А ведь смешно. Сколько мне лет-то уже! И такие э-э-э-моции. О душе бы подумал, пора уже. Куда она там запропастилась, туды ее в качель!
А то - писатель, неписатель, то да се, пятое-десятое. Ну ладно, написал, и никшни.
Рюмку водки, хвост селедки,
Отдохнемте господа.
Отдохнемте от друзей,
От знакомых и гостей.
От себя же - никогда!
Ведь все-таки мы - мыслящие тростники. Или как?
Ах, ты мне надоел! Как ты мне надоел! - говорю я себе - Эта тема исчерпана или она неисчерпаема, что одно и то же. Лучше напиши что-нибудь этак, как ты можешь или не можешь. А зачем в слове "можешь" мягкий знак-то на конце? Иной раз смотришь на некое слово и оно вдруг кажется взятым из совсем неизвестного языка. В сущности, все слова таковы, но мы к ним привыкли. Вот у меня Гришка (ему 6 лет) все время вместо "сегодня" говорит "на этот день". А что, тоже неплохо!
Расскажу-ка я одну историю.
Одна история (заголовок см. выше).
Жил-был человек. Человек Х с одним неизвестным членом. И захотелось ему однажды поехать в отпуск. Очень захотелось. И не просто так, а на Юг.
Юг, юг, волшебный юг, где жара и куда летом всем пора.
Как вам нравится начало? Продолжим мифотворчество.
Он думал-думал и решил поехать в Адлер. А почему не в Адлер? Это и на берегу моря (черного-пречерного) и в России пока еще. То есть никаких тебе кордонов-препонов.
Тем более нынче вам и прогресс и не при коммунистическом режиме. Можно, к примеру, позвонить хозяину гасиенды, найдя его в интернете, аж прямо по мобильнику. Так мол и так, почем нынче койко-ночь, Вася или Аванес?
А затем, друзья, берешь ж.д. билет. Плацкарт, ежели нищета, - и вперед! Но дорога в медленном-примедленном "скором" - это испытание. Здесь все, как и 20 лет до революции. И чаек подогревается в титане с помощью печки с угольком, даром, что нас мчит электровоз, и характерный запах от энтого уголька, так связанный в памяти с дальними ж.д. путешествиями - все здесь в наличии! И бесконечные перемещения, то в туалет, то расписание посмотреть, то у окна поторчать, то на койку свою завалиться, то на станции выскочить неизвестно зачем и не опоздать наобратно. А зато просторы российские по-прежнему никем нетронутые - вот они плывут, ползут и летят за окном!
Увы, мне надо уходить. Сегодня пятница и рабочее время закончилось, сейчас вытурят. Так что допишу в следующий раз, коли на то будет благословение Высших сил и господина Случая.
10.12.07. Понедельник.11 часов поутру.
Сегодня едем в командировку аж в Братск. И я старый пень тоже (фактически сам напросился, т.к. некому). Вот забежал на минутку за вольтметром Щ300.
Можно чуть-чуть писнуть пару строк.
Возвращаясь к затронутой выше теме о плацкартном путешествии на развеселом поезде хочу вкратце остановиться, так сказать, на туалетном вопросе. Иной раз ждешь-пождешь посетить его, туалет то есть, и дождешься, к вечеру, когда весь народ удовлетворился более-менее и дрыхнет, а поезд набрал ход и мчится изо всех сил (опытный пассажир говорит со значением - "нагоняет!").
А пользователь (в данном случае Х) - нырь в заветную туалетную дверь. Здесь он оказывается в замкнутом пространстве с унитазом не первой свежести внизу в центре и тусклым окошком над ним слева. Сбоку на другой стене кабинки звякает цепочка пробки умывальника. Все это качается и шатается влево-вправо с приличной амплитудой. Тебя мать инерция так и норовит шмякнуть обо что-нибудь. Хорошо, если это мужик зашел по малой нужде. Тогда шатаясь и склоняясь в неудобной позе над унитазом он заодно видит в унитазное отверстие, как там внизу под ним мчится и мчится дорога железная. Это вдохновляет.
Но вот если надо таки взгромоздиться на унитаз, т.к. садиться на него довольно рискованно с гигиеничной точки зрения, то это требует уже цирковых навыков эквилибристики. И потом, стукаясь обо что попало, удается кое как помыть руки, если в бачке есть вода - и вы выходите довольный, чтобы поторчать у окошка перед мелькающей темнотой.
