В начале апреля 1954 г. я окончил Старооскольский геологоразведочный техникум и получил диплом, где в графе "присвоена квалификация" вписано: "техник - геологоразведчик". В период написания дипломной работы двадцать двух студентов, в том числе и меня, не объяснив для каких целей, направили на медицинскую комиссию.
В отделе кадров выдали бланки анкет с множеством вопросов, на которые без помощи преподавателей было трудно ответить. Когда инспектор отдела кадров прочитал, что я во время войны полтора года жил на оккупированной немцами территории, спросил у меня, с кем я в этот период жил и где был мой отец. Я ему рассказал, что отец был на фронте, а мы с мамой жили в деревне, расположенной в 5 км от железнодорожной станции Поныри и находились в этом районе во время битвы на Курской дуге.
"Компетентные органы", проверив, вероятно, мои анкетные данные, убедились, что, в это время мне было всего 8-10 лет, я не учился в школе, у меня нет родственников за границей , не был интернирован, а безграмотные крестьяне дедушка с бабушкой похоронены на местном кладбище.
После месячного отпуска, проведенного в деревне, я приехал в техникум и узнал, что на меня и моих сокурсников : П. Дюльдева, Н. Бородина, Е. Долотцева , Е.Кондаурова, В.Митрофанова, В.Кадулина и В.Дмитриева оформлены документы на командировку в Германию и назвали адрес и число приезда в Москву.
Двубортный костюм и рубль на память ...
В первых числах июня я приехал в столицу, нашел дом, в котором располагалось Главное управление советским имуществом за границей (ГУСИМЗ), где мне и моему товарищу Е.Кондаурову сообщили , что нас направляют на работу в А.О."Висмут" (ГДР), но надо пройти еще собеседование в одном из отделов ЦК КПСС.
За день до отъезда молодой сотрудник этого управления привел нас в магазин "Людмила" и предложил примерить двубортные темно-серого цвета костюмы, белые рубашки и галстуки. Из магазин мы вышли с большими свертками. В этот же день нам выдали билеты на поезд " Москва - Франкфурт-на-Одере".
Детали поездки до Бреста я не помню, но пограничный контроль с улыбкой вспоминаю до сих пор.
При проверке документов на посту таможенного контроля один из пограничников, глядя пристально мне в глаза, спросил : " Деньги везешь?". Я ответил, что везу и достал дрожащей рукой из нагрудного кармана костюма один рубль. Он улыбнулся и сказал: "Вези на память! ".
Такой же вопрос был задан стоящему за мной мужчине, увидев, что у него в кошельке имеются советские деньги. Он быстро пересчитал их и потребовал на эту сумму купить продукты и чеки показать ему.
На перроне вокзала г. Франкфурт - на - Одере меня и моего товарища встретил молодой человек, который на машине отвез в гостиницу. На следующий день на этой же машине мы доехали до Карл-Маркс-Штадта. Во время поездки по широкому автобану я обратил внимание на фруктовые деревья, посаженные на разделительных полосах проезжих частей дорог, а также на поток велосипедов, на которых в потертых кожаных шортах ехали даже пожилые женщины.
Металл номер один
После краткой беседы в отделе кадров А.О."Висмут" меня на автомашине привезли в г. Ауэ .Услышав название этого города, я сразу вспомнил мою бабушку, которая в детстве пугала нас злым дедом Аукой, который, по ее словам, жил в лесу и крапивой наказывал непослушных детей.
Меня поселили в небольшом двухэтажном домике с фруктовым садом во дворе. Я обрадовался , что буду жить в одной квартире с моим товарищем по учебе в техникуме Юрой Зубковым, который уже год работал геологом на одной из шахт. От него я узнал, что слово "уран " здесь произносить запрещено, а надо говорить : "металл номер один " или "висмут". Он также рассказал, что в прошлом году во многих городах ГДР проходили протестные демонстрации и митинги, и они могут повториться и в этом году. На всякий случай, Юра поставил у окна малокалиберную винтовку. Позже я узнал, что эти волнения начались 17 июня 1953 г. в Берлине и охватили 270 населенных пунктов Восточной Германии.
Целебные источники ...
Главным геологом объекта Љ 9 в это время был А.В. Дьяконов, а начальником камеральной партии, куда меня зачислили на работу , - В.П. Колесова. В это время группа сотрудников готовила отчет о работах за пять минувших лет на месторождениях рудного поля Нидершлема - Альберода.
Примерно через неделю А.В.Дьяконов пригласил меня в поездку по району работ. Из его рассказа я узнал, что АО "Висмут" является одним из крупнейших в мире уранодобывающих предприятий, которое работает не только в Рудных горах Саксонии, но и в Восточной Тюрингии.
Оставив машину на каменистой дороге, мы поднялись на невысокую гору и перед нами открылась панорама гигантских терриконов, которые мне напоминали в общих чертах египетские пирамиды.
Из рассказа Альберта Валерьевича я узнал, что до войны в этом районе было несколько целебных радоновых источников мирового значения, куда приезжали на лечение многие известные люди, в том числе и А.М.Горький. В вязи с началом поисковых и разведочных работ курорт Обершлема в август 1946 г.был закрыт. Он мне показал место, где стояло красивое здание отеля, под фундаментом которого при его сносе были обнаружены богатые урановые руды.
Об этом мне рассказывал также Н.Н.Биндеман, с которым я много лет работал в одном отделе ЦНИГРИ. Николай Николаевич в этом районе работал в 1953 г. и опубликовал в 2003г. статью "Уран для первой советской бомбы...", в которой пиcал : " При сносе зданий, просевших в результате отработки недр, я своими глазами видел, что фундаменты многих из них покоились на зачищенных ураноносных жилах ".
Импрессионисты и чардаш Монти
Примерно через два месяца после моего приезда в Ауэ Юру Зубкова за какие - то "провинности" отправили в Союз и я остался в этой уютной квартире один. В магазине купил набор хороших масленых красок и пытался копировать из журналов "Огонек" репродукции картин русских и зарубежных художников.
