Наталья Патрацкая
Стихи из шести строф



***
Душа рвется наизнанку,
Словно видит изнутри
Гриб хороший и поганку,
И считает: раз, два, три.

Солнце светит, солнце греет,
В сентябре шикарный день,
Только чувство что-то тлеет
Или просит только тень.

Я замкнулась на мгновенье,
В общем, можно помолчать.
О своих простых стремленьях
Можно часто не кричать.

Кто забыл, а кто подвинул,
Кто прошел и не сказал,
Кто давно куда-то сгинул,
У кого другой причал.

Так приходит тихий омут,
Одиночество всему,
Только чувства очень стонут.
Почему? Я не пойму.

Надоело то и это,
Надоела суета.
Улыбнусь я лучше свету,
А душа? Она пуста.
10 сентября 2024

Чудо-гусли

Гусли, Новгород - в веках 
древних изб блестят пороги,
здесь - Садко, наверняка, 
гнал телегу: лошадь, ноги.

С кем он дрался и за что, 
где летал звон колоколен?
Бересту читал почто?  
Был судьбой всегда доволен.

Колоколен славных звон
оттеняли чудо-гусли.
На Руси любили трон, 
а мечами щит лишь грызли.

Крепкий парень был - Садко, 
сквозь века прошли и гусли.
Не пробил тот щит никто, 
о нем шли сказанья устно.

Царь морской его топил, 
танцевал под гусли с толком.
Парень лишь вино отпил, 
и купцом стал ненадолго.

В теплый день или зимой
древних стен белеют своды. 
Все привиделось самой
сквозь века и непогоды.
15 октября 2022

Чувство

Чувство управляет человеком,
этикет скандалит, но внутри.
Вот идет красавец, быть бы веку.
Он проходит мимо: раз, два, три.

Чувствую идет с душой на вылет,
он готов бы трепетно любить,
но судей людских он не осилит.
Слухи. Разговоры. Все - забыть.

Так проходят трепетно недели,
он пройдет, не дрогнет даже бровь.
Явно, что давно мы не любили,
очень мы боимся чувства новь.

Но внезапно чувства встрепенулись,
проскочили импульсы волны,
словно юность к нам опять вернулась,
сердце билось рыбкой без воды.

Волга встрепенулась чистой гладью,
словно кожа тянет за собой,
как ту кожу хочется погладить!
Нет, красавец! Чувствам всем отбой!

Ой, как мы боимся новой страсти!
Ох, как мы боимся суеты!
Не нужны нам чувств любых напасти.
Эх, красавец, ты меня прости...
27 мая 2022

Пансионат

Игуменка, дендрарий, Волга,
пансионат среди полей,
что поймою зовутся, полно,
водичку местную налей.

В ней только польза для желудка,
или привет от докторов.
Среди истории голубка 
с грачом гуляет средь котов.

Прекрасно мирное соседство,
животный мир среди листвы.
Здесь лечат все и даже сердце
забьется лучше в день весны.

И легкие вздохнут свободно,
расправив крылья. Воздух - плен.
А ингаляции упорно 
здесь лечат бронхи, был в них тлен.

А можно полечить колени,
ладони в воске завернуть,
исчезнут в миг остатки лени,
а полечившись, снова в путь.
*
Рыбалка для мужчин, 
для женщин танцы,
так уровнялись чьи-то шансы.
23 мая 2022

Шахтер

Едва все снега отошли незаметно,
трава зеленела вдали,
и солнце слепило глаза несусветно,
шахтер про себя говорил.

Красавец шахтер ехал рядом в вагоне,
модерный попался вагон, 
и шторки серели из саржи в погоне,
чтоб спрятать шинель и погон.

Любил Воркуту, жену, шахту, поездки -
мужчина напротив сидел.
Жена у него была явно прелестна.
Уехал. На все есть предел.

Не кашлял, не злился, улыбка сияла,
довольный шахтер был вполне.
Жене все звонил, чтобы не забывала.
Он ехал к холодной волне.

Откуда он ехал? Что в тундре оставил?
Он третьи был сутки в пути.
Закрыл за собой воркутинские ставни,
где уголь всегда мог найти.

Он четверть от века углем умывался,
по штольне туда и сюда,
однако красивым и бодрым остался,
он сам был как будто слюда.
19 июля 2021

***
Самый солнечный, морозный,
двадцать два на солнце,
это март такой курьезный,
день рожденья вольный.

Вновь сегодня день великий,
я большая стала,
всем известны солнца блики,
я себя верстала.

Что такое? Что случилось?
Ничего подруги,
семь десятков получилось,
я живу сквозь вьюги.

Я чертила очень долго
и порою много,
я писала стихи столько,
чтоб быть в мыслях строгой.

А потом писала прозу,
пусть не знаменита,
но зато мороза розы,
в день пришли к пииту.

Все, теперь и я старуха,
волосы седеют,
а на лбу сияет муха,
родинки не бреют.
10 марта 2021

Шарлатанка осень

Шарлатанка осень разметала
золотые косы по земле,
а потом о счастье растрепала
всей своей березовой семье.

И волшебным действием с пеленок
золотистой праздничной порой
по листве прошелся олененок,
и листву насыпал он горой.

Что-то призадумались осины, 
грустным стал осенний дивный сон,
на стволах от дождика лосины,
но смеются тихо в унисон.

Вот они осенние разломы,
яркие кленовые листы,
рядом безутешная солома
из травы, засохшей до весны.

Зеленеет вредная крапива,
лес желтеет, зелена она,
словно на века напилась пива,
словно она вечная сосна.

А шарлотка славно получилась,
яблоки в ней спрятались сполна,
осень пить с ней чай не разучилась,
и тепла нахлынула волна.
16 октября 2020

***
Танцует круто одинокий
мужик красиво.
Слегка подкачен, очень строгий
Все мысли льстивы,

но речь груба его прямая,
текст без извилин.
В июне нет покоя мая,
он сыч иль филин.

И я купила вдруг стекляшки,
пред ним блеснула.
Не понял мысли он без фляжки,
иль рядом Тула.

А он стоит перед глазами
уже неделю.
И песни льются голосами,
но нет Емели.

И танцы, танцы среди парка
вдруг потускнели.
А он ушел один под арку,
но вальс успели.

Возможно, был он здесь по брони,
чтоб танцевали.
Какие здесь деревьев кроны!
Для чувств позвали.
29 июня 2018

***
Сквозь обиды и тревоги,
Сквозь любовь и тишину
Шли по твердой вы дороге
Зная истину одну,

Что дошли вдвоем до свадьбы,
До взаимности в семье,
Появились мамы - сватьи,
Значит быть отцу в судьбе,

И родни вдруг стало больше.
Не теряйте и друзей,
Пусть кричат вам: Горько! Горько!
Станет сердцу веселей.

Свадьба ладной получилась,
Бело - синие цвета,
Счастьем парочка светилась,
Но судьба увы, не та.

Захотели вдруг мамаши
Денежки свои забрать,
Видно ели много каши...
Мир распался. Подлость. Ять...

Деву милую обидели...
Бог и ангел это видели...
23 октября 2015

***
Любовь кончается словами:
"Мне не звони".
Еще кончается словами:
"Мне не пиши".

Любовь кончается словами:
"Мое! Не тронь!"
Еще кончается словами:
"Пошла ты вон!"

Она порой еще тревожит,
то есть любовь.
Но с каждым днем все голос строже,
не в глаз, так в бровь.

Любовь бывает, как ехидна,
и вся любовь.
Или становится вдруг хитрой,
как схлынет новь.

И вот почти уже затихли
любви шаги.
Еще чуть - чуть все чувства стихли,
на злость легли.

Потом и злость всегда уходит
за поворот,
и пустота как лень приходит,
и сомкнут рот.
23 января 2014

***
Великий старт олимпиады,
когда победа на кону,
когда не все идет как надо,
но каждый вправе: "Добегу".

И он бежит по эстафете...
Она летит под небосклон...
И только зрители с конфетой
сидят и смотрят биатлон.

Весь мир притих и каждый смотрит
и за своим, и за чужим.
Кто гол забил. Конек как воткнут.
И крик, и стоны, и нажим.

И нервы сотканы из стали,
и ветер вьется у ветвей.
И вот спортсмены лучше стали,
они как члены всех семей.

И все роднее, и дороже
успехи, горе и Звезда.
Звезда - медаль, она похожа...
А, где медаль, там и звезда.

Олимпиада в Сочи - чудо!
Не важно: кто он и откуда.
И важно в Сочи очень людно.
Ну а победы? Снова будут.
16 февраля 2014

Томная строфа

Вкрадывалась в душу незаметно
томная строфа лихой любви,
в памяти осталась счастья метка,
где поют кукушки, соловьи.

Щебетали птицы в земном рае,
ввысь летели мощные стволы,
были мы в чудесном, дивном крае,
где надежды на любовь малы.

Сами мы того не замечали,
что вдвоем нам было хорошо,
по полям ходили и мечтали.
Нет, не повторится все еще.

Щебетала сладость тихой встречи,
мы с улыбкой были на устах
в день чудесный и хороший вечер.
Мы танцуем. Руки на плечах.

Счастье - удовольствие большое,
поразило сердце в добрый миг,
когда все казалось нам смешное,
когда чувство испустило крик,

что ему вновь тесно и не сбыться
в танце, на глазах большой толпы.
Как хотелось нам вдвоем забыться!
Но ушли мы врозь в домашний быт.
15 июня 2013

Теплый май

В декабре вспоминаю, вздыхая,
теплый май и дождливые дни,
когда шли по прекрасному краю,
когда были вдвоем мы, одни.

Разливалась река под дождями,
заливая надежды и страх,
когда мы наполнялись мечтами,
не предчувствуя собственный крах.

Берега улыбались игриво
и манили зеленой травой.
А мы шли мимо речки и виллы.
Ты волшебный был, чуточку свой.

Мои пятки сверкали и ноги.
Твои плечи светились в лучах.
Мы по кручам ходили пологим,
погибая от света в глазах.

Мы счастливые были случайно.
Я ходила с наивной мечтой,
что останемся вместе мы тайно,
что совсем невозможно с тобой.

Но дождя запиликали струи,
потемнело от туч в небесах.
И нас стало невидимо трое,
заплескалась вода в берегах.
13 декабря 2013

***
Кто бы сомневался в нелюбви,
я теперь в тебе не сомневаюсь.
Полностью примолкли соловьи,
я тебе душою не покаюсь.

Надвигались жуткие мечты,
горько засыпало чувство мести,
жизнь сжималась в снежные пласты,
в голове примолкли тихо песни.

Так бывает грустно, ну хоть вой,
волки одинокие по лесу,
не найдут пристанище, покой,
отдавая чувство только бесу.

И во мне царил один покой,
словно я в снегу одна стояла,
словно бы настал всем чувствам сбой,
а я даже мысли не листала.

Сон - ни сон, но пресность бытия,
как-то изменила мою сущность,
не по мне два слова: быт и я,
надо бы добавить мыслей толщу.

В личном одиночестве моем,
среди многих все идет нормально.
Песнь из мыслей с клавишей споем,
сразу все на месте. Оптимально.
28 декабря 2008

***
Музыка ворвалась в настроение,
вытесняя прежние мечты,
словно искра нового везения
навела на счастье мне мосты.

Декольте фривольно открывало
толику нежнейшей чистоты,
я волшебным звукам подпевала.
Где-то среди зрителей был ты.

Я сложила теплые ладошки,
поместив блестящий микрофон,
подпевала музыке немножко,
уловив невольно темп и тон.

Ярким вихрем я прошла по сцене,
шарф, закинув быстро на плечо.
Мир казался цирковой ареной,
акробаты выгнулись мячом.

Можно танцевать в мечтах цыганку,
можно быть любимой или родной,
а сидеть с вельможною цигаркой,
с мыслями, покрытыми золой.

Эх, мечты! Не я была на сцене,
и не ты сидел среди гостей.
Вечно плохо спится мне на сене
трав в подушке с запахом вестей.
13 декабря 2008

От лица певицы

Мои песни взлетают, как птицы,
мои чувства у вас на лице.
Песни в наших руках, как синицы,
или капельки солнца в слезе.

Я люблю своих зрителей смело,
и всегда я у них на виду,
я молоденькой пела и зрелой,
а теперь я так тихо иду.

На подмостках сверкала я в платьях,
я хотела взлететь над судьбой.
Дома ела с картошки оладьи,
и грустила, но только с собой.

Я себя поднимала с постели
сквозь болезни, печали и боль,
чтобы песни в просторы летели,
я не сыпала в раны вам соль.

Я по жизни всегда оптимистка,
оптимизм я со сцены несу,
и в годах я почти альпинистка,
я еще песнь, как флаг вознесу.

Припев:
Быть красивой, быть прекрасной
быть, быть, быть.
Жить счастливо, жить красиво,
жить, жить, жить.
31 июля 2007

***
Я люблю тебя давно и странно,
я люблю в движенье милый торс.
Ты такой! Ты словно неба - манна!
Ладно, выпью за тебя из клюквы морс.

Мне твои метания приятны,
а с ракеткой ты как эдельвейс.
Мне тебя сорвать с горы желанной,
иль ты ветер среди милых фей?

Я хочу играть с тобою в теннис.
Милый, посмотри в мои глаза.
Видишь - от любви темнеют тени?
Это облака на небесах.

Солнцем улыбнись и брось мне лучик,
или лучше в корт пойдем вдвоем.
И зачем меня так долго мучить?
Лучше песню с мячиком споем.

Наша номинация, не скрою,
словно счастья лучик по судьбе.
Я иду! Я счастлива с тобою!
Словно мячик я лечу к тебе!

Прыг да скок, летают наши чувства,
прыг да скок, красивый ты в прыжке,
прыг да скок, любимый - ты весь - чудо,
прыг да скок - судьба на волоске.
06 ноября 2007

***	
Идешь ты лесом, без дороги, 
бредешь сквозь пышную траву. 
А я боюсь, в душе тревога, 
травинку длинную лишь рву. 

Ты так велел, чтоб шли не рядом,
ты там один, я тут одна, 
но каждый миг мне неким адом, 
туманит страх, одна, одна. 

Тебя не видно, ходишь где-то, 
а я дрожу одна в лесу, 
среди травы не видно следа, 
рюкзак затравленно несу. 

Грибов не вижу, ягод тоже, 
одна всемирная тоска 
мне душу нежную тревожит 
зеленым пламенем листка. 

Ты крикни, свистни, спой мне, что ли! 
Но только, милый, не молчи! 
А то заплачу я от воли, 
кричи же, миленький, кричи! 

"Любимая, куда ты делась?" 
"Я здесь! Я рядом! Я сейчас!" 
"А это ты так мило пела? 
Наш поезд скоро, через час".
7 декабря 2006

Слон и лань

Влюбилась лань в слона как в лучшего мужчину, 
и со слоном большим хотела лань пожить, 
но слон давно любил свою слониху Зину, 
и с нею по утрам устраивал он жим. 

Лань подошла к слону, что ходит в зоопарке
по остреньким камням, ступая по шипам.
А слон и без нее в любовной был запарке,
он хоботом своим дал лани по губам.

И смотрит лань в вольер, где слон стоит, слониха,
не лезет между них, раздавят только так.
Слониха воду пьет как пышная купчиха,
и выпила она водички целый бак.

А рядом жил павлин, ходил по клетке тихо,
он только иногда все перья раскрывал.
И в веере хвоста павлина жило лихо,
а голосом своим любимую он звал.

По парам разбрелось зверье по старым клеткам,
и в новый зоопарк слониха собралась.
Ведь там большой вольер стоит за новой сеткой,
все для любви слонов и их небесных ласк.

И крики у слона как крики у павлина,
всегда сплошной призыв для счастья и любви.
Огромный, милый слон большой поклонник Зины,
и заняты они, такие соловьи.
4 февраля 2005

*** 
Я разорву сцепление уз, 
освобожу себя от мыслей, 
и будет муж уже не туз,
и будут мысли все отмыты. 

Мы перешли пару границ, 
в своей судьбе переиграли. 
Опять лежит мужчина ниц, 
как будто он проехал ралли. 

Любовь поникла на дрожжах, 
мы в чувствах, видимо, иссякли. 
Теперь любовь на тормозах, 
а мы в супружестве зачахли.

Мне не нужны потоки слов, 
из уст его подобны грязи, 
поник его любовный зов, 
когда хотел любовной связи. 

Но нет, дружок, я разорву 
судьбы единые порывы! 
Ты знаешь, милый, я не вру, 
но в отношении - разрывы. 

А он сказал: "Довольно ныть! 
Не разойдусь с тобой и точка! 
С тобой всю жизнь хочу проплыть, 
а из раздоров только кочки!"
24 марта 2005

***
Облака идут от Москвы,
в них азот завис в миллиграммах,
от дождя все деревья мокры,
удобренье кругом в миллиграммах.

Чудо - небо стоит за окном,
все прогулки в тревожной постели.
А ребенок, хороший, как гном,
будет спать у себя в колыбели.

Может, выйдут с собакой гулять,
чтоб облезла она ненароком.
Под зонтом в магазин посылать
неохота, судьба станет роком.

Но на площади будет парад,
ведь туда весь азот распылили.
То-то будет внучек чей-то рад,
что вдруг дед не дойдет до постели.

Он посыпан в парад над Москвой.
Он осыпан речами, деньгами,
а потом скорой помощи вой,
так погоду творили веками.

А азот, удобренье и все,
а азот в герметичной посуде.
Будет, будет погода еще,
кто за солнце кого-то осудит.
9 мая 2005

Астральные поездки

Алжир, Корея и Бразилия,
футболом бьют по сухожилию.
На море Кипр, потом Сицилия,
там люди летом очень милые.

Алеет розами Болгария,
сверкает росами Бавария,
а я был лишь на Украине,
жизнь Казахстанская окраина.

Вдали влечет святая Индия,
Мадагаскар, где светит лилия.
Пройду я вскоре по Австралии,
сегодня я совсем - астральная.

У Нила тихо лишь присяду я,
там древность тихая порадует,
заеду я сегодня в Турцию,
узнаю, что такое унция.

И США меня обрадует,
засветит солнышком и радугой,
и Лондон дождиком умоется,
потом в Норвегию и к морю я.

Где не была там и не буду я...
Ла, ла, ла, ла, ля, ля, ля, ля, ля, я.
14 апреля 2005	

Новогоднее

Третий день на столе ананасы
там и тут, там и здесь, там, где лесть.
Вокруг елки снуют папуасы,
разнося новогоднюю весть.

От шампанского волей - не волей
появляется гибкость в ногах,
и любое пространство им поле,
его топчут в туфлях, сапогах.

С рюмкой водки дичают с глотками,
обезьяньи ужимки, прыжки.
Лихо машут руками, платками
и съедают банана вершки.

Апельсин рядом с винною бочкой,
топот слышен как стадо коней,
новогодняя ставится точка,
под мигание ярких огней.

Обезьянки, гориллы уныло
оседают устало на стул,
выпивают, съедают, остыло...
еще часик и ветер спать сдул.

Ананасы опять все не съели,
оливье горкой снежной лежит.
За окном завывают метели,
и салют за салютом летит.
5 января 2004

Гимн АКАДУ

Пролетели строчки как года,
линии зеленого на черном,
так доска нам стала навсегда,
под АКАД в компьютер занесенной.

Было ли: доска и ватман друг,
циркуль, карандаш еще линейки,
и графит творил за кругом круг,
рисовал как ветер занавески.

А сейчас компьютер, мышка - прыг,
стали для конструктора как кульман.
В дисководе слышен дикий рык,
а программы стали нашим культом.

Голуби из цифр и редких слов
зеленеют, бегая по полю.
Точки забелели, словно корм,
я себя сегодня не неволю.

Тридцать два я года с чертежом,
несколько он тоже изменился,
а АКАД мне стал теперь пажом,
скорости хорошей он добился.

Плоттер встретит все мои дела,
и чертеж в нем словно бы из книги.
Я себя всю делу отдала.
А стихи? Они мои вериги.
13 января 2004    

***
Жизнь моя вполне разнообразна:
надо - побелила потолок.
Надо - написала нечто связно.
А потом обои. Двери впрок,
чем-то я липучим облепила.
Нищете бойкот я объявила.

Надоело лазить в интернете,
стала я вокруг смотреть и вот,
что-то не понравилось в буфете,
что-то закапризничал мой кот.
Значит, пора пищу приготовить,
чтоб в еде себе не прекословить.

Кто-то говорит, что я бабуля,
и давно не помню про любовь.
Мужики летят как пчелы в улей,
словно я в любви открыла новь,
И дают любовью - насладится,
чтобы сладострастием утолиться.

Знаете, люблю свою работу:
чертежи, компьютер, интеллект.
Я черчу, как будто славлю оду,
словно жизнь прославленный объект.
Я в работу быстро окунулась,
от проблем других тогда очнулась.
3 июня 2004

Шальные мысли

Ты сильно издеваешься надо мною,
в любви клянешься каждый божий день.
Все ждешь, когда от слов твоих завою,
и по ноге ударил. Я не пень.
Быть может, нас объединяет дело,
а уж потом мы вспомним наше тело?
          
Мне надоел твой профиль соколиный,
мне надоел твой яркий, черный вид!
Ты надоел с прической дикой, львиной,
мне надоел поток твоих обид.
Я думаю, что ты случайный камень,
он не поможет высечь в сердце пламя.

И больно мне, противно и тоскливо,
что не могу ответить я тебе.
Такой синяк как туча в дикий ливень,
обидой ты прошелся по судьбе.
Да из такой любви так мало толку!
Нет, положу твой камень я на полку.

Пошел ты прочь любитель сообщений,
устала ложь проклятую читать,
но не дождешься ты и капли мщения!
Тебе теперь любовником не стать
В своих былых, шальных воспоминаньях,
без новых и приятнейших свиданий.
4 июля 2004

Тренировка

Тренажерный длинный зал,
все открыты окна,
тренер в зал меня позвал,
чтоб от пота мокла.

Все отлично, без проблем
я прошла все трюки,
мне приятен в мышцах плен,
нет кромешной скуки.

Я десятки, сотни раз
гири отжимаю,
словно жму их на показ,
но все понимаю:

мои мышцы - молодцы,
я вдыхаю воздух.
Тренажеры - хитрецы,
кожа стала с воском.

Распрямились складки губ,
на лице улыбка.
Кто сказал, что тренер груб?
Он от пота липкий.

Он все смотрит, как я жму.
Я скучаю по нему.
5 сентября 2004

Стихи-грехи

С годами я люблю все больше:
люблю стихи.
А книга, книга жизни толще,
легки грехи.

И становлюсь я бестелесной,
всегда одна.
Я беззащитна, я из леса,
твоя пята.

Живу, терплю судьбу и боли
без суеты.
И только нервы как мозоли,
и в мыслях быт.

Какой мой вид? Его не трогай,
все в нем запрет.
Я неизвестна за порогом,
там тет-а-тет.

Моя судьба, семьи проблемы
среди родных.
Я лишь в стихах бываю смелой,
простор страны.

А на просторе тесной кухни,
где шаг и стол,
где мебель новую не купим...
Квартира - стол...
13 января 2004   
 
Не халва

От борта, от винта, от прически, 
от вселенной покинутых фраз, 
от певучей и модной Глюкозы, 
от Виагры, триумфа, экстаз... 

От тебя, от меня, от природы, 
просто так по велению слов, 
невод жизни приносит нам воды, 
и вполне подходящий улов. 
   
Мы никто, мы ничто, мы проблема, 
мы всесильные люди судьбы.
Мы давно позабыли колено, 
от еще обезьяньей ходьбы. 

Сколько было людей, сколько будет, 
сколько бед, вездесущих забот!
Все равно, мы, как первые, будто, 
это нас покидало за борт. 
   
Это мы выплываем из жизни, 
и стремимся услышать, понять.
Наловили чего-то нежирно, 
от чужого успеха мы ять...
 
Так уйдешь, и никто не заметит, 
только вздрогнет печально молва, 
кто-нибудь погорюет над сметой, 
а земля она вам не халва. 
13 января 2004   

Модерный гений

Обложек глянцевых музеи,
стоят на полках тут и там...
Максим Мошков без бумазеи...
Он Самиздат и создал нам!!!

Максим Мошков - модерный гений,
из глубины пришел веков,
отец его - да, да - Евгений...
Максим - жизнь вырвал из оков...

