Назаров Евгений Михайлович : другие произведения.

Я, вчера и завтра

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:

   Евгений Назаров
  

Я, завтра и вчера.

   Вот еще одна бессонная ночь. Последнее время бессонница все чаще одолевает меня. Вот и сейчас лежу в одиночестве на своей двуспальной кровати с открытыми глазами и смотрю на невидимый сейчас антураж спальни. В чернильной темноте периодически возникают и пропадают на стенах комнаты и потолке светлые аморфные пятна света. Это с улицы пробиваются сквозь шторы и оконные жалюзи, мелькают, внезапно разрастаясь и также непредсказуемо исчезая, блики электрических огней. Уже поздно. Святящееся табло часов высвечивает зеленым светом второй час ночи. Все вокруг спит. Спят мои жена и дочка в смежной комнате. Спит дом. Тишина изредка нарушается скрипом половиц, кряхтением старого перегруженного скарбом шкафа.
   Несмотря на поздний час голова ясная. Но сосредоточиться на какой-то мысли невозможно. Они резвятся, будто истомившиеся за день скакуны, выпущенные с привязи на свободу, не желая ни на миг остановиться, ни прекратить свою игру, догоняя друг друга, внезапно пропадая никуда и возникая ниоткуда. Все-таки много простора для мыслей в человеческом мозгу!
   А что такое я? Лишь набор белков и нуклеиновых кислот, собранных неведомым Создателем из молекул веществ - продуктов большого вселенского взрыва? Нет. Во мне гены, наследственная информация всех моих родственников, дальних и ближних, плохая и хорошая, помогающая жить и мешающая существованию, заставляющая порой краснеть за свои действия или восхищаться некоторыми своими поступками. Впрочем, раз я еще не разучился краснеть и стыдиться, раз во мне бурлит и клокочет строгим прокурором моя совесть, значит человек я еще не пропащий, чтобы не вложили в меня мои предки. Так что ж такое я? Я в прошлом - это мои предки далекие и близкие, прекрасные душой и телом и низменные в своих поступках и желаниях, честные и лживые, храбрецы и трусы, труженики и тунеядцы. Я в будущем - это моя дочь, которой я передал наследственную информацию поколений, свой опыт, умения, навыки, знания.
  
   Так, а что произошло у нас в семье за последнее время? Дочку (Алёну) опять, в который год, выбрали старостой в школе. Учится она на "отлично" и делает это вполне самостоятельно. К моему родительскому счастью, подходит девочка к этому процессу весьма ответственно. Единственная в этой четверти осечка была у неё по труду. Преподавательница, которую они с одноклассницами почему-то зовут между собой не иначе как "Курица" (а я и не удосужился спросить, почему её так прозвали, может это аналогия с её фамилией), задала практическое задание - купить в магазине два литра молока и сделать из собранных с них сливок сметану. Вот такое вот задание "крестьянское". Мне, человеку хозяйственному, стало жалко выбрасывать деньги на ветер и переводить зря продукты в угоду неудачным проектам преподавателя, и я разрешил отпрыску получить по этому предмету "неуд". Заработала дочка за хороший ответ, с учетом невыполнения практического задания, оценку "три". Но эта тройка грозила уже четверкой в четверти. Все "пятерки" в аттестате, а по труду единственная "четверка"! И виноват в ней собственный отец! Совесть проснулась во мне и стала кусать бессонными ночами. Неожиданным образом выручил её из этой ситуации тоже я. После очередных приготовлений дочерью на уроке домоводства "ленивых" вареников, которые она принесла домой на пробу, и которые более напоминали склизких виноградных улиток в сахаре, нежели изысканное блюдо, мне пришлось выполнить еще одну прихоть таинственной "Курицы". После снятия пробы приготовленных вареников, в перерыве между частыми посещениями туалета и приемом таблеток от живота, следовало написать, на сей кулинарный шедевр, свой родительский отзыв. Тут уж я эпитетов не пожалел! К счастью для дочери, почерк у меня отвратительный и разобрать преподаватель сумел лишь последнюю строчку из всего написанного, которая звучала примерно так: "Спасибо Вам за ваш благородный труд, так необходимый и нам и нашим детям!" Далее рука чесалась неразборчиво дописать "и за быстрое облегчение", но не посмел.
   Покрутив перед очками исписанную "китайской грамотой" бумагу и прочтя лишь последнюю строчку, учительница не выдержала и изрекла: "Вот, видно, что написано с душой. Садись Назарова, тебе "пять". Лишняя папина пятерка и склонила чашу весов в пользу нашей отличницы. Вот так, слово порой творит чудеса, а жизненные достижения чаще итог победы над порочной человеческой душой, нежели результат самоотверженных трудовых достижений.
  
   Прабабка моя была помещикского роду. Как - то погожим днем явился Василий, мой прадед, с гулянки рано: еще не зажглись на медленно темнеющем летнем небе светляки первых звезд. С порога крикнул, вечно снующей в заботах по хате матери: "Завтра засылай сватов, мать!"
  -- К кому же это сынок? - со вздохом, более выдохнула, чем проговорила та.
  -- К барину,мать... на его дочке хочу жениться!
   Вместо ответа мать только и смогла, что присесть на край придвинутой дочкой своевременно лавки. Оптимизм моего деда скоро объяснился: помещикская дочь была беременна от него.
   Однако выдавать свою дочь за простого крестьянина барин не торопился. Сваты, рискнувшие появиться в его поместье, были изгнаны со двора в шею, с позором, а собственная дочка отправлена на лесоповальные работы с единственной целью - избавиться от нежелательного плода. Только поздней осенью у ворот хаты, заскрипев несмазанными осями, остановилась телега, набитая доверху различным домашним скарбом - приданным невесты и тут же сидевшей не в меру располневшей молодкой.
   Через несколько лет грянула революция, перевернувшая устои жизни, смешавшая сословия, разметавшая по миру людей и стершая следы зажиточных некогда родственников.
  
   Мать в очередной раз растрогалась дочкиными школьными успехами и обещала облагодетельствовать её подарками и поощрениями, среди прочего - посетить "Макдональдс". Тут уж я не смог не поехидничать и не "оторваться" на эту тему, бросаясь рекламными лозунгами, как экран телевизора, один из которых "задел за живое" моих девчонок. Звучал он примерно так: "Быстрое питание - веселая диарея". Моя рекламная кампания на этом лозунге выдержала особенно острый шквал критики. Основным аргументом оппонирующей стороны было то, что после "Макдональдса", как раз-то бывают, наоборот, не диарея, а запоры. Видимо, мои домашние часто, в тайне от меня, посещают это заведение и хорошо изучили сущность проблемы. Тогда я не остался в долгу и, съязвил, что знаю теперь, наконец-то понял, зачем у нас в туалете карандаш лежит. А у нас там, в коробочке для бумаги, действительно лежит карандаш. Как он туда попал? То ли это кто-то туда примчался во время исполнения школьного домашнего задания и обронил его, то ли захватил намеренно с собой, чтобы написать на туалетной бумаге перед её употреблением имя "любимой" учительницы - то сейчас никому неведомо.
  
   А вот двое из моих многочисленных родственников по материной линии - братья деда. С началом Великой войны перед каждым из них стал вопрос - вопрос защиты Отечества. Первый отрубил себе топором указательный палец правой руки, выдав это за производственную травму, и избежал призыва. "Я лучше потеряю палец, чем голову", - помню, вспоминала мать, его слова. Второй не подлежал призыву - из-за болезни ног он передвигался с большим трудом, пользуясь при ходьбе палочкой. Когда немецкие танки загрохотали по пригородным мостовым Тулы, он вступил в ополчение. Смерть подстерегла его еще на подступах к линии фронта. Тогда немецкие самолеты на бреющем полете безнаказанно расстреливали подтягивающееся к передовой подкрепление. Походные колонны пехоты, при приближении вражеских стервятников, рассыпались точно горох по кустам и кюветам. Не смог спрятаться от пуль, из-за своей немощности, лишь мой родственник. Он так и остался лежать в повозке, на которой ехал на Войну, прошитый пулеметными очередями.
  
   Лилия (сестра) почти не заходит в гости в этом году, зато часто передает подарки, а по осени закормила свежими грибами. Грибов в этом году было просто море, вот она и собирала их, когда посещала дачу. Я всегда вспоминаю, при очередной передаче, рассказ жены, как она с ней ходила пару раз на эту "тихую охоту". По её словам, Лилия забредала, подчас, в такие дебри, что передвигаться по лесу можно было исключительно на корточках, следуя в кильватерной колоне за моей непревзойденной сестрой. Сестрица, при таком движении, своим могучим торсом, словно ледокол во льдах, прокладывала в непроходимой лесной чащобе настоящие кабаньи тропы, по которым и следовали остальные члены тургруппы, позой всецело подражая впередиидущему. Представляя цепочку ползущих под ёлками людей, как моя жена крутит головой, в лесном полумраке стараясь не упереться головой в корму, в авангарде следующей сестры, я не могу сейчас сдержаться от улыбки.
   Еще передает, иногда, какие-то зеленые яблоки, которые приобретает где-то в дороге с дачи по дешевке, более походящие на зародыши кольраби, чем на спелые плоды, и размякшие от перезрелости сливы. Иногда вручает пучок недосушенной ещё, неизвестной травы со словами: "А это вам целебная трава - лечиться, это то ли мелисса, то ли мята, я точно не разобрала". Короче, старается вовсю! С этими её грибами произошел у меня комичный случай недавно. Как-то закусывая последним кулинарным творением своей супруги - жаренными, с чем-то неузнаваемым, грибами, я вдруг ощутил, что весь мой рот охватил нестерпимый "пожар", язык залился огнем, а горло свела судорога. "Конец" - мелькнуло в мозгу, не иначе, как бледную поганку проглотил! С сей мыслью, я лег в постель, приготовившись к худшему и сложив заранее на груди руки. Полчаса вылеживания, оплакивания себя, прощания с жизнью и прислушивания к симптомам поведения собственного живота прервал звонок с работы Елены. На исповедь о моей страшной беде жена спокойно поведала, что это она случайно "бухнула" много перца на одну из порций блюда. "Ты будешь жить",- убежденно, как известный эскулап или знаменитый прорицатель, заключила она. Ответить я ей ничего не смог - язык мой опять онемел, но теперь уже, наверное, по другой причине. Ну, как же я не мог предположить или догадаться о кулинарных экспериментах моей жены! Ведь только что, на неделе, она ухитрилась насыпать соли в сахарницу, и не поведав никому ни о чем, перемешать её содержимое. На мой вопрос, почему чай соленный, робко ответила: "Да я тут нечаянно..." Или тот случай с чайником, который часто вспоминает дочка. Тогда мой чуткий нос вовремя заметил, что чай подозрительно отдает уксусом. Причина выяснилась быстро: Елена кипятила накануне электрочайник с уксусом, чтобы избавиться от надоедливой накипи и просто забыла слить раствор. Еще бы немного и накипи бы не стало и в наших животах!
  
