Поймав себя на том, что уже несколько минут с вожделением рассматривает фигурку на витрине, Хрустов даже испугался.
"Совсем дошел, прямо извращенец. А вдруг продавщица заметила?"
По щекам предательски пополз румянец. Но девушка, не обращая внимания, увлеченно беседовала с подружкой из соседнего отдела. Всему остальному миру тоже не было дела до его тайных мыслей, и Хрустов снова перевел взгляд на витрину. А там, среди прочих безделушек, розовощекая Белоснежка, срывая цветок, будто ненароком обнажала фарфоровые прелести прямо перед восхищенной физиономией гнома. Сюжет совершенно невинный, но игривая фантазия автора почти неуловимыми деталями придала миниатюре особый интимный колорит. Коварная улыбка Белоснежки, выпавшее из корсета крохотного белое плечико, мальчишеский восторг в глазах гнома - все дышало, древней, как мир, игрой разделенного на два пола человечества. И в то же время в фарфоровых героях было что-то бесхитростное и наивное из веселой языческой молодости народов.
Оторвав, наконец, взгляд, Хрустов приступил к решению дилеммы:
" Купить или не купить!"
Цены в магазинчике кусались, но с недавних пор это не имело значения. Останавливало другое. Казалось, купив, он постоянно будет держать подле себе частичку нахлынувших сейчас мыслей. А главное, предпочтет созерцание активным поискам.
"Тебе же другие Белоснежки нужны, не фарфоровые. Продавщица, например, чем не вариант? Улыбнись, поговори, пригласи куда-нибудь на вечер..."
Подчиняясь какому-то импульсу, девушка прервала разговор и двинулась в его сторону. Хрустов успел подумать, что чем-то она действительно напоминает прелестницу со статуэтки. Кокетливый взгляд, черные, стриженные под каре волосы, чуть заметный румянец на щеках, широкий вырез обтягивающей майки. Наклонись она взять что-нибудь с нижней витрины, эффект наверное был бы тот же.
- Вас что-нибудь интересует? Могу я помочь?
Хрустов заставил себя улыбнуться в ответ:
- Пока еще не решил, думаю.
- Ну что ж, как надумаете, скажите.
Снова улыбка, изящный поворот плеч, и, покачивая затянутыми в джинсы бедрами, она двинулась обратно. А Хрустов, с силой выдохнул скопившийся в легких воздух и пошел прямо к стеклянной двери магазинчика.
Соблазн завести роман с хорошенькой продавщицей, еще крутился где-то на верхних этажах подсознания, но он уже быстро уходил вдоль запруженного машинами переулка. Для стороннего взгляда это был ничем не примечательный сорокалетний начинающий полнеть и лысеть мужчина, с наметившимся брюшком и двойным подбородком. Дорогая одежда сидела на его нелепой высокой фигуре ничуть не лучше, чем та, что он носил раньше. И проходящим мимо молодым незамужним женщинам трудно было догадаться, что с ними только что разминулся завидный по нынешним временам жених - Антон Петрович Хрустов, обладатель солидного состояния и уже несколько лет официально разведенный...
То, что обувь надо подбирать в соответствии с размером ноги признают все, а вот про деньги почему-то думают: " Чем больше, тем лучше". Хотя на самом деле материальное богатство тоже должно соответствовать характеру и масштабу личности. Иначе неизбежен трагический диссонанс души, а то и просто трагедия с летальным исходом. Наверное, дядя Глеб хорошо понимал это, отправляя племяннику троянского коня под видом необычайного щедрого завещания. В то, что пожилой человек на смертном одре искренне решил облагодетельствовать родственников, Антон Хрустов никогда не верил.
Дядя всегда представлялся чем-то вроде злого гения для их семьи. С отцом Антона они были полными антиподами. Если у Петра Ивановича Хрустова даже фамилия звучала как-то по кроличьи, то когда дело касалось дяди Глеба, в том же слове слышалось уже нечто хищное, со смаком перегрызающее кости. Жизнь Петра Ивановича естественно не баловала, но к людям он, тем не менее, относился с каким-то маниловским прекраснодушием. Лишь родного брата ненавидел искренне и самозабвенно. Причиной были ухаживания или даже роман дяди Глеба с матерью Антона. Еще давным-давно, ловя детских ухом долетавшие сквозь закрытую дверь обрывки скандалов, Антоша начал воспринимать дядю как враждебную злую силу, которая стремится разрушить его счастливый мирок. Правда, развелись супруги Хрустовы намного позже, когда зловещая фигура Глеба Ивановича давно уже исчезала с семейного горизонта. Но в новые спутники жизни мать тоже выбрала человека очень похожего на дядю. Повзрослевший и научившийся анализировать Антон увидел в этом не простое совпадение и целиком встал на сторону отца:
" Ну если нравятся тебе напористые и наглые хапуги, так и ищи таких с самого начала. Зачем было портить жизнь хорошему скромному человеку!"
