Тусклый свет слабо пробивался сквозь расшитые петухами занавески, но, несмотря на полумрак в комнате, можно было догадаться, что наступило утро. Открыв глаза, Хрустов с удивлением разглядывал белый квадрат печки. Потом взгляд переместился на стол. На клеенчатой скатерти красовалась огромная бутыль из зеленого стекла, тарелка с яблоками и два перевернутых стакана. Кровать, на которой он лежал, все еще пребывала в зоне сумрака. Перевернувшись на другой бок, Хрустов нащупал в дальнем конце у стенки еще одно тело. Проведя ладонью по крутому изгибу бедра, определил, что женское. И тут уже стала возвращаться память. Вспомнилось, как полночи они вытворяли что-то совершенно дикое, а в перерывах между утехами пили обжигающе сладкую настойку, закусывая мочеными яблоками. И теперь этот яблочный вкус остался последним связующим звеном с жизнью.
Откинув одеяло, он встал с кровати, и двинулся к столу. Дощатый пол, прогибаясь под босыми ногами, на каждое движение отвечал жалобным скрипом. Добравшись до миски, он схватил ее двумя руками, жадно выпил рассол, потом стал искать глазами одежду. Она валялась на полу в живописном беспорядке вперемешку с деталями женского туалета.
- Ложись, чего вскочил, рано еще! - послышалось из полумрака. Кровать заскрипела, раздался вздох, но через несколько секунд женщина снова задышала размеренно и спокойно. Стараясь больше не шуметь, Хрустов собрал одежду и на цыпочках двинулся к двери.
Холодное пасмурное утро быстро изгнало остатки хмеля. Туман, плотно укутав вершины елей, клочьями сползал на дорогу. Спотыкаясь на тракторной колее, Хрустов шел прочь от Малых Выселок. Еще вчера утром он даже не знал название этого крохотного поселка. А теперь уже успел завести здесь любовницу. Занятные сюрпризы может иногда преподнести жизнь! Стоит лишь стронуться с насиженного места, броситься в поток перемен.
" Только вот подсказал бы кто, что делать дальше!"
Неожиданно над головой прозвучало громкое воронье карканье. Крупная черная птица устроилась на еловой ветке, почти над самой его головой. Увидев, что на него обратили внимание, ворон раскрыл клюв, и издал звук, похожий на скрип не смазанной двери.
- Чего привязался! И так тошно, - огрызнулся на него Хрустов, и вдруг увидел в умных глазах птицы насмешку. Казалось, ворон хорошо понял слова человека, и отвечает ему ядовитым презрением старого аристократа. А потом началось и вовсе странное. Где-то в глубине сознания прозвучал чужой скрипучий голос:
- Тошно вам, любезный, потому что ежевичную настойку без надлежащей закуски употребляли. Ну и я от беседы с вами большого удовольствия не испытываю. Однако, уважаемые люди попросили весточку передать, вот и приходится время тратить.
Перепрыгнув на ветку поближе, ворон оказался на расстоянии руки, и Хрустов увидел привязанную к левой лапе записку. Осторожно, чтобы не спугнуть птицу, он попытался развязать нитку. Однако, пальцы плохо слушались, и бантик быстро превратился в узел. Пока обшаривать карманы в поисках какого-нибудь острого предмета, у ворона кончилось терпение. Перелетев на ветку повыше, он одним движениям клюва справился с узлом. С презрительным карканьем взмыл в воздух, а записка, спланировала прямо в руки Хрустова.
Это было послание от командора
" Антон Петрович, мы все в особняке у Камышина. Приходите как можно быстрее! Но не забывайте, что вы в аномальной зоне. Прямой путь не всегда самый короткий. "
Последняя фраза предупреждала о новых опасностях. Но главным было то, что его товарищи живы и здоровы!
В лесу было холодно и сыро. Туман, стекая по веткам, превращался в капельки росы на иголках. Сырой воздух заползал за воротник рубашки. Чтобы согреться Хрустов ускорил шаг и с вожделением вспоминал недопитую бутылку коньяка в кабинете Камышина. Глупо было надеяться, что ее содержимое сохранилось, но хотелось верить, что у настоящего писателя обязательно должно найтись что-нибудь для вдохновения души и согрева тела.
У перекрестка с главной дорогой Хрустов наткнулся на стоявший грузовик. Вспомнив о предостережении, подумал, что на всякий случай лучше свернуть в лес, но в последний момент решил не суетиться. Да и причин для особого беспокойства вроде бы не наблюдалось. Копавшийся под капотом мужик выглядел вполне мирно. Поняв голову, он приветливо поздоровался и поинтересовался:
- Куда топаешь, земляк?
В ответ Хрустов неопределенно махнул в сторону Глухаревки. Водителя это, почему-то, даже обрадовало:
- Так чего пешком то! Вон прыгай в кузов.
Захлопнул капот, он полез в кабину. Из открытого кузова на Хрустова с любопытством смотрели старушка и крохотный дед, похожий на гриб-сморчок в телогрейке. Еще кто-то сидел в кабине, но его Хрустов не мог разглядеть сквозь забрызганное грязью стекло.
- Ну, чего встал, земляк? Давай в кузов! - с настырным радушием продолжал зазывать водитель.
- Да мне только до конца леса, а дальше направо на Большие Выселки - смущаясь, проговорил Хрустов. Но и это не успокоило навязчивого доброжелателя.
- Ну и что, подбросим и на Выселки. Что ж я крюка в пять верст не дам, чтобы человека подвести!
Дед и старушка в кузове дружно закивали, подтверждая старую истину, что человек всегда должен помогать человеку. Отказываться дальше было уже совсем не прилично, и Хрустов полез в кузов. Старушка, подвинувшись, освободила для него место на стопке пустых мешков. Не успел он сесть, как машина рванула и понеслась, безжалостно подбрасывая пассажиров на ухабах. Упав на пыльную подстилку, Хрустов подумал, что дороги у нас традиционно плохие, зато люди душевные.
"Взбрело бы в голову какому-нибудь водителю англичанину вот так вот уговаривать случайного прохожего?"