Старик неожиданно проснулся. Недоуменно прислушался к странным звукам, нарушившим покой старого замка. "Кррр..." "Кррр..." - железо по камню. "Кррр..." "Дзинь!" И вслед за "дзинь" - приглушенный детский вскрик.
Старик улыбнулся в седую бороду и заворочался, поудобнее устраиваясь в кресле. Плотнее закутался в теплый плед. Взглянул мельком на лениво полыхавшие в камине дрова.
"Кррр..." "Кррр..." Перед дверью в Малый зал звуки затихли. Дверь, тихо скрипнув, приоткрылась и в проеме показалась худенькая мальчишечья спина. Старик заулыбался шире. Голубые глаза, в сеточке мелких морщин, хитро прищурились. Мальчишка повернулся лицом к креслу. В обеих руках он крепко сжимал огромный, много больше его самого, меч.
Такие же, как у старика хитрые голубые глаза мальчишки бесенятами стрельнули в его сторону. Медленно передвигая ноги, мальчишка направился со своей ношей в сторону старика. С каждым шагом раздавалось громкое сопение. "До этого, небось, по полу волок", - решил старик.
Подойдя вплотную к креслу, малыш очень осторожно положил тяжелый меч старику на колени. Сам, отдуваясь, присел рядом на корточки. Из-под закатанной штанины выглянула свежая ссадина. "Видать, уронил-таки меч, пока тащил" - подумалось старику.
Этого внука он любил больше других. Чем-то они были очень похожи 65-летний старый рубака и 7-летний парнишка, младший в роду. Взглядом ли? Буйной ли всколоченной шевелюрой - у одного - седой, у другого - выпаленной лучами летнего солнца? Упрямством ли своим?
Двое старших внуков укатили вчера с родителями в городской дом. В новой карете, закутанные с ног до головы в бархат и шелка. А этот, сорвиголова, заявил: "Останусь с дедом!" И никакие уговоры, никакие увещевания, никакие угрозы не смогли переубедить маленького упрямца. Силой в карету затащили, так он на ходу выпрыгнул. "Останусь! Или все равно сбегу!"
Наконец родители сдались.
При мысли о родителях малыша и старших внуках лоб старика слегка нахмурился. Современную молодежь он понимал с трудом. Как это: от зеленого буйства лесов вокруг замка, от синевы рек и озер, от воздуха, которым будто не дышишь - глотаешь, словно хорошее вино - спешить обратно в серость и вонь города?
Впрочем - за своего сына старик был все же горд. Тридцать лет - а уже гляди-ка - советник при дворе. Городской дом, опять же... не в пример старому замку, жена - красавица, денег - куры не клюют. Да и рад был старик, что не пришлось его сыну видеть всей той грязи и крови, которую видел он сам, на войне. И все же, все же...
- Дед, ты обещал! - раздался тоненький, но твердый голосок. Старик вновь улыбнулся. Высунул руку из-под пледа. Хотел, было, взъерошить светлые волосы внука - но вспомнил: не любит малыш этого. Рука сама собой опустилась на рукоять тусклого, проржавевшего, давно не чищенного меча.
- Ну - здравствуй, старый товарищ, - неслышно прошептали губы. - Хм... обещал... - промолвил старик уже вслух. - Обещал - значит, расскажу, обещания мы всегда держим.
Еще в прошлом году внук попросил (а просьба, к слову, очень уж была похожа не требование) рассказать историю громадного клинка, висящего в самом центе Большого замкового зала. Дед вспоминать прошлое не любил. Но тогда они честно договорились с внуком: сможет тот снять меч со стены самостоятельно, сможет подать в руки деду - услышит историю. И вот теперь клинок лежал у него на коленях. Лежал напоминанием о давно минувших временах...
- Что же, слушай малыш...
**************
Малыш... Это прозвище он получил еще когда жив был отец. Еще в Третьем Южном гарнизоне, куда они с отцом приехали из Столицы.
После смерти матери отец сильно запил. Старые товарищи - не упрекали его, скорее жалели. Да и командиры, бывшие свидетелями невероятной любви пленницы из "черных" и немолодого уже сержанта, старались не особо накладывать на него взыскания. Впрочем, отец всегда отличался сильной волей. Собрав однажды эту волю в кулак, он сумел таки уехать из Столицы, где все напоминало ему о НЕЙ.
