За окном комнаты для игр - тенистый двор. Дальше, за воротами, будет яркая, слепящая в это время суток улица. Сейчас уже жарко, но в больших комнатах старого особняка с высоким потолком ещё прохладно.
Большое окно обрамлено тяжёлой шторой тёмно-золотого цвета, украшенной бахромой с шариками. На гладком подоконнике, где так удобно сидеть, кукольный домик и другие игрушки. Повелительницу игрушечного царства - гордую куклу в богатом платье - зовут сеньора Руис.
- Исабель, нам срочно нужно уехать. Я вернусь через десять минут, одену Оскара, а ты собери свои вещи.
- Хорошо, няня.
- Смотри на часы. Стрелка должна быть вот здесь. Надо успеть.
- Да, няня.
Девочка слезла с подоконника. Из детской - в десяти шагах по коридору, минуя вход в комнату няни - послышался возмущённый вопль Оскара. Часы коротко тикнули и подмигнули девочке фигурной стрелкой.
Собрать вещи - это значит открыть чемоданчик на полу у комода, выдвинуть почти не скрипучие ящики и положить в чемоданчик всего по чуть-чуть. Потом открыть шкаф и достать два... или три? вдруг будет тяжело?.. платья. Исабель умела собирать вещи, её учила сначала мама, а потом няня.
Теперь обувь, отдельно, в мешочек с кожаным шнурком. Проблема в том, что вещей слишком много, а дорожный чемоданчик слишком маленький.
Но туда обязательно должно поместиться зеркало.
Надо сказать "до свидания" сеньоре Руис. Тем более, что это её зеркало - оно намного старше самой Исабель. Как почти все вещи в этом особняке. Сеньора Руис не возражала, когда Исабель любовалась её зеркалом и даже пускала солнечных зайчиков по стенам.
Эта величественная кукла в длинном платье досталась их семье от прежних хозяев. Вместе с домом.
Они переехали сюда недавно. Сразу после того, как заболела мама. В этом особняке не нашлось комнаты для мамы, и скорее всего они должны были переехать ещё раз. В другой дом, может быть, на берегу моря.
Слышно было, как няня вполголоса уговаривает Оскара, обещает ему что-то интересное. Он больше не кричал, но вдруг чего-то потребовал громким голосом. Исабель оглянулась на дверь и защёлкнула чемодан. По коридору уже приближались быстрые шаги няни. Она всегда ходила быстро, даже сейчас, с упитанным братиком на руках и с дорожной сумкой на локте.
- Собралась, малышка? Умница! Идём, мы сегодня летим на самолёте. Папа нас ждёт в аэропорту.
Три ступеньки вниз, тенистый двор, первые высохшие листочки под ногами. Яркая и жаркая улица.
- Но это не наша машина!
- Садись быстренько и не разговаривай, нам надо ехать.
- Хосе! Хосе, ты купил себе эту машину?
Автомобиль уже профыркивался и почти сразу тронулся с места. Хосе смотрел на дорогу и ответил чуть позже.
- Нет, сеньорита, это машина моего друга. Он нам её одолжил.
Молчать всю дорогу было тяжело. Оскар умудрился уснуть у няни на руках, хотя кругом было столько интересного! Шляпка с лентами осталась дома или, скорее всего, в другой машине. Ветер трепал волосы Исабель, и она почему-то решила, что раньше они никогда не ездили так быстро.
-...ты же не угнал эту красотку?
- Нет, что ты. Это машина (ветер унёс какое-то имя), он её оставил возле "Чёрной орлицы" (пауза) ...для меня.
Самолёт трясло, Оскар хныкал. Девочка вцепилась в кресло, не глядя по сторонам. Её мысли были там, в их доме, и внутри той картинки, которую она успела увидеть украдкой в зеркале. Папа их встретил, поцеловал Исабель и попросил посидеть минутку в машине, одной, без няни. А потом они сразу перейдут в самолёт.
Времени хватило как раз на то, чтобы достать зеркало. Посмотреть. Не поверить. Потом поверить. И спрятать зеркало до того, как вернулась няня.
Люди в форме. Человек с автоматом наперевес - сначала его силуэт в дверях, который движется в комнату и наполняется тенями и красками. Другой военный срывает шафранную штору, ткань с карнизом вместе тяжело падает на пол, лица солдата не видно, видны только сапоги.
На часах - прошло десять минут с тех пор, как Исабель смотрела на стрелки. Десять минут, как они с няней покинули дом.
Сапоги топчут штору. Взрываются круглые бубенчики-бахрома, один за другим. Сеньора Руис смотрит с подоконника злыми торжествующими глазами. Окно, как всегда, закрыто.
Жёлтая шафранная пыль змейками вьётся над раздавленными бубенчиками.
Тот, кто сорвал штору, падает лицом вниз. Новый силуэт в дверях срывает с плеча автомат, делает несколько шагов в комнату и тоже падает. Похоже, он успел выстрелить.
На грохот падения и, кажется, на выстрелы прибегают ещё люди в форме. Они загораживают дверной проём, их трудно считать. Теперь на полу уже несколько тел в форме.
С подоконника безмятежно улыбается сеньора Руис.
Оскар вырос и занялся политикой. Правда, взял фамилию матери. Но для избирателей не было тайной, кто его отец.
Исабель сохранила зеркало сеньоры Руис. Много лет оно лежало среди её вещей.
А потом Исабель случайно нашла зеркало и решила показать его подросшей дочери. За столько лет оно почти не помутнело, и даже рама выглядела как раньше.