- Так-так-так! И что мы тут имеем? Щенок вервольфов, разыскиваемый по всем мирам. Это хорошо. За его возвращения предлагается хорошее вознаграждение! Жаль, что только за живого... Пресветлый эльф без родовых знаков, зато с купированными ушами... Годится. Два воина в летах. Неплохо. Детишки. Уже гораздо хуже. Кошки? Черт знает что! Как будто у нас своих кошек нет! Розовощекий юноша с нежными руками...
- Я хирург, между прочим! - гневно покраснел Антон. - Дипломированный! Специалист по операциям на сердце!
- Бла-бла-бла! Кому нужны хирурги, когда есть целители?
Мы стояли в ряд, вытянувшись как на параде. Перед нами прохаживался длинный мужчина в черном костюме и высоких сапогах. В руках у него был хлыстик, которым он легонько постукивал по голенищам. Мужчина раздражал меня безмерно. У него были рыжие лохматые усы и рыжие лохматые уши. Волосы были желтовато-седые, остриженные ежиком, глаза разного цвета - один черный, другой голубой. Он был худой, если не сказать, изможденный. Про себя я окрестила его Азазелло. Интересно, Воланд и Бегемот будут?
- Ох, во имя Всемогущего! Почему сюда не приходят нормальные люди? Ну ладно, ты, эльф! Что умеешь?
Я пожала плечами.
- Детей воспитывать?
Азазелло зло сплюнул.
- Самое нужное дело в Цитадели! Дальше! Ты!
- Архитектор. Строитель, - угрюмо ответил Павел.
- Проектировать умеешь? - обрадовался Азазелло. - А командовать рабочими? А башню восстановить?
- Запросто.
- Вот! Вот! - заулыбался Азазелло, отчего его клыки сверкнули на солнце. - Хвала Всевышнему! Следующий!
- Врач.
- Сойдет. В подмастерье к целителю.
Антон злобно зыркнул на рыжеухого. Он, лучший кардиохирург в Московской области, а, возможно, и в России, - в подмастерья! Что ж, его никто не преследовал, он сам согласился отправиться с нами.
- Ты? - Азазелло ткнул хлыстом в Сергея.
- Вы, - спокойно поправил его Сергей. - Специалист по огнестрельному оружию. Мастер спорта по легкой атлетике. Майор запаса. Инженер гидросооружений. Бизнесмен, купец по-вашему.
У рыжеухого вытянулось лицо. Он склонил голову, с любопытством разглядывая Сергея.
- Самый умный? - поинтересовался он.
- Может быть и так, - согласился Сергей.
- Дети твои? И женщина твоя? - кивнул Азазелло. - Нормально. У нас тут с водопроводом проблемы...
Сергей пожал плечами.
- Ты живучий, - неожиданно сказал рыжеухий, прищурив голубой глаз. - Сколько раз тебя убивали?
- Больше, чем мне бы хотелось.
- Как зовут?
- Сергей.
- Сэр кто?
- Это не титул, это имя, - чуть покраснел Сережа.
- Глупое имя, - отрезал Азазелло. - У нас комендант с поносом слег. Будешь за него. Ты?
Марк слегка побледнел.
- Парашютист. Скалолаз. Картограф, - смущенно сказал он, чувствуя свою ненужность.
- И рисовать умеешь?
- Тут все рисовать умеют, - улыбнулся он. - Писать и читать тоже.
- Не умничай, перспективный ты мой, - оборвал его Азазелло. - А то полы мыть пойдешь. На это вы все сгодитесь. А с этой что?
Он удивленно глядел на Мариэллу, отрешенно уставившуюся в пространство и не подающую признаков разума.
- Она больна, - пояснила я.
- Это я вижу, - нахмурился Азазелло. - И зачем вы её притащили?
- Она наша сестра, - ответила я. - Из нашей стаи. Не могли же мы её бросить.
- Ей угрожала опасность?
- В нашем мире нас пытались убить.
- В каком вашем?
Я беспомощно оглянулась на Иена.
- Пустая Земля, - ответил он за меня.
- Интерееесно, - протянул Азазелло. - Я о пришельцах оттуда первый раз слышу. Там же не могут жить ни эльфы, ни вервольфы. Во всяком случае, долго жить. Это мир, потерявший Божью Искру.
