Немялковский Александр Александрович : другие произведения.

Сага "Великие Драконы" роман "Поцелуй Войны"

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 7.57*5  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Время битв и проклятий, время подлости и измены. Память о этих временах казалось перестали хранить даже замшелые седые камни в юдолях мира и справедливости... Но красногривая комета - древний вселенский странник Арл вновь возвращает свою демоническую Игру в земли Эндоры. Раздоры и насилие, смерть и разрушения бродят голодными хищниками средь добрых прежде соседей, и лишь Великие Изгои - отверженные Боги Тироля пытаются противостоять волнам накатывающегося мрака. Удастся ли им это... или вера в Единого Господа пожрет разумы всех без остатка?...

Александр

НЕМЯЛКОВСКИЙ

ВЕЛИКИЕ

ДРАКОНЫ

ПОЦЕЛУЙ

ВОЙНЫ

Севастополь

2011

www.nemyalkovskij.ru

  
  
   * * *
  
   Мой дух воскрес
   И странник древний
   Печально зрит
   Сквозь смертные глаза
   На Мир, на боль людей,
   На смутный, времён поток
   Без края и конца.
  
   И любит он Миры,
   Прыжки сквозь Мирозданье,
   Великие энергий сочетанья,
   Потоки беспрестанные идей,
   Материи безбрежной колыханье,
   И Жизнь и Смерть Вселенной Всей.

* * *

   Пусть открывая света бесконечность,
   Свободу и любовь дух обретет,
   Пусть пыль рутины тихо упадет,
   Пред взором пусть раскроет крылья вечность.
  
  
  
  

Дорогие друзья!

  
   Шквал. Эта книга писалась, словно в бушующем шторме, накатывающемся неотвратимом шквале разгорающейся войны, полыхающей ревущим горловым пламенем драконов, безжалостной смертоносной магией и ведомой коварством бессердечия вселенского странника.
   Рука дрожала, а перо летело над строками, боясь не успеть, упустить еще одну черту, еще одну картину настолько реального и живого мира, изменить в котором я не в силах ничего, а способен лишь безропотно наблюдать и записывать... записывать... записывать... Временами хотелось самому схватить меч и броситься в атаку, защищая честь древних Богов и ослепительную любовь сияющих душ.
   Я был поражен чудовищностью череды событий, разворачивающихся на моих глазах в Эндоре, даже не предполагая, сколь катастрофичные перемены начнут происходить в этой мирной стране.
   Я ужаснулся, насколько легко сияющие цветы дружбы гибнут под ядовитым дождем предательства, а надежда и мощь всех веками накопленных знаний оборачиваются против патриархов мудрости Эндоры.
   Смерть. Да, в этой книге она правила браздами Судьбы, но предстала не только всесметающей Богиней, но и силой, несущей обновление и неимоверное, неописуемое счастье новой жизни.
  
   Буду рад, если это удивительное странствие Вы, друзья, разделите со мной и дальше.
  
  
  
   С уважением Александр Немялковский.
  
  

Краткое содержание предыдущей книги

"Великие Драконы. Пробуждение Изгоев".

   Дух, некогда казненной Богини-бунтарки Нианны, воплощается среди эльфов в мирной стране Эндоре. Эльфийский род вот уже долгие семь тысячелетий мирно сосуществует с братскими народами первородных драконов, орков, гномов, людей, но с рождением девочки под незыблемыми, добрыми небесами проявляются цепи пугающих, неотвратимых событий.
   Повзрослев, рубиноокая Богиня скрывается под образом послушницы Магистрата в отдаленной эльфийской деревеньке Илуна. На нее, нашедшую случайно тайный ключ от сокровища погибшей океанической цивилизации, ведут охоту одержимые проклятьем Красной Искры. Это проклятье в надежде отыскать непокорную беглянку обрушил на Эндору сам древний кометный странник Арл, бороздящий ночные небеса над планетой.
   Нианна живет в подаренной ей башне Иллириэли, которую забытая всеми героиня Эндоры воздвигла на руинах древнего святилища Богов Тироля. Девушка прикладывает неимоверные усилия в магическом поиске разгадки могущества Арла, желая избавить всю страну от его проклятья...
   Золотая дракониха Иррада, носящая в чреве душу древнего Бога Амдебафа, и ее всадник, побратим Великого Дрела, Ерртор, ведомые безжалостным роком, находят древние артефакты власти Зираиды. Исполняя древнее пророчество, всадник соединяет в своей плоти все три символа могущества неизвестной страны. Долг ордена драконов и всадников и неуемное любопытство ведут друзей через всю Эндору к заброшенным, проклятым руинам города Жгаг-Гер, некогда служившего столицей чернокожих пришельцев.
   По неимоверной случайности драконихе и ее всаднику удается проникнуть под магический купол иллюзии, скрывающий восстановленный город полный вражеских войск, готовых к наступлению.
   Как единивший Триединство, Ерртор предъявляет свои права на власть трем Лордам Зираиды, но власть в мире силы никто и никогда не отдает другому добровольно. Меж Лордами и золотым Богом-самозванцем вспыхивает схватка. Ерртору удается повергнуть двух из трех братьев правителей ночи, но безмерной ценой. Раненная Иррада взмывает в воздух, спасая израненного друга-всадника. Дракониха, слабея и теряя силы, летит прочь над скалами Нрады, пытаясь дотянуть до земель орков, но смертельные раны и яд магии Зираиды бросают ее на острые скалы. Один из пиков вырывает из материнского чрева яйцо с Амдебафом, отбрасывая его в толстый снежный покров. Иррада разбивается насмерть в расщелине, приложив все усилия к спасению своего друга, всадника Ерртора, скованного болью ранений и лишенного сознания. Погоня настигает беглецов и, сам того не ведая, Ерртор попадает в плен...
   На поиски Ерртора, связь с которым прервалась в землях орков, отправляются его родители: отец - мастер меча, Гилиир и мать - маг барьеров, Омелия. Их сопровождают: весельчак-маг Тиринар, друг и учитель Нианны, и отряд эльфов гвардейцев Сетимиэля.
   Гилиир, Омелия и Тиринар в землях орков сталкиваются с тайным лазутчиком Зираиды и совершенно случайно разгадывают тайну исчезновения целых поселений в сером магическом тумане. Не желая раскрытия своих планов, Зираидяне бросают на смельчаков один из передовых отрядов. У затоки реки Ини, близ деревни орков разгорается неравный бой меж отрядом эльфийской гвардии и тренированными Жнецами - воинами Зираиды...
   Призрак Великого - Дрел разыскивает в пустынной, безжизненной, скальной стране богов свою возлюбленную Чари. Некогда Богиня песни и музыки превращена слугами Хранителей в жалкое, изувеченное существо, лишенное рассудка и влачащее голодный звериный удел. Пряча себя и возлюбленную, скрываясь от погони безжалостных ищеек - Шчиров, Дрел устремляется к Тирольской скальной гряде - крепостной стене, разделяющей мир Богов Тироля и Эндору. Именно в мирной Эндоре Дрел надеется обрести покой и вернуть рассудок возлюбленной, но на самой границе, почти у врат мира и гармонии, Шчиры настигают Изгоев. Меж ними завязывается битва. Лишь на несколько мгновений Дрелу удается оторваться от преследователей и пересечь спасительную границу Эндоры, но Шчиры не намерены выпускать добычу из своих лап, и схватка титанов магии разгорается с новой силой, но уже в предгорьях на территории Эндоры...
   От своего друга, саблезубого тигра-телепата Ррагора, Нианна в одно и то же время узнает о двух сражениях - о битве друзей и учителя в землях орков и о схватке Богов, бывших некогда ее побратимами по сотворению Эндоры в предгорьях Тироля. Сердце девушки рвется на части от невозможности сразу помочь и тем и другим. Судьба поставила ее перед жестоким выбором, и Нианна выбирает прошлое. Она бросается на помощь Богам Тироля, моля властелина мира духов Ениша о спасении душ друзей, бьющихся у затоки.
   В ожесточенной схватке близ деревни орков погибает весь эльфийский отряд. Геройской смертью расстается с жизнью и старый маг-оборотень Тиринар, спасая своим подвигом Гилиира и Омелию.

Великая Нианна, падая скалой с небес, успевает в последний миг предотвратить акт чудовищного пламенного самоуничтожения Великих, уже почти простившихся с жизнью.

Старые друзья.

Илуна.

  
   - Дрел!... Дрел!
   Мир продолжал тонуть в черном мареве размытых очертаний. Онемение Великого почти растворилось в отрешенном покое забытья и смерти.
   - Дрел! Дрел! - взволнованный девичий голос хрустальными занозами вонзился в остатки вялого тела призрака и тормошил... тормошил... тормошил, наполняя душу неистовой вибрацией и приливом сил. Гигантская лавина Фару сдавила, наполняя суть, и, в разгорающихся полутонах заходящего солнца, нереальным маревом перед Дрелом проступило взволнованное лицо Нианны.
   - Дрел! - позвали губы, и в зеленом бесформенном пятне, растянувшемся на оплавленном, стеклянном покрывале битвы титанов, загорелись две маленькие голубые искорки.
   Скала материи Иных, распростертая на земле из тела падающей Богини, исчезла в одночасье, как только Нианна коснулась тверди, оставив закованными в недрах черной пирамиды лишь трех ищеек Шчиров.
   Один фокус сознания Великой метнулся к бездыханной Чари. Он успел подхватить угасающий пламень жизни в крылатом теле, наполнив судорожные, оборванные ядом пожарища удары неистового сердца уверенным ритмом.
   Удушливая гарь мешала дышать, резала глаза, и, стоя меж двумя спасенными старыми друзьями, Нианна плакала то ли от счастья исполненного, то ли от горя невыплаканного, то ли от удушливого пепла, что падал и падал с зачумленных небес, превращая черно-вороные волосы юной Богини в глубокую седину умудренного вечностью создания. Разорванный в клочья небесами во время стремительного падения костюм едва-едва прикрывал ее кровоточащий местами стан. Ниа закашлялась. Нужно было срочно отсюда убираться...
   - Ни... Нианна??? - две голубые звезды глаз Дрела вспыхнули, озаряя все призрачное тело россыпями зелено-золотых искр.
   - Чари... Что с Чари?! - взметнувшись с земли зеленым пульсирующим вихрем, Дрел отыскал глазами возлюбленную.
   - Она жива, жива... - легкие Нии вновь зашлись в судорожном кашле, прогоняя удушье.
   Сгусток энергий призрака обрел очертания тела, и он опустился перед девушкой на колени.
   - Я благодарен тебе, Небесная Владычица, за наше уже нечаянное спасение! Прими мою признательность... - Дрел лбом коснулся девичьих ног.
   Время гнало Нианну короткими ударами сердца, нещадно стегая по спине предчувствием. Она познала почти всеведущность Арла, его божественное многоглазое всеведение, и четко осознавала, что такая яростная, разрушительная битва, явно, не обойдется без его жадного внимания. Красноокие шпионы-посланники могут прибыть в любую секунду. А не отданным оставался еще один старый, очень старый долг.
   - Поднимись, брат! У нас еще будет время для благодарности и объятий. Приведи в чувство Чари, а я с удовольствием закончу то, что ты начал!
   Тело юной красавицы заволокло облегающей глянцево-зеркальной оболочкой с россыпью золотых рельефных рун. Нианна рывком отвернулась от Дрела и сделала несколько шагов к небольшой матовой граненой пирамиде в стороне. С тонких девичьих пальцев заструилось мерцающее полотно ментального барьера и плотной пленкой полусферы укрыло саркофаг Шчиров. Материя Иных, повинуясь воле хозяйки, потекла вниз, открывая три головы трехглазых слуг Хранителей.
   Закованные в неведомую ловушку, ослабленные длительной погоней и безумной схваткой, Шчиры не утратили яростного блеска глаз, жаждущих мести и крови, но сейчас, сейчас в них читалось непонимание, удивление и благоговейный ужас. Пред ними предстала древняя Богиня, бунтарка и осквернительница святого Завета Предтеч. Та самая дева, которую они собственноручно доставили в подземные казематы города Великих - Сата, и передали правосудию.
   - Ты мертва! Ты не можешь быть среди живых! - не сдержавшись, выкрикнул центральный Шчир.
   - Вижу, вы меня вспомнили, - ухмыльнулась блистающая серебряная маска с двумя красными огнями разъяренных очей. - И я вас не позабыла! Даже сквозь забвение, потерю памяти я пронесла в сердце боль того рокового дня, его муку и ужас, подаренные вами, и сегодня возвращаю вам этот "дар"! Примите же забвение!
   - Арл отом... - но договорить Шчир не успел.
   Материя Иных, остервенелой мощью спущенной с цепи стихии, схлопнула монолит своих недр, и на трех столбах буро-алой крови вверх взмыли три оторванные чудовищным сдавливанием тел головы Шчиров.
   Остатки черной пирамиды скользнули в тело Великой, оставляя на остывающем камне три сгустка месива серебристого металла, плоти и перемолотых костей. Тремя глухими ударами в них упали головы ищеек. В трехглазых лицах застыла навеки первородная злоба поверженных. Дрел едва не упустил из призрачных рук висящую в воздухе Чари, пока еще не пришедшую в сознание, глядя с какой хладнокровной легкостью расправляется добрая и ласковая в прошлом Богиня со слугами Хранителей. Ниа повернулась, и все, даже призрачные, внутренности Дрела похолодели от той довольной улыбки, которая мимолетным росчерком скользнула по лицу Нианны. Улыбка палача упивающегося своей властью. Та Нианна, которую сейчас видел он перед собою, хоть и походила как две капли воды на Творительницу из Света Сата, но была уже совершенно иным существом полным ярости, боли и мести.
   Ниа развела в стороны руки, и через мгновение в вихрях заклубившегося серо-розового пепла, средь оплавленных скал и остывающих озер лавы, расправила крылья Белоглавая дракониха Синирра.
   - Садись на меня, и держи крепче Чари. Во время полета полная тишина, - решительно скомандовала Нианна. Дрел беспрекословно подчинился, все еще с трудом веря в случившееся чудо.
   Синирра резким взмахом взмыла в небо и, совершив круг над полем битвы, вновь пошла на снижение. Не достигнув земли, дракониха выдохнула чудовищный факел пламени, развеявший в прах останки Шчиров и... исчезла...
   Дрел трепетно удерживал свою кровавокрылую возлюбленную. Ее сердце уверенно и ровно билось, вновь озаряя его жизнь смыслом и даря надежды будущего. Он усыпил Чари, в тайне надеясь, что когда любимая проснется, чудо спасения подарит и чудо возвращения ее разума. Мерные взмахи белых крыльев драконихи, укрытой заклятьем невидимости, несли влюбленных в мирных сумерках Эндоры... пока еще мирных сумерках.
   Мысли Нианны витали далеко. Боль кровоточащего сердца капля за каплей оплакивала погибшего друга Тиринара. Она не стояла с ним рядом в смертельной схватке. Она не смогла помочь. Что стало с Гилииром и Омелией? Смогли ли уцелеть? Взгляд в будущее, который Великая позволила себе перед расставанием с друзьями под Сетимиэлем, принес совсем другие картины Судьбы. В них чуялось счастье старого Владыки из Килина, виделось семейное счастье супружеской четы из Сетимиэля... А сейчас их заслонили лишь боль и смерть.
   Судьба солгала... солгала... солгала... подсовывая фальшивку.
  
   Где же правда под звездами?
   Где же правда Судьбы?
   Проторенными тропами
   Манят наши шаги.
  
   Кто их торит играючи,
   Заставляет идти,
   Расставляя ловушечки
   И маня в западни?
  
   Искр счастья блистающих,
   Как гирлянды огней,
   Он развесит старательно
   В сложной вязи путей.
  
   Мягкой, тихою поступью
   Подкрадется Судьба,
   Взмах секиры невидимой
   И в кустах голова.
  
   Тропка ложью покрытая
   Средь терновых стеблей,
   Была страстью пробитая
   Прямо в пасть палачей.
  
   Синирра налегла на крылья. Ей хотелось как можно скорее добраться до башни, чтобы расспросить Ррагора о судьбе друзей в далеких землях Орков.
   Сумерки завладели пространством, приглашая подкрадывающуюся ночь. Синирра сделала круг над Илуной и, убедившись, что в деревеньке все спокойно, пошла на снижение к башне. Возле нее лежал Саприл, напряженно вглядываясь в небеса. Он вертел головой из стороны в сторону, чуя острым слухом свистящую песню полета дракона в поднебесье, но абсолютно не видя гостя. Сапфировый дракон нервничал, хвост метался из стороны в сторону, а чешуя вдоль всей спины вздыбилась. У передних лап небесного воителя сидел на траве его друг и всадник, глава ордена Генара, Анари. Так же как и его небесный побратим, эльф шарил взглядом по ночному покрывалу.
   - Саприл, Владыка Анари - это я, Нианна. Сейчас опущусь. Все в порядке, не переживайте.
   Взмахи торможения невидимых крыльев Синирры прижали густые травы к земле, и на них проявились отпечатки четырех драконьих лап. Дверь в башню бесшумно отошла в сторону. Через несколько мгновений из нее вышла Лирин, приблизившись к поднявшимся на ноги Саприлу и Анари.
   - Печальные вести, госпожа, - с поклоном сказал Анари. - Владыка Тиринар...
   - Я знаю... пал в бою с Зираидой, - с тяжелым выдохом сдавленным голосом ответила Лирин и опустилась на траву, по-детски поджав колени к груди. Ее опустевший взор устремился к далеким скальным шипам Тироля. Золото растрепанных волос рассыпалось по плечам и слегка подрагивало, ласково поглаживаемое унылым ветром. - А Гилиир, Омелия?
   - Только они и уцелели, Праматерь, - безмолвный бас Саприла коснулся ее разума. - Их спасло необъяснимое чудо. Незнаемые создания из речных глубин на огромных змеях вырвались из толщи вод и в одночасье, умертвив врага, вырвали твоих друзей из лап неминуемой гибели. Супруги летят на крыльях ордена в Фиэней с докладом.
   - Да, Совет Магистрата хочет лично слышать их повесть о битве, - Анари опустился рядом с Нианной. - Мы с Саприлом скорбим о твоей утрате, госпожа. Крепись.
   - Владыка успел отправиться в последнее странствие к звездам? - Великая оторвала полный горя взгляд от скал и с надеждой посмотрела на Анари. Она знала - если учитель успел обратить свою плоть в свет, то над его душой смотритель мира духов уже не властен. Маг станет звездным странником, навечно простившись с этой планетарной сферой, и она никогда его больше не увидит. Сердце ученицы замерло в ожидании ответа, а глаза молили.
   - Гилиир с Омелией видели, как поверженный Владыка упал в воды затоки... но его тела не удалось найти ни драконам, ни всадникам, подоспевшим с опозданием. Правда, световой манифестации перехода они тоже не наблюдали...
   - "Надежда все же есть", - подумала Ниа. - "Надо срочно лететь в Генар к Енишу! Вот только..."
   - Я призвал еще двух всадников с драконами в Илуну. Староста Фиоленир связался с Магистратом и пытался протестовать против размещения в окрестностях Дремов. Улир в жесткой форме его осадил, говоря, что высшие приказы Магистрата не подлежат пересмотру сельским старостой. Впрочем, он гарантировал жителям поселения "полную" безопасность.
   - "Полную" значит? Безопасность... - Лирин нервно, натянуто улыбнулась. - За крылатых стражей спасибо вам, Владыка и Саприл. Вот только бдить им надобно будет не меня, а поселение Дремов. Только так мы защитим Илуну в случае опасности. Где транспорт с Дремами сейчас?
   - В двух днях пути отсюда... - мягкий с подрыком мысленный голос невидимого Ррагора коснулся беседы.
   Саприл взметнул голову высоко вверх и негодующе зарычал, не в силах привыкнуть к внезапному проявлению невидимого стража Великой.
   - Ты с нами, Ррагор? - и вместо ответа девушка почувствовала теплое дыхание друга рядом с собой. - Два дня... Всего два дня... Плохо...
   - Что плохого? - Анари озадаченно поднял бровь.
   - Я почти разгадала загадку красной искры проклятья. Совсем бы чуть-чуть времени и противоядие у нас в руках... Но если они пробудятся до срока... Даже думать об этом страшусь...
   - Чары сна трех драконов могут усыпить не только село, а целый город, - вмешался Саприл. - У тебя будет время, госпожа! - с твердой уверенностью заявил голубой дракон.
   - Я верю тебе, Небесночешуйный... А сейчас, друзья, прошу меня простить... Хочу побыть одна... - Лирин тяжело поднялась с травы и поклонилась Анари с Саприлом. - "Ррагор, зайди" - неуловимо для всадника и дракона шепнула она другу.
   Глава ордена и его небесный побратим почтительно склонились и последовали к подножью горы. Лирин, немного постояв и проводив их взглядом, пошла в башню.
   - У Праматери гости, - плавно вышагивая рядом с Анари, сказал Саприл.
   - Уверен? - эльф чуть приостановился. Саприл утвердительно кивнул головой. - И кто же?
   - Она прятала их за покрывалом невидимости, но пространство напряглось так... - Саприл остановился и оглянулся на вершину холма.
   - Как? Как напряглось? - не выдержал Анари.
   - Не пойми меня превратно... Я лишь высказываю только предположение... Мне показалось... что она привела с собой... Богов...
   - Кого?! Я не ослышался? Богов?!
   - Да, - решительно молвил Саприл и зашагал дальше.
   - Крылья, виражи, перевороты!... Богов! М-да! Чем дальше в небо, тем крепче ветер! - Анари прибавил шагу. - А каких... Богов?
   - Почем я знаю... И вообще - это пока лишь догадка. Могу и ошибаться. Даже Храаг иногда ошибается, - Саприл гулко выдохнул, и из его ноздрей вырвалось облачко горячего дыма. - День грядущий прояснит смутные очертания ночи. Идем спать, дружище.
   - Да, идем...
  

Три калеки в древней башне.

Илуна.