Простых оков из невезенья,
когда прозаик и поэт
не знали счастья вожделенья,
когда вокруг одни лишь нет!!!

-Ты современник? Нам не надо! -
так говорят везде и все.
-У нас и так забиты склады!
Такое слышишь из бесед.

А почему забиты склады?
Кто там лежит? Картонный мрак?
Все дорогие, как в помаде,
народ - то беден и чудак,

который в лирике жизнь видит,
не может корочки купить,
и дорогих обложек виды,
на гроши вовсе и не купить!!!!!
25 января 2004

Печаль любви

Печаль любви. Спокойствие и все.
Мы двое это нежно понимали.
Печаль тумана просто повесит,
а мы сегодня страсть свою поймали.

Заволокла печаль мои глаза,
ушли за поворот потоки мыслей.
Леса стояли, словно бы леса,
но были чистотой снегов умыты.

Кристальность чувств, свобода и покой,
не просто повседневные заботы,
когда вдвоем, то значит не изгой.
Из веток в вышине сияли соты.

Какое чувство просто волшебства,
заполонило мысли, словно медом,
в нем таяли проблемы естества,
и не звучали серебристой медью.

А пелена печали как туман,
она пройдет среди небесной тверди.
Да, просто, ты сегодня был гурман,
и проявил в любви свою же верность.

Печаль любви. Спокойствие и все.
Мы двое это нежно понимали.
Печаль тумана просто повесит,
а мы сегодня страсть свою поймали.
16 февраля 2004

***
У меня есть тропка мимо звезд,
млечный путь сияет озарением,
белые светила - капли слез,
осыпают тропку вдохновением.

Книги - вдохновение реклам,
и в неоне звезд сверкают ярко.
Фильм из звезд как будто великан
небо достает, ему не жарко.

Птицами рассыпались мечты
и летят они к судьбе красивой, 
но вернулись мне сказать, что ты 
среди звезд летишь почти счастливый.

Ты - есть ты, ты больше, чем звезда,
для меня - ты искры вдохновения.
Я с тобой согласна иногда,
в книжном небе мы - стихотворение.

Тысячи моих заветных строк
буквами рассыпались по небу,
в них словесный буду я пророк,
получу я томик звездный слепок.

Прохожу опять я мимо звезд,
Промолчу и не скажу ни слова,
съем я винограда лучше гроздь,
а свеча осветит путь сурово.
3 марта 2004

***
Любовь прошла по клеточкам руки,
и солнце засветило в восхищение.
Твой поцелуй попал в мои виски,
так трепетно пошло раскрепощение.

Рука ползла змеею по груди
и ласково обвилась вокруг шеи.
А губы прикоснулись. Погоди...
И запылали чувственные щеки.
      
Интрига пробежала по спине,
как птицы мы с тобой попали сети.
Ты оказался солнечным в весне.
Как много за окном сегодня света!

Весенние движенья так сильны,
что трепет рук от счастья не заметен.
Мы в выборе партнера не вольны,
Его нам присылают с белым светом.

Зачем нам поцелуи, солнца свет?
Зачем любовь? Зачем весной нам счастье?
Нам не прожить без счастья полный век.
Поэтому весной и встречи часты...

Любовь прошла по клеточкам руки,
и чувства запылали в восхищение.
А поцелуи нежные легки,
и трепетно прошло раскрепощение.
7 марта 2004

***
Я подарю тебе звонок,
когда весь мир ты проклинаешь,
когда все мысли как клинок,
когда ты сам себя не знаешь.

Я подарю тебе свой мир,
который очень интересен,
ты лучший мой волшебник Лир,
ты станешь частью многих песен.

Я подарю тебе любовь,
она одна тебе под силу,
а ты люби, не прекословь,
ведь мир прекрасен, а ты милый.

Я подарю тебе себя,
я подарю все знания чувства,
все будет сделано любя,
все будет ласково и чутко.

Потом невольно разозлюсь,
и ты исчезнешь на мгновенье,
но я с тобою померюсь.
Я позвоню, уйму волнение!

Я подарю тебе звонок,
когда меня ты проклинаешь,
когда все мысли как клинок,
иль, как совет из слов, ты знаешь.
7 марта 2004

Вуаль воды

Сугробы уменьшаются 
под каплями дождя.
И небеса вращаются
годами шелестя.

Деревья серо-черные
стоят с капелью - блеск.
И доктора ученые
проходят их как лес.

Все серо-буро-черное,
и белые снега,
но тают как никчемные,
вуаль воды легка.

Туманом иней стелется
по марту словно кот,
и трубы смотрят стелами
средь облачных болот.

Дороги стали голыми
без снега и воды.
В сугробах ниши полые,
тепла они следы.

И в загсы ходят группами,
всех тянет на уют.
Хотят все быть супругами,
когда сердца поют.
19 марта 2004

Пробок сеть

Зачем нужны в Москве машины,
когда кругом одни "нельзя"?
Поток машин достиг вершины,
и без стоянок все скользят.

Стоят дома, архитектура.
сносить - нельзя они ценны.
Остановись - и ты скульптура,
отдай зарплату в полцены.

Какое жуткое движенье
царит везде, где тишина
была когда-то воскресеньем,
где миром правил старшина.

Теперь авто все на экранах,
и смотрят, где есть пробок сеть.
А сколько слов в машинах бранных!
Все за века не перечесть.

Прости, Москва, но ты не манишь.
Шуршит, шуршит со всех сторон,
нужны огромнейшие "мани"! -
кричит с деревьев часть ворон.

А выход есть, коль без стоянок,
пойдут машины по кольцу?
А может быть спросить селянок:
"Нужна корова к их дворцу?"
23 марта 2004

***
Любви мгновения прекрасны,
но нелюбовь уж тут как тут.
В любви вдвоем на все согласны,
после нее и взгляд как стук.

Такая ненависть колышет
все мысли с ночи до зари!
Никто те мысли не услышит.
Любимый, мысли разорви.

Надоедает все так быстро,
как ветер гонит облака,
так я гоню любовь, но искры
ее пылают. Жизнь - легка.

Опять одна иду по свету
всегда одна и без тебя.
Сегодня надо кануть в лету,
весной приятно жить любя.

И теплый взгляд меня заводит,
как солнца свет из-за угла.
А я люблю деревьев своды,
их тень усталая легла.

Любви мгновения прекрасны,
а нелюбовь, как дятла стук.
Я на любовь с тобой согласна,
а без тебя жизнь - ветки сук.
2 апреля 2004

Шпоры

Пусть конь летит навстречу жизни,
меня пусть носит тут и там.
Под сбруей тоненькая жилка
слегка откликнется верстам.

Опять мешают бегу ветви,
на быстрый шаг перехожу,
но в сердце блик вонзился светом,
и мчу вперед, жизнь не виня.

Вновь очень грустно, и печально,
но не волнует то меня.
Исчезла страсть, былая шалость,
как будто встала в стремена.

И мчу во весь опор по полю
своих проблем, обид, любви.
Коня подпрыгивает холка,
его ты шпорой не зови.

Мне как-то сразу стало легче,
вздохнула воздуха лесов,
и ветви всюду словно свечи,
а мысли прячу на засов.

Я успокоилась немного,
остались чувства позади.
Остановил и конь вдруг ноги.
А ты, ты, только подожди.
8 апреля 2004

Цивилизация

Цивилизация идет вперед проблем,
но люди телефонам верят мало,
не надо доказательств, теорем,
и разговоры словно с неба манна.

Мне хочется с тобою говорить,
мне хочется звонить, но я не буду.
Вдруг ты опять сегодня не побрит,
и выглядишь с утра как после блуда.

Весть сообщить, а долгий разговор,
нет, лучше мне с компьютером общаться.
А телефонный милый договор,
как сотовый, сказал и попрощался.

Я не хочу проблемы создавать.
Я отмолчусь. Поверь, так будет лучше.
Не надо одевать и раздевать,
и лучше пропустить подобный случай.

Мне хочется немного сохранить
все то, что было даже не убого.
Не хочется мне раны бередить,
Не хочется тревожить и пороги.

Я не прощу прощенья, жизнь простит.
Но отпусти меня, в сердцах не мучай.
Цивилизация и дома, и на стрит,
но хочется любви оставить случай.
10 апреля 2004

Слова-раздоры

Весна. Дожди. Зеленая листва.
Мне легче оставаться одинокой.
Я без тебя во всем всегда права,
а при тебе все кажется мне склокой.

Кто думает, что радости весны
всегда сверкают отсветом любовным,
тот зиму в одиночку видел сны,
а по весне вступил в любви альковы.

А у меня с тобой наоборот.
Зима сверкала чувствами прилежно,
был рядом где-то ты, лежал как крот.
Ты был любимым, или просто нежным.

А вот сейчас - безумство майских дней,
безбрежные зеленые просторы,
но чем в природе было зеленей,
тем больше тишина, слова - раздоры.

Мы замолчали, канули...  Куда?
Нам лучше одиночеством укрыться?
Неправда это! Чувства как беда...
А за окном поют прилежно птицы.

Ответь ты птицам, скоро ли весна
придет ко мне с улыбкой, тихим взглядом?
Да не хочу я вечно быть одна!
Хочу, чтоб ты был снова где-то рядом.
10 мая 2004

Пустой воздух

Застыло небо цвета стали,
прикрыло синь и облака.
С тобой спокойно утром встали,
перевернувшись на бока.

И птицы влет идут без звука,
и еле шепчется листва.
Над миром виснет серость, скука,
и одиозность лишь права.

Ура, там что-то загремело!
А, это мусор за окном.
Так утро к нам ворвалось смело,
исчезнув вместе с серым сном.

И в окнах воздух пустоватый,
не веет свежестью листвы,
как будто воздух стал из ваты.
Как будто мы встаем мертвы.

Мы оживаем понемногу,
глоточек кофе - мир другой,
теперь бодрее движем ногу,
и в интернет, мир дорогой.

Проснулись только в интернете,
где скука кончилась давно,
там воздух чист, в нем жизнь инета,
Какой там климат? Все равно.
17 июля 2004

Бездна слов

Свинцовые летели облака,
а я застыла, ветер не пускает,
и отпуска остывшие бока 
еще моя судьба перебирает.

Я не грущу, я словно в пустоте.
Обиды и потери, и утраты.
Мне душу отвести бы на листе,
содрать свои забытые заплаты. 

Опять стихи мой затемнили свет,
я их в сети по свету разбросала,
никто нигде не передаст привет,
меня стихами в бездну засосало.

В плену всегда своих забытых слов,
я пленница невольных старых мыслей,
лечу вперед поверх чужих голов,
и поднимаюсь в облачные выси.

А в облаках, а в облаках светло,
но я спешу на землю возвратиться.
Ну, вот и все немножко отлегло,
и я в своих стихах парю как птица.

Я в бездну слов свалилась, мне не встать,
она меня давила сонной кручей,
устала себя милую листать,
закончила все книгой я могучей.
13 августа 2004

Мистика

Возник в могиле дикий вой, 
и разбудил земные лики, 
для мертвых голос этот свой, 
а для живых он смерти блики. 

Мне ужас сковывал шаги, 
но ноги скорость набирали, 
для призраков шаги легки, 
живые просто обмирали. 
   
Луна светила над крестом, 
стоял повсюду трупный запах.
И звезды тихо над леском 
смотрели в памятники. Запах. 

Здесь город мраморный стоял, 
блистали стройно обелиски, 
и призрак медленно витал, 
смотрел на фото очень близко. 
   
Все лица, словно образа, 
кому-то дороги и святы, 
их резчик в камне вырезал, 
они на фото были сняты. 

И дикий вой опять затих,
Мне стало страшно и тоскливо,
На той могиле спрятан лик,
он в рай теперь ушел. Счастливо. 
26 августа 2004 

Музей осени

Музей среди леса, полян и дорог
искрит золотистою охрой.
Мы в осень с тобою зашли за порог,
и шли по траве утром мокрой.

Вторгается осень янтарной листвой
в леса.  Изумрудные зори
еще освещают деревья собой,
в них ветер с листочками спорит.

Мерцает богатство из красок и тем,
деревья покрыты ажуром.
Луч солнца из мира небесных систем
в янтарь здесь вонзился амуром.

Приятно пройти среди злата листвы,
где светит нам цвет изумрудный.
Осенним дождем загрустил только ты,
и вид твой прекрасный и мудрый.

Художники осень возьмут на холсты,
полотна поставят в музеи.
Нефрит, изумруд и янтарь - мир листвы.
Картины в музее висели.

Осенний твой взгляд улетел без листвы,
а память застыла в музее.
И мокнут в картине деревьев стволы,
и мох на них. Мысли звенели. 
18 сентября 2004

Деревенские мысли

Задышу я осенью золотой,
сразу и улучшится мой удой.
Зашуршу я листьями по стихам,
да задую ветрами по лесам.

Будет урожайным високосный год,
будет у коровушек славный мой уход.
Я пройду дороженькой: стук, стук, стук.
А за мной коровушки: тук, тук, тук.

Подою я козочек и коров,
будут они дойными на покров.
Будет урожайным високосный год,
будет у коровушек славный мой уход.

Полушалком красочным утеплюсь,
под его прикрытием помолюсь.
Да зайду к коровушкам я на миг,
и затихнет в душеньке моей крик.

Будет урожайным високосный год,
будет у коровушек славный мой уход.
Я пройду хозяюшкой по двору,
мусор и все лишнее уберу.

Я поглажу козочку и кота,
будет все ухожено у скота.
Будет урожайным високосный год,
будет у коровушек славный мой уход.
29 сентября 2004

Бурая осень

Бурые волны надменных лесов
солнце еще сохраняют остатки.
Времени года прошло колесо,
люди живут в нищете и достатке.

Трудно надменно свой лик сохранять,
спину не гнешь, так сгибаются мысли,
словно по жизни свою тянешь нить,
чуть задержался, тебя в вечность смыли.

Только листва золотится еще,
несколько дней - до весны улетела.
Трудно узнать, что теперь хорошо,
лучше не гнуть свои мысли и тело.

Любит - не любит, прозрачная нить.
Ценит, оценит, оплатит расходы...
Можно на свете любимой прослыть,
если читать чьи-то мысли и коды.

Можно любить, без любви целовать,
можно в оплату собрать все расходы,
можно за деньги ложиться в кровать,
будешь богатой, взимая доходы.

Можно листвой любоваться и все,
бедная будешь, финансы считая.
Жизни простое промчит колесо.
Будешь листвой вечно осенью таять.
13 октября 2004

***
Из тумана в солнце Симферополя
я въезжаю словно в дивный свет.
Серебрятся ветви лишь у тополя,
А каштаны с ветром шлют привет.

На перроне ждут меня любимые,
и букет из роз бежит ко мне.
Господи, какие же вы милые!
Я о вас мечтала лишь во сне.

В городе дома стоят прекрасные,
древность, современность - все при нем,
дни здесь бесконечно длятся ясные,
а листва еще горит огнем.

Осень в парках нежная и теплая,
на пруду из уток хоровод,
ночь за солнцем сразу очень темная,
заблестит в ухмылке местных вод.

И такси бегут тогда по городу,
словно бесконечность по судьбе,
еду я спокойная и гордая,
и слегка скучаю по тебе.

Осень ожидания и беспечности,
осень грусти, вздора и тоски,
все осталось где-то в дикой вечности,
и давно исчезли те листки.
31 октября 2004


***
На наших отношениях только точки,
число тех точек: месяцы, года.
Пред точками стояли в чувствах строчки,
теперь все то, что было - ерунда.

Еще могу я быть немного нужной,
для этого должна я быть рабой.
Должна я быть рабой твоей послушной, 
иначе и звонкам твоим - отбой.

Со всеми так, когда исчезнет страстность,
а это гостья редкая, весьма.
Семья на время связывает властно,
любой длины кончается тесьма.

И я тебе звонить уже не стала,
и Новый год не повод для звонков.
А быть рабой... Желанье скрыто сталью.
Тесьма и сталь линейки из годков.

От наших отношений - наши дети,
и точки наших чувств им не нужны.
Для них нам надо что-то все же делать,
и им еще зачем-то мы нужны.

А меж собой... мы прожили, довольно,
нам больше не осилить, ну и что?
И ты по свету бродишь ветер вольный,
а я семьи остатки своей чту.
1 января 2003

***
Новый год наливается силой,
задышал, закричал, что он есть!
Но тотчас был откинут на сито:
он в истории новая весть.

Чувство есть, проезжаешь вершину,
на вершине бессонная ночь.
Старый год - въезд в историю шины.
Мы проехали. Дальше что? Прочь.

Так в любви побеждает новинка
из эмоций, прелюдий, страстей.
Старый год стал забытою вилкой
на бифштексе из лучших частей.

Старый стих, старый фильм, старый номер.
Стало прошлым безумство любви.
Новый год, он во всем еще молод,
ты его, как флюиды лови.

И бегут в круговерти каникул:
сказки, песни, улыбки и смех.
Вот, вот, вот и восторги все сникнут,
жизнь войдет в прежний ритм из помех.

Но пока все немного затихло.
Суеверие в людях не зря.
Две недели божественно, лихо,
полыхают, как года заря.
5 января 2003

***
Что с тобой, гитарный Цесаревич,
бард давно  известный, тем родной?
В старых джинсах, признанный царевич,
ты поешь над зрительной страной.

Параллельны чувственные годы,
струнами натянута судьба,
пальцы гитариста - скороходы,
на тебя смотрю почти любя.

Подпеваю я, конечно, молча.
В памяти всплывают лишь слова.
Пой, Царевич, пой, скажу короче:
среди бардов ты ведь голова!

Нравится давно твой дивный профиль,
за тобой - твой преданный ансамбль.
Среди бардов ты - чудесны профи...
Но, родной, на кухне - готовь сам!

Что еще? Хозяин магазина.
Что еще? Немножечко дельфин.
Жизнь солиста, словно бы резина,
тянется, шуршит как тот овин.

Пой, гитара, пой с гитарой,
пой, родной мой, пой.
Без тебя весь мир наш странный,
пой, любимый мой!
8 января 2003

Красно-синий

Она ходила - в красном с белым.
Он - темно-синий был герой.
И вот, когда все вишни спели,
жизнь обернулась к ним игрой.

Он к ней тянулся - мягкий, сильный,
ее он Милой величал.
Она казалась очень милой,
но импульс шел, а взгляд кричал.

Она читала. День был летний.
Звенит звонок как громкий зов.
Он звал ее как мушку к слету.
И дверь закрыл, замок - засов.

Проходит несколько мгновений
из очень теплой тишины,
закончен секс и стихли вены,
и в кресле с думами жены...

Она болела долго-долго,
она страдала день и ночь,
себя казнила. Мало толку,
и шла от мыслей горьких прочь.

В ней зародился некто синий.
В потоке красном он исчез.
А лик ее был бело-синий.
Так улыбнись. Ты - в жизни. ЧИЗ.
14 января 2003 

Янтарь в январе

В мае тает лед желаний,
исполняются мечты.
Год насыщенных познаний,
словно милые черты.

Облака плывут светлея,
над моею головой.
Ветви в листьях тихо млеют
и качаются ветлой.

Размечталась я о мае,
за окном царит январь.
Солнца мало, очень мало.
Я в руке держу янтарь,

в нем смола моих желаний,
о морских чужих краях,
где по пляжам бродят лани,
иногда и без рубах.

А есть женщины без весен,
на плечах лежит листва,
охрой выкрашена проседь. 
Шлейфом медная молва.

Но зато блистает море!
В мае белые тела,
все мечтают об амуре
в свете солнца и тепла.
23 января 2003

Ночной обзор

Духи и книги, стол и стулья,
букетик лилий и комод,
ТВ, компьютер, вазы дуло,
какие-то предметы мод.

Слегка разбросаны предметы,
слегка раскиданы слова,
а в голове остатки сметы,
не спит, не дремлет голова.

В ней рассуждения о прозе,
в ней что-то грустно без прикрас.
Светодиоды, словно росы,
в ночи высвечивают нас.

И тик, и так, и шум машины,
и тени темные в углах.
Лекарство с медом как вершина,
надежд движенья на ногах.

Ночные мысли - отголоски
дневных забот, точнее дел.
От лепестков цветов - полоски,
точнее тени белых тел.

Как эти лилии надменны!
Бессмертник спрятан в лепестках
на фоне стен, белее мела,
как проза мыслей на устах.
20 февраля 2003

Хит

Я боюсь тебя очень,
я хочу тебя очень,
я нужна тебе очень,
я нужна.

Ты далек так сегодня,
ты один лишь сегодня,
ты сердитый сегодня,
без меня.

Солнца нет, только ветер,
солнца нет, только дождик,
солнца нет, только грустно,
без тебя.

Ты ранимый, как прежде,
ты гонимый, как прежде,
ты тоскливый, как прежде,
без меня.

Хочешь, будем мы вместе?
Хочешь, стану невестой?
Хочешь просто, мне лестно,
быть с тобой?

Я люблю тебя очень,
я хочу тебя очень,
я целую.  Хохочешь.
Мы с тобой!!!
30 августа 2003 

Колыбельная - баю

Мальчик хороший, очень пригожий.
Баю, баю, бай.
Солнышко наше, лапочка наша.
Баю, баю, бай.

Внучек любимый, спи - усни милый.
Баю, баю, бай.
Спи - усни, слышишь? Ровно ты дышишь.
Баю, баю, бай.

Снег за окошком, тихо спит кошка.
Баю, баю, бай.
Соска уснула, тихо вздохнула.
Баю, баю, бай.

Спи - усни мальчик, спи - усни зайчик.
Баю, баю, бай.
Плакать не надо, Солнышко, ладно.
Баю, баю, бай.

Глазки прикрылись, тихо закрылись.
Баю, баю, бай.
Мальчик заплакал, слезки закапал.
Баю, баю, бай.

А на прогулке дремлет он в люльке.
Тихо так баю - баю - бай.
Спи - усни, слышишь? Ровно ты дышишь.
Баю, баю, бай.
18 ноября 2003

***
Обрамление волос, 
обрамление взгляда,
контур черный глаз, не слез, 
что для взгляда надо.

Словно новый парапет
на речном вокзале.
Так и новый кавалер
Вас закружит в зале.

Обрамление волос,
обрамление воли,
Ваша внешность мыслям лоск,
если взгляд без боли.

Если речка без бревна,
и сомы не бревна,
значит, близится весна,
и зима царевна.

Обрамление волос,
обрамление веток,
лес зимою не подрос,
рост весь будет лишь летом.

Это темные снега
вокруг рек и пруда.
Пред весной зима легка.
О красе - не буду.
27 февраля 2003

***
Звоню тебе как в первый раз.
Узнал меня, но удивился.
Ты ждал звонка, любви рассказ
недели две. Звонок забылся.

"Привет! Привет! А ты одна?
Сегодня точно будешь дома?
Давно нигде ты видна,
А без тебя тоскливо, томно".

Проходят дни, года, недели,
проходит быстро наша жизнь,
без поцелуев и постели,
но вдруг звонок: "Меня дождись!"

Не знаю, право, но так надо, 
чтоб был один ты навсегда.
Ты позвонишь и скажешь: "Надо,
ты как всегда моя звезда".

Мы где-то были и так долго.
Ты где-то там, я где-то тут.
Весь разговор пройдет без толку.
Любви надежды не растут.

Я не хочу тебя коснуться,
поговорила, вот и все.
Ты стал забытый мой касатик.
"Ну, позвони, привет, еще".
3 марта 2003

***
Город лесной, город родной,
светлый, красивый.
Солнечный весь, небом, водой, 
зданиями в иней.

Здания плывут, сказочный флот,
как бригантины.
Мэрия вдруг - жизни оплот,
горы все сдвинет.

Взмоет фонтан струйкой воды,
облаком влаги.
Город родной, милый как ты,
в трепетном флаге.

Вижу красу новых людей,
умных, спокойных.
Едут, идут в мир новостей
честно, достойно.

Город живой тихой водой,
словно весь вымыт,
мертвой водой в годы войны,
он будто вымер.

Выжил родной, встал он из сел
белым и славным,
и в микросхемах прочно осел,
и в них стал главным.
4 марта 2003

***
Как трудно быть судьбой гонимой,
как трудно просто первой быть,
как хочется неутолимо,
кого-то просто полюбить.

Но кто же даст? Да, нет, конечно.
Меня оставят в пустоте,
меня опять хотят безгрешной,
все только видеть в суете.

