В метелях запутались зимние улицы, дома, нахохлившись, заваленные снегом, миллиметр за миллиметром, так чтобы смертные этого не замечали, жались друг к другу. Некоторые многоэтажки, пригревшись, довольно щурились в улыбке, мерцая светом окон и вызывая у своих жителей очередной приступ негодования по поводу коммунальных служб. Маленькие душные бетонные коробки в леденящие зимние ночи приобретали необъяснимое очарование, и их владельцы, спотыкаясь и скользя по зимней гололедице, стремились домой сквозь метель с необыкновенным рвением.
Из одной такой коробочки я смотрел на мир. Многоэтажное поднебесное здание довольно щурилось, хотя по его бетонному телу и пробегала мелкая дрожь, вызывая тихий глубокий гул, проносившийся по всем квартирам. Зато при полном отсутствии света Город за окном выявлял свои малейшие детали, а стекло смутно показывало на этом фоне моё отражение. Если подышать на стекло, часть отражения исчезала, и мне казалось, что я лишился лица.
Тоскливый зимний вечер с отсутствием благ цивилизации. Наличие лишь одной сигареты в пачке ещё более усугубляло положение. Прикурив последнюю сигарету, я снова стёр своё лицо со стекла.
- Не надоело ничтожничать? - сухо спросил безлицый человек за стеклом.
- Ммм... нет, не очень, - честно ответил я.
- Сказать, почему?
- Скажи.
- Потому что ты не на своём месте.
Я пожал плечами, и на некоторое время повисла пауза.
- В этом мире есть вещи, которые существуют и те, что не существуют. Почему людей волнует то, чего они не видят? Почему люди любят небо и хотят летать в космосе? Потому что вы все когда-то могли летать.
Сигарета дотлела и больно обожгла мне пальцы, но когда взгляд вернулся к окну, то там снова был только ночной Город и моё отражение.