Рядом с моей комнатой жили молодые геофизики Лев Музюкин и Анатолий Мулик. Лев иногда приходил ко мне и , увидев плоды моего "творчества" , начинал говорить о французских импрессионистах, русских авангардистах , о которых у меня в это время были самые смутные представления и его критические замечания мне приходилось терпеливо выслушивать.
Мне больше нравилось общаться с добрым, интеллигентным Анатолием , который хорошо играл на мандолине и в выходные дни подолгу по нотам разучивал классические музыкальнее произведения, в том числе и венгерский танец - чардаш Монти.
Техник - геолог, инженер- картограф...
В камеральной партии я работал около семи месяцев - с июня по декабрь 1954 г. в должности техника-геолога, инженера-картографа .
В мои обязанности входила подготовка с картографами и чертежниками графических материалов к отчету:: геологических карт и разрезов, различных схем, графиков, таблиц...
В начале каждого рабочего дня из первого отдела я приносил в нашу рабочую комнату тяжелую папку секретных материалов. При их получении и сдаче начальник этого отдела П.М.Глухов постоянно делал мне замечания, давал читать инструкции, наставления и подписывать какие-то бумаги о неразглашении секретных сведений и т.д. Иногда он подходил к моему рабочему столу , что-то искал в ящиках и , если находил на листе бумаги мои "каракули", требовал объяснить написанное.
Об одном курьезном случае, который произошел с педантичным работником спецотдела, мне рассказали сотрудники нашей камеральной группы., Однажды Глухов пошел в котельную, чтобы сжечь в печке секретные документы. Когда он бросил их в топку, поток воздуха мгновенно через высокую трубу выбросил их в атмосферу и обугленные бумаги закружились над территорией, огороженной бетонным забором. Узнав об этом, я от души смеялся, представляя, как мой "воспитатель" бегал по двору и собирал падающую с неба секретную "кашу манную".
Мне всегда было приятно общаться с главным маркшейдером объекта В. К. Каузовым. Когда я приходил в его кабинет, Виталий Константинович, внимательно выслушав меня, бережно вынимал из большой папки маркшейдерские планшеты ( листы ватмана ) и показывал на них интересующие меня подземные горные выработки, скважины и т.д. Казалось, что в этой папке хранятся не планы шахтных горизонтов, а гравюры великих художников: каждая линия, каждое написанное слово у меня вызывало восхищение.
Мне запомнился его рассказ о случае, свидетелем которого он был во время учебы в Ленинградском горном институте. По его словам, группу студентов маркшейдерского факультета привели на показательный суд над известным ленинградским маркшейдером. Ему инкриминировали "умышленное вредительство", приведшее на одном подземном руднике к нестыковке двух горизонтальных горных выработок.
Когда обвиняемому было предоставлено слово . он предъявил суду книгу известного математика В.М. Брадиса "Четырехзначные математические таблицы", которыми пользуются в качестве справочника многие годы маркшейдеры и топографы при камеральной обработке инструментальных наблюдений. Находясь несколько месяцев под следствием, опытный маркшейдер вручную пересчитал табличные данные и обнаружил на одной из страниц ошибку автора, которая , по утверждению подсудимого, были главной причиной нестыковки горных выработок.
В результате проверки этих данных дело о "вредительской деятельности " маркшейдера было пересмотрено и он, по словам В. Каузова, был реабилитирован.
***
В начале декабря 1954 г. первый вариант отчета был завершен и наша небольшая группа выехала в Карл-Маркс-Штадт для представления этого труда рецензентам и руководству О.А."Висмут".
Напряженная работа по устранению замечаний продолжалась до конца года. В это время к приезду в ГДР Советской Правительственной делегации о главе с В.М.Молотовым нашу группу подключили к подготовке большого красочного альбома о работе АО "Висмут ". По одним сведениям, подарочный экземпляр альбома в новом году был вручен В.М.Молотову , а по другим - Н.С.Потоличеву .
Текст отчета с графическими приложениями я увидел, когда сотрудники первого отдела несли его в "секретную" комнату. У меня было желание взглянуть хотя бы на первую страницу этого труда, но их начальник не разрешил приблизиться к нему, как говорится, даже "на пушечный выстрел".
О моем участии в этой работе напоминает лаконичная запись в трудовой книжке : "Блаодарность за активное участие в подсчете запасов и оформление материалов отчета (Пр.0267 от 27.V.55) ", а также составленный нами геологический разрез рудного поля Нидершлема-Альберода, который опубликован в книге Ю.М. Дымкова "Урановая минерализация Рудных гор" (1960).
Истина в "Правде " !
Однажды я сидел за столом своей уютной комнаты и рассматривал журнал "Огонек" с репродукциями картин известных русских художников. Неожиданно вошел парторг объекта Г.Г. Стогов и, увидев на столе журнал, спросил: " А ты читаешь центральные газеты и в первую очередь передовые статьи "Правды"?". Я ответил, что читаю в основном два журнала - "Огонек" и "Наука и жизнь ".
Парторг долго объяснял мне роль передовых статей "Правда" в повышении политического уровня молодежи, цитируя при этом какие-то мудрые изречения М.И.Калинина О нашем разговоре партийный босс сообщил секретарю комсомольской организации, который на общем собрании упрекнул меня и других моих товарищей в нежелании читать передовые статьи центральных газет. Вскоре меня записали слушателем вечернего Университета марксизма - ленинизма, первый курс которого я закончил до отъезда в Иоганнгеоргенштадт.
Здесь идут проливные дожди...
Летом 1954 г. в Ауэ несколько дней шли проливные дожди и река Мульда вышла из берегов и превратилась в бурный ревущий поток, несущий ящики, бревна, автомобильные покрышки. Около металлических опор моста образовался большой затор и он лихорадочно дрожал, а на асфальте в проезжей части зияла поперечная трещина. Вечером немецкие рабочие одну часть моста привязали к толстым липам стальными тросами, но ночью водная стихия вместе с деревьями ее оторвала от этого места и стащила вниз по течению на несколько десятков метров.
