Переезд на материк казался Белле концом жизни, да наверное и был им. Но есть жизнь и после конца ee, и очень занятая и заполненная. Ведь формально Белла даже не вышла на пенсию, Комбинат нанимает пожизненно. Пол-дня в неделю следовало проводить на службе, в черном небоскребе центрального офиса, в компании таких же старых пней, которым Комбинат щедро дарил ощущение востребованности до их впадения в полную недвижимость. Первые недели после переезда ушли на организацию: уборку и перестановку мебели в своей двушке и приведение в порядок мужа Вовика, отбившегося от рук в результате частых и долгих разлук, и установлению отношений с живущими отдельно детьми, их супругами и родней, вернее, установлению границ этих отношений в быстрых родственных битвах. В результате внуки и дети были отвоеваны на три дня в неделю, Вовик приведен в покорность и предупредительность, состоялись десятки новых знакомств, полезных и бесполезных, еще пол-дня было зарезервировано для общественной работы в клубе ветеранов Севера - но - оставалось три дня свободного времени. Для их освоения подготавливались планы ремонта, посещения курсов бальных танцев и хорового пения, а также тотального исследования болотистых окрестностей Семисвятска с рюкзаком и Вовиком - в общем, жизнь, как и до ее конца, намечалась трудная и занятая. Снежная королева, странные знакомства и загадочные новости о подруге детства - все забылось в этом вихре.
И не напомнили - все в один день сама и вспомнила. Начался тот день с попытки восстановить только что увиденный сон в первые секунды пробуждения. Что было там? Во все небо - полярное сияние. Темно, на земле ничего не видно. Тепло, даже жарко, как здесь, в Семисвятске. Белла бежит и кричит Слово: а в слове все: и страх, и боль, и освобождение от страха, и страстная радость, и жизнь будущего века. Какое слово? Как его вспомнить? А тут муж Вовик проснулся, засопел и полез обниматься: ну очень не во время, ну и попало же ему. Вдобавок выяснилось, что будильник не прозвонил, и надо уже бежать-бежать, гулять внучка Тимочку отвоеванного. Кофе, бутерброд, с завтраком Вовик пусть сам разбирается, и вперед, с двадцатого этажа на улицу, где душно, где в воздухе висит обычная летняя морось, по утреннему часу еще довольно прохладная. Двушка-то дорогая, от метро всего пятнадцать минут быстрого шага. В метро уже можно протолкнуться, повиснуть удобно, вот напротив интеллигентного блондина, молодого, породистого, с милыми пушистыми бачками, правда - уже начинающего полнеть. Белла глянула было в фон, да заскучала, прикрыла глаза: ехать еще долго, может, еще разок увижу это полярное сияние.
Полудрема была прервана остановкой: не на станции, и не непредвиденной остановкой на путях, когда состав лязгает, и все обливаются страхом: теракты-то нет-нет а случаются. Просто мягко замерло движение поезда, а очнувшись полностью, Белла поняла, что и всякое движение замерло, пассажиры застыли в нелепых позах, ватная тишина, свет тускло-оранжевый. Свое тело вроде и не окаменело, но застыло напряженно, будто малейшее движение принесет вспышку боли. Прошло некоторое время, прежде чем Белла решилась оглянуться. Поворачивать голову было больно, но терпимо, не то еще терпела. Белла увидела то, что придавало какой-то смысл происшедшему - пусть даже и жутко-фантастический. По вагону медленно, как бы тоже преодолевая боль, продвигалась белая некрупная собака. Нет, не собака, и не песец. Больше всего существо напоминало умку, такая вот один к трем уменьшенная модель, игрушка, привет детишкам с далекого Севера. Существо искало чего-то, методично обнюхивая ноги пассажиров. Белла вроде и не боялась, и знала, что надо делать. Когда существо приблизилось метра на два, она повисла на поручне обоими руками и подтянула ноги к груди. А. Больно. Боль в руках, плечах, спине, и даже в скрюченных ногах. Нет, так нельзя. Нестерпимо. Вот что: ноги закинуть на пояс блондина, закрепить замком за его спиной, прижаться к нему. Легче. Умка остановилась прямо под ней, покопошилась, долго обнюхивала лакированные полусапожки блондина, потом двинулась дальше. Пронесло.
Движение возобновилось. Тряска и шум, резкий свет, гул голосов резанули. Ноги сильно затекли, не слушаются, мгновенно разомкнуть замок не получилось. Глаза и губы блондина округлились. Секунду Белла надеялась, что он предпочтет галантно игнорировать происшедшее. Нет, наверное, у него было нелегкое детство. Блондин порозовел, потом побагровел, и однотонно закричал не лишенным приятности баритоном. Как что прищемил. Толпа вокруг опасно всколыхнулась. "Припадочная, за ноги держите ее", "Морфинистка, сейчас укусит", это кричали две немолодые интеллигентные дамы, а другой народ выражал мысли, навеянные странной позой Беллы, языком более прямым, недвусмысленным, и агрессивным. Спускать этого нельзя. За время, проведенное в Семисвятске, Белла уже пару раз видела, как безразлично-дружелюбная толпа превращается в стоглавое безумное чудовище - стресс-то у всех накоплен, и всем его выпустить хочется. Вот уже кто-то и руки к ней тянет. Белла переключилась на тотальную вербальную агрессию по всем направлениям: визг, оскорбительный мат, а главное, тщательно подобранные и правильно употребленные термины из блатного арго восстановили утрачивающуюся дистанцию между ней и толпой. Ничего, и пьяных каторжников на шахтах вот так останавливала. "Гнида нарная" тихо шепнула одна интеллигентная дама, а другая подарила Белле взгляд, исполненный понимания и уважения. Блондин прекратил крик и на всякий случай церемонно извинился. Ну давно бы так. Прощаю, слюнтяйчик. А вот, кстати, и наша станция.
Беллу трясло, эмоции не хотели улегаться. Причем умка ушел на задний план, о нем напоминала только боль в икрах, а вот своего страха перед толпой Белла действительно испугалась. Ведь она хотела выхватить стилет из сумочки. Явно заразилась сумасшествием семисвятцев. Но есть в городе и хорошее: эти милые киосочки при выходе из метро, на любую потребу души, от самой возвышенной до самой извращенной. Душа потребовала мааленький стаканчик славного местного рома и басюскин: пресный блинчик с толстым кружком свежего ананаса, который при тебе заливают расплавленным шоколадом. И всего за 50 тугриков. Помогло. Еще десять минут пробежки по становящейся горячей мороси, взлет на 25й этаж - где же ты, маленький?
