Ждать звонка. Просыпаясь ночью от звонка телефона, который приснился. Закуривать восьмую сигарету и пить остывший кофе, слушать музыку и вдруг хватать телефон, в надежде, что он звонит. И понимать, что это лишь слишком громкая музыка. Слишком громкая музыка, разрушающая тишину и дарящая иллюзию. Что может быть более мерзким, чем это ожидание. Зачем вообще придуман телефон? Лишь для того, что бы лежать мертвым грузом в кармане? Что бы никогда не звонить? Я сижу во мраке комнаты и смотрю на маленькие четыре цифры, разделенные двоеточием. Сегодня вы прожили уже очень много часов : и так мало минут. Нет надежды, что я сбегу от этого мерцания экрана и от этого молчащего телефона. Этого безразличного телефона, который и не нужен. Эту маленькую черную "раскладушку" я забывал в барах, ронял со второго этажа, топил в воде. Но она не умирала. Она жила своей вечной молчаливой жизнью. Вечного надсмотрщика над моим одиночеством. Я боролся с этим мерцанием экрана, с этими маленькими цифрами на экране, горящими внизу справа и отмеряющими мою пустоту. Но победа не увенчалась успехом. Если телефон начинает вибрировать, я думаю что это оно -- это именно тот звонок, который мне нужен и который я жду. Что именно это -- мое все. Но мне говорят, что я могу отдать немного своих денег и чудом выиграть миллион. Миллион который не нужен мне и нужен всем. Всем таким радостным и благостным нужно мерить меня в деньгах, мерить меня в том какой я и как выгляжу.
Сегодня ночью. Сегодня ночью этого нет. В темноте стола лежит мой вечный надсмотрщик. Я нашел в себе силы и выключил его, мне кажется, что так он не сможет винить меня в том, что эта комната -- стала кельей без входа и выхода, что в этой комнате никогда не было и не будет той единственной сумасшедшей и истеричной, чарующей и прекрасной музы. Наверное, так умирал Блок и так начал писать свой корявые нагромождения Маяковский, но мне не легче от этого. Я смотрю на выключенный телефон и понимаю, что невидимый никому кроме меня укор, никуда не исчез. Этот укор стал ещё сильнее от того что теперь, когда мне никто не может позвонить -- я могу потерять именно тот нужный мне звонок, именно ту -- нужную мне телеграмму начала двадцать первого века -- смс. И нет путей к отступлению. Я все - таки включаю телефон, ввожу пин код и вижу то текстовое приветствие, которое повесил так много лет назад и которое так давно не видел своими глазами. "This game has no name". Игра без имени и жизнь, в которой вера и желание стали разделены. Мир, в котором в три часа ночи я склоняюсь над старым, живым фотоаппаратом - переносящим мгновения на тонкую пленку, стараясь починить его и вернуть себе картинки из детства. Те редкие и бесценные улыбки, которые я видел сквозь этот манящий объектив.
Мне нечего ждать от мира и нечего ему предложить. Самым глупым поступком было бы пытаться побороть пластмассовый мир и самому стать пластмассовым. Мне остается только лишь смотреть на эту маленькую черную коробочку с антенной, которая все время молчит и ждать, пока все то, что я делаю и на что надеюсь, не станет для столь далекого мне человека - смыслом его жизни, как это уже стало смыслом жизни моей.