Анна Марковна - его соседка, куртуазная пожилая дама.
Мариелла - Петровича внучка, еще молодка в соку.
Вован - Ее как бы бой-френд.
Вы будете смеяться, но дальше автор пока и сам не знает, кто там добавится.
Исполнители:
Было бы забавно, если они будут.
Пролог.
(Не имеет прямого отношения к сюжету. Может быть исполнен перед началом действия, но автор на этом не настаивает.)
Действие происходит здесь и сейчас (если вообще оно происходит) в мегаполисе постсоветских времен. Жизнь обывателя в этом городе может стороннему наблюдателю представиться нагромождением фантастических выдумок и странных нереальных ситуаций, достойных пера Гоголя и Салтыкова-Щедрина, каковые и выдумать-то как следует стоит немалого труда.
Взгляните сами: небольшая кучка непомерно богатых вороватых людей обладает несметными богатствами, буквально купается в золотом потоке нефтегаза, и проживает в особых недоступных для плебса фешенебельных резервациях типа Рублевки, охраняемых когортами вооруженных сил.
А все остатнее население, которое, кажется, вовсе и не нужно, но которого еще очень много, проживает в самом мегаполисе, заполняя, так сказать, все его поры и сосуды и наполняя дважды в рабочие дни наш замечательный лучший в мире метрополитен.
И сколько это может так быть - никто не знает.
И маленький обычный Россиянин, член, так сказать, социума, вдруг оказался обладателем единственного поистине бесценного для него сокровища - своей собственной малюсенькой квартирки, однушки или двушки, стоящей непомерные деньги! Ну разве это не дурной сон? Чтобы нынче купить один только метр такой квартирки надо сброситься жителям целого квартала!
Власти как всегда ничего не могут сделать и только молча воруют и внутренне ужасаются. Чтобы спасти ситуацию, нужен новый Цезарь!
Но Боже мой, один уже был у нас недавно, Цезарь Виссарионович.
Но пора таки уже остановить поток красноречия. Ведь мы здесь собрались не для того, чтобы слушать пламенные речи автора.
А для чего?
Осмелимся уподобиться Паяцу у Леонковалло и объявить: итак, мы начинаем!
Картине первая.
Убогая комнатка в хрущевке на первом этаже. За столом сидит старик (выглядит моложаво), ест яичницу и пьет пиво.
Звонок в дверь.
- Кого там несет?
Идет открывать. Входит с девушкой лет двадцати.
С. - Манька, ты ли это?
М. - Это я. Здравствуй, дед! И не Манька, а Мариелла.
С. - Мариелла? Ну-ну. Здорово. Чего приперлась?
Смотрит на нее.
С. - Хм, подвыросла с тех пор как последний-то раз была. Ну, садись, коли пришла.
Мариелла садится напротив старика, который продолжает пить и есть.
М. - Дед, у тебя с носа капает. Ты что, простыл?
С. - Капает. (Продолжает трапезу.)
М. - И кусочки изо рта падают.
С. - Падают.
М. - Неприлично.
С. - Может, и еще откуда-нибудь иногда течет. А ты что, помилосердствуешь?
М. - Дед, не поверишь, я вот подумала...Стыдно мне стало. На что же ты живешь?
С. - Да, на что же я живу? Вопрос! Вот, внучка, поднимись наверх, у меня там в кабинете деловые бумаги.
М. - На какой верх? Ты что, Букиных насмотрелся? Ты же внизу живешь!
С. - Вот я и говорю, наверх! ...Слушай, о Мариелла, в "Русалке" Пушкина и Даргомыжского князь спрашивает бедного старика-мельника: "Кто за тобой здесь ходит?" А он, помнишь, отвечает: "Русалочка, внучка!" Эх, нет у меня внучки - русалочки.
Поет: - Сам за собой хожу я.
Ну, выражаясь современным сленгом, короче - чего надо?
М. - Дед, ты не поверишь, что-то со мной произошло... Стыдно мне стало, что мы тебя так забыли. Ведь ты когда-то столько с нами возился.
С. - Неужели вспомнила?
М. - В тяжелые времена, помнишь, как бабушки не стало, ты всех нас кормил и поддерживал.
С. - Было дело под Полтавой. А как там матушка ваша. Работает где?
М. -Работает, кассиром устроилась.
С. - Да, в этом деле ее университетское образование будет очень кстати.
М. - А помнишь, как мы с тобой и туда и сюда и в доме отдыха, на лодках...
С. - Да, ты, помню, в десять-то лет гребла изо всех сил, лучше деда...Но, все- таки, чего тебе надо, выкладывай.