Сын, конечно, уже на работе, невестка, некрашенная и невыспавшаяся, движениями робота пакует шестимесячного Тимочку и в коляску укладывает. И, коварная, принюхивается, хотя Белла и дышит старательно в сторону. Уже и рот открыла: но Белла успела ей улыбнуться так, что не захотелось невестке задавать ненужных вопросов. Бегом-бегом три квартала на запад, горячая морось младенцу крайне не полезна, скорее туда, где, окольцованный линией скоростного трамвая, стоит кусочек настоящих джунглей. Там суше: морось липнет на листья, там темно и прохладно, там щебечут разноцветные попугайчики из детских снов и порхают бабочки, которых и во сне не увидишь. Жаль отрубился Тимоша, укачался видно в коляске. Медленно сделала кружок, другой вокруг пруда, полюбовалась на фламинго. Негр-бомж сидит на скамейке с саксом наперевес "Леди, леди, десяточку пожалте на опохмел" а подавляем изящно волну гнева, достойно проходим, будто и не слышим ничего. К неграм вообще надо привыкать целенаправленно, на Севере их не было, а в Семисвятске как бы не треть, тоже ведь люди, правда? Ну вот, все хорошо, сейчас придет счастье, ну почти такое как во сне, сейчас: ты не нищая студентка, не вшивая зк, не траченая в голову чиновник Комбината, ты - бабушка, жизнь состоялась, слава Богу, сокровище упакованное со мной, никому не отдам. Однако пора и выходить из парка.
"Масло, масло!" Ну вот опять бомж этот, что за масло, что-то неприличное наверняка."Леди стой твою растак!" Поздно. Подскользнулась. Земля вырвалась из под ног, врезалась в копчик, коляска вырвалась из рук и медленно покатилась на рельсы, навстречу стремительно приближающемуся трамваю. Черное и большое пролетело поверху. Ударилось в коляску сбоку, отбросило на чугунную ограду, Тимоша заревел. Покатилось дальше, остановилось в сантиметрах от рельсов. Белла сама-то не ревела со слезами уже лет десять. А держать на коленях курчавую и наверняка вшивую голову, крестить ее и целовать, и тихо радоваться, что она не отделена от шеи - такого опыта в жизни вообще никогда не было. Бомж ушел с пятью сотнями, больше у Беллы не случилось, вполне довольный. И Тимоша недолго плакал.
А вот Белла поняла, что успокаиваться ей не стоит. Еще до вечера скачала указанную ей программу, кодирующую содержательный текст в не вызывающий подозрений и годный для отправки по обычной электронной почте. Описание ситуации ушло в Ойдырну, Анастасии, тамошнему директору, дочке Аллы и знакомой этих опереточных тысков. Неужели только они могут помочь?
Ответ пришел на следующий день, со случайного адреса в северном Занзибаре, был извлечен из папки спама, расшифрован, прочитан несколько раз - но так и не понят. "Все к лучшему - и умка в метро, и пролитое масло. Каждая неудачная попытка Вас устранить улучшает Ваши - и наши - шансы. И, как Вы убедились, мы присматриваем за Вами и всегда готовы придти помощь. 500 тугриков будут Вам возвращены при окончательном расчете: не беспокойтесь. Следует перейти в наступление. Мы организуем Вашу встречу с Аллой - посидите, поговорите, может, вспомните что-то важное, что послужит ключом к пониманию ситуации. Ждите." Да уж. Как можно надеяться на помощь того, кто может послать тебе ангела-хранителя, летучего и курчавого, но помнит о жалких пяти сотнях? Белла рассмеялась и разозлилась, и от злости забыла о всем слое проблем, связанных со Снежной королевой. Взаимоотношения с невесткой, а особенно с матерью ее - гораздо важнее. И зять вот начинает беспокоить. И надо уговорить Вовика записаться в хоровой кружок. И понять, почему его не надо было уговаривать записаться в школу бальных танцев. Жизнь пошла своим чередом.
Но через три недели, в начале конца лета, в день, когда солнце впервые с мая прорвалось через пять облачных слоев, в папке спама появилось новое сообщение. "Завтра встречаетесь с Аллой - или Ариеттой, как Вам больше нравится. В 10:30 будьте на перекрестке проспекта Неувядаемой Славы и 5-й улицы Строителей, со стороны Вашего дома, дорогу не переходите. Все займет часа четыре. Приятного общения." Что же, это даже интересно. И волнительно. Многое забылось. Уже невольно Алла проецировалась на ее дочь Анастасию: бесстрашную кризисную, а теперь директора: вот четкая ведь девица, Алке повезло, амбиции, характер - а вот моя дочурка... Эх, надо что-то делать. С зятем. С утра встали рано, и Вовик, с игривой улыбкой, все спрашивал: а что ты, Белочка, так волнуешься, и что это за подруга такая школьная, а может, и не подруга, может, друг, ха-ха, тогда все понятно. В результате список срочных домашних дел для Вовика все удлинялся, а настроение Беллино не улучшалось. И непонятно было, что надеть. В конце концов, туфли решила надеть старые, без каблуков - вдруг пойдем куда погуляем, но компенсировать парадными чулками: жарко, да ничего, потерплю.
Вышла заранее, так что на перекрестке пришлось стоять минут десять. Было неуютно - казалось, что проезжающие мужики принимают ее за даму легкого поведения. Наконец рядом с ней затормозило что-то длинное и темно-зеленое. Ах. Теперь мы не бомжи. Теперь мы в костюме, запонки и зубы блестят, кучеряшки вымыты, и выглядим счастливо. "И где же твой сакс?" "Все будет, все будет, леди Баренова, увидишь меня и с саксофоном, если тебе так интересно." Забавный. Болтали всю долгую дорогу - а ехать надо было на шоссе Энтузиастов, район бесконечных вилл в светлых сосновых лесах. Негр говорил, что зовут его Джеф, и приехал из Старой Америки на три месяца. Сейчас дают долгую визу иностранцам, и следят за ними чисто формально, так что можно делать много интересного и полезного, контракт с тысками - только небольшая часть активностей, а в основном - поддержка американского бизнеса в Империи, дело тонкое, психологическое, и стрелять порой метко надо - как раз для Джефа работка. Имперский учил в спецколледже, акцента нет, потому что акцент отбивали - ну да, буквально почти. В Семисвятке нравится очень, особенно индустрия досуга. Но скучает по семье.
Заборы, сосны, заборы, сосны: демократичные виллы хорошо огорожены, лишь иногда промелькнет красивый гордый дом, не стесняющийся, что видит его проезжающий из-за изящной четырехметровой чугунной ограды. Машина остановилась у широких ворот, перегороженных шлагбаумом. Дом отдыха "Снежок" - гласила скромная табличка, золотые буквы на коричневом фоне. Охранник возраста был явно запенсионного, с добрыми бесцветными глазами. Джеф небрежно махнул ему серебрянной таньгой
- "Субдиректор Баренова к отдыхающей Кеб-Оглы"
Слишком небрежно махнул, наверное. Не только таньга была тщательно исследована: было сделано четыре звонка, два из них Джефом. Наконец охранник ослабел, но вдруг извлек сканер:
- "Агаа. Вот откуда помню Вас, госпожа субдиректор. Концлагерь "Томолино"- первое место работы на комбинате. Ну и мое тоже"
- охранник, по братству северному, не скрыл удовлетворенной улыбки.
