Неделько Григорий Андреевич. Доктор Пауз (роман) -- продолжение от 5.08.2011

Григорий Неделько

Доктор Пауз

All in all it's just another brick in the wall.

(Pink Floyd)

Существует теория, что настоящего

и будущего нет, а есть только прошлое.

Посудите сами.

Настоящее столь эфемерно, что его

не ухватить; рождаясь, оно сразу ухает

в никуда, а может быть, именно там оно

и появляется на свет.

Будущее - это лишь наши с вами фантазии

и предположения, у них нет материального воплощения,

они даже могут никогда не осуществиться.

А вот прошлое... оно то, что безусловно было;

память о нём хранится в веках как подтверждение

его несомненности.

История сберегается в вечности, и эта теория -

один из её крошечных кусочков.

На Марии были надеты синие джинсы, белая рубашка и тёмно-коричневый пиджак. Ей очень шла эта одежда. В ней репортёрша походила на персонажа из голливудского фильма.

- Как я выгляжу? Хорошо? - спросила она у оператора Алекса, высокого, с чёрным ёжиком волос.

- Шик, - сказал тот безразличным голосом.

Ответ был привычным, навязшим на зубах. Мария никогда не нравилась Алексу, но уходить из-за этого с работы, за которую платили приличные деньги, он не собирался.

Журналистка пригладила рукой тёмно-русые волосы. Она знала, что выглядит хорошо, - как всегда, - а мнением Алекса интересовалась только постольку поскольку. По привычке. Он же не ровня ей, суперзвезде...

Ну да пора заняться делом.

- Тогда снимаем.

Улыбнувшись белозубой и обезоруживающей, как она считала, улыбкой, Мария начала говорить в камеру:

- Сегодняшний день - знаменательный для нашей страны. Месячная погоня за тем, кому дали прозвище Преступник Века, наконец закончится. - В бой шли штампы и затасканные эпитеты - всё, призванное создать у зрителя нужное настроение. - Нам несказанно повезло: мы можем наблюдать за происходящим в прямом эфире. Как вы уже заметили, - Мария обвела рукой скопление служебных машин, и камера показала панораму, - лучшие силы полиции и спецслужб брошены на поимку этого человека. По последним данным, он заперся в загородном доме, находящемся в полусотне километров от города. Так что, если бы не чёткая и уверенная работа правоохранительных органов, преступник, прячась здесь, ещё долго мог бы оставаться безнаказанным. Сейчас вы видите на экране генерала Азимова, командующего операцией. - Мария направилась к военному, не прекращая говорить: - Мы зададим ему несколько вопросов. Здравствуйте, генерал!

- Здравствуйте, Мария. - Азимов, под руководством которого прошёл не один десяток штурмов, при включённой камере и сексапильной Марии немилосердно потел. Лысина с обрамляющим её нимбом седых волос превратилась в крохотное море.

- Генерал, как будет проходить операция?

- Ну, вначале преступнику будет дадено... э-э... устное предупреждение. Мы предложим... уф, предложим ему сдаться - выбросить оружие и выйти с поднятыми руками.

- Он вооружён? - быстро перебила Азимова журналистка.

- Уф... Это вполне возможно.

- Понятно, а дальше?

- Дальше?.. Если он не выполнит наши условия, мы будем вынуждены применить... силу. Простите. - Потоотделение стало невыносимым - генерал вынул из кармана куртки платок и вытер им лысину, а затем шею. И отступил на пару шагов назад, чтобы не быть так близко к Марии.

- Как вы думаете, он окажет вам сопротивление? - Ведущая снова подскочила к генералу и чуть не упёрлась в него бюстом третьего размера.

Генерал задышал часто-часто.

- Участвующие... эм... участвующие в операции люди прошли специальную подготовку.

Азимов замолчал, и Марии пришлось продолжить за него:

- То есть, они схватят его во что бы то ни стало?

- Да, да. - Генерал быстро закивал, одновременно опять промокая голову платком.

- А возможен ли летальный исход?

- Мы сделаем всё, чтобы с нашей стороны...

- Нет, я говорю о том, кого вы ловите.

- Ах, о нём. Э-э... есть варианты. Не сработает один - получится другой. Такое мнение. - Генерал настолько разволновался, что заговорил совсем уж короткими, рублеными фразами. Грамматика покинула его, оставив без "защиты" от сексуальной репортёрши. Надо было срочно что-то предпринимать. - Извините: начинание.

Продолжая тяжело вздыхать, Азимов с огромным облегчением отошёл в сторону.

Мария снова повернулась к камере.

- Что ж, вы слышали комментарии главнокомандующего. Думаю, захват здания с минуты на минуту начнётся, потому что человек, которого мы все хотим видеть на электрическом стуле...

- Твоё убежище окружено! - прорвался сквозь болтологию ведущей усиленный мегафоном голос. Говорил полковник Кац, суровый вояка, а кроме того, давний друг и соратник генерала Азимова.

Мария замолчала и вся обратилась в слух, руку с микрофоном она вытянула в сторону Каца. Алекс направил на него камеру и дал крупный план.

- Сдавайся, - вещал полковник, - иначе мы будем вынуждены применить силу! Мы знаем о твоей беспомощности, так что даже не пытайся запугать нас! Оружие тебе не поможет, поэтому советую выбросить его! Выходи с поднятыми руками...

...Голос.

Голос, пропущенный через мегафон, проникал в окна и отражался от стен. Окружал сидящего на полу человека незримой бесплотной стеной. Голос говорил и говорил, и говорил. Слова проникали в уши и пытались донести какой-то смысл, но они уже ничего не значили. Только не в мире этой тёмной комнаты, где он, сгорбившись, уставившись перед собой, сидит на полу. Здесь-то, похоже, всё уже предельно ясно.

Тишина, окружившая здание, была плотной - настолько, что казалась осязаемой. Беззвучие врывалось в окружающее пространство и в подсознание музыкальным потоком. Шум, создаваемый десятками людей на улице, играл главную партию в этой необычной мелодии. Басовые готовились вступить чуть позже: ружья и пистолеты, которые людям с улицы уже не терпится применить.

Человек поменял позу - теперь он сидел на корточках, положив голову на колени и обхватив ноги руками. Безразличные глаза, недельная щетина, смятая рубашка - во всём ощущалась утомлённость этим миром. Он устал и хотел лишь одного - покоя. Но мог ли он получить его?

"Нет, - вспыхнула в голове мысль. А затем другая: - Всё равно". - Вот слова, которые ещё что-то для него значили: ему было всё равно. После того, что произошло, имеет ли смысл пытаться? Он уже попробовал, но ничего не получилось. Похоже, выход только один...

Он сидел неподвижно, в тщетной надежде ища путь к отступлению, стараясь найти другое решение этого запутанного уравнения. А голос летал и летал по тёмному помещению с голыми стенами, с одиноким диваном. Кто-то что-то делал снаружи, но сидевшего это нисколько не волновало.

Время отщипывало от себя кусочки и бросало их в прошлое...

1 - 1.