Я не нужна ни тем, ни этим.
Должна я быть всегда одна
под зонтиком, пусть солнце светит.
И, чтоб никем я не видна.

Хожу, брожу по чьим-то сайтам,
там напишу, а тут скажу.
Кругом свои там правят байки,
а я друзей не нахожу.

Бывает кто-то на два слова,
бывает кто-то на пыльцу,
и нет нигде совсем улова,
опять иду, сюда, к крыльцу.

Я без улыбки, потеряла
ее по весям чуждым мне.
Кого-то зря я укоряла,
и в голубом осталась сне.
11 апреля 2003

***
Блестят в граните берега.
Каналы ткут свои узоры.
Как море, плещется река.
Встают великие соборы.

Ворота редкой красоты
златою кованой зарницей,
слегка касаются листвы,
и отражают чьи - то лица.

Пройду Великий Эрмитаж,
коснусь прекрасного величия,
и поднимусь как на этаж,
в душе своей, в полеты птичьи.

Я пролечу над бездной лет
красот былых, великолепных.
Оставил разум высший след
и золотой на стенах слепок.

Янтарный клад пленит меня
своим теплом, своим сияньем.
Он будет комнатный магнит,
он отразит веков слияние.

Фонтаны плещут в синеве
и замирают у Самсона.
И только блеска нет в листве,
но блеск есть даже у газона.
03 июня 2003

***
Сомы как бревна плывут, качаясь.
Их туши всюду видны в воде,
над ними в небе белеют чайки,
и сушит солнце траву везде.

Подсолнух черный, совсем поспел он,
его собратьев стоят поля.
И помидоров подолы полны,
они красивы как - никогда.

Стоит палатка, стоит шалашик,
костер пылает на берегу.
Один купальник, какой там плащик.
А я себя лишь и берегу.

Мужчина мощный, весьма спортивный,
колдует снова над тем костром,
и мысли вовсе не позитивны,
и он как пьяный, в нем будто ром.

Он как в тумане с такой девчонкой,
что не дается никак ему,
она уж въелась ему в печенки,
но не подвластна.  Быть по сему.

И он сдается, живет соседом.
Она - в палатке, он - в шалаше.
Они колдуют лишь над обедом.
Такой наземный у них фуршет.
4 июня 2003

***
"А Вы меня бы полюбили? -
спросил высокий человек, -
Иль Вам нужны автомобили?" 
Глаза блестели из-под век.

А я сказала: "Да, конечно.
Я одинока, нет мужчин".
"Да, быть одной бесчеловечно", -
ответил он, касаясь шин.

Такой холодный магнетизм,
был неизбежен на природе,
ведь я подсела как турист,
и от него была на взводе.

Но изменилось нечто в нем,
когда его слегка коснулась,
таких пылающих огней,
мне видеть и не приходилось. 

И он сказал: "Сидите тихо.
Опасны чувства за рулем.
Поехали", - добавил лихо,
глаза блеснули в нем углем.

А я подумала в смятение:
"О, Господи, как он пригож!"
А, он подумал: "Вот везение!
Какая дама! День хорош!"
04 июня 2003

***
Пионы цвели десять дней пред глазами,
фонтан окружали пушистой волной,
а струи им вторили, как волосами,
и что-то хорошее было со мной.

Я тихо парила над бездной небесной,
была на глазах твоих вечер и день.
Ты мне улыбался совсем бесполезно.
А туя бросала прекрасную тень.

Иду загорать - ты выходишь навстречу,
иду с процедуры - под дверью сидишь.
В бассейне назначу безмолвную встречу,
а ты у стола ждешь, с ракеткой стоишь.

Летит день за днем, то обеды, то ужин,
то крик чьей-то песни, то танцы молчком.
Я знаю, что ты и в безмолвии нужен,
когда я на пляже под солнцем ничком.

Плыву я на лодке, средь бреющих рыбок,
среди незнакомых совсем берегов,
где дачи и дачи, и зелень в них - рынок.
И вдруг тебя вижу. Ах, вот ты каков!

Везде успеваешь, везде ты бываешь...
"Ой, время скажи, мне куда-то пора".
В дверях мы столкнулись: "А ты уезжаешь?"
"Пионы все вянут, прошла их пора".
12 июля 2003

***
Откроем эру неба, солнца 
и просто трепета души.
Уйдем из бочки, из засолки,
откроем крышку, словно щит.

Мы помидоры, если в банке.
Мы огурцы. Хорош засол?
Танкисты мы, коль едем в танке.
Душа закрыта, так посол.

В капусте стонут бриллианты,
они опасны навсегда.
В коробке сок? В нем спят атланты.
Проспят там год или года.

Вот джем вкуснее сладкой ночи,
легко ложится на кусок.
Так и девица без сорочки
легла куда? Он что брусок?

Морской капусте путь к диете
всегда открыт или закрыт.
А волк морской летит по свету,
ветрам и солнцу он открыт.

Морковь прекрасна с подземелья
всегда, везде, во всем она,
во все закуски лезет смело,
и где видна, и где одна.
3 августа 2003

***
Покрыты губы перламутром,
на веках тройственный каскад,
а лоб блестит от пудры мудро,
в губах сверкает виноград.

А ногти в блеске светлых сказок
сжимают веточку мечты.
И замирает пир негласно,
глотая капельки воды.

Потусторонние предметы
летают где-то в вышине,
они в безоблачность одеты,
и приукрашены кашне.

На подбородке порезвился
какой-то западный фокстрот,
слегка весь соусом облился
гусенок, видя некий грот.

И зажевали что-то люди,
сверкают лезвия ножей,
и нежно вытекают слюни,
слова касаются ушей.

Подносит рюмочку мартини
довольно крупная рука,
а взгляд уже от жажды стынет,
где перламутра губ легла.
5 августа 2003

***
Кораллов белые бутоны
цветут как некий странный куст,
как будто море странным стоном
застыло в камне и мир пуст.

Остались былые кораллы,
остался каменный букет.
Его Вы в руки нежно брали,
смотрели в море. Моря нет.

Вас память вдаль несла незримо
туда, где были Вы давно,
где Вы склонялись пилигримом,
и Ваша память как кино.

Моря и дали словно юность
застыли - каменный букет.
Какой тогда Вы были юный!
Коралл остался - странствий след.

В какой-то бухте вы стояли,
коралл Вам девушка дала,
чтобы о ней не забывали,
взамен Вам юность отдала.

Теперь коралл источник музы,
он словно вешалка для бус,
он открывает в мысли шлюзы,
но бусы жемчуга без уст.
17 августа 2003

Послание

Пишу сквозь дождь в твои края,
где светит солнце каждодневно,
где волны плещут у руля,
где есть твое мужское дело.

Скучаю, милый, каждый день,
летая с аистом по крышам.
А капли, словно дребедень,
и каждый день их только слышу.

Надеюсь, где-то на корме,
не заблудилась птица феникс?
А ты не мальчик, не корнет,
ты ей не нужен, словно веник.

Пошли мне весточку, родной,
сквозь даль вершин и глубь морскую.
Пусть лебедь реет над страной,
пусть он курлычет, как тоскую.

Надеюсь, чайка от тебя
подальше держит крылья счастья,
не зачастил ты к ней любя?
А то здесь дождик плачет часто.

Прими родной глоток росы,
что утром встретит взгляд холодный,
и закрути свои усы.
Ты самый милый, самый модный.
31 августа 2003

Юмор и печаль

Что делать, если юмор жизни
влечет в неведомую даль?
Похоже, страсть мы не изжили,
а возраст - юмор и печаль.

Когда и я, и ты годами
мы лишь подходим набекрень?
А чувство к нам пришло с дарами
забытых слов, давая крен.

И осторожно, выбираясь
из этой страсти не для нас,
я убегала не ласкаясь,
боясь твоих горящих глаз.

В охрану мысли пригласили,
чтоб сторожили от меня.
Тебя в любовь не тянут силой.
Кто нас на части разменял?

Какое все-таки болото,
любая чувственная новь!
А кто любовь спасает? Кто-то?
Как тяжела порой любовь!

Кому понять - ты мыслью младше,
я - старше памяти твоей,
В словах скопилось много фальши,
и без любви всегда вольней.
5 сентября 2003

Шаль неба

Листва качается, качается
под ветром томно и легко.
С мальчишкой девочка встречается
и с ним уходит далеко.

Идут куда-то в звездной россыпи
и окружение полей.
Идут красиво, гордо, рослыми,
со знанием города, аллей.

А здесь совсем иначе видится,
когда за далью, видно даль.
Когда им не на что обидеться,
когда все небо в звездах - шаль.

Они идут и не касаются,
им жалко чувство нарушать.
Они словечками бросаются,
им только руку бы пожать.

И поцелуи в отдалении,
они до них не доросли.
И их любовь - флюид пленение,
они флюидами вросли.

В них чувство есть как небо звездное,
им еще много в жизни вновь.
Пора домой, ведь время позднее,
слегка проклюнулась любовь.
6 сентября 2003

Морока

Вам жалко. Очень жаль.
Мне нужен только он.
С ним в холод, страсть и жар.
У вас в глазах укор.

Мне нравится ваш сын,
отдайте мне его,
он с юга. Не грузин.
Общаться с ним легко.

Ну, право, почему?
Он тоже ведь не прочь.
Что, что сейчас пойму?
Все. Ладно. Не морочь.

Конечно, проживу
без ласк и нежных слов.
А что это по шву?
Он ест? Сегодня плов.

А, ладно, не впервой,
но грустно, Боже мой,
опять одной, хоть вой.
Одна иду домой.

Что, что? Его отец?
Так он всегда с женой.
Опять любви конец.
Пиши стихи. Не ной.
7 сентября 2003

Осенняя стыковка

Втекают в небо клубы пара,
тропинки вьются у дорог,
в моря вошли все речки даром,
а милый мой забыл порог.

Кем ты увлекся, мой любимый?
В какой еще попал ты плен?
Кому ты был сегодня милый?
К кому ушел осенний лен?

Листва без солнца не желтеет,
зеленый, мокрый, темный цвет,
и не видны густые тени,
без солнца теней вовсе нет.

А без тебя я не старею,
никто не снится по ночам,
осенний лист на ветке реет,
а мне остался горький чай.

Машины едут по дорогам,
а кое-кто бредет пешком.
Ты изменил себе, но строго
не обвиняй себя молчком.

Пусть ты ушел к другой парковке,
ты в новом доме соловей.
Твоя осенняя стыковка...
Ты только с ней гнезда не свей.
09 сентября 2003

Пассаж

Какой пассаж на белом свете:
мужчин для танцев снова нет,
ушли в спецназы на рассвете,
до балерины дела нет.

Балетной примы не приемлют.
Не могут, что ли танцевать?
Мужчины снова всуе дремлют,
и не танцуют старый вальс.

Но есть танцоры в белом свете:
на румбу силы отдают,
они танцоры в высшем свете.
В театре только и поют.

В балет, красивые ребята!
В балет, пора всем танцевать!
И подрасти до дивы надо,
что б весь балет не потерять.

Лишь  танцы мира не исправить,
не пересмотришь древних па.
Какой бы не был ей красавец, 
не будет новых - па-де-па.

Но будут новыми костюмы,
и будет в танце новый стиль...
Мужчины сели все по трюмам,
на корабле без женщин - штиль.
30 сентября 2003

Ясень

Махну в весну из осени,
хотя бы на недельку,
где золотые ясени
листву на землю стелют.

Где тонкие лохматые
их волосы струятся.
Где джинсы очень мятые,
а лица, словно святцы.

Где взгляды ясней ясного,
где мальчики взрослеют,
красивые как ясени,
любовью мощной зреют.

Влюблюсь в такого мальчика
осеннею порою,
а он поманит пальчиком,
и я любви не скрою.

Я листиком березовым
себя приклею крепко.
Зарею, нежной розою,
не вытащить как репку.

А он как ясень осенью
весеннею порою,
себе наметит сосенку.
И станет жизнь игрою.
5 октября 2003

Шорох осени

Блаженна нежность в листве украдкой.
Крадем минуты, крадем часы.
Они летают с листвой тетрадкой,
и завлекают твои усы.

Осенний ворох и шум, и шорох,
и радость наша среди берез.
И в желтых листьях воркует шепот,
и мы все ближе и все всерьез.

Усы колючи всегда красивы,
ты в них мужчина без лишних слов,
в твоих объятьях таится сила,
и шорох листьев поверх голов.

Вот красный отсвет на белом фоне,
стена белеет среди берез,
но исчезает в объятьях воля,
как исчезают уловки поз.

Мы просто вместе, мы просто рядом,
среди мельканья теней ветвей.
Но вот дождинки по листьям градом,
и замолкает наш соловей.

Часы проснулись и с ними совесть,
миг расставанья, пора домой.
На наших чувствах родится повесть,
мы улыбнемся с тобой зимой.
6 октября 2003

Сережка

Сорвалась сережка с уха,
покатилась и пропала.
Она малая как муха,
не жужжит, а я попала.

Золотой виток пружины
под ногами не найти.
Над сережкой мы кружили,
не уехать, не уйти.

Кто же в уши так целует,
без сережек я потом,
кое-кто сейчас балует,
уши голые листом.

Что в ушах случилась осень?
Листопад в машине был?
У тебя, мой милый, проседь,
ты об этом позабыл.

Я сняла с себя сережку,
без нее пошла домой,
горевала я немножко,
мне без них легко самой.

Но нашел он мне сережку,
и вернулся прежний вид.
Ревновал мой друг к Сережке,
все прошло и без обид.
8 октября 2003

Боярышня

Вот на крыльце - боярышня то наша,
в расшитом бисером красивом сарафане,
она с утра ругала все Парашку
за то, что пропустила вечор франта.

Так скучно дома жить на иждивение,
и маменьку, и папеньку просить.
Какое с ними может быть веселье?
Опять еще и дождик моросит.

И хочется боярышне на волю,
в кибитке да на тройке полететь,
подружка Стеша замужем, год что ли.
И стала уж немножечко полнеть.

Еще ей приглянулся кузнец Проша,
красавец и силен не по годам.
Скорее бы снежочек да пороша.
Так вечером на свечках погодам.

Ох, Господи, мамаша не даст воли,
и парня ей сегодня не видать.
Боярышня поморщилась от боли.
Ох, Проша ведь в сердечке он опять.

А франт, однако, знатный проезжал здесь.
А, может, он заскочит к ним опять?
Колеса у телеги завизжали.
Да, скоро ли мамаше будет зять?
21 октября 2003

Истукан

Улыбаясь обаятельно, 
провожал меня домой, 
защищал от неприятелей,
только сам стал домовой. 

Импозантно-привлекательный 
ты сидел, как истукан. 
С лицом белым, цвета скатерти,
 пил свидания стакан.

 Осмелевший-занимательный
 ты коснулся нежно рук.
 Руки волосы косматили
 и касались странно брюк. 

Опьяненный-затуманенный 
поднял ты меня с колен. 
И вскричал, как будто раненый, 
и попал в любовный плен. 

Размягчено-расторможенный 
долго нежно целовал, 
был любовью размороженный 
и любил за валом, вал. 

Огорченно-растревоженный 
бросил ты меня одну.
Был любовью обезвоженный, 
уходя один во тьму.
27 октября 2003

Он, она и остров 

Он, она и остров - полуостров, 
двое потерпевших - на одном. 
Женщина почувствовала остро, 
что мечтает только лишь о нем. 

Молодой мужчина кучерявый 
белую блондинку полюбил, 
на него подействовали чары. 
Он с нее строптивость быстро сбил. 

Что такое остров для влюбленных? 
Место, где утешить можно плоть, 
где-нибудь на пляже раскаленном, 
и откуда не спасает плот. 

Остров, где хибара да погода. 
Вся еда плывет по воле волн. 
Вместе они пробыли полгода. 
Не был лишь мужчина с нею вол.

Он себя представил господином, 
а она - раба перед судьбой. 
Быть им лишь на острове - единым,
только там им нравится прибой. 

Их любовь никем не оборвется, 
разве кораблем, пришедшим к ним, 
или мнением западного света, 
чтоб остаться достоянием нимф.
29 октября 2003

Тамбур

Страсть влюбленных в сердце мира, 
в центре движущихся масс. 
А в купе играет лира, 
и сплетение страстных ласк. 

Словно в ракушке движенья, 
Двое едут. Сердца стук, 
возрастает вожделение. 
А колеса: тук, тук, тук. 

Проезжают степь желаний. 
Поезд лучше, чем дворец. 
Миг законченных посланий 
среди замкнутых дверей. 

Темнота скрывает лица, 
теплоту прекрасных губ! 
Счастье сможет возвратиться, 
если ты совсем не дуб.   

Нет преграды, только счастье 
переполненных сердец. 
Поцелуи очень часты, 
словно им уж под венец. 

Остановка. Подъезжают. 
Чемоданы. Руки. Дверь. 
Руки просто пожимают. 
Все спокойны. Все. Поверь... 
31 октября 2003

Ноль, ноль икс 

Ноль, ноль икс и ноль тринадцать -
встреча пары на заказ.
Деньги щелкают лишь налом.
Он красивый - на показ.

Худосочная брюнетка
и покладистый блондин,
с броней черная жилетка.
Перед ними лишь камин.

Щелкнул датчик с объективом,
два умнейших хитреца,
к ним с поклоном честным, льстивым,
вроде им родня лиса.

А потом удар нежданный,
драка мрачная мужчин.
Женщина для них желанна,
бьет она не без причин.

Вот подрались, победили
тех, кто был сильнее всех.
Ноль, ноль икс - удар прекрасный,
обошла всех без помех.

Победила и исчезла,
взяв прекрасный бриллиант.
Ноль тринадцать бился честно,
защищал ее атлант.
1 ноября 2003

Верный стих

Скрываю то, что есть,
пишу о том, что нет и
всегда в разлуке лесть,
как осенью есть лето.

Нам миг взаимный нов,
вступили в пору весен
для кратких в рифму слов,
листы для слов и песен.

Живу, едва живу,
скрывая боли в сердце,
и кем-то я слыву,
но горизонт мой серый.

Во сне мои пути,
во сне мои дороги.
Стих верный мой - лети,
читатели так строги.

Без ласк и суеты
мы вновь нашли общенье.
Жизнь белые листы
без ругани и мщенья,

то ль дружбы, то ль любви.
Мы вновь с тобой на грани 
знакомства на крови.
Слова, как поле брани.
05 ноября 2003

Чуточку

Рок, судьба или предвзятость,
или мистика, она 
правит миром, но без взяток,
только взглядом не видна.

Но любой судьбы анализ
скажет вам без лишних слов
кто-то все же правит нами,
кто-то наш качает плот.

Все предвидеть невозможно,
что-то можно просчитать,
что-то высчитать несложно,
в мыслях лучше не летать.

Надо быть спокойней, строже,
в дифирамбы не вникать,
лучше быть нам осторожней
и не стоит ликовать.

И судьбу поправить трудно,
можно чуточку чудить,
независимость - при людях,
но людей нам не судить.

Обойди проблемы просто,
но решай всегда свои.
Будь среди людей как остров,
мысли чуточку таи.
16 ноября 2003

Поэтесса

Поэтесса из Москвы, 
значит из России.
Темы солнца и судьбы,
и любви красивой.

Поэтесса тупиков,
городских проспектов,
баскетбольных игроков
цветового спектра.

Поэтесса пылких чувств
на ступеньках лестниц,
где она ждала чуть-чуть,
от свиданий лести.

Поэтесса из Москвы - 
нежное создание,
обращается на " Вы"
к вам из состраданья.

Пишет нежные стихи
в толчее поэтов,
но ее стихи тихи.
Что сказать на это?

Первой быть в Москве нельзя,
первой быть непросто,
поэтессе не везет
с баскетбольным ростом.
26 ноября 2003

Приоритет 

Да, лидер ты. Приоритет
неоспорим и не предвзят он,
как твой любой менталитет
слегка знобит, он очень зябкий.

Как переменчивы слова, 
так переменчива погода,
летает в мыслях голова,
все за тобой и так полгода.

Иного взгляд скользнет, и нет,
а твой так прочно задержался.
Пусть промолчишь, но твой привет,
как лучик солнца отражался.

Нас разлучат с тобою в ночь
любым и каверзным вопросам.
Уйдешь ли ты сегодня прочь,
но мысли рядом, словно осы.

Проснешься ты, и я не сплю,
пусть между нами - километры.
Любовь безмолвную терплю,
ее ласкают только ветры.

Ты не сердись, ты улыбнись,
мой лидер мыслей полуночных.
Не спишь, так на бок повернись,
но в сердце ты вонзился прочно.
21 декабря 2003

Механика любви 

Механика любви - проникновения,
как щеточка зубная для зубов,
и сильные любви прикосновения,
как будто прикасания мудрых лбов.

Зачем нужны телесные объятья?
Они, как санитары ваших чувств,
и надо бы двоим всегда влюбляться,
как будто извергать слова из уст.

Механика очистки ваших мыслей,
желанья превращает просто в быт.
Постигнуть, очищаясь, чувства выси,
и чувствовать, что временно ты мыт.

Для жизни и любви нужны супруги,
друг друга очищают для других,
они потом становятся упруги,
и нет у них и мыслей-то плохих.

А если одиноки вы вдруг стали,
вас чувства пожирают изнутри,
ведь человек из чувств, а не из стали,
тогда и вспомнишь эту цифру три.

Но чистка чувств порой необходима,
и просто так с любовью не сравнить,
стихи ей посвящают пилигримы,
и золота протягивают нить.
29 декабря 2003

След памяти

На пальмах снег в блестящем Сочи.
Тебя не встречу никогда,
ты другом был мне, между прочим,
ты память юности всегда.

Наш первый бал. Ты - "Пьер Безухов"
и теплый город солнца - дар.
Я в белом платье. Ты без звука
со мною рядом. Кто был стар?

Нам по семнадцать. Ночь и город.
Два класса движутся к реке.
Плыл теплоход весь белый, гордый.
С тобою шла я налегке.

Все одобряли нашу пару,
готов жениться ты на мне,
но не хватило чувствам пару.
И вот на пальмах в Сочи снег.

А я? Я там, где холод лютый.
Тебя я помню много лет.
Последний взгляд. Автобус. Люди.
Остался в памяти лишь след.

От школьной дружбы след остался,
в душе навеки, навсегда.
Ты медик - медику достался.
Твой город Сочи - иногда.
3 января 2002

***
Остановилось чувство бытия,
закончились сердечные этапы,
и скучное мне стало: Ты и Я.
Завершено. Зачем? Затем, чтоб дабы
нам избежать совместного питья.

У неба свой белесый, хладный свет.
Часы бегут. Остановилось чувство.
Я не хочу ни праздника, ни бед,
и не влечет победное искусство.
Мне безразличен возраст, давность лет.

Глаза летят в иные города,
они следят за темой на экране.
В тех городах событий борода,
там пьют, жуют и действуют без брани,
там нация спокойна и горда.

Они хранят дома и старый быт,
столетия пролетают незаметно.
А я опять: "Мне быть или не быть?
И как мне всю энергию замедлить?
И как мне укрощать свою же прыть?"

И укротила, но исчез весь пыл.
Поникли лампы. Сумрачно и тихо.
Ты где-то рядом. Был или не был?
Мне и самой все в мире стало дико.
Лишь свет экрана яркостью слепил.
29 января 2002
Фианит

Да, фианит стал бриллиантом.
Скорее нет, ни тот размах.
Не скажешь ведь пельмени - манты,
хотя похожий в чем-то смак.
Быть незаметным дипломатом?
Наверно, кто-то больший маг.

Когда живешь в далеком граде,
не зная стольной суеты,
для счастья нет в душе преграды.
Везде похожие цветы,
везде тебе немного рады,
везде немного нужен ты.

Но, окунувшись в атмосферу
цивилизации иной,
невольно сравниваешь веру,
невольно встанешь за спиной
того, кто даст сегодня фору,
но обойдет всех стороной.

И вскоре Моцарт и Сальери
возникнут в образе любом,
пусть то не в музыке, так в лире,
в стихах, записанных в альбом.
Есть бриллиант в подлунном мире.
А фианит?  Всегда потом.
2002

Соломенное солнце

Соломенное солнце лежало на столе,
соломенное сердце спокойно в феврале.
Соломенные мысли нашли в душе уют,
соломенная дама мужчине не приют.

Она весьма капризна в течение жизни, дня,
прокручивает годы. Судьба не для меня.
Мой разговор с мужчиной и краток, и жесток,
а два, четыре слова прервали слов поток.