   ... Свернувшись клубочком на кресле, скованная магией, Чари спала, укрывшись перепачканным кровью крылом. Ее лицо непрестанно гримасничало: брови то сдвигались, то взлетали вверх в изумлении, губы то улыбались, то скалились, как у дикого зверя, обнажая белоснежный жемчуг зубов...
   Как только Дрел переступил порог башни, тут же узрел узор Святилища.
   - Вот мы и добрались, любимая! Вот мы и... добрались... Нианна жива. Уцелела... Она нам поможет... Обязательно поможет. Вот увидишь! - Дрел опустился в кресло рядом.
   Их спасительница о чем-то беседовала с драконом и эльфом за толстыми стенами, и его сердце невольно сжималось от переживаемой Нианной душевной муки. Она потеряла кого-то безумно дорогого. Потеряла сегодня, сейчас, отправившись спасать их.
   Он сбежал, ушел, вырвался... но страх потери и погони не желал убираться из сердца. Дрел каждой секундой ждал холодного, ледяного голоса безжалостного Шчира за спиной.
   Дверь цитадели скользнула в сторону. Дрел инстинктивно вскочил.
   На порог ступила, медленно меняя образ златокудрой Лирин на обличье Нианны, юная воительница. Черно-седые, густо осыпанные пеплом курчавые волосы привносили в плавные линии стана нечто божественно-демоническое, но глаза... глаза девушки трепетали от боли.
   - Вот и свиделись... - прошептали дрожащие губы хозяйки, - свиделись...
   Оборванный в лохмотья голубой костюм, кровоточащая бирюзовая плоть, лопнувшая в бешеном падении от безжалостных лезвий шквальных ветров... и большие глаза полные безысходной печали встретили посланцев страны Богов и старых друзей.
   Дрел не знал, что сказать. Хотелось поведать столь много, о столь многом расспросить, что уста сковало безмолвие. Зеленый призрак подошел в размытом контуре высокого мужчины к Нии.
   - Вижу... Чудовищной болью сплела Судьба на этот раз наши пути... Вижу... Ее нестерпимый, неистовый пламень в твоем сердце, спасительница... - Дрел аккуратно, словно боясь обжечься, коснулся призрачными ладонями плечей девушки. - ...Но я... - он обернулся на спящую Чари, - но мы будем славить всю свою жизнь этот день, как день встречи с другом, как день избавления от неминуемой смерти, как день спасения! Слова бессмысленны. Они не полны. Призрачное сердце не передаст звучную пульсацию тепла и радость моей души... Я...
   - Не нужно, - Нианна вздрогнула от касания Дрела и, подняв ладонь, провела по контуру его лица. Голубые глаза призрака ярко сияли. - Сияют как прежде... Значит все только начинается... Добро пожаловать в мой... "дворец".
   Ниа устало посмотрела на спящую Чари прямо сквозь лучистую плоть призрака. Плетеные доспехи, что соорудил ей Дрел в гигантском лесу у логова Шчиров, походили на измочаленные лохмотья, кое-где распушившиеся и взъерошенные окровавленными пучками.
   - Почему не будишь свою сладкогласую певунью? Уже можно, - не сводя с Чари глаз, все так же тихо сказала Нианна.
   - Я... Я боюсь... - едва слышно прогудел бас Дрела, и в его недрах заструились черные потоки душевной боли.
   - Боишься? - брови Нии вопросительно и изумленно поползли вверх. - Боишься своей любви? - она видела на деве-птице плотные руны сна.
   - Боюсь... но не любви. Страшусь видеть пред собой "Сегодня" помня, чем было оно "Вчера".
   Дрел отступил в сторону, и Ниа приблизилась к давней закадычной подруге. Девичье сердце это чуяло, но память зияла обжигающей черной бездной. Рука девушки машинально скользнула по слипшимся окровавленным перьям крыла.
   - Чари... Чари безумна... - безжалостной холодной сталью мягко вошли и без того в надорванное сердце Великой тихие слова друга.
   Ноги девушки стали подкашиваться, и Дрел вовремя успел подставить кресло.
   - Безумна... - рассеянным эхом повторила Ниа, пристально вглядываясь в непрестанно меняющее эмоции лицо Чари. - Вот как обошелся с нами Рок: с иронией, с издевкой, с шармом и куражом...
   - Ты о чем? - Дрел не понимал сарказма.
   - Трое Великих! Да! Три... калеки... да и только... - грустно вздрогнула вздохом грудь Нианны и плавно опустилась.
   - Калеки?
   - Ну да. Дрела лишили тела - калека. Сладкозвучную Чари - разума... Калека...
   - А Нианну? Чего лишили тебя, Богиня-Богинь, здравствующей среди Эндоры, когда даже Хранители и Шчиры считают тебя мертвой? - недоумевал Дрел.
   - А из Нианны с корнями вырвали память - КАЛЕКА! - Великая понуро склонила голову.
   Дрел опустился в кресло рядом.
   - Калеки... Да, согласен... но ведь это все поправимо... Здесь мы в безопасности, и у нас есть время... - Дрел пытался привнести мажорную тональность в тяжелую беседу.
   - В безопасности?!!! Есть время?!!! - глаза Нианны внезапно вспыхнули рубиновым огнем.
   - По крайней мере... с виду... - стушевавшись, Дрел попытался проявить улыбку на овале призрачного лица.
   - Каких-то пару месяцев назад так и было, а сейчас... друг ты мой старинный, Арл лично ведет на меня охоту. Эльфы подсылают Дремов - пораженных проклятьем существ, чтобы убить меня, а на западных границах поднимается кровавая тень Зираиды, по дурости выпущенная мною из заточения. Каково спокойствие, а???... Я вообще не Я, а Лирин, - по лицу девушки скользнула маска, - и белокрылая дракониха Синирра. Мое имя проклято и запрещено во всей Эндоре, как привлекающее красных демонов... Так что мир и покой - это где-то подальше от меня и возможно очень ненадолго.
   - О, какая честь! Я дружен со знакомой божества Великих, Арлом! - Дрел нашел в себе силы улыбаться, хотя услышанное его шокировало. - Раз он на тебя лично охотится, значит, вы лично знакомы! Блеск!
   - Ага... Жуть и мурашки! Вот такие, - Нианна развела руки в стороны, показывая максимальный размер, и вяло, натянуто улыбнулась. Бесшабашность друга помаленьку поднимала ей настроение. - Он меня при первой встрече так приласкал, что я даже костей не собрала - тогда, после приговора Хранителей, а две недели назад от его страстного поцелуя я превратилась в иссушенную мумию и только благодаря друзьям уцелела.
   - Укишера этому обзавидуется! Однозначно! Нианна обскакала саму Соблазнительницу Завета! Это вам не какого-то Хранителя очаровать, это ого-го!... С САМИМ Богом...! - Дрел многозначительно поднял палец.
   - Стоять! Кроме поцелуя ничего не было! - вспыхнула в смущении Нианна и улыбнулась чуть шире и раскованнее. Чувство равновесия и положительных токов возвращались в душу. - Укишера? Конечно хорошо, что она жива, но я не помню Тирольской жизни. Лишь смутные осколки ее мгновений иногда всплывают в рассудке. Кто она?
   - Прости. Повелительница вод Укишера - одна из Богов, девяти созидателей Эндоры. Такая себе экстравагантная особа со щупальцами на голове. Любит воду и купание до безумия. Мы дружили, крепко дружили, - выдохнул улыбающийся Дрел. - И когда я с ней расставался на Семи Очах, она отправлялась в Эндору вместе со своей водно-подводной братией.
   - Это радостная весть, да хранят воды ее в странствии, - взор Великой уже лучился искорками радости.
   Возле двери проявился, сбросив шкуру невидимости, Ррагор. Дрел рывком обернулся.
   - Познакомься - это Ррагор! - поспешила представить саблезубого гиганта Ниа. - Своим спасением ты с Чари обязан именно ему и его народу. Именно Ррагор сообщил о битве Великих в горах.
   - Я и мои потомки никогда не забудут об оказанной тобой милости, саблезубый хранитель мира! - Дрел склонился в поклоне пред тигром.
   - Тайному народу приятны слова Великого. Я передам их вожакам. Друзья нашей Владычицы - наши друзья. - Ррагор медленно, почтительно кивнул головой.
   - Постой, постой, - перебила церемонию благодарности Нианна, - а... Амдебаф?
   - А говоришь лишенная памяти, - лукаво улыбаясь, повернулся к ней Дрел. Выражение призрачного лица вдруг стало серьезным. - Дела прошлого - трагичны. Их боль я оставлю на потом. Скажу лишь, что крылатый Властелин не перенес приговора и был повержен Хранителями.
   Слова Дрела полоснули беспощадными лезвиями по нервам Нии, и на ее глазах навернулись слезы.
   - Нет... - прошептала она, - нет, это не правда... Я знаю... Он жив!... Я видела его...
   Дрел удивленно наклонил голову, чуть прищурившись.
   - Во сне... - пояснила девушка. - А Судьба подарила мне вот что, - и в левой руке воительницы полыхнул бриллиантовый меч.
   - Чудесный знак! - Дрел довольно улыбнулся. - И верный! Амдебаф жив!
   Ниа сама не ожидала от себя такой реакции. Она с безумной радостью пронзительно по-девичьи взвизгнула и бросилась на шею Дрела, забыв, что он призрак. Пролетев друга насквозь, девушка со всего маху шлепнулась на пол, и над ней заклубилось облако пепла, слетевшее с волос и остатков костюма. Не обратив на падение внимания, Нианна вскочила и снова бросилась к Дрелу.
   - Где?! Где он?! Говори! Я полечу...! - нетерпение клокотало во влюбленной груди.
   - Амдебаф сейчас не такой, как ты себе представляешь, - загадочно забасил призрак, словно пытаясь предугадать реакцию слушательницы.
   - В смысле? Как не такой?... Тоже... калека? - Ниа застыла лишенным чувств голубым мраморным изваянием. Радостное бирюзовое свечение кожи внезапно померкло.
   - Да нет же! Ох, эти женщины! Дай расскажу все по порядку...
   - Так чего тянешь дракона за хвост! Говори, не томи же! - Ниа настолько пронзительно крикнула, что Ррагор от рези в ушах затрусил головой, а Чари даже сквозь сон в магических рунах поморщилась и сжалась в кресле.
   - Тебе имена Ерртор и Иррада о чем-то говорят? - голубое свечение глаз призрака прищурилось.
   - Говорят даже больше, чем я хотела бы знать! - внезапно яростно отрубила хозяйка.
   - Ого, как категорично! - удивился Дрел. - Видать что-то натворили? Хотя по мне милые, любознательные ребята...
   - Чересчур любознательные. Суют свои эльфийский и драконий носы, куда ни попадя, - фыркнула Нианна.
   - Ха! Кто бы говорил! Значит, Судьба не зря Ерртора и меня сделала братьями, а его крылатую подругу... Постой. Главное... Они... живы??? - теперь пришла очередь напряженно замереть Дрелу. По зеленому полю призрака поползли струйки золотых искроносных разрядов.
   Нианна прошла и присела в кресло рядом с Чари.
   - Перейдя стену Тироля, я звал их, но отклика...
   - Не услышал, - закончила за него Ниа. - И никто не слышит и не видит. Они пропали... Мой учитель и двенадцать гвардейцев Сетимиэля отдали свои жизни в схватке с воинами Зираиды в поисковой экспедиции на землях орков. Так что исчез Лорд Зираиды Шашир, исчез вместе с драконихой и болотным артефактом...
   - Лорд Зираиды... Шашир? - лицо Дрела вытянулось от изумления, а голубые глаза округлились.
   - Неужели Ерртор успел получить титул без помощи Великого? Забавно. Я думала, ты ему подсобил.
   - Клянусь, ничего не знаю! Мы расстались у дворца Амдебафа. Они отправлялись в Фиэней донести мои опасения о начале новой "Игры" и все...
   - Дворец Амдебафа? Вот так да! Маленькие искатели приключений скрыли много интересного о странствии по стране Богов от Магистрата, - девушка прищурилась и пристально посмотрела на Дрела.
   - Они не могли иначе. И Ерртор и Иррада дали мне клятву, - Дрел гордо поднял подбородок.
   - Постой... Давай немного вернемся... Амдебаф... Что с ним? - в глазах Нианны дрожали отблески надежды. Рубиновый взор умолял.
   - Теперь и я не знаю, - рассеянно пробормотал Дрел, опускаясь на стул рядом.
   - Как это?
   - Понимаешь, Златоглавая Иррада... носит его под сердцем... - произнес призрак почти шепотом.
   - Что? Что ты сказал? - Нианне показалось, что она ослышалась.
   - Да, Иррада беременна Амдебафом, - Дрел утвердительно кивнул головой.
   - Как? От кого? - расширенные до предела глаза Нианны лихорадочно хлопали ресницами, а рот приоткрылся.
   ... - Испуганных ресниц
   Дрожанье над очами.
   Губ томных каждый миг
   Познать желает вздох.
   Взор жаждет все объять
   Над времени крылами,
   А сердце отыскать
   Любовь средь мук, тревог...
   Дрел тепло, по-дружески изобразил улыбку на призрачном челе.
   - Ты знал? Но как...? - даже сквозь запыленную, перепачканную кожу Нии на щеках проступил застенчивый румянец.
   - Как ты не старалась, но сердце Чари, сердце любящей женщины учуяло твою бережно сберегаемую в самых сокровенных глубинах страсть к Амдебафу, даже сквозь холодную волю Богини-воительницы.
   - Как же?... Что же?... Что мне делать, Дрел?... Порой кажется, что я схожу с ума. Вот и ты, являешься, обнадеживаешь, а оказывается, что хрупкая надежда рассыпалась, как надтреснутый лед еще месяц назад, и успела растаять, оставив мечте лишь горькие слезы... - хрустальные слезы катились по щекам несчастной девушки, но выстывшее сердце, не в силах больше кипеть, яриться и бороться, замолчало.
   - Когда Ерртор с Иррадой освободили меня из сырого мрачного подземелья, я решил во что бы то ни стало отыскать Чари. Дойдя до ее "Гнезд", забытый призрак испытал то же, что и ты сейчас. Я увидел рукоять меча любимой, вплавленную в песок руин. Пронзенный болью утраты я сцепился с Шчирами... Они, издеваясь, твердили о смерти Чари, но... как видишь, она здесь, с нами, - Дрел встал и опустился перед возлюбленной на колени, нежно проведя призрачной рукой по вееру перьев за ее ушком. Чари тотчас улыбнулась во сне и едва слышно заворковала. - Я не теряю надежды... Не теряй ее и ты. Златоглавая Иррада сумела отыскать душу Амдебафа за пределами звезд и уверен не для того, чтобы схоронить ее среди земель Эндоры. Не... теряй... надежды...
   - Спасибо, Зеленый, - внезапно Ниа поняла, что мир вокруг изменился.
   Вернулось то, что она испытывала только в ничтожные мгновения обучения рядом с Тиринаром. Вернулось то, о чем мечтала все детство - рядом билось сердце настоящего друга. Могучего, сильного, неистового и не сдающегося никогда...
   Мир из борьбы и схватки превращался в Игру. Игру всесильных Богов. И Нианна готова была "играть" на равных с кем угодно!
   - Спасибо, друг. Спасибо за Веру...
   - Ха! Спасибом не отделаешься. Я и Чари твердо намерены остановиться у тебя, хозяйка, на до-о-олгий постой и помочь Великой Нианне навести в замке Эндоры порядок... если не возражаешь. Вот только...
   - Еще и условия? - Ниа вопросительно в шутку надменно подняла бровь.
   - Да, одно. Великому Дрелу не пристало просить крова у рубиноокой, небеснокожей... грязнули и оборванки, - призрак нахально пялился на почти не прикрытые сокровенные места красавицы.
   - Нахал! Хам и грубиян! - вспыхнула Ниа, напрочь позабывшая в бешеном вихре страстей и эмоций о своем внешнем виде.
   - Есть немного, - пожал плечами Дрел и добродушно разулыбался.
   - Ррагор, братишка, - едва обратилась Ниа к тигру.
   - Я пойду, Владычица, а то чего доброго крылатая дева не примет вот так сразу моего вида. Я все понимаю,- саблезубый поднялся, и, задрожав в воздухе, его очертания приняли размытые контуры, растворяясь в пустоте.
   Закрыв за другом дверь, Нианна окинула взглядом зал башни и решительно предложила:
   - Буди Чари. Ее тоже не мешает привести в порядок... Меня значит замухрышкой обозвал, а ее нет. Сейчас мы отмоемся, переоденемся, как прилежные девочки, а потом закатим маленький пир, - а про себя подумала. - "Тиринар бы опрокинул кувшинчик "за встречу".
   - Тиринар? - как бы, между прочим, переспросил Дрел. - Второй раз уже слышу это имя.
   - Бестактный мужлан! - гневно сдвинула брови Нианна. - Подслушивает мысли! Вы поглядите!
   - Ха-ха-ха! Вот-вот! Именно так ты чаще всего меня и называла! - обезоруживающе расхохотался Дрел.
   - Марш наверх! В библиотеку! Пока подружки прихорашиваться будут, а Лирин за тобой присмотрит, чтоб не нашкодничал чего.
   - Постой, постой, быстрая звезда небес. Надо сначала Чари разбудить. Ведь она... не в себе... Может ее сейчас и ловить придется.
   - Доспехи хоть при этом не понадобятся?... А то я одену...
   - Надеюсь, что обойдется, - Дрел подошел к Чари и несколькими движениями зеленых волокон, вытянувшихся из груди, снял узоры рун сна с разума возлюбленной.
   - Чари... Чари... Проснись... Проснись родная... - ласково позвал призрак.
   Толчок... Удар... Отлетевшее в сторону кресло и хлопок крыльев...
   В одно мгновенье Чари оказалась в противоположном конце башни, вывернула крылья вперед, и на каждом их перышке вспыхнула ослепительно-белая искра... Она еще была на поле брани... Великая сражалась с ненавистными Шчирами...
   Ниа едва успела увернуться от молниеносного выпада Чари при пробуждении и опасливо косилась на коллекцию оружия за спиной у давней подруги.
   - Чари, малышка, успокойся, - размеренно забасил Дрел, выставив вперед обе призрачные руки. - Иди ко мне, не бойся. Иди.
   Глаза Чари ярились голубым светом, брови вонзились в переносицу, а голова металась из стороны в сторону, изучая помещение. Над каждым ногтем в продолжение пальцев на руках струилось плотное синее пламя, длинной с лезвие хорошего кинжала.
   - Она тебя не слушает, - шепнула Нианна. - Сейчас твоя милая здесь все в прах обратит.
   Уловив слова Нии, Чари разъяренно зашипела и ...
   Внезапно пол под девой-птицей ожил, засветился. Наполнились вязью световых волокон основания колонн, и из камней начали всплывать руны Великих. Чари стояла в круге, и Святилище принимало ее... Заботливо... Тепло... Как долгожданную гостью...
   - Ты дома, сестра, - послала мысль Ниа в беснующиеся острогранные осколки разума Чари.
   Свет поднимался вверх, руны скользили все быстрее и быстрее в головокружительном круговороте. Чари прекратила испуганно озираться по сторонам. Искры на крыльях погасли, а глазам вернулась спокойная прохлада небес. Ладони тянулись к парящим рунам. Крылья сложились за спиной, и успокоившаяся небесная воительница улыбнулась.
   - Вот, хорошо. Все хорошо, - Дрел хотел подойти поближе, но уперся в плотную стену силового поля. Святилище его не пускало.
   - Не надо, - остановила Ниа. - Подожди...
   Буйство света и силы древней магии Богов нарастало. Чари распростерла в стороны руки и, радостно смеясь, начала пританцовывая кружиться вокруг своей оси. Прошла минута, другая... Свечение медленно принялось мерклнуть, и Чари остановила свой танец. Грудь девушки возбужденно вздымалась, губы жадно глотали воздух. В глазах сияло счастье... Беспечное, детское, едва осознающее себя счастье.
   - Чари, любимая, - едва Святилище убрало барьер, Дрел устремился к ней.
   - Дрел, - тихий, нежный как шелк голос Чари буквально взорвал сияющее солнце радости в груди зеленого призрака.
   Она произнесла его имя!
   - Чари, ты говоришь! - сияя искрами счастья и лучась радужными переливами, подлетел к возлюбленной Дрел...
   ... Но в следующее мгновение Чари издала длинную жалующуюся птичью трель в его адрес, покорно опускаясь к ногам доброго хозяина. Рваные, почти не связанные обрывки хаотического клубления мыслей доносили до разума Великого едва угадываемое чувство вины за свое непослушание.
   Нианна подошла ближе. Радостное свечение Дрела медленно угасало.
   - Не расстраивайся. Все образуется, - попыталась успокоить Ниа друга.
   Услышав слова хозяйки дома, Чари поднялась и, покачивая головой из стороны в сторону, с любопытством ее оглядела. Крылатая девушка сделала несколько осторожных шагов навстречу и опасливо потянула к Нианне руку.
   - Здравствуй, Чари. Здравствуй, сестренка, - Нианна открыто улыбалась.
   Услыхав свое имя из уст Нии, дева-птица встрепенулась, хлопнула большими глазами, и в них промелькнуло узнавание. Рука Чари коснулась кучерявых локонов старинной подруги, скользнула по ним вверх и остановилась на трехсапфировом венце на лбу.
   - Ни-а... - протянула крылатая девушка, улыбаясь и глядя в рубиновые глаза Нианны.
   - Она тебя узнала! Узнала! - Дрел воссиял с новой безумной силой.
   Слезы покатились из многострадальных голубых глаз крылатой девушки, и она бросилась в Нианнины объятья, без остановки что-то чирикая на своем птичьем наречии. Ниа прижала ее к себе всем телом, ощущая каждой его частичкой огненную пляску радостного сердца в теле подруги.
   С трудом освободившись от цепких объятий Чари, Ниа повернулась к Дрелу.
   - А вот теперь, марш в библиотеку! - властно приказала хозяйка. - Девчонки будут предаваться горячим брызгам и омовению. Нечего тебе здесь делать!
   - А подсматривать можно? - коварно улыбнувшись, Дрел потопал к лестнице.
   - Только попробуй, - выскользнув из тела Нии, точно так же прищурилась зеленоокая, златокудрая Лирин в пышном белом платье. - Я за тобой в оба присматривать буду!
   - Всего лишь в оба? - ухмыльнулся Дрел.
   - Хочешь, могу и в четыре, - внезапно на лбу Лирин открылись еще два зеленых глаза.
   Призрака передернуло от такой неожиданности.
   - Нет, пожалуй "в оба" получше будет.
   Дополнительная пара глаз на лбу Лирин исчезли.
   - Очаровательный фантом, сестренка, - обратился Дрел к Нии.
   - Это кто фантом?! - Лирин с негодованием схватила массивный стул одной рукой и подняла в воздух.
   - М-да, - ошарашено протянул призрак, - ошибочка вышла.
   - Пошли наверх, Великий и Зеленый. Пока Ниа и Чари будут талапаться, я много о чем тебе поведаю.
   - Заинтригован. Весьма... А ей можно вообще тайны доверять? - немного недопонимая ситуации опасливо переспросил девичий узник, косясь на Нианну.
   - Можно. Будь спокоен. Она - это я, - разулыбалась Ниа.
   - Нет! Я - это она, - отчеканила Лирин.
   - В общем, мы - это она! - хором повторили девушки и дружно расхохотались.
   - Сбрендить можно! - выдохнул Дрел и с любопытством побрел изучать верхние этажи под надзором Лирин.
   Ниа, видя размер крыльев Чари и предполагая масштабы стихийного бедствия если вдруг ее детский разум вздумает расшалиться при купании, создала из материи Иных большущую, граненую, хрустальную сферу, ко входу в которую на высоту около двух метров вели резные ступени. Хозяйка щедро наполнила ее водой, нагретой до приятного расслабляющего тепла.
   - Идем, идем, подружка, искупаемся, - Ниа сбросила остатки костюма и помогла Чари освободиться от плетеной брони, подаренной Дрелом...
   ... Дрел долго слышал веселые девичьи визги, безумные всплески воды и чириканье с урчанием Чари.
   Ниа добавила в купель пряных душистых трав, и по всей башне растянулся чарующий аромат.
   Лирин без умолку рассказывала про жизнь Нианны от рождения в Килине до тайных экспериментов познания здесь, в Илуне. Дрел ошарашено таращился на нее, когда рассказ дошел до материи Иных и необъяснимых совпадений прошлой жизни Гилиира и настоящей клятвой его сына, Ерртора, Зираиде.
   Внезапно Лирин прервала свой рассказ словами:
   - Мы готовы. Спускайся вниз.
   Свежие, разгоряченные, сбросившие груз трагического напряжения последних событий, две Богини затмевали красотой одна другую.
   Для подруги Нианна подыскала в полученном в наследство гардеробе короткую юбку и изящный плетеный топ в розовых тонах, расшитые золотом и украшенные нитями жемчуга. Белоснежные с изумрудными вкраплениями крылья Чари переливались перламутровой игрой внутреннего света. Тонкую талию перехватывало золотое легкое украшение, а стройные ножки убраны в столь же изысканные туфельки с высокой шнуровкой по голени. Белоснежная кожа источала колдовское природное благоухание, способное свести с ума любого мужчину. Румянец на щечках, застенчивая улыбка и робкий взгляд пронзительно-голубых глаз сводил Дрела с ума.
   Он мечтал. Он грезил. Он жаждал...
   Звонкий, задорный, хрустальный смех Нианны рассыпался по залу башни.
   Великая предпочла себе короткое платье в желто-золотистых тонах с глубоким вырезом на бедрах и открытой до талии спиной. Его украшали богатейшие россыпи, вязи и узоры из разнообразнейших золотых цепочек с вкраплениями сочно-алых рубинов. Девушка распустила в стороны шикарные волны длинных, мелкокудрых, вороных локонов. Голубая кожа нежно мерцала переливчатой световой пульсацией. Стройные, длинные, точеные ножки красавицы подчеркивал изящный каблучок открытых босоножек.
   Дрел превратился в пульсирующее, искрящееся зелено-золотое облако, потеряв очертания мужского тела.
   Нианна зашлась новой волной умиленного добродушного смеха, и даже смущенная Чари, не понимая причины, несколько раз тихонько хихикнула.
   - Видишь, подружка, что женская красота с мужчинами делает! Они не только голову, а всего себя теряют, в прямом смысле лишаясь очертаний!
   Ниа давненько так от души не веселилась. Сердце пело в лучах радости, лишь тихая скребучая боль утраты друга не давала насладиться ее полнотой. В тоже время ее не покидала уверенность, что Енишь, страж и распорядитель мира духов, услышал ее просьбу и сберег душу Тиринара для скорого воплощения, минуя общий закон... А тело, тело Богиня подарит любимому учителю новое, молодое и сильное. Эта мысль согревала и гасила боль.
   - Ну же, зеленое облако страсти, верни нам свой лик! - шутила Ниа.
   Лирин принялась проворно накрывать на стол разнообразную снедь, и Чари тут же переключилась на наблюдение за мелькающими столовыми приборами и едой. Голод завладел ей окончательно и бесповоротно.
   Дрел, пульсируя, с трудом обрел очертания. Его глаза ярко горели голубым безумием страсти.
   - Ха! Призрак, а туда же! - легко кокетничала Ниа, лихо подбоченясь. - Теперь я знаю... - не закончив фразу, она повесила паузу.
   - Что знаю? - не вытерпев, спросил Дрел.
   - Знаю твое самое сокровенное желание, - прошептала еле слышно, мгновенно сделав лицо серьезным, озорная хозяйка. - Ты хочешь плоти... СВОЕЙ плоти! Ведь так?! Верно? - Ниа добродушно улыбалась.
   - Да, госпожа... - выдохнул Дрел, обретя четкие границы мужского тела, и преклонил колено. - Настолько бесценный дар я бы не осмелился попросить у тебя сам. Ты же знаешь, что Завет Предтеч и законы Великих запрещают это. Я смиренно уповаю на твою щедрость.
   Глаза Нианны внезапно яростно сверкнули.
   - Поднимись! И помни отныне и до века! Я - Изгой презревший власть и каноны Тироля! Я - Изгой вознамерившийся свергнуть Рок, навязанный нам могучим вселенским Прабогом Арлом! И пока бьется мое сердце, пока пульсирует дух, я буду помогать всем, кому сочту нужным, и казнить, не задумываясь, всех тех, кто ставит боль и смерть своим стягом! Завтра же, с рассветом, мы отправимся в пещеру творения, и я создам тебе новую достойную Великого Бога плоть! Клянусь! - Ниа приложила руку к груди...
   Скромный пир отверженных Богов и тихое басовитое повествование Дрела растянулись извилистой лентой и вспышками ярких, то ослепительно радостных, то уныло обреченных эмоций до глубокой ночи. Нианна, словно с чистого листа, открывала для себя мир Великих, их ценности и чаяния, их страхи и надежды.
   Пораженная подвигом Иррады, импульсивная, взвинченная, жаждущая объять весь мир и все его заботы одним единым ударом своего всевмещающего сердца, голубая Богиня безумно жаждала броситься на поиски той, ради которой учитель Тиринар сложил свою мудрую голову в неравном бою и довести его дело до конца.
   ... Но этот путь, эту стезю застил долг.
   Долг перед Эндорой за низвергнутое ненароком красное проклятье Арла, клятва, принесенная Дрелу о даре новой плоти, и стремление как можно скорее вернуть к жизни Тиринара из царства теней. Эти обязанности, словно стотонные цепи, не пускали ищущую любовь душу в стремительный полет на запад...
  
  
  
  

Сорванный цветок выбора.

Фиэней.

   - У нас, возможно, не будет больше времени! Мы обязаны начать! Прямо сейчас! Немедленно! - лицо придворного мага Элисима на фоне звездного неба, подсвеченного смертельно-бледной луной, приняло остервенело-демонические черты.
   Глава Магистрата Улир колебался. Кристалл связи на столе перед ним выхватывал из ночи, кроме образа Элисима, стройный ряд повозок, покачивающих на мягких рессорах в своих недрах тела "Дремов".
   Суровые конники-воины, с обнаженными мечами, в пятнистых доспехах лазутчиков и темные размытые очертания последователей "Темного наследия" то и дело проплывали за спиной придворного мага, смазывая нереальной иллюзией сна происходящую действительность.
   Огненное напоминание о долге, брошенное сквозь кристалл связи Тиринаром, еще давало о себе знать, подергивая и вонзая острую пекучую боль в морщинистый лоб Улира. Это напоминание раскололо его решимость, раскололо уверенность в правоте неизбежной жертвы, в ее святости и неотвратимости.
   Он не страшился Великой, не страшился своих ужасных планов...
   Он не мог испросить свою совесть...
   Она захлопнула пред разумом Владыки необорные врата, не сказав ни да, ни нет, словно обязуя мудрое сердце самому сделать судьбоносный выбор.
   Улир нервно встал и молча смерил кабинет тяжелыми шагами, глядя себе под ноги, после чего вскинул голову. Глаза Владыки подрагивали пронзительным блеском.
   - К чему такая спешка? Вы ведь еще не добрались до места? До Илуны ехать и ехать... - Улир оперся руками о край стола, придвинувшись к кристаллу.
   - Великая узнала о смерти Тиринара и закрылась в башне. Она даже не дала обещанного урока фехтования жителям поселка. Вероятность застать ее врасплох и на месте практически полная. Судьба благодушно передает святую жертву в наши руки! - Элисим саркастически ухмыльнулся. - ... И кстати. Ученики Харула перехватили мысленное послание главы ордена Генара Анари. Он вызвал для дополнительной охраны еще двух драконов клана. Три дракона - это не один. Втроем они могут сдержать армию и, когда дозор Генара прибудет в Илуну, вся наша затея не будет достойна даже сорванного цветка! Через два дня крылья Генара украдут наш единственный шанс спасти всю Эндору!
   Фраза "спасти всю Эндору" скользнула коварной змеей и сдавила горло Улира.
   - "Спасти Эндору... Спасти Эндору..." - безмерными набатами пульсировала кровь в висках.
   - Совет проголосовал! Совет одобрил! Чего же ждет его глава?! - острыми кольями правды и подготовленных свершений Элисим пронзал мучения и колебания Улира, увлекая будущее в пасть неотвратимого рока.
   - Ладно! - Улир гордо выпрямился и поднял подбородок. Пальцы сжались в кулаки. - Во имя Эндоры! Во имя процветания и будущего! Отзывай конвой! Пусть "Темное наследие" делает свое дело, и да помогут нам вечные небеса! - Владыка выдохнул слова, осознавая, что выдыхает из своих уст обреченные к смерти жизни беззащитных жителей Илуны, юную жизнь воплощения древней Богини и свою душу, возложенную на алтарь справедливости. - "Пусть судят меня Время и потомки. Я сделал выбор..."
   - Повинуюсь, Владыка, - приложив руку к сердцу и склонив голову, принял приказ к исполнению Элисим.
   - Когда начнется трансформация, изыщи способ мне ее показать! - сурово сдвинул брови Улир. - Я обязан ее лицезреть!
   - Но... Но это опасно! - отшатнулся Элисим. Его лицо перекосил ужас. - Они... Оно... Красные демоны непредсказуемы... Я рискую...
   - Твоя идея - тебе и исполнять! - глаза Улира превратились в две узкие щели. - Если что-то пойдет не так с самого начала, мы еще сможем обратиться к ордену за помощью в... зачистке...
   - Я...
   - Никаких "я"... Исполняй... - приглушенный голос Улира сдавил мощью воли Владыки грудь придворного мага.
   - Я поставлю в известность короля. Ты подвергаешь мою жизнь риску, - Элисиму явно не хотелось очутиться возле центра кроваво-красного полыхания проклятья.
   - Не только твою - всей Эндоры! - рявкнул Улир. - Попробуешь вывернуться или улизнуть, я лично приложу все усилия, дабы тебя за трусость выдворили с несмываемым позором из Магистрата! Я ясно изъяснился?!
   - Я не трус! - оскалился кривой ухмылкой Элисим. - Мудрость всегда предпочитает разумную осторожность неосмотрительному головотяпству. Я исполню твой приказ, Владыка. Ты будешь видеть... - маг покорно склонился, затаив в глазах лютую злобу.
   - Вот и славно. Буду ждать от тебя вестей, - Улир опустился в кресло и извлек руны связи из сиренево-розовой пульсации кристалла. Тот медленно угас.
   Полумрак кабинета главы совета притаился по углам, будто выслеживая своего хозяина, и ядовито желая всадить в его спину длинный прохладный нож провидения...
   Элисим был краток, как никогда.
   - Ко мне! - бросил маг мысленную команду сопровождению.
   Через несколько минут, когда дисциплинированные эльфы, благословляемые мертвенным, серебряным, лунным безветрием, обступили его широким полукругом, придворный маг, указав посохом на собравшийся по левую руку конвой, изрек:
   - Отступить!...
   ... А размытым верховым контурам мастеров теней по правую руку приказал:
   - Имя!
   Каждый из воинов, магов сопровождения и последователей Темного наследия, словно виртуозные музыканты, натренировавшие партитуру смерти до интуитивного блеска, принялись слаженно исполнять симфонию коварного замысла Магистрата...
   ... А дирижер... Дирижер лишь безмолвно созерцал это адово творчество с небольшого возвышения у слабо наезженной дороги, которая еще помнила горячие копыта лошадей, несущих в седлах маленькую Нианну, ее родителей, воина Гилиира и веселого пузатенького Тиринара.
   Лишь один из этой пятерки возвращался сейчас к Илуне. В первой повозке, в рассеивающихся чарах сна, лежал поэт, лежал отец, лежал Нариан, направляемый волей Прабога и Магистрата на встречу с дочерью... Но не как родное сердце и любящая душа стремился он к дочурке, а как беспощадный, холодный, на все готовый убийца.
   Ледяное дуновение липкого ветра скользнуло по слуху разноголосым шепотом:
   - Нианна... Нианна... Нианна...
   Вспышкой двух алых хищных искр вспыхнул сумрак над дорогой, и рывком в повозке очертился вставший силуэт пробужденного в теле Нариана древнего демона.
   Вереницей длинного хвоста постепенно разгоралось за ним шевелящееся красноглазое многоточие, извиваясь и покачиваясь в лунной ночи телом гигантской змеи...
  

...И сын предстал пред материнским взором.

Горы Нрады.

   Амдебаф шел по запаху. Даже во чреве малыш его чувствовал, помимо доброго, теплого, сердечного ритма. Он четко улавливал остатки впившейся в недра молчаливых камней предсмертной агонии матери и, помня прощальное прикосновение ее духа, сын хотел прикоснуться своим рубиновым взглядом к той, что подарила ему это солнце, этот воздух, эту белоснежную чистоту.
   Остатки дня рождения, звездная тихая ночь и пасмурное снежное утро средь горных вершин ушли у настойчивого бриллиантового дракончика на то, чтобы преодолеть тот путь, что неуправляемые крылья полумертвой Иррады одолели меньше чем за минуту... последнюю минуту дерзкой, решительной, золотой жизни.
   Маленькие, еще неуклюжие, непослушные лапы, то и дело проваливались под наст, цепляясь острыми, как иглы, локтевыми шипами за его корку. Они предательски не давали вытащить конечность для следующего шага, противясь каждому движению. Пару раз он срывался с заснеженных откосов и кубарем катился вниз, получая шипастым хвостом болезненные затрещины по голове. Амдебаф недовольно пищал, фыркал, выплевывал из битком набитой пасти снег, чихал, выдувая обжигающие белые хлопья из ноздрей, но поднимался и шел.
   Однажды неопытный малыш прыгнул с камня и провалился в огромный сугроб посередине скального распадка всеми четырьмя лапами по самое брюхо. Как он не извивался, как не метался его слабый крошечный хвост, освобождение не желало поворачиваться к нему лицом. Дракончик злился, тихонько рычал, отчаянно барахтаясь в снегу, и лишь случайно распростертое крыло, с силой вонзенное в снег, подарило незначительное движение.
   Шея малыша вытянулась, взгляд прищурился и повеселел. Оба расправленных крылышка разом врезались в пушистую снежную целину, дружным рывком бросая тело вперед и вверх. Каждый взмах на мгновенье отрывал тельце от перинного белоснежного покрывала, даря едва уловимый укол невесомости полета где-то под юным сердечком, и тут же ронял будущего властителя небес в хладные объятья бесстрастных снегов.
   Первый полет... Первый полет из снежного плена. Первый полет по толще мягкого снежного океана.
   Добравшись до торчащих голых, черно-угольных камней, Амдебаф вскарабкался повыше и оглянулся. По дну распадка тянулась широкая полоса с ровными отметинами крыльев - его первый след в чертогах Эндоры, след его первой борьбы за свою крошечную жизнь...
   Тонкое драконье чутье подсказывало - "Ты рядом... Совсем рядом!" и верно вело по кровавой нити паденья, уже изрядно припорошенной снегом.
   ...Маленькое сердечко сжалось в колючий трепещущий комочек от боли.
   - Мама... Мамочка...
   За поворотом меж острых, расколотых скал, в глубокой рытвине высилась шипастая громадина недвижного, изувеченного, заледеневшего драконьего тела.
   Малыш замер, растопырив в стороны лапы, расправив крылья, и изумленно таращил глаза на титанические размеры той, что совсем недавно ласково называла его сыночком. Пронзая упокойный саван снегов, с немыслимой легкостью вздымались вверх огромные острые когти, отпущенные предсмертной судорогой в причудливое переплетение линий.
   Амдебаф поднял голову к тускло-молочным снежным небесам и жалобно протяжно завыл.
   Сын нашел мать. Он пришел к ней - единственному маяку в мире. Огромном, неведомом, знаемом по таким приятным, но недолгим материнским рассказам. Он дошел к светочу, обещавшему научить всему и вложившему все силы в его спасение.
   Яркие сказки. Амдебаф помнил их. Яркие сказки матери о Эндоре, услышанные в ее теплой, полной жизни и мерцающей переливчатым светом утробе. Он помнил образ второго ее сердца - маленького двуногого существа с острыми ушами и золотой чешуей, которого мать трепетно и ласково называла "наш всадник". Он помнил все, но Судьба погасила пред ним маяк, погасила пред ним материнскую ослепительную любовь, безжалостно отняв на самом пороге рождения. Вместо этого Судьба даровала маленькому, теплому, крылатому комочку лишь терзающий холод лишений на девственно-белоснежном кружении снегов.
   Этим утром снег сыпал крупными медленными хлопьями. Пушистый.. Траурный... В рваные клочья облачных прорех иногда проскальзывали голубые мазки небесной лазури. Под когтистой лапой захрустело что-то шершавое, и малыш в страхе вздрогнул - он случайно забрел на припорошенное снегом оторванное золотое гигантское крыло. Осторожно, словно боясь причинить боль, виновато попискивая, дракончик отпрял в сторону.
   Могучие пластины поблекшей матовой золотой чешуи скользили вдоль рубиновых глаз, приведя неуверенные, дрожащие шаги дитя к разверзшемуся зиянию рассеченной утробы.
   Амдебаф поднырнул в проем меж грудью и массивной лапой и двинулся вдоль шеи Иррады. Завалившись на бок, корона огромных рогов еще гордо вздымалась, и по меркам сына даже вечно спешащие тучи цеплялись и почтенно замедляли бег пред величием Златокрылой. Голова матери куда-то тянулась и малыш, пятясь боком, ее обошел.
   Амдебаф встал... Встал в полный рост, вытянувшись на задних лапах, упершись на хвост и расправив крылья громко, во все горло приветствовал родительницу.
   Он хотел, чтобы мама его увидела.
   Он пришел... Он нашел ее... Он не потерялся...
   Он сильный... смелый... бесстрашный...
   Внезапный порыв ветра сорвал погребальный, белый саван с головы Иррады, и сын предстал пред материнским взором...
   Не видящим... Не моргающим...
   На него смотрели два янтарно-золотых застывших глаза. Даже в лишенных жизни, замутненных зрачках Златоглавой горели дерзость, отвага и любовь...
   - Мамочка... Ты слышишь?... Я пришел к тебе...
   Иррада молчала и смотрела... смотрела... не в силах отвести глаз от своего долгожданного чада.
   - Мамочка... Я... пришел... пришел... - робко, мысленно прошептал Амдебаф, надеясь и страшась, что она вдруг ответит. - Ты обещала научить меня летать... Помнишь?...
   Судьба подводила безжалостную черту такого короткого, еще даже не успевшего начаться детства Великого.
   - Ты... ты обещала быть всегда рядом... Лететь рядом... Все время рядом...
   Дракончик, жалобно урча, приблизился к могучим острым зубам, торчащим из приоткрытой пасти. Они внушали страх и благоговейный ужас.
   - Тебя нет... И нашего всадника... тоже нет... Ты оставила меня здесь... одного... Куда? Куда мне идти?... Кого искать?...
   Приподнявшись, осиротевший сын обхватил передними лапками один из клыков и ласково, нежно лизнув шершавым языком, припал к нему щекой.
   - Помоги... родная... - из рубинового глаза скользнула горючая слезинка и беззвучно сорвалась в рыхлый снег, прожигая в нем сердечной болью тонкую, парящую дырочку, которая становилась бездонным зиянием, пожравшим счастливое будущее.
   Звездному страннику хотелось ласки, огненного драконьего тепла и раскатистого могучего грудного урчания материнской груди, от которого щекотно всей спине, но это все было у него безжалостно отобрано кем-то... по ту сторону скал. Амдебаф это помнил, чувствуя ярость битвы, кипящую в крови матери незадолго до смерти. Он сдвинул брови, отпустил клык и, развернувшись в сторону запада, оскалив клыки, зарычал.
   - Я отомщу! Слышите?! Сколько бы вас не было. Какими бы силами вы не правили. Вам всем гореть в моем огне и не вымолить пощады! Только бы научиться летать... Поскорее... поскорее... Отыскать путь и...
   Вдруг в памяти всплыла красочная греза-картина материнского рассказа о счастливом драконьем гнезде - Генаре. Об уютных пещерах и добрых друзьях. Об умелых крыльях наставников и учителей... Ярость постепенно отпускала из мучительных когтей его душу... Но где это все отыскать в необъятных, незнакомых далях, ему не познавшему огня и полета?... Ему - брошенному и одинокому...
   Безмерной грустью из недр детской души поднялось нечто огромное, всеохватывающее, звездное, наполненное таким же ищущим одиночеством и неистовыми вихрями магии. Оно на мгновение захватило все существо малыша, и близ упокоенной головы матери Амдебаф вспыхнул сферой радужного, лучистого, бриллиантового света.
   Боль и надежда, стремление и мольба рванулись рокочущим лучом к клубящимся снежным небесам и...
   ... Внезапно на землю обрушилась снежная буря. Ветер взвыл терзаемым наживую демонами зверем. Колючий снег с градом неистово жалил даже сквозь бриллиантовую чешую. Налетевшая лютая стужа нещадно кусала за хвост и тонкие крылья, истязая почти невосприимчивое к холоду тельце дракончика.
   Амдебаф с трудом различал гигантское тело матери в метре от себя. Буря все нарастала, набирая мощь. Ветер бесился и бил. Бил именно в него. Инстинктивно ища укрытия, испуганный до смерти малыш бросился вдоль тела Иррады к спасительной прорехе.
   Вот она - разрубленная скальным пиком утроба. Не раздумывая ни мгновенья, Амдебаф юркнул в ее недра, забился в самый дальний угол и, свернувшись кольцом, дрожа каждой чешуйкой, укрылся крыльями.
   Буря ревела и скалилась, кружа метелью и заваливая все вокруг толстым снежно-ледяным панцирем. Совсем скоро в убежище Амдебафа ледяной завал входа пожрал свет...
  