Должность менеджера в крупной текстильной компании "Ворлд оф Текстайл" была прибыльной и уважаемой, но утомляла немало. После пятидневной беготни и переговоров с представителями других фирм Дэну требовался хороший отдых. Кроме того, когда приближался этот день, ему становилось всё хуже и хуже. На сей раз годовщина выпала на воскресенье.

В субботу мужчина ходил сам не свой, не зная, куда себя деть, чем занять. Встречаться ни с кем не хотелось, на предложения сердобольных друзей сходить проветриться Дэн ответил отказом и большую часть дня провёл перед телевизором. Странное дело: время должно лечить раны, но годы шли, а ему становилось лишь тяжелее. Что же будет дальше?..

Дэн хотел тотчас наведаться к Константину, своему старому другу, ведь с ним менеджера связывало многое, и в том числе Диана. Диана... Он постарался отогнать мысли, навязчиво вползающие в голову: у него ещё будет время порыдать на плече у друга, а сейчас надо держаться. Надо дождаться воскресенья...

Десять лет назад у Дэна пропала любимая девушка. Её звали Диана. Она была красива, умна, успешна - Дэн сходил по ней с ума, и она отвечала ему взаимностью. Дело шло к свадьбе, влюблённые уже назначали знаменательную дату - как неожиданно Диана исчезла. Эта новость обрушилась на парня подобно огромной каменной глыбе, придавила к земле, не давая ни вздохнуть, ни шелохнуться.

Дэн обратился в полицию, но следствие ничего не выяснило. Диана пропала, словно бы её никогда не было, и никто не знал, как и куда. Девушка она была сугубо положительная - тем необычнее стало её исчезновение. Последним её видел жених, и в процессе расследования подозрение пало на него. Убитые горем родственники окрысились на парня, а мать Дианы даже хотела упрятать его за решётку. Это у неё не получилось, но с тех пор Дэн и его несостоявшиеся свойственники не поддерживают никаких отношений.

С течением времени в жизни Дэна появлялись другие девушки и женщины: одни - надолго, другие - нет. Однако замену Диане он так и не нашёл.

Его друг, Константин, должен был стать шафером на их свадьбе. Он лучше прочих знал, как сильно Дэн любит свою вторую половинку, ведь тот делился с ним чуть ли не всем, даже самым сокровенным. Константин был достаточно хмурой личностью, он не любил шумные компании и тусовки, чем очень отличался от Дэна. Тем не менее, их взаимоотношения выдержали проверку временем. Порой они не понимали друг друга или ругались, или упорствовали, стоя каждый на своём, но это не мешало им оставаться друзьями.

Дэн и Константин познакомились, когда им исполнилось двадцать. С Дианой их свела судьба через пару лет. На празднование дня рождения Дэна его приятельница Лиза привела с собой подругу. Ей оказалась красавица и умница Ди, учившаяся на юридическом факультете престижного вуза. По словам Дэна, он с первого взгляда влюбился в неё. Прошло время, и не только для Дэна, но и для Константина она стала близким человеком - правда, только как друг. Потому он отлично понимал, что чувствует Дэн, хотя и не показывал этого.

Дверной звонок птичьей трелью - именно такой у него был звук - влетел в помещение.

- Ща-ас, - донеслось из квартиры.

Константин, сонный, небритый, с неизменным сарказмом во взгляде, открыл дверь. В тренировочных штанах, без майки или футболки, он выглядел как пьяница со стажем.

- Привет, - сказал Дэн и поднял вверх пакет с закуской и спиртным. На приятном добродушном лице со светлыми усами и бородкой появилось что-то вроде вымученной улыбки. - Я зайду?

- Заходи, раз пришёл, - не здороваясь, ответил Константин и скрылся в комнате.

Дэн переступил порог квартирки и сразу же попал в царство холостяка: разбросанные вещи, пыль на полу, атмосфера запустения. На тумбочке валялись нестиранные чёрные носки, а на пуфике - книга в красной обложке с помятыми страницами. Свет был выключен, отчего прихожую наполнял невысказанными эмоциями полумрак.

- Иди на кухню, - раздался из единственной комнаты голос Константина.

На кухне всё было пропитано той же атмосферой, что и в прихожей: стоящие не на своих местах баночки с сахаром и солью, грязный чайник, ложки и вилки, которые не потрудились или забыли убрать в ящик. Здесь явно не хватало женской руки, хотя сам Константин так не считал.

Дэн вздохнул и начал выкладывать на стол покупки: бутылку водки и закуску - огурцы, помидоры, хлеб, мясо.

Пришёл Константин, как пёс повёл носом.

- Первую без закуски, - только и сказал он.

Дэн согласно кивнул. Убрал со стола пакет, помыл овощи, нарезал хлеб и мясо, сел на стул.

Константин достал из шкафчика рюмки, поставил на стол и устроился напротив друга.

Дэн открыл бутылку, разлил по рюмкам водку и со словами "Не чокаясь" выпил свою порцию. Константин, не отрывая от него взгляда, сделал то же самое. Дэн молча разлил по второй. А Константин продолжал смотреть на него, странно, изучающе.

- Что? - спросил Дэн, наконец заметив этот взгляд.

Константин покачал головой.

- Тогда ещё по одной. - Дэн опрокинул вторую рюмку и закусил выпитое огурцом.

Друг последовал его примеру.

Когда они таким образом добрались до четвёртой, Дэн не выдержал и нарушил тягучее и полное потаённых чувств молчание.

- Почему так происходит, скажи, почему? Почему мы теряем тех, кто нам дорог? Теряем вдруг, нежданно-негаданно. Самых лучших в мире людей. А всякий сброд, всякая пакость и мерзость живёт на этом свете и процветает. Почему, Конст?

В ответ на это владелец квартиры снова покачал головой.

- Налей лучше ещё по одной.

Бормоча что-то неразборчивое, Дэн опять наполнил рюмки. С этого момента, пока бутылка не опустела, он не проронил больше ни слова. Молчание - сколь многое оно может сказать.

2 - 1.

Я родился 12 мая 1966 года на два месяца раньше срока.

В день моего рождения отец развлекался с любовницей и, когда у матери начались схватки, не приехал, чтобы забрать жену в роддом. Считая, что он в командировке (отец был представителем в торговой корпорации), мать набрала номер скорой. Чтобы сделать это, ей пришлось встать с кровати и, превозмогая жуткую боль, опираясь на тумбочки, кресла и прочую мебель, пройти всю квартиру. Телефон стоял на кухне. На её звонок тут же ответили, заверив, что машина скорой помощи приедет в течение получаса. Матери пришлось ждать полтора часа. Но она этого не знала: почти сразу у неё началось головокружение. Упав, мать ударилась головой об угол стола и потеряла сознание.

Звонок в дверь пробился сквозь ватное полузабытье. Она открыла глаза и ничего не понимающим взглядом обвела помещение. Почему так болит голова? Где она?.. Кажется, на кухне. Но что она тут делает? Резкая боль в животе ответила на этот вопрос.