  
   Дед по материнской линии - Иван. Был дед неординарным человеком. Тянулся он к культурным людям, знаниям и обладал незаурядными математическими способностями. Работал он на Тульском оружейном заводе сметчиком. В те времена для простого люда это был большой и ответственный пост. О его математических способностях ходили легенды. Говорят, его специально вызывали на некий ученый совет и заставляли решать задачи. Имея только начальное образование, он решал их как-то по своему, своеобразно, только одному ему известными способами. Объяснить же алгоритм решения, ход мыслей ученой комиссии, ему было еще труднее. Обычно он отделывался фразой: "Да я прикинул так, а потом вот так..." Его гены передались по наследству моей сестре Лилии. Закончив с красным дипломом один технический ВУЗ, она поступила в другой, далекий, впрочем, как и первый, от профиля математики. Но на одном из семинаров по этому предмету преподаватель-профессор не выдержал и воскликнул: "Девушка, да мы таких, одаренных, как вы, ищем и отбираем, а вы тут закапываете свой талант". После этого случая, её, все-таки, уговорили перейти на физмат, хотя досдавать ей пришлось, при этом, несколько предметов.
   Чувствовалась у деда голубая примесь в крови. Тянулся он ко всему прекрасному. Помню, рассказывала мать, пообещали ему нарисовать и подарить за какую-то услугу картину. От этой идеи дед пришел в восторг, и на все усмешки домашних отвечал лишь: "Что вы понимаете, это же Картина, это же вещь..."
   Было у него четверо детей в семье. Правда, средняя дочь - Роза прожила не долго. Во время войны случился у нее аппендицит. А поскольку все врачи и хирурги были истребованы фронтом, делал ей операцию какой-то полуграмотный фельдшер. Он то и поставил точку, а вернее жирный крест в её непродолжительной жизни. Собственные дети не любили моего деда, и причиной тому была мать, постоянно настраивавшая детей против него и, в открытую, проклинавшая его. Причина же была банальна - супружеский адюльтер: дед был охоч до чужих женщин. Для создания презентабельного вида он не только внимательно следил за своей внешностью, но и придумал своеобразное ноу-хау для увеличения видимого роста: подкладывал в валенки под пятки специальные деревянные колодки. Умер он очень рано и неожиданно для всех, поскольку никогда не болел. Смешно, но он даже не знал, какая температура у человека нормальная, а при какой тот считается заболевшим. Как-то зашли одноклассники по пути в школу за моей грипповавшей в то время матерью. "Она никуда не пойдет", - кричал им дед Иван со двора, - "У нее температура 50 градусов". Жизнь его оборвалась в одночасье. Бака моя однажды ночью была разбужена хлопаньем дверей и странными булькающими звуками. Она вышла в освещенную электрическим светом кухню и увидела деда, склонившегося над миской до краев наполненной черно-красной кровью. Кровь шла у него горлом: рак дожирал пораженные легкие. Видимо, все же, проклятия когда-то, доходят до Всевышнего.
  
   Лена (жена) работает все там же, все с тем же окладом. Временно сейчас, пока ищут сотрудницу новую (это "временно" растянулось на полгода) в секретарях у "гениального" директора. Сменщица у неё - Женя Смирнова, оказалась большой шутницей - все время старается выкинуть какой-нибудь номер. Ну, прямо детский сад, а не взрослый человек. Открыла Лена зонт под дождем - он весь украшен брелками от ключей - и под проливным дождем разве их снимешь? Так и шла до дому, как клоун с репризой на представлении. Хотела жена утром на работе перед зеркалом привести себя в порядок - её флакон с лаком для волос плотно опутал скотч, который надо с полчаса отковыривать, прежде чем воспользуешься. Так и осталась неприбранной лахудрой. А то скрутит Женя скотчем шнур от телефона и сменщице, когда она это обнаружит, надо слушать трубку в немыслимой позе, нагнувшись в три погибели к аппарату. А если её в этой позе начальник застукает? Ну, хорошо если повысит потом зарплату, а если не додумается?
   Причем шутки такие напарница проделывает над всеми, кто попадется ей на глаза. Стоит почтенным директорам дочерних предприятий зайти в кабинет генерального директора на совещание, она, ничуть не смущаясь, завязывает узлами их шарфы, связывает рукава верхней одежды. Мы уже в отместку писали на нее шутейный приказ, якобы её переводят в уборщицы, и невзначай жена ей подкидывала. Но исправить её так и не смогли: шуточки продолжаются. А вчера генеральному директору (он же по совместительству в Москве председатель торгово-промышленной палаты Московской области), вручили орден "Дружбы". Так Ленка хотела позвонить напарнице и сказать: "Генеральный просил найти утром шило и проделать дырочку ему в пиджаке под орден", да испугалась потом, и вовремя одумалась: слишком серьёзный у них директор, просто не понимает шуток, уволит всех из-за одной маленькой дырочки в пиджаке.
  
   Бабка - Анна Васильевна. Была набожной и суеверной женщиной. Однако, при всем при этом, весьма практичной. Именно благодаря её хозяйской хватке, крестьянской смекалке и смогла она вскормить четверых детей в войну. Сначала помог случай. Накануне самой войны ночью к забору её частного дома грузовик после непонятного маневра сгрузил несколько мешков с солью. Почему, откуда? Только много позже стала она догадываться, что соль эта ворованная и водитель пытался таким образом освободиться от отягощающей его улики. Вот и свалил груз, куда попало. А через несколько дней грянула война. И эти мешки с солью сразу же приобрели баснословную цену. Проходили дни, а за солью никто не наведывался. И моя бабка стала по стакану брать драгоценную теперь соль и торговать ею на рынке. Так и пережили первый, самый тяжелый (под бомбежками и артобстрелом) военный год. Однако, всему приходит конец. Пришел конец, казавшимся неиссякаемыми, запасам соли. И бабка пошла вместе с тысячами, таких же как она голодающих женщин - побирушек, по деревням - выменивать продукты на вещи и прочее необходимое на селе имущество. И здесь крестьянская сметка её не подвела. У нее не было предметов, необходимых на крестьянском подворье, дорогих или добротных вещей, как у других менял, поэтому она брала на обмен в Тульской церкви обыкновенные нательные крестики и освященные батюшкой иконки. И её товар в рекрутских руках был наивысшей ценностью, а приносила продуктов она в дом всегда не меньше своих более обеспеченных товаром попутчиц.
   Свято верила бабка в домовых, леших, призраков и прочую нечистую силу. Рассказывала она матери, будто бы в её родной деревне каждый год в одну и туже ночь встает из могилы невинно убитый за буханку хлеба крестьянин и ходит по хатам, стучит в окна и просит поесть... И будто бы об этом все её односельчане знали и потому закрывали в эту ночь наглухо ставни на окнах. Однажды, будучи в этой деревне, моя мать и сама была свидетелем, что кто-то глухой ночью запричитал под окном тоненьким голоском, что-то вроде "Подайте..." Бабка тогда, по её воспоминаниям, схватила из печи обоженную головешку и начала на всех стенах рисовать кресты, неистово при этом молясь. Что это было, чья то шутка или слуховые галлюцинации - кто ж его знает?
   А бабка давно уже с теми, кого всю жизнь так боялась.
  
   Алена с началом нового учебного года, исполняя мои напутствия, записалась сразу в четыре кружка: на кройку и шитье, изобразительное искусство, танцы и батут. В этот раз заполнил ей стандартный бланк заявления, кажется, правильно, не как в прошлый раз, когда вывел на подвернувшейся невзначай анкете: "Прошу принять моего ребенка "за зверенка", в кружок "бесплатный пирожок". Правда пока, куда не пойдет дочка, куда не направит свои стопы - везде не получается, везде срывы по каким-то причинам. Вот сейчас, собирается на кройку - шитье, может там учитель придёт! А то уроков танцев пока нет - танцор уехал с труппой во Францию, на ИЗО (Изобразительное искусство) - кисточки где-то потерялись. Я ей предложил взять мои малярные из инструментов - не хочет, говорит надо какие-то беличьи. И не жалко же ей зверей, ведь ради её кисточек шкуры с кого-то сдирают! На батут же, после первой разведки, ходить вообще отказалась. Говорит, я посчитала - дорого, всего два раза в неделю занятия, а платить аж 250 рублей! Но я думаю, причина тут кроется другая. Накануне по телевизору показали, как канадские зоологи нейтрализовали медведя, случайно забредшего в город и забравшегося на вершину дуба от любопытных глаз детворы и зубов собак. Его усыпили прямо на ветке с помощью духового ружья, а под дерево поставили батут - чтобы смягчить падение. Медведь, захрапев во сне, разжал обмякшие лапы и камнем рухнул вниз. Попадание было точным, как у именитого парашютиста - в центр батута. Однако, батут так сильно и коварно спружинил, под увесистым телом зверя, что медведь взлетел, не просыпаясь, вверх метров на пять. Причем, в этот раз траектория его полета была уже не строго вертикальной, а под неким острым углом к плоскости земли и батута. Естественно, приземлился медведь, обмякшей кучей, в нескольких метрах от батута, "голой задницей" на твердую землю. И непонятно, мне лично, проснется ли он после снотворного вообще когда-то, и где-нибудь кроме трвмпункта, а если и проснется, то уж наверняка расскажет бабушке, как в той рекламе: "Бабушка, а я во сне летал!" и "все кости переломал" (это моё дополнение).
   Я не стал противиться воли дочери и решительно резюмировал детские рассуждения: "Доченька, ты лучше попрыгаешь вместе с соседской девочкой на их новом диване, когда её родителей не будет дома - вот и сэкономим!"

