллион ветеранов Федеральной Службы против саргонских надзирателей за рабами. Когда они вообще в последний раз воевали с реальным врагом и держали в руках настоящее оружие, а не кнуты и полицейские дубинки?

     

     — У Саргона есть союзники, и некоторые из них умеют воевать не хуже нас, — заметил Джонни.

     

     — Нет у него никаких союзников, — отрезал Карл, — только вассалы и торговые партнеры. Вассалы никуда не денутся и будут сражаться, но не ждите от них горячего энтузиазма и героических подвигов. Они никогда не питали к Саргону пылкой любви и предадут Империю при первом же удобном случае, как скинны предали арахнидов. Что же касается торговых партнеров — на то они и торговцы. Партнеры охотно возьмут на себя бремя снабжения солдат бога-императора оружием и боеприпасами — по самым грабительским ценам, какие только смогут придумать. Нет, не союзники Саргона, фантастическая мощь его армий или рабовладельческой экономики меня смущают.

     

     — Что же тогда? — спросила Кармен.

     

     — Нам уже приходилось прежде освобождать из рабства инопланетные народы, — помедлив, сказал Карл.

     

     — Буквально только что, — напомнил Рико. — Скинны владели миллионами рабов, пока мы хорошенько не настучали по их кукурузным головам.

     

     — Тут мы безусловно преуспели, — согласился полковник Дженкинс, — но не все наши освободительные походы завершались так же удачно. Вспомните Титан, например. Полное фиаско. Мы освободили Титан от всего населения сразу.

     

     — Титан? — недоуменно переспросил Джонни. — А, война с кукловодами!

     

     — Куколдоводами, — деловито уточнила капитан Ибанес и заразительно расхохоталась. — Куколдоводы, Карл!

     

     — Да когда это было?! — продолжал Рико. — И не наша вина, что эти безумные чужаки так не хотели сдаваться в плен, что решили покончить с собой, а заодно прихватили на ферму всех своих эльфийских рабов.

     

     — Ну да, так в учебниках истории и написано, — ухмыльнулся Карл. — Сам-то ты в это веришь?

     

     — Не понял, — насторожился Джонни.

     

     — Это мы их убили, — спокойно сказал Карл. — Всех. Не только кукловодов, но и титанийских эльфов. И как только их уничтожили, пришло время уничтожать неудобные документы и даже несколько свидетелей. Поэтому сегодня трудно сказать, что это было — случайность, непреднамеренная ошибка, небрежность, равнодушие или хладнокровно спланированная акция. Разумеется, потом нам стало стыдно, и мы все засекретили, а народу скормили красивую и печальную сказку про фанатиков-самоубийц, которые не пожелали сдаваться.

     

     — Эээ… — начал было Рико.

     

     — Но ведь в учебниках написано совсем другое, верно? — продолжал Дженкинс. — Кстати, Джонни, ты уже проходил со своими учениками историю войны за Титан? Нет? Мой тебе совет — не вздумай отклоняться от учебника. Время еще не пришло. Конечно, рано или поздно мы все рассекретим и об этом можно будет говорить открыто — как открыто мы говорим про другие геноциды из нашей истории — но это будет когда-нибудь потом. Прямо сейчас об этом нежелательно вспоминать — кое-кто может обратить внимание на неудобные параллели.

     

     — Пусть даже так, но ведь саргонийцы — не титанисы, — возразила Карменсита. — Ты ведь сам сказал — они люди, которых мы прекрасно понимаем. После того, что кукловоды натворили на Земле — неудивительно, что кто-то решил не рисковать и приказал зачистить всю планету. Никто толком не знал, чего ожидать от этих ублюдков. Саргонийцы — совсем другое дело. Рано или поздно они сдадутся, а Федерация их быстренько переварит и ассимилирует, как это неоднократно случалось в прошлом. Разве не так?

     

     — Не знаю, — пожал плечами полковник Дженкинс. — Просто… Вы же помните, где я работаю и чем занимаюсь. Просто у меня плохое предчувствие.

     

     — Хочешь сказать, нам не стоит начинать эту войну? — спросил Рико.

     

     — Не знаю, — повторил Карл. — Тем более меня все равно никто не послушает. К сожалению, жуки сломались слишком быстро, и я не успел дослужиться до Верховного Маршала.

     

     — Забавно, — протянул Джонни, — как раз сегодня на уроке одна из моих студенток говорила про неизбежность войны против Саргона. Я отправил ее на губу и велел написать подробный доклад про эту гипотетическую — гипотетическую, ха! — войну.

     

     — Теперь, как честный человек, ты должен на ней жениться, — хихикнула капитан Ибанес.

     

     — Эта шутка устарела за много веков до твоего рождения! — отмахнулся полковник Рико. — Кстати, она беженка из Саргонской Империи. Видела ее изнутри…

     

     — В самом деле? — оживился полковник Дженкинс. — Я бы к ней присмотрелся. Скорей всего, мне в любом случае придется это делать. Всех саргонских эмигрантов придется немножко потрясти. Не уверен, что им можно доверять. И не только я.

     

     — Ты это серьезно, Карл?! — возмутился Джонни. — А самого Тора Бредли Радбека, героя Федерации, ты не хочешь перепроверить?!

     

     — Обязательно это сделаю, — спокойно кивнул Карл. — Этот человек толкает нас к новой галактической войне — я просто обязан сомневаться в его истинных мотивах. Не будь таким наивным, Джонни. Ежегодно федеральную границу пересекают тысячи беженцев из Девяти Миров. Да, многие из них — честные люди, которые просто спасаются от саргонской тирании. Оказавшись под защитой нашей чудесной конституции, они становятся честными подданными или гражданами Федерации. Но не все, далеко не все. Некоторых агентов саргонской разведки нам удается остановить на дальних подступах, других — когда они пытаются поступить на федеральную службу. А иные успешно проходят все проверки, делают карьеру в наших рядах, а потом спокойно возвращаются в Джаббалпур, где занимаются подготовкой элитных саргонских легионеров. Да, некоторые из наших завтрашних оппонентов не только кнут и палку в руках держали. Некоторые из них даже сражались бок о бок рядом с нами против арахнидов. Разумеется, мы стараемся не допускать саргонийских эмигрантов к самым строгим и опасным секретам, но… Да вы и сами все прекрасно должны понимать, не маленькие уже.

     

     За окном продолжали расцветать гроздья салюта.

     

     Джонни Рико вернулся в свое общежитие для старших офицеров только под утро. У дежурного сержанта его ждал запечатанный пакет:

     

     «Настоящим предписывается по получении сего немедленно явиться на борт космического авианосца ТФ-667 «Джеронимо» дабы принять под командование штатный батальон Мобильной Пехоты — и да поможет вам Бог».

     

     Конечно, «Джеронимо» — это не «Роджер Янг», но все равно, это хороший корабль…

     

     «…доложить о прибытии командиру корабля капитану К.Ибанес».

     

     «Твой дом там, где твое сердце», — вспомнил Джонни Рико.

     Большой императорский цирк Джаббалпура, столицы Империи Девяти Миров, построенный божественным Саргоном Августом вскоре после победоносного завершения Второй Таукитянской войны, славился по всей обитаемой Галактике тем, что был открыт для посетителей круглые сутки, девять дней в неделю и каждый день в году. Вот и сейчас, в это раннее утро первого дня рабочей девятницы, цирк не пустовал, хотя народу на трибунах было откровенно немного — в основном работники военных заводов, отстоявшие ночную смену; домашние рабы, заслужившие небольшое поощрение; нищие, бродяги и другие темные личности, а также небогатые инопланетные туристы, не успевшие приспособиться к местному суточному ритму и привлеченные низкими ценами. Ничего удивительного в низких ценах не было: в понедельник утром, как прекрасно известно завсегдатаям, в цирке смотреть практически не на что. Настоящее представление, заслуживающее внимания, начнется только ближе к вечеру — пусть даже оно будет уступать спектаклям, что разыгрываются в выходные дни или по большим праздникам, когда сам Бог-Император считает своим долгом появиться в королевской ложе.

     

     В тот скучный и серый день на трибуне цирка среди прочих зрителей можно было видеть двоих, сидевших особняком — достаточно далеко от ближайшего соседа, чтобы их разговор не могли подслушать и недостаточно далеко от основной массы гостей, чтобы бросаться в глаза или вызывать подозрения. Один из этой странной парочки, стремительно лысеющий пожилой мужчина с усталым лицом, изборожденным многочисленными морщинами и шрамами, носил потертую тогу свободного гражданина Саргонии; другой — темно-синюю униформу Вольного Торговца.

     

     — Одно дело — читать об этом в книгах, и совсем другое — убедиться на собственном опыте! — говорил «вольный торговец», смуглый молодой человек с живыми черными глазами и ястребиным носом. — Подумать только, ваша империя действительно изо всех сил старается подражать государству древних римлян!

     

     — Если я правильно помню, — заметил его спутник, — ваше государство тоже называется «Римская Империя».

     

     — Священная Римская Империя, — уточнил гость.

     

     — Священная, разумеется, — насмешливо кивнул абориген. — Полагаю, это меняет все дело.

     

     — Разумеется! — горячо воскликнул «торговец». — Мы не считаем своего императора богом. Он всего лишь конституционный монарх с ограниченными полномочиями.

     

     — Тогда зачем он вам такой нужен? — пожал плечами саргониец.

     

     — Традиция, — вздохнул гость.

     

     — Как скажете, — не стал спорить абориген. — Однако, полагаю, вы пожелали со мной встретиться вовсе не затем, чтобы обсудить преимущества вашего конституционного строя. Я достаточно о них наслышан. Тогда зачем же?

     

     Прежде чем продолжить разговор, инопланетник позволил себе небольшую паузу и якобы небрежно оглянулся по сторонам. Похоже, что опасности нет.

     

     — Наши общие друзья утверждали, что вы не раз оказывали нам важные услуги и потому заслуживаете всяческого доверия, — медленно проговорил «торговец». — Поэтому вы должны услышать то, что я сейчас скажу. — Еще одна пауза. — Пробил час освобождения. Ложные боги Джаббалпура падут — и только избранные спасутся.

     

     — Вы, должно быть, шутите, — абориген был откровенно потрясен.

     

     — Вам прекрасно известно, что члены нашей организации не позволяют себе шутить над подобными вещами, — напомнил гость.

     

     — Вот уж никогда не думал, что доживу до того дня, когда прозвучат эти слова, — саргониец все еще никак поверить собственным ушам. — Когда сам полковник Баслим вербовал меня, он говорил, что никто из нас не доживет до победы; что на достижение цели уйдут даже не годы, а целые столетия! Неужели…

     

     — Да, — твердо отвечал «торговец». — Решение принято. Первые звездолеты с войсками уже отправились в путь. Вторжение начнется со дня на день.

     

     — И вы так спокойно мне об этом говорите? — удивился абориген. — Если вдруг меня схватят, и я не успею покончить с собой…

     

     — Это оправданный риск, а вы один из тех, кто заслуживает знать правду, — успокоил его гость с далекой Земли. — Если вы даже перескажете саргонским мясникам весь наш разговор от первого до последнего слова, от этого ровным счетом ничего не изменится. Вы не хуже меня знаете, что секретную службу Бога-Императора ни в коем случае нельзя недооценивать. Враг и так знает, что мы идем. Мы не рассчитывали захватить Саргонию врасплох. Поэтому я и говорю сейчас с вами. Нам потребуется любая помощь, какую мы сможем получить.

     

     — Мои люди будут готовы, — склонил голову человек в тоге. — В назначенный час они начнут действовать.

     

     — Очень хорошо, — сказал «торговец». — В таком случае, я вас покидаю. Если все пойдет по плану, вам сообщат место и время новой встречи.

     

     — Подождите, — остановил его абориген. — Смотрите, представление начинается. Если вы уйдете сейчас, это вызовет подозрения.

     

     Гость неохотно подчинился.