- "То-то смотрю: лицо Ваше тревожно знакомое, память-то у меня еще работает, а? Ну да, изволили встать на путь исправления, хорошо, очень хорошо. Вот прошу следовать к первому коттеджу, строго по тропинке, я прослежу, а отдыхающая там Вас значит и встретит. А шофер Ваш.."
Джеф легко поклонился
- "Госпожа Баренова, буду в пяти минутах езды. Позвоните, как освободитесь."
Пошла по дорожке. Остро пахло сосной после жаркого дождя. Дверь распахнулась навстречу.
-"Белла"
- "Алла"
Обнялись. Не поцеловались. Она что, маску никогда не снимает? И пахнет металлом. Белла старалась-наряжалась, а Алла одета в темно-коричневое, свободное - то ли пижама, то ли брючный костюм для кухни, то ли роба з/к - но присмотреться если, от порядочного кутюрье роба-то.
-"Вот. Это моя тюрьма. Двадцать лет уже. Пойдем туда, на тахту"
- и пошла. Коридор в коттедже-то по длине как Беллина двушка. А еще через гостиную идти, где пол лакированный и картины по стенам. Да уж. От сумы да от тюрьмы не отрекайся. На столике у тахты - кофе в голубоватом сосуде, фарфоровые чашки, печенюжки - пять всего, и небольшие. Но вкусные.
Монолог свой Алла подготовила явно заранее.
- "Белла. Я потеряла лицо. Я потеряла голос."
- глаза закатила немножко, и стала рассказывать все, как было, и про Геничку, и про выгодный обмен жизни на благополучие детей, и про операции - закатала штанину, расстегнула коленку, так что блеснул голубоватый хром под слоем смазки. И про работу свою секретную, которая, конечно, дерьмовая и бессмысленная, но зато интересная и развивающая. И деток пристроенных - более-менее. Только минут через двадцать заметила Алла, что Белла побледнела и одеревенела, и даже чашечка кофе в руке с оттопыренным мизинчиком уже минут пять совершенно не движется. Улыбнулась по-девчачьи:
-"Белочка, я забыла предупредить. Учреждение наше режимное, но личное пространство отдыхающих не прослушивается. Наукой доказана нецелесообразность. Не бойся. Все хорошо."
Беллу повело налево, направо, но информация была слишком неправдоподобная, чтобы ей не поверить. Чувства вернулись к ней, кровь прилила к щекам. Залпом поглотила остывший кофе, схватила печенюжку - и расплакалась.
- "За что же с тобой случилось такое, Алка? Ты ведь всегда была такая - серьезная, правильная, осторожная... Ты должна была по жизни, как по лунной дорожке пройти, к тихой старости..."
- "Да пришла уже к тихой, успокойся. Расскажи о себе."
Белла поглотила печенюжку, плеснула кофе.
- "Да что говорить. Все как у людей. Пошла учиться в горный. На четвертом курсе завела любовника - начальника. Незаметно влюбилась. Он дела крутил, и меня научил. Сгорели. Меня в зону, на Север. Повезло: по специальности, руду кололи. К освобождению мастером смены была. Привыкла на Севере, жизнь там посвободнее, чем здесь у вас. Томилино, Чикруганда, Бриск на Пугоре, Кремса, Умпаркан. Мужика нашла, двое деток родила, в начальники выбилась, денег сбила. А, седьмой ранг у меня, понюхай! Вот сейчас сюда перебралась, на пенсию, жить начинаю."
Белла прервалась и почесала бедро.
- "Тошно у вас в Семисвятске на самом деле."
- "Тошно" - улыбнулась Алла. "Даже в Городе лучше было."
- "Да в Городе - конечно. Ты там контакты поддерживаешь? Родители у тебя ..?"
Алла покачала головой.
- "У меня тоже. В Городе долго не живут, да. Мать тяжело умирала - отпуск я брала на полгода. На зиму пришлось. А зима-то в Городе еще похуже, чем на Севере. Тяжело. До сих пор тяжело. Квартира вот осталась - стоит, не сдаю пока." - "Давно это было, Белка?"
-"Три -нет, четыре года уже. Надо было продать, но вот что-то остановило. Я же там родилась, да, и знаешь, мама тоже там родилась, ты же помнишь наш дом, старинный ..."
- "Цены сейчас хорошие?"
- "Не особенно, но не в этом дело. Что-то не пускает. Там зеркало бабушкино, огромное, в глубине зеленое, таких теперь не делают. В детстве смотрела в него и видела ... Да и с другой стороны, мы не бедные, вот двушку в Семисвятске купили - тут все так живут ... А цены еще может и подрастут."
- "Да не продавай, Белка, если душа не лежит. Всех денег не заработаешь."
Ага, подумала Белла, вот ты на гособеспечении, денег тебе не нужно, жизнь у тебя отняли, а ты вот как сыр в масле, за печенюжки не платишь. Как же все-таки чешутся гребаные чулки.
Это Алла решила овладеть инициативой в разговоре.
- "Ну а что тебе сказали тыски?"
Женщины невольно сжались. То речь шла о зле своем, знакомом, по-родному разнузданном, в чем-то и милом - а тут вот чужое, непонятное. Белла хохотнула.
- "А знаешь, как они ко мне подкатились? Видео твои показывали. Как ты моим голосом пела..."
Аллу слегка передернуло.
- "Да ничо, смешно даже.."
- "Белка, а ты помнишь..."
Но Белла не остановилась.
- "Думала, лохи совсем. А потом появился умка."
Белла посмотрела со значением.
- "Алла. Жизнь меня научила мелочей не бояться. Но он - страшный. Правда. Я его в метро видела, не так давно. Едва ушла."
Еще печенюжку схватила.
- "А эти тыски, хоть и смешные иностранцы, но круты. Круты. Дух ведь этот в них."
- "Какой дух, Белла?"
- "Ну дух Восьмерки. Мне что дед рассказывал. Уже конец войны, капитуляция. Они вошли в тысканский городок, часть тысканская им сдалась честь по чести. Заперли их культурно в казарме. А сами решили победу отпраздновать, ну расслабиться, поозорничать в городе, шнапс, девчонки. В полночь из казармы вышел - и как вышел, непонятно - их полковник, один, с двумя автоматами, на фуражке - череп, орденов - как на елке, а на шее - черная бабочка не по форме, а как у жениха. Медленно пошел к центру города. Бой длился час, сколько наших полегло - не считали. А полковника так и не нашли. С тех пор солдатики не озорничали, дружба-фройндшафт, старушек переводили через дорогу, а от фройляйн демонстративно отворачивались. Дед-то говорил, что пока они там стояли, полковник каждую ночь выходил по центру погулять, для контроля, глазницы пустые, а во рту сигаретка пыхает, но это - я считаю суеверием."
- "Белла, ну что ты такое несешь!" Алла засмеялась без раздражения, как над ребенком.
- "Восьмерка давно уничтожена, и тыски не венчаны более со смертью, и это Высочайший дал тогда приказ не мстить мирному населению."
