Жизнь революционера-нелегала началась довольно прозаично. Ни собрания под сводами подземелья, ни клятвы при свете факелов перед людьми в масках. Даже кровью нигде не попросили расписаться. Просто Рахимов сообщил, что под свою личную ответственность зачисляет Александра стажером в первичную партийную ячейку. Потом, став вдруг очень серьезным, предупредил, что если есть какие-то сомнения лучше отказаться прямо сейчас. На что Александр довольно решительно ответил нет, хотя сомнения, на самом деле, были.
- Ну, вот и славно! Мы с вами еще войдем в историю! - заявил снова повеселевший Рахимов. И тут же предложил перейти на "ты", как принято между соратниками по борьбе. Промежду делом, сообщил, что в партийных кругах он больше известен как Шах, а Александру, в связи с событиями его биографии, подойдет псевдоним Феникс.
Поколесив по городу, они остановились у сетевого универсального магазина купцов Коробейниковых на Садовом. На втором этаже в бюро мгновенной фотографии Александр сделал несколько снимков для документов. Дальше поехали на Цветной бульвар и припарковались напротив цирка. Здесь Александр получил паспорт с только что вклеенной фотографией и первое задание.
Показав распечатанное на принтере объявление о сдаче квартиры, Рахимов велел снять ее на длительный срок, изображая приехавшего на заработки отставного чиновника из саратовской губернии.
Указанный в объявлении дом располагался в сотне шагов от парковки. Постройка вековой давности внутри была переоборудована под современные стандарты. Квартиру показала консьержка. Все было как в объявлении: две комнаты, санузел, кухня с электрической плитой и холодильным шкафом. Даже маленький дальновизор и компьютер с подведенным кабелем Инфосети. Последнее было обязательным условием Рахимова. Сам он поднялся лично осмотреть жилище, и пока заглядывал под картины и в плафоны светильников, Александр изучал свои новые документы.
Сысоев Николай Павлович, исповедовал православие, по сословному происхождению был мещанином и проживал в городе Аткарске саратовской губернии. Был на два года старше Александра. В графе семейное положение стояла запись о браке с мещанской Пелагеей Федоровной Присыпкиной, чуть ниже штамп о разводе. Против имен родителей печально чернели погребальные крестики, графа дети пустовала. В работной книжке последней записью оказалась служба коллежским секретарем в уездной управе, с которой он два года назад уволился.
- А это все выдуманное? - поинтересовался Александр.
- Почему же, выдуманное! Был такой мещанин. Царство ему Небесное!- ответил Рахимов, оторвавшись от осмотра платяного шкафа. Увидев, как напряглось лицо нового соратника, счел должным пояснить:
- Да вы не волнуйтесь! Мы не нечаевские бригады. Физическое насилие признаем только, как крайнюю вынужденную меру. А Сысоев умер пару месяцев назад в мытищинском работном доме от алкогольного отравления. Похоронен был, как непознанная личность. Документы тамошний эскулап припрятал и продал. Они этим часто промышляют.
Заверение о том, что новые соратники не приверженцы крайних методов, несколько успокоило. Но осознавать, что теперь понесешь на себе груз чужого имени и чужой трагически оборвавшейся судьбы, было не особо приятно. А Рахимов, вспомнив, что договорились перейти на "ты", продолжал развивать тему:
- Свободного времени у тебя, товарищ Феникс, на первых порах будет достаточно. Посидишь в Информсети, вытащишь все об Аткарске: название улиц, фамилии сотрудников и главы управы. Если, не дай Бог, зацепят и будут задавать вопросы, отвечай уверенно. И главное знай, что и полиция, и охранка только в романах госпожи Малинковской умные и всемогущие. На деле там, как и везде в нашем отечестве, все на авось и спустя рукава. Особенно после того, как им при Михаиле Болтливом жалование срезали. И никто тебя на очную ставку с вдовой Сысоева в Аткарск не повезет. Хотя припугнуть этим могут.
Дальше Рахимов проинструктировал, как они будут поддерживать связь. Прощаясь, назначил через два дня встречу в близлежащем трактире и пожелал быстрей обжиться на новом месте.
Проводив его, Александр первым делом зашел в Инфосеть и набрал Аткарск. Вскоре он уже многое знал об этом, затерянном в саратовской степи городке. На страничке уездной управы обнаружилась групповая фотография сотрудников трехлетней давности. Сразу привлек внимание статный мужчина в кителе с петлицами коллежского секретаря. На фотографии он улыбался, но во взгляде, словно печать будущего приговора судьбы, сквозила какая-то унылая обреченность. Внешне они с Александром даже были похожи.