Одиночества и покоя молила ее душа. Бой безусловно удался. Первый раз в жизни она сражалась с реальным магическим мастерством искусных противников и одержала блистательную победу, но три трупа... Нианне было искренне жаль эти три эльфийские души, опрометчиво вверившие свои судьбы подлости Харула.
Медленный полет голубого диска неторопливо уносил ее вдаль. Ниа поднималась все выше и выше к сияющим белоснежными панцирями вечных ледников, вершинам неприступного Тироля. К ним тянуло чем-то мимолетным, необъяснимым.
Великой хотелось белой морозной чистоты, холодного равновесия снегов. Зеленые оазисы остались позади, а крепостная стена ее бывшей родины продолжала расти и расти, пронзая непреступным рифом лазурный океан небес.
Воздух стал другим. Разряженная легкость наполнилась приятной, щекочущей легкие свежестью небесного электричества, но дышать становилось труднее. Под ней плыли прозрачные нагромождения бесформенной архитектуры древних ледников.
Обнаженное тело воительницы, оставшейся без одежды в пламени боя, бережно оберегал от пронзающего холода магический кокон.
Взгляд Великой скользнул по мизерному, едва уловимому, колыханию чего-то дымчатого в царстве абсолютной белой неподвижности. Заложив длинную дугу, магический диск завис над легкими прозрачными облачками пара. Невероятное природное чудо открылось Нианне.
Практически на отвесной скале выдавалась вперед ровная площадка карниза, несущая в своих ладонях маленькое озерцо. Его полукруглая чаша, переполняющаяся горячими струями небольшого, но стремительного водопада, роняла с краев в скальную бездну тысячи прядей разгоряченных локонов. Они тянулись, ниспадая, и глубоко внизу вонзались в острые пики, плавно переходящие в зачарованные волны застывшего хрустального моря льда
Горячее, но не обжигающее дыхание водопада несло свои стремительные ленты в этот чудесный сосуд с высоты не больше десятка метров, прежде врезаясь в твердь скального пола, а после покорно соскальзывая в купель. Купель же была метров пятнадцати в поперечнике. Теплый пар, клубясь, поднимался вверх, превращаясь в мерное покачивание танцующих снежинок, стремящихся вновь окунуться в чаше.
Напряженная плоть сама решила за свою хозяйку, и босые ноги коснулись нагретого мокрого гранита. Венец скользнул с головы, освобождая черные кудри, и обхватил острый каменный выступ. Набросившийся на Нианну зверь морозного холода был отброшен горячей песнью водопада, когда легкие шаги достигли его границ.
Верхушки упругой груди набухли и напряглись, приобретая заостренные очертания, по телу скользнула волна мелкой ряби мурашек, а по спине заструились нити горячей горной водяной страсти. Вода ласкала и успокаивала, сжимала стремительностью прозрачных струй тонкую талию и округлость бедер извивающегося стана грациозной Богини. Ниспадая по лицу, подрагивающим холмам и животу, обволакивая обжигающей страстью изящество точеных ног, горячий источник молчаливого хрустального пика был ласков и нежен, как трепетный любовник. Победительница наслаждалась его жаром и решительностью.
Напряжение разбилось облаком брызг на дне бездонного ущелья, унесенное скоротечными объятьями водопада. Ниа благоговейно передала хрупкую плоть горячей чаше, наполненной буйством вращения мириадов крошечных пузырьков. Они скользили и щекотали, ласкали и пощипывали, вырываясь с веселым шипением на кружащуюся поверхность. Упоительное блаженство...
Нианна изогнулась и энергично нырнула, полностью расслабляясь на дне и позволяя невесомой мягкости водяных объятий поднять себя на поверхность.
Не вода падала вниз... Вниз падало время, заботы, тревоги будущего и прошлого...а в волшебстве горячего горного кубка царил покой. Негромкая шипящая песня водопада ласкала слух, унося куда-то мысли бархатной лентой.
Разгоряченная странница нашла каменный выступ, неглубоко погруженный в воду, достаточный для того, чтобы удерживать тело под поверхностью, а голову на воздухе. Поудобней устроилась и...
...и сон просто выдернул ее душу из власти Эндоры, оставив на камнях мокрые, небрежно разбросанные, пряди черных кучерявых волос, умиротворенное лицо и пульсирующий острыми иглами голубых лучиков грациозный нагой стан красавицы, погруженный в заботливые воды... Как чудесна была эта сказочная картина.
...Она лежала маленькой пятилетней девочкой на отмели большого, висящего высоко в небе, близ шпиля, бассейна с прозрачным хрустальным дном. Вокруг бассейна, скованные лишь тонкими пешеходными дорожками, парили десятки раскидистых многоцветных деревьев. В прозрачности хрустального дна, где-то далеко внизу проплывали величественные колоннады, башни и купола огромного, залитого яркими солнечными лучами, города.
На нее смотрели ласковые, наполненные всей любовью вселенной, рубиновые глаза матери. Ее бронзовая кожа сверкала своей гладью. Тело местами покрывали узоры мелкой золотистой шершавой чешуи: тыльная сторона рук до локтя, грудь и низ живота. Мама протягивала к ней теплые руки. Родные пальцы заканчивались мощными и острыми когтями. Лицо доброе и заботливое, смеялось, изредка обнажая в открытой улыбке сверху пару длинных клыков. На лбу матери поблескивал знакомый венец с тремя сапфирами.
Они беззаботно о чем-то болтали и весело смеялись...
Ниа была счастлива... Счастье казалось вечным и безграничным...
...Сон неслышно скользнул в сторону, оставив в душе еще одну загадку, и такое редкое для юной Нианны приятное воспоминание о счастье...
В очищенном, пока еще беззаботном сознании, Великая услышала слабое колыхание едва уловимой мелодии. Она практически совпадала с беспечной ласковой песней водопада, но дрожь какой-то бездонной, глубинной грусти, как капелька праведной крови, упавшей в огромное озеро, незримо окрашивала и выделяла ее из канвы водяного романса упоительного забытья.
