Пролог

Один читатель задал мне вопрос:
"Скажи, поэт, о чём поэма эта?"
Я почесал в задумчивости нос
И... не нашёл достойного ответа.

Похоже, это просто мысли вслух,
Они меня замучали, беднягу.
От мыслей этих мозг совсем разбух,
И я решил излить их на бумагу.

Меня читатель вправе заклеймить,
Назвав неисправимым графоманом,
Но об одном хочу предупредить:
Читать не стоит это христианам.

Вас в церкви вдохновляют образа?
Тогда не поддавайтесь на интригу,
Нельзя вам пачкать ересью глаза,
Немедленно закройте эту книгу!

Три раза прочитайте "Отче Наш",
Поставьте свечку и меня забудьте,
Но коль вас одолеет эта блажь,
Ну что ж, тогда и вы не обессудьте.

Всем остальным готов я рассказать
О том, что с нами в жизни происходит,
Что заставляет нас, славян, страдать,
И как нам жизнь свою облагородить.

Возможно, этот труд когда-нибудь
Какой-то археолог откопает,
Переведёт на местный эту жуть
И о славянах вымерших узнает.

А может быть совсем наоборот,
Опомнится вдруг, в шаге перед бездной,
И возродится наш славянский род,
Мою поэму сделав бесполезной.

Итак, не буду время зря тянуть
Прологом этим не вполне уместным,
И предлагаю просто отдохнуть
За чтением, надеюсь, интересным.

1

Земля была безвидна и пуста,
И Божий Дух носился над водою.
Безлюдные, унылые места,
Наполненные мраком и тоскою.

Господь скучал и миллиарды лет,
Во тьме от одиночества страдая,
Мечтал зажечь в Своей Вселенной свет
И обустроить место, вроде рая.

В раю - мечтал Он - будет хорошо,
Комфортно и тепло, как на Мальдивах,
Там можно будет бегать голышом,
Щипать за попы девушек красивых.

Кокосы будут падать прямо в рот,
А также ананасы и бананы,
Купаться можно будет круглый год,
И даже покурить марихуаны.

И вот, однажды, Бог Себе сказал:
В конце концов, я, чёрт возьми, Создатель!
К тому же, Я - начало всех начал.
И... повернул электровыключатель.

2

Так во Вселенной появился свет.
Трудился Бог и утомился очень,
И, коль не врёт библейский нам сюжет,
Рабочий день на этом был окончен.

Проснулся Бог примерно к часу дня
И сразу резво принялся за дело.
Усердно инструментами звеня,
Он создал твердь небесную умело.

На третий день Он землю осушил,
Оформив острова и континенты,
Травы и прочей флоры насадил,
Заполнив все возможные сегменты.
 
В четвертый - звёзды, Солнце и Луну
Создатель прикрепил к небесной тверди,
Чтоб лето, осень, зиму и весну
Мы различали в общей круговерти.

Всех рыб и птиц Бог создал в пятый день,
От воробья до скумбрии и хека.
В шестой - создал животную ступень
И, как венец Творенья, человека.

3

А в день седьмой, едва открыв глаза,
Задумавшись о чём-то на мгновенье,
Зевнув и потянувшись, Бог сказал:
Да ну, вас всех! Сегодня - воскресенье.

Сегодня Мой законный выходной,
И попрошу Меня не беспокоить.
Но тут Адам, обиженный и злой,
Скандал решил намеренно устроить.

А повод у него, признаться, был -
Животным по второму экземпляру
Бог почему-то сделать не забыл,
И лишь Адаму Он не создал пару.

Ругаясь, проклиная всех подряд,
Адам, глотая слёзы от обиды,
Сказал Ему - роди меня назад,
Кому нужны такие неликвиды!

Бог покраснел, признав свою вину
В том, что Адам живёт, как рак-отшельник,
И обещал торжественно ему
Исправить всё в ближайший понедельник.

4

Всю ночь Творец ворочался, не спал,
Всё думал: из чего же сделать даму.
Строительный иссяк материал,
Придётся делать даму из Адама.

Едва забрезжил утренний рассвет,
Господь подкрался к спящему Адаму,
Взял в руки острый режущий предмет,
Изъял ребро и йодом смазал рану,

Насыпал глины полное ведро,
Хлебнул стакан нектара для согрева,
Воткнул в ведро адамово ребро,
И, в результате, получилась Ева.

И всё бы ничего, но вот пустяк -
Творцу хотелось райского покоя,
Но в рай теперь не сунешься никак,
Ведь там теперь живёт семья героя.

И у Творца созрел подробный план,
Задумал Он, коварно рассуждая,
Поставить там какой-нибудь капкан,
Чтоб повод был их выдворить из рая.

5

В раю Эдемском яблоневый сад
Наполнен был чудесными плодами,
Ни сторожа, ни камер, ни оград,
Бери, что хочешь, целыми мешками.

Бог заприметил яблоню одну,
Поставил рядом строгую табличку
И написал: "Не трогать, прокляну!
Здесь фрукты отпускают за наличку"

Адам, конечно, денег не имел,
Откуда взяться им при коммунизме?
Создатель нарушителя хотел
Поймать и обвинить в волюнтаризме.