- "Я не знаю, Алла, я с тысками по шахтам много общалась, они ленивы, противны и, когда дело их не касается, туповаты, но дух в них есть. Но не в этом дело. Наши с тобой тыски круты, умку не боятся, меня смогли защитить, у них здесь много чего схвачено. Что они там накручивают - не знаю, но пока что выгодно иметь их на своей стороне. Мне. А у тебя что?"
Алла подобралась, скинула шлепки, залезла на стул с ногами.
- "Белла, ты знаешь, что такое Черный Платок?"
- "Черный платок? Что?"
- "Ну. Может ты помнишь, есть такая детская сказка - решская, когда монахи приносят в город черный платок и ... " Аллу обидел смех Беллы, но та явно стремилась отыграться.
- "Охх, а потом черная простыня за трамваем летит, а радио девочке говорит... "
- "Белка, хватит резвиться. Мне кто-то подложил Черный Платок, ну если хочешь, Киббра-Аш".
Вот интересно, как употребление слова иностранного, вроде и тождественного по смыслу, может изменить ход дискуссии и придать ей новый смысл. Белла посерьезнела, как школьная учительница, услышавшая непристойность от любимой ученицы, и трижды размашисто перекрестилась.
- "Ты христианка?" - заинтересовалась Алла. Белла ответила привычно и безлично, как затверженный урок
- "Было дело, попала я одна в пургу. Господь вывел, с тех пор верую и исповедую. А что тебе до этого: Высочайший ведь это дозволяет?"
- "Да ничего, Белочка, не обижайся, у меня и Анастасия христианка, у вас на Севере это как бы популярно..."
- "Так обстоятельства жизни благорасполагают. Анастасия: я же с ней познакомилась. Слушай: ну чудо у тебя девка! Высочайший профессионализм. Ответственность не по детски. Адекватные амбиции. Умение работать с людьми. Она далеко пойдет."
Рот Аллы искривился :
- "Не моя заслуга. Я не смогла ее воспитать. Слишком рано мы расстались... Она так похожа на Геничку ..."
Рука Беллы легла на руку Аллы, естественно, не напряженно. Алла не спешила убрать руку.
- "Алла, это мерзкое слово, что ты произнесла. Я всегда думала, это что-то из давнего прошлого, легенда, так сказать. Это - правда - было с тобой?"
- "Да. И тыски вытащили меня оттуда. Сам Величайший бы не смог, даже если и захотел. И Анастасия - они держат Анастасию, даже не знаю на чем. Я должна им, они сильны. Мне следует их слушать, даже если это и составляет измену Империи."
- "Алла." осторожно начала Белла -"Нас ведь не прослушивают. Что за чушь ты несешь? Какая измена, кому?"
Алла откинулась, истерически всхлипнула
- "Белла, я ненавижу Высочайшего и его клевретов. Я раздавила бы его, даже если бы заплатила за это жизнью: не только своей, но и моих детей. Я ненавижу нашу гнилую, трижды проклятую страну, которая давит, насилует, и убивает моих любимых и меня - походя, даже не оглянувшись и не почувствовав удовлетворения от содеянного. Но я честно служу ей много лет, всю мою жизнь. У меня нет ничего другого, мой дом, мои дети, мое тело, мои мысли: не мои - они принадлежат Империи, проклятому Кольцу Величия, круглому, бесконечному, безисходному ..."
Белла не знала, что и сказать.
Повод нашелся сам. "Мяу." Серый дымчатый котенок с голубыми глазами появился ниоткуда.
-"Какая прелесть, Аллочка. Чудо! Неужели это тоже - казенный?"
Алла улыбнулась сквозь слезы, как бы выходя из глубокого транса.
- "Нет. Это мой. Кренди зовут. Кстати, тыски мне посоветовали его завести. Ну подала прошение, начальство одобрило... не ожидала, честно говоря, что это так приятно. Милый, правда?"
- "Этта, отдыхающая Кэб-оглы. Вы чего, госпожа хорошая, еще гостей ожидаете?"
Видно, котенок на коленях способствует проявлению спонтанных, неприкрытых человеческих чувств.
- "Нет!" воскликнула Алла тоном девушки, застигнутой с первым любовником. В домофоне грохнул выстрел, и еще три - гораздо более приглушенных.
И почти сразу завыла сирена. Еще выстрелы - они слышались уже снаружи. Белла напряглась, вопросительно посмотрела на Аллу: может, в доме отдыха "Снежок" такое в порядке вещей. А Алла на целую минуту оцепенела, лицо ее помертвело. Белла ждала, паника в ней поднималась. Наконец Алла резко поднялась из кресла.
- "Белла, по-видимому, к нам гости. Охрана пытается их задержать. Но мы слишком близко к воротам - нехорошо."
- "Бежим?" осторожно предложила Белла.
"Тревога. Нам нельзя выйти. Двери автоматически закрываются."
- "Окна ... " Белла взглянула на окна и устыдилась своей невнимательности: стекла-то оконные в дюйм толщиной, и решеточкой специальной проложены, а вот когда кофе пьешь, как-то это совсем не замечаешь.
- "Не бойся. Мы не можем выйти - и они к нам не войдут. Пока.."
- "Пока?"
- "Белла, возьми котенка на руки и встань вот здесь, у окна."
Кренди сначала поупирался, но осознал серьезность момента и замер у Беллы на руках. А Алла - Алла стала собираться. Пристегнула на пояс кожаную сумочку, присев, стала натягивать сапоги - как странно, в такую погоду, и тяжелые, со множеством металлических деталей - это мода что-ли молодежная сейчас такая?
Дважды глухо ударило в дверь, коттедж сотрясся. В окно заглянули. Фигура в бледно-зеленом защитном костюме, капюшон опущен, лица не видно. Фигура отпрянула шагов на пять, выстрелила дважды в окно - прямо в лицо Белле. Пули оставили след на стекле - будто хлопья мокрого снега налипли. Пришло воспоминание детства: натопленная кухня, светло, безопасно - а за стеклом месиво пурги, снег стучит в окно. Длинная очередь - половина стекла покрылась снегом, стало тихо - Белла оглохла от выстрелов. Вдруг фигура повернулась и бросилась прочь от коттеджа.
Алла опять перешла на быстрый режим, ощутимый перегрев головы. Перехватила видео камер наблюдения. В воротах застрял длинный линкольн - четких покойников такие везут в последний путь, но вот цвет неподходящий для кладбиша, светло-зеленый. Линкольн вяло обстреливали охранники с вышки, с одной стороны - с другой, пригнувшись, спокойно стояли люди в светло-зеленых защитных костюмах. Вот один из них взвалил на плечо двухметровую трубу, отошел на шаг в сторону, расставил ноги. Алла повернулась к окну. Она никогда этого не пробовала, но вроде другого способа не было. Она закричала изо всех сил - начав на частоте, уже неслышимой человеческим ухом, и пошла выше и выше. Когда частота достигла резонансной, стекло вздрогнуло и обратилось в тысячи осколков. Не дожидаясь, пока осколки осыпятся, Алла подхватила Беллу на руки, и прыгнула через окно - спиной вперед, разворачиваясь в полете.
