Калигула вернулся во дворец на рассвете. Три дня он бродил за стенами Рима - один, без свиты, без охраны. Просто шел, куда глаза глядят. Сенаторы уже готовились обсуждать кандидатуры преемников.
Но император вернулся. И привез с собой простые водяные часы, купленные у торговца на окраине города.
- Видишь, Геликон, - сказал он, разглядывая, как капли медленно падают в нижний сосуд, - здесь нет обмана. Вода течет размеренно. И каждая капля равна другой капле.
- Все равны перед водой, - усмехнулся Геликон.
- Все равны перед временем, - поправил Калигула. - И я тоже. Вот единственная справедливость, которую я нашел за эти три дня. Не боги, не законы, не добродетели - время. Оно течет одинаково для всех. Для раба и для императора. Для праведника и для убийцы.
Геликон молчал. Он знал, что Калигула еще не закончил.
- Я думал об этом всю дорогу назад, - продолжил император, не отрывая взгляда от капель. - Люди боятся смерти, но смерть - это только мгновение. А страшно не мгновение - страшна вся эта вода, которая непрерывно утекает. Каждый миг - маленькая смерть. И мы живем в непрерывном умирании.
Он поставил часы на стол и медленно обвел взглядом пустую комнату.
- Я хочу провести эксперимент, - сказал он тихо. - Хочу посмотреть, что случится, если люди начнут жить так, словно поняли эту простую вещь: время необратимо, а значит, все бессмысленно. Всё, Геликон. Твои добродетели, их достоинство, моя власть. Бессмысленно - и одновременно с этим равноценно. Ты понимаешь? Если всё равно исчезнет, тогда унижение патриция равно унижению императора. Казнь отца равна казни сына. Любовь равна ненависти, потому что время сотрет и то, и другое.
- Но люди не могут так жить, - заметил Геликон. - Им нужны иерархии. Добро и зло. Важное и неважное.
- Поэтому они и лгут себе, - отрезал Калигула. - А я заставлю их увидеть правду. Я сделаю их жизни настолько абсурдными, что они не смогут больше прятаться за свои маленькие иллюзии о смысле. Я буду относиться к ним с той же безразличной справедливостью, с какой время относится ко мне.
Ночью Калигула сидел перед теми же водяными часами. Один.
- Ты не спишь? - Это была Цезония. Она вошла тихо, босиком.
- Сон - это тоже время, - сказал он, не оборачиваясь. - А мне жаль его терять. Я думаю о своем эксперименте.
- О своем безумии, - поправила она.
- Называй это как хочешь, - он улыбнулся. - Но скажи мне вот что: если жизнь бессмысленна, имеет ли значение, как я использую свою власть? Я могу быть мудрым и добрым правителем. Могу быть чудовищем. В конце - одна и та же вода в одном и том же сосуде. Всё утечет. Так почему бы не посмотреть, что станет с людьми, если им покажут эту правду?
- Они начнут тебя ненавидеть.
- Превосходно, - кивнул он. - Ненависть честнее любви. Она не притворяется. А любовь... любовь лжет. Она обещает длиться вечно. Но вода течет, Цезония. Вода не лжет.
Она подошла ближе, положила руку ему на плечо.
- Ты боишься смерти?
Калигула долго молчал, глядя на капли.
- Нет. Я боюсь жизни. Всех этих капель, которые падают одна за другой, и ты ничего не можешь сделать, чтобы остановить их. Смерть - это просто последняя капля. Она ничего не меняет. Но каждая предыдущая капля - вот что страшно. Потому что с каждой из них ты теряешь секунду, которую не сможешь прожить снова. И все, что ты делал в эту секунду, значило что-то или не значило ничего - но она ушла. Навсегда.
- Тогда зачем ты мучаешь других?
- Чтобы они тоже увидели, - просто ответил он. - Чтобы перестали обманывать себя. Пусть каждый из них почувствует, как течет его собственное время. Как каждое унижение, каждый страх - это не просто событие, а утраченное мгновение жизни, которое больше не вернется. Может быть, тогда они поймут, что жили неправильно. Или поймут, что правильно жить невозможно. Не имеет значения. Главное - пусть увидят правду.
Цезония отняла руку.
- Ты хочешь спасти их или уничтожить?
Калигула рассмеялся - тихо, почти печально.
- Разве есть разница?
Новый указ гласил: каждый день один гражданин Рима, выбранный жребием, получает власть императора на ровно один час. По водяным часам.