- "Что же это?" - шевельнулось таинственным шорохом любопытство Нии. Она настроилась и стала напряженно вслушиваться, сохраняя неподвижность тела, ловя ускользающую нить грусти в бурлящих горных струях. Слабый, едва осязаемый голос, казавшийся прежде лишь сопровождением стройной песни потока, вплетенный в журчащее многоголосье струй, нес свою собственную, тайную, сокрытую от всех мелодию. Мелодию трагедии и... зова. - "Да! Именно зова. Зова... воды?!"
Ниа широко распахнула глаза. Мизерные хрустальные капельки брызг подрагивали на удивленных ресницах. Ее звал водопад?!... - "Но куда?"
Обворожительное девственное создание, словно вечно принадлежащее водной стихии, стремительно нырнуло и выскользнуло из ее горячих объятий с противоположной стороны шипящего каменного кубка. Венец вновь занял прежнее место на челе Великой, охватывая золотыми кольцами в тугой сноп разрезвившиеся мокрые кудряшки.
- "Водопад... Водопад..." - Ниа снова встала в стремительный поток, но мелодия шла из-за него. Сделав один маленький шаг и покинув давление струй, тело девушки оказалось прижатым к плоской и шершавой серо-голубоватой скальной стене. Пытливая искательница тайн и знаний приложила ладони и ухо к гранитной стати, пытаясь что-то услышать, как вдруг скала прилипла к ней и стала жадно всасывать гибкий стан Великой в каменные недра.
Ужас и страх быть пожранной неведомой каменной западней, заманившей прелестями водопада, ворвались в душу, но сопротивляться уже было поздно. Ловушка сомкнулась беззвучной гранитной серой пастью за еще мокрой девичьей спиной. Тело Великой распалось на бесчисленные частички, скользящие меж атомами горной породы и преодолевающие их вязкое шуршащее сопротивление. Влекомое неведомой силой куда-то вперед, оно вывалилось в мерцающий тоннель, мгновенно собравшись в прежнюю форму.
Ниа едва устояла на ногах. Все произошло так быстро и неотвратимо, что она даже не успела получить удовольствие от замешанного судьбой в кубке мимолетной смерти напитка оцепенения и ужаса. Всю кожу изнутри будто прокалывали тысячи тончайших раскаленных игл. Оба браслета и тиара удержались и покоились на своих местах.
Место... Это место было порождено чем-то Чужим. Чужим настолько, что даже ужасный предтеча, вырвавший ее из жизни в прошлый раз, казался родным прадедушкой, по сравнению с этим... этой... водой.
Именно водой. Босые ноги Великой стояли на твердой, мерцающей бледным сине-зеленым светом, воде. Стены и пол представляли собой правильный треугольник. Ладонь Нии скользнула по их глянцевой глади и ощутила податливую упругость, почему-то затвердевшей жидкости. Стоило на мгновение задержать руку, как стена покрывалась водяной рябью. Уходящий вглубь треугольный тоннель закручивался равномерной, довольно растянутой спиралью.
Нианна чувствовала, что ее там что-то или кто-то явно поджидает. Не привыкшая отступать, влекомая будоражащей жаждой познания и готовая в любой момент спустить с руки свой пламенный Звирг, Великая сделала осторожный шаг. В тоже мгновение стены и пол рядом озарились огромными штрихами янтарной клинописи. Размашистые полосы, клинья, точки, сферы пронзали внутренности прозрачных поверхностей под непредсказуемыми углами. Их свечение нестерпимой болью вонзилось в разум и плоть, выворачивая их наизнанку.
- "Что же это такое?!" - сердце Нианны трепетало как едва видимые крылья испуганной крошечной птички. Грудь судорожно вздымалась, втягивая в себя, сохранявший миллионолетнюю медитативную неподвижность, воздух. Превозмогая боль, Ниа сделала следующий шаг, озаривший спиральный путь новой волной пронзающей боли и новым калейдоскопом незнаемого, явно магического письма. Оно не было похожим на эльфийские вязи, на объемное переплетение потоков рун Великих - оно было "Иным". Чуждым, пугающим, живущим вне времени.
Еще один шаг дался легче. Боль медленно, но отступала. С каждым новым шагом тело и сознание привыкали к беззвучным аккордам чар тоннеля. Казалось законы Эндоры не имеют здесь власти. Пол становился стеной, потолком и снова стеной, а она все шла вперед по полосе, вращаясь в спиральном пространстве, при этом уже не испытывая никакого дискомфорта. Метров через тридцать боль исчезла полностью, а, ставший видимым, торец тоннеля залился ровным янтарным светом.
С каждым шагом буйство клинописи становилось все плотнее. Разум Нии начал слышать неясный звук, напоминающий шум морского прибоя, к которому она украдкой улетала из Килина, тренируя скорость магического полета. Шум нарастал, превращаясь в неясный шепот незнаемой бурлящей речи. Тысячи одновременных голосов вонзались в рассудок и Великая удивительным образом единовременно могла разобрать звучание каждого из них, но абсолютно не понимала значений слов.
- "Они напутствуют или предостерегают?" - это оставалось загадкой. Свет становился все ярче. Глаза уже не различали клинописи. Она слилась в единый янтарный свет, а сознание продолжало впитывать, ставшую чудовищной, плотность "иного" трехплоскостного трехмерного письма, увеличив, казалось до бесконечности, скорость восприятия. Боль ушла, но голова сильно кружилась и просила пощады от неудержимого стремления Великой вперед.
Наконец Нианна приблизилась к цели.
В треугольнике тупика, растянутая на десятках тонких нитей, параллельно полу висела прозрачная миндалевидная капля лазурной воды, чуть большая по размеру, чем тело Нии. Слегка вибрируя, по ней проходила рябь, подергивая поверхность слабой флуоресцентной пульсацией.
Исследовательница стала с интересом рассматривать это "нечто". Оно однозначно не было жизнью, оно не было энергией, оно было сознанием и титаническим разумом. Не зная чем, но Ниа явственно ощущала это "Иное", абсолютно "Иное" бытие, покоившееся здесь перед нею.
Точно в середине этого "нечто", неподвижно висела маленькая, чуть больше горошины, черная сфера, словно случайно оборванная бусинка, бережно хранящая воспоминание о чем-то былом.