М. - Дед, поверь, я от чистого сердца. И мамка не знает, я сама по себе. Что-то на меня нашло, наехало, не по себешеньки мне стало, места себе не нахожу, маюсь хожу, не успокоюсь.
Пауза.
М. - Я буду к тебе заходить, вот прибраться помогу. Окна, гляжу, у тебя уж сто лет не мыты. Дед, буду за тобой и капли вытирать и со стола убирать и где течет затыкать, не гони меня!
С. - А ты, девка Мариелла, замуж-то собираешься, или как?
М. - Или как.
С. - Что так-то?
М. - Не спрашивай, ради Бога! Об этом не спрашивай, а? Про это говорить - для меня нож вострый. Как нибудь сама расскажу.
С. - Значит, пока не ладится? Эх, госпожа Мариелла, мужика надо ловить! Ну, ладно, ладно, молчу. (Пауза). Так, значится, стало быть, касатка, ты не по матримониальному вопросу. Ну, коли уж так, иди воткни чайник, вымой себе чашку с ложкой и садись чай пить. Или пивка хочешь?
М. - А у тебя есть?
С. - У меня все есть, что положено иметь нищему пенсионеру. Только здоровья не ахти, ну так это тоже в соответствии с реалити шоу.
М. - Нет, сейчас не хочу. (Включает чайник и идет к раковине мыть посуду.)
Дед, а помнишь, раньше чайник на огонек ставили. А он, помнишь, весь обгорелый и потемнелый, все выключать забывали?
С. - (Мечтательно.) Да, и был у нас такой один терпеливый чайник. А забывала-то вечно мать твоя.
М. - Сколько мы забывали его на огне, а он все до дырки не прогорал.
С. - Как-то мамка расшумелась. Стали мы покупать новые да чистые, но они все тут же прогорали насквозь.
М. - И пришлось вернуться к нашему старому.
С. - По этому поводу я, помню, даже сложил стихи а ля Беранже.
Мой старый чайник, друг сердечный
Ты все еще живешь.
Не прогораешь, и на все кладешь.
Такой чудак!
Вот мне бы так. Да, мне бы так.
И все бы греть...М-м-м...
Блин, дальше забыл.
М.- (смеется) Помнишь, у Горького "На дне" Лука говорил - плохо, если любимое забыл.
С. - Плохо, ох плохо, касатка.
Садятся чай пить.
С. - Гляди-т-ка! А ты разве читывала Горького?
М. - Случалось, отец Мисаил.
С. - Хм, нетипично для нонешних молодых людей. А специальность хучь есть у тебя?
М. - Специальность?
С. - Ну, выучилась ли хоть чему?
М. - На хрена она мне? Да не волнуйся ты, дед! Я работаю менеджером.
С. - Топ?
М. - Что топ?
С. - Ну, топ-менеджером небось.
М. - Нет, деда, на топа я не тяну. Не умею так понты развешивать, но бабки кое-какие есть.
С. - И тачка?
М. - И тачка есть.
С. - Так ты часом не на ней приехала?
М. - Да.
С. - Так покатай деда! Может, к мамке заедем.
М. - А что? Поехали!...Впрочем, нет, не поехали.
С. - ?
М. - Сейчас такие пробки, что никуда мы не доедем.
С. - Ну, хоть в пробке постоим.
М. - Нет неохота, давай в следующий раз.
С. - Следующий раз когда-то будет. Нет уж, поехали.
Пауза. Старик смотрит с сомнением. Вечереет, в комнате темнеет.
М. - Давай свет зажжем. Где у тебя выключатель, что-то не найду!
С. - Или ты все выдумала?
М. молчит.
С. - Какая у тебя тачанка-то? Мерседес?
М. молчит.
С. - Так ты все выдумала?
М. - Выдумала.
С. - И никакой у тебя машины нет? Ну, хоть бы москвичонка.
М. - Нет, я все тебе наврала. И никаким ни менеджером я не работаю. Все, дед, я выдумала.
С. - А зачем?
М. - Не знаю. (Плачет).
С. - (Растерянно.) Ну, вот тебе раз!
Суетится, включает свет, достает из холодильника бутылку пива и колбасы.
С. - Не было печали! Ну-ка, давай-ка дернем пивка.
М. - Дедушка-дед, ты прости меня. Я думала-думала, думала-думала, не с кем больше посоветоваться.
С. - Ну давай, выпьем пивка и потолкуем.(Пьют пиво.)
С. - Хотя пивом горю не поможешь...Да, как петух клюнул, так про деда вспомнила... Ну ладно, ладно, не буду попрекать. Что уж!..Хватит уже плакать. Выкладывай.