Между тем звонок раздался снова - кто-то очень хотел попасть в квартиру. Мать с трудом вспомнила, что вызвала скорую. Опираясь на стену, еле дыша, выпачканная в крови и поту, она поднялась с пола и направилась в коридор. Мир мелькал перед глазами, сливаясь в размытое пятно. Она добралась до двери, слабеющими, непослушными руками открыла её - и упала прямо в объятия медиков. Те уже стояли наготове с носилками. Они подхватили её, положили на носилки и понесли вниз, в машину. Фельдшер, молодой человек лет двадцати пяти, вернулся, чтобы запереть дверь квартиры.

Врач, забравшись в кузов, обработал рану на голове матери и сделал перевязку. Когда подоспел фельдшер, они вдвоём подключили её к кардиомонитору, а после - к пренатальному монитору, чтобы определить моё сердцебиение. Мне повезло: всё оказалось в порядке.

Было почти три часа ночи. Машина неслась вперёд по пустому шоссе.

В себя мать пришла на полдороге к роддому, и первое, что она почувствовала, - это дикая, нестерпимая боль. Окружающий мир содрогнулся под её криком.

- Быстрее, быстрее! - призывал молодой фельдшер.

Врач посмотрел на неё и покачал головой.

- Похоже, роды придётся принимать здесь.

Водитель кивнул и остановил машину на обочине дороги.

- Приготовь необходимое, - обратился медик к своему молодому коллеге, и тот немедленно засуетился. - Не беспокойтесь, всё будет хорошо, - сказал врач, теперь уже матери. - У вас преждевременные роды, но волноваться не о чем.

Голос звучал мягко и доброжелательно, и мать, ничуть не сомневаясь, поверила ему.

Вы знаете, что случилось дальше. А затем, когда меня, маленький, скукоженный комочек, весь красный от крови, врачи взяли на руки, я впервые закричал - по велению природы, громко и пронзительно, своим младенческим голоском. Мать улыбалась, медики тоже, а я кричал и кричал.

Так я появился на свет...

...Отец приехал за нами через неделю, сразу после того, как закончилась его "командировка". Не знаю, была ли моя мать настолько наивной или ей просто не хотелось его терять, но так или иначе она ни словом не обмолвилась о том, где он был и что делал. Она приветствовала его тихим "Здравствуй, дорогой", на что в ответ получила лишь грубое "Здорово" и злой взгляд неудовлетворённого человека. Хотя почему же неудовлетворённого? Разве не ублажением себя занимался он со своей подружкой? О том, что у него интрижка на стороне, знали все в нашем окружении, и только мать пребывала - или делала вид, что пребывает, - в "счастливом" неведении.

- Одевайся, а я пойду за нашим уродцем, - после небольшой паузы, в которую он, наверное, обдумывал, что скажет, процедил отец.

Доктор - это была женщина - встретила его в коридоре и начала что-то рассказывать, объяснять, но мой папаша отмахнулся от неё, как от комара.

- Где наш? - только и спросил он.

Его отвели туда, где лежали мы, - крохотные, розовые, беззащитные, завёрнутые в пелёнки младенцы.

Врач ещё раз попыталась что-то донести до отца, возможно, советовала, как обращаться с новорожденным, ведь я к тому же появился раньше срока, а такие дети требуют дополнительного ухода. Он слушал её через силу, одним ухом, и всё время кривил губы в подобии презрительной усмешки.

- Выдайте нам его, и мы пойдём, - прервал он докторшу.

Отец говорил обо мне, словно о вещи. Он даже не назвал меня по имени - Серж. Врач, похоже, наконец поняла, что её игнорируют, и больше не пыталась помочь. К чему распаляться, когда всё равно никто не слушает. Да и, в конце концов, есть книги, консультации - при желании родители найдут нужную информацию...

Она подвела отца к отсеку, в котором лежал я. Папаша долго смотрел на меня, буравя крошечное тельце глазами, и что угодно можно было прочесть в этом взгляде - кроме заботы, любви, счастья...

...С трудом передвигая ноги, мать вышла из палаты.

- Хорошо я приложилась головой, правда? - Она попыталась пошутить и сказала это негромко.

Ни слова не произнося, отец встал со скамьи. Он пошёл к выходу, по-прежнему со мной на руках, а мать следовала за ним как на поводке, пытаясь догнать - но безуспешно. Когда они подходили к машине, отец оступился и чуть не выронил меня.

- Вот б...ь! - выматерился он. И бросил жене: - Садись.

Ей пришлось самой открыть дверцу "Форда" и забраться на заднее сиденье. Не успела она устроиться, как отец пихнул ей меня, отвернулся и тронулся с места. Весь дальнейший путь до дома мы провели в молчании.

1 - 2.

После вчерашнего Дэн с трудом разлепил глаза. Будильник неистовствовал, верещал на всю комнату, и в мужчине пробудилась такая злоба, что он бы с радостью разнёс его на мельчайшие детали. Но сил не хватало. Поэтому Дэн сполз с кровати, подобрался - иначе и не скажешь - к будильнику и отключил его.

То ли водка оказалась плохой - хоть и стоила недёшево, - то ли он банально перебрал, но Дэна тошнило, и никакого желания работать у него и в помине не было. Он в очередной раз позавидовал Константину, которого алкоголь берёт с большим трудом и который после подобных посиделок обычно не ощущает негативных последствий. Это повторялось каждый год в день исчезновения Дианы, но, как Дэн не мог привыкнуть к печальной дате, так и ощущение, что во рту куры нагадили, а в голове открылся аэропорт, было каждый раз новым и неизведанным.

Дэн приготовил холостяцкий завтрак - яичницу, на большее его просто не хватило бы. Рассчитал вероятность того, что ему дадут отгул по состоянию здоровья. Понял, что шансов у него нет, и, смирившись с несладкой долей, отправился в ванную - умывался он всегда после еды. Женщины частенько критиковали его привычку, так как очень сложно было обнаружить в Дэне что-то ещё, что можно покритиковать. С одной из пассий он даже расстался из-за разногласий по поводу умывания.

"Как же её звали?.. А, неважно".

Наведя моцион, Дэн оделся, запер квартиру и сел в машину. "Фольксваген" серебристого цвета домчал его до рабочего места за какие-то двадцать минут, и это учитывая, что работа Дэна находилась в центре города. Очень удивительно, что он не попал в ставшую уже привычной пробку, тем более в такой день: понедельник, голова болит, но боль из-за потери Дианы, которую он разбередил вчера, намного сильнее и утихать не собирается... Однако, несмотря на это, пробки всё-таки не было.

Пока Дэн шёл к своему кабинету, ему встретились несколько знакомых сотрудников. Он поздоровался с ними. Они сделали то же, однако никто не поинтересовался его самочувствием, хотя все знали о Диане. Почему они так поступили? То ли не желали бередить старую рану, то ли им было наплевать. На месте Дэна кто-то другой скорее предположил бы второе, но, как оптимист, мужчина выбрал первый вариант.

