Земляничная Полянна Доброй Кабанихи
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
ЗЕМЛЯНИЧНАЯ ПОЛЯНА ДОБРОЙ КАБАНИХИ 4.4.2013
ПОЛЯНА КАБАНИХИ
Открытие Никишиной горы началось в 2008г. В январе Игнат нашёл в библиотеке турклуба описание заповедного земляничного места. В мае его укусил клещ, и он очень болел, но купил две новые палатки. Мне казалось, что зря: мама болеет, он болеет, и мы никуда не пойдём.
В начале июля на нашем любимом месте на берегу Нерской мы праздновали день рождения лучшего друга Игната Толи Лопатина. Он был со своей семьёй и много говорили о землянике - то ли она была у них рядом с дачей в том году, то ли в предыдущем. Для всех было очевидно, что мне очень хочется земляники.
Вот после этого Игнат и позвал меня на Никишину гору за земляникой. Мама не сразу, но разрешила мне поехать - она плохо себя чувствовала, но жалела меня. Мы поехали на выходные.
Было ясное утро в середине июля. Доехали от Шатуры на автобусе до остановки Поляково. Затем по уложенной плитами разбитой машинами дороге дошли до села Поляково. На окраине стоял дом, привлекавший ярко-голубой краской и резьбой, изображавшей белых голубей. Рядом, вне участка, стоял фургон без колёс. Представлялось, что хозяин дома и фургона - человек с фантазией.
Мы спрашивали местных жителей и дачников про Никишину гору. Как правило, они не отвлекались на то, что было вне села и ближайшего озера. Красивое озеро, до которого добрались по той же дороге, не обозначено на карте. Это запрудили реку. Озеро получилось довольно большое. По берегам - машины, палатки, отдыхающие. Ивы, камыши, чайки. Простор неба с кучевыми облаками. За озером - так утверждал Игнат, - та самая гора, про которую он читал в библиотеке. Мне думалось, что это просто высокий хвойный лес, но спорить не стала. Перекусили на берегу. Игнат поплавал - я не умею плавать, хотя всю жизнь учусь.
От пруда по заросшим высокой травой полям вела узкая, временами теряющаяся тропинка. Игнат сообщил, что здесь раньше были колхозные поля и пастбища. Теперь всё заросло люпином - символом заброшенности наших сельских дел. Тропинка пересекала живописные полосы снегозадержания - берёзы, сосны... Постепенно наш путь приближался к мелколесью и высоченной крапиве в рост человека. В жару и после купанья не очень приятно пробираться по ней, с трудом нащупывая ногами дорогу.
Время от времени Игнат предлагал мне отдохнуть и уходил вперёд на разведку. Он знал, что мы должны выйти к противопожарному прудику. Наконец вернулся радостный - есть! Крапива достигла немыслимой высоты и расступилась - пруд. Берега его состояли из земли, которая была вынута, когда копали пруд. Высокие берега, кое-где заросшие дубами - сколько же ему лет? Часть стволов была погрызена бобрами и лежала наполовину в воде. На отвалах пламенела земляника. Я полезла её пробовать, даже не сняв рюкзак, и чуть не свалилась с кручи в воду. Игнат успокоил, что здесь неглубоко.
За прудом жило самостоятельной жизнью нечто мелкое, неживописное - не то кусты, не то тонюсенькие деревца, выросшие на месте болота. Местность была сырая, но болота уже не было, по крайней мере, насколько хватало взгляда. За этим безобразием где-то вдали был хвойный бор. От пруда по краю леса и бывшего болота шла канавка с водой. Но Игнат повёл меня не вдоль неё, а поперёк, углубился в мелколесье, и только там отправился параллельно ей. Кочки, выжженная трава, большая куча гнилой картошки. "Это прикормка для кабанов", - объяснил Игнат. "Где-то недалеко на дереве должна быть засидка".
Мы с Игнатом не любим охотников и жалеем дичь. Но согласны, что в этом занятии бывает иногда что-то мужественное. Засидка - это площадка на дереве или мачте, где охотник ждёт свою жертву. "Как это подло!", - закричала я, - приучить животное к кормёжке, вызвать его доверие и убить!". Игнат кивнул. Он добавил, что картошка - для кабанов. Но место дикое, и, может быть, здесь бывает снежный человек. Пейзаж напоминал тот, что был в фильме "Злой дух Ямбуя", экранизации повести геодезиста и писателя Федосеева.