- Я приветствую тебя, добрый хозяин и благодарю за часы блаженства в твоей купели, - Ниа учтиво поклонилась, но ответом ей была только непоколебимая тишина. Даже эхо не понесло ее слов по стенам тоннеля, будто испугавшись чьего-то гнева.
"Иной" дух продолжал отрешенно мерцать, растянутый на хрустальных водяных стеблях. Ниа аккуратно коснулась пальцем одного из них. Жгут распался, и тут же в воздухе повисло несколько прозрачных капель. Чуть покружившись, они снова собрались в прежнюю тонкую нить.
Набравшись смелости, любопытная Нианна шагнула ближе к "Иному" и, привстав на цыпочки, дотянувшись, осторожно коснулась его жидкого тела.
Вспышка искрящейся темноты обрушилась в разум, и она вновь услышала безбрежное многоголосье, с трудом переводимое привычным разумом в знакомые слова:
Ундридала ты двери открывший,
Путь души навсегда позабывший,
Среди звезд избавленья от рока
Испрошая как я одиноко,
Ощути в водопаде забвенья
Мир погибших во мраке крушенья,
От огня звездных странников люти
Духов дна океанские сути.
Растворенные в пенных рассветах,
В океанах бездонных планеты,
Наша быль о величии мира
Пусть подарит нашедшему силу,
Отыскать за порогом ушедших,
Отыскать до творцов Тварей Вечных,
Бороздящих посевы Вселенной,
Охраняющих Рок сокровенно,
Отыскать мощь Довременных Стражей,
Пусть ценой непомерною даже,
В черных глянцевых Водах Нетленных,
Что несут звездный свет всех Вселенных,
Отыскать первородство причины,
Отыскать тихий шепот лавины,
Всколыхнет что Дозвездных Богов,
Разорвет что Судьбы Тяжкой Кров...
...Зрение вернулось. Черная бусина медленно поплыла в теле "Иного". Достигнув его передней части, и выдвинувшись из мерцающей пленки поверхности, она замерла.
- Прими! - прозвучал, как сквозь тысячи покрывал, призыв водяного существа.
- "Как принимать?!... Что принимать?!... Зачем принимать?!"
...Но хрупкая рука Великой уже раскрыла ладонь, принимая неизбежное.
Черная капля сорвалась и упала на тонкую ладошку девушки. Ее касание было подобно удару падающего Мира, сорвавшегося со своего вечного звездного пути. Удар раздавил, уничтожил ее плоть, сокрушая и без того вибрирующее, перенапряженное сознание Великой...
Она погибала...
Ноша оказалась непомерной...
Глаза... Глаза безучастно продолжали созерцать свое стоящее, сотрясаемое нервной дрожью, тело, смотреть, как по маленькой девичьей ладони растекается прилипшая черная жидкость, как она вонзается в кожу, проскальзывая в поры. Ниа не могла пошевелиться. Черный Дар или Яд "Иного" несся в крови, проникая во все частички ее сути. Вживляясь в органы, кости, жилы он проник в душу, находя в ней место. Яд рвал клетки тканей, пронзал нервы волосяными черными нитями, полными нестерпимой раздирающей боли, несущей неотвратимую агонию. Крик отчаянного ужаса смерти вырвался из горла еще пытавшейся сопротивляться Нианны и...
...И... тело... рухнуло...
...Все было кончено...
...Иступленное биение, лежащей на полу девушки затихло. Голубое сияние жизни померкло... но спустя несколько мгновений стало медленно разгораться вновь. Липкий пот струился по всей коже. Превозмогая судорожную дрожь, хозяин голубой плоти, словно в первый раз, конвульсивно дернул конечностями и начал медленно подниматься. Одна за другой непослушные ладони уперлись в пол. С трудом приподнявшись на локтях, он сильно тряхнул головой. Покачиваясь, но все же став на ноги, тело выпрямилось и открыло черные, лишенные зрачков, искрящиеся бездной глаза. Дух вновь обрел плоть. Окинув пристальным взглядом девичий стан, ноги, руки и пошевелив пальцами, хозяин поднес к лицу левую ладонь. Плоть выдержала удар...
...И Ниа с облегченьем вздохнула. Зрение помаленечку восстанавливалось, возвращая рубины глаз из-под черной пелены. Нианна чудом сохранила жизнь в тяжелейшем испытании, получив удивительнейший и неожиданный дар.
Капнувшая на ладонь и поселившаяся отныне под кожей по середине лба черная капля, как ключ приоткрыла сокровищницу тайны древнейших догалактических существ, открыв в разуме Великой понимание их многомерного тысячеголосого языка.
Все время, что Ниа шла по спирали тоннеля, ее суть впитывала знание "Иных", но лишь коснувшись капли, Великая получила пароль, открывший восприятие и переродивший все структуры естества. Познанное потрясло искательницу.
Название дозвездного народа, ищущего последнее тайное пристанище в бездонных глубинах планеты, невозможно было выразить ни словами эльфов, ни на языке Великих. Одно их слово заменяло тома певучих эльфийских поэм, рассыпающихся многообразием драгоценных абстракций и аллегорий. Нианна для себя решила называть исчезнувшую расу - "Иные".
Это место создал последний из рода, чье имя прозвучало в стихах как Ундридал. Ему чудом удалось избежать забвения. Миссией Ундридала было спасение ключа в древнем сражении между последними духами океанического народа и кровожадными Арлами. Иной спрятался под горным водопадом, слив пульсацию сути с несущим, в толще скалы, горячие воды источником. Древний властитель тайны растянул свой дух и жидкую плоть по спиральному тоннелю, непрерывно скользя в нем по кругу со скоростью водяной струи.
Безжалостные победители звездных просторов, Арлы, рыщущие и добивающие остатки океанического народа на тогда еще не населенной суше, не смогли его обнаружить. Не обнаружили они и ключа, к которому стремились несчетное количество рождений и смерти звезд. Этим ключом открывалась необоримая тайна Иных, покоящаяся в глубинах океана и оставшаяся неприступной даже под неистовыми ударами Арлов, чуть не расколовших планету.
Космические демоны оставили ее покоится в немых бездонных глубинах, лишенных света, уничтожив не только народ Иных, но и всю жизнь в океане. Они вложили в каждую его частичку, в каждую его каплю лютую ненависть ко всему живому, оставив лишь пригодной для жизни и будущего мореплавания их "посевов" узкую прибрежную полосу.
