Немялковский Александр Александрович : другие произведения.

Сага "Великие Драконы" роман "Пробуждение Изгоев"

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 2.00*3  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Древние тайны внезапно раскрывают свои сокровищницы. Дракон и его всадник проникают в запретную страну Богов, а забытые призраки по-хищают новорожденного младенца. Времена замкнули свой круг, и муд-рые маги прекрасной Эндоры ждут перемен. Ужасных, непоправимых, смертельных. Пророчество ледяным шепотом прошлого тревожит знающих. Проро-чество об Изгоях - Богах казненных Богами. Что принесут пробудившиеся мятежные Властелины мирным народам? Спасение всем... либо муку и забвение каждому...

   1.jpg>

Александр

НЕМЯЛКОВСКИЙ

www. Nemyalkovskij.ru

ВЕЛИКИЕ

ДРАКОНЫ

КНИГА

ПЕРВАЯ

Севастополь

2010

  
   Немялковский А.А.
   Н 50 Великие Драконы. Пробуждение Изгоев [Текст] : Фантастический роман. - Севастополь : Арефьев М.Э., 2010. - 888с.
   ISBN 978-9666-8738-19-7
   УДК 821.161.1(477)-312.9
   ББК 84(4Укр=Рос)6-44
  
  
  
  
  
  
  
   Я старый дракон...
   Я жил до начала времен...
   Я тихо в себе пребывал,
   Да смутно о чем-то мечтал...
   Я был пустотой на заре,
   И стану я пеплом во мгле...
   Смотрю я на Все и молчу,
   На крыльях пространства лечу,
   Храня лишь дозвездный Завет -
   Вселенной несу Вечный Свет...
  
   Ты искры Безбрежности милой
   Возьми, не отринь, сбереги,
   В глаза ты мои погляди,
   Вся Вечность - твоя...
   ..так иди...

Зачем я ночи напролет

Брожу по сферам пилигримом

Зачем ищу, что стало мнимым,

Куда стремлю я свой полет?

  
  
  

Дорогие друзья!

   Предлагаемая Вашему благосклонному вниманию история вспыхнула в моем разуме, как яркая греза забытых воспоминаний. За один миг сознание охватило все картины ожесточенных битв, праведного гнева, надежд и трепетной любви.
   Я увидел судьбы всех героев от начала их жизни до последних вздохов, словно сама Судьба далекого мира проронила зерно правды тех событий в мою душу, пролетая мимо.
   Создавая эту книгу, я просто описывал бесконечную череду ярких образов, и История сама вела мое перо по белым страницам, требуя немедленного изложения.
   Прошлое и будущее сплетались непредсказуемым узором в необъяснимой порой череде событий, неотвратимо увлекая героев к безжалостному року.
   Безмерны тайны этой пространственной саги, а посему я приглашаю Вас, открывая ее первый том, приготовиться к долгому, захватывающему путешествию в мир драконов, отверженных Богов и магов, в мир чести и света, которые встречаются даже в непроглядной дозвездной тьме...
  
   Александр Немялковский.
  
  

ПРОБУЖДЕНИЕ

ИЗГОЕВ

  
  
   Посвящается мудрым драконам,
   Влюбленным в небеса
   И живущим в тесных людских телах.
  
   Посвящается бессмертным эльфам,
   Любящим океаны жизни
   И носящим смертные людские тела.
  
   Посвящается трудолюбивым гномам,
   Ценящим сияние камня
   И носящим хрупкие людские тела.
  
   Посвящается могучим оркам,
   Поющим оду силе
   И носящим слабые людские тела.
  
   Посвящается смертным людям,
   Ценящим скоротечное время
   И ищущим врата в бессмертие души.
  

  

Эндора

   Бриллианты...
   Крошечные, далекие бриллианты неизвестных миров...
   Сколько их, несущих хрупкую жизнь в нежных заботливых ладонях, хранящих тайны и загадки...
   ...помнящих о минулом...
   ...а иногда навсегда позабывших свои имена...
   ...Эндора...
   Тихим звоном меча скользит это имя в межзвездных пространствах, заставляя вздрагивать могущественные пульсары и почтенно кланяться целые созвездия.
   Крошечная капля во вселенском океане. Скромная, тихая, но ставшая родиной удивительных, невероятных событий, о которых помнит до сих пор само дыхание черных бездн...
   Мир... Как много несет в себе это короткое слово. В него умещается все и ласковая улыбка друга и Вселенная не имеющая границ понимания...
   Эндора по праву была настоящим миром - страной красоты, гармонии и великой дружбы. Священной дружбы пяти народов, сотворенных Великими Богами.
   Огромный континент, омываемый бездонным океаном, являлся твердыней чести и справедливости для первородных драконов, искусных эльфов, властителей недр - гномов, воинственных орков и находчивых людей, живших единой семьей, делившей хлеб и знания меж собою с чистым сердцем...
   Он был таковым долгие тысячелетия...
   ...пока Боги не пожелали иного...

Обряд забытых призраков.

Килин. Эндора.

  
   ...В далекой эльфийской деревне Килин, затерянной в северных предгорьях тирольского архипелага случилось событие, в общем-то, рядовое для эльфов и не имеющее значения для всех остальных народностей, но в дальнейшем, как показало время, изменившее жизнь всей Эндоры...
  
   - Ну что ты возишься?! - пыхтел староста Эвол, сурово глядя на Тиринара. - Давай скорее! Все поселение тебя ждет!
   Круглолицый пузатенький розовощекий старик эльф метался по-своему маленькому дому.
   - Не торопи меня! - Тиринар замер по центру комнаты и грозно пристукнул посохом по полу. - Мне, как старику, да еще и по совместительству сельскому магу и учителю не гоже идти без подарка!... Быстрее... Пошевеливайся... Что ославить меня вздумал?! - гневно зыркнул седовласый колдун на старосту.
   - Да я...
   - Не выйдет!... Ага!... Точно не выйдет! - лицо Тиринара расплылось в довольной улыбке. - Спасен! Старина Тиринар спасен и помилован! Я придумал!... Завтра какой день?! - ехидно уставился он на Эвола. - Ну-ка?
   - Кто же не знает... День святого единства меж драконами и эльфами, - фыркнул вечно недовольный староста.
   - То-то!... Он должен быть здесь... - Тиринар потянулся вглубь пыльной полки со свитками. Эвол с интересом вытянул шею. - Ха! Попался!
   Сельский учитель извлек из-под бумажного вороха сильно запыленную, с ладонь размером, золотую, очень тонкой работы статуэтку дракона с расправленными крыльями. Дракон изготовился к взлету, голова устремилась к небесам, сверкая двумя рубиновыми искорками очей...
   - Вот он! - почти неслышно прошептал Тиринар. Грусть на мгновенье осела тяжелыми складками на его лбу. - Мне не удалось... Может ей улыбнутся Боги... Как знать... Такой день...
   - Хороший дар, - одобрительно кивнул староста. - Созрел?... Готов?... Идем же! - глаза Эвола уже не злились, а умоляли.
   - Да! Идем, идем скорее! Чего торчишь в дверях?! Пошевеливайся! - напустился на старосту сельский маг.
   - Ну, ты...!!!
   - Иди... иди... Смотри сколько народу тебя ждет!... Без твоего водительства дороги не найти, ну ни как! - съязвил толстячек.
   Эвол буркнул что-то неразборчивое и быстро вышел на улицу.
   Мягкий летний вечер разбросал свои уютные объятья над маленькой деревенькой эльфов-отшельников. Алые краски причудливо перемешались с бездонной бирюзой, фиолетовой сумеречной тайной и огненно-желтыми сполохами на умиротворенном своде небес.
   Почти все поселение вышло на улицу и ждало своего главу и духовного наставника. Празднично одетые, с дарами плодов природы и цветами. Дети в руках держали маленькие веточки с гроздями светящихся белых цветов лавандина. При виде двух старейшин стройные голоса эльфов устремили в тихое безветрие плавнозвучную древнюю песнь... Песнь встречи...
   Славься пришедший в чертоги Эндоры,
   Ветры просторов пусть душу хранят!
   Песни лесов заплетут пусть узоры,
   Боги подарят тебе нежный взгляд...
   Их голоса незримыми лентами кружев наполнили тихий Килин ярким светом праздника...
   Сегодня, рано утром, с первыми лучами солнца над вечными льдами неприступного Тироля в скромном домике, утопающем в цветах, прозвучал крик...
   Первый крик новорожденной малышки...
   В семье поэта Нариана и мага цветов Нииды родился первенец, родилась дочь...
   Счастливый Нариан выбежал на улицу и во всю силу голоса прокричал:
   - Да славятся Звезды и Древние Боги! Они даровали нам дочь!
   Как они ее ждали! Как трепетно вздыхали и благословляли каждое ее движение в чреве матери!... И вот чудо свершилось...
   Тиринар гордо мерил посохом песчаную улицу по пути к дому родителей, вышагивая рядом с Эволом. Эльфы поселка шли позади, словно плывя в волнах гармоний пения.
   Староста весь день хлопотал, как очумелый, и столы на центральной площади просто ломились от изысканных угощений, ожидая возвращения процессии после представления дитя народу и благих напутствий. Такова священная традиция лесных остроухих жителей, и нарушать ее никто не собирался и на этот раз.
   Дом Нариана и Нииды невозможно было спутать ни с чьим. Он стоял посреди тенистого сада в окружении огромных цветов роз, доходивших до пояса, а то и выше, рослому эльфу, и растущих бутонами прямо из земли. Эти диковинные создания магии Нииды сияли внутренним светом в надвигающихся сумерках, разгораясь все сильнее и сильнее с наступлением темноты.
   - Вот мы и пришли, - Тиринар открыто, добродушно улыбался, и кристалл на вершине его посоха ровно, дружелюбно мерцал.
   Нариан встречал гостей у входа.
   - Благодарю вас, братья и сестры, что оказали нам честь. Примите дочь нашу в мудрый эльфийский народ. Да будет она частью Узора! - и отец приглашающим жестом тихонько отворил дверь в дом.
   Первым по закону переступили порог старейшины Эвол и Тиринар. Ниида, еще слабая после пережитых родов, сидела возле колыбельки и нежно улыбалась, поглядывая на свое маленькое чудо.
   - Славься дарительница жизни, Ниида. Мира и счастья тебе и твоей дочери! - с поклоном, торжественным, но тихим голосом приветствовал ее Эвол.
   Тиринар боком обошел представителя власти и тоже приблизился к матери.
   - Как твой животик, Ниидушка? Не болит? - заботливо справился маг.
   Ниида отрицательно качнула головой.
   - Вот и славненько... Можно взглянуть на ваше чудо?... Я тут подарочек припас... Это малышке... безделушечка... Пусть бавится... - Тиринар протянул золотую статуэтку дракона матери. - Мы одним глазком только глянем...
   - Спасибо, мудрый Тиринар. Конечно, смотрите. Она только что заснула, - Ниида привстала и чуть приоткрыла кружевную невесомую пеленку.
   Тиринар с радостной улыбкой взглянул в колыбель и ... обомлел...
   В кроватке лежала изумительной красоты девочка, вот только...
   ...ее нельзя было отнести ни к одной из рас Эндоры.
   Правильные изысканные черты лица, острые ушки, утонченные эльфийские пропорции тела... но кожа! Кожа новорожденной оказалась небесно-голубой, в отличие от снежно-белой эльфийской! Все эльфы по воле Богов обладали длинными, прямыми волосами светлых оттенков, но мать природа подарила новорожденной длинные, черные с вороным отливом, мелко вьющиеся кудряшки!
   Тиринар чуть склонился над малышкой, внимательно рассматривая ее, как вдруг... она открыла глазки... Старого эльфа словно ударило неведомой магией. На него смотрели две, со скрытой где-то в глубине пляской языков пламени, ярко-рубиновые бездны силы. Они поражали и пугали. Такой цвет не наполнял зениц ни одного из народов Эндоры. Впрочем, как и голубой кожи не носило ни одного существа в ее пределах.
   - "...Золотая статуэтка... Два рубина... Два глаза дракона... Два ока девочки..."
   Тиринар, не мигая, смотрел на нее, а новорожденная абсолютно осмысленно его изучала. Старому магу становилось не по себе от такого проникновенного взгляда... Он плавно отодвинулся от малышки, и та недовольно заерзала.
   - Звезды, кристаллы и тайны Фару! - едва выдавил он из себя и перевел ошарашенный взгляд на Нииду.
   Мать была настолько счастлива крохотным даром Судьбы, что не обратила на тревогу в глазах Владыки магии никакого внимания. Эвол вообще словно остолбенел.
   - Ты явила чудо миру, госпожа! - сглотнув, с поклоном, промолвил Тиринар, а про себя подумал: "А нам тайну и... Судьбу!... Стоп!... Почему Судьбу?!... Откуда Судьбу???"
   Старый маг сам не верил своим мыслям, всплывшим в рассудке неизвестно откуда.
   - Да хранят Боги ее жизнь и отмеряют ей счастливую долю! - Тиринар улыбнулся и ухватив, потерявшего дар речи, Эвола за локоть поволок во двор. - Соберись, старина, соберись!... Не забыл? Мы рады всем, кто бы не зашел... Наш девиз... Девиз Килина...
   Стройное пение обожающих музыку эльфов порхало ночными мотыльками в округе.
   - Друзья! - обратился Тиринар к собравшимся, предвосхищая сердечный трепет односельчан от свидания с малышкой. - Небеса подарили Нариану и Нииде редкое чудо! Не часто нашим глазам позволено взирать на такое! Примите же с почтением дар и волю Богов!...
   Сельский учитель отступил с крыльца, освобождая вход в дом.
   - Кто же это...? - хлопая глазами, прошептал Эвол, смотря куда-то вдаль. - Кто родился среди нас?
   Эльфы потянулись в дом.
   - Кто-кто, - передразнил его взволнованный Тиринар, устремляя задумчивый взгляд к лунному мерцанию ледников Тироля. - Девочка, простая девочка... Ну подумаешь с рубиновым взглядом и...
   Средь чистого звездного неба недалеко в горах полыхнуло две молнии... Но резанули они не с небес на землю, а распластались по скальному склону змеиными росчерками, не рассеявшись и продолжая гореть голубым светом. Раскат оглушительного грома и порыв ветра обрушились на Килин.
   - ...И громом с молниями средь ясного неба... - у Тиринара заныло в груди от возмущения энергии пространства. - Сдается мне... о рождении малышки знаем не только мы... Ждать нам гостей скоро... Помяни мое слово...
   - Гостей? Каких гостей? - Эвол не видел разрядов и непонимающе взглянул на старого мага.
   - Туда посмотри, - спокойно указал Тиринар на две быстро сползающие в ущелье линии.
   Весь мир застыл. Исчезли треск и жужжание насекомых, свист крыльев и перепевы ночных пташек. Казалось, что все деревья вжались листьями в воздух, не давая ему двигаться. Даже легкий ветерок, все время дувший с горных вершин, трусливо спрятался за выступами скал. Опало одинокими голосами эльфийское пение...
   Эльфы настороженно переглядывались.
   Тиринар отошел подальше в сад и замер памятником, пустив свой дух вперед к месту вспышек. Не прошло и минуты, как он резко развернулся и торопливой походкой приблизился к односельчанам.
   - Оно идет... Идет сюда...- брови мага сурово сдвинулись на переносице, лицо напряглось.
   - Кто?... Что?... - послышались взволнованные голоса со всех сторон.
   - Хм... Самому до жути интересно... - натянуто улыбнулся Тиринар. - Скоро узнаем "кто", но не из наших это точно...
   Верховный маг селения прекрасно знал редких, безобидных, блуждающих духов леса, кружащих в округе.
   Воздух наполнился напряжением. Напряжением неотвратимо надвигающегося могущества. Оно медленно приближалось, жаля спины чувствительных эльфов неестественными иглами необъяснимого ужаса и волнами ледяных мурашек. Зоркий эльфийский глаз больше не различал ничего необычного в ночном пейзаже.
   - Что делать-то, Тиринар? - Эвол стиснул зубы. Ему - старосте приходится не командовать, а просить о приказе.
   Тиринар резко тряхнул седой шевелюрой. Его глаза задорно блеснули.
   - Встречать, так встречать! Подготовим же незваным странникам прием! Да погорячее! С огоньком!... Если конечно, они не окажутся почтительными и вежливыми... Представятся, расскажут зачем пожаловали... - а про себя подумал, - "или какая нелегкая их принесла..."
   - Всем в круг... - командовал старый маг. - Занять периметр вокруг дома Нариана... Вы, Фираан и Дираан, уводите детей к лошадиным полям. Зовите табун и ждите сигнала... Все остальные творим барьерный купол молний... Боевая магия наготове, но по моему сигналу... Мечи! Мечи есть?...
   Дружный стальной звон клинков, покидающих ножны, сам ответил магу.
   - Славно! - Тиринар довольно улыбнулся. - Вот это праздник! Дитя, магия, гости! Люблю такое веселье! Может статься и мордобой... почти, как у орков! Красота!... - Тиринар подбадривал сосредоточенную нервозность мирных сельских жителей, а сам лихорадочно шарил глазами по густой зелени впереди.
   Чудо-розы Нииды ярко разгорелись алыми, белыми, лиловыми тонами, мягко освещая дом и сад.
   - Приступим! - Тиринар ударил пятой посоха оземь, и с магического кристалла на его вершине метнулся изгибающийся, ярко-голубой энергетический покров, заворачиваясь в купол над крышей дома.
   С ладоней эльфов скользнули руны барьера. Кружась витиеватыми вихрями Фару, они сплелись в единый узор купола. Всего через несколько мгновений барьер коснулся земли, и по нему с тихим треском забегали змейки напряженных молний-разрядов. Под голубым мерцанием эльфийской магии оказались практически все жители Килина.
   Ожидание было не долгим. Угрюмое молчаливое нечто, словно гигантская волна невидимой лавины, обрушилось на барьер. Купол вспыхнул, оскалился остервенелыми бросками длинных молний куда-то в черную ночную пустоту. Лед незримого повелевающего чужого безъязыкого касанья окунулся в сердце каждого из эльфов, и стена барьера начала прогибаться вовнутрь, как раз напротив Тиринара.
   Метр, второй, третий... Нос, челюсти, голова... Сквозь преграду, прогибая, но не разрывая ее покрова, вползали две чудовищных размеров змеи. Два бестелесных призрака, невидимые за гранью, проявились барьером, очертившим их тела, достигающие в толщине груди эльфа. Их плоские, угловатые головы несли в пустых глазницах клубящееся изумрудное марево.
   Наги, упоминание о которых кануло в пыли тысячелетий, искрясь и треща чешуйчатой шкурой молний заклятья Тиринара, неотвратимо двигались к дому. Энергия заклятья просто прилипла к непрошенным гостям, не оказав им никакого вреда.
   - Во имя Богов Эндоры, кто вы? - прогудел твердый властный бас Тиринара. Его посох раскалился добела. - Назовитесь духи! Вам нет дороги без нашего согласия!
   Но Наги, не обратили на гневные слова Владыки никакого внимания, продолжая неуклонно приближаться.
   - Вы не оставили нам выбора! Братья, все разом, удар! - крикнул Тиринар, бросая посох наперевес и устремляя с его кристалла в призраков режущий, звенящий желтый луч.
   С ладоней эльфов сорвались рокочущие боевые сферы огня, шаровые молнии и звездно-кинжальные лучи. Рев, треск и грохот эльфийской атаки утонули во внезапной тишине...
   Все брошенные снаряды достигли целей. Они вонзились в призрачную плоть нагов и... остались плавать в их границах.
   Ошеломленный Тиринар пятился назад. На него надвигались две змеиные громадины, сотканные из голубых молний, чьи внутренности полнились непрестанным движением сгустков шаровых молний, полыхающих сфер огня и извивающихся искривленными росчерками лучами.
   Эльфы застыли пораженные беспомощностью своей магии.
   - Точно, не наши! - Тиринар рассвирепел. Тело старика окуталось пульсирующей сферой силового барьера, воздух вокруг него поплыл маревом. - А ну пошли прочь!!! Сейчас я вам покажу!!!
   С руки мага сорвалась ярко алая руна хаоса энергии, прерывающая установленные законом природы связи жизненных токов. Для любых призраков она означала верную смерть, но не коснувшись даже носа Нагов, она брызнула облаком гаснущих искр.
   Чудовищная сила сдавила старого мага и подбросила в воздух, почти уперев косматые седые волосы в купол молний, полностью лишив движения.
   - Осторожно, осторожно! Я же подгорю! - Тиринар ожидал удара о барьер, но остался неподвижно висеть. - "Вовремя барьерчик вокруг себя поставил".
   Наги, влекомые неведомой целью, даже головы не повернули в его сторону. Вслед за Тиринаром в воздух беспомощно воспарили и несколько мужчин, яростно бросившихся с обнаженными клинками на змиев.
   Огромные головы нагов приблизились к стене и вплыли внутрь прямо сквозь нее, оставив снаружи неподвижные громады тридцатиметровых тел.
   - Висеть мне, не перевисеть! Они к девочке пришли!!! - Тиринар, косясь правым глазом, видел происходящее. Все тело ныло от сдавливающей боли. Казалось, еще чуть-чуть и кости полопаются сами.
   Эльфам только и оставалось, что обреченно наблюдать за происходящим.
   Пройдя сквозь стену дома Нариана и Нииды, Наги остановились перед колыбелью девочки. Незваные гости, изогнув шеи, бесстрастно смотрели на дитя.
   Взволнованные мать и отец стояли рядом с колыбелью дочери. Нариан сделал шаг вперед:
   - Мы приветствуем вас, могучие духи...
   ...Но договорить ему не дали. Невидимая стена мягко, но решительно оттолкнула обоих эльфов от колыбели.
   Кроватка вспыхнула, языки пламени мгновенно развеяли в прах деревянные конструкции колыбели и шелковые покрывала новорожденной.
   - Не-е-е-ет! Не надо! Остановитесь! - сердце матери не выдержало, и она потеряла сознание. Нариан едва успел подхватить ее.
   Пламя, бушующее пламя не причинило новорожденной никакого вреда.
   Девочка парила в центре двухметрового, желтого солнца и не проявляла никаких признаков беспокойства. Наги развернулись и безмолвно двинулись в обратный путь...
   ...но меж их поднятыми головами поплыло солнце, несущее в недрах младенца.
   - Чтоб я лопнул от игристого! Они не к малышке пришли, а за малышкой!!!
   Оковы магии змиев внезапно исчезли, и Тиринар грохнулся с трехметровой высоты на землю.
   - Ну разве ж можно старого эльфа так ронять! - погрозил он кулаком вслед Нагам.
   Наги медленно удалялись, покачивая боками сияющих изнутри тел, и бережно неся меж головами яркое солнце, в сердцевине которого парил, играя ручками младенец.
   - Тиринар, Эвол! Что вы стоите?! Делайте же что-нибудь! - рыдающая Ниида, опираясь о руку мужа, вышла из дома. Ее ноги подкашивались, а губы нервно дрожали. Отчаянный взгляд молил, требовал вернуть ребенка.
   - А что тут поделаешь... Пошли за ними, - кряхтя и потирая ушибленный бок, поднялся с земли Тиринар. - Все что мы могли - мы уже попробовали... Остается молиться и... идти...
   - Малышка невредима. Может, все не так как мы думаем, и еще обойдется? - с надеждой в голосе Нариан обнял жену.
   - Идемте... Идемте же за ними! - Ниида торопливо потянула мужа за руку.
   Все без исключения эльфы поселка направились вслед за сияющими похитителями.
   - Легенды... Даже в легендах утеряны воспоминания об этих змиях... - бурчал Тиринар себе под нос.
   - Главное, чтобы мы не стали свидетелями ритуального убийства, - староста Эвол терзался предположениями. - Если так случится, то Килин нужно экстренно эвакуировать!
   - Не думай об этом... Все не должно быть так. Судьба подарила жизнь необъяснимому существу и прислала двух долегендных существ приветствовать его рождение... Я надеюсь "приветствовать"... Иначе ею бы отужинали прямо в доме...
   Два старейшины разговаривали очень тихо, дабы отец и мать новорожденной, идущие перед ними в пяти метрах за извивающимися хвостами гигантских призраков, случайно их не услышали.
   - Куда же они несут нашу девочку? - слезы, не останавливаясь, катились из глаз Нииды.
   Торжественная процессия давно миновала Килин и поднималась по тропе меж скал Тироля. Наги ползли медленно, и эльфы без труда успевали за ними. Луна ровным серебряным светом озаряла внутреннее движение молний и огненных сфер в телах змиев, которые продолжали по необъяснимой причине существовать в голубых призрачных оболочках. Зрелище завораживало своей нереальностью. Изредка из сияющей сферы над их головами доносилось довольное гуканье младенца.
   - Я, кажется, догадываюсь куда они направляются, - Нариан сжал руку жены. - Они ползут к кругам!
   - А если они просто сквозь скалу пройдут и исчезнут?! - воображение Эвола рисовало одну картину будущего ужаснее другой. - Что прикажешь делать?
   - В тебе такой художник-трагист пропадает! - нервно буркнул Тиринар. - Ты о хорошем думай!... О... Хорошем!... А то накличешь беду... Я всем скажу, что ты виноват...
   Эвол на секунду даже остановился от такой дерзости Тиринара.
   - Идем, идем, старина, я пошутил... Мы во власти Судьбы, и она желает, чтобы мы видели все... Иначе, почему эти Наги так медленно ползут, а?... Идем...
   Около полутора часов призраки забытых легенд вели все поселение в горы.
   - А если это ловушка?! И нас всех там... - не унимался Эвол. - Представляешь как удобно!
   - Прости великодушно, староста Эвол, - губы Тиринара поджались, и глаза коварно сверкнули, - но если ты не перестанешь молоть эту ерунду, я на тебя заклятье "молчаливого рта" наложу. Станешь тихий, как луна в поднебесье!
   Эвол стиснул зубы, насупился и прибавил шагу, уходя от Тиринара чуть вперед.
   - "С этого чокнутого колдуна станется, возьмет и наложит", - думал он.
   - "Обиделся, ты смотри... Не видать мне выпивки на празднике... Зажмет..." - грустно плавали мысли в разуме Тиринара. - "Да и будет ли праздник...?"
   Процессия, наконец, вышла на плоский скальный выступ. Местные жители хорошо знали это место. С него открывался изумительный вид на Великий лес, а вертикальные стены окружающих остроконечных скал наполняли присутствие неповторимым величием. Площадку укрывало древнее мощение в виде концентрических кругов довольно крупных камней разных пород. Периметр внешнего кольца обрамляли основания массивных колонн.
   Кто и когда создал это сооружение, оставалось неразгаданной тайной. Каждый эльф, проживающий в селении, пробовал раскрыть загадку безымянного места, днями медитируя в его центре, испытывая его магию и творя различные заклинания, но оно ничем себя не проявляло, молчало как обычный выход скальной породы.
   То, что открылось жителям Килина на этот раз, их ошеломило.
   Наги торжественно вползли с девочкой в центр площадки. Огненный шар плавно опустился на землю, бережно положив младенца точно в центр узора. Вспышкой мириадов искр змии растворились в ночи...
   Ниида тут же бросилась к дочке, но невидимая стена не позволила пересечь ей границу круга. Удерживаемым невидимым барьером эльфам оставили лишь созерцание.
   Тиринар встал рядом с Ниидой, протянул руку и уперся в твердый воздух.
   - "Только смотреть, руками не трогать... Что ж, понятно..."
   Медленно, витиеватыми нитями из оснований колонн стали подниматься разноцветные энергии. Переплетаясь друг с другом, будто исполняя неведомый танец, они сначала образовали колонны, потом, продолжая расти, сплелись в великолепный многоярусный купол с острой иглой шпиля.
   Пред эльфами сияло древнее Святилище Великих - гордых, бесстрастных и дерзких Богов древности. В глубине сияющих колонн замерцали разноцветьем неведомые руны их языка. Ярусы купола пришли в движение, вращаясь в противоположные стороны. Меж девятью светящихся колонн плавно разгораясь, повисли девять ослепительных сфер. Спустя мгновенье сферы обрели очертания объемных образов.
   Взору эльфов предстали головы дракона, зеленого безволосого мужчины, девы - птицы, с клювом вместо носа, двух ящероподобных существ, и двух скрытых капюшонами созданий, но девятый образ остался переливающимся и пульсирующим свечением.
   Малышка лежащая в центре круга спала блаженным сном со сложенными на груди ручонками. Из девяти сфер, под переливы звонов и чистых нот пространственных мелодий к ней медленно протянулись плавные потоки энергий. Каждый поток нес свою пульсацию, свои переливы цвета и звука, превращая пространство в нежную симфонию сказочной гармонии. Когда все девять коснулись девочки, из центра Святилища вырвался ослепительный столб белого света. На мгновение эльфийские глаза, наблюдавшие за происходящим, ослепли...
   Мгновенный столб света, пробив собою ночь, унес сияние образов, вращение купола и руны колоннады. Перед отцом, матерью и жителями Килина простиралась пустая каменная площадка с основаниями колонн, в центре которой... мирно лежала новорожденная.
   - Доченька! Родная! - Ниида быстрее ветра бросилась к ребенку, подхватывая на руки.
   Девочка беззаботно улыбалась. - Доченька... Доченька... - Мамины слезы падали на голую малышку. Ниида трепетно прижимала ее к сердцу.
   - Все обошлось... Все хорошо... - отец подошел и обнял их обоих
   - Ха! Я же говорил... праздник будет! - радостно воскликнул Тиринар. - Сами Великие благословляли дитя!... "Только вот на что... никому неведомо..."
   - Праздник будет... но наверно уже не сегодня... - то ли огорченно, что все угощение остыло, то ли обрадовано, что все завершилось добром, вздохнул Эвол.
   - Ну и навела страсти ваша малышка в умиротворенные эльфийские души отшельников, - Тиринар подошел к родителям, широко улыбаясь. - Ждите песен и сказок в вашу честь, друзья...
  

Золото Небес.

Генар. Эндора.

  
   - Скоро... Скоро все изменится... Я стану другой... "МЫ" станем другими...
   Беззвучное напряжение рванулось в крылья. Резкий взмах подбросил грациозное золотое тело драконихи, и Иррада взвилась свечой прямо к ослепительному солнцу.
   - ...Завтра! - неистово стучало ее сердце. - ...Завтра я приобщусь к священному Долгу...
   Она мечтала, жаждала и боялась одновременно...
   Долг Генара, града драконов - древняя святая обязанность, чтимая родом крылатых исполинов превыше всякой жертвы. Долг, дарующий дракону второе сердце, вторую душу... дарующий всадника...
   Скорость рассеялась в неистовом броске в высь, и Иррада на мгновенье зависла в переливающейся, нетронутой лазури небес. Ослепительно блеснули на горизонте востока вечные ледники далекого неприступного Тироля, запретной скальной страны Богов. Хлопок сложенных крыльев развернул на месте ее тело, и грозная золотая броня чешуи, усеянная острыми отростками, зашипела о нарастающую упругость падения. Ветер играл с ней... а она... падала...
   Падала в ущелье Аруж.
   В самой глотке ущелья, обрамленного острыми клыками девяти гигантских утесов - "Стражей" бушевал, бурлил, грохоча безустанной песней величественный водопад...
   ...Иррада падала. Она желала прохлады и ревущей мощи струй. Сложенные крылья превратили могучую стать дракона в сияющее золотом копье, несущееся к земле. Ветер зашелся перетянутой струной в напряженном сопрано...
   ...Златоглавая в своем безумстве, мучаемая терзаниями будущего, неопределенностью и тайной, со всего маху врезалась в низвергающийся поток и слилась с его падающим выдохом, наполняющим тело могучей клокочущей дрожью. Лед живого текучего горного хрусталя сковал нервы стальной тишиной, и... могучий рывок расправленных крыльев выхватил блистающую плоть из опадающей водной стены почти у самой грани пенного озера подножья.
   - Завтра за мной придет Судьба... Она растянет пламя моего дыхания по всей Эндоре. Проведет по всем землям и заставит заглянуть в разные души... Эльфов, орков, людей, гномов... Что будет в их сосудах?... Что смогу дать им я?... Так ли ярок будет мой путь, как предсказал Храм Сути?!...
   Мощный торс Златорогой красавицы с полусложенными, приспущенными крыльями мчался над самой поверхностью озера, вздымая искрящиеся водяные вихри...
   ...Рывок и могучий взмах, другой, третий... устремили тело разъяренной Иррады вверх, вдоль пика одного из утесов-Стражей. Она до исступления напрягала мышцы, жадно хватая воздух приоткрытой пастью. Сердце превратилось в клокочущую лаву взбешенного вулкана.
   Златоглавая гнала из души сомнение и неуверенность, стремясь испепелить их неистовством, обретя в нем покой и равновесие.
   Сидящий на вершине утеса, дозорный дракон гневно рявкнул, на взмывающую всего в нескольких метрах от него, молодую дракониху и грозно лязгнул рядом с ее крылом ровными рядами изогнутых клыков.
   Иррада не обратила на это внимания и продолжила погоню за тенями страха в душе.
   - Если бы можно было призвать магию и убить эту боязнь раз и навсегда!... Одним ударом, одним заклинанием!...
   Иррада выровнялась и перешла в горизонтальный полет, мчась по кругу над ущельем. Девять драконов дозора, посменно несущих круглосуточную вахту на утесах-Стражах, охраняющих покой Генара и древней столицы эльфов Фиэнея, раскинувшейся всего в нескольких километрах у подножья, пристально наблюдали за сумасбродным полетом Златоглавой.
   Дракониха не знала чем укротить трепещущее, как крылья бабочки, пред грядущим испытанием сердце. Испытанием длинною в жизнь...
   - ...Успокойся, - ровным басом тысячетонного монолита прогремел рядом мысленный голос старейшины Храага. Солнце на миг затмила черная тень, и рядом расправил крылья старый дракон с матовой черной чешуей. - Успокойся, Златокрылая... Завтрашний день всего лишь направит ветры Судьбы, а не станет отбирать у тебя жизнь. Половина Генара уже наблюдает за твоим безумством.... Негоже... Сдерживайся... а то до завтрашней церемонии я тебя не допущу, и придется тебе прождать целый год...
   - Нет!... Я не выдержу целого года таких мук... Моя грудь сожжет сама себя!...
   - Тогда нет другого выхода, как обрести равновесие и стать молчаливой скалой, вечным льдом Тироля. Только в безгласом спокойствии ты будешь способна обрести и душой и телом всадника... - Храаг просто летел рядом, даже не смотря на Ирраду.
   На один взмах его гигантских крыльев приходилось три-четыре взмаха крыльев Иррады.
   - Я... Я смогу, учитель... У меня получится!...
  

Да будем МЫ!

Фиэней. Эндора.

  
   - Я рождена для этого!... Это моя звезда!... Мой Путь!... - бредила Иррада еще на первом празднике дня рождения...
   ...А в три года, несмотря на очень скромные размеры, Златоглавая была готова нести всадника на своих крыльях, настолько мускулистой и жилистой создала ее природа.
   ... И вот этот, долгожданный день настал.
   День выбора, свершений, магических мистерий древних Богов, сочетающих два биения сердца, две души в единое крылатое существо, до боли жаждущее бесконечной голубой бездны небес и непрерывного плавания в морях волшебства и магии. Такими создали избранных драконов и эльфов Великие...
   ...Единая нота... Одна мелодия... Одна страсть...
   Могучий свист торможения, гулкие хлопки крыльев и лязг изогнутых когтей о холодный камень карниза. На мгновенье утренний свет в пещере сменился тьмою, отброшенный черной стеной распластанных крыльев Храага. Он приземлился на уступе пещеры Иррады. Раскатистый рокот древней груди старейшины заставил содрогнуться свод.
   Иррада медленно поднялась на лапы, чуть расставив крылья. Сон так и не пришел в эту ночь. Было холодно и одиноко. Потерянная сама в себе, золотая дракониха всю ночь нервно покусывала хитиновую пластину хвоста, думая, грезя и надеясь...
   - Пора... - прогудел бездонный мысленный бас Храага. Черные угли глаз наставника настороженно взирали на ученицу.
   - Я готова, учитель! - решительно отчеканила Иррада, сверкнув янтарным взором.
   - Хочу дать совет, - Храаг развернулся на карнизе головой к пропасти, готовясь к взлету. - Забудь про разум, забудь про свое "Я", забудь даже про душу... Пусть сердце выберет само... Нет другого пути... Другой путь, путь желания, обладания мечтой любой ценой приведет только к Смерти... и тебя и твоего всадника... - он прыгнул и расправил огромные крылья.
   - Иначе и не будет... - ответила Иррада, и ее крылья подхватили тугие струи восходящих потоков ущелья Аруж. Златоглавая поднималась вслед за Храагом.
   Высоко в солнечном небе их поджидали еще два дракона, решившие посвятить жизни святому долгу стражей...
   Орден... Орден драконов и всадников, неустанно парящий над всеми городами Эндоры, нес свою бессменную вахту уже семь тысячелетий. Каждый всадник и дракон, страж порядка, закона и справедливости отправлялся отсюда, из Генара, и совершал патрульный облет всех земель по всем четырем королевствам. Уходя сначала на север, после в земли людей на западе, маршрут достигал проклятых руин Жгаг-Гера, над которыми небесный патруль появлялся каждые две недели. После этого крылья уносили стражей в заболоченные земли зеленого клыконосного народа орков. Оставив их, хранители мира облетали стальные купола городов гномов на границе плато Великого леса с низинными землями и возвращались в Генар.
   ...Но это будет потом...
   ...весь огромный континент проплывет под крылом в будущем...
   ...а сейчас...
   Фиэней - древняя столица эльфов и главный град Эндоры волновался, как живое море. Все тенистые улицы наводнили празднично одетые эльфы и люди, суровые низкорослые гномы и могучие высокие орки, прибывшие на священный праздник Клятвы.
   Над центральной королевской площадью в аккомпанементе разноголосого гомона многих тысяч гостей и жителей парило стройное эльфийское пение гимна-клятвы, призывая небесных властителей. Посреди нее, расположенной меж королевским дворцом и вздымающимися в сами небеса башнями Магистрата, возвышалась грандиозная каменная скульптура дракона и всадника - символ и память о древнем союзе, которые два народа заключили меж собой.
   И вот началось...
   Иррада, парящая высоко в небе, виделась с земли крохотной песчинкой, затерявшейся в голубой бездне, но острое око дракона жадно ловило каждый штрих, каждый звук этого судьбоносного каменного пятачка внизу.
   Широким кольцом под Храагом, Иррадой и еще двумя молодыми драконами, ищущими Путь, парило девять крылатых гигантов, закованных в броню и несущих на спинах сияющие души дерзновенных воинов ордена. Под ликование обитателей тверди Девятка высшего совета ордена Генара, врезаясь широкой пологой спиралью в слои небес, плавно приближалась к земле.
   Синхронные взмахи крыльев, могучих опытных небесных парусов, опустили драконов стройным рядом на мощеной набережной. Небесные Властелины подняли головы к небесам. Всадники единым звенящим рывком обнажили мечи, устремив их к солнцу. Громогласный рев девяти огненных факелов ударивших в зенит заставил смолкнуть всю площадь и в повисшей благоговейной тишине...
   - Нас ждут! - сокрушительный, громоподобный рев Храага устремился вниз. Сложенные крылья превратили черное тело дракона в изящный монолит стремительно падающего копья...
   - Мой день!... Мой час!... Мой всадник! - радостно трепетало в груди огненное сердце золотой Иррады. В безумном восторге падения крылья сложились сами собой.
   Она мчалась к земле золотым дротиком... Мчалась навстречу Судьбе... может быть даже слишком торопя ее...
   ...Тихий, едва уловимый свист одинокой флейтой заструился с небес. Эльфы и гости щурились, подняв головы к безоблачному своду мира. Слабая нота, впитывая скорость чешуйчатых драконьих тел, неуклонно нарастала, наливаясь могуществом и силой, постепенно превращаясь в рокочущее трепетание небес. Словно взрывы сотрясли воздух резкие хлопки раскрывшихся крыльев, и древних молчаливых каменных плит площади коснулись когти мудрого драконьего старейшины и трех его учеников, ищущих Дар Богов.
   Молодые драконы, пышущие силой и жаром сердец, в волнении выдыхали из ноздрей клубы дыма, пристально вглядываясь в многоликое море собравшихся.
   - Мы явились на зов! - мысленный поток гулких слов Храага хлынул в разумы на площади и далеко за ее пределами. - Мы принимаем повелевающие начертания Судьбы, оставленные Великими! Наши души снизошли с небес в надежде обрести сияющее пламя сердец Достойных! Сердец, что зовут небо каждым ударом! Дерзателей, что не видят жизни без красоты полета и песен свободных ветров!... Мы ждем Вас!... Придите!...
   Храаг, гордо подняв голову, медленно отошел в сторону, оставив многолюдье площади и трех ищущих драконов один на один.
   Под скульптурой всадника и дракона в этот день по традиции располагались два трона короля Аниэра и королевы Виилле, держателей мира, достатка и благоденствия эльфийского народа. Чуть ниже размещались кресла высшего совета Магистрата, обители знаний, науки и бесконечных поисков в магии. Именно он, совет, терпеливо разыскивал, скрупулезно отбирал и старательно готовил лучших из лучших юношей и девушек, мечтающих о поднебесных странствиях и ищущих друга в своем природном сердечном одиночестве.
   Под звуки гимна могущества и силы в сопровождении сияний четырех магических посохов магов-учителей на площадь вышли восемь юношей и две девушки.
   Грация и красота тел, сила и ловкость движений, могущество и решимость в глазах...
   Сердце Иррады дрогнуло и замерло. По телу прокатилась волна огня, и тысячи игл вонзились в корону рогов...
   ...Я нашла!... Он... мой!!!...
   Среднего роста и телосложения эльф в золотых доспехах с фиолетовым плащом за спиной шел последним. Волосы его отливали золотом и были острижены на уровне плеч. Черты лица сдержанны и слегка угловаты. Если во всех кандидатах бурлила жажда и решимость, то в нем Иррада чувствовала покой, равновесие и какую-то тихую душевную грусть... но кроме этого Златоглавая ясно осязала в нем что-то необыкновенное, таинственное и даже пугающее, что-то, что делало его непохожим на весь эльфийский род...
   ...Глаза эльфа закрылись на полушаге.
   Юноша внезапно почувствовал безмерное влечение, тягу к бушующему огню в стороне... огню живому, неистовому, но трепетному и ласковому. Пламень не обжигал. Он протягивал робкие протуберанцы, осторожно касаясь сердца, души и, наконец, разума. Свет в стороне казался его собственной жизнью, почему-то пульсирующей отдельно, и видящей мир добрыми праведными глазами... крылатой повелительницы небес.
   Сердце эльфа вспыхнуло яркой звездой, и могучая грудь едва сдержала этот удар, чуть не разверзший плоть. Дыхание оборвалось на взлете, и в пьянящей муке огня и блаженства, юноша услышал сильный женский голос.
   Ты, дарованный Судьбою,
   Дух исканий в небесах.
   Ты представший предо мною,
   Что парит в твоих мечтах?
   Душа юноши беззаветно распахнула границы, сливаясь с ритмом стихов. Строфы хлынули неудержимой лавиной из потаенных глубин.
   Я ищу, почтив обычай,
   Богов праведный Завет.
   Среди Вечности обличий
   Негасимый дружбы свет!
  
   Что сияет в поднебесье
   И горит в моей груди,
   Что звучит крылатой песней
   Клятвой Звезд - да будем "МЫ"!
   Бездыханный... ошеломленный... Казалось, еще мгновение, еще один луч света, упавший на тело, и он превратиться в облако искр забвенья, растворившись навечно в нереальности происходящего.
   - "Да будем "МЫ"!" - утвердительно, нежно прошептало сердце Иррады помимо ее воли...
   ...И нога эльфа, наконец, завершила начатый шаг...
   Все произошло настолько быстро, что время успело отступить в сторону, любуясь только ему видимыми потоками золотого света Фару, магической жизненной силы души, навечно сочетающей в это короткое безумство межвременья два огненных сердца в единое существо.
   ...Судьба одарила Даром еще до начала Выбора...
   Для Иррады исчезло все: площадь и колышущееся море голов, витиеватые речи короля, восхваляющие древний союз и мощь защитников мира. Перед ее глазами, в ее разуме и сердце стоял только ОН - ВСАДНИК...
   - "Мой... Всадник!" - Златоглавая неизвестно почему, не зная кто он и какие свершения их ждут впереди, уже гордилась этим маленьким братом, этой необъяснимо близкой душой.
   Дракониха взметнула голову вверх, вытягивая шею во всю длину, и хлопком расправила сверкающие молодостью и силой золотые крылья.
   Королевская речь смолкла на полуслове, отсеченная этим энергичным жестом.
   - Ты что творишь?! - возмущенно прошептал Храаг.
   - Я нашла ЕГО!... ОН нашел меня! - сердце Иррады клокотало от счастья. Мысли клубились, сбивая одна другую. - МЫ! Отныне "Мы", Мудрейший!...
   Возвышающийся над площадью черной громадиной, Храаг повернул голову и гневно зыркнул исподлобья.
   - Веди себя достойно! Не срами Род! - и тут же мягко, по-отечески добавил: - Поздравляю, Златоглавая, такого скорого сочетания двух душ еще не было на моей памяти.
   Храаг едва уловимо кивнул королю, и тот закончил свою красивую, длинную речь.
   - ... Да наступит время Тайны Богов!
   Золотая дракониха и эльф, не сговариваясь, сделали шаг друг к другу. Их Фару, их магическое естество, с каждым новым шагом приближения разгоралась все ярче. Когда же два ищущих подошли вплотную, сияние стало видимым, охватив обоих мягким золотым маревом.
   Площадь взорвалась ликованием.
   Эльф преклонил колено.
   - Прими меня, честь и слава небес... - начал юноша традиционную клятву всадника...
   - Не надо... Поднимись, - прервала Иррада. - Назови свое имя... мой Всадник... Твое сердце уже все сказало...
   - Ерртор, сын Омелии из Сетимиэля, - распрямляясь, представился эльф.
   Голос... Глубокий... Твердый... Уверенный... С дерзкими непредсказуемыми нотками...
   С первых слов он пришелся ей по душе.
   - Отныне ты, Ерртор, мой Всадник! И я клянусь пройти с тобой весь, уготованный Богами, путь под Звездами! Что бы ни случилось, куда бы ни занес нас ветер Судьбы, я клянусь быть рядом до последнего вздоха, до последнего взмаха крыла! - дракониха изогнула шею и опустила голову, мягко коснувшись лба избранника носом. - Мое имя Иррада... Я твои крылья и твой огонь!!!
   Выбор у двух других воспитанников крылатого рода оказался не таким быстрым, но все же в этот день они нашли свою пару.
   Отгремел торжественный рев драконов Ордена Генара, смолкли гимны славы и опали крошечными искрами с небес огненные праздничные шары магов.
   Праздник единства не только сочетал две души дракона и всадника. Он чествовал могущественных воинов крылатого ордена, которым не было и не должно быть равных во всей Эндоре.
   Медные горны пронзили воздух тревожным гордым зовом. Барабанный ритм раскатился чеканной боевой поступью по площади. Расступившиеся зрители пропустили вперед торжественный строй кузнецов эльфов и гномов.
   Суровые, слившие жизнь с металлом и посвятившие ее пламенной песне горнов, к трем избранным приблизились седовласые старцы, эльфы-кузнецы. За каждым из них на большой бархатной алой подушке, украшенной вязью рун, два молодых подмастерья несли меч.
   Вслед за мастерами мечей на площадь вышли вооруженные отряды гномов-кузнецов. Разделенные на группы по четыре, воины подземного народа на золоченых носилках вынесли секции драконьих лат. Строй крепких коренастых бородачей был настолько плотным, что казалось, они несут не латы, а металлические тела драконов, украшенные драгоценными камнями, замысловатой рельефной вязью защитных рун и грозным блистанием отточенных лезвий боевых шипов. Каждому цвету дракона соответствовал свой цвет доспехов.
   Гордые, почти всегда неразговорчивые бородатые ворчуны-гномы в этот день широко улыбались, гордясь своим мастерством и оказанной великой честью снарядить к ратному подвигу могущественнейшее существо Эндоры.
   - Красивые!... Очень Красивые! - взгляд Иррады восхищенно скользил по золотому великолепию небесной брони.
   Особенно глянулась драконихе ажурная обоюдоострая секира, одеваемая на хвостовую рулевую пластину. Украшенная тончайшей гравировкой, она будто начинала призывно звенеть от одного взгляда на полированный металл.
   - Они подчеркнут грацию твоих линий, Златокрылая, - услышала Повелительница небес благоговейный мысленный шепот Ерртора.
   Иррада довольно, словно кошка, заурчала. Она не только была одним целым в магической сути с всадником, но и... нравилась ему...
   После вручения мечей и короткой речи короля гномов Торина, бородатые мастера подземных кузниц в считанные минуты облачили всех трех драконов в боевую сверкающую броню, в довершение, закрепив на них седла.
   - Я с таким железом еще не летала, - слегка озадаченно, разглядывая новую золотую металлическую чешую, поделилась Иррада с Ерртором. Тело драконихи инстинктивно содрогнулось, как после купания, но многие пластины лат, прочно затянутые ремнями на теле не издали ни звука.
   - Я тоже... не летал... - немного смутившись, ответил юноша.
   - Ничего. Этот изъян мы сегодня исправим, ВСАДНИК! Ты готов?!
   Иррада рванулась ввысь в след за Храагом словно окрыленный луч счастливого света. Небесный строй новобранцев ордена, сопровождаемый рукоплесканием гостей и торжественным многоголосьем горнов, прочертил большой круг почета над Фиэнеем и отправился в Генар обживать новые покои и привыкать друг к другу...
   - И как тебе?... - спросила Иррада, с натугой взмахивая крыльями.
   - Броня тяжеловата, я чувствую... - ответил Ерртор, с трудом сдерживая клокотание радости...
   - Да я не об этом... Я - о полете... - Иррада изогнула шею и искоса посмотрела в глаза эльфа. Под шлемом их плохо было видно.
   - Ты самое счастливое существо на земле!!! Этого не описать!!! - дрожа от восхищенья, воскликнул Ерртор.
   - Ха! Теперь ты тоже... Держись крепче, да смотри, не вывались... а то в этом железе я тебя не поймаю... Всадник!... Мой Всадник... - сердце Иррады взволнованно билось. - "Отныне - "МЫ"!"...
  

Имя в объятьях ветров.

Килин. Эндора.

  
   Девочка тихонько посапывала на родительской кровати.
   Нариан и Ниида, исполненные благоговейного трепета пред свершившимся и дочуркой, до утра не сомкнули глаз. Они искали... Искали имя...
   Сильное... красивое... и обязательно счастливое...
   ...Ночной обряд призраков в каменных кольцах не давал покоя. Воображение родителей снова и снова рисовало бушующие и извивающиеся волокна света, чужие руны и образы Великих.
   Ее приобщили к тайне. Ее освятили магией Великих. Так какого же звучания достойна дочь? Имя не желало появляться на свет.
   - Родная, а не спросить ли нам у нашей красавицы? - ласково глядя на дочурку, почти шепотом произнес Нариан. - Пусть сама себя назовет...
   - Старый обычай? Древнее Святилище... забытые призраки... Столько знаков! Может ты и прав. Пусть сама Судьба наречет ее, - согласилась Ниида.
   Родители подошли к девочке, сладко спящей посредине кровати. Ниида нежно коснулась губами лобика малышки, и та сразу открыла глазки.
   Нариан взял ее за правую ручку, а мать за левую.
   - Нареки себя дочь звезд и солнца! С каким звучанием ты хочешь пройти этот путь? - мягкие, добрые голоса звали счастье, обличенное в незнаемое имя дочери.
   В тоже мгновенье ищущие сердца эльфов ощутили, как с Тирольских вершин в их души рухнули струи пронизывающего ледяного ветра, блуждающего средь вечных снегов. Безудержной волной они сменились пламенеющим жаром раскаленной пустыни, вибрируя одним лишь гулким раскатистым словом - "Нианна".
   Малышка беззаботно хлопала глазками и разглядывала родителей. После кормления она быстро заснула, и Нариан с Ниидой, измотанные пережитыми потрясениями, не в силах противиться, отдались грезам успокаивающего сна. Сон обрушился белой снежной пеленою, унося их в страну покоя, но случился он недолгим.
   В дверь легонько постучали. На пороге стояли насупившийся староста Эвол и веселый верховный маг Тиринар.
   - Нианна спит, пойдемте в сад и посидим в беседке, - шепотом предложил хозяин.
   - У нашей рубиноокой красавицы появилось имя... Хорошее... Благозвучное... Мне нравиться, - улыбнулся Тиринар.
   - Очень необычное... - Эвол поднял бровь, явно роясь в складках памяти и выискивая хоть кого-нибудь с таким именем, но не найдя продолжил: - Сильное... Даже отважное...
   - Я согрею чаю, да принесу молока с медом, - захлопотала Ниида
   Солнце неторопливо подбиралось к зениту. Нариан и старейшины направились в тень ажурной беседки, окруженной благоуханием пяти гигантских белых роз. Грациозные бутоны наполняли ласковое колыхание воздуха дивным ароматом.
   - Чаю - это хорошо, - крякнул Тиринар, присаживаясь на скамейку.
   - Да после увиденного и пережитого, я бы от чего-то поизысканней, да покрепче не отказался, - с задумчивым видом обронил Эвол. Всегда угрюмый от природы староста сильно озадачился ночными приключениями.
   Его полная противоположность, пузатенький, низкорослый добряк и даже озорник, деревенский верховный маг Тиринар, весело пророкотал басовитым голосом:
   - Бутылочку, да не одну! День рождения все-таки! Выпивка за мной!...
   Тиринар славился в селении любовью к сияющим игристым напиткам, отпускающим мысли бродить в поднебесье и кувыркаться в бархатных травах Эндоры. Прищурив один глаз, маг легонько стукнул своим вечным попутчиком, можжевеловым посохом, по полу. На столе, с легким облачком розового пара, посреди искусно плетеного из лозы подноса, слегка качнувшись, появились из ниоткуда две бутылки с малиновым и темно бардовым вином, да три стаканчика.
   - Да ребята, задали вы, точнее ваше чудо, нам ребус с припевами!... Не знаю как ребус, но песни, я думаю, народ слагать уже начал! - весело пыхтел Тиринар, откупоривая и разливая вино.
   Ниида вернулась из дома с угощеньями, и все мужчины глотнули вина под короткий тост Тиринара "за Нианну". Старый маг терпеть не мог длинных речей, но иногда его ворчливые тирады невозможно было остановить.
   - Откуда ж имя-то такое неслыханное? - поглаживая посох, поинтересовался учитель.
   - Ее имя назвали горы... - поэтически благоговейно, устремив взор к бело-голубым ледникам Тироля, ответил Нариан. - Нам с женой пришлось по сердцу...
   - Это же надо, даже имя... и то не эльфы дали!... Очаровательно! - еще больше повеселел волшебник. - Да сплетет Богиня-Удача светлую и гладкую судьбу, да одарит небесной красотой и Великим Даром! - провозгласил Тиринар, высоко подняв бокал и выпил его до дна.
   Веселый толстячок не унимался, и, казалось, больше родителей радовался появлению малышки.
   - За столетия моей долгой жизни, я не видел ничего такого, что заставило бы меня так перепугаться и почувствовать себя вспотевшей от страха улиткой без панциря! Ха! Прошедшая ночь - это что-то!... - Тиринар довольно поерзал на скамье, откинувшись на спинку. - А теперь, мои дорогие кудесники, серьезно... - его лицо мгновенно переменилось, и глаза весельчака превратились в очи мудрого повелителя магии. - Я связался с Магистратом Фиэнея и описал ситуацию совету... Вы бы видели их физиономии! - на сосредоточенном лице представителя магической власти снова вспыхнула озорная улыбка.
   - Ты можешь говорить серьезно?! - раздраженно буркнул Эвол.
   - Да, простите, друзья... но эти вытянутые рожи надо было видеть!... Они чуть на стол ко мне не перепрыгнули по мысленному лучу!... Все, все, больше не буду... - Эвол так зыркнул на Тиринара, что тот мгновенно утихомирился и продолжил, - к нам летят Высшие - старейшина драконьего рода Храаг и глава всего Магистрата Владыка Улир. Через два дня они будут здесь, чтобы "взглянуть" на ваше чудо, - на слове взглянуть верховный маг селения сделал мягкий акцент. - Если конечно вы не против...
   Взгляд Тиринара деликатно ждал ответа. Он прекрасно знал, что народ эльфов свято чтит принцип свободной воли, и никто не имеет права ни мысленно, ни физически коснуться ребенка без позволения родителей. Они имели право покарать за это даже смертью.
   Нариан с Ниидой настороженно переглянулись. Безобидное на первый взгляд "Взглянуть" - означало не что иное, как проведение магического испытания для новорожденной. Его проводили детям с необычным расположением звезд на момент рождения, но узор Нианны был прост как свет солнца в безоблачном небе. С другой стороны им очень хотелось знать - на что был направлен прошедший в горах обряд.
   - Сам Владыка Улир и древнейший среди живущих, Храаг... Высокая честь... - Ниида встала, сложив на груди руки. Мать заметно нервничала. Ее голова повернулась в сторону дома. - Более умелых магов нет в пределах Эндоры... Я не против разгадки тайны. И мне и Нариану надо знать как вести себя с малышкой, в каком ключе растить, - она пристально смотрела в глаза мужа.
   - Думаю, это необходимо, дорогая, - одобрительно кивнул муж.
   - Вот и славно! - с облегчением вздохнул Эвол. Он терзался детской таинственностью сильнее родителей девочки.
   Эвол во время разговора угрюмо покачивал вино в бокале и изучал глазами белоснежную розу возле беседки. Староста любил порядок и покой. Ровное течение жизни он принимал как благословение Богов и каждый вечер возносил молитву благодарности солнцу, за подаренные Эндоре тысячелетия мира и благоденствия. Старейшина не любил магию. Он находил Природу великой картиной гармонии, звучащей тончайшим балансом всех сил, считая кощунством лезть в совершенство, и поэтому внезапное проявление некоего необъяснимого могущества, не имеющего начертания на полотне его восприятия, повергало душу главы Килина в тревогу... тревогу за будущее.
   -...Жители поселка обеспокоены, - продолжил староста. - Наша магия оказалась бессильной, а мы беззащитными! Кто-то пришел, взял ребенка и безнаказанно ушел, а мы ничего, ничегошеньки не смогли сделать! Сегодня за одним, а завтра за всеми придут?! Некоторые даже стали собираться уезжать...
   Что делать? Удерживать ли народ? Хоть детей в нашем поселении и не много, но ответственность за них мы несем все вместе. Одни говорят, что свершившееся в Святилище Великих добрый знак, но легенды хранят память, что древние Боги были горделивы и дерзки... Несмотря на то, что они подарили нам огромные знания, о себе и своей жизни Великие не оставили никаких воспоминаний... Ни-ка-ких! Да и драконы... Прилетит... Рассудит... Они не всемогущи... Ни один дракон, не говоря уже про эльфов, даже до центральной части Тирольских лабиринтов не дотянул. Пищи нет, скалы до звезд достают, а лететь по прямой через хребты драконы не могут. Даже им на таких высотах дышать нечем. Вся культура, стремления и достижения Великих просто растаяли в воздухе.
   Где-то в Сердце Тироля,
   под раскатом Зарниц
   Среди молний и вихрей
   Свет Великих горит.
  
   Беспокоить не стоит
   Память стерта до дна,
   И никто не тревожит
   Бесконечности сна...
   - тихонько напел Эвол слова древнего гимна.
   - ...Вот что они нам оставили, а их призраки являются и творят чего вздумается... И почему не было видно девятого образа в колоннаде? Никто не смог разглядеть, я спрашивал каждого. В общем непонятного больше, чем веселого, - он в упор посмотрел на Тиринара.
   - Да ладно, старина, - отмахнулся верховный маг. - Плохого малышке ничего не сделали, да и нас пронесло... а мы ведь в них и молниями, и огненными шарами покидаться успели... Мне кажется, вы поступили мудро, - обратился Тиринар к родителям. - Знание много полезнее неведения. Я не предвижу чего-то сверхъестественного. Если позволите, я буду почаще захаживать к вам в гости, разумеется, не с пустыми руками...
   - Дождемся гостей, а там видно будет, - с легким вздохом заключила Ниида.
   Летний полдень переливался беззаботными трелями птиц, где-то невдалеке слышался озорной детский смех. Мир и покой струился меж зеленой листвы, отбрасывая события ночи в сказочную нереальность.
   - А праздник по случаю рождения все же сделаем, - Эвол едва заметно улыбнулся тонкими нитями губ. - Улир и Храаг скажут свое слово, а после и погуляем. Снова столы на центральной площади расставим, да закатим пир, чтоб всякие страхи развеять! Давненько всем селением вместе не собирались. Правда, старый выпивоха? Будет весело, обещаю... - что-что, а празднества у него всегда удавались...
   - Повеселимся на славу! - подмигнул ему Тиринар.
  

Килин.

Эндора.

   ...Килин - небольшое поселение ценителей тишины и природного равновесия, почти отшельников, забросивших городскую суету под крепкий дерн вольных травяных ковров.
   Всего сто двадцать два дома обрамленные зелеными изгородями, обрели дружное сосуществование на стыке северо-восточных предгорий Тироля и Великого леса. Лишенный улиц, прячущий дома жителей в укромных живописных уголках, утопающих в буйстве зелени, Килин дарил безбрежный покой всем.
   Каждая усадьба, сотворенная магией жизни и эльфииским пением, обрамленная кустарниками и цветочными клумбами неповторимо отражала в своей плетеной архитектуре поэтические души хозяев. По неписанным канонам лесного народа она состояла из дома, беседки, цветочной оранжереи, фруктового сада и тепличной конструкции, для выращивания овощей.
   Не употребляющие мяса в пищу, эльфы размещали посевы на солнечных полянах в глубине леса, что лишний раз позволяло приятно прогуливаться по окрестностям.
   Маги растений по природной данности, художники по призванию и страсти творили шедевры, выпевая свои жилища из побегов и стеблей, чьи контуры и фактуры ограничивались лишь полетом фантазии создателя.
   Сердцем Килина, местом вече и общих праздников служила мощенная отполированным густо-зеленым камнем центральная площадь с храмом Богине Инайе, обителью знаний, обучения и сокровищницей. По древним легендам Великая Богиня дарила покровительство странникам и уединенным жителям. Как полагается, в Святилище храма возвышалась ее статуя, склонившая голову над цветком лилии в ладонях.
   Время битв и сражений кануло в лету, смытое дождями и запорошенное бесконечными покрывалами снегов, но о них, о холоде безжалостной смерти на острие отточенной стали помнила сама эльфийская кровь. В своем большинстве мирные и спокойные эльфы довольствовались обязательным знанием основ фехтования и стрельбы из лука, однако некоторые грациозные остроухие жители и по сей день изнуряли тела напряженными тренировками, не утратив тяги к боевой магии разрушения и отражения. Для этих целей на северной окраине Килина еще с незапамятных времен первые поселенцы оборудовали три ристалища.
   Килин не был чем-то особенным. Он напоминал большинство своих малых и больших собратьев разбросанных по дебрям и непроходимым чащам Великого леса.
   Однако некоторые поселения состояли всего из одного огромного жилища и выпевались одновременными общими усилиями жителей. Гиганты-исполины. Поднебесные зеленые крепости, зорко возвышающиеся над зеленым лесным океаном. В стародавние времена такие поселения верой и правдой служили аванпостами эльфийского государства и надежно хранили стражей и искателей Путей, но в современной Эндоре встречались уже крайне редко...
  

Дитя Эндоры.

Килин.

  
   - Вот и пожаловали наши Владыки! Что принесут с собой их крылья и жезл могущества, одним Богам ведомо, - Тиринар стоял на центральной площади, щурясь и приложив руку ко лбу. Он напряженно вглядывался в маленькую точку над юго-западным горизонтом. Владыка приоделся, облачившись в изысканную, расшитую золотом тунику, надеваемую по очень большим праздникам. Даже волосы, обычно развевающиеся на ветру, были аккуратно причесаны и собраны серебряными заколками. - Чего сидишь Эвол? Иди, встречай свою радость и избавление от душевных терзаний...
   На площади, в тени храма, терпеливо ожидал гостей Староста. Его одеяние сияло россыпью драгоценных камней и как нельзя соответствовало моменту. Старейшина не стал афишировать прилет дракона и высокопоставленного всадника, дабы лишний раз не тревожить жителей.
   - Это тебе нравиться на солнышке жариться, как каменному истукану, а мне и здесь не плохо! - проворчал разнервничавшийся староста.
   Точка в небе росла с каждой минутой, и вот, над самым центром Килина, описывая плавный круг, приземлялся огромный черный дракон. Храаг - старейшина и высшая мудрость драконов Эндоры. На его спине гордо восседал высокий эльф со строгими и даже острыми чертами лица в черном атласном костюме и черных доспехах с единственным серебряным узором солнца у сердца. Сам Владыка Улир - глава Магистрата и Верховный маг Эндоры, прибыл в провинциальный Килин проверить и оценить тревожное, необъяснимое проявление древней магии.
   Неизвестно откуда взявшаяся любопытная детвора мгновенно облепила все окрестные кусты и деревья. Жители, издалека завидев приближение чернокрылого властелина небес, быстро прибывали к площади. Храаг подчеркнуто важно опустился на живот и поднял раскрытую правую лапу вверх. Улир отсоединил от седельного крепления длинный белый посох с желтым кристаллом на конце и ступил на ладонь дракона. Черная лапа с длинными словно мечи когтями плавно опустила Владыку магии Эндоры на землю.
   С радушной улыбкой на устах Тиринар грациозно, насколько позволяла округлость живота, склонился в приветствии.
   - Скромный Килин гордится великой честью, оказанной Владыками, своим прибытием! Да сияет мудрость и могущество в ваших душах, мудрейший Храаг и повелитель Улир! - важно и выдержанно в стиле придворного этикета приветствовал Эвол гостей.
   - Здравствуй, Владыка, и легких небес тебе, крылатый повелитель огня! Вы уж не обессудьте, что пришлось приобщить вас к нашему празднику рождения. Больно необычен он выдался для всех, - присоединился к приветствию Эвола Тиринар. -... А для многих и тревожен, - глаза мага украдкой покосились на старосту.
   - Тревога дитя незнания, - прогудел мысленный бас Храага. - Мы прибыли взглянуть на правду... Мира вашим душам и плоти...
   - Я рад видеть тебя, Владыка Тиринар, в добром расположении духа и тебе, Эвол, главе уединенной обители, мира и процветания! - Улир коротко кивнул головой.
   - Как долетели?... Как поживает наша славная столица? - учтиво справился сельский учитель.
   - Не трать наше и свое время попусту... - глаза Улира недовольно блеснули. - Не за этими разговорами мы два дня в полете. Сначала посмотрим на малышку, после поболтаем... если доведется... - глава совета чуть смягчился.
   Тиринар неловко замялся. Нариан и Ниида с дочуркой все это время находились в храме и, услышав посадку дракона, вышли на площадь.
   Одетые в свои лучшие белоснежные одежды, супруги торжественно склонили головы. Ниида нежно держала на руках завернутое в вязь кружевных пеленок новорожденное сокровище.
   - Мы приветствуем вас, Владыки! - поклонился Нариан. - Наша радость, долгожданный дар Богов, дочь Нианна стала причиной глубокого беспокойства и необъяснимых событий, чей узор ускользнул от понимания... Дабы развеять тревоги и обрести верную стезю дальнейшей жизни, мы покорно просим Вас о "Взоре"...
   Тиринар с Эволом отошли чуть в сторону, а дракон и глава Магистрата приблизились.
   - Мы прибыли за тем, что ты испрашиваешь, - Улир почтительно преклонил голову. - Яви ребенка нашим зеницам...
   По знаку Эвола помощники вынесли из дверей храма детскую кроватку и поставили перед родителями. Ниида нервничала, руки слегка дрожали, а на лбу выступили капельки холодного пота.
   - Не место страху в душе матери... Сердце ее видит сквозь все стены мира и его запреты. Оно знает что должно... Не дабы причинить боль и печаль мы прибыли сюда, фея цветов, мы явились оберечь и сохранить твой бесценный звездный дар, Нианну... - недвижная бездна спокойствия, заключенная в словах Храага вернула самообладание Нииде, и та без колебаний положила спящую малышку в колыбель.
   Дракон первым склонился над девочкой. Его зрачки расширились, и тяжелые веки сомкнулись. Волна мягкого ментального касания прошла по маленькому собранию... но уже через полминуты с глухим внутренним рокотом разочарования, Храаг отстранился от колыбели.
   - Я не вижу отличий в Фару от обычного дитя эльфов... - заключил он свой "Взгляд".
   Улир настороженно посмотрел на Храага, после перевел укоризненный взгляд на Тиринара и склонился над колыбелью. Маг произнес несколько заклинаний, открывающих детское сознание. Он долго пристально всматривался в малышку, потом, закрыв глаза, приблизил кристалл посоха к ее челу... но ничего не происходило... Ничего!
   - В чистой душе младенца я не уловил никаких необычных явлений и тайн. Сила ее велика, но лишь немногим превышает дарованную сверстникам. Кроме необычного внешнего облика, пожалуй... все так как и должно быть, - с едва уловимой искрой разочарования в голосе подытожил высший маг Эндоры.
   По периметру площади собралось почти все поселение.
   - Слава Богам! - облегченно выдыхая тысячетонные камни тревог, скопившиеся на душе за последние двое суток, прошептал Эвол.
   - Что я тебе говорил?! Призраки... угрозы... проклятья... Проще будь, старина... Сбежать всегда успеем... - цветущий довольной улыбкой Тиринар подмигнул Эволу и легонько ткнул его локтем в бок.
   Проведя краткую мысленную беседу меж собою, Улир от своего имени и имени дракона огласил во всеуслышание:
   - Эльфийка Нианна, здоровое и сильное дитя! На ней нет следов заклятий, воздействий сторонних сил и чужеродной магии... Нианна, дочь Нариана и Нииды, допускается к общению и обучению с прочими членами эльфийского общества без ограничений!... Да будет так!...
   Вердикт высших представителей власти поставил точку в сомнениях и неуверенности поселенцев. Счастливые супруги, забрав беззаботно хлопающую рубиновыми глазками девочку и поблагодарив прибывших Властителей, отправились домой.
   Тиринар, Эвол и Улир уединились внутри Храма и долго подробно обсуждали произошедшее, поддерживая мысленно беседу с Храагом. Все были изумлены, что после таких необъяснимых событий на девочке не осталось абсолютно никаких "следов".
   Храаг с Улиром даже слетали к горному Святилищу Великих, и вернулись еще более раздосадованными.
   - Немые древние камни даже без намека на какую-то силу!... Странно все это, - расстроено вздохнул верховный маг. Серая обыденная монотонность мирной жизни Магистрата лишь на мгновенье расколовшаяся обещанием таинственного приключения, вновь затягивала флегматичной пеленой заинтригованную душу главы совета. - Приглядывай за ней в оба глаза, Тиринар...
   ...Но дело сделано, осмотр пройден. У родителей девочки за спинами словно выросли крылья - жизненный путь простирался перед ними прямой чистой стезей.
   Вечером в Килине грянул шумный праздник. Эвол никого не предупреждал о прилете дракона и Верховного мага - для жителей получился отличный сюрприз. Пение, звонкий эльфийский смех и дивные истории звучали в поселке до глубокой ночи. Праздник закончился магическим фейерверком. Россыпи шаров и огненных вихрей долго кружились в ночном небе над Килином под аккомпанемент музыки и грациозных танцев его жителей...
   ...Рано утром дракон и всадник улетели. Успокоенные и развеселенные жители Килина занялись своими делами, и в скором времени острота пережитого сгладилась, а через некоторое время превратилась в очередную обыденную память...
  

Воскрешающая.

Килин. Эндора.

   Шли годы, малышка росла как эльфы, и играла как все дети. Лишь одно, кроме внешности, отличало ее от сверстников - она заглядывалась на птиц.
   Любая пролетавшая мимо пташка, словно гипнотизируя, намертво приковывала взгляд Нианны. Девочка замирала и, чуть дыша, провожала ее глазенками... С этой маленькой странностью быстро смирились и перестали обращать на нее внимание.
   ...Это происшествие случилось в начале второго учебного года. Маленькой непоседе исполнилось шесть. Розовело теплое осеннее утро. На пороге храма в ожидании учеников, важно выпятив вперед животик, стоял учитель Тиринар. Подходя к нему, Нианна загляделась на средних размеров птичку с ярко-зеленым брюшком. Птица стремительно летела на небольшой высоте и, зазевавшись, на полной скорости, врезалась в стену храма. Упав наземь, крылатое создание забилось в предсмертной агонии.
   Ниа бросилась к ней и подхватила в ладошки. Птица затихла и... умерла. Девочка рухнула на колени. Детское сердечко сжалось от неистовой боли. Боли осознания, что это существо уже никогда не сможет спеть песню полета и счастья открытого неба.
   - Нет! Так... так не должно быть! - шептали дрожащие губы, а на рубиновых глазах навернулись слезы.
   Душа Нианны заледенела от ужаса смерти, и ее сердце вдруг... остановилось... Голубая кожа ребенка налилась мертвенной белизной.
   Дети в испуге отшатнулись в стороны. Тиринар застыл в полной растерянности и недоумении.
   Внутренний взор Нианны видел - у птицы сломана шея, и ее дух навечно прощается с плотью. Малышка решительно оттянула головку птички и пальцами вставила позвонки на место. Сила Фару Нии живым огнем хлынула в крошечное тельце этого легкокрылого чуда природы, сплавляя единой волной мириады разрушенных волокон жизни. Лишь когда все бесчисленные оборванные связи слились в организм готовый жить, юная целительница услышала громогласный удар своего сердца, а вместе с ним раздался и трепетный стук маленького сердечка крылатого создания.
   Птичка подскочила в ладонях, расправила крылья и вспорхнула ввысь. Маленькая чернокудрая волшебница встала. По щечкам скользили слезинки - хрустальные искорки счастья. Зеленая крылатая певунья, описав дугу по площади, села спасительнице на плечо и, издав дивную трель, стрелой рванула в поднебесье.
   - Лети! Лети высоко! - помахала вслед Ниа.
   Дети испуганно таращились на Нианну, а ошалелые глаза Тиринара казалось вот-вот вывалятся из орбит. Единицы из высших эльфийских магов могли восстановить оборванную недавно нить жизни, а эта кроха, не прибегая ни к каким заклинаниям, лишь своей силой сотворила немыслимое!
   Конечно же, верховный маг Килина сообщал Магистрату о достижениях подопечных, это входило в его прямые обязанности, но о ходе обучения Нианны лично информировал Владыку Улира.
   Несмотря на успехи в науках, Ниа все больше отдалялась от сверстников. Клинки и доспехи стали ее страстью. Все замечали - она чрезмерно быстро взрослеет. Девочку совсем перестали интересовать игры и развлечения ребятни. Она училась в Храме, бегала на ристалище, молча восхищенно созерцая движения бойцов, и снова бралась за учебники. Невзирая на все просьбы, Тиринар наотрез отказывался показывать Нианне даже самые примитивные приемы боевой магии.
   - Ну куда, девчонке шести лет в бой! - угрюмо бурчал старый маг себе под нос, придумывая очередную отговорку.
   Когда чернокудрой красавице исполнилось семь, и пришла пора новой ступени обучения, Тиринар повел детвору в поход по близлежащим предгорьям Тироля. Походные рюкзачки, посохи, восторженный гомон маленьких путешественников. Старый маг любил все это, несмотря на свое немного пышное телосложение.
   Осенний денек выдался славный. Ласково сияло солнышко, еле уловимый ветерок игриво шуршал в листве деревьев и волнами пробегал по увядавшим травам. Старый учитель проложил маршрут специально через заброшенное Святилище, в надежде лицезреть еще одно чудо в исполнении Нии.
   Вот и оно, плоский уступ с концентрическим мощением. Нианна шла последней, разглядывая паривших в небе орлов, и то и дело спотыкалась. Весь юный отряд уже стоял в центре площадки, любуясь открывшимся пейзажем и голубеющей стеной отвесных скал, когда к границе Святилища подошла Ниа.
   Ее глаза вдруг округлились и сверкнули алым пламенем. Дети затихли, испуганно таращась на вспыхнувшие глаза и растрепанные черные кудри эльфийки, метущиеся под внезапными порывами ледяного ветра. Нианна медленно опустилась сначала на одно, потом на второе колено, возле самого края мощеной площадки, и плавно, словно боясь обжечься, положила ладони на ближайший отполированный блок. Ветер мгновенно стих, похитив все звуки природы в округе. На Святилище обрушилась напряженная давящая тишина. Подождав минуту с закрытыми глазами, она поднялась. Ветер рванулся, и окрестности обрели прежнюю симфонию звуков.
   - Так сюда заходить нельзя! - твердым назидательным тоном заявила Нианна. - Это Святое место, и оно требует к себе почтения!
   Дети переглянулись и некоторые зашептались.
   - "Чокнутая!" - прочла Ниа мимолетные мысли сверстников, но не придала им никакого значения. Девочка так и не зашла в Святилище, а осталась стоять в стороне со странно-отрешенным выражением лица, ожидая когда класс двинется дальше.
   Насладившись видами, отряд первопроходцев продолжил странствие. Тиринар внимательно наблюдал за Нианной. Весь оставшийся путь малышка хранила молчание, а мысли ее блуждали где-то далеко.
   К вечеру уставшая детвора с запыхавшимся капитаном благополучно добралась до Килина и разбрелась по домам.
   - Ты извини, что мы сделали что-то не так, - виновато издалека начал Тиринар, - когда ступили в заброшенное Святилище, но мы не знаем ничего ни об обрядах, ни о традициях тех, кто это создавал. Быть может, ты что-то почувствовала, и можешь мне рассказать, дабы не совершать таких ошибок впредь?
   Слегка помедлив и обдумывая каждое слово, Нианна совершенно серьезно ответила:
   - Оно мудрое и очень... очень старое. Его... - девочка старательно подбирала слова, - беспокоить не стоит, память стерта до...
   У пораженного Тиринара пробежал холодок по спине, и он шепотом продолжил:
   - Стерта до дна...
   Неизвестно откуда Ниа знала строфы древнего гимна Великих, но их эльфы не поют и в школе не изучают!
   - Где ты слышала эти слова, маленькая волшебница?
   - Там у Святилища... - ей не хотелось ничего больше рассказывать, и проницательный Тиринар это уловил.
   Нианна стремилась оградить то родное, давнее и зовущее, которое она почувствовала в заброшенном великом месте, от всех, и почему-то даже от родных.
   - "Как странно, что они ничего не чувствуют", - думала малышка.

* * *

   ...Нианна сидела на ветке старого раскидистого абрикосового дерева, возле беседки. Вечерело. Рядом мама хлопотала над огромными белыми розами.
   - Мама, а почему мы не летаем? Мы ведь владеем магией? Разве нет заклятья полета или способа перевоплотиться в птицу? - взгляд Нии перепархивал с ветки на ветку вместе со стайкой озорных пташек на соседнем дереве.
   Ниида присела на скамейку. Нианна тут же спрыгнула на землю и умостилась рядом. Мать поцеловала ее в лоб и, нежно обняв, ответила:
   - Мы владеем магией, но наши силы, к сожалению или к счастью, не безграничны, родная. Когда мы творим заклинание и используем силу Фару, всегда излучается и частичка нас самих. Чем дальше отклоняется результат мистического творчества от законов природы, тем больше силы нас покидает. Всю жизнь эльфы копят Фару для единственного и последнего полета - чтобы один раз, собрав себя в Изначальное пламя, перенестись в другой мир, обретая в иных пространствах новую достойную форму. Поэтому нас и называют бессмертные - мы не умираем, а по-своему желанию продолжаем чарующее плавание во Вселенной... А жажда полета в мире Эндоры может высвободить всю твою Фару, и ты без следа рассеешься, как этот свет уходящего дня в темноте ночи. Мы можем высоко прыгать, приподнимаясь на струях своих энергий и спокойно приземляться с большой высоты, цепляясь за струны мира, но летать... летать как птицам, нам не дано...
   - А крылья? Можно вырастить себе крылья и быть как драконы? - ерзая, не унималась Нианна. - У них четыре лапы и у нас две руки и две ноги, вот только хвоста нет, но и его можно вырастить...
   Ниида ласково улыбнулась.
   - Ты наша фантазерка! - мама заботливо провела рукой по кучерявым, непослушным волосам дочери. - Самые отчаянные из лесного народа пробовали сделать, то о чем ты говоришь, но переставали быть грациозными эльфами, так и не став сияющими драконами. Их дерзкие души, вступившие в борьбу с природой, получали в награду лишь неуклюжее, ни на что не способное тело. Так что оставь эти мысли... Если ты, конечно, не Великая Богиня...
   - А кто такие, Великие? - хлопая широко раскрытыми глазенками, не унималась Ниа. - Они могли все?
   - Нет, конечно, не все... Но Великие творили божественные, а иногда и ужасные вещи, хотя конкретно какие никто так и не знает... Знаю только, что они могли намного больше чем мы... А летать... Всадники летают на драконах - этого заслуживают лучшие из эльфов и только те, кого выберет сам дракон. Их город Генар, и состоят они все в ордене хранителей мира Эндоры.
   - Расскажи, мамочка, расскажи все о всадниках! - сердце малышки трепетало близ материнской груди.
   ...И Ниида долго рассказывала об ордене и всадниках, пока лунный свет не посеребрил их лица.
   - Я буду летать и стану всадником! - ложась в кровать, уверенно заявила Ниа. - Мамочка, сшей мне, пожалуйста, костюм всадника цвета неба.
   - Спи, звезда моя. Мы с папой будем счастливы такому свершению, и костюмчик тебе пошью. Спи, наша всадница, - мать поцеловала дитя в лоб и вышла из комнаты.
   Ночью Нианне опять приснился ужасный дракон из черного тумана, но в этот раз на ее защиту во сне из марева теней явился настоящий сияющий дракон, и кошмар тут же рассеялся...
   ...К концу недели Ниида сдержала слово и пошила костюм. Эльфийские девочки не носили брюк, но Нианна настояла именно на них. Мать вышила золотом в сердечной части рубашки голову дракона, от которой раскрытое драконье крыло уходило на левое плечо и захватывало спину. Бирюзовый костюм элегантно подчеркивал неповторимую индивидуальность будущей наездницы дракона.
  

Руны Великих Богов.

Килин. Эндора.

   Минул сезон дождей и белых покрывал снегов, вновь пришла пора пробуждения - весна.
   По указанию Магистрата Тиринар вел с Нианной исключительно индивидуальные занятия. Магия трансформации вещества была уже пройдена. Они в полную силу занимались стихиями.
   Всю зиму старый учитель и не по годам могучая маленькая ученица осваивали леденящий душу холод. Метели местного значения, снегопады, ледяные панцири, мгновенно замораживающие и конденсирующие влагу из воздуха заклинания...
   Нианне безумно нравилось творить ледяные мосты через речку. Будучи одаренной не только волшебницей, но и художницей, одним движением мысли и актом заморозки она ткала арки, колоннады увенчанные морозной росписью с тончайшей паутиной ледяных нитей.
   К сроку первых цветов Ниа, тайный боевой маг-самоучка, отшлифовала до безупречности технику метания зависающих в воздухе камней. С легкостью и филигранной точностью она поражала камушком с ладонь размером цели на дистанциях, превосходящих выстрел из лука. Тайком от Тиринара непоседа начала тренировать ледяной удар и заморозку на расстоянии.
   Весна в полную силу завладела природой. Солнце уверенно дарило потоки долгожданного тепла, парящего утренними туманами и разбрасывающего бриллиантовые сокровища рос. Мама, наконец, позволила дочурке надеть любимый голубой "драконий" костюм и... Ниа решилась...
   В день отдыха от занятий с очаровательной невинной улыбкой Нианна попросилась "погулять по окрестностям Килина" до вечера. Нариан и Ниида, не чувствуя подвоха, дали согласие.
   - Только будь осторожна, - ласково улыбнувшись, напутствовала мать.
   Помахав ладошкой у зеленой арки сада и озорно улыбнувшись, Нианна бойко выбежала со двора. Для виду немного покрутилась у ристалищ, и тихонько юркнула в кусты...
   - "Наконец, я смогу войти!" - быстрые ножки мчали девчушку все выше и выше по горной тропе.
   Оно беззвучно, настойчиво звало ее душу с момента осеннего похода и давно стало желанной детской мечтой. Древнее Святилище...
   Ниа бежала по горным тропам, не обращая внимания на буйство цветов и волны зеленого океана леса. Поворот, скрывающий из вида селение, крутой подъем, чуть-чуть отдохнуть, отдышаться и снова вверх... Вот и оно - почему-то родное место...
   Девочка замерла перед краем мощения. Немного постояв, выровняв дыхание и остановив мысли, Нианна торжественно сделала шаг вперед...
   Ее естество, неожиданно вздрогнуло от нахлынувшей памяти, настолько древней, что седые горы Тироля казались беспомощными младенцами времени. Истертые, молчаливые камни бережно хранили наследие Великих Богов, гостивших в этих просторах. Прямо из плит, медленно раскрываясь, словно бутоны цветов, всплыли невидимые для обычных глаз объемные руны. Их начертания в корне отличались от плоских эльфийских, используемых лесным народом на письме. Они поднимались, вращались вокруг оси и продолжали движение вверх, освобождая место следующим. Руны проявлялись по всей площади Святилища, быстро заполняя весь объем.
   Сознание Нианны, будто изголодавшийся хищник, взорвалось пучком нитей и бросилось жадно впитывать все столбцы излучаемых рун одновременно. От неистового напряжения голова кружилась, сердце бешено колотилось, все подгоняя и подгоняя ритм познания в детской груди.
   Внезапно, словно ощутив меру и магические пределы маленького организма, Святилище оборвало поток. От неожиданности Ниа вздрогнула, по лицу градом катился пот, а колени в слабости дрожали. Наступившая тишина плавно стала наполняться мягкими гармониями музыки и тихим пением на непонятном языке. Каждое незнакомое слово, вызывало в пространстве успокаивающую вибрацию, чудесно дополняющую течение музыки.
   Значения слов Нианна не понимала, но чем больше слушала, тем четче в разуме проявлялись образы, поначалу струившиеся бесформенной пульсацией. Разум и тело юной волшебницы наполнились до краев, казалось, знание вот-вот начет перетекать через край и исчезать в бесполезности.
   - "Пора, пора идти..." - Ниа с сожалением понимала, что солнце уже приближается к горизонту.
   Ученица Великих целый день неподвижно простояла в центре Святилища. Тайна - ее мед пленил и дурманил. Девочка присела и, положив ладонь на центральный камень храма, ласково его погладила:
   - Спасибо! Я приду еще, можно?
   Теплая волна энергии безмолвного глубинного отклика храма приглашала и ждала вновь. Нианна медленно, устало побрела домой.
   Родители уважали внутренний мир ребенка, не докучая ненужными расспросами. Они с удовольствием отвечали на все ее бесконечные "почему" и "как", помогая дельным советом, но на сей раз сильно встревожились... Уставшая, еле держащаяся на ногах, Нианна забрела в дом уже в густых сумерках. Дочку слегка шатало.
   - Что случилось, ты цела? - волновалась мать. Ее внутренний взгляд уловил необычайную плотность энергии дочери.
   - Все хорошо, мамочка. Просто набегалась от души, - улыбнувшись, почти шепотом ответила Ниа.
   За ужином путешественница необычайно много ела и мгновенно уснула, как только голова коснулась нежных простыней кровати.
   Ночью у Нианны случился сильнейший жар - все тело бедняжки горело, по нему градом катился пот, пропитав насквозь всю постель. Нариан и Ниида не сомкнули глаз, но девочка спала, как ни в чем небывало. Проснувшись утром, полная сил рубиноокая шалунья облачилась в любимый костюм всадника и весело убежала на занятия.
   - Я не хотел бы, чтобы об этом знал Тиринар. Он и так слишком пристально за Нианночкой наблюдает, - задумчиво обмолвился Нариан, присаживаясь на скамью в беседке. - Тайна ее "посвящения" после рождения явно вернулась... вернулась к своей хозяйке. Нианна что-то скрывает. Думаешь стоит малышку расспросить?
   - Ниа сильна не по годам, да и интересы у доченьки недетские, - Ниида поставила на стол поднос с чаем и вазочкой меда. - Она рождена с тайной и, по-моему, начинает находить с ней общий язык... Да, Магистрат не зря интересуется непоседой. Она помешана на драконах и небе как всадник, настоящий всадник. Сам знаешь, они так редки... Мы можем помочь в трудную минуту, но вмешиваться, думаю, пока не стоит. Хочется, чтобы у дочурки все же осталось хоть немного беззаботного детства... своего собственного, а не наполненного магической дрессурой повелителей Магистрата, - Ниида присела рядом с мужем на скамью.
   - ...Ну, а старина Тиринар пусть ничего не знает, да сохраним мы его сон крепким, - заключила она, отхлебнув горячего чаю.
  

Я умею летать!

Килин. Эндора.

  
   Неделя занятий пролетела как один день и Нианна снова бежит по горным тропам к древнему месту силы.
   На сей раз скорость, с которой руны выплывали из концентрических кругов Святилища, стала много быстрее. Тело ученицы гудело и, казалось, начало раскаляться. Рассудок потерял границы плоти и пылал ищущей пульсирующей сферой на кончике иглы бездонного знания, врывающегося бурлящими вихрями из забытых океанов времени.
   Магические игры в живое-неживое, летающие камни и сосульки-стрелы - те достижения, которыми она так гордилась, теперь казались подвигом новорожденного котенка с хвостом своей матери. В занятиях с Тиринаром Ниа приступила к магии формул и изучала эльфийский язык основ - речевых гармоник, позволяющих направлять истинную суть вещей в магическое действие. Формулы были длинными и витиеватыми, использующие цепочки сложных абстракций...
   ...Но здесь, в Святилище, Нианна начинала понимать язык древних. Емкий, короткий, отрывистый, сперва не благозвучный для острого эльфийского уха. Каждое произнесенное на нем слово раскрывало в пространстве невидимые двери к глубинам создания и удержания форм вещей, к действенности сил...
   Искательница знаний постигала безбрежные могущества просторов эфира - пламя основы, струны мира, текучесть вод, плазму недр и... свободу полета...
   Да! Она коснулась мечты! Мечты летать!...
   Солнце уже готовилось погрузить мир в тихую пучину ночного отдыха, но близость мечты противоречила голосу разума: - "отдохни, не сейчас..."
   Нианна подошла к краю обрыва, расставила в стороны руки и произнесла на языке Великих Богов:
   - А ЧЕР!
   Оттолкнувшись ногами, ныряя в воздух, она решительно бросилась со скалы...
   ...Но падения не последовало. Девочка горизонтально воспарила параллельно земле. Тело обрело невесомость. Вокруг него разгорался ослепительный, вращающийся с огромной скоростью, голубой энергетический диск.
   Сознание Нианны слилось с диском. Ощущение тела исчезло. Она мягко покачивалась на струнах мира, будто мать-планета заботливо взяла ученицу в нежные руки и готова нести в любую часть света. Легкость и стремительность стали ее сутью.
   - Вверх! Я хочу вверх! - непоседливой мечтательнице все время хотелось увидеть мир глазами хотя бы орла, не говоря о драконе.
   Наклонившись, диск заложил вираж и стал вертикально подниматься вдоль примыкающей к Святилищу скалы.
   - Выше!... Выше! - тянулась в небо ликующая душа.
   ...Внезапно силы взлетающего юного мага начали безудержно таять. Могущество языка Великих открыло двери, но долго поддерживать течение такой мощной энергии тело не привыкло. Ниа катастрофически быстро слабела. На возвращение вниз сил уже не осталось. Святилище казалось крошечной точкой среди острых камней. Свечение голубого диска неудержимо меркло.
   - Куда?... Куда?... За что зацепиться? - яростно билось у нее в голове.
   Мир поплыл, теряя очертания, как вдруг Ниа заметила крошечный карниз чуть ниже уровня полета. Она бросила остатки светимости вперед и рухнула, полностью обессилив, на маленький скальный выступ.
   Тело не слушалось, обессиленная девочка лежала на боку. Опустошенную суть сдавливала высвобожденная магическая энергия пространства. Еще мгновение, и ее расплющит как пустой орех... Только слабеющие рубиновые глаза, погружая в размытое марево разум, восторженно взирали на алое солнце, медленно уходящее за дальний горизонт неизведанных земель древней Эндоры...
   Нианна потеряла сознание...
   ...Очнулась она ночью. В горах бушевала страшная гроза. Шквальный ветер рвал в клочья потоки дождя и бросал их на безмолвные скалы. Ниа промокла насквозь и замерзла. Выступ оказался совсем небольшим. Вдруг, в сполохах молний, она заметила маленькую пещеру у скальной стены. Ослабевшая волшебница, с трудом передвигая руки и ноги, вползла вовнутрь. Молнии ожесточенно хлестали совсем рядом, превращая пространство в сплошной рев могущества. Ниа с трудом села, вспоминая, как здесь очутилась.
   - "Полет!!! Я летала! Не прыгала, как рассказывала мама, а парила подобно птице!!! Сила..."
   ...А силы почти не осталось, детская Фару опустела как пересохший родник.
   - "Ждать... ждать пока вернется..." - вяло отвечало тело.
   Вблизи ослепительно сверкнула молния, разорвав бушующие небеса оглушительным громом. Ниа инстинктивно отвернулась и случайно заметила, как на противоположной от входа стене тускнеет руна Великих. Мгновение и руна погасла. Еще один удар молнии...
   Нианна смотрела в то же место, и руна снова вспыхнула бледно лунным светом, тотчас померкнув. Опустошенная и промокшая, дрожа от холода, девочка свернулась клубочком в глубине пещеры и погрузилась в тяжелый сон...

* * *

   ...Ей снилась битва, битва дракона и мага. Оба были преисполнены каких-то чувств, которые Нианна в своей жизни никогда не встречала. Маг блистал разрушающим светом - светом ярости, а дракона наполняло нечто гнусное, противоречащее природе жизни - лютая ненависть.
   Два магических титана схлестнулись в смертельном поединке. Земля и пространство обреченно стонали под мощью их ударов. Маг обрушил на крылатого врага фатальный удар безумной мощи, и твердь земная содрогнулась, расступаясь в стороны острозубым кратером. Его края ощетинились клыками вывороченных из земли каменных глыб. На дне роковой чаши бился в клещах смерти могучий дракон. Его плоть жадно пожирало фиолетовое пламя. Стенки кратера плавились, превращаясь в текучее стекло. Дракон ревел, и ненависть этого предсмертного крика впитывали раскаленные камни его последнего пристанища.
   На краю кратера гордо стоял победитель - маг в голубых одеждах. Гигантская, сверкающая лазурная сфера энергии окружающей его тело пульсируя, спадала, уменьшаясь в размерах. Вдруг он повис над землей, превращаясь в светящийся голубой диск. С последним ударом сердца поверженного врага диск взмыл в небо и... направился к пещере, в которой спала сейчас Нианна.
   Свечение диска, зависшего над выступом, исчезло. На скальной тверди, прямо перед спящим духом Нии стоял маг. В левой руке он держал короткий жезл из синего металла, оканчивающийся раздвоенной вилкой довольно крупного прозрачного драгоценного камня. На месте головы победителя пульсировало серебристо-зеркальное облако. Он начал снимать камзол и...
   Видение оборвалось, растворившись в тяжелом глубоком сне...

* * *

   ...Этой ночью по тревоге поднялся весь Килин. Под ураганным ветром, ломающим ветви деревьев и проливным дождем, все взрослые с магическим светом "Свеир" и оружием прочесывали окрестности поселка... Нианна пропала...
   Наладить мысленный контакт с девочкой или нащупать нить ее жизненной пульсации не удавалось. Глухая ментальная стена, лишенная живых призраков, бушевала ливневой бурей вокруг Килина.
   - "Старый дурак! Послушался Магистрата! Не преподавать магию боя!" - казнил сам себя Тиринар, представляя беззащитную маленькую девочку в дебрях Великого леса. - "Только бы не к "проклятью"! Только не туда!"...
   Отсутствие ментальной связи означало, что девочка либо закрыла мысли, либо без сознания, это тревожило опытного мага меньше всего, но вот отсутствие ее жизненной пульсации, которую эльфы чувствовали на многие километры, мучило и лихорадочно гнало вперед в клокочущие буреломы и дебри леса. Смерть и ее чары - только они властвовали над ритмом сердца.
   - "С Нианной беда... беда... беда!!!" - стучало в висках Тиринара и старец прибавлял шагу, продираясь сквозь кусты и ветви. - Нианна!!! Нианна!!!... Отзовись!!!
   Ночные поиски закончились ничем. С рассветом буря отступила, сквозь клубы облаков пробивались яркие столбы солнечного света. Взволнованные, промокшие жители собрались на центральной площади Килина. После незначительного отдыха эльфы вновь отправились прочесывать лес.
   Посовещавшись, старейшины Эвол и Тиринар единодушно решили, что если к вечеру удача не улыбнется их стараниям, придется обращаться за помощью к ордену Генара.
   В душах Нариана и Нииды царило необъяснимое спокойствие. Их разумы терзались пропажей дочери, но сверхъестественная уверенность, что с Нианной все в порядке не покидала сердец ни на мгновенье. Ее тайна - ее хранитель подвергает избранницу очередному испытанию и малышка обязательно его выдержит...

* * *

   Ниа проснулась, когда солнце уже ярко светило. Облака убрались хулиганить в глубину Тирольского массива. Над Эндорой царствовал полдень. Дрожа, Нианна выползла из своего укрытия. Мокрая, обессиленная она с грустью взглянула с карниза вниз. Жутко хотелось есть.
   Солнце ласково грело, и тонкий костюм быстро подсыхал. Нианна подняла голову, и дыхание перехватило восхищением. Острые пики гор сложными крепостными стенами разрезали континент с юга на север. Их зубья слились в свирепой хватке, а вечные льды корон гордо демонстрировали холодный безразличный нрав. От скального подножья брал начало Великий лес, колыбель эльфов и великих тайн Эндоры. Лес сверкал серебряными артериями полноводных рек и множеством голубых глаз-озер, хранителями прошлого и свидетелями будущего. Потоки вольных ветров резвились в волнах листвы косматых деревьев. Там, среди безбрежных просторов зеленого океана изредка возвышались одинокие гигантские кроны древних исполинов, подпирая устремленными ввысь титаническими столпами сам хрустальный купол небес. Лишь изредка грандиозное зеленое одеяние мира разрезалось лоскутами сочных лугов.
   Что-то знакомое промелькнуло перед восхищенным взором Нии.
   - "Да! Это то место!"
   Огромная поляна, в центре которой, переливалось лазурью озеро правильной круглой формы, обрамленное клыками острых каменных глыб.
   - "Это место из моего сна!" - но на разгадку тайны горящей руны и озера у Нии не осталось сил. - "Домой!... Надо домой!... Родители будут искать!..."
   Спуститься вниз обычным способом не представлялось возможным. Отвесные мокрые скальные стены утеса обещали только неминуемую смерть.
   - Мне нужна Фару, много Фару... Сама забралась, сама и спущусь! - прилежная ученица обратилась к силе изначального огня и солнцу, как учил Тиринар, и стала старательно копить их энергию... но та прибывала слишком медленно. Чтобы восстановить полный запас магической энергии такими темпами потребовалась бы неделя не меньше.
   - Что же делать? - расстроено вздохнула Ниа. - А что если...? - и маленькая волшебница устремила мольбы к древним каменным кругам у подножья.
   К великой радости Святилище тут же ответило. Змеи энергии, исходящие из основания колон, потянулись вверх по скале и через несколько секунд вползли на уступ, наполняя волшебницу живительным соком магии. Минуло около четверти часа. Все еще слабая, но уверенная в себе, она была готова повторить полет. Нианна встала на краю скалы...
   - А ЧЕР! - решительно выкрикнула ученица небес, и голубой диск заскользил к Святилищу.
   Лететь к земле оказалось намного легче, чем подниматься. Требовалось только сесть на пологую струну мира и скользить по ней вниз, вовремя перенося диск на новый поток нисходящей энергии. Сперва, неопытной небесной страннице хотелось приземлиться в Святилище, но путь домой пешком по горным тропам займет весь остаток дня. Фару убывала не так быстро, как при подъеме, и Ниа решила завершить полет по возможности ближе к деревне.
   Спустившись к селу с северного направления, ученица Великих полетела по небольшой долине, благо по дну пролегал как раз нисходящий поток атмосферной энергии. Голова вновь закружилась, и несколько оставшихся километров Нианна решила идти пешком.
   Голубой диск завис над землей, и маленький дерзкий маг небес произнес "ЧЕР О". Не успев сгруппироваться, девочка тут же плюхнулась плашмя в большущую лужу, на которую не обратила внимания. Полет длился всего три-четыре минуты.
   Слабая, с ног до головы выпачканная в грязи, спотыкаясь, она побрела в Килин. Идти оставалось не далеко, но ноги подкашивались, отказываясь слушаться. Ниа села под деревом и, собрав остатки сил, мысленно позвала:
   - "Папа, мама, я за рекой возле ристалищ... помогите..." - иссыхающим мысленным ручейком потянулась она к родителям.
   - "Мы рядом, родная! Держись!" - пришел мгновенно тревожный отклик.
   Голова невыносимо болела. Тело, сдавленное остатками заклинания, било дрожью. Краски мира меркли и расплывались... Вот родители подбегают по тропе, останавливаются, что-то говорят... Отец поднимает ее на своих сильных руках... Руки и грудь такие теплые... Покой и темнота...
   - Слава Богам ты жива! - вздохнул с облегчением Нариан. По щекам Ниды катились слезы.
   Ребенок был крайне истощен. Казалось, девочка не ела и не пила целую неделю. Чем за сутки малышка так себя иссушила? Где пропадала всю ночь? Как очутилась возле самой деревни, а две сотни прирожденных следопытов эльфов даже намека на ее след обнаружить не смогли?... Все эти вопросы разума потеряли смысл в сравнению с радостью родительских сердец - "Жива! Жива!"
   Первые двое суток путешественница беспробудно спала. На третьи проснулась, поела, и глазенки восьмилетней феи снова закрылись в сладкой дреме... Девочка просыпалась, ела и снова спала - так прошла долгая неделя неизвестности. На утро седьмого дня Ниа подскочила на кровати, хлопнула в ладоши и радостно кинулась к родителям.
   - Папа, мама! Вы меня нашли, я дома! - малышка сияла как само солнце.
   - Родная, ты так нас напугала! - начала разговор мать, гладя сидящую на коленях дочурку по головке. - Но мы были уверенны, что твоя Тайна тебя обережет от опасности.
   Мать ласково, но пристально посмотрела ей в глаза. Ниа ответила любящим взглядом.
   - Тайна связанна с твоим появлением в этом мире, и ты носишь ее в сердце, - продолжил отец. - Мы свято чтим свое сокровенное и относимся с почитанием к чужим тайникам души. Наша обязанность сохранить тебе жизнь и дать знания, пока ты не повзрослеешь... но нас может не оказаться рядом, когда опасность нависнет над твоей жизнью. Мы хотим помочь... Если сочтешь нужным нам что-то рассказать, мы будем только рады.
   Нианна улыбнулась и устремила взор прямо в душу отца, словно проверяя его готовность.
   - Это моя тайна, но пусть она станет и вашей, - Ниа решилась. - Я была в горах, в древнем Святилище...
   Родители настороженно переглянулись.
   - ...Я познаю их язык и магию. Древние камни учат такому, о котором добрый Тиринар только мечтать может. И я... - девочка отодвинулась от родителей, чтобы они оба ее хорошо видели, - Я УМЕЮ ЛЕТАТЬ!!!
   Родители мягко улыбнулись, полагая, что малышка фантазирует.
   - Занавесьте окна, чтобы нас никто не увидел, - Ниа загадочно поблескивала рубиновыми глазенками.
   Родители сделали, что просила дочь, и на всякий случай заперли дверь. Нианна встала в центр комнаты. "А ЧЕР" - ее тело окутало свечение, превратившееся в висящий в метре над полом, бешено вращающийся, голубой диск. Он, слегка покачиваясь, проплыл от одной стены к другой и назад. В мгновенье ока диск рассеялся, и, ловко сгруппировавшись, на пол приземлилась счастливая Нианна.
   - А я думала у эльфов таких больших глаз не бывает, - звонко рассмеялась Ниа.
   Нариан с Ниидой замерли в восторге и непонимании. Их души отказывались верить в увиденное. Перед ними стояла живая легенда - Великая - только они, древние Боги, могли летать в поднебесье.
   - Этот полет и отнял столько сил, - слегка вздохнула Ниа.
   - Он мог тебя убить...! - тонкая натура отца трепетала от восхищения и опасений. - Ты израсходовала почти всю жизненную силу! Надо копить энергию и бережно ее расходовать, а не бросать в костер своих желаний... Можно научиться черпать Фару из других природных источников и частично перебрасывать в нужное тебе действие, но... И как долго ты летала?
   - Ну, минутки три-четыре, совсем чуть-чуть... Правда очень высоко... - задорно вскинула малышка подбородок.
   Юная волшебница гордилась собой, а родители не знали, что и сказать. Раз судьба наделила дитя такими возможностями то, вероятно, в будущем потребует и больших свершений... и каковы они будут знать никому не дано...
   - Не рассказывай об этом Тиринару, да и вообще никому... Не надо им знать об этом, - Ниида ласково погладила дочь по непослушным кудрям.
   - По поводу твоей пропажи... - продолжил отец. - Переполох был не шуточный, и старейшинам стоит подать достойное объяснение. Предположим... ты крепко заблудилась, перепугалась и стала творить заклинания, да переусердствовала...
   ...Этим солнечным днем, в добром расположении духа Владыка, не спеша, подходил к дому Нариана, предвкушая ставшее почти традиционным чаепитие в уютной беседке. Однако увиденное его сильно озадачило. Окна дома оказались наглухо закрыты ставнями.
   В доме слышался звонкий смех Нианны, проявлявшийся так редко у этого чудо-ребенка, и взволнованные голоса родителей. Тиринар постучал... Ниида отворила легкую дверь, увитую рисунком виноградного плюща в виде розы.
   - Заходи Тиринар! Заходи дорогой! У нас сегодня день пробужденья! - с добродушной улыбкой хозяйка пригласила старейшину в дом.
   - Здравствуйте, родители пропажи, и тебе, маленькая проказница, здоровья. Как у вас дела? Вижу... уже скачет, как молодая лань...
   - Все в порядке учитель! - выпалила Ниа. - Как я испугалась в лесу, когда заблудилась!... Ух!... - не дожидаясь расспроса Тиринара, начала она свой рассказ.
   - Холодно, мокро, гроза, места совсем незнакомые... Натворила заклинаний с перепугу. Все защищалась, защищалась - вот только от кого не знаю... Так ж-ж-жутко было... - девчушка сморщилась и сжалась, играя страх. - Забилась в пещерку и уснула... А утром побрела назад, еле дорогу нашла...
   - И чего это тебя в лес понесло, о Великие Духи! Мы тут всем поселком на эльфийских ушах стойки выполняли, чтоб тебя отыскать... но никаких следов не нашли, - Тиринар прищурился и недоверчиво покосился на рассказчицу.
   - Пошла себя испытать. Один на один - я и Природа, а найти не могли, потому что этого не хотела. Ты же сам учил, как следы скрывать и заклинание "невидимых шагов" мне показывал, - рубиновые глазки Нии озорно блестели.
   - Что правда, то правда. Ты самая способная ученица за всю мою жизнь. М-да...- протянул Тиринар. - "Что-то явно скрывает, непоседа"... А окна чего занавесили средь бела дня-то?
   - Малышка спала, не хотели ничем сон ее тревожить, - как бы невзначай пояснила мать.
   - Учитель, а есть в наших краях озеро, берега которого как острые зубы дракона? - допытывалась маленькая волшебница, уводя разговор в сторону.
   Тиринар и родители нахмурились.
   - Откуда ты про него знаешь?! Ты там была?! - верховный маг встревожился не на шутку. Он весь напрягся как пружина, ожидая ответа.
   - Не-а, - совершенно непринужденно ответила малышка. - Оно мне ночью приснилось. Давайте туда сходим, - не унималась она.
   - Это запретное место, - угрюмо буркнул Тиринар. - Нечего тебе там делать. Это место закрыто для многих взрослых, а для детей и подавно.
   - Что в нем такого... необычного? - загорелась любопытством Ниа.
   - Это Проклятье, место ненависти и смерти! Тех, кто туда попадает, оно наполняет злобой и желанием убивать. Многие из эльфов, чей разум касался его, навсегда потеряли рассудок и превратились в диких созданий, бродящих по Великому лесу с одной целью - убивать!... Даже хищники обходят озеро стороной, а случайно попавшие туда превращаются в одержимых кровью пожирателей жизни. Воины Килина вот уже долгие столетия несут круглосуточную вахту, охраняя границы зла на дальних подступах. Иногда им приходится отправлять в Вечность, пораженных проклятьем, - Тиринар тяжело вздохнул. - Ты как всегда бежишь впереди ветра времени... маленькая волшебница... Об этом рассказывают только на последних ступенях обучения в нашей школе...
   Старый маг крепко задумался. Непреодолимая, и даже нездоровая тяга к боевой магии, запрет на которую ему все труднее удерживать, безмолвное постоянное пребывание Нии на ристалищах, бесследная пропажа в неизвестном направлении, а теперь и тяга к проклятому месту - все это говорило о явной склонности к насилию молодой эльфийки. Хотя с другой стороны умение воскрешать из мертвых, пусть даже маленьких созданий - величайший дар...
   Тиринар попрощался и с тяжелым сердцем отправился к себе домой, обдумывая предстоящий доклад в Магистрат. В нем он прямо высказал свои опасения - что девочка, скорее всего, воплощение темного духа и в скором времени будет потенциально опасна. Владыка Улир и совет внимательно выслушали все доводы учителя, но не разделили его тревог, считая, что маленький семилетний ребенок не может являть реальной угрозы взрослому магу и тем более их ордену. Единогласно обучение магии маленькой волшебницы решено было продолжить с полным табу на боевое применение...
  
   ...Полет... Он владел ею, владел ее разумом, владел ее сердцем.
   Нианна просила Святилище научить правильно летать и продлевать полет как можно дольше. Замелькали знакомые столбы рун, поющие маленькой покорительнице небес на древнем языке правила полета, набора и переключения энергии. Она узнала о течениях ветров, о максимальных высотах полета, о правильном скольжении по струнам мира и страшных ловушках, создаваемых пересечением силовых потоков, которые мгновенно могли разорвать свечение голубого диска и бросить беспомощное тело странницы на землю. Руны Богов обучили Нианну отделять часть своего сознания, дабы становиться энергией струны мира и нести голубой диск одновременно изнутри и снаружи к нужной цели. Старательно объясняя, древний учитель показывал границы возможностей полета и разнообразные маневры ее бескрылой птицы.
   В конце дня руны предложили терпеливой ученице взлететь в центре Святилища и закрепить полученные знания практикой.
   Уставшая, но твердая духом, покорительница неба, произнесла заветные слова, воспарив в нескольких метрах над центром круга. Пред ее внутренним взором задрожали тугие потоки струн мира. Извиваясь, они то падали вертикально, то уносились ввысь, сменяясь ровным течением над землей. Нианне показывали их пересечения, учили ловить ветер, обходить нежелательные воздушные вихри.
   Пару раз, когда она летела вперед, оставаясь в центре Святилища, в видение внезапно подбрасывали пересечения струн мира. От неожиданного удара светимость диска гасла, и Ниа падала на жесткий пол неумолимого учителя. Терпя боль ссадин и ушибов, девочка поднималась на ноги и вновь призывала небесную магию полета.
   Голубой диск, как узнала Нианна, мог развивать невероятные скорости, превышая скорость драконов в десять раз. Однако у этой способности был очень большой недостаток - даже у лучших Великих полет не продолжался более половины часа и требовал столько же времени для восстановления магических способностей.
   На вопрос "как правильно черпать и восстанавливать силы?" храм ответил образом расставания и последующей встречи.
   Ласковое солнце клонилось к западу, пора было идти домой. Поблагодарив святое место, маленькая девчушка с копной непослушных кучерявых волос и рубиновыми, уставшими, но сияющими глазами бежала по горным тропам к папе и маме. Ее лицо ловило порывы ветра, щекотавшего щечки, шумевшего в ушах и заставлявшего слезиться глаза - ветер, брат неба, становился ее новым другом. Счастливая Ниа, как на крыльях, влетела в родной дом, выпалив все пережитое продолжавшим удивляться родителям, быстренько поела и сладко засопела в кроватке.
  

Каменный тайник.

Килин. Эндора.

  
   Неделя скучных школьных занятий пролетела как один день. Ниа снова вдыхает аромат древних знаний скального круга и учится черпать энергию из недр великого организма - их родного мира.
   Все это время ей не давал покоя увиденный на скальном выступе сон. Озеро есть, и оно реально. О том, что там погиб дракон никто не знал... Но что там за руна вспыхивала в темноте, и почему раздевался в пещере маг без лица?... Загадка бередила душу маленькой любительницы тайн. К концу занятий по накоплению энергии детская плоть бурлила, как могучий горный поток.
   - Хорошее время для полета, - подумала Нианна, и тело с ликованием ее поддержало.
   - А ЧЕР! - ввысь, словно молния, взмыл голубой диск Нии. Уступ показался всего через минуту. - ЧЕР О, - и ноги ощутили под собой скальный монолит.
   Согнувшись и зайдя в пещеру, девочка пыталась увидеть руну, но любопытные глаза и внутренний взор лишь скользили по серому камню скалы.
   - "Молния заставляла ее светиться", - вспомнила она и решительно метнула с ладошки голубоватый небесный разряд на то место, где раньше загорался непонятный знак.
   В тоже мгновенье бледным светом в глубине камня вспыхнула древняя руна. Она была объемной, как и те в храме обучения, но что она означала, Нианна не понимала.
   - Святилище подо мной, спрошу у него...
   Бросив мысленный образ руны к древним кругам, она тут же получила ответ: - "Оружие".
   Как пещера или скала может быть оружием? Что здесь делал маг после сражения и почему снимал рубаху? Может, что-то прятал, вероятно это тайник, но как открыть его секрет? Ее голова кружилась от сладкого предвкушения.
   К моменту визита в пещеру Ниа знала довольно много слов Великих и произнесла "Инзил галур!", что на языке Богов означало - "открой тайну!"
   Руна вспыхнула ослепительно белым светом, камень вокруг нее стал раскаляться и течь, образуя правильное глубокое отверстие в скале. Отверстие оказалось достаточным, чтобы взрослый человек мог просунуть туда руку. Камень быстро остыл, и Ниа решилась. Осторожно и медленно погружалась детская ручонка в таинственные недра. Тайник оказался не сильно глубоким для взрослого, но маленькая девочка уже упиралась плечом в стену. Как вдруг кончики пальцев дотронулись до чего-то не похожего на шершаво-оплавленный камень.
   Едва касаясь, бесстрашной искательнице удалось подтянуть к себе и, ухватив более уверенно извлечь на свет незнакомый предмет. Мгновенно разума Нианны коснулось мысленное послание - "От Великого - Великому - для Великих свершений".
   В ее руках, переливаясь в лучах заходящего солнца, лежал широкий браслет, сделанный из темно-синего, полупрозрачного материала - не из камня, но и не из металла. Внутри него ярко-голубым светом пульсировали начертания трехмерных рун Великих. Ниа прочла - "Меч, щит, дротик".
   - Интересная штуковина. Как же ею пользоваться? - ребенок вертел находку в руках.
   Ниа продела руку в браслет. Он был велик как на запястье, так и выше локтя.
   - Наверно эта вещь для взрослых. Придется подрасти. Может, на всякий случай, расспрошу у учителя? - так она стала называть Святилище.
   - "А ЧЕР", - и голубой диск с головокружительной скоростью засвистел вниз, резко затормозив прямо над поверхностью древних концентрических кругов. Ниа бережно положила находку на центральный камень узора и попросила: - Расскажи о нем...
   Прямо из камня поднялся столб желтого света ростом с взрослого эльфа, и в нем заплясали руны древних, проникая в разум вопрошательницы.
   - Надевать на голое тело, выше локтевого сустава, - читала она древнюю инструкцию. Два укола для воссоединения, мысли-команды для боевого и магического использования, команда отсоединения.
   - Вот почему маг из сна раздевался! - сообразила Ниа.
   Ни секунды не раздумывая воительница сняла любимую голубую рубашку и одела на правую руку выше локтя браслет.
   - "Нтори кугар" - мысленно произнесла она. Мгновенно руны внутри браслета вспыхнули, и он сжался на руке. Нианна почувствовала два болезненных укола под его поверхностью - браслет привыкал к телу новой хозяйки. Боль быстро прошла. Браслет невесомо сросся с рукой, не доставляя никакого дискомфорта.
   Девочка давно мечтала научиться фехтовать, и первой в сознании взвилась мысль - "Звирг" - меч. Как показало внутреннему взору Святилище, она чуть приподняла руку и приоткрыла ладонь, немного согнув пальцы. В тоже мгновение по руке молниеносно что-то скользнуло, затянув запястье и кисть боевой перчаткой из синего полупрозрачного металла браслета.
   Перчатка сжимала синий клинок прямой, обоюдоострый, средней длинны. В глубине лезвия от основания до самого острия фиолетовым светом светились руны древних. По клинку пробегали языки иссиня-фиолетового пламени. Магия меча звучала полновесной и уверенной нотой в сознании Нии. Никаким способом нельзя было выбить его из руки - перчатка и клинок слились в монолите единства, хотя та сохраняла эластичность и подвижность.
   Полюбовавшись пламенем клинка и слегка попробовав его в движении, Нианна вызвала щит - "Знор". Меч в одном неуловимом движении втянулся и раскрылся щитом в правой руке. Верхнюю часть вытянутого вдоль тела щита обрамляли два разведенных в стороны граненых шипа, а третий, нижнего края, оканчивался на уровне колен. На нем пламенел силуэт дракона со сложенными крыльями.
   Нианна млела от удовольствия, ее поражала легкость этих предметов. Лучшей игрушки и быть не могло. Не распробованным оставался дротик, вызываемый словом "Зер". Как объяснило Святилище, достаточно было мысленно выбрать цель и выбросить руку вперед, целясь указательным пальцем в мишень. Ниа выбрала средних размеров валун на краю обрыва.
   - "Зер!" - мелькнула ее мысль, а вытянутая рука указала на камень.
   С ее боевой синей перчатки сорвался и полетел вперед маленький дротик, за ним растягивалась тончайшая синяя нить. Дротик с такой силой врезался в камень, что валун сухо треснул, превращаясь в облако пыли и мелких обломков, улетающих в пропасть. Мгновенно нить и дротик втянулись в перчатку.
   Нианна ликовала. Она дала команду браслету вернуться на место. Счастливая ученица, попрощавшись со Святилищем, сияя лучами восторга, помчалась домой.
   Родители в который раз были немилосердно ввергнуты в волны изумления и тревоги, но браслет древних мудро восприняли как дар Судьбы. Взвесив все "за" и "против", они не возражали, чтобы в тайных приключениях дочери при ней всегда находилось оружие...
   Свои умения и знания Нианна старательно прятала в школе. Фару девочки выросла настолько, что дети инстинктивно чувствуя ее необъяснимую мощь, шарахались от черноволосой одиночки, да и сама Ниа избегала пустой детской болтовни, "никчемных" увлечений и ни с кем не дружила. Наконец, наступило время летнего отдыха и прекращения занятий в храме до осени. Первый же свободный день... и неуемная жажда знаний вновь заманила ученицу Богов в центр забытого Святилища...
   Фехтование...
   - Прошу, древних, об искусстве фехтования, - мысленно испрашивала Нианна.
   Святилище, как обычно, ответило мгновенно - сначала бешеные потоки рун Великих, а после образ.
   Перед ней стоял высокий полупрозрачный эльф в доспехах и шлеме. Все его тело сплеталось из зеленых светящихся волокон. Внутри оболочки алым светом горели болевые точки и эффективные зоны поражения. Ниа озадаченно на него взглянула, он казался таким большим. Живой манекен стал медленно показывать базовые стойки и основные движения клинком. Воительница тут же бросила мысленный зов - "Звирг", и в ее руке запел синий клинок. Она старалась, до исступления повторяя все движения "учителя", но совсем скоро уловила, что непрерывный мысленный поток, излучаемый Святилищем, сам ведет ее тело в этом танце борьбы и смерти. Темп увеличивался все быстрее и быстрее.
   Пресыщение принятой силой приходило к девочке много позже чем прежде. Как и в первые свидания со Святилищем, в конце каждого дня-урока из недр каменных кругов лилась ровным потоком успокаивающая песнь Великих, выравнивая бурю не устоявшегося знания.
   Лето горело ласковым солнцем в небе, манило тенью Великого леса и прохладой реки, веяло нежным ветром древнего и загадочного Тироля.
   Все впереди, все еще впереди!...
   Нианне исполнилось восемь эльфийских лет...
  
  
  

Они нам не верят, всадник!

Фиэней. Эндора.

   Фиэней и Генар, два древнейших города Эндоры кипели с самого утра нетерпеливым ожиданием. К сегодняшнему дню со всех концов четырех королевств на берега реки Ини собрались все от мала до велика, желающие лицезреть Чудо.
   Это Чудо каждый год стремительно падало с небес, знаменуя приход осени - поры умиротворенного отдыха природы, падало сверкая всеми цветами мира. Оно проносилось над многоликими толпами, унося за собой шлейф восторженных взглядов, величественные текучие гимны эльфов, бездонный гул гонгов орков, яростную дробь барабанов гномов и стремительную славу горнов людей. Оно уносилось вдаль, вспарывая воздух разноголосыми песнями ветров...
   ...но вскоре...
   ...Вскоре величественная сила природы приносила его безудержное естество обратно...
   Город замирал тишиной и взрывался бурей ликования, когда оно медленно опускалось на королевскую площадь Фиэнея.
  
   ...Молодая дракониха с золотой чешуей, носящая гордое имя Иррада, так не нервничала наверно никогда за всю свою недолгую для дракона, почти младенческую, по сравнению с отведенными тысячелетиями, жизнь. Златоглавая так не переживала даже в день, когда выбирала себе всадника - спутника на всю оставшуюся жизнь.
   ...Гордость...
   Гордость - флаг дракона, сила дракона и его могущество. Гордость и чувство собственного достоинства драконы ценили наравне с мудростью.
   ...Но она все же решилась!
   Всадник, молодой, дерзкий, умелый подхватил ее мысль с первых же нот, и сердце его забилось той же жаждой, тем же жгучим стремлением, стремлением быть первым!
   Да! Они бросали вызов самым могучим, самым сильным драконам ордена Генара и их всадникам!
   Сегодня, в первый день осени, праздник ежегодных состязаний драконов, она явит тысячам тысяч зрителей золото своих быстрых крыльев, явит свою скорость в тугой песне ветра и сокрушительную мощь своего пламени!
   Обычно в соревновании участвовали только зрелые, опытные драконы, за спиной у которых пролетело не одно столетие жизни и тренировок. Эта великая мирная схватка и была Чудом Эндоры, славящим стремительных небесных хранителей жизни. Драконы, стартовав со скал стражей Генара, устремлялись к полям на окраине Фиэнея. Их целью было поразить мишени и вернуться на королевскую площадь столицы. Купался в лучах славы, восхваляющих гимнах и памяти летописей истории ордена, только один дуэт дракона и всадника, первым достигший подножия королевского трона. Остальные, воздав почести победителю, удалялись.
   Тот первый, самый быстрый, пел песню своего рева, оставаясь до конца дня и глубокой ночи святым талисманом счастья и удачи на пышном празднестве и щедром пиру.
   Таковой сложилась традиция овеянная седыми веками. Драконы и эльфы ею гордились, дорожили и тщательно к ней готовились.
   Старейшина драконьего рода Храаг долго отговаривал золотую непоседу от этой глупой, нелепой затеи, ведь она была в полтора раза меньше могучих великанов состязающихся во власти над небесами, пламенной ярости дыхания и входящих в совет ордена Генара. За их крыльями, сталью их мышц и броней чешуи парило не одно столетие плаваний в воздушном океане, его бурях и ураганах.
   Больше всего старый черный дракон беспокоился из-за той же традиции. В полете, когда дракон буквально слеп от своего устремления к цели, правилами разрешалось мешать друг другу: сбивать с курса ударами лап и хвоста, применять сковывающую магию, одурманивать разум. В общем, допускалось все, кроме прямой атаки на жизнь. Этого старейшина и боялся.
   Иррада была любимой его ученицей, грациозной, легкой, стремительной, но очень, очень молодой и не по годам дерзкой. История знала случаи, когда даже зрелые драконы расставались с жизнью или получали тяжкие увечья, позабыв об осторожности и беззаветно отдавшись в пламенные объятья азарта.
   Он терпеливо втолковывал ей это, приводя примеры, в ярких красках мук и страданий описывая гибель небесных носителей короны рогов. Иррада внимательно слушала "пугающие" рассказы, выискивая изъяны в поведении пострадавших драконов, но была непоколебима в своем намерении. Одержимая вызовом, Златоглавая изнуряла плоть чудовищными тренировками. Ее безумство, казалось, передалось и ее молодому всаднику. Их глаза горели одним и тем же пламенем победы. Победы прежде всего над собой...
   ...И вот знаменательный день, день мастерства и решимости настал...
   Девять скал стражей и девять драконов с недвижностью изваяний застывших на них. Девять всадников напряженно замерли в седлах небесных красавцев, ожидая сигнала к старту.
   Разноликий народ волнуется на площадях и улицах Фиэнея близ обрамленного камнем русла реки Ини, бурля ропотом разговоров. Именно над ней, над рекой проложен кратчайший путь к славе и победе.
   Ирраде казалось, что грудь перестала дышать за ненадобностью. Тело гудело, как растянутая до последнего предела тетива золотого лука. Еще миллиметр, еще мгновенье и тетива порвется не в силах больше ждать выстрела.
   - "Хвост!... Негодный хвост! Мечется, как ошпаренный!" - Иррада переживала, что ее волнение так откровенно выдается этой непослушной частью тела.
   - "Если можно было бы без тебя летать, я бы тебя откус-с-сила!" - еле слышно прошипела она.
   - Ты мне с хвостом гораздо больше нравишься, чем без него, - Ерртор ласково гладил сестру небес по чешуе, а у самого по лицу стекали холодные струйки напряжения из-под шлема. Его теплое прикосновение и уверенный ритм сердца, словно сталь, вливали несокрушимое спокойствие в зудящие нервы Легкокрылой.
   - "Ну хорошо, тогда бы понадкусывала изрядно! Пусть боится и не дергается!!!" - глаза Иррады были прикованы к центральной площади Фиэнея, с которой королю Аниэру предстояло дать старт состязанию.
   Струи водопада Аруж за спинами драконов извивались в вечном танце, обнимаясь с лучистыми радугами не опаляющего, золотого осеннего солнца. Небеса ясной голубой прохладой и затаившимися ветрами ждали свою гордость, своих детей, своих стражей - грациозных драконов. Их широко распахнутые бирюзовые объятья трепетали предчувствием горячей чешуйчатой плоти в воздушных глубинах.
   Этот миг, миг изначальной тайны полета настал...
   Король Аниэр и королева Виилле подчеркнуто торжественно поднялись с тронов. Эльфы и люди, гномы и орки почтительно затихли, склонив головы.
   Площадь замерла.
   - Братья и сестры! Друзья, далекие и близкие! - Аниэр поднял вверх королевский золотой жезл. - Сегодня мы славим силу, мудрость древнего рода властителей небес -драконов и отчаянных, смелых всадников! Их преданное единство хранит мир в наших душах вот уже долгие тысячелетия. Сегодня мы сможем наблюдать грозное стремительное величие стражей небес над водами нашей равновесной и умиротворенной реки Ини. Тем же, кто собрался на полях целей, они явят мощь огненного дыхания. И все вместе мы воздадим ликование сердец и теплоту душевных пожеланий самому быстрому, самому пламенному небесному стражу и его земному побратиму - всаднику! Да начнется состязание, и хранят Боги Эндоры своих детей!
   Аниэр кивнул головой, и пятеро магов Магистрата подняли сияющие посохи к зениту. Пять ослепительно-белых лучей сверкающими дротиками вонзились друг в друга на высоте ста метров над площадью, сворачивая свою энергию в небольшое, полыхающее лучами, магическое солнце.
   Иррада набрала воздуха в грудь.
   Солнце магов вспыхнуло громовым раскатом и, превратившись в миллионы серебристых парящих искр, напоминающих птиц, кружащихся в спиральном вращении под радостные возгласы народа, стало опадать вниз.
   - "Сейчас!!!" - жажда старта вспыхнула в душе ярче, чем взорвавшаяся магическая сфера над площадью Фиэнея.
   Лапы остервенело рванули онемевшее тело вперед и вниз.
   ...Удар!... Сердце дракона мерило метры вертикального падения.
   ...Еще удар!... Скорость падала в лицо, разрезая воздух...
   ...Еще...
   Ирраде казалось, что это не она падает золотой стрелой со сложенными крыльями вниз, а скалы презрев закон природы, ринулись ввысь, желая нанизать ее на острые клыки-камни.
   Падала вся девятка. Голубой Саприл, носящий главу ордена Анари, изумрудный Зерен с Иэнном, два красных брата: Кереш с всадником Линуром и Каниш с всадником Бенром, серебряный Еринид с всадницей Милуной, бардовый Рунид с Гуллоном, аметистовый Синурин с всадницей Гельдой и базальтовый Жарад с самым старым и опытным всадником Дирком.
   Все набирали скорость, вытянувшись как сверкающие иглы, пытающиеся пронзить Эндору насквозь.
   Разные драконы, разные массы, разные крылья. Иррада и Ерртор прекрасно знали, что у них самые маленькие крылья из участников. На прямой им за соперниками не угнаться, если только...
   Бесспорным фаворитом гонок считался базальтовый Жарад с Дирком. Десятки побед подряд, лишь однажды разбавленных прорывом Саприла, принесли его мощные крылья. Огромные... да... но огромным крыльям и внушительной массе тяжелее переносить перегрузки маневров...
   ...И молодая, дерзкая дракониха с всадником взращивали надежды именно на этом знании.
   В бесчисленных тренировках до исступления, до растянутых крыльевых связок, лопнувших вен и кровоподтеков Иррада падала с уединенных скал предгорий Тироля, раскрывая паруса крыльев все ниже и ниже над землей, обретая в мучениях и боли власть над все большей скоростью. В первой попытке всадник своей тяжестью чуть не проломил ей на выходе из пикирования хребет, но в последствии, когда выброшенные в стороны крылья чуть не касались земли по завершении этого адского маневра, тело эльфа едва ощущалось на спине...
   ...Ветер зашелся в припадке страсти, бесстыдно вжимаясь и вылизывая каждую чешуйку золотой плоти Иррады.
   Первый... второй, третий... четвертый... пятый, шестой, седьмой...
   Иррада слышала хлопки раскрывающихся за спиной крыльев, уводящие тела драконов на более пологие траектории...
   И, наконец, резкий восьмой... почти за ее хвостом...
   Она продолжала падать...
   Еще!... Еще!... Первая!...Первая!...
   Испуганный ветер вцепился в рога, пытаясь выровнять отвесное падение безумной драконихи и поднять ее взгляд к горизонту.
   Ниже!... Ниже!... Ирраде казалось, что она уже чувствует хруст и твердость камней на своих зубах, а глаза заполонила их серо-острая несущаяся рябь.
   Пора... пора!!!... Да!!!
   Перегрузка полоснула острой, отточенной, но знакомой болью по суставам. На глаза упали шоры кровавой пелены, и изогнутые как у коршуна крылья тенью бросили ее над скальными осыпями.
   Словно золотое копье Бога дракон и всадник пронзали вытянутыми, слившимися воедино телами воздух над самым спокойствием вод реки Ини, вспарывая за собой ее неспешную гладь пенными бурунами смятого под крыльями воздуха.
   Под рев горнов и рубящую дрожь барабанов они золотой молнией ворвались в Фиэней первыми.
   Взмах!... Взмах!... Крылья Иррады бешеными, неистовыми гребками рассекали, как ножом, испуганный скоростью стоячий воздух.
   - За нами Саприл, за ним Жарад и Зерен! - доложил прижавшийся к седлу всадник. - Саприл нас быстро нагоняет! Не сбавляй темп! Я им займусь!
   Ерртор одним махом развернулся спиной вперед.
   Они уже миновали ликующую площадь и мчались низко над водой, помогающей махам крыльев, вдоль улиц города.
   Многоголосье ветров, заблудившееся во взмахах девяти драконов, редчайшей симфонией вливалось в уши восхищенных слушателей и наблюдателей по берегам и на мостах Ини.
   - Будем надеяться, что это в рамках дозволенного! - Ерртор сконцентрировал Фару и бросил ее в заклятье. - Ситиранил чириншил уллинал!
   Ослепительная вспышка белого света полыхнула за хвостом Иррады, затмевая грани мира. Мгновенно эльф продолжил:
   - Чимнарил брумминал шурим! - с руки Ерртора сорвалась узорчатая, едва уловимая руна дурмана и путаницы, сбивающая мысли и образы в спиральное вращение...
   ...Многие скоротечные вечера и долгие, длинные ночи всадник золотой драконихи провел в библиотечной стоячей тиши, изучая примененную в таких состязаниях магию на протяжении тысячелетий. Он выбирал защиты и готовил непредсказуемые сюрпризы к этому торжественному испытанию его как мага...
   Всадник Иррады метил в Саприла и...
   ...судя по всему, попал!!!
   Когда белый свет рассеялся, голова Саприла развернулась вправо, и его взмахи уводили траекторию по восходящей спирали в ту же сторону. Голубой дракон резко отстал. Его всадник Анари энергично творил магию над своим другом, снимая чары Ерртора.
   Базальтовый дракон Жарад взмыл над Саприлом, немного потеряв в скорости, но избежав ослепления.
   Иррада рвала взмахами плоть небес в мелкие клочья, вонзаясь в образовавшуюся пустоту, но крылья Жарада, его огромные опытные паруса неба, легко догоняли всю ее ярость и устремление.
   Драконы подлетали к окраине города. Всего немного, всего чуть-чуть и за парками ристалищ откроются обширные поля, на которых расставлены в ряд девять целей, девять больших, в тон каждого дракона, металлических чанов с водой. По традиции цель считалась пораженной, если в сосуде не осталось влаги ни капли. Если же хоть пригоршня воды уцелела в емкости или ее останках, цель не признавалась поверженной...
   ...Внезапно прозрачные воды реки перед Иррадой вздыбились столбом. Златоглавая бросила тело в правый крен и увернулась. Тут же еще один водяной столб преградил ей дорогу. Она шарахнулась влево и опять удачно, но скорость гасла.
   Жарад нагнал золотую беглянку и стремительно рвался вперед в метрах тридцати над ее хвостом. Водяные столбы были явно атакой старого Дирка. Ерртор это чуял, воспринимая тонким видением мага, вспышки Фару на спине базальтового дракона.
   Иррада лавировала меж водных преград, теряя бесценную скорость. Вода несла дополнительную опору взмахам крыльев. Поднимись она выше, поражение было бы обеспечено.
   Ерртор изготовился к атаке на Жарада, но...
   Внезапно, с всплеском похожим на взрыв, вся ширина реки встала на дыбы прямо перед головой Иррады.
   - "Все! Отлетались!" - успела подумать Иррада, врезаясь в водяную стену лбом, но все же успев сложить крылья.
   - "Я успел!!!" - услышала дракониха радостную мысль вонзившегося в прозрачную прохладу всадника. Он так лихо воскликнул, словно закоренелому пакостнику удалась, наконец, долго готовившаяся шалость.
   В миг, когда все казалось потерянным, когда вода жадно заглатывала золотую рыбку в свою пасть, неведомая сила схватила Ирраду за передние лапы и грудь, с мощью демона рванув вперед и вверх.
   Златоглавая, ничего не понимая, все же успела выбросить в стороны крылья, подставляя их брызгам и ветру. Незнаемая сила тянула вверх в небо. Иррада не поверила своим глазам... Ее вытаскивал тот, кто и окунул!!!
   Два плотных жгута Фару, втянув в себя воду как два каната, оплетали хвост Жарада и тянулись к телу драконихи, охватывая ее грудь. Жарад усиленно бил крыльями по воздуху, почти остановившись на месте, не понимая, кто его ухватил за хвост.
   - Ага! Получилось! Получилось Иррадушка! - мокрый Ерртор подпрыгивал в седле, как мальчишка.
   Воспользовавшись заминкой, под ними голубой кометой промелькнул Саприл, выходя вперед. Мастер магии Анари знал свое дело, и быстро разгадав, сбросил чары Ерртора с небесного побратима...
   ...И тут произошло то, что иначе как дар небес ни Иррада, ни Ерртор назвать не смогли.
   Базальтовый дракон резко взмахнул отяжелевшим хвостом вверх, подбрасывая золотого чешуйчатого недомерка вверх, с тем, чтобы всадник Дирк отсек путы Ерртора. Лезвие магии старого эльфа было молниеносным.
   Свободный Жарад с ревом ринулся в погоню за Саприлом. Поля целей находились уже неподалеку, и подброшенная в небеса Иррада увидела...
   ...Она увидела то, о чем только могла мечтать, да еще имея на своих крыльях чудовищное ускорение...
   Ни она, ни Ерртор даже не надеялись достичь полей мишеней первыми. Больно уж призрачной мерещилась эта греза. Они готовили то, что никто не делал никогда...
   По традиции и родовой гордости, уничтожая мишень, драконы пользовались факелом выдыхаемого пламени, расплавляя сосуд вместе с водой. Старые драконы поражали его с первого захода, но дистанция для эффективного удара не должна была превышать ста метров. Более проворным драконам помоложе либо приходилось зависать над мишенью теряя скорость, либо дожигать ее на втором заходе по пути назад.
   Иррада и Ерртор оставили эту традицию закостенелости устоев прошлого. Иррада научилась силой природной драконьей магии сворачивать выдыхаемое пламя в тугую огненную сферу, раскаленную до безумной температуры и метать ее несложным заклятьем в цель. Шар обладал чудовищной скоростью и сокрушительной силой, но его точность... Иррада не могла уверенно попадать в цель, так как в момент выдоха открытые челюсти ее закрывали... И Ерртор подарил Златоглавой свои глаза...
   В тот миг, когда дракониха выдыхала пламя, всадник уже держал мишень на тонкой магической нити прицеливания, и Иррада ее видела без искажений, но через глаза ослепшего на мгновенье Ерртора...
   ...Она видела далекое поле... Девять крошечных точек на нем, выстроившихся в ряд. Одна из них призывно блестела золотом на солнце. До мишеней оставалось километра два с половиной. Иррада же уверенно поражала цели с двух.
   Саприл и, быстро нагоняющий его, Жарад оторвались метров на шестьсот.
   - У нас должно получиться! У нас получится! Я вижу ее! Я держу ее! Давай!!! - Ерртор уже протянул незримую тончайшую нить меж своей душой и золотым чаном с водой на далеком поле.
   - Далеко! Очень далеко! - Иррада замерла, распластав крылья в планировании. - Во имя изначального Голоума и Богов Эндоры!
   Ребра рванули грудь в стороны. Резкий, как буря, выдох Златоглавой понес огненный метеор к цели.
   Саприл и, поравнявшийся с ним, Жарад шарахнулись в разные стороны, когда над их головами с ужасающим, бешеным воем промелькнула почти белая огненная сфера. Спустя мгновенье за деревьями впереди, скрывающими поляну мишеней, раздался оглушительный взрыв.
   Иррада скользила, плавно снижаясь...
   Она ждала и готовилась еще раз нанести удар, но над далеким полем взметнулась ввысь золотая звездочка. Судья мишеней подтвердил полное поражение цели.
   Златоглавая сложила крылья и, перевернувшись на спину, камнем ринулась вниз в обратный путь, чуть не врезавшись в замыкающих гонку аметистового Синурина и красного Каниша. Те увернулись от нее словно от призрака, свалившегося с небес.
   Иррада мчалась назад, как золотой луч света. Она не летела, нет! Она скользила на гребнях волн удачи, вдохновения и счастья! Крылья не ведали напряжения, а сердце стучало: "Победа!... Победа!... Победа!"
   ...Когда одинокий золотой дракон, вложив тело в вираж и встав на крыло, вспорол воздух над площадью тугим свистом чешуи и оглушительным ревом, его встретила немая напряженная тишина. Ни король, ни королева, ни Владыки Магистрата не понимали, куда делись остальные драконы, чей финиш из года в год был дружным, полным борьбы и страсти.
   Иррада опустилась в центре главной площади страны, величаво подняв голову на изогнутой шее. Ерртор по-кошачьи легко выпрыгнул из седла. Подозрительная тишина неподвижно, тяжело висела над всеми.
   Быстрым шагом, чуть не бегом, к Ерртору подошел глава Магистрата Владыка Улир.
   - Что случилось?! Где остальные?! - на его всегда уравновешенном лице видны были озабоченность и тревога.
   - Они у полей мишеней, - спокойно с поклоном ответил Ерртор.
   - Вы тогда, что здесь делаете?! - недоумевал Улир.
   - А мы уже все, Владыка, - Ерртор широко улыбался, а в глазах блестело счастье.
   - Что "все"?!!! - глава совета терялся в догадках.
   - Мы уничтожили мишень и... победили! Насколько я понимаю, Владыка, - Ерртор снова почтительно склонил голову.
   - Я сейчас отсюда улечу!!! - обиделась Иррада. - Они нам не верят, всадник!!!
   Улир взял себя в руки. К нему подбежал Владыка Энирал и что-то шепнул на ухо.
   Оба посоха высших Владык Магистрата вспыхнули ярким светом и одновременно поднялись вверх.
   - Золотая Иррада и ее всадник Ерртор из Сетимиэля победили в сегодняшнем состязании. Слава быстрейшим! Слава Властителям пламени! - зычный голос Улира возвестил победу друзей.
   Тишина рухнула к ногам гордой Иррады и ее всадника, уступив небеса трепещущему восхищению, сиянию изумленных глаз и гимнам славы. Народ ликовал вне себя от восторга и такой неожиданности.
   Вскоре на площадь опустились Жарад, затем Саприл и остальные драконы. Всадники спешились и обступили Ерртора.
   - Неслыханная дерзость - атаковать главу ордена. Неслыханная находчивость - использовать атаку соперника против его самого и неслыханная точность - поразить мишень с такой непостижимой дистанции! Вы поразили нас всех! Поздравляю! Да сияют ваши крылья выше звезд! - глава ордена Генара Анари склонил голову.
   Драконы встали за спиной Иррады, подняли головы к зениту и долгим протяжным ревом воздали честь победившей их молодой золотой дерзательнице.
   Под сияющим мягким солнцем были и долгие хвалебные речи магов, и короткие напутствия воинов. Неторопливо текли реки гимнов, и в них блестели восхищенные взоры зрителей. Щедрый пир наполнял кубки и пел песни. Незаметно стремительный день уступил небосвод веселой ночи. Мирные ночные небеса превратили сверканье звезд в своих глубинах в зеркальное отражение сияющих добром и любовью душ разных народов, празднующих единство жизни и ее мощь...
   - Я же говорил. У нас получится! - улыбаясь, сказал Ерртор и взобрался в седло победительницы.
   - "Я верила тебе, всадник, а значит, не могло быть иначе! Держись!..."
   ...И ночь поглотила взмывшую к бриллиантовому куполу мира дракониху и ее всадника...
  

Мастер клинка.

Килин. Эндора.

   Все лето Нианна проводила в тренировках по фехтованию. Доставалось и Нариану. Дочка донимала отца по вечерам просьбами, и они до упаду сражались в саду под большим дубом правда не стальными, а деревянными мечами.
   Первых несколько занятий Нариан, чье искусство боя оттачивалось уже третье столетие, легко парировал атаки, но с каждым новым возвращением дочурки из Святилища его преимущество таяло на глазах, а к девятому дню рождения Нианны исчезло полностью.
   Они сражались на равных. Ниа заметно вытянулась. Как тонкий тростник, хрупкое тело девочки уже обогнало в росте сверстников на целую голову. Детвора стала дразнить Нианну долговязой, а так как она с ними не играла и практически все время отсутствовала в поселке, к ней прилепилось прозвище - "Калини", что означало "отстраненная".
   Внешне Ниа никак не показывала своей реакции на обидчиков, но в чаше сердца, капля по капле, копилось справедливое негодование. Она не причиняла никому вреда. Непоседу интересовали не детские игрушки, а серьезные взрослые искусства и то что, это вызывало неприязнь сверстников, было для нее непостижимым.
   В Святилище девочка изучила акробатику - научившись творить невероятные сальто, и так тонко владела равновесием, что казалось тело подвешивали на невидимых нитях над землей, когда она выполняла стойку на трех пальцах одной руки. Мышцы юной воительницы окрепли и стали напоминать жгуты тугих лиан под голубым пергаментом кожи.
   Святилище упорно обучало рубиноокую воительницу одному фехтованию, а нерастраченная магическая сила продолжала копиться. Тренируясь, Нианна узнала много интересного про свой магический меч "Звирг". Клинок обладал мощным запасом собственной магии и заклинаний. Сияющие руны в толще лезвия говорили о запасе энергии и постепенно гасли с кончика меча к основанию при ее расходе. Нианне не разрешалось использовать магию "Звирга" в Святилище, настолько непомерна была ее мощь.
   К концу лета Призрачный партнер в Святилище сначала раздвоился, и Ниа сражалась сразу с двумя соперниками, то и дело вонзая клинок в алеющие сгустки света внутри их тел. Правда, если пропускала выпад противника ее сильно, но бесследно обжигало. Потом призрак расстроился, а однажды, когда в очередной раз ученица пришла на родное ристалище, ее кольцом окружило шесть одинаковых, сотканных из зеленого света, воинов.
   Как всегда Нианна поприветствовала соперников - отставив назад левую ногу, разведя руки в стороны и слегка склонив голову - это приветствие показал иллюзорный воин-противник в самом начале клинковой подготовки.
   - Как же вести бой? - забилась птицей мысль в голове. - Ведь я окружена?!
   Призраки как по команде подняли мечи, и тут... внутри окруженного маленького воина что-то открылось. Казалось, миллионы золотых нитей выпорхнули из нее и начали тормозить пески времени. Воздух стал вязким, как хрустальная вода, а движения нападавших настолько замедлились, что Ниа хоть и с трудом, но успела нанести уколы в смертельные места всем, еще до того как противники завершили первый взмах клинками.
   Нити времени втянулись так же внезапно, как и появились, без вмешательства воли маленького бойца.
   - "Интересное чувство", - подумала Нианна, но вызвать его вновь у нее не получилось.
   Призраки построились в шеренгу. Воины-наставники древних Богов одновременно подняли клинки в приветственном салюте и поклонились. Обучение фехтованию завершилось...

* * *

   ...Дни текли своей чередой. Пришла золотая пора - пора отдыха леса и начала учебы.
   В этом году ее одноклассники начинали изучать воинские искусства. Пока это были только лук, дротик и меч.
   Преподавал боевое и физическое воспитание главный воин села Гилиир. Крепкий, статный, как и подобает одному из лучших фехтовальщиков Эндоры. Острые черты лица, немного впавшие глаза, длинные белые волосы до пояса, собранные несколькими перевязями. Повседневной одеждой ему служила скромная белая туника. На крупных и мускулистых руках воина красовались серебряные боевые наручи, украшенные двумя квадратными темными топазами, его гордость - награда за чемпионский титул в клинковом первенстве Эндоры. В обучении подрастающих воителей наставнику помогали два лучших ученика - братья близнецы - Фираан и Дираан. Рослые и крепкие, быстрые как ветер, и всегда весело смеющиеся по всяким пустякам.
   - Мои братья и сестры, - торжественно обратился Гилиир к детям, - ваши души окрепли, а тела обрели достаточную силу, чтобы принять великое искусство боя. Я открою вам его тайны. Открою вам тихую песнь стрелы и сверкающую ярость клинка... Но любое творчество начинается с азов, этим мы и займемся сегодня. Начнем со стрельбы из лука.
   Детвора во главе с Гилииром направилась к стрельбищу. Им служила обнесенная изгородью живой плетеной лозы поляна длинной около трехсот метров. В голубом небе мирно сияло солнце, на деревьях, окружавших поляну, упоенно щебетали птицы. Ветра практически не было. Помощники, Фираан и Дираан, выставили мишени на пятьдесят метров. Гилиир взял лук, вложил в него стрелу и, показав как правильно стоять, натягивать и удерживать оружие, выстрелил. Стрела, взвизгнув, легла точно в центр плетеной мишени.
   - Кто точно попадет в центр, перейдет к стрельбе на более дальние дистанции. Упражнение будут выполнять по пять стрелков, - заключил он.
   Нианна стояла как всегда чуть поодаль. На ней элегантно сидел новый голубой брючный костюм с драконом у сердца и раскрытым крылом. Черные кудрявые волосы были аккуратно собраны серебряной лентой в плотный сноп. На лбу их фиксировал серебряный обруч с тонким плетущимся узором. Глаза Нии равнодушно и отрешенно перетекали с нового учителя на учеников, их стрельбу и мишени.
   Гилиир обратил на это внимание. Он, конечно, помнил маленькую молчаливую наблюдательницу, которая часами, а иногда и днями висела на заборе или сидела в тени раскидистого бука, наблюдая за упражнениями на ристалищах. Братья близнецы иногда над ней посмеивались, а Гилиира поначалу удивляло такое внимание красноглазой малышки, но со временем он привык к ее присутствию и перестал особо замечать этого немого созерцателя.
   - Ну что, Нианна, попробуешь выстрелить? Время пришло... уже можно, - с улыбкой обратился к ней воин-наставник.
   - Мастер Гилиир, - учтиво ответила Ниа, - я не люблю лук. Можно отказаться от упражнения?
   Кто-то из детей услышав это, хихикнул и крикнул: - боишься промазать, Калини!
   Глаза Нианны сверкнули, и внезапный порыв ветра прокатился по всем.
   - Можно не любить, когда достигнешь результатов или окажешься просто неспособной, но в любом случае попробовать стоит, - глядя ей в глаза, спокойно сказал Гилиир.
   - Хорошо... я буду стрелять, - неохотно согласилась Ниа, - но можно поставить мишень на самый край поля.
   Шум и голоса детей затихли, близнецы присвистнули.
   - М-да... - протяжно изрек Гилиир. - Ребята, поставьте мишень на край поля, как хочет юный мастер, - дал учитель указание Фираану и Дираану.
   За происходящим пристально наблюдал Тиринар. Старый маг знал пристрастия маленькой подопечной, и на "всякий случай" заглянул на урок.
   Стрельба на такую дистанцию считалась верхом мастерства для взрослого эльфийского лучника.
   - Мишень установлена, - веселые близнецы оперлись о зеленую стену забора.
   Нианна подошла, взяла лук, спокойно натянула тетиву, и практически не целясь, выстрелила. Стрела зашипела, пронзая воздух. Ученица отвернулась и, не глядя на мишень, пошла в сторону, что-то буркнув себе под нос.
   Гилиир и все наблюдавшие увидели, как поднимая облака пыли и оставляя после себя ямы, из земли стали вырываться камни и прилипать к стреле, сплавляясь между собой и мчась вместе с нею к цели. Точно в мишень обрушился огромный валун, доходивший до пояса эльфу, разорвав ее в клочья, пробив стену ограждения и прорыв собой десятиметровую траншею.
   В разинутые рты близнецов мог поместиться целый рой диких пчел.
   - Зачем мишень и забор-то было ломать... Ну... умеешь так умеешь... сразу бы и сказала, - укрощая изумление, пробормотал Гилиир.
   Нианна равнодушно помахивала прутиком, стоя у забора. Тиринар явно не припоминал, чтобы сам знал подобное заклинание, тем более, чтобы учил ему Нию.
   - "Вот тебе и раз!" - борясь с шоком от увиденного, подумал пузатенький Владыка.
   Детвора восторженно верезжала.
   - И кто тебя так научил стрелять, да еще и камушки подкладывать, - поинтересовался главный воин Килина.
   - Да особо никто и не учил. Как-то само получилось, - слукавила метательница стрел.
   Тиринар в момент выстрела, конечно, смотрел за девочкой магическим зрением и видел как жгут ее энергии вонзился в мишень, направляя стрелу, оторвался от хозяйки и вырвав доступные камни, удерживая их магической формулой, точно отправил в цель. Без сомнений это была боевая магия высочайшего уровня... Но Нианна не произнесла никаких заклинаний!!! Лишь буркнула что-то короткое почти беззвучно...
   - Умница, хороший выстрел, - добродушно улыбнувшись, похвалил он Нию.
   Весть о великом стрелке в тот же день облетела весь Килин.
   На следующий день пришла очередь открывать детям науку фехтования. Большинство жителей, не желая явно выказывать любопытства, под разными предлогами, к утру подтянулись к ристалищам. Площадка для фехтования была плотно устлана мелким гравием и имела такое же ограждение из лозы, что и ристалище для стрельбы.
   Гилиир помнил, что Нианна очень любила смотреть именно сражения на мечах.
   - "Если она с луком такое может, что расскажет ее меч?" - думал мастер клинка, открывая урок фехтования и ожидая интриги.
   Нианна чувствовала прикованные к ней взгляды эльфов и решила долго не томить зрителей.
   Она сама подошла к наставнику.
   - Мастер Гилиир, с открытым сердцем и чистой душой разрешите вызвать вас на поединок, - абсолютно спокойным голосом произнесла черноволосая девочка в голубых одеждах.
   Гилиир опешил - малышка вызывает его на поединок!!! Хотя, честно говоря, он этого ждал где-то в глубине души.
   - Ну что же, после вчерашнего, я наверно ничему удивляться уже не должен. С открытым сердцем и чистой душой я принимаю твой вызов, воительница. Выбирай оружие себе по силам.
   Нианна подошла к стеллажу стоящему в правом углу площади. На нем, наряду с деревянными клинками различных форм и размеров для начальных ступеней обучения, лежали и боевые, но затупленные мечи. Секиры, рапиры, палаши. Ниа выбрала прямой и тонкий обоюдоострый меч, напоминавший "Звирг". Он оказался неимоверно тяжел для детской руки.
   - Он тяжел для тебя, - назидательно произнес один из близнецов.
   - Это не проблема, - Ниа отошла от стеллажа, взяла меч в обе ладони и поднесла к губам, что-то прошептав. Меч стал невесом, как родной "Звирг". Расчертив несколько раз клинком воздух, рубиноокая вышла на центр ристалища. Там ее ждал один из лучших клинков Эндоры.
   Картина, открывшаяся взору собравшихся, поражала воображение. Высокий, могучий эльф, проживший сотни лет в компании с верным другом мечом и маленькая хрупкая девочка в голубых одеждах, держащая в руке длинный клинок - стояли друг напротив друга готовые к схватке.
   Ниа приветствовала противника, отступив левой ногой назад и раскрыв руки как крылья в разные стороны. Удерживая меч вертикально правой рукой, она чуть склонила голову. Это не было приветствие эльфов. Гилииру, побывавшему на турнирах всех народностей Эндоры, не доводилось видеть такого.
   Отсалютовав эльфийское приветствие, приложением гарды меча к сердцу, он приготовился.
   Клинок Нианны рассек воздух первым, ознаменовав начало поединка.
   Ниа двигалась как пантера, мягко переступая с ноги на ногу. Выпад, еще выпад. Гилиир готовил себя к медленному сражению с новичком и ребенком, но первый же молниеносный многоярусный выпад девочки заставил собраться и вспомнить напряжение реального боя.
   Он атаковал ее сверху, сначала осторожно, боясь причинить вред, потом все настойчивей и напористей, но Ниа казалось играючи уходит от клинка Гилиира, развлекаясь как с котенком.
   Нианна не сражалась - нет! Она грациозно танцевала безумный и яростный танец чести и смерти. Ее клинок пел гимн могуществу и скорости. Ниа видела перед собой живого противника, не призрака из Святилища, а учителя фехтования. Все его реакции на атаки казались такими вялыми и медленными. Воительница привыкла к другим скоростям и маневрам, но ей хотелось, чтобы все видели и знали, что она может. Юная Повелительница отточенной стали растягивала зрелище, чувствуя волны восторга зрителей.
   Прыжок, сальто с выпадом на уровне глаз мастера, приземление, блок ударов по спине. Она играла. Святилище научило двигаться намного быстрее. Град ударов по правому, а потом по левому флангу, прыжок в тыл, атака ног накоротке... Ее тело извивалось как змея, уходя от атак, жалило как хвост дракона, рвалось хищником к плоти добычи клыком меча.
   Темп нарастал. Глаза и чувства Гилиира обострились до предела. Душа мастера пылала уже подзабытым жаром неистового сражения, сражения с достойнейшим из достойных. Скорость, запах разогретого металла у виска. Они пели, и солистом в этой бешеной композиции был не он. Гилиир видел - Нианна, как талантливейший художник кистью, рисует клинком фантастические узоры, но узоры эти не были эльфийскими. Незнаемые и непознанные, их не было ни в одной картине фехтований, виденных им за долгую жизнь. Гилиир ощущал, как клинок девочки проносится в сантиметрах от жизненно важных точек и в реальном бою, смерть бы уже отплясывала на его хладеющих костях... но тут случилось нечто...
   Нианна подпрыгнула и нанесла прямой выпад в грудь с такой скоростью, что Гилииру показалось - по его мечу, пытавшемуся блокировать, нанесли одновременно три удара с разных сторон. Эти демонические удары вырвали меч из его ладони, оставив на ней кровоподтек. Клинок со свистом пролетел два десятка метров и глухим ударом вонзился в ствол дерева, мерно покачивая рукоятью.
   Бой был окончен. Его, признанного мастера клинка, быстро и легко победила девочка неполных десяти лет, с диким, даже божественным превосходством.
   Окруженный тишиной Гилиир стоял безоружный посреди ристалища.
   - Песня твоего клинка неподражаема, госпожа. Я склоняю голову перед Великим... Великим мастером клинка. Мне нечему тебя учить... - Гилиир низко поклонился Нианне и молча ушел с ристалища, ни с кем не попрощавшись.
   Буря оваций разразилась со всех сторон. Эльфы созерцали праздник боя с непредсказуемым итогом. Родители Нианны стояли обнявшись и улыбались глядя на дочку. Ниа коротко поклонилась, положила меч на стеллаж и побежала к папе с мамой. Зрители подходили и поздравляли победительницу, а близнецы вдвоем пытались вытащить меч своего учителя из дерева.
   Лишь обычно веселый Тиринар озабоченно и угрюмо оставался в тени дальнего дерева, о чем-то напряженно размышляя...

* * *

   ...Магический кристалл связи засиял в его комнате спустя несколько часов после поединка. Тиринар говорил с Магистратом. Его лицо скомкали суровые морщины.
   - ...Владыка Улир, я докладывал вам ранее об успехах Нианны в магии и, как мне было велено, не обучал ее боевым разделам, но то, что произошло за последние два дня, еще более стало меня тревожить...
   ...И он рассказал о выстреле Нии из лука и о поединке с Гилииром.
   - ...Никто из мастеров Килина не обучал девочку фехтованию. Ее отец поэт и мечом владеет очень посредственно. Загадки копятся, и разгадать их я не в силах. У нас на глазах вырос хоть десятилетний, но великий воин, который по-своему искусству превосходит одного из лучших наших мастеров... и при этом ее никто ничему не учил!
   - А как относятся к ней в Килине? - с глубокой задумчивостью в голосе спросил Владыка Улир.
   - Взрослые чуть ли не боготворят, а вот дети - шарахаются и боятся. Ее даже прозвали Калини. Нианна не играет и не разделяет интересов сверстников.
   - Ты пробовал проникнуть в помыслы ребенка и узнать что-нибудь?
   - Нет, Владыка, ее Фару стала настолько плотной и могучей, что я к ней не могу прикоснуться... Она... - Тиринар немного помолчал, подбирая образ, - она словно какое-то оружие... Уже могучее, но пока слепое и не направленное... Малышка вырывала камни из земли, казалось с таким же усилием, как обрывает ягоды с куста. После этой атаки ее Фару даже не поколебалась... А ведь такой "стрелой" можно пробить ворота крепости.
   - Значит наша задача, держать это оружие при себе и суметь направить, в случае необходимости на благое дело, - Улир приподнял вопросительно бровь, словно испрашивая у Тиринара совета. - Препятствовать Нианне в изучении боевой магии уже бесполезно. Мне кажется, что скоро она нас сама чему-то сможет научить... Ты получаешь разрешение на это... Но прежде ты должен знать и быть на чеку. Она родилась и прошла посвящение призраками Великих. От них же, со времен безысходности и гибели оставлено пророчество:
   Пред великой бедою
   Мира стены падут.
   Над природы главою
   Два великих взойдут.
  
   И над смерти круженьем,
   Из горнила скалы
   Поведут вас к спасенью,
   Иль дадут яд вам тьмы...
   Мы предполагаем что, Нианна одна из Великих, которые должны были прийти в наш мир... Алая комета, как и семь тысяч лет назад, снова взошла на небосклоне. Тогда с ее приходом и наступила эпоха "Безысходности и Гибели", чуть не ввергнувшая наш мир во мрак. Причина, почему мы тогда смогли переломить ход войны, до сих пор не ясна. Так что твои опасения не напрасны. Мы стоим на пороге смутных времен и надо быть как никогда осторожными.
   Когда обучишь девочку всему что знаешь, необходимо будет перевести ее в Фиэней под личный контроль и покровительство Магистрата. Подготовь к этому родителей, а мы займемся достойным обустройством семейства в столице...
   - Я выполню указанное. Да пребудет с тобой свет солнца, - попрощался Тиринар.
   Ему предстоял нелегкий разговор с Нарианом и Ниидой. Как убедить эльфов, презревших мирскую суету и пребывающих в тихом уединении, вновь вернуться в круговорот пусть эльфийских, но все же страстей? Да и к Нианне у него почему-то возникло какое-то недоверие. Мгновеньями опытному Владыке казалось, что эта маленькая девочка воплощение необъяснимого духа, окутанного темным саваном какой-то жуткой тайны. Всегда при начале уроков магии с Нианной, по спине учителя пробегали мурашки и тек холодок. Казалось, маг касается бездонного омута, который в любую секунду может его стремительно поглотить, не оставив даже шанса на спасенье. Это нашептывало умудренное столетьями сердце, а глаза видели лишь маленькое пытливое дитя.
   Собравшись с духом, на следующий день вечером, Тиринар своей завсегдашней размеренной походкой, выставив вперед животик, вошел во двор к родителям Нии. Нианна сидела с мамой в беседке. Они о чем-то беззаботно и весело болтали. Нариан находился где-то в доме.
   - Да пребудет в ваших сердцах вечный пламень Голоума, и Солнце озарит ваши думы! - Тиринар включил полную мощь своей витиеватой эльфийской вежливости, на которую только был способен. - Твой подвиг, властительница меча, уже проник далеко за пределы нашего селения. Слава твоя и твоих родителей всегда будет опережать вас на вашем пути...
   - Старый добрый весельчак заговорил вдруг на языке Фиэнея, - выходя из узорчатых дверей, улыбаясь отозвался Нариан, - значит, Владыки дали ему особо важное задание... Из чего можно сделать вывод, что старина Тиринар мгновенно разболтал про вчерашний поединок Магистрату, и мы попали в зону его интересов, - уже без улыбки, сурово сдвинув брови, закончил отец Нианны, в упор буравя мага глазами.
   Тиринар потупился и тяжело сел в плетеное кресло рядом со столом. Взмах посоха и на столе в розовом облаке заплясали две бутылочки с красным и белым игристым.
   - Видимо разговор будет не простым, - поддержала мужа Ниида.
   - Не простым... это точно... - Тиринар замялся. - Ваша дочь творит дела сравнимые только с древними легендами, и вы ждете простых разговоров?... Я не просто ваш друг, но и член ордена магов, отвечающего за безопасность Эндоры. Вы случаем не забыли?
   - Задание явно не из легких, - вновь ухмыльнулся Нариан, - раз в ход пошли титулы...
   Он прекрасно разбирался в столичных интригах и намерениях.
   - Не сильно утруждая себя поисками вопросов и ответов, могу предположить, что Магистрат очень интересует Нианна, и он хочет ее более близкого присутствия, дабы приглядывать за непоседой. Не так ли, господин верховный маг селения Килин?...
   - Давайте глотнем беленького, а то вы такие прозорливые, что мне и слова не дадите сказать. Не я все это затеял и с магией на глазах у всего Килина кудесничал, - еще один взмах посоха и на подносе качнулись три тонкие рюмочки. Тиринар налил золотистого с меленькими пузырьками напитка и первым поднял бокал.
   - ...За добрые начинания, - залпом глотнув, старый толстячок осушил его до дна. Жидкий огонь веселясь несся по жилам эльфов, поднимая настроение.
   - Зато мне разрешили учить Нию боевой магии! - повеселевшим голосом сообщил он.
   - Ура! - сидящая рядом Нианна подпрыгнула со стула, а про себя подумала, - "будет здорово сравнивать умения школьного учителя по магии с магией Святилища".
   - Кстати, а кто тебя обучил ТАК фехтовать, да и лук в руках я у тебя отродясь не видывал... А камушек, которым ты мишеньку-то тонким слоем по лужайке размазала, как у тебя получился? - игриво допытывался Тиринар.
   Лицо Нии на мгновенье посерьезнело, но словно опомнившись, она гордо выставила грудь вперед и чистосердечно выпалила: - Духи Предков меня научили!
   - Уж, не на той ли горной площадке, куда ты со мной заходить не захотела, - не унимался Тиринар.
   - Духи везде и могут научить везде, их только слышать надо, - выдавать своего наставника Ниа не хотела.
   - А ты не задумывалась, что это за Духи? Кто такие и с какой такой радости, тебя всему этому добру учат?... Для чего? - Тиринар как бы между делом наполнил рюмочки по новой.
   - Я люблю учиться... А действительно... про их историю я и не расспрашивала.
   - Вот-вот, поинтересуйся при случае. Да и мене будет интересно... А теперь о главном... Чего собственно я и пожаловал.
   Он поднял чарку.
   - Пусть узы понимания прольют свет в наши души, - и продолжил. - Ваша дочь безмерно талантлива. Не только вы, уважаемые родители, но уже и весь поселок в этом недвусмысленно убедился. Долг же эльфийского общества всячески развивать и помогать дарованиям. Магистрат предлагает вашей семье покровительство. Здесь в Килине я буду обучать юную властительницу стихий боевым приемам нашего искусства, пока хватит моих знаний. После этого Верховный Совет нашего ордена предлагает перенести нити ваших жизненных путей в Фиэней. О материальной стороне вопроса и средствах к достойной жизни не беспокойтесь - вам выделят особняк в том районе, где вы укажете, и снабдят всем необходимым. Конечно же, закон свободной воли превыше всего в Эндоре. Вы вольны в выборе, но помните о таланте и возможно "Великом" будущем Нианны... - слово "великом" было ярко выделено интонацией сельского мага.
   Нии очень-очень хотелось повидать сказочную столицу эльфов - Фиэней, но она не хотела и покидать Святилище, не изведав все его, казавшиеся бездонными, тайны. Теперь Тиринар подлил масла в огонь - тайну истории Великих Духов и ее происхождения...
   Как она обожала загадки!
   Нариан и Ниида так гордились и любили дочь, что предоставили право вести судьбу семьи юной богине меча. Кто знает, как обошлось бы с ними Провидение, не поступи они тогда именно так.
   - Я буду учиться у тебя, учитель, но продолжу обучение и у Духов Предков. Пообещай не пытаться разгадать мою тайну или следить при моих занятиях. По воле родителей и моей, когда все здесь будет познано, мы отправимся в Фиэней, - ребенок отвечал недетской, а скорее королевской интонацией, интонацией Владычицы.
   Родители ее поддержали, да и Тиринару был нужен именно этот исход.
   Поблагодарив за гостеприимство и беседу, довольный Тиринар удалился...
   ...Но события этого дня еще не подошли к концу.
   Дождавшись, когда Тиринар уйдет, мягкими шагами во двор к Нариану и Нииде наведался мастер Гилиир. Он нес в руках какой-то сверток. Уже смеркалось, в траве и на деревьях раздавались успокаивающие трели сверчков, и гирляндами загорались жуки-светлячки. Семейство зашло в дом и тихонько попивало душистый травяной чай. В дверь постучали.
   - Заходи, ночной странник, да будут намерения твои светом звезд, - Нариан повернул голову в сторону двери.
   - Приветствую вас, Нариан и Ниида, и тебе, моя госпожа, приятного вечера, - обратился Гилиир к девочке. - Пораженный твоим великим владением клинком, я хочу преподнести тебе дар. Его носили самые достойные продолжатели искусства боя на мечах. Мечу уже пять тысяч лет. Он великолепен в движении и... должен принадлежать лучшему из лучших...
   Голос Гилиира звучал густым, смолянистым баритоном. Каждое слово медленно и весомо вытекало из уст. На лице читалось одновременно благоговение перед талантом и грустная радость учителя, которого превзошел пусть ни его, но ученик.
   Мастер клинка развернул сверток, и в алых ножнах на ладонях воина оказался великолепный клинок. Гилиир обнажил сталь. Рукоять меча богато украшена серебром, драгоценными камнями, а тонкое, эластичное и чуть изогнутое лезвие искусно обогащено тончайшей гравировкой сражающихся драконов.
   - Клинок принадлежал мне долгие столетия и теперь по праву он твой, - воин протянул в руках меч и преклонил голову.
   - Учитель Гилиир, - Нианна встала из-за стола и подошла к нему. - Я бесконечно благодарна тебе за драгоценный дар и знаю, что отказ от него это оскорбление духу воина, но принять его не могу... Причина кроется в моей тайне, и если ты поклянешься своей Фару в молчании, я объясню причину, дабы развеять тень оскорбления.
   Честь - единственное, что остается с воином и его мечом на поле боя. Чтобы ее сохранить Гилиир принес Нианне клятву молчания.
   Ниа чуть отстранилась и воздела вверх правую руку - в ней вспыхнуло пламя "Звирга", ее магического меча. Руны сияли, а иссиня-фиолетовое пламя языками срывалось и растворялось в пространстве, боевая перчатка поблескивала глубоким синим цветом.
   Гилиир внимательно и молча осмотрел меч.
   - Клинок не принадлежит ни одной из рас, населяющих Эндору. Откуда он, госпожа? Руны не знакомы мне, как и незнакома была твоя техника боя.
   - Это дар горных духов Тироля. С овладением им и пришли навыки боя, - уклончиво ответила Ниа.
   - Горы были домом Великих - создателей разумной жизни Эндоры, и если духи гор доверили тебе эту тайну, то судьба тебя ждет очень не простая... Твоя тайна будет сокровищем моего сердца и умрет вместе со мной. Я с честью принимаю отказ от дара. Да хранит тебя твой клинок! - Гилиир поклонился, взяв свой меч, и вышел, не сказав больше ни слова.
   - Интересно, будут ли сегодня еще гости? - спросила Ниа, оборачиваясь к родителям.
   ...Но гостей больше не было, и семейство мирно заснуло, грезя о будущем.
  
   Мир огня и боевая магия.
   Килин. Эндора.
  
