Неменко Александр Валериевич : другие произведения.

Севастополь. Огненные рубежи ч.4

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 8.33*5  Ваша оценка:


   12 июня День шестой.
  
   Из воспоминаний Е.И.Жидилова: "В 4 часа утра подразделения снова продвигаются вперед. Все горят желанием выполнить задачу. Капитан Гегешидзе торопит свой батальон. Пока немцы не спохватились, он хочет обойти высоту. Третий батальон Модина тоже пришел в движение. Разведчик, присланный Павликовым, ушедшим со своей группой далеко вперед, сообщает, что за высотой 107,2, у шоссейной дороги, стоят пять танков. Об этом сейчас же донесли начальнику артиллерии сектора. Мощный залп гаубиц накрыл цель, но три танка все же смогли выйти навстречу второму батальону. Помощник начальника штаба второго батальона лейтенант Николай Алексеевич Егоров со взводом противотанковых ружей выскочил навстречу стальным чудовищам. Метким огнем один танк был подбит, два других повернули влево, к шоссейной дороге. Пока подбитая машина вращалась вокруг своей оси, к ней подползли два краснофлотца и подорвали ее гранатами. Третий батальон попал под сильный минометный огонь противника. Роты стремились как можно быстрее преодолеть обстреливаемый участок, но наткнулись на вражеские пулеметы.
  
  
   Бойцы залегли. Комиссар Модин поднялся и увлек своим примером девятую роту. Матросы ринулись вперед. Скоро весь батальон дружно атаковал противника. Но в это время автоматная очередь сразила Модина. Мне сообщают, что Модин погиб, в командование батальоном вступил его начальник штаба старший лейтенант Попов.
   К 10 часам утра бой достигает наивысшего напряжения. Появляются немецкие бомбардировщики. Они налетают тройками, пикируют и, кажется, в упор бросают бомбы. Некоторые наши подразделения не выдержали и стали отступать. Мы молча переглянулись с комиссаром: теперь нам пора! Не сговариваясь, бежим вперед, останавливаем растерявшихся бойцов, ободряем их и вместе с ними вливаемся в боевые порядки третьего батальона. Положение восстановлено. Второй батальон тем временем достигает железнодорожного виадука."
   Утром 12 июня группа Жидилова, продолжая атаковать, выш­ла к виадуку в районе пересечения шоссейной и железной дорог на Симферополь, выполнив поставленную командованием задачу. В этом бою группа Жидилова потеряла более половины лично­го состава, но враг понес серьезные потери. Не встре­тив группу 3 сектора, группа Жидилова вынуждена была перей­ти к обороне. Вскоре генерал был отозван во II сектор к своей бригаде. Командовать группой, насчитывавшей в своем составе не больше батальона, было поручено капитану Гегешидзе, который перешел в подчинение коменданта IV сектора Капитохина и занял оборону вдоль шоссе, слева батальон имел локтевую связь с 90-м полком справа с 345-й дивизией. О бойцах 241-го полка, участвовавших в атаке информация полностью отсутствует. С этого момента полк как боевая единица исчезает из донесений.
   По воспоминаниям, после атаки, остатки полка, численностью не более роты отвели на противодесантный рубеж, в район бывших царских батарей 16 и 24. Там же находились и тыловые части полка.
   Но ударная группа III сектора в район, достигнутый баталь­онами Жидилова, пробиться не смогла и на следующий день. Группа коман­дира 54-го стрелкового полка подполковника Н. М. Матусевича предприняла повторную атаку. В ее состав входил 1-й батальон 54-го полка (численностью около роты) и несколько рот из различных частей 3-го сектора. Роты были укомплектованы по остаточному принципу и были слабо обученными. Фактически, для атаки командиры выделили самых слабых и необученных бойцов, оставив лучших на своих участках обороны. Как указывается в книге "Героический Севастополь" "Поддерживал их сводный танковый батальон, и обеспечивала артиллерия III сектора". Сводный танковый "батальон" состоял из 3-х танков Т-26, последних из состава 125-го ОАТБ, командирской танкетки (предположительно Т-37А) и бронеавтомобиля из состава разведроты 25-й дивизии. Утром так же, после артподготовки группа Матусевича перешла в наступление в па-правлении севернее ст. Мекензиевы Горы. Ведя тяжелые бои, бой­цы все же смогли продвинуться вперед только примерно на 1км, но затем были опять прижаты к земле шквальным огнем немецкой артиллерии, поставившей огневую завесу. Поднять бойцов в атаку опять не удалось, т.к. потери были огромными. Советские танки дважды прорывались к немецким позициям, но пехота отсекалась ураганным огнем и ложилась. В этих атаках все танки были подбиты. В результате группа вынуждена была перейти к обороне, не достигнув намечен­ного планом рубежа и места встречи с группой Жидилова.
   Завершив перегруппировку, противник около 10 часов нанес сокрушительный удар по направлению к станции Мекензиевы горы. На этом участке немцы применили захваченные советские тяжелые танки КВ. Обескровленные контратаками советские части не выдержали и побежали. Противнику удалось не только захватить ст.Мекензиевы Горы, но и выйти к истокам балок Трензиной, Графской и Сухарной.
  
  
   Советские части остановились на рубеже: 1 км южнее высоты 192,0 (т.е. потеряв все, что удалось отбить группе Матусевича)-- 1600м южнее кордона Мекензия N 1 (т.е. отойдя на 1,5 км)-- безымянная высота в 700м южнее ст.Мекензиевы Гор (потеряв около 1 км), высота 42,7 -- западные скаты высоты 49,0.
   Остатки 79-й морской стрелковой бригады, 345-й, 25-й стрелковых дивизий при поддержке восьми батарей бере­говой обороны и полевой артиллерии третьего и четвер­того секторов, все же остановили противника на новом рубеже. Расположение немецких частей было следующим. Против 95-й дивизии стояла 132-я немецкая дивизия (ком. фон Линденеберг), далее, против 345-й дивизии находилась 22-я немецкая дивизия (ком. Вольф). Против остатков 79-й бригады и разрозненных частей 3-го сектора, вела боевые действия 50-я немецкая дивизия (ком. Шмидт). Далее, против 25-й дивизии вела боевые действия 24-я немецкая дивизия (ком. фон Теттау).
   Несмотря на то, что противник на этом направлении вводил новые и новые резервы, в ожесточенном бою к исходу дня его атаки были отбиты. Новый рубеж был не оборудован и не имел долговременных укреплений. Результатом немецкого наступления стало то, что береговая батарея N 704 была окружена. После того как батарея расстреляла весь боезапас, батарейцы подорвали последнее 100мм орудие и заняли круговую оборону. Последней радиограммой расчет батареи вызвал огонь на себя. Только 12 бой­цам удалось вырваться из окружения, остальные погиб­ли.
   Командование 11-й немецкой армии, рассчитывая, что часть сил 1 и 2 секторов переброшены в 3-й и 4-й, решило перенести основные усилия на правый фланг обороны. Противник продолжил начатое накануне наступление вдоль Ялтинского шоссе в направ­лении Сапун-горы. После интенсивной авиационно-артиллерийской подго­товки в наступление перешла 72-я немецкая дивизия, оберста Мюллера-Гебхарта. Она на­чала теснить левый фланг 602-го стрелкового полка 109-й дивизии, но развить успех не смогла. Оборона вдоль Ялтинской дороги была хорошо укреплена и имела большое количество долговременных огневых точек.
  
   13 июня День седьмой.
  
   Этот день указывается как дата прибытия 138-й стрелковой бригады, однако в этот день прибыла только часть этого подразделения. Техника и основные силы бригады прибыли позже 15 июня. Утром 13 июня адмирал Ок­тябрьский отправил очередную телеграмму, где были интересные слова: "... 79-й МСБР придать 2-й Перекопский полк. Командирам частей навести порядок, уточнить местонахождение под­разделений и установить локтевую связь с соседями слева и справа; об исполнении донести...". Командующему было доложено, что "... бригада понесла зна­чительные потери, но держит линию обороны, имея локтевую связь справа со 2-м Перекопским полком и 25-й стрелковой диви­зией, связь с 1165-м стрелковым полком восстанавливается". На самом деле это было не так: 2-го Перекопского уже не существовало, как впрочем и 79 морской стрелковой бригады, от которой оставался только один минометный дивизион.
   Из воспоминаний Т.К.Коломийца: "....около полудня 13 июня ко мне прибыл командир Перекопского полка Таран, и доложил, что остатки полка в составе 72 человек отведены в Инкерманские казармы. Я приказал немедленно сформировать из тыловых частей и бойцов полка две роты по шестьдесят человек, и во исполнение приказа командующего немедленно выдвинуться на передовую, что и было сделано,... Однако вечером того же дня Таран доложил, что локтевая связь с 345-й дивизией установлена, а бригаду он найти не может.
  
  
   Посланные на разведку самокатчики доложили, что бригада отошла к верховьям Мартынова оврага и приводит себя в порядок. Вскоре на КП появился и сам командир бригады, который доложил, что бригада, пользуясь лесистой местностью, оторвалась от противника и восстанавливает свои боевые порядки. Противник боялся входить в лесистые участки, боясь тяжелых затяжных боев". По состоянию на 13 июня в бригаде оставалось 112 человек, четыре 82мм миномета два станковых и три ручных пулемета. Так что "наводить порядок" было нечем и некому.
   В 4-м секторе бой шел на подступах к КП 4-го сектора на Братском кладбище. Продвижение противника по Симферопольскому шоссе было остановлено огнем двух артиллерийских дотов. Очагами сопротивления стали два земляных укрепления времен Крымской войны, занятые разрозненными частями. Они получили у противника названия форт "Сибирь" и форт "Волга". На самом деле это были земляные укрепления, с высотой вала около 3-х м, в углах валов у которых были устроены дзоты. 13 июня стал последним для легендарной 365-й зенитной батареи. С утра личный состав продолжал геройски сражаться, несмотря на большой перевес врага в силах. Штурмовал "форт Сталин", как его называли немцы 16-й полк 22-й немецкой дивизии. Тот же, который штурмовал ее в декабре. Позиция батареи была окружена, все орудия вышли из строя. Но две первых атаки удалось отразить. У оставшихся в живых имелось лишь несколько гранат и бутылок с горючей смесью, которые были быстро израсходованы. Немецкое самоходное орудие подойдя ко входу в подземную казарму в упор произвело несколько выстрелов, погибло около 20 раненых, находившихся в казарме. Когда враг ворвался на батарею, ее командир передал на командный пункт дивизиона: "Танки противника расстреливают нас в упор, пехота забрасывает гранатами. Прощайте, товарищи! За Родину, вперед к победе!". С КП дивизиона видели, что на батарее идет жестокий руко­пашный бой. Последняя радиограмма с батареи состояла всего из нескольких слов: "Отбиваться нечем. Личный состав весь выбыл из строя. Открывайте огонь по нашей позиции, по нашему КП". В 15 час. 18 мин. рация батареи прекратила свою работу. Артил­леристы открыли огонь по бывшей позиции 365-й батареи, которая была захвачена противником.
   После падения 365-й батареи сопротивление сосредоточилось в земляном укреплении времен Крымской войны (немецкое название "форт Волга"). Огнем немецкой артиллерии крупного калибра это укрепление было сильно повреждено, дзоты разбиты и к 18 часам немецким войскам удалось захватить часть высоты, на которой находилось это укрепление. Неожиданной контратакой противника удалось выбить, т.к. немецкие части были обескровлены упорным сопротивлением советских войск.
   Весь день 13 июня на Север­ной стороне шли тяжелые крово­пролитные бои. Упорно дра­лись, отражая удары противни­ка, части и подразделения 25-й стрелковой и 345-й стрелковых диви­зий. Их поддерживали огнем восемь береговых ба­тарей дотов и артиллерия секторов. Несмотря на преимущество вра­га в силах, все его атаки были отбиты и наши части закрепи­лись на рубеже: 1 км южнее вы­соты 192,0 -- высота 66,1 -- 1 км южнее кордона Мекензи N 1 -- безымянная высота в 700 м южнее ст. Мекензиевы Горы -- высота 42,7 -- западные скаты высоты 49,0. Истоки балок прикрывали советские части от обстрела противником, а огонь береговых батарей не позволял подтянуть немецкую артиллерию ближе. После этого на Северной стороне наступило относительное затишье до 17 июня. Бои шли непрерывно, но ни одна из сторон не могла добиться решающего успеха. Немецкие части понесли серьезные потери. По состоянию Противник перенес основное внимание на стык 1 и 2 секторов севастопольской обороны: на Ялтинское шоссе.
  
  
   Третий, решающий. 14 июня День восьмой.
   14июня упорные бои на Северной стороне продолжались. Обе стороны несли большие потери, но все же советские войска держали оборону. Войскам 4-го сектора удавалось держаться за счет огня береговых батарей, третий сектор держала полевая артиллерия. Как только противник переходил в атаку, артиллерия СОР открывала заградительный огонь по противнику. С 14 по 17 июня тяжелая артиллерия противника редко открывала огонь: подвезенный боезапас был большей частью израсходован. Авиационный боезапас так же нуждался в пополнении. Аккумулировался боезапас для нового наступления.
   Положение советских войск на Северной стороне все ухудшалось. Как пишет П.А.Моргунов: "Ощу­щался явный недостаток в людях и боеприпасах к полевым и, осо­бенно к зенитным орудиям". Это было действительно так, но это только часть правды. Когда говорят о том, что Севастополь пал из-за нехватки боезапаса, почему-то упускают из внимания два случая: 6 июня 1942г. произошел взрыв боезапаса Приморской армии, хранившегося на складах Сухарной балки. Боезапас был сложен открыто и предназначался для перевозки на Южную сторону. Взрыв был большой силы и наблюдался немцами, которые приписали его огню своей тяжелой артиллерии. 13 или 14 июня произошел аналогичный случай. По официальной версии взрыв произошел от попадания осколков авиабомбы, но у многих членов комиссии эта версия вызывала сомнения. Говорили о диверсии. Второй случай взрыва боезапаса не разбирался, было уже не до того. Кроме этих случаев были еще случаи гибели и намеренного подрыва боезапаса на складах. Так, 11 июня был произведен взрыв невывезенного боезапаса, принадлежавшего Примармии на складах в районе ст. Мекензиевы горы, а 13 июня взрыв дивизионного склада боезапаса, находившегося в районе "форта Сибирь". Немецкие источники опять приписали этот взрыв действиям своей тяжелой артиллерии. Советские войска, отступая, теряли свой боезапас. Противник, подойдя к истокам Сухарной и Графской балок, мог частично простреливать Севастопольскую бухту. Создалась реальная угроза складам 3-го и 4го секторов, где был сосредоточен боезапас Примармии и флотский боезапас. Снаряды к орудиям еще оставались на складах, невозможно было подвезти снаряды к орудиям. Везти было не на чем и не понятно куда везти, т.к. связь со многими батареями и дивизионами была нарушена. Подвезти снаряды днем было невозможно, т.к. немецкая авиация полностью господствовала в небе. Основная проблема севастопольской обороны заключалась в том, что севастопольская авиагруппа не могла бороться с авиацией противника, а имеемого количества зенитной артиллерии было явно недостаточно. В ходе боевых действий многие зенитные орудия были выведены из строя и уничтожены. Именно это, а не нехватка зенитного боезапаса стало причиной тяжелого положения войск на Северной стороне. В строю оставались одна батарея зенитных автоматов и одна 76мм зенитная батарея, на которой в строю оставалось два 76мм орудия. Остальные зенитные орудия на Северной стороне были выведены из строя. В то же время за 14 июня вражеская авиация произвела до 900 само­лето-вылетов, сбросив до 2200 крупных бомб и несколько тысяч РРАБ (ротационных рассеивающих авиационных бомб). Особенно жестокой бомбардировке и обстрелу подверглась береговая батарея N 30, на которую были сброшены сотни бомб. Наиболее ожесточенные бои разгорелись на участке первого сектора. Ночью и днем противник наносил ярост­ные удары по батальону 388-й дивизии, который защищал холм Канробера и турецкий редут. Эта высота прикрывала выход к Балаклавской долине. Обработка артиллерией и авиацией этой высоты продолжалась уже третьи сутки. Из пяти пулеметных СЖБОТов были разбиты четыре, были разбиты оба артиллерийских сборных дота для 45мм орудий. Часть личного состава была засыпана в укрытиях на обратных скатах высоты. 1-му батальону 782 полка удавалось отбить первые атаки противника, но к вечеру, противнику все же удалось овладеть высотой. Однако продвинуться дальше немецким войскам не удалось.
  
   Они были остановлены огнем пулеметных точек и артиллерией 1 сектора. Более того, немцам пришлось отойти на обратные скаты высоты, чтобы укрыть свой личный состав. Неожиданно противник ввел в бой тяжелые танки и самоходные орудия. По воспоминаниям именно на этом участке немцы 14 июня в 13 часов, ввели в бой три французских огнеметных танка и один артиллерийский. Танки двигались вдоль шоссе, подавляя огневые точки. Советское 45мм орудие, которое пыталось остановить продвижение машин, было раздавлено, второе орудие разбито прямым попаданием снаряда. Подавив два сборных дота и три дзота, немецким войскам удалось захватить высоту со вторым турецким редутом, но дальнейшее продвижение ударной группы было остановлено огнем морского орудия из района высоты 33.1 ( на этой высоте сейчас расположен ресторан "Шайба") и огнем батареи противотанкового дивизиона. Один из тяжелых танков был подбит, но немцам удалось эвакуировать его в тыл. Немецкий клин имел ширину около 700 м и длину около 3-х км. Из воспоминаний Р.Мюллера, ветерана немецкой 72-й дивизии: " Несмотря на то, что весь склон высоты с фортом (Forthohe) был изрыт снарядами и бомбами, большевики встретили нас плотным ружейным и пулеметным огнем. Особенно досаждал нам пулемет из поврежденного пулеметного гнезда на правом фланге нашей атаки. Однако подошедшее штурмовое орудие заставило замолчать вражеский пулемет. Мы выбрали ложбину между Forthohe и руинами (скорее всего развалины казармы у подножья г. Гасфорт) для наступления, потому что она не простреливалась артиллерией большевиков. Нам удалось овладеть восточными скатами высоты и занять вражеские окопы, но дальнейшее наше продвижение было остановлено огнем пулеметов из двух бетонных укреплений у подножья соседнего холма. Со склона холма, обращенного к Балаклаве, пришлось отойти из-за интенсивного огня батарей противника. Холм представлял собой оборонительный пункт, окруженный рвом и огневыми точками врага. Вовремя подоспевшее подразделение наших тяжелых танков помогло взломать оборону на соседнем холме. Тяжелые трофейные танки, захваченные доблестной немецкой армией у противника, показали себя с лучшей стороны. Им удалось преодолеть ров и раздавить несколько огневых точек, после чего в укрепление ворвалась наша пехота. Пионеры (саперы) гранатами выбивали большевиков из укрытий и землянок, пока сопротивление не было окончательно сломлено. Враг открыл огонь из морских орудий, установленных на суше. Нам пришлось приостановить наступление вдоль дороги. Смелыми действиями нашей доблестной дивизии удалось в этот день захватить две ключевых высоты на входе в долину Балаклавы." Стоит отметить, что в описании событий советские и немецкие источники расходятся относительно даты захвата высоты с 3-м турецким редутом (высота 56.0 немецкое название Gabelberg-"раздвоенная высота"). По советским данным, эта высота была захвачена только спустя двое суток. В любом случае, слабое прикрытие артиллерией и долговременными огневыми точками ложбины между дорогой и холмом Канробера послужило причиной ее захвата немецкими войсками. Части 109-й и 388-й стрелковых дивизий, были вынуждены медленно отходить. Части второго сектора (386-я стрелковая дивизия, 7-я и 8-я бригады морской пехоты) оборонялись на прежних рубежах. Упорные бои продолжались и на Северной стороне. Части третьего сектора на правом фланге оставались на прежних позициях. Левый фланг вел бой на рубеже безымянной высоты, находившейся в 1 км к югу от высоты 90,0. В четвертом секторе 345-я стрелковая дивизия, отразив неоднократные атаки пехоты противника, к исходу дня несколько отошла и вела бой на рубеже: 600 м южнее кордона Мекензия N 1-обратные скаты высоты с "фортом Волга"-"форт Сибирь". 95-я стрелковая дивизия с приданными двумя батальонами 7-й бригады морской пехоты обороняла рубеж "форт ГПУ"-"форт Молотов"- городок 30-й батареи. Я вынужден пользоваться немецкими названиями, т.к. советские названия старых земляных укреплений неизвестны.
  