Рычаг попал под палец и прерван разговор.
Спокойствие, печали всегда до неких пор.
Задвинута меж нами соломенная дверь.
Соломенная крыша не едет к нам теперь.

Соломы стог когда-то был первым страшным сном:
набросился мужчина, но я была не гном.
Дрались мы жестко, классно, итогом был синяк,
синяк ему под глазом - защита от атак.

Однажды, как-то с группой мы забрались в стога,
в соломе не торчали ни руки, ни нога.
Под утро все проснулись: смотрели кто и где?
Солома разбежалась, колола всех везде.

Теперь летит спокойно соломенная жизнь,
от шалости и горя мне шепчет: "Воздержись".
Белеет на природе прохладный солнца луч,
чем дальше от восхода, тем больше жизни круч.
2002

***
Эстафеты происходят часто:
в биатлоне, лыжах и судьбе.
Можно передать свой финиш классно,
можно не бежать, сиди себе.

Эстафета - словно жизнь земная,
жизнь друг другу все передают,
и в науке ум - умы сменяет,
и в быту, и весь его уют.

Подойдет ведь все для эстафеты:
урожай сменяет урожай.
Посмотрите: разные конфеты,
а какой сейчас в продаже чай!

Звезды только светят в отдаление,
знания лишь о них передают.
Корабли плывут, морей явленье,
и на них есть смена из кают.

Все идет, меняется в движенье:
и стихи, и музыка, и клип;
транспорта любое продвижение;
и деревья, и цветение лип.

Даже муж ушел по эстафете,
и мой друг нашел друзей других.
Снова песни новые в кассете,
а удар судьбы как львиный рык.
2002

***
Он - сын полковника с Урала,
красивый парень был высок.
Считала я его за брата,
мы пили с ним березы сок.

Она - все корни гор Алтайских,
миндалевидные глаза,
учебы путь прошла недальний, 
там, где из башенок леса.

Конечно, горы Воробьевы
их повенчали в добрый час.
Он был Адам, она лишь Ева,
а где же яблоко? Сейчас.

Когда учеба завершилась
их было трое. И так что?
Их ждали умные вершины.
Надолго нет? Их путь хорош.

И вот однажды он заметил,
соседи были с ними мы,
с Урала - Я, а эту мету
с души и облика не смыть.

И Он вскипел, как будто гейзер,
и, прокусил мою губу.
Уехал в Штаты, знания, кейсы,  
но через Обскую губу.
4 февраля 2002

***
Привет, Олень! Я вновь с тобою,
твой голос слышу, радость в нем.
Ты уезжаешь?  Жаль, что боле
не загорят глаза огнем.

Так я ошиблась? Завтра дома?
Вот это да! Нет в горле кома!
Надежда светится от счастья,
я веру в сердце обрела.

Любовь нас ждет не очень часто,
нас ждет суббота, не среда.
Прекрасный день: февраль, день снежный.
О, милый мой, с кем нынче, нежный?

"Оленем" прозван был ты другом,
ведь от супруги ты ушел.
А с другом ты ходил по кругу,
и пил свой яблочный крюшон.

Привет, Олень! Ты мне не нужен.
Понятно мне, что все прошло,
ты был моим пассивным мужем.
Тебя забыла, есть за что.

Однако, помню - был медведем,
пыхтел, ревел, умел любить.
Но все ушло с осеннем светом,
Тебе осталось водку пить.
22 февраля 2002

Бай, бай один! 

Птицы поют над окном свои песни.
Солнце сияет над лесом с утра.
День пробуждения свободный и бесы
с ним не проснулись. Спокойно. Ура!

Ты остаешься вчерашним и черствым,
ты остаешься всегда за бортом.
Я забываю, что было днем черным,
я забываю тебя и твой дом.

Словно отпели мы песни из сердца,
мы распрощались спокойно, без слез.
Бай, бай один, одинокий и серый,
я покидаю все таинство грез.

Я просыпаюсь одна в своем доме,
мне так спокойно, что ты далеко.
Нерв исчезает с тобою фантомом,
мне хорошо, мне так знаешь, легко.

Бай, бай один, хоть кури, хоть шатайся,
время тяни, из резины оно.
С лучшим шофером и другом братайся.
Небо уже голубеет давно.

Это же чудо, заветное чудо,
душу свою оторвать от тебя.
Кушай, готовь сам себе свое блюдо.
Птицы, я с вами! - кричу им любя.
2002

Чудо-женщина

Чудо-женщина нашей эпохи
в этот солнечный, ветреный день,
где она? Как относятся Боги
к этой женщине, где ее тень?

С увлеченьем поет чудо-песни,
гривой дикой пленяя людей,
рассыпаются розы из лести,
от улыбок, приветов, вестей.

Просто чудо, экранная дива,
я не знаю ее наяву.
Кто-то видел ее, ее деву.
Я не зритель из зала. Зову

ее образ всегда на экране,
перебрав все каналы программ,
с ней любовь моя связана, раны,
увлеченья. О, жизнь, ты - экран!

Чудо-женщина вышла за принца,
он ей замок построил, забор.
Она в замке закрытом томится,
только видит забор или бор.

Больше я на экране не вижу
чудо-женщины, песен ее,
не увижу уже, не услышу,
на экранах лишь принц, но ее. 
2002

***
Снега сошли, остался иней
и ветер дует суховей,
и чистота прозрачных линий,
как бы черты изящных фей.

Такое утро меркантильно,
и чистота на всех буграх,
и небеса почти стерильны,
и каждый солнцу утром рад.

И чистота в моем сердечке,
гуляет ветер в пустоте.
Я словно дикая овечка
мужчин забыла. Что же те?

Они исчезли за долами,
они ушли, и кто куда.
Я не окликну их словами,
для всех останусь: просто, та.

В такое утро запоздало
пишу я строчку за строкой,
стою у двери я устало.
Несутся буковки рекой.

Он не спешит. И дверь закрыта.
Премудрый ключ и мудрый код.
Опять у старого корыта
чужой забытый бродит кот.
29 марта 2002

В вишневом шелке

В вишневом шелке играет солнце,
с бокалом в искрах ты жизни рад.
В томатном соке немного соли.
Кишмиш лучистый - блеск виноград.

Рука несмело ласкает шею
и отпускает совсем легко.
Глаза смеются, уста немеют, 
и все сверкает вокруг него.

И мощно плечи едва кружатся,
рука находит их дальний край.
Томление лечит, тела прижаты.
Любовь и коды, касания - рай.

Ты заблудился в вишневом шелке
и окунулся во тьму ночей.
В душе гордился рассветом желтым,
что был любимый, что был он чей.

Вода струится по мышцам тела,
сверкает волос, прекрасный шелк.
И все проходит, и все забылось,
закрыты двери. А ты ушел. 

И шелк вишневый лежит несмело,
шелк сделал дело, шелк не причем.
И виноград лучистый спелый
лежит без блеска. Стих не о чем. 
2002

***
Десять месяцев любви, но без любви.
Десять месяцев копилось вожделение.
Ситуация: не хочешь, не люби?
Возникало лишь взаимности пленение.

И сомненья. И волнения. И мираж.
Это было как строительство фонтана.
Вот задумали, вот смета, входят в раж.
Материал, системы, трубы, мрамор. Да, но.

Привыкание, восхищение, первый пыл,
и касания, поцелуи длились сочно.
На фонтане от упреков жизни пыль,
но не знала дама радости от ночки.

Десять месяцев копился нервный пыл.
Поднялось давление и внутри фонтана.
Он любил ее! Он был ее! Он был!
Очень людно у фонтана что-то стало!

Был избыток молодой лихой любви,
много импульсов работало в их теле,
а потом уехал он, и не зови.
Ставим точку на строительстве и деле.

Нет, постойте, было все совсем не так.
Он приехал, даме сделал предложение,
поженились, но разъехались, вот так.
Все же было в этом деле продолженье...
2002 
 
***
Свободна от ревности, низменных чувств.
Салют всем проблемам, я вас позабыла!
Слетает на лоб друга ласковый чуб.
Совсем мы свободны от общего быта.

Сомненья, волненья - не по годам.
Счастливые дни - не тревожат нисколько.
Советы ему никакие не дам.
Со мной он идет, и нам просто привольно.

Сквозь лес мы идем, мимо елей, берез.
Скользят мимо нас оживленные листья.
Сосна разбросала иголки в разрез.
Сегодня по листьям росе не пролиться.

Сотрудник он мой, просто так хорошо.
Согласна я видеть его непременно.
Система общенья в лесу, где свежо. 
Собрат мой пригожий, такой неприметный.

Сок дыни испить с непроторенных уст.
Сонливость любви где-то за горизонтом.
Сосна загляделась и веточки хруст.
Смысл в нашем общенье? Нейтральная зона.

Созвездье двойное пройдет и уйдет.
Сойдет все на нет, и любовь, и свобода.
Свиданья продлятся, но счастье пройдет.
Свободны мы оба, забыта работа.
2002

Хорошие стихи

Хорошие стихи как скрипка Страдивари,
в них тонкий, нежный звук как линия пера,
подобраны слова, знаком стихам словарик,
логичный светлый ритм как солнышко с утра.

Читаешь ты стихи, в них точная рифмовка,
как время на Кремле в один подлунный миг,
за все, что на земле, слова стихов замолвят,
но так они сложны как в жизни славный мир.

Твой голос так хорош, что он стихи волнует,
 и слышатся мечты, и отблеск нежных чувств.
Ты молод. Ты хорош. И ты тот самый нулик,
что цифру воскресит и мне не будет чужд.

Ты строчкой из стихов окликнешь на мгновенье,
в один прекрасный миг, что нас влечет опять.
Ты рядом. Ты со мной. Чудесное волнение.
И голос дрогнул твой. И строчки мирно спят.

Осенняя листва струится старой охрой
на мокрую листву прекраснейших берез.
Еще пару ветров и не успеют охнуть,
и будут на земле и в шутку, и всерьез.

Но гонит ветер прочь промозглую погоду,
когда в душе моей нет проблеска огня.
А я опять пойду, немного сбавлю хода,
и медленно пройду у старенького пня.
18 октября 2002

Радуга любви

Под зонтом, под небом и под крышей
двое бессознательно прошли,
а волненье чувств дано им свыше,
бабочки-капели мысли жгли.

Шли они, совсем не прикасаясь
друг о друга, просто шли в дожди,
ждали их причудливые сани,
нарушая в сердце давний штиль.

Рядом с ним всегда была другая,
рядом с ней всегда шагал другой,
друг на друга глянули сгорая,
промелькнула радуга дугой.

Радуга мелькнула и исчезла,
вечность чувств была сейчас не та.
Радуга у дождика невеста,
быстротечна счастья красота!

Так же редко милое мгновенье,
как скольженье ткани мокрой в дождь.
Под зонтом исчезло все волнение,
и осталась только строчек гроздь.

Он любил стихи из трех мгновений,
а она любила из шести,
радуга согнулась от волнений,
бабочки-капели вмиг ушли.
29 октября 2002

***
Поземка вновь летает под ногами,
морозный ветер просится в лицо,
так медленно зима идет, шагами
мир замыкая в некое кольцо.

Кольцо еще зовется горизонтом.
Деревья принимают первый бой,
они остыли и не знают толком,
какой мороз назначен им судьбой.

Метет поземка розами асфальта,
мельчайший снег вихрится и шалит.
Сегодня ему выпали все фанты,
сегодня он с морозом словно слит.

Голубизна небесного мороза
сияет солнцем в ледяных лучах.
Так седина волос меняет роли,
как и забвение вечное на час.

Замерзла память, нет воспоминаний,
твоя звезда ушла сквозь синеву.
На боль мою ложится только наледь,
а слезы все замерзли наяву.

Исчезли ласки, руки для массажа,
а ласки - просто летнее тепло.
Массажи, как морозные пассажи.
Массаж похож на ласку сквозь стекло.
1 декабря 2002

***
Мы созвонились, есть дела,
что нас еще объединяют,
на наших чувствах годы - лак,
что от эмоций сохраняет.

Нет снегопада, снега нет,
Я не прошу тебя о счастье.
Есть только цель вся из конфет,
но по конфетке ем нечасто.

Исчезла чувства глубина,
которая зовется морем,
когда в душе цветет весна,
когда встречаться еще можем.

Еще есть ревности виток,
еще мы живы не напрасно,
и пусть пропал любовный ток,
о том двоим давно все ясно.

А самолеты как в раю,
летают в небе поднебесном.
Мы созвонились, я пою.
О, милый мой, какие бесы.

Потом пройдут деньки, недели,
звонки забудутся совсем.
Мы просто быстро надоели,
и нет прошедших общих тем.
4 декабря 2002

***
Блестки снега, хруст зимы,
ветви лишь чернеют.
В искрах сна проснулись мы.
Ветры тихо веют.

За окном шуршат снега,
их тревожат ноги.
Пролетают так века
и скрипят дороги.

Ты сегодня был другой,
как в лет восемнадцать.
Не коснусь тебя рукой,
только знать мне надо,

что пройдет лишь полчаса
сквозь морозный холод,
прилетишь через леса
в мой волшебный город.

Ты блеснешь своим стихом,
мне протянешь рифму.
И слова, как снежный ком,
Будут ветром мирным.

Я, как розовый восход,
поплыву по небу.
Голубое небо - ход.
Мы уходим в лету.
10 декабря 2002

***
Над черным квадратом остывшей земли
летают, порхают, кружатся снежинки.
Земля отбелила свой собственный лик,
вновь белыми стеклами стянута жидкость.

Зима возвратилась в мерцание снегов.
Слова мудрецов, словно снегом февральским,
ложатся на мысли как бремя Богов,
как соль от земли, где-то в море Аральском.

Очнусь я от колких, проблемных вериг.
Снежинки летят, разлетаясь попарно,
им день Валентина как сказочный Бриг,
в душе потеплело как будто от пара.

Ведь ты меня ждешь за стеклом с пеленой,
что кажется просто белесым.
Меж нами пространство зависло стеной.
Вороны летят, будто чайки над плесом.

Любимый, родной, как приглушен твой взор!
Он весь заморожен февральским каноном.
Я знаю, что снег не падет в твой обзор,
но в сердце твоем снова галстук и горны.

И дальних миров позабытый мотив,
приветом лежит в запоздалом поклоне.
Иду я, иду, ты заброшен и тих.
Меня не забудешь на каменном склоне.
2002

Письмо полночи

Луна холодная и яркая
светила холодом зимы.
И небо в звездах, словно марками,
обклеили письмо из тьмы.

Ты говорил, что молодая
тебе, бесспорно, я нужна,
жизнь проживу я, увядая,
тогда и буду я страшна.

Твое письмо застыло в полночи,
не спишь, похоже, ты сейчас.
Луна была совсем не полная,
а половинка. Жизнь подчас

нас оставляет в одиночестве,
и ночью смотрим на луну,
как на свидание в пророчестве,
что бросишь ты меня одну!

Но сердце письмами болеет,
ты хочешь что-то мне сказать.
О том, что кончилась жизнь - лето,
и мыслям холодно летать...

Одна. Луна. И звезды полночи.
Твое письмо из темноты,
о том, что мир бывает солнечным,
что ночь пройдет, придешь и ты.
27 декабря 2002

Желтый тюльпан

Под звуки дивные рояля
тюльпан раскрылся за окном,
как будто солнышко стояло
на клумбе, спящей детским сном.

И ветер с лаской трогал ветви
с нежнейшей первою листвой,
а день был облачный, но светлый,
как звуков частый чистый бой.

Замолк рояль. Исчезли звуки.
И только солнышко одно
в тюльпане каждом ждет разлуки,
все лепестки с ним заодно.

Прошла всего одна неделя,
а клумба желтая стоит.
Да, сила солнышка не медлит, 
сказал про то один пиит.

Замолк рояль, исчезли звуки,
и только солнышко одно
в тюльпане каждом ждет разлуки,
все лепестки с ним заодно.

И ярче яркого сияет
сплошное поле желтизны,
любой прохожий замирает,
от буйства желтого весны. 
6 мая 2001

***
Ох, какой Вы неласковый, милый!
Вы сегодня немного чужой
и стоите у крепости виллы.
Неприветливость - это что, шок?
Ох, какой Вы неласковый, милый!

Неприветливый Вы и ревнивый,
но скажите: "Любовь ни к чему?"
Вы колючий и очень ранимый,
так скажите то сердцу, ему.
Неприветливый Вы и ревнивый.

Встрепенулись все ветви у клена.
А березка поникла главой.
Ох, какой Вы еще зеленый,
хоть на вилле слывете главой.
Встрепенулись все ветви у клена.

Эти здания, что нас окружают,
сероватые окна небес,
здесь за шторами много решают,
не обходится там без невест.
Эти здания, что нас окружают.

Только мне улыбнитесь немного,
осветите собой небеса.
Мой любимый такой недотрога!
И на клене всплакнула роса.
Только мне улыбнитесь немного.
7 июня 2001

Голубая неизвестность

Я не буду актрисой на сцене,
этот дар видно отдан другим.
Не дано в магазине мне цены
назначать, продавать дорогим.

Я не буду летать в самолетах,
налетала я время давно.
Не могу отвечать часто с лета,
а ответ при народе - кино.

Не найти меня в зале, на сцене,
не найти меня даже в кино,
не найти на трибуне, арене.
Я без карт и игры в домино.

Где же я? Я исчезла в тумане?
Заблудилась средь сосен, осин?
Не коплю я ни деньги, ни марки.
И в лесу не ищу весен, зим.

Казино, рестораны и бары -
я совсем обошла стороной.
Не танцую, где давки и пары,
но горжусь я своею страной:

где есть то, что другим незнакомо,
где есть все, но чего-то и нет.
Я люблю, что мое и знакомо,
я живу в неизвестности лет.
26 ноября 2001

***
Источал блаженно лес
волны свежего тумана,
не касался он небес,
а волнующим дурманом
обнимал поля, как бес,
словно цепью с талисманом.

Если Вам пройтись не лень,
под листвой пройдите в восемь,
в росах лиственная сень,
и туман пригладит проседь.
Нынче будет ясный день,
он приблизит холод в осень.

Шла и думала о Вас,
мой любимый современник,
был лишь в мыслях некий фарс,
или мысли о замене:
"То ль туманом тронуть фас,
Иль быть солнечным затмением"?

Но туман о Вас не вечен,
он рассеялся росой.
Травы выгнулись, как свечи,
стали утренней красой.
Мой любимый обеспечен
талисманом со слезой.
2001

Заколдованная любовь

Среди лесов есть редкие просторы,
где только речка, берег, бастион.
Здесь ветры на свободе, ураганы,
и там, где бастион, встречает он.
Есть в этих встречах редкое везение,
когда мы с разных мест спешим в одно,
его я не увижу в воскресенье.
Коль я не с ним - в его глазах темно.

Какая-то нелепая влюбленность
проходит затаенно - так года.
Все без касаний, словно накаленность
исчезнет, прикасаясь - навсегда.
И это состояние нетленно.
Влюбленность мимолетная легка.
Он взглядом не касается колена,
не упадет на грудь его рука.

Все точно заколдовано: "Так надо".
И быть красивой надо и всегда.
Коль солнце заглянуло нам в пенаты,
он мимо пробегает как вода.
Он тридцать раз за два часа прошелся
вокруг меня. А может не меня?
А может мимо плеч, что греет солнце?
А может что-то сам в себе менял?          
19 июня 2001

***
Склонилась лампа надо мной,
металл светился золотисто,
и с деревянной темнотой
стекло соседствовало чисто.

Рука держала предо мной
страницы мудрого поэта,
и чем поэт писал сильней,
тем больше загоралось света.

Не удержалась вдруг рука:
взяла тетрадь, взяла чернила,
но мысль о лампе так легка,
что лампа вовсе не светила.

Мне привезли перо жар птицы,
оно над зеркалом царит,
в нем отражаюсь я царицей,
когда та лампа не горит.

Вдруг загорелась: лоб, как мрамор,
сиял величественно взгляд,
перо служило вместо рамы.
Да, с лампой все пошло на лад.

Склонилась лампа надо мной,
металл светился золотисто,
и с деревянной темнотой
стекло соседствовало чисто.
23 сентября 2001

Смена интереса

Остывшая земля приемлет новый снег,
и холодны сердца, уставшие, жизнь бег.
Им можно бы еще пылать, любить, скорбеть,
но внутренний покой дороже новых бед.

И ровный, ровный снег лежит на мостовой,
но мудрая судьба прощается с тобой.
Оставлю позади твой тихий, кроткий взгляд. 
Сказала: "Ты, прости, дороги нет назад.

И я не позову, я не сойду с пути,
по белой мостовой могу одна пройти.
Остыла я к тебе, и тихий мой покой,
дает спокойный сон". Была я не такой?

А как же? Прерван сон. И мысли - кувырком
о том, что написать, коль скатан снежный ком?
Согрелась вдруг душа, затеплились слова,
прошли все холода, есть новая глава.

И мозг мой захватил неведомый герой,
не видела, кто он, он где-то за игрой.
Игру придумал он, он захватил людей,
мы не знакомы - нет, но он ведь не злодей!

И мудро, исподволь ведет с игры в игру.
Где маленький цветок, который я не рву?
Но где-то есть цветок, он охлаждает пыл,
он словно снег из слов по миру тихо плыл.
16 ноября 2001

***
Полоски длинных листьев,
они как серпантин,
мелодией сольются,
но это фон один.

На этом чудном фоне
искрит экран небес.
За стенкой телефоны
разгадывают текст.

Над головой мелькнуло
от птицы лишь крыло.
Так щелкают минуты,
все в памяти свело:

сомкнулись нежно пальцы,
как длинные листы,
мелодии совпали,
в ней были я и ты.

Над головой искрился
свечей прозрачный блеф
и праздничные крылья,
как новогодний плен.

И медленно, и томно
в движеньях тихий плес.
Глаза? Они бездонны.
Ты руку нежно нес.
24 декабря 2001

Забытое чудо

Что главное? Уйти из зацепленья,
и знать неповторимость бытия.
Однажды сердцем чувствуя плененье,
понять, что мы играли: ты и я.

Прекрасное не повторится чудо,
нечаянно мы вспыхнули вдвоем,
и безразличие обступило круто,
и мы отдельно думает, живем.

А чудо было несколько мгновений,
а охлаждение следом шло всегда,
и сердце замирало: черви, вини.
И все. Не повторится никогда.

Искать его, не зная полных данных?
Найти в Москве возможно ли его?
А там уже и Мани или Тани,
и снова расставаться нелегко.

Ракетка, теннис, сетка, взгляд и счастье -
простое откровение судьбы,
Любить в игре незримо и нечасто.
Как хорошо, чтоб повторилось бы!

Проходит год. Забыто это чудо.
Попытка отыскать не удалась,
как вечером не встретить тайну утра.
Я не ищу! Я не ищу! Сдалась.             
1 декабря 1999

Мираж счастья

Не спугни удачу - птицу счастья,
лучик от надежды удержи,
прояви к другим свое участие
и мороз весною придержи.

Ласково и зримо светит солнце,
от тепла любви оно теплей.
Ничего, что дремлют наши кольца,
но любовь ты трепетно излей.

Ведь весна! Лучи с небес лихие!
Солнце, небо, море, синева.
И забудь деньки свои плохие.
Где-то тихо плещется Нева.

Где-то Волга вздрогнет и проснется,
где-то Обь чуть-чуть подтает бровь,
а на юге Дон быстрей проснется,
взбудоражит сердце и любовь.

Не была я: на Оби и Доне,
Волгу знаю чаще из окна,
из окна проездом, из вагона,
лишь Нева знакома мне одна.

Да и то все чаще по экрану,
все большие реки вдалеке,
море - это вовсе как нирвана,
кольца - миражи лишь на блесне.
1997

Контур чувств

Контур веток темно-синий
в утреннем убранстве.
Снег не виден, но вид зимний,
ветреность в пространстве.

Новый год идет, колышет
ветви своенравно.
Дома мой любимый дышит,
для меня он главный.

Ветер ветви пред рассветом
медленно качает.
Но люблю я беззаветно.
Он один - дичает.

Он не ветер, он мужчина,
он не подойдет вам,
и любовь здесь не причина,
хоть ревнив как Мавр к нам.

Небо, небо за ветвями
медленно светлеет,
а мужчина, а мужчина,
не меня он греет.