Город взорвался.
Первым выпал жребий сапожнику по имени Марк. Его привели во дворец, усадили на трон.
- У тебя шестьдесят минут, - сказал Калигула, указывая на часы. - Делай что хочешь. Казни, милуй, издавай законы. Ты - император. Абсолютный правитель.
Сапожник сидел, белый как полотно. Вокруг него - сенаторы, стража, рабы. Все ждали его приказа.
- Я... я не знаю, - пробормотал он.
- У тебя остается пятьдесят девять минут, - напомнил Калигула.
Марк озирался. Потом вдруг выпрямился.
- Прощаю все долги! - выкрикнул он. - Всем, кто мне должен, и всем в городе!
Калигула кивнул писцам. Те записали.
- Пятьдесят восемь минут.
- Освобождаю всех рабов!
Снова кивок.
- Пятьдесят семь минут.
Марк замолчал. Взгляд его бегал по лицам придворных.
- Казню... - начал он и запнулся. - Нет. Никого не казню.
- Пятьдесят шесть минут.
- Что еще? - лихорадочно бормотал сапожник. - Что еще может сделать император?
- Всё, - тихо подсказал Калигула. - Ты можешь сделать всё. Но у тебя остается пятьдесят пять минут. И когда они пройдут, твоя власть исчезнет. Как будто ее никогда не было.
Марк смотрел на часы. Смотрел, как капает вода. На его лице было написано отчаяние.
- Я не хочу власти, - прошептал он. - Заберите ее обратно.
- Нельзя, - сказал Калигула. - Ты император. Еще пятьдесят четыре минуты.
Когда час истек, Марка вывели из дворца. Он брел, как пьяный. Все его указы Калигула отменил через два часа.
- Видишь? - сказал император Геликону. - Он думал, что власть даст ему свободу. А она дала ему только осознание времени. Пятьдесят девять минут, пятьдесят восемь, пятьдесят семь... Когда ты знаешь, что время истекает, ты понимаешь: всё, что ты делаешь, бессмысленно. Потому что это всё равно кончится.
- Но обычные люди так не живут, - заметил Геликон. - Они не считают минуты.
- Потому что они лгут себе, - повторил Калигула. - Они делают вид, что времени много. Что оно не кончится. А я показываю им правду: время всегда кончается. И всё, что ты успел сделать, значит ровно столько же, сколько то, что ты не успел.
Молодой поэт Марций пришел к императору ночью.
- Я понял, - сказал он, едва войдя. - Я понял, что ты делаешь.
Калигула сидел перед своими часами. Он поднял взгляд.
- И что я делаю?
- Ты пытаешься остановить время, - выдохнул Марций. - Делая его видимым. Превращая каждое мгновение в нечто значимое - через ужас, через абсурд, через боль. Ты хочешь, чтобы люди помнили каждую секунду своей жизни.
Калигула медленно улыбнулся.
- Продолжай.
- Но это не работает, - Марций упал на колени. - Потому что ужас тоже утекает вместе со временем. Сегодняшняя казнь завтра станет просто еще одной каплей в этом сосуде. Ты не можешь заставить мгновения длиться вечно. Даже самые страшные из них.
- Я знаю, - тихо сказал Калигула. - Поэтому я должен каждый день изобретать новые. Всё более абсурдные, всё более ужасные. Иначе люди привыкнут. А привыкнуть - значит снова забыть о времени. Снова начать жить так, словно оно бесконечно.
- Но это же бессмысленно!
- Именно, - кивнул император. - Вот ты и понял. Моя задача бессмысленна. Как и любая другая. Но я по крайней мере честен в своей бессмысленности. Я не притворяюсь, что делаю что-то важное. Я просто делаю. И наблюдаю, как капает вода.
Марций встал. В его голосе звучала мольба:
- Но должен же быть способ... способ жить, зная правду о времени, и при этом не становиться чудовищем?
Калигула долго смотрел на него. Потом сказал:
- Если найдешь его, приди и расскажи мне. Я жду этого ответа уже давно. Но пока - я делаю то, что умею. Я показываю людям, что их жизни утекают. И ничто - ни добро, ни зло, ни красота, ни уродство - не может остановить этот поток.
Заговорщики собрались в доме Кассия. Пятнадцать человек. Все с кинжалами.
- Он сходит с ума, - шептал Кассий. - Вчера он приказал казнить всех рыжих в городе. Просто потому, что ему не нравится этот цвет.
