Дени Дим : другие произведения.

Древесный сироп

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Мелодрамисто и местами смешно.
  
  Древесный сироп.
  
  Резвая кондукторша тренированным басом командовала утренним прессованием пассажиров.
  - Все хочут ехать. Двигайтесь. Один человек на морозе остался. Задние, встаньте ёлочкой.
  - Мы ёлочкой не можем, нам шишечки мешают - отозвался кто-то из пассажиров.
  Автобус дружно захохотал. Последний человек закарабкался на ступеньки, и двери, зажевав подол пальто счастливчика, наконец, закрылись.
  -Хорошо начинается день. Это знак - подумал Волобуев.
  
   Вообще-то в знаки, в звезды, в судьбу он уже давно не верил. В это утро он ехал на очередное, тысячу первое собеседование по поводу устройства на работу. И результат поездки предвидел.
   Это по началу ты летишь домой, разгоняешь детей от телефона и стараешься делать телевизор тише. Ведь девушка в деловом костюме тебя так внимательно слушала, кивала, а главное, произнесла " Мы вам позвоним". Это верный знак.
  "Мы" никогда не звонят. Потому, что когда человеку под сорок и два года назад у него была травма позвоночника, ни опыт работы, ни звезды и гороскопы, никакие знаки судьбы милых девушек в деловых костюмах не убеждают.
  
  Повиснув на автобусной перекладине, стараясь максимально разгрузить больную спину, Волобуев всерьез решил вспомнить какое это у него собеседование. Может, выйдет юбилейное число и это добавит хоть немного теплого пепла в его давно потухший костер надежд. Так, надо сразу отбросить всех распространителей элитных таблеток от смерти и чудо - пластиковых коробочек, для изобретения которых сломали себе всю голову вьетнамские нобелевские лауреаты. Вот кто всегда был рад Волобуеву. Распространители всевозможного барахла всегда называемого гордым словом "продукт". Тётеньки с бешеными глазами, рисовавшие километры стрелочек и колечек. Главное правильно соединить палочки с кружки и тогда, получившийся денежный паровоз съедет с исцарапанного поля школьной доски, и начнет привозить только вам по четыреста восемьдесят два доллара чистой прибыли. И это в неделю.
  
  Автобус тряхануло, и он заглох, не доехав десяти метров до остановки. Ни ругательства, ни желание всем миром толкать его дальше по дороге, раз не хочет заводиться, не помогли и рассерженные пассажиры стали высыпаться на улицу, не желая рассчитываться и требуя за такой сервис денег сверх. А Волобуеву дальше и не надо, это его остановка.
  Комкая сэкономленную десятку в ладони, он искал нужное здание.
  - Ну, как-то уж очень всё хорошо. Не возьмут.
  
  - Заполните анкету, пожалуйста - улыбнулась Волобуеву молоденькая менеджер, протягивая через стол в своих тоненьких ручках несколько листков.
  - А девушка - красавица. Жаль, что, скорее всего, больше не увидимся - подумал Волобуев, выходя в коридор.
  Там уже корячились с десяток претендентов, пытаясь заполнять анкеты навесу, на коленках, у стены. Если прижимать листы к стене, ручка мгновенно перестает писать. В офисных коридорах всегда есть сиротка - стол, сосланный туда за хромоту или ещё по какой причине. Надо только отойти от заветной двери и поискать. Опытный Волобуев походил по окрестностям, но в этот раз стола не было, зато он удобно устроился на широком подоконнике. Волобуев уже давно продумал, что надо писать в "ваших сильных и слабых качествах", заготовил миниэссе на случай вопроса "почему вы считаете, что именно вы...", лихо решал любые ребусы, если встречались задания на сооброжалку. Он был самым опытным заполнителем анкет. " Есть ли у вас проблемы со здоровьем" - ответ на этот вопрос сводил все шансы на получение работы к нолю. Можно было скрыть, что они есть, эти проклятые проблемы. Но несколько раз в день, а лучше каждый час, Волобуеву требовалось принять горизонтальное положение, проще говоря, на три минуты лечь на жесткую поверхность. Такие действия нового сотрудника не могли бы остаться незамеченными.
  
  -Да не надо мне вашего "позвоним". Я всё понимаю. Я чертов инвалид. Вы ведь дальше и не читаете. Зачем вообще эти анкеты? Девушка, милая, видите, посмотрите, я сам пришел. Хожу, сижу. Я могу работать. Могу сутками . И вашим клиентам я могу лучше всех объяснить, потому, что я сам тысячу раз клиент всех этих технических и сервисных служб, и я знаю как рассказать, чтобы было понятно любому... Всё, всё что мне надо, лечь и полежать три минуты пару раз в день. Хоть где. На снегу, на полу в туалете. Заполните анкету, мы позвоним, и так семь месяцев.
  Девушку речь Волобуева ни сколько не пугала. Видала она и не таких придурков среди претендентов. Она продолжала кивать, глядя Волобуеву в переносицу, как делала это всё собеседование, и приветливо улыбаться.
  - Вот. Вот видите, как вы мне всё подробно о себе рассказали, хотя и с долей антирекламы. Посмотрите, время ещё десяти нет, а вы у меня уже десятый. Без анкет я бы забыла что-нибудь спросить, да у меня бы просто язык отвалился. И анкеты нужны, и зря вы себя так настроили. Мы не грузчиков ищем, а администратора технического. Там действительно можно и без спины, если вы сами думаете, что вам здоровье позволяет. И не надо сердиться.
  Волобуев не повышал голос и не сердился. Ему давно хотелось это высказать. Это, и ещё кое-что.
  - И ещё, девушка. Зачем в каждой анкете спрашивают: какие ваши самые хорошие качества, а какие плохие. Ну, неужели вы всерьез рассчитываете, что найдется кто-то, кто напишет - Я дурак, ленивый и тупой, даже если это так и есть на самом деле? Вот у вас девять анкет. Хоть в одной есть ещё что-нибудь кроме: исполнительный, легкообучаемый, неконфликтный.
  Девушке показалось забавным предложение развлечься с анкетами, и она взялась перебирать стопку. Ещё через пару секунд ей стало совсем весело.
  -Не знаю, может это древняя традиция менеджеров по кадрам, а я так, по инерции. Действительно. А, вот тут. Нет, то же самое - девушка передала на соседний стол читать ответы - близнецы.
  -До свидания - сказал Волобуев и вышел из кабинета.
  Не будет никакого свидания. Он пошел не оглядываясь, сунув руки в карманы куртки.
  
  Сквозняк - единственный, кто пытался очистить подъездную стену от бахромы объявлений. "Потерялся пудель толстенький и кудрявый совсем как член семьи", " воды не будет..." "Приглашаем на работу Доход от семисот девяносто четырех долларов. Образование значение не имеет". Волобуев поискал глазами новых сообщений о горячей воде и двинулся в подъезд. Дорогу ему преградил сосед Константиныч. Боярским шагом, в развалку он выкатывался из дверей подъезда. Хорошая меховая ушанки и сапоги гармонично дополняли женский махровый халатец. Половины халата, разлученные пузом Константиныча, обрамляли его розовой каемочкой. Завершал ансамбль хвост-пояс, волочившийся следом по мокрому подъездному полу. Хозяин креативного наряда был изрядно пьян. В этом деле Константиныч был несомненным чемпионом. Вообще, трезвым его никто и никогда не видел. Волобуев прожил в этом подъезде пятнадцать лет, и он не видел.
  Константиныч занимал какой-то, не последний милицейский пост. По рангу имел долю с цыганских героиновых точек, с бабушек, продающих на местном базарчике халявный реланиум, с нелегальных работников этого же базара, и ещё с разовых акций по борьбе с чем-нибудь на вверенном ему "кусте". Его коррумпированные до потери пульса коллеги строили себе с таких же доходов дачи, содержали любовниц и учили детей за границей. Константиныч умудрялся пропивать всё.
  - Здорово, Константиныч. Ты куда в халате?- Волобуев отступил, давая дорогу.
  - В наш - кивнул сосед в сторону магазина.
  -Ой, черт - Волобуев вспомнил, что должен был купить тёще молоко. Но спина уже слишком болела. Хотелось только одного. Упасть и не шевелиться.
  - Ой, ой геморрой - стал дразниться Константиныч - Вот раньше баб, знаешь, как держали, ух!
  Он царским жестом попытался воссоединить полы халата, впрочем, безуспешно, и вежливо попрощавшись, направился по заданной траектории.
   - Ух, - Волобуев глянул ему вслед - Раньше и тебя в халате в супермаркеты не пускали.
  
  Волобуев с удовольствием оперся на стену, в ожидании лифта.
  -Здрасте, дядь Вов.
  Это были маленькие представители еще одной замечательной семьи этого подъезда. Сколько точно детей в этом семействе никто не знал. Судя по постоянно нарастающему количеству, да и по качеству, женщинам детородного возраста в этой семье не требовалось обычных девяти месяцев для воспроизводства очередного ребенка, а хватает максимум двух. Периодически к ним наезжали разные службы забирать лохматый урожай этого локального бебибума. Но мест в нужных учреждениях никогда не было, детей от чего-то лечили по месяцу и возвращали домой, считая, видимо, что лучше, чем здесь, им нигде не будет. Подращенные члены клана с красивой фамилией Рахманиновы отправлялись кто в тюрьму, кто в психдиспансеры, а оставшиеся продолжали жить, плодится, весело отмечать все праздники и просто дни хорошего настроения на радость всем жильцам подъезда. Некоторое затишье наступило, когда парочка таджикских волшебников, снимавшая угол в просторной и гостеприимной однокомнатной квартире Рахманиновых, так увлеклась превращением воды и некоторого процента химических средств в вино, а так же чая со спиртом в коньяк, что видимо, забыла заплатить налоги на волшебство. Поприехавшая милиция разбираться не стала и сгребла всех кого встретила в этом милом гнездышке. И почти месяц никто не пел, не пытался подманивать домашних животных с целью пустить их на лангет, и не устраивал громких скандалов. Лишь вереницы гостей, обеспокоенных тем, что дни походят совершенно не обмытыми, а праздники не отмеченными, периодически скреблись в опечатанные двери.
  
  -Здорово, орлы - ответил на приветствие двух детей висящих на перилах первого этажа Волобуев - Что вы торчите в вонючем подъезде? Пошли бы гулять.
  - А у нас мамка опять все обувки пропила - весело отозвался мальчик.
  Его откровенность смутила сестру, она хорошенько треснула его в плечо.
  - Нам, просто, не разрешают на улицу. Нам здесь нравиться играть - сказала девочка.
  Двери долгожданного лифта открылись. Пол кабины представил из себя сплошную лужу.
  -Нравится им.
  Усталость плюс растущая боль в спине уже давали в сумме раздражение.
  - Опять весь лифт зассали.
  Волобуев решил было идти пешком, но нога уже не забросилась на ступень лестницы. Он поймал закрывающиеся двери лифта и по стеночки зашел внутрь.
  - Это не мы - крикнули дети вслед - Это звери. Чурки со второго этажа.
  - Звери - Волобуев говорил уже сам себе. - А кто вам поесть выносит? Звери. Научились.
  
  -Тёщ, я забыл молоко.
  Волобуев скинул куртку, которая, казалось, стала весить тонну, прямо на пол в прихожей. Тёща включилась мгновенно.
  - Кооонечно! Столько дел ведь! Коров подои. Дров наруби. Денег в дом заработай. За детьми уследи. Весь в заботах. Где вспомнить, что больная женщина стакан молока просила купить?!
  Продолжая скандировать, тёща скрылась на кухне. Вступать в полемику Волобуев и в лучшей форме бы не стал, а сейчас он отчитывал шаги до заветного горизонтального положения.
  
  - И чтобы всё убрала. И окна чтобы отмыла. Как хочешь, отдирай. По степени грозности голоса Екатерины, любимой жены Волобуева, слышалось, что буря идет на спад, и он пришел к концу скандала. Из комнаты доносился показательный и малоискренний рёв дочки Даши.
  Волобуев никогда не кричал на детей, боялся, что они обидятся. Став, вынужденно, домохозяином он с удовольствием взял на себя расчесывания, поиск нужных на сегодня тетрадок, так и не сложенных с вечера, а так же лекции о вреде курения и о возможности заболеть менингитом, если продолжать игнорировать отцовские требования носить головной убор для старшего - сына Дениса. Но и раньше до болезни, Волобуев всегда находил время решать задачки, чинить игрушки, пытаться объяснять, откуда дети и чьи в городе трамваи. Сын разделил с ним увлечение радиотехникой и поэтому, в возрасте, когда дети уже давно воспринимают родителей как выживших из ума динозавров и не допускают возможности наличия здравого смысла ни в одном их слове, Денис с удовольствием общался с отцом и даже слушал. Дашка же вертела любимым папусей, как только хотела. Когда баловство переходило все границы, Волобуеву надо было специально говорить, что он сердится. Просто понять это, без конкретного пояснения, было не возможно.
  Катерина, став единственным кормильцем семьи, перебегала с одной работы на другую и детей теперь видела мельком. С ней разводить педагогику было бесполезно и некогда. Слово её было - закон.
  
  -Ну, что у вас тут за драма, Катюня?
  Откуда только силы взялись, Волобуев быстро подскочил к жене. Увидев новый объект для выплескивания возмущения, Катя опять включила вторую громкость.
  -Вот, полюбуйся! Это всё ты! Они делают, что хотят. Потому, что ты им слова поперек не скажешь!
  Волобуев глянул в детскую. Всё окно на высоту детской руки, батарея отопления и полированные части мебели в комнате были уклеены ровным слоем женских прокладок с пресловутыми крылышками. На первый взгляд хаотично. Но, приглядевшись, можно было увидеть, что прокладки налеплены в форме цветов или лучей белых прокладочных солнц.
  Рядом с окном принялась рыдать с новой силой Дарья.
  - Ух, тыыы!- искренне подивился Волобуев, - Это что же такое? Лично у него версий не было.
  - Я хотела снова Новый год. Снежинки. И дедморозу снова бы понравилось. И подаркииииииииии.
  Неизвестно, что больше расстраивало Дашу, грозный голос мамы или такое повальное непонимание очевидных вещей со стороны этих взрослых.
  Волобуев выпрямился и развернулся к Катерине. Он обнял её за плечи, прерывая попытку продолжить воспитательно-ругательную работу.
  - Катюша, пусть. Ну, пусть. Катюня. Ребенок снежинки сделал. Ну, черт с ними с этими крылышками.
  Ну, конечно, банда в сборе. Папа и папина дочка. Справедливый гнев мерк в комичном свете ситуации.
   - Пусть! - всё же сдерживала прорывающийся смех Катерина - Да я специально на оптовку ездила. Думала на год купила. Чтоб дешевле. Тоже мне игрушки нашла. Откуда у меня такие деньги? Ты мне дашь? Что с работой? Опять не взяли?
  Снежинки отошли на второй план.
  Он к этому привык. Рассказывать, почему он не "подошел", или ждать звонка, видя, как сначала она ждет вместе с ним, и первая понимает, что зря. Он думал, что падать дальше некуда, когда в первый раз попросил у жены денег на дорогу. Но сейчас, в этот момент, сам не поняв, почему, но он не смог по-другому. Глядя в глаза, не моргая и не отворачиваясь, Волобуев уверенно произнес - Приняли. С понедельника выхожу.
  Катерина подпрыгнула на месте и обняла его так, как будто до этой секунды страдала амнезией и бродила во тьме и одиночестве, и вот, наконец, она узнала в этом человеке своего мужа.
  - Я. Я тебе сейчас блиночков напеку в честь такого события - Катя оторвала сияющий взгляд от невозмутимого, усталого лица мужа, - Ой, нет, мне бежать надо. Ну, мама напечёт. Сейчас.
  Катерина понеслась в кухню. Было слышно, как теща забулькала от возмущения в ответ на предложение печь блины для зятя, но еще через секунду из кухни семенил ангел воплоти, со сложенными на груди лапками и очаровательной улыбкой.
  - Ой, Вовочка! Я сейчас. Я сейчас сбегаю за молочком. Хочешь, Дашку с собой заберу, чтобы тебе не мешала. А ты ложись, полежи, отдыхай.
  - Дашка пусть свои художества отдирает. А вы не смейте ей помогать - отозвалась Катерина.
  - Мама, не надо никуда не надо бегать. Я и, правда, пойду, полежу.
  Проблемы надо решать по мере их поступления. Волобуев с удовольствием упал на диван. Остальное через три минуты. Жена и тёща быстро оделись и убежали, а Дарья, не собираясь пока расчищать снежные заносы в детской, улеглась рядом с папой.
  - Ну, все-таки, классно я придумала, пап?
  - Дарёна, я сколько раз говорил, все изобретения из ненужных вещей. Спрашивай. А эти штучки маме нужны.
  -Знаю, знаю критичные дни.
  Даша услышала звонок телефона и побежала отвечать.
  
  - Это дядя ёж.
  Даша запрыгнула на диван и поднесла трубку к уху Волобуева.
  В телефонной трубке прозвучало - Привет, Бован. Далее следовал поток возмущенной матершины по поводу глобального потепления на всей планете, кроме единственной точки мира - нашей страны, в которой всё не как у людей и в начале весны ударили тридцатиградусные морозы. Второй цензурной фразой стало заключительное - Ну, ты понял?
  - Я ничего не понял, - искренне ответил Волобуев - Что ты орешь как потерпевший?
  - Я потерпевший. Я и есть потерпевший. Ты дома? - очень уместно спросил Ёж, учитывая, что звонил на домашний телефон. - Я сейчас приду.
  
  Волобуев полежал ещё секунд тридцать и, с трудом поднявшись с дивана, отправился открывать входную дверь. На пороге уже стоял Егор. Он решил лично донести свое праведное негодование до друга. Благо сделать это просто, соседи всё-таки.
  Волобуев уже минуту наблюдал как Егор, стоя на пороге, яростно трясет тапочкой на ноге, не прекращая вдавливать кнопку дверного звонка. Наконец, гость поднял голову и заметил, что ему давно открыли.
  -Слушай, в лифт не зайти.
  -Ты по телефону рассказать не мог. Я так хорошо лежал.
  Волобуев медленно, с удовольствием распрямил плечи.
  -Не мог я по телефону. Тут надо лично. И долго думать.
  
  Привычный перекур на свежем воздухе после трудового учебного дня плавно перерос в дискуссию по актуальнейшим проблемам. Денис и двое его одноклассников Мухин и Серый опять обсуждали главный "быть или не быть" всех юношей, которых скоро постигнет призывной возраст. Чем более приближался торжественный день пьяных бантиков, называемый по инерции балл выпускной, тем чаще возникал этот вопрос в их мужских разговорах. Собственно Денису обсуждать было нечего. Ещё до весенних каникул он, по результатам олимпиады, поступил в институт на любимую радиотехническую тему. И поэтому на следующие пять лет навязчивым вниманием военкомата он будет законно обделен. Другие таких гарантий не имели.
  -Да мне уже поровну, - Серый взял бутылку пива из рук Мухина, отхлебнул глоток, и отдал обратно. - Пойду в армию, пусть меня там деды сделают полковым пидором. Зато регулярный секс. В школе скоро экзамены, в институт пробные, этот, как его, егого пробные тесты, чтоб их... Целыми днями за компом или в библиотеке сижу. Я вообще уснуть не могу! Я, по-моему, седеть начал. Завтра у уборщицы травы куплю, расслаблюсь хоть, высплюсь на выходные.
  Серый снял кепку демонстрируя седины, но, быстро замерзнув, тут же нацепил её обратно.
  -Не хочешь в армию, Серый. Придется посидеть во всех отношениях. А пидором это тебе не туда, это в тюрьму надо. В армии другие приколы,- Мухин, щурясь от весеннего нисколько не согревающего солнца, протянул бутылку обратно другу. - На, пиво пей. Дешевле, проссышься и никаких последствий. Мало ты видел торчков? Которые с травы начинали, а сейчас за полдозы у бомжей сосут. Вот Диня у нас в порядке. И в универ поступил, и не пьет, и не напрягается.
  Денис приветственно помахал догорающей сигаретой.
  - Я не напрягаюсь. И не пью. От пива импотенция. Я в Интернете читал.
  Серый тут же перестал пить из бутылки. Вообще-то Денис не пил совсем не из-за боязни проблем с потенцией. Когда-то давно в его прошлой детской жизни, совершенно посторонняя женщина, слегка задержалась на своей бухгалтерской службе - отмечала выход из отпуска. Она села за руль своей субары после не полного символического бокала вина. Отдел был большой, и бутылка вина мгновенно кончилась. Может, если бы вина было больше, женщина -бухгалтер отмечала свой первый рабочий день подольше и отец Дениса успел уехать домой с чертовой автобусной остановки. Но он не успел. И пьяная бухгалтерша в пять секунд изломала несколько жизней, не целясь, не желая этого, а так... не справившись. Не справившись с управлением, находясь в состоянии опьянения и не разминувшись со случайным человеком на автобусной остановке.
  Денис не стал ненавидеть пьяных или боятся женщин за рулем. Его напугала простота. Несколько глотков. Не умирающему от жажды не спасение больному. Может, она и не хотела пить вовсе. Маленький глупый ненужный глоток вина услал его отца на страшные больничные растяжки на полгода, навесил на четырнадцатилетнего Дениса груз звания единственного здорового мужчины в семье, разрушил и не вернул никогда их прежнюю жизнь. С тех пор Денис не позволял себе ни капли алкоголя.
  
  -Если пиво вызывает импотенцию, откуда у меня четыре младшие сестры, я спрашиваю? - Серый всё же решился снова сделать пару глотков из бутылки.- У меня папаша глушит его декалитрами. Он бухой в кресле уснет, банку на пузе оставит. А она, брык, и свалится. Он встает такой, как обделался.
  Мальчишки дружно засмеялись.
  - Пей, не пей, всё равно девки не дают. Зря бережешься, Диня - Мухин достал пачку жвачки и по-братски разделил на трое.
  -Мухин, а ты сам то готов побриться и отдать честь, или будешь косить? - спросил Денис, выкидывая окурок в черный снег за лавочкой.
  -Мне ни к чему. Матушка позаботилась. Я три года подряд лежал в больнице с сотрясением головного вакуума.
  Речь Мухина по настоящему удивила и Дениса и Серого. После паузы первым включился Серый.
  -Она пробила тебе башку, только чтобы ты в армию не загремел?!
  Мухин по началу и не понял.
  - Да вы чё, пацаны. У нас родственница - глав. врач. Лежишь, каждый год в больничке, дней по десять, а она тебе диагноз вписывает. Вернее мне.
  Все присутствующие похвалили изобретательность и предусмотрительность мухинской родни, зажевали по трети пачки мятной жевательной резины и, после прощального рукопожатия, разошлись каждый в свою сторону. Денис пошел по аллейке к своему дому. Он был рад, что в лицо ему светит яркое, чуть теплое, но уже такое весеннее солнце, что в сумке у него продолжение лучшего компьютерного мочилова, но больше всего тому, что эта пятница - предпоследний учебный день перед последними в его жизни школьными весенними каникулами.
  
  - Всем привет. Есть, чё похавать? - Денис бросил школьную сумку в коридоре, а сам заглянул в детскую. Там, Даша из отодранных с полировки и стекол гигиенических прокладок мастерила куклам постели и пушистые шубы. Не пропадать же добру.
  -Ты одна?
  Вопрос был риторическим. Была бы Даша одна, стала бы она размениваться на эти прокладочные снежинки. Она бы замутила по полной программе. Как, например, в последний раз с изготовлением домашних чипсов. Когда брызги от перегретого масла выжгли забавные звездочки на розовом пластике кухонных шкафов, а дым собрал всех соседей поинтересоваться - уже горим или не горим.
  
  Даша оторвалась от своих дизайнерских изысканий.
  - Папа с дядей ёжиком на балконе. Мама на первой работе. Бабушка за молоком. А я снежинки отдираю. Если будешь греть еду - и мне.
  Денис кивнул и пошел на балкон поздороваться.
  Балкон в доме Волобуева был особым местом. Убежище. Утепленное, застекленное и осветленное. Филиал склада "Плюшкин отдыхает". Сюда регулярно приносились жертвы в человеко-часах, чтобы смягчить великого идола с длинным именем - "Это не хлам, это мне всё надо". Самодельные стеллажи по периметру балкона были заставлены коробками с радиодетальками, скобяными изделиями, ещё не до разобранными кишками почивших телевизоров и приемников, всевозможными наборами механических и электрических инструментов. И хотя всё было давно систематизировано тематически, по размеру и частоте использования, идол-балкон периодически требовал жертвенной инвентаризации. Это когда нужно вытрясти из всех отделений шурупы, а потом складывать их обратно, каждый размер в отдельное гнездо. То же с ящичком для инструментов. Всегда покупайте инструменты ящиками. Две трети из них вам вообще никогда не пригодится, но зато их можно вынимать, раскладывать на столе, а потом складывать. Там в ящиках для каждого из них свой домик-кроватка. Погуляли по столу и баиньки. Да! Никогда нельзя говорить "никогда", и ничего нельзя выкидывать. Если с половины всех деталек, дровишек, штучек, дрючек вы только и делали что стирали пыль в прошедшие сто лет, это совсем не означает что это вещи не нужные. Не допускайте мысли расстаться с ними.
  Короче, балкон был нормальным пацанским аттракционом. И девочкам вход воспрещен.
  
  -Здрасте, дядь Ёж - Денис протянул руку с порога балкона.- А чё это вы здесь делаете?
  
   Волобуев и Егор решили совместить обсуждение насущных личных проблем с решением одной общеподъездной.
  - Датчик в лифт соорудили. От лиц страдающих недержанием.
  Хотя Волобуев уже любовно складывал получившуюся конструкцию в целлофан, Денис успел опытным взглядом оценить произведение инженерной мысли.
  -В целом понял. На кнопку "Стоп", да? Только надо будет в шахту лезть из-под пола устанавливать.
  -Полезем, слазаем. Время три часа. Лифтерша, наверное, еще трезвая.
  Волобуев медленно встал из-за стола.
  - Я с вами - Вызвался поучаствовать и Денис.
  Но у папы были другие планы. Младшую оставлять одну на целых полчаса опасно.
  - Нет. Посиди с Дашкой. Мы быстро,- Выходя с балкона, Волобуев вплотную приблизился к сыну - Ты опять куришь? Куревом за километр несет. Ты же говорил, бросил. "Мне лёгкие свои жалко". Уже не жалко?
  Денис и сам понимал, что надо бросить. Дурная привычка налипшая с пеной малолетней крутизны, давно стала помехой и лишней статьей расходов. Но. Как говорится, бросить не трудно, бросал двадцать раз...
  -Да, нет. Это все кругом курят. Вот я и провонял - соврал Денис.
  Волобуев с Егором отправились бороться с влажностью в лифте. Денис поискал на кухне еды, которую не надо разогревать или отрезать. Выискал начатую пачку кефира и большой обломок булки.
  
  -Бабушка придет, нам обед погреет - Денис протянул половину хлеба сестре - Всё, я за компьютером. Играй сама.
  
  
  Аня с трудом потащила руку с полной сумкой к кнопке лифта. Не работает.
  -Вот, гадство. Полчаса назад же ходил.
  Аня поправила в руках переполненные продуктами пакеты и потопала пешком. К себе, на шестой. Никакие лифты не могли уменьшить её решимости. Сегодня для неё, Анны Игоревны Шевелевой, учительницы младших классов с правом преподавания английского в пятых - восьмых, настал не просто первый день весенних каникул. А настал час икс, время ч, нулевой меридиан, точка кипения, замерзания и какие ещё там бывают точки отсчета. Она сделает это. Она начнет и закончит. Она этого достойна. И всё получится!
  
  
  Аня, пересчитывая ступеньки, медленно преодолевала очередной пролет лестница.
  -Когда ты допьешься, тварь такая?! Когда ты захлебнешься только?!
  Услышав женский голос из-за двери, она поняла, что уже на своем этаже.
  Это был традиционная вечерняя беседа для её соседей по лестничной площадке. Аня подняла голову и услышала другой голос.
  - Слышала, как весело? А ты замуж не хочешь - Это Татьяна. Другая соседка. Из квартиры напротив.
  Татьяна стояла у лифта, в мужской куртке поверх шелкового халата и курила, стряхивая пепел в этажную пепельницу - банку из под отходов коксовых батарей, именуемых кофе растворимый.
  -Да, надо пойти. Вон как замужем весело. Что-то они рано начали?
  Аня с удовольствием бросила сумки на бетонный пол.
  - Пятница, святое дело. А чем это ты затарилась? У, бекончик. А всё у нас учителя плохо живут.
  Татьяна вытянула шею в сторону пакетов.
  - У меня каникулы. Начинаю худеть. Вот, сегодня состоится торжественное прощание с вредной едой. Потом буду голодать. И больше никаких беконов, колбас, жиров. Сегодня в последний раз.- Почему-то только сейчас Аня догадалась расстегнуть пуховик.
  Татьяна укоризненно покачала головой.
  -Это какой по счету, последний?
  
  У всех людей новый жизненный этап обычно планируется с какого-нибудь значимого события. Вот закончу школу или вот дембельнусь, вот отсижу, вот выпадет красное, вот когда вырастут дети. Все планы на жизнь и личное счастье Ани начинались с одного - вот сейчас похудею.
  В бесконечном сражении за стройную талию Аня напрочь рассорилась с едой. Для неё давно не существовало обеда или ужина, в традиционном понимании. Любой прием пищи назывался или "в последний раз" - это когда она решала вообще завязать с таким вредным занятием как еда или "ну что, корова толстожопая, об этом ты мечтала" - когда, глотая слезы вместе с кусками бутерброда, вслух очередной раз проклинала себя на кухне. В период между двумя этими событиями Аня сначала бывала полна решимости, потом чувствовала, что происходящее - это последствия какого-то родового проклятья. Ведь миллионы людей могу просто есть все, что им, людям, захочется, и даже не думать, как сохранить фигуру. Они ходят обтянутые своими джинсами тридцать второго размера, а ей опять надо пытать себя, чтобы хоть намеки на эту чертову фигуру приобрести. После приступа жалости к себе и ненависти ко всему стройному миру, обычно на второй день голодания, Аня начинала понимать какие это, в сущности, глупости. Ведь в некоторых странах она была бы эталоном красоты. И найдется тот, кто полюбит её такой, как есть. А на самом деле ей даже повезло. Зачем следовать моде на женщин без задниц и грудей. Короли мировой моды- люди, в основном, не традиционной ориентации, хотят видеть вокруг себя женщин похожих на мальчиков. Потому, что вообще, предпочитают мальчиков. Зачем ей рисковать, похудеть и нарваться на скрытого гомика! Её полюбит настоящий мужик, не ставший жертвой рекламы. Поэтому ей надо перестать себя мучить. И можно, нет нужно, есть белый хлеб и с маслом и с колбасочкой.. А потом, снова по кругу - нет, мужчины, которые любят толстых, существуют только в ток-шоу, а в жизни - никогда! Невозможно быть толстой и счастливой.
  
  Сегодня всё будет по-другому и в последний раз. Сейчас она дотелепает до своей квартиры. Заварит свежий чай, и весь вечер будет есть эти вредные колбаски, кексы, мясо и конфеты. Да, да именно так надо начинать победное похудение. С уничтожения всех вредных продуктов, которыми она предусмотрительно закупилась и сейчас тащит домой. Так, чтобы одно воспоминание о пище в последствии вызывало приступ отвращения. Она простится с этой мерзкой едой навсегда и скучать не будет. Она похудеет. Станет стройной, легкой и гибкой. И жизнь сразу изменится к лучшему. И будет её счастье. Ведь невозможно быть худой и несчастной.
  
  Татьяна докурила, поставила пепельницу и начала что-то искать в карманах куртки. Аня нагнулась за сумками. Послышался звук заработавшего лифта.
  - Вот гадство! Когда я сумки доперла, вот тут он как раз и заработал.
  - Только так и бывает, соседка, - Татьяна продолжала обыскивать саму себя.- Слушай, дверь-то я захлопнула. А ключи-то у меня в шубе. А я-то в Аркашкиной куртке.
  -Раз ты в его куртке, значит он дома?
  - И он дома, и бабка дома. Бабка ни за что не откроет. А он в Интернете. Играется. Это всё. В ауте.
  Татьяна ещё раз обшарила все карманы, затем подошла к своей двери и принялась яростно давить на дверной звонок.
  Аня, не выпуская сумок из рук, добыла из кармана ключи.
   Пошли. Сейчас "Море любви" начнется. Посидишь у меня, может твой вернется из Интернета.
  
  Через пять минут Аня и Татьяна сидели перед телевизором и запивали свежеприготовленные бутерброды с грудинкой свежесогретым чаем.
  -А что, Зоя Ивановна, болеет?
  Аня пыталась отыскать пульт в окрестностях дивана.
  Чтобы хорошо спрятать пульт от телевизора надо положить его на видное место и сказать себе - Всегда буду держать его здесь, чтобы не искать постоянно по всем комнатам.- Где это видное место вы потом никогда не вспомните.
  
  -Скачет, как конь, твоя Зоя Ивановна. Заболеет она. Она нас тобой переживет. Мы сегодня оба с Аркашкой дома, так она отрывается.
  Татьяна длинным красным ногтем подцепила пульт, завалившийся между подушками дивана, и протянула его метавшейся в поисках Ане. Остались минуты до начала "Любовного моря"
  -А что тогда она не откроет?
  - Из прЫнцыпу!
  Не то чтобы Зоя Ивановна была очень принципиальной и хотела научить ответственности и внутренней дисциплине своих молодых родственников. Просто, скорее всего, они ей жутко надоели. Отмахав сорок лет на химическом производстве и получив, наконец, отдельное благоустроенное жилье, Зоя Ивановна еще с десяток лет дожидалась, когда помрет Игнат - её благоверный бессменный супруг, а по совместительству запойный алкоголик и драчливое хамло. Перетерпев и очередь на квартиру длинною в жизнь и своего пьяницу - мужа, Зоя Ивановна уже думала, что на старости лет будет жить спокойно и одиноко. И это её совершенно не расстраивало, а только радовало. Но рано.
  Три года назад, Татьяна, двоюродная внучка Зои Ивановны, была вынуждена переехать к ней. Точнее бежать от долгов своего беспутного первого мужа и спрятаться на жилплощади нисколько не страдавшей от одиночества пенсионерки. С одной стороны Зоя Ивановна не могла не помочь - родная кровь. Хоть и двоюродная. А с другой. Ей, Зое Ивановне, когда-нибудь, кто-нибудь...? И поэтому, Зоя Ивановна не уставала напоминать кто в квартире хозяин, по чьим правилам надо жить. А также как варить обед, как мыть посуду, когда и что смотреть по телевизору... Любые пререкания и попытки делать по-своему, со стороны Татьяны воспринимались как бунт и верх неуважения. А вот ко второму мужу Татьяны Аркадию, которого она почти сразу привела занимать не свои квадратные метры, Зоя Ивановна относилась с гораздо большей лояльностью. Не пьющий, не орущий и не дерущийся, такие сказочные принцы достаются только наглым дурам, вроде Таньки. Зоя Ивановна сразу приняла его, долго не называла на ты, и, под настроение, наделяла высокими привилегиями, вроде возможности доварить пельмени, а не выключать, как только всплывут в целях экономии. Или ставить чашку с чаем на её столик или полку шкафа - если такое случайно проделывала Татьяна, баба Зоя, показательно охая, с трудом вынимала себя из кресла, притаскивала из ванной полный таз воды и несколько тряпок. Потом тяжело опускалась на колени перед мебелью и принималась тереть пятнышко, которое осталось от горячего дна чашки. При этом непрерывно плоская и выжимая тряпку в тазу, будто Татьяна пила не чай, мазут с серной кислотой вместо сахара. Кислота разъела дно, и бедная старушка торопится спасти свою антикварно - дспшную меблировку. От чего больше портились полки и стол, от стакана с горячим чаем, или от постоянных водных процедур, вопрос спорный.
  
  -Целый день сегодня. Не так варишь, не туда ставишь, кто брал мой шампунь. Понимаешь, отпиваем мы её шампунь. У неё постоянные недостачи.
  Татьяна со злостью впилась в бутерброд с грудинкой.
  - Я в обед постирала, в коридоре развесила. Она взяла и все на пол поскидала. Сыреют обои! Иди, говорит, на улицу суши. Где на улице в центре города я должна сушить белье?!
  -А ты бегай с ним вокруг дома. Быстрей высохнет - рассмеялась Аня.
  Но Татьяне было явно не до смеха.
  - Ты не представляешь, как меня это достало. Какая ты счастливая. Живешь одна, никто тебе не указывает, где белье сушить.
  - Всё, тишина в зале.
  На экране появилась заставка "Смертельный остров в море любви", а затем женщина лет сорока с хвостиком, одетая как подросток и с именем Аделаида Харипупина. За те немногие минуты фильма, которые Татьяна выдержала молча, молодящаяся Аделаида успела отыскать с десятка два трупов, на которые натыкалась во всех местах в городе, куда бы не шла. Реагировала она на находки слабо, почти никак. На лице читалось только чрезмерное увлечение ботексом.
  -Ну, как ты можешь всерьез это смотреть. Нет, я тоже смотрю сериалы. Но в импортных хотя бы интересно как люди одеваются, какая обстановка в домах. А тут. Ну что это такое? - не выдержала Татьяна.
  Аня сделала звук погромче, а Татьяну от критики сериала отвлек появившийся в комнате огромный рыжий кот. Персик.
  -Персинька, красавец мой. Здравствуй, мой хороший. Иди сюда - попыталась привлечь внимание котяры Таня.
  Тот проигнорировал приветствие и охотничьим шагом проследовал на подоконник. Птички за окном летали совершенно наглым образом. Нужно было немедленно вскочить на подоконник, прицельно посмотреть на них, не забывая часто угрожающе махать хвостом и злобно, с дрожью в голосе мяукать, двигая челюстями так, как будто ты их уже пережевываешь. Тогда эти мерзкие птички быстро испугаются, и станут пролетать мимо его окна в ужасе и трепеща.
  -Правильно, Персик. Иди в окошко посмотри. Тут смотреть нечего - Одобрила выбор кота Татьяна.
  - Ты можешь продолжать свои диалоги с котами на кухне?-
  Аня всматривалась в экран.
  Аделаида нашла очередного жмурика.
  -Анна Игоревна, вы же теперь до конца дней не поймете, кто придушил врача!
  Татьяна притворно испуганно сделала большие глаза и прикрыла ладонями рот.- Нет! Почему они сняли такую хрень. Ведь немало денег, наверное, извели. Ну, раз уж делать сериал. Нужно же соблюдать, так сказать, законы, традиции жанра.
  Аня попыталась заткнуть Татьяну ещё одним бутербродом и подлитым в чашку чаем, но Татьяна не намеривалась ждать окончания серии и требовала вступить с ней в дискуссию.
  - Ну, какие тебе законы. Это простецкое мыло на полчаса в день.
  - Да обычные! Если ты делаешь сериал, надо чтобы: он богатый, она бедная. Родила. Ребенка украли. Он упал с лестницы.
  - Кто? Кто упал - заинтересовалась Аня, оставив надежду спокойно досмотреть сериал.
  -Ну, чья очередь, тот и упал. У них лестницы самое опасное место. И что там, дальше? Память потерял. Но, не страшно. У них это лечат. Трубочки в нос вставят, и все пройдет, лет через пятнадцать. А она пока ребенка нашла. А он увидел и подумал, что у нее любовник, и выстрелил. Но промазал, попал в служанку, которая перила подпиливала и ребенка украла. Потом все поженились. У нас в сериалах либо трупы перебирают, либо бедная мать-одиночка не знает где взять бензин для её бедного джипа и заставить бедных троих детей прибраться на своих этажах, а то бедная домработница их бросила за долги.
  - Это для того, чтобы домохозяйкам интересно было. Чтобы они не тупели на своих кухнях, а смотрели детективы - ответила Аня.
  -А кто это решил? Кто решил, что наши домохозяйки обожают детективы? И знаешь, была я тут пару недель примерной домохозяйкой. Давно, прошлой зимой. У меня был преддиплом, а сестре надо было уехать срочно. Пришлось с племянниками сидеть. Что-то я так и не нашла время отупеть. Только и скачешь как сайгак.
  
  
  Обсудив шедевральные творения отечественной мыловарни, Татьяна решила всё же прорваться к себе домой. Но сознание мужа блуждало в виртуальной реальности и всё по средствам телефонных линий, так что дозвониться не получалось. Дверной звонок был не занят, но у бабы Зои ноги не казенные.
  - Пойду к Вовчику Волобуеву, от него в аську стукну - придумала Татьяна - Когда ты обзаведешься компьютером?! А ещё учительница. Кому мы только детей своих доверяем? Хотя у меня нет детей.
  -Пока я накоплю на компьютер, успеешь обзавестись. И внуками -Аня провожала Татьяну до двери - Не до аськаешься, возвращайся.
  
  -Здравствуй, Танечка, красно солнышка - Волобуев приветственно протянул грязные руки.
  - Здравствуй, здравствуй, сокол ясный. Что за вид у тебя? Как из шахты!
  Стараясь не задеть хозяина, Татьяна прошла в квартиру.
  -А мы и есть, из шахты.
  Волобуев стал вытирать грязные руки об ещё более грязную футболку.
  - А я уже нет. Я чистый, и вкусно пахну. Будешь нюхать.
  Егор в своем репертуаре.
  -Скройся, противный. Вообще-то я по делу. Дверь захлопнулась, пусти на минутку в Интернет, мужу в аську стукну.
  Татьяна прошла в детскую вперед Волобуева.
  -Танюша, а зачем нам муж? - удивленно крикнул её вслед Егор.
  
  Волобуев непритворно обрадовался визиту Татьяны. Сам хотел пойти к ней попрошайничать. На своей территории будет даже проще. Единственный способ как не рассказывать семье правду, но принести деньги с несуществующей работы, Волобуев видел в возвращении к старому ремеслу - написанию контрольных, курсовых и дипломов для студентов технических вузов. Не так давно это было основным и очень не плохим заработком для него. Организации меняющие отсрочки от армии на диплом о высшем образовании открывались в каждом первом подвале, а студент год от года умней не делался. Продажи шли хорошо, но и желающих заработать на богатых дураках становилось все больше. Серьезную конкуренцию стали составлять москвичи, пришедшие на рынок не одиночными объявлениями на заборах "Решу, напишу", а серьезной конторой с офисами, гарантиями и скидками постоянным клиентам. Но главное, сами преподаватели стали продавать своим студентам работы, которые потом и принимали обратно в качестве зачетных. Правильно, зачем плодить посредников. Это вытеснило Волобуева с рынка окончательно. Для того чтобы вернуться надо предложить лучшее качество за значительно меньшую цену. Для лучшего качества нужны были "тяжелые" графические программы, которые комп Волобуева не потянет. Пока Татьяна засылала сообщения, одно нецензурнее другого, Волобуев обдумывал, как лучше выпросить один из компьютеров мужа Татьяны Аркадия, и чтобы не за дорого, на прокат. У Аркашки их много, ну несколько, точно. Речь оказалась ни к чему. На первый же намек Татьяна безоговорочно отреагировала.
  - Без никаких денег! Ноутбук забирай! Ты что, смеешься? Да я без тебя до сих пор бы институт не закончила.
  Вообще-то, правда. Не закончила бы.
  Судя по всему у мужа на экране уже должен был куковать конверт с крылышками, возвещая о новом сообщении. Татьяна собралась уходить. Тут в коридоре возникла Даша с огромным париком на голове состоящим из, видимо, всего домашнего запаса ниток.
  -Привет, бандитка,- первой поздоровалась Татьяна - Ты кто, королева ниток.
  -Здравствуйте. Я нет. Я потаскуха - гордо произнесла Даша.
  - Ты где такие слова слышала? - обернулся на диалог Волобуев
  - Везде слышала - Даша демонстрировала копну ниток на голове, медленно поворачиваясь по кругу.- Я у бабушки из комода все нитки потаскала и все их спутала. Я потаскуха и распутница.
  - Это тебя в школе научили или дядя Егор?
  Татьяна с недоверием посмотрела на Егора, который тут же в коридоре перед зеркалом пытался уложить мокрый ежик волос на затылке.
  -Нет. Нас не учили. У нас сегодня был последний день перед каникулами, и у нас было три урока экологии. И все. Домой -ответила Даша.
  Экология в первом классе - это интересно.
  - Чему же первоклассников учат на уроках экологии?
  - Нууу, что если мы не перестанем делать мусор, и воду пачкать, и тратить, то тогда вся земля может умереть. И все животные, и тигры, и люди. И поэтому надо всех, кто уже в красной книге, нельзя убивать. Их уже очень мало. А если что-нибудь исчезнет с планеты, то могут все остальные исчезнуть, потому, что они были полезные. Ну, мы их кушали, например. А еще, я теперь буду сратировать мусор. Чтобы пластмассы и стёкла и тетрадки можно было не делать новые из природы, а опять эти же взять. А еды можно кому ни будь отдать. Можно собачкам, можно бомжам. И тогда можно спасти земной шар!
  Трое взрослых заворожено слушали, как семилетний ребенок впихивает трехчасовую лекцию в минутный рассказ. Первой включается Татьяна.
  - Вот. Вот из кого вырастают сценаристы наших сериалов.
  - Тетя Таня останешься в принцесс играть?- Даша вспомнила зачем так долго наряжалась.
  -К сожалению, мне надо идти, солнышко. Дяди с тобой поиграют, а ты им ещё объясни как сратировать мусор, а то они темные, у них в школе экологии не было. Спасибо за Интернет. Вов, мой дома, ты заходи.
  Татьяна прошла мимо широко улыбающегося Егора, укоризненно качая головой, и отправилась на штурм родной квартиры.
  
  
  Денис давно слинял встречаться с друзьями. Уже целых сорок минут не виделись. Соскучились. Дашку забрала к себе тёща, вернувшаяся из магазина с не прошедшими намерениями печь блины. С одной стороны это была самая крупная ошибка Волобуева - жениться на девушке из квартиры напротив. С утра второго дня свадьбы теща не ведала преград, и не уставала навещать Волобуева и Катерину в их квартире. А с другой стороны - раз, и ребенок у бабушки! Борьба с подъездными зассанцами тоже была закончена. Теперь мужчин могли спокойно обсудить свои проблемы. Решаемые и не разрешимые. С Волобуевым было всё понятно. Но и Егор в это утро "попал" конкретно. Заблаговременно организовав себе алиби, Егор отправился на тайное свидание, под видом краткосрочной командировки. Дамой сердца на жаркую, страстную ночь с четверга на пятницу стала Светлана из соседнего дома, больше известная в округе под брендом Света- шпингалета. Ночь то была жаркой, но не по сезону морозной. Весенний тридцатиградусный мороз разорвал водопроводную колонку в частном секторе неподалеку, на горушке. Вода хлынула вниз, как раз к Светиному подъезду и к утру надежно вморозила зелененькую тоёту Егора оставленную там ждать развратного хозяина. По самое брюхо. Возник вопрос: Как машина Егора, уехавшего в командировку, смогла попасть в ледяной плен всеми четырьмя колесами у подъезда известнейшей в округе проститутки. И возник ответ. Единственный правдоподобный, какой смог сымпровизировать не выспавшийся, перепуганный потанинец. Егор сказал, что он машину продал. Проблема с ускользающим, а вернее, с замерзающим алиби была решена. Но вопросы ещё остались. И основной, сразу же по прибытии любимого мужа из недальних странствий, возник у жены Егора. А деньги?!
  
  - А деньги?- Волобуев лежал на полу, расслабляя ноющую спину.
  - Вот и моя. А деньги?- Егор вскочил с дивана и начал перемещаться по комнате. Туда сюда.
  - За сколько сказал?
  - За шестьдесят тысяч.
  -Не дорого. Хотя она у тебя битая была. Нормально.
  Волобуев медленно, осторожно сначала сел на полу, потом попытался встать. Не с первого раза.
  - Что нормально? Реально то денег нет. Деньги надо искать.
  Егор остановился и протянул другу руку. Волобуев, наконец, встал с пола.
  -Шестьдесят тысяч Лерка не забудет. И спросит она, Еоган, а покажи-ка мне деньги - торжественно резюмировал Волобуев.
  Егор резко почти упал на диван, обхватил голову руками. В его глазах появилась тоска, а шутливая бравада в интонациях мгновенно сменилась обреченной уверенностью.
  - А я ей... Бован, она меня бросит. Она ни за что не простит. Она еще в таком возрасте, когда все это имеет значение. Где ночевал, с кем. Не будет денег она поймет что лажа. И бросит меня.
  Волобуев хлопнул друга по плечу.
  - Не боись, Еж. Придумаем что-нибудь. Время есть. Я сейчас пойду, у соседа компьютер возьму помощнее. Буду пытаться с курсовыми подхалтурить. Если хороший заказ и быстро делать, нормально денег можно поднять. О. А ты пока скажи жене, что ты денег мне занял.
  - А ты знаешь?- поднял голову Егор - Я ей так и сказал. А!? Как у нас с тобой будильнички - то работают? Синхронно.
  - Синхронно. Ты чё сказал?! Она же спросит! Я же типа отдать должен! Будильничек. Только у тебя недержание! Вот что ты поперся к этой? Это же Света - шпингалета. Переходящее знамя. Алиби я ему ещё подтверждал! Было бы из-за кого задницей рисковать!
  - Тут ты прав, - задумчиво произнес Егор.- И чё я к ней поперся. Там же смотреть не на что.
  -Ладно,- стал успокаиваться Волобуев.- Сейчас пойду, с Аркашкой на счет компьютера пообщаюсь. А там будем дальше думать.
  - А я бы знаешь с кем пообщался - Егор сразу сменил тон с делового на романтический.- С их соседочкой.
  - С Анькой. Внучкой деда Миши покойного? На мой вкус простовата, не красится никогда - Пожал плечами Волобуев.
  Но Егор мечтательно смотрел в потолок и плавно рисовал полукруги руками в воздухе.
   - С ее размером груди ей можно не краситься, не расчесываться, в газету завернуться и идти.
  - Вообще-то да - поддался мечтаниям и сразу опомнился Волобуев - -Не понимаю я тебя, Ёж. Жена у тебя новая, двадцати пяти лет. И прежняя, кстати, была ничего. Живете отдельно. Теща далеко. Что еще для счастья надо. Нет. Тебе и соседки все нужны и эта проститутка старая.
  Егор томно таращился в потолок. Егора было не исправить. Волобуев с трудом встал с дивана и отправился на кухню ставить чайник.
  
   А на другой кухне разворачивалась вторая часть стратегического плана А. Точнее Б - Борьбы с ненавистной самой собой.
  Уставившись в дверцу холодильника с примагниченным по середине расписанием на неделю по каким дням ей позволено пить воду с лимоном, а по каким и без воды голодать, Аня вслух повторяла ритуальное заклинание. Как в умной книжке про позитивные жизненные установки. Только в адаптированном под свой случай варианте.
  - У меня получится. Я смогу. Я самая успешная, удачливая, я победитель. У меня все всегда получается. Мне надо только похудеть. Я больше не могу жить толстой. Я смогу, я смогу.
  Затем Аня сгребла на поднос все вредные продукты и пошла с ними прощаться путем поедания под аккомпанемент очередного сериала. Проходя мимо зеркала в коридоре, она остановилась.
  -Ну, что корова толстожопая. Сиски отрастила, а толком сделать ничего не можешь?!
  Золотые слова. Мамины ещё.
  - Иди, жри. Завтракать не придется.- Мило подбодрив себя, Аня пошла в комнату.
  
  
  Телефонный звонок застал Катерину в коридоре. Она только пришла с одной из работ и не успела ещё раздеться. В трубке попросили Владимира. На громкое приглашение Катерины отозвалась её мама.
  - Он к компьютерщику на шестой этаж пошел. Что-то по делу?
  Катерина ответила, что Владимир подойти не может.
  - Работа? Спасибо, девушка. Что передать? По поводу работы. Знаете, его уже приняли на работу. Со следующей недели выходит. Да, больше не ищет.
  Катерина положила трубку.
  - То пусто, то густо.
  - А может там зарплата больше?- засомневалась тёща - Может, надо было записать телефон. И Вовке сказать.
   - Мам, чё прыгать? Он сказал, взяли, выходит с понедельника! Куда-то взяли и спасибо. Не до хорошего уже.
  Катерина стала разматывать длинный красный шарф. Она купила его Денису, а тот сказал - девчачий. А дубленке этой уже сто лет в обед. Ещё Дашки не было, купили. Ничего. Теперь муж работает. Может обновится гардероб. Теперь будет полегче. Может даже с третей работы уйдет. А пока. Завтра на сутки. С девяти до девяти.
  
  Катерина красила ресницы, стоя около окна. Волобуев осторожно отрывал себя от постели. Частями. Сначала голова.
  - Вов, ты до скольки вчера сидел с этим компьютером?
   - обернулась Катерина.
  - Есть заказ на диплом и курсовую. Срочно. Хорошие деньги обещали, если успею. Я обе начал ночью.
  - Не надрывайся для этих дураков. Сколько можно. Будешь теперь на нормальную работу ходить, а не всяким идиотам помогать высшее образование получать. Я бегу, я сегодня в ночь, следи, чтобы дети ели, а не куски хватали.- Катерина послала мужу воздушный поцелуй и выпорхнула из комнаты.
  Волобуев попытался успеть хотя бы помахать в ответ, но утром резкие движения ему давались с большим трудом. Из коридора послышался голос тёщи.
  -Ты побежала? Ну, счастливо! А Вовочка проснулся.
  Будто когда-нибудь это её останавливало.
  - А вот я ему как раз блинчики разжарила. Ему вчера с творожком понравились. Вот с творожком, и просто с маслицем.
  Тёща нарисовалась на пороге комнаты с двумя тарелками дымящихся блинов в руках.
  - Вовочка, доброе утро. Ты встаешь? Вот покушай горяченькие твои любимые.
  Она поставила тарелки прямо на кровать.
  Волобуев уже удалось поднять над подушкой голову. Ещё немного усилий и сможет сесть, а там, глядишь и встанет. Сегодня тёща не наблюдала за этой утренней разминкой с выражением вселенской скорби на лице и не качала головой, будто она поставила сотню на время, за которое сегодня Волобуев сможет встать с кровати. И этот урод опять её подводит. Теща была терпелива и заботлива. Теперь он опять любимый зять. Теперь она несет ему блины. Разогретые. Прямо в постель. Как в лучших домах.
  -Ой, какие у вас весы интересные. Новые что ли?- взгляд тёщи упал на лежащий около дивана ноутбук. Волобуев как работал ночью, так и положил его на пол у постели, чтобы лишний раз уже не скакать.
  - Ну-ка сколько я там кило вешу? - Теща взгромоздила свой центнер с лишним на бедную черную коробочку - Ой, что-то захрустело, по-моему. Вов, а чё не видно скока?
  Волобуев уже запросто поднял себя на локтях, но шея ещё вертелась плохо. Он медленно повернулся в их сторону. В сторону улыбающейся тёщи и уже растоптанного чужого ноутбука.
  - Да они сломанные, мама - спокойно произнес Волобуев.
  - А, ну, ладно. Ты кушай, кушай, вставай. Пока горяченькие.
  Тёща пошла, чтобы не мешать зятю завтракать.
  Волобуев отпустил руки и упал в подушку. Полежав с закрытыми глазами несколько секунд, надеясь, что по-правде проснется только сейчас, он открыл глаза, медленно наконец-то сел на постели, взял с тарелки блин и начал жевать, не моргая, глядя в даль.
  
  
  По субботам с утра Аня занималась английским с Таней. Потому, что Аня хорошо знала английский, а Таня собиралась уезжать в Канаду. Каждую субботу в конце занятий Татьяна пыталась всучить Ане деньги за уроки английского.
  - Не буду я никакие деньги с тебя брать. Что ты придумала?! Вот, уедешь в свою Канаду, пришлешь мне кленового сиропа. У них там кленов много. Это моя голубая мечта - кленовый сироп - Аня протягивала купюры назад, но Татьяна отмахивалась, делая вид, что руки заняты учебниками и взять не может.
  Кленовый сироп. Улыбчивые, стройные голивудцы заливают кленовым сиропом всю киношную еду. От этого они так веселы и удачливы, от этого герои успевают отключать проводки на последней секунде, а спасенные красавицы дарят себя победителю на счастье. Кленовый сироп - рецепт хорошей мелодрамы с правильным финалом. Именно так думала Аня. Почему она так решила, неизвестно. Но уже давно кленовый сироп стал именно тем перышком, которого не хватает её, слонихе Ане, чтобы поверить в себя, замахать розовыми ушами и полететь на встречу своей любви и вообще, лучшей жизни.
  У Татьяны рецепт лучшей жизни был не таким сладким. Она открыла его для себя, аки новый сорт тампонов. Где-то между первым и вторым мужем. Хотя нет, она знала его раньше. Ещё когда терпеливо ждала своего принца, сидя у окошка и перешивая платья со школьного выпускного, из вечернего в нормальное, на каждый день. Принц должен быть заморским внушили ей чумные девяностые, по всем сказочным понятиям так. От верного рецепта Татьяна отступила лишь однажды. Увидев голубоглазого, рукастого красавца. Почти доктора. Пятый курс. Бог, практически.
  Не отступайте от рецептов, а то получится черти что.
  Первый муж Татьяны был, как говорили, одаренным анестезиологом, но на этом, оказалось, его таланты не заканчивались. Ещё он здорово пил и отлично проигрывал свои и чужые деньги в автоматах. До поры ему удавалось совмещать все свои дарования, но вскоре работой пришлось пожертвовать ради двух других. На Татьянины он попил не долго. Как-то раз, по весне, он собрал все вещи в доме в мусорные пакеты, включая и белье в котором был, и понес на улицу, ни то в церковь, ни то в химчистку. Чертики зеленые засидели всю одежду. Нес очищать. Сама Татьяна не видела, на работе была, кто-то же должен был работать. Соседи рассказали. Но чистоплотный муж не далеко ушел. Голый-то. В марте. Его увезли в соответствующую больничку. Ну, а там уже полечили так, что это юный гений помер через неделю. Оставив Татьяне долги и проблемы с рассерженными бандитами. Татьяна убежала из города, начала новую жизнь и решила вернуться к плану А. Принцу, который увезет её в заграничную сказку.
   Когда Татьяна перестала ненавидеть всех мужчина на свете, кроме, конечно, анестезиологов, она отправилась в технический университет. За мужем. Выбор её пал на программиста Аркашу, который работал, а вроде бы и жил в университетском компьютерном центре. Принц должен быть заморским. А этот и вовсе инопланетянин. Компьютерная грамотность Татьяны на то время была на уровне "на кой этому телевизору столько кнопок", а он перебирал длиннющими тонкими пальцами по клавиатуре, даже не глядя, и вещал Тане, сидящей у него на коленях на ухо что-то такое, нежное, не земное.
  - Халерку словил винт. Наверное, с мыла, не иначе. Но ничего, мы для начала антихака зарядим, может переглючится и развиснет.
  -Беру - мысленно решила Татьяна.
  Путь к сердцу программиста короче чем до ближайшего универсального магазина, где Татьяна одномоментно купила пачку пельменей и новенький компьютер - образец последних на то время достижений силиконовой долины и памятник распоследним деньгам Татьяны. Но оно того стоило. Аркаша был сражен, прикормлен и остался жить с Таней и бабушкой Зоей. В квартире последней. Ему все понравилось. И это оказалось проблемой. У Аркаши было всё. Он не был ленивым или равнодушным, он искренне не понимал, чего не хватает Татьяне. Что она ещё ищет и чего хочет. Есть компьютер, есть Интернет, есть куда разложить стопки справочников про операционные системы, и есть место и время, когда они могут заниматься сексом. Оставаясь одни, ну, или почти одни. Но ведь не с четырьмя претворяющимися спящими соседями по углам, как это было в общежитскую бытность. Что? Что ещё надо для полного счастья?!
  Поняв, что все-таки все сказки врут и за море её доставлять никто не собирается, Татьяна взяла всё в свои руки и решила заняться самовывозом. Выяснила что, отечественных программистов хорошо берут в Канаде. Но только качественных. Тесты, переписка с фирмами и выполненные, чисто от профессионального азарта конкурсные работы показали, что на Аркадия есть спрос. И ещё какой. Заинтересовавшиеся канадские скупщики компьютерщиков предлагали работу, содействие с документами, жилье в виде дома, проезд от Москвы до Торонто и всё за счет фирмы. Да, и жену с собой, разумеется. Сам Аркаша не то чтобы был за или был против. В общем, вид из окна его никак не интересовал. Ну, поехали так поехали, хотя и тут хорошо. Последним препятствием пред переправкой себя и мужа за границу стала страховка - серьезная сумма, которую обязан внести каждый, кто собрался жить в Канаде. Без страховки въехать было нельзя. В Татьянином случае деньги были вдвойне немыслимые. За себя и за мужа.
   Но это даже и к лучшему, пока они с мужем копили нужное количество долларов для страховки, было время улучшить свой английский, чем Татьяна и занималась. Каждую субботу. Благо соседка учительница.
  
  - Может, передумаешь все-таки ехать?
  - Не передумаю. Некуда передумывать. Не хочу я вот здесь жить. Сама не хочу и не хочу, чтобы дети мои здесь жили. А детей хочу.
  Татьяна размахивала зажженной сигаретой, указывая на подъездные стены.
  Аня не курила. Вышла на лестничную площадку так, за компанию.
  - Как тебе не страшно? Новое место, люди кругом чужие. У нас ведь все меняется. Скоро все по-другому будет...
  - Будет, это точно. Только хорошо - никогда. Я не хочу, чтобы мой ребенок ходил в школы, в которые я ходила, лечился в больницах, в которых я лечилась, ездил по нашим дорогам, входил в наши подъезды.
   Бытовые темы Татьяну давно уже не заводили. Она говорила спокойно, уверенно. Она давно все решила.
  - Ты думаешь там рай из рекламного каталога. И там дороги, школы говорят там хуже наших по уровню образования, и врачи-дураки и гаишники свои тоже есть. А хороший уровень жизни там и стоит хорошо.
  - И козлы и дураки у них в том же количестве, я уверена,- перебила Аню Татьяна.- Только у них еще и государство присутствует. Там любой дурак сто раз подумает, во сколько его дурость обойдется. И чуть что - в суд. А у нас ни где государства нет, понимаешь. Чтобы тут жить, надо быть очень везучим. Надо, перед тем как гражданство российское выдавать, заставлять играть в лотерею. Если что-нибудь выиграл, сможешь тут выжить. Тут рулетка от рождения. Нет, от беременности. Нормальный роддом, нормальный врач - родишь, а может, он купил диплом и будет тебя лечить девять месяцев, пока не вылечит. И так во всем. Пока не помрешь, а помрешь, на кладбище - своя мафия, и не каких законов. Ну, что, я что-то не то говорю?
  
  Да Аня и не собиралась спорить.
  
  - Все ты правильно говоришь. Где вот только таких деньжищ взять? У тебя продать нечего?
  -Ага. Что-нибудь ненужное - Кивнула Татьяна - Только надо сначала купить. Аркашка один поедет, а я следом. У нас на две страховки не хватит никогда. Все жду повышения на работе... Ой, про работу даже думать не могу без изжоги. Вчера взяла и ушла с обеда. Пошли они все, видеть их не могу.
   Татьяна тренированным жестом, с пяти шагов, метнула потушенную сигарету точно в банку-пепельницу.
  
  Если в доме есть несовершеннолетние женского пола примерно от одиннадцати лет и далее, не пытайтесь туда дозвониться по домашнему номеру. Телефон будет недосягаем. Всегда. У Волобуева получилось чудом. Он звонил Егору с периодичностью раз в пятнадцать минут с девяти утра, и к двенадцати получилось прорваться. На вопрос: "Почему все время занято" - Егор логично ответил.
  - Это потому, что у меня есть дочка Василиса тринадцати лет. И на каникулах она у меня.
  - Дело есть - заранее печально произнес Волобуев в трубку - Нет, ты ко мне спустись. Теща на свою садоводческую тусовку пошла. Я с Дашкой.
  Ещё через пять минут Егор был у соседа. Он стоял около стола в детской и давился от смеха. И в хорошие-то времена эквивалент стоимости ноутбука последней модели не у каждого первого в тумбочке лежит, а уж в случае Волобуева, в данный момент... На столе лежало само отчаяние. Сверкая трещинами. Это ясно. Но представляя утреннее зрелище - новый вариант картины "Девочка на шаре", Егор не мог сдержаться. Волобуев не обижался.
  -А информацию, как не странно я всю, или почти всю, спас - сам удивлялся Волобуев.
  -Но в целом это ничего не спасает. И не меняет - продолжил Егор.
  И это было чистой правдой. Старые планы рушились на глазах под весом тёщ и обстоятельств, а отступать было некуда. Волобуев должен принести зарплату с несуществующей работы, плюс теперь ещё и купить новый компьютер. А в перспективе - две халтурки общей стоимостью в тысячу баксов, и то если найдет где доделать.
  Егор через месяц обещал жене деньги за якобы проданную машину. У него на финансовом горизонте то, что наскребет с авторазбора (машину теперь и правда надо продать, а кто её купит после глубокой заморозки. Только на запчасти) и заработная плата честного сопровождающего грузового вагона в размере девяти тысяч. В поездку Егору через две недели, значит, время есть. Точнее времени нет нихрена. Ничего не остается, как только срочно разбогатеть.
  У Егора был план. Егор думал всю ночь и сейчас в его душе страх за друга, попавшего в эту передрягу, соседствовал с тихой садистской радостью. Ну, теперь его ещё легче будет убедить. Егор начал издалека.
  - По-моему всё ясно, товарищ. Я много размышлял и решил. А теперь. У нас просто выхода нет. Нам надо открыть свой бизнес.
  
  Волобуев, начавший было внимательно и с надеждой вслушивавшийся в слова Егора, мгновенно потерял интерес и даже отвернулся от него.
  - Еж, я об это думал, когда на растяжке шесть месяцев лежал, когда понял, что на производство не вернусь. Когда год ходил и резюме оставлял, а потом от телефона не отходил. Думал, рассчитывал, Интернет перекапывал. В конечном итоге все упрется в деньги. Если денег ноль, все усилия помножаться соответственно.
  Егор понимающе кивнул, как будто он и сам хотел это сказать, и собирался продолжить излагать свой план, но Волобуев не дал ему вставить слово.
  -Чтобы взять деньги в кредит, надо иметь кредитную историю. А кредитная история это и есть - деньги в кредит. И заложить мне нечего. И я чертов калека. Даже для самого малого серого бизнеса мне нужно будет нанимать работника. А работникам платить надо.
  - Ты совершенно прав,- Егор и не думал спорить - Но дядя Егор много думал и нашел.
  Волобуев повернулся к другу. Егор выдерживал паузу.
  - Мы будем петь!
  Да, все-таки надежды нет. Волобуев обреченно выдохнул. Чуда не будет.
  - Где мы будем петь? По электричкам.
  - Хорошая версия. Но самодеятельность не для нас. Мы создадим группу, и будем выступать на эстраде. Тихо. Тихо.
  Егор старался удержать тающий интерес Волобуева.- Терять нечего. Уже. Я вижу недоверие в твоих глазах. Это просто план. Я рассказываю. Ты слушаешь. Не надо сразу отвергать или осуждать. Ты просто не готов. Просто послушай.
  Волобуев был готов. Ко всему. И петь и плясать канкан на столе в костюме мартовского зайца. Сейчас не существовало работ, за которые он не взялся бы ради денег. Давно он видел фильм, где несколько безработных шахтеров за пару месяцев выучились танцевать стриптиз, так как больше никуда не смогли пристроиться. Сначала они стеснялись, но потом решились и выступили в местном клубе. Волобуев согласился бы и стриптиз. Безработные шахтеры смогли и он сможет. Не надо танцевать. Он согласен продать свою почку, сердце или ещё какой ливер. Он готов. Вот только у него нет ни одной здоровой внутренности, а среди этих стриптизеров любителей вряд ли был человек со сломанным позвоночником. Да и времени нет. Даже стриптизу надо учиться.
  - Недоверие. Еж, по мне не видно, но я слушаю тебя только потому, что нахожусь в крайней степени отчаяния!
  Понимая, что ничего дельного он всё равно не услышит, Волобуев отвернулся от Егора, медленно, морщась, встал и пошел смотреть в окно.
  -Тебе приходилось слышать нашу эстраду? - негативный настрой друга ни сколько не сбивал уверенного Егора.
  -Да не особо - уже почти не слушая, отвечал Волобуев.
  - Вот. А мне приходится. Когда слушаешь отечественную попсу, четко понимаешь - и я так могу! И петь и музыку писать и слова. И даже лучше. Уже доверься мне, брат Волобуев! И будь спокоен. Проанализировав скудный опыт успешных проектов отечественного шоу, прости господи, бизнеса я решил: мы - два гомосексуалиста которые поют про то, что им не дают быть вместе.
  Волобуев был спокоен. Он оторвался от заоконного вида и, щурясь от весенних бликов, как-то даже воодушевленно развернулся к Егору.
  -Ёган - Улыбаясь, произнес он.- Я сейчас придушу тебя. Выгоды мне от этого никакой, а на душе станет радостнее!
  
  
  За субботнее утро Аня успела пару десятков раз сходить на кухню "просто попить водички", примерно столько же проверить не оставила ли она в холодильнике скоропортящиеся продукты. Ведь всю оставшуюся жизнь она будет есть воду с лимоном, и может иногда овсянку. Сваренную на воде. Нет, не оставила.
  Потом кот! Кота за утро необходимо было покормить ещё раз десять. Решимость уж в это раз исполнить свой диетический план ещё не покинула Аню. Но волшебная сила опять и опять возвращала её на кухню.
  Поняв, что бедное животное не виновато, и отпустив с рук кота, которого она в очередной раз приволокла к мискам, проверить, не подсыпать ли свежего корма, Аня приняла решение.
  - С понедельника начну. Все нормальные люди масштабные проекты с понедельника начинают!
  Затем, так же логично она пришла к выводу, что ей необходимо испечь пирожные.
  - Надо последний раз сделать безе. Начну худеть - когда я еще безе смогу есть?
  Ну, что же. Тяжело, но надо. Остаток субботнего утра Аня посвятила приготовлению любимого лакомства. Когда готовые безешки были отправлены пропитываться домашним масляным кремом в пустой холодильник, Аня заметила на полу кухни лужицу воды. Мокрый след вел к трубам под мойку. Отодвину шкафчик, она увидел, что протекает шланг горячей воды. А что надо делать, когда протекает шланг? Потрогать его пальцем, будто не веря своим глазам. Убедиться - да, протекает. Вытереть воду, которая накапает тут же снова. Подставить подручную посуду под этот бахчисарайский фонтан и идти искать телефон диспетчера ЖЕУ. Аня всё так и сделала. Но на втором пункте шланг оторвался со своего места, и горячая вода ударила уже не слабыми намеками, а конкретной струей. Аня испуганно отпрянула, и застыл. Подставить посуду - третий пункт. Миска из-под теста, до которой Аня смогла дотянуться, мгновенно наполнилась. Ещё несколько секунд она не решалась отойти от рукотворного водопада, а потом бросилась в ванную и стала хватать тазы, ведра и все полотенца с крючков. Вода благополучно разливалась в коридор.
  
  Дарья Волобуева на полу перед мусорным ведром планомерно сортировала отходы, как научили на уроках экологии. Начинать надо с себя и со своей семьи. Папа обменял разрешение возиться в кухонном мусоре на "- Руки. Потом. Обязательно!" и теперь спокойно демонстрировал соседу Егору сломанный тещей ноутбук. А Егор спокойно излагал свой коварный бизнес-план Волобуеву. Обсуждение прервал радостный крик Даши из кухни.
  - Папа, папа, нас опять учителка заливает!
  Взрослые мгновенно очутились на кухне. С потолка капало.
  - Электричество нигде не включать. Еж побудешь с Дашкой, я сейчас.
   Волобуев развернулся, и, на сколько мог, быстро побежал на этаж выше. Чувствуя резкую боль от скоростных прыжков через ступеньки, Волобуев уже знал, что сейчас скажет этой Ане сверху. Ему бы только доскакать. Ведь это уже не в первый раз. И сколько можно! И когда же наконец...!
  Дверь распахнулась. Увидев Анины глаза, Волобуев молча отодвинул её с прохода, добежал до сорванного шланга и повернул красную ручку вентиля на трубе. Вода перекрылась.
  -Вы опять - только и выдохнул Волобуев, медленно выпрямляясь.
  Аня стояла у стены с поднятыми руками. Как военнопленный. Ей нужно было какое-то подтверждение того, что кошар закончился. Глазам она не верила.
  - Извините, я бы вам помог, но, согнуться не могу, у меня спина больная. Я пойду, у меня там ребенок.
  Волобуев подцепил ногой слетевший тапок и пошел к выходу.
  - Спасибо, большое спасибо! Я хотела, а вода горячая. Спасибо! Я все заплачу. Спасибо вам. Я сейчас воду соберу и ремонт за мой счет. А там такая красная ручка. А я думаю, поверну, и ещё хуже будет. Спасибо вам. Спасибо.
  Аня отлипла от стены и семенила за Волобуевым по залитому коридору, провожая его до двери - Я все заплачу. Спасибо, вы спасли меня!
  Вместо ушедшего Волобуева на пороге возникла Татьяна.
  - Ты почему деньги все таки вернула? А что это у тебя всё открыто?
  Аня ничего ответить не успела. Татьяна быстро оценила ситуацию, запрыгнула в квартиру и, собрав в узел подолы шелкового халата, принялась помогать тонущей подруге.
  
