Vox et praetera nihil
Голос и больше ничего (лат.) Овидий "Метаморфозы"
Стоял, окутанный туманом,
Глубоким окруженный рвом,
Он охранялся истуканом
И звался просто - "Царский Дом".
Он был из замков не простых:
Весь в украшеньях золотых,
Но часто люд простой пугал
Бойниц его немой оскал.
В одной его тюремной башне
Уж двадцать лет страдал гонец,
Теперь совсем уж не юнец
Был охмурён и втянут в шашни.
Он двадцать лет тому назад
Вдруг приглянулся королеве,
Король ему поставил мат,
Из ревности и от безделья.
Лежит тот узник на полу
Игру он наблюдает света
И позабыл свою хулу
Не ищет больше он ответа...
Теперь он слышит разговоры
Свечей и факелов вокруг
И в мыслях странные узоры...
Он избавляется от мук.
На столе его дубовом
Тлеет свечи огонёк,
На стене же закопченной
Виден факела дымок...
Сегодня снова они спорят,
Тратят воск, смолу свою,
Тайны чёрные раскроют
Их затушат поутру.
"Рассвет не видела ни разу
Живешь прохладою ночи?" -
Спросил вдруг факел у свечи.
"А ты то видел? Не учи!"
О скольких, скольких мотыльков
Прибежищем последним стала.
Скажи, неужто не устала
Смертельный расстилать покров?
Ну, кто же в этом виноват,
Что тянет всех этих ребят
На пламя жаркое свечи?
Послушай, Факел, замолчи!
Да, им дарю всего лишь миг,
Но отправляю напрямик
Туда, где счастливы они,
Туда, где вечные огни.
Огонь совсем не однозначен:
В мгновенье нас он согревает,
И так же быстро обжигает,
А иногда бывает мрачен...
Ты знаешь, завидно бывает,
Когда, срываясь, полыхает
Бедняжка этот мотылёк,
От мира нашего далёк.
И лью я слёзы восковые,
Они в секунду застывают,
Как сталактиты вековые,
И в корне образ мой меняют.
А думала ты о грехах,
Что совершались при свечах?
Грешили люди и без нас
Мы лишь немного осветили
Дрожащим пламенем анфас,
Волос распущенные мили...
Безмолвно плакали, мы, свечи,
На обнажённые тела,
В незабываемый тот вечер
Они забыли все дела!
Когда, шипя и догорая,
Моя слеза во тьме ночной
На коже, больно обжигая,
Себе находит вдруг покой.
Тогда, застыв немою каплей
И помутнев, как в стужу лёд,
Им забивает уши паклей...
Вкушают люди страстно мёд.
Прекрасный грех - вовсе не грех,
Наверно, Факел, ты из тех,
Кто только лишь коптить умеет,
А в холод даже не согреет...
Слугой послушным был не раз
Ты инквизиторов проклятых,
Ну, начинай же свой рассказ,
Про изуверов бородатых.
Ты был свидетелем грехов,
Ты освещал в ночном тумане
Седую зелень старых мхов,
Ты добивал на поле брани!
И ты светил, не уставая,
Когда на дыбе, умирая,
Молили люди о пощаде
Ты ада инструмент исчадий!
И не один зажёг костёр,
И не один спалил ты хлев,
Ты в обвинениях остёр,
Все остальное только блеф.
Поверь, мечтал я не гореть,
Увы, сквозняк меня не тушит,
И смоль горит - вокруг все сушит,
Земля вдруг начинает тлеть...
И пламени я жалкий пленник,
Когда мне хочется согреть,
Огонь, ну подлинный изменник,
Мне позволяет только тлеть...
Когда же боль я причиняю,
Он, как на зло, горит сильней
Поверь, сам от себя страдаю,
Хочу потухнуть поскорей...
Смиренным узникам огня
Даруют пламень свечи...
Не говорю уж про себя,
К чему пустые речи?
И в сумраке они горят,
Но их огонь различен:
Её он, расплавляя, создаёт
Скульптурный идеал,
Он каждый раз отличен,
Останется, когда свеча умрёт...
Эскизов нет, а краски - парафин...
Огонь в тиши его ласкает
И вдохновенно превращает
В сплетенье восковых морщин.
А факел между тем коптит,
Смолу сжигает планомерно,
Создатель про него молчит:
Утратил веру сын неверный...
После него останется лишь палка
И та страшна, опалена,
Огня, его что мучил, жалко...
Исчезнет дым и все дела.
Послушай, птицы уж поют
И нарушают наш уют...
Мы в первый раз за много лет
Увидим красочный рассвет!
Его свеча уже не слышит...
Купаясь в свете молодого дня,
Последней каплей воска дышит,
Уходит в дым, с собой маня...
Они погасли в одно время,
Никто сегодня не тушил...
Все оттого, что узник бедный
Сам в утро светлое почил.
В безмолвии остался замок:
Не слышно шепота свечей,
И гневных факелов речей,
Приходит тихо все в упадок...
Но жив огонь - он цель,
Свеча и факел - средство,
Не попадём, мой друг, на мель:
У нас с собой любви наследство.
18/02/06 - 20/02/06