Сцена поделена на две неравные части. Большая левая часть представляет собой тюремную камеру: нары у стены - серое одеяло и плоская подушка, посредине камеры стоит табуретка. В небольшой правой части расположен большой письменный стол, за которым сидит Охранник в форменной одежде. За спиной Охранника - ширма. Камеру и Охранника разделяет дверь с маленьким зарешеченным окошком вверху и закрытым окошком с подоконником посередине, в которое подаются разные предметы.
В камере на табуретке сидит Заключенный в мешковатой рубахе в полоску и таких же штанах. Он ссутулился, подложил ладони под себя, опустил голову. Лицо скрывают длинные волосы, так, что сразу и не поймёшь, какого Заключённый пола.
Из-за ширмы высовывается рука и отдаёт Охраннику тарелку с ложкой. Охранник подходит к двери и просовывает тарелку в среднее окошко.
Охранник: Твой ужин.
Заключённый сидит, никак не реагируя.
Охранник: Если ты не будешь есть, тебе будет плохо. Не заставляй меня нервничать.
Заключённый издаёт сдавленный звук, похожий на смешок. Потом протягивает руку и забирает тарелку. Волосы всё ещё скрывают лицо. Два раза он черпает из тарелки - и зритель видит, что он ест наваристый суп. Потом отставляет еду обратно на подоконник.
Заключённый(хрипло): Благодарю.
Охранник: Может, немного коньяку для аппетита?
Заключённый: Спасибо, я сегодня не в настроении пить коньяк.
Он поднимает голову и отбрасывает волосы с лица. Зритель видит, что это мужчина примерно лет двадцати пяти, невероятно худой, обросший щетиной, с тёмными кругами под глазами.
Охранник: Ну тогда съешь ещё немного супу. Мне будет приятно.
Заключённый: Сам доешь.
Охранник тяжело вздыхает, забирает тарелку и начинает доедать суп.
Охранник(виновато): Ты пойми, я тебе зла не желаю. Просто так получилось. Никто не виноват. Правда?
Заключённый: Тогда выпусти меня отсюда.
Охранник: Не могу. Мой долг - охранять тебя.
Заключённый горько ухмыляется.
Из-за ширмы высовывается рука и отдаёт Охраннику газету. Он засовывает газету в среднее окошко.
Охранник: Свежая пресса.
Заключённый жадно хватает газету, усаживается с ней на нары. Листает страницы. Он то хмурится, то улыбается, то пожимает плечами, то смеётся во весь голос. Вдруг его взгляд надолго задерживается на какой-то статье. Заключённый вскакивает и, не отрывая взгляда от газеты, начинает нервно расхаживать по камере. Потом подходит к двери, дёргает её. Зритель видит, что дверь не заперта. Заключённый просовывает голову в дверь.
Заключённый: Эй, ты там не спишь? Эй?
Охранник всё это время сидит, смотря в одну точку, и отбивает костяшками пальцев по столу какой-то незамысловатый мотив. Заключённый прикрывает дверь.
Охранник (подходя к двери): Что случилось?
Заключённый: Послушай... Так-так-так, ага... (начинает читать) Маньяк был приговорен к трём пожизненным заключениям за убийство пятнадцати молодых женщин. Он отрезал им груди и ноги, потом душил, а трупы прятал в ближайшем лесу. К сожалению, смертная казнь у нас отменена, но три пожизненных тоже надо пережить.
Охранник: Зачем ты мне всё это читаешь?
Заключённый: Ты только послушай! Три пожизненных! Три жизни без света, воздуха, общения, женщин, развлечений! Три жизни без всего, что составляет сущность человека!
Охранник: Сдаётся мне, этот маньяк не был человеком.
Заключённый(не слушая): Мне кажется, смертная казнь гораздо милосерднее.
Охранник: Кому как. Некоторые цепляются даже за самую дерьмовую жизнь. А такие, как этот, тем более. Они ценят лишь собственное существование.
Заключённый: У меня только одно пожизненное, и я бы предпочёл закончить с этим побыстрей.
Охранник: Нельзя так говорить. У тебя вполне удобная, хоть и тесная, камера, хорошее питание, и приятный собеседник в моём лице. Что тебя не устраивает?
Заключённый: Я никому не отрезал ноги и груди. Я не знаю, почему я здесь. А ты знаешь?
Охранник: Нет.
Заключённый: Тогда выпусти меня отсюда.
Охранник: Ты можешь уйти в любое время, но только через мой труп.
Заключённый издаёт отчаянный стон, опускается на табуретку и замирает
Свет гаснет, скрывая действующих лиц, но через несколько секунд загорается вновь. Заключённый и Охранник сидят напротив двери, каждый по свою сторону.
Заключённый: Зачем ты в тот раз спас мне жизнь?
Охранник: Это был мой долг, как каждого честного человека.
Заключённый(передразнивая): Как каждого честного человека... Спасибо, конечно, но не стоило.
Охранник: Неблагодарное существо.
Заключённый: Но я бы здесь не сидел.
Охранник: А где бы ты сидел?
Заключённый: Ну, не знаю... На небесах, наверное...
Охранник: Откуда тебе знать насчёт небес?
Заключённый(раздражённо): Какая разница? Лишь бы где-нибудь, только не здесь.
Охранник: А если нигде?
Заключённый(передёргивая плечами): Тоже неплохо. Наверное. Мне осточертела эта камера, понимаешь? И ты мне осточертел. Если бы я отрезал кому-нибудь грудь, тогда бы знал, почему я здесь на пожизненном.
Охранник: Что ты зациклился на этой груди...
Заключённый: Может, мне женщины не хватает.
Охранник: Извини, ничем помочь не могу.
Заключённый(встаёт): Сука. Убирайся с глаз моих. (демонстративно поворачивается спиной).
Охранник: Извини.
Заключённый: Засунь свои извинения в жопу.
Охранник садится за письменный стол, пристально смотрит на дверь. Заключённый продолжает стоять посреди камеры, повернувшись спиной к двери. Его голова опущена, волосы скрывают лицо. Руки безвольно свисают вдоль тела.
Свет вновь гаснет. Загорается через несколько минут. Охранник спит, положив голову на стол, и подложив под щёки руки.
Заключённый лежит на нарах. Потом тихо встаёт и, крадучись, подходит к двери. Долго смотрит в зарешеченное окошко. Также крадучись возвращается к нарам. Поднимает подушку и достаёт нож с коротким лезвием. Возвращается к двери. Медленно, чуть ли не по миллиметру, открывает её, чтоб не скрипнуло. Выходит наружу.
Заключённый подходит к спящему Охраннику. На лице у Охранника умиротворённая улыбка, он дышит, как дышат все глубоко уснувшие люди. Заключённый долго стоит рядом, пальцы нервно сжимают рукоятку ножа - то сильнее, то слабее. Губы болезненно кривятся, дыхание частое. По щеке стекает струйка пота. Он смотрит на Охранника.
Быстро отвернувшись, Заключённый уходит обратно в камеру. Нож так и остался девственно чистым. Охранник продолжает спать, немного пошевелившись во сне, улыбка с лица сходит, но оно всё такое же безмятежное. Заключённый прячет нож обратно, ложится на нары, лицом к стене, спиной к двери. Сворачивается в позе эмбриона, обхватывает колени руками. Замирает. На сцене абсолютная тишина.