В один из дождливых дней минералог камеральной партии В. Иванова попросила меня упаковать образцы урановых руд для отправки Р.В. Гецевой - автору известной книги "Руководство по определению урановых минералов" (1956) ". Радиоактивные камни находились на чердаке административного здания нашего объекта.
Я поднялся на захламленный чердак , быстро переложил из картонной коробки в деревянный ящик эти образцы руд и подошел к окну, чтобы взглянуть с "птичьего полета" на город и бушующий речной поток.
Рядом с окном я увидел сваленные в небольшую кучу старые на немецком языке книги, журналы, газеты. В этой "мукулатуре" мое внимание привлекла обложка одной из книг, на которой была фотография старика с пронизывающим острым взглядом глубоко посаженных глаз... Мне показалось, что на меня с презрением смотрит призрак бывшего хозяина этого старого дома.
Стряхнув с книги пыль, я прочитал : "Rene Fulop-Milltr " Der hellige Teufel- Rasputin und Frauen ", Leipzig, 1927." ( "Святой демон, Роспутин и женщины..." ).
Я шел туда, где Солнца нет ...
В январе 1955 г. из камеральной партии меня в должности инженера-геолога перевели на шахту Љ 250, которая в это время отрабатывала крупное месторождение урановых руд Нидершлема - Альберода. В первый день моего прихода на новое место старший геолог шахты рассказал, что наши геологи ( техники, инженеры) занимаются в основном производственными делами : следят за полной отработкой рудных жил, помогают горнякам находить смещенные по разломам их фрагменты , документируют выявленные при поисково-разведочных подземных работах новые рудоносные жилы, участвуют в подсчете запасов радиоактивных руд.
Перед первым спуском в шахту участковый геолог Владимир показал на маркшейдерских планах места, где ведется отработка богатых ураном жил и назвал номера блоков, которые мы в этот раз должны посмотреть. Я даже не мог поверить, что в этой паутине подземных лабиринтов что-то можно найти.
В бытовом помещении шахты я надел на себя темного цвета костюм, куртку и брюки из прорезиненной ткани, тяжелые резиновые сапоги, широкий ремень с аккумулятором и пластмассовую каску с фонарем, а геологический молоток с железной ручкой мы взяли один на двоих.
До этого я никогда не спускаться в глубокие шахты и мне казалось, что мы вместе с немецкими горняками погружаемся в царство Аида, где меня поджарят на радиоактивных лучах. Кабина при движении покачивалась, вздрагивала и я со страхом думал: " A что будет с нами, если стальной канат оборвется и мы полетим с известным ускорением до забоя шахтного ствола ? " .
Выйдя из клети в рудничный двор, я спросил у Владимира : " А были ли случаи обрывы троса?" Он ответил, что над клетью есть специальное устройство - " парашют", которое в таких случаях ее падение мгновенно остановит.
С включенными на касках лампами Владимир повел меня по темному тоннелю и просил внимательно смотреть под ноги. В первые минуты мне казалось, что мы идем по подземной дороге к библейскому аду: на cтенках квершлага висели вентиляционные трубы, шипящие шланги и толстые кабели, над головой - оголенные троллейные провода и я с опаской смотрел на них, боясь коснуться пластиковой каской.
Из темноты доносился грохот отбойных молотков, скрежет погрузочных машин. Увидев впереди движущийся яркий луч света, мы прижимались к холодной стенке квершлага, чтобы пропустить идущий на большой скорости электровоз с вагонетками, наполненными горной породой. Несколько раз я ударялся каской о выступы труб и спотыкался о деревянные шпалы и ржавые рельсы. Мне казалось, что этой дороге нет конца и со страхом думал о том, что мне придется по ней ходить каждый день.
Немецкие горнорабочие при встрече с нами произносили всего одно слово -" Gluk auf !". Мне рассказали, что оно означает пожелание невредимым выйти на поверхность. По легенде, ее впервые произнесла жена короля Саксонии Генриха 1V (1056-1106) при его спуске в одну из шахт.
- Вот и наш штрек, - сказал Владимир, показывая лучом света на узкую выработку, отходившую от квершлага. Пройдя несколько метров, мы остановились. Откуда-то сверху доносились отрывистые звуки работающего отбойного молотка.
- Посмотрим, что делают наши друзья в этом блоке?- сказал Владимир и показал на мокрую лестницу, по которой нам предстояло подниматься. Он меня предупредил, что скользкие ступеньки могут быть сломаны и нужно не забывать об этом при подъеме и спуске. Хватаясь голыми руками за грязные перекладины, я старался при подъеме вверх не отстать от моего товарища.
Вскоре Володя резко повернул направо и я , стараясь не отстать от него, дошел по узкому лазу до места, откуда слышалось ритмичное урчание отбойного пневматического молотка. Увидев нас, рабочие, отключив шипящие буровые агрегаты, поздоровались: "Gluk auf ! "
Я обратил внимание на железные ящики, наполненных темной "сажистой" массой и блестящими мелкими обломками , похожими на антрацит.
Володя рассказал, что в ящике находится очень богатая руда, состоящая преимущественно из "урановой смолки " и "урановых черней ".
На следующий день мы вновь спустились в шахту, но уже на более глубокий горизонт, где велась отработка нескольких ураноносных жил. При выходе из клети я почувствовал какой-то "печной" запах теплого воздуха. На этот раз квершлаг, по которому мы шли, практически был сухим и мне казалось, что где-то стоит большой калорифер и просушивает эту выработку.
Нам навстречу шли шахтеры с распахнутыми полами курток, в кожаных промасленных шортах и в резиновых сапогах.
У меня было желание сбросить с себя всю одежду и бежать босяком к прохладному "оазису". Позже я узнал, что на этой глубине температура достигала + 65№ С.
Володя мне рассказал, что такая температура в шахтах связана с высоким содержанием в породах серного колчедана (пирита ), который при поступлении в шахту свежего воздуха окисляется с выделением тепла.