Но слишком осторожен был Адам
И что-то заподозрил, очевидно.
Он был и сам хитёр не по годам,
Досадно стало Богу и обидно.

Но время шло, в засаде ждал Творец
Недалеко от яблочного древа,
И вот, капкан сработал: наконец,
В сад ненароком заглянула Ева.

6

Порядок строгий в жизни нужен нам,
А если нарушаются уставы,
Французы говорят: Cherchez la femme,
И тут французы, безусловно, правы.

Страсть любопытства женщине дана,
Увидев надпись строгую: "Не трогать!",
Не сомневайтесь, в тот же миг она
Попробует потрогать, хоть немного.

Создатель очень точно рассчитал
Весь алгоритм возможных действий Евы,
Запретный плод её очаровал,
Что характерно для подобной девы.

Сорвав украдкой яблоко одно,
Не зная, что за ней ведётся слежка,
Пошла к Адаму. И не мудрено -
Ведь в замысле Творца она - лишь пешка.

Вернувшись к мужу с яблоком тайком,
Не делая излишнюю рекламу,
Сама его и съела целиком,
Лишь дав кусочек откусить Адаму.

7

И тот же миг разверзлись небеса,
Раздался гром, и молния сверкнула.
Адам поднял испуганно глаза,
К источнику божественного гула.

Пред ним предстал Господь, как прокурор,
Во всём Своём величии господнем
И на Адама посмотрел в упор,
Униженно стоящего в исподнем:

- Как смел ты, смерд, ослушаться Меня?
Того, Кто сотворил тебя из праха!
Адам боялся Бога, как огня,
И потому молчал, трясясь от страха.

- А ты что скажешь, подлая жена?
Но Ева что-то мямлила про Змея,
Которого придумала сама,
От страха заикаясь и бледнея.

- Я на дух воровство не выношу,
Здесь рай, и на учёте каждый листик,
А потому немедленно прошу
Сейчас же территорию очистить.

8

Адам не сдался, не ушёл в запой,
Оставшись голым, без жилья, без пищи,
И со своей беременной женой
Отправился на поиски жилища.

Поблизости от рая, у реки,
Построил дом и жил там, как хозяин,
А во дворе резвились, как щенки,
Мальчонка Авель и подросток Каин.

Со временем, состарился отец,
Лечил свой геморрой и поясницу.
Стал Авель чабаном и пас овец,
А Каин стал выращивать пшеницу.

И каждый зарабатывал, как мог.
На жизнь хватало братьям понемногу,
Но их, в конце концов, заметил Бог
И подоходным обложил налогом.

Баранов Богу Авель отдавал,
Снабжал Его исправно Каин хлебом,
А Бог, как настоящий феодал,
Бесплатным обеспечен был обедом.

9

И продолжалась жизнь, и годы шли,
Дружили братья в юности и в детстве,
Но постепенно парни подросли,
И появились мысли о наследстве.

Адам имел добротный особняк,
И пахотной земли гектаров триста.
Прикидывали братья так и сяк,
Как поделить всё это без юриста?

В ответственный момент вмешался Бог,
Подкинув скряге Каину идею,
Чтоб всё наследство получить он смог,
Свернуть придётся конкуренту шею.

Такой иносказательный намёк
Воспринимать не следует буквально,
Но Каин был настолько недалёк,
Что всё, в итоге, кончилось печально.

Впервые Зло, банальным кирпичом,
Коварно победило Добродетель.
А Бог, как будто, вовсе ни причём,
И проходил по делу, как свидетель.

10

Адам же нарожал ещё детей,
Точнее, их ему рожала Ева,
Сменялись поколения людей,
Родившихся из евиного чрева.

У Бога тоже были сыновья,
Они, как полагается мажорам,
Хватали дев из местного бабья
И в банях развлекались с ними хором.

А девы стали массово рожать,
Так появлялись богочеловеки,
И Бог, на всякий случай, так сказать,
Решил от них избавиться навеки.

Других у Бога не было идей,
И Он сказал: - Побегали, и хватит,
Поскольку популяция людей
Погрязла в непотребствах и разврате.

А ваши шлюхи мальчиков Моих
Нахально развращали. Это значит,
Что Я расстроен очень, и за них
Потопом смою вас к чертям собачьим.

11

Услышав этот грозный манифест,
Торговец Ной из Ламехова рода,
Испытывая внутренний протест,
Боялся столь печального исхода.

Ной был капиталист и кровосос,
И понимал, что деньги правят миром,
Поэтому он Господу занёс
То, что назвать приличней "сувениром".

Предельно педантично, как кассир,
Которого тревожит паранойя,
Пересчитал Создатель "сувенир"
И сделал исключение для Ноя.

Он передал ему подробный план
И чертежи секретного ковчега,
Которому не страшен океан,
И карту с направлением побега.

Бог разрешил с собою взять ему
Свою семью, животных всех по паре,
Чтоб позже не остаться одному
На всём земном, уже свободном, шаре.

12

Построил Ной из дерева гофер,
Что нынче называют кипарисом,
Ковчег, чей выдающийся размер
Для олигарха не был лишь капризом.