  -Если у женщины долго нет мужика, она кончает раком - Вытирая последние лужи под кухонным столом, произнесла Татьяна.
  -Сегодня это про меня.
  Аня медленно выпрямилась, держась за поясницу.- Три часа по колено в кипятке и все раком.
  Пока спаситель Волобуев повернул красную ручку вентиля, горячая вода порядочно подтопила кухню. Уже час Аня с Татьяной ползали на карачках, гоняя разливанные реки. Потратив слишком много энергии на первые минуты паники, сейчас устало, планомерно просто заканчивали работу. Одно хорошо. Все это случилось в выходной.
  -Интересно много к соседям накапало? Да, конечно натекло - Сама спрашивала, сама отвечала себе Анна.
  -Я тебе о том, дорогая, что против природы не попрешь - продолжила мысль Татьяна - Со всех сторон так. Вот, напиши это у себя на этой мокрой стенке.
  Татьяна ущипнула кусочек закудрявившихся обоев и потянула вверх.
  Анна хлопнула её по руке.
  - Ты ещё тут будешь. И так погром. К черту всё. Тань, мой руки. Я тут на диету с понедельника сажусь. С утра пирожные испекла, чтобы, так сказать, проститься с вредной едой. Уже пропитались, в самый раз.
  И с размаху шлепнула мокрое полотенце в ведро.
  Через пять минут они сидели на пропаренной кухне. Тарелка с айсбергом манящих безе медленно и торжественно переплыла в Аниных руках из холодильника на стол.
  -Вот, так мы, значит, храним талию - Татьяна неотрывно следила за движением тарелки.
  -А, было бы что хранить. Вот сейчас попироженимся и худеть. Прям с понедельника.
  -Продолжаем разговор, - Татьяна, желая сберечь нереально длинные ногти, не знала, как поудобнее ухватить горячую чашку чая. Несмотря на то, что последний час она провела за скоростным собиранием горячей воды в подручные емкости, её маникюр, макияж и прическа были совершенны. Татьяна всегда выглядела безупречно. В любое время. Из магазина шаговой доступности, куда она выбегала, например, за солью, её смело можно было бы увезти хоть в театр, хоть на прием к американскому послу.
  -Дом не просто тихо разваливается. Это становиться опасно. И не только для хозяйственных нужд, Аня. Для здоровья. Для физиологии. Тебе, Аня, надо замуж!
  -Надо, надо - поддакивала Аня.
  
  -Так, вот. Ты же меня сбила со своим потопом. Я что к тебе шла? Брат первого мужа моей Ольки. Сестры. Помнишь, я рассказывала, как она влетела с квартирой, еще в МММ. Потом она развелась. Потом вышла за мужика, которому 61 год тогда уже стукнул - Татьяна углублялась в многоступенчатые перечисления родственных связей, последовательно загибая пальцы, как будто в ее рассказе была какая-то последовательность.
  -Ты мне предлагаешь за 61летнего, тоже?- печально спросила Аня.
  -Ну, вот причем тут это! Хотя, смотря какой, знаешь.. Но я ведь совершенно про другое рассказываю!- Татьяна куснула пирожное, стараясь не задевать его крашеными губами. От этого выражение её лица стало ещё более возмущенным, почти злобным. Татьяну явно нервировало, как можно не понимать суть её логичного изложения.
  -Ну, Аня! Брат! Моей сестры мужа! Золотой. Золотой мужик. Богатый. Свой бизнес у него. Он такой классный. Вот он мне ближе, чем Олька, честное слово. Человек и выслушает и посоветует. Эта же ... Я ей - ..не могу со своим алкашом ,когда он захлебнется, ну, про моего первого... а она мне - это не проблемы. Конечно, вот у нее проблемы!!
  Татьяна продолжала усиленно прятать смысл рассказа в резких поворотах сюжета.
  Устав ловить суть, Аня тихо кивала и постепенно погружалась в расчеты неизбежных трат.
   -Я тебя с ним познакомлю. Он тебя видел пару раз. Ты ему понравилась. Он спрашивал. У тебя с ним свидание. Сёдня!
  -С кем? - На последнем слове Аня включилась.
  -Что же ты такая тупая то.
  Темперамент Татьяны не выдерживал. Она перешла на крик. К тому же она уже слишком долго сидела на одном месте, что было мало свойственно её бурной натуре.
  -Вставай, поскакали. Бабка Зойка поехала к сестрЫ. Аркашка проект доделывает. Дома никого. Времени всего до вечера.
  -Куда? Какие сведения! Таня, у меня линолеум дыбом, у меня дорожка сварилась в коридоре! Мне сколько лет?! Какие мне свидания?
  Но Таня уже вытягивала её из-за стола.
  -Да, да, да.- Колыхала забетонированными кудрями Татьяна.- Много лет. О душе уже надо думать. Я так и знала. Я тебе специально заранее не говорила. Знала, сейчас начнет. Вот я похудею, вот помолодею. Вот у меня кухня сварилась. Вот мне одеть нечего. Слышали.
  
  Перебирая гусиными шажками за голосящей соседкой, Аня вбежала в её квартиру, на ходу успев схватить из-под зеркала ключи и захлопнуть дверь в своей.
  Добежав до шкафа в спальне Татьяны, они резко остановились, обе замолчали, глядя в зеркальную дверцу, будто там была навешана табличка "финиш".
  -Но мне действительно нечего надеть. И надо похудеть. Ну, куда я, такая корова, пойду людей пугать.
  Аня наклонила набок голову и в упор уставилась на свои бедра. Захвативший её на эти секунды перелета из квартиры в квартиру азарт сошел на нет. Под фон Татьяниного громыхания она успела подумать а, вдруг? Может он с какой-нибудь проблемой мужчина, а девушка ему все равно нужна. И в этом случае сойдет и она, Аня. А ведь так и бывает, случайно, через знакомых... Но только проблема, чтобы не слишком..
  -Вот! Сплошной гламур. У меня для такого выреза сисек не хватает. Тебе будет очень хорошо!
  В руках Татьяны появилась черная сверкающая оболочка кукольного размера.
  -Да что ты. У меня сюда рука не влезет не то, что я вся. Я в облипку не ношу. Я вообще не пойду.
  - Пойдешь, пойдешь - на распев повторяла Татьяна, зарываясь обратно в шкаф. Не без труда она извлекла на свет коробку, исписанную столбиками иероглифов.
  -Это спасет тебя от твоих дурацких комплексов. На этот вечер. Штука конечно мазохиская. Но чего ведь мы только не сделаем, что бы, сама знаешь. Я пробовала. Чудо- вещь! Цепляй.
  Чудо- вещь являла собой панталоны, которые натянулись до самых подмышек, и именовалась - штанишки утягивающие. Плотный эластичный материал равномерно перекрыл кровообращение от колен до груди. Дополнял это чудо садисткой мысли широкий пояс - корсет, не оставивший надежды вздохнуть еще хоть раз. Аня почувствовала, как холодеют обескровленные конечности, в голове зашумело. Пытаясь спастись, она шарила руками по спине в поисках застежек. Отмахиваясь от подруги, которая не то хотела помочь ей расстегнутся, не то специально мешала это сделать, Аня отгородилась от нее дверцей шкафа и вдруг замерла. В зеркале отражалась мечта всей ее, Аниной сознательной жизни. Да кому нужны воздух и кровообращение, если получаешь такой результат.
  Одетая на утягивающее белье гламурная блузка сверкающей черной краской вырисовывалась по Аниным изгибам, скрадывала широкие плечи - результат истерических занятий фитнесами, натекала на бедра. Развернув соседку к свету, Татьяна оценивающе посмотрела промежуточный вариант.
   - Офигеееть! Ну, вот, куда мужики смотрят!?
  
  Вопрос куда смотрят мужики - это один из серии вопросов, ответов на которые не существует, сколько не выясняй. Такие вопросы накапливаются еще с детства - Куда ты только растешь? А почему брат может закончить четверть без троек? а как другие успевают? почему у всех получилось, а у тебя нет? почему у тебя все не как у людей? Но, куда смотрят мужики, Аня знала точно. Они смотрят на её огромные уродливые ляжки, на эти кошмарные бугристые окорока, а ещё - на её желейное пузо и на грудищу, которая уже к пятнадцати годам отросла, так как будто она выкормила ею тридцать пять детей. Смотрят и смеются. Смотрят и их тошнит.
  
  - Ни слова о работе. Сразу затыкайся про свои любимые проблемы народного образования, - Таня продолжала - Много не пей.
  -Я вообще не пью.
  -А ты пей! Но так, растопить лёд. Он такой спокойный, застенчивый очень. Добрый. А Любаша, его бывшая. Яйцерезка поганая. Крутила им как хотела. А он, представляешь, встречал её из саун всяких. Чтобы ей поздно не возвращаться одной. Да! Ни слова о бывших. Ни спрашивай, ни рассказывай.
  -Мне это несложно будет. Слушай, это детский сад, какой то! Никуда я ни с кем не пойду!
  
  -Здравствуйте, я Вадим. На пороге стоял мужчина среднего роста в безупречном костюме. В руках он держал букет такой красивый, что Аня искренне подумала - это не может быть ей. Наверное, у него ещё какие-то дела по пути.
  -Здравствуйте. Я Анна. Игоревна.
  -Это вам. Извините что вот так, как-то, с посредниками. Я очень хотел с вами познакомиться. Вот решился. Я очень рад.
  Неужели все-таки её. Несколько секунд Аня восхищенно медитировала, обнимая двумя руками прекрасный треугольник букета, будто ей отдали не цветы, а, как минимум, Вадим прямо на пороге родил живого бога и разрешил ей первой подержать спасителя мира. Медитацию прервала Татьяна, выхватив букет.
  -Проходите на кухню. Чё как в гостях, примерзли на пороге. Посидим немного. Чаю выпьем за знакомство.
  -Вадим - это Аня, Аня - это Вадим - Представила их Татьяна, как будто в первый раз кто-то не понял.
  Аня присела на край табуретки. В глазах её была тихая паника. Она присела на минутку только извиниться, сказать, что никуда не пойдет, а потом быстро, не слушая Танькиных уговоров, прорваться к двери. И сидела так, с идеальной по - гимназически монументальной осанкой, с высоко поднятым подбородком и бегающими глазами и не решалась озвучить окончательное решение. Повисла пауза .
  -Я заказал столик в Тройке. Это хороший ресторан, такой традиционный. Я не очень люблю эти все новости с сырой рыбой или с мозгами мартышек. Анна, или вы любите экзотическую кухню?
  Сейчас это был слишком сложный вопрос для Анны. С надеждой на подсказку она глянула на Татьяну, которая пристраивала её букет в совсем не подходящую вазу. Цветы! Взять и убежать. Не надо ресторан, не надо Вадима.
  -Да все она любит. Мотайте уже.- Прервала паузу Татьяна.
  -Мне надо туфли и плащ. У меня там, дома.- Аня медленно встала, показывая рукой, где там, у неё дома.
  -Речь достойная высокообразованной девушки. Надо было добавить - тама, в калидоре, в шкафе - Думала на ходу Аня.
  -Одевай мои. Вы на машине. До машины - не успеешь замерзнуть.
  Всё, путей к отступлению не осталось.
  
   Зал ресторана был поделен на квадратные полукомнатки милыми цветастыми диванчиками. Они стояли буквами П, соприкасаясь с соседним квадратом спинками или бочком. Нереально продолговатая девушка с надетой улыбкой махнула своей длиннющей рукой - крылом на свободную П.
  
  -Здесь так красиво!- на секунду забыв стесняться и бояться, произнесла Аня, когда они расселись друг напротив друга.
  -Да. Мне тоже нравится. Давайте что-нибудь закажем, тут очень вкусно готовят - Вадим взял меню у тут же возникшего официантика и протянул его Ане.
  - Нееет. Я не знаю - Аня двумя руками задвинула меню обратно.
  -Ну, тогда на мой вкус? - улыбнулся Вадим - Вы не вегетарианка?
  Подумав секунд тридцать, будто она позабыла, не вегетарианка ли она, случаем, Аня ответила - Нет. На ваш.
  Официант испарился с заказом, но через пять секунд возник снова и принес шампанское.
  - За знакомство. Я очень рад, что так все получилось. И я познакомился с такой девушкой. Как вы - Вадим говорил стоя, свободной рукой все время поправляя края пиджака.
   Аня думала надо ли ей тоже встать. Но Вадим договорил и сел. Она выдохнула и залпом выпила. Пить очень хотелось. Синтетическая герметичность гламурной блузки, влитая поверх утягивающих оков, превратилась в настоящую скороварку. Струи пота, пробивающие себе путь под корсетом, создавали впечатление, что по её спине кто-то ползает. А шампанское не подарило прохлады. Жар только больше прихлынул к лицу.
  -Вот такой он, наверное, климакс - почему-то подумалось Ане.
  Она обдувала себе лицо из - под нижней губы, как добежавшая лошадь. Надо хоть что-то говорить. Вадим, наверное, думает, как же его подставили. Отправили на свидание мало того с жирной, ещё и умственноотсталой.
  -А чем вы занимаетесь, расскажите о себе. Я себя не очень ловко чувствую, я не часто бываю в ресторанах ( вообще-то один раз была, с папой с мамой, в привокзальном, по дороге с моря) и на свиданиях. Поэтому я слегка, как сказать, торможу. Мне очень интересно, правда. Рассказывайте.
  - Ну, что я. В ресторанах бываю. Так как готовить некому, да и некогда, а кусать хоттца. А вот в свиданиях я, наверное, гораздо меньше вашего.. В смысле я не популярен, да и опять же, некогда - Вадим подлил шампанского в Анин бокал.
  -Почему это вы решили, что я популярна? - Ане некуда было девать руки, и она то хваталась за бокал, отхлебывая по чуть-чуть, раз уж взяла, то ставила его назад.
  -Нет, нет - быстро ответил Вадим
  Выражение лица его стало неподдельно испуганным. Он решил, что обидел спутницу.- Я в смысле, такую девушку, наверное, должны часто приглашать и все такое. Уверен, у вас своя компания и вы много общаетесь. А я волк- одиночка, день и ночь работа. Работа, знаете ли, не располагает к общению. А нигде больше я и не бываю.
  Аня молча допила шампанское. Вадим тут же наполнил её бокал. Общий мандраж, вроде, прошел. Мысли перестали скакать. Теперь Аня боялась что, во-первых, употеет так, что когда встанет на светлой юбке будет мокрое пятно, а еще - даже если её основательно прижмет и она решиться выйти в туалет, распаковаться из своего скафандра она не сможет никак. В связи с вышеобдуманным, до конца вечера Аня решила больше ничего не пить и не вставать с места. А пить хотелось только сильнее. Шампанское нисколько не утоляло жажду. Да и есть вообще то тоже. Кроме утреннего безе Аня больше ничего не ела за весь день. Но на людях, рядом с чужим человеком. Есть она тоже не будет, ни за что!
  Возник официант с новой бутылкой шампанского в руках. Он легким жестом в Анину сторону предложил налить. Пришлось согласиться. Аня быстро допила и протянула официанту пустой бокал. Ну, кто знал, что он согласился бы подлить и в непустой или вообще, можно было отказаться. Неудобно. Человек специально подошел.
  Аня поймала себя на мысли - ей все больше тут начинает нравиться. Она перестала поминутно выпрямляться, чтобы не выглядеть горбатой, поправлять юбку. Перестала думать какие у неё проблемы сейчас, а какие и какие еще возникнут, и что ей говорить, чтобы поддерживать беседу и не выглядеть дурой. Ане вдруг захотелось рассказать Вадиму все. Про свое детство, про жизнь, про чувства. Чтобы он понял, как они похожи. Она чувствовала это. Когда про него, в течение пяти часов интенсивного процесса превращения тыквы в золушку, а золушки в принцессу, рассказывала Татьяна, Аня была уверена - такой человек не может быть для неё. А сейчас. Его голос, его глаза, его чуть виноватая улыбка, смешно по - школьному сложенные руки одна на другую. Какой он хороший.
  Гул в разгоряченной голове не дал разобрать все слова. Вадим передавал ей, видимо, вопрос офицантика. Смысл вопроса был - что нести?
  - Всё?- вопросительно ответила Аня и уставилась на Вадима, ожидая результата - угадала или нет.
  Вадим кивнул. Официант тоже. Ура, угадала!
  Еще через пару секунд на столе образовалось множество тарелок с закусками и салатами. А одну официантик поставил прямо перед Аней, представив её свининой в яблочном маринаде. И у Вадима было тоже. Мужественно борясь с желанием попробовать хоть кусочек, Аня двумя руками схватилась за бокал шампанского.
  -Какое такое?- продолжила она разговор, который закончился минут, пять как.- Вы думаете, моя работа располагает к общению. Нет, компания у нас конечно прекрасная. Коллектив замечательный, но одни женщины. А на уроках так наобщаешся, язык не ворочается. Какие уж там компании.
  -Вы учительница?- Почему-то удивился Вадим - Надо же. Да, это очень тяжелая работа. Никогда не смог бы! Людей так тяжело чему-либо учить! Не так давно привез оборудование из Германии. Обучал своих мебельщиков. Думал, поубиваю их всех раньше, чем объясню. А вы? Вам нравиться? Вы, наверно, очень любите детей?
  - Конечно, нравится! Очень - очень люблю! Работать за такие деньги, да еще и на нелюбимой работе было бы совсем парадоксально.
  Аня как-то не четко стала слышать свой голос и старалась говорить все громче поэтому.
  -А вроде, вам добавили денег. Слышал по телевизору. Или только обещали?
  - Нет, почему же, добавили. В два раза. Я же сразу после института. Ну, вот с моей категорией было восемьсот, стало почти две.
  -Это в час, да? Академические у вас часы? - Вадим, конечно, не до конца поверил. Но, может это что-то базовое, без надбавок.
  -В час. В минуту! Это в месяц. За квартиру полторы отдай. Проездной купи. А дальше, не в чем себе не отказывай. Я не говорю про шубы или Турции, мне не роскоши не хватает. Я ведь учитель, мне надо быть в курсе, надо не отставать, развиваться! Нужны книги, журналы, интернеты. А на какие деньги?- её поставленный учительский голос ни как не мог перекричать гул в её же голове. От возникшего напряжения в горле все время пересыхало, и она заглатывала шампанское большими глотками - А сколько сейчас новых методик интересных? Школа наша бедная, денег собрать не с кого. Район такой. В основном детки из частного сектора. Директор и так крутится, как может. У меня в классе проигрыватель! Представляете, где-нибудь еще пластинки остались! Это же антиквариат. А мы только и можем старье прокручивать. Вот и весь интерес. Песенки древние. Вот из ё нейм, вот из ё нейм - Аня привстала, максимально вытянула шею. Её нос оказался почти в притык к носу Вадима - Май нейм из Эни - проорала она с таким выражением, будто сейчас выдала имя настоящего убийцы Кеннеди, и не меньше.
  -Понял - слегка отпрянув, спокойно сказал Вадим.
  Он понял - подумала Аня. Это успокоило и её. Она села на место, откинулась на диванчике, но тут же опять выпрямилась, схватила почему-то бокал Вадима и залпом осушила его.
  - А праздники. Сколько раз я говорила - нельзя делать учебный день сразу после праздников. Следующий после праздника день надо делать тоже выходным!
  - Почему?- Вадим хотел сказать что-то свое, но выводы Анны заинтересовали его больше.
  -Да потому, что дети спят! На уроках засыпают. Родители гуляют - отмечают всю ночь, а дети с утра идут в школу не выспавшись.
  Аня довольная тем что, все так доходчиво объяснила, наконец - то расслабилась и замолчала.
  -Давайте выпьем, Анечка, за вас. За то, что вы такая замечательная яркая девушка. За вашу профессию. И главное за вас...
  -А давайте!
  Аня широким жестом задрала руку с опять наполненным бокалом над головой, а потом уронила её на спинку дивана. Шампанское из бокала разлеталось пенящимся бризом во все стороны. Из-за спинки дивана рядом с её рукой возникла добродушная розовая физиономия.
  -Деушка, сейчас, вроде, не Иван-Купала - широко улыбаясь, произнесла физиономия.
  -Что упала?
  Аня развернулась на голос всем корпусом, окончательно опрокинув содержимое бокала на голову, выглядывающую из-за спинки. Голова погрустнела, ничего повторять не стала и исчезла из поля зрения. Но не тут-то было. Аня схватила со стола салфетку, залезла с ногами на диванчик и перегнулась через спинку, отделявшую её и соседний стол. Непрерывно извиняясь и объясняя, что всех сегодня заливает, она принялась вытирать облитого. Он вдавливался в угол, но диван был слишком мал, чтобы спасти его от Аниной заботы. Компания, с которой сидел незнакомец, просто закатывалась от смеха. А сам он отплевывал салфетку и пытался убедить Аню, что уже все в порядке. На долю секунды Аня замерла. В другой ситуации, например, если бы она была трезвая, в эту секунду она приняла бы решение сжечь ресторан немедленно, и лично проследить, чтобы не осталось ни одного выжившего свидетеля того, как она в неясной позе висит на спинке дивана. Но в данный момент её смутило другое. Вдруг у неё все же образовалось пятно на юбке и сейчас Вадим это видит. Но если резко развернутся и сесть на место, он, наверное, все же, ничего не заметит. Аня швырнула салфеткой в помирающего от смеха парня и моментально вернулась в исходное положение, быстро взглянув на Вадима. Он сидел молча и нежно улыбался, глядя на неё.
  -Не заметил!- ликующе решила Аня. Господи, какой же он милый, какой он красивый. Хоть раз пройти бы с таким по улице. Или нет. Лучше она сидела бы в учительской, а охранник позвонил и сказал бы - Вас, Анна Игоревна, спрашивает молодой человек, и она побежала бы на вахту. Нет. На улицу. Пусть ждет её перед входом. Чтобы вся учительская выглядывала в окно и хором шептала - Ну надо же, какой парень у Аньки появился.
  Аня стала поправлять скатерти и стряхивать все крошки, потом все тарелки она сместила в левую половину стола, расставив их по размеру и наполненности. Вадим успел съесть немного своей свинины в яблочном маринаде перед тем, как и его тарелку, она пристроила в общую линию. А вот все столовые приборы, какие были на столе, почему-то, стала укладывать стопкой справа. Делала она все, не торопясь, со знанием дела, хотя вряд ли знала, почему так будет лучше. Забрав вилку и нож из рук Вадима, Аня вдруг поняла, что делает что-то не то, и, помедлив, вложила вилку обратно, ему в руку. Окинув взглядом проделанную работу, она опять села ровно и сложил руки на коленки.
  -Может ещё шампанского?- спросил Вадим.
  -Давайте - уговорилась Аня - Шампанского и пойдем домой.
  - Вам здесь не понравилось? - Вадим так и держал в одной руке вилку, другой разливал шампанское по бокалам.
  - Что вы, мне здесь так нравится! С вами так нравится. Просто мне то завтра не на работу, а вам, наверное, рано вставать. Уже так поздно. Спасибо вам за этот замечательный поход.
  -Я надеюсь .. Вам спасибо.. Украсили вечер.. в следующий раз
  На что Вадим надеется и что в следующий раз, Аня совсем не разобрала. Она вдруг обнаружила, что ей очень тяжело стоять, чтобы не сесть снова. Отрывать ноги от пола совсем не выходит. Перемещаться получилось только лыжными шагами, хотя ресторанные ковры скользили неважно. Но это все совершенно не испугало Аню. Напротив, ей было не то, чтобы смешно, а как-то радостно. В машине она всю дорогу распевала песни из репертуара веселый английский алфавит, и давайте выучим цвета. Вадим подпевал не правильно, наверное, французский учил, но очень смеялся и хлопал. Водитель сначала давился от смеха, втягивая голову в плечи. Но когда Аня вдруг вставила в английскую песенку припевом строчку - Я твой тазик я твой глазик - он раскололся. Машина затормозила, водитель уронил голову на руль и какое-то время, задыхаясь от смеха, повторял скороговорку Щаспоедемвадимсаныч, извините щаспоедем. И никак не мог перестать смеяться.
  
  -Я провожу вас, можно?- Вадим помог Ани выбраться из машины.
  -Неее нельзя! У меня кухня. ПШШ.
  Аня показала бы руками как это - кухня пш, но с трудом сохраняла вертикальное положение, от чего все время придерживалась за дверь подъезда.
  -Пожалуйста, я просто вас провожу до двери - Вадим поймал её под руки.
  Аня резко освободилась, и они зашли в подъезд.
  - Мой лифт - Аня явно не желала, чтобы Вадим шел за ней. Мысли о том, что вечер может продолжиться и перерасти в большее, чем просто первое свидание, у неё даже не возникло. Хотя, на данный момент с возникновением мыслей, вообще, было туго. Она не хотела, чтобы Вадим даже мельком заглянул в ее квартиру. Там остались брошенные тазики с водой и запах мокрой шерсти от заваренного половика.
  Но Вадим все же зашел с ней в лифт. Какое-то время Аня выбирала кнопку, на которую нужно было нажать, потом повернулась лицом к спутнику. В очередной раз, теряя равновесие, двумя руками она вцепилась в плечи Вадима. Он поддержал её за талию, но тут же убрал руки.
  -Так бы ехать, и ехать, и не приехать никогда - то ли подумала, то ли сказала вслух Аня.
   Вот, чего ей так не хватало, чего хотелось больше всего на свете - держаться за сильные плечи, держаться, чтобы не упасть. Обнять его. И не нужно ни норковых шуб, ни лимузинов, ни три кило брильянтов, ничего, о чем грезят все нормальные девушки. Одного, которого можно обхватить за плечи и выглянуть из-за его спины на весь этот поганый мир, и ничего не бояться, а вот так, спокойно и просто, ехать и ехать в лифте..
  Аня ткнулась Вадиму в грудь и каким-то борцовским приемом обхватила его. Через мгновение он освободил бы руки от её захвата, и тогда обнял бы её в ответ, и они уже не перестали бы целоваться до Аниной двери.
   И он, и она чувствовали этот гармоничный, не наигранный момент, такой будешь выстраивать специально и не выстроишь, вот так естественно и правильно, как сейчас. Но двери открылись, Аня выбежала, метнулась к своей двери. Поняла, что ключи остались у соседки. Татьяна открыла дверь раньше, чем Аня успела позвонить.
  Вадим стоял у лифта. Он просто хотел убедиться, что его спутница без проблем донесет себя до конечной точки.
  -Ну, как погуляли - первым Таня увидела Вадима открывая. Она выбежала босиком на бетонный пол, видя, что главный герой уходит, а она не могла остаться без подробной информации из первых рук.
  - Клучиии - Аня быстро теряла остатки концентрации.
  - Ууу, понятно, тут и спрашивать нечего - Не отпуская рукав Вадима, Таня нырнула к себе за дверь и вынырнула с мягкой игрушкой-брелком.
  Аня обрадовалась, увидев свои ключи. Она прямо залюбовалась ими. А потом сделалась очень серьезной, встала ровно, лицом к Вадиму и медленно произнесла - Вадим, спасибо вам, большое, пребольшое. Вы не представляете! Я пошла.
  В контексте было бы уместно ещё и в пол поклонится на три стороны. Но если бы Аня попыталась это сделать, то просто воткнулась бы головой в бетон. Она быстро открыла простой замок, просочилась в щелочку и, помахав из-за двери, как идиот, передающий привет на поле чудес, скрылась.
  -Спокойной ночи, Анечка! Надеюсь..- Вадим разговаривал уже с закрытой дверь.
  - Тань, меня машина ждет, мне ещё ехать чёрти куда, ты же знаешь. Давай я завтра приеду.
  Но Татьяна обошла Вадима со спины и локомотивом толкала в свою квартиру.
  -Отпускай свою машину. У меня переночуешь. Не бойся - приставать не буду. Я родственниками не интересуюсь.
  
  Аня чуть не упала, преодолевая прихожую, уставленную тазами. Посидев немного на полу в коридоре, она стала с удовольствием освобождаться от одежд. Благодарное тело наливалось жизненной энергией. Кровь отхлынула от головы, исчезал шум в ушах. Аня уже без труда стояла голая посреди коридора, решая, что сначала: убрать разбросанную одежду и доразгрести последствия утреннего потопа или - в душ. Победило - в душ. По вечерам в выходные она больше не вылизывает квартиру, не гладит накопившиеся горы белья и не смотрит сериалы! Она всё больше по ресторанам! Вот как сегодня!
  Растворяя под душем остатки опьянения, Аня пыталась не начать прокручивать субботние события. Как хорошо было полчаса назад. Потом, она начнет себя съедать, потом. Хотя бы с завтрашнего дня! Как повезло алкоголикам. Они не помнят себя ни когда пьют, ни когда трезвеют. Аня помнила все. Отрезвляя все больше, вода размывала нарастающую истерику. Вдруг она встретит на улице кого-нибудь из ресторана. Наверняка все запомнили идиотку, прыгавшую по диванам. Вадим! Господи, зачем! Зачем она вообще из дома вышла. Зачем случилось это свидание! Она же слова ему не давала сказать. Она ему пела! Пьяная поющая корова! Ещё и алкашка! Дура!
  Бешено растирая себя мочалкой, будто сейчас сможет стереть с остатками косметики и воспоминания, Аня сквозь слезы вслух повторяла - Дураа! Вот дурааа!
  Рядом не оказалось ни одного полотенца. Она вылезла из ванной, голая и мокрая пошагала к шкафу. Проходя мимо большого зеркала в коридоре, остановилась.
  - Не расстраивайся, корова - глядя на ненавистное отражение, спокойно сказала Аня - ну, на что ты рассчитываешь? Ну, даже если бы что-то получилось? Что потом, дальше что? Так и ходить в этом скафандре? Посмотри на свои ляжки! Дура!
  Аня давно перестала плакать. По-солдатски она развернулась от зеркала на девяносто градусов, домаршировала до кровати, подумав, взяла с подоконника будильник. Надо встать пораньше и убрать весь этот беспорядок.
  
  На лестничной площадке были слышны громкие возгласы Татьяны. С периодичностью примерно раз в минуту она повторяла одну фразу - Кто, Анька!?
  Причем "кто" она произносила почти басом, а последнее "а" в Анька выкрикивала практически фальцетом.
  
  Зажигалка ни как не хотела срабатывать в Таниных коготках. - Я не улавливаю - она тебе понравилась? Ты по-человечьи можешь сказать.
   -Когда в первый раз её увидел... Летом, помнишь. На дачу тебе телевизор увозили. Я сидел в машине, а вы с ней из подъезда вышли... Я, когда таких женщин вижу на улице всегда думаю : ведь есть же кто-то кто с ними... Разговаривает, подарки дарит, может сказать доброе утро.. Таким женщинам ведь каждый день нужно луну с неба доставать. Она богиня! Фейерверк! Завтра увидит, не поздоровается со мной. Ей можно! Такие женщины делают что хотят. Она королева. Ей король нужен. С царством, с манерами, с маникюром, с пеникюром или как там.... А я кто? Я столяр.
  Я вообще нормальных женщин мало видел в жизни. Школа - спортивная. Режим, расписание и бокс. Всё. Потом сразу армия, военка. Потом Афган. Нет, это все тоже жизнь. Правильная, мужская честная, жесткая. Потом ранение. Пришлось бизнес этот, чтоб его..
  -Да ты что! Не видел он женщин. Столяр. Ты олигарх практически. Какой салют? Анька королева? А ты, значит, нет? Это она тебе сказала?!- наконец-то прикурив, Татьяна раздавила сигарету в пепельнице и принялась прикуривать следующую.
  Вадим сидел, развалившись на кухонном диванчике, закинув руки за голову. Он выглядел усталым. Мысли его были явно, где-то не здесь. Он на мгновение замолкал, как бы догоняя их, а потом возвращался. - Аня? Нет, нет, что ты! Аня, она - чудо. Девушка - праздник. Ты понимаешь! Я прикоснулся к звёздочке...Я всё-таки поеду. Спасибо тебе, Танюша. Я пойду.
  -Ну, ты приезжай - растеряно сказала Татьяна.
  
  Продолжение следовало. Наверное. Скорее всего. Точно.
  
  
  Ранним воскресным утром Волобуев сидел в детской перед компьютером и тер ладонями красные глаза. Очередной раз он прошелся по сайтам о работе, проверил свои резюме, разосланные в агентства, заглянул в почту. Предложений не было. Ни то, что не было предложений достойных опытного инженера с высшим образованием. Волобуев не был интересен ни одной фирме.
  Он уже плохо различал сонными глазами строчки на экране. Все объявления казались знакомыми. Вот по этому номеру, кажется, звонил. И это вроде читал. " ...Грузчики для интересной работы... До тридцати пяти... Без вредных привычек и проблем со здоровьем... Менеджер для работы в офисе с функциями дворника... С опытом работы, до 25 лет... Не распространение." Ищут, ищут. И найти не могу, и Волобуева не берут. Почему? А вот сюда он точно звонил. И даже ходил - Производство, не сетевой маркетинг. Оказалось очень даже сетевой. Прослушав часть очередной дурацкой лекции "Я научу вас делать деньги" Волобуев тут же применил полученные знания и вытряс из оратора двадцатку, потраченную на дорогу.
  Отогнав сон глотками холодного противного кофе с не размешанным сахаром, Волобуев помедлил и набрал в строке поиска "Пид".Стер. Нет, они себя так не называют."Гоми". Опять стер.
  -Что мне надо? - задал засыпающему сознанию вопрос Волобуев.- Мне надо узнать, как двум нормальным мужикам создать музыкальную группу, претворяясь гомосексуалистами.
  В Интернете что главное? Правильно задать входящие данные для поиска. Пытаясь скомпоновать запрос покороче, Волобуев решил, что оптимально будет одно слово - "Голые". Поиск тут же откликнулся множеством вариантов, а Волобуев стал выбирать те, где были намеки на чисто мужскую любовь.
  
   Был в городе, по крайней мере, ещё один человек, который не спал в это воскресное утро - почти ещё ночь. Вадим обходил по периметру свой кабинет, гладил ладонью на ходу ряды книг. Старался, не отрывая пальца, провести по полировке массивного стола, не задев ни одного лежащего на нем предмета. Затем долго, с идиотской улыбкой, рассматривал деревянные балки на потолке. Зачем он это делает, почему не идет спать, что будет с его пиджаком, который он бросил в кресло и на который теперь уселся сам, в чем смысл и что дальше. Никакие из этих и никакие другие вопросы Вадима не интересовали. Главное, что надо было решить в пять утра в воскресенье - какой подарок надо подарить девушке на втором свидании, чтобы подчеркнуть как она дорога Вадиму, но в то же время не навязываться и не быть вульгарным. И чтобы было романтично и достойно. А главное надо "зацепить" не устойчивое ветреное внимание. Такие девушки как Аня, конечно, привыкли к дорогим подаркам.
  -Классический вариант с лучшими друзьями девушек тут не пройдет - Подумал Вадим - Наверняка Аня любит выбирать драгоценности сами. Да и вкус у меня как у крокодила. С кем бы знающим посоветоваться?
  Вадим взял в руки телефонную трубку и, не долго подумав, набрал номер любимой секретарши Леночки.
  
  
  - Лена? - для порядка спросил в трубку Вадим.
  -Нет - ответила Лена - Ваша личная раба. Так меня и зовите.
  Она почти не удивилась звонку шефа. В шестом часу утра. В воскресенье. А такое уже было. Лена вообще давно поняла, что секретарь - это карма такая. Для тех, кто в прошлой жизни был Гитлером.
  Но Вадим знал - и в прошлой и в позапрошлой жизни Лена была его верной помощницей. Он не мог бы без неё обходиться ни в прежних, ни в настоящем своем воплощении. В следующей жизни он её обязательно повысит.
  -Лен, привет - невозмутимо поздоровался Вадим.
  -Честное, благородное слово Вадим Александрович. Если бы мне сегодня не надо было дочку будить на городские соревнования, я бы вам сейчас так поздоровалась. Скажите спасибо, что я с пяти утра в воскресение уже на ногах.
  - Слушай, извини. Я как-то замечтался. - Оправдывался Вадим - Даже не подумал. Леночка, ты же знаешь, ты же мой самый лучший секретарь. Видишь, я не могу обойтись без тебя даже воскресным утром.
  
  - Опаньки, я, Вадим Александрович, перестаю жалеть, что встала в такую рань в выходной. Вот оно как, значит - уяснив задачу момента Лена, сменила сонный гнев на издевательскую милость.- Опишите клиента. Возраст, какого сословия, профессия. Пол, наконец.
  - Лен, я серьезно. Это важно. Девушка, красивая, яркая, веселая, романтичная, блистательная...
  О, это уже не шутки. Если мужчина, вот так, с ходу, может назвать столько прилагательных... Всё понятно.
  Не ясно для Лены было только одно. Это у шефа новая любовь или у него очередная серия с этой ногастой сучкой Наташенькой. И тогда какого черта Лена уже второй месяц играла роль бесплатного факса между Вадимом и его бывшей. Перебрасывая то проклятья от нее, то требования оставить в покое от него.
  - Как зовут девушку? - прямо спросила Лена.
   - Аня - протянул Вадим, и опять стал улыбаться деревянному потолку кабинета.
  
  Похоже, спать по утрам в выходные стало совсем не модно.
  - Пап, ты запрашивай конкретно "девушки" или "Помела", или "большая грудь". А так много не по теме откроется. Вон, видишь с гомиками - С нижнего этажа двухэтажной кровати тянул шею в сторону экрана зачем-то проснувшийся в такую рань Денис.
  - Мне и надо с гомиками. Не учи отца. - Шепотом отозвался Волобуев.
  -Сам понял, что сейчас сказал сыну - шепотом отозвались выключенные мозги.- И что ребенок должен подумать?!
  Волобуев растерялся. Ответить про назойливые всплывающие окна. Сам сказал - мне именно это нужно. Слишком поздно придумывать, что соврать. Точнее слишком рано. Пришлось посвящать сына в совместный с Егором план.
  -Еж придумал повторить успех Тату. Ему деньги срочно нужны. Ну, а нам всегда, срочно нужны. Работник из меня теперь, знаешь. Я много не наработаю. Вот он придумал. Будем подрабатывать. Группа музыкальная. Считает, что голубые - это самая востребованная тема. Я еще не согласился. Смотрю просто.
  
   Денис отнесся к идеи восторженно и без лишнего скептицизма.
  - Пап, это же круто. Отлично придумано. Сделаем группу. Будем выступать. Сначала денег настрижем. Потом можно со своим брендом всякую всячину выпускать. Ну, когда раскрутимся. Майки, куклы, коробки для завтраков.
  - Во-первых, у нас никто завтраки в коробках не носит.
  Ну, конечно. Во всей изложенной истории это главная нелепость. А то, что надо уметь петь, найти, что петь, и на чем играть. И найти кому это, вообще-то, надо всё - это не во-первых. Это в последних.
  - Пап, поешь ты хорошо. Я же слышал. Мне нравиться - и всем понравится. - Денис на ходу вживался в роль продюсера - Музыку беру на себя. Слова. Да, как-нибудь организуем. Пап, только давай тебя загримируем.
  Нет, коробки для завтраков это не самое важное. Самое - это "давайте загримируем".
  - Я выключаю. Утро уже. Интернет дорогой. Денис, Это всё детали. Да я и не согласился ещё. Причем тут загримируем. Это что самое главное?
  - Ну, вдруг тебя кто-нибудь из знакомых увидит. Вам ведь с дядей ежом придется целоваться. Ну, не в серьез. Но надо чтобы убедительно!
  Отлично. Авторитет отца растет на глазах изумленной публики. Волобуев вдруг ясно увидел себя и Егора на сцене. Одетых в кожаные обрезки, ошейники и фуражки с высокими кокардами. А в зале в первом ряду Даша и весь её первый "Е". Все в восторге, особенно Дашина учительница Любовь Васильевна. И зачем на последнем родительском собрании голову ломали, что ей подарить на шестьдесят пять лет. Вот ведь! Культурную программу!
  -Кстати, где Дашка? - Мысли Волобуева вернулись в комнату. Он с трудом встал из-за компьютера и начал собирать остатки ночного ланча со стола.
  - Дашка вчера бабушке морочила голову со своим мусором, потом осталась дом-2 смотреть и там и уснула.
  Волобуев запретил показывать ребенку эту передачу. Но кто его будет слушать. Не работает, денег не носит, больной. Мистер домохозяйка на шее у жены.
  
  Даша нарисовалась часам к десяти.
  -Ты, почему дома не ночуешь? Ты расчесывалась? - спросил на пороге Волобуев.
  - Мне некогда было.
  Даша попыталась проскочить в комнату, но Волобуев поймал её и дотянулся до расчески у зеркала.
  - Бабушка сказала тебе сказать, что у нее очередь подошла, и у нее с понедельника дневной. Короче, ей в больницу надо ходить. А куда меня деть на каникулы, если ты пошел работать?
  -С Денисом посидишь. У него тоже каникулы.
  Волобуев осторожно, с самых кончиков прочесывал светлые пряди, но Даша всё равно была не довольна.
  - Я считаю, что я могу расчесываться сама - произнесла Даша с маминой интонацией.
  - А, по-моему, ты считаешь, что твои волосы это челки и немного завитушек по бокам. А остальное, это не твои волосы и не твоя голова и расчесывать её не надо.
  Папины выводы развеселили Дашу. А вот перспектива оставаться на каникулах с братцем её не обрадовала.
  - Не буду с Денисом. Он мине компьютер не будет давать. А сам будет все время играть и орать, как бешенный, на свои стрелялки.
  "Меня убили. Черт. Я не как не пройду этот уууровень!"
  Даша строили рожицы. Волобуев на секунду засмотрелся вглубь зеркала. Он видел там себя. И зеркальный сам презрительно улыбался. Что ты тут стоишь? Бесполезный негнущийся столб. Вранье с работой продолжает нанизывать на тебя кольца - одно на другое. И сейчас уже не выбраться. Это будет наслаиваться дальше. Дальше и дальше.
   Отражение стало быстро превращаться в большую дурацкую пирамидку. Вместо последнего кольца проявился красный колпак с мордой клоуна на фасаде. Реальный Волобуев стал всматриваться в серебристое стекло, стараясь понять, как же он дышит, ведь колпак съехал ему на нос.
  -Ну, папа!!
  Даша выдернула прядь своих волос из рук засыпающего стоя Волобуева.
  - Ничего. Что-нибудь придумаем! - ответил Волобуев.
  
  А то. Последнее время только этим и занимаемся.
  
  Ещё немного постояв у зеркала, Волобуев взял телефон и набрал номер Ежа. Ответила Лера - вторая жена Егора и бесплатная нянька для тринадцатилетней Василисы, которую заботливо подкинула мужу на все каникулы его первая жена Полина. В трубке фоном слышалось, что эта роль Лере удается особенно.
  - Пошла в жопу, дура старая. Это мой! папа тебе купил. А я буду ходить в туфлях и ноги отморожу! А ты подавишься своими сапогами! Будешь одевать каждый раз и думать...
  Василисины вопли перекрывали Лерино "Я слушаю" в трубке.
  -Здравствуй, Лер. Твой дома? Что у вас там за битва - крикнул в трубку Волобуев.
  - Собрался с утра и свалил, дела у него. И никаких проблем ему. А этой заразе мелкой сапоги мои дай.
  Голос Леры был слишком спокойным и безразличным. Привыкла?
  - Ну, так дай ребенку сапоги поносить - предложил на его взгляд разумный выход Волобуев.
  - Девять сантиметров каблук!!!
  Нет. Просто дух переводила. Лера, обрадованная случаем хоть кому-нибудь нажаловаться на тяжелую жизнь, орала в ухо Волобуеву, заглушая теперь Василису - Она же, засранка, сапоги испортит и сама убьется. И вообще, почему я должна? Это мое. Почему я вообще должна это слушать? А папа собрался и свалил. И никаких проблем.
  - Что у него за дела в воскресенье? - только смог вставить Волобуев.
  - А вот спроси. Ладно, пойду, пока эта зараза до моей косметики не добралась. Господи, скорей бы на работу.
  
  
  Аня грела лбом оконное стекло, уставившись на разоренную детскую площадку во дворе. Совсем недавно, в честь очередных выборов кого-то куда-то во дворе поставили новенькие качели, лазелки и лесенки. Соорудили песочницу. А на заборе прикрутили табличку- указатель, от кого эта забота деткам и соответственно за кого голосовать родителям. Простоял привет от депутата не долго. Табличку вместе с забором сдали на переработку экологи-бомжи. А качельки и лесенки заботливо растащили по своим дворам жители окрестного частного сектора. Детям давать такие хорошие вещи нельзя. Всё равно испоганят. Да и не нужно. Дети прицепили к оставшейся одинокой опоре старый стул с выбитой седушкой, и теперь дружно играли на освобожденной площадке в баскетбол, используя стул вместо корзины. Трехэтажный мат, сопровождающий детскую игру, доносился до Аниных окон и совсем не раздражал. Странно. А говорят, с похмелья в ушах звенит, когда котенок по ковру топает.
  - Ань, а у тебя башка не гудит? Нет? Сушняк? Жажду чувствуешь?- Татьяна сидела тут же на кухне. Ей нужны были подробности свидания.
  - Нет. Я только чувствую себя законченной алкоголицей и полной дурой. А так все в порядке.
  Аня отклеила лоб от окна и резко, почти угрожающе, развернулась к Татьяне.
  - Тань, я тебя прошу, если он когда-нибудь зайдет к тебе, ты позвони. Чтобы мы не пересекались больше. Ну не могу я ему на глаза попасться. Я прямо представляю, как он мне скажет - Что же вы это, Анна Игоревна, а с виду приличная девушка...
  И сколько Татьяна не пыталась убедить подругу, что Вадим-то вернулся с их первого свидания в полном восторге и надеется на продолжение, Аня так и не поверила.
  Во-первых, она вообще не может нравиться таким красивым, элегантным изысканным и светским мужчинам как Вадим. А уж в том состоянии в котором она прибывала в этот роковой вечер... Как она могла ему! понравиться?! Если бы только по счастливому стечению обстоятельств Вадим оказался скрытым извращенцем - любителем пьяных бегемотиц!
  
  Вадим лёг в семь утра, но быстро понял, что спать все равно не будет.
  - Какая! Какая девушка!- крутилось в голове.- Что сделать? Какую бы войну начать и выиграть в её честь. Что найти прекрасное и величественное, чтобы бросить к её ногам.
  Холод пены для бритья ударил в нос огуречной свежестью. Вадим глянул в запотевшую зеркальную стену ванной.
  - А она мне - Засунь свои подарки, знаешь куда. Недомерок несчастный,- Предложил Вадим вариант развития событий своему отражению. И поразмыслив немного, мирно согласился сам с собой.
  -Вот и хорошо, Вадик. Вот так, слово за слово...
  
  
  После возвращения блудного Егора, который прошлялся всё воскресное утро неизвестно где, креативная группа творцов-самоучек заработала с удвоенной силой. Но не с утроенной. Егор сначала воспротивился участию в проекте несовершеннолетних, но теперь нашел в Денисе понимающего и инициативного делового партнера.
  Что на самом деле главное в организации музыкальной группы? Правильно. Название. В финал после споров вышли варианты "Просто Тит" и "Перцы Хилтона."
  Параллельно Денис за компьютером подбирал достойную музыку.
  - Вот послушайте.
   Денис пару раз щелкнул мышкой и сделал погромче звук в колонках. Зазвучал малозатейливый набор нот.
  - Я, конечно, рискую не понравиться вам в своей розовой кофточке - наконец включился в процесс Волобуев.- Но я это уже слышал.
  -Слышал. Где-то. Да эта ерунда из каждого киоска на базаре. А теперь фокус - Денис остановил музыку и нажал ещё пару кнопок - Пускаем задом наперед.
  Зазвучал новый мотив лучше прежнего. Фокус удался. Похоже, проблема музыки была действительно не основной.
  - Чуть быстрее сделаем. И я могу барабаны добавить. Больше ничего не могу. Подходящего софта нету. Жаль, нет синтезатора. Было бы вообще просто.
  Денис сохранил перевернутый вариант на диске.
  - Синтезатор есть, - отреагировал Егор.
  Всё это время он параллельно с выбором названия и прослушиванием музыкального плагиата, что-то сосредоточенно писал в тетрадке, потом зачеркивал, думал и опять писал. И зачеркивал. - Полина велела купить. Мол, когда Васька у нее, будет на пианино заниматься, когда у меня - на синтезаторе. А она ни там, ни там ничего не делает. Так и пылиться под кроватью.
  - Так вот! Его час настал. Гитару я у друга беру. Хорошая. Он прошлым летом охранником в магазине работал. Там и спер. Итальянская. Папа круто долбасит на гитаре. У нас давно была. Кажется "Урал" или что-то такое. Русская. Помнишь, пап, мы еще умудрились, как-то, к радиоточке по нашему стояку подключиться. Во, весь подъезд подпрыгивал.- Денис оторвался от компьютера, и повернулся к отцу.
   Волобуев безучастно смотрел перед собой, сидя на детской кровати. В успех этой затеи он и раньше не верил, а сейчас убеждался всё больше, что ничего не выйдет. Надо вернуться на традиционный путь. Вдруг повезет. Было бы куда возвращаться. Объявления - за два года никакого результата. Курсовые - где брать компьютер. Да, кстати, вот ещё статья расхода. Сломанный ноутбук. Можно было позвонит старому знакомому Ратиевскому, который держал ремонтно-строительный бизнес. Несколько раз Волобуев с Егором подряжались к нему работать. Но Егор в силу природной безрукости в делах ремонта, постоянно что-то рушил, ломал и сжигал хозяйский электроинструмент, а Волобуев в силу приобретенной немощности в работе стоил меньше четверти таджика. В последний раз, пытаясь хоть как-то увеличить производительность, Волобуев не рассчитал силы и Ратиевскому ещё и за "скорую" для него пришлось рассчитываться.
  Нет. Такие работнички... Мы доплатим - он нас ни за что не наймет больше. И какие ещё варианты?!
  -Надо полежать. Сейчас вернусь - Волобуев медленно встал с кровати и вышел из комнаты.
   На полу в гостиной в окружении разбросанных фломастеров и карандашей сидела и рисовала серьезная Даша. Волобуев тяжело опустился рядом с ней.
  - Покажешь, что получается.
  - Это еще не готово - ответила Даша - Вон, возьми другой альбом, я там уже все листки изрисовала.
  
  Волобуев выкопал из-под горы карандашей альбом. Сюжет картин был на удивление однообразен. Полукруги с крестами - купола церквей и разноцветные привидения, парящие в альбомной белизне - это скорей всего ангелы. Он заглянул Даше через руку - недорисованной оказалась очередная церковь.
  - Бабушка сказала кресты рисовать?- дипломатично спросил Волобуев.
  - Нет. Я сама хочу. Я уже два альбома изрисовала цирками. То есть церками. Ну, церкави нарисовала - похвасталась Даша.
  - Точно бабушка тебе мозг не компостирует. Вы с ней больше ни на какие собрания не ходили?
  - Нет. Мы с ней только кино смотрели. По телевизору. Она сказала, если я досмотрю до конца, Бог порадуется.- Для объяснений Даше нужны были руки, и она бросила рисовать и поближе подсела к папе.
  - И про что кино?- уже боялся услышать ответ Волобуев.
  Дело в том, что любимая теща Волобуева ко всем своим достоинствам проявляла недюжий интерес к вопросам познания мира. Особо она была открыта достижениям в нетрадиционной медицине, а так же страдала приступами религиозности. И стоило недоглядеть, как приобретенные (и часто за деньги)тайные знания от древних врачей и святых, которые ведали всё и даже секрет бессмертия, но померли не рассказав никому, впечатлительная теща тут же стремилась применить прибывшую с ней силу на всех кто под руку подвернется. Волобуев и Денис были уже безнадежно утрачены для мировой революции, Катерина увиливала от духовного роста на трех работах. Под руку чаще всего попадала Даша.
  -Там был один дедушка - принялась рассказывать Даша - Он что-то сделал. Я не поняла. И потом все время плакал и просил прощения. У Бога. И даже ему некогда было переодеться, и он ходил весь как золушка. К нему люди иногда подходили, другие. Он тогда иногда не плакал и всем помогал бесплатно. А потом опять плакал и не расчесывался никогда. Весь спутанный ходил.
  Звучало вполне безобидно. Долгая пауза, видимо означила конец пересказа.
  - А чем дело-то кончилось? - Волобуев сделал вид, что заинтересовался сюжетом.
  А,- спохватилась Даша - Да он умер потом.
  Кино как раз для семилетнего ребенка.
  -А Бог то его простил?
  - Ну, конечно же. Если по-правде попросить прощения за чё-нибудь, и пообещать, что больше так не будешь. Только по-правде! Бог сразу тебя простит. И дедушку он тогда еще, сразу же простил. Потому, что он сразу, по-правде, попросил.
  Даша стала собирать разбросанные карандаши и закрывать фломастеры не подходящими по цвету колпачками. Волобуев принялся ей помогать.
  - Что же он так все кино убивался, не знал что ли?
  Даша остановилась и задумалась.
  - Вообще-то ему этого никто не говорил. Наверное, не знал -пожала плечами Даша.
  - Хорошее кино. Жизненное. А ты взамен рисунков, что хочешь попросить?
  Дашу вопрос удивил. Надо же, а эти взрослые не так безнадежны как ей уже давно кажется. Она прищурила глазки и наклонилась к папиному уху, стараясь говорить тише.
  - Если ему понравится, сколько я церков нарисовала, много. И еще фильм досмотрела. Тогда, может, я попрошу, и Бог мне исполнит желания. Он же не как дед Мороз. Он же может ни одно желание сделать. Ты не волнуйся, я и тебе попрошу, чтобы у тебя спинка не болела. А себе я хочу отдельную комнату, а Денис, чтобы жил у бабули, или у вас, или Бог нам построит еще одну комнату. Но больше всего всего всего всего на свете я бы хотела в Диснейленд!
  Белые детские кудри щекотали Волобуеву щеку. Он привлек дочкину головушку ближе и поцеловал в макушку.
  - Как ты думаешь, пап? Сработает? - глядя ему в глаза, с надеждой спросила Даша.
  - Обычно, Дарёна,- выдавил из себя улыбку Волобуев - так не бывает, чтобы что-то сделал, хорошее или плохое, и сразу тебе тем же и ответилось. А иногда просишь, стараешься делать все хорошо, и думаешь - ничего не срабатывает, а окажется, надо было просто подождать подольше. Но знаешь, я уверен, про Диснейленд, точно сбудется, и очень даже скоро.
  - Ура! Пап, а можно я на улицу?
  Волобуев с удовольствием отвел глаза. Перекатился на спину и вытянулся на полу.
  -Только...
  - К дороге близко не подходить. Ни велосипеды, ни санки, ни лыжи, никакой колесной техники не брать. На площадке, перед окном, чтоб я видел - заученно отрапортовала Даша.
  -Тогда можно - успел выдохнуть папа, и Даша ускакала одеваться.
  Недолго полежав, Волобуев попытался подняться, но неудачно. Даже голову не смог оторвать от ковра. Выражение лица его стало трагично и одновременно брезгливым.
  Что же ты за урод такой. Будешь зеленым, красным! Будешь голубым, урод! Будешь петь! Надо будет, будешь ползать! Калека беспомощный. Ни ребенка в Диснейленд свозить, ни даже встать толком не можешь!
  Волобуев обхватил ладонями голову и резко, морщась от боли, посадил себя на пол. Потом так же резко встал и пошагал в детскую.
  
  В дверь позвонили, и Татьяна пошла открывать. На пороге стояла Аня. Молча. На её лице было написана такая степень восторга, что тут же становилось ясно, она стала свидетелем чего-то великого. И если это озвучить, слова сразят любого слышащего наповал. Состояние подруги заставило Татьяну выбежать в коридор. Она схватила Аню за плечи, но, увидев ближе её глаза, даже не стала пытаться спрашивать, в чем дело. Татьяна заглянула в открытую дверь соседкиной квартиры. И замерла. Выражение её лица стало похоже на Анино.
  -Даааа,- прошептала Татьяна - Я думала меня в этой жизни уже ничего не удивит!
   Коридор кухня и часть комнаты, видные с порога были сплошь заполнены яркими искрящимися цветами. Маленькие цветки на стенах, на потолке, на полу, часть из них кружилась в воздухе, поднятая невидимым потоком. Не сразу стало понятно, что это бабочки. Две остолбеневшие девушки стояли на пороге. Живой фейерверк из разноцветных искринок наполнял комнаты. Только кот Персик обалдело прыгал по коридору, желая словить их всех.
  
  
  - В свете мониторинга сайтов гомосексуальной направленности, какая у нас концепция - спросил Волобуев голосом начальника, выхватив на ходу у Егора из рук тетрадь.
  Егор аж вздрогнул - Ты не матерись. В свете такая концепция. Песня должна быть про гомиса, который влюбился в нормального мужика. Тот хочет, но не может бросить семью. Чтобы выглядеть пристойно. Что ещё? Жалостливо. Народ это любит.
  Денис выстукивал ритм ладонью по столу - Хочешь быть пристойным или хочешь меняяа. Круче ходить в кожаных штанах, чем выглядеть пристойно. Давай, люби меня, а то мне без тебя больно. Барабаны дын, дын!
  -Сейчас. Быстро натворим. Шедевр. - Волобуев нашел на столе карандаш и открыл тетрадь с набросками Егора.- Так. Начнем сначала. Это мы косим под голубых. Слушать-то будут все, в смысле любые...
  Егор попытался вернуть свою тетрадь, но Волобуев увернулся. Тогда он стал суетливо искать новую. Дотянулся до детских рисунков на столе и опять начал усиленно что-то записывать и зачеркивать, делая вид, что муза посетила его и надо немедленно фиксировать озарение.
  - Для начала слушать будут такие же. - Как бы между делом вставил Егор - Я с утра перехватил администратора в одном клубе. Они там как раз после субботы сворачивались. И так сказать, чтобы отступать нам было некуда, я договорился. Молодая талантливая группа из тебя и меня в пятницу выступит, так сказать, на суд. Ценителей.
  Волобуев только что с азартом погрузившийся в творческий процесс, прервался и насторожился.
  - Ну, ты чё, ёж! Ты соображаешь! Мы и без того будем клоунами выглядеть. Пятница это же, вот уже! И, в смысле, каких ценителей?
  Егор тщательно штриховал на обороте детского рисунка женскую грудь небывалого размера. Собственно все предыдущие наброски в основном состояли из того же. Но Егор продолжал делать вид, что это важно и прерваться он не может. Ну не знал он, что отвечать Волобуеву. Если всё взвесить и обдумать, так самое правильное решение - разойтись и больше на эту тему не собираться. Поэтому он, Егор решил не позволить здравому смыслу помешать его грандиозным планам. Пошел и договорился о выступлении. Теперь отступать некуда. За нами долги.
  -И откуда ты узнал, где местные геи тусуются? - Волобуев в сердцах швыранул тетрадку в Егора.
  - Пап, да это все знают - ответил Денис - Клуб ПортАртур в окружном доме офицеров. Любой знает.
  Волобуев начал искренне смеяться. Но Денис и Егор, наконец оторвавшийся от рисования сисек, смотрели на него серьезно и с удивлением. Выходило, это была не шутка.
  - Да вы что, мужики? Серьезно?! В доме офицеров! Ой. Диснейленд. Думай о Диснейленде. Если им можно в доме советских гвардейских офицеров...
  Денис и Егор посидели ещё немного глядя, как Волобуев заговаривается, переваривая полученную информацию, и принялись за дело. Время поджимало. Через неделю надо сочинить стихи, отрепетировать музыку, определиться с костюмами.
  - Да, еще же грим. Это же надо потренироваться тоже.- Денис развернул монитор с образцами макияжа в стиле группы кис.
  - Ну, этого добра у нас, слава Богу, нет,- не уверенно заявил Волобуев.
  Денис усмехнулся, встал из-за компьютера, подошел к полке с Дашиными вещами и из нехитрого тайника за книжками извлек довольно большой пластиковый пакет, доверху набитый добротной настоящей косметикой.
  - Это что Дашкино? - Волобуев уже устал удивляться за последние десять минут.
  - Нет, мое - раздраженно произнес Денис , вытряхивая содержимое пакета на диван.
  -А подросла девочка!
  
  
  - Вот, все что нашла. И ещё, вот, сама почитаешь. Тут по-английски, Аркашка накачал.- Татьяна вернулась с распечаткой советов по содержанию бабочек в домашних условия. Аню она застала на том же месте и в той же позе что и добрые сорок минут назад, когда отправилась искать в Интернете что теперь делать с этой кучей летающих разноцветных тварей. Аня стояла с телефонной трубкой в руках.
  -Ты позвонила?! - громко спросила Татьяна.
  -Да. Нет - с паузами ответила Аня. - Я сейчас. Я занята. Мне надо. Тут сказано. Им надо тарелки расставить со сладкой водой. Бабочки должны...
   Не сдохнут, подождут твои бабочки. Звони.
   Аня вцепилась в принесенные листы. Но Татьяна хоть и не сразу смогла отобрать их у неё.
  Аня медленно сместилась обратно. К телефону. Сняла трубку. Так же медленно набрала номер, но на последней цифре вдруг резко бросила трубку на рычаг.
  - Как я ему могу звонит? Он же не давал мне телефон свой. Он, может, не хочет, чтобы его беспокоили. Вдруг он спит!
  Татьяну аргументы не убеждали. Она сама сняла трубку и сунула Ане в руку.
  - Звони! Он не спит. Он ждет, когда ты позвонишь и скажешь, что согласна пойти с ним в театр! Понимаешь! Тебе повезло, он не оставил, а я знаю его телефон, поэтому звони!
  Аня подержала трубку в руке и повесила её себе через плечо.- Откуда ты знаешь? Откуда я знаю? Я не могу.
  Татьяна тихо зверела. Для наглядности и пущей убедительности она взяла крышку, обшитую шелком от коробки в которой принесли бабочек, и треснула ей Аню по голове. Не сильно.
  - Человек присылает тебе коробку бабочек. На дне коробки лежат два билета в театр. Что это может означать? Своди моих бабочек на балет?! - кричала Татьяна.
  -Да, сейчас. Сейчас - Вроде согласилась Аня - Я только проговорю первые фразы про себя.
   Тяжелый случай. Татьяна уже развернулась идти домой, как в незапертой двери возникла розовое личико Константиныч. Точнее первым возник живот, а после весь светлый образ Константиныча разместился на пороге Аниной квартиры.
  -Девчонки, почему не спрашиваете, кто пришел? И двери все открыты?
  -Чё надо? - резко спросила Татьяна. Ей надо было уже бежать. Аркадий остался там совсем один, без поддержки. А бабка Зойка сегодня в тонусе как никогда.
  -Грубая ты Татьяна - Обиделся на такой прием сосед- Разве такой должна быть девушка?
  -Чё надо? - громче спросила Татьяна.
  Вопрос, в общем - то риторический. Было у Констонтиныча в жизни две заботы. Первая - никогда не трезветь. Вторая - ближе к вечеру в будни, а по выходным в любое нужное время играть в интересную игру - "Кто видел мою жену." Заключалась она в том что, дойдя до определенной кондиции, когда уже не "давай поспорим на любую теми", но ещё не "бухой в пиписечки", Константиныч начинал прочесывать местность с целью найти свою жену и по возможности убить. Жена не то чтобы скрывалась. Нет, раньше она действительно бегала по подъезду, пряталась в разных местах, активно были задействованы все соседи. А когда больше народу играет, интересней же. Потом хитрая, потому что трезвая жена Константиныча уловила одну тактическую промашку мужа. Ему никогда не приходило в голову вернуться обратно в их квартиру, откуда и начинались прятки. Когда Константиныч произносил дежурную фразу "четыре пять я иду искать" что в привычном варианте звучало как "Где эта проститутка сейчас я её и её хахарей..." жена его просто тихо уходила к соседке напротив, а через несколько минут возвращалась в свою квартиру. А Константиныч просканировав этажи, выдвигался к круглосуточной пивной не далеко от дома. Обычно там до утра и оставался.
  - Моя не у вас тут случайно? - последовал ожидаемый вопрос
  -Не у нас, не у нас. Вали давай. Ищи лучше.
  Татьяна вытолкала незваного Константиныча с Аниного порога.
  
  Повторяя вслух свою любимую считалку про проститутку жену которую сейчас найдет со всеми её любовниками, он отправился вниз по лестнице. На встречу шел лысый мужчина в белом сари на голое тело и со стопкой книжек в ярких обложках в руках.
  - Здравствуй брат. Неслучайно мы встретились с тобой. Я рад рассказать тебе истину. Бог есть любовь - Предложил новую игру паренек в белом.
  - Лысый, жену мою не видел? - а Константиныч хотел в старую.
  - В этих великих книгах ты найдешь ответы. Здесь счастье и покой. Здесь кончатся твои проблемы, страхи, страдания и поиски. Возьми, не бойся. Бери.
  Незнакомец стал тыкать в мягкое пузо Константиныча одной из своих цветастых книжек. А про жену не отвечал.
  - Ходишь тут. Честным людям голову морочишь. Заразу эту разносишь. К бабам нашим подбираетесь, гады. Сейчас я тебя повешу на твоей простыне, вместе с Бабагитой твоей. Константиныч пошел на лысого. Острые углы твердой добротной обложки тормозили его, впиваясь в живот. Тогда Константиныч выхватил из рук незнакомца книжку и швырнул себе за спину. Тут же получил прямой удар в челюсть.
  - Прости меня, брат. Я не могу защищаться сам, потому что всё есть карма. Но я должен защищать великие книги, если на них нападают. Я тебе сейчас расскажу. Ты поймешь и не будешь на меня обижаться. Не важно как зовут твоего бога...
  Лысый поднял книгу и сложил её в стопку с остальными, предварительно постелив на бетонный пол целлофановый пакетик. Потом стал ловить качающегося Константиныча, который и с ног не сбился, и стоять не мог. Так и балансировал, держась одной рукой за перила. Парень усадил его и стал что-то рассказывать. Константиныч ни слова не понимал, он сидел на ступеньках с выпученными глазами и шумно дышал.
  
  Егор деловито перебирал тюбики и коробочки с косметикой, разложенные ровным слоем на диване. Волобуев в нерешительности задержал руку с кисточкой от жидкой помады у своего глаза.
  - Ёж, а чё она какая-то красная и блестит как-то?
  - Ты тёмный вообще. Это чтобы ресницы казались объемнее. Они так виднее. Давай мажь - уверенно ответил Ёж.
  Волобуев смело ткнул себе в глаз щеткой с блестящей помадой. Зажмурился тут же. И быстро пошел в ванну, на ходу успев вымазать в помаде покрывало дивана и свою футболку.
  Егор снисходительно вздохнул ему вслед. Дилетант. Он подхватил выпавший из рук товарища тюбик и уверенным движением пальцев нанес себе помаду вокруг глаз.
  В дверь позвонили.
  - Откройте кто-нибудь - Крикнул из ванной Волобуев - у меня руки в мыле и глаза.
  Побежал открывать Денис. На пороге стояла Даша, милиционер Дадайкин - хороший знакомый их семьи, и неизвестная женщина не определяемого возраста, но вида грозного.
  - Сержант Дадайкин. - зачем-то представился Дадайкин - Взрослые есть дома. Здорово, Денис.
  Денис протянул руку.
  - Что через порог. Заходите. Что эта кукла натворила? Банк ограбила?
  Вся компания прошла в коридор. Грозная женщина огляделась, а потом нависла над Дашей и спросила голосом мультяшного героя - Ти туть зывесь крошечка. Не бойся маленький. Сясь ми посьмотлим ктё туть обизяить маленьких девочек.
  У Даши и до этого был испуганный вид, но после такого обращения она поняла - надо спасаться.
  -Папа!!!- заорала она
  На крик быстро как мог, выбежал мокрый Волобуев. Даша бросилась к нему и обняла.
   Женщина - мультик измерила взглядом Волобуева, сделала шаг в сторону кухни, передумала и, растолкав, чуть не попадавших в разные стороны Дениса и милиционера Дадайкина, ринулась в детскую.
  - Так, товарищ милиционер, вы посмотрите!
  Женщина вернулась в коридор с довольным видом, будто нашла именно то, что искала - Да у них же тут притон извращенцев. Посмотрите, посмотрите. Это же притон трансвеститов. Составляйте протокол. Записывайте, товарищ милиционер. Извращенцы вынуждают ребенка собирать объедки у ларьков, а сами занимаются в это время извращениями.
  -Можно я разуваться не буду - виновато спросил милиционер.
  - Что случилось-то? Это кто вообще? - Волобуев одной рукой обнимал Дашу, другой вытирал мокрое лицо.
  - Шел к себе. Эта погремушка налетела. "Ребенок объедки собирает, товарищ милиционер меры примите". Я Дашку повел домой от греха подальше, так она с нами увязалась.
  Милиционер глянул на Дашу.- Что вы по мусоркам-то роитесь? Делать больше нечего?
  -Там киоск. "Гриль куры". Они там пластические стаканы и тарелки и куриц и кетчуп всё вместе бросают. Я целый пакет набрала и Лариса Евсина из моего класса и ещё Анжела не из нашей школы. А тётка всё выкинула. - Даша так и не решалась оторваться от папы, и только сильнее вдавливалась в его бедро.
  -Это им в школе голову морочат - стал объяснять Волобуев.
  Но пришлая женщина устала ожидать милиционера у входа в детскую. Она вернулась и придала ему ускорения, хорошенько дернув за рукав. Дадайкин в два счета оказался у двери. Под настоятельным давлением женской руки на затылок он заглянул в комнату. Было слышно, как поздоровался с Егором - тоже его хорошим знакомым. Выпрямился милиционер сам. Он медленно повернулся к Волобуеву. В глазах его читался не один вопрос.
  Надо было импровизировать. Нет, надо было сразу придумать, что говорить, если их увидят посторонние. Ведь это могла быть и теща, и Катька может забежать на обед или между сменами. Надо вообще придумать надежную легенду , одну для всех случаев, чтобы... Не важно.
  - Конкурс нашли в Интернете. Двойники этого, Обезьяньева. Знаешь? Призы очень хорошие.- Волобуев где-то на третьем слове понял, что это он говорит.
  Ааа,- с облегчением выдохнул Дадайкин. - А что, похож. Прям, вообще похож.
  Милиционер снова заглянул в комнату. Волобуев отцепил Дашу от ноги и быстро пошел в детскую. Проверить сидит ли там то же Егор.
  Тот же. Невысокий полноватый человек в майке и трико. С короткой, почти на лысину, стрижкой, с обведенными блестящей помадой глазами.
  -Точно, вылитый - восхищался милиционер - А призы, какие?
  - Спиннинг. И сапоги. Финские, рыболовные. С антискользаторами - без запинки и пауз ответил Волобуев и опять мельком глянул на Егора. Тот сидел явно застигнутый врасплох с очередной помадой в руках. Егор незаметно показывал Волобуеву большой палец. Окей.
  - Наверно, германский спиннинг, углерод. Какое-нибудь говно в призы не положут. Странно, что такие дельные вещи. Я думал они, там, такие вещи не знают, а тут сапоги,- радовался за друзей милиционер - У меня, у кореша финские. Говорит, стоишь, весь обледенеешь, а ноги как с печи, и не потеют при этом. А этот, Обезьяньев он, кажется портной или парикмахер?
  - А они со стразами. И на удочке будет ручная роспись - наконец подключился Егор.
  - А. Понятно. Покажите, когда выиграете. Нет, вы точно выиграете. Похож, вообще! Ну не буду..., удачи.- Милиционер отдал честь и двинулся к выходу. Волобуев выдохнул и пошел провожать.
  Но женщина, разочарованная таким бескровным финалом, грудью преградила путь обоим.
  - Да вы что?! Как это пошёл. Вы что не видели, что это за место?! Да в подъезд входишь, уже какие-то малолетние бандиты, наркоманы сидят. Вы их видели, с них же зараза сыплется. Грязнее грязного. А здесь? Притон! Целый подъезд извращенцев. Как же мы с вами, товарищ милиционер, оставим в этом омуте этого чистого и светлого ангелочка?
  Милиционер уверенным движением взял даму под руки и повел на выход. Та требовала спасти ребенка от чудовищ. Дадайкин же благодарил её за бдительность, уверял, что с этой конкретной девочкой всё будет в порядке, и советовал направить поток доброй энергии на еще каких-нибудь обделенных детей. Благо полные улицы беспризорников. Вот хоть бы младших Рахманиновых, которых они видели на первом этаже.
  - Я не хочу другими. У тех, наверное, вши... - не унималась дама. Но Дадайкин настойчиво волок её к лифту.
  