Из столичной гвардии отец попросился на место обычного армейского сержанта, в самом дальнем гарнизоне. Именно там капрал Дылда, ровесник и старый знакомый отца, впервые окрестил Малыша - Малышом.
- Позаботься о лошадях, Малыш, пока мы с твоим отцом прополощем горло, - весело, в полный голос проорал Дылда, встречая их у ворот Третьего Южного форта.
Прозвище прилипло, и через некоторое время Малыш уже не особенно обижался. Он ведь и вправду был самым младшим в гарнизоне. Младшим, но получающим довольствие, как и все остальные солдаты. Работой Малыша было - чистить лошадей, готовить иногда еду, убираться в казармах - короче - все что приказывали старшие. Малышу работать нравилось, а отец его занятия лишь поощрял.
С десяти лет Малышу разрешили присутствовать на гарнизонных тренировках, более того, кто-то из ветеранов подарил ему старый кинжал, который с успехом заменил меч. Еще через год - часть гарнизона в составе армии королевства, была послана на боевые действия против "черных". Уже тогда Малыш научился тому, что такое дисциплина, и в первые ряды сражающихся не рвался, прекрасно понимая, что толку там с него мало. Его работой был уход за ранеными и всяческие хлопоты по лагерю, которые хоть чуть-чуть облегчали работу воинам.
После кампании, вернувшись в гарнизон, Малыш понял, что солдаты гарнизона относятся к нему уже не как к зеленому сопляку, а скорее как к младшему боевому товарищу. Многие с удовольствием учили его приемам боя на мечах, копьях, учили стрелять из лука и правильно ездить на лошади.
Еще через пару лет, молодые рекруты в гарнизоне лишь цокали языками, и с завистью качали головой, когда вытянувшийся подросток в учебном бою один-на-один неуловимым движением касался их нагрудников острием меча, или с нескольких десятков шагов поражал цель, несясь при этом на лошади во весь опор.
А потом, в новой военной кампании против "черных" - погиб его отец. И когда тело старого сержанта принесли в лагерь, ни один из воинов не посмел сказать ни слова, видя, как Малыш надевает на себя тяжелые доспехи и ладит к поясу боевой меч. Лишь старый Дылда похлопал его слегка по плечу и буркнул: "Будешь в третьем ряду".
И вот теперь, оруженосец капитана Второго Южного гарнизона, по прозвищу Малыш, стоит на крепостной стене рядом со своим командиром, смотрит на неспешно разворачивающих внизу боевые порядки "черных", и в глазах его та же уверенность, что и у самых бывалых воинов гарнизона: выжить не удастся. Удастся только умереть, дорого, правда, продав свои жизни.
В крепости сейчас - три сотни бойцов. Да еще до сотни штатских, многие из которых женщины. А под стенами - чуть ли не полторы тысячи "черных". Пехота в основном, но зачем при осаде конница? Крепость окружена со всех сторон, патрули "черных" стоят профессионально, в таких местах - что незаметно из крепости не выберешься. Высылать войска из крепости на прорыв - самоубийство - основные силы "черных" расположились прямо перед воротами.
Вдруг, тишину рвет звук боевого рога "черных". На холме, в некотором отдалении от крепости, где стоит громадный командирский шатер врагов - движение. Малыш до крови прикусывает губу. На холм выходят два ряда вражеских воинов, а межу ними - фигуры в серой форме Королевства.
"Наши дозорные, отправленные патрулировать перевал", - думает Малыш. Из шатра появляется воин в рогатом шлеме. Малышу очень хочется закрыть глаза, но он заставляет себя смотреть.
Черный воин поднимает над головой руки, в лучах солнца виден отблеск на клинке меча. Резкий взмах - кажется, свист рассекаемого лезвием воздуха доносится до слуха Малыша. Серая фигурка падает. Следующий взмах... Малыш заставляет себя смотреть. Еще взмах... Серых фигурок больше не видно. У Малыша по губам, по подбородку - течет кровь.
Рогатая фигура на холме делает приглашающий жест. Очень хочется ринуться в бой, навстречу врагу, но делать этого нельзя. Именно на это враг и рассчитывает. Малыш опускает глаза...На его плече ложится рука капитана...
- У нас есть лишь один шанс, Малыш, - тихо говорит капитан. - Лишь один.