В каюты "люкс" он разместил жену,
Трёх сыновей и прочих домочадцев,
А в трюм - зверей, от антилопы гну,
До горного козла и диких зайцев.

Но утверждают злые языки,
Что кроме них, по блату, вероятно,
Сомнительного вида мужики
В ковчег попали явно не бесплатно.

Не растерял, выходит, впопыхах
Он суть своей коммерческой природы,
А значит, Ной остался при деньгах,
Билетами покрыв свои расходы.

И был Потоп, лил дождь и падал град,
Как будто по естественным причинам.
В итоге, Ной приплыл на Арарат,
Став самым первым в мире армянином.

13

С тех пор прошло ещё немало лет,
И люди снова сильно расплодились.
В истории решив оставить след,
Однажды башню строить вдохновились.

И, если верить древним чертежам,
Размеры башни просто поражали,
От Вавилона прямо к небесам
Конструкторы её изображали.

О этом Богу тут же донесли,
Мол, башня будет портить вид на местность,
И эти факты Бога потрясли,
В конечном счёте, изменив словесность.

В то время был всего один язык,
Как нынче утверждают, украинский,
Чтоб каждый понимать других привык,
И тут Создатель поступил по-свински.

Решил Творец все языки смешать,
И люди, будто стая попугаев,
Друг друга перестали понимать
И до сих пор, увы, не понимают.

14

У Ноя был потомок Авраам,
От старшего его сынишки Сима.
А Сарра - авраамова мадам,
Красивая была невыносимо.

Однажды, в кризис парочка, тайком,
Сбежала в эмиграцию в Египет,
Они владели местным языком,
Хоть дома говорили на иврите.

Увидев Сарру, местный фараон,
Им сразу вид на жительство оформил,
Он красотой её был поражён,
Влюбившись в эти неземные формы.

Заметив это, хитрый Авраам
Назвал жену двоюродной сестрою,
Сказал: Бери, недорого отдам.
И фараон увёл её с собою.

Горжусь я Авраамом до сих пор,
Изящностью коммерческой идеи
Отмечен тот навеки договор.
Так появились первые евреи.

15

Недолго наслаждался фараон
В постели с авраамовой женою,
Его любовь сменил кошмарный сон,
И левый глаз стал дёргаться порою.

Как только Сарра открывала рот,
Во всём дворце мгновенно гасли свечи,
Скандалы продолжались целый год,
Пока не наступил последний вечер.

Измученный взмолился фараон:
Эй, Авраам, возьми её обратно!
На что ответил хитрый фармазон:
- Я заберу, но только не бесплатно.

Готов был фараон ему отдать
Пол царства, хоть деньгами, хоть товаром.
Для Авраама, это благодать -
Сам отдохнувший, да ещё с наваром.

В Египте Авраам разбогател,
Где провернул свой бизнес в лучшем виде,
А фараон остался не у дел
И вскоре был закопан в пирамиде.

16

Коммерция указывает нам
Кратчайший путь к достатку и успеху,
И снова Сарру мудрый Авраам
В аренду сдал царю Авимелеху.

Но царь наивный не подозревал,
Что ждёт его серьёзная проблема,
Вложил в неё солидный капитал
И сделал украшением гарема.

Едва задумал похотливый царь
Попробовать на вкус красотку Сарру,
Как этот сексуальный инвентарь
Открыл свой рот, как будто Ниагару.

Упомянув его царицу-мать
Неоднократно нехорошим словом,
Царю пыталась Сарра оторвать
Его престиж семисантиметровый.

Царя спас только личный караул,
И в тот же вечер, что вполне понятно,
Он Аврааму собственность вернул
И, как вы догадались, не бесплатно.

17

Но годы шли, доход совсем упал,
И Авраам жил в скромной обстановке.
Жену никто уже не покупал,
Пусть даже и в кредит, и подешёвке.

У Авраама не хватало сил
Терпеть жену с её площадной бранью,
И он теперь всё время проводил
С египетской любовницей Агарью.

Однажды египтянка родила,
Ребенок был здоровым и красивым.
Утёрла нос супружнице она
И назвала мальчонку Исмаилом.

А Сарра, хоть была совсем стара,
От зависти, а может быть, от страха,
Поднапряглась и тоже родила
Для Авраама сына Исаака.

Обрезал Авраам своих детей,
Чтоб подчеркнуть еврейскую породу.
Но незаконорожденный еврей,
Начало дал арабскому народу.

18

Однажды Бог провёл эксперимент,
Не для науки, просто от безделья,
Но этот безобразный инцидент
Не дал, в итоге, повод для веселья.

Сказал Он Аврааму как-то раз:
- Ты должен много денег Мне, однако
Спишу Я долг, коль выполнишь приказ
И принесёшь Мне в жертву Исаака.

Творец, на самом деле, пошутил,
Но Авраам практичный был мужчина,
К тому же, деньги он всегда любил
Куда сильней, чем собственного сына.

И тот, недолго думая, взял нож
Пошёл во двор и изловил мальчишку.
Успел Творец лишь выкрикнуть: Не трожь!
Ещё бы миг, и Исааку крышка.