Он не любит темно-синий,
слишком он красивый,
он мой контур в мире линий,
но слегка ленивый.
1997

Облака

По небу облако плывет
в пространстве голубом,
оно дождливым прослывет,
тараня небо лбом.

Весна. Снег тает на ветру,
тот выдувает зло.
Тихонько я слезу сотру,
и в сердце отлегло.

А облака плывут, плывут
куда-то в вышине,
кого-то слабого зовут,
кого-то бьют во сне.

Я только в след им погляжу,
ведь часто невдомек,
что счастье там наворожу,
где грустный есть итог:

где лицемерие, где ложь,
где суета - сует.
Чужие беды не тревожь,
и уходи от бед.

Смотрю на небо в облака,
не видно журавлей,
сказал бы вовремя "Пока",
мне было бы теплей.
1997

Воздух очищения

А что в лесу? Зима и снег.
Пушисты серые деревья.
Снег усмиряет женский век,
и убавляет страсть и рвение.

Иду одна. Брожу одна.
Дышу незримостью пространства.
Мир просыпается от сна,
а сны - в оттенок постоянства.

Чуть-чуть любви, чуть-чуть тепла,
и холод снега для блаженства,
чтоб вынуть все остатки зла
с души моей, для совершенства.

И жить бы так всегда, всегда
без зла, угроз, простого мщения.
Из снега кое-где вода,
но воздух, воздух очищения!

И пустота царит в душе,
она остыла от мороза,
а все забытое уже,
незримо спрятало угрозы.

Есть что-то нужное в судьбе
на перепутье с холодами,
и что-то нужное в ходьбе,
а горе все покрыто льдами.
1996

***
С годами все становятся царьки
на маленьких, но собственных владениях,
минуты у таких царей - горьки.
Они рычат, чтоб отстоять сомненья

о том, что вы вторгаетесь в их жизнь,
о том, что вы совсем не преуспели.
А Бог в душе кричит им: "Воздержись!"
Но без него царьки бы жить не смели!

Все хорошо, когда все на местах
своих, любимых, значимых, солидных.
Царькам пока не ведам просто страх,
они живут без всяких слов обидных.

Любовь, любовь, еще один этап,
этап любви на новом небосклоне.
Лишь иногда бываешь ты богат, 
а иногда лежишь на чьем-то лоне.

И я с тобой, незримо, навсегда,
наш мир с тобой красотами весь соткан.
Я не всегда тебе вторила, да.
Но ты - красив был на колхозной сотке!

Царек. Колхоз. Сомненья явно есть,
что мы с тобой в владениях едины.
Царек на кухне, дома - явно лесть.
Нет, мы с царьком совсем не совместимы.
1996

Переучет в судьбе

Избыткам чувств моим вольней,
их слышу столкновения,
и с каждым днем они сильней,
и все сильней влечение.

Переучет в моей судьбе.
Кого же выбрать другом?
Глаза встречаются в стрельбе
и смолкли все подруги.

Все чаще, чаще новый лик
в мое сердечко входит,
и взгляд его - пленения миг
на час или на годы?

Еще любовь сия нова,
еще она младенец,
но в сердце новые слова,
и тут не до безделиц.

А новый лик и не любил, 
он рядом был как сторож, 
он кипятком костюм облил, 
из ревности, как порох.

От боли - крик, нога в пузырь.
Избытки чувств на воле.
И лопнул чувств большой пузырь.
А новый лик? Нет боле.
1996

Пыльца

Цветут леса пыльцой, но желтой,
лежит повсюду желтый плес,
в одежде чаще встретишь шорты.
Все сушит солнце, нет и слез.

Вот май для многих лиц - мученье,
им не вздохнуть, не продохнуть,
ни в радость вкусное печенье,
им подышать бы как-нибудь.

Приятно, тихо в нашем крае,
от аллергии трудно спать:
пыльца не кажется им раем,
как химикат: ни дать, ни взять.

Леса, деревья рядом с домом.
Посмотришь - всюду благодать.
Но вот желтеет что-то комом.
На сон таблетку, что ли взять?

Не каждый год пыльца в полете, 
и не всегда желтеет пыль, 
иль взяли майские заботы, 
иль дома заедает быт.
 
Поэтому решают просто
с пыльцой задачку только так:
и уезжают в край за сто верст,
где не цветут леса никак.
1996

Встречи дверца

Так что с тобой? А, что теперь со мною?
С небес моих исчезла синева,
а сердце изнывает вновь от зноя,
и кровь вдруг заплескалась как Нева.

И боль в груди, и пламени жетоны,
и синева пруда не помогла,
все тело плачет, превратилось в стоны,
и в мыслях бес просвета только мгла!

Освободить бы мозг от лишних мыслей,
их очень много: солнца оборот,
число напишешь - азбучные выси,
и от ворот получишь поворот.

Пусть дождь со мной, пойду другой дорогой,
пойму все сразу или по частям,
прошу тебя, не перейди порога,
отдай сердечко лучшим новостям.

Ну, помоги мне дождик, дай мне света,
реши мои задачи ты быстрей,
мне укажи, где счастья ждать, привета.
Когда меня найдет прекрасный Грей?

Бывает так, забудешь мудрость сердца.
Все почему? Что верила ему.
А ведь давно закрыта встречи дверца,
себя он отдал, только вот кому?
1996

Обычный паж

У женщины судьба своя,
ее года давно в зените,
ей икс и пять, года тая,
она идет, а вы - сверните.

Мужчина в возрасте таком
все чаще, чаще в отдаление.
Не замечая в горле ком,
она идет в свои владения. 

И вот ей снится! Боже мой!
Где он так долго находился?
Надежду встреч дождями смой.
А он ей снился, снился, снился!

Но вот зачем? Почтенный сын,
достойный даже восхищения,
не оценил ее красы,
забыл почти без сожаления.

А шли года. И в ней все спит.
А вот его она хотела.
Но весь прошел любовный пик.
И до него ей нет уж дела.

Какой сумбур! Какой пассаж!
И ерунда без сожаленья.
Да кто он ей? Обычный паж,
мгновенный, словно вожделенье.
1996

Условности

Вы правы люди, я давно устала,
но все надеюсь молодость вернуть,
и не по мне концерты, люди, залы,
и трудно мне с дороженьки свернуть.

Условности, вас проклинать порою
я устаю, но мысленно за вас.
И с каждым годом, этого не скрою,
я реже из общения даю пас.

Уединяюсь я в любой общине,
и на курорте вовсе не была,
и улыбаюсь поднебесной сини,
для взлета не хватает мне крыла.

"Я Вас люблю" - мне говорили много,
в молчанье было больше этих слов,
но от любви ушла моя дорога,
исчезла, к сожалению, прелесть, новь.

Еще взлететь, еще любви кусочек,
но нет, о нет, дозволенности нет.
А под ноги упал еще листочек,
и благонравия беспробудный свет.

Условности, усталость, удрученность,
и молодость. Последние витки.
Обиды так быстры, нерв, утонченность,
как тонких волосинок завитки.
1996

Все возможно

Июльское солнце светило прохладно.
А лето сегодня гуляло не здесь,
и все хорошо, да вот что-то накладно
мне слушать при солнце нелепую весть.

Что ты вновь далеко и где-то сердито
дела завершаешь, а может, и нет.
Как часто бывает, что истина скрыта,
и я не дождусь ни тебя, ни привет.

Но я не одна, ни так молоды годы,
я долго живу на прекрасной земле,
потомкам своим изменяюсь в угоду,
живу вся в проблемах в своей же семье.

Пусть я одинока и дом без мужчины.
Что делать, прошли времена, когда был,
но это не повод для женской кручины,
мой опыт любви весь с тобой не уплыл.

Не выйду я замуж в любовь, кто моложе.
Не выйду я замуж за старых мужчин.
Устану с одними в неверности клеток.
У старых так много болезней, кручин.

Я буду одна, а любовь - часто благо,
она, все возможно, сойдет на меня,
И дело в не возрасте некого мага,
и все же любовь не идет семеня.
26 июля 1996

Холодность благородства

Еще не листопад, еще листва желтеет,
и синева небес видна средь облаков,
еще душа моя кого-то вновь жалеет,
и жду невольно я его ночных шагов.

При свете ночников, когда и тишь, и воля,
мир, как бы в забытье, мне чудится вновь он.
Но у меня теперь совсем иная доля:
все прожитое вдруг поставлено на кон.

Перешагнуть еще границу дозволения,
еще заполонить собою одного,
на это же должно быть Бога повеления,
и если разрешение - Бога самого.

А искорка любви не покоряет с ходу,
она не перешла сквозь новенький рубеж,
пока еще пленит холодность благородства,
но с ней не до любви, с ней разве за рубеж.

А Вы не одинок? Вам нравится быть чуждым?
Вам нравится роптать и вовсе не любить?
Но может, наконец, Вы станете мне нужным?
Поможете слегка мне время позабыть?

Но чувства не листва, они слегка пожухли,
и благородство душ, порой обычный душ,
и бросится в любовь самой, поверьте, жутко,
и лучше взять еще десяток сочных груш. 
1996

Лесная грива

Еще одна красавица лесная
тряхнула гривой сказочных волос.
А мой атлет, об осени все зная,
заворожено смотрит в тайны кос.

А как же быть? К чему листвы падение?
Златой ковер неубранной листвы.
Пусть будет он началом восхождения
младой звезды, а я иду на Вы.

Недолговечны тайны листопада,
недолговечна первая любовь,
не сбережешь все семьи от распада,
не сбережет безлиственная новь.

Лесная грива друга уводила
в чащобы леса, ласки и тоски,
красавица готовила удила
своих волос на совесть, на мозги.

Не знаю, чем она приворожила, 
зачем тебя в чащобу увела?
Одежду из листвы наверно сшила, 
а без одежды в сказку завлекла. 

Обычная красавица лесная,
взяла и увела в расцвете лет,
росой приятной утренней блистая.
За ней ушел мой друг и мой атлет.
1996

Трепетный кумир 

Пусть моросит тихонько дождь осенний,
листва прощально машет мне рукой,
мы вновь решаем из металла звенья,
а ты меня от лишних глаз - прикрой.

Я не люблю телесно, а иначе
нам не создать и доли тех вещей,
что создали для света, и тем паче
есть корпус блока, чем он не Кощей?

Тебя люблю с технической вершины,
мы создали так много в этот год,
что для любви телесной нет причины,
и это современнейший итог.

Ты одинок, но непонятен часто,
тебе нужна для дела просто я,
но подойти, сказать за жизнь опасно
и будет наша жизнь совсем проста.

У нас работа отнимает силы,
мы вместе создаем сценичный мир,
у каждого своя для жизни вилла,
но мы друг другу - трепетный кумир.

Роман служебный часто неизбежный,
не значит он обычно ничего,				
и смоется любой волной прибрежной,
где там песок почти из ничего.
1996

Осенняя ревность

Поздняя осень, да ранние слезы,
кто одинокий, а кто и влюблен.
Лето любви отгремело, как грозы,
и без листвы стал заброшенным клен.

Что мне кручина и подвиг без крика,
я одиноко покинула Вас.
Где-то за дверью стояла улика.
Я промолчу, покидаю. Я - пас.

Я Вас любила, без всякого смысла...
Вы предо мною захлопнули дверь.
Мысль: "Почему?" ненадолго мозг грызла.
Видно, за дверью припрятана "Тверь". 

И побрела я все дальше от дома,
дальше и дальше, не чувствуя ног.
Я не глотала отчаянья кома,
и поработала пара сапог.

Что мне кручина, ведь город прекрасен,
очень темно, но на то и ноябрь.
Мозг мой спокоен, достаточно ясен.
Я вновь свободна: "Свободу не грабь!"

Явно, конечно, за дверью стояла
новая пассия Вашей судьбы,
просто не вовремя я Вас застала.
Ревность лечу я во время ходьбы...
1996

Мороз в судьбе

В природе есть свои витки
скользящие, крутые.
Мороз и нервы пусть крепки,
но все же не литые.

Зима морозная нова?
Вы с холодом знакомы.
В судьбе всегда свои права:
на жизнь, здоровье, комы.

Пусть тяжела пока судьба
из выпавшего снега,
и все идет за честь борьба,
в ней тяжело без бега.

Судьба? Судьба. Легка? Легка.
Морозный всюду иней.
Мир праведный, но лишь слегка.
Маячит вечер синий.

Мороз в судьбе, мороз в мечтах,
сугробы под ногами,
в каких бы ни были летах,
скрипят мороза гаммы.

Все почему? А потому,
что кто-то одинокий
совсем не в том живет дому,
мороз морозит склоки.
1996

Пушистый

Вольный снег пушист и светел,	
жизнь добра и к нам чуть-чуть.
Ты давно меня приметил,
разгоняя снега муть.

Вот и все. Мы снова вместе
средь лесов, снегов, домов.
В разговорах меньше лести,
а в сугробах столько снов!

Жизнь, она подобна свету.
Свет, как ты: то хмур, то зол.
Ты исчез. Ищи примету.
Может, ты просыпал соль?

Не бог весть, но жизнь струится,
роскошь, если ты со мной.
А вот мне, мне часто мнится,
не пройдет жизнь стороной.

Постарайся, не продайся,
не злословь из многих слов,
и тебе за все воздастся,
и совсем без лишних слов.

Как пушист сегодня ветер!
Свит из множества пушков.
На тебе любимый свитер
из пушистейших снежков.
13 февраля 1995

Я Вас люблю 

Мороз действительно прекрасен,
и солнце светит в небесах,
и мне не надо сказок - басен,
лишь бы Вы были на глазах.

Вы мне нужны, как наше солнце,
или как капля молока,
я бы Вас выпила до донца,
ведь наша встреча так легка.

Но Вы? Вы просто в отдаление,
мне вас руками не достать,
и задохнулось вожделение,
увидев Вас и Вашу стать.

Я Вас люблю. Увы, безмолвно.
Без редких встреч, без суеты.
Вот Вы проехали... довольно.
И чувства прыгнули в листы.

Вы мне нужны таким далеким,
боюсь я частых, жарких встреч.
Люблю кудрявым, синеоким.
Каким Вас именем наречь?

Забылся облик синеокий,
ушел он в память навсегда.
Когда в душе мир слишком строгий,
любовь уходит как звезда.
14 марта 1995

Суета мыслей

Не нужно нам любовной суеты,
зачем стирать, готовить и мыть окна?
Потом он скажет, что чужая ты,
хотя его одежда в пене мокла.

Да, черт возьми, весь быт и всю любовь,
и оскорбления, будто ненароком.
Семейный быт, любовь и счастья новь,
остались где-то с первым чернооким.

Голубоглазый, что не говори,
был отзвуком экрана и мечтою,
кумира из него не сотворить,
как сотворишь - узнаешь, чего стою!

А быт? А жизнь? А в сердце пустота?
Пусть будет пусто, но без оскорблений,
и дома будет тоже чистота,
но без Его великих повелений!

Ни те года, ни те уже мечты,
и вместе жизнь нам просто невозможна.
А взлет фантазий, пусть в них даже ты...
Сия мечта, похоже, просто ложна!

Туманная домашняя погода,
с ней самолетом в небо не взлететь.
Пускай пройдут еще пустых полгода,
Тогда поймем кого кто будет греть.
1995

Перерыв

Как хорошо, что солнца свет 
всегда приятней пыли, 
оно тебе не скажет: "Нет!" 
и не соврет, где были.

Я вновь иду на перерыв 
среди сплошной работы, 
стою у пруда, где обрыв, 
без мыслей и заботы. 

Ты за рулем иль будешь там, 
но ты меня не встретишь, 
а в бедах ты повинен сам, 
в них не поможет ретушь. 

Да, так проходит перерыв 
без встреч, всегда в прохладе, 
не предвещая наш разрыв. 
Ты здесь проедешь в "Ладе". 

Проедешь в Ладе, иль пройдешь, 
мне все неинтересно, 
когда-нибудь и ты поймешь, 
как в этом мире тесно. 

А я у пруда постою,
и посмотрю на воду,
которую ты будешь лить,
себе и мне в угоду.
1995

Прикосновение

Что нужно в жизни от мужчин?
Любовь и нежность.
У них есть множество причин
на холод снежный.

За то мгновенье бытия,
подарок Бога,
прощу нещадный быт, где я
живу так строго.

Ничем не купишь ты любовь -
все по наитию,
и чувства редко вспыхнут вновь -
не надо ныть нам.

Года, года и много лет
любви и страсти,
но не всегда погашен свет
и ловля в снасти.

Руда, руда, вся жизнь руда,
где бриллианты?
Так вот зачем нужна среда!
В ней есть атланты.

Те, что тебя не обойдут
и не обделят,
прекрасный, чудный этот миг
с тобой поделят.

Мгновенье счастья - легкий всплеск,
удача, редкость.
В очах любовный вспыхнул блеск?
Замри, слов ветхость.

Но счастья миг, прекрасный миг -
Одно мгновенье!
О, это чувств из клеток крик -
прикосновение!
1995

Неведомая тишь 

Вновь осень золотая отцвела, 
и пышная листва рябины красной 
в заоблачные выси не звала. 
А есть ли у земли другие краски? 

А дел полно. Их просто все не счесть, 
одной мне их совсем не переделать, 
а от тебя молчит любая весть, 
и отдыхает по ночам лишь тело. 

Как хорошо деревья оголились, 
и в черных платьях их стоят стволы, 
они давно невидимо влюбились, 
а желтые одежды им малы. 

Лихая осень быстро отошла, 
златая осень наших отношений, 
настали почти черные цвета, 
цвета одни - заоблачных лишений. 

Потом пришла неведомая тишь, 
когда нет ни листвы, ни снегопада, 
а лишние тревоги просто: "Кыш!" 
Сегодня мне любви твоей не надо...

Все выше солнце, золотистей цвет,
и что-то неземное появилось.
В голубизне других оттенков нет,
твое лишь имя в титрах засветилось.
1995

Айсберг-льдина 

У осени порядок свой
в ковре опавших листьев.
Земля, покрытая листвой,
морозцу дарит кисти.

Мороз проходит сквозь пальто,
бодрит жизнь на рассвете.
Исчезли грезы и тепло,
И мир в холодном свете.

Стареет медленно любовь
и жизнь стареет с нею.
Уходит в прошлое. Где новь?
Сугробы индевеют.

О, Боже мой! О, Боже твой!
Возможно?  Все едино?
Быть может, мы одной судьбой
растопим айсберг-льдину?

Снега лежат всегда пластом
годами, словно айсберг.
Но все роднее отчий дом,
а дома есть свой мастер.

Но кто растопит чувства ком,
когда они замерзли?
Когда и взгляды все снежком,
когда в лед вмерзли весла.
1994

Замерзшие сновидения

Торжественно спокойствие в природе,
когда белеют небо и леса,
когда зима, или весна восходит,
когда видна проталины слеза.

Спокоен мир, нет ветра, просто тихо.
Влюбленность наша близится к концу,
быть может, ненадолго страсти стихли,
я не хочу идти с тобой к венцу.

Ведь все прошло. В мозгах бело и тихо.
Я не звоню и не лечу к тебе.
По вечерам сижу, вяжу я лихо.
Спасибо овцам или же себе.

А ты, дружок, пойми - я дорогая,
я не беру ни денег, ни наград.
Есть только страсть, а с ней и я другая,
проходит страсть, и остается град

замерзших слез, замерзших сновидений.
Я не с тобой. Люблю я быть одна.
Ушла я в мир лесных стихотворений,
и в них как в сновидениях не видна.

Похожи мы с тобой, конечно, были:
глаза и внешность, чувства и тоска.
Торжественно к спокойствию приплыли,
простимся у соснового леска...
1994

Зови не зови

Мельтешит потихоньку снежок,
оседая спокойно повсюду,
для меня ты уже не божок,
и тебе поклоняться не буду.

Отошли наши теплые дни,
холодает в душе непогода.
Да и ты в ночь спокойно усни,
не ищи ко мне мысленно брода.

Снег летит, ускоряя свой бег,
и кружится от ветра невольно.
Пролетает снег быстро у век,
только мне забывать тебя больно.

Много лет нашей тихой любви,
она редко гуляет меж нами,
а теперь ты зови, не зови,
мы ее позабудем и сами.

Так бывает у нас, и порой
только снег между нами летает.
Снег кружит, как встревоженный рой,
оставляя снежинки медали.

Мельтеши если хочешь во сне,
наяву очень снежно, спокойно,
подари ты спокойствие мне,
расстаемся с тобою достойно.
1994

Волшебный мир 

Вокруг меня морозный, жгучий воздух,
когда все небо блещет синевой,
в такой момент заглядываться поздно,
хотя апрель мне говорит: "Я свой!"

Почувствуйте, прекрасно жить на свете,
какой простор для мыслей или дел.
И вы всегда за все во всем в ответе,
не нужно только видеть своих тел.

Лиричность взгляда, может быть, прекрасной,
природа необузданно сильна,
любовь приемлют милостью, негласной,
и лучше там, где ревность не вольна.

Любить, когда? Когда проходишь мимо.
Похожи чувства все на небеса.
Из поднебесья взгляды, хоть для примы,
и пусть молчат продрогшие леса.

Волшебный мир очей да в день весенний.
Пронзит прозрачный воздух ясный взор,
и ты раздета, будто ты в бассейне,
так очень точен пламенный обзор.

Вот так, друзья, возвышенные взоры,
порой сильней всех низменных страстей!
Мы все бываем изредка ретивы,
но без сорок нет в мире новостей!
1994

Весенний воздух 

Под солнцем было все чудесно:
раскрылась верба и ольха,
среди сережек - птицам место,
они пушисты как меха.

Погода портилась немного,
пригнало тучи, серость струй.
Все стало мрачно и с тем строго,
и пропитался влагой грунт.

Весна вдыхала воздух лета,
очистив поры от снегов.
Стоят деревья как скелеты,
и это множество веков.

С огромной силой, полновесно
весенний воздух здесь и там,
и всем доподлинно известно,
что травка всходит по местам.

Всегда все так и не иначе,
плюс-минус дни или часы,
нас радость ждет или удача
в преддверие лиственной красы.

Как хочется, чтоб снег растаял,
а листья к небу поднялись,
пусть лето в воздухе витает,
пусть вновь зеленым станет лист.
25 апреля 1994

Приятный май 

Прощай, зима! Весна опять в ударе.
Синеет небо, перья - облака.
Поэзия всегда с весною в паре
и будней ноша будет им легка.

Приятный май, спокойный как из брома,
листва весною нежно зелена.
Рабочий стол и кульман очень скромный,
и мне прохладно, все-таки весна.

На окнах шторы желтые спокойны,
за ними простирается массив.
Мы все немного лучшего достойны,
и каждый незабвенен и красив.

Люблю я мир, прозрачный, словно утро,
всегда спокойны люди в этот час.
Быть надо ровной и немного мудрой,
и счастье навестит, возможно, вас.

Все так красиво. Город чист и светел.
Толпа людей весной озарена,
и ты меня влюбленностью приветил,
и я тебе немножечко верна.

На кафедре сижу не первый год я,
работаю, не зная почему,
в окно смотрю, какая там погода,
и отвечаю, что, зачем, к чему....
1994

Таймер весны

Прекрасный мир весны и красок!
Сверкает снег в лучах весны,
а жизнь все ждет рожденья сказок,
и дни по-божески красны.

Волшебный миг любви и тайны
из наших помыслов глухих,
давно отсчитывает таймер
избытки чувств весной лихих.

Но есть любовь, что тут попишешь,
твоя любовь - она со мной,
и голос твой - любви не финиш.
Душою, милый, тихо пой.

Весна тебе поможет в этом,
мои глаза - они не лгут.
Идешь ты, весь залитый светом,
но, Боже мой, какой ты плут!

Так и живем, живем на грани
своей любви, печали сна,
чуть-чуть залечивая раны,
идем туда, где свет, весна!

Вот грома слышатся раскаты,
дождинок в небе пелена,
и дождик моет чьи-то скаты.
Вновь я одна. Пишу одна.
1994

Июль

Пленительные звездочки июля,
ласкают своим видом шелест трав.
Листочки шепчут, словно целый улей,
и усмиряют чей-то гордый нрав.

Миг изумления, лира в тихой речке,
в благоуханье запаха ветвей.
И летом спят дровишки в русской печке,
и запахи духов среди людей.

И Русь, Россия с ивами повсюду,
и невозможно взглядом мир объять.
Лишь только ветер радовался чуду,
и мог слегка на жизнь людей влиять.