Дождавшись, когда Арлы покинули планету, Ундридал отошел в Вечность. Одному ему ключ был не нужен, и Иной вверил его в руки провидения, оставив в тоннеле кусочек своей плоти, хранящей память и знания исчезнувшего народа. Сокрытый многомерной тайной убежища, ключ зазвучал лишь ощутив единство с нежащейся в горячей купели Нианной. Он чувствовал плоть, готовую принять и остаться в мире живых, он чувствовал горячее юное, но древнее сердце, наполненное светом жизни и жаждущее любви.
- "Отныне я знаю не только их язык и владею фрагментом их памяти, но и приобщена к неизъяснимому могуществу Иных!"
Даже это могущество ключа поражало воображение Великой. В середине лба, под кожей, покоилась частичка спрессованной до невыразимой плотности материи, покорной только ее воле и фантазии. Нии не нужна была магия и знание каких-то запретных слов. Она управляла этим даром, ставшим частичкой ее плоти напрямую, как своей рукой или ногой.
Ключ мог принимать любые формы и любые плотности, становясь чем угодно, раздвигая и сдвигая само пространство, если потребуется. Древняя клинопись вложила в память Великой максимальный плотный объем, подвластный капле. Он ошеломил. Черная горошина могла мгновенно раскрыться до колоссальной горной гряды, сопоставимой по высоте с Тиролем и длинною в десятки километров. Свойствам капли были подвластны все формы и состояния вещества, кроме чистой энергии.
Память Нианны полнилась таким количеством новых знаний, что, листая духом его внутреннее оглавление, она не видела конца этим трехпространственным трехмерным письменам.
- "Потребуются годы, чтобы разобраться... и надо бы посетить дно океана", - по лицу непоседы скользнула заговорщицкая улыбка.
Кто бы мог подумать, что Провидение, за дерзость магической схватки с лучшими из лучших эльфийского народа, так щедро одарит победительницу, вверив в ее руки дозвездную неразгаданную тайну...
- Спасибо тебе, текучий Ундридал! - тысячеголосые слова речи древнего исчезнувшего народа сорвались с языка Великой и многократно усилившись, отразились стенами. Ниа удивилась своей способности говорить многоголосьем, а кусок жидкого тела, висящий в нитях, озарился ослепительным теплым янтарным сияньем. - Спасибо "Иной", - ласково добавила она эльфийской речью.
- Спаси Звезды, избранная, спаси от Пожирателей! - пророкотал тысячеголосый Иной и рассыпался бриллиантовой водяной пылью. Неясный вихрь сияющих осколков древней плоти обрел вечный покой, растворившись в стенах тоннеля...
- ..."Звезды от Пожирателей!... Ничего себе заданьице!... Я тут не знаю как Эндору спасать, когда все завертится... да и Арла этого я видела всего раз в подземелье запретного города Тироля...Тогда все плохо закончилось... для меня..." - озадаченная Ниа, с высоко поднятыми бровями, снова стояла на краю манящей горячей чаши. Обратный путь из тайного укрытия оказался прост, как выдох. Она просто оттолкнулась от пола и невесомым перышком поплыла по воздуху в центре тоннеля, просочившись сквозь не открывающуюся гранитную дверь к водопаду.
Усталое солнце клонилось к закату, окрасив искрящиеся струи водопада Ундридала в пурпурно-розовые цвета.
- "На дорожку еще разок!" - и шальная довольная девчонка бултыхнулась в озерцо, поднимая тучи брызг и клубы пара.
Всласть наплававшись и нанырявшись, мокрая Богиня покинула горячую стихию.
- "Что ж, первая проба магии Иных", - ей хотелось во что-то одеться и воительница ничего не придумала лучше, как создать облегающую защиту. В мгновенье ока все девичье тело, кроме жизненно важных отверстий глаз, носа, рта и ушей, оказалось затянутым тончайшей черной пленкой.
- "Черный, не нравится", - и художница выбрала зеркальный цвет своей магической защитной сферы. Розовые блики солнца заструились по изящным блестящим изгибам юного тела. - "Так-то лучше!... А прочность?"
Взгляд упал на острый камень, на котором висел венец во время первого купания. Короткий взмах ребра ладони и гранит легко разрезало поперек. Отрезанная макушка улетела в пропасть, Ниа при этом ничего не почувствовала.
- "Надо быть поосторожнее с костюмчиком, а то и бед случайных можно натворить".
Звирг послушно выскальзывал из-под жидкого серебра костюма-защиты, становясь то щитом, то дротиком. Нианна ликовала как дитя над новой игрушкой...
Убрав зеркало защиты с лица, кистей и волос, она еще с минутку постояла, украшая живое серебро костюма проступающей золотой вязью узоров и рисунком любимого дракона на сердце. В таком наряде, хоть и чрезмерно облегающем, не стыдно было предстать перед самими Великими, не то, что перед королями Эндоры.
- "Домой!" - и голубой диск победоносной воительницы устремился вперед, догоняя алое солнце. Вскоре в ущелья предгорий ворвался громоподобный раскат отдаленного взрыва, возвещающий, что нарастающая скорость Великой обогнала звук ее полета....
Фея огня.
Великий лес.
...Тихо потрескивал костерок в маленькой пещере.
Крик уже вырвался из ее утробы наружу и пошел бесцельно бродить, заблудившись в лесу. Смолянистые капли тягучей крови еще скользили по длинному лезвию вырванного когтя. Осунувшаяся щека Тиринара блестела хрустальной каплей слезы, окрашенной пламенем в рубиновую искру.
Маг взял посох и с его кристалла, под медленную эльфийскую песню целителей, в кровоточащую фалангу вошел извивающийся ало-зеленый лучик. Дергающая боль вырванной плоти нехотя успокаивалась.
Ярость еще металась диким драконом в душе, желая еще раз отыскать и разорвать в клочья мерзкого черного колдуна, но совершенное уже совершилось, и время мерными взмахами невидимых крыльев несло его одинокую судьбу дальше...
...Одинокую...