Игнат всю жизнь ищет снежного человека, хотя утверждает, что ему просто нравятся люди, которые принимают участие в поиске, и дикая природа, которая всё это окружает, а также экипировка по последнему слову техники. Вот и сейчас он обратил на ходу моё внимание на то, как высоко заломлены стволы тонких деревьев. Может, это снежный человек заломал...
Мне так хотелось земляники, что было всё равно, кто это сделал, хотя думалось, что у нас в парке Лосиный остров тоже встречаются на болоте такие заломы, а снежного человека там никогда не было, а для лосей высоко. Ветер, наверно, был сильный. И зачем это надо меня пугать? Всё-таки испугалась. А заломы на деревцах всё выше, деревья крупнее... Игнат обещал здесь поливную чернику. Это когда она растёт, как рис в юго-восточной Азии, в воде.
Мы приблизились к краю леса и болота, перешагнули через канавку с водой и углубились в крупный ельник, смешанный с березняком. Шли без тропы, стремясь найти сухое место для ночлега.
Вышли на поляну, усыпанную земляникой. Живописные пни, покрытые сочным мохом, от некоторых остались только намёки в виде холмиков. Игнат ставил палатку и искал сушины для костра. Воду взяли в канавке. Солнце садилось. Вдали стреляли браконьеры.
Мы накрыли ужин на траве, на клеёнке. За могучей ёлкой послышалось возмущённое шуршание. Я посмотрела в темноту и смущённо улыбнулась Игнату: "Там мой женский азимут". Мы оба посмеялись, глядя в темноту в глаза неизвестному существу.
Игнат отправился спать в палатку, а мне надо было снова попудрить носик. Я так подробно останавливаюсь на этих моментах, чтобы стало ясно дальнейшее. Я всегда далеко отхожу от лагеря, если есть возможность. Туда, где кто-то возмущённо рыл землю, я не пошла, а в противоположную сторону от поляны, в крупный старый ельник.
Луны не было. Ноги приходилось ставить, как при ходьбе по неглубокому болоту - опора на одной, а другая пробует, что там впереди. Вдруг я услышала, как рядом со мной, глубже к лесу, метрах в двух двигается так же осторожно, животное весом примерно с меня, судя по шуму, с которым шагало.
Мне и в голову не пришло закричать от страха - это было бы некстати. Но испугалась, конечно. Я осторожно повернулась к спутнику спиной и не торопясь вернулась на поляну. Не торопясь, потому что бежать по старому крупному ельнику в темноте нельзя, - все ветки внизу сухие, можно остаться без глаз. И провоцировать животное бегством глупо. Существо, не выходя из темноты, тоже вернулось.
Я сообщила о нём Игнату, но он дремотно проворчал, что вечно мне что-то мерещится. Поскольку нос так и не был попудрен, Игнат предложил посветить фонариком, от чего я категорически отказалась, доброжелательно посмеиваясь, чтобы слушатели в темноте не волновались.
Наконец я улеглась в палатке. Костёр догорал - Игнат никогда не тушит его полностью, чтобы утром легче было разжечь. Как только мы замолчали, раздались шорохи, и поляну заполнило множество маленьких любопытных существ. Их можно было бы увидеть в окно в свете костра, но я знаю, как матери чувствуют взгляд, обращённый на их деток.
Однажды кто-то открыл дверь в нашу однокомнатную квартиру, а там с порога сразу видно всю комнату. Взгляд упал на моё лицо - я спала на раскладушке, а мама на кушетке. Мама проснулась от этого взгляда, вскочила, и вор убежал.
Под весёлый шорох поросячих ног на поляне я крепко заснула.
Игнат ходил утром найти дорогу на Никишину гору и не нашёл. Пока он ходил, я доедала за поросятами землянику ("мин" не было). Потом загорали у озера. Нашла там немного садовой клубники, нарвала щавеля. Было жарко.
ОТКРЫТИЕ НАКЛОННОЙ ВЫРУБКИ
В конце июля от Шатуры на автобусе проехали до другой остановки, не Поляково, чтобы короче был путь к бывшему лесничеству. Прошли мимо кордона. Игнат сообщил, что там живёт пьянь с двумя собачками. По дороге ели малину и землянику. Вышли на ЛЭП. Там тоже было полно земляники. Читатель, если тебе не нравится, что я так часто сообщаю о том, что когда-то регулярно ела много земляники, можешь перелистать пару страниц. "Запиши - съела торт", - как сказала одна милая женщина. Всего пару раз ещё в жизни я всё лето видела столько ягод. А земляника в нашей стране очень дорогая, никогда её не покупаю.