Сергей набычился, явно готовый возразить, вступить в теологический спор, но тут Мурашка, доселе спокойно сидевшая у меня на руках, вдруг вырвалась, с силой оттолкнувшись от меня задними лапами и расцарапав мне грудь, бросилась к подходившему к нам человеку...
До этой дурацкой Цитадели мы добирались полдня. Вервольф, конечно, предупреждал, что нас может выкинуть и вовсе поодиночке, где-то рядом с Цитаделью, но не в нескольких же километрах! Сергей, конечно, рассмотрел и эту вероятность - у каждого была дымовая шашка и ракетница.
Меня забросило в какой-то колючий кустарник. Меня и кошку. Естественно, это глупое животное тут же воспользовалось ситуацией и куда-то бросилось бежать. Я и не подумала её ловить, мне было не до этого. Во-первых, надо выбираться из зарослей, при возможности сохранив целостность одежды. Во-вторых, надо искать детей. Все должны в первую очередь искать детей и Мариэллу. Впрочем, Мариэллу накрепко привязали к вервольфу, на всякий случай.
Я задрала юбку до пояса. Под юбкой были джинсы и берцы, поэтому я не слишком поранилась, хотя шипы у этого кустарника были ого-го! Юбку я надела на тот случай, если кому-то не понравятся брюки на женщине. Не стоит злить людей, от которых зависит наша жизнь, правда?
А в этой юбке были еще чудные вместительные карманы, куда я напихала всяких ценных для женщины вещей: тюбик зубной пасты, влажные салфетки, перочинный нож, набор иголок и две катушки ниток, коробку восковых карандашей, зажигалку, несколько гелевых ручек и прочую дребедень. Одна радость, что у меня в жизни не было менструаций, а то тут пришлось бы возиться с тряпочками, как Нике, ха-ха. Кстати! Я достала из кармана морковку, обтерла рукавом и с аппетитом принялась хрустеть.
Почти сразу же я нашла Ангелину. Девочка сидела на большом камне и тщательно перерисовывала с блокнот какую-то букашку. Ну что ты будешь делать! Она притащила с собой школьный рюкзак с красками и альбомами! И плюшевого зайца.
Где-то справа прошипела дымовая шашка, и мы потрусили туда. Там оказалась Вероника. В отличие от меня, неряхи-растеряхи, она была одета как всегда с иголочки. По-моему, даже халаты ей шили дизайнеры. Мягкая шерстяная кофточка небесно-голубого цвета, длинная белая замшевая жилетка, расшитая цветами, с меховой опушкой и юбка в пол, тоже богато украшенная вышивкой, на ногах - щегольские сапожки на небольшом каблуке. Ника не забыла даже шаль и перчатки!
Ха-ха три раза! Жара стояла невыносимая! Я-то сняла куртку и осталась в майке, а Ника могла снять только жилетку. Через несколько сот метров я сняла и юбку, и закатала до колен джинсы, серьезно подумывая, что лучше - остаться в трусах или обрезать штанины. Вероника тяжко вздыхала. Только Геля довольно скакала вокруг нас - в легких шортиках, футболке и кожаных сандалиях на босу ногу.
Через пару сотен метров Ника сняла жилетку. Потом она сняла юбку и кофту и надела жилетку. Потом она достала большой шелковый платок, закрепила его на груди, как банное полотенце и дальше пошла так. Где-то вдалеке задымило. Мы с Никой посовещались и решили, что пойдем в сторону Цитадели. Благо, что обе обладали звериным чутьем. Ни Ника, ни я никогда нигде не блудились.
А потом Ника достала рацию и стала нажимать какие-то кнопки! Она бы еще сотовый телефон достала! Однако к моему глубокому возмущению рация сработала, и сквозь треск мы разобрали голос Сергея. Сева был с ним. Ника сообщила ему, что мы будем ждать их у крепости, после чего рация чихнула, пукнула и замолчала.
- А где кошка? - спросила я Нику.
Ника молча показала мне пустую сумку и исцарапанные руки.
- А! - сказала я. - Моя там же.
Через несколько километров (мы шли довольно бодро) стало прохладней, появились зеленые островки. Дело близилось к вечеру. Цитадель появилась на горизонте внезапно, когда мы взошли на поросший сухой колючей травой пригорок. Сверху было видно, что это как бы небольшой городок, обнесенный внушительной каменной стеной. Внутри был замок в готическом стиле, с остроконечными шпилями, башенками и колокольней.