За относительно короткое время я привык к "подземелью": спускался в шахту в легком костюме и без прежнего страха поднимался по крутым скользким лестницам в работающие блоки. Меня не пугали даже опасные места, которые приходилось переползать на "четвереньках ". В основном это были участки выработок, закрепленные когда-то сплошной деревянной крепью и раздавленной проседавшими горными породами.
Печальная весть...
В конце июля 1955 г я вернулся из отпуска и узнал печальную весть: на соседней шахте Љ 208 был пожар, погибли 33 немецких горняка и наш товарищ М.А. Малявка, которого я хорошо знал. Он был высокого роста, общителен, элегантен и всегда с улыбкой выслушивал в свой адрес шутки Юры Зубкова, который ему иногда говорил : "Марк, ты перерос свою фамилию! "
Мои товарищи говорили , что в шахте погибли в основном горноспасатели, которые во время последних тренировок удалили из противогазов ( респираторов) резиновые клапаны и без них в первые минуты пожара отравились угарным газом, а Марк спустился в шахту даже без противогаза.
В город Иоганна Георга 1 ...
В начале октябре 1955 г. меня вызвали в отдел кадров А.О "Висмут" и после короткой беседы направили работать в Иоганнгеоргенштадт. Я до сих пор не могу найти для себя объяснения причины такого неожиданного перевода на новое место. Не исключено, что для приехавшего в Ауэ с молодой женой и маленьким ребенком геофизика Г.А. Недоступа нужно было освободить квартиру, в которой я жил один после отъезда в Союз Ю.В.Зубкова.
Сотрудник отдела кадров объекта Љ 9 на автомашине довез меня до Управления объекта Љ 1, начальником которого в это время был И.А. Панов, главным геологом - Г.В.Горшков, главным инженером - В.И.Попов. Из краткого разговора с Г.В. Горшковым я узнал, что меня направляют работать на шахту Љ 279 в должности инженера - геолога.
В трехкомнатной квартире общежития, куда меня поселили, жили И.Л. Овчаренко, работавший в ОТК шахты Љ 1, и Е.И. Карасев - инженер отдела буровых работ. В этом общежитии жили также мои сокурсники: Е. А. Кондауров, Н.В. Глухоедов, Н.М.Бородин, В.М.Митрофанов, М.В. Дмитриев, Е.Н..Долотцев, а также ребята, с которыми я общался в Ауэ при их приезде на соревнования по волейболу, футболу, настольному теннису - И.В.Вяткин, Г.Ф. Шумков, В.Н. Рождествнский, Б.П. Худяков, В.Н Вязовой, И. Л. Лукьянчиков, В.Е.Кнапп и др.
Wer wird bezahlen?
От Г.А. Каргополова я узнал, что шахта Љ 279 находится в горной местности, на границе с Чехословакией и туда каждый день вместе с немецкими горняками придется добираться на служебном автобусе.
Он также сообщил, что в ближайшее время шахту планируется закрыть и для этого уже готовятся соответствующие обоснования, в том числе разрешение на отработку жил в охранном целике ее ствола.
Зимой автобус с трудом поднимался на крутые склоны и нам иногда приходилось его толкать вверх, глотая едкий запах выхлопных газов. Как правило, его подталкивали в основном советские сотрудники, а немецкие в это время доставали из портфелей бутерброды и, как говорится, уплетали их с треском за ушами... Кто-то из нас призывал немцев к совести, но они с ухмылкой спрашивали : - Wer wird bezahlen? ("Кто будет платить?").
Однажды один горный мастер ( штайгер) спросил: "Почему я не беру в шахту "frühstück" (завтрак) ?" . Я ответил, что перед уходом на работу я завтракаю, а после возвращения - обедаю. Он улыбнулся и сказал : " Wie das Pferd " ( "Как лошадь..."). Я знал, что на это ответить, но не хотел его обидеть.
Граница без замка
В этом месте граница между ГДР и Чехословакией проходила в нескольких метрах от территории шахты. Иногда во время игры в волейбол мяч от наших ребят залетал на чешскую сторону, а пограничники его быстро возвращали нашим игрокам.
В праздничные дни меня, как правило, отправляли на шахту дежурить. Однажды ночью, сидя в мягком кресле в дремотном состоянии , услышал звуки автоматной очереди и немедленно сообщил об этом по телефону дежурному по объекту. Вскоре на машине с собакой приехали немецкие полицейские, прошли вокруг огороженной колючей проволокой территорию шахты, но ничего подозрительного не нашли, а стрелять, по их словам, могли чешские пограничники.
Были случаи, когда мы приезжали на работу и нам дежурный немецкий полицейский клал на стол большую пачку листовок, которые он утром собрал на территории шахты. В них были фотографии наших соотечественников, перебежавших в ФРГ и рассказывающих о "райской" жизни в этой стране.
Первая на первом ...
После нескольких месяцев работы на этом небольшом руднике меня направили трудиться на шахту Љ1 ( "Фришглюк") , которая была одной из крупных на первом объекте. Как известно, американцы вывели свои войска из этого района в июле 1945 г, а советские, согласно договору, вошли в него и уже в сентябре была создана геологоразведочная партия с адресом : "Полевая почта Љ 27304", на который нам писали из Союза письма родители и знакомые.
Шахта находилась недалеко от общежития и все ее постройки и терриконы были хорошо видны из окна нашей квартиры. Начальником шахты в это время работал А.А. Мягков, старшим геологом Ю.Ф. Широков. Вместе с нашими специалистами ( геологами, геофизиками, контролерами ОТК) здесь работали также и немецкие геологи; некоторые из них учились заочно во Фрайбергской горной академии и понимали русский язык.
Я до сих пор вспоминаю одного из них - Хайнца Шлыка, который до войны был "летающим лыжником" и помнил фамилии советских спортсменов, с которыми ему приходилось соревноваться по прыжкам с трамплинов, а во время войны - летал на бомбардировщике и сбрасывал бомбы на Смоленск.