По просеке от ЛЭП шли мелколесьем, миновали большую кормушку для кабанов - не просто кучу, напоминающую помойку, а чего-то вроде павильона. Когда весной, в апреле, над нашими с Игнатом головами после заката над заснеженными и льдистыми полями отчаянно несутся куда-то поредевшие стаи журавлей, стараясь не отстать от вожака, я задаю себе вопрос: куда? Их оставалось от стаи всего семь. Они отчаянно боролись с гибелью.
Надеюсь, что стремились они на кабаньи прикормки. Конечно, журавли предпочитают лягушек. Но где ж их взять - все реки под толстым льдом. И хотелось бы думать, что эти кабаньи прикормки спасают жизнь хоть некоторым журавлям.
Я пыталась выяснить в интернете, помогает ли кто-нибудь журавлям в этой немыслимой ситуации. В интернете есть всё. Есть информация о Талдомском журавлином заповеднике. Правда, старая и неполная. Одна из фраз потрясла меня: "Мы не знаем, чем они питаются".
А кто должен знать?! Там толчётся, как я поняла, много народу, но специалистов - орнитологов среди них почти нет. И денег у доброхотов нет. Кроме того, у них и времени нет - как правило, это молодые люди брачного периода, всю неделю работают, а на выходные приезжают помогать. А кому? Мне так и не удалось разобраться. Казалось бы, именно пока на воде толстый лёд, и журавли ходят по колено в снегу, надо найти какие-то ресурсы, чтобы согреть и прокормить хотя бы часть птиц. Но, впрочем, к теме этого опуса журавли не относятся, и нельзя мне судить дилетантов - я сама дилетант.
Кроме того, энтузиасты в Талдоме защищают от застройщиков коттеджей эту территорию. А с ними, опять же выяснила в интернете, борются охотники, имеющие лицензии и не желающие быть браконьерами. Вот им бы объединиться с орнитологами против строителей коттеджей, а они распыляют силы. Помощники орнитологов фиксируют факты - покинутые гнёзда редких птиц. Они в выходные не отдыхают, а стараются что-то сделать для спасения природы.
Но вернусь в благодатное лето. В тот жаркий день мы добрались по одной из просек до ямы, где раньше стоял дом лесника.
Там посевы овса, щавель, обобранная кабанами яблоня, под которой они спали. Сделали салат с помидорами и, спрятав рюкзаки, пошли на вершину горы - почти незаметную, пологую, но с геодезической вышкой при пересечении просек. Игнат ликовал. Он добрался до Никишиной горы! .
Вернулись, поставили лагерь в ельнике. Игнат хотел в березняке, но там мог кто-нибудь заметить. В березняке было всё зелено, уютно. В ельнике мрачновато, но полно деликатесин это сухие сосны без коры, из которых легко развести костёр. Термин придумал Игнат. Стояла маленькая яблонька, усыпанная яблоками, дичок. Кострище, ведро с прямоугольными прорезями. Лисички - я подарила их Игнату. Много земляничной листвы и немного земляники. От опушки вглубь за палатку - черничник, но он не то обобран, не то осыпался.
Воды для ужина рядом не было. Игнат занялся костром, а мне подсказал, как пройти от перекрёстка вниз и взять воды из лужи. Лужи, действительно, были глубокие, вода в них чистая, но поразило не это, а обилие земляники. Спелая и крупная, она росла по краям грунтовой дороги и вглубь леса.
Спустившись до самого низа, я увидела большую вырубку, окружённую шишкинским лесом. На ней начинали расти небольшие кусты, в том числе и малины. Вырубка раскинулась на склоне с углом примерно 30-40 градусов. Посередине была набита тропинка, ведущая наверх. Всё это было густо усыпано великолепной земляникой.
Тропинка внизу упиралась в спортплощадку с турником. Я набрала воды и отправилась сообщить Игнату о своём открытии.
У него уже горел костерок. Я пришла с водой кстати. Огромная осина, очертаниями похожая на берёзу, розовела в лучах заходящего солнца.
Во втором часу ночи пришли кабаны. Один, наверно, вожак, сказал, как человек, басом, с чувством, на своём языке: "Йыух!", - рассердился, увидев нашу палатку. Я позвякала миской, заготовленной у изголовья. Они всё равно расхаживали.