   Нианне шел десятый год, когда она приступила к изучению долгожданной боевой магии. Как и раньше Тиринар обучал непоседу отдельно от всех. Рано утром, когда птичьи голоса еще спали, они уходили вглубь Великого леса, и на укромных полянах творили магию и чары.
   Четкой грани между ними не существовало. Чары управляли сознанием противника, вызывая в нем то галлюцинации, то необъяснимый страх, то наваливались тысячью голосов в его мысли, и он терял нить происходящего. Тиринар научил Нию настраиваться на окраску Фару противника и незаметно, по-змеиному, вползать в его мысли, читая их и подменять его мысли своими. Защитные мысленные экраны - основа любой магии. Он учил их ставить, закрывая цепью рун основу существа.
   - На их щите, - говорил старый маг, - можно выплыть из любого океана иллюзий сотворенных врагом. Мгновение и Ниа уже не стояла на залитой солнцем поляне. Кончики ее пальцев свисали с камня, а под ногами зияла бездонная пропасть... - Но если восприятие защищено мысленным экраном, то врагу не удастся навести на твой разум такой образ. Внутренний свет мира не померкнет, а лишь взор глаз может стать не четким... Попробуй создать образ опасности, я хочу оценить твою фантазию...
   Чего-чего, а этого у Нии было хоть отбавляй.
   Тиринара мгновенно окутал непроглядный, липкий туман. Почва под ногами дрогнула, и добродушный толстячок начал проваливаться во что-то вязкое. Он быстро уходил вниз.
   - "Хорошая иллюзия", - оценивающе думал учитель.
   Туман стал рассеиваться, старца намеревалась поглотить безбрежная трясина. Прямо перед ним лопнул, надувшийся в жиже, большой пузырь и Тиринара обдало волной жуткой жгучей вони. Старый маг знал это место, он возвращался из деревни орков к их столице Груан-Загр, но это случилось давно, много лет назад, после чего уже произошло столь... Но память эльфа заканчивалась именно сейчас, и будущее еще не свершилось. Он просто шел из деревни, заблудился в тумане и... стал тонуть. Заморосил противный дождь. Волшебник уже погрузился по пояс в трясину, а она жадно продолжала его заглатывать.
   - Это сон, я грежу! - но холодная вода, отрезвляя разум, пробиралась под одеждой, неся с собой леденящий ужас неминуемой смерти. - Посох - старый верный товарищ!...
   В нескольких метрах возвышался бугорок спасительной тверди с довольно крепким кряжистым сухим деревцем. Тиринар произнес оживляющее заклинание, и посох послушно принялся удлиняться, потянувшись толстой виноградной лозой к островку спасения. Он обвил ствол, маг схватился покрепче и потянул. С сухим треском основание дерева лопнуло, и оно грохнулось прямо на Тиринара, больно оцарапав лицо. С кончика носа сорвалась капля крови, упав в вонючую жижу перед ним.
   - Корни! - воскликнул маг, и посох корнями устремился в твердь спасительной кочки. Тиринар погрузился уже по шею, но корни посоха при каждом усилии выскальзывали из грунта. Из-за этой кочки показалась шипастая голова какой-то твари. Два желтых глаза без зрачков, вырывающийся раздвоенный змеиный язык, очень длинная чешуйчатая шея, трехпалая лапа с длинными желтыми когтями. На него выползал неведомый змее-ящер. Шея твари резко вытянулась и вырвала посох из руки мага, отшвырнув его в сторону. Сердце Тиринара выплясывало дикий танец. Как взведенная пружина, ящер бросился на мага, раскрыв пасть. В последнее мгновение в раскрытой, охватывающей его голову пасти Тиринар увидел ровные ряды острых зубов, два выбрасывающиеся вперед клыка и тонкую струйку яда... и... ТЬМА.
   ...Вдруг она рассеялась, ласково светило солнце, лазурное небо, стайки летящих птиц, безумно мягкая трава и склонившаяся над ним черноволосая девочка.
   - "Спаситель... ница!" - память вернулась. - "Я же в Килине!"
   Тиринар весь дрожал.
   - Прости учитель, я наверно перестаралась... Слегка... - виновато потупившись, пробормотала Нианна.
   Маг кряхтя сел. Посох Владыки валялся в нескольких метрах вытянутый в виноградную лозу с корнями.
   - Охо-хонюшки, - облегченно вздохнул Тиринар. - Здорово у тебя получилось. Реализм просто феноменальный, но как ты...
   - Я скользнула в твою память и нашла там сильный страх. Дальше было просто. Я спрятала остальные воспоминания. Ну, а змея придумала... Правда кошм-а-а-арный получился? - озорно улыбалась Нианна.
   - Даже чересчур! Так и поседеть не долго, - отшутился абсолютно седой эльф.
   Отдохнув и придя в себя, они продолжили. Как оказалось, Нианне не нужно было ставить мысленных экранов. Ее энергия имела такую бешеную плотность, что все попытки проникнуть туда Тиринара, да и полюбопытствовать слегка, просто скользили по поверхности ее Фару.
   На следующий день ученица отпросилась для занятий с духами предков. Так и получалось - день обучения в храме, день с Тиринаром в Великом лесу, день в Святилище.
   С утра руны Святилища вливали в Нию теорию, а потом ее голубой диск уносился в скальные выси Тирольского архипелага.
   Для творения Великой магии необходима была Великая энергия и древний скальный учитель, открыл чернокудрой эльфийке сокровенное знание, недоступное ни одному представителю Эндоры. Великие хранили эту тайну только для себя. Взор силы Нианны, внутри своего естества, скользнул в какую-то потайную дверь, и юная магиня оказалась в безбрежных океанах пламени. Весь окружающий мир был соткан из волн, и протуберанцев алого, белого, фиолетового - пламени всех оттенков и комбинаций. Мир огня пульсировал и переливался, являя основу и причину всех проявлений живого и неживого. Дух Нии тоже стал огнем - плотным фиолетовым цветущим факелом, плавающим по поверхности удивительных огненных вод и ветров.
   Она плыла по языкам огня, проходя через вертикальные столбы и стены - огнепады, рвущиеся ввысь. Нианна увидела удивительное - редко где, но оно все-таки горело - черное пламя. Так горела абсолютная пустота - основа бездны. Почему-то именно это пламя вызвало в изумленной душе бурю эмоций и восхищения, но подавляющим цветом всего горения огненного мира был иссиня-фиолетовый Голоум. Он служил клеем, связью всех процессов и идей бытия этого мира - мира основ. Часть воспринимающего сознания Нии осталась в неведомых пространствах пламени, а часть вернулась обратно в тело, стоящее в центре Святилища.
   Одна Нианна, но в двух мирах одновременно, черпала и передавала силу изначального пламени в свою магию. Ее детское тельце содрогалось от напряжения в объятьях бушующего жара. Воздух вокруг раскалился и поплыл маревом. Языки голубого пламени начали вспыхивать и тут же гаснуть вокруг. Энергия все прибывала. Мгновение и пламя охватило юную волшебницу с ног до макушки. Оно струилось, рвалось в стороны, горело, но не жгло кожи и одежды. Синий браслет Звирга ярко засветился на правом плече, рапортуя о полном запасе энергии.
   Напряжение переросло в нестерпимую боль. Еще миг и она сама вся вспыхнет вечным Голоумом переставая Существовать!... Укротить вливающуюся огненную реку оказалось настолько тяжело, что поначалу Ниа этого испугалась. Поток гудел, рвался наружу, пытаясь пожрать окружающее.
   - "Баланс. Тело есть сосуд и двери. Маленькое тело - маленький сосуд и маленькие двери. У большого больше возможности накопить силы и через двери тела перенести большее количество энергии из другого мира. Слишком много пламени пожирало вызвавших его..." - такие мысленные послания назидательно передавало ученице Святилище.
   Ниа переполнилась Фару и радостью. Теперь не надо старательно накапливать энергию, а лишь суметь вовремя остановить ее прибывание. Именно в этом лежало коренное отличие двух магий. Эльфы - бережливые накопители Фару, использующие для волшебства свои силы и частично заимствующие проявленные энергии. Великие - безудержные Творители мистерий безграничные в своей власти.
   Окончив урок, Нианна стартовала с площадки Святилища. Ее путь лежал в отдаленную долину Тирольского горного массива. Будущему воину предстояло ощутить полную мощь своего магического оружия...
   К этому времени Ниа уже полностью освоила дротик, обладающий только одним магическим эффектом - кроме поражения цели, окружающие ее предметы с чудовищной силой отбрасывались в стороны ударной волной, но меч - меч не был познан.
   Погода стелилась спокойствием. В чистом голубом небе парили орлы. Ниа дерзнула разогнаться на максимальную скорость. Дух покорительницы небес самозабвенно рванул голубой диск вперед. С тихим свистом зашипел разрезаемый воздух. Шипение становилось все сильнее, а давление воздуха все нарастало. Звук полета перерос в рокот. Небесной страннице казалось, что она протыкает собой какое-то огромное покрывало... и оно порвалось, с оглушительным взрывом, разносясь по долинам и отражаясь от горных хребтов, блуждая в лабиринтах скал и распугивая все живое.
   Воздух будто исчез и больше не противился скорости. Она пронзала пространство. Горы в бешеной скачке неслись навстречу. Опьяненная быстротой полета Ниа давно оставила позади намеченную долину. Бросив диск в торможение, она заложила глубокий вираж и приземлилась на краю большой поляны, на торце которой среди прочих, стояло несколько высохших огромных деревьев. Выбор цели произошел сам собой.
   Меч обладал семью могучими заклятьями - "лезвие неба", "вал огня", "дрожь земли", "иглы серебра", "последний крик", "бездонная ночь", "шквал молний".
   Каждое заклятье, как объяснил древний дух Святилища, могло воздействовать на очень большое количество целей. Его мощь подчинялась регулирующему приказу, выбирающему зону опасности и нанося удар именно по ней. Нианна решила опробовать первым "Лезвие неба".
   Воительница выбрала взглядом, примеченные с воздуха, сухие деревья и с мысленной командой "Лезвие неба", резко горизонтально взмахнула Звиргом. При взмахе с кончика лезвия сорвалась тончайшая голубая нить, несущаяся вперед. Нить настолько уплотнила воздух, что он как линза начал искажать изображение предметов. Видимые контуры деревьев как-то неестественно вытянулись и искривились. Нить спрессованного воздуха рванулась к цели - удар, треск. "Лезвие неба" секирой врезался в древние сухие стволы, отбросив отсеченные части высоко вверх и назад.
   Пять огромных старых дубов, кувыркаясь в воздухе как сухие соломинки, отброшенные назад на добрую сотню метров с какофонией скрежета, треска и хруста разбились о скалы. Одна руна клинка погасла.
   На месте, где стояли поверженные дубы, торчали пять ровных пней, срезанных на одной высоте.
   - "Вал огня!" - не стала долго раздумывать Нианна и взмахнула мечом.
   В сторону пней помчалась огненная дуга. Алое пламя, закрученное в торнадо лежащее на земле, с внутренним рокотом неслось к цели, сжигая все живое на своем пути и оплавляя камни. Докатившись до цели, вал рассыпался тысячью языков пламени. Пни пылали.
   - "Шквал молний!" - Ниа торопилась. - "Как в реальном бою, надо быстрее!"
   Клинок Великих твердо указывал на горящие цели. С острия с треском и диким грохотом бури вырвалась гигантская молния и ударила короной смертоносных щупалец по "врагу". Пни моментально обратились в прах.
   - "Дрожь земли!" - юный боевой маг вонзил лезвие меча в земную твердь.
   Твердь дрогнула и загудела. Кроны деревьев растущих на краю поляны, подбросили ветви вверх, а от клинка к тому месту, где совсем недавно серели сухие стволы, позже торчали пни, а сейчас остались лишь обугленные пятна, разрывая обожженную огненным смерчем землю, стремительно тянулась, быстро расширяясь и проникая вглубь недр, рваная трещина.
   Место предыдущих ударов буквально всосало в глубины земли. Земная пасть захлопнулась, оставив на поверхности лишь неглубокий овраг. На клинке погасла вторая руна, а их лезвие насчитывало два с половиной десятка.
   - Для каких же сражений создавался это оружие?! - с ужасом и благоговеньем восхищалась Нианна.
   "Иглы серебра", "Последний крик", "Бездонная ночь" - были магическими ударами, направленными на живую плоть.
   "Бездонная ночь" насылала черный мрак в сознание противников - они не видели и не слышали ничего, теряя ориентацию и смысл происходящих вещей. "Последний крик" - вызывал чудовищную звуковую волну, от которой лопались сосуды и внутренние органы врагов. "Иглы серебра" - для выполнения этого магического маневра надо было воткнуть клинок в землю, и из его кончика устремлялись к зоне поражения под поверхностью земли мириады энергетических серебряных нитей. Достигнув цели, они снизу впивались в тела жертв, выкачивая жизненную энергию, пока те не падали замертво - так меч в процессе боя мог пополнять запас Фару.
   ...Но опробовать эту часть смертоносного великолепия предстояло лишь в реальном бою на живых врагах.
   Хозяйка клинка осталась довольна мощью Великого сокровища. Голубой диск Нианны медленно воспарил над поляной, облетел ее по кругу и уже не так стремительно отправился домой.
   До вечера было еще далеко, и Ниа не торопилась. Она плавно скользила в древних чертогах скал, любуясь их молчаливой и строгой красотой...

* * *

   ...Занятия с Тиринаром продвигались очень быстро. Магия боевых энергий, магия боевых предметов, магия иллюзий, боевая магия стихий, магия щитов, магия исцеления - все предметы эльфийской школы усваивались на высший бал без промедления, и практически всегда с единственного повторения, что до дрожи подбородка нервировало доброго учителя Нианны.
   Упражнения в Святилище требовали гораздо больших сил и сосредоточения. Для юной чародейки не было преград, она страстно пила подаваемый сок магии не пресыщаясь, а напротив чувствуя нарастающую жажду.
   Недели летели как дни, дни как минуты. В Святилище хрупкая девочка постигала магию титанов - многослойные сферы защиты, призрачные воины-стражи, удары энергий. Она уже в одиночку могла создать небольшой отряд призраков, защитить магическими щитами и отправить в бой, управляя их атакой. Сама же научилась развеивать в прах живое и неживое, овладела в совершенстве даром возвращать к жизни недавно умерших. Из энергий же воительнице больше всего нравилось черное пламя пустоты.
   Как-то раз они упражнялись с Тиринаром в метании огненных шаров. Стрельбу вели на большую дистанцию. Мишенью служил скальный выход высотой в два эльфийских роста. В местах попадания огненных сфер камень разогрелся и потихоньку плавился...
   И тут Нианне неожиданно пришла в голову идея:
   - "А что если метнуть не обычное пламя, а пламя пустоты?"
   С ее ладони сорвался и бросился в атаку сгусток черной энергии. Тиринар вытаращился во все глаза. Шар врезался в камень и исчез... Исчез весь камень целиком беззвучно, бесследно. Пространство просто схлопнулось на том месте, где он мгновение назад находился, оставив на память в земле лишь углубление своего основания.
   - Духи предков!!! - прошептал в ужасе с отвисшей челюстью Тиринар. - Сделай ты его побольше, эта штуковина пожрала бы пол леса пока не остановилась!!!
   Он не переставал удивляться Нианне. На его глазах росла и крепла легенда - Великая, но каждое внезапное проявление чужеродной магии вызывало в нем какую-то тихую природную антипатию к девочке.
   Сельские дети уже открыто отталкивали Нию.
   - "Калини гордячка, зазнайка", - неслось в след безобидной, но чересчур молчаливой девочке.
   Ниа действительно стала необщительной, закрытой. Она была не просто увлечена, ее всецело поглотили магические искусства. Это безумство, страсть и рвение никто физически не мог разделить, таким могуществом рубиноокую наделила Природа. Нианну окружала тайна и всех она страшила. Взрослые жители Килина почтительно к ней обращались - госпожа, что не было принято для обращения к детям такого возраста. Ниа порой сильно страдала от одиночества. Ей хотелось, чтобы рядом был друг. Такой же сильный, такой же страстный искатель магии и любитель голубого небесного океана... но его не было, лишь в ночных кошмарах приходил силуэт дракона и защищал от жуткой твари сотканной из тумана... Друг...
   - Может, я стану всадником, и дракон станет мне другом, - успокаивала себя несчастная малышка...
   Подошел к концу очередной год обучения. Наступало долгожданное лето...
  

Нора.

Эндора - Страна Богов.

   ...Ерртор и Иррада рассекали плоть небес меж глубинных отрогов Тироля...
   Они занимались уже полюбившимся времяпрепровождением - безмолвно парили между скал и пока безуспешно искали затерянные в складках времени следы Великих. Дракон и эльф чувствовали себя первооткрывателями и исследователями чего-то забытого и непознанного, несмотря на то, что все эти окрестности давно были исхожены сапогами и излетаны крыльями их предшественников.
   Безмолвный скальный пейзаж радовал взгляд любящих тишину друзей. Буйный ветер играл с песчаными откосами, сдувая вихри пыли со склонов, а иногда сотрясал немую серо-голубую картину рокотом сорвавшегося с подточенного уступа валуна. Бездонное зеркало пронзительно голубых небес безразлично взирало на пару распростертых золотых крыльев и песчинку эльфийской души, застывшей на чешуйчатой спине дракона.
   Часы тянулись за часами, мерные взмахи крыльев Иррады и пульс рассекаемого воздуха монотонно пели песню "Ввыс-с-с-сь!", а удары сердца Ерртора вторили "Да, да, да!..."
   - Что-то пить захотелось. Давай приземлимся возле того озерца, - мысленный взор Иррады указал всаднику на небольшой, голубеющий на открытом месте водоемчик.
   - Совершенно "за", разомнусь хоть немножко, - согласился Ерртор. Затекшие мышцы и сухожилия уже просили прогулки. - Только давай с отработкой экстренного приземления и защиты.
   - Давай! - Иррада даже повеселела, она обожала творить магию вместе со своим всадником.
   Схлопнув крылья, она огненным метеором бросилась вниз к намеченной голубой цели. Ветер стиснул ее в своих тугих объятьях и залил чешую веселым задористым шипением. Скорость нарастала как лавина, до земли сто... пятьдесят... двадцать метров.
   Ерртор, как выпущенная стрела из безумно напряженного лука, выпрыгнул вверх со спины дракона, разворачиваясь в полете к ее хвосту. Его руки уже пламенели, и в воображаемого преследователя с них метнулись сначала огненная разящая сфера, потом ударная волна опрокидывающего огненного заклинания.
   В этот момент Иррада с оглушительным хлопком расправила могучие крылья, погасив энергию падения, и врылась лезвиями когтей в прибрежную гальку озера, извергая на стоящий невдалеке булыжник, заранее выбранный в качестве врага, струю плотного ало-голубого пламени.
   Ерртор, сгруппировавшись и совершив кульбит, ловко приземлился возле хвоста подруги, прикрывая ее спину. Обнаженный меч всадника славно блестел в лучах солнца. Не сговариваясь, друзья объединились и накрылись голубым куполом, искрящегося каскадами разрядов, защитного барьера.
   Посадка удалась, оба остались друг другом довольны.
   Ерртор вернул меч в ножны и присел на камень. Иррада не спеша приблизилась к воде. Под могучими лапами похрустывала щебенка. Невдалеке потрескивал, остывая, раскаленный докрасна камень. Кончики когтей передних лап коснулись воды. Дракониха вытянула шею, прикрыла глаза в предвкушении прохладной живительной влаги и медленно опустила в воду пасть, делая глоток. Внезапно она отскочила одним прыжком от кромки озерца как ошпаренная, сначала дико зашипев, так что чешуя по всему загривку встала дыбом, а потом издав злобный глухой грудной рык. Голова Легкокрылой вертелась во все стороны, а глаза лихорадочно шарили по скалам, приподнятый хвост не касался земли, занесенный для мгновенного удара. Казалось, дракониха в любое мгновение готова сорваться с места и куда-то мчаться.
   Ерртор тут же вскочил на ноги, молниеносно выхватывая меч на изготовку.
   - Что случилось, опасность? - мысленно бросил он.
   - Ужасная, мучительная боль... - Иррада немного помолчала. - Боль смерти и бесчестия.
   - Где, где? - Ерртор продолжал крутить головой из стороны в сторону, пытаясь высмотреть врага, но его усилия оставались тщетными.
   Воины небес помаленьку успокаивались. Пустынный пейзаж оставался нем, как и прежде, а их Фару не чувствовала чьего-то присутствия.
   - Я сделала глоток воды, когда почувствовала это...
   Дракониха вновь подошла к озерцу и испытывающе наклонила голову к водной глади, почти коснувшись ее левым глазом, пристально вглядывающимся в хрустальную суть. Иррада опасливо опустила пасть в воду, сделала еще один только маленький глоток и тут же снова гортанно зарычала.
   - Сама влага пропитана этим чувством, этой болью и смертью! Как будто это и не вода вовсе, а кровь жертвы неистовых истязаний!
   Ерртор подошел, зачерпнул пригоршню и осторожно глотнул. В него влилась и заструилась по жилам не влага, а боль утраты всего сущего, боль потери смысла, боль насильственного забвения. По коже хлынул холодный пот.
   - Мы все-таки с тобой что-то нашли, сестра... - протянул он. Брови эльфа сдвинулись, а желваки на скулах нервно играли. - Правда эта находка оказалась совсем даже не приятной.
   - Что скажешь, мудрость Эндоры? - взглянул он на спутницу.
   Иррада молчала. Она продолжала как-то странно смотреть на водную гладь, казалось, не обращая на всадника никакого внимания. Ерртор уловил, что ее тело практически не движется и даже не дышит. Веки драконихи плавно опустились, и она стала раскачиваться в такт какой-то неслышной эльфийскому уху мелодии. Правая передняя лапа приподнялась и опустилась на землю, ее примеру последовали сначала правая задняя, а потом и остальные. Хвост причудливо свернулся в спираль. Иррада исполняла диковинный танец.
   Обалдевший Ерртор стоял как статуя. Дракон танцует! Танцующий дракон!! У него в голове это не укладывалось!
   Вдруг Иррада остановилась, открыла глаза и, вытянув лапу вперед, аккуратно самым кончиком когтя коснулась глади озера. Ерртор подошел ближе.
   Вода остекленела. На ее поверхности друзья увидели голову огромного дракона с рогом-клыком на самом носу. Чешуя дракона искрилась бриллиантовым светом. От изображения веяло неминуемой смертью.
   - Такого нет среди нас, и насколько я знаю историю ордена, такого никогда и не было! - мысленно пробормотала Иррада.
   Видение подернулось пеленой, и через секунду гладь озера уже теребил непоседливый ветерок.
   - Любопытно, любопытно... - Ерртор зашагал туда-сюда по берегу. - В легендах сказано, что среди Великих были и драконы... только...
   - Что только?... Не тяни! - заерзала Иррада.
   - Только... они достигали гораздо больших размеров, чем ваше племя, - глядя чуть искоса на свою крылатую подругу, ответил Ерртор.
   - Насколько больше...?
   - Ну, ты даешь! Я что, при Великих жил? Читал немного, да что толку! Эти проклятые обрывки знаний о Великих... Чем больше их читаешь - тем больше они напоминают ворох ненужного тряпья, бережно хранимого в сокровищнице Магистрата!
   Ерртор поднял с земли камушек, собираясь в сердцах бросить в озеро, но, чуть помедлив, повернулся к Ирраде.
   - Как думаешь, это место его смерти?
   - Не знаю. Давай осмотримся. Может, что найдем? - Иррада снова завертела головой по сторонам, теперь уже спокойно изучая каждую деталь рельефа.
   - Смотри, как интересно! Ручеек, наполняющий озеро, течет по ложбинке, хоть и заросшей кустарником, но все же абсолютно прямой, - Иррада подошла к руслу родника и мощной когтистой лапой сделала пару копательных движений. Когти заскользили по твердой скальной поверхности имеющей оплавленную структуру.
   - Чудесно! Русло рукотворное, конечно, без магии здесь не обошлось! - Ерртор радовался как ребенок. - Идем по нему к скале.
   Русло родника вело прямиком к вертикальной стене скалы, уходящей неприступным стражем Тироля в голубые небеса. До скалы было всего каких-то двести метров, но чем ближе русло подбиралось к ней, тем гуще и выше становились колючие кусты. Эльф решил воспользоваться растительной магией, дабы раздвинуть непослушные, впивающиеся острыми шипами в одежду, ветки.
   - "Индерра черакка!" - разводя мысленным потоком в разные стороны ветви, Ерртор направил Фару в гущу колючих зарослей, и те нехотя, как бы сопротивляясь всем естеством, с тонким пронзительным скрежетом расступились.
   Глаза Иррады сузились, шея вытянулась, и часть золотой чешуи на загривке встала дыбом. Взорам искателей приключений открылось абсолютно правильное круглое отверстие уходящее в недра скалы. Оно оказалось настолько большим, что в нем без труда мог вышагивать дракон в полный рост...
   Из темных недр дул слабый ветерок, наполненный прелым запахом тлена.
   - Что-то могильничком попахивает, - оглянувшись на подругу, окончательно посуровев, пробурчал Ерртор. Его рука машинально потянулась к любимому мечу. - Может ты, дружок, и не понадобишься, но когда ты в руках будущее становится более прозрачным.
   Лезвие меча заструилось магическим светом.
   - Твой клинок тоже уловил, - коснулась мыслей Ерртора Иррада. - Эта дыра насквозь пропитана какой-то мерзкой магией.
   - Как полагаешь, стоит ли соваться к демонам в пасть ради разгадки многотысячелетней смерти дракона? - продолжая вглядываться в беспросветную тьму тоннеля прищуренными глазами, обратился эльф к Златоглавой.
   - Дракон был Великим. Все, что касается Великих - тайна, а за тайной мы сюда и прилетели. Вперед всадник! Наши крылья выдержат любое испытание!
   И друзья медленно сделали шаг в зловонное чрево тоннеля....
   Ерртор шел первым. Иррада аккуратно следовала за ним. Всадник достал небольшой граненый кристалл горного хрусталя и тихим шепотом пропел над ним пару разжигающих строф. Медленно набирая силу свечения, белыми лучами он озарил тоннель.
   - Посмотри, как странно, - привлекла внимание всадника Иррада. На абсолютно гладких стенах тоннеля поблескивали тонкие нити какой-то черной слизи, и на каждой виднелись прилепленные разного размера камушки, начиная от почти песчинки и заканчивая размером с эльфийский кулак. - И зачем надо было лепить на стены этот щебень? Да и откуда он здесь взялся, когда стены будто прожжены одним махом?
   - Думаешь одним?... А камушки и слизь правда странноватые... Смотри-ка, что-то впереди блестит, - указал острием обнаженного меча Ерртор.
   Друзья осторожно, с опаской приближались к зловещему блеску. Тоннель все время под небольшим углом уходил вверх и оказался идеально ровным, как древко копья.
   Иррада утробно зарычала при виде остатков эльфийского скелета и золотых доспехов.
   - Тише, тише, - остановил ее Ерртор, - по поводу склепа я не ошибся... Но склеп делают для умерших, а этот странник явно умирать не собирался. Глянь и меч у него в руке лежит, а косточки с доспехами как кислотой поливали - все разъеденные... Значит, все-таки ловушечка, и мы в нее довольно глубоко засунули свои носы...
   Как по команде следопыты замерли и стали вслушиваться в звуки немого тоннеля. Пока ничего слышно не было.
   - А может наша Фару нащупает чье-то присутствие впереди? Давай посмотрим, есть ли у нас шанс хотя бы вернуться, - Ерртор сел на пол прямо рядом со скелетом, отложил меч в сторону и закрыл глаза, впадая в полутранс. - Легкокрылая помоги...
   Дракониха начала равномерно вливать во всадника свою Фару. Дух эльфа заскользил по стенам тоннеля, устремляясь вперед. Как только он касался стен и нитей паутины, черные волокна вздрагивали, словно от энергетического испуга.
   Дух скользил и скользил вперед. Плетение паутины по стенам становилось все плотнее и плотнее, сливаясь уже в плотные гладкие жгуты, напоминающие мышечные волокна. Внезапно дух эльфа врезался в мягкое марево энергии. Ерртор резко остановился.
   Поле дышало чем-то живым, осязательным, будто чьи-то чувства плавали прямо в воздухе отдельно от тела. Они оказались чувствами наглого охотника, уверенного в своей безнаказанности... Но... но охотник спал. Спал очень крепко, занимая практически весь тоннель по ширине. По парящим в тоннеле образам пробежала волна возмущения и недовольства. Эльф понял, что ворвался в сон хозяина ловушки и поспешил незаметно из него выбраться. Осторожно выскользнув из марева, он стремглав бросился обратно в свое тело.
   - Ну и тварь там впереди, - тихо-тихо вставая, послал эльф мысль подруге, - о этом виде жизни я нигде не слышал... Отступаем или нарываемся?
   - Я дракон и сильнее меня нет! - в порыве гордыни громогласно взревела Иррада. - Вперед всадник! Очистим это место от скверны! - и ее рев завершил оглушительный рокот изрыгаемого из пасти огненного шара, уносящегося вперед по тоннелю.
   - Зря наверно... но теперь точно нарвались, - меч в руках Ерртора вспыхнул ярким свечением. Всадник и дракон окружили себя силовым защитным полем.
   Раздался мощный взрыв, и стены тоннеля задрожали.
   - Попала! - довольно проурчала Иррада. - Ему большой привет и славную дорогу в мир теней!
   - Я... - но договорить Ерртор не успел.
   Поток безудержной, алчущей крови, хищной злости набросился на их души и впился в восприятие, руша все барьеры сознания. Такой магической атаки побратимы небес не ожидали. Ерртор рухнул как подкошенный. Дух Иррады мутился, будто все ветры мира сплелись внутри нее в безудержной драке. Мысли метались, пытаясь найти друг друга, и связать в единую картину происходящее.
   - "Пещера... Охотник... Удар... Пламя... Ловушка!... Ловушка!... Ловушка!" - запульсировало в мозгу Златоглавой.
   - Я дракон! - взревела Иррада, приходя в себя.
   - Ничего... и не такими завтракал... - услышала она мысль, пришедшую из недр тоннеля.
   Ерртор еще оставался без сознания и бился в судорогах на мокром холодном полу, когда со всех сторон упругие нити смертельной черной паутины стали набрасываться на опрометчивых гостей, как живые. Каждая нить несла с собой кусочек камня. В сумраке ярко горел магический кристалл, освещая начавшееся хаотическое движение черной смерти по стенам древней западни. Паутина сползала к своим жертвам со всех сторон тоннеля, ловко набрасывая на оглушенных магическим ударом липкие сети неминуемой кончины.
   - Очнись всадник!... Очнись! - ревела дракониха. Она сграбастала его передними лапами, оперевшись на хвост, и прижала к сердцу, вбрасывая свое уже уравновешенное сознание в его поврежденный дух.
   Нити продолжали налипать на чешую Легкокрылой, отстреливаясь со стен, все падая и падая сверху. По чешуйчатому панцирю, не переставая, барабанил дождь мелких для такого исполина камней. Иррада извергла пламя и опалила им стены впереди тоннеля, черная слизь, раскалившись до красна, превратилась в пепел и прахом опала на пол, роняя гальку, старательно тащимую к жертве.
   - Ты, дохлый навозник, копошащийся в черной дыре и играющий с камешками, думаешь этой дурью одолеть дракона!!! - гневно бросила Иррада издевку в зловонную черноту тоннеля.
   Ерртор пришел в себя, его вырвало прямо на свои сапоги, глаза еще беспорядочно плавали по стенам тоннеля, но всадник боролся и через мгновение уже вырывал свой сияющий меч из липкой лужи черной шевелящейся слизи.
   - Твоя страсть аппетитна, и только распаляет мою жажду, чем сильнее сопротивление, тем желаннее добыча... - могучим ментальным посылом отозвался охотник.
   Иррада какой-то глубинной интуицией почувствовала, что магическая атака сейчас повториться и не стала ждать.
   - "Уррррагаруужжжж!"" - проревели драконьи голосовые связки, и опрокидывающая мысленная волна оранжевых разрядов, как облако пыли, ринулось на врага.
   Ерртор собрал свою еще клубящуюся Фару и бросил вперед, помогая боевой подруге. Заклятье накрыло цель, и липкие сети на мгновение замедлили свое течение... но лишь на мгновение. Не прошло и нескольких секунд, как атака града щебня и липких нитей удвоила свою скорость.
   Оба искателя приключений, Ерртор холодом по спине, а Иррада покалыванием кончика хвоста, почувствовали, что из глубины тоннеля на них стало надвигаться ужасное нечто...
   Липкие нити черной паутины уже полностью оплели сплошным покровом спину и крылья драконихи, растеклись, играя щебенкой по телу Ерртора, и стали, уплотняясь, вязать тугими узлами ноги пленников. Иррада вновь выдохнула пламя, а Ерртор метнул несколько огненных сфер в вездесущего врага, но образовавшиеся чистые раскаленные участки тоннеля очень скоро заполнились новыми черными щупальцами. Каждое движение обоим героям давались с неимоверным трудом.
   - Надо отходить, сестра! Мы не совладаем с "Этим"! - выкрикнул отяжелевший от налипшего щебня Ерртор.
   Иррада повернула голову назад, собираясь развернуть свое тело в скользкой жиже, но яркий свет кристалла Всадника лишь осветил блестящую черную пульсирующую стену за их спинами. Черные нити захлопнули дверь в ловушку.
   - Влипли!... В прямом смысле слова! - отпустил шуточку Ерртор.
   - Сейчас я подберу ключик к дверце! - столб почти белого огня Иррады хлестнул в черную мерзость.
   Она зашипела, лопаясь и пузырясь, опадая хлопьями пепла. Удушливая вонь, наполнявшая закупоренный тоннель, стала просто невыносимой.
   - Прекрати! Мы задохнемся от гари! - кричал не своим голосом Ерртор.
   - А иначе мы задохнемся от этой паутины!!! - оскалилась дракониха.
   ...Но тут произошло то, чего друзья никак не ожидали. По прожилкам паутины оплетающих тоннель и их тела стали пробегать голубоватые молнии магической энергии. Весь тоннель заискрился, и щебенка, что укрывала уже толстым слоем их доспехи и чешуйчатый панцирь, стала молниеносно сплавляться между собой, образуя каменный капкан. Еще несколько мгновений и тела любознательных археологов оказались намертво обездвижены, покрытые плотным каменным саркофагом. Лишь в окаменевших руках Ерртора продолжали ярко сиять световой магический кристалл и пылающий, но бесполезный против скользкого врага меч.
   Неведомое зло продолжало приближаться из глубины тоннеля.
   - Чувствую себя никому не нужным памятником!.. Полюбоваться изваянием никто живой не доберется... Что думаешь, подруга? - кашляя от удушья и сплевывая залезающую в рот черную дрянь, смеялся над смертью Ерртор.
   - Я думала, что я золотой дракон, а оказалась каменным драконом! Не надо было нарываться, не зная сил противника - мне урок и может быть последний! - вздохнула Легкокрылая.
   Внезапно эльфа словно осенило присутствие Богов.
   - Сестра... - тихо, чтобы охотник не услышал, он мысленно обратился к боевой подруге, старательно защищая мысленный канал. - Он спал, когда я его коснулся. Мысли и эмоции этой твари плавали перед ним, как рыбы в аквариуме. Возможно, суть охотника отлична от нашей и находиться вне тела. Тогда на мой взгляд у нас есть всего один лишь шанс!... Как только дух монстра первым коснется наших тел, чарами бросить его в иллюзию мирного сытого сна, и нанести удар. Я укутаюсь холодом, а ты расплавишь своим дыханием камень моей ловушки и да помогут нам Боги Эндоры и добрые духи Великих!
   При этих мыслях обоим почудилось, что горы Тироля услышали просьбу, и тела друзей ощутили необъяснимый прилив магической силы.
   ...И вот он появился, древний, незнаемый охотник, искусно расставивший сети и тихо ждавший может быть столетия в мягком оцепенении сна новой добычи. Лучи магического кристалла осветили наползающее большое гладкое коричневое веретенообразное тело, немного меньшее, чем тело дракона, покрытое глянцевым хитиновым панцирем и висевшее по центру тоннеля на сотне тонких прямых как спицы лап, расставленных во все стороны. Казалось, он не перебирает ими, а просто скользит на жгутах черной слизи приклеенной к стенкам тоннеля. Передняя часть лишенной головы твари была усеяна извивающимися мелкими щупальцами, и на тонких мышечных ножках над ними плавно покачивались три фасеточных глаза. В нижней части доисторической твари распрямлялся и тянулся к добыче розовый хобот, вооруженный длинным, как эльфийский меч, зеленым костяным шипом, с конца которого в предвкушении скорой трапезы уже капала кислота. Каждая ее капля, упавшая вниз на черную паутину, тут же оставляла в ней дыру. Перед охотником пульсировал плотный лиловый энергетический защитный экран.
   - "Не удивительно, что пламя Иррады на него не действует", - подумал Ерртор.
   В абсолютном безмолвии тоннеля было слышно лишь свирепое дыхание драконихи и слабый шелест жгутов черной паутины, по которой перемещалась их смерть. Всадник чувствовал, как Иррада едва сдерживается, чтобы еще раз не попытаться хлестнуть пожирателя огнем. "Ждать, ждать, еще не время...ждать" билось немое время у Ерртора в висках, и его подруга, казалось, слышит тот же ритм.
   - Ваш дух я отпущу на волю без мучений, славные воины, ну а тела останутся на милость победителя... На мою голодную милость... - наполненная страстью пищи и сладостью победы пришла в разум дракона и его всадника мысль охотника, уже празднующего победу.
   ...В этот самый миг Ерртор тонкой мысленной змеей бросился за защитный барьер противника, впрыскивая в его сознание все свое могущество эльфийского мага. Чутко уловив момент атаки своего друга, Иррада открыла плотину своей бушующей Фару и влила ее мощь в заклятье Ерртора. Их души пели колыбельную на грани своей смерти, колыбельную врагу о сладостном и сытом сне, о переваренных в своих каменных саркофагах-кубках телах эльфа и дракона, о наслаждении медленного пития их жизненных соков из этих сосудов и безмятежной умиротворенной дреме... дреме... дреме... и глубоком сне...
   ...Но защитный барьер твари продолжал пульсировать. Хобот-копье стало медленно... медленно безвольно опускаться вниз. Мерзкие щупальца плавно замедляли свое отвратительное копошение, а мышечные ножки фасеточных глаз лениво втягивались в хитиновое туловище... Охотник уснул! Уснул в метре от своей добычи!
   - Давай, давай... Давай же!!! Жги!!! - неслась в мозг Иррады мольба Ерртора.
   Он уже погрузил свое тело в холодный транс ледяной магии. Лицо эльфа, выступающее из каменного саркофага, посинело и стало быстро покрываться коркой прозрачного льда. Сквозь этот панцирь враг становился уже практически не различим, а времени на решающий бросок Судьба даровала всего мгновенье.
   Иррада любила своего всадника. Любила всем огромным страстным сердцем, и одна мысль о том, что надо окатить его уничтожающим огненным дыханием, от которого оплавиться камень, сводила ее с ума... Но смерть, порожденная охотником, сейчас уже исполняет свой танец у них на самом кончике носа! Боятся бессмысленно!
   - Да хранит тебя небо, всадник! - вырвалось у нее вместе с узкой тугой желто-синей струей пламени из пасти. Оно врезалось в окаменевшее тело Ерртора и охватило его с ног до головы. В огненном гуле слышалось шипение пара таявшей ледяной защиты эльфа. Камень раскалился докрасна. Охотник только, что погрузившийся в сон, дрогнул от огненной волны драконихи, и его щупальца начали медленное невнятное движение.
   Ерртор рванулся, но раскаленный камень еще цепко держал воина...
   - Поддай парку! Сильней! Он просыпается! - торопил Ерртор. - Не щади!!!
   Иррада не видела всадника объятого пламенем. Глаза драконихи были плотно закрыты - она безумно боялась того, что сейчас делала и молила все и вся о жизни друга. Услышав его приказ, не открывая глаз, Златоглавая удвоила пламя.
   Ерртор собрал всю свою душевную, физическую и магическую силу в острие своего меча. Запах горелого мяса уже наполнил ноздри, а боль стала оглушительным реквиемом плоти.
   - "Пусть не я, так Легкокрылая сестра небес выживет в этой схватке!" - и он рванулся, как немыслимая лавина огня, сокрушающая все на своем прямом пути.
   Панцирь дрогнул и разлетелся в дребезги миллионом осколков разбитого дряхлого глиняного кувшина. Ерртор, словно острый эльфийский дротик, выпущенный лучшим мастером Эндоры в цель, прыгнул на доисторическую тварь с криком: - "ДА!"
   Иррада тут же схлопнула пасть, прикусив себе кончик языка, и открыла глаза.
   Казалось, время замедлило свой бег и любовалось схваткой...
   ...Всадник плавно летел вперед по воздуху, занося обеими руками сияющий меч. Рядом с ним парил падающий магический кристалл, освещающий место битвы, взметнувшийся хобот-кинжал охотника и его три фасеточных глаза, торчавшие вперед. Хрустальный светоч озарял изуродованные и расплавленные доспехи эльфа, обугленные лохмотья остатков одежды, длинные белые волосы, горящие огненной гривой за спиной.
   - Ч-а-р-а-к-л! - донеслись до Иррады медленные растянутые во времени звуки рассекающего заклинания, и меч Ерртора начал врезаться в плоть гигантского убийцы.
   Поплыл в сторону отрезанный хобот-жало. Взлетели вверх разрубленные острым лезвием щупальца и фасеточные глаза, а клинок все продолжал и продолжал углубляться в тело жертвы. Ерртор медленно, как бы играючи, чуть пригнувшись под веретенным телом охотника, совершал несколько мощных толчков ногами вперед, не вынимая из плоти твари вонзенного по рукоять меча. Его гарда со скрежетом скользила по гладкой хитиновой поверхности, а из верхней части туловища чудовища в потолок бил тонкий желтый луч магического лезвия, оставляя в базальте глубокую борозду. Еще мгновение и Ерртор стоял за охотником. Тело монстра, развалившись пополам и извергая из себя горы вонючей требухи, рухнуло к их ногам. Сотни тонких членистоногих лап задергались в прощальных конвульсиях, отдавая салют победителям...
   Ерртор медленно развернулся к Ирраде. Он нехотя опустил меч и оперся на него всем телом, сильно пошатываясь. Вонь внутренностей чудовища, запах своей горелой плоти и праха черной слизи, боль ожогов - все казалось ничем и пустяком по сравнению со счастьем одержанной победы...
   Дракониха дунула на него волной холода и погасила пламя волос, словно свечу.
   - Мы с миром отпускаем твой дух к пращурам, ну, а твоя плоть... твоя смердящая плоть нам и даром не нужна, хоть и досталась на милость победителям! - прохрипел Ерртор, стряхивая с себя иней ледяного драконьего душа.
   - Как ты, сестра небес? - задал он риторический вопрос спутнице.
   - ТАК... наверное в первый раз, - отозвалась Иррада.
   Паутина, лишенная власти хозяина медленно, черной слизью, стекала на дно тоннеля, роняя коварные камушки вниз уносимые течением ручья. Стена за спиной драконихи распалась и дала ход живительным волнам свежего воздуха. Каменный панцирь, сковывающий Ирраду, лишенный связывающей магии, затрещал. Она одним движением развалила его в пыль, злобно рыча и стряхивая его ненавистные остатки со своей спины.
   Тело эльфа жгли болью язвы ожогов. Он отступил из русла ручья и медленно опустился на холодный полукруглый пол тоннеля. В нем царил полумрак. Магический кристалл, упавший в ручей несущий сгустки черной слизи к выходу, практически не освещал пространство. Голова кружилась, остаткам Фару едва удавалось поддерживать биение сердца.
   Иррада, брезгливо перешагивая останки мерзкой твари, сделала несколько торопливых шагов к другу, подобрав двумя когтистыми пальцами по пути кристалл света.
   - Дружок, держись дружок, я сейчас помогу, - она стала вдыхать в его тело живительную силу своей драконьей магии.
   Мысли эльфа прояснились, и он начал слабым дрожащим голосом выводить древнюю мелодию исцеляющего гимна своего народа. С каждым куплетом его голос становился все сильнее и увереннее. По язвам и ожогам пробегали то лиловые, то пурпурные волны магических разрядов, быстро, без рубцов затягивая боевые ранения.
   Еще мгновение и тело обрело прежний вид, вот только волосы... Длинные локоны белых эльфийских волос испарились в огненном факеле сражения. О них напоминали лишь коротенькие пряди торчавших в разные стороны грязных от пепла клочков.
   Все это время дракониха неподвижно с благоговением смотрела на своего еще больше любимого всадника, только что спасшего ее жизнь. Иррада чуть раскрыла крылья - ей так хотелось обхватить ими и прижать лапами это хрупкое существо к своей груди, чтобы он своим сердцем почувствовал эту теплую волну благодарности, благодарности ее души.
   ...Вдруг оба победителя одновременно почувствовали мощное движение чьей-то магической сущности у себя за спиной.
   Иррада одним прыжком внутри тоннеля развернулась на сто восемьдесят градусов, закрывая собой еще очень слабого всадника, правда при этом чуть не наступила на него задней лапой и не шарахнула мечущимся хвостом. Она раскрыла челюсти, обнажая белоснежные клыки, готовая мгновенно броситься на любого незваного гостя.
   Под ее крылом протиснулось сначала лезвие меча, а потом и коротко стриженная огненным парикмахером - авангардистом голова Ерртора.
   По останкам твари-охотника побежали пульсирующие зеленые волны, стягиваясь к бывшей голове чудища. Они тянулись, дергались, клубились, сплетались в какие-то немыслимые узоры. Магическая энергия стала собираться в довольно крупный пузырь, нарастающий на останках поверженной нечисти... Пузырь рос и наполнялся из искрящихся жгутов-корней, вонзенных в останки поверженной плоти.
   - Ох, как мне это все не нравится! - простонал Ерртор. - О воскрешении мы не договаривались! - и уже стал заносить свой меч, казавшийся непомерно тяжелым в еще не окрепших руках.
   - Постой, постой!... Ты его... послушай... - бросила ему мысль дракониха, - он борется!
   Ерртор вслушался в звуки тоннеля, но кроме журчания ручья он ничего не мог различить. Остроконечные уши эльфа от напряжения даже стали шевелиться как у кошки.
   - Да не ушами слушай, а сутью, Фару своей, - направила всадника Иррада.
   Ерртор коснулся своей душой этой пульсирующей сферы и моментально почувствовал стон и жажду свободы, рвущиеся из зеленого пузыря.
   - Тварь носила детеныша и сейчас он нам задаст!... Гото-о-овимся! - протянул всадник и начал было создавать с подругой защитный экран, как в это мгновенье зеленая сфера выросшая уже до половины тоннеля раскрылась цветком, наполняя тоннель цепочками удивительно красивых трехмерных рун. Руны с зеленых становились пурпурными и вертикальными побегами уходили в свод тоннеля, растворяясь в базальте.
   Дракониха и всадник замерли, пораженные столь многогранным и многослойным заклятием на языке Великих, укутывающим нечто внутри. Еще несколько мгновений и последние руны покинули свернутое в клубок зеленое свечение... призрака.
   - Я... Дрел... - загремела в сводах тоннеля мощная звуковая волна.
   Клубок энергии распрямлялся, и перед друзьями, в переплетении зеленых и голубых волокон предстал образ могучего мужчины. Его рост в два раза превышал и без того рослого по эльфийским меркам Ерртора. Призрак был абсолютно наг, и волокна его энергии безошибочно точно повторяли все контуры атлетического, мускулистого прежде тела. На широком лице абсолютно лысой головы горело два ярко голубых больших миндалевидных глаза. Вокруг него потрескивали разряды энергии, и в воздухе тоннеля запахло свежестью и озоном.
   - Я... Дрел... - громогласно повторил призрак, - и я приветствую своих освободителей!
   Призрак широко расставил в стороны раскрытые ладони, приклонив голову и колено перед друзьями.
   Иррада, как маленький щенок, плюхнулась на свой зад и слегка наклонила голову на бок - это был первый говорящий призрак, увиденный ею в драконьей жизни.
   Ерртор оперся обеими руками на меч и кивнул головой в знак приветствия, едва сдерживая любопытство.
   - Я, Ерртор, и моя спутница Иррада приветствуем тебя, незнакомец. Мирны ли твои намерения, пребывающий в мире без плоти? Мы не хотим тебе вреда...
   - Да будет проклят под звездами Вселенной тот, кто возжелает вреда своему освободителю! - отозвался гром слов Дрела. - Вы, мужественные воины, подарили моему духу очень, очень долгожданную свободу! Мой долг воздать вам почести и принести дары! В знак своей благодарности, я открою вам тайну, древнюю тайну этого места и проведу к его источнику...
   - Мы благодарны тебе дух Дрел, но объясни, почему мгновенье назад ты пытался нас пожрать в образе неведомой твари, а сейчас, когда мы с огромным трудом лишили тебя плоти, ты называешь нас освободителями и решаешь одарить тайной?... Что-то это все не совсем клеится со здравым смыслом... Иль ты удумал чего?! - допытывал только что появившегося призрака Ерртор, не переставая сжимать меч и готовый в любую секунду ринуться в новый бой.
   - Мои помыслы чисты странники, но наберитесь великодушия и терпения. Мне хочется поскорее покинуть эти опостылевшие казематы и вернуться в родной Тироль. Я последую на выход и буду рад, если вы отправитесь со мной... Да, кстати, хоть это и не совсем принято в вашей расе, но чуть впереди, по ходу тоннеля, на многовековых останках воина покоятся очень редкие доспехи. Я думаю, вы сможете оценить их. Итак...? - в голосе зеленого гиганта завис вопрос.
   Иррада снова стояла на всех лапах, а шипы на загривке все еще стояли дыбом.
   - Если идти, то идти до конца... и все же раскусить тайну смерти этого дракона.
   - Я с тобой сестра, - услышала она ментальный отклик всадника.
   - Не зря... не зря он отдал свое бытие за жизнь вашей расы. Вы отважны, решительны и действительно достойны Эндоры! - прогудел бас Дрела. - Я прошу прощения за услышанные, хоть и скрываемые вами, мысли, но пульс мира - это моя суть и укрыть от нее истину практически невозможно без магии пространств... Однако насколько я знаю, ее мои соплеменники Вашим предкам не передавали.
   - Ты ВЕЛИКИЙ! - воскликнули дракон и всадник одновременно.
   - Когда-то был им... - сияние голубых глаз зеленого призрака померкло и едва теплилось в сплетении его ажурного энергетического тела.
   Он опустил голову и вздрогнул, с границ его светимости слетели мириады изумрудных искр и медленно как первый снег опали на дно тоннеля. Было видно, как он опечалился, но слабость этого существа оказалась так мимолетна.
   - Идемте... идемте освободители к свету! - он зашагал в темную глубину тоннеля.
   - Но там же... нет... света! - ослабленный и изможденный Ерртор уже устал от головоломок судьбы.
   Острое зрение дракона уловило лишь крохотную светлую точку в непроглядной тьме тоннеля.
   - А свет там все же есть, - Иррада аккуратно сгребла лапой Ерртора и посадила себе на спину, - держись, братец.
   ...И они зашагали вслед за зеленым свечением духа Дрела, удаляющегося в глубину тоннеля.
   Так они прошли несколько километров, и чем дальше продвигались, тем большее количество останков попадалось на пути. Друзья насчитали около десятка драконьих скелетов, и несколько сотен, а может тысяч воинов и искателей приключений. Все они пали добычей охотника, чей дух сейчас плыл перед ними, абсолютно равнодушно ступая призрачными ногами по грудам костей. Среди них лежало и дорогое оружие, и различные доспехи. Разбросанные черепа представляли практически все расы Эндоры - эльфы, гномы, люди и орки. Везде виднелось несметное количество скелетов разного зверья.
   Дрел размеренно миновал все это кладбищенское великолепие. Количество встречных костей пошло на убыль. Внезапно он резко остановился...
   - Вот они, воин... Те доспехи, что достойны твоего решительного духа, - и палец призрака указал на слабое желто-золотое сияние, исходящее из-под пыльного праха.
   Ерртор плавно соскользнул со спины Легкокрылой и приблизился к останкам.
   Доспехи было трудно разглядеть, и эльф зажег световой кристалл. Они оказались действительно удивительны. На истлевших костях лежал ажурный корсет из золотых слабо светящихся лент, свернутых из пластинок, напоминающих по форме чешуйки дракона.
   Всадник еще немного поколебался, но царящая впереди полная жизненная неопределенность толкнула чашу весов выбора и его руки в сторону доспехов. Свои искореженные огнем латы он давно сбросил у останков тоннельного охотника.
   - Мир твоему духу усопший, и позволь принять то, что принадлежало тебе при жизни, - с этими словами Ерртор аккуратно вынул этот набор металлических лент-ремней и пряжек из праха.
   Дрел молча стоял и смотрел на всадника, потрескивая магическими разрядами своего тела.
   Ерртор продел руки в кольца наплечников и нарукавных браслетов, богато украшенных вязью узоров и драгоценных камней, щелкнул пряжками нагрудных и наручных лент. Сзади шеи на уровне плеч располагалось несколько складок чешуйчатого металла, предназначение которого для эльфа оставалось не известным.
   - Ну и что ж в этих, так сказать, "доспехах" замечательного? Меж их ремнями не то что стрела, а десяток топоров влететь может! - Ерртор даже ухмыльнулся, поглядывая на безмолвного призрака.
   - Назови мое имя! - приказал зеленый дух.
   - Ну... Дрел, - нехотя буркнул Ерртор. - "Я его "завалил", а он мне приказывает - вот нахал!" - пронеслось в голове эльфа.
   - Без "ну". Мысленно коснись доспехов и произнеси.
   - Хорошо... Дрел! - резко крикнул всадник.
   В мгновенье ока тонкая чешуя, свернутая удивительной магией в нательные ремни, брызнула по поверхности тела воина, сплетаясь в хитроумные замки. Она покрыла все туловище и ноги до колена, сохраняя полную подвижность всех суставов. Складки на плечах полукольцами прыгнули на голову так неожиданно, что по спине Ерртора пронеслось неистовое стадо ледяных мурашек. Через мгновение его голова была покрыта чешуйчатым шлемом, а лицо до подбородка укрывала какая-то толстая прозрачная эластичная слизь, позволяющая, без искажений смотреть сквозь нее. Лишь там, где был рот и нос, она образовывала сетчатые отверстия.
   - Доспехи и мягкую защиту лица невозможно пробить обычным оружием, лишь только чрезвычайно могучие магические клинки способны нанести вред этой броне. Их создавал я в дар эльфийскому народу и на заре вашего рода преподнес первому правителю эльфов, Авинилану. Спустя некоторое время они вернулись к своему создателю... правда не так как я того ожидал...
   - А снять? - забеспокоился всадник.
   - Мысленно скомандуй - "в ножны", - отозвался гулом Дрел.
   Ерртор выполнил инструкцию призрака. Мгновение и чешуя покоилась в своих лентах корсета.
   - Спасибо за дар, Великий Дрел! - сердце воина повеселело при такой защите.
   - Это лишь то малое, что я могу для вас сделать. В путь, странники, в путь! - и Дрел прочь зашагал от этого места.
   Свет в конце тоннеля становился все темнее и темнее. На Эндору плавно опускалась ночь. Лишь когда совсем стемнело, они выбрались из тоннеля с противоположной стороны, пройдя при этом километров двадцать по чреву скалы. В безлунном небе загорались звезды, и алел хвост большой кометы.
  
   Ерртор совсем обессилел, хоть все победное путешествие по тоннелю и провел на спине подруги. Глаза слиплись, и он отпустил свой дух в ночное плаванье снов при плавном покачивании чешуйчатого торса драконихи и мерном постукивании когтей о каменный пол тоннеля.
   - Великий Дрел, - так чтоб ее не услышал Ерртор, обратилась к призраку Иррада, - мой всадник изможден, и мой дух тоже будет рад привалу...
   - Да, сестра небес, мы уже пришли, но поведаю я свой рассказ лишь с приходом долгожданных лучей дарителя жизни... - он глубоко вздохнул несуществующей грудью, и продолжил. - Я многие тысячелетия мечтал увидеть его сияние вновь. Очень горька судьба ночной подземной твари, наделенной памятью прежнего величия... Мы расположимся прямо здесь, до рассвета... Позволь я помогу твоему другу...
   Дрел произнес несколько слов на неведомом Ирраде языке. Она чувствовала, как каждое слово вызывает резонанс и дрожь пространства, изменяя саму его природу. На ровном участке скального выхода расплылось плоское алое пятно немногим больше спящего эльфа, чуть-чуть поискрилось и уплотнилось в мягкую и толстую подстилку то ли из розового меха, то ли из каких-то дивно сплетенных волокон. В то же самое время магическая сила Дрела уверенно приподняла спящее тело Ерртора со спины драконихи и плавно перенесла его на сотворенную постель. Пока тело летело по воздуху, над ним засветилось такое же одеяло, и как только всадник коснулся земли, оно бесшумно его накрыло.
   - Твой герой заслужил покой... И ты спи, сестра небес. Я позабочусь о вашем спокойствии... - Дрел замолчал, разглядывая голубым сиянием своих беззрачковых глаз ночной небосвод.
   - Вот чудеса! - роилось в мозгу у Иррады. - Искали, искали приключений, нашли и чуть не околели... А сейчас ПРИЗРАК заботиться о нашем безмятежном сне. Храаг не поверит!...
   - ...А может ему и знать не надо... Извини, я невольно услышал, - отозвался Дрел. - Грядут иные времена и мое освобождение тому доказательство. Будущее вновь затевает неоконченную игру, и та алая странница, - он кивнул на небо, - тому подтверждение. Не все, что ты узнаешь завтра, для достояния вашего народа, не все...
   Он снова умолк.
   - Хорошо много знать, а может и не очень... - Иррада молча смотрела на Дрела, но казалось тот просто перестал ее замечать.
   Дракониха очень плавно опустилась рядом с всадником, уложив свою рогатую голову возле головы Ерртора. Сон пришел мгновенно....
  
   Место казни Амдебафа.
   Страна Богов.
  
   ...Она парила где-то меж звезд. Не было ни тела, ни лап, ни хвоста, ни любимых крыльев. Как лист, оторванный от ветки и попавший в очень плавный, но безмерно могучий поток, ее дух плыл куда-то вперед не ведая смысла. Ирраду влекло к какой-то яркой туманности, пульсирующей вдалеке. Дух драконихи безмятежно отдался воле вселенской природы. Туманность все приближалась и приближалась...
   Вдруг от нее отделились несколько светлых веретенообразных сгустков и приблизились к ней. Точнее к тому месту, где находился ее дух.
   - Да несут крылья тебя, сестра, сквозь вечность! - услышала она приветствие этих незнакомцев.
   - Пусть дни ваши будут светлыми, незнакомцы, - вежливо ответила им Иррада.
   - Ни времени, ни дней для нас не существует... Мы прародители драконьего рода... Что привело тебя сюда., ведь ты еще среди живых?...
   - Я вовсе не стремилась к вам. Я заснула возле своего всадника и призрака Дрела, в скалах Тироля, а потом просто очутилась... здесь... Где и сама не знаю...
   Веретенообразные сгустки собрались в один и запульсировали.
   - Призрака Дрела, ты сказала?
   - Да, мы его сегодня освободили, из чрева какой-то твари в тоннеле. Ну и драка была!...
   - И он собирается ...
   - Он собирается поведать нам какую-то тайну про гибель дракона с приходом рассвета, - продолжила Иррада мысль древних.
   - Ожидаемое все же сбывается! Он выбрал тебя и прислал к нам на одобрение сестра... - мгновение зависло паузой. - ...Мы даем тебе благословение всего нашего драконьего рода!... Ступай с миром....
   Сон затуманился, и Иррада провалилась в сладкие волны покоя... Спала она долго и безмятежно пока....
   ...Пока холод Тирольского утра и ласковый свет перевалившего через хребет солнца не заглянули в душу Легкокрылой. Рядом заерзал Ерртор, просыпаясь под теплым одеялом. Глаза они открыли практически одновременно и замерли в немом оцепенении, пораженные невиданной картиной древних скал. Перед их глазами простиралось поле битвы титанов, поле смертельной битвы Великих...
   Театр жуткой драмы раскрыл свою сцену пред взором друзей. Гости Тироля стояли на плоском плато. За спинами зияло абсолютно круглое отверстие тоннеля. Взор упирался в величественный утес, уходящий своим пиком в далекое голубое небо. Одиноким перстом он грозил острозубым скалам востока, скрывающим сердце страны Великих. Горные громады раскинули свои стены параллельно той, сквозь которую Иррада и Ерртор с боем прошли в прошлые сутки.
   Величественный... Мрачный... Торжественный утес.
   Все ближайшие склоны, представшие взору путников, возвышались демонической декорацией оплавленной дикой, чудовищной силой. Скальное ущелье, некогда залитое реками бушевавшей и давно окаменевшей лавы, хранило в своей плоти, разрезанной в тысячах мест, словно мягкое масло, глубокие раны безмерных клинков. Шрамы от этих резаных ударов обрамляли все оплавленные поверхности скал. Складывалось впечатление, что базальт тек и мгновенно застывал под действием неизведанной магии. Поле безмерной битвы несло на себе следы бесчисленных язв тоннелей-пробоин, аналогичных тому, из которого вышли дракон и всадник.
   ...Ярость до сих пор парила в безмолвии каменных складок плато, но утес... утес звучал нестерпимой нотой предсмертной боли... В его основании друзьям предстала выжженная прямо в базальте титаническая полусфера. На ней Всадник и его дракон увидели вплавленный в скалу силуэт огромного дракона, превосходившего Ирраду размером в два раза. Вставший на задние лапы, расправивший крылья и воздевший голову с венчавшим нос рогом к небесам, его образ застыл на тысячелетия в своем гневе и муках. То там, то здесь во вплавленном силуэте что-то ослепительно блестело и переливалось, отбрасывая веселые разноцветные лучики по этому угрюмому месту забвения. Солнце тихо освещало все уголки древней драмы...
   Иррада поднялась, осторожно расправила затекшие после долгой ночи крылья, тихонько переминаясь с ноги на ногу. Она боялась потревожить древнюю гнетущую тишину усыпальницы дракона. Ни пения птиц, ни стрекотания насекомых, ни шороха хоть каких то растений - голые серо-черные камни и тишина окружали ее.
   Ерртор встал рывком, сбросив с себя одеяло, и поначалу не обратил на него никакого внимания, настолько он был поглощен удивительным зрелищем. Размяв затекшие мышцы, он обнаружил мягкую подстилку и толстое одеяло сплетенных из мириадов тончайших алых невесомых нитей.
   - "Пусть день будет добрым и принесет мир в душу тебе сестра и тебе великий Дрел!" - мысленно поприветствовал он спутников. Чумазое, заспанное и изумленное лицо эльфа, его короткая растрепанная стрижка и лохмотья, торчащие из-под золотых поясов кольчуги делали его похожим на шуточного персонажа эльфийских юмористических баллад.
   Иррада, вымазанная в саже и пепле, выглядевшая не менее экстравагантно, чем ее всадник, кивнула и прислонила голову к плечу друга, тихонько урча. Дрел остался неподвижен, и казалось, не обратил на приветствие никакого внимания.
   Великий стоял как памятник к ним спиной, устремленный взором на восток. Его зеленое свечение в дневных лучах становилось все ярче и ярче. Он на глазах наливался светом солнца, и потрескивание разрядов вокруг него усиливалось. Вскоре его свечение стало настолько ярким, что даже глаза Иррады невольно щурились при попытке прямо смотреть на призрака. К общему зеленому свету добавилось радужное сияние ближайшего пространства вокруг него. Оно начало переливаться всеми возможными цветами, наполняя воздух какими-то дивными ароматами. Перед ними стоял один из Богов, древних Богов, участвовавших в творении их цивилизации. Дрел повернулся.
   - С новым светом вас, с новым дыханьем, - ответил он на приветствие.
   Ерртор догадался, что это Дрел согрел его этими чудесными покрывалами ночью и не замедлил поблагодарить:
   - Спасибо за удивительно мягкую и теплую постель, Великий Дрел. Я на славу выспался благодаря тебе.
   - Не стоит странник, оставь эти вещи себе. Мне они ни к чему, а вам пригодятся в дальних походах. Несмотря на свои размеры, они очень компактно скручиваются и насквозь пропитаны рунами исцеления и восстановления сил.
   Не успел он договорить, как живот Иррады громко заурчал, его жалобу подхватил желудок Ерртора.
   - Вам нужно поесть, друзья, - пророкотал Дрел. Он в первый раз назвал своих освободителей друзьями и им это польстило, - но думаю в этой пустынной местности кроме живительного солнечного света и сока земли подзарядки нет, а она вам не доступна. Если позволите, я помогу вам ....
   - Почтем за честь, - не сговариваясь Иррада мысленно, а Ерртор в слух произнесли голодные друзья.
   - Ха-ха-ха!...Слаженности мысли и действий вам не занимать, я в этом еще в тоннеле убедился - смеясь, прогремел Дрел. - Ну-ка вспомним былое....
   Призрак чуть повернулся в сторону. Воздух задрожал и искривился, образуя веретенообразное окно. В нем на мгновенье мелькнули зелень деревьев, поляна и Великий маг молниеносно метнул туда руку. Та вытянулась, искривилась и еще через долю секунды втащила на площадку перед драконом и всадником еще живую лань. Иррада ловким движением головы поймала в воздухе брошенное ей угощение. Воздушное окно схлопнулось, и Дрел открыл еще одно окно поменьше. Ерртор не успел разглядеть в нем ничего, лишь ветвь дерева с большими резными листами. Дрел нырнул туда обеими руками и извлек большой напоминавший кувшин зеленовато-желтый плод.
   - Это "куна" - мое любимое прежде лакомство. Дитя оазисов Тироля она не растет в Эндоре. Внутри плода изумительный сок, и мякоть тугая волокнистая, на удивление сытная. Срежь верхушку и выпей содержимое, после чего доберись и до закуски. Когда плод желтоват - то сок как слабое молодое вино, а когда красный оттенок имеет кожура - это вино обладает дивной крепостью. Как жаль, что мне еще не скоро наслаждаться маленькими радостями плоти. Ешьте, друзья ешьте...
   Дрел отвернулся, и опустил голову. Друзья спиной почувствовали, как он тоскует по миру живых.
   Ерртор и Иррада с радостью умяли угощенье. Взгляд их заметно повеселел.
   - Ну вот, вы и готовы выслушать мой рассказ и увидеть его своими глазами, - повернувшись, вновь забасил Дрел. -...Но прежде я возьму с вас клятву, что познанное ныне, останется тайной навеки, укрытое самой могущественной магией до конца дней ваших, и ни мыслью, ни делом вы не раскроете посторонним этих знаний, лишь с разрешения тех, кого они касаются.
   - Клянусь вечным светом звезд! - торжественно произнес Ерртор, щурясь от яркого свечения Дрела.
   - Клянусь духами предков! - помня о ночном видении и данном ей благословении, произнесла Иррада.
   Два ослепительных голубых огня глаз Дрела с любопытством окинули дракониху.
   - Духами предков... - как эхо повторил призрак. - Непреклонные яростные сердца дерзателей, как я все же рад, что могу вам это рассказать! Тяжесть этих воспоминаний была со мной долгие тысячелетия, и теперь я могу облегчить свою ношу... Идемте к нему...
   Сияние Дрела плавно полетело над каменной поверхностью к утесу. Ерртор аккуратно свернул подстилку и одеяло. Его изумлению не было предела, когда сверток уместился у него на ладони. Странники неба последовали за Великим.
   Все это время они шли по путеводной нити струящейся прохладной боли. Ручей сопровождал их от самого озера по тоннелю, вот и сейчас они шли по его кромке прямо к полукуполу, на стене которого был вплавлен силуэт дракона. Источник, пульсируя, струился из трещины в скале, как раз из того самого места, где много веков назад перестало биться сердце Великого. Остановились они прямо возле границы этой усыпальницы. Сияющие вкрапления в базальте оказались вплавленными брильянтами драконьей чешуи.
   Дрел тяжело преклонил оба колена, и развел руки в стороны, приветствуя каменный силуэт. Ерртор и Иррада отдали почести погибшему согласно обычаев своих народов. Великий призрак медленно поднялся и начал свой обещанный рассказ, громыхая отраженным эхом в полусфере утеса.
   - На этом месте, семь тысяч лет назад был вырван из плоти и обречен на забвение духа Величайший из Великих... Он носил имя Амдебаф!...
   Дрел почти выкрикнул это имя, и оно оглушительным эхом понеслось над скалами. Горы по очереди грустно вздыхали этим словом, сбрасывая пыль тысячелетней тишины и беспамятства.
   - Он любил тело бриллиантового дракона, чья чешуя радовалась каждому лучику солнца... - и Дрел как-то мечтательно взглянул в поднебесье. Яркое солнце парило в бездонных глубинах небесного океана.
   - Нас было девятеро, стоявших в начале времен и создававших ваши расы по велению Владык. Амдебаф стал верховным творцом Эндоры и нашим Светом. Каждый удар его могучего сердца был направлен за пределы наших скал в вашу страну. Он радовался как дитя всем свершениям на бескрайних и девственных просторах Эндоры, и незримо заботился о вас, как любящий отец...
   ...Но на небосклоне появилась краснохвостая комета, и пришло время "Игры". "Игры" владык нашего народа - Хранителей. Эта "игра" является древней тайной, доступной лишь правителям нашей расы...
   ...На землях Эндоры началась война... Война безжалостно пожирала вас - наших любимых детей. Амдебаф страдал больше всех. Он умолял, взывал к милосердию и свету души правителей Великих, но для них ваши народы оказались лишь жалкими фигурками в замысловатом игрище. Амдебаф и еще одна из нашего круга девяти, ее звали Нианна, не выдержали и нарушили ЗАКОН Владык... Они презрели табу неучастия... Как истинные Боги, любящие своих созданий, они вмешались в ход войны, личной силой магии остановив смерть и разрушение Эндоры, когда до ее краха оставались считанные дни.
   Дракон Амдебаф и творительница Нианна были уважаемы в нашем народе. На их суд в центральном зале Завета собрались почти все, кроме его самого. Нианна пришла по доброй воле. Единственная дочь Зирина, второго владыки Великих, была убеждена, что происхождение защитит ее от кары совета. При входе в зал к ней приставили сразу трех Хранителей. Амдебаф презирал Владык за то, что они сотворили, и оставался в своем дворце неподалеку от этого места, где мы с вами стоим...
   Дрел указал рукой в направлении севера. Ерртор и Иррада неподвижно ловили каждое его слово. Перед ними раскрывались неведомые для всей Эндоры картины жизни их Богов.
   ...- Владыки негодовали. То, что они планировали и вынашивали тысячелетиями - сорвалось. Месть сокрыла свет их душ тьмою. Буря энергий сотрясала центральный зал нашего города, но большинство было за сторонниками "игры".
   Амдебафа осудили к смерти и забвению, а Нианну приговорили к развоплощению, лишению памяти и изгнанию в расы Эндоры. Даже родной отец, отдал свой голос, за это бездушное наказание.
   Творительница Нианна восприняла этот вердикт с высоко поднятой головой. Я помню лишь ослепительное сияние ее красных глаз и волны длинных черных кудрей, вставших дыбом от магического напряжения. Она была чрезвычайно могуча, подстать самим Владыкам, а в скорости полета с ней не мог сравниться никто из Великих... Но это прекрасное создание приняло уготованную судьбу молча и с достоинством. Гордую, не сломленную Нианну под конвоем личной тайной стражи Хранителей увели из зала.
   Прямо со своего места, как только прозвучал приговор, я бросил мысль моему другу Амдебафу о решении Владык, за что и был мгновенно схвачен. Сотни их сторонников сдавили магией мою Фару, и я потерял возможность двигаться... лишь мог безмолвно созерцать роковые события...
   Энергетическое тело Дрела напряглось и засияло с невиданной силой, как будто в этот момент его пытались схватить чьи-то невидимые путы. Ерртору и Ирраде стало жарко от огненных эмоций рассказчика, но они даже не шевельнулись, превратившись в сплошной слух.
   ...- Прямо из зала к замку Амдебафа вылетело двенадцать Хранителей Завета, чтобы привести приговор в исполнение. Пространственные глаза Владык следовали за палачами и показывали увиденное изображение всему взволнованному собранию. Под огромным хрустальным сводом купола советов народ, именующий себя Великим, становился свидетелем ужасной драмы наказания любви и сострадания холодным расчетом и отрешенностью.
   Сердце Амдебафа было сердцем героя... Он решил не спасаться бегством - он один бросил вызов Великим Владыкам и принял неравный смертельный бой.
   Взмыв над башней своего замка сияющей звездой, он набросил на него сверху охранное заклятье предтеч, позволяющее проникнуть лишь духу хозяина за покрывало барьера, и направился к этому одинокому утесу. Он любил его холодную вершину за покой и недоступность.
   Сияющая звезда, переливающегося брильянтового дракона сидела на пике черного утеса и ждала...
   - А сейчас я хочу, чтобы вы все увидели своими глазами, - сказал Дрел и скороговоркой начал произносить короткие цепи заклинаний. При каждом коротком слове из сгустка энергий его тела вырывалась нить и ввинчивалась в пространство. Нити вонзались во все стороны света, и еще через мгновение вся долина подернулась маревом. Глаза Ерртора и Иррады смотрели уже не на оплавленные потоки, а на правильные острые пики скал, осыпи и валуны. Кое-где пробивалась зелень растений, а на вершине утеса сияла белая сфера Амдебафа.
   - Смотрите, смотрите и помните вечно!... - Дрел замолчал.
   ...С юга приближались двенадцать огненных сгустков энергии. Летели они попарно, оставляя за собой яркие искрящиеся следы. Хранители порядка настолько были уверенны в своей силе, что не считали нужным перед лицом брильянтового дракона ломать правильный строй защитными маневрами. В воздухе запахло магией и соком земли. Земная твердь дрогнула, и по скалам с шипением поползли осыпи. Струи жизненной силы самого планетарного ядра стремглав ринулись вверх по утесу, на зов магии Амдебафа. С недосягаемой ледяной вершины, сверкая брильянтами чешуи, он обрушил безудержный поток голубых молний на еще летящих в строе Хранителей Завета.
   Они мгновенно исчезли в этой буре беснующихся разрядов. Мощь удара была настолько могучей, что поверхность скал начала оплавляться и течь алыми мазками по серому холсту гранита и базальта. Из этого облака вырвалось только десять Хранителей. Два из них, не ожидавшие такого вероломства, лишились тел и Фару, и им ничего не оставалось, как в виде разряженных облаков-наблюдателей приземлиться на окрестные скалы. Грохот рвал воздух в клочья, носясь остервеневшим эхом в клещах горных хребтов.
   Амдебаф не унимался, твердь рванулась из-под ног Ерртора и Иррады, и из разверзшихся недр земли ввысь одновременно взметнулись сотни копий раскаленной лавы, поднимая облака пыли и пепла. Одно из них достигло своей цели и под аккомпанемент шипения и рева боли вонзилось в длинное тело еще одного палача.
   Тела Хранителей, покрытые чешуей и магическими латами, напоминали смесь тела осьминога с бескрылым драконом, лапы которого заменяли около десятка крепких щупалец, оканчивающихся пальцами и правильными рядами присосок. В передних щупальцах они несли магические скипетры. Головы их походили на драконьи, увенчанные короной рогов, но челюсти были плоскими с мелкими острыми зубами, а на переносице каждого, помимо обычных бездонно-черных очей с бело-лунными кошачьими зрачками, находился крупный сиреневый фасеточный глаз.
   Хранители рассыпались в стороны и взяли утес в кольцо, медленно поднимаясь к его вершине. Потеряв троих на, казалось бы, обычном свершении правосудия, они уже старательно окружили себя плотными защитными экранами, и слили их воедино. Палачи не были искусны в полете, так как Амдебаф. Посредственные и неуклюжие в полете, они быстро и уверенно карабкались по утесу, не желая быть легкой добычей хищника небес.
   Бриллиантовый дракон низвергал на Хранителей волны пламени, плавящие камень, сменяемые мгновенными бурями холода, но коллективный магический панцирь держателей Завета оставался неуязвим. Палачи одновременно устремили смертоносные лучи скипетров на вершину утеса, в то место где сиял дракон. Амдебаф чутко уловил их намерение и едва успел прыгнуть вниз со сложенными крыльями, как вершину утеса охватил огромный алый плазменный шар около километра в диаметре. Шар распался на тысячи шаровых молний и те, как рой разъяренных пчел, бросились за падающим камнем вниз драконом. Амдебаф раскрыл крылья для виража. Несколько этих сфер нагнало непокорного, и взрывом прожгли три дыры в крыльях. Покрывающие их брильянтовые чешуйки, вырванные попаданием, сверкающим дождем опадали в алую пасть лавы.
   Творец Эндоры не чувствовал боли - он был поглощен битвой. На своих сияющих крыльях он нес возмездие за кровь его ни в чем не повинных детей. Долина напоминала пир демонов в хаосе - треск, грохот, взрывы, неистовство лавы и ветра.
   В лапах Амдебафа сверкнул полупрозрачный огромный бриллиантовый меч. Окружив себя таким же защитным экраном, как и Хранители Завета, он нырнул к ним в общее защитное поле, увлекая за собой весь рой адских шаровых молний. Палачи этого не ожидали и ближайший из них, замешкавшись, пропустил молниеносное движение лезвия меча, проносившегося как стрела мимо Амдебафа. Это ранение превратили в смерть несущиеся за драконом молнии. Алый взрыв пожрал тело Хранителя вместе с его длинными щупальцами, разорвав общее защитное поле. Еще одним врагом дракона стало меньше.
   Восемь оставшихся, оказавшись без неуязвимого защитного покрова, бросились врассыпную к окрестным скалам, прикрываясь их складками. Чувствовалось, как дракон был горд, что смог обратить в бегство Древних и самых могучих Законников народа Великих. То и дело он извергал из пасти смертельное пламя, а его магический меч вновь и вновь метал дротик-клинок в разные стороны вонзаясь в базальт, поднимая фонтаны лавы и груды камней в воздух в попытке настигнуть прячущихся и постоянно перемещающихся врагов. Он гордо во весь рост стоял на задних лапах, расправив крылья возле основания утеса, а мудрые Хранители Завета лишь слегка огрызались волнами заклятий и слабых магических ударов.
   - Передайте своим Богам, - взревел Амдебаф, - что свобода никогда...!!!!
   ...Но договорить бриллиантовый дракон не успел. Хранителями на него была наброшена единая тончайшая магическая парализующая сеть. Сеть сдавила его Фару и тело, медленно пережимая все энергетические каналы и останавливая кровь в жилах. Самоуверенность, польщенная мнимым бегством, открыла двери смертельной ловушке, и опытные Хранители ею воспользовались. Давление их Фару стало нарастать как разгоняющаяся снежная лавина, вдавливая дракона в стену утеса и наполняя его поле пожирающим огнем. Амдебаф не собирался отдавать так просто свою жизнь и по его парализованному чешуйчатому телу заструился белый огонь сопротивления.
   Дракон пылал, базальт плавился и тек, выплавляя в скале полусферу, но силы были слишком не равны и слишком цепки оказались парализующие сети врага. В этих сетях его дух даже не мог покинуть своего тела. Натасканные палачи знали свое дело и добросовестно выполняли смертный приговор.
   Старший из них встал, приподнявшись на щупальцах, пред Амдебафом и утробным голосом произнес:
   - Именем Владык, скрижалей Завета, и воли народа - ты, Амдебаф, принимаешь смерть и вечное забвение за пределами времен. Ты изгнан!!!
   Эти слова неслись в душе дракона вместе с неимоверной болью, болью его детей - воинов и страдальцев мирных народов Эндоры, болью сердца от холодного бездушия правителей своего рода, болью магического пламени, медленно пожиравшего его плоть.
   Собрав все силы и Фару в единую точку, ведая неотвратимость рока, Амдебаф в финальный миг своей жизни нанес последний огненный удар, извергнув белое пламя. Этот удар пришелся как раз в Хранителя стоящего перед ним и был такой силы, что тот просто испарился на месте, а огненная сфера пронзила скалу насквозь, образовав тоннель соединяющий Эндору и запретную страну Великих.
   Семь оставшихся хранителей довели дело до конца.
   По обессилившему чешуйчатому телу дракона поползли черные нити пожирающих материю молний, даже не оставляя от плоти праха. Одновременно с этим подлетевшие из своих укрытий палачи заключили в рунный саркофаг дух непокорного, и яркой вспышкой общей Фару отбросили его за пространственно-звездные пределы...
   ...- Вот так и закончилась его жизнь! - заключил Дрел.
   Друзья от неожиданности вздрогнули. Мир снова подернулся пеленой и через долю секунды был в своей сегодняшней ипостаси. По серой поверхности пустынного базальта слабый ветерок гонял клубы пыли как стада овец.
   Дрел как-то сник и замолчал. Сгусток его энергетического тела едва заметно покачивался в нескольких сантиметрах над землей, а свет голубых глаз исчез с овала лица.
   - Ну, а ты... Что стало с тобой, Великий Дрел, после пленения? - спросил, присаживаясь Ерртор. У него затекли ноги, и он решил дать им немного отдохнуть.
   - Видя какой ценой далось Хранителям Завета привести в исполнение приговор, Владыки рассвирепели. "Ты виновен в гибели Хранителей, тем, что предупредил этого изменника!" - вопили они. Меня осудили на лишение моего тела и заточение в плоть хищной доисторической твари, которую они поместили в пробитый Амдебафом тоннель, с тем, чтобы я вечно, против своей воли, пожирал любопытных детей Эндоры. Именно из этого тысячелетнего плена вы и освободили меня друзья...
   Тишина вновь воцарилась под вплавленным в скалу силуэтом Великого.
   Души эльфа и дракона находились под тяжким гнетом древней и несправедливой смерти своего праотца. Говорить ничего не хотелось. Их жажда поиска новых знаний о Великих теперь напоминала дурную затею несмышленых детей, сующих свой нос в топкое и бездонное болото, которое бесследно проглатывало доисторических титанов.
   Ясное голубое небо манило Ирраду жаждой полета. Шли вторые сутки без взмахов крыльев, песни ветра в чешуе и короне рогов. Иррада с тоской разглядывала любимую голубую стихию. Она обожала ее больше жизни, сама мысль что когда-то, в конце своего живого пути, придется покинуть ее навсегда, вызывала в ней приступ ярости. Она считала это верхом несправедливости Судьбы - отнимать у дракона небо... А тут ей поведали, что право парить и дышать холодной плотью небес отобрали за любовь и заботу о своем творении и потомстве. В глубине души, несмотря на то, что она была еще очень молода по драконьему веку, ей иногда до дрожи кончика хвоста хотелось выносить и явить миру маленькое несмышленое чудо - новорожденного дракончика.
   - "Ели бы кто-то, только осмелился отщипнуть бы самую маленькую чешуйку с крылышка моего дитя", - думала она, - "...я бы рвала его в мелкий прах долгие часы, прежде чем отпустила его душу в мир теней, а тут Создатель целой страны и многих народов, терпел и умолял о снисхождении этих бездушных каракатиц!"
   Ярость закипела в жилах дракона. Иррада не сдержавшись, воздела голову вверх, закинув сверкающую на солнце золотую корону рогов, обнажила плавно изогнутые клыки и с оглушительным ревом выпустила вверх мощную струю сине-алого пламени.
   Сидящий на земле и скрестивший ноги Ерртор поднял блуждающий по камню взгляд и сочувственно посмотрел на свою спутницу. Вся жизнь в Эндоре полнилась добродетелью и миром. Они с Иррадой посвятили свою жизнь для сохранения этих ценностей. Великие были идеалом жизненных стремлений и драгоценных знаний. Даже предания о древней войне порой казались лишь выдуманной сказкой для детей, но найденная здесь в Тироле правда о богах оказалась ужасом безразличия и самости древней расы. Крик души Иррады заставил оторваться всадника от этих унылых мыслей и эльф залюбовался переливами ее пламени.
   В этот же миг Дрел вышел из своего оцепенения, на его лице зажглись голубые сиянья глаз. Он, так же как и Ерртор, провожал взглядом пламя дракона. Пламя огненной почести сестры небес своему пращуру, жившему этой же голубой страстью.
   Вдруг, над их головами, на высоте около ста метров, на одном из карнизов появился огромный дракон. Дракон сиял блестящей бриллиантовой, с оттенками розового, чешуей в лучах клонившегося к закату солнца. Он медленно вытянул на закат шею, как бы указывая на земли Эндоры, и не торопясь, расправил великолепные крылья ...
  

Он жив!

Страна Богов.

   - Он жив! - в один голос выкрикнули все трое.
   Ерртор единым прыжком оказался на спине Иррады в тот момент, когда ее золотые лапы оторвались от земли, а крылья сделали первый стремительный мах. Дрел не отставал, его ослепительный зеленый кокон парил рядом с друзьями, оставляя за собой шлейф радужного свечения.
   Истосковавшиеся крылья Иррады совершали бешеные взмахи. Пять, ну, максимум, еще десять секунд отделяли их от гиганта - дракона. Дрел даже вырвался немного вперед.
   - Вот он стоит, но почему не двигается? - мелькнула общая мысль.
   Через мгновение их ожидал ледяной водопад разочарования. Стоящий на карнизе дракон был лишь магической иллюзией, которая с их приближением медленно растаяла в плавных объятиях ветра. По центру карниза покоилась черная квадратная отполированная плита с золотыми рунами по периметру, а в ее центре блистали вплавленные в виде маленького кургана бриллиантовые чешуи Амдебафа.
   Призрак, всадник и дракон приземлились, подойдя к памятнику.
   Золотые руны были написаны на языке Великих, и ни Ерртор ни Иррада не могли их прочесть. Дрел подошел поближе, если можно так сказать, про плавающего над поверхностью духа и стал читать вслух:
   Мы силой твоею
   Вдыхаем пространство.
   Мы страстью твоею
   На звезды глядим.
   Мы ищем, поверь нам,
   Во всех бурях странствий
   Тебя друг бессмертный,
   Тебя пилигрим...
   ...От тех, кто понимал, поддерживал, и помнил, но не смог помочь.
   - А с этих сторон, что за руны? - спросил Ерртор про две боковые стороны, на которых блестело золотом по три руны.
   - Это имена Великих-создателей. Тех шести, кто творили вместе с Амдебафом, что остались от нашего круга... Что странно, ни один из них не откликнулся на мой зов после дарованной вами свободы. Как будто их тоже нет среди живых, но этим я займусь позже, лишь только выполню данное вам обещанье.
   Ирраде показалось что, внутри этого небольшого бриллиантового кургана чешуи что-то шевельнулось. Она вытянула шею и поднесла свою любопытную голову ближе к переливающимся осколкам. Вдруг с ее рогов меж глаз и по носу скользнула желтая молния, ударив прямо в макушку кургана. Иррада испуганно отдернула голову назад, изогнула шею и зашипела. Даже светящиеся зеницы Дрела раскрылись от удивления, не говоря уже о круглых блюдцах глаз Ерртора.
   - Что ты сделала? - заволновался Ерртор. - Это же памятник!!!
   - Я, я, я... - запинаясь от испуга начала оправдываться дракониха. Правая лапа нервно скрежетала когтями о камень карниза. - Я ничего не делала! Я просто решила рассмотреть получше... Вот и все...
   - Очень интересно... очень... Ведь разряд соскочил именно с тебя на останки Амдебафа, - прогудел Дрел, облетая Ирраду по кругу, как бы оценивая ее. От возбуждения он весь заискрился. - Скажи Златокрылая, а почему ты поклялась утром именем духов предков? Драконы, при жизни конечно, обычно больше всего ценят небеса и свободу, а учитывая их святую приверженность к своему могуществу, редко когда клянутся чем-то другим кроме своего бытия. Это правда не касается их трепетного отношения к всадникам, которых они любят больше чем свою душу... А вот о духах предков ваш род грезит лишь по окончании своего плотного цикла... Но ты поклялась Духами! Амдебаф ведь сейчас Дух!
   Иррада все еще нервничала и постоянно косилась, прищуривая глаза на черный пьедестал.
   - Я... - она с опаской вытянула шею и заглянула за спину стоявшего перед ней Дрела, поглядывая на памятник. - Я видела ночью сон... Он был коротким, но в нем я говорила с духами предков. К ним я попала помимо своей воли, как будто некая сила доставила меня туда...
   - И о чем был разговор, сестра? - Ерртору стало тоже очень интересно, и он ласково положил руку на лапу подруги, буравящую грунт.
   - Они говорили о тебе, Дрел, и о каком-то предначертании... О его таинственной сути они не обмолвились ни словом, хотя в конце дали мне свое благословение...
   - Дали!... Дали! - Дрел подпрыгнул как ребенок, взмыв над карнизом метров на десять. - Я даже мечтать не мог, что смогу дотянуться через тебя, любимица небес, к хранилищу вашей расы! Звезды на нашей стороне и они ждут!
   - Ждут чего?! - в один голос воскликнули дракон и всадник.
   - Ждут возвращения!... А, ну, еще раз попробуй придвинуться к кургану, сестра неба... - попросил Дрел, поклонился Ирраде и отплыл в сторону, освобождая путь к памятнику.
   - "С какой стати Великий мне поклонился! Что-то тут не чисто!" - бурлило у нее в сердце.
   - Малыш, я боюсь! - бросила она Ерртору первый раз за всю свою сознательную жизнь. Ее предчувствие и Фару напряглись в ожидании неизвестного.
   - Я с тобой, солнцеликая подруга, - Ерртор сдвинул брови и напрягся как перед сражением.
   - Ребята не сотрясайте горы своим страхом, а то камни еще нам на голову посыплются. Мне все равно - я призрак, а вам по головам настучит... - попытался разрядить напряжение Дрел.
   Небесная странница осторожно, боясь малейшего движения начала вновь приближаться к памятнику. Она так не нервничала даже в тоннеле, закованная в каменный панцирь. Иррада собралась, перестала скрежетать когтями по скале и вертеть хвостом.
   - "Ну, когти-когтистые, чего это то я так струхнула! Перед Ерртором стыдно. Ну-ка брось панику!" - уговаривала себя дракониха. Златоглавая взглянула на всадника, на плавающего рядом призрака и медленно стала протягивать голову к бриллиантовой кучке чешуи древнего дракона. Ближе, ближе... еще ближе... Но ничего не происходило.
   Иррада зажмурила глаза и продолжала придвигаться к кургану чешуи, пока не ткнулась в него носом. Открыв сначала один глаз потом второй, она поняла, что ничего не произошло. Дракониха подняла вверх голову, вытянув шею.
   - "Пронесло!" - с облегчением подумала она.
   ... И в этот момент из кучки бриллиантовой чешуи взметнулся ввысь тоненький белый лучик едва заметный глазу. Через миг луч погас.
   - "Не пронесло..." - шевельнулось в голове у драконихи.
   Бриллианты лежащие на черном пьедестале заискрились, и миллионы сияющих искр, как острые иглы вонзились в голову Иррады. Золотые глаза перестали видеть мир. В ее мысли хлынул водоворотом поток звезд, туманностей и галактик, сквозь которые тянулся едва ощутимый след. След Амдебафа!... След болью и бешеным давлением впечатывался в ее естество, так что его невозможно было забыть. Клещи этой невиданной магии оказались так сильны, что никакие попытки Иррады от них освободиться не имели успеха. Все кончилось внезапно...
   Дракониху ощутимо покачивало. Горизонт плыл в ее глазах как во время небесной бури. Широко расставив лапы и уперевшись хвостом, она расправила и положила крылья в разные стороны. Правое приплюснуло к земле Ерртора. Дрел юркнул в сторону и нервно заплавал возле скалы.
   Минута, вторая, третья... Дух Златоглавой возвращался на свое место.
   - Сестра, малышка, родная, ну хватит! Выпусти меня из-под своего крылышка! - услышала она жалобные мольбы Ерртора.
   Она мгновенно рванула крылья вверх, поднимая тучи пыли. Ерртор лежал распластанный на земле, а его тело покрывало золото кольчуги Дрела. Всадник встал и вернул свой чешуйчатый панцирь в походное положение.
   - Почему ты в доспехах, брат? - изумилась Иррада. - На нас нападали, пока меня держала эта штука, и что ты делал под моим крылом?
   - Если бы не твой дар, Великий Дрел, - обратился он, улыбаясь во все лицо к призраку, - моя небесная подруга переломала бы мне не все, но большинство костей это точно. Уже падая под буйным броском твоего крыла, моя Иррада, я успел призвать кольчугу и пока лежал, радовался ее прочности!
   - Прости, прости малыш, но землю так качало! Я с трудом соображала где нахожусь, - Иррада наклонила голову к всаднику и мягко ткнула его носом.
   - Не томи Владычица, не томи! Что, что ты узнала? Есть ли надежда? - Дрел, потрескивая зелеными искрами, аж подпрыгивал на месте.
   - Я знаю... где искать дух Амдебафа! - высоко подняв голову гордо, ответила она.
   Солнце уже село, розовая полоска остроконечных скальных зубов быстро погружалась в серую дымку сумерек. Холодный воздух полз медленным гигантом по дну ущелий.
   - Хвала, хвала вечным духам, что они провели тебя Легкокрылая.! Мы можем... извини ты можешь попытаться призвать его к нам и исполнить начертанное!!! - громыхал в скалах эхом Дрел.
   - Как я могу призвать Дух великого покинувшего мир и странствующего за порогом времен, что заставит его вернуться из абсолютной свободы?!
   - Ты можешь... - Дрел замялся. - ...Ты можешь предложить его духу стать твоим сыном... - едва слышно прогудел призрак.
   - Я ... предложить духу...моим сыном? - плавали обрывки мыслей в голове Иррады. - Я могу стать матерью? ... И мой сын будет Великим Амдебафом?!
   - Да, Владычица! Это в твоей... и наверное только в твоей власти! Ведь именно тебя Духи предков удостоили высочайшего благословения, и именно тебе удалось пройти лабиринтом звезд, а ведь души многих и многих не находят из него выхода! - Дрел замолчал, медленно подняв голову на краснохвостую комету, которая уже стала видна в темно сером небе. - И именно от тебя будет зависеть будущее Эндоры...
   Ерртор и Иррада подняли головы вслед за ним и долго молча разглядывали небесное тело. По очереди разгорались яркие огни звезд, украшая своим присутствием ночной купол небес.
   - Вы, Великие, так любите тайны, что даже находясь сейчас рядом с тобой мы ничего не понимаем... - поворачиваясь к Дрелу, продолжил разговор Ерртор. - Про комету мы, конечно же, с Иррадой знаем. В прошлый раз, когда она появлялась на небе, Эндора чуть не погибла... А сейчас... Сейчас все вроде тихо... и следов смуты нет в нашем мире... Наш орден, как и тысячи лет назад несет дозор на всех территориях, и славный Магистрат, вместилище наимудрейших, всегда на чеку....
   - Души драконов во сне и наяву слушают мир живых и мир доступных духов, но тревожных знаков мы не улавливали... - поддержала всадника дракониха.
   Иррада улеглась на скальном уступе, с удовольствием вытянув вдоль скалы тело, только ее шипастый хвост никак не умещался, и она по-простецки свесила его вниз. Внутри ее тела еще бродили недавние разряды магического путешествия, будоража сильные мышцы.
   Свечение Дрела с наступлением темноты сильно потускнело и едва выходило за контуры несуществующего тела.
   - Великий Дрел - твой свет? - обратила внимание Иррада.
   - М-да... Да. С наступлением темноты я сильно слабею. Днем я могу жить за счет ласковой энергии солнца, и творить небольшую магию. А ночью... ночью - только с грустью вспоминать об утраченных возможностях. Даже небольшой полет ночью мне не по силам.
   Дрел сел на землю как простой человек и скрестил ноги. Ерртор подошел к Ирраде и присел, мягко облокотившись ей на грудь. Она тотчас довольно заурчала как ласковый котенок.
   - Удивительно, насколько ваша Фару едина! - голубые глаза Дрела неотрывно смотрели на них. В чешуйчатом кургане обелиска появилось слабое белое свечение, оно разгоралось подобно костру и одаривало странников ровными волнами тепла. Казалось чей-то незримый дух развел магический костер для друзей.
   - Смута... - Дрел мрачно продолжил, - не смута ждет вас и ваш народ, а смертельное испытание. Когда Амдебаф и Нианна разрушили ценой своих душ план Владык, они поклялись, что при новом возвращении кометы все повториться с начала. Комета и их планы наверно связаны, но я не знаю как. Владыки и Хранители - единственные из нас, кто лицезрел в незапамятные времена Предтеч, а все что их касалось охранялось всеми тайнами Завета.
   Так что о них я вам не поведаю, даже если бы и хотел этим помочь... Но перед моим заточением от одного из "глядящих вдаль", так в нашем народе называли оракулов, я услышал:
   Пред великой бедою
   мира стены падут.
   Над природы главою
   Два великих взойдут.
  
   И над смерти круженьем
   Из горнила скалы
   Поведут вас к спасенью
   Иль дадут яд вам тьмы!
  
   Про чей народ было сказано в этом пророчестве для меня осталось загадкой. То ли это про сотворенные нами народы Эндоры, то ли это было сказано про наш собственный народ, я разгадать так и не смог.
   - Мы слышали предсказание. В Магистрате его тоже знают, - тактично вставил слово в рассказ Ерртор.
   ...И вот сегодня являетесь вы, прорываете защитный барьер Великих... в моем лице... и находите дорогу к Изгою... Которого, судя по всему, искали все его друзья и никакая Великая магия им в этом не помогла...
   В том, что снова быть многим смертям я не сомневаюсь... Владыки слова на ветер не бросают, но в то, что Амдебафу и вам, вместе под силу справиться с надвигающимся ужасом, я свято верю. Да и сам в стороне на сей раз не останусь. Тогда в те далекие годы, когда началась война, мы предполагали что кто-то из нашего круга не выдержит и вступится за Эндору. Предполагали мы так же, что эта битва окажется для кого-то из нас последней. Наш круг разбросал по всей вашей земле Святилища-магниты. Их целью было притяжение наших блуждающих душ, после потери плотной формы и в случае их воплощения в ряды живых дальнейшее теоретическое и практическое образование. Они похожи на плоские концентрические круги с девятью колоннами по периметру. Храмы настроены на излучение только Великих душ и на прочие магические сущности не реагируют...
   Иррада и Ерртор внимательно слушали призрака, но у драконихи в голове все кружилась, как назойливый мотылек мысль - "я могу стать мамой??? Я могут стать мамой?!" Ее неоднократно посещала эта мысль и раньше, хоть она и была слишком молода, а неизведанные просторы так безудержно манили вдаль. Иррада иногда изучала драконов своего клана с точки зрения потенциального отцовства, но никто из них не вызывал в ней учащенного сердцебиения. Когда же она обрела всадника и стала сама считать себя взрослой, мысль о том чтобы стать матерью приходила гораздо чаще. Легкокрылая грезила, что рядом с ней и ее любимым всадником парит в мягкой синеве ее крылатый ребенок...
   Спасение жизней Эндоры, о которых вещал Дрел, было для нее сейчас где-то бесконечно далеко в стороне. Великие, войны, магия - все потеряло суть и вес. Лишь одна мысль утвердилась и внезапно захватила всю ее душу - "Я стану матерью! Стану здесь и сейчас! Это моя судьба!"
   Мысль Иррады была настолько могучей, что от ее движения Фару затрепетала. Курганчик чешуи Амдебафа на пьедестале вспыхнул, озарив золото драконьего тела. Откуда ни возьмись, на их ночное пристанище обрушился порыв раскаленного ветра такой силы, что их чуть ни скинуло с карниза, обдав тучами песка и мелкого гравия.
   Сердце Ерртора внезапно сдавило воспоминание о своей тихой и всегда одинокой матери, все ждущей и ждущей возвращения давно пропавшего отца, которого он ни разу не видел. На мгновение он увидел ее ясное белое лицо и большие голубые полные печали глаза. "Мама..." пронеслось у него в голове.
   Даже древний мудрый Великий Дрел, чье рождение на свет давно затерялось под пылью тысяч, а может и миллионов лет, содрогнулся до самых глубин от давно забытого чувства, хлынувшего в его душу - чувства материнской любви...
   Ночь уже полновластно царствовала в горных отрогах Тироля, когда Иррада медленно встала, и гортанно урча, сообщила спутникам свое решение:
   - Я готова стать матерью для Амдебафа, научи Великий, что я должна делать, чтобы достичь цели! - и золотая дракониха преклонила голову перед мерцающим зеленым силуэтом Дрела.
   - Я... не могу помочь, Легкокрылая. Магию материнства женское сердце ведает само, а магию пути открыли исключительно твоему стремлению. Только твоя душа справиться с этим вызовом... только твоя... В основе любой магии лежит ритм, найди его и дорога откроется сама... - Дрел чуть помолчав, продолжил. - Мы должны покинуть тебя, весь путь ты проделаешь в одиночестве, и без помех. Мы все равно не сможем дотянуться в те дали, куда предстоит отправиться твоему духу. Спусти своего всадника со скалы и... и я прошу милости о своей доставке вниз. Полет ночью мне не доступен, а падение рассеет и без того не богатую энергию моего существа.
   - Конечно, конечно, Великий Дрел... Ты готов мой всадник? - Иррада повернулась к Ерртору и уставилась не моргая в его глаза.
   Ерртор пребывал в замешательстве. Ирраде, его верной спутнице, принадлежащей лишь небесам, ветру и ему, предстояло отправиться в невиданные дали, за пределы мира живых, за пределы мира духов. Куда-то туда, где невозможно описать ничего, потому что никто из живых и редких духов Эндоры там не был. Об этих местах не написано ни руны, не сложено ни песни, ни легенды, и даже Великие обрекали на забвение своих сородичей, чтобы те не нашли путь назад. Как же отыщет путь домой его подруга, даже если и найдет душу Амдебафа?
   Сомнения струились серым ливнем по сердцу эльфа, сердцу всадника, сердцу любящего друга.
   - Скажи, Дрел, ведь знать путь и пройти его не одно и то же? Был ли среди вас, Богов, хоть кто-то, кто вернулся из тех мест, куда предстоит отправиться Ирраде? - Ерртор замолчал, пристально глядя на призрака. Его взгляд был холодным и суровым, требующим и настороженным.
   Дрел ответил не сразу и не решительно. Он мялся, а слова звучали как-то совсем, совсем тихо.
   - Предтечи могли... Да, они и пришли оттуда - оттуда из Ниоткуда... Они создали нас, наделив могуществом, как мы в свое время создали и вас, но никто из нашего рода, включая Хранителей завета и Владык, насколько было известно, не осмеливались проникнуть за чертоги Хранилищ Духов... Там бушует неистовый поток. Буйная стремнина, смешивающая время и пространство в такую неимоверность, что магия Великих позволяла лишь бросать в него неугодные сути... Мы научились многому такому, что народам Эндоры откроется еще очень нескоро, а может и не откроется вовсе, но преодолеть этот поток наша раса так и не смогла... - Дрел умолк и потупил взор.
   - И ты, Великий Лжец, хочешь отправить Ирраду на верную смерть?!!! - Ерртор настолько повысил голос, что практически кричал. Ему было сейчас все равно, что перед ним стоит один из его создателей. - Ты сплел хитроумную паутину заинтересованности, иллюзии и обмана, сыграв на наших сокровенных чувствах! Ты ничем не лучше своих древних Владык, желавших смерти Эндоры! Ты наверно мечтаешь медленно насладиться гибелью сестры неба, но знай я тебе этого не...!!!
   - Остановись брат... остановись, - прервала гневную тираду всадника абсолютным спокойствием мысленного голоса Золотая дракониха, и аккуратно коснулась его крылом. - Великий этого не хотел. Усмири свой гнев и открой сердце этому древнему духу. Он не лжет сейчас, и не лгал раньше... Дрел действительно хочет возвращения Амдебафа и опасается за Эндору, правда он еще чего-то желает, но об этом ни разу не обмолвился с нами...Ведь правда Великий Дрел?...
   Дрел отвернулся и замолчал.
   - Чего же ты молчишь? - Ерртор потихоньку остывал, чувствуя, что подруга говорит правду.
   -...Пути духов плохо ведомы воплощенным. Когда я узнал, что Ирраде удалось получить благословение за пределами мира живых, я очень удивился... Такие случаи бывали крайне редко... Но когда ей показали дорогу к духу Амдебафа, я впал в восторг... Стезю могли показать только Предтечи и никто другой... слышите... никто! Если конечно это не очередная ловушка наших Владык... Риск конечно огромен, но моя интуиция улавливает какие-то незримые нити ведущие от тебя, дочь небес, и от тебя, дерзкий всадник, к светлому будущему вашей страны... и моей жизни....Я имею ввиду обретение новой живой формы. Лишь только Амдебаф наверно согласиться подарить мне новое плотное существование... ни кто из других Великих ... - Дрел замолчал
   - Теперь все становиться на свои места - ни спасения для, а корысти ради!... - снова стал закипать Ерртор.
   - Нет, брат, он смотрит в сложную паутину времени, видит будущее, и хочет указать к нему путь. Я его понимаю... - снова вступилась Иррада за призрака.
   - Подруга, ты не ослепла?! Ты отправишься на верную смерть в поисках материнства! - не унимался всадник. Его трясло, так он нервничал. Эльфийское хладнокровие испарилось быстрее тумана в ветреную погоду.
   - Это моя судьба, всадник! Это моя судьба, мой друг и брат... Я отправляюсь, решение принято... А сейчас я отвезу вас вниз, - закончила дискуссию Иррада и расправила золотые крылья. Ее глаза сверкали решительностью даже в бледном свете луны и мерцании чешуйчатого кургана памятника.
   - Но...Эх, эльфы говорят:
   Мудрость драконов вне понимания,
   Сила драконов вне всех границ,
   Страсти драконов вне осознания
   Жизни драконов - свет звездных зарниц!...
   - Да будет, по-твоему, сестра! - Ерртор влетел одним прыжком на спину драконихе.
   Дрел подплыл ближе прямо к самой голове Иррады.
   - Спасибо тебе за веру, небесная странница. Я аккуратно присоединюсь к твоим энергетическим волокнам, чтобы меня не сдуло волнами эфира при спуске, можно?
   - Конечно, Дрел, - проурчала золотая дракониха.
   Дрел коснулся руками крыла Легкокрылой и вплыл к ней на спину.
   - Щекотно... - Иррада поежилась от касания призрака и прыгнула вниз с карниза.
   Крылья с хлопком расправились. В них запел ночной ветер. "Ш-ш-ш-ир-р-рь, ввыс-с-сь!" - его песня завораживала летунью, и звала делать новые и новые взмахи крыльев. Звезды искрились, резвясь в безмерных высях, а горные пики молчаливо провожали темный силуэт дракона, мчащегося меж двух хребтов.
   - Куда ты нас несешь, Легкокрылая? - спросил Дрел.
   По лунной дороге
   И тропам Судьбы,
   Сквозь бури, тревоги
   К чертогам Любви!
   Ответила Иррада фрагментом эльфийского гимна.
   - А вообще-то, куда глаза глядят, лишь бы подальше от утеса...
   Иррада с полчаса махала крыльями и лавировала меж скальных ущелий. Внезапно ее взору открылась огромное плоское плато с лесом и каскадами горных водопадов. Заложив крутой вираж на левом крыле, она плавно опустилась в мягкую траву.
   Ерртор и Дрел спешились.
   - Не может быть!!!!... - вырвалось у Дрела.
   - Все может быть! - резко оборвал его Ерртор. Ему до кончиков острых эльфийских ушей не хотелось отпускать от себя Ирраду. Он готов был следовать за ней и ее духом куда угодно, даже к звездам, хотя его сердце сегодня точно знало, что душа этого путешествия не вынесет.
   - Настало время прощаться... - тихо прогудела Иррада, вздохнув полной грудью. - Мой всадник, Ерртор, лучший из мужей эльфийского рода, я счастлива, что все это время ты был моим другом. С чистой душой и открытым сердцем я благословляю тебя на свободную жизнь на путях Эндоры и... - она запнулась, - ... если вдруг не найду дороги домой... - она медленно и с трудом произносила мысли, - ... я всегда, всегда буду помнить о тебе... мой любимый брат...
   С этими словами она сгребла Ерртора передними лапами и прижала к своей груди, чуть не сломав ему хребет. Он всем телом ощущал трепетные удары ее могучего сердца, наполненные безбрежной любовью к своему другу, и даже где-то больше чем к другу.
   Златоглавая поставила его на ноги и в белом свете луны увидела, как на щеке всадника блеснула скупая мужская слеза.
   - С чистой душой и открытым сердцем... - начал было Ерртор. - Возвращайся, сестра, обязательно возвращайся... - тихим, едва слышным голосом произнес он. - Я... я буду ждать тебя, сколько времени бы не прошло. Пусть звезды озарят твой путь в вечности и укажут дорогу домой!
   Всадник преклонил колено и склонил голову. Дракониха ласково ткнулась носом в его щеку.
   - Я вернусь обязательно и не одна!...
   Дрел стоял чуть в стороне и словно завороженный смотрел, как прощаются эти двое. На мгновение ему показалось, что прощаются не дракон и всадник, а прощаются два любящих сердца, для которых и создавалась вся Вселенная.
   Иррада развернула голову в сторону призрака и плавно кивком ему поклонилась. Дрел подошел ближе и, молча в воздухе, нарисовал объемную руну Великих. Руна засияла переливающимся золотом, ярко осветив всю поляну, на которой они приземлились, при этом свечение Дрела сильно померкло. Он едва стал различим.
   - Возьми ее звездная Иррада, это все что я могу тебе дать в дорогу. Высвободи ее энергию, когда твоей Фару не будет хватать. Да хранят тебя духи предков!
   Иррада коснулась головой сияющей руны, и та вплыла в ее тело.
   Издав короткий, но оглушительный рев, она взмыла свечой вверх и растаяла в темноте ночи...
   ...А эхо еще долго бродило по окрестностям, будоража этот маленький зеленый мирок...
  
  

За пучинами Вечности.

  
   Вираж, взмах крыльев и торможение. Вот ее задние лапы вновь коснулись скального выступа, на котором располагался памятник Амдебафу, а крылья подняли облако пыли. Полная луна царственно плыла по ночному небу. Краснохвостая комета была уже далеко над горизонтом и пульсировала слабой мерцающей точкой. Ирраду переполняла решимость, и густой прохладный воздух наполнял ее грудь еще большей бодростью. Мысль о будущем материнстве радостью чертила путь меж звездами и златокрылая забыла....
   Забыла все, что было до этого момента, забыла свое детство, забыла Генар с его родом драконов и Фиэней с мудрыми эльфами. Растаяла в небытии даже вся Эндора с ее чарующими и бескрайними просторами, лишь облик ее любимого друга, всадника Ерртора, мысленно стоял рядом и спокойно напутствовал на далекое путешествие...
   - "Духи предков!..." - бросила она мысль в вечность, подняв золотые глаза к звездам. - "...Я отправляюсь в полет, согласно вашего благословения, проведите путем неведомым, помогите достигнуть цели - вернуть в этот мир душу великого Амдебафа, и ..." - совсем тихо, скромно склонив голову, добавила, - "...позвольте стать его матерью".
   Она провела черту под своей прежней судьбой, и вся ее теперешняя жизнь озарилась светом будущего.
   - "Но как начать? Дрел говорил в основе каждой магии лежит ритм... ритм ...ритм", - повторяла Иррада. Беззвучной мелодией, неслышной в жизни, но всегда наполняющей грудь она внезапно почувствовала гулкие толчки своего сердца.
   Тум-тум... тум-тум... тум-тум...
   Вдруг бриллиантовые осколки чешуи древнего дракона, сложенные на черном пьедестале, стали пульсировать в такт ее сердцу.
   Иррада твердо встала на все четыре лапы, расправила крылья и почувствовала как ее Фару, природная глубинная магия, начинает вторить сердцу и свету памятника. Правая лапа сама по себе сначала острыми когтями, а потом и всей ступней стала повторять этот ритм.
   Внезапно из недр утеса пришла сначала слабая, а потом все более нарастающая волна энергии, подхватывая пульсацию сердца. Душа Златокрылой запела в такт, повторяя мотив - "Тум-тум... та там... тум-тум... та там..."
   Огромное тело дракона, каждая его частичка вступили своим мотивом в эту магическую симфонию, наполняя ее ритм феерическим переливом многоголосья и пульсации. Волны могущества из глубин Тирольских недр все нарастали. Темп, набирая скорость все быстрее и быстрее, уносился вперед.
   "Тара татам... тара татам..." - стучало в висках золотой головы. Уже все лапы дракона отбивали бешеную чечетку по карнизу, и из-под них сыпались незримые взору смертных веера искр пространства.
   Голова сама собой тянулась к звездам. Иррада встала на задние лапы, вытянула вертикально вверх шею и закрыла глаза, не останавливая трансового танца тела. Она почувствовала как волны энергий утеса, наполнявшие ее Фару до безумного могущества и готовые вот-вот разорвать ее переполненную плоть на части, стали закручиваться в буйный вихрь, центром которого была душа, ищущая материнства.
   Молодая дракониха отдалась во власть этого неистовства древней страсти. Иррада закружилась вместе с ним, широко расставив крылья. По ее жилам текла уже не кровь, а чистая энергия, тек живой Голоум - огонь первоосновы творения. Она едва почувствовала как ее большое чешуйчатое тело без единого взмаха крыльев, вращаясь все быстрее и быстрее, плавно оторвалось от земли. Сознание Златоглавой охватила неописуемая легкость. Она парила, и суть земли уже не звала плоть постоянно к себе.
   Если бы кто-то наблюдал со стороны за происходящим, то присутствовал бы при изумительном зрелище, когда утес и все камни, даже самый маленький, издавали глухой басовитый, но ровный ритм, наполняя воздух маслянистой вибрацией, а танцующий дикий танец вихря дракон на карнизе, тянущийся к звездам, начинает светиться, окутывая себя разрядами тысяч золотых магических нитей, превращаясь в золотой огненный кокон, с которого как с солнца срываются протуберанцы.
   - "Свобода! В путь!" - вырвалось у Иррады, и она рванула ищущую душу в звездную высь.
   Душа Легкокрылой мчалась вперед к звездам и уже абсолютно не ощущала своего тела, ее манила лишь цель.
   Как только тонкая сущность Иррады покинула свое плотное пристанище, оно рухнуло как подкошенное на карниз, и бесчувственно обмякло, беспорядочно разбросав в стороны крылья и лапы. Его свечение, плавно пульсируя, быстро угасло. Закрытые глаза и голова обрели свое место как раз на пьедестале возле небольшой кучки останков древнего Великого...

* * *

   ...Ерртор долго стоя смотрел в тишину ночи. Он не сводил глаз с того направления, куда улетела Иррада. Всадник так привык к ее заботливому теплу и постоянной поддержке во всех, казалось даже самых безумных начинаниях. Эльфу казалось, что вот сейчас его просто-напросто раскроили мечом на пополам и отобрали лучшее, что в нем было.
   Возможно, отобрали навсегда...
   Он позабыл, что рядом с ним находиться Дрел. Все его мысли были со своей подругой.
   ...Но время неумолимо капало своими песчинками по древним скальным породам, тихонько разрушая одно и создавая совершенно иное. Ноги затекли, да и спина просила покоя.
   Ерртор вдруг вспомнил о Дреле. Том существе, которое некогда было Великим Богом его народа, а теперь оно стало причиной расставания с его любимой Иррадой. Именно он!... Он направил своими рассказами ее в страну неизвестности!
   Ерртор рывком обернулся, собираясь резко высказать все этому привидению... но... шарахнулся в сторону от увиденной картины...
   У него за спиной на небольшом пятачке грунта, лишенном растительности, лежал скелет... Да скелет!... Сотканный из слабой, едва заметной даже острому эльфийскому глазу зеленой энергетической пульсации. Это был Дрел...
   Сияющий призрак, на которого днем невозможно было смотреть, так ослепительно лучился его свет, от которого сыпались искры и пахло атмосферным электричеством, сейчас казался слабыми энергетическими нитями на поверхности земли. Там где некогда билось могущественное сердце, судорожно сокращалась лишь слабая зелено-синяя пульсация. Крупная зеленая лысая голова напоминала высохший череп, в глубоких глазницах которого тлели две голубые искры... Жизненный ритм его так сказать тела неумолимо затухал...
   Даже Ерртор, не будучи Великим и слабо разбираясь в жизни призраков, вдруг понял, что если так пойдет дальше, то Дрел просто рассеется и перестанет существовать.
   Одним прыжком он оказался рядом. Слабая, очень слабая мысль коснулась его разума:
   - "Прости, Всадник! Прости, что отнял у тебя Златокрылую, но она наша единственная надежда, всего вашего народа, а может быть и моего... Я отдал ей в дорогу все что мог, даже немножечко больше... - и на его прозрачном черепе проявилось слабое подобие улыбки. - Если бы только сейчас был день, солнышко бы помогло моим силам, но ночью я слаб, наверно уже... был... слаб... Прости... - едва слышно коснулась мысль Дрела эльфа.
   Тление голубых огоньков в пустых глазницах призрака погасло.
   "Ну, уж нет! - заорал Ерртор. - Все разбежались, я один остался! Звезды сияющие! Легкокрылую отправил в Бездну и сам в Небытие! А ну, давай назад!"
   Ерртор опустился перед призраком на колени, распростер над ним руки и стал петь древний эльфийский гимн исцеления. Чудом было то, что здесь так обильно росли зеленые братья, жизненная сила которых так хорошо знакома эльфам.
   Едва заметная пульсация сердца призрака еще мерцала. Всадник обратился магией к сути деревьев и трав, покорно испрашивая милости в использовании их жизненных соков. Местные зеленые жители безропотно согласились. Ерртор попробовал наполнить Дрела непосредственно магической силой растений, но она обтекала его, даже не соприкасаясь с контурами уже не тела, а скелета. Тогда упрямый целитель стал тянуть их Фару в себя и, смешивая их зеленый поток со своим золотым, наполнял, как прохудившийся сосуд, энергетические волокна Дрела.
   Поначалу вся энергия рассеивалась и просто уходила в песок, не задерживаясь в призраке. Ерртор уже почти отчаялся, на его бледном лице выступил холодный пот. Он чувствовал, как сам быстро начинает слабеть, но вот вспышка зелено-синего сердца Дрела окрасилась золотым оттенком и стала чуть ярче. Всадник удесятерил свои усилия, и золотая с проблесками зеленой энергия заструилась ровными толчками по ставшим уже практически незримым волокнам призрака. У него получалось!
   - "Еще, еще, оживай!" - не прекращая пение, думал Ерртор.
   Голова уже кружилась, но он не останавливался. Стало трудно дышать. Пульсация собственного сердца заглушила все ночные звуки вокруг.
   - "Еще, еще, оживай!" - уже в полном оцепенении повторял он.
   Ерртор не помнил, когда погасло сознание, и как он ничком падал в энергетические волокна тела призрака. Темная масса просто навалилась и раздавила его ....

* * *

   Дух Иррады огненной стрелой пронзал ночные небеса. Невесомый, легкий, наполненный сияющей энергией он рвался вперед.
   Ее вел след. Происхождение этого следа она не ведала. То ли духи предков вложили его в ее память, то ли сам Амдебаф, покидая мир живых, расставил маяки в пространстве, чтобы вернуться по ним через звездный лабиринт. Она этого не знала. Звездная странница мчалась по смеси запаха и чувства, по наитию как на охоте... Но выслеживала она не добычу, а свое будущее дитя.
   Земля Эндоры практически мгновенно ушла из-под нее, и ищущая оказалась в черной пустоте звездных домов.
   Сияние мизерной, в сравнении с титаническими звездами, искорки ее души стремительно летело вперед, проскальзывая между сетью величественных потоков несущих пути огромных сфер, на которых жили существа подобные и не очень самой Ирраде.
   Отрываясь от своей сферы, любимой Эндоры, она увидела краснохвостую комету. Любопытный магический дух дракона собрался было приблизится, но тут же ощутил исходящую от нее волну алчности голодного хищника и решил не участвовать в разгадке этой тайны сейчас. Иррада летела дальше, летела стремительно, летела к своей цели.
   Скорость нарастала, звезды начали проноситься мимо как маленькие пузырьки в водяной толще, торопящиеся на поверхность. Иррада заныривала все глубже и глубже, лавируя меж гигантских космических водоворотов, стремящихся затянуть ее в пучины мироздания, уворачиваясь от ласкового, но неотвратимого притяжения сияющих звезд, скользя по попутным потокам звездных энергий.
   Скорость все росла и росла. Звездные миры кончились мгновенно. Просто беззвучный хлопок и все звезды в мире остались где-то далеко позади, сначала как туманное облачко, потом и вовсе как едва различимая точка.
   Звездная странница уже не могла понять, она летит или просто неподвижно повисла в черной мгле дозвездного пространства. Мысли духа стали вязкими и текучими наполненными каким-то приятным маслянистым вкусом. Иррада с ужасом поняла, что еще немного и мысли просто остановятся сами собой скованные сладкой дремой, а она просто заснет вечным беспробудным сном в безмолвной тишине.
   - "Нет, нет вперед!!!" - след она еще чуяла, но он был так слаб, так слаб...
   Движение вперед давалось все труднее и труднее. Иррада двигалась просто в темной массе без каких-либо ориентиров, показывающих, что она действительно куда-то летит. Все слилось в один заколдованный процесс, скованный инерцией мысли - желание лететь и искать в черной вязкой массе без начала и конца.
   Внезапно она врезалась во что-то твердое. В первые мгновенья Иррада никак не могла понять, что же не дает ей двигаться дальше, но вскоре осознала - это такая же черная, как и все окружающее пространство абсолютно гладкая, простирающаяся во все направления стена.
   - "Вперед, только вперед!!!"
   Златоглавая собрала свою силу в единое острие и принялась буравить это препятствие. Медленно, но оно все же поддавалось. Необъяснимая преграда оказалась тончайшей, но неимоверно прочной пленкой разделяющей ее Вселенную и...
   ...Бешенный, неистовый поток, бурлящий за ее поверхностью. Он состоял из хаотического сплетения всех энергий различных цветов вибраций и плотностей. Поток несся слева на право и сверху вниз клубясь, извиваясь, образуя рвущие друг друга в клочья вихри.
   Иррада не знала, она скорее чувствовала, что это и есть волокна времени бурлящие в волнах пространства. Именно про это рассказывал Дрел. Ее путь лежал сквозь них.
   - "Но как! Как! Ведь я сама сейчас и есть просто энергия!" - на мгновение Иррада потеряла самообладание.
   Все происходящее начало казаться ей просто дурным сном. Златоглавой до кончика хвоста на мгновение захотелось проснуться... Но клокочущая бездна вернула ее в реальность. Пленка все время пыталась схлопнуться, сдавливая энергетическое тело драконихи. На поддержание отверстия приходилась тратить драгоценные силы. Время шло...
   - "Да будет так! Я иду к тебе Амдебаф!"
   Иррада отличалась от своих сородичей в Генаре именно дикой сообразительностью. Магическим движением она создала стражника-призрака, стоящего в проделанном проеме и удерживающего эту непослушную пленку от схлопывания. Для разнообразия она придала ему вид Ерртора. Обвязав его тончайшей нитью своей Фару, и укрепив ее могучим огнем Голоумом, Иррада привязала себя к этому спасательному тросу и прыгнула...
   Ее с чудовищной силой рвануло вниз по течению, какофония звуков обрушилась в душу, разрывая стройное сознание на мириады мириад клочков. Титанические, отвратительные, великолепные и ничтожные, радостные и грустные мысли проносились сквозь нее, унося сознанье и вписывая свой узор в ее душу. Боль и страдание наполнили ищущий любви и материнства дух молодой драконихи.
   - "Не за этим я пришла сквозь звезды, не с этим и уйду!!!"
   Золотой огненный дух драконихи рванулся, что было сил, сжигая в неистовом пламени свою Фару и пронзая сияющей кометой волны космической пространственно-временной бури. Ее ярая решимость оказалась так велика, что волны разрезанных потоков этой бури пошли даже против своего течения, на мгновение заперев все движение.
   Объятая золотым пламенем, душа Иррады достигла другого берега, и не останавливаясь, прожгла дыру в противоположном барьере, удерживающем эту реку.
   Мимолетом она обернулась, наблюдая как возмущенные ею волны поднимаясь вверх по течению останавливают свой бег, но останавливают всего на один миг. Иррада увидела натянутую спасительную нить за собой, смутно различая далекий силуэт призрака Ерртора оставленного на том берегу.
   - "У меня есть только миг... только миг!" - она снова смотрела вперед.
   Пред ее духом открылись дивные просторы гармонии и красоты. В мерцании бесчисленных бриллиантов звезд и разноцветных туманностей парили волны чудесной музыки сфер, маня и призывая обрести вечный покой в сладких волнах умиротворения.
   - "Где же отыскать тебя, Великий Амдебаф?! Как?!" - отчаяние запульсировало внутри.
   Мгновение и дверь закроется, оставив навсегда за собой моего всадника и голубые небеса.
   - "Пришло время!!!" - решилась Иррада.
   Все свое путешествие она бережно хранила руну Дрела, и видимо настал ее черед. Дух золотой драконихи извлек из себя руну Великого. Вложив в нее зов: "Амдебаф, Великий! Я ищу тебя! Приди ко мне, стань моим первенцем, будь моим сыном! Это я, Иррада, ищущая материнства!!!" - она метнула мысль в открывшееся пространство. Руна взорвалась бесчисленным количеством золотых светоносных лучей и ринулась во все уголки этой незнаемой Вселенной.
   - "Пора, пора!" - билась птицей мысль в сознании Иррады.
   Она бросила прощальный ищущий взгляд в звездную бездну, отыскивая хоть малейший отклик на ее зов, но так ничего, не почуяв, рванулась назад, подтягивая себя к противоположному берегу по спасительной нити. Энергия магической сути быстро таяла, а запруженная ее неистовым порывом река накопила такую мощь, что удержать ее уже не в силах был никакой творец.
   Волна сорвалась, схлопывая образовавшийся тоннель. Иррада почти успела, она уже вплывала в проем сквозь своего призрака-стража, когда ей в спину ударил со всей божественной яростью этот дикий вихрь. Восприятие померкло... Бездна пространства растворилась в бездне беспамятства...
   ...Темнота вокруг, одна темнота... Она чувствовала, что вращается и парит в нигде и в никогда. Кто она... или что она?... Что здесь делает... и зачем все это? Пустота ...пустота... пустота... Сколько времени бездумное, беспамятное существо болталось в немых темных пространствах она не знала... Да и было ли время...???
  

Зов.

   Покой...
   Он тихо парил в мягких волнах безмолвия.
   Время спешно текло внизу,
   вращая мириады миров,
   не касаясь его существа.
   Он был один,
   ...окруженный призрачным маревом звездных систем и галактик.
   Память...
   Да, была память прежних деяний и свершений, но она была укрыта сладким дымом блаженного рабства покоя. Мерцание звезд, проплывавших мимо, творило великую хрустальную симфонию, в сравнении с которой все пережитое, познанное меркло и уносилось в даль фантастическими гармониями Вселенной.
   Он был Изгоем...
   ...презревшим, как тогда казалось во Времени, тщетность формы и силу родства.
   В потоках Вечности его манила лишь одна любовь - любовь к Абсолютной свободе, свободе от всех ограничений и привязанностей. Найдя ее, и сполна насладившись, вольный скиталец начал ощущать - чего-то слегка тихо, а потом с каждым новым звездным аккордом, все сильнее и сильнее не хватает.
   Что-то утрачено или забыто?
   Да! Какая-то важная нить, связующая эти миры и заставляющая их с такой титанической силой держаться вместе, беспрерывно кружить танцы мистерий и так вдохновенно звучать, не найдена. Как только он осознал это, казалось, все естество содрогнулось от мощного взрыва и по всем частичкам его энергий пронеслось запредельное "ПОРА!".
   Удар пришел изнутри, хотя на миг показалось, что это была не его мысль, а кого-то безмерно великого, доброго и родного. Он плавно двинул духом, ощущая как накопленная во Времени энергия послушно поддалась и снова стала ему повиноваться, охватывая фокус сознания плотными вихрями движения...
   ...Но куда, куда направить свой полет и свои поиски?
   Немым ответом из бездны звезд его коснулся тонкий и нежный зов - зов матери, ищущей в глубинах вселенной, того родного, единственного кто откликнется и согласится быть ее долгожданным первенцем.
   Он плавно поплыл, осторожно ловя нить зова, идя по его следу во вращениях сил, планет и звезд.
   Вот оно время!... Его неистовый поток бурлит впереди. Оставив позади покой мирозданья, полностью отрешась, собрав свою энергию в яркую звезду света, ищущий дух ринулся в него на Зов новой судьбы.
   Следы звезд превратились в сонм цветных нитей, кружащихся в бешеной пляске бури. Скорость все нарастала, вращение вытягивалось и слилось в единый поток света, несущийся на встречу. Свет становился все ярче, ярче...
  
   ...Вдруг словно солнце внезапно взорвалось перед золотой странницей, ослепляя и обжигая одновременно. Огромная звезда просто беззвучно появилась из ниоткуда. Ореол протуберанцев пляшущих вокруг нее восхищал и завораживал. Повиснув в пустоте, звезда явно с любопытством разглядывала Ирраду как мелкую букашку.
   Ослепительное сияние надвигалось все ближе и ближе, как внезапно стало резко уменьшаться в размерах, сворачиваясь само в себя. Этот звездный гигант превратился в крошечное веретено и плавно вплыл в ее душу.
   - "ИРРАДА, ЭТО АМДЕБАФ - ТВОЙ СЫН" - неведомый басовитый и мягкий голос пришел отовсюду, заполняя все ее естество.
   - Я Иррада! ...Амдебаф... Великий! - память рваными осколками возвращалась к ней, сплетаясь в стройную картину бытия. - Я тебя все-таки нашла!!!
  
   Древний дух ослеп... и все замерло...
   Толчок... Мягкий, глухой... Еще толчок, такой же ровный и глубокий... Еще... еще. Ритм размеренный и успокаивающий, но зрение не возвращалось. Теперь он не мог ни пошевелиться, ни увидеть...
   Смирение... Амдебаф сливался с новым миром, привыкал к новому бытию и смиренно ждал. Понемногу возвращались чувства и ощущения.
   Тепло... Нежность...
   Попробовав шевельнуться, дух вдруг ощутил ласковое прикосновение. Знакомый голос... Он смутно вспомнил "зов". Касание оказалось таким тихим и мягким...
   - "Здравствуй, родной! Здравствуй Амдебаф... мой сын!..."
   Ее голос. Полный безумной мощи и страсти, решимости и... любви. Голос матери.
   - "Мама", - беззвучное слово само покинуло пределы затуманенного разума.
   В ответ звездного странника охватила буря энергий, огненные струйки закружились по его сути и мерные удары, сопровождавшие жизнь, превратились в бешеный ритм.
   Счастье... Оно горело и сияло вокруг, качая в своих искрящихся водах его душу. Душу первенца...
   Как только Пробужденный произнес мысль, древние оковы заклятья опустились в память, и сознание стало стремительно уменьшаться в размерах, укрывая пушистым одеялом зрелость Вечности, тихо превращая ее в беспечность и наивность детства.
   Лишь могущество древней магии как зоркий страж, живущий под своим собственным началом, осталось при его детском существе.
   - Домой! Домой! Домой!!! - затрепетало пульсирующее магическое и уже материнское сердце Иррады...
  

Брат Бога.

Страна Богов.

  
   ...Боль... боль... и слабость.
   Каждый сустав, каждая жила ныла тянущей тоской по энергии. Ерртор с трудом открыл свинцовые веки, и на него обрушилась прозрачная синева небес. Голова сильно кружилась. Эльф попытался встать, но словно цепкие пружинящие нити лиан притягивали его руки и ноги к земле. Он приподнял тяжелую голову. Возле ног и разбросанных в стороны рук лежало по большому янтарному валуну. Над каждым камнем, пульсируя и вращаясь, сменяя друг друга появлялись символы Великих. Камни мерцая в такт рунам наполняли его члены живительным соком магии жизни.
   - Руки...мои руки... - тонкие высохшие плети в лохмотьях, заканчивающиеся скованными магией камней ладонями и скелетообразными пальцами. - Что со мной, почему я так вдруг... схуднул?
   Ерртор сделал вторую попытку приподнять голову и мельком посмотрел на свое тело. Магическая кольчуга как и подобает исправному доспеху облегала... не мускулистое тело воина эльфа и всадника дракона, а немощный обтянутый тонкой кожей скелет.
   - Чудно...
   - Ты очнулся, хвала звездам!!! - пророкотал над самым его ухом бас Дрела. Он молниеносным вихрем вылетел у него из-за затылка и повис, потрескивая энергетическими разрядами над эльфом. Сияние призрака вновь ослепляло, а магическая энергия струилась диким потоком в разные стороны.
   Солнце уже было в зените и долина, в которой они расположилась, оказалась на удивление теплой для высокогорья.
   - Иррада... где Иррада? Ты связывался с ней? Как она? - хрипел всадник, с трудом издавая звуки.
   - Тише, тише. Я пробовал коснуться ее духа, но она пока не с нами, из таких странствий быстро не возвращаются.
   - Дрел, помоги мне встать. Что со мной? - сил едва хватало, чтобы шевелить пересохшими губами и издавать непослушными голосовыми связками звуки. Несмотря на дикую слабость Ерртор стал обнаруживать какое-то странное чувство в себе, которого никогда не было раньше. Того же, но иного, абсолютно иного мира.
   - Полежи еще немного, камушки сделают свое дело уже совсем скоро. Основная часть работы уже позади. Если захочешь что-то сказать, говори мысленно, так проще. Давай я немного приподниму тебя, что бы ты меня лучше видел, - с этими словами призрак произнес несколько магических слов. Спину и голову дряхлого эльфа медленно подняла и зафиксировала ажурная сеть зеленоватой энергии, не отпуская при этом кистей от камней-лекарей.
   - Так удобнее?
   - Да, спасибо.
   Дрел расположился напротив, вися над землей и немного плавая вверх вниз. Его прежнее изумрудно-зеленое свечение сильно изменилось. Теперь оно наполовину состояло из золотых потоков, замешанных с зеленой пульсацией в фантастической абстракции, но эта мешанина лишь добавляла неповторимой красоты в облик призрачного существа... Только глаза, как и прежде, озаряли мир своим голубым светом. Призрак заискрился пуще прежнего, и долину наполнил его бас:
   - Я Дрел, наследник рода Инера, принадлежащий к расе Великих, лишенный плоти благодарю тебя всадник Ерртор сын эльфов за спасение своей души и сути. - Дрел на мгновение обрел очертания, и было видно, как он стоит, преклонив колено, склонив голову и приложив руку к сердцу. Его голос звучал настолько торжественно, что по телу всадника пробежала дрожь.
   - Отныне моя магическая суть наполовину состоит из твоей Фару, которую ты великодушно пожертвовал этой ночью, отбросив границы своей жизни во имя моего спасения. Я испрашиваю твоего высокого разрешения быть достойным чести называться твоим единоосновным братом. Ведь то, что ты совершил сегодня ночью, превыше братства по крови!
   Дрел замолчал, явно ожидая ответа эльфа. Ерртору очень хотелось улыбнуться, но обвисшая глубокими морщинами кожа лица и атрофированные мышцы под ней изобразили лишь жуткую гримасу, слабо напоминающую улыбку. Он вспомнил, как ночью бешено разозлился на Дрела из-за Златокрылой, а потом кинулся спасать жалкий комочек пульсирующей энергии на клочке лысой земли.
   - Я, Ерртор, всадник Златоглавой Иррады, отныне и до скончания веков нарекаю тебя, Великий Дрел, своим братом по крови и по сути! Да будет так и услышит эту клятву Солнце!
   - Это великая честь для меня! Благодарю тебя... Брат! - с благодарностью прогудел Великий.
   В Еррторе вспыхнул жгучий интерес к произошедшему ночью. Что привело его к такому... так сказать состоянию тела и внезапному родству с Богом?
   - Я слышу твой вопрос, брат, и спешу на него ответить. Я, так же как и ты, переживал этой ночью за Легкокрылую, преклоняясь перед ее самоотверженным решением и, делая дар, передал практически всю свою силу, но... слегка переусердствовал, как ты уже понял.
   Я чувствовал себя бесконечно виновным в том, что направил ее своими речами, но обреченность темного будущего вашего и моего мира была несравненно ужасней. Когда ты повернулся ко мне, я уже растворялся. Не умирал, нет, я просто растворялся в волокнах мира. Если бы ты не вмешался, моя душа навсегда исчезла и слилась бы с Тиролем, рассеявшись в его скалах и песках...
   ...Но ты дерзнул!
   Я чувствовал как слабыми нитями силы ты стал наполнять меня. Твоя энергия отторгалась, меня мутило и рвало на части... Но с каждым ударом твоего бескорыстного сердца я возвращался, возвращался, возвращался из ледяных щупалец забвения. Вот только мой спаситель слабел и слабел быстро. Магия целительства, вызванная тобой и подкрепленная инерцией здешних зеленых обитателей, продолжала упорно действовать. После того как ты потерял сознание, она как насос выкачивала из твоего тела жизнь и переливала ее в мою суть. Вдобавок ко всему, когда сознание померкло, ты упал прямо в волокна моей тусклой светимости. Твоя суть и моя срослись в единой битве с судьбой за жизнь и существование.
   Если бы это только был день... но ночью... ночью я слаб. Я видел, как твоя магия начала пожирать твою плоть, но был бессилен ее остановить. Мне удалось обратить даруемый тобой поток силы и немного направить ее в тебя, дабы не допустить твоей смерти. Так мы и пролежали друг в друге до утра.
   Никогда за долгие, долгие тысячелетия своей жизни я с таким нетерпением не встречал рассвет и не гнал мыслью солнце из-за холодных свидетелей скал в небеса. Ты уже практически угас, когда первые лучи солнечного света коснулись меня. Тогда настала моя череда. Теперь я боролся за тебя всем что знал, всем чем мог...
   Вместе мы победили!... Брат...
  
   ...Мышцы Ерртора сначала слабо и медленно, потом все быстрее и быстрее начали зудеть. Как будто миллионы светоносных мурашек носились по их волокнам, наполняя жизнью, потом силой, сменяемой мощью и вливающейся в могущество. Ерртор созерцал, как под кожей идет бурное шевеление, и быстро проявляются бугры тугих мышц. Тело могучего атлета нарастало с головокружительной скоростью. Сердце отбивало неслыханный танец. На мгновение эльфу показалось, что не только мышцы но и кости скелета подвергаются изменению, раздаваясь и становясь подобно упругому металлу.
   Вдруг прямо на его грудь упал клок волос с его головы, за ним еще один и еще.
   Все это время Дрел неотрывно и молча наблюдал за эльфом, плавая над зеленым ковром травы неподалеку.
   - Дрел, я лысею!... Смотри!... Иррада меня теперь точно не узнает! - голос Ерртора звучал уверенным баритоном. - Ты смотри, и голос поменялся! - изумился он.
   - Скоро все закончится, потерпи, - успокоил его Великий.
   Тысячи тысяч игл одновременно вонзились в кожу головы эльфа, и он ощутил, как из нее потоком хлынули волосы.
   Все оборвалось мгновенно. Раз и все... тишина. Ровный стук сердца возвестил об окончании исцеления. Янтарные камни освободили свои путы и быстро потухли, превратившись в обычные речные валуны.
   - С выздоровлением, брат! Вставай, - бас Дрела звучал довольными и какими-то слегка задорными нотами. - Ну, как?
   Ерртор вставая, резко оттолкнулся рукой от земли. Чудовищная сила толчка подбросила тело метров на пять в воздух. Умело сгруппировавшись, он приземлился, как и подобает всаднику на ноги, став сразу себя разглядывать. Бугры могучих мышц были в два раза крупнее прежнего, руки и ноги слегка удлинились. Само тело казалось настолько легким и свободным что хотелось парить над землей. Кольчуга плотно сидела на воине, вот только жалкие остатки лохмотий едва прикрывали эльфийское достоинство.
   - Что ты со мной сделал? - повернулся он к Дрелу, и длинные до пояса волосы вылетели у него из-за спины. Они стали серебряными, словно из драгоценного металла и ярко блестели в лучах солнца.
   - Вот это да!!! - изумлению эльфа от преобразований не было предела.
   - Это сделал не я, твоя суть изменилась, впитав часть меня, так же как и изменилась моя, вобрав в себя твою энергию. Эти изменения лишь следствия, которые должно быть тебя приятно удивят. Попробуй свою силу...
   Ерртор сделал несколько шагов к черным глыбам лежащим неподалеку.
   - Не стесняйся, бери побольше, - подбодрил Дрел.
   Валун взмыл в небо, едва Ерртор его приподнял, напрягаясь в предвкушении тяжести, и с грохотом разбился о ближайшую скалу.
   - Я о таком даже в детстве не мечтал! Орки могучи, в грубой силе с ними не сравнится ни один народ Эндоры. Но и они... Хм... Мне такие перемены по душе... А прыжки? - сияя глазами от радости, смотрел он на Дрела.
   - Тело твое. Ты у меня как будто разрешения спрашиваешь. Свои границы лишь сам познать можешь... - спокойно прогудел Великий.
   Ерртор присел как можно глубже, сжимаясь словно пружина катапульты, и выстрелил собой ввысь.
   Воздух завыл в остроконечных ушах полу-эльфа - полу-Великого. В глаза брызнули слезы от набегающего потока. Ерртор пронзал небеса подобно копью, выпущенному искусным мастером. Пятьдесят, восемьдесят, сто метров! Полет замедлился, и время вместе с ним казалось, замедляет свой неутомимый шаг.
   Пред ним раскрылась вся чудесная зеленая долина. Несколько деревьев исполинов, гигантские россыпи буйного разноцветья цветов, каскады и амфитеатры зелени, испещренные маленькими и большими, бурными и спокойными, широкими и узкими водопадами, льющими прохладу горных вод с разными мотивами. То здесь то там проблески кристаллов горного хрусталя, играющих радугой солнечных лучей. Его внимание привлекли руины разбросанные в нескольких местах долины и фрагменты дорожек, проглядывающие сквозь зелень листвы и трав... Особо бросился в глаза эльфа большой черный утес на противоположном конце долины одиноко торчавший из зеленой массы. Уж больно он не клеился с окружающим пейзажем, да и выглядел как-то зловеще.
   Закон земного притяжения никто не отменял даже для полубога, и новое тело Ерртора вместе с духом хозяином, набирая скорость, устремилось к земле. До касания оставались доли секунды. Эльф напряг мышцы ног для сокрушительного удара, как вдруг с его уст резко сорвалось незнакомое слово - "Урилаж!"
   Воздух под ним как-то странно заискрился, заблестел и сгустился, преломляя в себе изображение как в линзе. Ерртор врезался в мягкую, но податливую массу. Ни боли, ни удара, лишь плавное замедление до полной остановки - он просто опустил ноги на земную твердь. В эту же секунду воздух вновь обрел свою плотность, выпуская из цепких объятий мага.
   Глаза всадника горели счастьем и одновременно непониманием.
   - Но откуда заклинание ведь я...
   - Ты часть меня, я часть тебя - помнишь, брат? Часть моей магии и моих умений навсегда впечаталась в твою душу, так что привыкай, - улыбнулся Дрел.
   - А меч, ну-ка! - и Ерртор залихватски выхватил из ножен боевого друга. - Чудо, это восхитительно, мой клинок не тяжелее прутика! - он сделал несколько энергичных каскадов. Клинок звенел, рассекая воздух.
   - Брат Дрел, - он немного с опаской произнес это обращение, несмотря на то, что у него просили права называться братом. - Я воспринимаю мир как-то совсем иначе. Глубина восприятия настолько детальна и всеобъемлюща, что я просто теряюсь в этом море многообразия...
   - Это скоро пройдет, ты привыкнешь к новому и... как всегда захочется уже большего. Эту страсть искателя ты тоже впитал у нашей расы. Создавая ваше племя, мы уменьшили ее значение для вас, что позволило по нашим меркам создать более стабильный мир и культуру, по сравнению с бесконечными дерзаниями и страстью к поиску Великих... Наш расчет оказался верен. Тысячи лет мира и благоденствия Эндоры тому доказательство.
   Ерртору не сиделось на месте, жизнь била горячим ключом во всем теле.
   - А ма....
   - Конечно же - магия! - прервал его улыбающийся призрак - Пробуй, пробуй только осторожненько. Могущество выросло в разы, не переусердствуй!
   - Я сама сосредоточенность! - отшутился окрыленный эльф.
   Его взор упал на все ту же груду больших замшелых камней. Мысленная хватка мага тугими щупальцами обвила черно-серые валуны, и они покорно воспарили в воздухе. Глубокое сознание Великого позволяло сосредотачивать свое внимание на гораздо большем количестве предметов и одновременных действиях с ними, чем обычное восприятие эльфа. Ерртор поднимал в воздух все больше и больше камней.
   Всадник чувствовал вибрацию тонкой сути валунов настолько глубоко, что ему мгновеньями казалось, что его тело само становится камнем. Он вызывал из своих душевных хранилищ все больше и больше Фару. Глаза прищурились, а губы сжались в тугую нить. Валуны послушные воле неистового мага окружили его тело на расстоянии около трех метров, и начали сначала медленное, а потом все ускоряющееся вращение.
   - "Щит!" - выкрикнул Ерртор магический зов, но вместо привычного эльфийского заклинания его голос издал короткий рык языка Великих: - "Ррез!".
   Вращающиеся со свистом валуны мгновенно зависли в воздухе, образуя плотную каменную полусферу, защищающую тело воина. Никакое оружие Эндоры, конечно кроме осадных орудий не смогло бы пробить висящий в воздухе фрагмент крепостной стены.
   - Слейся с огнем! - услышал он приказ Дрела.
   Ерртор рванул пламя эфира из глубин паривших камней, и те мгновенно повиновались. Раскаляясь, треща и лопаясь, меньше чем за полминуты они превратились в пластичную огненную массу лавы, плавящей горный воздух в волны марева. Огонь струился по жилам эльфа и просил - "больше, больше!"
   Всадник с трудом придержал разыгравшийся азарт, еще не зная порога своих возможностей.
   - Освободи ветер! - руководил Дрел, и Ерртор чувствовал как призрак касается его внутренних невидимых замков, отпирая скрытые в глубинах Фару новые знания.
   Дух Ерртора одним движением стал огромными волнами прозрачного горного воздуха Тироля. Постигающий силу маг породил дикий вихрь, который срывая листья и сухие ветви деревьев подхватил огненно-алую лаву и стремглав понес ее на серый выступ скал, обдавая его огненной купелью с каскадами жужжащих искр.
   - Славно, славно! - подбадривал его призрак.
   Разбросанная по уступу лава потихоньку остывала и потрескивала.
   - Как ты в иллюзии, силен? - спросил Великий.
   - Да вроде раньше неплохо получалось, - пожал плечами всадник.
   - Ну-ка пробуй сейчас, - Дрел очень лукаво улыбнулся.
   Душа Ерртора переполнялась белым светом радости и он решил создать иллюзию белоснежной зимы. Трескучий мороз... крупные хлопья белого пушистого снега... каскады облаков, укутывающих мягким одеялом голубую синь небес...
   Мир перед глазами Эльфа на секунду содрогнулся, и он уже стоял по колено в снегу, тихо поскрипывающем, под его босыми ногами. Мороз начал покусывать пальцы и нос, не оставляя без внимания острые кончики эльфийских ушей. Журчащие водопады наполнили долину звенящей тишиной, превратившись в ледяные стены.
   - Ну, как? - поинтересовался всадник.
   Дрел во всю несуществующую глотку расхохотался.
   - Я же говорил об иллюзии, а ты чего натворил...
   - А что? - Ерртор непонимающе захлопал своими миндалевидными глазами.
   - Вот уж повезло, что ты каких-нибудь катаклизмов не нафантазировал. Это не иллюзия брат мой - это самая что ни на есть реальность. В ничтожно малый промежуток времени ты изменил погоду на нескольких десятках километров. Твоя магия должна была коснуться только восприятия. По сути своей она уже намного шире и глубже, а посему проникла в саму суть природы и изменила ее настоящее. Так что будь с этим предельно осторожным, чтобы не натворить непоправимых бед. Как, например, сейчас с этим зеленым оазисом жизни. Разве ты не слышишь стонов своих зеленых братьев?
   И действительно до внутреннего слуха эльфа донеслись бессловесные стоны и мольбы миллионов замерзающих представителей жизни этой долины.
   - Я... я понял, сейчас все исправим! - эльф торопливо вернул дух природы из зимней иллюзии в ласковое лето.
   Повсюду образовались лужи, с неба капал, быстро прекращаясь дождь, а стоящее в зените солнце обдавало волнами тепла замерзшие на минуту зелень, цветы и армии насекомых.
   - Полагаю, на сегодня хватит. Передохни немного, - Дрел присел на траву, явно довольный достижениями всадника.
   - Там... - всадник указал рукой в сторону лесной чащи, - я видел остатки дорог и странные руины... А еще... утес... черный и острый как пик, торчащий из буйной зелени. Он совсем не вяжется со здешним пейзажем...
   - Вот теперь мы с тобой и добрались до еще одной непонятной для меня загадке. Ты помнишь, какие слова вырвались у меня, когда Иррада выбрала это место и высадила нас здесь? - голубые глаза Дрела вопросительно прищурились.
   - Голова забита таким количеством новых невероятных мыслей, что вспомнить наверно не удастся. Извини брат, - чуть потупясь ответил Ерртор.
   - У меня вырвалось - "не может быть!", а знаешь почему?
   Ерртор покачал головой.
   - Одни любят Судьбу и считают себя ее баловнями, другие ненавидят и клянут тяжкую долю, третьи с ней борются и безуспешно пытаются оседлать, но судьба безразлична ко всем... Она просто есть, как данность свыше и у каждого из нас она своя. Во власти Судьбы было свести нас воедино, и по ее велению мы стали братьями, а Иррада отправилась за звездные границы. События как ожерелья нанизаны на ее невидимые путы...
   - Это место... Иррада оставила нас ни где-нибудь... Златоглавая любимица небес принесла нас... - он сделал мучительную паузу. Ерртор заживо сгорал от любопытства. - Она принесла нас прямо к замку Амдебафа, точнее к тому, что от него осталось. Этот дикий лес некогда был дивным парком с невиданными газонами, оранжереями и животными. Хрустальные мелодии водопадов завораживали и уносили в сладкие магические грезы, а там где сейчас чернеет эта глыба возвышалась прежде древняя башня замка Великого Амдебафа... Судьба... Она отправилась за сыном прямо из сердца его бывших владений... Не знак ли?!
   - Великий Голоум и ты молчал! - воскликнул Ерртор.
   - Мы оба были как-то заняты. Помнишь? Сначала ты спасал меня, потом я спасал тебя. Вот и не случилось до сего момента. Да и Златокрылой это знание никак бы не помогло.
   Зато теперь давай-ка пройдемся, да осмотримся осторожненько. Великие были великими мастерами на ловушки и всякие подлости... Уж я то знаю!...
   - ...Есть еще одно, что меня сильно беспокоит, и ты, как мой брат и наследник рода Инера, имеешь право знать. Я не могу обнаружить, на доступных магических пространствах Тироля следов ни одного из Великих! Представляешь - ни одного!!! Нет отклика даже из нашей столицы - неописуемо прекрасного города Сат! Все пространства будто мертвы. Ни призраков, ни демонов, ни гостей из других миров - никого!!!! Вся наша Цивилизация то ли сокрыта, то ли канула в вечность... Поразительно!... Так что шагая по дивным лесам этого плато будь очень, о-о-очень осторожен!!!...
   - Чем дольше я с тобой рядом, тем размеренная жизнь драконьего всадника и стража Эндоры становится интересней и интересней! Веди меня, брат! - Ерртора с головой увлекли приключения, а сердце уверенными ударами толкало "вперед, вперед, вперед!"
   Лишь одна мысль хмурой свинцовой тучей плавала в расширившемся сознании эльфа - тревога за любимую спутницу, за Ирраду. Он не уставал слать в неизвестные пространства, просто в никуда, теплоту своей души и зов подруге.
   - Я тоже о ней непрестанно думаю, - тихо пророкотал Дрел, - и надеюсь, надеюсь...
   Они медленно и осторожно обошли почти все зеленые уголки, опасливо ступая по остаткам мощеных дорожек. Пару раз они вспугнули диких маралов и довольно крупных оленей. Даже разрушенные мраморные основания водопадов, заросшие толстым слоем водорослей, сквозь чей покров изредка проглядывала вязь золотых узоров, вызывала у эльфа восхищение.
   Вечерело, когда они, наконец, добрались до основания нелепого утеса одиноко выросшего из буйной зелени...

Врата возвращения - Врата Смерти.

  
   - "Домой! Добраться домой... к Ерртору!... В Тироль!... В Генар!..." - Иррада вновь скользила в бездонных немых пространствах, по наитию, по чьему-то невидимому водительству, безошибочно определяя направление.
   - "Ребенок, мой сын!" - эта мысль гнала ее быстрее и быстрее в ласковые объятья Эндоры.
   Вот уже в немой бездне появилась россыпь микроскопических искр парящих в пространстве галактик.
   - "Как разнообразны и интересны должно быть все эти миры. Кто их создавал, и кто в них правит? Какие в них живут драконы? Что за магией владеют?... Я бы наверно посетила каждый и ни на секунду бы не устала от все новых и новых впечатлений!" - долгий полет позволял бродить разным мыслям в ее существе, наполняя его неповторимым и грандиозным Величием Вселенной.
   - "Вот та маленькая искорка, нам туда!" - бесчисленная масса звезд лавиной обрушилась на странствующий дух драконихи. Она мчалась уже в своей галактике по невидимым маякам своей предыдущей стези.
   Гравитационные ловушки гигантских звезд, вихри планетарных энергий, облака туманностей проносились с неимоверной скоростью, Эндора ждала ее и тянула отчаянную дочь домой радостью возвращения.
   - "Вот она наша звезда, а вот уже и маленький пузырек, висящий в звездном покрывале - мой мир", - угадывала она.
   Планета приближалась так быстро, что Ирраде пришлось гасить скорость, неистово цепляясь за струны планетарных орбит, дабы не врезаться в родную сферу. Она подлетала как раз в то место, откуда стартовала - под нею раскинул просторы Тироль. Правая часть континента, Эндора, была видна как на ладони: Великий лес, реки озера.
   - "Там владения людей, а там гномов. Там Генар и Фиэней. С такой удивительной высоты нашу страну должно быть видят только духи!" - душа Златоглавой наполнилась волнами гордости за свою магическую дерзость и совершенный полет. - "А что же по левую часть Тироля?"
   ...Но по ту сторону горного массива лишь клубились плотные облака, да часто полыхали разряды свирепых молний.
   Вдруг ее радостного духа, несущего новую Великую жизнь в мир живых, коснулось сознание гигантского, алчущего пищи хищника. Он ждал ее, ждал нетерпеливо с того самого момента, когда она ринулась, отрешась от всего, в звездные пучины. Самоуверенный, наглый... Иррада всем своим нутром чувствовала его разнузданную безнаказанность. Чувство тревоги и опасности пришло гораздо раньше, прежде чем краснохвостая комета выплыла из за видимых границ планеты, и стала быстро к ней приближаться, отрезая путь к Тирольскому утесу.
   - Не успею, не успею!!! - забила испуганными крыльями мысль в ее душе.
   На мгновение огненная комета вдруг почернела и почти слилась с чернотой вселенской бездны. Иррада даже обрадовалась - "все обошлось!"... Но радость оказалась не долгой. На голубом фоне планеты звездная странница разглядела небольшое облако, которое отделилось от алой кометы и своей чернотой сокрыло ее кровавый свет в предыдущий миг. Облако двигалось гораздо быстрее кометы и быстро росло, приближаясь все ближе и ближе...
   - "Что же это такое - магия, оружие, или что-то еще?" - сияющий кокон Иррады готовился к сражению, но только решимостью духа. Как противостоять и чем, когда она была лишь сгустком живой энергии, лишь призраком, подобно Дрелу. Тот правда и будучи призраком творил такое, о чем она лишь в легендах слышала.
   Время неслось подобно молнии бьющей из косматых облаков в земную твердь. Облако приближалось, заслонив собой уже половину планеты. Иррада скорее почувствовала, чем увидела, что оно состоит из мириадов бездушных созданий, напоминающих микроскопических жучков паразитов.
   Дракониха рванула свою суть в сторону, уклоняясь от столкновения. Лишь несколько черных точек облака краем зацепили светимость Златоглавой, но каждый из них сумел вцепиться и вырвать клок волокон энергии из ее сути. Черные точки сразу засветились желтым светом энергии драконихи и полетели прочь к своей хозяйке-комете. Это напоминало укус маленького кровососа, ненароком заползшего под чешую. В жизни Иррада справлялась с ними при помощи примитивного магического движения очищения. Но тут...
   - "Если я попадусь в их пасти, меня в прах разорвут одним движением, прямо на пороге дома!... Вот будет обидно!! - Иррада напрягла всю свою Фару, ринувшись к поверхности и уже совсем забыв об осторожности и каком-то контроле скорости. Проскочившее мимо облако мгновенно остановилось и бросилось в погоню.
   Иррада старалась, тянулась, рвалась... но облако смерти играючи ее догоняло.
   Внезапно дух драконихи наполнился праведной яростью. Как сорвавшийся гигантский камнепад, влекомый в низ неистовым ураганом, ярость залила всю ее душу, придавая уже порядком утомленному духу путешественницы новые силы.
   - "Я Иррада, дочь огня и солнца, никогда не бегала от врагов! Так почему же сейчас, обретя желанное материнство, стала такой трусливой?! Не для того я прошла сквозь эти бездонные Вечности, чтобы на самом крыльце родины меня пожрало облако мошкары и этот краснохвостый троглодит!!! Как смогу носить своего всадника в боях и защищать его от смерти, если всю оставшуюся жизнь буду считать себя трусом?! Каким смогу воспитать своего сына, когда сердце все время будет точить червь слабости и нерешительности?!"
   Из глубины ее сути, из того самого места, в котором она все это время бережно несла энергетический кокон своего будущего сына, пришла мощная волна Фару. Да какой Фару! Она заполнила Ирраду до краев, еще немного и, казалось, светимость Златоглавой лопнет брызгами ужасающего пламени в пространстве.
   Воодушевленная таким приливом сил, и помощью своего не рожденного первенца отчаянная дракониха-призрак, уже стоявшая на краю своих владений резко развернулась.
   - "Я... принимаю... бой!" - рявкнула она мыслью в черное звездное пространство.
   Ментальный удар оказался такой силы, что вызвал дрожь струн мира на которых миллиардами лет царственно парили пространственные сферы. Рой, атаковавшей ее черной мошкары, сильно замедлился и хаотически заклубился, потеряв на мгновение ориентацию в пространстве и свою цель... Но в ту же секунду, как клинок вонзенный в спину, дракониха ощутила демонический удар. На нее обрушился каскад чувств сминающих ее решимость и ярость - это были волны уныния, тяжелейшей безысходности, и рабской покорности. Комета ловила свою добычу в черные сети печали.
   Глухим нарастающим рыком ответила душа Иррады на козни врага. Ей захотелось расправить крылья и вздохнуть полной грудью, чтобы сбросить с себя эту вуаль оцепенения... Но время, как быстротечен его свет! Черное облако смертельной саранчи вновь стремительно приближалось.
   Иррада взревела во всю несуществующую глотку и расправила волокна своего энергетического тела. Волны магического напряжения подобно стремительным ручьям хлынули по всей ее сути...
   ...И в черной безвоздушной массе космоса ослепительно засиял плазменный дракон, вставший на дыбы, с гордо расправленными крыльями. Бьющая острым хвостом, с наклоненной головой, увенчанной короной острых рогов и с выставленными в перед цепкими когтями - она была готова рвать и сжигать всю нечисть на своем пути!
   Взрыв... Иррада почувствовала могучий удар по своей спине и невольно оглянулась. За ней, почти прижавшись в плотную, парил в пустоте, в точно такой же боевой стойке, белый пылающий призрак огромного дракона. Его нос был увенчан рогом... "Амдебаф!" ...Он бережно прикрывал спину матери.
   Златоглавая ринулась в магическую битву. Из ниоткуда, из неизведанных глубин души выплыли совершенно не знакомые для нее слова:
   - "Иниираж гоолунар кор!" - с каждой частички энергии плазменного тела Иррады и Амдебафа на нападающее облако ринулась крохотная игла света. Светозарное облако микроскопических стрел в мгновенье ока вонзилось в атакующий рой черной смерти. Каждая игла, проходя сквозь свою цель и сжигая ее, издавала звук мизерного хрустального колокольчика. Опадающее и клубящееся в черных глубинах космоса облако серебристых искр, в которое превратилась кометная саранча, наполнило пространство нежным звоном.
   - "Ну что, съела, тварь?!" - победоносно воскликнула Иррада.
   Волна холодной злобы и ненависти хлестнула безмолвным ответом от краснохвостой хищницы. Комета приостановила свой полет. Добыча оказалась не столь легкой, но ни прошло и полминуты как с ее поверхности, одно за одним, начали отрываться какие-то черные покрывала с разорванными в клочья ярко алыми светящимися краями. Колышась и извиваясь, они быстро устремились к Ирраде.
   Воспользовавшись мимолетной передышкой, дракониха, с буквально прилипшим к ее спине образом будущего сына, ринулась к спасительному воздушному океану планеты. До него оставалось совсем чуть-чуть, когда новые посланники смерти вышли на дистанцию удара. Рваная бахрома первого покрывала причудливо изогнулась, свернувшись в хаотическое щупальце, и с его острия сорвался ярко красный клубок извивающихся нитей.
   "Как он был быстр... очень быстр!!!"
   Златоглавая не успела увернуться, и клубок огненных червей врезался в левое крыло. Он тут - же впился в светимость и стал пожирать его, образуя расходящуюся тлеющую дыру с алыми краями, по которым роились красные черви. Боль была физической. Правая половина начала ныть и отниматься, а светимость энергий не контролировано клубиться.
   Инстинктивно Ирраде захотелось сдуть этих паразитов, и она мотнула головой, выдохнув облако голубого пламени на язву крыла. Пламя подействовало, дыра осталась, но черви безжизненно отпали и рассеялись.
   - "Мразь!" - выругалась она, но когда вновь повернула голову к врагу, оцепенела от ужаса. Все эти черные саваны смерти уже успели обойти ее по всей небесной сфере, взяв в блокаду, и выстрелили. Жить оставалось всего мгновенье...
   ... и оно остановилось...
   Иррада обреченно созерцала, как со всех сторон медленно несутся алые сгустки голодных красных червей. Бежать и уворачиваться было некуда. Внутри себя Златоглавая услышала будто всплеск воды и оказалась укутанной небольшой, но очень плотной защитной зелено-голубой сферой.
   - "Амдебаф! Ты?!" - слов в ответ она не услышала, только ласковая волна тепла прошла по ее душе.
   Алые сферы вонзились в поверхность защиты, но не пробили ее. Они стали извиваясь ползать по сфере в поисках слабины. Защита огрызалась, потрескивая разрядами искр. Настала очередь покрывал. Колышущиеся тени приблизились и облепили голубой щит двух драконов, сплетаясь друг с другом рваной бахромой лохмотьев. Черный сплошной покров душил и сдавливал.
   Иррада быстро слабела, понимая, что сил вырваться из этих неумолимых и безжалостных объятий у нее не хватит.
   Крик души вырвался из ее сути и понесся немым эхом в холодных пространствах космоса:
   - "Мать Эндора, духи предков! Я сделала все что могла! Я вернула душу Амдебафа к порогу нашего мира, но переступить через него мне видно не суждено! Не о себе прошу, молю о Великом! Сохраните ему жизнь и воплотите у достойной матери! Пусть она любит его, как я хотела любить!... Прощай Ерртор, мой любимый всадник! Мне выпала честь носить тебя под небесами!..."
   Златоглавая Иррада приготовилась отдать свою жизнь и душу, превратившись в священном действе смертельной магии в могучий светоносный взрыв, дабы разметать врага и расчисть дорогу крошечному веретену энергии - душе Великого Амдебафа, направив его полет в земли Эндоры....
  
   ...Ерртор упал на колени как подкошенный. Его макушку и сердце пронзило огненной стрелой боли. Она пульсировала и не давала дышать. Они только что вышли к последним кучерявым деревьям, растущим возле черного утеса. И вдруг удар...
   - Иррада! Иррада! - едва смог прохрипеть всадник. - Она погибает, ей нужна помощь!!!
   - Где? Там, на утесе?! - взревел Дрел, сотрясая своим басом округу.
   - Нет, там! - Ерртор ткнул в небо рукой, с трудом подняв голову, но увидел лишь розово голубой воздушный океан.
   - Что с ней, почему?!! - громыхал призрак.
   - Не знаю, не знаю, брат! Как бы я хотел быть сейчас рядом! - боль чуть отступила и Ерртор встал, расправив грудь. Ветер трепал его волосы, а глаза горели неистовым огнем решимости.
   - Я знаю, это безумие, и да помогут нам Боги! - Ерртор, ничего не объясняя Дрелу, бросил в пространство, туда, куда указывала интуитивная нить, связавшая его на всю жизнь со своей златокрылой спутницей, все могущество своей Фару, пытаясь дотянуться и помочь хоть чем-то...
   Дрел все понял без слов. Несмотря на то, что солнце уже начинало садиться, а он слабеть, Великий последовал примеру своего брата и влил свой поток магии в его, надеясь на благосклонность Судьбы...

* * *

   ...Старейшина драконов Храаг спокойно лежал на самом высоком скальном карнизе Генара. Он давно полюбил это место. С него открывался чудесный вид - Великий лес, стены Тироля, прекрасный Фиэней и шум водопада Аруж, нежные потоки ветра, голубое переходящее в розово-алые тона небо и конечно же солнце... Ласковое алое закатное солнце - родитель и хранитель огня. Все это для него было верхом гармонии и целостности сути мира. Он созерцал... созерцал... созерцал...
   ...Старейшину внезапно охватила тревога, по спине пробежала волна холода, сменившаяся чувством безудержного истечения Фару. Магическая сила таяла прямо на глазах. Храаг медленно поднял свое большое черное чешуйчатое тело на все четыре лапы. Как и подобает старейшине, он не спеша окинул взором местность вокруг. Все было спокойно...
   Но вот один из драконов несших дозор на девяти скалах-стражах покачнулся, по всей видимости потеряв сознание, и рухнул в низ, беспорядочно кувыркаясь в воздухе. Его спасли двое собратьев, несущих дозор на соседних утесах, вовремя заметивших падение. Сложив крылья, они камнем бросились вниз и подхватили дракона уже возле самой поверхности земли. Торможение им удалось с огромным трудом, и когда они опустили тело дракона на землю, тот остался без движения.
   Фару продолжала покидать Храага.
   - Мудрый Храаг, мы теряем Фару! Очень быстро теряем Фару! Молодых оставляет сознание! - неслись мысленные донесения от всех драконов Генара.
   - Всем прекратить полеты и приземлиться на безопасные места! - мгновенно отреагировал старейшина.
   Истечение Фару продолжало нарастать.
   - Куда же ты течешь?! Что происходит?! - внутренний взор дракона увидел интересную, но озадачившую его картину. Магическая энергия, отторгаясь, текла подобно мощным жгутам от всех драконов в одном направлении. Центр ее сбора и средоточения находился в глубине... Генара!
   - Уж не Храм ли Сути зовет? - мелькнула тревожная мысль в недрах души дракона, и он незамедлительно решил проверить догадку.
   Прыжок в пропасть, свист ветра в чешуе, хлопок раскрытых крыльев и резкое торможение. Храаг стоял на выступе, ход из которого вел кратчайшим путем к Храму Сути. Фару неумолимо продолжала убывать. Старый дракон даже не сделал попытки приостановить это истечение. За тысячи лет своей жизни он научился достойно и с пониманием принимать вызовы Судьбы. Его интуиция подсказывала, что так нужно, нужно Эндоре.
   Старейшина был поражен, увидев неистовство Фару внутри сияющей пещеры храма. Из эфирной призрачной магической субстанции, видимой только духовным взором она, превратилась в видимую, пульсирующую, искрящуюся всеми цветами радуги желеобразную массу, быстро заполняющую все пространство километровой пещеры Храма Судьбы.
   Фару все пребывала, а драконы слабели. Когда зал оказался наполнен, из плоского черного камня в озере вырвался сначала тонкий как нить, а потом все более расширяющийся луч, превращающий желе накопленной бурлящей Фару драконов в чистый свет и уносящий его ввысь. Световой поток, пронзив камень купола, и удивительным образом оставив его в целостности, с рокотом понес свою колоссальную мощь куда-то в недра голубых просторов небес.
   Весь Фиэней, эльфы и, конечно же, Магистрат с изумлением и тревогой наблюдали грохочущий столб магического света, пронзивший небеса.
   Как только это произошло, все драконы Генара вздохнули с облегчением. Фару начала вновь медленно накапливаться в их телах, а потерявшие сознание возвращаться к жизни. Все произошло так скоротечно и без каких-либо видимых причин, что для драконов осталась загадкой, по какой причине Храм Сути призвал их Фару, и куда столь спешно направил...
   Храаг с тяжелым сердцем покинул потемневшую пещеру храма, не торопясь направившись к выходу, то и дело цепляя мощной матово-черной чешуей за стены тоннелей. Он был Старейшиной, свидетелем окончания эпохи Безысходности и Гибели, но ни его память, ни легенды и сказания не хранили сведений о том, чтобы Храм Сути жил какой-то своей жизнью и обладал могуществом самостоятельно призывать драконью магию, без их, драконов, на то дозволения...
   Черный дракон брел черными коридорами Генара, и мысли его клубились чернее тучи...

* * *

   ...Белый свет пришел внезапно, сбросив как сухую шелуху рваные лохмотья саванов смерти, душащие Ирраду в ее защитной сфере. Их отбросило на большое расстояние, отбросило, но не убило.
   Золотая дракониха наверно никогда в жизни так не радовалась как сейчас. Спасительный свет пришел откуда-то из недр Эндоры и сердце ее трепетало от благодарности.
   Внезапно перед ней вспыхнуло семь ярких веретенообразных коконов.
   - Да несут крылья, тебя сестра, сквозь вечность! - услышала она уже знакомое приветствие.
   - Они то принесли, да вот только хвост сейчас откусят!... И может быть по самую голову! - отшутилась изнеможденная странница. - Помогите духи предков! Совладать с "Этим" не в моей власти! Пожалуйста! - взмолилась Иррада.
   - Мы здесь как раз для того и появились. Храни себя и сына, сестра! Да примет тебя Эндора с почестями! Не оглядывайся!...
   - Спасибо, спасибо великодушные предки! - Иррада ринулась в голубой, долгожданный, такой любимый воздушный океан планеты, продолжая благодарить всем сердцем своих внезапных спасителей.
   В одно мгновение духи предков слились и превратились во вращающееся огненное кольцо, пылающее ослепительным белым светом. В его центр ударили тугие лучи света, зажигая маленькую звезду. Лучи резким рывком метнули в надвигающиеся саваны смерти звездный снаряд, который взорвался и рассыпался облаком сияющих светлячков, мчащихся навстречу черным тварям. Порождения кометы и облако света сошлись в смертельной хватке, сжигая и пожирая одно другого. Мастерство древних духов драконов одержало верх. Черные покрывала смерти, разорванные на мелкие клочки, догорали в сияющем мареве магии...
   Сияющий кокон Иррады еле видимой точкой уже приближался к скалам Тироля, а голодная краснохвостая комета безмолвно плыла над просторами Эндоры.
  
   ...Золотой метеор падал вертикально в вечереющем розовом небе на скалы Тироля. Он нес в себе две огненные жизни. Одна из них была жизнью Иррады, молодой и отчаянной драконихи, совершившей безмерный полет за пределы Вселенной. Второй жизнью была душа ее первенца, сына Амдебафа, духа Великого дракона и создателя Эндоры.
   - "Погоня осталась позади. Вот утес, и выступ... Но отчего все усыпано снегом? Когда я улетала, было лето! Неужели прошла осень и наступила зима? Ерртор и Дрел могли счесть меня погибшей и предать мое тело огню!!!! Что же тогда...???" - паника охватила уставшую от звездных странствий Златоглавую, но суть явственно чувствовала нить связующую дух с золотым крылатым телом. - "Как бы там ни было, вниз!"
   Уже в последние мгновения перед землей она разглядела очертания своего тела укрытого толстым слоем снега и почувствовала одинокий удар впавшего в транс драконьего сердца.
   - "Дом!" - последняя мысль перед мягким погружением в свою долгожданную плоть, и ласковым забвением сна.
   ..."Она летела прямо к солнцу, все выше и выше, все ближе и ближе... Сияние ласково манило и дарило чувство безбрежной любви и свободы. Крылья мягко и легко резали голубую толщу небес. Рядом парил огромный бриллиантовый дракон и так же как она радовался свободе..."
  

Надгробье с сюрпризом.

Страна Богов.

   Боль отпустила Ерртора так же внезапно, как и обрушилась в его тело. Сердце забилось ровно, только макушка чуть-чуть покалывала остатками магического разряда, брошенного в небеса.
   - Что дальше, брат? - спросил Дрел.
   - Если бы знать, если бы знать... - Ерртор стал мрачнее черного утеса, перед которым они стояли.
   - Коль завтра утром от Иррады не прейдет вестей, надо идти к обелиску. Там видно будет, - продолжил еле слышным голосом всадник, сев на траву и скрестив ноги
   Усталости вроде не было, немного хотелось есть. При изучении долины он несколько раз натыкался на куну, тот великолепный фрукт, которым угощал его Дрел, но поиск ловушек Великих занимал все их внимание.
   - А как ты...?
   - Я думаю так же. Утренние лучи наполнят мир новой мудростью, новыми возможностями, - тихо пробасил Дрел, присевший рядом.
   Солнце уже зашло за пики скал, и буйная энергия призрака стала быстро угасать, придавая ему более внятные очертания.
   Не сговариваясь, как два брата близнеца они подняли головы и окинули взором утес.
   Указав одновременно правой рукой, они в один голос воскликнули:
   - Смотри! - и повернулись друг к другу.
   - Брат, - сказал Ерртор и улыбнулся.
   - Брат, - отозвался Дрел, улыбнувшись в ответ.
   Их внимание привлекло то, что вокруг основания утеса пролегала, как граница, полоса метров двадцать пустой растрескавшейся безжизненной земли.
   Случайный порыв ветра сорвал несколько довольно крупных зеленых листьев и, кружа в медленном танце, понес их к утесу. Едва листья пересекли невидимую грань, как их зелень пожухла и еще через миг они мелким беззвучным прахом опали на трещины мертвой земли.
   - А вот тебе и сюрприз Великих! - продолжая сидеть в позе медитирующего монаха со сложенными ногами, забасил Дрел.
   - Видишь ли, я тебе говорил, что на этом самом месте стоял замок Амдебафа. Покидая его перед битвой с Хранителями, дракон набросил на свое жилище заклятье Предтеч. Как гласят наши знания никто, кроме хозяина, не проникнуть внутрь, не снять его не в силах.
   - Да, конечно, я помню, - искра огня интереса вновь заблестела в глазах эльфа, хотя в душе все продолжала и продолжала бродить серая тень переживания за судьбу Иррады.
   - Так вот. Я слабо верю, что даже Хранители, смогли разорвать цепи его заклятья. Скорее всего, они водрузили утес прямо сверху на защитную магию Амдебафа и накрыли своим "куполом смерти".
   - Ты хочешь сказать, что там внутри замок?!
   - Именно! Я так предполагаю. Хотя за те тысячелетия, что я ползал в вонючей, скальной норе и питался вашим братом... извини великодушно... Эти суровые искатели тайн и могли раскусить заклятье предтеч... Версия вполне допустима, согласись. Нам предстоит решить задачу - как открыть эту большую черную бутылку!
   - Что-то смысла не улавливаю. Зачем бодаться с базальтовой бутылкой Хранителей, когда под ней сюрприз Амдебафа ждет не дождется своих непрошенных гостей. Кстати, он так же действует, как этот? - Ерртор, подойдя чуть ближе, кинул в запретную землю побег сорванной мохнатой травы. Стебель повторил невеселую судьбу листьев. Эльф с кошачьей грацией сел на свое прежнее место.
   - Ну, не совсем, но почти так же, только без фатальности. Фару высасывается почти полностью до донышка, больно бьет ударной воздушной волной по телу, отбрасывая метров на пятьдесят и обдает холодным душем ужаса так, что мысль второй раз сунуться, внутри души сама убегает от тебя и где-то очень глубоко прячется...
   ...А смысл - если Иррада вернется... Вернется с Амдебафом в чреве, то она... - Дрел вопросительно посмотрел в заинтригованные глаза Ерртора.
   - Она сможет войти внутрь! - подхватил всадник.
   - И провести нас с собой... Я был у Амдебафа частым гостем и прекрасно ориентируюсь в замке. Надеюсь, очень надеюсь на твою златокрылую спутницу. Считаю, что бывший хозяин будет не против, если его будущая мать и ее всадник обретут в замке свой кров в стране Великих.
   - Спасибо тебе Дрел...
   - Да не за что, пока... К тому же, как ты думаешь, такое существование меня устраивает? - он развел руки, указывая пальцами на себя.
   - Полагаю, нет.
   - Вот, вот... А единственным, кто сможет вернуть мне плоть в этом мире является кто-то из Великих. Я почел бы за честь, если бы это сотворил мой старинный друг Амдебаф.
   - Ну и хитер же ты... Своего не упустишь, - Ерртору даже стало не по себе от корыстности Дрела.
   - Это не корысть. Это жизнь. Есть небольшая тайна, завесу которой я приоткрою. Теперь ты на нее имеешь право, ведь телом и духом ты стал на половину Великим. Ведь это приятно?
   - Ну да, конечно, - чуть смутившись, ответил всадник.
   - Чудно, значит слушай. Наш народ, народ безудержных, отчаянных и дерзких магов, способный плавить материю, творить души и жизнь, по какому-то року или чьему-то умыслу не может самостоятельно покинуть мир, в котором живет. Это тайна Хранителей и только они способны были перемещать нас меж звезд. Мы своего рода пленники своих же жрецов. Никакие усилия разгадать эту тайну у наших лучших умов не увенчались успехом. Так что лишенный тела мой дух обречен на вечные скитания в этих пространствах.
   Эта тайна теперь касается и тебя. Создавая вас, в смысле все расы Эндоры, мы нарушили запрет Хранителей и подарили вам свободу пространств после смерти - великий переход, которым пользуются достойные духи. Не готовые же к нему, отправляются в хранилище душ и ждут нового воплощения среди живых. Что станет с тобой, предсказать не берусь. Дух и его вместилище душа, остались, конечно, у тебя эльфийские, но вот остальная конфигурация энергии... она может стать проблемой при твоем великом переходе.
   - Небольшая плата за божественное перерождение? - съязвил Ерртор.
   - Будем считать, что да. Вот только кому непонятно. Да и выбора у нас с тобой на тот момент не было. Так что решение этого ребуса отныне твоя задача, которую желательно разгадать до своей смерти, или великого перехода, если хочешь...
   ...Есть еще одно... поэтому я и возлагаю столь огромные надежды на возвращение Амдебафа... Возможно он ключ. Ключ от тяжких цепей планетарного рабства нашей древней расы, ведь эти проклятые Хранители стирают практически всю нашу память при переходе из мира в мир...
   - Я думал, что свободнее Великих сложно кого либо представить. Видно сильно ошибался, - пробормотал Ерртор. - Я давно хотел тебя расспросить про прошлое твоего рода...
   - Нашего, нашего рода, брат, - Дрел немного помолчал. - Интересно, что они сделали с моей башней?
   - Ты жил в башне?
   - Снаружи выглядит она аскетично конечно, но внутри - полный порядок. Как доберемся, сам оценишь...
   Эльф одобрительно кивнул. Вечер выдался тихим. Оркестр ночных насекомых завел нежные трели тысяч свирелей. Эта композиция напоминала величественную симфонию с отточенными каскадами мелодий. Струи водопадов заискрились в лучах лунного света. Воздух не стал холодным, а сохранил дневную неестественную теплоту, наполненную новым ночным ансамблем запахов.
   Оба странника впали в сладкое успокаивающее оцепенение. Приключение предыдущих суток незаметно, но все же утомило обоих. Хотелось спать. Тревога о золотом драконе бесцельно бродила в душах друзей, не давая им покоя. Братья развели костер.
   Ерртор вытащил из-за пояса подаренные Дрелом одеяла. Эльф был неприхотлив к ночлегу, но все-таки хотелось мягкого тепла. Он глядел в огонь, сидя, прижав колени к груди и накинув пушистую розовую материю на плечи. Языки пламени исполняли вечный танец, отбрасывая в стороны мерцающие тени. В душу всадника проник какой-то стройный ритм, и Ерртор, закрыв глаза, мягко запел:
  
   Ночной есть дракон в вышине,
   Сегодня приснился он мне.
   Он мягким крылом укрывал,
   О звездах со мною мечтал.
  