Всё обошлось, и мальчик долго жил.
Чтоб впредь подобной не было проблемы,
Бог с Авраамом больше не шутил,
Особенно на денежные темы.

19

Немало было крупных городов
В том древнем государстве Ханаанском.
С двумя из них Создатель был суров
За блуд и половое хулиганство.

Два города - Гоморра и Содом,
В моральном смысле, пали очень низко
И стали сексуальным меньшинством,
Как ныне Амстердам и Сан-Франциско.

Жил в городе Содоме некий Лот,
Он был родной племянник Авраама.
Жил не как все, совсем наоборот,
И задницу берёг свою упрямо.

Однажды Бог послал в Содом двоих
Инспекторов морального устоя.
Но местные тотчас поймали их
И попытались вывести из строя.

Толпа уже снимала с них штаны,
Не в силах от соблазна удержаться,
Но Лот их спас от голубой шпаны,
Позволив им мужчинами остаться.

20

За этот подвиг Лот был награждён,
Поскольку спас несчастных от позора.
А сам Содом был полностью сожжён
И, заодно, соседняя Гоморра.

Устроив горожанам западню,
Закрыв снаружи город для страховки,
Бог вывел Лота и его родню,
Затем отдал приказ к бомбардировке.

Когда весь город был уже в огне
Сразила Лота новая болячка -
Пришла идея лотовой жене
О том, что дома спрятана заначка.

Не ведая опасности огня,
Она вернуться в город захотела
И побежала, голову сломя,
Где, как и полагается, сгорела.

Но Лот не растерялся без жены,
Живя среди пустынных бабуинов,
И спал с двумя своими дочерьми,
Начало дав народу бедуинов.

21

Жил-был Иосиф, исааков внук.
Он говорил буквально с колыбели
И умный был, как кандидат наук,
Но наглый, как уборщица в отеле.

Он братьев постоянно унижал,
Давил незаурядным интеллектом
И, в целом, этот интеллектуал
Для братьев неприятным был субъектом.

Однажды братья, втайне от отца,
Вполне понятно, по каким причинам,
Поймали и связали наглеца,
И продали каким-то бедуинам.

И, лёжа у верблюда на спине,
Он угрожал им строгостью закона,
Но те его по выгодной цене
Египетскому сдали фараону.

Он был умнее остальных рабов,
Трудился честно и дружил с законом,
Не воровал, не пил, в конце концов,
Стал Йося фараонским мажордомом.

22

Однажды фараонова жена
Иосифа бесстыдно стала клеить.
Она была и вправду влюблена,
Пытаясь это чувство в нём посеять.

Но равнодушен был Иосиф к ней,
Закрыв на ключ своё мужское сердце,
Он был богобоязненный еврей,
Что не давало шансов иноверцам.

И женщина была оскорблена
Из-за позорно ущемлённой чести,
Иосифа подставила она
В традициях банальной женской мести.

Она сказала мужу, вся в слезах,
Что раб её бесстыдно домогался.
Защёлкнулись браслеты на руках,
И Йося за решёткой оказался.

Но и в тюрьме герой не унывал,
Сумев и там достичь больших успехов, 
Иосиф бодрость духа не терял,
Став главным паханом у местных зеков.

23

Жил наш герой весьма неплохо до,
Не хуже он устроился и после.
Освободился Йося по УДО,
А через месяц снял судимость вовсе.

Он снова на хорошем был счету,
Вернувшись под начальство фараона
И воплотил заветную мечту -
Стал Йося представителем закона.

Достичь непросто бывшему рабу
Подобного карьерного успеха.
Иосиф строил сам свою судьбу,
Со временем, став важным человеком.

Но помнил он и про своё родство,
В Египет перевёз отца и братьев.
Там тоже процветало кумовство -
Извечное чиновничье проклятье.

Еврейская диаспора росла,
Скупая всю недвижимость в Египте,
И стал И.О. еврейского посла
Иосиф в фараоновом рескрипте.

24

С тех пор прошло ещё немало лет,
Иосифа давно похоронили,
Но до сих пор его авторитет
У всех евреев остаётся в силе.

Тем временем, в Египте, как-то раз,
Одна еврейка родила некстати.
Нет, чтоб в роддоме подписать отказ,
Подкинула ребенка местной знати.

Подкидыш рос, как настоящий князь,
Его растили, денег не жалея,
И с этого момента началась
История пророка Моисея.

Пока он рос, всё было хорошо,
Не причинял он никому урона,
Но позже с ним ЧП произошло,
И он убил служителя закона.

Статья, хоть справедлива, но строга,
В ней только исключительная мера,
И Моисей ударился в бега,
Надев парик, для смены экстерьера.

25

Но долго вне закона жить нельзя
И прятаться по шахтам и пещерам,
Открылась Мойше новая стезя,
Решил он стать оппозиционером.

Страдая речевым параличом
Врождённого бульбарного синдрома,
Своим назначил пресс-секретарём
Болтливого еврея Аарона.

Устроил Моисей еврейский бунт,
И голосом, исполненным трагизма,
Он власти обвинял со всех трибун
И фараона в антисемитизме.