То, что нелогичному выбору он обязан своим появлением на свет, юноша тогда в счет не принимал. С матерью с тех пор почти не общался, а когда в андроповские времена ее нового супруга посадили, искренне злорадствовал. Как раз в тот период, у постели больной бабушки, он неожиданно столкнулся с дядей Глебом. Сухо рассказав о родительском разводе и неудачно сложившейся судьбе матери, Антон не отказал себе в удовольствии вставить:
- Быстрей бы всех этих торгашей пересажали!
Пожелание вполне можно было отнести и на счет самого Глеба Ивановича. И на этот раз комариные укусы племянника видимо задели за живое. Несколько секунд дядя молча в упор смотрел на Антона. Глаза у него были светлые холодные, с какой-то порочной мутноватостью. Наконец, его полные, словно налитые соком, губы пришли в движение :
- Дурак ты, Антоха! Этот торгаш посидит и выйдет. И заживут они с твоей матушкой, так, как вам с папашей, не снилось. Скоро вообще придут другие времена. Такие, как он, ноги о вас вытирать будут. А физику и прочую дребедень, которую ты в Бауманке зубришь, в сортир придется отнести, за полной ненадобностью.
От неожиданного и странного пророчества стало вдруг холодно и неуютно. Словно из грязной подворотни потянуло ледяным дурно пахнущим сквозняком. Вступать в перепалку у постели больной бабушки Антон Хрустов не стал, но потом часто пытался мысленно спорить с дядей. А по ночам порой наваливались цветные кошмары о жестоком чужом мире. Дядя в них выступал в роли злой силы, которая может по своей прихоти стереть тебя в порошок, сделать рабом, довести до самой последней стадии унижения. Просыпаясь, Антон с облегчением думал, что это всего лишь сон. Но вот, предсказание исполнилось, уже наяву.
Приход новой эпохи Антон сначала даже приветствовал, увлекшись лозунгами о свободе и митинговой демократией. Когда прозрел и опомнился, страна уже полным ходом неслась в новое пространство, и такие люди, как дядя Глеб, становились полновластными ее хозяевами.
В девяностые годы Глеб Иванович на горизонте семьи Хрустовых не появлялся. Даже на бабушкины похороны не удалось его вызвать из-за границы. По непроверенным слухам дядя прятался там толи от правосудия, толи от партнеров по бизнесу. Правда, иногда от третьих лиц доходила информация, что дела у него, несмотря на временные затруднения, неуклонно идут в гору. У отца Антона подобные известия вызвали очередное волнение желчи, и крепили уверенность в том, страна катиться в тартарары. За это время Петр Иванович сильно постарел, досрочно превратившись в брюзжащего пенсионера. Сам же Антон отчаянно барахтался в мутных волнах новой жизни, добывая пропитание для супруги и малолетнего чада. Приходилось помогать и отцу, влачившему полунищенское существование. Физику и все честолюбивые надежды пришлось, образно говоря, отправить туда, куда и предсказывал дядя.
Пережив эту потерю, Антон вроде бы вступил в полосу относительной стабильности. И вот новый удар - жена уходит к другому. По иронии судьбы ее новый избранник тоже чем-то походил на дядю Глеба. Скорее всего, виной тому была генетика. Как и отца его влекло к определенному типу женщин, склонных к изменам подобного рода. Но Антон Хрустов воспринял все это, как рок. Какое-то время даже вынашивал мысль разыскать и физически уничтожить злого семейного гения. Но, слава Богу, до осуществления безумной идеи дело не дошло, а через несколько лет дядя снова вторгся в его судьбу, теперь уже совершенно неожиданным образом.