   А это моя родная тетка по материнской линии. Зовут её Луиза. Во времена социализма она быстро сориентировалась, кому на Руси живется хорошо и куда следует податься. Закончив быстренько кулинарное училище, подалась в общепит. И зажила, по тем временам, на широкую ногу. Закрома её кладовых и кухонных шкафов ломились от краденых пачек сахара, какао-порошка, да и много ещё чего. Помню, по приезду в гости, мы с братом, будучи ещё мальчишками, с завистью смотрели, как готовит она какао - напиток для своего единственного сынка: только на молоке со сливками без добавления воды. Для нас это было тогда недоступно, впрочем, как и для большинства честных семей бывшей Советской Империи. Но отшумел социализм громкими лозунгами и пышными демонстрациями. Общепит перестал приносить обещанных вначале дивидендов. Беда подстерегла и главу семьи. В цехе, где он трудился, в один черный день, отказала электромагнитная стрела крана и рухнувшая гора металлолома проломила его грудную клетку. Он прожил после этого, недолго, страшно мучаясь болями всего поврежденного организма. И тихо умер дома, на плече у жены, словно прикорнув ненадолго поспать. Разбалованный сынок оказался "вдруг" совершенно никудышным помощником. Почему вдруг? Потому что мы слишком поздно замечаем, кого и каким растим себе на смену. Жадность собственной матери к деньгам ("Она тянет из тебя деньги" - повторял он, как заклинание, внушения матери) развела его с женой и дочкой. Водка стала его единственной отрадой. Бориса (так его зовут) уволили с работы. Да и где нужны пьющие работники? Теперь они живут вдвоем - мать и сын. Мать кормит тунеядца сына и получает "в благодарность", после очередного употребления им спиртного, побои и скандалы.
   Как - то встретила она на трамвайной остановке подросшую уже внучку и не узнала её. "Вы моя бабушка"? - спросила та её. "Да, Василиса, я твоя бабушка", - только и смогла она вымолвить, онемевшим вдруг языком, вслед уносящему внучку трамваю.
  
   Зато Алёна последнее время пристрастилась нам булки печь. Ну, хоть одна радость от этого - можно горячих булочек поесть! Правда, стоит мне ослабить контроль за этим её действом, как процесс выпечки сваливается в неуправляемое русло и из булочек получаются какие-то кирпичики, неопределенного вкуса и гранитной твердости, но зато, со стойким запахом корицы. Показателен вчерашний процесс приготовления. Я работал за компьютером, когда она замешала тесто. Через полчаса радостный крик: "Папа, тесто подходит, я тебе его сейчас покажу". С этими словами она принесла мне на контроль миску, в которой настойчиво пыталась бродила опара. Я взглянул и ужаснулся. Вся поверхность теста была покрыта точечками от уколов дочкиных маленьких пальчиков, и выглядела как луна, покрытая метеоритными кратерами: это Алена ежесекундно проверяла, а подходит ли тесто, не давая дрожжам развернуть свою деятельность, а тесту сколько-нибудь вырасти в своём объеме. Через некоторое время слышу - процесс выпечки начался. И даже булочки скоро получились на славу. Только вот дочка забыла положить в них, соль и сахар. А изюм пыталась замешать уже в самую последнюю минуту, и тесто так и не согласилось принять его. Изляпаная мукой кучка изюма так и осталась лежать грязной кучей на дне плошки. "Что ты делала с изюмом?" - спросил я после окончания процесса готовки. "Я его тыкала, тыкала в тесто, а он все вываливался оттуда" - ответил шеф-повар. Вот такие у нас пироги! В принципе, замечательные, только очень уж твердые. Я думаю, белая акула из Спилберговских "Челюстей" заплакала бы от зубной боли, вкусив такой пирожок. Мы же радуемся, что дочка проявляет инициативу, и размачиваем приготовленные ею коврижки в чае, не прибегая в чайной церемонии к помощи молотка.
  
   Дядька по материнской линии - Владимир. Маленький, чернявый, подвижный. В детстве была у него одна страсть - голуби, в юношестве добавилась другая - девки. Как-то попытался он эти две страсти совместить. Дед мой, Иван, в один из дней выйдя во дворик своего дома полюбоваться последними лучами заходящего солнца, с удивлением обнаружил, что старая голубятня ходит ходуном, не в такт, раскачиваемая резкими порывам ветра. "Никак кот балует. Пожрет птенцов, гаденыш"! - в сердцах вымолвил он, взбираясь по шаткой лестнице непрочной конструкции голубятни. Но оказалось, что голубятню так споро раскачивает не кот, а его собственный отпрыск, лихо вскочивший на такую же чернявую, как и сам, несовершеннолетнюю молодку.
   На семейном совете дед Иван изрёк, как отрезал: "Нам подзаборные девки не нужны"! Однако, поразмыслив чуток на досуге, а выходило дело как совращение несовершеннолетней, согласился на свадьбу.
   Устроился молодожены быстро и хорошо. Владимир пошёл работать на рынок - рубщиком мяса. Заработок вроде бы и не большой, но каждый частник стремится отблагодарить, и деньги потекли в дом рекой. Татьяну же, его законную жену, пристроили работать патологоанатомом в морг. Там тоже каждый родственник почившего считал обязанным дать мзду. И молодая семья зажила на широкую ногу. Владимир поступил неведомыми путями на заочный факультет торгового института и вскоре возглавил один из магазинов города Тулы.
   В личностном общении он всегда не вызывал у меня ничего кроме чувства гадливости. Его низкая культура поведения, очевидное хамство, невоспитанность дополнялась ещё каким-то неприкрытым нахальством. Бывало, идем мы с ним в компании по городу на прогулке, просит он меня: "Подержи-ка мою сумку, я отойду сигарет купить". И старается после этого ко мне не приближаться, чтобы я не вернул ему его тяжелогруженую сумму. Что в этом поступке? Шутовство или неприкрытый порок? Проводил он этот маневр со мной неоднократно с видом выдающегося шахматиста, завершающего эндшпиль элегантной комбинацией. Привожу этот пример как показательный - ибо в этом поступке весь он, возомнивший себя богом торговый начальник, не желающий нести свою жизненную ношу человечишка.
   С пришедшей эпохой перестройки он не пропал, но и его, как и многих, в конце концов, сгубила тяга к спиртному. Он давно уже не директор магазина, это жалкое существо, ищущее с утра денег на выпивку, а к вечеру упившись, мочащийся под себя.
  
   Недавно приезжали Мила (сестра из Калининграда) с Аллочкой (дочкой) в гости на две недели. Жили у Лилии, а ко мне заходили поболтать. Вот и на прощанье зашли. Рассказали, что с утра были на кладбище, прибрали родительские могилки. Как всегда у них все с приключениями и прибаутками. Вместе помянули родителей. А далее пошла уже обычная болтология. Лилия, между делом, рассказала про тест, по которому сейчас одна из крупных фирм принимает на работу. Ну и дуристика! Привожу дословно:
  
  
  
   Вопрос
   Ответ
   Как можно убрать жирафа в холодильник?
   Открыть дверцу, засунуть жирафа, закрыть дверцу.
   Как можно убрать слона в холодильник?
   Открыть дверцу, вынуть жирафа, засунуть в холодильник слона, закрыть дверцу.
   Лев собрал всех зверей на совещание, кого там не оказалось?
   Слона (он в холодильнике)
   Как перебраться путнику через реку, кишащую крокодилами?
   Вплавь или вброд, ведь все крокодилы на собрании у льва.
  
   Я, конечно, знаком с тестами современных психологов, даже таких экстравагантных как Люшер, но такую чушь встречаю впервые. Мои глупые ответы на этот тест, типа "записать крокодилов в насекомые", или "перевести жирафа в бекон и разложить по полочкам", ничего кроме ухмылок у окружающих не вызвали. В конце- концов я задал им, в отместку, свой вопросик: "Из чего была сделана первая женщина?" На всеобщее робкое "мекание" и "бекание" вскоре пришлось давать правильный ответ: "Из первой девушки!" Тут поднялся такой вихрь веселья, что Лилька, смеясь и содрогаясь от смеха, головой ударилась о картину, висящую в кухне на стене, позади углового диванчика. Картина скрипнула, и у нее отвалилась верхняя планка самодельного багета, которая упала на головы гостей. К счастью никто не пострадал. Вот так весело закончился денек, хорошо хоть без травм и увечий
  
   Тетка. Тетя Маня - так звали мы её с детства. Знали мы её как добрую волшебницу. Святой это был человек! Бывало в нашей большой офицерской семье не хватало денег на самое насущное. "Слушайте детки", - обращалась к нам мать поутру, - "видела я вещий сон: сегодня, наверное, будет перевод от тети Мани". И перевод действительно приходил - на 10-15 рублей. Но какой это был праздник для всех нас! Помогала она не только нам. Помогала она всем и кому чем только можно. Была она не замужем и свою большую хорошую квартиру отдала однажды родственникам - только что обвенчавшейся паре, а сама переехала на постоянное жительство к двоюродной сестре - Луизе. Хлебнула она здесь лиха. Обращались под конец жизни с ней, уже немощной старухой, понуканиями с бранью и пинками.
   Смерть ей Бог послал жуткую, но, а кто из Святых ушел из жизни иначе? Однажды утро по непонятной причине погас огонь газовой плиты под её нехитрым, постным варевом. Искра маленькой спички вмиг превратила кухню в огромный факел, в огне которого её душа и взметнулась в Рай.
  