Я буду рад в сей тяжелый момент оказать тебе посильную помощь добрым советом, тем более, что советы ничего не стоят.
М. - Тебе легко иронизировать. Но ты прав, зря я разнюнилась. Тут, как говорил Карлсон, дело-то житейское. Так послушай же, о дед, мою совсем незамысловатую историю, которую мне жизнь набросала столь быстрыми и яркими мазками.
С. - Хорошо излагаешь!
М. - Ты понимаешь, он, конечно, негодяй, а я, конечно, бедная жертва обстоятельств, поддалась порыву чувств.
С. - То есть, выражаясь по рабоче-крестьянски, залетела?
М. - Увы!
С. - Но было вам хоть весело поначалу?
М. - Было и еще как! Не спрашивай так, а то опять заплачу!
С. - И жениться он, зараза, не хочет?
М. - Я сама не хочу. Ты знаешь, он балбес и нет здесь проку.
С. - Понятно. Так бывает.
М. - Дедуля, что же мне делать, зарабатываю я немного, немного мамка помогает, но это же мало...
С. - Аборт?
М. - Как не хочется! И папа Римский не велит. Несколько у меня подруг, да и тетка, раньше говорили. Не бойся, мы тебя в беде не оставим, поможем. А я и поверила... А как дошло до дела...Я им звоню, так мол и так. Они все охают и ахают и тоже твердят. Тебе не справиться одной!... Вот так, не справиться одной. Одной! Намекают тоже на этот окаянный аборт. На мамку тоже нет надежды. Да и боюсь я...Вот пришла посоветоваться.
С. - Был бы я помоложе, то, может быть... А так, поздно, плохая на меня надежда. Не знаю...Что нищих-то плодить?
М. - Так ты тоже...туда же?
С. - Туда же или сюда же, не знаю даже...А все же, этот твой кавальер. Он хоть знает?
М. - Нет еще.
Звонок в дверь. С. идет открывать и возвращается с Анной Марковной.
А.М. - Герберт Петрович, простите, прошу вас, тысячу и один раз, если обеспокоила! Зашла на минутку, скрасить ваше одиночество. И кстати принесла вашу куртку...О, миль пардон, мон шер! Какой сюрприз! Вас посещают молодые особы. Надеюсь, я не слишком помешала?
С. - Не слишком, не слишком. Какую куртку? -
(Обращаясь к Мариелле) - Вот, Маня, кличет меня Гербертом, и все тут, словно Уэллса какого!
А.М. - Ну, помните, вы просили пришить вешалку? Теперь можете смело ходить в библиотеку, долго не оторвется.
С. - Спасибо. Вы меня выручили. Не знаю, Анна Марковна, как смогу оплатить адекватным образом. Разве что написать новый вариант "Человека-невидимки" и посвятить Вам. Что же касается моей молодой гостьи, то почему же иной раз, так сказать, и не тряхнуть стариной! Молодость так освежает...Да шучу я, шутка! Вот, познакомьтесь с моей младшей внучкой.
М.- Маша.
А.М. - Очень приятно, Анна Марковна, соседка вашего дедушки.
М. - Я так и подумала.
А.М. - Дедушка ничего не рассказывал о Вас.
С. - Все как-то некогда, когда печешься о судьбах человечества.
А.М. - Я что-то не поняла, Герберт Петрович, кто же занят попечением о человечестве - вы или ваша внучка или оба вместе?
С. - Вопрос! Маня, ты не стесняйся, здесь все свои, мы с Марковной уже много лет знакомы.
М. - А что же вы "на Вы"?
С. - Не знаю, привычка.
А.М. - Так нам почему-то приятнее. Какой-то пиетет в этом есть.
С. - Да, ты знаешь, Манька, как-то избавляет от будничности. Приукрашивает течение жизни. Кстати, Анна Марковна, вы можете величать мою молодую гостью Мариеллой, ей так нравится.
М. - Дед, я пошутила.
А.М. - Отчего же? Очень мило! Дорогая Мариелла, не будет ли слишком нескромным с моей стороны поинтересоваться, отчего вы так редко бываете у дедушки?
С. - Да я и сам у них редко бываю. Уж очень моя дочка вредная и занудливая. Все реже и реже заходил. Так как-то постепенно и совсем почти не общаемся. Анна Марковна, это не интересно. Слушай-ка, Мариелла, если ты не возражаешь, может поделимся твоими заботами с Марковной. Может, что присоветует. А разболтать ей про это все равно некому. У вас же нет общих знакомых.
М. - Хорошая весть пешком идет, а дурная на крыльях летит! Да и что здесь можно присоветовать.