Игнат спал, когда я начала звенеть. "Игнат, они всё равно не уходят", произнесла я кокетливо - льстиво, не столько для него, сколько для вожака - короля играет окружение. Игнат взял у меня миску и постучал как следует. Представляю, как неприятно было уходить кабану, который привёл полакомиться яблоками свою девочку. Они ушли не торопясь.
Утром спали долго. Мне солнце попало в левый глаз. Спали головой к входу. В один глаз можно, сказал Игнат, а в два - усугубляет катаракту. Не в тёмных же очках спать. Воздух был великолепен. Игнат сварил кофе. Я причесалась. Позавтракали с неизменным аппетитом.
Свернули лагерь. Игнат хотел пройти к карьерам и там загорать и собирать на перемычках между карьерами лисички. Приехал мотоциклист с женщиной. Оставил её около нас, а сам куда-то уехал. Потом вернулся за ней. Мы стояли в тени в ельнике, но у меня, кажется, блеснули тёмные очки. Они уехали. Кормушка для кабанов за ночь опустела.
Мы отправились на наклонную вырубку. Там собрала маме немного земляники. Земляника ещё цвела и вообще была во всех стадиях. Вышел неизвестно откуда молодой мужчина в одних трусах. Игнат заговорил с ним. Мне сказал: "Ты здесь немного побудь, я разведаю", - и ушёл. Мужчина тоже ушёл - вглубь леса от обустроенного кострища вела тропа. Мимо проехал велосипедист. Черники в лесу было полно. На карьеры уже не успевали. Мимо двое мужчин пронесли полные корзины лисичек.
Пошли на остановку автобуса в Савватеево. Автобусом ехали мимо роскошных пронизанных солнцем хвойных боров. В этом году Шатура пока без пожаров.
Торопились на поезд. На платформе заметила, что у Игната нет сумки с лисичками и очитком. Он забыл её в автобусе! Поспешил на автовокзал. Успел в тот момент, когда входила проводница. Вернулся, и, не замечая меня на платформе, начал изучать расписание на стене железнодорожного вокзала. Пришлось подойти и объяснить, что народ с платформы уехал в Черусти, а наша электричка опаздывает из-за товарняка. На платформе вручила конфету и поздравила с удачливостью. "7 раз уносил ноги с Памира", - ответил он.
БОБРОВЫЙ ПРУДИК
В конце июля снова посетили Никишину гору. Вышли на остановке Василисино. Прямо на тропе среди луга с густой травой съели салат из помидор. Когда выезжали на поезде, был дождь, а потом установилась замечательная погода. Немного собрали черники. Пошли купаться. Я потеряла там ложку, когда пили чай из термоса. Грозовые тучи на горизонте. Мы отправились на место засидки на кабанов. Гроза приближалась, молнии были живописны. Под ливнем добрались до засидки у противопожарного прудика.
Игнат повесил коллективный тент, я села на мягкую часть рюкзака. Потом она оказалась самой мокрой, и самым мокрым местом в лесу были мои джинсы. Мы съели почти всё сладкое, выпили дождевой воды с тента и легли спать ещё засветло, не разводя костра - дождь так и лил. Перед тем, как лечь, полюбовались расчистившимся горизонтом и заходящим солнцем. Ночью кабанов не было.
Рано утром небо было синим и солнечным. Вид из палатки на поляну в окно сквозь сетку завораживал: яркий мох, брусника, берёзы, ели и сосны и крошечные ёлочки с каплями росы на иглах у берёзового бревна посередине поляны, среди великолепных папоротников. Всё радостно дышало влагой от вчерашнего ливня.
Завтрак был у большого ствола упавшей ели. Этот ствол был границей между непролазью бывшего болота и поляной у засидки. Поляна была просторная, словно предназначенная для костра. У ствола проходила песчаная канавка. В ней Игнат развёл костёр. Он принёс воду в бурдюке из прудика. Я спасла со стола длинноногого паука. Игнат заметил, что для меня характерно заниматься пауководством. Я быстро просушила джинсы у костра. И штормовку. Игнат редко делает костры, около которых можно просушиться.
Собирали чернику, а бруснику, малину и землянику (да, она ещё не совсем сошла!) поклёвывала. Игнат уходил с ковшом далеко, а небо затянуло - трудно ориентироваться без дорог. Несколько раз начинало накрапывать. Надо мной стучал дятел.
Когда стали собираться, пошёл дождь. Никишина гора прощалась с нами. Прощаться не хотелось.