А ты мне нравишься, червь!

Фиэней - предместье Илуны.

   ...Внезапный единый крик, обезумевших от боли сотен эльфийских голосов, заставил содрогнуться все внутренности Элисима. Крик ненависти и смерти, крик забвенья и перемалывания плоти, крик страсти, ярости и муки...
   Дорогу, ее лесистые и скальные окрестности накрыло липкое, тягучее звучание скверны древнего вселенского странника. Эхо этого неописуемого кошмара, опьяненное кровавыми реками и вспоротыми венами ухмыляющейся агонизирующей смерти, в исступлении тыкалось о скалы, блудило среди крон и стволов, снова и снова возвращаясь к кроваво-алой пульсации рождения.
   В пламенеющем тумане, парящем миазмами горячей, еще вздрагивающей биением сердец крови, зарождалось...
   ... - О Боги! Что... что я натворил! - губы Улира дрожали, а руки до хруста пальцев сжимали побледневшими кистями кристалл связи.
   Белоснежное лицо главы Магистрата посерело от ужаса, глаза выкатились из орбит. То, что творилось сейчас перед его взором в розово-фиолетовом мареве пространственной передающей магии, низвергало все представления многомудрого Владыки о магических возможностях и допустимостях. Все тысячелетние накопления в искусстве, которые свято хранились и преумножались орденом избранных Властителей-магов, облекались происходящим в пеструю рясу безвкусных одежд несмышленого юродивого. Они были чем угодно - мусором, детской игрой несмышленышей в песочнице, случайным капризом узнавания и так никем не скрываемой тайны по сравнению с ЭТИМ!!!...
   - Откуда!... Нет!... Не может быть!... Старик все знал!... Он пытался предупредить... - Улир машинально схватился за ожог на лбу - памятку Тиринара. - Мой приказ породил... Нет... Не хочу... Это не реально... Ха!... Это иллюзия!... Ха!... Ха-ха-ха! - истерический смех выкатывался, из сотрясающейся груди, рваным лаем бешеного пса.
   Перенапряженный разум Владыки сбросил поводья, отшвырнул в сторону узду воли и закружился в беспечной отрешенности отчаяния... Горького... Смолянисто-кровавого... Смертельно-веселого...
   - Элисим! Что ты себе позволяешь, прохиндей?! - рявкнул во всю глотку, брызгая слюной, сквозь перекошенный рот Улир. - Как смеешь ты нагло дурачить главу Магистрата такой остервенело-неправдоподобной небылью, плохо поставленной пьесой?!!! Ее декорации слишком... слишком нереальны!!! Ха-ха-ха!!!
   В кристалле появилось не менее искореженное ужасом лицо Элисима.
   - Это... не... представление... господин, - словно колючих ежей из воспаленной глотки выталкивал из себя слова королевский маг. В расширенных зрачках голубых глаз мага дрожали, поблескивая, алые отсветы.
   Внезапная красная вспышка подернула размытыми мазками изображение в кабинете полоумного Улира, неестественно исказив лицо Элисима.
   - Это правда... - лик Элисима вдруг вытянулся. Перекошенные страхом мышцы лица внезапно обрели покой, и надменная ядовитая улыбка подтянула уголки мертвенно-синих губ мага вверх. - ...Раб! - словно харкнул Элисим.
   Ледяным копьем это слово пронзило Улира от самого темени до пят, пригвоздив к богатоузорчатому паркету кабинета. Глаза Элисима на том конце ментального видения вспыхнули огненно-рубиновым светом проклятья Прабога.
   - Славный раб... Прозорливый раб... Ты преподносишь мечту Хозяину на широком блюде покорности!
   - Я... - едва выдохнул Улир, погруженный в текучий, необорный транс безумным могуществом красноглазого демона.
   - Беглянка... Да... Она слаще всего вашего народишка... Она редчайшая драгоценность... Она изысканнейший плод, достойный услаждать негой смерти только Наш вкус!... Ты привел Нас к ней. В награду, как ты того и алчил, Мы оставим твой неприглядный мирок, как только ощутим себя в ней, а ее в себе... - маска лица Элисима растянулась в предовольнейшей надменной улыбке. - Ха-ха-ха! - демон запрокинул голову, глядя на каменно-шоковое остолбенение Улира. - Наглый червь! Ты повинен пасть ниц и уничижительно лобзать твердь пред Нашей милостью, за Наше намерение оправдать твои жалкие чаяния!
   Могучая Фару мага, доведенного муками выбора до безрассудства, комкалась, сминалась и проседала под натиском Прабога, но Улир нашел в себе силы бросить древнему созданию гордый взгляд.
   - Ха-ха-ха! - еще громче, язвой зияющей страсти и удовольствия, расхохотался демон-Элисим. - Жирное, сочное, упругое поле засеяли цепные зверюшки Тироля на сей раз! Игра обещает быть захватывающей! Ха-ха-ха!
   - Игра? - словно сквозь многотонную толщу воды, сдавившую грудь, выдохнул Улир. - Но... Ты же обещал уйти... Зираида...
   Элисим сурово сдвинул брови, ехидно оскалился и снова разразился вульгарным хохотом.
   - А ты мне нравишься, червь... Торгующееся с Хозяином, ничтожество... Обворожительно!... Восхищает!... Но... заруби себе на лбу, вижу кто-то уже тебе печать поставил, тогда заруби еще разок, ничтожная горстка праха, разведенная в капле слизи, Вечный Арл ни с кем и никогда сделок не заключает! Наше слово закон для Звезд, а для тебя святое писание! - Элисим поднял на руке сияющий кристалл связи и, залившись волной довольного смеха, развеял его пылью по ветру.
   Смех... Смех... Смех демона-Прабога выворачивал нутро Улира наизнанку, привнося между тем в душу мага собранность и холодную решимость. Его чаяния и догадки оправдываются. Тьма и зло, пришедшие с рождением Великой, канут в забвение вместе с ее смертью.
   - Я спасу тебя, Эндора! Спасу... Спасу... Спасу... - Улир рухнул в кресло, небрежно отбросив голову на спинку и закрыл глаза...
  
  
  
  
  
  
  

"Все" нужно только живым. Мертвым "Оно" ни к чему.

Илуна.

   Нежность... Нега... Ласковое тепло и безмятежность...
   Ниа не хотела открывать глаза, боясь спугнуть сияющую трепетную бабочку ночной, мистической, почти невозможной реальности - она была с друзьями. Друзьями из прошлой, позабытой жизни Богини. Жизни яркой и безвременно оборванной.
   Не открывая глаз, Ниа повернулась с бока на спину, ощущая нагим телом мягкое шуршание, украшенного изысканным орнаментом, кружевного одеяла. Черное богатство кудрей небрежно разметалось по складкам шелковой простыни, отдельные локоны игриво щекотали шею и грудь. Под сводами вечно прохладной башни царила тишина...
   - "Они еще спят... Пусть спят... Дрел...Чари - герои Тироля... Выжившие... Я не одна..." - девушка улыбнулась и раскинула руки в стороны, изогнувшись в томном, сладком потягивании. - "Не одна... Сегодня сотворим Дрелу новое тело и ночью к Енишу, через Храм Сути в Генаре... в Хранилище душ. Отыщем там Тиринара, разузнаем о Ирраде с Ерртором... о Амдебафе..." - сердце красавицы радостно ускорило ритмичную песнь. - "Вместе мы быстро подберем ключик к смертоносным искрам Арла... а уж Зираиде и шага не дадим ступить по земле Эндоры и подавно..."
   Мысли блуждали, роились, прилипая друг к другу и расчищая светлой надеждой грез сияющие просторы в еще вчера мрачно-смертельном будущем.
   Нианна отдала спальню на втором этаже Чари и Дрелу. Сама же, используя дар Иных, сотворила себе просторное ложе с резным балдахином и мерцающими зеленоватыми волнами воздушными занавесями на первом.
   Хмель счастья дурманил, обжигал и звал вперед.
   Девушка, взмахнув руками, рывком села в кровати, и длинные, изогнутые, густые ресницы позволили рубиновому взору коснуться красок мира. Вскинув вверх ладони, красавица еще раз потянулась и опустила ноги на прохладный пол.
   Перед дневным зноем ужасно захотелось вдохнуть полной грудью утренней прохлады. Нагая Богиня направилась к бронированной двери, но касаясь ее рукой, уже была облачена в простенькое кремовое платьице с нежно-розовым поясом и сверкала изумрудным взором златовласой Лирин.
   Солнечный диск толко-только оторвал свой янтарно-желный образ от острозубых скал Тироля, будто выскользнув, как Дрел и Чари, из их зубастой пасти, и медленно, уверенно принялся торить дорогу к знойным летним владениям зенита.
   Этой ночью произошло чудо. Мир для загнанной Богини переменился. Небеса наполнились какой-то неестественной, утраченной в седой вечности глубиной. Дыханье ветра из поверхностного, рваного вздрагивания и метания превратилось в чарующую песнь воздушного поэта подзвездных просторов. Зелень леса излучала такую любовь и страсть жизни, что, казалось, малюсенький цветочек у босых ног Нии являл собой совершенную вершину Вселенского Мирозданья.
   Упругая девичья грудь взметнулась вверх и замерла, не желая выдыхать этот колдовской, волшебный мир счастья, его аромат, его свободу без войны и смерти, без Зираиды и Арла с Хранителями.
   В озере, у подножья горы, резвились стайки солнечных бликов, завораживая золотистой ритмичной игрой.
   Лирин подобрала подол и села прямо во влажную, росистую траву. По тропе к ее башне поднимался старый эльф. Девушка без труда признала в нем главу сельской общины, мага Фиоленира.
   - Мое почтение, госпожа, и теплых солнечных лучей твоему сердцу! - староста сдержанно поклонился, лицо мага выражало трагическую ноту.
   - И тебе, - Лирин поднялась, - мудрый чародей, света и процветания, - почувствовав настрой старца, девушка решила не выказывать своей утренней радости и изобразила сосредоточенную задумчивость.
   - Владыка Анари сообщил нам вчера о смерти твоего наставника, почтеннейшего Тиринара. Прими свет моего сердца и позволь разделить с тобой душевную муку. Весельчак был мне давним добрым другом... Мы исходили с ним столько земель и гор... М-да... А тут вот значит как... Геройская смерть в неравном бою... с Зираидой... Все село гудит, как разворошенный улей. Отовсюду только и доносится - Зираида... Зираида... Парни, те кто покрепче, собираются идти в Фиэней наниматься в армию. Что скажешь, госпожа?
   Старец заметно нервничал. Кончики острых ушей, чуть торчащие из-под седых аккуратно расчесанных прядей, непрестанно нервно подергивались.
   - Что сказать, Владыка... - Лирин пожала плечами. - Я благодарна за твое сострадание... - послушница Магистрата призадумалась. - Армия... Каждый сам отмеряет себе долг перед родиной, перед близкими, перед самой жизнью, наконец. Тиринар отмерял его полной, могучей, глубокой мерой и исполнил до дна... до самого донышка... Боюсь, что слово "Зираида" ты только начал слышать, а задержится оно на устах Эндоры ни на месяц, ни на два...
   - Годы?.. Десятилетия? - Фиоленир, чувствуя желание девушки, опустился на траву, и она последовала его примеру.
   - Если бы знать, - грустно вздохнула Лирин, - ведь никто пока не видел войск захватчиков и представления не имеет о масштабах угрозы...
   - А орден Генара? Драконы, всадники? Крылатые стражи непобедимы! Они квинтэссенция разрушения и возмездия! Перед парой драконов и... - почтенный староста осекся, перехватив отрицательный взгляд юной магини.
   - Ой, ли? Силу Сила пересилит... Тиринару довелось померяться силой с Зираидой и...?
   - Анари сказал, их было сто пятьдесят, а храбрецов-героев Сетимиэля всего пятнадцать, включая твоего наставника - один к десяти! - старец мял сухими пальцами посох, лежащий на коленях.
   - И за кем осталась победа? То-то... - Лирин обхватила колени руками, глядя в бирюзовое озерное око. - В армию наниматься... Пусть идут... и чем скорее - тем лучше... Лучший доспех, лучший щит - это умение. Бесполезны книги в драке. Бесполезны прекрасные цветы и утонченные гармоники песен при пожарище... Пусть идут... Благословляй их и собирай в дорогу...
   - А кто же нас от Дремов остережет? - по-стариковски заерзал Фиоленир.
   Сухощавый старец сдвинул редкие брови и наморщил лоб, взвешивая в чашах многостолетней мудрости слова загадочной послушницы Магистрата.
   Лирин развернулась и пристально, прямо глаза в глаза вонзила в мага изумрудный взор. Фиоленир едва заметно отшатнулся. Душа почтенного мага в этот миг словно зависла над немой бездной Судьбы.
   - Никто... - не отводя завораживающих глаз, почти прошептала Лирин.
   - Как это?! С нами Саприл, Анари! Скоро прибудут еще два посланца ордена!... Как никто?!... Или...? Тебе, госпожа, что-то ведомо, что не доступно даже... драконам???
   - Не об этом ты хочешь спросить, - отвела взгляд в сторону Лирин.
   Старик напряженно призадумался. Седые волосы мага отлетели в сторону от внезапного рывка головы.
   - Что мне делать, госпожа? Как быть с Илуной? - сельский голова, наконец, осилил и переступил через барьер природной эльфийской гордости.
   - Совет ценен лишь тогда, когда он испрошен, Владыка... Уходи...
   Фиоленир оцепенел, думая, что послушница его прогоняет.
   - ... Уходи сам и уводи селение за собой... Немедля... Сегодня же... Снимайтесь и со словами молитвы отправляйтесь в благий путь, взяв только необходимое, - Лирин твердо чеканила слова с невозмутимой уверенностью.
   Староста оторопел. Глаза перестали моргать, а руки гладить посох.
   - Бежать из собственного дома? Просто так?! Бросив все?! От одного только упоминания про Дремов?
   - "Все" нужно только живым. Мертвым "Оно" ни к чему, - Лирин подняла с травы ладонь. По ней, стараясь изо всех сил, муравьишка тянул соломинку. - ...А от неизлечимой заразы, следует скрыться, пока есть возможность... Так думаю...
   - Может, почтенные маги Магистрата сильно преувеличивают возможности пораженных красным проклятьем? - Фиоленир недоверчиво покосился на девушку.
   - Хм. Пошли дозор вон туда, - послушница пальцем указала направление. К концу дня они доберутся до небольшого ущелья.
   Фиоленир даже не повернул в ту сторону голову.
   - Оплавленный каменный мешок... - сухо выдохнул он.
   - Именно. Один... всего один дух, поверженный проклятьем так изуродовал величественную красоту скальной твердыни, а их разместят по соседству сколько? - прищурилась вопросительно Лирин.
   - Пойду я, - неожиданно вздохнул староста и легко поднялся. - Эх, пойду вече созывать. Дома и сады новые вырастут. Права ты, мудрая Владычица, - старик чуть склонился в поклоне и быстро зашагал вниз по тропе.
   - "День, максимум два есть у вас", - прозвучали мысленные слова девушки в разуме мага.
   Фиоленир остановился, чуть постоял, не оборачиваясь, словно колеблясь, но все же повернулся.
   - "Спасибо, Древняя", - услышала Лирин его мысленный ответ.
   Старец продолжил путь еще более торопливыми шагами.
   - "Интересно, кто ему обо мне проболтался?" - задумалась девушка.
   - Не я - это точно, - услышала она знакомую беззвучную тигриную речь.
   - Как дела, братишка? Как прошла ночь? - обрадовалась Великая пушистому другу.
   - Как, как... Как моя шкура, - фыркнул саблезубый, продолжая оставаться в тени невидимости.
   - Так же тепло, мягко и пушисто? - улыбнулась девушка, чувствуя теплое прикосновение меха к плечу.
   - Так, да не так. Скорее в полосочку, - тигр вытягивался на траве, осторожно приваливаясь к ней боком.
   - Рассказывай, ночной страж, - Лирин немного поерзала, незаметно потеревшись о невидимого друга. Тот довольно заурчал.
   - На охоту со мной обещала, да не собралась, - горько забурчал Ррагор, - пришлось самому пировать.
   - Это черная полоска? - озорно усмехнулась девушка.
   - Не угадала - это белая, - тон тигра вдруг стал напряженно-серьезным.
   Лирин нахмурилась.
   - Мы потеряли Дремов, - с негодующим подрыком, злясь на самого себя, буркнул Ррагор.
   - ... Скверно... - Великая вся напряглась, как пружина. Равновесное течение мысли закружилось бушующим ураганом.
   - Это черная полоса, сестра...
   - По... те... ряли... М-да... - послушница рывком поднялась, и ветерок забавляясь подхватил складки ее платья.
   - Мы потеряли не Дремов, дружище, - тихие, напряженные слова юного создания предвещали скорую бурю. - Мы упустили нить времени, событий, возможностей... Сила врага падает вдвое, когда воин знает, где он, сколько его и куда враг движется...
   - Саблезубые винят себя, Владычица. Мы зорко стерегли обоз, передавая его путь от созерцателя созерцателю, но...
   Лирин повернулась и, вопросительно взирая на пустое место, терпеливо ждала объяснений.
   -... Но караван растаял в пустоте, будто выдохнув всех путников из пространства... Могучая магия его сокрыла... Могучая... Не наша... Лишь... - тигр не договорил.
   - Ну... Говори же! - в зеленых глазах Лирин полыхнул рубиновый отсвет. - "Отец... Отец... Только не..."
   - Едва уловимый запах тлена осел на окрестностях... Скорее всего его больше нет, сестра. Мне жаль...
   - Не торопись делать выводы, Ррагор, - лицо Лирин посерело и подернулось на несколько мгновений серебряным глянцем. Она вдруг вспомнила о крылатых стражах ордена. - А где Анари, Саприл? Они так нужны сейчас!
   - Голубой дракон и его наездник отправились в лес. Чешуйчатую плоть призвал голод, требуя охоты.
   - Дело ясное, что дело темное... Почему?... Яснее ясного! Охота! Конечно! - осенило Великую. - Они следили за Илуной и, подслушав разговор с Генаром о двух дополнительных крылатых стражах, решили поторопиться... Без лагеря... Без поселения... Одним незримым ударом... Скорость - Арл мастер скорости... Значит, поторопимся и мы! Очень поторопимся!
   ... Фиоленир сиганул в сторону от неожиданности, когда прямо перед ним в двух шагах от крыльца его дома из-под земли взметнулась Лирин. Ниоткуда, из ничего, словно сами недра породили ее на свет, без рун, без заклятий, без магии.
   - Владыка! У Илуны не осталось времени! Бегите! Спасайтесь! Просто бегите, не оглядываясь! Немедля, не мешкая, без вече и советов!... Дремы уже идут сюда!... Я не успела...
   - Но... - ошарашенный староста пытался возразить, однако девушка столь же внезапно растворилась в земле. - Чудеса... Этих тайных последователей Магистрата не разберешь... Успела - не успела... А вы бегите... Накудесничают всякого разного... - старик, ворча под нос многоликие недовольства, вызвал в разуме образы своих помощников...
   ... - Я в башню, - призвав дубля, сотканного из материи Иных, обратилась Лирин к Ррагору. В глазах девушки блистала решимость, словно отточенная сталь клинка. - Мне нужен Дрел! Нужен во плоти! В своей полной силе!... Вместе у нас есть шанс провести плутовку Судьбу! Ты же, старый друг, попытайся выяснить хоть что-нибудь об исчезнувшем проклятом караване обреченных. Любая крупица, любая весточка от твоего народа сейчас важнее для меня всех сокровищ Великих... Ты понимаешь?
   - Да, сестра! Я лично помчусь как ветер навстречу тайне! Я выслежу! Я учую! Я услышу! Клянусь!!! - резкий рык Ррагора прозвучал много сильнее, чем того требовала маскировка.
   - Будь не просто осторожен. Будь чересчур, безумно, опасливо осторожен, - Лирин присела на корточки, чувствуя лицом горячее дыхание друга. - Я хочу хоть на миг взглянуть в твои глаза, - доброе, нежное сердце девушки не знало, что уготовили им тернии жизненных путей на этот раз.
   Ррагор чуть приспустил шкуру невидимости с головы, и на горе, возле башни Иллириэли, перед хрупким девичьим станом повисла огромная саблезубая бело-полосатая тигриная голова. В его стальном решительном, самоотверженном взгляде полыхали мягкие языки пламенной, сердечной дружбы.
   - Я буду, сестра... буду... - тихая мысль Ррагора скользнула прохладным ветерком по вздыбившейся мурашками, даже под магической личиной, голубой коже Нианны.
   Саблезубый вновь растаял в пространстве, и лишь рванувшийся воздух сообщил о его могучем стремительном прыжке.
   Упругой поступью хищницы, готовящейся к самой важной охоте в жизни, бросившая вызов Прабогу, зашла в башню. Блаженная тишина безраздельно властвовала древней обителью.
   - Подъем, лежебоки! - звонкий хрустальный голос Нианны вспугнул покой и сладкие оковы дремы с блаженно расслабившейся Чари и безмятежно пульсирующего сгустка зелено-золотого свечения спящего Дрела. - Самое интересное пропустите... Веселье... Можно, так сказать... будь оно не ладно...
   Красота утреннего мирного равновесия, чьим бытием заворожено восторгалась Нианна на рассвете, таяла нереальным миражом в предчувствиях дня грядущего...
   Царское ложе скользнуло неуловимой вибрацией в тело хозяйки, поглотившей и образ Лирин. Обнаженная гибкая фигура Великой стояла по центру святилища. Ниа прикидывала во, чтобы лучше всего облачить свою мерцающую голубым светом наготу. Весь парадно-изысканный гардероб, что оставила ей Иллириэль, не годился предстоящим событиям.
   Любимый голубой костюм превратился в растрепанное тряпье после стремительного падения к месту битвы Дрела и Чари, а сине-голубые одеяния, подарок Магистрата, так приглянувшиеся глазу, остались в далеком Фиэнее. Оставалась только одна одежда - покров материи Иных. Сияющее, плотно облегающее серебро с рельефными золотыми вязями узоров, затянуло юный девичий стан.
   - Ну, где вы там, сони?! К нам вскорости сам Арл пожаловать изволит, а мы к прибытию его "Предтечества" и не готовы...
   Как добросольная хозяйка Ниа принялась собирать на стол утреннюю трапезу. Война войной, а угоститься ароматными дольками пираны в подогретом янтарном сыре с пряной зеленью хотелось даже сейчас... тем более, сейчас.
   - "Как знать, доведется ли отужинать вообще", - сумбурно промелькнула колючая мысль в голове Великой и, размазанная внезапным ударом воли, опала в прах. - Не просто отужинать, а и станцевать на его хребтине поверженной доведется! - едва слышно сквозь зубы процедила Великая.
   - Поверженной хребтине?! - Дрел шагал по ступенькам вниз. За ним, хлопая широко открытыми пронзительно-голубыми глазами новорожденного младенца, неуверенно спускалась Чари, облаченная во вчерашний подарок Нии. Дева-птица жадно потянула носиком-клювом аромат завтрака и, весело взвизгнув, прыгнула со ступеней почти из-под потолка. Хлопком расставив крылья, она спланировала к столу и радостно зачирикала, глядя то на Нию, то на еду в тарелках.
   Нианна добродушно погладила Чари по крылу и жестом пригласила присесть. Крылатая Богиня мгновенно плюхнулась на стул и вцепилась двумя руками в содержимое блюда, напрочь игнорируя столовые приборы.
   - Мужлан и чурбан неотесанный! - повернувшись к Дрелу напускно фыркнула Ниа. - Опять мысли подслушивал?! Чувствую, что Чари, что тебя манерам и этикету придется заново учить!
   Услышав свое имя, Чари подняла глаза и, повторяя "Чари... Чари...", одобрительно закивала головой.
   - Вот-вот... - улыбнулась хозяйка.
   - Прости, Ниюшка, привычка. Зверь в норе-тоннеле только и делал, что подслушивал, подслушивал да ел... - Дрел скорчил виноватую мину и пожал плечами, разведя руки в стороны.
   - Есть тебе пока не предлагаю, - чуть остыла Нианна, - ... пока... но присесть и послушать однозначно настаиваю.
   Она опустилась рядом с крылатой подругой и принялась завтракать, одновременно пересказывая новости тигриного племени о Дремах...
   ... - Скверно, - подытожил услышанное Дрел.
   - Да. Я тоже это словечко употребила, - заканчивая скромную трапезу, кивнула Ниа. - ... Так вот, что я предлагаю. Чари остается здесь под присмотром Лирин. Надеюсь, в ближайшие несколько часов Илуна опустеет. Мы же с тобой немедленно отправляемся к пещере с "Основой Жизни" - туда, где я создавала саблезубых лазутчиков. Неизвестно как Иллириэли удалось ее обнаружить, но она перед уходом подарила мне образ местности в окрестностях пещеры. В ее недрах я быстренько-быстренько создаю тебе тело и...
   - Быстренько? Так сказать на скорую руку??? - призрачные брови Дрела картинно поползли наверх, а глаза ошарашенно-нервно округлились. - ...Надеюсь не в смысле тяп-ляп, сойдет и так?! Я ведь все-таки... Все-таки... - Дрел провел кистью от лица к торсу и горделиво выпятил "грудь".
   - Ух, ты! Смотрите-ка! Перебирает! - сурово сдвинув брови, воскликнула Ниа. - Можно подумать к нему в очереди стоят, дабы удостоиться чести сотворить ему живую одежду... "Я ведь все-таки!" - передразнила она друга и тут же, добродушно разулыбавшись, добавила: - Конечно же, я вложу в него все, на что буду способна, дорогой друг. Родных и близких ведь всегда так мало под солнцем... так мало... - горячая грусть девушки лизнула призрачное сердце Дрела.
   - Извини... Извини, сестра... Прости мужлана, - Дрелу почему-то стало стыдно.
   - Пролетели, - вздохнула Ниа. - Так вот. Сотворяем тебе достойную плоть, возвращаемся за Чари и...
   - Бьем Арлу морду до кровавых, синюшных кровоподтеков! Чур его передний зуб мой! Повешу себе на шею... так... как амулет... на счастье... - горделиво вспыхнул всеми цветами радуги вояка-Дрел.
   - Ага, смелый, бодрый, отрешенный... Это тебе не Шчиры, не Хранители... Он в стоячих песках времени как молния движется... Я с одной искрой чудом совладала... и то не я, а Дар Дозвездных. Зуб... на память... герой-воитель... Мы будем... улепетывать... и чем дальше - тем лучше!
   - Не понял, - Дрел возбужденно затоптался на месте. - Опять бежать?!!! Опять прятаться?!!! С каких звезд ты нас вообще с Чари тогда спасала?!!! Мы эту драку с Шчирами затеяли только потому, что "бег" стал противнее смерти и забвения!!! Понимаешь - ПРОТИВНЕЕ!!! Пусть я крыса, таракан, мокрица, наконец, но я найду местечко, дабы оставить памятку о себе где-нибудь на его "вечной" заднице!!! - глаза Дрела ярились как две звезды.
   - Горячий, горячий! Обжечься можно... Смотри возлюбленную на ложе не спали, когда плоть обретешь, - Ниа загадочно по-девичьи улыбнулась.
   - Не позора ради, а времени для... - пояснила Великая, - Мне день... максимум два нужны и я создам "антисуть"... "антисущность", способную обезвреживать искры краснохвостой кометы без боя, без крови и смерти, без взрывов и разрушений...
   - Тогда, может, мое тело подождет?... И ретироваться надо сейчас?... Ради общего блага я потерплю... - Дрел украдкой скользнул тоскливым взглядом на Чари.
   Ниа уловила этот случайно брошенный, но мучительный взор друга.
   - Нет! - решительно отрубила она. - В суматохе красного проклятья узоры будущего не предсказуемы. Опасна вся Эндора... Вся!!! Судьба подарила нам близость к пещере с квинтэссенцией жизни, а завтра, сойди мы с этого места, она может зашвырнуть нас на другой конец земли. Возможностью надо пользоваться пока есть возможность, и мы ее не упустим! Лирин будет нашими глазами в Илуне, и если что подаст знак!
   Легким толчком воздуха златокудрая и зеленоокая встала рядом с хозяйкой.
   Чари закончила с содержимым тарелки и косилась на яблоки в корзине у стены.
   - А если Арл бросит ментальные сети и ограждения? Или запрет Илуну силовыми полями? Что тогда? Лирин не сможет сообщить, а мы не успеем вызволить мою малышку...
   - Арл?... Ментальный барьер?... Не-е-е-ет... Он ничего не боится. Он чувствует себя единоличным, непобедимым Властелином... Я-то знаю... - Ниа вспомнила ощущения парящего над планетой доисторического демона. - Он выше таких мелочей в прямом и переносном смысле. Арлу нужен ключ, и если его искры не справятся, он опустится с небес лично... Вот тогда уж точно - всем прощальный привет... Так что раздумывать некогда... Только бы незамеченными из Илуны выбраться. Знания Предтечи настолько глубоки, что я совсем не уверенна в невидимости моих барьеров. Если эльфы или Дремы держат башню под наблюдением, в чем я почти убеждена, то его посланцы накроют нас точно в пещере... Хрясь!... И до свидания!... Дремам даже возиться не придется.
   - Так давай просто прыгнем, - Дрел непонимающе воззрился на воительницу.
   - Ух, ты! И от этого полегчает?... На одной ноге прыгать надо или на двух?... А покрутиться вокруг себя, бормоча "демон изыди" не надо?! Вдруг поможет? - съехидничала Ниа в ответ на кажущееся пустословье Дрела.
   - М-да... С памятью, подруга, у тебя и впрямь проблемы...
   - Спасибо, что напомнил, - чуть надулась девушка.
   - Прости. Я имел ввиду пространственный прыжок сквозь руну - мгновенное перемещение меж двух точек. Помниться в старом добром Тироле мы с тобой все время соревновались в дальности прыжка... - поспешил оправдаться призрак.
   - И кто побежал? Конечно же, я? - Нианна встала из-за стола. Лирин собрала посуду и, отнеся ее к шкафчику, на обратном пути набрала вазу яблок и поставила перед Чари.
   - Это тебе, подружка...
   Чари смачно захрустела сочными плодами.
   - Я побеждал, - гордо констатировал Дрел.
   Ниа удивленно и вопросительно подняла бровь, недоверчиво косясь на зеленое привидение.
   - Правда, всегда с не очень большим отрывом.
   - Ага! Я так и знала. Ладно, не томи, показывай руну и полетели... - серебряная, переливающаяся отражениями окружающих предметов фигура Нии приблизилась к Дрелу.
   - Попрыгали... - улыбнулся призрак, и из его груди выплыл сложный магический трехмерный узор руны перемещения. Мгновенно пространство за ней подернулось размытым маревом.
   - Боги обязаны уметь летать. Как только разберемся с твоим телом и Арлом, я сразу займусь твоим летным воспитанием, - весело подмигнула Ниа и повторила рунический узор твердой волей опытного магического художника...
   Друзья прыгнули в образовавшееся зияние, и оно тотчас за ними схлопнулось. В башне остались Лирин и, бойко уплетающая яблоки, Чари...
  

Рожденье Веры.

Фиэней.

   В это утро небо над Фиэнеем выдалось свинцово-тяжелым, предгрозовым. Ветер срывался рваными бросками, словно кусая кроны вековых деревьев в необъяснимых приступах бешенства. Вездесущая, беззаботная, озорная птичья детвора попряталась по гнездам и дуплам, лишив столицу многоголосого щебечущего хора. Угрюмость нависала и давила, позабыв о лете и, казалось, презирала само светило.
   Столь же безрадостными и тяжкими витали мысли первого заместителя главы совета сухощавого Владыки Энирала. Тяжелая поступь и неуверенный пристук посоха вели мага по переходам и лестницам центрального храма магии и мудрости Эндоры к кабинету главы совета.
   Тысячи и миллионы лучистых дней были впечатаны радостью сердца многомудрого мага в ступени и коридоры этого величественного, грациозного, строгого, но выдержанно-изысканного здания. Впечатаны радостью познания, радостью дружбы и свершений, радостью побед... А сейчас он расстается со всем этим. Каждый взор запоминает мельчайшие детали увиденного и прощается. Прощается с резьбой перил, узорчатой занавесью на окне, закрученным в невыразимо медленном танце стебле вечнозеленого плюща на стене... Прощается с...
   Энирал подошел к двери главы Магистрата Улира, и поднятая рука замерла на мгновенье, после чего решительно постучала.
   Ответа не последовало. Энирал постучал еще раз. Никакой реакции. Маг плавно толкнул дверь. Она оказалась не заперта и послушно отошла в сторону.
   То, что увидел сейчас эльф, всего несколько дней назад его бы повергло в шок, но ныне не удивило нисколько. Рано или поздно это должно было случиться. Он и очень незначительное меньшинство совета, магов и учеников, от лица которых теперь Владыка прибыл говорить, предвидели такой поворот событий, и увиденное подтвердило сердцу Энирала их правоту.
   Круглый стол, что стоял по центру кабинета валялся отброшенным в сторону. На рисунке многоцветного, узорчатого деревянного пола топорщились обугленной коростой глубокие, прожженные магической вершиной посоха борозды, переплетенные в угловатые пугающие начертания.
   По периметру и углам злонаполненного орнамента пульсировали свыше десятка кристаллов связи, явно передавая происходящее во все значимые земли Эндоры.
   В центре узора, облаченный во все черное с перевязями красных лент на лбу, руках, поясе и ногах стоял на коленях Владыка Улир и, воздев руки к небу с полузакатившимися глазами, возносил молитву:
  
   В бездонных небесах, в пучинах Внеземелья
   Пронзая звезды в тлен, вершит пути миров
   О Арл владыка наш хозяин пророжденья
   К тебе стремим, господь, ничтожный мы свой зов.
  