С. - Одна голова хорошо, а три - лучше!
М. - У меня может быть ребенок. Если не наделаю глупостей. А я наделаю!
А.М. - Да вы, голубушка, извините за прямоту, уже наделали. То есть, тысячу извинений, что я осмеливаюсь вмешиваться в дело столь деликатное.
С. - Тут хоть вмешивайся, хоть не вмешивайся...А что делать-то?
А.М. - Опять же пардон, дорогая, что осмелюсь спросить, а вы сами-то хотели бы ребенка?... В принципе?
С. - Что за вопрос? Я думаю, наверное, да. Как любая женщина.
А.М. - Ну, не скажите. Я знаю некоторых особ, которые придерживаются совсем другого мнения.
С. - Врут, небось, все, эти некоторые особы. А дай им шанс...К стати, моя красотка, а матери-то говорила?
М. - Нет еще.
С. - Почему же?
М. - А что ты, сам ее не знаешь?
А.М. - Ну, если, следовать традиции, и плыть, так сказать, по течению - Вам, Мариелла, в данной ситуации ничего не остается, как принести в подоле, как писали в старину.
С. - Так сказать, поставить перед фактом. Но если насчет аборта, то ввиду плохой демографической ситуации...
А.М. - Вы знаете, Мариелла, я бы рискнула добавить к этому соображения религиозного порядка. Как хотите, но это грешно!
М. - Анна Марковна, а как в таком случае не плыть по течению? На что Вы намекаете? Утонуть, что ли?
С. - Маня, не бери быка за рога!.. Вот, допей-ка пиво. И не будем горячиться.
А.М. - О, конечно, конечно, не надо горячиться!
М. - Легко сказать. Помню, как говорил какой-то персонаж: "Надо все обдумать и взвесить!".
С. - Вот именно, Маня, надо подумать, надо подумать!
У Мариеллы звонит мобильник. Она внимает абоненту и отвечает.
М. - Нет...Я сказала, нет!...Мне надоели твои песни...Вовка, хватит заливать! Я сказала: я тебе не верю и больше не приставай ко мне...Что? ...Не приду. Ни за что не приду!.. Ну, хватит, мне неудобно, у меня клиенты, пока!
Выключает мобильник.
С. - Круто, как нынче говорят.
М. - Не хочу ничего знать! Он мне надоел!
А.М. - Я, конечно, миль пардон, но, может быть, надо было как-то помягче.
М. - Он мне всю душу вымотал своими песнями. А денег что-то не дает. Все я покупаю, где это видано? Так, дед, знаешь, незаметно. Говорит: "У меня сейчас с собой нет, ты пока заплати". Жлоб чертов! Да и на других, замечаю, поглядывает. (Решительно) Нет, деда, я решила твердо - обойдусь без сопливых.
А.М. - Ну, в конце концов, если Вы так решительны, Сейчас есть сильные медикаментозные средства. Такие, знаете, таблетки, позволяют достичь цели без операционного вмешательства. И сравнительно недорого.
С. - Анна Марковна, я поражен Вашей осведомленностью в таких вопросах.
А.М. - (Смущенно.) Женщины, Герберт Петрович, имеют свойство обо всем потолковать.
С. - Да уж, этого у них не отнимешь!
М. - Но я хочу ребенка. Хочу своего маленького карапуза, маленького Вовика, черт его возьми! (Всхлипывает.)
С. - Но откуда ты знаешь, что будет Вовик? А может, это будет какая-нибудь Миранделла?
М. - А, знаешь, так подумать.. А зачем я пришла? Ну, действительно, чем ты мог бы помочь?
С. - Да, действительно.
М. - Я это понимала, конечно..Понимала.
(Пауза).
М - Но тяжело одной заботушку носить. С мамкой дома контакта нет. Вечно молчим друг с другом. Мы живем как соседи. Мне не с кем поделиться. Получается, вроде бы среди людей, а одиноко.
С. - Это чувство мне, Маша, хорошо знакомо.
А.М. - Как у Маркеса, помните, полковнику никто не пишет?
С. - Да чего там. Правильно ты сделала. И мне веселее. Не боись, чего-нибудь придумаем!
А.М. - Осмелюсь заметить, от одиночества помогает общая нужда, что-что такое, что всем надо.
С. идет к холодильнику.
С. - Вот еще две бутылки осталось!
Приносит их на стол и наливает всем, в том числе А.М.
С. - Анна Марковна, мы столько знакомы, собственно, а я до сих пор не знаю, вы пиво пьете?
А,М. - Не откажусь.
С. - Хох!
Все пьют.