   15 июня. Понедельник. Девятый день штурма.
   С рассветом противник открыл сильный артиллерийско-минометный огонь по боевым порядкам частей се­вастопольской обороны. Особенно мощный огонь он вел по частям первого сектора, Сапун-горе и Ялтинскому шоссе. Одновременно пехота противника, поддержанная танками, перешла в наступление по направлению к совхозу "Благодать" и по Ялтинскому шоссе. Час­тями первого сектора атаки врага были отбиты, и к исходу дня наши войска оборонялись на прежних рубежах. 15 июня напряженность боев в III и IV секторах не ослабевала. Враг подтянул еще два полка с танками и повел наступление, рассчитывая захватить дер. Буденовку и окружить береговую батарею N 30. В бой были введены тяжелые трофейные танки, которым удалось взломать оборону советских войск. Его авиация атаковала боевые порядки первого и второго секторов и районы четвертого сектора: Любимовку, Трензину и Сухарную балки. Противнику удалось подойти вплотную к "форту ЧеКа" (форт Литер Б) и к форту "Молотов" (КП зенитного дивизиона). Создалась реальная угроза окружения большей части пехотных частей 4-го сектора. Оборона держалась в основном огнем береговых батарей и полевой артиллерии, в пехотных частях в строю оставалось 10-15 % личного состава. Так в 345-й дивизии оставалось около 900 человек, в бой были введены даже инженерный батальон и батальон связи. Командиру 79-й бригады удалось собрать из тыловых частей и остатков минометного дивизиона 320 бойцов, в 95-й ситуация была чуть лучше, но в ней (с учетом двух батальонов 7-й бригады) было не более 2 тыс. человек. Неожиданно обострилась ситуация в 3-м секторе. Если взять описание событий, которое дал в своих статьях Т.К.Коломиец, то создается впечатление, что он или сознательно искажает факты, или просто не руководил своими войсками. "С каждой атакой людей становится все меньше и меньше. Плотность огня резко снизилась. А враг нажимает все сильней. 16 июня, исходя из сложившейся обстановки, генерал И. Е. Петров и вице-адмирал Ф. С. Октябрьский принимают решение: уплотнить линию обороны за счет ее сокращения. Мне было предложено отвести остатки частей сектора на рубеж Инкерманских высот, создав линию обороны вдоль южного склона Мартыновского оврага. Я не мог согласиться с таким решением. Оно ставило под угрозу окружения и уничтожения части четвертого сектора и ускоряло выход врага к устью Мартыновского оврага.
   -- Оставаясь на старом рубеже, -- доказывал я, -- мы сковываем группировки врага, которые наносят удары по третьему и четвертому секторам. Отойти на рубеж за Мартыновский овраг можно в любое время, для этого есть хода сообщения. Нет у меня и уверенности в том, что можно надолго закрепиться на новом рубеже. Там нет подготовленной линии обороны. Кроме того, отход может отрицательно сказаться на моральном состоянии чапаевцев. После детального анализа обстановки с моими доводами согласились, и чапаевцы до 24 июня держались на старых позициях, севернее Мартыновского оврага". Не стану касаться других "неточностей" у Т.К.Коломийца, но войска 3-го сектора еще 15 июня были ВЫНУЖДЕНЫ отойти на южные скаты оврага, чтобы избежать окружения. Прорвавшись днем к истокам Мартынова оврага, противник устремился вперед, стремясь отрезать советские части на Северной стороне от основных сил, и выйти к устью Графской балки. Разгорелся бой, сначала у верховий оврага, где противника остановили два дота, вооруженные пулеметами ДШК, и артиллеристы 69 артполка полковника Курганова. А затем, спустя три часа, когда артиллеристы из-за нехватки боезапаса, вынуждены были отойти к железнодорожной насыпи, бой разгорелся в районе бывшего домика лесной стражи. Врага остановили остатки минометного дивизиона 79-й бригады, поддержанные огнем артиллерийского дота, находившегося в районе развилки балки и двух пулеметных дзотов. Упорное сопротивление маленького укрепрайона позволило остаткам 54,31 и 3-го полков морской пехоты отойти к рубежу: от обрыва в долину Кара-коба до Восточного Инкерманского маяка.
   Вторая неправда заключалась в том, что рубеж от долины Кара-коба до восточного Инкерманского маяка был построен еще в апреле 1942г. И именно на него отошли чапаевцы. От долины до развилки оврага заняли позиции бойцы 3 полка морпехоты, левее заняли позиции остатки 54 и 31 полка , а вот сам овраг никто не перекрыл, поэтому противника остановили тыловые части 345-й дивизии и минометчики 79-й бригады, отведенные к оврагу для переформирования. Этим частям удалось задержать противника до темноты. Из Новороссийска прибыли крейсер "Молотов" (капитан 1-го ранга М.Ф.Романов) в охранении эскадренного миноносца "Безупречный" (ка­питан-лейтенант П.М.Буряк), базовые тральщики "Защитник" (командир старший лейтенант В.Н.Михайлов) и "Взрыв" (командир старший лей­тенант Н.Ф.Ярмак). На них до­ставлено: 2325 человек личного состава 138-й стрелковой бригады, 1075 человек маршевого пополнения, 442 т бое­запаса, 24шт 82-мм миномета, 1486 автоматов ППШ, 50 противотанковых ружей. 138-я стрелковая бригада, была сформирована под Астраханью, в поселке Харабали. Она находилась в готовности в районе близ Север­ной стороны в резерве армии. Их разместили в штольнях Сухарной и Графской балок, где за два дня до этого располагалась 345-я дивизия. Бойцы стрелковой бригады были в основном добровольцами, до 40% личного состава бригады составляли моряки Волжской флотилии и запасники флота. Бригада составила армейский резерв СОР.
  
   16 июня. Вторник. Ошибки и трагедии.
   16 июня стал переломным днем в истории обороны Севастополя. Именно в этот день была допущена самая главная ошибка в обороне Северной стороны, и произошли самые трагические события обороны. События на Северной стороне можно без преувеличения назвать репетицией событий на мысе Херсонес. И во многом трагичность событий связана именно с ошибкой командования. Вице-адмирал Октябрьский дал телеграмму комендан­ту сектора Капитохину: "Противник добивается, чтобы вы ушли из Любимовки, очисти­ли высоты 38,4, 42,7 и 36,1. Противник удивлен, почему вы не очищаете север, так они пишут в своих документах. Противник боится лезть вперед, пока вы висите на его правом фланге. Еще больше устойчивости, держитесь крепко, держитесь при всех условиях, даже если противник просочится в ваш тыл. Драться до последнего. Противник бросил все резервы, больше у него нет их. Передайте командирам полков, батальонов. Я надеюсь на славных бойцов 95-й стрелковой дивизии. Контратакуйте, унич­тожайте врага". Из письма Э фон Левински (Манштейна): "Противник допустил серьезный просчет, и даже более того, глупость, продолжая цепляться за "Максим Горький". Эта ошибка позволила окружить их силы на Северной стороне...". Действительно, в этот день, пользуясь тем, что большинство батарей Северной стороны замолчали, противник обошел "форт ЧеКа" (форт Литер Б) и перерезал дорогу к Любимовке и 30-й батарее. На направлении удара противника стояли орудия 52-го армейского арполка, и в течение двух часов артиллеристам удавалось сдерживать противника, но 155мм орудия полка имели всего по 10 снарядов на ствол, поэтому орудия вскоре смолкли. Выбраться из "котла" было практически невозможно, пространство до моря простреливалось немецкими войсками. В окружении оказались практически все пехотные части 4го сектора: двухбатальонный 161 полк, сражавшийся в районе современного Любимовского гарнизона, двухбатальонный 90-й полк, сражавшийся в районе 30-й батареи, малочисленный 241 полк и остатки двух батальонов 7-й бригады. Всего около 2,5 тыс. бойцов и более двадцати орудий. В описании событий севастопольской обороны эти части просто исчезают из сводок. А в описании событий фигурирует только блокированная 30-я батарея. На самом деле, минимум трое суток бойцы этих частей сражались в окружении. Основными опорными пунктами обороны стали поселок Любимовка, 30-я батарея и массивы старых царских батарей N16 и 24 (в немецких источниках "форт Шишкова").
   Ситуацию на Северной стороне еще можно было бы исправить, если усилия всех частей направить на прорыв окружения. Но командование СОР продолжало цепляться за мысль, что 30-ю батарею удастся удержать. Во второй половине дня 16 июня немцы ворвались на Братское кладбище. Обороняли этот опорный пункт бойцы роты охраны штаба 95-я стрелковой дивизии, штаб которой расположился в укрытии между могилами и храмом. Прорыв гитлеровцев грозил полным окружением штабу стрелковой дивизии. По условиям взаимодействия в штабе находился связной командира зенитного дивизиона Е. А. Игнатовича. Офицер штаба подполковник Яковлев поручил связному пробраться через окружение и передать просьбу открыть огонь по Братскому кладбищу -- под прикрытием артиллерийского огня штаб попытается выйти из окружения. Связной добрался. Игнатович доложил обстановку командиру 110-го зенитного артиллерийского полка полковнику В. А. Матвееву. По Братскому кладбищу открыла огонь зенитная батарея, которую немцы называли "форт Ленин". Несколько десятков снарядов рассеяли немцев и дали возможность штабу 95-й дивизии выйти в район Инженерной пристани.
   Второй ошибкой стало то, что командование не ввело в бой резервов на смену остаткам 2-го Перекопского полка и 79-й бригады. Этот день стал последним для обоих этих подразделений. Утром 16 июня около пятисот бойцов 79-й бригады и Перекопского полка заняли рубеж: Симферопольское шоссе -Мартынов овраг.
   К середине дня вражеским войскам удалось окружить и привести к молчанию дот в Мартыновой балке. Последние бойцы бригады - минометчики, во главе с политруком Толмачевым приняли свой последний бой в районе железнодорожной насыпи, пересекающей овраг. К середине дня от бригады остался только штаб, и рота охраны, сражающиеся в районе дзота над железнодорожным тоннелем и "домика Потапова"- домика путевого обходчика в районе тоннеля. К концу дня гибнет и зам ком полка, и командир роты, а в живых остается 30 человек. Чуть позже 79-я бригада вновь появится в сводках, но это небольшое подразделение к первоначальному составу бригады уже отношения почти не имело. Несмотря на множество неудач и просчетов советского командования упорное сопротивление частей СОР совершенно обескровило немецкие войска. По состоянию на 16 июня 132-я, 22-я и 50-я немецкие дивизии числятся "остатками". Это означает что в их составе из 17 тыс. первоначального состава осталось не более 5 тыс. человек. Т.е. только три дивизии вермахта потеряли около 30 тыс. человек убитыми и ранеными. Манштейн, описывая в мемуарах бои на Северной стороне, писал: "Но несмотря на эти с трудом завоеванные успехи, судьба наступления в эти дни, казалось, висела на волоске. Еще не было никаких признаков ос­лабления воли противника к сопротивлению, а силы наших войск заметно уменьшались. Командование 54 АК вынуждено временно отвести с фронта 132 дивизию, заменив ее пехотные полки, понес­шие тяжелые потери, полками 46 дивизии с Керченского полуост­рова". Э. фон Левинский не пишет о том, что в 11-ю армию стали поступать маршевые батальоны, предназначенные для 17-й немецкой армии, а ведь только 16 июня в 22-ю и 50-ю дивизии прибыло 5 маршевых батальонов.
  
   17 июня. Одиннадцатый день. Перелом.
   В ночь на 17 июня в Сухарную балку катера доставили отряд моряков ОВР в количестве 50 человек во главе с лейтенантом А.И.Лавреновым. С ним прибыла группа подрывников, а также заместитель начальника артотдела флота полковник Е.П.Донец и представитель политотде­ла тыла флота батальонный комиссар В.А.Карасев. Началась огромная и тяжелая работа по переброске боезапаса из штолен Сухарной и Маячной балок на Южную сторону. Вывозили боезапас ночью, в штольни Советской (Чертовой) балки.(штольни Шампанстроя) и в массивы старых царских батарей. Ближний мост был разбит авиацией противника. Вывозили через дальний мост и баркасами через бухту. Боезапас оставался, в т.ч. и к полевой артиллерии, но вывезти его было почти невозможно. Почти..., но часть боезапаса все же вывезли. В подземных штольнях в Графской балке стояли емкости, в которых хранился практически весь запас ГСМ Севастополя, его тоже нужно было перебросить на Южную сторону, но вывозит его, было практически некуда и нечем. Бензин был нужен для автомашин, доставлявших снаряды в войска, для остававшихся в строю танков, самолетов.
   В 3 час. 30 мин враг начал артиллерийскую и авиационную подготовку по участкам, находящимся в верховьях балок: Граф­ская, Трензина, Сухарная, а также в направлении бухты Голлан­дия, Учкуевки. Затем до четырех вражеских полков 54-го армейского корпуса, прибывший из Керчи, перешли в наступление при поддерж­ке трех тяжелых танков. В ночь на 17 июня 1942 г. была окончательно потеряна связь с 30-й батареей. Телефонная связь с ней прервалась еще 15 ию­ня, когда просочившаяся группа немецких автоматчиков перерезала воздушную и подземную линии связи. 16 июня перестала действовать и радиосвязь, так как были уничтожены все антенны, а попытки связаться с помощью подземной антенны, (как было предусмотрено проектом), не увенчались успехом.
   Из истории 22-й немецкой дивизии: "На 17 июня было намечено крупное наступление. Артиллерийским батареям были назначены новые цели, и со стороны фронта можно было наблюдать разрывы снарядов в отдельных очагах вражеского сопротивления. В 7.45 дошла новость, что наша пехота взяла опорный пункт "ГПУ". В 8.30 сообщили, что германскими войсками захвачены форты "Сибирь" и "Волга". После часа ожесточенных боев наша пехота прорвала линию обороны, устроенную между примитивными жилищами возле Бастиона 1, и в 8.45 форт Бастион (КП 30-й батареи) был взят штурмовыми отрядами. В 10.00 также были вынуждены умолкнуть вражеские батареи, располагавшиеся на позициях возле Бартеньевки. В 12.00 наши передовые штурмовые группы продолжали удерживать Бастион, отражая мощные контратаки противника. В промежуток времени между 12.50 и 13.15 каждая батарея нашего артиллерийского полка выпустила по "Шишковой" по 80 снарядов. И все равно эти позиции стойко защищались советской пехотой, которая отказывалась уступить даже пядь земли. Солдаты-ополченцы, стремясь удержать Бастион, вступали в рукопашный бой. В ходе отчаянных советских контратак, и сражение перекатывалось взад-вперед -- мы брали позиции, отдавали и вновь отвоевывали. Позиции были устланы телами убитых и умирающих. Ходячие раненые бродили, пошатываясь, ничего не соображая в дыму, охватившего окопы. Отряды противников нераздельно смешались в схватке, стреляя друг в друга, избивая друг друга прикладами и коля штыками. В 14.45 пришло сообщение о том, что форт "Молотов" взят нашими войсками.". Одновременно противник попытался рассечь окруженные части. Удар наносился вдоль долины р.Бельбек с целью выйти к Любимовке, отсекая советский 161 полк от основных сил. В долине Бельбека танки противника, попытавшиеся прорваться по дороге, попали на минные поля. Было выведено из строя 4 машины. Одновременно открыли огонь прямой наводкой 76мм дивизионные пушки 97-го противотанкового артдивизиона. И все же около трех машин прорвались к противодесантному рву вдоль берега моря. Из воспоминаний немецкого ветерана В. Кенига: "Мы были близки к успеху и почти вышли к берегу моря, но наткнулись на бетонный бункер, из которого открыло огонь скорострельное орудие крупного калибра. Первый же выстрел из замаскированного бункера разбил штурмовое орудие, двигавшееся впереди. Выстрелы орудия из каземата следовали один за другим с интервалом всего 3-5 секунд..." Вероятнее всего, в этих воспоминаниях описан бой с артдотом N 45 (80) располагавшимся в районе совр. ул. Федоровская в Любимовке. Из того же источника " ... район форта Максим Горький и хутора Шишкова был буквально нашпигован бетонными укреплениями, каждое из которых приходилось уничтожать в отдельности. Бетонные бункеры огрызались пулеметным и пушечным огнем. Мы были вынуждены просить артиллеристов выкатывать 10,5 см орудия на прямую наводку и уничтожать их. Эффективно действовали и пионеры, вооруженные зарядами взрывчатки и огнеметами..."
   Немецкая пехота стала теснить оборонявшиеся подразделения, 161-й полк к вечеру был отсечен от остальных окруженных сил и сражался в дер. Любимовка. Лишь ночью нескольким десяткам бойцов вплавь и по противодесантному рву удалось выйти к форту Шишкова, где оборонялись основные силы окруженных войск. Дот N 45(80) к концу дня был тоже выведен из строя прямым попаданием в амбразуру 10,5см снаряда. К этому времени весь боезапас дота был расстрелян, а расчет, кроме двух краснофлотцев погиб. Остатки 90-го полка, в основном, отошли к 30-й батарее. Вокруг массивов старых царских батарей оборонялись остатки 241-го полка, остатки батальонов 7-й бригады, несколько десятков бойцов 161-го, артиллеристы 95-й дивизии, зенитчики 110-го зенитного артполка. Кто возглавлял обороняющиеся окруженные войска, установить не удалось. Называют фамилию комбрига Б.М. Дворкина, командира 241 полка, но подтвердить это факт пока не удалось. По имеющимся данным Борис Михайлович Дворкин был пленен немцами в ходе контратаки Е.И.Жидилова еще 11 июня, и был расстрелян в плену в 1944 году. Так или иначе, окруженные части продолжали сражаться. Оборона Северной стороны теперь проходила по кремальерной линии, мимо Братского кладбища со взорванным КП 4-го сектора, и далее по земляным укреплениям "форт Урал" и "форт Донец". Здесь оборону заняли малочисленные остатки 345-й дивизии, зенитчики, бойцы Местного стрелкового полка, вспомогательных подразделений. Советские источники упоминают и 95-ю дивизию, однако это не совсем правильно. Да, действительно в рядах защитников Северной стороны было около восьмисот бойцов 95-й дивизии, но это были бойцы саперного батальона, связисты и рота охраны штаба. Сама 95-я дивизия осталось в окружении в районе Любимовки и совхоза им Софьи Перовской. П.А.Моргунов, Г.И.Ванеев в своих работах указывают, что нельзя было вводить в бой 138-ю бригаду, т.к. она являлась последним резервом СОР. Это неправда. В бой еще не вводилась 9-я бригада, стоявшая на охране побережья, один полк (двухбатальонный) 388-й дивизии, который стоял на "Позиции прикрытия эвакуации" т.е. на линии Камьеж. В резерве, на хуторе Голикова, стоял 81-й танковый батальон, не считая более мелких подразделений. Но эти резервы в бой не вводились, что, возможно, явилось ошибкой т.к. потеря Северной стороны, по сути, предрешила падение Севастополя, т.к. терялся контроль над бухтой. Отчаянный бой продолжался в районе Мартынова оврага, здесь противника остановили части 25-й дивизии и расчеты дотов. На этом участке противник попытался прорваться, используя танки, однако расчет артиллерийского дота N 13 подбил одну из машин, а пулеметчики трех дзотов, находившихся на склонах оврага, отсекли вражескую пехоту. На границе второго и первого секторов обстановка тоже обострилась. Из воспоминаний Е.И.Жидилова: "Не успели мы как следует обосноваться на Федюхиных высотах, как соседи справа и слева вынуждены были отойти. Наша бригада опять оказалась с открытыми флангами. Командный пункт на Федюхиных высотах теперь явно не на месте. Переводим его в район Максимовой дачи. Туда я направляю начальника штаба полковника Кольницкого, который совсем расхворался. Сам обосновываюсь на Сапун-горе, левее Ялтинской дороги. Мой наблюдательный пункт теперь -- железобетонный колпак, поставленный над котлованом. Стены котлована выложены камнем и обиты досками. Амбразура колпака позволяет обозревать весь фронт от Балаклавы до Мекензиевых гор. Вместе с Ищенко наблюдаем отсюда за полем боя. Впереди -- Федюхины высоты, за ними в серой дымке маячит разбитая часовня на горе Гасфорта. Там уже прекратились вспышки разрывов, не поднимаются клубы дыма. Как и холмы возле деревни Камары, правее Ялтинского шоссе, они перестали быть объектом боя и превратились для нас в несущественные географические точки в тылу врага. Фашисты полукольцом охватили Федюхины высоты. На юго-востоке они всего в километре от Сапун-горы. Их артиллерия, не жалея снарядов, бьет по нашим позициям." На направлении вспомогательного удара враг перешел в наступление в район Кадыковки. Войска первого сек­тора (109-я и 388-я стрелковые дивизии), ведя бои, вынуждены были медленно отходить. К исходу дня оставили совхоз "Благодать" и отошли на запад.
   Еще 16 июня в 16 час. командование Ф.С.Октябрьский доложил С. М. Буден­ному, Н. Г. Кузнецову и в Генеральный штаб генералу Бодину, что противник силой до трех полков с танками при мощной поддерж­ке авиации и артиллерии прорвал фронт на стыке I и II секторов и овладел высотами 33,1 (3-й редут, совр. "Шайба") и 56,0(2-й редут). По состоянию на 16.06.42 это была дезинформация. Высота 33.1, которую прикрывали два артиллерийских и три пулеметных дота, держалась, по крайней мере, еще двое суток. Держались и три пулеметных дота, перекрывающих участок от высоты 33.1 до Федюхиных высот. Их прикрывал артиллерийский дот, который располагался над современным пос. Первомайка. Из воспоминаний старшины 2-й ст. Игнатьева "... по краю поля бывшего аэродрома у подножья Федюхиных высот стояли три дота, входивших в нашу группу. В бой они вступили еще вечером 15-го числа, когда озверелые фашисты попытались прорваться между двойной высотой и Федюхиными горами. В ночь на 17-е я привел подкрепление в составе 7 бойцов нашего батальона, снятых с тылового рубежа. Местности я не узнал: все было перепахано белыми воронками от бомб и снарядов. Вокруг валялись сотни убитых гитлеровцев. Особенно много их было около дота нашего батальона. Только за два дня боев бойцы этого маленького укрепления отразили 9 атак, более пятидесяти фашистов нашли смерть на севастопольской земле от меткого огня наших пулеметчиков. .... Примерно в 6 утра началась новая атака немцев, они шли в полный рост, без мундиров прикрываясь броней тяжелых танков. Неожиданно откуда-то сверху бабахнуло хорошо замаскированное морское орудие, кусты разрывов выросли между немецких машин....". Чтобы удержать высоту 33.1, в бой были введены две роты стоявшего в резерве сектора 773 полка 388-й дивизии. Они заняли оборону вокруг дотов на высоте и до подножья Федюхиных высот. Третья рота заняла оборону воль дороги из Севастополя на Балаклаву от поворота на Карань (Флотское) до родника, в районе современного Лесхоза. Составив как бы вторую оборонительную линию. Снятые с позиций роты 773-го полка были заменены одним батальоном 9-й бригады, который сняли с охраны побережья в районе высота Кая-баш-Мраморная балка. Батальон занял оборонительную линию в СЖБОТах над деревней Карань (Флотское). В районе высоты 33.1 пехота противника с танками атаковала позиции роты старшего лейтенанта И.Г.Николаенко(773-й полк). Контратаковав рота отбросила врага и продвинулась вперед, но тут же попала под шквальный огонь неприятельской артиллерии. Командир роты доложил по команде об обстановке. Ко­мандир 773 полка подполковник А.Т.Бровчак запросил поддержку артиллерии. Но артиллерия сектора израсходовала почти весь свой боезапас. Тогда было решено нанести удар реактивными минометами М-8, которые стояли в районе х. Дергачи. Огневым налетом удалось подавить артиллерию противника, но закрепиться не удалось. К вечеру противник захватил высоту 33.1.
  