Сегодня ранним утром один из воинов гарнизона заметил непривычную возню у ворот внутри крепости. На его оклик, призрачный силуэт возле запора ворот ответил стрелой. Благо, воин был ветераном и, не смотря на ранение, ответил стрелой же, а потом, заорал во всю глотку.
Подбежавшая охрана обнаружила пронзенное насквозь тело в серой форме гарнизона, а следом за этим раздался крик проснувшегося дозорного. Под стенами крепости во всю мельтешили воины в черных доспехах, готовые ворваться внутрь.
Страшно было подумать, что стало бы с гарнизоном, не попади случайно стрела непьющего бойца в грудь лазутчику, которого взяли в гарнизон рекрутом несколько дней назад. К слову - остальную охрану ворот удалось разбудить лишь хорошенько облив ледяной водой.
Оказывается, прошлым вечером охранники не смогли отказать добродушному "рекруту" отпраздновать его вступление в ряды армии королевства. Счастье, что в вино он подсыпал не яд - а сонное зелье.
Ответственный за арсенал сержант лишь хмуро качал головой, глядя на переломанные пополам арбалетные стрелы - основное оружие бойцов крепости против нападавших. Капитан тут-же распорядился проверить цистерны с водой и вином, и - слава Богам, очевидно к ним лазутчику добраться не удалось.
Не смотря на это, всем было ясно: долго воинам крепости осаду не сдержать. "Черные" уже во всю рубили лес для осадных лестниц, да и само их поведение говорило о том, что воины это бывалые, и им не впервой штурмовать подобные укрепления.
Нападения Третьий Южный не ожидал. Дозорные костры на перевале не зажглись. Теперь уже было ясно почему. Подмоги ждать было не откуда.
- Один шанс...- повторил капитан, - Идем, Малыш...
С крепостной стены они спустились на широкий двор гарнизона. Капитан отпер дверь своей личной квартиры и приглашающе махнул Малышу рукой. Пройдя через гостиную и дальше, в спальню, Малыш увидел как его командир возится у дальней стены. Сбросив гобелен над кроватью, капитан отворил незаметную раньше дверцу. Вновь взмахом руки пригласил его следовать за ним.
В небольшой, тесной комнатке, было душно и пыльно. Хотелось чихнуть. У одной стены - стоял грубо сколоченный стол, с кучей небрежно разбросанных на нем пергаментов. Еще больше пергаментов пылились на полках такого-же, как стол, грубо сколоченного шкафа у другой стены.
У третей стены - дальней от входа - стоял воин в полном доспехе. Точнее, это Малышу сперва показалось, что воин. На самом деле - пустой доспех. Впрочем - отличить живого воина, от кучи железа можно было лишь по пустым прорезям глазниц в шлеме.
- Помоги-ка, - сказал Малышу капитан.
Сначала Малыш не понял, о чем просит его командир, потом, увидев, что тот собирается передвинуть стального стража, поспешил на помощь. В это время, стальная перчатка мертвого воина разжалась, выпустив из пальцев громадный старинный меч. Малыш бросил свою тяжелую ношу, на лету перехватив рифленую рукоять.
Где-то рядом громко по-солдатски выругался капитан. Малыш этого даже не заметил, во всю любуясь широким, блестящим, невиданным никогда раньше клинком.
Его ладонь плотно сжала эфес меча. Его взгляд устремился в черные прорези шлема древнего воина, откуда, казалось, подмигнул ему синевой взгляд, такой похожий на отцовский... на его собственный.
Время на секунду замерло. Потом, из-под груды рассыпавшихся доспехов кряхтя выбрался командир гарнизона. Он странно посмотрел на Малыша, и лишь покачал головой, что-то невнятно бормоча под нос. Затем привычно выругался и уже в полный голос произнес: "Ну, значит, так тому и быть! Раз он сам тебе в руку попросился... Забирай! Может это знамение какое..."
Малыш лишь задумчиво улыбнулся и повыше поднял обретенный клинок, любуясь его лезвием в отсвете свечей. Но тут же стал серьезным. Капитан, поворожив над частью стены, которая раньше была прикрыта спиной стража в доспехах, хмуро взглянул на Малыша.