Игнат предложил мне пойти вперёд и поискать на берегу ложку. Что это так шумит, шипит? Дождь по поверхности озера. Оно словно кипело. По берегам в высоких сапогах и плащах - рыбаки. Больше никого.
Игната я нашла на месте купания, грустным. Не удалось позагорать и искупаться. В августе он один едет на юг - я не могу оставить маму, она болеет.
Как у него здорово продуман маршрут! Всё учтено. Он сообщил, что в этот раз не успеем на автобус в 5час, а в 6.30. Так что дома я буду на час позже. На самом деле было несколько быстрее, так как тот поезд везде стоял, а этот из Вековки - нет. Автобуса ждали долго. Красивая старуха из Поляково ответила на мои вопросы про хозяина крайнего дома с голубями на стенах и продовольственным фургоном без колёс рядом. Он жив и у него всё хорошо, просто оригинал.
Другой из ожидавших автобуса, правильный такой на вид, сказал, что от их дачных участков до железнодорожной платформы 8км хорошей тропы. Участки от работы дали перед перестройкой и большая их часть не используется. Он знает, где есть белые. Он здесь имеет участок с 93г. Теперь профкома нет, и никто ничего не распределяет.
Сели в автобусе сзади. Леса проплывали в дымке и дожде, сверкая зеленью. Шатурским лесам было хорошо, а Игнату - нет, он злился, хотел плавать и загорать. Поезда ждали под дождём. В Шатуре путь от автовокзала к железнодорожному вокзалу - под крышей, а платформа - нет. Игнат укрыл меня групповым тентом и сам укрылся.
В вагоне оказались отдельно - не было других мест. Понесли мороженое. Игнат мне не купил - боялся, что простужусь. У торговки пирожками они кончились в другой стороне вагона. Мы не ужинали. У меня и так вчера болела голова от низкого давления - сплошные ягоды три дня подряд.
Пришлось самой купить себе мороженое - мальчик - продавец чуть не промчался мимо - никто кроме меня не брал. Все были в куртках и плащах, только напротив сидел мускулистый небольшой парень в майке с бретельками, спавший на плече огромной красивой молодой женщины с мощным бюстом, на котором было что-то написано золотыми блёстками.
ТУРНИК В ЛЕСУ
На следующий год в середине июня поехали на Никишину гору. Мама умерла прошлой осенью, и теперь я могла не торопиться из похода домой, хотя дома меня ждала кошка.
Утром было время до автобуса и пошли на рынок за средством от насекомых. Рюкзак тяжёлый, потому что день серенький и взяла тёплые вещи. Вышли в Савватеево и вернулись вдоль шоссе до поворота на гору. Сели за стол перекусить. Пошёл дождь.
На ЛЭП началась земляника, и хотя Игнат не советовал собирать под дождём, но я не послушалась. Рядом другие тоже собирали. А Игнат потом тоже промок до нитки, и рюкзаки. Сфотографировал в тумане дали с горы.
У кабельной катушки вошли в лес под прямым углом к ЛЭП. Стали спускаться мимо огромного количества земляники. Встали под наклонной вырубкой, недалеко от турника. Была ли вода в колеях - не посмотрели. Дождь припустил вовсю. Разбили лагерь, перекусили. Разжигать костёр не стали и легли сушиться в мешки, переодевшись в ночное.
Солнце садилось не в тучи и освещало вершины сосен и елей. Ночью был туман.
Утром я боялась, что кто-нибудь рано придёт на землянику. Ломали голову - переносить лагерь к землянике, сворачивать или ходить по очереди. Вышло само собой. Я встала в 8час и пошла на ягоды. Игнат доспал и через час меня сменил.
Положил финики на завтрак. Я читала Стефана Цвейга "Нетерпение сердца". Когда я вернулась с земляники, нашла нарезанный салат из помидор и костерок для просушки - всё было хоть выжимай, я ходила в ночной одежде, в том числе в оранжевом свитере, и была мокрая от дождя и пота. Ночью не хватало оренбургского платка.
Съела салат, подержала над костром штормовой костюм - от него шёл пар. Муравьи, которых Игнат потревожил, выдернув палки для растопки из их кучи, лезли в костёр и приходилось их отгонять. Костёр был разложен на дороге, небольшой, но сохло хорошо, хотя и не до конца.