   18 июня. Двенадцатый день.
   Развивая успех, в ночь на 18 июня противник спешно производил перегруппи­ровку сил и подтягивал резервы. В I, II секторах действовали уже три немецкие (72-я, 170-я пехотные и 28-я легкопехотная) дивизии. Против 8-й бригады морпехоты, 3-го полка морпехоты, 25-й Чапаевской дивизии стояли две румынские (18-я пехотная и 1-я горнострелковая) дивизии.
   В III секторе действовали 50-я пехотная дивизия и два полка 24-й пехотной дивизии. Против окруженной 95-й стрелковой дивизии и остатков войск на Северной стороне действовала 22-я немецкая пехотная дивизия, остатки 132-й пехотной и по одному полку из 46-й и 73-й немецких пехотных дивизий.
   Советские источники указывают, что "в ночь на 18 июня была произведена частичная перегруппировка советских войск для усиле­ния угрожаемых направлений". Однако не совсем понятно, в чем она заключалась. К утру 18-го июня рубежи остались прежними. В районе Любимовка-свх.им. С.Перовской сражались части 95-й дивизии.
   По кремальерной линии оборонялись разрозненные части моряков, ВВС ЧФ, зенитчики 110-го полка и тыловые части 95-й дивизии. Далее, до Графской балки оборонялись остатки 345-й дивизии. От Графской балки до Восточного Инкерманского маяка оборонялись разрозненные части 3-го сектора, далее 25-я дивизия. Выход из Мартынова оврага удерживался дотом N 13 и двумя пулеметными дотами.
   Сведения о намерениях командования СОР довольно противоречивы. С одной стороны И.Е.Петровым готовится контратака свежей, боеспособной 138-й бригадой (ко­мандир майор П.П.Зелинский), с целью деблокирования окруженных частей. Комендант береговой обороны П.А.Моргунов предлагал, собрав силы, деблокировать 30-ю батарею. Это предложение было поддержано членом Военного совета флота дивизионным комиссаром Н.М.Кулаковым.
   С другой стороны издается следующая ди­ректива Ф.С.Октябрьского: "Генералам Петрову, Моргунову, Чухнову, Вершинину, на­чальнику инженерной службы Парамонову.
   Приказываю в целях усиления обороны немедленно отрабо­тать и по ночам приступить к осуществлению: 1. Созданию опорных пунктов на Северной стороне, эшелони­рованию по глубине, начиная от линии севернее Братского клад­бища выходом к вершинам балок Голландия, Сухарная и т. д., соединившись занимаемой линией с 345-й стр. дивизией и 79-й бригадой, дальше от этой линии на юг. Следующие опорные пункты линии обороны вплоть до Север­ной бухты. Каждый дот -- крепость. Равелин -- опорный пункт. Приказать по-настоящему заняться этим Капитохину. Использовать все силы Северной стороны, драться до уничто­жения последнего немецкого солдата. С Северной стороны на Юж­ную никого переправлять не будем. Если противник потеснит наши части, драться еще всем батареям до последнего бойца на Се­верной стороне, Южная будет помогать. Такую же работу, еще более серьезную в части рубежей, срочно делать всем саперным частям от Сапун-Горы на запад и се­веро-запад. Созданию опорных линий рубежей, окопов, батальонных участ­ков, огневых позиций больше внимания этим вопросам". Вопрос создания опорных пунктов обороны гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд. Прежде всего, стоит отметить, что за один день, под огнем противника, не имея материалов, невозможно построить ни одного дзота или тем более дота. Более того, если директива и является подлинным документом (а не послевоенной правкой), то до войск не дошла. 178-й инженерный батальон БО, находившийся на Северной стороне, в этот день был занят на других объектах. Инженерные части Примармии были уже влиты в состав пехотных частей и вели бой с противником. В воспоминаниях выживших участников тех боев говорится о том, что приказа об организации опорных пунктов обороны они не получали. Опорные пункты, скорее всего, возникли сами по себе, после того, как войска 4-го сектора были полностью отрезаны на Северной стороне. Причем на начальном этапе отрезанные части имели общий фронт, проходивший по бывшей кремальерной линии. События 18 июня развивались следующим образом. Утром 18 июня противник после сильной авиационной и ар­тиллерийской подготовки снова перешел в наступление на Север­ной стороне. Воспользовавшись тем, что противник сосредоточил основные усилия на ликвидации окруженных частей 95-й дивизии, советские войска попытались контратаковать на участке 4-го сектора. В 05.00 после короткой артилле­рийской подготовки 345-я дивизия и 138-я стрелковая бригада при поддержке последних трех танков 125-го отдельного танкового ба­тальона начали атаку в общем направлении на ст.Мекензиевы Горы. Противник сначала накрыл атакующие части плотным артиллерийским огнем, а затем, подтянув из резерва армии, до двух полков сам контратаковал, при массированной поддержке авиацией. Уточнить точный состав контратакующих немецких войск пока не удалось.
   Известно, что советскую контратаку отражали остатки 47 немецкого полка, 65-й полк из состава 22-й дивизии. П.А.Моргунов пишет: "После упорных боев, потеряв значительную часть личного состава, наши части вынуждены были отойти на исходные позиции. Контрудар не получился. Предпри­нятая попытка прорваться на соединение с 95-й стрелко­вой дивизией и выйти в район батареи N 30 также не увенчалась успехом из-за очень интенсивного противо­действия вражеской авиации и артиллерии". В связи с этой фразой возникает два вопроса. Почему свежее, неплохо обученное, и значительное по численности подразделение не смогло добиться сколько-нибудь значимых результатов? И вопрос второй: какими частями советские войска пытались деблокировать окруженные войска? Частично ответ удалось получить в воспоминаниях одного из участников тех событий А.Кузнецова: "Две роты первого батальона бригады должны были атаковать в направлении совхоза (скорее всего им.С.Перовской), второй атаковал правее - в направлении полустанка со странным названием "Мекензиевы горы". Третий батальон закрыл брешь в обороне правее, сменив совершенно разбитые части. В резерве находились две или три роты бригады. Артподготовки не было, поддерживала нас редким огнем 76мм батарея, стоявшая где-то на правом фланге. Утро было туманным. Идти приходилось по открытому полю, перегороженному кое-где проволочными заграждениями. .... Пройдя метров двести, перешли на бег. Кто-то крикнул "Ура" и этот крик был подхвачен бегущими. Неожиданно земля рванулась у меня из под ног, и я кубарем полетел куда-то вбок. Пришел в себя чуть позже, поле было покрыто кустиками снарядных разрывов, наши бежали, но уже не вперед, а назад. С трудом поднялся, кровь из рассеченной брови заливала глаза. Побрел, как мне казалось вперед, но неожиданно наткнулся на штык немецкого солдата ... В колоне пленных было много знакомых. Чтобы как-то отвлечься от тяжелых мыслей стал считать пленных в колоне. Брели колонной, по 6 человек в ряду, насчитал более сотни рядов...." . Вероятнее всего, разгром большей части 138-й бригады имел три основных причины. Первая и главная причина: командование СОР опять раздробило свои силы, атаковав противника двумя неполными батальонами в двух направлениях. Вторая причина была в полном отсутствии артподготовки. Третья основная причина - наступление велось по открытой местности при господстве немецкой артиллерии и авиации. Но это лишь предположение. Данные по этому наступлению очень скудны, и вопрос, однозначно, требует более подробной проработки. Разбив атаковавшие части и захватив около 500 пленных, во второй половине дня немцы возобновили наступ­ление по всей полосе четвертого сектора. Силами до трех пехотных полков с танка­ми противник прорвал совсем слабую оборону в районе Северной стороны и к исходу дня полностью овладел Братским кладбищем и Бартеньевкой, выйдя к морю. Советские части теперь были разорваны на три части: основные силы, Северная сторона, и окруженные части, сражавшиеся в районе хутора Шишкова. Основные силы к концу дня располагались следующим образом. 345-я стрелковая дивизия вела бой на рубеже балок Трензина и Графская. 138-я стрелковая бригада, заняв верховья балок Графская и Сухарная, так же вела бой. На Северной стороне оказались окруженными, в основном, бойцы Береговой обороны занимавшие левый фланг обороны 4 сектора (береговые артиллеристы, саперы, Местный стрелковый полк), технический состав авиации флота, зенитчики 110 зенитного артполка. Вокруг "фортов Шишкова" продолжали сражаться остатки 95-й дивизии, численностью около 300 человек 30-я батарея береговой обороны молчала. Оборонявшаяся на бруствере часть личного состава батареи и бойцов 90-го стрелково­го полка была вынуждена отойти в массив батареи и ко­мандного пункта и там укрыться, защищая подходы к башням огнем автоматов и ручных пулеметов. Немецкий 173-й пионерный батальон готовился к штурму массива батареи, подвозя взрывчатку и подготавливая шурфы
   На южном направлении противник так же продолжал наступление. Он атаковал части I сектора в двух направлениях: в направлении на дер. Кадыковка, расширяя свой клин и на гору Карагач, стремясь прорвать Сапунгорско-Карагачский рубеж. Противник на каждом направлении наступал силою около пехотной дивизии с танками. На всем фронте разгорелись кровопролитные бои, продолжавшиеся непрерывно двое суток 18 и 19 июня.
  
   19 июня. Начало боев в опорных пунктах.
   П.А.Моргунов в своей книге "Героический Севастополь" пишет: "Были созданы три основных опорных пункта: Константиновский равелин, куда входил личный состав ОХРа, 95-й стрел­ковой дивизии и береговых ба­тарей N 2 и 12; Михайловский равелин -- личный состав 110-го зенитного полка, береговой батареи N 702 и авиачастей; в районе Инженерной пристани и его равелина -- личный состав местного стрелкового полка во главе с командиром подполковником Н. А. Барановым и остатки некоторых других частей.... Кроме того, был создан опорный пункт в Северном укрепле­нии, занятый 178-м инженерным батальоном БО, остатками частей ПВО и частью бойцов 95-й дивизии; туда был также выслан один взвод (около 50 человек) от местного стрелкового полка. Баранову было приказано поддерживать с этим опорным пунктом связь по подземному кабелю, идущему от Инженерной пристани в Север­ное укрепление, а с Барановым командование поддерживало связь до последнего дня с помощью подводного кабеля, проложенного через бухту". В воспоминаниях бывшего коменданта 4-го сектора Капитохина, события описываются несколько иначе. Воспоминания были сохранены одним из выпускников Тамбовского суворовского училища, где после войны преподавал Капитохин. " После того, как пришлось оставить и взорвать КП сектора на Братском кладбище, мы отошли к казармам Местного стрелкового полка. Потеряв КП, мы полностью лишились средств связи с войсками, но удержать Братское кладбище не хватило сил, рота автоматчиков, прикрывавшая наш штаб полегла почти полностью, ведя бой между могил.
   Из казарм, расположенных в старой батарее, мы с полковником Яковлевым попытались выяснить обстановку в секторе. По флотской связи откликнулось Константиновское укрепление, Михайловское, к нашему удивлению откликнулась и телефонная станция в бухте Голландия. Когда я попытался набрать Северное укрепление, телефон долго не отвечал, но к моему удивлению связь работала. На повторный вызов мне ответил лейтенант, командир автороты, фамилия его была или Пехотин или Пехтин. В телефоне были слышны выстрелы, но как я понял, Северное укрепление еще держалось. Я приказал направить туда разведку местного стрелкового полка. К вечеру разведчики вернулись и доложили, что Северное стоит крепко и его поддерживает расположенная рядом зенитная батарея. Полковник Баранов, командир Местного полка направил туда взвод, численностью до пятидесяти человек при одном ротном миномете ...".
   Опорный пункт в Северном укреплении действительно возник стихийно. Никто и не ожидал, что забытый командованием 178-й инженерный батальон береговой обороны (бывший Местный инженерный батальон) окажет немцам упорное сопротивление.
   Когда 19 июня части 3-го моторизованного батальона 88-го саперного
полка вышли в район Бартеньевки, они беспрепятственно ворвались внутрь укрепления через Симферопольские ворота. Часть батальона еще утром убыла для поддержки частей Северной стороны. В укреплении оставалась авторота и хозвзвод. Оправившись от неожиданности, находившиеся внутри укрепления бойцы, открыли огонь и отбросили противника с территории части. Из воспоминаний Капитохина: "К вечеру ситуация прояснилась. Над Константиновским укреплением действовали три морских орудия, поддерживая обороняющиеся части, но они подчинялись своему, флотскому начальству и связи с ними не было. Я мог вызывать их огонь только через командование 2-го морского дивизиона. В казармы Местного полка вышло несколько бойцов из состава обслуги гидроаэродрома в бухте Голландия. Они сообщили, что противник, захватив Братское кладбище, вышел к бухте. Это означало, что мы отрезаны от главных сил. Находясь в таком положении, я просто не мог управлять войсками, о чем я доложил командованию, попросив разрешения покинуть Северную сторону. Около 18 часов противник атаковал и наше укрепление". Во втором очаге сопротивления- в районе 30-й батареи, ситуация тоже складывалась сложная. Оба зенитных орудия, прикрывавших "форты Шишкова" были разбиты, орудия на валу укрепления были уничтожены, большинство огневых точек вокруг укрепления подавлены, защитники укрепления, спасаясь от огня противника, вынуждены были отойти внутрь казематов. Это дало возможность немцам действовать более уверенно в районе блоков 30-й батареи. Около 15 часов противник произвел взрыв 500 килограммового заряда взрывчатки в одной из башен. Взрыв вызвал многочисленные пожары внутри орудийного блока. Погибло около 120 человек из числа защитников батареи. Автоматчикам противника удалось проникнуть внутрь орудийного блока.
   138-я стрелковая бригада и 345-я стрел­ковая дивизия, отра­жали вражеские атаки на рубеже балок Трензина, Графская и Сухарная. Далее по скатам Мартынова оврага оборонялись бойцы 25-й дивизии. Смелой контратакой Чапаевцам удалось отбросить противника к верховьям оврага, предотвратив окружение частей 345-й дивизии и 138-й бригады.
   В долине Кара-коба, сокращая линию фронта из-за больших потерь, 8-я бригада морпехоты и 386-я дивизия отошли ко второй линии обороны, проходившей в 500-800м от подножья высот Читаретир и Сахарная головка. Потери в этих частях были велики, особенно в 8-й бригаде, но моряки и пехотинцы крепко держали рубеж, отбивая все атаки румынских войск. На Федюхиных высотах оборонялись три оставшихся от 7-й бригады батальона. После того, как была оставлена гора Гасфорта все плоскогорье высот, кроме обратных скатов высоты 135,7, простреливалось противником.
   В первом секторе противник попытался развить свой успех, расширяя и углубляя клин, но потерпел в этот день сокрушительное поражение, понеся большие потери. Он атаковал в двух направлениях: по направлению к Кадыковке и в развилку между Сапун-горой и высотой Горная. Однако в этот день в 1-м секторе была введена в бой 9-я бригада морской пехоты под командовани­ем полковника Н.В.Благовещенского, военкома полкового комиссара В.М.Покачалова, снятая с противодесантной обороны. Части противника в районе Кадыковки были отбиты, а в районе развилки до двух рот противника были окружены и уничтожены огнем пулеметных дотов, орудий 404 артполка и двух морских орудий, установленных в дотах. В первом и втором секторах враг понес большие поте­ри, и продвинуться не смог.
   Ночью была получена директива С.М.Буденного от 19 июня, в которой указывалось, что "...потеря Север­ной стороны означает лишение Севастополя возможности подвоза грузов снабжения кораблями...", и предлагалось "...немедленно мобилизовать все силы и средства и восста­новить положение в четвертом секторе". Правда, выполнить директиву было уже невозможно. По сути, судьба Севастополя была уже решена, все дальнейшие события были уже агонией.
  
   20 июня.
   К утру 20 июня противник занял не всю Северную сторону, как пишут советские авторы. На Северной стороне оставалось несколько больших и малых очагов сопротивления. Флотские связисты и бойцы ВВС ЧФ (около 50 человек) засели в доме теле­фонной станции "Голландия". Местный стрелковый полк (около 500 человек) занял оборону в своих казармах. Высланному ночью взводу почти без потерь удалось прорваться и занять оборону в Се­верном укреплении. Константиновский, Михайловский форты, лагерь училища БО и Северное укрепление оборонялись единым фронтом, и если бы на этом участке был назначен единый командир, то вполне возможно, что этот плацдарм удалось бы удержать. Оборонялись на этих участках в основном флотские части, но единого командования (ни флотского, ни армейского) на этом участке не было. Коменданту 4 сектора подчинялись не более двух сотен бойцов, а большая часть сил 4-го сектора, остававшаяся в строю, сражалась вне окружения, в районе Сухарной балки. Если бы командованием СОР опорные пункты создавались бы в приказном порядке 19 или 20 июня, то, прежде всего, был бы назначен командир или комендант боевого участка.
   На самом деле очень похоже, что опорные пункты, как боевые участки, до ночи 21 июня никто не создавал, и командиров в них никто не назначал. Командирами становились самые инициативные офицеры и старшины, или оборону возглавлял старший по званию. Лишь позже комендантом береговой обороны П.А.Моргуновым были назначены командиры опорных пунктов, но сделано это было сутки спустя, когда обстановка в этом районе стала совсем иной. Из воспоминаний к-на 1 ранга Евсевьева, участника боев в районе форта Константиновский. "Несмотря на то, что действовала радиосвязь, телеграф и действовал телефон, никаких приказов нам не поступало. Из штаба ОХРа (охраны рейда) нам по телефону твердили одно и то же: "Держитесь, помощь идет!" Обещали то 9-ю бригаду, то части с Большой земли, которые вот-вот должны подойти. Вместе с нами находился командир 161 полка Дацко, со взводом охраны штаба 161 полка, отрезанные от своих бойцов. Он так же ожидал подхода подкреплений, для того чтобы прорвать окружение и вывести своих бойцов из кольца".
   П.А.Моргунов дает еще свою трактовку происходившего: "Возглавляли оборону капитан III ранга М. Е. Евсевьев и военком батальонный комиссар И. П. Кулинич, которые получи­ли от командира ОВРа контр-адмирала Фадеева задачу удержи­вать Константиновский равелин до тех пор, пока из Южней бух­ты не будут выведены все плавсредства," На пятачке мыс Толстый- Северное укрепление -старая батарея N4 (казармы МСП) оказались прижатыми к морю в обще сложности около трех тыс. человек. Многие из них переправлялись вплавь через бухту. Из воспоминаний А.Г.Капитохина: " Я хорошо видел, что под скалами собралось до семисот -восьмисот солдат и краснофлотцев, многие из них были ранены, но почти все с оружием. Они укрывались под скалами от немецких самолетов. На мой запрос в штаб армии, мне пришел ответ: "Организуйте оборону всеми наличными силами, переправляя на Южную сторону ненужную матчасть, командующий СОР приказал: переправы на Южную сторону не будет". Как и чем я должен был переправить несуществующую "ненужную" матчасть не указывалось... С наступлением темноты многие красноармейцы и краснофлотцы вплавь переправились через бухту. На том берегу из них формировали новые подразделения. В основном 79-ю бригаду и 2-й полк морской пехоты". Многие бойцы остались на своих позициях. Оборона от берега моря к Северному укреплению проходила вдоль вала времен Крымской войны. От Северного укрепления до казарм МСП обороны практически не было, хотя рубеж был довольно удобным. Еще действовали одно 100мм орудие на батарее N2 и два 130мм орудия на батарее N12. Действовала и батарея зенитных автоматов, стоявших на крыше Константиновского укрепления. В строю на зенитной батарее возле Северного укрепления оставалось одно 76мм орудие. Местный стрелковый полк сохранил свое 122мм орудие, а кроме того, артиллеристы 725-й батареи смогли доставить к позициям Местного полка одно 152мм орудие. Остальные части свою артиллерию растеряли. Но вины командиров в этом не было. На Северную прекратилась доставка бензина и боезапаса, поэтому, орудия расстреляв боезапас, умолкали, а вывезти их было просто невозможно. Поэтому при отступлении пушки просто бросали. Досадно признавать, но большинство орудий 4-го сектора попали в руки немецких войск в исправном состоянии. Немцами были захвачены в исправном состоянии 8 шт. 155мм Шнейдера (переданные потом румынским войскам), 2 шт. 152мм пушки-гаубицы, 3 шт.122мм гаубицы, 14 шт. 76мм дивизионных орудий УСВ и Ф-22, два 76мм полковых орудия. Сложность заключалась и в том, что боезапас армейских и морских орудий хранился в Сухарной балке. Те два орудия, которые 20 июня немцы установили в районе Голландии, были предназначены не для борьбы с боевыми кораблями. Их установили для того, чтобы противодействовать доставке боеприпасов из Сухарной балки на Северную сторону. Доставлять боезапас приходилось с огромным риском, ночью, на шлюпках, мимо берега, занятого противником.
   Первым, утром 20-го июня, приняло на себя удар Северное укрепление. Противник решил атаковать укрепление 3-м батальоном 31 полка (24-й дивизии) и двумя пионерными батальонами 88-м и 24-м. Нужно сказать, что защищал Северное укрепление далеко не весь состав Инженерного батальона, в укреплении оставалась только авторота и хозвзвод батальона. Три роты батальона были задействованы на строительстве укреплений на Южной и Северной стороне. В укреплении был склад оружия и стрелкового боезапаса, но из тяжелого вооружения у обороняющихся были лишь два 50мм миномета. Зенитные орудия на находившейся рядом зенитной батарее были разбиты и часть зенитчиков перешли в укрепление, пополнив его гарнизон. Немецкие войска смело атаковали, но сходу овладеть укреплением не удалось. Противник, имея трехкратное превосходство, был отбит с большими потерями.При отражении штурма защитников Северного укрепления поддерживало одно 122 мм орудие Местного полка и 100мм батарея N2 на м.Толстый. Пользуясь тем, что отсутствовал сплошной фронт обороны от Северного укрепления до казарм МСП, противнику удалось просочиться в южнее и западнее укрепления и окружить его. Дальнейшее продвижение частей противника было остановлено огнем береговых батарей и трех бетонных пулеметных дотов, прикрывавших подступы к лагерю училища береговой обороны и к батареям береговой обороны на мысу Толстый (два из трех дотов, сохранились и до нашего времени). Упорный бой вокруг укрепления продолжался до вечера, но успеха немецким войскам не принес. Этот день стал последним, для большей части гарнизона 30-й батареи и фортов Шишкова. К вечеру немецким штурмовым подразделениям с помощью взрывчатки удалось уничтожить большую часть гарнизона обоих укреплений. Немецким радистам удалось перехватить две радиограммы, переданные маломощной радиостанцией: " ...нас осталось 46 человек, противник пустил ядовитые газы". И еще одну, через полчаса: "Нас осталось 22 человека, готовимся подорваться и прекращаем связь -- прощайте!" Спустя 30 минут в казематах батареи прогремел взрыв. В живых осталась группа из 20 человек, во главе с командиром батареи майором Александером, которые укрылись в помещении подземного КП батареи, находившегося в 800м от основного массива. 20 июня началась оборона еще одного опорного пункта. 19 июня противник вышел с запада прямо к артиллерий­ским складам Сухарной балки. Гарнизон Сухарной балки состоял приблизительно из 250 че­ловек. Здесь оборонялись около 70 бойцов во главе с лейтенантом Лавренть­евым, из состава охраны рейда, штатный состав арсенала -- 10 офицеров, 15 стар­шин и сержантов и более 100 краснофлотцев и красноармейцев, а также около 70 бойцов и командиров из разных частей, прислан­ных для разгрузки, приемки и рассылки армейского боезапаса. Кроме того, там находился взвод охраны из состава местного стрел­кового полка и 30 вольнонаемных. Возглавляли оборону Сухарной балки начальник арсенала майор Н. К. Федосеев и военком политрук А. М. Вилор. В ночь на 20 июня противник вклинился в оборону гарнизона между нижними северными воротами и поселком Голландия. Моряки вынуждены были отойти под прикрытие хозяйственных, служебных и производствен­ных зданий, за которые шли бои с 20 по 23 июня. В ходе их противник потерял сотни солдат и офицеров, более десятка танков, но продолжал рваться к основным штоль­ням. Ему удалось со стороны поселка по лощине пробиться и разъединить силы гарнизона на две части. За­кончилось продовольствие, защитники лишились источ­ника пресной воды. Они вынуждены были ночью нырять в затопленный теплоход "Абхазия",чтобы достать что-либо из продуктов. Пали геройской смертью краснофлотцы АС.Кучеренко, А.Д.Выбрик, И.А.Горбанев, И.И.Андре­ев, В.М.Коробкин, а также лейтенант А.И Лаврентьев из ОВР и многие его подчиненные. Удержать штольни как можно дольше было очень важно для Севастопольской обороны. П.А.Моргунов пишет: "Артиллерия СОРа, испытывая снарядный голод, была вынуж­дена вести огонь только по большим скоплениям пехоты и танков противника".
   Если быть совсем точным, то снаряды были. Флотский боезапас за исключением 305мм калибра еще был. На складах хранилось большое количество флотского специального боезапаса (ныряющие, осветительные и.т.д. снаряды), для орудий калибром 100-203мм. В избытке был минно-торпедный боезапас, который не удалось эвакуировать на Большую землю. Гораздо хуже ситуация была с фугасными, бронебойными и шрапнельными снарядами. Установить доподлинно ситуацию с 45мм снарядами не удалось, но по воспоминаниям снаряды к 45мм орудиям были в избыточном количестве до конца обороны. Оставались в избытке снаряды к 76мм орудиям Лендера, 75мм орудиям Канэ и в достаточном количестве к орудиям 34К. К 100мм орудиям Б-24 количество снарядов было так же избыточным. Со 130мм боезапасом для орудий Б-13 ситуация была более тяжелой, но и его было достаточно, сложность заключалась в доставке его на батареи и в том, что на севастопольских позициях стояли Б-13 с тремя видами нарезки стволов и к каждому требовались свои снаряды. 130мм орудия обр.1913г. и 152мм орудия Канэ были обеспечены боезапасом, достаточным для полного расстрела стволов. В избытке были 180мм снаряды. Но это боезапас к морским орудиям, которые составляли десятую часть артиллерии СОР. На складах в Сухарной балке оставался и армейский боезапас. Да, боезапаса к 155, 152 мм орудиям, 107и 120мм минометам почти не оставалось, но на складах оставалось большое количество боезапаса к 100-45мм орудиям и 50мм минометам. С флотских складов в Сухарной балке по ночам катерами и шлюпками переправляли боезапас на Южную сторону, в основном в Инкерманские штольни. Старались, прежде всего, вывезти 76мм боезапас, его размещали в казематах старых царских батарей на Южной стороне. Удалось вывезти около 60 тонн боезапаса, который разместили на бывшей 10-й батарее в районе Мартыновой бухты, на бывшей 23-й батарее в районе современного парка Победы и на бывшей 19-й батарее в районе современного Автобата. Боезапас Приморской армии, хранившийся на складах, на Северной стороне был перевезен в штольни Лабораторной балки. Установить его количество пока не удалось. Эвакуацией боезапаса с Северной стороны руководил полковник Е.П.Донец.
   Весь день 20 июня ожесточенные бои шли и на других участках. В I и на правом фланге II сектора воинам 109-й, 388-й дивизий 7-й, и 9-й бригад морской пехоты, несмотря на их мало­численность и крайнюю усталость, удалось в основном удержать свои позиции. Враг понес большие потери. Чуть легче было 8-й бригаде и 386-й дивизии. В этих частях оставалось еще много бойцов. К вечеру 20 июня генерал Петров принял решение с целью сокращения линии фронта и создания резервов отвести войска II сектора из всей долины Кара-коба и с большей части Федюхиных высот. Все доты на Федюхиных высотах были разбиты. Морские орудия, стоявшие в дотах были выведены из строя.
   7-я бригада была отведена к предпоследнему рубежу обороны- на Сапун-гору. Из воспоминаний Е.И.Жидилова: "Правее нас высоты Карагач обороняет 9-я бригада морской пехоты, которая оперативно подчиняется мне. Она только что прибыла на кораблях из Новороссийска. Командует ею полковник Николай Васильевич Благовещенский, образованный, инициативный офицер, за плечами которого большая школа строевой службы и опыт боев на Керченском полуострове. Я поручаю ему выбить противника с высоты 157,6 покинутой 1330-м стрелковым полком (ошибка Е.Жидилова, этот полк в июне 1942г. носил номер 381) . Это очень выгодная позиция, и оставлять на ней немцев опасно. Бойцы и офицеры бригады Благовещенского приложили все старания, чтобы взять высоту. Ночью бесшумно подошли к ней, охватили с трех сторон, с боями поднялись по склону. Но утром оказалось, что занята лишь небольшая часть высоты. Отбив многочисленные атаки гитлеровцев, бригада возобновила наступление в следующую ночь, но сил не хватило, и пришлось отойти". Здесь речь идет о штурме 4-го турецкого редута частями 9-й бригады. Высота, имеет двойную вершину, у ее подножья стоит восстановленный после войны памятник Киевским гусарам. Есть и еще один объект, связанный с событиями тех дней. Из воспоминаний Жидилова: "Тем временем наши разведчики пытались блокировать занятый немцами дот у самого подножия Сапун-горы. Не раз моряки подбирались к этой огневой точке. Немцы без выстрела подпускали их шагов на десять, а потом из амбразуры вылетала синяя ракета, и тотчас со стороны противника следовали прицельные залпы минометов прямо по доту. Разведчики несли потери. Тогда начальник химической службы бригады капитан Владимир Васильевич Богданов предложил использовать ампулометы. Стеклянный шар выстреливался устройством, похожим на миномет. При ударе шар разбивался, содержимое его вспыхивало жарким пламенем. Разведчики после многократных попыток ухитрились попасть ампулой в амбразуру. Немцы выскочили как ошпаренные, и победители прочно обосновались в доте". Здесь речь идет о захваченном немецкими войсками доте N27.
   С выходом противника к бухте Севастополь лишился двух гидроаэродромов: в бухте Голландия и в бухте Матюшенко. Самолеты МБР-2 лишились своей базы. Днем авиа­ция главной базы восемью самолетами Ил 2 штурмовала насту­павшую вражескую пехоту, уничтожив до двух ее взводов. Корабли, стоявшие в Севастопольской бухте, были вынуждены укрыться до темноты в бухте Южная. Чтобы вывести корабли из Южной бухты, необходимо было удержать под контролем выход из бухты. Эта задача была возложена на части ОХР (охраны рейда), находившиеся в Константиновском укреплении.
  