Вам руда, а нам - деньги !
В период моей работы в А.О."Висмут" на рудниках трудились только наемные немецкие рабочие. Большинство из них в погоне за большой зарплатой предпочитали трудиться даже в забоях, где радиоактивность достигала очень высоких уровней. В этих местах у меня, как правило, начинала болеть голова и, казалось, что её пронизывают тонкие серебряные нити. Такое ощущение, вероятно, было связано не только с радиацией , но и с моим психологическим настроем при виде похожих на уголь урановых руд.
В таких блоках шахтеры, отработав два часа, спускалась по восстающим в штрек, курили и ели бутерброды, запивая из термосов кофейной водой, а им на смену поднимались "отдохнувшие" их товарищи и продолжали также два часа "пиковать" богатую ураном руду.
Кто-то из наших геологов рассказывал, что до моего прихода на шахту из одной жилы был вырублен большой штуф урановой смолки и отправлен на ВДНХ в павильон "Геология".
Оплата за добытую в блоках руду производилась после ее доставки в железных ящиках на поверхность и оценки качества и количества нашими специалистами. По их запискам, которые немцы называли "zettel ", горняки в этот же день в кассе получали немецкие марки.
Радиоактивную руду, как правило, низкого качества в ОТК приносили также рабочие, не имеющих прямого отношения к работам в рудных забоях., Они выносили ее в карманах одежды , пробных мешочках и даже в грязных рукавицах. При этом приемщики из ОТК не спрашивали, где они взяли этот радиоактивный мусор. Были случаи , когда сотрудники горного надзора в охранных целиках стволов шахт обнаруживали узкие щели - следы "первобытных" способов добычи радиоактивной руды.
Шахтерская горькая доля...
Однажды я возвращался из шахты по штольне, которая на небольшой глубине проходила под нашим домом, пол в квартирах от грохота работающих механизмов постоянно дрожал.
В нескольких метрах от меня из штрека в штольню вышел человек с рельсом на плече и направился к ее выходу. Услышав за спиной грохот электровоза, я прижался к стенке выработки. Когда состав из нагруженных породой вагонеток с грохотом промчался мимо меня, я не увидел на последней красного сигнального огня... Но не успел я сойти на рельсы, как услышал стук колес и еще плотнее прижался к холодной стенке штольни . Через несколько секунд мимо меня прокатилась с красным фонарем тяжелая вагонетка. Я начал громко кричать, стучать по трубам молотком, рассчитывая, что идущий по рельсам рабочий услышит и сойдет с них в безопасное место...
При выходе из штольни, я увидел лежащего на тележке с включенной на каске лампой мертвого шахтера. Стоявшие около него рабочие рассказали, что их товарищ шел по штольне и его настигла отцепившаяся от состава вагонетка и он погиб, прижатый к стенке рельсом, который он нес на плече.
***
На шахтах нашего объекта работали в основном немецкие радиометристы. Приборы им выдавали под расписку утром и принимали в конце рабочего дня, обращая внимание в первую очередь на сохранность свинцовых пломб. Геофизики об этих строгостях знали и во всех случаях старались их оберегать.
Был случай, когда в блоке под ногами молодого геофизика неожиданно обрушилась отбитая горня масса и он оказался затянутым в каменную воронку. Услышав крик о помощи, работавшие в забое горняки быстро спустились в штрек , открыли задвижки люков рудоспусков и руками начали выгребать каменистую массу. Когда они извлекли из люка полуживого геофизика, он открыл глаза и спросил : " А где мой радиометр ? "
Лучи на память
Однажды в ночное время мне пришлось дежурить на шахте. Я сидел в кабинете начальника и дремал. Неожиданно с контрольно-пропускного пункта ( КПП) зазвонил телефон, я поднял трубку и услышал :
- Докладывает сержант Грибов. Нами задержан немецкий рабочий Людвиг Хуго. Он пытался в кармане куртки пронести кусок радиоактивной руды. Прошу поставить в известность об этом руководство объекта.
В соответствии с существующей инструкцией, я позвонил главному инженеру нашего объекта В.И Попову. Он, судя по голосу, в это время спал. Я перед ним извинился и передал сообщение дежурного сержанта с КПП и спросил : "Что мне в этом случае делать?".
- А сколько тонн руды этот немец хотел пронести? - спросил с юмором Василий Иванович . Я ответил, что у него радиометристы обнаружили в кармане куртки только небольшой кусок.
- Скажи от моего имени сержанту, чтобы не задерживал немца. Пусть несет этот сувенир себе на память, - сказал главный инженер и положил трубку.
Эхо венгерских событий
О начале вооруженного восстании в Венгрии, которое, как известно, продолжалось с 23 октября по 9 ноября 1956 г., мы узнали утром перед выходом на работу. Обычно в это время с территории шахты из репродуктора слышалась легкая музыка, но в этот день до нас доносился только грохот работающего транспортера, а дежуривший у проходной немецкий полицейский приветствовал нас кивком головы. Если бы мы до этого не знали о мятеже, то можно было бы подумать, что в ГДР объявлен траур по случаю кончины видного партийного или государственного деятеля.
В одной из рабочих комнат я увидел группу немецких геологов, которые листали толстую газету и молча рассматривали фотоснимки. Я обратил внимание, что на их пиджаках и куртках не было значков, на которых указывался год вступления в Социалистическую единую партию Германии ( SED) или в Союз свободной немецкой молодёжи (FDJ) ).
Кто-то из моих товарищей после работы в городе купил несколько толстых немецких газет, страницы которые были переполнены фотографиями обгоревших советских танков; толпы обезумевших венгерских мятежников, пинавших ногами подвешенного за ноги мужчину; лежавшего на асфальте мертвого человека, на груди которого был журнал "Коммунист", пронзенный штыком русской винтовки...
