Аннотация: Это история о двух людях. Один из них - преуспевающий, но нечистый на руку бизнесмен, другой - бездомный, выброшенный на свалку. Их судьбы переплетутся.
Люди мусора
На городской свалке начинался новый день, и как все предыдущие он не сулил ничего хорошего обитателям этого не самого приятного места на Земле. Лишь еще один день жалкого, безрадостного существования.
По расписанию в восемь часов пришла машина с мусором. Она с трудом проехала по топким дорогам, пару раз забуксовав по пути. Мусоровоз остановился около кучи, которая еще не успела вырасти до гигантских размеров. К прибывшей машине начали стягиваться жители помойки.
Люди мусора, как называли их работники городской свалки, представляли собой жалкое зрелище. Грязные, источающие омерзительное зловоние оборванцы, медленно бредущие к машине, словно зомби. Не смотря на то, что стояла по-настоящему летняя жара, многие из приближающихся к машине людей были одеты в старые, засаленные пальто. Остальные носили драные штаны и грязные мешковатые рубашки.
Один из жителей зашелся в приступе кашля и упал на колени. По подбородку у него струилась тонкая полоска крови. Непрочная почва свалки тут же начала затягивать неудачливого охотника за мусором. Он попытался встать, но усилившийся приступ снова опрокинул его. Никто не остановился помочь ему. Люди мусора все также брели к машине, не замечая корчащегося в грязи человека.
Водитель мусоровоза наблюдал за разворачивающейся сценой из своей кабины. Его как всегда передернуло от вида этих существ, которых он давно уже перестал считать людьми. Но его дрожь была вызвана не отвращением, а страхом. Было в их виде, в их походке, в их пустых глазах нечто такое, что находилось за гранью его понимания. Поэтому он всегда старался побыстрее выполнить свою работу и убраться подальше от жителей свалки. Водитель нервно дернул рычаг сброса и стал ждать, нетерпеливо постукивая пальцами по рулю.
Освободив кузов, шофер как можно быстрее, насколько позволяла трясина дороги, отъехал от кучи. В боковое зеркало он увидел, как жители помойки бросились разбирать мусор, и его едва не стошнило от смеси отвращения, презрения и страха.
Однако если бы водитель мусоровоза немного понаблюдал за работой жителей свалки, то заметил бы, что в их действиях существует строгая системность: каждый занимался своим делом.
Среди людей мусора существовала строгая иерархия. Кто-то выбирал картон и бумагу, кто-то специализировался на тряпках, кто-то занимался исключительно стеклом. Самым привилегированным позволялось собирать металл.
Всю добычу раскладывали по кучкам, и носильщики переправляли ее к Главе - негласному предводителю выброшенных на помойку людей. Глава был единственным человеком из всей общины, кто имел право разговаривать с работниками свалки. Он обменивал найденные среди мусора вещи на предметы первой необходимости: еду, лекарства, воду, которые потом распределял между жителями помойки согласно их рангу.
Большинство дней на свалке не отличались разнообразием. Жители копались в мусоре, выбирали то, что могло бы пойти на вторичную переработку, сортировали и относили найденное Главе, чтобы вечером получить свою порцию еды, чашку воды и тепло костра. Казалось, ничто не способно нарушить монотонность такого существования. Однако и здесь иногда случались перемены.
Когда утренние работы подходили к концу, один из картонщиков нашел в груде мусора человека. Подняв очередной, сочащийся черной маслянистой жидкостью лист бумаги, он обнаружил под ним лежащего без сознания мужчину.
- У нас новенький, - с ухмылкой произнес картонщик. - Отнесите его Главе, пусть определит его.
Носильщики подхватили незнакомца под руки и поволокли его вглубь свалки.
***
Бизнесмен Кристиан Боссман был доволен. Трехчасовые переговоры с представителями крупной фирмы, специализирующейся на поставках продуктов питания, подходили к концу. Кристиан чувствовал, что успех не за горами. Будущие деловые партнеры проявляли большую заинтересованность в сотрудничестве и даже предложили несколько расширить зону охвата поставок.
Когда, наконец, все формальности были улажены, представители обеих сторон с радостью подписали контракт. Глава представителей поднялся с кресла и протянул руку.
- Мы очень надеемся, мистер Боссман, что Ваша фирма будет хорошим и надежным партнером.
Кристиан кивнул и пожал руку.
- Можете в этом не сомневаться, я гарантирую бесперебойную работу, - произнес он.
Когда партнеры удалились, директор мясоперерабатывающей фабрики Кристиан Боссман еще долго сидел в своем кресле и смотрел на клонящееся к закату солнце. Он счастливо улыбался.
Теперь, после подписания этого выгодного контракта, он мог свободно вздохнуть. Имея в партнерах столь крупную компанию, можно было не беспокоиться за собственное будущее на рынке. Сколько сил, денег и времени он потратил, чтобы занять, наконец, достойное место в современном мире всепроникающего бизнеса.
Кристиан улыбался. Когда он только начинал свое дело никто не верил в его победу, даже жена. Но он добился своего. Да, на его пути встречались препятствия, и он не раз совершал поступки, о которых нельзя было рассказать даже Анжеле. Но он хотел быть богатым, хотел ездить на дорогих машинах и жить в своем особняке на берегу залива, он, наконец, хотел больше власти. Поэтому он упрямо шел к своей цели, не останавливаясь ни на секунду и не обращая внимания на тех, кого давил на пути к богатству.