     

     * * * * *

     

     На песок вытолкнули с полдюжины рабов. В одних набедренных повязках, грязные, изможденные, покрытые многочисленными шрамами и другими следами побоев, они представляли из себя самое жалкое и душераздирающее зрелище, о чем не преминул заявить дежурный Мастер Арены:

     

     — Постарайтесь сдохнуть не слишком быстро, — молодой саргониец в самый последний момент удержался от презрительного плевка. Плевок мог упасть на Священный Песок Арены, что приравнивалось к святотатству и для человека его звания и положения могло означать серьезный штраф и порицание со стороны коллег. — Вы все, должно быть, на удивление бесполезный мусор, если вас отправляют на смерть в эти часы. На редкость подлые и мятежные рабы, даже для рудников не годитесь. Ладно, шагайте вперед… там вас встретят, — ухмыльнулся Мастер.

     

     — А если мы откажется?! — с откровенным вызовом заявил один из приговоренных.

     

     — Что и требовалось доказать, — удрученно покачал головой саргониец. — Мятежное отродье. Разве тебе не объяснили, дурачок? Ты все равно сдохнешь. Тебе выбирать — как. Можешь умереть прямо здесь, как грязное животное, — Мастер кивнул на вооруженных до зубов охранников, стоявших у него за спиной. — Или можешь пойти туда, — он кивнул в центр Арены, — получить оружие и красиво побарахтаться напоследок. Как знать — может быть даже победишь нашего чемпиона и займешь его место. Ха-ха-ха!

     

     Покосившись на охранников, сопровождаемые презрительным свистом публики, обреченные рабы угрюмо побрели к центру Арены, где обнаружили сваленное в кучу оружие.

     

     — Да это же просто тупой кусок железа! — возмущенно воскликнул один из них, типичный остроухий синдонианец, подхватив с песка первый попавшийся клинок. — Даже мечом назвать нельзя! Просто ржавый лом с ручкой…

     

     — А ты надеялся, что тебе дадут настоящее оружие? — презрительно покосился на него один из товарищей по несчастью, судя по виду — уроженец Питкерна, низкорослый, мускулистый и волосатый. — Саргонийцы не дураки и не хотят понапрасну рисковать. Зачем? Они и так получат представление за свои деньги.

     

     Третий — лысый, рыхлый, бледно-розовый бесформенный толстяк, даже не прикоснулся к оружию, упал на колени и принялся истово молиться каким-то своим неведомым богам.

     

     — Зря стараешься, — четвертый от всей души сплюнул на песок — ему изначально никакой штраф не грозил. — Они тебя не услышат. В Джаббалпуре только один бог — и он же дьявол, един в двух лицах; имя ему — Саргон, Бог-Император, Господин Девяти Миров. Молиться ему бесполезно. В его священных писаниях нет таких слов как «жалость» или «милосердие». Не пройдет и четверти часа, как ты сам сможешь в этом убедиться. Лишь одно утешает — неплохо пожил. Надеюсь, и вы все — тоже. — Этот человек говорил на общем языке с вандорианским акцентом и выглядел как чернокожий уроженец Земли, которому недавно исполнилось лет 40, не больше, а следовательно, его истинный возраст превышал добрую сотню стандартных лет. Вандорианцы взрослеют и стареют в три раза медленнее, чем обычные хомо сапиенс сапиенс.

     

     Пятый и шестой промолчали. Пятый, яркий представитель проклятого племени итало-глифов, мутант с могучим телом взрослого мужчины и разумом глупого ребенка, плохо понимал, что здесь происходит. Почти все подобрали с земли блестящие железки — и он тоже. Если он будет хорошо себя вести, его скоро покормят. Потом можно будет поспать. Остальное неважно.

     

     Шестой представлял из себя полную противоположность пятого. Маленький затравленный звереныш, неопределенного возраста и расовой принадлежности, он стрелял во все стороны глазами, в которых не осталось почти ничего человеческого. Последние несколько месяцев мальчик провел в грязном, тесном и темном трюме звездолета, перевозившего рабов. Резкая смена обстановки — огромная арена под открытым небом, мягкий песок под ногами вместо стальной палубы космического корабля, яркое желтое солнце планеты Джаббал, что как раз показалось над верхним ярусом трибун — все это сводило его с ума. Как и бедняга-глиф, паренек плохо понимал, что от него хотят и страдал от голода. Обреченных на заклание никто не собирался кормить — зачем зря расходовать добрую еду на тех, кто вскоре сам станет кормом для свиней? Хорошо поживший вандорианец покосился на него и вздохнул:

     

     — Забудь всё, что сказал тебе саргонийский ублюдок, малыш. Смело бросайся вперед — тогда всё закончится быстро. К чему напрасно страдать и доставлять им удовольствие? — он кивнул в сторону трибун, по которым в этот самый момент прокатился торжествующий рев.

     

     Решетчатые ворота на другой стороне арены с лязгом распахнулись, и на свежий песок вступил еще один гладиатор — на сей раз опытный и заслуженный. Конечно, это представление не принесет ему много денег или большой славы, но боец по кличке Палач никогда не отказывался от утренних выступлений, как и другие ветераны Джаббалпурской Арены. Шесть криворуких дилетантов — всё равно отличная разминка — всё лучше, чем тыкать мечом в безответные деревянные манекены или в дорогого тренировочного робота, запчасти для которого стоят бешеных денег. Вот, кстати, после этого боя на запчасти как раз хватит. Палач приветственно помахал своим поклонникам и решительно зашагал по направлению к своим жертвам. Те из них, что понимали, куда занесла их судьба, замерли и притихли, рассматривая своего палача — во всех смыслах этого слова. Почти два метра роста, свыше сотни килограммов сплошных мускулов — если судить по обнаженным и загорелым рукам и ногам; кожаная юбка до колен, разделенная на полосы; бронзовая кираса, позолоченный шлем с массивным гребнем и высоким красным плюмажем, лицо скрыто за такой же позолоченной маской с прорезями для глаз; огромный красно-золотой прямоугольный щит и длинный сверкающий меч из лучших сортов нержавеющей стали. Если бы кто-то из приговоренной шестерки в свое время уделял должное внимание изучению древней истории человечества, он бы мог опознать пародию на римского легионера времен Сципиона и Ганнибала, плюс-минус несколько веков. Палач был выходцем с Земли, дезертиром из федеральной армии, но преступные наклонности и откровенно темное прошлое не лишили его некоторого чувства терранского патриотизма — он специально избрал для себе подобный образ.

     

     Поскольку Бог-Император не почтил представление своим присутствием, традиционные формулы вроде «Аве, Цезарь!» и так далее, не произносились. Палач подошел почти вплотную к шестерке пока еще ходячих мертвецов и принялся внимательно их изучать — никогда нельзя недооценивать противника. М-да, ну и зрелище… Палач был почти готов сплюнуть на песок, как давешний Мастер Арены — и сплюнул бы, если бы ему не мешала защитная маска. Задачка из непростых — как продержаться против этого биомусора хотя бы десять минут? Иначе он получит за этот бой совсем жалкие гроши. Палач не успел продумать тактику и стратегию грядущего сражения, потому что один из противников едва не застал его врасплох. Тот самый толстяк, что только что пытался молиться неизвестно кому, внезапно довольно резво вскочил на ноги, стремительно подбежал к Палачу, едва не врезавшись в него, и снова бухнулся на колени:

     

     — Пожалуйста, не убивай! Я могу тебе заплатить, очень много заплатить! Знаешь, кто я такой?! Я — Дориан Портер Эддисон, эсквайр! У меня на Земле остались друзья и партнеры по бизнесу, они заплатят тебе любую сумму, только назови… Только не убивай! Я очень дорого стою, понимаешь, болван?!

     

     Палач презрительно расхохотался. Вот дурачок — неужели он не понимает, что оказался здесь благодаря своим же партнерам?! Дезертиру уже приходилось убивать подобных. Терранские толстосумы обожали такие шутки и не раз избавлялись от ненужных людей на арене цирка и в других подобных местах Саргонской Империи. Жаль, что все деньги за грязную работу уже получили куда более уважаемые жители Джаббалпура, и с Палачом никто не поделится. Хотя… есть один шанс немного заработать. Палач как следует прицелился и от души пнул толстяка чуть ниже пояса. Тот полетел кувырком. Трибуны отозвались заразительным смехом. Палач под маской улыбнулся. Хорошее начало. В конце концов, люди пришли сюда за представлением.

     

     Следующим к нему метнулся остроухий синдонианец — тот, что жаловался на качество предложенного оружия. Несмотря на жалобы, он все-таки прихватил с собой «ржавый ломик с ручкой», поэтому Палач напрягся и приготовился убивать.

     

     — Возьми меня в свою команду! — неожиданно закричал синдонианец. — Я умею сражаться! Позволь сражаться рядом с тобой!

     

     Палач снова рассмеялся. Любимая шутка надзирателей, которые распространяют среди рабов ложные слухи — якобы есть такой обычай, можно напроситься в помощники к более опытному гладиатору прямо посреди боя. Полный бред — но никогда не надоедает!

     

     — На колени! — рявкнул Палач. — На колени, рабское отродье, если хочешь сражаться на моей стороне!

     

     Синдонианец подчинился; в его глазах ясно читалась неприкрытая надежда… Терранский дезертир небрежно взмахнул мечом — и отрубленная голова подпрыгнула в воздух на добрых полтора метра. Синдонианец даже удивиться не успел. Трибуны снова взревели. Первая кровь! Не было смысла возиться с этим глупцом, подумал Палач. Возможно, его смерть заставит остальных яростнее сражаться за свои жалкие жизни — так они и протянут десять минут. А больше и не надо.

     

     * * * * *

     

     Вольный торговец заметно побледнел и закашлялся.

     

     — Что такое, дружище? — участливо наклонился к нему абориген. — Никогда раньше не видели, как человеку отрубают голову?

     

     — Видел, и не раз, — с трудом сглотнул землянин. — Я только что с войны, помните? У летающих арахнидов это особенно ловко получалось. Но там была война, а это… даже не казнь, просто убийство…

     

     — Убийство? — переспросил человек в тоге. — Нет, это не убийство. Смотрите внимательно и вы поймете — почему.

     

     * * * * *

     

     Теперь уже Палач перешел в наступление и вихрем прорвался через жалкую кучку уцелевших противников. Ничтожный сопляк неудачно (неудачно для себя, конечно) подвернулся под руку — и отлетел на несколько метров, отброшенный мощным ударом щита. Итало-глиф, в свою очередь, получил легкую рану в бедро — совсем небольшую царапину, однако заставившую того взреветь от боли и яростно броситься на обидчика. Таков и был план. Палач легко и непринужденно отразил несколько бешеных, но неуклюжих ударов, а потом снова взмахнул мечом — и еще одна голова полетела на песок Арены. Дезертир перевёл дыхание и осмотрелся. Четыре тела на песке — два без сознания и два без голов. Остались еще двое. Следует признать — не совсем мусор, выглядят как опытные бойцы. Но есть нюанс. Их руки не привыкли к холодному оружию, это ясно видно невооруженным глазом.

     

     — Где служил, друг? — обратился Палач к вандорианцу.

     

     — Вандорская королевская гвардия, — не стал скрывать тот. — Стрелок первой линии. («Так я и думал»). Пытался получить федеральное гражданство, да вот что-то не срослось. А ты?

     

     Палач не ответил ему и повернулся к питкернийцу:

     

     — А ты? Давненько не встречал питкернийца, который не умеет обращаться с длинным ножом.

     

     — У себя на родине я был лучником, — ощерился волосатик. — А как только выбрался в большую Галактику, перешел на огнеметы. Мне бы огнемет сейчас, я бы твою задницу поджарил…

     

     — Не повезло, — констатировал Палач и сделал короткий выпад в сторону вандорианца. Так, чтобы слегка подразнить. Тот купился, отшатнулся назад, запутался в собственных ногах и упал на спину. Дезертир тяжело вздохнул. Черт побери, уж лучше деревянные манекены. Толку ничуть не больше, но хоть не так обидно. О, смотри-ка, а питкерниец кое-что интересное придумал… Возможно, не все еще потеряно!