Кровь остановилась, и вновь рожденный клыкастой пастью крик метнулся прочь из пещеры, ища своего собрата меж зеленых стволов. Еще один коготь с глухим стуком упал к ногам Тиринара, наполняя душу нестерпимой мукой.
Маг приступил к очищению от самых простых и малоболезненных последствий перерождения...
...Одиночество...
...Сейчас лучше оно... Никто не должен видеть этой ужасной пытки самоистязания... Пытки разбитого две тысячи лет назад сердца дерзкого мага... во имя любви решившегося на невозможное...
Костерок алел мерным подрагиванием лопающихся углей. Дрожащая рука бросила в его жар следующую сломанную сухую ветку, и тотчас над ней заплясали свой извивающийся танец ненасытные феи огня, скользя и припадая к лопнувшей коре языками пламени...
...Фея огня... Именно так он ее называл...
...Когти... В простой смертоносной силе этого оружия он уже ни единожды убеждался. Их удаление было самым простым... За ними шла очередь ряда клыков, способных разорвать даже стальные доспехи... Твердые латы широкой пластинчатой чешуи отторгались только с кусками мышечной ткани и большой кровопотерей. Поэтому Тиринар подыскал в лесу пещеру возле небольшого источника, несущую чистую воду, чтобы было чем пополнить алую влагу в организме...
...Перерождение...
Как много надежд он связал в прошлом с этим словом... В какие тайны он нырял, дабы коснуться его сути... И как был наказан судьбою за неистовство своего стремления...
Сегодня он покончит с когтями на левой, завтра на правой руке. С клыками и чешуей расстанется еще за два дня. Но настоящим адом станут последние три дня недели, в которые предстоит вырвать из своей спины длинные шипы костяных отростков позвонков и три рога, вскрывая себе череп...
..."Одиночество... Мне нужно одиночество... И немного терпения..."
Горькая улыбка скользнула по бледному лицу Тиринара перед тем, как еще один мучительный крик побрел искать своих собратьев в лесу...
Что ты знаешь об океане?
Фиэней.
...Росчерк падающего голубого диска на разморено-алом небосклоне сверкнул призрачной молнией. Великая вернулась в древнюю столицу. Ниа заметила, что "Ветер странствий Тироля" не так многолюден как прежде. Желающих познакомиться с легендой сильно поубавилось, а восприятие во время полета над городом уловило, кроме восторженных взглядов в небо, волны негодования и даже одинокие проклятья в свой адрес.
Оброненная капля в омут Судьбы начала поднимать рябь...
- Госпожа! Поздравляю тебя с победой! - торжественным поклоном приветствовал ее помощник Селин, выскочив из своего небольшого домика вросшего в зеленую изгородь. - Весь Фиэней говорит только о тебе!
Восхищенные глаза юноши скользнули по неестественному серебристому одеянию Нии.
- Твой костюм... так... необычен, госпожа!
- Скажи, только честно, мне идет? - кокетливо улыбнулась Ниа.
- Да... конечно... очень... - залившись румянцем, смутился помощник. Согласно этикета, он не имел права высказываться о внешнем виде и манерах своих распорядителей.
- А где родители? - Нианне хотелось, как маленькой девчонке, похвастаться сданным экзаменом на магическую зрелость.
- Они пошли гулять в город и пока не вернулись. Госпожа, из Магистрата по полудню от владыки Улира была доставлена посылка с одеждой для тебя. Она в опочивальне. Ужин подать в столовую или накрыть возле озера? - глаза молодого эльфа светились благоговейной преданностью.
- Я подожду родителей... Позовешь, когда они вернутся?
Помощник кивнул и с поклоном удалился.
Пустой дом встретил Нианну молчаливым безразличием. Без родных лиц и добрых голосов друзей он казался не больше, чем изысканными холодными стенами, лестницами и крышей. Неясное предчувствие сдавливало грудь, терзая душу. Нии было хорошо, когда она оставалась одна. Только удары ее сердца да пульсация токов природы вокруг, но как только она касалась мира судеб разумных обитателей этой милой страны, то либо происходили ужасные события, несущие смерть, либо из мучительной пучины забвения вырывалось копье каких-то кошмарных событий войны и страданий.
- "Может, Харул действительно был прав. Я опасна для мирного народа Эндоры. Может мое предназначение действительно погубить жизнь в этих просторах, а провидение лишь то и делает, что вооружает глупую куклу, застилая ее взор радужными пузырями мечты о всеобщей любви и безоблачном будущем. Будущем наполненным сияющим счастьем. В нужный момент Судьба просто щелкнет пальцами и обиженный, покалеченный предтечей дух выпустит свою ненависть охотиться на мирном поле жизней Эндоры...
Может правы оказались дети в Килине, назвав меня "Изгоем", и моя судьба быть "изгнанной" для общего блага?... Харул хотел именно этого... Хотел защитить..."
Роняя тяжкие думы в тяжелые шаги, Ниа поднялась в свою комнату. На серебряном блюдце у зеркала поблескивало бриллиантом кольцо связи, оставленное перед боем. Она подошла к большому зеркалу и осмотрела свой не эндорский наряд. Жидкое серебро костюма-доспеха золотилось вязью узоров.
- "Да и выгляжу я не как эльфийка, а как гость из незнаемой земли. Изгнанная из страны Великих, я осталась изгоем и для новой родины. Наверно, только Тиринар меня до конца понимает, и то иногда боится..." - мысли незаметно скользнули к образу друга, отогнав налетевшую грусть. - "Эта странная трансформация, что произошла с ним... Я ведь стояла рядом и не почувствовала ни руны, ни заклинания, заставившего его переродиться... Он точно прописан в кольце... Сейчас..." - Ниа попробовала вызвать учителя на разговор, прибегнув к магии кристалла. Представляемый образ розовощекого пухленького седого эльфа заставил засветиться кольцо, но глухая стена мысленного молчания даже не дрогнула. Блеклые наброски образа растаяли...
- "Уж не случилось ли чего дурного?" - ученица начала беспокоиться за учителя и друга. - "Улир...Улир должен знать. Главе Магистрата, спокойно отпустившему оборотня с места кровопролития, и не пославшего погоню, что-то наверняка известно, только... Только надо переодеться. Лишние вопросы про наряд мне сейчас ни к чему".