  Закрыв дверь, Волобуев остановился посреди коридора отдышаться. Да, стар он стал для подобных штучек. Кровь прилила к голове. В висках стучало.
  -Так - громко из коридора скомандовал Волобуев - Меняем место дислокации. Все к дяде Егору в гараж. Продумаем иллюминацию с эффектами и гитару опробуем. Дарья, ты с нами.
  - Я не хочу в гараж, я хочу обратно на улицу - первой отозвалась Даша.
  Волобуев наклонился и присел, чтобы быть на её уровне - А у дяди Ёжика там полно бутылок пустых. Ты сможешь их забрать у него из гаража, потом сдать, чтобы в них снова напитки разные налили, и спасти тем самым несколько бутылочных деревьев.
  -Правда, правда - подтвердил подошедший Егор - Чего доброго, а уж этого - то.
  -Круто, я иду - уговорилась Даша.
  Остальные согласились без уговоров. Денис покидал разбросанную косметику обратно в мешок. Собрал журналы, исписанные листы и распечатки с компьютера. Покрутился, выбирая место по недоступнее, и забросил всю стопку на шкаф.
  
  Аня всё стояла у телефона. Шептала что-то. Кивала сама себе. Уверенно брала трубку и также уверенно помещала обратно.
  - Я никогда не решусь - внятно вслух сказал она зеркалу.- Пусть он сам позвонит. Ну, пожалуйста.
  Аня глянула на потолок. Потом на телефон, ничего не произошло. А вообще - то. С чего она решила, что это её. Да могли элементарно ошибиться адресом. Аня вспомнила события утра. Пришел мальчик в синей форме. Сказал служба доставки. Сказал - вам. И ушел. Вот и имей дело с нашими службами. Доставки. Где-то влюбленный парень наверняка удивляется, почему его девушка не поблагодарила его за такой подарок. А Вадим. Вадим устал смеяться, вспоминая свое самое неудачное свидание в жизни, и лег спать. И спит! Вадим. Вадик. Как полное имя у Вадимов. Наверно так и есть. Вадим. Красиво.
  - Кто и за что будет слать тебе такие подарки - спросила Аня у зеркала - Мисс лучшая дебоширка месяца?
  Аня с грустью посмотрела на бабочек, рассевшихся цветным ободком на пластмассовый таз полный грязной воды. Кстати последствия потопа сами собой почему-то не рассосались. В доме стоял запах сырости и мокрой шерсти. В углу горой лежали полотенца и тряпки, которыми они с Татьяной вчера гоняли горячую воду, не давая ей разлиться в комнаты. И порхали бабочки.
  Аня заправила подолы платья за пояс. Ещё раз мельком взглянула на себя в зеркало.
  -Нет. Не принцесса. Королевна. Баба на чайник. Ни дать ни взять. И принялась выдергивать из-под комода сырую "дорожку".
  
  -Мудак ты, Вадик - Вадим хлопнул себя по лбу ладонью.
  
  Он старался не думать. Деловые бумаги. Специально принес из офиса. Спокойно дома посмотреть. Лежат, какую неделю. Вот и хорошо. Выбрал время. Она позвонит. Должна позвонить. Не надо об этом думать. Надо думать о работе. Бумаги - это важно. Это срочно. Нельзя так явно проявлять свою заинтересованность. Это приводит к невыгодным условиям. Ну, позвонит, значит позвонит. Нет, так нет. Надо заняться документами. Документы хорошие. Они красивые. Она красивая. Не позвонит. Бабочек доставили из Новосибирска в десять по-нашему. Ну, грубо ещё час на дорогу курьеру. Он мог всё напутать. Надо всё переспросить. Нет, что было путать? Его послали специально только по одному адресу. Ему больше некуда было ехать и нечего путать. Спокойно, она позвонит. Что ты суетишься, как школьник прыщавый. Ты же кабан, Вадик. И не таких... Есть же у нее сердце... Так, бумаги, документы. Документики. Очень срочно. Очень важно.
  Вадим глянул на ворох бумаг на столе и тут же скинул всё на пол, смахнув заодно и кофейную чашку. Хорошо пустую. Папки с документами поглотили телефонную трубку. Вадим быстро расшвырял бумажную гору и спас телефон. Он схватил его двумя руками. - Вдруг она звонила! Из-под папок не было слышно звонка. Надо срочно! Последние входящие. А собственно, каким образом?!
  Как Аня должна позвонить?! Ведь он же забыл вложить визитку. Дебил! Откуда она узнает, что билеты и бабочки от тебя! Мудак ты Вадик!
  Вадим отпрянул от стола. Выпрямил спину. Мгновенно успокоился.
  -Тогда сам. Надо звонить. Нет, лучше, надо ехать!
  
  Вернувшись с собрания садоводов и обнаружив, что дома никого, теща Волобуева принялась за уборку. Она любила наводить чистоту, когда в квартире никого не было. А то зятя лишний раз с места не сдвинь - инвалид нечастный. Привалило счастья Катерине. Ну да ладно. Зато не пьет. А прибираться когда дети дома это вообще, как в пургу снег расчищать.
  Закончив с уборкой, теща полила цветы и уже шла ставить лейку на место. На глаза ей попался ещё не политый горшок. В детской на шкафу. Она еле дотянулась. Руки не слушались, слишком высоко надо было поднимать тяжелую лейку с водой. Но только там можно было обеспечить выживание растению. Теперь Денис не сбрасывал в горшок шелуху от семечек и пакетики чая. А Даша не обдирала зелень куклам на настоящий суп. Ей было просто лень лазить на шкаф.
  Задетые лейкой, со шкафа слетели несколько листов. Тёще на голову. В комнате детей беспорядок просто самоорганизуется. Только всё сложила и, пожалуйста. Разбросанная бумага. Теща подобрала разлетевшиеся листки и положила бы их обратно на шкаф, но взгляд её зацепился за большие черные буквы заголовка на одном из них. "Мужчины мужчинам. О любви".
  
  Аня почти победила мокрое ковровое изделие в коридоре, когда раздался звонок в дверь. Одинокая учительница, не имеющая в городе ни единого родственника. Сейчас даже не работает - каникулы. И нет покоя. И ходют, и носют. Вот. Опять.
  Аня открыла и тут же выбежала на лестничную площадку, прикрыв за спиной дверь.
  - Здравствуйте, Анечка. Я Вадим - поздоровался Вадим.
  - Здравствуйте Вадим. Я знаю, то есть я помню - радостно закивала Аня.
  Вадим протянул Ане маленький аккуратный букетик цветов. Но как-то очень издалека. Ему пришлось максимально вытянуть руку и податься вперед всем туловищем, будто он передает букет через невидимое препятствие. Но ближе не подходил. Аня сделала шаг к нему навстречу, потом стала ловить ручку открывающейся двери и наконец забрала букет у теряющего равновесие Вадима.
  -Я весь день хотела вам позвонить и сказать. Это просто чудесно. Я как будто до сих пор сон вижу. Эти бабочки сказочные. Нет. Такого даже в сказках не бывает.
  Аня прижала букетик к груди и улыбалась. На самом деле больше чем бабочкам и больше чем цветам она была рада самому Вадиму. Всё не важно, не страшно и как-то не реально. Окружающий мир на несколько пунктов мгновенно утратил звук, коллор и резкость, чтобы, приглушив все раздражители, выделить из темноты лестничной площадки только его. Вадима.
  Он тоже улыбается. Нет, он что-то говорит.
  - Да? Вам, правда, понравилось? Я хотел. Я старался. Правда, это моя секретарь придумала, а ездил за ними Саша. Помните, мой водитель. Это Саша. Да. Но выбирал я. Сам. А как вы поняли, что это от меня? Я ведь визитку забыл.
  - Ну, от кого же это мне еще могло...- Аня засмеялась.
  Это отличная шутка. Как это она догадалась. Да уж, головоломка.
  -А это действительно я. В смысле это я хотел вас пригласить. В театр. На Жизель. А вы любите? То есть вы пойдете? На Жизель. Вадим топтался на месте и мучил освобожденными от букета руками застежку куртки.
  - Я, да. Я Жизель люблю. Буду. То есть... - требовалось выпасть из оцепенелого любования Вадимом и связывать слова в хотя бы односложные предложения. Но Аня явно не желала возвращаться на эту планету.- Идите ко мне - вторая попытка озвучить мысли получилась как-то по Фрейду.- Ой, то есть проходите, пожалуйста. Только не пугайтесь. Я там затеяла...
  - Нет. Нет. Я на секунду - сделал ещё шаг назад Вадим - Мне надо. Работа. Много работы. Я только хотел спросить - вы сможете, в пятницу. Пойти. Со мной. Вам удобно.
  - Мне? Мне да. Мне удобно. А вам? - искренне и даже с тревогой спросила Аня.
  Вопрос вверг Вадима в секундное замешательство.
  - Мне? Мне тоже да. Мне даже очень. Ну, я ещё позвоню. Или вы позвоните, если у вас что-то измениться.
  - Нет! Вы звоните. Я не позвоню. Я боюсь - почти закричала Аня.
  
  Она не позвонит. Она уже пробовала сегодня. Ничего не вышло. Ага.
  
  -А, ну, хорошо, конечно. Я ещё позвоню. Всего доброго, Анечка. Вадим развернулся и бодро пошел вниз по лестнице. На встречу ему шла теща Волобуева по направлению к мусоропроводу.
  - О, с полными ведрами. А мне, пожалуй, надо к лифту, на самом-то деле - отчитался женщине Вадим, и вернулся обратно на Анин этаж. К лифту.
  Аня стояла на том же месте и внимательно разглядывала каждый цветочек в букете. Маневры Вадима её ни сколько не удивили. Они встретились глазами, и снова улыбнулись друг другу.
  - Вадим, спасибо. Спасибо за цветы. И за бабочек. Спасибо - спохватившись, крикнула Аня.
  - Ну что вы. До свидания, Анечка. Я позвоню - смущенно ответил Вадим и зашел в лифт.
  
  Аня, вальсируя, вплыла в квартиру. Показала букет бабочкам. Ещё покружилась в коридоре, пока не дотанцевала до зеркала. Аня вскрикнула и отбросила букет в сторону, не то для того чтобы отражение не сглазило цветы, не то для того чтобы не загораживать обзор. Ещё секунды она действительно рассматривала себя, не веря глазам. Подолы платья, заправленные в пояс, растрепанные волосы.
  -Твое счастье, корова, что лампочки на этаже опять поворовали. Хоть темно было - думала Аня, судорожно выправляя подол. Но когда и с платьем и с прической было все в порядке, нравиться больше она себе не стала.
  - Надо позвонить и отказаться - первое, что пришло в голову. - Стоп, без паники. До пятницы полно времени. Пять дней, пять ночей. Это уже десять. Всё идет по плану.
  В дверь позвонили. Нет. Это всё-таки не дом. Это всё-таки проходной двор.
  -Аня, никогда не выходи за анестезиологов и программистов - заявила Татьяна с порога.
  - А то я как раз собиралась.
  Татьяна направилась в комнату и возмущенно плюхнулась на диван. Аня поспешила за ней.
  - Нет. Я не могу больше с ними. Кошмар какой-то. На работе нервы мотают. Домой приходишь - там тоже зоопарк. Попросила - последи за супом, пока я в ванной. Так он его зажарил. И эта тут же... Пожар, инфаркт! И они ещё жалуются, что с умными женщинами им жить трудно. А с умными мужьями просто?!
  -Кто они? - улыбалась возмущению подруги Аня.
  - Мужики! Мужики любят дурочек, умные на них давят. А я что, набивалась в Марии Кюри. Ты понимаешь, если у него заказ - это всё, туши свет. Он кивает, как будто услышал тебя. А я этот суп могла ему под задницу подсунуть и поджечь. Горел бы и не заметил, пока пальцы в клавиатуре бы не стали залипать! Аня, никогда не выходи за программистов!
  - И за анестезиологов - заученно добавила Аня - Тебе ли жаловаться, дорогая. Не пьет, на бьёт, я вообще не слышала, чтобы он голос когда повысил. Что ты бесишься, в чем проблема? В дурацкой кастрюле? Баба Зоя и без кастрюль найдет повод повозмущаться.
  Аня спокойно занялась своими делами. Эти волны справедливого гнева и житейской мудрости накрывали Татьяну не раз. Потом ей надо было просто отдышаться на нейтральной территории, которой чаще всего являлся Анин диван. Причины, поднимавшие бурю, всегда были разные, а вывод, как правило, один - все программисты и анестезиологи - козлы! Аня взяла с полки простенькую вазочку и налила из бутылки воды, которую отстаивала для комнатных цветов. Татьяна не унимались.
  - Проблема в том, что всё надо только мне одной. Ему ничего не надо. Ему не скучно и удобно. Самому с собой. Вот, есть этот ящик, есть книжки, которые он раскладывает башенками на полкомнаты, и не моги переложить, у него система, понимаешь. Они не валяются они лежат. Что вокруг, что завтра. Таня подумает. А он гений сраный. Только, что не пьёт и не дерется. Кстати недавно как треснет меня по уху.
  Аня уже пошла в коридор за букетом и остановилась.
  -Да ты что?! Аркашка?! - с неподдельным удивлением уточнила она.
  - Да, это я сама дура. Подошла к нему как-то, он читает, а я спрашиваю - Нравиться, как я выгляжу? А он как даст мне по уху своим компьютерным журналом. Они, собаки, толстые. Пчела - говорит там. У него на пчёл фобия.
  -Убил?
  -Кого?
  Татьяна взяла бутылку с водой для цветов и сделала пару глотков. Это почти успокоило её. Расслабившись, она откинулась на спинку дивана.
  - Аркашка пчелу убил?
  - Не убил, ранил. Серьги я себе купила янтарные. В форме пчелок. И ему демонстрировала. Вот. А он мне раз, по уху. Ничего починила потом. Сама виновата, он у меня уже один раз разгрыз конфетку из моей коллекции стеклянных миниатюр. Думал сосательная. Ну, не понимает человек, нельзя ему такие вещи показывать без дополнительных инструкций. О, цветочки новые. Хорошенькие. Откудова?
  Аня, наконец, донесла букет до вазы. Татьяна, наконец, заметила цветы.
  -Вадим приходил. Принёс. Пригласил в театр - похвасталась Аня.
  -И ты сидишь. Молчишь?- больше прежнего возмутилась Татьяна, будто это не она ворвалась к подруге и не затыкается уже десять минут - Я надеюсь, ты согласилась?
  - Согласилась. В пятницу. Жизель. - ответила Аня и поставила вазу с цветами на середину стола.
  
  Был уже поздний вечер, когда Егор вернулся домой из гаража. С собой он тащил футляр с электрогитарой. В гараже инструмент оставить было нельзя из-за сырости и перепадов температуры. Волобуев боялся лишних вопросов и вообще любых вопросов хоть как-то намекающий на их творческие планы. Пришлось забрать к себе. Егор слишком устал, чтобы придумывать объяснения - шоубизнес так утомляет, оказывается.
  - Волобуевская гитара, я взял пока к себе. А то у него тёща любопытная - ответил Егор на законный вопрос жены.
  - А ему она зачем?- удивилась Лера.
  - Зачем, зачем. Хобби. Решил человек заняться. Вот. Знал, что не поймут.
  Егор понимал, что жена не верит, он ведь говорил правду.
  Но искать истину Лера не стала. Сейчас её заботило совсем другое - Всё играете. Гитарки, гаражики. Хорошо! А твои дети уже воруют!
  Егор пропустил реплику мимо ушей и прошел в комнату, где за компьютером сидела Василиса. Ушел, сидела, и пришел, сидит.
  - Дети мои? У вас голова квадратной не станет от долгого сидении за компьютером. Давайте закругляйтесь, дети мой.
  Егор Василису поцеловал в макушку.
   Василиса в ответ быстро погладила руку отца, но от компьютера не отрывалась.- Сейчас, пап. Маленько ещё. Пять минут.
  Лера развернула Егора к себе и серьезно глянула ему в лицо.
  - Ты можешь меня послушать.
  Егор не хотел ни слушать, не говорить. Он хотел покоя.
  - Могу, а ты можешь меня покормить?
  Он обнял через чур серьезную Леру за талию и улыбнулся.
  
  -А Васька ела?
  Егор сидел за кухонным столом и с нетерпением дожидался, когда Лера закончит с приготовлением салатика. В микрволновке разогревался ужин. Егор любил стоять напротив дверцы и следить, как крутится в печке тарелка с едой. Лучше любого шоу. Но не сегодня. Устал.
  - Ела твоя Васька. Целыми днями только и делает, что ест, в телевизор пялится, или за компьютером. У меня пиджак пропал. Он мне и не нужен. Висел, только место занимал. А вдруг она уже вещи в игровые автоматы проигрывает. Сегодня пиджак, а завтра что-нибудь нужное умыкнет.
  Егор, наконец, дождался ужина. Он хищно потирал пухленькие ладошки.
  - Пиджак я взял - ответил он между делом - Ты говорила он тебе на сто размеров большой. Я думал ты не обратишь внимание.
  -Что ты её выгораживаешь?! Всё вот так с мелочей и начинается. А потом наркотики!
  Лера села рядом. Выражение лица её было такое, будто ей действительно не все равно вырастит наркоманкой Василиса или нет.
  Пришлось оторваться от главного. - Да я. Я взял твой пиджак. Хватит на ребенка бочку катить. Васька никогда бы из дома ничего не вынесла. Что ты говоришь? Я взял твой пиджак. В гараж унес. Он мне нужен. Ты же сама говорила, что не понимаешь, как могла купить такой блестящий бабский балахон.
  - А тебе зачем? Нет, ну интересно. Вот же семейка. Я твои вещи беру без спроса?!- с негодованием Леры могло соперничать только её же удивление от услышанного.
  Егор вздохнули, и перестал сооружать шашлычёк на вилке из мяса, жареной картошки, кругляшка огурца из салата и опять мяса. Так, дайте подумать. " Вещи она мои не берёт" Ну, если исключить, что она таскает мои трусы, потому, что в них удобно спать, хотя, подаренного ей белья легко хватит на хороший магазин, который сможет год проработать без завоза. Мои бритвенные станки, потому, что у них лезвие не такое острое. Мои футболки. А ещё поливается моим одеколоном за пятьсот баксов, чтобы запах напоминал обо мне, и тырит мои носки, потому, что у неё дома ноги мерзнут...
  -Нет. Никогда дорогая. Такого не было никогда - ответил жене Егор.
  - Кому ты мои пиджаки относишь?!
  Лере это было явно интереснее чем поужинает муж спокойно или нет. Она накручивала себя весь вечер и сейчас накалялась быстрее ужина в микроволновке. С пол-оборота.
  - Киска моя. Он в гараже. Хочешь, пойдем в гараж посмотрим. Я тебе клянусь - все ещё пытался успокоить жену Егор.
  - Не клянись мне, сволочь такая.
  Поздно. Завелась.
  Желая прекратить эту ночную викторину, Егор встал из-за стола. Оделся. Одел жену. И повел её в гараж. По дороге рассказав о планах Волобуева стать артистом и притворяться голубым, так как в этом бизнесе спроса на мужчин с традиционной ориентацией нет. Себе в этих планах Егор отвел минимальную роль.
  
  - А я всегда знала, что этот Волобуев тебя портит. Ему хочется быть артистом на старость лет, а ты тут как тут. Я ведь знаю!
  Лера стояла и рассматривала предполагаемый сценический костюм, состоящий из её пиджака и строгих мужских брюк от классического костюма, который висел на стене в гараже.- Я ведь знаю, ты деньги за машину ему на эти его планы наполеоновские дал?!
  Егора посмотрел на жену так, как будто она сейчас разгадала хитроумную загадку.
  - Да. Точно. На эти. Но дело верное. Я специально подключился. Я всё контролирую. Всё идет хорошо. И спрос есть. Сейчас на эстраде только на таких и спрос.
  - На каких? - удивительно, но Лера полностью поверила в рассказ Егора - На одетых, как идиоты. А это что? Какие-то школьные брюки. И по цвету не подходят. Сюда надо... хотя нет. Джинсы это обычно. О, я с работы форму принесу. Мальчишкам-грузчикам выдают. Да и скажи своему Волобуеву, что бы сейчас не стригся. Прическу не из чего делать будет.- Поверила и даже включилась в процесс с немалой долей энтузиазма. Да и с вполне дельными советами!
  Егор обнял жену со спины - Ты же моя стилистка. Что бы я без тебя делал.
  И они упали в старое автомобильное кресло, сто лет стоявшее в гараже у стены.
  
  Эти выходные заканчивались очень странно. Так, как никогда, ни разу не заканчивались.
  Татьяна в очередной, сто первый раз навестившая подругу притащила к ней ворох платьев, чтобы подобрать и утвердить пятничный королевский наряд.
  - Мы его шматьём всё равно не удивим. Вокруг него такие бабы вьются - констатировала Татьяна, перебрав и свои платья и Анины. Вариантов не было. В финал вышли только рукава. Аня шила себе наряд по какому-то давнишнему поводу, но потом решила, что ткань хоть и красивая слишком прозрачная для учительниц. Она хотела сшить спинку и полочки из ткани поплотнее, а рукава, уж ладно, оставить прозрачными. Но потом так и забросила.
   - А ты же отлично шьешь? Такая ткань красивая. Рукава расширенные, модные. Получилась бы вещь! В этом что-то есть - оценила дизайнерские изыскания Татьяна - Завтра идешь, покупаешь однотонного шелка или какой-нибудь легкой ткани. Будет даже очень смотреться. Ну, если не выйдет, время есть. Пойдем и купим, в конце концов.
  Аня согласилась. Татьяна в последний раз ушла домой. Уже спать. А Аня поставила диск с трехчасовой программой фитнеса и с азартом принялась выполнять упражнения, стараясь успеть за красивой девушкой в телевизоре.
  Её не особо заботили наряды. Она оденет всё что захочет. Стройным одежду подобрать легко. Ведь за неделю она станет как вот эта инструкторша. Нет, как Джулия Робертс. Только Джулии с её хлеборезкой и острым носярой и не мечтать о таком мужчине, как Вадим. А она, Аня, похудеет, и превратиться в настоящую красавицу. Как раз в такую, какая и достойна быть рядом с Вадимом.
  -Нет за неделю это мало, ничего не получиться.
  Аня лежал на полу перед телевизором и щелкала пультом, чтобы завести закончившийся фитнес по новой. - А ночь! Если заниматься все ночи это уже две недели. А за две. И не такое.
  Аня вскочила и решительно нажала на пуск. Она ненавидела эту улыбчивую попрыгушку в белом купальнике, весело подбадривающую её с экрана, и Джулию Робертс, и себя, и весь мир. Ноги уже не поднимались. Тело не желало возвращаться из выпада в полуприсяде, а кренилось на бок. Аня сбивалась, падала на коленки, но пока не сдавалась. А первые слезы жалости к себе сами собой текли по раскрасневшимся щекам.
  
  Теща Волобуева сидела на своей кухне напротив Катерины и тоже утирала слезы.
  -А я тебе сто раз говорила этот Егор, развратник, он Вовку портит. Он если не в поездке, он же целыми днями у нас. Или он у него. Ты слышала, что я говорю? У тебя муж - латентный гомосексуалист.
  Катерина быстро ела разогретую картошку прямо из сковородки. Она слышала, но не вникала. Это была первая ночь за неделю, в которую она ничего не сторожила, не мыла и не упаковывала. А могла поужинать, и не пластиковой лапшой из такой же банки, а нормальной человечьей едой. Поужинать и главное пойти спать. В кровати. Не на мешках с рисом на складе и не на столе в офисе, где она подрабатывала ночной уборщицей. Не надо будет вскакивать в четыре утра, чтобы охранники не увидели, и можно спать раздевшись. Полный кайф. Помешать этому не сможет никто даже её родная мать, которая явно пересмотрела телевизор и теперь сыпет терминами из сексологии на ночь глядя.
  - Смотри! Ты почитай только. Телевизор. Такого ни в одном телевизоре не увидишь. И стихи, и "брошусь с моста для тебя, милый". И, между прочим, " я понимаю, что у тебя семья и дети", и всё так написано красиво. Ты почитай! Это откуда у него? Из телевизора.
  - Не знаю,- не хотела читать Катерина - может, и правда Егор принес, пошутил. Почему он сразу гомосексуалист. У меня от этого гомосексуалиста, двое детей, между прочим. И вообще... Мама ерунда всё это. Мне завтра полшестого вставать.
  - А помада. Я нашла под столом в детской. Хорошая помада.
  Катя поставила сковородку в мойку, и пошла наливать себе чай. Действительно, а помада. Это уже вещественное. Но и этому есть какое-то простое объяснение. Катя была уверена.
   - Не знаю. Дашке вроде рано, может, у Дениса какая девушка завелась. Ну, не Волобуев же бабу привел. В детскую и когда дети дома.- Просто сейчас ей не до того, чтобы искать и выяснять.
  - Это его! Знаешь, бывают и такие, которые и с мужиками и как нормальные. У него это было скрыто. А тут, пожалуйста, этот Егор. Заморочил ему голову, научил.
  Ну, вот ничего выяснять и не надо. Мама уже провела внутренне расследование. Виновные найдены.
  - Мам, уж Егора я со школы знаю. Нашла гомосексуалиста. Вот уж бабник из бабников - раздражено ответила Катя.
  - А это и не он. Это мужик такой, солидный, роскошный. Идёт, меня увидел, сразу "ой, мне не туда, мне сюда". Машина здоровенная. Я потом в окно следила. Ты почитай, что они друг другу пишут. Ведь уведут мужика. Хороший, ведь. Хоть и дурной, и извращенец оказался. Надо что-то делать.
  -Мама, ты можешь делать, что хочешь, а я пойду спать. Я завтра, наверное, домой заходить не буду, сразу с завода поеду сторожить.
   Катя отмахнулась от распечаток, которые ей усиленно пытались предъявить, и пошла из кухни.
  - Давай, давай - голосила вслед тёща - Так придешь однажды, а у детей новый мама. Папа привёл!
  
  Егор и Лера занимались любовью в незапертом гараже на грязных автомобильных креслах. Такого они не делали никогда даже в начале знакомства, когда встречи должны были оставаться тайными, всегда было "не где", а любое обращение к друзьям для временного предоставления пристанища могло стать началом цепочки, конец которой привел бы ушам первой жены Егора Полины. Собственно тогда так и случилось в итоге.
   Люди работают над собой. Люди чувствуют, меняются. Люди занимаются сексом. Все перемены к лучшему. Дурацкая заштампованная фраза, растерявшая весь смысл от чрезмерного использования. Весна. Всё должно расти, расцвести и преобразиться!? Когда перемены были к лучшему? Раньше можно было запомнить шестизначный номер телефона, разбив цифры на пары, пока он не стал семизначным. А газировку по три копейки стакан вспоминают с ностальгией даже те, кто в эти времена были грудничками и пить её не могли. Коренным американцам стало лучше, когда перемены подкатили к ним на трех испанских кораблях? Мы хоть что-то улучшили, начав менять гены в живых организмах? Да никогда, никогда перемены не были к лучшему. Зачерпните половник вашей повседневной неопределенности и неуверенности в завтрашнем дне, добавьте много надежды неизвестно на что, на "лишь бы не как сейчас". Туда же дрожжей зависти " а вот кто-то там приехал с пятью центами в кармане и стал мегазвездой". А сверху - неубиваемой веры в то, что принцы ходят и стучаться в двери, что лотерейные билеты выигрывают, а ваша прапрабабушка всё же кувыркалась с американским миллиардером, да так что он сто лет забыть не может, и в знак полного удовлетворения повелел оставить всё движимое и не движимое праправнукам незабвенной озорницы. И скоро оно вас найдет. Смешайте и ставьте на весеннее солнышко. Когда завоняет, пейте. Вот он, вкус перемен.
  Странный финал этих выходных предвещал ненормальное начало будней. Может и не к лучшему. Но каждый уже пропустил шанс вернуться к прежней, какой-никакой, нормальной жизни.
  
  
   В первый день весенних каникул Аня проснулась в двенадцать дня. В спортивной одежде на не расстеленной постели и под шорох работающего телевизора. Она уже не успевала ругать себя за то, что посмела спать вместо круглосуточного фитнес-марафона. Аня схватила прозрачный рукав, и побежала в магазин, докупать ткани для остальной части вечернего наряда.
  Было не похоже, что магазин уже открылся, хотя в зал пускают.
  -Вообще-то работаем - ответила Ане продавщица - Только нас с открытия сегодня света нет. Если вам надо будет чек или копию, так мы не сможем, а так работаем.
  - Мне не надо. Мне просто.
  Аня достала рукав, и стала бродить в полумраке торгового зала, прикладывая его то к одному образцу ткани, то к другому, выбирая подходившие по цвету и фактуре. Решению этой комбинаторной задачи мешало зарождающееся сомнение - И зачем я это всё делаю. Деньги на дорогу, деньги на ткань. Девушки, наверно, с Вадимом, в дизайнерских нарядах в театр ходят. И я тут не знаю к чему рукава пришить. Это не ресторан, в театр всегда в вечерних платьях ходят. Не пойду я никуда позориться и Вадима позорить.
  -Может вам что-нибудь подсказать. Что-то конкретное ищите? - от безделья продавщица решила помочь клиентке.
  - Полочки ищу - продолжая думать о своем, ответила Аня.
  - А это у нас тканевый отдел. Мебель внизу, на первом.
   Аня оторвалась от изысканий и удивленно посмотрела на продавца.
  -Да нет,- Наконец сообразила она - мне не мебель нужна. Так получилось что вот из такой ткани блузка у меня, но только без передних деталей и без спинки.
   Девушка быстро поняла идею Ани и указала на стеллажи с действительно подходящими образцами. Аня по началу обрадовалась, но, рассмотрев ближе цены на эти ткани, вернулась к сомнениям в целесообразности всей затеи.
  Аня ещё долго просчитывала расход ткани на предполагаемую блузку и расход денег, чтобы осталось на дорогу хотя бы на некоммерческий автобус. Потом оказалось, что ткань идеально подходящая к рукавам это остаток в два метра десять сантиметров и продавец согласилась отрезать или шестьдесят сантиметров или метр. Чтобы на стенде не осталось слишком маленьких кусков. Аня ещё раз прикинула. Пусть будет шестьдесят. Но продавец, как она сама объяснила, задумалась о предыдущей покупательнице и уверенно отрезала метр красивой, но дорогущей ткани.
  - Ничего, извините. Я возьму метр. Я сначала так и хотела - от чего-то оправдывалась Аня.
  - Правда? Или давайте я вам за сорок сантиметров доплачу, вы ведь не хотели их брать, а мне такой кусочек не нужен - по настоящему переживала девушка.
  -Ну, что вы. Извините. Спасибо. Извините. Извините. - Аня взяла пакет с отрезом и, продолжая извиняться, попятилась к выходу.
  
  Вадим пребывал в приподнятом настроении и развел бурную деятельность, чего в понедельник с утра не бывало.
  Он вызвал секретаршу
   - Леночка, найди мне Шушпанова, а если найдешь, когда я уже уеду, передай ему, чтобы перестал понедельно столярам платить. Скажи, сезон начинается, они мне весь месяц трезвые нужны. Ещё напомни программистам, чтобы они мне доналадили вебкамеры с нашим новым магазином. Там персонал новый, его контролировать надо, и заодно спроси, как две девочки дизайнерши там стажируются. И ещё найди и распечатай мне, чтобы я не с монитора читал, что-нибудь, что найдёшь, про Жизель.
  Лена старалась соответствовать выбранному шефом темпу, но пока не разогналась до нужной скорости понимания - А где у нас такая работает, тоже в новом?
  -Да нет - смущаясь, ответил Вадим - Я ж девушку в теятр веду. Ты же в курсе. Там без слов. Я чтобы не облажаться.
  -Понял, шеф. Щас усё будет, без шуму и пыли.
  Вадим с азартом закопался в бумаги на столе, Лена ушла в приемную с намерением немедленно сварить из всего запаса в офисе убойную дозу кофе. Боковым зрением она увидела лишь, что по приемной пронеслось ярко красное пятно. Но секретарскому хоть и не до конца проснувшемуся мозгу было достаточно считанного обрывка информации. Это бывшая Вадима. Наталья. Он велел не пускать её больше никогда. Лена бросила на свой стол блокнот с заданиями и понеслась вслед за незваной гостьей в кабинет Вадима. Но успела только беспомощно развести руками за спиной уже ворвавшейся Натальи. Вадим понимающе кивнул ей в ответ и Лена исчезла за дверью. Наталья успела заметить это.
  - Долго этот язык жестов будет продолжаться за моей спиной. Приучи уже свою секретутку не вставать грудью у меня на пути. - усмехаясь заявила она.
  Вадим сразу решил быть жестким. Расставить точки. И всё такое.
   - Зачем, Наташенька? Мы ведь всё решили. Ты сказала ноги твоей больше не будет... Или ты сегодня в других ногах.
  Наталья встала по стойке смирно напротив стола Вадима и медленно подняла на пояс узкую красную юбку своего безупречного делового костюма.
  - В этих же. Вот. Или жалаете посчупать. Бывает ещё оптический обман здрения.
  -Не. Нет. Не жалаю. - уверенным быть уже не получилось, зато испуганным запросто.
  - Что же вы так испугались, Вадим Александрович. Или нашли ноги покрасивее! Мои по сравнению с ними вас просто пугают.
  Наталья кошачьим шагом обошла стол и приблизилась к креслу Вадима. Тот старался хоть откатиться на безопасное расстояние.
  - Наташа, мы всё выяснили. Давно. И расстались. Что ты устраиваешь? Сейчас. Здесь.
  -Так, во-первых, мы не расставались. Это я тебя бросила.
  Это было чистой правдой. Наташа сама выбирала мужчин и выбирала время, когда их менять. И вообще, была очень независимой и самостоятельной особью. Клан Ашитиных, к которому принадлежала Наталья, в городе был самым уважаемым и значительным. Наталья не захотела разделить судьбу всех столичных и провинциальных дочек богатых семейств и не стала тупой сторожихой папкиных капиталов. Она расширила сферы влияния, выбралась на новые рынки и к моменту, когда папа решил отойти от дел и заняться рыбной ловлей в проточных речках новой Зеландии, семье Ашихтиных принадлежала уже добрая половина города. Не без помощи, а при непосредственном участии и под контролем умной и амбициозной Натальи. Вадим был желанным трофеем в её охотничьей копилке, но оказался каким-то мужиковатым, слишком домашним, без размаха, хотя возможности позволяли, короче провинциальным. Они по настоящему не сошлись характерами. И расстались. Вадим надеялся навсегда. Наталья тоже так думала пока не узнала, что Вадим для своей новой подружки заказал бабочек. Самолетом. Из Новосибирска. Вот так никому не нужен, и тебе не нужен.
  А теперь нужен!
  - У меня много работы - с надеждой "вдруг уйдет" произнес Вадим.
  -У меня больше работы, Буратино хренов. На меня полгорода трудиться пока ты тут головешки строгаешь!
  Наталья надвигалась на Вадима. Её колено оказалось вплотную к креслу. Между его коленями.
  - Я рад за тебя. Строгал Папа Карло. Так что я хренов Карло. Вадим пытался добавить жесткости в голосе.
  - Ах, Карло. Или папа. Тебе теперь нравится, когда девушки называют тебя папуля? Стал сентиментальным, папуся?
  - Я всегда такой был. Ты, просто не замечала.
  - Так ты сам скрывал. Что-то ты мне бабочек самолетами не возил.
  Наталья перекинула длинную ногу через кресло и уселась Вадиму на колени. Лицом к лицу.
  - Открыла разведывательную школу? - Вадим поднял обе руки, как пленный, желая отстранить девушку от себя. Его руки оказались на уровне её груди. Почувствовав на себе мужские ладони, Наталья сильнее вдавилась в них.
  - Пока нет, подумываю. А вот курьерская служба, которая бы так хорошо обслуживала людей с приступами энтомологии, у нас одна. Моя.
  Вадим убрал руки.
  - Хорошая служба. Я доволен. Что ты уселась?! На меня. Что ты притащилась тут выяснять? Что мы ещё не выяснили?
  Наталья двумя ладонями обняла щеки Вадима и нежно как маленькому ребеночку стала объяснять - Мы не выяснили кто это. Кто, кто этот цветок страсти, на который ты так запал. Я волнуюсь за тебя Вадюша. Это со мной ты мог быть точно уверен, что мы вместе не из-за твоих древесно-стружечных миллионов. Слава богу, сама не бедствую. А бабы, они знаешь, какие. УУУ. А ты же такой чувствительный у меня и глупенький мальчик.
  - Спасибо за заботу. Дальше я сам. Тебе не пора?
  Вадим капризно замотал головой и стряхнул ладони Натальи.
  - Так. Да плевать мне на твоих подружек не до опыленных. - Наталья сама сменила нежно-назидательный тон на деловой - Я по делу, между прочим. Трачу свое время. Я сколько раз могу повторять. Забери свое барахло от меня.
  Старая история. Вадим до сих пор не мог понять это последняя причина для неё поддерживать с ним отношения или какой-то обязательный ритуал у девушек, без которого у них не начнется новый роман, пока прежний любовник не заберет свои вещи из их жилища. И обязательно самолично.
  - Выкинь, я тебе сто раз отвечал. Перешли мне со своей курьерской службой, проверенные ребята. Я всё оплачу. Я присылал к тебе водителя, ты ему не отдала. - Он говорил ей это уже не раз. Нет опять, двадцать пять - забери вещи.
  - Не надо. Чтобы про меня потом слухи ходили, что я зажала какую-нибудь твою вещицу и теперь привороты навожу - на полном серьезе отвечала Наталья - Сам приедешь, всё соберешь, проверишь и заберешь! Понятно.
  - Что несешь, что за слухи. Что за фантазии. А ты можешь?
  -Я. Я всё могу, я ещё и не то могу. Хочешь посмотреть?
  Мягкая, но цепкая и уверенная кошечка вернулась. Наталья обняла Вадима за шею и поцеловала.
  -Нееет, не хочу - почти закричал Вадим.
  - А по-моему, хочешь! - промурлыкала Наталья. Она прижалась к груди Вадима всем телом. Кресло потеряло равновесие и опрокинулось назад.
  
  Секретарша Лена, услышав грохот из-за дверей кабинета шефа, на секунду оторвалась от дел. Всё понятно. Значит, не пускай её, Лена! Всё кончено!
   Через какое-то время из кабинета уверенным шагом вышла Наталья. Она не удосужила ни словом, ни взглядом Лену, покрутилась у зеркала и упорхнула. Позже вышел Вадим, поправляя на ходу плохо заправленную рубашку. Он Лену заметил.
  -Что?- спросил он в ответ на её укоризненные качания головой.
  - Ничего, она сама - констатировала Лена.
  - Я говорил. Не пускай её.
  - Я не пускала.
  Вадим говорил все громче, будто со звуком должно было добавиться правдоподобия. Лена спокойно кивала.
  - Ты работаешь? - ещё громче спросил Вадим.
  - Я-то работаю. Вот.
  Лена протянула шефу несколько листов.
  -Что вот?- чему-то возмущаясь кричал Вадим
  - Распечатка про Жизель. С мнениями критиков - стала отвечать громче и Лена.
  - Спасибо. Программистов нашла?
  - Нашла.
  - Шушпанова нашла?
  - Ищу
  - Вот. Ищи. Я сейчас. И на фабрику надо ехать. - резко успокоился Вадим. Развернулся и ушел к себе.
  Лена вздрогнула от через чур, громко хлопнувшей двери кабинета. Всё. Услышал всё что хотел. Расхлопался. Она сама, конечно. Тюти маненький, тётька злая, сама, а он не хотел. Тетя бяка. Тётю не пускайте. Титьку мне дайте. Я поехал. Кабель!
  
  
  У Татьяны не было ни каникул, ни спонтанного отвлекающего секса на рабочем месте. Начиналась, как она думала обычная трудовая неделя. А вроде всё и было как всегда. Столы по периметру кабинета. Татьянин первый от двери. Далее по порядку - Зулько - исполняющий обязанности зам.начальника отдела, Воронок, Пыреев, Иванов - экономисты, как и Татьяна. Второй час идет традиционная для понедельника пятиминутка и как всегда Татьяну, единственную женщину в отделе, слушать никто не собирается. Офис полон народу, но она говорит с пустотой. Да и ладно - ей надо выполнить формальности и представить готовый отчет отделу. Слушают, не слушают - их дело. Если бы это была плановая рутина, Татьяна не старалась соблюсти все формальности. Но нынче их филиал ждет визита товарищей из московского офиса, а с ними президента всея фирмы из самой из Америки. У каждого будет возможность доложить о своем вкладе в дело корпоративного процветания, себя показать и вполне возможно набрать очки для долгожданного продвижения по карьерной лестнице. Этот отчёт - ответственное задание, визитная карточка и потому плод не одного месяца работы кропотливой и сложной. Теперь нужно было преодолеть пункты по продвижению. Мешать ей конечно будут. Но не в этот раз. Чтобы найти к чему придраться, и "завернуть" отчет, надо было хотя бы слушать. Мнение отдела о своей работе не интересовало Татьяну в равной степени. Ей нужно выпендриться на предстоящих показательных выступлениях перед московско-американскими гостями. И ступени карьеры тут ни при чем, Татьяну интересует только прибавка к зарплате. Деньги, страховка, Канада. А в бизнес-леди, это вынуждено. В действительности она никогда не мечтала сделать карьеру. Не выбирала между домом и работой. А кто её давал такой выбор? Есть вообще такая проблема?
  Насколько реальна женщина, делающая выбор между семьей и карьерой.
  Сначала вымерли принцессы с детства знавшие, что явится на белом коне их единственно возможное счастье, а всё, что они могут, это сидеть, перекинув тяжелые косаньки через окошко башни и помахивать белым платочком в ожидании. За ними загнулись тургеневские барышни, так и не сумевшие уехать с морозной остановки на отвоеванную у мужчин работу. Потому, что по-другому, кроме как, расталкивая всех коленями и локтями, в утренний автобус не влезть. Сексреволюционерок сменили сексконтрреволюционерки, а потом, и те и другие упокоились. И вот мировая культура поставляет новое понятие. Новый тип женщины. И все начинают подражать ему, как всему модному и ругать, как всё западное. Соответствовать и жаловаться как это тяжко. Но, только, не факт, что вообще состоялось такое явление как российская бизнес-леди. Нет, сразу минус скучающие жены олигархов, которые открыли на последние два миллиона евро дизайн-студию проектирования домиков для лысых собачек. Это не бизнес - леди, это покупательницы, в своем приступе шопингомании раскрутившие мужей на целый бутик. Не подойдут и наследницы, вынужденные сторожить и преумножать богатства, может заработанные, может наворованные семьей.
  На том же западе среднестатистическая женщина выбирает работать или посвятить себя семье, детям, дому, который, как правило, не образное понятие, а дом натуральный.
  На востоке, когда женщина выбирает, она действительно, выбирает. Если карьера, то, скорее всего, никто уже замуж не возьмет.
  А у наших баб. Всё вынужденно и по безысходности.
  У кого из наших состоявшихся деловых женщин были варианты - достойная спокойная семейная жизнь или судьба карьеристки и начальницы. Сто процентов, звучало это несколько по другому - "Взвали всё на себя, пока твоя семья не сдохла с голоду, под мостом". А это никакой не выбор. Это инстинкт выживания.
  
  -Если добавить к этому статистику, хотя и просто графики по этому месяцу явно указывают в отчете на... - декламировала Татьяна стенам.
  - Мужики, пойдем, покурим - на полуслове Татьяну оборвал заглянувший в кабинет Альбертик Абдугаимов из соседнего отдела.
  - Точно, сто лет не курили. Пошли.
  Зулько, Пыреев, Воронок и Иванов дружно поднялись и пошли к выходу. Абдугаимов решил срочно продемонстрировать фото со своего последнего свидания. Мужчины столпились вокруг. Татьяна так и осталась стоять около доски с открытым фломастером в руках. Всё, представила отчет.
  Мужчины дружно заржали, перелистывая кадры в мобильном телефоне. Девушка Абдугаимова - юрист из торгового отдела - решила удивить дорогого друга оригинальным подарком. А именно, сделала себе интимную стрижку в форме елочки. И презентовала чудо-прическу, видимо, в пятницу. К понедельнику о том, что у юристки из внешнеэкономического "там" елочка светится зеленым светом знал весь их филиал, Красноярск просил прислать фотки по качественнее, омские коллеги хвалили за креатив, а вот Москва только проснулась и ещё запаздывала с отзывами, но и там уже были в курсе. Интересно сама девушка уже знала своей такой междурегиональной популярности?
  - Сурьпризь говорит. Интитимная прическа. И в темноте светиться. Зэлёним светом - Абдугоимов передавал по кругу мобильный.
  - Это она сама собой засветилась. Зеленым светом. Бабе почти тридцать лет. Сидела, писала свои диссертации, не знала что для чего. Хорошо Альбертика встретила - комментировал Иванов.
  - Слушайте, чем воняет у вас. Какая-то смесь огурцов или дыни и кондитерской фабрики? - Абдугаимов отвлекся от демонстрации своих эротических побед в мобильном формате.
  -Да - криво усмехнулся Зулько - такой человек как ты, с таким чувствительным обонянием, у нас бы не выжил. А мы привыкли.
  - Давайте проветрим. Танэчка, вам не поддувает - Абдугаимов не дожидаясь ответа, открыл дверь на распашку. Татьянин стол оказался как раз на сквозняке. На пол полетели бумаги. С других столов тоже. Иванов, Пыреев, Воронок и Зулько уже выходили. Они не заметили или не хотели заметить, что бумаги Татьяны на полу. Мужчины пошли курить. Татьяна полезла под стол собирать документы. Потом нажала пару кнопок на компьютере и пошла к принтеру ловить распечатанный отчет, по дороге собирав ещё несколько листов с пола. Мельком глянула - это не с её стола. Чтобы долго не разбираться сложила все стопкой на подоконник. Надо будет, найдут.
  Коллеги вернулись через какое-то время, и Пыреев пошел включить чайник. Он взял стопку бумаг. Часть положил на стол к Зулько, а потом подошел к Татьяне и очень вежливо спросил - Танечка, я же просил вас перестать наводить в офисе порядок? Мы для этого платим специально обученным девушкам. И они не трогают наши деловые бумаги. Зачем же вы себя опять утруждаете?
  - Ваши бумаги валялись на полу. Я просто подобрала их и не стала разбирать, где чьи - не менее вежливо ответила Татьяна.
  - Лично я никогда не раскладываю бумаги по полу. В отличие от некоторых - включил назидательный тон Пыреев.
  Нагнулся и поднял лист, который Татьяна не заметила.
  Татьяна поблагодарила внимательного Пыреева, а он ещё долго стоял над душой, снисходительно заглядывая ей через плечо. Вот этого Татьяна вообще не переносила. Она начала суетиться, давить не на те кнопки клавиатуры. Искать неизвестно что у себя на столе. Наткнулась на папку со свежераспечатанным отчетом. Не горит, но это повод уйти из кабинета. Татьяна схватила папку двумя руками.
  - Я к Лобову.
  -Хорошо Татьяна Михайловна - одобрил Пыреев.
  Будто без его одобрения она бы не пошла.
  
  Татьяна зашла в приемную начальника и поздоровалась с Верочкой. Лобовской секретаршей.
  - Ой, тут такой кипишь - стала жаловаться Верочка - С этим визитом американского начальства. Все грызутся, и в то же время все друг другу задницы лижут. Репетируют. А главное никто же сроков не знает. Раз московский офис сказал, все подготовить на этой недели, значит на этой. А когда точно, кто приедет, какой из себя. Никто не знает. Вот все делают вид, что усердно работают на случай внезапного вторжения.
  - А как сейчас, сам. Расположен? - Татьяна кивнула в сторону двери кабинета.
  - Нервничает, но молодец. Держится. Правда, все время с зеркалом разговаривает.
  - Ну, я пошла.
  Татьяна поправила амуницию, мельком проверила боевой раскрас и дернула ручку кабинета.
  Дверца и открылась.
   В кабинете у стены напротив встроенного шкафа стоял двадцатипятилетний белобрысый соплежуй - начальник экономического отдела Константин Лобов. Был он, как водится, дебил дебилом. Ну, так и положено начальнику среднего звена.
  Лобов протягивал отражению руку, слегка кланялся, потом убирал руку. Опять протягивал. И убирал.
  - Ой, Таня. Привет. А я хотел тебе звонить. Столько работы, столько работы. Садись.
  Лобов бросил предлагать руку зеркалу и сел на свое рабочее место.
  -Готовишься? - понимающе спросила Татьяна. Будто то, что он делал, действительно выглядело подготовкой к чему-то кроме поездки в Кащенко.
  - Да, столько работы. Так надеюсь на этот визит. Общался с московским офисом. Я, скорее всего, к ним. И конечно, не знаю когда это будет решаться... Если здесь, то у тебя конкурент только, Зулько, но я конечно замолвлю словечко. А если Москва будет решать, то там уж одно мое слово, и у тебя никаких конкурентов. Я в Москву, ты на мое место. А хочешь со мной в Москву?
  Татьяна молча улыбалась. А Лобов всерьез ждал ответа. Вовремя вошла Верочка с чаем и бутербродами. Внимание Лобова переключилось на еду. Он взял один бутерброд и протянул Татьяне.
  -Будешь?
  - Нет, спасибо. Я потом в кафетерий лучше схожу, нормально поем.
  Масляный кружок колбаски упал на полировку стола. Лобов подобрал его и прилепил обратно. Пальцем вытер со стола следы масла.
  - Вот мой отчет. И мои предложения в одной папке - попыталась перейти к делу Татьяна.
  Лобов взял папку масляными руками.
  - Отдам твой первым. Или может лучше после Зулько. Под занавес. Ну, впрочем, как получиться. Еще, знаешь, у этих американцев рабочие романы не приветствуются. Так что ты ни где не афишируй. Сама понимаешь.
  - А что я должна не афишировать?
  Действительно, пока нечего. Вот это Лобова и не устраивало.
  - Поехали сегодня ко мне. Обсудим твой отчет. Как бы повыгоднее его представить в свете грядущих перемен. Ты обещала. Поужинаем по домашнему.
  Татьяна улыбнулась и ничего не ответила. Она посчитала, это вполне внятное нет. Нет, пока она не увидит реальных действий. А там посмотрим, может... Хотя скорее не может. А Лобов должен был думать, что он в начале бурного служебного романа.
  
  Вернувшись к себе, Татьяна решила взять файлы с отчетом домой -прорепетировать презентацию. Она зашла в каталог. Папки с отчетом не было. Она зашла через проводник. Вызвала поиск. В её компьютере, её отчета не было. Татьяна оглядела комнату. Все сосредоточено работали, никто не обращал внимание на неё, даже мельком. Татьяна мысленно усмехнулась - А то она не знает с кем работает. Угадайте, козлы, есть копия или нет?- И всё же на душе стало мерзко. Конечно, ничего нового, обычное состояние, когда любуешься на своих коллег особенно в понедельник. Но сильнее.
  Татьяна выключила компьютер, взяла сумку и сигареты.
  -Я на обед - кинула она у выхода.
  Никто не шелохнулся, только Зулько, не отрывая глаз он монитора, слащаво пропел - Хорошо, Татьяна Михайловна, если вам будут звонить, я скажу, будете через час.
  Да ещё не разу в жизни не сказал.
  
  Татьяна вымещала злобу на кнопке лифта, с остервенением вдавливая её в стену. Двери, наконец, открылись. В кабине стояли два человека. Один повыше, другой пониже. Высокий спортивного вида в не застегнутом пиджаке, потому что не найти такого пиджака, чтобы застегнулся на его раскаченном торсе. В лице читалась неиспорченность образованием и явное преобладание спинного мозга над головным. А вот мелкий был чужак. Это виделось моментально. По какой-то почти балетной осанке, по взгляду. И широкой искренней улыбке, которой он встретил выходящую Татьяну. Она сурово и устало глянула на него. Одни уроды кругом с утра. И даже в лифте. Татьяна жахнула кулаком по кнопке первого этажа.
  -Тяжелый день на работе?- спросил чужак.
  - Жизнь тяжелая - гавкнула Татьяна в ответ, не оборачиваясь.
  - Вообще или в этой компании. Может, я помогу?
  Нет! Вот он хочет поговорить! Общительный урод!
  -Может, оставишь меня в покое, шибздик - крикнула через плечо Татьяна.
  - Чё это я шибздик, я с тебя ростом?
  В вопросе чужака было искренне неподдельное удивление. Он хотел знать. И продолжал улыбаться.
  И правда, что она накинулась на незнакомого человека в лифте. Сама не понимает. Татьяна обернулась. Его вопрос-ответ заставил улыбаться и её.
  - А ты не ходи с баскетболистом, а то на контрасте кажешься шибздиком. - Сейчас это означало - извините, что срываю на вас раздражение.
  Чужак откликнулся - Красивая девушка. Еще более красива, когда улыбается. Это не баскетболист, это мой дравйвэ.
  - Что без драйверов в лифт не загружаешься? - уже в голос засмеялась Татьяна.
  Мужчина тоже смеялся. За компанию. Хотя явно не понимал над чем.
  Двери лифта открылись.
  - Пойдем пообедать, пожалуйста, прошу пригласить вас. Для тебя.
  Такое посторенние фраз Татьяну ни сколько не удивило. Мужчина явно был не нормальный. В смысле не стандартный. Короче чужой. Они так и должны разговаривать. Татьяна это поняла с первого взгляда и даже уточнять не стала. Но опасности он чужака она не ощущала.
  -У меня, что голодный вид такой - в шутку спросила Татьяна.
  - Очень красивый вид - не понял и стал оправдываться чужой -Ланч. Здесь близко ресторан. Через час у меня здесь дела. Я вас увезу и привезу. Честно. Просто хочу поугостить красивая девушка.
  - Поугостить, значит, хочешь - хитро прищурилась Татьяна - Поехали, но я много ем. И чтобы мясо. Я предупреждаю.
  
  Они пошли к выходу. Громила, который всё это время торчал у чужака за спиной, обогнал их и выбежал на улицу. Когда Татьяна и её спутник преодолели холл и вышли на улицу прямо к ступенькам главного входа, подъехал автомобиль с громилой за рулем.
  Мужчина открыл Татьяне дверь и сел сам.
  - О, это такая редкость. Это очень хорошо. Женщина, которая ест не только структурированную воду и хвостик сельдерея.
  Сельдерей? Нет, он странный, но не деревенский, он какой-то марсианский.
  -Ты что из деревни, сельдерей?
  - Я, да. Я живу в деревне. Глубоко отсюда. Хотишь поговорить об твоих проблемах. Что тебя так разозлило сегодня. Ты пришла в лифт обиженная.
  Врет марсианин, да и ладно. Что сегодня разозлило. Да как бы сказать, чтобы цензурно.
  -Я работаю с четырьмя козлами, которые стирают мои отчеты, не отвечают на мои вопросы, зажимают важную информацию, а все потому, что прекрасно понимают, что я реальный претендент стать их начальником. Потому, что одна разбираюсь в делах лучше, чем они вместе взятые. Тут еще все ждут американского папу, который скоро приедет в наш гадюшник и будет всем нам счастье.
  Татьяна в жизни ни с кем не делилась производственными проблемами. И вспоминать лишний раз не хотелось. И какой смысл ныть, что изменится. Почему ей вдруг так остро потребовалось, нет, не излить душу, а оправдаться. Она на самом деле не какая-то офисная стерва, это всё работа.
   Татьяна достала сигарету. Марсианин до этого сидевший неподвижно и внимательно слушавший, быстро нашарил в кармане зажигалку и поднес огонь к сигарете.
  - Одна шестерка предлагает мне переспать с ним, а взамен замолвить перед боссами за меня словечко. Хотя неизвестно, что он там замолвит, а вот раструбит о своей сексуальной победе - это сто процентов. Так вот я не то, чтобы обижаюсь на всё это, просто я в раздумье. Уже идти спать с шестеркой, надеяться на счастливый случай или послать эту работу туда, куда и следует.
  - Паслай - твердо сказал марсианин - Такая красивая женщина. Любая женщина должна любить, цвести и делать то, что ей хочется. Мужчина должен исполнять ей желания. В этом преимущество женщин над мужчинами. Мужчина всегда должен делать что должен. А женщина что хочет, то и должна. Тебе не нравиться работать у этой компани. Зачем? Не надо.
  Татьяна серьезно и вдумчиво посмотрела на своего собеседника. Она видела, что этим смущает его. Но долго не отводила глаз.
  -А ты меня удивляешь. Откуда ты такой взялся, а?
  Татьяну вмиг перестало интересовать, как выжить на работе, что будет с её отчетом и вообще что будет. Какой удивительный нереальный человек. В его словах, в его жестах и даже в том, как он сидел и просто слушал Татьяну, была какая-то спокойная правильная уверенность. Он излучал достоинство, хотя не делал ничего показательного. Он слушал. И улыбался.
  И он решил, что Татьяна спрашивает всерьез.
  -Мы в лифте вместе ехали - удивленно ответил мужчина - Ехали, ехали, наконец, приехали. Выходим.
  
  -Только я прошу. Я угощаю - приказным тоном изрек Татьянин спутник, когда они уселись за ресторанным столиком.
  Татьяна глянула поверх красной раскладушки меню. Нет, всё-таки смешной мужик!
  - А ты думал я, что ли?!
  Татьяна углубилась в изучение меню. Цены в этом ресторане были забавнее даже живого марсианина.
  - Ох, нихера, - слегка удивилась Таня - молодой картофель отварной. Они что, каждой картофелине пластическую операцию по омоложению в Швейцарии делали.
  После паузы секунд в десять мужчина начал смеяться. Татьяна опять глянула на него. Что же это за чудо. Сидит напротив. У него должно быть какое-нибудь дикое имя. Типа Арсенио или Добрынислав.
  Принесли белое вино в простых и от этого очень красивых бокалах. Татьяна без предложения взяла бокал в руки.
  -Давай хоть познакомимся, марсианин - сказала она - Разрешаю представиться. Меня звать Таня. А тебя?
  - Григорий.
  Марсианин сделал серьезное лицо и протянул на встречу Таниному свой бокал.
  - Вот и познакомились. Ты извини Григорий, что вот так, сходу загрузила тебя проблемами. Сама не знаю, что это я разошлась. Все нормально. Я уже, какой год так работаю. И хрен я им уволюсь. Я за это повышение знаешь, как сражалась. Остались мелочи.
  - Когда бизнес и секс смешиваются, ничего хорошего не получится. Хочешь карьера - не спи с этим шестеркой - четко по-деловому рассудительно отозвался мужчина.
  - Ладно, подумаю. Хороший ты мужик, Гриша. Повезло твоей жене.
  
  Татьяна, улыбаясь, опять залюбовалась на своего удивительного спутника. И, несмотря на то, что они сейчас сидели друг напротив друга, ели ресторанную еду, по очень, кстати, ощутимым ценам, её собеседник казался не реальней воображаемого друга, которые являются в американских фильмах расторможенным детям в минуты одиночества. А может, и правда, он был ей нужен, и она его выдумала. Татьяна поглядывала на Григория, проверяя, не начинает ли он растворяться в воздухе.
  
  Как оказалось это не единственный званый обед на этот день. Вот так, то пусто, то не по разу в сутки. Вернувшись в дружелюбный коллектив заклятых сослуживцев, Татьяна кое-как дождалась окончания этого рабочего дня. От свободы её отделяла площадка автостоянки и подземный переход до метро. Но не тут-то было. Со стоянки симофорил Лобов. Татьяна с грустью посмотрела в сторону остановки. Но надо было подойти, этот орущий придурок привлекает слишком много внимания. И ладно бы сам по себе выглядел как идиот, так он же орет "Таня Танечка, я тебя жду".
  Татьяна быстрым шагом подошла к машине Лобова.
  - Костик, сам же говоришь. Работы выше крыши. И я как-то одета сегодня. Давай потом, в конце недели - старалась быть милой Татьяна.
  - Танюся, ты прекрасно одета и прекрасно выглядишь, как и всегда. Не на долго. На часочек. Сегодня. Ну, пожалуйста, пожалуйста - стал канючить Лобов, издавая за каждой фразой скрипящий прерывистый звук, будто он шумно давился последним словом. Этот скрип у нас смехом зовется.
  Хрен с тобой, золотая рыбка.
  -Ну, если не на долго.- Татьяна, оглядываясь, побыстрее забралась в машину.
  
  В узкой прихожей Лобов как большой помогал Татьяне снять плащ. Беспокойства не было. Хотя Татьяна прекрасно понимала к чему эти вечерние обсуждения отчета. Но пока она не определилась со сценарием развития отношений с господином Лобовым, рассчитывать ему не на что. А в случае чрезмерной настойчивости она и в глаз может, легко. Но дальнейшее Татьяну искреннее удивило. Из глубины комнат она услышала голоса.
  -К тебе что, кто-то пришел? - спросила Татьяна настороженно.
  - Это мама - почему-то шепотом ответил Лобов.
  - Мама! К тебе что, мама приехала?! - Татьяна тоже хотела переспросить тихо, но её удивление добавило словам громкости.
  - Почему приехала. Она здесь живет.- А Лобов явно не понимал, что удивляет Татьяну.
  - Слушай, нет. Это перебор. Зачем ты меня-то приволок к своей маме.
  Оказалось, не приволок. Оказалось он живет с мамой. И со старшей сестрой - Светой. И ещё с тётей. А тётя с мужем.
  Всех их по очереди Лобов представил Тане, когда они вошли в большую комнату из темно-вишневой портьеры. Ну, точно как в манеж. Татьяна мрачно и печально оглядела всю компанию. Мама Лобова в свою очередь мерила Татьяну взглядом с ног до головы.
  - А это наша Танюша - радостно проблеял Лобов.
  Чудеса продолжались. За спиной у объявленных родственников виднелся накрытый стол.
  -Мы пока посидим в моей комнате. У нас деловой разговор - После обмена приветствиями Лобов втолкнул Татьяну в боковую комнату.
  - Костя, не долго. Скоро будем кушать - строго им вслед сказала мама.
  
   По началу Татьяну смутила вся эта дурацкая ситуация, но, поразмыслив, она расслабилась и даже решила извлечь из незапланированных смотрин выгоду. В конце концов, ей не надо было по настоящему производить хорошее впечатление. Даже наоборот. Сейчас мамашка поймет, какую дрянь сын тащит домой с улицы и больше не разрешит Костику играться с такими плохими девочками. А Татьяне не придется следующие полгода объяснять шефу, почему она до сих пор ему не дала.
  За псевдослучайным ужином Татьяна спокойно рассказывала потенциальной свекрови про своего первого мужа, про проблемы с бандитами и про нынешние тяжелые жилищные условия, смело спорила о лучших рецептах борща и почему-то сказала, что после школы нигде не училась. Мол, и так, всё умеет, что зря мозг кипятить? Про наличие второго живого мужа Татьяна всё же умолчала. Лобовская мама была внимательна и поддерживала беседу. Остальные смотрели на Татьяну с открытыми ртами и все расширяющимися глазами. От каждой следующей подробности Таниной прошлой личной жизни. И только Костик чему-то беспрестанно улыбался, и тряс челкой в тарелку, соглашаясь со всем, даже с тем, о чём его не спрашивали. Шапито, да и только.
  - А какая-нибудь недвижимость вам осталась, как вдове - прямо спросила женщина.
  - Нет, только долги. Пришлось переехать в другой город. Сюда. Живу у родственницы своей. Хорошо ещё детей не завели.
  Несмотря на то, что Татьяна, как потенциальная невеста явно не набрала баллов даже на четвертьфинал, глаза у несостоявшейся свекрови вдруг загорелись.
  - Ну, это в силу обстоятельств, вы пока радуетесь отсутствию детей - вдруг от конкретного допроса она перешла к лирике - Но когда у вас сложиться стабильная и здоровая семья. Вы знаете, Костику давно пора родить.
  - Да, а так сразу и не скажешь - Танины акции резко пошли вверх. Это её волновало.
  Лобов продолжал кивать, улыбаться и выжирать оливье прямо из салатницы.
   -Костик, тебе надо подстричься - строго заметила мама.
  
  -Ой, прям детство вспомнила. Братьев своих. Бабушка Поля около дверей встанет. - Митя ты, что там так долго. Ты какаешь? У тебя живот, что ли болит? Ты какаешь или опять с пиписькой играешься, поганец - Татьяна не могла не поделиться впечатлениями с подругой и поэтому, вырвавшись из гостей по пути домой, зашла к Ане. Хотя не только по этому.
  Мать Лобова одарила её двумя книгами - "Советы будущим мамам". И " Русская кухня". Отличные издания с красивыми картинками и хорошей полиграфией. Было жалко выкинуть, но и домой нести - только лишние вопросы. Решила передарить Ане. Вдруг и понадобятся. Советы.
  Но главное надо было оценить наряд для предстоящего похода в театр, который Аня должна была доделать. А вот про мужчину, с которым обедала, Татьяна решила не рассказывать. Нужно сохранит эту встречу в тайне. А то подземные сады завянут, и Гриша вместе с остальными жителями сказочной страны вынужден будет вернуться обратно, к себе, на Марс. Откуда он, всё-таки, взялся? Из лифта. Может это дух прежнего исследовательского института, которому теперь приходиться обитать в лифте, так как здание храма науки распродано и осквернено коммерческой деятельностью.
  
  -Отлично!- Только и смогла вымолвить Татьяна, когда Аня достала готовую блузку.
  - И цена отличная. Мне еле на обратную дорогу хватило - Аня продемонстрировав изделие ручной работы и бережно повесила блузку обратно в шкаф.
  - Чтобы получать, надо вкладывать. Можешь ты себе один вечерний наряд позволить. Даже половину. А потом тебя Вадик будет нарядами снабжать.
  Анино гордое самолюбование за проявленное мастерство и смелые траты поменялось на настоящую обеспокоенность в глазах.
  - Слушай, а если он правда, думает, что меня его деньги интересуют. Я ему в ресторане всё на жизнь жаловалась. Как же я смогу его переубедить теперь.
  Аня села на краешек дивана и похоже всерьез собралась об этом переживать.
  Татьяна усмехнулась - А тебя не интересуют? Тебя только любовь. Которая спасет мир. В обнимку с красотой.
  -Ну конечно, любовь. Ты разве в это не веришь?
  Ну, конечно же. Господи, где выращивают таких дурочек, в каких инкубаторах. Жестокие, жестокие дурочкаводы. А потом выпускают в наш мир и они, бедные, всё ждут, пождут, когда сладко защитим сердце от первого взгляда на мужчину её мечты. А хорошо ещё чтобы тот мужчина промышлял раздачей баночек с земляничным вареньем бездомным деткам и оживлял лучезарным взглядом замерзших щеночков. Тут с его сердцем случится такая же фигня и они пойдут по жизни вместе. Рука в руке. А в свободной - корзинка для сбора благотворительных земляничек. И в первую брачную ночь обязательно ложе под палантином и белые занавесочки развиваются на ветру.
  Татьяна устало посмотрела на подругу.
  - Аня. Верю, конечно. Это всё точно может быть. Но только вот там или вот там - и уверенно показала сначала на окно ,а потом на экран телевизора - На Манхеттене. У них там большой город, секс, работа, которая заключается в том, что бы курить в офисных туалетах, в которых чище и красивее, чем в наших аптеках. Где-то, там, где дурацкая красота спасает мир.
  -Но это Толстой! Нет, по-моему, Достоевский. Может и Толстой. В любом случае это был кто-то из великих. И ты можешь им смело поверить! - не унималась Аня.
  - С чего ему верить? Толстому. Детей нарожал. Пошел он босиком, философствовать. Работать надо и никакого приданного. А дочек кто замуж отдаст. Кто их возьмет с таким папкой. Куда могла девушка пойти работать в девятнадцатом веке. А жена-дура, не понимала гения. Она ему - хорошо бы позаботиться о будущем детей. А он - красота спасет мир, до свидания.
  - До свидания он не говорил.
  - Вот найдешь себе в итоге такого. Вроде нашего Константиныча. - вздохнула Татьяна ни то об Анином будущем, ни то о своем - Будешь каждый день думать на работу на транспорте ехать или пешком сэкономить, и детям полкило яблок купить. Зато это будет красивая любовь! Рай в шалаше.
  
  Татьяна залпом допила кофе и пошла к себе. Вспоминать обеденный мираж и готовится к новому трудовому дню. Аня закатала спортивные шорты повыше, красной помадой по всей длине ног обозначила границы, до которых ей обязательно надо похудеть к пятнице и со страстью маньячки - физкультурницы опять принялась скакать под трехчасовой диск со всевозможным фитнесом.
  
  Волобуев и Егор только собирались идти домой. День они провели в гараже у Егора, продолжая усиленную подготовку для звездного старта в голубые дали отечественного шоубиза. Запрограммировали музыку так, чтобы Егор, которому отводилась роль клавишника, только делал вид что играет. На самом деле мелодия будет звучать независимо, но на синтезатор Волобуев вывел пульт управления спецэффектами. Так получалось, что Егор не просто косит под пианиста, а сможет управлять светом и подготовленным фейерверком. А Волобуев будет петь. Стихи нашел в Интернете и переделал под тему проекта Денис.
  
  Не здоровайся со мной плюнь мне в спину при народе
  И в курилке говори обо мне как об уроде
  Только тайно и стесняясь
  Быстро будто бы воруя
  Рук твоих кольцо сомкнется
  Пусть во время поцелуя
  Извиняясь, повторяй мне
  Милый, ну давай уедем
  Где про нас никто не знает
  Где не будет глупых сплетен
  Неужели нету места для отчаянно влюбленных...
  У тебя жена и дети
  Я из касты прокаженных.
  
  -Слушай, а красиво получилось! Денис сам сочинял? - Егор ещё раз перечитал слова первой песни.
  - Доработал и в музыку положить - ответил Волобуев - Я вот думаю. Можем мы петь про их любовь? Мы ж ничего не понимаем? Вроде как издеваемся над ними.
  - А они могут. Пидор на пидоре с экрана, кастрированными голосами, и все про нашу любовь, они могут! Мы не издеваемся. Я же говорю - красиво. Мы хоть человечьим голосом споем про это. Им понравиться.
  Это большой вопрос. Понравимся ли. Волобуев сам себе нравился всё меньше. Проторчал весь день в гараже, вместо того чтобы работу искать. А может сегодня, именно сегодня бы повезло. И Дашка целый день с бабушкой. Лучше бы с ребенком побыл. Хуже вора.
  
  - Бован, мы не отступим. Мы все организуем правильно. Мы денег отгребем. Я себе машинку куплю, новую. Хорошую! - Егор пошел ставить кофе. Из пакетиков - три в одном.
  То, что отгребут они по полной Волобуев не сомневался. И всё-таки - хорошо бы получилось. Надеяться больше не на что. Машину? Нет. Первым делом Катьку со всех её работ. И детей в Диснейленд. Или хотя бы на море. Денису в этом году поступать, последняя возможность ребенку отдохнуть полноценно. И Дашка никогда моря не видела.
  Чайник стал кипеть и выплескивать воду. Розетка заискрила. Егор отработанным движением прекратил фейерверк и разлил кипяток по чашкам.
  -Машина! Ты вон чайник купи и розетку новую. А ещё нормальный ящик для инструментов. - Волобуев взял свой стакан с импровизированного подноса-куска фанеры. - А то я за отверткой полез, а у твоего ящика замки пластмассовые, сами собой открываются. На голову.
  -Заметано! И ящик!
  Егор уселся рядом с Волобуевым, и они принялись молча пить кофе. Со сливками. И с чувством удовлетворения. Прибыль распределили. Машину, море и ящик для инструментов. А то такая неопределенность была. Теперь всё нормально.
  Волобуев искал, куда поставить горячую чашку. Подставку из фанеры Егор гостеприимно забрал себе. На глаза попалась книга, одна из многих которые кучковались по углам гаража. Волобуев поднял книгу и перевернул на название. Оказался вполне серьезный учебник по психологии.
  - Что так много книг? Ты учиться хочешь поступить?
  Ёж чуть не подавился кофе от такого вопроса.
  - Я свое отучился. Понимаешь, стала доставать Васькина школьная психолог. Девочка в таком возрасте. Раньше было не заметно, а сейчас последствия развода... Ну, конечно, заплати ей за десять индивидуальных бесед с ребенком. И тогда все будет в порядке. - Егор забрал из рук Волобуева учебник - Решил почитать сам. Мне не то что денег жалко, она же деньги возьмет, а разбираться не будет. Но когда это начинаешь читать. Знаешь, вообще не понятно как у меня ребенок до тринадцати лет дожил. Всё не так делал. С рождения.
  Волобуев с силой выхватил книгу обратно и зашвырнул её подальше к гаражной стене. Как это было ему знакомо. Как единственная домохозяйка, Волобуев прилежно посещал все школьные собрания у детей. Это мода появилась давно. Как раз на обсуждениях о распределении детей в гимназические и простые классы возникала школьный психолог. Тактично три секунды вступительной речи посвящала особенностям ранимой подростковой нервной системы. А потом объявляла, что чисто случайно у неё есть самый сбалансированный комплекс витаминов, точно разработанный для учеников восьмого класса. Нет, она их не распространяет, она к слову.
  И покупали. Все покупали. Попробуй не купи. Тут же у твоего ребенка обнаружатся какие-нибудь малые дисфункции поведения, замеченные внимательным психологом. И его не то, что в гимназический, в коррекционный класс не переведут. И Волобуев покупал, а что было делать? Жена живет на работах, он нахлебник, но баночки за шестьсот рублей штука регулярно летели в мусорку возле школы. Применять по назначению их никто не собирался - какая-то китайская херня, на этикетках ни слова на русском.
  Потом вопрос с гимназическим классом решился успешно, да и сама эта юная предпринимательница исчезла с горизонта. Родители вздохнули свободно, но в вопросах среднего образования никогда не надо думать, что хуже быть не может. А то школьные демоны могут посчитать, что вы их недооцениваете и обидеться! Эстафету разносчика витаминов подхватил физкультурник. А психолог номер два вызвала Волобуева лично и заявила в лоб - Денис намерен в ближайшее время совершить самоубийство. Высокая худая женщина с забранным назад пучком волос, в круглых очках (просто образец подвида) раскладывала перед не на шутку перепуганным Волобуевым рисунки Дениса и сетовала на то, что упустила момент зарождения внутреннего конфликта в подростковой душе. Но рисунки - это индикатор и может ещё не всё пропало, хотя... Купите таблетки.
  -Мой сын склонен к самоубийству, потому что не умеет рисовать - не понимал Волобуев.
  Оказалось всё дело в том, что рисунки черно-белые. Раньше были цветные, а с какого-то момента на уроках психологии Денис стал рисовать только черным карандашом.
   Очкастая психолог была очень убедительна. Волобуев стал чувствовать, как сам погружается в депрессию. Конечно. У мальчишки такой сложный возраст. А кто вокруг. Странные женщины, папаша - калека недобитый. А школа? Ведь он же много читал журналы и газеты, особенно когда вставать ещё нельзя было. В современных школах же рассадник, там вымогательство, там наркотики. Наркотики, это точно они. Ещё специально хотел запомнить "... Если у ребенка зрачки расширены... Или сужены" Забыл. Руки. Должны дрожать. Нет. Вчера вместе чинили тёще миксер. Руки у сына пока не дрожат. Может ещё есть надежда?! Бедный мальчик. Он же совсем один. Ему просто не к кому. Отца инвалида жалеет. Что делать? Что сделать? Надо немедленно что-то делать!
  