   Елене накануне приснился сон: видит она малыша и он весь в дерьме. Если здраво рассудить, то это какая-то нежданная прибыль. Однако, с пророчеством к её снам нам никогда и прямо таки категорически не везёт. Так стало и в этот раз, сон её сбылся весьма своеобразно: пролетавшая над нашим домом какая-то крупная птица, более похожая размерами, наверное, на небольшую коровку, так неудачно для нас нагадила, что испачкала нам большим светлым пятном все стекло кухонного окна. Теперь мне ни в окно выглянуть - испорчен обзор, ни в нем покрасоваться - как будешь в рамке из дерьма выглядеть? А мыть его - вроде холодно открывать окно, да и как обледенелое дерьмо скрести?
  
  

   Дед по отцовской линии - Петр Васильевич. Это был потомственный Новохоперский казак. Внешне схож он был образом с Ильёй Муромцем, внешность которого реконструировали профессора антропологии. Такое же широкоскулое лицо, широкие плечи, крепкие жилистые руки, умеющие одинаково сноровисто держать и укрощать и непослушный плуг в поле, и звонкую казачью шашку. Видел я его, когда ему было уже около семидесяти. По казачьим обычаям, ему, как старшему, никто не смел прекословить в семье. Взял он тогда после смерти первой, вторую жену, лет на двадцать моложе. Помню, как причитала в сенях перед подругами "молодка" поутру: "Совсем допек, окаянный..." Приглядывался я к нему, его привычкам и "повадкам" будучи мальчишкой. Удивляло то, что совсем не употреблял он алкоголя, это для жителя казачьего хутора или станицы - нонсенс. Не любил телевизора, считая это изобретение "бесовской штукой". Впрочем, этому явлению было какое - никакое объяснение.
   Соседкой по хатам в селе была у него баба Глаша. Ничем не отличалась она от других хуторян. Но до определенного времени. Когда телевизоры на селе стали только появляться и были еще в диковинку, а бабу Глашу иначе как тетей, еще не называли, приключилась с ней такая история. Возвращалась она как-то поздним вечером после наполненного тяжелым трудом крестьянского дня через знакомый овраг в деревню. Вьющаяся тонкой лентой в вечернем сумраке тропинка уже должна была вывести к тополиной леваде родного поместья, как вдруг очередной поворот оврага взорвался снопом беловато-голубого света. Глазам ошарашенной женщины предстала картина, которая могла прийти в её усталый мозг, конечно же, только с экрана этой "бесовской штуки" - телевизора. Посреди оврага, заполнив все его пространство от края до края и полностью перегородив проход, стоял инопланетный корабль, который и излучал этот таинственный и яркий свет. Рядом с "тарелкой" копошились какие-то существа. По видимому, они не успели разглядеть вынырнувшую из темноты крестьянку, чтобы предпринять какие то шаги к контакту, и женщина ретировалась с места встречи с неземным разумом весьма споро, подобно спринтеру-рекордсмену. На хуторе никто, конечно же, не поверил рассказам крестьянки утомленной тяжелой работой и жарким летним зноем. Но после этого происшествия она надолго стала объектом насмешек односельчан. Надо отметить и сама она очень с тех пор изменилась: стала задумчивой и нелюдимой. А дед мой стал всячески сторониться "бесовских штучек" к которым причислял и телевизор.
   Любил дед тяжелый крестьянский труд, труд до изнеможения. Более всего же меня удивляло его отношение к животным. Наверное, нам, современным городским жителям, преследуемых ежеминутно с экранов телевизоров и городских демонстраций лозунгами защитников животных, трудно объяснить его обращение даже с собственной собакой. "Это Дружок", - показывая рукой на крупного беспородного кобеля на цепи, пояснял он мне, - "у меня уже много было собак, и всех я их "Дружками" называл. Как состарится чуток, беру мелкашку (мелкокалиберную винтовку), бац, и нет его. А нового опять "Дружком" называю".
   Крепкий был дед. Не дожил он двух лет до ста годков.
  
   А вот и новость! На днях получили письмо от конкурсной комиссии "Доместоса". Оказывается, мы выиграли кухонную плиту! Что ж каждый зарабатывает, как может! Предыстория этого выигрыша такова. Летом просмотрели мы всей семьёй рекламу по телевизору, что за лучший рассказ с фотографией на тему: "Как вы "ухандокали" чистящими порошками собственную плиту", дадут приз - новую кухонную плиту. И я невзначай спросил у жены: "А не нужна ли нам новая кухонная плита?" "Нужна",- ответила супруга, - "А то у этой духовка отвратительно работает: всё подгорает". И мы с Алёной взялись за работу. Прежде всего, сфотографировались на групповом фото с попугаем, рядом с разобранной на запчасти плитой, а потом я написал небольшой рассказик на эту тему. Отправили - и забыли. Думали, уже давно конкурс прошёл, и нас нет в числе призёров, но на днях Лене позвонили из Москвы, поздравили с победой и уточнили адрес для доставки.
   Елене очень понравилось выигрывать кухонные плиты и она подрядила нас с Аленой на отправку еще двух конкурсных писем по рекламным адресам. Не знаю, что из этого получится, но отправили! Шансов мало, так как в анонсе написано, что первым ста тысячам приславшим письма достанутся какие-то подарочки. Что значит "первым"? Первым отправившим или первым - лучшим? Но это не столь важно. Важно то, что количество только первых участников переваливает за сто тысяч! А сколько же их всего? Миллион? Так сколько шансов у нас из этого миллиона?
   Одно письмо отправили в конкурс "Чай Бодрость". Тут все просто. Купили пять пачек чая, вырезали логотипы, сложили в конверт. Потом скопировали короткий мой рассказ, десятилетней давности про чаепитие в Монголии, конечно прежде, слегка отредактировав. Там описывается как я пил с монголами чай, а в конце этого чаепития меня слегка стошнило. Не знаю насколько это смешно, но весьма забавно.
   Второе письмо ушло в адрес "Сок "Моя Семья". Здесь пришлось посложнее. Надо было отправить смешную фотку нашей семьи. Пошли по нестандартному пути: не стали делать общую фотографию, а сделали четыре отдельные фотографии каждого члена семьи. Потом наклеили их на ватман и каждую подписали. Мне понравилось. Особенно выделяется верный участник всех наших конкурсов попугай Гоша. Он запечатлен с плакатом в клюве, на котором написано: "Смерть котам!". Подпись под фотографией гласит: "А это наш попугай, гроза котов". Неплохо вышел и я. На фотке я лежу на диване, укрывшись с лицом газетой (на первом листе которой жена рассмотрела какие-то непристойности), и, сложив руки на груди, имитирую глубокий сон. Подпись гласит: "Это папа, он любит читать". Мне показалось смешно. А как там покажется другим, не знаю.
  
   Отец. Родился он накануне нового года. Зима в 1925 году выдалась в прихоперских степях снежная и ветреная. "Нехай, по такой погоде, не поедем мальца крестить, пусть маленько пурга поуляжется", - безапелляционно, будто бы отдавал команду своей казачьей сотне, распорядился дед. Так мой отец и пролежал в крестьянской люльке "нехристем" с месяц, и был зарегистрирован в церковных книгах уже не в конце 25-го, а в 26-м году. Возможно, этот месяц, скрытый родителями да церковной бумагой в начале жизни и вылившийся в лишний год отсрочки при призыве на действительную воинскую службу в Великую Войну, сберегли его грудь от неприятельского свинца. Он потом всю жизнь пытался выяснить точную дату своего рождения. Увы, в деревнях тогда календари были в диковинку, и точных дат никто не помнил, привязывая события в своей памяти лишь к церковным праздникам. Поэтому его родители и родственники могли вспомнить дату рождения лишь приблизительно. А церковные книги, единственный в тех местах достоверный справочник, ко времени поисков были уже частично утеряны. Так и осталась точная дата его рождения для всех окружающих и для самого отца нераскрытой тайной. Он и семейный праздник - свой день рождения, праздновал дважды. Один раз в кругу семьи, по дате названной его родителями, как день рождения. И второй раз - с сослуживцами, по дате, официально указанной в документах.
   Уже после тсвоей смерти, он приходил ко мне в одном из моих беспокойных утренних снов в самом начале декабря. "Вот!",- говорил он, радуясь и веселясь, будто бы разгадал величайшую загадку на Земле, - "Оказывается-то, я в этот день родился!"
  
   Мои домашние неделю провели в Белоруссии в гостях у родителей. Лена не хотела ехать, да мать во время телефонного разговора расплакалась и раскудахталась, как все старики: "Ой, да не увижу больше, ой болею!". Пришлось жене паковать чемоданы. Повезла ей таблетки от диабета, пластинки для прибора, чтоб измерять уровень сахара в крови, немного куриных "грудок", российской водки и пару длинных горбуш. Что там еще в деревне нужно? Ведь не гамбургерами их травить? Бегали обе мои "фефки" (перевожу: девки) два дня как заводные - собирались. Их мелькание перед глазами так сильно утомило меня, что после их отъезда два дня не мог смотреть и телевизор, только отдыхал и расслаблялся! Чтоб не скучал они купили мне трехлитровую банку мёда, ореховой смеси пару пачек и десять порций мороженного "Матроскин". А что ещё нужно для счастья?
  
