Аннотация: Они и не думали, что их задание будет настолько опасным, как и не могли даже предположить, что путь домой будет настолько долгим и сложным...
НЕВЕСТА СМЕРТИ. ДОЛГИЙ ПУТЬ ДОМОЙ
Елена Вихрева
Людмила Скрипник
К воротам лагеря преторианской гвардии подошли двое - рослый мужчина с длинными и густыми темными волосами, свободно падающими на его полуобнаженные плечи, прикрытые только легкой курткой без рукавов, но с металлическими накладками, и статная светловолосая женщина, мало уступающая ему в росте и гордом развороте широких тренированных плеч. Ее толстая золотистая коса тяжело лежала на высокой груди, обтянутой кольчугой с наброшенным поверх нее меховым плащом, и спускалась к широкому кожаному поясу, охватывающему тонкую талию красавицы. На поясе был закреплен внушительных размеров меч, не совсем привычный в Риме, как и обтягивающие кожаные штаны, которые она носила просто и естественно, как и короткие мягкие сапожки из стянутой ремешками выделанной кожи на своих небольших ногах.
Ее спутник, хотя и не так привлекал внимание потому, что в Риме уже успели привыкнуть к тому, что варвар не обязательно появляется на улице города исключительно связанным и под конвоем, но тоже выделялся своей колоритной внешностью. Помимо темных, слегка вьющихся волос, обращало на себя внимание его красивое, хоть и слегка небритое лицо с волевыми чертами, которое не портил шрам, резко пересекающий левую бровь. Темные выразительные глаза светились умом и решительностью, а когда он переводил взгляд на свою спутницу - то глубокой и нежной любовью.
В остальном его одежда мало отличалась от одежды молодой женщины, стоявшей рядом с ним и пытающейся объясниться с караульным - причем на чистейшей и правильной латыни, без малейшей примеси иноземного выговора или просторечия. Одно это ввело караульного, молодого парня, лишь недавно принесшего присягу и прошедшего обучение, в серьезное замешательство.
Он с готовностью выслушал подошедших незнакомцев - его учили быть готовым ради безопасности Вечного города и Империи придти на помощь и гостям, и гражданам Рима. Но вот то, что попросила женщина, удивило молодого преторианца еще больше, чем ее правильная речь и то, что он никак не мог определить ее возраст. Парень мысленно составлял донесение начальнику караула, и спотыкался уже на второй строчке - женщина, в одежде северных варваров, а вот лет? Он всматривался в красивое лицо женщины, находившееся почти прямо напротив его лица, такого она была роста, что он возвышался над ней едва на три дигитуса. Глаза ее были такими, что парень невольно вздрогнул - они меняли цвет на ходу и затягивали, словно омуты, не давая отвести взгляд в сторону и передохнуть от ощущения, будто женщина безмолвно стоящего рядом варвара пытается проникнуть в самую глубину его души, доставая даже детские воспоминания.
-Мне необходимо увидеть префекта когорты спекулаторум доблестного Секстуса Фонтея.
-Его нет.
-Что значит 'нет'? - в голосе женщины прозвучали плохо скрытая тревога и боль. - Вообще... нет...
-В Риме нет, - вымолвил парень и испугавшись, что сболтнул лишнего, отрезал почти басом. - Для тебя нет.
-А с этого места, будь добр, поподробнее, - спокойно и даже ласково попросила женщина, по-прежнему глядя ему в глаза. - Заметь, я не спрашиваю, почему это вдруг префекта нет в городе. В конце концов, это его дело. Так?
Юноша кивнул и сжал покрепче копье, моля всех богов, чтобы поскорее там уже справил нужду его напарник и прибежал на подмогу. Он понимал, что даже поднять тревогу ему сейчас нес руки - друга он отпустил без разрешения, и им обоим попадет, застигни их начальник караула, но уж что поделать, если прихватило живот. Конечно, по правилам полагалось доложить, и тогда бы незадачливого обжору Авла сменили бы и отдали на растерзание врачу когорты Планкусу, но все бы узнали, что он не смог служить империи из-за лишнего куска колбасы.
И он решил бороться в гордом одиночестве:
-Достойная чужеземка, префект когорты принимает в отведенные часы, и не в лагере, а в Табулярии или в Доме вигилов, по расписанию.
-Чужеземка? Ты даже не поинтересовался моим именем. Как и именем моего спутника. Кстати, гастат, ты тем самым нарушил правила, - она весело подмигнула ему и снова стала серьезной.
Гайю забавлял этот старательный мальчишка, вспотевший от напряжения, но гораздо больше ее удивило то, что он стоит на воротах лагеря один. Все посты всегда несли службу попарно, и это было непреложной истиной, тем более такого молодого солдата-гастата не могли оставить одного. А вот то, что он не пропустил ее в лагерь и был даже готов противостоять ей, рискни она проскочить, оттолкнув этого стража ворот, Гайю даже порадовало. Значит, несмотря на нехватку опыта и странные обстоятельства, все же основы мальчишке в голову вложили, а главное - ей понравилась твердость его взгляда.
-Твое имя, сословие? Цель пребывания в Риме? - схватился за подсказку юный преторианец.
-Трибун когорты спекулаторум Гайя Флавия, - четко и раздельно произнесла Гайя, наслаждаясь всеми переливами чувств на красивом и неглупом лице парня. - Прибыла с напарником с выполнения задания. И нам необходимо видеть префекта.
-Приветствую тебя, доблестный трибун! - вытянулся парень в струнку, но тут же переспросил. - Может, трибун-то все же твой спутник? Он почему молчит?
-Трибун, - кивнул Волк, до этого стоявший со скрещенными на груди руками. - Тоже трибун.
Юноша встряхнул головой.
-Аааа, - догадался он. - Ребята, вы из вспомогательной когорты какой? Из Галлии?
-Когорта спекулаторум, - повторила Гайя, начиная уставать от этого представления. Они с Волком только вчера сошли с корабля в Остии, добрались сюда на перекладных, и вот теряют время на спор с юнцом вместо того чтобы уже обнимать друзей. - Вызови-ка разводящего.