Из трубы стрелка вылетела ракета. Алла приземлилась на ноги и метнулась от дома. Ракета пробила стену - легко, первой частью заряда, а полный заряд разорвался между гостиной и спальной. Струи раскаленного газа вырвались из выломанных окон и дверей. Алла прыгнула в сторону и успела уклониться. Сотую долю секунды казалось, что укрепленный коттедж выстоит взрыв: нет, рассыпался в воздух веером бревен и стальных креплений. Ослабленная взрывная волна подхватила Аллу и пронесла вперед, не опрокинув. Вот здесь залегла светло-зеленая фигура - бревно легло по позвоночнику, можно забыть. Алла вышла из быстрого режима, посмотрела на Беллу, котенка - вроде целы.
В голове включился координатор.
- "Алла. Ты вышла из коттеджа во время тревоги. Ты знаешь, какие правила нельзя нарушать."
- "Ты что-то сьел? Мой дом взорвали!"
- "Это детали. Правило нельзя нарушать. Ты знала. Я вынужден тебя выключить."
Он изображает дрожь в голосе?
- "С тобой всегда было приятно работать. Прощай. И - знаешь, теперь можно сказать - я любил тебя."
Непонятно, рассчитывал ли координатор на ответ - Алла предпочла не отвечать.
- "Ммм. Ты не выключаешься."
- "Не мудрено. У меня ведь теперь золотая таньга, мое право на жизнь охраняется магией Кольца."
- "Суеверия. Лишение жизни всегда можно оформить задним числом - даже с таньгой."
- "Как видишь, не всегда. Прими заявление: я увольняюсь из секретки-шесть по собственному желанию. Мне надоело. И ты мне надоел. Прощай."
- "Тебя все равно сейчас пристрелит охрана ... если останешься здесь, в доме отдыха."
Ба, он и - сейчас - пытается ее координировать.... И Алла отключила его - сама, впервые за все время службы.
Охрана в это время была занята чем-то более неотложным. Применение ракетного оружия нападавшими было расценено как эскалация военных действий, и был найден несимметричный ответ. Под линкольном вспыхнуло, массивная машина неожиданно легко подлетела вверх, кружась, отбрасывая колеса, и рухнула на крышу. Охранники побежали к воротам - и тут линкольн взорвался. Что-то в нем было покруче, чем бензин в баке - на месте ворот разверзлась воронка, а охранников бросило на землю. Что же, ждать более было нечего. С Беллой и котенком на руках, с исколотой обожженной спиной Алла бросилась к воротам - к жизни новой, зачеркивая двадцать лет несколько насильственной, но такой успешной карьеры.
Бежала она по шоссе, по осевой, не особенно торопясь, километров 60 в час - будет погоня, можно и ускорится. Редкие в этот час водители реагировали по-разному. Большинство пыталось тупо игнорировать непонятную ситуацию, часть останавливалась на обочине и придумывали себе неотложные дела, а некоторые, в храбрости почти безумной, звонили в полицию. Да, кстати.
- "Белочка, ты - ну более-менее - в порядке? Котеночка не задавила?"
- "Все хорошо, Аллочка. Полагаю, у нас неприятности с твоими службами, да? Тебе не тяжело нас нести?"
- "Пока нет, но ты позвони своему водителю - может, он подьедет, все какой-то вариант."
- "Джеф, Джеф - мы бежим по шоссе, от города, ты не мог бы нас подбросить? Похоже, сегодня нам придется бежать довольно далеко."
Джеф удивления не выказал, и минуты через три догнал Аллу. Вскочили в его машину, и вовремя - уже были слышны полицейские сирены. Минут десять Джеф, как в боевике, уходил от погони - профессионал. Мелькали переулки, пробивались через полоски сосняка и кусочки джунглей, задние дворы домиков подемократичнее, весело сбивая пластиковые мусорные контейнеры. Сирены затихли вдалеке, выехали на пустынный грунтовый проселок, и Джеф спросил :
- "Леди мои родные, а что, собственно говоря, случилось?"
"За нами приехали." сухо обронила Алла. "Беспредельщики - никогда не слышала о нападении на отделение секретки." За вами? Почему за вами? Вахтеру так показалось? А как они выглядели? Светло-зеленые защитные костюмы - да, слышал о такой группе, считаются террористами, но вроде и на службе полиции, а с другой стороны, берутся за любые заказы, как-то и с нами сотрудничали ... Подорвали дом ракетой? Да, почерк таких вот отвязных ребяток, театральщина, склонность к шумовым эффектам. А как уцелели? Ультразвуковой лазер, встроенный в тело - полезная вещь, тут вы впереди планеты, Америкам не догнать, добровольцев на такое дело было бы найти довольно сложно... Джеф включил экранчик бортового компьютера. "Давайте-ка соединимся с нашими тысканскими благодетелями. Вас теперь нужно вытаскивать из Империи - задача непростая, хотя и решаемая, и дорогостоящая."
Эду на экранчике необычайно спокоен, как врач-психиатр. Очень удачно вырвались, поздравляю. План эвакуации придется импровизировать, ну да ничего. Все ведь к этому шло - в Империи вам, леди, становится небезопасно. Конечно, немного резковато пришлось Вам, Алла, уйти со службы, разворошили улей - но сыск в Империи уже давно не тот, как прежде, уйти от него - задача хоть и трудная, но чисто техническая. Похвалил Джефа за выбор направления движения, пообещал встречу в 70 километрах от города. Джеф погнал.
Через несколько минут Алла выпрямилась на заднем сидении.
- "Джеф. У нас есть 10 минут?"
- "Ммм."
- "Я все-таки перенапряглась больше, чем рассчитывала. Батарея на полпроценте. Мне необходима подзарядка. Срочно."
- "Ну 10 наверное есть."
- "Нужна линия электропередачи. Лучше высоковольтная. "
Джеф мельком взглянул на карту.
- "Есть. В километре всего. И - простите меня, леди. Я по дурости, увидев Ваши сверхчеловеческие способности, решил,что Вы железная. Не предложил Вам помошь. Следует обработать Ваши раны.."
- "Для полноты картины: я действительно частично железная, и увы: в самых критических местах."
Свернули на просеку в джунглях, по которой проходила ЛЭП. Просека, открытая солнцу, заросла гибискусом, не выживавшим под кровом джунглей. Машина безжалостно давила пряно пахнущие цветы: красные, сиреневые, белые. Остановились у третей опоры. Алла уже двигалась с трудом. Тяжело полезла наверх. Остановилась, обернулась.
- "Мне придется снять штаны. Так что наверх прошу не смотреть."
