Траектория челнока на экране пилота очерчивала плавную дугу – транспортер направлялся к поверхности Алкеры. Сзади послышались тяжелые шаги. Это не мог быть капитан, и Джокер не стал оборачиваться. Желтый индикатор на панели несколько раз мигнул, сигнализируя о приземлении челнока. За спиной послышался чей-то тихий вздох.
— Гаррус! — Джокер резко обернулся. — Что ты здесь делаешь, ты же должен быть с…
— Он полетел один, — турианец устало прикрыл глаза.
— О…
Пилот снова повернулся к панели, не зная, что сказать. Голубой шар Алкеры неумолимым айсбергом надвигался за иллюминатором. Джокер смотрел на планету и словно видел ее впервые. Холодный свет звезды делал ее похожей на яйцо какой-нибудь инопланетной рептилии: красные прожилки на сером. Или на забрызганную кровью сталь корабельной обшивки. “Не стоит думать об этом,” — одернул себя пилот.
Когда “Нормандия SR-1” была здесь в прошлый раз, внезапно появившийся вражеский корабль разнес ее на кучу обломков. Он почти вывел ее из-под удара, но “почти” оказалось недостаточно. Он сделал все, что мог. Или все-таки нет?
На радаре от значка транспортера отделилась маленькая светящаяся точка — капитан ступил на планету. Было жутко от мысли, как он ходит там среди белого безмолвия и обломков своего корабля. Руки непроизвольно сжали подлокотники. “Ты ни в чем не виноват”, — в тысячный раз повторил себе Моро. Не помогало.
На экране белая точка по причудливой траектории нарезала круги на небольшом пятачке ледяного уступа. Останавливалась на несколько минут и снова двигалась. Что он видел в данный момент? Покореженные остатки капитанского мостика? Или вмерзший в ледяную глыбу транспортер МАКО?
— Кажется, он что-то ищет, — донесся из-за спины голос Гарруса.
“Что ж ты застрял-то тут, ящерица турианская? Иди уже калибруй что-нибудь, — раздраженно подумал Джокер. — И без тебя тошно”.
Он уже открыл рот, чтобы произнести это вслух, но посмотрел на лицо снайпера, и слова застряли у него в горле. Не сказать, чтобы Джокер так уж хорошо знал турианца, но таким печальным он не видел его даже после крушения “Нормандии”, когда команда, оставшаяся без капитана, разбрелась кто куда. Шепард был тем, что их объединяло. Когда его не стало, исчезли и причины, удерживающие их вместе. Из тридцати членов экипажа выжили лишь восемь. В память Джокера врезались потерянные лица товарищей. Стоило только спасательным капсулам оказаться в ближайшем порту, они исчезли из его поля зрения один за другим. Что было потом, вспоминать не хотелось.
Он был, есть и будет лучшим пилотом Альянса, но кому нужен рулевой с синдромом “стеклянных костей”? Как выяснилось, никому. Когда его списали на берег, он потерял счет времени. Кажется, он много пил, или все-таки нет? Без возможности нового полета жизнь утратила последние краски, которые в ней еще оставались. А затем, через два года, перед ним внезапно появился один странный тип. Материализовался за его столиком в баре, словно всегда там сидел.
— Нам нужен хороший пилот, — без предисловий сказал он.
— Вам нужно пойти кое-куда подальше, — любезно предложил ему медленно трезвеющий Джокер, глядя на хорошо знакомую ему эмблему известной экстремистской организации, — я больше не летаю.
— Вы не понимаете, мистер Моро, — доверительным тоном заметил собеседник, — Альянс не смог оценить ваши профессиональные качества, но их вполне оценили мы. И у нас есть корабль, достойный вашего управления.
— У вас не найдется достойного меня капитана, — зло бросил Джокер и схватился за костыли, собираясь уходить.
— О, поверьте, — усмехнулся странный тип, — именно такой капитан у нас и найдется.
О да! Джокер не имел ни малейшего понятия, как “Церберу” удалось сделать то, что они сделали. И он не хотел это знать. Шепард был жив и, как всегда, упорно шел к своей цели. Пилотируя для него “Нормандию SR-2”, Джокер чувствовал себя на своем месте, а все остальное считал делом второстепенным. К сожалению, с этим мнением соглашались не все. Сотрудничество спасшего Цитадель героя c “Цербером” многие восприняли как предательство. Но некоторым — таким, как этот вездесущий турианец — было плевать.
— Может быть, среди обломков осталось что-то ценное? — тихо заметил Гаррус, отвлекая пилота от невеселых мыслей.
— Сомневаюсь, что спустя два года он сможет обнаружить там тела, — жестко ответил Джокер, и вздрогнул от звука собственного голоса.
Турианец посмотрел на него с неожиданным сочувствием.
— Все еще винишь себя? — он осторожно положил руку на спинку кресла. — Ты сделал все, что мог.
— Нет, не все! — рявкнул Джокер, с силой ударив кулаком о подлокотник. — Я не справился! Не смог увести “Нормандию” из-под удара! Из-за меня он остался! Если бы не я, он бы не погиб! И команда бы не распалась, и… — он внезапно умолк — из коридора, ведущего к капитанскому мостику, на него смотрел удивленный персонал.
— Это я должен лежать там сейчас, — тихо добавил пилот, кивнув на холодную планету, проплывающую за бортом.
— Ты же понимаешь, капитану никогда и в голову не придет винить тебя в произошедшем, — напомнил Гаррус.
— Конечно, — Джокер устало прикрыл глаза, — он слишком благороден, чтобы допустить подобные мысли.
— В любом случае, занимаясь саморазрушением, ты никому не поможешь, — турианец многозначительно кивнул на потирающего руку пилота. — Лучшее, что ты можешь сейчас сделать, — это продолжать пилотировать его корабль.
— Да, — кивнул Джокер, — поэтому я здесь.
Желтая точка на индикаторе в очередной раз замерла, на этот раз надолго. Гаррус не спешил уходить, и они вместе продолжали следить за перемещениями своего капитана. Судя по всему, он действительно что-то искал. Интересно, что же это было?
Капитан прибыл на “Нормандию” спустя полтора часа после высадки. Пилот не удержался и включил камеры, стоящие в грузовом отсеке. Черно-белая картинка мигнула пару раз, выровнялась, и Джокер увидел, как Шепард в бронекостюме выходит из транспортера. Капитан не спешил откидывать зеркальный щиток визора, полностью скрывавший лицо. В одной руке он держал свой старый покореженный шлем, с кулака другой свисали, поблескивая, медальоны погибшей команды.