Аннотация: - Заходите, заходите, милочка. Что вас интересует? Брючки, блузки? Есть вашего размера, - ласково обратилась Валентина Макаровна - хозяйка маленького магазинчика одежды - к очередной покупательнице, заглянувшей в её павильон.
- Заходите, заходите, милочка. Что вас интересует? Брючки, блузки? Есть вашего размера, - ласково обратилась Валентина Макаровна - хозяйка маленького магазинчика одежды - к очередной покупательнице, заглянувшей в её павильон.
- Вы знаете, мне нужны брюки, чёрные, из плотной ткани. Вот уже три магазина обошла - никак не могу найти подходящие.
- Да нет, дорогуша, пятьдесят восьмой, - со знанием дела заявила продавщица. - Вот смотрите на этой стойке, здесь ваш размер. Как раз чёрные, из плотной ткани, как вы хотели. Хотите прямые, хотите расклешённые, есть с карманами. Примерьте эти, - Валентина Макаровна, сняв тройку брюк со стойки, протянула их покупательнице.
Но та одни из них сразу же отвергла.
- Нет, эти с молнией на карманах я не буду мерить.
- Почему же?
- Эти молнии - это не моё.
- Да вы что! - возразила хозяйка магазина. - Это же сейчас писк сезона. Я только вчера привезла их, а уже сегодня у меня двое таких купили.
- Нет, не моё, - упрямо настаивала женщина, криво морщась и отдавая брюки с молниями продавщице.
- Напрасно вы, померили хотя бы. Никто не заставит вас покупать их. А вдруг понравятся.
- Нет, не моё. Не люблю я эти молнии почему-то.
Ну ладно, не любит так не любит - у каждого свои причуды. Лишь бы не отказалась мерить другие.
Взяв брюки, покупательница удалилась за шторку примерочной.
- Ну как? - поинтересовалась у неё Валентина Макаровна, когда та спустя несколько минут покинула примерочную.
- Вы знаете, вот эти мне здесь жмут, а эти - здесь, - сказала женщина, указывая на филейные части своего тела.
- Давайте мерить другие, - и продавщица, унеся неподошедшие брюки, принесла взамен ещё трое.
Одни их них были в тонкую серую полоску, и покупательница осмотрела их с особой критичностью.
- Мне бы хотелось чисто чёрные, да и боюсь, великоваты они мне будут.
- Где ж великоваты? В самый раз, если уж те вам не подошли, - уже с некоторым раздражением проговорила Валентина Макаровна: быть, как прежде, любезной с капризной покупательницей ей становилось всё трудней.
На этот раз покупательница, уловив недовольный взгляд продавщицы, не решилась спорить и унесла все трое брюк в примерочную.
- Ну как? - задала всё тот же вопрос Валентина Макаровна покупательнице, когда та вновь вынырнула из примерочной, однако по неудовлетворённому виду женщины она и так уже поняла, что и эти брюки не угодили ей.
- Вы знаете, эти в серую полоску я не возьму, да и болтаются они как-то на мне. Эти тоже не так сели. А вот эти с клёшем, мне кажется, они будут развевать на ногах, как паруса.
- Господи, ну какие паруса? Что вы ещё повыдумывали? - уже совсем нелюбезно сказала Валентина Макаровна и, недовольно поджав губы, пошла развешивать брюки на стойку.
- Тогда вот примерьте эти, - сняла с вешалки хозяйка магазина свою последнюю надежду. - Сама себе точно такие же из Турции привезла, себе и дочери.
Но подобная реклама не произвела на покупательницу никакого эффекта.
- Нет, вы позволите, я сама выберу себе брюки нужного мне фасона.
- Что ж, смотрите, - буркнула, отходя от стойки, Валентина Макаровна, немного обидевшись, что её вкус ставят под сомнение.
Покупательница принялась рассматривать брюки, придирчиво щупая ткань, просматривая швы и читая этикетки с ценниками, и всё это под малозаметные, но всё же тяжёлые вздохи продавщицы.
- Я вот эти возьму примерить, - сказала женщина, снимая с вешалки понравившиеся ей брюки.