До нас доходили слухи, что в нашем городе в эти дни в школах учителя и учащиеся жгли на кострах учебники по русскому языку и книги русских и советских писателей, а в некоторых городах и поселках Германии в поддержку венгерских мятежников проходили многолюдные митинги.
***
В один из таких дней, когда "в воздухе запахло грозой", в нашей квартире собралась небольшая компания ребят, которая до полуночи за веселым дружеским ужином горячо обсуждала только венгерские события. При этом фантазия участников этой встречи доходила до самых абсурдных планов самообороны в случае нападения на нас " нечистой силы". Я говорил , что буду на головы нападающих бросать запасные части к мотоциклу, которые Иван Овчаренко собирается во время очередного отпуска увезти в Киев. В ответ владелец этого "металлолома" схватил мой баян и продемонстрировал захмелевшим друзьям, как он будет выбрасывать его из окна. Я ему в шутку подсказал, чтобы он еще не забыл про мой с красками мольберт.
О нашем веселом ужине и "прожектах" самообороны стало известно руководству объекта и на следующий день нашу компанию вызвали в кабинет его начальника И.В. Панова, который , не стесняясь в выражениях, говорил :
- Чертовы перестарки, жениться не хотите, много пьете и от этого у вас появляются бредовые мысли о самообороне. Вы думаете, что мы не предпримем никаких мер в этом направлении? Зарубите себе на носу: в случае малейшей опасности все советские сотрудники объекта будут немедленно переправлены в Чехословакию! А если вы будете устраивать подобные сборища, я вас всех в 24 часа отправлю в Союз!
По дороге в общежитие кто-то из наших ребят сказал: "Нашел, чем пугать - Союзом!.
***
Я до сих пор помню забавный эпизод, который произошел во время венгерского мятежа на одной из шахт нашего объекта. О нем знали и рассказывали в разных вариантах не только советские сотрудники, но и немецкие горняки. Я этот случай записал и он в моих архивах хранится с названием "Портрет фюрера", который в сокращенном виде приводится ниже...
"... Полковнику отдела режима и порядка объекта В.И.Пугачеву позвонил немецкий горноспасатель Гюнтер и сообщил, что в шахте Љ... он видел группу горняков, которые не работают, а обсуждают венгерские события, а на стенке квершлага висит большой портрет Гитлера.
В шахту спустились Пугачев, Гюнтер и переводчик Вилли, который в последние годы активно сотрудничал с руководством отдела режима и порядка.
- Gluck auf! - поприветствовал Пугачев горняков, сидевших на камнях и евших бутерброды. при тусклом свете шахтерских ламп.
-Gluck auf! - ответили лениво шахтеры.
-Где портрет Гитлера? - спросил громко Пугачев. Вилли перевел на немецкий...
-Гитлер капут! - пошутил кто-то из горняков.
- Вилли, переведи этим "комрадам", если они не отдадут портрет фюрера, им будет капут! - сказал Пугачев.
Машинист включил фару электровоза и яркий луч осветил забой и стенку квершлага, на которой висел портрет...Гюнтер быстро снял его с металлического штыря и передал полковнику.
- Это портрет не Гитлера, а Вальтера Ульбрихта! Вот читайте внизу, где немецкими буквами четко написано. Надо же, стервец Гюнтер перепутал Гитлера с товарищем Ульбрихтом! - сказал раздраженно Пугачев и, не сказав на прощание "Gluck auf ! ", быстро пошел по темному квершлагу к подъемному стволу шахты ".
***
В первых числах ноября 1956 г., всем военнообязанным мужчинам нашего объекта было приказано явиться в назначенное время в воинскую часть, которая находилась недалеко от нашего общежития. В этот день моросил мелкий со снегом дождь, я себя чувствовал не очень хорошо - врачи выявили у меня поясничный радикулит. Группу вывели на полигон... Сержант объявил, что мы будем по очереди стрелять из автомата Калашникова по мишеням, которые стояли в нескольких метрах от "огневого рубежа"...
Когда подошла моя очередь стрелять с положения лежа, я с трудом лег на грубый коврик, прицелился и три раза нажал на спусковой крючок. Корчась от боли в спине, я поднялся и стал около бетонного забора. Сержант подошел ко мне и в грубой форме приказал бежать к моей мишени и доложить о результатах стрельбы. Превозмогая боль, я медленно пошел к дрожащему от ветра листу фанеры, на котором был изображен "потенциальный" противник. Увидев мою медлительность, сержант начал в мой адрес выкрикивать грубые слова . Вернувшись на "исходную позицию", я отрапортовал : - " Товарищ сержант, все три пули попали в молоко! ".
" Поди-ка, старуха, по коробу поскреби..."
Однажды начальник шахты А.А.Мягков пригласил в рабочий кабинет геологов, геофизиков и сказал, что план добычи шахтой руды в этом квартале находится под угрозой невыполнения, в связи с чем нами принято решение провести "субботник", а геологам и геофизикам подготовить материалы с указанием мест, где могут быть не добытые в прошлом богатые "балансовые" руды.
Я до сих пор не могу забыть, как мы карабкались по скользким лестницам в восстающих, по деревянным распоркам в пустых блоках , ходили по верхнему шахтному горизонту, где в былые времена в старых выработках геофизики находили ржавые ящики, наполненные урановой рудой. Но в этот раз мы не нашли ни одного такого клада. Я не помню, где мы в этот раз наковыряли несколько килограммов радиоактивной массы , но удалось ли в результате этого аврального патриотического порыва улучшить плановые показатели работы шахты - для нас осталось "глубокой тайною".
Дрезден - Лейпциг - Бухенвальд...
За время работы в ГДР мне удалось с экскурсиями побывать в Дрездене, Лейпциге, Веймаре, Бухенвальде и на отдыхе в Обервизентале.
В Дрезден экскурсия была организована в основном для посещения Дрезденской галереи, куда из Москвы после реставрации привезли картины Рафаэля, Тициана, Рубенса, Леонардо да Винчи, Микельанджело, Рембрандта и др. Здесь в архитектурном комплексе "Цвингер" я впервые увидел "Сикстинскую мадонну " Рафаэля ...