После краткого перечисления основных прелестей плацкартного путешествия "на Юг" обратимся к тому счастливому мгновению, когда наш поезд с мистером Х медленно въезжает наконец на перрон Адлерского ж.д. вокзала.
На сегодня все, ибо мне надо уходить и готовиться в дорогу, о которой было упомянуто выше. Пожелаем мне удачи и до следующих встреч!
04.01.08.
Дорогу осилит идущий.
Я все время твержу себе - не сдавайся. Делай, что задумал.
Время, смотри, оно уходит. И как стремительно. На днях по ящику была подана запись концерта Паваротти. Боже мой, в расцвете сил, широкая улыбка обнимает мир. Мне и самому долго казалось, что Паваротти, Карерас вечно молоды. А совсем недавно Лючано не стало, солнечного человека. Во время этой передачи я не мог отделаться от грусти, traurich.
Но довольно об этом. Попытаюсь погрузиться в обыденную бренность.
И вот, когда человек собрал кое-какие гроши и приехал на юг, на берег моря, то что из этого? Если срок пребывания короток, ну, дней десять(а на большее у кого достанет средств?), то сама краткость этого жизненного этюда придает всему происходящему некоторый особый аромат. Но подходит ли сюда слово "аромат". Если вам не нравится, замените его любым другим по вкусу. Особенно первые дни. Всякий маленький эпизод, незначительное событие кажутся не совсем реальными. И солнечное бытие на жаре в 30 градусов, которое представляется местным жителям надоедными буднями, выглядит в ваших глазах некоторой сказкой, некоторым недоумением. Словно во сне. Да жизнь, она и есть как бы сон. Поспорит ли кто с этим?
Перво-наперво, постараемся не обгореть. Ну, хотя бы натремся мазями. Правда, это довольно противно.
Первое купание, первое ныряние. Вода довольно чистая на данном пляже, который вы облюбовали. А пляжей вдоль адлерского побережья много, очень много и они тянутся и тянутся и не слишком забиты народом. Но ведь некоторые наоборот любят гнездиться и кучковаться. Себя показать и на людей посмотреть, ведь мы таки общественные животные. Особенно мадамы и юные девы, пленящие нас.
Итак, нашли себе местечко посреди моря мелкой гальки, постелили небольшой матрасик "Сочи 2014", шортики с тщательно оберегаемым кошельком под голову - и на, отдыхай, гуляй, ведь ты целый год мечтал об этом моменте!
Глазей по сторонам.
Первые дни все внове. Вы робеете и стесняетесь. Потом, оглядевшись и слегка попривыкнув, научаетесь без особого труда различать ху из ху. Я уже не говорю о матерях с чадами, мужьями и домочадцами. Этих сразу видно за версту, хотя наблюдать за ними тоже интересно. Но особый интерес представляют одиночки или парочки, там и сям угнездившиеся на своих кочках-матрасиках.
А на ближайшем пространстве моря можно видеть тоже много интересного. Носятся с шиком и без шика катера-моторки, вздымая волну и зазывая пляжную публику. Некоторые на тросах вздымают отдыхающих на парашутах наподобие известных змеев. Недалеко от берега торчат из моря некоторые подобия вышек, с которых местные глашатаи неустанно призывают желающих скатиться по крутой дорожке - и прямо бух в воду! Всего за какие-то пару червонцев. То и дело по пляжу разносится трубный глас динамика. Он вещает, что через столько-то минут от причала, вот здесь, рядом, отбывает катер, который доставит вас подальше от берега. Там настоящая чистая черноморская вода. Там можно будет купаться и нырять и там дельфины. Спешите господа!
И вообще много всего еще всякого.
Все это на фоне сияющего солнца и голубого неба и пока не надоело.
Как сами понимаете, важным этапом является долженствующий последовать за только что описанным отрезок дня, посвященный переодеванию в сухие трусики, покиданию пляжа и принятию пищи за приемлемую для бюджета цену.
Но нет, уважаемые, не спешите, не торопите время, успеете, оно и так бежит слишком резво. Забудем о бренности и тленности.