Эти мысли недолго занимали его голову: во-первых, они лишь усугубляли головную боль, а во-вторых, ему надо было работать. Разжившись цитрамоном у одного из сотрудников - молодого и вёрткого, он совсем недавно поступил сюда, и Дэн не успел запомнить его имя, - менеджер вошёл к себе в кабинет, налил воды из кулера, запил ей таблетку и поставил пластиковый стаканчик на стол.

В помещении царил если и не идеальный, то близкий к таковому порядок. Здесь уборщице почти нечего было делать, если только вымыть раз в неделю полы, так как корзину для мусора Дэн выносил сам. Он был приверженцем порядка - одна из женщин, с которыми он встречался, называла его "чистюлей", и, пожалуй, не зря. За порядком и чистотой Дэн пытался спрятать свои проблемы, а они у него имелись, ведь ни один человек не может быть безоговорочно счастлив. Неурядицы, пусть даже мелкие, так или иначе проникают в жизнь. Приходится с этим мириться и жить дальше. Дэн выбрал такой способ.

Мужчина упал в кресло, прикрыл ноющие, сонные глаза веками. Пару минут он сидел, наслаждаясь безмятежностью, пока из этого состояния его не вывел знакомый голос.

- Рад, что ты с нами. - Это был Карл, его начальник, - щупленький, седеющий, с крупной лысиной.

- Пока - да.

- Что значит "пока"? Ты мне это брось! Опять твои пессимистические воззрения пробудились? Только не сейчас, когда у нас наклёвывается крупная сделка с "Вест Трэйдинг".

- "Вест Трэйдинг"?

- Вот не говори мне, что никогда о них не слышал.

- Слышал, конечно.

- В чём же тогда... А, понятно. - Заработавшись, Карл иногда забывал важные вещи, а моральное состояние чужого человека, пусть даже одного из лучших менеджеров его компании, не входило в число действительно важных вещей.

Дэн на босса не обижался, поскольку знал эту особенность его психологии. Да и чревато обижаться на собственное начальство.

- Документы на столе. - Карл указал пальцем на папки. - И, я прошу тебя, не расклеивайся. - С этими словами начальник вышел из кабинета.

Бросив в ответ не нужное уже "Угу", Дэн снова закрыл глаза и, дав себе установку отдыхать не дольше пяти минут, попытался расслабиться.

Через пять секунд зазвонил телефон.

Вздохнув, Дэн не глядя дотянулся до него.

- Алло.

Слова, которые раздались из трубки, заставили мужчину подскочить на месте. Сердце заколотилось в груди.

- Дэн, это Макс. Приезжай срочно! У меня есть информация о Диане.

"Диана!" Это слово - это имя - вновь вспыхнуло в мозгу, вытеснив все остальные мысли.

- Что... что ты имеешь в виду? О чём ты?

- Приезжай! Сейчас нет времени на разговоры.

- Хорошо, хорошо, я приеду. Когда начнётся обеденный перерыв...

- Ты меня не слышал? Приезжай немедленно!

Дэна очень взволновал звонок приятеля. Сказав что-то вроде "Да, конечно, уже выезжаю", он положил трубку и лишь сейчас обратил внимание на то, как сильно бьётся сердце. Дэн вытер вспотевшие ладони платком. Не давая себе времени на размышления и забыв о головной боли с прочими симптомами, он почти бегом бросился к Карлу. Сослуживцы оборачивались и удивлённо смотрели на него, но в голове Дэна вертелось имя пропавшей возлюблённой, на которой было сосредоточено сейчас всё его внимание, и он не замечал этого.

Карл взглянул на подчинённого из-под очков своим характерным изучающе-заинтересованным взглядом.

- Да? Что такое, Дэн?

И тот, сбиваясь от волнения, объяснил начальнику ситуацию. Пока Дэн говорил, Карл понимающе кивал. Когда же менеджер закончил свою не слишком упорядоченную речь, сказал спокойным голосом: "Хорошо". Сотрудников всегда изумляло, как Карлу удаётся сохранять самообладание в самых напряжённых ситуациях. Быть может, этой способности он во многом и обязан своими успехами в работе?

Но Дэна занимал совершенно другой вопрос: что его приятель Макс узнал о Диане через десять лет после её исчезновения? Причём настолько важное, что он попросил, - нет, почти потребовал! - чтобы Дэн приехал незамедлительно.

Горя желанием получить ответ, мужчина сбежал по лестнице, едва не навернувшись на предпоследнем пролёте, пронёсся мимо охранников, запрыгнул в машину и завёл мотор. Серебристый "Фольксваген" рванул со стоянки в сторону спальных районов.

2 - 2.

Не знаю, что было хуже: обычное агрессивное поведение отца или неожиданные проявления его доброты. Конечно, размышлять об этом я начал, когда стал гораздо старше. Говорят, алкоголь выводит на первый план подсознательное, то, что изначально заложено в людях. Значит, внутри, где-то глубоко-глубоко под ментальной коростой, мой отец был добрым человеком? Верится с трудом. Даже если предположить, что жизнь кардинально меняет людей...

Вот один пример.

Как-то раз мой папаша так нахлестался водяры, что его потянуло на пространные беседы со мной. В дальнейшем это происходило регулярно. Но в тот день мне исполнилось ровно полтора года, а отец потерял очередную работу. По этому поводу он немало выпил со своими друзьями, но ему не хватило, и, придя домой, он продолжил в одиночестве. Тут-то ему и подвернулся я.

Я с детства был не особо разговорчивым, хотя, возможно, ещё и общество отца так на меня влияло: я замыкался в себе, зная, что не найду отклика в сердце этого человека. Но мне тогда было всего полтора года - что я мог понимать? И всё же я сидел у него на коленях, вперив взор в стену напротив, и с безразличным видом молчал, а отец изливал и изливал на меня свои беды, неприятности, проблемы, от которых сам не мог отмыться. Вымарывая в них собеседников, он сразу чувствовал себя лучше, на душе у него становилось спокойнее, радостнее, пусть даже в роли собеседника выступал молчаливый полуторагодовалый малыш.

Сначала его речь представляла собой невразумительное бормотание, но, когда он дошёл в своих "размышлениях" до матери, глаза его загорелись, и отец стал произносить слова более разборчиво и с большей злобой. Мать, все эти годы терпевшая его попойки и дебоши, на сей раз не стала выслушивать пьяный бред. Она заявила отцу, что устала от его проблем и больше не хочет участвовать в их разрешении. В ответ он обозвал жену "безмозглой сукой" и, продолжая в том же духе, попытался убедить выслушать его. Но когнитивный диссонанс жизни давил на него со всевозрастающей силой, а та, кто могла бы облегчить его бремя, заперлась в комнате, предусмотрительно взяв с собой ключи. Ей повезло: если бы отец чуть твёрже стоял на ногах, то за одну мысль о таком поступке он бы избил её до полусмерти.

Стоя возле двери, отец выкрикивал в пустоту угрозы. Затем попытался выломать дверь, но, учитывая его состояние, неудивительно, что у него ничего не получилось. Постепенно мат и обещания прирезать жену перешли в просьбы, а затем - снова в трёхэтажную матершину. Он послал мать на все четыре стороны, но в ответ до него донеслось лишь столь ненавистное ему молчание.