Повесила сушить одежду и полезла от комаров в палатку читать у окна, где больше света. Мимо бегали с лыжными палками два спортсмена, красиво бегали. Потом пришла какая-то местная лыжная сборная с детьми туда, где турник. Дачники.
Они бегали мимо земляники, потом немного поели, но ушли, потому что вспотели. Приглашали меня тренироваться с ними. Какая-то Женя не хотела уходить, пока не соберёт ягоды. Обещали привезти её завтра на машине. Мальчик ревновал ко мне своего отца, и всё время напоминал ему про маму. Отец годился мне во внуки.
Уходили к автобусу через низ, не влезая на гору. Там была глинистая разъезженная дорога - в гору при мне ни разу никто не въезжал, а вот с горы спускался какой-то автолюбитель - то ли ас, то ли на грудь принял. Обломков автомобиля мы не обнаружили.
На автобусной остановке Игнат нарисовал на обложке Цвейга схему здешних мест. Через неделю мы снова приехали на гору за земляникой. Спрятали лагерь на опушке леса, окаймлявшего наклонную вырубку сверху.
ПАЛАТКА НА ГОРЕ
В начале июля, несмотря на холод, отправились на Никишину гору. Снова встали наверху наклонной вырубки. По дороге зашли за водой на колодец. Нас там застал дождь и пережидали на крылечке на кордоне. Вышел племянник хозяйки. Он эту крышу над крыльцом сделал недавно. Вернулась со сбора земляники хозяйка - загорелая, покусанная комарами, усталая, немолодая, но с красивыми чертами лица и поставленным учительским голосом. Она не знает, кто такой Никиша.
Понесли бурдюк с водой на палке. На ЛЭП поклевали землянику. Проехала машина с поднятой крышкой багажника, там сидели, болтая ногами, две маленькие девочки. Повернули к наклонной вырубке у катушки. Даже если сведут лес, высота останется, и место это сохранит часть притягательности. На нашем месте никто не бывал. Землянику обобрали, но не всю.
Игнат позвал меня в левый нижний угол вырубки, где малина. Там лучше ягода. Потом мне казалось, что он зовёт меня из леса, который уходит в болото. Так и звали друг друга полтора часа. Я - обернувшись к болоту, он - из лагеря. Нервы трепали. Я пришла в 19.30, до этого чуть не дошла до прошлогодней стоянки. Но собрала неплохо.
Он уже разбил лагерь наверху, на опушке, и нарезал помидоры. Сокрушался, что не поеду на юг и не верил, что кошку никуда нельзя пристроить. Просил сдать в зоопарк в Лосе. Прямо туда ехать, просить, но в плацкарте остались только боковые места.
Ночью на ЛЭП была собачья свадьба, свора собак лаяла.
Было холодно. Пригодился оренбургский платок и башлык с овчиной. Утро было серым и холодным. Костёр не разводили. Съели финики, и выпили холодной воды. Бурдюк потёк - воды для каши не было.
Пошли на очитковую поляну. Он протащил меня мимо хорошей земляники и семьи отдыхающих с машиной. Потом разрешил вернуться. Земляника была роскошной. Отец семейства хорошо знает лес - он местный. Никишина гора названа в честь лесника. Потом я слышала, что Никиша был егерем. Точно не знаю.
Вернулись вовремя - рано надо выходить. Пришла первая и в накидке от дождя читала вырезки из журналов. Дождь пошёл, когда ещё собирали, небольшой. Потом сильнее.
ИСТОКИ РЕКИ НЕРСКОЙ
С водой на Никишиной горе плохо - то тащит Игнат от колодца один, то мы в бурдюке на палке. Прудик в непролази высох. Пошли к тому месту, где Игнат в мае видел ручей. Ручей тоже высох, превратившись в грязь. Кругом камыши и кабаньи тропы. Бобры нарыли - это они делают без воды?
Усталые, пошли обратно. Я собиралась идти к колодцу одна, но там двое мужиков, одного из которых я спросила: "А вы хозяйке кто?"
"Хозяин".
Они могут быть пьяные.
А земляники полно!
Один подберёзовик. Чувствую, Игнату земляника надоела - он плохо её видит, и ковш больше подходит к чернике. А я земляники не наелась, она тут будет ещё месяц.
И вдруг, случайно взглянув в сторону, я увидела чёрный блеск воды с кубышками в ней!. Это значит - вода глубокая и чистая. Рядом берёзы. Это были истоки реки Нерской . Я стала просить разбить здесь лагерь. Но Игнат предложил перекусить рядом, а лагерь устроить в другом месте.