Осмотримся вокруг повнимательнее. Вот пришел молодой парнишка с малюсеньким свертком в руках. Постелил простынку, скинул трусы (под ними, конечно, плавки, а вы что подумали?) и улегся загорать фактически прямо на мелкую черную гальку, подставив солнцу лицо, уложенное на согнутые в локтях и раскинутые руки. При внешней красивости поза не слишком удобная, как мне кажется по собственному опыту. Юноша среднего роста, худой, молодой, полон сил и отлично сложен, черт его возьми и дай Бог ему здоровья! На расположенных там и сям вокруг молодых девчонок он, по крайней мере внешне, - ноль внимания. Мы все, лукавые человеки, знаем, что это просто правила этикета, негласно принятые в данной конкретной обстановке.
Пожарившись определенное время, наш Арнольд (ну, пусть это будет Арнольд, а что?) встает, чтобы проделать десять шагов до воды и плюхнуться в нее. Здорово, не правда ли? И там он поплыл и голова его затерялась среди других аналогичных предметов в водной зыби.
Но вот, спрашивается, если подумать, что это он один, а не как нибудь. С кем он приехал и где проживает. А может он вообще местный абориген. Нет, не похоже, местные ребята не ведут себя в таком ключе.
- Не ломайте себе уже зря голову. Если уж вам так нечего делать, что вы пялитесь вокруг, так я скажу, что почем. Но зачем, Боже мой, это Вам?
Я несколько ошарашен, но отвечаю
- Так, знаете, интересуюсь познанием разного рода мест, как говаривал Павел Иванович.
- Зовут меня Мишей. Я, собственно, приехал с приятелем из Перми. Что то Вы морщитесь, совсем не плохой у нас город, так что давайте не будем.
- А я уже тут окрестил Вас Арнольдом, миль пардон! Сокращенно "Арно". Звучит?
- Вот я сейчас вылезу из воды, обсохну и тогда поговорим.
И вот мой Арно выбегает из морской, так сказать, пены, вытирается огрызком полотенца и подставляет немилосердному полуденному солнцу свои телеса. А на меня - ноль внимания. Как же так? Вот такие бывают видения. Да, солнце жарит. По всем законам жанра пора отсюда делать ноги.
Итак, где бы перекусить? Нет проблем. Вдоль пляжа расположена в разного рода фундаментальных и не очень постройках целая цепь пищевых заведений. От весьма респектабельных ресторанного типа, куда скромному путешественнику стоит зайти только лишь, чтобы поглазеть. Но тут подлетает девчушка с улыбкой "Чего изволите?" и вы едва успеваете смыться. Но если расслабитесь и зайдете - плакали ваши бабки. И до скромных столовых, отчасти даже просто выглядящих, как в незабвенные Советские времена. Столики, подносы, самообслуживание, дорожка вдоль "раздачи" с цепочкой блюд, отгороженной от общего зала полупрозрачной стенкой, вдоль которой вы пробираетесь со своим подносом от входа с меню до кассы на выходе.
Здесь вполне можно поесть этак рублей за 70-100 (это в 2007 г.). Это как раз то, что нужно для простого смертного (хотел было сказать, для Советского человека.) Итак, друзья, скажите, а что, собственно, для нас с той поры изменилось?
И здесь я не прав. Раньше вы бы в одной столовке на всю округу час торчали в очереди, да еще занимали бы заранее, как и место на пляже. А теперь кругом все есть и никаких очередей. Ешь, пей, гуляй на любой вкус. И от этого факта, друзья комуняки, никуда не денешься. Что говорил тов. Сталин (не к ночи будь помянут)? Он говорил - "факты, товарищи, упрямая вещь!" Черт с рогами тебе товарищ!
Что же делать после обеда? Да, действительно. Идти обратно жариться на пляж? Это просто глупо. Пойти в свой нумер отдохнуть?
Представляете, я как белый человек позволил себе снять на декаду так называемый двухместный нумер в частной гостинице Михаила и Сусанны. Это фактически в центре Адлера на улице незабвенного Павлика Морозова. Нумер со всеми удобствами, включая душевую комнатку с совмещенным туалетом. Имеется холодильник, электрочайник, телевизор и отличный современный вентилятор. Правда, комаров я не заказывал. Черт знает, откуда они берутся! Собственно нумер состоит из одной комнаты с тумбочкой и зеркалом и широченной двухспальной кровати, занимающей собой почти все свободное пространство комнаты. Вокруг упомянутой кровати и располагаются все упомянутые мной приборы быта. Чайник, холодильник и пр.