Юноша явно засмущался, подтверждая догадку Гайи о внезапном исчезновении его напарника.
-Ну хорошо. Мы не скажем, что ты тут с нами один разбирался, тем более, что дело свое знаешь, не пропустил же подозрительных лиц. А ты скажешь, кто префекта заменяет и когда он вернется.
-Вернется нескоро. Так что все вопросы к исполняющему его обязанности доблестному легату Кассию Маронису. Он принимает по расписанию.
-Хорошо, слышала про расписание. Выезды у теперь что, тоже по расписанию? Нет? Ну ладно. А Друз, скриба когорты, на месте?
-Друз? - парень задумался, но тут его размышления прерывал подбежавший воин постарше, лет двадцати пяти, слегка насупленный и показавшийся Гайе бледноватым для такого крепыша.
Крепыш тоже переспросил, кого ищут и тут же спокойно ответил:
-Помню такого. Я сюда перевелся два года назад, он как раз мои документы смотрел. Так он сейчас в Лондинуме, там командует. Тамошней когортой спекулаторум.
-Рада за него, - улыбнулась Гайя, представив честного и исполнительного Друза среди свитков и табличек, мгновенно вычисляющего малейшую махинацию сборщика податей, своей жадностью вызвавшего недовольство местного населения всей Римской империей. - А центурион Квинт? Он теперь же, наверное, старший центурион? Или уже трибун?
-Квинт? Такой в веснушках и выговор деревенский, из осков?
-Да, - нетерпеливо кивнула Гайя, приготовившись услышать и о нем радостную весть, и тут же осеклась от слов крепыша.
-Так погиб. И да, старший центурион. Полгода как погиб.
-Что произошло? - быстро спросил Волк, едва не схватив солдата за руку.
-Ночь. Бой, - потупился Авл, и по его лицу было видно, что скорбит он до сих пор о старшем товарище. - Он ребят отправил назад, за угол, а сам остался прикрывать отход. Они двоих раненых тащили.
-Ясно. А Дарий? А Марсиус Гортензий? Кэмиллус Марциалл? Рагнар? Таранис? Луций Вариний? - Гайя сыпала именами, боясь при каждом из них увидеть тень скорби на лицах караульных.
-Погоди-ка, - прищурился Авл, а парень помоложе снова вцепился в свое копье до побелевших костяшек. - Откуда вы, чужеземцы, знаете всех наших офицеров?
-Мы не чужеземцы, - устало повторила Гайя. - Я уже назвала себя твоему напарнику. На месте надо быть, раз в караул поставили. Попался бы мне, я б и наказала бы сама по первое число.
-Ты? И как?
-Отжимался бы со мной наперегонки, - быстро и весело отрезала Гайя. - Так я увижу разводящего до заката?
-Да, конечно.
Через какое-то время перед ними вырос незнакомый офицер лет тридцати, подтянутый, с хорошим открытым лицом, представился по форме, выслушав доклад своих подчиненных:
-У меня нет оснований верить вам, и вы сами оба, если являетесь теми, за кого себя пытаетесь выдавать, прекрасно понимаете. Но нет оснований и сразу обвинять вас во лжи. В любом случае ситуация странная. Будем разбираться.
-Понимаю, - ответил Волк, старавшийся держаться в тени. - Но как только мы сможем встретиться с кем-то из названных трибуном Флавией лиц, все встанет на свои места. И можно сюда прибавить врачей Планкуса и Рениту.
-Планкуса запросто, но дня через три, а то и четыре. Он с отрядом на учениях где-то по склонам Везувия бегает.
-Командует?
-Возможно,- усмехнулся офицер. - Теми, кто не добежал или чересчур ретиво бегал, ну и попали в лапы эскулапа.
-А командует?
-А список отряда тебе не надо, доблестный... доблестная... трибун как тебя там?
-Гайя Флавия. Хорошо, военную тайну можешь не выдавать. А Ренита же не военная тайна? Она здесь?
-Она военная гордость. Она вообще-то должна быть здесь, но у нее, как видно, все дети торопыги, так что домой поехала, нехорошо ей стало.
-Погоди, - Гайя остановилась. - Какие дети? У нее три года назад была дочь.
-Точно. Дочь. Странно, но ее зовут как тебя. Оттуда же я это имя слышал именно здесь! Вот и вспомнил! Конечно, дочка лучника Тараниса и Рениты, Гайя! Смешная такая, волосенки черные, глаза синие, вся в отца, разве что без татуировки. А стать материна, все за подол ее прячется. Зато сынок жару дает. Два годика, а уже с деревянным мечом тут бегает, когда они его с собой привозят.
-И она ждет третьего?! - переспросила Гайя.
-А что такого? - удивился начальник караула. - Дом огромный, в центре города, водопровод, канализация. Муж красавец и души в ней не чает. Хочет детей, вот она и рожает.
-А Рагнар? - с надеждой переспросила Гайя. - Они же друзья с Таранисом.
-В отпуске. С префектом. Они отпуска взяли за несколько лет. И на море греться. С детьми, женами. Вот не понимаю, какой отдых в такой куче мелюзги?
-Большая куча? - небрежно переспросил Волк. - Вроде ж трое. У Рагнара двойняшки и у префекта сын.
-У префекта точно что сын. А у Рагнара еще же сынок родился не так давно. Так что две тетки, четверо детей... Ни порыбачить, ни поохотиться... Ну не понимаю. Что толку на полгода уезжать в Грецию? Ни моря, ни греческих пастушек не увидишь за детским писком. Не понимаю...
Гайя терпеливо выслушивала сетования начальника караула, приведшего их тем временем в хорошо знакомую им обоим штабную палатку.
-И все же... А Марсиус? - она почувствовала, что язык ее стал шершавым, таким же, как и взгляд Волка.
-Марсиус Гортензий? Так он с ними же. Тоже с женой и дитем. Во весело мужикам... ну не понимаю...
Гайя почувствовала, как будто ее резанули под коленками тупым ржавым клинком - и не упала сразу, и больно до дрожи, и стоять невозможно.
-Кэм, Дарий? - повторил Волк.