Игнат нашёл место, где жгли костерок лесники лет 20 назад - из него уже росли деревца.
Поставили лагерь, я в спешке надела резиновые сапоги без шерстяных носок и пошли за водой к кубышкам. Туда Игнату было трудно идти - колдобины, пни, кусты. И он не носит с собой резиновые сапоги. Я стояла, держась одной рукой за дерево, в воде, и набирала воду котелком, переливая в бурдюк. Игнат сначала предложил держать меня, но у него не хватило бы рук. Держать, потому что дальше было много глубже. Ногам было холодно. Я простудилась.
Землянику и малину собирали под ЛЭП. Мимо проехала машина с парнями и Игнат крикнул: "Наталья, ложись!" Я доверяю его интуиции. Однажды, когда зимой валили дерево для печки - Игнат построил хибару (он назвал её хозблок) в глухой части леса, с печкой, Игнат неожиданно крикнул мне: "Наталья, прыгай!". Прямо на меня падала огромная сосна.
Прыгать было некуда - со всех сторон мелколесье, глаз выколешь. Я стояла и молилась. Наверно, мама молилась за меня. На моих глазах дерево переломилось пополам, в нескольких десятках сантиметров от моей головы, и ласково погладило мой нос маленькой веточкой. Я теперь боюсь валить деревья. Итак, я верю интуиции Игната.
Я была в тридцати метрах от них, меня закрывали кусты, но легла плашмя на тёплую траву. Они постояли у бобровой грязи и уехали, пьяными голосами звали кого-то и не дозвались - на том берегу были рыбаки.
Место для стоянки было отличное, земляника, малина и черника. Ночь была тёплая.
Ночью хорошо выспались, я облилась водой из бурдюка, поели земляники и пошли в три часа на автобусную остановку - автобусы ходят редко. Набрала букеты зверобоя себе и Игнату.
Выбежала пара собак. Она ушла, а он остался. Игнат тоже остался ещё отдохнуть, а я отправилась вперёд, потому что времени было в обрез. Игнат разговорился с псом, и они подружились. Он пришёл за 4мин до автобуса.
Я как раз разложилась перекусить, а тут автобус. На остановке сидела нарядная старушка с локонами, с белым шарфиком, застрявшая в своей молодости. Напоминала брошенную невесту Диккенса.
ПРОШЛОГОДНИЕ ФАНТИКИ У БОБРОВОГО ПРУДА
Середина июля. Жара. Купались у озера и ели там помидоры. Дорога ещё больше заросла травой. На стоянке нет следов кабанов, а лежат фантики от наших конфет с прошлого года. Немного земляники, много малины и черники. Ночью неподалеку орали шашлычники. Засидка сломалась - интересно, когда с неё кто-то падал, то на кабанов или просто на траву?
Начиналась сушь. Всё было готово для лесных пожаров. Молча оценивала для себя, остановит ли бобровый прудик - он противопожарный, - сильный пожар.
Я отправилась на автобус раньше. Игнат пришёл за 8мин до автобуса. Старик на автобусной остановке ехал со дня рождения тёти. Встал рано, чтобы выгнать козу на луг, и проспал на остановке автобус. Люди стали злые и равнодушные - не разбудили и уехали. Восстанавливал несколько храмов. Его жена (50 лет вместе) ездила в Иерусалим. "Ходите чаще в церковь и водите туда детей". В автобусе я передала старику шоколадную конфету. В электричке традиционно ели мороженое.
УТИНАЯ ОХОТА ИЛИ ЖАРЕНЫЙ С ЛУЧКОМ МЕДВЕДЬ
В августе Игнат съездил на Чёрное море. В третьей декаде сентября мы отправились на Никишину гору. Погода была хорошая. У озера отдохнули. Дороги к противопожарному бобровому прудику были разъезжены и кругом полно троп.
Я радовалась, что Игнат снова привёл меня сюда. Палатку поставил на солнце, чтобы прогревалась - всё-таки ветерок не летний. Всё бросили и пошли смотреть урожай брусники. По-моему, хороший, а ему мало. Черники тоже осталось много, причём крупная и сладкая, но не под ковш Игната.
В одном месте, ограниченном правильным квадратом упавшими тонкими берёзовыми стволами, брусника росла как на клумбе. Я собирала её, пока мимо меня не пробежала не то мышь, не то крыса с явным намёком на протест моему вторжению. Я пожалела животное. Она потом пришла смотреть на наш ужин.