   21-воскресенье
   Г.И.Ванеев указывал: " Всю ночь на 21 июня велись работы по укреплению южного берега Северной бухты, ибо здесь следовало ожи­дать переправы противника с северного берега бухты. На Корабельной стороне от Воловьей балки до Павлов­ского мыска рыли траншеи, строили доты и дзоты, уста­навливали прожекторы. Ответственность за этот учас­ток командующий СОР возложил на коменданта бере­говой обороны генерал-майора П.А.Моргунова. На ру­беж выводилась прямо из боев на Мекензиевых горах 79-я морская стрелковая бригада полковника А.С.Пота­пова. Ему придавались 2-й Перекопский полк морской пехоты подполковника Н.Н.Тарана, несколько подраз­делений, сформированных в тылах, и бронепоезд "Же­лезняков".
   Сам П.А.Моргунов дает другую информацию: "В ночь на 21 июня В целях отражения противника, если бы он попытался перепра­виться из района бухты Голландия, где у него были сосредоточены Доставленные из Симферополя плавучие средства, был создан вдоль южного побережья Северной бухты новый IV сектор. Во главе его был поставлен командир 95-й стрелковой дивизии пол­ковник Капитохин".
   А.Г.Капитохин же пишет: "Несмотря на все мои просьбы, флот не переподчинил мне свои части, находившиеся на Северной стороне, а собственных сил у 4-го сектора почти не оставалось. Уже утром 20 июня сделать уже было ничего нельзя. Что еще интересно. М.В.Матушенко не самочинно оставил позиции. Оказывается, 20 июня по радио был передан приказ командующего флотом, по которому почти все флотские офицеры, кроме, назначенных в опорные пункты, отзывались на Южную сторону. Этот факт подтверждается многими участниками обороны.Несмотря на это мне было приказано оставаться на Северной до 3 часов утра 22 июня...".Кто же командовал частями "нового" 4-го сектора - непонятно.
   Еще вечером 20 июня, после окружения Северного укрепления завязался бой вокруг массива бывшей царской мортирной батареи N7, лагеря училища береговой обороны, Михайловского форта. С утра 21 июня во всех опорных пунктах на Северной стороне разгорелись упорные бои, которые продолжались весь день. Враг нигде не смог добиться успеха, и до ночи наши части удерживали опорные пункты.
   Бой шел, в основном, стрелковым оружием, советским войскам пришлось оставить всю артиллерию, которая осталась без боезапаса и частично была повреждена. У частей не было ни исправного транспорта, ни бензина, чтобы вывезти орудия. Но 21 июня 1942г. артиллерия у защитников Северной стороны еще была. В опорном пункте Инженерной пристани восстановили одну 122-мм гаубицу и одну 152-мм пушку 725-й батареи Береговой обороны, а ночью, на шлюпках из Сухарной балки доставили боезапас.
   За ночь удалось восстановить два ору­дия (100-мм и 130-мм) на береговых батареях N 2 и 12. П.А.Моргунов пишет: "На шлюпках и катерах подвезли по 40-50 снарядов на орудие. На них (батареях) оставили по 10 человек на каждое орудие под командованием капитана М. В. Матушенко. Весь остальной личный состав был переведен на Южную сторону и обращен на укомплектование новых батарей N 2-бис и 702-бис". Есть и другая информация: "... Вечером 20 июня в районе 12-й батареи прогремели три взрыва. Подрывали оставшийся в погребах боезапас. Спустя сорок минут на Константиновскую батарею прибыл командир 12-й батареи капитан-лейтенант (так в оригинале) М.В.Матушенко, который доложил, что все орудия на батарее разбиты, погреба батареи взорваны, а остававшийся в строю личный состав придан 2-й батарее для ее обороны от противника. Старшим вместо себя М.В.Матушенко оставил командира 2-й батареи старшего лейтенанта Дзампаева". Это строки из воспоминаний к-на 1 ранга (в то время к-на 3 ранга) Евсевьева, который был назначен в ночь на 21 июня командиром опорного пункта в Константиновском форте. Есть и еще одно свидетельство: "В плену я разговорился с одним из матросов, звали его Николаем. Он служил на 2-й батарее и попал в плен 23-го июня. Так он рассказывал, что все по иному было. На батарее N2 оставалось в строю одно 100мм орудие и пятнадцать человек бойцов-артиллеристов. Незадолго до этого два нижних орудия этой батареи были демонтированы, и переброшены для укрепления Южной стороны, а еще одно орудие было разбито вражеским огнем. Три краснофлотца с командиром батареи ночью пошли на разведку, выбирая рубежи для обороны. Они с удивлением обнаружили, что одно 130мм орудие на 12-й батарее еще действует и почти исправно. Той же ночью к ним вышло человек двадцать краснофлотцев с соседней 112-й морской батареи, на которой еще 4 июня было разбито орудие. Они рассказали, что в их задачу входило ввести в строй оставленное орудие, для которого в старых, еще царских, погребах хранилось около сотни 130мм снарядов. Старшим лейтенантом Дзампаевым был организован ремонт поврежденного 130мм орудия 12-й батареи, стоявшего неподалеку. Используя части с других разбитых пушек, артиллеристам 2-й батареи удалось восстановить одну 130-ку. В ту же ночь, с 20 на 21 июня пользуясь темнотой, краснофлотцы перетащили тридцать с лишним снарядов из старых погребов, и к утру орудие было готово открыть огонь". Интересно то, что после войны, при обследовании Нахимовских погребов, во втором погребе действительно нашли 58 шт. 130мм снарядов. Так что некоторые детали рассказа подтверждаются. Зенитное прикрытие этого плацдарма осуществляли три зенитных автомата, установленных на крыше Константиновского форта. При изучении немецких фото Константиновского форта выявился интересный факт. На нескольких фото, на крыше горжевой казармы был явно виден спаренный 37мм зенитный автомат В-11. Однако это зенитное орудие прошло испытания только в 1944году, а принято на вооружение в 1945-м. Более тщательное изучение вопроса показало, что действительно, экспериментальный образец новейшего зенитного орудия был доставлен в Севастополь перед войной для испытаний. Есть еще один интересный факт, требующий, однако проверки: два зенитных автомата 70К, в ночь с 20 на 21 июня, были демонтированы и переправлены на южную сторону. Вопреки распространенному мнению, 21 июня форт Константиновский в бой не вступал, бой шел на подступах к форту на мысу Толстом (немецкое название Batteriezunge- "Батарейный мыс"), лагеря училища БО и Михайловского форта. Возглавил оборону Михайловского укрепления офицер штаба 110-го зенитного полка капитан Р. Хайрулин, который по своей инициативе сформировал из отступавших бойцов гарнизон укрепления. Форт защищали бойцы нескольких разбитых зенитных батарей Северной стороны, части артиллеристов береговых батарей и часть личного состава 12-й авиабазы под руководством интенданта 3-го ранга В.И.Пустыльника и командира пулеметного взвода лейтенанта Н.Н.Ка­шина.
   Но главный удар 21 июня приняло на себя Северное укрепление. Потерпев накануне поражение, немецкие войска стали планово готовиться к штурму Северного укрепления. План немецкой атаки был следующим: "...С 5 ч 30 мин до 8 ч 30 мин огонь дивизионной артиллерии, усиленной 210- и 300-миллиметровыми мортирами, в сочетании с огнем полковой артиллерии, минометов и воздушными атаками штурмови­ков. Цель -- разрушение верков укрепления, главным образом северного и восточного бастионов.
   Начало атаки -- 8 ч 30 мин; место прорыва -- брешь в северо-восточном выступе. Наступающие части и порученные им задачи:
   а) 3-й моторизованный батальон 24-го саперного полка, усилен­ный одним соединением станковых пулеметчиков, разбившись на две группы, должен после прорыва и перехода вала вторгнуться во внутрен­ние помещения укрепления и овладеть рвом и валом на правом фланге от северного выступа и в этом районе уничтожить фортификационные укрепления; 2-й батальон 24-го саперного полка и 7-й батальон 31-го пе­хотного полка в качестве ударного резерва развивают успех 3-го баталь­она 24-го саперного полка;
   б) 3-й моторизованный батальон 88-го саперного полка, усилен­ный остатками 1-го батальона этого же полка, и одно пехотное соединение тяжелых пулеметчиков продвигаются влево против восточного выступа и являются резервом для 1-го батальона 24-го саперного полка и 5-го бата­льона 31-го пехотного полка;
   в) для уничтожения пулеметных гнезд на северной и восточной оконечностях назначаются один взвод противотанковой артиллерии и один взвод станковых пулеметчиков.
   Склад инженерных средств для рукопашных боев с 25 татара­ми, приданными транспортным войскам, был расположен в поселке Бартеньевка, на южной окраине которого находился командный пункт. Между батальонным и ротным командными пунктами была ор­ганизована радиосвязь. Командование ротами должно располагаться на запад­ной окраине Бартеньевки."
   Возглавлявший оборону Северного укрепления старший лей­тенант Пехтин отлично знал расположение укрепления. Он служил здесь в мирное время в Местном инженерном батальоне, и поэтому удачно расположил силы и средства гарнизона.
   После артподготовки, которая началась в назначенное время, в 8 ч 30 мин утра первые подразделения немецких саперов дви­нулись на штурм. Два 37-мм немецких противотанковых орудия открыли огонь по амбразурам огневых точек в угловых казематах. Атакующие части достигли рва, но с фланга были обстреляны пулеметным огнем, в результате чего появились первые потери. Несмотря на это двум десяткам немцев удалось перейти через ров и вал, но они тут же попали под перекрестный огонь из казарм.
   Немецким командованием были введены в действие до­полнительные ударные подразделения обеих рот. Под сильным обстре­лом они быстро продвинулись ко рву, но были прижаты к земле пулеметным огнем. Меткими выстрелами из ПТР оба немецких орудия были выведены из строя, и защитники смогли привести к молчанию почти все станковые пулеметы противника, который расположил их слишком близко. Однако спустя час противнику удалось захватить два угловых каземата и закрепиться с внутренней стороны вала. Однако немецкие части, проникшие внутрь укрепления оказались отрезанными от своих. Так как вся связь немецких атакующих частей была нарушена, положение создалось крайне неустойчивое. Немецкие саперы, удерживавшиеся на внутренней стороне вала, в воронках и бункерах, не могли продвинуться ни вперед, ни назад. Противник вновь открыл по укреплению артиллерийский огонь, но и эта мера не позволила немцам развить успех. Неожиданно советские части предприняли контратаку на захваченные участки и забросали немецких саперов гранатами. Немцев удалось выбить из всех огневых точек, кроме одной.
   Противник продолжил обстрел укрепления, и около 14 часов немецкие части попытались атаковать. Од­нако атакующие части были выкошены пулеметным огнем, и продолжать атаку оказалось со­вершенно невозможно. Немецкие источники описывают события так: "Для того чтобы подготовить новую атаку, назначенную на 18 ч 30 мин, один из ротных командиров 3-го моторизованного батальона 24-го саперного полка с помощью далеко выдвинутых наблюдателей и точного огня мортирного подразделения приступил к обстрелу северной оконечности укрепления. Из пятнадцати выстрелов три попали в цель. В 19 ч 30 мин объект был если не выведен из строя, то по крайней мере сильно поврежден. Одновременно продолжался огонь по северной око­нечности и постройкам, расположенным к югу и юго-западу от нее. С этой целью были развернуты в виде дуги все имеющиеся силы 3-го мо­торизованного батальона 24-го саперного полка.
   В 23 часа при содействии одного миномета и одного станкового пулемета батальон по лестницам взобрался на северную оконечность укрепления и после ожесточенного рукопашного боя занял ее. Ряд опорных точек был очищен от противника, установки пулеметов в казематах полностью уничтожены и взято тринадцать пленных". Руководитель обороны старший лейтенант Пехтин был ранен в голову, но продолжал командовать и лично уничтожил более десятка фашистов Очаги сопротивления оставались только в казармах.
   Понимая, что имеющимися силами с защитниками Северного укрепления не справиться, немецкое командование ввело в бой еще один батальон. Около полуночи 7-й батальон 31-го пехотного полка (50-й дивизии) был пере­дан в подчинение 3-му моторизованному батальону 24-го саперного пол­ка и направлен для подкрепления в место порыва. Во время ночной контратаки погиб ст.л-т Пехтин, часом позже Бурец, но защитники укрепления, среди которых было много севастопольцев продолжали бой. Около 4-х утра, со стороны примыкающей к укреплению зенитной батареи, к немецким войскам подошли еще три роты, ранее штурмовавшие массив бывшей царской батареи N7. К этому времени сопротивление защитников укрепления было почти сломлено и в живых оставалось не более пятнадцати человек. Спустя час в 5 ч 15 минут 22 июня все Северное укрепление было в руках немцев. Однако потери немецких войск были просто огромны. Девять рот, принимавших непосредственное участие в штурме укрепления, потеряли почти половину личного состава, еще три роты, подошедшие позже, потеряли в общей сложности 65 человек. Тот факт, что штурмующие понесли огромные потери признается даже немецкой стороной: "...из пяти атаковавших рот более половины погибло.." так было указано в отчете о штурме укрепления. Но простое сопоставление частей, непосредственно участвовавших в штурме, дает не пять рот, а минимум три полнокровных батальона. В вопросе о Северном укреплении можно было бы поставить точку, но ... Немцы оценивали свои потери в 572 человека, потери защитников неизвестны. По данным немецкой стороны "... большевики потеряли примерно столько же". По советским данным число защитников было намного меньше: " Гарнизон укрепления насчитывал около 150 человек во главе с командиром автороты роты старшим лейтенан­том А. М. Пехтиным и политруком К. М. Бурецом. В том числе около 40--50 человек из 178-го инженерного батальона Береговой обороны, 50--60 отошедших армейцев и зенитчиков и взвод мест­ного стрелкового полка -- 50 человек."
   При расчистке Северного укрепления после войны находили медальоны-смертники бойцов 52-го армейского артполка, противотанкового дивизиона, саперного батальона и полевой хлебопекарни 95-й дивизии. В официальной истории обороны Северного укрепления этих частей нет. Сколько было защитников в укреплении - неизвестно, и вряд ли когда-нибудь удастся выяснить этот вопрос.
   Трудно было и в других секторах обороны. В 5 час. утра 21 июня противник силами до двух полков 72-й дивизии, при поддержке 4 танков и 5 штурмовых орудий перешел в наступление в I секторе. Удары наносились в направлении Кадыковского кладбища, в районе которого оборонялся батальон 456-го полка и в направлении 4-го турецкого редута, с тем, чтобы сбросить с высоты батальон 9-й бригады. Во втором секторе противник атаковал силами двух румынских полков, в направлении на деревню Новые Шули (Штурмовое).
   От­важно дрались значительно поредевшие полки 109-й дивизии; 456-й (командир -- подполковник Г. А. Рубцов), 381-й (военком -- ба­тальонный комиссар X. Ф. Тодыка), 602-й (командир -- подпол­ковник П. Д. Ерофеев). Не меньшее мужество проявили полки 388-й стрелковой дивизии, особенно 782-й стрелковый полк, ко­торым командовал майор И. А. Бекин. В I секторе мужественно сражались два батальона, артиллерийский и минометный дивизионы 9-й бригады морской пехоты. Еще два батальона находились в резерве. Эффективно поддерживал свои части и отражал атаки фашистов артиллерийский дивизион 9-й бригады морской пехоты, которым командовал полковник Ю. И. Неймарк.
   Стойко держалась 7-я бригада морской пехоты генерала Е. И. Жидилова, хотя в ее составе осталось менее двух батальонов неполного состава. Части опирались на хорошо подготовленные рубежи, имевшие большое количество долговременных огневых точек. В результате тяжелых боев, развернувшихся на участке от Балаклавы до Федюхиных высот, противнику, понесшему значительные потери, удалось продвинуться всего на 100-200метров, понеся серьезные потери. Однако во II секторе враг прорвался на стыке 386-й дивизии и 7-й бригады морской пехоты. В результате чего в ночь на 22 июня части II сектора отошли на рубеж Новые Шули- высота Сахарная головка-подножье высоты Читаретир. Части III сектора, в состав которого теперь входили 25-я и 345-я стрелковые дивизии, 79-я и 138-я стрелковые бригады и остатки 2-го и 3-го полков морской пехоты, отразили сравнитель­но слабые атаки врага и удержали занимаемые рубежи от подножья горы Читаретир через южные скаты Мартынова оврага до верховий балок Трензина, Графская, Сухарная.
   Местный стрелковый полк Береговой обороны, участвовавший в боях с первого дня обороны и неоднократно ходивший в контр­атаки на противника во время всех трех штурмов, упорно обо­ронял теперь один из последних опорных пунктов на Северной стороне в районе Инженерной пристани. Четыре раза полк пере­ходил в контратаки, и враг, не выдержав бурного натиска, отка­тывался на свои исходные рубежи, оставляя множество трупов. Нес потери в упорном бою с врагом и личный состав полка. Ра­неных ночью отправляли на шлюпках в госпиталь.
  
