В тот дождливый день в главном лектории филологического факультета МГУ было где упасть яблоку, причем не одному. Факультатив специалиста по фонетике профессора Андрея Яковлевича Трубецкого не пользовался популярностью у студентов. На первом ряду сидели две симпатичные второкурсницы с пустыми глазами. На последнем - почти под потолком - нагловатый студент строчил смски нарушая все филологические заповеди. Там же под потолком лениво жужжала лампа дневного света, освещая изрядно потертый паркет и парты лектория.
"Таким образом, язык Кечуа древних индейцев отличался от других южноамериканских языков строгой системой слогообразования, когда за определённым звуком следовал только особый звук и другие фонетические комбинации были невозможны. Подробнее эту особенность вы можете изучить, прочтя работы Бласа Валера, монаха иезуита, занимавшегося этим вопросом в 1618 году" - довольно быстро выговорил Трубецкой, понимая, что никто из присутствующих никаких средневековых работ читать не будет. "Лекция окончена, всем спасибо" - дежурная фраза в очередной раз оборвала интеллектуальное одиночество профессора. Не успел он сложить свои записи в потертый портфель, как никого из немногочисленной аудитории уже не было в зале.
Трубецкой вышел из здания Университета и побрел домой. По дороге он забежал в продуктовый магазин и купил хлеб. К недоумению продавщицы расплатился он карточкой Visa Maestro, на которую начислялась его скудная зарплата. Через несколько секунд в кармане у профессора завибрировал телефон. Андрей Яковлевич ловко выхватил трубку из кармана и с надеждой посмотрел на экран. Это было сообщение от банка о списании только что уплаченных денег за хлеб. "Зачем же я себя обманываю?!" - мысленно вопрошал профессор...
Все началось два года назад. Совершенно нелепым образом погибла жена и дочь профессора Трубецкого, а какой-то пьяный нелюдь сел в лучшем случае лет на пять. После того случая Андрей Яковлевич впал в оцепенение и спасала его только работа. Он стал затворником как тот монах-иезуит и также с вожделением изучал фонетические особенности индейских языков. Время шло, а вынужденное одиночество все глубже проникало в жизнь человека науки.
Со временем у него выработался особый ритуал: он ждал смс, сообщения от кого угодно, любого человека, пусть незнакомого, но вот уже два года не мог дождаться... Каждое сообщение он воспринимал как шанс, шанс вырваться из того мешка одиночества и буквально первобытного страха, в который попал не перенеся трагедии. Но сообщений не было - ни одного...
Как-то вечером, возвращаясь с лекции, он увидел яркое объявление перед входом в отделение одного из московских банков: "Подключи услугу SMS-уведомления и будь в курсе своих расходов!". Профессор зашел внутрь и поинтересовался можно ли настроить его телефон на получение уведомлений. Оказалось, что именно тот банк выпустил его зарплатную карту. Подключение услуги оказалось делом пяти минут и ста рублей.
С тех пор всегда и везде где была возможность, Трубецкой расплачивался картой, а затем ждал заветного сообщения. Он понимал, что этот его ритуал граничил с болезнью, понимал, что может просто сойти с ума, но не сдавался и ждал сообщения, сообщения от человека, а не от сервера банка.
И вот сегодня, выходя из продуктового магазина, профессор вновь и вновь перечитывал сухую статистику: "Номер карты х9877 списано ... остаток на счёте ...". "Все бесполезно, я занимаюсь ерундой!" - думал Трубецкой. Отчаявшись, он решил написать ответ на сообщение банка. Его разобрал какой-то демонический азарт, и он взялся за работу. Привлекая внимание прохожих иступленным хохотом, профессор выводил транслитерацией фонемы языка кечуа. Когда текст был набран, он с силой вдавил кнопку "отправить" и принялся ждать.
Прошел день. Ответа, естественно, не последовало. "Ну, хорошо, тупая жестянка, я тебя доконаю" - решил Трубецкой. С этого дня на каждое уведомление о списании или зачислении средств он писал ответ на языке кечуа...
Елена Загорская сидела над заваленным технической документацией столом в серверном зале компании сотовой связи. Настроение у нее было скажем прямо ужасное. Болела голова, начальство требовало срочной реализации важного банковского проекта. Елена просматривала папки с файлами технических сообщений почтового сервера обслуживавшего один из московских банков. Работа не спорилась, было душно, хотелось спать...
"Леночка, да мы понимаем, что вы ведущий криптограф в нашем институте, но ваша лаборатория не приносит дохода. Сейчас трудные времена, мы не можем упустить такую возможность" - вкрадчиво вещал властный лысый мужчина, восседавший в огромном черном кожаном кресле.
"Какую возможность" - с гневом кричала Елена - "разогнать еще один отдел чтобы сдать площадь в аренду этим спекулянтам-барыгам которые гонят с запада персоналки?"