   Приди скорее к нам, мы жаждем погруженья
   В благоволенья миг той царственной стези,
   Что к нам ведет тебя, сквозь вечных звезд круженье,
   Что дарит нас тебе, о Арл приди, приди!
  
   Энирал сделал решительный шаг через порог. Улир тут же прервал вдохновенные песнопения и поднялся с колен. На Энирала смотрел не уверенный взор доброго друга, не взор многопознавшего лучшего из лучших Владык магии Эндоры, на него смотрели раскрасневшиеся глаза полоумного фанатика, готового на все и жаждущего лишь одного - немедленного исполнения воли господина, хозяина - Божества.
   - Ты пришел, Энирал! Я знал, ты должен был прийти. Не могло быть иначе. Все должны вкусить, все должны приобщиться! Это надежда, это будущее, это спасение! Только ОН! Кроме НЕГО все ложь и пыль, мрак и обман! Я говорил с НИМ! О-о-о, как проникновенна ЕГО воля! Как безбрежно ЕГО могущество! Я своими глазами видел, на что способна ЕГО власть! Что делает Вселенский Повелитель одним краснооким взглядом с материей жизни! Это не детские игры Тирольских божков - это магия Вечных титанов, поднебесных титанов, звездных господ! - под конец речи Улир сорвался почти на верезжащий крик.
   Глава совета пристукнул посохом об пол, и свечение кристаллов связи угасло. Его пламенная речь мессии передалась слушателям. Маг открыл врата приватной беседе.
   - Ты пришел преклонить колено и принять нашего звездного учителя! Да, ты поступаешь верно! Миллион раз верно! Ты молодец, Энирал! Молодец! - Улиру хотелось говорить и говорить.
   Кто же знал, что решение, с таким трудом принятое его сердцем принесет избавление всей Эндоре от гнева Божьего, от его всесметающей длани, от его вездесущего ока. Бог хочет видеть "Игру". Игру своего народа с народом Зираиды. Пусть будет так! Эндора сыграет, споет кровавый дуэт войны с образом красногривой кометы на новом, черном, усеянном серебряными звездами стяге. Под этими знаменами, с молитвами и честью, с благоволением Жизнедателя, Вселенского странника Арла, они сокрушат Зираиду и вознесут славу Богу-Богов...
   - Нет!
   Резкое "нет" Энирала вырвало Улира из блаженно-свободных грез будущего.
   - Нет. Не за этим я пришел, Владыка Улир, - выдержанно-спокойным, ровным голосом продолжил Энирал. - Вижу, воля нового божества действительно проникновенна. Она проникла и оплела твою душу, превратила в кость твое сердце и гложет ядом тщеславия разум. Постой, не говори ничего, - видя открывшийся было рот Улира, жестом остановил его Энирал. - Не для спора я пришел сюда, не для философской полемики, и тем более не для вступления в твою новую веру. Я пришел к тебе от имени тех немногих, что не разделили стремлений совета и не приняли сердцем "Одну жертву" ради спасения. Вижу путь, прочерченный решением, вижу дань наложенную небесами за намерение... и не разделяю твоей воли...
   Улир выставил посох перед собой, взяв его двумя руками, напротив по-петушиному выпяченной груди, высоко поднял подбородок и слушал слова Энирала, надменно ухмыляясь.
   - ... мы не разделяем. А посему, глава совета, согласно кодексу и канонов Магистрата, по своей воле мы покидаем ряды ордена магов. Нам нет места в вашей новой красноокой совести и нам не по пути с начертаниями твоего Бога, - Энирал протянул Улиру свиток с недлинным перечнем имен. Глава совета принял и быстро пробежал лист глазами.
   - Да пребудет с тобой Мудрость и свет солнечных дней! - Энирал поклонился. - Прощай, старый друг, - с горечью в голосе произнес маг и повернулся, намереваясь выйти.
   - Стоять! - по-звериному рявкнул Улир. - Я не позволил тебе идти!
   Энирал замер, вздохнул, тяжело опершись о посох, и, поворачиваясь, незаметно извлек из кармана мантии маленький стеклянный шарик.
   - Да, Владыка? - совершенно невозмутимым голосом откликнулся Энирал. Лицо мага не выражало никаких эмоций.
   - Выйдешь из моего кабинета, когда я тебе прикажу! - вершина посоха Улира начала поигрывать острыми лучами света. - А будешь перечить - не выйдешь вовсе!
   Седые брови Энирала медленно сдвинулись к переносице.
   - Я так не думаю, - морозная стужа прошелестела в тихом, уверенном голосе мага, озарив вершину его посоха светом.
   - Просто хотел поблагодарить. За список спасибо, - улыбнулся Улир, - проще будет отыскивать... отступников для справедливого суда Арла, а теперь прощай, старый... "друг", - и с посоха главы совета прямиком в грудь Энирала метнулся рваный, изогнутый росчерк алой молнии.
   Энирал был готов. Он чувствовал темное средоточие хищной силы в кабинете Улира еще двумя этажами ниже. Теперь же его тело охватила плотная сияющая бирюзовая оболочка защитного барьера. Молния Улира бесилась и скалилась, пытаясь пробить брешь.
   Короткий бросок почти одной кистью и тонкое стекло маленького шарика разлетелось пылью осколков под ногами нападающего Улира, выбрасывая в воздух легкий, быстрый, сжатый малиновый газ. В мгновенье ока он окутал божественного глашатая снизу до верху.
   Улир явно не ожидал такого примитивного ответа и, не успев сделать и полувздоха, рухнул без чувств на пол, как раз в центр демонического узора.
   - Поспи, верховный мессия. Поспи...
   Энирал наклонился и поднял с пола свиток. Еще до визита к Улиру он принял средство, блокирующее усыпляющее действие газа.
   - Не хорошо мы с тобой распрощались, старина... Не хорошо... Жаль...
   Маг повернулся и быстро вышел из кабинета, плотно закрыв за собой двери. Дела обстояли много хуже, чем могли себе представить несогласные. Фиэней становился для них смертельно опасен.
   Сегодня же несогласные маги и их семьи оставят его зеленые родные обители...
  

Подари мне два крыла...

Окрестности Илуны.

  
   Дрел крепко оплел зелеными жгутами-щупальцами силового свечения шипастую спину белокрылой драконихи Синирры.
   Он и Нианна благополучно ускользнули пространственным прыжком из Илуны. Выйдя из него в пяти километрах севернее, Великая тут же облачилась в форму драконихи и взмыла в небеса.
   Друзья искали заветную пещеру. Пещеру надежд, чаяний и мечтаний Дрела. Пещеру способную даровать новую плоть. Скальные пропасти и клыкастые пасти утесов, плато и осыпи, зеленые всплески оазисов и быстрозвучные ленты торопливых горных рек - все проносилось величавой симфонией тверди под неутомимыми, стремительными взмахами крыльев Синирры.
   Уже около часа дарительница и страждущий бороздили скалы в поисках означенного места и вот, наконец, дракониха радостно выдохнула грудным басовитым голосом:
   - Нашла! - и, заложив крутой вираж, бешеной спиралью устремилась к земле.
   Ветер взвыл от радости ощущения такой чешуйчатой силы в небесах и зашелся протяжным нарастающим свистом восхищения.
   Крылья подняли серые облака пыли при посадке, охватившие всю белоликую дракониху, и всего через миг, блистая серебряной звездой, из них походкой тигрицы выходила черноволосая воительница в сопровождении, плывущего над поверхностью, зелено-золотого сияющего сгустка света.
   Огромный, около пятнадцати метров в поперечнике, плоский валун, изъеденный ветрами, ливнями, опаленный солнечным зноем и закаленный снежной стужей, давший множество трещин и поросший по бокам бородатым мхом, надежно хранил вверенную ему в незапамятные времена тайну. Тайну творения, святую тайну жизни.
   - Вот мы и пришли, - Ниа пристально окинула взглядом камень, прикидывая, каким бы наименее безопасным способом отворить эту дверцу.
   - Слушай, меня, честно говоря, гложут сомнения. Ты тут никаких ловушек насторожить не додумалась? Заклятий там разных охранных, демонически подлых огненных сфер с потаенными озерцами, какой-нибудь разъедающей мерзости? Ведь тогда все же война была, когда ты своих полосатеньких зубастиков творила. Всякое ведь могло случиться...
   - Думаешь, я помню? Тигров - помню, ловушки - не помню, - пожала плечами Ниа.
   - Веселенько! Помню - не помню... Ой! Попала! Смотри в оба! Я призрак - мне все равно...
   - Ой, ли? - резко обернулась на докучливого болтуна девушка, и черные волосы, собранные в тугой сноп трехсапфировой тиарой, залетели через плечо ей на грудь.
   - Ну, почти все равно... А вот тебе нет. Нежную, голубую, девственную плоть можно и попортить ненароком.
   - Не каркай! - раздраженно вспылила Ниа. - А то подарю тебе тело вороны, вот тогда накаркаешься до не хочу и не могу тоже! Уяснил?
   - Молчание - залог здоровья! Моего будущего здоровья! Яснее не придумаешь! Только...
   - Еще одно "кар" и длинный, болтливый клюв начнет расти прямо сейчас! - изогнутые брови и серьезно-поджатые алые губы не давали повода воспринимать сказанное как шутку.
   - Угу, - басовито буркнул Дрел. - "Она еще и в Тироле с выбрыками была. Так это когда везде тишь, гладь с покоем тешились, да никто за ней не гонялся, чтоб пришибить... А сейчас... Не так посмотришь и в "курицу"... Ой! В курицу не надо!!!" - испугался своих же мыслей Дрел.
   - Точно в курицу не надо? - совершенно серьезным тоном переспросила, между прочим, не оборачиваясь, Нианна.
   - Да!!! - твердо, коротко и решительно отчеканил призрак, не решаясь давать пояснений.
   - Ладненько. Приступим. Отойди на всякий случай подальше и приготовься. Вдруг кто выскочит с недобрыми намерениями. Ты яркий, светящийся, за тобой гоняться веселее, - Нианна повернулась, на ее лице цвела предовольнейшая улыбка. Добро так, открыто улыбаясь.
   - Наживка для приманки готова! - чеканным воинским басом рапортовал призрак. - Или приманка для наживки? Жертва короче...
   - Приготовились... жертва... - озорно прищурилась девушка и присела на корточки, положив ладони на горячий камень.
   Внезапно контур глыбы охватила черная глянцевая жидкость, проступившая казалось сквозь саму твердь, и, вытягиваясь сотней толстых щупалец, аккуратно потянула камень от скалы. С гулким ударом и выдохом откупоренного сосуда валун отошел от стены и черные щупальца осторожно, растянувшись меж крышкой и тайником, положили его наземь.
   Выдох пещеры наполнил сухой, скудный скальный воздух чарующими ароматами цветов, маслянистым настоем трав и переливами фруктовых нот. Грудь Нианны нервно вздымалась то ли от волнения, то ли от этой сказочной симфонии растительных грез.
   - Запах очаровательный, хоть призраки и едва их различают. Но одно скажу наверняка, он много приятнее аромата гниющей требухи в вечно сыром тоннеле, - силуэт Дрела подплыл вплотную к входу в пещеру. - Вот только если этим наполнено все содержимое пещеры, то мы... точнее ты, Творительница, туда даже ползком не проберешься, - призрак указал на безумное плетение корней, корневищ и корешочков, заполонившее весь скальный проем входа. - Прорубить или, скажем, прожечь конечно можно...
   Увидев сжатый кулак Нианны возле своего лица, Дрел решил попридержать несуществующий язык.
   Прорехи в сплошной растительной стене, образованные оторванным камнем, были чрезвычайно узки. Ниа подошла поближе и осторожно припала к одной из них глазом.
   Девичье сердце зашлось и... остановилось в восхищении.
   Свет... свет... свет... Не яркий... мерцающий, бродящий волнами и лентами, но безумно, безумно красочный и многообразный...
   Извилистый проход, ведущий в потаенные недра пещеры, оказался свободен. Лишь стены, потолок и пол оказались затянуты густым растительным покровом.
   Ниа подняла правую руку и, повинуясь воле Богини, корни расступились в стороны волокнистым занавесом.
   - Идем, Зеленый, идем. Нас там ждет добрый мир, - почти прошептала девушка.
   Друзья переступили порог, и занавес за ними закрылся. Живой свет, окутавший их со всех сторон, зашевелился. Из-под широких резных листьев красивейших цветов стали вспархивать стайки удивительных бабочек и садиться на глянцевое серебро одежды-доспеха Великой, преумножая свой подвижный свет в его отражении. Вокруг сгустка света призрака бабочки и мотыльки закружили неторопливые, дрожащие фосфоресцирующим многоцветьем хороводы.
   По стенам, с потолка, медленно заструились подвижные ленты. Сияющие, довольно большие сороконожки спустились к ногам Великой и, едва их коснувшись, одновременно развернулись и поползли дружной стайкой вниз по тоннелю, беззвучно приглашая припозднившуюся госпожу в недра древних владений.
   - Нас приглашают, Дрел, - улыбнулась Ниа. Голубое лицо девушки мерцало в красочном полумраке колыбели жизни, как органичная часть этой всеобщей сказочной целостности.
   - Красота! Какая красота! - Дрел ответил мысленно, боясь потревожить глубоким басом чарующую идиллию цветовых растительных гармоник.
   Спуск оказался довольно крутым, но не долгим. Метров через сто он вывел в просторный зал, устланный все тем же поразительным цветочно-утонченным, даже чересчур вычурным светоносным великолепием.
   В центре пещеры в небольшой купели мерцала, переливаясь пурпурными и бирюзовыми сполохами пламени, зелено-желтая, перламутровая, пластичная масса - основа жизни, основа природы - сокровище древних Богов-Созидателей.
   Нианна знала, что нужно делать. Она знала как, но все же заметно нервничала. Самоотверженная, умелая, дерзкая Богиня - Творительница погибла семь тысячелетий назад, а здесь, сейчас, стоит двенадцатилетняя девчушка в теле девушки, пусть столь же решительная и целеустремленная, но все же неопытная.
   - У тебя все получится, Повелительница Жизни. Я всецело доверяю тебе, - Дрел приблизился и по-дружески взял ее за хрупкие плечи, заглянув в глаза. - Получится и не может быть иначе... Ты справишься... Иррада, будучи простой драконихой, совершила недоступное для Богов и призвала Амдебафа. Думаю, что с таким пустяком, как живой костюм для давнего друга Великая Нианна справится шутя и играючи, - на размытом овале лица Дрела проступила улыбка. - Смелее... Я верю в тебя...
   - Спасибо, - прошептала девушка. - Становись в купель. Я буду творить! - последнюю фразу Ниа произнесла с такой уверенностью, что Дрелу показалось - вся природа Эндоры склонилась в поклоне готовности безропотно повиноваться ее воле в этот миг.
   Призрак вошел в пластичную жидкость, и та разошлась в стороны под силовыми линиями его энергетического тела.
   Ниа подняла руки, готовясь призвать магию...
   - Постой! - внезапно прервал Нианну Дрел. - Позволь мне просьбу...
   Великая кивнула.
   - Подари мне два крыла... как у Чари. Я хочу быть с ней рядом не только на земле, но и в небесах... Всегда рядом...
   - У тебя будут крылья... будут... - Ниа улыбнулась.
   Она от чистого сердца радовалась счастью Чари и Дрела. Великая свято верила, что трепетная любовь Дрела вырвет Чари из омута безумства, и их души вновь сольются в мелодичном дуэте блаженства и близости. Глядя на них девушка грезила и своим будущим, своим почти нереальным счастьем...
   Хрупкие руки Великой поднялись вверх. С тонких пальцев под свод пещеры устремились сложные вязи трехмерных рун, и зелено-желтая основа жизни принялась оплетать, проникая внутрь, призрачную плоть Дрела...
  

Они... совсем... рядом...

Предместья Илуны.

   Ррагор мчался, что есть духу. Гигантские прыжки саблезубого исполина стелили к земле густые травы и отшвыривали в стороны сочную зелень кустистых зарослей воздушными вихрями.
   Он не сбрасывал шкуры невидимости. Он охотился. Останавливаясь принюхивался, вслушивался и снова прыгал. Тигр охотился не на жизнь, как обычно. Ррагор охотился на Смерть. Хищник тропил и выслеживал хищника. Не здешнего... не лесного... не знакомого... Того, на кого он охотится не существовало в законах природы. О нем не слагали сказания и не хранили записи скрижали древних Богов...
   Илуна осталась далеко позади. Тигр бежал на юг, таясь и хоронясь временами, вдоль единственной дороги, проброшенной извилистой нитью по границе Великого леса и каменно-скальных россыпей тирольских предгорий.
   Ррагора не оставляла и пугала мысль, что его братья и сестры смогли упустить свою цель. Как почти две сотни Дремов с охраной, магами сопровождения и лошадьми просто исчезли? Без следа, без останков. Не сквозь землю же они провалились? Хотя и этот вариант тигр не исключал.
   Боль утраты брата, могучего Ррагура, еще вылизывала его сердце широким колючим языком и Ррагор жаждал отмщения. Он жаждал справедливой кары, осознавая невозможность поквитаться с Богом-Богов.
   Пусть он не сможет сам. Пусть сила тигра не больше силы клопа пред разъяренным драконом, но носитель полосатой шкуры и саблезубых клыков поможет Великим Изгоям, и те приобщат его усилия к победе...
   Ррагор прыгнул и замер как вкопанный. Уши инстинктивно дернулись в разные стороны, и шерсть на загривке сама собой медленно стала вставать дыбом. Что-то неясное, отдаленное, как поочередный шелест листьев на разбросанных по округе деревьях... Что-то довольно быстро приближалось...
   Шелест нарастал, полнился, а за ним, за этим неслышным простому уху звуком, вальяжно следовал тихий УЖАС! Смерть, зашедшаяся в экстатическом дурмане разложенья... невидимая... Смерть...
   Глаза лгали тигру. Они видели лишь ясное солнечное небо с редкими облаками, мирный лес, да вечно умиротворенные, философские громады скал.
   Теперь все стало на свои места. Его братья и сестры не могли видеть и не могли слышать. Безмолвный ужас и страх невидимого естества был настолько оглушительным и ослепительным, что сам разум отказывался верить в существование чего-то с такими, доведенными до титанического величия, омерзительными качествами.
   Мысленный шелест приближался, и вдруг Ррагор уловил... Этот звук, это слово восхищало, наполняя грудь благоговейным трепетом и благодарностью рода. За него он не задумываясь пожертвовал бы жизнью...
   Отчетливее... Ближе... Скоро, совсем рядом...
   - Нианна... Нианна... Нианна...
   Мысленный шепот нарастал и приближался. Он доносился с разных сторон. Ррагор залег и почти перестал дышать. Лишь самый кончик его хвоста изредка нервно вздрагивал.
   Минута... другая...
   Мышцы тигра наливались звенящим напряжением.
   Засада... Терпение... Выдержка...
   Вот-вот... Сейчас...
   - Нианна, - полыхнуло имя почти у самого уха отчаянного лазутчика, и перед прищуренными глазами тигра промелькнула крупная размашистая тень, быстро и бесшумно перемещаясь в сторону Илуны.
   - "Тени приманивают Дремов ее именем! Они ведут их в Илуну!" - внезапная догадка отдала приказ, и напряженные до предела мышцы рванули тело тигра в погоню. Бугры могучих мускулов вздулись на груди и на лапах, уши прижались, ноздри едва улавливали тонкий аромат магии...
   В три прыжка Ррагор нагнал тень, а четвертый выбросил вперед длинные кинжалы когтей на передних лапах.
   Бросок... Когти и сабли клыков погрузились во что-то теплое и мягкое...
   Удар... Тигр потерял равновесие и завалился на бок в падении.
   Молниеносный рывок и Ррагор, издав утробный рык, стоит, широко расставив лапы, чуть прижавшись к земле. Рядом бьется и вздрагивает, распластавшись на земле, большая, волокнистая, серо-черная тень. Мгновение, другое и клубящийся сумрак, распадаясь, улетучивается, обнажая на ковре из пожухших прошлогодних листьев сначала длинные кровяные потеки, потом очертания лошади и в конце... бьющегося в агонии эльфийского юноши.
   Лошадь погибла сразу. Когти Ррагора перерубили ей позвоночник, вскрыв ребра и вывалив нутро.
   Эльф зашелся в предсмертной лежачей пляске. Один из выставленных вперед клыков-сабель тигра угодил ему точно в бок, под руку, пробив на вылет грудную клетку и вырвав ребра с выворотом внутренностей наружу при падении.
   Коротким прыжком тигр оказался рядом.
   Жизненно важно было каждое мгновение смерти эльфа. Мощная мысль Ррагора вонзилась в еще теплящийся разум отходящего юноши, и беззвучный вопрос лесного лазутчика заполонил последние искры сознания исходящего духа.
   - Кто?! Кто тебя послал?! Говори! - Ррагор придавил передней лапой с выпущенными когтями бьющееся тело к земле.
   - Во имя Владыки Харула! Во имя мира Эндоры!... - прошептали посиневшие губы на белом как мел красивом молодом лице.
   - Кто послал?! Ответь во имя Богов!
   - ...По воле Арла... По тайному велению короля Аниэра и Владыки Улира... - боль мучительной смерти лишила молодого эльфа воли, и он выдал тайну ордена.
   - Аниэр... Улир! Они предали Великую!
   Эльф в последний раз дернулся и затих. Тигр убрал лапу с его груди. На черных латных доспехах поблескивала серебряная, свернутая кольцами змея с высоко поднятой головой - символ "Темного наследия".
   Ррагор помнил герб магов тьмы по схватке Великой на древнем ристалище с магами Магистрата. В тот день наставник "Темного наследия", маг по имени Харул, лишился головы, а три его ученика в таких же точно одеяниях, посланные для подлого убийства Нианны, пали поверженные щитом Великой.
   - Нианна... Нианна... Нианна, - шуршащий шепот доносился уже со всех сторон. Он был оглушительным, шипящим, словно тигр попал в свору ползучих, торопящихся к верной добыче змей.
   Ррагор прыгнул в сторону, уходя вглубь леса. Его путь пересекся с еще одной тенью, и он, не задумываясь, пустил в ход клыки и когти, уже четко представляя с кем имеет дело, куда и как нужно бить для мгновенной смерти. Два взмаха лапами и рывок головой. Лесной охотник, сгруппировавшись, приземлился, а тень за его спиной рухнула в листву и затихла.
   Саблезубый исполин оглянулся на мгновенье и метнулся в чащу.
   - "Срочно! Сейчас! Надо сообщить Нианне, надо предупредить!" - Ррагор сбросил с себя шкуру невидимости, не позволяющую общаться мыслью на больших расстояниях.
   - Сестра, Нианна! - устремил он в пространство мысль, ища узор разума Великой в картинах мира. Ррагор знал, что Дремы и тренированные маги наверняка его услышат, и торопился, но отклика девушки пушистый брат не услышал.
   - Сестра! Опасность! Беги из Илуны! - и опять в пустую. Мир не дарил ее ответного голоса.
   - Братья, сестры! Отыщите мне синекрылого Саприла и всадника Анари! Немедля! - тигр обратился за помощью к роду и всего через пару мгновений услышал глубокий бас могучего Саприла, переданный через разумы саблезубого народа.
   - Ты звал нас, Ррагор, - голос дракона звучал безмятежно и сыто. Охота по-всему удалась на славу.
   - Дремы спущены с цепи! - без прелюдий выпалил Ррагор. - Их ведут именем Великой эльфы, последователи Харула!... Ведут в Илуну! Приказ отдал король Аниэр и верховный маг Улир!...
   - Лжешь!!! Они поклялись кровью!!! - взорвался ревом даже мысленный голос дракона.
   - Ложь неведома тайным созерцателям, дракон! - взревел в ответ тигр. - Я поверг одну из ведущих теней и проник в его разум в последние мгновенья! Эльф с гербом серебряной змеи на груди сам это сказал! Не веришь?! Лети и проверь! Они...
   Легкий свист иглой проколол воздух, и что-то едва ощутимо укололо Ррагора за ухом. Внезапная тяжесть крупными черными кляксами брызнула на голубые небеса.
   - ... Они... совсем... рядом... - прохрипел тигр и, бешеным усилием вернув тело в шкуру невидимости, прыгнул...
   - Ррагор! Ррагор! Ррагор!!! - звал, нет, скорее требовал разъяренный дракон ответа лесного лазутчика, но тот молчал...
   - Мы потеряли его, крылатый странник, - пришел другой тигриный мысленный голос. - Братья и сестры отправляются на поиски...
   - Ищите, ищите! Вы должны найти! - Анари слышал весь разговор. Он предполагал, что это рано или поздно должно произойти, но все же надеялся, что у Магистрата не хватит духу покуситься на жизнь Богини.
   - Я обращу их в прах! - ревел Саприл, налегая на крылья. - В мелкий, невесомый прах! Всех Дремов! Всех до единого! В такой прах, что даже ветер будет брезговать носить его в своих струях! И Дремов и прихвостней Магистрата! - неистовствовал дракон.
   - Мы обязаны сберечь Великую! - поддержал друга Анари. - Главное не лезть на рожон! Нам еще ни разу не доводилось сталкиваться с их силой!
   - Милюзговые искры в хлипких телах! Да пусть их будут хоть тысячи! Я спалю их один, дотла! - ослепленный гневом на клятвопреступников бесновался крылатый Властелин.
   - Летим к Илуне! Там видно будет. Ррагор ничего не успел сказать о Дремах... - неопределенность врага терзала разум всадника...
   ... Ррагор сделал еще два прыжка, прежде чем мир окончательно отказался касаться его взора. Могучие лапы обмякли, подкосились, и он сорвался со склона небольшого распадка, скатившись беспорядочным кубарем в каменное нагромождение.
   Яд... Тигра поразил отравленный дротик выследившей его тени... Холод сковал лапы, сдавил горло, иссушил пасть и медленно, но неуклонно подбирался к сердцу. Каждый вздох давался груди все с большим усилием. Если бы он был эльфом или орком, то умер бы на месте мгновенно, но саблезубый носил плоть в шесть раз крупнее двуногих, и яд отбирал его жизнь медленно по каплям, по вздохам, по ударам сердца...
   - Великая найдет меня. Она придет к моим костям и вспомнит друга теплым словом... - разум медленно угасал в безмерной тяжести непроглядной тьмы...
  

Всего один поцелуй.

Илуна.

   Перед тем как прыгнуть из башни к пещере, Нианна подобрала Чари из оружейной коллекции латы, наручи и поножи. Дрел добросовестно наложил на них защитные чары, учитывая опыт схваток с Цанаки и Шчирами. На всякий случай Ниа изнутри устлала стены барьерным заклятием.
   Как только призрак и хозяйка-воительница покинули цитадель, Лирин принялась прилаживать доспехи к раздраженно-чирикающей и капризничающей девушке-птице. Чари крутилась, фыркала, яростно шипела, не желая носить на себе пусть красивое, богато отчеканенное, но железо.
   - Вот непоседа! - Лирин бегала за Чари с доспехами в руках по-всему залу.
   Той догонялки жутко понравились и, весело чирикая, озорница только прибавляла скорости. Лирин это надоело. Девушка подошла к заветной корзине, приподняла плетеную крышку и достала ароматное яблоко.
   Непослушная беглянка тут же остановилась и словно загипнотизированная уставилась на желанный красно-желтый плод с глянцевым, блестящим восковым налетом.
   - Ага! Клюнула! - обрадовано выдохнул зеленоокий оруженосец крылатой Богини. - Я одеваю на тебя доспех, - Лирин приложила к себе нагрудную часть лат, - ты получаешь яблоко, - и поднесла яблоко к губам.
   Чари хлопнула густыми ресницами, изучающее наклонила голову, качнув веерами белых пуховых перьев на голове, косясь, то на доспех, то на яблоко, после чего кивнула, издав согласительное "Уррр".
   - Ну "Урр" так "Урр". Слава Звездам, сработало, - Лирин повеселела.
   Дело пошло довольно быстро. Яблоко - фрагмент облачений... Яблоко - фрагмент...
   Надеть шлем, следовательно, примять свои роскошные головные веера за ушами, Чари отказалась наотрез даже за целую корзину яблок.
   Она демонстративно медленно провела ладонями по их пышному великолепию, нарочито подчеркивая их красоту, и с силой ударила себя кулаком в грудь. Дескать, вот я какая... неповторимая...
   Сочный звук от удара по металлу брони так понравился, что Чари принялась безостановочно барабанить по всем частям своей амуниции, ловя какой-то нестройный ритм, ведомый только, наверно, сумасшедшему композитору.
   - С ума сойти! Бешеный барабанщик в нашем доме! То-то Нианна обрадуется! - Лирин всплеснула руками. - А Дрел-то, как счастлив будет... - девушка посмотрела на Чари и ласково, по-дружески улыбнулась.
   Крылатый композитор, встретив, как ей показалось, одобряющий взор удвоил творческий натиск на броневые ударные инструменты доспехов.
   - Блеск! Камнепады, грозы с градами просто отдыхают по сравнению с твоим мастерством...
  

* * *

   ... Все шло так, как надо...
   Стены и свод пещеры мерцали радостным разноцветьем светозарных растений. По центру пола в купели среди языков не опаляющего зеленого, голубого и фиолетового пламени возвышались контуры мужчины с телосложением мускулистого атлета. Рядом с ним ослепительной голубой звездой сиял стан юной Богини-Созидательницы.
   Жар творческого и магического сосредоточения заставлял исходить соком напряжения плоть Нианны. Она отозвала с тела серебряное облегающее одеяние-броню материи Иных, оставив прикрытыми резным зеркальным орнаментом высокую грудь и женские прелести ниже тонкой талии.
   Крупными градинами пот катился по лицу, срывался каплями с подбородка, соскальзывал прохладно-обжигающими струйками по спине. Ниа не обращала на него никакого внимания, хоть он иногда и застил взор, прорываясь сквозь густые, изогнутые, длинные ресницы.
   Могучие руны живой материи ныряли послушными нитями в "колыбель Жизни" и облекали ее суть в прекрасные, гармоничные формы живой плоти.
   Мощный, но легкий костяк, предназначенный для умелого, маневренного полета, крыльевые залопаточные суставы, измененная форма позвоночника и усиленная грудная клетка, способная выдержать безумные перегрузки небесных эволюций - все ложилось и собиралось в единое, гармоничное, слитое целое.
   Увлеченная действием, Нианна восхищалась красотой и счастьем самого творения. У нее получалось, выходило! Задуманное складывалось в цельный, красивый образ! Она упрочнила кости скелета вкраплениями камня, используя знания Арла, полученные при вскрытии красной искры проклятья. Нервы, сосуды, органы вплетались органичными кружевами в задуманное пространство.
   - Все хочу у тебя спросить, - остановилась чуть передохнуть Ниа. - А что это у тебя в груди за такой яркий сгусток рядом с сердцем? Он не похож на отражение какого-нибудь органа.
   - Это дар дракона и всадника. Дар Иррады и Ерртора - частичка их сердечной любви и признательности, послал мысль Дрел, уже лишенный возможности говорить резонансом воздуха в контурах призрачного тела.
   - Могучая сила. Очень. Даже жжется. Редкое сочетание... - Ниа смахнула пот со лба, устало выдохнула и снова подняла руки. - Продолжаем...
   Волокнистые мышцы потянулись, срастаясь в тугие жгуты с сухожилиями и суставами. Спина покрылась мощными маховыми слоями. Нианне пришлось потрудиться, изменяя форму грудной клетки Дрела, дабы вписать нужный для скоростного полета объем мышц и не сделать при этом спину горбатой.
   Дрел уже шустро вращал свежесотворенными глазными яблоками и даже попытался повернуть голову.
   - Не вертись! - властно приказала Нианна. - Скоро очередь твоего мужского достоинства. Будешь непослушным - станешь "без слез не взглянешь". Понял?
   - Только не это! - Дрел замер словно окаменел, даже перестав крутить глазами.
   - Ох уж эти мужчины, - улыбнулась Ниа, покачав головой, и продолжила творить.
   - А крылья? - не выдержал Великий. - Я их не вижу. Торчат какие-то культяпки, жуть одна.
   - Вот привередливый! Сначала кожа, - устало ответила Ниа.
   - А можно вежливо попросить сначала крылья. Пожалуйста. Я о них столько мечтал!
   - Ладно, мечтатель, пусть будут крылья...
   Красивые орлиные крылья быстро обрастали перьями, оставалось лишь укрыть само тело кожным покровом.
   - Какой цвет кожи предпочтешь? Пока есть возможность выбрать, - задала на всякий случай вопрос Созидательница, уже зная ответ.
   - Конечно зеленый! - не задумываясь, выпалил Дрел.
   - Как предсказуем... Нет чтоб в полосочку, с разводами...
   - Еще скажи в рюшечку и крупный горошек с цветочками... - обиделся Великий.
   - Да ладно. Я пошутила, - застенчиво улыбнулась девушка. - А крыль... - и осеклась на полуслове.
   Глаза Богини вспыхнули рубиновым пламенем.
   - ... Не успела, - выдохнула она и в мгновенье ока практически нагой стан затянула серебряная броня Иных. - Прости, брат. Я не успела. "Он" в Илуне! Прощай! - Ниа подпрыгнула и распласталась в воздухе параллельно полу, охваченная неистовым вращением голубого диска.
   - Постой! Возьми меня! Я помогу! - Дрел двинул еще непослушное тело из купели.
   - Ты слаб и без кожи солнце испепелит тебя в считанные минуты. Возрождение ведь только начато. Битва с Арлом не по плечу новорожденному младенцу. Попытаюсь спасти твою Чари. Не поминай лихом! - голубой диск с пронзительным жужжанием рванулся к выходу...
  