-Стойте, ребята. Вы что-то очень уж любопытны.
-Во-первых, ты сам видишь, мы многое о своих друзьях знаем. За исключением новостей крайних трех лет. А во-вторых, они наша возможность полностью себя реабилитировать в глазах новых командиров и приступить уже к главной части. Доложить о результатах нашей командировки.
-Ну ладно. Пусть так. Разбираться будет Кассий Маронис, - начальник караула предложил им присесть, а сам занял место за столом, на котором царил идеальный порядок, откинулся на спинку стула. - А вы-то сами откуда? Явно не в Иудею командировка была.
-Ты не поверишь. В Помпеях, - усмехнулся Волк.
-Не поверю, - отрезал начальник караула.
-И правильно сделаешь, - отозвалась Гайя. - Потому что мы уезжали на декаду, не больше.
Офицер не успел ничего сказать в ответ, как выражение его лица резко изменилось - стало безликим и жестким, когда он вскочил по стойке смирно, заметив кого-то входящего в палатку.
Гайя и Волк тоже поднялись - они сидели спиной к входу, и могли только догадаться по переменам во внешнем виде своего собеседника, что вошел кто-то весьма значимый.
В несколько размашистых шагов мужчина преодолел расстояние от входа до стоящего в глубине стола, рывком отодвинул стул, освобожденный, но не подставленный ему начальником караула, резко сел и застучал пальцами по столешнице.
-И?
Гайя с Волком переглянулись. Они оба не могли забыть устав за три года отсутствия и теперь не понимали, что от них ждет Маронис.
Гайя созерцала исполняющего обязанности префекта и тревога разливалась у нее внутри. Глаза Марониса, направленные куда-то с отсутствующим видом в угол у входа, были такого цвета, как излюбленный металл тех стран, где они побывали - холодные оловянные пуговицы. Ей показалось, что легат даже не моргает, но приглядевшись, поняла, что моргает - просто ресницы настолько бледны и редки, что не заметно их движение.
Исполняющий обязанности префекта легат Маронис молча изучал тяжелым и холодным взглядом странную пару, стоящую перед ним. Он сам был в когорте человеком сравнительно новым, прослужил тут чуть больше полугода, но до этого несколько лет успешно справлялся с обязанностями командира легиона, и на его счету было много блестящих военных операций, после безупречно подготовленных докладов о которых его и заметили при дворе. Причем больше произвел он впечатление, прибыв в Рим, оставленный им пару десятков лет назад, на Ливию, супругу богоподобного императора Августа. Именно Ливия и помогла этому исполнительному, дотошному в мелочах и требовательному к себе и другим офицеру - и он радостно согласился, даже не поинтересовавшись, кто и как примет у него легион. Маронис никогда и не разменивался на такие мелочи - для него было важно правильно выполнить приказ и правильно составить отчет в Рим.
Он никогда не пытался отсидеться во время боя на командном пункте где-нибудь на ближайшем холме, куда не долетят шальные стрелы - он был там, где и нужен, а иначе как написать все подробности в докладе, что-то же можно и утратить, питаясь только взглядами издали да рассказами уцелевших центурионов и трибунов. Умел принять решение на ходу - но затем найти объяснение каждому своему шагу чуть ли не в трудах Сципиона.
И вот теперь он на ближайшие три месяца возглавил когорту спекулаторум, в которой впервые в жизни почувствовал себя неуютно. Он командовал легионом, и знал, сколько репы осталось в обозе. А тут всего лишь когорта, стоящая уже пять лет на одном месте лагерем с устоявшимся обиходом - и он все время остается в числе тех, кто узнает новости крайним. И вот эта парочка...
Легат Кассий Маронис поднял свои оловянные глаза на Гайю - он не был готов к встрече с воительницей, хотя и слышал в Галлии о таких. Но вот она стояла перед ним - как и положено варварской королеве, в мехах, коже и металле. Но эти глаза, эти черты лица... Маронис видел тамошних женщин, и не дал бы себя обмануть. Женщина была чистокровной римлянкой, к тому же явно патрицианкой.
Он успел приказать скрибе прорыть все архивы когорты, как только ему доложили о гостях, и сейчас тянул время, ждал сведений.
-Что там? - холодный, лишенный эмоций вопрос, обращенный к начальнику караула, заставил того повести плечами, как от резкого дуновения шквалистого зимнего ветра.
-Сейчас уточню, - по готовности, с которой офицер отправился к выходу из палатки, Гайе сразу стало понятно отношение в когорте к этому легату.
-Почему не готово до сих пор?
-Не могу знать. Я находился здесь.
-Плохо.
-Не понял, - обернулся уже с пологом в руках начальник караула. - Я не мог оставить посетителей одних в штабе.
-А кто просил? У нас негде держать задержанных до допроса?
Начальник караула споткнулся и развернулся через левое плечо, словно на плацу, снова глядя в невыразительное, хотя и породистое, лицо легата:
-Они не задержаны, осмелюсь доложить. Да, мы уточняем некоторые данные. Но Римское право гарантирует презумпцию невиновности. Они пришли сюда сами и назвали свои имена, звания.
-Я тоже приду и назову себя Купидоном, - легат уткнулся в какой-то свиток из числа лежавших перед ним ровным рядом на краю стола. - Ты поверишь? А вы поверите?
Все трое радостно ответили:
-Никак нет.
-То то же, - наставительно буркнул легат, вглядываясь в пергамент так, как будто там была написана комедия Плавта.
-Разреши, я выведу наших... наших гостей из штаба, чтобы не досаждать тебе, доблестный легат?
Легат махнул рукой, не отрываясь от своих пометок, и начальник караула подмигнул Гайе и Волку. Они вышли на улицу, с наслаждением вдыхая холодный декабрьский воздух.
-Давно он у вас? - негромко поинтересовался Волк.
-Свалился на наши головы. Не могу сказать, что плохой командир. Но вот меня лично не покидает ощущение, что он видит все это совсем по-другому, - начальник караула обвел рукой пейзаж лагеря с привычными рядами полотняных палаток и тщательно выметенными проходами.
-А что видит?