С легким шуршанием соскользнула атласная лента с довольно большого пака, стоящего на полу близ кровати, и девичье сердце екнуло. Такой роскоши женских одеяний она отродясь не видывала. В посылке поместился целый гардероб. Легкие летние, плотные весеннее-осенние и теплые зимние наряды на все случаи жизни нашли здесь место. Короткие юбки и топы, блузки и брюки, платья и плащи сверкали богатством драгоценных камней, серебром и золотом вышивок. Вся коллекция была выполнена в ее любимых голубых тонах, наполняясь то бездонной синевой, то легкой лазурью и бирюзой великолепных тканей.
Девушка позволила себе это - приятные мгновенья кокетства перед молчаливым, равнодушным ценителем в серебряной раме - зеркалом. Ниа наряжалась, вертелась перед ним, влекомая в грезы фантазией, сбрасывала обновку на кровать и брала в руки новый этюд талантливых и искушенных модельеров. Все нравилось, все сидело по фигуре и подчеркивало ее красоту...
Вечер выдался жарким, и Нианна остановила свой выбор на коротенькой юбке и не менее миниатюрном топе с набросками волн прозрачной голубой вуали на плечах. Туфли высокого каблучка приподняли ее над полом, дав маленький глоток неуверенности в новой походке.
- "Улир... Он разбудил меня тогда рано. Надеюсь, Владыка не обидится от моего вечернего касания".
Ниа поудобнее устроилась в кресле возле большого окна, из которого открывался успокаивающий вид на их озеро. По нему грациозно скользила пара белоснежных лебедей. Сумерки лишь робко, едва ощутимо начали заявлять права на законное время меж сиянием солнца и серебряной мягкостью ночной Владычицы луны.
Тиринар хорошо обучил ее пользоваться магическим кристаллом и через несколько мгновений Нию окутало розоватое свечение. Улир откликнулся и приоткрыл двери мысленного коридора:
- Великая Нианна. Проходи, госпожа, - он шире раскрыл окно восприятия, и Ниа увидела уже знакомые детали кабинета. Глава Магистрата тяжело опустился в кресло. Суровая усталость сковала его душу и тело, но дух могучего эльфа был чист и прозрачен как хрустальный поток. - Что привело ко мне Великую Победительницу в вечерние часы.
- Пусть не перестанут благоухать цветы мудрости в твоей душе, Владыка, - слова Нианны больше не были неуверенной речью провинциальной жительницы. Они были наполнены нотками королевского величия и равновесия. - Я беспокоюсь об учителе и прошу пролить тебя свет на его исчезновение... если конечно я вправе.
- Как быстро все меняется. Еще три дня назад я смотрел в глаза быстро повзрослевшей девочки, а сейчас чувствую перед собой дух и слышу речь древней Богини, - Улир отставил в сторону посох и взгляд мага погрустнел. - Твой учитель... Жизнь Тиринара - это его тайна... Когда-то все члены совета в один голос желали тогда еще юного мага на трон Магистрата... Бесстрашный... Ищущий... Дерзкий... Неистовый... Как только не называли Владыку тогда. Но рок распорядился иначе его жизнью... Кто знает, может быть пожертвовав ею для тебя, ведь взрастить рвущий скалу буйный побег, в комнатном горшочке затерянной в горах деревеньки, под силу далеко не каждому...
Ниа внимательно слушала Улира, раскрывающего неизвестные узоры бытия самого близкого друга.
- Сегодня я видел его перевоплощенным второй раз в жизни. Что явилось причиной "таких" возможностей, Владыка расскажет тебе сам - это его достояние. Но то, что появится Тиринар среди нас не раньше, чем через неделю, это точно.
- Но где учитель будет всю неделю, что с ним будет происходить? Может ему нужна помощь?
- Владыка Тиринар займется отторжением последствий обращения, отрывая перерожденную плоть и взращивая прежнюю. Эта неделя - неделя мук и страданий для твоего друга. Страданий не только телесных, но и душевных страданий прошлого... Помочь... Помощь предлагали ему все. Тиринар ведь такой веселый и открытый. "Принять ее - значит проявить слабость, а слабости не место в магии!" - так думает этот упрямец, и я ему по-своему завидую. Даже в клещах боли он идет с высоко поднятой хмельной головой... хоть животик ему иногда и мешает, - Улир горько улыбнулся.
- Тиринар очень добрый... Мне искренне жаль, что так получилось с Харулом, и его учениками... - Ниа смотрела в упор на Улира, желая услышать мнение главы совета по поводу смертей.
. - Ты печалишься о смерти?... Скажи, не ваш ли род установил Законом эту самую смерть? Ведь вы создали наши племена, подарили нам Заветы и старательно по ним взращивали. Должен ли художник горевать над своей шедевральной работой, когда полотно законченно и последний штрих завершил картину гармоничного мира, когда все зрители восхищаются ее неповторимостью и глубиной? Ведь без смерти не было бы стремительности и остро отточенной грации хищников. Даже эльфы, не едящие плоти животных, живущие в веках мира, не перестают упиваться фехтованием и стрельбой, а ведь эти искусства тоже дары смерти. Так что смерть - наш вечный попутчик и печалиться о ней не стоит... Верю, когда-нибудь наступит время, и мы сами научимся писать законы миров, попрощавшись с нею раз и навсегда... Мне бы этого хотелось...
- Спасибо, Владыка, - из груди Нии, как истомившаяся в клетке птица, вырвался вздох облегчения, Улир ее понимал.
- Не за что, Великая. Это я тебе признателен, что ты удержала пламя, когда в тебя стреляли. Я все видел. Благодаря твоей выдержке древнее ристалище не превращено сейчас огненной бурей в один большой склеп королевской семьи и всего совета Магистрата... Если бы это случилось, тогда бы Харул оказался прав в твоем предназначении...
- У меня есть еще один вопрос, Владыка Улир, - Улир согласно кивнул. - Скажи, что ведомо народам Эндоры про океан?
- Ничего, - Улир пожал плечами. - Океан - бездушный, безумный демон, пожирающий все живое и неживое, попадающее в его пасть. Лишь видимость до горизонта безопасна для мореплавания - дальше мгновенная буря и неминуемая смерть. То же происходило при всех попытках обойти врезающиеся в океан скальные стены Тироля и с севера, и с юга континента в восточном направлении. Океан пожирал суда и команды отважных безумцев. Так что, наша родная Эндора милее всех неизведанных вод и неприступных запретных скал. А почему ты спросила, ведь это в начальных классах рассказывают...