Чем ближе мы подходили, тем выше оказывалась стена. У подножья стены (можно ли так выразиться о стене в три Никиных или четыре моих роста?) журчал ручей. Мы напились, умылись и пошли вдоль него.
Почти у самых деревянных ворот шириной несколько метров сидел Марк и с аппетитом уплетал что-то мясное. Он-то не пожалел джинсов, обрезав их выше колен. Выше пояса он был обнажен. Между прочим, у Марка была прекрасная мускулатура, и вообще он был весь такой приятный, гладкий, молодой... Возле него с умильным мурлыканьем терлись обе кошки. Марк махнул нам рукой, что-то пробурчав с набитым ртом.
- Что это? - подозрительно спросила я, осматривая жареное мясо, предложенное им широким жестом.
- Не знаю, - пробурчал Марк. - Оно само прибежало.
- А это точно не домашнее животное? - осторожно спросила Ника.
- Может, и домашнее, - равнодушно согласился Марк. - Значит, плохо присматривали. Это какая-то индюшка была. Кошки съели, пока живые. Мы и не такое в горах ели. Знаете, какие змеи вкусные?
Ника хмыкнула и оторвала себе кусочек.
Я поглядела на них, вздохнула и пошла выпускать ракету. Потом мы посидели. Потом полежали. Потом вздремнули. Наконец, пришли и остальные...
***
Ника и Павел выразительно переглянулись и схватили меня за локти. Как будто я могла пошевелиться!
Подходивший к нам мужчина был высок. У него были серые глаза, подбородок с ямочкой и белые волосы до плеч. Седые.
- Черноволосый, значит? - прошипела я вервольфу. - Умник!
Господи! Значит, Ты есть! Прости меня за сомнения! Сколько раз я молила тебя о встрече с этим человеком? Больше, чем следовало...
- Новенькие? - спросил подошедший мужчина. - И все израненные... На редкость интересная компания.
Голос у него был глубокий, чистый. Певец - мгновенно определила я. Вот что он делал в лесу - пел!
Я медленно повела плечами, сбрасывая удерживающие меня руки друзей, шагнула к нему. Заглянула в его глаза, протянула руку, погладила его по щеке, наслаждаясь покалыванием ладони.
- Я искала тебя, - тихо сказала я. - Так искала. Всю свою жизнь...
И, поскольку он молчал, приподнялась на цыпочки и коснулась его губ своими губами...
Конечно же, я не сдвинулась с места. Храбрости не хватило. Я молча уставилась на него в ступоре. Держали меня крепко. Но мысленно - о, мысленно! - я рванулась к нему, вцепилась в него и кричала, что никому не отдам! Что отражал мой взгляд? Лучи любви? Смешно. Можно ли по взгляду понять? Он, однако, задержал свой взгляд на моем лице. Потому ли, что что-то почувствовал, или просто - решил, что я очередная сумасшедшая?
- Без глупостей, Галла. Не нервничай, - пробормотал Павел. - Ты не сошла с ума, мы тоже его видим.
- Что тут, Риан? - спросил мой мужчина. - Откуда они?
- Из пустых земель, Оскар, - ответил рыжеухий с таким красивым именем. - Кстати, этот в шрамах - новый комендант. Смотреть его будешь?
- Отчего бы и нет?
Он наклонил голову (о! Он выше Сергея!), заглянул Сергею в глаза.
- Ты мудрый человек, не так ли? - спросил он Никиного мужа. - Столько боли... И столько истины. Но истина не только в боли. Хочешь, я немного изменю твое прошлое?
- Разве это возможно? - спросил Сергей.
- Я - могу. Я из народа Странников во времени. Увы, последний. И мой долг - помогать тем, кого можно спасти. Риан! Уведи детей. Это зрелище не для них!
Рыжеухий кивнул, и взял за руку Севу и Гелю.
- Всех детей, - выразительно указал глазами на Марка и Антона Оскар.
- Ты останься, - кивнул князь времени. - Потом девочкой займемся. У неё, я вижу, проблем куда больше.
Павел кивнул, почему-то побледнев и ссутулившись. Ника вскинула подбородок. Уж она-то никуда не уйдет. Я стиснула зубы.
- Эльф, я полагаю, все равно не послушается, - усмехнулся Оскар, поглядев на мое упрямое лицо. - Они очень любят совать свои острые уши в любые щелки. Хотя уши у тебя и человеческие...