В тот памятный вторник над Москвой висела изнуряющая липкая жара. Отец и сын Хрустовы, одетые совсем легко по-домашнему, сидели на кухне. Петр Иванович, сдвинув очки на край носа, просматривал газету и потягивал прямо из пакета прохладный кефир. Когда-то он был высоким статным мужчиной, но за последние годы как-то быстро усох, съежился и абсолютно поседел. Возвышаясь над отцом, Антон смаковал отдающий жженой пробкой кофе и размышлял, как убить выходной. В магазине, где он в должности младшего менеджера торговал холодильниками, основная работа приходилась на субботу и воскресенье, и потому отдыхать приходилось чаше всего по будням. Телефонный звонок вторгся в их маленький сонный мирок как всегда неожиданно. Чувствуя легкое волнение, Антон двинулся в прихожую. Звонили им теперь очень редко, и каждый такой случай был маленьким событием. Когда незнакомец, поздоровавшись, попросил позвать Антона Петровича, Хрустов за какие-то секунды перебрал в уме несколько вариантов.
" Военкомат? Не похоже, слишком уж интеллигентно спрашивают. С работы тоже вряд ли. Кто-нибудь из однокурсников объявился? Но тогда бы по отчеству не назвали и, хоть что-нибудь знакомое в голосе наверняка бы проскользнуло."
То, что Антон услышал дальше, было неожиданно, но никаких сильных эмоций не вызвало. Совершенно иной была реакция отца. Узнав о кончине брата, Петр Иванович еще сильней сгорбился, и, скинув очки, уставился в какую-то точку на обоях. Казалось, старик пытается прорваться через толщу времени. Туда, где соперничество лишь игра, и после очередной баталии мальчишки погодки, прижавшись плечами, заворожено слушают страшную бабушкину сказку. Выйдя из оцепенения, Петр Иванович изменившимся голосом произнес:
- Ты, Антон, от завещанного не отказывайся, не хорошо это будет...
И без отцовского совета Хрустов младший не собирался отказываться от дядиных денег.
"С паршивой овцы хоть шерсти клок. Прости, Господи, что так о покойном!"
Отправляясь на встречу с нотариусом, Антон гадал, сколько же подкинул от предсмертных щедрот дядя. В самом смелом взлете фантазии наследство не превышало тысячи долларов. Хотя больше он склонялся к тому, что сумма будет унизительно маленькой, и оправдает, пожалуй, только проезд на метро. Когда же узнал, что теперь он владелец контрольного пакета акций металлургического завода, принял все это за розыгрыш. Нотариусу пришлось терпеливо объяснять, что люди его профессии к подобным шуткам совершенно не склонны. Но Антон все еще не верил.
Свалившееся вдруг богатство чуть не раздавило не подготовленную психику. Коварный пункт в завещании запрещал в течение нескольких лет продавать акции и обязывал принимать участие в управлении заводом. Конечно, можно было и отказаться. После развода Антон стал не только одиноким, но и свободным. Если не брать в счет лепет папаши об исполнении воли покойного, решение можно было принимать без чьего либо давления. Но он вдруг и сам не захотел прятаться от судьбы. Где-то за туманными склонами Уральских гор полыхало адским пламенем прокопченное чрево индустриального Молоха. Казалось, Антон слышит вызов чудовища, и уже он не может его не принять. Из-под рыхлой ментальности маленького запуганного жизнью человека вылезло вдруг, что-то твердое и упрямое. Промучившись несколько дней в сомнениях, Антон Хрустов уже собирался брать билет на челябинский поезд. Но тут из таинственной дымки новой жизни материализовался представитель партнеров дяди.
Опасный экземпляр "нового человека" обладал наиграно приятным голосом, фигурой атлета и безупречными манерами, сквозь которые все же проступала акулья хватка. Все время, пока пришлось иметь с ним дело, Хрустов чувствовал неприятный холодок нервного напряжения. Иногда он даже недоумевал, почему с ним не расправятся, так как обычно пишут в газетах. Но видно пришли другие времена, и проще стало решать подобные вопросы цивилизованно.
Предложенный представителем план позволял обойти некоторые пункты дядиного завещания. Управлением заводом фактически попадало в руки тех, кто умел и хотел это делать, а Антон Хрустов получал в свое распоряжение огромную, по его меркам, сумму денег. С первой же беседы стало ясно, что предложение из тех, от которых трудно отказаться. Вопрос был решен к обоюдному удовольствию, и все-таки в глубине души осталось чувство недовольства собой.
Став обладателем состояния, Хрустов быстро сделал неприятное открытие:
" Вроде бы он богач, кругом огромное количество соблазнов и возможностей. Но по сути дела он все тот же одинокий, неуверенный в себе человек, боящийся вылезти из привычной социальной ниши."