     

     Волосатик действительно кое-что придумал. В несколько коротких прыжков обошел все неподвижные тела, как живые, так и мертвые, и теперь стал счастливым владельцем сразу пяти ржавых ломиков с ручками. Ррраз! — и первый ломик полетел в сторону Палача, ну прямо как твой бумеранг. Палач невозмутимо отбил его щитом и принялся с неподдельным интересом следить за дальнейшим развитием событий. Как и толпа на трибунах, встретившая новую тактику/стратегию питкернийца громкими воплями одобрения и поддержки. Два! — вот и второй меч полетел в голову Палача, за ним третий, — а пока землянин от них отмахивался, питкерниец неожиданно бросился в атаку, яростно размахивая сразу двумя оставшимися клинками. Непонятно, на что он рассчитывал, но хотя бы умер красиво — в этот раз терранский гладиатор не стал отрубать сопернику голову, а разрубил его целиком, наискосок — от левого плеча до правого бедра. Благосклонно выслушал приветственные крики толпы и повернулся к вандорианцу, что как раз успел снова встать на ноги. И тут стало совсем интересно, потому что кто-то другой налетел на Палача сзади, обхватил сразу двумя руками за шею и крайне неудачно попытался задушить, сопровождая свои действия нечленораздельными истерическими криками. «Дориан Портер Эддисон, эсквайр», — понял Палач. — «Вот мерзавец! А я-то собирался оставить его в живых. На какое-то время. И чего ему только не лежалось на песочке?!» Отличный был план — вернуть толстяка в клетку, пообещать с три короба, выудить хоть шерсти клок — и только потом обязательно прикончить, чтоб не вызвать неудовольствие уважаемых граждан Джаббалпура. Не вышло. Ладно, сам виноват. Толстяк умер не сразу, потому что дезертир не собирался прощать ему предательского удара в спину. Раз-два-три-четыре! — руки и ноги Дориана Портера Эддисона полетели в разные стороны, а на песке остался лежать вопящий от безумной боли обрубок. Палач удовлетворенно кивнул и в который раз повернулся к вандорианцу. Тот спокойно ждал его и даже не пытался напасть.

     

     — Что я должен делать, чтобы ты не поступил со мной так же? — бывший королевский гвардеец кивнул в сторону хлещущего кровью терранского бизнесмена.

     

     — Просто смотри мне в глаза и держи меч прямо, — отвечал Палач.

     

     * * * * *

     

     — Теперь вы понимаете? — спросил абориген, когда все быо кончено. — Это даже не убийство, потому что убивают людей. Так поступают разве что с животными. Это просто бойня, разделочный цех. Вот почему — среди прочих причин — я примкнул к организации полковника Баслима. Потому что был одним из них, — он кивнул в сторону арены, — и только чудом там не остался. А от этих, — кивок в сторону трибун, — никогда не видел ничего хорошего. Вот за что мы сражаемся. Чтобы раз и навсегда прекратить все это. Надеюсь, ваша хваленая Имперская-и-Федеральная Космическая Авиация сможет положить бомбу точно в центр арены?

     

     «Вольный торговец» ничего не ответил.

     

     — Обязательно возвращайтесь в цирк сегодня вечером, — продолжал абориген. — Билеты на вечернее представление будет достать непросто, но для вас я всенепременно расстараюсь, у меня с прежних времен остались кое-какие связи в цирковой кассе.

     

     — Вы шутите? — с трудом произнес инопланетный гость.

     

     — Отнюдь, — возразил саргониец. — Я ведь не приглашаю вас развлекаться. Это нужно для нашего общего дела. Вы должны увидеть это собственными глазами. И обязательно прихватите с собой одну из этих ваших микроскопических шпионских камер. Ваши начальники очень захотят увидеть видеозапись вечернего спектакля. Обязательно приходите, друг мой, вы не пожалеете…

     

     * * * * *

     

     Как только Палач удалился с Арены через Ворота Победы, из Ворот Смерти вышли два цирковых раба и принялись торопливо наводить порядок перед следующим боем — засыпать кровавые лужи свежим песком, а также грузить на тележку мертвые тела, отрубленные головы, руки, ноги и все остальное.

     

     — Смотри-ка, а этот еще живой, — один из рабов осторожно дотронулся лопатой до мальчишки, про которого Палач совершенно забыл и не стал добивать. Тот слабо застонал и едва заметно пошевелился. — Что будем с ним делать?

     

     — Грузи на телегу, — пожал плечами более опытный старший товарищ. — Вернем его в клетку. Если не сдохнет до завтра — один из мастеров снова выпустит его на арену. Лучше он, чем мы.

     

     — И то верно, — охотно согласился первый.

     

     Так они и поступили.

     Как только «Джеронимо» покинул гостеприимную Санктуарию и вошел в пространство Черенкова, капитан Карменсита Ибанес вскрыла очередной секретный пакет. Дважды перечитала и тут же уничтожила содержимое, после чего пригласила в корабельный конференц-зал всех старших офицеров звездолета:

     

     — Дамы и господа, вот наши приказы. — За спиной капитана загорелся экран. — Это Агриппина, вторая планета в системе ХН-459001. Пригодная для дыхания кислородная атмосфера, сила тяжести чуть выше нормы. Тем не менее, до недавних пор никто не пытался ее колонизировать. Обратите внимание. — Изображение планеты растянулось на весь экран — мутный, грязный оранжевый шар. — Планета расположена слишком близко к своему солнцу. Средняя температура на экваторе — 110-120 градусов Цельсия, на полюсах — 50-60. В коре высокое содержание тяжелых металлов, радиоактивный фон заметно выше безопасной границы. Горячая штучка. Поэтому тридцать лет назад наши парни водрузили на северном полюсе флаг Федерации и убрались прочь. Вот только пока мы воевали с жуками, на Агриппину заявились саргонийцы и основали шахтерскую колонию. Они могли себе это позволить. Урановую и другую подобную руду добывают рабы, которые мрут как мухи — да простится мне подобное сравнение. И поскольку саргонийцы экономят на средствах безопасности, они не успевают подсчитывать прибыль. Федерация закрывала на это глаза, пока мы были заняты на арахнидском фронте, но теперь пришло время навести порядок в наших владениях. Согласно данным разведки, Агриппину охраняет всего один саргонийский крейсер, а на самой планете совсем небольшой гарнизон. Если эта информация подтвердится, вот что мы сделаем: первым делом, предложим саргонийцам убраться с федеральной планеты подобру-поздорову. Если они откажутся подчиниться — я собираюсь атаковать крейсер и уничтожить его, либо нейтрализовать. Майор ван дер Биль, — Кармен повернулась к командиру авиакрыла, — как только с крейсером будет покончено, ваши самолеты нырнут в атмосферу и подавят ПВО саргонийцев. После этого мобильные пехотинцы под командованием полковника Рико спустятся вниз и захватят колонию. Старшина ван Тромп, ваши Амазонки остаются в резерве и поддержат МП только в случае крайней необходимости. Мы прибудем в систему Агриппины через шесть стандартных суток, плюс-минус несколько часов — и это все время, что у вас есть на подготовку к операции. Дополнительный пакет данных по Агриппине — планетография, атмосферные течения, климатические зоны, животный мир и т.д, и т.п. — получите в ближайшие часы, но стандартные подготовительные работы можете начинать прямо сейчас. Это все, леди и джентльмены. Во имя вечной славы пехоты!

     

     — Во имя вечной славы пехоты!

     

     Распрощавшись с Кармен, Джонни Рико первым делом спустился в ангар. Лейтенант Катрина ван дер Мейден снова копалась в недрах своего «Тандерболта», но теперь она была не одна.

     

     — Как новенькая, справляется? — поинтересовался полковник.

     

     — Мастерица на все руки! — хихикнула Катрина и размазала по лицу добрую порцию оружейного масла. Это постепенно становилось дурной привычкой, но мисс ван дер Мейден пока даже не пыталась от нее избавиться. — Спасибо, что одолжили ее, сэр. Она мне очень помогла и позволила здорово сэкономить время. Замечательная девочка, если бы только не имя… «Фаша»? В самом деле? Это ж как надо не любить ребенка, чтобы так его назвать?!

     

     — Я все слышала, — пробурчала третий лейтенант Фаша Дварол и показалась на свет божий из двигательного отсека. Выглядела она не самым лучшим образом. — Это масло вообще отмывается?!

     

     — Не беспокойся, — утешила ее Катрина, — когда закончим здесь, я лично отведу тебя в душ и натру спинку. А хвост у тебя есть?

     

     Третий лейтенант Дварол тяжело вздохнула.

     

     — Лейтенант ван дер Мейден, — не менее тяжело вздохнул полковник Рико, — позвольте вам напомнить, что подобные вопросы, относящиеся к расе, вероисповеданию, месту рождения, гражданскому или правовому статусу солдата Федерации, предшествовавшему вступлению его в должность на борту корабля, находящегося в состоянии боевой готовности…

     

     — Виновата, сэр, — покраснела Катрина. — Но я же не со зла! Я больше не буду. Сэр. Вот и Фаша совсем не обиделась. Правда, Фаша?

     

     «Дети, — подумал полковник Рико. — Им бы в куклы играть. Но ничего не поделаешь — война. Уже вторая подряд. Как писал тот парень, что мы проходили в школе — как же его звали, дай бог памяти, Эрнест что ли? Осталось всего сорок восемь».

     

     * * * * *

     

     — Доклад! — скомандовала Кармен Ибанес, вступая на капитанский мостик и падая в командирское кресло.

     

     — Вышли в обычное пространство в расчетных координатах, мэм, — сообщил дежурный офицер, — отклонение не превышает норму. Агриппина прямо по курсу, дистанция около 2.9 миллиона кликов — и сокращается. — На передних обзорных экранах красовался тот самый грязный оранжевый шар, и капитан удовлетворенно кивнула. — Сканеры показывают один недружественный корабль, висит на стационарной орбите над северным полюсом. Тяжелый крейсер класса «Гетайр». Это саргониец, мэм.

     

     — Корабль терранской постройки, — проворчал коммандер Мориновский, старший помощник «Джеронимо». — Продали им на свою голову…

     

     — Тем лучше для нас, — парировала Карменсита, — мы знаем все сильные и слабые стороны этого корабля. Вряд ли саргонийцы его его радикально перестроили или модернизировали. Меня другое смущает — колонию охраняет целый тяжелый крейсер. Перебор.

     

     — У «Гетайров» очень просторные трюмы. Возможно, он собирается забрать товар, — предположил старпом. — Или наоборот, доставил новую партию товара… — Он не стал уточнять, о каком товаре идет речь, но Кармен и так его поняла.

     

     — Он нас вызывает, мэм, — доложил офицер связи.

     

     — Открывайте канал, — кивнула Карменсита.

     

     — Неизвестный корабль в системе Апишаль, назовите себя, — раздался из динамиков голос с ярко выраженным саргонезским акцентом.

     

     — Апишаль? Ну, разумеется, — пробурчал вечно недовольный Мориновский, — они уже успели переименовать планету.

     

     — Ничего страшного, — утешила его Кармен, — скоро переименуем обратно… Говорит капитан Ибанес, военный корабль Федерации «Джеронимо». С кем имею честь?

     

     — Капитан Ульмаш, командир саргонского военного корабля «Меченосец», — ответ пришел не сразу, задержка во времени составляла около девяти секунд. — Могу я узнать, капитан Ибанес, что привело вас в нашу скромную систему?

     

     — Проблема в том, капитан Ульмаш, — отвечала Карменсита, — что это наша планета и наша система. Федеральная колония Агриппина в системе ХН-459001, вот уже целых тридцать лет подряд. Сам факт вашего присутствия здесь нарушает два с лишним десятка галактических законов и межпланетных договоров. Если на планете находятся ваши люди, они нарушают еще с десяток законов — как федеральных, так и Империи Девяти Миров. Поэтому мы здесь.

     

     — Ничего не понимаю, леди Ибанес, — саргониец был подчеркнуто вежлив. — Эта система и все планеты в ней принадлежат Саргону. Мы находимся в ней как его верные слуги, по праву первооткрывателей. Если вы считаете, что права Федерации были как-то задеты или нарушены, ваши дипломаты всегда могут обратиться в межпланетный арбитраж или галактический трибунал. Для того они и существуют. А до тех пор — осмелюсь предложить вам покинуть эту систему. И чем скорее, тем лучше.