- "Вы знаете, леди Баренова, это не профессионально, но мне нравятся такие моменты. Я бы мог спокойно перейти на кабинетную работу, звание у меня достаточно солидное, выслуга, и знакомства на уровне. Но отказаться от неожиданного не могу. Конечно, в оперативке много рутины, юношеский романтизм выбивает быстро, привыкаешь ко всему - и даже под пулями у профи не повышается уровень адреналина. Но бывают неожиданные повороты - и вот тогда приходит наслаждение - какое, свобода, и так хочется жить ... "
Джеф с переднего сидении обернулся назад Белле, и положил - ненавязчиво, но уверенно - руку ей на колено. Чулки все-таки чешутся. Как ни странно, и Белла испытывала похожее чувство. Свобода. Внутренний свет. Счастье. Все заботы ее жизни - внук, дети, муж, работа, выживание - ушли куда-то, стали мелкими и незначительными. Есть только цветы вокруг, и звук цикад. Белла сознавала, что это - стресс, травматический шок, и заботы вернутся скоро, очень скоро, но сейчас, в эти секунды, свобода была с ней, а жизнь рассыпалась цветным калейдоскопом возможностей. Можно было достать стилет и поставить Джефа на место. Можно было и совсем не поставить, а наоборот. А еще можно было все проигнорировать, закрыть глаза и дышать прянью цветов.
- "Джеф. Пожалуй, я пойду пописаю."
- "Осторожно. Могут быть змеи. И колючки."- уныло отметил Джеф.
Кусты разнообразной высоты представляли много возможностей для маскировки, так что Белла удалилась от машины всего метров на десять. Через минуту Джеф - вот неугомонный - тоже вылез, распрямился и лениво потянулся, галантно смотря в другую сторону. Чпок. На задней стороне шеи Джефа расплылась красная клякса. Он начал медленно падать вперед, ну а Белла бросилась на землю быстро. Чпок-чпок - на ее голову упала сбитая пулями ветка гибискуса. На четвереньках бросилась прочь - а далеко ли так убежишь, вот стрелки уже, ничего не опасаясь, выпрямились - двое в светло-зеленых защитных костюмах, а еще один - а смотри вот и ужасайся - в черном мундире секретки - два, смерть-вертухай, зовут их в народе.
Алла висела на верхушке опоры вниз головой, прижавшись к проводу зажимом зарядного устройства. Хлопки приглушенных выстрелов заставили открыть глаза. Так. Джефа нет. Белла еще есть. По ней, Алле, пока не стреляют: почему? Их трое. Один держит ее на прицеле базуки. Об ее особенностях, стало быть, знают, врасплох застать не удастся. И заряжаться еще минут пять. "Эй, Кэб-оглы. Слезай спокойно вниз, поговорим. А то подружку твою будем давить." Вероятно, убивать ее не хотят: из-за таньги? Надо выиграть время. Почему бы не сказать правду: честность - лучшее оружие. Инфра-басом, на полную мощность: "Режим зарядки. Функциональность ограничена. Прошу не беспокоить 5 минут." Впечатлила. Враги пошатнулись. Парень с базукой чуть не спустил курок. А смерть-вертухай в черном стал куда-то звонить.
Позвонить. Хорошая идея. Со времени изобретения телефона большинство проблем Империи решались не на ристалищах, не в секретных лабораториях, не в чутких высоких залах судилищ - все проблемы решались звонком нужным людям. И встроенный в мозг мобильный передатчик гораздо полезнее любого ультразвукового лазера.
- "О. Какая приятная неожиданность. В секретных новостях бомонда как раз прошло сообщение о всеимперском розыске Вашей особы. Признаться, эта новость породила надежду, что небольшой счет моему роду закроется как-то сам собой."
- "Ах, какие пустяки. Ну - небольшое недоразумение с Высочайшим. Он поймет и простит. А кстати о долге Вашего великого рода: не удобно ли Вам обсудить сейчас эту тему."
- "Минуточку. Вам лучше поговорить с главой рода. Переключаю. Приятного Вам разговора и дальнейшего времяпровождения."
Внизу парень с базукой так и стоял прицелившись, а двое других занялись ловлей Беллы. Только бы не стали стрелять! - "Ариетта. Чанг тебя слушает." Неимоверно древний, дребезжащий как пила на ветру, голос. Сильный акцент.
- "Высокий, излагаю мое желание. Личная безопасность и транспортировка за границу. Для меня и моего партнера - партнерши. Гарантии безопасности и свободы для всех наших родственников до третьего колена." "Пять."
- "Прости, высокий господин, о чем ты?"
- "Пять желаний, слюшай. Договор был на три. И это еще дура Корсарова сболтнула. По понятиям это воще одно желание. И без поисков преступника, которые нам уже обошлись в три тонны. Значит так ..."
Алла собралась и перешла на решский, самый высокий и правильный, какой она знала, отдалась холодным струям чуждого языка, нырнула в менталитет пятитысячелетней давности, мутный, как заброшенный колодец - надо. Немного путалась в окончаниях - но что делать, поймет:
- "О высокий и прекрасный, от мудрости которого холодеют мои ланиты. Не счесть твоих достоинств, поражает полнота твоих качеств, но более всего - цунами твоего снисхождения. Меня, недостойно с тобой говорящую, решил ты осчастливить блестящей, как форель на солнце, шуткой, которая спазмом счастья скрутила мой несчастный живот. Как сам бог перевоплощений, ты гениально предстал смердящим козлом, приносящим абрикосы на постыдные торжища не-решей, живущего подаянием и обманом самок не-решей, и истерзанном страстью скотоложства и постыдной жадности. О если бы я продолжила шутку, и ответствовала сему козлу, я бы напомнила, что за одно желание, по понятиям Древних, считается законченный пакет оных, а за намеренное искажение слов желающего в своих целях полагается искоренение всего рода до второго колена. Но не дерзаю и думать о соперничестве с тобой на ристалище юмора. Ибо недостойная твоего внимания висит головой вниз на высоте семи шаней. Если разожмутся мои жалкие руки, ты, могучий, не сможешь исполнить изреченное мною желание, долг останется за тобой, и твое благородное сердце, неустанно пекущееся о чести рода.."
- "Кха! О висящая, да укрепятся твои благородные конечности ... Кха! Ты запутала меня совсем, слюшай. Пакэт так пакэт. По рукам. Но поскольку дело срочное, тебе придется и самой поработать. С транспортом перезвоню. Личная безопасность - таньга у тебя с собой? Достань."
А вот попробуйте покопаться в сумочке, вися вниз головой.
- "Да." "Нажимай на головы орла, на все четыре, по часовой стрелке."
Раз два три четыре - тонкая пластинка золота отошла, обнажив миниатюрную клавиатуру.
- "Видишь где набирать?"
- "Вижу." Шум и мат внизу. Белку все-таки словили. Но пока всерьез вроде не трогают.
- "Набирай - заин..."
Как набирать - клавиатура меньше ногтя. А вот ногтем и. Сломать и острым концом.
- "Еще хет, гаворю, слюшай, два раза хет. А последний - реш, само собой."
Клавиатура исчезла. Голубая полоска засветилась по периметру таньги. Парень с базукой прекратил целиться, помотал головой, отвернулся от вышки.
