Аннотация: Для конкурса "Нереальная Новелла-2017".
Ная знала, что, кроме редкого имени, она одарена скверным характером. Ей об этом очень часто сообщали мама, отчим и особенно - тётушки, с которыми она должна была общаться каждый день.
Ная закончила школу недостаточно хорошо, по мнению мамы и тётушек. Отчим своего мнения так и не высказал, но почему-то поддержал маму в решении определить Наю в один из самых дорогих и престижных колледжей в городе. Все выпускники этого колледжа стройными рядами уходили поддерживать благосостояние родной страны: они были везде - в бизнесе, науке и особенно в политике. Кажется, даже в искусстве.
Ная должна была быть по гроб жизни благодарна маме, отчиму и тётушкам, обеспечившим ей такое блестящее будущее - по крайней мере, такой замечательный старт.
Ная не сопротивлялась.
Она считала, что знает себя достаточно хорошо, а своих родных - просто очень неплохо. Она лет с одиннадцати бросила все попытки что-то доказать маме или отчиму (да-да, он тогда уже был). Настаивать на своём мнении было бесполезно. Если Ная отказывалась что-то делать, в ход шли: ремень, уговоры, а самое страшное - повторение одного и того же по многу раз. "Я уже три раза сказала нет" означало, что на четвёртый, пятый, сто неизвестно какой раз ей опять зададут тот же самый вопрос. Пока она не скажет "да" или не упадёт в обморок.
Ная научилась экономить нервы. Психическую энергию.
Это означало: не тратить эмоции на общение с мамой, отчимом и тётушками.
Учёба в колледже должна была стать самым светлым периодом в жизни Наи. Она сказала себе: посмотрим.
Возможно, там, в этом дорогом учебном заведении, обитают интересные, необыкновенные люди: профессора, студентки и особенно студенты.
В принципе, у Наи были особенные отношения с моделью собственного будущего. Ей всю сознательную жизнь навязывали картины: вот вырастешь, закончишь университет, устроишься на работу, выйдешь замуж.
Ная воспринимала всё это как шантаж, можно сказать, троллинг. Ей категорически не хотелось устраиваться на работу и тем более выходить замуж. В университете она бы, пожалуй, поучилась, но только если... и дальше шёл ряд условий. Короткий ряд. Если там люди будут не звери. Если там будет с кем разговаривать. И всё.
Сначала всё шло неплохо, среди одногруппников нашлись подружки, учебная программа была составлена интересно... но через полгода лучшая подружка перевелась в другой колледж.
В конце учебного года выяснилось, что самые достойные (внимания) профессора уходят на другую работу - их повысили.
Таких преподавателей было всего двое, но они вели профильные предметы.
...И вместо них появились озверевшие тётки, с поджатыми губами, но невиданно сильными голосами. Их неуёмной энергии хватало, чтобы орать на студентов целую пару.
Без перерыва. И так целый день.
Нае казалось, что у неё лопаются барабанные перепонки.
Она думала, что на следующем курсе что-то изменится, но так продолжалось годами.
Вот так теряют речь... и интерес к жизни. И самосознание.
Когда всё время болит голова, ты превращаещься в тень - такую же заблудившуюся девочку, как те, что пляшут вокруг тебя, пока ты лежишь в обмороке.
Они - весёлые феи, они - дУхи этого лесоболотного мира, которому неоткуда появиться в этом городе, но тем не менее он здесь есть.
А пытка головной болью никогда не прекратится в твоём обозримом будущем - и все силы будут уходить на то, чтобы доехать до колледжа утром в час пик...
...а дальше на весь день не остаётся эмоций ни на что - невозможно ни думать, ни разговаривать, ни воспринимать чей-то жалкий лепет о каких-то постороннних, потусторонних делах, вещах и проблемах.
Потом уже не час пик, и ты едешь домой - домой добираться всегда легче, но все нервы уходят на утренний подъём по будильнику и дорогу до-туда.
И кстати, все личные деньги уходят на дорогу до-туда, ручки и тетради, ксероксы и редкие перекусы в столовой. Проще просто выйти на большой перемене в ближайший магазин, не дожидаясь, пока откроют раздевалку, без куртки. И вернуться со свежим батоном, а если охранник смотрит очень удивлённо, сказать "для группы" или "для всех".
Практически все деньги уходят на оплату своей части счетов, из остального покупается чай и редкая роскошь - кофе, а на еду не остаётся почти ничего, и ты забываешь вкус другой еды, кроме хлеба, макарон и овсянки, потому что питаешься ровно на свои деньги. Когда тебя пригласят в гости, а это будет примерно раз в месяц, то нельзя, чтобы заметили какой-нибудь голодный энтузиазм у тебя в глазах. Можно попробовать по чуть-чуть салаты или десерты, а кофе можно просто бесплатно нюхать, стоя на остановке морозным утром. А про лекарства лучше вообще никогда не заикаться.
Недовольным маме, отчиму и тётушкам можно что-то сказать про головную боль, но это будет совершенно бесполезно, потому что "голова болит у всех", с вариацией "у всех студентов". В лучшем случае можно будет услышать "ну тебе же осталось всего ничего, ну последний год, как это так не можешь, учись, за тебя же платят".
А девочки в светлых платьях всё чаще появляются среди ночи, во сне или нет - неважно, и зовут куда-то туда, где тишина.
Девочки в длинных светлых платьях приходили на помощь Нае всегда, когда ей было трудно. Но выход, который они предлагали, пугал Наю-проснувшуюся, хотя временами нравился Нае-спящей.
