Мамина сотрудница, отличник народного просвещения и моя первая учительница, говорила, что была на рождественском чаепитии "у американца". Так почему-то было принято говорить.
Американец этот был миссионером и основал в Москве учебное заведение для сирот. Дети были из бомжей, подобранные на улице. Звали миссионера Билл Готтард, но это я узнала потом.
На следующий год перед Рождеством маме позвонили из комитета ветеранов ( мама имела медаль за трудовую доблесть) и пригласили на это чаепитие. Я не была уверена, что мама пойдёт - мы русские, православные, а миссионер протестант, наверно. Но мама заметила, что там будут давать деньги. С деньгами всё было таинственно - их получали молча, в автобусе при возвращении с чаепития, словно кому-то не надо было знать про эти деньги.
Старики и дети жаждут праздников. Мама выгладила свой неизменный чёрный шерстяной сарафан, материал на который я подарила давно, а она сшила. Ещё была постирана и поглажена белая крепдешиновая блузка, тоже мой давний подарок. Я тогда хорошо зарабатывала.
А в 98-ом, когда мама отправилась "к американцу" в первый раз, я работала много, а зарабатывала мало. Мои возражения против блузки - на улице трещал мороз, - не были услышаны. Я очень волновалась. Дала с собой валидол. Проводила её на место сбора, откуда их должны были повезти на автобусе, и вернулась домой молиться. Мерещились ужасы. Возвращение в темноте, по льдистому тротуару. Мама падает и лежит, а на улице нет прохожих. Или есть, но прохожий отбирает у неё только что полученные деньги.
Празднество длилось долго. Наконец раздался звонок. На пороге появилась сияющая мама. Она протянула мне конверт: "Вот деньги, купи себе чего-нибудь. Тебе много чего надо, а у меня всё есть". Мне действительно были нужны зимние сапоги и джинсы - я ходила в "луноходах" - обуви из синтетической ткани, или в суконных "прощай, молодость". Это вредно для ног.
На следующий день, наслушавшись по телевизору о грядущем всемирном кризисе, я опрометью помчалась в ближайший магазин и купила, не прицениваясь, хорошие зимние сапоги и приличные джинсы - предыдущие с меня сваливались.
А в тот вечер, когда мама пришла с празднества, она долго с восторгом рассказывала о своих впечатлениях. При входе в учебное заведение их встретили воспитанники. Все аккуратно одетые, приветливые. Мы с мамой не знаем, как выглядят сироты в наших детских домах, но слышали, что у них грустные, а иногда и злые глаза. У этих в глазах уныния не было - они же верили в Бога и понимали, что уныние и зависть - грех. Не были они похожи и на роботов, которые знают только заповеди. Это были в меру весёлые приветливые дети. Было ощущение, что они привыкли делать всё на совесть.
Пенсионерок - учительниц провели в зал. Там был накрыт стол. Мама радостно перечисляла все составляющие меню, но больше всего ей понравились булочки. Булочки и салаты готовили сами учащиеся. Они работали и в разных мастерских, учились петь, рисовать, танцевать и по общеобразовательной программе: математика, языки, история, география, физкультура, шитьё, Новый Завет...
Предполагалось, что они станут миссионерами в России, но могут поехать и в Африку, и в Америку. После чая был концерт. Он был светлым, радостным. "Американец" вышел и рассказал о себе, своей работе. Старушки поняли, что он скучает по своей маме.
Раздали всем Евангелие и поздравление, вот оно:
ДОРОГИЕ ДРУЗЬЯ!
ПОЗДРАВЛЯЕМ ВАС С НАСТУПАЮЩИМ РОЖДЕСТВОМ ХРИСТОВЫМ! ПУСТЬ ГОСПОДЬ ПО ОСОБОМУ БЛАГОСЛОВИТ ВАШУ ЖИЗНЬ В НОВОМ ГОДУ!