  Когда Волобуев в четвертый раз за пять минут невзначай зашел в детскую, Денис сам решил что с этим надо что-то делать.
  Первый раз он спросил, где Дашка, хотя только что специально отправил её к бабушке. Потом - где мама. После того же вопроса про тёщу, родственники кончились. Волобуев вышел и через десять секунд опять влетел в комнату, так и не успев придумать повод.
  - Папа, ты чё? Завис? - раздраженно спросил Денис, отрываясь от любимой компьютерной игры. В четвертый раз.
  - А ты чего? Двери закрываешь? - придумал наконец Волобуев.
  - Мои двери, хочу, закрываю. У тебя какие проблемы?
  Вот. Это крик, призыв к диалогу. Несчастному ребенку надо, наконец, высказаться. Волобуев, пытаясь взглядом выразить всю свою готовность услышать любые, пусть страшные, признания от сына, быстро, как мог, подсел ближе.
  - У меня, никаких. Сына, может у тебя есть проблемы? Может у тебя трудности. Может, ты думаешь, что я после болезни. Я не смогу тебя защитить. Ты так не думай. У нас ведь. Да, у меня друганы, знаешь какие. Детдомовские наши. С мирной профессией я один. Яшка Аккерман - мент, Вася Субботин, помнишь жил у нас, на учебу приезжал. А Байкалов. Ну, ты его знаешь. Мартов Сашка. Бандюганы. Пусть я не самый отец. Но. Потому, что все можно решить. Я знаю. Я многое пережил. Кажется, выхода нет. Но я тебе говорю. Потом ты будешь вспоминать. Нет, смеяться не будешь. Ты будешь думать, что ты смог это преодолеть и значит, ещё большее сможешь. Разрешить.- Волобуев говорил сбивчиво и быстро, боясь не сказать нужного. Боясь остановиться и услышать то, о чем уже догадался. Боясь, что сейчас отведет глаза, и подступившие слезы предательски выкатятся.
  Денис понял, что доиграть не получится, и выключил. Он оторвался от компьютера, развернулся лицом к Волобуеву. Положил ему руку на плечо и медленно, стараясь успокоить и не показывать, как на самом деле, сейчас испугался за отца, стал говорить.
  - Пап, ты чего боишься? Может, по-правде, у тебя проблемы? Я тоже могу своих пацанов подогнать. Ты мне ясно изложи сейчас. Что случилось? Спокойненько. Дыши. Не нервничай.
  - Что ты меня успокаиваешь - Заорал Волобуев.- Твоя психиаторша сказала - это у тебя проблемы и склонность к суициду.
  Испуг от малосвязанной речи родителя перерастал в возмущение. Денис окончательно растерялся. - А с ней-то что не так!?
  -Почему ты рисуешь картинки черным цветом? По их тестам это признак склонности к самоубийству. Ты склоняешься к самоубийству? - требовал признания Волобуев.
  Объяснение оказалось простым и чисто нашим. Просто отечественного разлива. На уроках психологии ученикам не разрешалось пользоваться своими письменными принадлежностями. Даже сумки они оставляли у входа в класс. Им раздавали листочки, а на столе у учителя стояла большая коробка с карандашами. Каждый по очереди должен был подходить и выбирать из коробки пять цветов. Денис брал цветные карандаши. А его соседкам по ряду - тихим сестрам близнецам с последней парты доставались только черные, которые никто из класса не выбрал. По остаточному принципу. Сестры почему-то стеснялись этого. Они вдавливались в свои места, нависали полусферами тощих сутулых плечиков над очередным листом с заданием, и лишь выглядывали из-под руки, будто опасаясь, что кто-нибудь увидит их монохромную добычу из картонного ящика с учительского стола. Однажды, Денис сам не знает почему, протянул им свои карандаши и предложил меняться. Рисовать он не умел и не любил. Не имело смысла менять часть цветов. Он отдал им все и забрал у одной из близняшек пять черных. - Спасибо! - выдохнула та, почти беззвучным шепотом, но с такой эмоцией, будто Денис не обменялся с ними карандашами. Будто Денис успел схватить её за ногу, когда она уже летела в пропасть. Теперь каждый раз Денис целенаправленно шел к коробке, старался выбирать цвета поярче, и менялся с сестрами. И каждый раз такое же "Спасибо" полное искренности и тихого счастья.
  Тесты отличные разработали. Только карандашей на всех не купили. Никто на такие мелочи внимание не обращает. А психолог с того урока начала наблюдать у сестер резкое улучшение эмоционального состояния, а вот Дениса записала в суецидники.
  
  Егор проводил взглядом полетевший в гаражный хлам учебник психологии.
  -Поговори с Василисой - уверенно сказал Волобуев - Она нормальная взрослая девочка. Ни чему её не учи, не советуй. Слушать все равно тебя никто не будет. У них очень тяжелая жизнь сейчас, у детей. Я не знаю, как бы я вырос, если бы сейчас рос. Просто спроси, скажи, что волнуешься.
  - Вот то, что слушать не будет, это могу деньги поставить....- вздохнул Егор.
  Он отставил недопитый кофе и направился к своей куртке, висевшей у входа.
  - Кстати, о деньга. Я тут свою старушку на запчасти пустил, ну не пропадать же остаткам добра. Надо с гаишниками уладить, и прощай моя девочка - мокрый асфальт. Когда она отморозилась, мне мужики ее на стоянку отволокли. Вот, чтобы нам такого концертного прикупить? Лерка сказала никаких макияжей не надо, а вот прическу и туфли дорогие, хорошие...
  - Так - медленно поворачиваясь к другу, протянул Волобуев - еще и Лерка. А может, потратимся рекламные щиты, а то ещё не все знают!
  - Всё. Хватит прохлаждаться. Репетируем последний раз. И складываемся домой. Уже довольно поздно.
  Замять тему не получилось.
  - Ну, она ревнует. Так, ничего не придумалось. Пришлось сказать правду.
  Такой правдивый Егор. Когда не надо.
  
  Вечером он зашел к Василисе в комнату.
  -Вася, дело есть.
   Василиса лежала на диване и что-то писала в блокноте. Услышав сквозь наушники папин голос, она оглянулась и вопросительно кивнула.
  - Нет, ты заглуши эту музыку. Я хочу с тобой поговорить о важном.
  Василиса выключила плеер и села на диване.
  - О чём? Откуда дети берутся?
  Про это Егор не готовился. Он вообще предполагал, что Васька не станет разговаривать, а отмахнется, показывая, что не может оторваться от своих дел. Он точно не знает, что хочет спрашивать. А сейчас ещё про детей объяснять. Нет, не готов.
  - А у тебя есть вопросы? - осторожно посмотрел на дочь Егор.
  - Нет, но обычно ни на чё больше у родителей мозгов не хватает. - пожала плечами Василиса.
  Так, уже лучше. Значит, про детей не придется объяснять. Не сегодня.
  -Не сбивай меня. Видишь мне сложно. Ты помнишь, чтобы я с тобой когда-нибудь разговаривал серьезно? Думаешь, так просто. Я хотел с тобой поговорить о разводе.
  Вася повеселела. Она вскинула черные бровки и удивленно заморгала, глядя на папу.
  - Чё, с Леркой разводитесь?
  - Нет. Мы с твоей мамой развелись.
  - Ну. Это я в курсе. Всё? - Вася резко потеряла интерес к беседе и собралась плюхнутся обратно на подушку. Егор поймал её за плечо и вернул к себе.
  - У детей разведенных родителей может возникать чувство вины. Неправильное. Ты думаешь, что папа и мама не живут вместе из-за тебя.
  Да, Егору удалось вернуть внимание дочери.
  - Я должна думать, что вы развелись из-за меня?! А я то тут при чем?! Ты из-за меня женился на Лерке. Ты что, с ней познакомился, когда со мной в парке гулял?
  Василиса перед тем как задать каждый вопрос поджимала губы, вдыхала побольше воздуха, отводила и возвращала возмущенный взгляд на Егора. Точно как её мать. Как это бывает в природе? Ведь тринадцатилетнюю девочку никто специально не учил копировать жесты и интонации. Сама она может и не замечает этой совершенной схожести в повадках.
  Егору понадобилась минута на мысленное одобрение науки генетики и ещё минута на то чтобы вспомнить - А где они познакомились с Лерой?
  -Я её подвозил! Калымил! На машине. У меня тогда ещё дизель был. Я его соседу потом продал. По гаражу!
  Выдав кучу ненужной и не относящейся к беседе информации, Егор был страшно доволен, что смог всё вспомнит. Ещё не склеротик. Ещё огого. Помнит!
  А Василису только больше запутал.
  -Ты типа из-за меня калымил, что ли?
  - Да при чем тут это? - запутался и сам Егор - Конечно не из-за тебя. Я же говорю. Это не правильно, но ты думаешь, что ты виновата в нашем разводе. Дети так думают.
  - Пока ты не спросил - не думала. Ну, нормально! Одна чуть что - Ты егоровская порода. Другой - ты, случайно, не виновата в нашем разводе? При чем тут я?! Как я могу быть другой породы, если я твоя дочь, как я могу быть виновата в вашем разводе?! Может и в том, что вы поженились, тоже я виновата?!
  Василисины бровки опять уехали под челку. Она вопросительно моргала, глядя в упор на Егора. Он всё подбирал нужную формулировку, но почему-то не мог вернуть разговор в нужное русло. Что он хотел выяснить? Переживает Василиса или нет. И что выяснил?
  Егор сел поудобнее на диван. Выдохнул и решил начать сначала. Первое - мысленно отматерить все полезные советы. Второе - сказать, что действительно думаешь. Третье - добиться ответа раньше, чем включится музыка в плеере, и Вася начнет демонстративно подпевать.
  - Понимаешь, в умных книжках написано, что ребенок может убедить себя в этом и это будет сильно мешать ему в жизни. Я всё равно рад, что спросил. Никогда так не думай. Если что, скажи прямо. Женился я, развелся - это всегда мои заморочки. Для тебя, я в любой момент, я глаза отдам. Ти моя папина Вася.
  В ответ Василиса подвинулась поближе, обняла Егора, положила ему голову на плечо и какие-то секунды сидела так, снисходительно вздыхая.
  -Папа, я за тебя тоже, всё что хочешь. Если понадобиться - спокойно и уверенно сказала Василиса - Ты брось книжки читать умные. В твоем возрасте уже, знаешь. Процессы замедляются, всё усваивается хуже. Так что, и есть и читать лучше поменьше.
  
  Устами ребенка глаголет истина. Василиса вернулась к своей тетрадке и музыке. Егор встал и пошел на кухню. Ужин готовить. Сегодня его очередь. Сегодня его коронный плов.
  -А что ты пишешь? - поинтересовался Егор. Не по совету из умных книжек. Просто теперь все, что должно быть на бумаге обычно печатается на компьютере. Он сто лет не видел, чтобы Васька записывала что-то от руки.
  - Письмо, потом перепечатаю, по электронке пошлю.
  - Ты в Интернете не знакомься и ни с кем не переписывайся. Там знаешь, сколько мрази всякой ошивается. Заморочат голову.
  Во, точно! Он и это давно хотел сказать. Предупредить. Проверить. Интересно как?
  - Да знаю я - отмахнулась Василиса - Я Эдику пишу. Плаксину. Так слова лучше подбирать. Мы с ним больше переписываемся, чем по телефону...
  Совсем успокоенный Егор пошел из комнаты.
  -Эдику пиши. Эдик хороший мальчик. Инструкцию с английского тогда только так перевёл. С листа!
  
  Утром, прейдя на работу, Татьяна первым делом решила объяснить Лобову, кто устанавливает правила и решает когда переходить из одной стадии отношений в другую. Она, Татьяна, решает.
  -Ну, что ты придумала, Танюся? Какие смотрины? Пришли, случайно попали на обычный семейный ужин - Делал круглые глаза Лобов.
  - Ты мне не говори. Так обычно ужинают только в рекламе таблеток от несварения. Зачем ты это подстроил? - не унималась Татьяна
  - А хоть бы и с мамой познакомить. Что ты мне не родная?
  Лобов резко сократил расстояние и по- хозяйски обнял Татьяну за талию. Она только отступила растерянно.
  - Да не породнились еще.
  - Так мы можем. Хочешь, прямо сейчас.
  Татьяна всё больше теряла контроль над ситуацией. Лобов танцевальным движением ещё приблизился к ней и опрокинул спиной на стол. Татьяна стала суетливо отбиваться, впрочем, Лобов не особо настаивал. Она быстро высвободилась и побежала к выходу. Лобов не пытался её догонять. Татьяна остановилась у двери и как-то виновато или, стесняясь, из-за плеча посмотрела на шефа. Он спокойно прошел к своему креслу, взял со стола синюю папку с Татьяниным отчетом и немедленно погрузился в чтение, часто перелистывая страницы. И будто комментируя прочитанное, стал говорить то, глядя в бумажки, то, оглядывая кабинет.
  - Нет, Татьяна Михайловна. Я конечно ни на каких таких, долгосрочных отношениях не настаиваю. Но, вот ваш отчет. Между прочим, перед тем как отдать его начальству, его должен одобрить я сам. И без моего одобрения он ни куда не пойдет. Но я вас хорошо знаю, как работницу. Вот. И мы могли бы стать ближе. Чтобы я узнал вас. Ну, вы понимаете. Короче, если ты со мной не спишь, я тебе вредить не стану. Я не такой человек. Я могу быть объективным. Пусть твои гениальные мысли пылятся в общей стопке. И будь, что будет. Но если ты согласна. Я сделаю так, что тебя заметят. Я это могу.
  Лобов, наконец, перестал делать вид что захвачен чтением. Захлопнул папку и бросил на угол стола.
  Татьяна так и стояла у двери, в пол-оборота сутулясь, будто ожидая, когда ей разрешат выйти из угла, куда поставили за плохое поведение.
  Лобов принял выразительную позу.
  - Здесь все решаю я. Только я. И от меня зависит...
  Он нарисовал в воздухе нимб указательным пальцем и тут же ткнул им в гладь полировки стола. Мол, на небе и на земле...
  Татьяна начала говорить, но не узнала свой голос. Закашлялась. Автоматически поправила прическу и сбившийся пиджак, и громко деловым тоном произнесла - Хорошо, Константин Сергеевич, я всё поняла. К сожалению, сейчас у меня мало времени, мне надо работать.
  -Ну, вот и хорошо. Я ещё позвоню. Всего доброго, Татьяна - так же четко и по-деловому ответил с места Лобов.
   Татьяна вылетела в приемную. Верочки не было на месте. Она схватила с секретарского стола чистый лист и положила перед собой. Стараясь глубоко и ровно дышать, долго смотрела в белизну прямоугольника, опираясь двумя руками на стол.
  Нормально начался денёк. К черту все прибавки, повышения, главное к черту эту работу, эти рожи, Лобова, всех. Всех! На лакокрасочный требуются работницы. Зарплата мужская, потому, что работа мужская, а не один мужик не пойдет. Какая разница, где накопить на эту чертову страховку. Лучше известку фасовать, чем ещё один день здесь.
  Татьяна, наконец, оторвала взгляд от чистого листа. Выпрямилась. Машинально оценила себя в зеркале и вышла в офисный коридор. Она быстро шагала к себе в кабинет, пытаясь обогнать нарастающее молчаливое остервенение. Вдруг резко затормозила и почти крадучись вернулась на несколько шагов назад. К лифту. Она нажала кнопку, хотя ехать было не куда, её кабинет на седьмом, как и Лобовский. Татьяна заглянула в распахнувшиеся двери лифта. Никого. Проверив всё ещё раз, и дождавшись, когда двери съедутся, Татьяна пошла дальше. К себе.
  С лестницы запасного выхода несло табаком, слышался смех и мат. Работники шестого и седьмого этажей устроили там курилку. Основной темой последних недель обсуждаемых в межэтажном пространстве был, конечно, ожидаемый визит высокого начальства. Час икс близился, и разговоры о грядущих неминуемых переменах затмили даже запоздалый новый год на лобке юристки из внешнеэкономического отдела.
  Татьяна прошла бы мимо, но услышала знакомые голоса с лестницы. Это был господин Зулько.
  - Скорей бы этот чёрт американский объявился. Ждать хуже некуда.
  - А что ждать? Мы твое назначение можем начать обмывать уже сегодня. Как говориться, кто празднику рад... - а это Иванов. Точно.
  - Да не факт. Эта овца свои записки сумасшедшей все-таки просунула. Кто их знает, этих амерекосов. Увидят на отчете женское имя. Ихние бабы их так запугали, и сейчас это модно. Что бы бабы и черные были для комплекта.
  
  Волнуется господин Зулько. Баба то в отделе одна. Да и за цветного у вас никто не сойдет. Разве что делегируете Али-бертика.
  -Как это может быть? Все её служебные у меня в сейфе, статистики новой у неё нет. Вообще мы ей кислород перекрыли. Как она его протащила? - это удивлялся скорей всего Пыреев. Вроде его занудные интонации. Курильщики стояли на пролет ниже, Татьяна не могла их видеть. Только слышала.
  - В трусах у Лобова. - Всем всё разъяснил Иванов - Как смогла. Как ещё? Что они ещё могут!
  Зулько ещё что-то говорил про свежие статистические данные и ключи от сейфа, который "не давать этой сучке". Понятно кому. Татьяна дослушивать не стала. Её надо было разобрать банковские бумаги, сделать несколько деловых звонков, закончить дела. Татьяна всё для себя решила.
  
  Коробка от DVD не ловко положенная на тумбочку под телевизором упала на пол. Картинкой вверх. Аня подошла, но решила, эта мерзость не достойна того, чтобы нагибаться до пола. Снизу на Аню смотрела веселая и худая малолетка в белом купальнике и с дикой прической "а-ля я фанатка Пеппи Длинный чулок". Она указывала на Аню пальцем и вопрошала красной подписью под ногами-спичками в полосатых гетрах - "На что вы готовы ради мечты?" И далее список всех йог, пилатесов и стречей с которыми быстро и легко стать такой же, как она. На что готовы? На всё! Готовы биться головой, готовы на операцию без наркоза, готовы продать душу. Спросите по-другому - долгую жизнь в этом теле или на год стать стройной, а потом умереть?
  Аня в ярости пинала пластмассовую коробку, не обращая внимание на боль от каждого движения в перетружденных мышцах. На всё готова. Только нет результата. Нет. И не будет. Не родилась она лебедем. Так уткой и останется.
  Зафутболив полное собрание физкультуры под тумбочку, Аня, не давая себе задуматься, уверенно подошла к телефону и набрала номер.
  - Алё, здравствуйте. Можно пригласить Вадима - всё еще обижаясь на рекламу с диска, резко спросила Аня.
  - Это он. Это мой мобильный - ответил Вадим
  - Вадим. Здравствуйте это Аня.
  
  Олигарху олигарховое, а бегемотице бегемотово. Времени на варианты не осталось. Аня всё для себя решила.
  
  Вадим с досадой бросил мобильный телефон на стол. Отвернулся и долго смотрел в сторону себе через плечо, чтобы даже не видеть его. А потом дотянулся до трубки и кинул посильнее об стену.
  Вроде успокоился. Телефонные трубки тут не причем. А что причем? Или кто? Надо ехать и выяснить.
   Вадим выбежал из кабинета, на ходу одевая куртку.
  - Красноярцы. Встреча. Люди приезжают. Специально. Вы же. По поводу...- пыталась тормознуть шефа Лена.
  - Скоро буду. Мне надо уехать - только ответил он.
  
  Аня подтащила ко рту ложку овсянки и обессилено плюхнула её обратно в тарелку. Нет, ложку она пока в состоянии донести до рта. Но, не смотря на то, что Аня ела первый раз за весь день, эта проклятая замазка "не шла" даже под любимый сериал. В телевизоре началась реклама. Аня инстинктивно вытянула шею на встречу волнам шоколада на экране наползающим на препятствие из арахиса. Там было лето, все плясали оттого, что в конфетах много орехов. После одного садистского клипа, начался другой. Веселая семейка - мама, папа, дочка похожая на маму и сынок копия папы, своими большими ложками с удовольствием поедают химического цвета бульон, который наготовили из натурального полезного порошка. Им тоже смешно. Они давятся вкусным, ярким бульоном, еле сдерживая нарастающее с каждой ложкой веселье, будто мамка в сумме с быстрорастворимым кубиком сыпанула в семейный обед добрую дозу чистейшего афганского кокаина.
  Аня перестала медитировать на рекламу и с печалью посмотрела в серую реальность бесконечной сопливой овсянки.
  - А, всё равно не пойду! - с досадой сказала она вслух. И пошла утешаться на кухню.
  
  В холодильнике нашелся только мизерный кусочек вкусного масла, который Аня быстро срубала с таким же вкусным хлебушком. Дожевывая, она вытрясла из кошелька всю имеющуюся наличность на кухонный стол. После прощального налета на вредную еду и подготовку к не случавшемуся походу в театр, осталось не много. До зарплаты дотянуть можно. Не в первый раз. Аня собрала раскатившуюся мелочь взяла со стола несколько купюр и пошла одеваться. В магазин. За макаронами.
  
  -Здравствуйте, не знаю вашего отчества - около подъезда Аню окликнул Волобуев, когда она возвращалась из магазина.
  - Здравствуйте. Я заплачу за ремонт. Вы скажите сколько. Только не прямо сегодня - начала сразу по делу Аня.
  - Не надо. Я как раз хотел с вами договориться. Я и жена на работе, теще завтра надо в больницу. Вы не могли бы посидеть с моей младшей. Полдня, не больше. С утра. Потом, может, я приду пораньше, или теща освободиться.
  Аня прямо обрадовалась такой проблеме у соседа. Хоть как-то она сможет компенсировать постоянно причиняемые неудобства.
  - Ну, конечно. Приходите. Хоть на весь день. У меня каникулы, я целыми днями дома. И скажите, сколько я вам должна за ремонт.
  - Да там ерунда. В этот раз. Давайте, вы завтра присмотрите за Дашкой и вы мне ничего не должны. И я вам. - Волобуев говорил и посматривал в сторону детской площадки. Там на качелях раскачивалась Даша. И хотя рядом страховала теща, лучше было бы подойти. Дашка любит спрыгивать на ходу. Теща не поймает. Но тут на секунды Волобуеву пришлось забыть даже про родную дочь. Аня собиралась возражать его ответу, но тоже замерла, глядя в сторону дороги. Это заметил весь двор. С горки к подъезду шел Константиныч. Трезвый! Белая рубашка, застегнутая на все пуговицы, и даже на животе, виднелась из распахнутой куртки. Он бодро шагал и вежливо здоровался с каждым встречным.
  - Сёстры не бойтесь. Для каждой из вас, у меня есть радостная новость! - рявкнул Константиныч, дойдя бабушек, сидевших у подъезда. Ему удалось застать их врасплох. Бабки подпрыгнули от неожиданности. Как комментарий у них возникла единая реплика хором.
  - Пенсию что ли прибавили?
  Константиныч ничего не ответил. Он вбежал в подъезд, лихо, прыгая по ступенькам, подскочил к двери Рахманиновых на первом этаже и начал настойчиво звонить. А когда понял, что звонок это лишь фонтом, с торчащими наружу разъединенными проводами, стал долбить в дверь кулаком и ногами. Сонный голос спросил кто там из-за двери.
  - Благая весть - зарычал Константиныч - Каждому. Я расскажу каждому!
  
  В машине не далеко от детской площадки сидел и наблюдал за беседой Ани и Волобуева, специально приехавший Вадим. Что ж, это оказалось не сложно. Выяснить причину отказа Ани пойти в театр. Причина торчала возле его девушки и мило беседовала с ней, а затем они на долго устремили томные взгляды в даль. Вот так. Любовь это не когда смотришь друг на друга, а вместе одну сторону.
  - Ну, конечно. Куда уж нам, недомеркам. Тут вон, такой лось нарисовался.
  Вадим посмотрел на лежащий рядом букет. Он взял его в руки и кинул через плечо на заднее сидение.
  - Куда тебе Вадик со своими букетиками. Билетиками.
  Вадим говорил сам с собой. Предъявляя себе претензии. В последнее время это было не редкость.
  Но это был не единственный разведчик любитель в этом дворе. С удобной точки обзора, маскируясь под мирную няньку для семилетней внучки, с детской площадки вела наблюдения тёща Волобуева. За машиной Вадима. Она узнала её сразу. И сейчас видела как вожделенно и с тоской этот таинственный незнакомец наблюдает из своего танка за любимым зятем. Притаился коршун! Целится! Чужих зятьев совращать!
  Совращаемый Волобуев вернулся к качелям. Теща тут же перепоручила ему пост. А сама сместилась ближе к черной машине. Объект вел себя странно. Не пытался подать зятю знак или как-то обратить на себя внимание. Вообще собрался уезжать. Но через несколько метров остановил машину. Вышел. Добыл с заднего сидения букет. Так, значит, мужики мужикам тоже дарят букеты. Бросил обратно. Молодец. Маскируется. А Волобуев стоит у качелей и виду не подает. Не видит или они так договорились?
  
  Вадим всё же решился идти к Ане. Не хочет общаться, не хочет в театр. Предпочитает парней повыше. Понятно. Только и он не привык сдаваться.
  Сейчас надо было пойти и выпросить хоть намек на свидание.
  
  Вадим собирался с мыслями и прокручивал варианты начала разговора, стоя в ожидании лифта, когда почувствовал на себе чей-то взгляд. Он обернулся. Не молодая крупная женщина пристально смотрела на него в упор. Почти не моргая. Вадиму, когда он ловил на себе такой долгий взгляд, всегда хотелось поздороваться. Очевидно, человек узнал тебя и ждет, вспомнишь ты его или нет. Вадим даму не помнил.
  -Здравствуйте - кивнул Вадим.
  Дама не собиралась его приветствовать в ответ. Она сверлила его глазами и дружелюбия там не читалось. Вадим отвернулся. А через секунду опять проверил. Может... Нет, вроде он её не знает. А она знает? Но сильно Вадима не любит, это точно.
  Они так и зашли в приехавший лифт. Вадим под рентгеновским взглядом тещи Волобуева. Не то чтобы начав нервничать, просто растерявшись от обилия внимания к его затылку в замкнутом пространстве лифта, Вадим вместо кнопки шестого этажа нажал "пятый". Он услышал протяжный шумный вдох за спиной. Такой, что обернувшись, готов был увидеть у дамы рога, кольцо в носу и копыта, которые очевидно не разглядел во мраке первого этажа.
  Копыт не было, а вот взгляд у дамы стал по настоящему демоническим. Чтобы видеть, когда она броситься на него, Вадим, не поворачиваясь, нащупал кнопку стоп, а затем пальцами отсчитал до шестой.
  - Ой, а вам на какой? - спросил Вадим, уже нажав на нужный ему этаж. - Вам выше? Я что-то не спросил.
  Демоническая дама молчала. Лифт доехал. Вадим спиной вперед вышел. Пока не закрылись двери, они продолжали переглядываться. Вадим стоял на спасительной лестничной площадке, но не решался повернуться к женщине спиной и даже боком. Если она так смотрит, и дышит. Не известно как она прыгает. Отвернись и она слёту вцепится тебе в шею.
  И теща. Она хотела сжечь, испепелить тайного любовника своего зятя взглядом. Не получилось, но от квартиры, она его все же отпугнула. Вот так, мерзкий развратник! Знай, тебе будет не просто разрушить семью. Только потяни ещё раз свои извращенные пальцы к кнопке пятого этажа. Без руки останешься. И ещё кое без чего.
  
  -А почему вы не спросили что там?
  У Вадима по плану разговор должен был начаться с этого вопроса.
  - А я иногда спрашиваю - оправдывалась Аня - Всё равно спрошу и открываю одновременно. Моя дверь пальцем открывается, так что если кто очень захочет... А вы за билетами?
  - За какими билетами? - сразу сбился Вадим.
  - Ну, в театр. Чтобы не пропали. Вы бы мне сказали куда, я бы вам привезла, или сама бы сдала. Я бы вам деньги вернула.
  - Почему вы отказались? Не любите балет? Скучно? - Вадим щенячьим взглядом смотрел на Аню. Та стояла напротив и за спиной пыталась правой рукой поймать локоть левой.
  -Проходите в комнату - опомнившись не известно от чего, закричала приказным тоном Аня. Глаза её загорелись, будто эта идея ей понравилась страшно. Вадим перешагнул через порог и встал. Молча.
  - А хотите кофе - почему-то опять выкрикнула Аня через паузу - У меня есть хороший. Не растворимый, а варить!
  - Хочу - так же не с чего воодушивился Вадим - Кофе мне сварите! Я хочу кофе!
  Вадим нагнулся, чтобы разуться.
  - Не, не, не - завопила Аня.
  Вадим испугался и выпрямился.
  - Не разувайтесь. У меня нет больших тапочек. Идите так.
  - Ну, как это. Тут так чисто. Не нужно мне тапочек - вроде поспокойней ответил Вадим.
  Аня тоже пришла в норму. Она взяла ботинки Вадима и поставила их на комод. У зеркала. Да, рано он успокоился.
  - Кот - Ответила Аня на вопросительный взгляд Вадима - У меня кот. Он не любит обувь на полу, и... На всякий случай. Проходите, я сейчас.
  Они застыли друг напротив друга.
  - Кофе - заорала Аня.
  Это её любимое слово. Она выкрикивает его, вот так. Как "Бинго" или "Огонь батарея". Не часто. Когда вспомнит.
  Вадим кивнул, видимо соглашаясь уже на все, что угодно и пошел. Аня ломанулась в кухню, но тут же вернулась к зеркалу. Вадим скрылся в комнате. Не видит. Аня схватила расческу и быстро зачесала волосы назад. Потом так же быстро и суетливо наоборот начесала их на лицо. Всмотрелась.
  Надо было похудеть! Надо было не выливать кефир, а сделать маску. Надо было купить подходящий крем для лица, вообще-то давно пора. Надо было подстричься. Две недели назад хотела. И покраситься. Денег не было. Надо было хоть голову помыть. Вчера мыла. Надо было сегодня. Давно надо было оторвать себе башку и бросить бешеным слонам под ноги. У слонов не ноги, а лапы. Под разъяренные лапы. Где взять слонов. Один раз в школу приносили рекламу цирка со слонами. Кажется в прошлом апреле. Или марте? Но там был один слон. Кофе!!!
  Аня бросила расческу, будто от потока её мыслей та накалилась. И убежала на кухню. Через пару минут она несла по коридору поднос с двумя чашечками ароматного дымящегося напитка и только что купленным печеньем.
  
  -У вас интересная мебель - произнес Вадим, когда Аня с подносом вошла в комнату.
  - Дедушкина. Он рассказывал. Когда его снесли. То есть, его старый дом. Дали эту квартиру. Все эти шкафы и диван так тяжело было на шестой этаж затаскивать. Даже лебедку делали и что-то поднимали через окна.
  - Да, видно. Сейчас так не делают.
  Вадим взял со стола чашку и сделал глоток. Мозг отказал от таких эмоциональных перегрузок. Так, сейчас, сейчас, по идеи он должен пойти легким путем и в этой стрессовой ситуации включить автопилот. Выдать какую-нибудь отработанную схему завоевания девушки в три хода.
  - У вас очень уютно. Книг много. Обычно посуду, хрусталь выставляют. А я не люблю это. Как в хозяйственном магазине -Вадим грел руки, обхватив чашку - А ничего, что я пришел без приглашения? Вы, наверное, чем-то занимались? Может я не вовремя? Вы только скажите?
  - Нет. Нет. Ну, что вы. Ни чем я таким не занималась, чтобы... - ответила Аня.
  -Я. Я пришел. Пришел. Пришел я. Так.
  Вадим поставил чашку и посмотрел на свои ладони.
  Ну, что. Мозг так и не запустился. На чем ты там живешь? На глюкозе? Больше ни крошки не получишь, предатель!
  - Пойду, ручки помою, потом скажу. А то я. Как-то. Совсем идиот.
  -Ванна там - указал Аня. Сама сорвалась в другую сторону.
   Вадим всё ещё терялся от её неловких резких выпадов. Он опять замер на месте.
  Аня быстро вернулась с чистым полотенцем в руках. Олимпийский мишка на синем махровом фоне. Ещё дед закупал по всяким ветеранским талонам и льготам. Теперь она пользуется. Приданное.
  -Только впустите с собой Персика, а то он будет копать - сказала ещё одну странную фразу Аня и без того растерянному Вадиму, когда они шли, непрерывно уступая друг другу дорогу несколько шагов по коридору.
  -Кот. Он не любит, когда двери закрыты. Начинает копать - Аня кивнула на исцарапанный низ двери - Его очень раздражает, когда кто-нибудь запирается в ванной. Я пыталась его отучить. По-моему он подозревает, что я за закрытыми дверями поедаю его мойву. Когда он всё проверит, он начнет копать с другой стороны. Его можно отвлечь.
  Аня говорила уже тише. С совершено серьезным выражением лица. Вадим внимательно её слушал.
  - Серьезный кот - Заключил он - У меня тоже не любил закрытые двери. Я своему, специально во всех дверях, кроме кабинета, Сделал котоходы. Внизу. Правда, он теперь шляется. Уходит, приходит, когда хочет.
  -Да у меня кот тоже все время на волю стремиться. Или в дверь проскользнет, а может и форточку, если оставить открытую, и по балконам. Где я его только не вылавливала.
  Опять повисла пауза. Кошачья тема кончилась. Теперь надо было как-то логично Вадиму двинуться в сопровождении Персика непосредственно в ванну. Ане можно было двигаться куда угодно. Аня с одной стороны хотела немедленно и подальше, но с другой ей хотелось сейчас стоять рядом с Вадимом. Видеть его совсем близко. И слушать. И отдать, наконец, ему чистое полотенце, для него же достала из шкафа!
  Ещё немного постояв, Вадим и Персик удалились в ванну. Аня пошла в комнату, прокручивая мысленно, всё ли она сделала правильно. Нет. Она забыла! Нельзя кидать в Персика туалетной бумагой. Это отвлечёт кота, но если она понадобиться, Вадим её обратно не отберет. Проверено. Аня уже хотела крикнуть дополнения к инструкциям через закрытую дверь. Но не стала.
  Опять мимо зеркала. Равнодушно мельком взглянув на себя. Не пытаясь ничего поправить или исправить. Пусть видит. Тут ничего не исправить. Вот. Всё что могу. Лучше не будет.
  
  
  -Пейте кофе. Уже остыл, наверное. Хотите, я подогрею.
  Аня указала на чашку ладонью. Вадим послушно взял её в руки.
  - Не надо. Я такой люблю.
  Он сделал несколько глотков.
  -Аня, я. - Начал Вадим, стараясь не смотреть её в глаза - Я не знаю, чё я вдруг сорвался и прибежал. Просто когда вы сказали, что не пойдете в театр. Я подумал, у меня больше не будет причин теперь. Я могу вас больше не увидеть. То есть, конечно, я смогу вас видеть... Я о вас думаю. Чаще чем об поставщиках из Томска и немецкой фурнитуре...
  - Да? - удивилась, нет восхитилась Аня.
  Она сидела на самом краешке кресла, подавшись вперед, и ловила каждое слово Вадима.
  - Да. Поверьте, это показатель.
  Ничего не помогло. Мысли. Мысли путались. Всё не то. Вадим сидел, опустив глаза. Держал в руках остатки бесполезного напитка. Капли со лба падали и тонули в ворсинках ковра. Это от того, что он поливал голову холодной водой в ванной, или он сейчас взмок от напряжения?
  - Я начну сначала. Может быть, я не тот мужчина. Я обещаю, что не буду вам надоедать. Просто дайте мне шанс. Может, когда-нибудь вам понадобится человек. Я не умею быть светским и богемным. Вы молодая, прекрасная, вам нужно сиять. И себя показать и другим... Я это всё не очень. Но когда, может быть, вам захочется... Вы будете моей звездой. Я сделаю всё, всё... Я ни на что не надеюсь. Мне будет приятно, что это для вас. Вы мне верите?
  - Нет. Не верю - улыбнулась Аня.
  - Хорошо - Почти обрадовался Вадим - А почему?
  - Потому что так не бывает. Я уже слишком большая, чтобы верить в принцев. А вы принц. Куда мне такое. Все должно быть по правилам. Вы, с вашими возможностями... Рядом с вами должна быть фотомодель, не полных двадцати лет. Вы будете возить её в магазин в Милан, и на лыжах кататься на этот известный курорт, забыла. Или как вы ещё развлекаетесь. А со мной как вы пойдете? Я не модель?
  - Зачем мне модели? Я не люблю моделей - стал отнекиваться Вадим.
  
  Может это и странно, но Вадиму действительно не нравились модели. Их хищные агрессивные глаза, прищуренные как у снайперов. Длинные опасные когти. Слишком торчащие косточки на плечах. А ещё его армейский друг Боря однажды сказал: - Эти девушки смотрят с обложек так, будто фотограф крикнул им на съемке - Кто первый ответит, сколько будет семью восемь, попадет на лучшую страницу. Модели так и замерли.
  В шутку сказал. А Вадим с тех пор, если сталкивался с очередным взглядом глянцевой красотки, читал на её полуоткрытых губах застывший ответ - Семью восемь. Ответ очевиден - семьдесят восемь. Первая страница моя, но в чём подвох?
  
  
  -А я им очень завидую - честно призналась Аня - Это настоящий подарок судьбы. Красивым людям жить проще.
  - Вам лучше знать - пожал плечами Вадим.
  Опять повисла пауза. Вадим уставился в ковер. Аня не как не могла пристроить прядь волос, то заправляя её за ухо, то немедленно возвращая как было.
  - А хотите, я вам кухню сделаю! - встрепенулся Вадим - Я ведь мебельщик. У нас хорошие... По первости лепили их лишь бы... Ну, дилетанты были. Ящик, ящик и кромкооблицовочный утюг. А сейчас научились. Давно уже этим занимаемся. Все материалы самые современные. Последние разработки.
  -Нет, что вы! - испугалась Аня - Зачем мне?! У меня есть кухня.
  - А вы говорили с ней что-то не так. Нет, правда, у нас и технологии!
  Вадим нашел тему для разговора. Может не самая романтичная. Но здесь он мог не заикаться, не смущаться, и говорить с глубоким знание вопроса.
  - А размеры, какие скажите! Я не в смысле. То есть для меня это... Даже если... На память останется. Подарок! Хотите я сейчас замерию? У вас есть рулетка?
  - Что вы! Не надо, пожалуйста - отмахивалась перепуганная Аня - Мне не нужна кухня в подарок. Ни чего себе подарки! Да, вы и так, вот там. Недавно. Только что. Вчера.
  Аня указала ладонью в сторону коридора. Она имела ввиду недавний подарок Вадима - бабочек , но не смогла вспомнить как называются эти разноцветные, летающие штучки - Я даже не знаю... Ничего себе...Почему кухня, подарите мне дом, целиком.
  -Давай. Дом, так дом. Всё! А то я работу бросил - Вадим вскочил, выпил залпом остатки кофе и резко направился к выходу.
  Отступать надо было именно сейчас. Пока Аня не успела от всего отказаться и объяснить, куда ему на самом деле надо идти со своими предложениями. И пока не успела сказать, что у неё есть другой, который выше, сильнее, красивее и уж точно не такой дебил, как вы Вадим Александрович. Кухня, дом. Это он здорово придумал. Привезет мебель. Она его пошлет вместе с мебелью. Пока привезем, пока увезем, будем видеться, общаться. Вот уже и сблизимся. А дом? Это вообще долго можно выбирать...
  -Тебе надо подумать, я понимаю. До свидания - Вадим суетливо надевал левый ботинок на правую ногу.
  - Вадим! - к Ане только около порога вернулся дар речи.
  - До свидания, Анечка - с чем-то согласился Вадим и вышел. На площадке он резко обернулся.
  - Поужинаем вместе?
   Ужин?- переспросила Аня.
  Первый раз слышала такое чудное слово. Ужин.
  - Это значит да?
   Нет. Уже вечер. Я ничего не успею приготовить. Я вообще не ужинаю.
  Не первый! Аня уже знает такое слово. И ещё много слов знает. Только говорить толком не может.
  - А. Ну хорошо. Я позвоню. Можно? - спросил на ходу Вадим
  - Да? - только ей понятно, про что спросила Аня.
  -До свидания, Анечка. До свидания - И Вадим убежал.
  - Можно - категорично разрешила Аня.
   Что и кому?
  
  
  Вадим бежал. Догонять его никто не собирался, но, опасаясь дальнейшим присутствием разрушить завоеванный аванс, он старался как можно быстрее испариться из зоны досягаемости. Около машины он остановился. Белая кривая молния свежей царапины совершенно не уместно дополняла блестящий бок его железного друга. Нет, это не досадная случайность. Кто-то намеренно и старательно процарапал единой полосой обе дверцы. Кто - Вадим догадался.
  - Рога не сломай, лось переросший. Это моя девушка! - Крикнул он в пустоту, надеясь, что соперник не ушел и наблюдает за реакцией Вадим из недалёкой засады.
  Что он себе думает. Напугал? Разозлил? Продолжай, царапайся, лось! Это девушка тебе не достанется!
  
  Татьяна выползла из лифта на своем этаже. Весь день тяжелее карандаша в руках ничего не держала, а как будто вагон угля разгрузила. Или два. Любимая работа, ничего не скажешь. Из поворота на лестницу возник как никогда не нужный Константиныч.
  - Здравствуй, Татиана. Я должен сказать тебе... - завел он старую песню.
  - Не видела я твою жену. Отвали - раздраженно отозвалась Татьяна, не желая даже голову повернуть в сторону Константиныча.
  Но его совершенно новый отзыв на его же всегдашний пароль заставил Татьяну притормозить.
  - Моя жена дома. Воспитывает дочку, следит за домом. А ты вот в такой поздний час где ходишь? Почему ты не дома, Татьяна, не с мужем своим?
  - Так я с работы... - не смело оправдывалась Татьяна, замечая изменения в одежде и состоянии Константиныча. И не веря ни глазам, ни ушам своим. Переработала! Точно надо уходить!
  - Всё работаете - снисходительно кивал Константиныч - Всё вам мало. Деньги, к деньгам машину, к машине брильянты. А разве это должна женщина делать? Посмотри, все бабы в России бегают, золото жаждут, богатств, а рожать, кто будет?! Рожать совсем не хотите. А китайцы хотят. Ты посмотри весь дальний восток уже в них, а ты все работаешь, всё мало тебе...
  
  Он успел договорить, пока Татьяна оправилась от культурного шока при виде культурного Константиныча. А потом подошла вплотную, заставив отступить его на несколько шагов, схватила двумя руками за воротник куртки и резко с силой вдавила в шершавую обшарпанную подъездную стену. От неожиданности Константиныч не в шутку испугался.
  - Рожать, от тебя, что ли пьянь. Жену до психушки довел, дочке жизнь испортил, все пузо свое ублажал. Теперь наелся? В исусика играешь. Ни один бог тебе не простит того, что ты со своей семьей сделал! Ни один! Ещё раз скажешь мне, что делать... Просто издалека тебя увижу, беги, падла жирная.
  Татьяна так же резко оторвала тушку Константиныча от стены и швырнула в сторону. Константиныч оказался на редкость аэродинамичен. Он пролетел боком, едва касаясь пола ногам, до самого электрощитка. Звонко треснулся об его железные дверцы головой и с шумом завалился в угол.
  - Поразвилось вас жидовских морд. Нормальному человеку не пройти - уже своим голосом произнес Константиныч.
  Татьяна была готова подбежать и добить этого нью-проповедника ногами, но его последняя фраза обломала Татьяне весь разыгравшийся вредительский кайф. Как можно сделать хуже человек с растворенными мозгами и печенью, который сделал всё, чтобы его ненавидели и близкие и далекие, и твердо уверенному, что он в этом не виноват? Что может быть хуже?
  Потеряв интерес к поверженному Константинычу, Татьяна устало развернулась и пошла к своей двери. Она перекапывала сумку в поисках ключей. Невозможность их немедленно отыскать начала раздражать больше чем прошедший рабочий день, жирный алкаш который учит её жить и этот подъезд. Она бросила сумку на пол и оперлась ладонью на дверной звонок.
  - Буду звонить до посинения. Не развалятся. Встанут и откроют!
  Уже стоя некоторое время у двери, Татьяна только сейчас уловила явный запах дыма.
  - Господи, опять, что-то горит. Что ж такое-то...
  Дверь открылась. На пороге стоял Аркадий. В трусах. В одной руке бутылка пива в другой распечатанный, довольно пухлый конверт. Он раскинул руки и сделал круг по коридору.
  - Пятнадцатого в Москву, семнадцатого в Торонто. УУУлетаю - произнес на распев этот самолет в семейных трусах, помахивая конвертом в левом крыле.
   Татьяна посмотрела наверх. В потолок. В небо. В центр космической справедливости, в свое сердце. И бросилась на шею бегающему по кругу перед дверью Аркадию.
  
  -Неужели правда? Неужели правда? - в захлеб повторяла Татьяна.
  -Правда, правда - Аркадий демонстрировал официальные бумаги - Я могу выехать в течение месяца. Может, подождать и вместе?
  - Что с ума сошел?! Нечего ждать. Мне кроме денег еще с документами потом возиться. Мы в месяц даже не уложимся. Поедешь. Не бойся, тебя встретят прямо в аэропорту, я все узнавала. Я к концу лета подтянусь - Татьяна опять обняла мужа и заглянула ему в глаза убедиться, что эти глупые мысли не застряли у него в голове.
  
  В честь полученного официального приглашения в Канаду Татьянин муж организовал торжественно-романтический вечер на пределе мужской фантазии.
  На столе теснились несколько купленных жареных куриц, много пива и одна бутылка красного вина, а так же пластиковые баночки с магазинными салатами. В центре стола, выжигая последний кислород в комнате, горели две свечи разного роста. И ещё две в блюдцах на стенке шкафа. Увидела бы бабка Зойка, сейчас бы засунула эти свечки им. Вместе с подсвечниками.
  - Кстати, где наша Зоя Ивановна? Надо же успеть, до её прихода, всё это убрать? - Татьяна счастливо растеклась по креслу и, вообще-то, не имела никакого желания ни то, что бросаться заметать следы запретного веселья, но и в целом шевелить ни ножкой, ни ручкой.
  - У сестры. До выходных. Даже не знаю, как поеду, кто мне помашет белой сковородкой вслед - Аркадий приканчивал одну из куриц-гриль и третью бутылку пива.
  Эта информация заставила Татьяну подняться.
  -Да?! Так это же вторая главная новость, что же ты молчишь?
  Татьяна грациозно взяла бокал красного вина и сделала глоток, пристально глядя на Аркадия.
  
  
  Теща Волобуева благодарственно причитала на Анином пороге.
  - Ну, спасибо. Вот спасибо. А гулять не надо. Что вы будете ещё хлопотать. У неё там карандашики с собой. Она тихонечко посидит, порисует. Я думаю, часам к четырем кто-нибудь из нас придет. Спасибо вам.
  - Хорошо, хорошо, не беспокойтесь. Всё будет хорошо - наконец смогла ставить слово Аня.
  Она посмотрела вниз, чтобы найти поддержку своих слов в глазах Даши. Но Даши с её глазами давно не было на пороге. Не дожидаясь формального приглашения, она уже проскочила на кухню и деловито расположилась за столом, поправляя всё время большой пакет лежащий у неё на коленях.
  
  - Привет, чай хочешь? - улыбнулась шустрой девчушке Аня.
  Что делала она в этом возрасте, если бы её подкинули на день к малознакомой тётке? Зашифровалась в дальний угол и, если не захотела за весь день в туалет, окружающие сочли бы девочку Аню немой. Но обратиться с просьбой к незнакомым взрослым семилетняя Аня посчитала бы менее страшным шагом, чем описать чужой диван.
  
  - Здравствуйте, а есть просто вода с вареньем? И варенье. А это ваша каша? - Даша явно не собиралась прикидываться немой.
  -Да. Будешь кашу?
  - Ни за что! А вы любите?
  Нельзя сказать ребенку как она на самом деле относится к этой каше. Это не для детских ушей.
  - Нет. Просто я на диете - ответила Аня и пошла мешать варенье с водой по заказу.
  - Хотите сбросить вес? - понимающе кивнула Даша - Моёму папе тоже говорят надо сбрасывать вес, а то если он дальше будет не сбрасывать, его спине станет тяжело и тогда он может не ходить. А станет на коляске ездить. А вам зачем?
  Так сразу и не расскажешь.
  - Да, мне, так, не помешает. Может тебе бутерброд сделать? - сменила тему Аня.
  - С колбасой.
  - Будешь есть колбасу с вареньем?
  - Да, а чё? - удивилась вопросу Дарья.
  Аня заметила лысую пластмассовую голову, торчащую из Дашиного пакета.
  - Какая интересная у тебя кукла. А как её зову? - спросила она. Так. Разговор поддержать.
  Даша была рада вниманию к её кукле, явно любимой. Он с гордостью добыла её из пакета и усадила на стол и с не меньшей гордостью произнесла - Оля Франкащеева!
  Аня уже без притворства заинтересовалась.
  - А имя ещё интереснее. Ты сама её так назвала?
  - Нет. Раньше её звали, так же как и всех таких кукол. Бебибонами.
  Аня поставила на стол тарелку с готовыми бутербродами. Даша тут же схватила один.
  - Но тебе показалось, что ей не хочется быть как все, одинаковой - хотела выразить уважение к Дашиному выбору Аня.
  - Да, чё ей не хочется - то. Она ж пластиковая.
  Полный рот ни сколько не мешал Даше беседовать. И параллельно запивать хлеб с вареной колбасой клубничным морсом.
  - Вот только раньше, когда я была еще маленькая и мне её подарили, я думала она по-правде кушает. Там можно было её кормить, и она потом какала.
  Да, Аня думала детские рассказы не могут удивить действующую учительницу младших классов.
  - Прогресс не стоит на месте. Обкаканая кукла - лучшая забава малышам. Не удивительно, что ты ей придумала такое имечко.
  - Да не я придумала - терпеливо объясняла Даша - Я стала её кормить разной едой, а не такой, которая к ней прилагалась. Ну вот, и она больше не смогла её выкакивать. У неё в жувате стали заводиться мушиные дети.
  Господи. Это что? Так задумано в новых игрушках?
  - А мушиные - это от мышек или от мошек? - уточнила Аня.
  - От мухов. У неё там мухиных деток, таких червячков беленьких стало очень много, и они выползали из рота, из глазов.
  Даша решила, что варенья в воде маловато и теперь кусала бутерброд с колбасой, заедала ложкой варенья из блюдца и запивала сладкой водой.
  - Ужас, какой. Ты, наверное, испугалась. Ты ведь маленькая была?
  
  Чего не услышишь с утра. На кухне. От семилетнего ребенка.
  
  - Ничё не испугалась - Честно отвечала Даша - Они не кусучие. Я пчел гораздо больше боюсь, а мух не боюсь. Ну вот, мама сказала "тыща рублей в задницу, лучше бы колготок накупили" и помыла её с хролкой. Чтобы мушиные дети вывелись. И повесила на балкон, а то кукла жила у меня около батареи и поэтому червячки и развелись, а на балконе им станет холодно.
  - А. Ну и что помогло? Наверно все червячки замерзли, быстро превратились во взрослых мошек и полетели на юг?
  Даша не без уважения посмотрела на тётю, выдающую такие реальные версии.
  - Почти все. А папа вышел на балкон. У него там разные железки хранятся. А кукла на веревочке висит. А червячки ещё не все на юг улетели и у неё из рота выползают. А папа не испугался, он просто удивился сильно и сел на ящик возле стенки на балконе, а там бабушка пельмени разложила, чтобы наморозить. Пап их всех сплющил. Было очень смешно. А бабушка ругалась. А папа и говорит - Обля, развесили тут фракнет..., франкащеевых. И потом он как эту куклу видит, всегда говорит - Привет, франкащеева. Так вот её теперь и звать. А у нас в классе девочка есть, её зовут Вика Кощеева.
  Почему-то последние сведения Даша рассказывала чуть тише и загадочнее чем всю историю чудо - куклы.
  Аня нагнулась к ней и так же загадочно спросила - Думаешь, её родители тоже так назвали, когда первый раз увидели?
  Это здорово рассмешило обеих. Пока Даша доедала свой явно не первый завтрак из четырех бутербродов. Аня пошла в комнату, достала с верхней полки большую коробку - бывший дом отечественного пылесоса Буран, и принесла её на кухню.
  - Предлагаю такое занятие. Конечно не какающая кукла, попроще. Но тоже ничего.
  Даша тут же вскочила и заглянула в коробку. Там лежали рулоны разноцветной оберточной бумаги. Стопки старых открыток аккуратные мотки блестящих ниток и лент, банки из-под конфет наполненные ракушками и какими-то цветными камушками. А так же россыпи бриллиантов, рубинов и жемчугов. Это было Анино хобби. Иногда она украшала цветочные горшки, иногда делала открытки своими руками в подарок. И это было настоящим кладом для Даши.
  - Круто - Восхищенно протянула она - А вам это для чего? Вы сами играетесь?
  -Да, сама. Когда время свободное есть. Ну, что картину делать будем? Бабушке в подарок? И маме?
  -Без базара! - сказала, как отрезала, Даша.
  
  
  Татьяна смотрела на круглую дверную ручку и морщилась от накатившего приступа изжоги. От чего её тошнит больше? От того, что вчера вечером запивала благородное красное вино бутылочным пивом. От того, что встала в четыре утра провожать мужа и влила в себя лошадиную дозу кофеина поверх вечерних коктейлей. Или от того, что это ручка двери в офис, милый офис.
  -Вас, Татьяна Михайловна, начальство разыскивает - укоризненно заявил Зулько в ответ на "Всем доброе утро".
  - Так уж и разыскивает? - спокойно отозвалась Татьяна.
  Она бросила сумку на стол, уселась и принялась разгребать утреннюю почту. Бросаться с низкого старта к соскучившемуся за ночь Лобову она явно не загорелась.
  А Зулько почему-то распереживался.
  - Если бы вы приходили на работу вовремя, как это умудряются делать все сотрудники, мне бы не приходилось...
  Татьяна кивала невпопад и не собиралась понимать трудности собственного микро-шефа.
  Просмотрев почту, Татьяна достала из сумки журнал.
  - Вы ещё собираетесь журнальчики почитать? Присмотрели удачную выкройку? - уже бесился Зулько.
  - Нет. Я не умею шить. Только молиться и варить борщ на кухне. Босая. А выкройки мне не к чему. Просто положила заявление в журнал, чтобы не помялось.
  Татьяна без суеты достала из журнала лист А-4 и прогулочным шагом вышла из кабинета. Ничего никому не объясняя.
  
  У лифта она остановилась. Нет, это, уже, не нормально. Это просто лифт. Вот. Открылся. Пустой.
  Татьяна для верности зашла в кабину. Двери закрылась. Куда спешить? Уже некуда. Татьяна нажала на первый. Доехала. Потом нажала на последний этаж. На двенадцатый. Сейчас покатается на лифте и пойдет отдавать заявление об уходе Лобову.
  На последнем этаже располагался рекламный отдел. Совместных дел у Татьяны с ними не было никаких. Она вообще бывала на этом этаже пару раз за всё время работы. А сегодня тут необычайно интересно. В огромном холле были расставлены декорации: пластиковые пальмы и пляжные атрибуты в виде больших зонтов и пластиковой мебели. Кругом постоянно перемещались люди - работники с этого этажа и девушки в купальниках - это вряд ли работники. Орущий фотограф компенсировал отсутствие шума прибоя и криков чаек. Короче, для чего-то или для кого-то был создан максимальный эффект самой бурной деятельности. А идея видимо была в демонстрации наработанных в поте лица рекламных сюжетов. Около прожекторов ближе к подиуму стояли мольберты-подставки с образцами рисованной рекламной мысли.
  В этом приятном разноцветном хаосе Татьянин взгляд сначала зацепился за баскетболиста - охранника. Того самого. Он возвышался над суетящейся толпой, так как роста был всё же выше высокого, даже не среднего. Его черный строгий костюм хорошо контрастировал с белым шезлонгом, видимо взятым из декораций для изображения лета и пляжа. А в шезлонге сидел Гриша!
  
  Ну, надо же столько лет проработала рядом с волшебным лифтом, материализующим желания, а узнала только сейчас!
  
  - Гриша! Ты тут что делаешь?
  Татьяна побежала сквозь толпу. Баскетболист преградил ей дорогу, но она запросто отодвинула его. Гриша её уже увидел, он вскочил и приветственно протянул обе руки. И улыбался. Так, как будто тоже только и мечтал увидеть Татьяну. Громила -охранник отступил, давая дорогу, и за одно придвинул к шезлонгу пластиковый стул.
  - О, Татьяна. Рад тебя видеть. Садись. Вместе посмотрим.
  Гриша предложил Татьяне выбирать. Она уселась на стул, а Гриша вальяжно разместился в шезлонге.
  - Сейчас тайм-аут - комментировал беготню Гриша. - Там что-то не заработало. Подождем. Как твои дела, Татьяна.
  - Всё хорошо - спокойно улыбалась Татьяна - Решила прогуляться. Вот несу заявление. Увольняюсь. Лучше пойду извёстку фасовать.
  - А что твой шестеркин, не помог?
  - Да ну его. Надо было переспать с начальником покрупнее.
  - Давай со мной. Я крупнее - оживился Гриша.
  - Ты умеешь быть романтичным - наигранно - сердито ответила Татьяна.
  Хотя, если бы он повторил, она бы точно сказала - А давай.
  - Я чтобы тебе планы не менять - оправдывался Гриша.
  К Гришиному шезлонгу подошли девушка в деловом костюме.
  - Господин Хьюпшман, всё готово. Можно начинать?
  Гриша кивнул, и суета вокруг мгновенно систематизировалась. На низком подиуме обозначилось некое действие, включился направленный свет. Начальник рекламного отдела, лично, взял гудящий микрофон и принялся пояснять, что они имели ввиду. Но не это заинтересовало Татьяну.
  - А чё это ты господин? И Хьюпшман? Ты тот самый Хьюпшман, которого все ждут?! А ты просто не от туда начал?! - почти возмущенно по нарастающей перекрикивала Татьяна рекламщика с микрофоном.
  - Да. Да. Так интереснее - хитро подмигнул ей Гриша не Гриша, - Я правильно начал! С рекламы и связей с общественностью. Сегодня подберемся к управленцам.
  - А что это ты тогда Григорий? - больше поражалась открытиям Таня.
  Гриша мгновенно встал, надел пиджак, висевший на спинке шезлонга. И слегка поклонился в сторону Татьяны.
  - Георг Фон Хьюпшман. Разрешите представиться.
  Вот так у них принято представляться.
  Затем, спросив разрешение у онемевшей на тот момент от удивления Татьяны, опять повесил пиджак на спинку стула, и вернулся в шезлонг.
  - Разрешаю - протянула обалдевшая Татьяна, через несколько секунд, хотя было уже не к месту.- Слушай. Никогда бы не догадалась. Ты американский босс?! У тебя совсем нет акцента. Если бы мне сейчас сказали угадать иностранца, из всего этажа я бы тебя последним назвала.
  Гриша- Георг смущенно отмахнулся.
  - Да, что ты. Я путаю. И вот это "ты", "вы" - у нас нет. И ещё окончания у вас сложные. А акцент - это мой дедушка строго следил. Он выгонял всех учителей русского языку. И потом выбрал для нас очень старинную даму. Она следила за произношением, учила нас писать, читать.
  Девушка принесла два кофе. Георг передал Татьяне. Затем взял свое. Татьяне вдруг захотелось выпрямить спину, и как-нибудь по-особому взять чашку. Только она не знала как правильно.
  - И она была очень хороший учитель русского. А я, потом, долго не мог отучиться писать в деловых письмах " Милостивый государь". А потом я приехал учиться в московский университет и узнал много новых слов, которые мы не учили с моей учительницей.
  Георг виновато улыбнулся. Татьяна рассмеялась, но тут же перестала. Она теперь не знала, на сколько это прилично - гоготать над шутками, когда рядом фон Георг.
  - И сейчас. У нас в поместье в Швейцарии - продолжал Георг - Когда семья. Запрещается говорить на других языках. Только на русском. И вся прислуга должна говорить по-русски.
  - У тебя поместье в Швейцарии с прислугой. Бизнес в Америке. Зачем тебе эти российские реальности?
  - Дедушка требовал, чтобы мы все ехали возрождать и помогать российскому бизнесу - По выражению лица Георга и интонациям, было понятно, что четкого ответа на этот вопрос у него нет. - Папа хочет, чтобы, пока мои сестры здесь учатся, у нас был в России представительный бизнес. Я сам больше люблю фондовый рынок. Это по настоящему интересно. А здесь. Проблемы с персоналом, скидки на обязательное воровство, документы всегда исчезают, что-то всегда не работает. Наладить всё один раз и навсегда не возможно. Но всё не так плохо. Я теперь из нашего омского филиала. Там было вроде нормально, но стояли на месте. Я привез туда аудит, сменил персонал, где надо. Внешний менеджер разобрался с проблемами по ценообразованию. И у них начался бурный рост. У вас тут, примерно, похожая ситуация.
  - Да,- быстро уловила знакомую тему Татьяна - по омскому филиалу я несколько раз писала докладные и предложения, и в отчетах. Мы очень зависим от них. И в то же время получается, что мы в одном регионе, составляем друг другу конкуренцию по ценам.
  Настало время удивляться Георгу.
  - Точно. А мы так долго разбирались. Почему я не видел твои отчеты?
  - Думаю, и не увидишь.
  В этом Татьяна была уверенна.
  Рекламное действо, на которое Георг мало обращал внимание, подошло к концу. Он встал. Подал руку Татьяне, одновременно перехватив листок с заявлением об уходе, лежавший у неё на коленях.
  - Я это пока запрячу.
  И сложил лист в свой карман. Затем развернулся ко всему рекламному подразделению, замершему в ожидании приговора.
  - Всем спасибо, дамы и господа. Я немного не понял, зачем для рекламы в тяжелом машиностроении столько очаровательных леди в купальниках, но не могу сказать, что мне не нравится. Я доволен. Концепции мы ещё обсудим.
  Двенадцатый этаж выдохнул и рассредоточился.
  -Пойдем,- обратился Георг к Татьяне - посмотрим на ваших гадюшки.
  
  В курилке между шестым и седьмым нарастала нервозность.
  - Рекламщики говорят, вызывают в кабинет, как школьников на экзамены. Беседуют. Этот Хьюпшман по-нашему без переводчика может. С ним бухгалтера и юристы из Москвы. И наше начальство. Ну, у них-то тылы прикрыты. Если что, виноваты будем мы. Стрелочники.
  Лобов, решив быть ближе к народу, тоже курил в отведенном для этого месте.
  -Где у нас Татьяна Михайловна? Почему я не могу её найти?
  Лобов за руку поздоровался с Зулько.
  -Сам не знаю - ехидно отозвался Зулько. Сам не могу застать её на рабочем месте.
  - У неё совсем другое место рабочее - добавил кто-то.
  По курилке пошел шепот комментариев. Лобов молчал и снисходительно ухмылялся.
  
  Высоким гостям был выделен лучший кабинет с работающим кондиционером, недавно постиранными шторами, старой добротной мебелью, от которой не воняет пластиком и новыми креслами с полным набором колесиков на ножках и подлокотников. В общем, всё что смогли.
  Лобов, улыбаясь, бодро зашел в кабинет. Поздоровался.
   За большим столом прямо напротив входа расположились специалисты из Москвы, на сколько Лобов их знал, бухгалтера и аудиторы. Сам Хьюпшман бросался в глаза своей не русской жизнерадостностью и отличного кроя пиджаком. По правую руку от Хьюпшмана сидела Татьяна.
  Лобов перестал улыбаться и поздоровался ещё раз. Отдельно. С Татьяной.
  Татьяна ответила. Может, он для этого искал её всё утро. Пожалуйста. Персональное приветствие.
  Здравствуй, Константин Сергеевич. Здравствуй, дорогой. А что это у тебя с мордочкой. Нет, этого она не говорила.
  - Господин Лобов - после паузы вступил Георг - Извините, что сразу начну с вопроса. Вы не могли бы объяснить, почему я не смог найти отчёт одного из ваших ведущих экономистов.
  Лобов стоял по центру растерянный или даже немного разочарованный, будто вытащил единственный экзаменационный билет, который не учил.
  - Я хотел сейчас вам лично передать. Специально. Татьяна Михайловна там излагает... И прилагает...Очень интересно - вспоминал правильный ответ Лобов.
  - Хорошо. Очень хорошо. Давайте лично - согласился Георг.
  Лобов внимательно посмотрел вокруг себя. Отчета не было.
  - Ой, я, кажется, его забыл - как взаправду удивился Лобов - Можно мне выйти. Я сбегаю. Я принесу.
  -Ждем с нетерпением - повелел Георг.
  И Лобов бросился в коридор, как будто за отчетом послали ещё человека. На перегонки. Кто первый принесет, тому и работать начальником дальше.
  
  
  Пятница близилась. Егор и Волобуев продолжали репетировать в кружке народного творчества, коим стал на время егоровский гараж. Петь решили вместе. Хором. Не так страшно и не так позорно.
  
  Я не умею меняться
  Я понимаю, я должен
  Забыть тебя и расстаться
  С мечтою стать тебе нужным
  -Перерыв - выкрикнул Егор.
  -Дольше трех песен подряд гитару не удержу - признался Волобуев.
  - Хорошо. Тогда одну медленную и две коротких. Долбаем до пятницы, больше ни на что не распыляемся.
   Зазвонил телефон, но пока Егор перебирал все свои мобильные по карманам, ждать ответа устали.
  - У тебя два телефона? - поинтересовался Волобуев.
  - Да не два. И не три, наверное.
  - Одолжи мне. На время. Только с номером. С таким тарифом, чтобы в Москву и из Москвы можно было звонить. Не хочу, чтобы мои знали. А то мой мобильный в основном у Катьки, а на домашний не хочу.
  Егор бросил сворачивать кабель от инструментов и подкрался к Волобуеву. Нежно, но настойчиво обнял его сзади. За талию.
  - Ты нас не компрометируй, противный. Ты ж моя любовь, долгожданная. Тайный номер. Москвичку завел?
  Волобуев пытался отмахнуться от нежностей.
  - Ну, ну что за тайны от членов коллектива? - капризно напевал Егор и лез целоваться. Когда, наконец, отстал, пошел, вынул из внутреннего кармана куртки телефон и бросил Волобуеву на диван.
  -Бери хоть бы этот. Зарядку занесу потом.
  Но это не означало, что Егор смирился с неведением.
  - Мне нужен. Я на передачу написал. Хорошо бы съездить в Москву самому. Но. Они перезвонят. Надо только номер сообщить - конкретно ответил Волобуев на вопросы Егора, не стихавшие всё время, пока они сворачивали репетиционную деятельность.
  - Что за передача? Минута славы? Старик, мы на лотереи полагаться не можем.
  - Жди меня.
  - А кого ждем?
  - Я мать свою хочу найти.
  Егор развернулся и посмотрел в лицо Волобуеву. Он больше не шутил и хихикал.
   На правах лучшего друга Егор уже слышал эту историю. Бывший детдомовец Волобуев не первый раз планировал искать свои корни. Вот только зачем, Егор не понимал ни тогда, ни сейчас. Так как в прошлые разы эта тема всплывала в основном в состоянии алкогольного опьянения и не закрывалась никакими выводами, Егор посчитал, что сейчас самое место и время раз и навсегда отговорить друга от этой дурацкой затеи.
  Егор специально отобрал у Волобуева чехол от гитары и усадил в кресло. Поговорить.
  - Знаешь, Вова, ты меня прости, но, судя по твоей внешности, родители у тебя могли быть очень маргинальными личностями. Представляешь, что ты можешь выяснить! А главное зачем?! Объясни мне!
  - Врачи говорят позвоночник мой - совсем дерьмовый - спокойно ответил Волобуев - Через год может, и ходить толком не буду. А я мечтал её найти. И чтобы увидеть лично. В глаза ей глянуть. Не просто разузнать, что где-то живет такая.
  - Зачееем, Вова?! - почти кричал Егор, - Какие претензии через столько лет? Или ты думаешь, что нам всем золотые ложки с манной кашей во все дырки пихали. Да у нас у всех детство было, вряд ли лучше приютского, может и хуже.
  - Ты этого никогда не поймешь. Я не в смысле, что у тебя не хватит... В смысле ты жил в семье, в доме. А я до четырнадцати лет никогда не ночевал в комнате, где меньше двадцати человек. Меня в училище сто раз обворовали, пока я научился дверь в комнате закрывать. Потому, что до этого у меня нигде не было дверей с замками. Я не знал, как чай заварить. Была бы хоть плохая семья, хоть не долго. Хоть бы, сука, попробовала. Нет. В роддоме отказалась. Меня никто не усыновил. Никто ни разу не забрал на выходные. Я не разу не говорил со взрослыми. Так по душам, или что-нибудь разрешить неясное, объяснить.
  
  Может, Егор и не мог до конца понять эту инстинктивную программу поиска. Но всерьез боялся, что его друг доведет дело до конца. Боялся за Волобуева. Какой бы ты не был сильный и квадратный, есть вещи, которые лучше никогда не пережить. И это, как раз, тот случай.
  
  - Я тебе открою тайну, которую, может, не знают дети из приюта. Я до девятого класса жил с родителями. С детства. С рождения. Мне не разу в голову не пришло поговорить с ними по душам. И ни кому не приходит. Ты ничего не лишился. Ты по телевизору насмотрелся на эти воссоединения, слезы, сопли. "Меня мама подкинула папе, а папа бросил у пивного ларька, я подрос и ищу их простить и обнять" Так это актеры, Вова. Это подставы. Кино. В жизни совсем не факт что она тебе обрадуется.
  
  Волобуев вроде и не слышал Егора. Он встал и пошел переодевать концертный комбинезон - плод дизайнерской мысли Леры. Нет, он услышал. Но не хотел, чтобы Егор видел сейчас его глаза. Не обрадуется ему мамаша? А он и не собирается никого радовать! Он ищет её чтобы встать перед телевизионной камерой и громко, на всю страну сказать - Смотри, сука. Не нужен я тебе был. Выкинула. Не разу не спросила живой я или сдох. А вот, не сдох. И я тебя, сука, не прощаю и не собираюсь обнимать. Живи дальше, наслаждайся.
  