Бросив то ли в адрес матери, то ли миру в целом ещё одно нецензурное выражение, отец далеко не твёрдыми шагами пошёл на кухню. Достал из колонки кружку, которую тут же уронил. Ёмкость упала на пол, разлетевшись сверкающими осколками.

- Твою мать!..

Отец решил не возиться с рюмками: подошёл к холодильнику, открыл его, взял бутылку водки, сел, отвинтил крышку и начал хлестать сорокаградусный алкоголь из горла.

В этот момент ему подвернулся я.

Я стоял напротив открытой двери в кухню и смотрел на отца ничего не выражающим взглядом.

- Серж... иди сюда... - завидев меня, заплетающимся языком произнёс он.

Я не двигался с места. Отец вместо того, чтобы выругаться, встал со стула и, покачиваясь, словно корабль на волнах, приблизился ко мне. Нагнулся, дыхнул на меня перегаром, поднял на руки. И мы поплыли обратно. Через несколько секунд я уже сидел у него на коленях и слушал тарабарщину о его несчастной жизни.

- ...Женщины, сынок... Они... ошибаются... и заставляют ошибаться нас... Берегись их... берегись... Все проблемы из-за них, да-а, это я тебе говорю!.. Когда-нибудь, возможно, когда-нибудь и ты... и тебя не минёт участь быть обманутым... женщиной... Хорошо, если это будет твоя жена... ты можешь... преподать ей урок, научить её... Жена должна знать своё место... Но какая-то другая, пусть даже красивая... сто раз прекрасная и расчудесная... Берегись... Бере... гись... - Выдавая всё это, он не прекращал прикладываться к бутылке. В конце концов его речь снова стала звуковой сумятицей. Она делалась всё тише, и вскоре отец заснул. Его голова свесилась набок, изо рта доносился храп, окутанный облаком перегара.

Я слез с его коленок и отправился в залу. Лёг на пол, свернулся калачиком, закрыл глаза. Тогда я ещё ничего не понимал, вот почему уже через минуту заснул крепким сном.

За всю ночь я не увидел ни одного сна, а утром в таком вот положении меня нашла мать.

Проблевавшись, отец ушёл в магазин за водкой - как он говорил, "поправить здоровье". Мать воспользовалась этим и осторожно выглянула из своего укрытия. Был бы я чуть постарше, она могла бы показаться мне диким животным, прячущимся от охотника. Но я только смотрел на неё своим пустым сонным взглядом, когда она разбудила меня, обнаружив спящим на полу.

- Вставай, сынок.

...В тот день, вернувшись из магазина, отец так сильно побил мать, что пришлось вызывать скорую. Естественно, никакого заявления в полицию на него не подали.

1 - 3.

Перепрыгивая через две ступеньки, Дэн бежал на четвёртый этаж, где жил Макс. Пульсировала и билась о стенки черепа мысль: "Диана, при чём тут она? При чём, чёрт возьми!" И ещё: "Почему Макс не на работе? Он ведь программист в телефонной компании "Лайтком", и сегодня его рабочий день".

Обшарпанные пролёты с разрисованными стенами, пропитавшиеся запахом кошачьей мочи, закончились, и Дэн остановился перед старой, обветшалой деревянной дверью. Надавил на кнопку звонка, подержал пару секунд и отпустил. Дверь оставалась закрытой, звука шагов не раздалось. Он зажал кнопку на пять - шесть секунд, но ответом снова была тишина.

"Да что такое?.."

Дэн хотел было постучать - как под его рукой дверь приоткрылась. Мужчина вначале недоумённо воззрился на неё, а потом, стараясь ступать тише, прошёл в квартиру. Дверь он так же осторожно прикрыл за собой.

"Что, если в квартиру проникли воры? - подумалось ему. - Или похитители? Ладно, первое ещё возможно, хотя что у Макса красть? Он зарабатывает не настолько много денег. А похитители... кому он мог понадобиться и зачем? Макс же не занимается секретными разработками, не сотрудничает со странными фирмами и таинственными миллионерами". По крайней мере, Дэн ничего об этом не слышал. А если приятель ведёт двойную жизнь?

Размышляя на эту тему, мужчина зашёл в спальню и гостевую, заглянул на кухню, в туалет, побывал в "тёмной" комнате. Все они пустовали, и ни в одной не обнаружилось и намёка на присутствие Макса. Вещи аккуратно разложены по своим местам - Макс не был таким же "чистюлей", как Дэн, но порядок любил, - так что обстановка не вызвала у менеджера подозрений.

Дэн почувствовал себя наполовину сыщиком, наполовину преступником. Он вёл розыски пропавшего приятеля, но делал это незаконно: никто не разрешал ему входить в квартиру. Впрочем, если Макс вернётся, он всё поймёт: Дэн очень сильно волновался, и в порыве волнения не смог обдумать свои поступки. Макс не обидится, не разозлится, но кто-то другой вполне может истолковать Дэновы действия как противоправные.

"Куда же подевался Макс?!.. А может, я зря волнуюсь, и он всего лишь вышел за продуктами. Только отчего именно сейчас, когда знал, что я мчусь к нему на всех порах?"

Утомлённый многочисленными вопросами, ответов на которые он найти не мог, Дэн вернулся в комнату, где находились кровать Макса и его рабочее место - стол, уставленный книгами и дисками по программированию, "обрамлявшими" компьютер с LED-монитором. Присев на кровать, Дэн глубоко вздохнул и обвёл взглядом помещение. Картины авторства их общего знакомого на стенах, белая люстра, ковёр, у которого уже начали вылезать ворсинки. Если бы не последний, а также входная дверь и ещё пара вещей, квартиру Макса можно было бы назвать образцово-показательной. Порядок порядком, но на него нужны деньги, а их отнюдь не всегда хватает, чтобы обустроить квартиру согласно своим вкусам и предпочтениям. К тому же программист любил путешествовать: благодаря отпускам он объехал немало зарубежных стран, сувениры из которых украшали дверцу холодильника. Внушительная стопка альбомов с фотографиями лежала в шкафу.

Повинуясь то ли интуиции, то ли какому-то ещё необъяснимому чувству, Дэн встал, открыл дверцы шкафа и слева, рядом с фотографиями, обнаружил толстый чемодан. Вытащил его, положил, потянул за молнию - и его глазам предстали различные вещи: фотоаппарат, часы, футболки, рубашки... Макс куда-то собирался - но куда? И как он думал отправиться в путешествие, если отпуск начинался у него только через пару месяцев?

Была и другая странность во всём этом: то, как уложены вещи.

"А уложены они неряшливо. Скорее, покиданы, чем уложены. Одно из двух: либо чемодан собирал не Макс, но больше некому. Либо, что более вероятно, он по какой-то причине спешил - спешил так сильно, что наплевал на свою обычную аккуратность".

- Осталось выяснить эту причину, - вслух сказал Дэн.