   О мире и духах он пел,
   Пред взором его я робел.
   Как тихий тростник над водой,
   Хранил он мой зыбкий покой.
  
   Прохладные зеркала глаз
   Его начинали рассказ
   О пламени страстной души,
   О страже, что носит ключи
  
   От мира дозвездных Богов,
   От мира ночных колдунов,
   От мира пленительных фей,
   От мира запретных идей.
  
   Врата он открыть приказал
   И тайной наполнил бокал:
   "Испей и узри лунный свет,
   Сейчас невозможного нет!"
  
   Качнулась луна в тишине,
   И луч опустила ко мне.
   Дракон ее в руну свернул,
   И в душу мою окунул.
  
   Круги разошлись по воде,
   Я ветром парил в вышине,
   Парил я как вечный дракон,
   Был дивным и сладким тот сон...
  
   Тихонько потрескивали сучья костра, унося ввысь одинокие искры и песню истосковавшегося по-своему дракону всадника.
   - Хорошая песня. Глубокая. От кого ты ее услышал? - Дрел перебирал в руках огненный шарик, вытащенный им из пламени костра.
   - Ни от кого. Сейчас как-то сама собой родилась, - ответил, не открывая глаз Ерртор.
   - Запомни ее хорошенько. Мне кажется, Тироль дал ключ, и им предстоит что-то отворить.
   Ерртор открыл глаза и непонимающе уставился на Дрела.
   - Я песню просто сочинил, при чем здесь ключ?
   - В наших землях "просто" ничего не происходит. Ты в стране "Великих", ну или "бывших Великих", - Дрел забросил свою огненную игрушку обратно в костер. Тот вспыхнул сине-зеленым пламенем.
   - Давай отдыхать. Интуиция подсказывает, что завтрашний день будет очень непростым, - тихо пробасил Дрел.
   - Давай. Я нас укрою, - Ерртор перенес по воздуху четыре довольно крупных камня, разместив по краям их небольшого лагеря. Потом подобно Дрелу, вложил в их суть защитное заклинание, пропев несколько слов на эльфийском языке. Из недр валунов вверх устремились пурпурные лучи. Он как упругие стебли поймал потоки магическими жестами рук и соединил их концы крестообразно, образуя купол. С его вершины к основанию опустилась невидимая глазу защитная стена, охраняя уставшего Эльфа и призрака в темных объятьях ночи.
   - Пусть ночь будет доброй к нам, брат...
   - Доброй и к Ирраде... - глядя в бесконечную звездную даль, ответил всадник.
  

Я скучал по тебе...

Страна Богов.

   Легкие Иррады с шумом наполнились холодным горным воздухом, и большое золотистое тело драконихи озарилось первым вздохом. Первым настоящим глубоким вздохом за двое суток транса.
   Тяжелое веко медленно поползло вверх, открывая узкой щели зрачка розово-голубое рассветное небо. Шевельнув когтями и разгребая мокрый снег лапой, она подняла шею. С головы соскользнула белоснежная шапка и шлепнулась на карниз. Спина и крылья тоже были устланы этим белым одеялом.
   Дракон на то и дракон, что не восприимчив ни к жуткой стуже, ни к безжалостной жаре. Иррада медленно поднялась на все лапы, расправила крылья и подтянула к себе хвост, пристально проверяя свою любимую плоть, носящую цвет золотого солнца. Явно оставшись довольной осмотром, дракониха тихонько заурчала.
   Она сначала не обратила внимания, но теперь явственно ощущала теплую тяжесть в своем чреве.
   - "Да!... Да!... Да!... Там зародилось яйцо!... Зародился мой сын Амдебаф!"
   Рев радости взорвал тишину печального места древней смертельной схватки.
   - "Мы дома!" - безумно радовалась Иррада.
   - Я вернулась Ерртор! Я вернулась мой всадник! - бросила Иррада мощное мысленное послание в ранее утро тирольских ущелий, и напряженно стала искать в пространстве ответ своего друга.
   Он пришел почти мгновенно, могучим огненным вихрем врываясь в мысли драконихи.
   Ерртор уже давно не спал, перебирая в памяти мгновенья счастья, когда Иррада была рядом, и невольно подпрыгнул от неожиданности, когда услышал ее мысленный голос. Дрел же наоборот, спал как младенец, если можно так сказать о призраке Бога, возраст которого был тайной для самого Бога. Со стороны он напоминал небольшую зелено-золотую полупрозрачную черепаху, внутри которой постоянно что-то текло, извивалось и пульсировало, но и он мгновенно повис воздухе, сияя огнем голубых широко открытых глаз.
   - Иррадушка, родная, как я рад тебя слышать! Звезды милостивы и вернули тебя нам! Все хорошо?! - ликование и тревога всадника плясали в мыслях Златокрылой.
   - Да, все хорошо! Я скоро буду... Очень скоро буду!
   - Мы в той же долине, где ты нас оставила, только возле черного утеса. Он опасен, близко к нему не подлетай! - беспокоился Ерртор.
   - И почему я так и думала, что без меня вы опять найдете какое-то приключение на свои головы. У вас тоже все занесено снегом?
   - Снегом?! Нет ... - эльф вспомнил свой вчерашний эксперимент с иллюзией зимы. - Нет, у нас все по-прежнему. Прилетай, я все объясню.
   Дракониха подошла на край карниза и прыгнула. Ее встретил ласковой шипящей песней старый друг ветер. Не раскрывая крыльев, она падала к земле, набирая скорость. Сердце радостно стучало, разгоняя застоявшуюся кровь по жилам - "Дома! Дома! Дома!"
   Хлопок расправленных почти над самой землей крыльев был подобен небольшому раскату грома, оставив после себя над поверхностью большое облако серой пыли. Иррада стрелой взмыла в голубое небо. Каждый взмах крыльев доставлял ей несказанную радость.
   Наверно никогда еще в жизни она не хотела увидеть своего всадника так, как сейчас. Секунды наполнились невыносимой вязкостью, а золотой дракон все подгонял и подгонял время, стараясь ухватить его за хвост и обогнать.
   - "Вот и зеленая долина, в которой я их оставила".
   Иррада сделала свечку, врезаясь вертикально вверх, чтобы лучше разглядеть с высоты всадника и его спутника. С удивлением она обнаружила, что долина некогда была обитаема кем-то из разумных, скорее всего Великими, больно гармоничными были остатки водопадов и алей. На противоположном конце мрачно торчал пик черного утеса.
   - "Туда", - крылья сами понесли дракониху вперед.
   Ерртор первым заметил золотую вспышку высоко в небе - это лучи, выкатывающегося из-за горизонта солнца, коснулись золотой чешуи Иррады.
   - Мы здесь, сестра! - всадник, скрестив руки на груди, выбросил их вверх. В небо ударил белый столб света.
   Радостный громоподобный рев Иррады оповестил долину о ее прибытии, вспугнув стайки разноцветных птиц и повергнув в ужас травоядных обитателей.
   Златоглавая увидела всадника, Великого и солнечной кометой устремилась с поджатыми крыльями в низ. Земля дрогнула, когда тело дракона завершило свой полет. Когтистые лапы глубоко впечатались в зеленый травяной ковер. Легкокрылая была так рада, что не сдерживая эмоций подняла голову и крылья вверх и извергла тугую струю желтого пламени, которое погаснув золотыми хлопьями, искрясь, опало удивительным салютом.
   Счастливая Иррада смотрела на своего всадника и... не узнавала его. Родным осталось только лицо, да огонь знакомых глаз. Все остальное было чужим: рост, бугры мышц, будто бы сделанные из металла длинные серебряные волосы, и конечно же Фару - огромная, титаническая, пахнущая чем-то древним. Еще знакомыми были золотые ленты магической кольчуги, да лохмотья под ней. Не обращая внимания на Дрела, глядя в глаза Ерртора, она гневно зарычала, оскалив клыки.
   Всадник ласково смотрел на нее.
   - Иррада, родная, это я Ерртор... Все меняется в нашем мире, вот и мне волею Богов, - он повернулся и посмотрел на Дрела, - пришлось немного измениться. Я надеюсь, что это к лучшему...
   Иррада нервничала, но ее женское сердце чувствовало всю ту же безбрежную любовь своего всадника, что и прежде. Эту любовь невозможно было подделать никакими хитроумными магическими заклинаниями.
   - Здравствуй всадник... Здравствуй малыш... Я вернулась к тебе, - Златоглавая сгребла крыльями могучее, но хрупкое по сравнению с драконьим, тело Ерртора, поднесла к своей голове закрыв глаза и ткнулась в него носом.
   Небесный спутник обеими руками обнял большую голову подруги и прижался к ней лицом. Из его закрытых глаз скатилась скупая слеза и заблестела на золотой чешуе.
   - Я вернулась, и вернулась не одна, - дракониха бережно поставила всадника на прежнее место.
   Ерртора переполняло безмерное счастье возвращения подруги и гордость за совершенный ею подвиг.
   - Приветствую тебя, Великий Дрел, да хранит солнце твою мудрую душу, - и Легкокрылая, грациозно изогнув шею, поклонилась призраку.
   Сияющий сгусток зеленого с золотым призрака медленно подплыл к драконихе, почтительно склонился и коснулся ступней ее лап. Этого не было видно, но Иррада почувствовала всем своим телом, как Дрела сотрясает дрожь.
   - Спасибо тебе, бесстрашная Иррада. Твой подвиг полета исполнил несбывшуюся мечту Великих, затерянную в океанах времени. Каждый из нас грезил тем, что удалось тебе - пройти за врата миров...
   - Мне пришлось идти гораздо дальше, намного дальше. Я исполнила то, о чем ты говорил ... Я принесла в наш мир дух Амдебафа!
   Вдруг Дрел захлопотал как старый домохозяин:
   - Очень хочется выслушать твой рассказ отважная странница. Полагаю и тебе будет интересно наше повествование, но такие беседы проводятся обычно во дворцах за богатым столом и изысканными угощениями. Я оставлю вас наедине, а сам отлучусь ненадолго, похлопочу по-хозяйски. Долго себя ждать не заставлю! - Дрел как вихрь метнулся куда-то в зеленую чащу долины.
   Иррада легла на траву, всадник сел рядом, нежно облокотившись плечом о ее могучий торс.
   - Как я скучал по тебе! Небеса без твоих крыльев казались безжизненной пустыней! - Ерртор ласково гладил ее по чешуе. Иррада мягко по-кошачьи урчала, свернувшись кольцом вокруг всадника.
   - Двери в Никуда открылись легко, а вот переступить порог при возвращении еле хватило сил, - тихо призналась Златокрылая.
   ...Истосковавшиеся друзья в полном безмолвии неподвижно сидели, наслаждаясь присутствием друг друга. Им не нужны были слова, чтобы передать всю глубину своего счастья просто оттого, что они рядом...
  
   Дрел появился так же внезапно, как и исчез:
   - Ну, вот и я. От имени группы Девяти Великих, разрешите пригласить вас отведать скромную трапезу в честь прибытия госпожи Иррады из звездных далей!
   Призрак торжественно поклонился. Его пульсирующее магическое тело заметно потускнело, видимо от проведенных приготовлений. Всадник и дракон переглянулись.
   - Это честь для нас, - с достоинством ответила Иррада и они с Ерртором отправились в след за Великим.
   Идти пришлось совсем не далеко, но даже видавший виды придворных застолий Ерртор был настолько изумлен увиденным, что на минуту потерял дар речи, не переставая сглатывать слюну.
   Их взору открылась небольшая поляна на берегу тихого озерца. Берег у водоема оказался песчаным. Этим и воспользовался Дрел. Искусный мастер магии заставил песок плавиться, течь и принимать форму согласно его беспрекословной власти и видению.
   Перед драконом и всадником, на оплавленной магией и украшенной сетью изысканного орнамента площадке, стоял огромный прозрачный стеклянный стол неповторимой работы. Он был круглым с центральной опорой в виде кряжистого дуба. Под прозрачной глянцевой поверхностью просматривались переплетения ветвей и листьев. Даже кое-где виднелись фигурки белок, куниц и прочих обитателей леса.
   Рядом со столом величественно возвышались два хрустальных трона того же изыска. Один представлял собой сплетение ветвей, диких животных и оружия, второй являлся непередаваемым архитектурным ансамблем башен, стен, сфер и пирамид.
   Ирраде предназначалась просторная площадка, поднятая над общим уровнем земли и огражденная застывшими хрустальными языками пламени. В ее торце, на стеклянном блюде, лежал запеченный олень. Дракониха жадно потянула ноздрями воздух, и его аромат захватил капканом изголодавшуюся душу.
   Не поскупился Дрел и на угощение Ерртора. В разнообразных вазах и блюдах лежали орехи, какие-то дивные свернутые в трубочку мясистые листья с пряным запахом, ломтики куны, уложенные невысокими спиральными башнями. Коренья, с которых еще шел горячий пар, были художественно приправлены лепестками цветов, в высоких бокалах искрилось, судя по всему, вино. Перед Иррадой стояла внушительная чаша с таким же розоватым напитком.
   Не успели они сделать несколько шагов по поляне, как на прибрежной глади воды появились четыре карлика с музыкальными инструментами, напоминавшими свирели со струнами. Музыканты начали исполнять чудесную мелодию похожую на величественный гимн, наполненный какой-то теплой патетикой. Ерртор присмотрелся и увидел в воде четыре светящихся валуна - Дрел создал музыкальных призраков.
   Все с нескрываемым удовольствием заняли свои места.
   - Угощайтесь друзья, угощайтесь! На меня не обращайте внимания. Я с удовольствием разделил бы с вами трапезу, но... призракам, знаете ли, еда... ни к чему, - Дрел был сама галантность.
   - Я преклоняюсь, Великий Дрел, перед твоим мастерством! - оглядывая многообразие блюд, восхитился Ерртор.
   Ароматы еды очаровывали, и проголодавшиеся эльф с драконом с аппетитом приступили к еде. Лишь Дрел молчаливо созерцал процесс, вежливо подливая всаднику вина в бокал.
   Трапеза прошла быстро. Иррада умело расправилась с оленем, оканчивая хрустеть последними косточками. Пара глотков медового напитка из чаши понесли успокаивающий огонь по жилам.
   Рассказ потек сам собой, и звездная странница подробно изложила все свое космическое приключение, заключив рассказ битвой с краснохвостой кометой.
   - Не может быть! - воскликнул Дрел, после окончания рассказа драконихи. - Красная комета была нашим Божеством. Хранители считали ее прародителем нашего народа, и тут вдруг оказывается - это огромный космический хищник! Тут наверно не все так просто. Ведь она на тебя не напала, когда ты покидала Эндору?
   - Угу, - проурчала Иррада, делая еще один глоток дивного зелья.
   - Значит, она чего-то ждала или того хуже, что-то знала о твоем намерении, - Дрел замолчал, обдумывая услышанное.
   Солнце перевалило уже за полдень. Стайки голубоватой, не пуганой рыбы плескались по всему озеру, а музыканты завели что-то неторопливое и мягкое.
   - Ну, а ты? Что с тобой приключилось, брат? Что заставило тебя так измениться? - Иррада смотрела на всадника полуприкрытыми глазами. Ей было хорошо.
   Ерртор с эльфийской педантичностью изложил весь процесс своей борьбы за жизнь Дрела, схватки Дрела за свою жизнь и описал урок новых магических возможностей. Закончил он свое повествование рассказом о замке Амдебафа и черном утесе.
   Теперь настала очередь Иррады:
   - Не может быть! - хмель драконихи как рукой сняло, глаза широко распахнулись.
   ...Но быть оказалось может...
   Немного хмельные, сытые и довольные они поблагодарили Дрела.
   - Спасибо, заботливый хозяин, за твое внимание к нам, - поклонились дракон и всадник Великому.
   - Не вы меня, а я вас благодарить должен за свободу, за ваш подвиг, за то, что вновь дали вспомнить приятные хозяйские хлопоты... На ночлег остановимся наверно тоже здесь? Ну, а к тайне черного утеса приступим уже завтра.
   День догорал быстро. Иррада с Ерртором окунулись в теплом, как оказалось, озере и тихо уснули еще в сумерках. Дракониха свернулась кольцом и заботливо укрыла всадника своим крылом.
   В эту ночь Ерртору приснился странный сон:
   "Его окутывал мрак. Ни рук, ни ног он не видел. Эльф попробовал сделать какое-нибудь движение, но оно оказалось тщетным. Тело словно вросло во что-то, что железной хваткой не давало шевелиться. Ему было плохо, очень плохо. Каждая струна души нестерпимо болела. Внезапно из пустоты, сияя бриллиантовой чешуей, перед ним материализовалась огромная голова дракона. На носу его сверкал острый рог. Дракон взревел и выдохнул ему в лицо поток оранжевого пламени...
   Дух всадника смиренно ждал смерти... Но вместо этого огненная волна окутала его теплой пеленой, и внутренняя боль начала улетучиваться. Тело внезапно обрело свободу, и разум стал стремительно проваливаться в темноту...
   ...В следующий миг он уже сидел верхом на драконе. Они мчались вперед подобно смерчу... но это была не Иррада. Пред всадником сияла Бриллиантовая корона рогов".
  
   Двое справа! Жги!...
   Страна Богов.
  
   ... - Двое справа! Жги! - неистово орал Ерртор.
   Иррада шипя, метнула голову вправо, и увидела, как из-за валунов к ней подбираются две этих отвратительных твари. Сильно жгло проплавленное кислотой в четырех местах крыло. Синее пламя мгновенно превратило в прах нападавших, а раскаленные валуны оплыли в две булькающие жидким камнем лужи.
   - Сзади, обернись! - бросила Иррада всаднику и едва успела выставить защитный экран, по которому в тот же миг потекла ядовитая желто-зеленая слизь паукообразных тварей.
   Земля гудела и тряслась от огненных вспышек и взрывных волн. Ерртор сжигал их белой плазмой своих чудовищных огненных сфер, рубил мечом, совершая невообразимые кульбиты, раскидывал в стороны, разрывая на части вихрями воздуха. Потоки вязкой желто-зеленой слизи, плавя камень и испепеляя все живое, собирались в большие лужи, издавая жуткую вонь.
   Дрел, как ослепительная зеленая шаровая молния, метался по полю битвы, поражая все новых и новых врагов разрядами фиолетовых молний. Казалось, он ликовал в этой схватке, и многотысячелетняя месть ревела в эту секунду его победным гимном. Призрак был неуязвим для нападавших, а вот дракону и всаднику удача не улыбалась.
   Ирраде прожгло крыло, и она сама не могла подняться в воздух, тем более поднять в небеса своего всадника. Твари все прибывали и прибывали. Воздух плавился от жаркой схватки, превратившей уже четверть зеленого оазиса в выжженную пустыню, а черные муравьинообразные уроды все продолжали вылупляться из каменных коконов...
   Бой шел уже четыре часа, и им приходилось туго...

* * *

   ...Утро этого дня было абсолютно чудесным. Ласковое пение птиц, мягкий шелест листвы и редкие всплески крупной рыбы в озере, рисующие круги ряби на его зеркале.
   Ерртор и Иррада проснулись с первой голубизной небес и, размявшись, рванули ввысь. Струи тугого воздуха наполняли бескрайней свободой их легкие и сердца.
   Дракон и всадник облетели всю долину, полюбовавшись белоснежными коронами гор, и ближе подлетели к черному утесу. Совершая над ним круг за кругом, они высматривали что-то необычное и чужеродное, что могло бы дать подсказку для ответа на вопрос: "Как пробить это заклятье Великих?", но утес казался просто грудой базальтовых камней, заканчивающихся острым пиком.
   Златокрылая Иррада приземлилась недалеко от границы действия заклятья и Ерртор одним прыжком оказался на земле. Дрел уже ожидал их:
   - Никаких зацепок при осмотре снизу по земле...
   - И никаких зацепок при осмотре сверху, просто груда глыб и камней с длинными осыпями, правда, уж больно остроконечная, - рапортовал всадник.
   - Ладно, предлагаю. Надо попробовать воздействие на это поле разными типами магии и смотреть на его реакцию. Что оно делает с живой сутью, мы уже знаем. Теперь остались стихии и неживая материя. Ну, что готовы? - Дрел был полон оптимизма и решительности.
   - Начнем с камушков! - Ерртор, помня свой удачный позавчерашний опыт с валунами, решил его повторить.
   Довольно крупный осколок скалы, повинуясь его воле, завис над землей. Ерртор слегка покачивал его в воздухе, шевеля кончиками пальцев выставленных вперед рук.
   - Время разбрасывать камни, - с этими словами он резко взмахнул руками, подавшись вперед.
   Базальтовая глыба ринулась на утес, но как только она преодолела границу защитной магии Великих, воздух вокруг нее заискрился. Валун резко затормозил. Его отшвырнуло назад по своей же траектории с такой силой и скоростью, что Ерртор едва успел уклониться от несущейся со свистом махины.
   - От ваших камушков толку не будет.
   Всаднику на секунду показалось, что Иррада хихикает.
   - Давайте "Это" проверим! - Иррада встала на задние лапы и выдохнула сгусток пламени меж выставленных вперед передних лап. Сгусток не врезался в землю, а завис меж ее когтей. Дракониха зарычала что-то странное, и пляшущее пламя свернулось в шар, уплотняясь настолько, что со стороны он казался большой янтарной сферой.
   - Ты раньше таких фокусов не вытворяла! - подняв брови и широко раскрыв глаза, изумился Ерртор.
   Дрел с любопытством наблюдал за происходящим.
   - Я теперь и не такое могу, - с этими словами она метнула сферу в черную каменную мишень утеса.
   - Иррада нет! - заорали одновременно Дрел и Ерртор, но было поздно.
   Сфера с жужжанием вонзилась в защитный барьер и ринулась сквозь искрящийся воздух к поверхности утеса. Заметно замедляясь, она все же пробивалась вперед. Внутри барьера в сферу начали бить молнии, срываясь с поверхности утеса и образуясь прямо в воздухе. Сфера взорвалась внутри, не долетев до каменной поверхности всего метр. Взрыв оказался чудовищным. В базальте утеса прожгло огромный кратер, который краснея остывал.
   Ерртор и Дрел еле успели выставить защитный экран, перед тем как отдача заклятья обрушилась на них. На "ногах" устоял лишь Великий и то лишь потому, что был призраком. Эльфа отшвырнуло метров на десять, но он, умело сгруппировавшись, приземлился на ноги и руку, прижавшись к земле. Ирраду же опрокинуло на спину и больно треснуло головой о землю. Дракониха, как дикая кошка, вскочила одним прыжком, присев на всех лапах и, прижавшись к земле, злобно зарычала. Чешуя на загривке стала дыбом, а мечущийся из стороны в сторону хвост содрогался от дикой ярости.
   - Ну и бабахнуло! - прокомментировал Дрел.
   - Я даже ногами укрылась! - рычала негодующая Иррада.
   - А я... стреножился, но устоял! - гордо и озорно заявил Ерртор.
   Настроение у всех было очень боевым, но друзья и думать не могли, что их эксперименты с защитным барьером только пробудили древнюю ловушку Великих. Как раз одну из таких, о которых с опаской рассказывал Дрел Ерртору...
   ...С противоположной стороны утеса, не доступной взору искателей приключений, шевельнулся камень и откинулся в сторону. Света дня коснулись несколько острых и длинных как кривые кинжалы черных когтей, и на поверхность выбралось "нечто".
   Сначала показалась отвратительного вида голова, похожая на человеческую, только вместо челюстей внизу зияла кожистая дыра. Голова была насажена на муравьиное тело огромных размеров, не меньше двух эльфов вместе взятых. Из него торчали три пары мускулистых лап, заканчивающихся присосками и длинными когтями. Возле головы из плеч торчали еще две дополнительные короткие конечности, на конце которых шевелились хитиновые клешни. В их торце находилось по одному небольшому отверстию с мышечным сфинктером. По этим клешням-рукам через спину в брюхо тянулись по две кольчатые трубки. Вся тварь имела матово-черный цвет и... уже знала, что делать...
   ...Пока друзья определялись, какой же магией предпринять следующую атаку, невидимые гнезда продолжали и продолжали открываться, повинуясь чьему-то приказу, выпускающему на свободу древних убийц.
   Вот уже первый отряд, освободившийся от древней спячки, без единой мысли, ведомый одним лишь групповым инстинктом убивать, зашуршал и зацокал острыми когтями, обходя эльфа, дракона и призрака через зеленый лес с тыла.
   Ерртор почувствовал чем-то необъяснимым, тем, к чему еще не успел привыкнуть с момента перерождения, что в его спину целятся и стреляют...
   Главарь первого десятка черных стражей выбрал цель, навел на нее обе клешни и набрал полное брюхо воздуха, но вместо выдоха оно толкнуло его в клешни, как пневматическая катапульта, выталкивая из них тонкие струи ядовитой желто-зеленой кислоты. Отравленный снаряд метнулся к своей цели. Второй черный страж сделал то же самое.
   Всадник не поверил своим чувствам и обернулся. Из-за камня, метрах в двадцати, на него, не мигая, смотрели две пары черных фасеточных глаз...
   Иррада оказалась быстрее. С хлопком раскрылось ее крыло и отгородило всадника от опасности. Четыре кислотные струи врезались в тонкую чешую драконьего крыла и прилипли к ней, безжалостно прожигая дыры и отравляя кровь. Легкокрылая взревела от боли. Дрел уже обогнул Ерртора, и из его призрачного тела полыхнули снопы молний, превращая в прах нападавших.
   Эльф рванул силой воли кислоту с крыла Иррады, и та поддалась, зависнув в воздухе желто-зелеными каплями, открывая каналы для потоков чистой крови. Алыми лентами кровь хлынула по крылу. Отбросив кислоту в сторону, всадник принялся сворачивать и останавливать кровь своей спутницы, прекрасно понимая, что с четырьмя огромными дырами Ирраде в воздух не подняться, а на земле она просто удобная мишень.
   В этот момент все завертелось...
   Твари полезли со всех сторон. Пламя, ярость и смерть слились в вихре битвы.
   Каменные коконы черных стражей стали открываться уже на обращенной к троице стороне утеса, и друзья с ужасом осознали, что весь утес это огромный древний термитник, оставленный Великими в качестве сюрприза, если вдруг хозяин вздумает вернуться...
   ...Бой шел уже четыре часа, и им приходилось туго.
   Дыры от освобожденных коконов располагались уже на двадцатиметровом уровне, а утес достигал двухсот метров в высоту. Впереди было сражение с целым полчищем злости и яда.
   - Нам не выстоять! - бросил Ерртор Дрелу.
   - Если бы мне подняться в небо, уж я этим тараканам бы показала... жареные лапки, вскипяченные мозги! - злилась дракониха на свою беспомощность.
   - Смотрите! - воскликнул Дрел. - Прежде чем раскроется новый кокон, в него бьет разряд с самой вершины утеса. Он словно дает команду и направляет! Что вы видели наверху?!
   - Она казалась неестественно острой! - сжигая троих ядовитых убийц огненной сферой, прокричал Ерртор.
   - Значит именно в этом секрет! Надо добраться до вершины и разбить! Очень надеюсь, что янтарная сфера Иррады сможет пробить барьер и сжечь ее! Иначе кое-кому из нас не поздоровиться! Пешком от них не убежать! - Дрел задал жару еще парочке черных муравьев, застигнув их в прыжке.
   - Ты видно сбрендил! Она в небо не может. Дыры, видишь какие?! ...А то мы тут от нечего делать на земельке жаримся, да в кислоте купаемся!
   - Значит, будем лечить! - рявкнул Дрел. - Да, побыстрее!
   Ерртор просто остолбенел от неожиданности. Его взгляд превратился в сплошной вопрос.
   - Давай! Не стой памятником! Живо к Ирраде! - Великий стоял уже возле нее, укрывая защитным экраном от ударов с разных сторон.
   Одним прыжком всадник оказался рядом с подругой.
   - Иррада, купол! - Дрел укрыл всех троих искрящимся золотым защитным куполом.
   Иррада влила свою Фару в его заклятье и укрепила общий защитный барьер. Ядовитые снаряды черных стражей потекли густыми потоками по его поверхности. Несколько членистоногих ринулись брать приступом эту магическую цитадель, но тут же были разорваны ею в клочья.
   - Порядок! - удовлетворенно заключил Дрел.
   Под куполом стояла тишина, а за его пределами горели пожары, шипели расплавленные камни, встречаясь с потоками желто-зеленой слизи и выбрасывая в небо облака ядовитых газов.
   - Они копают снизу! Я чувствую! - прошипела Иррада.
   - Ну-ка друзья, оберните ноги холодом! - прогудел Дрел.
   Всадник и дракон без лишних вопросов мгновенно выполнили приказание старшего по возрасту и званию.
   Вдруг земля под их куполом побагровела, покраснела и сплавилась в единый монолит.
   - Ха! Теперь пусть копают, пока когти до мозгов не сотрут! - улыбнулся Великий.
   Ерртор стоял возле расправленного крыла небесной подруги, и начал было петь гимн целителей Эндоры, как его грубо прервал Дрел.
   - Так будешь год лечить! Вовнутрь себя загляни! Не магией формул, а силой жизни своей могучей заставь ткани трепетать и расти!
   Всадник понял, о чем говорил Великий. Отбросив то, чему долго учили в Сетимиэле и Фиэнее с Генаром, он ринулся в самую глубину материи крыла и стал тянуть и заживлять. Ткани поддались, и дыры быстро начали затягиваться.
   - Ребята торопитесь! - подгонял Дрел. - Эти твари не отдыхают!
   Действительно, черные стражи перестали бесполезно лить кислоту. Как и подобает термитам, они начали строить. Строить саркофаг своим жертвам. Камень ложился за камнем, намертво склеенный друг с другом расплавляющей кислотой. Сотни черных термитов стали быстро возводить толстенные стены вокруг защитного купола.
   - Если они закроют солнце, толку от меня будет не больше чем от страшилки из детских сказок! Торопитесь! - нервничал призрак. - Купол я не удержу!
   Казалось, черные стражи об этом знали, и все прибавляли и прибавляли темп кладки. Они возвели стену уже до половины купола. У ее верхнего ряда постоянно дежурили пять тараканов-солдат.
   - Я готова! В бой! - взревела Иррада.
   Ерртор уже сидел у нее на спине.
   - Выпускай нас Великий! - меч Ерртора пламенел в руке.
   Дрел отбросил купол с огненной волной, сметающей дежурящих на стене стражников.
   Золотое копье Иррады и Ерртора вонзилось в синь небес. Всего несколько взмахов и они оказались вне досягаемости ядовитых орудий. Дрел занялся весельем - крошить, жарить и рвать на части...
   Солнце сияло в зените. Всадник и дракон заложили вираж, и открывшаяся панорама сражения их не порадовала. Сотни черных стражников взяли Дрела в кольцо. Все новые и новые солдаты сползали по стенам утеса, оставляя ровные ряды отверстий своих каменных коконов. Внезапно внешние слои муравьиной блокады начали ритмично покачиваться. Ерртор уловил, как их жизненные токи сливаются в единый кольцевой ритм:
   - Дрел! Убирайся оттуда! Они творят магию по внешнему периметру! Уходи!
   Уговаривать Великого долго не пришлось. Он, как сквозь землю провалился. Только что был, и вдруг просто его нет...
   - За дело, сестра!!!
   Иррада набрала побольше высоты, и стала падать на острый пик утеса, творя свою магию янтарного ядра. Всадник сосредоточил свое тонкое видение на вершине. Там действительно находилось "нечто". Это нечто, похожее на сине-черную пирамиду, достигало размерами половины Иррады. Оно не являлось живым, но и не казалось камнем. Это была какая-то смесь магии живой и неживой природы. От него как живые нити-нервы тянулись едва видимые каналы по всему утесу, к каждой норе, к каждому ядовитому бойцу. Оно управляло одновременно всем и видимо поняло, что задумали дракон и его всадник.
   Иррада изготовилась нанести удар, как вдруг Ерртор крикнул:
   - Берегись!
   Сотни струй яда неслись им навстречу. Сфера сорвалась с когтей Иррады и прошла мимо цели, врезавшись в утес. Всадник набросил защитное покрывало магии на их тела, укутывая тончайшей пленкой подобно жидкому зеркалу. Дракониха нырнула "под крыло", делая энергичный маневр уклонения от яда и ответной взрывной волны. Несколько желто-зеленых отравленных струй достигли своей цели, но тут же соскользнули с серебристой защиты.
   - Ну, уж сейчас я не промахнусь! - боевой клич дракона громыхнул над долиной.
  
   Вновь как из-под земли появился призрак Великого и стал бомбить защиту утеса огненными шарами, ловко уворачиваясь от отраженных защитным экраном своих же огненных сфер.
   - Он отвлекает! Давай! - подбодрил подругу всадник.
   Златокрылая снова легла на боевой курс. Она выдохнула огонь и поймала его меж передних лап.
   - Держи мой! - Ерртор свесился с плеч дракона, и пламя его огненного шара соединилось с колдовством Иррады. - Ну-ка зададим им жару, сестричка!
   - С радостью, всадник!
   Пик утеса быстро приближался, черные муравьи стражники теперь не стреляли, а ринулись вниз к Дрелу, снова беря его в кольцо. Воздух наполнился напряжением грядущего атмосферного разряда, тело эльфа начинало покалывать.
   Ерртор вовремя разгадал замысел врага и метнул одну за другой две шаровые молнии так, чтобы они прошли рядом с пиком, не задев защитный экран. Голубые шары приблизились на минимальное расстояние и по ним с самой вершины утеса ударили две мощные молнии.
   - Вот тебе и еще сюрпризик! Отворачивай!
   - Нет! Не сейчас! - Иррада была уже на дистанции броска и, сосредоточившись, точно метнула снаряд...
   Взрыв потряс чудовищным ударом всю долину, низвергнув с поднебесных скальных вершин бушующие снежные лавины. Воздух настолько уплотнился, что Ирраде показалось, что она на полной скорости врезалась в скалу. В сознание обрушилась тьма...
   ...Ерртор пришел в себя первым... Они падали... Крылатым воинам крупно повезло, что они атаковали утес сверху. Когда их удар достиг цели, взрыв отбросил их обратно вверх и километра на два вглубь долины.
   Ветер яростно шипел: "Очнисссь! Очнисссь!"
   Всадник чудом не выпал из седла, но Златокрылая все еще оставалась без сознания. Земля стремительно приближалась... И он прыгнул... Прыгнул, оттолкнувшись что было силы от золотого тела дракона вниз к земле.
   Ерртор ждал до последнего с заклинанием и бросил в пространство "Урилаж!" чуть с запозданием. Удар оказался очень силен. Земля брызгами разлетелась в стороны, образуя воронку, но перерожденный скелет Великого с честью перенес испытание. Кости выдержали.
   Иррада падала прямо на него. Магия сгущающая воздух мощными вихрями, повинуясь эльфу, приняла тело дракона в мягкую воздушную подушку.
   Ерртор стоял, широко расставив ноги и вытянув вверх руки с расставленными пальцами, по грязному лицу градом тек пот напряжения.
   В этот миг Златоглавая пришла в себя и, повернув голову, увидела всадника.
   - Ух, ты! Теперь ты меня по воздуху носить будешь!
   Эльф плавно опустил подругу на землю.
   - Спасибо, братик!
   - Ты цела?
   - Вроде да. Вот это шарахнуло! Гром и Звезды... у меня в глазах! У нас получилось?
   - Не знаю, - ответил Ерртор, выбираясь из воронки, и стряхивая с себя землю.
   - У нас получилось!!! - Дрел вынырнул болидом из-за зеленых зарослей и, видя что с друзьями все в порядке, загремел своим басом на всю округу.
   - Вот это был удар! - не унимался он. - Метров пятьдесят верхушки утеса превратились в мелкий щебень, а все эти мрази просто попадали замертво!
   - А защитный барьер? - у Ерртора еще шумело в ушах, мысли слегка путались.
   - Его тоже... больше нет! Я имею в виду заклятье Великих конечно, а вот защита Амдебафа стоит невредимой, и замок действительно замурован внутри! Смотрите!...
   Друзья подняли головы. Черный утес походил на вулкан со срезанной макушкой. Из его сердцевины торчал сверкающий хрустальный шпиль белоснежной башни.
   М-да... - протянул всадник, - башня видно очень высокая...
   Ирраду, наконец, перестало качать, горизонт уверенно занял свое горизонтальное положение.
   - Летим, посмотрим поближе...
   Всадник уже был в седле, а Дрел не дожидаясь соратников, поплыл над землей навстречу открывшемуся шпилю.
   Острый граненый кристалл был водружен на большой прозрачный ячеистый купол башни, выполненной из хрустальных плит. Под ним располагалась смотровая площадка с большим отверстием в центре.
   Дракон и всадник сделали круг над открывшейся вершиной замка и осторожно опустились на свободный от кислоты участок.
   - Надо бы за собой прибрать, а то, что новая хозяйка и ее сын скажут. "Пришли, дескать, нагадили и стоят, улыбаются" - пошутил Дрел.
   - Да уж, работенка предстоит не легче чем драка с этими пауками, - чуть взгрустнул Ерртор. Он жутко вымотался, да и запас Фару порядком истощился.
   - И оставшиеся домики термитов с замка тоже счистить хорошо бы, а то через крышу лезть... Как-то не культурно что ли, - добавила в разговор свою каплю плана Иррада.
   Язва битвы на теле оазиса была отвратительной. Оплавленные, ставшие ядовитыми камни, еще горячая земля, несущая вверх зловонные миазмы муравьинообразных трупов. Все это коробило души, привыкшего к гармонии эльфа и его Легкокрылой подруги. Они взялись за работу немедля, несмотря на дикую усталость.
   - Снимем грунт и захороним вместе с останками армии "Великих", - съязвил Ерртор.
   - Недооцениваешь их, - укоризненно покачала головой Иррада.
   - Если бы не наш друг Дрел, моими и твоими костями наверно уже отобедали.
   - Да, на армию эта свора конечно не тянет, но согласитесь, ловушка была красивой. Кто бы мог подумать утес - термитник! - как-то по-своему любовался событиями Дрел.
   - А чем взрывать остатки утеса будем? Их тоже куда-то спрятать надо, - Ерртор подыскивал местечко для саркофага.
   - Не надо взрывать, достаточно несильно толкнуть его внутрь, на поле заклятья предтеч, а оно само все сделает. Я в этом не сомневаюсь.
   Дрел заскользил по стене утеса вверх, добравшись до края что-то сделал и тут же отпрыгнул в сторону. С гулким треском большая часть верхушки как трухлявая кора отскочила в сторону, обнажая стройную поверхность башни. Призрак опустился к друзьям.
   - Понятно?
   - Конечно понятно, только эти мусоринки в воздухе ловить надо и переправлять куда следует, а то год этот завал разгребать будем, - всадник уже приметил местечко для захоронения.
   План зачистки созрел. Ерртор и Дрел обошли замок Амдебафа и возле самых скал одним точным "ударом земли" создали глубокую трещину. Дрел бил, а Ерртор сдерживал колебания породы, что бы ненароком не разрушить замок. Когда трещина была готова, Иррада и ее всадник поднялись в небо. Златокрылая делала вираж, а Ерртор посылал воздушный вихрь на утес. Ударяясь о его поверхность, сгусток магии сталкивал камни на заклятье, а то исправно отшвыривало их в сторону. Всадник ловил падающие глыбы в свои магические силки и доставлял сидя на Ирраде их к трещине, высвобождая путы над Дрелом. Дрел же равномерно заполнял погребальную яму, в которую ложились не только куски базальта, но и не раскрывшиеся коконы черных стражей.
   Они трудились до позднего вечера. С каждым часом взору всадника и дракона все больше и больше открывалась изумительная композиция архитектурного величия замка Амдебафа...
   Алое солнце зависло над горизонтом Тироля, ласково приглашая все живое к ночному отдыху. Друзья успели очистить замок до самого основания, а отравленный грунт переправить туда же в трещину и надежно запечатать.
   Уставшие герои сели возле парадной арки, но идти внутрь не хотелось. Просто не осталось сил. К тому же Дрел не был уверен, как отреагирует заклятье предтеч на Ирраду, даже если в ее чреве сам Великий Амдебаф.
   Решено было отложить визит в замок на утро...
   У дракона и всадника сил не хватило даже сходить к теплому озеру смыть пыль и пепел сражения со своих тел. К счастью прозрачное хрустальное великолепие, созданное Дрелом на его берегу уцелело...
  

Парящий замок Ануф.

Страна Богов.

   ... - Проснись соня... Проснись же... - Иррада ласково тыкалась в него теплым носом.
   Ерртор нехотя открыл глаза и потянулся. Чувство нереальности событий последних дней было настолько сильным, что которое утро подряд он пытался проснуться в старом добром Фиэнее или хотя бы Генаре... Но вместо этого волшебство Тироля все больше и больше брало верх над привычным эльфийским разумом.
   Вот и сейчас, пробудившись, он снова увидел замок.
   Вчерашняя битва и уборка целого базальтового утеса просто померкли перед тем, что Ерртор лицезрел в конце дня. Постепенно открывающийся дворец, безусловно, поражал великолепием, но когда они добрались в свом труде до основания восторгу, непониманию и восхищению Великими не было предела.
   Огромная махина замка просто парила в воздухе в нескольких десятках метров над землей! Тысячи лет, каменный мешок термитов, отсутствие мага-хозяина не заставили пожухнуть зеленый мягкий газон травы под куполом защиты, не стерли буйство красок с феерии цветов и резную листву с изысканных деревьев! Искрящаяся вода фонтанов и бассейнов, как и тысячи лет назад, при прежнем хозяине переливалась радугами в лучах полуденного солнца, а замок ослеплял белоснежными стенами, золотой канвой витиеватого орнамента ограждений балконов и террас, невозможными для эльфийского сознания композициями из огромных кристаллов, и величественными статуями сказочных существ. Изысканное убранство древнего Фиэнея, казалось детскими играми будущих мастеров по сравнению с этим творением!
   Архитектурная композиция замка являла собой гармонию полусфер. Центральная остроконечная башня, пронзающая небеса хрустальным пиком, брала свое начало с трех огромных куполов, насаженных один на другой и уменьшающихся в размерах к вершине. Верхний купол был построен каскадом ромбовидных полированных стеклянных плит, а нижний стоял на плоском дискообразном основании, по периметру которого находилась широкая кольцевая площадка, огражденная резными золотыми перилами. От этого центрального зала дворца в стороны отходили пять хрустальных, ограненных подобно драконьей чешуе, широких тоннелей-коридоров, на концах которых, на плоском блюде-основании, висело в воздухе еще по одному куполообразному зданию. Эти сооружения имели кольцевую балконную площадку с ограждением и были до середины разрезаны узкими арками, сверкающих стеклом, окон. Купола зданий-спутников венчались фантастическими скульптурами разноцветных кристаллов.
   На каждом из шести оснований дворца снизу находилось по три яруса больших голубых шаров, скрепленных между собой в виде конуса. Вокруг них медленно пульсировало радужное сияние и тихими языками пламени струилось вниз, упираясь в круглые бассейны. Вода в водоемах, под действием этой неповторимой магии стояла тонкой вертикальной стеной, подобно занавеси, медленно поднимаясь вверх, играя радужными цветами и тут же соскальзывая вниз. Зрелище завораживало своей неповторимостью!...
   Ерртор тряхнул головой, прогоняя остатки сна, и его глаза заволокло густым облаком слетевшей с волос пыли.
   - Вот, вот. И я думаю, что тебе следовало хорошенечко искупаться перед посещением дворца... а то вдруг стража не пропустит, - всадник почувствовал, что Иррада посмеивается.
   За парадной, голубого мрамора, аркой стояло две статуи. По левую сторону мощеной диким камнем с вкраплениями сапфиров дороги располагалась статуя свирепого черного дракона, оскалившего свои клыки и держащего в шипастых лапах длинный меч, а по правую сторону - статуя белого дракона, с суровым выражением показывающего входящим открытую книгу. Глаза одного и другого дракона были выполнены из красного прозрачного камня, который слегка светился. Наверно, их и имела в виду Легкокрылая.
   - Ладно, ладно. Я и сам хотел искупаться еще вчера, да ваше звездное высочество так сладко засопели, как только легли, что будить тебя не стал, - вставая, проворчал Ерртор.
   - Ну, было немножко, - ковыряя правой лапой землю, чуть смутилась дракониха.
   - А где Дрел?
   - Он там же, у озера. Хозяйничает, - Иррада размеренно зашагала за всадником, покачивая чешуйчатыми боками и приподнимая хвост, чтоб не пылил.
   Хозяин уже накрыл стол, и тот безобразничал ароматами снеди.
   Дрел не скучал. Силой своего могущества, он поднял половину озерца в воздух, наблюдая как в толще этой гигантской капли снуют стайки рыбешек, блестя чешуей на солнце. Некоторые зазевавшиеся пловцы вываливались из этой водной сферы и с бурными всплесками падали в остатки озера. Порой выпадали целые стайки и это веселило призрака.
   - Руки мыть и за стол! - увидев Ерртора, радостно пробасил он.
   - Ну вот, прямо как в младших классах школы Магистрата.
   - Прости, прости. Позвольте пригласить Вас, великий воин Ерртор, оказать нам честь и принять теплый душ, - торжественным тоном, продолжая улыбаться поправился Дрел.
   - Так то лучше, - делая надменную горделивую мину, выпятив грудь колесом и важно вышагивая, протянул Ерртор. Оба тут же расхохотались.
   Эльф быстро расстегнул кольчугу, снял остатки рубашки и порванные в бесчисленных местах штаны, взглянув на призрака, направился к озеру.
   - Заходи, заходи. Подальше, - направил его Великий.
   Когда всадник забрел под висящую в воздухе сферу, Дрел обрушил на него всю ее массу. Брызги воды опали, а Ерртор остался выше пояса сухой, демонстрируя облако пыли после встряски длинными серебряными волосами.
   - Не попал! - в момент падения воды он укутался воздушным пузырем.
   - Совсем не любишь мыться, грязнуля? - веселился Дрел.
   Эльф немного поплавал, наслаждаясь мягкой теплотой озера, и вышел к завтраку, надев штаны и кольчугу. Рубашка была уже ни на что непригодной тряпкой. Все это время Иррада лежала в теньке и дремала.
   - А ты сестренка, что не плаваешь?
   - Пока наше величество, царь сна, изволили отдыхать, я и искупалась, и завтрак вон на том склоне догнала... А теперь мы вас ожидаем, - дракониха мягко урчала не открывая глаз.
   Дрел на этот раз был еще более изыскан в приготовлении блюд. Такой гармонии вкусов всаднику отродясь не приходилось отведывать...
   ...Они снова стояли перед парадной аркой замка Амдебафа - Златоглавая дракониха Иррада, ее всадник полуэльф-полувеликий Ерртор, обнаженный до пояса как оркский воин-поединщик и зелено-золотой энергетический кокон призрачного существа, носящий имя Дрел, бывший некогда Великим.
   Все трое смотрели вперед с интересом, надеждой и чуть-чуть с нерешительностью. Ирраду никто не торопил. Именно ей предстояло дотронуться к древнему заклятью предтеч, тысячи лет назад укрывшему замок Амдебафа непреступной стеной от гнева Великих, и сейчас плавно пульсирующему прозрачным лазурным маревом перед ними.
   Златокрылая набралась мужества, глубоко вдохнула и подошла поближе. Изогнув шею и отодвигая голову подальше, зажмурив глаза, как несмышленый детеныш творящий шкоду, она самым кончиком когтя передней лапы медленно дотронулась до барьера. Ерртор и Дрел настороженно стояли метрах в пятнадцати за драконом, готовые в любой момент ловить отброшенное ударной волной тело Иррады в магические силовые поля. Всадник спиной почувствовал, как напряглись мышцы его крылатой подруги.
   Раздался слабый треск защитного экрана и... ничего не произошло! Когти и ладонь Легкокрылой пересекли запретную границу.
   - Тебе удалось! Хвала звездам, теперь я твердо уверен - дух, что ты носишь в своем чреве действительно Великий Амдебаф! Наш Амдебаф! - Дрел ликовал.
   Всадник был горд за свою спутницу. Когда Иррада невредимой вернулась из звездных странствий, он был так рад этому, что отбросил в глубины памяти тот факт, что вернулась она не одна. Пламя кровавой битвы еще глубже отодвинуло эту весть и вот только теперь Ерртор в полной мере осознал, что у его Иррады будет сын.
   - Нам можно тебя за хвостик подержать, сестренка, а то, наверняка, ворота без тебя для нас не откроют.
   - Садитесь верхом, - подставляя сверкающий на солнце чешуйчатый бок, придвинулась дракониха. - Оба.
   Всадника и призрака долго упрашивать не пришлось. В мгновенье ока они ее спине.
   Как только друзья пересекли грань заклятья, Ерртор и Дрел спешились. Их слух наполнился тончайшими хрустальными гармониями, едва слышно звенящими в ароматном, но каком-то неестественно легком для дыхания воздухе.
   Черный и белый драконы неусыпным взором следили за ними. Каково же было удивление Ерртора, когда, пройдя стражей, он машинально обернулся. Статуи развернулись и сурово глядели им в след.
   - За нами наблюдают, - едва слышно прошептал эльф.
   - Конечно, наблюдают, - заговорщицким шепотом подтвердил его догадку Дрел. - Наблюдает сам... - он сделал многозначительную паузу, - сам замок и наблюдает! - призрак взорвался хохотом, видя мешанину чувств на лице всадника.
   - Видишь ли, брат. Наши жилища такие же сложные, как и мы сами. Их создатели наделяли свои творения способностями воспринимать окружающее, поддерживать самих себя в первозданном убранстве, а некоторым даже доверяли разум и самостоятельную магию. Амдебаф всегда был в первых рядах искателей - его парящий дворец тому доказательство!
   - Сюрпризы будут продолжаться? Может сразу кольчугу в боевое положение, а? - эльф заметно нервничал. - Вдруг "он", - всадник кивнул в сторону дворца, - поймет, что старого Амдебафа нет, и решит нас поджарить!
   - Нет старого, зато есть молодой... очень молодой Амдебаф, - утвердительно заявила Иррада, - да и замок нас встречает как гостей.
   Дворец действительно как будто услышал мать своего хозяина и бесшумно опустился ниже. С перил балкона центрального зала, извиваясь, устремились вниз два белоснежных побега лозы. Они тянулись, закручивались и сплетались параллельно друг другу, образуя причудливый узор перил. Когда эта вязь достигла земли, откуда-то снизу, из-под голубых шаров, двумя спиралями вырвались вереницы прямоугольных, белых с серебряными прожилками, плит и соединившись под лозой в парном танце, зависли в воздухе, образуя ступени.
   - Нас приглашают на борт! - Дрел сиял. - Ты первая, Златоглавая Иррада!
   Друзья медленно поднялись по ступеням. Ерртору все равно было не по себе. "Больно все гладко. Жди беды!". Но его опасения оказались напрасными.
   Спокойно миновав балкон, гости подошли к грандиозным парадным дверям, созданным искушенной рукой мастера драгоценного камня. Врата состояли из множества рубинов различной огранки размером не меньше кулака. Двери вспыхнули множеством красных лучей и с мягкой лиричной мелодией послушно распахнули свои створки.
   К обоюдному удивлению Ерртора и Иррады внутри центрального зала они не обнаружили царственной роскоши и великолепия. Пол и стены куполов были выполнены из неизвестного в Эндоре полированного материала с чудесным природным орнаментом. Полукупол второго яруса являл панораму красочных картин с изображениями неизвестных эльфу и дракону существ и причудливых пейзажей. В противоположном дверям конце зала возвышался величественный трон с явной выемкой для драконьего хвоста. Трон представлял собой настолько ажурную художественную конструкцию, что его прочность вызвала у Иррады глубокие сомнения.
   В центре зала, в сложнейшем переплетении магических узоров и рун покоилась многогранная бриллиантовая пирамида, острие которой указывало в самый центр сто пятидесяти метровой башни. Своей грандиозной статью она вонзалась в небеса, лишенная всякого внутреннего убранства. Четыре тоннеля-коридора светились хрусталем проемов по периметру зала. На том месте, где должен был находиться вход в пятое крыло, располагался трон Амдебафа.
   Переступив долгожданный порог, за который они так упорно сражались, друзья остановились. Каждый из них явственно ощущал, что их с любопытством кто-то разглядывает. Вечно хитрый Дрел вдобавок ко всему еще что-то и знал. Он сделал шаг вперед, немного уменьшил свою лучезарность, чтобы был виден человеческий силуэт его тела и пробасил на весь парадный зал:
   - Долгих лет тебе и твоим владениям, смотритель Ануф. Просим милости о приюте в твоем гостеприимном дворце.
   Пирамида центра зала наполнилась внутренним светом. Из ее острия выплыл небесно-голубой шар энергии, окруженный плавным танцем не жгучих протуберанцев пламени. Сфера достигала размера эльфийской головы. Ерртор сначала принял ее за магический снаряд, который сейчас метнется в атаку, но пульсирующий сгусток заговорил. Беззвучный, теплый, не торопливый голос смотрителя с первых слов разу располагал к себе, мягким баритоном плывя в умах гостей.
   - Рад приветствовать вас, неустрашимые герои, во владениях Великого Амдебафа. Ваш вчерашний подвиг подарил солнце, о котором мой дух грезил тысячи лет подряд, с того самого момента, как исчез хозяин. Я не имел счастья лицезреть вашу битву, но ее жар и дрожь земной тверди, доходившие до меня, говорили о безмерном упорстве и мужестве бойцов.
   Полагаю, вы озадачились этой схваткой не просто в поисках достойного места отдыха, но и пришли с Тайной. Иначе как объяснить, что заклятье Предтеч, так легко пропустило вас ко мне? К тому же вы знаете мое имя...
   - Позволь представиться, - дипломатично продолжал переговоры Дрел. - Златоглавая Повелительница небес, бесстрашная звездная странница, носит имя Иррада из рода драконов Генара.
   Иррада грациозно преклонила голову и, зашуршав золотой чешуей, чуть расправила крылья.
   - Ее всадник, мой брат по сути, решительный, могучий воин и маг с честью носит имя Ерртор. Твой покорный слуга, теперь уже призрачное создание, некогда носил имя Дрел и принадлежал к роду Инера.
   - Дрел?!!! Ты Великий Дрел?!!! - беззвучный голос смотрителя задрожал от радости.
   - Я был им когда-то... а ты старина меня не узнал!
   Шар метнулся к призраку и завис, приплясывая возле его лица.
   - Как... как я рад тебя видеть! Простите великодушно... Как я рад вас видеть, всех вас, конечно же! Проходите, не стойте в дверях!
   Ирраду все время тянуло в дальний правый коридор, но она сдерживала свой смутный порыв. Ерртор совсем успокоился, видя, что Дрел так дружен со смотрителем замка.
   - Приглашаю моих славных освободителей к столу.
   Ерртор с Иррадой переглянулись: "Видно здешний смотритель сбрендил от одиночества, нигде даже малейшей лавочки не видно, не то, что стола".
   Вдруг пол перед троном начал плавно вздуваться и течь вверх, извиваясь красочными разводами своей фактуры. Течение происходило под звуки неповторимой мелодии, которую издавал сам материал. Традиция сочетать движение с музыкой пришлась Ерртору по душе. Он с упоением слушал все новые и новые гармонии.
   Через несколько коротких секунд угадывались очертания массивного стола и четырех раскидистых кресел, одно из которых, судя по габаритам, предназначалось Ирраде, а еще через мгновенье прояснившиеся формы украсились многообразием резьбы и изменили свою структуру на очаровательные композиции самоцветов утопленных в золото, серебро и дерево. Подушки и спинки кресел при прикосновении оказались воздушно-мягкими.
   - Рассаживайтесь, дорогие гости. Прошу! - голубая сфера зависла в одном из кресел на уровне воображаемой головы.
   Друзья расселись и из бесшумно открывшегося в стене люка, паря на сервизе волшебной работы, к столу подплыла кавалькада блюд.
   - Когда вы обрушали мои казематы, я понял, что ко мне непременно заглянете, и позволил себе немного подготовится. Пожалуйста, угощайтесь...
   Хоть друзья и не были голодны после плотного утреннего завтрака, правила этикета не позволяли отказываться от угощения радушного хозяина.
   - Раз уж сейчас, Великий господин Дрел, ты пребываешь в призрачном состоянии, то я могу с гордостью предложить тебе эти с позволения сказать сладости по Ануфски, для призраков... Долгие годы, проведенные в заточении, подталкивают к разным и порой очень неожиданным решениям. Небольшие желтые кристаллы на сиреневом блюде не что иное, как конденсированная отвердевшая Фару, полученная в нашей лаборатории. Обязательно попробуй!
   Дрел поднял прозрачной рукой один кристалл и положил его в "рот". Тот засветился яркой звездочкой и рассеялся в его теле.
   - Ну, как? - Ануф слегка ерзал в воздухе.
   - Удивительно щекочущее чувство, даже напоминает вкус хорошо выдержанного вина, - смакуя следующую желтую звездочку, ответил призрак.
   - У меня получилось! - радовался как ребенок Ануф. - Простите друзья за нарушение этикета и традиций, но встреча со старым другом да еще в таком же призрачном состоянии, как и я...
   - Между прочим, это состояние совсем меня не радует, - грустно вздохнул Дрел.
   Ануф рассыпался потоками витиеватых извинений в адрес Дрела, всадника и дракона.
   - "Совсем бедняге поболтать было не с кем", - тихонько коснулся разума подруги Ерртор.
   - "Угу", - пробурчала Иррада. Ее разум все больше и больше захватывало желание пройти в дальнюю правую дверь.
   - Позвольте на правах хозяина, ввиду его отсутствия, поинтересоваться целью оказанной вами чести прибытия к нам, - Ануф старался быть максимально вежливым и уже терялся в велеречивости.
   - Я думаю, будет верным, если каждый из нас сам поведает свою историю и в конце наших повествований цель явит себя сама, - начал Дрел.
   ...И рассказы потекли один за одним: рассказ Дрела - о битве Амдебафа с Хранителями и его смерти; о его, Дрела, заточении в подземную тварь; рассказ Ерртора - о поиске Великих, сражении в тоннеле, освобождении Дрела и своем перерождении плоти; история Иррады - о зове памятника и полете к звездам. Заключил повествование общий рассказ о штурме термитника-утеса и победе.
   Ануф слушал молча, не прервав рассказчиков ни единым словом, лишь только менялась яркость его голубого свечения. Он сильно вспыхнул, когда узнал, что хозяин погиб и так же ярко воссиял и заискрился, при известии что Великий Амдебаф вернулся и ждет своего часа в чреве Иррады.
   Когда рассказы смолкли, тишина дослушивала волны эмоций Ануфа.
   - Конечно, печально, что с хозяином и с тобой, Дрел, такое случилось, но прошлое кануло в пучину времени, а настоящее подарило мне вас, друзья. Вы вернули мне солнце и надежду на новую жизнь! - сделав паузу, и немного обдумывая свой будущий поступок, хранитель дворца продолжил уже торжественным официальным тоном.
   - По праву духа и смотрителя дворца Великого Амдебафа я признаю тебя госпожа Иррада и твоего не рожденного сына своими Владыками, клянусь вам в верности и покорстве до последнего мига своего бытия под звездами!
   Иррада совсем не ждала такого поворота и немного растерялась, ведь шла сюда она как гостья, ведомая велением сердца, а стала хозяйкой замка Великого.
   - Спасибо Ануф. Я с открытым сердцем и чистой душой принимаю твою клятву и благодарю за оказанную честь, - Легкокрылая склонила коронованную золотыми рогами голову.
   Сфера Ануфа заискрилась маленькими лучиками. Он истосковался по хозяину, ведь его предназначением от самого создания в качестве духа дворца было дарить тепло и уют, поддерживать в трудные минуты неудач, быть остроумным собеседником и дарить помощь в магических делах. Все это отняли Хранители, в один день, убив отца-создателя Амдебафа и заковав в черную темницу утеса.
   Он радовался вернувшимся заботам и уже видел себя в роли заботливой няньки, пестующей младенца-дракончика в своем зеленом дворе и залах.
   - Смотритель Ануф, - Иррада прервала зыбкую паутинку его мечтаний, - переступив порог твоих владений, меня с неодолимой силой тянет в то крыло дворца, - Златокрылая кивком головы указала направление. - Эта мысль не дает покоя.
   - Я понял, госпожа. Это творческая лаборатория Амдебафа. Первый этаж - оружейная, второй - живых творений, третий этаж - зал поиска художественных и музыкальных гармоний, а четвертый - библиотека. Подъемник в тоннеле последует за твоей мыслью. Я смею предложить Златоглавой свое общество?
   - Спасибо, но я должна сама, - Иррада встала и медленно направилась к зовущему проему.
   Ерртор собрался было идти за ней, но Дрел тут же мягко остановил:
   - Не надо, пусть идет... Ее ведет дух Амдебафа... Мы там будем лишними...
   Проводив взглядом свою спутницу, всадник повернулся к Ануфу.
   - Прости, господин Ерртор, невежественного слугу за вопрос. Такой костюм принят у твоего народа сейчас или это издержки ваших странствий привели его к такому "необычному" виду?
   - Скорее издержки, чем традиции, - слегка смутившись, ответил всадник.
   - Я хотел бы предложить твоему взору несколько скромных одеяний из гостевого гардероба. Ткани и фасон создавал сам Амдебаф, они неповторимы. Правда, некоторые великие предпочитали ходить практически обнаженными, гордясь гармоничными линиями своей плоти.
   - Я предпочитаю одежду, - торопливо обрадовался Ерртор. Ходить практически голому в кольчуге как-то было не очень уютно.
   - Тогда приглашаю вас в апартаменты пятиконечных рас.
   - Извини? - недопонял эльф.
   - Предназначенные для человекообразных гостей, - пояснил Ануф.
   - Теперь понятно.
   - А моя комната? - поинтересовался Дрел.
   - Она в том же состоянии, что ты ее оставил при последнем визите.
   - Я могу оставить вас, друзья? - призрак Великого выплыл из кресла.
   - Какие могут быть возражения, брат, - Ерртор ответил за обоих.
   Дрел плавно полетел к левому, ближайшему к входной двери хрустальному проему, зеркально отражаясь в полированной поверхности пола.
   - Нам с тобой тоже туда, господин Ерртор.
   Всадник и голубая сфера духа дворца оставили застолье и направились вслед за Дрелом...
  

Огненные слезы Калини.

Килин. Эндора.

   В полдень Тиринар пригласил учащихся собраться в Храме для заключительных напутственных слов на каникулы. Детвора толпилась в центральном зале, возле статуи Инайе, когда в зал зашла их одноклассница Нианна. Чем-то занятый Тиринар еще не подошел.
   Самый долговязый мальчуган хмыкнул и покосился на вошедшую:
   - О, сама Калини пожаловала, а мы думали ты и сегодня приведением по окрестностям бродить будешь...
   - Не называй меня так... Я тебя не оскорбляла, - немного отрешенным спокойным голосом ответила Ниа.
   - Это не оскорбление, это твое настоящее имя! - подхватил другой. - Мы эльфы, свободный народ, и говорим, что думаем. Ты не из нашего круга и должна уйти...
   - Меня... зовут... Нианна, - медленно прочеканила чернокудрая эльфийка с рубиновыми глазами.
   - Ты даже не эльф, а какая-то ошибка Богов... Посмотри на себя - ты другая и не похожа на нас. Твое место там, в горах, среди безликих камней... Там, где ты все время и пропадаешь! - не унимался долговязый.
   Ниа остолбенела. Впервые в своей жизни она столкнулась с несправедливостью и открытой враждебностью. Ее била дрожь, комок подкатил к горлу. Душу охватил пламень гнева, глаза застилали жгучие слезы.
   - Я ваша сестра... - прошептала она.
   - Нет! Ты наш... изгой! - криво ухмыльнувшись, процедил второй мальчуган.
   - "Изгой... Изгой... Изгой... ИЗГОЙ!!!" - пульсировало у Нианны в голове.
   Что-то давно забытое, черной болью шевельнулось в глубине души. Слезы маленькими ручейками стекали по щекам Нии. Ее трясло. Воздух вокруг начал раскаляться, и с кончиков ее пальцев стали стекать тонкие языки пламени. Глаза высохли и засветились рубиновым светом. Ниа впала в безудержный транс. Она все воспринимала, но остановиться уже не могла...
   Языки пламени увеличились и уже жадными лоскутами стекали с рук и тела малышки. Из груди, из спины, срываясь с волос и пальцев, сползали алые огненные змеи. Их становилось все больше. Извиваясь, они ползли в разные стороны, поджигая все на своем пути. Дети истерически закричали. Еще несколько мгновений и огненные создания Калини ползли по стенам и стелились по потолку. Они не просто жгли - все чего касалась их ярость, мгновенно превращалось в прах.
   Объятая пламенем, неподвижная, Нианна закрывала собой выход. Дети, ища спасения, бросились к двери в библиотеку. Из нее на улицу вел еще один выход. Ошалелые, они выскочили на центральную площадь Килина. К храму запыхавшись подбежали Тиринар и Эвол. Со всех сторон на пожар спешили жители поселка. Бушующее пламя пожирало строение уже снаружи. Эльфы собрались призвать воду, но стены храма заскрипели, рухнули, быстро превращаясь в прах. На обгоревшем пепелище, упав на колени, плакала маленькая девочка с распущенными черными кудрявыми волосами.
   - Нианна! - закричал Тиринар и бросился к ней.
   Услышав его голос, Ниа встала. Все еще всхлипывая, она гневно указала пальцем на перепуганных, сжавшихся в кучку подростков.
   - Они назвали меня Изгоем!
   - Ну, что ты... что ты... - успокаивал ее Тиринар, гладя по голове.
   - Я не знала что делаю... Обида... боль... огонь... Все вокруг запылало... - она снова расплакалась, уткнувшись в теплый и мягкий живот Тиринара. Он обнял ее.
   Оторвавшись от учителя и утерев слезы, уже холодным твердым голосом она сказала:
   - Да будет, по-вашему, вольный эльфийский народ, отныне я Изгой!... Я покину Килин! Мне не место среди вас!
   Дети как перепуганные воробьи жались к взрослым, еще не понимая к каким последствиям привела их игра в "любит - не любит" с этой гордой и величественной красноглазой сверстницей.
   Нианна не хотела никого видеть.
   - "А чер!" - над площадью с легким жужжанием, загорелся голубой диск. Он качнулся, и небесная странница стрелой рванула в горы Тироля, оставляя на площади сгоревший храм и ошеломленных эльфов.
   Тиринар стоял и молча провожал парящего мага. Его сердце сжималось от восхищения самым талантливым магическим существом, которое ему доводилось видеть и от тяжелого предчувствия. Предчувствия неумолимой катастрофы, которая нависла над ними...
  
   ...Она мчалась как раненая птица к спасительному гнезду. Вот и оно - Святилище. Нианна коснулась ногами холодных древних плит и безмолвные камни, ощутив боль своей ученицы, мягко запели на уже родном для нее языке Великих.
  
   Есть обиды народов,
   Есть обиды царей,
   Есть обиды погоды,
   Есть обиды зверей.
  
   И печалью до края
   Напоив себя ты,
   Выбрось чашу, встречая
   Быстротечность судьбы.
  
   Мед страданья глотая
   Укрепляешься ты,
   Чтобы Фару сияя
   Исполняла мечты...
  
   Мелодия текла и переливалась, успокаивала и дарила равновесие души. В завитках ее узоров, сплетенных трепетными руками поэтов, она чувствовала свою боль, которая пожелтевшим листом уносилась вдаль потоком этих чудесных гармоний...
   - Расскажи мне о Великих. Кто они? Где жили, о чем думали, и почему их не стало? - обратилась Нианна к Святилищу, но оно молчало, будто погрузившись в раздумья.
   Слегка помедлив, наследие Богов ответило, ничего не сказав:
   "Где-то в Сердце Тироля,
   под раскатом Зарниц,
   Среди молний и вихрей
   Свет Великих горит.
  
   Беспокоит не стоит,
   Память стерта до дна,
   И никто не тревожит
   Бесконечности сна..."
  
   В наступившей тишине вдруг перед ней возник образ - стоящий в полный рост маг в голубом одеянии. Ниа видела этот образ во сне на вершине утеса, в маленькой пещере, там где нашла свое оружие.
   Лица, как и раньше, не было, его скрывала световая вуаль, в правой руке пламенел ее "Звирг", а в левой маг сжимал синий магический жезл. Высокие сапоги, испещренные вязью золотых узоров, широкий пояс украшенный серебром и россыпью драгоценных камней в форме кометы и голова дракона вышитая у сердца. Все было точно таким же, как во сне. Воздух загудел от низкого голоса Святилища - произносившего словно приговор:
  
   Тот, кто воле народа
   Воспротивел свой меч,
   Тот, кто жертвой Свободы
   Путь решил пересечь,
   Кто игру не начавшись,
   Оборвал не спросив,
   Позабытый судьбою
   Память в скалах зашив,
   Станет болью Изгоя
   В небесах воспарив.
   Он покинет пределы
   Свою суть позабыв,
   Но за миг возвращенья
   Кровью дань заплатив,
   Он достигнет прощенья
   Древних лик воскресив...
  
   Образ исчез и приговор смолк. Только ветер срывал со скал пыль и кружил ее шаловливыми вихрями по площадке, на которой сидела, ссутулившись и скрестя ноги, Нианна.
   Опять загадка. Она произнесла заклинание и впечатала услышанные строки в свою память. Загадку меча Ниа разгадала, теперь оставалась загадка проклятого озера с берегами - клыками дракона...
  

Хранитель мира.

Страна Богов.

  
   Иррада шла уверенно, как будто бывала здесь миллион раз. Живот, не переставая пульсировать, чуть-чуть нагрелся. Она миновала хрустальный коридор и очутилась в эллиптическом тоннеле, уходящем по дуге купола вверх.
   - "Мне наверх, самый верх", - знала она. Пол мягко дрогнул и плавно стал поднимать ее чешуйчатое золотое тело по тоннелю. Хрустальный потолок казался уже совсем близко. Дракониха занервничала, но пол послушно остановился, и перед ней бесшумно распахнулись двери, на которых была изображена золотая книга.
   - "Я в библиотеке. Теперь прямо. Вон туда".
   По центру библиотеки стоял огромный полукруглый деревянный стол и широченный табурет с двумя перилами, довольно удобный для дракона. Весь круглый зал библиотеки был уставлен многоярусными стеллажами, но вместо книг на них покоились разноцветные кристаллы. Лишь на одном из них она увидела барабаны свитков. Кристаллы красиво подсвечивались потоками света, проникающими в зал сквозь прозрачный потолок.
   По центру стола на золоченой подставке стоял одинокий, граненый в форме яйца рубин около двадцати сантиметров в высоту. Именно к нему и влекло Ирраду.
   Помещение оказалось очень просторным. Дракониха обошла стол по кругу - ничего не происходило.
   - "Чего я сюда забралась?" - спрашивала она себя.
   Сделав еще один круг по библиотеке, и осмотрев кристаллическое многообразие, Иррада присела на табурет перед столом и стала всматриваться в рубин. Тот слабо замерцал. Златоглавая осторожно коснулась его ладонью и древнее письмо ожило, наполнив ее внутренний слух стройным и могучим голосом Амдебафа.
   Комната подернулась пеленой. Драконихе показалось, что она теряет сознание, но внезапно зыбкие черты зала вновь стали четкими. Иррада увидела перед собой два пламенеющих алых рубиновых глаза, наполненных такой мудростью и равновесием, какие возможно встретить лишь за пределами звездных миров.
   На нее смотрел величественный, могучий древний Творец - бриллиантовый дракон. Под прозрачной, отражающей в разные стороны ослепительные радужные лучи солнца, чешуей бурлили потоки голубого огня. Казалось, он являлся нереальным пламенем, заключенным в чешуйчатую кольчугу. Корона острых рогов и рог-бивень, торчащий из носа, были остры словно иглы, а гигантские крылья чуть раскрыты.
   Он стоял подобно людям на задних лапах. Острые мечи бриллиантовых лезвий оконечности хвоста, мирно покоились на полу у его лап. Иррада видела своего будущего сына во всем его древнем великолепии, канувшем в седые тысячелетние волны времени и сердце матери трепетало. Трепетало от восторга, бури материнской нежности, наполняясь гордостью и торжественной радостью.
   ..."Мое имя Амдебаф. Это мое прощальное письмо миру и тебе, искусный властитель магии, прошедший сквозь барьер Предтеч.
   Моя жизнь, мои искания собранны в этих кристаллах памяти. Пробил час, и я записываю последний.
   Все время, отведенное звездами, я творил и дерзал во имя царства красоты, мудрости и любви, но труд моей жизни был втоптан в грязь и отдан Хранителями "правды Великих" в ледяные лапы Смерти.
   Не в силах смотреть, как гибнут мои творения, гибнут мои дети, презрев жестокий закон, я спас их от этой чумы, и сегодня меня судит мой народ.
   Волю гордых Творцов, высочайший стяг, ведущий нас по терниям судьбы, Хранители превратили в послушную марионетку, и решение их суда я не приму.
   Уверен, они обрекут меня на забвение, дабы искоренить дух непокорства, но я им не подчинюсь!
   Не подчинюсь до последнего вздоха во имя защиты Эндоры!
   Я принимаю бой!... И скорее всего последний в моей жизни!
   Как и подобает гордому магу в своих дерзких иканиях, я все же уповаю на непредсказуемый дух Удачи и благосклонность Судьбы. Возможно, они подарят мне еще один шанс, шанс новой жизни в этом мире...
   Прощай Эндора, прощайте друзья, и все же надеюсь что до встречи...
   Пусть тело погибнет
   Но дух восстает,
   Сквозь светлые грезы
   В мир новый войдет.
  
   Разрушив запреты
   Из звездной дали
   Увижу я где-то
   Судьбы маяки.
  
   Вернуться мечтаю
   В мир новый, но свой
   Без битв и печалей
   Найти в нем покой.
  
   И радость пространств
   Обрету его вновь,
   Быть может в нем встречу
   Свою я любовь...
  
   ...тайну Ануфа познает лишь Великий Властитель Трона".
   Послание погасло, и портрет великого дракона растаял в воздухе. Мать всем своим вниманием старалась запечатлеть увиденный образ Амдебафа в памяти навечно...

* * *

   Эльф и смотритель поднимались под самый купол гостевых апартаментов. Подвижный пол с легким шуршанием нес их вверх. Сфера Ануфа мягко светилась рядом с головой Ерртора.
   - Я хочу извиниться, господин Ерртор.
   - За что же? - с невозмутимым видом поинтересовался эльф.
   - Я знаю, что всадник и дракон - единое целое. Ваши души больше чем родственны, ваши души едины. Принеся клятву верности лишь твоей спутнице, я не мог поступить иначе - править может лишь один. Таков закон. Полагаю такое решение справедливым, ведь она носит Владыку.
   - Я воспитывался в придворной семье... почти семье, - Ерртор чуть запнулся, вспомнив добрую, нежную, но всегда грустную мать, - и, конечно же, я тебя понял сразу. Извинения излишни...
   - Спасибо, господин Ерртор.
   Лифт остановился перед высокими золочеными двустворчатыми дверями. На каждой половине ровным малиновым цветом светилась удивительной красоты руна Великих.
   - Левая руна - "хранить", правая - "мир". Я хочу предложить тебе покои "Хранителя мира" и коль они придутся освободителю по душе, почту за честь, если ты, господин, назовешь их своим домом во дворце Амдебафа.
   Двери распахнулись в огромные по эльфийским меркам покои. Они не были так аскетичны как парадный зал дворца. Напротив, они оказались царствами изысканной мебели с утонченными узорами и зеленых уголков с каскадами растений и цветов. Розы, любимые белые розы Ерртора. Целый куст рос в дальнем углу и нежно благоухал. Пол устилали мягкие ковры небесно-цветочной тематики. В центре зала в голубой мраморной чаше с серебряными прожилками тихо лил свою свирельную мелодию маленький фонтан. Свет едва проникал через узкое, но высокое окно.
   - У хранителей мира всегда такой сумрак внутри? - всадник был удивлен столь малым размером окна.
   - Это легко поправить, - маленький голубой жгутик энергии вытянулся из сферы Ануфа и коснулся стены рядом с окном.
   Добрая половина зала налилась розовыми волнами заходящего солнца, проникнув сквозь ставшую вдруг прозрачной стену. Утопающая в зелени долина дружелюбно приветствовала взор всадника.
   - Красиво, очень красиво! Чудеса водопадов наверно когда-то очень давно были неописуемы, - взгляд эльфа не спеша бродил по закатной картине.
   - У дворца объявились хозяева, а значит, скоро восстановим все былое великолепие водопадов и парка... Прошу сюда. За этой дверью "комната чистоты". Там ты сможешь освежить теплыми струями воды тело и сбросить мышечную усталость. Ну, а здесь, - и очередная дверь плавно скользнула в сторону под невидимой командой Ануфа, - гардеробная. Выбирай платье по-своему вкусу.
   Ерртор кивнул и сначала отправился в ванную комнату. Порадовавшись, горячим струям воды и мягкому ароматному мылу, он завернулся в пушистое полотенце. Прихватив с собой снятый меч, кольчугу и подарочные свернутые в малюсенький сверток волшебные одеяла Дрела, всадник направился в гардеробную.
   Не аристократическое происхождение определило выбор Ерртора. Его делал всадник и, конечно же, остановился на цвете чешуи своей небесной подруги. Ноги сами остановились возле золотых костюмов.
   Выбор пал на брючный костюм с короткой и удобной, на взгляд воина-всадника, курткой. Воздушная, просторная рубашка с широкими рукавами, стоячим воротом, украшенным парой каплеобразных, голубых топазов поначалу оказалась большеватой. Но как только Ерртор ее застегнул, она тут же себя укоротила, убрав лишнюю слабину и сохранив при этом гармонию фасона.
   Прямые и немного зауженные к голени брюки сидели плотно. По бокам их украшало сложное плетение золотого шнура. Широкий голубой пояс сверху и снизу был инкрустирован сотнями вшитых алмазов и имел карабины для крепления меча с кинжалом.
   Короткая куртка являлась шедевром искусства тканевого орнамента. Потоки сплетающихся линий мчались от драгоценных пуговиц к расширенным наплечникам, с тремя острыми бриллиантовыми шипами. Художник-портной сотворил наплечники из странного эластичного материала. Он не был кожей, но и не был ни металлом, ни камнем, хотя по твердости им не уступал. Из этого же материала выполнялась художественная защита локтей. На рукавах, возле запястья имелись по три застежки. Ерртор с любопытством расстегнул их и обнаружил там сложенные, темно синие чешуйчатые перчатки.
   Облачившись во все это великолепие, закрепив на себе ремни магической кольчуги Дрела и пристегнув к поясу Шерк, красавец эльф остался стоять на мягком ковре, сосредоточенно разглядывая свои босые ноги и немного шевеля пальцами.
   Ануф все это время деликатно находился в центральном зале апартаментов, ни чем не выдавая своего присутствия.
   Ерртор вышел в зал, неслышно ступая босыми ногами по ковру.
   - Я невежа! Прошу простить мне эту оплошность, господин Ерртор! У костюма, конечно, есть и обувная часть!...
   Они снова вернулись в гардероб. Ануф открыл небольшой ящичек в полу под тем местом, где висел костюм. Из него выехали темно-синие высокие сапоги. Умный материал Великого Амдебафа немедленно принял форму ступни всадника. Сапоги сидели великолепно.
   - Все материалы сапог, перчаток, плаща и костюма способны сами по себе восстановить разрывы и порезы. Достаточно лишь соединить края, как оборванные волокна найдут друг друга.
   - Ты оговорился про плащ. Я его не обнаружил, - удивился Эльф.
   - Эта часть гардероба из тончайшей, непромокаемой материи свернута в твоем поясе. Каков бы не был дождь ты всегда останешься сухим.
   - Благодарю тебя, щедрый Ануф, за твой дар. Для меня будет честью жить в этих покоях.
   - Я польщен. Есть еще небольшой момент... Если костюм творение Великого Амдебафа, то это детище моего творчества.
   Входные двери апартаментов раскрылись, и в комнату плавно вплыл серебряный диск. На нем лежал золотой ажурный обруч. С его центра смотрел, сверкая двумя крошечными рубинами, дракон с расправленными крыльями, держа в лапах круглый, мелкой огранки бриллиант.
   - Прими этот дар от духа дворца Ануфа!
   Всадник поклонился и осторожно взял изящную вещь с подставки, которая тут же рассыпалась в воздухе облаком серебряных искр.
   Внимательно рассмотрев обруч, он одел его себе на голову, наконец-то надежно зафиксировав непослушное серебро волос. Эльф тут же ощутил, что дар относится к магическим предметам.
   - Чудесно! Полная гармония стиля! - Ануф был доволен. - Этот обруч не просто украшение и средство для удержания волос, как ты уже понял. С его помощью можно связаться со мной из любого уголка Эндоры и Тироля... разумеется, когда заклятье Предтеч будет снято...
   - А как это сделать?
   - Просто позовешь меня по имени, и я услышу.
   - Еще раз спасибо, смотритель Ануф, - Ерртор вновь почувствовал себя элитным представителем эльфийской расы - персональные апартаменты, одежда Богов.
   Образ оборванного странствующего воина, всадника дракона, конечно, обладал своим шармом, но гармония комфорта высокоразвитой эльфийской цивилизации была все же милее сердцу Ерртора. Всадник впал в мимолетные воспоминания о Фиэнее и Магистрате.
   - Я не сильно утомил тебя своим вниманием, господин?
   - Что ты! Мечта встретить Великих или хотя бы следы вашей культуры заставила меня и Ирраду странствовать по лабиринтам Тироля. Мы проводили дни, месяцы и годы в поисках. Как я могу утомиться от беседы с тобой? О стольком хочется услышать, что голова кругом идет!
   - Представляешь, я испытываю такую же жажду знания и к тебе с госпожой Иррадой. Тысячелетия черного мрака опустили мое прежнее знание мира в пучину невежества. Чем живет Тироль, чем дышит Эндора - мне неведомо!
   - Я с удовольствием поделюсь жизнью Эндоры с тобой, - Ерртор присел в удобное кресло возле окна, любуясь стайкой желто-красных длиннохвостых птичек, перелетающих с дерева на дерево.
   - По распорядку Великого Амдебафа, скоро наступит время "вечерних напитков". Как ты смотришь на продолжение беседы за этим маленьким застольем, господин?
   - Я не против. Наверно, надо вернуться в тронный зал, а то Иррада будет нас искать.
   Ерртор и Ануф спустились в него как раз в тот момент, когда туда входила дракониха.
   Всадник подбежал к подруге.
   Иррада подняла голову, вытянув шею. Изогнув ее, сестра неба заглянула всаднику за спину, окидывая наряд придирчивым взглядом прищуренных глаз. Вернув голову в исходное положение, с удовольствием констатировала:
   - Красавчик! Ты так же великолепен, как и в день нашей первой встречи. Ануф - щедрый хозяин, - Иррада поклонилась хранителю.
   - Что звало тебя, сестренка, в те залы? - тактично поинтересовался всадник.
   - Я видела Амдебафа настолько близко, что разглядела его каждую чешуйку.
   - Где же?
   - Меня звало письмо в библиотеке. Прощальное послание героя, идущего на смерть. Как он был восхитителен! - в беззвучном голосе небесной воительницы трепетала женщина.
   - Очень скоро, став матерью, ты сможешь своими глазами радоваться его обновленной красоте, родная, - Иррада опустила голову к Ерртору, тот ласково погладил ее по щеке.
   - В конце письма была фраза "...тайну Ануфа познает лишь Великий Властитель Трона", - дракон и всадник посмотрели на пламенеющий голубой шар хранителя.
  

Утраченная любовь Богов.

Страна Богов.

   - К сожалению, я не успел провести экскурсию по дворцу, - спохватился вдруг Ануф. - Если вы позволите, то сделаю это сейчас, пока Великий Дрел не с нами. Он хорошо знаком с помещениями и ему этот маленький экскурс будет не интересен. После осмотра, за вечерними напитками, надеюсь, многое станет более ясным и дорогой Дрел к нам присоединится. Итак...
  
   ...Правое крыло ближайшее к двери святая святых для меня - это опочивальня хозяина Амдебафа, теперь по праву принадлежащая тебе госпожа Иррада. Второе крыло по правую сторону - лаборатории и библиотека, о которых я немного вам уже рассказывал, и где ты, хозяйка, побывала.
   Левые два крыла предназначены для гостей. То, которое ближе к парадной двери, для гуманоидных рас, типа эльфов, людей и вам подобных созданий. Господин Ерртор любезно согласился стать хозяином верхнего зала "Хранителя мира". Личные покои господина Дрела на первом этаже. Дальнее крыло для более крупных обитателей - драконов, змиев и прочих созданий о которых вам пока не доводилось слышать. В этих залах есть все необходимое для комфортной жизни.
   Башня над вашими головами, имеет две функции. Первая - это восхитительная смотровая площадка. Хоть замок и парит над землей, но высоко взлететь он не в состоянии. Амдебаф был страстным любителем закатных картин мира. Вторая - это огромный телескоп. Используя этот кристалл - Ануф указал блеснувшим лучом на бриллиантовую пирамиду в центре зала - хозяин изучал другие миры.
   Пятый зал... вы наблюдали его с воздуха и поняли, что вход в него именно за троном. Это и есть, тайна дворца, защищенная ужасным барьером, втягивающим и растворяющим, любую энергию и материю при попытке проникновения. Амдебаф терпеть не мог Хранителей, сующих свои носы во все магические дела народа. Хозяин сознательно не стал прятать свою тайну глубоко в горах Тироля, как делали все остальные, а выставил ее напоказ. Хранители ненавидели его за это, но даже их власть тут была бессильна. Он был могуч. Секрет трона и того, что за ним, возможно, он откроет вам сам, когда придет время...
   ...Экскурсия давно была закончена. Солнце начало садиться за горные хребты, прихватывая с собой даримый миру свет. Ерртор с Иррадой стояли на балконе центрального замка и любовались светящимися бабочками, беззаботно порхающими по вечерним флуоресцентным цветам.
   Ануф расставил кубки, графины и кувшины с напитками прямо здесь на балконе, выплавив обеденный мебельный гарнитур из пола, точно так же как в тронном зале.
   Выдался первый мирный день за шесть дней сражений и битв. Дрела все не было.
   - Может, с ним что-то случилось? - Ерртор уже начинал беспокоиться.
   - Он в своей комнате, абсолютно неподвижен, плотность его Фару говорит о нормальном здоровье, если конечно так можно выразиться о призраке.
   - Я пойду, приглашу его к столу, - эльф встал с кресла и пошел внутрь.
   - Первый этаж, до конца зала, последняя дверь налево, - Ануф бесстрастно указал маршрут.
   - Спасибо, - Ерртор прибавил шагу. У него на душе как-то смутно скребли кошки.
   Быстро найдя дверь, он три раза в нее постучал. Ответа не последовало.
   - Брат Дрел! Я пришел пригласить тебя к вечернему столу. Присоединишься к нам?
   Ответом опять была тишина.
   - Брат...
   - Входи... - бас Дрела был похож на тихий раскат отдаленного грома под бескрайней свинцовой дождевой тучей.
   Ерртор перешагнул порог. В дальнем конце большой комнаты на столе горела ровным пламенем одинокая восковая свеча. Ее мерцание выхватывало из немой темноты небольшое объемное изображение удивительной птицы, парившее над рабочим столом. На мгновение Ерртору показалось, что сидящий в кресле Дрел, обрел материальное тело, настолько четкими были его границы, но он ошибся.
   Подойдя ближе, всадник стал испытывать боль, ту же душевную боль, что и его Великий брат. Эльф медленно опустился в соседнее кресло.
   Она струилась внутри тела Дрела черными потоками, проплетая паутиной все внутренности, иногда вспыхивая разрядами черных молний. Голубого огня глаз не было видно на его лице:
   - ...Ее звали Чари. Она была членом нашего круга девяти. А я... я любил... ее, - каждое слово давалось Великому Дрелу с трудом, покидая призрачную душу безутешным стоном памяти.
   Подойдя ближе, Ерртор разглядел изображение - это была женщина грифон. На восхитительно стройном, практически обнаженном теле, оставались прикрытыми небольшими золотыми украшениями только грудь, и коротенькой белой кружевной повязкой бедра. Когтистые ступни ног и серебряное оперение голени украшали широкие золотые браслеты. Пронзительные голубые глаза, светились тем же внутренним светом, что и у Дрела. Нос казался чуть длиннее, чем обычно, являясь изящным хищным клювом. Девичий овал лица выглядел удивительно утонченным. Бирюзовые волосы были короткими, из-за небольших ушек вдоль головы росли два веера длинных белоснежных пуховых перьев. На тонких женских руках красовались золотые браслеты. За спиною сияли два широко расправленных белых орлиных крыла, окрашенных голубыми, золотыми, с вкраплением изумрудных перьями.
   Ерртор замер в восхищении - перед ним Богиня, Богиня их народа Униила, покровительница поэтов, художников и бардов. Ее эльфийские изображения просто меркли по сравнению с этим чудесным созданием. К тому же на этой картине к бедрам девушки были пристегнуты два коротких меча, без слов говорящие о решительном духе Великой воительницы.
   - Любовь... Великим не свойственны привязанности друг к другу. В их душе всегда царствовала бесконечная страсть к открытию все новых и новых магических тайн вселенной. Мы всегда были одинокими дерзателями и когда две души начинали звучать в унисон - это становилось истинным чудом, неподдающимся объяснению ни какими науками и знаниями. О таких случаях знала вся раса.
   Не знаю чем, я то ли понравился судьбе, то ли наоборот ее прогневил, но мое сердце страстно полюбило Чари за ее открытую поэтическую душу. Меня покорил феерический, наполненный искрящимся светом голос белокрылой красавицы.
   Как дивны были ее песни!... Когда они серебряными искрами начинали кружить в ночном подлунном безмолвии, казалось, все звезды миров с упоением дрожат от восторга, то и дело роняя слезинки комет...
   ...И случилось практически невозможное - она ответила взаимностью и полюбила зеленого здоровяка...
   ...Мы вместе без устали творили в круге девяти. Работая над вашей цивилизацией, я и она становились все ближе, проплетаясь незримыми нитями любви. Столетия парили под нами, и влюбленные души радовались друг другу все больше. В одно прекрасное утро я понял, что не хочу расставаться с Чари даже на мгновение, и решился предложить ей объединить сердца вечным светом звездных странствий. В это самое замечательное в моей жизни утро и началась эта проклятая "Игра" Хранителей - в Эндору, нашу любимую Эндору, пришла война...
   ...Чари пропала...
   Я искал ее везде, но тщетно... Моя надежда растворилась в холодном ужасе войны...
   Как я узнал позже, крылатая певунья первая презрела запрет хранителей в помощи эндорцам. В этот же день, боясь гнева Владык и Хранителей, она незаметно улетела из Тироля. Облачившись в иллюзию эльфийской целительницы, Чари на протяжении всей войны боролась за жизни ваших воинов, обучая тонкому искусству медицины молодые расы Эндоры.
   Я увидел возлюбленную вновь лишь на суде Амдебафа и Нианны. Хранителям так и не удалось узнать, что Чари участвовала в этой битве, но не на их стороне. Я радостно обнял милую, внезапно воскресшую из небытия. Она нежно ответила, положив свои горячие ладони мне на грудь и прижавшись всем телом. Мы стояли рядом в тот момент, когда Амдебафу и Нианне выносили приговор. Позабыв про опасность, спеша предупредить друга, я бросил ему мыленное послание.
   Все произошло настолько быстро!.. Меня схватили, и в тот же день приговорили, приведя наказание в исполнение...
   А дальше... лишь бред серого тумана, сон и шевеление в древнем уродливом создании... Но даже в немом, укутанном в оковы заклятия сознании, я все эти годы помнил хрустальный град слезинок, катящийся из ее сияющих голубых глаз в этот невыносимый момент расставания...
   ...Где сейчас моя Чари? Я найду ее, и не остановлюсь, пока горят звезды!!!...
   Дрел умолк, а свеча все трепетала и трепетала, отбрасывая мерцающие блики на дивное создание небес и незажившую рану тоскующего сердца Великого.
   Душа всадника стала черной гладью ночного озера, в котором отражались два светлых, но безмерно грустных образа влюбленных - Дрела и Чари. Слова у Ерртора вырвались сами:
   Мы дети мечты на страницах рассказов
   И в строках Судьбы неумелой рукой
   Мы правим ее, доверяя проказам,
   Мы ищем Любовь - путь ведущий домой...
  
   - Ты найдешь ее, брат. Обязательно найдешь. Я поговорю с Иррадой и думаю, что мы сумеем помочь в твоих поисках.
   - Спасибо тебе Ерртор! Спасибо брат! Путь этот не близкий, - Дрел заметно посветлел. - Замок Чари находится довольно далеко отсюда, ближе к северо-западным граничным хребтам. Надо будет хорошо подготовиться. Я хотел преподать несколько уроков недоступной тебе раньше магии. Думаю, на это уйдет пару недель, а потом можно и в путь. Да, кстати, тебя дома, в Эндоре искать не будут?
   - Пока нет. В ордене привыкли, что мы с Иррадой месяцами пропадаем в Тироле. Так что полагаю, недели четыре у нас еще есть.
  

Проклятье запретного озера.

Килин. Эндора.

  
   Нианна решилась. Как давно отточенный клинок, ожидавший своего первого сражения, воительница взвилась в небо и стремительно полетела к озеру. Она скользила высоко, специально чтобы все могли ее видеть... И в селении заметили голубой диск, парящий по алеющему, расчерченному белыми полосами облаков, закатному небу. Диск скользил в глубину Великого леса...
   ...Сегодняшнее дежурство в окрестностях запретного озера было для Гилиира обычным. Он как всегда расставил дозорных по периметру, а сам устроился в тенистых лапах величественной сосны.
   Посты выставлялись на расстоянии не менее двух километров от берегов - на минимальной безопасной дистанции, при которой ненависть проклятья не сводила с ума случайных жертв. Чтобы продвинуться ближе к озеру необходимо было использовать заклинания защитных экранов, оберегающие разум, иначе сумасшествие вползало невидимым ядом в душу и, оскверняя, очерняло ее навсегда.
   Вот уже несколько месяцев в округе бродил огромный саблезубый тигр, но обезвредить его не удавалось. Чудовище из детских сказок, уже давно не встречающееся в лесах, вдруг ожило и стало убивать. Он ловко уходил от ловушек и следопытов, не собираясь покидать озеро. Тигра поразило проклятье.
   Гилиир удобно примостился к стволу дерева, созерцая сквозь приспущенные веки жизнь насекомых, беспокойно копошащихся в пучках травы и сухих буреломах сосновых иголок. Время текло, как широкая полноводная равнинная река. Дело близилось к вечеру, когда Гилиир услышал жужжание, не похожее ни на один звук насекомых.
   Звук сначала его заинтересовал, но по мере нарастания все больше приходило понимание, что больно уж большим должно быть насекомое для такого сильного жужжания.
   Вдруг мастер клинка увидел над собой пролетающий голубой диск около трех метров в поперечнике. Диск медленно, но уверенно направлялся к озеру. За всю жизнь ему не доводилось видеть ничего подобного в магии, ни тем более среди живых существ!... Но то, что эта штуковина мерно плыла по воздуху к озеру - вызывало неясное чувство опасности.
   - "И что оно там забыло? Вдруг ему поплохеет? Гоняться нам тогда не только за саблезубым троглодитом, а еще и за голубым диском в небесах!... Правда эльфам все равно это не под силу, придется дракона и всадника вызывать".
   Гилиир, заключив себя в объятья магического ментального щита, с эльфийской проворностью побежал среди деревьев по направлению полета диска.
   Вот и граница леса. Он мягко притаился в листве и медленно бесшумно потек плавными движениями следопыта к крайнему дереву. Когда глазам открылась поверхность озера и его остроконечные клыки - берега, он оторопел. На берегу стояла Нианна...
   ...Нианна летела из Святилища, не торопясь. Она обдумывала, что же искать у того древнего озера - озера могилы дракона. Отверженная еще и еще раз прокручивала в голове увиденный сон, где маг в голубых одеждах повергал своего соперника, и тот бился в смертельном огне на дне кратера.
   Что-то неуловимо недоисполненное и недовершенное связывало ее и таинственный кратер, ставший сейчас проклятым озером... Но что?.. Ответа она не знала.
   - "Может мое предназначение избавить это место от древнего проклятия, раз эльфам это не под силу?"
   С этими мыслями она подлетела к опушке леса и плавно облетела озеро по кругу. При подлете Ниа сначала ощутила ярость, потом злость и негодование, после чего черная ненависть запульсировала у нее в висках.
   - "Так не пойдет", - подумала юная волшебница, и в ее сознании сверкнул сияющий мысленный щит.
   Острые зубы серых камней, обрамляющие голубую гладь озера, кольцо зеленой травы в несколько сотен метров шириной, и изгородь мертвых кривых деревьев, отделяющих озеро от Великого леса. Нианна плавно опустилась на траву перед клыкастыми камнями, превышавшими ее рост вдвое. Травы, устилавшие берег, были сбором всех ядовитых экземпляров, которые только могли произрастать в лесу.
   Пройдя несколько аккуратных шагов к озеру, Ниа услышала за спиной неясный шорох. Резко обернувшись, она увидела распростертое в прыжке полосатое тело белого тигра. Два огромных желтых клыка в раскрытой пасти стремительно неслись к жертве.
   Нианна выбросила вперед раскрытую пятерню ладони и тигр, удерживаемый невидимым полем, повис в воздухе всего в метре от нее. Он был истощен - бока впали, на них зияли нарывы и язвы, причиненные ядом местных растений, шерсть свалялась и местами высыпалась до лысин... но глаза... В них горел не голод, в них горела жажда смерти и убийства...
   Доброе сердце эльфа, бьющееся у Нианны в груди, жаждало освободить этого величественного хищника от пожирающего его звериную душу проклятья. Она бережно переместила в воздухе саблезубого и, спутав магическими путами, приковала его к одному из камней. Тигр не мог пошевелиться и открыть пасть, лишь глухо злобно рычал.
   Гилиир выглянул на опушку леса как раз в тот момент, когда на Нию прыгнул хищник. Он даже не успел крикнуть, как тигр был уже спутан и прикован к камню.
   - "Нианна! Что делает маленький, великий мастер клинка, в этом гиблом месте?! Она в опасности! Безрассудное любопытство девчонки доведет до беды! Скорее, скорее забрать малышку отсюда пока не поздно!!" - Гилиир бросился к девочке.
   - Назад! Назад! - закричал он. - Нианна, здесь нельзя находиться! Проклятье - оно сведет тебя с ума!!!
   Эльф бежал изо всех сил, стараясь спасти это рубиноокое чудо природы.
   Ниа спокойно к нему повернулась и, когда Гилиир оказался рядом, вежливо поприветствовала верховного воина Килина.
   - Да озарит солнце твой ратный путь, мастер Гилиир!
   - Госпожа моя, здесь опасно находиться, озеро проклято! Оно сводит с ума! - Гилиир смотрел прямо в глаза девочки, боясь вот - вот увидеть там искры перерождения души и огонь ненависти.
   ...Но Нианна оставалась абсолютно спокойной как всегда.
   - Проклятье не причинит мне вреда. Я одинаково люблю как бой на мечах, так и магию. Моя судьба как-то связана с озером, и я прилетела, чтобы разгадать эту тайну.
   - Прилетела!? - глаза Гилиира широко раскрылись от удивления. - Так этот жужжащий небесный диск был твой?
   - Нет, это была я сама, - улыбнулась Ниа. - и это был мой полет.
   - Ты второй раз повергла меня в замешательство и восторг, госпожа моя.
   - Мастер Гилиир, не сочтите мою просьбу за оскорбление, но я хотела бы остаться наедине с озером.
   Гилиир окинул взглядом лазурную воду и пустынный каменный берег. Никакой опасности кроме спутанного магией тигра он не узрел. Если бы мастер клинка только мог предугадать, к чему приведет его согласие, если бы мог предугадать...
   - Хорошо госпожа, я удалюсь на достаточное расстояние, чтобы не мешать твоему поиску ответов, но если тебе понадобиться помощь, только призови мое имя.
   Гилиир повернулся спиной и твердым шагом направился в глубину леса...
   Ниа стояла у самого среза воды. Ласковый ветерок слегка теребил ее гладь.
   - "Как же разгадать тайну проклятья? Что я должна сделать, для избавления от него столь настрадавшейся земли?"
   И тут она почувствовала силу, зовущую ее в глубины озера. Юная властительница магии с успехом занималась управлением водой в озерах предгорьях Тироля, и вот эти навыки стали необходимы.
   - "Ингару варога!" - решительно произнесла девочка.
   Когда Ниа занесла ногу для шага и стала опускать, вода под ее ступней завертелась водоворотом и разошлась в стороны, открывая дно. Еще шаг и кольцо водоворота больше разошлось в стороны. Вода плавно вращалась на уровне колен девочки, а дно было открыто в радиусе трех метров. Так она и продолжала спуск.
   Нианна погрузилась ниже поверхности озера и над ней вращающаяся сфера воды медленно сомкнулась. Искательница разгадок спускалась к центру озерного кратера, внутри круглого воздушного пузыря, едва различая нечеткие очертания дна сквозь стенки. Дно оказалось скользким и илистым. Ниа несколько раз чуть не упала, но развитое чувство равновесия мгновенно останавливало падение.
   Под слоем ила открывалась ровная оплавленная поверхность. По пути то здесь, то там она натыкалась на истлевшие скелеты крупных животных. В толще воды мелькнула и исчезла лента крупной тени, потом еще одна. Нианна приготовилась к нападению.
   Спустя мгновение в воздушный пузырь ворвалась длинная и плоская голова. Два черных больших глаза сидящие на самой верхушке, плоские и широкие челюсти, усеянные тремя рядами тонких как иглы зубов размером с палец и шершавая коричневая чешуя. Челюсти лязгнули возле самого лица девочки, но та умело увернулась.
   Нии было интересно получше рассмотреть это чудище и она, парализовав магической хваткой это существо, с любопытством его изучала. Вторая тварь ринулась в атаку с другой стороны. Понимая, что хозяева озера достаточно голодны и не оставят ее в покое, Ниа магическими жгутами энергий правой руки вырвала шар воды из вращающейся стены и швырнула его в приближающийся темный силуэт, превратив этот снаряд в звенящую острую сосульку. Ледяной дротик беззвучно вошел в тело хищника и тот, обмякнув, стал падать на дно. Отшвырнув обратно в воду зубастую пасть первой твари, она дала шанс ей сбежать, но вместо этого рыбина развернулась и снова бросилась в атаку. Ее постигла та же участь и длинное тело, извиваясь, погрузилось в темноту.
   Слой ила становился все толще, по нему становилось невозможно идти, ноги проваливались по колено. Ниа поняла, что в центре озера, куда она направлялась, его толщина может быть огромна, и она ни чего не увидит.
   Шаг... еще шаг.
   - "А не повернуть ли назад?" - всплыло у нее в голове, и тут маленький подводный странник ощутил тонкий силовой барьер.
   Ил оканчивался правильной гранью, как обрезанный ножом праздничный торт. Впереди простиралась гладкая отполированная стеклянная поверхность - блюдо былого огненного пира смерти дракона. Нианна с облегчением двинулась дальше. Вода потемнела, становилось холодно.
   Дерзкая волшебница призвала сеть света и окружила тысячью сияющих искорок свой подводный шар. Необъяснимое наитие вело в глубины.
   - "Где-то здесь, где-то здесь... Да!"
   Вот и цель ее спуска. Воздушный пузырь надвинулся на огромный череп дракона. Ниа, приложив магию, раздвинула границы подводной сферы, и изумленному взору открылся весь скелет бывшего титана.
   Практически все кости истлели в прах и были в приплавлены к стеклянному дну кратера, но череп...
   По белым костям клыкастого черепа струилась, переливаясь разрядами, алая энергетическая пленка заклятия. В пустых глазницах, в такт ударам невидимого сердца, вспыхивало красное свечение.
   - Кто ты, назовись! - властным тоном приказала Нианна.
   В глубине ее мыслей загудел медленный бас древнего языка Великих.
   - Я дракон Иунер, властитель Зираиды, пленник этого места, поверженный Великой
Нианной...
   - "Поверженный Великой Нианной..." - Нию как будто ударило током.
   В ее голове промелькнули туманные образы: черного моря многотысячных армий, жгущих города и селенья; белые лучи света магов, пытающихся отражать врага. Сердце сдавила боль мгновенной гибели сотен драконов, чей свет разрушает огромный паучий город и гигантскую черную арку, стоящую в центре колоннады. Сражение... сражение с порождением ненависти... желающим пожрать мир...
   - За что ты был повержен? - душа ребенка стала холодным безжалостным камнем. Боль увиденных картин бушевала у нее в груди.
   Басовитый рокот дракона продолжил:
   - Я повержен за войну, развязанную, по планам "Игры", с народами Эндоры.
   - Что за план игры? - Нианне стало интересно.
   - Это тайна Великих, и она мне не ведома, госпожа. Позволь узнать имя властителя стихий, что смог спуститься в мои казематы. Что привело тебя сюда?
   - Мое имя, - девочка выдержала паузу, - Нианна, и я пришла освободить эту землю от проклятья.
   Череп дракона зарокотал.
   - Великая Властительница! Я дождался твоего прихода. Смею ли просить у тебя пощады?... Моя плоть давно мертва, а дух прикован тобою к этой тверди. Солнце сменялось луною бесчисленное количество раз, и кроме их ликов я не созерцал ничего.
   Мир праотцов, ушедших в вечность - остался единственной моею мечтой и болью бытия.
   Прости содеянное и даруй свободу...
   - Ты наполнил окружающий лес злобой и ненавистью, даже трава, растущая на берегу полна твоего яда. Как я могу отпустить тебя? - Нианна колебалась.
   - Я дам клятву смерти, запечатанную руной в моей душе. Присягаю своей бессмертной жизнью во всех мирах, что покину Эндору, вернусь туда, откуда пришел и больше никогда не причиню зла вашим народам. Если же я нарушу данное слово, пусть руна Великих разорвет мою душу и развеет ее искры в звездных далях!!! Я клянусь!!!
   Ниа увидела, как над черепом загорелась фиолетовая трехмерная руна Великих и вплыла в глубину его белых костей. Искательница тайн была очень хорошей ученицей и знала, что такое заклятие снимается только кровью, кровью мага его поставившего, но она лишь эльфийская девочка, а события давно минувших тысячелетий вершила Великая Богиня.
   - Я являюсь свидетелем твоей клятвы перед звездами, землей и живыми тварями. Прими свободу и исполни обет! - гордо произнесла она.
   Нианна подошла к черепу. "Звирг" вспыхнул в ее правой руке. Лезвие коснулось левой ладони, и по нему побежала тонкая струйка алой крови. Наклонив клинок над тюрьмой духа, она произнесла на языке Великих:
   - Дарую свободу! - три капли ее теплой крови соскользнули с лезвия на драконьи останки.
   Череп озарился белым светом. Нианна сделала несколько шагов назад и "Звирг" превратился в магический щит "Знор", укрывая хозяйку многослойной магической сферой, вспыхнувшей зеркалом с переливами молний. Свет черепа лучами пробился сквозь толщу воды...
   ...Гилиир стоял на границе леса, не мешая Нианне творить магию. Уверенность девочки в том, что она делает, вселяла в воина надежду. Это чудо природы снимет проклятье и положит конец мерзкой язве на теле Эндоры. Мастер меча ни секунды в этом не сомневался... но ее уже так долго не было.
   Алое солнце уже коснулось края Великого леса. Магический щит Гилиира начинал ослабевать. Никто кроме лучших обученных воинов - магов не отваживался приближаться к озеру. Где же найти тех, кто пойдет на верную смерть, погрузившись в его пучины, в поисках девочки?
   Внезапно водная гладь засветилась, лучи белого света пробили толщу воды и рванули в небо. За светом пришел чудовищный удар, земля дрогнула под ногами эльфа. Все озеро, превратясь в бесчисленные мириады брызг, взлетело в воздух... но не опало, а осталось висеть маленькими хрустальными шариками, в которых переливались лучи заходящего солнца.
   Что-то могучее, но невидимое медленно поднималось со дна. Его выдавали лишь лопнувшие и стекавшие по поверхности и контуру капельки воды. Потеки образовали прозрачную пленку на теле этого нечто, и Гилиир, не веря своим глазам, созерцал, как со дна, искрясь в алых лучах заката, поднимается ввысь, плавно расправляя гигантские крылья, огромный дракон. Его образ, пройдя облако взвеси воды, растаял в небесах, а озеро с шумом штормового ливня обрушилось в свое ложе.
   - "Нианна! Где Нианна?!!!" - заплясала мысль, обжигая языками пламени душу воина.
   Поверхность водоема еще волновалась, когда на ней появилась зеркальная сфера, с разрядами молний. Мгновение, и по воде, ему навстречу, неторопливо брела маленькая девочка, в перепачканных по колени голубых брюках. Она загадочно смотрела в небо и даже немного улыбалась.
   Гилиир был уже на берегу, когда ее ноги коснулись тверди.
   - Проклятья больше нет, это место скоро станет чистым, - выдохнула уставшая Ниа. День выдался не из легких. Солнце практически село, и в лесу быстро становилось темно.
   - Ты справилась, а я уж потерял надежду тебя снова увидеть, - тихо отозвался Гилиир. Он преклонялся перед мужеством той, которой, оказалось, по силам решение такой задачи.
   - Есть еще одно незаконченное дело, - продолжил воин, - твой скованный тигр.
   Они подошли к обездвиженному у камня зверю. Тигр затих, лишь мерно вздымались его худые бока, выказывая стройный ряд ребер. Ниа заглянула в глаза саблезубому. Жажда рвать исчезла и ее заменила смесь бездонной боли и грусти.
   Глядя ему в глаза она мысленно коснулась воспаленного разума зверя и произнесла:
   - Я тебя освобождаю, и желаю тебе мира. Позволь исцелить твои раны, белый пушистик.
   Нианна всегда испытывала сверхъестественную любовь к хищникам.
   Невидимые оковы спали, и тигр со стоном опустился на прибрежную гальку. Глаза истерзанного зверя были полузакрыты.
   Юная волшебница врачевала заклинаниями и своей Фару. Затягивала язвы, очищала гнойники и в конце наделила его силой для удачной охоты. Ниа закончила и отступила от бело-полосатого саблезубого исполина. Зверь встал, по кошачьи потянулся, выпустив огромные когти в гальку, и выпрямился. Сделав шаг мягкими лапами, он ткнулся головой в Нию и отступил.
   - "Я твой должник, Повелительница", - мысленно проурчал саблезубый, и двумя огромными прыжками перелетел траву, скрываясь в темноте леса.
   Нианна и Гилиир переглянулись, они оба слышали его речь.
   - Ну вот, при тебе и тигры заговорили, - озадаченно улыбнулся Гилиир.
   - Он добрый и пушистый. Пусть ему будет хорошо, бедняжка так намучался, - улыбнулась в ответ девочка. - Пора мне домой...
   - Куда на ночь глядя, госпожа? Переночуем вместе, а утром в обратный путь, - видя перед собой ребенка, тревожился Гилиир, хоть только что был свидетелем ее необъяснимой мощи.
   - Папа с мамой будут волноваться. Да и дел я в селе натворила.
   - Ты там тоже успела?! Что же будет, когда ты вырастешь?
   - Не знаю, может за ум возьмусь... - грустно улыбнулась Нианна.
   Лес заволокли глубокие сумерки.
   - Пусть полет твой будет стремительным, а ветры попутными, - с поклоном попрощался Гилиир. - Лети скорее, пока совсем не стемнело.
   - Да хранят Судьба и звезды тебя, мастер Гилиир, - с этими словами над озером загорелся голубой диск и поплыл, набирая скорость, в Килин.
   Огни села Нианна увидела издалека. Уставшая, она приземлилась на окраине и окольными путями, избегая центральной площади, побрела домой. Тихо отворилась дверь, и на пороге испереживавшиеся родители увидели свое кудрявое дитя в перемазанных илом брюках. Ниа молча прошла и села за стол рядом с ними.
   - Я освободила проклятое озеро от заклятья. Теперь там мир... и... и очень устала.
   Отец с матерью, уже привыкшие к исчезновениям своей дочки непоседы, но всегда не перестававшие нервничать и беспокоится, накормили Нию медом с парным молоком и уложили спать...
   Нариан и Ниида знали о сгоревшем храме, и готовились к худшему...
  

В преддверье бури.

Страна Богов.

  
   Неторопливое повествование Иррады о жизни в Эндоре и Генаре текло плавной рекой. Ануф, благодарный, истосковавшийся по обществу слушатель, не прерывал ее даже полусловом, все слушая и слушая.
   Златоглавая отпила еще глоток приятной сладковатой тягучей жидкости из большого хрустального кубка.
   ...- А все непоседа Ерртор. Он с детства был помешан на Великих. Измучив своими бесконечными вопросами, про Тироль и ваш народ, учителей в Сетимиэле повзрослевший отрок принялся за Владык в Магистрате.
   На первых ступенях Магистрата он знал наизусть все магические писания, по легендам, надиктованные Великими эльфийскому и драконьему народу. Видя упорство юного мага, Владыки открыли ему доступ к закрытой части библиотеки, хранящей все упоминания о Великих... И там к нему пришло разочарование.
   В святая-святых хранились записанные легенды о создании Эндоры, которые эльфы и так поют в своих гимнах, примитивные изображения богов, сделанные первыми художниками, да несколько предсказаний наших волхвов о будущем народа, настолько туманных, что наверно даже вам, Великим, не разобраться. Ерртор до дыр зачитал описания битвы, в которой появились Великие и в решающей схватке разбили врага.
   Став всадником, - Иррада мягко заурчала, - моим дорогим всадником, он обратился к запискам странников. Ведь наш народ не прекращал искать вас с момента окончания войны. Одни разыскивали с благодарностью в сердце, другие жаждали изучить безбрежное могущество Великих и готовы были ради этого на все.
   Но все документы, среди которых также содержались отчеты дерзких драконов, говорили о непреодолимом белоснежном хребте, сияющем пиками хрустальных ледников высоко в поднебесье. Эльфы не могли добраться даже до середины склона, задыхаясь от разряженного воздуха, он же не нес крылья драконов вверх. Магические навыки переставали там действовать. Таинственное "Сердце Тироля" навсегда осталось неприступным...
   Изучая толстенные пыльные талмуды этих сказаний, мы обнаружили, что в южных частях предгорий с завидной регулярностью исчезали странники. Те, кто отправлялся на их поиски, всегда возвращались невредимыми, никого не найдя.
   ...И конечно же, мы отправились именно туда. Мне безумно нравиться его решительность, и ни мгновенья не колеблясь, я, согласилась на этот полет, а теперь даже счастлива, что это случилось....
  
   ...Пламенные фонари витиевато играли языками не обжигающего белого света, струящегося прямо по резным колоннам перил.
   Ерртор и Дрел показались в парадной двери одновременно. Шли молча и лица их были иконой сосредоточения.
   - Что привело вас в эту суровую концентрацию? - гортанно заурчала Иррада.
   - Память сестра, память. Наш друг поделился воспоминаниями о прошлой жизни... о потерянной любви. Я подумал, что мы с тобой можем ему помочь.
   - Если надо лететь и сражаться за Дрела, я готова хоть сейчас. Дрел, тебе действительно нужна помощь или мой всадник умело нас навязывает? Уж больно он охоч до приключений и подвигов!
   - Я действительно буду очень рад помощи... Одну из ловушек хранителей мы встретили вчера. И как она вам?
   - На высшем уровне! В голове и сейчас иногда позванивает от того взрыва! - Ерртор подмигнул Ирраде.
   - Мне кажется, что после того, с чем нам предстоит столкнуться в этом походе, эта драка будет выглядеть небольшой потасовкой в подготовительном классе школы магии, - Дрел явно воодушевил товарищей.
   - Принимается! - Иррада демонстративно расправила крыло, показывая, что готова к полету. - Куда летим и с какой целью?
   - Будем искать Великую Чари, любимую Дрела, а странствие предстоит далеко на северо-запад, - ответил за брата Ерртор.
   - Я абсолютно не против соседства Дрела с тобой всадник на моей спине. Отправляемся завтра?
   - Ну и горяча же ты, Златоглавая! - Дрел немного помолчав, продолжил. - Спасибо друзья. Воистину великодушна Судьба, так нечаянно послав мне вас... Но выступаем не завтра. Я хотел бы обучить Ерртора некоторым магическим приемам, да и ты, Иррада, могла бы поучиться летать...
   Дракониха оскалилась и гневно зарычала. Ерртор непонимающе уставился на Дрела.
   - По-твоему, Великий призрак, я... я не умею... летать!!! - дракониха закипела мгновенно, из ее ноздрей вырвались струи едкого дыма.
   Дрел тут же понял, что болтнул лишнего.
   - Прости, Златоглавая! Конечно же, умеешь! Я оговорился... Я только хотел сказать, что Амдебаф был виртуозным мастером полета. Свои знания и умения он старательно записывал на кристаллы в библиотеке. Изучив их, ты смогла бы поднять свое искусство жизни в небесах на новую ступень. Еще раз прости за дерзость... - Дрел встал и поклонился.
   Иррада помаленьку остывала, дым из ноздрей прекратился.
   - Извинения приняты... - абсолютно серьезным тоном заявила дракониха.
   - Позволь, брат, я поясню, - всадник решил до конца "расставить руны в заклинании". - Для драконов Эндоры слова "ты не умеешь летать" являются самым грубым оскорблением. Никто из эльфов и прочих человекоподобных рас, произнеся подобную фразу дракону в лицо, не оставался в живых и доли секунды, не смотря на титулы, звания и заслуги. Власть драконов над небесами считается святой. По этой же причине, ни один из народов в Эндоре не создавал летательных машин. Небо принадлежит драконам и только им!
   Вечер стих. Беседа друзей пошла на убыль.
   - Судьба, Судьба... Интересная штука - Судьба... Что же нам она приготовит на завтра? - подвел черту под разговором Дрел, - идемте спать друзья.
   ...А Судьба уже готовила героям другой, даже более тернистый путь, чем им хотелось...
  

Забытая дверь...

Руины Жгаг-Гера.

  
   ...Призрак дракона Иунера, наконец, обрел свободу...
   Он рвался, стремился домой из опостылевшего озера в родные, давно позабытые хищные края.
   - "Домой!... Домой!... Домой!" - твердил его слабый истощенный одиночеством дух.
   Когда-то давно он был величайшим воином своей страны, а сейчас он жаждал обрести лишь покой... покой во владениях духов своих собратьев. Иунер скользил по силовым линиям пространств Эндоры к одному единственному месту, сквозь которое смог бы вернуться в свою желанную страну.
   Его уже абсолютно не заботило возвращение славным героем-завоевателем, о котором он грезил прежде, в час победоносных битв на полях этой страны. Призрак дракона просто хотел быть ветром памяти в родной Зираиде, он просто хотел быть духом, но духом у себя дома.
   Под ним медленно проплывали места величественных сражений, где его армии царственно крушили могучих врагов, а он сладостно любовался их ожесточенным сопротивлением... Пока не вмешались Боги. Иунер так и не смог понять, отчего Боги сначала благословили его на ратный подвиг, а потом с таким негодованием остановили победный марш в их честь... но все это утонуло в толще водных лет, погребенных на дне илистого озера...
   ...А сейчас, пред призрачным взором дракона, простиралась лишь ночная дорога домой, по усыпанным звездными гирляндами ориентирам.
   Скоро, скоро Жгаг-Гер. Его оплот в ту древнюю войну, его дитя - город, который он выносил в своем воображении и создал своими магическими стараниями на западом берегу Эндоры, возле прибойной симфонии вечного океана.
   Свободный дух, пересекая нагромождение силовых линий горных хребтов Нрады, аккуратно лавировал меж пространственных вихрей энергий. Вот... вот... Но странника встретила лишь оплавленная глянцевая стеклянная поверхность пустыни, в которую одиноко гляделась холодная луна.
   - " Мой город... Его нет... Он погиб, как и я в ту войну... Но дверь в мой мир создана Богами. Ни эльфы, ни драконы не могли ее уничтожить!..."
   Точно по центру руин, дух Иунера увидел лишь оплавленный каменный остов, некогда гигантской арки, сквозь которую победоносный дракон завоеватель привел свои войска.
   - "Тоннель!... Тоннель в мой мир, в мою страну!... Где ты?????!" - отчаяние захлестнуло мятежную душу.
   Лишь черная глянцевая поверхность ответила немым молчанием на вопрос бывшего узника. Дверь закрыли, запечатали навсегда.
   - "Я вернулся к тебе, Жгаг-Гер, вернулся в последний раз, чтобы выполнить клятву и покинуть Эндору навсегда, но твои врата в мой древний мир наглухо закрыты хозяевами этой страны... Я постучу в них в последний раз, постучу изо всех сил, что остались у моего духа, постучу с мечтою о доме и возвращении, пусть этот стук даже станет последним для моего существования. Помоги мне... Жгаг-Гер... Прощай!!!"
   С этими словами молитвы призрак Иунера стал набирать высоту. Он тянулся все выше и выше, поднимаясь по спирали казалось к самым звездам, оттягивая с собой силовые энергетические линии Эндоры от ее поверхности, как тетиву гигантского лука, готового метнуть свою стрелу в глубинные недра земли. Пространство прогнулось под умелым магом, и он в последний раз прошептал:
   - "Прощай Эндора и прости за все!..."
   Лук выстрелил... Дух Иунера несся к земле с безумной скоростью. Собрав воедино всю свою оставшуюся Фару, он вложил в последнее заклинание своей призрачной жизни все свое могущество...
   - "Ин чиираз гарак зираиду чунер!!!!" - бросил призрак точно в цель магический ключ Великих, отпиравший ранее пространственный тоннель.
   Заклинание обрело форму желтой трехмерной руны и раскаленной молнией устремилось к тому месту, где ранее возвышалась арка. Иунер знал, что если дверь не отвориться, его душа просто распылиться радужным фейерверком при ударе о поверхность, и опадет тихими искорками на зеркало руин, возвещая о его забвении...
   Призрак мчался вперед подобно вихрю, практически догоняя брошенную молнию заклинания-ключа. Мгновения растянулись вечностью ожидания, в который проплыла всю бурная жизнь и томительные тысячелетия наказания.
   Вот она поверхность. Руна медленно впивается своим энергетическим телом в материю земли, уходя все глубже и глубже, полностью в ней исчезая... но материя молчит, никакого отклика, никакого действия, никакого возмущения энергий тверди. ...
   - "Вот и все..." - обреченно пронеслось в разуме Иунера. Призрак незримо улыбнулся, смиренно прощаясь со своим естеством.
   До черного зеркала земли оставалось меньше мига, меньше метра. Его взор уже различал частицы сплавленного кварцевого песка, как вдруг желтая трещина, обрамленная вязью магических узоров, расколола недра и впустила в приоткрытую дверь, заблудший, но решительный дух древнего воителя...
   Эндора простила и отпустила своего врага...
   А дверь... осталась... ОТКРЫТОЙ...
  
   ...Этой ночью вся Эндора содрогнулась от чудовищной силы удара. Землетрясение прокатилось огромной волной по всему континенту с запада до самого Тирольского массива.
   Родителей и Нианну разбудил сначала низкий гул из-под земли, потом пришел толчок такой мощи, что Нию подбросило на кровати. Дом затрещал, рвущимися ветками и стволами деревьев. Семья выскочила наружу.
   Все жители Килина стояли возле своих домов, а в горных отрогах слышались гулкие удары падающих скал и рокот камнепадов.
   Безумство стихии быстро стихло, и немного побродив вокруг дома, проверяя, не повреждены ли стены серьезно, семейство снова легло спать...
  

Безумный танец скал...

Страна Богов.

  
   Ирраде спать не хотелось, и она отправилась с Ануфом в библиотеку, изучать полетные кристаллы Амдебафа...
   Дрел вернулся в свои покои и предался воспоминаниям, но уже более приятным, с надеждой на встречу. Ерртор быстро разомлел в объятьях пуховой кровати своих царских апартаментов, вспоминая уют родного Сетимиэля, и тут же уснул...
   Ночь обещала безмятежность, как вдруг...
   Ерртора и Дрела разбудил мысленный толчок взволнованного голоса хранителя Ануфа.
   - Господа, проснитесь!!! Срочно спускайтесь в тронный зал! Мы ждем вас на балконе!
   Ерртор выскочил на балкон последним и остолбенел - горы стали живыми!
   Скалы вздымались вверх и вниз, как гигантские волны океана во время свирепой бури, окатывая пенным градом камнепадов свои склоны. Сквозь рваные клочья облаков били столбы лунного света, вокруг которых плелись демонической паутиной нескончаемые нити молний. Все это походило на нереальную фантазию сна, лишенную логики и понимания.
   - У нас групповая галлюцинация после твоих напитков? А? - Ерртор еще продолжал потирать глаза.
   - Боюсь, что нет. Звук мы не слышим потому, что стоит барьер Предтеч, и земной танец не ощущаем - ведь дворец в воздухе парит! - прояснил ситуацию Дрел.
   Твердь за пределами замка ревела как израненный колосс, мучимый адской пыткой, издавая тысячи стонов и криков единовременно...
   - Я такое видел лишь один раз... В тот день...
   - Когда началась "Игра"... - Дрел перебил Ануфа на середине фразы.
   Ерртор с Иррадой переглянулись и в один голос переспросили:
   - В Эндору пришла война?!
   - Боюсь что да! Именно таким ударом "Жнецы" открывали тоннель перехода...
   - Жнецы? Тоннель перехода? - всадник и дракон недоумевали.
   - Да, портал перехода города Жгаг-Гер, а называли они себя "Жнецы", - Дрел был взволнован. - Вам надо спешить, предупредить короля и верховных магов! Необходимо срочно начинать мобилизацию! Хранители принялись за старое! Эти твари не успокоятся, пока мы их их же амулетами не удушим!!!
   По Великому призраку стали прокатываться разряды голубых молний.
   Танец земли внезапно затих, и твердь вновь обрела покой.
   - Мы обещали тебе Дрел свою помощь, - начал было Ерртор.
   - Согласись, жизни всей вашей страны весят намного больше на весах Эндоры и Тироля, чем одна несчастная и давно потерянная любовь призрака.
   - А послать мысль в Магистрат Фиэнея с предупреждением, - вмешался Ануф.
   - Ты не хуже меня знаешь, что на первой небесной гряде стоит барьер Великих, ограждая весь Тироль от контактов с Эндорой, - Дрел метался в поиске решения, - никто послания не услышит, да и себя выдадим!
   - Мой кристалл связи сгорел в тоннеле, так что выйти по закрытой связи на кого-то из Магистрата, после прохождения скалы не удастся. Нам придется лететь в сам Фиэней, чтобы сообщить эту новость Совету, исключив перехват послания любопытными эльфийскими ушами. Вдруг, надежда все же у меня теплится, это окажется простое землетрясение, а мы всю землю к войне готовить начнем, - Ерртор спокойно стоял, прислонившись спиной к стене, и невозмутимо любовался грозой.
   - А как же ты, Дрел? - Иррада беспокоилась.
   - Я займусь поисками Чари и хоть каких-нибудь следов Великих. Постараюсь все разузнать про эту новую "Игру". Как только справлюсь, приду к вам в гости с рассказом, снова посещу Эндору...
   - Но как ты нас там найдешь? - не унималась Златоглавая.
   - Мы с Ерртором братья, помнишь? Он услышит мой зов на другом конце страны.
   - Может Иррада, раз уж прошла барьер Предтеч, снимет с меня это заклятье. Тогда я смогу связаться с тобой Дрел и с тобой Ерртор, даже сквозь ментальную защиту Великих, - Ануфу очень хотелось быть причастным и хоть чем-то помочь.
   - Плохая идея... А если к тебе в гости кто-то из Хранителей заглянет. Они не на чаек придут, а чтоб на кусочки покромсать. Как ты им "здрасьте" говорить будешь, без защиты, а? - Дрел как всегда был прав.
   - Да я и не сумею ее снять. Я посмотрела записи полетов и фигур пилотажа Амдебафа. Воистину - он Бог. Такое творить в воздухе, так объединять магию и силу ветра! Наши драконы по сравнению с ним беспомощные мотыльки! А ты, Ануф, хочешь, чтобы я сняла своей детской магией, это точно - детской, заклятье Предтеч!
   - Защиту снимать, даже пробовать не будем! - главнокомандующий отрядом Тирольского сопротивления Дрел принял командирское решение.
   - Общая картина ясна, - Ерртор, наконец, перестал подпирать стенку и невозмутимо продолжил. - Мы вылетаем с первым светом в небе. По темноте, после землетрясения в тоннеле трудно сориентироваться. Возможно, он наглухо завален, и без помощи Дрела разгрести его скорее всего мы не сумеем... Доставив сообщение в Фиэней, ждем результатов разведки. В окрестностях Жгаг-Гера постоянно патрулирует кто-то из всадников, скорее всего дозор пошлют проверить наше предположение. Если оно подтвердиться - да помогут нам звезды, если же нет, мы возвращаемся назад к Ануфу и идем по твоим следам.
   - Это понятно, но есть еще одно... - тихо вставила Иррада.
   - Что же? - Ерртор сделал шаг к подруге и положил на ее шею руку.
   - Наш малыш Амдебаф... Я не хочу, чтобы в Генаре и Фиэнее про него знали. Пока не хочу... Мы поклялись Дрелу никогда и никому не рассказывать о том, что здесь узнали, но ты сильно изменился внешне и тем более в Фару. Сам магистр Улир теперь мальчишка для тебя. Как нам сокрыть это от всех, не нарушая данного обета?
   - Видно часть правды придется открыть вашему Совету, - Дрел напряженно думал. - Остановимся на полуправде, не допустив ложь в наши уста. Свое повествование вы закончите на битве в тоннеле с древней тварью и моем освобождении. Трансформация всадника, его костюм и кольчуга - дары Великих, плата за свободу. Одарив и рассказав о войне, призрак ушел восвояси... А тоннель - норой сделаете сами, выйдя и закрыв за собой дверь. Только закрывайте так, чтобы кроме вас никто открыть не сумел. Я покажу пару защитных закрывающих рун... И Ирраде помогу - научу заклинанию на нашем языке, защищающем младенца в утробе и делающим его невидимым для любых пытливых умов. Только разговаривай с ним почаще. Открывай свои глаза его внутреннему взору, чтобы малыш через тебя начинал вспоминать мир...
   Друзья начали приготовления. Ерртор с Дрелом спустились во двор и на зеленом ночном газоне стали упражняться в щитах Великих. Иррада лежала возле парадных дверей тронного зала на балконе и с грустью окидывала темную долину. За пределами защитного купола бушевал ветер и лил проливной дождь. Изредка полыхали далекие молнии.
   Покидать Ануфа и Дрела не хотелось. Они были не только духом дворца и Великим, но и участливыми заботливыми друзьями, чего так не хватало в мирной, но все же немного холодной жизни дракона и всадника ордена Генара.
   Сумеречный свет начал потихоньку одерживать победу над ночью, открывая дорогу дождливому рассвету. Тироль плакал, прощаясь с покидающими его золотым драконом и золотым всадником...
  

На том и порешим...

Килин. Эндора.

  
   Утро следующего дня выдалось хмурым. По небу стремительно неслись к западу тяжелые свинцовые тучи. Листвой деревьев шумел проливной дождь. С треснувшей крыши тихонько капала вода. Тиринар поднялся с постели и подставил под капли плошку. Они мерно забарабанили по дну. Маг подспудно чувствовал, что вчерашний пожар в Храме и ночное землетрясение как-то связаны. В дверь постучали.
   - Заходи, гость, и пусть ненастье не омрачит добрых вестей, - с надеждой произнес старый толстячок.
   В дом вошел Гилиир. По его темно зеленому капюшону и плащу тонкими нитями стекала вода. Сапоги были перепачканы грязью.
   - Здравствуй, добрый колдун. Я к тебе с вестями...
   - Давай-ка, сначала глотнем чайку, а уж потом ты поведаешь... Новости хоть хорошие? А то вчерашний денек удался... не очень-то веселым...
   Гилиир скинул мокрый плащ и стянул сапоги. Горячий травяной настой ласковым теплом потек вовнутрь.
   - Я вчера стоял в дозоре, возле проклятого озера. И...
   ...И мастер клинка подробно изложил Тиринару все увиденное, в конце рассказа упомянув о говорящем саблезубом тигре. Тиринар слушал молча, гоняя ложечкой, листики трав в своей глиняной чашке с рисунками лилий.
   - В общем, девочка и там поучаствовать умудрилась. Вот так то... - дослушав рассказ, заключил сельский маг.
   - А чего интересного она здесь накудесничала? Нианна вчера обмолвилась, что что-то и здесь натворила... - Гилиир наполнил еще раз себе чашку.
   - Ага, то-то и оно, что... натворила! Спалила до тла наш храм... Всего то... - как будто невзначай обронил Тиринар.
   - Не может быть! - удивлению мастера клинка не было границ. - Как, почему?
   - Ты же знаешь, как детвора к ней относится. Прямо, скажем - сторониться. Ну в храме они ее Изгоем и назвали... А малышку... М-да... Как-то нашу кудесницу после таких свершений и малышкой называть не удобно... А Нианну обидное слово ввергло в транс. Не ведая что творит, эта фея, в считанные минуты, развеяла по ветру все строение... После чего поднялась в воздух и улетела... Правда какого-нибудь неконтролируемого выхода неимоверной магии от этой девочки-загадки следовало в конце концов, ожидать... На площади она добровольно согласилась покинуть Килин. Это мне даже кстати. Передам ее Магистрату... пусть развлекаются у них храмов много... А для нас, дружище, вернуться старые добрые спокойные деньки...
   Как Тиринар тогда ошибался... как ошибался...
   - Я не припомню, когда последний раз в Эндоре землетрясения происходили? - спросил Гилиир.
   Тиринар вздохнул, и еще больше помрачнев, проворчал:
   - По легендам, земля плясала дикий танец в эпоху Безысходности и Гибели. Тогда на ночном небе проплывала красная комета... Как и сейчас...плывет... Веселенького все меньше и меньше... Правда?
   Они оба замолчали, попивая ароматный чай. В окна с неистовой силой стучались крупные капли дождя, а эфир сотрясали разряды молний. В дверь опять постучали.
   - О, как людно нынче в обители скромного учителя! Входи, входи, гость. Да отведай-ка нашего чайку, - отозвался хозяин дома.
   На пороге стоял плащ, из которого выглядывало невеселое лицо Эвола.
   - Здравствуйте друзья, - он подсел к столу. - Как кстати, что ты здесь Гилиир. Теперь Верховный совет эльфов Килина в полном составе. Обсуждаете вчерашнее? Тиринар, ты ему рассказал о происшествии?
   - Угу, - буркнул маг, - и Гилиир мне тоже рассказал...
   - А с тобой, мастер меча, что произошло? Просто забавно, столько всего и сразу!
   Эвол заинтересовался, и Гилииру пришлось повторить свой озерный рассказ.
   - Святые звезды! Ну откуда у этой девчонки столько сил?! Ночное буйство земли Эндоры, надеюсь не ее рук дело или это земля так благодарит за избавление от проклятья? Может, не надо было никого на волюшку отпускать? Почти у всех дома повреждены, слава Инайе, хоть без жертв обошлось. У тебя, я вижу, тоже водяные часы в доме секунды отмеряют.
   Эвол смотрел на плошку и падающие в нее с крыши капельки.
   - Будем надеяться, что Ниа и землетрясение не связаны, - Тиринар пребывал в задумчивости.
   - Так, что делать-то будем? Случайное оскорбление не повод храм сжигать. Надо призвать к ответу... - староста хотел и не хотел этого одновременно.
   - Подожди Эвол, - перебил Тиринар. Ему пришлось открыть часть своей маленькой тайны. - Нианна под особым контролем Магистрата и призывать к ответу никого не требуется. Верховный совет магов предложил Нариану, Нииде и в первую очередь Нианне переехать в Фиэней еще пол года назад. Вчера на площади возле пылающего храма девочка сама открыто об этом заявила жителям. Оставаться здесь ей все равно уже нет смысла. Магическое обучение Нии я давно закончил... Храм... храм воспоем новый в два раза больше. Каких-то два-три месяца. К новой ступени обучения в школе он будет готов. Вот только библиотека... - маг взлохматил свои седые волосы, - может верховный Владыка Улир поможет.
   - Как с рождения у Нианны чудеса начались, так и продолжаются не останавливаясь. Уж не Великая ли в этот мир пожаловала, - пошутил невзначай Эвол.
   Шутка зависла в пустоте молчания.
   - Сегодня зайду к Нариану и обговорим их отъезд. Я буду их сопровождать в Магистрат. Передам из рук в руки, чтобы по дороге чего лишнего не вышло, - продолжил разговор Тиринар.
   - Если верховный маг Килина не будет против, я почел бы за честь сопровождать вас в дороге. Проклятья озера больше нет и нести круглосуточную вахту вокруг него больше незачем. Прогуляюсь по улицам древнего Фиэнея и назад с вами вернусь, - Гилиир встал из-за стола, взяв в руки плащ.
   - И все руководство потянулось провожать маленькую хулиганку в столицу, - съязвил Эвол. - Я остаюсь дома, мне в Фиэнее нечего делать, а тут порядки наводить надо. Да и вы там сильно не засиживайтесь - Храм за вами, и сроки сами назначили, я вас за язык не тянул...
   - На том и порешим, - закончил беседу Тиринар.
   Они допили чай, натянули плащи и втроем вышли из дома. Эвол и Гилиир направились домой, а маг невесело потопал к Нариану.
  
   Его больше нет...
   Килин. Эндора.
  
   В этот день Нианна проснулась очень рано.
   - "Как там Святилище?" - тревожилась она.
   Ночью в горах рушились скалы и гудели камнепады. Как только развиднелось, девочка взяла плащ.
   - Папа, мама, я должна наведаться к Святилищу, - стоя у порога, сказала она. Голосок малышки дрожал.
   Нариан и Ниида очень устали. Вчерашний пожар в Святилище, очередная пропажа дочки, ночное землетрясение, а теперь и неминуемый отъезд в Фиэней - все это донельзя вымотало любящих спокойствие и уединение эльфов... А теперь в грозу и ливень дочка собралась в горы.
   Чувствуя замешательство, и видя усталые глаза родителей, Ниа успокаивала:
   - Я слетаю туда и назад. Обещаю без всяких приключений, просто посмотрю как оно там и сразу вернусь.
   - Видно судьба твоя такая - никогда не сидеть на месте и не искать покоя, - обреченно вздохнула мать, - но от храма пришли весть, иначе мы с отцом сами туда отправимся. Храни тебя Инайе.
   - Лети малышка, но будь осторожной, с таким ливнем в горах могут быть обвалы, - предостерег отец.
   Нианна подскочила к ним, по-детски радуясь, поцеловала и шмыгнула в стену дождя.
  
   Прямо во дворе Ниа произнесла "А ЧЕР" и голубой диск рванулся вперед. Диск разрезал струи дождя и капли, попадавшие на его поверхность, мгновенно испарялись, окутывая его облаком пара. Небесный болид, оставляя за собой белый шлейф, мчался в Тирольские горы.
   Нианна торопилась к Святилищу. Основные хребты и утесы устояли, но завалов, оползней и гигантских осколков скал, изменивших знакомые пейзажи, громоздилось великое множество. Голубой диск завис над Святилищем. Ставшие родными, концентрические круги оказались заваленными огромными глыбами.
   Ниа приземлилась на маленькой свободной от завала площадке, накинула плащ и принялась спасать древнего учителя. Магических сил в детском теле, после вчерашних испытаний оставалось немного. В правой руке взвилось жало магического синего дротика "Зер". Мощные удары его искрящегося наконечника дробили глыбы в щебень и отбрасывали в пропасть. Когда с крупными камнями было покончено, Нианна призвала воздушный вихрь. Он сплел бушевавший дождь в водоворот. Его водяной метлой маленькая волшебница смыла остатки камней и грязи с поверхности Святилища.
   Поприветствовав древнего друга, она ступила на отполированные плиты мощения... но Святилище молчало... И тут Нианна заметила, крупную трещину, разорвавшую концентрические круги пополам прямо через центральный камень. Сердце девочки лихорадочно забилось в отчаянии.
   Единственный друг, окрыливший и подаривший столько знаний - расколот! Нианна принялась сплавлять расколотые плиты магией камня, идя с наружных границ к центру. Они раскалялись, текли как воск и сплавлялись в новой хватке монолита. У нее получалось, сердце постепенно наполнялось радостью. Так она дошла до центрального камня... но как ни старалась, какие только заклинания не вызывала, храм Великих молчал. Никакого отклика, никакого изменения температуры - все знания магии, приложенные к нему оказались бесполезными...
   Ниа дрожала от бессилия, по щекам текли горячие слезы. Ливень буйствовал, оплакивая древнюю святыню.
   Вдруг из вертикальной стены утеса, стоящего за Святилищем, стало появляться нечто. Земные глаза Нианны видели лишь размытый контур, образованный нитями дождя, обтекающими невидимое тело. Очертания напоминали двух гигантских змей, извивающихся своими телами и приближающихся к ней.
   Ниа приготовилась к атаке. В руке засиял иссиня-фиолетовым пламенем клинок "Звирг". На душу надвинулась непроницаемая броня мысленного экрана. Левая рука творила, искрящуюся разрядами молний, сферу защиты от энергетического удара. Внутренний взор видел энергии этих незнаемых существ. Они представляли безудержное хитросплетение света и тьмы, текущее и пульсирующее в змееподобных контурах тел.
   Наги остановились, приподняли головы и, раскрыв капюшоны, неподвижно застыли. Они стояли и молчали, глядя на девочку невидимыми голубыми глазами.
   - "Чего молчат и не нападают?" - безбрежное спокойствие владело душой Нианны в это мгновение. - "Может ментальный экран все глушит".
   Она плавно ослабила напряжение мысленной брони, мгновенно почувствовав касание чужого разума.
   - "Мы древние слуги Великих, стражи этого места явились к тебе неистовая искательница искусств магии, дабы сообщить - храм... мертв... Он погиб этой ночью. Эндора призвала к себе его душу".
   Ниа убрала оружие, щит молний и поклонилась нагам.
   - Кто же дальше будет меня учить? - она протянула раскрытые ладони к нагам. На левой, тонкой нитью лежал шрам от вчерашнего обряда освобождения. Она еще не успела от него избавиться, призвав целительство.
   Один из нагов, увидев шрам, придвинул к нему голову.
   ...Но за миг возвращенья
   Кровью дань заплатив...
   - Ты освободила из темницы древний дух? - пророкотал он.
   - Да, освободила, - настороженно ответила Ниа.
   - Теперь ты должна вернуться к себе и обрести память, - глубоким басом продолжил второй наг.
   - Куда вернуться?... Какая память?... - недоумевала девочка.
   - Судьба сама приведет, когда придет время, - ответили гигантские змеи. - Твое обучение здесь завершено. Святилище ничего нового не смогло бы преподнести на блюдо твоей магической страсти. Ступай с миром, - не дожидаясь прощания они развернувшись, вернулись в камень утеса.
   Нианна присела и положила ладонь на не поддавшийся лечению центр Святилища.
   - Прощай учитель, я с благодарностью буду вспоминать твои уроки. Прощай...
   Она подождала еще немного, но холодный, теперь уже надгробный камень тайных знаний молчал.
   Ниа встала, ливень продолжал бушевать, омывая пики скал, неся в своих потоках песок, щебень и перекатывая камни.
   - Папа, мама - я возвращаюсь, - послала она стрелу мысленного послания родителям.
   - Хорошо. Все в порядке? - откликнулись они.
   - Со мной - да...
   И голубой диск заскользил к промокшему селению Килин, оставляя позади теперь уже вечно немые останки Святилища...
  
   Дар расставанья.
   Тироль.
  
   ...Ливень не утихал. Его тугие струны, накрытые черными ватными тучами, продолжали бурный аккомпанемент полыхающим соло молниям. Наступило утро, но сумерки так и остались висеть над Тиролем.
   Смотритель Ануф вновь оставался один, провожая троих освободителей, троих гостей в дальние странствия.
   - Мне жаль, что знакомство оказалось столь коротким, но я счастлив, что обрел новых друзей и Владычицу. Буду с нетерпением ждать вашего возвращения.
   - Спасибо, добрый старина Ануф. Твое гостеприимство всегда дарило тепло и покой, - Дрел приложил призрачную руку к сияющему в глубине зелено-золотых волокон сердцу.
   - Я клянусь тебе, если смерть не поглотит нас, мы обязательно вернемся, и надеюсь не одни, - Ерртор посмотрел на Ирраду. - Мы вместе возродим величие твоих водопадов и леса!
   Иррада ничего не сказала. Она повернула голову в сторону пульсирующей, слегка потемневшей голубой сферы Ануфа и выдохнула на него пламя. Оно не полетело, сметая все на своем пути, а затормозив заклубилось вихревыми потоками. В воздухе повисли две сверкающие маленькими острыми лучиками золотые руны Великих. Одна звучала как "добро", вторая - "друг". Руны вошли друг в друга, сплетаясь и закручиваясь еще больше. Это единство двух мыслей подплыло к хранителю и медленно слилось с его светом. Иррада низко поклонилась.
   - Спасибо друзья, что вы есть в этом подлунном мире! - Ануф растрогался и даже беззвучный голос его дрожал. - В путь!
   - В путь! - подхватили все трое.
   - Вывози нас, Златоглавая, через эту неприступную стену!- Дрел изобразил напористость, но она у него не сильно здорово получилась.
   Иррада, усадив к себе на спину Ерртора с Дрелом, двинулась по парадной аллее. Пройдя мимо суровых статуй черного и белого драконов и мысленно показав им язык, Златоглавая пересекла с прежним электрическим треском защиту Предтеч.
   Расторопный всадник загодя развернул магическую кольчугу, и дождь понапрасну барабанил по шлему и прозрачному забралу, пытаясь намочить эльфа.
   Дрелу было все равно. Капли пролетали, не притормаживая, сквозь его призрачное тело. Ветер бесновался, теряя направление в скальном лабиринте, обрушиваясь на долину одновременно с разных сторон и нещадно теребя зеленый оазис.
   Друзья еще раз оглянулись на величие сияющего дворца Амдебафа, в котором Ануф зажег все праздничные огни... огни расставанья и надежды на встречу.
   - Ну что, золотые хранители Эндоры, пришло время нам расстаться... Я надеюсь, мы обязательно увидимся вновь. Мне бы очень хотелось обнять вас обоих, но боюсь сейчас это не получиться, - бархатный бас Дрела переполнился грусти. Едва одарив, судьба вновь заставляла терять.
   - Там, за далекими звездами, твой дар нашел мне сына. Сейчас я хочу отплатить тебе тем же, - Иррада встала на задние лапы, опершись на хвост. Ее золотые глаза засветились. Ерртор первый раз видел такое. Златокрылая поднесла лапу к груди и тут же медленно отвела ее в сторону. На ладони мягко пульсировал сгусток желтой энергии - это кусочек моей сердечной любви.
   Ерртор по велению души сделал то же самое. На его ладони отбивая ровный сердечный ритм, загорелось магическое пламя. Всадник молча подошел к подруге и соединил два мотива сердец в единое целое. Маленький звездный сгусток засиял небольшим солнцем.
   - Возьми ее! Пусть она поможет в трудную минуту, когда любовь покинет границы твоего мира! - Иррада чуть склонила голову.
   Дрел приблизился, и магический огонь занял свое место в груди призрака, пульсируя вторым сердцем на правой стороне.
   - Прощай! - прозвучали единым аккордом два беззвучных голоса дракона и всадника.
   Иррада взмыла в небо, оглашая клубящиеся стада туч, повелительным ревом...
   Взмах крыльев и радость!.. Взмах крыльев и радость! Как она любила летать в грозу и дождь!...
   Капли собирались в струи и скользили, скользили по чешуе, срываясь с короны рогов, концов крыльев и хвоста длинными серебряными нитями обратно в воздух. Стена дождя от постоянного движения могучего тела дракона превращалась в водяную пыль и сопровождала полет длинным шлейфом небесного болида, изредка подсвеченным ослепительными вспышками молний.
   Иррада с Ерртором вновь мчались к древнему одинокому утесу с выжженной полусферой и барельефом погибшего дракона.
   Вот и эта долина. Крутой разворот и стремительная посадка. Все осталось на своих местах. Землетрясение не поколебало оплавленную в горниле огненной битвы породу. Она лишь дала многие ветвистые трещины.
   Всадник по-кошачьи мягко спрыгнул на землю. Ливень продолжал хлестать миллионами маленьких плеток.
   - Нас ждет тоннель, родная. Идем.
   Иррада еще раз взглянула на вплавленный силуэт Амдебафа. Подняв голову, посмотрела на карниз, с которого начался ее звездный полет, и зашагала по направлению к тоннелю, здорово шлепая по лужам как шкодная девчонка. Ее мысли кувыркались в чем-то приятном, и она озорно подмурлыкивала своим шагам.
   - Ты чудо небес, сестренка! Мы несем весть про войну, а ты сияешь! Даже дождь начинает казаться не сумрачными слезами, а потоками искрящейся радости.
   - Пока жив, есть повод радоваться всему, а вот неживому нужно старательно выбирать... - Златоглавая нарочно недоговорила.
   - Выбирать что? - непонимающий взгляд всадника уставился на дракониху.
   - Не что, а куда...
   - Куда... что? - Ерртор изображал глупого эльфийского мальчишку.
   - Куда направить свою душу, дабы снова появился повод радоваться ВСЕМУ....
  
   Дрел в этот момент как раз и был занят решением этой задачи. Проводив горящим голубым взглядом растворяющихся в стене дождя дракона и всадника, он еще раз тихо пожелал им удачи.
   За мерцанием защитного барьера и обволакивающей его сплошной водяной пленки еще можно было разглядеть голубую сферу хранителя Ануфа. Дрел на прощанье взметнул вверх правую руку, сжав ее в кулак древним салютом воина.
   Великий мысленно проложил маршрут к скальному замку Чари, через свою башню и владения друзей, в надежде, что они прояснят это напряженное магическое безмолвие Тироля.
   Он отправлялся в длинный путь, на встречу своему будущему в надежде вновь обрести давнюю любовь...
  

Закрыв врата в страну Богов...

Страна богов - Фиэней.

  
   ...Тоннель устоял, настолько сильно был сплавлен свод чудовищным ударом Великого. Со времени их последнего визита он уже хорошо проветрился и вниз текла довольно шустрая дождевая речушка, до блеска очищая пол тоннеля.
   - Смотри, что я могу теперь, - хвастался Ерртор, идя впереди.
   Всадник остановился.
   - "Ранар!" - зазвучал его выкрик. Вспыхнувшая перед ним большая белая сфера послушно зависла в воздухе. Ерртор обернулся и подмигнул Ирраде. Сфера словно огромный фонарь сильно слепила глаза.
   - М-да... Фонарик что надо, но ярковат, не кажется? Даже кончиков лап не видно, так глаза режет. Далеко мы с ним уйдем... Ты может по дороге и загореть успеешь... на лице, по крайней мере, - дракониха посмеивалась.
   - Ну, как же я без загара в Магистрате-то. Мы же с тобой на юг летали.
   Ерртор несильно дунул на свой чудо-фонарь, и тот мгновенно понесся вперед, толкаемый магией воздуха. По пути от сферы отделялись маленькие шарики, поднимаясь и прилипая к своду. Ровная гирлянда осветила всю многокилометровую длину тоннеля ровным светом.
   - Вот это по-нашему! Все и сразу! - довольно заурчала Иррада.
   Друзья в приподнятом настроении двинулись дальше. Отойдя с километр, Ерртор остановился:
   - Пора делать из моста меж двух миров нору древнего чудовища.
   - Не забывай, родник должен продолжать течь, иначе озеро у подножья высохнет, и нас раскусят, - как заправский сыщик, Златоглавая давала подсказку.
   - Понял, понял.
   Всадник встал лицом к тирольскому входу, широко расставил руки, раздвинул пальцы, обратив ладони друг к другу, и начал что-то бормотать. С конца каждого пальца сорвалась фиолетовая нить энергии и вонзилась в стены тоннеля, расщепляясь на тысячи жгутов, подобно корням. Фиолетовые щупальца тянулись все дальше и дальше ко входу в Тироль, проплетая пульсирующей сеткой паутины, стены.
   Ерртор напрягся, под одеждой вздулись бугры мышц, а на лице выступила испарина. Неистовый маг с хлопком соединил ладони, и камень подчинился. Две стены, по всей длине до входа, ринулись друг на друга, гася свет попавших к ним в плен фонарей и мертвой хваткой базальта закрывая проход.
   - Впечатляет, даже очень! - Иррада немного оторопела от такой мощи всадника.
   - Это еще не все. Теперь очередь барьера.
   Родник тек по-прежнему, пробиваясь через небольшую трещину. Эльф опустил вниз руку. По его беззвучному велению из ручья в воздух поднялась довольно большая водяная сфера. Ерртор произнес несколько отрывистых гортанных слов Великих, и вода бросилась на сотворенную каменную пробку. Она не разбилась о камень пылью брызг, а прилипла и равномерно растеклась по поверхности, захватывая весь округлый свод.
   Ерртор достал свой меч. Златоглавая с интересом наблюдала за происходящим. Всадник сделал надрез на ладони. Проступивших нескольких капель крови было достаточно. Они воспарили в воздух, впиваясь сверкающими рубиновыми иглами в поблескивающую водяную пленку.
   - Теперь твою лапку.
   Иррада послушно оттопырила палец на передней лапе. Процедура была та же.
   - Запер на кровь дверку? - Иррада лизнула свой палец, и он тут же затянулся.
   - Как Дрел учил, - довольно отозвался Ерртор. - Теперь только ты, да я, этой тропинкой пройти могут... А мою руку можешь?
   - Впервые буду эльфийскую кровь на вкус пробовать...- Златоглавая смачно причмокнула.
   - Ты только сильно не увлекайся... Ладно?... А то вдруг понравится...
   - Ага... Дракон - кровосос! Чудесно! И звучит устрашающе! - Иррада аккуратно лизнула кончиком языка ладонь всадника, и порез тотчас исчез.
   - Как новенькая! Кровушка пришлась по вкусу? - улыбнулся всадник.
   - Что-то не распробовала. Давай еще! - дракониха жадно облизнулась во всю пасть.
   Ерртор лопался от смеха, а уголки драконьей пасти игриво улыбались.
   - Идем, родная, пора.
   Друзья миновали останки древней твари, та продолжала ужасно смердеть.
   Эльфу внезапно пришла в голову идея:
   - Надо бы собрать все оружие лежащее по тоннелю. Во-первых - неплохая коллекция, в основном очень древние экземпляры. Во-вторых - возможно по ним удастся определить, кто из без вести пропавших обрел здесь последнее пристанище.
   - Я в принципе не возражаю, - согласилась Легкокрылая.
   Так они и шли, поднимая с полукруглого пола разное оружие и редко встречающиеся украшения. В основном скальный могильник хранил в себе мечи и кинжалы. Друзьям попалось немного дротиков, копий, да пару луков. Несколько колец и нагрудных украшений, заняли свое место в седельной сумке Иррады. Все находки действительно были неординарными, наделенными магическими свойствами, впрочем, как и их бывшие хозяева - отчаянные искатели приключений.
   Вдалеке показалось крошечное пятно выхода. Вдруг внимание эльфа привлек очень необычный скелет. Череп не принадлежал ни одной из рас Эндоры. Очень большие глазницы, одутловатая черепная коробка и маленькая челюсть, усеянная острыми, как иглы хищными зубами. Кости иссиня-черного цвета. Одежда не сохранилась... Кисть скелета покоилась в грязи, из которой торчал острый кончик чего-то...
   - А это кто у нас такой? - с удивлением рассматривал Ерртор останки непонятного существа.
   - Не нравиться мне этот чужак... Идем отсюда, - Ирраде почему-то захотелось зашипеть.
   - Подожди минутку, - Ерртор взял один из найденных кинжалов.
   На спине Иррады ехала довольно увесистая гора магического оружия и дракониха нервно начинала бурчать.
   - ...Я с этим хламом в Фиэней не полечу. И чего это я, язык по ветру, согласилась...
   Всадник аккуратно разгреб кинжалом грязь, и его восхищенному взору открылся удивительный клинок. Это был кинжал с двумя изогнутыми лезвиями. Ерртор осторожно поднял находку, сполоснув в струе ручья. Кинжал поблескивал ровной сталью, словно тысячелетия его не коснулись.
   По форме он напоминал полумесяц с рукояткой и гардой по середине. При хвате рукой вершины полумесяца смотрели к плечу, подобно луку. По краям гарды, вперед, торчали два, с палец длинной, спиральных шипа, оканчивающихся небольшими изумрудами. Клинок был обоюдоострым. Внутреннее лезвие заточено под довольно крупнозубую пилу... Но самым удивительным оказался металл чудо-кинжала. Гладкая полированная фиолетово-черная поверхность переливалась, словно звездная ночь, бесчисленным множеством мелких, с песчинку размером, бриллиантов. Каждый из них светился собственным слабым, но все же светом. Рукоять изящно украшала вплавленная серебряная нить, причудливой вязью образующая неизвестную цепь рун.
   - Очень интересно! Вот это находка!...
   Всадник взял его за рукоять, и тут же изумрудные кончики шипов гарды ярко засветились.
   - Осторожно! Чувствуешь магию?! - Иррада ощутила накопление магического заряда в черном кинжале.
   Как только Ерртор вынул руку из гарды, зеленое свечение шипов кинжала в миг погасло.
   - Интересная форма. Им можно блокировать удары меча, отбрасывая его в нужное направление, а если поймать на гарду между шипов и повернуть вот так, - эльф сделал вращательное движение кистью, - меч противника будет захвачен. Думаю, его магию попробуем на свежем воздухе.
   Эльф пристегнул находку к себе на пояс. Направленный шипами вниз клинок оказался очень удобен в носке.
   - Смотри, как будто здесь и был! - развернувшись боком, продемонстрировал всадник.
   - Ой, как бы он беды, какой не наделал! - забеспокоилась дракониха...
  
   ...Друзья, вскоре добрались до края тоннеля и, раздвинув магическим заклинанием "Индерра черакка" заросли выбрались наружу.
   В небе царили те же черные легионы туч, неся на головы эндорцев бессчетное количество водяных капель-стрел.
   Иррада тряхнула спиной, сбрасывая на землю гору реликтового вооружения.
   - Хочешь, дальше тащи сам! - ей жутко надоела эта дребезжащая и позвякивающая поклажа. - Я дракон! А не вьючный осел...
   - Все в порядке, мы "сокровища" здесь оставим, только спрячем понадежнее.
   Ерртор поднял магическим движением одной руки здоровенный валун, а со второй с жужжанием сорвался сгусток пламени, выплавляя круглую воронку в породе:
   - Вот сюда и положим.
   - Мне такой подход о-о-очень по душе... - сильно упрашивать Ирраду не пришлось.
   Она сгребла реликвии в охапку и одним махом закинула их в импровизированное хранилище. Ерртор плавно опустил сверху камень.
   - Миру - мир!... Клинки - долой! Все на праздник! - резюмировала Златоглавая.
   - Тебе бы перед, как их, "Жнецами" выступить! - всадник снова заулыбался сквозь прозрачное забрало.
   - Давай глянем, что за магия в черном кинжальчике, - эльфу не терпелось.
   Воин взял оружие в боевой хват, концы изумрудов вновь засветились зеленым светом.
   - Предположим, что надо навести на цель, - он выбрал в шагах в тридцати группу валунов, - и... и... что сделать?
   - Может, у него заклинание какое есть? - Иррада заинтересовалась и решила поучаствовать в разгадке.
   Ерртор пристально стал изучать рукоять оружия и обнаружил небольшое углубление, не вязавшееся с ровной поверхностью рукояти.
   - Ну, а так! - он вновь навел на цель, нажимая пальцем в выемку.
   Неимоверная, бело-алая молния, как свирепый демон, долго томившийся в каземате, вырвалась из клинка и вонзилась в цель, стирая ее в порошок. Над воином мгновенно вспыхнул темно-синий полукупол защитного барьера с мерцающими кольцевыми зелеными разводами. Валуны просто испарились от удара, а за ними осталась стометровая, широкая углубляющаяся траншея.
   На миг кристаллы спиральных шипов погасли, но уже через секунду снова горели ровным зеленым светом. Кинжал приготовился к новой атаке. Друзья так увлеклись испытанием, что совсем позабыли о проливном дожде.
   - Каков, а? Теперь понятно, почему его прежний хозяин не рискнул им в тоннеле воспользоваться. Интересно, сколько раз подряд он так может? - Ирраде находка понравилась.
   - Как-нибудь потом выясним, - ответил всадник, пристегивая кинжал к поясу. - Вперед?! Точнее - назад, домой!
   - Домой! - слово "дом" было теплым, уютным, наполненным детством, и крылья понесли Ирраду с удесятеренной силой.
  

Свет жезлов да озарит купол.

Килин - Фиэней.

  
   Наступил полдень, гроза не унималась. Тьма дождевых облаков бурлила над Великим лесом. Шквал ливня щедро орошал все стороны света, видимые до горизонта. Радовались ему только истосковавшиеся по влаге листья и травы Эндоры. Начало лета в этом году выдалось на редкость знойным.
   Тиринар подошел к дому Нариана. Старый маг с порога осведомился, где сама виновница несанкционированного праздника огня на площади и, получив ответ, что Нианна в горах общается с духами предков, удивился в очередной раз.
   - Да как же можно, отпускать дитя в такую не погоду?! Вы, что совсем родительскую заботу позабыли и настолько равнодушны к своему ребенку?! - распыхтелся старик.
   - Старина Тиринар наверно запамятовал, что Ниа могущественнее любого здешнего эльфа, а очистить озеро от скверны вообще никто из магов Эндоры за тысячи лет не сумел. На наш взгляд, после проклятий и пожаров глупо бояться простого ливня, - совершенно спокойно ответил отец.
   - Да уж... Хладнокровия вам не занимать, - вздохнул маг.
   Тиринар вел неспешный разговор о будущем. Родители девочки давно мысленно смирились с необходимостью отправиться в Фиэней, ради будущего Нианны. Инцидент с Храмом сделал скорый отъезд просто необходимым, так как даже они до конца не знали, на что способна Ниа и к чему может привести в дальнейшем очередное подобное происшествие.
   Собеседники постановили - как только прекратится ливень, и просохнут дороги тронуться в путь.
   Дверь распахнулась. На пороге, отряхивая голубой плащ, стояла Нианна. По ее изможденному лицу вместе с каплями дождя текли маленькие брильянты слез. Она сняла сапожки и прошлепала босиком к столу, за которым сидели родители и добрый пузатенький гость Тиринар. Ниа молча поприветствовала его поклоном.
   - Ты как, родная? - спросила Ниида.
   Девочка шмыгнула носом, садясь к теплой чашке травяного настоя, приготовленного мамой, и тихонько ответила:
   - Со мной все хорошо, а вот учителя больше нет.
   - Как нет?... Да вот он я! - заерзал в кресле Тиринар.
   - Святилища больше нет, - она жалобно всхлипнула.
   - Все это время тебя учил тот древний круг с основаниями колон, что в горах? - Тиринар махнул рукой в любимом Нианненом направлении.
   - Он был любимым другом и мудрым учителем, а ночной танец земли расколол его надвое. Эндора призвала его душу. Храм мертв!... Я пробовала его спасти, но стражи, две огромные призрачные змеи, сказали, что возврата не будет...
   - Ты видела нагов??? - почти одновременно спросили Нариан и Тиринар.
   - А вы откуда про них знаете? - смахивая слезинки, спросила Ниа.
   - Они приходили в день твоего рождения....
   Отец, с дополнениями Тиринара, рассказал историю о похищении младенца в день рождения, веренице эльфов бредущих к древнему горному Святилищу за двумя призраками нагов, свете колон и купола древнего храма и девяти образах вливающих свою силу в младенца.
   - Они приходили за тобой, подарив непонятное для нас благословение и начертав твою судьбу, - закончил Тиринар.
   Эту историю Нариан и Ниида никогда не рассказывали Нианне, а сейчас время пришло само собой.
   - Кто же теперь будет учить тебя искусству Великих? - поинтересовался Тиринар.
   - Наги сказали, что Святилище обучило меня всему, что знало. Видимо пришел его срок уйти на покой, а мне выполнить обещание - покинуть Килин.
   Круг замкнулся. Маленькую неистовую искательницу могущества здесь больше ничего не держало, а судьба гнала ее дальше к предначертанному, но неизвестному...
  
   После визита к родителям Нианны Тиринар брел по лужам к себе домой. Ветер трепал кроны деревьев, а ливень все время норовил исподтишка умыть отважного пешехода очередной порцией крупных капель дождя. Черная крыша неба полностью отражала его мысли, казалось, сама Эндора напряглась в раздумьях о своем будущем...
   Вот он теплый и уютный, а главное сухой дом. Вода в плошке набралась до краев и каждая новая падающая капля увеличивала маленькое озерцо на полу.
   Скинут мокрый плащ, ноги обуты в приятные мягкие тапочки. Маг поднял любимый посох к потолку и не спеша запел гимн роста зеленых друзей. Лопнувшие ветви срослись и затянули трещину в крыше.
   Очень скоро старцу предстоит долгое путешествие на юг... Но путешествие путешествием, а предупредить Владыку Улира и совет, что плод созрел и начал озоровать надо сейчас.
   Тиринар переоделся, дабы предстать перед высшими магами в надлежащей форме. Собрал вечно растрепанные седые волосы аккуратными перевязями и достал из ларца крупный с кулак сиреневый драгоценный камень. Он взял в его в левую руку и стоя возле любимого кресла, стукнул посохом о пол. С кристалла посоха сорвались две белые искры. Описав плавную дугу, они влетели в сиреневый кристалл связи. Тот медленно стал светиться. Через полминуты мягкий сиреневый свет образовал кокон вокруг тела Тиринара, усиливая его мысли и предлагая обратиться к впечатанным рунами в его память представителям разумной жизни и местам Эндоры. Он выбрал Улира.
   - Владыка Улир, пусть река времени дарит вам мир и ведет к поиску истинны, - почтительно приветствовал сельский учитель Главу Магистрата.
   Улир почувствовал теплое прикосновение и покалывание в затылке, услышав мысленный зов Тиринара. Маг сидел на балконе одной из самых высоких башен Магистрата и изучал древний свиток. В солнечные дни с него открывался изумительный вид на Генар и величие древних скальных стен Тироля, но сегодня погодой властвовал ливень.
   - Мира тебе, Владыка Тиринар. Какие известия из уединенного Килина заставили почтенного учителя принести свою мысль так далеко, к нам в Фиэней? - Улир не видел Тиринара, а только четко улавливал его мысленный поток.
   - Владыка, я прошу аудиенции всего Высшего Совета. На нас обрушилось сразу два несчастья - Танец тверди Эндоры и... - он немного помедлил, - и уничтожение нашего Храма. Если первое, на мой взгляд, было естественным, хоть и чрезвычайно редким явлением, то второе - дело рук нашей необычно одаренной воспитанницы Нианны. Есть еще одна весть, связанная с ней и касающаяся древнего проклятья озера, стражами которого мы являлись долгие столетья...
   - Я думаю, твой рассказ действительно заслуживает внимания всего Совета. Свяжись с нами через час, мы соберемся в центральном зале.
   - Да, Владыка!
   Мысленная нить, связавшая двух магов через две тысячи километров, оборвалась. Сиреневый кристалл медленно погас.
   Тиринар наконец-то решил подкрепиться, готовя организм к серьезному мероприятию, требующему напряжения не только магических, но и нервных сил любимого организма. Он все раздумывал - глоточек красненького или беленького укрепляющего бальзама принять для твердости духа, но остановился на слегка розоватой смеси игристого. Твердость духа мягко глотнулась и наполнила легким теплом пузатенького колдуна. Кусочек сыра, плошечка меда и стаканчик парного молочка - красиво завершили симфонию короткого обеденного процесса. Он был готов.
   Мысленное касание пришло к нему на пятнадцать минут раньше назначенного срока. Тиринар повторил действия с кристаллом, на этот раз, направив свой взор к образу центрального зала Магистрата. Контуры родной комнаты исчезли за сиреневым маревом магии связи. На их место пришли сначала нечеткие очертания, а потом идеально видимые детали огромного центрального зала Магистрата.
   Зал представлял собой величественный амфитеатр, на сцене которого произрастал огромный кряжистый дуб - символ мудрости и долголетия. Тыльная сторона зала, за дубом, сплеталась каркасом мощных лиан, в ячейки которого были вставлены большие стекла, дающие символу мудрости наслаждение живительными лучами солнца. У его основания среди мощных кривых корней, на небольшом пьедестале покоился ажурный трон главы совета, выполненный из белого мрамора. Трон, изготовленный тысячелетия назад гордым народом гномов в знак дружбы с великими эльфами, восхищал тонкостью резьбы. Живые тонкие побеги, свитые и закрученные в причудливые плавные линии меж образами различных животных, застыли в движении, превращаясь в завитки белого мрамора.
   Задние ряды амфитеатра упирались в круглые отполированные колонны такого же белого мрамора, что и трон. Каждая колонна венчалась широкой вазой в виде раскрытой белой кувшинки. Из них тянулись ввысь стволы деревьев - живое продолжение колон, плавно смыкающее купол зала. По стволам, отполированным причудливой магией до полупрозрачного состояния, фосфоресцируя и пульсируя, двигались жизненные соки деревьев. Над созданием сводов зала трудились лучшие эльфийские поэты, выпевая сплетение ветвей в объемной феерической композиции картин. Строгие длинноволосые эльфы, бородатые люди и низкорослые гномы, могучие лысые орки, сжимающие магические посохи, летящие величественные драконы - смотрели немыми свидетелями на вершение магической судьбы Эндоры.
   По центру отполированного каменного пола с узором в форме звезды, на пирамидальном постаменте, сиял огранкой языков пламени сиреневый кристалл связи, размером с эльфийскую голову.
   Место докладчика располагалось по правую руку от главы совета, именно там сияние двух магических кристаллов, кристалла Тиринара и пламенного кристалла зала Магистрата, спроецировало его образ.
   Совет собрался полным составом в девяносто присутствующих, что случалось крайне редко и говорило о неординарном интересе магов к произошедшим в Килине событиям. В первой линии старейшин совета кроме эльфов сидели верховные маги людей, гномов и орков.
   - Я приветствую великий Совет! - с поклоном обратился Тиринар к собравшимся. - Прошу разрешения поведать вам, Владыки, недавние события, произошедшие в нашем далеком селении Килин.
   - Мы внимательно слушаем тебя Владыка Тиринар, - отозвался Улир, высказывая общую волю собравшихся.
   - Первый мой рассказ о самом печальном событии, виновницей которого стала Нианна дочь Нариана...
   Тиринар подробно рассказал о том, что девочка Нианна впала в транс, когда ее назвали Изгоем, и случайно магией вызвала пожар в храме, пожравший за считанные минуты деревянные стены. Поведал старейшина и о том, что девочка сама поклялась покинуть Килин и взмыла в небо в образе голубого диска, улетев в горы.
   Зал слушал внимательно и тихо, но когда Тиринар дошел до описания полета, по нему прокатилась волна гула.
   - Ты сам, Владыка Тиринар, присутствовал на площади, когда Нианна совершила полет? - задал вопрос один из сидящих в первой линии магов.
   - Да, Владыка, и видел это собственными глазами...
   - По легендам такое могли творить только Великие. Резервов Фару лучших из нас для такого не достаточно, и полет смертельно опасен. Как девочка чувствовала себя после этого? - недоверчиво осведомился Улир.
   - Нианна удалилась сначала в предгорья Тироля, после чего в селении видели, как ее голубой диск летел в сторону проклятого озера. В этот день границы проклятья охранял верховный воин, мастер клинка Гилиир, ставший свидетелем дальнейших событий...
   Тиринар продолжил свой рассказ, пользуясь словами Гилиира. Он рассказал о погружении Нии в озеро, о том, как озеро взлетело в воздух, повиснув облаком брызг, и как сквозь него вознесся в небо призрак огромного дракона, расправляя невидимые крылья. В конце повествования маг упомянул о говорящем тигре...
   - ...И древнее проклятие было снято. Место очистилось от чар...
   В зале повисла гнетущая тишина.
   - А ночью, - решив закончить рассказ, продолжил Тиринар, - в Килин пришло землетрясение. Никто не пострадал, но дома потрескались почти у всех...
   - Что вы думаете о сказанном? - обратился Владыка Улир к Совету. На его лице читалась глубокая озадаченность.
   Приподнял посох один из старейшин.
   - Дитя владеет магией Великих и слово "Изгой", повергшее ее в оцепенение, для чувствительной сути явно чрезвычайно болезненно. Девочка освобождает заточенного древнего духа, наполнившего это место лютой ненавистью. Все мы знаем, что подобные проклятия остались на теле Эндоры с незапамятных времен, а это озеро возникло в самом конце эпохи Безысходности и Гибели, после чего внезапно наступил мир... Говорящий тигр... Память о этих существах, помогавших в войне с нечистью в ту смутную пору, осталась только в легендах. Тысячелетия с ними никто не сталкивался... Ну и последнее - Танец тверди Эндоры... Первое в истории нашей цивилизации землетрясение произошло с появлением кроваво - красной кометы на своде звезд. Согласно легенде именно с него началась великая война с тьмой, чуть не пожравшая наши расы... Вчера земля Эндоры содрогнулась, а комета пылает в ночном небе, - маг чуть помолчал. - Стоит готовиться к худшему... а ребенка немедленно изолировать...
   Зал снова загудел.
   - Великий Изгой, освободивший черного духа, - предвестник новой войны?.. Но ведь речь идет о десятилетней девочке, которую незаслуженно обидели сверстники, практически изгнав из своего круга, хотя она никому ни словом, ни делом вреда не причиняла... О ребенке, снявшем проклятье с многострадальной земли, избавившем сотни, а может и тысячи любопытных, случайных странников от заклятья мрака души... О девочке, опережающей по своим способностям и навыкам всех нас. У нее есть чему поучиться даже Владыкам! - встал на ее защиту Улир.
   - Даже если Нианна сейчас лишь слепое орудие Судьбы и явиться причиной тяжелых испытаний в будущем, никому не дано предугадать, станет она на сторону разрушения или явится спасительным звеном для нас всех! - глава совета напомнил пророчество:
   Пред великой бедою
   мира стены падут.
   Над природы главою
   Два великих взойдут.
  
   И над смерти круженьем,
   Из горнила скалы
   Поведут вас к спасенью
   Иль дадут яд вам тьмы...
  