  - Еж, - повернулся Волобуев к Егору - всё равно лучше не петь не научимся. Час больше, час меньше. Я сегодня Дашку чужим людям подкинул. Пошли пораньше.
  - Да пошли. Что проходная что ли.
   Волобуев, видимо, посчитал - разговор закончен. Но Егор чувствовал, что не убедил. Он мысленно подбирал слова. Что сказать этому дураку, чтобы он понял - не надо этих бомб по кухонный стол, не надо рвать себе сердце. Это будет больно. И Егору будет больно за друга. Да и не известно, так ли не повезло Волобуеву остаться без попечения родителей.
  Давно, дело было сразу после армии, Егор приехал в родную деревню. Формальный повод - решать, что делать с домом, оставшимся им с сестрой в наследство, от спившихся родителей. Но дом - это ерунда. Егор приехал мстить. Продуманно и запланировано.
  Сейчас трудно было поверить, но в детстве Егор был ужасно тощим. И мелким. Полтора метра сухостоя. Поэтому в школе его травили. Конкретно! После восьмого он не остался в школе и не пошел и в местное училище. Уехал в город. С собой заточку взял. Решил, если на новом месте такое же начнется, лучше сядет, а больше издеваться над собой не даст. Но в шараге, как на подбор, все оказались такие же мелкие и тощие. Короче нормально. Закончил. Отслужил тоже без приключений. И поехал на родину. Убивать тех козлов, которые надо ним в детстве измывались. Серьезно. Продумал, как и чем. И приехал.
  - Деревня - как после ядерного взрыва, - рассказывал Егор, пока они с Волобуевым шил домой от гаража. - Все что можно отвинтить свинтили, что не свинтилось, с корнем выдрали. Дома брошенные. Семьи странные. Живут кто с кем и все со всеми. Дети малые от родителей уходят, объединяются в какие-то стаи и живут сами по себе. На улицах - старше семи лет - ни одного трезвого. Ну, вот. Выяснил. Из моих однокласничков, живых отсталость трое. Остальные сами спились, или по пьяни в драках поубивали друг друга. Кто-то уже скололся. Тогда это только начиналось. Несколько в армии погибли. Остался Юрик, который после передоза бегает по деревне слюни по ветру, ни черта не говорит и ссытся. Еще один с черепно-мозговой комиссовался, еле ноги волочит. И Паша Речкин, этот на голову здоровый, только без пальцев на руках. Провода воровал и сжег. И вот я подумал. Я им счета приехал предъявлять, а мне им надо в ноги поклониться. Если бы я из-за них не уехал. Я бы в лучшем случае был один из этих трех. Ты понимаешь к чему я это всё Бован?!
  
  - Понимаешь, понимаешь. Да, что думать. Ещё не найдут ни кого. Там миллионы запросов. Я ведь Волобуев, потому что детдом был в Волобуевке. Не найдут ещё ничё. Пошли. Там Дашка у соседки сидит.
   Всё-таки ушел от темы. Опять не до чего не договорили. Дашка, Дашка. Эта кукла нигде не пропадет!
  
  Раньше Волобуева забирать Дашу пришла Катерина. Случился редкий день, когда она могла видеть детей не спящими. И вот довольная Даша уже летела обнимать маму, которая не решалась пройти дальше порога Аниной квартиры.
  - Мама, посмотри. Это я сама. Почти всё делала. А ещё у тети Ани тут бабочки живые живут. Во там смотри.
  Больше бабочек Даше хотелось показать рукотворный плакат -открытку, которую она с Аней соорудила из листа ватмана и предоставленных в её распоряжение богатств. Кое-что было нарисовано, кое-что сделано в виде аппликации из тряпочек, макарон и блестящих пуговиц. В верхнем углу красовалась подпись Дашиной рукой - "Открытка для папы, мамы и бабули от Даши". Ниже "и Денису".
  - Давай, собирайся. Пошли домой. Уже замучила тетю Аню. - А Катерина взяла подарок как-то, между прочим, и даже не сказала как красиво. - В кое-то веки полдня свободных. Хоть с ребенком побуду. Она вас не очень достала?
  - Ну, что вы. - Возвращала внимание к открытке Аня - У вас такая одаренная девочка. Вы посмотрите, как цвета подобраны.
  Катерина с гордостью посмотрела , наконец, на кусок ватмана.
  - И читает бегло. И такие стихи. Чувствует и размер и смысл. И на такие темы рассуждает. Мысли формулирует.
  Аня оставалась учительницей. Младших классов.
  - Это да. Школа стонет от этого мыслителя. Ей на уроках скучно, так она учительницу изводит своими рассуждениями и вопросами.
  - Так это же хорошо. Надо заниматься.
  - Нет. Пока старший не поступит, два гимназических класса мы не потянем.
  - Я всё - подбежала Даша с пакетом в одной руке и любимым лысым монстром в другой.
  - Говори спасибо и до свидания.
  
  
  У Вадима шел более-менее стандартный рабочий день. Колёса крутились, мебель строгалась, деньги липли к деньгам. Вадим пытался разобрать вечный документальный завал на рабочем столе, а Лена всё подтаскивала и подтаскивала новые бумажки на подпись.
  - А это ещё что за базарные расходы? - вчитался Вадим в один из документов.
  - Так презентация была. Думаете, Вадим Александрович, народ собирался на ваши новые магазины смотреть? Народ идет на банкет.
  - А поменьше нельзя было? - качал головой Вадим.
  Хотя. Вопрос пустой. Можно было поменьше. Можно было в три раза больше. Когда народ идет на презентацию никто реально не собирается увидеть то новое, что им хотят представить. А многие и повод знают плохо. Люди идут на стол. На фуршет. Вот сначала накорми напои, а потом и презентуй, что там твоей больной душе угодно.
  И тут у Вадима родилась одна гениальная идея.
  - Точно. Мне нужна презентация. Лена организуй мне презентацию в честь нового магазина.
  Лена отошла на шаг от шефа. Это чтобы его лучше видеть. И с подозрением заглянула ему в лицо. А затем не смело кивнула на пачку счетов у него в руках.
  - Босс, была уже презентация. Как раз по поводу открытия нового магазина. Вот. Видите. Уже всё что могли, презентовали.
  Вадим глянул на бумажки, как будто информация была для него новостью. И опять на Лену.
  - Да, это не важно. Была по поводу открытия, а теперь сделаем в честь первого покупателя, или десятого. Или ещё чего. Сама же говоришь, людям всё равно, был бы банкет.
  Лена секунду помолчала, внимательно разглядывая шефа.
  - А что в театр? Она не согласилась?
  -Нет, - грустно и честно ответил Вадим - Позвонила, сказала не пойду. Какое-то дело важное. И именно в пятницу.
  -Так, может...- с надеждой начала Лена.
  С надеждой на другие варианты. Нет, у шефа кладезь гениальных идей. А кому поручат сейчас все это организовывать? Угадайте с трех раз.
  - Мне нужна презентация! - отрезал Вадим - К выходным. Давай в воскресенье!
  - Сделаем - смиренно выдохнула Лена.
  - Распечатай мне приглашение.
  Он издевается - спрашивала и отвечала про себя Лена.
  - Где я его возьму?!
  Но Вадим посмотрел на неё снизу вверх. Жалостливым невинным взглядом. Как только он это умел.
  - Ну, одно. В старом макете поменяй текст. А я отвезу. Лично.
  
  Вадим выходил из лифта, когда услышал голоса на площадке шестого этажа. Мужской и Анин. Он быстро свернул на лестницу и прислушался. Подслушивать было нечего.
  Аня сказала - Часа два назад забрала. Мужской голос сказал, что это хорошо и поблагодарил Аню. За то, что выручила. Дверь закрылась. Вадим ждал в засаде. Мужской голос тяжелой шаркающей походкой приблизился к пролету, но по лестнице не пошел. Вадим слышал, как поехал на один этаж лифт, и как хлопнула входная дверь в квартире под Аниной. Значит друг семьи, сосед. Мать его. Чтобы узнать обладателя баритона Вадиму хватило взгляда вскользь. Это уличный лось. С доставкой на дом. По-соседски. А потом ещё и благодарит. Удобно устроился. Ничего, разберемся.
  Вадим сел на ступеньки, зачем-то достал приглашение на презентацию и долго рассматривал его. Потом резко встал и решительно двинулся к двери Аниной квартиры. Подошел почти в плотную. Вот он, совсем близко. Он трогает бронзовую шляпу гвоздика вколоченного в зеленую дерматиновую обшивку двери. Надо же, а раньше он не заметил, что дверь зеленая. Дерматин старый. Трескается. Давно надо менять. Сейчас больше не оббивают двери. Проблем нет. Купи, какая нравиться, и ничего менять или оббивать не надо. Почему это важно? Он слышит её песочные шаги. Может кот. Нет, это Аня. Она вся такая мягкая, уютная. Круглолицая. А на висках меленькие пушистые завитушки пшеничных волос. Зачем она пытается спрятать их всё время. Может, думает, что с ними она смотрится слишком молодо. Она ведь учительница. Ей нужен вес и солидность. А где их взять, когда выглядишь как ангел.
  Вадим простоял, почти прижавшись к Аниной двери какое-то время. Развернулся и ушел.
  
  Волобуев, выяснив, что Дашку уже забрала от соседки жена, отправился домой.
  - Будет покой в этом доме? Мать пришла, ушла. Потом с Дашкой пришли и тут же ушли. Бабушка только что прилетела и улетела. Я только сяду, вот, пожалуйста, ты пришел. А Денис всем швейцар. Без чаевых. - Сердитый Денис скользил по полу вязаными носками.
  - Одень тапки. И не ворчи - отозвался Волобуев - Дашка мать гулять потащила?
  - Наверное.
  Денис уже вернулся за компьютер.
  Правильно, маманя лучше раскручивается на конфеты.
  Волобуев с удовольствием растянулся на полу в комнате. Трехминутная горизонтальная медитация.
  Сработал условный рефлекс домохозяйки. Волобуев расслаблял больную спину, и попутно собирал мусаринки с ковра. Когда набралась полная ладонь, он встал и подошел к окну. Вытряхнуть мусор в форточку.
  Во дворе Даша пыталась втянуть маму в подвижные игры. Волобуев посмотрел на это секунду и пошел одеваться.
  -Пап, ты куда? - услышал шум сборов Денис.
  - Пойду маму сменю. Пусть дома отдохнет. Ты не хочешь матери помочь? С сестрой погулять, а то не вылезаешь из-за компьютера.
  - Я сегодня вылезал. Я недавно пришел. Она же гуляет, а не работает. Она отдыхает. Что помогать-то?
  Да, с Дашей это сплошной отдых.
  
  Вадим застыл на мгновение, когда его машина появилась в поле зрения. На капоте столовалась банда голубей, явно намеренно прикормленных семечками. Вадим криво ухмыльнулся. Ну, надо отдать должное изобретательности. Это не банальная царапина. Приближение человека спугнуло наглых птиц. Вадим сел в машину. Включает дворники, чтобы протереть загаженное стекло. Раздался треск и скрежет. Быстро выскочив из машины, Вадим убедился, что это только первая часть диверсии. "Дворники" были приклеены суперклеем. Один намертво, другой немного двигался и царапал засохшим клеем стекло. Вадим уже со злостью достал тряпку, и начал тереть стекло вручную. Задействовались и рукава пиджака. За полторы тысячи баксов.
  Вадим швырнул тряпку в голубей, и не думавших отлетать далеко, и направился обратно. В подъезд.
  
  Волобуев вызвал лифт. Кнопка не загоралась. Минут пятнадцать назад он поднимался на лифте. Но теперь перебои редко, но регулярно случались в их подъезде. Волобуев махнул рукой на нераскрывшиеся двери и медленно пошел по лестнице. Странное дело. Спускаться с больной спиной гораздо тяжелее, чем подниматься. Хотя и подниматься тяжело.
  
   Вадим вбежал в подъезд и встал, нервно переминаясь с ноги на ногу в ожидании лифта за спиной молодой женщины. Та прижалась ухом к рыжей пластиковой обшивке и крикнула в черный шов дверей.
  - Вы из какой квартиры?
  - Я не могу выйти. Я застрял. Вызовите лифтеров. - Отвечал голос из лифта. - Я здесь просто. Я не из этого дома.
  - Ты в чем одеты? - серьезно поинтересовалась женщина.
  - В джинсах и джинсовой куртке - насторожился голос.
  - Вот снимай куртку и вытирай.
  - Что?
  - Что сделал, то и вытирай.
  - Тут так и было. Вызовите лифтеров. Или спасателей - видимо понимая о чем речь, отвечал голос.
  Лично Вадим, наблюдавший это странный диалог, ничего не понимал. Но не вмешивался. Здесь он уже встречался со странными попутчицами. А может у них в этом подъезде гнездо.
  - Там в стенке датчики. Где не знаю. Пока пол не будет сухой, как был, лифт не поедет.
  Вадим не стал ни вникать, ни дослушивать. Пошел пешком.
  
  Они встретились между третьим и четвертым.
  - Что ты, как баба, мне мелкие пакости устраиваешь. Хочешь разобраться. Давай! - прямо обрадовался Вадим. На ловца и лось.
  Он подскочил к Волобуеву и резко прижал к подъездной стене.
  - Мужик, нету денег. Не дави, спина больная - Волобуев морщился от слишком резких движений.
  -У тебя денег нет. Может тебе денег дать?
  Вадим отпустил добычу и полез во внутренний карман пиджака. За бумажником. Пользуясь моментом, Волобуев оттолкнул его и хотел бежать по лестнице. Ну, бежать - это громко сказано. Сделать несколько быстрых шагов и схватиться за перила обеими руками, чтобы не упасть от нарастающего приступа боли.
  Да ещё и этот придурошный анти - грабитель уцепился якорем за куртку.
  
  - Стой, куда? - кричал Вадим.
  Он и так проигрывал в росте Волобуеву, а теперь тот ещё смог ускакать на несколько ступеней выше. От импульсивных неловких движений Вадим чуть не потерял равновесие. Но все преимущества врага компенсировала решительность и агрессия Вадима.
  - Что, больше нравиться чужие машины портить в тихую. Она будет моей. Я не знаю, что я сделаю. Я её всю жизнь искал. Я тебя, лось, в панель закопаю!
  Волобуев, задыхаясь, поднял удивленные глаза на Вадима.
  - Да не брал я твою машину. О чем ты вообще?!
  
  Они сидели на бетонных ступеньках между третьим и четвертым этажом. Волобуев хлопнул по плечу Вадима.
  - Анюта? Одобряю, старик. Красавица. Без всяких этих. "Ой, да я королева... а вы тут все...". За дедом сколько ухаживала. А дед Миша ей даже не родной был. Это его сын женился, значит на Анькиной матери. Где-то. В другом городе живут. А Аньку они после школы сюда прислали. Учиться, значит, и за дедом смотреть. Дед тогда, помню, уже и во двор не выходил. А потом ничего, помаленьку. Ему полегче стало, с внучкой. Вообще, мощный был дед. Его здесь все любили. Помер. Уже больше года, наверное. А Анька хорошая девушка. Учительница. С жильем отдельным. Ближайшие родственники в другом городе.
  - Не знаешь, у неё кто-нибудь есть?- Вадим прятал глаза. Будто боялся, что Волобуев разболтает всем в классе - Вадик хочет дружить с Анькой и расспрашивает про неё.
  - Я её вообще плохо знаю. Вот ты видел, я её просил с младшей посидеть. Ну, так, ещё, они нас периодически топят. И раньше и сейчас.
  Недоразумение с мнимой конкуренцией было быстро выяснено. Не ясным оставалось одно. А кто тогда портил машину? Версия с ревнивым соперником отпадала.
  
  Наблюдательный пункт устроили на балконе Волобуева. Оттуда был отличный обзор. Площадка с машиной Вадим просматривалась полностью, но для верности Волобуев не поленился достать с антресолей оптику.
  - Ах ты ж, алькайда престарелая. Это же тёща моя! - комментировал Волобуев, глядя в бинокль.
  Вадим тоже это видел. Пожилая женщина подкралась к машине, и с трудом нагнувшись почти до земли, из пластиковой бутылки разлила под задними колесами масло. Выпрямилась, довольная, и весьма шустро отбежала. Усевшись на лавочку поодаль, теща достала из кармана книжицу и внимательно стала читать. Волобуев смог увидеть название на обложке. "Автопакости"
  -Чем я её разочаровал?! - недоумевал Вадим.
  Хмурый Волобуев вдруг резко повеселел, глаза его загорелись. Он оставил Вадима на балконе наблюдать за изощренными издевательствами над его черным Поршем, а сам убежал в квартиру. Через минуту вернулся и чуть ли не за шиворот втащил Вадима в квартиру, крикнув на ходу - Пошли, есть идея. Денис, сюда! Поможешь!
  
  Денис подробно расспрашивал бабушку, что ему поесть на обед. Такой важный вопрос на долго отвлек диверсантку. К тому же Денису удалось развернуть её так, чтобы полностью исключить обзор машины. В это время Вадим, пригнувшись, перебежками, добрался до задней дверцы, и забросил на сидение самодельный динамик. Потом оба отступили за кусты около дороги. Там их уже ждал Волобуев. Он бережно прятал от ветра под полами куртки микрофон.
  - Жалко, слабоват - посетовал Волобуев - Ну, ничего. Ты окна приоткрыл? Только ты говори. Вдруг она мой голос узнает. И закрывай от ветра, а то фон будет.
  
  Теща, закончив давать Денису наставления с обедом, убедилась, что внучек ушел, и вообще лишних глаз вокруг нет. Она вплотную подошла к машине Вадима с очередным вредоносным рецептом из хулиганской книжки.
  - Давай трогай меня, шалунья - нежно, но настойчиво произнесла машина.
  Тёща отпрыгнула.
  - Ну что же ты? Киска моя.
  Постояв немного, ошарашенная женщина, видимо решив, что у неё первый в сезоне солнечный удар всей головы, стала разворачиваться в сторону дороги для отступления. Плавно, стараясь не расплескать перегретый мозг. Крышу то сорвало.
  - Куда ты, моя шалунья? - не унималась машина.
  Любопытство перевесило даже подозрения на сумасшествие. Тёща вытянула шею в сторону Порша.
  - А ты кто такой?
  - Я работаю на своего хозяина. Я новый электрослужащий. Послушный и исполнительный. Ты мне нравишься. А мой хозяин нет.
  - Сволочь он! - Стала спорить с автомобилем тёща - Вползает в семью, сволочь. Детей отца лишить хочет.
  - Он меня никогда не царапает. Ударь меня, госпожа. Зови меня - мазохист. Бибикин. Мне нравится - томно вещал голос.
  Тёща с досадой плюнула в сторону машины. Сам, сволочь такая, извращенец. И машину такую же нашел.
  
  Не далеко, за предательски лысыми кустами, стоял Волобуев.
  Чтобы говорить в спрятанный у него запазухой микрофон, зарылся в его куртку с головой скрюченный в двусмысленной позе Вадим. Иногда он выпрямлялся, чтобы глотнуть воздуха, но не от духоты под курткой Волобуева. Он умирал от смеха. Все хохотали безудержно, взахлеб.
  Денис всё время хотел что-то предложить, но, слыша этот диалог тёща - Порш, не мог выговорить ни слова. Он подходил и тут же отбегал в сторону, чтобы его хохот не попал в динамик, и не разрушил серьезность намерений мазохиста Бибикина.
  - Черт. Боком повернулась, вообще не слышно, что говорит - успевал следить за обстановкой Волобуев.
  - Да и так почти не слышно - перевел дух Вадим.
  - Отходит, давай подзывай!!
  
  Увлеченные они не заметили, как со стороны остановки подошла Татьяна.
  - Привет, пацаны - поздоровалась она со всей компанией. - Вадик, а ты меня ждешь? Ты ко мне?
  - Привет Татьяна. Ага, здравствуй. Ты с работы? Я, да. То есть, нет. Я сейчас - хором, наперебой отвечали Волобуев и Вадим, попутно стараясь загородить Татьяне обзор с плюющейся на заднем плане волобуевской тёщей. И пряча орудия ответной диверсии.
  Татьяна с недоверием оглядела мужчин.
  - Ну, заходи. Как наиграешься.
  И пошла к подъезду.
  На секунду Вадим вспомнил, зачем он вообще сюда приехал. Оценивающе оглянулся вокруг.
  -Вова - спросил Вадим, явно надеясь на честность - Со стороны мы хоть на пять секунд выглядим как нормальные?
  - Неа - искренне улыбаясь, замотал головой Волобуев - Давай дальше глумиться?
  -Давай - весело крикнул Вадим.
  
  Аня открыла дверь Татьяне.
  - К тебе приходил? - спросила та с порога.
  - Кто?
  - Твой.
  - Кто?
  - Конь в пальто.
  - В каком?
  Да, похоже, соседку заглючило.
  - Внизу Вадим. С Вовкой во дворе играется.
  - Там Вадим? Он приехал? - удивленно спросила Аня, в первый раз за весь диалог, поняв слова Татьяны.
  - Ты сегодня проявляешь чудеса сообразительности - не по настоящему удивилась Татьяна и по-хозяйски направилась на Анину кухню. В руках у неё был большой пакет.
  - А ты что так рано? - не успевала за ней Аня - Ого! По какому поводу деликатесничаем?
  Татьяна уже выгрузила на стол из пакета бутылку мартини, фрукты, шоколад и пирожные.
  - Я так рано, потому что я уволилась. Сегодня утром Аркашка улетел в Москву и оттуда, уже точно в Канаду, - чётко, по пунктам рапортовала она. - Всё решилось в один момент, даже проставиться на прощанье не успели. Сейчас мы всё это будем отмечать. И не говори мне, что ты не ешь, не пьешь, потому что тебе к пятнице надо влезть в форму первоклассницы.
  -Мне к пятнице уже ничего не надо - ответила Аня и пошла наливать чайник. Но бросила это.- Что? Аркашка уже поехал? Да здравствует Канада!
  Аня и Татьяна дружно закричали "Ура" и обнялись.
  
  Разомлевшие подружки сидели на диване перед телевизором. С мартини уже было покончено, до фруктов дело не дошло. Аня доедала второе пирожное и это увлекло её так, что она не видела и не слышала ничего вокруг. Но Татьяну не услышать тяжело.
  - Почему ты отказалась? Не в ресторан, не к маме знакомиться. Театр это романтично. Темно, дядьки в лосинах по сцене скачут. Не знаю, правда, в театре принято целоваться на заднем ряду. Вот в кино принято. Старался ведь мужик. Ну, что ты строишь из себя какую-то стерву. Ты же не такая, Ань.
  Аня кивала и жевала. Сейчас она была согласна со всем и на всё.
  - Да, хватит жрать! - возвращала её из нирваны Татьяна - Ты меня слышишь? Вот если бы ты меня слушала...
  - Да слышу, слышу.- Наконец отозвалась Аня - Я не строю. Стерву. У меня объективные причины. У меня...
  Она для чего-то нагнулась и прошептала Татьяне на ухо.
  Татьяна ещё прислушивалась какое-то время в ожидании - это вся страшная тайна или половина.
  - И что?- не дождавшись продолжения, громко спросила она - Или ты с ним спать в это же вечер собиралась?
  - Нет, конечно. Как я четыре часа просижу. Что, бегать каждый антракт? Что я ему скажу?
  - Скажешь - любимый, в данный период моя матка отслаивает неоплодотворенные яйцеклетки.
  -Таня!! - возмущенно перебила её подруга.
  Удивить услышанным учительницу младших классов почти нельзя. Всё-таки с детьми работает. Но вот соседке иногда удается.
  - Пятьсот лет Таня. Слышала я про баб, у которых мужья по десять лет не знают, что у жен бывают месячные. Принцессы умерли, Аня.
  - Да и не в этом дело,- и самом деле пыталась объяснить Аня.
  Дело не в возникших мелких неудобствах. Дело в глобальной невозможности соответствовать такому мужчине как Вадим. Она ему не подходит. И хватит. Хватит питаться иллюзиями. Лучше питаться пирожными.
  Аня взяла последнее. Разломала его пополам и поделилась с Татьяной. Хотя даже большей половинкой заткнуть Татьяну было невозможно.
  - А в чем дело?! Нет, я понимаю, ты не ломаешься. Ты даешь ему шанс сделать все самому. Ну, так не переигрывай. Дождёшься, он плюнет на эти условности, и привет. Я уеду, а с твоей общительностью надежды найти лучше, чем Вадим нет.
  Аня вздохнула. "Чокнулась" с подругой кремовой серединкой и печально сказала - Я не ломаюсь, не играю, ни на что не надеюсь и ничего не жду.
  
  А Волобуев надеялся, но пятница всё же случилась! И настал её вечер.
  Он на автопилоте прогонял всю программу их великого выступления, потом помогал грузить инструменты в нанятую по знакомству "газель". И ехал без мандража и мыслей. В полной уверенности, что доехать они не смогут. Этого не будет.
  Волобуев осознал, что это не сон в тесной захламленной кладовке, где кроме прочего мусора рядом с дверью валялась черно-белая табличка "гримерная". Когда, толкая друг друга, они с Егором обряжались в комбинезоны, украденные Лерой на складе парфюмерии и бытовой химии. Логотип фирму на спине у Волобуева закрывал Лерен же блестящий пиджак. Хотя и тогда ещё оставалось время на внезапное природное бедствие, отключение света, скоротечную эпидемию чего-нибудь не очень вредного, но чтобы разом свалило всех зрителей с ног. Чего-нибудь непредотвратимого и неожиданного, что никогда не случается когда на самом деле надо.
  - Я думал у нас плохо, - Вернулся из разведки Егор - Ты, пойди, послушай. Там не просто клоуны. Там зоопарк настоящий. Дыхалки на две строчки не хватает. Не песни, а крики утопающих.
  - Ёж, давай не пойдем. Я не могу.
  Волобуев устало упал в разрушенное кресло.
  - Мы на финишной прямой, Вова, - подскочил к креслу Егор - Давай, Бован. Что мы теряем? Авторитет на голубых вечеринках? Что ты как девочка? Между прочим, Лерка думает, что я продал машину под твой проект и не верит, что ты вернешь. Так что я могу повременить, а вот у тебя долги срочные.
  - А я слышал, Аркашка в Америку рванул. Всё равно, конечно, надо будет отдавать, но тоже. Теперь не срочно.
  В душе к Волобуеву вернулась сонная надежда на невозможность и нереальность происходящего.
  - А Катя, а Дашка. А твоя спина. Ты же спину заложил в гараже!
  Егор взял за ремень расчехленную гитару, будто взвешивая её. Хотя хотелось ему не взвешивать, а хорошо треснуть Волобуеву по его печальной голове.- Семь кило на весу. Вовчик? А Диснейленд.
  - Давай, добивай! - простонал Волобуев.
  Надежда угасла.
  Егор подошел вплотную.
  - Мы сейчас пойдем и просто споем. Какая разница для кого. Как раньше на дискотеках, помнишь. Тебе приходилось? Мне нет. - Не дождался ответа он. - Но я всегда мечтал. А то прейдешь с девушкой в клуб, а она смотрит только на сцену и визжит. Сейчас мы будем на сцене. Девушек, жалко, нет. Зато бобла отгребем.
  - То, что отгребем, это я не сомневаюсь. - Глупо улыбнулся Волобуев и стал подниматься с кресла. Это процесс долгий. Лучше заранее. - Куда складывать-то будем, Йоган? Мы же "газель" отпустили.
  - Ну, пойдем уже, противный, - гундосил Егор и тянул Волобуева за синюю лямку комбинезона - Я хочу показать тебя всем. Пусть обзавидуются.
  В дверь заглянул лохматый, намакеяженый клоун, видимо работник этого клуба. Он понимающе посмотрел на Егора и Волобуева и полудетским голоском пропел - Мальчишки, вы через один номер. Выдвигайтесь к сцене.
  -Идем, мы идем - передразнил его Егор, но лохматый этого не понял. Кивнул и исчез за дверью.
  
  Телефон зазвенел, как только Татьяна освободила линию от Интернет-связи с далеким любимым.
  - Добрый вечер. Вам говорит Георг Хьюпшман. Могу я услышать к телефону Татьяну.
  -Да сколько угодно - конкретно ответила Татьяна.- Слушайте. Хочешь спою.
  - Добрый вечер, Татьяна, - повторялся Хьюпшман - Я не слышал твой голос по телефон. Поэтому не узнал. Извини.
  Богатая буду - подумала Татьяна.- Хотя по телефону, говорят, не срабатывает.
  А вслух говорить не стала. Иностранец. Дикий человек. Наших приколов не поймет.
  - Я потерял тебя. Ты больше на меня не работаешь? Я хотел тебя видеть. Мой секретарь узнал твой телефон в кадровом отделе. Ты не против?
  - В понедельник увидишь. Ещё недельку на тебя поработаю - отвечала Татьяна.
  - Я прошу пригласить тебя на вечер. Чтобы встретиться. Сейчас. Не в понедельник. Ты бы согласилась?
  Татьяна даже на секунду не задумалась.
  - Я бы? Вполне. Я бы согласилась. А ты бы мне дал часика два пособираться.
  - Окей. Я приеду к подъеду. Девид, мой охран, зайдет за тобой. Какая номер у квартиры, я не узнал?
  Интересно, что это означает на языке заморской галантности. Что Татьяна должна нарядиться в фамильные брильянты, чтобы было из-за чего сопровождать её по подъезду с охраной?
  - Зачем такие сложности?
  - Они мне не разрешают ходить в вашим подъезды. - Смущенно ответил Георг.
  
  -А сейчас, встречайте. Дуэт "Перцы Хилтона" - объявил приговор уже знакомый лохматый крашенный конферансье.
  Волобуев вышел на расстрел. Его немного успокоило то, что публика почти не отреагировала на их с Егором построение на сцене. Это было хорошо. Люди в зале ели, пили и разговаривали, не глядя на сцену. Егор, переигрывая, начал долбить по немым клавишам, успевая переключать встроенный в синтезатор пульт. Все сработало чётко. В такт фонограмме мигали лампочки. На гитаре Волобуев играл по настоящему. Старался, как можно громче. В этом грохоте, в мигающем свете, в фонтанах бенгальских огней, которые зажглись, вместе с гитарным соло, как и было задумано, Волобуеву казалось он приобретает некую прозрачность. Может, до конца выступления его не разглядят.
  Он начал мямлить слова песни:
  Не мой не твой просто лишний
  Любовь - уродливый карлик
  Ему не надо меняться
  Он слишком слаб, чтоб остаться
   Мужчины в зале, а там, понятно, были только мужчины, начали обращать внимание на происходящее на сцене. Уже никто не сидел боком или спиной к сцене. Дальние столики пустели. Народ быстро собирался у сцены. Как не странно, но и это было хорошо. Волобуеву понравилось.
  Они орали как мартовские коты целую неделю. В гараже. Они перегружали на себе инструменты. Они поставили на эту авантюру многое. И не зря.
  Слушают. Смотрят. Народу нравится. Кураж накрывал Волобуева. Хотя от напряжения шея начала отваливаться с первой секунды выступления, а сейчас уже и позвоночник невидимая сила толчками выдергивала из поясницы, Волобуев изображал рок-звезду, выпадал на одном колене к залу. И зрители отвечали на каждый его выпад сначала приветственными возгласами, а потом нарастающим ревом. Люди аплодировали танцам Волобуева, отдельным фразам из песен, подпевали повторяющимся строчкам припевов, свистели, поднимали вверх зажигалки и мобильные телефоны, а в самых жалостливых местах у многих Волобуев видел не театральные мокрые дорожки от слез на разгоряченных лицах.
  Как получилось, не знаю
  Мою любовь ты считаешь недугом
  Похоронит надежду утро
  Я не смогу быть тебе просто другом!!!
   Народ рыдал, обнимался и танцевал. Егор и Волобуев по кругу исполняли три отрепетированные песни.
  
  На пороге Аниной квартиры возникла запыхавшаяся в сборах Татьяна.
  -Куда такая стремительная и прекрасная? - поинтересовалась Аня.
  Но сейчас не до подробностей.
  - Я к тебе по делу. Я на свидание. Так мне тут идея пришла...
  -Так - по автоинспекторски протянула Аня - Как, муж за порог. И тут же начинаются свидания.
  -Да - ещё быстрей и невнятнее продолжала Татьяна - И у меня идея...
  - Если позвонит Аркашка, подтвердить что, ты на вечерних курсах чеканки по керамике?
  - И это тоже - Не могла сейчас реагировать на шутки Таня - У тебя ведь остались билеты в театр. А я иду на свидание с заморским принцем. Всё равно пропадут. А я инопланетянину наши культурные достопримечательности покажу.
  И то правда. Не пропадать же в самом деле. Вадим так и не забрал. Сдать и забрать себе деньги как-то мелочно и не удобно. Хорошо, что кому-то пригодятся.
  
  Обещанный Девид отконвоировал Татьяну к машине. На встречу Татьяне вышел сияющий Георг в строгом сером костюме. И, как только она потянулась к дверце машины, поймал руку и поцеловал. А дверцу сам открыл.
  Ах, какие нежности. Так и привыкнуть не долго. К хорошему-то.
  - Предлагаю культурно - массовую программу - громко произнесла Татьяна, как только кончились комплименты - приветствия и они уселись в машину. И протянула Георгу билеты.
  - Вообще-то предлагать должен я. Но желание женщины закон. И театр. Как тебе удалось? Я пытался достать билеты в ваш театр, но это сложнее чем в Москве.
  Татьяна снисходительно усмехнулась.
  - В нашей деревне ваш глобалистский авторитет не котируется. Поехали, к началу опоздаем.
  Поехали.
  
  Волобуев лежал на руинах кресла в гримерке. Это было единственное место, где хоть примерно можно вытянуться. Егор медленно и таинственно подошел к нему. Перешагнул одной ногой через ноги Волобуева и уселся на него верхом.
  - Ну что, мой маленький друг. Дай, дай я тебя поцалую. Я не могу, не могу быть тебе просто другом. Любовь моя! - по нарастающей кричал Егор, оттягивая Волобуеву щеки, как уши у чебурашки.- Бованчик, пятьсот. Пятьсот баксов. За вечер. Хозяин отдал. И это помимо мирового признания, славы и почета. Ты видел. Как они от нас балдели! Пятьсот баксов за два часа. Минус дорога, "газель", что ещё. Да максимум, долларов на пятьдесят. По двести с лишним!
  Волобуев был не в силах отбиваться.
  - И даже раздеваться не пришлось - пробубнил он.
  Егор, наконец, отпустил его расцелованные щёки.
  - Ты что не рад? Опять из себя будешь последнего девственника строить? Если бы не я... - почти обиделся он.
  - Не буду, ничего я не буду. Я рад. Давай, слезай с меня, мой уродливый карлик - улыбнулся Волобуев.
  Он хотел объяснить, что готов признать гениальность Егора. И он рад, что всё удалось. И был бы сейчас предельно счастлив, если бы не чертова спина... Но его перебил возникший в дверях мальчик- конферансье. Он смущенно улыбнулся и отвел глаза.
  - Извините, хочу вас поздравить. Отличное выступление. Спасибо. Очень понравилось. Вас просят подойти к директору - пропел он, стараясь не смотреть на мужчин.
  - С родителями? - прикололся Волобуев.
  А вот Егор не улыбался. Он серьезно и даже немного испуганно посмотрел на посыльного.
  - Он никуда не пойдет. И я тоже. Я не разрешаю. Мы тут хотели искусством заниматься. И вообще. А не это.
  И Волобуев, и мальчик в дверях удивленно посмотрели на Егора.
  Волобуеву только сейчас стало ясно, что Егор не то что не поклонник, но даже и не нейтральный наблюдатель, а натуральный гомофоб. Его пугали и раздражали и этот ведущий и посетители и перспектива продолжать с ними какие-либо контакты.
  Конферансье же расценил отказ как реакцию ревнивого любовника.
  - Не волнуйтесь! - стал уверять он - Это никаких, там. У нас этого нет. Строго. Это по делу. На счет дальнейших выступлений.
  Что деньги с людями делают. Егор моментально сменил выражение лица.
  - Сейчас придем - деловито ответил он - К директору? Только переоденемся.
  Мальчик кивнул и исчез за дверью. Егор встал и протянул руку Волобуеву, помогая.
  - Ты слышал! Выступления! - по слогам повторил Егор. С особым ударением на последнюю Я.
   Когда они шли по коридору в офис директора Егор, кивая на ходу доброжелательным возгласам и поздравлениям, которые сыпались со всех сторон, приблизился к уху Волобуева и тихо сказал.
  - Обними меня.
  - Как? - растерянно прошептал Волобуев.
  - Страстно. Как, как. Не знаю.
  Волобуев не смело положил Егору руку на плечо. Проскользил до талии. Егор раздраженно перехватил его ладонь и, не зная, куда ж пристроить, так и оставил у себя в руке.
  Так и зашли к директору. За ручки.
  - Можете расцепиться. Мы не зрители. Заходите, пожалуйста. Садитесь.
  За столом в кабинете сидели двое мужчин. Ещё один выгрузил с подноса напитки и удалился.
  - Песни про лубов поёте? Давно? Почему я о вас раньше не слышал?
  - Мы из начинающих, - небрежно кинул Егор - Новая волна. С кем имею честь?
  Егору слышал из разговоров, что хозяина зовут Ошот. А его постоянного друга - Лёва. С первого взгляда было ясно кто Ошот, а кто Лев. Спрашивал именно хозяин. И отвечал.
  - Здесь я всё имею! А вообще, простите, я не представился.
  Ошот встал и протянул руку на встречу гостям.
  
  
  Слишком поздний вечер уже становился очень ранним утром следующего дня, когда Татьяна оказалась у дверей своей квартиры. Нет, всё было на высшем уровне. Театр, ужин, беседы и намеки. Георг в сопровождении недовольного охранника пришел с ней к её дверям. Руки целовал, восхищался. А потом развернулся и ушел.
  - Ну, и что это было? - Вслух спросила у себя Татьяна, растерянно стоя в подъездном коридоре и слушая, как громыхает входная дверь в ночной тиши. - Даже не попытался ни на кофе напроситься, ни к себе не приглашал? Такой весь нетривиальный или игнорирует?!
  Не прейдя ни к какому выводу, Татьяна принялась искать в сумке ключи.
  
  - Что ничего нельзя было сделать? - удивленно восклицал Ошот.
  - Я тебе говорю! - сохраняя трагизм момента, кричал в ответ Егор.- Все четыре колеса! Как в бетон! А эта Света-шпингалета. Тут без титров и перевода. Жена бы сразу...
  Все уже устали смеяться, но не как не получалось успокоиться. На столе толпились минимум по две пустые кружки из-под пива на каждого. Ошот, всё же решил попытаться перейти к делу. Он свистнул официанта убрать со стола.
  - Так, ребята.- Моменты рассказа Егора всплывали в памяти, и Ошот останавливал речь, улыбался и качал головой. - Что я хочу вам сказать. Не знаю, кто вас надоумил. Но идея правильная. Наша публика любит мужчин. Мужчин! А у нас по сцене скачут мартышки бритые или полудевочки - полумальчики. Вы, как я понял, всё это затеяли не для того, чтобы увидеть под окнами толпу сопливых фанатов. И уж, сто процентов, не для того чтобы рассказать о своей запретной любви. Теперь, пусть и вам будет понятно...
  Работник, собиравший со стола бокалы, посматривал на гостей директора. На Волобуева с нежностью, а не Егора с завистью.
  - Нам вообще-то пора. Жена волноваться будет - отвлекся Волобуев, настороженно провожая официанта.
  - Я как раз про жен, подруг, детей. Чтобы делать денежки, всё должно быть серьезно. Это теперь закрытая информация. Открытая, для публики - вы страстные влюбленные. Ради своего счастья всё бросили, и никаких жён не существует. Что у вас с репертуаром?
  -Вагон!- продолжал переговоры Егор.
  - В понедельник, днем, прийти сможете? Надо прийти, поработать на сцене, послушать, что у вас ещё есть. И настраивайтесь. Здесь больших денег не сделаешь. Все деньги в Москве.
  Волобуев сменился в лице. Тут же сосредоточился и хотя Егор сам хотел ответить утвердительно, опередив, Волобуев отозвался четко и быстро.
  - Мы придем!
  
  Аня совершала утренний кухонный ритуал. Сначала порезала яблоко кубиками и бросила в тарелку с кашеобразной массой. Вытерев руки, взяла со стола листок и внимательно читала. Не первый и не второй раз. Но подсознание протестовало и отказывалось оставлять рецепт утренней похудательной каши в долгосрочной памяти. Достала с полки весы, а из холодильника мисочку с натертым орехом. Бросила пол-ложки в чашу весов. Посмотрела на граммы, убрала немного с чаши. Оставшееся опрокинула в тарелку с кашей. В тарелку почти ничего не насыпалось. Тогда Аня пальцем соскребла со стенок чаши ореховые крошки, и опять заглянула в листок. Достала их холодильника морковку, из шкафа терку. Вдохнула тяжело, облизала с пальца ореховые крошки и пошла к столу. Тереть морковь.
  -Интересно, что я буду делать когда действительно похудею? - подумала Аня унося с кухни к телевизору, наконец приготовленный завтрак. - Это сколько же времени освободится. И мыслей. И сил. О чем тогда думать?
  Аня с тарелкой в руке оглядывала себя из безжалостного прямоугольного зеркала в коридоре.
  - Каникулы прошли, результатов никаких. Корова коровой. Если бы всю неделю делала, а не приступами. Для театра, не для театра. Для Вадима, не для Вадима.
  Ладно, тарелку каши с терпеливо напиленными и накрошенными вкраплениями вкуса она всё же заслужила.
  
  Вадим так и не решился отдать приглашение на придуманную презентацию Ане напрямую. Да и ничего. Не надо искать легких путей. Вадим решил зайти с флангов. А единственный флангом становилась, ясное дело, Татьяна. В десять утра он уже был у подъезда.
  - Ты во сколько встал, чтобы к десяти сюда приехать? - зевала на сидении рядом с водителем Татьяна.
  - Не важно. Мне не спится - ответил Вадим.
  - Ну, пошли ко мне. Бабка Зойка тебя уважает.
  Ему не спится, а вот Татьяне очень даже спится. Особенно если учесть, что легла она в полпятого утра.
  - Я тут некоторым соседкам не нравлюсь. Не важно. Я к тебе по делу. Вот у меня тут. Можешь передать Ане? Пожалуйста.
  Вадим вытащил из внутреннего кармана приглашение.
  Татьяна мгновенно перестала зевать. Вадиму одним махом удалось пробудить Татьяну и спавшего в ней зверя.
  - Так. Началось в деревне утро. Вадик, и ты туда же. Ну, ты то. Ты же уже большой.
  - Если тебе трудно? - пытался защищаться Вадим. Но Татьяна уже негодовала.
  - Мне просто. А с тобой что? Забыл, где она живет? Забыл телефон?!
  - По телефону она скажет - нет, и трубку повесит. А лично. Я совсем идиотом становлюсь. Я будто к солнцу слишком приближаюсь. Глаза не видят, мозги кипят, слова забываю. Все.
  Вадим виновато оправдывался и выковыривал ногтем рисунок с кожаного тиснения на руле, не глядя на Татьяну. Та уже бушевала. Она уронила Вадиму на плечо тяжелую руку и развернула его к себе. Лицом.
  - Ну, что. Пришло время объяснить тебе, Вадик, кое-что про тычинки, белочек, а так же, мальчиков и девочек.
  Вид, да и голос у Татьяны был такой, что в серьезности её заявлений сомневаться не приходилось. Но Вадим грустно улыбался, глядя ей в глаза.
  Не боится!
  - Так вот, - продолжила Таня - Когда мальчикам, а особенно девочкам под тридцатник, им уже не нужны такие долгие прелюдии. Твой билетно-конфетный период затянулся. Уже пойди и скажи - Анна, будьте моей. А там как получится. Может солнцем, до вечера, а может и женой раз и навсегда. Вы свободные, вы совершеннолетние. Что мешает?!
  Проникнувшись своими же доводами, Татьяна решила отдышаться от переполняющего возмущения. Она убрала руки подальше от Вадима, видимо, чтобы не треснуть ему в лоб для большей доходчивости, отвернулась, и какое-то время смотрела боковое стекло.
  Вадим молчал и улыбался.
  - Я Аньку много лет знаю, - немного остыв, продолжила она - Боишься, что её не ты интересуешь, а твои капиталы? Да она одна. Ты понимаешь, что это очень тяжело, быть всегда и во всем одной. Я понимаю. Ты думаешь ей вот это надо? Ей надо, чтобы было, кому за хлебом сходить, если она ногу подвернет, понимаешь? Чтобы кто-нибудь встретил после родительских собраний. Она темноты боится. И собак. А у нас тут, знаешь, частный сектор под боком. Что ты ждёшь, Вадик?
  Вадим был. А ответов не было. Он всё так же молча пялился на свой замечательный руль. Конечно. Он же специально притащился почти из другого города с утра пораньше. Только здесь угол падения солнечных бликов наиболее полно раскрывает красоту шкуры крупного рогатого скота натянутой на обруч. Когда ещё рассматривать.
  Татьяна резко вывернула зеркало обзора на Вадима.
  - Ты, прости господи, принц, блин, датский! - указывала она на отражение и кричала - Она. Ну, что выросло, то выросло. Но она же отличный человечек! Нет. Одна всё готовится. Всю жизнь готовится быть достойной, идеальной. Другой всё чё-то топчется, всё решается. Вам зачем идеалы, ребята?! Ты посмотри на себя. Людей объединяют шероховатости. Тебе зачем идеальная половина? С идеальной, ты понимаешь, ты не удержишься. Цепляться не к чему. А так... Ты вспомни. Была у тебя примадонна. Клава, твоя бывшая.
  - Люба - наконец заговорил Вадим.
  - Люба. Денег жрала лучше лимузина. В обслуживании. Зато пацаны завидовали. И что? Какая с этого радость? А Анька, она же искренняя. Зажатая немного, но, не знаю, как тебе сказать, она же родная, домашняя. Ей вот этих золотых гор не надо.
  - А мне? Мне надо? - вдруг с пол-оборота завелся Вадим. Он стал говорить так, будто сто лет ждал этого вопроса. И вот, наконец, хоть кто-то его задал.
  - Ты думаешь, мне? Это всё. Да, мне нужно две пары брюк, кусок хлеба с салом. Чёрного. И. Ну, ещё вот, оставил бы себе, девочку. Ауди. Нет, пожалуй, я оставил бы Порша. Но не об этом. Таня, нет во всём этом хламе никакого смысла! Если не для кого!
  - Ну, так Вадечка...!
  И эмоции и аргументы иссякли.
  Татьяна взяла оранжевую бумажку приглашения и вложила Вадиму в руку.
  - Танечка. Но она же меня пошлёт!
  - Точно. - Кивнула Татьяна - Но, в данном, конкретном случае это будет означать - определенно, да.
  Вадим положил приглашение Татьяне на колени.
  - Я буду ждать. Я всё время думаю про неё. Мне это так мешает. И в то же время, я рад. Что могу это сказать, например.
  Его взгляд опять застыл в пустоте. Он повторил свою фразу так, будто цитировал Шекспира - Я все время думаю только о неё.
  Таня молча слушала. Что делать? И подруги и родственники у нее придурки. С этим ничего не поделаешь. С этим надо жить.
  Татьяна взяла цветной листок и стала выбираться из машины.
  
  
  Аня и Татьяна убивали остаток выходного дня перед телевизором.
  В телевизоре детеныш редкой породы тигра отказывался хлебать молоко и воротил мокрую морду от соски.
  - Какая хорошая. Ты мой маленький. Лапочки мохнатые. Кушай, кушай, мусичка. - Они хором болели за голодную кису.
  - Не хочет кушать. Не кушает - переживала Аня - Какой малюсенький!
  - Ой, ребенка надо заводить, а не кошками умиляться.- Татьяна оторвалась от экрана и пошла к столу. Наливать себе кофе, если остался.
  - Подожди уже. Сейчас к Аркашке уедешь.
  - А ты что ждёшь?
  - Я? Я одна. Одна ни за что не решусь. Как мы жить будем? На мои великие доходы.
  - А теперь, говорят, денег дают на жизнь. Правда, потом. Через три года. И только четным детям.
  Татьяна и правда слышала что-то на эту тему. Но не дословно.
  - А ребенок через три часа есть захочет. - Соглашаясь, кивала Аня - Будет сложно ему объяснять восемь раз в сутки, три года подряд.
  - Что он ничего не дождется. Потому, что деньги только за второго.
  Почему-то, это казалось смешным. Девушки дружно веселились.
  -А как в войну рожали, Анна Игоревна? - сменила тон Татьяна - Замечательно рожали.
  -Так и мёрли замечательно, - опять соглашалась Аня - Статистики нет, потому, что советским младенцам умирать не полагалось. А они не знали и только так умирали. Пачками. Дедушка рассказывал, у его сестры из десяти послевоенных детей только одна девочка и выжила. Это даже не каждый второй.
  Татьяна уже уселась на диван и захватила пульт. Смотреть телевизор стало невозможно. Когда пульт в руках Татьяны, программы надолго превращаются в сплошной видеоклип.
  - Умные все стали! Вот. Проблема в том, что тебе разрешили выбирать. А вот.
  Татьяна, наконец, перестала переключать программы на какой-то передаче про ближний восток. На экране возникли ряды одноэтажных домов, множество грязных, оборванных детей и женщин в черном с ног до головы.
  - Месячные начались - замуж без вопросов. Сколько нарожаешь? Куда их девать? Не твое дело. Смотри, ни одного здорового зуба, ни у кого, а бегают, улыбаются. А почему у нас не так?! И спорить не о чем!
  - Да, замечательно. - И не спорила Аня - Особенно удобно девочек рожать. Подрастил лет до десяти и в замуж. Чтобы не успела подумать - может читать сначала, научиться. Нет, мальчики тоже хорошо. Парочку можно продать на запчасти, или в эти, живые бомбы. Прибыль. И следующие тридцать детей смогут закончить начальную школу на эти деньги. Да, жаль у нас не так. Пока. Но уже скоро.
  - Да, уж. А серьёзно, я бы ни за что одна не родила. Нет, если бы так сложилось, что я осталась одна с ребенком, тут деваться некуда. Выживали бы как-нибудь. Но сознательно. Бог дал дитё, даст и на дитё. Это надо быть совсем с ампутированными мозгами!
  
  Вдруг Татьяна вспомнила, что изначально пришла не извести весь хозяйский кофе и не обсудить демографические проблемы. Хотя и это всё дела хорошие. Но есть и поважнее.
  Я что пришла-то. - Татьяна вытащила из кармана порядком уже зачуханный лист.- Вот. Приглашение. Пойдешь?
  - Куда ещё?! - спросила Аня так, будто замучилась уже ходить по этим приглашениям. И ходит и ходит. Ни минуты свободной. Куда же ещё то? - Никуда не пойду. Что ходить?
  Так, похоже, вторая серия утреннего шоу тормозов.
  - Аня, я понимаю, - старалась сохранять спокойствие Татьяна, но получалось плохо - Ты у нас Асоль. Фасоль. Сидишь на берегу и ждёшь, когда мимо проплывет труп твоего принца. Гость у порога, Аня! Уже. Сам постучался. А ты упираешься.
  - Мне не надо. Мне так хорошо. Я уже всё решила.
  Аня бросилась собирать газеты с журнального столика. Поправлять салфетки, смахивать крошки. В общем, делать вид что дико, дико занята. Не до разговоров. Но всё же отвечала.
  - Как мне было хорошо без Вадимов, без приглашений. Не думать, что одеть. Что сказать. Мне хорошо одной!
  - Тебе не хорошо. Никому не хорошо. Тебе проще. Но это пока. А потом знаешь что?
  - Что? - наконец оставила салфетки в покое Аня - Стакан воды некому? Никто никому воду в старости не носит. Посмотри кругом. В лучшем случае плюют друг на друга, а обычно горло друг другу грызут. Зато по семейному.
  Хуже!- всё-таки уже кричала Татьяна - Будет, кому в горло вцепиться, уже веселее. А ты через пару лет начнешь вслух разговаривать с героями индийских боевиков. Волосы, чтобы лишний раз не расчесывать, будешь собирать в пучок, или срежешь под призывника. Будешь сидеть в учительской и с пеной у рта обсуждать одежду старшеклассниц и нового министра всех учительниц. Как он там у вас называется. Сама вокруг посмотри!
  Аня решила в этот раз перекричать темпераментную подругу. Для этого она шумно вздохнула, стараясь набрать в легкие кислорода с запасом. И высказать, наконец, ей на одном дыхании... Но Татьяна, передразнивая, стала хватать открытым ртом воздух и надувать щеки. В итоги обе отвернулись друг от друга и расхохотались.
  - Ань. Ну, хоть кофту новую выгуляешь. Зря старалась, что ли? - спокойно сказала Татьяна.
  Когда смогла говорить.
  Последний довод.
  
  В просторном холле нового мебельного магазина за гостеприимно накрытыми столами веселился и угощался народ. Все пили, ели и с удовольствием и азартом участвовали в незамысловатых конкурсах. Со сцены, украшенной длинными кишками бело-сине-красных шариков звучали пожелание фирме Вадима. Сам он скромно сидел за дальним столиком один. Сосредоточенно думал о чем-то, и отвлекался лишь иногда, чтобы звякнуть нетронутый бокал шампанского с очередным подошедшим поздравить его лично. То ли с миллионным покупателем, то ли с миллионной продажей. Вадим не вник, что придумала Лена в причину презентации. Когда поздравители уходили к своим столикам, Вадим возвращался к созерцанию хрустальной тарелки с фруктами в середине стола.
  Подошла Леночка. Хорошо поддатая. Она уселась рядом и дружески уронила руку на плечи Вадиму.
  - Вадим Саныч. По-моему, лучше, чем в прошлый раз получилось.
  Вадим кивал, глядя перед собой.
   И всё! Это Лену в данный момент и в данном состоянии ни как не устраивало. За короткое время зарядить такой праздник. В сто раз круче, чем прошлая презентация, которую готовило специальное агентство целый месяц! А он сидит и кивает. И почему один?
  - А где королева то этого цирка? Не пришла?
  Вадим отрицательно мотал головой. Это немного расстроило Лену.
  - А что? Ну, ничего. Мы и третью презентацию организуем. Третья будет, вообще зашибись. А может, сменим профиль, Вадим Саныч? Смотрите, как здорово получается. Ну, её, эту мебель. Будем презентации презентовывать.
  Лена на некоторое время замолчала. Не потому что боялась, что задает слишком болезненные вопросы. Она мысленно восхищалась собой. Как у неё получается выговаривать такие длинные слова?!
  -Нет. А почему она не пришла? - Лена уже не расстраивалась. Она злилась.
  Вадим пожал плечами.
  Пришло время не в шутку переживать за шефа. Какая-то девка всю душу ему вымотала. На презентацию не пришла! Бедный шеф уже и не разговаривает от тоски. Только головой еле крутит.
  - Не по рангу её наши презентации - вздохнул Вадим.
  Ну, хоть заговорил и то ладно, хотя аргумент поразил Лену в самый центр замутненного сознания. Как так?!
  Она уронила голову на ладонь, задумавшись всерьез. Что может быть лучше их презентаций?! Что?
  - А что же её нужно?! Париж и эфелевую башню?!
  Вадим отвлекся от вазы с фруктами. Выпрямился. А потом, положил голову на ладонь, так же как Лена и задумчиво посмотрел на нее. Этот взгляд Лена уже видела...
  - Может и Париж. А может, правда, Париж? - медленно произнес Вадим.
  - Лучше я молчать буду! - почти трезвым голосом произнесла секретарша.
  
  Подозрения Татьяны на свой счет Георг развеял на следующий день. Он позвонил. И после долгой вступительной речи, путая, как всегда, окончания, наконец, перешел к делу.
  - Ты не хочешь в ресторан. Не хочешь в клуб, где громко музыки. Приглашаю тебя в гости. Ко мне. Добро пожаловать.
  -Сначала бросил под дверью, а потом решил - ничего, сойдет! - решала про себя Татьяна.
  - Я не мог пригласить даму в гостинцу. Я покупал квартиру. И теперь могу хочу пригласить тебя в гости.
  Не игнорирует. Просто дурацкие издержки воспитания!
  
  Татьяна и не знала, что в их городе есть такие дома. С коврами на входе. С вежливым приветливым консьержем в синей с золотым форме.
  - Ну, прямо, как в лучших домах. Ландона. - только и смогла сказать Татьяна, восторженно оглядываясь по сторонам.
  - Да, и цены на недвижимость у вас очень похоже на британские, - поддержал разговор Георг.
   Он распахнул деверь квартиры и, поклонившись, жестом пригласил входить. Татьяна торжественно, по-королевски вступала через порог.
  Лёгкую нервозности от непривычного шика увеличивала классическая музыка и классическая же клубника с шампанским расставленная на пузатеньком столе сделанным явно не в нашем веке и не в прошлом. Но Георг легко разгонял тучи пафоса непринужденной беседой, где не было упоминаний о ремонте и покупке недвижимости, о своем знатном происхождении, и ничего о деньгах. Ни в каком подтексте. Он не рассказывал, какую машину сейчас ему "гонят" из Японии, и сколько он потратил за сутки на каком-нибудь модном курорте. В общем, не было всего того, о чем считает обязанным доложить любой наш средневзятый, более-менее не бедствующий мужик. А ты обычно киваешь и думаешь - зачем, я ведь и не спрашивала?
  
  - Не понимаю, почему ты перестаешь работать. Ты теперь будешь босс, будешь у своего кабинета, не будешь с твоими гадюшками, где раньше.- Цитировал раннюю Татьяну Георг. - Разве ты не хотела карьерный рост. Или тебя не устраивает оплата? Это можно обсудить?
  - Нет, всё хорошо - ответила Татьяна и с ногами забралась в огромное ушастое кресло. Она помещалась на нем вся целиком. Умостившись головой на подлокотник, она утонула в персиковом снеге подушек и поняла, что выбраться самостоятельно теперь не сможет. Одна рука занята бокалом. Ноги еле достают до противоположного подлокотника, но ни на что твердое не опираются. Георг улыбался, глядя на всё это, и не очень спешил спасать тонущую Татьяну.
  - Я испортил твоей карьера, когда стал тебе протэкт? - спросил он, когда всё-таки подошел тянуть репку из кресла.
  - Ты тут не причем - продолжала бороться с мягким пленом Татьяна. И нравилось её это гораздо больше, чем обсуждать производственные свершения.
  - Это сплетни. Это есть всегда. Я знаю. И это пройдет. Если дело только в этом. Разве тебе не достаточно знать, что это не так. Ты действительно талантливый экономист. Я это вижу.
  - Существует потолок, после которого женщина в фирме перестает считаться человеком. У всех по-разному, в нашей, я думаю, это начальник отдела. - Татьяна перевела дух и запивала победу над креслом каким-то супервкусным шампанским с неизвестным её названием на черно - фиолетовой этикетке. - Нет, существуют зельц - директорши, обычно "до двадцати пяти, рост, вес, можно без опыта". Но это чаще всего для камеры.
  - Камеры? Какой?
  - Какая приедет. Приедет телевизионная, девочка всерьез будет декламировать, что она сама выбилась из секретарш в директора. А приедет другая, тогда она сядет, за тех, кто её на самом деле двигал. Понимаешь?
  -Нет.- Честно ответил Георг.
  - Не только в этом дело. - Попыталась закрыть тему Татьяна - Втянусь. Действительно предложение интересное. Жалко будет бросать. У меня другие планы. Здесь мне долгосрочные проекты пока не нужны.
  Ну что это за разговоры в такой светской обстановке с таким вином и свежей клубникой. Просто какое-то извращение.
  - Показывай квартиру - Татьяна выпрыгнула из кресла - Сколько комнат?
  - Одна.- ответил Георг - Одна комнат. Одна бафрум. Торговец этой квартиры смешной. Наверное, в прошлом балерин. Это, все время говорил, зал. "Пойдемте в зал. Смотрите - зала".
  - Как это одна? - не поверила Татьяна - Пойдем на экскурсию. Вот эта. Две по коридору. Это уже три.
  - У нас считают спальни и комнаты где мыться. Забыл.
  Ну да. Тогда у нас полно жилья, где нет ни одной комнаты.
  - А если бы продавец расставил тебе в каждой комнате по кровати, или по две. Ты бы думал, что три спальни? - интересовалась Татьяна.
  - Нет, я бы думал, что это какой-то скаутский лагерь. Вообще четыре. Настоящая спальня там.
  Татьяна резво побежала к двери, на которую указал Георг. На тот момент ей было просто любопытно. Да и порадоваться за человека. У него есть спальня. Своя.
  - Настоящая кровать! - восторженно завизжала Татьяна на пороге.
  - А какая ещё бывает? - удивился Георг - У тебя нет дома кровать?
  Татьяна не могла этого не сделать. Она разбежалась и прыгнула в зеленовато серую гладь покрывала.
  - Я? У меня? - всерьез задумалась она и стала припоминать - Слушай, а действительно. Помирать скоро, а у меня никогда не было комнаты с кроватью. Сначала я жила в проходной комнате. Там был диванчик. Убитый моими братьями и перетянутый дерматином.
  - Убитый на проходной? - уточнял Георг.
  - Да, пружины, кишки из подушек, понимаешь. А комнаты трамвайчиком. Одна, из неё другая. Понимаешь?
  - Нет.
  Дикий человек. Что возьмешь. Татьяна уж и рассказывала и показывала на пальцах, как кишки из подушек сыпятся, сыпятся. А дядя Вася - родственник её, прикупил новую обивку и гвоздиками чик-чик. Не понимает.
  - Потом... Ах нет, в общаге была кровать, но это не считается. Пришлось украсть дверь с другого этажа и положить на сетку, а то невозможно было. Спать. Потом опять диван. А последнее время я вообще виду половую жизнь. Расстелил одеялко, собрал. Иначе ходить негде.
  - Японский стиль. Очень модно - закивал Георг.
  Видимо нашлись слова в этом чудном рассказе, которые смогли нарисовать в воображении Георга хоть одну понятную картинку.
  Татьяна безнадежно махнула рукой, а потом плюхнулась, не глядя в ворсистое покрывало кровати. Музыка, доносившаяся фоном из глубины квартиры, стихла. Георг подошел к музыкальному центру в спальне.
  - Как на счёт джаза? - просил он, перебирая пальцами диски.
  - Как на счет секса? - приподнялась Татьяна и в упор глянула на Георга.
  - Как скажешь.
   Не дрогнул ни один мускул его лица. Только взгляд поменялся мгновенно. На взгляд хищника догнавшего добычу. Он резко отбросил выбранный диск. И с разбегу прыгнул на кровать.
  
  
  То, что хорошо началось, должно, ясен пень, кончиться плохо. Волобуев и Егор успешно вели свой маленький шоу-бизнес. Не многочисленные местные и отдаленные клубы были окучены. "Перцы хилтона" обрели не один десяток почитателей своего таланта. Денис даже соорудил сайт и поддерживал переписку с поклонниками, с дальним прицелом организовать таки торговлю сувенирами и личными вещами членов группы.
  Голубой вагон с песнями бежал, качался туда, где и народ более расположен к разного цвета артистам, и где денег побольше. Короче, в Москву в Москву.
  
  Ошот услышал спор Егора и Волобуева. Стенки купе позволяли дословно вникнуть в проблему.
  - Только на ночь мы ни за что не останемся!- требовал уточнить Егор, ещё не понимающий, зачем продюсер позвал их к себе.
  Ошот начал сразу с дела.
  - Хочешь на всю страну решать свои личные дела? Поэтому в Москву едешь? - серьезно обратился он к Волобуеву.
  - А я ему что говорю! - ответил за него Егор. - У нас контракт. Дело идет. Это никак! По крайней мере, сейчас!
  - Давай я тебе кое-что объясню - мигом заткнул Егора Ошот, даже не взглянув на него. - Есть человек с деньгами. И ему нужно уйти от налогов, списать расходы, легализовать наличность, совсем не обязательно криминальную. Хорошую. Но просто есть метод сделать это подешевле. Повыгоднее. И тогда кто-то с деньгами ставит яркую ширму. Из, например, новоявленных звезд сцены. Кто-то привлекает своих детей или жен. Но у меня ни того, ни другого. Ты понимаешь?
  Бледный Егор уселся на нижнюю полку, но покоя найти не мог. Он суетился, пытался вставить оправдания или обещания, но и слов подобрать не мог. Волобуев виновато смотрел в пол, но был спокоен.
  - Ты понимаешь? - продолжал Ошот - Никто никогда не раскручивает музыкальные группы, для того чтобы донести радость искусства в массы. Есть шоу, есть бизнес. Есть нормальный, и даже честный бизнес. И каждый должен до конца играть свою роль. Пойдут дела в Москве - я скажу, вот хорошие парни я них столько вложил. Кстати реально не мало, но скажу что больше.
  - А если не пойдут? - зачем-то спросил Волобуев. Будто и впрямь переживал за дела Ошота. - Скажешь, что очень много вложил. А группа - дерьмо.
  - А это ещё лучше - терпеливо объяснял Ошот - Тогда скажу. Какие такие доходы, налоги. Вы посмотрите. Группа - дерьмо. Я банкрот. Всё в них вложил. А прибыли нет. Главное - видимость. А ты хочешь разрушить видимость. У тебя личные дела. А по контракту у тебя одно личное дело - любовь к Егорушке. И я вас не просто взял до Москвы покататься. Разрушишь товарный знак, испортишь имидж "Перцов" - сорвешь концерты. Сорвешь концерты, я тебе такую неустойку выставлю!
  Волобуев не дослушав, молча кивнул и вышел из купе. Егор растерянно оглянулся на Ошота. Тот, вроде не разозлился такому выпаду и просто спокойно продолжил пить чай из местного стакана в железной подставке. Егор перевел вопросительный взгляд на Лёву, всё это время молча просидевшего напротив Ошота. Лев смотрел уверенно, успокаивающе и даже с тенью улыбки. Егор выдохнул, попрощался и пошел обрабатывать Волобуева дальше. До Москвы он должен стереть его мысли на счет поисков матери и телевизионных разоблачений.
   Первое что сделал Волобуев по приезде, пошел и подал нужные заявления на розыск.
  
  А то, что начиналось плохо, закончится плохо непременно.
  Татьяна долго подбирала слова. Печатала и стирала страницы текста. Она решилась сегодня. Ровно месяц как уехал Аркадий. Ровно месяц её роману с Хьюпшамон. К чему эти бухгалтерские подробности.
  Это не пакостная вседозволенность, не скука и уж, конечно же, не корысть. Просто первый раз за. Да за всю жизнь, она почувствовала как это приятно - быть беспомощной, зависимой, слабой. Не оттого, что ты уже не в силах оторвать от земли свою распухшую голову для очередной атаки на стену нового дня. Не оттого, что больше не можешь решать все проблемы одна, а часы тикают, и ответственность не только за себя хрустит позвонками на твоем горбу.
  Хоть пять минут в день никакой, ни малейшей ответственности. Просто проходить мимо, тыкать пальцем и говорить хочу. Не думать, что варить и где сначала взять сырое, чтобы варить. Не ужинать на стиральной машинке в ванной, потому что Зоя Ивановна экономит свет в комнатах. Не просыпаться на работу, не идти на работу! Не понимать как что-то важно и не думать о последствиях. Вообще иногда ничего не понимать. Не держать под контролем, не надеяться на себя совершенно. И спать в настоящей кровати. Хоть иногда.
  И все это не потому, что она заслужила, добилась и теперь имеет право исполнять победный танец на пепелище завоеваний. Просто пришел мужчина и сказал - Ты живи, а я обо всем позабочусь.
  
  Татьяна оправдывала себя полностью, но всё же считала - Аркадий достоин большего, чем высокотехнологичное расставание по переписке.
  Они уже встретились в аське в условленно время как всегда, но Татьяна ещё не знала, какими словами начнет объяснение и сможет ли подобрать ответы на вопросы с той стороны. Или придется просто, выключится из сети, из жизни Аркадия, из прошлого. И пусть разбирается, как знает.
  Обсудили новости и скорую свадьбу общих друзей. С каждой фразой ей казалось, что признаться теперь будет особенно нелепо и не к месту.
  - Я от тебя ухожу Я не оформляю документы Я не приеду к тебе в Канаду Люблю другого - Напечатала и мгновенно отправила Татьяна не перечитывая, не расставляя знаки, как делала всегда. Потому что ещё секунда, и она не решилась бы отправить это.
  
  Больше никогда не плакать из-за мужиков. Это Татьяна обещала себе после первого развода. А как это сделать, если человек, с которым прожила четыре года. Не прожила, выживала. Без паузы, без многоточий, даже без дурацкого грустного смайлика отвечает на мучительное признание в том, что вынуждена расстаться с ним фразой - "Понито. Ну, а как вообще дела?" И из дальнейших строчек было ясно, что это не самозащита, не шоры безразличия и деланного спокойствия, на зло. Будто она сообщила, что разбила очередную "самую любимую" чашку неугомонной бабы Зои. Или написала про пятикопеечную потерю. Или покупку. Уходишь. Понятно. А как вообще. И дальше про какие-то книги, которые он просил переслать и любимый свитер, если не трудно, а ещё он встретил на новой работе однокашника, с которым не виделся одиннадцать лет и ещё...
  Татьяна на ходу схватила сигареты и выбежала в коридор, втирая слезы обратно в красные глаза. Она специально ушла по лестнице на пролет ниже. Сейчас ей не хотелось никого встретить и ничего объяснять. Она услышала тяжелый шумный свист и басистое оханье. Звук доносился снизу. Татьяна с лестницы заглянула на площадку пятого этажа. Теща Волобуева нависала на перилах, с трудом удерживая себя одной рукой. Другой держалась за сердце.
  - Здравствуйте, как у вас дела? - Спросить надо было обязательно. Женщина явно не изображала тяжелое состояние.
  - Тань, здравствуй. - Выдыхала каждое слово теща - Плохо у нас дела. Ты плачешь? Что глаза красные? Или болеешь? Ещё стоишь в холодном подъезде без куртки!
  - Да, ерунда. Меня муж бросил. У вас то что? С Вовкой опять? Или внуки?
  Тёще вроде стало получше. Она оторвалась от перил. Выпрямилась. Её рука из области сердца переместилась на подбородок. А выражение через чур бледного лица стало резко удивленным. Но в то же время она качала головой так, будто давно сделала верные ставки на тотализаторе по поводу Татьяниного мужи, и сейчас ничего не оставалось, как констатировать факт выигрыша.
  - Аркашка - компьютерщик?! Вот же сволочи! Кабелины все поголовно! Не плачь Татьяна! Все они, твари! Наш то, ты представляешь! Ой, гад такой. Всё, сейчас давление начнется.
  - Что случилось, то? Вы за лекарствами? Может у меня есть? Вы, давайте, посидите лучше.
  - Я побегу - не усадилась на ступеньки тёща - Тут сдохнуть спокойно не дадут. К Катьке побегу. Этот кабель из семьи уходит. Ты можешь представить?!
  Вообще, Татьяна спросила только на случай если "скорую" срочно вызвать нужно. Она была погружена в собственные личные проблемы, и было ей не до кого. Но эти новости выгрузили её обратно в объективную реальность.
   Вот так думаешь, у тебя плохо...
  - Вовка? - усмехаясь и нисколько не веря, переспросила Татьяна.
  - И к кому, Таня? Ведь к мужику. Сколько я ей говорила. Но мать же дура. А он вон. Вещички собирает, погань извращенская. Сначала, командировки каждые выходные. Третья смена, четвертая смена. А теперь сумки собирает. Я, Татьян, побегу.
  Теща шмыгнула в приехавший лифт.
   Татьяна, долго не моргая, смотрела на тлеющую в своей руке сигарету. Что-то она собиралась делать? Ах, да рыдать по поводу... В рейтинге поводов для расстройства её только что выбыл даже из первой сотни.
  - Нет. Что телевизор с людями делает!? - вслух сказала сама себе Таня и пошла к своей квартире. Но всё это надо было перекурить. У дверей она достала сигарету. Медленно.
  Приехал лифт, и вышла Аня.
  - О, привет.- Увидела она Татьяну. - Что с вами, со всеми? Соседка на меня из лифта вылетела с квадратными глазами. Ты какая-то очумевшая? А что у тебя глаза красные? Болеешь?
  
  - Да что я! - прокричала Татьяна - Мне сейчас сказали, Вовка Волобуев из семьи уходит к другому. Жену бросает и уходит к мужику.
  - Это как? А дети? У него же дети.
  - А что дети? Ради баб детей бросают. А он... Нет, кто бы мог подумать!
  - Бедные дети.
  Аня зашла к себе в квартиру и дверь закрывать не стала. Она точно знала, что остаться с такими новостями один на один её подруга не сможет. А Татьяна и не собиралась. Докурив, она направилась в Анину дверь, и тут на площадке возник Волобуев. Не долго думая, или вообще не думая, Татьяна схватила его за шкирку и затолкала в квартиру.
  - Вовка, ну как ты можешь? - прижала она Волобуева к захлопнувшейся за ними двери.
  - Здравствуйте девчонки, а я к тебе, Татьяна. А ты тут? - совсем не соответствовал общему настроению Волобуев.
  - Я тут. А ты куда собрался?! Вы вообще способны думать о чем-нибудь, кроме себя?
  - Тань, я Аркашке должен. Вот. Пятьсот долларов отдаю, остальные потом отдам. Но отдам, ты не сомневайся. - Волобуев так и оставался ровненько стоять у двери, как его впечатала туда Татьяна. Он видел, что девушки чем-то расстроены. Вполне возможно даже им самим. Стараясь не совершать резких движений, Волобуев достал деньги.
  - Да? А я и не знала. Ладно. Спасибо - на секунду переключила внимание Таня.
  - Ну, я собственно, шёл отдать. Чтобы не вечером долги отдавать. А то я вечером уезжаю.
  Волобуев, поглядывая на дам, двинулся в сторону дверной ручки. Зря.
  - Куда, куда ты, Вова? - Татьяна с силой развернула его на место. - Ты о детях подумай. Что же ты за сволочь, Вова. Куда ты едешь? Брось это!
  -Вы знаете как современным детям тяжело,- Подключилась Аня - У них и так проблем выше крыши. А вы им ещё такое хотите устроить. Семья это единственный остров стабильности. Должен быть. А что выходит?
  Волобуеву стало всё ясно.
  - Так. Кто меня заложил? Ёж?
  
