В тихих промежутках между ударами сердца обитает божественное.
Вспомните страсть Аби Варбурга к деталям - "Бог в деталях", говорил он. Это была не просто академическая точность, но духовная практика. Каждая мелочь, каждое крохотное наблюдение содержало в себе весь космос. Варбург мог позволить себе эту любовь к мелочам, потому что никогда не терял из виду целое. За отдельными произведениями искусства он видел формирующие энергии - силы человеческого существования, страсти и судьбы. Каждая визуальная структура становилась языком, который он стремился понять.
Что увидели бы мы, если бы тоже смотрели достаточно глубоко?
На закате, когда тени удлиняются и уверенность тает, я часто размышляю о теории Германа Узенера о "мгновенных богах" (Augenblicksgoetter). В детстве человечества, утверждал он, не существовало устойчивого пантеона сверхъестественных существ. Божественность вспыхивала мгновенно в обыденных предметах и природных явлениях - в молнии, упавшем дереве, внезапном порыве ветра. Это были не боги с именами и историями, а чистые встречи с нуминозным.
Древние греки называли такие силы "даймон" - неопределенное божественное присутствие, само по себе ни доброе, ни злое, которое могло внезапно определить судьбу человека. В отличие от олимпийских богов с их человеческими формами и характерами, у даймонов не было лица, имени или формы, к которой можно было бы обратиться с молитвой.
Они являлись без предупреждения, как вдохновение или беда.
Они действовали в одно мгновение. Они исчезали без следа.
Сегодня на рассвете я гулял по берегу. Прилив отступил, оставив идеальную раковину - спиральную, переливающуюся, невероятно целую. На миг время остановилось. Не было ли это явлением "бога мгновения"? До того, как язык создал категории, до того, как люди начали воспринимать "раковины" как класс объектов, не могла ли каждая такая находка быть уникальным богоявлением?
Узенер связывал зарождение религии с развитием понятий и словообразованием. Изначально, утверждал он, общих понятий не существовало - а без них люди не могли создавать абстрактные образы богов. Каждая встреча с тайной была уникальной, безымянной и неповторимой.
В эпосе Гомера мы видим эти первобытные силы. Воин внезапно слабеет, решение необъяснимо меняется, удача отворачивается - и поэт приписывает это вмешательству даймона. Это еще не божество, к которому можно обратиться с мольбой или умилостивить. Это мгновенное прорывание чего-то Иного - изначальный религиозный опыт, предшествующий антропоморфным богам.
Когда люди позже дали этим силам имена и формы - когда бесформенный даймон стал Аполлоном или Афиной с их яркими характерами и мифами, - мы перешли от пре-анимизма к анимизму. Таинственное стало привычным. Мгновенное стало вечным. Частное стало универсальным.
Но в этом переходе что-то было утрачено - чистая встреча с тайной, Богом в деталях.
Варбург это понимал. Его методология уважала и частное, и универсальное. Он знал, что боги древности были не просто литературными вымыслами, но кристаллизацией человеческого опыта встречи с силами, превосходящими его. Каждое произведение искусства, каждый символ, каждый мифический рассказ содержал в себе память об этих изначальных встречах с нуминозным.
В нашем современном мире абстракций и категорий нам стоило бы вернуть эту чуткость к божественному в частном. Мгновенный бог может явиться в детали, которую мы обычно упускаем из виду - в узоре жилок на листе, в симметрии снежинки, в мимолетном выражении лица любимого человека.
Когда мы говорим "дьявол в деталях", мы признаем сложность, скрытую в частностях. Но Варбург напоминает нам, что Бог тоже обитает там. Бесконечное проявляется в конечном. Вечное раскрывается в мгновенном.
Возможно, истинная мудрость в том, чтобы развить способность воспринимать и то, и другое одновременно - видеть каждую деталь как самодостаточную и как часть взаимосвязанного целого, узнавать мгновенного бога, понимая вечный узор.
Как Мелеагр из древнего мифа, чья жизнь была связана с тлеющим поленом, мы существуем между мгновенным и вечным. Наши жизни - лишь мгновения в космическом времени, но каждое мгновение содержит бесконечную глубину.
Боги мгновения все еще с нами. Они ждут, чтобы их открыли в деталях - если только у нас хватит глаз, чтобы увидеть.