С годами исчезает треугольник,
фигуры из общения все сложней,
и каждый ненавязчивый поклонник
картину жизни делает сильней.

А ночь пленит телесным вдохновением,
трепещут наши клетки, как листки,
у каждой есть задача и решение,
и волосы смеются, завитки.

Поклонники, как звезды небосклона.
Любимый - солнце, может быть один,
он обожжет без собственного клона.
Пленительный он ночью господин.
1994

Мера

Сложнее жизнь, дороже. Своенравность,
где круче нравы, новенький виток.
А может кто-то умный и коварный,
поэтому шлю мысленный поток.

Любить - люби, но есть всему же мера,
и эта мера - лучшие весы.
Все разделить: вот жизнь, а вот химера,
иначе не заметишь всей красы.

Остановись же, если бег нарушен
на той дороге, сложной и крутой.
И вижу я, что ты судьбой надкушен,
характер у тебя не золотой.

Оставь меня, ведь отзвучали страсти
слепой любви и нежных зрячих рук.
Пусть мы с тобой одной российской масти,
но и для нас начертан жизни круг.

Не перейти нам больше ограждений,
пусть ты один и я давно одна.
Не вынести любовных ожиданий.
На улице бело. Мне не до сна.

Я мысленно с тобою буду рядом,
а быть с тобою, больше не могу,
мне только мысли бывших чувств награда.
Ты ловишь мысли, правда, я не лгу.
1994

Прообраз чувств

Любовь людей чувствительная очень,
неудержим физический напор.
Хвалебные слова пусть, между прочим,
преодолеют временный отпор.

Флюидная любовь дана природой,
в ней импульсы запрятаны в словах,
симпатии диктуются породой,
одежда возвышается в правах.

Нельзя кричать, так этого не делай,
но с возрастом проблемы посильней.
В любви прекрасно действовать умело,
а от свободы с чувствами вольней.

Жизнь хороша, когда везет немного,
и солнца свет - прообраз лучших чувств.
Приятней всем без слов простых и грубых,
и хуже нет упрека милых уст.

Спасибо Богу за такое чудо,
за просто чувство, данное к тебе.
От чувств любви меняется жизнь круто,
становится спокойно все в судьбе.

Пусть живы все как можно дольше
будут, оберегай любимые дела.
И вас потомки ваши не забудут,
и это то, что вам любовь дала.
8 августа 1994

Любовный трепет 

То тепло, то охлаждение
в чувствах, отношениях.
У иного наваждения
в чувствах все общения.

На чужой любовный трепет
нечего кидаться,
был любовный чудо-лепет,
все могло воздаться.

А теперь простые будни,
жизни переплеты,
где из ножек варят студни,
а из счастья ноты.

Не завидуй, не страдай же,
не реви белугой,
не было любовной кражи,
не было и скуки.

Я его не выбирала,
даже не любила,
я его не обыграла,
жизнь его слепила

мне на радость или горе,
кто о том не знает,
лучше б пел в церковном хоре,
где судьба витает.
23 августа 1994

Прибаутки 

Выводы последних дней очень интересны:
кто богаче, кто бедней, и чьи рамки тесны.
У кого какой полог, где есть зазеркалье,
где на чувства есть налог, где породы - скалы.

Не беда, переживем многие законы,
чувства нехотя пожнем - не пугают склоны.
Вот позвали, не пришел, значит, и не надо.
Дождик утром шел и шел вдоль окошек склада.

Не приду ведь я к тебе. Не зачем дружище.
Я не все в твоей судьбе: ты корабль, я днище.
Обойдусь и перебьюсь. Многое забыла.
И тебя я не боюсь, хоть товар не сбыла.

У работы есть закон. У людей - законы.
Я не ставлю все на кон, и твои притоны.
Я задвину тебя в шкаф, жить смогу спокойней.
Человек я, не жираф, надоели козни.

Шутишь ты? Шути, шути. Снова прибаутки?
Значит разные пути. И на все: "Нет, дудки!"
Обойдусь я без хлопот. Обойдусь кручиной.
Выпью шуточный компот, если есть причина.

Много весен, много зим осень шелестела, 
то любовник, то кузин - лето все пропела. 
А теперь пришла зима, нет, простите, осень.
Кто, откуда и куда, о тебе не спросит.
4 октября 1994

Водолаз

Проходит жизнь порой угрюмо,
любовь все реже режет глаз,
не видно неба, только трюмы.
А, что же видит водолаз?

Тревожный фильм в глубинах водных,
останки редких кораблей.
Для водолазов мир подводный
запутан в тон коралл, стеблей.

Сегодня он, пылая страстью,
прошел дорогою любви,
взойдя в вельбот в минуту счастья,
оставил пылкость чуть в крови.

Любовь блаженно опьяняла,
И водолаз в ней был с душой,
природа молодости вняла.
Мир за окном такой большой.

Он вновь на суше. Снег и город.
И море очень далеко,
любимый лик безмерно дорог,
на суше дышится легко.

Но тянет в море, к дну морскому,
поближе к рыбам, где темно.
И водолаз уедет скоро,
любовь оставив. Не смешно. 
 1994

Чужой

Погода, милая погода,
без холодов большой зимы,
и так бывает год от года,
где снега волны, там и мы.

А вот зима чужих владений,
чужой разгром, чужой позор,
уйду из них без сновидений,
не вынося излишек сор.

Чужая ссора прикоснулась
своим крылом моих краев,
любовь под тяжестью прогнулась
и ты издал звериный рев.

Погода справится не вправе
с издержками чужой любви,
тут не ославиться бы в славе,
клубника это иль киви? 

Самой бы жизнь не перепутать,
свое, чужое не сливать,
и не затягивать все путы,
и разбирать свою кровать.

Любимый мой, какие строки!
Тебе цены нет, милый мой,
да все вселенские пороки
у ног твоих. Иди домой.
1994

Словарь-переводчик

Из года в год величина
он для меня один,
и если мысли не тщета,
тогда витает нимб.

Он для меня моя страна,
над ним склоняюсь я,
звучит задумчиво струна,
и, молча, каюсь я.

Опять ни так! Опять ни то!
А здесь все вроде так.
Не отвлечет меня никто,
и в мыслях я мастак.

Люблю его, люблю чертить,
когда его часы,
без друга нам уже не жить -
контакт его усы.

На кнопках буквы, много букв,
из них бегут слова.
А вот сейчас чертежный лук
и клонится глава.

Я улыбнулась: вот он, есть!
Новинка. Это мысль!
Эх, переводчик, это весть!
Конструктор, мысль, держись!
1994

Космос

Отметил Космос снегопадом
День Космонавтики Земли.
Я настроения просто спадом,
снега страданья замели.

Деревья вновь одеты снегом.
По влажной, снежной целине
проходят люди, а кто следом
бежит с собакой, а я нет. 

Я не на улице.  Я дома
смотрю на снег я из окна,
и в горле нет страданий кома,
сижу спокойно я одна.

Вы позвонили, ненароком
мне душу вскрыли просто так.
Но от звонка так мало проку.
Поговорили кое-как.

Вновь я спокойна. Вы красивы,
но безразлично сердце к Вам.
Пусть речи Ваши были льстивы,
как снегопад апрельских гамм.

Отметил космос снегопадом
День Космонавтики Земли.
Слова любви ушли все с градом,
когда еще сады цвели.
12 апреля 1993
   
Трели дождя

Дождливое мрачное лето.
Дождинки, дождища, дожди.
На солнце наложено вето,
и редкое солнышко чти.

Прекрасно, почти невозможно,
что этой дождливой порой
и все отношения ложны,
и модный забыт юбок крой.

И в мыслях забытые ноты
твоих расчудесных речей,
и словно одели их в боты,
иль в стук волейбольных мячей.

Все милое где-то далеко,
и радость за тучки ушла,
как птичий, не знаю чей, клекот,
и только боль в сердце и жгла.

Твои разговорные трели,
объятий забытый уют,
когда-то так трепетно грели,
теперь только дождики льют.

В дожди мир становится грустным,
твой взор позабыт в облаках.
Любовь вновь становится устной,
иль вновь растворилась в веках.
1993

Лихой взгляд

Мне нужен свежий воздуха глоток,
на Вас смотреть могу я бесконечно,
но есть лишь взгляд, и он проводит ток
настороженно, вовсе не беспечно.

Стихия чувств ко мне от Вас идет,
на Вас смотрю спокойно и ревниво,
не давит пережитого груз, гнет,
возможно ситуация ленива.

Мы далеки, не знаю почему,
и жизнь нас очень изредка лишь сводит,
а видеть чаще, то не по уму,
от частых встреч не высечь будет оды.

Живите Вы спокойно - без меня.
Красивы Вы хорошею красою,
и Вы умны. Не надо жизнь менять,
пусть будет так зимою и весною.

Хороший взгляд и вид, и цвет волос,
и небо Вас немного оттенило,
и есть в Вас даже - поколений лоск,
и все мне в Вас пленительно и мило.

Все хорошо, но Вы совсем чужой,
и дальше от меня, чем даже были,
и только взгляд пленительно-лихой,
летел ко мне по гардеробной пыли.
1993

Моя пучина

Изображать студентов не пристало,
а жаль, так что ж, другие есть лета,
я возраст бабушек уже рукой достала,
но старостью еще я не взята.

Работать в институте мне непросто,
на кафедре я в НИЧ, почти никто,
конструктор пусть не маленького роста,
работать, если честно, мне легко.

Все суета, все суета. В покое
для мыслей благодарнейшая даль,
но от нее когда-нибудь я взвою,
я двадцать лет уже рисую сталь!

Конструктор и поэт - моя пучина,
с годами, что с годами, навсегда!
Моя пучина и моя лучина,
всегда в работе, этим и горда.

Молчать мне надо обо всем на свете,
но есть язык, и он берет покой,
и есть любовь. В молчании обеты 
я не даю - в них поворот крутой.

Взлететь бы надо, но железо тянет,
я вся "конструкций будущего плен".
Головушка у розочки увянет,
а волосы пусть мне взлохматит фен.
1993

Пиши стихи

Влюбилась вновь? Пиши стихи.
И не ищи любви ты явной,
у сердца старые мехи,
любовь твоя не станет тайной.

Не выдержать тебе еще
всю бурю пылкости убогой,
и тайна явно затрещит
у потаенного порога.

Романа нет. Газетный стих
недолговечен очень часто.
А вдруг ты будешь просто дик,
когда в стихах найдешь негласно

свои же мысли и слова,
свои никчемные пороки,
и закружится голова,
и вспомнишь старые уроки.

Так не люби и позабудь
все то, что трепетно забыто,
но ты живи, люби и будь.
Стихами жизнь твоя открыта.

А как же ты, кому стихи
ночами поздними писала?
Ушел и ты, шаги тихи,
его в стихах я забывала.
1993

Круговорот 

Прекрасна жизнь - в ней много совершенства.
В падение снег прекрасен только миг.
Круговорот - и в этом есть блаженство.
А кто еще свой разум не постиг?

Все просто в этом мире человечьем,
кто много брал - усох в расцвете лет,
и мы порой напрасно бисер мечем,
себе же закрывая этим свет.

Вот мир блестит в своей прекрасной неге.
Леса раздеты - ясно, что зима
и утопают ноги в белом снеге.
Тут вовремя понять, где я сама?

Самой бы от себя в снегах не скрыться,
и выйти из любой большой беды.
Снега растают, вовремя прикрыться,
и уходить от встречной суеты.

Прекрасна жизнь. Ну, что тут не понятно?
Все есть у нас, и чувства есть в крови,
и чувственность любовная занятна,
и жизнь нам не прожить без чувств любви.

Все хорошо. Прекрасна жизнь земная.
Хороший день и сердцу хорошо.
И я иду, любовь не вспоминая,
и все прекрасно, мило все еще.
1993

Совесть

Трепещет осина последней листвой -
зима прилетела внезапно,
победно и быстро сменила весь фон,
хотя все прошло поэтапно.

Спокойная совесть дороже всех благ,
она бережет от мучений,
а если она не чиста, то ты наг,
и нет на тепло обольщений.

А жизнь мою кружит беда за бедой,
пора бы прийти и победам.
И пусть возвестит о них празднично той
чудесным и вкусным обедом.

Но в жизни не так. Суета из сует
обходит, законы листая,
и вновь от несчастья я слышу: "Привет".
И снег от внезапности тает.

А я не вода, не осина, не вихрь,
я просто земная подруга
и чувствую, вижу, что ветер притих
былых передряг, и спит вьюга.

Как дорого нам обошлось забытье!
Случайной судьбы не бывает.
И все - таки совесть - то, именно, то,
в чем наше здоровье и тает.
1993

Мухомор

По осени деревья оголились,
и в темных платьях их стоят стволы,
они давно друг в друга бы влюбились,
и желтые одежды им малы.

Увидеть жизнь, пусть смерть висит чужая,
понять, что ты, да ты еще живой,
что где-то в муках женщина рожает,
сквозь душу пропуская жуткий вой.

Да, жизнь нужна, порой без исключения,
богатым, бомжам, просто чудакам,
еще прекрасней, если есть влечение,
но в сердце дань и траурным листам.

Бывает - злость минутная клокочет.
А в сердце боль, и раздражает звук.
И все же жить, конечно, каждый хочет,
а сердце - тук, уж очень часто - тук.

Уехал ты однажды незаметно
в далекий край, где бродит НЛО,
там нет богатств каких-нибудь несметных,
запасы твои тают без кило.

Меня забыл? Ты жив иль просто сгинул?
Куда ушел? Зачем? И почему?
Иль мухомор в свою кастрюлю кинул?
А я все жду, слезу из глаза жму...
1992

Каприз

Снега еще в своей стихии,
но всюду чувствую: весна.
Она идет, шаги глухие
мир пробуждают ото сна.

Мне надоело быть рабою,
осуществлять чужой каприз.
И не хочу я быть с тобою!
Я не хочу с тобой стриптиз!

Я не хочу! И все! И точка!
Пусть твои руки лезут вверх!
От ласк твоих болота, кочки!
А от любви и свет мой мерк!

Давно - давно играю с жизнью!
Давно - давно, да, господа!
Но очень я весной капризна.
С тобой так можно? Иногда.

Чем кончился каприз? Плачевно.
Ушел и ты, ушла и я.
Пришел развод, сменил кочевье,
и развалилась вся семья.

Весна блуждает по дороге,
она мудрее ссор и бед.
Уехал ты. Весна лишь строго
смотрела вслед, да солнца свет. 
1992

Балет

Балет, он в чем-то беспредельный.
В движенье ног - весь слов запас,
и танец жестов неподдельный,
одним движеньем - разум спас.

Он спас одним лишь вдохновением,
вдохнув в себя весь эликсир
здоровья, счастья и терпенья,
и часть истории: "О, сир!"

Движенье ног, вращение талий,
и малый вес здесь идеал,
и танец часто в чувствах шалый,
как будто фильмов сериал.

А за стеной дворца метели,
там танец вихря неземной.
На сцене танцы пролетели,
и снег опять летит за мной.

Морозный день, он чародей,
прозрачным, ясным небосклоном,
подействовал на дух людей,
и бьет им снежные поклоны.

А я в метро сижу спиною
к окну, движению людей.
Балет остался лишь со мною,
как вдохновение затей.
1992

Прекрасный лик

Прошли года со дня короткой встречи.
Ваш яркий взор опять в судьбе моей.
И вот сегодня - эта наша встреча!
Пусть мимоходом, но я рада ей!

И рада я внезапности приятной
среди невзгод и жизни суеты,
и хорошо, что нет во взгляде яда,
и хорошо - любовной нет черты.

Приятно жить в волшебном ожерелье
осенних пышных крон златой листвы,
и лучший мне подарочек от ели:
да, это Вы, конечно, это Вы!

Ошибка все. Я Вас не знаю, право,
ни Вас, ни женщин, что любили Вас,
но для стихов всегда мечты оправа,
в любви вождения - Вы заметный АС.

А Вы такой, такой неординарный,
и Вы сильны, за это и люблю.
А дни мои текли слегка кошмарно,
и вновь, похоже, я люблю, люблю.

О, бред какой! Мы просто сослуживцы.
Мы просто за работой краткий миг.
И нет любви, серьезны наши лица.
Но мне приятен Ваш прекрасный лик!
1992

Улыбка

Приятны приятные люди,
улыбки для сердца - бальзам.
И с Вас, дорогой не убудет,
коль Вы улыбнетесь и сам.

Я вся растворилась в улыбке
и таю от Ваших речей,
и тут закачались так зыбко
стихи, что речей горячей.

Люблю я приятные лица,
люблю я красивый наряд,
в улыбках легко заблудиться,
и что-то, а есть в Вас на "пять"!

От горестей, прочих несчастий,
душа затаилась от бед,
возможно, они были часты,
а жизнь так хотела побед!

И вдруг эта Ваша улыбка,
я таю, как снег от лучей.
Но я понимаю все зыбко,
как этот роман из речей.

Какой уж роман? Есть работа.
Вы просто профессор Микро,
Зав кафедрой, Ваша забота,
а я лишь конструктор Никто.
1992

Воля - силушка

Стареет все железо в автоматах.
А человек? Он сложный автомат.
И, если мощь его измерить в ваттах,
перегорит он: спорт поставит мат.

Тоскливо мне и нет в движенье воли.
Была спортсменка - боли по годам,
и думаю я: "Сколько в боли соли?
Зачем бежала долго и когда"?

А почему? Все хорошо, но в меру,
чем чаще ноги бегали быстрей,
тем больше вы истерли ноги, сферы,
с годами все и кажется больней.

Вот и любовь - износ необратимый,
здоровья чахнет часто от любви,
пусть человек годами был любимый, 
но и ему здоровье скажет: "Фи".

А где моя вина перед здоровьем?
Конкретно я? Так, где моя вина?
Я промолчу, но есть одно подспорье:
то воля, воля - силушка моя!

Всегда все непонятное пугает,
еще не боль, не старость, сорок лет.
Здоровье свои перышки листает,
я стройная и мощная - атлет.
1992

Электричка

Вновь электричка. Повороты
судьбы людей, дорог, речей.
Жизнь набирает обороты.
А ты, мой друг, сегодня чей?

Снега, дома, движенье в окнах
сквозь запотевшее стекло,
и говор твой, и чьи-то догмы,
и много лет уж утекло.

Стекло зачем-то отпотело,
и лужи тающих снегов,
кому до чувств-то наших дело,
и до вязанья веков?

Все очевидно, даже просто,
флюиды брошенной любви
давным-давно вошли в наросты
былых терзаний на крови.

Любви, крови, снега, метели.
Обилие капель на окне.
Мы чувства разумом одели
и не сожгли их на огне.

И все прошло, тебя любила,
страдала, мучилась. Ушло.
Ты в электричке. Нет - кадило.
Не венчаны. Любовь? Прошло.
1992

Конференция

Город старинный, с церквями,
с множеством древних домов,
встретил меня дождями -
текстов из мудрых голов.

Мрамор обкомовских холлов,
сотни умнейших людей,
вид микросборок не голых,
в блеске прекрасных идей.

Бодро взмывает под вечер
целый фонтан милых нот,
и диалогом для встречи -
аплодисментов фокстрот.

Россыпи нот музыкальных,
сложные схемы у СБИС,
с точностью данных вокальных.
Что тут сказать? Только БИС!

Быстро деньки пролетели.
А конференции быт?
Вместе с профессоршей ели,
ездили в церкви. Мир сыт.

Древняя площадь и дали,
рек прихотливый разлив.
То Ярославль перед нами.
Да, он бесспорно Велик!
1991

Сударь-космос

Сухо. Ясно. Очень чисто
в этот день весенний,
а когда-то быстро-быстро
плыл корабль вселенной.

Первый - шар обычной формы,
был так необычен,
и никто не знал всей нормы,
космос непривычный.

В годы с той поры далекой
сотни полетали.
Сударь-космос черноокий,
ближе Вы не стали.

А Землян переиначить -
надо бы очнуться...
Надо бы сменить задачи,
в мудрость окунуться.

Для людского интеллекта
космос много значит,
необычный знаний вектор
часть туманов прячет.

Ну, а мы - рабы вселенной,
думаем-гадаем,
как бы сделать Миру смену,
но порой не знаем.
1991
Конструктор

Родился, учился, женился,
и дни протекают, как жизнь,
когда-то однажды влюбился,
потом до конца воздержись.

Подруги, друзья, сослуживцы,
семья, не семья, не родня,
со всеми непросто ужиться
порой и в течения дня.

И знаете, сложно, да, сложно
искать изо дня в день удел,
бывает совсем невозможно,
и часто терпенью предел.

Доска, чертежи, цех, технолог -
так замкнут конструктора круг,
его беззаветности полог
всегда всем конструкциям друг.

И вот из мученья, терпенья,
из всех разработок - чертеж
идет потихоньку в изделие,
когда уж в СП есть крепеж.

Потом беготня по заводу,
курировать вечный процесс.
И цеха огромные своды
всегда на вас давят, как пресс.
1990

Волоокий

Ты откуда такой волоокий
и высокий, и весь из себя?
Ты не можешь быть к жизни строгим,
и не сможешь прожить не любя.

Пробеги еще мимо, мимо,
но успей мне взглянуть в глаза,
так ведь весны вторгаются в зимы,
только так и живут чудеса.

Сколько вас есть студентов пригожих?
Очень много, но мне одного,
чтоб встречался среди прохожих,
и похож был еще на него...

То виденье промчалось, исчезло,
но зато заискрились снега,
а теперь поработаем честно,
ведь работа теперь легка.

Раз, другой, пробежишь ненароком,
еще раз пройдет мимо краса,
и не будут те взгляды пороком,
ведь глаза красотой в небеса.

Повезло мне опять бесконечно
среди юных работать и жить,
мир бывает прекрасным беспечно,
тогда новое хочется шить.
1990


***
Еще зима по марту бродит
и снегом балует, пургой,
а вот сегодня чудо вроде,
давно жизнь не была такой.

Весна, весна, ты вновь со мною,
ты благо солнечных лучей,
ты светишь ласкою земною,
когда вода бежит в ручей.

И я очнулась от молчанья,
мужчины мудро прячут взор,
речей приятное звучание,
ведут душевный разговор.

Я прохожу их, молча, мимо
и часто чувствую: они
не видят лет моих и грима,
их только взглядом не гони.

Они и так глядят украдкой:
вот взгляд, вот вздох, а вот и стих.
Они различны, но повадки,
интеллигента вечны в них.

Весна их словно не тревожит,
они спокойны и мудры,
и рано жизнь еще итожить,
другого времени поры...
1989

Муж-жена

Набирает август силу,
утром солнце холодит,
освежая землю мило,
и с теплом уже лимит.

Твой звонок звенит в разлуку,
сквозь прохладный, тихий день,
то итог житейской муки,
неприятность давит, лень.

Веет ветер нашей встречи,
август клонится в зенит,
скоро мы сойдемся в вече,
встреча все еще манит.

Ритм стихов, слегка игривый,
в вечер августа плывет,
и меняются мотивы,
и тебя в стихи зовет.

День за днем пройдут по кругу,
ночь коснется дважды дня,
встретишь ты меня, как друга,
я - роднее, чем родня.

Время, годы пролетают,
исчезаешь где-то ты.
Кто ты был - никто не знает,
август, зелени листы.
1989

Еще сентябрь

Еще сентябрь. Листва без желтизны,
все сильные деревья зеленеют,
для них продлились лето и весна,
а люди в этом возрасте полнеют.

Еще умнеют, думают мудрей,
спокойнее на мир упрямый смотрят,
немножечко становятся старей,
и тратят меньше, в общем-то, не моты. 

А в сердце что? Спокойствие небес.
На остановке люди - горожане,
и ты средь них из прошлого воскрес,
но это лишь в автобусе. Дрожали

от холода с тобою на ветру,
и чувства даже мельком не возникли,
потом спокойно крем в лицо вотру,
и вид морщин - осыпавшие иглы.

И отношенья встали по местам,
я не ищу ни встречи, ни свиданья.
В автобусе людей не меньше ста,
мы проезжали солнечное здание.
Все отошло. Листва лишь зелена.

Да, я тебе давно ведь неподвластна.
И в сентябре я в чувствах вновь вольна,
и нет и мысли: "О, я - сладострастна!"
1989

Город 

 Мой милый город средь лесных массивов,
окраина Москвы иль город - Соц.
По берегам прудов склонились ивы
и там, где гаражи, возникла ТЭЦ.