- "Вот. Теперь таньга в активном гипно-скрадывающем режиме. Кому нэ надо - тебя не видит. Кого попросишь - все сделает. Прямое подключение к магии Кольца, слюшай. Только берегись чиновников выше себя рангом - на них это не действует! Но оперативников такого полета в поле немного, должно повезти. А перезвоню."
Чанг отключился.
Алла еще посмотрела вниз. Враги более не обращали на Аллу никакого внимания. Зато все трое заинтересовались пойманной Беллой - и уже слишком сильно заинтересовались. Ну что же - попробуем. "Мальчики - встали по стойке смирно, живо"- крикнула Алла. Исполнено - враги вытянулись во фрунт, пожирая глазами новое начальство. Алла быстро спустилась вниз - вовремя, освободившаяся Белла уже нашла выбитый стилет и готовилась пустить его в ход. "Белка, стоп!" Белла застыла, приходя в себя, глаза мертвые, сбитое дыхание. "Алла, чо, мочить надо этих раздолбаев и - в машину." Алла подошла к ней, приобняла, поправила разорванное на груди платье. "Белочка. Не надо. У нас небольшая отсрочка, минута покоя. Посмотри - какие веселые цветы вокруг."
Белла постепенно успокоилась. Перевернула Джефа, закрыла ему глаза, почла молитву, всплакнула. Попросила Аллу заставить злодеев отжаться триста раз, и после этого ее кровожадность уступила место деловитости. Разобрала отнятое оружие: базука, две винтовки, черный револьвер. "Надо допросить их, Аллочка - вдруг чего узнаем." Дамы поняли, что Кольцо - через активированную таньгу - по-разному действует на своих подданных. Молодые люди - да что там, мальчишки - в светло-зеленых комбинезонах исполняли приказания безропотно, но буквально, без инициативы. На вопросы отвечали односложно - и вздрагивали, как от сильной боли, толку от них не было. А вот господин в черном мундире, знающий, что есть власть и что есть подчинение, был необычайно предупредителен и любезен. Назвался он Ибрагимом Проневым, майором секретки-два.
Поначалу дамы не могли побороть омерзения. Секретка-два в основном занималась исполнением справедливости, как судебной,так и внесудебной: отсюда и прозвище - смерть-вертухаи. Даже великая любовь не идеальна: имперцы, при всепоглощающем благоволении ко всем структурам власти, так и не смогли за тысячу лет развить светлое чувство к этой организации, так что ее члены вынуждены были скрывать свое нужное занятие даже от самых близких людей, а в обществе появляться в элегантных черных масках. Но безыскусная любезность майора растопила лед, и дамы смогли его выслушать.
По долгу службы Ибрагим курировал несколько мелких террористических организаций, действующих в Семисвятске, в их числе - светло-зеленых мальчиков, Фронт Защиты Фауны Западного Заина. Заказ на Ариетту поступил в ФЗФЗЗ десять дней назад. Заказчик, разумеется, анонимен: но Ибрагиму дело представлялось ясным, секретка-шесть и секретка-семь - традиционные соперники, секретка-шесть проигрывает, ходят слухи о ее расформировании. Устранение ведущих сотрудников соперничающей службы - поступок несколько рискованный, но вполне мотивированный. Будучи поклонником Ариетты, майор дал разрешение на операцию скрепя сердце. В планирование не вникал, а зря: боевая группа ФЗФЗЗ уничтожена практически полностью. Узнав о неудаче операции и всеимперском розыске Ариетты, всполошился, собрал остатки группы, возглавил, решил лично завершить заказ. В погоне не участвовал,общее направление поиска - неожиданный звонок от заказчика, а проселок выбрал интуитивно - да, природная проницательность, по службе очень помогает. Об особых способностях Ариетты узнал из сообщения о розыске, планировали взять живой, оглушить электомагнитным импульсом. Но генератор - в машине, надо было заманить, Белла оказалась очень кстати - нет, ее сохранять не предполагалось. Связи с начальством и с полицией не поддерживал - не положено в таких случаях. Так что время есть. Майор попытался растрогать дам предложением застрелиться - не получилось.
Белла и Алла прилегли на пять минут - посмотреть на небо, почти голубое, только затянутое узорной пленкой перистых облаков. "Алла, я забыла тебя поблагодарить. Как ты меня вынесла на ручках ..." "Брось. Тебе спасибо. Честно говоря, если бы не ты и не котенок - я бы не стала покидать дом, бежать куда-то. Годы не те, детки - детки они сами по себе уже." Алла повернулась на бок, приподнялась на локте. "Белла." Белла взглянула на нее - и на револьвер в ее руке. "Белла, не склеивается. Ты говоришь, что ты ниже меня рангом. А гипноз таньги на тебя не действует. Ты солгала мне: либо у тебя выше ранг, либо ты иностранный гражданин, нелегально находящийся на территории Империи - так в инструкции написано, сейчас вот прочла. И вообще вряд ли ты Белла, которую я знала ... может, ты и есть Снежная Королева? В этом случае, пули не принесут тебе вреда - но не стрелять в тебя представляется мне еще менее разумным. " Вот так вот. "Аллочка, я не знаю, что тебе сказать. Не лгу я. Ранг мой точно седьмой, я не иностранный шпион и не Снежная Королева - в последнем случае ты бы уже не жила. А вот с детства мне было чудно, как все зависают на Империи, Величайшем, и Кольце, и взрослые, и дети - вроде и умные, и циничные. Ну я притворялась как могла, хотелось быть как все. Но иногда шалила - ты помнишь, в четвертом классе, в раздевалке на физкультуре, я тебе шепнула "Величайший - дурак!" Ты так разозлилась и попыталась мне врезать."
"Тьфу, Белка, помню, это было омерзительно, я еще была такая девчонка. Я бы стукнула на тебя - но было так стыдно, невозможно признаться, что моя подруга может такое сказать. Значит, говоришь, природный иммунитет. Не знаю. Дай подумать. Ты пока делай свое христианское, крестись там ..." Что Белла и исполнила. На последних словах молитвы Алла бросила револьвер в ее сторону. "Ладно, подруга, забудь. Без тебя, конечно, безопасней - но одной все-таки слишком скучно. Перезвоню-ка я Чангу."
"Слюшай, Норд-Вест-Экспресс, с Центральной в семь сорок, первый вагон. Проводники наши, доедешь с комфортом до тысканской границы, а мы тем временем организуем переход. Ты до вокзала сама вовремя добэрешься, да?" "Постараюсь. А безопасность родственников?" "Все нормально. Только у твоей подружки угра засэла, капитан врэдный, но это вопрос времени, решаем." Когда Алла сказала об этом Белле, та решилась перезвонить домой.