   22 июня
   В боях на Северной стороне немецкие части были полностью измотаны и обескровлены. Им уже не хватало сил наступать одновременно на нескольких направлениях. Пока держалось Северное укрепление, атаки на Михайловский форт и на батарею N2 были слабыми и эпизодическими. Форт Константиновский отбивал только воздушные налеты, и в бой еще не вступал.
   П.А.Моргунов пишет: "21 июня после сильных ударов авиации и артиллерии против­
ник силами 31-го пехотного полка 24-й пехотной дивизии, заме­нившей разбитую 132-ю пехотную дивизию, и батальона 88-го саперного полка с танками начал атаку двумя группами -- одна в направлении Константиновского равелина и береговых батарей
N 12 и 2, а другая -- на Михайловский равелин.". Однако доподлинно известно, что эти части штурмовали в этот момент Северное укрепление. Этот факт подтверждают и немецкие источники. Ситуация изменилась 22 июня.
   Бой завязался в районе Михайловского форта и береговых батарей N2 и 12 . Ночью удалось подвезти на батарею 130мм боезапас. Два раза бойцы 2-го артдивизиона подвози­ли на шлюпках снаряды для орудий. Пока действовали орудия батарей, противник не мог прорваться мимо болота к Константиновскому укреплению. Из воспоминаний: " А еще Николай рассказывал, что держались они до ночи 22 июня. Часов около трех опять закончились снаряды к 130мм орудию, прямым попаданием было повреждено 100мм орудие, отбивались личным оружием. Вечером Саламбек Дзамбаевич (Дзампаев) приказал готовить батарею к подрыву, а сам взял трех бойцов и ушел прикрывать отход. Они засели в развалинах барака, стоявшего в 200-300м от батареи. Подорвали погреба, и отошли к старому форту. Не пришла группа бойцов, находившаяся около первого орудия. Кто-то спохватился, что нет командира. Искали всю ночь. Не нашли". Восемнадцать бойцов, находившиеся возле 130мм орудия были пленены немецкими войсками около 6 утра 23 июня. В одной из частных коллекций в Киеве есть орден "Красного знамени". Владелец коллекции сообщил, что орден был найден на дачном участке в районе старых батарей. Такой орден был у С.Дзампаева, но номер на ордене был сбит кем-то из "копателей". Судьба командира батареи неизвестна до сих пор. Он числится без вести пропавшим. Бой шел и у Михайловского форта, вокруг укрепления были построены три пулеметных дзота и один артиллерийский дот, находившийся на территории современного санатория МО Украины. Бой шел весь день, но успеха немецкие войска не добились. Мужественное сопротивление батарей N2 и 12 и форта Михайловский отсрочило выход немцев к Константиновскому форту. Днем 22 июня командир ОВРа контр-адмирал В. Г. Фадеев приказал продер­жаться еще один день, а после выхода буксиров и других плав­средств в ночь на 23 или 24 июня отойти на Южную сторону.
   Бои шли и на других участках. После сильной авиационной и артиллерийской под­готовки в 05.30 враг перешел в наступление двумя пехот­ными полками при поддержке танков в направлении высоты с 4 турецким редутом. Удар наносили части 72-й немецкой дивизии и 170-й дивизии. В резерве противник имел по полку из 318-й и 125-й пехотных дивизий. На направлении удара противника оборону держали остатки 782-го полка 388-й стрелковой дивизии, и батальон 9-й бригады. В результате упорного боя к вечеру 22 июня противнику удалось полностью захватить высоту, но при этом он понес значительные потери. Упорное сопротивление советских войск совершенно обескровило немецкие войска, в бой вводились последние резервы и румынские части.
   Второй удар наносился в третьем секторе с двух сходящихся направлений. вдоль Мартыновского оврага и вдоль балок Сухарная и Графская. Вдоль Мартыновой балки противник атаковал одним пехотным полком 4-й румынской бригады и одним полком 18-й румынской дивизии при поддержке танков. На участке 138-й бригады, удар наносился вдоль балок Графская и Сухарная. силами двух пехотных полков 50-й и 22-й пехотных дивизий с танками Немецкие войска, имели задачу выйти к устью Инкерманской долины, чтобы рассечь линию обороны на три части.
   Г.И.Ванеев в своей книге указывает, что "...с севера противник бросил в наступление более двух полков, нанося удары в направ­лении отметки 66,1 и балок Графская, Трензина и Сухарная, обо­роняемых нашими 2-м Перекопским полком морской пехоты и 79-й бригадой, в которых оставалось не более чем по батальону...". Однако несколькими страницами ранее, он указывал, что эти части в ночь на 21 июня были выведены на оборону Южного берега Севастопольской бухты. На самом деле эти два подразделения еще только формировались из уцелевших бойцов 4-го сектора, переплывших ночью через бухту. К исходу дня советские войска отошли на рубеж: обратные (восточные скаты Су­харной балки-- южная часть изгиба Симферопольского шоссе в месте пересечения его с железной дорогой, в 1900 м к югу от кордона Мекензи N 1 -- восточные скаты балки Трензина-Южные скаты Мартынова оврага -гора Читаретир-гора Сахарная головка-Новые Шули -скаты Сапун-горы-и далее вдоль Балаклавской дороги до бухты.
  
   23-вторник
   По состоянию на 23 июня Продолжали держаться Михайловский форт и бывшая батарея N4 Завязался бой у на подступах к Константиновскому форту, в районе казематов старых царских батарей N 5 и 6. В них засели около двадцати краснофлотцев, которые прикрывали подступу к форту пулеметным огнем. Еще одна пулеметная точка была оборудована в КП зенитного дивизиона на правом фланге бывшей батареи N5. Немцы стремились прорваться к Константиновскому форту, прикрывавшему выход из Северной бухты. В самом укреплении занимали оборону около сотни моряков охраны рейда во главе с капитаном 3-го ранга М.Е.Евсевьевым, часть личного состава 2-й и 12-й бере­говых батарей и 178-го инженерного батальона, а также 95-й стрелковой дивизии во главе с командиром 161-го стрелкового полка майором Дацко. В течение дня противник обстреливал и бомбил форт и массивы батарей, но штурмовать их не решился. Лишь к вечеру в атаку перешла немецкая пехота, поддержанная штурмовыми орудиями. Советским пулеметчикам удалось отсечь пехоту, а штурмовые орудия не смогли прорваться через противотанковые препятствия. Атака захлебнулась. К вечеру из резерва не менее батальона, враг при поддержке не­скольких штурмовых орудий снова перешел в атаку и к исходу дня вплот­ную подошел к форту, готовясь взорвать ворота. Немецкие саперы находились во рву, в мертвой зоне, не простреливаемой из бойниц. Но командир опорного пункта послал не­скольких бойцов на крышу форта, и они забросали противника ручными гранатами. Бой шел весь день сам Евсевьев был ранен, были ранены и убиты многие защитники укрепления. В ночь на 24-е июня командованием СОР было дано разрешение частям покинуть опорные пункты, однако плавсредств выделено не было. Переправлялись из всех опорных пунктов вплавь. Из 127 защитников форта Константиновский в живых осталось сорок три человека. При восстановительных работах в районе форта Константиновский были найдены останки двадцати трех бойцов. Тела остальных защитников найти не удалось. При ремонте Михайловского форта в одном из засыпанных помещений нашли останки семнадцати бойцов, однако большинство защитников опорных пунктов считаются без вести пропавшими.
   Весь день шли бои и правее, в районе Сухарной балки, где так же сражался небольшой гарнизон, поддерживаемый 138-й бригадой и 345-й дивизией. В 6 час. утра 23 июня после артподготовки 50-я и 22-я немецкие пехотные дивизии с танками опять перешли в наступление в направлении Трензиной и Граф­ской балок против частей 345-й стрелковой дивизии и 138-й стрел­ковой бригады. Неоднократные атаки 22-й и 50-й немецких пехотных дивизий были отражены с большими потерями для противника, хотя в 345-й дивизии оставалось всего около 2800 че­ловек, а в 138-й бригаде -- около 1700. Одновременно противник атаковал позиции 25-й стрелковой дивизии силами немецкого резервного полка и частей 18-й румынской пехотной дивизии. По воспоминаниям румыны шли густыми цепями в полный рост, строевым шагом. Огонь открыли советские замаскированные пулеметные доты, и противник с большими потерями откатился назад. Через час атака повторилась, но так же была отбита. Остатки атаковавших откатились обратно. Румынские части трижды атаковали в направлениях на дер. Нов. Шули на гору Читаретир. Однако здесь противник наткнулся на мощную оборону, и был отбит огнем пулеметных дотов. Все атаки для противника оказались безуспешными и сопровождались большими потерями. Немецкие и румынские войска испытывали трудности с боезапасом, поэтому не могли подавить огневые точки, как это делалось в начале обороны. Их войска были измотаны и понесли огромные потери. Темп наступления снизился. 782 полк 388-й дивизии и 9-я бригада морской пехоты весь день вели бой за высоту с 4-м турецким редутом, но овла­деть ею не удалось. Вообще, данные о событиях 19-23 июня крайне противоречивы, а большинство авторов, которые описывали события тех дней, нет четкого представления о месте, где происходили те или иные события, так Г.И Ванеев пишет: "Усиленные танками и самолетами, перешли под прикрытием артогня в наступление против 25-й стрелковой дивизии и батальонов 8-й бригады морской пехоты, защищавших рубеж Мартыновский овраг - Мартыновская балка.".
   На самом деле 8-я бригада морпехоты оборонялась правее, на горе Читаретир, а рубеж от обрыва в долину Кара-коба до верховий Мартынова оврага занимали бойцы 3-го полка морской пехоты.
   Противник действительно атаковал рубеж по Мартынову оврагу, занятый остатками 25-й дивизии, но в лес, прикрывавший правый фланг обороны противник входить побоялся. На­иболее ожесточенным атакам подверглись подразделения 31-го и 54-го полков 25-й дивизии, а также оставшиеся части 345-й стрелковой дивизии и 138-й стрелковой бри­гады в районе балок Трензина и Графская. Несмотря на превосходство врага, все его атаки были отбиты. Тем не менее, противник почти прорвался к устью оврага и был остановлен огнем артиллерийского дота N 13. Контратакой чапаевцев противник был отброшен.
   Чтобы предотвратить прорыв противника в полосе первого и второго секторов обороны, генерал-майор И.Е.Петров решает в ночь на 24 июня перегруппировать и частично переформировать части. Он возлагает оборо­ну первого сектора на 109-ю и 388-ю стрелковые диви­зии, два батальона 9-й бригады морской пехоты и один дивизион дотов; второго -- на 386-ю дивизию, 7-ю брига­ду морской пехоты, два дивизиона дотов, третьего -- на 25-ю стрелковую дивизию, 8-ю бригаду морской пехоты, 3-й полк морской пехоты, один дивизион дотов. Вновь созданный четвертый сектор (от ст. Инкерман до Пав­ловского мыска) заняли 138-я стрелковая бригада, свод­ный полк (300 человек), созданный из остатков частей 95-й стрелковой дивизии, вновь сформированные части 79-й морской стрел­ковой бригады (187 человек) и 2-го Перекопского полка (120 человек) и сводный полк 345-й стрелковой дивизии (1543человека), бронепоезд "Железняков". За­дача сектора -- не допустить высадку десанта с Северной стороны и прорыва вдоль Симферопольского шоссе. Из воспоминаний генерала Жидилова: "23 июня нам приказывают отойти с Федюхиных высот на Сапун-гору. В центре нашего участка находится теперь Ялтинское шоссе, спускающееся серпантинной лентой вниз. Пятый батальон занял позицию левее дороги, четвертый -- правее, первый -- во втором эшелоне на склоне горы. Соседями с флангов у нас части 386-й стрелковой дивизии полковника Кутейникова (Скутельника) и 9-й бригады морской пехоты." Штаб 7-й бригады расположился в бывшем КП 1-й батареи 3 дивизиона дотов, который располагался на склонах Сапун-горы.
   Ночью, 24 июня, сразу после переправы с Северной стороны был сформирован сводный полк Береговой обороны численностью около 1500 человек под командованием командира мест­ного стрелкового полка подполковника Н. А. Баранова. Полку было приказано занять побережье от железнодорожной станции Севастополь до Карантинной бухты. В район Килен-бухты и Воловьей балки из Береговой обороны выделялись две роты, усиленные пу­леметами и 45-мм пушками, и сводный батальон Черномор­ского флотского экипажа. Кроме того, комендант города из подразделений различного назначения организовал ударную группу в составе 100 человек для действия в городе в случае высадки противника с Северной стороны.
  
   24 июня
   С утра 24 июня были в приказном порядке закреплены за частями новые рубежи. Линия фронта выглядела так
   I сектор -- комендант -- генерал-майор П. Г. Новиков; рубеж
обороны: от Балаклавы до пересечения Ялтинского и Балаклавского шоссе. Силы 1-го сектора располагались в следующем порядке: 109-я дивизия- 388-я дивизия- 9-я бригада морской пехоты.
   II сектор -- комендант -- полковник Н. Ф. Скутельник; ру­беж обороны: Скаты Сапун-горы до высоты в районе современного поселка 3-го гидроузла; силы: 386-я стрелковая дивизия, 7-я бригада морской пехоты, два ба­тальона дотов (из состава исключена 8-я бригада морской пехоты).
   III сектор -- комендант -- генерал-майор Т. К. Коломиец; рубеж обороны: совр. р-н ЖБИ -- Нов. Шули(Штурмовое) -- подножье Сахарной головки -- гора Четаритир -- южный скат оврага Мартынов­ский -- устье Трензиной балки --до бухты и далее вдоль бухты до ст. Инкерман; силы: 25-я стрелковая дивизия, включена 8-я бригада морской пехоты, один батальон дотов и 3-й полк морской пехоты.
   IV сектор -- комендант -- полковник А. Г. Капитохин; ру­беж обороны: от ст. Инкерман до Павловского мыска; силы: ос­татки 79-й стрелковой бригады и 2-го Перекопского полка морской пехоты, сводные полки 95-й и 345-й стрел­ковых дивизий и остатки 138-й стрелковой бригады. Сектору приданы: сводный батальон Черномор­ского флотского экипажа и две усиленные роты местного стрелко­вого полка. Во всяком случае, так указано в документах. На самом деле все вышеперечисленные части находились в казармах и убежищах и приводили себя в порядок, после боев на Северной стороне. На побережье были выставлены лишь сторожевые посты. Так следует из воспоминаний. В принципе эти факты подтверждает и сам командующий в своей телеграмме: "...Остатки частей 345-й стр. дивизии, 138-й стр. бригады отве­дены на южный берег Северной бухты, сосредоточиваются и при­водятся в порядок в Килен, Доковой и Лабораторной балках. 24 июня 1942 г. Октябрьский. Кулаков". Правда, непонятно насколько можно верить командующему и насколько он владел ситуацией т.к. спустя несколько часов он докладывал:" Москва, Генштаб, Бодину, Бокову копия: Краснодар, СКФ, Буденному, Исакову. Докладываю: Рубеж Карань -- Карагач -- Сапун-Гора -- гора Суздальская обороняют: два батальона 9-й бригады морской пехоты, один батальон 7-й бригады морской пехоты, два батальона 138-й стр. бригады и три батальона 386-й стр. дивизии". Т.е. 138-я бригада оказывалась сразу в двух секторах, что не соответствует фактическому состоянию дел.
   Почти все вышеперечисленные части артиллерии и пулеметов не имели. Минометов в частях так же почти не оставалось. Переправить их с Северной стороны было не на чем, и большую часть артиллерии пришлось при переправе оставить.
   Пытаясь компенсировать отсутствие артиллерии у частей 4-го сектора, на побережье в срочном порядке устанавливали морские 45мм орудия, для которых строили укрытия из бетонных блоков. Всего было установлено шесть орудий, сектору были приданы бронепоезд "Железняков", 2-й и 177-й отдельные артиллерийские дивизионы Береговой обо­роны. Однако этого было явно недостаточно. Нужно сказать, что именно отсутствие артиллерии у частей 4-го вектора сыграло отрицательную роль в трагических событиях 29-го июня.
   С утра 24 июня противник попытался отсечь выступ советской обороны в районе Инкерманских высот. Удар наносился в двух сходящихся направлениях. Первый удар наносился в район подножья г. Сахарная головка, где оборонялась 386-я дивизия. Второй удар наносился по позициям 3-го полка морской пехоты, которые держали верховья южных скатов Мартынова оврага.
   В течение дня противник, не считаясь с потерями, неоднократ­но атаковал позиции 3-го полка морской пехоты полковника С. Р. Гусарова и 386-ю дивизию. Пользуясь удобной позицией и прикрытием леса, 3-й полк свои позиции удержал, хотя все сборные бетонные огневые точки на его участке были разбиты. Атака на участок 388-й дивизии и 8-й бригады морпехоты оказалась так же неудачной. Большое количество и удачное расположение дотов в этом районе позволило с большими потерями отбить атаки румынских войск. Части 18-й и 1-й румынских дивизий опять вели психические атаки на участках 8-й бригады морской пехоты и 386-й стрелковой дивизии. Сильным пулеметно-минометным и артиллерийским ог­нем все атаки врага были отбиты с большими для него потерями.
   Пользуясь тем, что часть войск 3-го сектора была отвлечена на отражение атаки в верховьях Мартынова оврага, немецкие части неожиданно атаковали части 25-й дивизии(31-й полк), оборонявшиеся от высоты с восточным Инкерманским маяком до бухты и отбросили их до Цыганской балки. Порыв был осуществлен через железнодорожный тоннель. Вот как описывал Манщтейн борьбу с гарнизоном Сухарной и Маячной балок в мемуарах: "22-я дивизия во всей полосе своего наступления овладевает скалистыми высотами, обрыва­ющимися у северного берега бухты. Особенно ожесточенный характер приобретают бои за железнодорожный тоннель на стыке между 22-й и 50-й дивизи­ями; из этого тоннеля противник значительными силами... предпринимает контратаки. Наконец, прямым обстрелом входа в тоннель нам удается овладеть им..."Дот N13 оказался в окружении. Вокруг дота до вечера сражалась группа из 30 бойцов. К 18 часам противник подтянул два 37мм орудия, которые стали обстреливать дот. Доту удалось вывести из строя одно орудие, но попаданием в амбразуру дот был приведен к молчанию.
   С 16.20 противник предпринял десять атак против 3-го полка морской пехоты полковника С.Р.Гуса­рова и 31-го стрелкового полка майора А.И.Жука. Но советские войска смогли закрепиться. В ходе ожесточенных схваток все атаки вражеской пехоты были отбиты этими частями во взаимодействии с уцелевшими огневыми точками 4-го дивизиона дотов береговой обо­роны.
   Поздней ночью 24 июня гарнизон Сухарной балки условным сигналом ракет получил разрешение взорвать штольни. Но поскольку минирование могло быть завер­шено лишь к полудню 25 июня, а в дневное время это сделать было невозможно, они решили продержаться еще день и в ночь на 26 июня взорвать штольни. Они были вынуждены отходить к югу, т. е. к основным артиллерийским штольням. В этих боях погиб стар­шина В. И. Чугунов и много бойцов-арсенальцев. Враг захватил хозяйственный городок с мастерскими по комплектации боезапаса и к 24 июня прорвался к бухте менаду Сухарной и Маячной бал­ками, разъединив обороняющихся в них, и повел наступление од­ной большой группой с танками на артиллерийские штольни на берегу бухты, другой -- па склады Маячной балки.
   В Севастополь из Новороссийска прибыл эсминец "Бдительный", который доставил две роты 142-й стрелковой бригады(командир полковник Ковалев) в количестве 364 человек, пулеметов. ДШК - 3, пулеметов станковых - 2, ручных пулеметов -7, винтовок - 200, противотанковых ружей - 12, автоматов ППШ - 60, 75-мм пушек - 4 и зарядов к ним - 1600, а также 20 т боезапаса для Приморской армии. Эсминец вынуждены были принимать в Камышовой бухте. Северная бухта простреливалась артиллерией противника. После раз­грузки "Бдительный" вышел из главной базы в Новорос­сийск.
   В 23.00 в Севастополь из Новороссийска прибыли лидер "Ташкент" и эсминец "Безупречный". На лидере до­ставлено 1142 бойца, вооружение и боезапас 142-й стрел­ковой бригады и 10 т концентратов; на эсминце -- 365 бойцов, вооружение и боезапас для 142-й стрелковой бригады, 5 т концентратов. 142-я бригада была сформирована в пос. Владимировка Астраханского района Сталинградской области. По сути это тоже была морская стрелковая бригада, сформированная в основном из моряков-каспийцев и запасников флота.
  