Поверх одежды лежала полосочка бумаги, на которой было написано "Закатный ягуар". Дэн присел на корточки, взял бумажку и повертел её в руках. Это оказался флаер из клуба. На оборотной стороне значилось: "Гласс-роуд, 33. Телефон: 555-43-98". И надпись: "Круглосуточно". Значит, чем-то информация, указанная здесь, важна для Макса, раз тот решил прихватить флаер в путешествие. Такой вывод напрашивался сам собой.

Дэн хотел позвонить в клуб и уже снял телефонную трубку, но передумал, решив сделать это из дома. Флаер отправился в задний карман джинсов - чисто импульсивный поступок, продиктованный велением момента. И ровно в тот же самый момент он услышал чьи-то шаги в коридоре. Кто-то направлялся к комнате.

Обрадовавшись - наверняка это Макс вернулся, - Дэн вышел в коридор. Он улыбался, потому что его страхи и предположения, вероятно, не оправдаются. Во всём виновата десятилетняя травма, из-за которой Дэн иногда поддавался порывам стрессового происхождения. Так он думал, но только пока не увидел перед собой дуло пистолета. Оно смотрело ему в голову.

- Руки за спину! - прозвучал гулкий бас полицейского.

- Я не...

- Без разговоров! За спину, я сказал!

Дэн сделал то, что от него требовали.

Полицейский, здоровенный малый, защёлкнул на его кистях наручники.

Краем глаза Дэн заметил чьё-то любопытное лицо, выглядывающее из-за входной двери. Обернувшись, он увидел щуплую старушку в очках и одежде нелепой расцветки. Соседка. Выходит, она приняла его за преступника (того же вора или похитителя) и вызвала полицию? Из чего следует: с Максом действительно что-то случилось...

- Вперёд. - Полицейский пихнул задумавшегося Дэна, и тому ничего не оставалось, кроме как выйти на лестничную площадку.

За секунду до этого соседка шмыгнула в свою квартиру - так быстро, как это умеют лишь старушки, - и теперь наблюдала за происходящим из-за приоткрытой двери.

- Где Макс? - на ходу, спускаясь по ступенькам, крикнул Дэн.

- Сам укокошил приятеля, а сам спрашивает! - Было видно, что старухе страшно, но любопытство пересиливало страх.

- Я не... - снова попытался сказать Дэн, но мужчину опять оборвал полицейский, подталкивавший его в спину:

- Молчать! Двигай давай.

- Глупый ты убивец! - неожиданно громко прокричала старуха вслед менеджеру. - Дверь надо было закрывать. Я увидела, что она открыта, а в квартире - необычная тишина. Не так, как всегда, у этого... как его... Макса, пусть земля ему будет пухом.

"А вдруг старушка права? Вдруг Макс и вправду мёртв?"

Эта мысль разбередила предшествующие переживания, и Дэну пришлось напрячь всю свою волю, крепко сжать зубы, чтобы не выдать обуревавших его чувств.

Менеджера усадили в полицейскую машину. Под любопытными взглядами жильцов дома и случайных прохожих автомобиль тронулся с места, взяв курс к участку. Дэну ещё не приходилось играть роль преступника, но он догадывался, куда работники полиции отвозят людей, без спроса проникающих в чужие квартиры... Однако не это заботило его, а пропавшие девушка и приятель.

"Связаны ли их исчезновения? И если да, то как?"

Безуспешно пытаясь разрешить загадку, появившуюся в его жизни десять лет назад, Дэн смотрел в окно и ничего за ним не видел.

А на улице шёл дождь, усиливавшийся с каждой секундой. Казалось, летняя погода вмиг закончилась, и ей на смену пришла богатая на осадки осень, в самом крайнем своём проявлении. Прикрываясь кто чем может - зонтиком, пакетом, одеждой, - жители города разбегались под навесы подъездов и торговых палаток, водители закрывали окна машин, мокрые кошки и собаки шмыгали в подворотни, чтобы укрыться от льющего водопадом дождя. Очень скоро на дорогах появились лужи, превратившиеся затем в маленькие речушки. Отовсюду раздавалось бибиканье: люди за рулём думали, что так они могут исправить ситуацию, заставить находящиеся впереди машины ехать - тогда как ехать им было некуда. Образовалась пробка.

Высокий и грузный полицейский, арестовавший Дэна, выругался, а сидевший рядом с ним приземистый толстяк, его напарник, раздражённо ткнул пальцем в кнопку "Вкл.". Заработало радио, с середины заиграла какая-то попсовая песенка, ничуть не улучшившая настроения менеджера...

Мир внешний словно бы рисовал красками и образами картину внутренних переживаний.

2 - 3.

Всё вокруг застилал мрак. Тьма не была абсолютной, но я не мог различить очертания предметов. Лишь через какое-то время, привыкнув к наполнившей мир темноте, я понял, что предметов этих попросту нет. Никаких. Я оказался там, где существовал один только мрак.

Я повертел головой, осматриваясь, ища выход, но не увидел ни двери, ни тропинки. Меня должен был обуять страх - вполне естественно для трёхлетнего малыша, - но ничего подобного я не почувствовал. Я просто стоял посреди темноты, на темноте, с интересом прислушиваясь к своим ощущениям и окружающей пепельно-серой действительности.

Да, этот мрак, этот тихий, густой, словно что-то затаивший, запрятавший в себе мрак выглядел как огромная площадь, тянувшаяся в бесконечность. Мне казалось, я могу увидеть её края, но это чувство было обманным: границы терялись где-то там, за горизонтом, которого нет.

Наконец, я сделал первый шаг.

"Совсем несложно, - подумалось мне. И я шагнул снова. - Будто иду по облакам, по тёмным, потусторонним облакам".

Молчание, которым пропиталась реальность, сдерживало самое себя, но это не могло продолжаться долго. Что-то должно было произойти - я это чувствовал. Я это знал.

Посмотрев сначала вверх, потом вниз, я увидел две пропасти: одна обрывалась в нескончаемость под моими ногами, другая - в небо, невидимое, несуществующее.

И тогда я понял, где оказался: в пустоте. В безграничной пустоте ночи - не земной, но космической, холодной и отчуждённой. Несмотря на это, холод не пробирал до костей, а я сам не казался себе песчинкой, затерявшейся в океане. Мне было уютно и... хорошо? Наверное.

Не знаю, сколько времени прошло, но я шёл и шёл вперёд - и словно бы стоял на месте. Расстояние утекало за мою спину, а путь впереди становился всё длиннее. Я не прекращал двигаться, размеренно, без устали. "Наверное, я ошибаюсь, - мелькнула мысль, непрошеная гостья на бескрайней дороге, - и я не в космической тьме, потому что она чернее, она безнадёжнее, она..."

И тут до меня впервые донёсся звук. Полную, безоговорочную тишину нарушило что-то вроде стука. Он казался мне одновременно далёким и близким, знакомым и неизвестным.