БИЛЛ ГОТТАРД
Евангелие у меня было. Оно входило в состав Библии, которую я купила за сумасшедшие деньги ещё в конце 80-ых годов. Книга была маленькая, в твёрдом переплёте, с золотыми буквами. Была издана по благословению патриарха Алексия II. Читать её можно было, только вооружившись очками и держа в руках лупу - мелкий шрифт. А с крупным шрифтом Библия была ещё дороже. Вообще-то я читаю без очков обычный шрифт. Потом, в начале 90-ых в метро мне вьетнамец вручил крошечную книжку в полиэтиленовом переплёте с Евангелием и Псалтырью, и тоже по благословению
Алексия II.
Но такое удобное, с крупным шрифтом Евангелие было в нашем доме впервые. Правда, обложка была бумажная, но я обернула его в газету. На следующий год мама снова принесла с праздника деньги и роскошное Евангелие в плотном переплёте с гравюрами. Одобрено Синодом, как и то в бумажной обложке.
Поздравление на этот раз было такое:
Дорогой гость и любимый учитель!
Сегодня мы хотим поблагодарить Вас за многие годы, посвящённые работе с детьми. Мы выбрали этот день во время праздника, в который мы вспоминаем о рождении Господа Иисуса Христа, чтобы выразить Вам своё почтение. Только через Него и силу Его жизни, смерти и воскресения мы можем надеяться на лучшую жизнь.
Во имя Господа Нашего Иисуса Христа и в знак нашей любви к Вам, пожалуйста, примите этот подарок. Да благословит Вас Господь в наступающем году!
С уважением, Роберт Баир.
Уговорить маму купить себе что-нибудь на подаренные деньги не удалось.
Надо сказать, не в осуждение, что мама не очень ориентировалась в Новом Завете, но имела чутьё на истину, какое бывает у крестьянок в деревне, по крайней мере, было раньше.
Однажды мама храбро кормила в темноте бездомных кошек. Остановилась машина, высунулся мужчина и спросил: "Бабуля, кто был Иисус Христос?" Мама не раздумывая ответила: "Царь Иудейский".
Я положила подаренное Евангелие маме под подушку. Оно было у неё в изголовье, когда она умирала.
А пока она продолжала предвкушать рождественские чаепития "у американца" - она посетила их семь раз.
Мне нравилось молиться вместе с мамой. Было это не совсем по правилам. Православные во время молитвы стоят. Но маме было уже тяжело стоять, ноги болели. Она поднимала их на мягкий подлокотник кресла, а сама сидела на кушетке. Рядом находилась я со своим молитвенником, а между нами - кошка. Она знала эти слова: "Молиться будем" и опрометью вскакивала на кушетку.
После того, как мама умерла, я сидела с молитвенником и Новым Заветом на кушетке, а кошка - рядом. Когда кошка заболела, я зажигала свечу перед иконами, сажала кошку на колени и молилась. Когда кошка умерла, я зажигала свечу и молилась.
Не знаю, когда у нас в стране появились Центры социального обслуживания. Мне представляется, они возникли по примеру той благотворительной деятельности, которую вёл в нашей стране Билл Готтард. Мама ходила иногда на праздники, которые там проводились, и получала продукты. Однажды она танцевала там вальс со своей коллегой, преподавательницей физики, с которой большую часть жизни конфликтовала, и пела вместе со всеми "На позицию девушка провожала бойца". Немного забавно. Любой период жизни годится для примирения, но старость особенно.
Однажды мама приехала радостная, как всегда после чаепития "у американца", но с некоторым оттенком раздражения. Лично с Биллом Готтардом или Робертом Баиром это связано не было - всё было хорошо, как всегда. Но когда собирались для поездки в автобусе, долго ждали кого-то. Было холодно, потому что при морозе были открыты двери. Наконец появилось несколько женщин в роскошных шубах, с обильной косметикой на лице, благоухающих духами или дезодорантами, и поехали. Перед отправлением автобуса после чая эти дамы - они держались вместе, как что-то инородное, и не были похожи ни на старушек, ни на инвалидов, ни на ветеранов, - тоже получили конверты с деньгами. Открыли их и разочарованно бросили в свои шикарные сумочки.
Но это было только один раз, по крайней мере, при маме. Ведь таких автобусов с пенсионерками - учительницами у "американца" было много.