Нечипуренко Виктор Николаевич. Считать до ясности

Считать до ясности

Он Один, два Его сладчайших Блага,
В трех Он стоял, в четырех ощутил Себя,
Пять победил, шесть заполнил,
Семь миров пронизывает, пребывая в восьми,
Осознает.

- Тирумантирам, святой Тирумуляр

-- Ноль, который молчит

Его нет в списке, но он держит список. Как пауза держит музыку. Как пространство между ладонями держит молитву.

Ноль - не отсутствие, а готовность. Место, где Один ещё не решил стать Одним, но уже может. Без него нам некуда класть единицу. Он скрыт в промежутках - между "Он Один" и "два Его блага", как дыхание, которое мы не замечаем, пока не задержим.

Запомни это молчание. Оно вернётся.

Стих, в котором числа выстроены как ступени, предлагает считать иначе: не предметы - превращения. Считать не до десяти, а до ясности. Единица здесь не цифра, а крупинка без края, в которой спрятан весь сад. И странно: чем дальше смотришь, тем ближе оказывается начало.

Один

Он Один - это звучит как одиночество, но оно о другом.

Здесь не пустая комната, а комната, где нет ни стен, ни двери, ни даже "комнаты", потому что всё - это Он. Один - значит, ничто не вынесено за скобки. Нет второго, чтобы сравнивать, спорить, любить.

Один - вспомнить, что нельзя быть отвергнутым, если некому отвергать.

Два

И всё же - вдруг двое. Он и Его сладкая милость.

Не прибавление, а изгиб. Один смотрит на себя так нежно, что рождается Второе: вкус, от которого исчезает жажда. Тамильское ин аруль, сладкая милость, - будто сахар, растворяющийся не в воде, а в самой возможности вкуса.

В этом нет арифметики. Это не "1 + 1", это "1 полюбил 1 и стал 2". Два как кривизна единства, как вдох и выдох одной груди.

Два - разрешить любви к себе ненавязчиво возникнуть, не к эгоизму, а к самому факту живости.

Три

Три - место, где Он стоит.

Стоит не потому, что устал, а чтобы всё остальное могло двигаться. Как танцор Натараджа, застыл на мгновение в вихре, чтобы дать миру опору. Три - это и прошлое, и настоящее, и будущее, перевитые одной осью. Три - это звуки А-У-М, если слушать космос как мантру.

Он стоит внутри этих трёх, как игла в сердце компаса, и мир кружит вокруг, не теряя направления. Спокойствие, которое не сродни неподвижности, - это пружина, а не тормоз.

Три - найти неподвижную ось в растревоженном дне, чтобы гул почты и новостей не заменил сердце.

Четыре

Четыре - он ощутил Себя.

Вдруг у бескрайности появляется ладонь, чтобы коснуться самой себя. Четыре стороны света делают мир ориентируемым; из чистой бесформенности вырастает дом с четырьмя дверями. Это не ограничение, а потрогаемость.

Тот же Один, только теперь он знает вкус собственных очертаний. Как ребёнок, который впервые понимает: его отражение в воде - это он, и оттого улыбается так широко, что вода становится светлее.

Четыре - это "я есть", сказанное без тревоги.

Четыре - позволить вниманию вернуться в тело: почувствовать ступни на земле, как четыре стороны света в одном шаге.

Пять

Пять - он победил.

Кого? Пятерых озорников, которые бегают по рынку чувств. Зрение. Слух. Вкус. Запах. Осязание. Они непослушны и великолепны.

Побеждены - не значит связаны и брошены в подвал. Скорее, каждому дано его истинное место, как музыкантам в оркестре. Зрение возвращено свету, слух - тишине между звуками, язык - первому вкусу, нос - первому дыханию, кожа - первому теплу.

Победа без войны: когда любопытство возвращается к источнику, оно больше не тащит тебя за рукав. Сколько искушений стихает, когда перестаёшь путать окно с пейзажем.

Пять - не идти за кофе, если идёт только нос; идти всем собой, иначе лучше не идти.

Шесть

Шесть - он заполнил.

Заполнил чем? Собой же, только теперь развёрнутым в шести площадках тела: макушка, горло, сердце, солнечное сплетение, живот, основание позвоночника. Или в шести направлениях пространства - север, юг, запад, восток, вниз и вверх. Одна и та же полнота расправляет плечи.

Как вода заполняет форму кувшина, так внимание находит эти точки - и они вдруг понимают, что всегда были полны. Не второй воды, не новой, но той же - и кувшины вдруг понимают свою кувшинность, потому что в них течёт одно и то же море.

Шесть - увидеть, как в тебе распахиваются шесть дверей, и как через них проходит один и тот же прохладный ветер.

Семь

Семь - он проходит через миры, как нитка проходит сквозь семь слоёв ткани: ни один слой не пронзён грубо, ни одно волокно не разбежалось.

Семь - как семь нот, из которых вырастает неисчерпаемая музыка обыденности: день за днём, неделя за неделей. Семь небесных этажей, семь глубин, семь историй, в которых люди живут, страдают, радуются, иногда догадываются.