Я выбросил из головы остатки мыслей и направился на звук. Источник стука находился где-то рядом. Я стал идти аккуратнее, осторожно переставляя ноги, боясь провалиться в никуда, боясь врезаться в неизвестную преграду. Откуда я знал о её существовании? Нет, скорее, это она знала обо мне - и передала, перенесла своё знание прямо мне в мозг. Но здесь всё работало по-другому, всё оказывалось иным. Так и моё зрение: ещё мгновение назад я не видел ничего, кроме скопления тёмных красок, а уже в следующую микросекунду передо мной выросла она.

Стена.

Нельзя сказать, что она возвышалась, - она разделяла. Разделяла собой этот мир на две части, "падая" сверху потоком из кирпичей и ухая в бездну, уютно расположившуюся внизу. Мне представились черные монстры, карабкающиеся по ней, пытающиеся залезть как можно выше, - и ангелы, парящие у самой вершины, озаряющие стену божественным свечением. Но снова знание пришло ниоткуда, и я понял, что для этого мира ангелы и демоны - выдумка. Тут есть только я, мрак и стена.

Я смотрел перед собой и видел миллионы миллиардов триллионов кирпичей. Я называю их кирпичами, поскольку они напоминали таковые по форме - но на этом сходство заканчивалось. Стена, представшая моим глазам, была сложена из разновеликих, как будто обтянутых полупрозрачной оболочкой параллелепипедов. Они все вздымались и опадали - не синхронно, а каждый сам по себе. Очень сложно описать их цвет, какой-то коричнево-серо-болотистый.

Внутри меня зародилось чувство, похожее на испуг, что-то вроде смеси крайней степени интереса и ощущения опасности. Я подошёл ещё чуть ближе. Затем ещё. И вдруг стена мгновенно переместилась ко мне, точно телепортировалась. Я положил ладонь на один из "кирпичей", и мне показалось, что общая пульсация усилилась, а может, дело было в причудах необычного мира. Но я совершенно определённо ощутил, как что-то под моей ладонью двигается, бьётся, дышит. По стене пробежала световая волна. Колоссальное "сооружение" озарилось словно рождёнными гигантскими фонарями, блёклыми пятнами. И я узрел это.

Я видел преграду. Я чувствовал её. Я касался этой препоны собственной рукой. Но по-прежнему не понимал, к чему она...

Всё закончилось внезапно. Когда я поднял вторую руку, чтобы и её приложить к пульсирующим полупрозрачным "кирпичам", чтобы погладить стену, пройтись вдоль необъятного шевелящегося нечто, голос громко и недовольно произнёс моё имя:

- Серж!

Меня выдернули наружу, в бытие.

Я проснулся.

Открыл глаза. Передо мной стояла мать.

- Просыпайся, - бросила она и удалилась, не удосужившись проверить, заснул ли я снова или нет.

Я смежил веки и попытался вернуть необыкновенные видения, но они исчезли, испарились, покинули меня.

- Серж, я что сказала? - Мать могла быть резкой со мной. Собственно, только я и удостаивался такого "счастья": отца она боялась, а с остальными вела себя настолько спокойно, что это спокойствие попахивало отстранённостью.

Пришлось забыть о чудесном мире снов и вернуться в опостылевшую реальность. Что мне тогда было? Какие-то три года. А я уже чувствовал утомлённость всем реальным, хотя, конечно, не мог выразить её в словах.

После скудного завтрака была прогулка. На улице стояла отвратительная погода: слякотная и промозглая. Но никто не давал мне выбора. Кроме того, когда ещё, как не в выходной, родители могли побыть вместе. Нужно ли им это? Они всеми силами пытались доказать себе и окружающим, что нужно. А я видел, я знал, что это - ложь. И наша семья основана на лжи.

Впрочем, подобные вопросы заинтересовали меня гораздо позже. В тот день я выхаживал по улице, одетый в не по сезону лёгкую одежду (было самое начало весны). Важный, смешной карапуз, для которого постепенно открывается целый мир, - таким я выглядел со стороны. Обычным ребёнком, и как все дети - первооткрывателем. Первооткрывателем скуки, боли, несчастья, обречённости... Скажу честно, я завидую тому себе, маленькому и наивному. Не умеющему толком говорить, но попытавшемуся обрисовать матери и отцу свои ночные видения.

- Что ты там болтаешь? - Отец и вполуха меня не слушал.

Сбиваясь, лопоча что-то не очень внятное, я стал говорить про стену, свет, темноту...

- О чём он? - спросила мать - для неё это была лишняя возможность обратиться к отцу, которого она любила всю жизнь. Какой-то странной и нездоровой любовью, невзирая ни на что.

- Да плетёт какую-то чушь, - хмыкнул отец.

- Па, посусай, посусай... - говорил я и продолжил описывать свои невероятные "похождения".

Какое-то время папаша смотрел на меня, и в его глазах читалось, что он не вникает в бредни малолетнего пацана и вникать не хочет. К тому же отче опять был не в духе: они с матерью уже успели дома о чём-то подискутировать. Удивляюсь, как не дошло до рукоприкладства.

- Да заткнись ты, - сказал отец и отвернулся. Я продолжал лопотать, и тогда он больно дёрнул меня за руку.

Мать глядела куда-то в сторону: ей не приходилось делать вид, что у неё никогда не было семьи, - она перманентно находилась в этом состоянии. Если бы ей предложили променять нас на безбедную жизнь в одиночестве, она бы не раздумывая согласилась.

Я замолк. Посмотрел на мать, попытался поймать её отрешённый взор. У меня это не получилось, и тогда я стал глядеть себе под ноги, молча, сосредоточенно. Больше я никому не рассказывал своих снов.

1 - 4.

В КПЗ пахло удивительно-невыносимой смесью дешёвых духов и пота. Надушилась, судя по всему, худая, развратного вида девица, носившая колготки в сеточку и короткое похабное платьице.

"Проститутка", - решил Дэн.

Девица игриво на него поглядывала, жуя жвачку, а когда мужчина повернулся к ней, подмигнула.

Рядом с представительницей древнейшей профессии сидел угрюмый качок-дылда, руки которого "украшали" многочисленные татуировки. Черепа, змеи, голые женщины... Стандартный набор для человека, ведущего неправедную жизнь. Запах пота, прогорклый, забивающийся в ноздри, исходил как раз от него.

"Вор. Или грабитель. Скорее, второе", - сделал вывод Дэн.

Обладатель татуировок тоже посматривал на топ-менеджера, но как-то недобро.

Тягостное молчание наполняло помещение.

Дэн не стал садиться - вместо этого он подошёл к решётке, обхватил перилла и прислонился к ним головой. Не успел он осмотреться - только заметил, что участок не мешало бы привести в порядок, а то внутри он выглядел обшарпанным, заметённым пылью, - как сзади раздался неприятный, хриплый женский голосок:

- Скучаешь, парниша?

Дэн не обернулся. Он раздумывал, что ответить проститутке, когда к "обезьяннику" подошёл полицейский. Форма угрожающе натянулась на его толстом брюхе и, казалось, вот-вот лопнет.

- За мной пришёл, милый? - осведомилась девица, не прекращая чавкать.

- Сиди тихо там, - зло бросил полицейский. - Говорить будешь, когда к тебе обратятся. А ты, - он ткнул пальцем в Дэна, - на выход.