Совсем некстати вспомнился Бадди Кренсон. Он был владельцем конкурирующей мясной лавки, когда Кристиан только начинал свое восхождение. Магазин Кренсона переманивал клиентов, и Боссман не раз предлагал ему продать дело, но всегда получал отказ. В конце концов, Бадди так взбесил начинающего бизнесмена, что тому пришлось применить другие методы убеждения. Помнится, молоток и зубило сделали тогда то, чего не удавалось добиться с помощью денег и слов. Стоя в луже собственной крови, Бадди долго умолял Кристиана купить свою жалкую лавчонку. После двух часов рыданий и стонов непоколебимого владельца магазина Кристиан снисходительно согласился. Кренсон подписал договор, что, правда, оказалось весьма непросто проделать без трех пальцев на правой руке, и убрался из города, спасая свою шкуру.
После Бадди дела пошли лучше. Все больше небольших магазинчиков присоединялись к растущему бизнесу Кристиана. И далеко не всегда сделки были добровольными. Не все владельцы готовы были продаться рвачу с сомнительной репутацией. Но пара верных помощников и несколько часов интенсивных переговоров действовали безотказно. Не всем, конечно, везло так, как Кренсону. Самые упрямые подчас исчезали в темном чреве огромной мясорубки, становясь редкой деликатесной закуской на следующих переговорах.
Кристиан отогнал нахлынувшие воспоминания и снова улыбнулся. Сегодня ничто не могло испортить ему настроения.
Солнце опустилось еще ниже, и в углах кабинета начали собираться сумрачные тени. Кристиан взял со стола телефон и набрал номер Анжелы. После пары гудков в трубке раздался щелчок, возвещающий об удачном соединении.
- Как твоя сделка, дорогой? - осторожно спросила Анжела. Она слишком хорошо знала своего мужа. Если все прошло плохо, то нужно быть готовой к буре.
- Прекрасно, просто прекрасно, - на другом конце провода у женщины вырвался чуть слышный вздох облегчения. - Так что сегодня вечером празднуем. Я собираюсь заказать столик в "Боско". Одень, пожалуйста, то зеленое платье, которое я подарил тебе на юбилей, я хочу, чтобы сегодня ты была неотразима. Я заеду за тобой в восемь.
- Хорошо, дорогой, - сказала Анжела и положила трубку.
Кристиан откинулся на спинку кресла. Как всегда после удачной сделки в бизнесмене проснулось обжигающее желание. Возбуждение нахлынуло на него волной приятного изнуряющего томления, внизу живота стало горячо, возникло напряжение в штанах. Кристиан потянулся к телефону и нажал кнопку вызова.
- Мисс Валентайн, - произнес он, стараясь, чтобы голос звучал спокойно. - Зайдите ко мне.
Новая секретарша была чудо как хороша. Смазливенькое личико, идеальная фигурка, красивые волосы. Строгий костюм лишь подчеркивал ее привлекательность. Она прошла к столу, плавно покачивая бедрами. Кристиан чувствовал, как желание захватывает его целиком, и ему это нравилось.
- Вам что-то нужно, мистер Боссман?
Пухленькие губки, приятный голосок, нежный доверчивый взгляд. Кристиан уже ощущал ее вкус.
- Да, мисс Валентайн, - он облизнул высохшие губы. - Раздевайтесь.
- Что? - удивленно воскликнула девушка.
Кристиан встал и вплотную подошел к своей секретарше. Та отпрянула, словно испуганный олененок.
- Мне нужно расслабиться после напряженных переговоров, - Кристиан начал медленно расстегивать пуговицы на ее блузке. Девушка попыталась оттолкнуть его руку. - Не сопротивляйся, не люблю строптивых. Если хочешь сохранить эту работу, стой смирно.
Девушка задрожала всем телом и опустила руки. Кристиан не стал мучиться с оставшимися застежками и просто сорвал блузку и лифчик, обнажая небольшие упругие груди. Сдерживать желание стало невозможным. Бизнесмен повалил девушку на стол и грубо овладел ею.
Когда все закончилось, Кристиан довольно рухнул на свое кресло и начал медленно одеваться.
- Что ж, мисс Валентайн, у Вас есть некоторые задатки. Я, пожалуй, подумаю над тем, чтобы повысить Вашу зарплату, - растягивая слова, произнес он. - А сейчас, пожалуйста, сделайте мне кофе и вызовите машину. Я сегодня ужинаю с женой.
Секретарша кивнула и вышла из комнаты, прикрывая одеждой синяки там, где ее касались грубые руки Кристиана.
***
Носильщики вынесли новичка на небольшую площадку круглой формы. Вокруг возвышались горы мусора, надежно укрывая площадку от посторонних взглядов, непрошенных посетителей и от любого свежего ветерка, который смог бы хоть чуть-чуть развеять царившую в этом месте вонь. Омерзительный запах, однако, не мог отогнать круживших над помойкой стаи ворон - еще одних постоянных жителей свалки. Карканье этих пернатых мусорщиков порой заглушало рев мотора увязшей в топкой земле машины.
Напротив входа на другой стороне площадки на небольшом возвышении располагалось массивное черное кресло. Было заметно с первого взгляда, что до того, как попасть на помойку, это кресло принадлежало богатому и влиятельному человеку, привыкшему к комфорту. Даже сейчас, когда дорогая кожа лопнула в нескольких местах, кое-где обнажилась поролоновая подкладка, а металлическая основа проглядывала через крупные прорехи,этот предмет мебели выглядел чрезвычайно представительно.
Как, впрочем, и человек, восседающий на нем.