  - Тёща - честно ответила Татьяна.
  Ну, конечно. Как он мог подумать на Егора. И зачем далеко ходить. У него же под боком карманный Штирлиц.
   - Какая разница кто? Ты на пять минут вперед подумай? Ты понимаешь, какие последствия будут - кричала ему в лицо Татьяна.
  - А ты понимаешь, что я об этом всю жизнь мечтал. Если я сейчас не поеду, то уже никогда - перекрикивал её Волобуев.
  - О детях! О детях подумай! - требовали два женских голоса.
  - Нормально всё будет. Клоуном притворятся - это тоже не выход. Всё равно не работа. Ничего прорвемся. Плевал я на эти голубые контракты. Я должен с ней встретиться! - ещё громче отвечал Волобуев.
  И вдруг всё резко стихло. Татьяна, Аня и Волобуев, долго не моргая, смотрели друг на друга.
  -Так всё-таки с неё? - первой включилась Аня. - Что-то я нить потеряла.
  
  Весть о изменнике - муже не традиционной ориентации застала Катерину в холле городского дома культуры. Здесь были её основные места работы. Точнее географически место было всего одно. Дом той самой культуры. Ночами Катерина сторожила первый этаж. А заодно мыла. Чем ещё ночью заниматься. Местный лавочник Мамед держал в холле киоск канцелярской мелочью для здешних офисов и с офисной же едой в виде одноразовой лапши и пакетиков кофе три в одном. Он предложил Катерине не ходить далеко и вообще никуда не уходить после ночной смены, а просто работать продавцом. Здесь же в холле. Плюс прибираться в лавочке и проводить учет всей этой офисной хрени. В итоге Катерина могла работать на четырех работах, почти не сходя с места. Когда смены в киоске и в сторожах у нее совпадали, она неделями не покидала этот красивый и, благодаря ей же, чистый холл. Правда и зарплат получала четыре. Два раза как уборщица, один как продавец и один как сторож.
  Запыхавшаяся теща с мастерством налетчика проникла за прилавок. С криком - Катя, закрывайся, он вещи собирает!
  Сразу поддавшаяся принесенной панике Катя, успокоилась только когда по третьему разу уточнила, что все у них живы и здоровы.
  - Живы то все! - Не унималась тёща - А вот как?! Как мы жить будем? Уходит Вовка. К своему, этому. Любовнику. Как дети без отца. Самый возраст такой. Кого они слушать будут, меня?! Катя, беги, говорю. Он вещи укладывает. Прямо сейчас. Дома.
  - Мама, ну, нельзя же так. Мам, командировка у него. На три дня. Кто ему вещи соберет? Вот он и собирается. В дорогу любимому зятю лучше бы приготовила, а то правда, как беспризорник. Жена не соберёт, тёща бегает.
  Катерина попыталась продолжить работу. Но перевозбужденная тёща швырнула в покупателя пачкой сигарет и разогнала остальных желающих что-нибудь приобрести убедительным криком - Обед. Не стойте.
  - Что же ты у меня за дурочка, - трясла она Катерину за плечо - Какие командировки. Под выходные. Уже какие выходные он домой под утро является?! А теперь и вовсе, сумки складывает.
  - Мам, ну какие выходные, кто сейчас на это смотрит. Выходные, проходные. Начальники сказали, будешь пахать и в три смены и в выходные. Сейчас везде так. Он там работает без году неделя, что он права будет качать? Успокойся.
  - Катя, мы его теряем. Мне не кажется. Катя, надо что-то делать. Немедленно!
  
  
  -Не иначе плакать будем.
  Аня и Татьяна уже час не переставая хохотали, пересказывая историю с Волобуевым друг другу. Не смотря на то что, присутствовали и участвовали в ней вместе.
  Вот так и начинаются мировые войны. Одна недослышит, другая недосмотрит, а потом все всё правильно поймут. По-своему.
  - Ой, на улице жара, лето летнее. С тобой-то что? Где ты успела простудиться в такую жару?
  - Я здорова и свежа как майская буйволица. - Наконец перестала смеяться Татьяна.
  - А глаза больные, красные.
  - Я не болею. Я оплакиваю потерянную невинность
  Аня пошла открывать форточку, но остановилась и оглянулась.
  - Что, уже пора? Не рано? Рассорилась со своим нереальным кавалером?
  - А, меня муж бросил - между делом ответила Татьяна.
  - Какой?!
  Вопрос вполне в Анином стиле. Их же было три десятка. Какой, под каким номером?
   - Представляешь, пишу ему - начала жаловаться Татьяна. Но трудно войти в образ, когда рассказываешь человеку, не испорченному современной цивилизацией.
  - Ты что, уже знаешь его адрес? - удивилась Аня.
  - Да мы с ним всё время переписываемся. Как самолет в порту сел. Каждый день. Адрес. По электронке, по аське. Аня, когда начнешь осваивать высокие технологии?
  Аня вздохнула.
  -Да. Надо.
  - Я ему пишу, - продолжала Таня, хотя уже и без нужного трагизма в голосе - Сначала, так, общие фразы пишу. Потом пишу - дорогой я к тебе не приеду, у меня тут случилась любовь и. В общем, не приеду. А он мне. Отвечает. Понятно. Ну, а как вообще. И потом ещё учебники ему какие-то, найди и передай.
  Просто праздник какой-то. Парад лучших рассказчиков. С доставкой в квартиру.
  - Не поняла - тихо констатировала Аня.
  - Зато я все поняла. Только поздно. Нет, ну ты помнишь его еще три года назад. Тощий, на ноги нечего одеть, на зиму ничего нет. Да если бы ни я, так бы и торчал на своем койко-месте и тестировал бы железяки по ночам. Вот ведь урод.
  Татьяна злилась. Не на то, что Аня такая непонятливая. Вспоминать это не доставляло никакого удовольствия. Татьяна терзала красную диванную подушечку и когда на последнем слове она с досадой бросила её на пол, Аня решилась уточнить.
  - Но это означает - ты его бросила?
  Татьяна на секунду задумалась. Формально крыть было не чем. Но ведь не это главное. Она так и ответила.
  - Это уже детали. А что он мне ? Я ему что, погоду на завтра сообщила. Понятно, а как вообще дела! А четыре года мы вместе не жили?! Не о чем расстраиваться? Как вообще, ничего?!
  И не формально, и в подробностях. Только логики эти сумбурные пояснения не добавили. Ясно было одно.
  - Тань. А ты серьезно? Меняешь Аркашку на этого своего президента заезжего? Ты же его почти не знаешь... Он, может, здесь фигура значительная, а на самом деле где-нибудь на Брайтоне ботинки чистит. Задурил тебе голову.
  - Ну, во-первых, точно не чистит, это я знаю. Но дело, в сущности, не в этом. Даже если бы он был из-под моста. Аня. Одна его походка, а осанка, а как он руку целует. Не выдергивает тебе её из плеча, а так, как будто он всю жизнь женщинам руки целует.... Да что там руки! Он такой! Аня. Вот, просто, в метро он к тебе подойдет, молча, незнакомый, посмотрит. Скажет - пошли. И ты пойдешь.
  
  Блицкрига не получилось, и теща решила добиваться реакции измором. Но Катерина, прекратив внеплановый перерыв, вернулась к работе и никаких действий для спасения ячейки общества предпринимать не собиралась. Кроме как зарабатывать для этой ячейки деньги.
  - Иди, говорю, домой я за тебя поторгую - жужжала тёща , подтаскивая Катерине и себе стаканчики с дымящимся кофе. И не тем что продается в их ларьке. Хорошим, вареным, из автомата. Когда поставили машинку, всем работникам в здании раздали карточки на десять бесплатных подходов. После вечера в руках у Волобуева кофейная карточка бесплатно обеспечивала качественным напитком Катерину бессрочно. Вот, какой муж!
  - Мне есть о чем думать. - А Катерина продолжала недопонимать трагизм момента - Лето на носу, Дашка опять в городе проторчит все каникулы. Денис, хорошо хоть на бесплатное поступил. Так его одеть надо и зимние сапоги новые надо. Студент все-таки. Ещё этот выпускной, это не меньше десяти тысяч.
  Тёща временно утратила запал и отвлеклась.
  - Десять. У наших соседей по даче внучка в прошлом году школу кончила. В тридцать не уложились.
  - Ну, у них девочка. У нас, слава богу, мальчик, может, подешевле выйдет. Нарядов не надо, причесок не надо. Костюм хороший надо. А я сейчас пойду за мужем следить, чтобы меня с работы уволили. Мне бы твои заботы.
  Теща посмотрела в уже пустой стакан. На бесплатную , благодаря зятю, пластиковую карту. На свою глупую дочь. И вспомнила сверхзадачу.
  - Катя, ты не видишь какие у других мужья? Алкаши наркоманы и бездельники. Наш со странностями, но ведь не пьёт! А вот переманят его сейчас, и что ты делать будешь? А ему что, разве плохо? С мужиком будет? Ни тебе детей, кормить одевать никого не надо, выпускных не надо. Живи только, наслаждайся. А ты знаешь, что у него телефон? Он завел себе мобильный телефон, и шушукается со своим. Голубком.
  Это была действительно новость. Бюджетом и крупными покупками давно заправляла Катерина. Мобильный телефон - это значительное приобретение. Она не купила бы себе, не посоветовавшись с мужем. Да и зачем?
  - Не знаю. А что же он мне номер не сказал?
  - А вот и то!- выкрикнула тёща - Чтобы ты влюбленным со своими глупостями про детей и семью не мешала!
  Мамины паникерские рассказы всё ещё оставались просто плодом воображения пересмотревшей ток-шоу пенсионерки. Нормальный у неё муж, нормальный. Гетеросексуальный. Но ударная волна подозрений уже заставляла Катерину развязывать рабочий фартук. В конце концов, время пять часов, два часа до закрытия. Не убудет с ларёчного бизнеса. Тут форс-мажорные обстоятельства.
  
  В пять часов Волобуев уже ехал в Москву. С соседями повезло. Их не было. Он сидел один в купе, облокотившись на неразвернутый матрас.
  Его мать отыскали быстро. Позвонили. Сказали, приезжайте.
   Он серьезно и спокойно смотрел на весящее на ручке полотенце, которое раскачивается в такт поезду, и едва шевелил губами проговаривая по кругу заготовленную речь.
  - Ну, что сука. Не узнаешь? Как же ты меня узнаешь?
  
  -Договор, какой-нибудь и визитка. Что-то должно быть с этой работы чертовой?
  Катерина с головой зарылась в шкаф. Там на полке среди запаса продукции Ивановской и Донецкой мануфактур, сделанного ещё мамой, хранились все важные бумаги семейства Волобуевых.
  - Бежать надо. Или звонить - нагнетала тёща.
  - Мама, куда? Ни телефона, ни куда поехал, ни адреса. Знаю, только, в Москву.
  Катерина, наконец, выудила коробку из-под конфет. С документами. Обнаружились первые зацепки. Теща рассчитывала на любовные письма или блестящие стринги с инициалами Волобуева, но выпавшая из лохматой пачки документов трудовая книжка тоже вполне подходила. Работает он, значит. Столько уже работает, а трудовую так и не отдал. Командировки, значит.
  - Но деньги-то приносит. Значит, работает - рассуждала Катерина.
  - Слушай, может он это. На тверской стоит. Или где они теперь стоят. Бабочки ночные?
  Подумав ещё пару секунд, Катерна сорвалась с места.
  - Ёж знает! Ёж дома?
  
  -Да я сам пострадавший.- Оправдывался прижатый к коридорной стене Егор. - Только дело наладили. Все хорошо было. Нет, надо ему, мечта у него, с детства. Мимо денег. Хорошо Ошот нормальный пацан оказался. Неустойку требовать не стал, у них любая мама это святая тема. Но сказал если, по телевизору покажут. Уже весь имидж лопнет. Больше группы нет. А я уволился, между прочим.
   Лера выглядывала из комнаты. По началу она хотела заявиться как участница событий. Но подумала ещё раз.
  Катерина отпустила Егора и решительно пошла к выходу. Тёща за ней. Проходя мимо Егора, она укоризненно закачала головой.
  - Э-эх, певец недоделанный.
  Егор посмотрел им в след, потом на Леру.
  - И я ещё и недоделанный!
  
  По приходу домой Катерина с порога кинулась собирать вещи. Свои и детей.
  - Катя, да куда ты сорвалась? А деньги. Сама же говорила, выпускной скоро. Если он не хотел вам говорить. Значит, он хочет сам, один.
  Уже не радовалась разбуженной активности дочери теща.
  - Вот именно один. Такое дело, а он там один без семьи. Как будто у него нет никого. Постоим в коридорчике или как у них там, за сценой. Черт знает, что они ему там найдут. А он потом выйдет и увидит, что у него мы есть. Да он нам не сказал, потому что его никто здесь не слушает. У всех дела. Жена всё работает, детям только дай, купи, надо!
  Катерина зачем-то выловила бегавшую Дашу и обратилась к ней.
  - А спросить. Папа, как у тебя дела, может тебе плохо?! Только дай, купи.
  Даша выслушала, вырвалась и побежала дальше.
  - Кто же виноват, что он у тебя интроверт? - отозвалась вместо Даши бабушка.
  -Во! Тёща, тоже с катушек. Телевизор меньше смотри!
  
   В ещё не домонтированном павильоне ведущий разъяснял Волобуеву обстановку.
  -Вы садитесь с краю, чтобы не пробираться. И не очень высоко, да. Тем более что у вас спина больная, вам тяжеловато по лестницам, да? Скажем, вон туда. Если вы против, мы можем просто организовать вам встречу за кулисами, в любое другое время. Сниматься - это по желанию. Понимаете, да?
  Ведущий сильно сомневался, что Волобуев понял хоть что-то. И даже хоть что-то слышал из его объяснений. Странный участник. Стоит, переминаясь с ноги на ногу. Всё время, подавшись вперед. Будто ждет когда за нудными организационными мелочами последует команда "старт" и он рванет неизвестно к какой цели. Кивает. Глядит в глаза. Внимательно. Но будто насквозь. И губы постоянно шевелятся.
  На последней фразе ведущего Волобуев испуганно сконцентрировал рассеянный взгляд. Он часто-часто замотал головой. И это значило - нет, не за кулисами.
  Кровь прилила к лицу, Волобуев стал беспокойно озираться. Требовалось немедленное уточнение. Надо было сейчас пойти к начальнику этого ведущего. Кто у них там? Режиссер? Не за сценой. Не в другое время. Здесь на передаче, перед телекамерами.
  Ведущий перепоручил разволновавшегося Волобуева ассистенту и ушел что-то решать с другой группой участников. Волобуева усадили на длинную скамейку успокаиваться и привыкать к атмосфере.
  - Я хочу со сцены, на всю страну хочу. Поздороваться, спросить. На всю страну. - Шептал он, раскачиваясь на одном месте - Ну, что сука, не скучала? Нормально жила? Земля тебя носила?
  
  Катерину и детей усадили на верхние ряды в студии, когда съемка уже шла. Не потому что охрану и администраторов убедили бесконечная демонстрация Катиного паспорта со штампом и такой же бесконечный и не очень связанный пересказ по кругу странной истории, где можно было уловить слова - болезнь..., одиночество..., брошенный...,... а тёща у него психоаналитик недоделанный. Просто чтобы это тётка перестала блажить и не сорвала съемки. В конце концов, паспорт в порядке, а сумки она согласилась оставить на вахте.
  Волобуев их не видел, он сидел в третьем ряду у самого прохода. Свет приглушился. На экране появились промышленные пейзажи. И сползающее в бесконечный овраг дымящееся море городской свалки.
  
  - Поиски были затруднены и тем, что настоящей вашей фамилии мы не знали, да? - Комментировал кино ведущий программы - Ведь, ваша теперешняя фамилия по месту, где был расположен дом ребенка, где вы жили первые три года. Посмотрите, пожалуйста, на экран.
  
   Вечер встречал Аню традиционной горой разноцветных тетрадок.
  -Да, понедельник день тяжелый, - вздохнула Аня, размещая четвертую стопку на низком журнальном столике.
  Теперь это надо утащить. Обратно в школу. Хорошо, за два раза. Стопка не проверенных тетрадок ждала своего часа на подоконнике.
  Раздался звонок. Хотя оставалось только упаковать первую партию тетрадей в сумку и поставить на видное место у зеркала, чтобы не забыть утром и чтобы Персик не добрался, гости были совсем не кстати. Это точно кто-то случайный. Принесли рекламу или Константиныч вернулся к вечерним поквартирным обходам. Татьяну же Аня теперь видела крайне редко. На той недели и вовсе не заходила. Вся там, в романе с заморским чудом - юдом.
  Аня открыла дверь. На пороге стоял Вадим.
  - Вы?! - от чего-то возмутилась Аня.
  - А кто должен быть?
  Ну, вот. Опять весь боевой настрой улетучился от первой фразы. Даже не фразы. От первых букв. Вадим смутился, заготовленная речь мгновенно стерлась из кеш - памяти. Что ж у них уже появились общие традиции. Вадим стабильно, какой раз выглядел потерянным идиотом. И Аня от него не отстал. Она всего десять раз повторила испуганное "я просто", прежде чем собралась продолжить. Что, просто, она.
  - Я просто думала вы обиделись, что я не приняла ваше приглашение. И всё. Я не ждала.
  - А я думал мы перешли на ты. А теперь что, обратно? Ладно. Я не школьник какой-нибудь прыщавый, чтобы обижаться. Я пришел, хотел вас увидеть. Я вас этим не очень раздражаю?
  - Нет, совсем нет. Я вас рада видеть. Только, знаете Вадим.
  Всё. Собралась! Выдохнула. Сконцентрировалась. Надо один раз высказать это. Не морочьте голову бедной девушке! Хватит издеваться.
  - Я не понимаю. Зачем. Мы разные. Я никогда не изменюсь. Я пыталась, правда. Но надежды нет. Нет надежды. Тогда зачем нам видеться? Зачем вам проходить?
  - Я не уйду! - четко выговорил Вадим, глядя прямо Ане в глаза.
  - Что? - мгновенно сбилась с изложения своих мыслей Аня.
  - Я никуда не пойду! - произнес Вадим с паузами после каждого слова.
  Он решительно перешагнул порог. Не глядя, положил на комод коробку конфет и цветы. Разулся. Сдвинул цветы и конфеты подальше и поставил рядом свои безупречные ботинки. Всё. Натюрморт. На звук шуршащей оберточной бумаги от букета тут же прибежал Персик.
  - Здорово, зверь. Как жизнь у тебя? - Вадим совершенно фамильярно ухватил кота чуть не за хвост и сгреб себе на руки.
  - Осторожно, он совсем не ручной. А у вас сидит почему-то. А вы... - наконец заговорила Аня. До этого молчала и наблюдала.
  - Кофе? - продолжил за неё Вадим. О, он знал что сказать. Последнее время это слово оказывает на Аню волшебное действие. Она магически тупеет.
  - Кофе? - переспросила удивленно Аня.
  Чему она удивлялась. Он знает ботанику? Или она не знает. Новое. Нет. Наверное, он будет кофе. Он хочет пить кофе. Вот и до нее дошло. В круглых Аниных глазах наметилось озарение.
  - Кофе, - утвердительно кивнул Вадим.
  Ну, точно. Она догадалась.
   Аня сорвалась с места. Как и всегда. Иначе хороший кофе не приготовить. Надо нестись к нему рывками. То тормозить. То подпрыгивать, будто тебе в задницу иголку воткнули. Или не надо. Кофе то нету!
  Не добежав до кухни, Аня на той же скорости, развернулась и затормозила только когда оказалась опять около Вадима.
  - А кофе нету. У меня. - Отдышавшись, доложила она.
  - Тогда чай,- не повелся на провокацию Вадим - можно просто вода. Вода есть?
  - Да, вода есть. Холодная. Горячую ищут. Видели. Около подъезда всё разрыли? - радовалась пониманию гостя Аня.
  
  И несла что-то несусветное.
  
  - А что же вы стоите, не проходите? - спросила Аня , когда вернулась из кухни с чашкой чая .
  Вадим стоял у двери с Персиком на руках.
  - Вы сказали не надо проходить. Вот я и стою.
  Аня поставила чашку на комод. Рядом с ботинками. Чтобы Вадиму было удобно пить чай на пороге. Настоять, чтобы он прошел в комнату, её, конечно, в голову не пришло.
  - А себе? - кивнул Вадим на одинокую чашку.
  - А у меня там есть уже, - указала рукой в сторону комнаты Аня.
  - А что вы собирались делать? Я помешал?
  - Сейчас начнется передача. Жди меня. Там будет выступать, то есть искать. Мой знакомый. Сосед снизу. Он туда поехал. Он встретится со своей матерью. Родной.
  Вадим неудобно взял одной рукой чашку, не выпуская из другой Персика, который безвольно повис на локте Вадима, как рыжее в полосочку полотенце официанта. И отхлебнул через чур горячий чай.
  - Вовка?! Я его знаю. Мы тут недавно с ним... Знаю. Знакомы. Я тоже буду, можно?
  -Что? - конечно же, спросила Аня.
   Вадим бросил на пол свой полосатый якорь. Смахнул освобожденной рукой цветы с коробки конфет. Взял её и, видимо не надеясь услышать приглашение, направился мимо Ани, в комнату.
  - Я тоже буду смотреть с вами! "Ищи меня". А что это за передача?
  
  Так бывает - возвращаешься из отпуска. Повезло с погодой, не обманули с отелем, сервис был даже на большее количество звезд, чем ты оплатил, и это только воспоминания, которыми можно делиться, не краснея и не отводя блестящие прищуренные глаза. Но вместо того чтобы всю накопленную позитивную энергию бросить на трудовые подвиги в первый день на работе чувствуешь себя обманутой лабораторной мышью. Которую достали для экспериментального запуска в космос. Показали родную планету в нежно-расплывчатых тонах, покормили космически вкусной едой. А потом бросили обратно жить по расписанию от сна до кормежки. И тебе вроде необидно, потому что ты попал в родную привычную обстановку. Кругом ряды таких же клетушек и твои почти и не почти родственники. А у них не лучше и это утешает. Но ты то уже видел, как оно бывает. По другому.
   Потом постепенно втягиваешься. С утра ещё глаза не продрал, а уже устал. И дел столько, что ничего не успеваешь, а ощущение, что ничего и не делаешь. И даже назад в отпуск не хочется. И уже нет чувства, что жизнь мимо, а тебе не хватает и надо менять. Ничего уже не надо. Только хроническое неистребимое непроходящее недосыпание.
  Егор сидел около раскрытой дорожной сумки, мысленно перебирая список нужных в дорогу вещей. Кончились их с Волобуевым концерты и пусть бесперспективная, но искренняя любовь поклонников, и вообще шоу, которое должно было продолжаться, оно кончилось. Бывший напарник пожертвовал две рабочие смены. Егор снова превратился в сопровождающего грузовых вагонов. Нельзя же так резко.
  А что. Это даже хорошо. Шоу бизнес штука не стабильная, нервная. Теперь всё четко по вектору. И это знакомое мерзкое чувство "возвращения из отпуска".
  Егор забрасывал в сумку последние шуршащие пакеты с вещами. Он снова будет собирать эту сумку каждые две недели. Он найдет время строить наполеоновские бизнес - планы.
  - А деньги. Волобуев тебе собирается возвращать? - в комнату вошла Лера.
  И любимые девочки как обычно будут рвать его на части, сражаясь за его, Егора, внимание.
  -Он отдал, - отозвался Егор - Я же тебе давал двадцать тысяч.
  - Это треть. Или ты думаешь это деньги. Половину Василиса на тряпки вытрясла. Я не понимаю, ты ей деньги даешь, почему она не может одеть ребенка. Почему всё ты? Мне тоже на лето нечего одеть. Зато она едет в Прагу. Легко и непринужденно. А за детьми Лера присмотрит.
  "Она" это бывшая. Вечный последний козырь в рукаве Леры. Но в случае чего и запросто срабатывающий громоотвод, на который можно замкнуть любую тему. Любую, только не про деньги.
  - Лера, в Прагу Полина поехала по работе. Это только до вторника. Уже завтра из школы Ваську заберет и не надо тебе за ней присматривать. Разбуди её завтра и выпни вовремя. Всё. Мне Семён две своих смены отдал. Приеду, денег привезу.
  - А потом что? Кто тебя, где ждет? На мои копейки дальше жить будем? Я хотела гастритом своим заняться. А на какие деньги?
  Не заставила себя ждать Василиса. Она вышла в коридор со здоровенным бутербродом в руке и тут же встряла в беседу.
  - Головой своей займись. Болты подкрути, жаба дизельная. И жопой. Аэробикой займись. Может, полегчает.
  -Вася! Прекрати! - попытался грозно Егор.
  Василиса невозмутимо и деловито проследовала по коридору.
  - Куда опять понесла крошки по дивану растаскивать! Я только пылесосила. - Чистота Леру беспокоила больше чем отзывы хулиганистой малолетки о её заднице. Она ринулась спасать диван.
  Егор опять растерянно застыл около несобранной сумки. И ещё какое-то время отрешенно сидел, сложив руки на колени. Будто спал с открытыми глазами. Когда проснулся, на него снизошло.
  - Я в гараж. Мне нужно куртку теплую взять. В вагоне ещё холодно.
  Вечер пересидит. Завтра в поездку. А там всё как-нибудь. Как всегда.
  
  Теща Волобуева в непривычно тихой и чистой детской одна сидела перед телевизором. На экране, на фоне городской свалки плохо, но тепло одетая пожилая женщина всё время зачем-то оглядывалась, принималась поправлять свой эклектичный наряд, а то как-то безнадежно бросала руки и кивала, соглашаясь ни то с самой собой, ни то с теми мыслями, которые вызывал её вид и рассказ. Говорила же она связанно и ясно.
  - Была молодая дура. Семнадцать лет. В это время у нас работал Камил. Шабашил на коровнике. Вот он мне сказал, что поедем во Владивосток. Там, мол, можно заработать на рыбе за лето. И хватит в деревне ни на один год.
  На экране мелькали живописные виды мусорных гор и не менее живописные горцы. А около женщины быстро собралась большая стая собак.
  -...Мне, конечно, хотелось и одеться, и чтобы ребеночка забрать, мне его родители из роддома приносить не разрешили. С милицией начались проблемы. В Хабаровске Камил меня бросил совсем. Ночевали в беседке детского сада. Проснулась и всё. Никого, ни сбережений, ни его.
  Камера ушла от экрана в студии. Теща вздрогнула. На экране мелькнул Волобуев. Он сидел и не отводил от экрана стеклянные злые глаза.
  -... Всё надеялась, думала, - продолжала женщина - получиться выправиться, собрать денег и приехать. Первую зиму здесь было очень тяжело. А вторую, я уже готовилась, вот утеплила дом хорошенько.
  И женщина жестом экскурсовода указала на полу-сарай полуземлянку позади себя. Посмотрела сама в сторону указывающей руки. И опять безнадежно опустила руку и качнула головой.
  -...Поняла, что не нужна я никому, и не надо тревожить людей. И стыдно, и всем за меня будет стыдно. Вот единственные, кому я нужна это мои собачки. Это Дамка, это Луис, эта чёрненькая Ирма, этот маленький - Васька, потому, что похож на котёнка...
  
  
  Аня и напросившийся Вадим расселись по краям дивана, чтобы не пропустить начало передачи "Жди меня". Коробка конфет прилунилась прямо на стопке школьных тетрадок. Аня украдкой смотрела на Вадима. И на конфеты. Потом резко возвращала взгляд в телевизор. Чтобы он не заметил. Вадим, осторожно, пока Аня поглощена передачей, медленно поворачивал к ней голову и даже набирал воздуху, чтобы сказать что-то. Но не решался. И отводил глаза, чтобы Аня не заметила.
   На экране ведущий прервал бесконечный безнадежный репортаж со свалки.
  - С большими трудностями, - объявил он - но нам удалось восстановить паспорт вашей мамы и сегодня она здесь.
  Через секунду она вышла на сцену. В нелепой ярко-желтой кофте, явно с чужого плеча, и почему-то, с маленьким букетиком цветов в вытянутой руке.
  Телекамера отвлеклась от героини сюжета на возникшее движение в зале. С самого верхнего ряда к сцене бежали дети. Даша и Денис. Они кричали - Бабушка! За ними не поспевала Катерина. Она как большая курица хлопала руками себе по бокам, пыталась поймать убегающих детей и при этом ещё и не свалится на ходу самой.
  Одновременно с ними, со своего места сорвался Волобуев. Он резко выпрыгнул вперед, и побежал к женщине на сцене по очень широким ступеням.
  - Мама, мамочка, мама! - кричал он.
  
  Теща в бездетной детской вытирала слезы подолом ситцевого халата.
  В большой гостиной перед плазменным экраном, уткнувшись в подмышку серьезного и грустного Ошота, плакал навзрыд Лев. Ошот обнял его и нежно гладил по дрожащему плечу, чтобы хоть немного успокоить.
  Не ждал объявленного теледебюта друга только Егор. То, что он ушел в гараж во время передачи, получилось случайно. Останься он дома, всё равно смотреть бы не стал. Волобуева было не удержать и не отговорить, но мнение Егора об этой встречи не поменялось. Делать это не надо было.
  
  Егор позвонил ещё раз. Руки были заняты, неудобно доставать ключи. Но открывать ему в родном доме, видимо, никто не собирался. Егор вздохнул, положил на порог свертки с барахлом из гаража и полез за ключами.
  Егор только зашел и сразу почувствовал, что-то не так. Он бросил вещи на стул в коридоре и на цыпочках пробежал в комнату. Всё было в порядке. Василиса и Лера сидели перед телевизором. Нет, не в порядке. Они сидели обнявшись.
  Лера гладила Василису по голове. И обе, похоже, плакали. Егор никак не успел отреагировать. Девушки одновременно оглянулись, подскочили с мест и бросились к растерянному Егору.
  - Папа, а если ты уедешь, ты ведь приедешь? - кричала Василиса и целовала Егора в ухо.
  - Ёжичек мой, ты никуда не денешься? - не отставала с другого бока заплаканная Лера.
  - А куда же я, с подводной лодки-то - откровенно не понимал вопросов Егор.
  - Папа ты не теряйся. Ты не потеряешься никогда?
  Они по очереди целовали Егора в небритые щеки и взволнованно то повторяли свои странные вопросы, то превращали их в утверждения.
  Егор на всякий случай соглашался. А в голове крутилось одно - на чём-то он так основательно засветился. Но припомнить ближних крупных грехов не мог. И понять ничего не мог тоже.
  
  Волобуев себя по телевизору не видел. Когда передача вышла в эфир он сидел в гостиничном номере. Рядом пожилая женщина в свитере дикой расцветки что-то рассказывала, извинялась и благодарила, благодарила. Молчаливого Волобуева и хлопочущую Катерину, которая всё время подрезала накупленные деликатесы, подкладывала угощения в тарелки, и никак не могла уже сесть спокойно за стол, и Дениса. Волобуев иногда лишь поддакивал и кивал. Ел только Денис. Много и с аппетитом. Конкурентов не было. Дашка давно спала на гостиничном диване.
  
  Аня плакала, закрыв ладонями лицо. Вадим пододвинулся к ней ближе и протянул к ней руки. Но так и застыл, будто согревая пальцы около огня, но не близко, чтобы не сгореть. Он лишь касался её облачных кудряшек на висках. Погладил воздух над её головой. Аня же совсем сейчас забыла про Вадима. Если на экране был чужой, не знакомый человек, может, она не приняла бы эту встречу Волобуева с матерью так близко к сердцу. Хотя вряд ли и чужие люди спокойно смотрели сейчас телевизор.
  Вадим придвинулся еще ближе. Ему надо было обнять эту девушку. Сейчас. Ему это нужно. Он дотронулся до её рук и взял её ладони в свои. Чтобы сейчас немедленно видеть её глаза он развернулся и встал на колени на полу пред диваном.
  - Анечка, вы понимаете? Вы видите? Вот так можно не сказать главного. Долго думать, что тебя не поймут, или ждать, когда момент будет лучше. И люди становятся несчастными. И других делают несчастными. А надо было только несколько слов. Аня. Даже если это не возможно, если вам будет смешно, я должен вам сказать. Я люблю вас. Я искал вас всю жизнь. Я хочу быть с вами рядом.
  Вадим притянул её руки к своим губам. Увлекаемая Вадимом Аня тоже сползала на колени.
  - Вы зачем на полу. На коленях? Вставайте. Вставайте.
  Она обхватила его за плечи, и вправду пытаясь поднять. Вадим еле коснулся пальцами её щеки и шеи и плеч. Она совсем близко, он смог дотянуться до неё. Наконец-то.
  
  
  Говорят, счастье похоже на сон. На самом деле, жизнь без счастья это сон. Каждый день мелькания одноцветной обыденности вгоняет в гипнотическую спячку. Во сне не чувствуется насколько тяжело и бессмысленно носиться по замкнутому кругу. Будущее сужается сначала до следующего отпуска. Потом от понедельника до понедельника. А дальше до одного дня, который наступил и хорошо. Прошел и ладно. Нет, никто не заколдован окончательно. И шансы есть у каждого. Но только если сможешь проснуться до того, как твое будущее исчезнет совсем.
  
  Аня проснулась раньше. Рефлекторных семи пятнадцати. Почему-то выработанный условный рефлекс хорошо срабатывал в праздники и выходные. Когда же надо было на работу, Аня с трудом вставала после всех звонков будильника, "немножко полежу" и "ещё немножко". А просыпалась и того позже.
  - Ты что так рано?- Вадим зашел в комнату. В вечернем костюме и с полотенцем на шее.
  - Инстинкт. А ты? - улыбнулась Аня.
  - И у меня инстинкт. В шесть ноль ноль. И сорок минут бега.
  - В костюме, в ботинках?
  Видимо, у богатых свои инстинкты.
  Вадим пожал плечами.
  -В чем угодно, где угодно. Инстинкт.
  На подоконнике почти хором зазвенели два будильника. Вадим от неожиданности вздрогнул и оглянулся.
  - А это тогда зачем?
  - На всякий случай.
  Они еще долго молча смотрел друг на друга и улыбались. Вадим отбросил полотенце. Капли с его волос стали оставлять на круглые мокрые следы сначала на его голубой рубашке, а потом на голых Аниных плечах.
  Ещё один инстинкт.
  
  -Неужели ты дома? Надо же. Я уж хотела записываться на прием по личным вопросам. Тебя не застать.- Татьяна стояла на пороге Аниной квартиры и совсем не наигранно изображала возмущения.
  - Да, да, да. Меня не застать. Идём, что покажу.
  Аня завальсировала мимо подруги по коридору. Это само по себе удивляло. Но ещё больше Татьяна удивилась, заглянула в комнату. На дверцах шкафа, на диване, на оконной раме были развешаны и разложены шикарные наряды. Не приглядываясь к этикеткам, было ясно - это вещи не с воскресной барахолки и даже не из какого-нибудь ближайшего "бутика" имени ч.п. Версаче.
  - Вау, вот это да. Красатень! Купила? - воскликнула Татьяна.
  Будто Аня могла это украсть или одолжить у учительниц на работе.
  - Купила - честно призналась Аня.
  - Ну, ты мать, даешь. Давай, мерей.
  Уговаривать не пришлось.
  - Отлично. Прям на тебя. И длина такая тебе хорошо. А цвет! Сразу на десять лет посвежела. Придется паспорт с собой носить, а то не пустят без взрослых.
  Татьяна искренне восхищалась и не могла оторвать глаз от нового наряда Ани. Одного из многих новых нарядов.
  - Это же одно только, наверно, стоит черти сколько. А у тебя целая выставка.
  - Так и есть. Пойду, сниму, а то сейчас же чем-нибудь заляпаю.
  Аня ушла переодеваться, а Татьяна продолжала любоваться развешанным всюду достижениями импортной текстильной промышленности. Но блеск высокой моды не мог затмить её рациональности. Это ж на сколько такая красота потянула?
  - Откуда деньги? Взятки начала брать за поступление в первый класс?
  - Ага. Карманы пришиваю, а то унести не могу - Кричала из коридора Аня - Бесплатно то на следующий год, похоже, ни один первый класс не наберем. Я кредит взяла.
  - Что ты сделала? - Татьянин восторг в глазах сменился на взгляд опытной нянечки городского психдиспансера.
  - Взяла кредит.- Повторила Аня, вернувшись в комнату - Проценты маленькие. Десять процентов. Я прикинула. Надо было и раньше так делать. Летом брать, покупать зимние вещи, делать заготовки, ещё какие-нибудь покупки крупные, и весь год постепенно отдавать. И что я ездила в лагерь каждое лето, как на каторгу. За копейки. С детишками нервы мотай. Кто напьётся, кто обкуриться, кто простыни сопрет. Я в этом году отказалась.
  - Ты у меня могла спросить?- Хотя негодование Татьяны нарастало, она ещё не могла до конца отвлечься от платья на диване. Надо было запомнить крой.
  - Что? Денег?
  - Откуда у меня деньги? Совета про кредит. Ты, жертва рекламы! У тебя эти десять выльются в шестьдесят, а то и в семьдесят. Отдавать придется почти в два раза больше.
  Аня ещё покружилась по комнате и плюхнулась на диван рядом с Татьяной. Похоже, такие мелочи как проценты её не совсем не волновали.
  - Ну, отдам куда денусь. Мы с Вадиком на майские праздники едем в Париж. Не могу же я в Париж, в чем попало ехать.
  - Ах, вы с Вадиком. В Париж. Вот, значит, как. Ну, если с Вадиком, да ещё и в Париж. То конечно! Мозги включать не надо.
  - Не надо! - Аня мотала головой и смеялась.
  Конечно, такое стремительное развитие событий, когда ещё вчера без посредников они с Вадимом не могли друг другу здравствуйте сказать, а теперь чуть не в свадебное путешествие намылились, требовало даже более серьезного обсуждения, чем кредитные долги, но Татьяна понимала - это всё равно, что объяснять пьяному. Сейчас на Аниной планете людей кроме Вадима не существует.
  Впрочем, этапы были соблюдены. От постбукетного до ярко-выраженного предсвадебного. После платьев Аня гордо демонстрировала дорогой мобильный телефон, который достать из упаковки разрешила, но нажимать кнопки сама не решалась и подруге не давала. Чтобы не испортить. Потом ещё подарочки помельче. И под занавес из сахарницы от праздничного сервиза , там где помещались все великие Анины драгоценности в виде золотых сережек(трёх - пару ей подарил отчим на окончания школы и одну нашла)был торжественно извлечен блестящий брелок с тремя ключами.
  -Вручил?!- понимающе кивала Татьяна.
  -Твой дом, мой дом - с выражением пропела Аня - То есть наоборот!
  Да, это серьезно.
  -Ты Персика покормишь, пока нас не будет? Недельку? Я тебе ключи оставлю?
  И мысли и планы Ани возвращались к предстоящему романтическому путешествию. Надо было только позаботиться о любимом коте.
  -На майские. Уже нет. Не покормлю. Меня уже тоже не будет.
  На счет дальних странствий и романтики вообще Татьяне тоже было чем хвастаться. Господин Хьюпшман изволили представить её заморским родственникам. И вообще, замуж позвал. Точнее это Татьяна сделала предложение, а он взял и всерьез согласился. В один из вечеров, когда Татьяну окончательно достал с традиционными претензиями Георг - бой о том, что приходит-то она слишком поздно, а на улице-то слишком опасно. О том, что он просил брать его машину, чтобы с водителем, а ещё лучше сидеть по вечерам дома, и ещё больше просил не называть Георг-бой. Татьяна взяла и выкрикнула в ответ - Ты мне кто, муж? Ты женись, потом будешь мне указывать, куда ходить, куда не ходить!
  -Я согласен - ответил Георг.
  Вот, так и получилось.
  
  -Да! Это что же? Собираешься погрязнуть в швейцарских сковородках и всё тайком. Между делом тут заявляешь, запросто, что уезжаешь навсегда?! - пришло время удивляться Анне.
  -Так я тебя, какой день, нет, неделю дома застать не могу! И потом, что это навсегда? Ещё ничего не навсегда. Это от нас весь мир далеко. А от них всё близко. Сел приехал или прилетел. Ты ко мне ездить будешь и я к тебе. Какие проблемы?
  -На свадьбу! - подхватила Аня - Ведь свадьба будет? Там, в Швейцарии? Что вам привезти в подарок? Или познакомишься и сюда вернетесь?
  Татьяна на секунда задумалась, но вряд ли над тем, где устраивать свадьбу. В личном замке семьи Хьюпшманов в Швейцарии или в вернуться сюда в панельную двушку с бабкой Зойкой в качестве бесплатного тамады.
  -В подарок вези всё что хочешь. Кроме сыра и шоколада.
  -Тогда, я к вам со своими часами. Кстати, о подарках. Слушай у Вадика...
  Ну, конечно, Вадик. Какие могут быть Швейцарии. Уже тридцать секунд не вспоминали о Вадике. Вадик!
  -У Вадика скоро день рождения. Что мне ему подарить, ты не посоветуешь?
  -Лучший подарок - своими руками. Вышей крестиком полотенчика. Шесть на двенадцать. Метров. От души. Пусть не думает, что нам жалко.
  Аня крайне медленно понимала, что это шутка.
  -Ну, серьезно?! - такой легкомысленный подход к столь важным вопросам не укладывался в её голове.
  -Серьёзно. Серьёзно, книга - ещё более лучший подарок. Правда, Вадик у нас тот ещё читатель. Ему в самый раз будет томик стихов из песен группы Фактор. В подлиннике. Запоминаешь?
  Вот, уже лучше. Аня вскочила и быстро принесла блокнот и ручку.
  -А что это за стихи. Где смотреть? - она приготовилась записывать.
  -В одном ряду с поэзией "Руки вверх" и афоризмами из "Корни", "Тутси" и "Поющие трусы".
  Если Татьяна всё же не улыбнулась, так бы и законспектировала.
  -Я серьёзно. Ты же его дольше знаешь. - Бросила ручку Аня - Я хочу, что-то милое ему подарить, но полезное. Что-нибудь приятное, светлое.
  Но Татьяна почему-то не понимала, что подобрать Вадику подарок это самое важное во вселенной. Для всех.
  -Недавно по телеку рассказывали хороший вариант. Кажется, полоний называется. Но он, собака, говорят, дорогой. Придется второй кредит взять. Бери старый добрый цезий-283. От него тоже всё светится. А для сюрприза засунь его в конверт и подбрось Вадику в почтовый ящик.
  Аня, поняв, что правды не добиться в шутку хлопнула Татьяну блокнотом по голове и понесла его на место.
  -Нет, я точно говорю.- Кричала вслед Татьяна - Знаешь, для большей загадочности на конверте напиши Аня плюс Вадя, но только по-арабски. И красиво и интригует.
  -А серьезно, он любит всякую блестящую мелочь.- Продолжила Таня, когда перестала смеяться - Как девочка. Скрепки для денег, коробочки для визиток, такие штучки для галстука, какую-нибудь блестящую безделушку на стол. И вообще, до день рожденья почти месяц, сымпровизируешь.
  В Париже что-нибудь присмотрю,- логично заключила Аня.
  -Зря блокнот унесла. Запиши. Там есть хорошая лавочка. Её все местные знают. Спросишь Лувр...
  
  Важнее выбора подарка для Вадима в Париже оказался только сам Париж. Две недели пролетели как два часа. Анин восторженный визг заставлял испуганного Вадима выбегать на балкон, а она хватала его за руки и, задыхаясь от восторга, только и могла выговаривать - Смотри! Смотри!
  -Да видел я, видел! Уродливая нефтяная вышка - успокоившись, отмахивался Вадим.
  -Дааа. Просто прелесть - молитвенно произносила Аня.
   Оформить увиденное в слова получилось лишь потом, когда раскладывая горы фотографий на столе в родной учительской, она делилась полусказочными деталями заграничной жизни, и воздух наполнялся давно замаринованными и воскресшими мечтами старых учительниц о своем несбывшемся Париже.
  Там. В маленьком магазине достаточно близко от отеля, чтобы Аня решилась дойти туда одна, она присмотрела и после четырехдневного раздумья купила любимому запонки. Маленькие многоконечные звездочки. Утро икс наступило. В её блокноте было записано - "Тридцатое мая день рождение Вадима". Красным. Во всех календарях и календариках в доме тридцатое было обведено так же красным. Типа, если ей каким-то чудом удалось бы забыть, обведенные по всюду тридцатки должны были натолкнуть её на мысль. Чтобы это значило. Может день рождения. Может у Вадима.
  В десять утра Аня сидела на кухне и уже не впервый, да и не в третий раз доставала девушку - диспетчера из службы заказа такси.
  -А вам ещё надо перезвонить? - требовала большей конкретности Аня.
  -Зачем? Такси подъедет, водитель вам сам позвонит - в пятидесятый раз отзывалась девушка- диспетчер.
  -Только мне обязательно не позже, а то ехать долго, а надо приехать, чтобы, понимаете, он не пришел ещё. А мне ещё надо спрятать.- рассказывала не нужные подробности Аня.
  -Не волнуйтесь машина рядом. Подъедет. Семь, максимум десять минут - пыталась попрощаться диспетчер.
  Но Аня, не смотря на её убедительные "Всё будет в порядке", ещё несколько раз по кругу объясняла ей как это важно - не позже, а то не получится сюрприза. И надо таксисту сказать, чтобы он её привез и подождал. И увез обратно. А то мобильную связь она так и не освоила. А как оттуда выбираться без машины она не знает вовсе.
  Кроме честного и безсвязанного рассказа Аня успела ещё сорок раз извиниться и совсем без счета проговорить "спасибо". Приемщице заказов, наконец, удалось положить трубку. И выслать такси для сумасшедшей девушки.
  У самого Вадима день его рождения начался ещё веселее, чем у той диспетчерши. Как только он доехал до работы его любимая секретарша Леночка радостным голосом, после искренних и милых поздравлений, сообщила, что звонили из дома Вадима и там ни то пожар, ни то потоп, а может всё разом. Вадим развернулся и побежал домой.
  -Ты соображаешь...Я же... Меня же чуть... - Выдыхал каждое слово Вадим. Не увидев с порога ни дыма ни водопадов, он рванул на второй этаж, но взгляд зацепился за ярко-синее пятно на диване в гостиной. Вадим затормозил у лестницы. Мгновенно стало ясно - ничего тушить или сушить не потребуется.
  - А это ты ...?!
  -А это я!- нараспев ответила Наталья и плавно развела руками, от чего легкие длинные рукава шикарного платья стали похожи на крылья.
  -Ты позвонила на работу?! Ты соображаешь вообще? - Вадим все пытался восстановить дыхание. Он стоял, опираясь руками на коленки, иногда поднимал голову, чтобы взглянуть родилось в глазах этой залетной птицы намек, если не на раскаяние, так хоть легкого смущение. Не родилось.
   Наталья с невозмутимым видом закинула ногу на ногу и продолжала спокойно и приветливо смотреть на Вадима.
  -Да. Я. Вот. Хотелось по эффектнее. У тебя ведь день рождения. Видишь, я помню.
  -Отлично,- Вадим наконец выпрямился - Теперь иди, помни где-нибудь в другом месте. Спасибо за поздравления. Пока, пока.
  Наталья медленно поднялась с дивана. Во взгляде Вадима появилась на секунду надежда - обиделась. Сама уйдет.
   Наталья не собиралась ни обижаться, ни уходить. Она приблизилась к Вадиму вплотную. Чтобы его лучше видеть. Или быстрее съесть.
  - Ну, поздравлений пока не было. А подарок ещё впереди. - тонкий пальчик скользил по его подбородку. Но Вадим сейчас ещё был не в состоянии считывать знаки. Он с простым раздражением отмахнулся от этих поглаживаний.
  -Наташа, сделай мне подарок - исчезни. Я буду рад. Всё, я возвращаюсь на работу.
  Она почти снисходительно рассмеялась.
  -Ах, да. Наслышаны. У тебя же новое увлечение. Пухленькая девочка, с которой ты везде ходишь. Все уже видели, а я только слышала. Но девушки девушками, а зачем забывать старых друзей.
  -Мы не друзья! Я тебе не друг, - запивал гнев минералкой из холодильника Вадим. - Оставь меня в покое хоть в день рождения. По твоей милости он у меня чуть не стал последним. Пошутила и хватит. Ну, почему ты не оставишь меня в покое?
  Наталья была прекрасна. Молния в шикарном облаке длинного небесного цвета наряда. Она глазами следила за суетливыми перемещениями Вадима по гостиной со снайперским спокойствием гепарда.
  Он не хотел ни любоваться, ни ловить её взгляд.
  -Ладно.
  Наталья встала напротив Вадима и облокотилась на барную стойку. Специально. Стало отлично видно для чего у этого платья вырез.
  -Ты знаешь, сама не ожидала. Видимо не угасли. Чувства. Давай проверим.
  -Давай не давай.
  Вадим старательно и осторожно высвободил кончик своего галстука из Натальиных ладоней, будто у неё на пальцах могли остаться куски галстучного шелка. Наталья разочарованно повернулась и пошла, лениво поправляя волосы, но не к выходу. К лестнице на второй этаж.
  Вадим молча наблюдал за этим. Да пусть бегает по дому сколько хочет, бешеная баба. Ему не интересно. Ничего кроме злости и чувства неловкости эта агрессивная навязчивость не вызывала. Он направился к двери, на ходу достал мобильник, но подумав, закинул обратно в карман. Без него работать всё равно не начнут.
  
  Дверь была открыта, поэтому замок уже до упора скрученный в нужную сторону не хотел поддаваться ключам. Анина настойчивость победила. Перебирая варианты, сначала она дверь закрыла, а потом открыла. Она поставила маленькую красивую коробку на середину стола и сразу же отступила к выходу. Она почти ушла, но наткнулась на открытую бутылку с минералкой. Вернулась поставить в холодильник, чтобы не портила праздничный вид. С другого ракурса коробка на столе как-то слишком бросалась в глаза. Такая прямолинейность портила заготовленный сюрприз. Или Вадим заметит подарок сразу как войдет и будет разворачивать мимоходом, параллельно добывая из-под дивана тапки и отдавая последние ценные указания по телефону. Или вообще не заметит. Лучше всего спрятать вещь можно, если поставить её на самое видное место.
  Аня вернулась к столу и взяла коробку в руки. Вариантов масса - два этажа и гараж. Но думать надо было быстро, на улице такси ждет. Где положено находить подарки? Конечно под подушкой, где ещё. Это будет самый настоящий классический сюрприз.
  На пороге спальни пол неожиданно качнулся. От испуга Аня схватилась за стену. Еле удержав равновесие, она заглянула в комнату. Пол опять резко приблизился, как дорога на американской горке. Чувствуя, что падает, Аня бросила подарок и двумя руками схватилась за плывущую стену, всё же пытаясь не рухнуть на пороге. Она поискала глазами, куда отлетела коробка. Рядом не было. Может, далеко отскочила, под кровать. Ей пришлось опять заглянуть в спальню. Вадим зачем-то натянул до самого подбородка мятое, не убранное покрывало и так оцепенел, испуганно глядя на шатающуюся Аню. Наталья вздрогнула и тоже замерла. Несмотря на то, что Вадим стащил на себя и её часть покрывала и оставил обнаженной на не расправленной кровати, она и не думала закрываться. Рука зависла в воздухе, будто рекламируя недонесению до рта сигарету. Что-то смешное они с Вадимом рассказывали друг другу. Или делали вместе. Тень улыбки не стерлась с красивого лица Натальи. Но она не смеялась над Аней. Она сама порядком испугалась такому неожиданному явлению. Если бы они смогли не шевелиться, они прибывали бы в своих нелепых позах пока зажженная сигарета не подожгла бы эту чертову спальню, или может, пока разъяренный таксист не пришел бы требовать оплату за дополнительное время. Мозги у всех троих не считывали информацию с картинки перед глазами и не посылали никаких команд к мышцам. Да и лучше всего сейчас было замереть вот так на долгое, как можно более долгое время. Для всех лучше. Ещё на секунду, на десять, на минуту. Ведь ясно - это последние секунды.
  Сигаретный дым раскачал общее оцепенение. Наталья первая отвела глаза. От движения Аня резко очнулась и выпрямилась.
  -Извините - испуганно улыбнулась она, развернулась и понеслась вниз, на улицу.
  Она залетела в машину и почти спокойно сумела сказать таксисту - Быстрее.
  -Быстрей куда - заранее устало отозвался таксист.
  -Поехали! Уезжайте! - заорала Аня.
  Таксист даже не решился оглянуться.
  Вадим сидел на кровати, закрываясь неизвестно от кого и от чего монополизированным покрывалом. Из ступора его вывел хороший удар в плечо от Натальи. Дальнейшие указания к действиям не требовались. Он смог на бегу, ни сколько не снижая скорость, одеть брюки и не навернуться с лестницы. На улице он увидел отъезжающее такси и порядочно отбежал от дома пока понял, что не догонит. Остановившись меньше чем на секунду, он резко развернулся и побежал к машине, которую бросил на въезде во двор, на ходу выискивая ключ в кармане несуществующего пиджака. Сообразив, у самой машины он сменил траекторию и рванул в дом.
  
  -Остановите, пожалуйста, на секунду - с трудом выговорила Аня.
  -То срочно-срочно, то стой.- Водитель обернулся. И больше ничего комментировать не стал.
  -Мне плохо. Меня сейчас...
  Машина уже сворачивала с большой дороги на проселок к ближайшим деревьям.
  
  Он давил на кнопку дверного звонка. Потом убедил себя, что ему не открывают, потому, что звонок не работает. Тогда он стал стучать двумя руками. Не переставая выкрикивать - Аня. Пожалуйста. Аня.
  И что-то ещё кричал. И хотел вовсе сломать. Дверь виновата. Дверь мешает ему. Сейчас, пока ему никто не сказал, что происходящее не глупый несуразный сон. Ещё можно всё немедленно вернуть, отменить, забыть. Это всё не правильно и не правда. Ведь так можно. Надо только эту дверь. Открыть любой ценой.
  Вадим с размаху ударил в облезлый дерматин головой. Получилось довольно ощутимо. Это заставило его отшатнуться и подождать пока зрение опять сфокусируется и наведется резкость. Надо же, сон, а как реалистично звенит в голове. Это ведь сон. Сейчас бы лечь и просто спать в любой позе. Вадим почувствовал, что смертельно устал. Он выложился. Он не останавливался с момента, когда выпустил из рук кусок мятой ткани песочного цвета и босиком побежал догонять такси. Кстати, он до сих пор босиком. Зато оделся, и галстук завязал. Зачем? Ведь сон, же. Сон! Это не по настоящему! Пожалуйста.
  Вадим сполз по стене на бетонный подъездный пол. Голова вдруг стала такой тяжелой. Аня ещё не доехала. А как он мог её обогнать, ведь она на машине. Или она приходила и ушла. Идиот, идиот, какой идиот!
  Сначала Вадим решил, что самое лучшее не отходить от двери. Когда-нибудь Аня придет домой. Но почти сразу понял - "когда-нибудь" это бесконечно долго и оно может не наступить даже вовсе. Если срочно что-то не предпринять. Мгновенно родился новый план - сесть в машину и тупо объезжать улицы. И тогда он обязательно встретит Аню. Главное увидеть её. Он сможет всё исправить. Он вернет все.
  
  Аня долго стояла с ключом в вытянутой руке, будто перед ней было несколько дверей, и она не помнила за которой её квартира. Странно, но ей казалось, она ощущает запах мужской туалетной воды. Такой же как. Из сказки. А сказки кончились. Она возвращается на землю.
  Аня открыла дверь, бросил на привычное место сумку. Уныло и почти удивленно пожала плечами отражению в зеркала. А что ты хотела? Ты же не поверила всерьез? Хорошо, что есть сказки. Даже для таких как ты. Пора возвращаться.
  Она спокойно прошла в комнату и остановилась напротив окна. Что делают обычные серые коровы, когда прилетают с облаков. Они живут дальше, спят, открывают глаза. Конечно, падать больно, но они не плачут. Они благодарны. Это всё и даже больше. Это всё о чём они могли мечтать. А сказки должны заканчиваться. Так положено, по-другому не бывает. И не всегда хорошо. Например. Например, колобок. И чем кончилось?! Так всегда с круглыми и толстыми. Остаются только кроши воспоминаний и ...
  Форточка хлопнула от сквозняка и Аня вздрогнула. Она не закрыла окно, когда уходила. Персик!
  -Персик! Персик!- Аня заметалась по дому, вслух спрашивая у кота, дома он или нет. Персик не отвечал и не показывался. Он убежал через открытую форточку. Хотя это было не в первый раз, сейчас пропажа кота захватила все Анины мысли. Это, и ничто другое, стало главной проблемой дня. Она ещё раз быстро, но тщательно осмотрела комнаты и побежала на улицу.
  
  Вадим вернулся к двери Аниной квартиры. Он ещё не давал растаять уверенности, что за этой зеленой дверью машина времени, которая изменит прошлое, надо только, как и с любой высокоточной технологией, сильнее долбить, чтобы сработало.
  На шум из соседней квартиры грозно выкатилась Зоя Ивановна.
  -Это что за дела тут? Что за шум? Вадик, ты что ли? - баба Зоя слегка разочаровалась даже. Надеялась поругаться, а тут свои.
  -Где Аня? Аня соседка? Где она? Аня где? - бросился к ней Вадим.
  -Что ты заладил? Что ты разорался? Пьяный что ли?
  Вадим тут же успокоился. Точнее волнение и суетливую настойчивость в нем мгновенно заглушил тихий ужас, что эта пожилая женщина спрячется обратно за свою дверь. И не станет ему отвечать. А ведь сейчас это единственный кто может ответить. Двери это не преодолимо, это тупик. Он проверял.
  -Баба Зоя, извини. Здравствуй. Вот, всё. Я тихо. Я трезвый. Аню не видела? Не знаешь где?
  -Знаю, уехала, - уверенно ответила баба Зоя.
  -Как уехала, когда бы она успела? - возмутился Вадим. Ему же совсем другой ответ нужен.
  Зоя Ивановна возмущения Вадима не понимала, но разделяла. Наконец пришел понимающий человек.
  -А у них это в один момент. Наша то, шалава, муж за порог.Сама, главное, сплавила его за море. И тут же с другим укатила. И эта тихоня туда же. Раз, два, ключи соседям, и поехала. За границы они всё едут. Тут им плохо. Там хорошо!
  Вадим ловил каждое слово.
   Когда?! Сегодня?! Ключи соседям.
  -Сегодня здесь, завтра неизвестно где. - Продолжала про свое Зоя Ивановна - У них всё быстро. А она тебе зачем?
  Вадим резко отошел от неё на шаг и уперся спиной в подъездную стенку. Шершавую, грязную. Настоящую. Только это не важно. Как и всё что он сейчас делает и слушает и видит. Потому что всё это правда.
  -А я её люблю. Я идиот. Я её потерял.
  Вадим сполз по стене, обтирая пиджаком вековую подъездную пыль и громко засмеялся, глядя себе в раскрытые ладони.
  Баба Зоя моментально унялась со своим патриотическими рассказами.
  -Вадик, я то не точно знаю. Она ключи оставляла соседям снизу. Сначала мне, я не взяла. Она Катьке оставила. Катька к ней ходила, цветы поливала, кота кормила. А потом, я не знаю. Приехала она уже или нет. Сходи к Волобуевым, может Катька знает.
  Вадим поднял голову. Только что совершенно рассыпавшаяся под звук его нервного смеха последняя надежда в миг собралась в новый логичный мост. Что потеряно? Ничего. Ани нет. Она ушла. Не хочет его видеть. Не желает слушать дурацкие объяснялки от такого урода как он. И правильно. Она знала, что он побежит за ней, и будет искать, конечно же, дома. Поэтому она ушла к знакомым, к подругам, может, даже уехала. Несомненно, у неё есть друзья и родственники. И соседи даже у неё есть. Вовка Волобуев. Он же рассказывал. Он может знать адреса. Может у них общие знакомые. Татьяна должна знать. Они близкие подруги. Хотя она вроде тоже уехала. Да если и так, что с того. Найти человека - сейчас это вообще не проблема. Ничего не пропало, ничего не потеряно. Он сейчас весь город поставит на уши и обратно. Нет, может всё ещё проще. Соседи снизу.
  На этаж ниже, на порядок выше уровень сложности. Столкнуться лицом к лице с тёщей Волобуева - на это Вадим не решился бы при других обстоятельствах. Но сейчас он был рад новым непреодолимым препятствиям. Чем сложнее будет добыть информацию, тем точнее она будет. А в конечном итоге тем вернее, что Аня его простит. Доказывая себе эту новую изобретенную лично формулу , Вадим изо всех сил старался не дать тёще Волобуева закрыть дверь и в тоже время не выглядеть чрезмерно агрессивным. Тёща его узнала - слишком наглый или слишком тупой извращенец. Собственно, что ожидать от такого зятя как её зять? Хотя история его командировок и прочих тайн от семьи прояснилась благополучно, но осадок то остался. И сейчас лишнее подтверждение того, что подозрения тёщи не были абсолютно беспочвенными, ломилось в её дверь и с недвусмысленным текстом.
  -Пожалуйста, Владимира или Катю, видимо его жену. Кто-нибудь дома? - умолял Вадим.
  -Видимо у Владимира есть жена, а вам, видимо, нечего сюда ходить. Совсем совесть потерял. Позови ему. Вам завернуть, упаковать? Пойми ты, сволочь, людям и так тяжело, ещё ты тут. - Тёща не без успеха старалась перетянуть открытую дверь на себя. Вадим скользил голыми пятками по бетону, но не отпускал дверь, рискуя сломать себе все десять пальцев, влипших в косяк.
  -Пожалуйста, мне тоже очень тяжело. Это очень важно. Мне нужно только спросить. Одно слово.
  Тёщино сердце дрогнуло. Хоть и сволочь, а всё-таки человек живой.
  -В больнице он, в патологии движения, за мостом, знаешь? Не знаю, что у вас за вопросы нерешенные, но ты, мил человек, тоже подумай. Ты помучаешься и другого найдешь. А тут семья, дети. Ну, повидайтесь, уж раз такое дело.
  -Спасибо большое - Вадим не успел прекратить перетягивание двери вовремя и рванул её на себя уже после того, как тёща ослабила оборону, от чего дверной угол хорошо припечатал его по носу. Пошла кровь. - Спасибо. Всё, я ушел.
  Протянуть руку на прощание Вадим не решился. Он должен быть живой, хотя бы пока не найдет Аню.
  
  В больницу, где сейчас лежал Волобуев, Вадим приехал поздно. Когда уже нельзя было мешать пациентам набираться сил и выздоравливать. Нельзя купить бахилы и взять на прокат халат, а микробы между прочим, живут на уличной одежде очень долго, и нельзя всю эту заразу тащить в больничные палаты. Но за пятьсот рублей можно.
  -А ты как меня вычислил? - удивлялся Волобуев.
  -Тёща сказала, - признался Вадим.
  -Странно. Она считает, что я твой любовник или ты мой. Поэтому она тебя не любит.
  -Я ей обещал, что мы не будем больше. А у тебя, что-то серьезное? Может денег подкинуть?
  Ненужными оказались искренние предложения материальной помощи и те трудности и опасности, с которыми Вадим узнал местонахождение Волобуева. С его здоровьем всё ясно и ничего тут не купишь. Ни за какие деньги. А насчет Ани - что он мог знать про её родственников и друзей? Вот если бы Татьяна. Но Татьяна уехала и вроде навсегда, куда-то за границу.
  -Извини, брат. Да не переживай так, - утешал Волобуев Вадима - Помиритесь, она ещё сама позвонит, первая. Подожди, что ты не знаешь баб. Сейчас побесится, успокоится и будет, утютю, как ничего и не было.
  Вадим знал, что не позвонит, но кивал.
  -Ладно, выздоравливай, давай. А то разлегся. Если что нужно будет, звони.
  
  Аня вернулась к себе под вечер. Включить свет сил не было. Перестать повторять по инерции кличку беглого кота, тоже. Никто так и не отозвался. Ни на улице, ни на окрестных помойках, ни здесь сейчас.
  -Персик, котик мой. Где же ты? Все меня бросили. Никого нет. Все! Сволочи! Разве так можно?! Все бросили!
  Она с силой захлопнула входную дверь. Вдруг стены опять стали съезжаться, а пол стремительно уходить из-под ног. Аня побежала в ванную. Её тошнило. Почему у неё не началась нормальная для всех брошенных девушек истерика? Вместо этого какие-то приступы морской болезни. Сильнее с каждым разом. И вот ещё добавилась резкая боль сначала в боку, а потом равномерно распространилась по животу, уже не давая выпрямиться. Аня с трудом переползла из ванной к комоду в коридоре и достала коробку с лекарствами. Теперь надо было ползти обратно к крану. Запить обезболивающее. Но не сработало. Встать на ноги уже не получилось. Она ещё какое-то время сидела одна в темном коридоре, прислушиваясь к себе, а потом стащила за шнур телефон на пол и набрала номер "скорой".
  
  Молодой человек в сером жеванном халате с неполным набором пуговиц перешагнул через порог, толкнув ногой незапертую дверь.
  -Ку-ку, больные есть? - весело крикнул мужчина в темноту.
  Споткнувшись обо что-то, он благоразумно нашарил на стене выключатель.
  На полу валялся пакет с полотенцем, халатом, тапочками и всем нужным для больницы, если увезут. И до чего смогла добраться почти на четвереньках Аня. Но в очередной заход, вспомнив, что нужны документы, упала в коридоре и подняться уже не смогла. Она вставала на колени, но опять рухнула головой вперед. И теперь ей не удавалось даже немного приподняться на локтях. Так её и увидел доктор. Посреди коридора на коленях, воткнувшуюся в пол лбом.
  -Ну, что мать? Двери что-то все настежь? - Доктор бодро прошагал мимо скрюченной Ани в комнату и плюхнулся на диван в комнате.
  -Я боялась, что не доползу открыть. Здравствуйте. - слабо отозвалась Аня.
  -Здравствуйте, здравствуйте. Что это у тебя за поза лотоса. Радикулит что ли?
  -Не знаю, никогда такого не было. Днём начало тошнить и боль ужасная внизу живота.
  Доктор дотянулся до пульта и стал щелкать телевизионные каналы. Так, просто, не заостряя внимания ни на одном.
  -Живот это не радикулит,- мудро изрек он - Ну, что. Это в больничку поедем. Давай, мать, разгибайся, чайку мне крепкого набросай и поедем.
  Аня пыталась вывернуть голову так, чтобы увидеть доктора. Это было не просто. На столько градусов человеческая голова и в обычном состоянии поворачивается с трудом. Ещё сложнее когда голова одновременно служит опорой.
  -Сынок, мне бы обезболивающего какого-нибудь. - Умоляюще скрипела Аня.
   Парень, наконец, попал в её поле зрения. Она видела его вверх ногами, так как стояла на голове. Но и так было понятно, что он не собирается бросаться её обезболивать или просто поднимать с пола.
  -Оно спит вместе с медсестрой в машине. - Подтвердил мысленное предположение Ани про обезболивающее, мужчина - Вот сейчас спустимся, и доктор поможет. Видишь, я без чумадана.
  Окончательно осознав, что никто никуда её не повезет без чая, Аня стала раскачиваться, как делают младенцы, когда учатся ползать и, наконец, рискнула оторвать чугунную голову от пола. Она успела подставить руки, чтобы не клюнуть обратно лбом в пол. Получилось. Ещё пару секунд она сидела на коленях и ждала пока рассеются круги и огонёчки перед глазами.
  -У, мать, совсем ты зелёная. Тебе точно в больницу надо, - заботливо отметил доктор с дивана - Давай чайку и поедем.
  Видимо её было слишком больно и на столько хотелось быстрее получить хоть какую-нибудь помощь, что пусть не с первой попытки она встала, почти выпрямилась и пошла на кухню.
  -Без сахара, а вот если есть печеньки, вареньки, то можно. - кричал ей из комнаты доктор.
  Ещё минут через пятнадцать мужчина в сером жеваном халате и висящая у него на руке Аня выходили из подъезда. Увидев что спасение близко, Аня быстро теряла обретенное второе дыхание и вообще любое.
  -Давай, мать.- Снисходительно подбадривал её доктор - Если это выше твоих сил обнимай меня, красавица. Пошли.
  
  Когда её выгрузили на скамейку в больничный предбанник, она уже и сидеть не могла. Но упасть было некуда. Мимо суетились люди в грязных халатах. Кто-то невидимый громко, почти непрерывно кричал. Соседи по скамейке - два бомжеватых мужичка с основательно разбитыми мордами молча воняли ацетоном и обреченно глядели перед собой печальными заплывшими глазками. Аня сложилась сама себе на коленки, обхватив руками живот. Не то чтобы так было легче, но неудобная поза немного отвлекала. Она то зажмуривалась от накатывающей болевой волны, то наоборот старалась как можно шире открыть глаза, таращилась в грязные острова черного линолеума под ногами - помогала себе не вырубится или не уснуть. Опасалась, что соседи бомжи сопрут её пакет с тапочками и документами. Так прошло бесконечно много времени. Было уже утро, когда к их лавочке подошла замызганная, но бодрая медсестра. Она встала напротив сложенной пополам Ани и деловито глянула в какой-то список на кудрявых листах в своей руке.
  -Женщина, это вы открытая черепно-мозговая? - спросила медсестра, ни на секунду не переставая перемалывать челюстями жвачку.
  Аня не поленилась поднять голову.
  -Ты ох..ла? - отозвалась Аня искренне удивленным голосом.
  Ответ медсестру вполне удовлетворил. Она поставила галочку в своих записях и быстро растворилась в общей суете больничной приемной.
  Аня выпрямила спину, задевая плечом бомжеватого соседа, который умудрился уснуть сидя. Он открыл глаза, но не стал ругаться, а посмотрел на Аню философски печальным мутным взором.
  -Сдохнуть бы побыстрее, - ни то спросил, ни то просто констатировал он.
  -Да , это хорошо бы - спокойно и громко ответила Аня.
  Она встала. Одернула перемятую одежду. Сунула подмышку пакет с вещами и выдвинулась к выходу.
  -Вы куда идёте?! - почему-то заинтересовалась Аней вахтерша.
  -Сдохнуть - громко и спокойно ответила Аня.
  
  -Билетики берем - нависла над Аней кондуктор. В пустом, наверное первом, утреннем трамвае её голос рикошетил от железных стенок и, как казалось Ане, сверлил череп до самых зубов.
  -Меня на "скорой" увезли, денег нет.
  Хотя женщина в ответ улыбнулась и просто пошла дальше, Ане захотелось вскочить и броситься на неё.
  
  Она окончательно вернулась. К себе. Бросила на пороге пакет.
  Стала на ходу раздеваться и осталась совсем голой. Под ногами хрустели разбросанные по полу упаковки лекарств, но Аня их не подбирала. Ей не нужны были дополнительные средства. Ведь просто невозможно, чтобы всё это продолжалось. Её не волновал Вадим. И были безразличны коты. Она не могла плакать. Ей по-прежнему было больно, но она не морщилась даже. Когда это имело значение? Никогда. Больно ей или не больно. Страшно, весело, стыдно, скучно, приятно. Она всегда старалась обращать на себя как можно меньше чужого внимания и в итоге научилась не замечать сама себя. До её чувств, в лучшем случае, никому не было дело, а обычно она мешала всем своим присутствием, потому, что у других всё как у людей, а она слишком. Слишком крупная, слишком тихая, слишком дикая, слишком дурацкая. Так было всегда. С детства. А ей так хотелось хоть раз добиться этого великого звания - "Как все".
  Аня стояла голая около кровати и пыталась вспомнить была она в детстве хоть один день счастлива. Хорошо, не день. Час. Пять минут. Одну. Она вспомнила одну минуту. Когда, высунув голову из окна электрички, ловила вытянутой рукой встречный ветер. Пока мать не затащила её обратно с криком - Дура, хочешь чтобы тебе голову оторвало!
  Один жестокий человек заставил её думать по-новому. Поверить, что она достойна. Это такой спорт. Развлечение. Сначала, дать понять, что ты можешь стать её частью, можешь продолжать её фразы, угадывать желания, ведь вы дышите, вы чувствуете одинаково. Это не сложно - старая дева, и фразы и мысли, угадать не сложно. Пара нестандартных ходов... И можно долго ходить и показывать своим друзьям и подругам как эта толстая дура сияет, будто цирковой тюлень на тумбе. И смешно, неуклюже шлепает своими ластами, совсем не приспособленными для этой среды, выказывая идиотский восторг. Поверила.
  
  Временами она вроде слышала звонки и стук в дверь и голос, а может, её всё снилось, или это были воспоминания жизни, которая постепенно уходила из неё. Тоннель сужался. Она уже не знала - это какой свет, ещё этот или уже нет. Она хорошо знала только одно - она не проснется, она не проснется, она не проснется.
  