   - Если мы ее изолируем, - подхватил мысль верховный маг людей Аристок с длинной седой бородой, - сердце неокрепшего подростка ожесточиться. Это темное чувство с приходом свободы явно не сулит ничего хорошего. Она отплатит нам тем же и в грядущих сражениях помощником точно не станет...
   - Нет ничего тоскливей, чем быть одиноким и отверженным пусть в самой прекрасной, увенчанной всеми самоцветами мира пещере. Живая душа должна любить жизнь, чувствовать тепло других сердец и только в этом пламени может родиться добрый настоящий дух! - высказал свое мнение Буракн - верховный маг подземного народа гномов. - Я против изоляции ребенка!...
   Взял слово и верховный маг орков Ракл - огромных размеров зеленокожий лысый орк, с выглядывающими из нижней челюсти двумя белыми клыками.
   - Мощь нужно контролировать и направлять в нужное русло... Если не любить и не учиться управляться с собственным оружием, оно в один прекрасный момент покалечит хозяина. Я согласен с мудрыми противниками изоляции. Ребенок должен жить среди нас и постигать наш мир взаимопонимания. Дети может и слепы, но их сердце видит намного дальше глаз умудренных годами жизни...
   - Сколько тигру траву не подсовывай, он все равно только мясом живет... Если девочка порождение тьмы, сколько вы ее добру и любви не учите, роковая душа будет счастлива только от смерти и разрушения! - поднялся с места Владыка Харул, повелитель Темного Наследия.
   Мнения разделились. Выслушав всех желающих, Владыка Улир обратился к собранию:
   - Владыки ваши надежды и опасения идут от чистых, мудрых сердец. Пусть большинство решит судьбу ребенка. Да озарит этот купол свет ваших жезлов!
   После этих слов девяносто сияющих сфер зажглось на концах магических посохов и плавно воспарило к потолку. Одни сферы сияли белым, другие алым цветом. Шары поднимались к своду, слипаясь между собой как грозди винограда. По окончании слияния, под куполом зала сияла одна большая белая сфера и вторая алая, в три раза меньше первой.
   - Дитя будет жить, и учиться среди нас! Совет постановил! - заключил дискуссию Улир. - Кстати, Владыка Тиринар, как продвигается ее обучение и когда следует вас ждать в Фиэнее?
   - Мое обучение Нианны боевой магии завершено три месяца назад. Да и учебой это вряд ли можно назвать. Ниа просто повторяла то, что я показывал с первой попытки, иногда превосходя мою эффективность в несколько раз. Все это время с ней занималось древнее горное Святилище, то на которое вы, Владыка Улир, летали с драконом Храагом при рождении малышки. Она держала это в тайне, говоря, что учится у Духов Предков. Правда, сейчас после землетрясения оно утратило свою неизведанную силу. Земные толчки раскололи его пополам. Родители Нианны решились покинуть Килин... В общем, мы готовы прибыть в Фиэней по вашему первому приказу. Сопровождать нас в дороге вызвался мастер меча Гилиир.
   - Да будет так!... Вас ожидает Фиэней и Магистрат. Выступайте в дорогу, да хранит вас Инайе в долгом пути... Мы подготовим надлежащий прием гостям... Совет ордена магов Эндоры объявляется закрытым! - провозгласил Улир ударом посоха об пол конец собрания.
   Маги стали расходиться. Тиринара интересовал еще один вопрос:
   - Владыка Улир, землетрясение, насколько обширным оно было?
   И без того напряженный верховный маг помрачнел еще сильнее.
   - Не только обширным, но и чрезвычайно разрушительным для всей Эндоры. С утра члены совета связались с магами всех доступных к общению городов и селений. Пришло землетрясение из-за западных гор Нрады.
   Удар оказался чудовищным. Столица орков Груан-Загр практически полностью разрушена, погибло очень много друзей зеленого народа. Тем, кто жил в деревнях болотистой местности, повезло больше, правда, на поверхность вырвалось много горючих газов и в ряде селений вспыхнули гигантские факелы пожарищ.
   Вторым по количеству принесенных бед с дрожью земли Эндоры стал людской род. Древние стены крупных крепостей во многих городах дали трещины и проломы, многоэтажные каменные постройки практически все разрушены. Столица Аридала сильно изувечена. Центральные крепостные ворота и удерживающие их две башни рухнули. Самая древняя часть королевского дворца обращена в прах. К членам королевской семьи судьба оказалась благосклонной. Весь двор был в пути, идя под парусами по реке Лениал к Северным морским границам.
   У гномов дела обстоят гораздо лучше. Несколько обрушений в самых высоких подземных залах, да пара сотен погибших. Однако их встревожило то, что на нижних этажах поднялись раскаленные недра. Лава затопила и заплавила лучшие кузницы...
   Ну, а нам, детям Великого леса, мать Эндора преподнесла лишь сильную встряску и ночной испуг. Магистрат обратился к нашему народу. Добровольцы собираются в путь на помощь бедствующим братьям. Практически весь орден всадников и драконов встал на крыло и вылетел в районы бедствий, стараясь как можно быстрее помочь исцелением, находящимся на грани гибели.
   В общем, хорошего мало... Однако как знать, если все-таки окажется, что Судьба уготовила нашим народам очередное титаническое испытание, и мы стоим на пороге новой эпохи Безысходности и Гибели, то это горнило совместной помощи лишь крепче сплотит наши народы... Как знать... как знать...
   - Может ли быть связано между собой освобождение злого духа озера и удар тверди Эндоры? - Тиринар задавая вопрос, чувствовал какую-то грызущую вину. Будто это он по-своему недомыслию и недосмотру выпустил дикого зверя из клетки, рвущего все на своем пути.
   - Одному духу, пусть даже Великому, это не под силу. Для магии земли таких масштабов, нужна магическая сила целого народа и их единовременная воля. В прошлый раз беда пришла из запретного города Жгаг-Гер. Сейчас к его забытым руинам летят два всадника и завтра будут на месте. Посмотрим, какие вести они нам принесут... А тебе, старый друг, собираться в дорогу. Фиэней ждет вас. Кстати, домик для твоих подопечных я присмотрел. Великолепный трехэтажный особняк недалеко от Магистрата. Приятного вам путешествия и пусть красота Великого леса будет вашим добрым проводником...
   - Благодарю тебя, Владыка Улир. Да вольют звезды мудрость в твои пути...
   Зал Магистрата задрожал, окутался сиреневым свечением, и уставший Тиринар опустился в свое любимое, стоящее рядом кресло. Старый маг настолько увлекся спорами в совете по поводу Нианны и оказался ошеломлен масштабами землетрясения, что все время так и простоял, держа в руке сияющий кристалл.
   В окна уже гляделась ночь, бешеный ливень уступил место убаюкивающему дождю. Он тихо шуршал листвой, обволакивая уставшего эльфа сладкой дремотой.
   - Спать, всем спать... - прошептал Тиринару внутренний голос...
  

Три дракона.

Предгорья Тироля. Эндора.

   ...Шел второй день возвращения дракона и его всадника домой. В первый день они преодолели тоннель непреступной тирольской гряды и направились на северо-запад, к столице Эндоры Фиэнею.
   Иррада торопилась домой, не делая привалов. Сила переполняла ее. Ерртор заботливо предложил ей спуститься на ночлег, но Легкокрылая сказала, что не устала и готова лететь ночью. Так они и встретили сумрачный рассвет в воздухе.
   Ливень не прекращался, продолжая старательно полировать вздымающиеся пики скал. Ирраде приходилось лететь с верхних гряд Тироля вниз к подножью Великого леса, лишь иногда переваливая через поперечные хребты. При этом она уставала намного меньше, чем в горизонтальном полете, но эта сырость начинала ей надоедать.
   Молнии прекратились, и шарм бури исчез вместе с ними. Монотонная стена дождя встречала небесных странников все новой и новой порцией холодного душа.
   - У меня скоро под чешуей лягушки заквакают! - негодуя, прорычала дракониха.
   Ерртору в этом смысле повезло. Материалы его одежды и кольчуги оказались изумительными. В костюме было ни жарко, ни холодно. Чудесным образом золотое царское одеяние само регулировало приятный баланс тепла. Кольчуга совсем не пропускала воду, а прозрачное забрало шлема здорово очищалось от воды набегающим потоком воздуха. Лишь постоянно согнутые колени уже чуть-чуть начинали постанывать, моля о разминке.
   Дело близилось к вечеру. Ирраде жутко надоело это дождливое однообразие и она решилась...
   - Так всадник, теперь моя очередь хвастаться! Покажу тебе кое-что из секретов мастера Амдебафа! Готов?
   - Если дракон готов, готов и всадник! Давай!
   - Ну, держись!!!...
   Иррада сделала несколько очень быстрых взмахов крыльями, разгоняя золотое тело, как вдруг резко метнула голову вниз к себе под брюхо, широко расставив и чуть сузив площадь крыльев. Небо и земля понеслись в догонялки одно за другим с такой скоростью, что у Ерртора в глазах зарябило, а Иррада продолжала лететь вперед и кувыркаться, кувыркаться. Ее хвост, оканчивающийся острыми пластинчатыми роговыми шипами и выполняющий в полете роль руля, превратился в кольцеобразный диск, способный разрезать любую плоть на своем пути.
   Мгновенье и Иррада вновь, встав на воздух всем крылом, мерно парила. Звездочки в голове всадника водили хороводы и пели песни до звона в ушах.
   - Ух! - облегченно выдохнул Ерртор задержанное дыханье. - Мои аплодисменты, такой драконьей карусели я еще не испытывал!
   - А как тебе это?! - Иррада что-то очень короткое рыкнула три раза. Всадник даже разобрать не успел. "Это" не было ни эльфийской магией, ни походило на магию Великих, азы которой эльф начал изучать с Дрелом, это было какой-то внутренней, глубинной и быть может только драконьей магией.
   С тела Иррады вниз соскользнули... две точные копии Златоглавой драконихи. Сначала одна приняла вправо, потом вторая приняла влево. Они летели в эскорте близнецов. Внезапно Иррада выдохнула вперед мощный сноп пламени, и сопровождение изрыгнуло такие же огненные струи. Три огненных сгустка устремились к ближайшей скале.
   - Красивая иллюзия! - всадник любовался Златокрылой во множественном числе, разглядывая ее, то есть их, со всех сторон.
   - Иллюзия?! - в голосе Иррады угадывались нотки обиды.
   ...Но продолжать драконихе не потребовалось. Сначала ее огненный снаряд мощным взрывом вгрызся в скальную броню, разрывая каменный монолит на части, а потом и пламя двойников, достигнув цели, взорвало твердь, образуя глубокие воронки.
   Драконы продолжали мерно взмахивать крыльями и держать воздушный строй, изредка поглядывая на Ирраду.
   - Но как??? - Ерртор недоумевал.
   - Помнишь снег в долине, ты про него рассказывал. Ты перестарался с иллюзией, и природа приняла твою картину мира за реальность, мгновенно себя перестроив. То же и здесь. Они, дубли, живые. Их плоть - конденсированная материя, заключенная в магический образ. Я свое тело хорошо знаю, следовательно, и образ очень четкий, что позволяет стянуть в него и уложить эфирную материю, уплотнив до реальной. Если близнецов ранить, то хлынет теплая кровь...
   - Так ты, творец Жизни! - воскликнул эльф.
   - Нет. Жизнь удерживается только душой, а эти создания бездушны, и направляются вперед лишь моей волей. Как только иссякнет сила, вложенная в них и заставляющая биться сердца, они исчезнут... И наверно, это произойдет уже скоро.
   Действительно первый дракон дернулся, скованный судорогой и начал падать, рассыпаясь в воздухе облаком золотых искр. Еще через секунду в небытие отправился и второй дубль.
   - Ты так быстро постигла такое могущество! - Ерртор не верил своим глазам.
   - Это заслуга Ануфа, но в большей степени моего малыша. Странным образом он изменяет мои возможности. Незримо, беззвучно, без единой мысли и знака, даря все новые и новые знания сути вещей и мира.
   - И как долго твои копии могут жить?
   - Пока пару минут, но Ануф сказал, что тренировки позволят вдыхать в них жизнь на несколько часов. Правда, управлять собою в трех экземплярах совсем не просто, поверь.
   - А еще что-нибудь новенькое в твоем арсенале появилось? - всадник настолько заинтриговался новыми возможностями подруги, что вопрос вырвался сам собою.
   - Появилось-то много, но вот на все сил не хватит. У Великих проблемы с Фару не было, они черпали ее сколько душе угодно из мира огня, а нам туда дорога закрыта. Вот и приходится накопленную Фару использовать, а потом в себя приходить. Правда, из-за этого наши расы намного бережливей Великих.
   - Это я тоже усвоил. Дрел в надежде, что моя плоть изменилась, показал дверь в мир огня... Но удержать ее я не смог. Пламя Фару рвалось наружу, а контролировать его безмерное могущество не было сил. Дрел сам закрыл врата, сказав, что отворить мне их стоит лишь единожды в последний миг моей жизни, плоть этого огня не перенесет...
   - Ладно, еще один славный фокус покажу. "Пятнашки". Он мне очень понравился. Помнишь, нас ударило взрывом возле башни? Воздух стал плотным как скала. Амдебаф придумал создавать в воздухе уплотнения, чтобы резко менять траекторию и уходить от врага. Держись покрепче!...
   Иррада вновь набирала скорость. Дракониха вытянула вперед передние лапы и выставила указательные пальцы, свернув ладонь в кулак. Всадник мельком уловил движение магической мысли Легкокрылой. С когтя ее указательного пальца метнулась подобно голубой стреле сияющая руна Великих. Пронзив пространство, она вспыхнула ярким диском с дракониху размером, на расстоянии метров семидесяти прямо по полету.
   Мышцы Иррады окаменели от напряжения. Сложив перед диском крылья и развернувшись в полете подобно акробату, она мощно оттолкнулась всеми четырьмя лапами от практически твердого воздуха, резко меняя угол траектории. От этого "воздушного прыжка" всадника ударом вдавило в седло, кинув вертикальное туловище на шею дракона. Как только Златоглавая оттолкнулась, "воздушный камень" растворился в небе. Хлопок раскрытых крыльев и Иррада вновь мерно покачивалась на струях турбулентностей, щедро омываемая восхищенным ливнем.
   - Если бы за нами гнались, они бы пронеслись просто мимо, не успев развернуться. Эти диски можно развешивать в воздухе под разными углами и настолько быть непредсказуемой, что жуть!
   - Ты умница, малышка! Я тобой горжусь! - всадник ласково погладил Ирраду по мокрой чешуе.
   Прежде небесные странники хотели лететь и днем и ночью, дабы сообщить Магистрату тревожную весть, но после магической тренировки в воздухе Фару Иррады заметно оскудела. Ерртор это хорошо чувствовал. За целый день она ни разу не сделала остановки, и друзья решились на ночлег.
   Искать пещеру, тратя на это время, не хотелось. Найдя крохотный зеленый лоскуток в царстве скал, и сделав над ним круг, Иррада мягко коснулась промокшей земли. Лапы увязли в грунте, продавливая редкую траву.
   - Лучше уж калачиком, где-нибудь на камушке, чем в этом болоте! - уставшая Иррада недовольно подняла лапу с прилипшими комьями грязи.
   - Иди сюда, здесь сухо, - Ерртор нашел довольно ровный каменный пятачок, окруженный низкорослыми корявыми деревцами, в формировании крон которых явно участвовал бродяга ветер.
   С приземлением свистяще-шипящая песня ветра смолкла, а ей на смену слух наполнился бурным журчанием полноводной реки, текущей меж соседних скал, бывшей еще вчера лишь слабеньким родничком. Вода струилась отовсюду, по всем складкам и морщинкам стен ущелья, скапливаясь в булькающие под градом капель лужи и дальше устремляясь в змеистое тело ручьев.
   Ерртор долго не раздумывал. Четыре булыжника совершив магический полет, упали по краям площадки. Всадник вдохнул в них магию, и перехватив уже отработанными жестами ударившие вверх лучи света, скрестил их меж собой в каркас. Силовой барьер бесшумно скользнул по дугам вниз, тут же став видимым под струями ливня. Одну стену всадник не закрыл, оставив просторный вход для подруги.
   - Шатер готов, моя королева! - руки всадника совершили приглашающий жест.
   - Благодарю великодушно за вашу любезность. Вы позволите, я чуть подогрею пол? - ответив с такой же придворной вежливостью, Златоглавая окатила каменный пол огненным факелом, высушивая надоевшую влагу. Пламя заклубилось отраженное магическими стенами и с облаком пара растаяло в воздухе.
   Дракониха тутже забралась внутрь и растянулась, расслабляя натруженные мышцы.
   Ерртор натаскал сухостоя, который сейчас был скорее "мокростоем" и пара огненных шаров, сорвавшихся с его рук, развели костер. Его мирное потрескивание мгновенно убаюкало Ирраду, и та славно засопела...
  
   Безумство клятвы лорда Шашира...
   Предгорья Тироля. Эндора.
  
   Всадник сидел и смотрел на пламя, пытаясь раздвинуть запретные шторы времени и заглянуть в будущее Эндоры, но мысли скользили по занавесу, тщетно пытаясь найти прореху.
   Эльф достал кинжал "черного месяца" и стал разглядывать его, вертя в руках.
   - ..."Ты поднял "Ишь"! "Ишь" не может быть передан, он лишь поднимается с земли после победы над прежним хозяином. Значит теперь ты властитель Шарин-Зарз!..."
   Ерртор моментально вскочил и оглянулся по сторонам. Никого... А шаркающий шипящий голос все продолжал повелительно говорить у него в голове...
   - "...Я лорд Шарин, высший Жнец живой плоти и душ! Это мое последнее ночное слово!..."
   Всадник, наконец, понял - кинжал! В магический клинок было вложено послание прежнего хозяина, и Ерртор с любопытством стал его слушать, точно запоминая каждое слово.
   - "...Кто бы ты ни был, отныне "Ты!" правишь током крови во владениях Зарз! Внимай моему тронному гласу и помни в твоем покосе страсти теперь новая поступь! Великая!... Ужасающая!... Пронзающая клубки черни!... Гнущая чужие воли в свою стезю победы!... По праву поверженного я нарекаю тебя Шашир!...
   Так выслушай же, яростный Шашир, мое последнее слово кровеславного Властителя Зарз о походе в Эндору...
   По велению Черного Свода и с восходом красного Арла в просветах небес Зираиды мы отправились в славную жатву на поле Эндоры. Я взял всего "Себя". Трепещущие стриллы, ядовитые Ияри, сладкожальные Нируны и, конечно же, любимые косматые Звуриаллы, серые хлопатели туч - в походе был весь "Я".
   Честью и соком крови стад "шуни" мы отметили начало наших неудержимых шагов. Врата Эндоры открыл могучим хватом живое исчадье Великих - Иунер..."
   ...Ерртор сначала ничего не понимал, но с каждым словом до него все больше доходило - это письмо последний отчет о походе во времена Безысходности и Гибели одного из лордов "Жнецов". Он слушал, затаив дыханье.
   - "...Во славу Зираиды и власти над пульсом живых мы воздвигли корону Тьмы - град Жгаг-Гер. По велению Великого Иунера, во имя тысячерукого красногривого Арла, наши войска ринулись в "покос". Крови душ мягких эндорцев текли рекой в наши "уаллы". Чешуйчатые драконы, повелители ярких небес, оказались опасны и умелы. Их бой пел достойную песню, а рев заставлял трепетать даже наши, презревшие ужас, сердца. Искусство крушить потоком "Ануши" являли лучшим остроухие, бледнокожие эльфы. В схватке они свирепы и проворны. Как воин и лорд ночи я любовался ими в последней их песне.
   Мы твердо несли победу на крыльях Звуриаллов! Как вдруг появились "Сияющие"!
   Их было двое. Всегда двое - адский ветер и стон земли! Они стали пламенем небес и льдом, пронзающим наши искрящиеся черным потоком тела! Это были Боги!
   Путь Зираиды, начертанный Темным Сводом Великих лежал лишь в кровавом покосе, но почему вдруг Боги изменили свое алое веление и стали уничтожать нас?! Эту суровую тайну мы не постигли...
   "Я" погибали один за другим. Пало "Я" Жушра, пало "Я" Чишира, вскоре пало и мое "Я".
   Чешуйчатые драконы Эндоры сотрясли твердь и ценой своей крови расплавили нашу славу Жгаг-Гер, отрезав нам путь домой.
   Как и подобает поступи "Жнецов" мы ушли во тьму с честью, покончив с собой во имя Арла"...
   Голос стих, и всадник сначала подумал, что рассказ окончен, как вдруг клинок продолжил.
   - "...Мое "Я" пало... но я остался... В своей уверенной жизни, я конечно был дерзок и капканы судьбы привык разрубать мощью воли...
   Наш поход попал именно в такой капкан Эндоры. Я остался немой ночной тенью искать ответ на вопрос: "Почему боги изменили наше предназначение, скосив "Жнецов"?
   Могучий лорд прятался как мерзкий "чин" по норам и слушал, слушал жизнь Эндоры. Первые годы я ненавидел всю эту зелень лесов, слепящую голубизну небес и яркость красок. "Как можно жить среди этого?" - спрашивал я себя.- "Где напряжение, где битва, где сила?" - но годы наполнили меня цветом, а ветры мыслей мудростью этой страны. Жизнь Зираиды вспоминалась как брошенная в серую муть болота ненужная игрушка и лишь Эндора казалась настоящей...
   Своей тайной жизнью невидимого миру скитальца я познал эту страну и понял, чего лишена Зираида волей Богов. Наша родина лишена "Любви"!
   Лорд тьмы Шарин плакал над немой гладью озер, осознав несправедливость холодных ночных Богов, породивших жизнь в Зираиде. Я грезил, что когда-то Боги придут в наш сумрачный мир и окажут нам несравненную честь, наполнив нашу решимость "Любовью".
   С этой мечтой лорд Шарин стоит перед непреступными вратами Богов, моля принять и выслушать смиренного воина..."...
   ...Рассказ смолк, а в душе Ерртора продолжала бушевать буря. С одной стороны, это оружие принадлежало врагу, уничтожившему в прошлом миллионы жителей Эндоры, но с другой стороны в последние минуты жизни его сжимал нищий странник, познавший смысл бытия, и пришедший к богам просить "Любви" для своего народа.
   Всадник повиновался, какому-то немыслимому инстинкту, будто кровь в венах сама вспомнила что-то давно позабытое, позабытое еще давними предками. Он не понимал что делает, но твердо знал - этого желала Судьба.
   Эльф поднялся и вышел из шатра. Кольчуга была свернута. По решительному лицу нещадно хлестал ливень. Зажатый в левой руке Ишь взметнулся к плачущим небесам и звонкий эльфийский голос Ерртора наполнил пространство:
   - Я поднявший Ишь, нареченный Шарином именем Шашир, принимаю власть над Зарз в землях Зираиды и клянусь звездной Тьмою, что принесу в души Жнецов любовь!...
   Внезапно с черного кинжала сорвалась тень и пульсирующим глянцевым покрывалом затрепетала напротив всадника. Эльф не успел ничего осознать и предпринять, как со спокойных льющих монотонный дождь небес в него ударили одновременно сотни неестественно тонких молний...
   ...От внезапного раската грома Иррада проснулась и замерла, не понимая, она грезит наяву или это ей сниться. Всадник стоял к ней боком, в клубке яростных голубых разрядов. С небес в эльфа без остановки били сотни нитевидных молний... Но даже в этом сиянии острый взор дракона разглядел черное покрывало призрака висящего перед ним. Сердце ее сжалось от роковой мысли: "Не успела!"... и черный призрак бросился на любимого всадника.
   Ерртор видел призрачное черное нечто, висящее перед ним. Пляшущие молнии наполняли и без того изменившееся тело чем-то совершенно незнаемым. Время остановилось, и он услышал лишь фразу за мгновенье до броска призрака, пришедшую в душу: - "Долг Клятвы должен быть связан долгом Крови!"
   Черная материя вонзилась в его тело, проникнув во все уголки, и тут же отскочила назад. - "Долг крови в тебе от рождения, он передан предком, выполни начертание!"...
   Призрак растаял, бесследно исчезнув вместе с неистовством молний. Дождь внезапно прекратился. Тучи разошлись кольцом в стороны, обнажая сияющие бриллианты звезд в неестественно круглом небесном отверстии. Они сияли так ярко! Клятва была принята...
   Иррада стояла на напряженных чуть согнутых ногах, опустив к земле нос и обнажив клыки. Поднятые вверх рога говорили, что она готова к бою. Дракониха не знала, что произошло с всадником из-за этого проклятого кинжала, и готова была дать бой даже Ерртору если опасность станет угрожать ее не рожденному сыну.
   Эльф повернулся, и пламя костра выхватило черную татуировку на его правой щеке, в виде незнаемой спиральной руны. Ее Златоглавая видела на рукояти черного кинжала. Всадник сделал шаг навстречу, но Иррада рявкнула на него во все горло, раскрыв пасть и готовясь выдохнуть пламя. Острые клыки злобно сверкали.
   - Ты чего? - уставился непонимающим взглядом меченый эльф.
   - Назови свое имя, стоящий предо мной! - глаза Златокрылой повелительно сверкнули.
   Всадник понял, в чем дело:
   - Мое имя Ерртор, потомок рода Сетимиэля, удостоенный честью золотой Иррады всадник дракона!
   - Назови сокрытое имя брата и его род! - Иррада знала, что прежде чем покинуть Тироль Дрел научил и помог наложить заклятье на их с Ерртором память о пребывании у Великих. Кто бы ни пытался залезть в нее, магия Богов надежно хранила секрет.
   - Я брат Великого Дрела и наследник Инера. Прими меня Златоглавая, - эльф преклонил колено.
   Иррада выдохнула и опустилась на землю:
   - Ну и напугал ты меня, братишка, своими фокусами! Что с тобой приключилось на этот раз, да еще прямо у меня под боком?! Я проснулась от грома и видела, как на тебя набросилась эта черная тень...
   - Я не назвал тебе, сестра, свое третье имя, полученное сегодня ночью, - Ерртор сел на расстеленное мягкое одеяло Дрела.
   - Так значит, все-таки, мы вляпались, из-за этой черной находки. Ненароком поднятая из грязи безделушка вновь изменила нашу Судьбу, а тебе дала новое имя и несмываемую метку на правой щеке!
   - Метку?! - всадник инстинктивно провел ладонью по лицу. Ничего не почувствовав, он вынул Шерк из ножен и увидел в подсвеченном костром клинке отраженную черную руну. - Надеюсь, что это знак избранного... а не... обреченного.
   - Посмотри на небо, что видишь? - спокойно спросила Иррада.
   - Вижу глаз, сквозь который на нас смотрят звезды, - тихо ответил всадник.
   - Звезды не смотрят на обреченных, звезды любуются избранными! - она была права.
   Ерртор задумчиво молчал, любуясь звездной бездной...
   - С сегодняшней ночи я ношу и имя властитель Шашир, повелитель тока крови владений Зарз на просторах Зираиды, - какая-то внутренняя гордость, свойственная только монархам заставила его прочеканить каждое слово и руна на его щеке вспыхнула изумрудным светом, подтверждая его высокое звание.
   Глаза Иррады округлились и стали как два больших блюда, а щелеобразные зрачки сильно расширились:
   - Лорд Тьмы, если не ошибаюсь и Жнец! - гневно зарычала она. - Меньше чем за две недели ты успел породниться с Богами и обрел титул во владениях Зираиды! С теми Богами, о которых сложены лишь древние легенды, и той абсолютно неизвестной страны, воины которой чуть не стерли с лица земли Эндору, а сейчас собираются заглянуть на огонек. Так кто же ты, всадник?!!!
   - Я... позволь я расскажу услышанное этой ночью по порядку... - Ерртор подробно, слово в слово, изложил последнюю речь лорда Шарина и свою клятву перед звездами. - ...А та тень сказала "Долг крови в тебе от рождения, он передан предком, выполни начертание!"
   - Ты обрек нас на битву с целой страной!!!... И не просто битву на поле брани, она нам и так предстоит, а безмерное сражение в душах жителей Зираиды!!! Теперь я понимаю почему Судьба сначала породнила тебя с Богами, одарила высоким титулом, а потом взвалила такую непомерную ношу... Одно могу сказать, не знаю насколько наша с тобой жизнь будет долгой, но в том, что она будет очень интересной не сомневаюсь ни мгновенья! И кстати... "долг крови передан предком"... кто же все-таки твой отец?
   - Ну, уж не Жнецом это точно, а все что знаю, я тебе уже рассказывал. Да и портрет ты его видела... - лицо эльфа терзали одновременно многие мысли: ...отец ...Зираида ...Дрел ...Иррада.
   - Малыш, ты устал... Не каждая ночь так многогранна, а понимание все равно приходит после. Ложись, я укрою тебя крылом. Ты сделал свой выбор сегодня, а я свой давно, назвав тебя всадником, и горжусь этим...
   С ласковыми словами Иррады напряжение спало и Ерртор почувствовал чудовищную усталость, просто валящую с ног. Он затащил ей под теплый живот одеяло, лег, уткнувшись в лапу, и тут же стал проваливаться в глубокий сон.
   Золотая Иррада мягко накрыла Ерртора крылом и нежно коснулась его головы носом.
   - Спи... Всадник... спи!
   В эту ночь эльфу снилась неизвестная и невиданная страна, в ней все было не так...
   ... и все же что-то было знакомым...
  

Великий народ.

Страна Богов.

  
   Промозглые иглы бушевавшего ливня пронзали призрака насквозь. Злобные очертания скал, появляющиеся из серой мглы бури в ослепительных вспышках молний, таили в себе неведомую Дрелу тайну гробового молчания Тироля, тайну прошедших семи тысячелетий жизни Великого народа, прожитых сородичами без него.
   Зеленый призрак отправлялся на поиски памяти, друзей и единственного, еще горящего в призрачном сердце смысла бытия. Именно он заставлял двигаться вперед, мечтать о будущем, несмотря на безвозвратные катастрофические потери прошлого. Этим последним смыслом для Дрела стала Чари - его беззаветная любовь, его крылатое счастье.
   Если бы Великий только знал, каким Богам можно молиться за возлюбленную, то надежда его души стала бы непрестанным потоком света к этим Владыкам, несущим просьбу о безопасной, безмятежной жизни избранницы...
   ...Идол же, которому молились мерзкие тираны, "святые" патриархи - Хранители, упивающиеся морями крови невинных жизней, виделся ныне призраку чистым исчадьем скверны, недостойным его сокровенных мыслей. Одинокому духу остались лишь звезды, и те сегодня похитил бушующий шторм небес...
   Свой путь Дрел начертал по памяти от былого величия дворца Гуниана и Зурбаклина, к водным каскадам Укишеры, мимо своей башни, которую сотворяя окрестил Нурд, что на языке Великих означало "острие знания", к впаянным в скалу дискам Владычицы гармоний и песен, к возлюбленной Чари.
   Странствие предстояло, прямо скажем, не близкое, и пролегало по западным границам Света Сата. Возвращения узника ждали родные и любимые места.
   Ноги Дрела терпеливо мерили призрачными шагами мокрые скалы ущелий уже третьи сутки кряду. Путник не останавливался ни днем, ни ночью, презирая негодование бушующих ливней и сквернословье воющих ветров. Щедрый даритель жизни - солнце все это время не являло свой лик, сокрытый черно-серым саваном клубящихся небес, и силы призрака изрядно истощились.
   Яркий священный дар дружбы и любви, оставленный в груди могучим Ерртором и Златоглавой Иррадой, медленно плыл над камнями. Прочее же изумрудно-золотое сияние Великого практически растворилось в сером однообразии скальных морщин, едва угадываясь нитевидными контурами.
   - "Еще день этой треклятой мглы и мне придется остановиться!"
   Дрел упустил момент, когда сияющих сил Фару еще было достаточно для открытия двери в мир огня и подзарядки. Теперь он даже не мог к ней прикоснуться. Расходовать могучую энергию дракона и брата-эльфа на такие пустяки как ходьба призрак не собирался.
   - "Только три дня... а ведь предстоит пройти по приграничному Свету Сата почти весь континент с юга на север! Как же я справлюсь, если буря не прекратиться? Хорошо если мне удастся до полного изнеможения добраться до Гуниана и Зурбаклина. Друзья помогут... А если их нет?... И нет остальных?..."
   Дрел еще раз попытался нащупать впереди мысленный узор двух братьев, к которым направлялся, но мысленный поиск бесследно растаял в зыбкой безмолвности липкого, пустого пространства.
   - "Что же все-таки здесь произошло?"
   Призрак выбрал окружной путь, двигаясь вдоль последней скальной гряды, отделяющей Тироль от Эндоры. Этим он старался удержаться подальше от центральной части страны и столицы Сат, очень надеясь избежать встречи с Хранителями Завета и их многоликими слугами. Как раз в этих отдаленных внешних краях обитали творцы их круга, круга девяти богов Эндоры...
  
   ...Вся горная страна Тироля разделялась волей Завета на две симметричные половины Свет Сата и Ночь Сата. По велению Хранителей, при пробуждении в новом мире Великий народ делился на две половины - ищущих в Свете и ищущих во Тьме. После расселения по самостоятельно выбранным урочищам, представители двух направлений имели право встречаться только в столице Сат, полностью контролируемой Хранителями, где мысли всех лежали пред Жрецами как на блюде. Контакты же внутри групп Света и групп Ночи допускались любые.
   Поиски в магии и искусствах были безбрежным актом свободы не имеющим никаких ограничений. Кроме того, каждую сторону Хранители наделяли своим заданием на планетарный цикл. Заданием стороны света в этом мире было строительство цивилизации на диких западных пустынных просторах. Представители света выбирали внутри себя круг Богов. Им вменялось в обязанности руководство Творением и проявление среди своих созданий.
   Одним из таких богов при сотворении Эндоры, так назвала девятка Великих будущую страну любви и добра, Судьба сделала Дрела.
   Чем занималась сторона ночи, и какая задача стояла перед ними, из светоносцев не знал никто. Отправиться в их земли или заговорить об этом в столице Сат означало подписать самому себе приговор на стирание памяти о планетном пробуждении. Никто из ценителей жизни и магической игры с природой на это не решался, так зорко было пространственное око и искусны оповещающие заклятья Хранителей. Великие довольствовались творчеством. Даже дружба являлась редкостью среди этих фанатичных приверженцев науки.
   По выполнении планетарного задания, Хранители собирали весь народ Великих и предлагали переселение в новый планетарный мир. Переселение считалось делом абсолютно добровольным и по завету Предтеч выполнялось исключительно Хранителями, да и никто из Великих не мог покинуть планету самостоятельно. Этого не позволяла сделать глубинная формула сути, вплавленная в их дух от момента сотворения, затерянного в бездонных глубинах Вечности. Многие из дерзкого народа бросали вызов этой Звездной несправедливости, пытаясь распутать уродливый узор энергии, жмущих к планете, но все получали за это одну и ту же награду - мучительное разложение сначала души, после духа и полное растворение в струнах мира. В результате в волнах жизни и магии продолжали нежиться только смирившиеся покорные духи, коим и оставался Дрел долгие эпохи многих миров.
   Те же, кто отказывался от переселения, становились Вечными Богами ограниченной сферы, лишенные красоты многовариантности Вселенной... Жадным Творцам такая перспектива казалась ужаснее смерти, а потому переселялись практически все, во всяком случае, так помнил Дрел и уверяли Хранители. Переселение приурочивалось к приходу Божества Хранителей - красной кометы. Алым, косматым, длиннохвостым следом на небосклоне этого звездного странника и завершался планетарный цикл.
   Семь тысяч лет назад, когда в россыпях далеких звезд, появилась завершающая цикл, все Великие готовились торжественно покинуть мир. Задание Хранителей жители Света Сата выполнили на славу. Эндора благоденствовала и бурно развивалась. Дрел ярко грезил горячими объятьями нежной Чари в девственных потаенных местах, как внезапно началась "Игра", отобравшая возлюбленную и его тело...
  
   ...В потоках воспоминаний путник не заметил наступившей ночи, и силы совсем покинули его призрачное естество. Дрел свернул силовой контур тела на камне вокруг яркой, пульсирующей звездочки сердечного дара Иррады и Ерртора, словно дряхлый пилигрим немощные кости у пламенеющего костра. Разум продолжали буравить стрелы вопросов.
   - "Если Хранители объявили и выполнили переселение, оставив его здесь, что в принципе объясняет гробовое молчание всей страны, то зачем им понадобилось устраивать такую грандиозную западню на замке Амдебафа?...
   ...Почему они так боялись бриллиантового повстанца даже после смерти? Он ведь был отброшен за пределы времен, или не совсем так?...
   ...Но если переселение произошло, Хранители ушли, что делает здесь красная комета, и почему земля снова впала в кошмарный танец тверди именно с ее приходом?
   ...Возможно Хранители устроили эту "Игру" для красной кометы? Что же это за кровавый бог такой?... Как все запутано!..."
   ..."Чари, родная, как я скучаю! Ты любила... Я уверен, даже если Великие ушли, ты обязательно осталась и ищешь меня, а значит, жива надежда на встречу!" - эта мысль согревала душу призрака ярче всех солнц Вселенной.
   Веру в сердце Дрела вселяло и древнее единство круга девяти. Да, они собирались остаться! Вся девятка Богов Эндоры, решила не покидать своих любящих детей, свою ласковую Эндору. Именно для перевоплощения своих душ в тела эндорцев они создали сеть святилищ по всем закоулкам страны.
   - "Святилища памяти - призванные вернуть нам сокровища знаний после перерождения. У меня должно получиться!"
   Внезапно, с оглушительным треском, молния вцепилась ослепительными щупальцами в скалу всего в нескольких метрах от Дрела и маг успел впитать почти всю ее силу в свое скудное естество. Случайный дар беснующихся небес, способный отобрать жизнь у живого, напоил досыта плоть призрака, вспыхнувшую ярким сиянием в черной пустоте ливневой ночи.
   - "Еще один знак Судьбы!" - обрадовался Дрел. - "Спасибо, великодушная!" - благодарность Великого унеслась теплой мыслью в клокочущую темноту.
   Словно Боги Звезд услышали сердечные слова Дрела и утро нового дня озарилось режущими копьями ярких солнечных лучей, разрубающих щит свинцовых туч. В рваных клочьях голубых просветов сияло желанное солнце.
   - "Слава тебе, даритель жизни!" - Дрел пульсировал и искрился зелено-золотым сгустком огня. - "Благодаря тебе я ускорю поиски любимой!"...
   И призрак стремительно поплыл над острыми лезвиями свеже-разорванных глыб, лавируя в знакомых лабиринтах ущелий...
  

Хрустальный звон прощанья.

Килин. Эндора.

  
   Нариан и Ниида ничем особенным в ведении хозяйства и жизненном укладе не отличались от своего народа. Супруги готовы были собраться за пол дня и, не оглядываясь назад, покинуть нажитое место. Их не связывало родство и узы тесной дружбы ни с кем в селении. Судьба ввергла семью в крутой жизненный поворот, и где-то в глубине души их это радовало.
   Странникам предстоял долгий путь по каменистым предгорьям и тенистым долинам Тироля, по чащам Великого леса. Время благоприятствовало. Только-только разгоралось ласковое лето. До Фиэнея предстояло пройти две тысячи километров по мало наезженным дорогам, и лишь небольшие деревни давали приют в этом странствии. Крупные эльфийские города располагались на берегах полноводных рек и больших озер Великого леса, находясь в стороне от цели их путешествия.
   В походе, если не удавалось раздобыть пропитание, эльфы использовали в пищу растительные концентраты - молотые, сушеные луковицы орхидей и прочих чудесных растений. Чайная ложка такого порошка, разведенная в стакане воды, заменяла суточный рацион путника. Запас такого снадобья всегда хранился в семейной сокровищнице. Да и сам лес щедро одаривал любящий природу народ, давно открыв ему тайны съедобных растений и кореньев...
   ...Но им предстояло не идти, а ехать верхом...
   Эльфы не держали лошадей, они жили с ними в дружбе. Рядом с Килином все время пасся небольшой табун. Он был свободен как ветер, а его кони сильны и грациозны.
   Жители любили и ценили дружбу этих терпеливых, добрых быстроногих помощников. Для них двуногие братья построили просторные и теплые конюшни на окраине села, где табун уютно проводил холодные снежные зимы. Эльфы каждый год усердно заготавливали для скакунов провиант, и когда с наступлением холодов с лошадиной едой становилось туго, оставляли его на крытых кормовых площадках возле конюшен. В свою очередь кони по первому мысленному зову всегда откликались и помогали эльфам в их транспортно-хозяйственных заботах. Каждая из молодых лошадей проходила курс обучения - как нести на себе наездника и управляться с повозкой. Их доброе сердце и ласковая магия эльфийских песен превращала процесс занятий в игру молодости и силы...
   Ливень пробушевал три дня.
   Семейство Нариана спокойно собралось, уложив весь свой нехитрый скарб в три заплечных мешка. Когда, наконец, вышло долгожданное солнце, и пришла пора двигаться в путь вся семья рано утром вышли на центральную площадь.
   Дождь старательно очистил остатки пепелища храма, и на его месте уже начали пробиваться новые зеленые побеги. Все эльфы села знали, что это необычное семейство их покидает навсегда, и собрались проводить в дальнюю дорогу. На окраине площади стояли пять красавцев белых жеребцов, играя тугими мышцами под лоснящейся шкурой и нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. На них были дорогие седла тонкой узорчатой работы из общей сокровищницы поселения.
   Подошел Тиринар в белом дорожном одеянии со старым другом посохом в руках. На его плечах висела увесистая и объемная дорожная сумка. В ней что-то тихонько булькало и позвякивало знакомым стеклянным звоном.
   Величественными и неторопливыми шагами к площади приближался мастер Гилиир. Изумрудный брючный костюм воина был перехвачен широким черным поясом, на котором покачивался изящный древний меч в алых ножнах. Походная сумка мастера клинка оказалась столь незначительных размеров, будто он собирался не в далекий трудный путь, а в увеселительную прогулку по окрестностям Килина.
   Эвол занял место подобающее старосте - стоял чуть впереди и в центре собравшихся жителей. Верховный маг Тиринар, мастер клинка Гилиир, поэт Нариан, мастер цветов Ниида и рубиноокая Нианна выстроились перед собравшимися. Одновременно они приклонили головы, приложив ладони к сердцу.
   - Братья и сестры, - первым обратился к собравшимся Нариан, легкий ветер развивал непослушную прядь волос, вырвавшуюся из перевязи, лицо являло спокойствие, а взгляд уверенность. - Наша семья приняла решение покинуть ваше доброе селение и направить свою судьбу в Фиэней. Я прошу глубочайшего прощения за причиненную боль и уверен, что мы все с ясным сердцем придем к пониманию преподнесенного судьбой урока.
   Эльфы поняли, что Нариан сожалеет об уничтоженном храме, но и взывает к справедливости, показывая незаслуженно нанесенную сердечную рану своему ребенку.
   - Мы передаем наш дом в ваши заботливые руки. Пусть он принесет новым жителям счастливые годы жизни, даря тепло и уют, какие дарил нам. С чистым сердцем и открытой душой мы прощаемся с вами, да хранят вас небеса Эндоры! - закончил глава семейства.
   После пожара в храме жители села так и не пришли к единому мнению - большинство взрослого населения гордилось Нианной, и не оправдывало пусть детскую, но все же неприязнь сверстников к девочке, одновременно считая варварским проступком уничтожение Храма науки и святыни, пусть и совершенного исподволь.
   - Я отправляюсь в Фиэней по приказу Магистрата, - Тиринар упер посох в землю и важно отодвинул его в сторону на прямой руке. - Очень хочется достать в библиотеке и привезти домой утраченные книги и свитки. Возможно удастся прихватить чего-нибудь новенького, - он улыбнулся и подмигнул собранию. Маг надул свой животик и торжественно продолжил: - перед вашим лицом обещаю быть верным и надежным попутчиком этому семейству странников... И не давать им скучать всю дорогу...
   - Мне хочется повидать, пользуясь случаем, древний Фиэней, а по сему присоединяюсь к путникам и приложу все силы чтобы мой меч сделал их путь безопасным. Ну, и конечно же помогу Тиринару вернуться с новыми письменными сокровищами в Килин, - ровным тоном, без тени эмоций вещал Гилиир.
   В заключение официально части выступил староста Эвол. Он волновался. На лице невозможно было прочитать, старейшина больше радуется отъезду этого семейства, принесшего столько неспокойных дней, или печалится, что эта маленькая непоседа и ее родители, озарявшие размеренную жизнь всякими чудесами и наполнявшие Килин жужжанием соседских рассказов о "Великой, живущей по соседству" их покидают.
   - Друзья! Все что пережито вместе да оставит в сердце теплый свет, а мудрая судьба ведет души в поисках новых добрых свершений. Пусть эти добрые белогривые скакуны быстро доставят вас в Фиэней. Да наполнит дорога яркими красками Эндоры ваши сердца!... - закончив официоз Эвол сурово добавил:
   - Тиринар... за седла головой отвечаешь!
   - Да ладно, тебе старина, поди-ка я тебя обниму! - пузатенький волшебник подскочил к старосте и сгреб его в объятья.
   Все это время Нианна стояла с гордо поднятой головой и прямо смотрела на собравшихся. Рубиновые глаза пробегали по лицам, стараясь запомнить их каждую черту. Что принесет будущее - неизвестно, а здесь оставалось ее детство, наполненное приключениями и познаниями.
   - "И все-таки"... - думала она, - "они мои друзья".
   Путники закрепили поклажу на конях и с эльфийской грацией впрыгнули в седла.
   - Да хранит вас Инайе!.. Да хранит вас Инайе!... Да хранит вас Инайе! - понеслось со всех сторон. - Добрый путь!...
   Эльфы провожали своих друзей... необычных, своенравных, но все-таки Друзей.
   - Я проведу вас до конца поселка, - Эвол побрел рядом.
   Странники пустили лошадей медленным шагом по улице Килина, ведущей на юг. Внезапно Ниа остановилась и развернула коня. Вверх взвилась ее левая ладонь с растопыренными пальцами. Вспышка белого света, на мгновение ослепившая эльфов, и хрустальный перезвон колокольчиков. От юной всадницы к собравшимся жителям летело облако чудесных бабочек, сотканных из белого света. Каждый взмах их прозрачных крыльев озарялся нежным хрустальным звоном. Над площадью зазвучала изысканная композиция, наполняющая сердца светом детской любви. Бабочка села на правое плечо каждому эльфу, продолжая взмахивать крыльями и творить общую мелодию. Сидели они и у тех двух мальчуганов, что по детской дури, издевались над Нианной в ставшем прахом храме.
   Принявшая изгнание сказала одно лишь слово:
   - Прощайте! - и развернув коня, присоединилась к путникам.
   Они неспеша молча проезжали знакомые дома и дворики, в последний раз взглянули на свой дом и выехали на окраину Килина... от неожиданности замерев как вкопанные...
   ...Прямо перед ними на дороге лежали два огромных полосатых бело-черных саблезубых тигра.
   - Вот тебе и раз!!!... - вырвалось изо рта у ошарашенного Эвола. Он потер глаза, как бы пытаясь сбросить иллюзию.
   - Не раз, а два... - донеслась в ответ могучая, басовитая с подрыком, мысленная волна.
   Мощные передние лапы лежали сложенными одна на одну в царственной позе. Пушистая шерсть играла переливами в лучах рассветного солнца. Хвосты спокойно покоились рядом со своими хозяевами, говоря о мирных намерениях этих реликтовых зверей. Две огромные головы, вооруженные парами ослепительно белых, свисающих ниже подбородка, клыков, смотрели на путников уверенными синими глазами.
   Всех всадников и их лошадей словно пригвоздили к месту, а кони прямо-таки дышать перестали. Хвосты вместе с челюстями бессильно повисли, лишь ветерок трепал их челки. Такого вольные жители леса не видели никогда.
   Нианна спокойно слезла с коня. Она уже видела такого тигра на берегу запретного озера и подарила ему тогда исцеление. Подойдя, она присела на корточки, заглядывая в огромные глазищи гигантов. Девочка добродушно улыбнулась.
   - Привет, пушистики, что вы здесь делаете? - по-детски непосредственно осведомилась она.
   - Я, Ррагор, - послал мысль один.
   - А я, Ррагур, - послал мысль второй тигр.
   - Мы присланы к тебе, Владычица, по приказу нашего вожака Ррура. Ты подарила ему жизнь во время охоты забытья и исцелила от проклятья. Верховный призвал свой народ и повелел всей стае вовеки веков хранить тебя на просторах Эндоры. Право стражей плоти повелитель доверил нам. От озера мы прошли за высоким следопытом к вашему селению, - один из тигров указал головой на Гилиира, - и с той поры несли дозор за вашей территорией... Мы слышали, как вы говорили на площади, и рады будем открыто сопровождать вас в этом пути...
   Ниа еще больше повеселела - "новые друзья, да еще такие мягкие и теплые".
   Несмотря на все свое могущество и искушение в искусстве боя, Нианна оставалась маленькой девочкой любящей все пушистое и мягкое.
   - А можно я поеду на вас верхом? - наивность и детская непосредственность сами произнесли эти слова.
   - Это будет великая честь, Владычица, - одновременно пророкотали мысли клыкастых исполинов.
   - Можно просто - Ниа, - ребенок пищал от восторга.
   Все это время взрослые напряженно слушали разговор, а кони боялись даже пошевелиться. Под задней частью того, с которого слезла Нианна, образовалась теплая буро-зеленая горка.
   - Возьмите кожаный доспех, прикрепленный на спине вашего трусливого пожирателя травы, и закрепите на моей спине, - пророкотал Ррагор, обращаясь к путникам.
   Ррагор был крупнее телом своего единоутробного брата, а сабли клыков были больше на целую ладонь.
   Тигры встали. Лошади попятились назад, едва сдерживаемые ласковыми мысленными командами эльфов. Всадники с трудом, проникая сквозь парализующий страх лошадиных мыслей, втолковывали коням, что этих чудовищ бояться не надо.
   Эвол немного пришел в себя:
   - Вроде уже проводили и опять ...на тебе ежиков за пазуху... да еще каких... Чего ж вас дальше-то ждет...
   - Кто колючих кому подложил?! - сурово проурчал Ррагур, сделав шаг к старосте.
   - Да это он так... иносказательно, - обретя дар речи, вступился Тиринар.
   Они спешились и сняли седло с жеребца Нианны. Ррагор оказался в холке почти как скакун, и седло на него оделось без проблем. Конечно же узду на него никто одевать не решился.
   Ниа впорхнула к нему в седло. Девчушка сияла как само солнце.
   Перед ними лежало две тысячи километров приключений...
  
   Мы ускачем вперед...
   Килин - Фиэней. Эндора.
  
   Первый день они свыкались.
   Всадники приноравливались к лошадям, лошади к наездникам, а саблезубые жители дремучих чащей Великого леса привыкали к тем и к другим.
   Тяжелее всего пришлось Ррагору. Непривычная тяжесть на спине, жесткая хватка седельных ремней - все это мешало, как прежде легко передвигаться, да и темп им подобрать никак не удавалось. Тиграм не нравилось трусить рысцой целый день. Ррагор либо мягко шел, переступая с лапы на лапу, либо пожирал пространство огромными прыжками... Но принятый вызов он держал с честью. Ниа почувствовала терзания в душе хищника и предложила:
   - А что, если мы ускачем вперед, а потом ты будешь отдыхать, пока нас не догонят друзья?
   Ррагор довольно заурчал.
   - Папа, мама можно мы поедем вперед, а там вас подождем? - звонкий голосок Нианны был таким радостным, что родители не могли устоять.
   Взрослые и сами заметили, как неуютен такой равномерный темп полосатому гиганту.
   - Мы не против, да ведь ты дороги не знаешь, - Ниида слегка нервничала.
   Странники спешились на небольшой привал. Тиринар открыл карту и стал прокладывать курс, рассказывая Нианне о грядущем странствии.
   Сначала их путь пролегал по границе Тирольского архипелага и Великого леса, плавно переходя к достаточно глубоким ущельям Тирольских предгорий, входящих острым клином в лесные дебри. Эта часть дороги была абсолютно безлюдной. Потом друзьям предстояло опять долго ехать по границе леса и скал Тироля. На этой отрезке путешествия находилась эльфийская деревенька Илуна. Расстояние между Илуной и Килином составляло около пятисот километров. В ней жили такие же отшельники и любители покоя. По мере продвижения на юг, Тирольские гряды отступали на восток и дорога ныряла в чащу Великого леса. Там путников ожидало хитросплетение наезженных мощеных дорог, ведущих от Фиэнея к крупным эльфийским городам, и множество поселений, разбросанных в уединенных лесных уголках по разные стороны от основных транспортных магистралей...
   - ...А там до Фиэнея и рукой подать, - наконец отдышавшись от непрерывной верховой тряски, закончил маг.
   Ниа узнав первую часть дорожных ориентиров, подошла к Ррагору, и ласково погладив по густой шерсти спросила: - "Вперед?"
   - Да, маленькая Владычица... Ниа, - тигр согласно кивнул головой.
   Все время привала он лежал в тени небольшого деревца. В таком положении Нианна без усилий ловко юркнула в седло. Ррагор встал, по-кошачьи потянулся, выставив вперед лапы и изогнув дугой спину. Девочка цепко держалась в седле как настоящий наездник. Тигр выпрямился, присел и молниеносно прыгнул. Свист ветра запел в ушах. Казалось, распластанный в воздухе саблезубый гигант летел, а не прыгал, так мягко он касался земли и снова отталкивался. Их сопровождал, такими же огромными прыжками его брат Ррагур. Два саблезубых мчались вперед. В бешенной тигриной скачке промелькнули несколько ручьев, бесчисленное количество деревьев и три огромные поляны, алеющие ковром маков. Сердце Нии трепетало от восторга. Аромат цветочных полян дурманил разум блаженством...
   А скорость, скорость - как она ее любила!!!
   В таком темпе эти титаны веков неслись уже час. После очередного прыжка тигры перешли на трусцу, потом на мягкий кошачий шаг и остановились. Их грудные клетки мощно вздымались, поглощая чистый горный воздух.
   Ниа хорошо училась в школе и знала досконально строение и поведение любимых хищников, а любимыми были почему-то все хищники без исключения. Обычные тигры не выдерживали и пятиминутной скачки в таком темпе. Эти же исполины за час преодолели огромное расстояние. Непоседе хотелось срочно разузнать как можно больше об их загадочном народе.
   Нианна слезла с Ррагора, видя как ему неудобно, расстегнула сковывающие тигра ремни седла и оттащила его в сторону. Саблезубый благодарно заурчал и вытянулся в тени раскидистой кроны, выпуская и втягивая острые как лезвия когти для успокоения натруженных подушек лап.
   Ррагур последовал примеру брата. Девочка легла рядом с ними в мягкую перину душистых трав. Перед глазами плыл небесный океан. Редкие облака, кудрявясь белыми завитками, паслись в его безбрежных просторах. Аромат трав невесомым бальзамом втекал в ее грудь, неся светлое успокоение. Теплый воздух нежно касался лица и к юной тигриной всаднице пришел сон...
   ..."Она летела. Мерно парила в синеющей выси над острыми скалами. Голубой, подернутый дымкой горизонт манил неизведанным. Перед ее взором открылась гигантская чаша. Казалось, какое-то божество великим мечом аккуратно срезало под самое основание скалы, оставив после себя ровный каменный стол. На плато гордо возвышался величественный город.
   Стройные ряды колоннад, прозрачные шпили сияющих башен, хитросплетения переходов из стекла и хрусталя, зеленые шапки садов, парящие в воздухе. Все это манило к себе, казалось таким родным и дорогим.
   Странница, гонимая беспокойными ветрами направила свой полет к нему.
   Внезапно на конце самой высокой и величественной башни, пронзающей сами небеса, вспыхнула огненно-белая сфера. Мириады молний бросились из нее на величественные поэтические произведения архитектуры. Сфера быстро расширялась. Невидимая сила вырвала окрестные скалы с корнем и те, взмыв в воздух, устремились к горящему над землей белому солнцу.
   Весь горный массив из молчаливой неподвижности превратился в движущиеся штормовые волны океана утесов и скал. Волны плыли и расходились концентрическими кругами от того места, где мгновение назад сиял прекрасный город, а теперь горела раскаленная плазма энергии сферы.
   Поднятые в воздух скалы стали опускаться на центр катастрофы, хороня под собой фантастическое величие строений. Город был погребен полностью.
   Пожирающий шар огненного сияния взорвался, рассыпавшись миллиардами огненных нитей. Их змеи впились в вершины успокоившихся гор, теперь уже охватывающих кольцами новорожденный гигантский остроконечный утес, вонзающийся в небо черным гранитным шпилем. Скалы стали расти, тянуться вверх все выше и выше, вытягиваясь из глубин недр. По их разломам струился пар, и раскаленная алая кровь земли выступила наружу - в бездонных ущельях текли реки лавы.
   Вскоре крепостные стены вершин заслонили собой центральный могильный камень, воздвигнутый над городом, и взор Нианны увидел лишь бесконечный лабиринт остроконечных скальных линий, вонзающихся в небеса..."
   Она проснулась от мягкого прикосновения тигриной головы.
   Девочка села. По щекам текли слезы.
   - Владычица Ниа, ты грезила дурным сном? - спросил Ррагор.
   - Да Ррагор, я видела как погиб город в горах. Его уничтожила магия и танцующие скалы!.. Грустно... - детская ладошка скользнула по щеке, смахивая слезинки.
   - Заставлять танцевать скалы могли Великие, - проурчал ответ Ррагора, - об этом гласят наши легенды.
   Он вальяжно растянулся на траве рядом с ней. Голубые глаза исполина не переставали изучать Нианну. Ррагору было удивительно, что он чувствовал неуловимое родство душ с этой маленькой жизнью, принадлежащей другому роду. Если бы не хрупкое эльфийское, тело он, не задумываясь, назвал бы ее сестрой.
   - Ваши легенды, ваши легенды... - как эхо повторила Ниа, продолжая пересматривать яркие картины увиденного сна.
   - Ррагор, но я ничего не знаю о вашем народе... Ни кто вы и откуда ваш род... В наших знаниях вы легенда. Древняя легенда, внезапно появившаяся в эпоху Безысходности и Гибели, и сражавшаяся вместе с нашими народами против нечисти. Ты мне расскажешь, что-нибудь? - девочка плавно прильнула к тигру, проваливаясь в пушистый мех.
   Она не испытывала чувства страха перед этим исполином. Тигр казался старым другом, появившемся из давно забытых мечтаний.
   Ррагор размеренным темпом стал проговаривать древние сказания, который каждый член стаи впитывал с рождения и обязывался передать своим потомкам. Маленькая девочка сидела, облокотившись о белого полосатого тигра, а тот прикрыв глаза, мягко мурлыкал будто огромный кот.
   Стройными рядами, с уже знакомым для Нианны ритмом, в ее разум вплывали легенды прошлых тысячелетий. Это был ритм знаний Святилища.
   Мы вышли из огненной пасти скалы,
   Дар речи вливал в нас Великий.
   Он силу дарил нам в пожаре войны,
   Чтоб мы охраняли вовеки,
   Все земли Эндоры чудесной страны
   От Тьмы разъяренной и Смерти...
   Ррагор продолжал мягко урчать.
   - Великий наделил наш род дарами, и мы свято их чтим. Большие расстояния не преграда могучим лапам полосатого братства, а его клыки прочны как стальные мечи. Создатель наполнил наши тела долгим веком, подобно эльфийскому, а мысли такой силой, что мы всегда слышим друг друга даже на дальних границах Эндоры. Думы всех живых жителей страны не являют для нас тайну, причем им об этом неведомо.
   - Даже эльфов и магов? - таращась удивленными глазенками, спросила Ниа.
   - Именно так мы узнали, что четыре эльфа и одна девочка с рубиновыми глазами покидают Килин, и поджидали вас на краю селения.
   - С мыслями магов и колдунов конечно сложнее. Они скрыты покрывалами силы, но некоторые братья и сестры умеют прокрадываться и под них, - гордо вмешался в разговор Ррагур.
   - Есть и еще одно, - Ррагор помедлил, взвешивая на незримых весах, стоит или не стоит говорить. - Каждый из рода может вызвать "Призрачную стаю". По призыву приходят души саблезубых, покинувшие этот мир и наделенные нашей Фару, призрачными огненными тенями могут вступить в бой. Однако такой зов для живущего всегда последний. Тот саблезубый, что вызвал духов, сам становится тенью, израсходовав все свои силы. Он сражается бок о бок с предками и вместе с ними отправляется назад в вечность. "Призрачная стая" может жить в этом мире пол дня, после чего наступает забвение... Однако такой призыв никто из нас со времен великой войны не бросал, и возможно сейчас это просто легенда...
   - А где ваш дом?- не унималась малышка.
   - Мы вольны как крылатые создания небес. Наш дом вся Эндора, однако, в центральной части, где благодатный Великий лес переходит в обширные долины и живет племя маленьких, но упорных гномов, есть тайное место. Среди непроходимой для чащи обитают самые древние вожаки моего народа. Это место зовется Раражак. Оно защищено бдением наших славных стражей, а их мысли надежно уводят в стороны всех посторонних. Именно там и жил Ррур, до своего странствия по Эндоре. Именно в этом странствии, пытаясь разгадать тайну зубастого озера, он попал в беду, из которой ты, Владычица Нианна, великодушно вызволила, даровав жизнь.
   - Так значит, каждый из вас всегда знает, что происходит во всей Эндоре? - не переставала допытываться Ниа.
   - Мы не стремимся к этому, но в принципе да, можно сказать и так.
   Девочка замолчала, глядя в розовеющие небеса. Тигр тоже прервал свое повествование. Прошло часа четыре, как они, словно на крыльях ветра, умчались вперед от своего небольшого отряда. Солнце опустилось за горизонт Великого леса, и на поляну из чащи бесшумно стали выползать сереющие сумерки.
   - "Мама, папа, вы далеко? Мы вас заждались", - послала мысленный призыв юная волшебница.
   - Девочка наша, мы где-то рядом. Тяжело отыскивать следы твоих чудо-друзей. Дай нам какой-нибудь знак, - попросила Ниида.
   - Конечно, мамочка! - Нианна вскочила на ноги.
   С правой руки Нии, ввысь, с жужжанием, рванул желтый огненный шар. Между ним и ладонью девочки сияла янтарная энергетическая нить. Юный маг подбросил этот маяк выше самых больших деревьев в округе.
   - "Сделаю маяк красивым!" - мелькнула мысль в голове малышки.
   Шар лопнул, превращаясь в облако сияющих искр, а те в свою очередь сплелись в переливающиеся нити, творя собой контуры величественного орла, парящего кругами в небесах.
   Тигры с нескрываемым любопытством, подняв головы, наблюдали за полетом хищного призрака.
   - Мы видим! - услышала Ниа радостную мысль отца. - Мы, оказывается, совсем рядом!
   На поляну, через несколько минут, размеренным шагом вышли четыре белых уставших жеребца, несущих на своих спинах таких же усталых седоков.
   Нианна оборвала связующую нить заклинания и орел опал золотистым пеплом искр. Она подбежала к родителям. Первый с коня ловко спрыгнул Гилиир. Казалось, воин совсем не устал. Он сделал несколько движений корпусом, разминая затекшие суставы.
   Нариан и Ниида синхронно спешились, тут же заключив в свои объятия тигриную наездницу. Тяжелее всего пришлось Тиринару. Он, как маленький бурдючек, с хлюпаньем полупустой походной фляжки и надсадным кряхтением, тяжело сполз с коня.
   - Красивый орел, - первым похвалил он Нию. Учитель постанывая и подпирая руками поясницу, потягивал натруженную спину. - Вдохновенный... Ой, моя спинушка спина... Давненько же я не ездил верхом! Сто копыт мне на пятки!
   Кончики его заостренных ушей стали такими же, как и его лицо - ярко-алыми. В дороге Тиринар то и дело отхлебывал "усердия наездника" для пущей цепкости в седле.
   - Давайте к ночлегу готовиться, стемнеет скоро, - скорее скомандовал, чем предложил Гилиир.
   Сноровки в походном деле эльфам не занимать. Всего десяток минут и на маленькой полянке, почти утонувшей в волнах серо-синих сумерек, уже стояла родительская палатка путешествующего семейства, круглый шатер зонтик Тиринара, основанием которого служил любимый посох и лежал походный матрац Гилиира, вдоль которого была вытянута темно-зеленая плащ палатка. По центру лагеря горел, тихонько потрескивая и салютуя ночному небу одинокими искрами, теплый приятель костер. Тигры расположились чуть в стороне. Их присутствие выдавали лишь редкие вспышки двух пар желтых глаз. Кони, изредка пофыркивая, паслись на соседней полянке. Небеса медленно опускали ночное прохладное одеяло на земли Эндоры.
   Все путники собрались вокруг костра. Достали прихваченный из дому провиант и разложили на вязаной скатерти. Ниида сама ее связала, вплетая стебли живых трав в узоры шерстяных нитей, соединенных магией. Несколько куплетов песни-заклинания и на ее холсте распускались небольшие разноцветные цветочки, украшая собой походное пиршество.
   На скатерти красовались ароматные лепешки, головка твердого сыра, горка орехов, горшочек меда. В котелке над огнем кипела вода. Ниида бросала в нее щепотки трав, готовя душистый чай. Тиринар достал любимую бутылочку, оплетенную виноградной лозой и четыре стаканчика.
   - А как же эффектное розовое облачко и взмах посоха? - улыбнувшись, спросил Нариан.
   Нариан и Ниида слыли в Килине на редкость сдержанными и немногословными эльфами, однако они всегда высоко ценили общество друзей и поддерживали компанию.
   - Эхе-хе... - вздохнул верховный маг, - этим заклинанием я только в нашей деревне щеголять могу. Дальше его границ дотянуться магией до своего погребка не получается...
   Как ни старался то бутылка от магического напряжения лопается, то стаканчики где-то пропадут... В общем, давайте так, по-свойски, без выкрутасов... За гладкий путь!
   - За гладкий путь! - подхватили путники. Ниа была с тостующими, держа в руках кружечку маминого чая.
   Поправив пустоту желудка, эльфы молчаливо любовались костром. Языки пламени мерно плясали перед их взором. Мысли каждого неспешно устремились в туманное грядущее.
   Гилиир как-то неуверенно замялся...
   - Что тревожит тебя, повелитель мечей? - улыбнувшись уголками глаз, спросил Тиринар, явно ощущая, что Гилиир хочет что-то сказать, но почему-то не решается.
   - Вы позволите для вас... сыграть? - тихим и нерешительным голосом спросил могучий эльфийский воин.
   Публика просто онемела. Неподражаемый виртуоз клинка всегда являлся эталоном мужественности и суровости для жителей Килина. Да и улыбка на его лице случалась редким гостем. У Гилиира не было родных. Все считали единственной семьей мастера древний меч в алых ножнах... А тут оказывается, руки воина созданы не только для фехтования.
   - Конечно, мастер Гилиир! - придя в себя от волны удивления, откликнулся Нариан. - Это будет честью для нас!
   Ниида прильнула к плечу мужа, а маленькая Ниа примостилась рядом с мамой.
   Гилиир, жестом иллюзиониста достал из воздуха тонкую полированную флейту из черного дерева, поднес к губам и...
   ...И черная безлунная ночь озарилась светом далекой... любви...
   Мелодия текла ровными волнами, переливаясь водопадами украшений, сплетаемая нитями тональностей. То она разгоралась пламенем страсти, то затухала в тихом трепете надежды. Эльфы вдруг осознали, что видят звук! Магия флейты Гилиира осветила гирляндами огней древний лес.
   Перед их взором музыкальные пассажи разлили зеркально-черную гладь ночного огромного озера. Шелковые нити мелодии ткали дивный образ эльфийской девушки в белоснежном длинном платье. Каскады гармоний рисовали грустный образ ее лица, вглядывающегося в немую даль, а в пульсе ритмических волн слышались тоскующие удары ее сердца. Яркие краски нот дополняли созданную картину все глубже и глубже. Казалось еще один переход, еще один пассаж, еще один вздох черной флейты и картина оживет.
   Глаза Гилиира были закрыты. Он грезил. Грезил то ли о давно минувшем, то ли о будущем. Стихи его музыки оказались настолько глубоки, что без слов нежно тронули сердца слушателей. По щеке Тиринара, сверкнув, побежала слеза. Мелодия взлетела ввысь, унося на взмахах своих невидимых крыльев, стройный девичий стан в белом платье и растворяя воды незримого озера в густой темноте ночи...
   Гилиир не открывая глаз, медленно отодвинул флейту от губ. Два тигра, укрытых непроглядным покрывалом ночи, одобрительно заурчали.
   Рубиновые глаза Нианны горели в ночи алым светом. Она встала и подошла к Гилииру, сев перед ним на корточки. Музыкант открыл глаза, прямо в них смотрели два пылающих рубиновых огня.
   - Ты обязательно найдешь ее, обязательно! Судьба не может быть глуха к зову твоего сердца, мастер Гилиир...
   Она говорила не как девочка. На мгновение Гилииру показалось, что перед ним сидел древний оракул безапелляционно убежденный в своих речах.
   - Сердца всех живых существ Эндоры хранят великие тайны, и каждая из них плетет Великий узор наших судеб, - украдкой смахивая слезу, заговорил Тиринар, глядя на огонь. - Столько столетий мы живем, бок о бок с тобой старина Гилиир, но ты никогда не открывал стальной занавес своего сердца... А за его броней, оказывается, бьется сердце великого художника, поэта и что более удивительно музыканта. Я с благодарностью принимаю твою тайну, и свято ее буду чтить...
   Он повернул голову, и на озаренном светом костра лице Гилиира прочитал легкую дружескую улыбку.
   Нариан и Ниида ничего не сказали. Глядя в глаза музыканта, они приложили ладони к своим сердцам и приклонили головы в знак искренней благодарности за подаренные волшебные минуты ярких душевных грез.
   - Спасибо вам, друзья, что выслушали. Не знаю почему, но так захотелось..., - и он осекся. - Давайте спать, ведь завтра в путь...
   - Да, да, - подхватил Тиринар, - а маленьким волшебницам давно пора тихонько посапывать, - он назидательно помахал Нианне пальцем.
   - Да хранят ваш сон звезды Эндоры, - пожелали спокойной ночи родители Нии.
   Все разбрелись по своим спальным местам.
   У Гилиира долго не получалось уснуть. Он никак не мог понять, какая сила заставила открыть то, что он скрывал всю свою жизнь, со времен своей молодости. Перед мысленным взором продолжали гореть два уверенных рубиновых глаза - "ты обязательно найдешь ее, обязательно"...
   За первый день пути странники преодолели около восьмидесяти километров. Еще через четыре дня путешествия им предстояло встретиться с Тирольским клином ущелий.
  

В МОЕЙ... ВЛАСТИ... ВЫ... ВСЕ!!!

Фиэней. Эндора.

  
   Небо четвертого дня обнимало их ласковыми голубыми просторами дома. Весь этот день они мчались по родным, залетанным до инстинктивной памяти местам. Был знаком каждая скальный выступ, каждый карниз, каждая рощица и тропинка в долинах. Ветер милостивым господином весь день мягко веял в спину, помогая лететь, к тому же разметал все тучи, расчистив странникам путь и угнав основное стадо этих серых клубящихся небесных овец далеко на запад.
   Иррада точно помнила, где обитают выводки тучных кабанов и табуны мясистых оленей. Упросив Ерртора приземлиться на полчасика, она славно поохотилась, и досыта наевшись, еще час сладко кимарила.
   - "Скоро, скоро Фиэней и после доклада в Магистрате домой, в Генар", - Ирраде жутко хотелось повидать наставника Храага и дракона главы всадников Анари сапфирового Саприла, с которым она дружила с детства. Посмотреть на молодняк, резвящийся в водопаде Аруж и, конечно же, посидеть как в юности на центральном утесе девяти стражей, провожая каждодневное угасание солнца.
   Ерртору было неспокойно. Последних два дня он напряженно слушал Эндору. Расширенное восприятие, вплавленное в душу Великим, сначала казалось необычайно полезным даром, позволяющим вдыхать мир бесчисленным количеством бесконечных осязательных нитей, но сейчас оно все больше и больше наполнялось тревожными мыслями эфира. Перерожденный дух чувствовал далекие крики боли и отчаянные стенания по безвременно оборванным жизням, самоотверженные старания пришедших на помощь и врачующих.
   Самой ужасной стала мука осознавать, что эти смерти от танца тверди Эндоры, вскоре станут ничтожной каплей в океане приближающейся кровавой жатвы Зираиды. Война придет за горячей кровью, кипящей на стали, и добрыми мирными душами, придет не как минутная земная встряска, а как долгая хозяйка Судеб.
   - "Я должен помешать... Мы обязаны предотвратить в самом зародыше эту угрозу..."
   - Извини, что перебиваю ток твоих безрадостных мыслей, всадник, - Иррада наконец отошла от дремоты, еще наслаждаясь дивным послевкусием обеда.- Но, малыш! Посмотри, мы дома!
   - Да, и хочется сохранить его еще на долгие, долгие времена, - сидя на траве Ерртор с суровой задумчивостью скользил взглядом по небесной лазури.
   - Я бы на твоем месте не об этом думала.
   - А о чем? Что может быть важнее? - эльф повернул голову и встретил прищуренный взгляд Легкокрылой.
   - Ты бы поверил словам врага: "Готовьтесь! Я нападаю на вас "отсюда"! А?
   - Что-то в толк не возьму. Поясни, - в голове мелькнула смутная догадка, и Ерртор сдвинул тонкие брови.
   - Правильно. Мою мысль ты уловил. Со времен Безысходности и Гибели, безусловно, остались образцы оружия Жнецов. Так же как и твой "Ишь", они украшены рунами Зираиды. Хоть эти начертания и не дали нашим магам абсолютно ничего, не позволив познать темное искусство врага, но рисунок...
   - Татуировка на моей щеке! - он инстинктивно коснулся пальцами правой части лица.
   - Прямо в цель! Ты меченый, братишка! И метка твоя без слов кричит, что ты предатель и слуга врага... ну или лорд врага... как будет угодно, ваша кровожадность, лорд Шашир!
   Ерртор не обратил внимания на шутку Иррады:
   - И разумеется, то, что я скажу, будет понято с достоверностью до наоборот!
   - Именно! Как мне кажется, у нас два выхода: сказать правду и пережить неприятную процедуру ментальной проверки, с возможным заточением до выяснения обстоятельств...
   - Или сокрыть руну жнецов Иллюзией, - подхватил всадник, - и до поры не посвящать совет в эту маленькую тайну. Ведь если не подтвердиться нападение через Жгаг-Гер и Жнецы начнут атаку из другого места, приговор нам обеспечен.
   - Есть еще одно... "но", - Иррада встала, лениво потянулась, растопырив передние лапы и глубоко вогнав при этом когти в землю. - Ты когда-нибудь видел все возможности своего учителя Улира?
   - Нет, конечно. Он никому не обязан их демонстрировать.
   - Вот и я не ведаю всего мастерства наставника Храага. Что если они вскроют твою магическую иллюзию?
   - Полагаю, после уроков Дрела, иллюзия должна получиться филигранной, - Ерртор встал, разминая отсиженные ноги.
   - Только что Судьба еще раз поставила нас перед выбором, и мы его сделали, - Златоглавая расправила свою гордость - стремительные крылья, готовясь к полету.
   - Я надеюсь, как всегда правильный? - эльф подмигнул подруге.
   Новые магические возможности всадника Ирраду немного нервировали. На нее уже смотрел Ерртор без татуировки на щеке.
   - М-да... Летим! - Иррада чуть присела, и небесный воин взвился в седло...
   ...Солнце все лило и подмешивало алые краски в свод небес, наполняя линию горизонта кровавым багрянцем.
   ...Их уставшие глаза увидели долгожданные огни Фиэнея уже ночью. Иррада просто планировала, широко расставив крылья, и бархатный летний воздух их нежно гладил. Слева пронесся родной Генар, утесы-стражи, драконов почему-то на них не было видно.
   - Садимся прямо на площадь Магистрата! - скомандовал всадник, и Иррада стала заходить на посадку.
   Фиэней не спал. Подобно пчелам в сказочном ночном улье по улицам сновали огни фонарей. Мирные горожане и воины в доспехах собирали обозы. От пристани по течению Ини отходили загруженные парусники. Город помогал, чем мог пострадавшим от дикого танца Эндоры королевствам.
   Круглый просеянный и тщательно подобранный гравий двора Магистрата захрустел под мощными лапами приземлившегося дракона. От центральной башни к ним бежали два воина. Ерртор с Иррадой двинулись навстречу. Всадник, как и подобает наезднику дракона, грациозно выпрыгнул из седла. Воины отсалютовали и замерли, блестя золотом доспехов в немом ожидании.
   - Я Ерртор и Златоглавая Иррада прибыли со срочным донесением к главе совета Владыке Улиру. Дело не терпит отлагательств, мы просим аудиенции!
   - Прошу пройти в приемный зал Ордена Генара, мы немедленно сообщим Владыке, - эльфы мягким упругим бегом скрылись в башне Магистрата.
   Приемный зал ордена драконов и всадников фактически был отдельным зданием и примыкал к величественной полусфере зала Советов Магистрата. Так же как и он зал имел богато украшенный парадный вход с площади. Вертикальные малахитовые стены торжественного места советов драконов, всадников и магов имели кольцеобразную форму, накрытую правильным стеклянным ячеистым куполом, увенчанным высоким копьем золотого шпиля. Наружный периметр охраняли пять свирепых статуй золотых драконов в натуральную величину.
   Иррада, звонко цокая когтями по белоснежному мрамору пола, вошла первой, за ней следовал ее небесный спутник.
   Стены зала прорезали всего три двери. Первая была парадной, через которую только что вошли друзья, вторая имела такую же ширину, что входная, и вела в общий зал советов, третья предназначалась лишь для представителей пятиконечных рас и вела в центральную башню Магистрата.
   Прозрачный купол зала собирался из ажурных искусно закрученных объемных металлических узоров, богато украшенных скульптурами драконов и всадников. Они парили под сводом практически самостоятельно, на едва заметных тросах и сияли полированными поверхностями белого легкого металла.
   Пол зала представлял собой утопленные один в другой на высоту ступени три кольца. На среднем кольце с одной стороны стояло девять удобных кресел, обтянутых алой с зеленым материей. Центральное, больше напоминавшее трон и значительно возвышавшееся над остальными, предназначалось главе совета Магистрата. С противоположной стороны, на этом же уровне, находилось еще пять широко разнесенных кресел, обтянутых синей материей. Стоящее по центру тоже отличалось размером и предназначалось главе совета ордена Генара. Сразу за ними, на верхнем ярусе, располагались пять инкрустированных огненным орнаментом лазурных площадок, предназначавшихся драконам. Стены зала были великолепно расписаны летящими драконами и решительными образами всадников, сурово бдящих загоризонтные дали.
   Зал плавно наполнился светом. Горели открытые пасти драконьих фигур на потолке, испуская вниз ровные столбы белого цвета. Иррада прошла и остановилась у дальней площадки. В зале царила напряженная звенящая тишина. Она и Ерртор попали сюда впервые, когда Владыка Улир напутствовал их на первый облет царств Эндоры. И вот наступила очередь второго визита...
   Дверь неслышно распахнули два стражника в серебряных доспехах, личная охрана главы совета, и в зал вошли четверо. Это были верховные маги всех рас Эндоры. Эльфов представлял глава совета Магистрата Владыка Улир и занял центральное место, по правую руку сел высший мастер магии ближайшего соседнего королевства гномов, Владыка Буракн. По левую руку расположился Владыка Аристок, верховный маг людей, а рядом с ним занял место огромный зеленый Владыка Ракл, мастер магии орков. Все маги появились в парадных одеяниях и с посохами. То ли что-то случилось до визита вестников, то ли так всегда было принято в зале совета, друзья не знали.
   Над куполом мелькнула большая тень. Через минуту в зал неторопливо вошел, поправляя сложенные крылья, большой черный дракон, старейшина Храаг. Он молча поклонился собравшимся и занял место за Владыками магии, возвышаясь темной шипастой горой за их спинами.
   - От лица совета Магистрата мы приветствуем вас Златоглавая Иррада и ...Ерртор?! - Улир запнулся и привстал.
   Заходя в зал совета, Владыки оживленно беседовали меж собою. Только рассевшись, они обратили внимание на просителей аудиенции. Во внезапно наступившей тишине прокатился настороженный шепот. Все это время Храаг пристально наблюдал за обоими вестниками, и чешуя на его загривке слегка приподнялась.
   Ерртор спустился на нижний круг зала. Преклонив колено и положив руку на сердце, всадник поднялся. Золото одежд блистало в вертикальном луче света, падающего точно на него.
   - Я и Златоглавая странница небес приветствуем вас Владыки! Да льют звезды мудрость в ваши суждения и дела! Мы спешили к вам с вестью и просим ее выслушать!
   - Говори, всадник! - повелительным тоном произнес Улир, брови его сдвинулись, лицо стало угловатым и напряглось.
   - Это тяжелая весть для Эндоры - нас ждет Война!
   Совет превратился в молчаливую глыбу.
   - И с кем же всадник? - тон Улира, несмотря на то, что он давно уже знал Ерртора и являлся личным его наставником, отдавал ледяной стужей.
   Всадник понял, что по имени учитель его не называет неспроста.
   - Нам предстоит война с народом Зираиды, именующим себя Жнецами, как и семь тысяч лет назад! - голос Ерртора уверенно звучал под сводами зала.
   По совету прокатился недоверчивый рокот. Улир встал, и драгоценный камень его ветвистого деревянного посоха ярко засиял.
   - Я не вижу пред собою своего ученика и всадника Ерртора! - Улир бросал тяжкие слова недоверия прямо в лицо эльфу, носящему золотые одежды и стоящему пред ним. - Схожесть лица и его меч лишь напоминают его! Кто ты?! Назовись!
   Все Владыки совета тоже поднялись со своих кресел и их посохи насторожились светом кристаллов.
   Иррада нервничала, с трудом сдерживая свой хвост от метания туда - сюда, и как подобает мудрому дракону, хранила молчание.
   - Мое имя Ерртор, сын Омелии, принадлежащей роду Сетимиэля, удостоенный чести Златоглавой Иррады быть ее всадником, член ордена Генара, - он старательно проговаривал свои титулы. - Позвольте, Владыки, поведать рассказ о произошедшем с нами за время странствий в предгорьях Тироля. Повествование все пояснит, прошу лишь вашего терпения.
   Владыки магии сели, но посохи продолжали угрожающе сиять.
   - Ты, Владыка Улир, и ты, старейшина Храаг знали о моей природной тяге к таинствам Великих и не возражали против очередной нашей с Иррадой просьбы отправиться на тщетные, по вашему мнению, поиски их следов. В этот поход мы отправились чуть менее месяца назад....
   И Ерртор подробно изложил битву в тоннеле, освобождение призрачного духа Великого и его дары, перерождение своей плоти, и опасность о которой предупредил Дрел.
   Совет напряженно слушал, а Храаг застыл как изваяние, разглядывая то Ерртора то Ирраду, но при этом не сделал ни единой попытки связаться с драконихой мысленно, и это бесило Ирраду еще больше.
   Ерртор закончил повествование, но яркий свет посоха владыки Улира не погас.
   - С чего же ты взял всадник, что этот осужденный и заточенный призрак принадлежал к роду Великих? - сурово, не сводя глаз с лица Ерртора, произнес глава совета.
   - Он описал решающую битву с воинами Зираиды, в которой нашему народу помогали Великие и назвал их имена. Имя первого - Амдебаф, имя второго - Нианна.
   Такой реакции Ерртор не ожидал. Вопреки этикету все подскочили и секунду смотрели на него ошеломленным взглядом, а потом обступили Улира и стали о чем-то напряженно переговариваться. Их посохи засияли еще сильней. Когда переговоры закончились и Владыки снова заняли свои места, глава совета продолжил:
   - Все ли узнанное ты рассказал нам, всадник? - его голубые глаза буравили взгляд Ерртора.
   - ...Не все, Владыки, - нехотя признался он. - Есть тайное, скрытое клятвой, и я не могу вам его открыть.
   Наступила тишина, и в этом безмолвии раздались четкие размеренные слова главы Совета Улира:
   - За долгие тысячелетия изучения искусства магии я познал много тайн. Множество формул и рун прошли сквозь мой разум, оставляя в нем неизгладимый след. Сознание долгие годы искало то Восприятие, которое наполнило бы окружающий мир Истиной, разогнав Иллюзию. Я не в праве требовать от тебя нарушения клятвы - это святой закон Эндоры, но по праву Верховного Мага страны я требую, всадник - покажи... мне... свое... истинное... лицо!!!
   Ерртор обернулся и посмотрел сверкающими глазами на Ирраду, та медленно кивнула.
   Завеса иллюзии скользнула с его лица, обращенного к совету, и на правой щеке проявилась черная татуировка "Жнецов".
   В тот же миг с посохов Владык в эльфа ударили четыре жестких луча. Ерртор содрогнулся, колени немного подкосились, но он устоял. Совет пытался парализовать "чужака", выбив дух из тела на время. Могущество Владык ярилось и подчиняло. Их головы и кисти рук, не скрытые одеждой, начали блистать иглами света. Лучи с треском резали воздух. Их мощь нарастала, но гигантская Фару Великого, жившая в теле Ерртора, была несравненна.
   Всадник разогнул колени и с трудом выпрямился. В этот момент на него обрушилась следующая волна мощи. Храаг, подобно черной скале, поднялся за спинами Владык. С его воздетой вверх лапы ударил мощный поток синего парализующего луча.
   Ерртор стиснул зубы и обронил стон.
   Стон всадника стал последней каплей. Спокойная до этого момента Иррада, как кошка, подпрыгнула одним движеньем и приземлилась за всадником. Рога смотрели в небо, а глаза сияли золотым пламенем.
   - Если вам всем дорога ваша древняя никчемная жизнь, вы прекратите это сейчас же!!!
   - Не в твоей власти, девочка, угрожать Владыкам, сядь на место! - повелительным тоном рявкнул Храаг и огласил зал могучим ревом.
   - В МОЕЙ... ВЛАСТИ... ВЫ... ВСЕ!!! - с тела Златоглавой скользнули в стороны еще два золотых дракона. Вся троица вспыхнула золотом чешуи и светом глаз, ощетинясь тремя голубыми щитами, со скользящими по ним молниями. Их одновременный рев сотряс стены.
   Владыки опешили от неожиданности, но хватки не ослабили.
   - Иллюзией, девочка, пугаешь! - в голосе Храага чувствовалась неуверенность.
   Правый дракон сделал два шага и стоял уже возле кресел, отведенных совету. Когтистая лапа превратила крайнее кресло в прах одним движением. Левый в это время перекрыл другой фланг, оскалив длинные мечи клыков.
   Видя как исчезло под лапой дракона кресло, мудрый Храаг мгновенно осознал два свершившихся факта. Первый - драконы совсем не иллюзия. Второй - и он и Совет действительно Все во власти Иррады и в безвыходном положении. Даже если он, Храаг, каким бы могучим не был, бросится на одного из трех, да еще и защищенного щитом магии, дракона, два других мгновенно разделаются с Советом и примутся за него. При всем при этом всадник, обладающий чудовищной Фару, Храаг это прекрасно чувствовал, пока просто оставался наблюдателем.
   Черный дракон раньше всех убрал луч из своей лапы. Впервые Старейшина видел, что кто-то из драконов превзошел его, и это радовало мудрое сердце. Он, наконец, сможет оставить род на достойного и с честью уйти к Звездам.
   Совет тоже осознал, что перед ним три рассвирепевших дракона, готовых броситься в смертельный бой.
   - Больше ждать мы не намерены!!! - гневно прорычали одновременно все трое.
   Маги, ощутив мысль драконов с трех разных сторон, не сговариваясь, отпустили Ерртора. Иррада быстро слабела. Она едва выучилась этому заклинанию. Укрывая себя и своих дублей защитным полем, Легкокрылая старалась сделать невидимым быстрое таяние своей Фару. Сколько еще удастся удержать двух помощников, она не знала и поэтому торопилась.
   Златоглавая обошла всадника, закрыв его спиной, и протянула вперед лапу, продолжая сверкать пламенеющими глазами.
   - Сложить посохи и без глупостей! Живо!!! - рев троицы вновь сотряс свод, несколько стекол лопнули и со звоном осыпались, разбиваясь о холодный мрамор.
   Владыки молча повиновались, а мудрый Храаг неподвижно и отрешенно наблюдал за происходящим. Собрав посохи, Иррада вновь вернулась за спину всадника.
   Ерртор отдышался и поднял на разоруженный совет глаза.
   - Я готов открыть разум вашим душам, дабы вы не сомневались в честности сказанного и чистоте моего сердца. Я собирался сокрыть метку лишь на время... Прошу, Владыка Улир... - Всадник преклонил колено, склонив голову.
   Улир вопросительно окинул взглядом совет. Владыки сдержанно кивнули.
   Золотые драконы продолжали стоять по краям, и оскал их клыков не стал более мирным. Слабость топила душу и тело драконихи в своих мучительных волнах. Каждый удар сердца, умноженный троекратно, был подобен грому, а вздох - оглушительному шуму пенной магический пучины.
   Глава совета спустился к Ерртору и положил ладони к нему на виски. Каскады образов вспыхивали в голове Владыки. Все, что говорил стоящий перед ним эльф, оказалось правдой. Наибольший интерес у проверяющего вызвала исповедь прежнего хозяина черного кинжала и неожиданная клятва Ерртора. Закончив, Улир убрал руки и повернулся лицом к совету:
   - Всадник Ерртор говорил правду, действуя только во благо Эндоры и с честью чистого эльфийского сердца! В довершение ко всему он стал наследником высокого, судя по всему, царственного рода другой страны, давши при этом тяжелую клятву...
   Глава совета вновь повернулся к коленопреклоненному всаднику. Подняв его за плечи, наставник отстранился, и сам преклонил голову:
   - Я прошу прощения от своего имени и от имени совета магов Эндоры за допущенные сомнения и неподобающее отношение к всаднику Ерртору, лорду Шаширу и его Златоглавой хранительнице Ирраде. Да хранят ваши души любящие сердца!
   В этот момент Златоглавая настолько ослабела, что происходящее превратилось в размытое цветастое пятно в ее восприятии. Сейчас давал команды лишь слух. Поняв, что Улир развеял опасения совета, она потянула в себя, еще не успевших рассеяться дублей. Золотые драконы грациозно встали рядом с хозяйкой и скользнули в ее тело. Две волны магической энергии влились в плоть, наполняя ее живительным соком Фару. Его, правда, едва хватало, чтобы ходить и сохранять гордый вид дракона-победителя.
   Всадник отступил, пропуская небесную спутницу вперед. Та вновь предстала пред очи Владык. Златоглавая разжала ладонь и протянула жезлы совету. Маги разбирали посохи и каждый мысленно, украдкой, чтобы этого не слышал другой, извинялся перед ней.
   - Полагаю, вестникам нужен отдых, - завершил бурную аудиенцию глава совета, - а нам, друзья, есть о чем поговорить... Ночь будет длинной.
   - Ерртор, Иррада завтра нам предстоит аудиенция у короля. Прошу с утра быть у Магистрата.
   - Да, Владыка! - в один голос ответил всадник и дракон.
   Храаг все это время напоминал базальтовую статую, не сводящую глаз с Иррады. Для него стало необъяснимой загадкой, как воспитанница обрела такую мощь. Не изменив положения головы ни на миллиметр, он обратился к вестникам:
   - Я распорядился - ваши покои подготовлены и столы накрыты. До утра вас никто не потревожит. Отдыхайте...
   Ерртор с Иррадой поняли, что Храаг и Владыки остаются, а им пора. Учтиво поклонившись, друзья вышли на площадь Магистрата. Надсадным хрустом гравия сопровождались тяжелые шаги Легкокрылой. Всадник прыжком взвился к ней в седло. Дракониха медленно расправила неподъемные крылья.
   - ...Я... не могу!... Помоги!
   В голове Ерртора еще сильно шумело после перенесенной процедуры доступа к памяти. Вдруг он до боли в кончиках пальцев ощутил, что его небесная спутница еле стоит на ногах, а Фару едва хватает на редкое биение самоотверженного сердца. Прыгнув вперед и приземлившись перед Златокрылой, всадник обхватил ее голову двумя руками, прижал к своей груди вливая, вливая и вливая в нее свою магическую силу.
   Золотые странники небес стояли, обнявшись, во дворе величественного Магистрата и молодая луна тихо радовалась их единству. Стражники любовались дружбой двух существ, а просто спасенный спасал спасительницу...
  
   Меченный Тьмою и мать Бога...
   Фиэней.
  
   Просыпаться страшно не хотелось. Иррада медленно открыла глаза. Она была в Генаре! В своей комнате! Как она здесь очутилась?! В дверях покоев стоял Ерртор, смотрел на подругу и улыбался.
   - С добрым утром, Трехглавая Иррада!
   Дракониха повернула голову налево, потом направо и снова положила ее на пол, закрыв глаза и сладко причмокнув губами.
   - У тебя галлюцинации, - вялым еще сонным беззвучным голосом пробормотала Легкокрылая. - Ты, что вчера вина перебрал?... И как я здесь очутилась? Всадник стал настолько могуч, что дотащил меня своей магией по воздуху?...
   - Хватит бурчать, посмотри какое небо и яркое солнце! И галлюцинаций у меня никаких нет! "Трехглавая" - это отныне твой официальный титул в ордене. Храаг тебе его дал. Эта новость нынче властвует всеми сплетнями в Генаре, и не я тебя нес домой, а ты меня. Правда, твоим крыльям потребовалась небольшая помощь, всего капля моей Фару и ты домчала нас подобно буйному ветру... практически в бессознательном состоянии, - Ерртор подошел и присел перед ней на корточки. - Ну, и задала ты совету! Лучшие из лучших отдали свою магическую честь в твои лапы!
   - А ты чего стоял и терпел? - Иррада по-прежнему бездвижно лежала с закрытыми глазами. - Ведь мог же врезать, как следует?!
   - Да мог... Но тогда бы миром точно все не кончилось. Или ты бы предпочла драться со всей армией Эндоры за правду?
   - За тебя, можно и со всей армией...
   - Спасибо, родная, - всадник сел рядом и ласково провел теплой ладонью по закрытому веку небесной подруги. Та двинула головой и уткнулась, как домашняя кошка, ему в бок.
   У входа в пещеру надсадно засвистел воздух, и на карниз плавно опустилось большое черное тело старейшины Храага.
   - Пусть лучи светила озарят путь солнцеликих! - приветствовал он друзей.
   - С добрым утром старейшина Храаг! - ответ всадника и драконихи прозвучал единозвучно.
   - Владыка Улир ждет у Магистрата, и думаю король Аниэр тоже в томительном ожидании. Будет лучше если вы поторопитесь... После приема я хотел бы с тобой поговорить госпожа Иррада...
   - Да, старейшина, конечно! - Легкокрылой очень польстило такое обращение.
   Ерртор быстро набросил на подругу седло, и через минуту золотой дракон, сверкая чешуей в лучах летнего солнца, устремился вниз с карниза... Храаг прыгнул, но встал на крыло в восходящем потоке, направляясь к верхним террасам скалы Ген.
   Родной теплый ветер, наполненный знакомыми запахами и вечным гулом Аружа, подхватил Златоглавую под крылья и заботливо понес ко дворцу, бережно опуская на площадь Магистрата.
   Улир действительно их ожидал. Он одиноко сидел на лавочке под раскидистой тенью дерева. Всегда многолюдные Величественные строения Магистрата предстали Ерртору с Иррадой пустыми брошенными громадинами, лишь несколько подростков пробежали от башен к корпусу занятий.
   Торжественно одетый Владыка поклонился, приветствуя небесных стражей. Ерртор и Иррада ответили на приветствие. Вид магистра выказывал усталость. Глубокие морщины, сероватый оттенок кожи, только глаза были как всегда решительны.
   - У нас есть немного времени поговорить перед встречей с королем Аниэром и королевой Виилле. Вы вчера преподали нам незабываемый урок, друзья. Совет был поражен твоим могуществом и быстротой действий, Златоглавая, и думаю хвала Небесам, что в этот момент мы не увидели мощи Ерртора...
   - Во имя понимания, я не должен был ее проявлять, - отозвался всадник.
   - И поступил мудро! - Улир улыбнулся.
   Они не спеша прогуливались по аллее ведущей ко дворцу.
   - Все, что связанно с Великими поразительно. Настойчивость безумных исканий все же увенчалась успехом. Поздравляю! - глава совета добродушно похлопал ученика по плечу. - Сладкая жажда тайны... Сделала ли она тебя счастливым, друг? Чем наполнила жизнь кроме мощи?
   - Мы счастливы лишь, когда сбываются мечты и дух обретает мимолетный покой в достигнутом. Счастье - как вспышки звезд в бесконечном пути пространства. Наверно, сегодня я счастлив. Исполнение мечты наполнило новыми возможностями и новым долгом, а значит мой путь снова зовет вперед. Быть может, на нем я вновь увижу вспышки звезд и обрету миг непознанного будущего счастья.
   - Достойный ответ Странника Вечных Путей, - Улир довольно улыбнулся. Лучший ученик порадовал сердце учителя. - Ну, а ты, Златоглавая, чем наполнилась твоя душа в этом походе?
   - Я познала суть Бездны, Владыка. Гармония мира и жизни обрела для меня абсолютно другие границы, - обдуманные слова Иррады лаконично набросали картину полученного опыта.
   - Надеюсь, они стали шире?
   Вряд ли Улир понимал, что Иррада упомянув Бездну говорила не в переносном, а в прямом смысле.
   - Несравненно шире и... дороже, - тело дракона сверкало, отбрасывая желтые зайчики на дорожку.
   - Мне очень хочется расспросить о ваших новых возможностях, но как-нибудь потом... А сейчас, я хотел бы рассказать о нашей беде. Сон не приходит ко мне четвертые сутки после землетрясения. Когда на нас обрушился танец Эндоры, я сразу вспомнил стародавние легенды о временах Безысходности и Гибели. В ту же ночь совет связался с двумя ближайшими к руинам Жгаг-Гера всадниками, дабы они прибыли на место и опровергли мои опасения. Мне этого очень хотелось. Через два дня они доложили, что изменений в пустынном стекле Жгаг-Гера нет, и на душе немного полегчало... Но наша родина, наша Эндора, сильно пострадала. Безотлагательная помощь нужна братьям оркам и людям. Весь ваш орден уже там и трудится во славу жизни. Многие эльфы покинули свои жилища и отправились в те края, неся в сердцах надежду и спасение.
   Так как вы столкнулись с Великими, я считаю имеете право знать. За четыре дня до этой трагедии на всех драконов обрушилось нечто. Храм Сути призвал их Фару и ослепительным лучом отправил ее в небеса. Цель этого действа для нас до сих пор не ясна. За день до танца земли одиннадцатилетняя девочка в селении Килин сняла древнее заклятье с озера, освободив заточенный там дух дракона. Заклятье лежало со времен Безысходности и Гибели. Вы вчера назвали имена Великих, спасших Эндору в те давние часы. Известие стало громом среди ясного неба, ведь ту девочку зовут Нианна! Она отличается от нашей расы даже внешне...
   Ерртор посмотрел на Ирраду, а та в свою очередь на него.
   - Значит Великая Нианна среди нас! - он улыбался.
   - Уж не знаю, есть ли повод радоваться. Она перед этим дотла сожгла сельский храм вместе с библиотекой. Чудом без жертв обошлось. Помните строки:
   ...Поведут вас к спасенью
   Иль дадут яд вам Тьмы.
   Некоторые в совете считают, что она опасна. В общем, мы приняли решение и дитя с родителями отправляется в Фиэней. Ну, а ваше вчерашнее появление дополнило картину туманной неизвестности будущего Эндоры, добавив в нее пару жирных мазков кровавого оттенка войны.
   Особенно меня беспокоит твой новый титул лорда Зираиды и "долг крови, переданный предком". Все Владыки Магистрата и Сетимиэля этой ночью пылили свои глаза в древних записях твоего рода. Ни по матери, ни по пропавшему твоему отцу Даниру, ничего необычного мы не обнаружили. Ваши семьи очень уважаемы и их репутация безукоризненна. Единственно, что нас смутило, это отметки о чрезвычайной неэльфийской холодности твоего отца в детские и юношеские годы. К сожалению, его следы потеряны...
   - Мать надежды не оставляет, - Ерртор подумал, что обязательно с ней надо поговорить сегодня по кристаллу связи.
   - Да, да. Я знаю. Вот мы и прибыли...
   Они стояли перед шпилями остроконечных парадных арок королевского дворца.
   Прием оказался недолгим. Царственные особы с интересом выслушали рассказ всадника и дракона. После них выступил Владыка Улир, докладывая состояние дел в пострадавших королевствах. Заключил он свою речь твердой уверенностью, что Эндоре стоит готовиться к войне, говоря от имени высшего совета Магистрата.
   Король и королева пришли к единодушному решению. Во все концы Эндоры по сети кристаллов связи полетел их мысленный указ о подготовке к войне...
   - Мы хотим просить Владыку Анари, позволить нам присоединиться к помощи ордена западным королевствам, - выходя из дворца, обратился Ерртор к своему учителю.
   - Так будем ближе к Жгаг-Геру и сможем регулярно наведываться к руинам, неся дозор, - продолжила мысль всадника Иррада.
   - Что ж, я только рад помощи двух отважных титанов магии в этом деле. Вы получаете мое благословение. Старина Храаг снабдит вас всем необходимым, а теперь мне пора друзья. Очень, очень много забот... Перед отлетом обязательно загляните попрощаться... Пусть Великие хранят вас, своих избранников!
   Серо-сиреневые тучи медленно затягивали небо. Стража отдала честь и почетным караулом сопроводила дракона и всадника до центрального входа. На пустынной площади остановилось несколько эльфов, восхищенно созерцая золотой дуэт.
   - Хвала Богам, они нас послушали, и Эндора будет готова к удару, - облегченно выдохнул Ерртор.
   - На сей раз нам с тобой опять повезло, брат, или наоборот - им повезло, что разум Владык оказался сильнее недоверия, - Иррада смотрела в сторону Генара, блуждая взглядом по вершине скалы.
   - Храаг? - всадник уловил намерение подруги.
   - Да, он ждет... - Златоглавая глубоко сдавленно заурчала, и рык этот был напряженно-неопределенным.
   - "Что же хочет сказать старый черный дракон молодой нахальной драконихе, без боя повергшей его высшее родовое могущество и непобедимую силу совета?..."
   - Думаю, тебя ждет приятный сюрприз, - Ерртор абсолютно ненамеренно услышал мысли подруги и высказался. Он все еще не мог до конца привыкнуть к новым возможностям полубога.
   - Если бы ты не был моим всадником, за такую дерзость, как прочтение личных мыслей, я бы тебя сожрала прямо с доспехами! - фыркнула Иррада
   - Прости, я не нарочно, но возможности...
   - ...Коими меня одарил Дрел, не делают тайны из личных мыслей любых существ, - Иррада, прищурившись, слово в слово закончила начатую Ерртором фразу.
   - Но, как тебе удалось так точно...!
   - Я тоже кое-что получила в дар с приходом Амдебафа, - Златоглавая добродушно пару раз ухнула, изображая смех, и изогнула шею, игриво косясь на эльфа.
   Ерртор одним грациозным прыжком взвился драконихе на спину, и та медленно, как того и требовало величие центральной площади Эндоры, расправила золотые крылья.
   Солнце выглянуло из-за тучи и его свет, отразившись в россыпях золотых чешуек крыльев, окропил тысячами зайчиков полированное мощение.
   - Тогда в высь! - мысленно воскликнул всадник.
   - "В высь!" - восторженно подхватила Иррада, и золотой блеск их тел упругим взмахом обнял небеса.
   Описав круг почета над дворцом, крылья понесли друзей в обитель ордена - Генар.
  
   Высадив Ерртора на карнизе своих покоев, Златоглавая нырнула в восходящий поток и начала подниматься в верх, к плоской вершине Гена, на которой обычно неподвижным шипастым монументом лежал Храаг.
   К Ирраде присоединилось несколько молодых, еще совсем несмышленых дракончиков, ласково урчащих и непрестанно заигрывающих с ней. Один нахаленок все время пытался поймать и прикусить своими маленькими зубками ее хвост. Иррада умело им крутила из стороны в сторону, с удовольствием рассматривая дерзкого малыша. Совсем скоро у нее появится свое такое же жизнерадостное крохотное создание. Совсем скоро...
   Поток вынес их на вершину, и Иррада властно послала команду своему сопровождению:
   - Вам пора вниз!
   Но эскорт, распаленный игрой, и не думал отступать.
   - Ну-ка живо!!! - Иррада повернула голову в сторону детворы и резко рявкнула, выпустив небольшой огненный сгусток из своей пасти.
   На молодняк это мгновенно подействовало и они, лихорадочно сложив крылья, попадали вниз в ущелье. Храага на его излюбленном месте не оказалось.
   - Я в получасе лета на восток, на пике Синирани, - услышала она слабое мысленное касание старейшины.
   Иррада знала это место, место одинокой белоснежной драконихи. Место надежд, место памяти.
   - Да, старейшина, я скоро буду - откликнулась она, и блистающее золото ее чешуи вздыбилось под мощными буграми мышц, зовущими махи крыльев. Молодая дракониха мчалась вперед быстрее ветра...
  
   ...Три скромные комнаты в ордене Генара не шли ни в какое сравнение с царственными апартаментами, подаренными ему Ануфом в замке Амдебафа, и все же они были ему безумно дороги. Именно с них началась его крылатая жизнь, именно в них он нашел чистую беспредельную сердечную дружбу волшебного существа - Златоглавой Иррады.
   Родными... да, без преувеличения их можно назвать родными, столь же родными, как и дом семьи в Сетимиэле, а может быть и больше...
   Он не часто говорил с матерью. Не смотря на то, что эти разговоры всегда были наполнены ощущением трепетной заботы, ласкового тепла, в них всегда чего-то не хватало...
   Только сейчас, глядя на Ирраду, и ее восторженно-приподнятое настроение при малейшей мысли о будущем сыне, он понял чего...
   В отношениях с матерью не хватало простой любви...
   Одержимая горем утраты мужа, а позже безумно настойчивыми поисками его следов по всей Эндоре, мать отдалилась от ребенка. Детство и юность прошли в добром окружении родных, но они были лишены простой, как голубое небо и сияющее солнце, материнской любви и ее близости.
   Портрет на стене и образ по магическому кристаллу связи не смогли заменить мальчику ровного, успокаивающего биения сердца матери, так и оставив многое недосказанным и недопонятым...
   Маска иллюзии плотно легла на лицо всадника, скрывая татуировку правой щеки. Ерртор отошел от зеркала, в которое гляделся секунду назад и плавно опустился в резное кресло возле письменного стола. На нем в ажурной невысокой металлической подставке поблескивал кристалл связи.
   В детские годы он проклинал его, считая, что именно сила этого бездушного камня отобрала у него мать. "Если бы не было возможности говорить сквозь расстояние, то она была бы чаще со мной рядом", - так думал маленький эльф в далеком Сетимиэле в те давние времена.
   Кристалл медленно наполнился розоватым свечением, и с его поверхности скользнули две искры, обволакивая тело Ерртора малиновым маревом.
   Омелия, никогда не расставалась с инструментом связи, держа при себе в небольшом золоченом мешочке, прикрепленном к поясу.
   Эльфийка пила чай на беломраморной веранде, наполненная в этот раз не тихой грустью как обычно, а далеким, уходящим в волны времени нереальным сокровенным мечтанием. От неожиданного касания она вздрогнула и пролила пару капель из тонкой хрустальной чашки в блюдце.
   - Здравствуй мама, - голос Ерртора, наполненный уверенной мощью воина, всегда ей нравился.
   Омелия быстро достала кристалл и положила перед собой.
   - Долгих лет и ясного неба тебе и твоей спутнице, - Омелия запнулась. Ее глаза расширились, набросив на лицо вуаль тревоги. Мать подалась вперед всем телом, пытаясь получше разглядеть. - Сынок... Что с тобой произошло, ты...?! Ты сильно, сильно изменился!
   Ерртор видел, как мать нервно задышала, и едва заметно задрожали кончики ее пальцев.
   - Мама, все хорошо, не переживай так.
   - Твои волосы, твои плечи, твой взгляд... - все другое. Только сердце осталось твое! Мать не обмануть! - она разволновалась еще больше.
   - Мама, я стал побратимом Великого, - Ерртору ничего не оставалось делать, как открыть правду, дабы больше не мучить ее душу.
   Омелия на долю секунды замерла. Белоснежная кожа эльфийки ввергнутой в шок приобрела голубоватый оттенок.
   - Великого?! - ее глаза, полные недоумения не моргали.
   Ерртор кивнул. - Да, мама.
   - Неужели звезды тебя услышали и исполнили твою мечту? - к ней медленно возвращалось самообладание.
   - На это нельзя ответить однозначно. Исполнение мечты привело к новым обязанностям и принесло предназначение, которое вряд ли можно воспринять столь радужным, как саму мечту. Скорее наоборот, - туманная витиеватость Ерртора матери понравилась.
   - Философ. Прямо как твой отец. Я очень рада, что ты вернулся после своего приключения и буду счастлива услышать дозволенный рассказ, - Омелия ласково улыбнулась, ее сердце успокоилось, и она взяла в руки чашку с чаем.
   Ерртор старательно поведал сокращенную версию их приключений с Иррадой, озвученную совету. Омелия с эльфийской внимательностью слушала историю сына, изредка перебивая вопросами.
   - М-да... - задумчиво протянула она, когда Ерртор смолк. - Рассказ достойный легенды. Я, конечно, понимаю, что моим ушам предназначено далеко не все пережитое тобой. Тайна ордена, тайна Магистрата... но ради всего святого, что только есть под звездами, расскажи матери все, что ты узнал об отце!!! - в ее глазах светилась тревога и надежда.
   - Мама, я не понимаю о чем ты, - Ерртор недоумевал.
   - Расскажи, прошу! - настаивала она. В грустных глазах матери заблестели слезы. - Ведь не случайно за час до разговора с тобой я общалась с Улиром. Владыка вновь расспрашивал о Данире, будто я скрываю тайну. Ведь не зря всю сегодняшнюю ночь Магистрат переворачивал вверх дном архив Сетимиэля по нашим семьям. Мне об этом с утра доложили верные друзья. Ты что-то узнал? Верно?!
   Умоляющий взор матери плавили сердце Ерртора.
   - Нет, - тяжело выдохнул Ерртор и опустил взгляд, - про отца я ничего не узнал. Лишь еще одна не разгаданная тайна поселилась в моей душе, направляя путь в неизвестность. Не хотел говорить тебе, но каким-то образом она переплетена и с вами... На мне лежит долг перед Зираидой, страной несшей смерть по землям Эндоры семь тысячелетий назад и этот долг передан мне "кровью предков", - Ерртор смотрел не мигая прямо в глаза матери, видя ее насквозь и реагируя на малейшее движение страдающей души. - Кто из предков служил Зираиде, мама?!
   - Я... я не знаю, сынок, - большие голубые очи Омелии переполнились ужасом, - во имя Богов, клянусь, не знаю!...
   - Может это подскажет? - Ерртор всем сердцем не хотел, чтобы разговор касался его клятвы, но начатое нужно было довести до конца. Он сдернул с лица маску иллюзии, обнажив черную татуировку на щеке.
   Омелия вскрикнула и подскочила, смахнув чашку со стола. Тонкий голубоватый хрусталь брызнул мелким звоном осколков о белый мрамор, оставив на полу пятно буро-алого травяного настоя, напоминающее пасть чудовища.
   - Ты! Ты... ты - меченый тьмою!!! - казалось еще мгновение, мать выхватит кинжал из складок своего платья и перенесясь через кристалл связи вонзит лезвие в сердце сына.
   - Успокойся, мама! - ровным, но твердым голосом произнес Ерртор. - Значит тебе знаком этот символ, не так ли?
   Омелия рухнула в кресло, как подкошенная. Немного помолчав, исступленно перебирая пальцы, мать тяжело произнесла.
   - Проклятье отца добралось и до сына... Я не хочу тебя терять Ерртор! Слышишь, не хочу!!! - она разрыдалась. Слезы струились по щекам двумя скорбными ручьями былой беды. - Отрекись от долга, отрекись от ордена, беги!!! У тебя есть подруга. Она унесет на край света и защитит. Умоляю - беги!!!
   - Не гоже воину, самому выбравшему долг и стезю, трусливо бежать от них!!! - суровые слова Ерртора, резко отчеканенные холодным, как сталь клинка, духом отрезвили Омелию.
   - Эта руна, что на твоей щеке, отобрала у меня Данира. Он нарисовал ее случайно просто палочкой на песке, прогуливаясь со мной вечером по берегу озера. На следующее утро Данир перенес символ на бумагу и объявил о своем походе ради подвига. Через неделю мой молодой муж исчез. Бесследно исчез... Смысл загадочного знака так и остался за гранью понимания. Никто из ученых Эндоры не дал мне ответа...
   - Может это не проклятье, а ключ открывающий тайну связанную с Зираидой и Эндорой одновременно?- Ерртору было над чем поразмыслить.
   - Я далека от таких масштабов. Материнское сердце боится потерять сына... как потеряло отца... - Омелия вытерла заплаканные глаза кружевным платком.
   - Твой сын много сильнее лучших из Магистрата и как ты сама сказала, у меня есть небесная хранительница. Вряд ли найдется сила, с которой нам с Иррадой не справиться, - Ерртор пытался успокоить мать.
   - Именно так и думал твой отец, покидая меня. Самонадеянность - враг любого могущества. Запомни это, родной. Запомни хорошенько... - женщина тяжело вздохнула.
   - Обещаю, мама. Я люблю тебя, - он добродушно открыто улыбнулся.
   - Береги себя, сынок, и передай привет Легкокрылой, - Омелия подняла вверх открытую ладонь левой руки. - Да хранят вас Боги Звезд!
  
   Ерртор разорвал магический узор руны связи. Кристалл померк, и всадник вышел из своих покоев на карниз взлетной площадки, в задумчивости любуясь буйными бесконечными потоками водопада Аруж.
   - Все же - проклятье или ключ?...
  
   ... Ласковое мирное небо простирало свои объятья от края и до края горизонта, украшая свои поля клубами и причудливыми фигурами облаков, медленно меняющих окраску.
   Иррада так привыкла к теплой тяжести всадника на своей спине, что сейчас, паря налегке, драконихе казалось, часть ее души осталась где-то там, далеко позади в пещерах Генара и на важный разговор пребывает только половина сердца, половина разума.
   Внутренний взор уловил сияющую точку Фару Храага высоко во владениях вечных снегов пика Синирани. Хоть Златоглавая и считала себя довольно взрослой драконихой, но дух озорной, непоседливой девчонки, любящей покрасоваться не покинул ее до сих пор.
   Храаг явно приготовил что-то особенное, иначе, зачем старейшине вызывать дерзкую выскочку, приструнившую Совет, на беседу в столь непонятное для всего драконьего рода место. Посему появиться Златокрылой захотелось эффектно.
   Когда контуры тела черного исполина четко начертались на уступе, дракониха внезапно сложила крылья и камнем устремилась к земле. Разум чутко уловил непонимание и тревогу, вспыхнувшие на скале. Почти у самых камней подножья Иррада бросила в стороны крылья, призвав руну Великих, изученную в сокровищнице Амдебафа. Из самого сердца Легкокрылой хлынул поток пламени. Он тек по крыльям от основания плеч до самых кончиков, окутывая их золото ярко-синими, струящимися вниз языками. Пламя рвалось и ревело из-под каждой маленькой чешуйки, толкая свою госпожу вверх.
   Без единого взмаха, подобно голубой комете, Иррада вертикально взмыла вверх и плавно опустилась на уступе перед старейшиной. Голубое пламя медленно угасло.
   - Я рад, трехглавая Иррада, что ты приняла мое приглашение на беседу, - Храаг поднялся и медленно преклонил перед ней голову.
   Это было неслыханно. Легкокрылая тщательно изучала традицию рода драконов и знала, что старейшина не склоняет главы ни перед кем. Он на то и старейшина, а тут...
   Иррада ответно склонила голову, и Храаг невольно залюбовался ее молодой грацией.
   - Это честь для меня, мудрейший, - учтиво ответила она.
   Храаг неторопливо опустился в толстую перину захрустевшего снега, оставив голову высоко поднятой на изогнутой шее. Иррада последовала примеру наставника и легла напротив, так что глаза повелителей небес смотрели друг на друга.
   - Белоснежная прохлада очищает разум и проясняет мысли, - начал безмолвную беседу старейшина, - ты наверно удивилась этому месту, выбранному мной для разговора, но выбрал я его не случайно... Для многих из крылатого рода эта скала связана с надеждой. Именно ее я вчера почуял в зале советов Фиэнея, перед твоими тремя ликами, непостижимыми для меня. Твоя же сегодняшняя пламенная свеча взлета окончательно убедила старое сердце в правильности выбора.
   Тебе ведомо - я стар и давно пришло мое время пути к звездам, но бремя старейшины, бремя мудрости обязывает оставаться во главе, до прихода сильнейшего. Наконец этот долгожданный момент настал. Вчера я лицезрел чудо - Судьба смешала рассветную молодость с могуществом вечности в твоей душе, а такого дара наш народ не получал вовеки.
   Ты знаешь, закон - сильнейший должен отречься от мира и обязанностей в нем. Для него остается одно предназначение - процветание рода. Я старательно заботился о народе небес всю жизнь, и упрекнуть меня не в чем. С гордостью мои крылья передают доброе наследие без распрей и раздоров, без обид и ненависти. Я оставляю народ, чтящий друг друга и равновесие мира вокруг...
   Прими же его, трехглавая Иррада, прими венец старейшинства рода драконов Эндоры и веди народ к звездам!!!...
   Храаг замолчал и словно окаменел. Недвижный, древний, терпеливый.
   Иррада внимательно слушала, но с первых слов черного дракона знала, куда приведет его речь. Златоглавой было одновременно приятно и больно. Главенство над родом - величайшая честь, какую только мог вообразить дракон, но отказаться от всадника, ставшего ее вторым сердцем, от материнства и счастья стать матерью живого Бога, она не могла, не имела права перед всеми народами Эндоры, перед народом Великих.
   - Ты оказал мне великую честь, мудрейший Храаг и я хочу поведать тебе сокровенную тайну. Тайна нужна тебе, чтобы понять мои слова, но она столь важна для Эндоры и Тироля, - Иррада указала головой на запретное царство Великих, - что открыть ее возможно только по клятве крови...
   - Я предполагал, что полученные у Великих знания, накладывают оковы какого-то долга, обязанностей, и видно оказался прав. Я умею хранить тайны и клятвы крови не страшусь, - с этими словами Храаг встал на задние лапы, приподнял нагрудную пластину чешуи и когтем сделал глубокий надрез. Горячая кровь, обернувшись струйками пара, заскользила алым потоком по чешуе и поднялась в воздух, повиснув перед грудью черного дракона большой каплей.
   - "Ундрудал кор!" - с когтя Иррады скользнула сложная руна, растворив свой узор в алой сфере.
   Капля висела в воздухе, удерживаемая волей двух магических существ, а Иррада приступила к своей повести, укладывая ее слова в зачарованный узор заклятья.
   - ...В своем чреве я ношу дитя... Дитя у которого не было отца...
   Глаза Храага расширились, и челюсть невольно отодвинулась вниз, чуть обнажив стройный ряд зубов. Иррада продолжала...
   - Имя этого духа - Великий Амдебаф, Бог и создатель Эндоры. Оградивший своими крыльями наш мир от черной чумы Зираиды в те далекие времена и казненный правителями своего народа за этот поступок. Я совершила долгий путь за грань нашего мира, за пределы всех звезд, и его душа откликнулась на мой зов из небытия. Грядут ужасные времена. Великий призрак Дрел связал надежду на спасение народа Эндоры и народа Великих именно с именем моего первенца.
   - "...Кор заринал!" - с когтя Иррады соскользнула замыкающая руна, так же исчезнув в висящей крови Храага.
   Алая сфера медленно втянулась в рану, разнося заклятье по всем жилам старейшины.
   - Теперь, если ты решишь нарушить клятву, кровь мгновенно обратится в камень по всему телу, - закончила Златоглавая.
   Ошеломленный Храаг опустился на снег, и даже сунул голову в большой сугроб, приводя свою взволнованную душу в равновесие.
   Иррада чуть помедлила, глядя как старейшина оправляется от незримого удара тайны и продолжила:
   - Твое предложение, мудрейший, высокая честь, но я не могу его принять, и теперь ты знаешь почему.
   - Ты мать Бога! Непостижимо! Я застал время чудес и свершений! Что ж, это многое объясняет. Я хоть и с горечью, но принимаю твой отказ, - восхищенное настроение Храага никак не вписывалось в образ молчаливого наставника всех драконов. - Сбывается пророчество! На просторах Эндоры уже две души Богов, как и было предсказано древними!
   - Да, только корни предсказания утеряны, - спокойно ответила Иррада, - Дрел, призрак Великого, относил его к своему народу.
   - Непостижимо! - повторился Храаг, - но в таком случае тебя нужно охранять как зеницу ока всему ордену Генара, всем драконам!
   - От кого, мудрейший? От врагов?... Но в Эндоре пока мир. О ребенке и его предназначении никто кроме тебя да Ерртора не знает... Или старейшина решил охранять меня от Судьбы? Надеюсь, она не затем посылала меня в неизреченные дали, чтобы позабавиться здесь. Да и нет от нее ни защиты, ни охраны. Судьба на то и Судьба, а среди Эндоры вряд ли найдется сила, с которой нам с Ерртором не справиться...
   - В вашем могуществе я убедился, - Храаг вновь стал серьезен как черная скала, - но самонадеянность - враг любого могущества! Помни это трехглавая госпожа Иррада.
   - Спасибо, мудрейший, - Иррада почтительно склонила голову.
   - Что ж, приключения и борьба стоят того чтобы повременить со звездной свободой, - Храаг поднялся и расправил черные матовые паруса крыльев. - Свободу может подарить и смерть в горячке кровавого боя, а вот "надежду" дарит только любовь и вечность. Без них жизнь пуста даже со всеми сокровищами Вселенной. Спасибо тебе Златоглавая за Надежду...
   Храаг прыгнул вниз, и Иррада последовала за ним. Пара могучих властителей голубого океана возвращалась в свою скальную обитель...
  

Тайна Гилиира или проклятье Судьбы.

Килин - Фиэней. Эндора.

  
   Ниа проснулась первой. Выскочив из палатки, она окунулась в прохладные объятья утреннего тумана. Тиринар тихонько похрапывал в своем шатре. Гилиир, плотно укутанный плащом палаткой, еще крепко спал. Тигров нигде не было.
   Солнышко пряталось за крепостными стенами Тироля, а ей хотелось тепла. "А ЧЕР" и маленькая Властительница стихий взмыла в любимый небесный океан.
   Разрезав серость тумана, Нианна вонзилась в яркую голубизну небес. Волны утренней прохлады плавно текли с серо-голубых скал, накатываясь переменчивыми туманными валами на первые ряды зеленых лесных исполинов. Лагерь остался внизу, а Ниа, находясь внутри голубого магического диска, уже предавалась теплым лучам светила. Она не переставала восхищаться строгой грацией отвесных скальных стен и одиночеством утесов, поэзией ущельных узоров, и хаотическими нагромождениями каменных россыпей. Рядом парили огромные горные орлы, так же как она, радуясь началу нового дня, дня мира в чертогах Эндоры.
   Понежившись в потоках солнечного света, она помчалась вперед по ходу предстоящего сегодняшнего путешествия. Нианна пыталась рассмотреть какие-нибудь ориентиры, но все они оказались сокрыты туманной пеленой. Небесной страннице ничего не оставалась, как вернуться к своему лагерю. Облетев его по кругу, девочка увидела, как Ррагор и Ррагур выходят из лесной чащи.
   - "ЧЕР О", - она настолько ловко владела своим телом, что выходила из магического полета на высоте пяти метров, творя в воздухе сальто и приземляясь на ноги. Гилиир был на ногах и готовил чай. На поляну вышли два тигра и уселись на задние лапы, как два изваяния, практически не шевелясь.
   - Доброе утро мастер Гилиир, и вам доброе утро пушистики, - весело приветствовала их Ниа...
   Вскоре все проснулись, быстро позавтракали и, оседлав коней, отправились в путь.
   На этот раз Нианну нес на себе Ррагур. Такой же могучий, как и его брат, он лишь чуть-чуть уступал ему в величине прыжка, что с успехом компенсировал большим темпом. Так и проходило их путешествие - они уносились вперед на час тигриного бега, а потом три-четыре часа ждали прибытия основных сил. Во время этого ожидания Ниа облетала все окрестности, заглядывая в глубь предгорий Тироля и изучая Великий лес, после чего тренировалась в магии и путешествии по огненному миру энергий. Она училась открывать двери в этот мир основы магии - в мир огня, все шире и шире. На тот момент это был ее вызов - "открыть, не дав пожрать себя".
   Путешествие, путешествие... Дух девочки взрослел. Взрослел даже быстрее чем, может быть, хотела она сама. На третий день пути теплый уютный Килин казался позабытой притчей. Нианна жила походом, постоянной сменой мест и новым, новым, новым... Но, больше всего ее тянуло в Фиэней.
   Ниа стремилась не к искусству кудесников и волшебников Магистрата, не к торжественному великолепию и степенности эльфийских правителей. Ее манил необъяснимой физической страстью и жаждой город драконов - Генар. Драконы - самые могущественные, удивительные существа Эндоры, властители Небес, распоряжавшиеся огромным природным запасом магии и обладающие неимоверной физической силой. Ни разу в жизни малышка не видела этих крылатых созданий, но книги и рисунки с их описанием были засмотренны до дыр. Сейчас же судьба с каждым днем приближает ее к этой встрече.
   Во время перерывов между тигриной скачкой и тренировками, перед внутренним взором Нианны все время вставали картины, созданные флейтой Гилиира. Дочь с детства видела, как счастливы вместе родители, и ей казалось несправедливым, что уважаемый всеми Гилиир, так сурово наказан Судьбой и лишен света взаимной любви.
   Вечером, после того как был разбит лагерь и отведаны очередные яства походной кухни, улучив момент девочка украдкой шмыгнула за отлучившимся воином.
   Виртуоз флейты и клинка уединился на почтительном расстоянии. Он сидел на камне и вглядывался в еще розовеющие короны ледников Тироля. Глаза эльфа застыли. В них царствовал вопрос, и страдающий дух терпеливо ждал ответа. Ниа бесшумно выплыла из сумерек. Мастер меча моргнул, и повернул лицо в сторону девочки, прервавшей его общение с вечностью. Глубоко отрешенным взгляд воина оставался какую-то долю секунды, но тут же наполнился вниманием и теплым участием.
   - Извини, что прервала тебя, мастер Гилиир, - немного смутившись, тихо сказала Ниа.
   - Ничего, ничего. Присаживайся, Великая непоседа, - он похлопал ладошкой по еще теплому камню рядом с собой и улыбнулся.
   Нианна по-простецки уселась рядом и, потупив взор в стебельки травы, спросила:
   - Тогда в первый день, на поляне, я слышала грустную песню твоей души... Она окутана тайной... Тайной боли... Это тяжелая ноша, даже для умелого воина, мастер Гилиир. Я твой друг, а друзья помогают друг другу в бедах и несчастьях. Как знать, возможно вдвоем, мы сумеем испросить у Судьбы помощи. Наши голоса она услышит быстрее и тяжесть твоей ноши растворится в потоках ветра...
   Гилиир помолчал, потом встал с камня и сел на траву прямо перед глазами Нии. К нему, как и тогда на поляне, опять пришло чувство, что эта эльфийская девочка совершенно иное, непостижимое существо, волею звезд оказавшееся рядом. Тяжелые замки души рухнули сами собой, и он стал говорить. Говорить будто помимо своей воли, но с каждым сказанным словом ноша становилась все легче и легче...
   - Ты права госпожа, я живу с угрюмой тайной. Она является загадкой для меня самого... Гилиир - имя данное Магистратом... но было оно таковым не всегда. Я помню... - он запнулся, как будто силясь вспомнить, но тут же продолжил. - Я помню себя только взрослым...
   ...Тогда сотни лет назад я очнулся в зале исцелений. Мое лицо, шея, грудь и руки были уложены листьями троямбуса и плотно затянуты шелковыми бинтами. Голова ныла и раскалывалась, каждый удар сердца вызывал в ней взрыв нестерпимой боли. Надо мной склонился изможденный целитель и улыбнулся.
   - "Ты снова среди нас, слава Инайе!"...
   До сих пор звучат эти слова у меня в памяти, потому что именно с них и начинается... моя... жизнь...
   Я быстро поправлялся, головные боли утихали, голое мясо тела быстро обрастало кожей. Хуже всего обстояло дело с лицом. Оно оказалось сильно изувечено - переломаны и раздроблены были практически все лицевые кости. Две недели лучшие маги совета лепили мой новый облик... И вот я такой, каким ты меня видишь...
   ...Все это время изувеченный эльф мучился не только от физической боли, но и от душевных терзаний - совершенно не помня КТО ОН!
   Прежние умения и навыки сохранились. Владение магией, искусство боя - все осталось при мне, но зияющая черная дыра пожрала память о личности. Я выздоровел, с лица сняли последние бинты.
   В тот день целитель пригласил идти за собой. Мы вошли в небольшой кабинет. Там, как я узнал позже, ожидали верховный Владыка Магистрата Улир и драконий всадник Анари. Они начали задавать те же, измотавшие до безумия мою душу, вопросы "кто я" и "откуда". Истерзанный рассудок душевного калеки не выдержал, земля поплыла под ногами, на глаза надвинулась темная завеса, и я потерял сознание.
   Очнулся все в том же кабинете. Меня усадили на кресло. Слышалось усердное пение целителя заклинающего твердость разума. Безымянный воин знал только, что он эльф и живет среди эльфийского народа. Я не имел ни малейшего представления, что такое Эндора, какие в ней города и обычаи. Мой разум был чистым листом. Владыка Улир терпеливо поведал, что я нахожусь в Фиэнее и доставил меня сюда верхом на драконе всадник Анари... Но то, что я узнал потом из его уст стало обрушившейся скалой, раздавившей мое естество...
   Меня, безумного, обнаружили жители Килина вблизи проклятого озера. Проклятие выжрало во мне все достойное разумной жизни и превратило в убийцу. Как рассказали сельчане, я жег лес магией огня, заклинания истощали, но это не останавливало чудовищной ярости бессмысленных атак. Местные жители не могли со мной совладать. Я обходил все их ловушки и магические западни. Поселенцы вызвали всадника... Всадником и был Анари. Когда тот приблизился, я внезапно атаковал из засады. Анари не ожидал такого вероломства. Его спас дракон, подставив сложенное крыло. Выпущенная мной огненная сфера прожгла в нем огромную дыру.
   В гневе всадник ударил меня таким же оружием. Его атака достигла цели. Сфера огня угодила прямо в голову и взорвалась. Все это происходило ночью, и всадник не сумел разглядеть моего лица. Так что воссоздавали его целители на свой вкус. Получилось вроде бы недурно... Анари исцелил своего дракона и, прихватив меня, доставил в Фиэней к лекарям, где я и очнулся. Там, в Магистрате, беспамятный принял имя Гилиир и поклялся стать хранителем этого проклятого места, дабы оберегать всех от его смертоносных чар.
   Из прежней памяти остался только один фрагмент. Во снах являлся образ красавицы в белом платье, который и запечатлела печальная музыка моей души. Кто она и откуда не знаю, но вот уже прошли сотни лет, а эта картина все продолжает тревожить разум по ночам... Чувство неясного и неисполненного долга перед ней не дает мне покоя. Как найти среди миллионов ту, с которой что-то связывало в прежней жизни и к кому тянется душа?... Я не в силах...
   Было время, я странствовал по всей Эндоре и заглядывал во все поселения на берегах озер, но усилия остались тщетны, а проведение молчаливым. Ясно одно - Судьба ввергла меня в суровое наказание. Вот его груз и тяготит мои шаги этим миром...
   Нианна молчала. Все время рассказа она смотрела в обнаженное сердце воина, воина без памяти... и это их роднило. Она, так же как и Гилиир, видела обрывки своей прежней жизни только во снах, и абсолютно не могла сложить мозаику своего прошлого.
   - Мастер Гилиир, один раз мне удалось вернуть разум к пораженному проклятым озером. Пусть это не эльф, а тигр, но он все же не совсем обычный житель лесов. Если ты согласишься, я попробую проникнуть за старую рану души и нащупать какую-нибудь нить света.
   В глазах Гилиира загорелась давно потерянная надежда. Он не раздумывал ни секунды.
   - Много раз наши маги пытались совершить нечто подобное, но запретная память отвергала их старания. Я давно отчаялся. Раз Боги позволили тебе снять заклятие с озера, возможно, они смилуются и над покалеченным озером духом? Гилиир в твоей власти госпожа...
   Воин без колебаний открыл свой разум, впуская туда детское, но безумно древнее касание.
   Нианна села к нему поближе, скрестив ноги. Их уже окутала серая мгла сумерек. Протянутые ладони к склоненной голове эльфа засветились мягким розовым светом. Световые волокна начали пульсировать и мерцать, вытягиваясь к вискам Гилиира. Изо лба Нии выплыла маленькая сияющая алая звездочка и погрузилась в чело мастера меча. Звездочка несла в себе частицу сознания Нианны - ту частицу, которой предстояло погружение к запретному тайнику памяти Гилиира.
   Она скользила в низ - глубже, глубже. Удивительным калейдоскопом проплывали мимо нее самые яркие картины доброй жизни мужественного воина. Воина стремящегося помочь всем нуждающимся. Воина, чья отточенная техника владения мечом восхищала миллионы жителей Эндоры. Одинокого и страдающего, к которому не может прийти любовь из-за... Из-за чего?...
   - Надо помочь, обязательно! - думала Ниа, продолжая погружаться. Она была уже далеко. Пронеслись, отбросив время назад, сотни и сотни лет... Вот она видит глазами Гилиира высокого степенного мага с посохом в черном одеянии и эльфа в доспехах опоясанного мечом. Они спрашивают его, тогда еще не Гилиира, а безымянное создание, но он ничего не отвечает, лишь боль пульсирует в потоке мыслей.
   Сидящий на траве Гилиир вздрогнул от внезапного приступа боли, сковавшей разум. Лицо напряглось, а веки сомкнулись.
   - Я подошла к границе памяти и боли. Ты выдержишь, мастер Гилиир? Скорее всего дальше она станет невыносимой... Однако я постараюсь не причинить вреда твоей жизни...
   - Века тяжелых ожиданий и потерянного счастья намного мучительней любого недуга тела, - тихо отозвался стиснувший зубы Гилиир. - Я готов продолжать...
   Ниа двинулась дальше. Она аккуратно скользила по боли - вот зеркало с отраженным в нем плотно перебинтованным эльфом; вот целитель, поющий молитвы заклятья... Искра духа Нии подплыла к пульсирующей алой стене. Преграда клубилась, как грозовые облака и билась прожилками ярко-красных потоков. Нианна попробовала сместиться вправо и влево, дабы отыскать вход, но безрезультатно. Стена потрескивала электрическими разрядами боли и ревностно охраняла своего узника - запертую память Гилиира.
   - "Ин вира гузига!" - "открой запретное", - на древнем языке Великих, бросила она разряд энергии в движущийся барьер.
   Алый тюремщик поглотил разряд и остался непоколебим. Вдруг, в том месте, куда вошла молния Нианненого заклятья, постепенно стал образовываться вихревой тоннель. Часть души Нианны решительно нырнула туда.
   Проскочив этот водоворот, мысленный посланец Нии врезался в ледяной дух Данира.
   - "Да! Его звали Данир!" - девочка обрадовалась. - "Мы уже знаем имя!"
   Искательница ответов стала аккуратно пробираться дальше в завитках памяти своего друга, но то, что открывалось взору все больше и больше сковывало ледяным панцирем блуждающий кусочек доброго детского сердца.
   Данир оказался холоден и горделив. Его душу переполнял сарказм и презрение к другим. В "Великое путешествие за славой" - как он тогда называл этот "подвиг", дерзателя властно отправила Великая Гордыня. Данир принадлежал роду знатной семьи правителей Сетимиэля, второго по величине эльфийского города Эндоры. Хладный юный эльф с детства не ведал дружбы и единственным существом к которому он питал душевную близость оказалась прекрасная Омелия.
   Семья Омелии относилась к высшему сословью. Сначала девочка, а потом чарующая молодая красавица являла собой бриллиант терпеливости и сдержанности. Данир обожал ее...И когда пришла дозволенная пора, он предложил девушке свою судьбу.
   Омелия знала заносчивый и надменный характер Данира, но ее все время удивляла та нежность и благоговение, с которой юноша относился к ней. Она дала согласие, на брак...
   Данир же считал себя просто неотразимым. Свои познания в искусстве боя и магии хладнокровный воин жаждал утвердить беспримерным подвигом во имя возлюбленной. О чем сразу после свадьбы безапелляционно и объявил молодой жене. Омелия воспротивилась всем сердцем, пытаясь отговорить супруга от этой затеи, но упрямство гордеца не пожелало ее слушать...
   Ужасной западней гордыни стало и то, что Данир не рассказал ей, куда собирается отправиться для совершения этого безумного подвига, считая предстоящую победу практически состоявшейся. Он полагал, что эта победа станет приятным сюрпризом для Омелии и всей Эндоры в целом.
   Любознательный Данир много знал о проклятых местах Эндоры, причиняющих достаточно бед народу. Именно в поединке с таким местом муж решил доказать свое могущество.
   Покидая Омелию под покровом безлунной ночи на белой ладье, он ярко запомнил белое платье любимой и грустный, тоскующий уже до расставанья, взгляд ее больших голубых глаз...
   Это волнующее воспоминание и преследовало мастера меча Гилиира за пеленой красной крепостной стены казематов эгоистичного Данира...
  
   ...Ниа не на шутку испугалась. Заботливый учитель, верный друг в прежней жизни оказался холодным надменным изваянием знатных кругов эльфийского общества.
   - "Что если я разрушу стену этого проклятья, и Гилиир вновь станет горделивым Даниром. Проклятое озеро, призвав в нем жажду смерти и поглотив память, в конце концов сделало из холодной твари достойного и доброго эльфа!... И в заразе зла может оказаться благое свершение!" - Ниа колебалась. - "А что если Омелия давно покинула этот мир, или не выдержав одиночества нашла другого достойного избранника? Тогда Гилиир, обретя память, тотчас отправиться на ее поиски и будет еще больше повержен в своих надеждах... Нет!... Пока ничего ему говорить не буду. Судьба сама даст знак... ей только немножечко стоит помочь..."
   Нианна осторожно выскользнула из души Гилиира и оказалась дома - в своем родном теле. Уже совсем стемнело. В небесах плыла полная луна в сопровождении кавалькады звезд. В призрачном свете Ниа видела уставшее, и даже слегка постаревшее лицо своего двуликого друга.
   Гилиир медленно открыл глаза, пульсирующая боль постепенно отпускала его голову из своих сдавливающих клещей.
   - "Ну что, как там дела?" - молчаливо спросил его взор.
   Юная волшебница, опустив грустные глаза, лишь покачала головой.
   - Не печалься Нианна, - вставая с влажной травы, произнес мастер клинка. - Судьба наверно знала что делает, накладывая свое проклятье. Возможно... оно к лучшему...
   На мгновение Нии показалось, что Гилииру удалось проникнуть в чертоги своей скрытой памяти. Они направились вместе к лагерю и всю дорогу брели в молчаливой задумчивости...
  

Прощай Фиэней.

Фиэней. Эндора.

  
   ...Генар был тих, как склеп в эту ночь. Иррада все время ворочалась и не могла заснуть. К такому безмолвию родного гнезда нельзя было привыкнуть сразу.
   Весь орден драконов покинул свой дом. Вслед за ним улетели и свободные драконы, даже подростки, едва начавшие осознавать себя как личности, отправились за старшими. Весь род расправил крылья помощи людям и оркам, устремившись в их земли, оставив только совсем несмышленый молодняк да старейшину Храага хранить пещерное сердце народа.
   Утром они летят.
   Всадника и дракона ждет небо и бесконечная песня ветра, наполненная сиянием солнца, блеском ночных звезд и тайной. Их ждет вызов дальних западных границ и возможно древнее коварство Зираиды, но Иррада совершенно не испытывала страха. Она слепо верила Судьбе. Смерть и боль войны стояли у порога. Златоглавая дракониха собиралась грудью удержать врата мира, до конца не понимая, как это удастся сделать. Ей хотелось мира и покоя не столько для себя, не столько для живых созданий земли... Крылатой страннице хотелось благоденствия для своего сына, его веселого детства, любознательной юности и могущественной зрелости...
   ... После разговора с матерью Ерртор провел остаток дня в молчаливой неподвижности, сидя на карнизе и слушая шелест водопада. Он искал разгадку будущего в безбрежном мареве мира, но не находил ответа. Даже когда довольная Иррада с шумом и шелестом чешуи, ставшим для него лучшей музыкой на свете, опустилась на площадку, он встретил ее бездонным отрешенным взглядом, продолжая скользить духом в неизвестности.
   Крылатой подруге не надо было ничего объяснять. Она молча вытянула к нему шею и нежно ткнулась носом в плечо, на секунду закрыв глаза. После чего удалилась вглубь пещеры и затихла.
   Всю ночь Ерртору грезилась черная руна, проступившая на щеке. В дремлющем разуме она то окутывалась плотными клубами серых безжизненных облаков, то вспыхивала, пульсируя изумрудным светом, то приближалась огромным монументом, застилала собой все, то уносилась в даль крошечной светящейся точкой. Это не было сном. Грезы наяву изматывали и тревожили. Ерртор словно проваливался во что-то удушающее-далекое, и там, в глубине, он чувствовал дыхание и пульсацию безбрежного мира хищников, жаждущих непрестанной крови и почему-то надеющихся на него...
   Ерртор поднялся с кровати и подошел к серебряному умывальнику. Потянув за резной дубовый листок, он пустил струю прохладной воды в чашу и окунул в нее лицо. Прохладная влага успокоила и вернула в реальность.
   Он вышел из своей комнаты в пещеру Иррады, и та тут же подняла голову.
   - Не спится, - уныло пожав плечами, вяло улыбнулся всадник.
   Златоглавая приподняла правое крыло и пригласительно кивнула головой. Две души настолько привыкли друг к другу, что даже стена одних и тех же покоев казалась обоим сердцам недопустимым препятствием.
   Ерртор достал из-за пояса маленький розовый сверток, с которым не расставался никогда и развернул мягкое пушистое одеяло - подарок Дрела. Постелив его между передней лапой и грудью Иррады, всадник лег. Дракониха плавно опустила крыло, укрывая друга.
   - Как он там? - отвлеченно спросил Ерртор, уносясь мыслью в скальную страну Великих и думая о Дреле.
   - Мне бы очень хотелось увидеть его снова. Добрый, зеленый, мудрый, - Иррада поняла, кого имел в виду всадник, - ... и хотелось бы увидеть счастливым.
   Гулкие удары сердца Златоглавой почти мгновенно подарили Ерртору равновесие и покой. Глаза сами собой стали закрываться.
   - Я не знаю, каким богам молятся боги, но пусть они хранят его в странствиях и битвах... - эльф уже с трудом понимал что бормочет.
   - Спи малыш, спи, - Иррада заурчала как кошка.

* * *

   Пещера наполнилась лязгом вносимых эльфами-помощниками фрагментов золотой с драгоценными камнями и голубыми рунами брони дракона. Они благоговейно укладывали ровными рядами сложно-изогнутые части, сотворенные великими мастерами кузнецов-гномов.
   Иррада и Ерртор размялись рано утром каскадом фигур пилотажа над ущельем Аруж, поскользили в отвесном падении на струях водопада и, окунувшись в освежающую прохладу его вод, обсохли на ласковых утренних лучах солнца.
   Храаг, как заботливый хозяин накрыл пышный стол в центральном зале Генара. В этих стенах торжественным пиром провожалась каждая пара дракона и всадника в патрульный облет земель Эндоры вот уже долгие тысячелетия. Сердце мудрого Храага не находило покоя после той тайны, что поведала золотая дракониха. Слишком ценна она была для рода. Будь его воля, он приказал бы ей сидеть здесь под неусыпным оком стражей Генара, дожидаясь появления на свет младенца... Но Иррада и Ерртор избранные. Они члены священного ордена воинов Эндоры. Беречь, спасать и охранять мир любой ценой - есть их святой долг. Он не стал ему противиться, ведь сейчас далекие земли людей и болота орков как никогда нуждались в помощи. Старейшина делал то, что мог - торжественно провожал героев...
   Славно насытившись и поблагодарив хозяина, золотой дуэт спустился в свои покои и по-воински быстро стал готовиться к вылету.
   Зазвенел стройной нотой, вытащенный из ножен и уже успевший за свою недолгую судьбу побывать в реальных боях, янтарный меч Шерк. Всадник придирчиво его осмотрел и вернул обратно. Вспыхнули два изумрудных кристалла, взятого в руку, древнего черного кинжала Ишь, молча подтверждая готовность к новым схваткам. Его лезвия заняли свое место на поясе воина. Золотая кольчуга метнулась волнами чешуи, укрывая тело всадника, и вернулась обратно, сворачиваясь в ленты на теле. Последняя деталь - новый кристалл связи прокатился холодом граней по твердой ладони и лег в поясной контейнер странника. Ерртор был готов.
   Он рывком встал и решительной походкой вышел из своей комнаты, оставляя теплый эльфийский уют ждать его возвращения.
   Иррада блистала россыпями драгоценных камней. Головной шлем, ощетинившийся длинными лезвиями от носа до короны рогов, превращал милые сердцу всадника черты в свирепую маску демона смерти. На каждый локтевой, спинной шип и даже когти одевались легкие, но чрезвычайно прочные, остро отточенные стальные насадки, устланные изнутри мягкой кожей. Они крепились к латам и превращали тело дракона в непобедимое смертоносное существо, способное сеять разрушение всеми своими частями.
   Особенно нравилась Ирраде мощная насадка на костяную пластину кончика хвоста. Этой обоюдоострой, изящно изогнутой секирой, испещренной тонкой гравировкой, она могла играючи сносить в один мах под корень деревья в два обхвата.
   Доспехи сидели плотно, комфортно, абсолютно не сковывая движений.
   - Как мне вас не хватало там, в тоннеле Тироля... - подумалось Ирраде, внимательно осматривающей себя, после того как эльфы доложили об окончании своей работы.
   В обязанности всадника входило умение с закрытыми глазами облачить и снять доспехи с дракона в одиночку. Ерртор усвоил эту науку на отлично, но эта операция, на которую у группы эльфов ушло около получаса, заняла бы у него не меньше половины дня. Не потому, что он нерасторопен и излишне щепетилен, а потому, что количество их частей равнялось практически сотне доспехов эльфийских воинов в полном комплекте.
   Иррада довольно причмокнула губами и вопросительно посмотрела на вошедшего всадника
   - Само совершенство? - скромно спросила она, кокетливо отставив заднюю лапу и подогнув переднюю.
   - Твоя отточенная смертоносность внушает ужас, а ее блеск ослепляет, - Ерртор открыто добродушно улыбался, - ты прекрасна, сестренка!
   - Подхалимаж принимается... - Иррада оскалила клыки, и уголки ее рта поднялись вверх, изображая улыбку. Она долго и упорно тренировала эту не свойственную драконам мимику. В последнее время улыбка получалась достаточно простой и непринужденной.
   После того как всадник одобрил установку доспехов, и сам проверил надежность креплений, эльфы-помощники закрепили на Ирраде седло и пару небольших наспинных сумок, которые при желании трансформировались в носилки и просторный шатер.
   Отдохнувшие, сильные, решительные. В это утро они готовы были бросить вызов кому угодно и чему угодно. Друзья подошли к краю карниза.
   - В путь сестра?! - лицо Ерртора сияло радостью и озорством, как у мальчишки.
   - В путь брат! - глаза Иррады сверкали жаждой новых странствий.
   Всадник и дракон одновременно прыгнули со скалы.
   Два тела одно бескрылое, второе, владеющее этим инструментом, но держащее в сложенном состоянии, падали вдоль отвесной стены скалы Ген. Сердце трепетало от нарастающей скорости. Ни эльф, ни дракон не уставали упиваться этим падением, повторяя его снова и снова. В самый последний миг, перед землей они становились одним целым и взмывали вверх единым духом крылатого воина, сочетающим души дракона и всадника.
   Иррада и Ерртор поднялись к самой вершине скалы Ген, на которой свято чтя обычай, провожал их в неизвестность старейшина драконьего рода.
   Храаг поднялся на задние лапы, расправил крылья и огласил ущелье Аруж торжественным ревом, изрыгнув в конце длинный язык пламени.
   Драконам не нужны слова и мысли прощания. Они безмерно ценили друг друга, почитая индивидуальность и неповторимость каждого, но сегодня Иррада впервые уловила в каменном сердце Храага неприкрытую тревогу за нее.
   Она озарила ущелье водопада настолько громозвучным ревом, извергнув почти стометровый факел синего пламени из пасти, что мощь этой манифестации рассеяла гнетущее чувство в Храаге и наполнила его тело тихим светом гордости за ученицу.
   Иррада, довольная тем, что удалось успокоить учителя, с легким сердцем обратилась к Ерртору:
   - Прокладывай нам курс, всадник! Я готова!
   - В дальней дороге теплое напутствие иногда рассеивает мглу неведения. Летим к Улиру. Он хотел видеть нас, помнишь? Думаю, благословенье Магистрата будет хорошим знаком, - а про себя, с какой-то необъяснимой обреченностью, подумал: - " Кто знает, доведется ли увидеть Фиэней снова".
   - Тому, кто сует свой нос во все встречные тайны благословенье не к чему. Лучше держись крепче! - почти крикнула Иррада своим беззвучным голосом и сложила крылья, устремляясь в крутом пике вниз.
   Крылья распрямились над самыми водами реки Ини. На бреющем полете, от которого под давлением воздуха, спрессованного могучим телом дракона, прогибалась неторопливая водяная гладь, дракониха и всадник ворвались в столицу Эндоры.
   Бронированные когти золотой небесной странницы скрипнули по каменным глыбам центральной придворцовой площади. Она собиралась идти к Магистрату, гордо подняв голову в блеске всего своего величия, но Ерртор обратил внимание на фигуру, поднявшуюся со скамьи у мемориала "Единства". К ним не спеша, отмеряя посохом свою поступь, приближался глава Магистрата.
   Ерртор спешился и с приближением наставника преклонил колено.
   - Мир вам, золотые дети солнца! - с радушной улыбкой приветствовал Улир обоих воинов. - Я рад, что вы заглянули к старику перед странствием.
   - Здравствуй вовеки мудрый Владыка! - лицо Ерртора было сдержанно-решительным. Разумом он давно уже приближался к стеклянной пустыне Жгаг-Гера и сжимал рукой пламенеющий Шерк.
   - Вы решились. Что ж, ваша помощь нужна Эндоре. Возможно знания, полученные у Великих, оказались бы много полезнее здесь, в Фиэнее, в преддверье грядущей войны, но я не стану вас отговаривать от принятого решения, - улыбка Улира стала немного грустной. Ценитель знаний не хотел расставаться с возможностью постижения тайн Великих, носителями которых волей случая стали Ерртор и Иррада. - Куда вы отправляетесь?
   - Я с утра говорил с главой ордена Анари, - ответил Ерртор. - Большей помощи требуют братья орки. Землетрясение кроме городов, разрушило и жилы чистой воды. Она смешалась с болотами, неся угрозу эпидемии. Дороги меж болот сильно пострадали, так что одна надежда на крылья, крылья ордена.
   - Ты стал другим, ученик, - Улир помрачнел. - То, что ты впустил в свою душу, тяжело даже для рядом стоящего. Тебя тянет... Жгаг-Гер...
   Прозорливость Улира всегда поражала Ерртора. Вот и сейчас учитель смотрел прямо в его сердце.
   - Да, Владыка. Это так, - он потупился и тяжело вздохнул. - Неизвестная страна не дает мне покоя. Она... - эльф запнулся.
   - Она зовет его, - продолжила Иррада, - и он не знает, что с этим делать.
   Всадник изумился еще больше. Он не обсуждал это с Легкокрылой.
   Видя взволнованность ученика, Улир по-отечески положил руку ему на плечо.
   - Когда два сердца бьются одной судьбой ни мысли, ни слова не нужны. Тайны невозможны, все становится явным, - глава совета снова улыбнулся. - А тебя, Златоглавая, этот зов не тревожит? Не страшит?
   - Я поклялась разделить судьбу со своим всадником. Его вызов - мой вызов! Его долг - мой долг! - Иррада гордо подняла голову и посмотрела на обелиск дракона и эльфа.
   - Что ж, непреклонные, неугомонные любители тайн, я поговорю с Анари. Полагаю, он позволит вам посетить руины Жгаг-Гера прежде, чем призовет к гражданской помощи.
   - Спасибо, Владыка! Спасибо! - Ерртор воссиял, как выхваченный из ножен меч, в предвкушении победоносной атаки.
   Иррада довольно заурчала. Она, иногда до дрожи в кончике хвоста, восхищалась дерзкой, бесшабашной решительностью своего всадника и это был как раз один из таких моментов.
   - Как молоды и горячи вы оба! Да благоволят Звезды и Боги всем вашим намерениям и пусть направят к победе! В добрый путь друзья! Храните друг друга! - Улир почтительно склонил голову.
   - Мы не посрамим твоего доверия, Владыка! - душа Ерртора словно обрела небесную легкость, чувствуя светлую напутствующую волю учителя.
   Всадник прыгнул в седло, и Иррада расправила крылья.
   - "Я присмотрю за ним, Владыка магии эльфов..." - мощный взмах крыльев взлетающего дракона обдал Улира горячим летним воздушным вихрем.
   Кристалл посоха мага, провожающего друзей, сиял ослепительным белым светом до той поры, пока крошечная искорка золотых всадника и дракона не растаяла в голубом безбрежье небес...
  

Мы помним... тебя...

Страна Богов.

  
   На седьмой день, как и предполагал Дрел, он добрался до границ владений Гуниана и Зурбаклина.
   Два брата, два филигранных мастера камня и стекла выбрали своим домом удивительное нагромождение горных пород. Скалы словно сговорившись, тянулись в этом месте острыми пиками к центру округлой долины и каждая из них, старалась преподнести друзьям свою горную каменную симфонию, почтительно извлеченную из недр планеты. Удивительные столбы граненого горного хрусталя, кусты огненных лучей огромных рубинов, россыпи изумрудов и сапфиров вплавленные в причудливый хаос базальтовых стен, нависающих неестественными карнизами над плоской как стол долиной.
   С каждодневным приходом солнца, долина наполнялась ослепительными брызгами праздника драгоценных самоцветов, соревнующихся друг с другом чудесами яркости и изощренности преломления лучей.
   Первородное царство минералов заворожило братьев и свой хрустальный дворец винтовых линий, слитых с острыми гранями трех сияющих пирамид, водруженных на колоннах разной высоты, они воздвигли именно здесь.
   Дрел дружил с этими двумя гигантскими саламандрами еще по прошлому пробуждению и его поэтический дар архитектора сыграл не последнюю скрипку при сотворении хрустальной композиции их нового дома. В солнечные дни пирамиды собирали разноцветье камней долины и отбрасывали их сиянье в небеса тремя ликующими столбами яркого радужного света.
   Сегодняшний день был как раз таким. Звезда Тироля не скупилась на летний зной и щедро одаривала промокшие насквозь скалы яркостью ослепительных лучей.
   Дрел уже должен был видеть пронзающие небеса копья трех световых столбов дворца саламандр. Он с самого утра ускорял скольжение своего призрачного тела, приближая миг желанной встречи... но лучей все не было.
   Призрак находился всего в десяти километрах от входа в долину, как вдруг, чуткий дух мага ощутил на себе ледяной взгляд. Дрел остановился, и голубое сияние глаз стало выискивать потаенного наблюдателя среди редких кустов и нагроможденья глыб. Никого. Тихо, спокойно. Его сильно передернуло от неожиданности, когда скольжение его взгляда встретилось с едва уловимым безглазым взором... камня?! Камень изучал призрака всем своим кристаллическим естеством.
   - "Могу поклясться, миг назад на меня пялился этот валун!" - убеждая себя в своих чувствах, Дрел вплотную подплыл к камню. Огромный булыжник громоздился на своем вечном насесте с такой же бездушной холодностью, как и его остальные серые, черные, коричневые собратья, затянутые местами кожей тысячелетних мхов.
   - "Не может быть, чтоб показалось!" - думал Дрел и, не двигаясь, начал готовиться к битве.
   Взгляд, взгляд, еще один взгляд...
   Искры напряжения забегали по телу призрака. Он ощущал, как камни вокруг него и под ним превратились в холодных немых созерцателей.
   - "Смотрим, значит, любуемся".
   Наблюдатель мог быть кем угодно, и намерений его Дрел уловить не мог. Призрак попытался коснуться мыслью сути этого духа, но лишь провалился в молчаливую немоту безбрежного океана камня.
   - "Странно - бессознательное наблюдение! Что-то здесь не так... Но хоть кто-то встречает и на том спасибо!"
   Дальше Дрел продвигался как настороженный воин, ощупывая Фару каждый камень, каждый поворот горного распадка. Вместе с ним плыло неотрывное присутствие чьего-то наблюдения.
   - "Крадусь под неусыпным оком - бред какой-то. А если это Хранители... бдят?"
   Тревога нарастала с каждым призрачным шагом Великого, а когда каменное наблюдение внезапно исчезло, Дрелу и вовсе стало не по себе.
   Вот сейчас за поворотом должна открыться долина саламандр.
   - "Если войду по ущелью, могут прихлопнуть как таракана меж пальцев", - Дрел заскользил к ближайшей вершине, с которой должен был открыться вид на дворец. Какое-то неясное предчувствие остановило дух Великого.
   Гробовая маслянистая тишина никак не вязалась с ярким солнечным днем, который просто требовал возни насекомых, полетов птиц и надоедливых букашек.
   Великий укрылся за камнем и с призрачного тела скользнула крошечная искорка. Едва заметным жучком она несла частичку восприятия вперед, разведывая дорогу. Искорка была маленькой, не больше жизненной силы паука и Дрел надеялся, что даже опытный маг не сможет отличить его магию соглядатая от жизненной пульсации обычного насекомого. Одну искру Дрел запустил по дну ущелья, вторую отправил на вершину, держа обоих на чутком мысленном поводке.
   Ледяной ужас обрушился на ущельную искру и раздавил ее вспышкой света.
   - "Так я и знал... Сюрпризы продолжаются".
   Искра, кравшаяся в гору, оказалась более удачливой и благополучно достигла вершины. Недостатком маленького наблюдателя была и маленькая дальность восприятия. Долина воспринималась Дрелом как серое размытое пятно.
   - "Хорошо, уже хорошо". До вершины Дрел добрался без приключений и...
   Это ничего ему не дало. Вся долина, лежащая под ним, клубилась слоистым пирогом плотного тумана до самых горных вершин.
   - "В такой жаркий день и молочный коктейль среди скал. Ох, не нравятся мне эти загадки. Сюда бы Нианну с Амдебафом, они страсть как до таких сюрпризов-тайн были падки... Ущелье, так ущелье, не с вершины же прыгать..."
   Перестав прятаться, и окончательно изготовившись к драке, Дрел медленно продвигался к дворцу Гуниана и Зурбаклина.
   Обожженное пятно на камнях поведало о месте смерти первого магического лазутчика. За ним стеной медленно дефилировала угрожающая мгла серого тумана, ползая сама в себе как гигантское чудовище.
   - "Гостям здесь точно не рады, но постучать для приличия стоит", - лучшего собеседника, чем он сам в этих краях пока не находилось.
   По обе стороны кокона Дрела воспарили две глыбы, поднятые его волей, и как разъяренные снаряды стенобитных орудий вонзились в стену тумана. На грани мглы вспыхнуло золото рун Хранителей, и иссиня-желтые языки молний превратили снаряды Великого призрака в оплавленные брызги алой лавы.
   - Я пришел к братьям Гуниану и Зурбаклину! - бросил гневно Дрел, не называя своего имени. - Не подобает добрым хозяевам унижать странника забором, снимите барьер!
   Ему знакомы были эти руны. Могучее заклятье элитных слуг Хранителей Завета.
   Амдебаф и он, Дрел, упорно трудились в былые времена над разгадкой боевой магии ненавистных Хранителей и во многом преуспели.
   - По хорошему значит не хотите, - вновь громогласно обратился призрак к серому безмолвию, - значит подчинитесь силе!
   С призрачных рук Бога-призрака рванулись цепи рунических заклятий, под могучий аккомпанемент речитативного баса зеленого светящегося кокона. Ущелье испуганно наполнилось дрожью и зашипело камнепадами.
   Магический барьерный страж долины саламандр, как тысячи осьминогов с сухим оглушающим треском выбросил смертельные щупальца молний в призрачное тело мага...
   ... И долину наполнил торжествующий громогласный хохот зеленого духа...
   Щит неистовствовал, сжигая силу заклятья и пытаясь испепелить несуществующую плоть незваного гостя, а довольного Дрела переполняла вливающаяся в его пределы огненная Фару врага. Он рос, становясь сначала пяти, потом десяти метровым титаном. Умение древнего воина сворачивало, получаемые потоки в тугие жгуты могучего тела, сотканного из зелено-золотого твердого света...
   Барьер иссяк, перекачав всю свою смертельную мощь в призрачные границы победителя.
   - "Я пришел к вам, друзья!" - Дрел простер руки вперед и над его ладонями зародились два воздушных вихря.
   Вихри росли подобно двум изголодавшимся по свободе побегам, превращаясь из маленьких спиральных нитей в два безумствующих смерча. Словно спущенные с цепи натасканные псы, они метнулись вперед, ненасытно пожирая серый туман долины и развеивая его высоко в небесах.
   Победитель Дрел, не торопясь, продвигался вперед. Не прошло и десяти минут, как долина саламандр сияла прежним разноцветным великолепием садов и парков каменных самоцветов... но дворца братьев, дворца саламандр в ней не было. На его месте зияла огромная дыра с отвесными стенами, по краям которой блестело серебром пять сфер.
   - "Мерзкие тараканы-Хранители отложили свои смертоносные личинки!!! Что ж, посмотрим!" - грудь призрака изнутри жгло негодованием. С руки Великого под душераздирающий визг сорвался голубой луч, врезаясь точно в ближайший шар. Мощь Дрела оказалась так велика, что серебристая сфера, окутанная защитной магией, в доли секунды нагрелась до красна и взорвалась как перегретое семя, разбрасывая в стороны металлическую скарлупу, и источая в воздух вонь горелой плоти.
   - Цанаки!!! Я так и знал! Тюремщики и палачи Хранителей!!! - взревел кровавой жаждой их смерти Дрел.
   По остальной четверке скользнули желтые искры, разрезающие монолит яйца на фрагменты доспехов увенчанных множеством шипов. Перед Дрелом распрямились четыре трехметровых воина. Металл доспехов прорастал сквозь живую плоть серо-зеленых рептилий с мелкочешуйчатой кожей. Острая пластина ромбовидного шлема прикрывала клинообразную змееподобную голову. Тонкие, но жилистые руки сжимали два серповидных меча, а к извивающемуся довольно длинному тонкому хвосту было прикреплено еще одно лезвие.
   - Что вы сделали с саламандрами, вонючие падальщики?!!! - прорычал, еле сдерживаясь, Дрел. Ему хотелось разорвать их в клочья прямо сейчас без всяких вопросов.
   Призраку ответило молчание напряженной тишиной, а Цанаки стали быстро разбегаться в стороны. Двигались они чрезвычайно проворно, рваными прыжками.
   - Я так внезапно вас разбудил, что вы дар речи потеряли?! Отвечать, гнилые рабы, когда с вами Великий Дрел, потомок рода Инера, говорит!!! - напряженно прошипел Великий, усмиряя звериную ярость холодом разума.
   Две звезды голубых глаз призрака, казалось вот-вот начнут плавить камень вокруг. Над его головой и кистями рук плясали огненные ало-синие протуберанцы.
   Один из Цанаки остановился и длинным прыжком очутился прямо перед Дрелом, уже обернутый пульсирующей сферой защитного заклятья. Его змеиные, немигающие глаза, тренированного убийцы взирали на Дрела незыблемым холодом самоуверенности и господства.
   - По приказу Хранителей Завета, во имя равновесия расы и забвения памяти о роде Великих создателей посевов, - он не отвечал на вопрос, а бесстрастно зачитывал вердикт, - именуемых Эндорой, братья носящие тела саламандр Гуниан и Зурбаклин приговорены к лишению тел и забвению памяти. Приговор не был приведен в исполнение по причине их отсутствия...
   - Кто разрушил дворец? - невозмутимость Цанаки бесила Дрела донельзя.
   - По приказу Хранителей Завета, - продолжал монотонным голосом Цанаки, - всякая живая плоть и бестелесный дух, проникший к запретным местам обитания Великих, подлежит немедленному уничтожению. Во имя Завета Предтеч и по велению Владык народа Великих.
   - Ты не ответил на мой вопрос!!! - взорвался маг, и над его ладонью загорелось ослепительное солнце сферы голубого пламени. Дрел открыл двери души в мир огня приготовившись к битве.
   Но Цанаки и не думал давать ответ. Его ледяной взгляд, сверкал абсолютной отрешенностью, словно перед Дрелом стояло не живое существо из плоти и крови, а бездушный механизм смерти и покарания, не думающий о себе и какой-либо справедливости - великолепно отточенный инструмент Хранителей. Со всех сторон четыре серебристых блеска доспехов прыгнули на сгусток энергии призрака.
   Дрел исчез и мгновенно появился на другом конце долины. Тело обожгло ядовитым холодом. Один из Цанаки успел зацепить его своим магическим клинком в районе плеча. Волокна светимости разрезало, как будто они были реальной плотью. Неконтролируемый факел пламени, доставляющий даже призраку мучительную боль, словно солнечный протуберанец, заплясал над раной. Фару стала неудержимо вытекать из раны подобно крови.
   - Ого! - такого Дрел не ожидал. Терпимая боль не мешала, но вскоре она может привести за собой и свою подружку - слабость... а время на лечение судьба не отвела ни секунды. - Если бы не руна пространственного прыжка, не увидеть бы Дрелу солнышка!... О, так я поэт!... Прыжка - солнышка...
   Разговоры разговаривать было больше не о чем. Четыре холодные серебряные искры мчались ему навстречу, перепрыгивая или просто пробивая кусты самоцветов. Они нанесли коварный удар первыми. От тел Цанаки отделились черные руны и устремились к пламенеющему Дрелу. Мощным взрывом на огромную высоту и ширину всей долины мир расчертился черной сетью. Воздух взвыл, рассекаемый миллионами квадратов мелкой ячеи.
   - "Любимая руна Хранителей, уничтожающая плоть и рубящая энергии. Если она доберется до меня, то изрежет на мелкие кусочки для призрачного салата!... Но я не бегать сюда пришел! Я пришел как повелитель, и как Бог!" - гордость древнего мага презирала в этот момент даже секретное могущество Хранителей.
   - Начинару казин дураз! - резко выкрикнул призрак. Слова, свернувшие энергии в сияющие копья рун, вонзились в землю меж Дрелом и Цанаки. Каменная твердь долины встала перед ним на дыбы, как взбесившийся табун необъезженных лошадей. Из-под земли вырвался островерхий гребень, обдавая свои новорожденные бока едким запахом серы и угарных газов, гигантской стеной преграждая путь черной сети и несущимся за нею Цанаки.
   Сеть с жадным шипением вгрызлась в твердь, превращая ее в щебень, и потеряв свою силу рассеялась в породе. Дрел терпеливо ждал.
   На вершине вспыхнули четыре серебряные звезды его противников, и наступила очередь удара Великого. Цанаки стремительно прыгнули вниз. Поднятая вверх пятерня Дрела управляла через незримые нити могучим горизонтальным вихрем в небе, который гигантским водопадом обрушил свое вращение на хвостатых убийц. Вихрь закружил четырех беспомощных рептилий и понес к земле, прямо в огненную пасть раскаленной лавы, радостно клокочущей в трещине долины у подножья новорожденного хребта.
   Не дожидаясь пока враги коснуться ее жарких объятий, Дрел обрушил сверху на обреченные головы высившийся гребень. Как немыслимый молот исполинского кузнеца вковала падающая скала палачей Цанаки прямо в толщу пламенной души расплавленного камня и погребла навеки.
   - Спите дальше, но уже вечно! - но не было радости в этих словах победителя.
   Дрел довольно долго боролся с полученным ранением, пытаясь безуспешно остановить истечение Фару. Рассеченные жизненные токи призрака отталкивались друг от друга, не позволяя ране сомкнуться. Неведомая магия клинков Цанаки восхищала, борющегося уже не с ранением, а за свою жизнь Дрела. Он неумолимо пустел, и происходило это чрезвычайно быстро. Еще немного и тихая смерть настигнет победителя после схватки...
   Наконец ему удалось найти ускользающую разгадку. Клинки слуг Хранителей не просто рассекали, они прижигали разрубленные потоки светимости едва уловимой мизерной руной отторжения, не дающей нитям жизни тянуться друг другу. Вторая победа - победа над раной далась Великому много труднее, чем в скоротечной схватке с Цанаки.
   Восстановив силы после битвы, он торопливо отправился к зияющему кратеру. Солнце сверкало в зените, а над макушками ледников толпились насмерть перепуганные битвой стада белых кучерявых облаков.
   Его глазам предстала унылая и непонятная картина. У кратера не было дна. Толща земли оканчивалась с противоположной стороны таким же небом и солнцем, а между этим небом и тем, в правильном отверстии кружились скальные глыбы, хаотически вращаясь и даже иногда сталкиваясь меж собою, правда от полного касания их удерживала какая-то магия. На осколках сверкали лучистым блеском руины хрустального дворца саламандр.
   - "Гуни и Зурба, что же с вами сталось? Что за небо вы устроили с той стороны?"
   Горькая древняя загадка парила в пропасти меж небесами, не предвещая ничего хорошего.
   Дрел прыгнул вниз вдоль отвесной стены, и неизвестная сила, развернув его с ног на голову, выбросила с противоположной стороны. Он стоял на краю такого же кратера, такой же сверкающей самоцветами долины, а в жерле по прежнему вращались куски дворца саламандр.
   - Найти ответ, найти... - призрак поднял камень, положил рядом с собой и снова решительно прыгнул в другое небо кратера. Приземлившись, он обнаружил свой маяк и по ту сторону.
   - Понятно. Хоть упрыгайся, а останешься на месте. Ну, зачем понадобился этот фокус и кому? Какое-то чудное зеркало, отбрасывает реальность неуловимо смешивая без грани действительность и отражение... без грани... без грани? Межпространственные грани! Да, конечно! - осенила Дрела догадка. - Эти двое бродяг всегда мечтали о своем измерении, без Хранителей, без искателей Ночи и без других Великих! Только они и их сияющие камни!... Вперед! Ну-ка разгадаем эту головоломку!
   Воодушевленный победой Дрел прыгнул на ближайший осколок. Пусто. Никаких следов, никаких намеков, только разбитые хрустальные стены, заросшие местами толстым мхом и плесенью в тысячелетней мгле тумана. Следующий кусок парящей скалы не приблизил к разгадке...
   К вечеру уставший Дрел обследовал еще с десяток кувыркающихся глыб. Осталась последняя, самая маленькая из парящих. Цепкие жгуты магических энергий вонзились в твердь, перенося утомленного призрака к разбросанной хрустальной колоннаде. Во мхе торчало и лежало с дюжину колонн. Многие из них были расколоты и перебиты, ощетинив острые грани своей внезапной кончины. Как только Дрел коснулся скального фрагмента, то снова почувствовал на себе взгляд камня. Тот самый взгляд, что преследовал его перед долиной саламандр.
   В разуме мелькнуло внезапное предположение.
   - Гуни, Зурба! Это я, Дрел, ваш друг! Помните меня? Я, наконец, обрел свободу и пришел к старым друзьям поиграть в камни!... Ребята, это я, зеленый верзила Дрел!... Где же вы, бродяги?... - Дрел понуро опустился на поваленную хрустальную колонну. Приближались сумерки. Он начинал неумолимо слабеть.
   - Д..р..е..л... - низко прогудела под ним колонна. Звук рождался прямо внутри стекла. Торчащий из земли конец наполнился смотрящим незримым вниманием.
   Призрак оживился и подскочил.
   - Да! Дрел! Вот только теперь без тела... - он постарался как можно лучше воспроизвести прежние контуры своей плоти.
   - Д..р..е..л... - прогудели две колонны разом.
   Великий почувствовал, как центр наблюдающего внимания медленно пополз вдоль стеклянных граней куда-то под мох к бывшему основанию. По второму фрагменту, издавшему звук, двигалось такое же нечто к этой же точке. Колонны лежали одна на другой.
   Искушенному магу не потребовалось повторять приглашение. Он быстро очистил от мха небольшой, всего с полметра диаметром малахитовый диск, приваленный двумя массивными обломками. Они нехотя поддались еще могучим силам призрака и с музыкально-стеклянным хрустом отползли в сторону.
   Тут же на зеленом малахите проступила не знаемая руна и, оторвавшись от камня, повисла в воздухе.
   - Здравствуйте друзья! - Дрел коснулся ключа.
   Легкий щелчок и маг уже стоял в огромном сверкающем зале. Стены и своды состояли из длинных граненых топазов, аметистов, хризолитов, да практически всех минералов, которые только он знал. Их многогранная красота уносилась под своды тонкими ребрами линий. Под прозрачным полом медленно текли алые моря лавы, а в центре, в центре возвышался знакомый невредимый пирамидальный дворец Гуниана и Зурбаклина.
   Сгорая от нетерпения, Дрел бросился к парадному входу, скользнул по лестнице и влетел в тронный зал, где они прежде буйно веселились.
   На двух царственных ложах, стоящих рядом, украшенных вездесущими драгоценными камнями и золотом, голова к голове, величественно лежали две десятиметровые саламандры...
   мумии саламандр...
   Сердце Дрела оборвалось, разрезанное надвое тупым зазубренным ножом. Братья давно были мертвы. Их тела поблекли и иссохли. Стоило невзначай их коснуться, как древние останки тут же обратятся в прах.
   Дрел опустился на колени пред смотрящими друг на друга безжизненными пустыми глазницами. Сколько света в них искрилось прежде, сколько радости!
  
   У излучины реки
   В светлом блеске хрусталя
   Пели песню две души
   Зурбаклин и Гуниан.
  
   Два алмазных короля
   Саламандры- брата два
   Дружбу славили бузя,
   Веселясь и гомоня:
  
   Вместе горы мы свернем,
   Вместе свет камней найдем,
   Вместе будем мы всегда,
   Ты братишка, ты да я!...
  
   Тихий голос Дрела дрожал, бережно перебирая слова любимой песни двух братьев, двух закадычных друзей, а ненависть к Хранителям Завета Великих бушевала как океанский всепожирающий шторм в его мятежной душе.
   - Простите братья, простите друзья, что меня не было рядом, что не смог помочь... - прошептал зеленый призрак.
   - Д..р..е..л, - медленно прогудел оживший камень всего дворца, - мы... помним... тебя... Дрел...
   - Удел Великих, лишенных тела, стать прикованными к земле духами. И вас не минула чаша сия, друзья.
   - Нет... - медленным гулом ответила стена, - мы... теперь... весь... Тироль... Все... недра... Все... наше...
   - Вы добились, чего хотели. Что же приключилось с вами, Гуни и Зурба?
   - Мы... умерли... от... голода... заточенные... в собственном... не найденном... Хранителями... убежище... Наше измерение...наши камни... наш покой... - эхо тягучих слов двух братьев мягко басовито разносилось по залу.
   - Что же случилось с Великими? Тироль и Сат полны могильной тиши. Только ловушки Хранителей везде.
   - Нам ... нет... дела... до... них... Нам ... нет... дела... до всех... Наши камни,...наш покой,...наш покой...
   Дрел прекрасно осознавал, какой высокой чести удостоили его покинувшие мир духи, показав свое последнее пристанище. Согласно обычаев Великих, он не имел права что-то у них просить и тем более настаивать в ответах на вопросы. Древний народ магов свято ценил покой ушедших и Дрел не собирался отступать от этой традиции.
   - Мир вам друзья. Мир тебе Зурба. Мир тебе Гуни. Мир и покой братья... - Великий почтительно, низко поклонился.
   - Дрел... ты... был... нам... добрым... другом... Мы помним... и дарим... "право... на... зов"... Покоя... твоей... душе... Прощай...
   Присутствие бесследно покинуло дворец, оставив восприятию Дрела лишь холодный камень.
   - Спасибо, бродяги... - призрак уныло улыбнулся в душе, - " и все-таки помнят..."
   Руна пробросила его на обломки, а жгут Фару вытащил в долину из кратера. Лунная ночь тихо царила в небесах.
   Ответов нет, зато есть путь -
   Мне к Укишере заглянуть,
   А там до Нурда лишь чуть-чуть,
   С пути судьбы мне не свернуть!...
   - "Вот это да! С какой печали я стихами заговорил?!" - изумился себе Дрел и медленно побрел дальше на север, старательно экономя силы в ночи...
  