Трудно представить себе обитателя помойки, который выглядел бы столь властно, как Глава людей мусора. Во всем его виде просматривалась важность. Глава смотрелся и держался так, словно вся жизнь в этом мире или, по крайней мере, на этой свалке, принадлежала ему. Даже пребывающие в жутком беспорядке, длинные, сальные волосы, и испачканное чем-то темным лицо не портило этого впечатления. Возможно, все дело было в одежде. В ней чувствовалась некоторая элегантность, даже изыск. Заштопанный в нескольких местах серый пиджак чудесным образом гармонировал с черными штанами в грязно-серебристую тонкую полоску. Рубашка была на удивление белой, а ботинки начищены до блеска. Странно было видеть такое трепетное отношение к своему облику среди возвышающихся к небесам мусорных куч.
Хотя, конечно, одна одежда вряд ли превратит грязного оборванца в элегантного джентльмена. У человека, сидящего в кресле, было нечто большее, чем сломленная гордость жителя помойки, прикрытая залатанным фирменным пиджаком.
Глава обладал властью, пусть даже она распространялась лишь на две сотни изможденных полулюдей-полузомби. Он наслаждался своим положением в обществе выброшенных на помойку людей. Он осознавал свое превосходство и упивался им.
Когда новичка внесли на площадку, Глава был занят распределением новой партии мусора. Он мельком взглянул на человека, безвольно болтавшегося на руках носильщиков, и продолжил свою работу. Лишь когда последняя партия была разобрана, Глава обратил внимание на вновь прибывшего.
- Приведите его в чувство, я хочу поговорить с ним, - холодно произнес Хозяин помойки.
Один из носильщиков принес бутылку воды и вылил ее содержимое на голову новичку. Вода была теплой и мутной, но подействовала незамедлительно.
Человек открыл глаза и закашлялся, судорожно хватая ртом воздух, словно вытащенный на берег утопающий. Хозяин свалки молча смотрел на разворачивающееся перед ним представление и презрительно улыбался.
Наконец, новичок смог унять кашель и немного отдышаться.
- Что происходит? Где я? - ошарашено оглядываясь по сторонам, произнес новичок.
- Как банально, - со вздохом произнес Глава. - Почему все очнувшиеся от беспамятства люди сразу же начинают вопрошать: "Где я?", "Кто я?", "Что происходит?"? Как меня утомили ваша однотипность и блеклость. Хоть бы один спросил: "Который сейчас час?" или "Я уже умер, или мои страдания еще продолжаются?". Но нет!
Новичок удивленно молчал, не зная, что ответить на возмущенную тираду человека в кресле.
- Впрочем, не важно, - сказал Глава, явно наслаждаясь замешательством новенького. - У меня сегодня хорошее настроение, поэтому мы с тобой сыграем в игру "Вопрос-ответ". Я задаю тебе вопрос, ты на него отвечаешь. Потом наоборот. Согласен?
Новичок продолжал молчать, хмуро осматривая окружавших его людей.
- Твоя неразговорчивость начинает меня утомлять. Эй, Робби, врежь-ка ему разок, чтобы до него дошло.
Угрюмый носильщик, широко размахнувшись, ударил новичка в бок. Тот согнулся пополам, упал на колени и зашелся в новом приступе кашля.
- Теперь ты готов отвечать на мои вопросы? - Глава широко улыбался. От прежней скуки в голосе не осталось и следа: ему доставляло большое удовольствие наблюдать за чужой болью.
- Да, - выдавил из себя новичок, - спрашивай.
- Хорошо, очень хорошо, - Глава оперся на подлокотник кресла. - Начнем с самого простого. Как тебя зовут?
Новичок с трудом поднялся с земли и уставился на свои испачканные руки.
- Я не помню, - тихо ответил он.
- Неужели? Впрочем, в это легко поверить. Многие, кто попадает сюда, не помнят свою прошлую жизнь, жизнь до свалки, - Глава подался вперед, всматриваясь в хмурого новичка. - Что ж, наслаждайся своим неведеньем. Когда-нибудь ты вспомнишь, и это будет тяжелый удар для тебя. Ну, теперь твоя очередь. Спрашивай - и, кто знает, может быть, я отвечу.
- Где я?
- Мог бы и сам догадаться. Неужели твой нос не чувствует этого благоухания? Ты на городской свалке.
- На свалке? Но как я сюда попал?
- Сейчас не твоя очередь задавать вопросы, но, так уж и быть, я отвечу. Тебя привез мусоровоз. Один из моих людей откопал тебя в куче отбросов.
Новичок покачнулся, словно получил еще один удар. Лицо его выражало такое отвращение, будто его заставили съесть весь тот мусор, в котором его нашли. Очнувшись от потрясения, он начал с остервенением отряхивать себя.
- Надо же, какие мы брезгливые, - Глава встал со своего кресла и подошел к новичку. - Мой следующий вопрос. Как ты попал в мусоровоз?
- Я не знаю, - не переставая отряхиваться, ответил новичок. - Дайте мне воды, я хочу умыться.
Все вокруг засмеялись.
- Воды? - с наигранным удивлением произнес хозяин помойки. - Ты сегодня уже израсходовал свой запас. Так что, если хочешь умыться, молись, чтобы пошел дождь!
Грянул новый взрыв хохота. Новичок затравленно озирался вокруг, злобно вглядываясь в смеющиеся лица.
- Кажется, я придумал тебе имя, - сквозь смех проговорил Глава. - Мы будем называть тебя Чистюля.