  Вадим вдруг осознал - надо прервать этот ритуал. Какой раз он уходил и возвращался к двери уже ненавистного зеленого цвета, и ждет, что это случится. Аня откроет. Он вступит с объяснениями. Так как объяснять собственно нечего, кроме того, что всё чушь, ненужная глупая случайность, а он идиот и терять Аню не хочет и... И Аня слушать этот маразм не станет. Но он не даст ей закрыться, и будет говорить, говорить. Бросит ей под ноги цветы. Бросится ей под ноги сам. Пусть если хочет, раздавит его этой всемогущей дверью.
  Только никто Вадиму так и не открывал. Он потерял всё. Вот это и было его всё.
  Так. Так дела не делаются. Если бы он каждый раз ждал чудес перед закрытыми дверями. Надо выключить все чувства. Что остается ценного? Информация. Что он знает? Он знает, кто виноват, а это уже половина истории. Следующая часть традиционного вопроса. Хватит скулить. Школа, где работает Аня где-то не очень далеко от её дома. Она говорила, что когда кончались деньги на проезд, бегала пешком с работы и на работу. Бегала потому что короткая дорога через частные дома, там собаки, Аня боялась. Ну, сколько в округе школ рядом с частным сектором? Всё просто. Да нет, всё ещё проще. Сколько ещё раз до конца этого дня он докажет себе, что всё таки круглый дурак. Его собственный юридический отдел по его же собственному поручению оформлял Анин загранпаспорт. Где прописана, где родилась, где родственники, где работает. Он всё это знает! И продолжает терять драгоценное время, сидя под дверью. Надо только позвонить и озадачить юристов. Нет, сам.
  
  
  В кабинете вместе с Вадимом решали основную задачу момента подключенные юристы и верный водитель Вадима Саша. Зараженные волнением за результат от Вадима, который мельтешил по кабинету как маятник, все и впрямь поверили, что это будет сложно. А на самом-то деле, нечего тут переживать. И делать нечего.
  -У меня в этом городе менты знакомые есть. Может подключить? - конкретно предложил Саша.
  -Сейчас, и ОМОНа пару автобусов. Сам поедешь, узнаешь. Деликатно - отозвался Вадим - И найдите человека. Пусть торчит возле подъезда. Если увидит Аню, пусть сразу мне. А сам, что хочет. Пусть пляшет, поет, ямы роет. Только пусть её задержит до моего приезда.
  В наблюдатели Саша мысленно сразу выбрал человека. И даже двух. Племянники. Студенты. Орлы - переростки. Конечно, можно подобрать людей по надежнее, но дело вроде простое. Не за показаниями на атомной станции наблюдать. Справятся. И сами при деле, меньше по клубам прошляются. И денег получат - матери помогут. Шеф считает задачу суперважной, и значит, с оплатой мелочиться не будет. А уж если им повезет первым застать ту Аню. Это джек - пот для студентов.
  Он и сам готов стараться. И боса жалко, на глазах с ума сходит, а было бы из-за чего. И премиальные за результативность светят не малые. Отыщем мы ваши пропажу, Вадим Саныч. Не сомневайтесь. Не сегодня, так завтра.
  
  Аня застыла в той же позе, что легла умирать вчера утром. Её тело совсем уже остыло, её обескровленные губы не сжимались страдальчески. Ей уже не было больно или холодно. Ей было никак. Ей было спокойно, почти хорошо. Её закрытые глаза...
  Открытые, круглые от страха, глаза. Аня с ужасом уставилась в потолок. Мокрая противная тяжесть стала захватывать её тело. Началось с ног. Плавно поднялось выше. Рука! Волосатая шершавая рука щекотала и гладил её грудь. А почему собственно? Почему она попала в ад. Фактически это не было самоубийством. Нет справедливости ни на этом свете, ни на том.
  Собравшись духом для предъявления претензий высшим или как их там, низшим силам, Аня решилась перевести взгляд.
  Рыжий кот сидел у неё на животе и осторожно, не выпуская когтей, но настойчиво пытался сбить сосок с её правой груди.
  Лапы были чистые, он хорошо вытер их об ковер и нерасправленную Анину постель, пока дошел. А вот шерсть, мокрая в сваленных сосульках, оставляла причудливые отпечатки на Аниной коже. Кот заметил, что Аня проснулась, отвлекся от своей эротической игры и довольная грязная морда приветственно уставилась на хозяйку.
  -Персинька мой. Котик мой. Ты вернулся, мой котик. Ты вернулся, моя вонючка плоскомордая. Ты мой хороший котик.- Аня схватила кота и стала целовать его в грязную морду и прижимать к щекам, и гладить. Потом потащила его в кухню, насыпала кошачьей еды так, что саму миску скрыло под горой корма. Кот обошел миску и не стал бодать Анину ногу, пока она пыталась напилить замороженную печенку. Снисходительно понаблюдав за действиями хозяйки, он залез под стол и спокойно уложился на бок.
  -Отрывался там, на помойках?- беседовала с котом Аня - Сколько тебе раз говорить. Хорошие коты разве убегают?!
  Она поняла, что замерзший кусок ей не победить, и бросила пакет с печенкой в раковину. Оттаивать.
  Хотя, что тут могло оттаять? В квартире почему-то стоял дикий холод. Почему она решила умереть абсолютно голой? Кому приятно найти мертвую жирную тушу. Но вопрос, конечно, в другом. Почему она проснулась? Её разбудил кот. Если бы не это, она сто процентов, без сомнений, не проснулась бы никогда. Что это такое? Судьба? Странно, больше не было того чувства невыносимости оставаться в сознании. Она все понимала. Все помнила. Она пришла к своему любимому Вадиму вручить подарок, который обдумывала и выбирала весь предыдущий месяц. И боялась, вдруг не то, вдруг не понравится, или будет слишком стандартно, пошло, не в уровень. Так и получилось. Просто и глупо. По-другому у неё не бывает. Любви не получилось. А ведь размечталась. Думала и семья будет...Семьи не получится. Наверное, надо было повторять себе это с первого дня знакомства с Вадимом, тогда бы её так не тряхануло в последний. Нельзя по желанию не просыпаться. Кто-нибудь обязательно разбудит.
  Аня в домашней одежде вернулась на кухне. Налила себе воды из чайника, схватила по дороге к столу пару печенек и села у окна.
  -Ну, что Персик. Надо начинать новую жизнь. Или старую. Поразвлекли публику и хватит. Что остается. Работа? Был бы хоть талант, какой, редкий. Это я понимаю. А у меня ничего. А ведь должно быть! Когда человек такой уродливый, он должен быть хотя бы одарен или просто богат в компенсацию. А тут ничего. Почему так? А? Из-за чего?
  Она долго смотрела на кота, ожидая ответов. А потом уставилась в чашку у себя в руке.
  -Знаешь из-за чего? - ответила она себе и коту - Это всё из-за неё.
  Аня со злостью затолкала печенье в чашку и стала давить пальцами, видимо желая, чтобы оно захлебнулось в пустой кипяченой воде.
  Её не нужны были ответы, она их давно знает. Много лет. Вот это из-за чего. Это всё из-за еды. Этой проклятой еды. Сколько раз она худела, боролась, старалась. Еда всё всегда портила, заставляла раздуваться, носить одежду больше похожую на мешки для трупов, превращала её в любой компании в безмолвное прозрачное облако, сквозь которое только лучше видны нормальные худые девушки. Если бы не это. Если бы она была стройная и красивая. Как же она ненавидит эту поганую еду. Это надо всё уничтожить. И больше не приносить домой. Это её дом! Вся жизнь испорчена из-за проклятой еды. Сжечь!
  Аня сорвалась с места и стала выгребать содержимое холодильника и кухонных шкафов на стол.
  
  
  Машина остановилась во дворе напротив Аниного подъезда. Водитель Саша обернулся к молодым людям на заднем сидение, племянникам Паше и Пете.
  -Ещё раз объясняю задачу момента. Пропала девушка шефа. Они поругались и она прячется. Он её ищет, чтобы помириться. Но это нам не важно. Здесь её квартира. Вон её окна. Звонили, стучали, спрашивали. Дома её нет. Уехала куда-то. Вы, по очереди дежурите возле подъезда. Увидите, что идет, увидите свет, сразу что? Правильно. Сообщить немедленно. Не спать! Вместе не сидите, чтобы было, кому меняться. Не отходить. Шеф оплачивает суточные неплохие, а по результату, думаю, будет и премия. Ясно?
  -А может её похитили? - первым отозвался Петя.
  -Кому она надо? В таком районе, в таком доме живет. Кто заподозрит в ней подругу олигарха? - ответил Паша.
  -А может инопланетяне. Поэтому найти не могут. И ни каких следов.
  Саша пристально посмотрел на молодых людей. Молодые люди не улыбались, смотрели в глаза дяде и ждали одобрения выдвинутых версий.
  Да, надо было детектива нанять, как велено было. Хотел как лучше.
  -Да всё будет клёво, дядь Саш. Не боись.- разглядели недоверие во взгляде племяннички - Справимся, не дурнее паровоза. Во! А может, она под поезд бросилась?
  Саша молча протянул им пачку денег на расходы и вышел из машины. Повторять инструкции смысла явно не имело. Всё ясно. С племянниками.
  Дождавшись, когда дядя скрылся из вида, Петя и Паша выскочили из машины. Потолкались у дверцы водителя. Не понятно, что было призом в этой борьбе. Первым остаться в машине или уйти проматывать полученные "командировочные", а потом сменить товарища на посту. Как бы там не было, братья поделили полученные деньги, пожали друг другу руки. Паша ушел, Петя остался наблюдать за подъездом.
  Сначала Петя боялся даже моргать, всерьез полагая, что девушка успеет проскочить в дверь в ту секунду, когда у него будут закрыты глаза. Но совсем не моргать сложно. Успокоило его то, что из засады прекрасно видны окна Аниной квартиры. Зайдет, а к вечеру включит дома свет и, если он её все же проморгает, незамеченной не останется. Но всё же Петя не расслаблялся. Он внимательно сверял с фотографией на лобовом стекле образ каждого прохожего, независимо от пола и возраста, напряженно, пока шея не начинала болеть, вглядывался, не промелькнет ли силуэт на фоне задернутых штор. Полнейшее отсутствие хоть намека на результат останавливало и без того еле ползущее время. От безделья хотелось есть. Были деньги , была тачка. А он торчал под окнами, в которых не было и намека на жизнь, и просто ждал.
  
  Аня в последнем бою с главным своим врагом у ворот в новую жизнь, меняла тактику по ходу сражения. Все, что было съедобного, она перетаскивала в комнату. Когда содержимое холодильника громоздилось на столике перед телевизором, Аня вдруг выхватила из кучи две нераскрытые пачки печения и суетливо забегала по комнате.
   Это надо спрятать. На потоп. Когда будет можно. Сейчас нельзя.
  Она долго металась от шкафа к комоду. Такое нынче печенье стали делать, невозможно затолкать в книжные полки. Но Ане удалось. Началась очередная серия бесконечного дневного телемыла. Аня на автопилоте сместилась к экрану, но эту серию она не смотрела. Она ела. Торопливо, роняя крошки на пол, не замечая, что с чем соединяет в сложные неаккуратные бутерброды. Уничтожить! Всё это надо срочно уничтожить. Аня была серьезна и сосредоточенна. Она точно знала - главное не останавливаться.
  Дурацкий ножик мешал поддерживать победный темп поедания, не желая тупой стороной отрезать кружок колбасы. Аня с досадой швырнула нож на пол, за ним полетела колбаса. Вот! Еда расползается по комнатам. Она хочет вернуть Аню обратно в свой жирный зависимый мир. Только не будет этого! Да здравствует мир без еды.
  Аня нагнулась за пытавшейся улететь колбасой и, почувствовав приступ тошноты, рванула в ванну, закрывая рот обеими руками.
  
  Петя мирно спал, устроившись на переднем сидении. В ошметках от купленных чипсов - сгонял, на машине это пять секунд. Не умирать же на посту с голоду. Рядом валялся телефон, предательски отрубившийся и лишивший Петю связи с внешним мир и всех мобильных развлечений. Он уже покачался на качелях на местной детской площадке, тщательно исследовал бордачек доверенной ему машины - ничего интересного, прочитал рваный журнал без картинок и кроссвордов. Короче, устал.
  
  Вытирая мокрое лицо футболкой, Аня с остервенением нарезала пойманную доктарскую на радостные куски прямо на полу. Добыча вызвала новый приступ тошнота. На этот раз Аня не успела ни добежать до ванной, ни даже встать. Это ни сколько не смутило её. Отряхнув кусок колбасы, она сосредоточенно принялась заталкивать его в рот.
  Как уснула, Аня не помнила. Разбудил её Персик, который играл пустыми упаковками на захламленном столе.
  Аня села на диване. Была уже совсем ночь. В поисках источника света включила телевизор. На экране какая-то мелкая шустрая штучка выпрыгивала из одного человека, разрывая ему кишки, и тут же догоняла другого.
  -Хоть бы в меня вселилось что-нибудь, что ли. Вон, все против, а я не против, - вслух предложила Аня. Сама себе. Только кому она надо. Она не подойдет даже в качестве контейнера для инопланетной заразы. От такого безобразного тела и заразу воротить будет.
  -Чем это так воняет?
  Пришлось встать и включить свет. Это оказалось не просто. Перед глазами замелькали яркие блестящие мухи. И почти повторялся вчерашний приступ, но не разливался по всему телу, а пронзал электрическими разрядами и отпускал.
  -Вот так сдохну, найдут, скажут, ну и засранка тут проживала! - прокомментировала Аня открывшуюся при свете картину - Надо прибраться. Немедленно.
  Она начала с грязной посуды. Потом заметила, что и стол сильно заляпан. Раскрытые кухонные шкафы. Стены. Когда она в последний раз мыла кафель? Как можно что-то хорошее начать в такой непролазной грязи. Сейчас, в двенадцать ночи, Ане стало казаться правильным и даже обязательным перемыть в доме все, что только можно мыть. Покончив с кухней, она быстро, будто бы на скорость, но тщательно, не пропуская и сантиметра, принялась тереть полы. Разводить мыльную пену для ковров, специально с балкона добыла стремянку, чтобы залезть на самые верхние полки серванта. Точно, ещё балкон!
  Скоро в доме не осталось мест, которых не коснулся бы приступ дезинфекции. Хотя не так уж и скоро. Было уже пол-пятого утра , когда Аня поняла что не помытой осталась только она сама.
  Стоя под душем и яростно растирая себя мочалкой, она заметила пятнышко на стене, прямо над мыльницей. Как она могла пропустить? Она принялась перетирать всю оскверненную стену , смывая пену душем. Но очищения не произошло. Аня попыталась выцарапать его ногтями, пятно опять не поддалось. Ничего не получалось. Ничего у неё в этой жизни не получалось и не получится никогда. Больше нечего мыть. Ничего никогда она не начнет и не поменяет. Потому, что больше нет сил. И всё зря. Она же прекрасно это знает.
  Она била по кафельной плитке мокрыми ладонями и рыдала. Зачем. Всё это, зачем. И за что. Не надо.
  
  Голова трещала так, что казалось, только туго намотанная чалма из полотенца не дает ей расколоться. Аня застыла в коридоре, испуганно прислушиваясь. Она слышала голоса. Татьяна спорила с Зоей Ивановной. В пять утра. Татьяна, которая уехала навсегда в Швейцарию.
  -Я чокнулась - в момент перед глазами Ани возникли её стадии сумасшествия. Прошедшие и будущие. Она уже не может нормально есть, нормально спать. Она моет полы ночью. Она слышит голоса. Что дальше? Запрется в квартире с сотней уличных собак? Взорвет французское посольство с криком " Для тебя любимый". Отрежет себе клитор. Нормальному человеку могут приходить в голову такие прогнозы? А как же Персик будет с собаками?
  Аня резко открыла входную дверь, чтобы доказать остаткам своего слабеющего разума - голоса не настоящие.
  -Вот она. Явление привидения с мотором - Это не белая горячка. У голоса была настоящая Татьяна. Она стояла в коридоре и ругалась с не менее материальной Зоей Ивановной.
  - Слушай! Чё с тобой? Бледная такая! Что моешься в пять утра? А вообще, хорошо, будить не придется, а то у меня тут принимающая сторона не принимает, ни хрена. Давай хватай.
  -Танька! - с облегчением выдохнула Аня.
  Зоя Ивановна захлопнула свою дверь. Татьяна перебросила первый чемодан через порог Аниной квартиры. И прежде чем затащить остальное барахло, они долго стояли обнявшись.
  Через полчаса обе сидели на полу и добывали из многочисленных сумок швейцарские сувениры. Татьяна уже была в курсе всего. Само событие не вызвало у неё сильных эмоций. Что такого случилось? Застукала Анька своего жениха с какой-то шлюхой? Да девяносто девять процентов баб поругались бы, пошвырялись подручными предметами и забыли. Один процент неделю ломался для порядка. А она? Вот это всё сериалы бесконечные. Обсмотрелась, и теперь "умру, но не дам поцелуя без любви" и в этом духе.
  -Ну, шоколадочку попробуй! - Настаивала Татьяна - Из самой Швейцарии.
  -Мутит меня от всей этой жизни. Может потом. Я что-то заболела, наверное.
  Какое уж тут, "наверное". Конечно, заболела. Шоколада не хочет! Когда такое было! И бледная, как простынь! Это всё нервы. А на самом деле было бы из-за чего здоровье тратить!
  -Если бы все бабы из-за каждой измены своих мужиков вот так болели, у нас бы, знаешь, улицы бы немощными женщинами были завалены. Что случилось? Что такого! Случилось. - Татьяна развернула плиточку шоколада, засунула сопротивляющейся Ане в рот и тут же протянула бутылку с водой. Запить лекарство. Съесть следующий квадратик уговаривать не пришлось.
   Ничего. Ничего не случилось.
   Аня жевала одну шоколадку за другой и тихо плакала. Татьяна грустно смотрела то на нее, то на падающие золотые обертки.
   Вкусный? - обняла она подругу за плечи.
  -Вкусный,- кивнула Аня - Но наш лучше, особенно если нашей фабрики, а не московской.
  -Ну, это понято!
  Татьяна вспомнила про ещё один подарок, выудила из раскрытого чемодана большой белый пакет и бросила Ане на колени.
  Аня равнодушно принялась разворачивать.
  -А ты с ним после этого разговаривала. Он что говорит? Не был, не привлекался. Показалось? Ты всё не так поняла?
  -Да у меня при одной мысли о нем судороги по всему телу. Я не преувеличиваю, как перемкнуло что. Меня прямо выворачивает. Какой там, говорить. Просто какая-то аллергическая реакция на одно имя - Вадим. Если я его ещё раз увижу. Я, наверное, в обморок грохнусь. Мне физически становится плохо. Я серьезно.
  Аня выудила из пакета белый вязанный свитер.
  -Ну, тогда, вопрос снят, плюнули и забыли. Хотя не плохой был вариант. И жить есть где, и детей прокормит и выучит. Опять же не пьет. Годился для долгосрочных отношений. А может всё-таки? Дура ты, Анька со своими убеждениями.
  -Что тебе тогда с твоим Хьюпшманом не пожилось? Там уж точно и жить было где, и с едой всё в порядке?
  Вопрос сложный. Давать советы было гораздо проще, чем объяснить своё скорое возвращение.
  -Да ты знаешь, как-то всё разом сбылось. Всё, за что я боролась здесь, землю рыла, лоб разбивала. Хотела свое жильё, раз, и пожалуйста, и не просто, а домина, и не один. Мечтала шторы дорогие, мебель, чтобы не подешевле, а какая нравиться - пожалуйста, покупай, меняй, хоть каждую неделю весь интерьер. Хотела одеваться не на барахолке - вся европейская мода моя. Что-то так страшно стало. Выживать не надо, а просто жить... Не знаю, мне бы ещё годик, может потом. Короче, сорвалась и сбёгла.
  
  Аня села на край дивана и принялась, не глядя, заталкивать белый подаренный свитер, который так и не смогла натянуть поверх банного халата, обратно в упаковку.
   Ну и кто дура?
  Татьяна подсела рядом.
  -Я. Мы.
  Аня почти весело кивнула, соглашаясь, и они довольно долго сидели молча. Скромненько, как в гостях, на самом краю, сложив руки на коленках.
  
  А потом Аня опять принялась плакать. Это получалось как-то бесконтрольно. Сама она продолжала упаковывать белый свитер, а слезы просто текли по щекам и капали на пакет.
  -Да. С этим делом надо переспать. - Вздохнула Татьяна - Туши свет. Время семь утра. Не знаю как ты, а я вторые сутки не сплю. Давай вырубим телефоны и впадем в спячку! Завтра займемся личной и общественной жизнью.
  Аня точно сказать не могла, сколько она спала, а сколько бодрствовала, погруженная в туман истерик. Время текло как-то слишком относительно. Абсолютно только одно, ей действительно надо просто лечь спать. Без планов, без мыслей и без действий. Когда проснется, всё станет яснее. Или не станет. Не особо и важно.
  Она добыла с верхней полки шкафа постельное белье.
  -Слушай, а ты меня к себе пропишешь?- вдруг ни к чему вставила Татьяна - Временно, а то я бомжую, получается.
  Любовь, любовь, но и про прозу жизни вспомнить надо. Бабка Зойка на порог пускать оказалась. Надежды на то, что это просто от непосильного объема радости по поводу возвращения блудной родственницы и старушке надо просто время вместить в сознание реальность привалившего со швейцарщины счастья, Татьяна почему-то не питала.
  -Подумать надо,- Отозвалась из шкафа Аня - Может ты к нам засланная. Может тебя швейцарцы подослали.
  -Точно, выведать чертежи отечественных швейных машинок. А ты меня разоблачила. Придется тебя убить. Подушкой. - И Татьяна швырнула верное средство самозащиты шпионов в слишком сообразительную подругу.
  
  -Признаки жизни были? - гаркнул Паша в щель бокового окна. Поинтересоваться и за одно разбудить спящего на заднем сидении постового.
  -Ты что так поздно. Второй час дня. Ты меня когда должен менять?! - Петя попытался изобразить изнеможение от многочасовых бдений, но выглядело не убедительно, особенно с прилипшей к помятой щеке упаковкой от чипсов. Да и не надо было. Ругать за нарушение приказа его никто не собирался.
  -Нет там никого. Точно говорю. Как бы она там была? Свет не включает, к окнам не подходит. За хлебом ей надо выходить? Я замучился следить. Всё, давай, теперь ты.
  Петя выбрался из машины и стал отряхивать с джинсов остатки автомобильного ланча. Он открыл дверцу пошире, но Паша не спешил заступать на пост.
  -Слушай, давай свалим от сюда.
  Конечно, предложение вертелось на языке. Контроля никакого. То, что обязательно они должны стать первыми обнаружившими эту девушку никто и не ждал. Можно сказать дяде, что они больше не участвуют в этом безнадежном предприятии. Но тогда надо вернуть машину. И деньги.
  -Машину жалко. Только и доехал, что до магазинчика на углу. А деньги? Деньги возвращать придется! - Всё же Петя был готов вернуться и продолжить наблюдать в одиночку, пока не отыщут ту Аню и не ликвидируют их засаду за ненадобностью. Паша пытался объяснить снова.
  -Дядя Саша сказал - она обиделась, и не хочет с шефом встречаться. Она же прикинула, что он может приехать к ней, и залегла где-то у подружек. Может, к родителям уехала. Пока она его не простит, чё она будет возвращаться?
  Петю аргументы не убеждали. Он уже распланировал, куда потратить не только полученные деньги, но и предполагаемую солидную премию по результатам. Должна быть солидная. Может даже машину подарят.
  -Она поживет пару дней у родителей. Прикинет, уж лучше с богатым пацаном помириться, чем с родоками в одной квартире. И сегодня, например, и приедет. Мы её раз и засветим. Шеф нам вознаграждение. - Петя залез обратно в машину. Он остается на вторую смену и на третью, если надо. Он уже видел, как благодарный заказчик подарит ему ключи от джипа.
  - У нас бобла немерено, - не терпеливо объяснял Паша - у нас доверенность на классную тачку, дядя Саша маме сказал, что мы в городе на работе, так что мы вполне официально неделю можем не появляться дома. А сам он уехал. Нас проверять некому.
  -Так, а если мы её пропустим?
  -Через пять дней подкатываем сюда. Если объект появился, тут же звоним, и ещё и премию получаем. Если нет, приезжает дядя Саша, говорим, торчали тут безвылазно, никого не было.
  Ну, вот. Все было продумано и выверено до минут. Четкий план и ответственный подход к делу - основа успеха. Через пять минут машина с двумя молодыми людьми выехала со двора.
  
  Вадим раздал всем ценные указания и теперь спокойно метался по офису, выкручивая на ходу пуговицы пиджака. Одна уже отлетела, бегая от окна к окну Вадим футболил её по пути. Вдруг замер и прислушался. Его верная Елена, которой он поручил не преставая набирать номер домашнего телефона Ани, с кем-то разговаривала. Она дозвонилась!
  Вадим выбежал в приемную.
  -Аня?! - шепотом крикнул он секретарше.
  -Нет, это с фабрики. - Спокойно отозвалась Лена.
  Вадим резко приблизился к столку и нажал на рычаг телефона. Разговор прервался на полуслове.
  -К черту фабрику. Звони!
  
  Было уже два часа дня, но девушки и не думали просыпаться. Кот Персик потоптался по Татьяне, которая спала на застеленном диване, но оказалось, она приехала совсем не для того, чтобы играть с ним и кормить его. Интересно, тогда для чего. Сначала Персик решил демонстративно жевать шуршащий пакет - пусть видят эти бабы до чего довели бедное животное или они думают, что приличные коты едят вчерашний сухой корм. Нет, не едят. Нужно насыпать свежий из коробки! Вот, смотрите! - Персик выкусывал скотч из упаковки. - Обожрусь целлофана и помру.- Но демонстрации не получилось. Зрителей не было. Тогда охотиться! Самое достойное дело для одинокого гордого зверя. В коридоре слышалось характерный треск. Это душа жертвы, чувствуя боевой настрой великого охотника, трепетала, так, что воздух вибрировал и жужжал. Большая, большая ошибка. Лучше бы ей замереть и претвориться дохлой. Или ему. Персик ринулся в коридор посмотреть, кто там трепещет в коридоре. Волны ужаса перед неотвратимостью стать добычей хищного Персика неслись из сумки на комоде. Персик смело запрыгнул на комод, но напасть на жертву сразу не получилось. На полировке очень тяжело тормозить. Не рассчитав, он вместе с сумкой свалился с края комода на пол. На лету из сумки выпал мобильный телефон - та самая добыча, которая пряталась, вибрировала и жужжала от страха и в глупой надежде на спасение. Блестящий прямоугольник стукнулся об пол. От удара батарея отделилась от корпусы и скользнула под комод. Лишившись питания, телефон затих. Смирился. Персик победно ухватил поверженный телефон в зубы и потащил в нору, под ванну.
  
  -Лена, что это значит? Сначала, всё время были длинные гудки. И сразу - абонент недоступен - закричал из кабинета Вадим.
  -Может, она вошла или въехала в зону молчания. Где телефон не берёт. Или взяла и отключила.
  Вадим задумался. Она не умеет отключать, она его боится лишний раз тронуть. Она куда-то едет. А он просто сидит и ни черта сделать не может. Только ждёт. Сколько можно ждать!
  
  Сонная Аня стояла посреди идеально вылизанной кухни и вглядывалась в настенные часы в форме чайничка. Где-где маленькая стрелка.
  -Чистота, плюнуть некуда, - констатировала она про себя - Пол мою в три часа ночи, сплю до четырех часов дня. Прямо богемный образ жизни.
  Она на автопилоте налила и включила чайник. Подошла к холодильнику. И снова застопорилась. На полках холодильника те немногие продукты, уцелевшие от её приступов обжорства, были расставлены в ровные ряды по размеру и составу. Аня медленно достала сыр и масло. Крышку хлебницы она открывала уже с опаской. Но там как раз ничего не удивило. Почти засохшая жопка батона. Аня решила отрезать себе кусочек, или отколоть, как получится. Гладкое лезвие ножа как-то само приятной прохладой легло на запястье. Что ей делать? Она опять ест? Или не ест? Опять решать. Хочешь что-то хорошо закрепить в памяти, развесь воспоминания по знакомому интерьеру. Вот стол. Вчера, точнее сегодня ночью, она бешено оттирала столешницу от грязи, чуть не с вместе с покрытием, и решала - Ну, почему же она такая несчастная. Кафельная стенка напротив девственно сияла. Её тяжело было оттирать. Но ночью Аня была уверенна, если сделает это, утром произойдет чудо. Не произошло. Раз и всё. Она вернула взгляд на блестящий нож в своей руке. И никаких больше мыслей и никаких проблем. Кровь быстро остановится, нужна горячая вода.
  Аня подошла к раковине и повернула кран. Воды не было. Ночью есть, днем уже нет.
  -Опять отключили, - вслух произнесла Аня. - Какая же ты неудачница. Просто вселенская. Всё против тебя. Сама корова. Мужики над тобой смеются. Похудеть не можешь, как нормальный человек. Захочешь умереть, и то не получится.
  Она закрыла кран. С досадой бросила чистый нож в раковину и отошла к окну. Руки режут на показ обиженные подростки. Куда надежнее с окна и вниз. Пять секунд. Полет нормальный. Аня вгляделась в тротуар перед подъездом. Не получится. Спасут. Хочешь, чтобы спасали, тебя топят. Хочешь умереть, спасут. И жить не получается и сдохнут. Какой-то безвыходный тупик.
  Аня убрала со лба мешающие волосы и задрала голову.
  -Мне уже ничего не надо. Можно просто это прекратить как-нибудь? Сколько можно издеваться над убогой? - громко проговорила она в потолок.
  И тут же раздался звонок. Пришлось идти открывать.
  В дверях стояла женщина с опасной бритвой в руке. Аня опять посмотрела наверх. Удивленно и с благодарностью.
  -Окей, - кивнула она в потолок - Спасибо.
  
  На пороге стояла Катерина - жена Волобуева. Она тоже посмотрела вверх, вслед за Аней.
  -Здравствуй, Ань. Спишь что ли?
  -Здравствуйте, проходите. Да, у меня тут запоздалый завтрак. Чайку? - Катерина не отказалась. Аня всё ещё думала, что это ангел смерти, посланный по её просьбе. Но они просто прошли на кухню. Аня стала суетиться с чаем, а Катерина села за стол и не никак не проявляла себя посланником небес.
  К чаю совсем ничего не осталось. По правилам каждой подготовки к похудению сладкое всегда уничтожалось в первую очередь. Разве что зимние запасы. Аня достала с верхней полки шкафа, где хранились заготовки оставшиеся ещё с прошлого лета литровую банку. С трудом открыла и в чашку полилась тягучая прозрачная масса похожая по составу на ранний мед.
  Аня поставила не хитрое угощение на стол и села пить чай с гостьей.
  -Я тебя разбудила?- Катерина пробовала неизвестное варенье, стараясь не капнуть на сверкающий стол - Дело молодое. Поздно гуляешь, поздно встаешь. Как у тебя чистенько, тихо. Ни то, что у нас. Убираешь, убираешь. Когда двое детей, это всё равно, что снег счищать в снегопад. Я что пришла. Я у тебя цветы поливала, видела колохнезия у тебя привитая, цветет. Но тогда ещё почек не было. Сейчас, уже, наверное, есть. Я у тебя срежу отросточек, чтобы свою привить. Моя не привитая, не цветет.
   -Чего у меня? Вот этот красный? - Аня дотянулась до подоконника и переставила на стол цветочный горшок - Да заберите его весь.
  Правильно, что его на отростки делить. Надо все цветы, которые ещё Персик не переколотил раздать по соседям. А то, потом. Кто их будет поливать. За котом Танька ещё присмотрит. Цветы повянут, а в чем они виноваты?
  -Ну что ты! Тут, один горшок, вон какой красивый. Жалко. - Стала отнекиваться Катерина с плохо скрываемой надеждой, что всё-таки не жалко.
  -Забирайте - подтвердила Аня - А то его Персик обкусает. У других растений колючки, а этот обречен.
  Очень довольная Катерина придвинула горшок к себе ближе.
  -Ну, спасибо. А ты что бледненькая такая? И вроде осунулась, похудела. Круги под глазами. Заболела? Ты, главное с нашими больницами не связывайся. Лечись, во, мёдом. - Катя черпанула из чашки побольше. - У меня мужа надо было в больницу устраивать. Так начинается старая песня. Сделали - два хирурга на три района. Всё же для народа. А лето. Один ещё и в отпуску. Очередь. К шести утра приедешь. В три ещё не примут. Хорошо у нас мама моя. Она уже уходит туда с бутербродами, с журналами. Девочка - врач понимает, по бумажкам всё выписывает, заочно. А кто сам с переломами, больной, там сидит. И не уйдешь. Это нам рядом, а люди со всего города едут. Специалисты теперь не в каждой поликлинике есть. Нет, с нашими больницами болеть, это надо очень хорошее здоровье.
  Правдивый рассказ прервало явление сонной Татьяны.
  -О, Танька. Ты как? Соскучилась уже? - подпрыгнула от удивления Катя.
  -Привет. Я на совсем - пропела Таня, растягивая слова. Все эти ночные события, дороги, часовые пояса перегрузили её явно не выспавшееся сознание. Спасти могло только кофе и сахар.
  Но сообразить сейчас, где тут добыть спасительные кухонные наркотики Татьяна не могла. Утомленная одним только переходом из комнаты в комнату, она уселась за стол передохнуть.
  -Как ты? Как Вовка? - повернулась она к Катерине.
  -А что мне, квадратной, будет. Похаю. Вовке сказали, скорее всего, надо кресло инвалидное. Говорят временно. Он с виду держится, а всё равно переживает весь.
  Катя спокойно рассказывала, прихлебывая чаек. Татьяну же такие новости разбудили.
  -Да ты что! Хуже стало?
  -Сам виноват. Делать упражнения ему некогда. Нашел работу дурацкую, не мог сказать, надрывал спину. Ещё с матерью своей. Он же мать свою разыскал. Тоже, намотался по поездам, а это совсем не надо было.
  -Мать нашел?
  -Нашел. Сюда перевез. - Катя на секунду запнулась, желая прокомментировать это событие отдельными специальными фразами. Но заела этот абзац остатками варенья. - У меня от бабушки полдома в Утянке. Продать так и не смогла. Вот пригодился. Да, жалко её. Дети её сразу как-то хорошо приняли. Ей вообще курорт, после своей свалки и фанерных стен. Сама она ну, золотой человек. И знаете, не какая-то клуша деревенская. Она в политике разбирается. Все новости, все газеты, всем интересуется. Если бы ей учиться в свое время. Но пока трезвая. Сама старается, не пьет. Но если случай представится, на язык попало. Всё понеслась, родимая. - Катя остановилась, опять подбирая слова, а потом махнула на всё это рукой. - Да, у нас всё одно по одному. Это вы рассказываете. Одна из Парижа недавно. Другая. Ты откуда? Из Англии?
  -Сейчас расскажем. - Встрепенулась Таня - Кормить в этом доме будут?
  -Бери, да ешь. Чё в гостях? - гостеприимно среагировала Аня. -Только звиняйте, бекона, как у вас на Швейцарщине, нема.
  -С беконом это по-английски. По-швейцарски, шампиньонов нема. - уточнила Татьяна. Так как спасать ей от сонно-голодного состояния явно никто не горел, пришлось встать и подползти к холодильнику. Картинки из холодильника будили не хуже местных новостей. Татьяна выпрямилась и медленно повернулась от открытой дверце к столу.
  -Товарищ, вы меня пугаете - произнесла Татьяна.
  -Сама себя пугаюсь. - понимающе отозвалась Аня.
  Катерина их речевых кодов не понимала. Ей было и не интересно.
  -Что это, я понять не могу? Вроде мёд. А вроде что-то с дыней или немного огурцами отдает. Какой-то свежестью. Цвет не мёда. Варенье какое-нибудь? - Катя обнюхивала почти пустую чашку, но угадать не могла.
  -Это у нас, Анька насмотрелась голливудских любовных фильмов.- рассказывала Татьяна, как посвященная в эти историю - А там всё заливают кленовым сиропом
  -Это он что ли?
  -Да от куда?- Продолжала Татьяна - Наши клёны не доятся. Клёнов то у нас не найдешь. Зато берез полно. Наша изобретательная Аня посчитала их вполне равноценной заменой. Это сироп из березового сока. Только в этом году она по Парижам гоняла. И вообще, дела сердечные. Наверное, прошлого ещё стоит.
  Татьяна повернулась к Ане с этим не то вопросом, не то утверждением, а заодно посмотреть, может, зря она завелась про Париж. Но Аня никаких эмоций не выказывала. Сидела, пила чай. Спокойно. Только смотрела вроде бы на Татьяну, а получалась сквозь.
  -Очень вкусный. И не приторный. - Не уставала восхищаться Катерина - А сахару сколько уходит?
  Так как Аня спала, не закрывая глаз, и на вопросы не реагировала, продолжать пришлось Татьяне.
  -Вообще без сахара. Уваривается на медленном огне. Я видела. И густеет. Сок сладкий. Вода улетает. Вот такой получается.
  -Сахару не надо, хранится, сырье из земли растет. Девчонки, это же готовый продукт на продажу!
  -Давайте! - нарастающий азарт Катерны и без кофе разбудил Татьяну - Зарядим фирму. Будем фасовать и на розлив торговать. Нет. Лучше будем самогон гнать. Бирюзовый. Буратино для взрослых. Почувствуй себя дровами.
  -Да я вам серьезно говорю. Я же по образованию технолог пищевой. Правда поработала по специальности мало. Раньше, до революций, на нашем консервном. А потом всё государственное накрылось. А частникам технолог нужен только чтобы химичить. Чтобы затрат на три копейки, а продавать по три рубля. А то, что это жрать невозможно, это не важно.
  -Да идей у нас как грязи, только денег нету. Это же надо сварить, сохранить, разлить как-то. А кто соберет? Его сначала собрать надо. - Вообще идея наварить псевдоголливудского зелья на продажу Татьяну как-то сразу увлекла. Автоматом в сонных мозгах накидывалась схема бизнес-планчика. Но первые же его пункты вернули с долларовых облаков обратно. На кухню. И кстати чужую. Так - как у Татьяны теперь ни дома, ни кухни, ни даже табуретки собственной в этой реальности нет.
  -Да это всё решается. Берёшь оборудование. Это будет две машинки. Одна варит. Другая тут же разливает. - Не унималась Катерина -А кто соберет? Да хоть бы в Утянке деревенских сподобить. Там ни одного рабочего места. И людей, правда, осталось полторы калеки. Сколько лет уже ничего не сеют. Все поля березами заросли. Это же не кедр. Ветер бруньки носит, моментально поле зарастает.
  Аня до этого молча и внимательно изучавшая узор налипших на дно стакана чаинок, вдруг подняла глаза и искреннее удивленно спросила - Что действительно есть такое слово? Бруньки. Я думала это рекламщики придумали.
  
  В гостиничном номере, обставленном без особых излишеств, но добротно и чистенько, на не застеленной кровати сидел Вадим. "Не родной" матрас слишком выпирал над кроватью. Вадим еле доставал ногами до пола. Вид у него был заблудившегося мальчика, который забрел в чужой номер, где кровати слишком высокие и стулья, наверное, слишком не удобные и каша слишком горячая.
  -Ты, Вадим Саныч, выдохни. Что тебя принесло. Всё что можно я сам узнаю, не сомневайся. - Саша сидел в кресле напротив и не скрывал своего неудовольствия. Нет, шеф у него мужик нормальный, но всё же начальство, оно тем лучше, чем дальше. Так хорошо началось - оплаченная поездка "типа по работе" в провинциальный городок, уютный номер в лучшей по местным меркам гостинице. И тут на всё это насыпался незваный босс. И, похоже, с не кратковременным визитом.
  -Не могу я сидеть на месте. Я чувствую, я её потеряю навсегда. Мы больше не увидимся. Как? Как так может быть. В один момент исчезла. И неизвестно где. Может, в самом деле, ментов подключим?
  -А по поводу. Криминала нет. Она не убита, не ранена, слава богу. Уехала. Так у неё отпуск. Имеет право. А может, Саныч, не судьба. Или точнее судьба. Она вас разводит.
  Вадим спрыгнул с кровати и стал ходить по комнате. Туда-сюда. Любимое его занятье в последнее время. Вот только мог и в своем кабинете притворяться маятником. Что притащился?
  -Это не судьба, это я урод.- Начал рассуждать Вадим - Я нас развёл. Я объясню, попрошу, не знаю. Я смогу её объяснить, только увидеть бы её. Пусть только найдется.
   Саша давно уже хотел это сказать. Ему надоело изображать сочувствие. С самого начала к этой пустой трагедии он отнеся с иронией. Такая история есть в каждой второй семье. А не в каждой первой, потому, что там из командировки раньше времени никто из супругов не возвращался.
   -Любила бы, давно бы появилась. Если бы любила, простила. Фраза стандартная, но верная.
  -Ты мне будешь ещё про любовь объяснять. - Начал беситься Вадим - Сейчас третьего позовем, накатим по пол литре, и обсудим какие бабы суки.
  -Я не объясняю. Я говорю, что вижу. Это вы сейчас ничего видите. Хотела свинтить. Денег мало, или просто надоел. Девушка то огонь, видная. А тут повод. Можно выглядеть не стервой, а бедной овечкой.
  Вадим, наконец, перестал бегать по комнате. Он остановился у кресла и угрожающе навис над Сашей. Но тот был спокоен.
  -Она не такая, - медленно проговорил он. - Она никогда бы.
  -Давай, по морде мне ещё съезди. Всё, всё из-за баб. А ваша Аня сидит сейчас с новым дружком, и новые планы строит. И плевать ей, что вы, какой день. Ни спать, ни есть.
  -Она не такая.- Почти обиженно выкрикнул Вадим - Она не строит. У неё никого нет. Я точно знаю.
  -Да откуда ты знаешь? Она сама вам говорила? Тогда конечно. Точно. Если бы любила...
  -Да мне не надо, чтобы она меня любила. Я её люблю! Я её хочу видеть! Пусть не любит меня, только чтобы рядом была... Что ты расселся! Вставай!
  -Стою давно,- орал в ответ Саша.
  Они направились к выходу. План был простой - Это родной город Ани. Надо обойти всех её родных и детских подруг. Вот только родственников нашлось вагон и маленькая тележка. Всех за неделю не обойти. Но кого это останавливает.
  
  Аня так и сидела за кухонным столом, уставившись в пустую чашку. А вот Татьяна с Катериной развернули бурную деятельность. На столе появился калькулятор и бумага для записей.
  -Да, затраты выходят не детские. - Смотрела на высвечивающиеся цифры Катерина - Тут сходу нельзя. Надо всё посчитать.
  -По статистике из пяти начавших свой бизнес, четверо разорятся в первый же год.
  Катерину умные слова не убеждали.
  - Но если бы мы взялись, девчонки. Мы бы сделали. Вот сто процентов - эти четверо - мужики. Что они могут организовать? А у каждого пятого замом и бухгалтером были бабы. Их начальник пальцы гнул, а они вламывали.
  Отвлекла их от азартных расчетов Аня. Она резко встала из-за стола и по-солдатски доложила
  -По-моему я сегодня так и не умывалась. Пойду в душ.
  -Пошла опять рыдать, - шепнула Татьяна, наклоняясь ближе к Катиному уху.- Любовь её, с которым, она в Париж ездила. Практически жених. Люблю, жить не могу, дышать не буду. А она заходит, а он с бабой в постели. Лежат голышом. Смеются. Ну, Аньку перемкнула. Над ней смеются. Конечно, не над ней.
  -Вот же гады. - Тут же подхватила новую тему Катерина -Что же ему надо? Ведь всё при ней? Что не хватает? А я смотрю, она как простыня, круги под глазами. Болею, говорит.
  -Да. Плачет всё время. Вроде успокоится. И опять. А этот гад, хоть бы позвонил. Ушла и ушла. Не ожидала от него. Такой всегда положительный. Так говорил страстно. Правда, мы вчера телефон отключили. Может, он и звонил. Но по такому поводу мог и приехать. Но она говорит - увижу его, помру. Даже подумать о нем не может - сразу или плачет, или блевать тянет!
  Катерина понимающе и сочувственно посмотрела на дверь ванной, а потом, потягиваясь, выпрямилась, расправив плечи.
  - Ой, Танька. Сколько я, уже, вот так не сидела, не сплетничала. Много лет. Серьезно. Как мало человеку для счастья надо. Да пошили бы все эти мужики.
  
  Кто хорошо проводил время, так это братья неудавшиеся детективы. Штаб наблюдения они перенесли в сауну, где с новыми подругами ночи на пролет не смыкали глаз. Как и обещали. Пару раз они чуть не засветили место своей новой засады. Дядя звонил и спрашивал, почему так громко музыка, ведь это привлекает внимание к машине, и почему вторые сутки трубку берет Петя, ведь он велел меняться каждые двенадцать часов.
  Саша звонил в надежде услышать, что племянники застали, наконец, Аню дома, и на завтра ему не придется продолжать поквартирный обход установленных Аниных родственников, которые составили примерно девяносто процентов от всех жителей этого милого городка. Причем все они между собой не общались и новостями не обменивались, а так же по какой-то, видно семейной, традиции селились на последних этажах в домах без лифтов.
  
  Рано утром Волобуев кормил жену завтраком и по ходу дела пытался вникнуть в её рассказ о некой деловой идее. Но у Катерины плохо получалось одновременно жевать, излагать суть дела и торопиться на работу.
  -Я не понял, где ты этот сок пробовала?
  -Да не сок. Она варит сироп. Это её изобретение. Может не её, но она варит. Знает как. Анька. Соседка снизу. А Татьяна, она приехала. Живет у Аньки, Баба Зоя её видеть не хочет больше, только она обрадовалась, избавилась от родственничков, а тут такой облом. Вот Таня - экономист по специальности, она всё хорошо посчитает. Только надо их в Утянки свозить.
  -Аня - соседка дома? Слушай! Ко мне в больницу её жених приходил. Он её потерял, а она дома, оказывается. Надо ему срочно позвонить. Он визитку оставил.
  Катерина, занятая сборами, резко бросила всё и обернулась к мужу.
  -Где визитка?! В больничных вещах? - громко спросила она металлическим голосом.
  Она притащила из коридора большую спортивную сумку и обшарив пару боковых карманов, вытащила белый прямоугольник.
  -Эта?
  -Да, она. - Кивнул Волобуев.
  -Она у тебя одна?
   Одна вроде.
  Катерина уверено разорвала визитку на мелкие кусочки.
  -Чё сделала то? - Волобуев не знал смеяться или пугаться ему сейчас.
  -Ты бы видел, что он с Анькой сделал. - Со злостью ответила Катерина - И не смей с ним связываться, и как-то ему помогать. На Аньке лица нет. Плачет. Сообщите ему. Да пусть катится куда подальше. Так над девчонкой издеваться!
   Когда Катерина убежала на работу, Волобуев ещё какое-то время помнил что надо собрать из обрывков телефон Вадима и обязательно сообщить ему новости, но сначала накрыла обычная суета с уборкой и обедом, а потом явился приговор. В лице Егора, который доставил заказанное в магазине медицинской технике инвалидное кресло. Для Волобуева.
  Волобуев знал. Был готов. Хотя, конечно же нет. Нельзя быть готовым всё время терять. Уже давно, очень давно, он только и делает, что теряет. Здоровье, планы на будущее, уважение к себе, статус гетеросексуала, оптимизм, надежду. Теперь возможность ходить ногами. И понятно, "временно, чтобы разгрузить больную спину" означает навсегда и будет только хуже.
  Этот дерматиновый стул на бестолково приделанных колесах стоял посреди комнаты черным траурным памятникам ещё одному этапу жизни. А Волобуев, оттягивая прощание, читал инструкции, собирал остатки упаковки, вместе с которыми и выкинул изорванную визитку Вадима, а потом просто сидел на диване, как будто доказывая себе, что он может обойтись без этой черной уродливой штуки.
  -Алё, Склифосовский. Мне ни кто помочь не хочет?
  Волобуев сидел в печали. Денис качал с импортных сайтов модели колясок для спортсменов инвалидов. Только Егор корячился на четвереньках, делая для коляски друга переезд через порог.
  -Я хочу! - уверенно отозвалась Даша. Она уже закончила рассаживать в новое кресло кукол. Место хватило только избранным. Маловат транспорт.
  - Папа, а если к тебе вагончик прицепить сзади, или коляску, или тачку. Тебе тяжело будет ехать?
  -Если одну не тяжело. А если целый поезд, то, пожалуй, тяжеловато. - Волобуев встал. Надо было решаться.
  А Даша уже нарыла в ящике для инструментов отвертку побольше и плоскогубцы и с готовность пошла на подмогу Егору.
  -Вот один уже не ходит. Сейчас следующая без пальцев останется. - отбивался от помощи Егор.
  -Немного всё же хожу. Не более часа в день.
  Это правда. Доктор разрешил. Только Волобуев не выяснил точно, это в сумме или одномоментно. Но при любом раскладе Волобуев для себя решил не злоупотреблять.
  От компьютера отделился Денис с кучей распечатанных картинок.
  -Пап, смотри, а вот гоночные модели. Тут колёса, посадку надо переделывать. Это в гараже сложно будет.
  -Я дальше балкона на этом не выйду. Складывается она, каждый раз, как в последний. Целиком в лифт не лезет. И не поеду я по улицам позориться.
  Волобуев медленно расчистил себе место среди мишек и кукол и привел приговор в исполнение. Ничего особенного не произошло. Просто он окончательно стал инвалидом. Часы не остановились. Молнии не сверкнули за окном.
  Довольный Егор встал с колен, любуясь проделанной работой. Даша тут же усадила к Волобуеву на колени ядовито-лимонного цыпленка - гидроцифала. Денис пытался показать отцу наброски схемы монтажа дистанционного управления для его колесной техники, а так же GPRS навигации и спутникового поиска.
  Волобуев глянул не вникая.
  -Хорошо. Только не переборщи. Старайся не утяжелять конструкцию. Он сосредоточился и крутул колеса от себя. Это не так просто, как казалось. Но кресло всё же задвигалось. На выезде из комнаты он уже набрал какую-никакую скорость и легко перемахнул через модернизированный Егором порожек.
  -Ну, как? Американские горки! - ждал одобрения Егор-мастер.
  -Хай вей!
  Ладно. Для кого-то и коляска - недостижимая мечта. Всё не так плохо, как, может, быть выглядит. А вдруг и правда временно.
  
  -Ты чё, охренел?! - Паша с трудом оторвал помятую физиономию от подушки.
  На данный конкретный момент у него было всё. Деньги. Девчонки. Место где. Отличная машина, чтобы найти новых девчонок, если эти не понравятся. А ещё сейчас семь утра и можно опять бухнуться в глубину серой наволочки и уснуть, что даже лучше, чем просто не просыпаться в такую рань. Вот только братец собирался покинуть их уютную берлогу и бросить его одного с двумя.
  -Я так не могу. Я съежу, хоть проверю. В квартиру поднимусь.
  -Нет там её. Мы же вчера звонили. Трубку не берут. Охота тебе?
  Петю доводы не убеждали. Чтобы не упасть на кого-нибудь из спящих и не спящих, он бросил пытаться натянуть джинсы, стоя на одной ноге, и вышел одеваться в коридор.
  Но запоздалый приступ ответственности не помог Пете застать неуловимую девушку дома этим утром. Много раньше Аню и Татьяну, а ещё Волобуева с детьми и Василису Егор сгреб в охапку и повез в деревню. Решать вопрос на месте. Идея наладить производство чего-то сладкого и съедобного понравилась Егору сразу. Он даже не стал вникать до конца, что это будет. Главное он понял, надо найти место, где есть дешевая рабочая сила и много берез. Деревня Утянки подходила по всем параметрам. Дешевле рабочих рук там только стакан самогона, а березы, не пальмы, повсюду растут. Егор знал по опыту - нельзя дать людям время всё хорошо обдумать. Поэтому на рассвете сонная компания грузилась в микроавтобус. Путь не близкий. Конечно, не на столько не близкий, чтобы съесть все припасы, которые тёща Волобуева вручила им с собой, но к вечеру могут не вернуться. Ничего страшного, все люди свободные и без определенного места работы, а некоторые и жительства. Ночевать в Утянке есть где. У Волобуевых там большой дом. Егор ездил с Вовкой туда с неделю назад. Отвозили новый телевизор. Прежний украли, но, скорее всего, Волобуевская мамаша обменяла его у зареченских дачников на горячительные напитки.
  Доехали без приключений чуть больше чем за два часа. Так- как гости в Утянках событие не частое, да и тот же телевизор рабочем состоянии в деревне один, большая часть аборигенов быстро собралась в доме у Волобуевых. Деловой разговор завязался сразу. Стало ясно. Энтузиасты есть. С правильной мотивацией ядерный реактор сделают легко, из подручного материала и брошенной сельхозтехники. И будет работать. Люди есть. Только их контролировать надо. Обязательно. По крайней мере, пока не ясно, на каком этапе можно больше украсть и как это проверять.
  Параллельно женщины суетились по хозяйству и официальная часть плавно переросла в банкет.
  Уже стемнело. Волобуев и Егор сидели во дворе. Волобуев в очередной раз завелся про то, как не хорошо он поступил, сослав родную мать в глухую деревню. Он чувствует, что ей здесь плохо, но она скрывает, чтобы не расстраивать и не беспокоить близких. А Егор опять стал объяснять ему, что это кажется ему только. Его матери в любом случае лучше в собственном доме в деревне, чем в сарае на городской свалке, где он жила раньше. А в их квартире ей будет не ловко. И никого он не сослал и не бросил, ведь приезжает, а теперь и чаще будет. Благо транспорт появился - Егор взял микроавтобус в долгосрочную аренду у соседа по гаражу. И вдруг без перехода Егор спросил.
   Почему?
  Почему они сразу же зацепились за эту идею. Даже не сомневаясь, получится или нет. Не обсуждая, на сколько она хороша или плоха. Они сразу стали искать способы как это сделать. Просто жена Волобуева пересказал им разговор на кухне. Давление постоянного отчаяния активизировало участки мозга ответственные за интуицию и предчувствие успеха. Или им просто, как всегда, некуда отступать и нечего терять.
  Волобуеву не требовалось пояснений к вопросу. Он сам удивлялся. Это было странно, но впервые за много лет он что-то начинал и был тупо, не обоснованно, но твердо уверен - всё получится.
  -Да, я тоже заметил.- Ответил Волобуев. - Не знаю. Бабы сказали, бабы сделают. И нас заставят.
  
  -Вот тебе бы туда Персик. Травка, птички, мышки. Кошечки деревенские. А тут что за жизнь?
  Катерина высыпала остатки корма из коробки. Ей показалось этого недостаточно. Когда она ещё зайдет покормить Персика. Она знала, где у Ани хранятся запасы кошачьей еды, но достать новую пачку Катерина не успела. Кто-то позвонил в дверь. Катерина поразмышляла пару минут стоит открыть и объяснять, что она здесь случайно, хозяйка уехала и может на несколько дней и попросила покормить Персика, который кот, или подождать когда гость устанет звонить и уйдет. А если у него ключи есть? Кто-то за дверью продолжал настойчиво звонить. Катерина открыла.
  Это Петя, не надеясь на результат, прозванивал поднадзорную квартиру. Он решил сделать всё по правилам, как дядя велел.
  -Здравствуйте. Анна дома? Она приехала? - испуганно спросил он, когда за дверью неожиданно обнаружилась жизнь.
  -Вы что хотели? А вы кто? - Голос из темноты коридора был какой-то детский. Не ясно мальчика или девочки.
  -Я хотел Анну увидеть. Я. Я её знакомый.
  Теперь ясно!
  -Это ты что ли?! И вот это из-за тебя, что ли?! Макарона в обмороке. Господи! Герой - любовник.
  Пете сразу стало понятно, что его с кем-то спутали. Описание не подходило. По крайней мере, часть.
  -На самом деле, я нет. В смысле я только узнать, как бы. Где Анна.
  -Нет Анны. Здесь больше нет никакой Анны. - четко и уверенно заявила Катерина. И стала закрывать дверь.
  -Уехала? А когда она приедет?
  -Тебе знать не обязательно. Никогда. Уехала и не приедет. Всё, иди отсюда. Не видишь, я кота кормлю.
  -Подождите, скажите, хоть, куда уехала? - выкрикивал Петя в сужающийся просвет - На север или на юг. А вы? Это как бы теперь ваша квартира?
  -Моя, моя. И не как бы. Увижу тебя ещё раз, милицию вызову. Скажу - ломится в чужую квартиру.
  Дверь захлопнулась.
  -А Анна? - растерялся Петя.
  Сначала они оставили вверенный объект. И это было не хорошо. А теперь оказалось объект оставил своих наблюдателей и делся куда-то.
  -А Анна здесь больше не живет! - грозно крикнула из-за двери Катерина.
  
  Чтобы отвлечься от проблем обычно советуют пить водку или с головой уходить в работу. Водку Аня не пила совсем, а в работу погружаться можно было только в сентябре. Каникулы. Аня вцепилась всеми мыслями в этот деревенский бизнес-клуб в экономические выкладки Татьяны, которым могла больше кивать, чем понимать. И в инженерные пояснения Волобуева. Которые понимала ещё меньше. У неё получалось. Целые сутки она не хотела себя убить, не думала, как противна себе, и вообще, даже не намекала себе о себе. Неудавшийся роман, страдания, тупик в который она загнала себя, стали далеким прошлым. Таким далеким, что ни имена, ни факты не всплывали в памяти. Первым, что вернуло Аню назад в сегодня, был красивый конверт с пластиковым окошечком на месте адреса. Из банка. Напоминание о выплатах. Да, да того кредита, который почти весь ушел на те наряды, для того Парижа, в который она с тем Вадимом...
  -Здесь сказано, не менее пяти процентов от суммы в месяц. Допустим, пять выплачиваешь. Тогда долги тебе по этому кредиты не выплатить и за пятнадцать лет. - Татьяна кричала громче, чтобы было слышно в ванной где Аня, засунув голову под холодную воду, отходила после приступа рвоты.
  Такую реакцию на воспоминания о любимом Татьяна понять могла. Да к черту всех этих мужиков. И нервы целее. И вообще, свобода дороже. Не могла Татьян понять другого. Как обходиться без компьютера. Она не могла припомнить, когда сидела за столом и выписывала столбики цифр, ручкой, на бумаге.
  -Когда ты купишь компьютер? - предъявила она претензии Ане, как только та появилась на кухне. - Ты, не побоюсь этого слова, преподаватель, живешь без компьютера? А мы тебе детей доверяем.
  -А ты мне что считаешь? - парировала Аня.
  -Долги по кредиту.
  Дальнейшие вопросы о срочном приобщении к высоким технологиям отпали как-то сами собой. Зато другие остались.
  -Что там с процентами? Как так? Я же буду выплачивать. С зарплаты. Там же можно с отсрочкой. Я так и рассчитывала. Ты думаешь, я совсем? Я всё рассчитала.
  -Правильно. Ты считала, как в рекламе сказано. Проценты будешь покрывать, а сам долг будет за тобой тащиться. Чтобы с этим покончить хотя бы за год, надо, - Татьяна выудила из вороха бумаг на столе нужную. - Вот. Надо хотя бы полгода выплачивать по столько. Зато следующие полгода можно в два раза меньше. И главное, сейчас, эти два месяца не прохлопать, а то льготы отменятся.
  Татьяна указывала то на одни, то на другие цифры в исписанных листах и Аня быстро перестала понимать их значение. Да и что вникать. С первой же цифры ясно, что быстрое погашение ей не потянуть. Так что пусть уж следующие сто лет, но по чуть- чуть.
  -Сто лет по чуть-чуть, это тоже пол твоей зарплаты, - не давала ей погрузиться в спокойное отчаяние Татьяна - Ладно. Сейчас это отложим. Теперь о нашем березовом сиропе. Кстати, березовый у меня ассоциируется с баней.
  Резкая перемена темы Ане понравилась. Подумать о кредитах завтра, это почти решить проблему. Может завтра не наступит.
  -Тогда, может, некленовый. Как бы кленовый. В честь прародителя.
  -Никакого прародителя. У нашего аналогов нет.
  -Не березовый, тогда древесный - пожала плечами Аня.
  Татьяна задумалась на секунду.
  Хорошо. Экологично. Просто.
   Древесный! - утвердила новое название Татьяна.
  
  В идею нового бизнеса влипало все больше народа. Волобуев ночами пересматривал сайты посвященные пищевому оборудованию, а затем, днем раскладывал на детском столе, по летнему свободном от тетрадок и учебников, большие листы с самодельными чертежами. Вчитывался в распечатки из Интернета, просматривал шпионские хроники. В роли шпионов выступали сын Волобуева, Василиса и ещё несколько друзей Дениса. Они представлялись группой из техникума или училища, и напрашивались на экскурсию на разные производства. Будущая профессия этих псевдо-студентов менялась в зависимости от того, что им поручали узнать. Например, как организуется фасовка вязких жидкостей или как монтируется конвейер на выходе готовой продукции. Мастера в цехах, обрадованные тем, что хоть кто-то интересуется их жизнью и трудом, с удовольствием делились с детишками опытом и технологиями. А юные разведчики внимательно слушали, спрашивали, много записывали . Ещё и фотографировать успевали. Пару раз, чтобы выяснить нужные тонкости, Волобуев лично вкатывался в отделы кадров и требовал принять его на работу. Грузчиком. Когда тамошним женщинам надоедало слушать бредовые требования человека в инвалидной коляске предоставить ему равные права и возможности, они пропускали его на территорию завода. Убедиться, что права у него может и равные , но возможности их реализовать в условиях их производства не будет. Каждый раз, выезжая из заводских ворот и подкатывая к машине Егора, Волобуев искренне и с возмущением в голосе констатировал - Опять не приняли! Почему?
  Полученные разными путями технические данные систематизировались и далее попадали в руки ребят с авиаремонтного, где у Волобуева было много хороших знакомых. А работы там не было уже много лет. И на сложнейших станках, в немногих цехах не ставших выставочными залами, ваялся некий садовый инвентарь. Вот там умные люди разрабатывали и собирали оборудование уже под задачи конкретно сироповаренного бизнеса.
  Аня с Татьяной должны были выяснить всё на счет тары, в которую нужно будет разливать готовый продукт. Стоимость, надежность, дизайн.
  Всего через несколько дней деловой клуб в полном составе собрался в квартире у Ани на первое совещание.
  -Вот что я думаю.- Татьяна раскладывала стопки рукописных расчетов. - Даже если по договоренностям мы получим отсрочки в оплате, на имеющиеся в нашем распоряжении наличные мы сможем выпустить очень маленький объем. Я понятно излагаю. Или ещё раз и по-русски.
  -А это что? - Взял лист с таблицами Волобуев.
  -Маленький литейный цех. Сделает крышки и банки, по нашей форме. Готовые на копейки дешевле. А подделать проще.
  В целом всем было понятно. Не понятно было откуда у них иже имеется наличность.
  -Я хотела уехать в Канаду.- Поясняла Татьяна - Там для въезда нужен довольно большой страховой залог. Так как я не въехала, залог соответственно остался. Анька набрала кабальных кредитов, правда, по другому поводу. Промотала не всё.
  -У нас долларов пятьсот найдется, - вставила Катерина.
  На это Татьяна ничего не сказал. Достаточно было взгляда. Катерина развела руками, мол, что могу.
  -Так вот. Даже если нам удастся реализовать продукцию. Без рекламы, без налаженных торговых связей. - Продолжила Татьяна -При благоприятном исходе через три месяца мы выйдем в ноль. То есть доходы покроют затраты. Сырье кончится, так как это сезонная штука. Тот ангар, в котором мы присмотрели монтировать линию, для зимы не приспособлен. Так что мы прокрутим небольшие деньги с приростом ноль, и к зиме благополучно загнемся.
  Повисла пауза. Даже Аня, больше занятая приготовлением бутербродов, чем обсуждением перспектив бизнеса, остановилась и молча оглядела компанию.
  Первым кто смог заговорить стал Егор.
  -А может это все от большого ума, Тань? Поднимаются не самые умные и не самые смелые, а в основном те, у которых мозгов не хватает понять, почему это невозможно.
  Да, это было про них. У Татьяны был и такой вариант проработан. Для тупых, но смелых.
  -Есть такая тема. Выпускаем пробную партию. Потом все силы вкладываем на сбор и заготовку сока. В августе в Китае международная ярмарка продуктов питания. Мы представим там наш Древесный сироп. Найдем покупателей, а под покупателей, найдем инвестора, совместно с которым построим линию. И не одну, и не только в Утянке. И выйдем на объемы, уже как большие.
  -Так отличный же план. А то загнемся, загнемся,- оживился Волобуев - В чем подвох?
  -В том, что участие в выставке стоит гораздо дороже всех предыдущих затрат. Это тебе не пароварку смастерить с пацанами из авиационного.
   А что? - почти обиделся Волобуев - Вещь получится качественная, надежная, лучше европейских аналогов.
  Да, теоретически могло сработать. Смонтировать сироповарку, взболомутить людей, собрать сок, неизвестно на какие деньги принять участие в ярмарке. Но ещё могло случиться так, что от всего этого не будет никакой отдачи. Раз, и окажется никому не интересно. Хотя, это уже следующий этап. Для начала они не только не могли купить участие в ярмарке, по расчетам Татьяны они с готовыми образцами до аэропорта не доедут. Еж весь скарб на своем танке не утянет, а денег на грузовое такси после выпуска пробной партии сиропа уже не хватит.
  -Я продам свою квартиру,- спокойно вступила в разговор Аня.
  -Да, конечно. Речи быть не может. - Татьяна даже не оторвалась от бумаг. Она ещё раз пересматривала таблицы в поисках упущенных резервов.
  Но Аня заставила её отвлечься.
  -Я продам свою квартиру и вложу в дело. Я тебя не спрашиваю, я говорю.
  Аня развернулась и быстро ушла из кухни.
  -Вроде оживать стала. Хоть расчесывается, и вон, глазки блестят. Получше ей? - провожала взглядом уходящую девушку Катерина.
  Татьяна уж и не знала. Получше или похуже.
  -Ты её слышала. Обе сейчас под мостом останемся. Без прописки.
  -Я тебя вахтером пристрою или продавцом к Магомету. - Утешила её Катерина - Никаких документов не надо.
  Мужчины сидели за столом угрюмые и серьезные. Несколько дней воодушевления и усиленной работы сейчас завершились маленьким крахом. А так хорошо началось.
  А вот женщинам от чего-то становилось всё веселее.
  -Пойдешь вахтером? - в голос смеялась Катерина.
  -Нет, на это я пойтить не могу.- Татьяну тоже разбирало отчаянное веселье.
  -Да понятно, что это невозможно. А так бы вашим именем фирму назвали. Ань-Тань.
  -Вообще-то всё оформлять я планировала на Волобуева, - уже с трудом выговаривала слова от смеха Татьяна - Он у нас инвалид. У него живот болит. И налоги меньше.
  Серьезные мужчины с грустью и состраданием посмотрели на двух хохочущих идиоток. Но потом и их прорвало. Что оставалось. Только смеяться.
  -Планировала фирму Волобуй, а получился, как всегда, -подводила итоги Катерина.
  Все резко замолчали.
  На кухню вернулась Аня. Она бросила на кухонный стол поверх чертежей и расчетов прозрачный пакет со множеством бумаг. Документы на её квартиру.
  
  
   Уроды! Жертвы экологии! Стрелял бы я молодежь нынешнюю!
  Саша буфером стоял между племянниками и разъяренным Вадимом и пытался предотвратить двойное убийство.
   Нас же больше недели не было! Почему не позвонили сразу?!
  -Так мы думали, она уехала. Туда, ну где вы и ищите. А мы ждали, как вы сказали. Если она вернется - Братья мямлили что-то на тему "А я смотрел... А я учил." Вадим быстро решил не тратить на них энергию. Но как это так? Не было, не было. А потом раз - и продана квартира.
  -А тебе точно не Аня открыла? - уже спокойно уточнил Вадим.
  -Да я её узнал бы. На самом деле.- Петя достал из внутреннего кармана фотографию Ани. - Вот, всегда при мне. Уже, как бы, девушка моя, на самом деле.
  Вадим выхватил фотографию и быстрым шагом направился из кабинета.
  -Поехали. На месте всё узнаем, - махнул он на ходу Саше.
  
  Несколько секунд он был абсолютно счастив. Всё наконец встало на свои места. Дверь была открыта. Слышались женские голоса. Её голос. Он ясно слышал. Веселый.
  Вадим бегал из комнаты в комнату, то и дело натыкаясь на не молодую административного вида тётеньку, которая пыталась широкой грудью скрыть это вдруг возникшее недоразумение от уже дозревшей покупательницы.
  -Аня! Где Аня! - кричал Вадим, каждый раз сталкиваясь с риэлтершой. Может, всерьез полагая, что они спрятали его девушку.
  Возмущенная покупательниц требовала прекратить цирк и не сбивать цену. Риэлторша посылала Вадима за информацией в агентство, хотя хотелось ей послать этого ненормального совсем не туда. Вадим то угрожал, то бросался им в ноги. Потом требовал продать эту квартиру только ему, и тут же обещал не срывать наметившуюся сделку, ничего не покупать и вообще исчезнуть немедленно если только кто-нибудь скажет ему, где бывшая хозяйка квартиры. Где Аня?
  -Наше агентство более десяти лет на рынке. Вы понимаете? Срочная продажа. Вы понимаете? Всё проверенно, перепроверено. Со стороны продавца претензий нет. Понимаете?
  Риеэлторша требовала понимания и не желал понимать Вадима.
  Он успокаивался, но поверить не мог. Аня должна быть здесь. Ведь нет больше вариантов. Он проверял. Искал. Подключил всех кого только смог. Он так ждал когда откроется эта заклятая дверь. И вот, всё напрасно.
  -Как же так. Это же её. Если переезжаешь, разве не берешь мебель? Старые хозяева ведь оставляют вам информацию о себе. На всякий случай. Пожалуйста, я сразу уйду, я не буду ничего вам срывать.
  -Продала с мебелью. По желанию сведения оставляют. Или если тут же совершают покупку через наше агентство. Как правило, так и бывает. Эта женщина квартиру продала и всё!
  Риэлторша говорила громко и четко, как будто объясняла иностранцу. И перепроверяя, всё вставляла после каждой фразы.- Понятно? Вам понятно?
  Нет же, нет. Ему не было понятно. Как это понимать. Растерянный взгляд зацепился за кофейную чашку на углу комода. Вот. Это её чашка.
  -Можно я это возьму? -тихо спросил Вадим - На память. Я куплю. Можно? Я тут же уйду.
  В слабой надежде, что этот придурок не обманет, риеэлторша выпалила - Забирайте! Даром!
  Вадим бережно, двумя руками взял маленькую чашку, прижал к себе и молча, не оглядываясь пошел к двери.
  
  Аня больше не жила по старому адресу, не спала в своей постели и не пила из своей чашки. Она оставила всё в проданной квартире. А если бы и хотел взять что-то, то поставить это всё равно было некуда. Они с Татьяной жили теперь в комнатке вахтера на первом этаже дома культуры. Все пространство комнатки съедал местный диван в разложенном виде. А, разложив один раз, складывать его больше не рисковали. Телевизор служил полкой, на усах его антенн сушилось белье. У последней детали скромного интерьера - шкафа ржавого цвета, одна дверца не открывалась совсем, а другая являлась прилагательной. Хотя распахиваться нормально ей всё равно было некуда. Из коробки, в которой они принесли всё же кое-какие вещи, Аня сделала отличный кошкин дом для Персика. Кот тут же заселился в одноместный номер и вроде считал его люксом.
  -Ну, главное сделали. Конура у кота есть. - Татьяна хотела использовать эту коробку с пользой. Но не успела. Аня уже наделала в ней дырок и обклеила паралоном и ситцем.
  -Мы с тобой теперь сторожихи. Кот сторожевой. Как без конуры!
  -Мы с тобой ещё и продовчихи. То есть продавщицы. Катька молодец. Ночью сторожит. Днем торгует. Все в одном здании. Теперь мы сторожим и торгуем. Я её сказала в свои сутки не приходить. А мы ей деньги отдадим. Пусть считает, что она нас наняла. Удачно получилось.
  Получилось действительно удачно. Катерина уступала им два из своих многочисленных мест работы. Одна из сменщиц Катерины уволилась. Другая согласилась на лето уйти в отпуск, на даче дел много.
  Сторожить дом культуры было просто. Никто его не пытался унести. А вот вторая работа, доставшаяся так же по наследству от Катерины, оказалось безмерно труднее. День за прилавком погружал в какой-то туманный самогипноз, а требовалось ещё пересчитать товар, свести кассу и подумать о заказах на завтра.
  -Слушай, - жаловалась Татьяна - я всегда считала, что в продавцы идут те, у кого совсем ни на что больше мозгов не хватило. А это так сложно. Это считай, это помни, это записывай. Покупатели, большей частью, психи. В твой день приходят психи или только в мой?
  -И в мой ходят. Относись к ним с состраданием. У нас покупатель от продавца никогда ничего хорошего не ждет, вот и обороняется заранее. Плюс все с работы или на работу. А там тоже ничего хорошего. Представь, что ты нянечка. Разве нянечки обижаются на больных?
  Татьяна перестала открывать зубами детский пенал. Она поставила себе целью вскрыть эту бесовскую коробку ещё утром, по просьбе покупателя. Но не тут-то было. Время шло к обеду, а крышка так и не поддалась.
  -Так, мать Тереза, - сказала она , после долгой паузы - сегодня я тут поиграю в больницу и в магазин, а ты идешь покупать нам компьютер.
  -Я в них не понимаю. Не знаю какой. Да и куда ставить-то? А как я пронесу? Нет, если бы это были мои деньги, а то.
  -Сейчас есть такие компьютеры, ты в одной руке унесешь. Там специально обученные люди тебе всё расскажут. Над нами тут покупатели глумятся, теперь твоя законная очередь. Я больше не могу бухгалтерию без компьютера вести. Иди, давай. Сама выберешь. Но не шикуй. Свободных денег мало.
  Аня сомневалась. Аня была не готова. Но между "делать" и "не делать" Аня теперь выбирала "делать". А бояться нельзя. По крайней мере, пока они себе позволить этого не могут.
  