"На дворе девяностые, дорогуша - у нас рыночная экономика, а ты со своими шифрами совсем не рыночный товар. Холодная война закончилась, у силовиков хватает своих специалистов, так что пиши по-собственному или хуже будет" - хлопнув по крышке стола, выпалил лысый.
От резкого звука Елена проснулась. "Слава Богу - сон - не выдержала бы такого унижения во второй раз" - прошептала она. На часах было одиннадцать ночи, осталось просмотреть последнюю папку сообщений на предмет ошибок, странностей и прочей "обязательно ереси" - как называла это Елена.
С изумлением она обнаружила, что папка называлась "Входящие сообщения". Странным было то, что входящими сообщениями на сервер рассылки уведомлений могли быть только те, что послали в ответ на уведомления. Само существование папки было уже странным. Она кликнула на папке и изумилась еще больше: кто-то с завидной регулярностью присылал на сервер нечитаемые сочетания английских букв. Первым делом Елена проверила, не были ли это сообщения от другого сервера. Оказалось сообщения шли с телефона физического лица. Узнать фамилию и имя злостного нарушителя информационного порядка оказалось делом техники - им оказался Трубецкой Андрей Яковлевич.
"Петь, представь, тут кто-то пишет ответы на уведомления от банка!" - крикнула Елена коллеге, сидевшему через перегородку.
- Да полно больных, запиши телефон, скажи, чтобы позвонили и предупредили, что он нам сервер засоряет.
-Да ладно тут несколько мегабайт всего, не буду никому я звонить, попробую сама разобраться что это.
- Давай, давай, если делать больше нечего.
Елена бросила на печать все сообщения, собрала вещи и вышла из здания. В ней проснулся криптограф. Она буквально чувствовала, что за несуразным набором английских символов крылось что-то большее, чем бессмыслица.
Елена зашла домой. Быстро сбросила плащ, забежала в ванную и сквозь шум воды спросила дочь: "Маш, ты поела?"
- Да, все ок, мам. Я занимаюсь, не мешай
-Как дела в институте?
- Да фигово. Труба достал. Придется пересдавать...
- Что за труба?
-Профессор наш, Трубецкой.
Елену буквально ударило молнией. Не стерев с лица остатки зубной пасты, в одном халате и с полотенцем на плече она выбежала из ванной.
- Дай мне твои тетрадки по предмету Трубы твоего...
- Зачем? Там не тетрадки, а так листочки с факультатива
-Говорю - надо...
Маша, с опаской поглядывая на взволнованную мать, протянула ей записи. "О Боже! Оно!" - сказала Елена. Всю ночь Елена сопоставляла, как оказалось фонемы языка кечуа записанные на английском её дочерью на факультативе профессора с посланными на сервер сообщениями. В конце концов, она смогла прочесть сообщение, повторявшиеся десятки раз.
"Все погибли. Ягуар зол и бессилен. Ягуар скулит и ждет духов подземного мира".
"Он болен!" - подумала Елена. Через несколько минут поиска в Яндексе она узнала о трагедии, случившейся два года назад.
Вечером следующего дня Елена сидела перед монитором, на котором то и дело появлялись посланные клиентам уведомления. Она ждала, ждала очередной порции теперь уже не бессмысленных буквенных сочетаний. Наконец на экране появилось входящее сообщение. Елена быстро напечатала ответ и выслала Трубецкому.
"Духи подземного мира не придут. Ягуар сильный. Ягуар победит"
В тысячный раз, вынимая телефон из кармана, профессор не надеялся и уж никак не ожидал увидеть ответ на языке Кечуа, да еще с номера 900 с которого приходили уведомления. Трубецкой обомлел, присел на лавку в парке, где прогуливался и, собравшись с духом, написал...
- Ты кто? Я знаю - не машина...
На экране появилось: "Я приглядываю за машиной, которую, вы Владимир Яковлевич одолеваете сообщениями"
- Извините. Я не хотел. Если нанес ущерб, готов возместить
- Нет, не стоит. Я знаю о вашем горе, я готова помочь. Приходите, завтра в отделение банка рано утром и отключите услугу уведомлений. Я буду там.
- Хорошо, а как я вас узнаю?
- Я вас сама узнаю, подойду, и спрошу что-нибудь...
- До завтра
Елена стерла всю переписку из сервера, взяла отгул и поспешила домой. Дома она договорилась с начальником отделения банка об одной услуге - благо волею судеб они были подругами с институтской скамьи. Профессор чувствовал, как что-то оборвалось внутри. Он сидел на лавке в парке и рыдал. В руке у него был зажат телефон...
На следующий день сутулый человек в светлом костюме и потрепанным портфелем перешагнул порог одного из отделений банка. Он подошел к окошку.
- Девушка, я бы хотел отключить услугу смс-уведомлений...
-Скажите, профессор, а существуют в природе ударные согласные?
- Да, в языке Кечуа - улыбаясь, ответил Трубецкой.