Канавка, в которой в прошлом году была вода и которая была границей между лесом и болотом, высохла. Она упиралась в три наклонных берёзы, образовавшие букву Ж. Я так это место и называла, и дальше одна по канавке не ходила. Но в этот раз и туда не дошла, хотя этот тупик любила - от него было недалеко до Земляничной поляны доброй кабанихи. Я эту поляну одна не искала, потому что туда не было ни троп, ни ориентиров. Поклевала ягоды, пока Игнат сходил за дровами и водой. У прудика полно деликатесин. Когда сидишь у костра, такое впечатление, что находишься на берегу реки или озера. А это граница леса и болота. В разное время то лес находит на болото, то болото на лес.
Игнат на юге намучился без воды и дров. Я: "Здесь просто рай с дровами и водой".
На острове на болоте расположились охотники и стреляли уток. Это мешало радоваться. Стая уток, уже приготовившаяся к отлёту, металась по болоту и редела. В закате парил коршун - высматривал, не перепадёт ли что. От стаи осталось две утки.
В темноте охотники пилили дрова бензопилой и долго веселились. Был слышен голос маленького мальчика. Дождя так и не было, но полвосьмого стемнело. Спать легли рано.
Утром спали долго. Денёк был серенький, побрызгивал дождичек. Игнат спросил, что делать. Он заварил кофе, накрыл на стол. Я собиралась за брусникой и черникой, ещё встречалась ежевика. Предложила ему сходить в разведку.
Он пошёл. Я поела до полного удовлетворения черники, а бруснику собрала, и чернику. Я бы продолжила это занятие, но накатила усталость и я завалилась в палатку.
Пришёл довольный Игнат и смеялся, что я вот так собираю ягоду. Он принёс свинушку и лисичку. Разведал много троп, лисички, высокий черничник. Мне надо было к кошке - я забыла налить ей в тарелку воды. В блюдце налила, но это мало. Игнату в понедельник рано на работу. Жаль было уходить без десяти четыре. Но мы шли на предпоследний нормальный автобус. Потом ещё в 18.33, полдевятого - и всё.
У входа на платформу кого-то ждали два милиционера и человек в штатском. Я: "Если бы я была преступником, то сошла бы с поезда до Шатуры и затерялась в лесах".
Игнат: "А что бы ты ела?"
"Медведя жареного"
"Как бы он сам тобой не пообедал".
На платформе моросил иногда дождичек, и было прохладно. Электричка была свободной.
Вошла девушка с овчаркой без поводка. Я посоветовала ей одеть поводок, а то потеряется.
"Что он, дурак, что ли?"
Когда она пошла курить, пёс рвался в тамбур. Когда нагрянули контролёры, девица побежала, а пёс за ней. Я позвала пса обратно. Обошлось. В третий раз пёс чуть не потерялся на платформе в Выхино, когда в темноте увязался за посторонними людьми. Я окликнула его и вернула.
КАРЬЕРЫ И РОДНИК
На следующее лето в конце мая отправились на карьеры под Савватеево. Игната они больше интересовали из-за лисичек. Но в мае там тоже было здорово. Красивая лесная дорога, а у карьера, где мы планировали ночевать - Игнат его разведал ещё на майские праздники, - великолепный березняк с ярко-зелёными кронами.
На взгорке - большой деревянный стол и лавки с обеих сторон, полиэтиленовая крыша. От стола открывался захватывающий вид на большой карьер с островами, на мостки. По дороге к мосткам - голубые астры, словно клумба.
Стол среди берёз (всегда зелёные, поэтому и карьер Зелёненький). Всегда праздник Троицы. Благодать, доброта, гостеприимство. Всё аккуратно.
Вас, наверно, удивляет, почему мы так часто меняем места воскресного отдыха, если они нам все нравятся. Это из-за охоты Игната к перемене мест. За то время, которое имеет отношение к сюжетам с Никишиной горой, мы побывали и на Оке, и на Сеньге, и во многих других прекрасных местах. Но о них, если повезёт и у вас хватит терпенья, в другой раз. Итак, Никишина гора и здесь маячила на горизонте.
Игнат плавал, а я с большой опаской с мостков ополоснула ноги - карьер глубокий прямо от берега. На ночь встали подальше от стола, куда приезжали на машинах. Устроились в смешанном лесу, недалеко от просеки с местной линией электропередач, заросшей мелколесьем. Там могли быть подберёзовики.