Ветки пролетали в опасной близости от кузова, и на всякий случай Хрустов не поднимал голову. С его лежанки видны были только верхушки деревьев и затянутое облаками небо. Только когда выскочили из леса, он смог приподняться и обнаружил, что его везут в противоположную сторону. Большие Выселки, как он хорошо помнил, находились с правой стороны от основной дороги. А машина свернула налево и, подпрыгивая на ухабах, неслась по колхозному полю.
Хрустов постарался привлечь внимание водителя, размахивал руками, кричал, но все было безрезультатно. Тем временем расстояние от нужного поворота катастрофически увеличивалось.
- Эй, остановите! - во всю силу легких закричал Хрустов. Но, ни какой реакции опять не последовало.
- Не услышат! - равнодушно констатировала старушка. Тогда Хрустов, перегнувшись через борт, стал стучать по крыше кабины.
- Чего долбишь! По башке себя лучше постучи! - неожиданно подал голос дед.
- Все торопятся они. Вперед других хотят! - охотно поддержала его старушка. Оторопев от такой дружной отповеди, Хрустов вернулся на сидение из мешковины:
" Может быть, и правда он ведет себя неприлично?"
Пытаясь оправдаться, он повернулся к старушке:
- Мне же на Большие Выселки, а он в другую сторону едет. Лучше бы пешком дошел.
- Вот и шел бы пешком! - снова вмешался дед. А старушка, непонимающе посмотрела на Хрустова:
- А чего тебе еще надо-то? На Большовку мы и едем.
Глаза у нее были голубые, спокойные, лишенные какого-либо проблеска сомнения. Прочитав в этом взгляде свой приговор, Хрустов вскочил на ноги и начал молотить кулаками по кабине. И тут сзади на него набросился дед. Забыв об уважение к старости, Хрустов толкнул его в грудь. Вредный дедок ойкнул и отлетел к дальнему борту.
Водитель по-прежнему не реагировал на происходящее в кузове. И вдруг в заднем стекле появилось улыбающееся лицо Сидорина. Оторопев, Хрустов несколько секунд смотрел на эту улыбку и чувствовал, как по спине стекают ручейки пота. В это время сзади снова подобрался дед и, обхватив ногу, впился зубами в брезентовую ткань штанов. Выйдя из оцепенения, Хрустов снова отшвырнул старика и бросился в конец кузова. Перевалившись через борт, некоторое время висел, в опасной близости от крутящегося колеса. Наконец, набравшись смелости, оттолкнулся и слетел на землю. Тут же страшная сила поволокла вперед. Несколько шагов он еще бежал, потом кувырком покатился по свежей пашне.
К счастью падение оказалось относительно мягким. Встав и осмотревшись по сторонам, Хрустов обнаружил, что находится посреди огромного распаханного поля. Две колеи, примяв развороченную землю, уходили в сторону дальнего леса, туда же, утопая в пылевом облаке, быстро удалялась машина. А от поворота на Большие Выселки теперь отделяло расстояние, куда большее, чем до посадки на проклятый грузовик. Но делать было нечего. Стряхнув грязь с одежды, и подтянув пояс, Хрустов двинулся прямиком через пашню.
Туман рассеялся. Солнце, проглядывая одним краем из-за молочной пелены облаков, раскрашивало мягкой пастелью землю и небо. Вокруг расстилался типичный среднерусский пейзаж. Волнистые поля уходили под самый край земли, где плавно перетекали в небо. По пологим холмам сбегали узкие перелески. И где-то далеко впереди за дорогой, почти у горизонта, синей лентой извивалась река.
Что чувствует российский человек в такие минуты? Наверное, близость Неба. Кажется, что голубой купол не где-то в бесконечной холодной дали, а совсем близко. И кто-то шепчет на ухо:
- Благодать небесная она здесь рядом. Только протяни руку...
И, наверное, для многих разочарованных и потерявших веру это свидание с родными просторами последняя зацепка. Одна вот только беда - идти под этой благодатью без дорог крайне затруднительно.