Он призывал евреев уходить
В свой Ханаан, к земле обетованной,
Всех обещая по пути кормить
Питательной, как хлеб, небесной манной.

Он предложил отправиться в поход
Наивным и доверчивым евреям.
В конечном счёте, начался исход,
Диаспора пошла за Моисеем.

26

Но фараон пытался помешать
Уйти банкирам с золотым запасом,
Послал войска и приказал догнать,
Отрезав путь домой народным массам.

А хитрый Моисей пустил слушок,
Что через море проведёт евреев,
На самом деле шли через песок,
Пешком, через Суэцкий перешеек.

Поверив слухам, взяв неверный курс,
Войска сквозь море Красное рванули.
Распугивая рыбу и медуз,
Бойцы благополучно утонули.

А Моисей, запутав все следы,
Сумел фортуну ухватить за вымя.
Но впереди не райские сады,
Ждала их Аравийская пустыня.

И не хватило никому ума
Сказать себе, что что-то тут нечисто,
Евреи дружно бросили дома
И в никуда пошли за аферистом.

27

В сухих песках не так комфортно жить,
Как под прохладной сенью эвкалипта,
И люди стали часто говорить:
- Зачем нас Мойша вывел из Египта?

Аз ох ун вэй! Куда он нас ведёт?
Здесь не растёт ни финик, ни арахис.
Хватало и в Египте нам забот,
Ну и зачем теперь нам этот нахес?

Мы не привыкли жить без стен и крыш
Под солнечными жаркими лучами,
Почти забыли вкус гефилте фиш,
И сладкий цимес снится нам ночами.

Евреи стали массово роптать,
Поняв, что Моисей их одурачил,
И Моисей не мог не понимать,
Что призрак бунта в воздухе маячил.

Но Мойша был, конечно, не дурак,
Расчёт был гениален моисеев,
Подумал он и быстро понял, как
Взять под контроль доверчивых евреев.

28

Увидев приближение грозы,
Сказав евреям, что уходит в горы,
Он заложил религии азы,
Став персонажем Библии и Торы.

Ударил гром, и тысячи людей
От страха суеверного дрожали,
А в это время, хитрый Моисей
Зубилом высекал свои скрижали.

Вернувшись, Мойша громко заявил,
Что с Богом говорил под небосводом,
И что теперь он снова полон сил
Руководить израильским народом.

Посредством выдающихся интриг,
Стал Моисей эпическим героем,
Но цели, правда, так и не достиг,
И посреди пустыни упокоен.

Доверчивости нашей нет конца,
И многие уверены поныне,
Что сорок лет, по прихоти Творца,
Водил евреев Мойша по пустыне.

29

Согласно тексту Книги Бытия,
Евреи постепенно расплодились
И, став народом, выбрали царя.
Как говорится, сами напросились.

Их первый царь по имени Саул
Красив был, как Антонио Бандерас,
Широк в плечах, высок и не сутул,
Хотя, как личность, не монарх, а серость.

Саул умом не вышел, потому
Он грабил палестинцев без разбора,
За счёт которых наполнял казну,
И заработал славу мародёра.

Однажды палестинский богатырь
Саула пригласил на поединок,
Но тот от страха сдулся, как пузырь,
Взглянув лишь на размер его ботинок.

Уж больно страшен вид богатыря -
Свирепого араба Голиафа.
А называли так его не зря,
За силу льва и рост, как у жирафа.

30

Узнав об этом, пастушок Давид
Решил спасти Саула от позора.
В рогатку вставив колотый гранит,
Пульнул в богатыря из-за забора.

В итоге, этот маленький шлимазл,
Возможно, сам того не ожидая,
Попал громиле точно в левый глаз,
И тот свалился, кровью истекая.

- Вэй'з мир! - кричал от радости народ -
Наш Додик - самый лучший в мире воин,
А царь Саул - совсем наоборот,
И править нами больше недостоин.

- Даёшь Давида, в качестве царя! -
Кричали восхищённые евреи,
О том, что он убил богатыря,
Известно быстро стало в Иудее.

Но и Саул не думал уходить
С так хорошо насиженного трона,
И приказал парнишку он убить,
К которому могла уйти корона.

31
 
Полиция пыталась много лет
Поймать неуловимого Давида,
Но вот он есть, а вот его и нет,
И вновь ни с чем беззубая фемида.

А дни Саула были сочтены,
И он, как был, в короне и мундире,
В покоя мир ушёл и тишины,
Как самурай, посредством харакири.

Еврейский трон не долго пустовал,
Давид нашёлся, натянул корону
И, взявшись за правления штурвал,
Призвал народ к порядку и закону.

Он оказался неплохим царём,
Был справедлив, весьма демократичен,
Евреев обеспечивал жильём
И, в целом, был довольно симпатичен.

Давид пробыл у власти сорок лет,
Благодаря таланту и смекалке,
Но, как мужчина, он был не аскет
И погорел на грязной аморалке.

32

У генерала Урии жена
Красивая была, как Афродита.
Решила как-то вымыться она,
Нагрев воды огромное корыто.