   Отец. Призвали его в действующую армию в начале 44-го года. Войну вспоминал неохотно. Более всего его угнетали, видимо, воспоминания о людских смертях и неоправданных потерях, вызванных неумелыми, непрофессиональными и несогласованными действиями командиров, начальников в этот период. А ведь это был уже конец войны! Казалось, пора бы было, уже, и научиться воевать к тому времени нашим командирам. Вот один из типичных эпизодов, рассказанных им. Когда он повествовал мне об этой необдуманной атаке, приведшей к необоснованным ничем потерям, по его лицу пробегали волны плохо скрываемого возмущения и кипящего внутри сердца гнева.
   На подступах к небольшому венгерскому городишку танковая бригада, десантом с которой следовал мой отец, развернулась в боевой порядок и с ходу ринулась на вражеские позиции, отчетливо различимые невооруженным глазом на окраине поселения. Но не успели панцирные машины пройти и двух десятков метров, как под гусеницами то одной, то другой из них стали вздыматься косматые разрывы противотанковых мин. Все пространство до города, преодолеть которое предстояло бригаде, было заминировано. С глубоко затаенной и спрятанной болью вспоминает он, как горели в своих промасленных комбинезонах молодые русские парни. Сколько их полегло на том поле!
   К удивлению наступающей стороны, огневого отпора от противника не было. Наконец, танк, за которым в пешей цепи следовал мой отец, круто взяв влево, выскочил на окраину городка. Каково же было удивление штурмующих город солдат, когда они увидели на кривых узеньких улочках всадников кубанской кавалерии. Оказывается, часом раньше, подошедшая кавбригада обходным маневром уже захватила стратегически важный город и теперь праздновала на его улицах победу.
   А кто же виноват в смерти, кто ответит за жизни тех молодых ребят, что погибли понапрасну, брошенные на минное поле? Почему командир послал людей в бой без инженерной, минной и общей разведки местности? На войне всякое бывает, бывает, что обстоятельства вынуждают посылать людей на верную смерть. Но этот эпизод, скорее всего, проявление нашей тогдашней показухи и всесоюзного социалистического соревнования, когда даже Берлин фронты брали "кто быстрей?", не считаясь с потерями и прошитыми пулеметными очередями людскими телами и человеческими судьбами?
  
   Жена купила для Алены письменный стол, вместо самодельного моего, выброшенного накануне. Причем, стол не простой, а компьютерный. Я спросил, а почему же компьютерный купили? Где мы ей компьютер возьмем? Ответ обескуражил: "Как же, мы ведь во всех конкурсах участвуем, вот и выиграем!" Да, поистине железная женская логика! Собирали стол два дня. Ну, прямо таки моделист-конструктор оказался! Да еще жена хочет, чтобы все детали подходили миллиметр в миллиметр. Где это такое видано, чтобы наша российская мебель ещё и совпадала по размерам? Короче, по моему мнению, выброшенные на ветер деньги: один стол заменили другим и все. К тому же пришлось еще и место этому столу освобождать. Для этого одно кресло из большой комнаты подарили Лёшке в Дом Культуры посёлка Новая Ольховка, где жена у него директором. Одна радость от этого: впервые почувствовал себя меценатом! А Лешка обещал, когда будет делать табличку в фойе Дома Культуры о спонсорах и меценатах обязательно забьёт и мою фамилию. Вот как ярко надо жить! Может, и меня будут вспоминать потомки как Савву Морозова, ведь не понятно из записи в табличке: кто, что и на какую сумму подарил!
  
   Опять про отца.
   По жизни отец был человеком, крайне оторванным от повседневной, обыденной людской жизни, из за чего с ним постоянно происходили какие-нибудь недоразумения. Хорошо он знал лишь армейскую службу, умело исполнял свои воинские служебные обязанности. В совокупности с исключительной добросовестностью и трудолюбием, эти его качества в профессиональной карьере неизменно давали положительный эффект. И в армии его ценили, передвигая постепенно с одной ступеньки на другую вверх. Но суть отца оставалась прежней - суть простого деревенского паренька, избалованного родителями в преддверии военной рекрутчины, а затем шагнувшего со школьной скамьи в войну, и так и не сумевшего адаптироваться к шуму городских улиц. К тому же с ним постоянно происходили какие-нибудь происшествия. Бывают же такие обыденные людские судьбы - родился, женился, умер... . А бывают и судьбы подобные судьбам Мазоринни, Наполеона, Ельцина или Лебедя, когда человек окунается в самую пучину кипения человеческих страстей, водоворот исторических событий и судеб. Нет, отец не был столь масштабной фигурой, но судьба уготовила ему участь быть в центре различных жизненных ситуаций, событий, больших и малых, великих и незначительных, принимать непосредственное участие в них. Так он активно участвовал в событиях 69-го года в Чехословакии и многое мог рассказать про эту операцию; был участником одной из армейских партконференций в Кремле, что по тем временам можно было приравнять к награде. Очень часто отец попадал на страницы различных газет, реже - экраны телевизора ... Подобные события происходили с ним непременно и постоянно. Причём, даже если он выполнял, к примеру, рутинную работу - заступал дежурным воинского патруля по городу, то и здесь его подстерегали какие-нибудь "странности". Помню, в одно из таких дежурств, он нашел рядом с проезжей дорогой инкассаторский мешок с деньгами. Позже выяснилось, выпал он из воинской машины, перевозивший наличность из банка. На следующий день, успевший посидеть за ночь невнимательный начфин, долго с благодарностью тряс отцу руку. В другой раз довелось проходить ему мимо местного мясокомбината. У глухого поворота трехметрового, с колючей проволокой поверху забора, услышал он с другой стороны оклик "Эй!". "Эй-ей, ей!!!" - более в шутку, чем в серьёз, не догадываясь об истинном смысле переклички, ответил отец. И через несколько мгновений, на его плечи свалился, увесистый мешок мясопродуктов, брошенный с противоположной стороны неведомым метателем.
  
   Лилия и в такую холодину все пропадает на своей фазенде. Кстати, её новенькая газонокосилка, приобретенная для покоса бурьяна на даче, уже поломалась. Сестра говорит, что трава такая неудобная, всё выше пояса стремится вырасти.
   Она все лечится и от всего сразу - пьет свой любимый "кефирчик" производимый из молока японским "рисом". Принесла мне "в праздничном наборе" к яблокам и конфетам, упаковку таблеток с названием "Циннаризин". Пояснила при этом, что после сорока лет его надо пить каждому, помогает лучше думать, лечит сосуды и все остальное заодно. Главное достоинство - цена, стоит пачка пять рублей. Я сразу, было, хотел "заглотить" пяток - другой с радости, что лечиться можно даром. Да вовремя вспомнил мудрую русскую поговорку: "Лечиться даром - даром лечиться", и решил прочитать побочные действия сего чудодейственного препарата. Перечень побочных эффектов меня весьма удивил: "...возможны головная боль, сухость во рту, увеличение массы тела, потливость..., волчаночно-подобный синдром, красный плоский лишай, холестатическая желтуха, тремор (дрожание) конечностей, ... аллергические реакции в виде кожной сыпи". Короче препарат настолько занимательный, что не употреблять его теперь я просто не могу. Особенно хочется почувствовать, как проявляется этот волчаночно-подобный синдром. Может это человек превращается в волка постепенно? Становишься оборотнем невзначай? Надо выпить, наверное, сразу всю пачку, чтобы потом покусать соседских собак и кошек, что изгадили нашу лестничную клетку! Опять-таки можно в лигу защиты животных написать, может, поесть чего пришлют, дикому животному. Так что сестра старается. Старается вовсю исцелить и себя, и окружающих. И чего она не пошла во врачи?
  