Получается, как ни крути, как бы некоторый альков для новобрачных или для влюбленной пары. Красота! Правда, увы, я - не Казанова. Михаил, хозяин-то, все это просек и снизил мне цену на 100 р/сут.
- Ладно, -говорит, - раз Вы один, возьму подешевле.
Представляете, поскольку нумер оплачен, я мог в принципе, взять с собой кого-нибудь из приятелей. У меня правда, их не много. Да что-то никто или не захотел или не смог. Можно бы пригласить и даму. Все ухмыляются. Я тоже. В роли новобрачного я уже бывал. Но это было достаточно давно.
Но вернемся к нашим баранам.
В частной гостинице Михаила и Сусанны, что на ул. П.Морозова, днем все равно жарко, хоть и вентилятор запусти.
Остается только одно - болтаться по городу и его окрестностям. Тем более, что в Адлере есть одна загадочная улица, которая называется ул. Просвещения. Она тянется вдоль всего побережья, начинаясь неизвестно откуда, временами прерываясь и снова возникая и теряясь в морской прибрежной дали. Такое впечатление возникает даже при просмотре достаточно точной карты Адлера. У меня же была очень приблизительная карта, почерпнутая из турсайта, так что тем более.
И вот на этой улице где-то неизвестно где я как-то двумя годами раньше отдыхал с внуком. И мне захотелось во что бы то ни стало отыскать это место, посмеяться и передать привет хозяйке. Прикольно, не правда ли? Так что после некоторого отдыха на пристоловских лавочках я начал совершать поисковые рейды. Сначала вдоль побережья, от одного пляжа до другого и через третий и т.д. Глупее ничего нельзя было придумать, так как позже я сообразил, что гораздо экономнее и быстрее эти же поиски можно производить по идущим параллельно берегу городским улицам, в том числе по множеству улиц Ленина, одна из которых тотально протянулась через весь Адлер.
Но это было позже. А пока я использовал послеобеденное время со всем рвением. Дуракам закон не писан. Заодно насмотрелся на множество пляжных картин, маленьких речушек, отделяющих соседние пляжные пространства и несущих свои сомнительные воды в море, более серьезных преград в виде полупристаней из массивных бетонных плит и обходящих эти препоны разных тропинок и проходов для отдыхающего народу. Причем по мере удаления от центра отдыхающая публика выглядела поскромнее, в общем прямо пропорционально расстоянию от центра. Надо думать, и плата за жилье здесь была поскромнее. Но не в этом счастье, не правда ли?
А в чем оно, позвольте вас спросить? Мы не знаем. Нам надо скорее, скорее, еще скорее. Вах-вах!
На утро я просыпаюсь, хотя благодаря комарам спал не ахти. После обычных утренних процедур и завтрака, состоящего из стакана чаю с куском хлеба и сыра, отправляюсь на пляж. Иду не спеша по одной из центральных улиц, которая также ведет к морю. По мере приближения к оному прохожу мимо своеобразных "торговых рядов", состоящих из множества палаток и палаточек и закутков со всевозможными прибамбасами, штучками, дрючками и закорючками, предназначенными для уловления туристских бабок, каковые им надо же потратить. Через каждые двадцать-тридцать метров попадаются также столики с уполномоченными функционерками, неустанно предлагающими вам поездки на автобусах в разные экзотические места Кавказского и Сухумского побережья. Хоть бы в Афон, или на плоту прокатиться по Мзымте.
Попутно полюбовавшись всем этим великолепием однообразного разнообразия я наконец добираюсь до пляжа, причем располагаюсь именно на том же месте, что и вчера. В известном смысле картина повторяется, т.е. через некоторое время появляется мой Арно и также располагается невдалеке от меня.
Но, Боже мой, хватит его изучать. Надо поподробнее разглядеть и всякие другие места. Вот молодые мама и папа с малюсеньким дитем, которое они, как им кажется, здорово разместили в маленьком пластмассовом корытце и папа натаскал в него воды из пластмассового опять же ведерка. Ой, думаю, неужели малыш так все и будет плескаться в корытце возле моря? Но нет, здравый смысл восторжествовал и папа, не взирая на некоторое мамино недовольство, все же снес малютку на живую воду.