     

     — Боюсь, вы неправильно понимаете положение вещей, господин Ульмаш, — вздохнула Кармен. — Это ваш корабль должен покинуть систему — и немедленно. После чего вы сможете обратиться в галактический трибунал. Не сомневайтесь, представители Федерации охотно выслушают любые ваши претензии. Но только потом.

     

     — Капитан Ибанес, — в свою очередь вздохнул саргониец, — мне решительно не нравится ваш тон. У меня складывается впечатление — полагаю, ошибочное, — что вы мне угро…

     

     — Капитан, он открыл огонь!!! — завопил дежурный офицер. — Саргонийцы стреляют!

     

     — Боевая тревога! — немедленно скомандовала Кармен и оборвала связь. Слова больше ничего не значили. В динамиках негромко, но противно завыла сирена. — Эти саргонийцы — подлая раса, предательство у них в крови… Старпом, доклад!!!

     

     — Две атомные торпеды «Антарес-Комбайн» Марк-25, сорок килотонн каждая, — принялся докладывать Мориновский, — первая идет прямым курсом в нашу сторону, максимальное ускорение; вторая по длинной параболе.

     

     — Маневр уклонения — сбросить тепловые ловушки — открыть ответный огонь! — принялась раздавать приказы капитан.

     

     — Саргонский корабль сошел с орбиты и движется навстечу нам, — поступил новый доклад.

     

     — Хочет подобраться поближе и ударить парализующим лучом, — предположил старпом.

     

     — Это его лучший шанс, — согласилась Карменсита.

     

     — Три торпеды за бортом! — доложил артиллерийский офицер. — Две минуты до поражения!

     

     — Вражеские торпеды прямо по курсу и слева по борту! — поведал другой офицер. — 50 и 70 секунд до удара соответственно! Тепловые ловушки сброшены!

     

     Кармен прикусила губу и вспомнила сразу несколько подходящих ко случаю молитв.

     

     — 40-60… 30-50… 20-40… 10-30… — едва прозвучали последние цифры, как космическое пространство за бортом осветила яркая вспышка. — Первая торпеда угодила в ловушку и уничтожена!!! Вторая продолжает сближение! 25 секунд до удара! 20… 15… 10… Поражение!!!

     

     Капитан Ибанес перевела дыхание.

     

     — Теперь наша очередь, — прохрипела она — в горле заметно пересохло. — «Меченосец» не станет стрелять, пока не разберется с нашими торпедами…

     

     — Саргонийцы выпустили ловушки! — поступил новый доклад. — Наши торпеды идут параллельным курсом, тридцать секунд до удара! 25… 20… 15…

     

     — Сюрприз, ублюдок, мать твою, — осклабилась Карменсита.

     

     Две из трех торпед, выпущенных бортовыми батареями «Джеронимо», добросовестно излучали атомную радиацию, но на самом деле их боеголовки не имели ничего общего с табельными Марк-28. В каждую из этих двух торпед был встроен генератор парализующего луча, которые сработали за две-три секунды до встречи с ловушками саргонийцев — целая вечность. Что же касается торпеды номер три, то она представляла из себя летящую по прямой кинетическую болванку, которая никак не могла реагировать на тепловые ловушки, электронные помехи и другие высокие технологии современной космической войны. Оборонительные автопушки саргонского крейсера ее всего лишь оцарапали. Когда болванка ударила в нос «Меченосца», весь его экипаж пребывал в бессознательном состоянии и даже не понял, что его убило.

     

     Капитан Ибанес перевела дыхание — как и все офицеры на мостике.

     

     — Добейте его, — велела Кармен. — После этого вызывайте планету и предложите им капитулировать.

     

     Ответ пришел не сразу:

     

     — Они отказались сдаться, мэм.

     

     — Подойдите поближе и выпускайте «Тандерболты», — прозвучал новый приказ капитана.

     

     * * * * *

     

     — Кто-нибудь что-нибудь видит в этом желтом тумане?! — услышала в наушниках Катрина ван дер Мейден. Сама она сидела в пилотском кресле ни жива, ни мертва и с легкой печалью вспоминала о временах, когда ей приходилось бомбить арахнидов. Жуки вне всякого сомнения являлись разумными существами — они предпочитали селиться на планетах с милой прозрачной атмосферой.

     

     — Отставить панику, — теперь в наушники ворвался голос майора ван дер Биля. — Продолжаем спуск. Через 1000 метров должно стать легче.

     

     И действительно, 1000 метров спустя, плюс-минус, видимость заметно улучшилась, и Катрина воспрянула духом. Теперь это уже был не густой беспросветный оранжевый туман, а так, легкая пыльная дымка. Тем не менее, пилот ван дер Мейден с тревогой прислушивалась к надрывному гудению самолетных моторов. Страшно представить, сколько всякой дряни набилось внутрь… Ушастой салаге придется поработать в поте лица! Кстати, хвоста у нее нет, вспомнила Катрина и мысленно покраснела.

     

     — Внимание! — снова голос майора. — Противник прямо по курсу! Саргонские перехватчики! «Гладиаторы»! Рассыпаться и атаковать!!!

     

     «Гладиаторы» — Катрина принялась лихорадочно вспоминать все, что ей известно про эти саргонские машины. Несколько старомодные и неуклюжие аппараты, но весьма надежные. Что очень важно — на каждом стоит спаренный атомный движок с замкнутым циклом охлаждения. Как раз для такой планеты, как Агриппина. И три шестиствольных автомата…

     

     Она резко бросила «Тандерболт» вправо — как раз вовремя, чтобы увернуться от густого потока багровых трассеров. Слева по борту пронеслась машина с характерным горбатым силуэтом «Гладиатора». Перед глазами мелькнул ядовитый полосатый камуфляж. Катрина перевела дыхание, вспомнила все, чему ее учили, и потянула ручку на себя. Затем влево. Потом снова легла на правое крыло. Ага, вот и саргониец, прямо по курсу, стремительно поднимается… ТРРРРРРРРРРРРРРРРРРР! — лейтенант ван дер Мейден сама толком не заметила, как утопила гашетку. И ведь едва не промахнулась — но «едва», как и «почти», не считается, особенно если играет в твою пользу. «Гладиатор» врезался в ее снаряды самым кончиком своего правого крыла — но ему хватило. Вражеский самолет принялось болтать из стороны в сторону, и саргонский пилот, как видно, решил не испытывать судьбу — черно-стеклянная кабина «Гладиатора» внезапно разлетелась вдребезги, как будто что-то взорвало ее изнутри — собственно, так оно и было. Катапультировался.

     

     — Первый, — немного растерянно констатировала Катрина.

     

     К тому времени, когда она попала на арахнидский фронт, атмосферная авиация жуков была практически уничтожена, и на долю лейтенанта ван дер Мейден достались разве что бомбардировки и атаки наземных целей вообще. И расстрелы собственных несработавших боеголовок, конечно.

     

     Впрочем, не время праздновать или переваривать победу, пусть даже самую первую. Катрина подняла самолет на пару сотню метров — недостаточно высоко, чтобы вернуться в густые желтые облака, но достаточно высоко, чтобы оказаться над схваткой и оценить обстановку. К ее удивлению, к тому времени все было кончено. Имперская-и-Федеральная Космическая Авиация потеряла одну машину, саргонийцы потеряли все до одной. Кажется, в прежние времена подобная тактика/стратегия называлась «банзай-атака» и была очень популярна среди воинов Пан-Азии или Золотой Гегемонии, давно забытых и похороненных врагов Федерации. Если саргонийцы собираются воевать так и дальше…

     

     — Не расслабляемся! — объявил майор ван дер Биль. — Всем собраться и восстановить строй. Приготовиться к бомбометанию!!!

     

     Верно, мысленно согласилась лейтенант ван дер Мейден — не время расслабляться. Впереди еще несколько зенитных батарей, как ракетных, так и пушечных — если только разведка не ошиблась, и саргонийцы не приготовили несколько грязных сюрпризов…

     

     — Гриб-гриб-гриб!!! — внезапно заорал один из товарищей-пилотов, а двое или трое подхватили. и действительно, где-то впереди, прямо по курсу, расцвела яркая вспышка ядерного взрыва, сопровождаемая пресловутым грибом.

     

     Как будто в воду глядела — без грязных сюрпризов не обошлось. Права была капитан, тысячу раз права — эти саргонийцы очень подлая раса, предательство у них в крови.

     

     * * * * *

     

     К тому времени, как капитанский челнок опустился на планету, все было кончено — теперь уже совсем кончено. Последние очаги сопротивления подавлены и все такое прочее.

     

     Пилот посадил кораблик прямо на крышу колоссального пирамидального замка, сложенного из черного камня в самом центре уютной горной долины, в каком-то десятке километров к югу от северного полюса. Карменсита натянула шлем и выбралась наружу. Снаружи ее встретило некое подобие почетного караула Мобильной Пехоты. В наушниках что-то скрипело и хрипело. «Радиация», — подумала капитан Ибанес. Один из солдат знаками велел ей следовать за собой. Карменсита подчинилась и прошла через несколько последовательных воздушных шлюзов и дезинфекционных душей. В очередной комнате ей позволил снять шлем.

     

     — Они говорят, что эта крепость сделана целиком из одного куска магнита, — пояснил давешний солдат. — Именно поэтому она находится на северном полюсе планеты и притягивает стрелки компасов. Даже не спрашивайте, капитан, я в этом ничего не понимаю. Якобы из-за этого все приборы и связь барахлят. Еще здесь свинца полным-полно — так саргонский гарнизон защищался от радиации.

     

     Кармен даже не стала комментировать весь этот бред, только молча кивнула.

     

     Они спустились по металлической дребезжащей спиральной лестнице на пять или шесть этажей ниже, где обнаружился просторный и ярко освещенный зал — или даже пещера, если судить по грубо обработанным стенам из черного камня. Вдоль стен, под прицелом бойцов из Мобильной Пехоты выстроились на коленях люди в черной саргонской униформе — офицеры отдельно, куда более многочисленные солдаты — отдельно. Полковник Рико тоже был здесь.

     

     — Что происходит? — поинтересовалась Карменсита, когда Джонни подошел к ней поближе.

     

     Рико ответил не сразу.

     

     — Когда они поняли, что дело проиграно, — наконец-то заговорил старый одноклассник, — губернатор Агриппины, — Джонни указал на одного из пленников, — приказал взорвать атомный заряд, заложенный в центральной шахте рудника. Там еще несколько зарядов было, уже обычных, в параллельных стволах, боковых штольнях, рабских бараках в соседней долине… Все уничтожено. Вряд ли кто-то выжил.

     

     Капитан Ибанес некоторое время переваривала эти новости, потом тихо сказала:

     

     — Карл оказался прав. Предчувствия не обманули его. Плохое начало…

     

     — Но ведь не мы убили этих несчастных рабов, — также тихо сказал Джонни. — Ты ведь понимаешь, что здесь нет нашей вины.

     

     — Не все в это поверят, — пробормотала Кармен и повернулась к коленопреклоненным саргонским офицерам:

     

     — Это правда? Вы отдали такой приказ — а другие его исполнили?

     

     — Я не обязан ничего вам объяснять, — побагровел тот, которого назвали губернатором. — Вы гнусные агрессоры и захватчики, вы еще поплатитесь за это преступное вторжение! Гнев Саргона будет страшен — и никто не укроется от священной ярости его!!!

     

     — Во дает, — пробормотал один из мобильных пехотинцев у капитана за спиной. — Священный гнев ярости матери его…

     

     — Разговорчики! — тут же зашипел на него старший по званию сержант.

     

     — И все-таки? — на удивление мягким голосом, от которого у Рико едва не застыла кровь в жилах, уточнила Карменсита.

     

     — Вам-то какое дело? — набычился губернатор — бородатый здоровяк в самом расцвете сил, типичный саргонский аристократ. — Вся эта планета, ее недра, рабы, даже надзиратели — все это собственность Саргона. Вы не имеете права прикасаться к тому, что принадлежит нашему Богу-Императору!

     

     — Даже надзиратели? — эхом повторил тот же солдат — нарушитель спокойствия. — Просто чудесно, этот мудак даже собственных солдат грохнул…

     

     На этот раз его никто не одернул.