-Ящик с песком. Тот, в котором планируют битвы. И глядя на этот ящик, сразу же начинает писать отчет. Он же даже с декурионов стал требовать сдавать ему табличку с планом дел на сегодня и отчетом о сделанном за вчера. Причем до утренней пробежки.
-А куда ему столько кодикиллусов? Это ж сидеть на них можно будет, - удивилась Гайя. - И кто оплачивает столько воска?
Начальник караула развел руками, но тут мимо них прошла небольшая колонна воинов, возвращавшихся со стрельбища, расположенного сразу за лагерем - за спинами у ребят висели луки. Необычная пара привлекла внимание, на них стали оборачиваться, пока кто-то не воскликнул неуверенно:
-Гайя? Волк? Ребята, это же они!
-Тит, неуместно, - одернули своего товарища ребята. -Не тревожь их память.
-Да глаза свои протрите! - присоединился к Титу еще один воин, красивое лицо которого с выразительными глазами пересекал от виска до подбородка тонкий давний шрам.
-Рутилий, и ты туда же, - буркнул на него скептик, но строй уже распался, и воин со шрамом подошел, не дожидаясь разрешения, ближе к стоящим гостям.
-Тибун Флавия? - в его голосе был вопрос, но глаза смотрели прямо в ее глаза, как тогда, три года назад.
-Рада тебя видеть, Рутилий. Ты как? Вижу, что неплохо. Дарий как?
-Дарий? Он же практически единственный теперь телохранитель императора. Октавиан разрешает подменить его только Рагнару. Больше никого к себе в покои не допускает.
Их окружили, щупали, жали руки, стараясь удостовериться, что они живые и во плоти.
Мимо пронесся офицер, нагруженный свитками и табличками, скользнул в предусмотрительно откинутый часовым полог и скрылся в штабной палатке. Через какое-то время часовой окликнул начальника караула и он вынужден был прервать радостное общение - но для себя сделал выводы, окончательно развеявшие его сомнения. Как бы там ни было, три года - не самый большой срок, и многие помнили Гайю и Волка, в особенности Гайю, которая больше времени проводила с ребятами, тренируя их и участвуя в многочисленных боевых выездах. С Волком дело обстояло сложнее, он всегда был несколько отдален от всех остальных, выполняя тайные поручения императора.
-Гайя, - спохватился ей вслед один из спекулаториев. - У нас в палатке есть место. Ждем! А то сама понимаешь... из вашей-то кто в своем живет, кто... И ее другим ребятам отдали.
Она весело кивнула:
-Загляну обязательно!
Маронис встретил их еще более оловянно-безразличным взором, полускрытый стопками навощеных табличек и чехлов со свитками - словно занял оборону в выстроенном наспех форте.
-Что ж, у лжи короткие ноги, - он протянул Гайе свиток.
Она пробежала глазами по документу, написанному еще четким почерком Друза - и словно услышала голос своего старого командира, диктующего эти строки, из которых она узнала, что они с Волком признаны погибшими как истинные дети Рима и при исполнении воинского долга.
Что-то сжалось у нее внутри, похолодело - перед глазами закружились глаза Дария и его фраза вслед ей, уезжающей на несколько дней, радостно вырываясь их наскучившей духоты Рима и очередного ранения: 'Береги себя!'. Она откинула косу за спину, мучительно думая: 'Дарий... Старый добрый друг... Ты потерял Рыбку. И вот это почти сразу... Милый Дарий... Взглянуть бы в твои глаза сейчас, успокоить. И пожать руку. Ты молодец, что не сорвался, раз смог заменить Волка императору'.
-Убедилась? - Маронис едва скользнул по ней глазами и не дал Гайе удержать его взгляд своими глазами. - Трибун Гайя Флавия погибла смертью храбрых. И ее напарник. И я тут не позволю устраивать бесплатную и бездарную комедию.
Он неторопливо встал, еще раз удивив Гайю своей странной, какой-то неживой пластикой движений, как будто легат даже двигаясь, соотносил свои действия с какой-то неведомой инструкцией, и рявкнул часовому:
-Конвой сюда.
Очень быстро послышался слаженный стук кальцей и в штаб вошли в полном вооружении с обнаженными мечами в руках Тит, Рутилий и еще двое ребят.
-Взять их, - коротко приказал легат. - В отсидку. Завтра доложу повыше, посоветуюсь. И переправим в Маммертинскую.
-Разреши, легат, - сделал шаг вперед Рутилий. - Я готов свидетельствовать, что знаю этих людей. Прошло не так много лет. И они совсем не изменились, особенно трибун Гайя.
-Отставить, - не меняя тон, произнес Маронис. - И ты сам противоречишь себе. Как можно не измениться даже за три года? Тем более взрослой женщине. По документам доблестной Флавии должно было быть тридцать один год. Матрона. А это кто? Девчонка. Ей не больше двадцати трех.
-Доблестный легат, позволь, - шагнул вперед подобно товарищу Тит. - Я тоже готов под присягой подтвердить личности этих офицеров.
-Офицеров? - прищурился на мгновение легат. - Мне надоело. Часовой! Еще конвой. Два конвоя.
Прибывший конвой разоружил Рутилия с Титом прежде всего, а затем и Гайю с Волком, которых сразу и не заметили в полутемном дальнем углу. Рутилий, поняв, что происходит что-то невероятное, уже не пытался быть дисциплинированным и разумным:
-Ребята, одумайтесь! Не боитесь богов Рима, так Кэмиллуса с Дарием побойтесь.
Гайя посмотрела на ребят взглядом, удивившим и одновременно отрезвившим их от слепой ярости, готовой захлестнуть их разум. Они успокоились вслед за ней и спокойно дали завернуть себе руки за спину и вывести из штабной палатки.