   Сухарная и Маячная балки 23-26 июня
   На одном эпизоде обороны хотелось бы остановиться подробнее. На Северной стороне у советских войск оставался еще один плацдарм. Это "гарнизоны" Маячной и Сухарной балок. События в этом районе происходили сл
   В ночь на 23 июня полковник Донец и заместитель начальника политотдела тыла батальонный комиссар В. А. Карасев перепра­вились на катере в Сухарную балку для выполнения специального задания. По версии П.А. Моргунова и ряда советских историков он должен был взорвать склады.
   Как пишет П.А.Моргунов "Он (Донец) доложил, что получил задание командования тыла пере­правиться в Сухарную балку, организовать и проверить подрыв всех складов с боезапасом и другими взрывчатыми веществами. Я предупредил его, что сегодня части с Северной стороны, кроме Сухарной балки, отводятся, и вернуться можно будет толь­ко ночью на шлюпке. Донец был также предупрежден, что враг может в любой момент прорваться к складам. В это время на подсту­пах к штольням обеих балок шли ожесточенные бои, в которых за­щитники складов с большим трудом сдерживали врага". Нестыковка первая. Этот разговор между П.А.Моргуновым и Е.П.Донцом мог происходить только в ночь с 22-го на 23-е, т.к. полковник Донец в 3 утра был уже на территории Сухарной балки. Войска были отведены в ночь на 24-е.
   П.А.Моргунов сам указывает дату: "В ночь на 24 июня по решению командования остатки 345-й стрелковой дивизии и 138-й стрелковой бригады отводились из района южнее ст. Мекензиевы Горы, где они прикрывали район от Сухарной до Графской балки, на южный берег Северной бух­ты, вследствие чего задача прикрытия входов в балки и к скла­дам ложилась теперь полностью на небольшие гарнизоны этих складов."
   В связи с этим возникает второй вопрос: почему советские части отошли, оставив в Маячной и Сухарной балках лишь два маленьких гарнизона. Объяснение дается простое: "Разрешение на взрыв штолен было получено еще 24 июня, но в связи с тем, что не успели заминировать все штольни, было принято решение продержаться еще один день, до утра 26-го июня". Все это конечно хорошо, но ...
   Склады в Маячной и Сухарной балках, так же как и все объекты севастопольской обороны, (вплоть до дотов) были заминированы еще в марте 1942г. О чем имеется официальный доклад. По версии советских историков, штольни разминировали, опасаясь диверсии. Но документов, подтверждающих данный факт, пока найти не удалось. Даже если так, то на минирование 10 штолен в Инкермане специалистам понадобилось всего 8 часов. Е.П.Донец прибыл в Сухарную балку рано утром 23-го. Т.е. до раннего утра 25-го у него было двое суток. Времени более чем достаточно.
   24-го июня, после отхода советских частей из двух земляных укреплений ("форт Урал" и "форт Донец"), прикрывавших подходы к арсеналу, ситуация осложнилась. "...противнику ввиду значительного превосходства в силах и сред­ствах удалось, ..., выйти к бухте и разъеди­нить силы обороняющихся, находившиеся в Маячной и Сухарной балках". Но основной бой развернулся с другой стороны, севернее восточных внутренних ворот, противник прорывался со стороны бухты Голландия. С этой стороны подходы к складам прикрывали только 4 дота, которые занимали бойцы Местного стрелкового полка. Часть защитников закрепились у двухэтажного здания управления арсенала, превращен­ного обороняющимися в опорный пункт. Часть обороняющихся заняли позиции у ворот со стороны Маячной балки.
   Из книги немецкого главнокомандующего Э.фон Манштейна: "Осо­бенно трудным оказывается выбить противника из его последних укрытий на северном берегу бухты. Для размещения боеприпасов и резервов Советы устроили в отвесных стенах скал глубокие штольни с бронированными воротами, которые были оборудованы для обороны. Их гарнизоны, находившиеся под властью своих комиссаров, не думали о сдаче".
   К ночи 24-го июня все доты были разбиты штурмовыми орудиями и советские бойцы вынуждены были отойти из здания за ворота арсенала, которые закрывали выход к причалам и штольням. В руках арсенальцев осталось 11 штолен и прилегаю­щая к ним маленькая площадка до уреза воды. С утра 25-го июня возобновились атаки противника на склады в Сухарной балке. Гарнизон Сухарной балки состоял приблизительно из 130 че­ловек (по состоянию на 25 июня). Но кроме них на территории арсенала находились 76 человек из различных частей, присланных для погрузки боезапаса.
   Утром 25-го июня со стороны пос. Голландия противник прорвался к штольне N1. Атаковали пионерные (саперные) части противника, освободившиеся после захвата форта Константиновский и части 22-й дивизии. Подрыв первой штольни Александром Чикаренко остановил противника.
   Из истории 22-й немецкой дивизии: "Очистка северного побережья бухты Северная была особо трудной, так как враг укрепился в казематах. Входы к обширному в несколько этажей хранилищу боеприпасов были защищены 2-м метровыми бетонными стенами. Когда саперы приблизились к одному из входов в данное сооружение, он взорвался вместе со всеми находившимися там детьми и женщинами. Завалы погребли под собой и саперов. Призыв к капитуляции, посланный в каземат с одним из ранее захваченных пленных ни к чему не привел". После взрыва первой штольни Сухарной балки, были взорваны штольни в Маячной балке. Как пишет Г.И.Ванеев: " Главный старшина И.Н.Руденко с группой краснофлотцев подорвали штольни другой части блокированного гарнизона в Маячной бал­ке. Ошеломленный противник вынужден был отступить, чем и воспользовались арсенальцы. Переправившись вплавь на противоположный берег бухты, они оттуда с интервалом в 30 минут взорвали все штольни, в которых находился боезапас". Подробности взрыва штолен неизвестны, т.к. в живых почти никого не осталось. Вызывает сомнение и подрыв штолен с противоположного берега бухты. В Севастополе не было радиоуправляемых взрывателей (которые бы и не сработали в штольнях). Переплыть же бухту даже в узком месте с катушкой кабеля весьма проблематично.
   Далее, по воспоминаниям, со­бытия развивались так. Разрешив всем желающим пере­правиться через бухту вплавь, майор Н.К.Федосеев с небольшой группой остался в Сухарной балке. Среди ос­тавшихся находились заместитель начальника артиллерий­ского отдела Черноморского флота полковник Е.П.Донец, воентехник 2-го ранга В.К.Виноградов, а также около 20 бойцов и рабочих, раненые и контуженые во главе с военфельдшером С.Николаевой. Дальнейшая судьба оставшихся неизвестна. Никто из них на Южную сторону не переправился, но спустя два часа взлетела на воздух штольня N11, а спустя два часа еще две штольни. Оставшиеся бойцы и командиры до конца выполнили свой долг. По вопросу обороны Сухарной и Маячной балок вроде бы все ясно, но при внимательном изучении документов возникает много вопросов и нестыковок.
   " ...нас переправили на трех грузовиках к арсеналу на Северной стороне. Мы приехали ночью 20 июня. Железные ворота одного тоннеля были открыты, и краснофлотцы вытаскивали из них темные ящики со снарядами. На причале уже лежал штабель снарядных ящиков. Кроме нас прибыли красноармейцы и командиры из других частей. Грузили машины быстро, но в пять утра начало светать. Машины успели сделать три ходки. Четвертой должны были забрать нас, но машина не пришла. Мы хотели повалиться спать тут же в штольне, но главстаршина выгнал нас на солнце. Машина пришла только ночью, привезла по буханке хлеба и по банке консервов на двоих. Воды не привезли, зато выдали по бутылке вина на каждого. Было приказано оставаться в штольнях. В нашей штольне лежали 45мм снаряды, их штабеля громоздились в пять-шесть рядов вдоль стен. Рядом с нами работала пехота, загружая 76мм снаряды. На следующий день машина за нами не пришла. После вина жутко хотелось пить. Кто-то из краснофлотцев предложил консерву. Я сказал, что есть не хочу, хочу пить. Моряк усмехнулся "Эх, пехота..." и финкой пробил банку. В банке оказалась вода. ....
   В ту ночь прибыл полковник из тыла флота и приказал: " Вы остаетесь здесь для погрузки боезапаса, в вашей части об этом знают". Два или три дня грузили снаряды на шлюпки, катера, плоты. Ящики были и флотские, серые и армейские, зеленые. Большие, маленькие, но все тяжелые. Под конец так вымотались, что даже небольшие ящики таскали вдвоем, не хватало сил. Харч давали сытный, но воды было мало, ее привозили на катерах в больших бидонах. Даже ночью было жарко, постоянно хотелось пить, а снарядные ящики стояли вдоль стен нескончаемой вереницей....".
   Как пишут советские историки: "Боезапаса для армейских систем поле­вой артиллерии, а также для береговых и зенитных орудий в этих складах уже не было. То, что подвозили во время третьего штур­ма, сразу отправляли в войска. На складах остались боеприпасы к некоторым старым системам корабельной артиллерии, минно-торпедный боезапас и большое количество различных взрывча­тых веществ". Увы, это не так.
   Оставалось еще большое количество 45мм и 76мм боезапаса (большей частью флотского), который не смогли вывезти. Оставался еще 100мм флотский боезапас. По остальным калибрам данных нет. Сейчас сложно установить количество оставшегося в штольнях боезапаса, но по данным разминирования штолен его было вывезено и "утилизировано" (взорвано) около 170 тонн. Возможно, это был негодный боезапас, но по воспоминаниям, внешне, снаряды были в идеальном состоянии. Если учесть, что большая часть боезапаса сдетонировала при взрыве, можно с уверенностью сказать, что его количество было большим. Этот вопрос требует более тщательной проработки, хотя вряд ли когда-нибудь удастся восстановить реальную картину. С 25 июня артиллерия СОР действительно стала испытывать снарядный голод.
  
   25 и 26 июня
   Утром 25 июня противник, сосредоточив до пехотной дивизии с танками, после авиационной и артиллерийской подготовки перешел в наступление из долины Кара-коба в направлении горы Сахарная головка. Огнем 8-й бригады морской пехоты и пулеметных и артиллерийских дотов N 40, 42, 44, 48 атака 18-й румынской дивизии была остановлена. Атаковавшая 3-й полк морской пехоты 4-я горнострелковая румынская дивизия вклинилась на 200-400 м в боевые порядки 3-го полка морской пехо­ты, отбросив его к верховьям соседней балки. Однако полк не потерял связи с соседями, и противнику прорваться не удалось. Третий удар наносился вдоль бухты. Здесь в бой была введена пополненная новыми маршевыми батальонами и одним полком 132-я пехотная дивизия немцев. Немецкие части, в большинстве своем, понесли серьезные потери, и командующий 11-й армией вынужден был вводить в бой войска вспомогательного корпуса румынских союзников.
   Но и советские войска были истощены. Артиллерия СОР не могла в полную силу поддержать пехоту -- не хватало снарядов, особенно у артиллерии третьего сектора, куда днем невозможно было доставлять боезапас. Да и самой артиллерии оставалось совсем немного. Создавалась патовая ситуация, когда ни одна из сторон не могла добиться решительного успеха. В лесистых районах Инкерманских высот артиллерия и авиация противника была не столь эффективна, как на открытой местности, а советские войска смогли закрепиться на новых рубежах. Рано утром 26 июня противник силой до пехотной дивизии продолжал атаки на направлении главного удара на Инкерман. Наступление поддерживалось артиллерией, танками и авиацией. Весь день шел кровопролитный бой, доходивший снова до штыко­вых ударов и рукопашных схваток. Противнику удалось прорваться к устью Черной речки, но там он был остановлен огнем береговой батареи N 703 и батарей со скатов Сапун-горы.
  
   27 июня. 20-й день штурма.
   За время штурма части СОР понесли серьезные потери. По сводкам отдела укомплектования Приморской армии на 26-27 июня 1942 года в Приморской армии всего числилось 28 786 человек, без учета сил Береговой обороны ЧФ. Береговая оборона ЧФ насчитывала в своем составе 5 162 человека, т.е. общая численность войск СОР составляла чуть более третей части войск, находившихся в строю к началу штурма. По состоянию на 26.06.42 в немецком плену находилось 5 374 советских бойцов и командиров. Т.е. потери убитыми ранеными и ранеными в СОР составили около шестидесяти тысяч. Ночью 27 июня генерал Петров и П.А.Моргунов выехали в новый, IV сектор. В сек­торе возводили дзоты, рыли окопы, кое-где устанавливали 45-мм орудия, так как у них еще был бое­запас. Полковник Капитохин находился в частях, руко­водя подготовкой к отражению переправы противника.С утра 27 июня, противник попытался ударами с двух направлений срезать выступ советской обороны на Инкерманских высотах. С одной стороны атаковали румынские 18-я стрелковая и 4-я горнострелковая дивизии. Атака велась силами двух батальонов в направлении на Сахарную головку. Атака велась на позиции 8-й бригады морской пехоты и 3-й батареи 3-го дивизиона дотов. С другой стороны, в направлении Инкерманского монастыря атаковали два немецких батальона из состава 22-й дивизии. Атака велась на участке 25-й дивизии(31-го и 54-го полков). Утренняя атака противника была отбита. Во второй половине дня противник, подтянув резервы из состава 50-й и 132-й немецких пехотных дивизий и 4-й румынской горнострелковой дивизии, снова атаковал на тех же направлениях, введя в бой на каждом из направлений до полка пехоты, при поддержке танков. Пулеметные доты у подножья г.Сахарная головка были разбиты и советские войска оставили фронтальные скаты горы Сахарная головка. Под ударами 4-й горнострелковой дивизии 3-й полк морской пехоты полностью оставил гору Читаретир, заняв оборону в верховьях Первомайской балки. 25-я дивизия свои рубежи удержала, но создалась угроза полного окружения войск. Противник уже простреливал второй мост через р.Черная (в районе современного ж/д моста), единственную переправу через р. Черная. Захват вершины горы Сахарная головка привел к тому, что переправить артиллерию из 3-го сектора было уже практически невозможно. Удержание же этого выступа было крайне важно, т.к. он прикрывал подступы к штольням "Шампанстроя", где была сосредоточена большая часть боезапаса, в т.ч. и боезапаса, вывезенного из Сухарной балки. Поздним вечером 27 июня у Ф.С.Октябрьского на флагманском командном пункте СОР в штольне на Телефонной пристани собрались И.Е.Петров, И.Ф.Чухнов, П.А.Моргунов, В.Г.Фадеев. Ф.С.Октябрьский и Н.М.Кулаков дали указания формировать роты и батальоны из годных для боя бойцов всех тыловых частей; немедленно доставлять на позиции боезапас, который подается на самолетах, подводных лод­ках и эсминцах.
   28 июня.
   Бой не прекращался и в ночь с 27 на 28-е июня. За счет сокращения линии фронта противник смог высвободить резервы и переформировать части. Советские части никто не менял, и они уже много дней не выходили из боя. Против ослабленной 25-й стрелковой дивизии и 3-го полка морской пехоты все время наступало более пехотной дивизии, поддерживаемой танками и сильным артиллерийско-минометным огнем. Более того, авиация противника теперь действовала и в ночное время. В результате части III сектора вынуждены были отходить, неся большие потери. К утру, они отошли за реку Черная. Большая часть артиллерии сектора, находившейся на правом берегу была потеряна, т.к. переправить тяжелые орудия было невозможно. У дивизии оставались лишь две батареи, которые располагались на высоте Суздальская. П.А.Моргунов и Г.И Ванеев указывают, что на совещании у командующего 27 июня И.Е.Петровым была высказана мысль, о том, что части 3-го сектора удержать своих позиций не смогут. Однако никаких действий в связи с этим предпринято не было. Т.е.командование СОР, как бы со стороны, наблюдало за боевыми действиями. Вместе с тем, отход 25-й дивизии поставил в очень опасное положение 8-ю бригаду, которая удерживала свои позиции. Переправиться днем, под огнем противника она не могла, и вместе с тем, она не могла удерживать свои рубежи, т.к. ее левый фланг и тыл оказались открытыми. Бригада переправлялась днем под огнем противника, но смогла сохранить три своих 76мм орудия. Благодаря тому, что противник сам был занят перегруппировкой войск, часть личного состава удалось сохранить. 28 июня с 8 до 12 час. противник подтягивал резервы, в район железнодорожного моста через р. Черная. Во второй половине дня противник возобновил наступление силой до пехотной дивизии на участке фронта от станции Инкерман до поселка Инкерман. В ожесточенном бою 8-я бригада, остатки 138-й стрелковой бригады и частей III сектора отразили все атаки. Однако в районе пос. Инкерман противнику удалось переправиться через реку и вкли­ниться в советские боевые порядки. У обороны Севастополя оставались два полноценных, оборудованных рубежа и "рубеж прикрытия эвакуации", состоявший из двух линий земляных укреплений. В качестве линии обороны запасного КП на 35-й батарее можно было рассматривать линию противодесантной обороны 35-й ББ. 1-я линия обороны, имевшая в своем составе большое количество бетонных огневых точек, проходила по линии Карагач-Сапун-гора. Второй линией являлся собственно Тыловой рубеж обороны СОР. К полуночи 28 июня советские части оборонялись на рубеже: Блаклава - дер. Кадыковка- поворот на Карань (109-я дивизия). От поворота на Карань вдоль Балаклавского шоссе до развилки с Ялтинским шоссе 388-я дивизия (без одного полка). От развилки до Ялтинского кольца по скатам Сапун-горы 9-я бригада морпехоты. Далее вдоль скатов и отрогов Сапун-горы 7-я бригада, 386-я дивизия- 8-я бригада морпехоты. Поселок Инкерман- станция Инкерман- остатки 138-й бригады, далее по кромке бухты части нового 4-го сектора. На тыловых позициях и рубеже прикрытия эвакуации 81 танковый батальон, один полк 388-й дивизии (в составе одного батальона), 142-я стрелковая бригада. Один батальон 9-й бригады морпехоты находился в районе Мраморной балки. Т.е. резервы у Севастополя оставались. Помимо указанных подразделений из тыловых частей формировались стрелковые батальоны, которые сосредотачивались на линии тылового рубежа в районе хутор Отрадный- хутор Коммуна. Попаданием нескольких бомб в Троицкий туннель была за­сыпана остававшаяся еще в действии бронеплощадка, часть броне­поезда "Железняков", одна платформа которого еще раньше была засыпана там же. В эти последние дни "Железняков" действовал очень активно и нанес врагу чувствительные потери. Но теперь оба выхода были засыпаны, и бронепоезд был погребен в тун­неле. Мощным налетам немецкой авиации подверглась и Сапун-гора налет был произведен с 18 до 20 часов силами 80 самолетов. Двое суток с вечера 26 по утро 29 противник вел интенсивный артиллерийский обстрел советских позиций.
   29 июня
   В 1 час 30 минут начался массированный обстрел Сапун-горы. Именно на этом участке советские войска ожидали атаки немецких войск. Еще накануне немецкие офицеры демонстративно изучали склоны Сапун-горы. Из воспоминаний генерала Жидилова: "Я не покидаю своего наблюдательного пункта. 28 июня, в четыре часа утра, нас настораживает шум со стороны Ялтинского шоссе. На повороте дороги показывается мотоцикл, потом еще один, а за ним легковая машина. В предрассветной мгле трудно разглядеть подробности, но зоркие матросы все же замечают: и в машине и на мотоциклах -- фашистские офицеры. Вот они уже на расстоянии винтовочного выстрела. Останавливаются, поднимаются на пригорок. Рассматривают Сапун-гору в бинокли." Но главные события разворачиваются не на этом участке. В 2 часа 50 минут 29.06.42г. подразделения 16 и 47-го немецких пехотных полков (22-й дивизии) начали форсирование бухты в районе разрушенного моста. Правее переправлялась 24 немецкая дивизия. Современная бухта в районе устья Черной речки значительно шире, чем она была в 1941 году, бухта, как таковая заканчивалась в районе нефтяной гавани, а дальше шло болото, которое в июне 1942г. почти полностью высохло. Если говорить откровенно, то что бы там не писали о "новом" 4 секторе обороны, войск в районе побережья почти не было. Советские войска просто проспали наступление противника. И лишь спустя полчаса, когда на берегу вовсю шел бой, проснулась советская артиллерия. К этому моменту 24-й пехотной дивизией была захвачена электростанция, и противнику удалось закрепиться на противоположном берегу. Левее части 138-й бригады и 8-й бригады морпехоты оказали немцам серьезное сопротивление и два немецких полка 65-й и 213-й продвинуться не смогли. Береговые батареи открыли интенсивный огонь по противнику и смогли потопить 17 лодок, на которых переправляли пушки и снаряжение немецких войск, но часть артиллерии немцы все же смогли переправить. Артиллеристы 2-го дивизиона могли просматривать Се­верную сторону с Александровского мыса, откуда и коррек­тировали огонь, а находившаяся там батарея N 8 могла прямой наводкой вести огонь по шлюпкам противника. Оказать серьезного сопротивления противнику части 4 сектора не смогли. Причины было две. Первая причина заключалась в том, что части располагались в казармах и укрытиях, а на побережье находились лишь караулы. Вторая причина заключалась в том, что в частях практически отсутствовали станковые пулеметы и артиллерия. Значительная часть личного состава не имела даже стрелкового оружия. Подвоз боезапаса к частям еще не был налажен. Спустя час после высадки противник начал наступление и на Сапун-гору. Во втором секторе противник наступал двумя группами. Одной в узкой полосе вдоль Ялтинского шоссе в район пересечения его с Балаклавским шоссе, силами 170-й пехотной дивизии, а второй в общем направлении на хутор Дергачи силами 4-й румынской горно-стрелковой дивизии. Причем острие удара было направлено на хутор Дергачи. Немецкими штурмовыми группами на участке 170 дивизии командовал командир 105 полка оберст Мюллер. 170-й дивизии были приданы два полка из состава 25-й немецкой дивизии, переброшенные под Севастополь из-под Донецка. Наступление вели 399-й справа, на позиции 388-й дивизии, 420 -й середина в стык между 388-й дивизией и 9-й бригадой морпехоты, 391-й слева на позиции 9-й бригады. В стык между 9-й бригадой и 7-й бригадой морпехоты атаковал 105-й немецкий полк. В резерве находились части ефрейторской 72-й немецкой дивизии. Правее, по двум старым дорогам, поднимающимся на склоны Сапун-горы, атаковали румынские части: 4-я горнострелковая дивизия, усиленная 1-й горнострелковой королевской дивизией и 18-й румынской дивизией. Полоса обороны СОР шла по рубежу высот Карагач-Сапун-горе -- горе Суздальской и была оборудована средствами полевой и долговременной фортификации. Имелись окопы, хода сообщения, доты и дзоты. Перед линией дотов и дзотов были построены минные поля и проволочные заграждения. Сложность заключалась в том, что практически все береговые батареи, не простреливали непосредственных подступов к советским позициям. Несколько морских орудий, перенесенных на склоны Сапун-горы, отчасти решали проблему, но к ночи с 28 на 29 июня большая часть артиллерии была выведена из строя. Оставалось несколько орудий в дотах, расположенных вдоль Симферопольского шоссе, но они оказались слишком близко к противнику, а бетонные СЖБОТы, прикрывавшие подступы к дотам были разбиты. Большая часть полевой артиллерии почти не имела боезапаса и подвергалась налетам авиации, поэтому возможности маневрирования артиллерийским огнем у защитников Севастополя практически не было. В советских источниках указывается, что 75% дотов войсками не занимались из-за отсутствия вооружения, т.к. некомплект станковых пулеметов в войсках составлял до 65%. Но это не совсем так. 2-й и 3-й дивизионы дотов имели полное вооружение. Главная причина быстрого прорыва обороны на Сапун-горе заключалась совсем в другом. Захват ГРЭС и отключение подачи электроэнергии в город, которое произошло около 5 часов утра, дезорганизовало оборону, т.к. многие телефонные станции были запитаны от городской сети. Оборона стала полностью неуправляемой и держалась лишь на мужестве защитников. Из воспоминаний Жидилова: "И тут телефон замолчал. Проводная связь прекратилась со всеми батальонами и со штабом армии. Восстановить ее не удается". В 06-00 противник превосходящими силами прорвал фронт советской обороны на участке 775-го полка 386-й дивизии. Многие немецкие части присваивают честь взятия Сапун-горы себе. Официально в немецкой историографии указывается, что честь взятия Сапун-горы принадлежит немецкой 170-й дивизии. Но это не так. Однако, после внимательного изучения вопроса, получается так, что первыми прорвали советскую оборону румынские части. Правда, дальнейшее продвижение румынских частей было остановлено отведенными накануне в тыл частями 25-й Чапаевской дивизии, которые располагались в районе хутора Дергачи. Кроме того, ворвавшись на гребень Сапун-горы, румыны вышли из мертвой зоны советских береговых батарей. Несмотря на нехватку боезапаса, советской береговой и полевой артиллерии удалось остановить наступление. Румынские части отошли за гребень высоты. В этот момент (около 7 утра) осложнилась ситуация на другом участке обороны. Пользуясь тем, что у артиллерии 1 сектора СОР закончился подвезенный боезапас, противник ввел в бой свежие силы 72-й дивизии в районе развилки Балаклавского и Ялтинского шоссе. Разбив с помощью тяжелых танков и штурмовых орудий доты, находившиеся на развилке Балаклавского и Ялтинского шоссе, немецкие части попытались продвинуться вперед по Ялтинскому шоссе и вдоль трамвайных путей. Быстрое продвижение противника, однако, удалось остановить. Выйдя на перевал Ялтинского шоссе через высоты Карагач, противник попал под интенсивный огонь береговых батарей N 705 и 19. Командиру 9-й бригады пол­ковнику Благовещенскому был переброшен последний батальон бригады, который до этого находился на линии прикрытия эвакуации. Накануне вечером батальон был сменен на этом рубеже частями 142-й стрелковой бригады. Советские войска сопротивлялись отчаянно, нанося серьезные потери немецким войскам. Так, например, прикомандированный из немецкой 25-й дивизии 420 пехотный полк только за десять дней боев потерял 564 человека, что соответствует 60% личного состава. Около 8 утра командование немецкой 11 армии решило усилить румынские части бронетехникой и частями 50-й дивизии. Одновременно румынские части начали подтягивать свою горную артиллерию. Чешские 76мм горные орудия (с которых были скопированы советские 76мм горные пушки) подвозились, в разобранном виде, на вьючных животных и собирались на месте. Части 50-й дивизии стали накапливаться в районе высоты Уч-Баш (Взорванная скала). В этот момент был произведен подрыв штолен боезапаса в Советской балке. Взрыв был произведен воентехником-интендантом 2-го ранга (лейтенантом) Саенко, представителем особого отдела флота старшим политруком (капитан-лейтенантом) Зудиным и моряками лабораторной роты. Это приостановило немецкой наступление на позиции 8-й бригады морской пехоты. Однако положение 8-й бригады было очень сложным. Около 11 часов немецкие танки и румынская пехота вышли на Сапун-гору в направлении хутора Дергачи, соединившись к 12 часам с частями, наступающими из Килен балки. 8-я бригада морской пехоты, 703-я батарея, 2-я батарея 3-го дивизиона дотов, часть 386-й дивизии, 138-й бригады оказались окружении. Обычно этот факт в советской истории не афишируется, а указывается, что "Связь с 386-й дивизией и 8-й бригадой морской пехоты была потеряна". Из отчета П.Ф. Горпищенко: "К 12 часам дня бригада понесла потери до 80% и начала отход к Английскому редуту Виктория. Штаб бригады потерял связь со своими частями, соседями и штабом армии. Когда перешли на редут Виктория, то в штабе Капитохина (комендант IV сектора и командир 95-й СД) получили приказание создать оборону, остановить отступающих, но из-за больших потерь удалось создать лишь прикрытие. По имеемым данным комиссар бригады полковой комиссар Силантьев, вступивший в командование после моего ранения, сформировал из остатков бригады батальон из 350 человек. Отчет составлен 4.07.42 г.". Штабу 8-й бригады удалось эвакуироваться только благодаря тому, что он находился в районе хутора Дергачи, и его отход прикрыл взвод охраны штаба. При этом в перестрелке сам командир бригады Горпищенко был ранен, связь с батальонами была нарушена, именно поэтому факт окружения большей части 8-й бригады удалось установить лишь из немецких и румынских источников. Полковой комиссар Силантьев собрал всех моряков, остававшихся в тыловых службах бригады, и из них составил "батальон". Основной же состав бригады продолжал сражаться в окружении, на своих позициях. Около 12 часов противнику удалось еще раз прорваться и по Ялтинскому шоссе в районе развилки. Части противника устремились в прорыв вдоль дороги и трамвайных путей, но были остановлены огнем береговых батарей N 19, 705 и 702, а так же дотов и дзотов тылового рубежа. Наступление захлебнулось. С 14 до 16 часов противник перегруппировывал свои силы, а в 16 часов началось наступление от хутора Дергачи в направлении Лабораторного шоссе. Чтобы не допустить прорыва к железнодорожному вокзалу и тем самым предотвратить окружение наших войск, сражавшихся в районе Корабельной стороны -- горы Суздальской, в верховьях Лабораторной балки заняла боевые позиции батарея 152 мм гаубиц 3-го дивизиона капитана З. Г. Попова, 99-го гаубичного артполка 25-й Чапаевской дивизии. Батарея имела по 10 бетонобойных снарядов на орудие. Во второй половине дня наступавшие в направлении батареи 8 немецких танков с пехотой были встречены огнем батареи, дотов N 20,21, 26. Первыми же выстрелами прямой наводкой, были уничтожены три танка. Пехота противника от огня наших стрелков и пулеметчиков понесла большие потери и вместе с оставшимися танками поспешно отступила, и активности до конца дня на этом направлении враг не проявлял. Около 17 часов был произведен подрыв складов боезапаса в Лабораторной балке. Взрыв так же был произведен так же группой Саенко-Зудина. Непосредственной угрозы складам в устье Лабораторной балки не было, но был получен однозначный приказ командующего флотом о взрыве складов. Теперь у защитников Севастополя действительно почти не оставалось боезапаса. Сосредоточив резервные части за гребнем Сапун-горы, противник около 16 часов вновь атаковал советские позиции на Сапун-горе, обходя их с фланга от хутора Дергачи по дороге Дергачи-Карань, отсекая 7-ю и 9-ю бригаду от остальных частей. Генерал Жидилов указывает, что 7-я бригада вместе с ним к ночи отошла к верховьям Хомутовой балки, а из остатков бригады ночью было собрано около 150 человек, и сформирована рота, под командой капитана Минченка, которая заняла оборону к утру 30 июня в истоках Хомутовой балки. Это не так. 7-я бригада почти вся осталась на Сапун-горе, как и 8-я бригада, как и два батальона 9-й бригады. Ночью из окружения смогли выйти единицы. Рота капитана Минченок была сформирована из тыловых частей 7-й бригады, остальные бойцы бригады погибли или попали в плен на Сапунском рубеже.
   Практически весь первый рубеж был захвачен противником, исключение составлял участок от Балаклавы до Карани. Однако противника удалось остановить на линии Тылового рубежа. Краснофлотцы, составлявшие расчеты дотов и дзотов Тылового рубежа мужественно сдерживали противника огнем пулеметов и малокалиберных орудий. Из воспоминаний комиссара 386-й стрелковой дивизии старшего батальонного комиссара Р. И. Володченкова: "Мне и начальнику штаба подполковнику Степанову с остатками хим. и разведрот оставаться на месте и продолжать оборону до получения приказа на отход. Приказа из штаба армии не последовало. Мы стоим в окружении. Приняли решение поджечь все блиндажи с документами штаба. Они у нас были врыты на южном склоне Килен-балки в 200-300 метрах от домика хутора Дергачи. Противник начал обстрел хутора Дергачи и наших рот. Мы отошли в Килен-балку по противотанковому рву, который спускался от Малахового кургана, так как показались цепи немцев со стороны горы Суздальской. Развернули роты по южному гребню Килен-балки и начали обстрел немцев. Балку до темноты они не пытались перейти, но начали обстрел бетонных дотов, где сидели матросы с пулеметами, которые не дали им ее перейти".
   Командующий флотом ночью доносил в Ставку "Линия фронта удерживается 2 батальонами 7-й бригады, остатками 25-й сд, сборными частями и остатками 79-й бригады на рубеже: вые. 113,2--Англ. кладб.-- безым. в. севернее х. Дергачи, Троицая балка. 109-я, 388-я сд, 9-я бригада на занимаемых рубежах, 142-я стр. бриг, без одного б-на в резерве".
   Давайте разберем ситуацию. От 7-й бригады оставалось 150 человек, т.е. далеко не "два батальона". Остатки 25-й дивизии насчитывали около 300 человек, от 79-й бригады оставалось 50 человек. Серьезные потери понесли и другие части. Линии фронта практически не существовало, в ней были бреши шириной до 3-5 км. В то же время в резерве остается свежая бригада, имеющая достаточное количество боезапаса, танковый батальон (пусть даже ослабленного состава) и один батальон 388-й дивизии. Единственной задачей этих подразделений была охрана "линии эвакуации". Возникает вопрос: "Чьей эвакуации?". Почему до последнего момента части держались в резерве?
  