Когда все наконец успокоились, новичок обратился к хозяину свалки:
- Моя очередь спрашивать. Как мне выбраться с этой помойки?
Глава, продолжая презрительно ухмыляться, медленно и громко произнес:
- Выбраться? Запомни, Чистюля, на моей свалке есть несколько правил, и самое главное из них: отсюда никто не уходит!
- Значит, я буду первым! Где выход? - в голосе новичка послышался гнев.
- Забудь об этом. Отныне эта свалка - твой мир, - казалось, хозяин помойки потерял всякий интерес к новичку. - Ладно, хватит на сегодня. Ты утомил меня, - Глава подозвал двух носильщиков. - Отведете Чистюлю в спальню. Выделите ему местечко. Пусть отдыхает сегодня. А с завтрашнего дня будет носить стекло и пластик.
Двое носильщиков подхватили новичка и поволокли прочь. Он стал вырываться и сыпать проклятьями, но на него никто уже не обращал внимания.
Когда все трое скрылись за ближайшей мусорной кучей, хозяин помойки подозвал главного жестянщика.
- С этим новичком у нас прибавится работы, - сказал Глава, садясь в кресло. - Устрой ему завтра посвящение.
- Да, хозяин, - жестянщик почтительно поклонился, а затем ушел наблюдать за разбором новой партии мусора.
***
Кристиан пребывал в потрясающем расположении духа. Вечер складывался как нельзя лучше. Сначала заключение договора, затем приятный расслабляющий секс с мисс Валентайн и, в завершение, отличный ужин с женой в самом дорогом ресторане города.
Сидя в уютном полумраке вип-зала, супруги обсуждали те перспективы, которые открывались перед ними после столь удачной сделки. Кристиан наслаждался отменной едой и разговором со своей Анжелой.
-Дорогая, - с улыбкой сказал он, - кажется, я придумал достойное завершение этого прекрасного вечера. Это будет потрясающе.
Анжела убрала непослушную прядь волос, в ее глазах блуждали озорные огоньки.
- Собираешься удивить меня.
- Да. Я сейчас отпущу водителя и охранника и отвезу тебя в наше место. Мы будем смотреть на звезды, говорить о любви или заниматься ею. Все, что ты пожелаешь.
Анжела нежно провела ладонью по лицу мужа.
- Ты иногда бываешь таким романтиком, Кристиан. И в эти моменты я чувствую себя самой счастливой женщиной на Земле. Жаль, что они бывают так редко.
- Я стараюсь обеспечить семью, - чуть раздраженно ответил Кристиан, а затем, смягчившись, добавил, - Но ты права, я всегда на работе. Теперь, все будет по-другому. Так как насчет моего предложения, едем?
- Конечно.
Они сели в машину и поехали по главному шоссе прочь от города.
Вскоре мелькание уличных фонарей сменилось бледным светом полной луны и мерцающих звезд, рассыпанных по темному небосводу. Назойливый шум перенаселенного мегаполиса стих, уступив место тишине пригорода. Лишь мерно урчащий двигатель да свист ветра нарушали царящее вокруг безмолвие. Казалось, будто во всем мире остались лишь желтый свет фар, выхватывающий из темноты серую полосу дороги, лес, залитый лунным светом, и двое людей.
Кристиан отвез Анжелу на то место, где они гуляли, будучи еще подростками. Здесь они впервые поцеловались. Здесь занимались любовью. Здесь он сделал ей предложение.
Прекрасное место, с которого открывался вид на безбрежное зеленое море. Лес окружал город, на сколько хватало взгляда. Когда дул ветер, все деревья приходили в движение, и отсюда можно было видеть, как по поверхности этого моря расходятся волны.
Лес был прекрасен. Особенно во время заката, когда последние лучи уходящего дня придавали деревьям таинственный и немного опасный вид. Но и ночью вид был завораживающий.
Кристиан и Анжела долго гуляли, наслаждаясь ночной прохладой и спокойствием спящей природы. После занимались любовью меж озаренных луной деревьев. А затем просто сидели в машине, прижавшись друг к другу. В два часа ночи замерзшие, но довольные они отправились в обратный путь.
Когда они подъехал к дому, Анжела уже мирно спала, прислонившись головой к стеклу. Машина проехала двадцать метров по подъездной дорожке и остановилась около гаража. Дом встречал припозднившихся хозяев темными окнами и тихим шепотом деревьев в саду.
Кристиан в очередной раз порадовался своему удачному приобретению. Небольшой двухэтажный особняк был надежно укрыт от любопытных взглядов соседей высокими стенами.
Кристиан зевнул. Самым хорошим окончанием великолепного вечера мог быть только здоровый долгий сон.
Что-то мелькнуло в зеркале заднего вида, какое-то неясное желтое пятно. Кристиан инстинктивно отпрянул от окна. В следующую долю секунды раздался оглушительный удар, стекло мгновенно покрылось сетью трещин, и мелкие осколки брызнули внутрь салона. Кристиан прикрыл глаза рукой.
Анжела проснулась от громкого звука и с ужасом смотрела на покореженное окно. На ее лице читался страх, балансирующий на грани истерики.
- Что происходит, Крис? - Анжела вцепилась в руку мужа.
Последовал еще один удар, и стекло не выдержало. Кристиан пригнулся, пытаясь защититься от острых осколков. Анжела сдавленно вскрикнула.
- Выходи, сволочь! - раздался хриплый голос. В разбитом окне появилось перекошенное от злости лицо молодого парня. - Вылезай из своей тачки, а не то я тебя прямо в ней пришибу.