Их втолкнули в клетки, стоявшие в одной из палаток на отшибе. Длительное время никто задержанных и не планировал никогда держать в лагере, поэтому никаких ям, закрывающихся решетками, не рыли - наказывать ведь тоже не входило в задачи преторианцев. А злочинцев оставляли у себя только на время допроса - вот и рассудили, что крепких клеток-одиночек вполне хватит, если их еще и охранять как следует. Тем более, что допрашивать пленника, проведшего даже сутки в яме, не великое удовольствие. Хотя, справедливости ради, надо сказать, яма все же была, одна и полузаброшеная - для охлаждения своих, доморощенных буйных голов. Но за все время существования когорты в ней посидели пара ребят, решивших снять напряжение после тяжелого выезда неразбавленным фалерном, да Марс, покинувший пост во дворце, да и то только потому, что Фонтей опасался новой выходки своего любимца.
-Гайя, и мы так и будем сидеть тут, как бараны жертвенные? - с досадой в голосе рыкнул Рутилий, едва конвоиры закрыли клетки и спешно вышли, пряча глаза от друзей, потому что им всем было не по себе. - Или ты что-то задумала?
-Спокойно, - улыбнулась она ребятам, потому что Волк и не думал сопротивляться не только действиями, но и словами в отличие от парней, успевших высказать многое своим же товарищам, вынужденным исполнять столь неприятные обязанности. - Проигрывать тоже надо уметь. И использовать такие моменты для того, чтобы накопить силы и собраться с мыслями. И сами подумайте. Ну раскидали бы мы их, причем легко. Волк один четверых бы положил. А надо такой ценой? Это же не батавы или баски. Это же наши. И они просто выполняют приказ. Кстати, для них тоже неплохая подготовка.
-И что ты предлагаешь? - Рутилий уселся на земляной пол клетки, небрежно оперевшись на решетку обнаженной спиной, потому что доспехи и форму с них с Титом сняли, как и с Волка.
Он устало свесил кисти рук между согнутыми коленями и теперь разглядывал Гайю в свете пробивающегося сквозь задвинутый полог солнечного луча.
-Гайя, - неловко произнес молодой человек. - Прости... Но вот я чем больше смотрю на тебя, тем больше задумываюсь о словах легата Марониса. Ты и правда не то что не изменилась, ты даже моложе стала.
-Так уж и моложе, - усмехнулась она, занимая такую же позу в своей клетке, слегка поеживаясь от холода, потому что меховой плащ у нее тоже отобрали, как и кольчугу и оружие, оставив все же холщовую рубаху. - Здесь темно. А на свету увидишь, я же почти седая.
-Да ну, - отмахнулся Рутилий. - Ты переливаешься, как пшеничная солома, от золотого до белого. Ой, да у Рагнара же такие волосы.
-Он не остригся? - быстро повернула голову Гайя. - С таким-то новым командиром?
-Нет. Но убирает свои косы под шлем и не попадается на глаза этому гусю.
-Гуси Рим спасли, - напомнила Гайя ему известную поговорку.
-Ну этот не гусь. Селезень. Еще хуже.
Все четверо рассмеялись, сбрасывая напряжение.
-Так что будем делать? - переспросил Тит, до этого хранивший мрачное молчание, как и Волк.
-Спать, - пожал плечами Волк, опережая ответ Гайи. - Есть возможность выспаться в безопасности, под надежной охраной, вот и будем спать.
Ребята вытаращились на него так, как будто он предложил станцевать танец весталок с покрывалами, а Гайя послушно вытянулась на полу своей клетки, отбросив косу за спину:
-И правда, что время терять.
Через какое-то время в палатку-тюрьму зашел часовой:
-Ребята, - негромко окликнул он. - Мы обед принесли. Будете?
-Естественно, - села, потягиваясь, Гайя.
-И мы вам двоим воду согрели, вы ж с дороги. Помыться, наверное, хотите?
-В Остии в бане были, сразу как с корабля сошли. Но это было вчера утром. Так что лично я не откажусь, - улыбнулась Гайя. - Но не хочу вас подставлять. Понимаю, вы тут не при чем, но не хотелось бы столько жертв, достаточно наших собратьев по заключению.
-Истукан уехал. Вернется не скоро. Он обедает в городе, а затем у него свои дела, и вернется только вечером, носом поводит, а после уедет до утра.
-Это не Фонтей, - отозвался Рутилий. - Наш префект же здесь и днюет, и ночует. Дочка ему внуков и сына сюда привозит иногда, чтоб не забыли в лицо как выглядит.
-Юлия? В каком смысле привозит? - переспросила Гайя, принимаясь за армейскую похлебку, о которой вспоминала все три года, сколько бы самых необычных, вплоть до кислой рыбы, яств не отведала в своем путешествии.
-На коне. Они с Рагнаром грузят мелюзгу перед собой. Юлия дочку. Рагнар обоих мальчишек. Те уже привыкли, смирно сидят. Да и тут освоились.
-А когда и Ренита своих двоих притащит, то очень хочется на выезд, - рассмеялся Тит. - Тут все равно не выжить.
В нарушение всех порядков охранник поболтал с ними, пока его 'арестанты' поели, а затем обратился к Гайе:
-Доблестный трибун, там вода остынет. Идешь?
Гайя легко поднялась на ноги:
-А знаешь, все же не устою. Раз предлагают, надо воспользоваться.
Парень на мгновение замешкался, отпирая клетку:
-А ты... Прости, я не должен такое спрашивать... Ты не сбежишь?
Гайя искренне рассмеялась:
-Хочешь, не пойдем? Не умру от грязи за пару дней. Да и холодно. А когда ледяной ветер попадает на шрамы, они жутко ноют, - подмигнула она растерявшемуся молодому воину.
-Прости, - смутился он. - И откуда ветер в палатке? Я ж тебе хотел предложить помыться в палатке за госпиталем. Ее почтеннейшая Ренита в свое время велела поставить, чтобы раненых обмывать и не простудить.
Гайя снова улыбнулась - она подумала, что не зря надеялась на Рениту, казавшуюся в лудусе такой безвольной и потерянной, а в когорте обретшей уверенность в своей правоте.
Она уже по пути успокоила парня:
-Если бы мы с Волком хотели бы убежать, то сделали бы это еще в штабе. Да и клетка вряд ли бы нас остановила. Поверь, за эти три года мы откуда только не удирали. Так что утрясется, и я еще вас погоняю на тренировках, будете выбираться из ям с кольями. И голодных волков успокаивать.