- Эх, и даже познакомиться толком не успели. - Проститутка проводила выходящего из КПЗ похотливым взглядом.

Здоровенный грабитель - или кто он был? - сжав губы в тонкую линию, смотрел на Дэна совсем по-иному. Вряд ли он злился на полицию, которая его забрала, или на тех, по чьей вине это произошло. Дэн же тут и вовсе был ни при чём. Вероятнее всего, ненавистью к миру детина пропитался давным-давно, из-за чего и встал на кривую дорожку.

Полицейский запер дверь в "обезьянник".

- Пойдём.

Он провёл Дэна в небольшой кабинет. Занавески были задёрнуты, и комната утопала в полумраке.

- Садись, - сказал сержант (топ-менеджер рассмотрел его нашивки) и сам плюхнулся на старый деревянный стул. Предмет мебели то ли угрожающе, то ли протестующее заскрипел. Ещё бы: весу в служителе правосудия было ничуть не меньше, чем в том преступнике за решёткой.

"Сейчас придёт ещё один, и они будут играть в "плохого" и "хорошего" полицейского", - садясь, подумал Дэн.

- Ну, - без предисловий начал сержант, - куда ты дел тело?

- Какое тело?

- Хватит дурить! - прикрикнул на Дэна полицейский. - Ты был в квартире убитого. Ты там рыскал, возможно, что-то прятал или искал. Облегчи свою участь, расскажи, что и где.

- Почему "убитого"? - не понял Дэн. - Разве уже доказано, что Макса убили? И не искал я там ничего. Я приехал, потому что...

- Я смотрю, больно ты умный, - перебил полицейский. Встал и направился к Дэну. Опёрся рукой на стол и нагнулся над подозреваемым. - А что, если я попробую развязать тебе язык?

- Вы не имеете права.

- Да ты что? Хотя это верно. Но разве кто-то увидит? Разве кто-то расскажет? А тебе я бы не советовал даже заикаться об этом.

Дэн не ожидал, что полицейский так быстро прибегнет к силовому допросу. Дать ему сдачи? Но тогда набегут другие служители правопорядка, с дубинками наперевес...

Пока он размышлял над этой дилеммой, сержант оценивающе разглядывал его, точно породистую лошадь.

- Значит, будешь молчать?

- А что вы хотите от меня услышать? Что это я убил Макса, а его труп закопал во дворе? И деньги его украл бы, если б вы вовремя не приехали?

Дэну показалось, что он слышит, как полицейский скрипит зубами.

- Умный больно... - повторил сержант. Отошёл от стола и вновь село на своё место. - Я тебя не буду убеждать - это мне ни к чему. И уговаривать тоже не буду: я тебе не мамочка. Дам лишь один простой совет: если преступник сам признаётся в преступлении, его наказание смягчается.

- Какое наказание? Я не преступник. Макс позвонил мне по телефону, попросил срочно приехать. Я сорвался с работы, чтобы оказаться у него как можно раньше. Когда я пришёл, дверь уже была открыта, и...

- Не ври! У нас есть свидетель - он видел, как ты выламывал дверь.

От такой наглой лжи Дэн аж задохнулся.

- Этого не может быть!..

- Потому что не может быть никогда? - Сержант усмехнулся.

- Потому что я не выламывал дверь! Я приехал, а она...

- Ты уже говорил.

Дэн замолчал, полицейский тоже не произносил ни слова. Наконец, сержант сказал:

- У тебя было время подумать. Итак, ты сам во всём признаешься, или тебе помочь? Только не говори, что будешь отвечать лишь в присутствии своего адвоката. Насмотрятся всяких глупостей по телику, а потом порют чушь.

- Вы собираетесь предъявить мне обвинение? Так предъявляйте. В противном случае, отпустите меня - всё равно я больше ничего не скажу, да и нечего мне добавить.

Полицейский поиграл желваками, после чего произнёс:

- Повезло тебе, что ты попал сюда в мою смену. Будь на этом месте кто другой, он бы не стал рассусоливать... Поскольку с вашим братом-акробатом надо поступать жёстко - типа как вы поступаете с обычными людьми.

Сержант испытующе глядел на Дэна, ожидая, что тот начнёт возражать, выгораживать себя. Надо было к чему-то прицепиться, чтобы продолжить допрос, - но Дэн молчал. Лицо допрашиваемого оставалось совершенно бесстрастным.

Чего нельзя было сказать о лице сержанта. Всё в нём - от сжатых толстых губ до буравящих Дэна из-под кустистых бровей маленьких глазок - говорило о крайней степени раздражительности и злобы.

Полицейский порывисто поднялся со стула.

"Сейчас начнётся", - подумал Дэн.

Но служитель закона прошёл мимо него и распахнул дверь.

- Выметайся. Вещи, которые у тебя забрали, получишь на выходе. Но чтобы из города ни ногой, пока расследование не закончится. Понял? Иначе...

- Значит, вы возьмёте с меня подписку о невыезде?

- Заткнись, ясно? Никакой подписки не будет. Это просто добрый совет. И не надо им пренебрегать.

Когда Дэн вышел в коридор, полицейский с силой захлопнул дверь.

Получив обратно вещи, которые он был вынужден сдать (мобильный телефон, ручка, паспорт, деньги), топ-менеджер проверил, всё ли на месте. Чтобы не злить работников участка, сделал он это на улице. Да, ничего не пропало.

Рассовав имущество обратно по карманам, Дэн поднял взгляд к небу. Тучи по-прежнему властвовали на нём, но дождь уже кончился. Город украшали большие глубокие лужи, мокрые деревья и кусты. С фонарей, домов да тех же деревьев капала вода.

Дэн вытащил из заднего кармана флаер и снова посмотрел на него. "Закатный ягуар"... Надо бы туда наведаться. Но сначала - предупредить шефа и вернуться за оставленной возле Максова дома машиной.

Мужчина достал мобильный, набрал номер, прислонил телефон к уху.

- Алло, Карл? Это Дэн...

...

Комментарии: 122, последний от 20/09/2011. © Copyright Неделько Григорий Андреевич (k_grigoriu@mail.ru) Размещен: 10/07/2011, изменен: 12/02/2012. 56k. Статистика. Глава: Проза, Фантастика, Мистика Незаконченное		Ваша оценка:
Аннотация: [+ триллер и, возможно, элементы хоррора. Мистификация. Относится к "Тому, что поновее" и входит в "Эксперименталку". Рабочий вариант романа - буду рад вашим "тапкам" и другой обуви, которая поможет довести историю до конца. :) А о чём сама история? О человеке. Или нет?.. Решайте сами. И о его противостоянии. Исчезновения, которые не могла раскрыть полиция, всё-таки имеют свою причину - здесь её можно найти. И я почти уверен, что с подобным вы ещё не сталкивались... Приятного прочтения! Продолжение романа - от 5.08.2011. (Проект на стадии разморозки...)]

Неделько Григорий Андреевич : другие произведения.

Доктор Пауз (роман) -- продолжение от 5.08.2011