Вовин голос: "Белка, нет, здесь засада. Ааа..." Вот ведь Вовик, вроде такой тихий, конформный. Не ожидала от него, не пожалел себя, предупредил, любит, наверное, по-своему. По почкам ему дали, наверное. "Кто там сопит как свин?" рявкнула Белла в трубку. "Здесь не сопит, а говорит капитан Жезлов. Ты, гражданка, спокойно сюда к нам подьезжай. Отматывать тебе так и так придется, от судьбы не уйдешь, и не по первому разу пойдешь. А если мужик твой сейчас повредится, посылки слать некому будет. Я с тобой по-хорошему. Давай быстро." "Жезлов. И я по-хорошему. Я тебе не курсистка: за мной клан Чанг. Если что случится: найдут, ты всем известный. Ты вот начальству позвони, посоветуйся, а то ты рисковый все такой." "Чанг, говоришь. Ну позвоню. Позвоню. Мужика дать твоего? Вроде отходит уже, крепкий." Минут пятнадцать Белла обьясняла Вовику, где что лежит и как одевать внука на прогулку. Обещала перезвонить на днях.
Было уже около четырех, дамы стали собираться. Светло-зеленые на машине Джефа были отправлены в староамериканское посольство: передать тело. Дамы решили воспользоваться машиной и водительскими услугами майора Пронева: служебный черный джип его хоть и выделялся в транспортном потоке, хоть и сопровождался традиционными суеверными плевками проезжающих и проходящих, но зато никто не решался этот джип остановить.
Они отправились - на станцию? Нет, разумеется, так как одежда побегом приведена была в негодность, и вообще - за границу собираемся. Бутики на Персепольской не подходили: там попадались личности богатые и высокого ранга. А относительно демократичный, но всеобъемлюще 20ти этажный "Дом нового быта" - как раз. Таньга прекрасно работала как кредитная карта, и обеспечивала дополнительное внимание персонала. Четыре рослые негритянки поклонились в пояс при входе, оркестр заиграл туш. Если бы я смог описать, что случилось за два часа в Доме нового быта, все переливы эмоций, холодные быстрые решения, приступы всепоглощающего восхищения и бездонного разочарованию - получилась бы сказка в сказке. Но: перо мое в ужасе слабеет. Упомяну лишь, что Кренди получил не только питание на две недели, но сумку-переноску из кожаного макроме филицианской работы, складное выходное место (или отходное, не знаю) - пластик, но очень удачный, оригинальный дизайн, матросский противоаллергенный костюмчик, валеночки (не хотел, для хохмы взяли), комплект расчесок конечно, игрушки занзибарские, но дорогие, а маникюр сделали бесплатно и так, что он только мурлыкал.
В семь десять они покинули Дом нового быта, и майору пришлось включить мигалку, чтобы успеть на станцию. Такой способ поездки привел дам в некоторое радостное возбуждение - мелькали огоньки, мы ушли от проклятой погони, да с песней той. И сама атмосфера центральной - гудение многотысячной толпы, блики мега-готических стеклянных сводов, пластиковые пальмы, гудки, непонятные объявления, казавшиеся криками птиц джунглей - была атмосферой начала спектакля, казалось, что настраивается гигантский оркестр, чтобы исполнить - ну не знаю что, ну не собачий же вальс. Обыватели видели только смерть-вертухая, толкающего тележку с четырьмя чемоданами, и послушно обтекали его, суеверно отводя взгляд, Белла и Алла же были им невидимы.
"Добрый вечер, Ариетта. Никак не думал увидеть Вас здесь." Высокий старик с живыми синими глазами догнал их, проталкиваясь через толпу на перроне. "Не помните меня? Ари Тюрк, бывший министр исполнения наказаний." "Ну что Вы, Ваше сиятельство, прекрасно помню. Вы изволили поблагодарить меня за исполнение песни Марка Шрайдера. А что привело Вас сюда?" "Да знаете, сударыня, вот скучно на пенсии - раз в неделю прихожу сюда, последить за порядком, как простой шпик. Никогда не знаешь, когда Империи понадобится квалификация чиновника первого ранга." "Пронев, убей его" - бросила Алла. Старик быстро махнул кистью перед лицом майора - тот устало рухнул на чемоданы."Квалификация разносторонняя. Ариетта, я ценю Ваш вклад в историю нашего искусства, вы вернули Империи Марка - но и Вам пора стать частью этой истории. Попрошу Вас не сопротивляться." Белла полезла в сумочку.
"Деввочки. Вас тут не оббижают?" юный мичман в предпоследней стадии алкогольного отравления нашел положение равновесия, опершись на плечо Аллы и зацепившись за - ну, талию - Беллы. "Ппровводить? Я вот поддружку щас - ппроводил..." Белла воскликнула "Да, мой принц! Мы с тобой!" "Князь" - начал старик. "Извольте образумиться. Вам будет стыдно - очень скоро." "Че?" мичман нашел новое положение равновесия, облокотившись на чемоданы и тело майора, а Белла извлекла стилет. "Я Оббаленский. А ты быдло ссявое. Как носитель нулевого ранга с момента рождения, принимаю командование Центральной станцией. А ты, дурашка, канай. Деввочки, нам в вагон-ресторан..." "Молокосос. Вот не строим вертикаль власти. Таких как ты, в Синем море топить надо..." Старик попытался подойти к неожиданному защитнику, чтобы отключить его повежливей, но Белла совершенно невежливо сделала быстрый выпад стилетом. Старик успел отскочить, отбежал, засвистел в свисток. Патрули, изнывавшие от скуки повсюду на станции, заметно повеселели, задвигались. Неожиданно для всех, мичман оценил ситуацию адекватно. "Пааалундра! " фальцет сорвался в хрип, разлетаясь под стеклянными сводами. "Наааших бьют!" Бескозырки, мелькавшие там и там, пришли в поступательное движение.
Наиболее проницательные из будущих историков поздней Империи всегда отводили должное внимание изучению Бунта на Центральной, угадывая его значение в цепочке последующих событий и затяжном конфликте ветвей власти, в конечном счете - а, ну ладно. Короче, терялись в загадках, с какого такого начали бить полицию. Все отмечали легенду: в половине восьмого во всех залах загремела песня, полузабытый, но живший в памяти народной флотский гимн. Полузабыт был из-за того, что автором был тысканец, восхищенный героизмом имперских моряков, а еще из-за того,что воспевал дерзкую непокорность воле обстоятельств - непокорность, так часто бывающую совершенно неуместной.
"Ариетта. Светлый Боже, это Ариетта, сейчас-сейчас." Фальцет мичмана почти перекрывал голос Аллы - "На солнце зловеще сверкааают" - алкоголь, казалось, выскочил из него. Он суетился, толкал тележку, распихивал дерущихся, дергал ручки вагонов - закрыто, только кабина машиниста не закрыта, тот высунулся, пытаясь придать смысл происходящему. "Сюда" мичман втолкнул дам и чемоданы в узкий проход, а машинисту объяснил необходимость безотлагательного отправления - с помощью своей платиновой таньги, Беллиного стилета и перегара. "Ариетта. Я безумно счастлив. Я всю жизнь .. Ручку позвольте." Мичман наклонился, припадая к ручке, отвернувшись, наклонился еще ниже, испуская рвотные массы, и наконец рухнул на перрон.
Дверь захлопнулась, Норд-Вест-Экспресс отправился - по расписанию.