-В смысле? - смешался парень, заинтересовываясь.
-В смысле обычных, серых. Если разъярить трибуна, то не важно, сытый он или голодный.
Гайя с наслаждением обмылась теплой водой, прополоскала от дорожной пыли волосы, с досадой подумав, что теперь до утра сушить косу. Ее волосы и короткими не очень быстро сохли, в отличие от той же Рениты и даже Рагнара с Таранисом. А уж теперь приходилось подолгу расправлять их у костра, сберегая от случайных искр. Зато Волку нравилось перебирать ее золотистые пряди своими сильными, но длинными и изящными пальцами.
Гайя вспомнила, как он не раз шептал ей ночами: 'Твои волосы похожи на млечный путь... Такие же блестящие, туманные и золотисто-серебряные'. Она как-то раз, усталая и измученная долгим переходом по прибрежным скалам, под которыми билось свинцово-серое, тяжелое и холодное море, она невесело рассмеялась ему в ответ: 'Не серебристая, а седая... так и скажи...' Он закрыл тогда ей рот поцелуем: 'Седых волос и у меня полно. И что с того? Я же люблю тебя, а не лошадь по масти выбираю. Ты прекрасна. И думаешь, я не вижу, как у тебя опять от сырости разболелось плечо, и ты сберегаешь его, боясь показаться слабой в моих глазах? Милая моя девочка, нельзя же так обижать меня. Люблю тебя всю целиком, и как друга тоже. Позволишь обнять покрепче?'.
Она растиралась чистым льняным полотенцем, принесенным все тем же парнем-гастатом, назначенным охранять арестованных до более подробного разбирательства, и невольно вспоминала прикосновения Волка, его изощренные ласки и горячие поцелуи, заставившие даже померкнуть ее воспоминания о Марсе. О Марсе, но не о Кэмиллусе...
Гайя резко обернулась - она давно чувствовала на себе восхищенный взгляд молодого солдата. И это ее забавляло - она знала, что мужчинам нравятся нежные женские тела, покрытые легчайшим слоем нежного и мягкого жирка, делающего кожу гладко натянутой и румяной. А у нее тело загорало плохо, да и все целиком слишком редко бывало на солнце - поэтому шея и руки до плеч были коричневатыми, а все остальное тело, в том числе и ноги, которые она теперь закрывала по северной моде штанами из тонкой кожи, было молочно-белым, и эту белизну подчеркивала не потускневшая со временем татуировка двух резвящихся драконов.
'Вот и мы с Кэмиллусом, как эти драконы', - подумала девушка, вытирая капли воды на животе. - 'Вечно стремимся друг за другом и не можем догнать'. Она вздохнула и осекла эти мысли - ведь рядом с ней Волк, и он тоже связан обетом Аида.
Гайя прикрыла глаза. Все так явственно встало перед ней, как будто случилось вчера.
***
Они уходили с боем от погони. Четыре меча на двоих - против почти десятка наемников, разъяренных их долгим сопротивлением. Гайя резко развернулась, нащупав ногами удобный пятачок земли среди кое-где поросших полынью скал, и обрушила на ближайшего, самого резвого врага. Они кружили в поединке, пока к ним не присоединился второй, а затем и третий наемник - хотя первый к этому моменту был уже мертв и только мешался под ногами. Она не могла позвать на помощь Волка - хотя бы потому, что он тоже сражался несколькими противниками, а по его обнаженной груди уже струилась кровь.
Гайя обернулась на товарища еще раз, но как бы молниеносно она это не делала, но все же одного меча она лишилась - подвела ставшая не такой послушной левая рука. Ей пришлось отбить удар, уйти вниз резким кувырком и вынырнуть перед ошалевшим от такой скорости оставшимся в живых наемником уже снова с двумя мечами, благо на земле их валялось уже несколько.
Как бы ни держали оборону Гайя и Волк, но за их спинами был обрыв, а на выручку наемникам спешил еще один отряд - и принять бой с еще двумя десятками свежих воинов, к тому же конных, было откровенным самоубийством. Следующий удар развернул ее полубоком, и бешеная боль пронзила правое плечо, вывернуте до отказа. Гайя вцепилась в рукоять меча и до крови закусила губу, чувствуя, как кровь стекает по подбородку, смешиваясь с заливающим ее лицо и тело потом, который не успевал высохнуть даже на таком сильном ветру.
Окровавленный Волк сражался, опустившись на одно колено, и изредка посылал своим противникам хриплые проклятия.
-Отходим, - крикнула Гайя, отбрасывая ногой очередного наемника, которому успела рассечь горло тем мечом, который с трудом удерживала левой рукой.
Волк не слышал ее - он полностью ушел в сражение, видимо, уже и не надеясь выйти из него живым, стремясь забрать с собой как можно больше врагов. Она подхватила его под ту руку, которая не была так сильно залита кровью, как другая:
-Бежим!
-Нет. Уходи, я прикрою.
Она не стала тратить время - рванула его вверх, чувствуя, как бессильно повисает его сильное и большое тело. Отбила удар еще одного наемника, который едва не прошелся мечом по бедрам своего внезапно вновь ставшего выше него противника.
-Куда? - прохрипел Волк. - Перебьем их, сколько сможем.
-Не сможем, - отрезала она, еще раз бросая взгляд вниз.
Гайя заметила парус - странный, красно-белый, широкими полосами выделяющийся на серой ряби. Ей уже было не важно, чей он - вряд ли наемники забрались еще и туда.
Она подхватила под спину и грудь потерявшего сознание Волка, вдохнула воздух всеми своими горящими от схватки легкими - и прыгнула вместе с ним в море.
В другой ситуации Гайя легко вошла бы в воду, проскользнув на глубину, полюбовавшись синевато-зеленой толщей и всей кожей ощущая ее упругие прикосновения, а затем вынырнула бы на поверхность, наслаждаясь новой порцией свежего морского воздуха. Но сейчас в ее руках было тело Волка, которого она прижала к себе что есть силы - и сколько хватило сил в выбитом плече. Внизу были камни, выглядывающие кое-где из воды и покрытые пеной прибоя - она даже не успела толком разглядеть, насколько сплошная их гряда.