   Мост над "Ладонями".
   Килин - Фиэней. Эндора.
  
   Утром следующего дня, когда холодный рассветный воздух перестал укрываться туманным одеялом, Нианна в сопровождении своих величественных когтистых стражей снова ринулась вперед.
   В этот день им предстояло въехать в Тирольский клин ущелий. Скальные складки пересекали путь перпендикулярно и уходили на добрую сотню километров в чащобы Великого леса. Только два глубоких ущелья долины, словно наперекор общей воле тирольских волн, отклонялись от общего направления горных хребтов и тянулись чуть под углом, но все же в направлении необходимом путникам. Их называли "Ладони", за контуры, образованные стенами ущелий. Каменные выступы полу-отколовшихся скал напоминали две ладони со сложенными друг к другу пальцами. Именно эти два параллельных ущелья являлись наикратчайшей дорогой в Фиэней.
   Ниа договорилась с родителями, что подождет прибытия отряда возле входа в ущелья, и стрелой рванула в перед.
   Гилиир ехал верхом самым последним и выглядел мрачным. В эту ночь его тревожили смутные, неясные и нечеткие воспоминания. Клочьями проплывали обрывки дорогих обставленных комнат, чьи-то размытые образы, куски уроков по магии, торжественных приемов... Но все это не имело смысла и представлялось диким коллажем какофонии.
   - "Каким-то образом Нии удалось коснуться моей старой памяти, но если та превращена в такое хаотическое месиво, то лучше к ней и не стремится..." - с такими мыслями он продолжал путь.
   Внимательный Тиринар, Нариан и Ниида, конечно заметили вчерашнее вечернее отсутствие Гилиира с Нианной, а утром, видя удрученное состояние друга, они даже попытались его развеселить:
   - Что-то ты рано загрустил, Гилиир. Дорога только начата, приключения для твоего меча и тебя лично еще впереди, будет шанс себя проявить. Наша маленькая подопечная явно нас скучать не заставит. Уж я это нутром чую! - глаза Тиринара издевательски сверкнули.
   - Все в порядке. Ночью просто кошмары мучили, - нехотя проворчал Гилиир.
   - После маленьких шалостей Нианночки у меня такое тоже бывает, - Нариан чуть придержал коня, равняясь с Гилииром. - Если она что-то не так сделала, прости малышку и не бери близко к сердцу - Ниа ведь еще ребенок...
   - Нет, нет... Она... не причем... Дело во мне... Не обращайте внимания... Все скоро пройдет... - Гилиир припустил своего скакуна вперед, взбодрив темп похода.
   - И зачем я, старый дурень, его повеселить собрался, - сотрясаясь всем телом в галопе клял себя Тиринар. - От такой скаковой радости весь завтрак погулять попросится, а присесть отбивным задним местечком на стул век не смогу! Пытка и седло - одно и тоже! За седла головой отвечаешь! Эх, Эвол, а за зад мне, чем отвечать?...
   В таком скаче путники с трудом улавливали едва заметные тигриные следы...
   Два тигра, подобные бело-черным призракам, мчались навстречу ветру, пожирая пространство.
   Ниа настолько привыкла к ритму, что переставала замечать тигра под собой. Ей казалось, это она сжимается пружиной и мягко отталкивается всеми лапами во встречный поток прохладного воздуха. Его тугие крылья обжигали щеки и заставляли плакать глаза, но вызывали при этом только неистовую радость.
   Вот и она серо-черная стена тирольского клина. Неумолимо приближался жаркий полдень. Окрепшие от постоянного бега мышцы тигров унесли их гораздо дальше от маленького эльфийского отряда, чем в первый день. Саблезубые гиганты без труда отыскали два огромных пролома в казавшейся неприступной, отвесной безжизненной стене высоких скал. Как Ниа не включала свою буйную фантазию, у нее совсем не получалось увидеть в контурах ущелий хоть отдаленный намек на силуэты ладоней.
   - Я на разведку, - доложилась девочка полосатым телохранителям, - скоро вернусь.
   "А ЧЕР" и голубой диск, качнувшись из стороны в сторону, плавно взмыл к вершинам скал. Сперва Нианна поднялась на большую высоту, чтобы лицезреть полную скальную картину. Два ущелья "Ладоней" казались двумя коридорами со множеством дверей по одну сторону. Правая ладонь ущелья имела двери в правые лабиринты скал, а левая - в левые. Центральная гряда, разделяющая два разлома, возвышалась цельным черным гранитным монолитом, рассекающим своим веретеном весь тирольский клин. В этом месте он достигал около двадцати километров в ширину. Вершина его отвесных неприступных стен находилась где-то на уровне пятисот метров.
   Ниа снизилась к ущельям и полетела над руслами, но взору разведчицы не открылась ни одна не то, что дорога, ни одна тропинка! И правое и левое ущелье оказались наглухо завалены следами всколыхнувшего всю Эндору танца земли. Обломки скал, осыпи и валуны превратили дно ущелий в непроходимые острые тернии. Даже тигры, с огромным риском разрезать лапы на свежих скальных лезвиях, с большими трудностями передвигались бы здесь, а для лошадей местность и вовсе стала абсолютно не проходимой.
   - "Что же делать?! Идти в обход? Это займет неделю лишнего пути, может и больше,... а так хочется поскорее попасть в Фиэней и увидеть прекрасных драконов..." - терзалась летящая Ниа.
   Ррагор лежал на корнях большого тенистого дерева, неотрывно наблюдая за ярким синим диском плавающим над горами. Диск улетел так далеко, что сначала казался маленькой еле видимой точкой, а вскоре вовсе скрылся за горизонтом. Ррагор сел и замер. Только мечущийся из стороны в сторону хвост, выдавал тигриное беспокойство.
   - Владычица Ниа, с тобой все хорошо? Я тебя потерял, - мягко послал он мысль.
   - Да, уже возвращаюсь, - пришел мгновенный ответ огорченной мысли.
   Прямо из ущелья, стелясь над пиками камней, яркой голубой звездой выскользнул диск Нии. Он чуть притормозил у поляны, свечение погасло, и голубая звезда небес в облике черноволосой эльфийки в грациозном пируэте коснулась травяного ковра.
   Нианна подошла к Ррагору и села рядом, обняв коленки. Ее глаза напряженно вглядывались в скалы. Из кустов вышел Ррагур, довольно облизываясь. Он нашел прохладный ручей и вдоволь напился журчащего горного хрусталя. Мягко ступая, саблезубый приблизился.
   - Нам там не пройти, - после недолгого молчания сказала Нианна.
   - Ты хочешь нас обидеть, небесная странница? - тихо зарычал недовольный Ррагор.
   - Ну, что ты, я знаю, что для моих любимых братьев-тигров почти нет преград...
   Ррагор и Ррагур одобрительно заурчали. Им было до кончика хвоста приятно, что девочка так тепло к ним относится. Ррагор так растрогался, что лизнул широким шершавым языком Нию в щеку. Девочка в ответ облокотилась о мощную лапу, приклонив к его груди голову.
   - Ущелья не проходимы для лошадей. Пойдем в обход потеряем кучу времени, а на разбор завалов с помощью магии, наверно, столько же потратим, что и на дорогу в обход... - Ниа не переставала бродить взглядом по скалам.
   - А перенести всех по воздуху не можешь? Ты ведь умеешь летать... - промурлыкал Ррагур.
   - Перенести по воздуху, перенести по воздуху... Летать я их точно научить не смогу и крылья прирастить тоже... а вот... мост!... Конечно, мост!... Я построю мост! Камни меня любят! Это будет сюрприз!!! - девочка подпрыгнула с места, хлопая в ладоши от радости.
   Ниа вспомнила, как зимой с Тиринаром воздвигала ледяные мосты через речку. Это занятие доставляло кучу удовольствия. Правда волшебнице, жалко было смотреть, как по весне кружевные творения с плачем растворялись в потоках теплого воздуха, но здесь, сейчас она начнет творить из камня на века!
   Отдохнув после полета, дерзкая, юная, решительная художница направилась к входу в ущелье. Дойдя до первых каменных выходов, Нианна присела на замшелый валун и погрузилась в грезы.
   Как перед мастером кисти и красок красуется нагота белого холста, перед Нианной были распростерты пространственные холсты Тирольских скал, на полотне которых предстояло создать шедевр. Какой стиль выбрать, во что облечь, какие сочетания красок использовать. Юный маг начал творить кистью своей фантазии.
   Ниа приоткрыла дверь в потаенные основы магии - мир огня. В тело ринулись световые потоки Голоума, наполняя собой душу и врываясь в мир проявленных материальных вещей. Юный скульптор скальных изваяний приступил к действу.
   Дочь магии и звезд решительно встала, подняв вперед обе руки с растопыренными пальцами. Глаза были закрыты, а маленький девичий ротик озорно улыбался. Она творила эскиз. С кончиков пальцев срывались иссиня-фиолетовые нити, которые сплетаясь в жгуты перерастали в потоки, летящие навстречу скальным вершинам.
   Вокруг девочки заплясал ветер, обрывая хороводы зеленой листвы с деревьев. В воздухе запахло электричеством и грозой. Саблезубые стражники не решились приближаться к Творительнице и остались неподвижными свидетелями на почтительном расстоянии.
   Синий пламень мысли Нианны соткал плавную дугу ленты моста, уходящую из-под ее ног к самой вершине срединной, разделяющей ущелья "ладони", черной скалы. Дуга очень плавно поднимала будущий мост ввысь, дабы по замыслу архитектора, позволить спокойно подниматься и спускаться грузовым повозкам...
   Колонны... Колонны олицетворяли любовь Создательницы к зеленым лесным братьям. Широкие, кряжистые основания, испещренные толстыми корнями, вытягивались стройными полированными ограненными столпами в небеса, закручивая капители в невообразимые узоры ветвей, на которых покоились пролеты моста. Мастер мысленно смешивал гладкую огранку камня с природным рельефом древесной коры и тянул его в высь. Опоры задумывались редкими, и казалось, мост тонкой нитью парит меж их титаническим величием.
   По краям мост обрамляла строгая колоннада парапета. Нианне очень хотелось украсить безжизненность скал живыми зелеными тонами и через каждые двадцать метров, с обеих внешних сторон, ее мысли вычертили по широкому вазону в форме лилии. В этом месте парапет вытягивался и смыкался аркой, украшенной изощренным орнаментом лесного плюща. По центру каждого такого свода гений повелительницы камня начертал небольшую площадку, предназначенную для фонаря или сияющего магического заклинания освещения. Эскиз вызрел в мельчайших деталях. Ниа открыла глаза и перед ней, переливаясь и пульсируя еще чуть подвижными контурами, возвышался прозрачный мост.
   Теперь предстояло облечь мысленную конструкцию в каменную оболочку. Юная Создательница собралась с силами и широко распахнула двери души в бушующий мир магической энергии. Та с ликованием откликнулась.
   Мгновение и девочку охватил жар безумного пламени. Его языки заструились по рукам, ногам, срываясь с тела и ныряя в недра земли. Иные протуберанцы рвались в воздух и как мифические птицы, презирающие плен формы, мчались к россыпям валунов и обломков скал. Они впивались своими невидимыми когтями в каменную добычу, волокли, перекатывали и просто несли по воздуху ее к своей Повелительнице. Земная твердь вздрогнула от внезапного прикосновения и загудела низким басом, обнажая свои вздымающиеся недра. Камень превращался в горячий жидкий воск под действием магии Великой. Он тек и послушно вливался в голубой сосуд начертанного образа моста. Земля сотрясалась непрестанной мелкой дрожью.
   - "А как же скульптуры?" - вдруг подумалось Нианне.
   Она ясно представила любимых родителей. У самого начала каменной поверхности моста из земли медленно выросли два десятиметровых пика. Их окутали спиральные зеленые, потрескивающие разрядами, жгуты магии, придавая глыбам образы стоящих в полный рост эльфов. Один становился мужчиной, и держал в руках перо со свитком, вглядываясь в небеса, а второй приобретал форму женщины, под распростертыми руками которой на земле красовалась огромная роза.
   Черный гранит не очень понравился Нианне, и она поменяла его суть на белую душу полупрозрачного розового мрамора.
   - "Да! Получилось!" - радовалась Ниа.
   Путников перед входом на мост приветствовали каменные Нариан и Ниида.
   Нианна вступила на еще раскаленную поверхность моста, не чувствуя уничтожающего жара, пылая сама магическим огнем творения.
   Скульптура ее фантазии продолжала расти. Гигантскими деревьями, растущими и мгновенно каменеющими, продолжали вздыматься ввысь колонны моста, сращиваясь сплетением ветвей с парящим в воздухе полотном пролетов.
   Великая шла верх по-своему творению и при каждом шаге маленьких ног по поверхности, ее создание издавало ноту благодарности, благодарности рождения.
   Дело шло намного быстрее, чем юный маг мог предположить. Не успела она подняться на десть метров, как последние потоки камня влились в задуманную форму и сковались навеки магическим пламенем Голоума. Первая часть моста остывала. По его поверхности, слизывая остатки сока творения, ползали языки пара. Дрожь земли постепенно утихала.
   Нианна взлетела и приземлилась на вершине черной скалы в том месте, где ее коснулся новорожденный мост. Теперь предстояло расчистить около двадцати километров дороги по гребню до спуска. Поверхность природного разделителя хребтов и так выглядела относительно ровной, по ней можно было ехать верхом, но требовательному создателю хотелось идеальной гармонии и красоты.
   Пламя яростно бушевало, окутывая девочку - Голоум жаждал творить. Идти двадцать километров пешком, толкая перед собой расплавляющую волну, Нии не хотелось... И она надула пузырь - огромную сферу ревущего огня.
   - "Дари го!" - выкрикнул маг, и пламенеющий шар ринулся вперед, проплавляя на поверхности ровную линию шириной в две повозки, позволяющую путникам спокойно разойтись.
   Выравнивающая сфера пронеслась километров пять, прежде чем распалась облаком искр, израсходовав энергию заклинания. Нианна перелетела к этому месту и повторила удачный опыт. Результат ее удовлетворял - ровная черная дорога поблескивала позади. Еще три повторения и девочка созерцала просторы Великого леса по ту сторону скального клина.
   - "Теперь создадим спуск..." - юная Великая, воспользовавшись созданным эскизом, перенесла образ моста в новое место.
   Земля вновь загудела, рождая на свет художественное каменное великолепие.
   Ниа перелетела вниз, решив украсить второй вход на мост двумя изваяниями саблезубых любимцев. Ими, конечно, стали Ррагор и чуть меньший Ррагур. Для статуй она обратила камень в белый мрамор и старательно расчертила глыбы черными полосами. Скульптуры возвысились десятиметровыми суровыми гигантами-стражами, подчеркивая любовь создательницы к пушистым исполинам.
   Мост почти был завершен... но оставалось еще кое-что...
   Нианне очень хотелось запечатлеть всех своих друзей. Без подарка оставались пузатенький весельчак учитель Тиринар и воин Гилиир. Ниа поднялась в воздух и пролетев ровно до середины расчищенного плато совершила посадку. Как раз с этого места открывался чудесный вид тирольских ущелий тянущихся к западу, словно нос огромного корабля бороздящего просторы зеленого океана.
   Уставшая юная волшебница заклинанием изначального пламени расчистила смотровую площадку. Собрав алыми щупальцами силовых линий избыток камня, она явственно представила образ верховного мага Килина и искусного мастера меча Гилиира.
   Гилиир гордо стоял, распрямив грудь, спокойно вглядываясь в закатном направлении. Его левая рука сжимала рукоять древнего меча, а правая чуть согнутая в локте держала полированную флейту. Изваяние будто ловило гармонию меж холодом стали клинка и мелодией уходящего ко сну светила.
   Каменная скульптура толстенького Тиринара сидела рядом, вертикально упирая в землю традиционный посох с кристаллом. По левую руку от него находился небольшой поднос с любимой бутылочкой и тремя стаканчиками. Лицо мага родилось умиленно-довольным, излучающим предвкушение предстоящего приятного возлияния, на славу Богам.
   - "Ну, на последок... не хватает большого стола и длинных лавок... для приятного застолья в пути..." - мысли маленького Творца ворочались с трудом.
   Ниа чудовищно вымоталась. Сознание жгло пульсацией огненного мира, поедающей реальность происходящего... но все же полированный каменный стол, широкие скамьи и арочный гранитный свод на четырех столбах для защиты от дождя у нее получились...
   Сил на узорчатые украшения не осталось совсем...
   Нианна с трудом усмирила пламя, закрыв двери в мир огня, и просто рухнула на лавку, уронив руки и голову на еще теплый камень стола.
   - "Ррагор, Ррагур я на вершине... Можете подниматься... Очень устала... Передайте родителям, чтобы без опаски шли по мосту, мимо нас они не пройдут..." - послала она слабеющую мысль.
   - Мы все поняли, сестра, - тут же отозвались тигры. - Скоро будем.
   Ответ саблезубых вяло вплыл в сознание засыпающей девочки и через мгновенье реальность мира укутала волшебницу невесомым мягким одеялом расслабления. Глаза медленно закрывались, на голубом небосклоне едва угадывался силуэт парящего совсем рядом сокола... Еще мгновение и Ниа крепко спала...
   Тигры с опаской ступили на мост, но ощутив не призрачный магический обман, а твердый камень стремглав бросились к своей маленькой сестре.
   ...Путешествующие эльфы сильно обеспокоились, когда земля под ногами загудела и задрожала мелкой дрожью. Нианна умчалась далеко вперед. По их предположению она должна находиться возле самых скал... там, где опаснее всего при землетрясении!
   Путники пришпорили коней и вихрем помчались вперед. Тревога гнала, хлестала эльфов по спинам... Дрожь земли не унималась... Вдруг наступила тишина...
   Нариан и Ниида не прекращали попытки связаться мысленно с дочкой, но та молчала. Кони жаждали отдыха после бешеной скачки. Внезапно земля снова пошла рябью волн, издавая надсадный гул...
   Всадники бросились вперед. Лошади обессилили, заметно сбавляя темп. Взмыленные, брызгая пеной, они продолжали нести встревоженных седоков вперед. Земля Эндоры вновь успокоилась и замолчала...
   - Не знаю кто, Демоны или Боги, но разгулялись они сегодня не на шутку. Эдак земельку трясут! - бросил на ходу раскрасневшийся Тиринар. - Земля трясет коня, конь трясет меня... Двойная встряска... Мне и одного коня с головой хватало!...
   - Наверно наша девочка шалит, - шутя, ответил Нариан.
   - Абсолютно не удивлюсь, если это так, - не сбавляя бешеного галопа, откликнулся Гилиир.
   Мысленный голос Ррагура пророкотал у всех в головах одновременно:
   - Владычица на вершине плато, велела подниматься по мосту, с ней все хорошо...
   - По какому мосту? Нет тут никакого моста, и не было никогда! - попытался спросить Тиринар, но мысленная связь саблезубых буквально растворилась в волнах эфира Эндоры, оставив эльфийское изумление без ответа. - Мост! Ха!.. Вы слышали - МОСТ! Вперед едет тот, у кого рассудок покрепче... Старые учителя не в счет...
   Эльфы пустили уставших коней шагом. Еще через полчаса они увидели титаническое зрелище. В воздухе на величественных колоннах парил огромный мост, на входе в него красовались два прекрасных изваяния. Подъехав поближе, они остановились.
   - Откуда мост... откуда мост... Теперь ясно откуда! - восхищенно бормотал Тиринар.
   - Привратниками севера стали не кто иные как папа с мамой! Да и с размером изваяний ваша малышка не поскупилась. Это, каким же запасом Фару нужно обладать, чтобы воздвигнуть такое за несколько часов! Да тут всем магам Эндоры вместе взятым не меньше чем на неделю трудов!!! - не унимался ошарашенный маг.
   - Очень впечатляет, - задумчиво протянул немногословный Гилиир.
   - Чувствуется твоя рука, Тиринар. Она обожала строить ледяные мосты через речку, - разглядывая свою статую, сказал Нариан. - В общем не плохо...
   - Неплохо?!!! Да эти изваяния одни из лучших, которые мне доводилось видеть в наших землях! - разглядывая каменную розу, которая вот-вот казалось оживет, отозвалась Ниида. - И не потому, что она нас изобразила, нет. Вы посмотрите - какие линии, какие цвета!
   Восхищенные странники двинулись на мост, не переставая вертеть головами по сторонам и приходить в восторг от переплетений узоров и колонн...
   ...Ррагор с Ррагуром нашли Нианну спящей сидя на лавке. Личико девочки лежало на каменной глыбе стола, и было напряжено. Брови сдвинуты, а зрачки беспокойно метались под приоткрытыми веками...
   ..."Она знала - вокруг бушевала война...
   Твари пожирали города и селенья... Самые сильные маги давно погибли, и Фиэней не мог быстро собирать информацию с многочисленных полей сражений.
   Она видела все того же мага с маревом вместо головы в голубом одеянии. Он стоял окруженный сотнями тигров в центре огромной сводчатой пещеры возле купели выдолбленной в ровном камне пола. Купель была наполнена вязкой жидкостью переливающейся и искрящейся ядовито зеленым и голубым огнем. Тигры продолжали прибывать в пещеру.
   Маг мысленно передавал понятные образы в головы собравшихся хищников:
   "Братья, мы стоим перед лицом общей смерти. Я призвал вас, дабы заключить с вашим народом договор. Я дам вам долгую жизнь, наделю ваши тела невиданной мощью и разумом. Вы научитесь слышать и понимать мысли жителей Эндоры. Мысленная связь меж вами не будет иметь границ расстояний. Взамен за это, я прошу вас стать моими глазами и ушами на нашей земле в эти тяжелые времена. Отныне и до скончания жизни под бескрайними небесами! Если вы откажитесь, я приму ваш выбор смиренно и с почтением".
   Ближе всего к магу стоял огромный тигр - вожак племени. Грозный рык потряс пещеру. Предводитель встал перед Великим на задние лапы, разметав в воздухе передние с выпущенными когтями. Казалось еще мгновение, и он нанесет смертельный удар. Маг оставался недвижим. Тигр опустился, и издавая утробное мягкое урчание приклонил голову пред ним.
   - "Спасибо брат мой, войди в купель без страха".
   Тигр послушно ступил в вязкую жидкость. Когда все лапы погрузились в нее, маг произнес три коротких слова на древнем языке великих: "Унир иварк горен". Жидкость потянулась по мягкой шерсти тигра, обволакивая все тело.
   Магическая масса дотянулась до пасти, носа и глаз хищника. Тот занервничал, попытался зарычать, но в открытый зев тут же хлынули потоки зелено-синей субстанции. Тигр замер, как парализованный. Покров сомкнулся по всей плоти и вспыхнул огнем.
   По пещере бродило беспокойное рычание сотен зверей. Контуры тела вожака, стоящего в купели стали расти. Вот он уже в два раза больше соплеменников. Маг взмахнул жезлом, и зелено-синее пламя отступило, обнажая бело-полосатый мех нового создания. Стекая с головы, огонь открыл острые лезвия сабель-клыков гиганта. Когда же пламя окончательно освободило тело от остатков жидкости, предводитель открыл огромные голубые глаза... в которых сиял разум...
   - Назови меня повелитель!
   - Я нарекаю тебя Рразинар!"...
  
   - Рразинар! - выкрикнула вслух спящая Нианна, и мгновенно проснулась.
   Ррагур с Ррагором стояли рядом и, хлопая широко открытыми голубыми глазами, таращились на девочку. Их хвосты нервно метались из стороны в сторону.
   - Владычица, кто назвал тебе это тайное имя?!!! Ты знаешь, кого так зовут?!!!
   Ниа еще грезила остатками виденья, но, не задумываясь, ответила:
   - Так звали первого из вашего народа.
   - Старейшины оказались правы! Начертанное сбывается! - переглянувшись между собой, в один голос изумились саблезубые тигры.
   - Ты сама назвала запретное имя отца, скрытое в веках, защищенное всеми силами нашего народа и это говорит об одном - ты Великая, что создала нашу расу, и ты вернулась!... Наш народ поклялся в вечной службе Богине и мы верны обету по сей день! Весть об этом мы мгновенно передадим нашим старейшинам!
   Ррагур преклонил голову и отошел в сторону. Саблезубый остановился, замер. Его тело напряглось, устремив голову на запад. Спустя несколько минут он вновь подошел к Нианне.
   - Старейшины знают. Ты, Владычица, официально приглашена посетить наш запретный город Раражак... Тебя ждут...
   - Благодарю за великую честь, братья! - Ниа встала и грациозно поклонилась.
   Они помолчали некоторое время и юная Великая прервала тишину.
   - У меня есть к вам просьба, пушистики...
   - Слушаем, Владычица, - с готовностью откликнулись оба.
   - Ну, вот опять... Владычица... Мы же договорились, что меня зовут Нианна или просто Ниа, - девочка укоризненно наклонила голову на бок, чуть надув щечки.
   - Прости вла... Нианна - с трудом выговаривая, зная, что перед ними Создательница их рода, поправились братья тигры.
   - Так вот... Я хочу попросить вас разузнать живет ли в городе Сетимиэль, знатная эльфийка Омелия, давно потерявшая возлюбленного по имени Данир. Если ее там нет, попробовать отыскать след этого имени где-нибудь в крупных городах. Необходимо выяснить - замужем она или нет, и ждет ли как прежде Данира. Выведать нужно быстро и осторожно, чтобы вы себя не выдали...
   - Не беспокойся сестра Нианна, мы все сделаем... - тигры с готовностью приняли поручение.
   Ветер донес лошадиное ржание. По отполированной базальтовой дороге приближались четыре всадника. Нианна выбежала навстречу.
   - Папа, мама! - подбежала она к родителям. - Вам понравилось? Долины были все завалены камнями. Я решила построить мост... Он удался?
   - Ты наше чудо, Нианночка! Даже не представляешь, как мы тобой гордимся, любимая наша!!! - Ниида ласково подхватила дочурку на руки и расцеловала.
   - По-моему, малышка превзошла всех зодчих Эндоры в своем творческом порыве. Ты восхитительна, солнышко! - Нариан обнял жену и дочь, прижав их к груди.
   - Глянь Гилиир... и про нас с тобой не забыли, - рассматривая свою статую, воскликнул Тиринар. - Ну, спасибо Нианна! Такого подарка мне еще никогда не делали. В Магистрате колдуны свои посохи понадкусывают от зависти, а некоторые сгрызут... Ха! Я даже знаю кто!... Пойду-ка с вашего разрешения покажу мост Магистрату?!...
   Огромный уставший красный диск солнца завис над горизонтом. Гилиир молча осмотрел свой каменный образ и повернулся в сторону светила. Волей Судьбы он замер в точно такой же позе, как и изваяние, вот только флейты не хватало в правой руке. Сходство было поразительным.
   Все путники молча любовались двумя Гилиирами, одним из плоти и крови, другим из молчаливого камня - синхронно провожающими алые мазки заката.
   Гилиир повернулся и подошел к Нии
   - Я не перестаю восхищаться тобой, госпожа, и благодарю за дар, - воин склонился в низком поклоне почтения.
   - Не за что, мастер Гилиир, ведь мы друзья, - девочка загадочно улыбалась.
   - Очень хочется есть, - сказала малышка. - Может уже пора?
   - Да, да. Маленьким волшебницам, конечно, не мешает подкрепиться! - подхватила мать - И мы проголодались! Правда, друзья?
   ...Странники закатили пир горой по поводу рождения моста и искусства магии. Только саблезубые тигры ничего не ели, ведь вокруг простирались одни лишь безжизненные скалы.
   Тиринар съездил к началу магического чуда, и передал его изображение ошарашенному Магистрату, конечно же, не умолчав о скульптурных успехах девочки. Друзья пировали, любуясь чудесным пейзажем и заходящим солнцем.
   Все время над ними в потоках восходящего воздуха не переставая парил сокол...
  

Лесное озеро.

Фиэней - Груан-Загр.

  
   ...Голубой и зеленый океаны делили мир надвое вторые сутки к ряду.
   Безбрежная синь, простиравшаяся в безграничье, ласкалась потоками горячих и прохладных ветров, скользящих по только им ведомым тропам просторов. Она играла мягкотелыми, пышными жителями голубого царства - облаками, лепя своим восхитительным даром художника иллюзорные скульптурные композиции, тающие в своем непрестанном движении.
   Зеленый гигант Великого леса лежал своим древним, густым, столь же необозримым, как и небеса, телом на щедрой коже матушки земли, паря чарующими ароматами царства растений и переливаясь жизненной силой живых существ.
   Две бескрайности столь трепетно и нежно дополняли друг друга, что сердцу, мчащегося вслед за солнцем дракона, хотелось беспрерывно петь от счастья, прикасаясь обнаженной душой к этому священному единству мирозданья.
   Ерртор впал в некий транс под мерный ритм взмахов крыльев Златоглавой, ударов ее сердца и пульсации крови в своих жилах. Исчезло его тело, исчезло тело Иррады. Остался лишь тройной ритм, ослепительное солнце и два океана, вливающиеся друг в друга на далеком горизонте. Движение-ритм растворило цель, растворило смысл. Отбросило незримой дланью прошлое и будущее, оставив духу эльфа только блаженство бытия. Чистого, беззаботного бытия.
   Алый диск светила вновь легко обогнал странников и, раскрасневшись от жара своей победы, начал тонуть в неизбежности горизонта. Спину всадника и дракона стремительно нагоняли сумерки.
   - Твой полет прекрасен, красавица, - Ерртор с трудом вывел себя из сверхъестественной эйфории, - но если мы хотим, чтобы он и дальше был столь стремительным и грациозным...
   - ...то мне не мешало бы передохнуть и подкрепиться, - продолжила Иррада. - Да, мысль о вкусненьком олене или паре кабанчиков, приправленных пряной зеленью, уже прожужжала мне весь ум, а я больше предпочитаю глотать нежную мякоть добычи, чем свою слюну... Кстати, а вон и вкусняшки резво поскакали... милые сердцу и брюшку...
   Дракониха проводила взглядом стадо разжиревших в глуши кабанов.
   - Тебе помочь? Я мог бы поджарить парочку прямо на скаку, - улыбнулся Ерртор, и над его правой рукой вспыхнула небольшая огненная сфера.
   - Сегодня свежатинки хочется. Спасибо малыш. Идем на посадку, приготовься, - Иррада встала на крыло и, описав крутую спираль, энергично затормозила на краю просторной полянки у небольшого озерца, густо усеянного кувшинками. - Я скоро буду.
   - Сильно не переедай. В положении это вредит, - озорно сверкнув глазами, заботливо улыбнулся Ерртор.
   - В каком таком положении?! - не поняла слету дракониха, но через мгновенье ухватив смысл сказанного фыркнула. - Да ну, тебя! Ты еще со мной на охоту начни летать. Тот жирный - поправишься, тот больной - заболеешь, тот кривой - окривеешь! Съем самого вкусного и точка! Может двух, ну в крайнем случае трех... Хочешь тебе мягенький кусочек принесу? - Иррада ехидно прищурилась.
   Ерртор в ответ кисло скривился.
   - Как хочешь, любитель корешков и листиков.
   - Ладно, ладно! Прости... Удачной охоты сестра, - Ерртор погладил ее по крылу.
   - Я скоро, малыш. Только умоляю, не призывай приключений на свою голову, пока меня не будет, - легким взмахом сумрачный золотой блеск ее тела почти бесшумно скользнул в небеса.
   - Постараюсь, сестричка, постараюсь... - всадник принялся готовиться к ночлегу.
  
   Костер тихо потрескивал на берегу, гоняя по черным трещинам углей веселое трепетание языков пламени. Густая прохладная ночь начала сыпать первые искры звезд на черный бархат небосвода, словно выхватывая их сиянье из уносящихся ввысь искр.
   Дневные кувшинки по мановению чьей-то воли одновременно закрылись и поспешно ушли на дно. Почерневшая гладь озера медленно наполнилась бледно-лунным светом. Из глубины, на его поверхность, с грацией изысканных, никуда не спешащих созданий, знающих свою обворожительность, всплыли сотни мерно пульсирующих нежно-розовых цветов. Их бутоны, торжественно подчеркивая каждое мгновение своего открытия возвышенной неторопливостью, явили миру яркий белый свет своей сердцевины.
   Очарованный тихой прелестью их сияния, Ерртор растянулся у берега на небольшом возвышении, созерцая то блеск далеких созвездий в бездонной черноте, то сияние бело-розовых лепестков на столь же черной глади озера.
   Две картины словно соревновались в красоте перед искушенным знатоком, жаждя феерического восхищения именно собой.
   В этих волнах гармоний Ерртор грезил тайной, грезил грядущим. Руины Жгаг-Гера манили как сокровищница, от которой у него были ключи. Оставалось только добраться до ее древних дверей и...
   ...и слова зазвучали в нем сами:
   Сколь черен запах грез
   В густых чертогах ночи,
   Пустым глазницам слез
   Не выплакать вовек.
  
   О чем грустишь в глуши,
   Что ветер напророчил,
   Тебе забытый тлен
   Утративший обет?
  
   Пусть извиваясь путь
   Струится в поднебесье,
   Блуждая и спеша
   На позабытый зов.
  
   Услышать мне позволь
   Слова истлевшей песни,
   Что нас вела тогда
   Сквозь путаность миров.
  
   Блуждая по вратам
   И рыща по задворкам
   Слеза найдет исток
   И возвратится вспять.
  
   Пророк взор устремит
   К огню мечты потомков
   И обретет стезю
   Заставив дух искать...
  
   Надсадный свист воздуха и тяжелая посадка спутницы, поднявшая в воздух ударом когтей комья плотного дерна, отвлекли его от раздумий. Иррада надсадно отрывисто дышала.
   - Что случилось сестра?! Ты попала в ловушку?! За тобой гонятся?! - Ерртор как пружина распрямился и уже стоял на чуть согнутых ногах в боевой стойке, озираясь вокруг.
   - Проклятье! - с трудом переводя дух, выдавила Иррада.
   - Что?! Что?! Не молчи! - Ерртор выхватил меч, и чешуя магической кольчуги заволокла тело.
   - До чего же тесные эти доспехи! - дракониха немного отдышалась.
   Тут Ерртор обратил внимание как тяжело ее чрево.
   - Так, так, та-а-ак, - многозначительно с серьезным видом протянул он, - нас преследовала, настигла и почти победила... жадность обжорства! - всадник от души расхохотался.
   Внутренности Иррады не выдержали, и из ее пасти с раскатистым звуком вырвался лишний воздух.
   - Ой! Прости, я не нарочно... - Иррада виновато отвернула голову в сторону. - Ты понимаешь, травы этих мест столь сочны и ароматны, что вкус у здешнего мяса просто непередаваемо восхитителен, очаровательно неповторим, и... и... Ну, нет слов!!! - Златоглавая чмокнула губами, и из пасти капнула слюна.
   - Трехголовая Иррада и лопает за троих. Что ж, всему есть объяснение, - Ерртор изобразил расстроенную гримасу, - теперь мы неделю на этом бережку будем переваривать и спать...
   - Нет, что ты, - всполошилась дракониха, - к утру... ну максимум к обеду, я буду в форме, - и замурлыкав как кошка, придвинула голову к всаднику.
   - Ладно, ладно. Я просто за тебя переживаю. Ты же носишь дитя. Как бы...
   - Это ему только на пользу пойдет, - довольная, что Ерртор не принялся ее журить, Иррада улеглась рядом с костром, вальяжно растянувшись всем телом.
   - "Пой-дет..."
   - Чего пойдет? - Иррада удивленно уставилась на друга.
   - У тебя от переедания слуховые галлюцинации. Я ничего не говорил, - садясь рядом с костром, Ерртор настороженно посмотрел на дракониху.
   - Ну, я же четко слышала... - Иррада оглянулась по сторонам.
   - "Слы-ша-ла"...
   - Опять! - Златоглавая заметно занервничала. Ее хвост заметался, а когти вцепились в землю.
   - Ты не отравилась?! - Ерртор забеспокоился и заерзал. - Рассказывай, что ела и какой травкой закусывала!
   - "Я... мне... тут..."
   Несвязные, с трудом, на распев произносимые слова рождались прямо в голове у Иррады. Легкокрылая замерла, выпучив глаза от неожиданной догадки, и почти перестала дышать.
   Ерртор, глядя на обездвиженное, словно окаменевшее тело подруги, ее стеклянные не мигающие очи уже начал паниковать.
   - Иррадушка, малышка, что с тобой?! Не молчи! Тебе плохо?! - эльф подскочил, положил ладони ей на голову, пытаясь почувствовать болезнь в могучем драконьем теле.
   Секундная пауза показалась ему длиннее вечности.
   - Это ОН! - тихо прошептала дракониха.
   - "Долетались. Галлюцинации посреди Великого леса. Точно что-то слопала, а теперь бредит. Если все обойдется, буду с ней на охоту летать!... Не пущу одну!" - мысли толклись в голове встревоженного всадника как беспорядочный рой насекомых...
   - Амдебаф? - осторожно сама себя спросила Иррада
   - "Ам-де-баф!" - мгновенно пришел в разум радостный ответ и низ перееденного живота драконихи наполнился теплом.
   Ошалелый взгляд будущей мамы не поддавался описанию.
   - Он говорит со мной! - восторженно продолжала шептать Иррада.
   - Иррадушка, родная, все хорошо. Рядом никого нет. Ты просто устала. Тебе надо поспать, - ласково успокаивал подругу Ерртор. Отчаяние, сострадание и жажда помочь разрывали сердце эльфа.
   - Послушай, я не сбрендила! Амдебаф говорит со мной изнутри! - слова Легкокрылой были твердыми и ясными.
   Всадник немного успокоился.
   - Невозможно! Драконы учатся воспринимать мысленный поток только после вылупления из яйца. Это непреложно! Так было всегда! - озадаченно начал рассуждать эльф. - Может ты все-таки съела чего-нибудь и яд вызывает наваждение?
   - Да нет же! Я понимаю, звучит дико, но прошу поверь мне, всадник. Разве не был невозможным мой полет в никуда даже по меркам Великих? Так, почему не допустить возможность говорить с Амдебафом еще во чреве?
   - Наверно... пожалуй, - Ерртор растерялся.
   - Я уединюсь внутри себя для разговора с сыночком. Пожалуйста, не мешай нам. Договорились? - просьба в глазах Иррады была столь пламенной, что больше походила на приказ.
   Ерртор отстранился и сел чуть поодаль, напряженно наблюдая за своей спутницей.
   Любознательное, радостное, полное любви и света, абсолютно непосредственное существо начинало воспринимать, начинало мыслить, начинало "быть" внутри Иррады.
   До этого момента дракониха знала, что носит в теле искру древнего духа. Златоглавая чувствовала его первородную мощь и гордилась тем, что ей предстоит в будущем стать матерью Великого существа, но то, что материнские обязанности начнутся еще до рождения сына, стало полнейшей неожиданностью.
   Первые слова, первые чувства ее сына звучали божественным откровением красоты и истинного глубинного смысла жизни драконихи. Никакие сокровища знаний и могущества не могли сравниться с этим чувством. Оно было равно Вселенной, а может, и превышало ее безмерные границы.
  
   ...Душа древнего Амдебафа пробудилась в землях Эндоры.
   Иррада не учила сына в эту ночь. Нет. Она просто открывала свои знания, а первенец, ее сын, глотал их, неумолимо, стремительно, наполняя запечатанную законом рождения чашу прошлой памяти новым соком правды мира.
   Всего через час мысленный поток Амдебафа был столь же цепок и быстротечен, как у зрелого дракона. К тому же он успел выучить письменности и языки всех народов Эндоры.
   У Златокрылой кружилась голова и ее слегка подташнивало. Рассудок подернулся пеленой усталости, и будущую маму потянуло в сон.
   - Сынок, маме нужно отдохнуть, поспать немного. Сон даст мне новых сил, и мы продолжим, но уже днем.
   - Мамочка, я чувствую кого-то рядом. Кого-то очень дорогого твоему сердцу. Кто это? - любознательный малыш не унимался.
   - Хорошо, смотри, но только с условием, что после мы поспим оба, и ты меня не будешь тормошить, - мысли Златоглавой ворочались с огромным трудом.
   - Обещаю, - нехотя отозвался Амдебаф
   - Тогда смотри моими глазами. Сможешь дотянуться? - Иррада проложила незримый поток из своего чрева к глазам.
   - Да, мама, вижу! - радостный голос Амдебафа ласкал ее сердце...
   Ерртор второй час напряженно вглядывался в неподвижную Ирраду, лежащую с закрытыми глазами и высоко поднятой головой. Ее веки иногда мелко подрагивали, а глубокое дыхание неуловимо переходило в частую поверхностную рябь вздохов и выдохов.
   Слова подруги о том, что она говорит со своим сыном, эльф посчитал возможными, но вариант отравления и галлюцинаций не отбросил окончательно. Всадник дотошно ворошил складки памяти, вспоминая все об отравлениях и применяемой в этих случаях магии, надеясь, что опасения окажутся напрасными.
   Внезапно Иррада шевельнулась и открыла глаза. Ерртора обдало горячей волной, а по спине вихрем пронеслись ледяные мурашки. На него смотрели не сияющие золотые глаза Легкокрылой, а два алых рубиновых огня, полыхающих в ее глазницах.
   - "Это наш всадник!" - гордо возвестила Иррада сыну. - "Его имя - Ерртор".
   - Наш всадник, - эльфийские слова с подрыком вырвались из ее пасти - Амдебаф повторил сказанное. - Ерртор, я Амдебаф.
   Громозвучные эльфийские слова дракона заскользили над ночным озером. Фраза "наш всадник", произнесенная вслух неспособным говорить от природы драконом, так уж были устроены их голосовые связки, одновременно поразила и успокоила Ерртора. Невозможное вновь стало явью. Иррада не ошибалась, говоря о сыне, а значит, она здорова.
   - "Слава Звездам! Обошлось!" - подумал эльф, а вслух с поклоном произнес, - я рад приветствовать тебя Амдебаф, сын Иррады! Да славны будут твои времена среди живых!
   Красное пламя драконьих глаз потухло, освобождая взор любимым золотым очам Иррады.
   - "Ну все, спать..." - не договорив последнее слово голова Легкокрылой рухнула в траву и ноздри глубоко ровно засопели.
   - Спи Иррадушка, ты устала, родная, - всадник подошел и ласково провел рукой по сомкнувшемуся веку. - Спи...
   Усталость навалилась и на него. Как демон, не ведающий пощады, заставила сначала сесть, потом лечь и через минуту всадник мирно спал рядом со своим драконом, положив голову ей на переднюю лапу... напрочь позабыв о воинской осторожности...
  
   ...Рассвет только-только забрезжил.
   Ерртор проснулся от мощнейшей волны тревоги, накатившей на него с запада. Огромные пространства к югу от их пути трепетали от чего-то ужасного.
   - "Неужели мы не успели. Неужели мы ошиблись, и Зираида вторглась не из Жгаг-Гера". - Ерртор вскочил на ноги.
   - Иррада, вставай! - крикнул он драконихе, но та не повела даже веком, оставаясь неподвижной как скала. - Ну, вставай же, гроза небес и кабаньих стад!
   - Нахал! - промямлила Иррада и отвернула от него голову. - Не приставай, а то укушу! - и тихонько рыкнула в довесок к сказанному, не открывая глаз.
   Ерртор решил ее не беспокоить, пока не разузнает всех подробностей. Эльф отбежал по кромке озера подальше. Взятый в руку кристалл открыл магический канал. Всадник выбрал главу ордена Анари, представил образ и коснулся ментального узора.
   Первой из пространства пришла мучительная бездонная боль души Анари и, нарушив традицию, без приветствия Ерртор выпалил:
   - Что случилось, Владыка Анари? Что случилось на юго-западе? На нас напали?
   Силуэт главы ордена был окутан плотным дымом. Сильно кашляя, Анари с трудом ответил:
   - Катастрофа! Вспыхнули все торфяные залежи по владениям зеленых братьев. Представляешь - по всем одновременно! Словно бешенная злобная воля решила покончить с их родом одним ударом. Города, села, хутора - все в огне! Дорог нет! Орден начинает вывозить высших магов и знать, но дым так быстро застилает небо, что драконы скоро вынуждены будут покинуть эти земли, дабы самим не задохнуться в угаре.
   - Постой, а ты откуда знаешь?! Я ведь только что сообщил эту весть Улиру, а пожары вспыхнули не более получаса назад.
   - Не важно, Владыка! А помощь? Помощь идет?! - Ерртор напрягся и на лбу выступил пот.
   - Какая помощь, брат? Та часть ордена, что помогала людям, несколько минут назад поднялась на крыло и спешит к нам. Ты думаешь, они пробьют эту гарь и сориентируются в сплошной ядовитой мгле? Сомневаюсь. Даже если это удастся один, другой раз, то третьего они не переживут, а спасти и вывезти надо миллионы! Драконы смогут к нам прибыть только через три-четыре дня. Маги удерживают защитные купола над селениями и обучают руне "вуали дыхания" всех подряд, но запасы силы не безграничны. По моим подсчетам наша Фару, потраченная на защиту иссякнет как раз через трое суток. Может получиться так, что подоспевшим всадникам и драконам уже некого будет спасать...
   - Мы прилетим раньше! - выпалил Ерртор. - Мы с Иррадой что-нибудь придумаем, обязательно! - и рванулся к Златоглавой, не разрывая мысленную связь.
   - Нет! У меня для вас есть приказ! Вы должны следовать к Жгаг-Геру. Ты назначаешься стражем западных врат. В твои обязанности вменяется жить в прямой видимости черной пустыни и при первом же проявлении врага, покинуть это место, сообщив главе Магистрата Улиру!
   - Я...
   - Это приказ Совета Магистрата, Совета ордена Генара и мой ЛИЧНО! - Анари сурово сдвинул брови, сжал губы и не сдержавшись кашлянул. - Ты понял?!!!
   - Да, Владыка Анари! Да... - в груди у Ерртора клокотало. Миллионы обречены на гибель, а ему приказано оставаться в стороне...
   - Прощай, брат! Мы будем бороться за каждую душу до конца! - Анари поднял правую ладонь, сжатую в кулак. На его суровом лице мелькнула слабая улыбка. Всадник прощался с всадником навечно. Связь прервалась.
   Ерртор подлетел к Ирраде как вихрь, положил руку на ее нос и шепнул: - "Беда!", передав при этом то чувство тревоги, пришедшее к нему с рассветом.
   Создалось впечатление, что заспанная Иррада одновременным толчком всех своих четырех лап и хвоста провернула всю землю и оказалась в двадцати метрах от перепугавшего ее всадника. Она стояла полуприсядя, оскалив клыки и расправив крылья. Голова метнулась по дуге, очерчивая и проверяя небесный свод, крутанулась по земной тверди, но кроме всадника перед собой никого не обнаружила.
   - Фу ты, напугал! - выдохнула дракониха облако черного дыма. - Нельзя после такого...
   Ерртор резко ее оборвал
   - Орки в беде! Если за три дня...
   - Взлет! Живо! - Иррада хлопком распластала крылья. Всадник золотым дротиком вонзился в седло.
   С ревом ветра земля ушла из-под ног золотой драконихи.
   - Самый крупный город орков их столица Груан-Загр. До нее четыре дня спокойного лета. Я покрою это расстояние за два. - Иррада мчалась на запад, обгоняя ветер.
   Ерртор быстро пересказал разговор с Анари и его приказ.
   - А мы и летим в Жгаг-Гер, только через Груан-Загр. По причине плохой видимости и густой облачности сбились с курса. Свалишь все на меня.
   - Ничего я валить не собираюсь! - Ерртор сжался в комок нервов. - Эвакуация бессмысленна, полтысячи драконов могут спасти пусть с десяток тысяч орков! Слышишь с десяток тысяч, а не народ!
   - Ты у нас брат Великого Дрела, Бога Эндоры, вот и рассуждай как Бог, - Иррада, напротив, была спокойна словно бездонный омут, но ее крылья при этом продолжали мелькать с бешеной скоростью.
   - Причина... Всему есть причина. Что заставило вспыхнуть торфяники? Магия, природа? Единственный выход спасти орков - погасить пожар! Но, как ?! - Ерртор вцепился в седло до боли в кистях.
   - Ты... не... торопись... У нас еще два дня пути. Думай всадник. Говори с Магистратом, молись богам, а действовать будем, когда прилетим. Там уж рассуждать будет некогда, - от мыслей Иррады веяло холодом и спокойствием ледников Тироля.
   - Я склоняюсь перед твоей мудростью, сестра, - Ерртор погладил ее по шее, закованной в доспехи. Вряд ли она чувствовала это касание.
   - Так то лучше, а то - обжора... Зато после вчерашнего ужина я могу неделю не есть! - фыркнула Златоглавая.
   - Прости, родная. Не прав я был, - Ерртору стало стыдно за свой вчерашний сарказм.
   - Да ладно, но на охоту, чур, со мной не увязываться! - она на ходу повернула голову и заглянула всаднику прямо в глаза.
   - Клянусь! - торопливо прочеканил всадник, дабы загладить свою вину.
   Под сводом небес скользила крохотная песчинка - всадник и дракон пронзали пространство своими слитыми в полете телами, спеша на помощь далеким братьям. Эта мизерная золотая искра несла в себе непоколебимое намерение богов спасти огромный народ орков...
  
  
  
   Древний гимн Жизни-Смерти.
   Килин - Фиэней.
  
   Утром следующего дня маленький отряд из пяти эльфов, четырех коней и двух тигров вновь выступил в свой неблизкий поход. Полюбовавшись статуями южных саблезубых стражей моста, всадники пустили коней рысью, а Ниа верхом на тигре стремительным вихрем умчалась вперед. До ближайшего селения оставалось еще три дня пути.
   День выдался обычным - тигры мчались вперед, всадники их догоняли. Вот только странным казался их новый попутчик. Ниа очень любила птиц, но то, что одинокий сокол неотступно за ними следил с большой высоты, не могло укрыться от зоркого ока мага. Она попыталась наладить с ним мысленный контакт. Посланная мысль уперлась в плотный магический экран. Любознательной волшебнице стало интересно, кто и с какой целью так пристально за ней наблюдает, но чутье подсказывало, что разгадку тайны небесного наблюдателя торопить не стоит.
   - Ррагур, можно задать вопрос, - вдруг спросила Ниа, когда они остановились после скачки, поджидая основные силы отряда.
   - Конечно, госпожа.
   - Вы добываете пищу охотой, ведь так? - в голосе девочки чувствовался неподдельный интерес.
   - Да, госпожа, - насторожился Ррагур и его брат тоже навострил уши.
   - Будешь называть меня "госпожой", перестану с тобой разговаривать вовсе! - вспылила черноволосая малышка.
   - Извини, сестра Ниа. Ты оказалась сокровенной тайной наших легенд, посланной с небес. Счастье лицезреть живую Богиню достойно песен и преданий, а разговор с тобой - величайшая честь. Мне достаточно трудно обращаться к Богине просто по имени. Прошу не сердись.
   - Да, ладно, - хмурое личико девочки тут же просветлело и она беззаботно продолжила.
   - Так вот, об охоте... Можно пойти с вами. У меня куча вопросов, но лучше один раз пережить, чем сто раз расспрашивать...
   - Мы пойдем сегодня ночью, и будем рады, если ты присоединишься к нашей маленькой стае... сестра.
   - А есть ли правила, как нужно себя вести, чтобы не испортить вам охоту?
   - Первое и основное - никакой магии, - Ррагор, мурлыча словно огромный кот, сел рядом. - Есть твоя сила, дух леса и добыча. Все - остальных правил нет.
   - Решено. Сегодня ночью я с вами! - счастье заблестело в рубиновых глазах исследовательницы.
   - Да сестра...
   Нианна давно интересовалась охотой. Все, кем она восхищалась в землях Эндоры, были охотниками - сияющие драконы, свободно парящие грифоны, орлы, беркуты, владыки лесов тигры, мощные львы. Она чувствовала какую-то неясную внутреннюю тягу к этому действу. Не любила Ниа только волков, за их безудержную страсть к убийству не только ради пропитания, но и ради потехи. Хоть эльфы и не ели мяса, но ей хотелось попробовать хоть маленький кусочек... чтобы знать. Знать это таинство перехода одной жизни в другую жизнь.
   Тихо подкрался алый вечер. Спутники уж давно нагнали тигриную всадницу, разбили лагерь и поужинали. Сумерки плавно сменили в небесах розовый стяг заката. За ними приняла эстафету лунная ночь.
   Нианна тихонько выбралась из палатки. Гилиир сидел возле костра, и что-то едва слышно напевал. К Нии бесшумно подошли саблезубые братья. Ррагор остался оседлан еще с дневной поездки. Юная волшебница бесшумно скользнула в седло. Гилиир повернул голову, в его задумчивых глазах отражалось пламя костра. Нианна спокойно и уверенно посмотрела в них. Не говоря ни слова, тигры повернулись и скрылись в ночи.
   - "Ее настоящей матерью наверно является Тайна... Бессмысленно пытаться разгадать смысл того, что делает эта маленькая, но великая эльфийская жизнь... Вот только эльфийская ли?" - Гилиир повернулся к костру и снова негромко размеренно запел...
   ...Ррагор и Ррагур медленно продвигались вглубь лесной чащи. Полная луна окрасила призрачным серебром ночные деревья, травы и цветы, наполняя их каким-то дивным, хрустальным, неслышимым для смертного уха звучанием.
   Ррагор, несущий Нианну, открыл свою душу юной охотнице, и та чувствовала все движения его сути. Полной тишины не было. То отдаленный голос ночных птиц, то сухой треск ломающихся под велением старости сухих ветвей деревьев, то внезапный тихий писк мышиной возни громогласно разрывали ткань ночного безмолвия.
   Саблезубые бесшумно текли меж деревьев. Расширенные зрачки голубых глаз бешено носились между стволами и лапами, одновременно прокладывая путь и высматривая притаившиеся опавшие мелкие сухие ветки и листья, готовые в любое мгновенье предательским хрустом и шелестом выдать охотников. Стук сердца Нии, ровный и спокойный, стал ей настолько слышен, что порой казалось, от его ударов дрожат листья на соседних деревьях.
   - "Какая уж тут охота, когда оно так грохочет!" - мелькнуло у нее в голове.
   - "Тихо, сестра Ниа, мыслей не должно быть, они слишком громкие для всех", - едва уловимо обратился к ней Ррагор.
   Она кивнула... И тут острый нюх тигров уловил едва заметный шлейф аромата благородного оленя. Ноздри раздулись и плавно втянули в грудь мускусный запах желанной добычи. Да, несколько оленей прошли здесь совсем недавно.
   Ветер в эту ночь был верным другом и вкрадчиво гнал все новые и новые волны усиливающегося запаха в уверенные и опытные лица ночных охотников.
   Шорох... Едва заметный шорох травы раздался впереди... Саблезубые исполины замерли. Их расслабленные тела делали по одному верному шагу и вновь замирали. Ровные удары сердца Ррагора, которые слышала Ниа, став частью его духа, казалось, практически остановились, а в душе саблезубого мягко клубясь, поднималась благородная страсть. Страсть продления своей жизни жизнью другого существа.
   Настороженные округлые уши тигра очень медленно двигались из стороны в сторону и, хотя глаза еще не видели добычи, но тигр знал, что на небольшой, густо поросшей сочной травой и злаками, поляне пасутся три самца оленя.
   Ниа также как саблезубый брат замерла, выискивая глазами Ррагура, но его нигде не было. Внезапно стволы молодых деревьев в двадцати метрах шевельнулись и переступили на метр, снова замерев - это крался второй охотник. Они оказались на границе поляны и разглядели трех молодых красавцев с коронами рогов на голове.
   Девочке почудилось, что на кончике каждого отростка рогов горела маленькая лунная свеча. Ррагор не мог атаковать, на нем сидела Нианна. Это предстояло сделать Ррагуру. Готовясь к прыжку он бесшумно присел, сжимаясь как неистовая пружина.
   В этот момент шаловливый, переменчивый друг ветер решил сыграть коварную шутку. Он крутанул по поляне маленький вихрь, который отразившись от деревьев, донес до оленей едва уловимый запах хищников. Те замерли и встревожено начали поднимать головы, но было уже поздно.
   Распластавшись по небу, рассекая потоки предательского ветра, молниеносно скользила большая тень. Тень пела своим полетом смертельную славу жизни, неся в себе конец пути одного создания, ради продолжения жизни другого, более могучего. Она звучала гимном закона природы, написанным Создателем с сотворением самого мира.
   Самый крупный олень на мгновенье увидел разинутую пасть и два огромных сияющих клыка возле своей шеи. Он только собирался прыгнуть в сторону, когда удар, мгновенная пронзающая боль и тихое успокоение пронеслись по его телу. Поверженный дух плавно покинул свое вместилище и отправился в чертоги предков. Ррагур отточенными действиями мастера быстро лишил свою жертву жизни, стараясь причинить как можно меньше боли. Ровные удары его сердца благодарно провожали дух коронованной добычи и славили за подаренную плоть. Два других оленя, напуганные, но счастливые, что рок не коснулся их в эту ночь, убегали через чащу, неистово ломая рогами ветви деревьев на своем пути.
   Ррагор с Нианной вышел на залитую лунным световым кружевом поляну.
   Ниа спешилась и подошла к еще теплой туше убитого оленя. Все это время она напряженно вслушивалась в мысли, эмоции охотников и добычи. В прыжке Ррагура девочка явственно услышала древний гимн, связавший мир хищников и мир дичи незримой мелодией жизни-смерти. Она положила руку на оленя и почувствовала лишь безропотную готовность к переходу в другую форму, тела же тигров светились ровным светом жажды продления своей жизни.
   Ниа поклонилась и прошептала саблезубым: - Спасибо, братья, за урок. Теперь я знаю, что такое охота.
   Она тихо отошла в сторону на край поляны, не мешая своим друзьям утолять голод. Ррагор и Ррагур насытились и вернулись к юной охотнице. Ррагур опустил голову и на траве остался лежать небольшой, аккуратно отрезанный острыми лезвиями клыков кусок мяса.
   - Знание об охоте не может быть полным, пока не вкусишь ее плодов. Хоть ваш род и не ест мяса, мы подумали, что это будет для тебя полезным, сестра.
   - Мне очень давно хотелось его попробовать, но у нас в деревне я даже заговорить о таком не решалась... Я принимаю с благодарностью ваш дар, братья. Вы не будете против, если я над ним немного... поколдую.
   - Конечно, нет, - мягко пророкотали саблезубые братья в один голос.
   Ниа не много читала про приготовление мяса. В школьной библиотеке пылился лишь один маленький свиток на эту тематику. Она развела костер и, пока тот горел, прошлась по поляне, отыскав несколько пряных трав. Девочка старательно натерла нарезанные и нанизанные на палочку кусочки мяса лесными специями. Костер прогорел, и Ниа долго держала над углями свой импровизированный вертел.
   По поляне разносился дивный, никогда ею не ощущаемый раньше аромат, аромат запеченного мяса. Даже у сытых саблезубых братьев начала выделяться слюна. Мясо было готово. Нианна положила кусочек в рот и прожевала. Нежное и приятно волокнистое. После двух съеденных кусочков желудок наполнился приятным теплом сытости. Оставшееся она предложила братьям охотникам и те не задумываясь согласились отведать неведомого блюда.
   - Очень вкусно, сестра! Если бы мы умели разводить костер, и наши лапы были подобны твоим рукам, мы бы, несомненно, лакомились такими изысками, - Ррагор широко облизнулся. - Пора обратно в лагерь.
   - Да, пожалуй, - душа Нианны светилась от тайной радости пережитого. Девочка улыбалась.
   Сытая и довольная троица направилась к своему лесному пристанищу. Бесшумными тенями они вышли на поляну к палаткам. Гилиир встретил их настороженным взглядом.
   - Братья тигры преподали мне урок охоты, - гордым шепотом произнесла Ниа.
   - Урок пошел на пользу? - спросил Гилиир.
   - Я думаю, более чем... Доброй ночи, мастер Гилиир, - стоя на пороге родительской палатки, пожелала девочка.
   - Доброй ночи, Нианна...
  

Огненная трещина.

Фиэней - Жгаг-Гер.

  
   ...Ерртор поражался.
   Минули сутки, а Иррада ни на мгновенье не сбавила ритм бешеных взмахов крыльев. Обычный дракон в таком темпе выдерживал один - два часа, не более! Его же Легкокрылая спутница, казалось, даже понемногу прибавляет скорость.
   Это утро выдалось безмятежным. Нежно розовый перламутр высоких перистых облаков небеса разбросали изящными мазками на различных высотах. Попутный ветер гнал столбы мощных восходящих потоков точно к цели их стремительного полета, поддерживая крылья самозабвенной странницы воздушного океана.
   Великий лес кончился еще вчера вечером. В сумерках они промчались над водопадами, огнями и бронированной цельнометаллической полусферой крепостной стены третьего по величине огромного города гномов Каржа.
   Ерртор на ходу поговорил с правителем города Унотоком и верховным магом Чуруном. Гномы вняли его просьбе и отправили всех владеющих Фару и способных ехать верхом на лошадях к границам зеленого народа. Всадник призвал их подойти к черте дыма, насколько это возможно, но не входить в него.
   Чуть позже с этим же прошением он обратился к Владыке Буракну, повелителю магов гномов. После непродолжительного объяснения причин такой, на первый взгляд непонятной, просьбы Буракн дал согласие.
   Гномий народ был настолько поражен несчастьем соседей, что откликнулись все как один маги, позабросив даже восстановление святая святых подземных жителей - своих обожаемых кузниц.
   Ерртор не стал связываться с главой Магистрата Улиром и главой ордена Анари, дабы в открытую не идти на нарушение высочайшего приказа. Он успел поговорить со всеми всадниками, спешащими из людских земель к огненному горю орков и те его поддержали. Весть о том, что Ерртор и Иррада побывали у Великих и принесли с собой частицу их мощи, заставляла магов верить в то, что казалось бы в другой ситуации полным бредом, несуразицей и пустой тратой сил.
   Единственный шанс спасти народ орков превратил золотоносную пару дракона и эльфа в одержимых безумцев, равных по дерзости самим древним богам.
   ...Утро. Его безупречная красота омрачалась лишь узкой черной полоской на далеком горизонте. Это клубилась мучительная, удушливая смерть, растопыривая свои безжалостные тонкие когти над каждой душой смелого и воинственного зеленого клыкастого народа.
   Всадник внимательно следил за своей крылатой подругой, стараясь предвосхитить любую мелочь, связанную с ее потребностями или желаньями. Будущее целого народа зависело от этих сверкающих золотых крыльев, их силы и стремительности... но сила Легкокрылой не ведала предела, не ведала границ и усталости. Только иногда сознание подруги закрывалось и проваливалось само в себя. Впервые это случилось при посадке возле светящегося озера. В тот миг всадник всполошился не на шутку, но Иррада на секунду выйдя из этого оцепенения, пояснила, что обучает сына и Ерртор успокоился.
   Черная мгла дымного горизонта расширялась и росла как гигантский паразит прямо на глазах. Еще полчаса и они достигнут смертельной границы.
   - Я поднимусь высоко. Тебе будет тяжело дышать, всадник, но другого пути нет, - прервала молчание Златоглавая.
   - Я то, справлюсь. Как ты себя чувствуешь, чудо небес? Такой ритм, такая скорость, а твоя Фару не оскудела ни на малость.
   - Ее дарит Амдебаф. Понятия не имею как такое возможно. Это загадка для меня самой, но я чувствую, что и он уже устал, - в ее словах слышалась трепетная материнская тревога.
   - Держись сестренка, к делу то мы еще и не приступали, - всадник подбадривал подругу, похлопывая ее по доспехам. - Нам нужно добраться до Груан-Загра. Начнем с него и если задумка удастся, продолжим дальше пока крылья твои будут нас держать, но помни - чтобы ни случилось со мной, ты должна выжить. Ты носишь бога под сердцем и твоя жизнь важнее для Эндоры, чем жизнь всего народа орков и тем более моя...
   - Угу... - проурчала недовольно Иррада.
   - "Угу" - не пойдет! - Ерртор настаивал. - Поклянись душами предков, что спасли тебя от забвения в вечных пучинах!
   Всадник знал, что святее клятвы для дракона нет.
   - Может...?
   - Без может, без если! Поклянись! Не то я палец о палец не ударю, и орки будут гибнуть у тебя на глазах! - раньше эльф не посмел бы допустить эту мысль даже в разум, а сейчас ему пришлось произнести ее в слух.
   - Ты жесток, всадник! - Иррада злобно зарычала. - Раньше в твоем сердце не было такого холодного безразличия к смерти!
   - Раньше и ты не была надеждой двух миров, родная! Все меняется, но сердце всадника никогда не перестанет любить тебя, сестренка! - душа Ерртора говорила правду, и Легкокрылая это чувствовала.
   Дракониха быстро набирала высоту и напряженно молчала...
   Ее разрывало на части. Безбрежная жертвенная любовь к всаднику лежала на одной чаше весов Судьбы и бесконечная, выстраданная, закаленная в звездном сиянии любовь к не рожденному сыну на другой. И та и другая любовь была единым чувством, она была целостна как сияющее перед ней солнце, как напряженное ритмом неистового полета сердце - любовь дракона. Душа отказывалась делить ее на части. Совесть как хрустальная струя родника, отказывалась течь в разные сосуды... но всадник был прав. Надежда Богов, надежда еще не осознанная, еще не призванная в этом цикле времени Эндоры должна была выжить и окрепнуть, во что бы то ни стало...
   ...Молчал и всадник в терпеливом ожидании.
   - Хорошо! Хорошо! - мысли Иррады словно прорвали черную плотину. - Я клянусь духами предков и призываю их в свидетели. Что бы не случилось я, Иррада, приложу все силы, дабы подарить жизнь Амдебафу, даже если для этого потребуется отречься от жизней дорогих мне созданий, - а про себя, закрыв на едва уловимое мгновение разум, тихонечко подумала, - "кроме твоей Ерртор".
   - Спасибо, родная! Теперь я действительно смогу пойти до конца! - удовлетворенно сказал Ерртор.
   - И думать даже о конце не смей! - взревела Иррада. - Если у меня долг перед Великими и Эндорой, то твой не менее значимый - ты поклялся Зираиде, лорд Шашир, повелитель владений Зарз и клятву твою узрели звезды!
   - Да, я помню... - с тихой грустью ответил всадник, вспомнив о зове Жгаг-Гера.
   Едкий, вонючий запах гари был повсюду, хоть и летели они значительно выше клубящегося черного савана над владениями орков. Дымы пожарищ шевелились, мерцали, вспухали и опадали гигантским чудовищем, будоражимые слабыми летними ветрами. Ни единого просвета, ни единого окна, ни единой надежды на прекращение пожара.
   - Так я и думал. Все сходится, - многослойное восприятие полубога пронзало небо и землю под собой.
   - Что сходится, о чем думал? Не тяни дракона за хвост! - Иррада от любопытства вывернула голову и уставилась на всадника, не переставая резать воздух частыми взмахами крыльев.
   - От землетрясения твердая основа земли под болотами орков покрылась мелкими трещинами. Спустя несколько дней, не выдержав давления болотных вод, они разом лопнули, открыв путь раскаленным недрам. Этот океан расплавленного камня, просачивающийся сквозь разломы, и жжет торфяники. Взгляни моими глазами, - Ерртор впустил душу Иррады в свое тело.
   Густая сеть алых жил медленно струилась глубоко под землей, выпуская на свободу бесчисленное воинство голодных языков пламени, пожирающих доисторические торфяные залежи.
   - Это даже красиво! - дракониха, любящая проявление любой мощи, мечтательно залюбовалась.
   - Но смертельно опасно! Отдай мои глаза... - потребовал добровольно ослепший эльф.
   - Пожалуйста, пожалуйста! - Иррада поспешно отпустила заимствованный взор всадника. - Дар Дрела поистине божественен, раз ты так можешь видеть! А еще говорят драконы - самый зоркий и проницательный народ.
   - Так и есть. Я скорее случайное исключение из своих собратьев. Не обращай внимания, а то возгоржусь, провозглашу себя Богом и стану диктатором... - с полной серьезностью заявил Ерртор, напряженно изучая рисунок подземных трещин.
   - Я тогда тебе голову откушу и буду носить ее высохший череп у себя на роге, хвастаясь трофеем, - с такой же серьезностью ответила Златоглавая. - Представляешь, меня назовут четырехглавая Иррада, пожирательница Богов! - и через мгновенье ехидненько заухала.
   - Молнии громогласные! Вы на нее посмотрите, нам сейчас со смертью в догонялки играть, а она веселиться! - добродушно улыбнулся всадник жизнерадостности драконихи. - Возьми правее. Еще чуть-чуть. Вот так, хорошо.
   Прошел час, другой, третий и, наконец, на задымленном горизонте Ерртор увидел плотное скопление жизненной силы. Без сомнения это была столица орков Груан-Загр.
   Из серо-черного чада вырвался вверх, оставляя за собой длинный дымный след, бурый дракон. Он кашлял, судорожно мотал головой из стороны в сторону, пытаясь оправиться от яда удушливых миазмов.
   Иррада сразу его узнала. Это был Юрид. Довольно старый и опытный дракон одиночка. Многие пророчествовали ему старейшинство после Храага.
   Юрид нес на своей спине десяток крупных орков в годах, плотно связанных друг с другом и его телом.
   Златоглавая была слишком высоко, чтобы ослабленный дракон с тяжелой ношей мог ее различить. Юрид с трудом выровнялся и, тяжело взмахивая перетружеными крыльями, направился на восток, почти касаясь верхней задымленной границы. Его полет не внушал уверенности, что дракон сможет дотянуть до чистых земель и не рухнет обессиленный в огненный ад болот.
   - Надо помочь! - бросила Иррада и резко накренилась для виража.
   - Стой! Поможешь одному - погубишь миллионы! - осадил ее Ерртор. - Не для этого мы здесь! Да хранят Юрида Звезды! Послушай, что творится внизу!
   Иррада выровнялась, раскрыла пространственный слух, и ее чешуя под доспехами попыталась встать дыбом.
   Агонии, агонии, удушья, мольбы и снова агонии. Смерть пировала в Груан-Загре, а могучие зеленые воины, их доспехи и секиры, их стрелы и щиты оказались бесполезным хламом против удушающей хватки дыма и гари. Маги удерживали защитный энергетический купол уже только над половиной города. Орки отступали, неся тяжелые, несправедливые потери, не отомщенные кровью врагов, как того требовал кодекс чести суровых воителей. Плотность выживших под куполом была неимоверной - тело к телу, воля к воле, мука к муке. Воздуха катастрофически не хватало, и многие лежали без сознания.
   Груан-Загр плыл под одинокими всадником и драконом. Груан-Загр боролся, но умирал. Груан-Загр ждал... но уже не надеялся.
   Огромный город зеленокожих магов болот, всплывший над их обманчивым глянцем тысячью тысяч витых кряжистых древесных колонн, разбросавший от здания к зданию, от плетеной площади к площади бесчисленное количество, увитых стремительными лианами и плоскими шипами колючих кустарников, мостов-переходов. Город, где каждый замок, каждый дом, каждая хижина несли на себе печать клыкастой воинственности и были похожи на маленькие крепости, выращенных из прочных болотных корней, медленно сгорая с надломленным треском поверженного, но не побежденного титана, опадал в бездонное чрево болот. Плавучие корни, рассыпающиеся мелкой паутиной по мхам и топям, надежно удерживающие прежде массивные многоярусные жилища орков, иссыхали и рушились, не в силах противостоять неистовым языкам пламени. Вездесущее огненное воинство разрезало своими лезвиями густые мхи, словно масло и заставляло болотную гниль судорожно кипеть, подобно адскому вареву безумного колдуна. Все это сейчас было сокрыто тайной ужасающей удушливой мглы, несущей в своих клубах неизбежный конец.
   Иррада встала в круг, чуть накренившись, и принялась нарезать вираж за виражом. Наконец, ее крылья получили отдых свободного парения в горячих струях несущихся вверх потоков воздуха.
   - Ты готова, сестренка? - голос Ерртора показался ей каким-то настолько далеким и отстраненным, что дракониха заволновалась.
   - Готова, всадник! - яростно рявкнула Златоглавая и оглушила стоны пожарищ своим могучим ревом.
   Словно гром из зачумленных небес он обрушился на оставшихся в живых орков и заставил их всех как один поднять головы вверх, неся за собой мысленное послание золотого всадника.
   - Вождь Зувр, Владыка Ракл, вы, могучие братья зеленого народа, мы всадник Ерртор и трехглавая Иррада, принесли по небу свои сердца, чтобы вступить в бой за будущее вашего народа. Укройтесь все в своих загранах. Никто не должен остаться под небом! Если же вам не хватит места под крышами, прижмитесь плечо к плечу, спрячьте лица, покройте головы и тела всем, чем можно. Мы призовем силы небес к вашему спасению, но не знаем, куда заведет этот зов.
   Владыка Ракл, облаченный в самые дорогие одежды, несущий на своем поясе золотую граненую секиру и боевую серьгу в носу, как требовал того обычай последних минут жизни воина-орка, поднял воспаленные кровавые глаза к серой мгле небес, стоя на площадке дворца вождя Зувра.
   Огненная беда обрушилась на его душу спустя всего час, после возвращения на родину из Фиэнея. С первых же секунд он не задумываясь ринулся в бой со стихией. Руки колдуна крепко сжимали магический посох, несущий свой луч в общий купол защиты города, но силы быстро таяли. В мгновенье память вырвала из своих глубин образ могучего сребловласого эльфа с черной татуировкой на щеке, стоящего в центре зала и сдерживающего одной своей Фару натиск всего Высшего совета Магистрата, всплыл образ трех золотых разъяренных драконов, похожих друг на друга как три капли воды, и сердце Ракла окутала слабая туманная надежда.
   - Что ты задумал, всадник? - продолжая смотреть в клубящуюся пелену, спросил Ракл.
   Огромный, даже по меркам орков, вождь и правитель всего зеленого народа Зувр, всегда источающий своим взглядом необузданную мощь, по правую руку трона которого стоял Ракл, сверлил вопрошающими глазами своего высшего властителя магии.
   Древний трон был спаян магией из оружия вождей-предшественников. Вот и сейчас, в последние часы жизни Зувр сжимал в своих мозолистых от неустанных тренировок руках любимый боевой топор, прошедший с воином через всю жизнь. Его топор станет последним штрихом в троне рода зеленых воителей, завершив историю их народа навсегда.
   С тем же немым вопросом на Ракла взирали еще пять пар глаз, стоящих за спиной своего господина. Пять свирепых воинов, пять вожаков самых многочисленных кланов королевства зеленых мхов, требовали у колдуна ответа на вопрос заданный самим Раклом, кружащему в голубом хрустале небес всаднику, невидимому сквозь серую смерть дымовой завесы.
   Ерртор уловил слабое ментальное касание Ракла с трудом пробившееся сквозь агонизирующий хаос мыслей, продолжающих гибнуть от удушья орков, и тут же почувствовал зов кристалла связи. Его искал Анари.
   - Как ты посмел! Ты, давший клятву верности и преданности! Ты перешагнул через волю Владык! - Анари был здесь, в Груан-Загре, и обрушил на него весь остаток сил, пытаясь придать возмущению образ гнева, но Ерртор чувствовал, что сердце главы ордена истекает кровью совершенно не от этого.
   - Что с Саприлом? - Ерртор резко прервал его тираду.
   - Он, - Анари отвернулся, скрывая боль, самовольно выкатывающуюся из глаз. - Он умирает...
   Ерртор различил, покрытую толстым слоем пепла, голубую чешую дракона главы ордена всадников. Саприл почти не дышал.
   - Он сделал десять ходок, вывозя орков, и сжег почти всю свою Фару. Я запрещал возвращаться... Я требовал... Но он прилетел умереть рядом со мной. Саприл отравлен ядом пожарищ... - глаза Анари остекленели, лицо стало похоже на свирепого коршуна. - Убирайся, всадник! Сохрани своего дракона для другой битвы! Она может оказаться судьбоносной для всей Эндоры... Убирайся... - тихо повторил Анари и совсем еле слышно добавил, - если, конечно, ты не Бог...
   - Укрой Саприла огненной сферой и спрячься сам, брат, - Ерртор разорвал с ним связь.
   - Владыка Ракл! - всадник обращался теперь к орку. - Возможно, мне потребуется Фару ваших магов. По моей команде сбрасывайте щит, иначе я не смогу осуществить задуманное и обязательно укройтесь в своих домах-загранах. Обязательно, моя магия может оказаться смертельно опасна!
   Уловив ток мысли золотого всадника, Ракл обратился к своему повелителю: - Властитель! Золотой всадник и дракон хотят нам помочь. Это те самые Иррада и Ерртор, что повстречали богов. Я говорил тебе о них.
   - Еще один дракон, еще один всадник. Сколько их в наших землях сейчас? - густой бас Зувра ронял слова, словно огромные валуны. - Повстречать богов - не значит стать богами. Океан огня, океан серой удушливой смерти охватил земли зеленых мхов от края и до края и ты, колдун, хочешь, чтобы я поверил в невозможное?! Хочешь, чтобы я поверил, что один эльф и один дракон... превозмогут своей мощью весь народ орков, не справившийся с этим вызовом?! Пусть лучше я плюну в клыки смерти, когда та явится за мной, чем буду прятаться за рваной тряпкой ничтожной надежды!...
   - Я не прошу надежды на спасение, повелитель Зувр. Речь идет о вере в победу. Весь совет Магистрата не поверил словам Ерртора о богах, но он доказал свою правоту. Что если и сейчас он подтвердит свою мощь?!... Ерртор сказал, что нужно укрыться во дворце, это небезопасно...
   - Вождь привык смотреть в глаза опасностям, а не показывать им спину! - тяжело пророкотал Зувр, поглаживая пальцами свой левый клык и сжимая до хруста костяшек рукоять топора. - И если произойдет чудо и потомок эльфийского рода со своей чешуйчатой подругой явят нам божественную мощь, я хочу лицезреть это воочию, а не слушать потом рассказы от подданных...
   - Не разумно рисковать жизнью ради зрелища, повелитель, - Ракл почтенно поклонился.
   - Колдун, довольно!!! Я услышал твои слова, ты услышал мои!!! - мощные мышцы оголенных рук Зувра, усеянные многочисленными шрамами от схваток за первенство, начали судорожно играть под кожей, выступая тугими буграми. - Можешь идти, я тебя не держу... и вы, вожди кланов... Я не призываю вас слепо следовать своему повелителю. В последние часы каждый встречается с судьбой один на один...
   Зувр смолк. Ракл поклонился и направился к входу во дворец. Его примеру последовали Ожр, Дург, Кунр - властители трех самых больших кланов орков. Гирд и Ридж - вожаки двух менее влиятельных семейств остались при правителе, пытаясь возвысится в его глазах по сравнению с собратьями...
   ...Ерртор наблюдал, как под толстым слоем дыма вспыхнула волной надежды жизненная сила миллионов орков. Она пришла в движение и зашевелилась. Рассредоточенные огни душ сбивались в плотные скопления, сливаясь в единые сияющие пятна.
   Ракл быстро связался с магами. Купол удерживало около двух тысяч властителей Фару. Они были готовы, ожидая приказа.
   - Ты знаешь, что произойдет, если наша затея провалиться? - совершенно серьезно спросила Иррада всадника.
   - Хуже уж точно не будет, - Ерртора занимали абсолютно другие мысли, и слова Златоглавой немного выбили его из колеи.
   - Ошибаешься! - она в полете покачала головой. - Если ты не спасешь их, как пообещал, на твою и мою голову обрушатся предсмертные проклятья целого города! Как думаешь, чем это чревато?...
   - У нас получится, и выбора у нас нет! - уверенность Ерртора звучала настолько безупречно, что у Иррады даже защекотало в горле.
   - Тогда чего ждем, всадник? - она повернула голову и заглянула своими золотыми глазищами прямо в душу эльфа.
   - Мы готовы, Ерртор, всадник трехглавой Иррады! - пришел с земли слабый мысленный поток Ракла.
   - Вот этого и ждали, - улыбнулся эльф под прозрачным забралом шлема.
   - Бросайте щит! - приказ всадника метнулся к магам острожальной стрелой.
  
   ...Иррада замерла и напряглась. На мгновение драконихе почудилось, что у нее на спине сидит не маленький братец-эльф, а восседают все небеса, вся твердь, вся Эндора с лесами, реками и озерами. Ноша казалась непосильной, она давила и расщепляла на ничтожные песчинки душу...
   - "Иллюзия..." - вспомнились Ерртору слова зеленого призрака Дрела, - "Покажи мне иллюзию..."
   ...Пламя недр взвыло, словно смертельно раненый демон, чуя неизбежное. Холод не падал вниз, он не торил дорогу с небес к земле, как это происходит каждую зиму. Холод вырвался из потаенного сердца самой природы. Воля мага, воля полубога, заставила болота забыть о текучей свободе весны, лета и осени. Она приказала знать лютую стужу зимы, приказала быть ее льдом... Единым ударом невообразимого гонга, раскинувшего свой диск на сотни квадратных километров в стороны, Груан-Загр и прилегающие к нему земли погрузились в чудовищный холод. Ледяной панцирь в мгновенье сковал болота, устремляя свои хрустальные щупальца в плоть недр, заставив даже пламя забыть свое природное предназначение...
   Под всадником и драконом, насколько хватало глаз, шевеление дымового покрывала замерло и медленно стало опускаться вниз...
   - У нас получилось... - восторженно прошептал Ерртор
   Иррада никак не могла прийти в себя после ЭТОГО...неизвестно ЧЕГО... Содеянное Ерртором даже магией назвать было нельзя...
   - Давление льдов схлопнуло трещины тверди. Раскаленный камень остывает и затягивает разломы. Мы победили, сестра! Груан-Загр отвоеван... - и Ерртор вывалился из седла, теряя сознание.
   В эту иллюзию, ставшую для природы полной реальностью на многие километры он вложил слишком много сил...
   Иррада подхватила свою бесценную ношу одним движением и прижала к сердцу, рыча на него как на неразумного детеныша. Крылья несли ее к земле...
   ...Анари не верил своим глазам. Все его естество отказывалось понимать.- "Может, я умер, а может, обезумел и это все мой бред!"
   Мгновенье назад, по указанию Ерртора, он окутал Саприла и себя огненным щитом, а сейчас, эта сияющая пляска языков голубого огня над их головами остановилась и превращена в тончайшие пластинки ледяного хрусталя замерзшего пламени. Да, да, да!!! Пламя замерзло! Невесомый, неосязаемый, удивительный ледяной купол укрывал всадника и его голубого дракона. Все еще отказываясь верить своим глазам, Анари медленно протянул руку и коснулся нереального ледяного творения. Со звоном тысяч мельчайших колокольчиков, застывший огонь рассыпался на слюдяные пластинки и опал на землю. В перчатке мага лежал маленький кусочек ледяного пламени...
  
   ...Тишина...
   ...В Груан-Загре наступила невыразимая тишина...
   ...С небес в медленном кружении крупными хлопьями опадал серо-черный снег...
   ...Всюду торчали ледяные кусты замерзшего извивающегося пламени, вырвавшиеся на свободу в тот миг, когда маги сняли защитный магический купол...
   ...Ледяной морозный воздух, полный будущей жизни, а не удушливой смерти, наполнил отчаявшийся город...
   ... Заскрипели двери домов, захрустели собранные наспех баррикады, выпуская укрывшихся под собой орков на улицы. Зеленый народ, все еще не веря в свое избавление, молча выбирался из своих укрытий.
   ...Черный снег все падал и падал, укрывая дворы и площади горькими замерзшими слезами нежданных потерь.
  
   ...Ракл в сопровождении Ожра, Дурга и Кунра вышел из стен дворца и быстро направился к Зувру. Трон взирал с пьедестала на соборную площадь и тыльной стороной был обращен к заграну. Вождь всех орков сидел неподвижно. Его примеру следовали и величаво-недвижные Гирд и Ридж, оставшиеся близ повелителя.
   Ракл торопился, но обойдя и взглянув в глаза своего господина понял, что не успел...
   Две зеницы правителя более не источали власть, могущество и волю. На мага смотрели два бездушных куска мутного льда. Все тело грозного орка превратилось в монолит замерзшей глыбы, которую жизнь покинула навсегда. Та же судьба постигла и оставшихся близ него собратьев.
   - Никогда не следует пренебрегать гласом разума, друзья, - продолжая глядеть в безжизненное лицо Зувра, обратился Ракл к вожакам кланов, - а у гордыни жизнь часто много короче. Что ж, эти часы действительно оказались для них последними. Они узрели мощь золотого всадника и его дракона...
   Рев быстро снижающейся Иррады наполнил центр Груан-Загра. Золотой кометой, поднимая в воздух вихри опавшего серо-черного снега, Златоглавая опустилась на соборную площадь. В передних лапах она бережно держала Ерртора.
   Фару драконихи, выдержавшей бешеную двухсуточную гонку, была на исходе. Если бы она начала пополнять запас силы всадника в воздухе, могла и сама встретиться с землей в последний раз, обессилив и разбившись о ледяные поля.
   Ракл подбежал к спасительнице и гордый орк, Владыка Магистрата, член высшего совета пал ниц пред нею. Его примеру последовали и трое уцелевших вождей кланов.
   - Ты, трехглавая Иррада и твой всадник совершили подвиг, равный по величию деяниям Богов! Да славятся вовеки все годы вашей жизни!!! Мы...
   - Не время петь гимны, маг! - резко оборвала Ракла Златоглавая. - Мой всадник истощен до смертельного предела заботой о вашем спасении. Ему нужна Фару и немедленно!!!...
   - Да, конечно, Повелительница! Мы сделаем все, что в наших силах, - Ракл быстро поднялся, пропел заклятье "Унишишум баракулл" и стукнул посохом о землю. С его конца брызнули сотни искр и понеслись над землей в разные стороны. - Мои маги услышат и скоро будут здесь, а сейчас пусть Ерртор примет мою Фару...
   - И мою... и мою... и мою... - поднявшись и почти хором предложили Ожр, Дург и Кунр.
   - Вы ведь вроде не колдуны? И магией от вас не пахнет, - удивилась Иррада.
   - Да, это так, но оплатить долг жизни, обязан каждый из нашего народа, будь то выживший младенец или старик. Хоть мы и не владеем магией, колдуны смогут переправить силу из наших тел в ваши души. Так будет отныне и до скончания веков для тебя трехглавая Иррада и для твоего всадника, победивших серую смерть пожара. По малейшей потребности, честью каждого и святым долгом зеленого народа станет насыщение током жизни ваших тел! - говорил самый высокий и самый сильный из вождей Дург.
   - Да будет так... да будет так! - подхватили Орж и Кунр.
   Тем временем, сильно ослабевший от истечения Фару, Ракл сделал жест Дургу приблизиться, и потянул нить жизненной силы из его тела в эльфа.
   - Спасибо, братья, за ваш дар, - Иррада гордо подняла голову и в знак благодарности распростерла в стороны золото крыльев.
   На площадь со всех сторон по переходам, мостам, просто по льду стали выбегать орки и каждый, кто видел Ирраду, поднимал к небу голову, оскаливал клыки и во все горло кричал "Ажж Ерр", что на языке орков означало "почет и величие". Орки приближались огромными зелеными волнами со всех концов города. Спасенные жаждали видеть своих спасителей и отдать честь своего сердца их лику. В буйном восторге орки не обращали внимания на ледяное изваяние вождя Зувра и двух вожаков Гирда и Риджа. Те же, кто проходил мимо, почтительно кланялись их вечной неподвижности и, секунду помолчав, продолжали выкрикивать: "Славу победителям стихии!"
   Ерртор начал приходить в себя. Шевельнул головой, оперся на локоть и, не открывая глаз, прошептал:
   - Пусть жгут костры, много костров... обморожение...
   - Не беспокойся спаситель Ерртор, - Ракл помог ему привстать, - орки знают, что такое зима. С этим они справятся.
   Видя, что золотой всадник встает на ноги, толпа возликовала, и от рева их голосов даже Ирраде стало не по себе. Она рявкнула во всю глотку, и выжившие мгновенно затихли.
   - Тише, зеленый народ! Мой всадник еще слаб!
   Восторженные вопли сменились восхищенным тихим рокотом огромного улья. С разных концов площади, сквозь толпу, с трудом протискивались сотни сияющих огней. Это маги, что услышали зов Ракла, выставив вперед посохи, спешили на помощь всаднику. Клятва вождей трех племен летела из уст в уста собравшихся орков, и каждый из услышавших жаждал отдать частицу своего могучего воинственного сердца спасителям.
   Серо-черный снег становился все реже и через несколько десятков минут из бездонной голубизны небосвода на Груан-Загр глядело яркое солнце.
   Ерртор был уже на ногах и совсем позабыл о спавшей с лица иллюзии, скрывающей черную татуировку на щеке. Орки любящие украшать тела аналогичными изображениями, пришли в неистовый восторг, разглядев в такой общности волю небес. Каких только обращений не услышали в эти минуты от благодарных орков к себе Иррада и Ерртор: ...Повелители черных снегов... Боги ледяного пламени... Золотые спасители клыков...
   - Чувствую себя великолепно, сестра, - Ерртор улыбался, его глаза сияли. - Я знал что получится!
   Маги усиленно трудились и над огромной Фару дракона.
   - Еще чуть-чуть и я не смогу остановить взмаха крыльев. Они сами рвутся в полет. Кстати, ты меня напугал, когда вывалился из седла. В следующий раз привяжешься сам или я тебя привяжу... покрепче?
   - Сам, лучше сам! - Ерртор знал колоссальную силу подруги и в красках представил слово "покрепче" в ее исполнении.
   - Да, к слову, бог, повелитель черных снегов, ледяного пламени и прочая, прочая, ты не забыл, что горит не только Груан-Загр? - Ирраде не терпелось отделаться от этой суеты вокруг. Она сдвинула шипастые брови и приблизила голову к лицу всадника.
   Над площадью раздался победный рев Саприла, и два голубых крыла опустили красавца дракона перед Иррадой и Ерртором. С его спины соскочил Анари и бегом бросился к Ерртору, заключив победителя в стальные объятья. Саприл низко склонил голову и носом коснулся кончиков когтей Иррады. Та от неожиданности чуть не отдернула лапу, но, вовремя сообразив, что это жест глубочайшей благодарности почтения, остановилась.
   - Я... Я... - Анари держал Ерртора обеими руками за плечи и смотрел ему в глаза. Длинные височные пряди золотоволосого прежде эльфа поседели. - У меня нет слов, властитель ледяного пламени!!! - он снова обнял Ерртора, крепко прижав к груди. - Я сложу гимн в твою честь, и буду странствовать по всем селениям Эндоры, донося о тебе славу в сердца жителей! - и тихонечко, чтобы никто не услышал, склонив голову и закрыв глаза, мысленно добавил: - Спасибо, что спас Саприла, брат!
   Так же беззвучно Ерртор ответил:
   Драконы - наше сердце,
   Без них мы не живем.
   Драконы - наше сердце,
   Их взор в груди несем.
  
   Их крыльев легких, смелых
   Прекрасней в небе нет,
   Их душ открытых, белых
   Неиссякаем свет.
  
   Мы спутники вовеки,
   Едины мы в одном,
   И от мгновенья встречи
   "Я" - всадник и дракон...
   - Всадник, - Ерртор протянул руку.
   - Всадник, - Анари крепко ее пожал.
   - О чем это вы шептались, маленькие остроухие жители седел? - Иррада вопросительно прищурилась и посмотрела на Ерртора и Анари, после чего перевела взгляд на Саприла, с которым дружила с детства и была неслыханно рада, что он выжил.
   Орки продолжали прибывать, взбираясь уже на крыши и повисая на оконных проемах, чтобы получше разглядеть героев.
   - Нам пора лететь дальше, - резко посерьезнел Ерртор и улыбка улетучилась с затвердевшего лица. - Нас ждут маги гномов на северо-восточных границах, их подберут всадники и драконы, спешащие с севера из королевства людей. Мы будем двигаться вдоль самой большой трещины, и гасить пожар пока хватит сил и Фару.
   - Вдоль какой трещины? Почему маги гномов нас ждут? - недоумевающее хлопал глазами Анари.
   - Объясню в воздухе, - командным голосом полководца ответил Ерртор. - Саприл достаточно окреп, чтобы нести еще кого-нибудь?
   - Да, всадник трехглавой Иррады, - мягким бездонным бархатом мысли ответил дракон со сверкающей сапфировой чешуей. - Я полон сил и готов нести десяток орков на своей спине!
   - Прекрасно! Десяток не понадобится. Нам нужна помощь властей в городах и селениях, что уцелеют под нами, а посему, - Ерртор повернулся к вождям, - предлагаю тебе Владыка Ракл и вам почтенные вожди Дург, Орж и Кунр, как клыкам высшей власти после угасания Зувра, выступить в этот поход. Фару вашего народа необходима для его спасения, без нее мы с Иррадой не справимся.
   - Я согласен, - не думая ни мгновения, ответил Ракл.
   - Мы тоже идем, - секунду посовещавшись, ответили вожди кланов.
   - Идти не придется, - решительно продолжил Ерртор. - Окажешь ли ты честь этим сынам зеленого народа полетом на твоей спине синеокий Саприл?
   Саприл развернулся и внимательно осмотрел всех претендентов мозолить его чешую.
   - Кунру будет тяжело, - заключил он свой осмотр.
   - Почему? - удивился Анари и внимательно оглядел крепкого орка с надщербленным правым клыком.
   - Он не создан для неба, оно будет его отторгать, - закончил Саприл и отвернул голову в сторону.
   - Боюсь, у нас нет выбора, дружище, - Анари провел ладонью по голубым складкам крыла дракона.
   - Я не сказал, что не возьму, но перед полетом вождь пусть очистит желудок и полностью испражнится. Сажай его прямо за собой и крепко привязывай к седлу.
   Кунр побагровел даже сквозь зеленую кожу, не слыша мысленного разговора переглядывающихся всадника и дракона. Ощущая их мимолетные взоры, он понимал, что разговор именно о нем.
   Анари отошел от Саприла и отозвал Кунра чуть в сторону, тихо передав слова дракона.
   - Твой огнедышащий брат прав, - немного потупившись и сдвинув сурово брови, ответил Кунр. - Я не дружу даже с лодкой на реке, не то чтобы с крыльями в небе, но полет на драконе высочайшая честь для любого из орков. Я клянусь клыками, что выдержу это непростое испытание с честью.
   На площади негде было яблоку упасть, а народ все прибывал и прибывал. Среди огромного зеленого моря голов виднелись во многих местах эльфийские лица добровольцев, спасавших жизни орков после землетрясения и чуть не разделивших с ними холод забвения.
   - Я должен возвестить зеленым братьям, что дух нашего вождя Зувра покинул нас и, чтобы избежать беспорядков, назначить наместника. - Обратился Ракл к Анари.
   - Зная горячий нрав вашего народа, полагаю, это действительно необходимо, - кивнул глава Ордена всадников.
   - Только торопись, - добавил Ерртор, - помни, что каждая секунда несет чью-то преждевременную смерть.
   Ракл почтительно поклонился Ерртору.
   - Да, спаситель клыков! - призвав яркий зеленый свет на вершине своего посоха, в сопровождении трех вождей Ракл направился к возвышению у дворца, близ трона Зувра.
   Толпа покорно расступалась двумя волнами в стороны.
   - Братья орки! - начал Ракл свою речь, подняв в воздух посох и золотую секиру власти. Толпа мгновенно затихла. Площадь парила горячим дыханием избранных, чье сердце осталось биться. - Судьба подарила нам спасение, ниспослав с небес крылатую сестру и ее побратима, равных по силе Богам. Могучие Ерртор и трехглавая Иррада совершили подвиг, и наш народ восславит его в веках. Судьба подарила нам жизнь, но взяла свою дань за это чудо! Грозный Зувр и два вождя Гирд и Ридж покинули пределы зеленых мхов навечно!
   Ракл повернулся к ледяным телам и низко склонился. Распрямившись, его левая рука резко вонзила в небеса золотую секиру, и маг отрывисто во все горло крикнул: - Орк!
   Единым воплем могучей армии площадь подхватила клич и трехкратным ревом сотрясла морозный воздух:
   - Орк! Орк! Орк!
   - Властью, данной мне нитями мхов и глубинами водных тайн, я нарекаю верховного воина наших земель Дарна хранителем трона, до дня "Схватки-меры", когда лучшие из кланов предъявят мудрейшим свои права главенствовать.
   Площадь одобрительно загудела.
   - Нашей помощи ждут просторы зеленых мхов, пожираемые адовым пламенем. Победы вашим клыкам! Орк!
   Воздух вновь вздрогнул от троекратного утвердительного "Орк! Орк! Орк!" жителей столицы.
   - Дело сделано! Пора в путь! - занимая место в седле Иррады, воскликнул Ерртор.
   Золотые и голубые крылья блеснули нитями лучей, отразившихся от чешуи в сияющем солнце, и мощные взмахи подарили драконам, всадникам и пораженным оркам величие голубого океана небес...
  
  
  
   Битва черной Зимы.
   Земли орков.
  
   ...Сражение выиграл один, но дальнейшая битва предстояла всем.
   День и ночь слились в одну полосу бесконечного, казалось, действия.
   Ерртор вкратце рассказал Анари о причинах пожарищ и раскрыл свои намерения двигаться вдоль большой трещины на север, постепенно закрывая ее, и стремясь объединиться с общими силами драконов и гномов, спешащих на помощь.
   Волею судьбы самые крупные города орков Брум, Гнор и Ширадак располагались именно в этом направлении, а значит, помощь к ним подоспеет скоро. Сложнее всего обстояло с южными землями зеленых мхов. Несмотря на сильную заболоченность и малочисленность кланов, королевство орков все же воздвигло там свой южный форпост - большой город Юрг. Всадник не терял надежды спасти и его.
   Ерртор настоял, чтобы Ракл связался со всеми доступными магами, во всех селеньях и передал, что помощь близка.
   Небольшой группе десяти драконов и всадников, спешащих вместе с остальным орденом из королевства людей к гномам, во главе с членом совета всадником Дирком на базальтовом драконе Жараде Ерртор передал просьбу лететь без устали в Юрг и держать купол защиты любой ценой.
   "Вы должны продержаться неделю, да хранит вас Голоум!" - напутствовал всадник друга...
  
   ...Зима, холод, и черный снег с кустистыми кристаллами застывшего пламени сковывали кипящие болота гулким стоном глубинного удара каждые два часа.
   Саприл и Анари ныряли во мглу удушливого чада возле поселений, предупреждая об ударе золотого всадника. По готовности и зову Анари Ерртор творил магию Великих, повергая в лед земные недра. Большие селенья дарили достаточно Фару для продолжения схватки с бушующими пожарищами, а вот малые сильно замедляли их полет, не в силах насытить магический голод Спасителя и его дракона.
   К исходу первого дня "Битвы черной зимы", как в последствии народ орков прозвал этот подвиг, пала угарная осада города Брум.
   Когда Иррада и Ерртор подлетели к нему, город уже ждал свершения, но сил у дракона и всадника после длинной вязи мелких поселков почти не осталось. Им пришлось спуститься вниз, и только после пламенного воодушевления Ракла, жители отдали последние остатки своей Фару, едва оставаясь на ногах после дара. Золотой дракон снова взмыл вверх.
   ...Удар... Удар... Удар...
   Ерртору казалось, что он сам становится зимой, бесчувственным льдом, холодом, несущим серо-черный саван успокоения в страдающие души под крылом Иррады. Он не замечал, что наступившая ночь, вновь сменилась днем. Он перестал считать посадки и взлеты своей подруги с площадок, дворов и площадей. Восторженные, изможденные, клыкастые лица орков слились в единый поток, который иногда разбавляли белокожие черты братьев и сестер его народа, благодарно улыбающиеся и что-то шепчущие на родном языке. Всадник не замечал, что за ним и его подругой уже следует полтора десятка драконов и всадников, несущих на себе по четыре, а то и пять магов из освобожденных поселений. Он чувствовал лишь непрерывный поток Фару, который лился сквозь ноющую в напряжении плоть от этих могучих крылатых созданий и магов на их спинах. Ерртор стал вратами, вратами сквозь которые по его воле, сплетенной с волей Иррады в страдающий мир Эндоры до срока врывается ледяная стужа.
   Сердце всадника почти остановилось и совершало очередной тяжелый, гулкий удар, выводя его из колдовского оцепенения, только когда в очередной раз нужно было вызывать черный снегопад на головы пламенного воинства, пирующего внизу.
   ...Удар... Удар... Удар...
  
   На заре третьего дня он не увидел на горизонте серо-черного полыхания пожарищ. Они очистили владения зеленых братьев до северных границ.
   Вместо этого глаза полу-эльфа, полу-бога разглядели над горизонтом огромную шевелящуюся массу, быстро приближающуюся и жаждущую настичь их...
   - Иррадушка, родная, мы в опасности, - с трудом ворочая мыслями, обратился к драконихе всадник.
   Ответ пришел не сразу. Иррада, как и всадник, пребывала в иступленном изнеможении.
   - Все в порядке, малыш. Я думала, ты уже говорить разучился, - пыталась пошутить Златоглавая, но мысли ее путались, а концы слов глотались.
   - Там... на горизонте... что-то приближается... к нам... Анари! - Ерртор вдруг вспомнил, что глава ордена Генара должен быть рядом. - Анари! - закричал всадник вслух, а из пересохшего горла вырвался лишь сдавленный хрип.
   - Я здесь, брат, здесь. Что случилось? - Саприл стал крыло к крылу с Иррадой.
   - Там... Впереди... Что? Опасность? Бой? - каждое слово как расплавленный металл с трудом вытекал в мысленный поток, обжигая воспаленную бесконечной магией душу.
   Анари вгляделся в даль, коснулся кристалла связи на поясе и чуть не подпрыгнул в седле.
   - Это они! - услышал Ерртор радостный мысленный вопль главы ордена. - Все драконы Генара, весь орден, все решившиеся на полет маги гномов. Тысяча драконов жаждет встречи с тобой всадник, и несет свои сердца в битву спасения.
   - Хорошо... - прошептал Ерртор - Разворачиваемся назад, нас ждет юг и запад. Они ждут...
  
   ...Острие...
   Сколь важно острие клинка, сколь хрупко и победоносно его тонкое одиночество. Плотные слои кованной стали идут за ним. Они держат, напирают, дают силу искусно разить, но без их холодной уверенности острию не пробить преграды...
   Огромная мощь древнего крылатого племени, ордена Генара и магических умений бесстрашных гномов безмерно множила силы, а одинокий золотой всадник и его дракон были их всесокрушающим острием несущим победу...
   Острие крылатого меча пронеслось за трое суток над всеми пылающими землями орков с севера на юго-запад без единой посадки, без секунды отдыха, сопровождаемое длинным клином, меняющихся в полете по мере расхода Фару, драконов.
   Черный снегопад наступал широкой бурей и сквозь клубы едкого дыма, задыхающиеся, орки таращили воспаленные глаза, жаждя его спасительной черной стужи.
   ...Крылья...
   ...Иррада не чувствовала крыльев.
   ...Ей казалось, что пульсации воздуха под ритмичным содроганием ее тела вырывают одна за одной все чешуйки из кожи, и они черным снегом, медленно кружась, как сорванные тлеющие листья, опадают вниз, сливаясь с титанической магией всадника.
   Эта магия сводила с ума. При каждом ударе Златоглавой чудилось, что небо и земля меняются местами, ее всадник исчезает и она, крошечная золотая букашка, несет на своей спине всю безмерную тяжесть планеты. Кровь в жилах закипала от натуги и, казалось, вот-вот дымясь и извиваясь языками пламени, словно бушующая внизу стихия, сквозь миллионы язв лопающейся плоти, вырвется наружу...
   ...но Эндора снова совершала кувырок и дракониха, в изнеможении, вновь обретала цель полета, сотрясаясь от натужных взмахов, впавших в транс крыльев.
   Непрестанно несущаяся сквозь душу Легкокрылой Фару драконьего рода и народа гномов, следующих за их полетом, подобно горной клокочущей реке, прерывающейся каскадами водопадов в момент магии всадника, с жжением пронзала ее перегретое магией тело.
   Дух драконихи, расщепляясь на части, скользил в двух стихиях - безбрежном голубом потоке небес и пламенеющем бурлении магии. Иррада изо всех сил старалась удержать равновесие и не потерять себя в их пространственных волнах...
  
   ...Юрг выстоял.
   Город держал осаду с остервенением, с безумной яростью. Зловонное пламя вновь и вновь разбивалось о его непреступный купол, пытаясь пролизать магический барьер до дыр своими длинными языками и бессильно скаля свои извивающиеся клыки.
   Золотое острие сверкнуло в голубой вышине над городом и принесло... ПОКОЙ. Покой опадающего мягкого, холодного, уютного, но только вот черного снега.
   ... Иррада ничего не сказала.
   Она качнулась, левое крыло замерло на полувзмахе и бессильно обмякло. Золотое тело изогнулось и, потеряв ориентацию в пространстве, рухнуло вниз.
   В этом падении Ерртор почувствовал неимоверную легкость и свободу во всем онемевшем теле - оков разума, обремененного жесткой целью больше не существовало.
   Он сдержал слово, и сознание утонуло в расслабляющих волнах беспамятства...
  
   Саприл настиг беспорядочное падение бесчувственной Иррады первый. Он остановил хаос ее вращения, мягко обхватив всеми четырьмя лапами и притянув к себе, стараясь не повредить Ерртора. Сложенные в стремительном пикировании крылья дракона медленно стали расправляться, но ноша оказалась непосильной.
   Суставы захрустели, связки натянулись струнами и их жилы одна за другой стали лопаться от чудовищного напряжения, но сапфировый дракон, обязанный жизнью "Золотушке", как ласково называл он Ирраду в детстве, только скрипел клыками, превозмогая пронзающую все тело безумную боль, и продолжал раскрывать крылья.
   Еще мгновенье, плечевые суставы не выдержат, и хруст сломанных костей пробьет мелкую крыльевую чешую...
   Две могучие тени затмили солнце как раз в ту секунду, когда кости крыльев начали слоиться.
   - Не делай взмахов, брат! Мы донесем тебя и твое сокровище, - бездонный бас Храага Саприл не спутал бы ни с кем.
   - Да, мудрейший, - изнывая от боли, выдавил из себя сапфировый дракон. Мощные задние лапы черного дракона обхватили его за основание шеи, а чьи-то не менее сильные когтистые ладони вцепились в основание хвоста.
   Три пары крыльев черные, базальтовые и голубые заскользили по пологой спирали к земле в толщу серо-черного снегопада.
   Луч Дирка вывел их точно на центральную площадь Юрга.
   Храаг и летящий за ним Жарад, удерживающий Саприла за хвост лихорадочно замахали крыльями гася скорость, но дощатое мощение продолжало стремительно приближаться, грозя сокрушить скелет бесчувственной Иррады.
   Саприл собрал волю в кулак и, издав протяжный рев полный мучительной боли, с силой взмахнул крыльями в такт удерживающим его драконам.
   Раз... Другой... Третий...
   Скорость быстро гасла, но боль неудержимо душила разум...
   Четвертый...
   Дощатая площадь уже в пяти метрах...
   Пятый... и треснувшие кости Саприла не выдержали, с хрустом и фонтанами крови пробив мышцы и легкочешуйчатую кожу голубых крыльев...
   Он мягко опустил Ирраду с Ерртором в пуховое черное одеяло снега, а его, истекающего кровью, Храаг и Жарад положили рядом...
   Свист крыльев тысячи истощенных драконов, выбирающих место посадки, еще долго висел в ледяном воздухе над городом, и лишь когда последние снежинки очистили небосвод армада Генара и ополчение гномов обрели морозную незыблемость ледяной тверди под своими ногами...
  
   Каземат Семи Очей.
   Страна Богов.
  
   Дрел скользил над великолепно вымощенными и укрепленными магией дорогами.
   Братья саламандры не умели летать, да и не стремились к этому, неустанно постигая глубины тверди. Два отчаянных гуляки вырастили себе для путешествий гигантских Унков - черных, плоских, крылатых жуков. Наделенные высокой скоростью, эти неповоротливые создания не могли высоко подниматься в воздух. Страшащиеся высоты Гуни и Зурба катались на них над ровными лентами мощений меж скальным разнообразием и цветущими оазисами.
   Дрел выплыл на большой перекресток трех дорог.
   Три столба света, как и тысячи лет назад, смыкались искрящимися музыкальными арками над перекрестком. Над каждой из них в былые времена звучало имя владений, расположенных по направлению, а сейчас эти названия были затерты. На их месте пульсировала одна и та же руна, гласящая - "Ведущая к смерти".
   Самая большая дорога вела в столицу Сат. Дрела подмывало хоть глазком глянуть на ее окрестности и прикоснуться к разгадке Безмолвия Тироля, но Чари, возлюбленная, совсем в другой стороне.
   - "Хм. Ведущая к смерти! Напугали! Видел я у саламандр чего стоят ваши Цанаки!" - мысленно браня Хранителей Дрел повернул на дорогу, ведущую к владениям Укишеры.
   Владения Укишеры - бесчисленные множества голубых озерных глаз, утопающих в буйной зелени и ярких красках удивительных цветов. Страна шума водопадов, бриллиантовых россыпей ослепительных брызг, бесчисленных радуг, высоких фонтанов горячих и ледяных гейзеров. Владения Укишеры - это обиталище очаровательных и коварных русалок, с удовольствием творивших настолько обольстительные нагие иллюзии, что воля и разум Великих падали ниц перед ними, сумасбродно отдавая свои души в их власть. Самой Укишере, Владычице и создательнице водных нимф, частенько приходилось откачивать обезумевших от страсти утопленников. Каждый раз она картинно журила русалок, а те делали при этом уже привычно-виноватые личики, а после, так сказать, морального наказания с озорным смехом исчезали в хрустальных глубинах и ждали нового развлечения.
   Как-то раз в их огненные путы страсти попал даже Хранитель Завета. Спасшая его Укишера полгода жила восхищенной гордостью за своих девочек, хвастаясь всему Свету Сата при любом удобном случае, за что Повелительницу вод и прозвали - Укишера соблазнительница Завета. Ей это нравилось. Сама же она была удивительно красивым созданием, конечно не таким неописуемо прекрасным как Чари, но все же...
   Нежно-лазурная глянцевая кожа, дивные изгибы стана - Великая носила практически идеальное пятиконечное тело. На правильном овале лица не было носа, его заменяли два аккуратных тонко-овальных разреза. Глаза же, напротив, были большие чувственные, лишенные ресниц и бровей, они всегда искрились соблазнительным мягким, нежно-зеленым сияньем, дополняя неувядающую прелестную улыбку бирюзовых губ. Меж небольшой упругой грудью и хрупкими плечами с каждой стороны изящными волнообразными изгибами располагались по пять жаберных щелей. Волос на голове не было, но из затылочной части ниспадали извиваясь с десяток средней толщины щупалец. Каждое оканчивалось тремя парами аккуратных девичьих губ. Над плечами природа наделила ее чуть вздернутыми вверх и доходящими до середины спины двумя полупрозрачными узкими плавниками-гребнями. Мощные маховые ножные плавники, открывающиеся лишь в воде, складывались вдоль внешней стороны голени и абсолютно не мешали ей жить свободной жизнью обитателей поверхности.
   Любимым развлечением Владычицы вод было подтрунивать над кем-то, и регулярной жертвой этой шалости конечно становились, соседи саламандры. Она частенько затапливала их тоннели, с наслаждением глядя, как те барахтаются и пускают пузыри. Братья-бродяги в долгу не оставались. Хозяева недр то и дело перекрывали ее гейзеры и прятали целые озера под землей, любуясь яростью хозяйки. Так Уки, Гуни и Зурба создавали регулярные поводы для дружеских посиделок и перемирий.
   - "Какую шутку сыграла с тобой судьба, Укишера"? - тревожился Дрел.
   Как и с братьями-саламандрами он пытался нащупать ее мысленный узор в пространстве, но безуспешно.
   - "Неужели и ее нет среди живых. Неужели во всем Тироле не осталось воплощенных Великих... Нет! Чари должна выжить! Судьба дала знак! Я в это верю...верю..."
   И вера гнала его вперед с удесятеренной силой...
   Несмотря на поддерживающее Фару призрака солнце и ровные дороги Дрел только к началу восьмого дня добрался до южных границ Укишеры.
   Все без слов стало понятным с первых километров. Дорога поросла толстым слоем мха и шелушащимися пятнами лишайников. Многие озера превратились в зловонные болота, окруженные армиями высохших скелетов, шумящих прежде ласковым шепотом зеленой листвы. Тучи кровососущих паразитов злобно рыскали в поисках хоть чьей-то плоти.
   - "Неужели все владения Укишеры превращены в эту... в эту гниль?!" - с отвращением думал Дрел.
   Надежда встретить богиню вод их круга девяти таяла с каждым часом. Некоторые озера просто испарились, оставив после себя глубокие потрескавшиеся чаши.
   Внимание Дрела привлек какой-то непонятный, совершенно не к месту, металлический блеск на краю одного из таких котлованов. Призрак приблизился. Укишера не пряталась как братья саламандры, она сражалась за свои владения, за свою жизнь. Он понял это сразу.
   В камне слабо поблескивало вплавленное копье. Подняв своей магической волей пыльный слой праха времен, Дрел обнаружил скелет русалки в искореженных боевых доспехах, а рядом с ней шарообразный череп без челюстей с восемью глазницами по периметру, перерубленный хребет без ребер и с десяток разбросанных длинных, словно средние клинки, когтей, все еще хранящих металлическую прочность.
   - "Онул! Еще один из цепных зверюшек Хранителей, ядовитый пауко-осьминог. Без поводырей эти троглодиты не ходили... Бедняжки русалки! Укишера ведь вас создавала совсем не для этого!" - вспомнив чарующую красоту этих милых созданий, загрустил Дрел.
   - "Я уже начинаю привыкать к картинам побоищ, что оставили Хранители Тиролю. Но если жрецы ушли с планеты, а кто-то из народа решил остаться, зачем же зачищать всех и оставлять мертвую пустыню? Чего они так боялись? Чего?"
   Великий продолжил свой путь. Живое озеро среди постылых пейзажей смерти и разложения он встретил лишь на второй день пути по владениям Укишеры. И в нем сразу обнаружил огромного разжиревшего Онула. Спустившийся на дно призрак схватил его спящим, накинув силовые руны, в мгновенье сдавившие немыслимой хваткой скользкое извивающееся щупальцами тело. Поверхность голубого глянца водоема забурлила, исходя пузырями и раскрывшись, выбросила вверх тугую алую струю крови, тут же опавшую багряным дождем. Дрел прикончил мразь с величайшим удовольствием и водрузил смердящую тушу на радость крылатых кровососов на засохшее дерево.
   Дрел превратился в кровожадного хищника, одержимого жаждой смерти и чем ее будет больше, тем будет лучше, лучше для всех. Он нырял в каждое озеро и, находя практически во всех по одному, два, три Онула, рвал их на части, окрашивая голубые западни алым соком кровавого возмездия. Великий призрак мстил за смерти русалок-девочек Укишеры, за смерти Гуни и Зурбы, за смерть Амдебафа, за Эндору, мечтая в этот миг сойтись в схватке с Хранителями.
   Дабы зачистить все владения хозяйки вод потребовались бы недели, а так долго "гостить" у подружки старый приятель не собирался. Странным казалось и то, что Дрел не обнаружил ни одного Скарга - поводыря Онула.
   - "Хозяева оставили опасных псов без присмотра. Почему?"
   Призрак медленно приближался к сердцу озерных владений. Ничего более невозможного, более нереального и необычного Дрел никогда не видел - такими были первые впечатления тогда еще могучего зеленого богатыря-мага, когда Укишера в первый раз продемонстрировала свой ансамбль воды, света, камня и хрусталя. Просто дворцом назвать это чудо не решился бы никто.
   Она создала его над огромным природным кратером, со вздыбленными рваными краями. По периметру гигантской высокогорной воронки сверкали бирюзовой гладью семь огромных озер, обрамленных косматой цветастой зеленью. Водопадами они роняли бушующие ленты голубой крови в общую, пронзительно-синюю центральную чашу на дне кратера. Из самой его середины магическая власть Великой поднимала титанический спиральный водяной столб, с хрустальной симфонией несущийся вверх. Поток поднимался выше уровня "Семи очей" - так Укишера назвала озера. Извивающийся жидкий колосс законом магического творчества разрезался на широкие ленты семилепесткового цветка, перенося свои сверкающие струи прямо по воздуху и возвращая влагу в родные высокогорные бирюзовые зеницы. В центре божественного чуда, венчая могучий водяной стебель, цвела огромная каменная белоснежная лилия, вонзающая из сердцевины в небеса хрустально-мраморные башни дворца Укишеры.
   Озера "Семи очей" являли святую чистоту жизни для русалок, огромных рыб и причудливых рептилий. Веселый смех и бесконечные всплески не умолкали ни днем ни ночью. А иногда, иногда можно было услышать вводящие в транс волшебные песни русалок, где одному голосу вторило удивительное нежное многоголосье сотен ее сестер. Песни о любви, о свободе, о мире...
   Дрел был настолько распален своим кровавым пиром, что отбросил разумную осторожность, напрочь позабыв о коварстве возможных ловушек Хранителей. Потеряв голову, он несся вперед, сквозь сверкающие голубые зеркала, очищая их от скверны. Призрак торопился, словно пытаясь предотвратить еще одну беду, которая, судя по всему, уже произошла тысячелетия назад.
   Как зелено-золотой огненный ураган Великий Дрел ворвался, перемахнув через скальную гряду на просторы "Семи очей". Рыдающее сердце призрачной души, потерявшей лучших друзей, пожираемое яростью и жаждой мщения остановилось...
   Дрел замер как вкопанный...
   Над гладью семи озер...
   ...Как и тысячи лет назад сияла белоснежная лилия несущая сверкающие изящные башни дворца Укишеры.
   Зеленый дух взревел от восторга. Собрав могучую мысль в неистовое острие, Дрел метнул ее в замок: - "Укишера!!! Звезда вод! Я Дрел, я пришел!..."
   По границам всех семи озер глаза Великого воина узрели черноту десятков высоких каменных сторожевых башен. Они увидели блеск многих сотен металлических коконов спящих Цанаки, видели как из башен выбегают чернокожие сгорбленные Скарга и с их рук в зеленую чащу прибрежных деревьев вонзаются руны, управляющие щупальцами Онулов.
   Дрел видел все! Он знал, что вражеская мощь обнесена огненным защитным барьером. Призрак остро чувствовал, как против него поднимается чудовищная волна Фару противников, но на этот раз он не будет прятаться, не будет скрываться за толщей земной тверди. Мститель, явит себя врагу зеленым пожирающим огнем праведного возмездия, звездной яростью вечной смерти и тишины.
   Разъяренный Великий метнул дарованное право зова в земную твердь: - Гуни, Зурба! Друзья! Я не знал, что так скоро придется просить вас о помощи, но во мне горит надежда, раз сияет белоснежным величием дворец - Укишера жива! Помогите в битве, покарайте принесших смерть мирным душам!!!
   Дрел не стал дожидаться ответа вечно блуждающих подземных духов и с победным кличем "А-а-а-р-р-р-р!", потрясшем горы и взметнувшим испуганную рябь по всем озерам, бросился в битву. Двери в мир огня, сорванные с петель тяжело рухнули в душе неистового, растворившегося в блаженной ярости, воина. Чистый огонь, чистый пламень. Будущее и прошлое перестали существовать. В его разуме остался только безудержный миг смертельной, праведной битвы, битвы отмщения...
   Скаргам и пробуждающимся Цанаки показалось, что само обезумевшее солнце спустилось с небес. Оно неслось над скалами, превращая вечный камень в расплавленные языки пламенной лавы. Заградительный барьер, поставленный сами Хранители, лопнул как дряхлая ткань, сплетенная из давно сгнивших ниток. Прыгающие на Дрела Цанаки истошно верезжа, дожигаемые раскаленным металлом доспехов, отлетали в стороны расплавленными каплями. Черные магические сети засвистели в воздухе, но от неведомого безудержного демона им навстречу, разрывая воздух и сети в клочья, ринулись пламенные кометы сотен ослепительных белых сфер. Пирующий огонь, выпущенный на свободу Великим, пожирал сторожевые башни одна за другой.
   Дрел слабел. Хранители знали свое дело, когда ковали рассекающие магию клинки Цанаки. Отвергнув себя, как дракон идущий на неминуемую смерть, но готовый довести битву до последнего вздоха последнего врага, пусть даже ценой призрачной жизни, воин открыто принимал их удары на грудь.
   Великий стал терять контроль над потоком Фару из мира Огня и она начала медленно пожирать его изнутри.
   Сладостная дрожь разрушения и смерти гнала диким ритмом сердце призрака вперед. На иглах своей беспощадной ярости Дрел чувствовал обреченную пульсацию холодных вражеских душ. Клинки Цанаки мягко шипели последней нотой оружейной стальной жизни, растворяясь металлическим паром в огненном теле Великого, но все же вспарывая его нутро глубокими незаживающими ранами. Режущая боль вливалась в экстаз кровавой жатвы сражения, придавая ему смертельно-терпкий вкус. Мир вокруг смазываясь растворял границы восприятия израненного воина. Звук покинул его пределы. Рвущиеся в полной тишине алчные языки магического безумства, выпущенные из мира огня, похотливо слизывали очертания озер и косматых деревьев, еще высвечивая искрящиеся образы слуг Хранителей...
   Тишина...
   Рев битвы, скрежет и шипение доспехов оставались снаружи. Дух древнего, обращающего все в прах на своем пути воина, мчался вперед в незыблемой мягкой внутренней тишине. Смертельно израненный, практически ослепший, Дрел продолжал глумиться над мощью жрецов, размазывая кости их воинов по лопающимся камням длинными пурпурными потеками.
   Жаркий полуденный зной, распаленный донельзя всеобжигающей пляской огненной смерти, внезапно пронзили вихри ледяного дыхания вод. Тонкие туманные белые нити едва уловимыми змеями заскользили над прибрежными водами, превращая свои незримые следы в глубокий гулкий треск многометрового ледяного панциря. Взгляд "Семи очей" остекленел толщей ледяного безразличия.
   Скалы Тироля не выдержали, вздрогнув разом всей каменной плотью. Гул тверди, наполненный единым ударом безмерного подземного гонга, заставил на миг замереть войско Хранителей. Казалось, взбешенные недра сами поднимаются на поверхность, желая обратить в тлен оскорбивших их покой ничтожных созданий. Это Гуниан и Зурбаклин торжественно возвестили о своем приходе.
   По ледяному доспеху озер метнулись миллионы трещин, оглушительным треском вспарывая толщу монолита. Острые шпили черных сторожевых башен Скаргов одна за другой исчезали в разверзающихся каменных пастях двух подземных духов. С ревом преисподней пасти открывались вновь и вновь, затягивая обвитые змеиными языками лавы укрепления в свои ненасытные недра.
   Несметными тучами безобидных бескрылых серо-белых птиц над берегами воспарили булыжники и галька. Это ярость подземных демонов воззвала к их душам, наполнив молчаливую суть страстью смертельного полета. Раскаленные парящие камни расправили жидко-алые крылья и бесчисленными всесокрушающими армадами ринулись в бой, прожигая доспехи Цанак насквозь. Буравя и вспарывая вражеские тела, они обильно наполняли кровавыми кипящими жизненными соками кубки возмездия двух саламандр, двух замученных такой же осадой братьев... Но пир горных духов только начал свое веселье. В конвульсивной агонии, жаля воздух беспомощными взмахами своих кинжальных щупалец, и истошным воем, уходили в ставшие вдруг зыбучими пески отряды Онулов со своими погонщиками Скаргами...
   Взметенное чудовищным взрывом вставших на дыбы вод, безумство ледяного хаоса обрушилось многотонными глыбами на кровавое полотно сражения, погребая остатки опостылевших тюремщиков в своих холодных объятьях. Воля всего водного народа рвалась к долгожданной свободе. Как сверкающие чешуйчатые молнии из кипящих вод выскользнули на клыкастых извивающихся змеях, блистая металлом доспехов и золотом шлемов сотни русалок. Их пронзительные голубые глаза звали битву, звали кровь врага на полированную остроту своих магических, окруженных сине-фиолетовым пламенем, копий. Эти, милые прежде, девственные создания теперь не ведали жалости, хладнокровно добивая раненых и разя оставшихся в живых ошеломленных ненавистных врагов. Пленных в этой схватке брала только смерть.
   Дрел остановился... Врагов перед ним уже не было, но и мира тоже... Взор застилало сплошное пламя мира огня. Оно безудержно требовало свободы, стремясь, во чтобы-то ни стало, порвать ненавистные границы призрачной зеленой души, открывшей запретные двери. Бытие вокруг превратилось в сплошные протуберанцы.
   Дрел знал, что это конец...
   но встретит он его достойно...
   как победитель...
   Тишина...
   В мире воцарилась Тишина...
   ...Мягкое, почти ласковое, но могучее касание проникло в агонию, уверенно захлопнув двери в мир огня и принеся спасительное равновесие в клокочущие волокна призрачной жизни Великого. Эта же непреклонная воля аккуратно касалась множества ранений, умело затягивая разрубленную светимость призрака...
   Зрение медленно возвращалось. Размытые контуры прояснились и сидящий на берегу Дрел увидел перед собой ничуть не изменившуюся Укишеру, вот только от больших, озорных прежде, глаз веяло холодом смертоносной стали.
   - Что ты натворил, Зеленый! Только посмотри! - грозно прозвучал нежный женский голос, и тут же, закованная в золотую чешую доспеха, Владычица ласково улыбнулась. - Как бы я хотела тебя обнять, вояка Дрел. Как... - по ее щекам потекли слезы, подбородок задрожал и она рывком отвернулась.
   - Ты жива! Королева вод, жива!- радостно пророкотал Дрел. У него словно скалы рухнули с плеч. - Не плачь Уки! Не время слез, время надежды...
   - Надежды?! - головные щупальца Укишеры изогнулись и вытерли слезинки с глаз. - Тебя по голове вроде не били. Надежды? После того, что ты сегодня натворил, лишенный тела?!
   - Ну, уж хуже не будет это точно, - оправдываясь, ответил Дрел, понимая, что чего-то не знает. - Подожди, нужно поблагодарить друзей.
   Укишера вопросительно уставилась на призрака.
   Под занавес битвы он уловил присутствие двух духов.
   - Зурба, Гуни! - благодарный Дрел поднялся, сделал видимыми контуры тела, преклонил голову и колено, коснувшись ладонями земли. - Боги Эндоры, духи Тироля! Друзья я благодарен за помощь в спасении Укишеры. Слава небесам и водам, она жива!
   - Гуни?... Зурба?... Но где? - изумленно раскрыла глаза Владычица вод.
   - Д..р..е..л... У..к..и... Мы... помним... Мы... рады... - пророкотала под друзьями земля и прямо перед ними из-под камней вылез граненый рубиновый пятиметровый столб. - Память... на... все... времена...
   Гул недр смолк, оставив Дрела с Укишерой в окружении отряда русалок.
   - Полагаю нам много нужно друг другу рассказать, текучая хозяйка, соблазнительница Завета, - Дрел попытался пошутить, назвав ее прозвище.
   Укишера сначала злобно сверкнула глазами, но сталь взора тут же растаяла как весенний лед, открыв душу озорной и нежной женщины.
   - Давно, очень давно я не слышала этого прозвища... Идем Зеленый. Я рада, что ты не забыл дороги к моим водам, а завтра, - она замялась и тяжело вздохнула, - ... теперь уже все равно, что будет завтра...
   Укишера мягко ступила на поверхность воды и та покорно понесла ее ко дворцу. Дрел молча заскользил рядом, а русалки-победительницы вернулись в озера...
   ...В эту ночь, впервые за семь тысячелетий, над черной гладью исстрадавшихся "Семи очей", переполненных слезами и муками мирного, маленького народа, медленными взмахами нереальных крыльев зазвучали сначала унылые и одинокие, потом повеселевшие и позже сияюще-прекрасные песни русалок. Тысячи выживших пели светлую песню победы, восхваляя сияющие звезды и королеву Судьбу.
   Владычица вод всегда слыла изумительной хозяйкой, но накрывать стол для призрака ей не доводилось ни разу. Она пришла в полное замешательство, ища в памяти яства, достойные усладить старого бестелесного друга.
   Дрел недолго, но с удовольствием, понаблюдал за ее суетой и растерянностью, ведь не часто такое увидишь у Великих, и рассказал о рецепте Ануфа. Уки обрадовано распорядилась и девочки-русалки, многие из которых имели такие же стройные ножки, как и хозяйка, исчезли в просторных залах дворца, готовя праздничный ужин.
   - Идем на воздух. Я так давно не была там... так безумно давно... - легкий грустный вздох трепетно приподнял полуобнаженную грудь, украшенную корсетом изысканейшего серебряного украшения с нитями мелких драгоценных камней.
   Ночь серебрила небо маревом брызг созвездий. Дневная победа привела за собой мир. Шаткий, слабый, не обещающий свободы даже утром, но все же мир. Укишера не могла им надышаться. Сам воздух, казалось, наполнился медом и бархатом покоя. Великая отошла от перил и села в удобное кресло. Выдержанно молчаливый Дрел, распираемый роящимися вопросами, завис напротив, ярко очертив свои контуры на черном ночном покрывале.
   - Долгие годы - долгие истории, а ты стала еще прекрасней, Уки, - Дрел набросил мягкий плед комплимента на измученную противостоянием девичью душу.
   - Зеленый, неуклюжий подхалим, - мягко улыбнулась богиня, - никогда не умел очаровывать. И что Чари в тебе нашла?.. А рассказываешь все равно первый... Моя повесть будет очень коротка, - и еще одна бабочка грустного трепетного вздоха Укишеры скользнула в небеса.
   - Хорошо, - спокойно согласился Дрел. На "лице" призрака проступила тонкая нить изображающая улыбку. - Тебе привет от Ануфа, а очень скоро возможно сам Амдебаф заключит хозяйку "Семи очей" в дружеские объятья.
   Укишера вскочила, словно собираясь тут же куда-то бежать. Ее глаза округлились до предела, занимая почти пол-лица.
   - Не может быть! Я видела, как Хранители убили нашего крылатого мудреца! Все видели! И все знают, как бесились жрецы, тщетно пытаясь пробить защитное заклятье дворца Ануфа. Допустим, ты, лишенный плоти, за долгие века стал настолько могуч, что превзошел Хранителей и оказался подобен Предтечам. Допустим, проник за барьер и повстречался с Ануфом. А Амдебаф?! Его же дух изгнали из времен! И, кстати, где тебя держали и почему отпустили? Почему духов ты назвал Гуни и Зурба? ...Выкладывай, не тяни!!! - тонкий требовательный голосок хозяйки тараторил без умолку, засыпая вопросами.
   - Если ты немного сдержишь свой водопад "почему", я все поясню, - Дрел тихонько хихикнул и улыбнулся.
   - Нема как рыба! Говори!... Да побыстрее!!!...
   - "Нетерпение - одна из женских слабостей, живущая даже в Великих" - улыбнулся в душе призрак, начиная обстоятельный рассказ о своем тоннельном заточении в теле доисторического монстра, о встрече с эльфом Ерртором и драконихой Иррадой, о полете Златоглавой в запредельные границы и духе Амдебафа, что носит она в чреве. В ярких красках поведал Дрел историю о битве за замок Ануфа, о землетрясении и красной комете...
   Укишера слушала как завороженная, а мягкий бас зеленого призрака продолжал повествование о битве с Цанаки в долине саламандр и тайном убежище братьев, ставшем их гробницей.
   На этом месте Уки разрыдалась и поклялась, что посетит дворец меж мирами и обязательно споет поминальный гимн над прахом любимых бродяг.
   Дрел закончил рассказ на битве у "Семи очей" и, не переводя призрачного дыхания, нетерпеливо спросил:
   - О Чари что-нибудь слышала, знаешь?! - в взволнованном голосе бестелесного духа звучала такая надежда, что женское сердце Владычицы вод вновь оросилось слезами.
   - Нет, Зеленый. К сожалению, я ни о ком ничего не слышала. А ты ее до сих пор любишь? - в бархатном кошачьем голосе слышалась грустная женская зависть, смешанная с первородной страстью обольщения.
   - Только мысль о ней сохраняет душу в этом ничтожном клочке энергии, - два голубых огня глаз призрака устремили вдаль немигающий взор.
   - Видно, звезды стараясь, сияют в ночи именно для тебя, а остальные лишь ловят их отраженный блеск. Ты воистину счастлив! - Уки стояла рядом, мечтательно глядя куда-то за горизонт. Хрупкая, одинокая...
   - Пока только мечтой... только мечтой, - эхом отозвался Великий. - Ну, а ты...? Как удалось озерной красавице остаться невредимой?
   - Соблазнительница Завета, помнишь? - коварно улыбнулась Уки и искорки демонической соблазнительности засветились в очаровательных чувственных глазах.
   - Не понял, - по зелено-золотому контуру призрака прокатилась изумленная искрящаяся волна.
   - Палачи со слугами заявились на следующий день, после казни Амдебафа... Я думала, что за мной... Но я ошибалась! Хранители решили покончить со всей нашей девяткой быстро и поодиночке. Они пришли не за мной. Твари пришли для того, чтобы безжалостно стереть с лица земли все, что со мной было связано, не оставив даже мимолетных воспоминаний. Без предупреждения, хладнокровно, их цепные звери убивали всех подряд! Как безмозглый скот, представляешь!!! - глаза Укишеры сверкали словно две звезды, губы сжались в тонкую нить. - Я и предположить не могла, что придется воевать со "святыми" жрецами своего народа. Две сотни русалок, которых я готовила в качестве бойцов скорее для развлечения и удовольствия, чем для войны, сражались как безумные властительницы кровавых рек, погибнув все до одной... К вечеру войска Хранителей приблизились к "Семи очам". Каким-то необъяснимым, сверхъестественным чудом двум озерным красавицам, удалось завлечь в воду, пускающего слюну по их непристойно обнаженным прелестям, Хранителя... Эта немыслимая, счастливая случайность и спасла мне и моим созданиям жизнь...
   После битвы с Амдебафом из двенадцати Хранителей осталось всего семеро. По моему разумению возможная потеря еще одного выводила жрецов на зыбкую грань потери власти над всем нашим народом... Я заключила с палачами невыносимый, унизительный договор, но другого выбора не было. Пока они не коснутся вод "Семи очей" и не отберут в них ни единой жизни Хранитель Нуч будет жить...
   - Нуч?!!! - Дрела пронзила раскаленная игла боли его древней казни. - Нуч!!!
   - Зеленый, ты нахал! - вспыхнула Укишера, и по ее бирюзовой коже скользнула фиолетовая искрящаяся волна раздражения, а щупальца головы хищно метнулись в стороны. - Тебя кто-нибудь перебивал? Нет?! Тогда выслушай до конца!
   Дрел впал в нервозную дрожь - смесь ядовитых болезненных воспоминаний с предвкушением сладостного утоления мести. Дрожь на секунду подернула разум рыхлой пеленой безразличия к душевному излиянию Укишеры, но Великий взял себя в руки:
   - Извини Уки, продолжай... продолжай...
   - Я поклялась на рунах своей жизнью, что сдержу клятву. Цанаки и Скарги взяли нас в безвременную блокаду и сокрыли мир магии Тироля глухой тюремной стеной, надеясь, что дети озер передохнут от голода, пожрав остатки трупов истощенных сородичей... Глупцы!!! - глаза Уки вспыхнули гневом и пламенем свирепых звезд. - Вода - прародитель жизни! Все эти бесчисленные годы мы готовились к битве, в которой нам все равно суждено было погибнуть... ведь мы не воины. Века слились в нереальную муку однообразия вечного заточения. Сон и летучие грезы превратили тюремный мирок "Семи очей" в огромные поля цветущих фантазий. Тихих, рьяных, бесстыдных и святых, лучисто-светлых и бездонно-непроглядных. Иллюзии, созданные моими девочками, порой так восхищали, что душа млела от понимания - творение стало превосходить творца... Всепоглощающая жажда свободы постепенно затянулась илом времен и поросла косматыми водорослями забвения... И тут появляешься ты - безумное зеленое солнце ярости. Нежданно, как буря, как десница Судьбы, рвущая опостылевшие оковы, муки которых обреченные узники давно перестали замечать, сросшись с ними телом... Пробил час Свободы и мы его не упустили...
   Она сидела, закинув ногу на ногу, по-королевски чуть вздернув подбородок и загадочно улыбалась далекой луне, плавно скользящей в океане звезд за спиной Дрела. Молчание оконченного рассказа было не долгим, уступив свои владения нетерпеливым словам зеленого призрака.
   - Постой, а Хранитель... Нуч? Он жив? - Дрел заерзал по перилам от возбуждения. Ему до рези в глазах хотелось провернуть с душой Нуча такой же фокус, который этот тараканий выродок, провернул с ним семь тысячелетий назад.
   - Да, я же дала клятву! - гордым голосом победительницы ответила Укишера.
   - Я предъявляю на него свои права! - как голодный змей зашипел Дрел, еле сдерживая крик души.
   - Объяснись, Зеленый... - спокойная, но изумленная хозяйка озер непонимающе смотрела в упор на бурлящее свечение призрака.
   Слова еле покидали сдавленное ненавистью горло Дрела: - Он!... Это он!... Он лично казнил меня! Это его извращенный разум заковал мою душу в ту мерзкую тварь! Это из-за него...! - Великий осекся. По призрачному телу носились нитевидные разряды синих молний.
   - Отдай, прошу! - голос молил, но голубое сияние глаз приказывало. - Я жажду мести! Душа трепещет памятуя, как он с наслаждением упивался моей казнью! Ты знаешь, закон Тироля гласит...! - ярость перехватила дух. - Огни и кометы в его кишки!... Клянусь, я не убью, а лишь отплачу мрази тем же кошмаром!...
   Укишера напряженно молчала, задумчиво шевеля щупальцами на затылке.
   - Нуч единственный щит. Полагаю, за сегодняшнюю победу завтра нас всех просто испепелят. Прилетят Хранители со своими палачами и п-ш-ш-ш-ш... А этот отмороженный жрец, хоть и слабый, но все-таки козырь... Может...
   - Ты видать, подруга, действительно дома засиделась. Пробовала связаться с кем-то из сородичей?! Хоть с одной душой?! - Дрел нервно плавал по балкону туда-сюда.
   - Попробуй связаться под тюремными заклятьями Хранителей! Глаза из орбит от натуги повыпадают! - оскалилась Укишера, но тут же вызвала руну связи, став произносить над ней имена.
   Минуты тянулись вязким напряжением.
   - Ну? - призрак наклонился и заглянул ей в обеспокоенные глаза.
   - Пусто! Никого! Не может быть! - Укишера была в отчаянии, ее бирюзовая кожа покрылась липкой испариной.
   - Не может быть, не может быть... - передразнил Дрел. - Может! Да еще как! Тироль - пустыня, безжизненная и смертельно опасная, полная спящих ловушек Хранителей. Так что ни завтра, ни после завтра, за тобой уже никто не придет!
   - Погоди... не вяжется. Если Хранители ушли, то почему не сняли своих лизоблюдов с моих озер? Я бы отдала Нуча и катитесь с миром куда хотите! Мне все равно хотелось остаться, - хозяйка окончательно запуталась в вопросах.
   - Гуни и Зурба то же собирались... А чем закончили? С тебя не сняли осаду, - Дрел раскладывал догадки по полочкам, - оставив в плену свое сокровище - жреца, а весь народ забрали. Значит...
   - Значит, они намеревались вернуться для чего-то, но для чего?! - озерная красавица поднялась и нервно стала мерить изящными ножками балкон.
   - "Игра!" - рассуждал Дрел в слух. - Амдебаф и Нианна сорвали прошлую "игру" - войну в Эндоре, а две недели назад весь Тироль трясло и комета снова в небесах.
   - Они... они могут вернуться в любой момент! - замерла побледневшая Укишера и задрожала как перепуганная девочка. - Не хочу, не хочу этого кошмара снова!
   - Спокойно, Уки, держи себя в руках, - древний маг крепко держал поводья своей решимости. - Ты отдаешь мне Хранителя. Я его допрашиваю и узнаю, что к чему. Не смотря на результаты, ты Повелительница вод, обязана спастись и спасти свой немногочисленный народ. Единственным безопасным местом я считаю для тебя прибрежный океан Эндоры, ее полноводные озера и реки. Уверен, нельзя терять ни секунды пока Свобода дарит возможность!...
   - Ты прав... Ты прав... но тогда придется покинуть "Семь очей"!!! - разум Укишеры отказывался понимать, что хозяйке суждено оставить надежную, крепкую раковину ее дома, сохранившую им жизнь и позволившую выдержать испытание временем.
   - Духи рассветные! Красавица очнись! Не с собой же озера забирать! - Дрел ошалел от изумления.
   - Да... конечно... - тревожные глаза Владычицы лихорадочно скользили по великолепным резным башням дворца, то ли советуясь, то ли прощаясь. Немного помолчав, хозяйка наполнилась уверенностью. Ее лицо затвердело, обретя решительные властные черты воительницы. - Решено! Мы уходим в Эндору! Прямо сейчас! Я отдаю тебе Хранителя. Забирай эту древнюю нечисть и твори возмездие. Через два часа мы покидаем крепость, покидаем голубые озерные очи и двинемся на юг. Воды рек нас сокроют и помогут в пути к океану...
   В этот момент вошла одна из очаровательных двуногих воспитанниц. Мило улыбнувшись Дрелу, с поклоном девушка сообщила о готовности пышного победного пиршества.
   - Что ж, вкусим сладости победы и в путь! - Уки решительно зашлепала босыми, никогда не ведающими обуви, ногами по полированному полу, изящно виляя округлыми бедрами, стянутыми хитроумной вязью подвижного серебристого металлического украшения, напоминающего коротенькую юбку. За ней ведь следовал мужчина, пусть призрачный, но все же... мужчина.
   Владычица торжественно поздравила подданных с песней Свободы и объявила высшему свету озерных жителей, собравшихся в центральном зале дворца, свою волю, после чего пригласила к богато сервированным столам. Пир продлился не более десяти минут. Века заточения гнали водный народ в дорогу быстрей погони тысяч Цанаки.
   Длинными спиральными коридорами Укишера провела Дрела в секретный каземат, находящийся в толще белого мрамора лилии - основании всего дворца. Потайную дверь невозможно было разглядеть ни живым зрением, ни зрением сути. Белая стена бесшумно утонула в глубь, соскользнув в сторону под ладонью повелительницы вод. Яйцеобразная белая камера с голубыми прожилками вен мрамора мертво сковала в своей сердцевине хрустально-ледяную прозрачную глыбу, утопив в толще неимоверного, струящегося белыми испарениями, холода тело и душу чернопанцирного существа.
   - Хм. Хорошо сохранился, - глядя на окруженное пульсирующими желтыми сдерживающими рунами замороженное тело, вмурованного в лед Хранителя, недобро ухмыльнулся Дрел. - Ты мне поможешь, Уки?
   - Но только косвенно. Я же поклялась своей жизнью не причинять ему вреда. Ты не забыл? - ее глаза узко прищурились.
   - Не забыл. Будь милостива, принеси камень с твою ладонь размером со дна озера.
   - Хорошо... Видишь, я даже не спрашиваю зачем, хотя очень - очень любопытно, - она озорно улыбнулась и быстро вышла.
   Никогда Дрелу еще не было с одной стороны так интересно, а с другой так омерзительно-противно путешествовать по чужому разуму. Хранитель действительно оказался чудовищной беспринципной тварью. Несмотря на то, что большинство его памяти скрывали неведомые барьеры, не поддавшиеся магии Великого, основную линию своих предположений Дрел все же подтвердил.
   - Вот, на твой выбор, дух зеленого возмездия, - Укишера протянула ему два похожих камня. Один чисто белый, второй полностью черный.
   - Пусть эта черная душа, пребывает хоть в белом камне, - Дрел нашел такое заточение более милосердным.
   Умелый маг, жгутами светимости извлек, погруженную в транс душу жреца из древнего тела и поместил в камень, вплавив нерушимыми рунами в его твердь навечно. После этого он разбудил своего древнего палача. Окатыш мгновенно раскалился до красна.
   - Не кипятись Нуч, а то камень лопнет и твой дух рассеется в этих стенах.
   Голыш тут же перестал нагреваться и быстро остыл, став холодным как лед.
   - Так-то лучше... Я Дрел, потомок рода Инера, казненный тобою в давние времена. Многоликая Судьба вверила ныне твою душу в мои призрачные руки, и я творю правосудие. Суд совести богов Света Сата. Я не спрашиваю твоей последней воли, как ты не спросил моей. Властью и силой Дрела ты обречен на вечное бытие в каменной плоти. Душа Хранителя Нуча будет погружена на дно озера, и в скором времени свет солнца и звезд для тебя померкнет в липкой тьме ила. Покойся с миром, я вверяю приговоренного во власть мудрой Судьбы...
   - Ты жесток, Дрел. Даже нам они позволили видеть солнце... - хозяйка озер укоризненно смотрела на призрака.
   - Он заслуживает намного больших мучений. Поверь мне... - с этими словами Великий призрак покинул каземат и направился на верхние этажи. Выйдя на балкон, он зашвырнул камень в озеро под дворцом.
   - Отныне восьмое безымянное озеро носит название - озеро "Возмездия" - грустно заключила Укишера. - Что с телом будешь делать?
   - А что я собственно все пешком скольжу? Руны полета я знаю. В щупальценогом теле достаточно Фару. Хоть на нем до своей башни долечу. Противно как-то, но попробовать, думаю, стоит.
   - Ой! Не знала Зеленый, что ты на такие извращения способен! - Уки передернуло. Владычица брезгливо сморщила милое личико и покачала головой.
   - Тело потеряешь, посмотрю, на что сама способна станешь, - съязвил Дрел.
   - Мой стан еще не осчастливил достойного, так что расставаться я с ним не намерена, а способна я на многое! - кокетливо фыркнула Уки.
   - Распаленная ты еще прекрасней! - отшутился Дрел.
   - Это намек?... Смотри, даритель комплиментов, все Чари при встрече расскажу! - она улыбалась доброй дружеской улыбкой.
   - Да ладно, брось... Пришло время прощаться сестра... - грустный тихий бас призрака виновато плыл по стенам дворца.
   - Что ж, прощай, зеленый воин. Я так и не поблагодарила тебя за свободу...Спасибо друг... Да найдешь ты свою возлюбленную Чари и обретешь счастье вечного единства с ее душой!... Прощай!... - Укишера преклонила колено пред своим спасителем.
   - Прощай богиня вод! Да встретит вас Эндора теплом и гармонией, а путь в ее обитель будет быстрым и безопасным. Да хранят Великую Звезды! - Дрел по-дружески провел своей призрачной рукой по ее хрупкому плечу. - Может, они вновь когда-нибудь пересекут наши судьбы. В добрый час...
   Укишера повернулась и решительным властным шагом воина, не оглядываясь, удалилась к своим магическим творениям, которых ласково называла детками. Все жители "Семи очей", семи озер, приготовились выступить в дальний поход. Каждый сиял белолунным доспехом и сжимал в руке холодный пламенный блеск копья.
   Дрел вновь спустился в каземат, растопил лед и втиснулся в еще заиндевелое тело Хранителя. Немного поелозив в его непривычных просторах и установив контроль над конечностями, Великий, крепко ругаясь, с огромным трудом выполз на балкон.
   Руны плавно подняли громоздкое тело жреца в воздух. Великий облетел вокруг прекрасной беломраморной лилии дворца Укишеры. Он созерцал как вспыхивает тысячами ярко-желтых искр заградительное заклятье, укрывающее это чудесное здание от посторонних и как богиня вод льет в его руны свою кровь, в надежде когда-нибудь вернуться сюда.
   Тело Хранителя, несущее в себе отомщенный дух Дрела, медленно поплыло, слегка искрясь небесными рунами на фоне черного неба в сторону далекой башни Нурд.
  

Наследие Иллириэли.

Килин - Фиэней.

  
   День выдался серым и затянутым сплошной однообразной пеленой туч. С небес повеяло прохладой, лошадям и тиграм стало легче бежать.
   Сокол неотступно следовал за путниками. Его маленькая точка резала равномерные круги в небе, держась как и прежде, на почтительном расстоянии.
   Ррагор с Ррагуром, совершив дневной бросок, расположились на отдых. Ниа поупражнялась в фехтовании, прыгая с ветки на ветку деревьев и совершая грациозные акробатические кульбиты. После чего взвилась в воздух магическим диском.
   Перво-наперво она подлетела к парящему хищнику. Тот, ничуть не испугавшись, с любопытством принялся ее разглядывать.
   - "Привет тебе наблюдатель и хозяину своему передай привет".
   Небесный соглядатай никак не отреагировали на мысленное послание, и Нианна продолжила облет территории. На горизонте, в небольшой долине обрамляющей озеро виднелись строения.
   - "Вот мы и добрались... Должно быть это Илуна", - обрадовалась Ниа.
   Всадникам оставалось еще полдня пути до поселения. Ничего особо интересного не обнаружив, юная странница заложила крутой вираж и камнем бросилась к земле, резко затормозив возле поверхности лужайки. Энергичная посадка прервала дрему мирно растянувшихся и наслаждающихся редкой летней прохладой тигров.
   Ррагор встал и мысленно обратился к юной волшебнице: - Сестра Нианна, для тебя есть новости, - его хвост довольно покачивался из стороны в сторону.
   - Да? Какие? - заинтересовалась Ниа, подходя поближе.
   - Наши братья нашли ту, кого ты просила разыскать, Омелию из Сетимиэля. Женщина одинока, из знатной семьи. У нее есть сын, проживающий в Фиэнее. Жена всю жизнь вела безуспешные поиски пропавшего мужа, Данира. Своих надежд Омелия не оставила и по сей день...
   - Ура! Слава богам! - воскликнула Нианна и прыгнула к Ррагору, обняв за шею. В ее душе зажегся огонек слабой надежды. - "Может нам сообща все-таки удастся помочь мастеру Гилииру!"... Прошу вас, братья, внушите Омелии, что она срочно должна прибыть в Фиэней для встречи с Даниром... По прибытии в столицу, мы с ней обязательно свяжемся, но не раскрывайте себя, будьте просто добрыми духами...
   - Мы сделаем все, как ты просишь, сестра. Для тигров это радость, - урчал саблезубый.
   Ниа задумалась: "Интересно чего больше принесет эта встреча - радости долгожданного единения двух душ или боли разочарования? Омелия любила Данира, а жизнь из него создала совершенно иного эльфа, с иным лицом, с иным сердцем. Интересно..."
   Мысли девочки потекли по непредсказуемым поворотам судеб живых существ, которых она знала. Насколько великим художником нужно быть, чтобы так сплести тончайшую ткань событий, иллюзорных жестов и мыслей, диких случайностей и неизбежностей. Увязать воедино мириады существ, дать всем и каждому свое предназначение, позволившее миру развиваться в красоте и гармонии долгие века. Эльфийское дитя с рубиновым взглядом и голубой кожей в глубинах своего естества ощущала силу - первородную силу творца, не зная как к ней прикоснуться. Нианна напряженно вглядывалась в серую мглу облаков и искала... искала ответы...
   Как всегда к вечеру подтянулись остальные путники. Гилиир сохранил в тайне ночные похождения охотницы, и никто не мучил ее расспросами. Ниа сообщила, что с воздуха, на расстоянии полдня пути, видела Илуну. Совет путешественников принял решение - на сей раз они поедут вместе, дабы случайно не напугать местных жителей появлением двух саблезубых исполинов.
   Ночью в сновидение Нии кто-то пытался пробраться, но как только чужая мысль коснулась поверхности ее Фару, юный маг мгновенно отреагировал, вышвырнув непрошенного гостя мощным мысленным ударом. Нианна отследила протянутое мысленное щупальце. Оно исходило из Илуны, но искать лазутчика она не стала.
   - "Кто-то за мной наблюдал с самого моста, и пытался без приглашения проникнуть под покровом ночи в мысли. Странно все это... Кто же меня там так ждет?..." - загадка сладко бередила душу бесстрашной искательницы приключений.
   Солнечным и теплым родилось утро. Серые тучи ночью неспешно уползли на запад, обнажив россыпи сияющих звезд.
   Возле палатки Нианны недвижно сидели телохранители Ррагор и Ррагур.
   - Сестра, тебя ночью посетил незваный гость... Мы собирались вмешаться, но ты достойно ему ответила. Долг стражей в наших сердцах испрашивает разрешения на мысленную охрану твоего сна, - тревожными голосами встретили братья вышедшую из палатки девочку.
   - Спасибо друзья, но пока я сама справлюсь, а лишний экран только оградит великолепие мира. Сейчас ведь не война?... - мысленно поблагодарила малышка и погладила обоих по голове.
   Глядя как тигры уставились на Нианну, а она на них, Тиринар покачал головой и изрек: - Гляньте-ка, опять чего-то замышляют! Вот увидите, без приключений в этой Илуне не обойдется...Клянусь посохом и фляжкой!
   Как только Ниа закончила общаться с саблезубыми и подошла к присевшим за завтрак друзьям, учитель с ласковой улыбкой попросил: - Нианночка, дорогая, там, в Илуне, совсем другие эльфы, не такие как в Килине. Со своими обычаями. Пожалуйста, держи себя в руках, и не накудесничай чего-нибудь...
   - Даже если они окажутся настроены враждебно? - вопросительно и с какой-то недомолвкой глядя в глаза Тиринару, спросила Ниа.
   - С чего это ты взяла? Враждебно...- нахмурившись, поинтересовался Гилиир. Он уже стал привыкать к тому, что девочка просто так никогда ничего не говорила.
   - За мной наблюдает вон тот сокол с самого моста, - Нианна указала пальцем в парящую в небе точку. - Он защищен плотным магическим экраном. Ломать его я пока не стала... А сегодня ночью кто-то из Илуны пытался без приглашения проникнуть в мою душу...
   - М-да... Интересно... Никто из магов в землях Эндоры без разрешения не имеет права проникать в чужие мысли. Это наказывается Магистратом. Любая индивидуальность считается святой... - Тиринар сурово сдвинул брови, и улыбка сползла с озабоченного лица старика. - Ты, надеюсь, поступила благоразумно и ему ничего не сделала?
   - Пока нет... Решила посмотреть сначала в глаза. Я думаю, что он непременно появиться, - озорно сузила глазки девочка. Шалунья играла, пока не осознавая, что ценой игры может стать ее жизнь.
   - Как интригующе... Чем ближе к Фиэнею, тем больше загадок, но разве для нас это в диковинку? - попытался разрядить обстановку Нариан. - И все же предлагаю всем быть при оружии. Гилиира это не касается, он меч и так никогда не снимает.
   - Ну, что ж - в путь! - вставая и потирая натруженное седлом место, молвил Тиринар...
  
   ... Перед въездом в Илуну друзья свернули на полянку и переоделись в парадные одежды.
   За границей леса путникам открылось большое озеро с прозрачной водой, маленький водопадик, неустанно наполняющий его голубую чашу, и стройные ряды эльфийских домиков.
   Илуна оказалась в два раза меньше Килина. Дома стояли совсем близко друг к другу, накрытые изящными глиняными чешуйками, которые местный гончар любовно изготовлял из глины. Традиционные для эльфийских поселений ристалища, находились на другой стороне озера. Зоркие глаза Нии разглядели узкую тропку, ведущую к ближайшей сопке, а на ней пузатую одинокую каменную башню. Сокол-наблюдатель резал над ней круги и медленно снижался.
   Первой, как и подобает Великой, в селение въехала Нианна, гордо восседая на могучем Ррагоре. Рядом величественно отмеряя шаги, шествовал Ррагур. Следом бок о бок ехали Нариан с Ниидой, а замыкали процессию Тиринар и Гилиир.
   Гилиир был мрачнее мрачного и не переставая сжимал рукоять меча левой рукой, как бы невзначай придерживая. Его глаза метались по углам строений и дворов, выискивая опасность. Во дворах и домах никого видно не было, и это настораживало еще больше.
   Странники въехали на центральную площадь, где красовался каменный храм-школа с изящной колоннадой на входе. Как оказалось здесь, на площади, собрались радостные жители Илуны и встретили гостей стройным пением гимна путешественников. Вперед выбежали дети, держа в руках чудесные венки из изысканейших цветов. Слегка побаиваясь тигра, мальчик робко протянул венок Нианне. Девочка улыбнулась и послушно подставила голову.
   Вперед выступил староста Фиоленир, он же верховный маг Илуны.
   - От лица всех жителей, с чистым сердцем, приветствую вас, друзья, в Илуне! Да хранит вас Инайе! О вашем прибытии сообщил Владыка Улир самолично, и мы немного позволили себе подготовиться. Путники, конечно, устали в столь длительном странствии. Гостеприимная Илуна приглашает пилигримов разместиться в скромных гостевых апартаментах, после чего заглянуть на маленькое празднество в вашу честь. Гости в здешних краях бывают довольно редко и мы всегда им сердечно рады...
   - Спасибо за тепло ваших душ! Думаю, говорю от лица странников Килина, мы с радостью принимаем приглашение! - торжественно произнес Тиринар. Маг приложил руку к сердцу и поклонился. Его примеру последовали все путники.
   - Мои помощники позаботятся о лошадях, а я проведу к дому гостей, - подойдя ближе, сказал Фиоленир.
   Краткий официоз завершился, жители поселка расходились по домам готовиться к празднику.
   - Ну, здравствуй, старина Тиринар! - Фиоленир крепко обнял улыбающегося весельчака.
   Староста был худ и совсем невысокого роста. Седые волосы аккуратно собранные в косу, такие же седые две стрелы бровей, ярко-голубые пронзительные глаза и узкие губы небольшого рта говорили о волевом и решительном характере почтенного эльфа. Фиоленир встретил гостей одетым в алую тунику, подпоясанную широким расшитым золотом белым поясом. Как и подобает верховному магу, в его руках присутствовал магический посох, тонкий и изящный, белого цвета с впаянным в сердцевину золотого украшения вершины кристаллом.
   - Здравствуй, здравствуй бродяга Фиоленир. Сколько лет мы не виделись? Пятьдесят, сто? - обнимая его в ответ, пророкотал Тиринар.
   - Да не лет, а наверно столетий! А ты ничуть не изменился. Такой же... в форме! - по дружески хлопнув его по животику, улыбаясь ответил староста.
   - А вот ты, друг мой, осунулся. Надо чаще здоровье поправлять... Кстати есть чем? - коварно подмигнул мастер фляги.
   - Обижаешь старый гуляка? Конечно, персонально припас, твоего любимого! - добродушно засмеялся Фиоленир.
   - Эх!... Посидим, повспоминаем! - мечтательно протянул Тиринар. - Ой! Извини, позволь представить - это Нариан, Ниида, Нианна их дочь. Держат путь в Фиэней для окончания обучения малышки в Магистрате.
   - Я чрезвычайно рад знакомству, и наслышан о твоих деяниях Великая Нианна. Для меня честь познакомиться с вами, Нариан и Ниида, - староста почтенно преклонил голову.
   - Мы рады знакомству и благодарим за теплое гостеприимство, - галантно ответила Ниида.
   - Ну, с Гилииром ты наверно знаком, он сопровождает нас Фиэней, - продолжил Тиринар.
   - Мастер меча... - Фиоленир склонил голову.
   Гилиир молча, но с почтением поднес правую руку к сердцу.
   - А это Ррагор и Ррагур, мои братья и стражи, - представила Нианна саблезубых тигров.
   - Мы хранители ее покоя! - безмолвно пророкотали саблезубые исполины.
   На лице старосты мелькнуло изумление, от присутствия "разговорчивых" тигров, но он тут же взял себя в руки.
   - Мы рады принимать таких гостей в нашем скромном поселении, - сохранив самообладание, произнес староста. - Идемте друзья, я проведу вас к дому.
   Гостевой дом в два этажа с просторным двором перед входом, выходящим прямо к берегу озера на окраине села, оказался очень уютным. В отдельной комнате стояли кадки с нагретой водой и просторная ванна.
   - Помощники приведут в порядок вашу дорожную одежду, а пока располагайтесь. Надеюсь, все, что нужно вы здесь найдете.
   - А в озере купаться можно? - глаза Нии горели.
   - Конечно можно, - добродушно улыбнулся Фиоленир. - Через пару часов начнется пир на центральной площади, я лично приду за вами.
   Староста поклонился и вышел. Настороженные саблезубые телохранители обошли вокруг дома, и убедившись, что вход один, легли по обе стороны крыльца, словно мраморные изваяния.
   Беззаботная Ниа, забыв о тревоге и непрошенном местном ночном госте, выскочила из дома, и сбросив верхнюю одежду, тут же бултыхнулась в озеро, отдав уставшее тело во власть теплых расслабляющих вод голубого ока. Всласть наплававшись и нанырявшись, мокрая девчушка вбежала в дом. Как раз освободилась ванна, и она с еще большим удовольствием приняла ее теплые объятья. Отмывшись, причесавшись, одев парадные одежды, путники и их пустые желудки были готовы к празднику.
   Фиоленир не заставил себя долго ждать - и вот они уже за ломящимися снедью столами. Стройные эльфийские текучие песни, радостный смех занимательных историй, прекрасные блюда - все настолько расслабило и успокоило путников, что они позабыли о своем путешествии и его тревогах. Забыли о Фиэнее и Магистрате, о Килине и тайнах Великих, забыли о пророчествах и опасностях. Они были здесь и сейчас, среди добродушных и веселых эльфов, а неясное завтра растворилось в небытии...
   На Илуну бесшумно опустилась ночь, праздник помаленьку угасал, эльфы расходились по домам. Веселые, расслабленные и умиротворенные друзья отправились к своему пристанищу, обещавшему уютную ночь в мягких кроватях. Даже Гилиир шел, улыбаясь и слегка пошатываясь от чудесного шипучего эльфийского зелья.
   Странники улеглись спать, а верные стражи Ррагур и Ррагор остались на карауле возле дверей. Сон пришел практически мгновенно.
   Внезапно Ниа сквозь сон почувствовала уже знакомое непрошенное мысленное касание. Предполагая, что наблюдатель придет ночью, девочка легла в кровать не раздеваясь. Мгновенно проснувшись, она услышала громогласные рыки Ррагора и Ррагура. Стрелой, слетев с постели, Нианна выбежала на улицу.
   Двор освещался двумя бледными фонарями и полной луной, висевшей в звездном небе. Перед смелой маленькой воительницей во дворе стоял некто в монашеском рубище с глубоким капюшоном. Темнота капюшона не выказывала лица, под его тенью ярко белым светом горел одинокий глаз. Вытянутые в сторону тигров руки полностью скрывали длинные просторные рукава. Шерсть на Ррагоре и Ррагуре стояла дыбом, выпущенные когти вонзались в песок двора, но они не могли даже пошевелиться. По ним пробегали ало-зеленые разряды парализующего заклинания.
   - Он нас держит, сестра! Мы бессильны! - злобно рыча, скалились тигры.
   Через мгновенье на крыльце стояли Нариан и Гилиир с обнаженными мечами, в руке Нииды загорелась огненная сфера, а магический посох Тиринара был точно направлен в цель, сияя изумрудным светом. Все легли спать одетыми, поджидая этой ночью гостя...
   - Отпусти их! - властно крикнула Нианна. Черные кудрявые волосы девочки зашевелились змеями по спине.
   - Освободи... если сможешь, - прошипел в ответ скрежещущий мерзкий голос.
   Не задумываясь, Гилиир и Нариан бросились в бой, Ниида метнула огненную сферу, а с посоха Тиринара сорвался режущий луч.
   Маг в капюшоне лишь слегка шевельнул кистями, как от него отделилась пульсирующая желтая энергетическая волна и, отбросив, плотно прижала нападавших к стене дома. Посланная Ниидой и Тиринаром энергия просто рассеялась в воздухе.
   Нианна была готова к такому повороту событий и зеркальная защитная сфера уже плотно укрывала ее тело.
   - Я вижу, ты не хочешь по-хорошему!- глаза Великой вспыхнули алым огнем.
   Ниа метнулась вперед, сквозь выставленные нападающим магом барьеры. Их для Великой не существовало. Мириады тончайших щупалец вырвались из груди девочки и вцепились в волокна времени, останавливая его бег. Каждое мгновение бесценной каплей жизни повисло в воздухе. Тварь не должна успеть причинить близким вреда.
   Прижатым коварным магом к стене дома, и с огромным трудом, вдыхающим сдавленной грудью прохладный ночной воздух, спутникам Нианны открылась поразительная картина. Защитная зеркальная сфера девочки вспыхнула ежом тысяч желтых игл, вонзившихся в пространство. Она схлопнулась и засияла возле грозного врага. Все происходило так быстро, что друзья наблюдали два зеркальных шара одновременно. Казалось, юная воительница просто раздвоилась!
   Пламенеющий в руке Нии меч Звирг в мгновенье ока коснулся горла нападающего мага.
   - Стой! Я отпускаю! - услышала она мысленное касание врага.
   Силовой барьер спал, и все спутники Нианны, обретя свободу, тут же ринулись в бой, но Ниа остановила их поднятой левой рукой. Меч от горла врага воительница убирать не собиралась.
   - Кто ты, и почему напала на нас? - холодный голос Нианны повелевал отвечать. Глаза продолжали пылать.
   - Меня зовут Дуарра. Я должна была удостовериться что ты, юная магиня, действительно Великая за которую тебя принимают. Это я наблюдала за тобой через сокола и видела как ты творила мост. Это я под покровом ночи пробовала границы твоей души и получила достойный ответ на поставленный вопрос... Только Великий может касаться песков времени, как сделала ты... Я приглашаю Великую Нианну в мой дом, но только ее и сейчас.
   - Ты живешь в каменной башне на горе. Верно? - спросила Ниа, убирая клинок от горла Дуарры.
   - Верно, Великая.
   - Открой свое лицо! - гневно приказал Гилиир.
   - Я не выполняю ничьих приказов под небом Эндоры, и не тебе, мальчишка, повышать на меня голос! - проскрежетал в ответ голос из-под капюшона. - Я клянусь, что ни мыслью, ни действием не причиню вреда Нианне. Да и как вы сами убедились, моя сила для этого ничтожно мала.
   - Хорошо. Я принимаю приглашение, идем, - клинок втянулся на прежнее место на плече Нии. - За меня не беспокойтесь, - обернулась она к попутчикам. - Ррагор и Ррагур это вас тоже касается.
   Шерсть на загривках оскалившихся тигров стояла дыбом. Хвосты нервно метались из стороны в сторону.
   Дуарра двинулась вперед в гору. Шла она очень не естественно, извиваясь и виляя всем телом. Абсолютно спокойная Ниа следовала позади. Подъем для хозяйки башни к собственному дому оказался нелегким. Таинственная женщина тяжело с шипением дышала, какой-то сустав под плащом сильно хрустел. Вот и она - каменная башня, сложенная из огромных плотно подогнанных друг к другу глыб без единого окна. Дуарра щелкнула пальцами, и тяжелая металлическая дверь бесшумно отъехала в сторону.
   - Входи, Великая, - с поклоном, жестом пригласила она Нианну.
   Ниа ожидала увидеть скудное жилище отшельника, а переступив порог поразилась королевскому убранству башни... Но самым удивительным ... был пол!!! Да! Тот же пол, что и в древнем Святилище над Килином! Ниа всмотрелась и по периметру башни увидела основания колонн, точно такие же как и у родного учителя Великих дома. Ее сердце затрепетало, глаза вспыхнули надеждой и по щекам потекли слезы. Дуарра стояла у нее за спиной. Ниа обернулась.
   - Я вижу, ты знаешь, что это такое, и теперь твердо уверенна, что не ошиблась. Смелее...
   Ниа, как и прежде, преклонила колено перед границей первого круга, вошла и присела на центральный черный камень, приложив ладони к поверхности. Святилище мгновенно ожило и засветилось. Всплыли столбы трехмерных рун, касаясь сознания долгожданной гостьи, почему-то не обращая внимания на Дуарру. Свечение оснований колонн начало усиливаться, но Нианна знала, что пришла в башню не за этим. Девочка на языке великих попросила остановить урок, и руны послушно погасли. Слезы продолжали течь по девичьим щекам.
   Все это время Дуарра молча наблюдала, стоя возле стены башни.
   - Действительно пришла Великая, а значит пришло и мое время, - грустно прошипела она.
   - Кто ты, Дуарра? - успокоившись, спросила Ниа.
   - Это долгий рассказ, но тебе я хотела бы рассказать его полностью... в последний раз, - тихо ответила женщина под рубищем. - Осмотрись здесь пока, а я приготовлю своего любимого чаю. Ты ведь попьешь чайку со мной?
   - Конечно, госпожа.
   - Называй меня Иллириэль. Я очень давно не слышала своего настоящего имени...
   - Хорошо, Иллириэль.
   Иллириэль-Дуарра похромала куда-то в угол к хрустальному шкафчику с изысканной посудой.
   Нианна огляделась. Стены украшали коллекции изысканнейшего оружия древности. Большинство из них сияли магическими заклинаниями, причудливо подсвечивая отполированные изнутри каменные глыбы стен. Среди них находились и образцы оружия явно не жителей Эндоры. Черный металл, изогнутые в нескольких направлениях лезвия и по три отверстия в разных местах клинков без рукояти. Ни эльфийская, ни человеческая, ни тем более гномья и орчья рука не взяла бы его уверенным хватом. Про такое Ниа даже не читала. Резная мебель, выставленная по периметру, была изготовлена из прозрачного дерева, а некоторые стулья к ней вылиты целиком из драгоценного камня. На второй ярус башни вела лестница вдоль стены. Овальные, прозрачные, светящиеся ступеньки сделанные из какого-то белого камня просто висели в воздухе возле отведенного им места, а роль перил выполнял витой шнур из такого же материала украшенный вкраплением самоцветов.
   - Не стесняйся, поднимайся наверх, - услышала Ниа шипение хозяйки из угла.
   Девочка поднялась на второй ярус. За тончайшей, расшитой золотом и драгоценными камнями занавеси, находилась дивной работы большая кровать, сделанная из плетеных узоров зеленого нефрита, увитых причудливыми цветами. На стене висел портрет удивительно красивой эльфийки с настолько изящными чертами, что казалось, сама богиня спустилась с небес. Противоположную стену украшал портрет человеческого юноши с аккуратной бородкой и черными вьющимися волосами. Рядом располагался портрет головы дракона. Прямо меж ноздрей у него торчал мощный клык-шип. Ниа знала о драконах все, зачитав до дыр свитки в библиотеке, но про такие шипы на носу, ей читать не доводилось. Дощатый пол устилал магический ковер. При каждом шаге он слегка мерцал всеми цветами радуги, обдавая тело волной покоя и равновесия.
   - Ну, и конечно библиотека. Давай, давай наверх, - услышала юная волшебница голос хозяйки.
   Третий ярус башни служил лабораторией и огромной библиотекой. Свитки, книги, все стройными рядами уходило вверх до самой крыши. На отдельной совсем небольшой полке Ниа увидела руну Великих. Девочка подошла ближе и вытащила первый попавшийся свиток. Развернутая поверхность магического пергамента засветилась, и в воздух всплыли знакомые трехмерные руны, повествующие о строении звезд и планет. Что это такое она пока не знала, но интерес разгорался в малышке с безумной силой.
   Ниа свернула свиток и бережно положила на место.
   - Чай готов, спускайся, - пришло мысленное касание Иллириэли.
   Нианна как на крыльях слетела вниз. Ей не терпелось услышать рассказ этой загадочной женщины.
   - Присаживайся, - Иллириэль сидела в удобном кресле и к Нии, по велению магии хозяйки, пододвинулось такое же.
   - Я начну издалека и до поры до времени не покажу тебе своего лица...
  