* * *

  
   ... Оставив барабанщицу Чари без единственного слушателя, Лирин вышла из башни и плотно закрыла за собой бронированную дверь.
   - "Жаль, что я в теле Иных не обладаю магией и едва чувствую потоки Фару мира. Только душа сплетена с их игрой и жизнью, разум лишь способен воспринимать".
   Лирин подошла к любимому местечку, с которого открывался очаровательный вид на озеро и всю Илуну. Дело близилось к полудню, а эльфы только-только выбирались из любимых домов, правда, уже снаряженные походными рюкзаками и оружием. Практически у всех, даже у некоторых детей за спинами виднелись лук и колчан со стрелами. Эльфы принялись строиться, занимая организованный порядок на марше.
   - Вот копуши! Чего возятся?! Сказано ж было бежать, а не упорядоченно ретироваться, сохраняя чувство собственного достоинства и не роняя авторитета в придорожную пыль! Ну, Фиоленир, ну староста!... Ежей ему под мантию...!
   Вспомнился веселый да улыбчивый Тиринар. Его вечные шутки-прибауточки и не обидное ехидство...
   - "Что-то Ррагор молчит..." - порыв внезапного ледяного ветра ударил в грудь, затрепетав складками легкого коротенького розового платьица.
   - Нианна... Нианна... Нианна... - донесся мысленный шепот со всех сторон.
   Лирин то здесь, то там на внушительном удалении краешками глаз замечала блуждающие едва уловимые тени.
   - Вот и гости, пожаловали. Чего же Ррагор молчал? - Лирин бросила зов Нианне, и та его услышала.
   - Бегите!!! - завопила девушка-дубль во все горло, и усиленный почти безбрежными возможностями материи Иных, звук сотряс всю низину поселка.
   Мощный столб огня упал с небес неподалеку, точно угодив в колышущуюся тень. Тень коротко возопила смесью крика с ржанием и рассеялась, открывая догорающий скелет коня и верхового. Второй огненный удар низвергся чуть ближе, и еще один дуэт тени постигла та же раскаленная участь. Свист крыльев и рев дракона ниспослали с небес грозного Саприла и могучего всадника с пламенеющим длинными синими языками пламени клинком.
   Анари рванул вверх забрало.
   - Госпожа, ты должна бежать! Дремы идут! Улир выпустил их из пут сна, а последователи Харула навели на тебя! Беги! Спасайся! Мы их задержим! - лицо Анари начинало излучать свет.
   - Праматерь, ты обязана уцелеть! - взревел Саприл. - Должна выжить ради нас, твоих детей! Мы с Анари свяжем их боем! Молю - беги!
   Лирин взглянула на дракона со всадником и спокойно улыбнулась.
   - Я двойник Великой и не могу умереть. Нианна уже на пути сюда, а я несу ее волю. Сейчас я доверю вам сокровище, сокровище Богов, и вы поклянетесь кровью, что сбережете его пусть ценой даже своих жизней.
   - Да, госпожа, клянемся! - не задумываясь, единым выдохом ответили дракон и всадник.
   - Анари, приготовь...
   Глухой удар высадил толстенную металлическую дверь из башни, и та, словно тонкий деревянный щит, метнулась по воздуху и, пролетев метров триста, с буйным всплеском врезалась в озеро.
   На пороге стояла Чари. Ее глаза ярились ослепительным голубым светом. Закованный в зеленые с густо-синим орнаментом латы, пульсирующие барьерным заклятьем, образ стройной крылатой воительницы внушал благоговение.
   Чари дернула головой вправо-влево. Завидев дракона, метнула к нему руку, и что-то властно прочирикала на своем непонятном языке. Она предчувствовала неизбежность схватки. Саприл и Анари почтенно склонились перед Богиней.
   - Я же говорил - Боги в гостях, - шепнул дракон всаднику.
   - Вижу, не слепой, хоть и сомневаюсь в реальности, - ответил Анари.
   Чари сделала несколько быстрых шагов, расправив крылья для взлета.
   - Погоди! Погоди! - подбежала к ней Лирин. - Куда ты в драку без меча?!
   Чари видно поняла, что эта зеленоглазая приставучка говорит об оружии, и вбежала в башню.
   - У тебя только одна попытка. Руной сна - точно в голову. Это единственное не защищенное у нее место. Промажешь - она тебя убьет! Ясно? - Лирин торопила Анари, маня рукой к входу.
   - Но... но она же... Богиня! - Анари непонимающе хлопал глазами.
   - Она безумна! Разума в ней сейчас не больше, чем у новорожденного младенца!... А силищи хоть отбавляй! Если она погибнет сейчас, Дрел - ее муж, кстати, один из Богов Тироля, будет пострашнее для нас, чем все Дремы вместе взятые! Вы поклялись спасти это сокровище!
   - Делай, что она говорит, - Саприл кивком подтвердил вопросительному взгляду Анари свое согласие.
   Анари с Лирин быстро, но бесшумно подбежали к двери и аккуратно заглянули в проем. Чари стояла к ним спиной, хватала со стены меч и гнула его, проверяя на прочность. Сверхстойкая магическая сталь лопалась и крошилась в девичьих ладонях. Девушка-птица фыркала, расшвыривала осколки в стороны и сдергивала с креплений следующий. Его постигала та же незавидная участь... Третий... Четвертый...
   - Давай! Давай же! - напряженно шептала Лирин, не сводя с нее глаз.
   Пятый меч изогнулся почти в кольцо, но устоял. Чари победоносно взвизгнула, бросив его на взметнувшейся руке вверх и... рухнула на пол как подкошенная. Всадник знал свое искусство - руна сна вошла Богине точно в затылок.
   Усаживая Чари в седло, и крепко привязывая к Анари, Лирин скороговоркой давала указания:
   - Летите в Генар. Спрячьте ее там. Она реагирует на имя мужа - Дрел. Постарайтесь ее удержать или нет... пусть спит... Если я, то есть Нианна, не выживу, в пещере к северо-востоку вы найдете и Дрела. Ему потребуется помощь целителей. Передайте просьбу Храагу, чтобы помог ему всем возможным... Прощайте, друзья!... Лети Саприл! Лети!... Ласковых ветров и вольготных небес крылатому братству!...
   Едва Саприл взвился ввысь, как долина на юге подернулась маревом, и покрывало невидимости прорвало чудовище!
   Оно не ползло, не шло, не скакало. Чудовище парило огромным торсом в десятке метров над землей. Гигантский двухсотметровый змей с приплюснутым сверху телом, острыми хребтовыми шипами и боковыми заостренными пластинами, напоминающими плавники хищных рыб, чуть загнутые к земле. До него оставалось еще километра три, но Лирин, а через нее и Нианна уже созерцали огромность этого титана, порожденного смертельной трансмутацией сотен эльфийских тел, пораженных заклятием.
   Эльфы, завидев неописуемого монстра, в страхе побежали. Порождение Арла двигалось с головокружительной быстротой, по-змеиному извиваясь всем гигантским телом. Нианне хотелось разглядеть врага поближе, и хрупкая Лирин, обернувшись на крохотную точку удаляющегося Саприла, приняв образ белокрылой Синирры, резким взмахом крыльев скользнула в небеса.
   Арл не обратил на эту белую муху никакого внимания, но то, что увидела Синирра, поразило ее хозяйку. Огромная змеиная плоть практически полностью состояла из камня. Фрагменты тела соединялись подвижными алыми тканями, напоминающими расплавленный камень. Над каменной плотью слоилась тонкой пленкой, ручьями и потоками горячая кровь от самой головы до острого как пробойник хвоста. В суставах-сочленениях демона что-то двигалось и выползало наружу, вытягиваясь неровными алыми полосами вдоль всего серо-черного туловища.
   Внезапно порождение Арла остановилось и чуть опустило к земле плоскую, словно вырубленную из каменных глыб, морду. Усеянная множеством кривых, торчащих в разные стороны клыков пасть, изрыгнула из себя две дюжины черных языков...
   Синирра встала на крыло, описывая вираж и наблюдая за происходящим. Кроме когтей и клыков в ее арсенале ничего пока не было, но и они против этого гиганта не более чем неудобные занозы.
   Ниа рвала диском полета небеса в мелкую крошку. Волна звукового барьера была пройдена едва Великая выскользнула из пещеры.
   ... Языки вонзились в землю и... пронзая тела бегущих эльфов, из-под земли вырвались сотни острых, как копья базальтовых стержней. Успевших отскочить в стороны настигали все новые и новые пики черной подземной смерти.
   Единым хором криков, стонов боли и хрипов вся Илуна, каждый ее житель - дети, старики, женщины и мужчины разом расстались с жизнью. Все закончилось одним ударом.
   С треском и хрустом, раздираемые все новыми и новыми стержнями, выворачивались из земли и перемалывались жилища мирного лесного народа. Всего через пару минут руины и окровавленные еще теплые тела на застывших каменных кольях - все, что осталось от цветущей Илуны. Лишь одинокая башня Иллириэли возвышалась пока неприступным бастионом на вершине горы.
   - Я не смогла уберечь! Я не успела-а-а-а... - скорбные слезы Великой испарились во всепожирающем огне ненависти, еще не успев родиться.
   Голубой диск Нианны погас прямо в небесах. На его месте вспыхнуло серебром гигантское веретено, и через мгновение в небе расправил крылья исполинский, не меньший в размерах, чем чудовище Арла бриллиантовый дракон.
   На спине дракона стояла девушка в серебряной броне. В ее руке пламенел магический меч Звирг.
   - Ты сделал первый шаг, звездный палач! Теперь мой черед! - Ниа сбросила замки с мира огня, и его океан хлынул в голубой купол небосвода, ревя огненной бурей и радостно расползаясь слоистым ало-желто-золотым пламенем во все догоризонтные концы света.
   - Я сожгу небо у тебя над головой и растоплю землю под брюхом, порождение вселенской скверны!
   - О! Мы слышим знакомый, почти родной голос! Здравствуй малышка, Нианночка! - гулкое многоголосье Арла донеслось снизу, и змее-чудовище подняло вверх голову.
   То, что увидела Великая поражало своим изуверством, холодным цинизмом и демонической вседозволенностью. Из хищнических глазниц монстра, на парящего в небе дракона, одна к одной спрессованные смотрели, горя красным светом очей, и говорили, открывая рты, головы несчастных эльфов, уничтоженных проклятьем. Обрамлением же кошмарных зениц служили сотни шевелящихся рук. Эти же непрестанно копошащиеся конечности, врощенные в камень чуть позади очей несколькими ровными рядами напоминали жабры рыбы... Но если взгляд Арла был кошмаром бездонного демонизма, то то, что узрела Ниа по центру лба, бросило ее в хладную дрожь... По центру лба торчали плечи, руки и голова ее отца - Нариана.
   - Вижу ты меня узнала, дочка, - уголки рта каменно-живого исчадья, оскалясь островерхими клыками, пытались изобразить радушную улыбку. - Я рад тебя видеть, - гудели хором сотни голосов в глазницах. - Ты хорошо спряталась. Трудно ж было тебя отыскать. Если бы не твой друг Улир, и не знаю, как бы с тобой встретились.
   Весь мир вокруг окрасился в бордово-алые тона под горящими небесами. Умелая Владычица магии легко удерживала теперь огненный саван, скрывающий поле предстоящей битвы от красной кометы на десятки километров во все стороны света. Эти же пылающие небеса не позволят земному демону связаться с космическим повелителем в окрестностях планетарной сферы.
   - Не называй меня дочерью, тварь! Не смей! - гигантская дракониха с гулким ударом, встряхнувшим скалы, приземлилась в километре от демона.
   - Дочка... Ты моя дочка... Вижу по глазам... - ухмыльнулся Арл.
   Глаза драконихи пламенели тем же кровавым светом.
   - Мой отец мертв, нечисть!... А то, что ты нацепил его мощи на себя, еще не дает право... Да что я с тобой вообще разговариваю?! - Ниа приготовилась к удару.
   - Постой! - рявкнул Арл всеми глотками. - Прежде чем мы убьем тебя, не скрою с удовольствием, хотелось бы предложить договор, как равной, который может все изменить для этого мира. Возясь с тобой и играя в битвы, мы можем повредить КЛЮЧ... А КЛЮЧ нам нужен целым... ЦЕЛЕХОНЬКИМ!... Ты отдаешь ключ - мы берем из этого мира то, что по праву наше и оставляем его пределы навечно!!!... Мы подарим тебе твою Эндору, положим к ногам Тироль и Зираиду!... Правь! Расти своих детенышей! Наслаждайся светом звезды!... Ни войн, ни наших верных церберов-Хранителей - все твое!... Понимаешь?... Взамен всего один поцелуй для передачи черного ключика... Арлы предлагают лишь раз... Запомни!...
   - Ха!... Ха-ха-ха! - громоподобный смех бриллиантовой драконихи поднял шквал пыли. - Умора! Ха-ха-ха!... Ой не могу!... Ха-ха!...
   Змее-Арл высоко поднял голову на вздыбившемся торсе.
   - С тобой... целоваться?!!! - в мгновенье дракониха исчезла, оставив на земле лишь крохотную в сравнении со змеем, эльфийскую девушку.
   - Во-первых - ты себя в зеркало видел, урод?! - Богиня сменила тон на грубый, жесткий и надменно-холодный. -... Твое предложение многие назвали бы вселенской честью... но я знаю, что такое КЛЮЧ... Я знаю, что он должен открыть... И я знаю, - почти шепотом медленно цедила Ниа, прищурив оба глаза, - знаю для чего "Это" тебе надо... знаю твою... МЕЧТУ!!!
   - Ты не можешь! - прогремел демон, открыв пасть и нависая всей махиной над наглым насекомым.
   - А вот этого ты уже не знаешь! - Нианна рухнула на колени и вонзила в горячую землю, помнящую еще утром беззаботный топот детских ножек, ладони.
   Пески времени застыли. Протуберанцы пламенных небес расчертили их волшебно-прекрасными узорами и цветовыми разводами.
   Материя Иных рванулась серебряными иглами-жалами под парящим змеем.
   Резким рывком голова Арла бросилась к беглянке, но врезалась во внезапно проросшую из ниоткуда шипастую прозрачную стену. Брызгами полетели в стороны выбитые зубы Арла, а его каменное тело продолжали и продолжали вспарывать шипы-лезвия дара подводного народа.
   Арл взревел сотнями голосов боли и изрыгнул едкое марево яда, мгновенно сокрывшее почти все его тело кислотно-желтым туманом.
   Великая свернула материю Иных и обрела форму стометровой воительницы с обнаженным мечом. Она с размаху рубанула в клубление титана, но змей изогнулся и мгновенным броском обвил ее ноги.
   - Мы Творец и Законы НАШИ!!! - прошипел Арл, и в воздух поднялось озеро из своей чаши, воспарили обломки домов, стали взмывать глыбы, за ними с хрустом и скрежетом лопались пики ближайших скал, выворачивались с корнями деревья и заполняли небеса. Мир рушился и взмывал.
   - Отдай КЛЮЧ!!! Отдай, пока я не расколол твой мирок в звездную пыль! - ревел Арл.
   - Ты этого не сделаешь! Он тебе слишком необходим, троглодит! - исполинский воин с мечом исчез, и хрупкая девушка вдруг очутилась в самом центре сжимающихся колец смерти.
   Чудовищная воля Арла оборвала все струны мира, и полет голубого диска оказался невозможен.
   - "Крылья!... Только крылья!!!" - Ниа снова приняла образ дракона, но меньшего и с ловкостью проворной птички-невелички выскользнула из схлопывающихся витков змеи, ловко увернувшись от лязгнувших совсем близко кривозубых челюстей.
   Пески времени... Они дарили такую свободу, такую скорость... но ни Нианне, ни даже Арлу было не под силу вечно сдерживать вращение вселенского закона, пусть и в маленьком клочке тверди.
   Плотина рухнула, и время потекло своим чередом, вернув обычную разряженную плотность воздуху. Небеса бросились в огненную гонку протуберанцев, но парение вырванных с корнем скал и леса не прекратилось.
   Нианна расправила бриллиантовые крылья, вновь увеличив тело дракона до гигантских размеров, и, ловко маневрируя меж парящей твердью, разорвала дистанцию с Арлом.
   Демонический змей рывком распрямился, и ядовито-алые полосы по его бокам метнулись в стороны, раскрывая меж собою перепончатые маховые поверхности. Волнообразное движение этих плавников воздушного океана от головы к хвосту толкнуло вперед членистое тело черно-алого хищного червя, невообразимо быстро набирающего скорость.
   Дракониха изогнулась, поднырнув себе под крыло, и легла на встречный курс.
   К стремительному полету Арла присоединялись парящие в воздухе осколки скал, раскалываясь на острые копья-дротики, летящие параллельно повелителю.
   В лапах Нианны блеснуло длинное копье из материи Иных.
   Воля Арла метнула собранный смертоносный арсенал первой, но Ниа успела ответить, устремив свое копье точно в цель.
   Глухие удары сотен отточенных осколков пробивали крылья, впивались в грудь. Один из громаднейших валунов раскроил драконихе череп и Нианна на несколько мгновений потеряла ориентацию от распавшихся в стороны драконьих глаз. Воля богини вспыхнула приказом, и дар Иных восстановил форму дракона.
   Перенапряженное сердце девушки зашлось от радости. Брошенное копье, как она и задумала, раскрылось плотной сетью и, охватив все тело червя-Арла, стянула его в плотный клубок.
   - Попался! - радостно воскликнула Великая.
   Арл ничего не ответил. Нианна чувствовала, как давление внутри сети нарастает, как он открывает врата в мир огня. Богиня еще не в полной мере овладела их ключами и лишь могла помешать, замедлить его доступ к основе-основ магии... а дальше только взрыв... Одновременный... Безумный... Неописуемый взрыв полутора сотен красных искр, способный если не расколоть планету, то прожечь дыру до самого ее ядра.
   Воительница, дрожа от исступления, устремила всю материю Иных в опутывание Арла максимальной плотностью, на которую была только способна эта субстанция. Стометровая сфера сжалась до пятидесяти метров.
   - "Не дать взорваться, удушить!... Не дать... Ведь сфера тогда удержала искру!"
   Материя все исходила и исходила из тела, уже обнажив ноги, руки и спину, лучащиеся ослепительным голубым светом. На секунду Нианна прервала связь со сферой, желая отдышаться...
   Внезапная... неожиданная... подлая острая боль обожгла спину, выбила из груди дыхание и вогнала тысячью хладных гвоздей онемение в члены. Ниа таращила глаза, но не могла пошевелиться...
   Из-за спины, подчеркнуто медленно, в белом одеянии, стоя на скальном обломке с сияющим посохом в руке выплыл... Элисим...
   Надменная, высокопарная улыбка победителя царила на мертвенно-белом лике эльфа, а сияющие рубиновым светом глаза торжествовали.
   - Попались не мы, быстрокрылая птичка, а ты!!!
   Ниа ничего не могла ответить - парализованная плоть не слушалась.
   - Вот и все, родная, ключик наш! Ты проиграла... Как только мы завладеем "Дозвездными Тропами", мы сотрем этот мирок в такую пыль, что ты даже представить пока не в силах. Надо было принимать договор. Ты же "знаешь" МЫ слово держим... а сейчас извини... без договора все НАШЕ... Все... и ты... и твоя душа... НАША!!!
   Элисим говорил настолько слащавым, размеренным голосом, что Нии хотелось, чтобы само небо его удавило.
   От бессилия на неподвижных глазах Богини выступили слезы.
   - Плачь, плачь. Мы еще всласть понаслаждаемся твоими криками... Согласись, и смех радости и крики боли взаимодополняют друг друга! Они части одной картины мира, одной многогранной палитры, а ты, дорогая, ее украшение, как ни крути... Очень к немногим мы испытывали такую страсть. Так что твоя смерть будет для Арла большим праздником... Да, сражалась ты красиво. Прими мои похвалы. Экспрессия, азарт, фантазия.... Но... вот один урок тебе не преподали - наживка иногда может быть гораздо, гораздо крупнее рыбака... а рыбак всегда опаснее! Вот так вот! - Элисим довольно ухмыльнулся. - А сейчас перейдем к приятным процедурам... Для меня... приятным... Если бы только знала сколько систем и звезд нам пришлось распылить, охотясь за Дозвездными!... Сколько галактик обшарить в настойчивых поисках и сколько циклов ждать находки ключа!!!... О-о-о!!!... ПРАЗДНИК!!!... Да, да, да!... И фон ты создала торжественный!... Нам нравится!... Очень НРАВИТСЯ!!! - Элисим поднял голову к небесам и окинул их торжественным взглядом. - Ты заслуживаешь похвалы... Ну что ж, приступим. Полагаю, вон тот плоский осколок подойдет.
   Элисим направил посох на Нианну. Его вершина вспыхнула рубиновым светом и девушка послушно, словно кукла, поплыла по воздуху, ложась спиной на ровный, будто специально отшлифованный природой для экзекуции, камень.
   Элисим спокойно сошел на него. Еще раз осмотрел пленницу и пинками раздвинул в стороны ее руки и ноги. Вершина посоха мага слегка коснулась камня у лодыжки, и тот послушно потек расплавленной лентой, обхватывая ее и привариваясь с другой стороны. В воздухе заклубился запах горелой плоти.
   - Ах, аромат-то какой! - закрыв глаза, жестом дегустатора подмахнул к носу запах колдун, порабощенный Арлом.
   Ту же процедуру он проделал со второй ногой, запястьями, шеей и талией, намертво приковав пленницу.
   - Вот теперь можно и снять кое-что...Ты же должна чувствовать суть процесса! Это так важно! - Элисим сделал несколько пассов руками, и боль ожогов обрушилась остервенелой лавиной, терзая тело и разум.
   Ниа не в силах сдержать ее застонала.
   - Вот! Хорошо! Ты чувствуешь, можешь говорить и даже шевелиться! Хорошо! - приторно-довольная физиономия Элисима бесила Великую даже больше чем жизнененавистничество Арла.
   - Что же ты червя не выпускаешь, он же меня поцеловать хотел? - огрызнулась Богиня. - Живую же целовать приятнее...
   - Видишь ли, дорогая, червя ты заперла, - Элисим с омерзительной улыбкой добродетеля склонился к самому ее лицу, - а то, что отпирает находиться вот здесь, - он аккуратно, словно боясь обжечься, положил указательный палец на середину лба девушки. - ...Но согнать сюда надо все остатки ключа. Хоть малюсенький кусочек потеряется и он бесполезен... Не сработает... Ключик штука тонкая. Он бежит от малого к большому... Вот и придется отсечь тебе сначала руку, потом ногу, потом следующую руку, и следующую ногу, после постепенно укоротить твое обворожительное тело, пока ключ не соберется в голове... Весь... Весь... Весь...Ну, что ж. Праздничная программа оглашена... Приступим к увертюре...
   Маг занес двумя руками посох. На его вершине полыхнул красным небесным заревом магический клинок и со свистом рассек воздух, высекая искры о камень. В тот момент, когда оружие палача рассекало ткани плоти Великой, материя Иных, распределенная в каждой частичке, юркнула из отторгаемого члена в туловище.
   Отсеченная правая рука Нианны воспарила в воздух, разбрасывая вокруг себя крупные алые грозди капель, напоминающих спелые ягоды. Боль вогнала свое острие в мозг и спину, но Ниа ее перетерпела, не издав ни звука, лишь грудь судорожно взметалась в воздух, глотая воспаленными губами лекарство от боли.
   - Ты хочешь испортить нам праздник, дрянная девчонка?! Кричи - так тебе легче, а нам приятнее!
   - Погань, не дождешься! - выдавила из себя страдающая девушка.
   - Посмо-о-о-отрим! - с азартом мучителя протянул Элисим и занес посох с клинком для удара по левой ноге почти у самого ее основания...
   Внезапно в него вцепился мощный разряд голубой молнии и отшвырнул мага с площадки в парящий обломками хаос тверди и небес.
   - Не смей к ней прикасаться, падаль!
   Она узнала этот голос. Хриплый... Харкающий... но все такой же глубокий и уверенный.
   - Дрел... Дрел... ты пришел! - слезы боли, отчаяния и радости текли из рубиновых глаз.
   Тяжелые взмахи крыльев и глухой удар неумелой посадки. Дрел распрямился и сложил за спиной крылья. Ниа чуть приподняла голову и ужаснулась.
   Друг весь истекал кровью. Лишенная кожи плоть, движущиеся мышцы, порвали все мелкие сосуды и те, непрерывно кровоточа, окутывали всю фигуру облаком мелкого алого кровяного бисера. Глаза, лишенные век... Зубы, лишенные губ... Окровавленный монстр прилетел ей на выручку... презрев собственную жизнь.
   - Держись, Ниюшка! Мы сдюжим, выстоим! Мы... - но договорить он не успел.
   Безумной силы красная ударная волна швырнула Дрела о пролетающий мимо валун. Удар пришелся такой силы, что неоконченная плоть Тирольского Бога брызнула веером клочьев в разные стороны, а энергетическая суть оказалась вплавленной могуществом Арла в каменный монолит. На нем лишь проступили сияющие зеленые контуры его силового поля.
   - Ха-ха-ха! А вот и зрители подтянулись! Смотри-ка, ты ему крылья приштопать успела. Умница! Какая озорница! - Элисим спрыгнул с подлетевшего валуна на плаху Нианны, как ни в чем не бывало. На нем не осталось ни малейшей отметины от атаки Дрела. Элисим повел посохом, и камень саркофаг нового пленника завис над Нианной.
   - Хорошо видно? Чудненько! Продолжаем!
   Резкий взмах посоха и... Ниа не смогла сдержать боль. Пронзительный, тонкий, хрустальный крик страдания покинул грудь, замутив разум темной завесой и чуть не остановив сердце. Великая потеряла сознание, уже не видя, как воспарила рядом в воздухе отсеченная левая нога.

* * *

   Сапфировый дракон пронзал небесный океан всей доступной драконьей скоростью. Нервные взмахи его крыльев были слишком торопливы, слишком решительны, слишком не доведенными до конца. Он быстро устал, и Саприлу пришлось сбавить темп, восстанавливая дыхание.
   На этот раз его спасло какое-то чудо. Спина у основания шеи еще сильно болела и отдавала резкой режущей болью при каждом взмахе крыльев. Принятый удар оказался настолько чудовищной силы, что дракон провалился в небе виз, словно в нем исчез воздух, а запрокинутая ускорением за спину голова увидела и Анари и хвост. Позвоночник захрустел, а крылья чуть не разорвались в клочья.
   Разъяренная, внезапно пробудившаяся сквозь руны сна Анари, крылатая Богиня так саданула его по спине открытыми ладонями, что и без того полыхающие небеса окрасились для дракона багровым цветом прилившей к глазам крови. Анари без сознания откинулся в седле.
   Белым вихрем Богиня, сложив сияющие крылья, падала с высоты на наглого дракона-похитителя, а на руках ее плясали молнии.
   -"Раскромсает нас, как грифон горлянку!" - мелькнула мысль в затуманенном ударом разуме Саприла. Гордость дракона не позволяла говорить такие слова, но тревога за всадника, поставила ее на колени. - Пощади, Владычица! Не по злому умыслу, по просьбе Праматери, Нианны, мы хотели увезти тебя в безопасные дали. Сжалься над чтущими тебя! - дракон даже не делал попытки уклониться.
   Хлопок крыльев, свистящий вираж, и Великая с клювом зависла над парящим драконом. Ее глаза лучились двумя голубыми звездами, крылья сияли перламутром. Издав негодующий пронзительный ястребиный клич, Богиня помчалась к ревущей битвой титанов тверди.
   - Спасибо, госпожа, - послал вдогонку дракон мысль благодарности.

* * *

   Словно отраженное эхо от кружащихся скал пришел девичий крик и тысячи белых, искрящихся нитей вцепились во вспыхнувшего алой защитной коростой Арла-Элисима. Нити рванули его в воздух, как беспомощного кутенка. На их противоположном конце, сияя белым светом, мчалась вперед безумная Чари.
   Элисим дернул посох, и с его конца в деву-птицу устремился пульсирующий ало-желтый сгусток. Чари, взмахнув крыльями, ловко увернулась, и атака мага разнесла в прах и щепы крупное дерево, проплывавшее позади. Меж Чари и Элисимом разразилась ожесточенная воздушная схватка...
  

* * *

  
   ... Амдебаф несколько раз просыпался в заиндевелой утробе матери. Подходил к ледяному завалу входа. Царапал его слабенькими когтиками тонких неумелых лапок и, убедившись в тщетности своих усилий, возвращался на еще не успевшее остыть место, сворачивался клубочком, укрывался крыльями и засыпал. Очень хотелось есть. С каждым разом сон приходил все труднее. Холод неумолимо пробирался под чешую, мягко напевая колыбельную студеной неминуемой кончины. Возможно уже скорой...
   Он заснул...
   На сей раз, ему приснился огромный, могучий дракон. На его пальце правой лапы блистало, переливаясь всеми цветами радуги ровное кольцо. Дракон встал на задние лапы и, вытянув ладонь вперед, подумал "Рук". В то же мгновенье ладонь обхватила перчатка, а в ней полыхал прозрачный, бриллиантовый меч. Дракон любовался им, чувствуя гигантскую боевую мощь своего оружия.
   Внезапно ясное небо перед ним побагровело. По нему щупальцами неведомого чудища потянулись, извиваясь, длинные языки пламени, а из дальней-дали пришла мучительная, неотвратимая, обреченная на долгие мучения боль. Она надвигалась на дракона, давила, пытаясь подмять, задушить.
   Дракон машинально выставил клинок вперед и крикнул "Нула!" В тот же миг с меча соскользнул вихрь черного беззвучного пламени и всосал в себя всю эту пугающую давящую черноту боли...
   Амдебафа вышвырнуло из сна, и маленький дракончик, испуганно урча, взволнованно захлопал глазами. Перед ними была все та же тьма...
  

