— Аня, не ходи, — говорила секретарша, — Фокин снова налажал в презенташке.

Из-за двери доносилось жуткое рычание и робкие реплики Фокина. Аня заглянула внутрь. За длинным столом, торцом приставленным к начальническому, вальяжно сидел Фокин. Серая лохматая туша начальника поднималась к потолку, нависая над столами, скалила огромные клыки и капала ядовитой слюной.

— Вызывали? — спросила Аня робким голосом опоздавшей школьницы.

Начальник обратил на неё жёлтые волчьи глаза и, еле сдерживаясь, прохрипел:

— Не сейчас!

Настаивать она не стала. Тихонько прикрыла дверь.

— Совсем озверел? — шепнула за спиной секретарша.

Аня только кивнула. Ей было и начальника жалко — не молод уже, из таких жоп их отдел вытаскивал, и с творческой натурой Фокина как-то иначе надо было.

Вроде Фокин классный парень, но вбил себе в голову, что творческий и всё: “вдохновения нет”, “я так вижу” — отговорки по методичкам творческих личностей. Если начальник его тщательно пропесочит раза три-четыре, то появляется и вдохновение, и обалденная презенташка от которой клиенты текут бюджетами и слюной. Только Фокин потом ходит тучей и огрызается даже на Аньку.

Дверь открылась, выполз морально изгрызанный Фокин, осторожно зашла Аня. Начальник тяжело дышал, держась когтистой лапой за грудь. Второй — наливал стакан воды. Почему-то раньше Аня не замечала, что у него и шерсть между ушей не такая густая, да и клыки потеряли былую остроту — Фокин, кажется, больше для виду изображает погрызанного.

— Устал я, Анечка. — Начальник как-то разом уменьшился. Шерсть посыпалась, обнажая невзрачный пиджак. Морда опасного хищника превратилась в полноватое морщинистое лицо пенсионера. — Я хочу рекомендовать тебя на своё место. Ты как?

В анечкином рту внезапно пересохло:

— Я н-не д-думала.

— Подумай, — вздохнул начальник.

* * *

Почему-то Аня надеялась, что в кресле начальника по прежнему останется Аней — будет болтать в кухонном закутке с коллегами, хихикать над шутками Фокина. Но при её появлении теперь уже подчинённые как-то напрягались. Неделю Аня быстренько наливала себе кипятка и уходила, а потом купила чайник в свой кабинет.

Остальные остались сами собой:

— Фокин! Что это на третьем слайде! — возмутилась Аня.

— А что там? — искренне удивился Фокин.

Окончательно зверея, Аня ударила ладонью по столу и как-то даже выросла:

— Ты что, даже не посмотрел?!

— Щас переделаю, — отозвался Фокин. — Можно?

— Иди!

Из-за двери послышался ворчливый голос Фокина: “Дракон мёртв. Да здравствует дракон!”. Аня посмотрела на стол, где затягивались глубокие борозды от её когтей, свою руку, до локтя покрытую чёрной шерстью, глянула в зеркало на свою оскаленную рыжую морду и грустно вздохнула.

Сроки поджимали, а вдохновляющей коллектив гневности Аня выработать никак не могла. То ли зверела не правильно, то ли не та харизма была.

— Фокин, на втором слайде опечатка. — Из Ани вовсю росла шерсть, когти чесались, а клыки требовали Фокинской моральной плоти. Аня пока ещё держалась.

— Где? — Широкого расставив ноги, Фокин полулежал на стуле.

Аня закрыла глаза, облизнулась и вдруг вспомнила, что её рыжая морда, явно не волчья. От ушей по телу разлилось покалывающее осознание чего-то важного и будто-бы электричеством распушило её лисий хвост.

— Фокин, — елейным голоском запела Аня. — Ты сложная творческая Личность.

Внезапно побледневший Фокин, сглотнул.

— Ты не просто рядовой сотрудник. Ты творишь магию, которая привлекает к нам клиентов. Выковываешь крючки, на которые они ловятся и получают удовольствие. Понимаешь?

Загипнотизированный лисьим взглядом Фокин понимал. Аня протянула вперёд когтистую чёрную руку, словно держала в ладони что-то большое и ценное.

— Возьми себя в руки, Фокин. — Пальцы стиснули воздух, Фокин вздрогнул и резко свёл ноги. — Неужели тебе не хочется поймать и этих клиентов? Разве это не вызов для тебя?

Фокин сжимался в комочек и часто кивал.

— Можешь идти. Если возникнут затруднения, сообщи, я помогу, — пропела Аня.

Колобком Фокин выкатился прочь. Чуткие Анины уши услышали из-за двери: “Бестия!”. Она улыбнулась.