   ...Итак, сначала. Мое истинное имя Иллириэль...
   ...В те очень далекие времена я была молода и красива. Моей руки просили чуть ли не все эльфы Эндоры, но я решила посветить жизнь магии. Всего в двадцать лет я стала членом совета Магистрата... но вот в небесах появилась красная комета, а за ней пришла эпоха "Безысходности и Гибели".
   Откуда появились эти твари, никто не знал. Сначала они несколько лет жили мирно на западе за горами Нрады и построили город Жгаг-Гер. Сердце войны, сердце смерти, нам стоило вырвать его из груди Эндоры еще в зародыше!
   Разразилась ужасная война... Черные воины пожирали наши города и села, перерождали землю, и та плодила таких же тварей.
   Всадники и драконы приняли первый удар... Могучие, сияющие стражи небес... В первом же сражении их погибло больше половины... Маги теней оказались очень сильны, да и магию они использовали совершенно иного плана.
   Когда пал в сражении глава совета Жуал, как самая могущественная, я заняла его место... Гибель всадников, унесших с собой в забвение тысячи вражеских жизней, дала передышку на фронтах. Противник перегруппировывался и приостановил наступление. Мы успели начать мобилизацию... Никакие поиски не давали знаний о причинах войны, пока не появились два Великих...
   Мы продолжали отступать... Большинство наших магов погибло в неравных схватках... Оставили свои земли орки и люди. Города гномов были разрушены и взорваны. Подземные братья, способные нести оружие, присоединились к эльфам, а их семьи укрывались в замурованных глубинных подземных лабиринтах.
   Вскоре мы потеряли связь со своими войсками. Великие не вступали в прямой контакт, помогая незримо. К командованию стали приходить мысленные донесения о состоянии сражений и наших сил. Магистрат смог передавать приказы в отряды. Как мы узнали гораздо позже, это помогали саблезубые тигры - твои братья.
   Кстати пещера, в которой, ты создала саблезубых телохранителей, находится совсем недалеко. Тебе всего полчаса лету. Вот ее образ, - Иллириэль послала Нианне четкую мысленную картину скального рисунка и заваленного глыбами входа в пещеру.
   ... - А вскоре появился и брильянтовый дракон. Он в два раза превышал своих соплеменников в размерах, а меж ноздрей гиганта красовался могучий клык-бивень. Дракон прислал мысль о необходимости объединения мощи драконов в одно магическое ядро и нанесении им удара по городу теней Жгаг-Геру... Если бы мы только тогда знали, какую цену нам придется заплатить за свободу!!!... Вскоре стало известно, что руководил тенями-захватчиками Великий - оборотень.
   Драконы нанесли удар по городу врага... Он оказался настолько мощным, что земля превратилась в стекло на десятки километров, вплавив в недра остатки ненавистных тварей... Дань за победу оказалась непомерной - погибли почти все драконы, беззаветно отдав Фару для этой чудовищной атаки... Гнездо, оплот врага, мы стерли с лица земли, но в наших лесах и долинах все еще оставалась огромная армия пришельцев.
   Я повела остатки воинов в бой. Мы встретились лицом к лицу на подступах к Великому лесу...
   ...В тот день к моему шатру подошел молодой командир, маг людей. Я видела, как могуча его Фару. Юноша предложил свой отряд магов для объединенной атаки в решающем сражении. Его звали Арион. Не знаю, одарила или наказала меня Судьба этой встречей, но когда наши глаза встретились, я поняла, что мы уготованы друг другу Богами. Взаимная любовь мгновенно, бешеным потоком влилась в души. Молодой воин был так прекрасен, что перед лицом Смерти я не смогла устоять. Эту ночь, единственную мою ночь с мужчиной, я провела в его объятиях.
   Утром остатки армии Эндоры и армий теней сошлись насмерть. Стоя рядом, плечо к плечу с Арионом, мы жгли и давили, рвали и испепеляли, душили и останавливали черные сердца врагов. Даже в пылу сражения я постоянно ловила на себе его влюбленный взгляд... Но силы оказались слишком не равными... Маги черных захватчиков, казалось, не ведали усталости. Мы чувствовали за спинами врагов неиссякаемый источник энергии, который снова и снова наполнял их Фару, но дотянутся до него, не могли.
   Орды врага неудержимо сминали наши почти обессилившие отряды. Эльфы и люди, редкие гномы и орки дорого отдавали свои жизни врагу...
   Я и Арион оказались на передовой. Несколько сотен солдат да три мага - вот что оставалось тогда от нас, а в стане врага насчитывалось не меньше трех тысяч. Мы ринулись в последнюю атаку...
   Арион мчался вперед рядом со мной... И тут над полем битвы появились они - Великие... Бриллиантовый дракон ослепительно сверкал на солнце, вселяя своим грозным видом ужас в мерзкие рожи врагов. Рядом с крылатым гигантом в небе лавировал голубой диск. Диск метнулся в сторону тыла врага, атакуя источник их магической мощи. Под огненным шквалом Великого за линией битвы вздулась огромная черная тень оборотня - повелителя захватчиков, и приобретая очертания поднялась в воздух могучим драконом. Меж богами завязалась немыслимая схватка.
   Воздух стонал под ударами титанов, обрушивая на наши латы шквальные порывы ветра. Безумство схватки голубого диска и дракона теней переместилось на северо-восток. Вскоре мы потеряли их из виду.
   Чужие маги начали резко слабеть, но решимость не всегда одолеет число. Врагов оставалось много... слишком много для праведных мечей и жезлов Эндоры. Сияющий дракон жег с небес огнем, превращая в прах пришельцев сотнями, но чаша весов победы клонилась не в нашу сторону. Воины Эндоры, отчаянные сердца схватившие саму смерть за глотку, неравной битвой до исступления измотали свои тела и души.
   Я и Арион схватились с двумя магами. Рядом прогремел взрыв огненного снаряда врага, оглушив меня и отбросив ударной волной. Мир поплыл перед глазами, а Фару почувствовала выпущенную в спину стрелу. Я отвлеклась, уклоняясь от ее острожальной атаки, а маг теней метко метнул в меня смертельное, черное щупальце заклинания. Арион прыгнул... Грудь героя приняла в себя всю силу лютой магической ненависти неприятеля... всю без остатка... Мой спаситель... Тело Ариона превратилось в облако кровяного пара, прямо на моих глазах, обдав лицо горячим сладковатым последним выдохом его плоти. Вся сила обреченной любви и неистовый крик потери сделали с тварью чужой земли тоже самое - под моим ударом он превратился в прах, мгновенно унесенный ветром.
   Соперник Ариона, сверкая безумством неистовой злобы в белых зрачках, с омерзительным воплем подобно демону бросился на меня. Плоть обессилила, но сердце клокотало ненавистью и жаждало смерти, смерти всех чужестранных непрошенных гостей. Запаса Фару осталось всего на несколько ударов, но и противник тоже едва светился. Мы схлестнулись в рукопашной, пытаясь умертвить друг друга холодной сталью и магией ближнего боя. Силы оказались равны.
   Нас окутало облако Фару. Струи заклинаний сдавливали и сплавляли борющиеся тела. Битва шла уже внутри сознаний, объединенных в один клубок живой материи. Я проигрывала, а Киан, так звали мага теней, побеждал...
   Волны ослепительного света рухнули с небес... Подняв вихрь пыли, рядом с нами приземлился Бриллиантовый дракон. Он изумился, увиденному. Два тела - эльфа и темного лорда срослись в одно неподвижное изваяние, а внутри него бушует битва духов. Его суть бросилась в нас и мгновенно удавила мерзкую темную душу Киана. Великий сохранил мой разум, но изувеченное тело едва повиновалось. Алый глаз дракона придвинулся прямо к изувеченному лицу монстра-мутанта.
   - Непостижимо!... Как твое имя, воительница? Эндора должна его помнить!
   - Иллириэль, - прохрипела я в ответ.
   - Я могу перебросить тебя сквозь пространство к безопасному месту. Ты готова?
   - Нет! - душа молила о кровавой мести, презрев плоть и немощь. - Пока бьется сердце, до последнего вздоха я буду драться!
   Дракон поднял верх голову и, сдвинув шипастые брови, посмотрел на меня.
   - В бессильном теле безмерный дух! Ты достойна дара... - он снял с пальца правой лапы бриллиантовое кольцо и повелел: - Одень на плечо и вытяни раскрытую ладонь - явится клинок. Его магия сокрушит любого врага на этом поле. Амдебаф склоняется пред твоим мужеством!
   Дракон взмыл в ревущее поднебесье.
   - Спасибо, Владыка! - ответила я, и в моей руке засиял прозрачный бриллиантовый меч Великого.
   Могущество дара оказалось неизмеримым. Земля гудела и враги падали как сухие ветви под магией бога в моих руках. Не считаясь с изувеченным телом, я бросилась в атаку, увлекая за собой кровавых героев Эндоры. Благодаря Амдебафу и его оружию горстка обреченных воинов победила в тот день черную армию пришедших из ниоткуда.
   Не дожидаясь окончания сражения, Амдебаф умчался в направлении боя голубого диска с оборотнем драконом...
   Их больше никто и никогда не видел...
   Из мысленной схватки с Кианом я узнала, что именно Великие развязали войну в соответствии с каким-то планом "Игры", который сокрыт для меня и по сей день. Истинная родина черных захватчиков лежит не на западе Эндоры, а за лабиринтом Тироля по ту сторону, на востоке, откуда по легендам Боги и переправили драконов...
   ... А Теперь я открою тебе свой истинный вид...
   Все это время Нианна, держа кружку с чаем в руках, не сделала ни глотка.
   - Ты уж глотни настоя-то, он очень приятный... Рецепт на полке, возле посуды, я записала. - Иллириэль медленно с трудом встала.
   Она развязала шнур пояса и сбросила на пол монашеское рубище. Нианна вздрогнула и пролила на себя чай. Перед ней стояло чудовище. Правая половина тела - лицо, рука, нога, туловище - принадлежало белоснежной эльфийке Иллириэли. Даже тысячи лет мучений не смогли погасить ее прежней красоты!... Но левая половина представляла нечто невообразимое!
   Вся левая сторона тела оказалась затянута черной чешуйчатой кожей. Одутловатая форма черепа, большой черный узкий глаз с белым кошачьим зрачком, малюсенькая челюсть с острыми зубами были впаяны буйством магии в прекрасные черты эльфийской красавицы. Левая тонкая рука с дополнительным суставом, ладонь присоска и три когтистых пальца, шипастые отростки на позвоночнике, все это переходило в мускулистую, но такую же непропорциональную для мира Эндоры ногу, заканчивающуюся тремя пальцами и пяткой присоской.
   - Вот, что творит война, Великая Нианна... Ты пей, чай, пей, я еще подогрею...
   ...- Мы спасли Эндору... Еще несколько месяцев отряды ополченцев выбивали остатки тварей из наших селений. Когда я вернулась в Фиэней, совет магов состоял всего из двух эльфов. Меня и Унира. В последствии его сын Улир возглавил совет.
   Я страдала от потерянной едва обретенной любви, от безобразного увечья и ушла из мира эльфов, посвятив себя выполнению долга. Желание вернуть кольцо-меч Великому дракону Амдебафу вело сквозь столетия изуродованную плоть и благодарную душу. Я поклялась и посвятила свою жизнь этой цели. Старательно собирая крупицы знаний о Великих, я нашла это Святилище и решила сокрыть его от лишних глаз, построив над ним башню.
   Вера, что наступит момент и Великие, спасшие Эндору, вернуться к своим благодарным потомкам, дарила смысл моих бесконечных мучительных дней. Я много размышляла, почему те два Бога вмешались в планы своего народа и стали нам помогать? Какое наказание они понесли за такую неслыханную дерзость?... Даже когда на крыльях ветров прилетели слухи, что Великие навсегда покинули этот мир, я продолжала ждать и верить. Верить, что вступившиеся все же вернуться...
   ... И вот этот день настал. Я не ожидала увидеть перед собой маленькую девочку, но пути Судьбы неисповедимы...
   Иллириэль поднялась и подошла к золотому ларцу на полке у стены. Произнеся какое-то короткое заклинание, она открыла его и извлекла бриллиантовый браслет, почти такой же какой Ниа носила выше локтя, но гораздо шире и массивнее. Держа сокровище древнего дара в обеих ладонях, женщина подошла к Нианне. Та мгновенно встала, отставив кружку с чаем в сторону.
   Иллириэль с трудом опустилась перед ней на колени.
   - Великая, прими назад дар своего народа и передай, если будет угодно Судьбе, его владельцу, Амдебафу. Прими безбрежную благодарность моего сердца за спасенные судьбы Эндоры, и долгие века мира под этим солнцем... Я дождалась тебя...
   По щекам Иллириэли текли слезы. Ниа упала рядом с ней на колени и помогла встать. - Встаньте, Владычица Иллириэль, встаньте! - шептала она.
   Иллириэль поднялась и вновь присела в кресло.
   - Все, что ты видишь вокруг, собиралось и готовилось исключительно для тебя. Это мой скромный дар перед уходом... Надень браслет и не снимай пока не встретишь Амдебафа.
   - Хорошо, Владычица, - Ниа стала закатывать левый рукав.
   - Нет, нет, на правую руку, - поправила Иллириэль.
   Юная воительница улыбнулась и закатала правый рукав, открывая свой браслет.
   - Я не сразу поняла откуда взялся меч у моего горла, там, у гостевого дома. Теперь все ясно. Хорошо, одевай на левую.
   Знакомые два укола и дар Амдебафа плотно обхватил руку девочки выше локтя. Мастер меча протянула ладонь, и в ней заструился огонь прозрачного бриллиантового клинка. Он оказался в два раза длиннее Звирга, и таким же невесомым. Ниа вернула меч в браслет.
   ... - Я долго ждала этого момента и готовилась к нему - копила Фару для последнего полета, - продолжала Иллириэль, - но проклятая мутация не позволяет накопить достаточно энергии для уверенного перехода в мир праотцов. Смею ли я просить Великую о помощи при покидании мира?... Это моя последняя просьба и любое твое решение я приму с чистым сердцем...
   - Проводить в последний путь величайшего героя Эндоры честь для меня, Владычица Иллириэль.
   - Спасибо... спасибо Нианна, - Иллириэль вновь расплакалась. Тысячелетия мужественной борьбы с собой и дань долгу не стерли в ней чувствительной души женщины. - Я только завершу два дела, и буду готова.
   Древняя героиня Эндоры, о которой даже не слагали легенды, встала и подошла к письменному столу.
   - Подойди Нианна. Здесь два письма. Одно для старосты, в котором я подтверждаю, что передаю все свое состояние тебе. Второе письмо к Улиру в Фиэней, с моими рекомендациями... Осталось лишь попрощаться с Фиолениром.
   Иллириэль сделала два движения руками, и пространство перед ней задрожало. В мареве появилось изображение спящего Фиоленира.
   - Проснись Фиоленир, проснись...
   Фиоленир подскочил на кровати как ужаленный и, лихорадочно потирая глаза, спросил: - Кто это?...
   - Это я Дуарра.
   - Я никогда не видел твоего... лица...
   В магическом экране было видно, как белокожий староста побелел пуще прежнего, и приобрел синеватый оттенок.
   - Это не важно. Я приняла решение покинуть мир живых... Исполнив свое предназначение, я оставляю башню и все что в ней Великой Нианне, о чем утром она передаст документ. Сокола забери себе... И... спасибо, друг... Тепло и терпение твоей души достойно Богов... Да хранят твой путь звезды... Прощай...
   - Прощай Иллириэль. Да будет полет души стремительным и приведет к миру праотцов.
   - Откуда ты знаешь...? - удивилась хозяйка башни.
   - Я всегда знал имя спасительницы Эндоры... Прощай Владычица... Светлый путь, - низко поклонившись староста приложил руку к сердцу.
   Свечение погасло, и Иллириэль решительно встала на центр пола башни.
   - Ну что ж, Великая Нианна, пришло время... Спасибо за великодушный дар помощи в последнем полете. Я сброшу остатки чужого тела. Пожалуйста, позаботься, чтобы его не нашли, - женщина присела и поцеловала Нию в лоб. - Пусть все звезды вселенной хранят тебя, Великая!... В путь!!!...
   Иллириэль тихонько запела древний гимн перехода. Мелодия нарастала, вилась, звук последней песни эльфийки усиливался. Ее тело начало излучать голубоватое свечение. В такт словам-заклинаниям свечение все усиливалось и усиливалось. Древнюю героиню охватило ослепительное голубое сияние, превращая в плазму материю эльфийской плоти, только черная часть тела пришельца абсолютно не поддавалась воздействию магических чар перехода.
   Ниа поняла, что пришло ее время.
   - "Ингар Рур!" - "Отторгни чужеродное", - приказала она на языке Великих и тотчас чужеродная оболочка как шелуха отбросилась от голубого сияния Иллириэли.
   Нианна чувствовала, что потенциал для полета в мир иной явно не достаточен и призвала свою Фару, с избытком наполняя звездную странницу и расчищая путь в силовых линиях пространства.
   - "Спасибо, Великая, я тебя никогда не забуду, прощай!" - услышала она мысленное прикосновение.
   - "Прощай Владычица Иллириэль! Светлый путь тебе к праотцам!"
   С этими словами голубая звезда Иллириэли ринулась в ночные небеса по расчищенному Нианной пространственному тоннелю...
   ...Все спутники Нианны так и сидели на крыльце, не заходя в дом, готовые в любую секунду кинуться девочке на выручку. Когда же ночное небо расчертила голубая нить, покидающего мир живых духа, тигры оскалились и нервно зарычали...
   Ниа аккуратно собрала высохшие остатки чужеродного тела и призвала изначальный огонь, развеяв их в парах.
   - "Теперь надо торопиться к своим, а то они чего доброго маленькую войну из-за меня устроят".
   Девочка вышла из башни, наложила на нее охранное заклинание и, взвившись голубым диском, спустя считанные секунды оказалась во дворе дома.
   Ее встретили взволнованные, напряженные лица родителей и друзей.
   - Что произошло? Ты цела? Кто покинул этот мир??? - забросали вопросами неугомонную искательницу приключений.
   -Я цела. Ничего не произошло. В мир духов отправилась Дуарра...
   - Ты, что ее... УБИЛА?! - чуть ли не вскричал Тиринар. Его нервы были на взводе.
   - Нет... Владычица покинула мир добровольно и оставила мне в дар свою башню. Я лишь помогла в переходе, - спокойно ответила Ниа, протягивая Тиринару бумагу. - Вот документ, который утром надо предать Фиолениру.
   Староста степенно входил во двор с двумя помощниками.
   - Вот, Фиоленир, - Тиринар передал ему письмо.
   - Я знаю... и давно знал... что она готовиться уйти, - староста плюхнулся на крыльцо дома. Пробежал глазами послание и продолжил, - воля отшельницы выше законов Эндоры. Мы все у нее в долгу...
   - Ничего не понимаю... эта ведьма нас чуть по стенке не размазала, а ее воля превыше закона...
   - Не смей так говорить о Повелительнице! - резко перебил Тиринара Фиоленир. - Она спасла Эндору в эпоху Безысходности и Гибели и исполнила долг пред Великими, спустя семь тысяч лет ценой своей судьбы! Ведь так? - он посмотрел на Нианну. Та согласно кивнула. - А история героини и мученицы далеко не для всех ушей... Давайте спать... У башни новая хозяйка, - закончил староста.
   Тигры успокоились и перестали метаться из стороны в сторону. Путники поднялись в комнаты и долго не могли уснуть, а Ниа осталась сидеть на берегу озера и смотреть в отражения звезд на идеальной глади воды... Судьба... Судьба... Судьба...
  

Украшение достойное королевы.

Илуна. Эндора.

  
   После ночных приключений путники нежились в кроватях почти до обеда. Только Гилиир, как и подобает воину, был на ногах с самого утра. Он сделал комплекс разминающих упражнений, немного поупражнялся с мечом и пошел бродить вокруг озера.
   Когда же, наконец, все встали и спустились в гостиную, обнаружили на столе вкусный завтрак, принесенный помощниками Фиоленира. Позвав Гилиира, друзья сели за стол.
   - Я так понимаю, сегодня никто никуда не едет? - окончив трапезу, с надеждой в голосе, осведомился Тиринар. Вид у него был помятый после перенесенной ночью встряски.
   - Чем будем заниматься? - окидывая спутников до конца не проснувшимся взглядом, спросил Нариан.
   - Я всех приглашаю в башню, - торжественно произнесла новая хозяйка, - Осмотр нового и таинственного - достойное занятие. Жаль времени у нас не много. Фиэней ждет, но как только закончу обучение в Магистрате обязательно сюда вернусь.
   - Думаю, это будет интересно, - ласково глядя на малышку, поддержала Ниида. Она поражалась, быстрому взрослению дочери. Матери очень нравилось, что Нианна обладала природным чувством такта и меры.
   Странники, не спеша, двинулись на гору. Ниа сняла защитное заклятие с башни, мысленно произнесла команду на открывание двери, которую передала Иллириэль и та послушно скользнула в сторону.
   Друзья были поражены отделкой и богатым убранством аскетичного снаружи строения. Гилиир не сводил глаз с оружия, медленно разглядывая экспонаты коллекции. Спросив у новой хозяйки разрешения, он брал в руки каждый экземпляр, проверяя его баланс и движение. Глаза мастера клинка горели оружейной страстью воина, а от эмоционального напряжения на лбу выступила испарина.
   - Тут собранно лучшее, что когда-либо создавали мастера Эндоры! Некоторые мечи легендарны! По преданиям они были подарены нашему народу Великими на заре веков, и возраст их вообще не известен! Кто же была эта Дуарра? Ты можешь открыть тайну, Нианна? - спросил изумленный Гилиир.
   - Хотите чаю? - по-хозяйски предложила Ниа.
   - Чаю? - обводя удивленными глазами дорогое убранство, задумчиво переспросил Тиринар.
   - Да, по личному рецепту прежней хозяйки, Иллириэли. Я сейчас приготовлю.
   Нианна порхнула к знакомому хрустальному шкафчику, достала рецепт, мешочки трав с нижней полки и заварила душистый напиток в магическом серебряном кувшине, носик которого был выполнен в форме шеи с раскрытой пастью головы дракона, а рукоять напоминала свернутый чешуйчатый хвост. Кувшин сам вскипятил воду, стоило произнести начертанные на его боку руны.
   Когда друзья уселись за стол Нианна вкратце, опуская подробности, рассказала о Владычице Иллириэли.
   - В истории есть лишь краткое упоминание о Владычице и главе совета Иллириэли, которая руководила Магистратом в самые трудные времена Эпохи Безысходности и Гибели... но больше нигде и ничего, - потягивая ароматный настой, задумчиво произнес Тиринар.
   - После битв изувеченная героиня была глубоко несчастна. Иллириэль не хотела, чтобы о ней знали и помнили. Одинокой жизнью отшельницы руководил лишь долг, и она, перенося мучительные страдания плоти все эти тысячелетия, выполнила свою клятву, - закончила повесть Ниа.
   - Чай действительно великолепен, - наслаждаясь маленькими глотками напитка и блаженно полуприкрыв глаза, похвалил юную хозяйку отец.
   - Думаю, ты, дочка, захочешь остаться здесь на какое-то время одна, а нам пора удаляться, - окинув собрание взглядом, твердо произнесла Ниида.
   - Да, идемте, - подхватил, легко вставая из удобного кресла Нариан.
   Спутники ушли, а Ниа принялась изучать внезапное наследство. Действительно Иллириэль готовилась к приходу Великой. Все вещи, начиная от письменных принадлежностей и заканчивая книжными полками, оказались в своем роде уникальными, являясь произведениями утонченнейших мастеров.
   На втором этаже в спальне Нианна обнаружила гардероб с мужскими и женскими платьями, достойными царственных особ. В нем же лежал большой ларец с драгоценными украшениями.
   Нии так понравилась витая золотая тиара с тремя большими гранеными, голубыми сапфирами, что она тут же ее примеряла и посмотрелась в зеркало. Украшение, достойное королевы, настолько нежно обхватывало лоб и волосы, что его практически не чувствовалось.
   - "Ну вот, теперь будет чем сдерживать непослушные кудри", - Ниа решила венец не снимать.
   В ларце находилось множество изящных колье, браслетов, колец. Некоторые перстни лежали в отдельных коробочках. Нианна обнаружила, что многие украшения имеют магические свойства, но эта магия скорее была в помощь эльфам, чем ей. Хозяйка закрыла ларец и положила на место.
   В спальне неумолимо потянуло в сон, и Ниа не отказала себе в удовольствии часок покемарить на дивной кровати. Проснувшись, она прогулялась на третий ярус башни, подробно осматривая библиотеку.
   Библиотека содержала книги, касающиеся в той или иной форме знаний и деяний Великих. Нианна подошла к полке со свитками на древнем языке и вытащила один наугад. Он касался тоннельных переходов меж измерениями, механизмов их природного изменения, и способов управления. Девочка читала, и глубинная память вспыхивала рваными разрозненными искрами смутного отождествления с прочитанным. Великая когда-то это знала, но очень давно.
   - "Как, как мне обрести всю прежнюю память, но сразу? Не накапливать сызнова, а просто вскрыть тюремные замки забвения!" - думала Ниа.
   - "Который сейчас час? Ведь в башне нет окон!" - промелькнула мысль в голове.
   Хозяйка башни спустилась вниз и вышла на улицу. Солнце уже коснулось горизонта. Верные стражи саблезубые тигры несли вахту возле входной двери.
   - Ну что, братья, идем к друзьям?
   Тигры молча встали и отправились вслед за Нианной к дому у озера.
   - Мы тебя уже заждались. Фиоленир два раза приходил, приглашая на ужин. Ты что не слышала, зов наших мыслей и пустых желудков? - волновался голодный Тиринар. - Особенно моего...
   - Не-а, - Ниа пожала плечиками. - Видно, башня защищена собственным магическим экраном.
   - А корона, госпожа, тебе к лицу, - немногословный Гилиир, который вообще никогда ни обращал внимания на украшения, внимательно разглядывал тиару.
   - Да, мне она тоже очень понравилась, и волосы хорошо держит, - польщенная комплиментом, улыбнулась девочка.
   Вся компания сходила на ужин. Вернувшись, не совсем в полном составе, друзья обнаружили во дворе своих скакунов. Жеребцы были выкупаны, причесаны и, судя по приличным горкам навоза, очень хорошо кормились эти два дня.
   Верховный маг Килина Тиринар и Верховный маг Илуны Фиоленир остались проводить встречу на высшем магическом уровне с бутылочками чудодейственных эльфийских бальзамов и толпой приятных воспоминаний. В свою комнату Тиринар заявился глубоко ночью в обходительном сопровождении двух помощников.
   - "Завтра, раненько утром... Ик!... в путь... Завтра, раненько утром... Ик!.. в путь..." - приятно кружилась мысль хмельной в голове, перед тем как рассудок весельчака соскользнул в глубокий сон.
   Ниа отпросилась у родителей и провела ночь в своей башне. Спалось ей очень крепко и спокойно.
   Рано-рано утром, когда рассвет едва забрезжил над пиками Тироля, и все травы и цветы были еще увенчаны сияющими россыпями росы, путники, поблагодарив за теплый прием Фиоленира, продолжили странствие.
   Заботливый хозяин нагрузил гостей съестными припасами под самую завязку так, что седельные мешки напоминали спинки удобных кресел, а в сумке Тиринара, как и при выезде из Килина, что-то весело позвякивало и побулькивало.
   -Я же говорил, что в Илуне без приключений не обойдется! - делясь веселым утренним настроением, воскликнул маг...
   И путь продолжился...
  
   Родной Нурд.
   Страна Богов.
  
   Прекрасный древний Тироль. Огромная, почти безбрежная страна магов, страна тайн и загадок, ныне плыла под парящим телом Хранителя мертвой, безжизненной, смертельно-непредсказуемой раскаленной пустыней. Наездник, призрачный дух некогда Великого творца Эндоры, безуспешно пытался подгонять эту порабощенную, щупальце-чешуйча-тую какофонию парадоксальных форм. Неуклюжее, неповоротливое, созданное совсем для другого мира, тело жреца медленно отмеряло неторопливым скольжением в небесах огромную протяженность горных лабиринтов.
   Дрела нервировала необходимость постоянно держать в узде десяток черных щупалец, принадлежащих ранее чуждому разуму хозяина плоти. Стоило чуть ослабить внимание, как очередная бескостная конечность безвольно повисала вниз, и все тело медленно начинало закручивать набегающим потоком.
   Птицы, играючи обгоняли эту серо-черную громадину, радостно проносясь мимо. Издевательски сверкая бусинами глаз, вездесущие вороны ехидно каркали, открыто посмеиваясь над бескрылым куском мяса в их законных владениях и нагло кружились вокруг да около. И без того раздосадованный медленным продвижением Дрел не выдержал, когда вокруг его персоны, собралось штук сорок до предела обнаглевших пернатых тварей, а некоторые даже начали планировать к нему на спину, пытаясь приземлиться. Он хотел только немного припугнуть незваных попутчиков слабеньким разрядом молний. Нужная руна скользнула мизерным волокном из разума в плененное тело, и с концов всех десяти расправленных щупалец сорвался ало-желтый шквал длинных тонко-волосяных молний, окутав почти двенадцатиметрового Хранителя огромным облаком. Серый прах в мгновенье испепеленных ворон потянулся длинным клубящимся шлейфом за его спиной.
   Как и подобает ищущему духу творца, Дрел в полете подробнейшим образом изучал трофей. Первое отвращение прошло и его сменило жгучее любопытство, а через какое-то время и восхищение. Все системы организма дублировались, включая сердце и мозг. Когда приходило время, и один орган увядал, тело полностью переключалось на другой такой же. Организм рассасывал старый и на его месте зарождался новый молодой, сильный. Способности восстанавливать отрубленные части тела, выращивая новые и затягивать в считанные часы смертельные раны, поражали воображение. Ну, а резервы магической силы напоминали гигантские озера по сравнению с лужицами запасов Великих.
   Дрел напряженно искал ответ на вопрос, каким же образом и почему именно Хранители переносят их расу меж звезд, но какую-либо подсказку в теле Нуча так и не случилось отыскать.
   Великий собирался, выкачав всю до последней капли жизненную силу из плоти жреца, размозжить его о скалы как только Нурд покажется на горизонте, но неясное предчувствие настойчиво требовало сохранить эту мерзкую каракатицу для чего-то очень важного.
   - "Что ж, в последние недели судьба сменила гнев на милость, подарив свободу и столько раз спасая мою, пусть призрачную, но все-таки жизнь, что было бы глупым не прислушаться сейчас к ее безмолвному шепоту".
   Каждую ночь Дрел аккуратно опускался меж скал, давая телу отдохнуть, а с рассветом вновь поднимал этот громоздкий корабль в голубой океан небес. Ни одного намека на разумное существование, ни одного следа за все четыре дня полета Великий так и не обнаружил среди горных складок и редких зеленых оазисов. Как грустило его опустевшее сердце в этот момент по улыбчивым ликам светлого народа Творцов и былой мирной жизни, ведало наверно только солнце.
   К концу четвертого дня над горизонтом всплыли очертания родных скал, торжественно, словно верные оруженосцы своими отточенными пиками, приветствуя возвращение так неожиданно бросившего их господина.
   Дрел прекрасно понимал, что возле башни, если конечно та еще возвышается над утесом, хозяина скорее всего ждет очередной смертоносный сюрприз Хранителей, а посему Великий решил спрятать трофей на разумном от дома расстоянии. Он последует примеру Укишеры и заморозит тело жреца в тайной пещере среди ледников, наложив на вход могучие охранные заклятья.
   И в этот раз слово Великого не разошлось с делом. Глубокая пещера, затерянная средь мрака глубин белоснежного хребта с оледеневшими клыками вершин, напоминающих шипастую спину чудовища, через пару часов стала усыпальницей плоти Хранителя.
   Дрел встретил ночь рядом с гробницей, любуясь искрящимися звездными россыпями в бездне чернеющей вселенной. Где-то там, среди бесконечных звездных сияний обрел новый дом его народ. Могучий, мудрый, но порабощенный...
   Пронзительный ледяной ветер играл в прятки сам с собою меж вечных снегов и застывших скульптур ледяных бурь. Великому очень хотелось вновь ощутить мурашками зеленой кожи его обжигающее ледяное прикосновение, наполнить грудь отрезвляющим и проясняющим мысли холодом, но ныне судьба Бога быть призраком... зеленым призраком, ищущим отобранную любовь...
   Утренние лучи заскользили желто-розовыми волнами по граням бриллиантовых вершин вниз, оживляя бесчисленные искры снежных ледяных корон древних скал. Зелено-золотой свет призрака, побратима эльфа Ерртора, ожил, наливаясь под благодатными лучами солнечным могуществом, и заскользил по крутым склонам вниз, к стенам, вздымающейся в голубую лазурь, изумрудно-малахитовой башни Нурд.
   Полдня пути отделяло хозяина от дома. Всего полдня и семь тысяч лет отсутствия. Всю оставшуюся дорогу он крался как осторожный хищник, знающий, что на него объявлена охота.
   Дрел решил не повторять своей ошибки при битве за Укишеру, когда обезумевшая ярость чуть не погубила его самого. Призрак окутался всеми защитными рунами, какие только знал, и стал похож на легкое прозрачное марево раскаленного воздуха, беззвучно скользящее над камнями.
   - "И долину саламандр и озера "Семи очей" Хранители закрыли защитным огненным барьером, которые оба раза благодатно наполняли мою Фару перед боем. Будет ли так сейчас?" - думал крадущийся Дрел.
   Ровная цилиндрическая башня возвышалась темно-зеленым колоссом на плоской вершине огромного пикообразного утеса.
   В свое время Дрел не был особым ценителем зеленого царства растений и нежной голубой прохлады вод. Он любил помогать друзьям строить дворцы, немного любил творить над оружием, немного любил все... И чаще всего довольствовался созерцанием действий сородичей, непременно проникая сознанием в их глубинную причину и суть. Вот и его башня, Нурд, создавалась простой колонной, подпирающей небеса, лишь на вершине имеющей десять горизонтальных длинных шипов и гладкий сферический, полностью прозрачный зал.
   Дрел не привязывался к чему-то конкретному и это ничуть его не угнетало. Может потому Судьба подарила Великому единственную нерушимую связь, нерушимую страсть и стремление, нерушимую любовь к Чари. Таким сокровищем мало кто обладал из народа Творцов...
   Башня быстро росла с приближением к ней хозяина. Посланные вперед маленькие разведчики - светлячки свободно продвигались к цели, не встречая сопротивления.
   - "Неужели все так просто?" - слегка раздосадовано думал Дрел.
   Пара горных орлов спокойно подлетела к Нурду и закружилась в медленном воздушном танце прямо над ее сверкающей вершиной.
   - "Значит, барьера нет! Хозяин казнен, и опасности спокойствию народа тоже нет. Великолепно! На сей раз все обойдется без гостей и мордобоя?! Даже не верится", - но в кубок радости Великого явно было подмешано сомнение.
   В столь долгожданный миг возвращения в законные владения, немного поколебавшись, Дрел все же решил не снимать магические доспехи оборонительных заклятий.
   - "Так, на всякий несчастный случай", - скользнула мысль в голове Дрела, и он хмыкнул с легкой улыбкой благодаря этот самый случай, столько раз спасавший его жизнь.
   Незыблемая, густо-зеленая башня, без единого изъяна, как и тысячелетия назад, терпеливо ожидала господина. И вот он стоит перед ней на парадной, мощенной мелкой мозаикой площадке.
   - "Ну, здравствуй, Нурд. Давно не виделись, старина. Как ты, зеленый?" - открытая улыбка золотых призрачных губ хозяина осталась не видна никому под тайными покрывалами тени, скрывающими призрака.
   Дрел медленно подплыл к черным двустворчатым, огромным дверям, богато украшенным изумрудами. Уперевшись в невидимую стену призрак повеселел: - " Даже охранное заклятье до сих пор стоит! На совесть сработано!" Похвалил он сам себя, и короткая вязь сложных рун сбросила невидимые замки с башни.
   - "Дома!" - с облегчением выдохнул Великий и толкнул дверь. Она послушно скользнула в стороны, открывая вплывающему призрачному мареву, коим был сейчас призрак, картину...
   ...Картину чудовищного беспорядка!
   Мебель раздробленная на мелкие куски, вскрытые полы и стены. Все, что только можно сдвинуть и перевернуть, все было выворочено на изнанку.
   -"М-да..." - протянул мысленно Дрел, - " а гости все же заглядывали... И барьер им не барьер, и порядок они явно не уважают..." - осматривая запустение дома мрачнел призрак. - "Искали чего-то, и скрупулезно так, старательно!"
   Поднимаясь вверх по башне, на каждом этаже Дрел встречал один и тот же профессиональный почерк дознания.
   - "Хранители такими процедурами не занимаются. Они выше. Цанаки и Скарги просто воины, неужели Шчиры - ищейки, тайный орден Хранителей?!" - догадка совсем не понравилась призраку.
   Даже Владыки народа не знали чем занимаются любимые зверушки жрецов. Их видели единицы из Великих и то все мельком.
   - "Большая честь мне была оказана! Сами Шчиры в мой дом захаживали!" - то ли с гордостью, то ли с отвращением думал Дрел, поднимаясь на последний, перед сферическим залом, этаж башни.
   Великий сначала ощутил, как в его поле вонзаются четыре клинка, впрыскивая тонкие жала парализующих магию разрядов, а лишь потом услышал холодный ровный голос, выходящего из тени невидимости трехногого и трехрукого создания в черно-алой броне.
   - Слишком большая честь, для такого бездарного мага как ты, ничтожный Дрел! - сквозь разрезы в сложном граненом шлеме на него с отвращением смотрели посаженные веером три янтарно-желтых глаза.
   До этой секунды Дрел еще надеялся, что башню обыскали и бросили, но нападения все же ждал, и не напрасно. Магическая защита призрака устояла, и он мгновенно отпрыгнул на другой конец зала, ощущая присутствие второго незваного гостя, скрывающегося в рунической тени.
   - Ни такого уж ничтожного, раз по моим следам послали Шчира и посадили на цепь, как безродного пса у моих ворот, опасаясь даже мертвеца! Да и не такого уж бездарного, раз ваши мечи, твои два и два того шакала, что трусливо прячется рядом, оказались не страшнее трухлявой палки! - резко огрызнулся Дрел и неожиданно для Шчира скользнул в него тонкой нитью, молниеносно вырвав сверкнувший клинок из руки незваного гостя.
   Слуга Завета, видимо, настолько был уверен в могуществе своего оружия и эффективности неожиданной атаки, что даже не установил защитные магические руны на доспехи.
   Прозрачное марево призрака, висевшее в противоположной от ищейки стороне зала, наполнилось иглами яркого зеленого света и двумя щелями гневно сверкающего голубого огня глаз Великого. Дрел сжимал клинок в негодующей руке.
   - А теперь вон отсюда! Псы! Иначе познаете бездонную глубину моего гнева! - рявкнул хозяин.
   Шчир в мгновенье ока обернулся десятком настолько могущественных рун, что его изображение стало мерцающе-размытым. Он стоял непоколебимой скалой. Уверенный, спокойный, наглый...
   - Мы пришли за твоей шкурой, но раз у тебя даже ее нет, отобедаем твоей Фару, а душонку оставим на десерт... - таким же холодным голосом проговорил второй Шчир, сбрасывая покрывало невидимости.
   - Узнаю надменный тон Хранителей. Последних шести хранителей, - Дрел тянул время изучая защитные магические покровы невиданных ранее существ, и выискивая в них слабые места.
   - Этот зеленый пучок света, видно, считать не умеет, - ядовито ухмыляясь треугольным маленьким ртом и оскаливая хищные тонкие клыки, обратился Шчир к напарнику. - Святых Хранителей Завета - семь!
   - Одного я казнил собственной рукой четыре дня назад! - прорычал Дрел, угрожающе покачивая кончиком клинка. Ему так и не удалось разгадать формулы их защиты, к тому же хозяину совсем не хотелось устраивать драку в своем доме. - А сегодня, с удовольствием, казню двух его холуев!
   С последними словами стена за спинами Шчиров, послушная мысленному приказу Великого бесшумно раздвинулась, открывая величественную панораму уносящихся вдаль параллельных горных хребтов. Дрел молниеносно прыгнул вперед, выбрасывая перед собой две черные руны удушающей сети Хранителей. За последние два боя она прочно врезалась в его память.
   Руны вонзились в Шчиров, вышвырнув их, как котят, из башни.
   Великий вызвал руну пространственного прыжка, перемещаясь на то место, куда должны были упасть тела ищеек.
   Зеленый свет призрака вспыхнул на скалах, в то время, как два черных доспеха, кувыркаясь, еще падали вниз с башни.
   - "Не может быть! Так просто?!" - наблюдая за падением, думал Дрел.
   Действительно, Шчиры выровнялись, зависли в пяти метрах над землей и понеслись на Дрела как два черно-алых дротика, непрестанно разя снопами молний и вихрями ревущего пламени. Призрак едва успел воспользоваться руной прыжка и отскочить на два километра в сторону, скрываясь в ущелье, как на его месте зашипело озеро расплавленного камня.
   - "И ведь гады только разминаются!" - лихорадка мыслей мешала сосредоточиться.
   - "Таких рун защиты сам Амдебаф мне не показывал! От черной сети трехглазые даже попытки не сделали увернуться!... Как силен их нюх?!... Как скоро меня найдут?!"
   Отследить направление пространственного прыжка, насколько знал Дрел, при помощи магии не удавалось никому, и он очень надеялся, что Шчиры не станут исключением. Призрак не терял времени даром, жадно глотая Фару из мира огня и заливая в свое сияющее тело бушующими потоками. Зеленый воин наполнил ею все глыбы вокруг, зная, что если в бою опять потеряет контроль над дверями в мир огня, то спасать его будет некому.
   Он был готов дать бой и Судьба словно почувствовала это, заняв удобное место на скальных трибунах. Из-за каменной осыпи, скользя в нескольких метрах над землей в длинных, фиолетово-синих волокнах рун парения, вынеслись две ищейки.
   Твердь прогнулась и застонала, когда на ней вспухло неистовой агонией демоническое пламя, сопровождающее своим изуверским ревом оскалившуюся смертельным экстазом безумную пляску молний. В этом сплошном пожарище и буре пели яростные погребальные гимны бешенные хрустальные звоны магических клинков. Ария одного временами заглушала своей яростью смертоносное трио других певцов, но их голоса снова и снова неумолимо вырывали мелодию победы из металлического горла солиста.
   Защита Дрела держалась на пределе, а Шчирам, казалось, неведома даже тень усталости. Великий считал себя искусным фехтовальщиком и один на один без сомненья одолел бы черных врагов, но ищейки сражались как единый шестирукий организм, владея тремя клинками на двоих. Пробить их защиту никак не удавалось. Клинок с жалобным звоном отскакивал от магических барьеров, не дотягиваясь до доспехов. Брошенные друг в друга черные сети разорвали остатки воздуха вертикальной стеной взрыва и отшвырнули близнецов-убийц на пару десятков метров.
   - "Ага! Взрыв их хоть откидывает!" - обрадовался Дрел.
   Провидение дало маленький козырь в неравной игре, и земля задрожала в криках немыслимой боли, под взрывами огненных сфер Дрела. Призрак швырял врага по полю битвы как пустые металлические шарики. Ищейки стали огрызаться сгустками тумана, на мгновение заволакивающими обзор Великому.
   Битва из мастерства фехтования переросла в скачки по ристалищу. Шчиры передвигались с чудовищной быстротой, доступной лишь единицам Великих. Дрел сжег почти всю впаянную в камни ущелья Фару, но не приблизился к победе ни на шаг.
   Как по команде, в пустовавшей до этого момента третьей руке обоих Шчиров, оказавшихся рядом друг с другом, появились тонкие палочки с локоть длинной и сияющей искрой на конце.
   - "Жезлы! Ну, наконец-то! Последний аргумент любого мага. Все умение и могущество, собираемое годами, столетьями в единый, извращенный многовариантностью смерти удар! А что если..."
   Шчиры изготовились, огни на жезлах ярко вспыхнули и...
   ...Дрел прыгнул сквозь пространственную руну...
   Великий не ошибся. Он проявился плечом к плечу, точно меж двумя черно-панцирными псами Хранителей. Могучие руки зеленого призрака ухватились за жезлы в тот миг, когда Шчиры высвободили магию, и дернул оружие навстречу друг другу, направляя в грудь врагов. Вторую руну прыжка, светящуюся сейчас за спиной, он успел призвать в момент пространственного перехода. Дрел прыгнул...
   Чудовищный взрыв настиг призрака в узкую щель схлопывающейся руны. Хаос сверкающих игл, лишь на безмерно малый миг зацепил сияющую призрачную плоть Дрела и вспорол остатки защиты, как бритва нежную кожу. Всего несколько вибрирующих заноз вонзились в зеленую светимость, и воина обожгла неописуемая боль. Все волокна его энергетической сути задрожали, входя в резонанс, и в этот момент руна прыжка выбросила Великого на камни в десяти километрах севернее места битвы.
   Окружающий мир сдавил разум, силком топя в омуте беспамятства. Дрел все еще держал при себе магический меч Шчиров. "Эти клинки рубят не только плоть, но и энергии..." Мысли уже собирались покинуть душу и с трудом слушались разума.
   - "Шанс..."
   И призрак его не упустил. Дрел вонзил меч в пораженную осколками ужасной магии плоть и, описав лезвием конус, вышвырнул из себя вибрирующую скверну. Стало легче, дергающий озноб ушел, а яркое солнце помогло довольно быстро затянуть рану. Целительский опыт, полученный при битве в долине Саламандр, оказался как нельзя кстати.
   - "Что же стало с ищейками? Я должен знать!" - разум Дрела еще мутило, но он решительно прыгнул обратно, немного изменив точку выхода.
   Над обожженным местом битвы висела гробовая тишина. Дрел медленно выглянул из-за большого валуна, и победный комок радости подкатил к призрачному горлу.
   Взрыв действительно был неимоверным. На том месте, где стояли Шчиры, зияла тридцатиметровая воронка. Один из них лежал на другом конце площадки. Защитные руны Хранителей еще удерживали барьер на доспехах ищеек и светоносные иглы магии жезлов, роясь, ползали по его поверхности. Лишь там, где когда-то находилось лицо, взрыв пробил маленькую брешь, и черви-иглы дожирали изнутри плоть Шчира, сияя смертельным восторгом. Блуждая по площадке в поисках второго противника, Дрел обнаружил остатки жезла. Сложив воедино фрагменты, мастер магии сумел прочитать на них вязь рун, проливающих свет на природу игольчатой светящейся смерти. Разрубленные на мельчайшие лучи волокна жизни были вывернуты на изнанку извращенной фантазией магов-убийц, превращаясь в ненасытных пожирателей плоти и энергии.
   - "Не зря вернулся. Если постараться можно и щит от этой заразы создать, благо время есть, пока к гнездам Чари идти буду", - довольный собой Дрел продолжил поиски.
   На второго Шчира он наткнулся под завалом камней. Его уже доели и иглы слиплись в одну желтую массу, испускающую ровный белый свет. Она таяла как первый снег и вскоре полностью исчезла, оставив скорлупу доспехов, защищенных рунами Хранителей.
   - Сами себя, как романтично! Казнь состоялась! Я сдержал слово Великий Тироль!
  

Доспехи Зеленого Призрака.

Страна Богов.

  
   ...Каждый новый день наполнял тоскующую душу зеленого призрака нарастающей мукой ожидания встречи с возлюбленной. Дрела абсолютно не волновало, что крылатую богиню ищет не могучий зеленый богатырь, решительный воин и дерзкий маг, а лишь нереальное сиянье призрачной души, практически растворяющееся с приходом ночи. Он жаждал увидеть блеск голубых глаз, услышать нежный голос и манящий блаженством хрустальный смех Чари. Великий даже не мечтал ощутить ее мягкое тепло и сводящую с ума ласку. Влюбленный, как и тысячи лет назад, дух просто хотел быть рядом...
   После схватки с Шчирами Дрел вернулся в башню Нурд и собрался провести остаток дня, приводя в порядок жилище.
   - "Сколь ядовита должна быть душа, чтобы так бездумно крушить все вокруг!" - негодовал Великий, сгребая некогда роскошное убранство в цветастые груды мусора. - "Жаль, что не хватило у меня умения поработить разум трехлапых псов, а то бы их языки покрылись мозолями, вылизывая до блеска мой Нурд!... Умения..."
   Мысли Дрела вернулись к утренней жаркой схватке.
   - "Умение... А ведь доспехи и руны защиты ищеек неподражаемы, великолепны! Безумный взрыв лишь самую малость надрезал их целостность, а я, пытливый некогда ученый, даже не дерзнул постичь секрета этой мощи!"
   Рассерженный сам на себя Дрел бросил уборку и вызвал руну прыжка. Зеленое сияние призрака вспыхнуло не вдалеке от скорлупы доспехов Шчира. Слои защитных рун, неведомых Великому прежде, начинали слабеть без тела хозяина.
   - "Удача! На медленном рассеивании как раз появляется возможность уловить узор руны и почувствовать пространственные резонансы, на которых она построена!"
   Впервые за долгие века заточения в Дреле вновь проснулся настоящий интерес творца и мага. Всю ночь он корпел над черно-алыми доспехами и шлемом. Аккуратно, словно касаясь луковицы смертельно-ядовитого растения, слой за слоем, он распутывал вязи рун боевой магии Хранителей, недоступной прежде Великим.
   Под утро, жутко ослабленному ночью, призраку все же удалось одержать победу и в этом бое разума.
   - Хранители действительно гиганты магии, раз сумели сочетать настолько диссонирующие потоки! Защита на их слиянии неподражаема! - Дрел искренне восхищался разгаданными заклятьями. Теперь он не только знал, как создать такой же магический экран, но и как его преодолеть.
   Почетными трофеями черно-алых лат, шлема и мечей хозяин решил украсить центральный зал и, после окончания уборки, старательно закрепил трофеи на ободранной стене.
   Призрачная форма существования оказалась довольно удобна в бою. Ему не угрожали стрелы, копья, обычные мечи, но поврежденная светимость жизненных волокон, сдерживаемая магией без живой плоти, из-за малейшей трещины начинала изливать из себя Фару подобно прорванной плотине, грозя рассеять все существо.
   - Раз битвы поджидают за каждым поворотом, и сердце все же надеется отыскать любимую Чари, не погибнув при этом... Мне нужны доспехи! Доспехи "Зеленого призрака"! - руки творца, переполненного решимостью, жаждали дела.
   Великий покинул Нурд, отправляясь дальше на север. Дрел не был так могуч, как Амдебаф, чтобы демонстративно раскладывать карты своих магических исканий прямо перед церберами народа, и лабораторию, творческий мольберт художника, он спрятал в абсолютно невзрачном месте - лабиринте карстовых пещер, коих по Тиролю природа разбросала беспредельное множество.
   Непостижимой волей случая, тайник находился на линии заветного пути к возлюбленной, и Дрел радовался, что не придется терять время на отклонение от маршрута.
   Идея доспехов для призрака так увлекла новизной мага, что в напряженной задумчивости он частенько случайно проходил сквозь камни и валуны, преграждающие путь, тратя при этом лишние силы. Когда Великий добрался к ветвистым подземным галереям гротов "Потерь", нереальные формы нереальных доспехов из размытой фантазии приобрели в разуме создателя четкие очертания.
   Лаборатория, как и в добрые давние времена, терпеливо ждала своего ученого. Кроме толстого слоя пыли, ничья рука и воля не коснулись ее тайн, и Дрелу это согрело душу.
   Не медля ни минуты Великий, как страстный художник, истосковавшийся по краскам и кистям, принялся творить. Двуликий в бою мир огня, щедро дарящий помощь и тут же пытающийся сожрать при первой возможности, здесь, в уединенной тиши, становился идеальным союзником. Дрел с почтением пригласил его в свою душу, и зелено-золотое пламя беспредельной мощи заплясало извивающимися языками теней на сводчатых серо-черных стенах.
   Из зеленого ореола призрака вытянулись одно за другим сотни тонких рук-жгутов и огромное многослойное восприятие Бога зазвучало экстатичным гимном созидания. Под басовитое пение вспыхивали руны и вплавлялись в тонкие лепестки изумрудного металла. Драгоценные алмазы парили в воздухе длинными гирляндами, успевая в витиеватом хороводе коснуться сложных рунических потоков, впитать навечно могучее заклятье и послушно вплавиться в заданное воображением мага место. Медленные тяжелые стуки кузнечных молотов и стремительная мелкая капель чеканки сливали голоса в единый, многоголосный хор гармоничной симфонии творения.
   Увлеченный Дрел потерял счет времени, но вот наступил тот миг, когда его могучая воля скрепила отдельные части в единый образ человекоподобного тела. Доспехи были готовы.
   Цвет божественного панциря варьировался от светло-зеленого, до густого изумрудного, с вкраплением золотых нитей рун. Так как Дрел в битве мог мгновенно менять спину и грудь, одинаково видя лицом и затылком, доспехи создавались абсолютно симметричными спереди и сзади. Глухой кругловерхий шлем, с богатой золотой чеканкой сияющих рун побед, имел по две зловеще сходящихся прорези спереди и сзади, в которых должны сиять праведным гневом голубые огненные сапфиры призрачных глаз. Обе симметричные стороны груди-спины состояли из широких пластин, сходящихся к паху и напоминающих по форме и ребристой фактуре драконью чешую. Кованый монолит наручей и наплечников сиял белозвездными бриллиантами. Все остальное "тело" затягивали плотно прилегающие друг к другу ряды треугольного металлического пера. Каждая такая, старательно отчеканенная под рельеф живого пера, пластинка заканчивалась впаянным граненым алмазом, несущим смертоносную либо оберегающую руну.
   Весь арсенал боевых знаний и изученные в последних битвах сюрпризы Хранителей, создатель старательно вплавил в суть доспехов. Изюминкой творения являлся сам металл. Безумно легкий, эластичный, он мог принимать в свои границы океаны Фару, превосходя даже резервы тел Хранителей.
   Из оружия Дрел выбрал себе два средних меча, прикрепив их сложными шарнирами к наручам. В сложенном состоянии они выходили двумя длинными кинжалами из локтей, но стоило выбросить руку вперед, как клинки, описывая рубящую дугу вокруг запястья, мертво ложились в боевую шипастую перчатку.
   На самой широкой грудной пластине сверкал золотом образ возлюбленной Чари.
   Довольный маг еще раз пристально осмотрел доспехи и просочился внутрь. Яростно взвизгнули росчерки магических клинков, вспарывая воздух. Голубые звезды глаз вспыхнули сначала с одной, потом с другой стороны шлема, и призрачное существо, обретшее плотные очертания, направилось к выходу.
   - "Вот теперь я буду играть даже наравне с Хранителями! Спасибо, верная помощница!" - благодарно обратился Дрел к лаборатории, закрывая магическую дверь.
   Великий покинул тоннели "Потерь" рано утром. Сколько часов или дней прошло было не важно, все равно они лишь ничтожный миг, по сравнению с тысячелетиями забвения, и все же он спешил. Судьба освободила призрака в такой напряженный для мира момент, что Дрелу казалось, будто секунды будущего сгорают под ногами, еще не успев начаться.
   Зеленые доспехи, наполненные внутри светом влюбленной души, да голубым сиянием несуществующих глаз, легко скользили в нескольких метрах над острозубъем каменных ущелий, прокладывая дорогу судьбы на север, во владения чудесной богини Чари...
  

Пески утраты...

Страна Богов.

  
   ...Буря... Ураганный ветер, играющий пронзительную скользящую симфонию собственного сочинения на струнах ливня, напряженно растянутых меж скальных вершин, сильно задержал Дрела в пути. Щедрый даритель жизни - солнце сокрылось в тяжелом барахтаньи черных грозовых облаков, а порывы разъяренных ветров, словно подражая последним неделям боевых подвигов призрака, с остервенением сражались друг с другом под аккомпанемент старшего брата.
   Дрелу пришлось идти ногами, как обычному живому существу, слушая приглушенный звон доспехов, под тугими струями дождя, поскальзываясь то и дело на мокрых камнях.
   - "Перемещаться призраком в некоторой степени проще, чем переставлять "живые" ноги", - с досадой подумал Великий в очередной раз, потеряв равновесие и едва удержавшись от мягких обволакивающих объятий большой грязевой черно-коричневой лужи.
   Неделя пешего мучительно-медленного перехода, наконец, сменилась снова ярким летним зноем и удушающим безветрием. Дрел вновь парил над землей, торопя несущиеся навстречу ущелья и каньоны.
   И вот, наконец, на десятом восходе после гротов "Потерь" зеленый воин в сияющих доспехах опустился на берегу ярко-бирюзового небольшого озера, укромно скрытого между скальных стен.
   Да, это было оно! Века изменили его очертания, утопили в буйстве зелени, но это было оно - озеро их первого свидания! Именно здесь волшебный голос Чари пел песню любви и огненной страсти для него одного. Именно здесь он впервые коснулся ее теплого стана и утонул в сладостном огне наслаждения.
   Сейчас же он стоял на этом берегу один и тихий плеск голубой прохлады шептал сагу прошлого, сагу о двух влюбленных друг в друга Богах...
   Душа древнего воина дрогнула и выпустила на волю, только на мгновенье, трепетного поэта, живущего в призрачном сердце:
  
   Твой легкий взмах крыла
   Над острым клювом ночи,
   И песни волшебства
   Затерянной в дали
  
   Не позабыл я той.
   Твой дивный стан и очи
   И трепет, сердца стук
   Ищу в пустой глуши.
  
   В немой сырой норе,
   В дурмане заточенья
   Печально без тебя
   Текли мои года.
  
   Как светоч естества,
   Как розу воскрешенья,
   Я звал в бреду тебя,
   Я ждал тоской скорбя.
  
   Из звезд сплетенье грез
   Над бездною забвенья,
   Пылая, я принес,
   Меж скал, как тень скользя.
  
   И отрекусь любя
   От жизни без сомненья
   За взгляд единый Твой,
   О Чари - песнь моя...
  
   - "Я иду, любимая... Я уже рядом...", - и Дрел с удесятеренной силой заскользил к гнездам Чари.
   Весь день, пока маг стремительно приближался к чертогам возлюбленной, его дух переправлял Фару из мира огня в магические резервы доспехов, готовясь к неминуемой схватке.
   Он был готов! Готов, как никогда!...
   * * *
   ... Прыжок!... Еще прыжок!... Быстрее!... Еще!...
   Пространственные руны уносили Дрела в даль сложным узором, запутывая идущих по следу ищеек. Зеленые доспехи, только что спасшие Великому жизнь, раскалились добела недавним сражением. Если бы только воин носил плоть, они бы изжарили его живьем.
   Сломленный, поверженный, опустошенный Великий Дрел уносил едва светившуюся истощенную оболочку призрака все дальше и дальше от этого проклятого на веки места. Места, которое посекундно взращивало надежду в древнем сердце с самого момента освобождения, места которое погребло раскаленными желтыми песками весь смысл дальнейшего существования...
   В даль... Его уносила в серую островерхую даль только одна пульсирующая невыносимым пламенем мысль, одно оголенное разорванными нитями призрачных нервов чувство, одна неутолимая вовеки жажда - бесконечная, жестокая месть. Он станет демоном, изгнавшим из себя Закон, Совесть и Сострадание. Он будет стирать в прах все, что хоть мало-мальски связано с Хранителями... Только бы оторваться от ищеек... Запутать... Закружить...
   - "Армия... Мне нужна армия", - Дрел остановился на миг меж старых седых голов каменных патриархов безмолвного Тироля, отрешенно наблюдающих за играми смерти, и громогласный крик, полный черной муки, сотряс, казалось, даже их вечно молчащие сердца. - Ты слышишь меня, Тироль?!!! Мне нужна армия!!! Я создам ее!!! Злобных духов, не ведающих покоя, безжалостных, бессердечных призраков !!!...
   * * *
   ...В это утро, гордый одержанными победами, уверенный в себе, сверкающий магическими лучами доспехов, он вошел в долину "Гнезд Чари".
   В те давние, добрые времена, времена мира Тироля по нескольку раз в год долина наполнялась множеством гостей со всего Света Сата. Мало кто из западной половины Тироля мог похвастать запрещенной Хранителями дружбой со скрытными обитателями восточной части Ночи Сата, но для сладкогласой Чари даже Завет, высший Закон Великих, сделал исключение. Не было ни одного праздника, на котором бы не появлялись Владыки Ночи - суровые сумрачные существа, с упоением и блеском в бездонно-черных или лунно-белых глазах, слушающие ее музыку и песни.
   Зеленые цветущие островки с низкорослыми кустарниками и буйными цветами яркими мазками украшали изгибы витиеватых речушек и родничков, несущих свои, наполненные гармониками журчания, воды к подземным гротам. Полукруг западной стены долины сама природа наделила ярусными нарезами, сотворив гигантский амфитеатр с множеством уютных тенистых уголков-лож. Свою же сцену Чари создала сама.
   Стоило перевалить солнцу за полдень и отправить дневную суету на убыль, располагая душу к покою, как сцена оживала и, лучась, вдыхала праздничное сияние в величественные декорации. Титанические многоголосные стеклянные трубы органа, врощенные в вертикальную стену розово-голубой скалы, оживали каждая своим цветом и рунической вязью. Колоннады самых маленьких стометровых труб служили основой первому "Гнезду" - дискообразному зданию, отражающему яркие дневные лучи полированным серебром металла. Многочисленные треугольные клинья окон и хрустальная, граненая полусфера тронного зала без слов говорили о его предназначении - это здание служило гостям и пиршествам.
   Тянущиеся с каждой колонной все больше ввысь трубы органа, как крылья гигантской птицы расправлялись в обе стороны долины. Над первым гостевым "Гнездом" Чари, впаянный аналогичным образом в острозубый утес, лучился розовой нежностью закатного солнца второй, чуть меньший диск. Его плоский верх украшала многогранная абстрактная скульптурная композиция разноцветных кристаллов, орошая всю долину каплями радужного света. Это "Гнездо" служило Великой Чари личными покоями и опочивальней.
   Третий же диск, плавно перерастающий в хрустальный пик утеса, и находящийся на уровне снегов был еще меньше и служил пристанищем творческих исканий волшебной дивы.
   Образ всего этого великолепия Дрел трепетно хранил в сердце, как бесценное украшение лика возлюбленной и...
  
   ...И сердце его оборвалось...
   Выжженная пустынная долина... оплавленный амфитеатр террас и разрушенный дворец Чари в одночасье сорвал маску иллюзии с влюбленной души.
   Дрел надеялся, что Чари устоит, как Укишера, или исчезнет в складчатых лабиринтах скал, недоступная Хранителям, а те устроят здесь засаду, как сделали в Нурде...
   ...Но Чари дралась, как неистовый дракон, пытаясь защитить свой дом, иначе он не мог объяснить оплавленные куски титанических труб органа, разрубленные и разбросанные по всей долине. Единицы из музыкальных колонн инструмента остались на своих местах и, сейчас, жалобно завывали трещинами в бездушных порывах ветра, как брошенные хозяйкой бездомные домашние любимцы.
   Нетронуто-целым снаружи осталось лишь верхнее творческое "Гнездо" крылатой певицы. Нижний диск и половина среднего с огромным куском утеса были отсечены каким-то чудовищным лезвием. Линия среза казалась идеально прямой, но самым непонятным для Дрела являлось то, что отрубленная масса превратилась в песок, и посреди долины высился затвердевший, видимо от высокой температуры, желтый песчаный бархан.
   Цветущая надежда осыпалась с души Великого тихим круженьем иссушенных смертью желто-черных листьев.
   - Она спаслась... она обязательно спаслась... она должна была спастись... - рассеянно шептал дрожащий голос Дрела, продолжая скользить взглядом по рваному покрывалу тысячелетней битвы, злорадно сохраненному Тиролем и почему-то не тронутому временем, словно сама Судьба позаботилась о его первозданном облике смерти, медленно с наслаждением вынимая последние жилы из души бывшего пленника.
   Призрак медленно продвигался в сторону руин.
   Последний лист надежды, как тысяча погасших ночных звезд, медленно упал с его души, оставив сердцу гнетущую тишину отчаяния - Дрел увидел оплавленную рукоять меча, торчащего из желтого бархана. Знакомого меча, меча крылатой Богини...
   Зеленая перчатка опасливо коснулась рукояти, будто боясь почувствовать на другом конце клинка мертвое, еще теплое тело любимой. Черная змея страдания затмила разум, сдавила горло и обвилась вокруг пульсирующего света призрачного сердца, с каждым ударом нещадно жаля своими ядовитыми иглами клыков. Перчатка потянула рукоять, и та с сухим хрустом выломалась из желтого песочного печенья бархана. Клинка за ней не было. Магическая сталь, способная выдержать жар солнца, выкованная Дрелом для возлюбленной, просто испарилась.
   Великий задыхался. Казалось, грудь вот-вот лопнет от рвущего ее горя. Он побежал вверх по хрустящему песку, споткнулся, упал, скатываясь вниз и поднимая за собой пыльный прах, вновь поднялся... Его трясло...
   Словно обезумевший монумент героя, Дрел встал и расправил плечи. Во все несуществующее горло призрак Бога взревел именем погибшей любви: - Ч-А-Р-И!!!... Ч-А-Р-И!!!...
   Дрел кричал и кричал, пытаясь призвать из небытия хоть на мгновенье только один взгляд, только один шелест крыльев, только один шепот ее теплых губ...
   ...Но погребальное безмолвие долины полнилось лишь испуганным дребезжанием эха, забившегося в норы треснутых органных труб.
   Среди ясного голубого неба, прямо над усыпальницей праха Чари, медленно стали собираться в круг сначала белые, но быстро сереющие плакальницы-тучи.
   - Я не верю, не верю! - рыдал Дрел.
   - Верю... верю... - вторило ему эхо.
   Великий упал на колени и согнулся челом к земле, беспомощно царапая металлом перчаток немой прах побоища под собой.
   - К чему теперь все?... Для кого?... Зачем?... Почему ты, Судьба, так жестока?!!!...
   Лед безразличия окрасил мир в серо-черный цвет, пламя неистовой души мага стало быстро тухнуть, отпуская не нужную больше зеленую жизнь призрака в вечные волокна мира. Дрел больше не хотел жить, не хотел "быть", быть одним в целом мире. Истерзанное сердце отказалось нести мелодию ритма боли и почти погасло, когда над его горизонтом поднялось яркое солнце. Спасительным маяком осветило оно в чадящем сумраке разложения память светлых дней, радости и лучистого смеха веселой Чари. Ослепительным светом этого солнца в груди сиял дар двух друзей - Златоглавой драконихи Иррады и его брата Ерртора.
   Их любовь, их дружба, их вера отбросили капающую слюной клыкастую пасть бессмысленной добровольной смерти, оставив стоять страдающий дух на лезвии провидения.
   Ноги сами, медленно роняя каждый шаг, ставших тысячетонными доспехов, направили опустошенного, выпотрошенного наизнанку Дрела к остаткам строений. Призрак брел вперед, как настоящий призрак - бездумно, бесстрастно, бесцельно. Зрячие глаза не видели ничего, только постылое переплетение линий и граней, образующих бессмысленную картину мира.
   Так он добрался, карабкаясь по утесу, до остатков покоев Чари - среднего "Гнезда".
   В уцелевших комнатах царствовал такой же хаос, как и в Нурде. Ищейки осквернили все святые вещи его Богини. Дрел рассеянно бродил по коридорам и залам, от двери к двери, машинально скользя двумя тлеющими голубыми искрами глаз по полу и ободранным стенам.
   Осколки... осколки... осколки... Вся его жизнь превратилась в мертвые осколки бытия.
   Выйдя на срезанный небывалым оружием край строения, он недолго постоял, созерцая сквозь бездонную печаль сгущающийся тревожный сумрак долины, и медленно направился коридором к тому месту, где когда-то утес, соединяющий все три дисковых строения, пронзал просторный тоннель. Сияющая магия цветочных узоров подъемной шахты слабо пульсировала и по сей день.
   Тоннель подхватил безмолвного призрака и, повинуясь едва уловимому току его мыслей, поднял изумрудного воина к верхней части владений Чари.
   Двери творческой мастерской были прожжены несколькими огненными ударами. И здесь обыск перевернул все вверх дном. Битый хрусталь, обугленные головешки коллекции музыкальных инструментов и изысканной мебели, тлен богатых тканей, смешавшийся с пылью и плесенью - таким стало некогда волшебное убранство. Ботинок Дрела зацепил какой-то обломок, и вывернул из праха пирамидальный кристалл с кулак размером. Великий нагнулся и поднял его.
   Внезапно кристалл вспыхнул, и над ладонью призрака повисло изображение - на берегу тихого озера, обрамленного цветущей густой зеленью, нежно улыбающуюся Чари трепетно обнимал счастливый зеленый Дрел.
   - "Миг нашего первого свидания. Свидания на том самом озере, где я был сегодня", - бескрылая искра мысли медленно поплыла в безбрежных пространствах опустошенного духа.
   Бережно, словно боясь осквернить яркие краски чернотой своей души, Дрел на вытянутых руках поднес и аккуратно поставил кристалл на небольшой выступ у стены. Картина сияла радостью любви. Любви древней, страстной, величественной и потерянной теперь уже навсегда...
   Роковая черта упала беззвучной секирой в душу Великого, отсекая его сердце от будущего...
  
   ...Дрел вышел на балкон. Если бы призрак снял шлем, небеса и свинцовая чернота туч, содрогнулись бы от его ядовитой улыбки холодного убийцы.
   Из долины тонкой полоской полумесяца вертикально вверх быстро поднималась черная мгла магического тумана. Это означало только одно - и после смерти Чари Хранители не оставили ее разоренные "Гнезда" в покое. Ловушка быстро захлопнулась - стена тумана уже успела обползти по скальному хребту, закрывая пути к отступлению.
   Но бежать Дрел и не собирался. Сладкое вино ярости заструилось по жилам, смешивая свой вкус с ядовитой горечью ненависти и презрения. Радость наполнила призрака, радость зла, мести и смерти...
   От гигантского прыжка с макушки утеса пылающего огнем Великого воина, земля встала на дыбы, как от взрыва. Руны вонзились в пространство, сотрясая его нити и сворачивая вокруг чешуйчато-перьевых доспехов Дрела каскады магических защитных покрывал, превратив четкие очертания воина в размытое пламенеющее марево. Мысли окаменели, став безмолвием напряженного хищника.
   Титан стоял неподвижно, спиной к гнездам погибшей Чари, спиной к погребальной святыне возлюбленной. Он ждал...
   ... Ждать пришлось совсем не долго. Пронзая мглу тумана, в него разом метнулись разряды молний, огненные сферы, сверкающие дротики, зачарованные ядом рун. Шипяще-рваный рокот и вопли взрывов наполнили долину. Дрел решительно воздел левую руку к черным грозовым тучам, озаряющимся в глубинах косматых тел сполохами битвы, и магическая хватка защиты Великого играючи отбросила мощь атаки невидимого за стеной тумана врага.
   - Я хочу видеть ваши лица, гнилые лизоблюды Завета, прежде чем вы умрете!!! - Ярость клокотала в глотке воина. - Выходите!!!
   Второй вал ударов взревел единым рыком сотни драконов, и сам воздух, казалось, превратился во всепожирающий пламень. Вторая поднятая рука и напряженное неистовство Дрела сдержало, остановило и отбросило этот всеоплавляющий звездный огонь.
   - В прятки можно играть и вместе!
   Призрак метнул вперед руну такого же туманного барьера, и две одинаковые стены уперлись друг в друга, огрызаясь кинжальным треском искр. Теперь его враги не видели свою мишень.
   - Я, казнивший Хранителя, Шчиров и Цанаки, жду вас, трусливые твари! Явите перед ликом смерти свои души, которым суждено стать моими рабами!!! - гневные слова Дрела громыхали над полем боя как решительный приговор древнего Бога.
   ...И они явили. Сквозь стену тумана, раздвигая его плотные покровы, единым строем шагнул вперед десяток черно-алых доспехов, десяток трехруких решительных Шчиров, чьи размытые в мареве защиты образы Дрел ненавидел, наверно, больше, чем безвременную тиранию Хранителей.
   - Нарушивший Завет... - начали было произносить надменным единым голосом Шчиры, доставая третьей, свободной от двух мечей рукой, жезлы, но Дрел их не слушал...
   Смерть текла по всем его жилам, по всем его мыслям. Он сам стал смертью, снявшей сдерживающие тяжкие кандалы с неистовых алмазных перьевых наконечников доспехов. Единым выдохом зеленоокие алмазы изрыгнули сотни тончайших вибрирующих игл, укутанных спиральными червями заклятья, вспарывающего щит магии Шчиров. Упорные труды в Нурде и гротах "Потерь" не прошли даром.
   Кровь Дрела закипела от восторга. Единый, самоуверенный строй палачей, даже не шелохнувшийся при острожальной пляске сорвавшихся с доспехов врага искр-игл, дрогнул таким же единым, как их приговор, душераздирающим воплем непереносимой боли. Хрипы, стоны и бульканье плоти, пожираемой ненасытностью магии, которой пользовались сами Шчиры, не долго окрашивали смертельную агонию.
   Дрел слегка пожалел, что смерть плоти ищеек оказалась так маломучительна. Это был лишь первый акт истязаний, который уготовил врагам разъяренный Бог, создатель Хранилища душ Эндоры. Призрачные щупальца зеленого ловца, скользнувшие из-под лат, умело спутали высвобожденные души, заключая их в магические казематы крупных драконьих чешуй его изумрудных доспехов.
   - Теперь вы мои рабы! - прошипел довольный Дрел, злобно сверкая голубым пламенем глаз.
   Обе стены тумана пали так внезапно, под бешенной нагой пляской вдруг спрыгнувших с небес молний, что по призрачной спине Дрела скользнул ледяной ток.
   На противоположных скалах сидело четыре крылатых, серо-фиолетовых с желтыми пятнами и полосами, чудовища. Каждый выставленный вперед локтевой сустав перепончатых, прозрачных крыльев оканчивался растопыренной вперед шестерней длинных щупалец. Плоская змеиная голова, чьи челюсти поблескивали белыми рядами тонких клыков, торчащих наружу, сидела на длинной шее, выходящей из кругло-паучьего восьминогого тела. На их спинах гордо восседали четыре Шчира, но доспехи их были не черно-алыми, а сияли ослепительным серебром с черными рунами.
   Под чудовищами и всадниками в скале зияли огромные дыры. Дрел не видел пещер, входя в долину. Видимо, там и спали цепные псы Хранителей, дожидаясь будущего кровавого пира.
   Чудовищная жажда смерти спасла ему жизнь на этот раз. Дрел вызвал руну прыжка и устремился грудью на врага, стараясь проявиться меж ними. В то место, где он стоял мгновенье назад, с безумно тонким, пронзительным, вибрирующим самой сутью материи визгом врезались четыре желтых, полупрозрачных, мерцающих черными искрами плоскости энергии. Гром падающих молний показался тихим урчанием котенка, по сравнению с этим звуком. Две плоскости вонзились вертикально, а две были брошены серебряными Шчирами горизонтально.
   Ни взрыва, ни вспышки, ни встряски, проявившийся у подножья скал, на которых сидели служители смерти, Дрел не ощутил. Весь утес с остатками "Гнезд Чари" в мгновенье ока превратился в розово-желтый песок и, шурша волнами, сполз вниз гигантской песчаной осыпью, погребая под собой первый бархан.
   - Рушащие закон формы лучи! - замешательство на долю секунды охватило душу Великого.
   Не дожидаясь второго удара, Дрел метнул вибрирующие потоки игл в крылатых тварей и Шчиров, но замешкался лишь на мгновенье, и те успели скользнуть в ревущие молниями серо-черные небеса. Мечей ищейки в руках не держали. Призрак только смог различить желтое сияние их магических жезлов.
   - Тебе суждено обратиться в прах, так же как и твоей жалкой пернатой подружке, рассеявшейся в этих песках. Она посмела бросить нам вызов! НАМ - смиренным пастухам стада Великих! - надменно-холодная, безмерно-самоуверенная мысленная волна достигла разума Дрела.
   "Лучи не прорезали скалы на километры, значит, энергия удара быстро иссякает в тверди, обращая ее в песок" - лихорадочно метались мысли в голове, постоянно прыгающего, сквозь пространственную руну, Дрела. Воин перемещался по полю битвы, разя мечущихся в воздухе чудовищ вихрями игл, сотрясая воем огненных сфер их непрестанное круженье.
   Все происходило настолько быстро, что казалось, упавшие с небес молнии прорастали, пуская корни в оплавленный песок, и замирали толстыми стволами ало-голубых кряжистых деревьев, а меж ними носились тени сражающихся магов.
   Шчиры и их крылатые твари, играючи уворачивались от его атак, роняя с неба с ужасным визгом смертоносные желтые полосы своего непонятного оружия. Ищейки то падали камнем в долину, то взмывали невообразимыми спиралями под самый потолок грозовых туч. Во время падения крылатые чудовища складывали крылья и выбрасывали вперед крыльевые щупальца, с конца которых, пытаясь поразить жертву, по следам Дрела вонзались двенадцать пурпурно-алых магических лучей, оставляя в подвижных песках, прожженные канавы глубиной не меньше метра.
   Долина быстро превращалась в огромный котлован, заполненный лужами стекла и песком. Всего один раз, один единственный раз, несущемуся над желтым горячим песком, Шчиру удалось предугадать точку, куда прыгнет Дрел и стена желтой смерти вонзилась в трех метрах перед зеленым воином. Соседняя скала рассыпалась в песок и на разум мага, проникая сквозь все защиты и барьеры, обрушилась чудовищная волна хаоса.
   Память, мысли, чувства - все, что бережно хранила душа, неведомая сила рванула в стороны, стараясь разметать ее пределы и погасить сознание. Дух могучего призрака удержал неистовой волей "себя" в самом "себе" и прыгнул еще раз...
   ...Он бежал...
  

Воскресшие Боги.

Юрг. Земли орков.

  
   ...Ерртор выхватил меч и с силой сжал в левой руке черный двухклинковый кинжал Ишь.
   Серо-черная мгла, озаряющаяся внутри алыми сполохами и гулом, казалось, вечного пожара, катилась бурлящей волной им в лицо. Иррада все еще не приходила в сознание. Золото ее доспехов померкло, осыпанное толстым слоем пепла, а могучее прежде тело безвольно лежало на холодном льду.
   Мгла медленно подползала, и тут в ее глубине вспыхнули две узких бело-лунных щели. Их мертвенное белое свечение полнилось ужасающей ненавистью и безмерной жаждой живой плоти.
   Черный кинжал Ишь оскалился могучим разрядом молний, укрыв дракона и всадника полусферой энергетического щита, янтарный меч Шерк, полыхающий желтым светом, метнул косую полосу огня по этой бесплотной твари, но их смертельные удары бесследно растаяли в извивании серо-черных мазков надвигающейся стены.
   - Иррада очнись! Ты нужна мне! - во все горло закричал Ерртор, - "Где же все?!"
   Мгла продолжала неотвратимо наступать, а Златоглавая все так же недвижно покоилась на льду.
   Ерртор бросился в атаку, закрывая крылатую подругу спиной и воздвигая впереди огненную стену защитного барьера, но серо-черные клубы, словно не заметив, продолжали неуклонное движение. Внезапно из клубящейся тьмы вырвался плотный сгусток и наотмашь хлестнул всадника, отшвырнув назад, словно сухую щепку. Ерртор упал и со скрежетом доспехов заскользил по льду. Затормозив, он рывком поднялся, но Ирраду уже опутывали сотни туманных щупалец смертельного марева...
   Два десятка метров до Златоглавой. Ноги не слушались, подгибались, словно лишенные костей, но всадник, презрев боль, устремился вперед.
   - Я ЗАБИРАЮ ЕЕ У ТЕБЯ! - скрежетом тысяч когтей по тонкому стеклу произнесла белоглазая черно-серая масса.
   Щупальца неведомого демона, оттянув шею, подняли голову Иррады, и над ней, клубясь и извиваясь, соткался из дыма огромный топор палача...
   - Не-е-е-е-е-е-е-е-т!!! - сердце Ерртора взорвалось в груди. Чешуйчатые доспехи Дрела брызнули золотым расплавленным дождем в разные стороны, и плоть всадника превратилась во все сокрушающий свет...
   Нет!!!... Нет!!... Нет!... нет...
  
   ...Голова так болела, что самому хотелось снять ее с плеч и окунуть в ледяную воду, хоть на чуть-чуть убрав из тела эту нестерпимую муку...
   ...Всадник открыл глаза и с трудом шевельнулся...
   ...Голова Иррады...
   ...Она лежала рядом...
   ...Но едина с шеей!!!
   Взгляд, приподнимающегося на локтях, Ерртора скользил дальше - едина с туловищем и хвостом!!! Лапы, крылья - все на месте!
   Иррада медленно приоткрыла золотой глаз, и расширенный зрачок мгновенно сузился в кошачью щель от ослепительно-яркого света вокруг. Ее губы вяло чмокнули, и она нехотя прошептала: - Чего ты так орешь?
   Ерртор облегчено выдохнул всей грудью затаенное дыханье.
   - Ты... я... где мы? - недоуменно завертел он головой по сторонам.
   Иррада лениво подняла голову, и ее зрачки изумленно расширились.
   Их окружал огромный хрустальный полированный купол. Каркас купола был сварен из мечей, топоров, секир, копий и прочего оружия.
   Всадник и дракон лежали по центру зала. Кроме них в нем не было ничего и никого.
   Ерртор встал. Голова сильно кружилась, и телу явно не хватало уверенности в своих движениях. Немного покачиваясь, поднялась и Иррада.
   Глаза эльфа скользнули по полу и обнаружили под его полированным стеклом сплошной ковер из все тех же сверкающих мечей топоров и секир, сложенных друг к другу.
   - Каким это ветром нас, подруга, сюда занесло?! - оперевшись о ее локоть в слух проговорил Ерртор, и его слова эхом понеслись кружиться под куполом.
   - Вообще-то неплохо было бы знать "куда", для начала... - хвост Иррады стал медленно скользить из стороны в сторону, издавая неприятный визг боевой пластиной наконечника доспехов о стекло пола.
   - Ты не могла бы не... визжать... - сморщился Ерртор.
   - Драконы не визжат - они сотрясают ревом! И это не я... а он... - свалив вину на хвост, она тут же его спокойно положила.
   - Спасибо. И все же... - Ерртор увидел за спиной большую арку, закрытую прозрачными дверьми, - нам наверно туда...
   - Ну, если ты не собираешься проломить стену, то логично предположить, что выход там, где дверь... Ты выбрал правильный курс, всадник! - и Иррада добродушно ухнула, изображая смешок.
   Над куполом в пронзительной синеве ослепительно сияло солнце.
   Тяжелые шаги драконихи сопровождались сильным лязганьем, бряцаньем и звоном доспехов.
   - Что-то я схуднула сильно. Пора бы на охоту, - Иррада тряхнулась, как кошка, и купол наполнился металлической какофонией.
   - Да, и у меня живот куда-то отлучился, - улыбнулся всадник.
   Медленные шаги подвели друзей к дверям. Иррада подняла лапу и толкнула створки. Бесшумно двери распахнулись, и в их лица с размаху вцепился шаловливый свежий ветер, наполненный переливами травяных, влажных ароматов.
   Купол, под которым очнулись Иррада с Ерртором, венчал огромный курган, сложенный из сплошного оружия, затянутый по верху толстым слоем чистейшего стекла.
   Взору друзей, вышедших на площадку, предстал незнакомый город. Они стояли на его высшей точке. Вниз к основанию огромной площади вели широкие ступени, по которым без труда мог шествовать дракон.
   - Хм... Представляешь, - глаза Ерртора озорно сверкнули, - нас с тобой похоронили! Вот только где?
   - Хорошо, что еще не закопали или, допустим, предали огню! - Иррада аж фыркнула от такой мысли. - Пришло время возвестить о нашем воскрешении!... А мавзолейчик мне понравился...
   И Златоглавая, высоко подняв голову, залила воздух протяжным ревом.
   Что начало твориться внизу, передать было не возможно.
   Курган-мавзолей стоял в самом центре прекрасного города. Высокие замки, гармонично украшенные чертами эльфийской и гномьей культур, несли в себе стержень традиций воителей орков. Широкие мосты через чистейшие, хрустально-прозрачные водоемы, были не древесным плетением, как у всего зеленого народа, а созданными на века каменными памятниками, украшенными барельефами драконов.
   - На этом месте некогда стоял Юрг! - Ерртор узнал вязь каналов.
   Из рядового крупного форпоста орков, отстроенный практически заново Юрг стал для зеленого народа явно чем-то большим.
   У подножия мавзолея вспыхнули десятки огней на верхушках магических посохов. Откуда ни возьмись, на площадь выбежали три шеренги воинов-орков с полным вооружением и взяли в кольцо весь курган. В считанные минуты весь город, сколько хватало глаз, окрасился зеленым цветом и живыми волнами потек к центру. На площадь выносились гигантские сверкающие медью трубы.
   - Ого, какое оживление, - удивился Ерртор, - может лучше ноги в руки, ноги в седло и полетели?
   - А понежится в лучах славы? Как там тебя давеча величали - спаситель клыков? Вот так и бросишь их "зря моляшися"? Хотел спасти орков - теперь терпи все, что к спасению прилагается, и постарайся с достоинством, с улыбкой. Скорее всего, Юрг - теперь место паломничества, а мощи бежать собрались! Лихо! - Иррада прищурилась и ткнула носом Ерртора в плечо.
   - Это точно, что мощи! - всадник чуть не завалился на бок от слабости.
   - Извини, братец... Интересно, сколько мы кемарили, раз они такие стройки успели провернуть?
   - Интересно, спали ли руины Жгаг-Гера, пока спали мы, или в них уже завелись какие-нибудь черные паразиты из Зираиды, - Ерртору не давал покоя сон, и его глаза наполнила тревога.
   - Не торопи судьбу, малыш. Скоро узнаем, - Иррада тонко чувствовала недосказанность в словах всадника.
   По блеску мечей под слоем стекла скользнула большая тень и сапфировый дракон, разрезая свистом упругий воздух, опустился на ступени. Анари легким хищником выпрыгнул из седла, но остался на ступень ниже, преклонив колено.
   Он был одет в темно-синий бархатный, расшитый золотой эльфийской вязью, камзол без рукавов. Золотые волосы на затылке собраны плетенной серебряной заколкой, а две длинные височные, седые пряди свободно извивались на ветру.
   - Вот теперь я точно ничего не понимаю, - беззвучно шепнул Ерртор Ирраде. - Чего ж мы с тобой еще натворили, что не помним?
   - Владыка Ерртор, трехглавая золотая Иррада! Хвала Звездам, хвала Небу, хвала Богам, что они вернули вас к жизни под солнцем! Мы ждали этого дня, но надежда казалась столь ничтожна! - глаза Анари блестели сердечной радостью.
   Саприл почтительно склонил голову.
   - Здравствуй вовеки, Золотушка! - обратился дракон к подруге детства. - Да несут по небесам тебя крылья бессчетное количество легких взмахов, а ветра покоряются и служат!
   Иррада довольно заурчала и коснулась головой его шеи.
   - Спасибо, друзья, но мы видимо что-то упустили во время нечаянного отдыха. Столько почему... - Ерртор развел руками, окидывая город вокруг.
   Анари обернулся назад. По краям широкой лестницы величественно поднимались два десятка магов-орков в длинных церемониальных мантиях и сияньем посохов в руках. Процессию возглавлял довольно древний, сгорбленный, шествующий по центру орк. Поступь старца была слишком тяжела даже для такого восхождения.
   - Вы стали Богами - это пока все, что нужно знать, - коротко отрезал Анари. - Я вижу, вы сильно ослабели, но потерпите еще немного. Вечером пировать в вашу честь будет все королевство орков. Фурунд все объяснит, - и эльф с седыми прядями кивнул в сторону поднимающегося старца. - Мы с Саприлом немедленно отбываем за Раклом в Груан-Загр, такое событие не должно проходить без верховного мага и наместника, но вернемся лишь к утру. Я очень хочу обнять тебя, брат, и еще раз поблагодарить за подвиг, но традиции орков не приемлют фамильярности... - Анари низко поклонился и занял место в седле Саприла. - До встречи, друзья!
   Сине-голубой дракон сделал круг почета над мавзолеем и взял курс на север.
   - У меня, должно быть, сейчас даже сил в воздух подняться не хватит, - с завистью провожая мощные махи крыльев Саприла пробубнила Легкокрылая.
   - Все вернется, сестренка, - ласково гладя ее по лапе, успокаивал всадник. - Как Амдебаф?
   Вопрос Ерртора застал Златоглавую врасплох. Она забыла... вспомнила... растерялась... Сердце зашлось трепетом... но душа, не рожденного сына, покоилась на своем месте. Он мирно спал. Иррада вздохнула с облегчением.
   - Спит малыш. Все хорошо.
   Ерртор удовлетворенно кивнул.
   Процессия приблизилась. Фурунд не дошел одну ступень, как того и требовал обычай. Его легкие со свистом тяжело выталкивали из себя воздух. Старое, испещренное морщинами лицо, выпавший от долгих лет правый клык, замененный золотым протезом, обвисшие дряблые мышцы, свисавшие большими мешками по оголенным, некогда могучим рукам, сверкающие безумной дерзостью, силой и мудростью большие черные глаза, говорили о том, что перед друзьями предстал действительно почтенный повелитель магии.
   Фурунд выровнял дыхание и, тяжело опираясь на сияющий посох, с натугой опустился на колено. Его примеру последовали маги сопровождения и три шеренги воинов оцепления у подножья кургана. Вся же остальная площадь пала ниц.
   Взревели медные трубы.
   - Сияющие золотом солнца! Повелители черной ледяной бури! Спасители зеленого рода клыков! - начал старец речь на удивление могучим зычным голосом. Его слова воспарили над площадью как стая длиннокрылых орлов. - Наш народ не знает меры, коей возможно было бы постичь сотворенный вами подвиг. Наш народ не знает столь безмерной силы, способной совершить то, что содеяно вашим могуществом... а посему, народ орков, единым гласом всех жрецов, воинов и просто переживших "Битву черной зимы" признал вас, покорившие огненные моря, Богами!!!...
   Фурунд воскликнул так громко, что Ерртору сдавило грудь, и он подумал: - "Откуда у старика такая сила?"
   - Богами!... Богами!... Богами! - подхватила многотысячная толпа.
   - ...Богами зеленого народа! Отныне и вовеки веков, пока зеленые мхи окрашивают нашу кожу, палящее солнце своей желтизной окропляет рост наших клыков, мы будем приносить вам почести с тем же усердием, что и Великим Богам Древности! Ваши лики уже заняли место в Святилищах, наравне с высшим богом, отцом нашего народа, зеленым Дрелунишардом. Род зеленых воинов навечно покоряется вашей воле и последует за вашим зовом в любые пределы!
   Мы клянемся вам в верности!...
   - Клянемся! Орк! Орк! Орк! - торжественно подхватило волнующееся море зеленых голов на площади.
   - ...и будет проклят и изгнан навечно из наших земель, тот и род его до последних колен, кто предаст эту клятву!!!
   - Орк! Орк! Орк! - могучим кличем громыхнули орки.
   Фурунд смолк, и затихла площадь, явно ожидая ответа Богов.
   - Скажи что-нибудь, не молчи как золоченый идол, - одернула замявшегося всадника Иррада. Она знала, как не любил Ерртор многолюдные собрания, и решила помочь всаднику ласковым нажимом. - Ты справишься, я верю!
   - "А у меня есть выбор?" - мысленно шепнул Ерртор.
   - Могучее зеленое воинство! - начал держать ответное слово, сверкающий в лучах полуденного солнца золотой всадник и поднял растопыренную пятерню левой руки. - Волею Звезд на ваш свирепый, отчаянный и победоносный народ пало тяжкое испытание огнем. Наши крылья, наши души, наши Фару разделили с вами тяжкую кровь этой яростной битвы, и вместе мы победили!...
   - Орк! Орк! Орк! - восторженно скандировали собравшиеся.
   - Сражаться за несгибаемый зеленый народ для меня и Иррады было великой честью. Пока наши сердца бьются, а души парят над миром, обязуемся свято чтить клятву, принесенную вами сегодня! Да славится, множится и бьет силой преграды свободный дух могучих орков! Орк! - и Ерртор выхватил меч в зенит.
   Шерк вспыхнул длинным вертикальным лучом, взрывая площадь бурей восторга, под аккомпанемент раскатистого грома медных труб. Иррада поддержала восхищение орков огненным факелом из своей пасти. Вот только пламя удалось много меньше, чем она того хотела.
   Слабость давала о себе знать. Золотая дракониха качнулась, словно перебрав хмельного зелья, но удержалась на ногах. Фурунд уловил это еле заметное движение золотой богини, тут же стремительно развернулся к собравшимся, и провозгласил: - На закате весь зеленый народ восславит Богов щедрым пиром и праздником силы. Юрг накроет столы и зажжет огни по всем площадям, дворам и поместьям. Приходите и приводите детей восславить богов и их сегодняшнее воскрешение! Слава спасителям клыков!!!
   - Слава!!! - подхватило зеленое море клыкастых воинов внизу и медленно, нехотя, стало растекаться по улицам.
   - Золотые посланники небес, - предвосхищая просьбу Ерртора, продолжил маг тихим голосом, - от лица Юрга прошу оказать честь и спуститься в уготованные покои, там ожидает то, что вам сейчас всего нужнее, - Фурунд низко поклонился.
   Ерртор с Иррадой согласились легким кивком и последовали вниз, сопровождаемые по краям двумя десятками магов и звонким бряцаньем доспехов Иррады.
   Видя, что Боги спускаются, орки перестали расходиться, и трем шеренгам широкоплечих воинов пришлось с трудом сдерживать натиск желающих божественного прикосновения.
   Всадник и дракон двинулись вдоль кургана, подавая знаки внимания почитателям, пока с противоположной стороны от лестницы Фурунд не ввел их в просторные двери, уводящие во чрево мавзолея.
   С первых же шагов в эти помещения рты Ерртора и Иррады сами собой наполнились слюной. Ароматы не очаровывали, не дразнили - они безжалостно казнили иссохшие тела золотых воителей.
   - Мы ждали, что вы очнетесь, хотя с каждым днем надежда таяла быстрее черного снега, - Фурунд жестом пригласил друзей к великолепному столу, в дальнем торце которого лежало пять изжаренных кабанов, восхитивших до дрожи хвоста Ирраду.
   - Мы благодарим тебя, Владыка Фурунд, - с трудом сглатывая сок голода, сказал Ерртор.
   - Я останусь у входа. Полагаю, у вас много вопросов. Буду рад ответить на них, - с поклоном маг удалился.
   Если Ерртор пытался сохранить хоть какие-то рамки приличия в общении с едой, то Иррада просто бесчинствовала, с жадностью пожирая все подряд и громко чавкая. Ему даже довелось стаскивать с клыков Златоглавой застрявшее большое золотое блюдо. Она пробила его насквозь, не заметив и отправив в пасть вместе с большим запеченным индюком.
   - Вкусняшки! Не могу больше! Не лезет! - тяжело дыша, сказала дракониха, - а есть все равно хочется!
   Довольный Ерртор запивал съеденное легким фруктовым вином.
   - Глотни вон из той чаши в углу. Думаю, все станет на место, - посоветовал он подруге.
   Та припала к напитку и, оторвавшись после полусотни медленных глотков, плюхнулась на бок, откинув заднюю лапу в сторону и выставив живот.
   - Теперь точно - все! Я сдаюсь! Еда победила... Ее больше... - довольным, бархатным урчанием Иррада завершила трапезу.
   Ее всаднику тоже полегчало. Головная боль сменилась легкой эйфорией, навеянной вином. Хотелось петь, болтать и смеяться.
   - Ты не мог бы меня... раздеть... - промурлыкала Иррада.
   - А если нас застукают за этим занятием? - хихикнул Ерртор.
   - Что за шуточки копошатся в твоей пьяной голове, всадник, - недовольно зарычала Легкокрылая.
   - Мои извинения Богиня, болтнул лишнего, был не прав, каюсь... - едва сдерживая смех, выдавил эльф.
   - Смотри, а то рассыплешься в словах, чем я тебя собирать буду? - и вопросительно подняла бровь.
   - Хвостиком смахнешь! - Ерртор расхохотался.
   - Лапкой сожмешь! - Иррада вся затряслась от приступа смеха, издавая раскидистый рокот по всему залу.
   В покои быстрым шагом, насколько позволяло старческое тело, вошел взволнованный Фурунд. Его лицо изображало одновременно недоумение и тревогу.
   - Золотые владыки, мы чем-то прогневили вас? Вы не довольны? - орк не знакомый с проявлениями чувств драконов, принял рычание и уханье Иррады за гнев и раздражение.
   - Отнюдь, учтивый хозяин, ты наполнил наши уста верхом блаженства, которое только может доставлять пища, - Ерртор благодарно кивнул и жестом попросил мага сесть.
   Иррада утвердительно икнула. Фурунд тяжело опустился в кресло у широкого стола.
   - Пришло время вопросов? - он учтиво посмотрел в глаза Иррады, и перевел взгляд на Ерртора.
   - Лучше пусть будет время ответов. Вопросов нам Судьба уже столько назадавала, что обе головы кругом идут, - Ерртор мягко улыбнулся. - Как долго мы "отсутствовали"?
   - Две с половиной недели, повелитель.
   - Сколько?! - Ерртору показалось, что он не расслышал.
   - Семнадцать восходов, господин. Ровно столько ударов сделали ваши сердца. Спустя несколько минут, после того как от вашей благословенной воли на Юрг упала спасительная стужа, и пошел черный снег, на центральную площадь, сквозь мглу серо-черной пелены упало четыре дракона.
   Тебя и твою благословенную спутницу держал четырьмя лапами голубой Саприл, его же за шею удерживал старый черный дракон Храаг, а за хвост базальтовый Жарад. Черный и базальтовый драконы изо всех сил махали крыльями, пытаясь замедлить падение. Наши сердца заледенели от ужаса вместе с водами болот - смертельный удар, казалось, уже разверз свою пасть. Голубой дракон взревел и уперся крыльями в воздух, делая решительные взмахи. Лишь на мгновенье им удалось зависнуть и бережно опустить вас на снег. Тоже безжалостное мгновенье сломало оба крыла сапфировому герою и белые кости, как десятки сломанных копий пронзили его плечи и крылья, обагрив черный ковер фонтанами парящей крови. Храаг и Жарад опустили Саприла рядом.
   Маги бросились на помощь, но ваши сердца, твое господин и Златоглавой Богини молчали, грудь не живилась вздохами, а глаза остались открытыми. Тела были переполнены Фару. Внутреннее зрение целителей не видело в них изъянов, что могли допустить смерть... Но ваши души!... На их месте клокотали два огненных смерча!
   Пение гимнов исцеления, наложение рун, обряды молитв - все скользило над вашей плотью, и рассеивалось светом, не проникнув внутрь. Ни магия драконов, ни магия эльфов, гномов и орков не властвовали над вами.
   Мы теряли надежду.
   Храаг пугал наш народ, да и драконы начали его сторониться. Черная шипастая гора то была рядом с вами, то улетала на окраину города и ревела так, что окна загранов звенели даже здесь в центре.
   Черный дракон, черный снег и его черное, словно потерявшее все на свете, ревущее безумие ужасало орков не меньше только что побежденного пожара...
   Плохо обстояли дела и с Саприлом.
   Прикоснувшись к вам, он получил неведомый заряд Фару и сломанные кости, словно обожженные и оплавленные ее мощью, долго не хотели срастаться, раны расходились, и кровь снова заливала сапфировую чешую...
   Наступила ночь, полная тревог и боли. Изможденный народ драконов опустился на окраине города. Отважных гномов, решившихся на полет, мы с почетом разместили в уцелевших загранах.
   Вас же сочли отправившимися в последний звездный полет и согласно традиции, спасенный народ, стал готовиться к погребению героев.
   Храаг провел ночь рядом с вами. Никто не решался выйти на площадь, чувствуя ужас, исходящий от старого дракона, но именно он на восходе солнца, только прорезавшего край горизонта, услышал единый удар двух ваших сердец. Храаг встал на задние лапы, воздел голову, крылья, ладони к небесам и взревел... И рев его был не ревом дракона, он был исполинским гимном хвалы и радости безумного величия.
   Скажу честно, я не знал, что крылатый род на такое способен...
   ...Но сердца спасителей вновь смолкли, а глаза остались открыты...
   Храаг приказал соорудить над вами купол и ни в коем случае не беспокоить. И тут произошло невиданное...
   Мы, старейшины, до сих пор теряемся в догадках. Этого нет ни в летописях, ни в сказаниях, ни в легендах...
   Душа орка - его клинок, будь-то меч, топор, копье... не имеет значения. Он не расстается с оружием даже ночью, разделяя с супругами ложе в семьях. Видимо осознание того, что ваш подвиг дал народу новую жизнь, заставило орков принести самое дорогое - стальную половину души и оставить в дар благодарности близ тел спасителей.
   Хутора, селенья, города потянулись бесконечными лентами по толстому льду и черному снегу. Взрослые несли свои стальные души и детей на спинах, а те сжимали в кулачках сверкающие кинжалы дара. Курган клинков с чудовищной скоростью начал расти сам.
   Следующее утро озарилось еще одним ударом ваших сердец, и надежда окрепла.
   Драконам, без устали питавшим Фару Спасителей, нужен был отдых, а трудолюбивым гномам не сиделось на месте, и те принялись строить. К строителям и зодчим присоединились эльфы-добровольцы, а после восстановления сил и крылатые исполины. Гномы добывали из недр обледеневших болот камень, драконы переносили его к стройкам. Паломники считали честью и долгом хоть день, но посвятить восстановлению города.
   Раны Саприла затянулись. На обычный перелом у мага-целителя уходит не больше часа, а его кости срослись лишь на восьмой день наших общих усилий.
   К концу второй недели город полностью отстроили. Первым закончили "Курган мечей". Мы надеялись на ваше возвращение, но тревога опутывала своей липкой паутиной все сильнее сердца целителей. Служители Магистра замечали, что тело Златоглавой и твое быстро иссыхают.
   Каждый день орки накрывали столы в этом зале, ожидая пробуждения золотых небесных титанов.
   Храаг разрешил перенести Спасителей Клыков под хрустальный купол и, встретив еще один рассвет с ударом ваших сердец, полетел в Фиэней по какому-то чрезвычайно важному делу, приказав охранять сон героев хоть целую вечность...
   Приказ этот был лишним. Орки, приносившие в дар свои мечи к вашим ногам, шептали: - В дар Богам! Мир Богам! Жизнь Богам!
   Душа народа сама выбрала Богов. Орки желали вам жизни и этот день настал...
   Так, что Курган мечей - ваш дом по праву и навеки, а мы преданные дети, рожденные вами в "Битву черной зимы"...
   Фурунд смолк.
   Ерртор и Иррада онемели, пораженные глубиной чувств и благодарностью зеленого народа воинов, которых вся Эндора считала заблудившимися в поиске силы и чести.
   - Что же произошло с западными землями? - прервал затянувшееся молчание всадник. - Ведь тьма бессознания поглотила нас с Иррадой прежде, чем мы направили полет в их просторы. Они погибли?
   - Нет, Владыка! Им помогло чудо! - продолжил Фурунд. - После того как вы освободили Юрг и изгнали из его земель пламя, пожары быстро затихли по всем остальным просторам зеленых мхов. К концу следующего дня, по докладам магов из разных селений, королевство орков освободилось от огненной напасти.
   - Что ж, спасибо мудрый Фурунд за рассказ. У нас даже вопросов нет, - Ерртор взглянул на Ирраду. Ту медленно клонило в сытый сон. - Если не возражаешь, мы бы хотели немного передохнуть до начала праздника.
   - Конечно, повелитель. Прости мою нерасторопность, - Фурунд торопливо встал и с поклоном удалился.
   Ерртор и Иррада остались одни в тишине зала. Через толстые стеклянные стены и редкие просветы, сквозь блеск впаянного оружия, пробивалось множество разной толщины солнечных лучей. Маслянистая прохладная тишина зависла меж четырьмя хрустальными колоннами, несущими свод кургана. Их внутренности были наполнены словно летящими ввысь копьями и дротиками.
   Всадник поднялся и, не говоря ни слова, подошел к драконихе. Иррада вопросительно подняла бровь.
   - Давай сниму с тебя броню, надеюсь, на празднике орков защита не понадобится.
   Иррада бархатно заурчала.
   - Спасибо. Хочу, чтобы ты знал, я горжусь твоим подвигом могучий всадник. Орки одарили народным поклонением действительно великий и прекрасный дух Бога.
   Руки Ерртора прекратили расстегивать кожаный ремень, удерживающий фрагмент лат и всадник ласково, с бездонным, охватывающим все уголки естества чувством, посмотрел на крылатую спутницу.
   - Мы... Подвиг совершили мы оба. Без твоего твердого, сияющего как бриллиант духа, без стремительных, могучих крыльев, не ведающих усталости, свершенное осталось бы невозможным в струнах Судьбы. Я восхищаюсь тобой, золотая сестра небес...
   В эти секунды ему казалось, что если бы мир вдруг исчез, но Иррада осталась, у них хватило бы сил создать его заново...
   Всадник продолжил снимать доспехи. Работа шла быстро. Все ремни, связывающие латы в единую непобедимую броню на сильно исхудавшей Ирраде, свободно обвисли и не оказывали сопротивления. Ерртору мешала только отдышка чересчур ослабленного организма. Через два часа под сводами кургана лежало два золотых тела. Одно тело - аккуратно звено к звену сложенных доспехов, другое - сильно иссушенное, с топорщащейся и взъерошенной чешуей, тело золотой драконихи.
   - Звезды бездонные! Как ты осунулась! - отойдя в сторону после окончания праведных трудов, воскликнул всадник.
   - Костлявые драконы не в твоем вкусе? - Иррада изогнула шею и придирчиво осмотрела себя еще раз.
   - Другие меня не интересуют, а тебе просто жизненно необходимо отъедаться, - Ерртор действительно беспокоился. Катастрофическая худоба Иррады чуть не переросла в дистрофию.
   - Ура! - радостно рыкнула Иррада. - Отъедаться! Мой всадник сам это сказал! Я надеюсь, ты больше не будешь брюзжать, когда мне вздумается потрескать всласть.
   - Я имел ввиду, до размера доспехов, - мгновенно поправился эльф, зная безграничный иногда аппетит подруги.
   - Доспехи скуют новые... И вообще я росту между прочим, мне даже первая сотня не исполнилась! - начала оправдываться Легкокрылая.
   - Сначала наверстай упущенное, а там поглядим, - с напускной суровостью надсмотрщика ответил всадник.
   - Слушаю и повинуюсь, о повелитель, Бог зеленого народа, лорд злобной Зираиды Шашир и прочая... - Иррада грациозно склонила голову, ехидно прищурила глаза и зашипела...
   ...Друзья задремали...
  

Пир и резня...

Юрг. Земли орков.

  
   ...Сладкую негу поверхностного сна дракона и всадника нарушил гулкий, басовитый, полный внутренней силы ритм полутора сотен барабанов. Сквозь стены кургана, струясь мягким теплом заката, проникали малиново-алые лучи.
   Ерртор поднялся, поправил золотой костюм, подаренный Ануфом, всегда остававшийся чудом магии Великих чистым и свежим, одернул ремни кольчуги Дрела и пристегнул к поясу Ишь с Шерком.
   Иррада зевнула во всю драконью пасть, обнажая стройные ряды острых клыков, и по-кошачьи потянулась. Златоглавая попросила всадника одеть на нее только обожаемый многолезвийный шлем и сверкающую смертоносностью обоюдоострую секиру на кончик хвоста.
   - Орки-воины и предстать перед ними я обязана с оружием, объяснила она Ерртору свои пристрастия.
   Друзья отправились к выходу. Двери кургана распахнулись, впуская шумное многоголосье Юрга. В окружении двух десятков магов-жрецов их встречал Фурунд.
   - Весь зеленый народ терпеливо жаждет лицезреть Богов, дабы щедрым пиром воздать дань их величию и отпраздновать свое рождение,- торжественно и громко произнес Фурунд.
   - "Следи за хвостом и помни, что на нем висит", - глядя как волнующаяся Иррада начала им легонько поигрывать, шепнул мысленно Ерртор.
   - "Ой, забылась, извини", - еще больше занервничала Златоглавая, понимая, что чуть зазевавшись, может запросто раскроить секирой трех орков к ряду, совершенно ничего не заметив при этом.
   - Мы готовы, Владыка Фурунд! Веди нас! - громко и величаво, как того требовал случай, ответил всадник.
   Торжественно подняв головы, походкой гордых воинов-победителей Ерртор и Иррада отправились за Фурундом в сопровождении почетного эскорта магов. Они вновь вышли к ступеням кургана.
   Абсолютно круглая площадь, окаймленная широкими каналами, десятками мостов и мостиков, брала свое начало от ступеней кургана-мавзолея и с их возвышений была видна дракону и всаднику как на ладони. Площадь украшали сотни пылающих на высоких шестах и сверкающих красной полированной медью чаш. Меж ними занимали свое место огромные круглые деревянные столы, уставленные обильно жареным мясом, бочками с вином и прочей снедью.
   Для богов орки приготовили высокий каменный трон у подножья кургана и просторное ложе для Иррады по правую руку от всадника. Перед ними простирался персональный стол с таким разнообразием яств, что Ерртор едва сдержал смех, глядя, с какой чудовищной быстротой по угощениям лихорадочно мечутся глаза Иррады.
   Десяток суровых огромных орков, подобранных лицо к лицу, рука к руке, сила к силе, держа в руках концы длинных копий, положенных на землю блистающими наконечниками вперед от трона к площади, почетной стражей оберегали покой Богов.
   Ерртор и Иррада заняли свое место, и бой барабанов мгновенно стих. Эстафету звучания подхватил протяжный рев длинных горнов. За их зычным выдохом наступила тишина...
   Фурунд, оставшийся стоять рядом с троном Ерртора, шепнул: - Они ждут твоего слова, Солнцеподобный...
   Всадник быстро произнес заклинание, усиливающее звук речи и взял со стола золотую чашу, полную до краев вина. Его попытку встать резко, но мягко маг оборвал словами: "Повелитель никогда не встает, кроме как для битвы".
   - Суровый!... Могучий!... Яростный! Народ воинов, чтящих честь выше жизни! - начал Ерртор речь. Слова всадника сотрясли огонь пылающих чаш, словно гром бури. - Мы славим ваш путь, славим ваши сердца и славим ваше будущее! Да хранят холодная сталь и мудрые древние воды всех орков до скончания солнц! Пусть начнется праздник! Орк!
   Иррада закончила короткую речь всадника торжественным ревом.
   - Орк! Орк! Орк! - взорвалась стоящая неподвижно площадь и дружным движеньем опустилась на лавки, приступив к трапезе.
   Грозные, пламенные, резкие, но все короткие и возвышенные речи сменяли одна другую. Каждый стол являл собрание какого-нибудь клана. Вождь поднимался прямо на него, выходя на свободный от еды центр. Подняв вверх оружие, глава произносил речь благодарности, больше похожую на воинский призыв. Первыми выступали самые могучие кланы, чьи столы были сдвинуты в цепи, за ними держали слово остальные.
   Тихая музыка тростниковых дудок и костяных рожков рассказывала о судьбах зеленого братства, о его чаяниях и надеждах, о непростой жизни среди подвижных зеленых топей.
   Сине-черное небо окрасили первые брызги далеких звезд. Ветер благоговейно замер, не решаясь теребить, возносящиеся ввысь из медных чаш, столбы пламени, вокруг которых вились огромные стаи букашек, бросающихся в последний неравный бой с огнем.
   На праздничные столы ступила душа клыкастого народа - ступила сила, во всей своей мускулистой, блестящей потом борьбы и резком запахе, красе.
   Захмелевшие орки убрали на нижний ярус стола пищу, а его верхняя часть превратилась в арену.
   Лысые, с черными, собранными в хвосты, с коротко стриженными красными волосами, но все наделенные огромными клыками нижней челюсти, доходящими почти до глаз и буграми напряженных мышц, мужчины орки, оголенные до пояса поднимались на эти помосты и демонстрировали богам доблесть в борьбе и кулачном бое. Глухие удары, злобное рычание и вопли победы слились в единое целое своей мешаниной с ритмом подбадривающих барабанов, полным блеска взмокших от напряжения тел, сияющих в бликах алого пламени невообразимым экстатическим варевом силы и жизни.
   Ерртор был поражен. Судя по оторвавшейся от еды Ирраде, с чуть отвисшей челюстью скользящей взглядом от помоста к помосту, его подруга была столь же увлечена этим зрелищем, что и всадник.
   Время, в полной красе раскрыв силу мужчин орков, передало бразды правления другой силе. После недолгого молчания барабаны вновь вознесли к звездам свой ритм, но был он совершенно иным. Ритм наполнял вязкий теплый воздух ночи какой-то неуловимой дрожью и манящей страстью, заставляющей шевелиться кожу и туманиться разум.
   На помосты поднялись, укутанные с ног до головы в длинные плащи, в основном зеленой окраски, девы.
   Словно по команде невидимого дирижера, девушки сбросили накидки, оставшись полунагими и наполнив распаленный воздух восторженным гулом площади, перешли к ритмичному танцу. В основном огненно рыжие, с распущенными волосами и сверкающими глазами они изящно изгибались, ритмично содрогались, искусно, с грацией пантер, кружась на помосте.
   Небольшие клыки, выступающие с верхней челюсти вниз, в отличие от мужчин, и едва прикрывающие нижнюю губу говорили о молодости. Их упругую, высокую, полную силы грудь и лоно, исполняющие возжигающие желания танцы, прикрывали скромные одежды из небольших полированных металлических пластинок. В руках воительницы сжимали холодный пламенный блеск стали изогнутых кинжалов, отражающийся в расширенных зрачках созерцающих воинов жаждой обладания этой девственной силой.
   Бархатная ночь от ритмов и оголенной пластики юной красоты, раскалилась до безумия самовозгорания, и время замерло, наслаждаясь зрелищем, обжигающим разум.
   Каждый клан, каждый стол посылал своих девушек, достигших брачного возраста к соседям. Если девушка, взойдя на помост и исполнив танец, нравилась кому-то из готовых к семейному походу воинов, ее приглашали остаться и сесть рядом, если же нет, она шла дальше, поднимаясь на столы в поисках благосклонности Судьбы.
   Волны силы воинов, рассыпавшиеся под волнами силы дев, звали разум Ерртора в какие-то далекие дали - обещающие, ждущие, полные тайны. Иррада украдкой наблюдала за Ерртором и тихо чему-то улыбалась в своей душе...
   ...Отдаленный неслышный стон... Еще один... Еще...
   И внезапная боль смерти полоснула по сердцу всадника.
   Еще!... Еще!!... Еще одна смерть!!!...
   Огромное сознание, полученное в дар от Дрела, сжалось, затрепетало и вновь распахнулось еще шире, желая знать. Ерртор напрягся, глаза сверкнули пламенем - предвестником схватки, лицо окаменело. Он слушал. Новый стон и новая смерть на окраине города. Всадник резко обернулся к Ирраде, та уже вопросительно и тревожно ловила его взгляд.
   - "Смерти! Больше десятка на окраине Юрга!" - бросил он подруге стрелу мысленной связи.
   - "Я ничего не чувствую, всадник", - Иррада машинально изогнула хвост, готовясь к нанесению удара.
   И тут Ерртор уловил движение какой-то агрессивной, полной отупляющего желания смерти, армады. Глубинный взор видел в ней души орков, но скользящие под водой и закованные в нечто непонятное. Сотни, сотни их пробирались по водным и заболоченным артериям Юрга, проникая по всему городу, готовясь нести смерть.
   "Повелитель не встает, кроме как для битвы..." - вспомнил Ерртор слова Фурунда и, единым взмахом подпрыгнув, встал ногами на трон, выхватывая меч. Меч полыхал янтарным светом.
   - К оружию, братья орки! В Юрг пришла беда и смерть! - гром слов Ерртора разразился бурей над идиллией страсти, парящей в танцах дев.
   Музыка оборвалась на полуноте, девушки замерли на полудвижении, а орки стали подниматься, озираясь по сторонам.
   Иррада рявкнула во все горло и бросила в небо столб пламени. В наступившей тишине на близ лежащих улицах все еще звучала музыка, и слышалось веселье.
   - Фурунд! Беда. Город в опасности!!! Они в воде! Поднимай всех, орки мне не верят!!! - взгляд всадника кричал, молил и требовал, встретив в сполохах огня масляной чаши, настороженный взор Фурунда.
   Всадник почувствовал, как слева от них, всего в двух десятках метров из воды, что-то начало подниматься. Не дожидаясь ответа мага он прыгнул вперед, отстегивая налету черный кинжал Ишь. Его тело с мгновенным шелестом окуталось золотой чешуйчатой броней Дрела и на лицо прилипло прозрачное забрало. Пролетев меж почетной стражей, Ерртор устремился к краю площади.
   - В бой!!! - завопил эльф во все горло.
   Орки уставились, выпучив пьяные глаза, на несущегося вдоль столов с мечом наголо Бога, как на сумасшедшего.
   Иррада рывком расправила и резко взмахнула крыльями, сбрасывая потоком уплотненного воздуха пищу со своего стола. Мышцы взвыли, связки пронзило острой режущей болью пересохших суставов. Ослабленное тело Златоглавой, иссохшее за время битвы и недели беспамятства, обремененное обильной вечерней едой, тяжело приподнялось, и воздух отказался принимать ее в свои объятья.
   В сердцах Иррада злобно взревела, ударила со всей силы передней лапой по ступеням, и грозно рыча, бросилась за всадником, присев на широко расставленных лапах и стелясь над землей словно змея.
   Фурунду, наверно, первому из всей многотысячной армии орков удалось сбросить мягкие сети, сплетенные хмелем пира, с разума. Его посох вспыхнул ярким алым светом тревоги, а зеленую плоть укрыли спиральные волны изумрудного поля защиты.
   - Орк! - взревел старец клич клыкастого народа, взывая к вниманию и средоточению, выработанным этим звуком в зеленых душах с детства.
   - Орк! Орк! Орк! - машинально взревели орки. Многие, наконец, поняли, что что-то происходит не так и их сердец коснулась тревога.
   Клыкастый народ явился на праздник в парадных одеждах. Боевые латы покоились на почетных местах жилищ, но мечи, их холод, блеск и острота уже начали радостно взвизгивать в огромных, хватких ладонях воинов, чуя пир крови.
   Ерртору оставалось два метра до ограждения, когда он замер как вкопанный, напряженно ожидая чего-то. Выброшенная назад рука остановила Ирраду.
   Изумленные его поведением, орки начали вываливать из-за столов и вытягивать шеи, чтобы лучше разглядеть происходящее.
   ... Тихий, едва уловимый всплеск случайной рыбы...
   Среди напряженной тишины в рядах орков раздался сдавленный смешок, потом еще один.
   "Бог испугался рыбы?!" - почувствовал дракон и всадник, хмельные издевки мыслей.
   Всплеск повторился, и в мгновенье, наполненное пронзительным мерзким визгом, недра канала вздыбились огромным столбом воды.
   Среди шума, замерших на миг струй и брызг, подсвеченных кровавым полыханием медных ламп, над Ерртором в воздухе нависла пятиметровая серо-черная тень чудовища, выпрыгнувшего из воды. Со щелканьем и цокотом от нее отделились четыре жгута. Всадник метнул вперед левую руку, сжимающую Ишь и черный кинжал с раскатистым громом оскалился десятками бешенных сине-зеленых молний, пронзающих тварь. Кинжал укутал хозяина маревом защитной полусферы, и тело чудовища брызнуло в стороны, разорванное на мелкие куски, обжигая орков каплями нагретой до кипения черной крови.
   Время стерло мгновенья меж смертельным ударом всадника и содроганием всех вод. Их ткань черного ночного глянца была взрезана в клочья единым ударом по всем каналам и водоемам Юрга. Чудовища, как опытные воины, заняв стратегические позиции, обрушились на пирующих орков единой атакой, повинуясь единому приказу.
   Шестилапые, укрытые толстым серо-зеленым панцирем, с головами ящериц, большими рыбьими глазами и тонкими ядовитыми клыками в широких пастях, они не были ведомы Ерртору. Между головой и плоским туловищем, на короткой шее, твари носили по четыре кармана, из которых со щелканьем выстреливались длинные членистые извивающиеся хитиновые шнуры, похожие на усы тараканов. Каждый такой шнур нес на конце смерть, оканчиваясь тонким, но удивительно прочным ядовитым жалом.
   Пир взревел новой волной - волной крови, в которой ритм ритуальных барабанов сменился бешеной дробью звенящей о хитин стали мечей орков, ревом идущих в атаку клыкастых воинов, пронзительным кличем рыжеволосых воительниц, муками смерти поверженных и истошным верезжанием незваных демонов.
   - Иррада взлетай! Ты нужна в небе! - не сводя глаз с все прибывающих чудовищ и неустанно разя их черным кинжалом, крикнул Ерртор. Он поражался, сколь удобен этот инструмент чужого мира в такой схватке.
   - Я... Я не могу взлететь! - рычание Златоглавой и лязг ее хвостовой секиры прикрывали всаднику спину.
   Несколько чудовищ подкрались сбоку и разом метнули в нее свои жала-усы. Удар был настолько неожиданный и сильный, что Ирраду завалило на бок. Каким-то чудом ни одно из жал не угодило в незащищенное крыло. Золотая чешуя устояла, и капли маслянистого бесцветного яда потекли тонкими струйками из их щербин. Иррада взревела и метнула хвост параллельно земле. Он несся, сверкая лезвием секиры, точно на уровне тел болотной нечисти.
   Ерртор обернулся на рык подруги и тут же получил два сильнейших удара в спину. С силой баллисты его швырнуло навстречу режущей воздух секире Иррады.
   Мгновенья сжались в невидимую песчинку пространства.
   Мечущий огненные сферы со своего посоха Фурунд, сражающийся рядом, остолбенел, наблюдая ужасную картину. Золотой всадник мчался обреченным снарядом к неминуемой смерти, вытянувшейся на плавном изгибе идеально острого лезвия хвоста своего дракона.
   Ирраду бросило в холод. Она увидела всадника, но остановить разогнавшуюся махину хвостовой стали, она не успевала. Бритвенная грань, испещренная тончайшей эльфийской вязью, покрытая золотом и вплавленными бриллиантами, вскрыла как сгнивший орех плоть одной, второй, третьей болотной твари, раскроив их надвое и оставив за собой опадающие куски требухи.
   Ерртор видел сиянье секиры, несущейся ему в грудь, брызги тел поверженных чудовищ, чувствовал сердцем тиски ужаса, сковавшие душу Златоглавой, но сам оставался холоден, как черная сталь кинжала Зираиды. Сила его Иша каким-то образом изменила разум, сделав мир жестким, граненым, точным, выверенным до мельчайшей сути движения. Чудовищная сила, подаренная перерожденьем Великого, содрогнула мышцы, скрутила тело, растянув до невозможности связки и изогнув сами кости. Фурунду показалось, что невидимая магия просто сломала тело всадника в полете еще до рокового удара.
   Секира подплывала к шее эльфа в тот момент, когда неописуемая судорога подбросила его тело вверх. Ерртор махом оперся лбом шлема о верхнюю плоскость всесокрушающего оружия Иррады и пронес на распластанных, словно крылья руках, меч и кинжал над ее хвостом. Совершив невероятный кульбит, полубог приземлился на ноги и тут же бросился в бой, круша молниями, и рубя Шерком ненавистные усы-жала.
   Иррада вскочила на ноги и дала струю тугого пламени по десятку тварей, выбравшихся на ступени кургана. Порождения болот вспыхнули, а расплавленное стекло под их когтистыми перепончатыми лапами потекло алыми потоками.
   Отважных орков были тысячи, а мерзких отродий болот немногие сотни, но эта битва оказалась для зеленого народа жестокой резней. Их мечи, копья, дротики и топоры не пробивали толстого хитина чудовищ, а те, в свою очередь, двигаясь с ошеломительной скоростью ненасытных бестий, легко пронзали бросками жал могучие тела орков, лишенных доспехов и щитов. Щупальца опутывали, душили, подволакивая пойманных к лязгающим тонким, ядовитым, клыкастым пастям для смертельного укуса.
   - Твари не едят павших! Они пришли убивать! - крикнул Фурунд, сражаясь рядом с Ерртором на переднем фланге.
   - И движутся плотной шеренгой, как обученные воины! - ответил Ерртор, давая заградительный залп молний.
   - Кто они? - Иррада прикрывала их спину и размалывала хвостом заходящих с тыла.
   - Не знаю! - рявкнул Фурунд, выпустив в полет огненного демона сферы.- Я таких никогда не видел!
   Орки падали сотнями как подкошенные, не столько от смертельных ран, сколько от малейших царапин. Их тела скручивало судорогами, мышцы заходились непрерывной дрожью, и смерть хватала свои теплые жертвы петлей удушья.
   В основном побеждали пришельцев маги. Хоть и могучая, прочная, но все же простая плоть чудовищ не оказывала сопротивления даже малейшему проявлению их искусства. У орков с успехом получалось отрубать выброшенные на большие дистанции жала-усы и поэтому сообразительные чудовища навязывали им плотный ближний бой.
   - Нам нужно разорвать цепи их шеренг, тогда мы сможем одолеть эту нечисть числом! - бросил Ерртор Фурунду, уворачиваясь и отсекая очередное жало.
   Пламя медных ваз корчилось в экстазе смерти и заливало все багровым, трепещущим полыханьем. Орки, окруженные со всех сторон, отступали к центру площади, оставляя за собой зеленый ковер тел. Маги зеленого народа изрядно ослабели. Лишь изредка рев и стоны битвы вспыхивали светом посохов и сияньем магических щитов.
   - Если мы не поднимемся в небо, во всем Юрге останемся только мы с тобой, может быть Фурунд и горы трупов! - глаза Ерртора сверкали таким бездушным холодом, что драконихе стало не по себе.
   У меня... нет... сил, всадник! - чешуя на загривке Иррады встала дыбом и дракониха оскалила на него клыки. - "Где Саприл и Анари?! Они так нужны здесь!!!"
   - Камни, мне нужны камни, живо! - в памяти эльфа вспыхнул слабый маяк надежды - "Дрел,... он наполнял мои мышцы светом камней. Он вкладывал в них руны..." - удивительная память полубога тотчас воспроизвела их рисунок, - "...но я тогда лежал, а Ирраде..."
   - Какие камни? Совсем ошалел от крови?! Ты, что стены строить собрался?! - Иррада взмахнула хвостом, и еще две твари глотнули небытия.
   - Да, нет же! Найди камни, что сможешь цепко держать в лапах!
   Чудовища видимо уже сообразили, что одолеть эту троицу не удастся, и стали обходить их с флангов, беря в оборот только орков.
   Зеленые рыцари рубили и кромсали, кололи и жгли, неся тяжелые потери. Несколько отрядов изловчились, найдя слабину болотной нечисти и с торжествующим воплем "Орк!" одну за другой отправляли тварей в преисподнюю, добираясь клинками меж панцирей до основания их шей.
   - Чего их искать? Камни! - Иррада рубанула хвостом по плитам мощения площади. Осколки вывернулись и через секунду она швырнула к ногам всадника два куска.
   - Должно получиться! Получиться! - Ерртор чуть прикрыл глаза, фокусируясь на рунах, бросил на землю Шерк, Ишь, и с ладоней в камни скользнули две путанные трехмерные руны Великих. Булыжники вспыхнули янтарным светом и в их, ставшей прозрачной, глубине засиял сложный узор.
   - Бери, бери быстрее в лапы! - одним движением всадник подхватил оружие и взвился на спину Ирраде. - Ты сможешь! Родная, взлетай... - добавил он ласковым голосом друга.
   Златоглавая схватила камни и тут же по лапам заструилась река мягкой, маслянистой жизни, щекочущая и заставляющая распухать мышцы от силы.
   ...Взмах... Боль!... Еще взмах... Боль тише...
   ...И наконец, взмах в полную силу.
   Напряженные крылья оперлись о воздух и Златоглавая тяжело, но взлетела.
   - Ты моя... Ты моя красавица... Я люблю тебя... - Ерртор лучился благодарностью к этому волшебному существу.
   - Давай же им зададим жару!... Интересно, они съедобные? - Иррада повеселела и сразу стала острить.
   - Медленной кроваво-золотой звездой, подсвеченной бледным светом только что взошедшей на небеса луны, они поплыли над Юргом.
   Шерк и Ишь, янтарный меч и чернозвездный кинжал, слили голоса своей магии в необоримый дуэт, упиваясь пассажами и вторя друг другу в великолепной песне смерти. Их гром, шипение и режущий визг оставлял за хвостом дракона черную полосу выжженных тел болотных щупальцеголовых тварей.
   Воодушевленные орки ринулись в атаку, поднимая врага на клыки.
   Чуть остыв в потоках воздуха от наземной схватки и продолжая очищать квартал за кварталом, объемному многослойному зрению Ерртора предстала знакомая картина. Он видел ее при осаде замка Амдебафа. Между муравьинообразными тварями и этими чудищами было нечто общее. Все они сидели словно на концах еле уловимой черной паутины, не видимой смертному глазу. Паутина, будто живой, осознающий себя организм, вела и направляла, давала приказания и анализировала, но сейчас...
   Небольшие светлячки душ погибших орков не растворялись в слоях эфира, переходя в мир духов, а покорно повинуясь чьей-то черной воле, скользили пульсирующими искрами к сердцевине паучьей сети. Искры уносились куда-то далеко за горизонт, на юг...
  
  
  

Ночные врата Фиэнея.

Фиэней.

  
   Дни тянулись обычной чередой. Погода благоприятствовала на всем пути. Звезда Эндоры ласково согревала землю, ветер игриво перебирал аккорды зеленой листвы, дарящей всадникам прохладу. Друзья давно углубились в Великий лес и ехали по каменным дорогам. Мощные ветви древних великанов арками смыкались над их головами. Листва стала настолько плотной, что если бы не специально сделанные отверстия в хитросплетении ветвей на дороге всегда царил бы полумрак. Сквозь эти окна в дорогу упирались столбы света, в которых игриво клубились насекомые, делая путешествие еще более чарующим.
   Начали попадаться встречные путники. При виде несущихся навстречу саблезубых тигров, они тут же либо бежали в кусты, либо хватались за мечи с луками, стремясь применить защитную магию. Один раз Нианне даже пришлось отразить выпущенную в Ррагора стрелу. Тиринар связался с Магистратом, и те приказали всем стражникам и постовым на дорогах предупреждать странствующих о встрече с тиграми, разъясняя их безопасность.
   Тиринар веселел с каждым днем. Друзьям все чаще попадались постоялые дворы с уютными комнатками и вкусной пищей. В один из таких вечеров Ррагор сообщил Нианне, что Омелия - эльфийка, ищущая Гилиира-Данира, в Фиэнее и ждет встречи. Каждый день все больше и больше приближал странников к заветной цели...
   ...И вот до столицы эльфийского королевства остался день пути.
   С утра Тиринар, прибегнув к магическому кристаллу, связался с Магистратом и предупредил о прибытии. Владыка Улир заверил, что дом для семьи Нианны подобран и будет передан новым хозяевам в безвременное пользование. Тиринара и Гилиира глава пригласил разместиться в своих личных гостевых покоях, сообщив, что путников встретит возле врат города и проведет по улицам Владыка Магистрата Энирал. Зная, что Нианну сопровождают два саблезубых тигра, а таких гостей жители не встречали уже тысячи лет, Улир предложил друзьям въехать в Фиэней с наступлением ночи, чтобы не создавать лишней нервозности.
   Так они и поступили. Последний день отряд из Килина ехал медленно и степенно. Несмотря на то, что дорога перед столицей имела большую ширину, движение было очень оживленным. По внешним краям почти сплошной вереницей двигались грузовые повозки, а срединная часть, предназначавшаяся для знатных странников и военных служб, оставалась свободной. Тиринар дал команду ехать по центру.
   Легкой трусцой первыми бежали исполинские саблезубые тигры, несущие на своей спине черноволосую рубиноокую девочку с золотой трехсапфировой тиарой на голове. Следом, в гордой осанке, на белых жеребцах ехали Нариан и Ниида. Замыкали процессию маг Тиринар, держащий в руке посох с разогретым для пущей важности до ярко-белого свечения магическим кристаллом, и воин Гилиир, грациозно придерживающий свой старинный клинок.
   Небо только-только начинало нежно розоветь закатными лучами, а они уже подъехали к первому городскому посту. Решив скоротать время, путники свернули в ближайший постоялый двор и, славно отужинав в уютной беседке возле маленького водоема с лилиями, погрузились каждый в свои мысли.
   Неизвестность грядущего стала одновременно мучительно непроглядной и томительно сладкой. Ткала ль сейчас судьба невидимый узор событий или соткан он был уже давно - не имело для них никакого значения. Их крошечные жизни, вплетенные в покрывало Эндоры, терпеливо скользили по своим нитям и вливались в уготованные узоры. Лишь неистовый дух Великой искал власти над событиями, но скорее событиями прошлого - своей памяти, и пока совсем не задумывался о грядущем...
   Комариный писк возвестил начало сумерек, и за ними пришла лунная ночь.
   - "Владыка Тиринар, я ожидаю вас возле первых стражей южных врат. Это Владыка Энирал", - получил маг мысленное послание.
   - Пора, друзья. Нас встречают, - вставая из-за стола и медленно потягивая уставшую спину, сказал маг.
   Путники быстро собрались и через пару минут подъехали к стражам городских ворот. "Врата" были весьма условны. Фиэней не был крепостью и их, как таковых, не имел, но на дорогах, ведущих в город, всегда несли дозоры по два постовых, облаченных в лучшие королевские доспехи с полным традиционным эльфийским вооружением, включающим лук, меч и легкий дротик с длинным лезвием.
   Владыка Энирал прибыл не один. Хрупкий, чрезвычайно худой. На первый взгляд столь немощное тело не могло служить пристанищем мага, но восприятие этого эльфа менялось, стоило взглянуть в его бездонные голубые глаза, наполненные спокойствием и несокрушимой мощью вечных ледников Тироля. Энирала, как почетного вельможу, верхом на вороных скакунах сопровождали два воина в длинных зеленых плащах, вооруженные парой коротких мечей.
   Когда путники приблизились, фиэнейские кони шарахнулись в стороны, при виде саблезубых тигров и седоки едва удержали их на месте. Встречающие и гости радушно поприветствовали друг друга. Увидев на голове Нианны золотую тиару, по лицу Владыки Энирала скользнуло нескрываемое удивление. Маг мгновенно спешился и преклонил колено перед девочкой. Его примеру последовали и сопровождающие стражники. Путники озадаченно переглянулись. Окончив приветствие, встречающие взвились в седло и почетным караулом эскортировали гостей в столицу.
   Полная луна величественно лила волны серебра на древние кроны диковинных титанических деревьев. Она освещала шпили вонзающихся в небо башен и лабораторий, купола реликтовых многоярусных храмов, грациозных замков вельмож, рожденных в невообразимых единениях живых стволов растений и полированных гранях камня.
   Лунный свет гордился простыми живыми зелеными жилищами эльфов, которые то висели словно ульи диких пчел на ветвях, то оказывались заботливо врощены в самый центр огромных стволов. Иногда лунные блики выхватывали из чащи нереальность домов, растущих прямо из земли огромными, древесными, закрученными кистью художника, образованиями, увитыми ласковым буйством благоухающих цветов. Аромат этих феерических нот ровными волнами наполнял лес и строения, даря новые изумительные гармонии при каждом мимолетном движении маслянистого воздуха.
   Странники медленно ехали по прямой, широкой улице, носящей название "Ветер странствий Тироля", ведущей от городских врат к недремлющему сердцу Фиэнея - королевскому дворцу и Магистрату ордена магов Эндоры. Все в этом гордом величии плавных архитектурных и живых линий воспевало торжество разумной жизни, и безбрежное единение с глубинными силами матери природы.
   По древней традиции, постоянно подтверждающейся и поныне, искуснейшими мастерами камня вся страна признавала гномов. Камень был душой их невысокого, но решительного и устремленного народа. Конечно же, чести мостить улицы и приусадебные площадки столицы государства удостаивались именно они. Горные породы и магический свет сочетались в настолько взвешенных мудростью пропорциях, что полированные плиты мощения с тягучим узором световых волокон, спаянные без швов между собой, создавали эффект струящихся потоков призрачного радужного света, плавно несущего свои волны, подобно реке к центру Фиэнея...
   ...Но еще более удивительными Нианне казались деревья-фонтаны. Для водоснабжения города каждая мощеная улица, дорога и тропа являлась снизу закрытым каменным каналом, несущим живительную влагу к жилищам. Фонтаны по праву считались гением красоты эльфийской ирригации. Пустотелый ствол живого дерева в корневой системе имел небольшую, подобную мельничной, крыльчатку, постоянно расположенную в водяном потоке. Непосредственно в сердцевине находился винтовой механизм, предназначенный для подъема воды вверх. Поднимаясь по стволу, влага выходила через отверстия в скелетные ветви, имеющие форму разнообразных витых желобов. Такое живое чудо, облаченное зеленой листвой, изливало со своих ветвей то зеркальные ленты, то нежное журчание волосяных струй, то шумящие каскады водопадов.
   Вдоль крон по улице тянулись, перекручиваясь, сплетаясь и расходясь вновь, жгуты лиан с большими, округлыми, с множеством прорезей и отверстий листьями. Листья светились ровным зеленым светом, освещая ночное великолепие города. Эти растения - светонакопители в дневное время суток жадно впитывали солнечные лучи, радостно делясь ими в ночную пору.
   Почти возле каждого дерева-фонтана плескалось небольшое озерцо с водными обитателями, наделенными способностью издавать световую мелодию и располагалась ажурная беседка - излюбленное место для неторопливой беседы несуетливых представителей эльфийского народа.
   Ночной Фиэней завораживал красотой, а при полном серебре луны он казался особенно сказочным...
   Нианна не переставала в прямом смысле слова таращиться по сторонам. Несмотря на дикую усталость, ей хотелось выпрыгнуть из седла и идти, идти, идти ночным городом, любуясь потоками каменного света под ногами, каждой черточкой линий и всплеском пульсирующей влаги фонтанов. Девочка с трудом сдерживалась, вписывая свое поведение в канву принятого этикета. Их встречал высокий Владыка магии, и Ниа не желала осрамиться вольностями эмоций.
   Поездка по "Ветру странствий Тироля" оказалась не такой и быстрой. Усадьбы все тянулись и тянулись вдоль дороги, утопая в ночной мгле не освещенных садов. Видные издалека, три титанические башни, вонзающиеся казалось в сами звезды, находились уже совсем близко. Перед ними улица расширялась, образуя большую площадь. Не доезжая совсем чуть-чуть до площади, Владыка Энирал свернул направо в большой двор перед трехэтажным, огромным по меркам Нианны, домом.
   По углам дома, на высоту трех этажей, возвышались массивные мраморные колонны, с четырьмя гордо восседающими на пьедесталах каменными драконами, расправившими крылья. Пространство меж колоннами заполнял "живой" дом в эльфийском стиле, стены которого были выращены из диагонального витого орешника с мозаичным вкраплением больших мраморных блоков. Витые стволы стен плавно переходили в остроконечную, образованную единым завитком крышу, затянутую крупной красной восковой чешуей плюща. Тяжелые двери с золотым изображением головы дракона пульсировали синими волнами защитного заклинания. Во дворе, близ зеленой изгороди мостились еще два, очень уютных на первый взгляд, дома значительно меньших размеров. Судя по всему, один из них предназначался для помощников, второй служил временным пристанищем для друзей лошадиной породы.
  

Ночная гостья.

Фиэней.

   - Вот мы и прибыли, - торжественным тоном произнес Владыка Энирал. Он спешился и подошел к двери дома, читая на ходу открывающее заклинание.
   Дверь с легкой хрустальной мелодией распахнулась, почтительно приглашая внутрь, изрядно уставших от многодневных странствий, новых хозяев. Ррагор и Ррагур, как и подобает телохранителям, обошли вокруг дома и неслышно опустились возле фосфоресцирующих ступеней крыльца.
   Уставших путников не тянуло на расспросы с разговорами. Хотелось только одного - скорее прилечь да дать покой ноющим спинам и затекшим ногам. Уже привычными за долгие дни движениями эльфы сняли поклажу и расседлали коней, проводив в комфортную опочивальню со свежей травой и овсом. Нианна отстегнула седло с Ррагора.
   Прихватив свой нехитрый скарб, странники вошли в дом. Ниа остановилась на пороге. Два клыконосных телохранителя, лежащих у крыльца, подняли на нее глаза.
   - "Где же удобнее будет пушистым братьям? Конюшня отпадает, на улице - двор открыт прохожим и зевакам, остался только маленький дом для помощников и..." - Нианна поставила свой рюкзачок на крыльцо, медленно спустилась по ступеням и присела рядом с саблезубыми братьями. - Пушистики, идемте в дом... Вы ведь тоже очень устали. Утром здесь будет слишком много любопытных глаз.
   - Мы не привыкли к вашим жилищам. В них все другое, не такое как на свободе, но хуже этого только взгляды испуганных двуногих, пусть даже и эльфов... - устало проурчал Ррагор. Тигры переглянулись.
   - Нам было приказано оберегать тебя везде, пока не придет время Судьбы, и она не сочтет расставание необходимым. Завтра мы выслушаем мысли города, и если Владычице ничего не угрожает, хотели бы уйти в Великий лес, оставаясь, все время на чеку. Ррагор и Ррагур в любой момент явятся по первому твоему зову.
   Ррагор акцентировал слово "Владычица", давая понять, что они ее подданные и испрашивают разрешение быть на расстоянии, несмотря на свои обязанности. Ниа чувствовала сколь тяжел для них дух большого города и как саблезубым неуютно в Фиэнее.
   - Да... Так будет лучше... для вас... - Нианна загрустила. - Мое сердце не позволит страдать друзьям. Можете идти в свободные земли охоты... Буду очень рада, если соберетесь меня навестить. Сама же обещаю непременно выбираться к вам в гости, - она улыбнулась, но алые глаза наполнились тихой тоской, всплывшей откуда-то из безмерных глубин омута памяти.
   Тигры встали и подошли к девочке. Нианна ласково обняла две огромные головы, прижавшись к ним щеками. Теплый пушистый мех исполинов и глухое кошачье урчание казались таким родным и бесконечно близким, что в тот миг она не представляла своей жизни без этих друзей, казавшихся вечными.
   - Идемте, идемте в дом...
   Девочка поднялась, и тигры последовали за ней. Все это время сопровождающие Энирала воины стояли у входа во двор с улицы и пристально, удивленно наблюдали за девочкой подростком, молча сидящей и переглядывающейся с тиграми...
  
   - По приказу короля Аниэра, отныне этот дом и прилегающая территория, передается поэту Нариану, мастеру цветов Нииде, и вашей дочери Нианне в безвременное пользование. Да хранят вас звезды... Глава совета Улир приглашает Владыку Тиринара и мастера Гилиира быть гостями в его апартаментах, - в официально учтивых тонах сообщил Энирал.
   Он стоял в центре зала. Одежда посланца Магистрата переливалась блеском драгоценных камней в ярком свете светильников из стекла и камня. Худое лицо выражало усталость. Со времен землетрясения, произошедшего более месяца назад, никто из магов Эндоры не мог похвастаться полноценным отдыхом. Все трудились по восстановлению разрушений и спасению покалеченных жизней.
   Путники сидели на удобных мягких диванах огромного холла дома, занимающего весь первый этаж. Кроме входной, в этом помещении располагалось еще несколько картинно резных дверей. На второй этаж уводила мраморная лестница, украшенная кованными медными вязями, на строгих колоннах.
   - Владыка Энирал, не хочу, чтобы мое предложение было воспринято как оскорбление гостеприимству Главы Магистрата, - поднявшись на ноги, в таком же учтивом тоне заговорил Нариан, - но с вашего разрешения, и по праву новых хозяев я осмелюсь предложить друзьям Тиринару и Гилииру, провести эту ночь с нами, дабы лишний раз в столь поздний час не тревожить, и без того загруженного заботами, верховного мага Эндоры.
   - Я принимаю приглашение, - чуть помедлив, отозвался Гилиир.
   - Я тоже... Думаю Нариан прав, свежесть утра благодатнее для высокой встречи, - согласился Тиринар.
   Энирал даже как-то слегка осунулся, а на лице, выступили чуть заметные морщинки.
   - Спасибо, друзья. После проклятого землетрясения Магистрат гудит как разворошенный демоном улей. Я и забыл уже когда спал... А про Владыку Улира и говорить не приходится. Донесения, сводки, приказы - круглосуточно. Только благодаря магии и его могуществу он еще не повержен усталостью.
   - Справа столовая, я позаботился, и скромный ужин уже накрыт. Вашу семью, Нариан и Ниида, Магистрат берет под полную опеку. Все, что вам нужно, в том числе пропитание, будет доставляться нашими помощниками. Завтра я прибуду утром, и поговорим о грядущем, а сейчас доброй ночи вам, странники, и еще раз добро пожаловать... - Энирал поклонился.
   Друзья учтивым поклоном простились с магом. Член совета вышел, и дверь за ним с хрустальным перезвоном закрылась.
   - Ну, вот и добрались! - выдохнула Ниида. Руки эльфийки истосковались по волшебству цветов, мелким домашним заботам и кулинарному колдовству. - Идемте, отведаем даров Фиэнея...
   Хозяйка легко встала и направилась в столовый зал. Все последовали ее примеру, только тигры, вылизывая натруженные лапы, спокойно остались лежать в дальнем углу холла.
   Когда друзья почти сели за стол, ломившийся от диковинных для жителей Килина яств, а Тиринар достал из заначки, любовно хранимую на протяжению всего пути, бутылочку с розовым вином "за приезд", раздался тихий стук в дверь. Ближе всех к двери сидел Гилиир.
   - Я открою, - вставая, сказал он, - наверно, Энирал что-то забыл.
   Гилиир встал и не спеша направился к двери. Он едва протянул руку к рукояти, как по его душе пробежала смутная, едва уловимая волна. Что-то забытое, как наваждение из колышущихся волн времени, появилось на поверхности сознания на мгновенье и тут же исчезло. Гилиир остановил руку, замерев в нерешительности...
   Нианна сидела за столом так, что ей хорошо был виден и Гилиир и дверь, перед которой он застыл. Ее глаза пристально наблюдали за всегда решительным воином, вдруг оторопевшим перед обычной дверью.
   Стук повторился...
   Гилиир дотронулся рукой до двери и медленно толкнул ее наружу. Перед его глазами, с неотвратимой судьбоносной отрешенностью и хрустальным звоном, отворялась дверь, дверь в ночь Эндоры. Она медленно открывала бледно-розовое платье неожиданной ночной гостьи. Яркий белый свет светильников зала выхватил из темноты крыльца стройный стан и утонченное лицо эльфийской красавицы. Распущенные длинные серебряные волосы перебирало легкое дуновение дыхания Фиэнея. Голубые, как два огромных сапфира, глаза радостно смотрели в скрытое ночной вуалью тени лицо Гилиира. Сердце мастера клинка сжалось в необъяснимом приступе и молчаливо остановилось, обдавая тело воина, волной чудовищного холода.
   - Ерртор, мальчик мой, ты вернулся домой! Я и не ожидала тебя здесь встретить!
   Биение жизни в груди окаменело и вместе с ним закончилось дыхание. Онемевший и ничего не понимающий Гилиир все смотрел, смотрел, смотрел... Казалось, вот-вот он просто расстанется со своей тысячелетней жизнью от вида этой... этой РОДНОЙ... ДА! Родной женщины! Безудержное пламя рождения новой звезды вспыхнуло в груди воина и ринулось во все уголки души, освещая и руша своим светом тайники и запреты...
   Нианна видела, как тело Гилиира замерло и внезапно окуталось пульсирующим желтым светом. Девочка подумала, что незваный маг атакует друга. Она демоническим прыжком рванулась из-за стола, пролетев как копье дверной проем, сгруппировавшись и приземлившись в центре зала. Никто - ни Тиринар, ни Нариан, ни Ниида ничего даже сообразить не успели, глядя на выходку Нии...
   Тело Гилиира сотрясала неимоверная боль. Еще мгновенье и огонь пожрет разум и душу. Пламя ворвалось в его Я, будоража и переворачивая в сумасшедшем вихре воспоминаний всю жизнь. Оно рвало и взвешивало, собирая знакомые события в какие-то фантастические нити, чей узор повиновался лишь одному закону - закону Судьбы.
   Гилиир застонал и рухнул как подкошенный на колени, роняя голову на холодный мрамор крыльца, прямо к ногам красавицы в длинном бледно-розовом платье.
   - Ерртор, что с тобой! - воскликнула гостья и бросилась было к нему, но зазвеневшее острие клинка, зависшего в сантиметре от глаза женщины заставило ее остановиться. Перед незнакомкой словно из ниоткуда очутилась черноволосая девочка в голубых одеяниях. Глаза ребенка пылали алым огнем, а магическое напряжение энергий было настолько неистовым, что прямо по одежде пробегали, потрескивая, змеи сине-зеленых молний. За ней готовые к прыжку присели два огромных саблезубых тигра.
   - Он... он мой сын, - прошептала эльфийка, и по ее щекам заструился хрусталь слез.
   - Его зовут не Ерртор! Что ты с ним сделала!? - холодным безжизненным тоном произнесла Нианна. Тиринар и родители только-только подоспели к входу в дом.
   Свечение Гилиира внезапно погасло. Он шевельнулся.
   - Отойди назад! Не двигайся! - властно приказала Ниа.
   Эльфийка послушно отступила на шаг и замерла. По ее щекам продолжали катиться слезы, грудь нервно вздымалась, а тело сотрясала дрожь.
   Тиринар с Нарианом склонились над другом, помогая встать. Гилиир тряхнул головой, сбрасывая хмель прокатившегося по душе огненного смерча, и поднялся на ноги.
   - Я в порядке, друзья, спасибо... Госпожа, она ни в чем не виновата, - переводя дух, обратился он к Нии, - смири свой гнев.
   - Твой голос, Ерртор, что с ним сталось? - продолжая плакать, шептала ночная гостья.
   - Раз никто никого не убивает, может, зайдете в дом, и при свете разберемся, что к чему или кто есть кто? - попытался разрядить накаленную атмосферу Тиринар.
   - Прошу вас, заходите, - сдержанно пригласила Ниида.
   Все вошли в дом, а Гилиир намеренно остался в тени двора и зашел последним.
   При ярком свете ламп гостья увидела золотую тиару на голове у девочки и тут же преклонила колено. Друзья опять непонимающе переглянулись. Встав с колена, гостья обернулась к Гилииру.
   - Еррто... - и внезапно осеклась, - но, но... Ты так на него похож!
   Едва успокоившись, она снова задрожала всем телом. По открытым плечам и рукам эльфийки пробежали мурашки, и белая кожа окрасилась голубоватым оттенком. Она жадно всматривалась и всматривалась в лицо воина. Ее губы непрестанно что-то шептали. Красавица замерла. Широкие глаза голубыми немигающими озерами смотрели прямо в душу Гилиира. Он так же безотрывно глядел прямо на нее. В комнате воцарилась звенящая тишина...
   - Глаза, твои глаза... я... я нашла тебя, - едва слышно, запинаясь, прошептала эльфийка, - Данир...
   Тело женщины вздрогнуло, и глаза закатились...
   Гилиир мгновенно подхватил легкий стан и страстно прижал к себе.
   Все в зале, кроме Нии, молча переглянулись. Нианна смотрела в упор на тигров с вопросительным взглядом. Тигры, зыркнув друг на друга, мысленно ответили: - "Сестра, это не мы. Мы ждали твоего приказа".
   Гилиир бережно усадил бессознательное тело эльфийки в кресло и побежал в столовую за водой.
   - Вот, это да! - провожая мастера меча, выпученными от удивления глазами, крякнул Тиринар.
   Гилиир уже возвращался в зал, неся в руках стакан с водой. Он бережно придержал голову эльфийки и поднес воду к ее губам. Ночная гостья приходила в себя. Сделав глоток, ее глаза снова широко раскрылись.
   - Данир! - воскликнула незнакомка, обводя комнату глазами. Увидав воина, она резко вскочила, захотев кинуться к нему в объятья, но вдруг остановилась, удерживаемая как будто какой-то преградой.
   - Омелия! Звезды услышали мои мольбы! - по щеке Гилиира катилась скупая мужская слеза, а глаза блестели в отсветах ярких ламп зала. Он преклонил колени, и тихие слова поплыли по воздуху выстраданными стихами:
  
   В безумии немом забыты все причины,
   И боли смертный тлен всю душу охватил,
   И долгий век-палач седой моей кончины
   Юродивой судьбы отвел скупой удел.
  
   Мечом во благо всех обиженных и знатных,
   Мечом во благо всех страдальцев и бедняг,
   Я стал под ливнем лет свирепым, беспощадным,
   И каждой ночи миг я жаждал звездный знак.
  
   Меняя день за днем, под сводами Эндоры
   Я слал любви мечту, сквозь памяти предел,
   Где образ милый твой, что в грезах нес просторы
   Сиял в бою с судьбой как щит от острых стрел.
  
   Забытый дух мой пал под тяжестью лавины,
   И стертый в прах давно, рассеялся в веках,
   И дух судьбы иной - холодной стали сына
   Все грезит о тебе в своих тревожных снах.
  
   Я гимном воспою тот миг Судьбы прощенья,
   Когда в потоках лет и их пустых затей
   Тебя я обрету как дар любви-спасенья,
   И сердце оживет лишь для тебя, поверь!
  
   Читая стихи, Гилиир неотрывно смотрел во влажные глаза Омелии. Она тихонько плакала. Коленопреклоненный мастер клинка смолк, утопая в трепетном взоре любимой.
   - Ты не забыл меня, на путях Эндоры... Не забыл... - Омелия присела и взяла его за руку, поднимая вверх.
   - Ты не забыл меня, любимый... Мой муж, - она бросилась к нему в объятья, рыдая и улыбаясь сияющей улыбкой, способной затмить все солнца Вселенной.
   Гилиир нежно, словно опасаясь раздавить в стальных могучих руках свою древнюю хрупкую мечту, обнял супругу. Так они и стояли, молча глядя в глаза друг другу по середине большого парадного зала. Никто не решался нарушить эту чарующую, торжественную тишину...
   ...Но голос желудка Тиринара оказался сильнее тысячелетнего безмолвия двух любящих душ.
   - Друзья мои, я, как представитель магической ветви власти земель Эндоры, приглашаю всех присутствующих отметить воссоединение семьи за праздничным столом, который, кстати, давно уже накрыт и ждет гостей. Заодно отпразднуем наше прибытие в Фиэней, и то, что никто никого не отправил в мир иной при этом... - учитель покосился на Нианну.
   - Ну, а у молодых, - он окинул дружелюбным взглядом Гилиира и Омелию, - впереди целая свадебная ночь, чтобы рассказать все друг другу. Хотя, думаю, тут и года на рассказы не хватит... Да озарят звезды небес их любовь вечным светом!!!
   Ниа не выдержала и захлопала в ладоши от радости. Присутствующие подхватили ее аплодисменты и тоже рукоплескали нашедшим друг друга сердцам. Нианна продолжала пристально наблюдать за Гилииром. Она боялась, что прежняя подавленная сущность Данира может повредить нажитую Гилииром добродетель, но ее опасения оказались напрасны. Мастер меча стал как ласковый котенок рядом со своей Омелией. Они все смотрели и смотрели друг на друга, боясь оторваться и потерять зыбкое счастье, которое вновь подарила им Эндора...
   ...Славно отужинав, выпив до дна под торжественные тосты Тиринара его бутылочку "за приезд" и, как оказалось "за воссоединение", друзья поднялись наверх, разбредаясь по первым попавшимся комнатам.
   Гилиир с Омелией остались сидеть в столовой, продолжая смотреть друг на друга, слыша как ровно, уверенно стучат рядом два истосковавшихся сердца. В этой молчаливой неподвижности их тела вновь привыкали к близости друг друга. Глаза, не мигая, впитывали, как в первый раз, каждую линию и изгиб родного, давно затерянного в складках памяти образа.
   Спутники Гилиира незаметно испарились, шум окончившегося буйного застолья слился с тишиной ночных стен дома. Молчаливое время тянулось и тянулось медовой лентой счастья. Долгожданного, уже потерявшего свой след в тысячелетних поисках друг друга, счастья...
  

Озерная гладь воспоминаний.

Фиэней.

   ... - В саду есть небольшое озеро, а на нем плавающая беседка. Идем к нему, - ласково глядя на Гилиира и до сих пор не веря в свое необыкновенное счастье, прошептала Омелия. - Очень давно мы любили ночную гладь озер.
   - Идем, любовь моя, я так много хочу рассказать, - глубоким бархатным голосом ответил возлюбленной Гилиир.
   Супруги встали и, взявшись за руки, незаметно вышли из дома. Серебряное блюдо полной луны осыпало мягким светом узкие мощеные дорожки придомового парка. Гилиир, лавируя между низких ветвей деревьев, ни на мгновение не выпустил ладони возлюбленной. Плывя по чарующему аромату газонов, они вышли к черной глади. Тихо захрустела под ногами галька. В центре пруда как будто парила в нескольких сантиметрах над водой небольшая полусферическая беседка.
   Омелия протянула правую руку и едва слышно пропела короткое заклинание. Ее голос магическими гармониями порхнул по чернеющей глади. С пальца соскользнул розовый завиток эльфийской руны и умчался, отражаясь в зеркале озера, к беседке. Беседка легко качнулась и стала приближаться к тому месту, где на берегу стояли супруги.
   - Такая же ночь, как тогда. Ночь, когда ты ушел... в неизвестность, - едва слышно, с неимоверной сердечной тяжестью произнесла Омелия.
   Ажурный свод беседки под прикосновением ног ищущих уединения душ учтиво поклонился отраженным в воде звездам и неторопливо отплыл к центру озера. Фосфоресцирующие водные создания очаровательно кружились в ночном танце, рисуя мимолетные картины шлейфом своего подводного полета.
   - Прошлого не изменить, а раскаянием не вернуть утраченного времени. Даже не осмеливаюсь надеяться, но все же прошу - любовь моей жизни, свет моего сердца прости... прости... прости, - Гилиир трепетно поцеловал руки жены и прижал их ладони к своему сердцу. На его мраморном в лунном свете лице вновь заблестел бисер хрусталя очей.
   Омелия всей кожей чувствовала биение его горячего истосковавшегося сердца.
   - Ты никогда не походил на остальных, хоть в те времена и была охвачена твоя душа холодной зимней стужей. В миг расставанья, я и подумать не могла, что окажется оно длинною практически в вечность, а вернет дерзкого мужа Эндора совсем другим и внешне, и тем более внутренне. Все эти годы я терпеливо искала встречи и ждала... ждала возвращения любимого воина из тяжелого похода... Тебе не за что извиняться. Мы дети небес, чьи судьбы вплетены в великие гобелены пространства, созданные магией Богов... А для какой цели, не дано знать ни кому... разве, что Великим.
   - Великим... - как эхо повторил Гилиир и задумался.
   Супруги ненадолго замолчали.
   - Кто ты теперь? Уходил Даниром, а возвратился Гилииром, - ведь так называли тебя друзья? - Омелии не терпелось услышать рассказ мужа, впрочем, так же как и ему самому услышать длинное повествование жены.
   - Да, сейчас мое имя Гилиир. Память мастера меча из Килина до сегодняшнего дня начиналась... - и Гилиир, не спеша, стараясь не упускать деталей, приступил к долгой повести. Повести о проклятом месте, увечье, потере памяти и новом духовном рождении в Магистрате Фиэнея. Сказание лилось путем меча, странствиями по городам и селениям Эндоры в поисках призрачного образа потерянной любви. Душа воина поведала возлюбленной о долге стража древнего проклятья и учителя боя в поселении Килин, о маленькой девочке с красными глазами и черными курчавыми волосами, развеявшей эту тысячелетнюю тьму над озером, и ее сопровождении в Фиэней.
   - Прежняя память и забытое имя вернулись лишь тогда, когда я увидел тебя на ступенях дома. При падении заклятья, скрывавшего крепостными стенами неведения холод и гордыню Данира я чуть не умер... Но даже сейчас не нахожу ответа на вопрос - кто же сотворил на до мной такую магию наказания и наставления на путь истинный? Уж не Боги ли Эндоры? - воин немного помолчал, взвешивая и анализируя свои две сути, жившие теперь в одном теле - справедливость и добродетель Гилиира и необузданную эгоистичную амбициозность Данира.
   - И ты знаешь, родная, имя Гилиир мне намного ближе, - внутренний взор мастера меча вернулся из временных колец теперь уже целостной памяти и обратился к своей слушательнице. - Ну, а ты, Омелия, чем жила все это время? У тебя, насколько я понял, есть... сын?
   - Не у меня, а у нас. Это твой сын Да... Гилиир... Его зовут Ерртор, - улыбнулась Омелия. Ее руки не уставали гладить мозолистые ладони мужа. - Ну, обо всем по порядку...
   ...Когда мы расстались возле озера в Сетимиэле, я думала, что разлука всего на несколько недель. Ты тогда не обмолвился ни намеком на направление своих странствий, и мне оставалось терпеливо ждать. Месяцы сменялись месяцами, а ты не возвращался. Все попытки связаться с тобой через кристаллы связи у меня и твоих родителей не увенчались успехом, а через три месяца я поняла, что беременна. Мальчик родился в срок, и я нарекла его Ерртором. Год вскармливания малыша пролетел как один день в тревожном ожидании. Знать Сетимиэля мысленно похоронила Данира, и решено было справить торжество по поводу твоего перехода в новый мир. Родителям очень тяжело дался этот день. Они отказывались верить, что сына уже нет, а я была твердо уверенна, что ты жив и обязательно вернешься к нам. Слезы и тоска никогда не помогали горю. Просто сидеть и ждать стало невыносимо, и путь позвал меня ветрами поиска.
   Я обратилась в Магистрат и долго скрупулезно работала в библиотеке, собирая информацию о проклятых местах Эндоры и некоторых необъяснимых фактах, будоражащих местных жителей. Надежда, что муж отправился к одному из таких мест, дабы победить его темный дар, заставляла работать на пределе внимания.
   Плодом года напряженного труда стала карта проклятых мест всех четырех королевств. Удивительно, что никому из Магистрата раньше и в голову не приходило обобщить и составить такой, на первый взгляд, пустяшный документ. Крестики, кружочки, звездочки - так я помечала проклятья, по степени важности. Некоторые аномалии, с иными природными законами, существовали еще до нашей цивилизации. Свидетельства о них оставили первые из первых. Эти демонические ловушки заглатывали нерадивых странников и бесшабашных искателей приключений бесследно. Про их свойства в хранилище знаний не было даже маленькой руны. Местные жители просто знали, где находятся гиблые места и благоразумно не приближались. Моля Богов, чтобы начертанный моим Даниром путь не лежал в чертоги природной смерти, я не смела к ним приближаться, памятуя о нашем сыне. К счастью таких мест насчитывалось всего с десяток.
   Намного сложнее обстояли дела со смертельными проклятьями, появившимися во времена Безысходности и Гибели. Их яд многими сотнями язв окроплял просторы наших земель. Случайная жертва погибала мгновенной, либо долгой и мучительной смертью. Лекари оказывались не в состоянии одержать верх над силой черных чар. Лишь предварительная подготовка искушенного мага, позволяла недолго находиться в этих владения смерти. Ну и конечно, на карту я нанесла несколько тысяч мелких ловушек, приносящих или большой испуг, или негативные заклятья, но поддающиеся врачеванию знаниями целительства. Ими стали потаенные места обитания каких-то магических древних созданий, либо зачарованные зоны, появившихся на теле Эндоры в результате неудачных сложных экспериментов ищущих магов.
   Совет Магистрата высоко оценил мой труд и позволил по желанию присутствовать на его собраниях. Очень интересным и загадочным представилось положение проклятых мест Владыке Улиру. Во-первых, их максимальное количество совпадало не с зонами прошедших ожесточенных сражений, а располагалось между ними. Ясно было видно, что почти все гиблые точки висели как яблоки, нанизанные на прямые лезвия мечей, сходящихся в проклятом городе Жгаг-Гер.
   Гораздо больше загадок родилось, когда я стала сопоставлять витки времени появления проклятий и даты сражений. Проклятья проявлялись еще до битв, словно прорастая сквозь тело Эндоры. Анализируя сражения, мы с Улиром нашли одну интересную особенность в тактике темных правителей. Захватчики всегда шли широкой волной и могли применять свою неизвестную магию лишь в пределах незримой границы, созданной несколькими проклятьями. Все лазутчики, которых удавалось ненадолго задерживать за этой границей в глубине Эндоры, перед тем как покончат с собой, сопротивлялись только силой своей стали и доспехов, не используя магию. Факты натолкнули на предположение, что во времена "Безысходности и Гибели", проклятые места были ключом, открывающим врата магии врага.
   Мой муж слыл в Сетимиэле искусным магом. Холодные щупальца страха, путаница заклятий являлись для него просто детской забавой. Помня об этом, я искала тебя, милый, по прокаженным язвам древней войны. Совет помогал во всех экспедициях. Владыки обучили меня искусству самых мощных защитных заклинаний Магистрата и выделяли сопровождающих.
   Перед каждым проклятьем сердце трепетало в ужасном ожидании, что глазам предстанет твой истлевший прах. Время без устали меняло солнце со звездами. Годы скользили дождем, сыпались хлопьями снега, парили маревом жарких лучей. Несколько месяцев опасных экспедиций сменялись радостью встречи с сыном. Ерртор походил на тебя. Такой же решительный, такой же упрямый и даже где-то дерзкий. Он был единственным светом моей жизни в бесконечной мгле безуспешных поисков.
   Напряженные многолетние поиски не дали результата, но оставили свет надежды в сердце. Твои родители не дождались сегодняшнего озаренного звездами часа и покинули мир, тихо уйдя вдвоем в вечное странствие. Сейчас в их дворце живу только я. Наш мальчик вырос. Все детство он мечтал стать всадником дракона, чтобы сверху отыскать пропавшего папу и привезти домой. Детская мечта стала юношеским увлечением. В то время как сверстники резвились в детских играх, он пропадал в нашей библиотеке, изучая магию, и практикуясь на ристалищах с лучшими наставниками боя. Уже тогда душу парня увлекли легенды о Великих, став его страстью. Ерртор был лучшим не только среди сверстников, он практически равнялся мастерам. Поиски Великих увели сына из Сетимиэля в древний Фиэней. Тут он продолжил упорно постигать знания и в один прекрасный день... его выбрал дракон... Ерртор стал всадником...
   Необъяснимое чудо произошло всего пару недель назад. Ночью я услышала гулкие беззвучные слова. Могучее многоголосье духов путалось в стенах дома, настойчиво проникая в разум с разных направлений. Сотни старческих, детских и зрелых речей сплелись в одну мысль - "Ты обретешь утерянную душу супруга в Фиэнее, надежды были не напрасны, отправляйся в путь..." Уже через час я летела на своем верном скакуне в Фиэней, забыв обо всем...
  

Кошмар смерти и преображенье.

Фиэней. Дом Нариана.

  
   ...По водной глади пробежал незримый ветер, ударив Гилиира и Омелию. Теплая черная кожа озера вздрогнула и застыла крупными мурашками, как от ледяного прикосновения. По листве деревьев пронесся мимолетный озноб, и в души мужа и жены проникла сначала тихая, а потом все усиливающаяся боль. Мастер меча обернулся. Увидев призрачный голубой свет в окнах второго этажа, он замер предчувствуя неладное: - Нианна! Что-то случилось!
   Не сговариваясь, с рук супругов сорвались две руны и, впившись цепким хватом в берег, стали тянуть беседку к галечной пристани. Шелест воды закручивался за ней множеством маленьких водоворотов. Глубины озера наполнились острыми светящимися росчерками перепуганной рыбешки. Спрыгнув на берег, Гилиир и Омелия бросились к дому, не разжимая рук и боясь отпустить друг друга даже на мгновенье, настолько нереальным, зыбким казалось счастье долгожданной выстраданной встречи.
   Влетев в холл, они взбежали вверх по лестнице. В дверях комнаты, облюбованной Нианной для сна, нервно мялись родители и Тиринар, а по коридору свирепо вышагивали два саблезубых телохранителя, подергивая хвостами и недобро порыкивая, словно ругаясь.
   - Что случилось? - Гилиир бросил настороженный взгляд через плечо взволнованного Нариана и тот чуть отодвинулся.
   Комната была наполнена голубым пульсирующим светом. Нианна висела вертикально меж узорчатым потолком и кроватью. Черные кудри волос торчали змеящимся шаром вокруг головы, а широко раскрытые невидящие глаза горели ярким рубиновым светом. В воздухе то там, то здесь вспыхивали и тут же гасли маленькие синие шаровые молнии, агрессивно шевеля щупальцами протуберанцев. Невидимая стена удерживала всех на входе, не давая ни шагу сделать внутрь.
   - Что с ней? - Омелии за всю свою жизнь не доводилось такого видеть.
   Ниида тихо плакала, теребя в руках кружевной платочек: - Ну, за что моей девочке такие испытания?!
   - Все будет хорошо, вот увидишь! - Нариан обнял жену и прижал к груди.
   Так много раз, иногда даже переставая в них верить, он словно молитву твердил себе самому эти слова, переживая фантастические, но опасные, приключения дочери-непоседы...
   - Все будет хорошо... - эхом повторил отец.
   - Она заснула. Да и мы тоже... Вдруг по всем прошла волна, как слабый толчок. И свет...Мы сквозь стены почувствовали свет в ее комнате, - Тиринар взволнованно хлопал глазами. - Когда подбежали к двери, она была уже такой!
   - Владычица спит и видит сон, - Ррагор тревожно прорычал, передав мысль собравшимся. - Я не могу ее коснуться мыслью. Надо ждать.
   Нианна продолжала неподвижно висеть по центру комнаты, а шары молний все вспыхивали и вспыхивали, хаотично разбрасывая свои светящиеся сферы по всему объему спальни, словно призрачный хронометр, отмеряя невидимый ток времени...
  

* * *

   ...Ее вели вниз по широкому арочному тоннелю. Абсолютно глянцевый, бездонно синий цвет отполированных стен и пола был лишь изредка вкраплен ослепительным белым светом кристальных кустов горного хрусталя. Тоннель закручивался длинной спиралью, уходя вниз.
   Нианна до сих пор не верила в происходящее. Оно казалось бредовым нереальным наваждением из мрачного кошмара. Впереди шел ее отец, Зирин. Трудно любить холодную каменную волю, заточенную в железное, дерзкое сердце Великого, повелителя глубин и тайн магии. Это единственная родная душа в целом мире, которой она дорожила и была обязана жизнью. И Нианна любила его, любила как дочь.
   Черные магические удавки чешуйчатых, трехногих и трехруких гвардейцев Хранителей, жгучей болью сжимали запястья и душили шею, а Великая все отказывалась верить, что ее ведут на казнь. И ведет сам отец - второй Владыка народа Великих. Девушку несли над полом в алом яйцеобразном коконе блокирующее-удушающего поля. Чуть стоило повернуть тело, и миллионы рубиновых магических игл энергии вонзались в каждый нерв стройного стана, прикрытого лишь легкой голубой материей.
   Нианна была уверенна, что устроенный суд над ней и Амдебафом, не более чем фарс взбешенных дряхлых пережитков эволюции, коими она считала груды щупалец и хитиновых панцирей, гордо именующих себя Хранителями. Судилище казалось Великой смешным, и девушка предстала пред этими бездушными существами беззащитной, лишенной даже доспехов. Непокорная была убеждена, что народ осудит войну, развязанную тварям против мирной Эндоры, встав на защиту Создателей, даже вопреки давнему закону абсолютного повиновения жрецам - Хранителям.
   Ровный стук ног трехногих палачей, закованных в серебряные латы с черными рунами жрецов, отмерял последние вздохи ее жизни. Тугими жгутами пламени безмолвные исполнители влекли алую тюрьму на эшафот.
   Она ошиблась. Ошиблась не в себе, гордой и могучей воительнице, ценящей жизнь и любящие сердца. Великая горько ошиблась в своем народе, который считала совершенством в доступных мирах. При вынесении приговора народ лишь невнятно роптал о долге и величии закона Жрецов не как собрание сияющих магов, а как стадо безвольных рабов.
   Белая мантия отца, скользящая впереди стражи, вызывавшая в детстве у маленькой Нианны восхищение своей открытой чистотой, сейчас скользила ослепительным саваном, шурша ледяным шепотом смерти.
   Великая Нианна приговором суда обрекалась на лишение тела, лишение памяти, запрет воплощения народом Великих и неприкаянные скитания в мире неупокоенных духов. Непокорную создательницу Эндоры осудили на вечное изгнание. Отныне "Изгой" - станет новым именем ее бессловесного духа.
   Долгая жизнь Великой мерно прокручивалась последними минутами осознанной памяти. Нианна не жалела ни о чем... кроме одного маленького чувства, которое таилось в укромном уголке ее трепетного сердца. Она скрывала его от всех, и от себя самой.
   Безграничная жажда полета... ошеломляющая скорость... виртуозность маневра... - такими красками описывали ее умение летать в народе Великих, но они не знали одного. Желание летать, став лучшей в этом искусстве, зародилось от простого желания быть рядом. ...Рядом с могучим Амдебафом. Парить вместе, навсегда, и ...любить друг друга!
   Да! Она любила! Но даже перед смертью Нианна не решилась бы открыть ему свою нежную душу. Ведь Амдебаф носил плоть могучего и грациозного дракона, а она рождена судьбой в хрупком теле пятиконечной расы. Будучи признанной Богиней красоты среди себе подобных, она все же считала свои формы недостойными драконьего величия...
   Нианна никогда не бывала в этом тоннеле и понятия не имела, куда он ведет. Ало-желтые блики на глянце стен медленно выползали из очередного витка дороги смерти, открывая, наконец, взору осужденной шароподобную пещеру. Внезапно в мозг Великой впились миллиарды тончайших игл. Они извивались и дергались, проникая все глубже и глубже в память, копошась во всех ее складках и тайниках. Это не было ударом алого кокона, в котором ее обездвижили. "Это" жило здесь.
   По центру пещеры находился, мерцая ядовито-желтым светом, невысокий цилиндрический постамент с изображенной на полу большой, отвратительной, веющей смертью, черной паутинообразной руной. Он оказался достаточно просторен даже для самого крупного представителя Великих. Вокруг постамента пульсировала и переливалась в кольцеобразном углублении шириной около метра розовая с ярко оранжевыми нитями масса. Казалось, она все время течет по кругу.
   Три палача перенесли энергетический саркофаг заключенной через розовый поток и оставили его в самом центре узора. Розовая масса оживилась и потекла значительно быстрее, начав закручиваться и бурлить. Копошение в голове Нианны усилилось, но Великая не собиралась так просто отдаться на милость этой мерзости, и яростно ударила своим несгибаемым духом по вторгшимся червям. Те мгновенно со страхом покинули ее разум, а по кольцу пульсирующей массы прошла трепещущая волна.
   Сознание Бунтарки прояснилось, и она огляделась по сторонам. Пещера походила на гигантского ежа метров семидесяти в диаметре, вывернутого на изнанку. Вся ее черная поверхность была утыкана гигантскими, прозрачными, с три метра длинной, шипами. От ало-оранжевого пульсирующего кольца к каждому шипу тянулась тонкая красная нить, пронзая его насквозь и заканчиваясь светящейся точкой на острие.
   - "Течет, течет... Так это Предтеча!!!" - осенило Нианну. Непокорная поняла кто ее истинный палач. - "Предтечи - забытый источник знаний Великих! Их Бог и Творец! Вечно текучий и дарящий жизнь! И меня ему принесли на съедение!!!!"
   - "Хранители - мерзкие твари. Я в этом убедилась, но что они скрывают предтечу и так подкармливают! Уж деликатесом я для тебя не стану - это точно! Подавишься прародитель!!!"
   И прародитель услышал. Поверхность пульсирующего кольца ощетинилась острыми полипами, нити, ведущие к шипам, вспыхнули ярким светом, а на каждой игле загорелась алая искра.
   - "Сквозь удушающий барьер будет не вкусно, надо бы снять!" - Нианна вызывающе бросила палачу не прошеный совет.
   Стражники вернулись в тоннель. В горящей сотней кровавых огней пещере осталась лишь приговоренная дочь, ее инквизитор отец, и голодный древний палач.
   - ...Во имя Завета, затерянного в веках и подаренного Вечными Предтечами, во имя закона Звездных поводырей Хранителей, ты Нианна, дочь Зирина, приговариваешься.... - слова отца звучали как стальная капель по стеклу. Звонко, четко и холодно.
   - Отец! - резким выкриком перебила приговор Нианна. Ее глаза сверкали праведным гневом. - Как ты мог!...Ты!... Ты пришел казнить свою дочь!... Ты предпочел смерть и бесчестие целой страны и миллионов добрых жизней одному мерзкому гнилому закону Хранителей. В знак рабской покорности гордый маг, Владыка Великих, ты отдаешь свою единственную кровь древнему демону! Кто же ты после этого ...отец!!!
   - Ты... всего не знаешь... - холодные слова скользили из уст казавшегося окаменевшим изваянием Зирина.
   - А мне и знать не надо... - полным ледяного отрешения голосом вновь перебила его дочь. - Раньше я гордилась твоим величием, а сейчас... - голос Нианны вновь взвился под свод пещеры гневной птицей справедливости, - а сейчас я тебя презираю! Презираю не за то, что ты мой Великий Палач, а за твой рабский Дух Ничтожного!!!
   - ...приговаривается к лишению тела, лишению памяти и вечному изгнанию из народа Великих! - отец свернул свиток и поднял взор.
   Их взгляды встретились. Неистовая, непокорная, горящая душа Нианны плавила бездонные глаза Владыки Великих потоком огненного презрения. Холод его зрачков на мгновение дрогнул, и в их глубине мелькнула тень придушенной боли.
   - Прости, - еле слышно обронил он и поспешно вышел.
   Проход за ним бесшумно закрыла каменная дверь. Хрупкое тело небесной красавицы, вместилище непокорного духа Нианны, стояло скованное заклятьем посреди желтого постамента-плахи.
   - Назовись палач! Я готова! - монолит воли Великой гудел решимостью, от которой казалось, вот-вот треснут скалы.
   - Мы... Вечный... Арл! - тысячеголосые громоподобные слова титана рухнули немыслимой тяжестью в душу воительницы последними звуками жизни.
   И предтеча ударил. Ударил всеми сотнями шипов свода, за мгновенье до этого сняв подарочную упаковку удушающего барьера с пикантного блюда девичьего тела.
   Этого мгновенья было достаточно. Великий маг ринулся в атаку, выбивая зубы замшелому троглодиту. Вокруг Нианны вспыхнула зеркальная защитная сфера, окруженная сотнями шипящих синих шаровых молний.
   Великая твердо стояла, широко расставив ноги и воздев вверх грациозные руки небесной богини. С кончиков пальцев струился ослепительно белый свет и плодил, плодил новые молнии. Два могущества сошлись в смертельной подземной схватке. Твердь исходила на дрожь магических конвульсий, сотрясающих недра Тироля. Кроваво-красные лучи Арла резали прямыми потоками слои голубых молниеносных шаров Нианны, извиваясь змеями хвостатых бичей, хлестали по зеркалу защиты Великой. Бунтарка не сдавалась. Срываясь с защитного кокона, окруженные шипящим треском, голубые молнии крушили прозрачные, наполненные алым светом, шипы Арла. Один за другим падали отбитые клыки демона...

* * *

   ...Плотность энергии в комнате Нианны настолько возросла, что собравшимся у двери стало тяжело дышать. Легким едва удавалось вдыхать тягучий воздух. Шаровые молнии уже не гасли, а метались по комнате, вращаясь вокруг Нии, цепляясь за стены и потолок, оставляя при этом тлеющие обожженные отметины. Девочка, продолжая висеть в воздухе, будто встала в боевую стойку, раздвинув ноги на ширину плеч и подняв вверх руки с раскрытыми пальцами.
   - Надо ее остановить! Она сожжет дом, как сожгла храм в Килине! - Тиринар побледнел, потом покраснел. Глаза бегали в поисках спасительного решения, а руки до боли в костяшках сжимали посох.
   - Ниа, девочка моя! Очнись! Очнись! - с трудом кричала мать, а слезы текли хрустальным градом по дрожащим щекам.
   Гилиир и Омелия беспомощно смотрели на буйство магии, завороженные мощью Великой...