А вот идет толстая тетка с сумками и продает вареную кукурузу и еще кой-какую еду, оглашая воздух соответствующими выкриками. А вот промчались, разбрызгивая гальку и всех задевая, два подсана. Не хватает еще здесь в салочки играть!
Но что это? Как я сразу не заметил! Справа и повыше от меня я вижу совершенно распрекрасную женщину средних лет. Она несколько полновата, но, знаете - это шарман! Я было вытаращился на нее во все глаза. Но потом понял, что, во первых, это выходит за рамки функций простого наблюдателя, и, во вторых, просто неприлично.
Она появилась в нашем царстве как-то незаметно. Я стал рассматривать ее молча потихоньку.
Смотрю, и мой Арно нет- нет, да и посматривает в эту сторону.
Не знаю, что на меня тогда нашло, но она мне чрезвычайно понравилась. Мягкие округлые формы, не отягчаемые известной полнотой, достаточно пропорциональная, хотя и несколько сутулая фигура. И сама сутулость мне нравилась. Наклон головы несколько набок, я думаю был для нее естественным, а не просто стремлением пожеманиться. Так я наблюдал за ней, раскрывши рот.
Надо ли говорить, что женщины вообще очень наблюдательны. А когда они чувствуют, что мужчина оценивает их красоту и прелесть, то это для них высший кайф, и такому мужику они могут простить многое. Остается загадкой, как они это чувствуют (это помимо слов), но это они чувствуют наверняка.
Фальш здесь не проходит и сыграть это - нельзя.
Женщины очень нуждаются в обожании, в каком-то смысле без этого жизнь их пуста, но наградить их этим мало кому дано.
И вот, представляете, хотя бы на какое-то время мне выпало испытать эти чувства.
Она царственно (как мне показалось) и благодарно взглянула на меня, проходя к морю. Искупавшись, она еще раз одарила меня взглядом по дороге обратно к своему коврику. Вскоре она ушла.
Мы остались вдвоем с Арно. Спросить бы у него, что он обо всем этом думает, но я постеснялся. Ведь я его выдумал, а коков он на самом деле, я ведь не знаю.
Вскоре и он ушел. А я все сидел и сидел, хотя чего тут сидеть-то? Пора и отобедать.
Дома вечером я, конечно, вспоминал об этом. Мне хотелось видеть ее, гладить ее великолепные формы. По изгибу спины, по плечам, по волосам, может быть и по груди. А вот ничего большего, представьте себе, не хотелось!
И говорить с ней не хотелось, как не хочется говорить со статуей. Я просто не представлял, о чем бы с ней говорить.
И я думал о завтрашнем дне со страхом. Пойду ли я снова на это место или пора во время смыться мне, старому пню! Хотя полсотни не так уж и много, а?
Какой-то лукавый голос шептал мне:
- Беги, беги от искушения!
Куда тебе, хилый мужичонко? Не про нас это дело!
Рефлексирующий тип, я лег и попытался уснуть посреди комариных наскоков, совершенно не представляя, как я поступлю наутро. Но это не так. В действительности, я уже твердо знал, что завтра снова пойду на то же место!
Нэлли приехала на юг на пару недель проветриться и погреться. Хотела вместе с подругой, но та в последний момент подвела, как это часто бывает в подобных случаях. Свою девчонку Натку она пристроила вместе с мамой на месяц в летний пансионат благодаря протекции одного знакомого из сбербанка. И при этом плата за ночь в пансионате была вполне умеренной по нынешним временам. То есть по старинному, по советски это было как бы ведомственное заведение для сотрудников. Вот так. Ничего не упустим. В сбербанке и платим неплохо и отдыхать постараемся на дармовщину. Такой уж у нас принцип: о себе не забывать. А о народе пусть думают народники.
В плане каких либо знакомств у Анели (так звали ее дома) не было никаких особых намерений. Хотя подсознательно...
Я бы хотел, чтобы Анеля работала, ну, скажем, в симфоническом оркестре С.Петербургской консерватории третьей скрипкой. Но увы, хотя она была и не без способностей и даже окончила музыкальную школу по фоно (и довольно сносно), но на нынешнем капиталистическом рынке ей как-то не успелось. Посему она работала в библиотеке скромным коллежским регистратором. Правда, в одной из крупнейших библиотек, но на бабках это не слишком отражалось.