Столица предо мной иль город малый,
таится он под зеленью лесов,
а в поясе блестит слегка устало
чудесный пруд и мостик на засов.

Все пройдены любимые дороги,
знакомы мне леса и все дома,
автобусные возят меня дроги,
подругою - природа мне сама.

И так года, взрослеют, вянут лица,
по небесам проходят облака,
и город в руки взял давно синицу
за тонкие и нежные бока.

Все внешне очень тихо и спокойно,
все очень чисто, благостно почти,
и люди здесь ведут себя достойно,
о прошлом лишь в музее все прочти.

А город строится и быстро вырастает,
из Спутника растет красивый град,
и вскоре прошлое название растает,
останется одно - Зеленоград
1989

Тревожная весна

Зима ушла, растаяла бесследно,
плывут дожди по стеклам и ветвям,
еще он дома, милый мой наследник,
подверженный от юности страстям.

Волнения с ним идут, не прерываясь,
и армия маячит каждый миг.
Он, дождиком сегодня умываясь,
уже науку армии постиг.

Срастаются деревья над дорогой,
пути с его отцом, давно срослись,
для вечности все это так не много,
а для семьи, так это - просто жизнь.

Деревья набирают свою силу,
и люди набирают в жизни вес,
и вес труда, что строит дачу, виллу,
и вес, что исключат всех повес.

Мог в детстве незаметным быть ребенок,
и в юности студентом, как и все.
А в зрелости заметят: он был львенок,
он львом стал в молодой своей красе.

Но вот тогда, все было так тревожно,
и армия была не просто так,
и вспоминать бы надо осторожно,
и к ране не прикладывать пятак.
1989

Узоры от мороза

Морозный иней очень тонок,
он, словно шкурка у зверька,
а снег весь мелкий и без корок,
следов хорошего денька.

Прекрасны милые мгновенья
цветущих инеем ветвей,
они души проникновение,
они подарок добрых фей.

Хороший день. Снег чист в падение.
И утро в мареве снегов,
блеск раздается, словно деньги,
морозных солнечных долгов.

Вернулся снег. Январь в расцвете
своих морозов и снегов,
на каждой ветке, как в кассете,
уложен инея покров.

Зима, зима, зима повсюду,
замерзли чувства, спит тоска,
и скоро я совсем забуду
красу зеленого листка.

Цветут узоры от мороза,
блистает иней в тишине.
Зима - стихи, а, где же проза?
Замерзла, спряталась в кашне.
1989

Скульптор чувств

Твоя недосягаемость волнует,
я в плен иду твоих далеких рук.
Мне хорошо, и голос твой чарует,
и разгоняет будни скучных мук.

Мне хорошо. Необъяснимо плохо,
что ты далек, как миллионы звезд.
Меня ведь не устроят чувства крохи,
я обойдусь без просьб любви и слез.

Но я люблю и в этом неповинна,
ты - жизнь моя, ты - зимний солнца луч,
в тебе вся Русь, и что-то есть от финна,
наверное, холодность зимних туч.

Ты скажешь: "Блажь, родная, что с тобою?"
Я подниму кричащие глаза,
любовь свою не назову слепою,
и наши затрепещут голоса.

Люблю игру на грани придыхания.
Люблю идти по острию любви,
порой любовь, как бабочек порхание.
А ты, мой друг, все искорки лови.

Но ты суров, лишенный вдохновения,
ты только шеф и больше нечего.
А я из чувств леплю стихотворение,
работать мне с тобой почти легко.
1989

Единый ум

Жил человек, взлетел слегка
над общей суетой.
Я молодой была тогда,
а, в общем-то, святой.

Я на работе день-деньской
работаю, тружусь,
вот иногда влюблюсь с тоской,
потом в любви кружусь.

Судьбу свою отдал другой. 
Она ему милей, 
и брови у нее дугой, 
и в действиях смелей. 

Он только думает: "Она". 
А пред глазами - я.
Я в его мыслях, я одна,
ни кобра, ни змея. 

Люблю его и не люблю.
В пургу чисты снега.
И ни о чем я не молю -
пурга в апрель легла.

Ушел в работу с головой,
там много верных дум.
Не проходите стороной,
у нас единый ум.
1989

Чертежи

Природа отошла на задний план,
конструкции железок на подъеме,
их сердцевину вновь вращает вал,
не поднимая мой духовный сан,
не требуя и теплового съема.

Размеры, допуски, посадки
царят на чистых чертежах,
пути в цехах не так гладки,
и надо знать друзей повадки,
и не терпеть в цехах свой крах.

Простые белые листы
годами в линиях чертежных, 
как для меня они просты,
и я ищу в решениях сложных
чужие, мелкие хвосты,
чтоб быть в решениях осторожней.

Ввергаю мысли в полутьму
своих стихов из рифм сплетенных,
но в чертежи их не возьму,
ведь я люблю их - непокорных,
Немного разных или вздорных.
20 февраля 1988

Тихое утро

Тишина одета в иней
запорошенных лесов,
появилось много линий
в темноте зари часов.

Прикоснулись два дыханья:
здесь мое, а там твое,
и счастливое признание
свило облачко свое.

Не проснулся сын наш малый,
ростом он уже с тебя,
от своих признаний шалый,
спит он утром, жизнь любя.

Дочка на бок повернулась,
в ней отрочество кипит,
на каникулах уткнулась
вся в подушку, как в магнит.

И рассвет замедлил бег свой,
пусть поспят сегодня дети,
и серебряной листвой
на дороге нас приветил.

Я люблю минуты эти,
когда мы идем вдвоем,
когда жизненные сети
вместе мы с тобой плетем.
8 января 1988

Добрый

И разозлиться может добрый,
и бушевать, как море Бурь,
он вылетит из дома пробкой,
а щеки красные - пурпур.

Все на него, а он ведь добрый,
везет нагрузки, хмур и зол.
А для страдальцев высшей пробы,
он всем известный хлебосол.

Как он раним, наш милый Добрый!
Как он чувствителен к словам!
И вот к нему все жмутся Кобры,
как к очень теплым островам.

А добрый, чтобы обесточить
свои усталые мозги,
на всех несчастьях ставит точки,
бросая бремя из тоски.

И жизнь с нелепой чередою,
чужих проблем из жалоб, стона,
его становится средою
и добротой сердечных тонов.

Так есть, вообще, подобный Добрый?
Зачем ему себя терзать?
Напились кровушки все кобры,
пора бы просто полежать.
11 января 1988

Лазурь

Нету силушки побороть печаль,
нет возможности оглянуться мне.
Снег лежит кругом, и замерз причал,
радость с холодом улеглась на дне.

То ли снится мне в темном дне лазурь,
то ли снег летит, то ль слеза блестит.
Грусть - тоска моя, забери всю дурь,
оживи меня, сердце вылечи.

Эх, и грустно мне на белом снегу
с горем - горюшком целоваться - то,
то ль сама умру, то ль его сгублю,
а вдвоем - то нам не остаться-то.

Знать моя беда бредет подо льдом,
пузырьками-то знать балуется,
а бровей твоих дорогой излом,
надо мной уже не любуется.

То ли в небе я, то ль на дне реки,
то ли в облаке, то ль на льдине я.
Но найти меня людям не с руки,
и растаяла вся до жилочки.

А потом пришло озарение,
и лазурь небес воскрешения.
На меня нашло вдруг смирение,
и пришли ко мне вновь свершения.
28 января 1988

Сосна

Сосна сегодня - верх очарования,
она бела до кончика иглы,
и ей сегодня "королева" звание.
Березы белой завистью скромны.

О, как чудесно в белой сказке леса
среди ветвей и елочных страстей,
где ветки чуть изогнуты от веса,
где снег, застыв, обвился вкруг ветвей.

Вот небеса морозны и парадны,
голубизна, сугробы облаков.
И наша жизнь проходит явно складно,
а фоном служит инея покров.

Нужна любовь или ее замена,
нужны снега и зябкая метель,
нужна мне верность, только не измена,
нужны мне руки, брюки и отель.

И в роскоши лесного наслаждения,
и в контурах белеющих берез,
и в розовом, чуть с зеленью свеченье,
мне не хватает просто алых роз.

Но кто-то посадил две новых сосенки,
они уютно скрасили пейзаж.
Зимой на них снежинки будто бусинки,
и радует их новый антураж.
28 января 1988

Спокойствие

Спокойствием с небес спустился снег
и равномерной белой окантовкой,
деревьям и домам добавил свет,
и лег на воротник лихой подковкой.

И влажный снег уменьшил все шаги,
и тише, и задумчивее мысли,
вот так же утром мы с тобою шли,
твои усы под снегом мирно висли.

И вот прошли любви нашей года,
где холод и жара порой встречались.
Да и теперь, возможно, не всегда
с тобою мы смиренно улыбались.

Комфортно надо чувствовать себя
среди проблем домашнего хозяйства,
и жить спокойно, вовсе не скорбя,
и я ведь не домашняя хозяйка.

Так и живем, тревожно иногда,
а в основном, в туманной атмосфере,
и тишина зимой в душе тогда,
когда друг другу мы спокойно верим.

Но плохо то, ты шапки не любил,
но капюшон набрасывал ты лихо.
А снег летит, его с усов ты сбил.
И мы идет то быстро, а то тихо.
10 февраля 1988

Человеческие ранги 

Нельзя снимать венцы с царей умерших,
и править, возвеличив лишь себя.
Нам не спасти трагедий в ад ушедших,
и надо жить, прошедшее любя.

Довольны те, кто будто бы поднялся
повыше тех, кто равным был всегда,
на самом деле - сам собой остался,
и высшая звезда - не их звезда.

О, как все любят маленькие ранги,
и вещи, и машины, и жилье,
и презирают, мысленно яранги,
но не ценить все это и смешно.

А люди-то давно перемешались,
и разум есть у каждого из вас.
Кто в чем умен... Прослойки? Да, остались.
Они заметны только лишь у касс.

В семнадцатом пытались все исправить,
писатели спешили записать.
Мозги чужие очень трудно править.
Поэтам - трудно жизнь свою спасать.

Люблю людей: и правых, и неправых,
крестьян, интеллигенцию, верхи.
Люблю людей: больных и мыслью здравых,
их подвиги, и даже их грехи.
16 февраля 1988
ВПТБ

 За окном - застывшая Москва,
инеем подчеркнуты строения,
а в патентах жгучие слова
ждут и ждут мои изобретения.

Подбираю нужные тома,
рядом переводчица японцев,
переводит быстро и сама,
пишет тексты до захода солнца.

Мне понятны только чертежи,
с каждым часом их смотрю быстрее.
Прохожу патент, хоть ворожи,
где же те есть знания, что мудрее.

Как приятно воздух холодит,
из окна врывается в дыханье,
смотрит, каталог прекрасно свит,
выражает тихое признание.

Мир бумажных папок и бумаг!
Это просто море, просто море...
Сколько здесь патентов, каждый маг,
кто придумал новое в просторе.

За окном застывшая Москва,
инеем пронизан воздух чистый.
Вот и просмотрела класса два.
А патент? Он есть. И все в нем чисто.
26 февраля 1988

Голубое здание

Под ногами - тонкий лед весенний,
чуть хрустят пустоты подо льдом.
День пригожий, солнечный, елейный
ослепляет инженерный дом.

Голубой, прозрачною громадой,
он стоит спокойно над прудом.
В нем есть все, что для работы надо,
все, что достигается трудом.

Только солнце ярко и нетленно
светит там, не ведая преград,
на работу заглянуло с ленью,
освещая девушек наряд.

Кульманы рядами здесь стояли,
целый зал огромный, без конца,
а за ними люди все стояли,
чтоб не видеть ближнего лица.

Да, работы много было, время
шло еще без компов и инет.
Слов таких не знали, были темы
типа калькулятор, тоже свет. 

За окном деревья не проснулись.
Лед и снег, и талые ручьи.
Мы тихонько к тайне прикоснулись
голубой. Где тайны чьи? Ничьи.
1988
Не судьба

Отвергает чувства совесть,
день за днем идет борьба.
Сердце ноет с горя, то есть,
наше счастье - не судьба.

Ты пройди дорогой дальней,
не смотри в мои глаза.
Пережить двоих страданья
мы не сможем - их леса.

Знаешь, милый, жизнь прекрасна,
но не тронь моих волос,
даже встречным будет ясно,
что ты горюшко принес.

Я тебя любила, милый,
и не буду то скрывать,
но пойми, ведь так постыло
совесть часто бичевать.

Нам нельзя любовь с тобой
долго холить и томить, 
чувства кончатся тоской,
буду раненой ходить.

Год за годом пролетают,
совесть мечется в душе,
чувства все еще летают,
сердце - вечная мишень.
1988

Детство поэта

Вот они листья младые, лихие,
только раскрыли малютки глаза,
мысли средь них замелькали такие,
что на глаза навернулась слеза.

Листья, вы листья - бутоны, как птицы,
теплое солнце вас всех развернет,
будете тихо в ветвях шевелиться,
осень придет и вас всех оторвет.

Листья мои - паруса ощущений,
странствие памяти в ваших волнах,
раньше срывала, как плод запрещения,
ныне срываю, как истый монах.

Листья, листочки, иголки, сережки,
девичьи косы и стрижки волна,
дерево жизни и юности слезки - 
все вдохновляет - я детством полна.

Детство поэта. Оно как лучина,
быстро сгорает и светит не всем,
детство поэта, не в нем ли причина
всех позабытых и будущих тем?

Детство поэта - не детство, а мысли,
время, когда вдруг я стала писать,
мне уже было довольно под тридцать,
чувства излишек пришлось так спасать.
10 мая 1988

***
В Подмосковье растет разнотравье,
отголосок родной стороны,
здесь они разрастаются, вправе,
привлекая прохожих умы.

Рядом с чисто - чистейшим асфальтом
в белых звездочках гнется трава,
так и хочется в вихре экс вальса
закружиться - мечта не нова.

Но подходят все ближе к нам здания
красноватого люкс кирпича,
и приносят нам мысли в сознание,
что науку не рубят с плеча.

И действительно, разные лица,
представители целой страны,
все пытаются в ней заблудиться,
озадачить задачей умы.

Вот завод замыкает аллею
голубою мечтой ЭВМ.
А леса? А они зеленеют.
Как надежда для будущих тем.

В Подмосковье Москва обитает
своим разумом мыслит всегда,
потому люди в космос летают,
ум блуждает по травам тогда. 
1988

Первый зенит

Леса стареют как-то незаметно,
дома ветшают несколько быстрей,
а я старею только по приметам.
Каким? Молчанию людей.

Прошел мужчина, вроде бы красивый,
а он моложе на десяток лет,
я не могу быть дружбой с ним счастливой.
А он со мной? Я старше - чувства нет.

Ровесники, вас мало, единицы,
я вас старее жизнью и детьми.
Мне не подвластны журавли, синицы,
стихи седеют - волосы мои.

Ушли или исчезли просто чувства.
Исчез и он из вида, из забот,
прибавилось житейской, чистой грусти,
в какой-то безобразно мудрый год.

Не вижу - пары. Все мудры и тихи.
И я смиренна - не моя вина.
Деревья, травы на ветру, а стихли,
но этого не будет никогда.

Как глупо в тридцать семь считаться старой,
ровесников полно и жизнь бурлит,
но для меня другие дни настали,
да это просто первый был зенит.
11 мая 1988 

Майское везение

Опустилось солнце майское на землю,
распушились нежной зеленью леса,
и ко мне вернулось редкое везение,
как оставшаяся в памяти коса.

И вернулась я на место, где была я,
шила, штопала, учила сопромат.
Годы канули, но жизнь моя былая,
вторглась милая. Мне, кажется, впопад.

Вновь учусь, одолеваю грань науки,
вновь я шью, стригу, стираю и вяжу,
и стихи пишу не только ради скуки,
просто жизнью нашей доброй дорожу.

Одеваю, обуваю наших деток,
жизнь проста моя, и проще не сказать,
словно дерево я майское из веток,
в чертежах моя финансовая рать.

Вот везение, так везение, что тут скажешь?
Май, не май, а солнцу рада я всегда,
так словами сквозь грядущее помашешь,
и порадуешься счастью труда.

Юмор есть или усталость, как забвение.
Жизнь идет, и надо действовать, творить,
иль вновь писать стихотворение,
чтобы свои мысли усмирить.
18 мая 1988 

Жара

Три недели жара,
три недели ремонт,
я сейчас ожила,
от небес нужен зонт.

Ветерок загулял
в темной зелени трав,
он в листву забежал,
проявляя свой нрав.

Ничего, не беда,
солнце в небе висит -
это только вода,
а в квартире свой вид.

Бедность вышла от нас
с ней ремонт не в ладу,
в золотистых тонах
осень в дом позову.

Дома осень живет
на картинах всегда,
а на улице лето
и с неба вода.

И ремонт там не нужен
для тихих аллей.
А поэту что нужно?
Дом его мавзолей.
8 июля 1988

Летний пруд

Летний пруд. Вода бежит под лодкой.
Солнечные блики у весла
кажутся нечаянной находкой,
радость мне свобода принесла.

Целый отпуск солнечного лета,
я сидела с грустью лишь в дому,
не было мне счастья-то от света.
Почему? Я с жаром не в ладу.

А сегодня лето Подмосковья,
и сегодня - небо и вода,
и стихают нервы - будто сон - явь,
и качает жизнь мою волна.

Облака разгуливают в небе,
на фонтане светится струя,
радости и горести нелепы,
просто есть природа, солнце, я.

Солнце пригревает мою спину.
Весла шевелятся, как хотят.
Я пишу, а значит, я не сгину.
Чьи-то весла рядышком скрипят.

Пруд, мой пруд, серебряные ивы,
тишина душевного тепла,
ласточки полет, деревьев гривы,
это просто Сходня протекла.
22 июля 1988

Старый друг

Лес полон зелени, просветов почти нет,
все выросло до своего предела,
лишь изредка мелькает здесь просвет,
и взглядом я его почти задела.

С просвета льется капелька дождя...
Я улыбнулась тихой нашей встречи.
А ты нашел, ты долго встречи ждал,
и о несчастьях нет меж нами речи.

Как робок взор и утомлен твой взгляд!
Морщинки под глазами пробежали,
ты изменился, сник любви наряд,
и речи меня в этом убеждали.

И все же есть у дружбы свой итог,
он зеленью разросшейся наполнен,
избытки чувств давно скосили в стог,
и взгляд твой только дружбой и напоен.

Ко мне приходит чувство пустоты,
ты надоел мне, даже не сегодня.
Твой разговор - зеленые листы,
и от себя мы сквозь листву уходим.

Ты улетел туда, где ягель, снег,
по тундре на оленях прокатился,
обычный твой итоговый побег,
в моем лесу ты вновь не заблудился.
12 августа 1988

Сполохи

Листва легла под ноги удрученно.
Октябрь стряхнул последнюю красу,
и только вяз почти заворожено
листочками трепещет на весу.

Деньгами Север держит вас исправно,
не страшен ни мороз, ни мошкара,
привычки надвигаются коварно,
и возвращение - странная игра.

А климат наш умеренный и влажный,
с зеленым морем листьев и травы,
и осенью, желтеющей протяжно,
и с переходом с "ты" уже на "Вы".

И привыкаем, очень привыкаем
к своим местам в финансовом ряду,
потребности с природою сверяем,
и с совестью спокойней быть в ладу.

Ты мне сказал, что лучше жить, где холод, 
там больше денег, к ним давно привык.
Наверно, помнишь ты из детства голод,
и север для тебя - слоновий клык.

Закат расправил медленно сполохи,
пренебрегая светом фонарей.
От северных сияний - просто крохи,
но как горят, ты посмотри скорей.
1988 

Кузнечики

Стрекотали поздние кузнечики, 
и струился утренний туман, 
прятались в листве людей скворечники, 
скошенной травы стоял дурман. 

Обещало утро денек солнечный, 
обещало ласку синевы, 
но душа моя была надломленной, 
в ней зияли раны чистоты. 

Как мне объяснить природе ласковой, 
что пуста, пуста моя душа, 
что прошли недели мои страстные, 
что воспоминанья жизнь крушат. 

Дети подросли мои и выросли, 
перерос меня мой мудрый сын. 
Эх, вы мои маленькие поросли, 
вы стремитесь к тропочкам лесным. 

Утром теплым, росным и доверчивым 
сын впервые покидает дом 
и уходит он с друзьями верными 
жить в палатке под лесным листом.

И стрекочут ранние кузнечики, 
песнь поют о юности ребят, 
песнь о своей юности застенчивой,
в жизнь уходит маленький отряд. 
24 августа 1988

Очередь на выставку

Вот выставка и я туда,
покрыта очередь зонтами.
Вокруг дома. В лицо вода.
И третий встал уже меж нами.

Все хорошо. Вода с зонтов.
Трава газона зеленеет,
и яркость курток и листков
вокруг меня еще желтеет.

Напрасно все. Табу - трава
среди асфальта притаилась,
упали с дождика слова.
Да, я напрасно торопилась.

Стою. Стою. Поймет ли он,
не съев со мною соли пуда?
Все уронил листочки клен,
но тополя шумят у пруда.

На Красной Пресне этот день.
И очередь стоит упрямо.
Уйти с нее? Такая лень.
А очередь? Она как яма.

Рабочий день, а мы втроем
жуем и ждем людей новинки,
и вскоре мы уже войдем
туда, где не было пылинки.
1988
Над облаками

Бурым медведем раскинулась осень, 
дремлет спокойно, зажмурив глаза. 
По небу стелется облака проседь. 
И покачнулась спокойно лоза. 

Ветви деревьев вонзаются в небо, 
тянутся в вечность гривастой главой. 
Мы поступаем беспечно, нелепо, 
если не можем взлететь над листвой! 

Жить на земле в ощущение полета 
горько и сладко, порой - все равно. 
Стоит ли ждать ощущение от взлета? 
Лучше лететь, я в полете давно. 

Чуть-чуть трусливо дрожало сердечко 
над облаками белейших снегов.
Но самолет пролетел сквозь колечко, 
вырвался к солнцу сквозь сеть облаков. 

А под крылом снова лава застыла, 
горы и горы с развилками рек. 
Им помахали приветливо крылья, 
я помахала ресницами век. 

Бурая осень, холодные дали,
тихий полет вопреки октябрю.
Ближе с тобой мы сегодня не стали,
но я лечу, я встречаю зарю.
1988

Наивность

Наивность желтого листа
в том, что рожден и будет вечно.
Моя наивность - я проста,
и подошла к стихам беспечно.

Зарифмовав десяток строк,
я увлеклась такой игрою,
превознося любви порок,
гналась за строчкой я порою.

События добра и зла
с живой и мертвою водою,
с упрямством южного осла,
и с осенью такой златою.

Проблема выпита до дна,
поэт возрос в стране ошибок,
и в предсказаньях мудрых сна,
не родились стихи для зыбок.

Летит листва. В зеленых кущах
есть две недели желтизны.
Все хорошо и ветер лущит
семян коробочки, листы.

Моя наивность бесконечна,
пишу и правлю без конца,
и в строчках часто человечна,
на фоне листьев колеса.
1988 

Бежевый блондин

По лесу я брожу одна,
когда все листья наземь пали,
когда дороженька пуста,
меня влекут леса и дали.

А в мыслях бежевый блондин
уютно, нежно притаился,
он там, похоже, что один,
забрался, как-то затаился.

Все хорошо. Снежок на пнях.
Трава устало зеленеет,
и яркость четкая в ветвях
на кустиках еще желтеет.

Так что, мой бежевый блондин,
зачем ты в жизнь мою явился?
Забудь вопрос. Ты господин.
Ты новой жизнью объявился.

Леса, леса, мои леса,
без листьев в них такая сладость,
простор и дождика роса
даруют радостную младость.

Приятно быть опять младой
с надеждами на упоение,
как надоел мне чувств застой,
и сны без любых сновидений!
1988

Стадион и дождь

Дожди, дожди с утра до ночи, 
грязь ходит, бродит по пятам 
и ставит цепь нелепых точек 
на всех ногах то тут, то там. 

Дождливы дни. Холодный ветер. 
И небо смотрится в асфальт. 
На очень многих виден свитер. 
На стадионе слышен гвалт. 

Вот ветер, ветер тайной силой 
отнес дожди к другим мирам, 
природа быстро стала милой, 
вернулась к осени дарам. 