Это началось лет в одиннадцать. Тогда Ная случайно осталась дома одна: болела, температура держалась около 38, но никого из взрослых дома не было целый день. Ная знала, как принимать таблетки. Но вместо чая с малиной она решила попробовать растворимый кофе - наверное, третий раз в жизни, потому что взрослые почему-то боялись кофейного вредного воздействия. И Ная сделала себе чудесный сладкий кофе. Ей было хорошо как никогда, но почему-то сочетание "кофе после таблеток" сработало как кнопка вызова странной девочки в белом платье. Позже они появлялись вдвоём или втроём, всегда почти Наиного возраста, немного младше или старше. Их вид мог быть нежным и воздушным, настолько сказочным, насколько могут казаться феями девушки в дремучем лесу, среди переплетения корней деревьев или болотных трав. Когда Ная встретила в книжке незнакомое слово "ангелица", она сразу представила себе девочку из сна - а может, не сна. Иногда же лица девушек были скрыты под чем-то вроде мерцающего покрывала, и на их волосах вспыхивала огоньками лёгкая, будто снежная, пыль. Иногда лица можно было разглядеть, но они становились искажёнными и пугающими. Тогда не было слышно слов, губы девочек двигались без звука, зубы казались острее, а распущенные волосы утрачивали воздушность и стремились к земле - к тяжёлой воде, сырым корням, к болоту со всеми его сокровищами и тайнами.
Зато им можно было пожаловаться. Хотя чаще случалось так, что приходящие-во-сне подруги Наи сами всё уже знали. И знали ответы на вопросы, которые Ная только собиралась задать.
А советы что-то предпринять относились к невыполнимым.
Самым приемлемым был совет ждать - а вдруг что-то изменится. Нет, поправляли Наю девушки, формулировать надо так: ждать, КОГДА что-то изменится.
Если бы Ная просто бросила колледж, ей всё равно пришлось бы жить дома - больше негде. Ни подружек, ни тем более молодых людей, готовых "пустить пожить за бесплатно", у неё не было. А находиться дома после того, как бросишь учёбу, означало свихнуться. Ная хорошо представляла себе, что это значит.
Оставалось симулировать учёбу и свихиваться, но медленно. И стараться не пропустить момент, КОГДА что-то изменится.
Если чудеса случаются, то они случаются у всех. Настал такой момент и в жизни Наи. У неё была ещё одна тётушка, дальняя родственница, которая жила где-то на Крайнем Севере, - вдова то ли моряка, то ли военного. Эту тётушку Ная видела только на фотографиях, самая свежая из которых была примерно тридцатилетней давности.
В один прекрасный вечер стало известно, что тётушка с Севера купила Нае квартиру.
В семье новость восприняли с молчаливым удивлением, с завистью и ещё с каким-то облегчением: будто исчезла очень важная проблема.
Летом Ная оформила все необходимые документы и переехала в новую квартиру. Она казалась пустой и огромной, как будто в ней совсем не было вещей и мебели. Но это было великолепно! По ночам Ная иногда просыпалась на своём стареньком раскладном кресле и не могла поверить свалившемуся на неё счастью. И вспоминала. Как она с самого детства мучительно завидовала детям, у которых была своя комната. Как ей хотелось буквально выть на луну от невозможности спрятаться от родственников, закрыть дверь, не слышать шагов и перебранок, не чувствовать всей кожей того, что её могут за шиворот вытащить из-за стола и отправить: в магазин, или на кухню мыть посуду, или ещё куда-нибудь.
А если своя комната была недостижимой мечтой, что можно сказать о целой квартире?
Ну, кроме одного - "спасибо" тётушке с далёкого Севера.
В окно было видно звёздное августовское небо. У Наи сначала не было штор, а когда они появились, стало жалко их задёргивать по ночам. На всех старых квартирах шторы задёргивали обязательно и очень плотно, и редко открывали даже душными летними ночами: боялись сквозняков.
Теперь в жизни Наи появился новый воздух, элемент игры, какая-то перспектива. Девушки - лесные сёстры - снились радостными, но задавали ехидные вопросы: так ты собираешься бросить колледж? а кто будет платить за квартиру? Но Ная отгоняла эти преждевременные проблемы, там же, во сне, руками отводила от себя потоки вопросов. А следующей картиной сна было чистое и глубокое озеро, окружённое горячими соснами. И Ная плыла, счастливая, и просыпалась от мысли: я выплыву. Я вырулю, думала она в самом конце августа, когда писала заявление об отпуске "по причинам личного характера". Заявление долго рассматривали, потом всё же подписали.
Оставалось выдержать домашние бури и скандалы, с обвинениями в тунеядстве и с угрозами - от самых простых до очень изобретательных. Конечно, пришлось бы повторять на разные лады "но я же через год вернусь". Ная не знала, что будет через год. Ей надо было подумать. Перспективы были, теперь уже были, и они скромно сверкали хрустальными гранями, когда на них поочерёдно падал луч солнца - луч внимания Наи. Девушка перебирала мысли и картинки своего будущего, но среди них не было одного - возвращения в безвоздушную клетку классной аудитории, где стёкла то и дело вибрировали от очередных воплей преподавательницы в праведном гневе.
Конечно, умные родственники справедливо задавали вопросы "и что ты собираешься делать?" Конечно, улыбки снившихся лесных сестёр намекали на проблемы, которые будут совсем скоро и которых будет много. Но Ная понимала, что она - выплывет.
Как в том сне, где так легко было плыть в чистой прозрачной воде озера, окружённого соснами.