     

     — Это были не наши солдаты, а наемники-мутанты из варварских племен! — рявкнул саргониец благородных кровей. — Не ваше дело, терранские псы!

     

     — Спасибо, мне все ясно, — кивнула капитан Ибанес и возвысила голос, обращаясь к саргонским начальникам:

     

     — Я нахожу вас всех виновными в военных преступлениях и преступлениях против человечности и, как старший по званию офицер Федерации на этой планете, властью, данной мне Военным Советом Терры, приговариваю вас к смерти. Этот приговор окончательный, не подлежит обжалованию и будет приведен в исполнение немедленно. У вас есть что сказать, прежде чем состоится исполнение приговора?

     

     Один из пленников вскочил на ноги, распахнул рот для крика — и тут же рухнул на пол, сраженный метким ударом приклада. Другие подавленно молчали.

     

     — Вы не имеете права! — вскинул голову губернатор. — Вы можете нас убить, но мы не признаем вашего суда! Вы не имеете права судить нас за то, что мы исполняли приказы нашего Бога-Императора!

     

     — Я не признаю ваших ложных богов, — сухо отрезала Карменсита и повернулась на каблуках. — Полковник Рико, поручаю это вам. Повесить их всех — и как можно повыше.

     

     — Будет сделано, капитан, — пробормотал Джонни и, в свою очередь, обернулся к своим офицерам. Никто из них не отвел взгляда, пусть даже на лицах ясно читалось нежелание исполнять приказ, который сейчас прозвучит. Ну что же, полковник Рико не стал бы полковником, если бы время от времени не принимал сложные и непростые решения:

     

     — Лейтенант Дварол, займитесь этим. Сержант, помогите мисс Дварол.

     

     — Есть — есть! — одновременно откликнулись Фаша и старший сержант отряда МП. При этом третий лейтенант Дварол выглядела скорее удивленной, чем огорченной, испуганной или подавленной. «В конце концов, она должна ненавидеть саргонийцев гораздо сильнее, чем любой из нас», — подумал Джонни Рико, но не до конца удовлетворенный таким ответом, твердо пообещал себе как следует во всем разобраться. Но как-нибудь потом.

     

     — А что делать с этими, мэм? — на всякий случай уточнил один из офицеров и кивнул в сторону рядовых саргонских солдат. Один из них тут же бросился под ноги Карменсите и оказался более прытким, чем давешний офицер — его перехватили и вернули на место не сразу. При этом саргониец громко вопил на ломаном общем языке — «не убивать, пажалиста, не убивать, добрый госпожа, не убивать!!!»

     

     — Кто-то должен разбирать завалы, — равнодушно сказала капитан Ибанес. — Вот пусть они этим и займутся под присмотром оккупационного гарнизона. Если кто откажется работать — расстрелять на месте. Что-нибудь еще? Нет? Я возвращаюсь на корабль, — добавила она, обращаясь к Джонни. — Как только закончите здесь, присоединяйтесь к нам.

     

     Саргонских офицеров уже тащили к импровизированной виселице.

     

     — Грязная федеральная шлюха! — завопил один из них. — Это еще не конец! Наши братья отомстят! Когда они покончат с вашим хваленым флотом, тебя продадут за один стеллар в самый грязный из борделей Джаббалпура!!!

     

     Карменсита даже бровью не повела.

     

     — Заткнись, дерьмо, — один из мобильных пехотинцев ткнул саргонийца в лицо кулаком, закованным в стальную перчатку бронескафандра. Кровь и выбитые зубы так и брызнули во все стороны. — Следи за своим языком, когда разговариваешь с нашим капитаном.

     

     Саргониец только промычал в ответ что-то неразборчивое и выплюнул кончик своего языка на окровавленный пол.

     

     — Во, правильно, — одобрительно кивнул солдат, — он тебе все равно уже не понадобится.

     

     Федеральный Военный Кодекс строго-настрого запрещал избиение пленных, но никто из командиров, сержантов или офицеров даже не подумал сделать солдату замечание. На саргонийских аристократов Кодекс уже не распространялся — они больше не считались военнопленными, а всего лишь приговоренными к смерти бандитами.

     

     — Дежурного шифровальщика ко мне, — потребовала Карменсита, как только снова оказалась на борту родного корабля.

     

     На мостике появилась капрал ван дер Хаут, на сей раз облаченная в боевой скафандр, а не в пушистое полотенце. Впрочем, злые и завистливые языки шептали, что Рика обожает одевать скафандр на голое тело.

     

     — Капрал, запишите сообщение: «Первый этап операции «Казус Белли» прошел согласно плану. Потери минимальны, вражеское сопротивление подавлено, система в наших руках. Перехожу ко второму этапу…»

     «…Эти мужчины и женщины подчинили себе пространство и время, они владели оружием богов, но при этом они оставались людьми — со всеми недостатками, присущими человеческому роду».

     

      Пол Андерсон, «Деленда ест».

     

     * * * * *

     

     В системе Джаббала уютно расположились девять больших планет — почти как в старой Солнечной системе. Потому-то государство, созданное Саргоном Первым несколько веков тому назад, получило название Империя Девяти Миров. Конечно, с тех пор много воды утекло, и Саргону Двенадцатому, что царствовал сегодня, принадлежали десятки больших и малых планет в других звездных системах — но оригинальное имя Империи, освященное многочисленными победами и триумфами, никто даже не пытался изменить.

     

     Джаббал, как и Земля, являлся третьей по счету планетой от своего желтого солнца; а девятая планета, носившая имя Траванкор, была удалена от центрального светила на примерно такое же расстояние, как и Плутон, но с Плутоном не имела почти ничего общего. Это был холодный суб-нептун, газовый карлик, одна из жемчужин Империи — источник топлива для факельных звездолетов и закрытая военная зона, удаленная от центральных теплых планет и основных торговых путей. Поэтому никто из заинтересованных лиц и посторонних глаз не обратил и не мог обратить внимание на чертову дюжину боевых кораблей с гербом Саргона, в один прекрасный день пристыковавшихся к заправочной станции на орбите Траванкора. С каждого звездолета сошли по два-три человека — мужчины и женщины в черной имперской униформе. Некоторое время спустя они собрались у входа в пустой ангар у дальнего торца цилиндрической станции. Станция медленно вращалась вокруг собственной оси, и потому на борту царила искусственная гравитация чуть меньше одного «же»; за иллюминатором из мутного бронестекла горел голубой диск Траванкора. Добрая половина прибывших осталась стоять на часах у ворот ангара; только немногие прошли внутрь и кое-как расселись на пустых ящиках из-под запчастей и боеприпасов. Добросовестный наблюдатель мог бы обратить внимание, что гости ангара привыкли к совсем иному уровню комфорта, а военная форма на некоторых из них висит мешком. Но здесь некому было совершать подобные открытия — участники встречи и так знали, кто из них кем является на самом деле.

     

     — Что мы здесь делаем? — первым заговорил нервный молодой человек, то и дело оглядывавшийся по сторонам и как будто ежесекундно ожидавший удара в спину. Если принять во внимание тех, кто собрался в ангаре, его паранойя была не так уж и беспочвенна.

     

     — Саргон приказал — мы повинуемся, — пожала плечами сидевшая напротив молодая женщина, его ровесница. Она была даже немного похожа на настоящего солдата: коротко подстриженная, идеально пригнанный мундир, все значки, эмблемы и нашивки в нужных местах, ботинки сверкают словно зеркало — и в них отражаются лучи Траванкора.

     

     — Он почтит нас своим присутствием? — пожилой господин, произнесший эти слова, был одним из немногих, кто лично знал текущего Саргона еще неразумным младенцем, и потому мог позволить себе такой вопрос.

     

     — Кто знает! — снова отозвалась женщина в идеальном мундире.

     

     — Дамы и господа, извините за опоздание, — в ангаре появился еще один гость, выглядевший как настоящий солдат, да еще с генеральскими погонами.

     

     — Все в порядке, генерал Бардисан, мы еще даже не начинали, — успокоил его пожилой господин и тут же грозно нахмурился. — А ты еще кто такой?!

     

     Его последние слова были обращены к маленькому невзрачному человечку, проскользнувшему в ангар вслед за генералом. Этот парень как будто всем своим видом говорил, даже кричал — «мне здесь не место!» Почти обнаженный, если не считать грязной набедренной повязки; грубый железный ошейник; изможденное тело, исполосованное бичами; лицо и бритая голова, сплошь покрытые шрамами и язвами… самые ничтожные из попрошаек Джаббалпура постеснялись бы водить с таким компанию. Но человечек смело посмотрел в глаза вопрошавшего и негромко, но твердо произнес:

     

     — Я — уста, глаза и уши Саргона, — и добавил несколько слов на древнем мандаринском диалекте.

     

     Гости ангара понимающе кивнули. Этот последний участник встречи оказался телепатом, способным поддерживать мгновенную связь на любых расстояниях со скоростью мысли. Сейчас он здесь — а где-то там, на другом конце «провода», находится Саргон собственной персоной. Богу-Императору необязательно рисковать и даже ради очень важной встречи покидать свою уютный дворец на Джаббале — для того и существуют подобные рабы.

     

     — Приступим, дамы и господа, — объявил телепат. — Кто желает высказаться первым?

     

     Мужчины и женщины, что собрались на борту заправочной станции, были первыми людьми Саргонской Империи — министры, полководцы, губернаторы миров. Один за другим они произносили сухие и даже немного скучные слова традиционных докладов — флоты на позициях, войска мобилизованы, планеты готовы к обороне, урожаи собраны, военные заводы работают с полной нагрузкой, ну и так далее. Сторонний наблюдатель мог бы сказать, что дела Империи идут весьма неплохо, и только немногие из гостей понимали, насколько все сложно, туманно и неоднозначно.

     

     — Слово за вами, генерал, — в какой-то момент раб-телепат повернулся к офицеру, что едва не опоздал на встречу.

     

     «Интересно, откуда ты взялся?» — почти равнодушно подумал генерал Бардисан, начальник имперской военной разведки. Все знают, что самые лучшие и надежные телепаты-связисты должны быть кровными родственниками «абонента» — братья-близнецы, сестры, дети, племянники, на худой конец — внучатые племянники. Разве может этот уродливый раб быть родичем самого Бога-Императора?! Кстати, очень может быть. Один из многочисленных отпрысков династии, зачатый в гареме — а в один прекрасный день оскопленный и лишенный собственной воли, превращенный в ничтожного раба, в котором никто не увидит опасного конкурента и достойного претендента на Трон Девяти Миров…

     

     — Все решено, мой господин, — заговорил Бардисан. — Все мои источники и агенты в один голос утверждают — война начнется со дня на день. Быть может, пока мы тут говорим, федералы уже нарушили священные границы Империи.

     

     — Вы уверены, Бардисан? — сухо уточнил «связист». — Вот так, внезапно, даже без формального объявления войны? Это немного не в их духе. Федерация порой бывает очень щепетильна, когда речь идет о межзвездных законах и обычаях. Вряд ли терранская хунта захочет выставить себя агрессором перед лицом всей Галактики.

     

     — Вы правы, мой господин, — склонил голову генерал, — поэтому они сделают все, чтобы убедить Галактику, будто агрессоры — мы, а любые действия Земли являются актом законной самообороны. К сожалению, детали и подробности мне до сих пор неизвестны, но федералы готовят откровенную провокацию. Даже целую серию провокаций. Их планы зашли настолько далеко, что они собираются нарушить собственные «священные» законы, которым так фанатично поклоняются. — Бардисан позволил себе небольшую паузу.

     

     — Продолжайте, генерал, — велел Рот, Глаз и Ухо Саргона.

     

     — Земляне рассматривают грядущую войну как священную миссию, великий крестовый поход против рабства, многажды проклятого и запрещенного во всех мирах Федерации, — снова заговорил начальник разведки. — Мало кто обратил внимание, но одна из причин, по которой земляне ввязались в конфликт с арахнидами, была борьба с рабовладением скиннов — и пусть скинны перешли на сторону Федерации, им пришлось отказаться от своих рабов и отпустить их на волю. Именно поэтому некоторые из лидеров Земли — в том числе хорошо известный нам сенатор Радбек, а также винг-маршал Смит и их сообщники из Корпуса «Х» — готовы нарушить законы Федерации и развязать агрессию против нашей Империи, без малейших уважительных причин — я имею ввиду причины, которые сочтет достойными или уважительными Верховный Совет и правительства членов Федерации.

