Шины подержанного форда прошелестели по гравийной дорожке. Свет фар выхватил из темноты аккуратно подстриженные пихты и идеально ровный, хоть и пожухлый, английский газон. Майкл Своп заглушил мотор, затушил сигарету и нехотя покинул удобное кресло. У него был тяжёлый день, а теперь еще надо было нести свое измученное тело вверх по каменной лестнице, через сырой сад навстречу к проницательному уму психоаналитика, которого он уважал как профессионала и презирал как человека.
Мистер Глум жил в восьмидесяти километрах к северу от Лондона, ему было около 60-ти, но чувствовал он себя "на все сто". Никто до конца не понимал - на сто процентов или лет. В этом был весь мистер Глум: он шокировал, интриговал, но чаще все же отталкивал. Тем не менее, ни один видный политический деятель или финансист Англии не мыслил своего существования без его консультации.
Своп осилил последнюю ступень и посмотрел на звездное небо сквозь голые ветви яблонь. Стояла прохладная октябрьская ночь. Пациент поспешил к светящейся двери и дернул за верёвку звонка. Дворецкий - ровесник Глума - сообщил, что Свопа "ожидают в каминном зале". Майкл с нескрываемым раздражением прошёл мимо африканских статуй из чёрного дерева, служивших хозяину и гостям вешалками. Он никогда не разделял любви Глума к африканской культуре. Особенно ему претило безвкусное сочетание английской строгости интерьера с африканской дикостью меблировки.
Как обычно: куча дел, причем дела не идут - произнёс Своп, ища глазами стул.
Отчего же? - показав на кресло у окна, поинтересовался Глум.
Иногда мне кажется, что это не со мной что-то не так, а что весь мир слетел с катушек - блаженно промямлил Своп, обретая покой в "мягком кресле для жёстких допросов" - как он его окрестил во время первого сеанса.
Вот как раз тут и должен появляться я и говорить, что на самом деле дело в Вас.
Я так понимаю, мой час уже начался? Или это очередной "апперетив".
Пожалуй, начался. Вы сегодня как-то необычно грубы, Своп. Не хотите поделиться проблемами?
Отблески огня весело играли в седой шевелюре Глума, а глаза его светились интересом и, казалось, чего-то ждали. "Да, похоже, сегодня он чувствует себя на 100%" - подумал Своп.
И всё же... Что вас, сорокалетнего отца двоих детей, достаточно успешного экспортёра шерсти заботит до такой степени, что вот уже пятую неделю вы навещаете меня с завидной регулярностью?
Мне мешает жить то, что я слишком много думаю о последствиях своих поступков. Я не умею предавать и кланяться лондонским тузам в торгово-промышленной палате - поэтому мои корабли отходят не от лучших причалов и не с лучшей командой на борту. В портах назначения их не разгружают неделями - шерсть преет и портиться, а все потому, что я не дал вовремя взятки или не обскакал конкурента, устроив ему опоздание "по технической причине".
Своп, Вы хотите сказать, что страдаете от собственной честности? Может быть, это лишь бессознательное оправдание отсутствия деловой хватки?
Глум, вы же сами сказали, что я "достаточно успешен".
Вопрос достаточно для чего или даже по сравнению с кем - прошептал Глум, усаживаясь за массивный стол с ножками в виде фантастических трёхголовых львов.
Нет, я считаю, что все делаю правильно: меня любят подчинённые и семья. Да и выручка в целом не сильно отстаёт от среднеотраслевых уровней.
Нет - любовь подчинённых - это не показатель. Что касается выручки, то Вы наверняка хотите быть нечто большим, чем последователем средних значений - усмехаясь, ужалил Глум. - Назовите мне основное препятствие на пути к тому, чего вы жаждете.
Совесть.
Ах, как это высокопарно - закатив глаза и упершись руками в столешницу - проговорил Глум. Вы это серьёзно?
Абсолютно - с уверенностью выпалил Майкл.
И Вы готовы сделать все что угодно, чтобы побороть это?
Увы, да.
Почему "увы"?
Меня не оставляет ощущение, что для борьбы с моей проблемой придётся предать совесть.
Вы слишком много думаете, Своп. Всегда приходится жертвовать определёнными вещами. Иначе - у вас слабая позиция. Если чего-то сильно желать и ничем не жертвовать, мечта так и останется мечтой. О чем Вы мечтаете?
О славе, о признании, о богатстве - о чем еще мечтают? - отводя глаза, проговорил Своп.
Нет, Своп, Вам меня не провести. Это не мечта, это мусор. - резко вскочив прокричал Глум. Огненный орел заслонённого камина нимбом светился вокруг растрёпанных волос психоаналитика. - У вас с детства есть мечта... вы всегда хотели жить вдалеке от Англии, скажем в Швейцарии, в покое варить себе сыр и чтобы ни один чиновник из торогво-промышленной палаты не докучал вам своим крючкотворством, чтобы дети не донимали вас, а жена всегда Вас понимала. Неужели я не прав?