Но кто-то же должен там работать и по существу бескорыстно служить архивным музам, охраняющим вход во врата вечности.
Каждый раз, когда я посещаю сей храм и гляжу, как они носятся, суетятся и обеспечивают запросы читателей (а такие еще есть, несмотря на электронные СМИ), мне хочется встать и снять шляпу и тоже сделаться вечным библиотекарем, как и они.
Но для этого я слишком суетен.
Я даже пытался как-то это сделать, но ничего путного из этого подвижничества не получилось.
Ибо все должно свершаться или от души или по необходимости. Лучше всего, когда имеют место то и другое вместе. Это благословенный случай. Он выпадает цельным натурам, а не тем дуракам, которые без конца кидаются то туда, то сюда и снова обратно.
Итак, главным ее намерением было, как отмечалось выше, просто отдохнуть и развеяться и отвлечься от в общем холодного дыхания Северной Пальмиры, гордо и нерушимо утвердившейся на вечной мерзлоте благодаря безумному Петру.
....По приезде снявши скромную комнатушку, по степени комфорта пропорциональную имеющемуся наличию, Анеля поспешила на пляж примерно тою же дорогою, как и остальные действующие лица. В течение пары дней она сменила несколько лежбищ. То народу и гаму слишком много, то до столовой далеко и нет подходящих кабинок для переодевания, то пристали два надоедных чувака...
- Но вот здесь мне понравилось - подумала Анеля на третий день. - И народу немного и набережная близко. Одной конечно скучновато. Опять подвела меня чертова Зинка. Но не сдавать же было билет... Надо бы сплавать подальше. Кого-бы попросить, чтобы за вещами присмотрел.
Она осмотрелась окрест.
- Вот этот человек, который лежит неподалеку, он производит впечатление порядочного человека. Я думаю, ему можно довериться. Как он смотрел, когда я шла купаться. Во все глаза. Словно я медом намазана. Худышка такой, да и не молод, а все равно приятно. Хм, стало быть, я еще ничего.
Она незаметно осмотрела себя, пытаясь представить, как это выглядит со стороны. Солнце тем временем все также палило. Как бы не сгореть. К тому же, производя осмотр она вдруг заметила, что купальник с одного боку разошелся по шву. Собиралась-то второпях.
Анеля ретировалась.
На следующее утро я, конечно же, снова пришел на то же место. Моей Дульсинеи не было. Арно также еще не обозначился. Я так волновался и стеснялся как мальчишка, думая как быть, когда она придет. И хотел и не хотел, чтобы она пришла. Но увидев, что ее нет, огорчился словно ребенок.
- Но ведь это глупо!
Ладно, пошел искупался. Пришел Арно и принял исходную позу лотоса. Хотя мы с ним были незнакомы и различались возрастом, но что-то уже нас объединяло. Сформировалась уже некая привычка и, думаю, некоторая симпатия. Ведь люди на отдыхе обычно настроены дружелюбно и приветливы, не то, что дома. Волнения мои было несколько улеглись. Подсознательно я подумал, что нет худа без добра и так оно спокойнее.
Но тут она появилась, кивнула мне и принялась устраиваться на своем месте. Я растерялся и сразу не ответил на ее кивок, а потом уже было поздно. И хотя я понимал, что это не так важно, но стал соображать, как можно это исправить.
- Ну, что - думал я - не могу же я подойти и, например, сказать, что как нынче жарко. Да и удобно ли это, ни с того, ни с сего...
Я долго бы так терзался и, конечно, как легко догадаться, ничего бы не предпринял. Но тут она сама подошла ко мне и попросила последить за ее вещами, пока она поплавает. Знакомство состоялось.
Анеля хорошо плавала. Время от времени она ложилась на спину и отдыхала, тихонько подгребая. Вместе с волной струились мысли.
- Ну, вот, хорошо, что есть хоть кому за вещами приглядеть.
Мимо промчалась моторка и обдала водяным каскадом, нарушив ход мысли.
- А он ничего. Есть в его взгляде что-то особенное. Что-то такое, что располагает к себе. Сколько ж ему лет? Ой, что это я? Мне же с ним не щи хлебать!