   30 июня
   Этот день стал последним для большинства "зимних батарей" и последним днем организованной обороны. К утру 30 июня линия Тылового рубежа на Южной стороне и являлась, по существу, линией фронта. Исключение составляла Балаклава. Немецкие войска следовали полученным инструкциям и избегали вступать в бой в черте города и в лесистых районах. Печальный опыт первых дней штурма показал немецкому командованию, что управлять войсками в условиях боя в городе и в лесу практически невозможно. У советского командования связь с частями так же почти отсутствовала. Большая часть средств связи была уничтожена, управление войсками шло через посыльных, но те часто не находили части на намеченных рубежах. Как пишет Г.И.Ванеев: "Чтобы задержать дальнейшее продвижение противника, сокра­тить фронт и вывести части в резерв и на более удобные оборони­тельные рубежи, командование СОРа приняло решение в течение ночи на 30 июня произвести перегруппировку войск и занять ру­беж вые. 122,6-- вые. 133,7-- выс. 101,6-- вые. 113,2-- Англий­ское кладбище -- вые. 77,4-- английский редут "Виктория" Малахов курган -- казармы Учебного отряда. Для выполнения планомерного отхода и занятия намеченных рубежей обороны командующий армией генерал Петров отдал ряд частных боевых приказаний командирам секторов и соедине­ний. В частности, командиру IV сектора Капитохину приказывалось: "к 2.00 30--6--42 г. 138 стр. бригадой с 514 стр. п. занять и оборонять: 77,4-- зап. берег Докового оврага -- искл. Малахов курган. Штаб сектора -- Лабораторная балка. 79 бригаде с приданным 2 пмп оборонять Камчатку, высоты и северные окраины слоб. Корабельная и запад, берег Килен-балки -- 23,4 и мыс Павловский. Штаб бригады -- Флотский экипаж. Остатки 386 сд и 8 бригады мп. собрать и влить в 514 стр. и 90 сп и оборонять по противотанковому рву, Английский редут "Виктория"-- западный берег Килен-балки -- Камчатка. 19--50 29--06--42. Петров, Чухнов, Крылов"". Генерал Петров дал указания собрать остатки 386-й стрелковой дивизии и 8-й бригады морской пехоты и влить в 514-й и 90-й стрел­ковые полки. Аналогичные приказания генерал Петров отдал командирам 25-й стрелковой дивизии подполковнику Ганиеву (вступивше­му в командование вместо раненого генерала Коломийца) с приданным 3-м полком морской пехоты, 79-й стрелковой брига­ды полковнику Потапову, 345-й стрелковой дивизии полков­нику Гузь, 388-й стрелковой дивизии полковнику Прасолову, 142-й стрелковой бригады полковнику Ковалеву. В приказаниях указывалось, какими силами и какие рубежи эти соединения дол­жны занять в ночь на 30 июня, чтобы утром встретить противника и дать ему должный отпор. И. Е. Петров особенно беспокоился за 345-ю стрелковую дивизию, задержавшуюся в районе Инкермана, и поэтому дал ее командиру два отдельных приказания. В пер­вом указывалось: "Подготовиться к переходу с наступлением темно­ты район Панорамы". Во втором: "Отойти район Панорамы у южной оконечности Южная бухта. Быстро выводите свои части. Начало отхода донести по радио."
   Все это конечно так, но указанные в приказе рубежи части и без приказа занимали к вечеру 29 июня. Кроме того, возникает ряд вопросов по тем частям, которые указаны в этом отрывке. Упомянутые в приказе 79-я бригада, 2-й полк морской пехоты, 90-й полк 95-й дивизии, 514-й полк 172-й дивизии и.т.д. к первоначальному составу этих подразделений почти никакого отношения не имели. Да эти части сохранили свои знамена и по 3-5 человек командного состава, но они были сформированы заново, в основном за счет тыловых частей. Все упомянутые части имели очень слабый наполовину невооруженный личный состав. Так 79-я бригада насчитывала 75 человек 2-й полк МП 50 человек, 7-я бригада 150 человек, 8-я бригада 350 человек, 345-я дивизия 380 человек, 3-й полк 172 человека и.т.д. Много и других неточностей в этом отрывке. Попробуем установить, реальное положение советских войск к 30-му июня.
   IV сектор -- от Павловского мыска через позиции зенитной батареи на Камчатском люнете, до батареи N701 на Малаховом кургане, далее вдоль Килен-балки до редута Виктория. Рубеж удерживался тремя бетонными огневыми точками, простреливавшими Килен-балку, двумя артиллерийскими дотами N18 и 19, одним 85мм орудием на зенитной батарее и двумя орудиями батареи N701. Сюда ночью отошли остатки 345-й дивизии и 138-й бригады, кроме того, сюда были переброшены два батальона, сформированные из тыловых частей, каждый по 350 человек. Всего в секторе насчитывалось около 2,5 тыс. бойцов. Полевой артиллерии сектор практически не имел.
   III сектор -- занимал оборону от Английского редута Виктория до Английского кладбища. Сектор был совсем небольшим, и удерживался огнем пяти пулеметных и трех артиллерийских дотов береговой обороны, двух гаубичных батарей и батареей морских орудий в районе Воронцовой горы. Сюда отошли 250 человек из 25-й дивизии, 150 человек 3-го полка и около сотни бойцов 138-й бригады. Всего в секторе было не более тысячи бойцов.
   II сектор -- занимал оборону от Английского кладбища до истоков Хомутовой балки. Его обороняли остатки частей и подразделений 386-й стрелковой дивизии, 7-й бригады морской пехоты. Общая численность войск сектора составила всего 950 человек. Сектор поддерживали три пулеметных, пять артиллерийских дотов, 130мм батарея N702 над Максимовой дачей, одно 76мм орудие 7-й бригады.
   I сектор -- протянулся фланга 2-го сектора до Балаклавскогро шоссе, затем до ветряка ЦАГИ, от него до Мраморной балки восточнее Георгиевского монастыря. Отдельным, окруженным противником очагом сопротивления оставалась Балаклава. Здесь были окружены около 500 бойцов 109-й дивизии. В 1-м секторе оборону держали 9-я бригада морской пехоты (около 500 человек), остатки 388-й стрелковой дивизии( 475 человек) и полки 109-й стрелковой дивизии (1500 человек}. В резерве обороны находился сводный полк Береговой обороны, располагав­шийся в городе. Ночью в районе Казачьей бухты находившийся на боевых позициях истребительный батальон ВВС ЧФ, сформированный 20-й МАБ ВВС ЧФ, был пополнен и вошел в состав резерва СОРа как батальон морской пехоты под командованием лейтенанта И. П. Михайлика. В Камышовой бухте был сформирован из состава химических и спецчастей флота второй батальон морской пехоты в качестве резерва. В Приморской армии были сформированы три батальона резерва на базе курсов младших лейтенантов, 191-го запасного полка и из зенитных частей на базе зенитно-пулеметного батальона. Части заняли оборону в районе Французского вала и на подходе к Камышевой бухте.
   Советский автор Маношин в своей книге "Героическая трагедия" указывает: " По решению командования СОРа в ночь на 30 июня 142-я бригада и остатки частей и подразделений 388-й стрелковой дивизии были выведены в резерв и заняли оборону, прикрывая подступы к Херсонесскому аэродрому и бухтам Камышовая и Круглая на рубеже мыс Фиолент -- хутор Пятницкого -- истоки бухты Стрелецкой". На самом деле 142-я бригада, 81-й танковый батальон и один полк 388-й дивизии изначально занимали этот участок, прикрывая "эвакуацию" командования. Здесь же в "противодесантной" обороне с первых дней, находились два дивизиона 953-го артполка, в составе 8-ми 122мм орудий и девяти 76мм горных орудий. Лишь один дивизион 76мм горных орудий принимал участие в боевых действиях и был потерян в районе долины Золотая балка. Т.е. все свежие и боеспособные части были собраны на "рубеже прикрытия эвакуации". Если на основных рубежах обороны находилось около 10-12 тыс. человек, на 15 км фронта, то на пяти километрах линии прикрытия эвакуации было сосредоточено 7 тыс. человек.
   А командование действительно собиралось "эвакуироваться". Если говорить точнее, готовился покинуть Севастополь командующий флотом. В ночь на 30 июня заслушав доклады командующего Приморской армией и коменданта Береговой обороны флота о состоянии войск и положении на фронте, командующий флотом направил своему руководству радиограмму. "Кузнецову, Буденному и Исакову. Противник ворвался с Северной стороны на Корабельную сторону. Боевые действия протекали в характере уличных боев. Оставшиеся войска сильно устали... хотя большинство продол­жает героически драться. Противник резко увеличил нажим авиации, танками. Учитывая сильное снижение огневой мощи, надо считать, в таком положении мы продержимся максимум 2--3 дня. Исходя из данной конкретной обстановки, прошу Вас разрешить мне в ночь с 30 июня на 1 июля вывезти самолетами 200--300 че­ловек ответственных работников, командиров на Кавказ, а также, если удастся самому покинуть Севастополь, оставив здесь свое­го заместителя генерал-майора Петрова Ф.С.Октябрьский". . Причем никакого коллегиального решения по этому вопросу не принималось. Об этой телеграмме другим лицам из руководящего состава СОРа ничего не было известно вплоть до заседания Военного совета флота вечером 30 июня, как не было известно и о пред­полагающейся эвакуации.
   В течение ночи на 30 июня противник производил перегруп­пировку, подтягивал резервы и отставшие соединения, сосре­доточивая свои силы для удара. Советские части так же приводили себя в порядок. Оставались только названия дивизий, бригад и полков, в действительности это были разрозненные группы и подразделе­ния, а некоторые соединения и части вообще перестали сущест­вовать и их небольшие остатки присоединялись к соседним частям. Из артиллерии кое-где в батальонах были 45-мм пушки, к ко­торым еще были снаряды. В книге историка Маношина указывается "...положение наших войск стало крайне тяжелым, учитывая и то, что на последних рубежах обороны не было подготовленных в инженерном отношении окопов, блиндажей и прочих сооружений". Это не так, на самом деле противнику не удалось разрушить укрепления тылового рубежа, сами развалины Севастополя служили укрытиями для бойцов, да и тыловая линия имела ров вал, в скатах которого были оборудованы огневые точки. Но на Тыловом рубеже Южной стороны не хватало бойцов для обороны, а свежие части были сосредоточены в глубине обороны, вне города, на позиции удержание которой смысла не имело. Основные силы артиллерии были оттянуты опять же к тыловым линиям обороны, на рубеж прикрытия эвакуации. Как пишет большинство советских авторов, "...к утру 30 июня в районы бухт Стрелецкой, Камышовой и Казачьей была сосредоточена основная масса артиллерии армии из-за отсутствия боезапаса. Часть орудий стояла на позициях в надежде получения снарядов с подводных лодок." Это не совсем так. Артиллерийским частям СОР был дан приказ сосредоточить свои силы в этом районе, чтобы поддерживать части сосредоточенные на новом рубеже. Сюда же попытались вывезти остатки боезапаса. Г.И.Ванеев пишет: "В Береговой обороне осталось всего 5 действующих батарей с небольшим запасом снарядов." И это неправда. В строю оставались батареи береговой обороны N 8, 18, 19, 701, 702, 702бис, 705, 14, 35. Создается впечатление, что "зимние батареи" N 701,702,,702бис, 705 уже просто списали со счетов. Но расчеты этих батарей продолжали сражаться. Орудия этих батарей оставались в строю. Мужественно сражались 701-й батареи 177-го отдельного артиллерийского дивизиона, расположенной на Малаховом кургане. Возглавлял оборону Малахова кургана командир 177-го дивизиона Береговой обороны майор В. Ф. Моздалевский со своим штабом. Командир 701-й стационарной бата­реи капитан-лейтенант А. П. Матюхин был его первым помощ­ником в обороне кургана.
   В 177-м отдельном артдивизионе оставалась только одна 701-я батарея на Малаховом кургане. Командир дивизиона при­нял решение снять весь личный состав управления дивизиона с редута "Виктория", перейти на Малахов курган и организовать там оборону с целью уничтожить как можно больше врагов.
   Майор В. Ф. Моздалевский командовал артиллерийским ди­визионом еще в октябрьских боях на Перекопе, где, прикрывая отход частей армии, бойцы дивизиона проявили исключительный героизм. Батареи дивизиона самоотверженно дрались, уничто­жая противника. Израсходовав боеприпасы, артиллеристы по­дорвали орудия, а затем под руководством своего смелого ко­мандира с боями прорвались к Керчи. Здесь они прикрывали переправу армии и последними отошли на Тамань.
   В начале декабря 1941 г. группа артиллеристов (около 150 человек) прибыла в Севастополь и была в большинстве своем в шга в состав 177-го дивизиона. Командиром его был назначен майор В. Ф. Моздалевский, а начальником штаба -- майор М. X. Гольденцвейг. Они хорошо руководили батареями при отражении второго и особенно третьего штурма Севастополя.
   Ночь на 30 июня выдалась тихая, звездная. На Малаховом кургане командир Моздалевский и комиссар старший политрук П. П. Павлык за ночь обошли и проверили все рубежи, рас­ставили бойцов по боевым постам. С Моздалевским прибыло примерно 45 человек и столько же к этому времени оставалось на 701-й батарее. Гольденцвейг ночью был послан в тыл дивизио­на за пополнением.
   Моздалевский, собрав ночью бойцов, сказал:
   "Дорогие товарищи! Малахов курган уже покрыл себя не­увядаемой славой в обороне Севастополя 1854--1855 годов. Мы должны последовать примеру наших дедов и преумножить славу. Будем биться здесь до конца, уничтожая заклятых врагов, пока еще течет в наших сердцах кровь". Особое внимание обратил Моздалевский на готовность орудий. Одно из них было повреждено. Под руководством Матюхина к утру орудие было исправлено. Расставили людей, организован круговую оборону; создали две небольшие резервные группы на случай прорыва врага. За ночь благодаря принятым командиром мерам набрали еще 30 бойцов, отбившихся от своих частей.
   С рассвета началась артиллерийская и авиационная подго­товка противника. Весь Малахов курган был окутан дымом и пылью, земля изрыта воронками. Стрельбой из двух орудий руководил Матюхин, а Моздалевский и Павлык --пехотными подразделениями и расчетами двух противотанковых ружей. Вскоре до батальона противника с танками перешли в атаку на Малахов курган. По тапкам был открыт огонь из орудий и противотанковых ружей, действовавших с правого и левого флан­гов кургана. Пехотинцы ружейно-пулеметным огнем уничтожали вражеских автоматчиков.
   Кипел жестокий неравный бой. Положение защитников ста­новилось все труднее, окончательно вышло из строя одно орудие. Матюхин сам управлял последним орудием и бил по танкам только с близкого расстояния. Моздалевский потребовал немед­ленной помощи от Гольденцвейга, который, собрав до 50 бойцов -- все, что было в тылах,-- около 11 час. выступил к Малахову кургану. В это время немецкие автоматчики уже просочились в тыл Малахова кургана. Враг захватил вышедшее из строя орудие. Комиссар Павлык в третий раз поднял бойцов в контр­атаку. Стремительным ударом защитникам кургана удалось выбить противника из наших окопов и отбить орудие. Во время контр­атаки был тяжело ранен комиссар Павлык, и его отправили в госпиталь. Бой продолжался.
   Гарнизон получил подкрепление -- более 40 человек, что в сложившихся условиях было немалой помощью.
   "Когда я прорвался на Малахов курган,-- рассказывал после войны Гольденцвейг,-- первое, что я увидел, был Моздалевский, он бросился на танки со связкой противотанковых гранат, и два танка были подорваны. Только чудом отважный Моздалев­ский и с ним еще три бойца уцелели". По приказанию Моздалев-ского Гольденцвейг с группой бойцов атаковал противника с правого фланга кургана. На своем пути он увидел группу с не­мецкими автоматами, но в форме советских моряков. Автомат­чики заговорили по-немецки; он понял, что это противник, и приказал открыть огонь. Очередью автомата гитлеровцы были уложены на месте. Фашистов удалось выбить из некоторых траншей.
   Бой шел до самого вечера. Потери врага были велики, но на смену обескровленному батальону подошел новый. К ночи половина Малахова кургана была захвачена противником. Орудия были подорваны, боезапаса не осталось, разрушены все блиндажи, пороховые погреба, сооружения равелина 1854 г. Но ожесточен­ные бои продолжались, часто доходя до штыковых ударов, ко­торых гитлеровцы очень боялись.
   Начало темнеть. Фашисты кричали: "Рус, сдавайся!" В от­вет летели советские гранаты и трещали пулеметные очереди. Матросы, старшины и командиры с исключительным упорством, проявляя презрение к смерти, защищали каждый метр родной земли на Малаховом кургане.
   Коммунист Ф. С. Коробко, охотясь за танком, был тяжело ранен в живот, но только когда его товарищи уничтожили танк, разрешил отнести себя в лазарет. Сила духа советских бойцов была настолько высока, что даже тяжелораненые, но способные еще лежа вести огонь не уходили с поля боя и не давали себя унести.
   Положение защитников Малахова кургана с каждым часом становилось все труднее, бешеный натиск врага не ослабевал, а у защитников уже не было ни снарядов, ни резервов. Осталось лишь несколько десятков бойцов. Майор Моздалевский, посове­товавшись со своими помощниками Матюхиным и Гольденцвей-гом, принял решение: оставить уже почти захваченный врагом Малахов курган и отойти сначала в район бывшего командного пункта Береговой обороны, а затем в район 35-й батареи.
   Защитники Малахова кургана сделали все, чтобы уничтожить как можно больше фашистов. Они задержали на сутки противника и свою боевую задачу выполнили с честью. Когда они отходили, наши части, находившиеся справа и слева от кургана, вели бой уже в районе станции. Небольшая горстка оставшихся в живых героических защитников Малахова кургана прорвалась в город, а потом на батарею N 35.
   Так геройски сражался и погиб почти весь гарнизон Малахова кургана. Много командиров и краснофлотцев -- Минский, Ко­робков, Патонов, Коробченко, С. X. Гольденцвейг -- сложили здесь свои головы.
   Майор Моздалевский, прибыв 1 июля в район 35-й батареи, активно участвовал в отражении атак противника, рвавшегося на Херсонесский полуостров. Он установил в районе батареи N 35 два полевых орудия, а затем на аэродромной автомашине привез боезапас, доставленный в Севастополь на самолетах. Собрав около десяти краснофлотцев, он сказал: "Здесь мы будем отражать фашистов до конца своей жизни!"