Отчасти. Я всегда хотел уметь делать то, что продаю. Делать это лучше всех - стричь овец. Звучит смешно, но пока людям нужны пледы, пока бывает зима качество менеджмента, особенно финансового, играет большую, но не определяющую роль. Я мечтал быть самым важным, но винтиком, но амбиции мне не позволили. И с вершины своего положения я всё еще мечтаю спуститься в "цех".
И что же вам мешает?
Недостаточный капитал, чтобы всё бросить и уехать жить в Швейцарии и овец пасти.
Ах, вот как! Мы хотим быть винтиком с наследством? Как-то это мелочно. Раз уж бросать, так бросать всё.
А как же Магда, Ричард и Элизабет. Они же не хотят менять Пикадили на деревянную лачугу в Альпах. Как минимум не менее комфортный дом - да и к природе они равнодушны.
И вам не наплевать?
Да как вы смеете! Это же семья! - брызжа слюной, вскинул руки Своп и что есть мочи ударил по подлокотникам кресла.
Есть одно средство, Своп.
И какое же? - изрядно успокоившись, поинтересовался Своп.
Глум прошёлся по комнате, выглянул в окно. Подбросив дров в камин, крикнул дворецкому, что в его услугах уже не нуждается, и чтобы тот отправлялся спать. Снял с шеи цепочку с ключом, отодвинул бутафорскую полку и пригласил Свопа в комнату, о существовании которой тот не догадывался.
Что это? - спросил Своп, оглядывая бесчисленные ряды старых и совсем новых книг.
Это, мой друг - труд тысяч лет - голос Глума стал неожиданно более глубоким, дыхание громким и редким, а выражение лица отрешённо сосредоточенным.
Я не понимаю.
Эти гроссбухи содержат проводки, описывающие сделки между такими как вы, Своп.
Какими такими?
Готовыми на всё, чтобы побороть совесть.
Ну я так не говорил...
Не надо, Своп. Уже одно то, что вы об этом думаете, достойно награды. Вы хотите мечту? Вы её получите. Никогда не задумывались, почему вокруг так много людей, более успешных и, кажется, счастливых, чем Вы? - деловито перелистывая толстую книгу, спросил Глум.
Да я об этом каждый день думаю! Черт побери.
Потому что Вы, Майкл, единственный человек на всём земном Шаре, исключая людей глубоко религиозных или просто святых, кто ни разу не попал в мою бухгалтерию.
Как это так? Что за бухгалтерия у вас Глум. Не морочьте мне голову.
Нет, нисколько не морочу - прошипел Глум, ставя книгу на полку.
Вековая пыль взвивалась столбом к слуховому окну на чердаке. Глум и Своп стояли друг напротив друга в круге света. Вокруг возвышались стеллажи огромной библиотеки. Это было невероятно, и Своп ни за что бы не поверил, что хранилище таких размеров может уместиться в том доме, который он посетил чуть более часа назад - однако, приходилось верить глазам и ощущениям.
Вы знаете, Майкл какая самая твёрдая и универсальная валюта во вселенной?
Во вселенной? Наверное, фунт стерлингов - смеясь, проговорил Своп.
Ничего подобного - хохоча, ответил Глум - Альм!
Что за Альм?
Альм - универсальная валюта. Вот за сколько фунтов вы бы продали свою мечту?
Мечты не продаются, старый дуралей!
Вы правы, свои только в одном из трёх: в том, что я старый, причем я чувствую себя на все сто, сто тысяч лет. А мечты продаются, и я не дуралей, так как я это придумал - мне только помогли реализовать. Так сказать бизнес план профинансировали - многозначительно подняв крючковатый палец, прошептал Глум.
За что же они продаются?
За альмы. Иногда тысячи альмов, иногда даже миллионы, а иногда и сотой альма за мечту не даю. Они не только продаются, они закладываются, мой друг.
Это какой-то бред. Что за душевный ломбард такой.
Совершенно верно, Своп. Это чудесный бизнес. Мне закладывают мечты, а я под мечты выдаю альмы.
Что с этими альмами делать потом? - недоверчиво подняв бровь, спросил Майкл.
Да что угодно. Ваши эти фондовые рынки - ничто по сравнению с силой и изящностью операций, совершаемых с помощью альма. Там, откуда родом мои хозяева, вашими мечтами играют на бирже, их экспортируют, на них есть спрос и, значит предложение. Откуда же их брать? А вот отсюда, из этого мира, где мечту готовы заложить...
И что дальше, я заложу мечту...
...и сможете сдать совесть в аутсорсинг.
Кому?
Тому, кто думает, что слишком бессовестен, чтобы достичь своей мечты.
А тот бессовестный малый тоже заложил мечту?