   Про отца.
   Что в нем всегда удивляло нас, домашних, то это профанация, дилетантство в обычных хозяйских и бытовых делах, связанных зачастую, и с, казалось бы, еще недавно родным, сельским бытом. "Вот, доверила посадку крестьянину", - помню, ругалась моя мать, выглядывая через окно на разбитый рядом с домом небольшой огородик. Было от чего прийти в отчаяние. Соседские грядки давно уже густо колосились дружно взошедшими стеблями, наши же лишь чернели свежевспаханной землей. "Опять, наверное, закопал семена на полметра, вот и не пробьются теперь!" - ехидничала она. Как видно из её слов опыт совместного посева у нее имелся, но впечатление об отцовских сельскохозяйственных познаниях, и его агрономических методах осталось крайне негативное.
   В другой раз попросила она главу семьи забить купленного на базаре живого поросенка. Спросила для страховки, не надо ли кого-нибудь пригласить на помощь. "Не надо, сам справлюсь, мигом!" - ответил отец, прижимая предчувствующего неладное поросенка к груди, и решительно направляясь вглубь двора. Некоторое время после этой сцены за окном царила обычная для небольшого провинциального городка тишина, изредка нарушаемая свистом осенних порывов ветра да скрипом старых, высоких тополей, росших поблизости. Вдруг, в устоявшуюся идиллию непрерывной многотоновой сиреной ворвался истошный свинячий визг. Мать выглянула в окно. По размытому осенними дождями двору, разбрызгивая копытцами грязь лужиц, метался купленный ею поросенок. В его боку торчал, качаясь на каждом крутом повороте и причиняя животному нестерпимую боль, заставляя неистово голосить, отцовский перочинный нож. Само животное к этому времени, казалось, успело уже вываляться во всей грязи, мусоре и нечистотах, что можно было найти во дворе, настолько оно было грязно и чумазо. За свиньей, в точности повторяя все изгибы её синусоид, бегом, громадными неуклюжими шагами, следовал мой отец. Сделав пару широких кругов по двору и прилегающему к нему огороду, процессия заложила очередной крутой вираж и скрылась из виду за поворотом дома, ведущего на людную улицу. "Тьфу, ты", - только и смогла вымолвить мать, под впечатлением от созерцания необычного кросса.
   Обезумевшее, истекающее кровью животное, где-то на улицах города, конечно же, в конце концов, было поймано. Но мать еще долго чертыхалась, отмывая грязную тушку перед разделкой.
   Все более отдаляясь от проблем обычной жизни, а вернее не желая вникать в её тонкости и прячась от нее на службе, он часто попадал в комичные ситуации. Помню однажды после командировки, он ухитрился "намылить" себе голову стоявшем на туалетном столике в красочном пузырьке клеем "Марс" вместо шампуня для волос. Почему? Он просто не мог отличить яркие пузырьки с клеем от цветастых флаконов с шампунем, а прочитать назначение жидкости под названием не удосужился. Мать тогда долго ворчала, срезая ножницами склеенные пряди отцовских волос. И подобные анекдотичные случаи происходили у него с завидным постоянством.
   Если он брался что-то делать по хозяйству, то старался сделать все одним махом, "разрубая" все возникающие в ходе этого процесса проблемы, будто удалой улан в смелой кавалерийской атаке. Так при очередном переезде из города в город, что для военнослужащего является обыденным делом, необходимо было, быстро собрать домашние вещи. С недоумением смотрел я на отца, мечущегося по комнатам и простыми портняжными ножницами перерезающего жилы электропроводки под напряжением от стационарно установленных электроприборов. Возникающие при этом белоснежные фейерверки из снопов искр, казалось, его совсем не смущали. Ему надо было быстро сделать это дело, и он шел к своей цели, не обращая внимания на такие "мелочи", как не отключенное электричество. Вслед за этим, собрав всех своих детей, он решил научить их искусству упаковки стекла. Мать была любительницей фарфора, хрусталя, керамики, коллекционировала статуэтки и "фигурки" из различных материалов и упаковка её коллекции требовала особых навыков, аккуратности и сноровки. "Берете рюмку",- отец взял в левую руку рюмку звонкого богемского хрусталя и ..., с этими словами рюмка вылетела из его рук и разбилась вдребезги у ног. Его это "недоразумение" ничуть не смутило. Вторая рюмка, поднимаемая над головой отцом, засверкала всеми цветами радуги в электрических лучах внутреннего освещения. "Берете рюмку", - начал снова "учитель" совершая при этом замысловатое и неловкое движение - и вторая рюмка со звоном разбивается у его ног. На звон стекла прибежала мать. "Да вот, учу детей упаковывать хрусталь, а то побьют же...", - отвечал отец на её немой вопрос. "Тьфу, ты!" - промолвила мать в сердцах, скрывая досаду и, мне кажется, презрение.
   Остатки этого набора в количестве трех рюмок теперь хранятся у меня, достались они мне по наследству после смерти родителей. Первоначально их было шесть, мне досталось четыре, но отцовские гены как-то на праздник взыграли во мне с невиданной силой, и я повторил этот, можно сказать фамильный, трюк с битьем богемского хрусталя.
   Делать что-либо по дому, мастерить, заниматься ремонтом, чем обычно хвастают хорошие хозяева, он не умел напрочь. Мы, его дети, старались держаться от него подальше, когда он брался за такую работу. Любой ремонт он начинал с того, что брал в руки молоток и начинал им самозабвенно стучать, производя при этом страшный шум. Мне кажется, что это надо было ему психологически, дабы произвести на всех домашних впечатление и показать всем невиданный масштаб свершений. Чтобы все видели и знали: он трудится, он ремонтирует. После этого, наступала очередь привлекать к ремонту помощников. Если он ремонтировал, к примеру, водопроводный кран, то он поочередно звал на помощь, всех своих четверых детей, пока наконец-то не собирал всех. Делал он это для того, чтобы "хватило рук" держать детали: шайбы, гайки, душ или шланг несчастного крана, пока "мастер" совершал попытки собрать только что разобранную конструкцию. Если же дело касалось работы с древесиной или древесно-стружечной плитой, то все мы прекрасно знали: в подобной ситуации главное надо было уберечь пальцы. Отец и в этом процессе любил звать на помощь детей, чтобы было кому подержать заготовку и эта заготовка при пилении или другой обработке, ходила ходуном в наших руках, ненароком нещадно калеча пальцы. Когда же кто-то из нас, видя несуразицу в действиях отца, и набравшись смелости, пытался возразить ему что-то, то неизменно получал один и тот же ответ: "Яйцо курицу не учит". На этом заканчивались все наши вмешательства с благими намерениями в его трудовой процесс.
   "Показательный" ремонт он произвел как-то с двуспальной супружеской кроватью, нам которой спал и сам. Аккуратная гэдээровская кровать, совсем еще не старая, не выдержав тяжести упитанных русских животов, расползлась в креплениях и начала досадливо скрипеть при каждом легком перевороте лежащего, не говоря уж об "оверкиле". Постоянный скрип кровати, особенно ночью, действовал на нервы всей семье. Дело взялся поправить отец. В один из выходных дней, когда матери не было дома, он в ходе ремонтных работ стянул противоположные стенки кровати бельевой веревкой, а что бы натянуть её до состояния гитарной струны, использовал старую, давно вышедшую из строя мясорубку. Конструкция, надо признать, была оригинальной. Намотав веревку на вал мясорубки, отец добился, что поворотом ручки можно было регулировать натяжение веревки. Натянутая веревка стягивала расшатанные детали кровати в одну целую конструкцию. Одна беда: спрятать мясорубку в матрацах кровати было делом нелегким. Матери, сначала, очень понравился произведенный ремонт. Да, и почему бы, не понравиться? Кровать не скрипела и даже приобрела еще большую, доселе невиданную упругость. Но радость её была недолгой. После первой беспокойной ночки на обновленной кровати, ей захотелось узнать, что же за "горошину" подложил ей супруг, проверяя, видимо, её принадлежность к царскому роду. Открытие столь сильно поразило и изумило её, что она не смогла даже выговорить свое неизменное: "Тьфу, ты...".
   Таким он был. Таким остался в моей памяти. Можно было бы ещё много рассказывать про чудачества этого, оторванного войной от сохи деревенского паренька. Да разве не утомил я уже тебя, читатель, перечислением его "подвигов"?
  
   Мосолов Валерий ("руками водитель" общественной организации, где я работаю) сам додумался повысить мне, непонятно за какие заслуги, зарплату. И выплатил сразу её до конца года. Еще дал тысчонку на картридж - к принтеру, и три - на работу в интернете. Принес Мосолов ещё мне в подарок бутылку коньяка "Московского". Мелочь, а приятно! Правда, я тоже всегда стараюсь ему помочь, чем могу.
   А вот другой работодатель (Коля) - не заплатил уже за два месяца. Пока только обещает - на следующей неделе, да на следующей неделе. Он уже с месяц на больничном, хоть причина невыполнения обещаний уважительная. А началось заболевание у него неординарно. Тогда он купил по рецепту врача своему пасынку дорогие таблетки, для того чтобы тот лучше соображал своей "бестолковкой" и соответственно хорошо учился в школе. Жена покрутила их перед своим носом, почитала инструкцию по применению и их побочное действие и изрекла: "Нет, такой гадостью кормить дитя я не буду". Посмотрел Коля на пачку таблеток (а человек он жадноватый) и стала его душить жаба - чего ради я, столько денег на ветер выкинул? А ну сам попью, авось поумнею слегка! И выпил он всю пачку в течение недели. Сначала у него разболелась голова, потом ухудшилась память (думаю при следующей встрече занять у него в долг, может, забудет). Пришлось обращаться ему к врачу. Наши врачи всего за тысячу рублей сделали анализы и быстро поставили диагноз - гайморит, это он провоцирует такие симптомы, надо прокалывать пазухи носа и извлекать гной. Надо, значит, надо. Коля пошел прокалывать. Увы, гноя у него в пазухах не нашли! Ошибочка вышла! Наши врачи опять показали чудеса диагностики и врачевания! Теперь ходит Николай какой-то понурый, с распухшим носом, говорит, что диагноз уже другой - гипертония. Не знаю, что это за гипертония, давление у него почти как у молодого - 120/90.
  