Она засмеялась мысленно и поплыла к берегу.
Я сидел и бдил около ее вещей довольно долго, даже стал слегка беспокоиться. Да и самому надо бы окунуться. Поэтому я решился обратиться к Арно за помощью, в которой не получил отказа.
- Вот - говорю - попросила приглядеть за вещами, а самой что-то долго нема.
Мы с ним, наконец, разговорились. Поразительно, но звали его действительно Мишей и был он из Перми. Получалось, что я как бы могу провидеть.
- Ну что, Борис Петрович, теперь не попробуете провидеть, как зовут нашу даму?
- Увы, что-то на этот раз не срабатывает.
И тут она, наконец, появилась из черноморской пены.
- Тысячу извинений, господа, я слегка увлеклась!
- Извиняем, извиняем!
- Я сейчас обсохну, и может вместе отобедаем вон в той столовке?
Предложение было единогласно принято.
Вот так образовалась наша любопытная тройка, и это было здорово!
Конечно, одиночество неплохая штука. Походить, помечтать. Но гораздо лучше, когда вас несколько.
Первым делом мы съездили на экскурсию в Новый Афон.
Но не все же ездить по экскурсиям, да и бабок стоит. Поэтому на следующий день я уговорил их после обеда совершить прогулку по пляжам вдоль улицы Просвещения.
- Она нигде не начинается и нигде не кончается, - говорю, - ну все равно, что сейчас делать. Не в своей гасиенде же томиться! Соглашайся, мой Арно.
С моей легкой руки мы дали друг другу шутливые прозвища.
- Ну, пусть Арно - согласился Мишка, - хотя для Перми это не слишком звучит. Но зато раз так, пусть ты будешь Борибас-карабас!
- Это что-то страшноватое - улыбается Анеля.
- Ничего, он первый начал, так вот ему!
А нашу даму мы окрестили Анне-Лиза. Романтично.
- Раз я такая и Анна и Лиза вместе, то, о мои кавалеры, подарите мне пеньюар.
- А что это такое? Мы не знаем.
- Читайте литературу прошлых веков.
- Но нам надо знать хотя бы из материальных соображений! В какие бабки это может вылиться?
- О, мои кавалеры, разве жалкая проза жизни может вас остановить? Вы меня разочаровываете!
В такой манере мы беседовал, насколько это позволяли обстоятельства, путешествуя вдоль побережья.
Арно заканчивал у себя дома колледж (так теперь это называется) что-то типа "технической графики". Я не знаю, что это может означать, но рисовал он весьма неплохо. Он прихватил с собой пару картонов и теперь упражнялся, конечно же, не на моей роже.
Само собой, я начал шутить по поводу квадрата Малевича, но это было довольно глупо с моей стороны, настолько это было общим местом.
Анне-Лиза в этих делах тоже кое-что смыслила, отчасти благодаря профессии, так что споры бывали весьма жаркие. И не только о живописи.
Теперь прибавьте, что все это происходило на фоне яркого света, жаркого солнца, мерцающих бликов воды и нескончаемых поворотов в разные улочки и закоулки, наполненные публикой, вереницами гуляющих и непрестанно высматривающих что-то в многочисленных лавчонках вокруг и погруженных в как бы ненастоящие заботы.
Мы ведь в другой стране! Стране как бы не совсем реальной.
Во всяком случае, так нам казалось тогда.
Ну что же, дорогой мой несуществующий и тем не менее многоуважаемый читатель, что-то все уж очень гладко разворачивается. Вы тоже так считаете? Не пора ли подбросить ложечку деготька. А так не хочется!
Как говорил великомудрый жрец Калхас в оперетте Оффенбаха
- Если бы все люди были как цветы!
Будем продолжать наши байки, несмотря на эти неприятные замечания.
Мишке нравилась эта компания. Поначалу ему было несколько смешно.
- Что я тут нашел? -думал он - Прикольно, конечно.
Подсознательно мелькала мысль, что он зря теряет время с этими взросляками. Но с другой стороны, ведь и никаких осознанных вариантов поведения у него вообще не было. Эту троицу как раз роднило и объединяло отсутствие каких-либо осознанных намерений отдыха здесь на ярком юге. Надо заметить, что такое поведение как раз наиболее характерно для таких, как Мишка.