Она сжала зубы, приготовившись к удару о камни - Гайя и не надеялась, что они с Волком выживут, просто рассудив, что смерть в море приятнее, чем пытки, которые их ждали в случае проигрыша в поединке с наемниками. Но, видимо, Аид не торопился вновь встретиться с нею, решительно отдав ее Марсу и Кэму - твердые и холодные выступы проскользнули в волоске от ее кожи, она даже ощутила их касания, но не более того. И вода, подхватывающая и омывающая их измученные и разгоряченные тела... Гайя с трудом удержала все еще бессознательного мужчину в тот момент, когда они стали погружаться в глубину, постаралась сберечь воздух в легких и выплыть на поверхность. Она всплыла так, чтобы оказаться спиной вниз - а на ее груди лежала голова Волка, чьи ресницы все же дрогнули, когда воздух коснулся его лица.
-Держись, - прошептала она одними губами, борясь с нахлынувшей слабостью после борьбы с волнами, потому что она в первую очередь старалась удержать своего товарища, а не сберечь себя.
Гайя заметила по движению воды, что к ним несется небольшая лодка, спущенная с застывшего неподалеку корабля - того самого, с полосатыми парусами. Она успела обрадоваться и испугаться одновременно - и потеряла сознание.
Гайя медленно выплывала из черных волн - боль в правом плече не давала понять, держит ли она все еще на груди голову Волка, давая ему глотать воздух пополам с морскими брызгами. Она сделала левой рукой из последних сил гребок и зарычала сквозь стиснутые зубы от вспышки боли - вода показалась ей окаменевшей. 'Камни... Не удалось...' - пронзила вспышка ее мозг и она распахнула глаза.
Моря не было. Оно шуршало рядом, но не под ней. Не было и Волка у нее в объятия. Девушка резким рывком приподнялась, понимая, что оказалась на палубе того корабля с полосатыми парусами - хотя бы потому, что другого судна поблизости не было, а под ней была до блеска выдраенная дощатая палуба. От усилия она вдохнула и закашлялась, выбрасывая из легких воду с такой силой, что невольно перевернулась на бок. Перед ее глазами оказались мужские сапоги - причем такие, какие надевали Рагнар и Кэмиллус в то время, когда изображали наемников-северян, охраняющих сенатора. Гайя вскочила на ноги и оказалась лицом к лицу с высоким мужчиной, чье обветренное лицо наполовину закрывала недлинная борода, заплетенная в две косы, как и его соломенно-светлые волосы, спускавшиеся до груди. Глаза мужчины взглянули на нее встревоженно - и светились таким изумрудным огнем, что Гайя засомневалась, пришла ли она в себя или находится в бреду.
-Рагнар... - прерывисто промолвила она, откашливая остатки воды из горящих легких и оглядываясь вокруг. - Волк... Где Волк? Куда вы его дели?
Она видела и других мужчин, в таких же северных обтягивающих штанах, с обнаженными загорелыми торсами. Они стояли полукругом на некотором отдалении и бесцеремонно рассматривали ее.
-Спокойно, - подхватил ее, пошатнувшуюся вслед за ударившей в борт волной, мужчина с глазами и косами Рагнара. - Вы у друзей. Твоему парню нужна помощь, наш лекарь им занялся. Вот они.
Мужчина кивнул головой в сторону небольшого намета из нескольких выделанных шкур, сооруженного на палубе.
Она хотела броситься туда, но покачнулась еще раз, и он подхватил ее на руки:
-Тебе нельзя сейчас так резко двигаться. Поверь человеку, выросшему на море и живущему морем. Кстати, где ты так научилась плавать? Не каждый из нас решился бы прыгнуть со скалы в эту бухту. Тебя и твоего кого? Мужа? Жениха, неугодного отцу? Тебя и его Один сберег.
Гайя не отвечала, лежа у него на руках и чувствуя, как ветер треплет и высушивает ее волосы, превращая их в слипшуюся от морской воды массу - она попыталась встряхнуть головой, чтобы расправить их, но прикрыла глаза от заполнивших голову спазмов. Она чувствовала, как плывет куда-то на руках этого незнакомца с глазами Рагнара - и не могла противиться. Внезапно она ощутила, как он бережно положил ее на щекочущую тело шкуру и услышала его немного ворчливый от смущения голос:
-Лежи, не бойся, не трону. Тебе и так досталось. Прости, но я сниму с тебя пояс. Кстати, у нашего народа воинским поясом опоясывают после суровых испытаний. И надеть его просто так никто бы не посмел. Вряд ли и ты бы решилась, хоть ты и явно римлянка. Хотя, - Гайя почувствовала, как он замолчал и засопел, расстегивая ее бальтеус и разглядывая закрепленные на нем ножны с несколькими чудом оставшимися метательными ножами. - Судя по всему, ты и есть воин...
Гайя не стала вырываться, тем более, что мужчина ничего неестественного сделать не пытался, а освободить от одежды и ремней человека, вытащенного из воды, и она бы велела первой. Девушка вслушивалась в его говор - понять его она могла легко, хотя многие звуки латыни он произносил совсем не так, как привыкло ее ухо, более грубо и резко - впрочем, в лудусе, да и в общении с Рагнаром и Таранисом она уже привыкла к подобному звучанию своего языка.
Он ловко снял с нее и бережно отложил в сторону пояс, наручи, присвистнул при виде открывшейся под левым наручем татуировки, опоясывающей ее запястье, и, шумно выдохнув, принялся стягивать ставшую тяжелой и жесткой от воды тунику - и вдруг остановился, закашлявшись. Гайя приподняла ресницы - она уже успела окончательно прийти в себя и догадаться, какой будет реакция любого, кто впервые видит ее драконов.