  
   Опять про отца. Мороженое в вафельном стаканчике он по незнанию именовал не иначе как "мороженое в горшочке", чем неизменно вызывал недоумение продавщиц. Поэтому когда он называл стальную проволоку "столичной", я уже не понимал, шутка это или его очередное заблуждение.
   Навсегда в памяти остались эпизоды его клоунады с оконным стеклом. Первый случай произошел в начале семидесятых в Калининграде. Тогда мы, мальчишки, балуясь с мячом, разбили в доме одно из оконных стекол. В ближайшие выходные отец решил сам заменить его. Для этого, на первом этапе, требовалось сходить на местный рынок, где находилась стекольная мастерская, вырезать там по размеру стекло и принести заготовку домой. Всей семьей ждали мы возвращения главы семьи, вслушиваясь в шаги на лестнице с оконной замазкой наготове. Но отец явно где-то задерживался. О его появлении возвестил резкий звук разбивающегося стекла на лестничной клетке у самой нашей двери. Через несколько томительных секунд, отряхивая от осколков одежду, в квартире появился смеющийся отец. Неудача, казалось, совсем не расстроила его. Ему как и всем нам было лишь забавно, что на последних метрах длинной дистанции он совершил неосмотрительную ошибку и вся его работа пошла, вмиг, на смарку.
   Второй случай я наблюдал много лет спустя, уже в подмосковном Наро-Фоминске. Тогда отец помогал мне вынести из квартиры различный строительный хлам и отходы, в том числе, и остатки раскроя стекла, на мусорную свалку. Помню, обвязав весьма крупные куски стекла бечевой, взял он в обе руки по солидному свертку и кое-как, бочком, чтобы не ударить негабаритные углы свертков о стены и не разбить хрупкие отходы, стал пятиться, словно напуганный рак, к двери. Дверной проем был преодолен весьма благополучно: связанное в пакеты стекло лишь слегка позванивало мелодичными тонами Валдайских колокольчиков. Я закрыл за ним входную дверь. Присутствующая, при всем при этом, моя мать, приученная за долгую совместную жизнь к цирковым репризам отца, заметила в такт закрывающейся двери: "Ну, теперь, ждите!" Домашние не смогли толком ни выяснить, ни уточнить, что же должно произойти и чего же надобно всем нам ждать, как в подъезде, примерно через два лестничных пролета вниз, раздался страшный грохот разбиваемого стекла. Казалось отец, в злости, со всей своей мочи метнул обе связки в бетонную стену, вспомнив давно прошедшую войну и не утраченные ещё навыки лихого гранатометчика.
   Эти два последних случая весьма типичны и закономерны для стереотипа поведения моего отца. Я бы мог ещё много раз описывать различные, комичные эпизоды и истории, произошедшие с ним. Почему это происходило с ним и с таким завидным постоянством? Нам неведома та земная стезя, по которой все мы люди, бежим к старости, опустив при этом низко голову и не замечая ничего вокруг. При этом каждый, спотыкаясь и падая, совершая ошибки и глупости, вновь поднимаясь или опускаясь, проигрывая или побеждая, наивно полагает, что он сам хозяин своих действий и поступков, своей судьбы.
   Умер он как-то внезапно и неожиданно для всех. Отец его - крепкий казак, был еще жив в то время, хотя было ему уже под девяносто лет. Столько же, не менее, надеялся прожить и мой отец. "Вот", - любил бахвалиться он, перед нами - домашними, - "Через несколько лет, я один, из ветеранов войны, на параде Победы по Красной Площади пойду!" Да разве кто знает свой день или час, когда закончишь ты свой Земной путь? Когда придет за тобой, ухмыляясь страшным беззубым ртом, неумолимая Смерть и взмахнет своей острозаточенной косой, целясь тебе прямо в сердце, не оставляя уже времени ни для покаяния, ни для исправления сделанных жизненных ошибок. Мы все в глубине души надеемся, не допуская ничего иного, что будем жить вечно, что жизнь не закончится никогда, что мы ещё сможем доделать все, что не доделали, не свершили, не успели... . Накануне зашел он ко мне - проведать. Лежал я тогда в госпитале, при очередном обострении болезни. Принес мне мою старую верную спутницу еще с 80-го года - магнитолу "ВЭФ-Сигма", что бы мне не так скучно было коротать однообразные больничные будни. "Что-то устал, я в этот раз, тяжело",- промолвил он, усаживаясь на больничный стул рядом. "Смерть с косой" уже, видимо, следовала за ним по пятам, и, наверное, пока только выбирая, как и куда лучше ударить.
  
   На прошлой неделе мои "фефки" вернулись из своего путешествия в страну Лукашенко и тракторов "Беларусь". Приехали довольные, что экскурсия быстро закончилась и ноябрьские деревенские блохи, то ли по причине ранней зимней спячки, то ли из-за того, что вместе с коммунистическим народонаселением местного колхоза отмечали в это время праздник Октябрьской Революции, но их совсем не тревожили и совсем не покусали. Впечатлений от поездки не много. Бабушка подарила внучке самосвязанный к ёе приезду шарф. Шарф симпатичный, бордового цвета с голубыми кисточками на концах, но больно уж длинный. Можно подумать, что вязала она его не на шею своей внучке, а на её будущую откормленную "деревенскую" талию. Причем предположила по-крестьянски просто, что идеал талии фотомодели 90*60*90 для уточнения этого параметра надо просто перемножить. Я же, увидев это двухметровое змеевидное творение бабушки, изрёк по-военному вкратце: "Айседора Дункан, была бы от сей вещицы в восторге!".
   Алёна стала сразу же лихорадочно обзванивать всех своих подружек с единственной целью - узнать, а когда же, все-таки, следует начать посещение школы. Я думал она одна у меня такая: уши прочищает редко и то только наушниками-затычками от плеера, и потому на уроках часто что-то недослышит. Ан, нет! Никто из её подруг тоже не знал дату начала четверти. Вот времена, вот нравы! Никто из детей не знает, когда им в школу "чапать"! Да чем они там, на уроках, вообще, занимаются? Пришлось мне, "шнурку" (так современная молодежь называет, кажется, родителя), да еще в "стакане" (т.е. сидящему дома), так вот, мне пришлось звонить за разъяснениями Мосолову В.В. (Председателю Экологического Союза), благо у него вся семья - педагоги. Нарвался на его жену - Ирину Леонидовну. Взял её сразу "за грудки", что бы вытрясти "секретную" дату начала учебных занятий. "Скажи мне как коммунист коммунисту", - обязал к откровению я её, - "Когда у детишек начнутся школьные занятия?" К счастью, она не стала запираться, как партизан на допросе, делать из этого тайну и сразу же доложила мне день начала занятий. Я вздохнул свободно. Ценная агентурная информация от учителя химии полетела всем Алёниным подружкам по телефонным проводам. А если бы не я? Так бы и занятия в школе, наверняка бы, сорвались! Вот, я какой герой! Пора бы про меня уже писать "Педагогическую поэму"! Почему-то никто не хочет! Да, у нас в России не могут оценить человека при жизни!
  
   А это моя мать. Была она несколько полноватой, дебелой женщиной, не лишенной, однако, грации. С детьми была очень строга, и применяла любые средства в воспитании. Чтила она русский язык, и была весьма начитана. Не было большего удовольствия для неё, как прочесть хорошую книгу и все свое свободное время отдавала матушка этому развлечению, захватывая подчас и ночные часы. Специально для нее отец приносил из библиотеки пестрые стопки книг различных авторов по самой разнообразной тематике. Но страстью её были книги про путешественников и путешествия, приключения исследователей на неизведанных землях и в далеких морях, про удивительные растения и необычных животных, различные страны мира, быт и обычаи проживающих на нашей Земле народов. Начитанность сочеталась в ней со скрываемой от всех набожностью и верой в призраки, предсказания, карточные гадания. Верила она и в предсказания по ночным сновидениям. Понятно, что сон отражает подсознательную работу мозга, при анализе поступающей в него по разным каналам информации, и каким-то образом, выдает нам прогноз, который только надо уметь понять и расшифровать. У моей матери была для этого разработана целая система, которая ушла, увы, вместе с ней. Она безошибочно предсказывала денежные почтовые переводы, присылаемые в наш адрес родственниками, дабы поддержать, нашу большую, и не позволяющую себе ничего лишнего, офицерскую семью. Но более всего меня поразил факт, предсказания ею, смерти своего отца, молодого еще человека. Справедливости ради надо заметить, что она не назвала имени покойника, а только объявила поутру нам, собравшимся на завтрак детям: "Ну, дети, видела я, что Милка и Лилька (мои сестры) в церкви пол моют. И сон ведь вещий - с четверга на пятницу: быть покойнику". Прошло три дня, а пророчество не сбывалось. И только на четвертый день пришла соседка, в почтовый ящик которой, по ошибке, была опущена телеграмма во время ее отъезда. Телеграмма извещала о смерти моего деда. Из-за опоздания сообщения, мать не успела на похороны. Факт этого события навсегда, необъяснимым нонсенсом, поселился в моем сознании. С тех пор я верю в возможность предсказания, как такового.
   Она боялась покойников и призраков. И, видимо, эта боязнь притягивала к ней всякие видения. Так после смерти к ней во сне не раз являлся отец и предлагал забрать к себе, назначая неподалеку от нашего дома место и время встречи. "Приходи к магазину "Маяк" к двенадцати" - напутствовал он с трудом шевелящимися мертвыми губами. И мать свято верила, что это не сон, а святая истина и идти на свидание нельзя, дабы избежать неприятностей. Она боялась спать одна, утверждая, что её посещают привидения и призраки, и обязательно брала к себе в кровать кого-нибудь из детей, когда отец разъезжал по командировкам. Как-то выпала и моя очередь охранять материн ночной покой.
   Я тогда еще не учился в школе и только готовился идти в первый класс. Подходил к зениту жаркий в тот год август. Ночи стояли теплые и накрывались мы во время сна лишь простынями. Заснул я на двуспальной кровати рядом с матерью быстро, не заметив, когда та прекратила обязательное на ночь чтение и погасила свет. Около трех часов ночи что-то заставило меня проснуться и открыть глаза. Маленькую, вытянутую в длину спаленку скупо освещали, проникающие сквозь не зашторенное окно, лучи ночного освящения расположенного неподалеку корпуса Калининградского предприятия "Союзприборавтоматика". Я знал, что расположен этот корпус на месте старого немецкого кладбища. Когда здание возводили, как это у нас тогда было принято "ударными темпами", по всему нашему двору валялись полуистлевшие желтые человеческие кости. Мы, мальчишки, совсем не гнушались этого, а только устраивали с ними нехитрые детские игры, не понимая, сколь кощунственно поступаем.
   Негромкой унылой сиреной пропел на заводе гудок какой-то пересменки. Нагруженной телегой в такт ему проскрипел старый немецкий шкаф. Мой блуждающий взгляд с яркого пятна окна переместился на закрытую белую дверь спальни. Удивительно, но хоть в комнате никого не было, но на двери черным абрисом вырисовывался четкий силуэт длинноволосой полуобнаженной женщины. Казалось, она смотрится в расположенное рядом с оконным проемом большое трюмо и любуется собой перед зеркалом. Распущенные волосы вились густыми прядями, спускаясь волнами до самого пояса. Несколько секунд, запечатленных в мозгу навечно, взирал я на ночную пришелицу. Потом ужас от увиденного овладел мной, захватив все моё существо, прокравшись в самые далёкие уголки сознания. Судорожным движением рук натянул я на голову простыню, через которую все-таки пробивались какие-то светлые блики. В течение нескольких минут всепоглощающего животного страха я взмок, как в парной хорошей бани. Вот завертелась во сне с бока на бок мать. Сквозь простыню было видно, как замелькали, засуетились какие-то тени перед окном, сухо скрипнул большой шкаф. Скользнув по простыне, рука матери заботливо ощупала меня: "Да ты весь мокрый! Неужто обмочился? Ведь большой уже!" Только тогда я боязливо выглянул из своего убежища. Очертания прекрасной незнакомки исчезли. Опять где-то негромко и заунывно пропел заводской гудок.
   Что это было? Игра света и тени или причуды детского воображения? Не знаю. Да и какое это теперь имеет значение? Когда-нибудь человечество объяснит все. Может, тогда ты перестанешь смеяться надо мной, мой читатель?
  