* * *

   ...Арл лишался одного за другим своих смертоносных шипов. Великая Нианна, оставаясь неприступной, рванула дверь в мир огня, готовясь расплавить ненавистную тварь и замешать на ней и пламенеющей магме алый базальтовый саркофаг... Но дверь осталась немым барьером, перед которой тонкой пленкой струился многоликий дух Арла.
   - "Я... создал... дверь... и ключи... мои!".
   Сердце Нианны тяжело билось обреченной птицей. Струи пота текли соком напряжения, орошая все тело, проступая жгучими каплями сквозь прилипшую тонкую материю костюма.
   - "Если бы у меня был жезл, или хотя бы меч, я разметала бы его в изначальную пыль!" - продолжая держать сферу защиты и творить молнии, думала воительница. - "Надо прорываться к выходу".
   Но судьба распорядилась иначе. Фару таяла на глазах. Внезапно черная руна пола ожила и зашевелила ветвистыми щупальцами, поднимая их в воздух. Щупальца скользили по защитному барьеру, заплетая его жестким хитиновым каркасом. Шаровые молнии Великой оказались бессильны против этой клетки. Когда каркас сомкнулся над верхней точкой сферы, тысячи игл накололи зеркальную отражающую пленку энергии барьера. Он устоял, защищая от визжаще-шипящей бури алых лучей. Иглы продолжали жадно тянуться к телу внутри барьера, предвкушая сладкую наживу, наполняя душу Великой истошными воплями и гипнотизирующим шарканьем шепота роя голосов.
   Каждый гулкий удар сердца звучал мимолетной победой над неминуемой смертью, вырывая из ее уродливой пасти сияющие искры последних секунд.
   - Тебе не осквернить мое тело и душу, тварь! - вырвавшийся из груди Великой крик заставил бешено содрогнуться твердь.
   Недра гудели и дрожали в предсмертной агонии неукротимой Богини. Нестерпимо белое пламя окутало гибкие линии девичьего тела.
   - "Расти, расти, расти!!!" - пульсировала мысль Нианны.
   И пламя послушно росло, превращая в свет нежную кожу, обжигая режущей болью оголенные нервы. Длинные черные кудри волос пылали хвостом сияющей кометы. Защитная сфера пала. Нианна кричала от раздирающей боли, от хлещущих по телу алых бичей и от горькой обиды за свой народ, за своего отца...

* * *

   ...Нианна закричала так неожиданно и пронзительно, что друзей отбросило к противоположной стене, а тигры вжались в пол, прижав уши. Невидимая волна изначального огня Голоума понеслась в разные стороны от их нового дома по всему Фиэнею, достигнув Генара. Все жители столицы и драконы ощутили внезапный удар по своей Фару и сон покинул спящих, а тревога наполнила бодрствующих.
   Ниа продолжала пронзительно кричать. Вены на ее лице, руках и ногах видимых из-под одежды вздулись, а беснующиеся шары молний ускорили свою вакханалию. Стены тлели практически всей поверхностью, казалось еще мгновение, и они вспыхнут.
   Вдруг тело девочки начало быстро расти. Стали удлиняться ноги и руки, переродилось мгновенно повзрослев лицо, округлились бедра и наполнились два холма груди, разрывая в клочья любимый голубой костюм с золотой вышивкой. Меж потолком и кроватью висело полунагое тело девушки божественных линий. Это было легкое лазурное существо, сотканное из нежного света, продолжающее пронзительно тонко кричать.
   Души друзей рвались на части, разрезаемые острым лезвием девичьего крика, наполненного мучительной болью.

* * *

   ...Белое пламя, обратив в рассеянный свет, пожрало тело, до того как его коснулись отвратительные, жаждущие крови, шипы древнего демона. Все это время дух голубой Богини резал и рвал свою память на мелкие лоскутки, заворачивая их в остатки Фару. Крошечные искорки памяти, наделенные магическим заданием, неслись меж щупалец Арла, пронзая земную твердь, роем трудолюбивых пчел. Великая прятала память, хороня ее брызги в тайном месте Тироля, и слабо надеясь когда-нибудь отыскать.
   Последняя искра покинула плаху, и в черной клетке древнего предтечи остался висеть немой воспринимающий дух. Как пустая кость, неспособная насытить мясоеда, он с яростью был отброшен голодным Арлом в холодное небо Тироля. И шаловливые ветра, господа голубых просторов, стали его новым хозяином...

* * *

   Крик Нии оборвался так же внезапно, как и начался, и вместе с ним гибкий стан девушки рухнул на мягкую постель. Молнии рассыпались облачками искр, а голубое свечение плавно померкло.
   Тиринар, Гилиир и Нариан кинулись тушить тлеющие стены, а дрожащая заплаканная мать бросилась к быстро повзрослевшей дочке.
   Нианна спала как нежный бутон розы, чему-то слегка улыбаясь...
  

День рождения.

Фиэней.

  
   Солнечный луч украдкой скользнул в окно и, как проказник ярким бликом, стал танцевать по закрытым глазам Нианны.
   Сладкое томление сна еще окутывало душу. Она нежилась. Недели скачки так измотали, что хотелось лежать и лежать в мягкой пуховой перине. Ниа изогнулась в блаженном потягивании, как вдруг на груди что-то странно зашевелилось. Испуганные опахала длинных изогнутых ресниц взлетели вверх и широко открытым глазам предстали островерхие, упругие округлости обнаженной груди. Ресницы хлопали как маленькие крылья всполошенной птички.
   Ниа лежала абсолютно нагой. Ее длинные, стройные ноги прикрывало лишь невесомое кружевное одеяло. Захотелось истерически взвизгнуть, но девушка сдержала крик, и с откровенным интересом принялась изумленно разглядывать свои очаровательные прелести.
   Нианна медленно села, не отрывая восторженного взгляда от новых, непривычных, но приятных форм. Руки скользнули по бархату тонкой талии и ощутили изогнутую грацию тугих бедер. Бирюзовая кожа слегка мерцала постоянным внутренним светом. Детские кудряшки превратились в длинные ниспадающие потоки черных с вороным отливом, непослушных и вьющихся мелким завитком локонов.
   Оторвав взгляд от перерожденного стана, девушка обнаружила угольную черноту обожженных стен и потолка. Глубокие шрамы обугленных борозд были покрыты шершавой коростой золы, но ей думалось совсем не об этом. Нестерпимо хотелось найти большое зеркало и оглядеть себя.
   Как всякая девчонка, Ниа мечтала стать девушкой и обязательно прекрасной, сказочно пленительной. Нежданно нечаянно мечта сбылась, правда при этом чуть не сгорела комната.
   Что же произошло? Из ночной памяти холодными челюстями вырвался увиденный кошмар. Сон-воспоминание. Воспоминание о том кто она и как ужасна была ее смерть, наполненная бездонным страданием. Радость чудесного перерождения чуть померкла от этой удушливой тяжелой волны. Но боль воспоминаний тут же отбросилась Нианной в дальний незримый угол души, и ликование вновь царственно заполнило мысли искрящимся радужным светом счастья.
   Дыхание являлось незнаемым таинством. С безумным интересом девушка наблюдала, как плавно вздымаются вверх и опускаются вниз две ее новые гордости. Ниа встала с кровати, опустив босые точеные ноги на прохладу, не тронутого непонятной стихией, пола. Витые волны черных кудряшек почти достигали колен.
   - Интересно, папа с мамой знают, что со мной "такого" произошло? - слегка качнув прелестной грудью из стороны в сторону, подумала Нианна.
   Перед дверью на стуле она увидела мамино парадное, розовое с белым платье, богато украшенное кружевами. Оно было аккуратно сложено, а рядом на полу стояла пара очаровательных туфелек, в которые маленькая непоседа частенько засовывала крохотные ножки, вызывая родительский смех.
   - Мама все знает, - поняла она.
   Грациозной походкой дикой тигрицы девушка подошла к стулу, изумляясь новой стремительной легкости парящих шагов. Тело казалось сотканным из воздуха, настолько легко оно плыло в пространстве. Но тут длинноволосую красавицу постигло небольшое разочарование. Лишь туфли пришлись в пору, платье же было мало.
   Обронив непроизвольный вздох, Нианна вернулась к кровати. На подушке лежала любимая золотая тиара, подарок Иллириэли. Она привычным жестом одела ее на голову, и украшение заботливо раздалось в стороны, привыкая к новому объему. Внезапно один из завитков венца скользнул вниз по волосам гибким золотым шнуром, обхватывая и собирая роскошные кудри змеиной хваткой четырех эластичных колец, связанных меж собою плетеной сверкающей нитью. Закутавшись в одеяло, перерожденная красавица вышла в коридор.
   Возле самой двери лежали верные друзья Ррагор и Ррагур. Удерживая одной рукой накинутое одеяло, Нианна погладила по головам исполинов, те приветственно радостно заурчали.
   - Доброе утро, пушистики! - веселая Ниа ласково теребила то одного, то другого за ушами. - Как вам спалось?
   - Госпожа, после светопреставления, устроенного тобой, полагаем, не спали оба города эльфийского и драконьего народов, - ответил Ррагур и сел, глядя прямо ей в глаза. Он быстро, четко и по порядку пересказал увиденное ночью. - ...А волна Фару, рожденная твоим ужасающим криком, понеслась подобно урагану во все стороны!...
   - Нианночка, девочка моя! - услышав голос дочки, мать выбежала в коридор. По ее глазам вновь потекли слезы, но уже слезы радости. Нианна бросилась в материнские объятья... и оказалась выше на полголовы.
   - Мама, платье не подошло, маленькое.
   - Ничего, ничего мы пошьем тебе новый замечательный костюм! - мать смахнула с лица слезы. - Как ты себя чувствуешь?
   - Я здорово повзрослела за эту ночь... и вспомнила, кем была раньше. Правда, воспоминание это не из приятных. - Ниа улыбалась, обнимая одной рукой маму.
   - Идем в нашу комнату, может что-нибудь из отцовских вещей, пока накинешь. Ночью ты всех так напугала, родная!
   - А где папа и учитель Тиринар?
   - Утром зашел Энирал и они пошли в Магистрат. Не став будить, я тебя немного обмеряла. Отец попросит владык, и думаю, Магистрат подыщет новой ученице достойную одежду. Их мастера виртуозы и в швейном деле.
   Мать с дочерью вошли в комнату, и Ниа увидела большое овальное зеркало в изысканном убранстве рамы из серебряных полевых цветов. Ниида присела на кровать, а Нианна подошла к нему и принялась внимательно разглядывать свое повзрослевшее лицо.
   Маленький рот с аккуратными пухленькими губками, острый подбородок, изящный эллиптический овал лица с парой тонких летящих черных бровей, плавные линии небольшого носика - все было новым и очень нравилось. Прежними остались лишь большие рубиновые глаза. Довольная девушка, несколько раз повернула лицо из стороны в сторону, любуясь отражением. Она сбросила одеяло на пол, открывая обнаженное тело серебру зеркала. Пристально окинув взглядом себя с ног до головы, Ниа повернулась одним боком, потом другим и, став спиной к зеркалу, развернула хрупкие плечи, оценивая свои линии со спины.
   - Вроде ничего, так. Как когда-то прежде... но немного все же лучше, - с легкой задумчивостью завершил осмотр придирчивый, обнаженный судья, облаченный лишь в золотой венец, синий и бриллиантовый браслеты на руках, да сверкающие мамины туфли.
   - Да ты богиня красоты, Нианночка! - мать миловалась своим ребенком и ее грацией. - Вот накинь. Отец иногда испытывает тягу к черному, и этот цвет хорошо подойдет к твоим волосам.

* * *

   ...Энирал, как и подобает члену Совета, прибыл утром в сопровождении двух учеников к дверям дома Нариана и Нииды. Вид у него был взволнованно-озадаченным, а после короткого сообщения Тиринара о перерождении Нианны стал просто донельзя изумленным.
   Родители решили не тревожить крепкий сон дочери после необъяснимого ночного магического действа. Они хорошо помнили, как малышка проспала несколько суток подряд, после своего первого полета и строго-настрого запретили Тиринару даже пытаться ее растормошить.
   По дороге к Магистрату, Нариан чуть смущенно обратился к Эниралу.
   - Владыка Энирал, у нас в семье есть одно затруднение.
   Маг чуть замедлил шаг и Нариан его догнал.
   - Да, слушаю, - седые брови эльфа инстинктивно сдвинулись в ожидании еще одной необычной новости.
   - Видите ли, девочка так быстро выросла, - отец чуть замялся, - что подходящей для нее одежды в нашем гардеробе не оказалось.
   - Ну, что вы, мастер Нариан, забота о вашей семье долг Магистрата, и я немедленно пришлю портных для снятия мерок.
   - В этом нет нужды. Ниида сняла мерки и записала их здесь, - отец протянул Владыке небольшой свиток с размерами, - и есть небольшое пожелание...
   - Конечно, говори, - магистр принял свиток.
   - Нианна всегда носила брючный костюм из голубой легкой материи и неизменным атрибутом на нем она видела золотую вышивку образа дракона с расправленным крылом, - Нариан остановился, доставая из кармана куртки любовно сложенные остатки детской одежды. - Если, конечно, наше пожелание уместно.
   - Портные Магистрата привыкли к творческим дерзаниям заказчиков. Полагаю, они почтут за честь сшить одежду для Великой Нианны с учетом ее пожеланий.
   - Спасибо, Владыка, - Нариан легким поклоном выразил признательность. Лицо отца сияло как безоблачный день - красавица будет в обновке.
   - Не за что, давайте поторопимся. Кстати, почему с вами нет мастера Гилиира? - прибавляя шагу, Владыка Энирал бросил торопливый взгляд на Тиринара.
   - В этой суматохе мы забыли сообщить вам о...
   - О еще каком-нибудь тревожном происшествии? - магистр остановился и в упор посмотрел на запыхавшегося Тиринара.
   - Да, нет же! О радостном известии. Гилиир нашел жену! - едва проговорил маг, переводя сбившееся дыхание. Давненько толстячку не приходилось скакать таким галопом на своих двоих.
   - Очень рад за него, но ты, Владыка Тиринар, никогда не упоминал, что у одинокого мастера меча из Килина когда-то была жена, - Энирал смилостивился и решил дать скупую минутку отдыха розовощекому старику.
   - Я и сам об этом не знал. Вчера вечером в дом Нариана и Нииды вошла прекрасная незнакомка и по ошибке назвала его Ерртором, своим сыном. Гилиир впал в забытье, а, очнувшись, вспомнил прежнюю до беспамятства жизнь. Мастер меча прежде носил имя Данир.
   - Он пропавший тысячу лет назад Данир, муж Омелии из знатного рода Сетимиэля и отец всадника Ерртора?!!! - Владыка замер, буравя взглядом Тиринара, будто тот еще что-то скрывает. Тиринар кивнул и добродушно улыбнулся. - Звезды небесные! Судьба задает в последний месяц столько интригующих и одновременно пугающих головоломок, связывая давно разорванные нити в такое сложное кружево, что...!!! - и магистр осекся.
   - Что... что? - Тиринар с любопытством прищурился. Легкие успокоились, и он готов был "мчаться" дальше.
   - Владыка Улир, думаю, все объяснит, - Энирал вновь прибавил шагу. - А где сейчас Гилиир и Омелия?
   - После того как Ниа заснула, супруги удалились в замок Омелии, где-то на западной окраине города, - Нариан указал рукой направление.
   - Мастер меча мой старинный друг и его мысленный узор я очень хорошо чую. Если надо могу позвать его прямо сейчас, - Тиринар старательно семенил толстенькими ножками, едва поспевая за размашистым шагом худощавого магистра.
   - Полагаю, как и Нианне, время предстать им пред Советом Магистрата еще не пришло. Идемте друзья быстрее. Нас ждут!...
  

* * *

   ...Совет гудел как разворошенная нора диких шмелей. Вместо красноглазой, кудрявой одаренной девочки пред собранием Магистрата предстали ее отец и учитель.
   Огромный зал был забит до отказа. Абсолютно все, кто входил в это высокое собрание, располагались на своих местах, но наметанный глаз Тиринара уловил и очень необычных гостей. Под сводом гордо восседали главнокомандующие войск эндорских королевств, при полных парадных доспехах и вооружении. Воители сидели в первой линии рядом с верховными магами своей страны.
   Рядом с Владыкой гномьего народа Буракном восседал широкоплечий, массивный, одаренный недюжинной силой и огненно-рыжей бородой, командующий Гурн в черно-коричневых доспехах и большой обоюдоострой секирой.
   Командующий людей Мирид напротив имел среднее телосложение, и, несмотря на то, что был очень молод по сравнению с Владыкой Аристоком, обладал пронзительным гипнотизмом уверенного взгляда. Его полированные доспехи медно-красного цвета на груди украшала золотая голова открывшего пасть льва. Боевые перчатки покоились на рукояти длинного двуручного меча.
   Огромная гора рельефных зеленых мышц командующего орков Дарна грозно восседала рядом с Владыкой Раклом. Длинная пара белых клыков нижней челюсти доходила почти до середины щек. Короткая чешуйчатая безрукавная кольчуга изумрудного полупрозрачного камня укрывала воина лишь до пояса, оставляя нижнюю часть тела темно-зеленым брюкам грубого, но очень прочного материала, сделанного из болотных водорослей-сетей и способного сравниться даже с эльфийской легкой броней. Перед ним на полу, скрещенные крест накрест, лежали два серповидных меча с внутренней заточкой.
   Все уважаемое собрание оживленно беседовало и спорило. В некоторых местах эмоции нарушали грань эльфийского этикета, повысив тон энергичного общения до довольно резких выкриков.
   Мудрое время распорядилось так, что глава Магистрата Владыка Улир вышел из коридора к собравшимся в тот же момент, когда ноги Тиринара и Нариана, переступившие порог широко распахнутой парадной двери, коснулись пола зала советов. Владыка Энирал зашел последним, и двери за ним медленно закрылись.
   Перед ликом Владыки зал стих, и посохи собравшихся засветились приветственно мягким светом.
   - Да сияют лучи мудрости в ваших сердцах, Владыки! - остановившись перед своим троном, приветствовал глава Совет Магистрата Эндоры.
   Увидев Нариана и Тиринара в сопровождении Энирала проницательный Улир понял, что с долгожданной, овеянной легендами Нианной что-то случилось. Владыка знал, именно ради нее прибыли главнокомандующие и собрались Владыки магии.
   - Друзья! Мы сегодня собрались в таком большом кругу по нескольким причинам. Конечно, первая из них и главная это тревожная весть из западных земель. Вторая - внезапный магический удар по Фиэнею и Генару, произошедший сегодня ночью, а третья - мы с вами ожидали приезда дочери уважаемых Нариана и Нииды из поселения Килин, являющейся одареннейшей ученицей нашего давнего доброго друга Владыки Тиринара и носящей имя Нианна.
   Зал радушно загудел. Тиринар приветственно приподнял посох и поклонился. Нариан засвидетельствовал почтение сдержанным поклоном и рукой у сердца. В это время Энирал быстро подошел к Улиру и обменялся с ним короткими фразами...
   - Но, к сожалению, ее появление в нашем обществе слегка задерживается.
   Совет отреагировал волной настороженного непонимания.
   - Не беспокойтесь друзья, она в городе и... - Улир замялся, подбирая удобное выражение. - Она привыкает... к местным условиям. Как только Нианна обретет равновесие, мы снова соберемся в этом зале.
   Собрание поддержало Главу одобрительным молчанием. Тиринара и Нариана усадили на почетные места гостей в первом ряду...

* * *

   ... Нианна накинула на себя черную расшитую серебряным узором рубашку отца и просто утонула в ней, а в пояс брюк поместилось бы три таких девушки как она.
   - По крайней мере мы чуть-чуть приодели твою красоту, доченька, - мама улыбнулась немного грустной уставшей улыбкой, помогая завязать пояс. Сон к Нииде так и не пришел ни ночью, ни утром, до того момента пока Ниа не проснулась, а материнское сердце не поверило, что с ней все в порядке. Сейчас же усталость брала свое.
   - Мамочка, очень есть хочется. Я так проголодалась! - голос Нии нежно переливался хрустальными колокольчиками.
   - Конечно, конечно идем вниз. Рано утром посыльный Магистрата принес завтрак. Твои пушистые друзья его встретили первыми да так напугали беднягу, что он с трудом смог объяснить, зачем явился с корзинами.
   Мама и дочка спускались в гостиную, а исполинские бело-черные саблезубые тигры неподвижно наблюдали их лестничное шествие.
   - Отец с Тиринаром не знали, когда ты проснешься, и ушли в Магистрат с Владыкой Эниралом.
   - А где мастер Гилиир и Омелия?
   - Они ночью ушли в ее владения, замок на западной окраине. Обещали утром вернуться.
   Не успела Ниида договорить, как плавная мелодия крыльца возвестила о гостях.
   - Я открою, - Нианна поплыла грациозной походкой к входной двери
   - Ну, как же хороша! - не переставая любоваться дивным созданием природы, думала мать.
   Дверь скользнула в сторону. В глаза бросился лимонный сок ослепительных солнечных лучей. Холл заполнило озорное пение порхающих с дерева на дерево стаек бесшабашных птичек. На пороге стояли Гилиир и Омелия. Оба были одеты в белое одеяние королевского изыска. На груди супругов, на золотых цепочках, висели одинаковые амулеты с гербом их рода - золотой дубовой ветвью, перекрещенной с лучами восходящего солнца, обрамленные кольцом искрящихся бриллиантовых звезд.
   Чета светилась безмерным счастьем. Нианна никогда бы не подумала, что суровый мастер меча так открыто и легко может улыбаться.
   - С днем рождения, госпожа Нианна! - в руке белоснежного Гилиира с мягким звоном искрилась цветными зайчиками хрустальная роза.
   - С днем рождения, Великая Нианна! - Омелия чуть присев, склонила голову.
   Ниа секунду хлопала широко открытыми глазами, не понимая, шутят они или нет:
   - Наверно, произошедшее ночью, можно считать новым рождением. Проходите, проходите!
   Девушка терялась в сплошных складках мешкоподобных одеяний.
   - Розочка ты моя голубая! - мать всплеснула руками, - ведь действительно, сегодня твой двенадцатый день рождения! Мы с отцом так перенервничали ночью, осознавая свое бессилие, что совсем позабыли... С днем рождения, любимая доченька! - подошедшая Ниида обняла Нию и ласково погладила по непослушным черным локонам.
   Приняв из рук Гилиира тонкий ювелирный дар, красноглазая красавица залюбовалась розой. Во дворе стоял небольшой экипаж на двух колесах. Летящие линии его полированной деревянной коляски, украшенной янтарем и серебряной вязью, напоминали оперение стремительной птицы. Мускулистый жеребец пепельного цвета мягко пританцовывал жаждой бега.
   Слыша непрестанное топтание на месте, любопытный Ррагур высунул голову из открытой двери и уставился голубыми блюдцами глаз на танцора.
   Конь, ухватив краем глаза движение, повернул в сторону тигра голову, и копыто передней ноги зависло в воздухе, а в глубине расширенных зрачков застыли два белых клыка. С этой позы можно было писать картину.
   Ррагур медленно втянул голову назад в дом. Конь остался непоколебимо неподвижен.
   - Нам на улицу лучше не выходить, брат, - обратился он к Ррагору с тяжелым вздохом.
   - Это почему?- уши второго полосатого гиганта насторожились.
   Они не скрывали своего разговора от всей компании, и Нианна с удовольствием слушала болтовню немногословных пушистых братьев.
   - Мы с тобой своим видом всех жителей... Ну, в общем, сами посмотрите.
   Гилиир, Омелия, Нианна и ее мать выглянули за дверь. Серая скульптура коня воздвиглась посреди двора.
   ...Он там еще хоть дышит? - с надеждой в беззвучном, виноватом голосе спросил Ррагур, уже не высовываясь наружу.
   - Жеребец просто все твое величие не смог оценить. Вот если бы ты весь показался... - Ниа тихо хихикнула
   - Это бы добавило скульптуре только прыти, и в погоне за ошалелым ржанием и коляской, мы бы провели весь день! - Омелии тоже стало смешно. Игриво улыбнувшись и бросив влюбленный взгляд на супруга, она легко порхнула, шурша складками длинного шелкового платья, к любимому Сершику, впавшему в паническое остолбенение. С трудом успокоив скакуна, женщина вернулась к друзьям.
   - Идемте завтракать в сад. Чудное озеро. Ласковая тень. Что еще нам надо? - уставшая Ниида ласково улыбнулась и взяла Гилиира с Омелией под руки.
   - Я согласна! - по-детски подпрыгнув и приземлившись в волны складок костюма, подхватила Нианна.
   Зайдя в столовую, прихватив ароматные корзины с едой и горячий фарфоровый чайник, друзья вышли в сад. Удобные плетения кресел заботливо приняли их в свои объятья, а горячий травяной настой расположил души к умиротворенной неспешной беседе. День был теплым, пронзительно голубым, а столица маняще неизведанной...

* * *

   ... - И так друзья! Я хотел бы предоставить слово нашим уважаемым Владыкам из земель орков и людей, дабы они пролили свет на клубящиеся в народах слухи. Прошу Владыка Аристок, - Улир кивнул и простер руку в сторону верховного мага людей.
   Седой длиннобородый Аристок, чья короткая по эльфийским меркам жизнь сурово скомкала глубокими морщинами лицо, величественно вышел, отмеряя каждый шаг прямым полированным жезлом черного дерева с хрустальным многогранным шаром на конце.
   - Владыки! - встав по правую руку от Улира, зычным низким голосом начал он речь. - Смута сеется в нашем народе. В деревнях, граничащих с зелеными братьями, стали бесследно пропадать люди. Согласно древних обычаев, которые мы свято чтим и в мирное время, каждое село и днем и ночью обходит дозорный. Именно они стали пропадать первыми. За ними пришла очередь мелких торговцев и одиноких посыльных. Тревога растет, ибо уже более сотни крепких мужей канули без следа. Лишь одно мы установили точно - все исчезали в неестественно плотной серой мгле тумана. Он в наших краях не редкость, но такого клубящегося серого мрака не помнят даже старожилы, - старец вещал спокойно, опершись на жезл двумя руками.
   - У меня все, - Аристок поклонился и величественно прошествовал к своему креслу.
   - Владыка орков Ракл, что принесут твои могучие слова в наш разум?- глава совета передал эстафету выступлений зеленому народу.
   Уверенными пружинящими шагами высокий, клыкастый Ракл отмерил длину узорчатого пола. Чешуйчатая туника, отливающая внутренним перламутром, сделанная из кожи болотного хищника, громко цокала массивными золотыми амулетами, украшающими грудь мага. Владыка нес посох двумя руками наперевес. Посох, вырезанный из темно-зеленой кости, походил на окаменевшую изогнутую змею с большой открытой пастью, в которой лежал сверкающий изумруд.
   - Владыки силы Эндоры! Наш народ забыл, что такое боль случайных утрат, до этого ужасного огненного пира любимых болот. Неистовое, демоническое пламя, вырвавшееся из недр, пожрало много жизней в те унылые дни. Но мы выстояли! - посох Ракла взметнулся вверх, озаряя зал зеленым сиянием. - А сейчас нас точит неведомый червь, поедая наши души бесследно, не оставляя даже костей для последней песни рода. Мы потеряли больше двух сотен в таком же тумане, как и братья скоротечного века. Скорбь будоражит наши умы, а руки ищут покоя у острой стали!
   Ракл сверкнул решительным взглядом, подняв раскрытую ладонь, и поклонился. Судя по всему, его речь тоже окончилась.
   - Спасибо, Владыка Ракл, - Улир повел собрание дальше.
   После незначительного обсуждения владыки постановили удвоить охрану селений, подключив к ней магов.
   Тиринар и Нариан с интересом наблюдали за происходящим. Мирный Килин, оставленный за тысячи километров в горах, был беззаботной гаванью, по сравнению с этим множеством бушующих страстей и жизней. Не смотря на то, что орки и люди были довольно далекими братьями, их тревога и боль находили место в отзывчивых эльфийских сердцах провинциалов, каковыми Нариан и Тиринар себя считали.
   - Теперь пришло время поделиться соображениями по поводу произошедшего сегодняшней ночью, - Улир встал и начал немного прохаживаться перед троном, сомкнув руки за спиной. - Я, как и наверно все вы, испытал ночью сильный удар по своей Фару, наполненный ужасом смерти. И прежде чем высказать свое предположение, хотел бы выслушать вас, уважаемые коллеги.
   Зал зашевелился сотней огней, горящих на концах посохов жаждущих слова магов.
   - Начнем со старейшин...
   Тиринар с Нарианом переглянулись.
   - "Ведь это Нианна устроила переполох. Когда она закричала, удар нас аж к стене бросил", - мысль Тиринара тихонечко скользнула мышью в разум Нариана.
   - "И что делать будем?" - ответ озадаченного отца беззвучно прокрался к другу.
   - "Давай хоть чуть-чуть насладимся представлением... Я так по нему соскучился", - озорной маг заговорщицки подмигнул Нариану.
   - "А я потом удивляюсь, у кого моя дочь всяких штучек набралась. У учителя значит..."
   - Удар не был смертельным. Скорее он должен зародить внезапный ужас и страх в сердца жителей столицы, - чуть привстав с места, предположил придворный маг короля Элисим. Сильно вытянутое лицо и длинные сухие пальцы говорили о весьма почтенном возрасте эльфа.
   - Один маг не мог такого сделать. Его скорее произвел целый отряд, размещенный по периметру города. Возможно, чтобы запугать сердце Эндоры перед войной, - старейшина боевой магии Агири после приказа короля думал только о войне...
   Гул зала продолжал нарастать.
   ... Новая тайна Эндоры... Каприз тверди... Групповой всплеск неосознанного страха будущего...
   Нариану надоело слушать, казавшиеся занимательными Тиринару, догадки Владык. Улучив момент, между высказывающими мнение, поэт встал без разрешения. Глава Магистрата Улир тут же уловил его движение. Проницательные глаза мага встретились с глазами Нариана, и Владыка понял, что тот хочет слова.
   - Друзья! Наш гость просит слова. Я правильно тебя понял, уважаемый мастер поэтической мысли?
   - Прошу простить Владыки, мое невежество и нарушение традиции "Права слова", - Нариан поклонился, - но я смею пролить свет на происходящее.
   - Мы слушаем тебя, говори, - широким движением руки глава совета предложил большой, мгновенно затихший, зал словам Нариана.
   - Сегодня у моей дочери Нианны день рождения, и этой ночью в нашей семье случилось чудо. Малышка повзрослела.
   - Что ж, замечательно, но как связан день рождения с этим ударом? - Улир недоумевал.
   - "День рождения Нианны! Забыл!" - учитель внезапно вспомнил о забытом торжестве.
   - Да, но повзрослела дочь не на один год. Из двенадцатилетней в считанные минуты девочка превратилась во взрослую девушку. Нианна спала и ее сон, судя по всему, был кошмаром. Воспарив в воздух меж потолком и полом в бессознательном состоянии Ниа внезапно пронзительно закричала. От этого крика и произошел тот удар, который вы мудрое собрание, обсуждаете.
   - Ночной крик маленькой девочки окутал холодом страха два города?! - Агири привстал, будто пытаясь четче разобрать и без того внятные слова Нариана.
   - Она не просто "девочка", она Великая. Это подтверждает последнее письмо Иллириэли. Верительный свиток Нианна передаст Владыке Улиру лично при встрече, - отец сохранял выдержанно-спокойное выражение лица под сотней недоверчивых взглядов.
   По застывшему тишиной залу прокатился благоговейный шепот, повторяющий имя древней и почти забытой героини Эндоры.
   - И какова же реальная причина ее отсутствия на совете? - воспользовавшись паузой, поднял свой черный посох с двумя кристаллами, походившими на изогнутые клыки ядовитой змееящерицы шучери, Владыка темного наследия Харул.
   Эльфийская раса предпочитала светлое искусство магии, но ревностно чтила все знания в целом, бережно охраняя от забвения и эту вселенскую нить энергии. Рост Владыки был ниже среднего и весь его вид говорил о принадлежности к "Темной Страсти". Иссиня-черная мантия, сверкающая тонкими нитями рунических пентаграмм, венчалась круглой лысой остроухой головой, но с довольно крупными, широко открытыми глазами, в которых голубым льдом холодного разума зияли зрачки недоверчивого, настороженного духа.
   - Она спит, - гордо ответил Нариан, понимая неуместность фразы, бурлящим эмоциям магов.
   - Великая предпочла сон собранию Владык магии?! Это оскорбление нашей чести!!! - тонкий голос Харула проколол зал, и его недовольство нашло своих сторонников.
   Тиринар жутко не любил этого старикана, потому что очень хорошо знал. Тяга к темной стороне искривила душу Харула, сделав невозможно подозрительным, относившимся ко всем с омерзительным презрением. Однажды Тиринар даже вызвал его на магическую дуэль, славненько отдубасив на ней. Теплые воспоминания на мгновенье укутали душу.
   - Нам известно, что девочка проспала трое суток подряд, после своего первого полета, - вмешался Улир, - настолько истощилось ее тело. Посему считаю мудрым решение отца дать дочери прийти в себя.
   - Владыки! Я еще раз хочу призвать к вашей мудрости и благоразумию! - не унимался Харул. - Как и прежде я с полной уверенностью утверждаю - Нианна, дочь Нариана, опасна! Разве вы не видите?... Или тяга к тайнам Великих вас ослепила! Дитя... во сне... не нарочно... ударила по сердцу Эндоры так, что его сковала боль! А что произойдет, если это гордое создание небес вдруг разъярится на нас?! Я хочу вас спросить... Границы моего предположения теряются в бездне темного предчувствия... - грамотный оратор накалил паузой время. - Снисхождение Бога в низшую расу, не примите за оскорбление, это дар или наказание? И каждый из вас, умудренный веками, без колебаний подтвердит - наказание!!!...
   Нариану было больно слушать такие речи. Он тихо сел на место и горько склонил голову, закрыв глаза.
   - Древняя Богиня была наказана и ввергнута в наш мир, - Харул распалился еще больше. - Трезвый разум непременно рассудит - если за помощь нам в прошлой войне ее наказали и воплотили в Эндоре, то не с тем ли, чтобы она "исправилась" и привела нас к гибели сейчас! Сожженный храм села, нечаянный удар по Фиэнею и Генару - чего еще вы ждете? Выжженной пустыни на месте столицы, если вдруг что-то пойдет не по ее видению мира? Я настаиваю, Нианна опасна и требует немедленной изоляции!!!...

* * *

   ... - Мастер Гилиир, а Фиэней большой город? - нежный голосок кудрявой красавицы подобно музыке струился в воздухе.
   - Очень большой. Самый большой город Эндоры.
   Кресла Гилиира и Омелии стояли вплотную, и жена не переставала нежно поглаживать его по руке едва заметными движениями, ласково улыбаясь при этом.
   - А Генар? Генар красивый? - не унималась повзрослевшая Нианна, оставаясь внутри еще любопытной двенадцатилетней девчушкой.
   - Честно говоря, я его ни разу не видел. Город драконов и их всадников закрыт для посторонних глаз. Попасть туда можно лишь с разрешения черного дракона старейшины Храага и главы совета ордена всадников Анари. Даже король не смеет прогуливаться Генаром без их согласия. Драконы очень суровый и гордый народ, - мастер меча медленно отхлебнул из чашки пряный настой с ароматом гвоздики и корицы.
   - Я обязательно там должна побывать, обязательно! И так хочется взвиться в небо верхом на драконе! - Ниа мечтательно сложила удлиненные хрупкие пальчики и послала взор рубиновых глаз в стремительную синь небосвода.
   - В жизни нет ничего невозможного, а при твоей сложной судьбе, малышка, я не удивлюсь, если это произойдет даже сегодня, - ласковым голосом отозвалась мама из сладкой дремы. Тихий покой сада закутал ее душу теплым пледом прозрачного полусна.
   Полуденное солнышко лило медово-желтые теплые лучи в голубое блюдце живописного озерца.
   Великая встала, а ее костюм еще несколько мгновений продолжал сидеть в кресле, пред тем как последовал за хозяйкой. Потянувшись, раскинув руки в стороны и чуть запрокинув назад струящуюся ночь волос, Ниа неторопливо подошла к срезу воды и присела.
   Под вытянутыми пальцами в воздух легко воспарили несколько лежащих рядом камушков. Совершив небольшой полет, они зависли над легким плеском воды, которая, повинуясь желанию шаловливого мага, стала тянуть прозрачные щупальца в стремлении поймать каменную добычу. Вода и камни закружились в причудливом хороводе. Ниа играла. Вода, наконец, настигла галечные жертвы, и те растащенные ловкими щупальцами в разные стороны обрели новое подводное бытие.
   - И все-таки, где же камням лучше? - внезапно повернувшись к супругам, серьезно спросила девушка.
   Блаженных мужа и жену вопрос застал врасплох, накинув на их лица легкую вуаль удивления.
   - Одиночество в темных пучинах времени, дарящее покой и равновесие... - Гилиир понял, что имела в виду, задавая загадку, красноглазая чернокудрая фея, - ...или скоротечное истирание друг о друга в непрестанном прибое временных волн, под палящим зноем или дикой стужей случайностей?
   - Ага, - Нианна озорно подняла брови, лукаво улыбаясь краешками губ.
   - Я убеждена, дух, познавший твердость намерения, уверенность в своем могуществе и сотворивший свой мир вечного баланса, - долгие годы одиночества отполировали в Омелии дух философа, - неизменно будет стремиться к миру трения, пусть скоротечного, но единства с вселенским разнообразием... и себе подобными.
   Ниа перевела вопросительный взгляд на Гилиира.
   - Наши желания - это зыбкое марево горячего воздуха над галечным пляжем, а воля Судьбы правит нашими жизнями по-своему вкусу, как твои руки Великая Нианна этими камнями.
   Ниа резко отбросила руку назад и из глубины, разрывая поблескивающую ткань поверхности озера, в воздух взвились брошенные прежде камни. Чуть повисев у пальцев Великой и собравшись вместе, они медленно опустились к собратьям аккуратной кучкой.
   - Но иногда судьба творит не только непредсказуемые, но и долгожданные события, - глаза Нианны наполнились бездонной загадочностью.
   - Да, как и с нами, - Гилиир нежно взял Омелию за ладонь, но не смог оторвать от пронизывающего взора Нианны глаз. Внезапная вспышка озарения заполнила его разум. - Это ты!... Ты, тогда еще маленькая красноглазая девочка, приказала Омелии покинуть Сетимиэль и направиться на встречу со мной!
   Милая улыбка выпустила на свободу хрустальные колокольчики прозрачно-нежного смеха бирюзовой феи Нианны.
   - Не я, а братья Ррагур и Ррагор, при помощи всего саблезубого народа, отыскали для тебя, мастер Гилиир, жену. В ту ночь, мне удалось проникнуть за твое проклятье и познать холод Данира. При этом я узнала имя твоей жены и где она жила раньше. Остальное сделали пушистые братья и это их заслуга. Ты уж прости, мастер, но в тот момент холодный Данир казался мне эгоистичным чудовищем, а не справедливым воином Гилииром. Я не решилась открыть эту тайну там у подножия Тироля. Ее открыла сама Эндора, ведь то, что вы встретились в доме сына было и остается большой загадкой и для меня... Видишь, судьба действительно благосклонна.
   Смешанные чувства промелькнули в душе Гилиира. Он встал, и Омелия поднялась вместе с ним. Пара была торжественно серьезной. Ниа подумала, что по простоте душевной сболтнула лишнего и сейчас ей достанется. Гилиир и Омелия подошли к ней и... преклонили колени.
   - Это свершение будут помнить все наши потомки до скончания веков, воспевая в гимнах твое открытое и доброе сердце, госпожа Нианна!
   - Я просто хотела помочь, - чуть испуганным и смущенным голосом пролепетала Ниа, - поднимитесь, пока мама не увидела.
   Но непонимающие сонные глаза Нииды уже усиленно моргали, при виде коленопреклоненных супругов пред ее дочерью.

* * *

   ...В этот раз сторонников у Харула было намного больше, чем в прежний. Привыкшие к покою, эльфы не на шутку перепугались Великой. Улиру едва удавалось сдерживать кипение страстей, наполнивших древний свод зала советов. Много веков старый дуб, возвышавшийся за троном, слушал лишь размеренный ритм хорошо отрепетированных докладов мира и благополучия, а тут...
   - ...И все же глупым и недостойным мудрости я могу назвать ваш страх, Владыки. Да! Страх! Я смотрю на вас и вижу обезумевших магов, боящихся взглянуть на свой вызов. Что можно сказать о сути, не взглянув даже на ее вместилище?! Что можно сказать о Великой, не посмотрев ей в глаза?! Дабы не наделать глупостей, недостойных наших народов, я закрываю заседание. Оно продолжится, когда Великая Нианна сможет предстать перед советом!... Всем спасибо...
   Гулкий стук посоха Владыки Улира оборвал начинающуюся бурю, не дав ей превратиться в безудержный, пожирающий равновесие, ураган. Маги расходились, продолжая кто восторженно, кто настороженно обсуждать появление в Фиэнее Великой.
   Довольный Харул гордо прошествовал мимо Улира, отвесив холодно-неприветливый поклон и поравнявшись, бросил пренебрежительный взгляд на Нариана и Тиринара.
   Нариан так и сидел с опущенной головой. Он давно не любил Фиэней за его чванливость, заносчивость и самолюбование, и в первый же день вновь испил эту чашу до дна. Тиринар же поднял жгуче-неприязненный взгляд на Харула.
   - "Убирайся!" - вырвалась мысль из его взъерошенной тяжкими мыслями души. Харул явно услышал и, фыркнув, вышел через парадную дверь.
   Старый, добрый Тиринар всегда любил малышку Нианну, но и всегда ее боялся. Вот и сейчас часть его сомнений получила свежую пищу.
   Улир тяжело опустился в тронное кресло, закрыв лицо растопыренной пятерней. Почти все разошлись.
   - Ну, здравствуй старый друг, Тиринар, - уставший голос Улира оторвал Владыку Килина от серых туч клубящихся мыслей, непрестанно круживших разум.
   Тиринар покинул кресло, и два мага радушно обнялись. Наполненный грустью поднялся и Нариан. Его раскрасневшиеся от бессонной ночи глаза встретились вновь с пытливым напряженным взглядом высшего мага Эндоры.
   - Я рад знакомству, поэт Нариан, - Улир слегка приветственно качнул головой.
   - Для меня честь стоять рядом с Владыкой, - мысли отца были рядом с женой и дочкой.
   - Понимаю, понимаю, - уловив тягостный оттенок дум Нариана, Улир положил руку на его плечо. - Я и сам иногда поражаюсь трусости Владык. Она, правда, в любой момент может оказаться прозорливостью. Скажу одно. В обиду ни вас, ни Нианну я не дам. Что думаешь, старый весельчак?
   Улир повернулся к Тиринару, но весельчак тоже выглядел мрачновато.
   - Какие тут думы. Ноги еще стремена помнят, кое-что от седла никак не отойдет, а в глазах вчерашняя ночь до сих пор шаровыми молниями пляшет. Ну, а совет просто не узнать. Из тихого омута, да в адское пламя... Ох уж этот Харул!... - и Тиринар сжал пухлый кулачек.
   - Без скептиков можно превратиться в безответственных оптимистов. Такие, как он, тоже нужны. Предлагаю. Сейчас идете домой и отдыхаете. Как Нианна приходит в себя, мы снова с вами встретимся. Кстати, как вам дом, Нариан?
   - Спасибо, очень уютный, - новый хозяин вежливо улыбнулся, - вот только...
   - Да?
   - Комната Нии сильно ночью пострадала.
   - Пустяки. Я подыскал вам помощника. Его зовут Селин. Добросовестный парнишка учится в Магистрате. Будет следить за всем по хозяйству. Вечером посетит ваш дом и представится. Он и с ремонтом разберется. Прошу любить и жаловать... Ну, что? Отдыхать, отдыхать друзья...Да успокоят голубое небо и звездная ночь терзания ваших душ!
   - До встречи, Владыка! - друзья раскланялись с Улиром и поспешили домой.
   Перед самой зеленой изгородью, отделяющей гравийную площадь Магистрата от огромной дворцовой площади и улицы "Странствий Тироля", их догнал чуть запыхавшийся мальчуган. Было ему около шестнадцати лет. Аккуратно одетый, соломенные волосы острижены на уровне плеч, открытая улыбка и высокий лоб сразу к себе располагали.
   С поклоном послушник протянул Нариану три лазурных свертка, заботливо перевязанных вместе зеленой лентой.
   - Да пребудет свет небес на ваших путях! Владыка Энирал велел передать это. На словах сказал "...для Великой Нианны, мы очень старались".
   - Передай Владыке наше нижайшее почтение и благодарность, - принимая свертки, сказал Нариан. Сердце чуть отлегло от мрачных эмоций совета и наполнилось маленькими искорками радости за любимую дочку. Он несет ей обновку.
   Поклонившись, паренек легкой походкой направился к учебному корпусу...

* * *

   ...- Папочка, папочка! - черное колышущееся облако складок костюма неслось в родительские объятья Нариана.
   Нариан и Тиринар зашли в дом, обнаружив там лишь мирно посапывающих саблезубых стражников. Те мгновенно проснулись и сообщили, что госпожа с гостями возле озера в саду.
   - С днем рождения, малышка! - отец ласково обнял дочку, - как ты повзрослела!
   - И похорошела. Правда? - озорно улыбнувшись, непоседа крутанулась вокруг себя. Черный отцовский костюм подумал и лениво повторил ее движение. - Здравствуй, учитель Тиринар!
   - С днем рожденья, шалунья! - Тиринар расплылся в добродушной улыбке. Все-таки он любил ее больше, чем боялся.
   - Костюм тебе конечно к лицу, но я принес кое-что от Магистрата и Владыки Энирала. Думаю, стоит примерить, - наполненные родительской любовью глаза не могли оторваться от красавицы дочки.
   - Я сейчас! - и Нианна с грацией стремительной дикой кошки вихрем унеслась в дом.
   - Пусть любовь пребудет в каждом вашем вздохе Гилиир и Омелия! - Нариан приветствовал счастливых, тепло улыбающихся супругов.
   Тиринар изящным поклоном с отшагом и плавным взмахом руки приветствовал супружескую пару знатного рода. Супруги так же картинно ответили придворным витиеватым поклоном. И все дружно рассмеялись.
   - Прямо как при дворе, - припадая к плечу мужа, улыбнулась Ниида. - Как прошел совет?
   Нариан сразу помрачнел. Его озадаченность молниеносно стерла улыбки с лиц Омелии и Гилиира. Только Тиринар продолжал улыбаться.
   - Друзья, что можно ожидать от шайки зажиревших колдунов, ценящих лишь безопасность своего зада! Мы с Нарианом попали на тако-о-ой спектакль! Его можно назвать "Блистательная паника". Твоему мужу, Ниида, он показался жуткой драмой, а по-моему чудесная комедия, нанизанная на нить трагизма.
   Друзья немного повеселели, а любитель сценического искусства продолжил.
   - Спектакль продолжится, когда Нианна сможет предстать перед Советом. Честно говоря, я с нетерпением жду второго акта с финальной развязкой. Только есть маленький нюанс, он будет проходить по сценарию, написанному главой совета. Улир хочет нас увидеть до этого представления. И вас с Омелией тоже, - Тиринар похлопал Гилиира по плечу.
   Тишину сада вспорол короткий пронзительный девичий визг, донесшийся из окон второго этажа дома. Стаи ледяных мурашек вонзили свои иглы в спины друзей.
   - "Неужели опять!..." - мелькнуло в голове у обмякшего учителя, но визг был радостным, наполненным неистовым детским восторгом.
   Все обернулись к дому, и из открытого окна второго этажа маленьким голубым облачком, влекомым неистовым, ураганным ветром радости, совершая невероятные кульбиты, выпрыгнула именинница. Невесомо-мягко коснувшись земли, Богиня царственно-медленной походкой направилась к невольно открывшим рты родителям и друзьям.
   Природа затаила дыхание даже легкого ветерка, нежно играющего зеленью листвы и благоуханьем цветов. Озеро превратилось в зеркало, мечтающее увидеть пленительные девичьи черты. А небо, небо любовалось кусочком себя, обернутым в золотую паутину удивительной вышивки, одаренным рубиновым взглядом и черными струящимися вихрями длинных волос.
   Маленькими темно-синими туфельками на небольшом каблучке, украшенными вязью золотых плавных линий, грациозно переставляли длинные точеные ноги, плавно покачивающие округлостью идеальных бедер. Чуть расширенные внизу брюки ярко-голубого костюма мягко подчеркивали их линии. Тончайшие золотые нити цветочно-рунного рисунка, берущие начало снизу, искусно наполняли полотно выше колен. Бархатный умеренно-синий пояс, богато украшенный россыпью крупных и мелких бриллиантов, трепетно охватывал восхитительную, осиную талию.
   Мерными взмахами тонких крыльев плыли по воздуху, широко раскрытые у кистей и зауженные к линиям нежных плечей, рукава. Их нижняя часть до локтя украшалась сложной вязью орнамента, напоминающего чешую небесных властителей.
   Подчеркнуто изящный полет рук переходил в чарующее неземным магнетизмом движение упругой девственной груди. Глубокий вырез блузки, обрамленный плотным золотым узором, был схвачен плетением трех тончайших золотых цепочек, с лучистыми гранями бриллиантовых застежек на концах.
   Мастера ткани филигранно выполнили отличительный знак Великой. На ее левой груди, трепетно оживало под движением округлых холмов, золотое изображение головы дракона с взлетающим к плечу абстрактно-стилизованным крылом.
   Нианна словно парила над землей, невесомыми шагами приближаясь к потерявшим дар речи и мысли родителям, супругам и учителю. Их восхищенные, широко открытые глаза впитывали потоки красоты, излучаемой этой небожительницей.
   Такого восторга Нианна не испытывала, наверно, никогда. На нее смотрели не как на ребенка, а как на равную, что девушке неимоверно нравилось.
   - Позвольте представиться. Мое имя Нианна, дочь Нариана и Нииды, - она изящно поклонилась, изображая придворный этикет. После чего вихрем крутанулась, демонстрируя обнаженную ниже лопаток спину. Глядя на окаменевших родителей и гостей, Ниа рассыпалась искорками хрустального девичьего смеха.
   - Так вот, что такое природная женская магия! Даже делать ничего не надо, а все застыли как парализованные! - и снова смех Нии заструился тонкой нитью в воздухе.
   Первыми пришли в себя Ниида и Омелия.
   - Мне кажется абсолютно все женихи королевства отныне наши, - мама взяла дочку за кончики пальцев, приласкав восхищенным взглядом.
   - А художники выстроятся в бесконечную очередь, и будут драться на дуэли за право писать твой портрет, - Омелия даже смогла оторваться от мужа и восторженно коснулась ее плеча.
   - Поэты будут следовать за тобой как тень, жаждя описать каждый твой жест в бессмертных строфах стиха, - папа вновь обрел дар речи.
   - А воины вознесут твое имя на стяги и будут мечтать увидеть хоть миг твоей улыбки, - Гилиир незаметно поймал ускользнувшую жену за руку.
   - А... а у меня... просто нет слов!... Ты прекрасна, ученица! - потрясенный Тиринар плюхнулся в кресло, не сводя с Нианны глаз.
   Ниа таяла как первый снег под лучами солнечной славы, а на щечках проступил легкий румянец. Ее душа нежилась в упоительных лучах восторга, а внутри разгоралось тихое и пока неизведанное пламя желанья, желанья женского счастья...
   - Вечером у нас будет праздничный стол! - воскликнула Ниида и мысленно начала перебирать блюда, которые хотела бы видеть на маленьком пиру.
   Тиринар тут же мечтательно закатил к небу глаза, представляя бутылочку "за именинницу", "за перерождение", "за...".
   - Давайте пригласим Улира и Энирала. Они столь благодушно к нам отнеслись, - Нариан захотел расширить круг компании.
   - "За Магистрат..." - количество бутылочек в мечтах мага росло, ведь гостей тоже прибывало.
   - Я распоряжусь, и из нашего замка доставят несколько фамильных праздничных блюд, - Омелии очень нравилась эта необычная семья, и ей хотелось, чтобы внезапное знакомство переросло в теплую дружбу.
   - А сейчас, пожалуйста, пожалуйста, идемте гулять Фиэнеем. Очень, очень хочется взглянуть на таинственный Магистрат и королевский дворец. Хоть издали полюбоваться Генаром. Быть может, я увижу в небе парящего дракона, - голубая фея душой уже летела по улицам города, ведь ее мечта - драконы были так близки.
   Свечеобразные, высокие плотно посаженные деревья, служившие изгородью сада, лишь намеком набрасывали очертание далеких скальных макушек Тироля.
   - Желание именинницы закон сегодня, - торжественным голосом произнес Нариан.
   Ниида все еще была в походной одежде, не успев ее сменить за хлопотами бурной ночи и утра.
   - Я сейчас. Я мигом! - легкие эльфийские шаги торопливо понесли мать в дом.
   - Нианночка, только можно попросить тебя о двух ма-а-а-леньких одолжениях. Хотя бы на сегодня, - Тиринар виновато замялся. Ему не хотелось этого говорить, но ради общего блага... - Не сочти за обиду, но осмелюсь напомнить, что Владыка Улир просил пока тебя не летать над городом, и если конечно это возможно - твои саблезубые друзья...
   Ниа нисколько не огорчилась:
   - Про полет я помню, а Ррагор и Ррагор сами убедились в шокирующем могуществе своего клыкастого вида, и полагаю, останутся дома. К тому же они вольные души и стены Фиэнея для них подобны клетке. Братья соскучились по необузданной глуши леса, и я чувствую скорое расставание с ними.
   Ррагор и Ррагур тихонько развалившись в тени дома, в пол глаза наблюдали за эльфами и, конечно же, следовали врожденному инстинкту - подслушивали каждую мысль. Согласное урчание донеслось до ушей Нианны.
   В дверях дома показалась Ниида. Нианна никогда не видала у матери этого одеяния: короткая бутонообразная желтая юбка, вышитая голубой нитью, того же цвета блузка с летящими плечами и невесомо-прозрачными рукавами, туфельки с высоким золотым шнуром, почти до колена охватывающим голень. Распущенные белые волосы сдерживала широкая плоская золотая цепь, украшенная розой крупного рубина.
   Нариан мечтательно заулыбался, глядя на любовь всей своей жизни.
   - Я готова, друзья. Идем? - почти всегда строгое и сосредоточенное лицо Нииды одарило восхищенные взгляды теплой улыбкой.
   Тиринар впал в ошарашено-шоковое состояние. Столько лет он знал Нииду, порой едва различая ее среди гигантских цветов сада, и ни разу она так сногсшибательно не выглядела.
   Дочка голубой бабочкой порхнула к маме и ласково прижалась к ней щекой.
   - Нас ждет Фиэней, друзья, - Ниида нежно погладила дочку по голове.
  
  

Моя секира стала... зубочисткой?!!!

Юрг. Земли орков.

   Только к утру Ерртор и Иррада, обессиленные вконец, опустились на площади возле кургана. Бой был окончен. Всю ночь орки добивали остатки "Жа", так они обозвали эту нечисть, выискивая притаившихся в домах, под мостами, в каналах. Не поддавалось анализу и то, что ни один из Жа не попытался удрать, скрыться, остаться в живых. Они пришли в город не только чтобы убивать, но и чтобы умереть...
   Сгорбленный Фурунд одиноко сидел на оплавленных ступенях мавзолея, и опустившиеся с небес Боги разделили благодать земной тверди, сев с ним рядом.
   - Какая дань заплачена за победу! - его глаза переполняло бездонное горе.
   Площадь была усеяна в основном молодыми, сильными телами. Родители хотели, чтобы их дети оказались ближе к Богам, и поэтому молодежь здесь преобладала.
   - Могучие, красивые, гордость нашего народа! И вот так!... Внезапно... - все сокрушался старый маг.
   - Война не спрашивает сколько кому лет, - грустно всматриваясь в площадь, сказал эльф.
   - Война это честь! Война это вызов! Война это два флага на поле брани и... а это что?!!! Это низкая трусость подлецов, вот так... из-под тишка!!!... - Фурунд не унимался.
   - У смерти много лиц, - тяжело вздохнула Иррада, - и ни одно из них не может быть красивым... С честью или без нее смерть остается вечным врагом жизни и всех ее радостей...
   Фурунд как-то непонятно посмотрел в глаза драконихи, но ничего не ответил...
   - Какие вести с юга? - поинтересовался Ерртор.
   - С юга? - удивленно переспросил старый орк. - При чем здесь юг, победитель Жа? Я не совсем понимаю...
   - Они пришли с юга и полагаю Жа снова вернутся, - Ерртор сдвинул брови и сосредоточенно о чем-то размышлял, глядя себе под ноги.
   - Но мы же перебили их всех! Никто не ушел! - Фурунд поднялся на ноги и видно было как старец нервничает.
   - Сколько погибло зеленых воинов? - Ерртор все не поднимал головы.
   - Мы еще точно не подсчитали, но около пяти-семи тысяч Боги призвали в свои чертоги, - неуверенно ответил маг.
   - А сколько Жа лишилось жизни? - Ерртор поднял свинцовый взгляд на Фурунда.
   - Пятьсот семьдесят, плюс-минус десяток. От вашего оружия, солнцеликие, иногда даже пепла от Жа не оставалось.
   - Плохо... очень плохо, - Ерртор мрачнел прямо на глазах. - Один к десяти получается... Вот что... Объявляйте поголовную мобилизацию. Всех в латы, доспехи и щиты. На каналах установить сети и возле каждой дозорного, а лучше мага. Детей и подростков срочно отправляйте на север. Я обращусь к ордену и попрошу помощи. Немедленно свяжитесь с селеньями к югу, мне нужно знать о них все... - всадник замолчал.
   - Да, повелитель, - склонился Фурунд.
   - И еще. Нам нужна еда и восемь камней, - Ерртор развел руки в стороны, показывая размер, - все это в наши покои кургана. Через час нам предстоит покинуть Юрг.
   - Так скоро?! Но как же погребение, почетный костер для умерших? - от удивления челюсть старика немного отпала и затряслась, - Разве Боги не окажут честь....?
   - Дорога каждая минута, даже час отдыха, что нам жизненно необходим, непозволительная роскошь. Готовьтесь к войне и очень быстро!
   - С кем повелитель?! - кожа Фурунда стала черно-зеленой.
   - Пока с тысячами Жа, а позже с Зираидой. Счет времени, думаю, уже пошел на дни, - Ерртор поднялся и посмотрел на Ирраду.
   Дракониха исступленно, не мигая, смотрела на восходящее солнце и розовые облака на безмятежном горизонте. К площади подошла довольно большая гребная лодка. Воины стали носить и складывать в нее трупы.
   - Проснись мы на день позже и будущее наше было бы ужасным, - направляясь ко входу в курган, сказал Ерртор Ирраде.
   Фурунд побрел в центральный городской дворец выполнять полученные распоряжения.
   - Ты что-то знаешь, всадник, но старику этого не сказал, - устало проурчала Легкокрылая.
   - Я не знаю, у меня есть догадка и чувство, а предположеньями сотрясать войска и города по меньшей мере глупо.
   - И в чем же суть? - брезгливо переступая через останки Жа, спросила Иррада. Они подходили ко входу в зал.
   - Заходи, я закрою за нами двери, - Ерртор огляделся по сторонам и, пропустив Ирраду вперед, сдвинул створки.
   - Ну, так...? - Иррада растянулась во всю длину на прохладном полу.
   - Мне кажется, я так чувствовал, что эти твари - Жа и есть орки.
   - Я смотрю, ты перегрелся в лучах славы, всадник, и полностью помешался на орках! - недовольно фыркнула дракониха.
   - Дослушай... Когда я почувствовал первую смерть на окраине Юрга, то после этого ощутил движение орков по каналам, но завернутых во что-то другое. Я не видел Жа, я видел орков... Скорее души орков, закованные в чуждые оболочки. А теперь вопрос, зачем они сюда явились?
   - Чтобы убивать и умереть. Ты сам так сказал Фурунду, - Иррада не понимала логики всадника.
   - Нет! Они явились за новыми душами! И души погибших не попали в мир духов, их уволокла черная паутина на юг! Чтобы...
   - ...Чтобы дать им новые тела Жа и создать армию! - полные тревоги глаза Иррады широко распахнулись. Носовая чешуя сморщилась и Златоглавая оскалила клыки.
   - Именно армию! Посмотри, как сражалась болотная нечисть сегодня ночью. Как вымуштрованные солдаты - четко, слаженно и управлял ими единый командир, но издалека... Помнишь замок Амдебафа и тамошних насекомых?
   У Иррады чешуя на загривке встала дыбом и она злобно зашипела.
   - Вот нам и предстоит выяснить, что за командир окопался в южных болотах и если повезет, задушим его армию в самом зародыше.
   - А если это всего лишь разведывательный отряд и там нас уже ждут регулярные войска Зираиды? - Иррада подняла бровь.
   - Тогда понадеемся на твои крылья и будем драпать что есть силы к нашим, - вяло улыбнулся Ерртор.
   - Драконы не ДРАПАЮТ!!! - Иррада злобно лязгнула челюстями возле самого носа всадника и выдохнула в лицо едкий дым. Всадник ненароком зацепил святая святых дракона - его гордость.
   - Извини, - покорно склонив голову перед длинными клыками, потупился эльф.
   - Мне больше нравиться, ну скажем, так - "спешить за помощью во имя спасения народа", да! - удовлетворенно перефразировала Легкокрылая.
   - Принимается без оговорок, - Ерртор улыбнулся и сел.
   Через несколько минут в двери постучали. Орки внесли в зал обильное угощение и восемь камней, что заказывал золотой Бог. С поклоном воины удалились, но не успели двери закрыться, как тяжело дыша, в покои почти вбежал Фурунд. В руке старец нес свиток.
   С поклоном он развернул на столе карту. Немного выровняв хриплое, сбившееся дыханье, маг сказал:
   - Я поражен твоей прозорливостью, повелитель! На юге молчат маги восьми поселений, разбросанных вдоль чистоводного потока Шисири. Во всех остальных землях тишина и мир.
   - Значит нам сюда, - Ерртор указал пальцем на самую удаленную к югу деревню. - Отсюда и начнем искать.
   - Что искать? Нужна ли вам в этом походе помощь? Наши лхасы, конечно не могут сравниться с драконами, но в воде они быстры и неутомимы. Слава мхам, они уцелели в клетках.
   Орки использовали для передвижения и охоты прирученных испокон веков хищных рептилий, напоминающих диких крокодилов, но в полтора раза больших и имеющих довольно сносный миролюбивый интеллект, подобно лошади.
   - Мы будем искать причину нападения, а возможно гнездо этих тварей. Дракон и всадник неуязвимы для них в воздухе, а Жа досягаемы, так что помощь ваших воинов не понадобится. Спасибо, добрый Фурунд.
   - Ракл и Данр отбыли в Фиэней на совет Магистрата. Там происходит что-то очень значимое. Дабы не бередить лишними слухами только что переживших пожарища орков, Владыки приказали сокрыть от посторонних ушей ночную битву, хотя бы на время.
   - Глупо. Паломники, родственники погибших, не местные кланы - слухи не удержать. Тем более, что мы одержали победу! - всадник не понимал бессмысленной таинственности.
   - Все не так просто. Наша власть построена на вождях и могуществе кланов, а в такую трудную для страны минуту наместник и высший жрец покинули ее пределы и никто не знает зачем. Это ослабляет веру в их главенство и может быть истолковано как трусость...
   Фурунд пытался разъяснить структуру иерархии земли зеленых мхов, но почувствовал, что разум всадника занят совершенно не этим.
   - Если я не нужен Владыкам, могу идти? Дела ждут меня как старейшину, как главу Юрга, как орка, наконец. Воины должны быть погребены с почестями. Жаль, что на их последнем огне не будет Богов, ради которых они встретили прошлый закат, оказавшийся для них последним... Но я верю, что цель Повелителей много важнее сейчас для всех нас. Да пребудет с вами победоносный дух Дрелунишарда! - Фурунд низко поклонился.
   - Спасибо, Владыка. Доблести и чести твоему роду на все времена! - Ерртор склонил голову в ответном прощаньи.
   Орк, тяжело опираясь на свой посох, удалился.
   - А помощь Дрела нам бы сейчас ой как пригодилась, - проурчала Иррада, приступая к поглощению мяса.
   - Постой, постой! Так наш Дрел это и есть Дрел-унишард?! Зеленый Бог?! - Ерртора поразила внезапная догадка.
   - Угу... - хрустя костью, прогудела дракониха. - Пока творец отсутствует, бремя хранения народа Судьба поручила его сводному братцу. Здорово, правда?!
   - Да уж, здоровее не придумаешь! - Ерртор призадумался и тоже стал есть.
   Плотно позавтракав, эльф расставил вокруг лап разомлевшей подруги камни и возжег в них руны восстановления, позаимствованные у Дрела. Иррада тут же захрапела.
   - "Спи, родная, набирайся сил. На тебя вся надежда".
   Ерртор поставил и себе четыре камня. В полной тишине и каскаде пробивающихся сквозь купол лучей мерно запульсировала магия Великих, неся в натруженное тело всадника блаженство и силу.
   Он не давал себе спать, хотя глаза сами расходились в разные стороны, и изображение свода подергивалось судорожным туманом...
  
   ... Прошло не больше получаса отдыха близ камней и барахтанья в дреме, как Ерртор ощутил, что тело полно прежней упругости и силы. Мышцы играли под костюмом тугими буграми. Захотелось размяться, и взмахнуть мечом. Плоть звала движения во все свои части, а невыносимая усталость перенесенного сражения осела тонким прахом где-то в глубинах памяти.
   Иррада все еще спала, но ее сухая золотая плоть быстро обретала прежнюю рельефность и массу.
   Эльф вышел на воздух и обошел вокруг кургана. Площадь очистили от тел, и лишь обожженные разбитые столы, лавки и огромные пятна крови, иссушенной солнцем и растрескавшейся в шелушащиеся покореженные пластинки, покрывающие коркой почти всю поверхность, напоминали о трагическом финале поединка. На далекой окраине безмолвного города роняли тяжелые, протяжные, словно стоны, удары траурные барабаны, а в безветренные голубые небеса начали подниматься сперва тонкие, но набирающие свою бело-серую силу, дыма погребальных костров.
   В один стремительный прыжок Ерртор взвился на верхнюю ступень кургана рядом с хрустальным куполом, и уже собираясь войти под его свод для упражнений в фехтовании, ощутил на себе мысленное касание Саприла.
   - Мягких небес тебе, всадник! Почему ты один? Где же золото быстрых крыльев? - глубокий бас Саприла был полон тревоги.
   - Она спит, с ней все хорошо. С возвращением, друзья, - ответил Ерртор и разглядел среди погребальных столбов дыма голубые крылья.
   - Мы летим к тебе, - Саприл заложил вираж и стал быстро приближаться.
   Через несколько минут дракон с надсадным свистом ветра опустился рядом. Сияющая, обычно сапфировая, чешуя немного померкла от непрерывного суточного полета. Ерртор чувствовал, что Саприлу нужен отдых.
   Анари с каменным, полным скорби лицом, спрыгнул на стекло ступеней.
   - Прости, брат, что нас не было рядом в эту трудную ночь... - Анари склонил голову, и седые пряди на висках зашевелились как змеи под легким колебанием воздуха.
   - Если бы каждый из нас выбирал всегда верную стезю, чем бы занималась тогда Судьба? Тебе не за что извиняться, брат, - Ерртор протянул руку и Анари крепко ее пожал.
   - Фурунд все рассказал... Непостижимо! Тысячелетия жизни, наблюдений, а орден ни разу не сталкивался с этими опасными тварями. Он сказал, что ты отправляешься на поиски их логова. Мы с Саприлом летим с тобой! - Анари был тверд в своей решимости как скала.
   - Хорошо друг, - Ерртор понимал, что с решимостью всадника можно бороться только фактами и обоснованными доводами, - если мы с тобой полетим вдвоем, поход конечно будет сильнее, но представь на мгновенье, что если вдруг в наше отсутствие в Юрге всплывет армия не из нескольких сотен, а из нескольких тысяч Жа. Кто будет необоримой надеждой орков, недостижимой для болотных щупалец и яда, способной пламенем дракона испепелять их десятками за один заход... К возвращению мы увидим лишь зеленую мертвую плоть ровным слоем по всем улицам. Других всадников и драконов ведь в городе нет. К тому же Саприл... - Ерртор призадумался, как бы не задеть гордость дракона.
   - Устал, - это слово за него сказал Анари. Саприл действительно злобно рявкнул в ответ.
   - Я сильнее трех сотен таких как вы, всадники! - его глаза яростно сверкали, а голова поднялась высоко на шее, грозно уперев в небо корону рогов.
   - Да, это бесспорно, но мы не умеем летать, а возможности твоих крыльев слишком дороги для живущих под солнцем, и лишний риск для их мощи повредит всем, - Ерртор становился дипломатом.
   - Ты прав, Ерртор, это не разумно. Я вызвал ближайших к Юргу двух всадников - Нимирина на драконихе Налле и Мирду на Санре, но им еще три-четыре дня лету. Что ты там хочешь найти, брат, на юге? - Анари нехотя, но признал правоту Ерртора.
   - А теперь я расскажу тебе, то, что пока должны слышать только уши ордена, - Ерртор сел на ступень и пригласил присесть Анари. Тот последовал его примеру.
   ...И Ерртор поведал догадку и тревожные чувства.
   - Теперь ты понимаешь, что увидеть их след, в силу дара Судьбы, могу только я... - закончил Ерртор. - И если уж это окажется западня, то в нее, по крайней мере, попадут только двое, а не четверо.
   - Все много хуже... Да я бы сказал... Чтоб они сдохли, проклятые порождения Зираиды!!! - вспыхнул и тут же осекся Анари, глядя на черную татуировку щеки Ерртора, - прости...
   - Я призван Зираидой, но не являюсь ее частью и не разделяю ее стремлений. Совету об этом известно, - Ерртор натянуто улыбнулся.
   - Да, да, конечно я в курсе, - Анари оказался в неудобном положении. - Когда летите?
   - Сейчас... Ой! Иррада!... Я оставил ее внизу!... Спускайтесь к нижнему входу...
   Анари дернуло в сторону от неожиданного сверхъестественного прыжка Ерртора, в одно движение перемахнувшего пятнадцатиметровый в высоту купол и скрывшегося с противоположной стороны пятидесятиметрового кургана.
   - Видал?! - Саприл высунул кончик языка от удивления и вытаращил блюдца огромных голубых глаз. - А ты так можешь, мой всадник?!
   - Только на твоих крыльях, дружище. Только на них... - Анари был поражен не меньше своего сапфирового побратима небес.
   Ерртор уплотнил воздух перед приземлением магией Великих и плавно коснулся камня мощения. Вбежав в зал, он оторопел от увиденного. У него совсем вылетело из головы, что эльфы растут только до определенных Судьбой габаритов, а драконы - драконы растут до момента звездного перехода, то есть до смерти!...
   Перед ним лежала золотая громадина, превосходившая своими размерами самого древнего дракона Эндоры - Храага. Изгиб семи рогов стал еще более удивительным и между ними, на лобной и затылочной частях головы, появилось бесчисленное число малых, острых как иглы. Когти достигали длинны тела эльфа, а полупрозрачная чешуя по толщине превосходила ладонь.
   Разорванный ростом шлем бесполезной железкой подрагивал на макушке в волнах мощного храпа Иррады, а костяной рулевой шип хвоста превосходил выдавленную из креплений секиру, чуть не разрубившую его в прошлом бою надвое, в три раза.
   - "Что я натворил!!!" - сердце всадника зашлось в бешеной пляске. - "Она же... Она..."
   Ерртор бросился к камням и оборвал янтарную магию.
   - "Сейчас она меня... сожрет и правильно сделает..." - мелькнула мысль у него в голове.
   - И что ты такого натворил, всадник, - вяло, открывая огромные глазища, пробурчала Иррада, - что я могу захотеть тобой полакомиться? А?
   - Ты только не горячись... Все хорошо... Все к лучшему. Тебе пойдет... - Ерртор улыбался улыбкой невинного младенца, только что спалившего дотла родительский замок.
   - Что пойдет?! - Иррада резко взметнула голову вверх, и к передним лапам упал любимый искореженный шлем. - А это, что еще за скорлупа у меня на макушке?! - не разобрав спросонья, проурчала Златоглавая.
   И тут до драконихи дошло, что эта жалкая, маленькая жестянка, помещающаяся сейчас на ладошке - ее обожаемый головной убор!
   Ерртору захотелось испариться, забиться куда-нибудь в щель и, жалобно попискивая, молить о снисхождении свою любимую сестренку.
   - Ты что...? Ты что...?! Ты что...!!! - слова у Иррады "застряли в горле", а голова медленно стала изучать свое тело. - ...Моя секира стала... зубочисткой?!!!
   - Да, но это совсем не беда... Свяжемся с гномами. Они сделают для тебя даже лучше. Я сам узор придумаю... - что делать и говорить Ерртор не знал.
   - Я выросла? - Иррада до сих пор не верила глазам. - Насколько? Ну-ка подойди...
   Ерртор замялся.
   - Быстренько-быстренько, ножками.
   Иррада прекрасно помнила его габариты по сравнению со своими передними лапами.
   Ерртор подошел, и... Иррада расхохоталась. Да так, что стены свода не на шутку задрожали от дыхания дракона.
   - Я выросла! - мысленный ток Иррады был настолько довольным, что у всадника снова пошло почти остановившееся сердце. - А насколько я... ну большая?
   - Думаю, больше Храага, - Ерртор побоялся даже сказать насколько больше.
   - М-да... сюрприз!... Но какой приятный! - Иррада склонила к Ерртору голову и замурлыкала так, что у всадника затряслись все внутренности. - Всадник, спасибо!
   - Я признаться полагал, что получу, по меньшей мере, взбучку, а нарвался на благодарность, - непонимающе захлопал глазами Ерртор.
   - Глупыш, чем больше дракон, тем он прекраснее! Разве сам не видишь? - Иррада продолжала ласково урчать.
   И действительно, форма и рельефность ее чешуи изменились, став более резной, словно каждая пластина украшалась искусным гравером-художником. Наряду с основными, плавно изогнутыми шипами, появилось великое множество мелких, придавая ее телу неповторимое грозное великолепие. Дыхание походило на медленный пульс огненной горы, а глаза - глаза стали двумя золотыми вселенными, полными изначальной мудрости и тайны. Все тело Златоглавой немного вытянулось, приобретя более легкие, стремительные черты.
   Шоковое состояние всадника отступило, открыв двери души истинному восхищению этим волшебным созданием.
   - Да, ты действительно очаровательный дракон, - эльф открыто любовался этим чудом природы и магии.
   - Нам пора, всадник. Мне конечно до кончика хвоста приятно, как ты на меня таращишься, но об опасности забывать не стоит, - Иррада поднялась на лапы, - тесноватый какой-то курганчик внутри стал.
   - Постой, ремней седла явно не хватит, чтобы обхватить твою шею и грудь, - перед возжжением камней всадник снял его с подруги.
   - Ну, так зови Фурунда. Он придумает, чем их можно заменить, - Иррада с грустью смотрела на сложенную у стены золотую скорлупу прежних доспехов.
   Ерртор полез в поясной карман за кристаллом связи...
  
   ...Чего они там возятся? - подзуживаемый природным любопытством ерзал Саприл, и его чешуя непрерывно шелестела нервными пассажами. - Может, заглянем?
   Ему ужасно не понравилось, что всадник счел его уставшим и признал это перед другим остроухим наездником. Дракон был раздражен.
   - Терпение дружище. Это их покои. Да к тому же покои еще и признанных, канонизированных Богов. Ты не забыл? Дома в Генаре ты по-простецки сваливался с небес на карниз Иррады, и она всегда прощала тебе эту дерзость, а здесь не то место... да и времена не те...
   - Да, но Иррада все та же...
   Двери кургана внезапно распахнулись, чуть не слетев с петель и...
   ... и полуденным лучам ласкового не палящего солнца явила себя золотая, огромная голова Иррады, увенчанная красивейшей короной рогов.
   - Ой, немного не рассчитала, - чуть смутившись, проурчала она.
   Пронзенный шоком насквозь, Саприл попятился назад, снеся ограждение и чуть не плюхнувшись в канал. Его чешуя встала дыбом почти на всем теле, уподобив дракона паникующему ежу.
   Анари пригвожденный к месту, лишившийся дара речи, казалось вот-вот потеряет оба глаза, стремящиеся покинуть свои орбиты, а холодный пот, проступивший на лице, был красноречивее всех дифирамбов на свете...
   - Мне нравится, всадник!... Мой новый вид! Смотри, какой эффект! - душа Иррады парила в поднебесье от счастья.
   ...Но когда она, сверкая золотой чешуей, показалась вся, замерший на краю площади Саприл все же с шумом свалился в канал.
   - Ну, просто с ног сшибательная красота! - добродушно расхохотался Ерртор, вышедший следом и несущий в руках свое седло.
   Холодные объятья канала вернули Саприлу самообладание, и он рассерженно глухо рыча на самого себя выбрался на площадь. Оцепенение, славно поиздевавшись, отпустило и душу Анари. Саприл, вставший рядом и изумленно оглядывающий Ирраду, оказался ровно в два раза меньше. По нему стекали струи воды и то там, то здесь висели клочья зажатых чешуей водорослей.
   - Ты?... Как?... Почему? - Анари с трудом сгребал в кучу слова, мысли и логику.
   - Это случайность, мастер Анари. Случайность, не более, - Ерртор немного смутился, но в душе радовался результатам своей оплошности.
   - Да, уж! Не более!... Скорее более... Она же самый...
   - ...Большой в Эндоре дракон! - подхватил мысль своего всадника Саприл. -Золотушка, ты исполинское чудо небес Эндоры!
   Восхищению сапфирового дракона не было границ. Иррада уловила ряд мыслей и желаний в его разуме, заставивших ее смутиться и кокетливо захлопать глазами.
   - Фурунд уже распорядился, и стража хранилищ скоро доставит ремни для седла, - сказал золотой всадник, обращаясь к гигантскому дракону. - Крепеж немного стал маловат, - пожав плечами, пояснил он, взглянув на Анари.
   - Я думаю... маловат... - глава ордена, наконец, обрел себя в полном объеме.- Видишь, совет оказался прав в своей воле, - обратился он к Саприлу.
   - Да, теперь и я ее разделяю, - согласно кивнул тот головой.
   - Это вы о чем, Владыки ордена? - оторвавшись от любования блеском своих когтистых и шипастых прелестей на солнце, заинтересовалась Иррада.
   Анари принял торжественную осанку, встав рядом с Саприлом. Саприл высоко поднял голову и чуть-чуть развернул сложенные крылья.
   - Учитывая ваш беспримерный подвиг в землях зеленых мхов, вашу решимость, мужество и отвагу, преклоняясь перед вашим могуществом, совет единогласно принял решение предложить вам, досточтимые Ерртор и Иррада, возглавить орден драконов и всадников Генара. Орден почтет за честь, парить в голубых просторах под крылом столь дерзновенных и мудрых воителей, - Анари преклонил колено и Саприл немного склонил голову.
   На веселого до этого момента Ерртора упала граненая серьезность. Он сдвинул резко очертившиеся брови и медленно положил седло на землю. Иррада пристально наблюдала за всадником.
   Немного помолчав, обдумывая неожиданное предложение Анари, Ерртор заговорил, и слова его были взвешены как капли металла, при отливке наконечников точных эльфийских стрел.
   - Великую честь оказал нам орден в твоих словах, Владыка. Дух всадника почтенно склоняется пред этой священной наградой, выше которой не может быть ничего на земном пути... но совету известно о клятве, принесенной мной далекой стране Зираиде...
   Анари поднялся с колена и согласно кивнул.
   - ...Обязанности, наложенные на меня...
   - На нас, всадник, на нас!... - вмешалась в речь Ерртора Иррада.
   - ..Обязанности наложенные на нас Судьбой, - поправился эльф - могут потребовать своего исполнения в любую минуту. Я не исключаю того, что мне и Ирраде придется вскоре покинуть пределы Эндоры. После сегодняшней ночи я чую, что война неизбежна. Главенство в ордене, скрепленное клятвой, великая честь, обязывающая быть с ним до конца и во всех его делах. Если Судьба, Боги призовут нас в разгар сражений исполнить клятву Зираиды, то либо для ордена, либо для этой далекой, пока не знаемой страны нам суждено стать преступниками, призрев либо те либо другие клятвенные обещания... А по сему я... мы, - Ерртор оговорился, - Мы, Ерртор из Сетимиэля и трехглавая Иррада, - он вопросительно на нее посмотрел, и та медленно кивнула, - с почтением и благодарностью отказываемся стать во главе совета ордена.
   Ерртор учтиво поклонился Анари.
   Кожа Анари посерела, а лицо заледенело в своих угловатых чертах. Сдвинутые брови и сверкающие глаза едва скрывали вспыхнувшую в груди ярость. Рука властелина ордена, как будто невзначай, легла на рукоять меча.
   - Не означает ли это, всадник, что уже сейчас ты собираешься предать Эндору? - ледяным тоном готового к схватке дракона отчеканил Анари.
   Иррада оскалилась и зарычала так, что завибрировали каменные плиты мощения площади. Саприл оставался неподвижен, но она чувствовала, как до исступления напряжена каждая его голубая чешуйка, каждая мышца, каждый шип, готовые броситься в бой тотчас.
   - Нет, Владыка Анари. Мы, дракон и всадник, клялись в вечной верности словом и делом народам Эндоры. Дела и чаяния всей нашей жизни были им подтверждением и упрекнуть нас не в чем. Если небеса, поставят нас перед чашами выбора "вред Эндоре" или "смерть", то клянусь! - Ерртор не мигая, смотрел в пронзительные глаза главы совета, - смерть будет единственным напитком, достойным наших душ...
   - Прости, всадник, что посмел усомниться в тебе, - глазам Анари медленно возвращалось прежнее добродушие. - Я передам ордену твое "взвешенное" решение. Твоя мудрость достойна почитания, оказанного народами. "Ваша" мудрость, - взглянув на Ирраду, поправился эльф.
   По площади бежали два клыкастых мускулистых орка, закованные в броню, в шлемах и со щитами. На спинах они несли две большие вязи широких кожаных ремней. Не дойдя метров двадцать пять до драконов, орки опустились на оба колена, выложили пред собою поклажу и, преклонив голову, старший из них произнес:
   - Вождь Фурунд повелел передать Богам, да славиться ваша сила во всех поколеньях!
   Ерртор подошел ближе и осмотрел ремни. Толстые, эластичные они вполне подходили по прочности, хоть и не были столь изящны как эльфийские, сложного плетения из специально выращенных волокон.
   - Подходит ли наш дар Богам? - суровый старший воин ждал ответа.
   - Да, вполне, спасибо друзья, - Ерртор поднял одну тяжеленную связку, - можете идти и передать нашу благодарность Фурунду.
   - Слава Богам! Орк! - воины стукнули себя кулаком в грудь и так же быстро удалились.
   С четверть часа Ерртор и Анари подгоняли крепления седла. Наконец, оставшись довольным его посадкой, всадник золотого дракона пристегнул меч к поясу.
   - Неизвестность приторно горька и сладка одновременно по сравнению с ясной данностью, - улыбнулся Ерртор. Золото кольчуги затянуло его тело, обволакивая лицо прозрачным забралом. - Мирного дозора вам, братья, и легкого неба вашим крыльям!
   Упругим прыжком, казалось не имеющего веса существа, он очутился в седле.
   - Победы вашему мечу и клыкам, Солнцеликие! Да хранят вас Великие древние Боги! - Анари поднял правую руку, сжатую в кулак.
   - Несите смерть врагам и будьте неуязвимы! - Саприл огласил площадь ревом.
   Иррада расправила огромные крылья, любуясь их невероятным размахом, и мощный рывок оставил курган маленькой сверкающей точкой внизу.
   Чудовищная перегрузка, чуть не вырвала всадника из седла, вбрызнув в тело непомерную стальную тяжесть.
   Два сердца трепетали от бешеного восторга незнаемой прежде чудовищной скорости!
  
  

Праматерь Драконов.

Фиэней - Генар.

  
   Невзирая на то, что прошло уже больше месяца с момента землетрясения, большинство жителей столицы продолжало трудиться на восстановлении разрушенных городов и поселений братьев орков и людей. На улицах было довольно пустынно и тихо. Этот факт ничуть не расстраивал Нианну. Она не торопясь, шла рядом с Тиринаром, который без умолку вещал о Фиэнее. За ними следовали две чудесные пары. Рука Омелии покоилась на твердой руке мужа, а Нариан нежно обнял Нииду за талию. Супруги медленно ступали улицей, по которой плыл запах времен их юности, прокладывая прогулкой путь в неизведанное будущее.
   Три величественные башни Магистрата, с примыкающими куполами советов магов и ордена драконов, оказались всего в восьмистах метрах от их дома. По направлению к ним вдоль улицы, утопая в зелени, располагались еще несколько роскошных особняков. Безумно высокие деревья обочин образовывали торжественную аллею, скрывающую от взора гостей прочие строения центра столицы, словно готовя сюрприз. Именно эти, вонзающиеся в небеса, башни так понравились Нии в ночь приезда. Площадь перед Магистратом была огорожена высокой зеленой изгородью вечнозеленого кустарника, увитого тонкими побегами цветущих лиан.
   - Наверно туда заглядывать пока не будем, - боясь наткнуться на кого-то из владык, пробурчал Тиринар.
   Их улица, "Ветер странствий Тироля", брала свое начало как раз от Магистрата. Нианна поравнялась с последними деревьями аллеи, продолжая восторженно разглядывать архитектурное великолепие башен. Внезапно ее глазам справа открылось величие центральной площади столицы. Оно явилось таким светлым и неожиданным, что у нее перехватило дыхание. Пройдя вдоль изгороди Магистрата несколько сотен метров, друзья вышли на площадь.
   Эллипсовидная площадь оказалась огромной. Ниа даже ахнула от удивления. Она никак не ожидала увидеть в практически лесных зеленых чащах города такое большое открытое пространство.
   Мощение, плод труда искусных мастеров камня, удивительным разнообразием орнаментов переплетало мотивы традиций всех народов Эндоры, гармонично уложенных в единую картину. По правую границу, изогнутую множеством ярких мазков цветочных композиций, располагался тенистый, высококронный, с солнечными лужайками парк. Потоки воды, струящие мелодии из галерей парковых фонтанов и скульптур, бросали тысячи бликов сквозь стройные ряды массивных стволов.
   По середине этой грани парка и площади возвышалась огромная, вздымающаяся над кроной деревьев, скульптурная пара белоснежного эльфа и изумрудного дракона. Эльф, облаченный в доспехи, опирался двумя руками на чуть изогнутый меч. Он стоял рядом с передними лапами сидящего дракона в окружении его шипастого хвоста. Голова чешуйчатого хозяина неба возвышалась короной рогов на поднятой вверх и слегка изогнутой шее. Чешуя зеленого малахита сверкала полированным блеском. Оба символа, всадник и дракон, спокойно взирали драгоценными камнями глаз в сторону скалы Ген.
   Левая грань королевской площади, очерченная полированными глыбами янтарного камня, создавала русло тихоструйной реки Ини, берущей начало от громогласного водопада Аруж. Трудолюбивые эльфы создали на левом берегу затоку, равную по размерам самой площади. На нем огромное разнообразие кустарников чередовалось с низкорослым множеством плодовых и декоративных деревьев, открывая, заставляющий трепетать душу, вид. Вид на сокровище Эндоры. Величественная девятка клыков утесов-стражей, неустанно хранящих пасть ущелья Аруж, с обеих сторон была схвачена упирающимися в синеву небес челюстями отвесных скал Ген. В глубине этой гигантской глотки трепетали длинные пенные языки бурного водопада. На правой скале, усеянной множеством природных карнизов, зияли черными глазницами сотни пещер - запретный город Генар, колыбель драконьего рода. Картину венчали белоснежно-хрустальные пики недостижимых ледников Тироля.
   На противоположном Магистрату конце площади высились три торжественные островерхие арки, за которыми блистал роскошью форм и цветовых гармоний королевский дворец. Эльфийские короли, как и весь народ, ценили сдержанность и достаточность жизненного пространства. По этой причине дворец Аниэра и Виилле, перешедший к ним от их предков, не отличался пышностью объемов, а был наполнен сдержанной грацией вертикальных линий и колоннад. Ансамбль причудливых, невысоких башен, служивший покоями королевской семьи и немногочисленной свиты, располагался за просторным одноэтажным залом аудиенций и торжеств, выполненном в традиционном эльфийском растительном стиле с большими стеклянными галереями окон.
   Нианна на мгновенье застыла. Ей едва удавалось себя сдерживать от всепожирающего, жгучего желания взвиться в небо и насладиться всей этой красотой с высоты птичьего полета. Голубая фея ластилась умоляющим взглядом к учителю, показывая глазами на небо, но непреклонный Тиринар сурово отрицательно покачал головой. Друзья ступили на площадь.
   Именинница шла впереди по направлению к монументу дракона и всадника. Обожательнице небесных властителей очень-очень хотелось рассмотреть получше хотя бы статую, уже не смея надеяться увидеть сегодня живого дракона в небе.
   Несмотря на пустоту улиц в парке было довольно много отдыхающих эльфов. Ниа стала ловить на себе восторженные взгляды, пробегающие по коже мелкой рябью мурашек. Очаровательная... нежная... воздушная... От них кружилась голова, и мир плыл в сладком мареве упоения...
   Остановившись возле памятника и с интересом его изучая, черноволосая красавица внезапно почувствовала на себе сначала одно, потом второе, за ним третье и четвертое мысленные касания, наполненные решительной яростью. Они вонзились в ее душу подобно сверкающим копьям, несущим смерть. Ментальные клещи не походили на титанические мысли Святилища или его хранителей, но все же были значительно могущественнее мыслей эльфийского народа. Что-то быстро приближалось сзади со спины.
   Родители и друзья не хотели мешать имениннице, рассматривать мемориал. Они отошли в сторону, присев в тени одного из раскидистых деревьев и наслаждались игривым журчанием маленького фонтанчика. Ни отец и ни мать, ни супруги из Сетимиэля, ни даже Тиринар не обратили внимания, что Нианна отвернулась от статуй и медленно идет к центру пустынной площади.
   Чужой гнев, пронзающий ее мысли, лавинно нарастал. Мгновенье назад Нианна собиралась нанести по нему упреждающий удар, пронзая души нападавших ледяным шквалом ужаса и страха, но любопытство взяло верх. Воительница прежде хотела взглянуть в глаза, бросившие ей неожиданный вызов...
   ... Они падали. Падали с небес. Падали вертикально вниз, подобно рушащимся скалам.
   Все девять...
   Нианна стояла по центру площади, уверенно расставив ноги в боевую позицию, напряженная и готовая в любое мгновение сотрясти твердь магической битвой. Поднятые вверх алые глаза безотрывно смотрели на несущиеся вниз из голубого поднебесья быстро растущие точки. На ее спокойном, полном воинственной отрешенности, лице шаловливый ветерок беззаботно играл выбившейся из-под золотого венца черной кудряшкой. Зеркальное озеро древнего духа было готово...
   Пронзительный, нарастающий свист рассекал воздух режущими лезвиями на тысячи тонких клочьев. Единоголосный оглушительный рев девяти приземляющихся драконов яростной бурей оборвал радостное щебетание птиц и тихий шелест деревьев. Камень площади гулко дрогнул от их когтистой встречи с землей...
   ...Этот день был для драконов не совсем обычным. После ночной магической встряски, поднявшей половину Генара на крыло и заставившей кружить в воздухе в поиске неведомой причины до самого утра, старейшина Храаг выставил в дозор весь совет. На девяти утесах-стражах несли дозор девять наисильнейших и наимудрейших драконов рода, во главе с базальтовым Жарадом. Старейшина приказал быть в два раза бдительнее, смело приближаться к подозрительному и мгновенно атаковать, если оно окажется опасным. Эндора готовилась к войне, и драконы об этом знали.
   ...Как вдруг, прямо на центральной площади Фиэнея, Жарад разглядел огромный сгусток ни на кого не похожей Фару, медленно двигающийся в сторону королевского дворца. Весь дозор ринулся вниз, не задумываясь. Они неслись быстрее ветра, думая, что опасность угрожает самому королю эльфов. Изумление драконов не имело границ, когда их взору предстала...
   Драконы приземлились кольцом вокруг Нианны. Их крылья были чуть расставлены, копья рогов вонзались в небеса, а пасти ощетинились смертоносными клыками, подняв чешую на загривках. В кошачьих нитях зрачков сурово прищуренных глаз блистала ярость, но мгновеньем позже чуткую душу Великой накрыли волны их изумленного непонимания смешанные с иллюзией наваждения.
   - "Драконы, любимые драконы!" - сердце Нии клокотало от восторга.
   Жарад отказывался верить восприятию. Явственно ощущая отсутствие магических заклятий, глаза мудрого дракона видели пред собой хрупкую эльфийку, пусть не совсем обычной внешности, но все же эльфийку. Внутренний взор, взор души, касался гигантской Фару и не просто Фару, а Фару дракона. Дракона настолько древнего, что времена его зрелости казались временами младенчества сияющих звезд в небесах.
   - Мое имя Нианна, - произнесла торжественно девушка и, расправив прямые руки с раскрытыми ладонями в стороны, поклонилась драконам...
   ...Шок с Испугом и Непониманием в эти сутки следовали по пятам за родителями Нии, супругами из Сетимиэля, и прямо-таки сидели в капюшоне у Тиринара. Улучив момент, духи снова набросились на друзей, обездвижив измученные тела и терзая, переставший сопротивляться, разум. Эльфы со всего парка сбежались к границе площади, но, зная суровый нрав драконов, никто не решался двинуться ближе.
   Имя Нианна легким касанием вскрыло потаенные глубины в душах драконов, и древний инстинкт, минуя мудрый разум, заставил повиноваться их тела. Драконы воздели в небеса рогоносные головы, сомкнули тяжелые веки глаз и с упоением, неистовым ревом и тугими струями пламени приветствовали предка. Пламя вонзилось над головами друг в друга, образуя пульсирующий огненный шар.
   То, что сделала в это мгновенье длинноволосая красавица в голубом одеянии, стоявшая в центре драконьего круга, повергло в потрясение, граничащее с безумством, всех собравшихся эльфов.
   Нианна присела, изогнула руки, заведя чуть за спину подобно крыльям, запрокинула голову назад и...
   ...И выдохнула струю фиолетово-алого пламени, не уступающую драконьей. Это было не магическое пламя, вызванное заклинанием, это был внутренний огонь, живущий в юной плоти древнего создания. Пламя Великой врезалось в огненную, висящую у нее над головой, сферу...
   ...Утомленный рассудок матери отказался воспринимать действительность и скользнул в спасительную темноту. Ниида потеряла сознание. Нариан едва успел ее подхватить. Ноги старого видавшего виды Тиринара устали дрожать и заботливо опустили липкое от холодного пота тело на теплый камень площади.
   Глаза Улира и Энирала напряженно следили за происходящим с башни Магистрата. Внезапный рев драконов заставил их оторваться от работ с донесениями и выйти на балкон рабочего кабинета. Как расценивать происходящие они еще не знали, но в том, что следующее собрание совета будет походить на ад кромешный, Владыки не сомневались.
   ...Как только пламя Нианны объединилось с огнем драконов, оно стало растягиваться в разные стороны, подобно клубящемуся облаку, принимая очертания. Не успела капля напряженного пота, сорвавшаяся с носа изумленного мастера Гилиира, долететь до земли, как над площадью парил огромный призрак дракона, сотканный из чешуйчатых языков пламени. Дракон сверкнул глазами, взмахнул огненным покрывалом крыльев, поднимаясь вверх, и бесследно растаял в небе.
   Проводив взглядом остатки необъяснимой магии, драконы синхронно склонили головы и вытянули шеи, практически касаясь Нианны, при этом утробно урча.
   Душа Нианны наполнилась необъяснимыми чувствами. С одной стороны встречи с драконами жаждала маленькая беззаботная девчонка из Килина, которая сейчас пищала от восторга. С другой стороны - вырвавшееся на свободу необъяснимое живое пламя говорило о какой-то неведомой части древней расколотой памяти Великой, спаянной с драконами, которую жизненно важно вновь обрести. Обрести, что бы дать, наконец, ответ на бесконечно терзающий вопрос - кто я такая? Сны, воспоминания, крохотными осколками кружились в душе, не желая складываться в стройный узор целостной картины, а судьба подбрасывала все новые и новые загадки, пытаясь окончательно запутать.
   Великая, не совсем осознавая что делает, торжественно положила открытую ладонь на нос каждого из драконов. После ее касания драконы величественно-медленно поднимали голову, и души их полнились гордостью.
   Над площадью опять раздался свист, и каменных плит легко коснулось огромное, черное тело старейшины Храага. Драконы расступились, освобождая путь к девушке. Храаг, медленно покачивая черной, ставшей матовой за долгие тысячелетия, чешуей приблизился, опустил голову к Нианне, пристально изучая.
   Тихая. Могучая. Древняя.
   Уверенный бездонный взгляд Великой парил в бездонных зрачках Храага.
   Две бездны встретились.
   - Лишь в Вечности найдешь ты все причины,
   Лишь от нее возьмешь ты свой исток,
   - беззвучно проговорил Храаг.
   - Потоком ветра, мудрости пучиной,
   Расправит крылья звездный, древний ток.
   И понесет он чудом внеземелья
   По радости забытых славных чар.
   Душа твоя за далью запределья
   Вновь обретет свободы звездной дар...
   - не зная, откуда берутся строчки, закончила Нианна...
   Храаг изумленно поднял голову, после чего вновь ее покорно склонил, подобно драконам стражам, почти коснувшись тела Великой. Нианна благословляющим жестом возложила на него ладонь.
   - Владычица, я прошу тебя оказать нам честь и посетить наш дом. Дом, который когда-то был и твоим... - Храаг просил, не поднимая головы.
   - Я с радостью принимаю приглашение. Посетить Генар будет для меня честью, - не склоняя головы, подобно монарху, с достоинством ответила Нианна, а ликование маленькой девочки расцветало в душе тысячью бутонов. - Я лишь должна предупредить друзей и родителей.
   ...Ниида с трудом приходила в себя. Случайные зрители стояли по краю площади безмолвными памятниками, не веря своим глазам. Тиринар сидя прямо на камне, уронил пухленькую щечку на подпершую голову ладонь и отрешенно наблюдал за происходящим.
   Нианна приближалась к родителям гордой походкой Владычицы. Она не могла иначе. Ей в спину смотрели десять пар самых могущественных, из самого грозного народа Эндоры, глаз. На ее грациозную, полную древней силы поступь, благоговейно взирали десять драконов. Подойдя совсем вплотную, ее непоколебимо-уверенное, даже слегка надменное выражение лица сменилось непосредственной детской улыбкой. Стоящие за родителями и друзьями Нианны эльфы с суеверным почтением отступили назад.
   - Мама, папа. Драконы позвали меня в Генар, прямо сейчас! - ее глаза искрились лучами счастья, затмевая солнечный свет. - Они считают меня одной из своих древних легенд, и я намерена узнать почему.
   - Разве мы смеем противиться твоей судьбе, малышка. Ее пишут, а быть может, давно написали, небеса. Иди с миром и помни, что мы тебя ждем... к ужину... - отец невесело вздохнул и улыбнулся.
   - Видишь, мамочка, а твои слова, про сегодняшний полет на драконе оказались вещими.
   - Да, доченька, - Ниида, видя, что дитя вновь невредимо, да еще так почитаемо драконами, успокоилась. Материнское сердце переполнялась гордостью. - Будь осторожна, драконий народ славится крутым нравом. В добрый путь! - улыбнулась она.
   Гилиир, Омелия и Тиринар молча поклонились. Последнему, правда, хотелось очень много бранного сказать, но в основном в адрес судьбы, а не ее любимицы. Провожая Нианну взглядом, он то жалел, что на ее обворожительные плечи выпали такие непомерные испытания, то по-доброму завидовал интереснейшей, полной головокружительных приключений, жизни.
   Нианна приближалась к построившимся как на параде, сверкающим чешуей драконам. Она не знала их имен, но уже поняла, что самый большой черный дракон их правитель. Ниа не торопясь шла к нему, сохраняя величественную королевскую осанку. Легкий ветерок нежно играл воздушной материей ее костюма. Храаг опустился на живот, чуть двинул вниз плечо и поднес крыльевой сустав, создавая девушке опору. Нианна выверенными движениями села на полетное место всадника. Хоть на Храаге не было седла, ее тело чувствовало себя очень комфортно, как будто она летала так миллионы раз.
   - Ты готова, Владычица Нианна?
   - Да! Но я не знаю твоего имени.
   - Старейшина Храаг... Для тебя просто Храаг.
   Черный дракон медленно, с подчеркнутой торжественностью, расправил огромные крылья и мощным взмахом вырвал свое тело из объятий земли, вонзив в пронзительную синь небосвода. Нианна вжалась в его шею, а рубиновые глаза наполнились слезами. Слезами восторга и восхищения не магического, а реального живого полета. Она всем телом ощущала упругие махи сильных крыльев. Обожательница небес, наконец, слышала. Слышала бесконечную песню ветра, безустанно сопровождающего полет, чувствовала всей кожей под бурной пульсацией легкой ткани его трепетное всегда меняющееся прикосновение. А ветер, бродяга-ветер жадно слизывал хрустальные капли восторга с ее розовеющих щек и запускал свои бессовестные пальцы в кучерявую черноту волос...
   Оставшиеся на королевской площади драконы поднимались в воздух один за одним, и образовав за Храагом боевой строй, почетной стражей, сопровождали старейшину и его Великую всадницу в Генар...
  
   - А она слово сдержала, - заметил Гилиир, глядя на измученного Тиринара и дружелюбно улыбаясь, - не сама полетела, а на драконе, да еще и на старейшине.
   - Прямо в день рождения сбылась давняя мечта ее детства, - Ниида прижалась к груди мужа, провожая уставшим взглядом ставших точками в небе драконов.
   - Как я понимаю, - грустно роняя каждое слово уже жалел Тиринар, - сегодняшний праздничный ужин отменяется.
   Ему нестерпимо хотелось сбросить несколькими глоточками игристого гнет шокирующей непредсказуемости событий.
   - Я так не думаю, - глава семейства был настроен возвышенно, - день рождения можно отметить и без именинницы. Во всяком случае, уж очень много "поводов" случилось за сегодня.
   - Я целиком поддерживаю, - согласилась хозяйка.
   - Да, да, да! - затараторил обрадовавшийся Тиринар. - Появился повод выпить по глоточку за "Нианну - всадницу дракона!".
   И все благодушно расхохотались, мгновенно подготовленному старым любителем веселящих напитков, тосту. Тиринар был обожаемой душой компании.
   - А незваных гостей примете? - услышали друзья за спиной знакомый голос главы совета Улира.
   Обернувшись, они увидели его и любезного Энирала. Добродушно улыбаясь, маги подходили к компании.
   - Мы почтем за честь, Владыка Улир, Владыка Энирал, - Нариан и остальные изящно поклонились.
   - Ваше появление в столице настолько оживило эмоциональную жизнь, что быть в кругу ваших гостей, сама по себе великая честь, - худощавый Энирал широко улыбнулся.
   - Мастер Гилиир, госпожа Омелия, позвольте поздравить вас с воссоединением. Да хранит любовь ваши души! - Улир подошел, тепло обнял Гилиира и поцеловал руку Омелии.
   - Примите и мои сердечные поздравления, друзья! - присоединился Энирал.
   - Спасибо Владыки, - лица супругов светились счастьем.
   - Если мне не изменяют глаза, за Нианной спустился весь совет Генара во главе со старейшиной. А зачем, если не секрет? - глава Магистрата, конечно, не случайно оказался на площади.
   - Они ее в гости пригласили. Так... по-дружески... - Тиринар был в своем репертуаре, - а нас вот, без виновницы застолья оставили.
   - Понятно. Так, когда нам с подарками прикажите прибыть?
   - Полагаю с закатом, на первой звезде, - назначил время хозяин дома.
   - Будем непременно, - Владыки раскланялись и поспешили ко дворцу.
   - Ему тоже интересно... - провожая магов, буркнул Тиринар, подразумевая короля.
   Друзья продолжили тихую прогулку парком, предвкушая вечернее торжество.
  

Погоня за "Жа".

Топи орков.

   ... - Нет. Что означало твое "нет", малыш? - Иррада назвала так своего всадника машинально, как называла тысячи, а может миллионы раз, но сегодня это слово обрело для нее какой-то новый смысл.
   Ерртор действительно стал много меньше для взгляда и лап дракона. Она утратила чувство приятной тяжести под его телом на своей спине, ощущая лишь знакомое, родное сердцебиение друга на привычном месте.
   - Почему я сказал "нет" Анари? - Ерртор любовался блеском воды, разбросавшей разноликие, то малые, то большие, то рваные, то идеально округлые зеркала от края и до края горизонта. - Ты ради нашей судьбы отказалась от старейшинства рода, почему же я, твой всадник, предчувствуя что-то огромное в ее сетях, должен был сказать "да"?
   Далеко позади остались одинокий Юрг с опустевшими улицами, величественные, полыхающие под тяжкие удары барабанов, погребальные костры, творящие прах памяти из погибших тел, стройные ряды молчаливых орков, взрываемые трехкратным "Орк!", когда новое тело отправлялось в объятья всепрощающего огня. Остался позади и круг почета золотых дракона и всадника над серыми столбами дыма, несущими весть Богам о смерти и длинный, протяжный, исполненный боли рев Златоглавой Иррады, плачем небес опустившийся вниз.
   Боги зеленого народа отправлялись в поход за душами погибших, душами - не нашедшими покоя в мире духов, душами - порабощенными неведомой вражеской силой.
   - Я не об этом. Я ни мгновенья не сомневалась, что тяга к приключениям в тебе легко перевесит желание стать значимой фигурой среди своего народа. Ты другой и мне это по нраву. Я спросила про крик во сне. Там, перед пробуждением под хрустальным куполом мавзолея. Я то и проснулась от твоего ужасного "нет!"
   Ерртор молчал. Сон бередил ему сердце не переставая вторые сутки, неся впереди в пространстве, где-то далеко, чувство обреченного одиночества. Эльф гнал его от себя, но предчувствие, как отравленная заноза, вонзалось все глубже в душу.
   - Ты молчишь, всадник, и я чувствую твой отвратительно-омерзительный страх. Скажи, что тебя так напугало, и я вырву ему глаза и внутренности вот этими когтями! - Иррада подняла вверх переднюю лапу и растопырила в сторону ужасающую пятерню огромных изогнутых орудий смерти. Ветер натужно засвистел в их лезвиях, то ли ужасаясь размеру, то ли восхваляя его.
   Ерртор, наконец, решился рассказать подруге сновидение.
   - А что тебе снилось там, в мавзолее? - осторожно спросил он дракониху.
   - Ничего, - абсолютно равнодушно ответила Иррада, - помню много света, яркого, игольчатого и мне в нем было уютно. Потом твое "не-е-е-е-е-т!" все испортило и выдернуло меня под купол.
   - Я видел другой сон. Тьма наступала, а ты лежала без сознания у моих ног. Белые глаза в мареве смерти сказали, что забирают тебя. Я дрался, но мои усилия были напрасны. Тьма отшвырнула меня в сторону как безобидную букашку и скрутила тебя, намереваясь отсечь голову. Топор уже завис над шеей и я... - Ерртор осекся.
   - И ты превратился в золотой игольчатый свет... - Иррада окончила фразу, и сама напряженно замолчала, обдумывая услышанное.
   Ерртор чувствовал, как мечется сложная мудрая душа дракона в поисках разгадки ребуса и с каждым взмахом крыла погружается в тяжесть тревоги.
   - "Надо было молчать", - шевельнулась мысль в его разуме.
   Иррада рыкнула, в сердцах выдохнув облако черного дыма, потянувшееся тонкой лентой за хвостом. Ерртор закашлялся.
   - Да ну его в бездонные глубины бешеного океана, твой сон! - Златоглавая явно нервничала, и Ерртор чувствовал теперь страх в ее сердце, но страх за него, своего всадника. - Пусть океан пожрет его, а мы с тобой забудем! Знаю одно, что вместе мы сила, пред которой преклонились даже пламенные недра! Нам все по плечу и "молчать" друг от друга глупо и опасно!
   - Ты права, сестра, ты права... - Ерртору стало легче на душе. - Вместе, только вместе!...
   Прошел уже час после того, как дракон и всадник покинули Юрг. Они взяли курс вдоль чистоводного потока Шисири, несущего хрустальные воды меж нескончаемых болот и топей на юг. Восемь селений, замолчавших после прошлой ночи, располагались вдоль ее русла и притоков. Первым глазам небесных воителей предстал поселок Ринз.
   Небольшой, в тридцать домов, крытых резными панцирями ширилов, с аккуратной пристанью и тремя лодками.
   - В живых никого! - внутренним зрением мага Ерртор не обнаружил ни единого сгустка жизни, кроме мелких всеядных грызунов, приступивших к обильной трапезе.
   Тела беспорядочно валялись на солнце и над ними кучно роились тучи насекомых.
   - Гниение поразит воду болезнями ниже по течению. Позволь я очищу огнем это место, - Иррада кружила в потоке воздуха над местом трагедии.
   - Создать поселение среди болот - неимоверный труд. Сжечь в одночасье легко, а вот отстроить заново... Я сообщу Анари и Фурунду, они позаботятся... - Ерртор потянулся к кристаллу связи, - летим дальше.
   Бирж, Чмор, Дарик, Жирж - во всех селениях русла Ерртор и Иррада встретили одну и ту же тишину, бездвижье и мир насекомых над погибшими зелеными воинами.
   Фурунд и Анари все больше мрачнели с каждым сообщением всадника-разведчика и его дракона.
   Оставалось последнее, совсем маленькое поселение, едва отмеченное крошечной точечкой на карте, что им показывал вождь Юрга - это деревенька Га-урж.
   Над горизонтом показалась черная полоса, и вскоре Иррада разглядела в ней плотный грозовой фронт.
   Еще издалека друзья заметили еле уловимую, тонкую, извивающуюся нить, тянущуюся к небесам. Подлетев ближе, у излучины Шисири, их глазам, на небольшой площадке, окруженной полутора десятками загранов - домов орков, предстал дым погребального костра.
   Тринадцать воинов, стоя плечом к плечу, блестя на солнце бритыми головами, вздымали время от времени вверх боевую сталь и их тела вздрагивали гневным ревом "Орк!", жаждя с каждым кличем все более кровавой мести.
   - Есть выжившие, все-таки есть! Снижайся сестра.
   Иррада легла на крыло и стремительно стала снижаться.
   Завидев золотой блеск дракона в небесах, несущийся вниз, орки отступили к домам, освобождая место для посадки крылатому исполину. Взмахи торможения огромных крыльев чуть не задули погребальный костер, нарушив церемонию.
   Ерртор спешился.
   - Силы вашим мечам, братья и твердости духу! Мы скорбим с сестрой о ваших потерях, - он склонил голову.
   - Мы слышали о вас, золотые Боги, спасители клыков, - медленно выдавливая из себя каждое слово, заговорил огромный орк в годах, с рваным шрамом от трех когтей вдоль всей правой руки. - Твои слова делают тебе честь, но им не вернуть понесенной утраты. Вы же услышали наши мольбы и прибыли для справедливой мести?! Ведь так?! - горе в глазах воина полыхало так же яростно, как погребальный костер. - Я Ун, вожак калана Га-уржа. Скажи, спаситель клыков, кто осквернил наших близких этим подлым коварством, этой нечестивой ночной схваткой, не дав воинам даже коснуться клинков?! Назови их имена, их клич! Мы жаждем вызвать подлецов на бой, мы жаждем крови и мести!!!
   - Жаждем!!! - взревели как один орки, и их ладони, до хруста костяшек, сдавили рукояти оружья.
   - У них нет имен, и у них не может быть чести. За эту ночь твари полностью лишили жизней пять селений выше по реке и еще два колдуна кланов Еружа и Боржа хранят тревожное молчание. Эта нечисть, чьи панцири не встречали ваши клинки прежде, напала на Юрг и унесла в объятья смерти больше пяти тысяч зеленых братьев. Мы были с ними в эту ночь, и наши клыки и мечи мстили за кровь вашего рода. Никто из Жа, так нарекли чудовищ ваши братья, не ушел с поля боя живым! Их ядовитая кровь запеклась на наших доспехах соком отмщения!
   - Честь воинам! - рявкнул Ун.
   - Честь!!! - подхватили его голос остатки клана.
   - Зачем же вы прибыли к нам, могучие, раз враг разбит, и сладкая месть уже умыла ваши лица? - отведя глаза на погребальный костер, спросил вождь.
   - Мы ищем корни заразы, мы ищем их логово, - продолжил Ерртор, - но как удалось вам спастись? Жа безжалостны и панцири их крепки.
   - В эту проклятую ночь мы отправились на охоту. От чего-то в последнее время дичь стала покидать наши места, будто чье-то проклятье пало на благодатные здешние топи. Мы ушли очень далеко, хотя раньше, мясистые скрунги попадались нам даже на окраинах дворов. Вернувшись под утро со скудной добычей, мы пали на землю в загранах пред родными хладными телами, и боль пожрала наши сердца! - Ун хватил пятерней себя по голому торсу в область сердца и под длинными ногтями проступила кровь пробитой кожи.
   - Ты говоришь проклятье, смелый вожак?... А может ты вспомнишь с какой стороны раньше начала исчезать пища из ваших владений, - Ерртору удалось ухватить нить следа.
   - Тут вспоминать нечего. Оттуда... - вождь махнул рукой в сторону, словно замершего на месте, грозового фронта. - Небеса начали сердиться мглой, сразу после "Черной бури", убившей пожары. Наш колдун тогда сильно забеспокоился и всем говорил что надо покинуть Га-урж... И он оказался прав! Старый, дряхлый, кривой посох Мун, которого все считали выжившим из ума - оказался прав!!! - эмоции захлестнули вождя.
   - Постой, постой... - Ерртор вернул его разум к ответам, - а что еще говорил Мун? - краем глаза всадник заметил, что Иррада насторожилась и стала медленно вертеть головой в разные стороны.
   - Один раз он ушел на болота к тем камням, что хранят его тайны на юге, как раз под растущим темным покрывалом небес. Вернулся старик к вечеру, едва держась на ногах. Его зеленая кожа стала настолько светлой, что казалось из немощного тела высосали всю кровь. Он впал в забытье и очнулся лишь к вечеру следующего дня. Глаза Муна горели бешенством. Старик начал бросаться на меня и требовать, чтобы орки бежали без оглядки, бросая все и спасая свои души. Он кричал: "Спасайте души! Не ведать вам отныне покоя!".
   - Кто смеет угрожать свирепому зеленому воинству?! - спросил я его.
   В тот момент колдун утратил лицо орка - он упал на пол и окропил его никчемной влагой своих глаз. Жалкий в решимости бормотал о древнем черном зле, спящем с незапамятных времен в глубинах болот. Он говорил, что чужой неупокоенный дух - хозяин мира теней восстает к "жатве". О какой "жатве" говорил Мун я так и не понял...
   Ерртор бросил взгляд на Ирраду, но та, не отрываясь, смотрела в сторону грозового фронта.
   Ун продолжал: - Утром мы взяли мечи и облачились в доспехи. Наш отряд двое суток бродил по южным топям, выискивая опасность и зовя на бой. Не встретив никого, промокшие даже сквозь кожу под постоянным ливнем, мы вернулись в Га-урж.
   Мун вконец обезумел. Он рассмеялся нам в лицо, стал размахивать посохом и орать, что если я не уведу клан добром, он заставит меня сделать это колдовством. Воины слегка оглушили сумасброда, и я отобрал у него посох. Посох до сих пор в моем загране под замком. Муна заперли в его лачуге. Колдун затих и до вчерашнего вечера, не останавливаясь, тихо пел какие-то странные песни на непонятном языке... А сегодня утром, мы нашли его на пороге с пробитой грудью. В одной руке старик сжимал нож, а в другой вот это...
   Вождь извлек из-за пояса отсеченный шип жала-уса болотного чудовища.
   - Он один знал, он один готовился и ждал... - горько закончил Ун.
   - Мудрость колдунов, хоть иногда и кажущихся выжившими из рассудка, временами много ценнее чести и воинской доблести! - укоризненно сказал Ерртор, гневно глядя в глаза вождю орков. - Ты мог бы спасти не только свой клан, воин, но и тысячи жизней зеленого народа, донеся слова этого скорее почтеннейшего мудреца, чем безумца, хотя бы до Владыки Фурунда в Юрге! Разве не так?
   - Так, спаситель клыков... Так... - Ун виновато опустил голову:
   - Отведи меня к заграну Муна, я хочу видеть его последнюю крепость.
   Ун двинулся вперед, меряя желтую глину площади тяжелыми шагами. Они миновали несколько домов и подошли к маленькой лачуге, в которой с трудом размещалась кровать, шкаф и корявый стул, что выносил старец на улицу посидеть и погреться на солнышке.
   Еще не дойдя до двери, всадник ощутил шевеление на правой щеке. Татуировка задергала нервы и начала разогреваться. В следующее мгновение на боку завибрировал "Ишь".
   Ун распахнул дверь и ...
   ...Орки не могли этого видеть. Это было доступно только зрению мага.
   Старый колдун Мун, сражаясь с поразившей его магией, пытавшейся поработить душу, перенес битву своего разума на стены жилища.
   Сердце всадника зашлось, и дыхание перехватило. Прямо перед глазами Ерртора, пульсируя изумрудным светом на противоположной деревянной стене, извивалась руна Зираиды. Та самая руна, что украшала несмываемым орнаментом щеку. Под ней, образуя правильный треугольник, пульсировали две такие же по размеру, но абсолютно иные по форме и тайному смыслу. Остальные стены были испещрены более мелкими, но такими же чуждыми писаниями, связанными меж собою сложными паутинными волокнами силы. Каждая руна Зираиды блокировалась наложенной поверх алой руной Магистрата. Мун бился как неистовый маг, извлекая из разума заклятье за заклятьем, полученное на болотах, вбивая его в стену и обезвреживая своей магией.
   Всаднику даже страшно было подумать, что могло бы статься с обычным орком, попавшим под такой удар. Черное заклятье Зираиды передавалось бы от тела к телу при касании как чума, как бешенство. Мун хоть и не смог его отразить на болотах, но победил последствия в длительной, медленной схватке, оставив рассказ о мучительном сражении другим магам.
   Ерртор вышел из лачуги Муна и строгим голосом повелителя приказал.
   - Охранять это место, сильнее своей чести! Внутрь не входить! Мун оставил послание для всех колдунов Эндоры! Оно должно быть изучено и понято. Жаль, что старец не дожил, много бы ответов пролило свет на опасные тайны. Ты понял меня Ун?! - глаза всадника пронзали орка с такой непререкаемой яростью, что вожак клана даже слишком поспешно согласился.
   - Да, спаситель клыков!
   - А теперь слушайте внимательно! Оденьте латы, шлемы, возьмите в руки щиты, не расставайтесь с ними ни днем, ни ночью...
   И Ерртор подробно описал строение болотных чудовищ, их тактику и слабое место у основания шеи...
   - Передвигайтесь всегда вместе. Выбирите самый прочный загран, укрепите стены и свод, забейте окна и ждите помощи.
   Ерртор быстрым шагом вышел на площадь. Иррада уже расправила крылья, готовясь к взлету.
   - О нас уже знают, всадник, и кажется ждут с нетерпением, - Златоглавая мотнула головой в сторону молний, полыхающих почти по одному и тому же месту под свинцовыми тучами.
   - Ну что же. Нанесем визит. Да с огоньком, по-нашему! - всадник прыгнул в седло, выхватывая меч.
   - С огоньком? - Иррада даже повернула голову, прервав взмах крыльев.
   - А что не так? - удивился Ерртор.
   - С всесокрушающим пламенем небес!... По меньшей мере, - поправила его Иррада.
   - Да, так лучше, - Ерртор кивнул и улыбнулся.
   - Держись, всадник!
   Золотой дракон ворвался в небеса, пробив в его голубой ткани огромную дыру своей неудержимой стремительностью.
  
  
  

Тайна Генара.

Генар.

  
   Послеобеденное летнее солнце хорошо пригревало спину, однако Ниа здорово продрогла в полете. Укутываться защитным согревающим заклинанием, сидя прямо на спине старейшины, она не решилась. Мерные взмахи крыльев уже пронесли их над утесами-стражами, а старейшина Храаг продолжал набирать высоту в сопровождении торжественного эскорта, поднимаясь к верхнему плато Генара. Плато служило древним местом драконьего вече, но так как оно случалось неимоверно редко, на нем чаще всего беззаботно резвился молодняк.
   Храаг описал круг над ущельем и пещерным городом, наполняя воздух торжественным громоподобным ревом. С карнизов стали спрыгивать и подниматься в восходящих потоках к эскорту разноликие драконы Генара. Их становилось все больше и больше. Нианна с интересом рассматривала многообразие расцветок и форм, о котором читала только в книгах. Уже около сотни небесных великанов резали воздух силой крыла. Драконья молодежь проворно ныряла меж большими телами старших сородичей и стремилась подобраться поближе к старому черному дракону.
   Храаг, как и подобает уважаемому старейшине, коснулся земли первым. Шустрая драконья молодежь поплюхалась, толкая друг друга, в первой линии и любопытно, хлопая чешуйчатыми веками, разглядывала незнакомку в голубых одеждах. За ними приземлялись взрослые драконы, а самые крупные и старые опустились последними. Нианну пристально рассматривал целый амфитеатр рогатых драконьих голов.
   Гостья спустилась с дракона и заняла место меж его прямых массивных передних лап. Храаг гордо поднял вверх голову.
   - Мой народ, вдыхающий небеса и выдыхающий пламя жизни, Эндора подарила нам свидание с нашей Праматерью! - безмолвные слова старейшины были подобны гулу огромных колоколов, сотрясающих все нутро. Величественные, значимые, бездонно ясные.
   Молодняк по детски засуетился, а серьезное до этого момента лицо Нианны озарилось открытой добродушной улыбкой. Они были такие милые! От восторга голубая кожа Нии стала приобретать нарастающее свечение, что вызвало еще большую подвижность крылатых несмышленышей.
   - Этой чести, - продолжал Храаг, - не удостаивались драконы с момента сотворения нашей расы, затерянного в далеких веках. Память хранила лишь истлевшие легенды, но судьба дарит нам бесценный миг живой встречи. Запомните его огненными скрижалями в своих душах, мудрый крылатый народ!
   Старейшина закончил свою мысленную речь, незримо передавая нить драконьего внимания красноречию Великой.
   Дух Великой, тело девушки, непосредственность ребенка и осколки прежней памяти Богини - все кипело дикой мешаниной в душе Нианны. Самый могучий и древний народ Эндоры ждал ее слов, а их просто не было. Их поглотила сердечная любовь, и Ниа просто выпустила ее наружу. Из груди гостьи, в такт стремительным ударам сердца, стали вырываться голубые искры, окруженные белым сиянием. Частицы любви подобно светлячкам понеслись сначала к малышам, опадая на их головы и наполняя драконьи сердца тем, что сейчас горело в душе Великой. Некоторые из дракончиков чуть пугаясь прикрывали глаза и воротили в сторону головы, но когда искра все же касалась, их утроба наполнялась радостным урчанием. Маленькие огненные посланцы сердечного тепла Нианны все летели и летели, касаясь каждого чешуйчатого жителя неба.
   Неистовая буря эмоций чуть утихла в душе Нии, и слова полились сами:
   - С момента рождения в этом мире я жила мечтой встречи с вами. Судьбе было угодно воплотить меня среди эльфов, и я с нескрываемым восторгом изучала мудрую душу первородного народа, радуясь тому величайшему почтению, с коим все жители Эндоры относятся к властителям небес, драконам! Я благодарю вас, могучие крылатые стражи мира за оказанную честь - право посетить ваш сокровенный дом! - Нианна низко поклонилась, уронив черноту волос перед собой.
   Самый маленький дракончик, едва научившийся летать, неуклюже подскакал к девушке, встал на задние лапы, вытягивая шею и пытаясь лизнуть в лицо. Храаг гортанно зарычал, но прежде чем малыш успел отскочить, Великая провела рукой по колючим, еще очень острым шипам его головы. Дракончик радостно урча, виляя приподнятым от счастья толстеньким хвостиком, гордо направился к сородичам - до него дотронулась Праматерь.
   - Владычица Нианна согласилась осмотреть наш любимый дом. Я благодарю вас, друзья, за то, что вы собрались вместе пред ликом Праматери. Надеюсь, что судьба не единожды еще предоставит нам эту возможность, ведь как вы слышали, она живет среди братского народа эльфов.
   Храаг дал понять, что собрание окончено и подставил Нии крыло, вновь опустившись на землю. Старейшину и хрупкую голубую эльфийку провожало торжественно-почтительное молчание драконьего рода.
   Всего через несколько десятков метров Храаг коснулся своего карниза и Нианна вновь стояла на твердой земле. Жилищем старейшины была пещера одинокого философа, лишенная всего. Однако ее свод! Ее гладко выделанный свод оказался расписан удивительными абстракциями бушующих энергий. Рубиновые глаза Нианны широко раскрылись от изумления. Храаг писал магию драконов в чистом виде.
   - Мудрый Храаг, ты гениальный мастер! - не отрывая глаз от восхитительной живописи, тихо сказала Ниа.
   - Спасибо Владычица, - он пристально разглядывал хрупкую девушку в голубых одеждах. Старый дракон конечно помнил черноволосую новорожденную девочку в далеком селении Килин. Помнил, как они с Улиром торопились туда, узнав о древних призраках, похитивших малышку. Тогда, двенадцать лет назад, перед ним лежала обычная эльфийская душа, но сейчас ее Фару дышит древней магией Великих. "Так кто же ты?" - думал дракон.
   Нианна невольно прочла мысль в глазах дракона.
   - Я и сама не знаю, - отвечая на не заданный вопрос, Ниа присела на небольшой теплый камень на карнизе. Солнышко пригревало, а шум водопада успокаивал. - Ты увидел Фару не похожую на остальных, и глубинная память рода заставила ваши души назвать меня Праматерью. Но я... я... ничего не помню...
   Храаг понял, что разговор предстоит не легкий, но мудрое сердце, привыкшее смиренно принимать гостей Судьбы, готово было и к этому испытанию.
   - Осколки, осколки... - голос Нии звучал тихим эхом, - острые осколки потерянной памяти постоянно режут душу. До немоты, до исступления. И жизнь порой начинает казаться неистовой пыткой... Вот и сейчас. Детская мечта увидеть дракона... просто увидеть!... стала обрядом возвращения Праматери... - потерянная в водоворотах времени Великая умоляюще смотрела в мудрые глаза самого старого дракона Эндоры, пытаясь разглядеть в них лекарство от своей боли.
   - Так скажи мне, Владыка небес, кто же сидит пред тобою? - в ее голосе горела такая жгучая надежда, надежда на спасение из омута беспамятства.
   - Ты вопрошаешь Древняя о тайнах Богов. Вопрошаешь лишь их живое творение. Боюсь, что ответы на них в наших землях тебе не найти. Родина твоего духа сокрыта хрустальными ледниками Тироля и только там покоится тайна твоей сути...
   - "Сути... сути... сути", - пульсировали слова в разуме Нианны. Внезапно острым звоном разбитого стекла память втолкнула в душу еще один осколок.
   - Большая пещера, похожая на яйцо в глубине горы! Плоский черный камень на дне и большие сапфиры в озере! Пещера Сути! Ведь это место в Генаре?! - уныние заблудшей в лабиринте сменилось внезапной радостью отыскавшей зыбкую путеводную нить.
   Храаг почему-то ждал упоминания именно о ней. По легендам Храм Сути сотворили прародители и в нем вылупились первые драконы.
   - Вот видишь, Владычица, драконьи души не ошиблись, назвав тебя своим истоком. Храм Сути убивает буйством магии любое существо, кроме драконов и конечно их создателей. Он зовет тебя, и значит пришло время.
   - Идем?! - Ниа по-детски подскочила.
   - Идем, - утвердительно качнув головой, Храаг поднялся.
   ...Они направлялись мерцающими тоннелями в сердце Генара.
   - Скажи, мудрый Храаг, а тот стих, что ты мне начал читать на площади Фиэнея... - Нианна вопросительно посмотрела на старейшину, продолжая идти.
   - Слова только отразили вибрацию глубинной сути души дракона, и ты безошибочно закончила тайную мелодию. Она не ведома эльфам и открывается лишь драконам, готовым покинуть этот мир. А ты ее уже знала, потому что Праматерь и есть Исток. Древние легенды гласят, что прародителей было несколько, и кто знает, по какой причине ты вновь обрела жизнь среди ветров Эндоры.
   - По какой причине обрела - не знаю, зато очень хорошо помню, по какой причине ее у меня отобрали, - Нианна гневно свела брови, а губы сжались нитью.
   - И по какой же?... Если конечно мой слух достоин этой тайны, - Храаг медленно шествовал за Великой.
   - Я была казнена своим народом, за помощь Эндоре в древней войне... Казнена своим отцом, - тяжелые воспоминания не давали покоя.
   - Лабиринты прошлого позволяют отыскать дорогу в неопределенности будущего. Древний защитник вновь среди нас, и Эндора снова готовится к войне... - слова старейшины Храага были полны печали.
   - К войне?!!!
   - Да, Владычица, и наверно очень скорой.
   - Мне никто ничего не говорил! - Великий воин совсем забыл, что еще вчера он был маленькой беззаботной девчушкой.
   - Пока это тайная забота Магистрата и ордена Генара, но полагаю, Великой она тоже скоро коснется.
   Мерный стук когтей Храага отмерял пустоту длинных коридоров Генара. Пока они шли, навстречу не попалось ни единой души.
   - Скажи старейшина, а имя Амдебаф тебе о чем-нибудь говорит?
   - Амдебаф - Великий дракон, выступивший в той далекой войне на защиту Эндоры. Это имя назвала нам Иллириэль. Больше я ничего о нем не знаю.
   - Жаль, - грустно вздохнула Ниа, - он тоже был приговорен к казни народом Великих, но его судьба мне не ведома.
   - Ну, вот мы и пришли, - выдохнул Храаг.
   Три пары светящихся колон поддерживали расширяющийся свод тоннеля. На их изумрудной поверхности алели эльфийские руны, запрещающие вход пятиконечным расам под страхом неизбежной смерти. Не останавливаясь, даже на мгновенье, Нианна шла дальше. Она нутром чуяла, что приближается к великой древней тайне, и рассматривать рунические предупреждения ей совсем нехотелось. Ищущая правды прибавила шагу, и Храагу пришлось сделать то же самое. Темнота сгустилась, и глаза перестали различать даже собственные руки. Лишь цокот длинных когтей Храага да стук маленьких каблучков Великой был их провожатыми. Дух Нианны медленно вспоминал это место.
   Ниа резко остановилась, увидев под ногами мерное, голубое свечение. Она стояла на карнизе Храма Сути. Храм молчаливо и напряжено ждал как воздух перед бурей.
   - Мне вниз! - решительно молвила Великая и, не дожидаясь ответа Храага, прыгнула со скалы.
   - Как прикажешь... - понеслись вдогонку слова старого дракона.
   От карниза до дна было метров триста. Безмолвный зал от стремительного падения древней Богини наполнился трепетанием ее легкого костюма. Внезапно черноту свода вспороли десятки извивающихся белых лучей и вонзились в падающее тело. Храм познавал суть гостя. Еще через мгновение озеро вспыхнуло голубыми языками не опаляющего огня, а по стенам снизу вверх поползли шипящие змеи молний.
   Храаг любовался не виданной ранее игрой древней магии. Жгуты белых лучей свернулись в чашу, на дне которой лежало распростертое тело Великой. Чаша мягко опустила драгоценную ношу на черный пьедестал середины озера.
   Ниа встала на ноги и осмотрелась. Весь Храм Сути сиял мерцающим зелено-голубым светом. Горный хрусталь купола звенел миллионом тончайших трелей. Она чувствовала, что эта световая манифестация лишь древнее приветствие, но пришла Великая сюда не просто поздороваться. Ее вела жажда. Жажда возвращения утраченной памяти.
   - Мое имя Нианна, и я пришла, чтобы вспомнить! - громко выкрикнула девушка, и мелодия требовательного голоса заскользила в спиральном эхе зала.
   Храм услышал, и жидкий ослепляющий белый свет хлынул с потолка. Свет наполнил объем пещеры и рванулся по всем тоннелям Генара озаряющим потоком.
   * * *
   ...Друзья решили возвращаться домой, и готовиться к празднику. Тиринар мечтательно посмотрел в сторону Генара, думая о чести выпавшей его ученице. Как вдруг со всех пещер города драконов разом ударили ослепительные лучи света. Казалось, что внутри города родилась звезда. Восхищаться или боятся, уже не было сил. Он отрешенно махнул в сторону Генара рукой, обращая внимание друзей.
   - О, смотрите, наша Нианночка зажигает! - а про себя украдкой подумал, - "Хоть бы только весь Генар вместе с драконами не сожгла, а то с нее станется. Кто-нибудь из драконов болтнет лишнего и привет".
   Гилиир с Омелией и ее родители просто молча наблюдали за происходящим.
  
   ... - Что-то часто Храм начал чудесить в последнее время - думал Храаг, закрыв глаза от ослепительного света.
   Свет как безудержный ветер пронизывал его насквозь, пробираясь под чешую и скользя даже по костям скелета.
   * * *
   ... Ниа стояла в абсолютном свете. Он был необъяснимо приятен для рубиновых глаз. Стены храма белоснежным гладким сводом уносились ввысь. Создавалось ощущение, что она находится внутри тихого яйца. Взгляд Великой скользнул по сторонам, ища хоть что-то. Интуиция не подвела, прямо за спиной, сквозь белое марево проступили контуры большой двустворчатой двери, словно нарисованной темно-зеленой краской. Кисть магического художника соткала потоки бьющихся сердец создателей в удивительный узор, замерший замками на стыках створок. Второй сверху был ее узором. Переплетение его линий заставляло трепетать девичье сердце неясным предчувствием. Ниа сделала к ней шаг и дверь сама придвинулась. Неуверенно, словно боясь впустить дикого зверя в свою душу, отверженная своим народом коснулась зовущего узора и... и двери распахнулись...
  
   ...Ослепительное сияние Храма Сути оборвалось мгновенно и вместе с ним исчезла и Великая Нианна. Храаг открыл глаза, медленно обвел ими каждый выступ, каждый уголок пещеры и, убедившись, что девушка действительно пропала, горько призадумался.
   - Наш народ был создан Великими. Храм тоже создавался ими. Что если, казнив непокорную в своей стране, Боги уготовили и здесь смертельную ловушку, а этот ослепительный свет просто рассеял ее тело и душу по ветру... М-да... Тяжело будет объяснить растворение Великой драконьему народу, и тем более Магистрату Эндоры...
   Старый дракон, терзаемый тяжкими думами, лег на карниз, ожидая милости Судьбы и моля ее о снисходительности...
  

Битва при Га-Урже.

Топи орков.

  
   Багровое солнце, ища спасения на западе, клонилось к горизонту, а тьма, порожденная свинцовыми тучами, оскалившаяся белыми клыками молний на юге, изрыгающая поток громоподобных ругательств, быстро двигалась навстречу золотому дракону и всаднику.
   - В этой суете все забываю у тебя спросить. Как там твой малыш, Амдебаф, себя поживает? - Ерртор буравил глазами серую мглу впереди.
   - Отлично, спит всю дорогу. С моим ростом и он значительно прибавил в размерах. Давай потом поговорим о приятном. Сначала выведем паразитов во владениях мхов, - Иррада тоже полностью сосредоточилась на этой магической буре.
   - Правит болотными тварями какой-то древний дух из Зираиды, нам до него и надобно добраться! Деревенский маг предупреждал вождя, а тот дубина солдафонская, счел его сумасшедшим и запер, отобрав посох, - Ерртор ничего не мог разглядеть впереди. - Давай пройдемся вдоль границ бури.
   - Про волю Зираиды я знаю, - входя в поворот, ответила Иррада.
   - Откуда?
   - Здешняя Фару, наполнена таким же запахом, что и твоя татуировка, да кинжал на поясе.
   Продольный осмотр ливневого шквала ничего не дал.
   - Что предложит крылатая мудрость, ходившая сквозь звезды? - Ерртор терялся в догадках, сполохи молний блокировали его внутреннее зрение.
   - Хм. Кто из нас лорд Шашир, властелин Зарз? Ну-ка ты и любезничай со своими родственничками, - Иррада тоже не знала, как подступиться.
   - А если взглянуть на это с другой стороны?
   - Это с какой еще?
   - Ну, допустим сверху.
   Черная облачность была слоистой и не очень большой в высоту. Не говоря ни слова, Иррада бросила тело в вертикальную свечу, и всего через несколько взмахов, перевалила через верхнюю кромку. Ерртор поражался обретенной легкости полета подруги. Теперь все стало на свои места.
   - Возьми выше, - попросил всадник.
   - Легко! - отозвалась Иррада.
   Действительно Златоглавой было легко, словно один прыжок, словно один толчок, ее тело вновь парило горизонтально, но уже трехстами метрами выше.
   - Вот это, да! Я не ошибся! Проклятые убийцы, они действительно крали души орков! Видишь это?! - руки Ерртора чесались жаждой схватки, а Фару закипала, просясь наружу.
   Иррада действительно "это" видела! Огромная черная паутина разбросала под самой поверхностью свои мерзкие сети. В ее узлах, словно маленькие зеленые мошки, попавшие на расправу, слабо пульсировали души погибших орков. Паутина старательно оплетала их черными коконами, быстро наращивая новую плоть Жа. Тысячами зрела уже вымуштрованная армия в недоступных топях, вооружаясь толстыми хитиновыми щитами и прочными ядовитыми дротиками длинных усов.
   Центр паутины дрожал и извивался как гигантский тысяченогий паук, плетя из бьющих в него молний все новые и новые узоры для своих рабов. По нитям паутины сновали туда-сюда сотни уже вылупившихся чудовищ, помогающих дозревать новобранцам.
   - И все-таки жаль! - в сердцах рыкнула Иррада.
   - Что жаль или кого жаль? - Ерртор изучал структуру пространственной подпитки ядра паутины.
   Изумительные руны, сотканные в воздухе и стягивающие влагу в облака, создавали постоянное напряжение между их вращением и землей. Руны эти явно не принадлежали Эндоре и были сотканы не из Фару, а из энергии совершенно иных свойств.
   - Жаль, что эти жуки внизу не съедобные! - Иррада раздосадовано чмокнула губами.
   - Как думаешь...
   - А что тут думать, - и в мгновенье ока тело Иррады окутал голубой кокон, по которому с треском стали прокатываться каскады молний. Дракониха шла на снижение, плавно опускаясь, все ниже и ниже.
   - Умница! Я тоже думаю, что такое грандиозное строение без охраны не оставят, а нам с тобой для начала надо сковырнуть узор рун верхнего слоя. Так мы лишим их энергии.
   И опасения всадника и предосторожность Легкокрылой оказались не напрасны. Как только они спустились до высоты пятидесяти метров над верхней кромкой облаков, в них вонзилось с десяток мощнейших молний, лишь увеличив плотность щита Златоглавой.
   - Не жди, а то нас изжарит внутри кокона! - все новые и новые молнии с непрекращающимся треском вонзались в защиту.
   С пламенеющего меча Ерртора сорвалась огненная сфера и понеслась в верхнем облачном слое. Чуждые руны никак не отреагировали, продолжая собирать энергию.
   - Ну, наконец, я попробую свое дыхание в полную грудь! - Иррада что-то буркнула, на своем драконьем диалекте и трехсотметровый язык фиолетового пламени, словно клинок чудовищного меча сказочного гиганта, вспорол облачность, рассекая ее глубокой клубящейся пропастью почти до земли.
   Пламя было настолько тугим, что голову Иррады отбросило назад на изогнувшейся шее, а полет практически завис в воздухе, остановленный силой огня.
   - Святые небеса! Ты же выдохнула чистый изначальный Голоум! Основа творения, вложенная в мощь разрушения! - Ерртор знал, что структура этой магии практически необорима.
   Небесный узор темного властелина, взращивающего болотные войска, дрогнул и начал медленно распадаться. Молнии перестали жалить дракона, но стали проскакивать меж поврежденными рунами, стягивая их назад в целостную прежнюю картину.
   - А если родным по родному? - Ерртор сжал в руке черный кинжал Ишь, символ власти Зираиды, и он полыхнул ярко-зелеными молниями, не ринувшимися тугим снопом как обычно, а разошедшимися в стороны широким веером.
   Кинжал чуял волю хозяина, и сам подобрал нужную магию. Узор небесных рун вспыхнул, словно подожженный, проявившийся даже смертному глазу и опал к земле яркими тонущими в облаках искрами.
   Молнии перестали насыщать ядро паутины.
   - Златокрылые начинают и пока выигрывают! - Иррада довольно заурчала.
   - Не торопись радоваться, мы только сняли крышку с колодца, а ларчик глубоко внизу и кто знает, что там кроме него плещется. Давай же вернем солнечные лучи этим землям, - Ерртор бросил в стороны руки и воля мага, наделенная даром Великого Дрела, слилась с воздухом, приводя его во вращение.
   Медленно, гигантская мельница завращала своими магическими лопастями, закручивая небеса вокруг дракона в огромный смерч.
   Смерч, набравши силу, опустил хобот к земле и беспомощный черный грозовой ковер ливней, обливаясь водяным паром, устремился вверх, превращаясь в мягкие белоснежные облака, тающие высоко в небе.
   Смерч прошелся над сердцевиной демонической магии, обнажая буро-зеленые мхи и корявый кустарник, окропленный чистым блеском водяных бездонных болотных ловушек. До их коварной глади оставалось около трехсот метров.
   - Что бы ни случилось не садись! - Ерртор обдумывал следующий шаг, наблюдая, что все, снующие прежде под поверхностью, Жа замерли...
   ... Но следующий шаг сделала топь...
   Брызгами сотен водяных столбов из трясины выпрыгнула туча грязно-зеленых змееобразных созданий, со щелканьем расправивших стрекозиные крылья из-под хитиновых спинных наростов. Каждая такая летающая змея, абсолютно лишенная лап, была метра три-четыре длинной, имела широкий хвостовой плавник, с успехом позволяющий как плыть под водой, так и балансировать в небе.
   Шумное стрекотание летающих змей ринулось за возмущенной Иррадой.
   - Это что за болотные черви посмели осквернить мои небеса?! - Повелительница голубого океана издала оглушительный рев и рванулась в лобовую атаку.
   - На каждом барьер! - выкрикнул Ерртор, различив слабо-зеленоватую пульсацию, окутывающую тела и крылья болотных порождений, но Иррада уже извергала могучее пламя.
   Рой змей бросился в разные стороны, и пламя драконихи угодило лишь в ничтожную его часть, обхватив своим полыханьем около десятка, но и те словно ничего не почувствовав, выровнялись, и продолжали нестись ей на встречу, набирая высоту.
   - Это что за...?!!! - Ерртору показалось, что Иррада вот-вот взорвется от злости. Ее пламя бессильно!
   - Щит! Укройся щитом и уходи вверх! Вверх! Мы не знаем, чем они опасны! Вверх!
   Но Иррада не слушала всадника. Сложив крылья, извиваясь телом, она падала вниз.
   Ерртор уже различал сотни бездушных змеиных щелеобразных глаз, жаждущих плоти. Хозяин выпустил их на охоту, но эльф не чувствовал в них того, что чувствовал в Жа. В змеях не было душ орков. Эти твари были чем-то другим.
   Метры пожирались ненасытной скоростью под ошалелую пляску ветра.
   - Держись!
   - Гурружжизз! - рычание, жужжание, зудение сотрясло тело драконихи и с каждой ее частички, с каждой чешуйки сорвалось огромное покрывало мельчайшей сети, сотканной из миллионов шипящих молний.
   Лишь с десятку штук этих гадов удалось улизнуть в стороны. Попавшие же под удар конвульсивно задрожали, беспорядочно барахтаясь в воздухе, и через несколько мгновений рухнули вниз, врезаясь в воду и мхи бездвижными, безжизненными телами.
   Ерртор успел ударить по нескольким змее-стрекозам слева, и Ишь исправно превратил их в пепел. Янтарный меч Шерк, взмахом правой руки всадника, обрушил на заходящих справа могучий воздушный вихрь, отбросивший врага в сторону.
   - Ага! Вот вам летающие слизняки! - радовалась Иррада. - А ты "вверх", "вверх"!
   И всадник, и дракон упустили группу тварей, нырнувших Ирраде под брюхо.
   Пять зычных плевков, похожих на чавканье различило острое ухо эльфа в складках знакомой песни ветров, где-то сзади и снизу хвоста Легкокрылой.
   - Берегись! - дернул он подругу мыслью в сторону.
   Иррада машинально крутанула крылья, сворачивая полет во вращение и сваливаясь с прямолинейной траектории.
   Три из пяти плевков достигли своей цели. Два белых, словно клубок ниток, шара с кулак размером прилипли к правому крылу, третий угодил в шею как раз под седлом Ерртора.
   - И это все?! Только и могут, что плеваться?! - Иррада повеселела, мощными взмахами набирая высоту.
   Змее-стрекозы медленно отставали, все же умело маневрируя за драконихой.
   Тревога сжала разум Ерртора. Клубок плевка змеистых тварей быстро пополз белыми нитями в стороны, оплетая чешую, словно паутиной. Из его открывшейся сердцевины рванулись в стороны сотни мизерных, словно блохи пауков.
   Иррада внезапно взревела, пронзенная болью.
   - Жжет! Жжет! - голова метнулась к крылу, и Златокрылая увидела два паутинных белых пятна с копошащимися черными точками паразитов. - Всадник, яд! Они залазят под чешую! Быстрее сделай что-нибудь!
   - "Грудная пластина... рядом сердце... если проберутся... ужалят... мы обречены!" - мысли проскакивали в мозгу всадника быстрее молний, а руки уже действовали.
   Отщелкнулся центральный ремень, пристегивающий всадника к седлу. Левая рука сжимающая черный кинжал, описывая дугу метнулась слева на право, увлекая за собою голову и плечи. На мгновенье эльф завис в воздухе, обретя невесомость, и мощным рывком правой руки о подпругу нырнул Ирраде под грудь, вогнав сапоги в распор, под приоткрывающуюся в полете чешую.
   - Терпи!
   - Давай!
   Ерртор спустил с поводка жала молний Иша, приложив кинжал по касательной к пораженной паутиной шее. Чудовищный разряд разложил широкую нагрудную пластину чешуи в прах, вырвав огромный кусок мышц под ней. Запах сгоревшего мяса обжег ноздри эльфа. Иррада взвыла, изогнулась дугой, но продолжала набирать высоту.
   Змее-стрекозы немного отстали.
   Время... Выиграть время!!!...
   - Они внутри меня в сосудах! Режь! - Иррада чувствовала, как блошиная нечисть, прогрызла тонкую ткань крыла и, добравшись до кровеносных сосудов, вот-вот устремиться по ним вглубь. - Морозь и режь!
   Внезапное паденье застонало рвущимся ветром... Златоглавая падала, сложив левое крыло и распластав вверх правое на всю длину, словно парус терпящего крушение корабля.
   Ерртор отделился от корпуса Иррады в свободном падении, подтянулся к пораженным участкам крыла и с правой руки мага, обжигая его сердце болью, в крыло боевой подруги вонзились два ледяных удара, превратив в ломкий ледяной хрусталь живую плоть, белую паутину и мелких черных паразитов, наполняющих кровь ядом.
   - Режь! Живо! - ревела Иррада.
   Земля неслась к ним на встречу, словно истосковавшаяся по объятьям подруга.
   Ерртор вонзил Ишь в напряженное, трепещущее крыло и с силой рванул кинжал по кругу, вырезая заиндевелый участок. Вскрывая резкими рывками плоть Легкокрылой всадник поразился тому, что поверхность кинжала стала темно-синей и покрылась наряду с потеками крови синей маслянистой жидкостью. Ишь выделял противоядие!
   ... Секунды... мгновения... метры.
   Ерртор дернул, что есть силы, руками за крыло, бросая тело к седлу.
   - Все! Готово! Выводи! - торопил всадник.
   Чудовищный хлопок и безумная тяжесть перегрузки вдавила эльфа в седло, ввергнув глаза в кроваво-алую пелену.
   - Получилось! И жжения больше нет и крыло чувствую! Я люблю тебя всадник! - две огромных дыры зияло в крыле Иррады.
   Змее-стрекозы рассредоточились, и оставшаяся пятерка нагнала у земли падение Златоглавой.
   - Ты же успеешь подхватить меня? Помнишь "пятнашки"? - Ерртору пришла в голову идея, и он поделился образом с подругой.
   - Получится, давай! - Легкокрылая напряглась и Фару дракона, набирающего свечой высоту, засияла как солнце.
   ... Ерртор прыгнул...
   Он прыгнул вверх и назад, прыгнул изо всех сил, что позволяло тело полубога, прыгнул в солнце... Всаднику нужно было лишь несколько мгновений точной невесомости, слепоты и растерянности врага, и он их получил, зависнув над крылатыми, противоестественными порождениями чуждой магии. Ишь знал свое дело. Изящное оружие лорда Зираиды, точными вспышками оборвало жизни всех стрекочущих крыльев...
   ...Он падал...
   Иррада метала руны в воздушные диски и с проворством дикой кошки, отталкиваясь от них всеми лапами, прыгала по чудовищной дуге уходящей вниз. Такой траектории не вынесли бы ни одни крылья, но расправленные в последний момент они мягко подхватили всадника, усадив небесного брата точно в седло.
   - Спуск ко дну колодца оказался опасным мероприятием! - Ерртор переводил дух, пристегиваясь к фиксирующим ремням.
   - Нас чуть не заплевали до смерти! - косясь на трепещущую ткань огромных крыльевых дыр, согласилась Иррада.
   - А все потому, что кто-то был слишком самоуверен, горяч и напрочь отшвырнул в сторону оборону. Укройся ты щитом, любым, плевки бы не достигли цели! - укоризненно поучал всадник подругу.
   Иррада виновато заурчала, медленно набирая высоту.
   - И все-таки ты - умница, такую стаю с одного удара завалила! - Ерртор искренне восхищался ее могуществом.
   - Здорово получилось, правда?! - встрепенулась Златоглавая. - А как падали красиво! Хлюп, хлюп, чмак!...
   - Мы с тобой тоже, до хлюпа совсем чуть-чуть не дотянули. Бо-о-о-ольшой такой "хлюп" бы получился! - Ерртор на мгновенье в красках представил трагический финал.
   - Ты бы меня не подхватил, как там в Тироле? - Иррада покосилась на спину.
   - Я бы подхватил, только вот кто-то похорошел ростом в два с лишним раза, весом раза в полтора. После такой магии во мне бы сил осталось только мечом немного помахать, как это любят делать "мудрые" орки.
   - Орки! - Иррада напряглась.
   - Да, орки, именно их мускулистую мудрость я и имел в виду, - Ерртор недоумевал, что не понравилось крылатой спутнице.
   - Нет же, орки! Отряд по левому крылу на двух лодках! Они плывут сюда, смотри! - Иррада накренилась и изогнула хвост, балансируя в вираже.
   Со стороны деревни по водам Шисири скользило два плетеных суденышка. В них усиленно налегали на весла двенадцать орков во главе с Уном. Облаченные в латы, сверкая холодом отточенной стали, вояки рвались в бой, жаждя кровавой мести. Вождь стоял на носу первой лодки, гордо сжимая длинное копье, и ревел во всю луженую глотку боевой клич "Орк!".
   - Болван! Тупица! Оставил одного охранять хижину Муна, а сам бросился искать славы своему копью! - Ерртор рассвирепел. - Летим к нему!
   - Смотри! - Иррада указала мыслью в реку.
   Быстро перебирая своими перепончатыми лапами под водой, к оркам быстро плыли несколько десятков болотных тварей Жа. Дистанция между ними и лодками быстро сокращалась...
   Вождь Ун ждал... Вождь Ун смотрел...
   Он видел, как сияющий дракон победил коварство мечущихся молний. Он замер, когда его золотое сиянье поглотил чудовищный вихрь, но когда с поверхности болот поднялись в воздух неведомые птицы, указывая логово врага, воинская жажда крови отбросила в угол разум, как не нужную тряпку. Глаза налились кровью, а рука сама схватила копье. Его верные воины, не колеблясь ни мгновенья, радуя сердце вождя, взялись за весла и помчали свои могучие тела навстречу чести и отваге, навстречу сжигающей душу мести...
   Ун видел, как дракон развернулся в их сторону и стал быстро снижаться. Вождь приветственно поднял вверх копье, славя бой Богов. Он чувствовал на себе пронзительный золотой взгляд крылатой повелительницы небес. Его полнила гордость, и Ун уже думал, как будет рассказывать детям, как он - могучий вождь, сражался плечо к плечу с золотыми Богами.
   Внезапно дракон открыл пасть, обнажив ужасающие ряды изогнутых белоснежных клыков, и из нее вырвался огненный ад, несущийся прямо в их зеленые лица.
   - "Почему?! За что?!" - последние казалось мысли вздрогнули в мозгу вождя Уна и столб пламени врезался в...
   ... в водяную рябь в десятке метров перед лодками, обдавая орков плотной волной раскаленного пара.
   За ним на головы воинов обрушился шум и свист пронесшегося над самой водой дракона. Орки недоуменно хлопали выпученными глазами - за что Боги обрушили на них свой гнев? И лишь когда водяная пыль рассеялась, они увидели...
   Десятки красных, сварившихся заживо чудовищ, всплыли на поверхность, поблескивая шершавыми хитиновыми панцирями. Многие из тварей лопнули и в реке плавали отдельно головы и конечности в путанице длинных розовых шнуров-жал, источая невыносимую вонь.
   Орки пришли в замешательство. Опытные охотники и воины не смогли учуять смерть в десяти метрах от своего носа!
   - Немедленно выбирайтесь на любой твердый островок и становитесь в круг! Их здесь тысячи! Молитесь всем Богам, чтобы уцелеть! - дракон завис на несколько секунд над лодками, и голос всадника властно прогремел над головами орков.
   Огромные дыры, зияющие на правом крыле небесного властелина, чудовищная запекшаяся рана на шее славили Богов в глазах орков превыше всех легенд и сказаний. Оглушительный рев, взмывающего в голубую синь небес дракона, сдул оцепенение с зеленокожих воинов и те ринулись к ближайшему кустистому острову...
   - Ударь холодом по этой паутине, - предложила Иррада, набрав высоту наблюдения. - Как тогда при пожаре.
   - И после каждого такого удара моих сил едва оставалось, чтобы дышать, а иллюзия снегопада их явно только раззадорит. Может ты явишь миру все три своих главы и сверху единым ударом мы вскипятим и сварим в местных топях славный суп из вонючих Жа! - Ерртору понравилась эффективность атаки Иррады перед орками.
   - А почему нет?! Заодно потренируюсь еще разок в этом непростом заклинании. Жаль, только пряностей нет, чтоб зловоние у супа отбить. Приготовься всадник.
   Воздух вокруг дракона задрожал, подернулся волнами, смазывающими все очертания мира. Два облака золотых искр скользнули по сторонам от тела Иррады и через мгновенье рядом с ней рассекало воздух еще два огромных золотых дракона, вот только без дыр в крыле.
   Пламя золотой триады взревело, рушась синими и фиолетовыми каскадами на жижу, мох и сухо-гнилые кустарники топи. Оно бесновалось, исполняло ритуальный танец безумной оргии, где, всплывающим распаленным и громоздящимся друг на друга, мертвым телам Жа, казалось, нет числа. Густые облака пара старались укрыть неприличие столь отвратительной сцены, но пока три дракона очищали следующую ветвь паутины, палящее солнце, проявляя неудержимое любопытство, очищало эту картину победы для своего созерцания.
   Иррада горделиво восхищалась своим могуществом. Ерртор это чувствовал, но всадника - эльфа заботило совсем иное. Души орков, покинув уничтоженные тела Жа, притягивались вновь и вновь быстрыми нитями паутины и устремлялись к ее таинственной сердцевине.
   Полчаса атак... Полыхание иссушенных мхов и жуткий удушливый смрад поверженных сотен тел стал результатом огненного творчества Иррады. Магические драконы, израсходовав вложенную в них Фару, рассеялись облаками искр, словно торжественные фейерверки.
   - Созревшей стражи поубавилось, а вот коконов дозревающих в глубинных слоях болота мой огонь не коснулся, - констатировала Иррада с некоторым сожалением.
   - Нам нужна сердцевина. Освобожденные души орков снова в ее сетях, - Ерртор напряженно обдумывал план атаки.
   Сердцевина располагалась на болотистом участке с выходами корявых сколотых камней, разбросанных абсолютно хаотично. Удивительно, откуда вообще среди болот торчали камни. Иррада уже дважды поливала чудовищным пламенем этот каменно-болотный коллаж, но ни один Жа так и не всплыл кверху брюхом в его близости.
   - "Должно быть, хозяин сам сторонится своих цепных зверушек", - думала Златоглавая.
   - Я пройдусь ниже. Может, ты что-нибудь сможешь разглядеть, всадник, - Иррада медленно развернулась и проскользила без взмахов метрах в пятидесяти над камнями.
   Марево, черное марево, да и только. Ни живой, ни тонкий взгляды эльфа ничего не улавливали.
   - "Скорее всего, нам придется садиться на один из камней и оттуда торить себе дорожку в центр этого "непонятно чего" магией и мечом", - рассуждал Ерртор.
   - Я сделаю заход, только малость пониже и помедленней. Смотри внимательно, всадник, - Златоглавая энергично развернулась, встав на крыло, и полетела, планируя всего в десятке метров над поверхностью.
   Ерртор уловил в самом центре небольшого озерца среди камней, где-то в глубине, резкое могучее шевеление, несгибаемую волю, безумное терпение хищника и мизерную иглу сладости сока "Жатвы".
   Слово "Жатва" полыхнуло в его душе как молния, обжигая все внутренности.
   - Вверх!!! - завопил Ерртор как ненормальный, но время и враг в этот миг оказались на шаг впереди.
   Будто гигантская ловчая сеть, поверхность всей болотной сердцевины взметнулась сотнями черных жал-усов. Иррада, как незадачливая золотая бабочка, не разглядевшая смертельной паучьей западни, забилась опутанная дюжинами ядовитых черных шнуров и, вздыбливая мощными фонтанами болотную слизь, с ревом рухнула в капкан трясины.
   Ерртор славил небеса в тот момент, что успел перед скольжением по какому-то невероятному наитию, набросить на подругу пульсирующую пленку магической брони, способной хранить неуязвимость не хуже металлических лат. Правда, учитывая большой объем тела Златоглавой у всадника ушло очень много Фару на эту магию, да и действовало заклинание не больше часа.
   Иррада провалилась по шею в топкую жижу и только благодаря тому, что распластала крылья по поверхности, не шла на дно. Жесткие усы Жа скользили по мерцающей броне заклятья, тянули на дно, но пока не причиняли никакого вреда драконихе.
   Легкокрылая ревела, а факел ее пламени метался из стороны в сторону, поливая всплывающих чудовищ огненной смертью, но безуспешно...
   - Хозяин не только умело сокрыл гвардию от наших глаз черной магией, но и наделил каждого из избранных магическим доспехом! - Ерртор стоял на седле Иррады, сжимая Ишь и Шерк в руках.
   С магических клинков по всему периметру вокруг дракона сыпались их сокрушительные удары. Пламя Шерка оказалось бесполезным, но он легко отсекал длинные жала-усы, а вот Ишу не было равных. Шипение и грохот разрядов слились в единое желание, в единую мольбу, обращенную к небесам, к древним Богам, ко всему на свете, вырвать любимое золотое существо из лап теперь неминуемой смерти.
   Иррада боролась всем телом, но все же медленно погружалась в трясину, неумолимо влекомая тварями, подныривающими снизу. Небезграничные силы всадника тоже быстро таяли.
   - Заморозь все подо мной! Заморозь! Пусть будет лед! Я смогу взлететь! Ты отсечешь им щупальца, а я смогу взлететь! - Иррада барахталась всеми лапами, но путы - усы сильно сковывали движения.
   - Эта магия заберет остаток моих сил! Дальше будем полагаться только на твои крылья и пламя! - всадник разил, бегая по спине драконихи от головы к хвосту и обратно, а твари все наползали и наползали.
   - Твои силы еще могут помочь дракону, влипшему по самые рога, а если промедлишь, они понадобятся только для его погребения!
   Иррада действительно была права. Думать было не о чем, только действие ценится временем выше всех сокровищ мира.
   Ишь и Шерк замерли на мгновенье расставленные в стороны, и от тела всадника хлынула в стороны бело-голубая волна, наполнив воздух хрустально - ледяным звоном. Болота заледенели в радиусе метров ста. Высунутые головы Жа, тонкие нити их усов-жал, замерзшие в полете - все бездвижно застыло.
   Ноги Ерртора подкосились, он упал на колени, тяжело дыша и склонив голову. Руки сильно дрожали.
   - В седло, живо! Пристегнись! - ревела Иррада. Она уже видела, как на край замерзшего круга выползают уцелевшие болотные тараканы.
   Левое крыло с хрустом взметнулось вверх, отрывая свою примерзшую поверхность, а вот правое, погрузившееся при заклятье Ерртора чуть глубже, оказалось напрочь вмороженным в лед. Лапы, грудь, хвост - все было скованно ледяным капканом вместе с путами Жа.
   Рывок, еще рывок...
   Могучее золотое тело рвалось изо всех сил на свободу, мышцы звенели от напряжения, лед надсадно трещал, но не поддавался. Дух Иррады заметался в поисках ответа, и тут ее осенило.
   - "Пламенные крылья - магия Амдебафа, при которой каждая чешуйка на крыле отбрасывает язык пламени и позволяет лететь без взмахов некоторое время! Но чешуя у меня везде, и если направить такой же поток Фару и на остальную на лапах, брюхе и хвосте... Получится!"
   Иррада не соизмеряла силы магии. Она не знала, получится ли вообще... Она делала, ибо других путей, кроме взлета любой ценой или смерти, перед ней сейчас не лежало.
   Трехглавая сбросила магию брони, и золотые крылья вспыхнули голубым пламенем. Струи пара, издавая режущий свист, рвались через трещины льда тугими стержнями. Мгновенье и правое крыло взорвав толщу льда взметнулось в воздух. Синий пламень заструился по всему телу дракона, лишь место всадника Иррада очертила неопалимым кругом в своей напряженной магической душе.
   Ерртор с трудом удерживал сознанием плывущий перед глазами мир. Зубы эльфа скрипнули, до крови прикусив губу. Седло под ним качнулось - отгорели подпруги.
   - Взлетай милая! Взлетай же! - всадник, приподнявшись, отшвырнул бесполезное седло в сторону. - Ну же, родная!
   Пар рвался из-под лап дракона, полностью погруженных в ледяной монолит, четырьмя воющими столбами. Фару быстро оставляла израненное тело дракона. Иррада рванула крыльями во всю силу, лед захрустел и нехотя выпустил небесную странницу из своих клещей. Она тяжело поднималась...
   В этот момент, полный свободы и счастья освобождения, заледенелые недра, хранящие тайну Зираиды, басовитым бездонным толчком неизвестного титана сокрушили ледяной каземат болотной армии, расколов его на тысячи кусков, и в трещины меж ними устремились ядовитые Жа.
   Всего нескольким из них удалось ухватить медленно взлетающего дракона за хвост и левую заднюю лапу, но и они оказались непосильной ношей для ослабленной Иррады.
   Златоглавая еще боролась, крылья еще сотрясались в судорожных взмахах, но не родные небеса принимали ее тело, а липкая болотная жижа - слизь неотвратимой смерти.
   - Теперь воистину наступило время Богов, - послал Ерртор последнюю мысль в небеса. - Боги Эндоры, явите лик и спасите своих детей! - и навел дрожащей рукой черноклинковый Ишь на очередную болотную тварь.
   Иррада молчала...
   Лязг клыков, рвущих панцири серо-зеленой нечисти заменял сейчас рев дракона...
   Топь приступила к трапезе, неотвратимо поглощая обессилившую золотую плоть двух друзей...
  

Мир духов.

Храм Сути. Генар.

   ...Сделав шаг в открытую, заполненную неясной пеленой дверь, Ниа внезапно очутилась в совершенно ином мире. В мире, наполненном бесконечным внутренним, тихим живым светом. Казалось, он соткан из мириадов пульсирующих текучих нитей. Земля, небо, скалы, возвышающиеся неприступной стеной по левую руку подобно Тиролю, но ни солнца, ни воды, ни лесов с их обитателями, даже букашек и тех не было. Только безбрежное множество удивительных цветов, доходивших до пояса, покачивалось, сколько видел глаз, под дуновением незримого ветра. Краски призрачного измерения очаровывали мягкостью, теплотой и убаюкивающей гармонией. Однако этот мир не был грезой или сном, не был иллюзией, и Ниа находилась в нем не просто духом, а целиком своим телом. Искательница памяти даже украдкой ущипнула себя за руку, проверяя реальность.
   Позади горела зеленым светом висевшая в воздухе дверь, а впереди, в безбрежных просторах цветов, почти на горизонте, что-то ярко пульсировало. Пешая прогулка по такому красочному великолепию какое-то время доставляла ей удовольствие, но вскоре Нианна поняла, что поход будет излишне долгим и утомительным. "А ЧЕР" - и голубой магический диск, окутав стан Великой, плавно завис над цветами.
   -Ух-ты! Получилось! Теперь я быстро туда доберусь,- и Ниа устремилась к горизонту.
   Полет оказался на редкость легким. Струны мира сами выпрямлялись, помогая магу, приблизится к цели. На горизонте проявились очертания титанического города. Угловатые, полупрозрачные формы разрезали пространство под невообразимыми углами, пронзая своей высотой сами небеса. Все буйство сумасшедшей игры архитекторов было наполнено нестерпимо ярким желто-зеленым свечением. К городу со всех концов необозримых равнинных просторов тянулись реки жидких энергий, в мерной пульсации которых плыли сгустки чего-то живого. Течение было двусторонним - одни плыли к непонятному городу, другие напротив плыли от него.
   Нианна приблизилась к городу, но влетать в него не решилась, опустившись по пояс в неизменное разнообразие цветов. Странно, но все строения, не имеющие ни окон, ни дверей казались наполненными вибрациями жизни.
   Странница неторопливо шла по молчаливым улицам, походившим на безумный лабиринт. Лабиринт, сотворенный капризом несмышленого младенца, расшвырявшим игрушки в порыве, только ему ведомой, страсти. Очень скоро она заблудилась и поняла, что найти какой-то центр или источник непонятных строений так не удастся. Ниа вновь поднялась в воздух, взмыв вертикально вверх, и обнаружила прямо в центре большое поле остроконечных, разноцветных кристаллов, над которыми хлопотало какое-то огромное создание. Этот единственный житель не обращал на нее абсолютно никакого внимания, занятый своим делом. Исследовательница наметила маршрут в лабиринте строений и вновь опустилась на землю, теперь зная куда идти.
   - "Что меня ждет "там"? Новая боль или быть может что-то приятное и родное?"
   Поле кристаллов открылось внезапно за огромной, будто падающей, башней перевернутых пирамид.
   Зеленое чудовище, шевелящее тысячью тончайших щупалец, выходивших прямо из мягкого брюха, не обращало на Нию никакого внимания. Оно висело в нескольких метрах над острыми кристаллами, слегка покачивая огромными, сотканными из уплотненной радужной энергии, но еще не ставшей материей, крыльями бабочки. Щупальца проворно касались кристаллов, и те меняли цвет, чуть изменяя положение. Вытянутая ящерообразная голова, покрытая мелкими золотыми чешуйками, оканчивалась тонким острым клювом. Четыре глаза, по паре с каждой стороны, закрыты. Существо было занято чем-то очень важным.
   Ниа осторожно коснулась разума незнакомца и тут же ощутила иступленное напряжение его духа.
   - Жди! - пришел немедленный, властный отклик от бабочки-переростка.
   А что ей еще оставалось делать? Путешественница выбрала уступчик желтоватой грани. Села на него и по-детски поджала к груди коленки, обхватив их руками. Положив на колени голову, Ниа стала терпеливо ждать приема.
   Минуты сменяли одна другую. Прошло уже не менее часа, прежде чем существо оторвалось от висения над кристаллами. Щупальца мгновенно втянулись в брюхо, а веки медленно приподнялись, открывая пару обычных и пару фасеточных глаз. Оно медленно развернулось, ища непрошенную гостью.
   - Ну, где же ты...? - и слегка раздраженный голос сменила интонация неописуемого удивления. Глаза широко вытаращились, а нижняя челюсть клюва чуть отпала.
   Нианна лихо спрыгнула с камня и выпрямилась во весь рост.
   - Великая Мать! Я дождался тебя! Какое счастье! - существо вновь выпустило щупальца. Их тонкие жгуты скользнули к ступням девушки, и почтительно коснувшись, тут же вернулись назад. - Прости! Прости великодушно, что я заставил тебя ждать. Я думал ты просто один из непоседливых духов, вырвавшихся из потока. Ты не представляешь как я рад... Летим же, летим в твой любимый дом на краю бездны! А почему ты одна? Вы всегда приходили веселой компанией. Где Амдебаф, где Дрел и его сладкоречивая Чари? - затараторил он.
   Это было невыносимо. Слезы вырвались обжигающими хрустальными искрами из глаз и понесли горечь беспамятства на голубой шелк блузки. Ниа уронила тело на твердую землю и разревелась как девчонка, закрыв лицо ладонями.
   - Я не хотел тебя обидеть, госпожа, прости неразумного. Что я сказал не так? - зеленый гигант задрожал от непонимания и расстройства. - Прости мать, прости... - он вновь коснулся ее ног.
   И в этом мире боль ворвалась в душу первой.
   Придя в себя и немного успокоившись, Ниа вытерла ладошками заплаканное лицо и встала.
   - Прости. Давай начнем нашу встречу с начала. Мое имя Нианна, - она изящно поклонилась.
   Зеленый гигант-бабочка удивленно хлопнул сначала одними, потом вторыми глазами, но, учтиво качнувшись в воздухе подобно поклону, представился.
   - Мое имя Енишинах, держатель ключей... Последний держатель. Я рад приветствовать свою мать-создательницу, Великую Нианну, в Хранилище душ Эндоры, - он чуть помолчал и тихо добавил, - ты всегда ласково называла меня Ениш.
   Хранилище душ... Последний держатель ключей... Мать... Ениш... - мысли роились разрывая разум, а память зияла бездонной молчаливой дырой. Ниа держала свою стонущую от боли душу холодными стальными тисками воли.
   - Ениш. Прости. Я... ничего... не помню... НИ... ЧЕ... ГО! - она умоляюще смотрела в глаза этого существа, как и драконы считавшего ее своей матерью.
   Держатель ключей медленно опустился между кристаллическим полем и строениями. Из его брюха выдвинулись три пары толстых коротких когтистых лап, и громадина медленно приблизилась к Нии. Вся Великая могла запросто разместиться на его клюве, настолько он был огромен.
   - Время не щадит никого. Даже ты, Великая мать, стоишь в слезах. Что же говорить обо мне?
   - Но Судьбе все же было угодно вновь свести две оборванные нити. Старейшина драконьего рода Храаг сказал, что это происходит на пороге войны, - Ниа коснулась ладонью клюва Ениша, и в ее тревожных зрачках отразился тревожный взгляд гиганта.
   - Боюсь что, да. Прямых доказательств у меня пока нет, но проклятые места со времен битвы с тенями ожили. Мирные души стали выпадать бесследно из Закона, не уйдя в звездную Вечность и не обретя покоя в Хранилище. На дальних западных границах я ощущаю могучую волю, чья власть распростерта и до мира духов.
   - Тем более я должна вернуть память как можно быстрее. Ты можешь мне в этом помочь? - сердце Нианны с надеждой тянулось к древнему созданию.
   - К великому сожалению не более чем рассказом, Великая Мать. Ты хоть что-нибудь помнишь из прошлой жизни?
   - Очень немногое: бой с драконом над великим лесом; как я создавала саблезубых лазутчиков; помню как погиб город под завалами скал где-то в глубинах Тироля. Очень хорошо помню суд Великих на до мной и казнь, после чего я стала неприкаянным беспамятным духом. Когда меня хотели казнить и пожрать память, я разорвала ее на мелкие кусочки и сокрыла в какое-то тайное место в горах.
   - Как я и думал, моя помощь может быть лишь рассказом о твоем пребывании здесь. Мир духов создала четверка Великих. Хоть я и знаю, что вас трудилось над полем Эндоры девятеро, но этот мир был вотчиной только четверых: дракона Амдебафа, зеленого могучего Дрела, сладкоречивой Чари и твоей, Мать Нианна. Тяга к небесному цвету, черные волосы и рубиновые глаза проследовали за тобой даже сквозь тысячелетия.
   Прежде чем творить жизнь под солнцем, вы сотворили Закон обращения душ, это Хранилище и нас, пятерых Держателей ключей от его врат. Во власть Закона попадали души, чьи тела постигла смерть, до момента обретения ими силы для Звездных странствий. Мы же ревниво чтили его каноны.
   Там на краю бездны, где скалы возносятся до небес, где оканчивается наш мир и пространство падает стеной энергии в пучину ничего, Дрел построил небольшой замок - любимое место отдыха Богов. Он и по сей день стоит там. Я за ним любовно ухаживаю...
   - Ты сказал, вас было пятеро, а где же все остальные? - не удержалась Нианна.
   - То-то и оно, что было... Вы сотворили пятерых братьев и дали нам имена: Омушинах, Коганарах, Махаширах, Калиширах, и Енишинах. Мы старались и свято чтили Закон. К душам Эндорцев относились трепетно и нежно, как вы и завещали. Но в солнечную Эндору пришли тени. Холод смерти вырывал тысячи душ из тел на полях сражений. Мы свято исполняли долг, но... - Ениш запнулся и вздрогнул всем телом. - Почему же вы не научили нас драться?!!! - неимоверная душевная боль вырвалась из древней души зеленого гиганта и пронзила острыми иглами и без того страдающую душу Великой.
   - Мы молились, звали, кричали от беспомощности... но вы не приходили. Война шла не только на поверхности под голубыми небесами. Чума пришла и в мир упокоения душ. Черные тени напали с западных потоков. Они хватали и уносили души ваших детей в черное марево наступающей мглы, разрывая некоторые из них неведомой магией на части и пожирая, как сочный плод, прямо у нас на глазах. Тени искривили русла наших душеносных рек и начали поворачивать их вспять, ловя не только души погибших, но и тех, кто направлялся из Хранилища к рождению. Меня создали последним и самым маленьким из братьев. Это и определило мою Судьбу...
   Тот день я запомнил на все времена, как день надежды и день потери. Тени, не имеющие формы, походящие на клочья рваного тумана, подобрались уже очень близко к хранилищу, а в мире живых чувствовалась надежда. Душа Амдебафа и твоя душа, Мать, бились с полчищами захватчиков под солнцем. Вы одерживали там победу за победой, но здесь... Медлить было нельзя и братья ринулись в бой грудью, силой своих душ решительно давя и отстраняя тьму от Хранилища.
   Поначалу тени испугались и отступили. Братья грозно выставляли вперед свои щупальца, протягивая их к врагу. Но ведь они не оружие, - Ениш показал одно из них Нии, - а мягкий инструмент для бережного обращения с душами! Темные пожиратели очень скоро поняли это. Хищники с омерзительным писком и шипением набросились на братьев, разрывая их плоть. Крики той агонии я слышу до сих пор в волнах памяти. Клочья их огромных беспомощных тел орошали землю и эти дивные цветы мира, падая в потоки душ.
   Братья продолжали давить тварей прочь от Хранилища, а тени рвать безоружную стражу на части. Они не просто кромсали тела, но и похищали их поверженные души, унося во тьму. Когда остался только один Махаш, и пало его тело, раздался Удар в Храме Сути. Мудрые драконы, чьи души практически всегда покидали мир лишь для Звездных странствий, превратились во всесметающий огонь в обоих мирах и обрушились безмерной волной на центр черной проказы на западе. Я видел их - огненные болиды драконьих душ, жгущих свою мудрость, свою силу, свою вечную жизнь во имя детей Эндоры и бесследно распадающихся безымянным прахом в пространстве...
   Они смели теней, и я успел поймать душу Махаша...
   - И где она сейчас?
   - Она покоится здесь неподалеку. Спит уже долгие тысячелетия, ожидая своих создателей и надеясь на воскрешение. Ты же вернешь, Великая Мать, Махаша к жизни, подаришь ему новое тело? - по золоту чешуйчатой головы Ениша катились ярко-оранжевые слезы скорби. - ... Я так устал быть один...
   - Обязательно, обязательно, - Ниа ласково погладила его по клюву, - но прежде я должна вспомнить, как это делается.
   - Я понимаю. Конечно, понимаю. Тебе должно быть, наверно, даже тяжелее чем мне...
  