Раздевшись у корыта догола,
Не ведая возможного сюрприза,
Вирсавия невольно создала
Прообраз современного стриптиза.

Все дело в том, что похотливый царь
Подглядывал за ней с дворцовой крыши,
Вскарабкавшись с биноклем на фонарь,
Чтоб видеть всё и быть, как можно выше.

Вирсавию в деталях оценив,
Царь захотел немного с ней развлечься,
А если у царя такой мотив,
От адюльтера трудно уберечься.

Так и случилось - царь с чужой женой,
Покуда муж последней был при деле,
Законным жёнам сделав выходной,
От царских дел отлынивал в постели.

33

У генерала царь жену взаймы
Взял вопреки общественной морали,
Но если не беременность, то мы
Об этом никогда бы не узнали.

Мешок не в силах шило утаить,
Заметно округлилась генеральша,
И вслух евреи стали говорить
Всё то, о чём подозревали раньше.

А царь Давид, чтоб сохранить лицо
И избежать возможного скандала,
Послал людей, чтоб те, в конце концов,
По-тихому убили генерала.

- Война всё спишет - размышлял Давид -
Нет человека, нету и проблемы,
И царь, придав лицу невинный вид,
Вирсавию зачислил в штат гарема.

И, вскоре, безутешная вдова,
На радость папе и для пользы трона,
Благополучно сына родила -
Наследника престола Соломона.

34

Был царь Давид перед законом чист,
Но пятна возникают и на Солнце,
И царский рейтинг быстро падал вниз,
Как в кризис падал индекс Доу Джонса.

Случилась эпидемия чумы
В тот год в древнееврейском государстве.
Не знали медицинские умы
Тогда о карантине и  лекарстве.

Людей бактериальная напасть
Валила с ног куда сильнее СПИДа,
Они привычно обвиняли власть,
Указывая пальцем на Давида.

- О, цорес нам! Бог наказал людей
Чумой за страшный грех прелюбодейства,
А виноват в том царь-прелюбодей -
Кричало возмущённое еврейство.

Монархам очень неприятен вид
Немного покачнувшегося трона.
От страха, перепуганный Давид,
Царём назначил принца Соломона.

35

Едва на трон взобравшись, Соломон,
Как пишут в текстах древних документов,
Зачистил всех, в ком мог, как в братьях, он
Увидеть вероятных конкурентов.

Однажды Бог позвал его к себе
И сделал предложение такое:
- Построй мне храм красивый на горе,
А Я тебе - желание любое.

- Хочу, чтоб люди славили Меня
И жертвы дорогие приносили,
Колоколами медными звеня,
Мне пели песни и Меня хвалили.

И Соломон построил этот храм,
Поскольку был льстецом и подхалимом,
А городок, что находился там,
Мы называем Иерусалимом.

И царь у Бога попросил взамен
Чуть-чуть ума и слог, как у поэта.
Такой взаимовыгодный обмен
Достоин стал библейского сюжета.

36

Себя считая умными вполне,
Не знаем мы, что ум наш ограничен,
А Соломон заметно поумнел,
Став автором почти трех тысяч притчей.

И, если верить древним письменам,
То Соломон считается умнее,
Чем даже Анатолий Вассерман -
Один из выдающихся евреев.

К примеру, как-то раз судил он спор
Двух дам, деливших одного ребёнка.
Царь взял, недолго думая, топор,
К вопросу подойдя предельно тонко.

Отмерив полребёнка, Соломон,
Как будто бы без всякой задней мысли,
Сказал, что поделить намерен он
Ребёнка на двоих в буквальном смысле.

Одна из женщин начала рыдать,
Сказав: "Пусть забирает, но живого",
И царь сообразил, что это мать,
Сказав своё решающее слово.

37

Став умным, Соломон разбогател,
И с ним разбогатело государство,
Евреи расширяли свой предел
И занимали новые пространства.

И, хоть Господь дал Соломону ум,
Он не учёл влияние гормонов,
И тот был полон сексуальных дум,
По милости наследственных законов.

Как и его папаша, Соломон
На женщин тратил силу интеллекта,
Имел почти семьсот законных жён
И сотни три любовниц, для комплекта.

Но Шлёме не хватало женских тел,
Всё как-то несолидно, не по-царски,
И Соломон настолько обнаглел,
Что переспал с самой царицей Савской.

Царица вскоре сына родила,
Сынок подрос и захватил евреев,
Весь Иерусалим сгорел дотла,
Вновь по вине царя-прелюбодея.

38

Царь Навуходоносор управлял
Богатым государством Вавилоном.
Его страна, считал он, идеал
По всем демократическим канонам.

Другие, он уверен был, цари -
Все недемократичные тираны.
Хотелось демократию нести
На экспорт, в окружающие страны.

Огнём, как говорится, и мечом,
Он нёс свободу угнетённым людям,
При этом, не считаясь палачом,
Поскольку победителей не судят.

Когда он демократию принёс,
Назначив им царя-марионетку,
Евреи покатились под откос,
Что до сих пор случалось с ними редко.

Пришла демократическая власть -
Коррупция, разруха, беспорядки,
И, с этого момента, началась
История еврейского упадка.