- Мне показалось, что Магистрат может знать нечто большее, - и вопросительно подняла одну бровь.
- Мне скрывать от тебя нечего, но "нечто большее" об океане быть может хранит память Великих? - Улир хитро прищурился.
- Память Великих - запретное сокровище, чей блеск я вижу лишь издалека, не теряя надежды его коснуться, - загадочно ответила Ниа.
- И раз Великая заговорила об океане, есть нечто значительное в этом знании.
- Скорее в загадке, но это вызов будущего... может быть очень далекого будущего, - Ниа загадочно улыбнулась.
Улир прекрасно понимал, что казавшийся случайным вопрос Богини, совсем не случаен. Она коснулась тайны тайн их мира, но уловив слово "будущего" решил не продолжать тему, позволив времени самому принести в нужный момент разгадку ребуса.
- Что планируешь делать дальше? Судя по умениям в боевой магии нам тебя учить нечему.
- Точно не знаю. Дождусь учителя и, убедившись, что с ним все хорошо, отправлюсь в Илуну. Иллириэль собрала интересную библиотеку по Великим. В ней есть даже несколько их свитков.
- Двери наших библиотек и архивов также открыты для тебя в любое время дня и ночи. А потом, что будешь делать потом?
- "Потом" у нас у всех одно - война. И чтобы быть полезной в ней, я обязана проникнуть в Тироль, на родину. Я должна успеть вернуть свои силы и знания до начала большой крови.
- И времени у тебя, Великая, почти не осталось. Всадники и драконы вернулись ни с чем. Златоглавая Иррада и ее спутник Ерртор, после встречи с Великими обладающие чудовищной Фару, бесследно исчезли. Люди и орки пропадают уже целыми селеньями. Беззвучно, бескровно, растворяясь как тени. Словно сама земля поглощает их. Наши маги сталкиваются с чужеродной энергией, не похожей на Фару, но проследить ее источник не удается, - Улир стал мрачнее ночи. - Война, как ядовитая змея в высокой траве, уже ползет по нашим землям, а мы тщетно пытаемся ее выследить.
- Хороший охотник наделен большим терпением и неподвижностью чем хищник, которого он выслеживает. Жажда крови скоро выгонит зверя из укрытия. Мы должны быть готовы к этому времени... Я должна быть готова.
В душах обоих повисло тяжелое молчание.
- Мрачноватая нота для окончания беседы, - глаза Улира утомленно блестели в свете маленького настольного фонарика.
На Фиэней опустилась ласковая темная нега летнего вечера.
- Да... - Ниа внезапно вспомнила про подарок. - Они великолепны...
- Они? - Улир недоуменно смотрел на мерцающий призрачный образ красноглазой воительницы.
- Платья, - уточнила она, - все без исключения, просто чудо!
Глаза Нианны мгновенно вспыхнули озорным женским огоньком.
- Я рад, что смог угодить тебе, госпожа. Это были приятные хлопоты.
- Спасибо, Владыка, за подарок и за беседу, - Ниа улыбнулась и плавно склонила голову.
- Беседа с тобой честь для меня, могучая воительница. Да прольет заботливая ночь в душу твою безмятежность и равновесие, - Улир встал и поклонился.
- Доброй ночи, - Нианна поднялась и, попрощавшись коротким поклоном, разорвала ментальную связь магии перстня.
Оркестр ночных насекомых вышел на сцену сине-черного вечера и вскинул смычки. Солисты, не дождавшись аккомпанемента собратьев, завели тихие трели стрекочущих серенад.
Хотелось есть, а родителей все не было. Спустившись в сад к озеру, Ниа удобно расположилась в беседке на берегу и мысленно попросила Селина принести ужин. Молодой помощник оказался быстр как ветер.
Стоящий на подносе травяной настой клубился тонкими горячими завитками пара, смешивая свой пряный аромат со сладким запахом сочных фруктов. Вечерняя прохлада отпустила дневной зной вслед за солнцем и, смешавшись с безветрием, тихо опустилась в саду.
Оставив поднос, Селин незаметно растаял во мгле.
Тепло горячей чашки скользнуло в ладони, взор лег на незыблемость глади озера и в сердце воцарился... немой... покой...
Будущее... оно нетерпеливо ждало свою избранницу...
Кристалл.
Фиэней.
"...Ее рука скользила по непрерывной ленте бриллиантовой чешуи, проступающей сквозь белое марево размытого ускользающего образа. Чешуя изгибалась, лучилась мириадами радужных отблесков и не останавливаясь шуршала под ладонью дальше..."
Тишина, уют, тепло, свет...
Многоцветные лучи утреннего светила ослепляли и терзали открывшиеся глаза. Снова спрятав взор под веками, в ожидании пока он привыкнет к дневной яркости, Нии захотелось потянуться, но тело не послушалось. Ни руки, ни ноги, ни даже голова.
- "Странно, - подумала Ниа, не открывая глаз, - дышится легко, тело ощущаю... вчера вроде заснула прямо в кресле возле озера, а эти сверчки были просто прелесть... что же произошло?..."
Нариан и Ниида возвращались домой веселые. Они всю ночь просидели у старинного друга, с которым случайно встретились вчера в отдаленном от центра города парке. Супруги искали уединения и тишины, мучимые родительской тревогой за дочь и встретили Унорика, поэта и старого друга их фиэнейской юности. Унорик пригласил их к себе, и друзья славно болтали о жизни до самого рассвета.
Ворота из тугих жгутов лиан тихо зашелестели под магическим ключом зеленой руны, выпущенной Ниидой на свободу, и супруги тут же наткнулись на до смерти перепуганного Селина.
- Господин... госпожа, - его речь обрывалась, а мысли толклись в невообразимой суете, - госпожа Нианна... в саду... там... Владыка Энирал еще не прибыл... а Владыку Улира я будить не осмелился... идемте!...