   Сегодня произошел комичный прямо случай. Звонок по домофону, снимаю трубку и слышу женский голос: "Мы опрашиваем весь ваш дом - вы не хотели бы изучать Библию?" Это Иеговисты ходят, вербуют себе паству. Достали уже всех! На их призыв я, не раздумывая, ответил: "Да по мне бы лучше изучать Кама-Сутру!" На том конце провода кто-то захрипел, и связь оборвалась. Вот такой я верующий на поверку! Рассказал об этом жене, но та моего юмора не поняла и отругала меня за глумлением над чувствами верующих. Обещал ей клятвенно больше так не шутить, ну разве что спросить: а будет ли доплата, какая, ученикам или хорошие подарки?
  
  
  
   Про мать.
   Мать вставала поутру, после ночных бдений с книгой, поздно, нередко в двенадцатом часу. Тогда зачастую можно было видеть занимательную картину сборов хозяйки на прогулку или в магазин. "Дети, на помощь",- кричала она своему многочисленному потомству, и дети гурьбой шли помогать одеваться матери. Самое трудное было одеть на её пышный, роскошный торс купленную где-то по случаю немецкую "грацию". Первые крючки снизу ей удавалось застегнуть самой. Потом на помощь приходили четыре пары детских рук. Кряхтя и чертыхаясь, напрягая все свои мускулы при стягивании краев мудрёного изделия в такт родительских выдохов, мы поочередно застегивали около полусотни блестящих крючков. Как после такого одевания мать ухитрялась ещё дышать в подобном облачении - большая загадка для физиологов. Что только не сделает женщина ради красоты! Подобная процедура ждала детей и при одевании матерью сапог. Только тогда уж нам приходилось бороться с застежкой-молнией, нещадно разминая при этом полноватые икры родительских ног.
  
   Заходила Лилия (сестра) мимоходом. Принесла килограмм весьма неплохих яблок с красными боками. Она, оказывается, накануне была с подругой в дивизионном открытом бассейне, и ей там очень понравилось купаться. Говорит, что душевая там очень уж хорошая и вода в бассейне теплая. Время для купания они не очень-то удачное выбрали: у нас как раз стояли холода. Ну ладно у подруги, в голове, может, ничего нет, но у Лилии же там "два красных диплома"! Наверное, это у них от японских макак ген достался по наследству, и требует омовения в морозную погоду. Те тоже в холод греются в озере, вытекающем из гейзера. А Лильке еще солдаты запульнули в зад снежком. Видимо, это её особенно взбодрило и усилило позитивное впечатление от моржового заплыва. Вы думаете, как это доблестные защитники отечества сумели выцелить зад нашей сестры под водой, неужто она вверх ногами плавает? Не могли не освоить они эту мишень, увидав пробирающуюся в купальнике к воде сквозь снежные сугробы крупную фигуристую даму. Бойцы наверняка приняли её за возвращающуюся с праздника Нового Года Снегурочку, исполнявшую все самые заветные желания заказчиков. Как вы знаете, конечно, в открытых бассейнах, чтобы попасть из крытого строения душевой в открытый бассейн надо через специальный проход-сифон: под водой поднырнуть под стеной строения и вынырнуть уже на свежем воздухе. Никто не сомневается, что Лилия после своих похождений когда-то в Калининградском бассейне с успехом проделала бы и этот трюк, даже покруче любого Копперфильда. Но! Её талия не захотела проходить в спроектированный каким-то дистрофиком, ориентировавшимся только на себя, подводный проход. Опасаясь застрять в подводном лазе и навсегда парализовать пропускную способность, а то и деятельность всего бассейна на много часов, моя сестра приняла единственно правильное решение: выйти пешком из душевой, и соблазняя всех снайперов Кантемировской дивизии своей резвой неуязвимостью, быстроногой ланью промчаться среди сугробов к воде. Удалось ей это лишь отчасти, один из стрелков все-таки угодил в самое "яблочко". Вот это меткость! Вот что значит профессиональная российская армия! Кто теперь что возразит против перехода войск на профессиональные рельсы?
  
  
   Была мать в течение нескольких летних сезонов воспитательницей в пионерлагере в Светлогорске, Калининградской области. Выпало ей быть воспитателем у самых маленьких детишек - бывших первоклассников. Работу она свою любила, и дети любили её, хотя была она, подчас, очень строга. И здесь она не могла обойтись без помощи детей. При возращении отряда с моря или из леса короткой тропой, которая непременно шла через лагерные заборы, весь отряд карапузов собирался "поднимать у своей воспитательницы ногу", дабы она смогла перелезть через ограду. На море же детки собирали рабочие смены из добровольцев по отгону мух от загорающей "матроны".
   В отношении же с моим отцом были у нее часто конфликты. Причем именно на их отношениях высвечивалась вся гнусность её характера и порочность, в целом неплохой натуры. Вот пара известных мне примеров. Отец любил дома растения-цветы. Ему всегда очень хотелось, чтобы стояли на подоконниках цветочные горшки с произрастающими вечнозелеными тропическими созданиями. А мать, почему-то, всячески противилась этому. Может, не хотела грязи на подоконниках или по эстетическим соображениям, может отстаивая своё право быть истинной хозяйкой дома или же просто из врожденной вредности. Отец однажды даже принёс откуда-то несколько растений вместе с горшками в кашпо и некоторое время трогательно ухаживал за ними. Увы! Жить им суждено было недолго! Мать тайком полила их пару раз кипятком, и растения засохли. Отцу же был дан совет не носить больше растений в дом, поскольку они здесь просто не приживаются: место плохое. Второй пример связан с отцовскими родственниками. Надо отметить, что родственников, с отцовской стороны, она не любила в открытую. Как-то купил отец для отправки родителям в деревню большую банку пряной селедки (а что еще надо в деревне?), и, не ожидая подвоха, оставил её до следующего дня на кухне. Мать извелась за ночь, думая как бы расстроить эту акцию. И придумала. Наутро она пробралась в кухню и ножом проделала крошечное отверстие в жестяном боку банки. К отцовскому пробуждению рассол залил весь стол. Отец был поставлен перед печальным для него фактом: он приобрел банку не пригодную для отправки и подлежащую съедению на приближающийся обед с картошкой. Вот и такая она была, моя мать. Как оценить мне её поступки? И во мне половина её генов!
  
  
   Елена сейчас работала каждый день: у сменщицы отпуск был две недели. Умаялась уже в усмерть. Дни считала, когда выйдет подельница. А "фюрер" (генеральный директор) их свирепствует. Причина проста: с предприятия, из-за жадности к зарплате руководства, сбежали все квалифицированные рабочие, а те что остались - молодёжь и пьяницы, гонят брак. Теперь, как принято в России, ищут виноватых. А я, грешным образом подумал (неделю назад ему вручили орден "Дружбы"), что орден вождю дали, а "дырочки" то у него нет! Вот и лютует! Но нет, мои ребята видели его в Москве, за рулём, раскатывающим на своей иномарке, с какой-то молодой особой. Так что я ошибался! Зато вчера, Елена принесла с работы, два здоровенных качана капусты. Вот радость! Спросил откуда, отвечает: "Евгений Николаевич подарил". Еще один "Евгений"! Не слишком ли их много у неё? Все-таки она простодыра: когда я напутствую её на работу: "Бесплатно, ни, ни, ни..., только за "капусту", лучше за "зеленую", - это не значит, что мне овощей в рационе не хватает. И вот она является, и с капустой, и с зеленою. Ну, как мне её учить?
   У них на работе новость: "фюрер" решил купить для себя вертолет! Теперь будет летать в Москву! А то, что же это он как "лох" на иномарке раскатывает? Уж я над женой поехидничал вволю: сказал ей по секрету, что теперь все секретари (она до сих пор в секретарях ходит) должны сдать на разряд по прыжкам с парашютом, а к торжественной презентации взлетной площадки разучить и исполнить хором с коллегами песню: "Прилетит вдруг волшебник в голубом вертолете...". Она только фыркает в ответ.
  
  
   Ну, вот от таких воспоминаний и в сон потянуло.
   Так что же такое я? Во мне гены, наследственная информация всех моих родственников, дальних и ближних, плохая и хорошая, помогающая жить и мешающая существованию. Так что ж такое я?
   Я вчера - это мои предки далекие и близкие, прекрасные душой и телом и низменные в своих поступках и желаниях, честные и лживые, храбрецы и трусы, труженики и тунеядцы, я завтра - это моё будущее - моя дочь, которой я передал наследственную информацию поколений, и передам свой опыт, умения, навыки, знания.
  
  
  
   3
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"