Последовало еще два удара по дверце.
- Не выходи, он убьет тебя, - прошептала Анжела, еще крепче стискивая руку Кристиана.
- Я разберусь, дорогая, - Кристиан стряхнул с себя руку жены. - Просто сиди в машине.
Дверца поддалась с трудом, пару раз жалобно скрипнув. Кристиан вылез из машины, на асфальт подъездной дорожки посыпались куски битого стекла.
Парень стоял в двух метрах от машины. В руках у него была бита. Кристиан на секунду пожалел, что отослал сегодня телохранителей. Парень явно не был настроен на мирный разговор.
- Ну и как ты собираешься расплачиваться за ремонт машины?
Кристиан понимал, что в такой ситуации самым лучшим было бы успокоить парня, но его никогда не учили разговаривать с разбушевавшимися преступниками, и, к тому же, разбитое окно вывело его из себя. Этот наглец испортил прекрасный вечер.
- Ты изнасиловал мою девушку, паскуда! - парень угрожающе поднял биту. - И ты ответишь за это.
- Что ты несешь? - Кристиан ощущал, как в нем медленно поднимается ярость.- Я никого не насиловал.
- Что? Память подводит? - парень подошел ближе. - Ты заставил мою Дженни заняться с тобой сексом, подонок!
- Какую еще Дженни?
- Дженифер Валентайн! Она работает у тебя секретаршей.
- Что он такое говорит, Крис? - Анжела вышла из машины и смотрела на мужа. В ее глазах был страх вперемешку с удивлением.
- Я сказал тебе сидеть в машине! - в ярости крикнул Кристиан. - А тебе, я вот что скажу, - повернувшись к парню, произнес он. - Никто твою Дженни не насиловал. Она былаочень даже не против, когда я ее имел.
- Ах ты, тварь! - в бешенстве заорал парень.
Бита мелькнула в опасной близости от головы, но Кристиан успел увернуться, и удар пришелся на плечо. Послышался глухой стук. По телу, словно разряд тока, прошлась резкая боль. Кристиан взвыл, будто раненый зверь. Копившийся вовремя разговора гнев вырвался на свободу.
Кристиан схватил парня за руку и резким ударом выбил у него биту. Пелена ярости застилала ему глаза. Если бы не тот злосчастный удар по плечу, Кристиан остановился бы на этом, но теперь злость требовала выхода.
Схватив неудавшегося мстителя за волосы, Кристиан с размаху ударил его головой о крышу машины. Парень вскрикнул и повалился на асфальт. Из раны на лбу потекла кровь. Однако ярость бизнесмена все еще полыхала.
Кристиан сел на поверженного противника сверху, прижав его руки к асфальту, и стал исступленно бить его по лицу. Парень некоторое время пытался сопротивляться, но силы быстро покинули его, и он лишь тихо всхлипывал при каждом ударе, а вскоре затих совсем.
- Кристиан, хватит! Прекрати, слышишь!
Голос Анжелы был еле слышен, словно доносился откуда-то издалека. Гнев понемногу утихал, и пелена, застилавшая глаза разъяренного бизнесмена, стала исчезать, открывая взору ужасную картину.
Неудавшийся мститель безмолвно лежал в луже собственной крови. Его лицо превратилось в сплошное месиво.
Кристиан с трудом поднялся на ноги. Ушибленное плечо пронзало болью при каждом малейшем движении. Разбитые руки неприятно саднили.
- Что ты натворил? - Анжела подошла к распростертому телу, тихо всхлипывая от ужаса. - Он мертв?
- Иди в дом! - Кристиан достал платок из кармана и осторожно вытер руки, стараясь не задевать ушибленные места. - Тебе не на что здесь смотреть.
- Ты убил его? Скажи мне, ты убил его? - женщину била крупная дрожь, было видно, что она вот-вот разрыдается.
Кристиан схватил жену за плечи и несильно ударил по лицу.
- Я сказал тебе идти в дом! - он встряхнул Анжелу и, видя, что смысл его слов наконец дошел до жены, отпустил ее.
Когда Анжела скрылась за дверью, Кристиан вынул сотовый и быстро набрал номер своего помощника. Несмотря на поздний (или скорее ранний) час Кевин ответил сразу же.
- Да, босс.
- У меня проблема, - Кристиан нервно озирался по сторонам, но вокруг было тихо, лишь кроны деревьев шелестели в легком летнем ветерке. - Необходимо прибраться около дома.
- Уже выезжаю. - Быстро ответил Кевин. - Куда отвести мусор? Как всегда на фабрику.
- Нет! - тут же воскликнул Кристиан. - На фабрику нельзя. Это может поставить под угрозу мой договор с "МитМил".
- Так куда же?
- Куда хочешь! - Кристиан сорвался на крик, нервы начинали сдавать. - Вези хоть на свалку, там мусору самое место. Меня это не волнует. Все!
***
Последующие дни на свалке слились для новичка в один сплошной непрекращающийся ночной кошмар. Они были наполнены бесполезными муторными делами, которые вызывали у Чистюли одно лишь отвращение. Трижды он отказывался рыться в мусоре и перетаскивать найденные отходы Главе и каждый раз ему приходилось расплачиваться за свое своенравие. Его жестоко избивали и валяли в грязи и отходах. Особенно преуспел в этом занятии один из помощников Хозяина. В последний раз он хорошо потрудился над ребрами и лицом новичка. Теперь при каждом вздохе по всему телу прокатывалась обжигающая волна боли, а лицо стало напоминать огромный вздутый синяк.