     

     — Если они собираются преступить закон, разве наши друзья на Земле не смогут остановить их? — поинтересовался телепат.

     

     — Они могли бы попытаться, но у нас пока нет твердых доказательств, — развел руками Бардисан. — Поверьте, мои люди делают все возможное…

     

     — Вы не должны оправдываться, генерал, — успокоил его Рот Саргона. — Мы знаем, как вы преданы нашему общему делу. — Что и говорить, Бог-Император был суровым, но справедливым господином. — Но предположим, что война неизбежна, и мы не сможем ее остановить. Что вы можете добавить к уже прозвучавшим словам и планам наших верных слуг?

     

     «Вот оно», — подумал Бардисан. — «Мой звездный час — или последний».

     

     — Разумеется, я много думал об этом, — заговорил генерал — и говорил очень долго, а завершил свою речь такими словами: — …или мы проиграем войну.

     

     По рядам участников встречи прокатился возмущенный ропот, а некоторые даже вскочили на ноги.

     

     — Это неслыханно! — не выдержал давешний пожилой губернатор.- Вы с ума сошли, генерал! Предлагать подобное Саргону?! Как вы посмели!

     

     — Пусть наше положение далеко от идеального, — вторил ему нервный молодой человек, — но от ваших слов несет каким-то запредельным пораженчеством! Вы всерьез утверждаете, что их жалкая держава-матрешка способна в кратчайшие сроки раздавить нашу единую и монолитную Империю?! Да в своем ли вы уме?!

     

     — Не забывайте про наших союзников, — напомнила молодая женщина в красивом мундире. — Нам не придется сражаться с Федерацией один на один, нас поддержит великое множество союзных миров…

     

     — У нас нет союзников, миледи, — перебил ее Бардисан. — Нет и никогда не было. Только запуганные вассалы и торговые партнеры. Да, вассалам придется сражаться за нас, но не ждите от них горячей преданности — они дезертируют при первом же удобном случае, как это сделали скинны. Что же касается торговых партнеров — на то они и торговые. Они охотно будут снабжать нас оружием и боеприпасами — по самым грабительским ценам, какие только смогут придумать, но не пожертвуют даже одним солдатом, чтобы спасти нас от поражения.

     

     — Вы сейчас кого-то цитируете, верно? — прищурился пожилой губернатор.

     

     — Пусть даже так, милорд, — отмахнулся генерал, — разве вы станете отрицать справедливость этих слов?

     

     — Тем не менее, — возразила молодая женщина, — существует шанс — и немалый, что те или иные нейтральные державы рано или поздно вступят в войну на нашей стороне. В том же Рейхе правят прагматики и они не могут не понимать, что если падет Джаббал, то следом наступит очередь Нового Берлина. Кроме того, Синдон, Фатима, Супрема…

     

     — В ваших словах есть логика, миледи, — неохотно согласился Бардисан, — но я бы не строил наши военные планы в расчете на их участие.

     

     — Их мобильные пехотинцы не ровня нашим кунгам… — начал было нервный молодой человек, но ему не позволили договорить.

     

     — Довольно, — произнес Рот Саргона. — Что вы предлагаете, генерал?

     

     — Мне остается добавить немногое, — кивнул Бардисан. — В первую очередь…

     

     Когда он закончил говорить, на некоторое время воцарилось напряженное молчание.

     

     — Мы примем ваш план, генерал, — наконец-то проговорил Рот Саргона. — Если только в ближайшие дни — или прямо сейчас — не прозвучат лучшие предложения. Кто-нибудь, леди и джентльмены? Нет? Тогда решено. Все свободны. Возвращайтесь на свои посты — и будьте готовы ко всему… Что такое?

     

     В ангаре появился новый визитер — молодой офицер, который сразу поспешил к Бардисану:

     

     — Срочное сообщение для генерала, — добавил он на ходу.

     

     — Что там? — полюбопытствовал Рот, Глаз и Ухо Саргона, когда начальник военной разведки заглянул в разорванный секретный пакет.

     

     — Только два слова, — объявил генерал. — «Марс пробуждается».

     

     — И что это значит?! — в обычно спокойную речь телепата ворвались откровенно нетерпеливые нотки.

     

     — Марс — бог войны древних землян, — пояснил Бардисан. — Вторжение началось. Федеральный флот нарушил границу.

     

     — Вы слышали мои слова и получили свои приказы! — успел произнести Рот Саргона, прежде чем важные леди и господа снова вскочили на ноги и принялись возбужденно комментировать последние новости. — Возвращайтесь на свои станции и планеты!

     

     — И последнее, генерал, — добавил Рот Саргона, когда ангар почти опустел. — Убейте раба. Он больше не нужен.

     

     «Телепаты-связисты — дорогой товар, но Бог-Император может позволить себе подобные расходы. Пока может», — думал Бардисан, извлекая кинжал и направляясь к покорно ожидавшему его рабу. — «Благодарю за доверие, Саргон. Мне не помешает практика. Не каждый день представляется случай пролить королевскую кровь».

     

      …и если все пойдет согласно моим планам — настанет день, когда пущенная кровь будет твоей.

     Где-то над головой играла негромкая и ненавязчивая музыка, а за столиком в дальнем углу сидели двое.

     

     — В последнее время я не вылезаю из кафе и ресторанов, герр профессор, — признался один из них, не так давно развлекавший космического кадета Фашу Дварол на одном из проспектов Эспириту-Санту. Пейзаж за окном, впрочем, заметно отличался от Санктуарии, а белокурый молодой человек больше не щеголял в федеральной военной форме. И совершенно правильно делал, потому что федералов здесь откровенно не любили.

     

     Тот, кого назвали «профессором», вежливо улыбнулся в ответ. Он и в самом деле выглядел, как настоящий профессор — с ног до головы, украшенной ранней лысиной и очками в тонкой золотой оправе. Подобные очки в эпоху простой и безопасной коррекции зрения были символом статуса и знаком принадлежности к касте, — и все сидевшие за данным столом это прекрасно знали и понимали.

     

     — Это не самый обычный ресторан, — сказал Профессор и мимоходом ослабил узел галстука. — Знаете, чем он знаменит, мой юный друг?

     

     — Надеюсь, вы меня просветите, — прищурился собеседник.

     

     — Разве вы не заметили памятную бронзовую табличку при входе? Это же «The Last Resort»! «Последнее Утешение». Здесь началось восстание, которое переросло в войну за независимость Марса, — охотно пояснил Профессор.

     

     — Которое из них? — уточнил гость.

     

     — Прекрасный вопрос! — хохотнул человек в золотых очках. — Сколько их было, я и сам сбился со счета… И не только на Марсе, но и на Луне, Венере и других планетах. И всякий раз финал был один и тот же. С небес сыпалась Мобильная Пехота и возвращала мятежные миры и чад неразумных в лоно Матери-Земли. Впрочем, эта война немного отличалась от других. Кто-то скажет — очень сильно отличалась. Я говорю про восстание, которое возглавил Дуглас Куэйд.

     

     — А, «освободитель Марса», — понимающе кивнул голубоглазый блондин. — Он же Первый Шериф… Напомните, пожалуйста, чем там все закончилось?

     

     — Освобожденным марсианам по-прежнему надо было что-то кушать и как-то кормить своих детей, — вздохнул Профессор. — Поэтому они продолжили добывать турбиний и продавать его — уже по своим ценам. Всем, кто мог заплатить. Той же Федерации, например. Федералы, в свою очередь, продолжали заправлять турбинием реакторы своих кораблей и орбитальных боевых платформ, навели порядок на Земле, а потом снова вернулись на Марс. И так несколько раз подряд. Что нисколько не мешает отдельным горячим головам мечтать о временах, когда они попробуют снова… Но вы ведь не об этом хотели со мной поговорить, верно? Хотя, право, я не знаю, чем могу вам помочь. Как мне сказали, вас интересует лунная археология. Без ложной скромности, я кое-что в этом понимаю, но ни в коем случае не являюсь общепризнанным авторитетом. Вот если бы хотели узнать что-нибудь про Марс…

     

     — Не просто лунная археология, а один конкретный эпизод древней лунной истории, — поспешил уточнить молодой человек. — ВЛЛ.

     

     — Война Луны и Люцифера, — кивнул Профессор. — Опять же, не моя основная тема… Но я вас внимательно слушаю.

     

     — Марс лежал на полпути между Луной и Люцифером, — сказал гость. — Насколько мне известно, обе стороны использовали его в ходе конфликта. Опорные пункты, полигоны, перевалочные базы…

     

     — Совершенно верно, — подтвердил Профессор. — Люциферианцы зашли особенно далеко. Ведь это они построили установку для терраформинга — если быть совсем точным, люцифероформинга — которую запустил Дуглас Куэйд в ходе того самого восстания.

     

     — У меня есть основания полагать, что селениты от них не отставали, — продолжал молодой человек. — Потому что Молот Люцифера — не сомневаюсь, вам приходилось встречать это словосочетание — на самом деле находился на Марсе. Быть может, по сей день.

     

     Профессор ответил не сразу.

     

     — Интересная теория… — протянул он. — У вас и доказательства, небось, имеются?

     

     — Увы, — развел руками блондин, — пока только догадки и косвенные улики. Поэтому я и обратился к вам — в надежде, что вы поможете мне их подтвердить… или опровергнуть, раз или навсегда. Судите сами. Молот нуждался в источнике колоссальной энергии и был крайне опасен не только для врага, но и для своих создателей. Поэтому селениты построили его на Марсе — рядом с бесконечными запасами турбиния и как можно дальше от Луны. В текстах, на которые я наткнулся в архивах Галактического Рейха, есть несколько намеков на это. Особенно это касается отрывков, которые можно толковать двояко. Например, иероглиф «Темная сторона Луны» можно читать как «мир, от которого Луна скрывается во тьме»…

     

     — Немного натянуто, вы не находите? — заметил Профессор. — Речь могла идти про любой другой мир Солнечной Системы. Один из спутников Юпитера, например. Или Земля. Как вам такая идея? Вот смеху-то будет, если Молот находился на древней Земле… что, если это отдача от его выстрела убила динозавров? А?! Ха-ха-ха!

     

     — Поверьте, я бы не стал строить свою гипотезу на одном-единственном иероглифе. Есть и другие намеки, куда более весомые… — молодой человек осмотрелся по сторонам. До ближайшего занятого столика было довольно далеко, почти как во время разговора с остроухой эльфийкой, и все-таки, его что-то смущало.

     

     Профессор прекрасно понял его затруднения.

     

     — Не беспокойтесь, это приличное место, — сказал марсианин. — Видели бы вы его в год восстания! Бандитский притон, гнездо мутантов, проституток и мутантов-проституток. Жемчужина Венусвилля. Знаете, почему этот городок носит имя Венусвилль?

     

     — Эээ… — покраснел инопланетный гость.

     

     — А вот и не угадали! — рассмеялся Профессор. — Всего лишь дань уважения наши венерианским собратьям. На Венере есть город под названием Марсополис — побратим Венусвилля. Вы представляете, что начнется, если Молот Люцифера действительно обнаружится на Марсе? — добродушный хозяин резко сменил тему.

     

     — Позвольте мне повторить — именно поэтому наши общие друзья посоветовали мне обратиться к вам, — отвечал молодой человек. — В надежде, что вы сможете дать мне несколько добрых советов. Где его можно искать — и не только…

     

     — Народ недоволен, — помедлив, снова заговорил марсианин. — Марс сильно пострадал в ходе войны с арахнидами — и федеральная следственная комиссия до сих пор не ответила на все заданные вопросы. Три года назад на Марсе зрело очередное восстание — и вдруг на поверхности Красной Планеты появляются жуки! Очень удобно, не правда ли? Негуманоидные чужаки, которые не видели никакой разницы между нами и федералами — все люди были для них на одно лицо. По крайней мере, так мы тогда думали. Разумеется, Федерация не осталась глуха к нашим страданиям и очень скоро вернулась, с развернутыми знаменами, под грохот труб и орудий. Мобильная Пехота в 1001-й раз демонстрирует беспримерный героизм; Марс спасен и освобожден; молодые марсианские добровольцы толпами спешат поступить на Федеральную службу; и даже злопамятные старики, что помнят самого великого Дугласа Куэйда, начинают размышлять вслух — «а Федерация не так уж и плоха. Разница между федералами и арахнидами — это как разница между пиявками и мясниками. Первые всего лишь пьют нашу кровь, а вторым требуется фунт нашего мяса поближе к сердцу. Уж лучше пиявки!» Но тут начинается новая война, новые военные поборы, turbinium must flow… И все потому, что фанатикам из ЗОГа не сиделось на месте!