- Это - единственный тайный ход из крепости. - веско сказал он. - Раньше, о нем не знал никто. Разве что - предыдущий капитан. Теперь, вот, ты знаешь.-
Капитан на мгновенье умолк. - Шансов у тебя почти нет. Тайный ход выходит почти посреди вражеского лагеря. Значит - воспользоваться им ты сможешь только в темноте. И послать мне кроме тебя некому. Одиночка - сможет прикинуться "черным", а группу воинов они заподозрят. Лес ты знаешь как свои пять пальцев. Значит - и самую короткую дорогу во Второй Южный.
Малыш кивнул. Он, казалось, внимательно слушал распоряжения капитана: да, добраться во Второй Южный, да, если выживет, да сообщить капитану, что это - война. Рука Малыша поглаживала рифленую рукоять. Думал он о своем.
Капитан, стоя в сумерках на башне крепости, до рези в глазах всматривался в неприметную груду камней. Хватит ли сил Малышу отодвинуть камень-запор, тот ведь еще и землей присыпан? Впрочем, если кому и хватит...Удастся ли ему, одетому в доспех черных, пробраться к лошадям? Впрочем, ели бы кому и удалось... В Малыша капитан верил.
Посреди неприятельского лагеря вдруг раздался шум. Крики, лязг оружия. В отсветах вспыхнувших факелов показался конный силуэт, мчащийся во весь опор в сторону леса. Капитан крепко сжал кулаки, желая своему оруженосцу удачи.
... Выбраться из подземного хода, задвинуть за собой тяжелый камень... Так... Прикинуться раненным бойцом черных... вон, лишь махнули рукой отправляя в лагерь... Теперь лошади. Лошади черных стояли в загоне... Осторожно подкрасться, что бы не разбудить охрану... Понятное дело - не оседланные, жаль... Эх, не подумал об уздечке, ну да хоть как-нибудь, пойдет и веревка... Вот этот вороной, пожалуй, подойдет... Экий красавец... Не Рогатого-ли... Да нет, лошадей Рогатого, наверняка, держат отдельно... Ну чтож: без седла, так без седла... Чай не впервой... Йееех-ха!
Сзади крики черных, но куда им, не успеть... До леса - рукой подать...Надо же... Пятеро верховых... И откуда только взялись... Наверное - дозоры под лесом... Ну ка я вас по тропинкам...
Конь енес Малыша через ночной лес. Скакун ему попался отменный. Хоть и без седла, хоть и с импровизированными поводьями - но слушалась он беспрекословно. Малыш петлял по знакомым тропкам, пытался запутать вражеских всадников, но те не отставали.
Вот, на перекрестке лесной тропинки, он почувствовал, что преследователей стало меньше. Двое рванули в обход, пытаясь выйти ему на перерез. Остальные трое - нагоняли. И тогда Малыш понял: не уйти. Он остановил лошадь, взял в руки арбалет - на один выстрел, не больше, и удобнее перекинул перевязь, на которой висел давешний меч.
*****************
...Пир был в самом разгаре. Это была традиция: когда Барон приводит сменных воинов, старые воины гарнизона, отбывшие полгода, выставляют пару бочек вина молодежи. Сам Барон, тоже из старых вояк, никогда не брезговал посидеть со своими бойцами. Поднять чашу в честь погибших... во славу живых....
...Пир был в самом разгаре, когда веселье вдруг смолкло. Четверо арбалетчиков, из стражи у ворот, ввели в зал одиночку в залитом кровью доспехе "черных".
- Малыш! - Надо же, Малыш из Третьего Южного! - капитан крепости поднялся со своего места рядом с Бароном. - Случилось что?
- Война! - выдохнул Малыш, и в изнеможении опустился на руки державших его арбалетчиков.
К счастью, раны оказались не серьезными, просто вылилось очень много крови. Когда Малыш очнулся, зал уже опустел, а во дворе форта слышались команды сержантов. Кто-то снял с Малыша доспех "черных", и заботливо перевязал.
Он лежал на скамье, рядом со столом, на котором еще не остыли после пира блюда, а рядом с ним стоял старый Барон, задумчиво рассматривая лезвие широкого меча.
- Рассказывай, - сурово обратился к нему Барон.
- Это наверняка война, госпадин Барон. Полторы тысячи "черных", если не больше. Регулярная армия, наверное - передовой отряд. Очень хорошо обучены. Наши дозоры на перевале - сняли чисто, ни один из пяти не смог костер зажечь. Потом, тех кто выжил - казнили. Прямо на наших глазах. -Малыш стиснул зубы.