И заиграли желтым, красным, 
сквозь ветер листья на кустах. 
А футболисты быстро, классно 
забили гол - крик на устах.

Сияет осень в ярких красках, 
играет мяч, играет свет, 
но замерзает тихо сказка. 
Зима холодный шлет привет. 

Мне безразличны дождь и холод,
я за окном, вид - стадион,
пусть ветер дует там до стона,
там листья яркие - пион.
1988

***
В прихожей место есть одно, 
в нем уместилось кресло, 
не просто кресло, а оно 
стихов рожденья место.

Бежали грустные часы, 
нигде меня не ждали 
и каплю маленькой слезы 
за счастье осуждали. 

За дверью комнаты - кино, 
муж, крики на экране, 
а в другой комнате давно 
дочурка на диване.

На кухне - сын.  В прихожей - я, 
где я стихи писала, 
так разбрелась моя семья, 
а я повествовала. 

Зачем пишу? Чтоб обесточить 
свои усталые мозги, 
чтоб на несчастьях ставить точки, 
и сбросить бремя из тоски. 

Счастливый год, все были вместе,
как это можно не понять?
Пройдут года, другие вести
придут иное рассказать.
13 января 1988 

***
Не ищу одобренья людского,
и проходит оно стороной,
я ищу состоянье такое,
когда сердце не просится в бой.

И спокойно, порой деловито,
я иду по полям своих дел, 
и нет мысли, чтоб быть знаменитой.
Муж меня ненароком задел.

А муж мой - он на всем экономный:
на себе, на других, на делах,
внешне он, очевидно, что скромный.
Но вот в мыслях частенько есть крах.

Преклоняюсь пред знаньями века,
а муж ими пропитан до дна,
видно мне повезло с человеком,
не бываю я дома одна.

Мы и рядом, но вечно не вместе,
до сих пор искры часто летят.
Мы вдвоем, мы как строчка из песни,
нам разлуки - века не простят.

Отчим, мачеха - это пустое,
без обиды для всех говорю.
Для детей - счастье очень простое,
быть с отцом, я его не корю.
 27 января 1988

***
Потерялось чувство ритма, 
сжались в критике слова, 
проиграла в жизни битву, 
отошла стихов лафа. 

Раздражение - гасит солнце 
своим сказочным теплом. 
Глаз зажмуришь - видишь кольца, 
и играешь как с котом. 

Не могу восстать из мрака, 
утро спит в туманной мгле. 
Жизнь, обсыпанная маком, 
как листочки в снежной тле.

Соловей споет и сразу, 
ты взлетаешь к небесам, 
быстро чистым станет разум, 
и счастливым станешь сам.

Сон окутал - сон души, 
безразличия снегового. 
"Спи, спи, спи и не дыши", - 
вот мечта городового. 

Ну, а если травы рядом, 
и зеленые листки, 
то в душе прекрасным садом 
зацветают все цветы. 
23 декабря 1988 

***
С новыми друзьями, будьте осторожней,
с новыми врагами, будьте посильней,
и к себе с годами относитесь строже,
и свободу чувствуйте, вольного вольней.

В новую любовь верьте, как в затмение, 
нет у новой пассии времени в веках,
человек проверится при пересечении
всех путей дорожек прямо на глазах.

И уйдут иллюзии в вечность, без сомненья,
даже взмаха подлости им не пережить.
А сердечко бьется, ждет повиновения,
бедненькое, бедное жаждет потужить.

Призовите разум, призовите волю,
объясните сердцу, что не та любовь,
что не надо бедному уходить в неволю,
невозможно подлости стать любовью вновь.

Годы, годы тянутся, утихает жажда,
ностальгия кончилась, отошла любовь.
Все, что было в юности, очень, очень важно.
Никогда не кончится юности любовь.

Родились и выросли из нее ребята,
или дети - деточки, кто как назовет,
и совсем не важны климат и зарплаты,
главное - от юности уходить в полет.
26 декабря 1988

***
Белые сугробы, тающего снега,
утро тепло - темное с проблеском зари,
в небе нет ни звездочки, нет любимой Веги.
Утро, утро сонное свет мне подари.

Что-то очень грустно и немного тяжко,
или все невзгоды прошлого легли,
и на эти плечи, и на горла связки,
да и силы, силушки от меня ушли.

Снег осел немного на исходе года,
снежные сугробы липнут к сапогам.
Странно, очень странно, но дает погода
свежие, бодрящие силы по годам.

Главное без злобы, без воспоминаний,
налегке о будущем с мыслями идти.
Утро нежно - розовым одарит сияньем,
и стихи рождаются прямо по пути.

А когда сижу я дома и с вязанием,
то усталость медленно с пряжею идет,
кофта только вяжется в дремоте мечтания,
а обои светлые как на речке лед.

То предел усталости. Телевизор ярко
в жизнь мою вторгается, а я все вяжу.
Хорошо, что техника заменила прялку,
я у телевизора только и вижу.
30 декабря 1988

Перья снеговые

Перья снеговые впились в тополя,
контуры резные ждет уже земля.
Тает на ладошке серебристый дым.
Маленькие крошки, вместе полетим?

На Урале Южном вас создал мороз
и весенней стужей веселит до слез,
город вы одели в серебро зимы,
светлые отели - малахита сны.

Вырос из собора для органа зал
и театр красивый драмой засверкал.
В новеньких районах строятся дома
и стоят, белеют новые тома.

Берега Миасса сбросили с себя
маленькие домики, вовсе не скорбя.
И стоят, гордятся над речной водой
и дворец спортивный, и цирк молодой.

Узнаю с волнением старые дворцы,
их не повредили нового творцы.
Город, ты мой город, каменный, с литьем,
песню тополиную вместе пропоем?

Белые березки в городском леске,
тополиным пухом ты летишь к реке.
март, 1987

Зимний романс

Спокойствие, нежность заполнили душу,
не гложет тоска, нет страданий и слез.
Я Вас повстречала в январскую стужу,
нас обнял счастливый московский мороз.

И стоны, и муки терзать перестали, 
распутались путы сердечных невзгод.
И как Вы меня среди прочих узнали
в московской толпе, где народ да народ?

И счастья улыбка лицо озаряет,
и словно светлее от Ваших очей.
Мороз - не мороз, если сердце пылает
и кровь разгоняет быстрей, горячей.

Надежда и радость в душе безмятежной,
нет больше печали, нет тока в крови.
В морозных узорах Москвы белоснежной,
мне видятся очи лукавой любви.

То были не Вы, это просто прохожий
прошел, озарил меня нежной душой.
Он был лишь на Вас отдаленно похожий,
Такой же красивый, такой же большой.

Мгновенное чудо, волшебные мысли,
надежда на счастье в душе пронеслись.
И чувства достигли немыслимой выси,
но вскоре спокойно они улеглись.
3 января 1987

Вальс на лыжне

Я вальс на лыжне танцевала,
кружился со мной белый лес.
Блестела, искрила, ласкала
вся зимняя сказка чудес.

Серебряный иней березки
от вальса светил и сверкал,
снежинок красивые слезки
на землю порой опускал.

На елочке белка кружилась,
махала пушистым хвостом,
и серая шубка струилась
красивым, летящим пушком.

Старинная ель танцевала,
не сбросив снежинок своих,
она важно так проплывала
с прической из веток хвои.

Вот сосны прекрасны как песня,
топорщат иголки в снегу,
они станут будущим лесом,
пройти мимо я не могу.

Мне зимнего танца кружение
открыло в природу глаза:
какое кругом - наваждение!
Какие в лесу чудеса!
Январь 1987

Потерянная песня

Я песню в лесу потеряла
среди белоствольных берез,	
средь елей могучих искала,
под небом сверкающих звезд.

Бежала, искала, металась,
в сугробах тонула, звала,
она мне тоской отзывалась,
и грустная песня была.

Текли мои слезы ручьями,
сбегали по черному льду.
Ты счастья бросал мне горстями,
а горя - пылинку одну.

Свиданье в тумане кромешном,
что липкой смолою стаял,
сверкнуло посланьем небесным:
нам Бог, что имел - все отдал.

Нас ливень спасал, охраняя,
от всех любопытнейших глаз,
но смыла вода ледяная
из сердца сверкавшую вязь.

Мерцали глаза антрацитом,
впивались в сердечную боль,
я в чувстве твоем позабытом
искала заветную соль.
1987

Мужу

Мы так давно живем с тобой
под этой крышею вдвоем,
и не всегда мой дорогой,
свою любовь мы бережем.

Ты помнишь, письма мне писал,
из сотен милых, нежных слов?
Ты их из сердца доставал,
и нет прекраснее даров.

А, помнишь поезд, бросив свой,
ко мне в вагон ты прибежал?
А поезд твой махнул рукой.
Ты от него тогда отстал.

А, помнишь, глядя на меня,
вонзил топор ты в свою ногу,
и с дерева снимал меня
для фотографии подолгу?

А возвращаясь из кино,
ты на руках меня носил.
Но это было так давно,
а вот теперь и нет тех сил.

Ты - моя первая любовь,
ты - сердцу моему награда,
и рада я, что вновь и вновь,
ты постоянно где-то рядом.
9 января 1987

Метелица

Приехала метелица 
и по дорогам стелется, 
с поземкой, жгучим ветерком, 
частенько крутится волчком. 

Деревьям красоту не дали, 
друзья их тихо пролетали. 
Они в столице так резвились, 
что по пустым каткам катились. 

Метут друзья по улице, 
столицею любуются, 
впиваются в воротники, 
как будто банные листки. 

Верхом садятся на машины, 
от них поскрипывают шины. 
Пути все были им открыты, 
и снегом улицы забиты. 

Вот памятник, снижают шаг, 
спокойно обметают прах. 
Им слабо видно через мглу 
лишь очертания МГУ. 

А небо серой мглой покрыли, 
и в нем Останкино укрыли. 
На самолеты дружно сели - 
морозить дальше полетели. 
1987

Ель

На сорок первом, в облачных местах,
где ливни, грозы заменяют солнце,
на крепкой ели притаился страх
и на столе ей проточил оконце.

От ужаса ее немеют иглы,
чуть шевелятся шишки на ветру.
Зачем ее в монахини постригли?
Такую ель отдать на посмеянье?

О, этого совсем я не пойму.
Она скромна и летнею порою
среди берез ель гордая стоит,
а белочек питательной средою

ель круглый год к себе манит.
Она добра, во всем неприхотлива,
растет среди друзей своих, подруг,
спокойна и вовсе не болтлива.

И у нее неверности недуг?
Не верю я. Не верю. Ох, не верю.
Ель притаилась в голубой тоске?
Ей надоели леса пустомели?

Она по кедру стонет по весне?
Бояться ей молвы людей не надо.
Стряхнула ель с себя гнетущий страх,
всегда она царица леса-сада,
То был случайный в мыслях горький крах.
1987

Клен

Зима уходит. Пред весной,
очистил свет леса от снега.
Деревьев в красоте лесной
коснулась ласковая нега.

Вот клен стоит. Он очень прост,
И ствол немного шелушится,
снега растают - будет рост,
листвой он в небо устремится.

Забытый ветром старый лист
висит на ветке, возвещая,
что был когда-то желт и чист,
да зиму провисел линяя.

На ветках нет семян - стрекоз,
они под белым снегом скрыты,
но вот проснутся семьи ос,
деревья будут вновь укрыты

зеленым кружевным листом,
в своей красе необозримой,
темнее станет он потом,
с характером, весьма строптивым.

А к осени он зацветет,
но не цветами-семенами,
он листьями в красу пойдет
бордово-желтыми тонами.
Март 1987

Веет ветер

Веет ветер на дорогах,
и смеются небеса,
сквозь проталинки в сугробах
ищут лета адреса.

Молчаливые березки
стали истиной простой,
постучались все в киоски,
мол, возьмите на постой,

приписав на косогоре,
мы здесь новые жильцы
и сосенки с нами в паре,
мы из леса к вам гонцы.

Часть подружек прибежала
к берегам большой реки
и на косогоре встала.
Их качают ветерки.

Улыбнулся им суровый,
древний, голубой Иртыш:
"Вид у вас, вполне, здоровый.
Ветер, друг, ты, что молчишь?"

Небо их уже признало,
из сугробов воду пьют.
Как для жизни надо мало:
птицы гнезда в кронах вьют.
1987

Терракот

Мой любимый терракот 
над березами искрится, 
как осенних листьев свод 
в марте, можно удивиться.

 Я смотрю на них с пруда, 
пузырьками лед унизан, 
подо мною толща льда, 
трещинами он пронизан. 

Ты здесь шел в рассвете дня 
солнце в мантии сияло. 
"Не забыл он про тебя", - 
льдинка, тая, прошептала. 

Как увидеться с тобой 
там, где лед влечет в глубины? 
Где же след твой дорогой? 
Подо мной - одна пучина. 

Ты с зарей, а я с закатом - 
нам не встретиться на льду, 
по поверхности покатой 
я одна сейчас пройду. 

Терракотовые страсти
все замерзли, словно пруд,
все страдания - напрасны,
тут бы бросить соли пуд.
1987

Солнце на рояле

Играло солнце на рояле
лучами теплыми весны.
В рояле клавиши стояли
домами разной высоты.

Играло солнышко в полях,
оно волнение зарождало
в еще белеющих снегах,
и вод журчанье ожидало.

И оседал снег от капели,
и морщился от света он,
и таял от весны свирели,
и ожидал морозный звон.

Морозец прятался в тени,
таился до ухода солнца,
луной заканчивались дни,
и наступала власть морозца.

Зернистым становился снег,
и покрывались льдом сугробы,
и наслаждался снег от нег
под серебристой снежной робой.

А утром солнце поднималось
в своих малиновых лучах,
в снегах узоры оставались,
и оседал снег на полях.
1987

Тюльпан

Тюльпан - цветок необходимый,
к восьмому марта для утех.
Горит огнем тюльпан красивый,
пылает пламенно для всех.

Пурпурный цвет его основа,
но он бордовым может быть,
и в красно-желтом цвете нов он,
готов на праздник мирно плыть.

Людьми за красоту и гордость, 
тюльпан был с древности любим,
добыть его - большая сложность.
Он состояние стол им. 

Теперь цветет в садах и парках,
несет он праздник в жизнь людей,
он украшение подарков
для подношения гостей.

Цветок любви и уважения,
цветок пленительных побед.
Он не бывает поздний, ранний
цветет весь год цветок для всех.

В тюльпане тайна полнолуния:
он так же светел и лучист,
он в ореоле, словно лгунья,
но в красоте своей он чист.
1987

Канал

Канал, ты так прямолинеен,
в тебе отменная краса,
вода в брегах твоих синеет,
и рядом ровные леса.

Так не бывает у природы:
блестят в граните берега,
совсем неглинистой породы,
что пробивает лишь река.

Возможно, баржам очень скучно
плыть сквозь красивый коридор,
но все доказано научно,
давно погашен всякий спор.

Нужны для жизни эти рельсы,
как сон, бегущая волна.
Ведь баржи, словно денег кейсы,
их жизнь прибрежная полна.

Обволокло теплом природу,
с каналом дружит ветерок,
он ромбами гоняет воду,
канала маленький игрок. 

Иду вдоль берега канала:
хороший, ровный, милый вид.
Приятно мне - канал узнала.
Канал, однако, славный тип.
1987

Осинка

Добрый вечер, Незнакомка!
Неприметная всегда,
вдруг красавица-креолка.
Да, сегодня ты звезда.

Я спросила: "Кто? Какая?
Кто сегодня всех милей?"
Но плечами пожимая,
не ответили о ней.

Ты ногой своей коснулась 
нежной зелени травы,
с ветром нежно встрепенулась,
в светлой зелени листвы.

Распустила с ветром косы
с головы и до колен,
пролетали мимо осы,
а тебе и нет проблем.

Каждый волос совершенство,
как пушистый горностай...
Посмотреть - одно блаженство.
"Ты его в ломбард не сдай!"

Ты ж осинка молодая,
ты над берегом стоишь,
ты красивая, живая,
лишь сережками шалишь!
5 мая 1987

Каскад

Каскад сиреневатого фонтана, 
далекий правнук "Шахматной горы", 
он расположен в парке не спонтанно. 
Он в пруд несет прозрачные дары. 

Течет вода в сиреневом граните,
летит струей в воздушной синеве.
О, струи, струи, солнечные нити!
Блестят сполохи в Сходне, не Неве.

Я засиделась на его граните,
в день солнечный и полный красоты.
О, воды, воды, душу мне встряхните,
и заберите стоны немоты.

Я оживу на каменных ступенях,
сольюсь одеждой с цветом ручейка,
чуть-чуть займу его текучей лени.
И вдруг услышу: песнь его звонка!

Любимый парк с каскадом людям данный,
таишься ты средь зелени лесов,
где три кита взрываются фонтаном,
чудесный пруд, каскада вечный зов.

Каскад, каскад, с тобою я сроднилась,
и даже в отпуск бросить не хочу.
Ну, что мне воды Ганга или Нила?
Я и в фонтане прелесть нахожу.
1987

Видения

Ты ждал меня часами.
Ждал, ждал,
Чтоб встретиться очами.
Ждал, ждал.
Бессонными ночами.
Ждал, ждал
В виденьях.
И я к тебе летела
в мечтах.

Тебя очами грела.
Где страх?
И тихо уходила я в снах
в ведения.
Как мало мы встречались,
друг мой,
лишь мыслями венчались
порой.

Надежды все умчались
с тобой
Прости мой дорогой,
неземной,
что наши встречи стали
строкой,
такою очевидной, земной
в сомненьях.
1987

Туманы августа

Август полонили сентября туманы,
лес собой укрыли травы без дурмана.
Рассекаю воздух гордой головою,
а душа в тумане и года со мною.

Но спокойно травы окунулись в росы
по краям дороги, где растут березы.
Томные туманы сыростью повисли,
с капельками влаги прибегают мысли.

Возникает город в дымке предрассветной
белыми громадами, стены в окнах светлы,
а над ними в небе - облака застыли,
белою струей солнце угостили.

Город приподнялся на берег пруда,
смотрит величаво: виды хоть куда.
Он хороший, светлый и людьми пригож
город на пригорке он на что-то гож.

Красная рябина от тумана в росах,
разбросала ягоды на зеленых косах.
Не по нраву было ей людей молчанье,
яростно кричала о своем венчание

с небесами летом, с птичьим песнопением,
по своим понятиям, по своим ступеням.
Гроздь мне протянула красная рябина:
"Позабудь туманы, ты еще любима".
11 августа 1987

Заоблачное послание

Дорогой мой человек,
ты был мил мне интеллектом,
от тебя шел знаний свет,
он и был ко мне твой вектор.

Я любила твои очи
с умным заревом огня,
и набор словесных строчек -
в них вилась порой змея.

Не читал мои стихи,
и не знал, кто я такая,
наши редкие звонки,
слушал ты, слегка зевая.

И наивен был порой,
и счастливый, как младенец.
На мне видел цвет и крой,
Знал всегда, что надо делать.

Знаю я - твой ум могучий
редко веял надо мной,
он не мог нигде наскучить.
Да, ума был мощный слой.

Вот и все. А без тебя
Очень грустно в нашем мире.
Глупый стих. Тебя любя,
им стреляла, словно в тире.
27 августа 1987

Липовая аллея

Под сенью липовой аллеи летней,
сквозь аромат цветущих пышных крон,
ходила я с надеждой незаметной:
вдруг ты придешь, любви сердечной тон.

Счастливая была, а ты - прекрасен,
когда ты шел навстречу, словно свет.
Сиял ты как луна, и смысл был ясен:
ты всей душой несешь мне свой привет.

Желтели листья, золотистой стаей
над головой летела вновь листва,
надежда счастья стала быстро таять,
а ты исчез, растаял навсегда...

Ты ждешь меня? Так подожди, мой милый,
еще чуть-чуть. Я скоро, я спешу.
И ты, конечно, наберешься силы.
Но о любви не говори, прошу...

Приятно быть любимой и красивой,
и видеть белый и пушистый снег,
и быть от доброты еще счастливой,
и наблюдать внимательных глаз бег.

Пришла зима, мне ясный месяц светит
в конце аллеи на моем пути,
и инеем морозец липы метит,
но ты, как месяц, мне в пути - свети!
1987

***
Дивные ветви раскинулись
снежных, холодных ветвей,
черные кудри надвинулись
к дугам прекрасных бровей.

Яркая, черная, жгучая,
с выдумкой пылких затей,
ходит, мужчин часто мучая.
А вот ее? Тут не смей!

Женщина, девушка, девочка -
борются день ото дня,
вьются блестящей ленточкой
возле чужого огня.

Таня, Татьяна иль Танечка -
пламя на старых свечах.
Есть у нее славный Ванечка,
спит на дрожащих плечах.

Он осыпает любимую
жемчугом и серебром...
Только духи веют дивные,
словно забытый всем бром.

Запах духов стелет приторный,
рядом с Татьяной всегда.
Только вот муж слишком мнительный,
к ней забежит иногда.
1987

Морозное утро

Голубовато-розовое небо,
сверкает в окнах утренний рассвет,
с минутой каждой темнота нелепа,
в хрустальных лужах отражений нет.

Легко дышать, спокойное дыханье,
и в бесконечность хочется идти,
а елей серебристое мелькание -
сверкает сказкой на людском пути.

Вот кружевные, тоненькие ветви,
на них искрятся снежные меха,
еще их не коснулись жизни ветры,
они красивы, пусть издалека.

Холодный воздух несколько тревожно
вдыхает пар словесных новостей.
А под ногами лужи осторожно
хрустят, хрустят под тяжестью людей.  

Прозрачно утро первого морозца.
Жаль, розоватый меркнет горизонт,
поблекло все, не видно что-то солнце,
мороз остался и не нужен зонт.

Но люди головы свои оберегают
в пальто и куртках медленно идя,
зонты из сумок нет, не вынимают -
боятся запоздалого дождя.
1986

***
Я должна кого-то в мыслях
и лелеять, и хвалить,
и в стихах, подобно в письмах,
о любви все говорить.

Мой избранник, все быть может,
и не знает обо мне,
но зато он ум тревожит,
залетая лишь во сне.

От него мне очень нужно,
чтоб хоть только иногда
ненароком, неуклюже
он встречался мне всегда.

И не надо очных ставок,
не любовник, а герой
он моих стихов и сказок,
а пристрастие - долой.

Я совсем неравнодушна
к человеческой красе,
к умным людям, их душе,
к их небесной чистоте.

Красота и совершенство - 
их приятно созерцать,
право, лучшее блаженство,
коль о них смогу писать.
1986

Тишина

Замело мои дороги снегом,
тихо и спокойно на душе,
мне не надо вновь спасаться бегом
от тебя на энном этаже.

Суета, любовные страданья
улеглись под снежною зимой,
приумолкли все исповедания
или надоели мне самой.

Стихли и замерзли наши страсти,
отзвучали песни - тишина.
Но затишье вижу небесстрастно,
видимо, придет еще волна.

Я в свое спокойствие не верю,
я не верю в эту тишину.
Подарить, хотя бы на неделю, 
тихую заветную мечту.

Медленно уходит напряжение
и приходит внутренний комфорт,
отдает судьбе распоряжение
о приуменьшении забот.

Надо выбрать новые стремления,
накопить и знания для рывка,
и в ячейках мозга столкновения
стихнут у подножия витка.
1984

***
Мне жизнь улыбнулась твоею - улыбкой,
она подарила простые слова,
земля под ногами не стала вдруг зыбкой,
от счастья не меркнет моя голова.

Я вновь задышала легко и счастливо,
мир краски свои для меня приобрел,
глаза засверкали, запели игриво,
и все потому, что меня ты нашел.

Мне стало приятно, легко и красиво,
куда-то болезни ушли от меня,
во мне появилась огромная сила,
слегка подмигнула подруга луна.

Душа обрела вновь покой и свободу,
скорей бы на лыжи мне быстрые встать,
ведь я не боюсь совсем снега и воду.
Мне в лес бы умчаться, тебя повстречать.

Мне хочется бегать, плясать и смеяться,
в мечтах я лелею заветную мысль:
не будут медведи в снегах кувыркаться,
я встречу тебя, а не страшную Рысь.

Любовь моя теперь границ не знает,
в ней образ твой незримо поселился,
она в лесах и небесах летает.
А образ недругов, на время, испарился.
15 ноября 1980