     

     — ЗОГ? — недоуменно переспросил инопланетный гость. — Вы имеете в виду Земное Объединенное Государство?

     

     — Нет, разумеется, — Профессор снисходительно посмотрел на него поверх очков. — Я имею в виду ZOG — Zionist occupation government. Сионистское Оккупационное Правительство. Нет, вы не ослышались. Как по-вашему, кто на самом деле управляет Землей? Кто отдает приказы от имени Терранской военной хунты? Уж точно не Верховный Совет Федерации.

     

     — Но я думал, что… — молодой человек откровенно растерялся.

     

     — Не только вы так думали, — утешил его марсианин. — Что вы знаете про отцов-основателей Федерации?

     

     — То же самое, что и все, — пожал плечами инопланетный гость. — Неудачная война Британо-Американо-Русского Союза против Золотой Гегемонии, договор в Нью-Дели, распад государств БАРСа, Абердинский Военный Совет…

     

     — Абердинский Военный Совет, как же, — усмехнулся Профессор. — Красивая сказочка, которая вошла во все учебники истории. Сами-то вы в это верите? Собралась кучка военных инвалидов в затрапезной шотландской деревушке — и навязала свою волю всему человечеству! Разумеется, все было совсем не так. Чтобы распространить идеи робертизма на всю планету потребовалась вся мощь и влияние могущественного государства — и мы точно знаем, как называлось это государство. Государство Израиль.

     

     Марсианин на некоторое время замолчал, его глаза при этом уставились в пустоту за спиной у собеседника и загадочным образом затуманились.

     

     — Прошу вас, не останавливайтесь, — тихо произнес молодой человек.

     

     — Пока армии свободных народов светлого Запада истекали кровью на войне с азиатской чумой, — снова заговорил Профессор, — Израиль был единственной страной так называемого цивилизованного мира, что ухитрилась остаться в стороне от общей борьбы. Самое время вспомнить, что перед войной Израиль подошел к идеалам робертизма гораздо ближе, чем любое другое государство на Земле. Нет, они пока не были готовы начертать на своих знаменах «Служба гарантирует гражданство!» — но повторю, были очень близки к этому. Государство, где абсолютное большинство граждан прошло через военную службу, где почти все высшие посты в правительстве занимают отставные военные — и при этом сохраняются свободные выборы, свобода собраний, свобода слова, свобода печати и права тех, кто отказывается носить оружие — Роберт мог бы гордиться такими учениками! Государство его мечты. И когда старый мир рухнул в пламени Четвертой Мировой Войны — Израиль подхватил упавшие знамена, тщательно растоптал их, закопал поглубже — и поднял над миром свое собственное. Так-то вот.

     

     — Эээ…

     

     — А что вас смущает, собственно? — фыркнул марсианин. — Как могло крошечное государство подчинить своей власти миллиарды землян? Разумеется, в любую другую эпоху у них не было шансов, но вот по итогам тотальной мировой войны, когда весь мир лежал в руинах — совсем другое дело. Вы ведь знакомы с фундаментальным трудом «На темной стороне Андромеды»?

     

     — Разумеется, — кивнул собеседник.

     

     — Помните, что там произошло? — спросил Профессор. — Вся Земля, вся Солнечная Система, весь род человеческий оказались под властью коммунистического Непала. Непала!!! Если спросите меня — у сионистов Израиля было куда больше шансов на успех, чем у гималайских маоистов. И они воспользовались ими на полную катушку. Неужели вам не приходилось слышать про операцию «Звездный мир»? Бросок на космодром в Мохаве через Азорские острова? Даже Мобильная Пехота могла бы гордиться таким достижением. Вот видите, как все сложно, герр обер-лейтенант. Нам бы тут с недавним прошлым разобраться, не то что с событиями 66-миллионолетней давности… О чем это я? Ах, да. Вот они — лидеры ЗОГа — и развязали войну против Саргона. Вот поэтому — среди прочих причин — мои марсианские братья и сестры недовольны. Одно дело — вести борьбу за выживание против чужаков-арахнидов. Совсем другое дело — атаковать народ, который, как и мы, сражается за свою свободу…

     

     — Вы шутите?! — молодой человек не выдержал и рассмеялся. — Империя рабовладельцев, которая сражается за свободу…

     

     — Да нам-то какое дело до их обычаев? — нахмурился марсианин. — Пусть себе живут, как хотят. Но сионистская Федерация почему-то считает, что все человеческие миры во вселенной должны принадлежать ей! У них какой-то пунктик насчет рабства. «Let no man be another man's slave», как сказано в их священных текстах. То есть они охотно держат в рабстве народы и планеты Федерации, но приходят в неописуемую ярость, когда это делает кто-то другой — как те же саргонийцы. Если спросите меня сейчас, мы не должны были воевать с арахнидами, когда они заявились к нам в гости. Надо было с ними договориться, заключить союз и помочь им раздавить Землю. Кто же мог знать, что жуки — не только разумные, но и договороспособные существа?! Если даже Федерация нашла с ними общий язык — мы тем более должны были это сделать!

     

     — Вот именно, — заметил инопланетный гость. — именно поэтому они и нашли общий язык. Потому что Империя Арахнидов — это такая жучиная федерация. Между ними гораздо больше общего, чем кто-либо готов понять и признать. Или вы думаете, что у жуков нет своих повстанцев и диссидентов? Разумеется, есть — иначе какие же они разумные существа?!

     

     — Как скажете, — не стал спорить Профессор. — Когда Дуглас освободил Марс, мы думали, что теперь-то все изменится… Как оказалось, недостаточно свергнуть власть Земли. Нужно уничтожить ее — или подчинить своей воле. Да, именно так. Не разрушать Федерацию, вовсе нет. А сбросить Терру с федерального трона — и занять ее место. Федерация под руководством Марса будет куда более честным и справедливым союзом…

     

     — У Марса никогда не хватит сил… — начал было тот, кого назвали «обер-лейтенантом».

     

     — У Израиля хватило — хватит и у Марса, — спокойно сказал марсианин. — Если только мы сможем довести Землю до такого состояния, как после Четвертой Мировой Войны. Другого выхода нет. Или победа — или нам придется навсегда смириться, признать поражение и стать послушными собачками Матери-Земли. Да. Разумеется, есть смысл говорить об этом только при условии, что ваша гипотеза имеет под собой хоть какой-то фундамент, пусть даже самый ничтожный. Если Молот Люцифера действительно находится на Марсе, и мы сможем до него добраться…

     

     «Если».

     

     — Пожалуй, нам стоит продолжить разговор в другом месте и пригласить за стол еще несколько собеседников, — добавил Профессор. — Дело предстоит сложное, и нам пригодится любая возможная помощь...

     «Приходите завтра в университет на мою лекцию», — гласило внезапное сообщение, полученное от Профессора. — «Не надо приходить к началу. Можете опоздать».

     

     «Это что-то новенькое», — подумал обер-лейтенант Пауль.

     

     После того достопамятного разговора в «Last Resort» ему пришлось за компанию с марсианским партнером неоднократно посещать самые злачные места Венусвилля и сидеть за столом с самыми темными и подозрительными личностями — при этом только чудом не угодить в лапы федеральной секретной службы и ни на шаг не приблизиться к цели. Теперь вот это странное приглашение… Что ж, хоть какое-то разнообразие, думал Пауль, блуждая по широким мраморным коридорам Венусвилльского Университета. Здесь хоть запахи нормальные, как и освещение. Хотя оглядываться через плечо приходится и тут. Нож в спину или пулю из-за угла можно получить в любом месте, где есть угол — будь то самый грязный квартал красных фонарей или этот современный храм науки. Ага, вот и искомая аудитория. Опоздал. Ничего страшного — Профессор прямым текстом разрешил опоздать… В зале царил полумрак; свободных мест было более чем достаточно, и Пауль постарался незаметно устроиться в одном из последних рядов. Марсианский сообщник, стоявший спиной к залу, даже не покосился в его сторону и продолжал вещать о чем-то своём:

     

     — …в конце 30-х годов Пан-Азиатская Империя, окончательно поглотившая Китай и восточные провинции Советского Союза, была готова атаковать Северную Америку — и вторжение не заставило себя ждать. Как вам должно быть известно, Соединенные Штаты пали в считанные дни; в то же самое время германский блицкриг окончательно поставил на колени Европу. В Англии воцарился король Эдуард, не скрывавший своих симпатий к Третьему Рейху. Казалось, над всей Землёй опустилась темная ночь тирании, — Профессор говорил сухим скучным голосом и даже не пытался изображать иронию — в этом просто не было нужды. — Только в одном уголке земного шара сохранился последний оплот свободы — я говорю про Австралию и ее окрестности, леди и джентльмены. Австралия, Новая Зеландия и Новая Гвинея — вот, вроде бы, и всё.

     

     На экране, куда Профессор тыкал лазерной указкой, время от времени вспыхивали разные картинки и политические карты мира.

     

     — Австралийцы и их союзники не стали ждать, когда по их души придут пан-азиаты или пан-европейцы, — продолжал марсианин. — Они провозгласили новое единое государство, провели тотальную мобилизацию и перевели промышленность на военные рельсы. А потом нанесли первый удар. В официальных документах новая держава была известна как Федерация Австралазийских Штатов и Стран Тихого Океана, но враги, союзники и сами граждане называли ее просто — Океания.

     

     — Первой жертвой Океании стала Южная Америка, — говорил Профессор, — океанийцы нуждались в дополнительных ресурсах, которые мог предоставить этот материк — как в полезных ископаемых, так и в живой силе; а упадочная и ленивая латинская раса, населявшая континент, ничего не могла противопоставить англо-саксонской военной мощи и охотно склонилась перед новым господином, — и снова ни капли иронии. — Пан-азиаты опомнились не раньше, чем передовые океанийские части появились в районе Панамского канала, но ничего не успели предпринять — американцы под предводительством майора Ардмора подняли восстание против заморских захватчиков. Как мы теперь понимаем, выступление было скоординировано с океанийцами, которые поспешили поддержать американских повстанцев и ударили в пан-азиатский тыл. Что интересно, в первых рядах шли новые латинские граждане Федерации Австралазийских Штатов, сопровождаемые океанийскими комиссарами. Оккупация Северной Америки завершилась так же быстро, как и началась — в считанные дни. Вожди Океании правильно оценили положение вещей и сделали освобожденным американцам предложение, от которого те не стали отказываться. Бывшие Соединенные Штаты лежали в руинах, их государственные институты были полностью уничтожены. Поэтому никто не удивился и не стал протестовать, когда Северная Америка вошла в состав Океанийской Федерации вслед за Южной.

     

     Тогда же против Империи поднялись русские и китайцы. Никто глазом не успел моргнуть, а Пан-Азиатская Империя сократилась до Японских островов. Китайцы немедленно заключили союз с Океанией и приготовились окончательно добить смертельного врага в его логове; а русские, вооруженные трофейным пан-азиатским оружием, атаковали нацистов — и не остановились до тех самых пор, пока вся Европа не оказалась в их руках — кроме Британии, что поспешила капитулировать перед англо-саксонскими братьями по крови. После чего Вторая Мировая Война официально прекратилась, и началась война новая — bellum omnium contra omnes, война всех против всех.