- В форт - заслали лазутчика. Слава Богам - удалось убить, пока не открыл ворота. Сразу на штурм не бросились, готовят лестницы и тараны. Обоз у них. огромный. Если захватят форт - их оттуда и десятью тысячами не выбить.
Патрули в окрестностях, конные. Даже в лесу. Я когда сюда скакал - на один такой наткнулся. Спасибо ему, выручил. - Малыш кивнул на меч в руках Барона.
- Капитан обещал - если завтра к вечеру поспеем - продержатся. Хотя у наших почти нет стрел для арбалетов, да и воинов всего три сотни. - Малыш неотрывно смотрел в лицо Барону. Тот задумчиво кивнул, и протянул Малышу клинок.
- Проведешь? - барон поднял взгляд на Малыша. "Проведу" молча кивнул тот, и крепко сжал потертую рукоять.
***************
...Потом был бешеный марш напрямик через леса. Они почти загнали лошадей, многие из которых даже не были боевыми - пришлось распрячь обоз. Но когда вернувшиеся разведчики сообщили - форт еще держится, Малыш понял: успели.
На их стороне была внезапность, а также то, что большинство из неполных восьмисот воинов, которых привел Барон - были конными.
Перед атакой Малыш подошел к Барону и обратился к нему с просьбой. А потом, затаив дыхание, ждал ответа. Он не мог забыть холм перед фортом, серые фигурки, падающие под лезвием и приглашающий жест вражеского командира. Когда Барон молча кивнул, Малыш лишь оскалился и прорычал: "Что ж, ты сам меня позвал. И я иду!".
Потом был бой. И много смертей. И дикий крик Малыша, поднявшего в одной руке отрубленную голову в рогатом шлеме, а во второй древний меч. И бегство врагов. И погоня. И снова много смертей. И слезы на глазах капитана Третьего Южного, когда он обнимал Малыша.
Потом - было много еще чего. И посвящение в рыцари. И длительная осада Третьего Южного главными силами врага. И приход армии Королевства. И война. И звание капитана. И свое поместье. И служба Королю. И войны, войны, войны.
******************
- И всегда рядом он, верный товарищ, - закончил старик. - Бывшие друзья умерли, кто от старости, кто в битвах погиб. Молодежь меня не радует посещениями, у них свои дела. Остались только мы: я и он. Сначала чистил его каждый день, а потом махнул рукой. Если никому не нужен старый вояка, то кому нужна ржавая железка? Так и висит на стене.
Старик грустно улыбнулся и взерошил непослушные волосы внука. Тот, не отстранился. Глаза малыша задумчиво смотрели на меч. В уголках глаз блестели едва заметные в отсвете камина слезинки. А может, старику это просто показалось.
***************
Утро выдалось, на удивление - солнечным. Старик проснулся в прекрасном настроении, словно вчерашний рассказ о днях минувших - вернул ему частичку молодости. Бодро поднялся с кровати и во весь голос окликнул служанку. Та явилась сразу, неся на подносе утренний настой старика и кой-какую снедь.
- Чего бурчишь? - весело спросил ее старик. К ворчанию старой служанки он уже привык, но сегодня ему не хотелось видеть хмурых лиц.
- Да ваш, убивец малолетний, опять набедокурил. Портьеру в большом зале сорвал напрочь. Ну зачем ему, скажите на милость, эта портьера сдалась? А мне теперь тянуться, вешать. Чай не девочка уже. - служанка продолжая ворчать стала перестилать постель.
Старик улыбнулся и задумчиво покачал головой. А и вправду, зачем внуку портьера сдалась? Выйдя из спальни и прошествовав через Малый зал, старик широко распахнул дверь, ведущую в Большой. И тогда он понял. Через весь каменный пол Большого зала - шла длинная царапина. Это внук вчера тащил меч к нему. Но второй царапины - не было. Вот зачем нужна была портьера, не испортить оружие!
В Большом зале царил полумрак, лишь у дальней стены, у которой стоял трапезный стол, угадывалось пятно света из окна. Старик вышел на средину зала и замер.
На столе пирамидой стояли один на другом два невысоких стула. Рядом валялись точильный камень, ветошь и паста для чистки оружия. На лавке возле стола спал, закутавшись в сорванную портьеру, его внук. Во сне он улыбался.
А на стене, прямо посредине, в лучах взошедшего яркого утреннего солнца - блестел его меч. Без единого пятнышка ржавчины!..