39

Столетия прошли с тех давних пор,
Вавилоняне с Римом воевали,
Но заключили мирный договор,
И цезарь получил взамен Израиль.

В то время, иудейский Вифлеем
Был городом районного масштаба.
С ним по сей день бы не было проблем,
Когда б не три загадочных араба.

Не миновав лишений и невзгод,
Пришли они сюда не ради скуки
И предъявили гражданам расчёт
Своей астрологической науки.

И сразу же понятно стало всем,
Что повод есть у горожан гордиться -
Прославится отныне Вифлеем,
Поскольку царь намерен в нём родиться.

Веселье в Вифлееме началось,
Но упустили граждане из виду,
Что здесь уже родиться довелось
Однажды самому царю Давиду.

40

Об этом сразу донесли царю,
Известному садисту-извращенцу
И, чтоб корону сохранить свою,
Решил он уничтожить всех младенцев.

Конечно, палку Ирод перегнул,
Оставив след в истории печальный,
Но этот демократии разгул -
Юстиции прообраз ювенальной.

В то время, в Вифлееме плотник жил,
Иосиф с молодой женой Марией,
Жену теоретически любил,
Но не считал постель своей стихией.

И, несмотря на это, всё равно,
Мария тоже плотника любила
И даже замуж вышла за него,
Но девственность и в браке сохранила.

Но Вифлеем, конечно, не тайга,
Не обмануть и женскую природу,
Со временем, Иосифа рога
Заметны стали местному народу.

41

С шестнадцатинедельным животом
Беременность скрывать довольно трудно.
Посмеивались граждане тайком,
И с горя пил Иосиф беспробудно.

Чтоб мужа от позора уберечь,
Пустила слух смышлёная Мария,
Что будет плод её внебрачных встреч
Спасителем по прозвищу Мессия.

Что, якобы, к ней Ангел прилетел,
Как некое невидимое тело,
Произошёл контакт астральных тел
И, в результате, дева залетела.

Мы верим в мифы, так уж повелось,
И этот миф других ничем  не хуже,
Но больше всех  Марии удалось
В нём убедить обманутого  мужа.

Нам память о Марии дорога,
Находчивостью ум её отмечен:
Муж с гордостью носил свои рога,
С которыми и был увековечен.

42

Тем временем, Мария родила
И назвала ребёнка Иисусом.
По случаю, зарезали козла,
Как говорится, просто, но со вкусом.

Пришли друзья, соседи, и родня,
Все молодую маму поздравляли
И обсуждали, рюмками звеня,
Зачатия чудесного детали.

Хихикали тихонько мужики
И хитро переглядывались бабы
О том, насколько были велики
Доверчивости плотника масштабы.

А плотник был уже изрядно пьян
И утверждал излишне энергично
Давящимся от хохота гостям,
Что Ангела он будто видел лично.

А поутру Иосиф взял жену
И, завернув ребёнка в полотенце,
Пошёл пешком в соседнюю страну,
Чтоб уберечь от Ирода младенца.

43

Сбежал Иосиф, строго говоря,
Совсем не потому, что он был трусом -
Агенты параноика-царя
Охотились за крохой-Иисусом.

Как верный муж и любящий отец, 
По праву заслужив такой эпитет,
Он поступил, по сути, как мудрец,
Семью эвакуировав в Египет.

Лишь мудрости его благодаря,
Мессию в раннем детстве не убили,
Но время шло, жестокого царя
Евреи, наконец, похоронили.

Услышав эту новость, беглецы,
Свою решив закончить одиссею,
Отправились домой, и молодцы,
Что вовремя вернулись в Иудею.

Как раз тогда большой ажиотаж
Производил в народе местный житель -
Довольно необычный персонаж,
Известный нам, как Иоанн Креститель.

44

Сам Иоанн не пил и не курил,
И к тридцати годам, что очень странно,
Он девственность зачем-то сохранил
И насекомых кушал постоянно.

Он приходил, бывало, на базар
И, в приступе словесной диареи,
Гундосил, страшно выпучив глаза:
"Покайтесь, неразумные евреи!

Покайтесь, ибо Царствие грядёт!
Я вам ниспослан свыше, как Предтеча!"
Но люди говорили: "Идиот!
Ну что с него возьмёшь? Таких не лечат".

Бывало, он к прохожим приставал
И предлагал немедленно креститься.
Предтеча был большой оригинал,
Как всякие сомнительные лица.

И от него любой из горожан
Бежал, как от назойливого гнуса,
Но как-то раз Креститель Иоанн
Поймал репатрианта Иисуса.

45

Креститель Иисусу говорил,
Что это разновидность физкультуры
И чуть его в реке не утопил,
В процессе этой странной процедуры.

В крещении был некоторый плюс -
Подействовала водная стихия,
Поэтому наивный Иисус
Поверил в то, что он и впрямь Мессия.

Крестившись, Иисус пошёл в разнос,
Назвал себя по-гречески Христосом
И начал проповедовать Христос,
Экспертом сразу став по всем вопросам.

Христос ходил по разным городам
И говорил о Царствии Небесном,
О том, как хорошо живётся там,
И многим это было интересно.