- Нет, - возразил старый Тиберий, который когда-то учил Калигулу философии. - Он не безумен. Он проводит эксперимент. Хочет проверить, можно ли жить в мире, лишенном смысла. И для этого уничтожает все наши попытки придать жизни хоть какую-то форму.
- Какая разница? - взорвался молодой трибун. - Он убивает невинных!
- Для него нет невинных, - тихо сказал Тиберий. - Потому что для него нет и виновных. Есть только люди, которые умрут. Сейчас или позже. И если они всё равно умрут, то какая разница - казнить их сегодня или дать им прожить еще десять лет?
- Значит, ты на его стороне?
- Нет, - покачал головой старик. - Я просто понимаю его. И именно поэтому я здесь. Потому что он прав в своей логике, но не прав в своем выборе. Да, жизнь бессмысленна. Но это не значит, что мы должны делать её еще более невыносимой. Есть другой путь: принять бессмысленность и всё равно быть добрым. Не потому что это важно, а просто потому что... потому что можно выбирать, как уйти, даже если знаешь, что всё равно уйдешь.
Они условились о дате. Через три дня.
А Калигула знал. Конечно, знал. Геликон предупредил его еще неделю назад.
- И что ты сделаешь? - спросил Геликон.
- Ничего, - пожал плечами император. - Посмотрю, как капает вода. У меня еще три дня. Это сколько? Четыре тысячи триста двадцать минут. Не так уж мало, если задуматься. Целая маленькая жизнь.
В ночь перед убийством Калигула сидел в опустевшем дворце. Все разбежались - рабы, охрана, даже Цезония ушла. Остался только Геликон.
- Ты нашел ее? - спросил император.
- Что?
- Луну. Ты обещал мне найти способ достать луну.
Геликон усмехнулся.
- Нет. Луна недостижима. Как и всё остальное, чего ты действительно хотел.
- Я знаю, - кивнул Калигула. - Я всегда знал. Но видишь ли, Геликон, весь мой эксперимент был основан на одной простой идее: если ничто не имеет смысла, тогда я могу делать что угодно. Любое действие равноценно любому другому. Милосердие равно жестокости. Любовь равна ненависти. И жизнь равна смерти.
- И к какому выводу ты пришел?
Калигула посмотрел на свои водяные часы. Вода продолжала капать.
- Вывод очень простой, - тихо сказал он. - Даже если всё равноценно, ты всё равно должен выбирать. Каждую секунду. Каждую каплю. И твой выбор - это единственное, что определяет, кто ты. Не смысл, не боги, не судьба. Только выбор. И я выбрал быть чудовищем, чтобы показать людям эту правду. Но...
Он замолчал.
- Но? - подсказал Геликон.
- Но я не уверен, что это был правильный выбор. Или что вообще существует правильный выбор. Старый Тиберий, наверное, прав: можно принять бессмысленность и всё равно быть добрым. Просто потому, что решил быть добрым. Без причины. Без смысла. Просто - выбор.
Он поднялся и подошел к окну. Рассвет только начинался.
- Но я слишком устал, чтобы начинать сначала, - сказал он. - Слишком много воды утекло. И мне уже всё равно.
- Тогда почему ты не бежишь? - спросил Геликон. - Ты знаешь, что они придут. Ты можешь уйти. У тебя еще есть время.
Калигула рассмеялся.
- Время? У меня осталось, может быть, час. Может, меньше. Это всё равно ничего не значит. Час, год, десять лет - вода всё равно утечет. И я хочу увидеть последнюю каплю. Посмотреть, как она упадет в сосуд и исчезнет навсегда. Может быть, в этом и есть смысл - не в том, чтобы жить долго, а в том, чтобы увидеть конец. Честно, без иллюзий, без надежд. Просто - конец.
Они пришли на рассвете. Пятнадцать человек с кинжалами. Калигула стоял у окна, спиной к ним.
- Вода всё еще течет, - сказал он, не оборачиваясь. - Видите? Даже сейчас. Капля за каплей. Безразлично к тому, что мы делаем.
Первый удар пришелся в спину. Он обернулся. На его лице была улыбка.
- Вы думаете, вы остановите меня? - прошептал он. - Но вы всего лишь... еще одна капля...
Упал. Кровь текла из ран. Как вода в часах.
И последнее, что он увидел перед смертью - водяные часы на столе. Вода продолжала капать.