Даже отмечали эпохальное событие по-домашнему на кухне. От приглашения посетить ресторан Петр Иванович решительно отказался. Перебрав в уме всех знакомых, Антон вдруг обнаружил, что друзей, с которыми хотелось бы разделить торжественное застолье, у него просто не осталось. В итоге распили на двоих с отцом бутылку дорого коньяка, и разошлись по своим холостяцким комнатам. Что делать и как жить сыну дальше, Петр Иванович посоветовать не мог. Давно закупорив себя в тесную раковину, он уже не собирался из нее вылезать. А вот Антону предстояло решить задачку не из легких.
Наверное, если бы сразу кинулся головой в омут, что-нибудь бы и получилось. Но, собираясь завести собственное дело, Антон Хрустов решил заранее продумать и по возможности предотвратить все неприятности. И чем дольше он думал, тем страшнее и сложнее все ему представлялось. Уже по ночам снились шеренги закрытых чиновничьих кабинетов, златозубые улыбки братков, пронзительный взгляд налогового инспектора. Доставшееся от дяди состояние казалось теперь не таким уж и большим. Во всяком случае, рисковать даже какой-то его частью совершенно не хотелось. В итоге, так и не начавшись, карьера предпринимателя была отложена до лучших времен. Попытка заняться, как хобби, некогда любимой физикой тоже оказалась бесплодной. За прошедшие годы мозг, подобно мышцам бывшего спортсмена, подернулся жирком, утратив способность к напряженной работе. К тому же время богатых джентльменов-любителей безвозвратно ушло. Для плодотворной деятельности нужна была живая научная среда коллег, оппонентов, актуальных задач. Посетив институт, в котором когда-то начинал трудовую деятельность, Хрустов обнаружил его еще в более плачевном состоянии, чем предполагал. Благое желание стать спонсором возрождения отечественной науки умерло, даже не родившись. Никаких дядиных капиталов для столь масштабной задачи все рано бы не хватило, а финансировать липовые отчеты, которые и сам когда-то неплохо умел стряпать, он не собирался.
В конце концов, пришлось согласиться на участь богатого бездельника. Когда-то вожделенное свободное время превратилось в проклятье. Порой он даже подумывал, не попроситься ли обратно в магазин. К счастью до такой позорной капитуляции дело все-таки не дошло. Постепенно, он выработал для себя амплуа скучающего эстета коллекционера. Посещал выставки, антикварные и букинистические магазины, ужинал в дорогих ресторанах. Физическую форму пытался поддерживать в фитнес-клубе, где даже обзавелся знакомыми, которым врал, что крутиться в бизнесе по продаже холодильников.
Постепенно такая жизнь стала казаться вполне естественной. Только одна проблема не давала покоя. Давно пора было кончать с затянувшимся холостяцким состоянием. Но как найти подходящую партию, если вышел из возраста, когда посещают дискотеки, не вращаешься в обществе, и даже на работу не ходишь? Многочисленные объявления об интимных услугах Хрустов, к стыду своему, просматривал, но позвонить так и не решился. Удерживала не только опасность столкновения с криминалом. Он чувствовал, что такое решение проблемы в чем-то сродни подсаживанию на наркотик. Привыкаешь получать дозу удовольствия за фиксированную плату, и все остальные пути для тебя уже закрыты.
В результате оставалось только знакомства в общественных местах. Даже по молодости Антон Хрустов не особо преуспевал в этом тонком искусстве. Чего уж говорить о его нынешней форме! Конфузом окончились несколько попыток познакомиться в театре. Подцепив в кафе приехавшую из Тулы блондинку, Хрустов весь день проводил ее по Москве, раздражаясь от провинциального говорка и косясь на стройные ножки спутницы. Робкое предложение, посетить его холостяцкое жилище, неожиданно получило суровую отповедь. Чтобы сохранить лицо, пришлось проводить даму до автостанции и поблагодарить за отлично проведенное время.
Однокомнатную квартиру для подобных случаев, он снял на другом конце Москвы. Так и не став местом свиданий, жилплощадь вытягивала арендную плату и покрывалась пылью. Вечера Хрустов проводил вместе с отцом у телевизора, и все еще продолжал надеяться на счастливый случай. Хотя вполне отдавал себе отчет, что после дядиного наследства требовать у судьбы еще чего-нибудь, пожалуй, уже бессовестно.