И на всех этажах - один и тот же хозяин, не меняющийся от смены этажей. От этого мысль становится смелой: раз Он пронизывает, то и самый верхний, и самый нижний, и кухонный между ними - это взгляд одного и того же глаза.

Вдруг многоуровневость перестаёт пугать: ничто не выпадет из ладони, в которой держится всё.

Семь - не выбирать этажи как лучшие и худшие, а смотреть на шахту, где один луч тянется сверху вниз.

Восемь

И, наконец, восемь. Он пребывает в восьми - и осознаёт.

Восьмёрка - знак, который, положи его на бок, превращается в бесконечность. Но здесь важнее другое: восемь - как роза ветров, как дороги, по которым ступает ходящий.

Можно вспомнить восемь ступеней йоги - от правил к сосредоточению и дальше, где уже нечему учиться, потому что некому учиться. Можно вспомнить восемь форм, в которых мир подмигивает Шивой: земля, вода, огонь, воздух, пространство, солнце, луна и сам жертвователь.

Но не список важен, а то, что отступает список.

Пребывать - значит не зацепляться, не спасаться, не доказывать. Он просто есть во всех направлениях сразу, как свет, который не вычисляет, где ему быть. Осознаёт - и это не знание об объекте, а знание без второго. Не "я знаю Его", а "знание - это Он".

Восемь - не застревать в технике, не становиться коллекционером практик, а позволить всему этому быть пространством для простого "есть".

108: один-ноль-восемь.

Если смотреть на этот ход чисел, возникает смешной и точный вопрос: где же ноль? Он был в начале, а потом исчез. Но тем сильнее слышится его присутствие.

Ноль - запасной воздух между действиями, пауза, куда складывается вся музыка, чтобы родиться снова. Он скрыт в промежутках, в промежности между "Он Один" и "два Его блага", как дыхание, которое мы обычно не замечаем, пока не задержим.

И тогда число 108, знакомое по чёткам, вдруг подсматривает из-за угла:

Один - без второго.
Ноль - прозрачный проступок без края.
Восемь - все стороны и пути.

В стихе одна восьмёрка, но и этого достаточно, чтобы намекнуть: весь мир - это не столько сумма, сколько способ считать.

Обратный путь.

Можно ли пройти этот путь в обратном порядке? От восьми к одному?

Иногда мы так и делаем: сначала набираем техники, правила, привычки, потом слои понемногу становятся прозрачнее, чуть позже успокаиваются чувства, ещё позже исчезает необходимость держать направления, и, наконец, остаётся Один - без качества и названия.

Туда же ведёт и прямой путь, как две дороги, сходящиеся к одной вершине. Полезно помнить: вершина не обязана быть далеко, она может быть под подошвой, просто до этого мы смотрели куда-то ещё.

Грамматика местоимений

Пожалуй, главное здесь - грамматика местоимений.

Стих говорит "Он", а читатель обычно слышит "не я". Однако вся хитрость в том, что "Он" в таких строках всегда произносится изнутри "я". Не в смысле присвоения, а в смысле источника: если осознание одно, то и слово "Он" звучит только там, где оно звучит - в тебе.

Парадокс любопытной честности: стоит отступить от попытки усвоить высокие смыслы, и текст вдруг занимается простым делом - он перестраивает привычку внимания.

Просто читать - уже немножко молиться.
Просто слушать - уже стоять "в трёх".
Просто быть - уже "пребывать в восьми".

Это не поблажка, а метод.

Ремесло смысла

И всё-таки самое завораживающее в этом стихе - как просто он говорит о немыслимом.

Несколько слов, как пальцы на левой руке, а выходит мир. В нём нет истерики, нет желания победить читателя в логике, нет демонстрации учёности. Скорее - чистое ремесло смысла, где каждый гвоздь вбит туда, где должен быть.

Мы привыкли бояться слов "Он" и "Один" - будто за ними спрячут нас от самих себя. Но здесь происходит обратное: когда Один не закрывает ничто, у тебя появляется право быть всем, кем ты был всегда, - без борьбы.

Что остаётся

И что остаётся? Считать.

Считать не вперёд и не назад, а так, как считает сердце: каждый удар - это Один, каждая короткая сладость - это Два, каждая опора - это Три, каждое узнавание - Четыре, каждое упорядочивание чувств - Пять, каждое расширение - Шесть, каждая законченность - Семь, каждое спокойное "да" - Восемь.

А ноль - это то, что сейчас между тобой и этой страницей. Пауза. Дыхание. Место, где ты можешь отложить текст и просто быть - без вопросов, без ответов.

Или продолжить читать. Оба выбора верны.

Потому что оба - это Он.

Оставить комментарий © Copyright Нечипуренко Виктор Николаевич (victornech@mail.ru) Размещен: 30/10/2025, изменен: 30/10/2025. 10k. Статистика. Миниатюра: Религия религия Скачать FB2		Ваша оценка:

Нечипуренко Виктор Николаевич Считать до ясности

Нечипуренко Виктор Николаевич
Считать до ясности