Я пожала плечами, уткнувшись взглядом в землю. Никогда я не чувствовала себя так глупо, так смущенно.
- Что вы можете сделать для моего мужа? - резко спросила Ника.
- Я могу убрать его шрамы, - ответил Оскар медленно. - Но...
- Но? - поднял голову Сергей.
- Но ты потеряешь часть себя. Я могу изменить что-то... Ты ведь понимаешь, что может цепочкой поменяться полжизни...
- Я не встречу Нику? - быстро спросил Сергей. - Она не полюбит меня?
- А ты считаешь, что твоя женщина полюбила тебя за шрамы? - насмешливо спросил Оскар.
- Нет, но...
- Ты полюбила его за шрамы?
- Какие шрамы? - удивленно спросила Ника. - Разве что в душе. Я не вижу его шрамов. Для меня он красивый.
Это правда. Ника не видела шрамов Сергея и всегда удивлялась, когда ей про них говорили. Впрочем, Ника была странная. Как и все мы. Меня она уверяла, что у меня татуировка на лбу - сине-зеленая вязь, светящаяся в темноте. Я всегда смеялась над этой фантазией. Когда я показывала ей фотографии Сережи - она плакала...
- Ух ты! - выдохнул князь времени. - А я подумал, что ты - человек! А в тебе есть наша кровь!
- Ваша - это чья? - опасливо спросила Ника, прижавшись к Сергею.
- Странствующих во времени! - Оскар явно был потрясен. - Так ты видишь его без шрамов?
- Не совсем, - тихо сказала Ника. - Щека изуродована. Левая. И половины уха нет.
- Кто-то из моих явно бывал в ваших краях, - хмыкнул Оскар. - Ты совсем человек, но сила есть. Это потрясающе!
Мне показалось, или в глазах его блеснули слезы? Я стиснула зубы. Мой!
- Тебе повезло, человек, - хмуро взглянул на Сергея Оскар. - Не будь она твоей...
- Считай её своей сестрой, - посоветовал Сергей спокойно. - Ника моя. Или иди к черту.
- Сам иди к черту, - любезно ответил Оскар. - А лучше к целителю. А то я могу не выдержать искушения.
Сергей насупился.
- Не грусти, брат, - с ухмылкой стукнул его по плечу князь времени. - Я могу приблизить смерть твоего отца. До того, как он... Ты согласишься? Но учти, это будет плюс две жены и два развода.
- Лучше к целителю, - кисло улыбнулся Сергей. - А шрамы он уберет? А то дети пугаются...
- Тебе же жена сказала - на щеке останется. А вот с ухом что, не понимаю.
Сергей вздохнул, крепко прижав к своему боку Нику.
- Успокойся, - прошептал мне на ухо Павел. - Сделай лицо попроще. Он шутит. Он не будет влюбляться в Нику. Он влюбится в тебя.
- Почему ты так думаешь? - с надеждой спросила я.
- Ну кто-то же должен! - заржал Паша.
- Ублюдок, - откомментировала я.
- Вполне вероятно, - фыркнул он. - Я подозревал.
- Ты! - резко прервал его веселье Оскар. - Может, объяснишь мне, почему?..
Он обнял за плечи Мариэллу, маленькую и хрупкую по сравнению с ним. Она была как птичка, как воробышек... Я даже не ревновала, потому что Мариэлла была в моих глазах еще ребенком.
Павел густо покраснел, потом побледнел.
- Я боялся, - признался он.
- А она не боялась? - гневно спросил Оскар. - Она не боялась?
- А можно узнать, в чем дело? - спросил Сергей, вертя головой.
- Вас не касается, - буркнул Паша.
- Нас касается! - хором сказали мы с Никой.
- Её в детстве насиловал один из ваших, - тихо сказал Оскар. - Павел знал, видел. И молчал.
- Митя, - еле слышно сказала Ника.
- Митя, - эхом откликнулась я, вспоминая о липком страхе, охватывавшем меня рядом с ним.
Он был словно паук, плетущий сети, словно мокрица в моих глазах. Мне иногда чудилось, что он крадется по коридору, ища меня, и я вылезала в окно, прячась в шалаше в саду. Мы знали...
- Паша, - взяла я брата за руку. - Но ты ведь был старший!