Чистюля каждый вечер, сидя у хлипкого костерка, обещал себе, что уж сегодня он сбежит из этого проклятого Богом места и попытается найти свой дом и семью. Но каждый раз у него не хватало смелости вырваться из-под пристального внимания остальных людей мусора. Он боялся, что если его поймают, то просто убьют и закопают где-нибудь среди гигантских куч мусора, где его не сможет найти уже никто. Да и будет ли искать?
Но еще больше его пугала неопределенность. Он не помнил ни своего имени, ни фамилии, ни места жительства. Даже если он смог бы выбраться из этого ужасного места, Чистюля не знал, куда ему идти и кого искать. Вряд ли для такого, как он, будут открыты все двери.
Поэтому он терпел все издевательства, на которые был так щедр народ свалки, и мирился с неудобствами жизни на помойке. Чистюля надеялся, что память вернется к нему, и он выберется из этого ада.
Неизвестно сколько бы длилось его ожидание, если бы не события тринадцатого дня пребывания на свалке.
День не задался с самого утра. Чистюлю довольно грубо разбудили сильным пинком в еще не заживший бок. Накатившая боль на несколько секунд парализовала все его тело, мышцы рук и ног скрутило судорогой. Чистюля прохрипел сквозь сжатые зубы проклятье в сторону Главы и всего народа помойки, за что тут же получил еще один удар.
Боль отступила через минуту, и новичок смог наконец выбраться из горы старого, пахнущего плесенью тряпья, которая была его постелью. Морщась при каждом шаге, он вышел из-под навеса, служившего для людей мусора самого низкого ранга укрытием от дождя. Минутная заминка обошлась Чистюле очень дорого - ему не досталось воды. А день, между тем, предстоял жаркий.
Чертыхаясь, новичок пошел вслед за удаляющейся толпой жителей помойки. Скоро должны были приехать первые мусоровозы, и опоздание грозило обернуться новыми побоями.
Однако идти было чрезвычайно тяжело. Нетвердая почва помойки, словно зыбкая трясина, засасывала ногу по щиколотку и выпускала свою добычу с неохотой. Каждый новый шаг давался все с большим трудом. Но по счастью другие люди плелись очень медленно, и Чистюля вскоре догнал их.
Они уже почти дошли до места сброса, когда из-за угла выехал трактор. Люди мусора поспешно разбежались по сторонам, освобождая дорогу грохочущей махине. Каждый из них прекрасно знал, что если не поспешить, то можно закончить свое существование под гусеницами этого монстра. Водитель никогда не останавливался, когда перед ним на дороге возникал один из жителей помойки. Для него они были не лучше грязи, и он давил их, не раздумывая.
Чистюля знал об этом, хоть и попал на свалку совсем недавно. Поэтому он поспешил уйти с дороги, когда появилась машина.
Трактор был уже совсем близко, когда Чистюлю неожиданно толкнули в спину. Чувствуя, что теряет равновесие, он попытался выставить вперед ногу, но вязкая трясина крепко держала свою добычу. Чистюля распластался по земле, уткнувшись лицом в вонючую жижу.
Потом пришла чудовищная боль, а за ней - сладкое забвенье.
Чистюля очнулся от того, что кто-то запнулся об него. Сзади донеслись неясные проклятья.
Чистюля поднял голову и увидел то, что было раньше кистью его правой руки.
Зрелище было ужасающим. Казалось, будто над рукой потрудился голодный зверь, который долго грыз свой ужин. В некоторых местах кожа была содрана вместе с мясом, обнажая розовую кость. Пальцы были переломаны, причем, по всей видимости, в нескольких местах. Из рваных ран медленно сочилась кровь, окропляя жадное болото помойки. Кое-где свисали ошметки плоти.
К горлу подступила тошнота, но Чистюля смог справиться с собой. Больше всего его удивило то, что он почти не чувствовал боли. Возможно, это было последствием шока.
Чистюля с огромным трудом поднялся с земли. Изувеченная рука безвольно болталась из стороны в сторону, словно иссохшая плеть вьюна на ветру. По изломанным пальцам быстро бежали большие красные капли.
Стараясь не потерять сознания, Чистюля, пошатываясь и еле сдерживая тошноту, направился к месту разгрузки мусора. Судя по солнцу, он пробыл без сознания где-то около часа, так что разбор новых отходов должен был быть в самом разгаре.
Чистюля нашел главного жестянщика там, где и рассчитывал. Тот копался в куче, выбирая алюминиевые банки и бросая их в большую плетеную корзину.
- Какое несчастье, - фальшиво посочувствовал жестянщик, глядя на изувеченную руку Чистюли. - В следующий раз будешь осторожнее. А сейчас, возвращайся к работе.
- Вы что, не видите? Мне нужен доктор! - ошарашено произнес Чистюля. В ответ собеседник рассмеялся.
- Да неужели? Что ж, я вынужден огорчить тебя - докторов у нас нет.
- Тогда я пойду в город.
- Забудь о городе, - злобно прошипел жестянщик, хватая собеседника за воротник. Чистюля сдавленно ахнул от неожиданной вспышки гнева помощника Главы. - Отсюда никто не уходит!
- Но я могу умереть, если мою руку не обработать, - простонал Чистюля.
Жестянщик вновь рассмеялся и отпустил воротник. Потом он подошел к мусорной куче и вытащил оттуда старую засаленную футболку.
- Держи, - жестянщик протянул футболку, - замотай свою культю и иди работать. Тебя ждет партия использованных шприцов из поликлиники.