Валентина Макаровна, взглянула на брюки, завела глаза к потолку. "Да куда ж тебе, тумба, эти брюки? Всё дюймовочками себе кажутся", - презрительно подумала хозяйка магазина, однако вслух ничего не сказала. Пусть себе меряет, авось случится чудо и та в эти брюки влезет.
- Что, маловаты? - встретила на этот раз Валентина Макаровна другим вопросом покупательницу, вышедшую из примерочной.
- Да, пояс в живот врезается, - несколько смущённо подтвердила женщина.
"Ну ещё бы, не врезался - столько сала на брюхе!" - подумала про себя продавщица, но опять ничего подобного вслух не произнесла.
- А я что говорила, - сказала она вместо этого. - Мне со стороны виднее. Примерьте всё-таки эти, с молниями.
- Нет, спасибо, - упрямилась покупательница. - А когда у вас будет новый завоз?
- Милочка, да вот только всё новое привезла.
- Тогда я, пожалуй, пойду посмотрю ещё в других магазинах.
- Всё равно лучше, чем у меня не найдёте. Последние остались. Потом пожалеете, вернётесь, а их уже кто-то другой купит. Будете локти кусать. Так и быть, сто рублей вам скину, - прибегла продавщица к своей последней уловке.
Но женщина продолжала отказываться от предлагаемых брюк, словно те были опрысканы ядом.
- Нет-нет, спасибо.
- Тогда, может, блузочку себе присмотрите. Есть на вас, из натурального хлопка, - опять включила Валентина Макаровна свой любезный тон, указав в сторону блузок, предпринимая последнюю попытку не отпустить посетительницу магазина без покупки. - Или, может, пиджачок себе присмотрите, есть как раз чёрный, под ваши брючки.
- Нет, ничего не нужно, до свиданья, - и женщина поспешила к выходу, словно опасаясь, что продавщица сейчас своим телом перекроет ей путь и не выпустит её из павильона, пока она не перемерит все блузки.
- Ну, что, Макаровна, купила она у тебя что-нибудь? - поинтересовалась Людмила - продавщица соседней с ней сувенирной лавки, заглянув через порог в её павильон, когда посетительница магазина ушла.
- Не-а, - ответила Валентина Макаровна.
- А что хотела?
- Брюки чёрные.
- И что, не подошли?
- Куда там. Отъедят сначала себе жирные жопы, а потом хотят, чтобы им брюки нигде не врезались, - совсем уж зло проговорила Валентина Макаровна, выпуская наружу всё своё раздражение, которое ей приходилось худо-бедно, но всё же сдерживать до этой поры. - Меньше булок жрать надо, если хотите, чтобы на вас всё как на балерине сидело! - продолжала негодовать хозяйка магазина, хотя обхватом своих бёдер она могла бы поспорить со своей последней посетительницей магазина. - Представляешь, целый час на неё убила, - и Валентина Макаровна устало присела на стул. - Что за невезение мне сегодня! Уже четвёртой бабе не могу ничего продать. Сижу "по нулям". "А у вас нет такого же, но с перламутровыми пуговицами?" - передразнила Валентина Макаровна самым противным голосом, который только смогла изобразить, героя Никулина из известного кинофильма. - Тьфу. Понапридумывают себе, сами не зная что. И ходят, смотрят, рыскают как ищейки, щупают, чуть ли не на зуб пробуют, по сто раз всё перемерят. Как будто у меня казённые ноги с вешалками им бегать туда-сюда. Пока одной всучишь что - семь потов сойдёт! Что-то не везёт мне в последние дни. Вчера только одной бабе блузку продала, хорошо ещё смогла уговорить её купить топик. Я ей: как к глазам вашим подходит и сидит на вашей фигуре, словно на вас сшита, вы в ней девушка-весна, говорю. Чего уж только не нафантазируешь, лишь бы продать. Пришлось, правда, уступить ей пятьдесят рублей. Я ей: девушка, да вы такую в бутике за полторы тысячи купите, а я вам - почти за даром, втридёшева. А она: скидку не сделаете - не будут брать. И из-за рубля готовы час торговаться! Как будто они из-за этого жалкого рубля обеднеют!
Но тут у входа в павильон приостановились две девушки и, вытянув шеи, с любопытством издалека принялись осматривать товар. Валентина Макаровна тут же прекратила бранный поток, изобразила улыбку на лице и принялась зазывать девушек самым любезным тоном:
- Заходим, красавицы, не стесняемся. Блузочки, юбочки, брючки.