- Не нуди! - отбросил мою руку Павел. - Я знаю! Я боялся... боялся, что меня вернут обратно, что мне не поверят! Это вы с Никой из нормального, образцово-показательного детдома, а у нас был ад. Провинившихся отдавали в психушку и лечили электрошоком. Меня запирали без света и воды в подвал с крысами на три дня. А потом было поздно. Меня бы спросили, почему я молчал. Я хотел убить его, задушить ночью, но духа не хватило... Только и смог, чтобы её в больницу поместили.
Мы вспомнили, как Паша уверял нашу воспитательницу, что Мари плохо спит, что у неё кошмары, что она кричит по ночам. Мари тогда переселили в комнату к няне, но было уже поздно. Она и в самом деле кричала по ночам, а потом выпрыгнула из окна, не убившись только чудом - упала в куст черемухи. Мари глотала таблетки, резала вены, её вытаскивали из петли...
А что бы сделала я? Смогла бы я вступиться за Мари, что-то рассказать матери-воспитательнице, никогда особо не интересовавшейся нашими сплетнями, нашими отношениями?
Я не помню ласки... Только мы, дети - я, Павел, Ника - одаривали друг друга поцелуями и объятьями. Мать и отец иногда сажали нас на колени и спрашивали, почему я разбила чашку, почему рисовала черной краской, почему запустила в соседскую собаку куском грязи... Почему я отказываюсь учить уроки, грублю няне, толкнула Дашу. Они не слушали, что Даша воровала мои краски, что собака ругалась, что чашка - некрасивая... Мама говорила, что я все вру, а папа - что меня вернут в детдом, если я буду хулиганить. И я больше не хулиганила. Я клеила чашку, прятала черную краску и гордо игнорировала Дашку. О, эти вечера - вечера несбыточных надежд и позора, вечера горьких слез... Мы с Никой и Пашей, и иногда еще с Мари и Сашей, забирались в наш шалашик в моем саду (а сад принадлежал только мне) и лежа в обнимку, заворожено слушали дождь и рассказывали сказки про наших настоящих родителей, и про нормальные семьи, и о том, как мы будем любить наших собственных детей... Я детей не хотела, Паша - не семейный человек, зато мы все любили детей Ники.
- Поверьте мне, - горячо заговорил Павел, и тень былого вспыхнула и рассеялась от его горячности. - Я бы все отдал, все отдал! Я бы его убил, честное слово! Только бы на миг...
- Нет, - ответил Оскар. - Убивать нельзя.
- А морду набить? - с надеждой спросил Сергей.
- А что это поменяет? Я могу, вернуть тебя, Павел... пожалуй, на один день в прошлое. Но только один раз. Убивать нельзя.
- А некой части тела лишить можно? - прищурился Павел.
- А силенок хватит? Учти... тебе есть что терять.
- Марк? - спросил Павел.
- У тебя есть 24 часа, - помолчав, сказал Оскар. - Все, что ты сделаешь, невозможно будет вернуть назад. Одна попытка. Постарайся не сделать хуже. Вы, трое - мне нужна помощь. Обычно я беру целителя и еще нескольких людей, но вы все сильны. Светлый эльф... Сестра по времени... Её нареченный. Особенно светлый эльф...
Особенно я! Мне хотелось прыгать!
Что же я делаю? Мне 47 лет! Я рехнулась на старости лет? Ладно, влюбилась - как говорят, любви все возрасты покорны. Кстати, это откуда? Из Грибоедова, да? Но вот так - прыгать, как пятнадцатилетняя девчонка? А прыгала ли я в 15 лет? Но ведь у меня же были мужчины! Был даже один головокружительный роман с мальчиком на 25 лет младше. Нежный, легкий...
- Что надо делать? - откашлявшись, спросила я.
- Ты можешь поделиться энергией со мной?
- А сам-то не видишь? - не удержалась я.
- Светлого эльфа? - он приподнял брови, и у меня закружилась голова. - Светлого эльфа никто не может увидеть, если он сам не позволит.
За спиной хрюкнула Ника, читавшая меня, как открытую книгу.
Могу ли я поделиться энергией? Да я отдам тебе все до капли!
- Довольно! - покачнулся Оскар, побледнев. - Какая щедрость! Обычно от эльфов не допросишься. Павел, готов?
Павел кивнул, зажмурился. Ничего не произошло.