С тех пор пошло много лет, но в моей памяти всплывают не только шедевры живописи великих мастеров прошлого в архитектурном комплексе "Цвингер", но и руины "старого Дрездена" - результат варварских бомбардировок этого города англо-американскими союзниками в феврале 1945, где , по имеющимся сведениям, здесь за три дня погибло не менее 25 тыс. немецких жителей.
В Лейпциге экскурсовод нам напомнил , что "Битва народов" произошла около этого города в октябре 1813 г. и относится к числу крупнейших сражений в мировой истории. В битве Наполеон потерпел сокрушительное поражение. В этом сражении погибло около 110 тыс. солдат России, Австрии, Пруссии, Швеции. Воздвигнутый погибшим через сто лет памятник многих из нас поразил своей монументальностью..
В этом городе мы побывали в доме, где в 1933 г. проходил так называемый Лейпцигский судебный процесс над Георгием Димитровым., которого нацисты обвиняли в организации коммунистами поджога рейхстага . В большом зале сотрудники музея включили фонограмму его речи на суде и дали каждому из нас напечатанный на русском языке ее текст. В предисловии было сказано, что Г. Димитров выступал в свою защиту на немецком языке, который он выучил, находясь в одиночной камере, всего за три месяца,
По дороге в Бухенвальд мы заехали в г. Веймар , где , как известно, жили И.Бах, И.Гете, Ф. Шиллер, Ф.Лист, Ф. Ницше. За короткое время нам удалось посетить дом - музей Ф. Шиллера и постоять у памятника И.Гете и Ф. Шиллеру.
В этот же день мы приехали в Бухенвальд, где во время войны находился концентрационный лагерь. На меня это место произвело ужасное впечатление и нет никакого желания об этом вспоминать и, тем более, писать...
При выходе из одного барака экскурсовод остановился и показал место, где Э.Тельман выбросил свои именные часы, когда его вели на казнь. По ним было установлено место его гибели и поставлен бронзовый бюст.
***
В один из зимних дней была организована поездка в г. Обервизенталь, который , как известно, с давних пор был одним из лучших зимних курортов Германии . В этот день на заснеженных склонах было много лыжников. Мы с восхищением смотрели на молодых парней и девушек, которые на горных лыжах, бороздя на крутых виражах пушистый снег, стремительно мчались к подножью склона.
Наша группа с беговыми лыжами на плечах медленно друг за другом поднималась на вершину невысокого холма и спускались, стараясь не упасть или не наехать из отдыхающих. Мне нравилось смотреть на покрытые пушистом снегом невысокие сосны. Они как куклы стояли на сцене театра в ожидании первых чарующих звуков мелодий П.И.Чайковского, чтобы закружатся в веселом хороводе.
"Если соседа нет..."
У меня было желание хотя бы один раз посмотреть Берлин и взглянуть на автографы советских солдат, оставленные на колоннах рейхстага. Однажды во время я приехал в деревню в отпуск, мой отец, дошедший во время войны до Гамбурга , спросил: "А ты был в Берлине ?". Я ответил, что туда пока не было экскурсии, но обещают ее организовать...
Однажды нам объявили , что поездка в это город состоится, а записавшихся просили в назначенное время придти в клуб, чтобы послушать информацию о правилах поведении участников во время экскурсии по этому городу.
На этом собрании пожилой сотрудник отдела режима и порядка объекта И. Зорин говорил, что за советскими специалистами охотятся спецслужбы иностранных разведок и стараются разными способами заманить в свои сети...
- При отъезде из Берлина следует убедиться, что в автобусе твой сосед находится рядом и ты чувствуешь его локоть, - говорил Иван Зорин.
Мне запомнилась, ставшими "крылатыми " для нас "его слова: "Если соседа нет, значит, - его нет !".
Но в этот раз по каким-то причинам поехать в Берлин я не смог. После возвращения из поездки мои товарищи говорили, что эта экскурсия им не понравилась.
По их рассказам , в назначенное время отъезда из Берлина все сотрудники зашли в автобус и сели на свои места и только одно сиденье рядом с шофером было свободным ...
Время шло, шофер нервно поглядывал на часы , а блюститель режима и порядка не появлялся. Никто не знал, где его в этом городе искать. Кто-то даже пошутил :- "Если соседа нет, значит - его нет !".
На другой день мы узнали, что руководитель поездки, передав группу экскурсоводу, навестил работающего в Берлине своего друга , но после этой встречи не мог найти стоянку экскурсионного автобуса. До нашего города его на машине довезли работники берлинской военной комендатуры.
Каждый раз, когда мы садились в служебный автобус, кто-то из наших юмористов громко произносил : "Если соседа нет, значит, - его нет !".
Во саду ли во городе...
В праздничные дни в нашем клубе выступали в основном самодеятельные артисты из воинской части. Вместе с ними на сцене демонстрировали свое мастерство и наши сотрудники . Я всегда с удовольствием слушал игру на аккордеоне нашего товарища В.И. Заварзина, который виртуозно исполнял карело-финскую польку композитора Б. Тихонова.
В школьные годы я научился играть на балалайке несколько песен военных лет, используя при этом все пальцы левой руки и весь гриф этого инструмента. Узнав о моем " таланте ", руководитель струнного кружка предложил мне играть в нем на балалайке.
Когда я пришел на первое для меня занятие он мне сказал, что они уже несколько дней разучивают народную песню "Во саду ли во городе" и показал на моей балалайке всего два аккорда - "ниста - ниста", которые я должен поочередно повторять... Когда завибрировал медиатор домры, забренчала шестиструнная гитара и включились в эту какофонию мои аккорды, у меня уже больше не было желания приходить на эти репетиции.
Работники клуба старались приобщить меня также к участию в самодеятельном хоре, но я от этого открещивался обеими руками, вспоминая мое "пение" в хоре во время работы в Ауэ.