И с ними было интересно. Все более или менее разбирались в живописи. Борибас с восторгом обнаружил, что Мишка владеет рисунком.
- О Арно, черт тебя возьми, я зверски завидую, ты владеешь рисунком! Это ж редкий дар.
- А что Вы Борибас Борибасыч под этим, собственно говоря, понимаете? - не без ехидства осведомляется Анеля.
- Что я понимаю?
- Да, что?
- Я, господа, понимаю под этим - Борибас, то есть я, назидательно воздел палец к небесам и яркому солнцу (которое не устает палить) - умение нарисовать, чтобы было похоже.
- Глубокая мысль - говорит Анне-Лиза.
- А что? - говорит Арно - это в общем-то правильно.
Она расшалилась как девчонка и они умчались наперегонки, а я остаюсь следить за шмотками. Поскольку такая ситуация повторялась не впервые, что-то этакое шевельнулось у меня в душе.
Анеля тоже стала чувствовать двойственность положения. Она должна была признаться себе, что ей нравятся оба новых знакомых, несмотря на всеобщую разницу в возрасте, только Арно привлекает ее своей молодостью, живостью и юношеской непосредственностью гораздо иначе, чем рыцарски поклоняющийся и платонический Борибас.
Но тем не менее она за это короткое время успела привязаться к ним обоим и ей не хотелось терять ни одного из них, хотя она ясно всего этого не осознавала.
Арно же, бедняга, уже почти влюбился в Анелю и его по молодости лет, естественно, не останавливала разница в возрасте. Однако, во-первых, он тоже не вполне ясно это понимал и, во-вторых, ему было страшно неловко перед Борибасом, так как он не мог не видеть, с каким неизменным обожанием Борибас относился к Анне-Лизе.
Из этого можно заключить, что Арно в душе был хороший мальчик. Он и не думал ничего плохого, но мы знаем, какими намерениями усеяна дорога в ад.
Время бежит быстро, а на жарком юге еще быстрее. Мы как то не заметили, что у всех нас остается с некоторой разницей всего несколько дней до отъезда. И, конечно, было решено организовать небольшую вечеринку. Удобнее всего было собраться в моем отдельном нумере (см. выше).
Я предварительно пригласил моих новых знакомых в мои апартаменты. Так сказать, попить чайку и ознакомиться с обстановкой.
Это можно было назвать репетицией. Мы уселись вокруг по периметру занимающей все суперкровати, насколько это было возможно, и посадили нашу королеву посередине. Анне-Лиза наливала нам чаю и одаривала улыбками направо и налево. Борибас то и дело приподнимался с места и говорил просительно
- Мадам, пожалуйте ручку!
А Арно довольно нагло добавлял
- И ножку!
Анеля отвечала
- Что за нравы, господа. Ах увольте! Но так и быть, я раздам вам по поцелую. Но только в порядке очереди!
Мы стали становиться в очередь и устроили давку и неразбериху вокруг кровати.
Было много шуму и смеху, а также пролито много чаю, в том числе, увы, на кровать.
Наконец мы договорились устроить некоторый прощальный выпивон завтра вечером. Было уже поздно. Я вышел их проводить и смотрел, как они пошли домой дружной парочкой, пока не скрылись за поворотом.
Я тоже не вполне мог разобраться в своих чувствах. Однако я был в некотором смятении. И вдруг я понял как-то совершенно отчетливо, как будто кто-то третий сказал мне со стороны: "Третий - лишний".
Эта мысль даже не поразила меня. Она просто отчетливо оформилась. Собственно говоря, это и дураку давно было бы ясно. А я получаюсь дальше дурака.
На следующее утро я пришел на наше обычное место. С погодой нам повезло. Солнце, как и все эти дни, радостно сияло на голубом небосклоне. Я прихватил с собой ученическую тетрадку и карандаш, чтобы составить меню сегодняшнего вечера и обсудить, кому что купить.
Но время шло, а никто не появлялся. Я долго ждал, пока не понял, что они не пришли.
И что они не придут.
Так что свой прощальный вечер я провел в обычном одиночестве в беседе со стопкой "Путинки". И слегка наклюкался, за что читатель меня, я уже вижу, извиняет.
Через день я уехал обратно домой в плацкартном вагоне, как было описано выше.