В течение дня Чистюля трижды терял сознание. От жары, от потери крови, от жажды и, когда она наконец нашла дорожку в его затуманенное сознание, от боли. Он падал и поднимался, нырял в прохладные волны забытья и возвращался в удушливую затхлую реальность, забывал о боли, но она всегда напоминала ему о себе пульсирующими вспышками в размолотой кисти.
Мир стал для него адом, где каждая секунда его существования превратилась в миг предсмертной агонии. Только после этого мига не приходило желанное облегчение, а наступал еще один, более мучительный.
К исходу дня Чистюля понял, что пред ним стоит выбор: либо он будет продолжать страдать, либо попытается вырваться из этого кошмара.
И Чистюля знал, что выберет. Даже если его поймают и убьют - что ж, это лучше, чем бесконечная пытка.
Когда чего-то с нетерпением ждешь, кажется, будто время замедляет свой бег. И без того длинный летний день для Чистюли стал почти бесконечным. Он отправился в постель сразу после того, как был разгружен последний мусоровоз, зарылся в груду тряпья, стараясь не тревожить поврежденную руку, и принялся ждать.
Секунды тянулись очень медленно.
Чистюля слышал, как переговариваются его соседи, как потрескивают ветки в костре, как тихо завывает ветер, гуляющий меж мусорных куч. Свалка очень долго не засыпала.
Но ожиданию, даже самому длительному, всегда приходит конец. Угомонились последние полуночники и прогорели поленья, оставив после себя лишь груду багровых углей. Чистюля, затаив дыхание и стараясь не шуметь, встал с постели. Рука привычно вспыхнула болью, но Чистюля сжал зубы и не издал ни звука. Тихо ступая по земляному полу, он выбрался из-под навеса и пошел по темной тропе в сторону выхода.
Однако ночь была полна сюрпризов. Дороги, которые днем казались такими знакомыми, во тьме преобразились. Они, словно играя с ночным путником, то сплетались в какие-то немыслимые узоры, то расходились в разных направлениях, то неожиданно обрывались.
Через пятнадцать минут Чистюля понял, что окончательно сбился с пути. Вокруг высились совершенно одинаковые горы мусора, а очередная тропа привела в глухой тупик.
Силы Чистюли были на исходе. Рука все чаще напоминала о себе взрывами обжигающей боли, и каждое неосторожное движение грозило закончиться обмороком. Надо было спешить.
Чистюля резко развернулся, намереваясь вернуться к главной дороге, но зыбкая почва помойки во второй раз подвела его - правая нога накрепко увязла в трясине. Потеряв равновесие, Чистюля рухнул на землю. Вспышка перед глазами, и снова забвение.
- По всей видимости, свалка забирает у людей не только их прошлое, но и остатки разума.
Голос доносился откуда-то сверху. Слова впивались в мозг раскаленными иглами. Каждый звук приносил боль.
- Ты поступил очень нехорошо, когда решил сбежать из нашей общины не попрощавшись.
Забвение было так сладко, но этот назойливый, словно писк комара, звук не давал вернуться в благостную тьму. Голос вытягивал Чистюлю обратно, в кошмарную реальность.
- Знаешь, ты был очень плохим человеком. Настолько плохим, что обрел свое наказание очень быстро.
Чистюля открыл глаза и увидел перед собой Главу свалки. Первым желанием было вскочить и бежать прочь, бежать, куда глаза глядят, лишь бы оказаться подальше от этого высокого человека в поношенной одежде. Было что-то в нем настолько пугающее, что все мысли были только о том, где бы спрятаться, забиться в местечко потемнее.
Чистюля попробовал подняться, но сделал это излишне поспешно. Боль снова вернулась: резанула по запястью и молнией метнулась вверх к плечу. Чистюля охнул и снова повалился на землю.
Бежать было бесполезно. Слишком мало сил, и слишком сильна боль.
- Ты не рад меня видеть? - чуть наклонившись вперед, произнес Глава. - Отчего же?
Теперь Чистюля понял, что так напугало его, когда он увидел хозяина помойки. Его фигура едва заметно светилась. Словно от слабого фонарика, от тела Главы на грани видимости исходило красное сияние.
- Ч-чего ты от меня хочешь? - запинаясь, произнес Чистюля.
- Только, чтобы ты соблюдал наши правила. Со свалки никто не уходит.
- Я всего лишь хотел выбраться в город и найти больницу. Теперь ты убьешь меня за это?
- Убить? - воскликнул Глава. - Нет. Это было бы слишком просто. То, что я сделаю, будет гораздо хуже смерти. - Хозяин подошел ближе и коснулся рукой лица Чистюли, щеку обдало жаром. - Я дам тебе то, чего ты так хотел.
***
Кристиан Боссман стоял около огромного окна своего кабинета и смотрел, как солнце неспешно поднимается над горизонтом. Лучи рассвета играли на гранях города, яркими вспышками отражаясь в зеркальных окнах высотных зданий.
Было еще слишком рано, и улицы не успели заполниться суетящимися и вечно спешащими по делам людьми. Лишь изредка можно было наблюдать, как мимо неспешно проезжает какая-нибудь машина.
Кристиан открыл окно. Обычно он этого не делал, поскольку шум огромного мегаполиса мешал ему работать, но сейчас, когда гул моторов и голоса миллионов жителей еще не заполнили все вокруг, было так приятно вдохнуть глоток свежего, чуть влажного, рассветного воздуха.