   Кристаллическое поле вновь ярко замерцало. Ениш, расправив крылья, медленно поднялся в воздух и завис над ним, выпуская щупальца.
   - Опять, - простонал он.
   - Что-то случилось?
   - Да! Ведь это ты, Великая Мать, выпустила древний дух Иунера из озера?
   - Да, я. Но он клялся покинуть Эндору и не причинять ей вреда.
   - Он это и сделал. Дух мог покинуть Эндору только через арку Жгаг-Гера, заплавленную драконьим ударом. Он ушел, как и клялся, но от его стука в эту проклятую дверь на Эндору обрушилось землетрясение, разруха и смерти ее невинных детей. А сейчас в болотах зеленых орков пробудилось темное наследие былой войны. Демон крадет души умерших, не давая им попасть в душеносные потоки. Сотворив им омерзительную плоть, темный повелитель заставляет убивать орков. Его армия растет. Болотным тварям орки не соперники. Одна такая нечисть успевает скосить минимум пять праведных душ, прежде чем воины останавливают ее смертью. Повинуясь магическому зову, порабощенный дух возвращается к хозяину с добычей новых душ и вновь отправляется на охоту, но в новом теле. К самому центру проклятья сейчас подобрался всадник Ерртор и дракониха Иррада, но боюсь им уже не вырваться. Вот-вот души и тела героев поглотит болотная пучина. Как жаль, ведь Иррада носит под сердцем дитя. Я бессилен, Великая Мать!
   - Я должна успеть! По моей вине погибло столько жизней, и больше не погибнет никто!!! - глаза Нии вспыхнули алым пламенем. Ее трясло от осознания, что детское желание помочь деревне, избавив от проклятого места, превратилось в кровавый рок для всей Эндоры.
   - Мать Нианна, до него около четырех тысяч километров. Я знаю, быстрее тебя нет ни в мире душ, ни в мире живых, но даже тебе понадобится более часа, чтобы достичь места битвы.
   - Я должна успеть! - не своим голосом заорала Нианна, и ближайший зеленый поток душ, текший подобно реке содрогнулся, вспух над поверхностью, и по нему прокатилась волна.
   - Поток! Поток это сгущенная магическая энергия, притягивающая души! Ведь так?!
   - Да, Великая.
   - Какой ведет к месту сражения? Показывай быстро!
   - Он за два потока от этого.
   - Быстрей к нему!
   Уже через несколько секунд они опускались рядом с широкой рекой плавно несущей души орков.
   - Я возьму половину потока, - Нианна по пояс зашла в тягучую фосфоресцирующую зеленую жидкость. - Твоя задача оттянуть души на вторую половину иначе они могут погибнуть!
   - Я... я... никогда такого не делал. Я могу не справиться, - мямлил в нерешительности Ениш.
   - Ты... должен... справиться!!! - Ниа опустила кисти в поток.
   Великая не раздумывая, распахнула двери души в мир огня и наполнила зеленую реку его пламенной мощью. Алый свет глаз застыл, а тело окаменело. Дерзкий маг перестал его чувствовать. Она была зеленым текучим потоком. Дух Нии пронзал пространство, отбрасывая на другую половину реки попадающиеся души орков. До места сражения уже совсем близко, но русло уходило круто в сторону. Могучий древний создатель мира собрал волю в кулак, и зеленая жидкость потока вышла из берегов, начав тянуться по воздуху подобно живым корням деревьев. Еще чуть-чуть, еще. Она уже слышала рев дракона, скрежет стали меча всадника и его магические удары. Удары были могучи, но тварей были сотни, а темное "нечто" в глубине болот наплодило столько же, и те быстро дозревали в трясине, вот-вот готовые проклюнуться и броситься в бой.
   Дракониха погрузилась по шею в трясину, расправленные крылья намертво прилипли к вязкой жиже, и только это не давало пойти ей на дно. Всадника и шею Златоглавой опутывали все новые и новые длинные жесткие усы-щупальца болотных порождений. Эльф сжигал тварей черным кинжалом, метающим молнии, рубил мечом заползающих на спину дракона, и пытающихся вонзить в нее тонкие иглоподобные ядовитые клыки. Дракониха рвала их зубами, но силы были не равны. Небольшой, плохо вооруженный отряд орков-ополченцев пытался пробиться сквозь коряги и топь к небесным стражам, но с ними схватилась еще одна стая этой жуткой смеси рептилий, жуков и червеобразных.
   Бой проходил прямо над нею. Великая видела его из глубины подземного царства мертвых. Медлить нельзя было ни мгновенья, и ради спасения жизни Нианна стала смертью.
   Собрав магическую волю в единую нить, она метнула щупальце зеленой энергии в одну из тварей, прямо в то место, где находился пульсирующий кокон зачарованной души, и с хрустом вырвала ее из мерзкой плоти. Но как только душа покинула тело, мгновенно рухнувшее замертво в ненасытные объятья трясины, в нее вонзилось черное щупальце чужого черного духа, клубящегося в глубинах болота, и стало с силой тянуть к себе.
   Ниа не только не собиралась уступать, но твердо была намерена покончить с этой древней дрянью. Высвободив из своего магического потока, ползущего по мерцающему ковру цветов к месту битвы подобно гигантской, зеленой змее, еще одно щупальце, и вдохнув в него заклятье разряда, Великая взмахом бича отсекла черный захват противника. Бросив отвоеванную душу в реку упокоения, бесстрашная воительница вонзила свой зеленый дротик в тело следующей жертвы.
   Твари падали одна за другой. Их плоть жадно пожирало болото, а освобожденные души плыли по реке жизни к Енишу. Дракон и всадник яростно сражались, обильно орошая тину болот ало-черными фонтанами холодной крови чудовищ, но сила в их телах едва теплилась. Освобожденные ими души Нианна мгновенно перехватывала и направляла в столицу царства мертвых во власть держателя ключей.
   Болотному демону, бурлящему желчной ненавистью в темных глубинах, уже не доставалось ни одного нового солдата. Освободив отряд орков от наседавших мутантов, не переставая срубать черные щупальца неизвестной твари Ниа принялась за спящих, не успевших вылупиться. Вскоре и им пришел конец. Спасенные сердца дракона и всадника ликовали и славили Богов, но еле бились при этом. Великая щедро одарила неистовых Героев сияющим потоком Фару, и с удовольствием наблюдала как отважные воители освободились из трясины, выбрались на твердое место и прижались друг к другу словно роднее было не сыскать существ во всей Вселенной. Окутавшись магическими рунами, они стали погружаться к темному главнокомандующему болотных войск, с самыми серьезными намерениями...
   - Для меня работы здесь больше нет, - удовлетворенно подытожила Нианна. На растянутый в тысячи километров дух Великой, чувствующий каждый изгиб русла и каждую вибрацию потока, обрушилась неподъемная усталость. Она заскользила назад... назад... назад...
   Ощутив границы тела и вновь обретя нормальное зрение, самоотверженная воительница, качаясь, направилась к берегу. До него оставалось совсем чуть-чуть, когда ноги перестали повиноваться, девушка споткнулась, и глаза увидели расплывчатые медленно приближающиеся цветы. Боль падения Нианна уже не ощущала, находясь в обессиленном забытьи...
  

Чудо.

Окрестности Га-уржа. Топи орков.

  
   ... Чудо!
   ... Произошло чудо... Иррада с Ерртором, выбравшиеся на твердый пятачок возле поросшего мхом валуна, до сих пор не верили в случившееся.
   Вся в грязи, тине, длинных нитях водорослей и оборванных шнурах щупалец Жа, Иррада тяжело дышала. Ерртор же вышел сухим из воды, оставаясь все время на спине подруги. Его доспехи окрасились в розовые тона заходящего солнца. Чуткий эльф уже не обращал внимания на удивительные переливы алого, серого и фиолетового оттенков рваных клочьев облаков, не обращал внимания на жуткий смрад, наполняющий и без того тяжелый воздух болот своими отвратительными миазмами, а горы трупов Жа за сутки непрерывной резни уже стали привычной глазу частью пейзажа.
   Иррада перевела дух и опустилась на брюхо.
   - Что ты сделал, всадник?! Призвал саму смерть на свою сторону? Что это за магия такая и почему раньше ей не воспользовался?...
   Фару в друзьях клокотала, переполняя тела сверх меры и бросая в непреднамеренный озноб.
   - Смерть... - в раздумье повторил Ерртор. - Да... ты права... пришла именно Смерть в чистом виде. Я видел... она не поражала плоть, она просто забирала души Жа... Без оговорок... без если... без борьбы... Она брала, как Властительница, принадлежащее ей по праву, - Ерртор пристально осматривал грудную рану Златоглавой, - но самое интересное, это то, что Боги услышали наш призыв о помощи. Ведь Смерти абсолютно безразлично кого укрывать своим саваном. Мы с тобой до сих пор живы, и не просто живы, а переполнены дарованной силой! Так что я вижу только одно объяснение - Боги оказали нам свою милость и это значит, что они вернулись! Семь тысячелетий Эндора жила без единого проявления их присутствия и величия. И вот, наконец...
   - Может Дрелу удалось пробудить их от сна в Тироле, - Иррада встрепенулась по- звериному и обрызгала грязью не успевшего отскочить Ерртора с ног до головы, довольно проурчав при этом, - чистю-ю-юля.
   - Был... - скорчив ехидную мину, Ерртор укоризненно покачал головой, - как маленькая!
   Иррада опустила к нему голову. Всадник обнял ее, сколько хватало рук, и прижался щекой к теплой чешуе. Два сердца в унисон славили Богов и благодарным светом двух душ радовались, что они позволили им лететь по ветрам жизни вместе и дальше...
   Ерртор отстранился от Иррады. Быстро вечерело. Солнечный диск коснулся края болот на горизонте.
   - Нам бы выудить рыбку из пруда, - сказал всадник, глядя на центр небольшого озерца, чьи воды скрывали древнюю тайну.
   - Угу... и выяснить, что она за птица, - Иррада глухо злобно зарычала.
   - Я пойду вперед и наморожу дорожку, а ты за мной, - всадник мысленно прокладывал путь.
   - Хоть я и терпеть не могу магию холода, но сегодняшний урок доказал ее полезность. Позволь я сама.
   Ерртор прекрасно знал природное отвращение огнедышащих созданий к ледяному потоку и приятно удивился, что гордая Златоглавая переступила через себя и свое "нет".
   Она наполнила грудь до отказа и, подняв высоко голову, обрушила перед собой длинную ленту бело-голубого потока. Когда выдох был закончен, широкая полоса, почти до самого озера сухо потрескивала и парила свежим массивным ледяным мостом.
   Ерртор не сдержал улыбки и от души расхохотался. Из пасти Иррады, с каждого клыка и зуба вперед торчали длинные сосульки. Она стала похожа на ужасно-ужасающее чудище, к тому же не способное захлопнуть пасть.
   - Очень весело, да? Смешно, да? - Иррада злобно сузила глаза, и они превратились в две узкие щели со сверкающей черной бездной рассерженных зрачков внутри. - Поберегись!
   Иррада резко мотнула головой из стороны в сторону. Ерртор еле успел набросить на себя чешую доспехов, как ему в грудь вонзилась полуметровая сосулька, да с такой силой, что он упал на спину и прокатился метров пять по сотворенному Иррадой льду. Сосульки разлетелись от головы Иррады ледяным градом смертоносных копий, сметая все на своем пути.
   - Ух, ты! - Иррада повеселела и тихонечко заухала, явно посмеиваясь. - Бог орков не успел увернуться - плохой Бог... Извини всадник, я не нарочно, - она подошла к Ерртору, протянув свою пятерню, в которой каждый коготь был с эльфа длинной, и помогая встать.
   - Не будь то доспехи Дрела, ты бы меня уже оплакивала, - абсолютно серьезно заявил всадник, поднимаясь со льда. - Идем, хватит хулиганить.
   - Я что, я ничего... Сам сказал - дорожку изо льда... Я и сделала дорожку изо льда, - бурчала Иррада вышагивая за всадником.
   Они стояли на краю безмятежного, как стекло, озера.
   - Сейчас без глупостей. Я одену на тебя руны брони, ты же укройся щитом. Я рассеку воды озера до дна, и пока их буду удерживать, ты должна заморозить эти стены, да покрепче, а то купаться нам с тобой...
   - Я не против, я вся чешусь...
   - А вот я против... не затем мы сюда явились, - Ерртору было не до смеха. Он чувствовал его, чувствовал древнее зло под водяной толщей, и черная ярость в глубине нарастала.
   - Вару Дрозил! - кисти рук эльфа вспыхнули синими рунами и яростными вспышками понеслись в глубины водоема, образовывая в воде длинные цепи.
   - Анарил Вар! - выкрикнул Ерртор, и воды с шумным плеском разошлись в стороны от берега до берега, обнажая полосу дна.
   Озеро было метров семьдесят-восемьдесят в поперечнике, и за четыре выдоха дракониха наморозила толстые ледяные стены по краям, удерживаемого всадником, прохода. На дне, не погруженный в ил, оказался абсолютно круглый плоский валун, пяти метров в диаметре.
   - А вот и крышка ларчика, добрались, - Иррада пульсировала щитом молний, подняв вверх крылья и готовая в любой момент взлететь.
   Немного искусства Магистрата и к находке вели широкие ледовые ступени. Всадник и дракон медленно, готовые к чему угодно, напряженные до звона тишины во всем теле, спускались вниз. Валун стал быстро нагреваться. Остатки влаги на нем поднялись змеящимся паром в сереющие небеса.
   - Я лорд Шашир властитель Зарз, поднявший Ишь у останков лорда Шарина, нареченный его гласом и наделенный властью по его воле! Я пришел за твоим духом и повелеваю подчиниться, кто бы ты ни был, слуга Зираиды! Если ты воспротивишься, я покараю тебя!
   Камень перестал нагреваться. В голову Ерртора вкрался шипящий шепот чужого языка, но через несколько мгновений, перестроившись на мысленный поток, Ерртор уже четко различал смысл слов. Ишь в его левой руке начал мерно пульсировать тонкой вибрацией.
   - Я не слуга Зираиды, повелитель. Я такой же ее господин как и ты, наделенный Богами Ночи частью триединства власти... И хоть твой символ высший над моим, я всегда был по правую руку от твоей крови. Вскрой саркофаг своей руной и суди мощи, суди дух поверженного в бесславной жатве лорда Чишира. Я смиренно жду приговора.
   Татуировка на щеке Ерртора завибрировала и нагрелась. От щеки отделился ее пульсирующий изумрудный контур и завис перед глазами всадника.
   - "Ключ! Все-таки это ключ!" - подумал Ерртор и отправил волевым посылом руну в камень.
   С выдохом, похожим на стон, глыба воспарила, открывая глазам дракона и эльфа шевелящийся черный туман яйцеобразного саркофага.
   Пятиметровая усыпальница хранила в себе... ГОЛОВУ!
   Лысая, с одутловатой затылочной частью, маленьким носом и маленькой челюстью с белыми короткими остроконечными зубами, чуть покрывающими нижнюю губу. Она была покрыта абсолютно черной кожей, с вкраплениями мизерных серебряных блесток. Крупные миндалевидные глаза, сведенные контурами во взгляд свирепого хищника, имели серую радужку и белый кошачий зрачок. Складывалось такое ощущение, что голову отсекли всего минуту назад и ее мертвое состояние, выдавали лишь неподвижные глаза.
   В этой голове была еще одна странная деталь. На лбу, мерцала изумрудным светом сложная руна. Ее контуры, заключенные в эллипс амулета, плелись сложнейшим притягивающим взор узором. Руна походила на украшение из черного, как Ишь, металла. Амулет был вплавлен в саму кожу, не имея четких границ между плотью и собой. С правого и левого конца эллипса выходили две узких металлических ленты и охватывали сложным плетеным рисунком весь верх головы и затылок. Каждое ответвление этого головного убора или корсета оканчивалось маленьким, едва выступающим над поверхностью, граненым изумрудом.
   Ерртор почувствовал в узоре нечто знакомое, близкое и даже родное.
   Иррада насторожилась, уловив эти чувства в душе всадника.
   - Я не знаю, как ты собрался вершить суд, - вмешалась Легкокрылая в созерцание всадника, - но позволю себе напомнить - лед и лето совместимы только у небесных горных вершин, и если ты действительно не хочешь искупаться и всплывать со дна озера, нам пора!
   Слова Иррады выдернули Ерртора из мягкого трансового оцепенения.
   - Да, летим. Заберем прах лорда Чишира и летим, - Ерртор вытащил из-за пояса сверток одеяла Дрела и, расправив, набросил на черную голову, стараясь не касаться ее открытыми руками.
   Иррада помогла всаднику усесться себе на спину и резко взмахнула крыльями.
   От плотной волны воздуха подтаявший лед треснул и с грохотом и шумом водный коридор схлопнулся за взмывающим вверх драконом.
   - Куда теперь, всадник? В Юрг? - Иррада не спеша набирала высоту. - В Фиэней, показать находку совету?
   - Нет, сестра, нас зовет Жгаг-Гер. Про находку сообщать, думаю, рано. Сперва выясним все про это "триединство власти" Зираиды. Магистрат может счесть артефакт чересчур опасным и изъять.
   - Уж не на эту железяку на мертвой башке ты глаз положил, всадник? "Она такая родная..." - я все слышала! - Иррада разворачивалась на запад.
   - Я и не собирался от тебя ни чего скрывать. Лорд Шарин в своем последнем слове говорил, что на полях Эндоры погибли еще два - лорд Жушр и лорд Чишир. Логично предположить, что они вместе и были триединством власти. Как мы уже знаем, власть в Зираиде связывалась атрибутами. "Ишь" принадлежал Шарину. Металлическая руна на лбу Чишира, являющаяся средоточием чудовищной силы, наверняка второй символ. Я думаю, ты это чувствуешь. Возможно, объединив все три атрибута в одном теле, я и смогу выполнить перед Зираидой данную клятву.
   - Наивный молодой эльф! - фыркнула Иррада. - Ты думаешь, все семь тысячелетий Зираида спала, и у нее не появилось новых правителей??? Уверенна - это не так!
   - Не знаю... не знаю... но зачем-то Судьба затащила нас сюда, в эти болота? - Ерртор словно шел с завязанными глазами по знакомым, но безумно запутанным улицам.
   - Ага. В очередной раз поставила нас перед выбором, и ты ухватился за него обеими руками, увидав новую игрушку. Мальчишка!... Я и говорю - мальчишка...
   - Зато весело и столько нового! - улыбнулся Ерртор.
   - ...За это и люблю тебя, всадник. С тобой действительно не соскучишься! - Иррада налегла на крылья. Ей не хотелось ночевать посреди топей, хотелось твердой земли под ногами, мягкой травы под головой и сытного-сытного ужина в животе...
  

Домик над бездной.

Мир духов.

   ...Нианна очнулась лежа на мягком диване по центру довольно большого причудливого зала. Стены и высокие своды потолка были сложены из огромных грубых глыб очень красивого темно-синего, мерцающего тихими звездными всплесками камня. Тщательнейшим образом отполированный бело-прозрачный пол едва заметно светился, будто под ним, не спеша, прокатывались морские волны. Свод поддерживали четыре хрустальные колонны, внутри которых струилось вверх иссиня-желто-зеленое пламя. Под сводом на втором этаже виднелись две двери, к которым вели две раздельные полукруглые лестницы. С правой стороны от дивана, у стены непонимающие глаза Нианны увидели небольшой источник, чья живительная влага собиралась в довольно большую чашу в виде сложенных крыльев дракона. Прямо напротив нее у стены тихо потрескивал великолепный камин, обрамленный металлическими статуями неведомых демонов. Волны приятного лучистого тепла мягко согревали еще слабое тело девушки.
   Опустив ноги на пол, Ниа села. Сегодняшняя обновка, великолепный голубой вышитый золотом костюм, прилип к телу, был весь перепачкан желто-зеленой жижей и облеплен лепестками дикого разноцветья.
   - Прямо как цветочная фея какая-то, - подумалось Нии.
   Нианна аккуратно прощупала мыслью весь дом. В нем и поблизости никого не было. Чуть осмелев, она огляделась.
   - "Должно быть Ениш меня сюда затащил или я опять куда-то провалилась".
   На стенах висели четыре больших портрета. Любопытство тянуло к ним сильнее, чем отвращение от облепившей тело грязи. Чтобы хоть как-то уменьшить неприятное чувство липкой субстанции на своей коже она сбросила одежду на пол и в первородном обнаженном виде пошла изучать картины.
   По левую руку висели два портрета. Один изображал большого круглолицего зеленокожего, абсолютно лысого мужчину с сияющими голубыми глазами и легкой улыбкой. Прозорливость и дерзость сплелись неразрывным целым в его взгляде. "Это должно быть Дрел". Второй изображал лицо девы-птицы с хищным, но чрезвычайно изящным клювом вместо носа и рта. Короткие волосы обрамляли два пышных веера белых перьев растущих за ушами. Ее глаза светились тем же небесным цветом. От этого портрета веяло гармонией и необъяснимой лаской. "Это точно сладкоречивая Чари".
   Ниа прошлепала босыми ногами через зал, и на другой стене ее взор пристально впился в знакомое изображение. Со стены на нее смотрела она сама. Рубиновый, целеустремленный уверенный взгляд готовой на все Богини, непослушные кудряшки длинных черных волос и золотая тиара с тремя большими эллипсовидными сапфирами на лбу. Это была она, только семь тысяч лет назад.
   - Нравлюсь, нравлюсь, нравлюсь, - довольно заключила Великая и направилась к последнему портрету.
   Медленно подходя к нему, боясь увидеть не то, что ожидает, девичье сердце Нии затрепетало предвосхищеньем долгожданного свидания. Сейчас, сейчас она увидит того, по кому сходила с ума прежде, кого обожала и боготворила, кого любила до онемения. И чей образ был начисто стерт из ее теперешней памяти и жизни. На расстоянии нескольких шагов она потупила взор, закрыла глаза и долго стояла перед картиной, не решаясь их открыть.
   Тяжелый вздох порхнул бескрылой птицей под свод зала и треск дров в камине смолк, напряженный томительным моментом. Нианна резко вскинула голову и открыла глаза. Глаза, глаза, глаза... Да! На нее смотрели они! Глаза ее любви, полные бездонной, теплой мудрости и светлого могущества! Глаза ее мечты и глаза ее забвения. Глаза желанного Амдебафа! Сколько светлых грез, дерзких исканий и поиска тайны связывали ее с этими глазами. Ради одного - ради единства и вечной любви! Да, на нее смотрел с портрета Великий дракон Амдебаф!
   Бриллианты его чешуи искрились живым светом на древнем полотне. Еще миг и он оживет, стена дрогнет и из нарисованного мира в синий молчаливый зал ступит мощь древнего дракона. Две одинокие слезинки выскользнули из уголков вновь закрытых глаз. Ниа, нежный цветок юности, тихо плакала над вырванным из ее груди древним, не сбывшимся счастьем, счастьем которое быть может, она увидит в этой жизни лишь на старинном нарисованном холсте...
   Но утраченного девичьими слезами не вернуть и Нианна решила приводить себя в порядок. В таком виде возвращаться к драконам нельзя.
   - Праматерь - грязнуля. Точно легенды сложат... Буду мыться прямо здесь, - заприметив источник у стены, решила чародейка. Залезть прямо в чашу, собирающую воду она не решилась, хотя размеры позволяли это сделать.
   - Как-то неприлично, что ли, - и под властью поднятой руки вода из чаши заструилась вверх, образуя большую сферу, висящую над полом. Просунув в воду руку, Ниа сразу ее отдернула, как кошка, стряхивая капли.
   - Бррр... Какая холодная!!! Так не пойдет!
   Вода сводила суставы. В левой руке загорелась огненная сфера, и находчивая блюстительница чистоты метнула ее в самый центр шарообразного бассейна, удерживаемого распростертой пятерней правой руки. Вода недовольно зашипела и наполнилась вихрями пузырей разносящих тепло.
   - Вот теперь порядок, - Нианна переместила водяной шар к портрету Амдебафа.
   Девушка хотела, чтобы дракон ее видел, пусть не живыми, пусть нарисованными глазами. С грацией нимфы она ступила в теплую водяную каплю, парящую над полом. Венец был оставлен на диване, и черные свободные кудри расплылись в невесомости воды извивающимся великолепием. Алые блики огня камина и многоликое пламя колонн бросали очарованные отблески на гибкий стан Богини, нежащейся в водяной сфере... на глазах у своего любимого...
   Тщательно избавившись от последствий вынужденного купания в потоке душ, Ниа вышла из воды, взяла лежащий на полу костюм и старательно выполоскала его в еще теплой воде.
   Оставшись довольной результатами импровизированной стирки хозяйка надела костюм мокрым прямо на обнаженное тело, и он тут же нахально прилип к коже. Пару согревающих рун скользнули с ладони и сухая, принявшая омовение Ниа вновь готова была драться.
   - "Вот только водичку, куда за собой деть? Полью цветы на улице, что ли", - подумала чародейка, и сфера послушно поплыла перед ней к входным дверям.
   Большие входные двери сами почтительно отворились, и... она чуть не опрокинула висящую воду, прямо себе на голову. Дом, в котором она находилась, парил над бездной! Тыльная сторона строения сливалась с самой макушкой гигантского, уходящего отвесно вниз, в никуда, утеса. Дом был прилеплен к скале как птичье гнездо. Двор представлял собой круглую прозрачную стеклянную поверхность, висящую в пустоте, обнесенную черным каменным парапетом.
   То, что творилось напротив, воистину потрясало! Безбрежные потоки материи, разделенные с миром душ Эндоры бездонной пропастью, падали бесконечным полотном с невиданной высоты небес в неизведанные глубины миров. Потоки то искрились, то мерцали, то наливались всей палитрой цветов. Незнаемый гений, творил вечно меняющееся полотно перед глазами Нианны.
   С трудом удержав воду, Ниа поднесла ее к краю смотровой площадки и отпустила вниз облаком брызг. Память стала приподнимать завесу забвения с размытых образов, некогда стоящих на этой площадке...
   - Ты пришла в себя! - радостный голос Ениша рассеял зыбкий образ. Держатель ключей показался из-за утеса, мерно взмахивая крыльями.
   - "Значит я все еще в мире душ", - подумала Великая. - Да, Ениш. Как там дела у всадника и дракона? Напомни, пожалуйста, их имена.
   - Златоглавая Иррада и Ерртор.
   - Ерртор? Сын Омелии из Сетимиэля? - в глазах Нианны разгорелось изумление.
   - Ну да, - спокойно ответил смотритель душ.
   - Надо же. Судьба так и кружит над их родом, сталкивая меня с ним. Что бы это означало? Я долго была без сознания? - Ниа начала переживать. - "Храаг мог сообщить Магистрату, что я пропала, Магистрат родителям, а те и так за сегодня натерпелись".
   - В Эндоре вечер сменился ночью. Красота. В эту пору я бы с удовольствием полетал над Фиэнеем, - мечтательно подняв глаза, сказал Ениш.
   - Мне пора, - немного грустный тихий голос не хотел расставанья с новым другом. - Я рада, что вновь нашла тебя... Ениш... - имя последнего держателя ключей она произнесла с такой теплотой, что тот невольно смахнул тонкими нитями щупалец навернувшиеся слезы.
   - Я обещаю бывать у тебя теперь намного чаще, обязательно научу искусству боя и... когда обрету прежнюю силу обязательно, слышишь обязательно, верну плоть твоему брату Махашу.
   - Спасибо, Мать! Я буду ждать тебя. Да откроет Тироль тебе свои тайны!...
   ...Голубой диск Нианны стремительно набирал скорость, оставив внизу дом-гнездо с круглой стеклянной площадкой. Интуиция Великой привела точно к висящему узору магической двери Храма Сути...
   * * *
   ...Храаг терпеливо ждал. Он все-таки верил, что Звезды не для того подарили жизнь Нианне, чтобы так просто и бесцельно ее отобрать. Да и выбора особого у него не было. Вот только сколько ждать - час, ночь, месяц...? Он этого не знал.
   Дракон не испугался, нет. Он просто вздрогнул от неожиданности, когда с хрустального свода Храма вновь ударил белый свет. Старейшина ждал его, не теряя надежды. Когда ослепление прошло, и свет потух, перед глазами уже висел голубой диск. Храаг встал и опасливо отодвинул назад голову, изучая непонятное явление. Внезапно диск исчез, и о каменный пол тоннеля цокнули каблуки Нианны.
   - Это я. Я вернулась, - донеслось из непроглядной черноты.
   Храаг не выдержал и на кончике когтя поднятой передней лапы засветился бледно-лунный световой шар, отбрасывая тьму за очертания изящной эльфийки.
   - Это действительно ты, Владычица. С возвращением. Хотя, я и не подозревал, что отсюда можно куда-то отправиться.
   Нианна всем естеством знала, что мир душ для жителей Эндоры целиком находится под запретом, и решила о нем никому не рассказывать.
   - Это не было далеким путешествием, скорее экскурсией в одну из сутей Эндоры, - неопределенно ответила она.
   - Нашла ли ты ответы на вопросы, терзающие душу?
   - Скорее нашла новые вопросы, - с легким вздохом ответила Ниа.
   Они не спеша, направлялись к выходу. Остались позади предупреждающие колонны и им навстречу уже текли длинные освещенные тоннели Генара.
   - Как ты поднялась в пещере? Я видел голубой диск. Это он тебя принес? Честно говоря, я не знал, что храм может и это.
   - Да нет же! Этот диск и есть я. Это моя полетная магия, - Ниа звонко рассмеялась.
   - По легендам Великие умели летать, - как бы сам для себя проурчал Храаг, - но почему ты не сама полетела с королевской площади рядом с нами?
   - На то есть две причины, - Ниа улыбнулась. - Ваш полет живой, вы касаетесь неба своей плотью, слышите музыку ветра, ощущаете его прохладу и зной. Мой же полет порожден магией, которая защищает тело и позволяет скользить по энергиям, но не доставляет живой радости чувств. Полететь по небу на драконе было наверно самой яркой мечтой детства, и ты, мудрый Храаг, мне ее подарил как раз в день рождения. Ну, а вторая причина - Глава Магистрата Владыка Улир просил воздержаться от полетов над Фиэнеем, дабы не нервировать души эльфийского народа.
   - Да, для их утонченных нервов это истинное испытание... - Храаг гулко заухал грудью.
   Смех дракона подхватила тонкая мелодия смеха девушки, и эти звуки мягким эхом растворились в тоннеле. Великая и старый черный дракон медленно вышли на карниз. В ночной мгле ярко мерцали бриллианты звезд.
   - Ну, раз Улир просил не летать, позволь мне отнести тебя к дому, Владычица.
   - Спасибо, добрый Храаг, ты вновь оказываешь мне честь.
   Ночной воздух пел песнь полета совсем иначе. Ветер шелестел тихим менестрелем, тоскующим по звездам и еле слышно, даже слегка уныло скользил по крыльям и чешуе дракона. Фиэней светился путами гигантских ночных лиан, протянувшихся хитросплетением витых линий вдоль всех больших и малых улиц, наполняя их призрачным лазурным светом. Медленно и величаво из-за шипов неприступного Тироля выкатывалась по небу царица ночи - луна.
   Храаг мастерски скользнул мимо башен Магистрата с полусложенными крыльями, чуть накренившись, черной тенью ворвался на аллею, ведущую к дому Нианны и через мгновенье, резко широко расставив крылья, затормозил, плавно касаясь мостовой лапами как раз рядом с входом во двор.
   Нианна с проворством пантеры спрыгнула с плеч дракона, не дав ему опуститься на брюхо. Из ворот, сверкая лунным светом больших голубых глаз, неслышными шагами показались саблезубые друзья Великой. Храаг с интересом смотрел на этих сказочных, даже для их народа, исполинов.
   - Я рад знакомству с вами, могучие жители леса, - старый дракон знал, что девочка ехала в город на тиграх, но все же представлял их значительно меньшими в размерах.
   - Личное знакомство со старейшиной драконьего рода Храагом, честь для нас, - учтивая речь лесных братьев удивила Храага не меньше их вида.
   - Но я не называл вам своего имени?
   - Для тайного народа практически нет тайн в границах Эндоры, - пояснила Ниа. - Это Ррагор, а это Ррагур, - представила она братьев.
   Храаг кивнул головой в знак почтения.
   - Мы вышли встретить тебя госпожа, и в то же время испросить разрешения покинуть Фиэней.
   - Вы хотите уйти?
   - Да, Владычица. Пришло время. Город для тебя не опасен. Остерегайся только подлого Харула в совете магов. Да и твои новые хранители, - тигры повернули головы, указывая на ошеломленного такой осведомленностью Храага, - намного могучее нас.
   - К тому же эльфы, при их виде, так не шарахаются... - чуть раздосадовано произнес Ррагур.
   - Мы просим отпустить нас, но клянемся, что будем находиться в окрестностях города, дабы по первому зову явиться к тебе.
   Тигры неподвижно стояли, вопросительно глядя в уставшие и чуть расстроенные глаза Нианны.
   - Ну, что ж. Пусть Великий лес хранит вас и ваш род... пушистики, - она обняла двух исполинов за головы, вжавшись в густую теплую шерсть лицом.
   - Прощай, сестра, - и тигры окутались мерцающим маревом, после чего как ветер нереальности растаяли в воздухе.
   - Куда же вы делись?! - Нианна непонимающе захлопала глазами.
   - Мы просто одели магическую шкуру, отводящую от нас любое внимание, - услышала она ответ из пустоты улицы. - Это умение - один из твоих древних даров нашему народу. Прощай и до встречи...
   Ниа почувствовала, как пустота мягко скользнула по ее рукам. Раздалось тихое урчание и медленно поплыло "Ветром странствий Тироля".
   - И мне пора, - Храаг изогнул шею, склонив голову. Его глаза оказались на уровне глаз Нии. - Я обязательно буду присутствовать на совете, когда ты предстанешь пред Владыками. Помни, Великая, весь Генар - твой дом, а мы твои благодарные дети. В любой миг дня и ночи мы счастливы видеть Праматерь среди нас и будем ждать встречи.
   - Спасибо, Храаг. Жизнь ценна любовью и теплом души родных и друзей. Глядя в ваши открытые сердца, моя новая жизнь обретает яркие краски, а боль беспамятства кажется просто старым рубцом на теле, лишь иногда беспокоящим разум, - Нианна протянула руку и бережно, словно боясь, что Храаг растворится во тьме, как растворились тигры, провела ладонью по шершавой чешуйчатой щеке.
   - Спасибо, друг... - едва слышно прошептала она.
   Немногословный Храаг поднял голову, расправил крылья и мощным взмахом слился с черной бездной ночных небес, обдав Нию волной горячего ночного воздуха. Его сердце наполнилось тихим счастьем встречи с таким же любящим жизнь духом, как и он...
  
   ... Нианна стояла во дворе, любуясь недвижным полетом ярких звезд. Усталость тихо обняла за хрупкие плечи, нашептывая желание сладостного сна.
   В доме явно были гости. Сквозь открытое окно доносились шутки и смешки Тиринара поддерживаемые всеобщим смехом. Хрустальная мелодия открывшейся двери проводила Нию через зал в столовую.
   Кроме родителей, Тиринара и Гилиира с Омелией за столом сидел Владыка Энирал и еще один незнакомец. Увидев ее, Энирал и незнакомец встали и почтительно поклонились. Взгляд незнакомца скользнул на венец Нианны, и он склонился значительно ниже. Именинница уловила это и решила, наконец, выяснить столь мистическое придворное значение на вид совсем обычного украшения головы.
   Отец поднялся.
   - Дочь, позволь тебе представить главу совета Магистрата Владыку Улира.
   Ниа настолько устала, что даже, если бы перед ней сейчас стояли все короли Эндоры, со свитой, ей было бы все равно. Подняв на него устало-отрешенный взгляд Великая грациозно коротко поклонилась, но не галантным эльфийским поклоном, а жестом сурового воина. Улир тут же уловил настрой девушки, готовой к короткому разговору, но никак не к длинной светской беседе. Мать вынесла свиток, написанный Иллириэлью, и передала Нии. Та в свою очередь преподнесла верительную грамоту Владыке. Улир принял и быстро пробежал его глазами.
   - Я ждал прибытия маленькой одиннадцатилетней ученицы Тиринара, - с улыбкой мудреца, сворачивая свиток, начал Улир, и его мягкий голос немного расположил Нию к разговору, - а в дверь вошла солнцеликая красавица, да еще и драконья всадница.
   - Если бы только всадница, - вздохнула она, - то беззаботное детство могло бы и продолжиться.
   - А кем ты еще успела стать за эти полдня? - Тиринар изумленно поднял брови.
   - Драконы приняли меня как Праматерь, - словно невзначай обронила Ниа.
   Теперь брови поползли вверх, нещадно комкая лоб в складки, у Улира, Энирала и других эльфов.
   - Так из-за этого драконы такой фейерверк по всем пещерам устроили? - Тиринар хотел пошутить, и шутка удалась.
   - Не-а, - по-детски беззаботно заявила Ниа, - это Храм Сути со мной так здоровался.
   Невыразимая немая сцена сковала мгновенным параличом всех присутствующих, кроме драконьей прамамы.
   Именинница хихикнула и прикрыла рот ладонью от смущения.
   - Извините, но если бы с вас сейчас написать картину - это был бы шедевр... Да не переживайте вы так. Я его не сломала. Цел-целехонек этот драконий Храм.
   Улир медленно встал, смущенно причмокнул губами, словно с трудом вспоминая, зачем он здесь. Нащупав первоначальную цель визита в бурлящем от невозможных фактов разуме, он тоном старого друга обратился к Нии:
   - Дорогая Нианна, мы с Эниралом прибыли, чтобы поздравить тебя с днем рождения.
   Именинница как и подобает встала, слушая поздравление.
   ... - И как друзья, как маги и, наконец, просто как мужчины мы желаем тебе всевмещающей, безбрежной, яркой любви, - Улир достал из кармана мантии маленькую шкатулочку. - От имени Магистрата и от нас с Эниралом, прими этот скромный дар, - он протянул ее Нии.
   Открыв подарок, она увидела изящный перстень с вытянутым, миндалевидным, почти на всю фалангу бриллиантом. Нианна была абсолютно равнодушна к таким побрякушкам, да и золотой венец носила на голове только потому, что он очень хорошо держит непослушные кучеряшки.
   - Спасибо, Владыка, - сдержанно поблагодарила она и тут же равнодушно закрыла коробку.
   - Это не совсем обычный перстень. Это кристалл связи, - продолжил Улир, увидев неприязнь Великой к украшению. - Таких в Эндоре всего два. Первый у короля Аниэра. Второй был долгое время реликвией Магистрата, но мы решили преподнести его тебе. В магическую память перстня внесены практически все поселения Эндоры, все высшие правители Эндорских королевств, включая магов Магистрата и высшее военное командование...
   Нианна сдвинула брови и ледяным взглядом окатила Улира с ног до головы.
   - Так значит все-таки война?!
   - Я вижу, ты уже знаешь, - помрачнел Улир.
   - Храаг увидел добрый знак для Эндоры, что я появилась перед ее началом. "Пришел защитник" - сказал он... А может я ее и начала, просто родившись среди вас?
   - На путях живых только Судьба загадывает настоящие загадки, - Улир пытался увести тяжелый разговор в философскую плоскость.
   - Ага, а над мертвыми она просто потешается, как над неспособными дать правильный ответ при жизни, - Ниа села за стол, открыла шкатулочку и примерила кольцо на палец.
   - Да, о войне. Мастер Гилиир, Омелия, ваш сын Ерртор и дракониха Иррада сегодня славно бились на болотах орков.
   - С кем? Когда? Кто нападал? Сколько их было? - Улир и Энирал подскочили к Нианне и засыпали вопросами.
   - Он жив, что с ним? - взволнованные глаза Омелии наполнились слезами. Гилиир вскочил и заметался как лев в клетке.
   - Он жив, и с ним и с драконом все хорошо. Они победили.
   - Но как, как ты ... - Улир снова недоумевал.
   - Мне было видение в Храме Сути, вот и все...
   - Как у тебя все просто, Нианночка! - ласковый пьяненький Тиринар подсел к ней поближе. - Чуток повзрослела за ночь, чуток на дракончиках полетала, став их мамой, заглянула в Храм Сути, который даже пепла от эльфов не оставляет, да еще и сражением полюбоваться успела - и все за одни сутки. Красота!
   - Ага, - по-детски кивнула Ниа, скромно умолчав, что в сражении принимала активное участие, - вот только устала очень.
   Умоляющие глаза Улира и Энирала молча просили хоть глоток информации о битве.
   - Дракона и всадника атаковали несколько сотен болотных мутантов с душами погибших при землетрясении орков. Ими управляло "нечто" из глубины болот. Схватка произошла далеко на юго-западе. Воинам ордена пробовал помочь маленький отряд орков.
   - Спасибо, Великая Нианна, - Улир и Энирал быстро засобирались. - Не смеем утруждать вас своим присутствием.
   - Я могу задать вам, Владыки, небольшой вопрос? Хочется хоть одну загадку разгадать сегодня.
   Улир и Энирал вновь сели на свои места, учтиво слушая.
   - При виде этого золотого венца все кланяются мне как... - Ниа подбирала слова.
   - Как королеве... - закончил за нее фразу Улир.
   - Да, - именинница вопросительно на него посмотрела.
   - Этот венец - древнейшее наследие Эндоры. По легендам, когда раса эльфов возмужала и выбрала первую королеву, с небес спустилась богиня Инайе. Она была идеалом красоты. Как гласят сказания, ее тело окутывала тончайшая, прозрачная небесная ткань. Ее женские достоинства на груди и бедрах были обхвачены золотыми узорчатыми изделиями с большими сапфирами, открывающими контуры, но скрывающими запретное. Этот венец - третья часть одежды Богини. Инайе сняла его с головы и торжественно возложила на голову нашей первой королевы. С той поры это символ высшей королевской власти. В те давние часы, в эпоху Безысходности и Гибели, Иллириэль беспримерным мужеством духа и ценой своей плоти спасла Эндору в неравной битве. Дабы возвеличить подвиг героини, равный дерзости Богов, тогдашняя королева возложила этот венец на ее голову, а она оставила его тебе в наследство, как я понимаю. Вот только есть одно "но"...
   - И какое же? - Нии заинтересовалась.
   - Насколько я помню из описания и рисунков тиары, она никогда и ни у кого не сплетала длинные волосы обручами, как у тебя сейчас. Видимо это свойство проявляется только на теле Великих. Так что носишь ты его по праву, Великая Нианна.
   - Спасибо, Владыка. Хоть одна разгадка за сегодня, - Ниа бережно дотронулась до венца, и он как-то странно, едва ощутимо откликнулся. Уставшая девушка не придала этому значения.
   - Ты позволишь нам тебя оставить? - не вставая с места, чуть озадаченно, ожидая очередного "почему", спросил Улир.
   - Я рада знакомству, Владыка Улир...
   Распрощавшись с магами, Ниа поняла, что хочет только одного - мягких объятий перины, пусть даже и в обугленной комнате.
   Обугленная комната в эту ночь осталась пустовать. Благо на втором этаже находилось десять комнат, и мать присмотрела ей другую, с большим зеркалом и огромной кроватью. На небольшом столике в углу стояла подаренная Гилииром и Омелией хрустальная роза.
   Сон мягкой поволокой окутал лестницу, стены, дверь. Она почти не помнила, как заходила в комнату и желала всем доброй ночи, как ее пальцы коснулись застежек, и блузка тихо скользнула вверх, как пояс отпустил талию, и брюки покорно упали к ногам. Как приняли ее тело в свои теплые объятья мягкая перина и легкое шелковое одеяло.
   Сон... Сон... Сон...
  

Ну-ка спать!

Топи орков - горы Нрады.

   ...Звезды серебрили путь дракона и всадника извечным сияющим хороводом. Редкие облака купались в новорожденном лунном сиянии, мчась вдогонку за беспокойными ветрами. Взошедшая луна звала их домой, на восток, ярким маяком указывая путь, но Судьба повелевала двум золотым искрам искать тайн запада, тайн прошлого и тайн будущего.
   Дыры в крыле сильно мешали Златоглавой и, чувствуя это, Ерртор предложил подруге спуститься. На небольшом пятачке суши он пел гимны и творил руны. Тело Иррады дрожало под болью ускоренного роста вырванных боем тканей. Она рычала и скалилась, а эльф прерывался и ласково ее гладил по чешуе, смягчая дергающую муку исцеления. Через два часа на драконихе не осталось и следа от тяжелых ранений, и ночной мирный черный бархат небес вновь принялся гладить Златоглавую по стремительным крыльям.
   Своим полетом Иррада огибала поселенья и хутора, оставаясь невидима случайному взгляду, как повелел Ерртор. Она тревожилась за всадника, тревожилась за свое не рожденное дитя, впавшее в длительный глубокий сон после активной веселой болтовни с матерью, но эта тревога была мягкой, приятной. После пережитого холода и безмолвия далеких глубин вселенной Легкокрылой уже начинало казаться, что это и есть истинный смысл ее жизни - тревога и забота о дорогих сердцу созданиях.
   Лишь к середине ночи путаница топей, болот, рек и озер стала сдавать свои позиции, уступая территорию лесам, полянам и лугам.
   Завидев стадо пасущихся мохнатых кабанов, разум Иррады окрасился одной лишь восторженной, иступленной, всезатмевающей нотой - "Еда!". Ерртор даже не стал покидать ее спину и черным ангелом ночи, до безумия голодным, она скользнула над стадом, выдохнув гигантское пламя. Из десяти кабанов и свиней уцелел только старый секач, пасущийся осторонь. Иррада спикировала на поляну во втором заходе и, еще не успев погасить скорость, зарываясь мощными лапами в податливый грунт, хапнула челюстями первую тушу и с хрустом ее стала пережевывать целиком.
   - Я пойду разобью лагерь, а ты пока пируй, подруга. Твои крылья действительно заслуживают праздник, - Ерртор не очень любил эту процедуру и, прихватив бесценную добычу, которая чуть не стоила обоим жизни, отправился на опушку невысокого леса, разжечь костер да поискать чего-нибудь из кореньев-стеблей себе на то ли еще ужин, то ли уже на завтрак...
   Костер убаюкивающе потрескивал, согревая собой влажную и прохладную ночь. Всадник сотворил магический купол, оставив одну из его стен открытой, а сам медленно жевал сочный хрустящий корень ночноцвета. Вкус у него был так себе, но сытостью и теплом он наполнял тело изрядно.
   Темный контур шипастой громадины, слабо поблескивающий в лунных бликах, вальяжно приближался, довольно чмокая губами. Пламя медленно явило Ерртору ало-золотую физиономию Иррады. Она мило осоловело улыбалась.
   - Изволите отойти ко сну? - Ерртор встал и галантно простер руки ко входу в магический шалаш.
   - Изумительная еда всегда великолепно гармонирует с блаженством беззаботного сна. Не так ли, ужасающий лорд Шашир? - она величаво, с грацией переевшей пантеры, проследовала в полевые покои.
   - О, да! Златокрылая Богиня могучего зеленого народа, спасительница клыков и прочая... Как вам будет угодно, - Ерртор в пояс ей поклонился уже возле хвоста.
   Иррада резко обернулась, кинула к нему голову и лязгнула челюстями перед носом эльфа.
   - Ам!
   Ерртор стоял, недвижим как статуя, только слегка вопросительно подняв бровь.
   - Это означает, - переводила Златоглавая Повелительница, - что если кто-то, - и выразительно посмотрела на эльфа, - ослушается Богиню, не будет спать рядом, а втихаря начнет тискаться с мертвой головешкой и сотрясать мой покой всякими там молниями, вспышками и клятвами, то ему будет полный "Ам!", ну или "частичный Ам" - это понятно?
   - А можно вопрос? - Ерртор сделал хитрую гримасу.
   - Нет! - рявкнула Иррада. - Ты в палатку - башка на улицу... Ну в смысле мертвая башка, твоя тоже в палатку! - и для острастки оскалилась.
   - Может он при солнце говорить с нами не будет, - Ерртор осторожно поднял голову двумя руками и жалобно посмотрел на Ирраду.
   - Я его на коготь насажу, заговорит аж бегом. Значит, пакости корчить днем он будет, а говорить нет?! Ха! Посмотрим!... И одеяло с него сними, не простудится. Спать! - непререкаемый тон драконихи обещал хорошего пинка, если всадник вдруг ослушается.
   С покорством шаловливого мальчугана Ерртор положил голову на траву, и снял с нее одеяло. Заклятье магического барьера охватило голову лорда плотной светящейся сферой. Всадник поставил охранные руны, как на внешнее, так и на внутреннее действие, с тем, чтобы ночью дух Чишира не решил пошутить с их разумами.
   Иррада улеглась и пристально наблюдала за манипуляциями всадника, нервно поигрывая кончиком хвоста. Ерртор вошел в палатку, задвинул за собой завесу пульсирующей алой магической стены и сел возле передней лапы драконихи, облокотившись на нее спиной.
   - Спи, малыш, ты устал, а завтрашний день, может, будет стоить вчерашней ночи и вчерашнего дня одновременно. Мне нравиться твердость твоего намерения, но путь ты выбрал, наверно, самый сложный из всех, что можно представить под звездами, и на нем я буду с тобой до конца. Спи... - Иррада ласково заурчала.
   Этот удивительный грудной рык не был похож на монотонность домашнего довольного любимца, он струился нежной, сложной, многоголосой мелодией, то ли материнской, то ли иной колыбельной, полной светлого, убаюкивающего, успокаивающего сердечного тепла.
   Розовое мягкое одеяло Дрела, словно само собой скользнуло на плечи, и ночь неслышно, невесомо опустилась в душу, принеся равновесие и покой...
  

Лорд Шашир и лорд Шарин.

Магистрат. Фиэней.

  
   ...Она вздрогнула от внезапного мысленного касания. Какой-то нахал хотел с ней говорить. Нианна забросила руки за голову и напряглась в сладком потягивании. Касание повторилось.
   - "Ну что за...!" - она открыла глаза.
   Вчерашний подарок Улира, одетый на левую руку слегка искрился небольшими лучиками.
   - "С такой побрякушкой в темноте не спрячешься, кто-то позвал и привет... тебя схватили..." - Нианна рассуждала как заправский лазутчик. - "Интересно, это боевое прошлое мне не дает нормально мыслить, или все-таки боевое будущее взвешивает все "за"... и... "не дождетесь".
   За окном разгоралось утро. Розовое небо еще только встречало краешек солнца над Тирольской грядой, а ее уже хотят услышать.
   Ниа собиралась было вспылить и наговорить нахалу чего-нибудь остренького, но, открыв ментальную завесу, ощутила образ Главы Магистрата Улира. Он тут же начал быстро говорить.
   - Великая Нианна, - он обращался к ней с акцентом на слове Великая, и в голосе слышалась виноватая нотка, - прошу извинить меня за столь ранний мысленный визит, но я очень хотел бы увидеться с тобой, мастером Гилииром, госпожой Омелией и Владыкой Тиринаром, по возможности как можно скорей.
   Тревожный настрой голоса Улира мгновенно стряхнул утреннюю негу с духа Нианны.
   Великому воину не надо было объяснять зачем, куда и почему. Она приготовилась стремительно действовать.
   - Я выхожу. Как только учитель свяжется с Гилииром, мы прибудем к вам.
   - Спасибо. Возле входа в Магистрат вас ожидает Энирал, он проведет в мои покои.
   Касание растаяло, и Ниа мгновенно одевшись, пружинящими уверенными шагами вышла в коридор. Тиринар, осторожно пятясь спиной вперед, выходил из своей комнаты, прижимая посох одной рукой к груди и потирая ей же заспанные глаза, а второй тихо прикрывая дверь, стараясь не издать ни звука.
   - Учитель...
   - А!.. - он аж подпрыгнул от неожиданности. - Святые небеса! Ну и напугала непоседа.
   - Улир пригласил...
   - Да знаю, знаю... Он бы хоть раз пригласил так, по-дружески - приходи Тиринарчик, посидим, поболтаем, ну хотя бы... чайку попьем. А то все бегом, срочно, во имя Эндоры! Я, конечно, ничего против Эндоры не имею...
   Ниа облокотилась о стену, сплела руки на груди и подняла вопросительно бровь. Тиринар, встретив ее взгляд, чуть осекся и сразу продолжил.
   - Что?... Ну хоть немножко дай старику побурчать, а...
   - Учитель, это ваше святое право, - улыбнулась она, - а иногда почти обязанность. Нам бы Гилиира с Омелией отыскать.
   - А чего их искать, когда они у тебя за спиной.
   Ниа быстро повернулась, но пустоту коридора наполняли только закрытые двери.
   - Звезды небесные! Дитя, за этой стенкой, в соседней комнате. Они на ночь остались в вашем доме.
   - Надо будить, - уверенным тоном главнокомандующего заявила Нианна.
   - Никого не надо будить, - в открытой двери стояли одетые Гилиир и Омелия. - Наш друг Тиринар мягким рокотом своего голоса даже мертвых, наверно, поднимать умеет.
   - Сколько раз пробовал, хоть бы один шевельнулся, - ехидно ухмыльнулся маг. - Раз приглашенные в сборе, предлагаю не спеша отправляться в путь. Подчеркиваю - не спеша, а то вчера Энирал такую прыть развил, что я себя, по меньшей мере, оленем чувствовал.
   - Скорее диким вепрем, - улыбнулся мастер меча.
   - Хорошо, пусть вепрем, но добродушным...
   Друзья спустились по лестнице, и вышли во двор. Ниа аккуратно коснулась мыслью матери, чуть разбудив ее, и сообщила, что они отправились в Магистрат к Улиру.
   Энирал со спокойным видом сидел на лавочке, окруженной кустами чудесных роз, возле входа в центральную, самую высокую башню Магистрата. Руки покоились на посохе, и лишь ритмичное постукивание мизинца о его полированное древесное тело выдавало беспокойство духа.
   Вот и они. Четверо. Как раз те, кого он ждал, по приказу Улира. Ночь, проведенная над кристаллами связи, не подарила и минуты сна. Все сходилось с рассказом Нианны о Еррторе и Ирраде, но...
   - Доброе утро, друзья, - вставая с лавочки, приветствовал четверку маг.
   - По первому зову, как говорится, - улыбнулся Тиринар, - всем составом...
   Друзья поклонились, и Энирал жестом пригласил войти.
   - Владыка Улир все пояснит наверху.
   Центр башни представлял собой шахту подъемных площадок с невысокими, коваными ограждениями. Подобно лепесткам цветка площадки скользили под властью эльфийской магии вверх-вниз, доставляя на нужные этажи служителей. Каждый этаж меж собою был соединен лестничным пролетом, и состоял из множества кабинетов и лабораторий, в которых дерзали и творили лучшие из лучших магов Эндоры.
   Поднявшись до самого верха, Энирал провел друзей через массивные резные дубовые двери в кабинет Улира. Кабинет выглядел просторным и больше походил на библиотеку. Бесконечные свитки и книги. В центре стоял большой круглый стол и с десяток стульев. Улир, когда они входили, над чем-то склонился возле маленького письменного стола у окна. Обернувшись, он увидел друзей и жестом пригласил присесть.
   - Да осенит ваши души свет озарения, - лицо Улира выражало тревогу и замешательство. - Вы уж извините, что так рано всех собрал, но то, что происходит, в какой-то мере касается вас всех, - начал он без предисловий.
   - Мы все ночью были дома и даже Ниа спала как дитя, так что мы ни в чем не виноваты... - Тиринар все же встал не стой ноги, ему уже хотелось домой, в спокойный и тихий Килин.
   - Я и не хочу вас ни в чем винить, но... пропал Ерртор и Златоглавая Иррада.
   - Как пропал? - сердце Омелии сжалось, предчувствуя неладное.
   - С ним нет связи, кристалл всадника молчит. Нианна видела их в битве, но чем она закончилась, ей увидеть не удалось. Ведь так?
   - Он собирался проникнуть в болото за этим темным порождением, - Ниа кивнула головой.
   - Нам с Эниралом удалось определить место, где происходила битва. Сражение происходило возле небольшой деревеньки близ достаточно крупного города орков Юрга. Через наших друзей среди магов зеленого народа, мы выяснили, что видел тот десяток ополченцев, оставшихся в живых и пытавшихся помочь всаднику и дракону.
   - И что же? - Гилиир нахмурил брови и сжал губы.
   Улир как-то пронизывающе посмотрел на мастера меча, что тому немного стало не по себе.
   - Ему удалось достать это "порождение тьмы". Что это - орки разглядеть не смогли за поставленным всадником магическим экраном, но, судя по размеру, оно было не большим. Вместо того, чтобы его уничтожить, всадник и дракон, взмыли в небо, растворившись в алом закатном зареве, не сказав оркам ни слова и даже не посмотрев в их сторону. Конечно же, прихватив с собой таинственное "нечто".
   - Может, они поспешно уносили это "непонятно что" подальше в безопасное место? - Тиринар очень хорошо знал болота и был дружен с Владыкой магии орком Фурундом в Юрге.
   - Да. Мы тоже так надеемся, но если они не выходят на связь, это говорит о том, что либо они попали в беду, взяв с собой артефакт, либо...
   Кабинет наполнила гнетущая тишина.
   - Что "либо"? - не выдержала Омелия.
   Она только что обрела мужа, а судьба отобрала у нее сына. Сердце клокотало в груди бурей терзаний.
   - Есть нечто, в жизни этого дракона и всадника, что объединяет их с твоим родом, Великая, - Улир исподлобья в упор смотрел на Нию.
   - И что же? - возможность коснуться прежней памяти взбудоражила ее.
   - Они нашли призрака Великого. Призрака по имени Дрел.
   - Дрел! - Ниа подскочила со стула. - Где, где они его нашли? Почему призрака?
   Улир коротко поведал собравшимся о произошедших событиях в Тироле.
   - В прошлой жизни я знала Дрела. Он был одним из создателей Эндоры, а теперь он призрак, - Ниа горько расстроилась, узнав, что найти его невозможно. Дорогу знали лишь Ерртор да Иррада, и те исчезли.
   - А теперь самое необъяснимое, - Улир в упор взглянул на Гилиира, - ваш сын, Ерртор, принес клятву верности Зираиде в горах Тироля и, получив черную метку на щеке, стал лордом Шаширом, унаследовавшим земли Зарз от темного лорда Шарина.
   Удивление медленно сменялось ужасом на лицах друзей.
   - Зираидой называлась страна теней, - продолжал Улир, - посланцы которой стали причиной эпохи Безысходности и Гибели. Но самое поразительное, что призрачный дух, проводивший обряд инициализации, заявил, что долг крови живет в Еррторе от рождения.
   Улир сверлил взглядом Гилиира.
   - Что ты об этом скажешь, мастер меча, потерявший некогда память в проклятом месте? Имя Шарин тебе ничего не говорит?
   Гилиир непонимающе хлопал глазами.
   Гипнотический взгляд Улира оторвал от лица Гилиира жуткий скрежет ногтей Нианны по полированному столу. Обе руки впивались в полировку - Ниа хваталась за что-нибудь, пытаясь удержаться, удержаться в сознании. Глаза вспыхнули ярким светом, и оцепенение транса захватило ее душу. Прежняя память нахлынула безудержной волной...
   * * *
   ...Чистый дух Нианны, влекомый лишь прихотями вольных ветров, в этот день странствовал над Великим лесом. Его несло и кружило неясным вихрем над одиноким озером. Судьба играла свою пьесу, собирая актеров с разных концов света и времен.
   К озеру приближался эльф, а на дне, на дне покоилось древнее зло. Почему-то дух Нии помнил это место, оно казалось чем-то знакомым, как вдруг внезапно, раскатом молний полыхнули зарницы прошлого, и она вспомнила - на дне озера заточен дух дракона. Дракона, который вел войска теней в поход против Эндоры. Эльф продолжал приближаться к опасности. Дух Нии чувствовал, как незримые нити зова дракона манят к себе эльфа. Молодой воин добровольно шел в пасть древнего зла, мало того, он к этому стремился. Призраку Великой стала интересна эта роковая тяга, и он решил коснуться души дерзкого путешественника. Ледяной ужас вонзил свои когти в ее сознание. Душа эльфа была древней душой темного правителя Зираиды лорда Шарина, потерявшей память о прошлой жизни и обретшей новое эльфийское тело. Но жаждущая зрелищ Судьба оставила в ее уголке тягу к темному наследию, погруженному в забвение.
   Два темных духа, когда-то жаждущих уничтожить Эндору, вновь стремились друг к другу. Эльф приблизился к озеру, и заточенный дух дракона набросился на жертву, порабощая его волю, превращая в послушную марионетку, алчущую смерти всех вокруг.
   Практически беспамятный дух Великой, все же хранивший в себе честь и справедливость, в праведном гневе обрушился в душу эльфа, носящего имя Данир, и необорным заклятьем сокрыл его прежнюю память, дабы лорд Шарин не возродился в эльфийском теле...
   * * *
   ...Тиринар оставался самым спокойным из маленького собрания, с тревогой наблюдающего необъяснимый транс Нианны. Улир нервничал наверно больше всех. Он даже взялся за посох, но Тиринар его остановил.
   - Владыка, видишь, шаровых молний нет, крика тоже, и сидит она на стуле, а не висит в воздухе - все в порядке. Просто имя Шарин заставило ее что-то вспомнить. Думаю, скоро узнаем, что именно.
   - Ох, как я надеюсь...
   Ниа пришла в себя мгновенно. Оцепенение исчезло, как будто никогда и не появлялось. О нем напоминали лишь глубокие борозды в полировке стола, оставленные пальчиками Великой.
   - Терпеть не могу, когда это происходит! - фыркнула Ниа. - Вы уж простите, Владыка Улир, за попорченную мебель.
   - Пустяки, - отмахнулся глава совета, - тебе что-то открылось?
   - Да, но прежде чем рассказать, я хочу предупредить мастера меча Гилиира, что мои слова могут причинить ему боль, - она немного помолчала, пристально всматриваясь в удивленное лицо Гилиира. - Может, ты желаешь услышать рассказ первым с глазу на глаз?
   - Я готов, госпожа Нианна. У меня нет секретов ни от Улира, подарившего мне это имя и новую жизнь, ни от любимой жены, ни от старого приятеля Тиринара. Говори! - решение воина было твердым и холодным, как сталь клинка.
   И Великая поведала увиденное, открыв все до конца.
   Глаза Омелии сверкали гневом, глядя на Нианну. Перед ней стояла та, что виновна в тысячелетней разлуке с мужем, та, что нагло отобрала память. С другой стороны сердце Омелии чуяло, что Гилиир, этот перерожденный заклятьем Великой Гилиир, в тысячи раз роднее ледяного Данира.
   Воин мужественно слушал рассказ Нианны. Когда она закончила, он тяжело вздохнул.
   - И наказание, и избавление от него Судьба Эндоры вверила в твои руки, Великая. Ты поступила и тогда и сейчас мудро. Гилиир тебе благодарен, - он склонил голову.
   - А память, память Шарина, к Гилииру вернется? - Тиринар был сама обеспокоенность. Его друг - бывший темный лорд Зираиды. Маг даже привстал.
   - Это зависит от его желания, - холодно ответила Ниа, - если Гилиир пожелает, я могу помочь.
   Тишина наполнила комнату вязким воздухом. Все ждали решения мастера меча.
   - Нет! - резко отрубил он.- Я не хочу помнить ту жизнь. Одна мысль о попытке вспомнить отдает чудовищным ядом смерти. Нет, я не хочу помнить.
   - Вот и правильно, а то друг окажется вдруг... не знамо чем, точнее знамо, но уж больно ужасным! - Тиринар заулыбался от своего же словоблудия.
   - Да будет так! - подытожил Улир. - Мозаика понемногу начинает складываться в картину... Так вот. Мое "либо", касалось возможного перехода Ерртора на сторону теней по принесенной им клятве и, как точно оказалось, по переданному по крови назначению. Это конечно худший из вариантов, но его исключать, сами понимаете, не допустимо.
   Гилиир и Омелия были мрачнее грозовой тучи.
   - Мы немедленно собираемся в дорогу на поиски Ерртора, - Гилиир встал, и Омелия последовала его примеру.
   - Владыка Улир, думаю, мои саблезубые братья могут в этом деле помочь. Я должна с ними как можно скорее встретиться. Ты просил не летать над Фиэнеем. Просьба остается в силе?
   - Полагаю после вчерашнего свидания на площади со всем драконьим советом, о котором гудит весь Фиэней, она не имеет смысла.
   Тиринару жутко хотелось домой в Килин, однако закадычный друг, с которым он обещал вернуться, будет явно нуждаться в его помощи. К тому же выпадает шанс повидаться с Фурундом.
   - А, кататься, так кататься! Я с вами, друзья! - Тиринар протянул Гилииру открытую ладонь.
   - Спасибо, друг, - мастер меча словно клещами стиснул ее.
   - Спасибо, Тиринар, - и Омелия положила сверху на их рукопожатие ладонь.
   - Мы с Эниралом обратились за помощью к ордену Генара. Три дракона и всадника летят к Юргу. Дракон не мышь - ему тяжело бесследно затеряться. След Фару небесного исполина в пространстве велик, если он, конечно, не захочет его сокрыть. На мой взгляд, было бы разумным, пару дней повременить с отъездом, пока не придут от них известия.
   - Да. И тиграм тоже потребуется какое-то время, чтоб услышать ту местность, а сейчас я хотела бы слетать к Ррагору и Ррагуру. Поговорить насчет поисков.
   - Хорошо, - кивнул Улир. - У меня к тебе еще один вопрос, Нианна. Ты готова предстать перед Советом?
   - А почему нет? Хоть сегодня, - она вставала из-за стола.
   - Завтра с утра. Так будет проще собрать Владык Совета. Энирал как раз успеет всех оповестить.
   - Пусть будет завтра, - Ниа подходила к открытому балкону.
   - Владыка Улир, Владыка Энирал, друзья, - она учтиво поклонилась и, прыгнув через ограждение, бросилась с башни вниз.
   От неожиданности Омелия вскрикнула, но через мгновенье на уровне окна висел голубой вращающийся диск магической энергии с пол кабинета размером и легко жужжал. Все вышли на балкон. Диск кувыркнулся и как молния понесся в утренних волнах теплого летнего воздуха, разрезая его толщу едва уловимым вибрирующим звуком. Нианна летела на северо-восток, летела на встречу с друзьями.
   - Полет Великой действительно стремителен, - провожая голубой диск восхищенным взглядом, заметил Энирал.
  

Суди меня лорд...

Предгорья Нрады.

  
   ... - Просыпайся всадник! Живо! Ну же! - Иррада носом аккуратно толкала Ерртора в плечо. - Голова убежала!!!
   - Кто убежал? - сонный, измотанный боями всадник еще не хотел понимать чего опять хочет эта непоседа дракониха, так бесцеремонно сдергивая с него мягкое одеяло сна. - Какая голова?... Зачем?... От кого?... Голова!!!
   В разум словно вогнали заледеневший в Тирольских вершинах кинжал.
   - Голова?! Как убежала?! - Ерртор рывком подскочил на ноги.
   Пасмурное утро залило серостью все вокруг. Слои серо-дымчатого небесного пирога с прожилками раскаленного добела марева облаков, быстро скользили на запад, извиваясь, словно гигантские волны.
   Головы Чишира не оказалось на месте. Там где ее оставил Ерртор, скованную рунами, красовался пятачок выжженной земли. Эльф торопясь сбросил магические стены палатки. Ни следа, ни намека, что кто-то мог прокрасться ночью и, сняв заклятье-ловушку, прихватить с собой останки лорда тьмы. Голова словно бесследно сгорела и испарилась.
   Иррада подняла вверх хвост, изогнула спину, хрустя чешуей, и потянулась всем телом, жмурясь от приятного ощущения отдохнувшей упругости во всем естестве.
   - Ну и где его теперь искать? - раздосадовано спросил Ерртор. - Если вообще есть что искать, - он пристально осматривал края травяного ковра.
   - Может, спросим у неба? С высоты проще искать ответы на вопросы, - Иррада расправила крылья и вытянула шею вверх, но тут же мгновенно их схлопнула, почти прыжком развернулась, оскалив клыки и содрогаясь грудью от раскатистого рычания.
   Ерртор тоже это почувствовал, быстро вытащив Шерк из золоченых ножен и сжав в левой руке Ишь.
   С противоположного конца двухсотметровой поляны к ним что-то медленно приближалось. Глаза не могли видеть, что же так неотвратимо скользит над поляной, но внутренний взор обоих наблюдал приближение чего-то темного. Два щита, молний и огня, укрыли всадника и дракона одновременно, искрясь и полыхая своими куполами, словно соперничая за право оберегать.
   - Меня не нужно искать, повелитель лорд Шашир! Я просто хотел выглядеть более достойно пред твоим всепронзающим судом, - Ерртор слышал не мысленный поток, а живую речь чуждого языка, но понимал абсолютно все, каждое слово, каждое сочетание образов, будто всю жизнь говорил на нем. Ишь мерно вибрировал в руке. - "Этот кинжал еще и переводчик!" - восхитился всадник.
   Тьма приблизилась вплотную, и с неприятным шелестом покров невидимости Чишира скользнул к земле. Вид призрака не удивил бы Ерртора, видавшего бесплотного Дрела, наверно ни капли, но то, что предстало пред ними сейчас...
   Живая!... Да! Абсолютно живая голова, с полным силы, ярости, холодного могущества белозрачковым взором, шевелящая челюстями и издающая звуки, парила на двухметровой высоте. Изумруды ее черного плетеного украшения мерно пульсировали слабым светом. Под ней же жило тело, сотканное из вьющегося марева черных потоков, струящихся, словно уплотненный до жидкого состояния дым. Вокруг четких контуров тела, образуя складки наброшенного на плечи плаща, висел извиваясь тонкий слой плотного серого тумана со вспыхивающими серебристыми искрами.
   Величественный, гордый, грациозный. Лорд Чишир предстал перед Ерртором в чарующей, пугающей, чуждой, но все же красоте далекого неизвестного мира Зираиды. Его трехпалая, трехчленная рука взметнулась вверх, а голова низко склонилась.
   - Да хранит тебя несущий ужас Арл и вечно вдоволь полнит кровью твое "Я", повелитель Шашир! Я, второй узор триединства, кладу пред твоим Ишем свою, давно оборвавшуюся на поле покоса, жизнь и прошу яростного безжалостного суда твоей власти...
   Ерртор терялся в догадках, что значит этот суд темного лорда и какой вердикт должен он вынести Чиширу. Эльф сбросил заклятье пламенного щита, и Иррада опустила шипящую полусферу молний. Она не разбирала слов говорящей головы, но чувствовала основную мысль его речи. Дракониху покусывало за хвост нетерпеливое любопытство.
   Всадник сел, как и подобает повелителю. Над ним грозно возвышалась голова Иррады, готовая в любой момент извергнуть неистовую огненную мощь, а две передние лапы с широко растопыренными когтями уподобились напряженным столбам трона Ерртора, заняв свои места по обе его руки. По чуть приоткрытым крыльям проскальзывали время от времени небольшие искрящиеся разряды молний, срываясь в землю. Дракониха укрывала всем своим могуществом свое второе сердце - своего всадника.
   Чишир ждал. Судя по всему, ждал вопросов, но вместо этого он услышал...
   - Я не вправе судить тебя, достойный лорд своей страны. Я могу осудить тебя как Ерртор, всадник Эндоры. По закону моей страны ты совершил тяжкие преступления, караемые только вечным заточением, но...
   ...но я наречен лордом Шаширом и принес клятву Зираиде. Именно эта клятва плетет сейчас нить моей судьбы, и именно эта непредсказуемая нить обязала тебя держать ответ перед наследником своего древнего повелителя. Я поведаю тебе тайну, тайну последних лет жизни лорда Шарина. Внимай, но помни, ты теперь в моей яростной власти!
   Ишь стал меньше вибрировать в руке Ерртора, схожего в грозной осанке на монолит монаршества, непоколебимого всеми бурями миров. Он, рожденный эльфом, просто и свободно изъяснялся на шипящем языке далекой страны, которой в глаза то никогда не видел.
   - Да, повелитель. Твоя власть кровава и бесспорна. Ты доказал это в схватке на топях. Я учтиво слушаю пронзительность твоих беспощадных слов, - оставшийся стоять призрак поклонился, словно мумия, не выказав живым лицом никаких эмоций.
   Ерртор подробно, слово в слово, пересказал последнюю волю и рассказ Шарина, переданный Ишем, после чего завершил повествование обстоятельствами принесенной клятвы и пока еще не понятым "долгом крови от рождения".
   По мере рассказа глаза Чишира суживались и к его окончанию приобрели настолько хищные и злобные очертания, что Иррада непроизвольно начала рычать, готовая броситься на эту тень при любом ее жесте.
   Ерртор закончил и задал всего один вопрос: - Что же дальше? ...
   Секунды капали словно вечности. Чишир напряженно раздумывал, после чего медленно заговорил:
   - В те давние времена стебли победили серп. Могучие жнецы, чьи руки и тела создавались Богами для жатвы, были остановлены и отброшены неведомой силой... Мы не понимали, что так связывает ваши жизни-стебли в единый сноп, о который крошится закаленная сталь и тем более не поняли, что заставило сияющих яростных Богов снизойти своим величием из запретных земель, встав на защиту смертной сочной плоти, ведь сами они не употребляли ваши жизни в свое удовольствие...
   Значит, тайну тайн все-таки раскрыл безумно свирепый Шарин. Ему удалось! - глаза Чишира резко расширились, и маленький зубастый рот исказила слабая гримаса, напоминающая улыбку.
   - ...Значит сила Эндоры, ваше необоримое оружие - некая "любовь" и ты, потомок Шарина, лорд Шашир, дерзновенный в своей решимости, дал высокую клятву одарить наш мир этой силой. Что ж, могучий вызов действительно достоин той ужасающей запретной легенды, что тайком скользила из тихих уст в тихие уста нашего народа в преддверье того давнего покоса.
   Ее выстонал слабый трун Дожт - цепной волхв лорда Жушра. Когда Жушр это услышал, то приказал высасывать кровь Дожта долгие годы, заменяя ее иссушающим ядом за такое сквернословие. Откровенным изумлением для меня и для повелителя Шарина стало то, что лорд Жушр оставил питейную муку своего труна и взял с собой в покос, вернув сладость тока крови в его высохшую плоть.
   Слушай же белый лик золотой ярости запретное слово:
   Под тугими небесами
   Среди крови вечных псов,
   К нам придет горя очами
   Золотой и чуждый Бог!
  
   Принесет он смерть и хаос
   В твердь устоев и долгов,
   Единивший триединство,
   Осквернивший стон волхвов.
  
   Крови теплой сталь желает,
   Холод смерти - долг жнеца,
   Рунный лик огнем пылает,
   Сокрушая цепь творца...
  
   ...Тогда, в ту забытую древность, никто из нас не понял о чем мычит этот трун, но сейчас... Сейчас я сам созерцаю его мудрость пред собою. Рунный лик, одетый в золотые одежды, наделенный высшим символом власти триединства, поверг и судит меня, как того и требует закон яростной Зираиды.
   Да, то могущество, что ты собираешься донести, действительно принесет резню в наш канон и наши народы, но если оно сделает их сильнее, твой вызов достоин титула Бога!
   ...Есть еще одно, но... Символы триединства - твой Ишь, мой Скраб и Бунж Жушра дарованы нам Ночными Богами. Канон гласит, что власть в Зираиде триедина до скончания веков. Кто бы не пробовал его нарушить, сколь велика не была сила магии мастера - Ануши, но даже два символа испепеляли тело дерзкого, если он смел взять их одновременно.
   Запретные слова гласят: "единивший триединство" - способный бросить вызов Богам Ночи и установленному ими канону, то есть равный им - истинный Бог!...
   - "Мне это не нравится!" - Иррада чувствовала, что, висящая над черным маревом, голова предупреждает об опасности объединения кинжала и железного головного убора.
   - "Ты не заметила, что я с недавних пор ношу другое тело, тело..."
   - "Тело, подаренное Богом", - перебила всадника Иррада, не сводя глаз с черного призрака. - "Заметила, и если в голове "ЭТОГО" тела осталось хоть чуточку мозгов, она не станет натягивать на свой череп эту проклятую железяку, испытывая нрав судьбы!... А если это ловушка, и черная цацка Чишира высосет твой разум или, что много хуже, сделает демоном и тираном, помешанным на крови, как эти выродки, что прикажешь делать?"
   - "Сожрать меня со всеми потрохами... но я уверен, что до этого не дойдет".
   Всадник и дракон сокрыли свои мысли от Чишира, и тот терпеливо ждал в тишине, не улавливая внутреннего диалога золотой пары.
   - Хорошо. В чем же суть суда, о котором ты просишь? - Ерртор обратился к Чиширу на шипящем языке Зираиды.
   - Я мертв и мое время давно утонуло в болотах, а символ триединства, символ веры и власти обязан вселять ужас, пульсируя камнями на живом челе. Подводя итог жизни у своих подданных вершитель бытия и властитель соков, держащий в руке Ишь, наливал алую кровь деяний достойных и черную кровь - недостойных в разные чаши. И если достойная чаша оказывалась острее ему по вкусу - то судимая душа обретала упокоение в блаженных тенях предков, если же напротив, черная чаша манила Владыку больше, то вечное рабство в черных сетях Скраба становилось ее мучительным уделом.
   ...Я виновен в жалком поражении при жатве в Эндоре... Я виновен в смерти моего "Я"... Я виновен в тысячелетнем забвении символа власти ужасного "Скраба" пред ликами черни...
   ...Но я сохранил "Скраб", несмотря на свою смерть... Я нашел силы пробудиться при начале новой жатвы и достойно бросить вызов золотому Богу и его клыкастой золотой бестии, мнущей голубую ярость небес стремительными крыльями... Я достойно держу свою речь перед несокрушимым повелителем, моя голова высока и лицо не утрачено...
   Чишир замолчал и закрыл глаза, явно ожидая приговора.
   Чаши были налиты...
  
   - Перед тем как испить из чаш твоих деяний, я лорд Шашир повелеваю тебе лорд Чишир, поведать мне все, что ты знаешь о Скрабе и его силе, а так же рассказать о Бунже Жушра.
   - Да, о режущий плоть! Это честь для меня, вещать новому Властителю. Скраб - это амулет сотворенный Богами в незапамятные времена. Скраб - это властитель душ и плоти. Его власть над душами лежит меж миром живых и миром духов. Тонкие жилы амулета способны перехватывать души по дороге в мир теней и подчинять воле владельца. Власть плоти позволяет управлять живыми тканями и на время создавать воинов с плененными душами. Их можно собирать даже из останков на поле жатвы. Скраб помнит всех предыдущих хозяев и помнит их мощь, наделяя соком этого опыта нового владельца. Я нашел способ и обучил Скраб сохранять душу своего повелителя в голове даже при смерти тела, благодаря чему я предстал перед тобой, лорд Шашир, достойно.
   Снять Скраб с головы возможно, только коснувшись шипами высшей власти - шипами твоего Иша, а что бы одеть, достаточно положить медальон на лоб. Остальное Скраб сам поведает новому владельцу.
   Что же касается Бунжа, принадлежащего Жушру, то этот черный перстень, печатающий на лице хозяина руну, как и Ишь, погребен в тайном склепе предгорий Нрады. Бунж многолик. Бунж - это шар. Бунж - это луч. Бунж - это воля и безволие, правда и ложь, нападение и оборона...
   Прости повелитель, силы моего искусства Ануши быстро тают без грозовых небесных рун...
   Ерртор заметил, как почти рассеялся серый плащ и просветлело черное призрачное тело Чишира так, что через него стал виден лес позади.
   - Еще немного и я не смогу быть достойным...
   - Укажи мне путь к склепу Жушра, - не поменяв позы сурового монарха, повелел Ерртор.
   - Да, повелитель. Я покажу тебе и твоей клыкастой скользительнице небес картины тех мест, думаю, вы легко отыщите гробницу, - Чишир приложил трехпалые руки к вискам и потом развел их в стороны перед собой. Меж ними вспыхнуло черно-бело-серое изображение скал и ущелий с четырех сторон.
   - Вот здесь, - и зеленым светом в глубине небольшой расщелины запульсировала маленькая звездочка. - Летите вдоль хребтов на север и этого места вам не миновать.
   - Что ж, ты достойно предстал пред нами и достойно держал ответ, - Ерртор медленно поднялся.
   Чишир то ли от магического изнеможения, то ли от почтения опустился на трехчленные ноги, непривычно для эльфийского глаза сложил передние и задние колени под себя, скрестив при этом руки на груди.
   - Я, лорд Шашир, своим кровавым судом, обрекаю тебя...
   Иррада чувствовала тяжелое напряжение в голове Чишира.
   - ...на мирное упокоение во владениях духов. Ступай и оставь власть, принадлежащую живым с честью!
   - Да струится кровь по твоим жилам, золотой Бог, горячей песней счастья! Спасибо и прощай! - глаза Чишира замерли словно остекленев.
   Ерртор поднес к его голове Ишь и с изумрудов закрученных шипов кинжала на эллипс Скраба скользнуло два лазурных разряда. Металл амулета ожил, засветился зеленым светом и быстро пополз с затылка ко лбу, собирая свой ветвистый узор и изумруды. Всего через несколько секунд на лбу остался один эллипс, окруженный по всему контуру глубинным блеском драгоценных камней, и Скраб отпал на землю от черной плоти.
   Словно вороной смоляной дым магия Чишира растаяла в воздухе в легком дуновении ветерка, безжизненная голова рухнула на землю, и немного прокатившись, замерла, распадаясь в невесомый прах вечности.
   Иррада облегченно вздохнула и стала разминать затекшие от напряжения мышцы, приятно щурясь при этом.
   - Хм. Сущая безделица, маленькая такая... - Ерртор нагибался и протягивал руку к амулету.
   - Не-е-е-е-е-е-е-ет! - заревела Иррада.
   Но было поздно...
  

Свидание с друзьями.

Окрестности Фиэнея.

  
   Ррагор и Ррагур сыто посапывали в тени большого дуба возле стремительного ручейка. Охота удалась на славу, а родной лес ласкал и ласкал слух любимыми звуками.
   Ниа сама решила выследить следопытов, приготовив им сюрприз. Она поднялась высоко в небо, и тихо скользя, обозревала внутренним видением бескрайний зеленый океан, выискивая крупные сгустки жизненной силы. Вскоре взгляд скользнул по алеющему пятачку. Остатки жизненной силы ночной добычи еще не успели рассеяться под яркими лучами летнего солнца и густо окропляли высокую траву.
   - Охотники должны быть где-то рядом, - игриво подумала Ниа. - После охоты тянет попить...и...
   Ее поиск остановился возле маленького ручейка, струящегося неподалеку.
   - Ага! Вот они!
   Два крупных жизненных сияния лежали возле массивного дерева...
   - "Чер О" - и диск Нианны, висевший высоко в небе погас. Она бесшумным камнем падала вниз. Остановив мысли и даже сердце, падающий маг мчался к добыче.
   Ррагор и Ррагур подскочили на месте, как перепуганные котята, мгновенно укутавшись невидимой шкурой, когда прямо перед ними вдруг вспыхнул голубой диск. Через секунду на зеленом разнотравье стояла улыбающаяся Нианна. Ее озорные звонкие смешинки запрыгали, играя в прятки, меж деревьев.
   - Да выходите, выходите трусишки. Свирепых воинов застукала девчонка, - она снова залилась нежным смехом.
   Ррагор и Ррагур проявились недовольно урча.
   - В блаженные часы переваривания подкрадываться не честно... - братья, бесшумно ступая огромными лапами, приблизились к Нианне. - Ну и напугала ты нас, сестра. Я такого страха с детства за усы не кусал.
   - Здравствуйте, братишки, - она ласково обняла одного потом другого.
   - Я же тебе говорил, что ей тесно в городе будет, как и нам с тобой, - обратился Ррагур к Ррагору.
   - Да вроде ничего пока, интересно. Я вот зачем вас искала... - Ниа рассказала братьям о сражении Ерртора и Иррады близ Юрга. - ...И вообще меня очень интересует все о возможной войне.
   Саблезубые братья настороженно переглянулись.
   - Про гуляющие смерти среди народов от трясения земли мы конечно знаем, но о войне... О войне слышим только из твоих уст. Ты уверенна, госпожа, что эта опасность нам угрожает?
   - К большому сожалению, да. Так что помощь всего вашего рода, как и в те далекие и ужасные времена, скоро понадобится.
   - Мы поняли, сестра. Мы передадим твой приказ Рруру.
   - Да не приказ это вовсе, - опускаясь рядом с тиграми на траву, грустно улыбнувшись, сказала Ниа. - Это просьба к добрым друзьям... Можно я чуток с вами побуду. В лесу так спокойно...
   Тигры опустились рядом с ней, тихонько урча.
   Беззаботное пение птиц и мимолетный шорох зеленого убранства леса обняли родительскими объятьями природы свое буйное непоседливое дитя. Взгляд Нии скользил по шелковистому ковру трав полянки, шершавым стволам деревьев и редким белоснежным кудрям растрепанных облаков. Мир дышал покоем и равновесием, казавшимися вечными. Великой на мгновение даже показались полным бредом опасения Улира и Храага о грядущей войне, но вчерашняя битва была суровым доказательством, поселившим в сердце глубокую тревогу.
   "Я не позволю разрушить мир. Пусть мне придется заплатить еще большую цену, чем прежде, за его спасение, но он будет жить под солнцем!... Вот только поскорее бы все вспомнить, а для этого срочно надо подробно изучить оставленное Иллириэлью наследство и отыскать дорогу в Тироль".
   Попрощавшись с друзьями, она вернулась в Фиэней, с любопытством облетая его по периметру. Возле Генара к ней ринулись три дракона, но Ниа тут же представилась, и крылатые стражники торжественно ее сопровождали в дальнейшей, воздушной экскурсии. Поблагодарив хозяев небес за компанию, воздушная странница опустилась в своем саду прямо у озера.
   Похрапывающий в плетеном кресле под деревом Тиринар сразу проснулся, а Гилиир и Омелия тут же поспешили подойти к ней.
   ...- Надо ждать, - взяв обоих супругов за руки, грустно улыбнулась Ниа. Отца и матери не было дома и Ниа осталась с друзьями, еще раз в деталях рассказав увиденный кусок битвы Ерртора и Иррады.
  

Гнев Трехглавой и носитель Скраба.

Предгорья Нрады.

  
   ... - Чтоб тебя съел дракон, нет два дракона, нет три!!!... Чтоб они тебя не поделили и долго рвали на части!!!... Нет!!! Этого МАЛО!!!... Чтоб ты оказался не вкусный, чтоб они тебя жевали, отрыгивали и снова жевали!!!... А ты!!! Ты все это ЧУВСТВОВАЛ!!! - Иррада не останавливаясь, словно змея крутилась вокруг Ерртора, наворачивая круг за кругом.
   Ерртор стоял на раскаленном пятачке черного песка пяти метров в диаметре, в который превратилась трава, земля и несколько низкорослых кустов. С одежды Великих и доспехов Дрела вверх поднимались струйки то ли дыма, то ли пара. Довольный, улыбающийся всадник держал в левой руке Ишь, а на правой ладони изумрудный амулет-Скраб...
   Как только Ерртор коснулся отпавшего со лба Чишира амулета, Ишь и Скраб повинуясь воле древних Богов и предназначению, набросились на осквернителя канона Зираиды со всей своей магической ненавистью, пытаясь разорвать его на части, испепелить всей своей мощью. На пятнадцать минут эльф утонул в безумствующем клубке зеленых молний.
   Иррада его не видела. У нее на глазах контуры всадника растворились в ослепительной сфере энергий. Она ревела и металась по кругу, но ничего не могла сделать с магией Зираиды, а точнее с магией Великих Зираиды.
   Ерртору же в этот момент просто было щекотно, а беснующаяся энергия доставляла даже некое блаженное расслабление и томление.
   Артефакты прекратили атаку словно сговорившись, и тут на эльфа обрушилась другая безумная волна. Разъяренная, свирепая она собиралась заживо снять мясо с его костей и выбелить их в ясном пламени. Эта волна принадлежала Златоглавой Ирраде.
   ... - Чтоб ты случайно зацепился за мой хвост, а я тебя, голого, протащила по всем зарослям терновника на свете... - не унималась дракониха. - Не-е-е-ет! - злобно прошипела она. - Я... возьму тебя в лапу... и утащу на охоту, нет на две охоты, нет на все охоты моей жизни, а там буду кормить тебя, травоеда, свеженьким мясом, пока в тебе разум не проклюнется!!!... Нет! Я не знаю!... Моя фантазия от меня уже в страхе удрала и спряталась, а он стоит, ухмыляется, игрушки видите ли его не убили!... Какое счастье!!!...
   Иррада в сердцах так саданула по земле лапой, что в образовавшуюся воронку Ерртор поместился бы по пояс.
   Небо казалось сердится вместе с Иррадой, наливаясь свинцовой тяжестью, и в тот момент когда когтистая лапа Златокрылой била в землю, по нему полыхнул огромный ветвистый росчерк молнии и обрушился на голову всадника оглушительным громом.
   - Иррадушка, родная, все обошлось. Видишь? Я цел и предсказание проверил... Все сходится. Все хорошо, - добрые виноватые глаза, душевная улыбка. С Ерртора сейчас можно было писать портрет добродетели и невинности.
   - М-да... Милый, добродушный эльфийский котенок в золотой шкурке. Мурчит, ласкается, да больно кусается! - съязвила Иррада, наконец, остановившись и укоризненно покачала головой.
   - Ну, прости. Другого выхода все равно не было, чтобы проверить, - Ерртор сделал шаг навстречу подруге.
   - Да знаю я!... Иди сюда глупыш! - Иррада сгребла его в пригоршню и нежно, боясь раздавить, прижала к груди. Бешенная огненная пляска ее сердца помаленечку утихала.
   Сорвался мелкий дождь и тихо зашелестел по золотой чешуе драконихи и костюму Ерртора. Его легкая серебряная паутина смягчила удушливый летний зной. Дождь ронял благодатные слезы небес на так и не омытого после болотной тины дракона, возвращая сияющий блеск его доспехам. Иррада медленно расправила крылья, подставляя их ласковому касанию небесных живых бриллиантов. Вода, преломляясь в блеске чешуи, казалось сама становиться жидким золотом, оживляя всю поверхность дракона неописуемым движением.
   Ерртор любовался сестрой небес. До чего же чудесно было это грациозное, крылатое, могучее создание, наделенное свирепой яростью, бездонной мудростью и любовью единовременно. Дождинки путались в серебре длинных волос эльфа, неся успокаивающую прохладу перевозбужденному разуму избранника судьбы. Он закрыл глаза и поднял к небесам лицо, наслаждаясь мягким трепетным прикосновеньем каждой капельки.
   Так они и стояли под дождем. Один, приводя в равновесие душу, вторая, принимая желанное омовение тела.
   Водяной занавес небес, завершив природное предназначение, тихо опустился на землю, обнажив сцену Судьбы Эндоры яркими лучами светила. Миллионы безумно сверкающих искр, подобно россыпям далеких ночных звезд, украсили мягкий травяной ковер и замершие под живительной влагой листья.
   Глаза эльфа всю жизнь не переставали дивиться сказочному природному величию и этот тихий скромный мимолетный блеск, которому через несколько мгновений суждено растаять в небытии, был в тысячи раз прекраснее вечного граненого блеска драгоценных камней.
   Следующий шаг, что ждала от всадника Судьба, вкрадывался в разум холодными когтями смерти, заставляя даже замедляться сердце при мысли о нем. Он был необходим. Он был неотвратим. Его ждали сами звезды, принявшие клятву всадника в далеких предгорьях Тироля и его надо было сделать сейчас, на этом месте, иначе дальнейший путь к цели и предназначению может оказаться невозможным.
   Ерртор оторвался от тяжелых мыслей и только сейчас заметил, что голова Иррады зависла над ним и пристально смотрит в его душу.
   - Что скажешь, сестра? - он горько улыбнулся, но в глазах парила неизъяснимая печаль.
   - Мудрость... Что есть мудрость для нас? Умение обходить препятствия, опасности, предвидеть их жестокий удар и выпутываться из их сетей? Или быть может мудрость - это умение прожить сильно, стремительно, поставив пред собой цели недоступные всем вокруг и добиться их, презрев все барьеры единым выдохом. Конечно, мудрость у всех своя. И бесшабашность безумца и страх труса они могут назвать мудростью...
   ...Но наша с тобой дорога проложена в Вечность и дела наши Судьба измеряет именно ее безмерной мерой. Я горжусь этим, всадник. Ты единственный среди рожденных, который за все времена, при жизни, наречен и признан Богом целого народа, а сейчас ты поднимаешься по ступеням Провидения еще к большей чести.
   Для меня не важно достигнешь ты вершины предназначения или нет. Я дорожу твердостью твоего духа, твоей упрямой несгибаемой волей, дорожу тем, как ты держишь свою немыслимую клятву Зираиде... Хотя иногда за нее очень-очень хочется тебе врезать со всей силы... Ты уж прости меня за это... - Иррада улыбнулась ласковой улыбкой, настолько ласковой, насколько позволял чудовищный оскал смертоносных зубов дракона.
   - Спасибо, - еле слышно прошептал эльф. Он держал в руках амулет Скраб. - Я должен его одеть. Но мне...не по себе...
   - Я понимаю, - Иррада выразила свою озабоченность гортанной вибрацией.
   - Это сложно для тебя, но может так случиться, что без твоей помощи и реакции, мне не удастся остаться эльфом Ерртором, а лорд Шашир, захватит все мое естество, став исчадьем тьмы и смерти...
   ...Я лягу. Ты прижмешь меня лапой к земле, чтобы не ловить в случае чего как кузнечика, и возьмешь в другую лапу, прости, зажмешь меж ее когтей Ишь. Постарайся не раздавить ни меня, ни этот черный кинжал. Если что-то пойдет не так, коснись шипами Иша амулета. Если же мой разум очернеет навсегда и снятие Скраба не поможет, ради Амдебафа, ради Эндоры, ты обязана снести мне голову. Ты согласна?...
   Иррада молчала.
   - Ты согласна, сестра? - Ерртор повторил свою просьбу более твердым тоном.
   - Да, всадник. Я сделаю то, о чем ты просишь, - Иррада зажала свое сердце в когти.
   Ерртор растянулся на траве, и перед его глазами распахнуло голубую вечность небо. Тяжелая золотая лапа приковала тело к земле. Иррада что-то долго возилась, издавая то и дело злобное рычанье.
   - Что там, сестра? - не выдержал эльф.
   - Да... да твой "Кышь" пока поймаешь!... Уж больно мал! - она изловчилась и радостно воскликнула, - Ага! Попался! - торжественно демонстрируя всаднику филигранную хватку.
   - Прости Иррадушка, за все, - и Ерртор положил на лоб амулет.
   Иррада замерла, напряглась, и только кончик ее хвоста продолжал ожесточенно метаться, прорывая своим костяным рулем глубокую канаву во влажной рыхлой земле.
   Слабые колющие разряды стали проникать в разум Ерртора, словно пробуя на вкус и запах разные отделы сознания, души и магической структуры тела. Скраб плелся, тянулся, оплетая под волосами голову эльфа. Боль нарастала. Ерртор начал скрежетать зубами и впиваться пальцами в траву.
   Иррада чувствовала его боль, чувствовала стальное напряжение всех мышц всадника под своей ладонью. На фоне сияющих струн мира, разбросанных по небу сложным узором и доступных внутреннему эльфийскому зрению, Ерртор начал замечать черно-вороное плетение неведомых прежде жгутов, ниспадающих и восходящих потоков, несущих свои темные энергии в полной гармонии со светом бытия Эндоры. Эти темные каскады, еле уловимые еще секунду назад, проступили четкой серо-черной картиной мира, наложенной и дополняющей яркие краски привычных энергий.
   - "Потоки Ануши" - мягким шелестом пояснил Скраб, чувствуя изумление хозяина.
   Тьма пришла в восприятие, не заслонив, а дополнив свет, но то, чего так боялся Ерртор и за что, так тревожилась Иррада, уже поднеся практически ко лбу мучимого болью эльфа Ишь, так и не произошло.
   Душа осталась чиста, как ясный солнечный день.
   Светящийся металл Скраба сплел свой корсет на голове Ерртора и мгновенно погас. Вместе с потухшим ядовито-зеленым свечением рассеялась боль, утонув в нервных волокнах терпения полубога.
   Встревоженная до дрожи чешуи Иррада уже почти коснулась амулета, когда услышала сдавленный голос всадника.
   - Иррадушка, все в порядке. Отпусти меня... а то я задохнусь...
   Златоглавая в сердцах так навалилась на эльфа, что уцелевшие кости всадника были скорее еще одним чудом, чем реальностью.
   Иррада медленно, даже несколько нехотя сняла с Ерртора лапу, продолжая вглядываться в глаза и тело эльфа, но, не обнаружив опасности, успокоилась.
   Эльф поднялся. Аккуратный черный эллипс удивительно гармонировал с его татуировкой на белокожем лице.
   - А это, что за яма? - заглядывая за спину Иррады, поинтересовался Ерртор. - Ты что мне даже и могилку подготовить успела?
   - Это не я! - смутилась Иррада. - Это мой хвост... Мы нервничали...
   - Хорошо, что к вашим нервам лишь частично присоединилась твоя лапа, чудом не раздавив меня в лепешку.
   Иррада виновато отвернула голову в сторону.
   - Да ладно, ладно. Я пошутил. Спасибо тебе за заботу, душа моих небес, - Ерртор подошел к Легкокрылой и провел рукой по ее щеке. - Нам пора лететь. Ты готова?
   - Всегда готова, всадник! - Иррада рывком метнула крылья вверх, готовые к мгновенному взмаху и взлету.
   "Ввысь-сь-сь-сь!" - запел ветер в напряженных крыльях, оседлав корону рогов Златоглавой. Их мощные взмахи отбросили назад поляну среди лесистых холмов и несли сейчас вперед золотое тело во владения острых пиков и бездонных ущелий молодых гор Нрады...
  
  

Белое перо.

Страна Богов.

   ...Далеко позади осталась безжизненная песчаная долина. "Пески покоя" - так он решил назвать ее. Ищейки не уйдут со следа, пока не достигнут своей цели, он это хорошо знал и Великий мастер душ, перед немигающим кроваво-красным глазом заходящего светила, извлек первую плененную суть Шчира.
   Как кровожадный мясник, обдирающий шкуру с туши, Дрел распял душу врага в сиянии рун и содрал с нее живьем, не погружая в транс, прежнюю память и все знания, даже не желая их прочесть. На пустую оболочку он наслоил иллюзию своего образа и наделил лишь одним смыслом существования - проходить несколько километров и прыгать в сторону сквозь руну прыжка. С каждой из десяти плененных душ он поступил так же, создав безумный узор следа призраков по всему Тиролю.
   - "Они будут искать, и они найдут, но тогда я буду уже не один! Кара будет тысячерукой и неотвратимой!" - сердце поверженного заставляла биться только сила пламенной кровавой мести...
   ...Прошла неделя скитаний.
   Дрел искал место, где в нужной пропорции пересекаются струны Тироля. Место, где он сможет приступить к созданию своего отряда мстителей.
   Пять из десяти тайных рун, которые он послал маленькими едва различимыми светлячками по следу своих зеленых дублей, уже принесли пространственные вести о уничтожении их подопечных.
   - "Быстро, очень быстро!" - Дрел изумлялся, с какой скоростью Шчирам удается разгадывать его головоломку, но обмануть рок все равно не суждено, а значит, все будет так как будет.
   Ночь черной бездной окутала скалы. Острые вершины холодных зубьев простирались во все стороны света, играя звездным сияньем и лунным отражением по своим немым правилам.
   На неведающего усталости призрака навалилась именно ее тяжесть. Не хотелось двигаться, не хотелось мыслить, не хотелось "быть" и разум Великого медленно заскользил по витиеватым лентам и кружевам обрывков образов и воспоминаний, неуловимо проваливаясь в глубокий призрачный сон...

* * *

   ...Яркое знойное солнце играло мелодичным журчаньем ручьев. Повинуясь тончайшей магии, сплетенной в многослойный хоровод, творя ароматный купол, над землей кружило пестрое разноцветье очаровательных цветов.
   На берегу голубой зеницы озера, под этой цветастой тенью, на постели из крупных алых лепестков извивались два обнаженных, упивающихся изнеможеньем любовных ласк, тела. Влюбленные на миг замерли в напряженном восторге, и тяжело дыша, откинулись в пурпурный бархат цветочной неги.
   Под пылким взглядом полуденного светила белоснежная кожа Чари сверкала влажным глянцем разгоряченной сладости. Она лежала на боку, расправив белое крыло и обмахивая пышущие жаром страсти могучие бугры мышц своего зеленого избранника.
   Восхищенные трели певчих птиц славили изысканным гимном любовь двух душ.
   Иступленный, жаждущий одновременно и пощады, и новой огненной, любовной схватки, Дрел распластал тело, лежа на спине, жадно ловя всей кожей волну пьянящей прохлады от мановения крыла любимой. Голубые очи закрылись, впитывая каждое мгновенье этого феерического блаженства и запоминая его на бесконечные века.
   Ее тонкая нежная рука, поглаживающая Дрела по груди, на миг замерла, прервав движение. Крылатая Богиня любви едва уловимо вскрикнула, содрогнувшись всем телом, и тут же тихонько хихикнула.
   - Не открывай глаз, пожалуйста не открывай, - шептал ее нежный, будоражащий бурю страсти голосок.
   Дрел покорно повиновался повелительно-обещающему приказу.
   Сотни крошечных, невесомых нитей, воздушнее шелка, нежнее всего бархата мира, зарезвились в круговом витиеватом танце по его мощному торсу. Они скользили по груди, медленно неуклонно ползли по шее, обжигая тончайшим трепетом, устремляясь мимо мочек ушей ко лбу, векам и опускаясь к носу.
   Дрел больше не мог этого выносить и громко расхохотался, не в силах сдержать нежную пытку щекоткой. Он извивался, уворачивался, но глаз так и не открывал, а неугомонная Чари, заливаясь хрустальными колокольчиками девичьего смеха, порхала и порхала этой манящей лаской над сильным телом возлюбленного все новым, более искусным, узором танца-щекотки. В полном изнеможении Дрел запросил пощады и открыл глаза.
   Восхищенные, две любящие голубые бездны озорных женских глаз с трепетом и звездным счастьем смотрели на своего любимого. В левой руке она держала белое длинное пуховое перо, оканчивающееся тонкими кисточками. Околдованная любовью, она вырвала одно из самых драгоценных украшений, коим ее наделила природа - перо одного из двух белых головных вееров, растущих у нее из-за изящных, чуть вытянутых ушек вдоль головы. Именно им волшебная крылатая красавица творила эту сладостную, сокрушающую волю, муку...
   ...Белое перо - перо их страсти и любви...
  

* * *

   ...Он не хотел просыпаться. Он хотел бежать, бежать, бежать со всех ног от реальности и навсегда остаться в заколдованном кольце этого воспоминания.
   - "Пусть исчезнут все миры, все судьбы, все... только оставьте меня здесь! Навечно! Навсегда!" - обреченно молил одинокий призрак неведомо каких богов.
   ...Но неумолимый поток времен выгнал, как и миллионы лет назад, заспанное бледно-розовое солнце из-за горизонта. В это утро северный хищник-ветер метался меж хребтов рваными прыжками, словно охотясь на невидимую дичь.
   Дрел открыл глаза и встал. Не уходящая ни на миг боль потери возлюбленной изуверски терзала душу, нашептывая бесконечные гимны смерти. Великий наполнил призрачную плоть магическим солнечным током, готовясь к дальнейшим странствиям, готовясь к мести. Как вдруг, бродяга-ветер выбрал его своей добычей и молниеносно бросился на зелено-золотое сияние доспехов.
   - "Безмозглый глупец..." - грустно подумал призрак...
   ...И кружась медленной вздрагивающей спиралью, оторвавшись от вихрастой воздушной плоти этого дитя неба, к ногам Дрела, покачиваясь, опустилось белое перо...
   Живое белое перо, перо из его сна...
   С отдаленных вершин, за десятки километров, было видно как на скале взорвалась ослепительным светом звезда. Как ее лучи вонзились в безмолвные камни одним единым безмерным криком радости:
   - Ч-А-Р-И!!!
  

Я вызываю вас на поединок!

Совет Магистрата.

   ...Утро нового дня не принесло вестей. Ррагур и Ррагор молчали. На небо набежали тучи. Словно серые вестники недобрых событий они кружили по небу, лишь иногда даря надежду ясности прозрачной голубизной небес в рваных разрывах облаков. Порывы ветра будоражили душу неясным предчувствием...
   Совет вновь собирался полным составом.
   - ...Самое главное будь сдержанной и благоразумной, - инструктировал Нианну Улир. - Не все в совете рады тебя видеть. Многие тебя боятся и считают смертельной угрозой. Возможно, ты услышишь требование о своей изоляции, но не принимай его близко к сердцу. Это скорее истерия трусливых безумцев, которые есть в любом обществе. Считай визит просто смотринами...
   Под выдержанным лицом Владыки Совета скрывалось серьезное беспокойство, и Ниа, конечно, это чувствовала. Они сидели в его кабинете - Нианна, Тиринар и Нариан. Саму же Великую разбирало любопытство посмотреть на самых, самых, самых из народов Эндоры и их отношение к ней пока мало ее заботило.
   - Пора, - посох Улира чуть запульсировал кристаллом, - совет собран, нас ждут.
   Шахта подъемных площадок, несколько коридоров и стражники распахнули двери в битком набитый зал Советов. Улир торжественно шествовал первым, за ним грациозно, словно летела над полом, едва касаясь земли, шла Нианна, заключали процессию всегда веселый Тиринар, страстно ожидающий второго акта спектакля "а-ля страх пред Великой", и мрачноватый отец, просто желающий пережить неприятные часы. Поэт, дабы подчеркнуть свой настрой, облачился в черный костюм.
   Возле парадных дверей, ведущих на площадь Магистрата, возвышалось могучее тело старого черного дракона. Храаг, как и обещал, присутствовал на собрании. Ниа обрадовалась и протянула к нему нить мысленного приветствия.
   - Здравствуй, Храаг.
   - Мудрости тебе, Владычица, в речах. Зал противоречив и напряжен, - ответ дракона был еле слышен.
   - Спасибо, друг.
   Улир остановился возле своего трона и повернулся к собранию.
   - Друзья! Позвольте вам представить Великую Нианну, дочь Нариана из поселения Килин.
   И Ниа почтительно, приветствием Великих, поклонилась Владыкам.
   Немой зал скользил и скользил взглядами по грации, изяществу и девственной красоте Великой. Ожидавшие лицезреть подростка, видели пред собою очаровательное создание, сотканное из мерцающего голубого света.
   - Я рада высокой чести, оказанной Советом, - хрустальный мягкий голос Нии заскользил подобно воздушным лепесткам цветов под сводом древних стен. - Ваше приглашение продолжить обучение в Магистрате принесло столько добрых перемен в мою жизнь, наполнив ее теплом новых друзей и мудростью их душ. Примите мою сердечную благодарность, Владыки.
   И Нианна вновь грациозно склонила голову. Зал отреагировал теплой волной одобрения, накатившейся на девушку.
   - Согласно традиции, совет принимает нового члена или ученика Магистрата дружеской беседой. Прошу, Владыки, задавайте вопросы госпоже Нианне, ведь именно для этого мы собрались сегодня возле древа жизни.
   Ниа стояла перед аудиторией как на экзамене, но скорее экзаменационную аттестацию получали в ее глазах Владыки магии, а не она. Больше всего ее заботила судьба всей Эндоры. Великой хотелось знать, в каких руках собраны нити власти над бескрайними землями и их народами?
   - Орки приветствуют тебя, госпожа Нианна! - поднялся Владыка Ракл и командующий Дарн. - Мы рады, что звезды подарили возможность лицезреть воплощение Божества!
- Гордый народ Гномов клянется сиянием самоцветов бездонных пещер, что твой образ всегда помним в наших сердцах, - поднялись с мест Владыка Буракн и командующий Гурн, - и мы бесконечно будем рады видеть Богиню в наших владениях.
   - Люди присоединяются к братским народам и славят небеса о твоем рождении! - Владыка Аристок и командующий Мирид отсалютовали Великой.
   Харул все это время сидел и ехидно ухмылялся: "Хвалебные оды пусть красивой, но все же эльфийке. Ослепшие глупцы..." Он терпеливо ждал момента, когда высший совет окончит петь дифирамбы, и вот его время настало...
   - Я, от лица Темного Наследия Эндоры, приветствую тебя, госпожа Нианна, - он встал и коротко поклонился. - Так же как и мои братья, я рад твоему присутствию среди нас...
   Улир сдвинул брови. Он знал, что Харул готовился к моменту, но остановить его не имел права. Харул был членом совета, таким же, как и он, и имел законное право говорить все о чем думает.
   ... - Радостные приветствия достойны твоей красоты, госпожа. Но я прагматик и позволю себе озвучить слово, которое не перестает витать в Магистрате и за его пределами - это "Война".
   Зал вздрогнул, как ужаленный, незримо подкравшейся ядовитой змеей, зверь. Ниа поняла, что именно о нем предупреждали братья тигры, и добродушное выражение ее лица сменилось сосредоточенной сдержанностью.
   - Да, я готова говорить об этом, - согласилась девушка.
   - Чудно! - Харул злорадно улыбнулся. - Весь совет знает, что тогда еще маленькая, одиннадцатилетняя девочка абсолютно случайно, сожгла бесконтрольным буйством своей магии сельский Храм. После чего, якобы сняла древнее проклятие с близлежащего озера, выпустив на свободу дух демона. Ведь это была ты, госпожа, не так ли?
   Ниа погрустнела, предчувствуя следующий вопрос: - Да, это так.
   - В ту же ночь на земли Эндоры обрушилось чудовищное землетрясение, унесшее сотни, а может и тысячи жизней. Не кажется ли госпоже, что это не случайное совпадение?
   Зал затих в чудовищном напряжении.
   - Это не совпадение, - Нианна тяжело вздохнула. - Месяц назад, оскорбленная детская душа, незаслуженно названная "Изгоем" в беспамятном порыве действительно уничтожила Храм, и дабы загладить свою вину, хотела помочь собратьям избавлением от древнего зла. На дне озера она узнала, что дух Иунера, дух дракона, заточенный в этом месте Нианной в прошлой жизни, был властителем Зираиды. Он молил о пощаде и, отпуская, девочка взяла с него смертельную клятву, что освобожденный покинет Эндору и больше никогда не причинит ее жителям вреда. А вчера в Храме Сути, при посещении Генара я узнала, что дух Иунера мог уйти из нашего мира только через Арку Жгаг-Гера. Пробивая наложенную древними драконами печать, он вызвал возмущение тверди...
   Тишина совета сменилась настороженным опасливым рокотом.
   - Слепое дитя, играясь своей магической мощью, открыло путь демону, погубившему столько невинных жизней! - лживая озадаченность довольно уселась на лице Харула. - Хочу напомнить вам, друзья, слова древнего пророчества - "...поведут вас к спасенью, иль дадут яд вам тьмы". Так разве не тьмою можно назвать этот поступок невежества?!
   - Если бы я была всевидящей Судьбой, то не допустила бы и первой войны в Эндоре. Если бы я была всевидящей Судьбой, то не допустила бы своей смерти в Тироле и изгнания беспамятного духа из своего народа, - в Нианне начал вскипать гнев.
   - Конечно, конечно, - Харул играл в поддавки, - и удар твоей Фару, наполнивший ужасом сердца Фиэнея позавчера ночью, явился лишь знаком Судьбы, а не твоей неспособностью управлять своими силами...
   - В ту ночь я переживала боль прежней смерти, - тихо потупилась Ниа.
   - Да! И вместе с тобой ее ужас пережили и мы! Я спрашиваю вас Владыки, ради чего мы должны терпеть это?! Пусть Великая Нианна некогда была Богиней, но это было очень давно. Родившись среди нас, наделенная немного большими способностями, но не умея ими управлять, она уже натворила непоправимых бед. И что еще ждет нас впереди воистину одной Судьбе известно!
   Зал гудел недовольством. Довольно много посохов светилось осуждающим красным светом.
   - Родившийся среди вас, ребенок хотел просто мирной жизни, но видно для него начертана совсем иная стезя. Я пришла, чтобы защитить ваши народы в грядущей войне и, как и в прошлый раз, не пощажу своей жизни во спасение Эндоры! Я клянусь! - звонкий голос Великой распростер крылья клятвы над собранием.
   - Слова! Наивные слова неопытной девы! - Харул ядовито расхохотался. Его было уже не остановить. - Неужели ты, дитя, думаешь, что способна противостоять армиям теней?! Пусть ты могуча, но боюсь, что десяток опытных магов легко с тобой справится, дорогуша!
   Сердце Нии клокотало от ярости. Так бесцеремонно с ней еще никто не обращался, втоптав в ни что ее клятву. Улир сидел чернее тучи. Он все же надеялся, что землетрясение - дело рук природы, но оказалось поступок Нианны, хоть косвенно, все же послужил его причиной.
   Распаленный Харул продолжал тонким возбужденным голосом, перейдя почти на визг.
   - Братья, Владыки - одумайтесь! Вы привели в самое сердце Эндоры смертельную опасность! Я призываю вас, примите решение об изоляции этого существа! И вообще я считаю категорически необходимым проведение мысленной проверки ее разума. Она должна открыть все, что скрывается в ее...
   Ниа не дала ему договорить. Ее глаза вспыхнули алым пламенем праведного гнева, а по телу заструились голубые вспышки...
   - Я... никому... ничего... не должна! Ты, мастер тьмы, питающийся ее ядом, хочешь моего "изгнания". Чего же ты так боишься, если считаешь, что десять ваших магов могут со мной справиться?... Я бросаю вызов и требую боя одновременно со всеми, кто считает меня такой, какую нарисовал своим сладкоядным языком Харул! Обещаю высокому собранию, что пощажу их жизни, разрешая применять против себя весь смертельный арсенал любой магии и любого оружия.
   На зал обрушилась ледяная тишина. Многие красные огоньки посохов тут же погасли.
   - Что же ты, Харул, затих? Я думала, ты будешь первый!
   Харул стоял бледнее мела. Он никак не ожидал такого боевого поворота событий. Тиринар довольно улыбался: "Моя, моя ученица!". Улыбка скользнула и по видавшему виды словесных баталий Улиру. Слово очень быстро переросло в дело. Такой реакции могли действительно позавидовать многие командующие войсками, привыкшие к многотысячелетнему миру в Эндоре.
   Отступать Харулу оказалось некуда, иначе прозвище Харул - пустозвон ему было бы обеспеченно навечно.
   - Я принимаю вызов, - еле слышным дрожащим голосом выдавил он слова, утешая себя мыслью - "обещала оставить в живых".
   К нему присоединился королевский маг Элисим, вечно конфликтующий с Улиром и мечтающий занять его место, старейшина боевой магии Агири, страстно желавший поупражняться с достойным противником и еще с десяток магов, поддерживающих Харула.
   - Чудно! - скопировала его злорадную улыбку Нианна, - даже немного больше десятка, перевес явно на твоей стороне, можешь не опасаться... буду бить не очень... сильно...
   После слов девушки Харулу захотелось сквозь землю провалиться.
   Сохранявший до этого момента неподвижность, Храаг медленно поднялся, и огромная голова старейшины драконов окинула тяжелым взглядом зал. Все без слов поняли - он будет говорить и почтительно затихли.
   - Сегодня, в этом зале, - каждое его беззвучное слово падало как огромный черный валун, - я был свидетелем... позора. Не слова Харула, собравшего факты в единую цепь, а ваш страх, Владыки... был... позором. Долгие годы мира под ласковым солнцем, которыми вы обязаны Великой, стоящей перед вами, хотя она должна сидеть, а стоять вы, ...заставили вас забыть лицо настоящей опасности. Вместо того, чтобы сообща готовиться к ней, вы ищите виноватого в игре Судьбы, облекая Спасительницу в омерзительную маску чудовища... От имени драконов Эндоры, во всеуслышанье, я провозглашаю Великую Нианну Владычицей и Праматерью драконьего рода! Любой, кто дерзнет впредь, по окончании поединка, бросить тень неуважения на ее лик, предстанет пред огненным гневом крылатых!
   Из расширившихся ноздрей Храага вырвался клуб дыма.
   Ниа успокоилась, свет глаз утих. Она благодарно улыбнулась и поклонилась черному дракону. Тот ответил почтительным низким поклоном.
   - Что ж, друзья! - Улир встал. - Полагаю, древний дух Храага завершил наши дебаты. Поединок назначаю через два дня. Этого хватит, чтобы добраться до боевого ристалища в глухих отрогах Тироля. Хочу предупредить, Владыки, о строжайшей секретности, иначе весь Фиэней соберется лицезреть схватку.
   Троекратный стук посоха Главы Совета возвестил о закрытии заседания. Ниа медленно подошла к Храагу и, положив руку на его мощную чешую, тихо сказала:
   - Спасибо друг.
   - Это мой долг, Владычица. Ты не должна благодарить.
   - И все же спасибо.
   Тиринар вертел головой во все стороны. Он выискивал Харула. Разгоряченному толстячку так хотелось сказать ему пару ласковых... но тот словно испарился.
   Лицо Нариана было таким же черным, как и его костюм.
   - Папа, не расстраивайся так, - подойдя и прислонившись к его плечу, прощебетала Ниа невинным голоском, - все будет хорошо, ты же знаешь.
   - Ну да, ну да. Вызвала сильнейших магов Эндоры на поединок. Нет, не на поединок один на один, а на какую-то драку! А ты оставайся спокойным?! - Душа поэта, привыкшая к тонким гармониям, протестовала всеми фибрами.
   - Мы даже не можем сменить дорогу, уготованную Судьбой, потому что сама смена и есть Судьба. Гордись мастер Нариан своей Великой дочерью, - Улир, чуть касаясь, похлопал его по плечу, - а тебе Великая Нианна могу пожелать только Удачи. Твой путь наверно самый нелегкий.
   Собрание разошлось, Храаг улетел в Генар, а беззаботная Нианна в сопровождении Тиринара и Нариана отправилась домой.
   По дороге им столько раз пришлось здороваться и раскланиваться, что Ниа уже жалела, что не полетела от площади Магистрата в свой сад, а пошла пешком...
   ...Весть о том, что в Фиэнее Великая, уже заглянула в каждый дом и келью. Любознательные эльфы, переступая через принятые нормы приличия, стали заглядывать к ним во двор, каждый раз, изящно раскланиваясь, извиняясь, что ошиблись адресом и рассыпаясь сердечными пожеланиями мира и благоденствия семье, овеянной легендами.
   Помощнику Селину пришлось нелегко с первых дней его службы в доме Нариана и Нииды. Помимо ремонта в спальне Нианны, ему пришлось в срочном порядке заказывать в Магистрате, в общем не принятые для эльфов, живые ворота из плетеных лиан, чтобы хоть как-то огородить жизнь семьи от волн любопытства.
   "Ветер странствий Тироля" превратился в многолюдную улицу с медленно выхаживающими эльфами, в надежде совершенно случайно встретиться с Великой...
  
   ...В доме их ждал накрытый стол и приветливая улыбка Нииды.
   - Как встретил вас Магистрат?
   - Очень неоднозначно. Одни открыто и радушно, другие... ох и негодяй этот Харул! Представляешь, хотел меня изгнать из Фиэнея! - изображая картинную сердитость, ответила Ниа матери.
   - А ты?
   - А я вызвала Харула и его единомышленников на бой... всех сразу... - лицо Великой повеселело. - "Дорогуша"!... "Дитя"!... - вспоминала Ниа с негодованием унизительное обращение темного мага. - Ну, я им задам!...
   - Половина зала поддерживала трепологию Харула, но после совершенно конкретного предложения Нии, большинство Владык сразу стали белыми и пушистыми! - Тиринар сиял как солнце. - Теперь бы ты им трепку устроила, да покрепче!!!...
   - Как дети, право! Что ты, что Ниа, - вмешался отец. - Ее же не поиграть пригласили, а на бой! Единственно, родная, успокаивает, это то, что старейшина Храаг провозгласил нашу девочку Праматерью и пригрозил драконьим гневом сразу всем недоброжелателям...
   - Где наши супруги пропали? - Ниа очень привыкла к Гилииру, а теперь и к Омелии.
   - В своем замке, - ответила Ниида. - Они решили отправиться в Сетимиэль, там снарядить отряд из-подданных воинов и уже оттуда выдвинуться на поиски сына. Омелия хотела поговорить с родными и выдать приказания помощникам.
   - Улир молчит о поисках, да и Ррагор с Ррагуром весточки не шлют, - Ниа чуть погрустнела, - значит, следов им с ходу обнаружить не удалось. Поиски, скорее всего, будут долгими...
   - Самое главное, чтобы были удачными. Гилиир с Омелией сколько друг-друга искали? То-то, - Тиринар подмигнул компании.
   Славный обед осел благолепной сытостью в напряженных бурным собранием душах эльфов.
   Тучи бесцельно разбрелись по небу, украшая суровую серость яркими столбами солнечного величия, бьющего сквозь рваные голубые отдушины.
   - Я слетаю в горы, кое-что освежу в памяти из тренировок. Духи предков были хорошими учителями, - немного передохнув, засобиралась Ниа.
   Что же оставалось родителям, конечно, они согласились. Нианна стала замечать, как погрустнел в последнее время отец и неспокойна мать. Она их безумно любила и прекрасно понимала, что доставляет им массу душевной тревоги. Любящим уединенный покой и тихие струи гармоний душам, достался непоседливый искатель приключений, с буйным прошлым и пугающим будущим. Дочь все реже замечала на родных лицах открытые улыбки, которые все чаще стали походить на тихую радость отчаяния от прошедшей мимо беды. Что поделать, но она такая, какая есть. И даже если бы она очень захотела стать милой и ласковой эльфийской девушкой, любящей цветы и розовые грезы, судьба все равно бы подкинула в букет кинжал и научила вонзать в цель. Одним словом "Предназначение" - тяжкие кандалы долга, которые мирные души ласково назвали "Судьбой" и рабски научились следовать ее воле, не замечая боль от ударов ее безжалостного бича.
   - "Когда-нибудь я доберусь и до твоих цепей... вот только, что тогда станет с миром порядка?" - гнев и непонимание огненной жаждой искали знаний в душе Великой... и не находили ответов.
   ...Голубой диск уносил хрупкий девичий стан все дальше и дальше в глубь морщинистых базальтовых и гранитных складок седого Тироля. Юной Богине хотелось вдохнуть горного одиночества, может быть, начиная к нему привыкать надолго...
  

* * *

   ... - Я еще раз повторяю, если вы не отбросите в сторону эгоизм и свое почтенное "Я", ослепленное мнимым могуществом звания Владык, Великая всю шкуру с вас спустит, медленно так, с чувством, - Агири собрал у себя в кабинете всех магов, желавших наказать зазнавшуюся девчонку.
   - Что тут сложного?! Нас тринадцать, просто ударим все разом, да и все. Наша мощь, высвобожденная одновременно, пришлепнет ее как букашку, - от придворного мага Элисима веяло спокойствием ледяной глыбы.
   - Я уже придумал пару сюрпризов для "Великой", - слово "великой" в устах Харула было наполнено таким ядовитым сарказмом, что Агири передернуло.
   - Сюрпризы дело хорошее, когда знаешь, с кем имеешь дело. А ты знаешь? - глаза старейшины боевой магии сверкали творческим возбуждением. - О бое Великих есть лишь одна короткая, затертая до дыр рукопись, из восторженных описаний которой, членораздельно можно разобрать только - "Мощь... Мощь... Мощь"!!!
   - Девчонка, она просто девчонка! Ее даже боевой магии никто толком не учил, разве что старик Тиринар показал пару примитивных приемчиков! - тон Харула отдавал надменным высокомерием.
   - Не тот ли Тиринар, что имел неосторожность вызвать тебя на дуэль, о Владыка, и при этом чуть не утопил тебя в фонтане... просто лианой из своего магического посоха, а? - Агири криво ухмылялся.
   - Это было давно. До того как я овладел тайнами темного мастерства! - злобно сверкая выпученными глазами, прошипел Харул. - Да и мы шагнули на семь тысяч лет вперед, по сравнению с мастерством наших предков. Наше искусство несокрушимо!
   - Что ж. Видно слиться в сокрушительном ударе всеобщего магического мастерства, и стать в своей мощи подобным драконам, у вас желания нет, насколько я понимаю? - Агири сел на край письменного стола, обводя собравшихся прищуренным взглядом.
   - Подобным драконам? - Элисим заинтригованно поднял бровь, сохраняя высокомерность придворной осанки.
   - Драконам! - кивнул Агири. - Я создал это заклятье, долго изучая магические свойства наших небесных владык. "Ветер смерти" - назвал я его.
   - Ветер?
   - Именно ветер! Это направленный ветер особой разновидности незримого пламени, сдувающего саму по себе магию - защитные экраны, барьеры, зеркала... Если поток заклятья добирается до мага, то сдувает и Фару с его тела, отрывая даже от костей. В результате...
   - В результате мгновенная смерть!!! - жажда торжества над признанной драконами богиней, сводила Харула с ума.
   - Думаю, что да.
   - Думаю?! - Элисим нахмурился. - Ты что же, старейшина Агири, не уверен?!
   - Это заклятье предназначалось лишь живым противникам, а в условиях глобального мира, знаете ли, тяжеловато отыскать самоубийцу-мишень. Только однажды, на болотах орков, мне удалось испытать его действие на хищной твари.
   - И...?
   - И оно мгновенно ее умертвило. А тут такой случай предложить это блюдо Великой, - Агири мечтательно поднял глаза вверх.
   - А вам не кажется, господа, что вы замышляете убийство? - один из магов по имени Лиллиул не одобряюще смотрел на Владык, - Великая поклялась не допустить нашей смерти!
   - Но мы такой клятвы не давали!... - Харул злобно блеснул глазами, - и если она действительно Великая, наша магия не причинит ей вреда... Если же нет, то опасная выскочка получит по заслугам за гибель при землетрясении наших ни в чем неповинных братьев. Судьба замкнет цепь воздаяния, за совершенный ею грех!
   В чем-то Харул был прав...

* * *

   ...Ниа вернулась поздно вечером. На слегка уставшем личике сияли два озорных красных огонька колдовских глаз. Богиня красоты твердо намеревалась подтвердить свое звание "Богини магии" и усердно готовилась в глухих скалах к испытанию.
   Она застала в гостиной Гилиира и Омелию. Вид у них был, мягко говоря, озадаченный. Тиринар, с присущей ему жизнерадостностью, рассказывал что-то про Магистрат и потягивал между делом золотистую жидкость из широкого фужера.
   - А вот и наша обворожительная волшебница! - широко улыбнулся он. - Прямо как в лучших семьях - как стемнеет сразу домой...
   - Сегодня без неожиданностей, извини учитель, - Ниа небрежно плюхнулась в кресло рядом. - Гилиир, Омелия, я рада вас видеть.
   В глазах супругов явно читался вопрос.
   - Нет, - предвосхищая его, заговорила Нианна, - известий от саблезубого народа пока нет.
   - И от драконов со всадниками тоже, - тяжело вздохнула Омелия.
   - Улир предложил еще два дня подождать до... до окончания твоего поединка, - произнес Гилиир.
   - Вижу, Владыка Килина нарушил приказ Главы Магистрата, - Ниа сурово посмотрела на учителя, едва заметно улыбаясь уголками губ.
   - Не сдержался, виноват, каюсь... Но я же по-дружески, для друзей... К тому же Гилиир тоже твой учитель боя... - смутился, оправдываясь, Тиринар.
   - Да ладно, я же пошутила.
   - Госпожа, ты не будешь возражать, если мы с Омелией удостоимся чести видеть тебя в бою.
   - Я рада друзьям, - мелодичный девичий голос лучился теплом.
   - Ура, я знал, что ты согласишься. Да и мне два дня в дороге приятней болтать с друзьями, чем с этими... "могущественными волшебниками Магистрата". Это для Великой... вжик, - старик сделал жест рукой по воздуху, - расстоянье не преграда, а нам еще трястись и трястись... Решено! Утром выдвигаемся.
   Тиринар по просьбе Нианны указал на карте место, где будет происходить поединок. Друзья выпили еще по кружечке ароматного чаю и разошлись спать, по ставшим почти родным комнатам.
   Ниа не видела родителей, но чувствовала, что они в доме. Поднявшись на второй этаж, она не обнаружила их в комнате.
   - "Может в библиотеке на третьем..." - подумалось ей.
   И действительно, отец и мать сидели в полумраке на уединенном диванчике в самом дальнем углу большого, на весь этаж, зала библиотеки. Нариан что-то писал, а у пальцев Нииды вспыхивали маленькие руны, порхая как мотыльки, над небольшим горшочком, в котором алела миниатюрная розочка.
   - Мы ждали тебя, Нианночка, - глядя на приближающуюся дочь, улыбнулась Ниида.
   - Что-то случилось?
   - И да, и нет, - оторвав глаза от письма, негромко ответил отец, - присядь... Нам тяжело это говорить, но мы цветы с другой поляны Великого леса. То, что для тебя кажется забавной магической игрой, для нас ужас, граничащий со смертью...
   - За эти несколько дней мы окончательно выбились из сил... - мать грустными, иступленными глазами смотрела в бездонные, но наполненные глубоким пониманием очи дочери.
   - Мы просим у тебя прощения, - продолжил отец, - но на твоей битве мы бы присутствовать не хотели. Слишком уж тяжел путь воина для творительницы цветов и тихого поэта.
   В его глазах дочь видела медленные взмахи крыльев мучительной грусти.
   - Все пути когда-то сходятся, а когда-то расходятся врозь... Я уже не ребенок, и сама вижу сколько боли доставляет вам, моим любимым и самым родным душам, уготовленная роком стезя. Всем сердцем я желаю вам только счастья, так что это я должна просить прощенья...
   Ниа встала и как воин преклонила колено.
   - Я молю о прощении у тебя отец, у тебя матушка за причиненные страдания, и прошу вашего благословения на самостоятельную жизнь, жизнь воина.
   Дух двенадцатилетней девочки, носящей тело девы, стремительно взрослел.
   Отец и мать поднялись.
   - Мы не думали, что наша дочь так быстро повзрослеет. Слишком быстро, - по щекам матери катились бисеринки слез. - Мать всегда молит звезды о счастье для ребенка. Иди же во взрослый мир, доченька, и пусть твой путь будет наполнен счастьем...
   - В добрый путь, Великая Нианна, в путь воина. Да хранят тебя все духи воителей Вселенной... родная, - отец ласково прижал ее к груди.
  

Древняя святыня воинов. Бой Богини.

Предгорья Тироля.

  
   ...Всю ночь ей не спалось. Мысли блуждали словно молодой, только что явившийся миру, ветер, не ведающий предназначения и мягко тыкающийся своим буйным нравом во все подряд.
   - "Утро... Скорей бы утро... Появиться раньше времени на ристалище, значит выказать слабость... Пусть ждут... Лучше пусть ждут..." - Ниа сидела на краю кровати и нервно мяла кончики пальцев на руках.
   Лишь едва-едва серость первого предрассветного зарева тонкой, ломаной линией коснулась черноты небес, возвещая рождение нового дня над Тиролем, а вскоре и над Эндорой, как Нианна ступила на лестницу, ведущую в гостиную дома. Внизу, на диване, сидели, не сомкнувшие глаз всю эту бесконечно долгую ночь, родители.
   В полном молчании, воительница идущая в неизвестность, остановилась перед ними. Отец и мать встали, и, не нарушая торжественность тишины словами, просто поцеловали свое дитя, молчаливо напутствуя на победу. Ниа резко повернулась и упругой походкой львицы, готовой к напряженной охоте, стремительно вышла во двор.
   Вспышка голубого сияния озарила двор на ступенях крыльца, и магический диск, подобно сверкающей молнии, понес Великую воительницу в тонкую алеющую полосу горизонта на восток, к самой границе запретного царства. Царства, которое когда-то очень давно, она называла своей родиной.
   Ниа не стремилась быть слишком быстрой. Она ждала солнца - одного из величайших магов Вселенной.
   Величаво обдавая озябшее оцепенение ночи безбрежными потоками лучей, Владыко тепла и жизни показалось над клыками древних гор. Время пришло...
  
   ...Огромная, абсолютно плоская площадка красного песка и гравия в поперечнике чуть превосходила королевскую площадь Фиэнея и была окружена отвесными стенами высоких серо-ярко-коричневых скал. Лишь один узкий проход в одного всадника позволял проникнуть во чрево каменной западни, именуемой ристалищем.
   Это место являло собой древнюю святыню воинов Эндоры. По углам площадки высились титанические столбы с изображениями легендарных героев и вязью рун, славящих непобедимый дух воителей. Все скальные стены были изрезанны множеством природных пещер, а верхушка противоположной ко входу скалы превращена искусными каменотесами в огромный монолит приземистого дворца. Многие века в нем хозяйничали лишь летучие мыши, порывы ветра да толстые залежи пыли, делящие бытие с многочисленными потомками змеиного рода.
   Долгий сытый мир всегда забывает о мужественных воинах. Судьба этого места была не исключением... Но вдруг... дворец... ожил...
   Его лестницы и коридоры наполнились стуком сапог, гулом голосов и звоном, долгожданным звоном оружия. Как любили древние стены и высокие своды заброшенных залов ясную, переливающуюся иногда яростными пассажами, мелодию горячей стали, огненные вспышки могучих ударов неистовых магов и пронзающий блеск решительных глаз воинов. Былое величие возрождалось, хоть на день, хоть на час, и дворец вновь переживал славу своего предназначения...
   Драконий совет в составе всех девяти драконов расселся по периметру скальных верхушек. Храаг приземлился на центральной площадке дворца воинов. Рядом с ним на цельновысеченных каменных тронах, давших многие рваные трещины, покрытых кое-где мхом и боязливыми побегами плюща, восседала королевская чета, Аниэр и Виилле, глава Магистрата Улир и высший совет магов с главнокомандующими войсками эндорских королевств. Прочие члены совета и приглашенные располагались в пещерах по-своему вкусу.
   Тиринар, Омелия и Гилиир разместились в нижнем, считавшимся самым опасным, ярусе, полагая, что если вдруг Нии потребуется незамедлительная помощь, они успеют ее быстро оказать.
   Тринадцать магов, жаждущих справедливости и наказания неистовой эльфийки, уже построились в ряд, сверкая полированным металлом лучших в Эндоре магических доспехов, мерцающих неярким свечением защитных рун. На их поясах покоились магические клинки, струящиеся волнами энергий даже сквозь ножны, а руки сжимали неизменный атрибут Владык магии - длинные посохи, увенчанные пульсацией сложнейших заклятий.
   Ночь была немилосердна и к их душам. Еще бы, за всю историю Эндоры, эльфам не доводилось сражаться с Великими. Они представления не имели, какую загадку боя предложит красноглазая эльфийка их искусству. Сон в эту ночь явил свое блаженство лишь зрителям, сейчас терпеливо ожидающим на трибунах.
   Маги заметно нервничали, прошло уже пятнадцать минут с той поры, как лучи солнца озолотили шпиль дворца, а дерзкой выскочки, посмевшей бросить им вызов, все еще не было.
   Внезапно розовое спокойствие небес вспорол нарастающий резкий свист. Голубой диск Нианны отвесно вонзился в землю, замерев лишь над самой поверхностью земли. Изящный стан небесной красавицы нежно коснулся земли, и твердь гулко вздрогнула, наполнив сдавленным рокотом души вечных скал. Не легкое тело юной девушки, а непомерный вес невиданного титана ступил на поле битвы. Струи каменных осыпей наполнили покой воздуха змеиным шипением. Неожиданная волна пронизывающего ледяного ветра ударила в обескураженные лица магов. Один из них инстинктивно сделал шаг назад, вызывая защитный барьер доспехов.
   Из ниоткуда, из пустоты, по правую и левую руки Великой выскочили два огромных, до предела рассвирепевших, саблезубых тигра, оглашая площадь неистовым рыком и сверкая длинными клинками клыков в оскалившихся пастях.
   Но общий шаг назад боевая шеренга магов сделала, когда прямо из скалы, за спиной Нианны, появились два полупрозрачных исполинских змея. Они высоко несли свои, сверкающие лучистым изумрудным светом глаз, головы, ощетинив спины раскрытыми капюшонами, в которых непрерывно живым пламенем струились вязи рун Великих.
   Сама Ниа и тигры изумленно оглянулись.
   - Битва... Великой... не может... проходить... без свидетелей... Великого народа, - с бездонным басом этих слов, подобных камнепаду раздробленных скал, призраки, извиваясь величием тел, отползли к углам поля битвы за спиной Великой. Один из них закрыл собою горную тропу к ристалищу. Драконы, сидящие над нагами, неуютно поежились, словно только что вылупившиеся птенцы при виде голодной змеи, но остались на своих местах.
   - Ну, а вы, братишки, что здесь делаете? - в отрешенных глазах Нии не было и намека на прежнюю детскую любовь, ее дух уже бился в накатывающейся волне будущего времени.
   - Мы пришли помочь, это наш долг! - сверкнув глазами, Ррагор еще раз метнул грозный рык в противников небесной воительницы.
   - Я справлюсь, спасибо. Вам лучше подняться на скалу. Здесь будет не безопасно.
   Саблезубые послушно, несколькими могучими прыжками по уступам, достигли вершины и встали бок о бок на небольшом карнизе, нервно дергая хвостами.
   - "Ничего себе кто пожаловал, сказочные персонажи замшелых легенд Эндоры", - Харулу было наплевать. - "Пусть хоть звезды опустятся с небес на ее голову, я выполню то, что задумал..."
   Улир поднялся. Ветер нервно трепал его мантию, словно выдавая волнение хозяина.
   - Собравшиеся приветствуют вас, воины! Ограничений и правил в этом бою нет. Закон освобождает присутствующих от любых последствий битвы. Да начнется бой! - голос Владыки, удесятеренный магией звука, прогремел над сценой Судьбы, а с посоха сорвалась ввысь алая сфера.
   В тот же миг в сознание Улира проник могучий, жаждущий знаний жгут энергии, одним глотком вдохнувший восприятие мира и его намерение. Сознание Великой, расширившись до предела одним единым актом, сметая все барьеры, проникло одновременно во все души присутствующих на ристалище, оценивая угрозу и стремления каждого.
   Пытаясь вышвырнуть из своих голов вероломную ведьму, маги-поединщики открыли беспорядочный огонь, укрываясь заклятьями защитных экранов. Воздух взорвался воем огненных сфер и раскололся миллионами осколков под острожальными щупальцами жадных молний, тянущих костлявые жгуты к телу Великой.
   Нианна с грацией безумного акробата ловила на выставленные вперед руки огненные сферы, сплетая их пламя в одну, успевая при этом уворачиваться, от оставляющих в красной гальке оплавленные стеклянные блюдца, молний. Великая не хотела спускать с руки мощь магического меча Звирга. Ей хотелось победить силой своего духа и чистой магии.
   Убедившись в бесполезности траты Фару таким образом, маги на мгновенье прекратили атаку.
   - Теперь мой черед! - Над левой рукой Великой, искрящейся острыми лучиками голубого света, полыхала огромная мощь Фару, только что потраченная Владыками.
   - Вы кое-что потеряли. Я хотела бы вернуть! - с этими словами сфера скользнула с ее левой руки вперед, а с растопыренной пятерни правой в нее вонзился тугой сноп молний, разрывая огненный шар на тринадцать сфер, скользящих по голубым нитям магических разрядов точно в свои цели. Все тринадцать магов с честью приняли удар в заклятья щитов, превращая в облако искр контратаку Великой.
   Ниа грациозно переступала с ноги на ногу, приближаясь к магам, как дикая кошка, готовящаяся к прыжку. Свирепый взор воительницы окрасился алым пламенем, а плоть ослепляла голубой резью глаза.
   Агири упал на колено и бросил посох наперевес, устремляя его в противника. Широкая огненно-желтая спираль, наполненная внутри бесчисленным количеством тонких, сияющих стрел, метнулась к Великой. На сей раз маги били одновременно, пуская в ход самые изощренные заклинания. Посох Элисима метнул в землю на середину дистанции толстый алый луч, и тот вырвал из тверди, бросая в воительницу, целое облако раскаленной лавы, облачив каждый кусок спиральным, алым лучом-змеей. По поверхности земли, с вонзенного в нее посоха Харула, рванулась тонкая черная нить, мгновенно разрастающаяся в густую черную паутину и поднимая в воздух облако серо-черного ядовитого тумана. Стрелы, копья, сети, волны наполнили пространство ужасающим хаосом света, энергий и скрежетанием рвущейся ткани воздуха. Казалось, само небо скрежетало зубами, от невыносимого хаоса магических заклятий. В сплошном пламени магических потоков, атакующие маги различали непоколебимую защитную зеркальную сферу Великой.
   Мало кто из воинов-Владык уловил, как из пламени их ударов, окутавших Великую воительницу, выскользнули, кружась по казавшимся бездумным траекториям, тринадцать темно-синих, не больше лесного жука, маленьких шарика. То покачиваясь, то подергиваясь, шары приближались к атакующим. Кое-кто, почувствовав опасность, пытался безуспешно попасть в приближающуюся букашку, но остальные даже не обращали на них внимания, поглощенные непрерывностью все новых и новых атакующих заклятий.
   Как по команде синие жуки вонзились в посохи Владык. Мгновенно сила жезлов иссякла, а сами они стали рассыпаться, исходя на растворяющийся в воздухе прах. Безуспешная атака посохов силы была отброшена...
   Внезапно, у Владык, жаждущих крови Великой, земля стала уходить из-под ног, с гулом соскальзывая огромными рваными глыбами в шипящие алой пастью лавы, недра.
   Ниа стояла, широко разведя руки с направленными вниз пальцами, приказывая недрам пожирать плоть земли, вместе с плотью Владык. Сама она оставалась на довольно большом утесе с плоской вершиной, в то время, как маги жались друг к другу все ближе и ближе. Жаркие объятья огненной пропасти согнали их, словно стадо овец, на узкую ленту еще стабильной тверди.
   Земля стонала тысячью голосов ада, призывая к себе неминуемую жертву. Совет с ужасом наблюдал за участью обреченных магов, сильно побаиваясь за целостность сотрясающихся смотровых пещер.
   Воины-маги обнажили клинки. Харул был тверже остальных. Он заварил эту кашу и совсем не собирался отступать. Его черные доспехи с изображением трехглавой серебряной змеи, вибрируя от напряжения, по команде хозяина изрыгнули в сторону врага, наполненную омерзительным визгом толстую струю черной змееподобной извивающейся магии. Смертоносной коброй обрушилась она на легкое тело воительницы, в один миг сковав с ног до головы, скрывшуюся под плотными кольцами, сияющую плоть Нии. Не переставая извергать разрывающий души крик, кольца принялись сдавливать жертву. Харул ликовал - он застал Великую врасплох! Все кончено!...
  
   ...Пески времени... О них Владыки не имели никакого представления...
   Горячку боя мгновенно сменил липкий холодный пот, заструившийся по лбу, шее и спине. Харул почувствовал на горле бритвенную мягкость лезвия голубого клинка и, на мгновение, уловил перед собой два пламенеющих рубиновых огня на сияющем голубым пламенем суровом лице Нианны. Краем глаза он едва различил, стоящую перед всеми тринадцатью воинами, мимолетную изогнутую тень девичьего стана, лишь на миг озарившуюся голубым маревом. За воротник потекло что-то липкое и теплое. Инстинктивно дернувшаяся к шее перчатка окрасилась алыми струями крови.
   - Она едва не перерезала всем глотки! - глядя, как похватались за шеи все Владыки, выкрикнул Агири.
   Нианна стояла рядом с черными кольцами змеиного заклятья и недобро ухмылялась, сдвинув брови, глядя на одинаковые позы магов, ощупывавших надрезанные шеи.
   - Ветер Смерти! - выкрикнул Агири, и тринадцать рун невидимых плотному зрению устремились к Великой. Стена смертоносного вихря быстро приближалась.
   Скользнув в начале боя в души врагов, она уловила эту опасность, но что противопоставить потоку, пожирающему саму магию?... "Только ее основу - мир огня!"
   Медлить было нельзя. Благодаря пескам времени стена убийственного заклятья сильно замедлилась, и до нее уже можно было коснуться протянутой рукой. Смерть мило улыбалась за его мерцающей ширмой.
   Двери в мир огня распахнулись на полную, выпустив сквозь нежный голубой цветок хрупкого девичьего тела в мир живых безудержное, голодное, первородное пламя. "Ветер Смерти" рассеялся как призрачный туман под порывом все сметающего урагана.
   Из охваченного голубым пламенем тела Великой лился кипящий иссиня-зеленый поток колышущегося пламени. Он растекался в стороны, подобно реке, прорвавшей надоевшую плотину. Огонь не падал в пропасть, как наивно надеялись столпившиеся на островке жизни маги. Он тянул свои алчные языки к ним, скользя по воздуху.
   Одежда Нии вспыхнула, превращаясь в облако алых искр, лишь браслеты мечей да трехсапфировый венец выдержали непомерность огненной лавины. Великая медленно воздела обе руки вверх и, расслоившаяся бурлящая огненная река, повиновалась, раскрывшись, подобно пасти дракона Вечности. Челюсти дракона продолжали расти. Пламя полыхало уже на уровне трибун короля. Совет усиленно защищал пещеры, свои хрупкие надежды на спасение, защитными барьерами, но Фару ни в чем не повинных зрителей быстро начинала иссякать под непомерным давлением невиданной стихии.
   Языки магического пламени свешивались и тянулись вниз к неизбежной жертве длинными клыками обжигающей кончины. Напряжение сил Нии было практически на пределе, сдерживать пламя становилось все труднее с каждым мгновением, а оно хотело жить, хотело рваться наружу, хотело беспредельной свободы.
   Внезапно иступленный дух Великой почувствовал три одновременных мысли, три одновременных чувства спущенного курка и три одновременных жажды попадания в цель. В нее стреляли. Три маленьких дротика неслись пламенеющей воительнице в обнаженную спину, и на конце каждого обостренное восприятие боя чувствовало каплю смертоносного яда.
   Ниа не могла бросить пламя. Оно пожрало бы все и сразу, включая ее саму. Воительнице оставалось только ждать, надеясь, что она успеет. Когда дротики почти коснулись ее спины, лишь на мгновенье Великая метнула правую руку назад, беззвучно крикнув: "Знор - отрази!" Три щелчка, отбрасываемых по своим же траекториям дротиков, не были слышны небесной воительнице в оглушительном реве стихии. Она вернулась к управлению беснующимся огнем.
   Пламя снизу окружило Владык, а верхняя челюсть тысячезубого дракона неуклонно сжималась. В глубине пасти этого огненного демона стояла маленькая фигурка прекрасной обнаженной девы, чей лик сейчас был подобен лику упоительной смерти.
   Доспехи Владык стали коробиться, а Фару, потраченная на защитные заклятья, практически иссякла. Им оставалось только умереть... или просить пощады...
   - Пощады!... Пощады!... Пощады!... - услышала Ниа крики скованных огненными клещами магов.
   С огромным трудом несгибаемая воля Богини захлопнула раскалившиеся двери в мир огня и... отпустила верхнюю пламенную челюсть на головы Владык.
   Смерть с очаровательной улыбкой успела заглянуть в расширенные зрачки каждого из тринадцати эльфов, прежде чем волна падающего клыкастого огня превратилась в горячее дыхание сине-зеленого тумана, развеянного случайным порывом ветра.
   Владыки мялись, сжавшись в кучу на все той же красной площадке ристалища, вот только гравий между ними и Нианной спекся ровным стеклом. Неистовая воительница гордо стояла, победоносно подняв голову и прикрывая нагое тело синим щитом Знором.
   - Бой окончен! - посох Владыки Улира возвестил о триумфе Великой Нианны огненной вспышкой, взметнувшейся в зенит.
   - Я надеюсь, - грозно сверкнув глазами, громко заявила воительница, - никто из вас впредь не усомнится в моей власти над магией. Тем более, что вы мертвы за битву уже дважды, - она провела ребром ладони по своей шее.
   Кровь ровными струйками еще сочилась из шей всех тринадцати магов.
   - Это была иллюзия... это была иллюзия... это... - восторженный шепот Агири носился по кругу.
   - Иллюзией была только огненная пропасть, заставившая нас, как баранов, сбиться вместе, а вот челюсти огненного дракона - полная реальность! - вывел его из оцепенения королевский придворный маг Элисим.
   - Прости Великая, что я посмел в тебе усомниться. Прими уверение в моей преданности и почтении, - Харул первым преклонил колено.
   Все тринадцать Владык поклялись перед ликом короля, королевы и всего совета в преданности Великой...
   Когда официальная часть клятв закончилась, Омелия выбежала на ристалище и накинула на Нию свой плащ. Глаза Нианны, как бездонные озера, были наполнены усталостью.
   - Омелия, на меня со спины нападали еще трое, - с трудом выговорила одержавшая победу. - Что с ними?
   - Мы никого не видели, - подоспевший Тиринар услышал ее фразу.
   Несколькими прыжками Ррагор и Ррагур спустились вниз.
   - Мы слышали мысли трех убийц, но они оборвались после выстрелов.
   - Они... мертвы... - громоподобный гул одновременных голосов нагов заставил затихнуть всех эльфов.
   Медленно, полупрозрачные, как струи воды, силуэты гигантских змей скользнули к маленьким пещерам за спиной Нианны. По воздуху, один за одним, влекомые магией призраков, на центр ристалища выплыли и легли рядом три бездыханных тела в черных одеждах. Грудь всех троих, украшенная серебряной трехголовой змеей, была пронзена ядовитыми дротиками. В руках поверженные убийцы сжимали маленькие арбалеты, а на поясе, в специальном кожаном чехле, подоспевшие маги обнаружили запас таких же ядовитых снарядов.
   Наги безмолвно удалились в скалу, растворившись будто их и не было. По лестницам торопливо спускались и выбегали на ристалище члены совета. Храаг доставил вниз на себе верховного мага Улира.
   - Я не хотела их смерти, - прошептала Ниа, глядя на погибших молодых эльфов.
   - Зато Харул очень хотел твоей, и подослал своих учеников. Харул! Тварь!!! Ты где?! Выходи, подонок!!! - таким Тиринара еще никто не видел.
   Толстенький старый эльф преобразился до неузнаваемости. Сейчас он скорее походил на округлого огнедышащего дракона. Его корявый деревянный посох сиял ослепительно белым светом от напряжения, да и само тело настолько озарилось фиолетово-белыми лучами, что на него становилось больно смотреть. Ногти на руках вытянулись и затвердели, превращаясь в длинные лезвия драконьих когтей, а верхняя челюсть выпустила вниз ряд острых клыков. Сквозь седую шевелюру волос пробилось три острых рога. Демоническим прыжком, словно невесомый кузнечик, пролетев через половину ристалища, старик настиг почти возле выхода, садившегося на коня Харула. Одним ударом он поверг наземь и коня и седока, прокатившихся по земле метров десять.
   Когти - кинжалы взметнулись в воздух над черным магом...
   - Остановись! - общий приказ ринулся к Тиринару.
   ...Но голова Харула уже катилась по песку, заливая его липкой струящейся алой влагой.
   Улир закрыл глаза и тяжело выдохнул:
   - Этим рано или поздно должно было закончиться.
   Ниа изо всех сил бежала к учителю. Тиринар поднялся и прикрыл лицо рукавом.
   - Я не хочу, чтобы ты меня таким видела, - с длинных когтей еще капала кровь, - передай Улиру, что я предстану перед советом через неделю. Мне надо привести себя в порядок. Прости... Нианночка...
   Он метнулся, как вихрь, на жеребца Харула и ускакал по длинному извилистому ущелью.
   Король Аниэр и королева Виилле в сопровождении Улира и Храага приблизились к телу Харула. Ниа сжала зубы от презрения к обезглавленному подлецу. Она обещала не допустить смертей, а произошло четыре и три из них по его вине.
   - Что же будет с Владыкой Тиринаром? - тревожно глядя в глаза короля, беспокоилась она о учителе.
   - Харул получил по заслугам за подлость и потерянные жизни своих учеников, - король Аниэр говорил громко, чтобы все его слышали. - Правила поединка снимают действие закона со всех участвующих и присутствующих. Владыке Тиринару ничего не угрожает. Он свободный гражданин Эндоры... Твоя мощь, Великая Нианна, поразила нас...
   Королева медленно кивнула в знак согласия с королем.
   - Мы будем рады, если ты окажешь нам честь своим визитом, - продолжила королева Виилле, - когда сочтешь нужным.
   - Благодарю, ваше величество. Я обязательно нанесу вам визит, а сейчас прошу меня простить...
   Нианна отошла чуть в сторону, отбросила плащ Омелии и голубой кометой помчалась над острыми пиками Тироля.
   Одиночество... Победительница хотела встретиться с покоем одиночества...
  

* * *

   ...Весть о победе Великой разнеслась по Фиэнею быстрее солнечных лучей. Вечер гудел эльфийским многоголосьем центрального дворцового парка и площади. Не успел Улир коснуться земли, спрыгивая со спины Храага, как его тут же обступила толпа учеников Магистрата и стала забрасывать вопросами.
   Одни ликовали, другие, напротив, печалились смертью братьев по обучению и наставника, пусть не очень приятной, но все же увлекательной темной стороны магии.
   Данный Нианной бой, бой который был призван положить конец сомнениям в ее могуществе и значимости для Эндорских народов, еще больше расколол глубокой рваной трещиной общественное мнение. Семя сомнения, брошенное Харулом в почву тревоги зала Советов, после боя с Нианной дало бурные побеги, раскалывая души эльфов противоположностью ожиданий. Одни сияли радостью за мощь Богини, другие страшились непредсказуемости событий и их смертельного дыхания, шествующего за ликом красноглазой избранницы небес.
   Трещина ползла дальше и дальше в кронах Великого леса, проникая в галереи гномьих подземных лабиринтов, скользя по замшелым кочкам и глади болотных владений орков, впиваясь в стены людских крепостей. По этой трещине текла алая кровь тревоги, тревоги о будущем...
   ... - Как думаешь, мы их скоро увидим? - грустный взгляд Омелии потупился в гриву мерно шагающего Сершика.
   - Тиринар всегда держит слово. Сказал через неделю, значит будет через неделю. А Ниа для меня полная загадка. Даже звезды, наверно, разрываются в догадках, гадая что у нее на уме! - супруг еще грезил могуществом увиденного боя.
   - Что же с Тиринаром все-таки произошло? Ведь оборотней в Эндоре нет, насколько я знаю. Все, кто пытался идти этим путем, погибали. Законы природы и магии были смертельно категоричны, но он остался жив после перерождения, значит...
   - Старый весельчак никому и никогда не рассказывал о своем прошлом, даже мне, считая лучшим другом. Да и Фару его всегда была средненькой, но сегодня...
   - М-да... - протянула задумчиво Омелия, перебирая в памяти знания о трансформации, обнаруженные в заброшенных пыльных свитках библиотеки Магистрата. - Из него вырвалось такое неудержимое... Могущество и Сила... Ты видел как от его простого физического удара жеребец и Харул отлетели словно пух на ветру?...
   - Мир полон тайн... У него своя, а у нас - своя. Звезды бросили кости рока, послав сыну испытание, а нам загадку о его судьбе. Думаю, пришла пора отправляться в путь. Я успел обмолвиться с тиграми - Ррагору и Ррагуру ничего не удалось узнать. Мудрые драконы и всадники скорее всего тоже вернутся ни с чем, - Гилиир тяжело вздохнул.
   Омелия направила жеребца в плотную к лошади мужа и ласково положила на его руку свою ладонь.
   - Мы отыщем сына, - ее глаза грустно улыбались, - я в это верю!
   Супруги ускакали далеко вперед от общей воинской процессии, бурно обсуждающей яркие краски магической картины удивительного боя, запечатленного в их душах. Даже лица поверженных были полны благоговейной радости.
   - Как же Тиринар, он же хотел отправиться с нами? - Омелия провожала взглядом мерные взмахи крыльев драконьего эскорта.
   - Напишем письмо и оставим у Нариана, а сами отправимся в Сетимиэль. Пока будем готовить отряд он и подоспеет, - мастер меча все еще прокручивал в голове молниеносность взмаха когтей Тиринара. - Такой попутчик и в пути не даст грустить, и судя по всему в бою отряда стоит.
   - Вот опыт странствий по Эндоре нам снова и пригодится. Только бы наш малыш уцелел, - глаза Омелии искали поддержки во взоре мужа.
   - Я непрестанно молю об этом звезды, - теплый, но уверенный взгляд могучего воина, ее дорогого Гилиира, полнил душу матери светом надежды.
   Не сговариваясь, они хлопнули сапогами по бокам коней, и те вихрем понесли по закатным тропам две родительские души, укрывая стук копыт встревоженным шлейфом розовеющей в вечерних лучах пыли...
  

Одиночества и Покоя...

Предгорья Тироля.

  
   Одиночества и покоя молила ее душа. Бой безусловно удался. Первый раз в жизни она сражалась с реальным магическим мастерством искусных противников и одержала блистательную победу, но три трупа... Нианне было искренне жаль эти три эльфийские души, опрометчиво вверившие свои судьбы подлости Харула.
   Медленный полет голубого диска неторопливо уносил ее вдаль. Ниа поднималась все выше и выше к сияющим белоснежными панцирями вечных ледников, вершинам неприступного Тироля. К ним тянуло чем-то мимолетным, необъяснимым.
   Великой хотелось белой морозной чистоты, холодного равновесия снегов. Зеленые оазисы остались позади, а крепостная стена ее бывшей родины продолжала расти и расти, пронзая непреступным рифом лазурный океан небес.
   Воздух стал другим. Разряженная легкость наполнилась приятной, щекочущей легкие свежестью небесного электричества, но дышать становилось труднее. Под ней плыли прозрачные нагромождения бесформенной архитектуры древних ледников.
   Обнаженное тело воительницы, оставшейся без одежды в пламени боя, бережно оберегал от пронзающего холода магический кокон.
   Взгляд Великой скользнул по мизерному, едва уловимому, колыханию чего-то дымчатого в царстве абсолютной белой неподвижности. Заложив длинную дугу, магический диск завис над легкими прозрачными облачками пара. Невероятное природное чудо открылось Нианне.
   Практически на отвесной скале выдавалась вперед ровная площадка карниза, несущая в своих ладонях маленькое озерцо. Его полукруглая чаша, переполняющаяся горячими струями небольшого, но стремительного водопада, роняла с краев в скальную бездну тысячи прядей разгоряченных локонов. Они тянулись, ниспадая, и глубоко внизу вонзались в острые пики, плавно переходящие в зачарованные волны застывшего хрустального моря льда
   Горячее, но не обжигающее дыхание водопада несло свои стремительные ленты в этот чудесный сосуд с высоты не больше десятка метров, прежде врезаясь в твердь скального пола, а после покорно соскальзывая в купель. Купель же была метров пятнадцати в поперечнике. Теплый пар, клубясь, поднимался вверх, превращаясь в мерное покачивание танцующих снежинок, стремящихся вновь окунуться в чаше.
   Напряженная плоть сама решила за свою хозяйку, и босые ноги коснулись нагретого мокрого гранита. Венец скользнул с головы, освобождая черные кудри, и обхватил острый каменный выступ. Набросившийся на Нианну зверь морозного холода был отброшен горячей песнью водопада, когда легкие шаги достигли его границ.
   Верхушки упругой груди набухли и напряглись, приобретая заостренные очертания, по телу скользнула волна мелкой ряби мурашек, а по спине заструились нити горячей горной водяной страсти. Вода ласкала и успокаивала, сжимала стремительностью прозрачных струй тонкую талию и округлость бедер извивающегося стана грациозной Богини. Ниспадая по лицу, подрагивающим холмам и животу, обволакивая обжигающей страстью изящество точеных ног, горячий источник молчаливого хрустального пика был ласков и нежен, как трепетный любовник. Победительница наслаждалась его жаром и решительностью.
   Напряжение разбилось облаком брызг на дне бездонного ущелья, унесенное скоротечными объятьями водопада. Ниа благоговейно передала хрупкую плоть горячей чаше, наполненной буйством вращения мириадов крошечных пузырьков. Они скользили и щекотали, ласкали и пощипывали, вырываясь с веселым шипением на кружащуюся поверхность. Упоительное блаженство...
   Нианна изогнулась и энергично нырнула, полностью расслабляясь на дне и позволяя невесомой мягкости водяных объятий поднять себя на поверхность.
   Не вода падала вниз... Вниз падало время, заботы, тревоги будущего и прошлого...а в волшебстве горячего горного кубка царил покой. Негромкая шипящая песня водопада ласкала слух, унося куда-то мысли бархатной лентой.
   Разгоряченная странница нашла каменный выступ, неглубоко погруженный в воду, достаточный для того, чтобы удерживать тело под поверхностью, а голову на воздухе. Поудобней устроилась и...
   ...и сон просто выдернул ее душу из власти Эндоры, оставив на камнях мокрые, небрежно разбросанные, пряди черных кучерявых волос, умиротворенное лицо и пульсирующий острыми иглами голубых лучиков грациозный нагой стан красавицы, погруженный в заботливые воды... Как чудесна была эта сказочная картина.
   ...Она лежала маленькой пятилетней девочкой на отмели большого, висящего высоко в небе, близ шпиля, бассейна с прозрачным хрустальным дном. Вокруг бассейна, скованные лишь тонкими пешеходными дорожками, парили десятки раскидистых многоцветных деревьев. В прозрачности хрустального дна, где-то далеко внизу проплывали величественные колоннады, башни и купола огромного, залитого яркими солнечными лучами, города.
   На нее смотрели ласковые, наполненные всей любовью вселенной, рубиновые глаза матери. Ее бронзовая кожа сверкала своей гладью. Тело местами покрывали узоры мелкой золотистой шершавой чешуи: тыльная сторона рук до локтя, грудь и низ живота. Мама протягивала к ней теплые руки. Родные пальцы заканчивались мощными и острыми когтями. Лицо доброе и заботливое, смеялось, изредка обнажая в открытой улыбке сверху пару длинных клыков. На лбу матери поблескивал знакомый венец с тремя сапфирами.
   Они беззаботно о чем-то болтали и весело смеялись...
   Ниа была счастлива... Счастье казалось вечным и безграничным...
   ...Сон неслышно скользнул в сторону, оставив в душе еще одну загадку, и такое редкое для юной Нианны приятное воспоминание о счастье...
   В очищенном, пока еще беззаботном сознании, Великая услышала слабое колыхание едва уловимой мелодии. Она практически совпадала с беспечной ласковой песней водопада, но дрожь какой-то бездонной, глубинной грусти, как капелька праведной крови, упавшей в огромное озеро, незримо окрашивала и выделяла ее из канвы водяного романса упоительного забытья.
   - "Что же это?" - шевельнулось таинственным шорохом любопытство Нии. Она настроилась и стала напряженно вслушиваться, сохраняя неподвижность тела, ловя ускользающую нить грусти в бурлящих горных струях. Слабый, едва осязаемый голос, казавшийся прежде лишь сопровождением стройной песни потока, вплетенный в журчащее многоголосье струй, нес свою собственную, тайную, сокрытую от всех мелодию. Мелодию трагедии и... зова. - "Да! Именно зова. Зова... воды?!"
   Ниа широко распахнула глаза. Мизерные хрустальные капельки брызг подрагивали на удивленных ресницах. Ее звал водопад?!... - "Но куда?"
   Обворожительное девственное создание, словно вечно принадлежащее водной стихии, стремительно нырнуло и выскользнуло из ее горячих объятий с противоположной стороны шипящего каменного кубка. Венец вновь занял прежнее место на челе Великой, охватывая золотыми кольцами в тугой сноп разрезвившиеся мокрые кудряшки.
   - "Водопад... Водопад..." - Ниа снова встала в стремительный поток, но мелодия шла из-за него. Сделав один маленький шаг и покинув давление струй, тело девушки оказалось прижатым к плоской и шершавой серо-голубоватой скальной стене. Пытливая искательница тайн и знаний приложила ладони и ухо к гранитной стати, пытаясь что-то услышать, как вдруг скала прилипла к ней и стала жадно всасывать гибкий стан Великой в каменные недра.
   Ужас и страх быть пожранной неведомой каменной западней, заманившей прелестями водопада, ворвались в душу, но сопротивляться уже было поздно. Ловушка сомкнулась беззвучной гранитной серой пастью за еще мокрой девичьей спиной. Тело Великой распалось на бесчисленные частички, скользящие меж атомами горной породы и преодолевающие их вязкое шуршащее сопротивление. Влекомое неведомой силой куда-то вперед, оно вывалилось в мерцающий тоннель, мгновенно собравшись в прежнюю форму.
   Ниа едва устояла на ногах. Все произошло так быстро и неотвратимо, что она даже не успела получить удовольствие от замешанного судьбой в кубке мимолетной смерти напитка оцепенения и ужаса. Всю кожу изнутри будто прокалывали тысячи тончайших раскаленных игл. Оба браслета и тиара удержались и покоились на своих местах.
   Место... Это место было порождено чем-то Чужим. Чужим настолько, что даже ужасный предтеча, вырвавший ее из жизни в прошлый раз, казался родным прадедушкой, по сравнению с этим... этой... водой...
  
  
   Печатную полную версию книги (часть 1, часть 2) можно заказать отправив заявку на E-mail: errtor@mail.ru
  
   Електронная версия книги находится на стадии цифрового кодирования.

Список имен и наименований

  

Эндора

   География
   Тироль - центральный горный архипелаг континента, непреступная страна Великих.
   Генар - город драконов, расположенный на северном склоне скалы Ген ущелья Аруж.
   Фиэней - столица эльфов.
   Ветер странствий Тироля - одна из центральных улиц Фиэнея, на которой находиться дом Ерртора, а в последствии Нариана и Нииды.
   Сетимиэль - второй по величине город эльфов.
   Река Ини - берущая начало от водопада Аруж и идущая сквозь Фиэней.
   Горы Нрады - горная цепь запада
   Деневур - крепость-древо на северо-западе Великого леса.
  
   Килин
   Килин - поселение у северо-западных предгорий Тироля, родина Нианны.
   Нианна - Великая, детское прозвище "Калини" (отстраненная).
   Лирин - эльфийский образ Нианны созданный материей Иных.
   Синирра - драконий образ Нианны, созданный материей Иных.
   Звирг - меч Нианны.
   Знор - щит Нианны.
   Зер - дротик Нианны.
   Нариан - эльфийский отец Нианны, поэт.
   Ниида - эльфийская мать Нианны, маг цветов.
   Эвол - староста поселения Килин
   Тиринар - верховный маг поселения Килин
   Гилиир - верховный воин поселения Килин, до потери памяти носил имя Данир.
   Омелия - жена Гиилира, высшие круги знати Сетимиэля.
   Онирил, Омилла - родители Омелии.
   Сершик - конь Омелии
   Фираан и Дираан - помощники Гилиира в Килине.
  
   Илуна
   Илуна - поселение между Килином и Фиэнеем.
   Фиоленир - маг, староста Илуны.
   Лилумб и Мирб - помощники Фиоленира.
   Мунар, Нолан - здоровяки, братья близнецы.
   Беландир - их младший брат.
   Троямбус - лекарственное растение.
   Шучери - ядовитая змее-ящерица.
  
   Боги
   Инайе - Богиня странников и уединенных жителей.
   Униила - Богиня, покровительница поэтов, художников и бардов.
   Дрелунишард - Бог орков.
  
   Магистрат
   Владыка Улир - глава Магистрата эльфов, верховный маг Эндоры, сын Унира.
   Владыка Энирал - первый заместитель Улира.
   Владыка Аристок - верховный маг людей.
   Владыка Буракн - верховный маг гномов
   Владыка Ракл - верховный маг орков.
   Владыка Агири - старейшина боевой магии.
   Владыка Харул - мастер темного наследия.
   Иллириэль - глава Магистрата во времена Безысходности и Гибели, на половину эльф на половину Жнец, жила в башне Илуны под именем Дуарра.
   Селин - послушник Магистрата, помощник в доме Нариана и Нииды в Фиэнее.
  
   Командующие
   Гурн - командующий гномов.
   Мирид - командующий людей.
   Дарн - командующий орков.
  
   Короли
   Авинилан - первый король эльфов.
   Аниэр - король эльфов.
   Виилле - королева эльфов.
   Элисим - придворный маг короля
  
   Орден всадников
   Иррада - золотая дракониха, мать Амдебафа.
   Ерртор - сын Гилиира (Данира) и Омелии, всадник Иррады, названный брат великого Дрела и темный лорд Шашир.
   Шерк - магический янтарный меч Ерртора.
   Ишь - черный двухлезвийный кинжал, символ высшей власти Зираиды.
   Анари - глава ордена Генара.
   Саприл - сапфировый дракон Анари, друг детства Иррады.
   Храаг - черный дракон, старейшина рода.
   Синирани - белая дракониха, погибшая возлюбленная Тиринара.
  
   Орки
   Груан-Загр - столица орков.
   Брум, Гнор, Ширадак - крупные города к северу от Груан-Загра.
   Юрг - город на юго-западе владений орков.
   Шисири - река к югу от Юрга.
   Ринз, Бирж, Чмор, Дарик, Жирж, Га-урж, Еруж, Борж - поселки к югу от Юрга на реке Шисири.
   Владыка Ракл - верховный маг орков.
   Владыка Фурунд - орк, друг Тиринара в Юрге.
   Вождь Зувр - верховный правитель орков.
   Ожр, Дург, Кунр - властители трех самых больших кланов орков.
   Гирд и Ридж - вожаки двух менее влиятельных семейств.
   Данр - главнокомандующий войск и наместник королевства орков.
   Загран - жилище орка.
   Скрунги - мясной травоядный объект охоты орков.
   Нураки - мохнатые меховые животные болот.
   Ширил - панцирное дикое мясное животное.
   Лхасы - хищные рептилии, напоминающие крокодилов - транспорт орков.
   Жа - шестилапые болотные твари, напавшие на Юрг.
  
   Люди
   Аридала - столица людей на реке Лениал.
   Владыка Аристок - верховный маг Людей.
  
   Гномы
   Торин - король гномов.
   Буракн - верховный маг гномов.
   Рубус - столица гномов.
   Горн - северный город гномов.
   Карж - один из трех городов близ водопада.
   Уноток - Владыка Каржа.
   Чурун - верховный маг Каржа.
  
   Тигры
   Раражак - столица саблезубых тигров.
   Ррагур, Ррагор - братья тигры, телохранители Нианны.
   Ррур - вожак саблезубых тигров.
  
  
   Великие
   Сат - столица страны Великих.
   Амдебаф - бриллиантовый дракон, глава девяти, верховный творец Эндоры.
   Нианна - одна из создательниц Эндоры. У эльфов богиня Инайе.
   Зирин - второй Владыка Великих, отец Нианны.
   Дрел наследник рода Инера - призрак Великих, он же Бог орков Дрелунишард.
   Ануф - дух, смотритель замка Амдебафа.
   Чари - женщина грифон, любимая Дрела, одна из создательниц Эндоры. У эльфов богиня Униила.
   Гуниан и Зурбаклин - гигантские саламандры, братья, входили в круг девяти Богов Эндоры.
   Укишера - Богиня вод, входила в девятку Великих создателей Эндоры.
   Нурд - башня Дрела.
   Свет Сата - западная половина Тироля.
   Цанаки - тюремщики и палачи Хранителей.
   Скарги - горбатые чернокожие человекоподобные существа, погонщики Онулов.
   Онул - осьминогоподобное чудовище с длинными когтями-кинжалами на концах.
   Шчиры - тайный орден ищеек Хранителей. Трехглазые, трехрукие и трехногие создания.
   Куна - плод похожий на кувшин, произраставший в массиве Тироля.
  

Зираида

  
   Зираида - страна вечных облаков к востоку от Тироля.
   Арл - верховное божество Зираиды, краснохвостая комета.
   Иунер - Великий - верховный правитель, наместник бога Арла, оборотень, призрак дракона в озере под Килином, освобожденный и поверженный Нианной.
   Лорд Шарин - первый лорд Зираиды, властитель земель Зарз.
   Ишь - черный двухлезвийный кинжал, символ высшей власти Зираиды.
   Лорд Чишир - второй лорд Зираиды.
   Скраб - головной амулет Чишира, второй символ власти в Зираиде.
   Лорд Жушр - третий лорд Зираиды.
   Бунж - кольцо Жушра, третий символ триединства власти в Зираиде.
   "Я" - войско темного лорда.
   Черный Свод - центральный магический храм Зираиды в восточных предгорьях Тироля.
   Жгаг-Гер - город оплот жнецов на западном побережье Эндоры.
   Стада шуни - мелкие животные пища жителей Зираиды.
   Мерзкий "чин" - мелкое неряшливое норное животное.
   Ануши - темная магическая сила, аналог Фару в Эндоре.
   Трун - волхв, предсказатель.
   Дожт - имя личного труна лорда Жушра.
   Кнуреш - металлический обоюдоострый кнут Дожта.
   Шугул - храм Зираиды.
   Музр - честь.
   Чилин - червь, лакомство.
  
   Войска:
   Трепещущие стриллы - крупные шершнеобразные на насекомые, наделенные интеллектом, способные метать отравленные иглы с хвоста.
   Сладкожальные Нируны - пауки, чей яд приводит жертву к экстатическому опиумному состоянию.
   Звуриаллы - летающие гиганты с трубчатыми перьями.
  
   Заклинания, магия
   Фару - магическая энергия.
   Голоум - иссиня-фиолетовый изначальный огонь, первооснова материи.
   Нтори кугар - воссоединение с браслетом Звирга.
   А чер - заклинание полета Нианны
   Чер о - заклинание прекращения полета.
   Свеир - заклинание лунного света.
   Ингару варога - заклинание по раздвиганию воды воздушным пузырем.
   Урилаж - уплотнение воздуха, вязкий воздух
   Ррез - щит из камней.
   Ингил галур - "открой тайну" - заклинание великих.
   Иниираж гоолунар кор - заклинание пространственно-плазменного двойника.
   Ранар - большая сфера света.
   Индерра черакка - раздвигание колючих кустов.
   Ин вира гузига - "открой запретное"
   Унр - заклинание облегчения веса.
   Дари го - сфера наземного огня.
   Унир иварк горен - заклинание перерождения плоти (для тигров).
   Уррррагаруужжжж! - опрокидывающая мысленная волна Иррады.
   Вару дрозил - заклинание раздвигания воды в стороны.
   Шепот Брузанда - заклинание невидимости Нианны.
   Ррез - щит на языке Великих.
  
  
  
  
  
  
  
  
  

- 2 -

  
  
Оценка: 2.00*3  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"