Не торопись читать этот дневник. Прежде, внучек, чем что-то начинать, научись скрывать истинный смысл своих действий.
Из дневника деда
В конфликте у Беты Кормчего Очерянскую Империю представляла боевая станция "Мизочь" - детище системы Альфы Волопаса. Колыбель тамошних разумных существ, планета Черезьма, выполняя обязательства перед Империей, посылала на станцию своих сынов, снабжала ее техникой, запчастями и припасами, но у противника всего было больше.
Наблюдая, как вокруг моего истребителя копошатся техники, я, лейтенант Димыч, лениво огрызался от увещеваний, которыми меня потчевал капитан Олечь, командир звена. Хорошо, что приходилось часто отвечать на вопросы техников, а то и помогать им, иначе было бы тяжело постоянно смотреть в суровые глаза старшего.
- Димыч, что с тобой? - командир не скрывал своего огорчения. - В первый свой вылет ты сбил пять "черепах" и вернулся целым. Пять! Да любой другой пилот о трех мечтать не смеет. А во второй раз что было? Ты не сбил ни одной, а сам еле на станцию вернулся. Щитов нет, везде следы от осколков, только кабина невредима и осталась.
- Раз на раз не приходится, - пробубнил я.
- Скажешь это Отичу, а я не верю. Я видел твои маневры и в первом бою, и во втором. Такое впечатление, что летали два разных человека!
- У каждого свои недостатки.
- Если бы ты летал один, парень, я бы махнул рукой. Но ты член команды, а с тобой летать страшно. Что прикажешь делать?
- Может, списать?
- Разбежался! У нас не так много пилотов. Списать тебя могут только "черепахи". Моя задача, чтобы до этого ты списал как можно больше у них. Короче, думай, Димыч. А пока свободен!
Боролись мы, конечно, не с черепахами, но так их было проще называть. Как и представители Очерянской Империи, жители Становища, как называлось их государственное образование, были гуманоидами. Вот только кожа у них была зеленая, а торс спереди и сзади прикрывали прочные щиты из костяных пластин. Вот и прозвали мы их "черепахами".
Прав был командир, чего скрывать. И разносы каждому из нас устраивал правильно, потому что проблемы у всех были. И о "черепахах" верно говорил. Списания от их ракет боялись все, а как его избежать, не знал никто. Вот и занимали свободное от вылетов время чем попало, лишь бы о вечном не думать.
Многих из них, например, интересовал вопрос, что было раньше - яйцо или курица. Прикалывались, конечно. Для меня же все началось с монеты. Даже дневник деда был позже, хотя и не дед он мне вовсе, но раз называет меня внуком, то ему простительно. А если забыть о скромности, то и моя сообразительность сыграла определенную роль. Не будь монеты, я не стал бы искать для нее укромное место, а не проведи я эти поиски столь хорошо, не нашел бы никогда тайника, в котором дед схоронил свой дневник.
На том, собственно, роль монеты и закончилась бы, если бы не содержание тех записок. По всему выходило, что неизвестный мне дед описывал методику разработки каких-то мощных алгоритмов. Что именно скрывалось за этим обозначением, неизвестно, но он явно не зря упоминал о взаимодействии сознательных процессов и стохастических явлений. Признаюсь честно, некоторые термины мне пришлось по словарям искать, но суть уловить удалось - дед искал методы сознательного воздействия на случайные события.
Вот тогда я и вернулся к монетке. Нашел я ее случайно, когда учился окапываться в учебке - пилот или нет, а солдат во время войны должен быть готов ко всему. Это была старая золотая монета, поэтому у меня ее скорее украли бы, чем купили. Вот я и решил ее припрятать до лучших времен. Нашел великолепное место, а там уже что-то лежало.
Вероятность выпадения орла посчитана давным-давно. Для случая полной беспристрастности человека, бросавшего монету. А я решил бросать ее со всем пристрастием, испытывая желание и потребность в выпадении орла. Тем более что на моей монете орел был знатный.
Найти настрой, который действительно влиял на вероятность, было так же непросто, как и удерживать его. Включить его было просто, но он быстро утомлял. Потом же настроиться на него было совсем не просто - вместо нужного безразличия в чудной смеси с целеустремленностью приходила агрессия, которая приглушала способность мыслить логически, не принося взамен никакой пользы.
С большим трудом я научился привлекать везение на час, но потом оно практически отворачивалось от меня дня на три. А летать нам доводилось по два-три раза в сутки, вот моего везения и не хватало. Раз в три дня я становился "гвоздем программы", а потом действительно лучше было летать с другими. Сам я причину понимал, но не объяснишь же такие тонкие материи командиру. Дружище Олечь просто не поймет.
Не спеши читать эти записки, внучек, и задавать вопросы. Если ответ приходит слишком рано, он может нанести вред, а узнать ответ слишком поздно невозможно.
Из дневника деда
- "Лепестки", расходимся веером и включаем щиты. Я засек заслон "черепах".
- Лепесток-2 принял.
- Лепесток-3 принял.
Загорелись щиты истребителей, пока еще летевших рядом со мной. У командира на щите горело голо с драконом, изрыгающим пламя. У Отича на голо скалился тигр. А потом они начали маневр и быстро превратились в сверкающие точки, так что картинок было не разобрать. Я всегда говорил, что их большую часть времени не видно, объясняя, почему не программировал свой щит на высвечивание голо.
"Черепахи" выходили к нам стандартным строем - один выдвинут вперед, остальные немного оттянуты. Мало того, что корабли у них мощнее, так их звенья состояли из четырех кораблей, тогда как у нас были тройки. Иногда в бою встречались по несколько звеньев с каждой стороны, но и тогда наших кораблей, как правило, было меньше. Объяснить равновесие в цифрах потерь можно было только нашей отчаянной изворотливостью в явно неблагоприятных условиях.