В нашем клубе мы репетировали около двух месяцев одну и ту же песню, где были слова: "Партия наша, слава столетий, клятвой великой клянемся тебе...". Руководитель хора геофизик Леонид Хомчик постоянно упрекал меня в том, что я во время пения слушаю только себя и пою то первым, то вторым голосом. Мне надоело слушать эти упреки, обиделся и не пошел на генеральную репетицию, а хор в Карл - Маркс- Штате без меня славил "руководящую и направляющую силу советского народа ". Прошло много лет, но в моей голове иногда звучат слова ее припева : "Партия, народ всегда с тобой ... ".
Велосипед и граната...
На первом объекте многие наши сотрудники хорошо играли в волейбол, футбол, настольный теннис, городки , занимались ездой на велосипедах и нередко выезжали на другие объекты. Я не помню, какие командные места они занимали на соревнованиях по четырем перечисленным видам, но вспоминаю случай , когда мой сокурсник по техникуму Василий Митрофанов неожиданно занял первое место по велосипедным гонкам.
Соревнования проходили в районе г. Карл-Маркс-Штадт, куда приехали спортсмены с многих предприятий А.О."Висмут" на легких спортивных велосипедах и только Василий - на тяжелом "внедорожнике" фирмы " Diamant ". Трасса проходила по асфальтированной дороге с многими подъемами и спусками. По рассказам Василия, на понижениях ( уклонах) он так раскручивал массивные колеса своего "железного коня", что он выносил его по инерции на подъемы, оставляя позади группу соперников, едущих на изящных машинах.
После возвращения в Советский Союз Василий Митрофанов работал геологом на одном из урановых рудников Казахстана и в 70-е годы погиб от рук уголовников.
В один из праздничных дней на стадионе нашего объекта проводились соревнования по бегу, прыжкам в длину и высоту, городкам и метанию гранаты.
Рядом со мной на деревянной скамейке дремал инженер отдела нормирования работ Л.Г.Ткачев. Услышав объявляемые диктором результаты по метанию гранаты, он встал со своего места, подошел к организаторам соревнований и попросил "вне конкурса" разрешить ему хотя бы один раз метнуть эту "болванку". Получив согласие, нормировщик швырнул этот железный цилиндр так далеко, что судьям пришлось его в траве долго искать. На трибунах раздались громкие аплодисменты, а Леонид Георгиевич вернулся на свое место и, надвинув на глаза шляпу, продолжил дремать.
Вечер дружбы - "Freundschaft"
На наших объектах часто организовывались вечера дружбы советских специалистов с немецкими партийными , комсомольскими и профсоюзными работниками.. Эти встречи для краткости называли "Freundschaft". При разговорах можно было слышать: - А ты был вчера на Freundschaft ?
В больших залах клубов заранее ставили круглые столы, за которые организаторы этих мероприятий старались посадить вместе советских и немецких сотрудников.. Как правило, на эти встречи немецкие мужчины приходили с женами и взрослыми детьми
В конце зала работал буфет, где продавались немецкое пиво и "коньяк" марки "Weinbrandt", русская водка "Столичная", минеральная вода "Brombach", сосиски и бутерброды. Немецкие официантки от каждого стола брали заказы и быстро обслуживали. Мне запомнился один из таких вечеров, который проходил в нашем клубе в г. Ауэ.
На эту дружескую встречу я пришел вместе с Юрой Хилем, который уже год работал геологом на одной из шахт и прилично говорил на немецком языке. В этот вечер он был одет в кожаную с погонами куртку и был похож на типичного немца.
Мы сели за свободный стол и решали, с каких напитков начать это мероприятие. В это время к нашему столу подошла немецкая семья из трех человек, главу которого я знал по работе на шахте. Он неплохо говорил по-русски . Юра решил, что за небольшим столом нам всем будет тесно и пошел к другому , где сидел средних лет мужчина, приехавший недавно работать на нашем объекте.
Когда Юра подошел к столу, солидный мужчина в черном двубортном костюме с широким галстуком встал и первым протянул ему пухлую руку и представился: "Коротков Сергей Федорович ". В ответ он услышал: "Юрий Хиль ! " Коротков подумал, что к нему подошел немецкий товарищ и сразу пытался что-то заказать из буфета, но официантка только пожимала плечами, вопросительно поглядывая на улыбающегося "немца". Юрий на немецком языке пояснил девушке, что хотел сказать этот "комрад". Коротков за помощь пожал "немцу " руку и сказал : " Спасибо, товарищ Хиль! ". И каждый раз, поднимая рюмку с коньяком, он повторял : "Будь здоров, товарищ Хиль ! " В ответ "немец" произносил: " Zum Wohl, genosse Korotkov, Freundschaft ! ". Коротков попытался повторить это слово, но так и не смог правильно его произнести.
Зал вскоре наполнился звоном пивных кружек, дымом сигарет, громким смехом немецких друзей и тостами: " Дружба! ", Freundschaft !
На сцене клуба появлялись какие-то комические персонажи, о чем-то болтали, кувыркались, пинали друг друга по мягким местам ногами, вызывая у захмелевшей публики хохот. Неожиданно из-за занавеса в зал выбежала в шляпах с перьями группа мужчин и, бегая в проходах между столами, громко выкрикивала какие- то смешные слова, что у немцев вызывало до слез хохот. А когда они построились в одну шеренгу и обнажили по команде до колен кривые волосатые ноги, зал взорвался от этого номера.
Веселый вечер дружбы близился к концу, буфет готовился к закрытию. Когда захмелевший Сергей Федорович собрался выйти из зала , к нему подошел сотрудник отдела режима и порядка и спросил :
- Вам понравился вечер дружбы, товарищ Коротков?
- Мне очень приятно было общаться с молодым немецким другом, который хорошо говорит по-русски, - ответил Сергей Федорович, показывая на Юру Хиля. Сотрудник секретной службы улыбнулся и сказал:
- Да, Юрий Хиль - хороший парень и чувства юмора у него не отнять, ведь он земляк писателя Гоголя и работает на шахте геологом...