Бизнесмену было тесно в привычных стенах своего кабинета. Они давили на него, грозили заточить в тесном помещении навечно. Можно было подумать, что Кристианом овладела клаустрофобия. Но причина, на самом деле, была совсем в другом.
Кристиан впервые за долгие годы чувствовал отчаянье и страх. Страх за свою свободу, за будущее и за мечту.
Вчера за ним пришли. Четыре полицейских, детектив и целая толпа журналистов.
- Кристиан Боссман, вы обвиняетесь в убийстве Доминика Кларка, - с порога заявил детектив. - Вы можете хранить молчание, любое сказанное Вами слово...
- Здесь какая-то ошибка, - прервал Кристиан стандартную речь. - Я никого не убивал.
- Прибереги свои оправдания до суда, - сказал один из полицейских, выкручивая Кристиану руку и надевая наручники. - Тебя сдала жена. Сегодня утром она пришла в полицию и заявила на тебя.
Кристиан от удивления потерял дар речи и больше не произнес ни слова всю дорогу.
В полиции давно уже точили на него зуб, но до обвинения ни разу дело не дошло. Поэтому, когда главному прокурору представился случай поймать его, он раздул из обвинения и ареста целое представление. Журналисты сделали свое дело. Первые заметки появились уже через пару часов после заключения его под стражу. Замять дело по-тихому уже не получилось.
На предварительном слушанье адвокатам Кристиана удалось добиться освобождения под залог, что при обвинении в умышленном убийстве дело почти неслыханное. Но эта победа не радовала бизнесмена. Да, сейчас он свободен, и, возможно, суд он тоже выиграет, сведя убийство к самозащите. Но его репутации был нанесен серьезнейший удар.
Прокурор постарался. Приплел к делу и обвинение в изнасиловании, и массу других материалов на Кристиана и его фирму, накопившихся за несколько лет. Учитывая, что процесс детально освещался в прессе, неприятности были обеспечены.
Первыми позвонили партнеры из "МитМил". Они сообщили, что в одностороннем порядке разрывают контракт, ссылаясь на то, что не могут вести дела с компанией, чья репутация запятнана. Кристиан ругался, просил, грозился неустойками, но все было впустую. Затем было еще несколько звонков и несколько отказов от сотрудничества.
Кристиан смотрел, как его империя, на строительство которой он потратил всю свою жизнь, рушится за несколько часов. И нельзя было ничего поделать.
Отчаянье, непроглядно-черное отчаянье завладело бизнесменом. Слишком много сил было вложено в фирму. Теперь все летит к чертям из-за одного человека.
Мысли Кристиана вновь и вновь возвращались к ней, к его Анжеле, к любящей и верной жене. К грязной твари, к подлой предательнице.
Ее удар в спину разрушил все, чего он добился. Анжела нескольким словами погубила его жизнь. И все из-за той девчонки-секретарши. Снова в памяти всплыл разговор по телефону сразу после освобождения под залог.
- Зачем, Анжела? - кричал в трубку Кристиан. - Зачем ты это сделала?
- Тебе мало того, что ты убил человека? - голос жены был ледяным. - Тогда вот еще что: я сделала это, потому что ты изменил мне, подонок.
- Ты хоть понимаешь, что своим поступком ты навредила и себе тоже. Теперь не будет ни дорогих машин, ни роскошных нарядов, ни драгоценностей...
- Плевать! Главное ты получил по заслугам.
- Стерва... - но в трубке уже были слышны лишь короткие гудки.
Этот разговор стал последним и самым крепким кирпичиком крепости отчаяния Кристиана, и он знал, что, даже если его не посадят в тюрьму за убийство, эта крепость надолго станет его надежной камерой, из которой не выбраться ни за какие деньги.
Кристиан, мучимый вероломным предательством жены и навалившимися неприятностями, чувствовал, как с каждой секундой приближается к неминуемой катастрофической развязке, и он ничего не мог с этим поделать. Впервые в жизни Кристиан оказался неспособным управлять своей судьбой. И это сводило его с ума.
Бизнесмен раз за разом бросался к телефону и пытался дозвониться до своих покровителей, друзей, знакомых... Но каждый раз в ответ слышал лишь слова "сочувствую, но ничем не могу помочь". От него отказались все.
Он остался один.
И теперь, стоя у открытого окна, Кристиан, словно неудачливый пловец, барахтался в безрадостных мыслях о своем будущем. Если его признают виновным, то остаток своих дней он проведет в четырех стенах. Если же его оправдают, то без поддержки своих партнеров и новых договоров его фирма пойдет ко дну. Он останется один и без денег.
Два пути, и каждый из них вел в никуда.
"Так зачем сопротивляться? Не проще ли сделать один шаг и покончить со всем сразу? И не будет больше борьбы, предательств и унизительных неудач...", - мысль о самоубийстве пришла внезапно, молнией вспыхнула в воспаленном мозгу бизнесмена. Это было так неожиданно, так несвойственно Кристиану, что он в ужасе отшатнулся от открытого окна.
"Это самый простой выход", - продолжал нашептывать внутренний голос. - "Другие пути приведут к такому же результату, но сквозь тернии мучений и разочарований".
Кристиан забился в угол, зажав уши руками, но мысли в голове продолжали бешеную скачку: "Подумай. Неужели тебе хочется влачить остаток жизни в камере или в какой-нибудь жалкой лачуге, перебирая в памяти свои несбывшиеся мечты".
Словно кто-то чужой завладел разумом Кристиана и теперь управлял ходом мыслей бизнесмена.