Она не хихикнула, когда ошеломленный северянин осторожно провел кончиками пальцев по ее боку, украшенному оскалившимся и извивающимся чудовищем - Гайя не боялась щекотки, да и настроения смеяться не было, она так и не поняла еще, все ли в порядке с Волком. Краем глаза она видела, как в полутьме намета кто-то ползает на коленях возле лежащего навзничь тела, что-то бормочет, тянется знакомый запах трав и крови. Гайя приподнялась на локте, почувствовав действительно облегчение, избавившись от стягивавших ее мокрых ткани и кожи. Предводитель северян, еще раз окинув жадным взглядом ее обнаженное и покрытое черным ажурным рисунком тело, бережно обернул ее широким льняным то ли покрывалом, то ли плащом. Она стянула свободные края на груди, потому что на ее освобожденную от строфоса грудь мужчина тоже украдкой косил глаза.
-Я могу его увидеть? - спросила она с надеждой.
Ей ответил не воин, а тот человек, который копошился возле лежащего все еще без движения Волка, судя по всему, лекарь или знахарь, в обязанности которого входило лечить воинов-мореходов, находившихся на корабле. В том, что лежащий - это Волк, Гайя уже не сомневалась. Она успела разглядеть за плечами лекаря гордый профиль, резко обозначившиеся скулы, широкие плечи Волка, на одном из которых лежала пропитанная темно-зеленым снадобьем толсто сложенная тряпка.
-Он плох. Очень плох, - знахарь говорил по-латыни еще хуже, чем их предводитель, но все же достаточно понятно. - Остается надеяться, что он молод и силен. Соленая морская вода высосала почти всю кровь из его ран.
-А сами раны? Они тяжелые? - обернулся предводитель, неохотно выпустив из своих рук начавшие согреваться ладони Гайи, которые он осторожно растирал и грел своим дыханием.
-Нет. Судя по всему, этот парень умел за себя постоять...Его так просто не достать. Вода... Соленая вода... Она солонее крови и усилила кровотечение, - и лекарь вновь склонился над Волком, то ли прислушиваясь к его дыханию, то ли пытаясь заговорить раны.
-Как это 'умел'? - взлетела Гайя на ноги, стукнулась макушкой о перекрытие намета, присела и уже спокойнее подобралась поближе к Волку, окликнув его по имени.
К ее ужасу, Волк едва дрогнул веками в ответ на ее призывы, а воин-северянин положил свою твердую, покрытую мозолями от весел и меча руку:
-Прими его уход как должное. Прекрасные девы-валькирии уже стремятся к нашему драккару.
-Нет, - сверкнула сухими глазами Гайя. -Волк, я не отпущу тебя! Слышишь?! Никаким девам...
И тут она вспомнила, как называл ее валькирией Рагнар, похожий как две капли воды на их нынешнего спасителя и, возможно, попутчика надолго.
Она опустилась рядом с ним на шкуру, поймав недовольный взгляд знахаря. Он поднес к бледным и плотно сжатым губам мужчины чашу с дымящимся питьем, но тонкая струйка лишь стекла по его шее, где еле заметно вздрагивала жилка.
-Дай мне, - как можно более дружелюбно и нежно попросила Гайя, и это сработало, лекарь отдал ей чашу, с недоумением разглядывая ее полузакутанную в толстую и грубую льняную ткань тело.
-Ты женщина? - в голосе целителя звучало явное сомнение.
-Как видишь, - спокойно отозвалась Гайя, отбрасывая волосы на плечи и наклоняясь к Волку с чашей, как тогда, когда он лежал вот также полуживой после коварной иглы египетской шпионки.
-Странно, - лекарь выпрямился, с видимым усилием растирая затекшую спину, пока над его пациентом склонилась эта странная, на его взгляд женщина удивительной красоты и совершенства форм, но при этом попавшая на их драккар после ожесточенного боя на обрыве, заметив который, их предводитель и велел зайти в бухту. - То как ты летела в воду и плыла с ним... Это не похоже на женщину. Мы решили, ты переодетый парень.
-Девчонка, - усмехнулся воин, так и не ушедший по своим делам, а продолжавший оставаться рядом со своими непрошенными гостями - чувствовал опытным чутьем, насколько опасны даже сейчас они оба, и израненный воин, и измученная девушка. - Уж поверь, Эрик, я ее разглядел.
-Волк, - она всматривалась в мраморно-белое, несмотря на загар, лицо мужчины и тихой скороговоркой спросила лекаря. - Он настолько ослабел от потери крови?
-Он еще и об воду ударился.
-Ты и так смягчила удар насколько могла, - вмешался снова предводитель морских воинов. - Просто ты такая маленькая рядом с ним. Хвала Одину, что сама уцелела под его тяжестью. Это в воде легко телу, а падает то свой вес.
Гайя лихорадочно соображала, прильнув ухом к мощной груди Волка, где еле слышно билось его сердце, и так уже надсаженное тем происшествием с параличом. Ее осенило:
-Мне надо провести с ним ритуал... Прошу вас, оставьте нас одиних.
К ее радостному удивлению, уговаривать северян не пришлось, даже лекаря:
-Это ваше с ним право. У каждого народа по-своему провожают своих умирающих. Помочь здесь по-другому все равно невозможно, так что пусть уйдет в Вальгаллу так, как тебе виднее.
Гайя вытянулась вдоль тела мужчины, обернула их обоих льном и затянула сверху шкуру. Они оказались вдвоем в темном и тесном коконе, прижатые друг к другу своими обмытыми в море телами. Она ощущала на лице его едва теплящееся дыхание и шептала, гладя его руками:
-Не уходи, вернись, ты же слышишь, как я зову тебя.
Ее рука лежала ладонью на иссеченной ударами мечей и покрытой старыми шрамами груди мужчины - она с ужасом поняла, что сердце Волка начало замедляться. Гайя от отчаяния застонала и прошептала:
-Не пущу! - и неожиданно для себя самой прильнула к его губам.
Рывок, ощущение падения - тьма навалилась на нее, и Гайя нырнула в нее, прижавшись к холодеющим губам Волка, совершенно не страшась того, что ее там ожидало - она неожиданно отголосками вспомнила эти ощущения, этот странный влажно-восковой запах и мягкий шелковистый мох под ногами. И она очутится в полутьме какого-то зала.