Двенадцать безработных рыбаков,
И прочие бездомные субъекты
Пришли к нему из разных городов,
Создав модель тоталитарной секты.

46

Дурачил он наивных простофиль,
При помощи эстрадного обмана,
Как знаменитый Дэвид Копперфильд
Сегодня дурит нас с телеэкрана.

Он стал героем местных новостей,
Заполнив все газетные киоски,
А самых впечатлительных людей
Лечил, как Анатолий Кашпировский.

И многие поверили в него,
А кое-кто уверен и поныне,
Что он - не человек, а божество,
Но правда, как всегда, посередине.

Христос весьма неглупый был мужик
И не стремился к деньгам или славе,
Он нечто очень важное постиг
И стал играть с системой против правил.

Сегодня всем известно, почему
Закончилась печально эта повесть,
Но только лишь благодаря ему,
Узнали люди, что такое "совесть".

47

Как все религиозные круги
Сидят привычно на народной шее,
Так и евреям пудрили мозги
Ессеи, фарисеи, саддукеи.

Однако психологию топлы
Направить можно и в другое русло,
Заметили еврейские попы,
Что их клиент уходит к Иисусу.

Христос учил, что в церкви Бога нет,
А есть лишь дармоеды-фарисеи,
Что в Царствие небесное билет
Не купят правоверные евреи.

Попасть туда способен только тот,
Кто может жить в гармонии с собою,
Тот, кто не мстит, не лжёт, не предаёт
И не торгует собственной душою.

Лишь тот, кто сам сумел освободить
От догм своих извилин лабиринты,
Лишь тот, кто смог любовью победить
Врождённые животные инстинкты.

48

Религия, как вредный паразит
На теле заражённого народа,
Прекрасно понимает, чем грозит
Здорового мышления свобода.

Не любят вольномыслия попы,
Боясь остаться без послушной паствы,
Как без людей постельные клопы
От голода боятся склеить ласты.

А паству стал у церкви уводить
Какой-то галилейский одиночка.
Решили фарисеи устранить
Коммерческой опасности источник.

Путём доносов, сплетен и интриг,
И просто откровенного обмана,
Мессию, без достаточных улик,
Судили, как народного смутьяна.

В те времена суровым был закон,
И потому властями к высшей мере
Был Иисус Христос приговорён
В тогдашней юридической манере.

49

Погиб Христос, распятый на кресте,
Но живы до сих пор его идеи,
А чтобы удержать народ в узде,
Их сильно извратили фарисеи.

Они, считая нас за дураков,
Внушают нам, с завидным постоянством,
Что нужно возлюбить своих врагов,
И называют это христианством.

Что если нас ударят по щеке,
Вторую мы должны подставить сами,
И мы, сжимая гордость в кулаке,
Послушными становимся рабами.

Но христианство - лишь иудаизм,
Который адаптирован для гоев,
И в этом заключается цинизм
Религиозных нравственных устоев.

Подобно стаду стриженых овец,
Нам можно долго лгать и лицемерить,
Но не пора ли людям, наконец,
Свободно думать, а не слепо верить?

Эпилог

Тому, кто от начала до конца
Смог терпеливо прочитать поэму,
Хочу сказать от первого лица,
Что не случайно выбрал эту тему.

Наш ум ленив и, может потому
Мы все живём в плену стереотипов
И, потакая своему уму,
Легко на веру принимаем "липу".

Мы верим в ложь предвыборных речей,
В рекламу, в беспроцентные кредиты,
В лекарства и в диагнозы врачей,
И ищем в правосудии защиты.

Мы верим в государство и закон,
Мы верим в демократию, как дети,
В науку с политическим душком,
Который невозможно не заметить.

Давным-давно, по милости вельмож,
Заполнила славянское пространство
Ещё одна чудовищная ложь,
Известная под брендом "христианство".

Огнём её несли нам и мечом,
За веру убивая наших предков.
Но этот хлеб попами испечён
Из иудейских нравственных объедков.

Как ни прискорбно это говорить,
Пришла миссионерская когорта
К славянам, чтобы их поработить
И сделать нас людьми второго сорта.

И это им почти что удалось,
Забыли дети гордого Перуна,
Чем предкам нашим заплатить пришлось
И почему забыла нас Фортуна.

Народу в церкви нынче пруд пруди,
Где мы целуем грязные иконы,
И виселицу носим на груди,
Бежим к засохшим трупам на поклоны.

Мы молимся, как будто дикари,
На символы страдания и смерти,
Не замечая, что у нас внутри
Плодятся бесы, нежити и черти. 

Мы изменили собственным богам,
И это не простят нам наши внуки,
А мы идём по-прежнему к попам
И палачам своим целуем руки.

Нас победить оружием нельзя,
Любую можем выдержать блокаду,
И только лишь подобные "друзья"
Ведут славян к упадку и распаду.

Но я уже сейчас сказать готов:
Забудут на Руси чужого бога,
И мы вернём домой своих богов,
Поскольку завершилась ночь Сварога.

Когда-нибудь на матушке Руси
Святая вера наша возродится,
И иже Кто еси на небеси,
То Он со мною точно согласится.