Но те лишь оценивающим взглядом придирчиво окинули предлагаемый ассортимент, поморщились, и пошли дальше, цокая высокими каблуками по плитке.
- Ты глянь, даже не заглянули, - с досадой произнесла Валентина Макаровна. Цапли длинноногие! Я ж говорю: не везёт мне. Я уж вчера и сегодня с утра ароматические палочки с запахом корицы жгла. Корица она хорошо в торговле помогает: деньги приманивает.
- Ну я и смотрю, Макаровна, что у тебя уж сильно чем-то воняет.
- Воняет? - обеспокоенно спросила продавщица. - Да уж, пожалуй, корица резко пахнет. Не всем её запах нравится. Попробую я завтра палочки с жасмином. Жасмин тоже деньги притягивает. А может, меня сглазил кто? - и Валентина Макаровна обеспокоенно взглянула на свою товарку.
Но та лишь пожала плечами.
- Надо мне святой водой всё окропить. В Троицу набрала воды в Свято-Никольском монастыре.
И Валентина Макаровна, достав из-под прилавка пластиковую бутылку, принялась обходить павильон, сбрызгивая его водой и бормоча что-то себе под нос. Затем она обратилась к иконке, стоявшей у неё на прилавке, перекрестилась и положила поклон.
- Зря, наверное, я всё же палочки жгла, - вздохнув, сказала Валентина Макаровна. - Это индусское, а православие всё это отрицает. Православие только молитву признает. За это боженька и наказывает меня теперь, что я православие на индусскую веру променяла.
- Тогда уж ты, Макаровна, должна и денежный амулет снять, - указала Людмила на три китайские монетки, связанные алой ниткой. И эту жабу убрать. Это ж всё - китайская ересь.
- Жабу убрать? - задумчиво произнесла Валентина Макаровна, покосившись на пухлую жабу, стоявшую на прилавке, с монеткой в пасти рядом с иконой.
Как это убрать жабу? Самое верное средство: сколько раз она выручала её, стоило ей только почесать головку. Нет, убрать жабу у Валентины Макаровны не поднималась рука.
- Ох, Макаровна, неужто ты думаешь, что Богу есть дело до тебя? Посмотри, что в мире творится.
- Не скажи, Людмила, раньше мне стоило церковную свечку зажечь, помолиться об удачной торговле, как тут же ко мне покупатель шёл.
Но соседка-продавщица с сомнением покачала головой.
- Забыла, Макаровна, что Христос всех торговцев из храма выгнал. Не любил он наше племя.
- Так то из храма, а здесь - магазин, - возразила Валентина Макаровна. - Ты мне воду, Людка, не мути. Боженька знает, кому помогать. Я в храм регулярно хожу, пожертвования даю, когда могу, молюсь постоянно. Он всё видит.
- Так о чём ты молишься, о большой прибыли? Надо же о душе молиться, о здоровье близких.
- С моей душой всё в порядке, грехов на мне больших нет. Так, разве что совру иногда покупателям, что вещь эта из Турции, а не китайская. Да привру иногда, что вещь идёт, хоть и выглядят в ней порой как кикиморы. Но ведь не совравши - не продашь, сама знаешь. Торговли без обмана не бывает.
Переубеждать Валентину Макаровну был напрасный труд, Людмила лишь вздохнула и вернулась в свой павильон.
Прошёл час, прошли два, а покупателей у Валентины Макаровны всё не было.
- Слушай, Людмила, - обратилась та к своей товарке, появившись на пороге её павильона. - А что у тебя ещё есть для удачной торговли? - спросила она, разглядывая полки, на которых в ряд были выставлены разных размеров жабы, слоны, с поднятыми вверх хоботами, пирамидки, пары кошек.
Наконец взгляд продавщицы упал на денежные деревца.
- О, продай-ка, Люда, мне одно деревце.
- Тебе какое: побольше или поменьше?
- Давай большое, чтоб уж наверняка. Не раз я слышала, что денежное дерево - самое верное средство разбогатеть. Давно мне надо было его у тебя купить.
Отдав деньги, Валентина Макаровна, довольная покупкой, вернулась к себе и поставила деревце на столик между иконой и жабой.