* * *

  
   ... Чари сражалась как грифон, орлица, обрушиваясь все новыми и новыми заклятьями на парящего в воздухе и неизвестно как перемещающегося Элисима.
   Маг не уступал ей в ловкости и маневре, подныривая под пролетающие обломки и вращающиеся стволы деревьев. Удары света крылатой воительницы не пробивали защиты придворного Владыки, но и у него не получалось зацепить ее хоть краем атакующей магии. Больно ловка, неуловима, прозорлива оказывалась полоумная Богиня.
   Элисим прекратил уклоняться, и, отведя посох в сторону, в открытую воспарил на свободном пространстве. Левый уголок губ пополз вверх по лицу, растягивая их в кривой надменной ухмылке. Глаза выжидающе прищурились.
   С безумно тонким, птичьим, пронизывающим небесный океан чуть ли не до самых звезд, криком Чари бросилась в стремительную атаку. Дистанция быстро сокращалась. Две голубых звезды глаз Богини казалось плавили воздух пред собой... Как вдруг Элисим исчез... и в то же мгновенье тяжелый удар сзади по затылку обрушил тьму в ее душу.
   - Пески времени... Боевая площадка Богов... Богов, а не душевных уродов, - выдохнул Элисим, безжалостно отсекая клинком на посохе у бесчувственной девушки крылья и приковывая к глыбе рядом с Дрелом. - Эй! Эй! Очнись птичка! - маг отвесил ей звонкую пощечину.
   Чари открыла глаза. Очи Богини вспыхнули голубым пламенем, но боль отсеченных крыльев, парящих прямо перед глазами, и наложенные блокирующие руны не давали шевельнуться. Горькие слезы хлынули из глаз, а с дрожащих губ срывались неровные причитания:
   - Ни-а... Ннни-а...Дрре-ел... Дрел...
   - Вот и еще один зритель присоединился. Не праздник - настоящее торжество! Слышишь Нианночка?! - улыбка Элисима была открытой, искренней, а в глазах.... в глазах беленилась жадная смерть.
   Непослушные, придавленные непомерной болью веки Богини приоткрылись. Рубиновый взор поблек и померк. Кожа перестала источать свет и приобрела глубокий грязно-серый оттенок.
   - А это, что за ненужная цацка у тебя на левой руке? Сейчас я тебя от нее избавлю... ну и от руки заодно, - с кривой ухмылкой колдун-палач занес посох-секиру и...
   Слова полыхнули в затуманенном и уже готовом к забвению рассудке Великой сами, словно прилетев из неведомых далей.
   - "Рук" и "Нула"!
   В левой руке сверкнул багровым отраженьем огненных небес бриллиантовый клинок, кисть дернула его острие в Элисима, и в то же мгновение черное пламя, взметнувшегося вихря, пожрало всего ошарашенного мага в ничто, оставив мимолетным маревом лишь размытый образ перекошенного изумленьем лица.
   Голова Нианны бессильно опустилась на горячий камень, и Богиня утонула в забытье...
   - Госпожа! Госпожа! Очнись! Очнись же...
   Холодные брызги жалили наконечниками раскаленных стрел, заставляя возвращаться... возвращаться... сквозь неподъемную черную завесу от безразличного упокоения к дергающей мучительной боли. Неподатливые, словно сшитые стальной нитью, веки не желали открываться. Ниа сделала титаническое усилие, и они поддались, будто неподъемные крепостные ворота...
   Она смотрела в полное ужаса размытое лицо Анари. Всадник и дракон успели снять с нее каменные кандалы и блокирующие руны. Анари бережно придерживал ее в сидячем положении.
   - Госпожа! Огненные небеса расползаются! Уже тяжело дышать на сотни километров вокруг!
   - Да... - судорожный вздох наполнил почти бездыханную грудь. Покалеченная девушка двинула головой. В ее разум бросился ледяной ужас - в нескольких сотнях метров среди хаоса блуждающих в воздухе деревьев и скальных осколков парила глянцевая, черная, огромная сфера. - ...Да... Мне бы только... встать... - Ниа машинально попыталась подняться, оперевшись на правую руку и подогнутую левую ногу, как тут же неуклюже завалилась на бок. Руки и ноги не оказалось.
   - Осторожно! Осторожно. Они здесь... - Анари показал на сверток из своего плаща. - Лекари Генара еще могут успеть прирастить...
   Рядом стояла рыдающая Чари, прижимая к груди два отсеченных крыла и без остановки повторяла:
   - При-рас-тить... При-рас-тить... При-рас-тить...
   Стон сам сорвался с опухших полопавшихся уст.
   - "Арл в саркофаге материи Иных не взорвался... Значит еще есть шанс... есть шанс..."
   - Под... Под... - язык отказывался повиноваться.
   - Поднять тебя, госпожа? - Анари попытался приподнять Богиню, но та отрицательно покачала головой.
   Саприл распахнул свой запас Фару, и щедро наполнил ею иссохшую сокровищницу силы Праматери.
   - Под...тащите... тот валун с... Дрелом ближе...
   Голубой дракон незамедлительно выполнил команду, обхватив зависшую глыбу всеми лапами и сделав несколько четких, выверенных взмахов крыльями.
   Нианна протянула левую руку и послала в глыбу сложную вязь рун. Камень рассыпался облаком песка. Из него выскочил зелено-золотой сгусток светимости призрака. Саприл отшатнулся в сторону, оскалив пасть, готовясь в любой миг выдохнуть пламя.
   - Спокойно! Я свой! Разве не видно?! - пробасил Дрел и тут же бросился к Чари, успокаивая ее ласковыми словами.
   - О... уже... воркуют, - сквозь боль улыбнулась Ниа. - Теперь главное... Забирайте их обоих и отлетите подальше. Я должна покончить с этим... А уж после с небесами... Как только небо начнет проясняться... заберите меня... Пожалуйста...
   Саприл и Анари молча выполнили приказание. Дрел подплыл к ней и пристально заглянул в глаза.
   - Иди...Иди... освободитель... Я справлюсь...
   Дрел придвинулся ближе. Голубой свет его призрачных глаз недоверчиво прищурился.
   - Справлюсь... Обещаю...
   Анари помог Чари сесть на спину дракона. Дрел примостился рядом, и Саприл плавным взмахом, дабы не сбросить изувеченную Богиню с валуна, поднялся в парящий осколками битвы небесный хаос. Умелые крылья знали дорогу даже в таком непрестанном и непредсказуемом движении...
   Ниа немного подождала. Призвала бриллиантовый меч Амдебафа.
   - Я все равно быстрее!
   Пески времени вздрогнули и застыли. В распахнутую брешь каземата Арла из недр сферы ударил красный луч, но спущенный с клинка черный вихрь "Нула" с легкостью опытного обжоры поглотил всю махину демона, смачно хлопнув в воздушные ладоши, раздавившие образовавшуюся пустоту.
   Раскаленные врата мира огня, распахнутые в небесах долго не хотели подчиняться ослабленной воле Богини, но наконец сомкнулись. Сквозь тонкую брешь голубого просвета брызнул одинокий солнечный луч.
   Нианна призвала плоть Синирры и, погрузив искалеченное тело в транс, полностью перенесла сознание в тело Белокрылой. Не успела она расправить крылья, как Саприл уже был тут как тут.
   - Спасибо вам, друзья, за помощь. Вместе мы одолели демона... На сей раз... - Синирра низко поклонилась, оставаясь на парящей глыбе. - Анари, ты сообщил в Генар о нападении?
   - Да, госпожа, - кивнул эльф.
   - Немедля отправляйтесь туда! Боюсь вас там ждет беда... Погодите... Ррагор... Он не говорил с вами?
   - Это твой саблезубый друг сообщил о нападении, но мы не успели прибыть к Илуне раньше Дремов. Он скорее всего пал, Праматерь, - Саприл издал глухой грудной траурный рык. - Мы говорили с ним в тот момент, когда оборвались его слова...
   Синирра молча склонила голову и закрыла глаза. Сердце горело болью еще одной горькой утраты.
   - Мы с Дрелом и Чари отправимся... поправлять здоровье, но вскоре пребудем в Генар... Остановите войну!... Но не ценой своей жизни...крылатые братья... Щедрого неба и дерзких свершений!
   Саприл передал Белокрылой сверток из плаща всадника и свечой взмыл в поголубевшие небеса.
   - И нам пора други-Боги латать-зализывать боевые отметины, - Синирра сделала приглашающий жест головой к себе на спину.
   Друзья устроились меж распластанных крыльев, и Великая понесла их к пещерной колыбели жизни.
  

Поруганная клятва.

Фиэней-Генар.

  
   Храаг взревел, словно его сердце пронзили раскаленным тупым ржавым штырем. Тысячелетия дружбы, совместных радостей и свершений - все раскололось одним подлым, безжалостным ударом предательства. И кто! Кто нанес его???!!! Братья эльфы!!! Те, кого носили они на своих спинах! Те, кому доверили самое сокровенное - любовь и трепет драконьих сердец! Завещанное Богами братство поругано! Втоптано в вонючую, липкую грязь лжи и предательства!
   Он только что узнал об этом от Саприла и Анари. Глава ордена и голубой дракон передали по кристаллу связи образ чудовища, обрушившегося на Илуну, улетая и спасая из пасти лютой смерти спящую крылатую Богиню. Сейчас, прямо сейчас порождение магии красной кометы пытается уничтожить Праматерь, их жизнедательницу и древнего, овеянного легендами учителя... А ее дети, драконы, никак не могут ей помочь... Просто не успеют...
   А может быть она уже... МЕРТВА!!!... РАСТЕРЗАНА!!!... ПОРУГАНА!!!
   И на все это смотрят, а может быть, и управляют король Аниэр и верховный маг Магистрата Улир?!!!
   - Нет! Я не допущу этого! Воистину пришли времена перемен - когда близкие предаются страху и погружаются в измены, когда проклятья пожирают праведные души, и хищники, одержимые бешенством крови, бродят у границ мирной жизни, алча одной лишь смерти и разрушений.
   Огненный вулкан справедливого гнева бушевал в груди Храага. Каждый выдох дракона взметал из ноздрей клубы черного едкого дыма, а из приоткрытой пасти меж клыков вырывались упругие языки пламени. Храаг метался взбешенным зверем по пещере.
   - Нет! Я остановлю вас, слуги магии и закона! Закона, прогибаемого под свои шкурные интересы! Не будет больше гнездиться под древними стенами Генара ложь с обманом фиэнейской знати и ученых адептов высокого искусства! Мы изгоним их! - граненым, чистым, холодным хрустальным пиком сверкнуло решение в разуме старейшины. - Сотрем с лица земли символ их могущества, власти и нашей оскверненной дружбы! Сейчас! Сию же секунду!
   Резкий хлопок крыльев, и упругость струй восходящих потоков рванули черную громаду драконьего тела к хмуро-седым, неспокойным небесам.
   Боевой, остервенелый рев и мощный столб пламени к самим небесам призвали всех до единого драконов Генара на крыло. Глазницы пещер ожили одновременным движением, изрыгая из себя грациозные торсы бронированных чешуей повелителей небес. Даже несмышленая молодежь, едва вкусившая радость полета, потянулась к зову вождя.
   - Первородные! - метнул вседостигающей стрелой громогласную мысль Храаг крылатому древнему роду. - Боги явили нас миру первыми, оказав великую честь и доверив порядок и справедливость в доступных землях! Они сочетали нас дружбой с лесным народом! Дружбой духовной - бесконечно более проникновенной, даже чем кровное родство! Мы делили с эльфами свои верные сердца даже более откровенно, чем меж собою! А сегодня, сегодня наша честь, наша душа очернена и поругана! Эльфы предали древний союз! В эти минуты их посланники в далеких горах убивают нашу Праматерь!...
   Негодующий рев рванулся свирепым шквалом из вздыбившихся чешуей драконьих глоток. Повелители небес жадно внимали словам старейшины, а их Фару быстро вскипала.
   - ...Магистрат и королевская чета клялись мне и совету ордена, что оберегут и сохранят ее жизнь, а вместо этого... Они кладут Великую на алтарь своего страха, своего лицемерия, покрытый черным гнилым бархатом подлости и жаждут вырвать ее сердце! Я не желаю чистым крылатым душам поднебесных соседства с вонючей заразой скверны, лжи и разложения, угнездившихся во дворце и башнях Магистрата!... Омоем очистительным пламенем эти смрадные язвы и изгоним недостойных с наших очей!...
   Единодушное тысячеголосое драконье согласие устремилось к седым клубящимся небесам, призывая их в судьи и свидетели...
   И небеса подали знак...
   Огромная молния вонзилась небесным копьем прямо в центр королевской площади Фиэнея. Вихрь кружащихся драконов, внимающих речи старейшины, распался, и грозные воздушные воители направили быстрокрылый полет к предательскому гнезду.
  
   ...Завидев черный смерч драконьих тел над Генаром, чувствуя нарастающий гнев и напряжение древней Фару рода первородных, жители столицы мгновенно покинули ее улицы и площади. Природная осторожность гнала и подстегивала эльфов. Самые опасливые и прозорливые уже мчались прочь из города верхом, на повозках и колесницах. Знать, имеющая доступ к решениям совета Магистрата, и семьи Владык организованно покинули город еще ночью. Прочие же простолюдины, ныряя в кустистые чащи парков и садов, спешно укрывались заклятьями теней и невидимости, торопясь незамеченными добраться до окрестностей спасительного леса. Судьба стягивала упругими неразрывными шипастыми плетями воздух над Фиэнеем.
   ... - Владыка Улир! Владыка Улир! - в кабинет мага вбежал запыхавшийся Владыка Росулан, курирующий растительные искусства.
   Взволнованным очам эльфа, одетого в темно-зеленую мантию, вышитую золотой растительно-лиственной вязью, предстал невозмутимый образ главы совета в черных одеяниях с красными лентами.
   Улир сидел на полу со скрещенными ногами посреди замысловатого рисунка. Руки покоились на коленях, а посох... его посох стоял сам по себе прямо перед ним. Кристальная вершина ярко лучилась густо-алым светом.
   - Знаю... - безжизненный голос мага донесся, словно из неимоверной дали. - Драконы... кружатся над Генаром и намереваются напасть... Глупцы... - монотонно бубнил Улир. - Они не знают чьей воле пытаются противиться. Они пытаются спорить с "Пишущим Судьбы".
   Росулан невольно отшатнулся. Перемены с верховным магом пугали не только его в совете Магистрата. Весь Магистрат чувствовал, что в их души незаметно, незримо, мягко и ласково вползает нечто, совершенно незнаемое раньше. Огромная сила роняет капли сладкой вседозволенности в сердца, смазывает елеем глубокой мудрости бездны зениц и без спроса позволяет вкушать очаровывающее чувство могущества. Эта сила не терпит неприятия. Она не спрашивает разрешений. Она просто входит и незримо отдается опьяненному огненным вином Фару мастеру, ничего не требуя взамен.
   - Я с утра давал распоряжение собрать весь Верховный Совет, - Улир открыл глаза. Голубой прежде взор потускнел, став пепельно-серым.
   - Да, Владыка! Как ты и приказывал, все члены совета в любую секунду готовы к собранию, - Росулан покорно склонился. Он метил в первые заместители Улира и старался быть в высшей мере исполнительным.
   - Агири? - Улир надменно поднял бровь.
   - Властелин боевой магии покинул совет, оставил Магистрат. С ним Энирал и...
   - Я знаю, - брезгливо поморщился маг. - Пусть катятся к своим хилым Богам. Зеленой им дороги...
   - Значит, управлять Восточной башней буду я сам. Ты, верный Росулан, возьмешь управление Северной башней, а Аристок пусть контролирует Южную.
   - Мы... Мы, будем...!!! Но ведь это... ВОЙНА!!! Война с... ПЕРВОРОДНЫМИ!... С Мудростью Эндоры! - глаза Росулана, привыкшего всю жизнь возиться со стеблями и листьями, радуясь их красоте, наполнились отчаянным ужасом. Спину и затылок сковало ледяной коркой страха.
   - Мудрость Эндоры... Ха!... Да мудрость нашей Эндоры ничто в сравнении с Вселенской мудростью ИСТИННОГО Бога - Красногривого Арла! - возвышенной, патетичной, но громкой, почти сорвавшейся на крик интонацией произнес Улир. - Уничтожая одного Бога, будь готов принять другого неизмеримо более могущественнейшего!... И сегодня мы явим миру нашу мощь! Тайную мощь, накопленную в веках! С именем Арла и присутствием его духа мы воспротивим силу эльфийского рода горделивым драконам, пресекая их вероломство!... Мы не собирались на них нападать!... ОНИ... НАПАДАЮТ... ПЕРВЫМИ!!!
   - Как же король? Двор? - Росулан проникся пламенной речью вождя, и уверенность распрямила колесом хилую грудь.
   - Никчемный правитель, предержащий свою половинчатую власть на праведных и опасных трудах Магистрата, полагаю, сам о себе позаботится. Посмотрим, на что он без нас способен!
   - Но король же беззащитен... Горстка гарнизона гвардейцев и только... Он символ порядка и справедливости. Народы могут отвернуться от нас, если Магистрат выстоит, заботясь только о собственной безопасности... А вот если мощь... - Росулан замялся, - нового Бога сохранит и его жизнь... и король принародно признает это...
   - Ты прав. Он нам понадобится. Магистрату предстоит еще много нового совершить в этом мире. Король должен быть невредим. По крайней мере пока, - Улир повернулся спиной к магу и пристально посмотрел в окно.
   Летняя гроза в небесах набирала силу. Из открытого окна доносились раскаты грома.
   - Совет, магов и простых учеников - всех по боевым постам! Драконы думают, что застанут нас врасплох! Как же! Эльфийская мудрость начала готовить оборону еще с принятием доктрины "Одной жертвы", и сейчас мы продемонстрируем летучим мышам-переросткам кто чего достоин! К бою, друг Росулан! К бою! - Улир грозно сдвинул брови и взялся рукой за вертикально стоящий сам собою посох.
   - Да, чуть не забыл... Свяжись с королем и пригласи его проследовать подземным ходом в Магистрат, - как бы между прочим обронил маг. - На этот раз переговоров с крылатыми не будет. Его Величественные услуги не понадобятся!
   Росулан поклонился, с достоинством покинул кабинет и опрометью бросился к транспортной платформе, направляя ее вниз. Он торопливо связывался по кристаллу связи с советом.
   Магистрат загудел. Могучая энергия опытных повелителей Фару готовилась к суровому экзамену-воздаянию на зрелость решения о смерти Великой, принятого общим голосованием.
   Кабинет Улира находился на верхнем этаже самой высокой башни строений Магистрата. Владыка надел наручи со встроенными кристаллами связи, но не стал одевать лат. Безграничная твердость фанатика шептала, что могучий Арл защитит впустившего его власть в свое сердце. Красноликий Бог поможет обороть и доказать судьбоносную правоту принятого эльфами решения.
   Глава совета решительным шагом вышел в полукруглый коридор и подошел к потайной двери. О ее существовании знали только оружейники. Старый мастер боя Агири был идейным вдохновителем этой сложной и, по общему мнению посвященных, бесполезной системы. Минуло уже почти тысячу лет с момента постройки, произведенной в строжайшей тайне. Ни разу не испытанная, боевая мощь терпеливо покоилась в глубоких недрах и вершинах шпилей башен, и, наконец, ее время пришло.
   Улир шепотом произнес короткое заклинание. Фрагмент стены чуть отодвинулся назад и бесшумно съехал в сторону. Маг шагнул в темноту. Едва дверь за ним затворилась, маленькое тесное помещение озарилось бледно-оранжевым светом, и глава совета приложил ладонь к мерцающей зеленой руне - "Вверх". Помещение бесшумно заскользило по потаенному проему меж стен в самую вершину шпиля.
   Ветер рванул седые волосы Улира и сорвал со лба алую повязку. На смотровой площадке, охватывающей шпиль нешироким кольцом и имеющей ажурное кованое ограждение, безраздельно властвовали небеса. Шпили башен вздымались почти на полукилометровую высоту, позволяя просматривать весь Фиэней.
   Сорванная алая повязка, извиваясь и вздрагивая, подобно насмерть перепуганной птице, машущей невпопад крыльями, рванулась прочь от будущей смертоносности вершины башни.
   Разноцветным шевелящимся облаком драконы приближались к Фиэнею. Вдалеке, выпятив многосотневые черные глазницы пещер, надменно высился Генар.
   Веселая злость закипела в крови мага. С началом смутных времен, времен рождения Великой, он не раз поднимался сюда, ища ответа у звезд о верности выбранного в путанице и неразберихе путей будущего. Его пытливый ум как-то сам собой, случайно, ненароком предложил проверить подвижность "стержня"...
   Стержень... Улир поднял голову. На высоте около десяти метров над площадкой в шпиль была впаяна гладкая стеклянная пятиметровая сфера, заполненная некоей слегка зеленоватой жидкостью. В ее центре, вертикально вверх, находился граненый, полированный, заостренный на концах штырь. Казалось, сфера просто закреплена на нем, но это только казалось...
   Улир смахнул пыль ладонью с небольшой, едва заметной крышки, настолько тонки были щели меж нею и стеной. Сложная руна, пропетая над самой ее поверхностью, вскрыла доступ к боевой мощи.
   Улир сунул внутрь руку и извлек короткую серебряную трубку, изрезанную настолько сложным орнаментом, что только резьба уже позволяла считать ее произведением искусства, достойным королевского музея.
   Легко щелкнул замок, и цилиндр раскрылся на шарнирах надвое. Торжественный миг - маг захлопывает его на середине посоха. Вершина посоха оживает ярким желтым светом, жидкость в стеклянной сфере вспыхивает мириадами ослепительных искр, и граненый стержень мгновенно, словно невесомый, соскальзывает с вертикального положения, точно копируя положение и направление посоха. Стоит чуть изменить угол, чуть повернуть Улиру посох, и стержень в сфере повторяет его движение. Вся башня постепенно наполнялась вибрирующим внутренним гулом, будто в недрах, где-то глубоко под землей пробуждалась от долгого сна необузданная залежавшаяся мощь.
   Глава совета дотронулся пальцем до кристаллов связи на наручах, и над ними ожили по пять маленьких образов членов совета. Аристок и Росулан светились розово-фиолетовыми образами на левой руке ближе к кисти.
   - Доклад! - Улир сурово сдвинул брови, косясь на приближающееся небесное воинство.
   - Северная башня готова, - густой старческий бас Аристока, верховного мага людей, уверенно чеканил слова.
   Улир и так видел сияние ее шпиля.
   - Барьерные маги заграждения "Света Инайе" приготовились, Владыка! - рапортовал Эвинул, командир гарнизона боевой стражи Магистрата. - Лучники ждут приказа.
   - Маги общего оборонительного купола на изготовке! - розовощекий, немного в лишнем весе Волил, адепт сетей, пут и барьеров попытался улыбнуться, но улыбка вышла боязливой.
   Уже прошли доклады магов ярусов, организующих оборону по этажам, использующих окна и балконы как бойницы, а южная башня все молчала.
   - Росулан, доклад! Что у тебя там?! - сверкал глазами Улир. Кожа Владыки начала светиться, тело призывало всю доступную Фару к предстоящей схватке.
   - Я... Я... - запинаясь мямлил эльф.
   - Да говори же, наконец! - рявкнул Улир.
   - Я... не... мммогу вскрыть отсек... цццилиндра, - руки повелителя растений неимоверно тряслись.
   - "Связался с траволюбом на свою голову!" - Улир нервно зыркнул на армаду приближающихся драконов. Он уже различал, как за их полетом тянутся шлейфы черных дымов негодующего огненного дыхания.
   - Повторяй за мной! - скомандовал он и прочитал Росулану сначала успокаивающее заклятье.
   Тот послушно повторял, и по окончании последней руны магия вернула в его тело равновесие. После Улир еще раз слово в слово заставил повторить вскрывающий словесный код.
   - Ура! Получилось! Спасибо, Владыка! - радостный Росулан быстро застегнул цилиндр на посохе, и сфера Южной башни наполнилась искрящимся светом.
   - После... потолкуем... - с выражением голодного волка на лице процедил Улир. - По местам! Приготовиться! Без моей команды даже чихнуть не смейте! Драконы должны ударить первыми, иначе все обвинят нас в развязывании войны! Маги купола, максимальная готовность - трепет с придыханием! С нами спасение и Арл!
   Улир сосредоточился на крылатых.
   - "Посмотрим... Посмотрим... Агири обещал, что эти башни и силовые контуры купола превратят Магистрат в крепость неприступную даже для Богов... Поглядим прав ли был старик..." - маг спокойно облокотился спиной о шпиль, ожидая начала смертерадостного представления. - "Давайте, чешуйчатые, давайте... Ближе... Ближе..."
  
   ... - Почему орден всадников в стороне, старейшина? - коротко бросил Грум, пепельный дракон, летящий рядом с Храагом. Среднего возраста, но довольно крупный, немного с непропорционально длинными когтями, предметом его обожаемой гордости. - Разве они не с нами?
   - Всадники и носящие их братья - дитя союза. Разорвать же союз могут только заключившие его стороны... Орден Генара - та нить, которая способна будет, я надеюсь, очень надеюсь, вновь сблизить наши народы в будущем. Далеком ли, близком, но сблизить... Возможно скверна этого безумия поразит не всех эльфов. Лесной народ вспомнит об отваге и чести, избирая новых вождей. До той же поры им не место рядом с нами!... Назови имена, Грум, и веди их на дворец короля. Я же поведу наш гнев к башням гнездилища магов! Береги свои крылья!
   Плотный строй драконов не спеша, но неумолимо, приближался к Фиэнею. Зоркий глаз Храага ухватил и поразился - молния, полоснувшая по королевской площади в момент его речи над ущельем Аруж, угодила точно в монумент единства драконов и всадников, разметав его крупными фрагментами в стороны на десятки метров.
   - "Значит это воля самих небес! Их решение! Их указание! - ярость и гнев в сердце Храага чуть поутихли. Струи прохладного, влажного, напоенного грозой воздуха охладили пыл души и зияющую сердечную рану, прожженную предательством эльфов. Старый мудрый дракон чувствовал негодование драконьего племени. Все как один крылатые странники поддержали его. Все как один... Вот только прав ли он сам?... Удар по эльфам означает войну. Неминуемую... Кровавую... Но война и так уже постучала острым топором захватчиков Зираиды в ворота западных земель. Она показала свой лик не за оградой, а уже во владениях добрых мирных хозяев. Куда же катится мир?
   Фиэней затих... то ли как испуганный набедокуривший несмышленый ребенок... то ли как притаившийся к коварному броску безжалостный убийца-хищник.
   - Убийцы! - с новой силой вскипела ярость Храага. - Они сейчас убивают нашу Мать! Убивают Нианну! Подлые Улир и Аниэр должны понести суровую кару за измену! Но ведь простые маги и дворовая челядь не принимали решений. Они не должны страдать понапрасну! - гнев и совесть боролись за справедливость в душе многомудрого дракона.
   Взмахи могучих крыльев несли армаду драконьего племени над опустевшим Фиэнеем. По приказу старейшины весь молодняк и горячие подростки, только научившиеся выдыхать пламя, остались в Генаре. Полыхнула рваная, будто разверзшийся зев, молния. Еще одна. Недалеко. Воздух разорвался раскатистым сухим треском оглушительного грозового раската. Косматые серо-черные небеса злились, оставаясь сухими, приберегая слезы дождя к финальной развязке давно написанной, казавшейся исключительно доброй, пьесы.
   ... Он не мог... Просто так промчаться на полной скорости и залить кипящим пламенем древние прекрасные башни Магистрата. Столько столетий он гордился дружбой и любовался ими. Радовался каждому воспитаннику этих стен, разделяющему сердце с сердцем ищущего дракона. Каждого, кто был за этими стенами он прежде считал лично своим другом. Прежде... Прежде... Прежде...
   Черный старейшина повел драконов выше, под самые облака, к клокочущим грозовым покровам небес.
   - Благородный лесной народ! Ваши правители предали древнюю клятву, принесенную единству! - глубокий мысленный бас Храага хлынул ливневой тяжестью по всему пространству Фиэнея. Мудрец пытался в последний раз достучаться до сердец, до разума, до понимания и раскаяния эльфов. Последняя возможность...
   - Сейчас, посланный королем Аниэром и магом Улиром, демон нападает на нашу Праматерь, желая предать ее забвению! Этим ваши Владыки осквернили принесенную драконьему роду клятву о святом почитании нашей Богини! Первородные взывают к вашей чести и светлым сердцам, к вашему долгу древней клятвы. Мы безоговорочно требуем немедленно отозвать посланца смерти и выдать нам изменников Аниэра и Улира для праведного суда! У вас есть пятнадцать минут! В случае отказа вы будете изгнаны силой нашего праведного гнева из исконных владений первородных до границ дневного перелета, и ни одна живая душа эльфа не посмеет войти в них под страхом смерти! Мы же оставляем за собой право главенствовать и пребывать во всех просторах Великого леса, как соблюдающих праведные заветы древних Богов и почитающих их незыблемую справедливость! Мы ждем! - Храагу больше нечего было сказать. Фактически он выдвинул ультиматум, от которого до войны оставался всего один вдох...
  