Мы растеряно переглянулись.
- Ника, помоги, - тяжело выдохнул Оскар. - Не ожидал...
- Как, как помочь? - вскрикнула Ника.
- Загляни в него!
- Как?
- Как в Сергея заглядывала!
- Ой! Я так не могу! - покраснела Ника.
Оскар хмыкнул, улыбнулся. Я поняла, что Ника тут не помощник. Между тем Оскар уже посерел и зашатался. На висках и лбу обильно выступил пот. Я бросилась к нему, обхватила за талию, прижалась, уткнулась ему в грудь и сильно-сильно закричала внутри, что люблю его, что он мне нужен, как ни один другой мужчина... И неожиданно провалилась...
Словно со стороны я увидела растерянного юношу с руками не в алой краске - в крови. Черноглазая девочка бьется в истерике. Тело мальчика - худенького, с кудрявыми светлыми волосами - Алехандро? Но почему? Митя - зажатый в углу милиционерами, злобно зыркающий черными глазами, заламывающая руки мать, хмурый небритый отец... Павлу наконец-то подают салфетки, он вытирает руки. Саша мертв. Множество ножевых ранений. Мари сбивчиво что-то рассказывает мужчинам в форме. Павел отворачивается, пожимает плечами. Врачи перевязывают ему ладони - они располосованы.
- Хватит! - хрипит голос над ухом.
- Еще чуть-чуть, - умоляет Павел. - Мне надо сказать, надо объяснить!
- Время!
Голову пронзает боль и свет. Кажется, я теряю сознание. Алехандро, Алехандро! Тоненький мальчик/девочка целует мои ладони - за что? За его спиной крылья...
- Очнулась? - с тревогой спрашивает Оскар.
Его лицо прямо надо мной, нос почти касается моего носа. Волосы щекочут мое левое ухо. Руки его обхватывают мои плечи, рывком поднимают меня, и, несмотря на непривычную слабость, я чувствую себя безумно счастливой. С блаженным вздохом я прижимаюсь к его груди, прикрываю глаза, ловя ироничный взгляд Ники. Она меня понимает, она всегда могла раскусить любые мои уловки. И сейчас она видит, что мне вовсе не так плохо, как считает Оскар, но я ни за что в этом не признаюсь. Как хорошо на руках у мужчины! Никогда никто не носил меня на руках.
Взгляд мой натыкается на Павла. Он, улыбаясь во весь рот, демонстрирует мне ладони, расчерченные тонкими полосами шрамов.
- Так, дружок, опускай меня, - отрываюсь я от груди мужчины. - Я в норме.
Оскар бережно ставит меня на землю, с интересом разглядывая меня. Я же впиваюсь взглядом в Мариэллу. Её густые спутанные кудри острижены под мальчика, вместо больничного костюма - джинсы и пиджак, безжизненный раньше взгляд сияет. Но странное дело - раньше она выглядела куда моложе! Сейчас она выглядит на свои сорок с хвостиком - и седые нити в шевелюре, и морщинки вокруг глаз, и грудь, у неё есть грудь! И талия, и бедра, кстати, тоже.
- Как странно, - говорит Мари. - Мне приснился сон...
- Это был не сон, Мари, - обнимает её Ника. - Пойдем, поговорим, о своем, о женском. Галла?
Мы втроем (Мари в середине) медленно направляемся к замку. К нам подходит рыжеухий, давно наблюдавший за нами. Странно - солнце и не думает садиться. Похоже, прошло совсем немного времени.
В замке достаточно пустых помещений. Все они очень большие. Отдельную комнату отвели только Нике с Сергеем и детям. Пока там только матрасы на полу. Остальным предложили пока разместиться в общем зале, где предпочитает спать большинство обитателей.
Ника решила иначе, выгнав Сергея и предложив его место нам. Севу тоже отправили спать с отцом. В замке есть еще дети, и Геля уже нашла себе подругу - рыжую девицу лет 16 на целую голову выше её, и ушла осматривать новую обитель.
Заворожено мы слушали Мари - красивую, сильную, уверенную в себе женщину, известную певицу, актрису, мецената...
- Какое счастье жить! - повторяла она нам, с ужасом и театральным заламыванием рук вспоминая, как могла бы сложиться её жизнь, если бы не Паша и Сашенька.
Мари была по-кошачьи влюблена в Павла...