   Со 2 по 5 июля Моздалевский непрерывно вел огонь по врагу, подбил несколько танков, уничтожил много пехоты, но к орудиям врага не подпускал. Раненый, он продолжал руководить боем. С ним были неизвестные герои, бойцы из разных частей. Гитле­ровцы уже хозяйничали на полуострове, а Моздалевский с тремя бойцами все еще вел огонь из пушек. Озлобленные враги направи ли на батарею танки. Майор продолжал вести огонь, пока не кончились снаряды. Ему удалось подбить один танк. Стреляя в упор, танки ворвались к орудиям... Так погиб смертью храбрых руководитель обороны Малахова кургана Василий Федорович Моздалевский. В районе 35-й батареи геройски погиб и Матюхин. Лишь М. X. Гольденцвейгу удалось уйти на катере на Кавказ. В 18 час. 30 июня Военный совет Черноморского флота полу­чил телеграмму из Главного Морского штаба Наркомата ВМФ: "В. С. Черноморского флота.
   Нарком Ваше предложение целиком поддерживает. Будет доложено Ставке.
   30--06--42 г. 17 час. 10 мин. Алафузов. Никитин"
   На левом фланге севастопольской обороны враг пы­тался овладеть Малаховым курганом. От берега Северной бухты натиск противника сдерживали подразделения 79-й морской стрелковой бригады и 2-го Перекопского полка морской пехоты, а затем отдельный батальон флотского экипажа под командованием майора К.С.Сонина и воен­кома старшего политрука П.И.Латышева. Удержал свои позиции только батальон флотского экипажа. В тяжелые минуты командир и военком в одной шеренге с бойцами отражали атаки врага. В бою Сонин погиб. Латышев был ранен в грудь и контужен. Краснофлотец Михаил Ерышев сумел вывезти военкома в район 35-й батареи, отку­да его переправили на Большую землю.
   Последними отходили сдерживающие врага на участ­ке от кургана в сторону Северной бухты остатки баталь­она флотского экипажа во главе с младшим лейтенантом И.М.Глущенко. Южную бухту они преодолели вплавь под огнем врага.
   К утру 30 июня 30-й немецкий армейский корпус имел задачу: 28-й легкопехотной дивизией наступать в районе развилки Балаклавского и Ялтинского шоссе, в направлении на хутор Николаевка (5-й км Балаклавского шоссе), для чего, захватить хут. Максимовича и Французское кладбище, а далее продвигаться влево, к мысу Феолент, не входя в город. 170-я пехотная дивизия должна была наступать в направлении на Херсонесский маяк и полуостров в район береговой батареи N 35. 72-я пехотная дивизия имела задачу нанести удар вдоль побережья от высоты Карагач в южном направлении и овладеть высотой с ветряком ЦАГИ -- бывшим местом расположения командного пунк­та I сектора.
   1-я румынская королевская горнострелковая дивизия должна была захватить Балаклаву. 18-я румынская пехотная дивизия наступала в направлении Английского кладбища на Зеленую Горку. 132-я и 50-я пехотные дивизии действовали в районе Лабораторное шоссе -- редут "Виктория"-- Малахов курган. Правее наступали 24-я и часть 22-й пехотной дивизии. В резерве у них была 4-я румын­ская горнострелковая дивизия и до двух немецких полков, прибывших в Севастополь с других участков фронта. Нужно отметить, что 50-я, 22,24, 170 и 132-я немецкие дивизии числились "остатками дивизий" т.е. в их составе оставалось менее 5 тыс. человек в каждой. Но дивизии противника имели сравнительно небольшие полосы наступления и при этом очень сильную артиллерийскую и авиаци­онную поддержку и танки.
   Утром 30 июня, около 5 часов утра противник после сильной артиллерийской и авиационной подготовки продолжил наступление по всему фронту нашей обороны, кроме Балаклавы, нанося удары по трем главным направлениям:
   -- вдоль Балаклавского шоссе в направлении левее Куликова поля к верховьям Стрелецкой балки;
   -- по направлению к Лабораторному шоссе и железнодорожной станции;
   -- через Килен-балку на Английский редут Виктория Малахов курган и Камчатку; Успех противнику сопутствовал только на одном участке. После семи часов боя 28-й немецкой дивизии удалось прорваться на участке 9-й бригады морской пехоты, вдоль Балаклавского шоссе и трамвайных путей. Однако противник был остановлен огнем 19-й батареи. Спустя час, когда на 19-й закончился боезапас, ее личный состав подорвал орудия и занял оборону вокруг позиций батареи. Недалеко от 19-й располагалась батарея N 705, на которой еще оставались 27 снарядов. Однако спустя час закончились снаряды и на этой батарее. К 14.30 вышел на рубеж хутора Максимовича -- Николаевка и на юго-западные скаты Хомутовой балки, овладев хутором Максимовича и позицией 19-й батареи. Вокруг 705-й продолжали сражаться батарейцы с "Червонной Украины". Во второй половине дня противник захватил хутор Николаевка. Из воспоминаний бывшего бойца 287-го полка В.Зари. " Мы давно смешались, составив единый организм, измученные бойцы в буденовках, пилотках, бескозырках. Не было больше ни полков, ни батальонов, ни даже дивизий. Залегли вдоль обрыва глубокой балки между двух бетонных дотов.(скорее всего, Килен-балка) Чуть позади справа нас прикрывал дот с морской пушкой, не давая танкам противника выйти нам во фланг. Еще чуть правее за земляной насыпью старого укрепления залегло отделение автоматчиков в морской форме и около двадцати бойцов- артиллеристов. Над соседней балкой нависал еще один дот, не давая врагу прохода в соседний овраг. Бой начался с рассветом. Моряки-пулеметчики скосили первые две волны атакующих румын и немцев, но часа через два немцы, проутюжив бомбами наши позиции, смогли прорваться к доту с пушкой, обойдя его с тыла. Я видел, как из дота выскочил боец в тельнике и открыл огонь из ручного пулемета прямо с руки. Через несколько секунд он упал. Немцы рванулись к доту, но в этот момент прогремел взрыв. Немецкую атаку на сей раз удалось отбить. Проглядели мы другое. Пока немцы штурмовали дот с пушкой, румыны выкатили орудие на противоположный склон балки и прямой наводкой влепили снаряд в амбразуру пулеметного дота, в котором оборону держали моряки. Мы пытались отбиваться, но немцев и румын было слишком много".  К 16.00 вышел на рубеж Юхарина балка -- хутор Отрадный -- Камчатка, распространяясь также в направлении хут. Коммуна, а отдельные группы танков к этому времени достигли хутора Бермана, западнее хут. Кальфа, 1 км восточнее хутора Делагарда, 600 м юго-западнее Камчатки. Батареи N 702, 705 замолчали- кончился боезапас. Оставшиеся в живых бойцы отошли к батарее 702 бис на хуторе Отрадный. Расстреляв боезапас замолчали доты N 19,20,21, 22,23,24,25 и 26. Из воспоминаний краснофлотца Игнатьева: "К полудню мы сожгли более десятка танков и бронемашин, которые чадили в сотне метром от наших дотов. Грохнул взрыв, пламя поднялось над 20-м, замолчал 22-й. Через полчаса кончились снаряды и у нашего расчета. Прибежал краснофлотец Я знал, что на складе нашей батареи еще оставались 45мм снаряды к моей пушке, но подвезти их было некому и не на чем. Последним снарядом я подорвал пушку и вместе с другими бойцами отошел к вокзалу". Вспоминает начальник артиллерии 4 -го сектора полковник Д.Пискунов. "Оборону здесь держали часть сил 138-й стрелковой бригады, 514-го стрелкового полка, в который были влиты остатки подразделений 386-й стрелковой дивизии, 8-й бригады морской пехоты и других частей. Там же сражались бойцы и командиры 90 стрелкового полка и 57-го артполка 95-й стрелковой дивизии. Слева от Малахова кургана упорно сражались остатки (до роты) 79-й бригады, 2 и 3-го полков морской пехоты, справа остатки 25-й Чапаевской стрелковой дивизии, их поддерживала огнем 553-я батарея 55-го артдивизиона 110 зенитного артполка ПВО ЧФ старшего лейтенанта Г. А. Воловика. В районе Камчатки геройски дрался батальон Черноморского флотского экипажа. Но лишившись артиллерийской поддержки, наши части не выдержали натиска превосходящих сил противника. На Малаховом кургане стояли насмерть артиллеристы 701-й батареи 177-го Отдельного артдивизиона ЧФ под руководством майора В. М. Моздалевского и капитан-лейтенанта А. П. Матюхина. Они задержали противника на сутки и когда они отходили, то наши части, а также отходившие справа и слева от кургана вели бой уже в районе станции. Противник в этот день занял всю Сапун-гору и весь район севернее Воронцовских высот. К Корабельной слободе противник подошел со стороны Малахова кургана. 90 полк, 57-й артполк оказались сдвинутыми в район Зеленой горки. Бойцы и командиры, защищавшие Корабельную сторону, к исходу дня отошли в город. Многие из них в течение ночи на 1 июля вышли из окружения, переправившись через Южную бухту".Разрозненные части СОРа отходили к хутору Пятницкого, слободе Рудольфа и к Севастополю. Личный состав батарей Береговой обороны N 19 у хутора Максимовича, батарей N 706 у отметки 77,8 и батареи N 705 у отметки 73,0, израсходовав боезапас, уничтожили матчасть и вели бой в окружении. Из отчета полковника Н. В.Благовещенского: "На рассвете 30 июня противник до полка с танками повел наступление вдоль северных скатов Карагачских высот, одновременно обходя левый фланг 4-го батальона в районе Хомутовой балки. Прорвавшись на фронте хутора Максимовича -- вые. 101,6 противник повел наступление на рубеже вые. 114,4 и 113,7 с северного направления, зайдя в тыл 2-го батальона, расположенного вдоль Балаклавского шоссе. 2-й батальон, вырываясь из окружения, с боем начал отход на юго-запад к 109-й стрелковой дивизии. С 08.00 связь со всеми батальонами проводная и по радио была потеряна. Оба батальона понесли огромные потери и начали отход в направлении Юхариной балки. К 11.00 противник передовыми частями стал подходить к рубежу Кальфа. Поддерживающий бригаду 953-й артполк (точнее 3-й дивизион полка) расстрелял пехоту и танки противника и в связи с отсутствием боеприпасов подрывал матчасть. В 13.00 мой КП, находившийся в штольне Юхариной балки, был обойден с двух сторон. Не имея прикрытия, отошел к Молочной ферме. Связь между батальонами не была восстановлена, и только в 22.00 в районе 35-й береговой батареи мною была обнаружена группа командира батальона т. Никульшина. Из воспоминаний комбата из 953-го артполка майора И. П. Пыжова: "Часть наших батарей, расположенных в Золотой балке, были подорваны. Две батареи (одна 122 мм и одна 76 мм) располагались в лощине у корчмы Каранкой. С выходом фашистов на Сапун-гору они отошли в направлении к 35-й батарее. На подступах к ней мы дали последний бой. Это было 30 июня, часов в 10-11. Последними снарядами было подбито и сожжено 12 немецких танков совместно с другими батареями слева и справа от нас. Затем орудия мы подорвали и отошли к 35-й батарее Еще ранее три наших батареи были по приказу отведены в район бухт Камышовая и Казачья. А затем они так же отошли к 35-й батарее, где и заняли оборону на орудийными блоками".Из донесения командования СОРа по состоянию на 24.00 30 июня: "Попытки противника наступать в направлении на хутор Бермана встретили сильное сопротивление 109-й стрелковой дивизии и 142-й Отдельной стрелковой бригады и он вынужден был повернуть фронт наступления на север в направлении на хутор Коммуна". К исходу дня 30 июня противник вышел на рубеж хутора Бермана, Юхарина балка, балка Сардинаки, Зеленая горка, восточные окраины Севастополя. Рубеж Южная бухта-Балка Сарандинаки был удобен для обороны. От балки Сарандинаки через хутор Отрадный и хутор Коммуна тянулась подготовленная линия обороны тылового рубежа. На хуторе Отрадный еще оставалась в строю действующая береговая батарея, но теперь действительно не хватало снарядов для артиллерии. Противопоставить немецкой артиллерии, авиации и танкам было нечего.Противнику оказывала сопротивление только пехота. Бой продолжался всю ночь. В ночь на 1 июля части СОРа отошли на рубеж мыс Фиолент -- хутор Пятницкого -- истоки бухты Стрелецкой, т.е. на линию прикрытия эвакуации. Однако мало кто упоминает о том, что оказались отрезанными от основных сил часть 456-го полка 109 дивизии, 18-я батарея береговой обороны, два медсанбата и ряд других частей. Это произошло только потому, что отходом войск никто не руководил. Те части, которые по выражению Ф.С.Октябрьского "устали и дрогнули", оказались в более выгодном положении, чем те, которые до конца обороняли свои рубежи. Получается так, что, сосредоточив все боеспособные части на рубеже прикрытия эвакуации, командование СОР остальными частями не управляло. Медсанбаты дивизий с Максимовой дачи, из района Георгиевского монастыря и других районов никто не эвакуировал. По официальным донесениям получается , что "Продвижение в направлении мыса Фиолент противник, из-за полученного отпора днем 30 июня от 109-й стрелковой дивизии и 142-й бригады, смог продолжить лишь утром 1 июля, когда части Балаклавской группировки войск по приказу генерала Новикова начали отход к 35-й батарее для создания рубежа по прикрытию эвакуации. Но на своем пути к мысу Фиолент противник встретил в районе ветряка ЦАГИ -- Георгиевский монастырь упорную оборону 456-го погранполка 109-й дивизии, где занял позиции, оставив Балаклаву по приказу без боя в ночь на 1 июля". По воспоминаниям получается совсем иная картина. Вспоминает С.С.Северинов "В 12 часов ночи 29 июня был получен приказ: полку отойти к Георгиевскому монастырю и там держать оборону. К рассвету мы покинули Балаклаву. Связисты уходили последними" "Уничтожив документы, взорвав орудия, пограничники, воспользовавшись темнотой, стали отходить к Карани, где находился штаб полка, чтобы через этот пункт, еще не занятый фашистами, пробиться к Георгиевскому монастырю, а оттуда - к Херсонесу.
Но это удалось сделать немногим. В долине совхоза "Золотая балка" уже были немцы и пограничники наскочили на засаду. Завязался бой. Сохраняя последних бойцов, отступили к мысу Фиолент. И здесь, на обрывистых скалах, у древнего Георгиевского монастыря, пограничники приняли последний бой". Вспоминает С.В.Козленков:
Местность в районе Георгиевского монастыря не дает нам никаких преимуществ. Да и ряды наши поредели. Комбат Кекало лично показывает места для рот. Окопы рыть некогда - вот-вот фашист двинется на нас. Используем воронки, канавы, камни - за время хода из Балаклавы сюда, я не заметил на лицах пограничников ни паники, ни растерянности - фронтовая школа чекистов давала свои плоды. Сколько же суток можно не спать? не пить? не есть? И это в страшную жару и при огромной физической нагрузке. Невероятно живуч человек! Быстро приблизился рассвет 2 июля 1942 гада. Раньше чем обычно по нам ударила артиллерия и минометы. Очевидно, противник решил огнем всех средств подавить нашу стойкость и боеспособность. Вспоминает бывший командир Автотранспортной роты Иван Михайлович Федосов: К вечеру все оставшиеся в живых во главе с командиром полка Рубцовым спустились по тропинке к морю - командир приказал готовиться к прорыву к Камышовой бухте. Первую группу прорыва вел начальник штаба полка майор Бобров - он заменил Юрина - но они смогли продвинуться не более двухсот-трехсот метров: ходы к Камышовой были прочно перекрыты противником.
   Вспоминает И.К.Калюжный: Георгиевский монастырь пылал. От едкого запаха задыхались раненые, которых мы так не успели отправить в Камышовую бухту. Загрузили подводу бочонком с водой - воду у немцев добыли и двинулись по направлению к бухте Камышовой...Дорога трудная и страшная: раздавленные танковыми траками трупы, разбитые и опрокинутые орудия с полусожженными наводчиками и прислугой артиллерийской, склизь от человеческих и конских внутренностей. И - запах. Страшный запах сгоревшего человечского мяса и разлагающейся крови. Мы удалились от Георгиевского монастыря километра на два и в это время вас остановил наш капитан-артиллерист. - Куда путь держите, солдаты? Рассказал ему, что пробираемся к бухте Камышовой с ранеными на подводе. Он усмехнулся.- Не пройдете. Будем оборонять Камышовую отсюда. А ночью придут корабли и заберут нас. Он отвел нас на позиции. В метрах трехстах находилась неглубокая траншея. Зигзагообразная такая. В ней находились солдаты и матросы из всех наших частей Севастопольского гарнизона. На левом фланге траншеи короткоствольные пушки, а возле - артиллеристы. В районе Георгиевского монастыря, высот Кая-баш и Мраморной балки оказались в окружении около 2,5 тыс. бойцов и свыше 1,5 тыс. раненых. С 30 июня тылы армии и флота прекратили работу и перешли к самообороне, уничтожению запасов и объектов хранения, а по принятии решения на эвакуацию в ночь на 1 июля все оставшиеся запасы продфуража, топлива, обозно-вещевого снабжения были уничтожены. Станочное оборудование артиллерийского завода, технические мастерские и запасы материалов были утоплены в море.Начальник артиллерии 95-й стрелковой дивизии полковник Пискунов говорил, что "в основной своей массе наши бойцы и командиры продолжали драться до последней возможности, хотя и находились такие, которые дрогнули" 30 июня был свернут КП ПВО ЧФ. По приказу командования были сброшены в море у мыса Фиолент две радиолокационные станции воздушного обнаруживания "РУС-2". Оперативная служба ПВО была прекращена. Средства связи не работали. ПВО перестала существовать, а сигналы оповещения о воздушном противнике более не передавались. В ночь на 30 июня все исправные самолеты СОРа шесть ЯК-1, семь ИЛ-2, один И-15 бис, два И-153, один ЛАГГ-3 перелетели с Херсонесского аэродрома в Анапу. Разрозненные части СОРа правого фланга обороны с боями отходили в направлении хутора Пятницкого и слободу Рудольфа, а левого фланга в направлений на ж.-д. вокзал станции Севастополь. К исходу дня части СОР продолжали вести бои на следующем рубеже: хут.Фирсова - хут.Иванова - хут.Пятницкого - слободка Рудольфова - панорама - железно­дорожная станция - западный берег Южной. По сути, организованная оборона Севастополя на этом заканчивается. Вопрос последних дней - это предмет отдельного исследования.

Оценка: 8.33*5  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"