  Она долго бродила между стеллажей в магазине компьютерной техники, будто рассматривая мониторы и системные блоки со временем могла начать в этом разбираться.
  -Может что-то подсказать вам?
  К Ане подошел продавец - молодой человек, почти мальчик. Невозможно рыжий и длинный, с торчащими перпендикулярно голове ушами. Он возвышался среди полок, уставленных высокотехнологичной непонятностью, уши его шевелились когда он говорил и пропуская солнечные лучи светились розовым.
  Вид продавца Аню слегка успокоил. Если такой смог разобраться.
  -Я хотела купить компьютер. Для себя.
  Аня решила - главное уверенный тон и не удивляться новым терминам.
  -Для каких целей. И на какую сумму вы рассчитываете? - продавец напротив, выглядел очень растерянным. Он все время выглядывал из-за полок в сторону кассы, где стояли его коллеги, в надежде на поддержку.
  -Максимум на тридцать тысяч. Но совсем не обязательно укладываться во все тридцать. Я не обижусь, если что-то останется. И знаете я, конечно, в компьютерах не очень. Но, вот, мой муж. У меня есть муж, который разбирается. И будет ругаться, если что.
  -Я надеюсь, мы подберем то, что понравится и вам и вашей родне. Вот взгляните. - Рыжий улыбался, как научили, и вспоминал умные слова. - Знаете, компьютерная техника достаточно быстро стареет. Лучше все-таки брать свежие модели. Вроде возьмешь постарше думаешь - мне только печатать, а не успеешь оглянуться, уже многое на такой машине не читается, игрушки хорошие не грузятся.
  -Мне не для игрушек. То есть играть на нем вообще никто не будет. И знаете, мне нужен маленький, но целый. А тут как-то коробочки отдельно, телевизоры отдельно.
  -Да, мониторы просто в другом ряду. Главное в компьютере это вот.- Продавец указал наряды системных блоков. -А монитор - это, как вы, совершено верно, заметили, просто телевизор. Чтобы можно было посмотреть, что там компьютер наработал. Мы вам и монитор подберем и по цене, и опять же по предполагаемым задачам. Сейчас определимся с процессором . И вообще...
  -Тут сплошные белые и черные коробки. Где видно, что это свежий компьютер.
  Продавец, только нащупавший знакомую тему, от странных вопросов опять растерялся. Решил, что говорит что-то не то, и опять стал взглядом призывать на помощь более опытных товарищей.
  -А до какого? Какой срок годности? - недоверчиво рассматривала ценники Аня.
  -Но. Ну. Он будет! Это последняя модель.
  -Последняя. Так мне повезло?
  Мальчик долго смотрел на серьезную покупательницу. И, наконец, впервые за весь разговор уверенно ответил
  -Да! Да, повезло.
  В этот же день компьютер, который по требованию Ани был оснащен разными программами, чтобы печатать и вести бухгалтерию, и ещё Интернетом, и чтобы всего с запасом, чтобы по сто раз к ним в магазин не возвращаться, доставили и подключили.
  Так как Татьяна была занята удовлетворением потребностей клиентов в кофе из пакетиков "три в одном" и пластиковой быстрорастворимой вермишели, Аня стала осваивать проникшую в их каптерку цивилизацию сама. Она включила компьютер, как ей показывали. Взяла в руку мышь и направила её на монитор. Ничего не произошло.
  -Батарейки слабые - подумала Аня и поднесла мышь почти вплотную.
  Реакции никакой.
  -Ну, вот все-таки подсунули бракованную.- Аня с досадой бросила мышь на стол - Сволочуги!
  
  С ногами у Волобуева были проблемы, зато он мог читать чертежи и громко продолжительно материться. Поэтому вполне годился в прорабы. Под его наблюдением монтажники установили модуль ангара под первую производственную линию.
  Не известно как для других, а для Волобуева это стало первым по настоящему счастливым моментом в его новом статусе бизнесмена от сироповаренного бизнеса. Дворец новенького цеха сиял стальными гранями посреди первозданной деревенской грязи. Установка оборудования не принесла большей радости, наверное потому, что как только линию смонтировали, тут же начался её ремонт и отлаживание. И, наконец, заработавший конвейер стал не историческим событием, а неизбежностью, которая уже не могла не случиться. Первая партия продукции вообще стала первой производственной катастрофой. Готовый сироп не покинул даже заводских стен. Как только началась погрузка, стало ясно, упаковка бракованная. Крышки слишком большого размера слетали с банок, верхние ряды заливали нижние. В общем, продавать из первой партии было нечего. С разрешения руководства её растащили по домам работники цеха. Половину второй тоже унесли и уже без всяких разрешений. Пока Волобуев думал, как усилить контроль, воровство чудесным образом сошло на нет. Опытным путем рабочими было установлено, что древесный сироп практически не подвергается брожению. Из-за отсутствия этого качества, а значит и невозможности найти ему достойное применение в быту, интерес со стороны деревенских жителей к новому продукту мгновенно угас. Мало кто брал даже разрешенные две бесплатные банки за смену.
  Следующим по настоящему счастливой новостью на несколько часов оторвавшей всех участников от тяжелого рутинного труда освоения сладкого бизнеса, стало возвращение Ани и Татьяны с выставки в Китае. Они привезли не просто хорошие новости. Китайцы согласились вложиться в совместное производство. А очередь из потенциальных покупателей выстраивалась от Франции до Японии.
   Дела шли. Надо было поддерживать первый цех на плаву и, по сути, начинать с нуля большое производство. Пошли проблемы с налоговой. Каждый рубль потенциального дохода приносил два рубля немедленных и совершенно реальных расходов. Не хватало ни рук, ни времени, ни мозгов. Короче, это был успех.
  И без того не великое пространство вахтерской зарастало горами книг по экономике, внешней торговле, менеджменту и пищевым производствам. И чаще всего нужна была самая нижняя в стопке.
  
  -Слушай, мы ещё не разбогатели, чтобы комнату снять? - раздраженно спросила Аня, собирая очередную развалившуюся пирамиду экономических знаний.
  -На что? - пожала плечами Татьяна - На зарплату сторожей. Мамед лавочку закрыл, теперь продает исключительно наш сироп. Можем наняться, подработать?
  -А где наши супердоходы?
  -Надо хорошего юриста нанять, чтобы он нам договор с китайцами проработал. Это дорогое удовольствие, но китайцы народ хитрый, тут бесплатными консультациями по Интернету не обойдешься. Вообще-то кое-что остается. Но я ещё офис хочу. Нам офис нужен.
  Вот те, нате. Идея была, прямо скажем, оригинальная. Продираясь между книжными завалами, не зная каждый раз, что первое упадет тебе на голову - самоотстегивающаяся от шкафа дверь или слабо прикрепленная к стене швабра, которая служила вешалкой для нарядов, ясно, первое, о чем подумаешь - "понтов не хватает. А так же офисов.".
  -Да на кой нам офис? Или давай днем офис, а ночью там жить будем. Эта каптерка не приспособлена для внешнеэкономической деятельности.
  Татьяна задумчиво уставилась в монитор. Аня надеялась, что она прощитывает вариант с их скорым переездом, но тут У Татьяны сомнений не было - надо подождать.
  - Вот когда пустим первую линию. Покупателей у нас! И хранцузы, и япончики просто тащились с нашего сиропа! Уже не долго. С первых продаж снимем квартиру.
  
  Татьяна задумалась о другом.
  -Анька, как это у нас получилось? Ведь это же изначально был невозможный бред. А теперь у нас покупателей вся Европа. Почему ты не испугалась?
  Аня ни то чтобы не хотела или боялась, просто не выпадало времени вспоминать до этого момента. Сейчас это было даже интересно. Но ответ сразу не находился.
  -Не знаю. Не помню, с какого момента. Когда Катька предложила или, скореё всего, позже, у меня появилась четкая уверенность, что все получиться. Как не знаю, но всё получиться. У меня и на сегодня нет никакого плана на случай провала. Наоборот, я только больше уверена, что всё могу.
  -Может это природный талант? И мы прирожденные варщицы древесного сиропа.
  -А ты не чувствуешь? Мы можем выжимать сироп из деревьев, мы можем сворачивать горы. Мы можем жить в этой телефонной будке. Мы выживем везде. После ядерной войны останутся тараканы и мы.
  Татьяна чувствовала. Но ведь чувствительность не ответ.
   -Я и говорю. С какой это стати? Мы бездомные, всё до сих пор висит в проектах и авансах. Ну, я какой, никакой экономист, у тебя английский, Катька единственная кто была в теме и то, с теоретическими знаниями десятилетней давности. Вовка хороший инженер, но не ходит. Хорошо у Егора транспорт, а то как бы мы его возили по всем этим заводам, мастерским? Гарантий не было никаких. Да и нет.
  -И не надо. У нас всё получится!
  
  И Аня и Волобуевы и Егор и ещё многие теперь связанные с их сладким бизнесом людей рисковали страшно. Конечно, переоценить решимость каждого из их команды было сложно. Но всё же Татьяна считала именно своё участие в этой затее самым безбашенным шагом. Ей тридцать четыре года. Практически начать жизнь с нуля в тридцать с лишним - это было за гранью. Так не делал никто. Женщина за тридцать как осенний лосось, обязана отметаться и спокойно скармливать себя потомству. А если нет, она должна искать мужа. И это единственное достойное и нужное ей занятие. По ходу дела, чтобы отвлечься от комплексов, что её до сих пор не подобрали, она может петь в баре, зарабатывать шитьем, написать несколько романов опять же про то, как качественно выйти замуж или трагическое - "милый, что я тебе сделала, почему ты ушел?!!!" Женщина за тридцать не ценнее свиноматки. Она не имеет право творить. Ей уже поздно начинать. Это возраст доживания. В этом нет дискриминации или феминистских претензий. Просто возрастные ограничения. Женщины могут искать сокровища, бороться с монстрами, грабить банки, спасать вселенную и находить смысл бытия. До тридцати могут, а после - только голосовать, класть шпалы, украшать горшочки техникой декупаж и мучительно решать, как избавиться от морщин, сохраняя все витамины, без пресловутого утомительного застирвания.
  
  Аня шла знакомым путем к остановке, пиная осенние листья под которыми не найти асфальта. Несмотря на уговоры и обещания максимальных нищенских добавок к нищенской зарплате сегодня она окончательно уволилась из школы. Нет, жаль, конечно, но любимая работа стала очередной роскошью, которую она позволить себе не может.
   Она шла и весело размахивала сумкой с вызволенными документами. Вдруг что-то сначала толкнула её в спину , почти уронив вперед. Но потом уже потерявшую всякое равновесие, потащило боком с дороги в сторону брошенного, давно разворованного дома, и затолкнуло в рваный проем, когда-то служивший ни то дверью, ни то окном. Остановив своё броуновское движение, и, всё же, удержавшись на ногах, Аня больше удивленно, чем испугано огляделась. Позади неё стояли два молодых человека, одетые в традиционные местные наряды - темные спортивные костюмы с заправленным в штаны куртками. Они медленно шли на Аню, гостеприимно раскинув руки с раскрытыми ладонями. На их лицах блуждало что-то вроде оскала госторбайтера, который ни слова не понимает про что спрашивают люди в красных куртках на надписью иммиграционная служба, но инстинктивно чувствует - надо улыбаться, хотя и не смешно.
  Аня пятилась к полуразрушенной стене и неприветливо отмахивалась от молодых людей сумкой. Скоро пятиться стало некуда, и она остановилась. А один из молодых людей достал нож.
  -Ой, что у тебя есть, - не по настоящему удивленно и вежливо сказал он - Прибьешь меня сумкой? А у меня вот что есть.
  Не зовите на помощь, кричите "Пожар" или выкрикивайте мужское имя, якобы находящегося рядом человека,- у Ани в голове прокручивались обрывки полезных советов на такие случаи. Где-то она читала или слышала.
  -Чё, корни пустила? - заговорил второй. Он не притворялся. Он был откровенно злой. - Мы к тебе как люди. По башке не дали. Теперь ты нам давай. Мирно, ласково. Мы же не бандиты, какие-нибудь.
  Аня протянула в их сторону сумку. Тут же не к месту вспомнив как это муторно восстанавливать утраченные документы. У нее уже вытаскивали паспорт в троллейбусе. Как-то зимой. Но молодых людей сумка не заинтересовала.
  -Чё, недопоняла? Мы хотим доставить тебе удовольствие. - обиделся вежливый.
  -Двойное - подхватил второй - Мы две палочки фигс. Или пикс, как тама в рекламе.
  Используйте в качестве оружия расческу, связку ключей или зонтик.
  Аня, не глядя, стала шарить по дну сумки.
  -Чё потеряла? Презервативы?- поинтересовался первый - Мы сейчас тебя водочкой подмоем. Продезинфицируем.
  Его мерзкая доброжелательность в голосе заставляла Аню вжиматься в загаженную стену, лишь бы не дать коснуться себя. Но он уже достаточно близко подошел. Аня размахнулась и ударила его по голове сумкой. От неожиданности молодой человек отшатнулся и почти отбежал пару шагов назад. Блуждающая улыбка исчезла с его лица.
  -Все, сука, - зашипел он - Я тебя сейчас надвое рвать буду.
  Отступать было некуда. И Аня пошла в наступление.
  -Ура, ура, ураааааааа!!! - с остервенеем размахивая сумкой, орала она и продвигалась к выходу.
  Неожиданный текст заставил нападавших окончательно растеряться.
  -Ты чё орешь? Ты не поняла? Ты чё хочешь? - возмущенно спрашивали молодые люди. Хотя явно не хотели это выяснять.
  -Крови. Кровищи. Урааааааааааа! -орала Аня.
  Она с бешенным взглядом шла прямо на мужчин, сумкой стараясь попасть им по голове и вытянув вперед свободную руку с растопыренными пальцами. Её целью было не бегство и не защита, а шея второго. Почему-то она выбрала его. Ей показалось, что он не испугался.
  Но как раз второй молодой человек быстро отступал к выходу, и крикнув срывающимся голосом -Дима, бежим. Психи за себя не отвечают. Она нас убьет и ей ничё не будет! - исчез в проеме. Напарнику дополнительные аргументы не понадобились.
  Аня ещё какое-то время бежала за удаляющимися молодыми людьми, размахивая своей убойной авоськой. Пока предосенний ветер не охладил её разгоряченные красные щеки, а в голове поверх расчетов как лучше вцепиться в горло, не мелькнула мысль -И куда ты? А вдруг догонишь?
  
  Вечером Аня с тарелкой макарон на коленях сидела перед телевизором. В узком проходе между столом и диваном, как разъяренный тигр, металась Татьяна.
  -Нет, ну, что за уроды. Ублюдки поганые. Среди белого дня. Ночью нельзя ходить, днем нельзя. Уроды!
  Аня с аппетитом ела и пыталась заглянуть в экран сквозь мельтешащую фигуру.
  -А им всё можно! - задыхалась от злости Татьяна - Вас грабят в переулке, сами виноваты. Не ходите, улицы только для бандитов. Вас насилуют, это вы их раздражаете, сидите дома. Купите решетки и сидите. Это же вы преступники , а не они. А что вы делали одна в частных домах?!
  -Да я тебе сказала, никакого заявления не возьмут, - спокойно отвечала Аня - Что ты потащилась в милицию? И я с тобой в боевом азарте. Ничего они не будут делать. А сейчас бы у нас документы проверили тщательно. Мы с тобой вообще нелегалки подпольщицы.
  -В "скорую" и милицию люди бегут без прописки.
  -А что толку? Как прибежишь, так и убежишь. Каждый сам за себя.
  Татьяна, наконец, плюхнулась на диван рядом с подругой. Аня перестала крутить головой как зритель теннисного турнира и продолжила доедать макароны под сериал. Только Татьяна и не думала успокаиваться.
  -Чё ты жрёшь не переставая?! Тебе это так, всё равно?! Ещё один день, ещё одна попытка изнасилования.
  Аня застыла с вилкой у рта.
  -Да, нет. Я в бешенстве, - пожала она плечами - Только кушать очень хочется. Я не обедала, между прочим. Мне теперь с голоду помирать из-за всякой мрази уличной?
  -Слушай, может это шок у тебя? -Татьяна заботливо заглянула в глаза подруге -Ну, ты молодец, вообще. Ура! Ещё бы - В атаку. За Сталина! Хотя, по телевизору говорили, нельзя сопротивляться при нападении. Надо. Что же там надо? Давай баллончики купим. Газовые.
  -Ты в своей сумке можешь то, что срочно нужно, найти в один момент? Вот и я - не дождалась ответа Аня.
  -Здесь по вечерам секция борьбы. Пойдем, запишемся.
  Аня откинулась на спинку дивана. Она была сытая и спокойная. Может это и шок или ещё что. Но двигаться никуда не хотелось, ни в большой спорт, ни вообще с дивана.
  -Да ну. Скажут, старые дуры.
  Аня оценивающе посмотрела в тарелку. Доедать или не осилит? И вдруг она поняла , что уже какой месяц она совершенно не озабочена отношениями с едой. Она не считает калории, не разрешает себе вредные продукты. В последний раз. И не запрещает. Правда, так как она не худеет , она толстеет. Середины тут нет. И это уже заметно. Но ей совершенно на это плевать. Может это всё-таки шок. А на борьбу хорошо бы записаться. Драться - это увлекательно.
  -Нет, пошли,- передумала Аня - Все звезды кино занимаются боксом и тайской борьбой.
  Сказано - сделано. В этот же вечер они стояли на пороге спортивного зала дома культуры и разговаривали с тренером.
  -Девочки, а можно узнать причину такого интереса к восточным единоборствам.
  Девушки задумались, подбирая слова для ответа.
  -А что обычно говорят? - спросила Аня.
  Пересказывать вследствие чего к ним пришла эта идея, а потом выслушивать беспомощно - сочувственные речи , вряд ли искренние. Ей хватило визита в милицию.
  -Ну, типа, мы в школе самые маленькие и нас все обижают, - на полном серьезе заявила Татьяна.
   Ясно.
  Тренер улыбнулся. Что-то четкое, но не понятное скомандовал группе занимающихся, и прошел в маленькую комнатку рядом со спортзалом.
  -Вот, собирайте справки и милости просим. Ждём и надеемся.
  Через какое-то время он вынес исписанный тетрадный лист.
  -Что это за бюрократия?- разглядывали список девушки, - Это дискриминация. У нас каждый может заниматься всем, не зависимо от состояния здоровья.
  -Это я знаю, - ответил тренер - Перед нами занимается группа повелителей облаков и поклонения огненной двеннадцатилапой мокрице. Я не собираюсь вам запрещать, но хотелось бы обойтись без трупов на татами. Без медицинской справки у нас никто не занимается. Пройдете врачей, и милости просим. Я вас жду.
  Приветливость тренера вдохновляла. Но связываться с отечественными больницами желания не было.
  Решили отложить не на долго. Разобраться со срочными делами. Купить второй компьютер, наладить связь, чтобы Катерина не разрывалась между банком, Утянкой и покупателями. Опять же не исчез с повестки офис. Дальше невозможно вести бухгалтерию на коленках, и юридический адрес теперь должен совпадать с фактическим. Из сторожей надо увольняться, освобождать служебное помещение и устраиваться официально к Волобуеву. В первый год налоговая обычно новичков не трогает, но инвалид-колясочник, который организует совместный международный бизнес и не имеет ни одного наемного работника - это может вызывать легкое непонимание со стороны органов. А потом, если свободные деньги останутся, можно пройти всех врачей платно (это не более эффективно, чем даром, но точно быстрее) и заняться единоборствами, как хотели.
  Постоянный завал дел сдержал, а потом совсем заглушил остроту эмоций. Днем Аня и Татьяна разбирались с цифрами в бесконечных простынях платежек, фактур и выписок из банков, выискивали информацию, которой не хватало сильнее, чем денег, мотались на стройку нового модуля завода, а ночью они по-прежнему работали сторожами. Действительно честно сторожили по очереди. Никто не пытался унести первый этаж дома культуры, но спокойно спать в огромном пустом здании было страшно. И так каждый день - без выходных , праздников и соблюдения норм трудового законодательства. Единственным не рабочим часом был обязательный просмотр очередной серии бесконечного сериала "Разбивая сердца". С полшестого до полседьмого.
  В такой час, когда они молча сидели перед телевизором и сосредоточенно следили за производственно-любовным мылом, Татьяна резко развернулась к Ане и твердо сказала:
  -Аня, я люблю его.
  -Которого? - уточнила Аня. Сейчас на экране был доктор - брат близнец главной героини, которая пару серий назад убилась на самолете. И адвокат, который пришел выяснить, кто будет теперь управлять семейным банком, пока президент компании в коме. Нет, еще зашел депутат. Но не его же. Он только что отклонил требование закрыть химический завод.
  -Хьюпшмана. Георга. Я люблю Георга.
  Аня повернул голову.
  -Что вдруг вспомнила?- искренне удивилась она.
  -Я не вспомнила. Я не забывала. Я могу любить только его. Я никогда его не забуду и не смогу заменить. Я хочу, я должна к нему ехать.
  Аня ещё долго молча следила глазами за Татьяной , которая соскочила с дивана, быстро оттащила дверцу шкафа в сторону и принялась закидывать в единственную большую сумку одежду.
  -Эй, алё, - Наконец смогла говорить Аня - А у тебя тут дела в городе. Это ничего? Офис. Китайцы. Новая линия.
  -Офис подождет ещё три дня, - не задумываясь отвечала Татьяна. И не прекращая швырять тряпки, почти не складывая. - Три дня нам хватит. Дела бросим на Катерину, Вовку и Егора. Продержатся. Катька курсы закончила, уже в бухгалтерии лучше меня. Сторожить, если что, мать подключит.
  -Нам?!
  Татьяна бросила сборы , так же резко как начала.
  -Да. Я одна боюсь. Стесняюсь. А вдруг он меня не ждет. Ты должна поехать со мной.
  -А деньги?- закричала Аня, начиная понимать, что это не шутка - Это что, на соседней улице? Мы же всё просчитали. Денег, как всегда, впритык.
  
  -Ну, что деньги. Всегда выкручивались. Аня, я должна. Мне надо. Нам надо ехать.
  Дальнейшие события развивались в таком темпе, будто выбежав из комнаты с наспех собранными вещами, они сели в вагончик на американских горках. В те не многие моменты зависание перед очередным поворотом или ускорением, когда в аэропорту они покупали билеты в Москву, или у стойки информационной службы в фирме, где они договаривались о быстром оформлении документов, Аня только успевала вставить несколько рациональных фраз
  -Что это за маниакальный приступ? Ну, поняла и поняла. А письмом бы ты не обошлась? А ещё звонить можно. А если ему надо, он бы сам легко приехал.
  Иногда Татьяна даже её слышала.
  -А если он женился давно на какой-нибудь породистой аристократке? В какое положение ты его поставишь.
  -Тогда. Тогда постоим под дверями, развернемся и уйдем.
  -Мы можем вообще не лететь, - хотела продолжить мысль Аня. Но Татьяна не дала.
  -Не мо-жем. Мы должны!
  
  Всего через пару суток бесконечного движения они стояли около выпуклой, похожей на аквариум будки охранника на въезде в швейцарское поместье Хьюпшманов.
  -Извините, дамы. - С улыбкой заявил им охранник Филипп на чистом русском, после телефонного звонка - Госпожа Хьюпшман не может принят вас сейчас. Ни сейчас, ни в другое время.
  Филипп прямо сказал, что обсуждать это не будет, и на дальнейшие вопросы отвечать отказался.
  Девушки развернулись и пошли прочь от ворот. Но, конечно же, в шаге от цели такая мелочь, как то, что никто их не приглашал и не желал тут видеть, препятствием не явилась.
  Татьяна резко утянула расслабившуюся Аню в боковую алею и они, зачем-то пригнувшись, побежали вдоль забора. Особой тактики на этот момент у них не было. Подошел бы черный ход или дыра в заборе, если такое случается в швейцарских заборах. Вообще ажурные кованые узоры позволяли взять штурмом эту не такую уж и высоту. Но юным партизанкам повезло больше они, обнаружили "языка". Точнее она первая их обнаружил.
  Девушка Лиза, которая работала в доме Хьюпьшманов, тоже прекрасно говорила по-русски, и тоже долго отказывалась пояснить причины неожиданного негостеприимства.
  -После вашего скорого отъезда - наконец решилась хоть что-то рассказать Лиза - более месяца господин Георг провел в клинике. Мы все очень волновались, как бы не было инфаркта. Сердечный приступ. Сейчас он намного лучше. Но сердце его разбито. Я прошу вас. Вы не должны с ним встречаться. Он очень переживал, когда вы уехали.
  -Позови его, Лиза. Прошу тебя. Я всё равно прорвусь. Позови. -плакала по другую сторону ограды Татьяна.
  -Но господина Георга нет.
  
  Аня не плакала. И не учувствовала в расспросах. Она любовалась парком, который на первый взгляд казался просто запущенным, но со временем пришло понимание - эта хаотичность была четко спланирована, допускала естественность, но не неряшливости и неудобства. Каким-то чудом удалось захватить с собой фотоаппарат. Она немного испугалась, когда поняла что слишком глубоко ушла в лес. Она уже не видела ограду. Но заблудиться не давал голос Татьяны, громкий и требовательный и одновременно умоляющий.
  -Лиза, я понимаю, как ты меня сейчас воспринимаешь. Поверь, я сейчас думаю о себе не лучше. Хуже. Я прошу тебя, позови его.
  -Георга нет. Он на этой неделе поехал. Не знаю, как говорить. Пансион - ты понимаешь?
  -Понимаю. Это далеко?
  -Немного другой город. Там на озерах. - отвечала Лиза.
  Вот с этого места стало интересно и Ане. Если они ещё поедут немного в другой город, останутся без копейки. Этот заморский хворый принц не захочет видеть свою блудную принцессу. А до Москвы им придется добираться автостопом. Да и от Москвы тоже.
  Но подойти и сказать всё это Татьяне, она не успела. Та сама уже бежала ей на встречу, на ходу дописывая выданный Лизой адрес. Она схватила Аню за руку и потащила к дороге.
  
  Чтобы предотвратить международный скандал и возможную драку с администрацией этого маленького дворца, который служанка Лиза обозвала пансионом, спрашивать про Георга Аня пошла лично.
  Может, верная прислуга всё же должала Хьюпшманам о надвигающейся русской угрозе, и те предупредили врачей. Или действительно такие правила.
  -В общем, к ним приезжают подлечить сердце и отстранится от жёсткой действительности. Поэтому действительность, в виде нас они не пропустят. - Аня старалась говорить как можно медленнее, чтобы тихо озверевшая в ожидании Татьяна хоть немного успокоилась.
  Она успокоилась. Перестала ходить как маятник по дорожке, выложенной круглыми плитками в виде древесных спилов. Она, наверное, впервые за эти гоночные дни остановилась и надолго задумалась. Аня уже обрадовалась. Может затянувшейся приступ воспламенения чувств стал понемногу отпускать.
   Что за чушь! - Бодро сказала Татьяна - Пошли!
  Ну, вот Аня уже думала не удастся полазить по швейцарским заборам.
  Пробираясь с тыла к трехэтажному особнячку, они наткнулись ни то на клумбу, ни то на грядку, хотя врядли отдыхающие миллионеры развлекают себя огородничеством. Урожайность в этих широтах девушек не интересовала. Татьяне понадобилась торчащая рядом с посадками табличка с какими-то номерами или датами. Она не без труда выкорчевала указатель. Вытрясла на землю содержимое своей косметички и помадой написала на чистой стороне таблички "Георг я люблю тебя".
  Теперь уже натуральная демонстрация с транспарантом над головами двинулась на буржуйский санаторий с криками "Хьюпшман, Георг Хьюпшман".
  Татьяна думала, что прощения ей нет, но самодельный плакат должен произвести впечатление и заставить Георга снизойти до разговора.
  Аня думала, действительно ли за границей такие тюрьмы, как показывают по телевизору.
  Когда Татьяна начала громко петь что-то из репертуара битлз, Аня поняла, что думает не правильно. Сейчас надо было просчитывать вариант с заграничными психушками.
  -Это наша, он поймет - улыбалась своей находке Татьяна и пела громче.
  Они обе стояли, задрав головы, почему-то решив, что если кто и отзовется, так непременно с верхнего этажа, и не заметили, как открылось окно на первом.
  -Почему ты всё время хочешь быть мужчиной? - На подоконнике сидел Георг, больным он не выглядел, скорее усталым и печальным. - Это я должен петь под окном. Это делает мужчина.
  -Здрасте, - выдохнула Аня.
  -Георг! - завизжала Таня. Отшвырнула рукотворный плакат, чуть не угодив Ане по голове, и бросилась к окну.
  
  -Да я то справлюсь. Нас там целая банда. Ты тут как остаешься? Принцесса без горошины.
  -Ничего, мне родственников дрессировать, не привыкать. Мы приедем. Как только нам летать разрешат.
  Они провожали Аню почти до самого трапа. Татьяна оставалась с Георгом. Аня улетала. Одна.
  
  Несмотря на то, что работы стало в десять раз больше, у Ани вдруг образовалась пропасть свободного времени. Комната стала такой просторной, что в ней получалось разбросать одежду и оставить с вечера не мытую посуду. Не с кем было сражаться за пульт или за компьютер. Не надо было ждать очереди, чтобы разогреть ужин в микроволновке. Можно было не варить каждый день. И вообще не готовить. Для себя Аня вполне обходилась кофе и пачкой овсяного печенья весь день. Аня приходила после ночной смены и по долгу просто сидела в комнате, глядя в противоположную стену. Сначала через сутки приходила Катерина менять Аню в сторожах. Но это и самой Кате было не удобно и оказалось особо не нужно Ане. Чтобы выспаться Ане требовалось всего несколько часов. Она легко перешла на полностью ночной образ жизни.
  Когда кончилась вся чистая посуда, и уже нельзя было расчистить для сна уголок на диване от завала книг, неглаженного белья и коробок от dvd-дисков, Аня решила посвятить день генеральной уборке. Рассовывая по цветным папкам накопившиеся горы бумаг, она наткнулась на список врачей, который дал тренер. Почему бы и нет. Свободного времени полно. Теперь пройти всех врачей будет в два раза дешевле. Она ведь одна.
  
   Аня обошла почти всех специалистов. Две страницы заведенной в регистратуре карточки пациента раздулись от выписок и кассовых чеков. Гинекологу она отвела роль звезды.
  -Хап кихи до. Детанька, это что же за организация такая? Что-то музыкальное? И зачем они теперь требуют справки? И чем вы там собрались заниматься? - Классический еврейский доктор поправлял круглые очечки, пересматривая бумаги из Аниной карточки.
  -Это такая борьба восточная. Я буду тренироваться, - громко ответила Аня .
  -Ну, как раз, с борьбой, я думаю, вам стоит подождать ещё какое-то время.
  Аня, ещё не до конца одевшись, выглянула из-за ширмы. Радость от того, что полный техосмотр подошел к финалу сменило серьезное подозрение - Неужели что-то нашли?
  За пару секунд она мгновенно накрутила себя. Ведь так и находят рак или ещё чего похуже. Приходит человек галочку в справке поставить, а ему - осталось три дня, покупайте тапки.
  Застегивая на ходу блузку, Аня медленно подошла к столу.
   -Не говорите мне, что вы не в курсе, - доктор по верх очков глянул на подкравшуюся Аню - потому что это как-то слишком будет странно. Но если это для вас действительно новость, так я вас хочу поздравить - Вы беременная.
   -А, понятно - облегченно выдохнула Аня. Напряжение исчезло с её лица. Она спокойно уселась напротив доктора.- Нет. Я нет. Я не беременная.
  Но доктор с каким-то вопросительным интересом смотрел на неё и не думал начинать искать ошибку в своих выводах. И Аня опять стала меняться в лице.
  -Я то знаю, что я не беременная.- Доказывала она доктору - Я не могу быть беременной. Это не возможно. Мне то лучше знать.
  А он не верил почем-то.
  -Как бы вульгарно это не звучало, но на данный момент мне виднее. И, видимо, я знаю точнее, вы беременны. Напишу вам направление на узи. Могу вам сказать, узи покажет шестнадцать - восемнадцать недель.
  Аня резко встала, схватила со стола свои бумаги, но не все, сколько схватилось, обиженно развернулась и пошла к выходу. Но у самой двери остановилась и также резко вернулась к столу. Она аккуратно положила назад лохматый пучок справок и скромненько присела на краешек стула, всем видом своим показывая, что больше так не будет. Только бы доктор передумал и сказал - всё не правда. Тот вполне спокойно смотрел за этими маневрами. Когда ему вернули бумаги, он продолжил писать. Но Аня заглядывала ему в лицо с мольбой в глазах и ждала ответа.
  -Но, простите, а прибавление весе, а прекращение цикла, да и просто изменение состояния. Это вы не могли не замечать. Женщина через пятнадцать минут знает, что беременна. И как вам удалось пробыть в неведении столько месяцев?
  -Да я с десяти лет то худею, то толстею, то худею, это и есть мое нормально состояние. И цикл у меня сто раз, то потеряется, то найдется, иногда по нескольку месяцев нет. Ну, нет и нет.
  -Детанька, вообще нормальная женщина должна обращать на это внимание. А не "нету и нету".
  Нет, это было невозможно. Невозможно именно сейчас и невозможно в принципе. Она сто раз проходила медицинские осмотры. Работникам школьных учреждений положено. И сто раз ей говори, что с репродукцией у неё как раз проблемы. Сейчас она забыла что именно. Да она никогда и не заостряла внимание. Она всегда точно знала - детей у неё не будет. Она не сможет. Она не хочет. И не получиться. Что-то там про инфантильность. Но доктор почему-то не хотел убеждаться.
  -Детанька, ну тогда я вас в тройне поздравляю. У вас получилось, несмотря на то, что шансы были невелики.
  Он, наконец, дорисовал медицинские крючки в Аниной карточке. Аккуратно сложил в стопку все бумаги и протянул Ане.
  -Мне это не надо, - испуганно отстранилась Аня - Доктор. Я куда теперь?
  В голове у неё шумело. Она вдруг почувствовала, как ей тяжело встать. Конечно, её и так было много, а теперь в два раза больше. Воздуха в кабинете стало катастрофически не хватать. Это беременность так неожиданно и скоропостижно наступала ей на горло. Перед глазами поплыли красные круги.
  -Мне надо это прекратить немедленно. Доктор, это куда надо обращаться, чтобы это перестать?
  -Что бы вам убить ребеночка?
  -Да, - часто закивала Аня, обрадовавшись, что её понимают.
  -Я, детанька, этим не занимаюсь, но если вы поищите, вы таких мастеров найдете. Официально аборт делать поздно. Это запрещено и главное очень опасно. Вы, детанька, успокоитесь, подумаете. Сейчас вы ничего толкового не придумаете, я вам говорю. Пойдите домой. А придете ко мне, скажем, завтра.
  Нет, он не понимает. Какое завтра? Это надо решить немедленно. Какое завтра?!
  -У меня нет дома. Я живу в каптерке. У меня нет прописки. Мы недавно хотели сделать ремонт. Купить обои на вот такую комнатку.
  Аня решила если спокойно всё объяснит этому непонятливому доктору, то сможет услышать ,наконец, нужный ей ответ. Не беременна.
  - Вы знаете, сколько строят более менее приличные обои? У меня нет денег. А ребенку нужды ещё. Ему всё нужно. А где я возьму?
  Доктор встал из-за стола и подошел к пребывающей в ступоре Ане.
  -Детанька, ребенок, пока он ещё не выучится падать на пол супермаркета и орать благим матом, а они этому учатся. У вас будет время. Так вот пока не выучится, ему не так уж и много надо будет для счастья. Любовь младенца конкретна и логична. Ему нужен стук сердца рядом, который он привык слышать первые девять месяцев, ему нужна сиська, чтобы покушать, ему нужна взрослая спокойная, теплая особь рядом, и это всё не так уж дорого, детанька. Где вы будете обнимать и кормить грудью своего ребеночка. В замке, в шелках, где все стены будут уклеены самыми специальными детскими обоями. Или под мостом, заворачивая его в старые газеты для тепла. Он будет одинаково счастлив.
  Он все протягивал её бумаги, а она отталкивала их от себя. Пока не взяла, ничего не подписала, всё обратимо. И разрешиться как-нибудь само собой само. Да, это выход. Надо бежать. Медленно, чтобы доктор не догадался, она стала подниматься со стула, прикидывая, если ускориться с места догонят её или нет.
  -А насколько реально рассчитывать вам на помощь отца? - Спросил доктор.
  Аня притормозила, понимая, о чем это он.
  -В смысле отца? Вадима?
  -Хоть бы и Вадима. - Вот когда не надо, доктор сразу согласился.
  Бегство Ани мгновенно расстроилось. Ещё и Вадим. Это перебор.
  Она рванула к раковине в углу кабинета, обеими руками закрывая рот. Её тошнило.
  -Ну, я сразу так и понял. - спокойно кивнул доктор - Ни на сколько.
  
  Аня медленно шла по осенней улице и негромко разговаривала сама с собой. Редкие прохожие оборачивались, смотрели ей в след, или наоборот обходили её по дуге, ускоряя шаги. Аню это не на минуту не смущало.
  -Нет, я бы тебя родила. Фигура, растяжки, это мне плевать. Мою фигуру уже не испортить. До этого момента я была уверена, что смогу добиться всего. Но это я одна. Сама за себя. А как я могу рисковать, если мне детей кормить надо?
  Она уперлась в низкую ограду детской площадки. В песочнице сидел малыш лет трех и спешивал грязь с залетевшими в песок листьями по только ему известному рецепту. Далеко на лавочке сидела молодая женщина - мама или няня малыша. Она изредка отрывала глаза от книжки у себя на коленях и бросала в сторону малыша - Не пачкайся. Я кому говорю?
  Одна створка ворот сама собой качнулась и открыла Ане проход на площадку.
  -Ну, нет. - Продолжала Аня беседу с умным человеком. -Это кино я видела. Давайте золотые купола на заднем плане. Детишки в песочнице. Счастливые мамаши. Сейчас я проникнусь.
  Особенно Аня не могла поверить в счастливых мамаш. Свою мать она не могла вспомнить счастливой. Раздраженной, усталой, обиженной, испуганной. Спокойной от безразличия, спокойной от отчаяния. Счастливой - никогда.
  Она всё же прошла и села на деревянную лавочку без спинки.
  -Ты знаешь, сколько причин, чтобы наш бизнес заглох в один момент.
  Ни на долго Аня задумалась - может плод на таком сроке знать это.
  -Ладно, про бизнес ты не понимаешь. А ты понимаешь, что я пойду обратно в школу. Учительницей младших классов с правом преподавания английского в пятых- восьмых. Ты знаешь, что это? Спроси у моего кота. Я даже его толком прокормить не могу. Да и как я пойду. Думаешь, все такие дураки. С маленькими детьми даже в учительницы не возьмут, какой бы дефицит не был.
  Из заторможенного размышления Аню вывел приближающийся громкий голос.
  -Я тебе сказала аккуратно играть?! Сказала?! - женщина подскочила к малышу, поставила перед собой и принялась отряхивать его ладошки и одежду, стараясь не просто смахнуть песок , а ударить.
  Малыш молча терпеливо раскачивался, еле удерживая равновесия. Но когда женщина случайно или специально порушила несколько рукотворных колобков из грязи, заботливо разложенные на бортике песочницы, малыш расстроился по настоящему.
  -Это тотик. Это чипси. - объяснял он, рыдая.
  -Стой спокойно, идиот. Весь в своего папашу. Лишь бы назло сделать! - удовлетворившись результатом, женщина бросила выбивать из ребенка песок и с силой дернула его руку на себя. Будто желая не просто достать его из песочницы, а ещё и руку оторвать.
  Аня проводила глазами удаляющиеся фигуры женщины с во всю орущим малышом и, посидев ещё немного, встала и пошла к остановке. Надо было быстрей написать Татьяне, надо было вызвонить Катерину. А что собственно звонить и писать. Кто может помочь. Подруга с другого конца Европы. Катерина? У нее же мало забот. Кто? Бетмен в блестящих лосинах. Сама большая девочка. Вот и весь ответ.
   А вообще хорошо бы. Знак какой-нибудь. Или подсказал кто бы.
  Продолжая совещаться сама с собой, Аня зашла в свою комнату и устало бросила сумку на диван. Чтобы до конца поверить, надо прокрутить всё с самого начала. Мысленно. Или вслух. Как получиться. Спокойно. Самой с собой и для себя. Но остаться в одиночестве Ане не дали. Зашуршал ключ. На секунду Аня поверила в чудо материализации Татьяны через океан. Второй ключ так и остался у нее. Дверь была открыта, ключей не понадобилось, и в комнату без стука вошла пожилая женщина. Она поставила на диван чем-то набитые большие пакеты и сама с усталой улыбкой села. Будто делала это каждый день.
  -Ой, здравствуйте, вы ещё не пошли работать? - сама обрадовалась своему приходу женщина.
  -Через час иду. А вам кого? - сегодня странно себя вести полагалось только Ане.
  -А я тоже здесь работаю. Я договаривалась. Брала отпуск и без содержания. Чтобы лето на даче. Сейчас дача кончилась, вот вышла. Я принесла чай, кофе, переодеться, вязание мое. Чтобы в смену всё не тащить.
  -Это мы. Я с вами договаривалась. Через Катю, вашу сменщицу. Я тут живу и работаю сторожем. Давайте я в ваши смены буду работать, а деньги вам отдавать. А то я тут живу в вахтерской. Я вам мешать буду.
  -А вы не живите! Вам понятно? - Пожилая женщина продолжала деланно улыбаться. Аня посмотрела ей в глаза и улыбнулась в ответ.
  -Да, - уверенно кивнула она - мне определенно всё понятно.
  
  В новом не обжитом офисе, где вдоль стены стоял ряд ещё не подключенной техники и картонные коробки с не разобранными документами, за большим прямоугольным столом сидела вся компания.
  С недавнего времени, у компании "Древесный сироп" появились собственные апартаменты. Не съемные углы, а настоящий офис. И как настоящие офисные работники каждое утро все, кроме тех, кто находился на объектах, собирались на пятиминутки. Не известно как в других офисах, а их пятиминутки редко заканчивались быстрее, чем через час. И ещё реже мирно.
  -У нас есть постоянный заказ на Японию, на Израиль, от сети магазинов в Америке, от сети кондитерских во Франции. Ещё мелких и разовых покупателей могу перечислить, как будто ты сам не знаешь. Китай. Вообще бездонная бочка. Они у нас больше всех сиропа покупают. Если завтра в два раза увеличить поставки они и скупят всё и торговаться не станут. - Аня сидела во главе стола и раскидывала синие папки со свежей статистикой продаж, как бармен заказанную текилу.
  -И что Китай! - Перекрикивал её Егор. Ему и без статистики всё было понятно. - Китай есть Китай, а у нас вот, Россия кругом. Наш рынок мы же совсем не используем. Как был один Мамед полтора года назад, так он один и остался. Он как поднялся за это время?! А это что значит? Спрос на сироп будет, если бы обратить внимание на отечественный рынок.
  -Ты себе хоть немного представляешь. Самостоятельно выводить на рынок новый продукт. Мамед с каждой коробкой бегал по своим земляка в маленьких пекарнях, потом открыл кондитерскую, свою же. Ты знаешь, сколько ты потратишь времени и средств, чтобы объяснить людям, что березовый сок можно на хлеб мазать?
  -У нас с Европой получилось, что мы по-русски людям не объясним? Что легче в Америку банку закинуть или на соседней улице поставить. При хорошей рекламе. Сейчас эти же французы или американцы начнут наш сироп нам же возить.
  Степень раздражения Егора определялась уровнем шума. Татьяна, когда нервничала, не могла находиться в статическом состоянии. Становилось понятно - раз она уже вскочила и ходит кругами, спотыкаясь об не распакованный офисный хлам, пора дискуссию заканчивать. Аня попыталась не подвести итоги, так хоть развести апонентов по дальним заставам, пока пятиминутка не переросла в бойцовский клуб.
  -Кроме того, что продукт у нас не раскручен, - старалась спокойно говорить Аня - Ты что, не знаешь наших умельцев. Сейчас в гаражах наладят производство подделок. Начнется добыча сока лишь бы сейчас подзаработать. Березы погубят. Качественного не сделают. Мы потеряем на подделках. И всё это ударит по нашему имени. И что искать от добра добра. Мы и так все живем на работе. Что думать о расширении в любую сторону. Хоть в нашу, хоть не в нашу. Что работы мало? Порядка не было, и нет. Давайте разберемся с тем, что есть. А потом подумаем о захватах новых рынков.
   Уловив момент затишья, в кабинет заглянула секретарша.
  -Извините, там пресса. Ждет с утра. Журнал " Новая миссия".
  
   Самое время закругляться с глобальными долгосрочными проектами и расходиться решать мелкие моментальные проблемы, в которых каждый день недостатка нет.
  
  -Давайте принимайте мессию. А я побежала, мне некогда - первой засуетилась Катерина.
  Нет, сегодня команда собралась не полностью. Волобуев сейчас в больнице. И, кстати, надо было навестить товарища. Вчера не были, позавчера не были. Совсем в погоне за прибылью забыли про человека.
  Татьяна, не желая лично прощаться с Егором, отвернулась к шкафам и принялась готовить себе кофе.
  -Журнал. Новая миссия. Звать? Пусть заходит? - секретарша так и торчала в дверях.
  -Пусть заходит - крикнула Татьяна - если у неё с собой чайные ложки. Что за волшебство? Куда они деваются?
   Тоненькая девушка с нелепыми двумя косичками, перетянутыми разного цвета резинками своей напористостью и звучным голосом больше напоминала инструктора аэробики , чем журналистку. Она с порога, не потратив много время на знакомства, перешла к вопросам для своей "Новой миссии". Впрочем, совсем не новым.
  -Вы согласны, что невозможно полноценно совмещать роли бизнес-леди и семью?
  -Невозможно, совершенно! - соглашалась Татьяна - Ты согласна?
  Аня кивала молча. Она постаралась убрать со стола все документы, чтобы показать, как они готовы отложить все дела ради интервью, и не заметила, как погрузилась в их чтение.
  -Дорогая моя, мы согласны, - ещё раз согласилась Татьяна. За подругу.
  -На сколько было тяжело вам сделать этот выбор? - журналистка намеренно повернулась в сторону Ани, показывая, что хочет слышать ответ от неё.
  Сработало.
  -Нам? Да. Очень. Для меня любой выбор просто кошмар. А какой этот?
  -Между семейным уютом, исконно женскими ролями и бушующим морем бизнеса? - уточнила девушка.
  -А она холостая. - Вернула себе внимание прессы Татьяна - Я замужем.
  -И как реагирует ваш муж на ваше увлечение большим бизнесом? Ведь и вам и ему пришлось идти на определенные жертвы?
  -Да, да. Пришлось, пришлось. - Татьяна замолчала, делая вид что обдумывает ответ - Сказал, хватит жертв. Не приноси в жертву котят, младенцев и летучих мышек. Они такие милые, понимаете?
  Казалось журналистку интервью устраивало. По крайней мере, она не прекращала улыбаться. Широко, от одной косички до другой. Даже когда говорила. С этой же улыбкой она шмякнула свой диктофон об блестящую поверхность стола так, что Аня и Татьяна подпрыгнули и всерьез озаботились сохранностью полировки.
  -Понимаю. Я только не понимаю. Почему же вам так обломно спуститься на пять минут с ваших бизнес-звезд, и немного рассказать нам, смертным, о себе? У нас серьезный экономический журнал. Тираж, знаете какой? Большой.
  Обиделась. И перестала зубы скалить. Но Татьяну, да и Аню, её чувствительность не трогала. Им тоже было за что обижаться на журналистов.
  -Дорогая моя,- устало ответила Татьяна - Мы уже сколько спускались. Давали подробные интервью, пресс-конференции. Самым серьезным, и экономическим, и всем. А потом такую хрень о себе в этих серьезных журналах читали. Как будто это вы были где-то на звезде, когда мы вам на вопросы отвечали. И ответы вам наши до этого места.
  -До звезды, - уточнила Аня.
  -Так давайте, в нашем издании, отразим ваш действительный взгляд на проблему. Я вам это гарантирую. Сразу, после того, как вы перестанете меня называть " дорогая моя".
  Журналистка опять улыбнулась. Но на этот раз искренне.
  
  Без объявлений и спроса в кабинет Вадима вошел человек с видеокассетой в руках. Так бесцеремонно вламываться в кабинет шефа мог только Саша.
  -Вадим Саныч, я тут очень интересную штучку записал. Честное слово. И вам принес.
  Вадим послушно отвлекся от дел.
  -Ты бы ещё глиняную табличку принес. Где мы этот антиквариат крутить будем.
  Саша вопроса не понял. А на чем теперь кассеты крутят? На видеомагнитофонах. Он так делает.
  Вадим оценивающе посмотрел на документы под руками.
  -Ждать может?
  -Думаю нет, - твердо ответил Саша и Вадим ему поверил.
  После не долгих поисков они стояли перед стендом видеодвоек в магазине. Вадим очень удивился, что такие ещё выпускают. Саша очень удивился, что теперь существует возможность записывать и просматривать кино на другие носители.
  А продавец удивлялся, почему мужчины не хотят упаковывать покупку. Деньги - то отдали.
  -Нам не надо упаковывать. Мы здесь смотреть будем, - объяснял Саша. А Вадим смотрел кассету. На записи женщина среди какого-то уличного собрания разговаривала с корреспондентом местных новостей.
  -Вы не боитесь, что ваш протест будет выглядеть как спланированная акция по вымогательству. - Спрашивала корреспондент - Вы требуете компенсировать ущерб здоровью вашему зятю, однако понятно, что никакими деньгами, на данный момент, не помочь его здоровью. С компенсацией или нет, он должен будет пройти курс лечения. Так что это, желание хоть чем-то усложнит жизнь врачам, или выгодно использовать ситуацию?
  Вадим с первых минут внимательно всматривался в экран.
  -А я помню её, - указал он на женщину на экране - Это тёща Вовки Волобуева. Что с ним опять случилось, с беднягой?
  -Я не с начала записывал, - ответил Саша - Этот её зять - инвалид. Сидит на коляске. Ну и передвигается так. Пошел полечиться, а тамошняя медсестра занесла ему инфекцию через укол. Короче, у него теперь заражение на заднице. Так что, пока не пройдет, он и сидеть теперь не может, а соответственно и передвигаться. А тёща вроде стала копать под эту больницу. Ну, они ей, мол, у нас шприцы длинные, а медсестер засранок с грязными руками и на твою жопу хватит. Тогда она организовала демонстрацию и вон. Чуть ли не в страсбургский суд уже метит.
  -Да, она их сделает.
  Вадим ухмыльнулся, вспомнив пару эпизодов. Да и нынешнее её телевыступление сомнений не оставляло.
  -Любить людей надо, понимаете! - кричала тёща в экран с интонацией "умри, животное". - Хоть немного, когда работаешь медиком. А они любят только деньги. Раз так, я хочу, чтобы их лишили самого любимого. Хоть на какую-то часть. Ни совести, ни честного имени у таких сволочей нет. Мы не можем воздействовать на их совесть. Значит, будем так. Пусть думают что хотят. Я буду требовать моральный ущерб и вред здоровью. Деньги - это всё что они понимают. И я нее слезу с них пока не добьюсь денег.
  Вадим мысленно аплодировал.
  -Всё, живыми не уйду, пилюлькины. Слушай, а что ты её записал? Ты же её даже не знаешь.
  Телевизионная камера не выдержала пламенной речи тещи Волобуева и удалялась, захватывая задний план. На экране появились люди, пришедшие поддержать праведный гнев женщины. За её спиной стояли и выкрикивали слова поддержки и возмущения Татьяна и Аня.
  Она была совсем другая. В светлом деловом костюме, с забранными наверх волосами. Вадим подошел вплотную к экрану. Тёща Волобуева продолжала приводить примеры ужасного обращения в отечественной медицине, но Вадим уже не слышал о чем это она.
  -Это Аня! - прошептал он - Это она! Она здесь. А это Танька рядом с ней. Они приехали. Она здесь. Аня здесь. Аня.
  
  -Смотри, какая клёвая статья вышла.
  Татьяна зашла в кабинет со свежим номером "Новой миссии".
  -Что, нас опять между собой поженили? - Аня оторвалась от ноутбука - Или тебе Березовский достался?
  -Ну не всё же тебе! Нет, вменяемая статья. И журнальчик кстати, ничего. Слушай.
  Работы было слишком много, и Аня не могла себе позволить только слушать. Она продолжила корректировать договор, но и в пол-уха смогла расслышать, что статья в журнале получилась правдивая и по делу. Прямо стыдно стало.
  -А мы, по-моему, девочку обгавкали. И ты на неё наезжала. По-моему мы ей даже кофе не дали. Или дали.
  -Пошлем их журналу коробку сиропа. И торт. У Мамеда закажем и пошлем. "Березка". Вообще объедение.
  На "торт" Аня опять отвлеклась от работы. - Тогда и нам один закажем. - Всё, сбилась. Придется делать перерыв и пить чай.
  Ни тортов, ни сиропа не нашлось. Сахар еле наскребли. Вот так сапожницы без тортов.
  Они пили пустой чай и болтали ни о чем.
   Ты в курсе твой объявился. Тебя ищет - между прочим, спросила Татьяна.
   Кто? Секс?
  Секс - это Богдан. Татьяна придумала так его называть. Давно, когда его с Аней знакомству исполнилась неделя, потребовалось обозначить статус. Не подходило "жених", "друг", "отношения с прицелом на бизнес". В итоге Богдана классифицировали как "просто секс". Татьяна так и спрашивала про него - Твой секс приходил? Или "Спроси у своего секса, он в машинах не разбирается, или может мастера хорошего знает?"
  Вестям с этого фронта Аня была совсем не рада. Она думала, расстались окончательно.
  Богдан и Аня познакомилась случайно. До того как фирма обзавелась собственным помещением, "Древесный сироп" снимал офисные площади в одном из зданий бывшего завода, как и десятки других арендаторов. Однажды Аня пришла в контору на этаж выше с войной. Их кондиционер капал на выступающий козырек окна в Анином кабинете. Мелочно. Но за рабочий день эта веселая капель превращалась в изощренную пытку.
  -Кто царь? - с порога спросила Аня. В ответ дверной проем заполнила фигура в жуткого цвета рубашке. Но тогда стояла такая жара, что наличие одежды как таковой, было поступком, заслуживающим уважения. Это и был Богдан. Пока разбирались с писающим кондиционером, у него был повод заходить и докладывать о ходе работ. Как-то случайно они остались одни в Анином кабинете. Вечером.
  Вспомнить о Богдане Аня могла только хорошее. Он сразу стал каким-то родным. Нет, по началу, как и положено, было нервное заикание; они начинали говорить одновременно, и затыкались на полуслове, уступая друг другу, дожидаясь, кто продолжит, а потом опять начинали хором. Высидели несколько концертов классической музыки. Пытались любоваться современным искусством на заезжей выставке. В общем, как все пары в начале, старались выглядеть лучше, чем они есть на самом деле. Никакие перемены не к лучшему. Но Богдан ничего и не менял в Аниной жизни. Он вписался. Не было никакой корысти друг в друге, которую всегда подсознательно ищут деловые люди в любых новых отношениях. Просто теперь время, которое они проводили по одиночке, они проводили вместе. Даже ели вместе!
  Это было очень не просто для Ани. Но её расслаблял вид жующего Богдана. Точнее он не жевал, а торопливо заглатывал пищу, будто собираясь разжевать и переварить её потом. Может, когда он ужинал он уже был сыт. И еда про запас падала в один из его желудков. Судя по объему съедаемого, у него должно было быть несколько.
   И всё было прекрасно. Пока Богдан не начал сокращать расстояние. За вечер свидания он умудрялся оставить в Аниной квартире кучу вещей. Щетки, тапки, зарядные устройства, зонт, чтобы не таскаться с ним. Мелочи, но это когда одна - две. Аня сдерживала дистанцию, но Богдан распространялся как ветрянка в младшей группе.
  Аня начала делать то, чего никогда не делала - Она стала ругаться и выяснять отношения.
  -Мне кажется, я не нужен тебе - кричал Богдан.
   Тебе не кажется - ответила Аня и сменила сим-карту.
  
  -Да при чем тут секс. Тебе бы всё про одно. Ну, конечно, дело молодое . Это ж не мы. Это ж нам надо грим садовыми лопатами накладывать.
  Это была не просто реплика. Татьяна имела в виду старую историю с подарком на её с Хьюпшманом свадьбу. Аня получила приглашение в период, когда денег не просто не было, как обычно, а как-то особенно и категорически. Что было делать? Тащить в Швейцарию лубочную сувенирную дешевку? Нет, конечно, её бы и с пустыми руками пустили. Аня решила, не может соответствовать событию по деньгам, пусть будет подарок с юмором. Она купила набор для комнатного садоводства - три разновидности маленьких почти игрушечных лопаток и такие же грабельки. Тщательно и шикарно упаковала. И с подписью "Набор для макияжа" преподнесла подруге. Все, что было в мыслях у Ани - не богато, так хоть смешно. Татьяна же отреагировала неожиданно. Несколько недель она всерьез обижалась на Аню, и никакие объяснения и оправдание не помогали. Постепенно всё наладилось, но само событие не забылось. И теперь при каждом удобном и неудобном случае Татьяна доставала из рукава последний козырь. Мало кто кроме их двоих понимал, в чем смысл её странной присказки. Аня обычно отшучивалась, но не в этот раз. Смутная догадка крутилась в её голове.
   А кто при чем? - осторожно спросила она.
  -Вадим тебя ищет. Хочет встретиться. Его видели около нашей конторы. Какой-то дяденька к сотрудникам подкатывал. Они, конечно, ничего не скажут. Потому, что не знают, что можно говорить. Но ты сама понимаешь. Это пока нас во Франции знают лучше, чем в нашем городе. Вот статьи. Телевидение местное. Ладно, он такие журналы не читает, такие передачи не смотрит. Но нам придётся светиться. И если он хочет - узнать про тебя не проблема. Тем более ты у нас, наконец, обрела постоянное место жительства.
  Ничего кроме первого слова Аня не слышала. Она медленно выпрямила спину, лицо её вытянулось. Она так и замерла на месте. Только испуганный взгляд шарил по пустому столу в поисках помощи.
  - Ну, что ты? Делаешь квадратные глаза? - тут Татьяна очень вовремя подумала, что надо было как-то подготовить, проверить реакцию подруги. Но вроде всё хорошо. Вон, даже не тошнит.
  -Ты не понимаешь, что? Зачем, зачем он проявился? Зачем он меня ищет?
  -Зачем, зачем. Соскучился. Что перепугалась? Не хочешь его видеть не надо. Кто заставит? Вот и всё.
  -Нет, не всё. Не всё. - Аня подскочила с места и стала быстро ходить вдоль стола. Туда сюда. Обычно так делает Татьяна, когда нервничает. Видимо это заразно.
  -Мне надо уехать - нагуляла Аня первую гениальную мысль.
  -Это будет как раз проблематично.- отозвалась Татьяна - да и смысл. Работу не бросишь. Бизнес у нас белый. Едь куда хочешь тебя ото всюду будет видно.
  -Брошу всё. Уеду. Далеко. - успокаивалась Аня, явно считая что быстро нашла нужное решение.
  -Так, - гаркнула Татьяна, отвлекая Аню от мысленных сборов в дорогу дальнюю - Выдохнули! Проснулись! Глаза открыли! Мозг включили. Поехала она. Что происходит?
  Нужного действия эти слова не произвели. Аня застыла по среди кабинета, не зная, что делать дальше. Продолжить метаться вдоль стола, бежать, расплакаться на месте. Точно знала она одно - она не хочет пересекаться с Вадимом. Она не хочет его. Не хочет, чтобы он видел её. Не хочет, чтобы он спрашивал про неё. Специально, случайно, мельком. Никогда.
  -Может мне его заказать - как-то даже радостно произнесла Аня.
  Татьяна подняла на неё глаза. Если бы чай к этой фразе не кончился, сейчас бы подавилась и новый стол забрызгала.
  -А что? - развивала мысль Аня - Это ведь очень распространено. У нас. Деньги? Хватит, наверное. Надо узнать. Ты не знаешь, как и где это узнают.
  -Да без проблем - подыгрывала Татьяна - Думаю не дорого. Конечно, зависит от фантазии заказчика. Если по-простому, из-за угла - это одно. Если медленно повесить на площади при народно - это же совсем другое. А если повесить и совсем не за шею...
  -Думаешь нельзя? - не слышала сарказма Аня. Явно с разочарованием. Такая идея не прокатила. Жаль.
  -Ты что всерьез готова его убить? - сейчас Татьяна была готова услышать что угодно. Но всё же каждое Анино слово было для неё удивлением.
  Аня замолчала на секунду.
  -Да. Я готова. Его убить.
  -За что?
  -Мне нужны гарантии. Чтобы навсегда. А то даже если он сейчас. Он потом. Как это я? Ведь надо было подумать, что когда-нибудь так случится. Я даже не думала.
  Татьяна всё ещё надеялась, что это просто стресс. Вот уже путается в словах, потому, что говорит по инерции, а мозгами уже понимает, что хозяйка бредит и стопорится.
  -А потом?- пыталась подтолкнуть её к выводам Татьяна. - И нормально жить дальше? Как потом?
  -Потом? - уверенно ответила Аня - Отлично. Нормально. Вот этими руками. Буду и хлеб. И что там. И внуков обнимать. И не разу не пожалею. И спать буду крепко. А сейчас не буду.
  Аня уже не была так взволнована или испугано. Она перестала суетиться и спокойно стояла, уверенно кивая своим же словам.
  -Да ты вспомни. Благодаря кому ты с места сдвинулась, новую жизнь начала. Где ты была? Что у тебя было? В сущности, если бы не Вадим. Где бы ты была сейчас? Мы конечно тоже молодцы! Конечно, пришлось...
  - Здесь бы я была. И не нужны мне никакие двигатели. У меня всё нормально. И было и есть. Была квартира, работа и завтрашний день...
  -Ну, тогда я помню, тебе здорово удавалось скрывать, что всё нормально. И потом - Татьяна замедлилась, но так и не подобрала слова для перехода из темы в тему - Вадим, он же право имеет.
  -Вот столько - Аня не широко развела ладони - Двадцать сантиметров. Этим измерялся мой путь до счастья. Я так и не дошла. Потому, что некуда было идти. Я на столько шире стандартного счастья. Абсурд. Да и хрен с ним. Я сама превратила свою жизнь в абсурд и сама выбиралась. И ни в каких Вадимах не нуждаюсь. А он? Имеет права? Он сам всё выбрал.
  Татьяна долго смотрела на неё без понимания, но без желания опровергать или доказывать что-либо.
  -Не надо, - спокойно сказала она - Вадим мой родственник. У меня их не так много.
  
  
  Аня никак не могла привыкнуть к своему звонку. Уже минуту по коридору разливалось теленьконье колокольчиков, а Аня только сообразила, что это дверной звонок. Он открыла дверь, на пороге стоял Вадим. Он попытался улыбнуться. Но выглядел как-то нелепо, как переросший школьник, который настиг, наконец, со своим огромным букетом запоздалое первое сентября. Аня моментально выскочила в коридор и прикрыла дверь за спиной.
  -Ты?! Как ты прошел?! Я уже так привыкла, что охрана внизу спрашивает если чужие...
  -Я внушаю доверие всем охранникам. Я искал тебя. Долго. Здравствуй.- в отличии от Ани Вадим не шептал и не был испуган. Это же был Вадим. Всегда на сколько галантный и вежливый, на столько уверенный и настойчивый. Но сейчас он ни на чем не настаивал. Он не пытался сохранять имидж. Он увидел ее, наконец. Он не мог ни сдержать, ни выразить этой радости. И не было никакого отклика на Анином лице.
  -Следил за мной?- спокойно не то чтобы спросила, констатировала Аня.
  -Да - честно ответил Вадим. Следил, когда нашел. Работники твои прямо партизаны. Так что много я не узнал. Потом увидел тебя. Издалека. Хотел... А ты была не одна. Я подумал, что я теперь? У неё своя жизнь. Она молодец. В смысле ты. Ты изменилась.
  Вадим набрал воздуха. Он же совсем другое хотел. Он столько раз проговаривал слова для этой встречи, и теперь путал, что уже озвучено, а что нет. И смысла в этой встречи становилось всё меньше.
  -Это все не важно, Анечка. Я подумал. Я думал. Прости меня. Я искал тебя, чтобы увидеть... И чтобы сказать... Тебе.
  Он закрылся букетом, и Аня на автопилоте протянула руку, чтобы забрать. На мгновение дверь, которую она придерживала за спиной, приоткрылась. Аня почти вырвала букет из рук Вадима и тут же схватила ускользающую дверную ручку.
  -У тебя опять затопило кухню. Или я не вовремя?
  Аня отозвалась на шутку. Да, кухня. Тогда. Всё началось с кухни. Она помнила.
  -Нет, на этот раз с кухней все в порядке. Хотя домом совершенно некогда заниматься. Коробки не разобраны до сих пор. Мебели почти нет. Ремонт толком начать некогда. Но мне сказали - новостройка, особо и не надо сейчас ремонтировать.
  -Да, первый год, первые пару лет, лучше хороший ремонт пока не делать. Надо чтобы дом постоял. - Вадим втягивался в обсуждение какой-то ерунды. А надо было говорить главное. Ведь он за этим...
  Повисла пауза. Аня стояла ровно, выпрямив спину, и смотрела прямо в глаза Вадиму. А он то заглядывал ей в лицо, то прятал глаза.
  -Ты совсем другая. У тебя кто-то есть? - зачем-то спросил он.
  -Я одна, Вадим. У меня никого нет. Я, наверное, слишком старая, чтобы меняться, или, просто, я из породы одиночек. Мне удобно. Серьезно. Мне кажется если бы я жила с мужчиной, меня это больше раздражало, чем радовало.
  -Да, мне тоже нравится. В смысле, я тоже один. И у меня никого нет. Но я не могу. Не один не могу, я не могу без тебя. Аня, я ничего не прошу. Просто знай. Я люблю тебя.
  Вадим говорил быстро и страстно, боясь, что не сможет договорить, что собьется снова на какую-нибудь ненужную чушь. Аня опять не улыбалась и не злилась. В её взгляде не читалось ни одного эмоционального всплеска, только спокойное слегка раздраженное ожидание - Ну когда же ты уйдешь?
  -Хочешь, я уйду? - увидел её мысли Вадим.
  -Хочу - оживленно и даже с надеждой ответила Аня.
  -Ты не простила меня? - Вадим прятал дурацкую улыбку. Его щенячий взгляд пытался оторваться от пола, но съезжал назад, будто с ледяной вертикали.
  -Вадим, я простила, правда. Но я не смогу, Вадим. Понимаешь. Я не хочу, я не смогу. - Нет, она не была ни холодной, ни спокойной. Она не могла тратиться ещё и на оттенки. Все силы уходили на то, чтобы сдержать слезы. И Аня уже была без сил. - Ты понимаешь, я не переживу второй раз. Ты понимаешь, что я сдохну от страха, что вот тот день может повториться опять. А я не смогу такое пережить опять, я умру! - она стала говорить громче и ещё громче. Она очень хотела, чтобы он услышал её. И ушел, наконец.
  Вадим прекрасно это понял. Он мысленно прокручивал сто раз отрепетированные фразы. Которые он так и не озвучит. И оставшуюся жизнь будет изводить себя уверенностью, что если бы сказал, то чудо случилось.
  -Я понимаю, я тебе ничего не смогу... А ты не сможешь... Я давно смирился... Я и не надеялся, я даже пытался себя простить. Я все-таки очень рад, что тебя увидел, что сейчас тебя вижу. Прости если это тебе тяжело.
  Аня не слушала. Она видела, как Вадим топчется на месте, не решаясь развернуться и пойти прочь. Ещё секунда и он исчезнет. Ей на столько этого хотелось, что она протянула свободную от букета руку, чтобы подтолкнуть его уже. Слегка.
  Сквозняк тут же распахнул отпущенную дверь. Стал виден коридор и часть единственной комнаты. По коридору шел ребенок. Он бы ещё в таком возрасте, когда твердо без поддержки ходить не умеют. Но отсутствие навыков вполне компенсировалось смелостью и сосредоточенным устремлением к цели. Для баланса в одной руке малыш держал пульт от телевизора, в другой игрушечного зверя, не определяемого подвида, в стиле нынешних мультиков.
  Самое время вот теперь, наконец-то, все понять. Понять, на сколько неуместны его надежды и извинения. У его Ани есть новая семья, есть ребенок, есть все, что могло быть у него.
  Так и случилось бы. Если бы Вадим никогда не смотрелся в зеркало. По коридору топала его копия. Его абсолютный клон.
  Копия дошла до Аниных ног, по очереди кусая то кусок пластмассы, то игрушку. Определившись, уверенно протянула Ане руку.
  -Мамана - и довольно низким для ребенка голосом, в одно слово предложила погрызть пульт.
  Малыш с удовольствием пошел на руки к Ане. Но тут же передумал и оттолкнувшись от её груди спикировал всем корпусом вниз. Опытным движением Аня поймала малыша, не дав ему выскользнуть из её рук, и плавно опустила на пол.
  Вадим остолбенел в позе метателя диска и долго долго смотрел на ребенка. Малыш давал ему время. Он потоптался напротив открытой двери, решая, куда теперь. В итоге с размаху уселся посреди коридора и продолжил молча, с удовольствием грызть вкусный пульт и резиновую игрушку.
   Аня, убедившись, что мальчик в порядке, повернулась к Вадиму, но смотрела в сторону. Не на него.
  -И что ты теперь будешь делать?! - со злость кинула она Вадиму- Ну, ушел бы и ушел. Не знал и не знал бы дальше!
  -Это мой ребенок, - восхищенно выговорил он.
  -Это мой ребенок- твердо поправила Аня.
  Но Вадим сейчас не слышал её. Он таращился на себя, выгрызающего кнопки из пульта дистанционно управления, открывал рот, пытаясь дать какой-нибудь комментарий увиденному, или просто набирая побольше воздуха, чтобы не потерять сознания.
  Не с первой попытки, дрожащим голосом ему наконец удалось выговорить - Как ты могла?! Это же... У меня. Мой ребенок! Как ты могла мне не сказать! Аня? Разве можно до такой степени?! Я же должен был узнать! Как вы все могли. У меня же тоже есть право, в конце концов. Знать.
  Аня готова была кричать от возмущения и кричала бы. Но ребенка напугать боялась.
  -У тебя есть права. Как ты думаешь? У меня нет прав? Я на что имею право? Я имею право решать лучше: вскрыть себе вены или продолжить жить и думать, что мне некуда идти с ребенком и не на что его кормить? Я имею право маникюрными ножницами расковырять себе пломбу. Потому, что зуб болит. А обезболивающее нельзя! И в больницу нельзя! Потому что ночь. И у меня нет денег на такси. И ребенка оставить не с кем! Понимаешь, не с кем!
  Сложно было сказать, понимал Вадим сейчас что-либо. И думал ли вообще. Прежние мысли и его страдания и надежды превратились в мусор, который следовало удалить прежде, чем начать обрабатывать полезную информацию. Слова, дела, переживания. Сожаления о том, что случилось или не случилось с ним. Он сам. Всё растеряло смысл и перестало иметь маломальское значение. Давно, на вид больше года.
  -Ты могла только сказать. Даже если это был бы не мой ребенок. Я всегда помог бы тебе. Ты прекрасно знаешь!
  -Я не могла! - уже почти закричала Аня - я секунду думать о тебе не могла, мне сразу было больно, физически, понимаешь, не от гордости не от обиды, я органически не могла... И не могу.
  Малыш отреагировал на громкий голос мамы. Он отвлекся от своих дел и посмотрел на Аню. Потом на Вадима. И ни то хвастаясь, ни то предлагая делиться, протянул ему руку с игрушкой. Вадим попытался сделать шаг навстречу, но оказалось идти совсем не может. Он упал на колени. И заплакал. Ему ни как не достать с этого порога до протянутой детской руки. Его сына. Ему никак не вернуть этот год. Возможно, ему не подняться.
  -Прости, прости - шептал он мальчику, который сидел посреди коридора и в открытой ладошке протягивал ему самое ценное, что у него было сейчас.
  Аня сделала шаг через порог и долго стояла так.
  -Закрывай дверь, - сказала она - Сквозняк. Ребенок на полу.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"