Потом нас пригласили поужинать. В общем зале было несколько длинных столов, за которыми быстро ели жители Цитадели. Они вставали, садились другие. Слуги (или служащие) довольно проворно убирали остатки пищи и приносили новую. Каждый приходил и уходил со своими столовыми приборами. Некоторые сидели на полу, облокотившись на стены - несколько стариков и дети. Нам сунули в руки деревянные миски и ложки, усадили за крайний стол. Скривившись, Ника тыкала ножом в полусырой кусок мяса и переварёные овощи. Хлеб она тоже раскритиковала. Я видела, как она недовольно что-то выговаривала Сергею, уже входившему в роль нового коменданта Цитадели. Вон, как рыскает глазами. Я думаю, в скором времени в цитадели появится еще и новый повар.
Меня с поклоном тронул за плечо молодой парень с длинными волосами, перехваченными узорчатой лентой.
- Госпожа эльф, - тихо сказал он. - Князь приглашает Вас к себе.
- А там кормят лучше? - поинтересовалась я.
- Боюсь, так же, - кисло улыбнулся юноша. - Конечно, госпожа светлый эльф не привыкла к грубости нашей еды, но ведь тут граница...
Я взяла было миску, но юноша жестом предложил оставить её на столе.
Парень провел меня по лестнице на второй этаж.
Комната князя понравилась мне куда больше нашего помещения. Здесь была огромная кровать с балдахином, свежее постельное бельё, широкий стол со скатертью у окна. В углу был еще один стол, заваленный бумагами, картами и книгами.
Оскар благодарно кивнул юноше и предложил мне занять место напротив его.
- Я не сказал Вам... - начал он после небольшой паузы.
- А вы знаете, что Ваше имя... - одновременно заговорила я.
Мы оба осеклись, смутились и уставились на стол. Посуда тут, кстати, была куда лучше, что-то металлическое (батюшки, уж не из злата-серебра ли?), что-то фарфоровое, еда выглядела чуть приличнее.
- Прошу Вас, - склонил свою лобастую голову Оскар.
- Что Вы, - покраснела я. - Я так... несущественно...
- Я настаиваю.
Чтобы не выглядеть совсем уж дурочкой, я пожала плечами.
- Я хотела сказать, что в нашей стране Ваше имя обозначает "Божье копье".
- Правда? - улыбнулся он. - Мне очень приятно. Прошу Вас, составьте мне компанию.
Поскольку поесть я еще не успела, то решила не выпендриваться и наложила себе довольно безопасного с виду вареного картофеля.
Интересно, это свидание? Если да, то я быстро пробираюсь к своей цели. Впрочем, внушительная часть этой цели стояла за моей спиной...
- Я поражен, - наконец сказал он. - Видимо, мне следует благодарить ваш мир за столь удивительную отзывчивость. Вы спасли мне жизнь, мне и вашему брату. Я, признаться, очень рассчитывал на Вашу подругу, но она категорически не захотела помочь мне.
- Вы не правы, Ника очень отзывчива, - бросилась на её защиту я. - Просто она растерялась. Иногда она бывает тугодумкой, это так.
- Вы знаете, для светлого эльфа очень необычно думать о ком-то, кроме себя, - вздохнул он. - Я понимаю, что если начну рассыпаться в благодарностях, то могу Вас обидеть, но... Спасибо.
Я нахмурилась. Почему бы ему и не рассыпаться в благодарностях?
- Вы хмуритесь, - мгновенно среагировал он. - Я Вас обидел. Вы очень любите, да?
- Кого? - поперхнулась я.
- Павла.
Ах ты! Вот дубина! Тебя я люблю, тебя! Неужели этого не заметно?
- Конечно, я люблю его, - мягко признала я. - Он мой брат. Мы трое в детстве были неразлучны, да и теперь между нами сильная привязанность.
Кажется, он вздохнул с облегчением. Неужели?
- А Вам в самом деле так понравилась Ника? - с замиранием сердца спросила я. - Боюсь, именно это и удержало её от помощи Вам.
Он засмеялся. А потом стал рассказывать. Он рассказал о своей семье - жене и сыне, зарезанных орками. О том, что сам он вел в это время войско, и их сторона победила. И что он бы мог вернуть время вспять, спасти родных, но тогда погибло бы множество людей. Как нелегко было сделать выбор. Я подумала, что тот момент я поймала - в сосновом лесу, с безумной молитвой. "Разве прошло время моей власти?" - вот что шептали его губы. Разве может он теперь полюбить?