   ... Улир криво ухмылялся, слушая речь Храага.
   - "Хочу я взглянуть на того, кто посмеет бросить мне вызов и передать в лапы драконов!" - память, словно в издевку, тут же нарисовала ему образ седовласого косматого старца с высохшим морщинистым лицом, потертым посохом и драконьим могуществом во взгляде. - "Тиринар мертв!" - торопливо отмахнулся, поежившись, Улир от собственной памяти и какого-то затаенного, необъяснимого страха перед этим загадочным полуоборотнем-полуэльфом.
   Храаг чувствовал гудящее напряжение Магистрата, чувствовал решительную готовность к бою и веру в свою правоту большинства адептов тонкого искусства, укрывшихся за стенами.
   Внезапно от королевского дворца отъехали пять всадников на белых скакунах, из парка вышло несколько эльфиек в изысканных платьях, и из ворот Магистрата семеро магов с посохами. Все почтенные, в одеждах высоких сословий.
   - Это что за... - открыл было рот Улир, пытаясь понять и спросить хоть кого-нибудь по кристаллу, как осекся.
   Группа собралась вместе и, торжественно поклонившись, подняла головы к небесам.
   Храаг схлопнул крылья, устремляясь стрелой навстречу парламентерам. Его примеру последовали и остальные, быстро снижаясь.
   - Мы... - заговорил, не дожидаясь приземления драконов, самый представительный в годах эльф с испещренным драгоценными камнями посохом. - Мы...
   Улир уловил знакомую ноту в слове, знакомую интонацию, знакомую уверенность.
   Храаг почувствовал нечто чуждое в вибрации мысленного послания, ни разу не встречаемую у эльфов, словно за одним "Мы" висели миллионы... красных... горящих смертью... глаз...
   - ...МЫ... ПРОКЛИНАЕМ... КРЫЛАТЫХ! - и с посохов, рук, рывков обнаженных мечей делегации ввысь рванулся единый ало-оранжевый рокочущий боевой луч.
   Мышцы Храага вздулись от напряжения, суставы захрустели перетянутыми жилами, глаза налились кровью от перегрузки, но он успел увернуться.
   Строй оказался плотным... Слишком плотным...
   - Кто это?! Кто?!!! - истерически завопил Улир на башне. - Все не так!... Не так... должно было... произойти... - обреченно выдохнул маг. Эльфы все же ударили первыми и по отверженной Богине, и по драконам.
   Луч попал... Рев смерти распростер уродливые объятья над прекрасным Фиэнеем. Удар неизвестной эльфийской знати все же достиг цели. Планирующего за Храагом дракона развалило пополам, отрезав часть туловища с задними лапами и хвостом. Крылатый исполин, раскрыв пасть и изрыгая крик боли, судорожно забил крыльями по воздуху, инстинктивно пытаясь сохранить равновесие. Первые капли дождя оросили седые камни столицы. Огненного дождя крови дракона. Через мгновенье, беспорядочно кувыркаясь, две безжизненные половины небесного стража, с чудовищным хрустом ломаемых костей и лопающегося чешуйчатого панциря, рухнули на полированное мощение королевской площади, взметнув в воздух брызги и фонтаны горячей жизненной влаги.
   Пробив одного дракона, силы луча еще хватило, чтобы вырвать часть груди вместе с сердцем и оторвать крыло у следующего за ним. Мгновенно оборванная жизнь солнечно-желтого дракона, летевшего чуть повыше, молча устремилась в роковые объятия тверди, а оторванное крыло закружилось трепещущим желтым листом в завораживающем танце смерти, радующем, наверно, только Арла.
   - Щиты! - взревел Храаг, но не ушел с траектории, окутавшись искрящимся, зелено-голубым, яйцеобразным барьером. Он мчался копьем возмездия к земле, уже не колеблясь меж возможностью мира и желанием войны. Острие каждого его рога, каждого клыка, шипа и когтя, взвыв от боли товарища, яростно пело - СМЕРТЬ!... СМЕРТЬ!!... СМЕРТЬ!!! Черные глаза превратились в ужас всепожирающей свирепой бездны.
   Старейшина уже различал кривые надменные ухмылки эльфов, даже не пытавшихся бежать и защищаться. Он чувствовал, как поднимается в них единая мощь для следующего удара. Мощь грандиозная, но не здешняя, не эльфийская...
   Все тысячеглавое крылатое воинство, пришедшее за воздаянием за предательство, получило ясный ответ. Ответ, что не был правдой. Ответ, что уже не приведет к восстановлению равновесия. Ответ, открывающий двери большой и захватывающей "Игре Арла".
   Тысячей разъяренных звезд, покинувших вечные небеса, драконий род, сияющий коконами защитных магических оболочек, в сопровождении напряженно-свистящего многоголосья ветров, рассыпался в разные стороны, продолжая падать к земле.
   Крылатая ярость, ослепившая взоры жаждой мести, рвущая тупыми крюками ненависти неистовствующие сердца, практически одновременно изрыгнула сотни огненных сфер из пастей драконов. С реквиемом пожираемого воздуха на смену кровавому дождю на древние плиты площади хлынула огненная лавина.
   Ответ драконов в одночасье испарил эльфов, разметав в ничто даже пепел от их бытия. Камень на половине площади кипел и булькал, как перегретое варево.
   Драконы взметнулись к небесам, вставая на крыло, разделяясь на две группы и ложась на боевые курсы. Магистрат и дворец - только они сейчас заполонили весь разум свирепых гигантов. Только они и жажда разрушать.
   - Купол! Купол во имя Арла! - грозно скомандовал Улир и поднял посох. - "Все пошло не так, как должно было..." - его план скомкали, стушевали. Теперь гномы и орки окончательно отвернутся от эльфов, напавших первыми на первородных. Они не скажут приветливых слов. Они не протянут руку помощи при схватке с Зираидой. Они будут молча, гневно презирать...
   - "Ну и пусть!... Ха!... Руку помощи! Ха-ха-ха!" - издевался сам над своими мыслями Улир. - "Зираида придет сперва за их шкурами! Они сами приползут на коленях, и будут молить о милости и прибежище. И тогда... Только когда они примут нового, всесокрушающего Бога Арла, эльфы помогут и с его мощью в душах сокрушат темных Западников! Ха-ха-ха! Как мудр ты Господь! Как Мудр!!!
   - Что, чешуйчатые, ближе, ближе... Посмотрим чего достойна ваша древняя сила и магия в сравнении с мелюзговыми потугами эльфов! Ближе! Подлетайте птички! - глава совета ехидно оскалил зубы в улыбке. Стоял прямо, широко расставив ноги. Ветер яростно трепал седые волосы и складки черного костюма.
   Посох, зажатый двумя руками, медленно поворачивал кристальное навершие, метя точно в черную громаду Храага, возглавляющего возмездие Генара. За ним послушно повернулся серебряный стержень в искрящейся сфере шпиля.
   С грохотом и содроганием земли гигантский факел вспыхнул на месте незащищенного, брошенного дворца короля Аниэра и королевы Вилле. К небесам взметнулись клубы черно-серого дыма, сполахивающего оторванными, словно лепестки цветка, красно-желтыми языками пламени. Символ семитысячелетнего согласия и справедливого правления над всей Эндорой обратился в бушующее огнище, сметающее обеты и дружбу меж всеми народами ее земель.
   Атакующая дворец группа взмыла свечой вверх и, развернувшись, устремилась на Магистрат. Храаг выбросил вперед передние лапы. Грохочущая мощь огненного выдоха извергла струю пламени прямо в середину главной Восточной башни. С его лап сорвались две голубые молнии и шипящим треском вперились в желтый, с переливами золотых искр заградительный купол, мерцающий над цитаделью магов-предателей.
   - "Мы научили вас этому барьеру, мы же его и сметем!" - промелькнула злая мысль меж утробным рычанием и следующим пламенным выдохом Храага.
   Но огненно-молниевый удар дракона лишь распластался извивающейся, шевелящейся кляксой по поверхности щита эльфов. Сотни вспышек удара крылатого воинства, разрывая раскаленный воздух взрывами, вспухая пламенными протуберанцами, застили переднюю полусферу купола-барьера, не давая Улиру прицелиться.
   - Свет Инайе! - крикнул во все горло главнокомандующий сил магов, Улир. Он чувствовал... он ждал этого момента...
   Столбы желтого света вонзились ввысь из потаенных в мощении кристаллов по периметру Магистрата, в миг растянув кольцо трехсотметровой в высоту энергетической крепостной стены заклятья.
   Те драконы, что оказались выше, проскочили в напряженном вираже над преградой и, огибая купол, натужными взмахами крыльев устремились к облакам... Но потаенное коварство ловушки принесло свои кровавые плоды. Те из небесных, кто оказался ниже грани, с размаху врезались в стену. Коконы природной драконьей магии прочны как кованная каленая сталь, но даже у нее есть предел звенящей прочности. Гордость крылатых - скорость сделала свое дело. Около полусотни драконов рухнуло на землю со сломанными, порванными крыльями, вывернутыми суставами и раздробленными костями лап и груди.
   Рев боли и ненависти, злобы и ярости зашевелился на земле у подножья злокозненной ловушки. Израненные драконы, обливаясь и харкая кровью, пытались встать, выползти друг из-под друга. Кое-кто из них в смертельном падении ранил товарищей короной рогов и спинными шипами. Обреченные, не в силах пошевелиться, истекали кровью у красивого, завораживающего мерцания силового барьера.
   Неистово взмахивая крыльями, драконье воинство взмывало к небесам, но посох Улира не метил им в след, не провожал полет точным прицелом и упреждением. Улир с жадностью голодного волка вглядывался в рассеивающееся по куполу защиты огненное марево, а ярящийся конец его посоха смотрел вниз, направляя серебряное граненое острие в стеклянной сфере башенного шпиля.
   - Были небесные властелины - стали ползучие пресмыкающиеся! Во имя Арла! - и глава Магистрата выдохнул короткое беспощадное слово, спускающее с затвора тайную боевую мощь башни. - ГАЖ!
   Глотка мага харкнула этим словом в дракона с изломанными крыльями, первого вставшего на все четыре лапы у барьера Инайе.
   Верезжащий нестерпимо высокими нотами, заставляющий дрожать от вибрации, казалось, саму башню и небеса, изумрудный глаз шпиля метнул с серебряного стержня ослепительно-белый луч около метра в диаметре, оплетенный от начала до конца спиральными, ершащимися короткими отростками, молниями. Луч, как нож сквозь масло, прошел через купол заграждения, через барьер Инайе и ударил в дракона. Прах и пепел взметнулись в воздух на месте раненого гиганта.
   Храаг вздрогнул всем телом, впитав боль последнего мгновенья жизни собрата, но эта боль не отрезвила его, указав на неприступность эльфийской магической цитадели, а наоборот украла мир, втиснув душу, разум и сердце меж раскаленных жерновов ярости и разрушения.
   - Ха-ха-ха-ха! - острые черты лика Улира напоминали безжалостного коршуна. Он слегка довернул посох и сухо харкнул: - "ГАЖ!"
   Еще один всплеск обожженного пепла, и еще одна нестерпимая боль всему драконьему роду.
   - Я что один эту падаль с нашего порога прибирать должен?! На башнях не спать! Бей их! Жги! - рявкнул Улир, глядя в перекошенные суеверным ужасом лица Аристока и Росулана у себя над кристаллами связи левого наручья.
   Маги застыли в оцепенении сверхъестественного страха. Убить дракона... Убить дракона... Надо убивать тех, кого вся культура Эндоры чтила как воплощение мудрости и справедливости! Разум видел крылатый огнь небес, стремящийся их уничтожить, но сердце хоть и слабо, приглушенно, укрытое обещаниями силы и спасения новым Богом, сердце еще чувствовало инстинктивную любовь к исполинам небесного океана.
   - Жгите их, иначе они сожгут вас! Или вы думаете, что купол продержится вечно?! В бой, трусы! В бо-о-ой! - орал с выпученными глазами глава совета.
   Луч южной башни, наводимый Росуланом, рухнул за защитный барьер Инайе, но не попал, пропалив ровную дыру в каменном мощении.
   - Увереннее, точнее! Вот так! - Улир развеял прахом отползающего, волочащего задние лапы дракона. - Они уже не кусаются! Ха-ха-ха!
   Следующая атака Росулана угодила в цель, и облако пепла скользнуло длинными мазками по ветру.
   - Молодец!
   Храаг не знал, что делать. Неведомое оружие эльфов поражало своей сокрушительной мощью. Стоит броситься к раненым и приземлиться, как лучи распылят в прах и отважившихся на помощь. Драконы в растерянности продолжали набирать высоту, отдаляясь от Генара.
   Внезапно Северная башня изрыгнула световое копье. Оно вонзилось в сияющий защитный кокон одного из братьев. Храаг в бессилье зажмурил глаза, ожидая почувствовать еще один нестерпимый укол в основание сердца от драконьей смерти, но его не последовало. Дракона отшвырнуло метров на семьдесят беспорядочным барахтаньем, но он выровнялся, пополнил померкший щит-кокон и радостно взревел: - Я жив!!!
   Лучи башен не пробивали магического доспеха.
   - За мной! В атаку! Братья, залейте кумол Магистрата огнем! Пусть они не видят раненых! Гурд, Рун - ведите отважных к земле! Укройте раненых и уносите в реку! Течение поможет! Ини сокроет и отнесет! Во имя Великих! - Храаг не терял надежды спасти уже практически обреченных.
   А лучи с башен все падали и падали за барьер Инайе, наполняя воздух пряным запахом сожженной чешуйчатой плоти.
   Аристок старался, целил, брал упреждения, но летящие драконы извивались как бестии, все время меняя траектории. Старый маг людей несколько раз зацепил мчащихся вниз воинов Генара, но лишь отбросил их в сторону, немного сбив с траектории.
   - Луч не пробивает их брони! - бросил короткий рапорт седобородый Владыка. - Очень трудно прицелиться!
   И тут на Магистрат обрушилось безумие огненного гнева всего драконьего рода. Купол трещал и гудел раскаляясь... раскаляясь... раскаляясь...
   Бушующий пламень сокрыл непроглядной завесой весь мир за пределами силового барьера. Весь Магистрат очутился словно в недрах кузнечного горна. Пот струйками тек по взбешенному лицу Улира. Он не видел куда и начал бить наугад, бросая мощь шпиля по наитию.
   - Наугад! Бейте, крушите наугад! Арл поведет вашу руку! Он принесет нам победу! - вопил неестественным, взвинченным голосом магистр.
   Лучи продолжали падать, но вразброс, не точно.
   Приземлившимся драконам удалось спасти двадцать два собрата, дотащив их до прохладных вод реки Ини и нырнув вместе с ними в поток. У коварной стены Инайе осталось лежать четырнадцать искореженных тел, уже простившихся с жизнью от полученных ран.
   - Ничего! Поддерживать непрерывно такой огонь они тоже не могут! Драконам нужны передышки меж залпами! А мы сейчас преподнесем им сюрпризик! - подбадривал Улир соратников. - Доклады на местах!
   Все оборонительные рубежи доложили об отсутствии жертв и готовности к дальнейшему бою.
   - Славненько! - вождь в черных одеяниях с красными повязками довольно улыбнулся. Его посетила до ужаса увлекательная мысль, и он хотел... нет, мечтал воплотить ее в жизнь!
   Улир поднял голову вверх и действительно, драконий огонь постепенно сползал вниз по куполу.
   Далеко... было очень далеко, то задуманное и нынче донельзя желанное... Он не знал, дотянется или нет, но маг хотел попробовать... жаждал совершить...
   - Как только пламя опадет и откроет... Генар... По нему вместе, разом, в самую середину! Ясно?! Изжарим самое логовище!!! Отомстим за дворец короля! - Улир вскинул посох.
   - Да, Владыка! - какой-то отрешенно-безразличный голос донес слова Росулана.
   - Да, Владыка! - маслянистый, уверенный бас Аристока чеканил, словно клепал топор палача, слова согласия и повиновения.
   Драконам действительно нужна была передышка, и Храаг увел их в сторону, обдумывая на ходу план дальнейших действий и подсчитывая потери.
   Тридцать семь крылатых друзей отправились в загробный мир до срока, так и не получив звездной свободы. Старейшина намеревался мстить осторожно, расчетливо, выверено. Главное обезвредить башни... Но как?!
   ...Пламя отступало, возвращая грозовые рокочущие небеса и горизонтные дали башенным магам. И вот, наконец, полностью проявился Генар.
   - Ну что, почтенные Владыки? Воздадим достойно за вероломство и гордыню длиннохвостым ископаемым?! По моей команде и... "ГАЖ"!!! - Улир метнул луч в Генар и тот достиг цели. В тоже мгновение Росулан и Аристок вонзили лучи своих шпилей в это же место.
   Чудовищный взрыв потряс весь Генар. Каменные глыбы взметнулись веерами в стороны, обрушая ажурные каркасы многоярусных пещер. Клубы пыли и роистые осколки перемолотой в острый щебень породы смешались с предсмертным ревом растерзанных молодых драконов, попавших под удар.
   - Слава Арлу! Слава Арлу! - ликовал Улир. - Еще с десяток залпов и грозные драконы останутся бездомными бродягами!
   Сердце Храага остановилось от ужаса. Крылья замерли на полувзмахе, а шокированный разум потерял ощущение плоти.
   Генар! Их родной Генар! Их колыбель, их дом и обитель, дарованная Богами! Подлые эльфы оскверняют, рушат ЕГО!
   - Жаль Агири не видит, как славно работает его детище! - сиял демоническим восторгом Улир. - Встречу, обязательно вручу награду!!! Приготовились...
  
   ... - Слушать внимательно, братья! Некоторых из вас я учил "Небесной цепи", объединяющей нашу силу, но больше трех звеньев мы никогда не практиковали. Вижу, верю, у нас есть шанс сокрушить "глаза башен"! Те, кто пойдет первым могут не выдержать и проститься с Эндорой до срока. Первый порядок понесет общий вертикальный щит. За мной выстроятся готовые и могучие. Я поведу вас и направлю общую силу! Честь и слава вашим крыльям, Повелители Небес!
   Храаг развернулся точно на северную башню и стал планировать по ровной линии. Один за другим драконы залетали друг другу за спину, осторожно беря челюстями товарища за хвост. Быстро выстраивалась живая драконья цепь. Пять... десять... двадцать... тридцать...
   - Хватит! - скомандовал Храаг. - Держатели щита на позицию!
   Десять драконов растянули перед старейшиной мерцающий, синий силовой барьер, защищающий его и всю цепь от лучевого удара магов. По правое и левое крыло выстроились еще две таких же цепи со щитами.
   - Остальные рассыпаться! Плотный строй недопустим!
  
   - Огонь! - скомандовал Улир, и второй залп вырвал еще один клок из скальной плоти Генара, разрушив к тому же один из утесов стражей. - Мне нравится эта забава! Никогда мне еще не было так хорошо! - мага переполняла неописуемая эйфория, блаженство всевмещающего разрушения.
   - Владыка, драконы! - донесся до Улира озадаченный голос Аристока с Северной башни.
   - Чего тебе?! - раздражено бросил глава совета. Его оторвали от сладких грез смерти. - Драконы теперь нам неровня! Мы построим такие башни по всему Великому лесу! Везде! Чтоб ни одна такая крылатая ящерица даже ползком не прошмыгнула!
   - Владыка, они летят... цепью! - недоумение Аристока наполнилось нервозными нотками.
   - Да пусть хоть кружочками или ромбиками, все одно! - Улир перешел по кольцевой площадке к северному направлению, созерцая странный на первый взгляд драконий порядок. - Приготовили жезлы и огонь разом по первому воздушному червяку! Хм... фантазеры! - саркастическая улыбка наползла на лицо Улира. Башня Аристока заслоняла ему драконий строй и вести огонь без риска зацепить ее Владыка не мог.
   - За Праматерь! За Генар! За справедливость! Начали! - решительно скомандовал Храаг.
   Последний из драконов собрал всю свою Фару и толкнул ее магической сутью в впереди летящего. Следующий присоединил к ней свою и толкнул с нарастающей скоростью дальше по направлению к головному дракону. В полуобморочном состоянии пославшие проваливались в полете, но зажатый в зубах хвост товарища не давал сорваться в беспорядочное вращение и приводил в чувство. Со стороны складывалось впечатление, что от хвоста к голове драконьей змеи движется с нарастающей скоростью волна, будто крылатый змей извиваясь ползет по небу. При ее прохождении через головных драконов все их тела вспыхивали ослепительным светом.
   Аристок нервно дернул посох вперед и, не предупредив Росулана, метнул луч в ближайшего из трех червей. Луч рассеялся о заградительный экран драконов. Торопливый и неумелый Владыка растений вообще промахнулся по драконам. Улиру оставалось только ждать.
   Аристок вновь прицелился:
   - Не торопись, Росулан. Сейчас мы их... Ну-ка, ну-ка... Разо... - но договорить он не успел.
   Ослепительный звездный свет объял трех первых в цепи драконов. Точно в северный шпиль из распахнутой пасти Храага метнулся сияющий, наполненный тысячами длинных лучей света и беснующимися искрами, сгусток боевого драконьего могущества. В мгновенье он пробил прореху в куполе Магистрата и разметал облаком огненных брызг шпиль башни под Аристоком. Боевой глаз рухнул вместе с магом людей в смертельные объятия тверди.
   Взор Храага смазался и поплыл. Крылья превратились в стотонные опахала. Перенапряженных усилий драконьих мышц едва хватало, чтобы делать неторопливые махи. Его цепь распалась, и драконы по пологой нисходящей траектории повернули назад к Великом у лесу.
   Правая от Храага цепь не смогла выстрелить и, распавшись еще в середине, отходила за звеном старейшины. Гнев и магическая ярость левой цепи оказалась настолько велики, что ее боевой выдох пожрал тела двух головных драконов, разметав клочьями их прах, прежде чем атака достигла цели. Точно... Безукоризненно... Неотвратимо...
   Росулан даже не пытался сопротивляться. В последний миг его остекленевшие от ужаса глаза узрели лишь яркий... яркий... СВЕТ...
   Когда била левая драконья цепь, на башню Улира уже накатывался огненный шквал драконьего войска, не давая главе Магистрата прицельно метать смертоносные лучи. Весь купол снова горел. Как две торчащие из земли головешки, северная и южная башни наполняли и без того невыносимую жару угарным чадом. Дышать становилось все труднее.
   Улир небрежно привалился к стене шпиля, лихорадочно обдумывая свое положение.
   - Как все хорошо начиналось - такая мощь... А этот слюнтяй, траволюб Росулан все испортил!... Вместе надо было бить с Аристоком... Вместе... Тогда... А ладно... У драконов все же нашелся шип за пазухой! - маг поднял глаза. Вершина охваченного жидким пламенем купола снова начала сереть, проявляя неспокойные небеса. Языки огня, извиваясь завораживающим танцем, опускались по заградительному барьеру к земле.
   - Еще один заход и драконы сметут и мою башню. Теперь уже легко... играючи... Ладно, посмотрим! Разбить башню могут, пробить на мгновенье купол тоже, но ведь войти-то - нет! Значит, еще есть время. Вскоре им потребуется отдых. Столько дышать огнем - это чудовищно ослабляет и изматывает. Я знаю... уж я-то знаю, изучал... Вот тогда...
   Улир подошел к подъемнику и сделал шаг внутрь. Глава намеревался собрать совет. Может быть, в последний раз...
  
   Едва пламенная буря на защитном куполе Магистрата обнажила уцелевший Восточный шпиль, как драконы разрушили и его. Обезумевшие от стольких смертей близких и дорогих друзей, от кошмара разрушенной древней обители Генара, драконы гасили огненную ярость своих душ, выжигая лес и круша теперь омерзительные эльфийские постройки. Тысяча драконов металась над Фиэнеем, заливая пламенем и уничтожая, превращая праведный гнев в прах и пепел эльфийских руин.
   Грозное полыхание и клубы гари возносили к небесам драконью боль, поруганную драконью честь и мольбу за свою Богиню.
   Храаг не смел их останавливать. Он едва сдерживал в себе самом это клокочущее желание. Старейшина приземлился подле разрушенного обелиска и, не шевелясь, взирал на не взятую цитадель Магистрата. Не привыкший бросать начатое, твердо решил довести дело до конца. Защитный купол продолжал вызывающе мерцать необорной преградой.
   Отдохнув, старый черный дракон взмыл в воздух.
   - Справедливые стражи Эндоры! Мы не можем проникнуть внутрь оплота скверны! Слишком непомерную дань пришлось нам воздать за эти попытки! Если уж логово зверя неприступно, так не дадим яду измены покинуть его! Следуйте за мной и повторяйте! - Храаг бросил махину чешуйчатого тела в пикирование и, войдя в вираж меж стеной заграждения Света Инайе и куполом барьера, выдохнул огонь в твердь. Она начала плавиться. Один за другим, падая и взмывая, несли драконы огонь возмездия к порогу Магистрата, пока вокруг него не запылало раскаленное кольцо кипящей лавы.
   Храаг вновь нырнул в вираж, выставив вниз все четыре лапы. Он бросил в лаву магию притяжения и взмахом сильных крыльев рванул ее вперед и вверх. Длинным алым мазком расплавленный камень прильнул к защитному барьеру эльфов и начал остывать.
   Друг за другом братья и сестры крылатого рода тянули и наслаивали, вновь плавили, тянули и наслаивали, пока весь купол до самой вершины не затянулся спиральным монолитом толстой крепостной стены, намертво замуровавшей чародеев в их обиталище.
   По периметру этого гигантского каменного пузыря образовался глубокий непреступный ров, обрезавший все тайные тоннели эльфов и их путь к отступлению.
   Небеса, наконец, разродились дождем, будто ждали, пока драконы не очистят с лика здешних мест все, что было связанно эльфами. Слезы дождя охлаждали пыл тел драконов, смывая с них сажу сражения, тушили пожарища, унося в мутных потоках память о былом мире.
   Лишь один сад... Лишь один дом драконы оставили не тронутым в этой выжженной на километры, ощерившейся безжизненными ветвями исполинских деревьев пустыне - это дом, который принадлежал некогда всаднику Ерртору, а ныне в нем считалась хозяйкой Великая Нианна и ее семья.
   День клонился к вечеру. Храаг призывал собратьев вернуться в Генар, но гнев драконий отходит туго и большинство все же осталось в округе каземата.
   Старейшина сердцем чуял, что пронырливые эльфы приложат все возможные усилия, чтобы спастись, ускользнуть, освободиться, но он этого не допустит. Кара свершится в полной мере...
   Прошел час, другой... И вдруг мудрый дракон все же услышал то, чего, честно говоря, побаивался в глубине своей древней души. Он почувствовал то же, что уловил от нанесших удар надменных эльфов на королевской площади. То же, что он чувствовал в пещере Тирольских предгорий у саркофага Нианны. И сейчас, здесь, он уловил это звучание.
   Нет, он не обманулся. Ритм... Да!
   Нарастающий... Поднимающийся... Уверенный... Фанатичный...
   Старый дракон уже четко различал его смысл... его зов...
   - Арл... Арл... Арл... Арл...
   Ритм пробивался из погребенного Магистрата. Маги не молили о пощаде, не винились в содеянном. Они призывали своего нового Бога - кровожадного небесного Демона и что-то в пространстве им отвечало. Что-то их слышало и двигалось сюда.
   Утонченное магическое чутье никогда не обманывало старейшину, на то он и слыл самым мудрым. Ледяным, ползучим, тонким ковром ветер застелился над самой землей. Будто из ниоткуда, как испарина над твердью проступил легкий, растущий, липкий туман.
   - Всем на крыло! Немедленно в небо! В небо!!! - Храаг взревел во всю глотку и рванулся ввысь.
   Драконам, чувствующим всеми спинными шипами неладное, не пришлось повторять дважды.
   - В Генар! Летите в Генар и приготовьтесь... - разум отказывался в это верить, допускать. Сердце протестовало, но старейшина понимал, что возможно это единственно правильное решение. - ... Приготовьтесь к исходу из Обители! Молодежь уводить в горы немедля! Со мной остается сотня сторожил! Да помогут нам Великие!
   Душа терзалась предчувствием - если на зов магов явится какое-нибудь проявление Арла, ему придется уже думать не о справедливом возмездии, а о выживании самого драконьего рода.
   - Арл!... Арл!... Арл!... - вибрировал нагроможденный над Магистратом саркофаг.
   - Арл!... Арл!... - дрожала опаленная земля.
   Туман поднимался выше, выше... и Храаг обомлел - его рассекали, словно рыбы стоячую воду, головы добрых трех дюжин эльфов. Неизвестно откуда взявшиеся и как уцелевшие при огненной зачистке города, они неторопливо брели ко рву вокруг Магистрата.
   Соратники Храага, взревев, собрались броситься вниз и дожечь ненавистного врага, но старейшина, рявкнув во всю глотку, пресек атаку. Ему пересказывали к каким разрушениям приводит взрыв даже одного носителя осколка Арла, а здесь их...
   - ... И Бог услышал страждущих. И явил им свою всеосвобождающую длань... - строфы древних писаний сами всплыли в разуме дракона. - "Надо же. Арл действительно слышит Улира! Тем этот маг опаснее!"
   Эльфы растянулись ровным кольцом вокруг рва. Со свинцово-тяжелых, клубящихся небес в каменный купол одновременно рухнули десятки алых молний, и за мгновеньем кроваво-красного отсвета в тумане взметнулась чудовищная вспышка. Чешую дракона обожгло нестерпимым пронизывающим светом. Оглушительный взрыв, потрясающей мощи, породил гигантскую воздушную волну, вздымающую в воздух стену пепла. Несмотря на то, что Храагу и его спутникам удалось уже набрать почти километровую высоту, по напряженным связкам маховых суставов резанула нестерпимая боль. Чуть не оборвав крылья, ударная волна расшвыряла драконов в разные стороны, словно сухие листья. Над местом взрыва повисло густое пылевое облако.
   - А вот теперь наше время, - Храаг выдохнул и сложил крылья, устремляясь к земле.
   В полном безмолвии сотня драконов рухнула вниз...
   Мелкая пылевая завеса еще не осела, когда еле видимые размытые мазки, раздавливая ее в стороны и закручивая шаловливыми вихрями, метнулись к башням и корпусам Магистрата.
   Защитный купол пал. Три обрубка башен начали дымить с нарастающей силой - с доступом свежего воздуха в них вновь разгорались пожары.
   Цитадель Магистрата пала, но в окрестностях корпусов, башен и прочих строений никого не было видно. Мертвенно-вязкая тишина лишь изредка вздрагивала обрушившимся перекрытием, да лопнувшими балками горящих башен.
   Хлынул ливень, прибивая пылевой туман к земле. Драконы сбросили невидимость и, ощетинившись защитными силовыми заклятьями, с молниеносной, хищной проворностью устремились меж зданий в поисках врага.
   Храаг медленно, уже предчувствуя сердцем то, что откроется глазам, подошел и толкнул лапой витиевато-кованные с богатой резьбой двери зала советов ордена Генара и магов Эндоры. Покой и тишина царили в нем, как и прежде, терпеливо ожидая очередного собрания добрых друзей.
   Старейшина, не торопясь, озирнулся по сторонам и проследовал через ступенчатый пол к следующей двери, ведущей в центральный зал совета Магистрата. В тот зал, где взорам Владык предстала их Богиня в юном теле. В тот зал, где Владыки радостно приветствовали и клялись в ее почитании, тот проклятый зал, где они приняли решение о измене и ее казни...
   Перед дверьми Храаг не сдержался и издал ненавидящий рев, полный в конце обиды и печали. Одним ударом когтистая лапа снесла массивные створки с петель и те с тяжелым грохотом, отразившимся эхом от стен, рухнули на пол.
   Древо жизни, утыканное снизу доверху осколками стекла, все так же мудро зеленело под разбитым прозрачным куполом, бесстрастно взирая на...
   ... на стройные ряды магических посохов, прислоненных к креслам.
   По центру глянцевого каменного пола, прожженные борозды, еще хранящие остаточное кроваво-красное свечение, явили Храагу вязь простых размашистых рун:
   - Во имя Арла!
   Пепел... Пепел... Пепел...
   В каждом кресле совета лежала горстка пепла. Храаг приблизился к изящному белому трону меж кряжистых корней дуба, принадлежащему еще утром ненавистному Улиру. На его седалище возлежал такой же еще теплый прах. Посох главы совета аккуратно был прислонен к спинке.
   - И призвал Бог души верных в свои юдоли, не оставив врагам на поругание их тел, напомнив живущим лишь горстью пепла о бренности их жизненных стяжаний... - строфы забытых древних писаний, будто пришедшие от далеких звезд сквозь время, заставили содрогнуться даже непоколебимо-мужественный дух Храага.
   - Они убили себя сами!... Весь совет!
   - Нет, мудрейший, - в зал, неторопливо покачивая боками и цокая когтями об пол, вошел изумрудно-черный Урон, - не только совет - весь Магистрат. Прах с доспехами и мечами, прах в лабораториях, куда мы смогли заглянуть...
   Храаг нахмурился, издав тревожный грудной рык.
   - Что ж, праведная кара их смерть или спасение верных душ - судить Богам, - задумчиво отозвался черный дракон и направился к выходу.
   - Сжечь здесь все? - отголоски мести еще клокотали в огнедышащем горле Урона.
   Храаг повернул голову к товарищу.
   - Знания Магистрата - это сокровища, которые вся Эндора копила тысячелетиями. Мы пришли к этим стенам за воздаянием за душевную подлость, а не забвением культуры и образования. Абсолютно все, что хранят эти стены свято и должно быть сохранено. Пусть орден Генара позаботится о сохранности... Настало их время...
   Старейшина развернулся и вышел. Не медля ни мгновения, Храаг взметнулся в вечерние, плещущие ливнем небеса. Горе и страдание народа ждали его впереди... Ждали в Генаре...
  

С днем рождения, Дрел!

Предместья Илуны.

  
   Синирра сделала большой широкий круг в небесах, пристально всматриваясь в каждый камень, каждый куст, каждую трещину.
   Битва с демоном донельзя измотала даже не ведающий усталости дух Богини, но она осторожничала сверх меры. Если пещера "Колыбели жизни" окажется под колпаком Арла - неизбежный конец обязательно радостно улыбнется им в лицо, а мягкое прохладное одеяло забвения неотвратимо удавит своими складками.
   Этого не хотелось совсем.
   Дрел и Чари, сидящие на спине драконихи, также безостановочно крутили головами по сторонам, прощупывая ткани эфира, тональности жизни и вибрации тверди магическим чутьем на предмет чего-то опасного.
   - Ничего не вижу, поцеловать мне Арла! - буркнула Синирра.
   - Целовать?... Арла?... С какой это радости? Вы, что так стали близки в драке? Я пропустил самое интересное?! - Дрел даже слегка расстроился.
   - Ты лучше окрестности просматривай, горе-летун. Сказано тебе было в пещере сидеть. А ты? - недовольно ворчала дракониха, хотя душа Великой светилась бесконечной благодарностью, за совершенный другом подвиг.
   - А я что? Я ничего... Сижу тут прилежно... На камушки с кустиками пялюсь... Вон тот - серый, а тот - пушистый и зеленый, - прикинулся дурачком Дрел. - Да нет тут никого. Пустыня да пустыня и есть!
   Чари утвердительно что-то прочирикала.
   - Увильнул. Ладно. Заходим на посадку и бегом внутрь. Дрел, с дверью справишься? - Синирра заложила вираж, распластав крылья и балансируя изогнутым хвостом.
   - Обидеть хочешь? Я мужчина хоть куда! - притворно взъерепенился Дрел и вполголоса добавил: - ...Был совсем недавно и очень недолго...
   - Призрак. Пока призрак хоть куда... - горько отозвалась Синирра.
   Дрел, что есть сил, старался хоть немного развеселить и подбодрить подругу, понимая каково ей сейчас.
   Мягкая песня спокойного ветра в крыльевых перепонках баюкала и звала в сон.
   - "Нет! Сначала помочь Дрелу и Чари вернуть полноценность, а уж потом отдых. Короткий, скупой. Только, чтобы уверенно стоять на ногах в очередной схватке... чтобы не дрожали руки и мир не плыл в разные стороны маревом и поволокой как сейчас", - Синирра тряхнула головой, и крылья драконихи непослушно содрогнулись.
   - Тебе плохо? Теряешь сознание? - заволновался Дрел, поглядывая еще на большую высоту и косясь на Чари, испуганно прижимающую к груди свои отсеченные крылья. Из ее спины торчали уродливо разорванные слегка кровоточащие маховые суставы.
   - Терпимо... Переживу... Дотянем... - слабеющий мысленный голос Синирры говорил об обратном.
   При посадке Белоглавая не рассчитала скорость, и сильный удар сбил ее с лап. Мощный торс и голова врезались в каменистый грунт и пропахали в нем траншею. Чари едва удержалась в седле, а Дрел чуть не упустил, завернутые в плащ Анари, руку и ногу Нианны.
   - И... Извините, ребята, что-то я... не... не очень себя... - дергающая боль дотягивалась до сознания Нии даже из погруженного в транс девичьего тела. Синирра, покачиваясь, встала. Дрел и Чари торопливо спешились.
   - Возьми их, родная, - призрак протянул возлюбленной сверток с конечностями.
   Чари осторожно, словно сокровище, приняла и, жалобно чирикнув, произнесла:
   - Ни-а...
   Тело драконихи резко уменьшилось в размерах, крылья втянулись и растворились. Нианне было тяжело управляться с исполинской массой Синирры, и она уменьшила свой образ до размеров примерно лошади.
   Дрела подспудно уже начинали раздражать метаморфозы Нианны. Несмотря на то, что Великие считали себя Богами, такую пластичность никто из них себе позволить не мог. Это всегда немного угнетало, а тут...
   - "То их две: Лирин - Нианна... То дракониха - хочешь большая, хочешь поменьше! Чувствуешь себя ущербным... недоразвитым, что ли..." - с нотками зависти думалось зеленому призраку.
   Покачивающееся бескрылое драконоподобное создание с Чари, торопясь, зашли в пещеру. Поднатужившийся Дрел поднял изумрудно-искрящимся светом огромную глыбину и, зайдя в тоннель, завалил вход.
   Чари так громко и радостно защебетала, глядя на яркие светящиеся абстракции цветов и листьев, что бабочки и миролюбиво-любопытные насекомые бросились в разные стороны, прячась, кто где.
   Шаги давались Нианне с огромным трудом. Она то и дело спотыкалась, один раз даже завалившись на бок в густую, мягкую, вспыхнувшую необычным желто-зеленым свечением зелень.
   Наконец искалеченные Боги Эндоры добрались до зала с купелью.
   Драконообразное создание не останавливаясь, с трудом волоча ноги, забралось прямиком в купель и легло на живот. Бескрылый ящер таял, уменьшаясь на глазах. Белая перламутровая чешуя засеребрилась, меняя форму, и через мгновенье в желто-зеленой пламенеющей полупрозрачной массе осталась лежать изуродованная нагая девушка, со следами ожогов от раскаленных каменных оков. Ее голова покоилась на ступенях. Большие рубиновые глаза медленно открылись. Запекшаяся бардово-черной коркой, кровь на обрубке ноги и руки мгновенно растворились, очистив рассеченные ткани, сосуды и кости.
   - Дрел, - тихо позвала Ниа.
   Друг стоял уже рядом и без объяснений и просьб осторожно разворачивал плащ Анари. Сначала он поднес к купели посеревшую ногу. Зелено-золотое свечение призрачных рук погрузило конечность в огненно-живую массу и придвинуло вплотную к телу.
   Внезапно из кроваво-красной раны к конечности потянулись тысячи черных нитей и, буквально выхватив из "рук" Дрела, присоединили ногу к прежнему месту.
   Дрел ошалело таращился округленными глазами на место рассечения, отрубленной у самого основания ноги. Всего-то через миг опоясывающее черное кольцо, впитавшись под кожу, исчезло, не оставив даже намека на былое, а нога дернулась в колене и пошевелила ступней.
   - И чего уставился, куда не велено. Совесть есть? Еще слюну пусти! У тебя уже есть девушка... Бесстыжие твои глаза! - слабый голосок Нианны быстро набирал силу.
   Купель дарила невообразимо мощный поток жизненных вибраций.
   - Я это так... чисто в порядке научного любопытства... - оправдываясь, отскочил как ужаленный Дрел. Нианнины "без слез не взглянешь" помнились четче четкого и призраку совсем не хотелось нарываться на немилость Богини при обретении "достоинства".
   - Теперь...
   - Рука, госпожа, - раболепно поторопившись и совсем погасив свечение голубых глаз, приблизился Дрел.
   - Это означает, что ты зажмурился?
   - Ну-у-у-у... почти, - на овале зеленого свечения лица растянулся контур улыбки.
   Дрел опустил в "Основу жизни" отрубленную руку. Та столь же быстро слилась с телом. Глаза девушки плавно закрылись.
   - Спасибо, добрый друг, - она снова смолкла, погрузившись в сон. Кожа Нии быстро набирала прежнее бирюзовое свечение.
   Чари присела на толстый, мягкий, пульсирующий изумрудно-лазурными переливами мох и, не выпуская драгоценных крыльев из руки, второй ласково его гладила. Над мхом, вспархивая ввысь, вспыхивали ярко-зеленые искорки. Дрел опустился рядом и принялся терпеливо ждать...
   ... Но ожидание оказалось совсем не долгим. Всего через несколько минут из купели поднялась воительница, облаченная в серебро облегающего доспеха.
   - Я недолго спала? Не сильно истомились? - Нианна широко улыбалась. Большие рубиновые глаза излучали силу и решимость.
   - Я - совсем нет, - поднялся Дрел,- а вот моя малышка...
   Чари уже подбежала и протягивала Нии дрожащими руками свои безжизненные крылья:
   - При-рас-тить... Ни-а... - с трудом складывала она слова.
   - Идем... Идем, горемычная наша. Если б не ты... - Нианна бережно приняла от Чари крылья и, взяв ее за руку, завела в купель.
   Живой субстанции в ней оставалось совсем не много и Чари пришлось лечь сначала на один бок, ожидая около четверти часа, пока не срастутся все кости, мышцы и сухожилия спины с крылом. Потом процедура повторилась и с другой половиной тела.
   Радостный возглас и хлопок расправленных крыльев вознесли ликование девы-птицы к сводам пещеры. Чари словно маленькая девочка бросилась к Нии и, обняв, прижалась к ее груди.
   - Ни-а... Ни-а... - сердечко девушки взволнованно благодарно трепетало.
   - Теперь ты, благородный спаситель. Не будь вас, друзья... - Ниа улыбнулась, и по щеке покатилась одинокая слезинка радости. Она почтительно поклонилась, приложив руку к сердцу. - Войди в купель, Великий Дрел, и обрети достойную плоть!
   Дрелу было приятно. Он вдруг вспомнил, как на четвереньках выползал из этой пещеры. Как не желала слушаться недовершенная плоть. Как нещадно и мучительно опалило его солнце, обжигая и пронзая болью каждый оголенный волосок нерва на теле без кожи. С каким безумством, превозмогая судороги и конвульсии распадающихся тканей, он взмахивал крыльями, поднимаясь в воздух и спеша на помощь Нианне.
   Дрел сделал шаг, и его охватило не опаляющее пламя возрождения. Пламя возвращения в мир живых, мир вдыхающих прохладу небес, мир бьющихся, трепетных и любящих сердец.
   Нианна старалась, творила, выверяла каждую линию и черту, каждую мышцу и кость будущей стати. Она лепила словно не для Чари, словно для себя свою мечту - идеальный образ мужчины. И вот, наконец, пламя творчества опало. Из купели сделал шаг вперед статный, широкоплечий, с жилистыми рельефными мышцами зеленокожий, голубоглазый красавец, одаренный двумя изумрудными, переливающимися всплесками серебра, орлиными крылами и... лысой головой... так уж он захотел.
   Мужчина опустился пред Нианной на колени и поцеловал ей руку.
   - Подарившая жизнь в миру зовется матерью. Ее почитают и берегут, о ней заботятся и ею гордятся. Я, Дрел, потомок рода Инера, обязан жизнью тебе, Богиня, и мое сердце всегда будет чтить тебя, как мать... - он приложил руку Нианны к своему теплому лбу.
   - С днем рождения, Дрел, - ласковый голос Нии звучал серебряной флейтой под сводами пещеры. - Поднимись и одень вот это... Не гоже такому обворожительному мужчине ходить обнаженным в обществе двух девушек.
   Нианна создала из материи Иных прочные брюки и легкую, с широкими складчатыми рукавами рубашку солнечно-золотых оттенков.
   - Правда, подарок лишь временный. Как только подберем тебе что-то более подходящее, их придется вернуть... - чуть виновато улыбнулась Творительница.
   Чари в эти мгновенья представляла собой зачарованное изваяние с вытаращенными глазами и приоткрытым ртом. Судя по-всему, непростительно-божественная, юношеская красота Дрела возымела на нее одурманивающий, столбняковый эффект.
   - По-моему, она даже не дышит, - заметив оцепенение Чари шепнула Ниа Дрелу. - Подойди... Подойди же... а то в купели откачивать от любовного приступа твою птичку придется, - подмигнула она Дрелу.
   Великий медленно, еще слегка покачиваясь, балансируя походку неуверенными движениями крыльев, двинулся к возлюбленной, забыв одеть предложенную Нианной одежду.
   - Оделся бы, что ли, - остановила его девушка. - Ох, мужики, увидел красотку и бегом! Одевайся... Одевайся...
   Дрел мигом натянул брюки, накинул рубаху и, не застегивая ее, подошел к Чари. Он волновался, трепетал, как юнец на первом свидании. Великий робко надеялся на взаимность и почему-то невыносимо боялся быть отвернутым.
   - Вот и здравствуй, любимая. Это я, твой Дрел, твой зеленый здоровяк Дрел, - юноша ласково улыбнулся и протянул к ней руки. Приятный, глубокий, в меру басовитый голос ласкал слух.
   Чари сделала неуверенный шаг на встречу и, едва-едва касаясь, провела тонкими, музыкальными пальцами по его лицу, словно пытаясь вспомнить, узнать, разыскать его отражение в бешеном вращении острых осколков раздробленного разума.
   - Д...р...е...л... - тихо протянула она. - Дрел, - и медленно, нежно прильнула к его груди, сложив на ней ладони. Сапфировый, испуганно-детский взор Чари неотрывно смотрел в добрые, полные любви, голубые глаза знакомого незнакомца. По щекам одна за другой катились слезинки. Девушка чувствовала родство души... но не могла... не могла его вспомнить.
   - Все вернется, любимая. Все вернется,- Дрел ласково провел горячей ладонью по коротким волосам на голове Чари, переведя ее на веер длинных белых пуховых перьев за ушком. Прежде он всегда ее так гладил... Всегда...
   - Эх! Жаль, отпраздновать не чем! Да почтить память павших, - внезапно погрустнела Ниа, вспомнив ужасные картины пронзенных тел жителей Илуны и своего отца, поверженного проклятьем Арла.
   - Мы почтим их завтра, схоронив, как и подобает с почестями достойными героев, - повернувшись и не выпуская Чари из объятий, отозвался Дрел. - А сейчас, думаю, нам всем лучше выспаться хорошенько. Просто выспаться.
   - Заночуем здесь. В моем дворце хоть и уютнее, но неизмеримо опаснее, - вздохнула Ниа.
   - Во дворце??? У тебя есть дворец? Ты не перестаешь меня удивлять, небесная Властительница, - восхитился Дрел.
   - Я поначалу сама себе удивлялась, а сейчас свыклась. И вы привыкнете... надеюсь, - Ниа присела на корточки, и через мгновение под куполом пещеры появилось два уютных эльфийских домика в одну комнату. Творческий гений богато расписал и украсил их внутри. Дрелу и Чари Богиня сотворила огромное, мягкое, семейное ложе с пуховыми, пышными перинами шитыми узорами, подушками и полупрозрачными тюлями, свисающими с потолка.
   Чари первой зашла в домик, и его наполнило истерически-радостное девичье верезжание.
   Нианна, стоя на пороге своих апартаментов, немного с грустью улыбнулась. Вдруг из дверей в пещеру вылетел Дрел, чуть зацепившись с непривычки крыльями за проем.
   Он изумленно развел руки в стороны:
   - Нет слов! Спасибо!!! - и мгновенно заскочил обратно...
   - Спокойного сна, друзья, - грустно прошептала одинокая девушка и зашла внутрь...
   Сон не пригласил, не позвал, не поманил расслаблением. Он обрушился лавиной, закружил и унес в нереальные грезы забытья...
  