Да, чтобы войти на этот рынок, необходимо иметь стартовый капитал - альмы, мой друг, альмы правят вселенной. Техническая мысль мира, построенного на залоге мечты, дошла до того, что смогла отделить саму мечты от той энергии, которую человек затрачивает на её достижение. В конечном счёте, ваши мечты, будь они высокими или низкими, оригинальными или тривиальными - лишь оболочка энергии, а энергия она и в Африке энергия. Так что давайте покончим с этим, заложите мечту и не станет больше пустых книг в библиотеке. Мой баланс никак не сходится. Мне всё время приходится закладывать свою мечту самому себе, а этой ой как неприятно...
И у Вас, Глум, есть мечта? Какая же?
Заложите свою, и я отвечу...
Сколько стоит моя мечта?
Ваша мечта о покое и овцах стоит 100 альмов. Я вам буду должен мечту, а вы мне те 100 альмов, которые я вам за неё дам. У вас в активе мечта, а в пассиве 100 альмов, а у меня наоборот. И, наконец, я стану полноценным хозяином своей мечты, впервые за 100 000 лет - я выведу из вселенского капитала свою маленькую мечту, заместив её вашей, последней незаложенной мечтой.
Что же даст тебе обладание мечтой?
Понимаешь, когда закладываешь мечту ты продаешь буквально идею, образ чего-то такого, что всегда хотел иметь... Когда же после серии оборотов мечта возвращается к тебе, она уже реальна - с реализовавшейся мечтой можешь делать всё, что хочешь, даже отказаться от неё.
И сколько оборотов должно произойти, чтобы мечта вернулась материализованной?
Чтобы завершить цикл, мне, например, потребовалось 100 000 лет и множество поколений людей...
Я мало что понял, Глум, и то, что всё это не бред сумасшедшего психоаналитика мне поверить сложно, но я готов попробовать, раз ты так просишь, только сначала расскажи, какие еще сделки можно совершать, чтобы вернуть мечту?
Всё, что придумаешь. Например, любовь в аренду, опцион на счастье, здоровье в кредит. У меня был комичный случай - один господин взял доблесть в лизинг...
Я вижу, ты преуспел в махинациях, старый Глум...
Увы и ах, всему приходит конец. Ты готов?
Вполне, я же хочу получить свою мечту.
Все так говорят, Своп, все без исключения... - пошептал Глум, протягивая своему бывшему пациенту закладную, наверное, самую экзотическую закладную в жизни Майкла Свопа.
Гость поставил свою размашистую подпись напротив слов "я, Майкл Своп, 1960 года рождения, закладываю свою мечту Мистеру Глуму, возраст которого не имеет значения последние 100 000 лет, и удостоверяю факт перечисления на мой счёт в Дримбанке 100 альмов".
Вот и славно, теперь всё замкнуто, и может продолжаться без меня. Как я устал от этих залогов мечты, факторингов ненависти, кредитов тщестлавия...
Так какая же твоя мечта, Глум?
Я, идиот, 100 000 лет назад пожелал жить вечно и тот, с кем я имел наглость поспорить определил меня в должность главного бухгалтера Дримбанка. Он обманул меня, я жил вечно, но не принадлежал себе, а моя мечта была одной из самых ликвидных на рынке, я гонялся за ней все эти годы, и вот, наконец, когда все заложили свои мечты, я смог добраться до неё.
Что же Глум? Теперь ты будешь жить вечно?
Нет, с меня хватит, Майкл. Я отказываюсь от своей мечты и умираю.
Глум посерел, взгляд его подёрнулся дымкой, сквозь которую на Свопа смотрела иссохшая душа, наконец нашедшая себе покой. Старик упал. Мечта Майкла показалась на фоне развернувшейся перед ним трагедии настолько ничтожной, что ему стало стыдно. Глум, будто прочитав его мыли, прохрипел напоследок, что стыд можно экспортировать...
Глум! На кого же ты оставил всю бухгалтерию Дримбанка, старый мечтатель?
На тебя, Своп! - раздался откуда то сверху глас - теперь ты хранитель! Ты осмелился заложить свою мечту и будешь наказан навеки.
А как же остальные, кто заложил свои?
Они не ведают, что творят, Майкл. Они не замечают, что в суете меняют мечту на бездействие, на серость и однообразие. В суетном мире нет ничего проще, чем сдать совесть в аутсорсинг, а доблесть в лизинг. Вы не поняли, что человек, продавший мечту за возможность её гарантированной реализации, потерял смысл жизни и с головой окунулся в суету... Каждые две тысячи лет приходит один и ценой своей жизни выкупает у Дримбанка мечты людей в надежде, что они никогда не прибегнут к этим сделкам вновь, но история повторяется каждый раз...
А кто же ты тогда?
Я акционер Дримбанка, и чем больше активов у него, тем выше мои дивиденды, сила, власть и статус в моём мире.
И зачем тебе это все?
У всех свои мечты, глупец, прощай и следи за счетами!
Своп упал на колени рядом с телом Глума, опустил руки и свесил голову. Так он и стоял до самого утра, пока Земля не проснулась и в Дримбанк не потянулись новые клиенты.
<