Я в ответ рассказала ему про наше детство, про свои уши, про сад, про приемную семью.
Он протянул руку, провел пальцем по моему лбу над бровями. Я еле удержалась, чтобы не задрожать от этого прикосновения.
- Тут были бы твои родовые знаки, - сказал он, снова переходя на ты, как днем. - Наверное, желто-алые.
- Ника говорит, что сине-зеленые, - ляпнула я.
- Сине-зеленые? Клан Лесного озера? Никогда бы не подумал. Ты больше похожа на огонь. Ты позволишь мне посмотреть? - с какой-то жадностью спросил он.
- Нет, - отпрянула от него я, вытаращив глаза.
- Почему? - сморщился как от зубной боли он. - Я... неприятен тебе? Или ты боишься? Или не доверяешь?
- Я себе не доверяю, - пробормотала я. - Вы... ты пойми, я тут первый день. А утром я еще была в своем доме...
- Да, да... А мне кажется, что ты принадлежишь этому миру и всегда была здесь...
Внезапно он по-мальчишечьи улыбнулся:
- Поела?
- Ну...
- Пошли!
Он вскочил, схватил меня за руку и вытащил из-за стола. И откуда в этом огромном мужчине столько прыти?
Мы быстро пробежали по комнате, выскочили в коридор, поплутали по закоулкам и потом долго поднимались по винтовой лестнице. Я уже еле дышала, а он даже не запыхался! Он вытолкнул меня в ночь. Кругом было звездное небо, на котором сияло две луны, холодный воздух. Над головой висел колокол, очень большой, пугающий, давящий во тьме. Мы были на колокольне.
- Смотри, - выдохнул Оскар, вцепившись в мои тонкие плечи и поворачивая меня вокруг. - Разве ты не чувствуешь себя дома?
Я смотрела, задыхаясь от восторга. С одной стороны - серебряная в лунном сиянии пустыня, песок, размытые очертания холмов, черные пятна живых растений. С другой - равнина, а за ней леса. Где-то далеко воздух светился, словно открытая коробка с алмазами. Коробки не видно, но сияние! Хорошо было видно, что Цитадель находится аккурат по границе пустыни и плодородных земель. Ртутной лентой в долину уходила река. Я посмотрела ниже. Цитадель лежала как на ладони - широкий пояс стены, открытый загон для скота, огород, сад, небольшой пруд, несколько колодцев, большой огороженный частоколом участок вытоптанной земли - видимо, для учений. Мама дорогая, какая же высокая эта колокольня! Я пискнула приглушенно и вцепилась в рубашку мужчины, спрятав голову на его груди.
- Эй, ты чего? - удивился он.
- Высоты боюсь, - проскулила я.
Я страшно боюсь высоты. Большинство моих кошмаров связаны с полетами. Преимущественно вниз. Мне немедленно захотелось распластаться по полу и не шевелиться. Закружилась голова, застучали зубы, подогнулись коленки. Я б тут и растеклась лужицей по полу, если б не держалась за рубашку Оскара изо всех сил.
Он тяжко вздохнул, обхватил меня руками, прижал к себе. Сразу полегчало, но мысли тут же поползли в другом направлении. Мне показалось, что он коснулся моих волос губами, но на нервах и не такое может почудиться.
- Эльфы, - с легким презрением пробормотал он.
Я немедленно стукнула его кулаком под ребра. Он, не ожидав этого, охнул и согнулся, не выпуская, впрочем, меня из объятий.
- Кто так обзывается, тот так и называется, - пробормотала я детскую присказку и была вознаграждена взрывом хохота.
Согнувшись уже от смеха, трясясь и вытирая глаза, он вытащил меня в люк колокольни и поволок вниз по узкой лестнице. Мне стало даже страшнее, чем сверху - а ну как уронит.
- Отпусти меня, питекантроп, - крикнула я.
Меня мгновенно поставили на землю, точнее, на ступеньку лестницы. Колени еще вздрагивали, и руки были слабые, все равно пришлось крепко держаться за перила и спускаться медленно, как старушка.
- Эээ... Оскар, - неуверенно окликнула я хозяина. - А ты меня до моих покоев не проводишь? Я как-то не очень ориентируюсь в этих коридорах.