М. - Вот как в жизни часто получается. Вот вы, извините, я смотрю - и знакомы, и не в ссоре и живете рядом. А тем не менее оба одиноки.
С. - Маша!
А.М. - Мариелла!
М. - Простите, ради Бога, что я, не подумавши, ляпнула!
Все пьют пиво.
А.М. (После паузы.) - Но, дорогой Герберт Петрович, я бы осмелилась заметить: устами ребенка глаголет истина.
Занавес.
Картина вторая.
Хорошо обставленная комната. Посередине стол, над ним по-старинному нависает красивый абажур. В углу возле дивана приютился холодильник.
Входит Владимир. В руках полотенце.
В. - Заспался я сегодня. Э-э-э! (Потягивается.) Чо-то жрать охота. А маманя опять ничего не сварила. На кухне пусто. Хорошо хоть хлеб не очень черствый. Эх, мама, мама, не заботишься ты о ребенке!
Идет к холодильнику, возится там.
В. - Вот полбутылки кефира и бутылка "Клинского".Что предпочтем? Кабы мне на работу, то пиво было бы не кстати. Но, во-первых, работа не волк, в лес не убежит, а во-вторых, ее еще надо отыскать, работушку-то эту...Но это так хлопотно!
Пьет пиво из бутылки.
В. - Я, можно сказать, свободный художник. Не верите? Кое-что могу изобразить. Намедни мамочкин патретик в карандашах цветных сбацал в полный рост. Она ажник ахнула. Мало что не прослезилась, и Маринка говорит - очень похоже...Да. А вы ноктюрн сыграть могли бы на флейтах водосточных труб? И образование имею высшее. Нынче не всякий знает, что такое значит пи эр квадрат, я уж не говорю об асимптотической устойчивости, например.
Звонок в дверь.
В. - Кого это там несет? (Выжидает.)
Звонок повторяется. В. Идет открывать.
В. - Кто там? (Его голос в прихожей.) Ба, Василий, откуда ты, сердечный друг? Неожиданно! Ну, раздевайся, раздевайся, чемоданчик сюда поставь, проходи.
Входят Володя и Василий. Последний лет тридцати, поджарый мужчина, одет несколько провинциально.
В. - Рад тебя видеть. Давно ведь не виделись.
Вас. - Да, уж порядочно.
В. - А что ты не позвонил предварительно? Ты, кажется, из Коломны?
Вас. - Я из Рязани. А ты уж и забыл про нас, столичный житель? Да я звонил тете Вале на работу, у нее все занято и дома что-то никто трубку не берет.
В. - А по мобильнику?
Вас. - Дороговато будет из другого-то города.
В. - Ну, ты присаживайся. У нас еды сейчас не густо, но пока чайку попьем с приездом, так сказать.
Убегает на кухню. Приезжий осматривается, рассматривает карандашный портет тети Вали в полный рост, приколотый фигурными шпильками к стене.
В. прибегает с чашками, чайником и т.п., сервирует стол, снова ныряет в холодильник.
В. - Вот масло, сыра кусок, и еще бутылка пивка отыскалась! ...Надолго к нам?
Вас. - На неделю по делам нашей фирмы. А как похоже, ведь это тетя Валя! Кто это вам нарисовал? Вот хотел у вас остановиться. Жилье в гостинице сам знаешь почем.
В. - Хочешь сэкономить командировочные? Я не против, надо только маме позвонить. Ну, давай по пивку за встречу...(Пьют.) Так, теперь по чаю! (Разливает чай.) Вот масло, сыр, правда хлеб черствоват слегка. Мама придет, вечерком нормально посидим... А это я сам нарисовал!
Вас. - Ну силен, бродяга! Этого я за тобой не знал...А ты что дома? Я боялся, что никого не застану.
В. (Смущенно.) - Не работаю пока. А хрен его знает, где и устроиться! Промышленных предприятий у нас в Москве осталось мало, все больше станочники там требуются. На инженеров спросу нет. (Звонит по мобильнику.) ...Мама, привет тебе из Рязани! Василий приехал в комадировку..Что? Ну да, по работе. На недельку, говорит. Хочет у нас остановиться...Что? Хорошо передам. (Выключает мобилу, Василию) Ну, вот, привет тебе от мамы, все ОК!
Ладно, еще чайку?...А как у тебя там житуха?
Вас. - Какая там житуха? Мы же провинция! Как раньше в СССР говорили: "У нас дым пожиже и труба пониже!" У нас, можно сказать, все как сто лет до революции. Почти со времен пьес Островского ничего не меняется. Зоопарк и террариум вместе взятые. А на все это сверху наложили как бы капитализм.