Он рванулся за дом как молодой олень. Отец и мать спешно последовали за ним. То, что открылось их очам, сияло миллионом многоцветных солнечных брызг и поражало воображение. Нианна спала безмятежным сном младенца в уютном полулежачем плетеном кресле, но внутри огромного прозрачного шипастого кристалла. Его шипы, как боевые доспехи дракона торчали в разные стороны, преломляя потоки света в бриллиантовой пляске цветов.
- Э... это... не магия... Это что-то и живое и неживое одновременно... - бормотал Селин. - Видите?
И действительно, ни Нариан, ни Ниида не ощущали привычного напряжения Фару магических заклятий.
- Я... я попробовал подойти ближе... но один из шипов бросился в меня... Я еле успел отскочить, - помощник показал колотую дыру в рубашке обагренную кровью.
- Нет... Шип только слегка уколол, - Селин понемногу приходил в себя.
Как только Нариан сделал несколько осторожных шагов в сторону Нианны, из кристалла медленно в его сторону стало прорастать новое прозрачное копье.
Ниа снова открыла привыкшие к свету глаза и увидела преломленное бесчисленными гранями кристаллов озеро и деревья сада. Кристалл плотно обхватывал тело, оставляя лишь над лицом большой воздушный пузырь со множеством отверстий для дыхания.
- "Вечные стражи! - вырвалось у Великой неупотребляемое ранее восклицание, - кристалл это же я сама!... Точнее дар "Иного", который решил обезопасить свою хозяйку... на всякий случай..."
Отец, мать и Селин смотрели на сияние живого камня-стража и терялись в догадках, что же это такое, как вдруг в мгновение ока кристалл беззвучно бросился в тело Нии, полностью слившись с ее контурами и растворившись под кожей.
Нианна сидела к ним спиной. Девушка встала, медленно подняла вверх руки и потянулась, изгибаясь как нежный стебель голубого цветка, радующийся теплым лучам солнца.
- Ниа, девочка моя! - услышала девушка встревоженный, но радостный голос матери за спиной.
Обернувшись, она увидела родителей и Селина в испачканной кровью рубашке.
- Мама, папа! Доброе утро! Я вечером вас не дождалась и уснула прямо здесь, - звонкий голос дочери зазвенел в рассветной прохладе как трель соловья. - Селин, что произошло? Ты поранился? У тебя костюм в крови.
- Ничего госпожа страшного, просто наткнулся на шип, - чуть потупив голову, ответил юноша.
- Будь осторожнее, ведь так и до беды недалеко.
- Да, госпожа, конечно, госпожа, - его душа радовалась, что с красавицей, от которой он не мог оторвать глаз, все в порядке.
- Я, наверно, никогда к твоим фокусам не привыкну, дочурка, - отец ласково обнял Нию.
- Ты про кристалл? - подняла она широко открытые озорные глаза, - он как-то сам собой получился. Красивый наверно со стороны?
- Очень, а главное для других небезопасный, - глаза матери незаметно скользнули на кровавое пятно на рубашке помощника.
Ниа тут же все поняла
- Прости Селин, я не хотела причинить тебе вреда, - чуть потупившись, извинилась она.
- Я сам виноват, госпожа... Поддавшись панике при виде непонятного, я чуть не поплатился жизнью... Ты подарила хороший урок, - Селин изогнулся в галантном поклоне. - Завтрак накрыть здесь или в гостиной?
Яркая теплота летнего дня наполнила пением проснувшихся птиц зеленую густоту сада. Засновали бабочки по распустившемуся благоуханию цветов. По небу едва заметно тянулись несколько длинных перьев белоснежных облаков.
Рассказ Нии о битве на дальнем ристалище звенел, как стремительный ручей. Она закончила его на перерождении Тиринара и смерти Харула, сохранив в тайне дар "Иных".
- Про такие чудеса с Тиринаром я даже и подумать не могла, - в задумчивости произнесла Ниида, - хотя иногда, совсем чуть-чуть, он мне казался не совсем обычным эльфом.
- Смешливый толстячок и непоседливый учитель... - Нариан задумчиво вгляделся в тирольскую даль, - каково ему сейчас?
- Думаю очень тяжело, - вздохнула Ниа, - в конце концов, он сделал это из-за меня. Мой долг отыскать его и помочь. Несколько дней меня не будет, но кольцо связи, - она продемонстрировала сверкающий бриллиант, - на мне. Любой из Магистрата меня сможет отыскать...
Нианна встала. Легкий ветерок играл прозрачной воздушностью вуалей костюма. Взор как всегда блистал решительностью и уверенностью.
- Береги себя, непоседа, - поднявшийся отец улыбнулся и прижал ее к груди.
- Будь осторожна, доченька, - Ниида провела рукой по непослушным кудряшкам, выбившимся из-под венца.
Ниа отошла на несколько шагов, подпрыгнула и голубой диск окутал ее распластавшееся над землей тело. Водяной вихрь расчертил озеро и поднялся в воздух хрусталем сияющих брызг, когда Великая пронеслась над самой поверхностью, вонзившись неудержимым ястребом в плоть небес...
Дворец "Иной" Нианны.
Предгорья Тироля.
...Поиски не приносили результатов. Она бороздила ущелья, долины, зеленые оазисы в глухих предгорьях, спускалась к Великому лесу, отдыхала и снова поднималась в высь. Даже намека на следы Тиринара нигде не было. Солнце перевалило за полдень и жара пошла на убыль. Нианна искала молча, боясь потревожить боль учителя, пользуясь только видением Фару.
- "Может зря я затеяла все это. Улир говорил, что с Тиринаром такое происходило и раньше..." - но Нианне хотелось помочь.
Приземлившись на вершине небольшой скалы она села на горячий красноватый плоский камень и свесила ноги над пропастью. Память еще и еще раз прокручивала сияющее преображение учителя, его яростный прыжок и взмах когтей. Неистовство Тиринара было настолько близким и родным духу, что Ниа вдруг поняла - она ищет учителя не для того чтоб помочь, ей нестерпимо хочется побыть рядом с такой же мятежной и буйной душой, душой способной на дерзость, с душой готовой бросить вызов сущему и его законам.
Почему-то в памяти одна за другой стали всплывать картины, увиденные в доме над бездной. Дрел... Чари... Амдебаф...