Бой начался со стандартного сближения. Мы с "веера" зашли на выдвинутую вперед "черепаху", в ответ она выполнила уклоняющийся маневр. Редко случалось так, что по ней можно было врезать сразу же. Сблизившись на расстояние пуска ракет, истребители начали выискивать для них жертв. Компьютеры лихорадочно отслеживали цели, отсеивали обманки, строили траектории для ракет, а мы маневрировали, изредка учитывая их пожелания.
Время от времени потирая пальцы, я ждал своего шанса. Для пилота пальцы - главное. Успеть вовремя отжать кнопку пуска ракеты, пока квадратик на экране отмечает захват цели, можно, если они не подведут. А уж когда ракета уходит к цели, начинается чистая орлянка - попадет или нет. Из шести бортовых ракет влепить пять точно в цель - это и в самом деле достижение. Но его не ценишь, когда тебе везет. А у меня это бывает раз в три дня. В этот вылет только одна из моих ракет задела "черепаху", добивал ее уже командир. Зато нас не задели. Истребитель Отича потрепали осколки, но даже щиты не сдохли. Можно было бы радоваться.
- Что, Димыч, опять не повезло?
- Сам не знаю, командир, почему так получается.
- Может, тебе все-таки стоит завести голо? Говорят, они многим помогают.
- Посмотрим.
Я знал многих, которым голо никак не помогли вернуться из боя. К тому же был у меня пунктик относительно амулетов и талисманов. Еще когда учился бросать монету, завел я себе "счастливый камешек". Спору нет, эффект чувствовался, хоть и не сильный. А потом я его потерял и ... как отрезало. Если в ожидании своего часа я был средней невезучести парнем, то тогда целую неделю я притягивал к себе все несчастья, которые только можно придумать. Выйти обратно на "режим" удалось не сразу. С тех пор я зарекся заводить талисманы. Уж лучше два-три дня потерпеть. А что еще остается?
Как ты, внучек, ни торопился, но все равно не успел. Жаль, что ты читаешь эти строки. Я надеялся, тебе хватит ума использовать содержимое дневника, чтобы найти свою дорогу и добраться до горизонта.
Из дневника деда
- Проще всего просчитать траекторию корабля с выключенными двигателями, - инструкторы всегда начинают с очевидных вещей. - Но никто в здравом уме не станет стопориться в процессе боя. Точно так же, как двигаться по статичной траектории. Их компьютеры, как и наши, постоянно считают и собственную траекторию, указывая в критический момент на недостаток динамичности. Ценой не одной жизни доказано, что сам компьютер не одолеет человека ни в вождении, ни в стрельбе. Поэтому компьютер имеет право советовать, а нажимать кнопки все равно забота человека. И вот здесь у нас появляется шанс. В момент выполнения сложного маневра на советы машины обращают меньше всего внимания. Именно тогда и нужно наносить удар.
- Капитан, теоретически ваши объяснения выглядят идеально, - вмешался Боричек, наш штатный спорщик. - Но вы знаете, какой ценой удается вынудить "черепаху" на такой маневр?
- Как правило, наш пилот к этому времени уже в легком ауте, - судя по всему, инструктора такое состояние пилота мало волновало, - но идея в том, чтобы на этот период передать контроль за ракетами компьютеру.
- Вы в своем уме?
- Это не приказ. Но проверить мысль не помешает. Итак, кто?
- А давайте я!
Я даже не сразу сообразил, что это сказал мой командир. Стоило предложить ему подождать хотя бы сутки. Тогда было бы благоприятное время. Для меня, как минимум. Но он уже дал отмашку, значит, говорить что-либо бесполезно.
Первую ракету мне удалось пустить на уклоняющемся маневре передовой "черепахи". Я промазал, а потом командир начал выписывать свои петли. Дважды я пускал ракеты, но успеха тоже не достиг. Мы с Отичем во все глаза следили за маневрами командира, зная, что не он следит за кнопкой пуска ракет. Пока он их не задействовал. Расстреляв ракеты, Отич начал выбираться из гущи боя.
Прикрывая командира, я попытался представить себя на его месте, когда необходимость выполнить проверку сменяется недоверием, а потом чувство долга снова берет верх. "Никто в своем уме...". Нужно отмахнуться от ненужных мыслей. "Статичная... динамичная..." Что-то было не так. А шепот в голове никак не унимался. Ни с того, ни с сего вспомнилась так расстроившая меня фраза из дедовского дневника. А потом я понял, почему старый пройдоха был прав, и улыбнулся: "Я успел и теперь дойду до горизонта." Я все время пытался использовать статичное настроение, тогда как нужно было использовать динамичное его изменение.
Еще раз прогнав в голове ощущения, которые я приписывал командиру, я попробовал обратиться к своему везению. Машина послушно дернулась, увлекаемая в сторону движением руки, а мимо пронеслась вражеская ракета. Ну, теперь мы покажем этим "черепахам". А чтобы командир понял, что со мной все в порядке, нужно подать ему сигнал. Отрешенно погрузившись в управление истребителем, я начал отбивать программу щитам. Когда она была готова, стало ясно, что командир все же перемудрил и влез в самое пекло. Бросив корабль ему на выручку, я подставил щит под град осколков, сыпавшихся на командирского дракона. И Олечь увидел голо на моем щите.
- Золотой орел! С чего бы это?
- Командир, никто в здравом уме не будет доверять статичной методике. Нужно черпать силы в динамичной смене настроения.
- Будь я проклят, если что-то понял!
- Дома объясню. Что ты там говорил - все мечтают о трех сбитых? У меня как раз три ракеты. Воюем, Дракон?