     

     Когда мы говорим «всех», то имеем в виду три великие державы, отныне поделившие между собой планету. С Океанией вы уже познакомились. Русские не стали восстанавливать Советский Союз; их новое государство, что теперь простиралось от Камчатки до Португалии и от Норвегии до Афганистана, получило имя Революционный Евразийский Коммунистический Союз, или попросту Евразия. Что же касается новой империи, созданной китайцами, то у нее было много имен. Автократическая Конфедерация Восточно-Азиатских Республик и Унитарных Монархий; Династия Чан, Китайская Гегемония или Остазия. Сами китайцы называли ее «Цзинь Ба-цзюань» — Золотая Гегемония.

     

     Конфликт между новыми хозяевами планеты начался примерно через пять минут после победы над пан-азиатами и пан-европейцами. Эта странная война продолжалась сорок с небольшим лет, и за эти годы случалось всякое, вплоть до атомных ударов, хотя накал ненависти и количество жертв даже близко не приближались к масштабам Второй Мировой Войны. Некоторое время Евразия и Остазия были добрыми союзниками против Океании; потом океанийцы ухитрились перетянуть остазийцев на свою сторону; потом они же предали временных партнеров и перешли на сторону Евразии; и так несколько раз подряд. Возможно, именно поэтому на первых этапах конфликта ни одной из сторон не удалось добиться решающего перевеса. Силы соперников были слишком равны, и естественный оборонный потенциал неисчерпаем. Евразия была защищена своими необозримыми пространствами, Океания — шириной Атлантического и Тихого океанов, Остазия — плодовитостью и трудолюбием ее населения. Но так или иначе, около 1984 года этому странному мировому порядку пришел конец.

     

     Океания в очередной раз заключила альянс с Евразией, и, насколько нам известно из чудом уцелевших документов той эпохи, в кои-то веки союзники были решительно настроены идти до самого финиша и окончательно стереть Китайскую Гегемонию Восточной Азии с лица Земли. Евразийские танковые армады наступали с севера; морские пехотинцы Океании высадились в Индокитае, на Хоккайдо и Окинаве; немногочисленные, но тщательно спланированные атомные удары были нанесены по штабам и резиденциям правительства Остазии, и… позорный провал, тотальный разгром и поражение. Полководцы Русско-Англо-Американского Союза Океании и Евразии совершили одну из двух классических фатальных ошибок — ввязались в сухопутную войну в Азии. О второй ошибке, как и о последствиях первой — крушении старого мирового порядка и восходу новой Федерации — мы поговорим на следующем уроке. Вопросы, леди и джентльмены? Нет? Очень хорошо, встречаемся завтра в обычное время…

     

     Пауль очень удачно перехватил Профессора на выходе из аудитории:

     

     — Прошу прощения, профессор, но у меня есть несколько вопросов по сегодняшнему уроку. Если только вас не затруднит…

     

     — А, новенький, — добродушно кивнул марсианин. — Буду рад помочь! Если вам что-нибудь непонятно — не стесняйтесь переспрашивать и даже спорить. Запомните на будущее, я только поощряю подобное поведение у своих студентов! Хм. Гм. Давайте сделаем так. Я сейчас направляюсь в кафетерий. Не желаете присоединиться? До следующей лекции два часа, у нас будет предостаточно времени, чтобы обсудить любые неясности из истории ХХ века за чашечкой кофе…

     

     — В кафетерии работает федеральная прослушка, это мы точно знаем, — едва слышно произнес Профессор через несколько десятков шагов, когда рядом с ними никого не было. — Поэтому мы будем пить кофе и минимум полчаса подряд обсуждать Евразию, Гегемонию и другие древние империи, чтобы не вызвать подозрения. Теперь слушайте внимательно, повторять не стану. Завтра вечером возвращайтесь в «Last Resort», поднимитесь на второй этаж и спросите Манди. Назовите обычный пароль. Как внезапно оказалось, Манди знает про Молот больше всех моих знакомых, вместе взятых. Манди охотно ответит на все ваши вопросы…

     — Что мы здесь делаем? — поинтересовался полковник Хуан Рико, рискнувший навестить капитана Кармен Ибанес на капитанском мостике звездолета. — Не вижу на экранах ни одной планеты. Или я чего-то не понимаю?

     

     — Так и есть, до ближайшей планетной системы пять световых лет, — согласно кивнула Карменсита. — Но таков был приказ, и мы трижды перепроверили координаты. Здесь мы должны встретиться с кораблем, который доставит новые приказы. О, кстати… — На одном из экранов замигал красный огонек. — Hablando del Rey de Roma, por la ventana se asoma. Помяни дьявола… Доклад!

     

     — Это один из наших, командир, — отозвался мгновение спустя один из дежурных офицеров мостика. — Передает опознавательный код… Никаких сомнений, это наши. Фрегат «Мата Хари». Просит разрешения приблизиться и принять на борт одного пассажира.

     

     — «Мата Хари»? — тихо переспросил Джонни Рико. — Это ведь корабль военной разведки, верно?

     

     — Точно, — снова согласилась капитан Ибанес. — И готова поспорить, мы очень хорошо знакомы с этим пассажиром…

     

     Как в воду глядела.

     

     — С обнимашками и ночными посиделками в школьном буфете придется подождать, — твердо сказал полковник Карл Дженкинс, появляясь из переходного шлюза. — Сперва покончим с делами.

     

     В корабельном конференц-зале без лишних проволочек собрались все старшие офицеры «Джеронимо» и несколько младших — обычная практика: младшие должны постоянно сопровождать старших и учиться у них чему-нибудь новому. Поэтому первый лейтенант Катрина ван дер Мейден и третий лейтенант Фаша Дварол тоже были здесь, скромно торчали в дальнем углу и делали вид, что их здесь на самом деле нет. Полковник Дженкинс окинул торжественное собрание самым пристальным взглядом:

     

     — Все в сборе? Все имеют необходимый допуск? Хорошо. Дамы и господа, как вы уже поняли, у нас новые приказы. «У нас», потому что я буду сопровождать «Джеронимо», как минимум на первом этапе миссии. Суть такова. Прежде чем мы продолжим наступление на Саргонскую Империю, нам предстоит зачистить фланги. Кто-нибудь, включите карту!

     

     Еще один младший офицер поспешил выполнить просьбу. Над овальным столом, за которым собрались командиры, загорелась объемная карта Галактики.

     

     — Увеличьте этот сектор, максимальное приближение, — велел Карл. — Очень хорошо. Теперь этот квадрант. Еще в два раза… Достаточно. Вот здесь, — полковник ткнул указательным пальцем точно в центр красного пятиугольника. — Вот наша цель. Одна из этих пяти звезд, у нас будет время уточнить координаты.

     

     — Если смотреть с Земли, это скопление находится в созвездии Рыси, почти у самого полюса Галактики, — нахмурилась Карменсита. — И если я правильно помню, ни один из наших звездолетов не забирался так далеко. К соперникам и союзникам это тоже относится… Что там?

     

     — А это нам Джонни расскажет, — невозмутимо отозвался Карл. — Прошу прощения, полковник Рико. Он лучше всех справится.

     

     — Я?! — искренне удивился Джонни. — Мне-то откуда знать?! Я пять минут назад даже не подозревал про существование этого скопления!

     

     — Но тебе отлично известно, кто там обитает, — спокойно продолжал школьный товарищ. — Я тебе даже подскажу. Хомо сапиенс, пришельцы-колонисты с Земли. Еще одна веселая компания потерянных родственничков. И, как вы все должны прекрасно понимать, сей факт делает их особенно опасными. Как тех же саргонийцев, только гораздо хуже. Саргонийцев мы как облупленных знаем, а с этими давно не виделись, писем не получали, ни ответа ни привета…

     

     — А точнее? — насупился Рико. — Хватит говорить загадками! Кто они?

     

     — Вторая подсказка, и последняя, — ухмыльнулся Карл, — они покинули Землю в 1987 году. Плюс-минус несколько лет.

     

     — Ах, вот оно что… — сразу понял Джонни. — Ну кто бы мог подумать…

     

     — А вот теперь я ничего не понимаю, — призналась Кармен. — Мало ли кто покидал Землю в 1987 году?! Если я правильно помню, земляне той эпохи запускали космические корабли десятками, если не сотнями!

     

     — В 1987 году завершилась война Русско-Англо-Американского Союза против Китайской Гегемонии, — перебил ее Рико. — Мирный договор в Нью-Дели, распад старых империй, Абердинский Военный Совет, провозглашение нашей Федерации и так далее. Несколько лет спустя новая, реформированная федеральная армия снова столкнулась с Гегемонией — и на этот раз победила. Вот только за месяц-другой до окончательной победы верховный лидер Золотой Гегемонии понял, что дело — табак. Поэтому сам лидер, его семья, гарем, слуги, телохранители, самые преданные соратники со своими рабами и гаремами — всего несколько тысяч человек — погрузились в три новеньких звездолета и нырнули в нуль-пространство где-то за орбитой Нептуна. И пропали без вести. Победители решили, что они все погибли…

     

     — Многие так думали, — подхватил Карл Дженкинс, — до недавнего дня. Не спрашивайте, как нам удалось на них наткнуться, даже мне неизвестны все подробности. Но теперь мы точно знаем, что беглецы из Гегемонии нашли в созвездии Рыси милую кислородную планетку и уютно там устроились. А еще мы знаем, что даже все эти столетия спустя они прекрасно помнят о Земле и абсолютно не испытывают к ней любви, совсем даже наоборот. Поэтому нам придется подобраться поближе к их новому миру, тщательно присмотреться и… — Карл на секунду запнулся, — …действовать по обстановке.

     

     То есть завоевать или уничтожить. Почти все офицеры за столом понимающе кивнули. Если блудные гегемонисты до сих пор не могут простить своего поражения и ненавидят оставленных на Земле братьев по разуму, вряд ли можно рассчитывать на дружеский союз или мирное поглощение. Прольется кровь, и много-много огнеметной смеси…

     

     — Как называется их планета? — деловито уточнила капитан Ибанес.

     

     — За прошедшие века гегемонисты исказили мандаринский диалект до невозможности, — хмыкнул полковник Дженкинс, — хуже саргонийцев, честное слово. Поэтому прямо сейчас я не берусь повторить имя, которое они присвоили новой родине. Тактический компьютер в генеральном штабе на Земле выбросил рандомальное название. Как всегда, из какой-то древней сказки или поэмы…

     

     Он немного помолчал и добавил:

     

     — Торманс.

     

     * * * * *

     

     — А ведь я помню эту поэму! — внезапно воскликнула Катрина ван дер Мейден, когда завещание завершилось и участники принялись расходиться по своим постам и каютам. — Точно, помню! Не наизусть, конечно, но помню.

     

     — Откуда, если не секрет? — вежливо поинтересовалась Фаша Дварол.

     

     — Был у меня поклонник в Академии, на курс младше меня — можешь себе такое представить? — хихикнула старшая по званию. — Стихи читал при луне и все такое… Вот и про Торманс этот самый что-то такое однажды завернул, я чуть было не совершила непоправимую ошибку… ха-ха-ха!

     

     Когда они добрались до каюты, которую делили на двоих, Катрина первым делом полезла в личный компьютер и через минуту-другую торжественно провозгласила:

     

     — Нашла! Вот, послушай…

     

     …В потоках ультрафиолета,

     В прицелах орбитальных зондов,

     Испан — владычица-планета

     Висит над самым горизонтом.

     

     Испан, не прячься под забралом,

     Ведь я тебя узнала сразу —

     Я в тот же миг тебя узнала,

     Когда ты вышла из Тамаса!

     

     Испан, оставь свою немилость —

     Твой хладный гнев острее бритвы,

     Я целый век к тебе стремилась,

     К тебе неслись мои молитвы!..

     

     …Но что я вижу? В небе хмуром,

     В багровом дьявольском тумане

     Восходит красный диск Арктура,

     Над миром боли и страданий.

     

     Мечта укрылась за обманом,

     Похищена волной эфира

     Испан — мираж, фантом, моргана,

     А я — в сетях другого мира.

     

     Над бездной времени-пространства,

     Где не журчат Фонтаны Рая.

     Теперь я здесь — у врат Торманса,

     Мой личный ад меня встречает…

     

     «На самом-то деле я уже давно здесь, — хладнокровно констатировала Фаша. — Здесь, по другую сторону врат».

     

     «Я здесь — в своем собственном аду».

     _________