Прошло не меньше часа, пока Хрустов выбрался на край поля. Совершенно непонятно было, каким образом грузовик за несколько минут мог его увести так далеко. Оставалось только принять на веру гипотезу о проявлении в аномальных зонах неэвклидовых эффектов. Но, слава Богу, самый тяжелый отрезок был позади. До дороги и поворота к Разливкам оставалось примерно полкилометра некошеного луга. В обход, в направлении Глухаревки петляла тропинка. Хрустов вспомнил предостережение о том, что прямой путь не самый короткий, но не смог удержаться от искушения и двинулся прямиком через луг.
Ошибку он свою осознал, когда под ногами появились молоденькие ростки елей. Сначала решил, что принял за луг полосу лесопосадок. Однако уже через несколько шагов понял, что дела обстоят гораздо хуже. Деревья, разрывая песчаную почву, вытягивались прямо на глазах. Вскоре они уже достигли пояса и угрожающе продолжали увеличиваться в росте. Все еще надеясь легко отделаться, Антон напролом кинулся сквозь стремительно вырастающий ельник. Но через несколько метров споткнулся, чуть не выколол глаз, и уже окончательно смирился с тем, что выбираться из этой западни придется долго.
Прогулки под тенистым зеленым пологом создают идеалистическое представление о лесе. На самом же деле это враждебная нам стихия. Как правило, людям знакома только ее обжитая истоптанная тропинками часть. Природа здесь, словно домашняя собачка, ласкается к ногам человека. Но стоит лишь удалиться вглубь чащи, как ощущаешь гнетущее давление древней темной силы.
Пока еще было видна дорога, Хрустов предусмотрительно успел запомнить положение солнца, и потом сверял путь с небесным компасом. Делать это приходилось очень часто. Солнце оказывалось то слева, то справа, то вообще начинало светить в затылок. Будто кто-то из злого озорства заставлял его делать круги на потеху лесным духам. Последней ниточкой связывавшей с внешним миром остались наручные часы. Каким-то чудом в передрягах последних дней они сохранили работоспособность. И теперь со швейцарской педантичностью сообщали точное, независимое от внутреннего состояния время.
Казалось, целую вечность он уже странствует по еловым джунглям, но стрелки показывали: - прошло пятнадцать, двадцать, тридцать минут. Но, наконец, и они оповестили, что уже час с лишним он блуждает по лесу, и так же далек от выхода, как и в начале пути.
Человек существо упрямое. Множество легенд и притчей рассказывают, как вознаграждается упорство. И мало кто честно говорит, что отдав все силы, ты можешь и не получить желанной награды. Прошел еще час. Солнце, как назло, спряталось за облаками. Теперь он уже не знал, в каком направлении идти, но по инерции продолжал монотонное движение. Усталость, словно тягучий кисель обволокла тело. В голову назойливо лезли воспоминания о прошлых неудачах. Сколько раз он с завидным упорством сопротивлялся судьбе! Сколько душевных и физических сил было потрачено. А результат, как в лотерее, когда скупаешь весь тираж, и выигрыш не покрывает и половины затрат. А ведь кому-то достаточно купить всего лишь один билет!
Когда впереди наметился просвет, Хрустов счел это за очередной обман, и даже не ускорил шаг. Уже не один раз между ветками начинало проглядывать небо, но потом деревья опять смыкались в непроходимую чащу. Промелькнула мысль назло обманщику повернуть в другую сторону. И вдруг совсем недалеко послышался гул автомобиля. Дорога действительно была в той стороне и, судя по звуку, совсем близко!
Забыв про усталость, он бросился в направлении просвета. Словно испугавшись его натиска, деревья стали послушно отодвигаться. И вскоре, не веря своему счастью, он уже обнимал землю на обочине дороги. А когда посмотрел назад, обнаружил, что никакого леса нет и в помине. Зеленый луг переходил во вспаханное поле. Поле тянулось к горизонту. И где-то высоко в небе над ним крохотной точкой дрожал жаворонок.