* * *

   Когда Дрел переступил порог сотворенного Нианной домика, казавшегося более прекрасным, чем все дворцы Богов, Чари сбрасывала с себя последние одежды. Уже успела глухо бряцнуть об пол пластина нагрудных лат, разлетелись в стороны поножи и наручи, и ослепляющая красотой нагая Богиня, плотно прижав к спине крылья, юркнула под невесомо-теплое одеяло.
   Первая радость. "Да! Наконец! Я в теле!" вдруг сменилась в сердце Дрела неимоверной болью:
   - "Я рядом с ней... но ее у меня нет... Нет той, которую я любил, о ком грезил. Нет сладкозвучной пленительницы гармоний".
   Тело еще плохо повиновалось. Приходилось соизмерять каждый шаг, ловя непривычный баланс крыльев за плечами. Он медленно подошел и опустился у лица возлюбленной на колени. Зажмуренные в удовольствии приятного, обволакивающего умиротворения глаза Чари медленно открылись.
   Большие, небесно-голубые, с бесконечной сложной вязью сапфирового узора на радужке, полные бездны древней души... и непосредственной, незатейливой простоты неумелой, несмышленой девчушки.
   Чари нежно ворковала, переливая звуки грудным урчанием. Девочка... Довольная... Почти счастливая девочка.
   Пред Дрелом лежала его древняя мечта, его нежная любовь, его безумная страсть... Перед ним ласково улыбалась его невеста... Желанная... Выстраданная... но была ею лишь плотью.
   Детский взгляд Чари радовался, благодарил, готовый на все ради хозяина и наставника.
   Сердце Дрела, переполненное до краев любовью обжигали горючие слезы разума.
   - "Я не смогу... Не смогу к ней прикоснуться, даря свой трепет, свое неиссякаемое обожание и благоговение. Не смогу ласкать и восхищаться ее изгибами и обнаженной грацией, как это было с прежней... моей... Чари... Она - ребенок. Другой, теперь уже совсем другой души, и взрастать ей придется хоть и в моей заботе, но в ужасе войны и смерти!"
   Зеленокожий юноша, всматривался в глаза возлюбленной словно в зеркало мира, пытаясь разглядеть в них хоть отблеск, хоть частичку почти угасшей надежды... Своих практически невозможных чаяний, что его... Его Чари... вернется. Пусть не сейчас, не завтра, но перед ним явится не взрощенная и воспитанная дочь, полная благодарности и любви - любви, с которой дочь любит отца, а любви женской, зрелой, вечно юной и страстной - любви двух навеки единых сердец.
   Рука сама потянулась к ее лицу. Аккуратно и нежно взлохматила короткие белые волосики на голове и медленно скользнула по пушистому вееру перьев над ушком. Из глаза Великого предательски поползла слеза.
   Глаза Чари расширились до предела. В них закружилась тревога и непонимание. Девушка высунула из-под одеяла руку, и тонкий палец с изящно длинным ноготком медленно коснулся щеки Дрела, останавливая бег горючей влаги боли. Капля заблестела на ее пальце, воспарила в воздух, вспыхнув крошечной, лучистой звездочкой. Чари поймала ее в ладонь и сжала кулак. Через мгновенье из него вылетела крошечная бабочка и, порхнув под потолок, растаяла в воздухе...
   Слезы.... пройти...
   Мир... впереди...
   Ты - не грустить...
   Я... все найти...
   Девушка улыбнулась и прошептала: - Дрел...
   Она не промелькнула, нет! Не вспыхнула мгновенным, не обещающим метеором в беззвездном небе. Она горела ясным, голубым пламенем - НАДЕЖДА... Надежда в глазах возлюбленной.
   Чари борется, ищет и не собирается сдаваться в этой битве. Битве за саму себя, за свою душу. Эта мысль оплавила безысходность с сердца новорожденного Великого, и могучая юная грудь наполнилась вздохом облегчения.
   - Спи, любимая. Спи, родная. У нас впереди вечность. Мы вновь отыщем в ней друг друга. Я верю, - Дрел чуть наклонился и поцеловал ее в лоб.
   - Ве-рю... - Чари улыбнулась, зажмурилась и заерзала в кровати как дитя, устраиваясь поудобнее. Засыпая, она еще что-то невнятно чирикала, что-то ласковое, утешительное и уже такое родное.
   А Дрел все смотрел... смотрел на нее не в силах оторвать глаз. Своих живых глаз. Он не заметил сна, не заметил, как разум отпустил бразды реальности, а плоть опустилась на пол, машинально укрывшись крылом. Пред душой Великого сиял образ возлюбленной, и он не мог от него оторваться...
  

Жизнь, за которую просит Смерть.

   Легкий толчок.
   Что-то дернуло и потащило.
   Какой-то долг... Что-то начатое... потерянное... недовершенное...
   Серая мгла тумана забытья рывками расслоилась, открывая бесконечные россыпи ярких мерцающих звезд.
   Парение... Легкое... Невесомое...
   Она помнила его. Долгие скитания в переменчивых прихотях ветров Эндоры и Тироля, вплавили это ощущение в бездонные глубины духа Нианны.
   Великая все еще спала, там внизу, в пещере, у высеченной в скале "колыбели жизни", а что-то настойчиво влекло ее на запад.
   Ниа чувствовала направление. Оно, как легкое неторопливое течение реки, подхватило ее и понесло, покачивая в спокойных струнах мира, высоко над спящей Эндорой. Сейчас она не была Великой, не была девочкой из Килина и заклятым врагом Арла. Она скользила порывом ветра, бесплотным странником, не ведающим цели своих странствий и ожиданий.
   Сверканье звезд и умиротворенный шелест Великого леса творили безбрежную идиллию Эндоры. Живой Эндоры.
   Абсолютный покой и безразличие колдовского плавания не поколебались даже тогда, когда из-за скал Тироля, распустив огненно-красный хвост, показалась комета, показался вечно жаждущий Арл.
   Ниа парила так высоко, что казалось всего одно усилие, и Предтеча окажется рядом, но почему-то он совсем не интересовал странницу.
   Зато вот огни, многие, разбросанные замысловатым узором, то замеревшие, то беспокойно снующие там, внизу, Нию очень заинтересовали. Их сверкало так много, что сосчитать этот рой оказалось бы невозможно. Рой... Красный рой... Не тысячи, а сотни тысяч, может даже миллионы горели внизу в кандалах проклятья красного демона. По мере его быстрого продвижения по звездному куполу, Ниа улавливала непрерывные нити, снующие и шевелящиеся меж ним и его рабами. Нити повеления и видения.
   Арл охотился. Искал, терпеливо ждал, забросив сеть в мирный океан жизни... А она здесь, совсем рядом, незримая, неосязаемая, даже не душой полной гнева и жажды возмездия, а лишь осколком духа... Плывет... Плывет... плывет куда и зачем, не зная...
   Комета умчалась на запад. Оборвался каньоном Великий лес. Захолмились низинные земли, украшенные ртутным блеском извилистых рек, и вскоре твердь ощетинилась белозубыми, заснеженными клыками скал Нрады. Зов усилился, и Нианну потянуло вниз, к уже ясно различимой мерцающей точке. Словно бросок копья, вонзившегося в цель, она вдруг очутилась... среди колец...
   Концентрические кольца древнего святилища пульсировали и надрывно дышали чем-то необъяснимым. Их энергия, их Фару то вздымалась, то бессильно опадала, будто предчувствуя смерть.
   - "И зачем я здесь?" - абсолютно безразлично спросила Ниа.
   Присутствия живых существ Великая не ощущала, а ее отрешенная упокоенность нарушалась только колыханием и подбрасыванием токов святилища. Вдруг могучая сила сдавила ее сознание и швырнула с такой силой куда-то во тьму, что Нии не удалось сообразить, где она очутилась после такого ласкового приглашения и "дружеского" пинка.
   Белое, глянцевое... Она зависла у слабого, размытого, меркнущего свечения. Где-то в глубине, под толстым слоем льда едва светилось, угасая, размытое марево чьей-то маленькой жизни. Восприятие было не четким, словно Нии приходилось смотреть сквозь плотную вуаль.
   - "Должно быть малыша накрыла лавина..." - вяло-сонные мысли едва копошились в восприятии Великой. - "Надо бы помочь. Для этого я здесь..."
   - Для этого... этого... этого, - эхом отозвалось пространство.
   - Для этого, так для этого, - Ниа попыталась приблизится, но ее что-то удерживало. Невидимая преграда мягко прогибалась, но не пропускала.
   - Так, так, так! Значит, младенца не завалило. Его завалили, и накрыли защитным заклятьем! Может, неспроста? Специально? Возможно он опасен и... - леденящий холод метнул из памяти проклятое озеро у Килина, взмывающего ввысь призрака дракона, и обдал ужасом понимания принесенной беды.
   - Однажды я уже освободила заточенного. И чем все закончилось? Точнее, что после этого началось?! Знай я тогда, над озером бы еще и гору с частоколом и шипами водрузила... А сейчас мне замурованного во льдах подсовывают?! Мало значит Зираиды с ее войной, Арла с его проклятьем, так еще чего-нибудь с чем-нибудь эдаким решили подмешать!!! А может, это ловушка Арла и есть? Сунь нос - его по самую шею и оттяпают! Нет уж! - твердо решила, обретая ясность мысли Ниа.
   - Не в этот раз! Пусть Судьба его жизнью не моими руками распоряжается! Не хочу! Слышите! Кто бы вы ни были! Довольно! - ярость вскипала в духе Нии. Она чувствовала, как вибрирующая нить связи заставляет пробуждаться и тело.
   - Да, хочу проснуться! После драки мне еще кошмаров не хватает!
   - Судьба... Судьба... Судьба... - гудели скалы бесстрастным рефреном. В напряженном звучании угадывалось что-то знаемое, близкое, внутреннее.
   - Иные??? Нет! Подавитесь своей Судьбой! Ее правдой! Игрушку нашли?!!! - неистовство Богини нарастало. Ярость бесплотного духа стягивала на себя энергию пространства. По льду, из воздуха, со скал начали спрыгивать сотни извивающихся колючих молний, оплетая дух Великой ярко-сияющей сферой.
   Ночь меж скал в мрачном ущелье озарилась сапфировой, мерцающей и трещащей палитрой. Голубоглазая смерть расправляла складки своего плаща-савана, превращая их в грозные крылья неотвратимости.
   Лучистая пульсация бриллиантового узника медленно угасала, с каждым ударом все меньше и меньше вздрагивая светом. Мерк свет жизни, готовясь уйти в бархатные материи небытия.
  
   Немым закроет рот,
   Слепым погасит зренье
   И оглушит глухих,
   Похитив бытие.
  
   И погребальный звон
   Утратит миг рожденья,
   Отправив мир страстей
   В Вселенной забытье.
  
   Она удавит стон
   Неслышным наважденьем
   Без света, без тепла
   Без правды и мечты.
  
   И отворит ключом
   Замшелых врат скрипенье,
   Прикажет за собой
   Идти... идти... идти...
  
   Хозяйка-Смерть вольна
   И в выборе и в страсти,
   И в танце под луной
   Ее незримый лик
  
   Прекрасен лишь для тех
   Кто с пустотой согласен
   Чей звездный свет любви
   Во мраке не поник.
  
   Касанье тихих губ
   Уносит в отраженья -
   То Смерти поцелуй -
   Блаженство и покой
  
   Раскроет тайну тайн
   Вселенной зарожденья
   И ты поймешь зачем
   Ты здесь стоишь Изгой...
  
   Скалы вибрировали ритмом, настойчивым, уверенным, безмолвным. Казалось, слова стихов рождаются в разуме Великой беспричинно, забрасывая и без того нецельный дух в какое-то коварное наважденье.
   Изгой... Изгой... Изгой - как горечь от яда на губах.
   - Я сожгу это проклятье вместе с этой жизнью, что так настойчиво пытается вырваться наружу! С той жизнью, за которую пришла просить САМА Смерть! - Богиня явно ощущала в белоснежном морозном пейзаже ее леденящую волю.
   - Любовь... - единым выдохом вибрация скал оборвалась, и в ущелье затопила давящая тишина.
   - Да, что ты, Смерть, вообще знаешь о любви?!!! - бросила горькую ярость Нианна на черные скалы и белые снега вокруг. - Твой удел лишь убивать! - и внутренним шепотом добавила: - Как и мой! Будь я проклята!
   Ослепительный свет, висевший сферой в ущелье, рванулся кипящим лучом в ледяные торосы, проплавляя лед.
   - Жизнь, за которую просит Смерть, не ступит на эту землю!... Не ступит!... Никогда!!! - горело пламя ненависти и боли в душе Великой. - Я не дам тебе, Судьба, и тебе, Смерть, сплести кружева новых ужасных событий!
   Нианна тянулась к замирающему свечению в ледяной толще, дабы оборвать его немедленно. Лед кипел и плавился, шипя потоками пара, но вот защитный барьер только прогибался под натиском Великой.
   - Я все равно дотянусь!
   По энергетическому барьеру заструилось золото искр сопротивления и принялось стекаться в ту точку, куда била Нианна. Атака и противоборство заклятья уже боролись в небольшой пещере всего в нескольких метрах от пульсирующей, опасной, по разумению Богини, жизни.
   - Ниа! Ниюшка! - Великую дернуло и затрясло. Все поплыло и закружилось. - Ниюшка, очнись! Очнись! Просыпайся! - кто-то настойчиво тряс ее за плечо. - Ну же!
   Девушка открыла глаза. Она лежала на толстом слое мерцающего мха. Над ней склонился зеленокожий юноша с крыльями за спиной, из-за которых выглядывало перепуганное лицо Чари.
   - Слава Звездам! Пришла в себя, - Дрел облегченно улыбнулся.
   - Дрел... ты... - Ниа непонимающе хлопала глазами. - Кошмар...
   - Я кошмар? - Дрел с вопросом на лице обернулся к возлюбленной. - Да нет, скорее ты - кошмар.
   - Что? - Ниа рывком села.
   - Ну, я хотел сказать - тебе приснился кошмар, а то, что подаренный тобой домик исчез в мгновенье ока, и мы с Чари больно саданулись об пол - это так, пустяки... мелочи... Нам не привыкать. Правда, милая?
   Чари чирикнула что-то утвердительное, прижимая собранную с пола одежду к груди.
   - Ой! Я... я виновата! Я, наверно, вам все испортила, друзья. Я не хотела, честно. Просто сон... Смерть... Горы... - остатки яростного натиска еще кружили вихри в душе Нии. - Я испортила вашу первую ночь вместе после стольких лет! Я... Я устала, - в глазах девушки билась мольба.
   - Смерть. Ее было слишком много. И даже поспать тебе, бедняжка, она не дает, - Дрел сел рядом, обняв ее за плечо. Большой, теплый, могучий.
   Чари тут же умостилась к нему под бок, немного ревниво положив руку на его коленку.
   - Тебе нужно выспаться. Без снов, без кошмаров... Просто выспаться, - Дрел встал. - Ложитесь с Чари рядом. Постели и дома не обещаю, но сон будет крепким, а тепло вокруг уютным.
   Чари упрашивать не пришлось. Она тут же прижалась грудью к Нии и укрыла ее белым крылом, гладя ладошкой по руке и урча что-то успокаивающее.
   Дрел присел чуть в стороне, глядя, как две подружки жмутся друг к другу, и запел. Густой, сочный голос плавил и кружил магической песней воздух, унося пассажами мелодий души подруг в глубокий мирный сон.
   Приоткрытые глаза Нианны еще улавливали, проваливаясь в забытье, зелено-желтое, словно завитки колдовского дыма, течение песенной магии друга, оставшегося оберегать их сон...
   Сон... без сновидений...
  

Небесные стези к Фиэнею.

   ... Шея... Сильно болит шея...
   - Потерпи, дружок, - Анари легонько похлопал Саприла по чешуе. - Генар молчит. Магистрат молчит. Потерпи... Нам бы только до Фиэнея добраться. Только бы успеть сообщить, что Великая жива!
   - Если кристаллы молчат, - Саприл летел на пределе возможности, - либо буйствует магия, либо... отвечать некому.
   - Ни драконов? Ни магов? Такое возможно??? - Анари терялся в догадках.
   - Ты видел чудовище над Илуной? А если оно не одно? Если такие сейчас повсюду? - фантазия Саприла рисовала дикие картины смерти по всей Эндоре.
   - Да, ты прав. Я свяжусь со всеми крылатыми дозорами. Сначала близкие, потом периферийные.
   - Пурун - общий сбор. Нужен общий сбор ордена. Не совета, а всех! Предательство эльфов должно быть рассмотрено. Пурун примет решение и рассудит. Орден - это связь двух народов, и если их пути разошлись, пришла пора и ордену искать свой путь, свою свободу, - неторопливый мысленный бас Саприла успокаивал и тревожил всадника одновременно.
   - А если началась война? Война между драконами и эльфами? Что тогда? С кем должны быть мы? - Анари не хотел в это верить, но похоже "Игра Богов" не оставила больше шанса миру.
   - Пурун все решит. Храм Сути наставит драконов. Древние гимны возможно вразумят эльфов. А нам нужен Пурун... - Саприл не ответил прямо.
   - Не увиливай. Ты знаешь о ком я, - Анари сдвинул брови. - Ты и я. Все захотят услышать в первую очередь нас.
   - Самым сложным для ордена будет не слушать Храага. Может случиться так, что после измены магов ни один свободный дракон не захочет делить сердце с новым всадником, а эльфы не пожелают приближаться к крылатым. Храаг станет требовать орден себе, а эльфы настаивать на своей защите. Ведь не все лесные жители хотели клятвопреступничества. Сколько нас? Две с половиной сотни? Драконов свыше тысячи, не считая скальных одиночек, которых тысячелетиями никто не пересчитывал, но которые верны роду? А эльфов миллионы? Хоть так, хоть эдак мы не сможем ни остановить войну, ни защитить одну сторону от другой...
   - Твои мысли мне близки, брат. Верно, ты прав. Так что же спокойно сидеть на скалах, сложа крылья и руки, и ждать пока они друг друга перебьют? Думаешь это выход для избранников двух народов? - Анари вновь достал кристалл связи из поясного кармана.
   - Полагаю, мы должны оставить их. Праматерь жива, с ней еще двое Богов Эндоры. Родители смогут утихомирить расшалившихся детей, но пока это будет происходить коварный хищник медлить не станет. Мы можем заняться западом. Орки, гномы, люди... Их нужно готовить. Им необходимо помогать. Зираида исподтишка уже показала клыки, и мы их с тобой, брат, видели благодаря кристаллу могучего Тиринара.
   - Слава храбрецу вовеки! Значит отойти в сторону? - кристалл замер в ладони эльфа.
   - А сам-то ты, что думаешь, всадник? - Саприл немного повернул голову и скосил глаз, чтобы видеть Анари.
   Лицо друга в отблесках лунного света было сдержанно-сосредоточенным и неестественно восковым.
   - Не знаю, - вздохнул Анари, взывая к магии кристалла связи, - Фиэней покажет...
  

* * *

   - Тебе нужно поспать, милая, - Гилиир нежно перебирал волосы жены. Ее голова лежала у него на коленях.
   Омелия, не отрываясь, смотрела на пляшущие языки пламени костерка.
   - Не могу... Какой сон, когда потери еще кровоточат ранами на сердце. Сколько лучших? Сколько друзей? За один день... В никуда!... В бездну!...
   Драконы лежали неподалеку и настороженно, на высоко поднятых шеях, крутили из стороны в сторону головами. Меж их передних лап спали всадники.
   До Фиэнея оставался какой-то день лету. Завтра к вечеру они будут уже на месте и предстанут пред Советом Магистрата с подробным докладом и образцами вражеского оружия, собранными на поле битвы у затоки.
   - До сих пор не верю, что Тиринар ушел. Если бы мы только прислушались к его мудрости. Если бы... Эх! Славен был бродяга! Как могуч! Дракон! Демон! Да что там...! Улир даже посох его носить и то, недостоин. Все изменилось. Девчонка из захолустья стала Богиней. Учитель, толстяк и выпивоха, оказался могущественнейшим магом Эндоры, да к тому же оборотнем.
   - А у одинокого аскета-воина оказалось есть жена и сын, - Омелия повернулась на спину и посмотрела на мужа. В ее широко распахнутых глазах отражались серебряные россыпи звезд.
   Гилиир поправил на ней одеяло и аккуратно отодвинул с глаз супруги выбившуюся прядь волос.
   - А у меня жена и два сына, - кивнул он и слабо улыбнулся.
   - Я надеюсь... очень надеюсь, что так, - Омелия прижала руку мужа к своей щеке. Сердце эльфийки заблудилось в поисках и потерях, безумно страшась сейчас лишь одного - потерять Гилиира. - Скажи... нам... нам... не отыскать Ерртора? Он так похож на тебя. Так похож...
   - Ни ордену Генара, ни тиграм Великой не удалось это, но ведь он у нас сильный. Ерртор у нас смелый и отчаянный. Хоть я никогда его не видел, но то, что наш сын всадник, говорит само за себя. Я буду молиться Богам и звездам, чтобы они вернули его живым и невредимым.
   - Ерртор принес клятву Зираиде. Может он уже там, среди них? Может он один из них?
   - Тогда наш сын страшнейший враг для Эндоры. Он знает про нее все... про оружие... про магию атаки и защиты... про... Не хочу об этом даже думать! - Гилиир мотнул головой, словно стряхивая наваждение.
   Омелия села и подобрала под себя ноги.
   - Но ведь и ты все знаешь про Зираиду. Ты же ведь был Лордом, - расширенные зрачки Омелии будто ухватили спасительную нить догадки.
   - Я почему-то убежден, что та ноша непомерна! Лорд сотрет с лица Эндоры простого мастера меча! - Гилиир сурово сдвинул брови и зыркнул на жену исподлобья.
   Холодок брызнул мелкими каплями по позвоночнику эльфийки. Она никогда не забудет этот взгляд. Студеный взгляд ее молодого мужа Данира. Сегодняшний взгляд у костра был таким же, как тогда...
   - Но ведь ты не знаешь наверняка.
   - Не знаю, но чувствую. Это как запах каленой стали среди благоухания цветов, как капля яда на губах возлюбленной. Я могу потерять себя в этом холоде безжалостности и кровавой горячке страсти, - расширенные от переживаемого ужаса зрачки почти полностью поглотили голубой оттенок глаз Гилиира.
   - Если наш сын "там", ты единственный знаешь, где его можно будет отыскать...
   - Я понимаю... - Гилиир опустил голову. - Так же понимаю и то, что я ключ к магии Зираиды. Магии смерти, магии крови.
   - Как и наш сын, ключ к могуществу Эндоры, - Омелия придвинулась ближе. - Проведение наделило равными возможностями оба стана.
   - Но, вскрыв память, я потеряю тебя! - Гилиир так сильно схватил и прижал жену к груди, что та невзначай охнула. - Прости!
   - Мой страстный и нежный. Я люблю тебя... и решать тебе. Никто не посмеет настаивать, но ты и сам знаешь ответственность за свою ношу, и то что у нас возможно совсем не осталось времени. Война уже пришла и постучала в двери.
   - Знаю, родная. Знаю, - вздохнул Гилиир.
   Вдруг один из всадников резко вскочил на ноги и достал из-за пояса кристалл связи. Тут же проснулся другой и подошел к нему, заслонив спиной свечение камня от Гилиира с Омелией. Драконы опустили к воинам головы.
   - Идем, посмотрим что у них там, - предложил Гилиир.
   - Это не этично. Всадники - элитные воины, и их переговоры практически всегда строжайшая тайна, - возразила Омелия.
   - Но мы же с тобой тоже тайна о Зираиде и бое с ее авангардом. Так что тайна тайне не помеха. Идем, - Гилиир выпустил жену из объятий и резко встал.
   Не успел он подойти к всадникам, как сеанс связи окончился. Воины быстро приторачивали к седлам спальные плащи - одеяла, а драконы расправляли крылья, разминая суставы перед взлетом.
   - Что-то случилось, Рашар? - спросил Гилиир старшего из эльфов.
   - Случилось, мастер Гилиир. Илуна уничтожена! Улир послал красноглазого демона убить Великую, но та уцелела! Фиэней не отвечает!
   - Сетимиэль? - в глазах Гилиира вспыхнул огонь воина. - Шилисил, другие города?
   - В них все спокойно, господин. Мы вылетаем немедленно!
   Омелия уже стояла рядом, пристегивая меч к поясу.
   Черными тенями всего через минуту драконы растворились в ночных небесах.
  

Пленник Жгаг-Гера.

Жгаг-Гер.

   Тьма...
   Густая... Влажная... Непроглядная...
   Без единого дуновения...
   Утонувшая в боли душа, плавно покачиваясь, поднималась куда-то вверх... Медленно... забыв про выход... Не помня дыхания и самой жизни...
   Она искала. Настойчиво... Упрямо... Что-то важное... Что-то... ради чего стоило вообще двигаться и что-то менять в своем бытии небытия.
   Размытым, размазанным и раздавленным эхом пришло неопределенное ощущение границ... Тело казалось миражом, наваждением...
   Обессиленное, непослушное, вялое... но оно все же было.
   По лицу медленно, впиваясь в кожу присосками и острыми иглами, что-то ползло. Цепкие когти проникли в рот и, словно крючья, захватили зубы. Упругим, сильным рывком лапы раздвинули челюсти, и в рот вдвинулось что-то волосатое и мягкое. В следующее мгновение глотка наполнилась омерзительной слизью. Жуткая вонь обожгла нос. Спазмы рвоты рванулись из желудка, но те же лапы резко стиснули челюсти, сдавив нос и подбородок, заставляя сглотнуть.
   Неожиданно разум прояснился и...
   - Иррада!!! Иррадушка!!! Родная!!! - крик Ерртора вонзился во тьму и закрутился на месте многогранными отражениями.
   Широко открытые глаза ничего... ничего... не видели.
   Над головой раздалось шуршание и поцокивание хитинового панциря.
   Ерртор рванулся, но сил в этом рывке хватило только, чтобы пошевелить кончиками пальцев на руках, да едва наклонить голову. Переломанные кости обеих рук полоснули по нервам отточенной болью. Что-то вязкое, липкое, волокнистое обволакивало шею, ладони, даже затылок.
   - Иррада... - почти неслышно прошептали опухшие, растрескавшиеся губы. - Где ты, Златоглавая? Где, сестренка?
   Разум прояснялся. Мысли стали четкими, очерченными, резкими.
   - "Действовать! Действовать! Действовать! Но где я? Что со мной?"
   Тело не слушалось, не поддавалось. Как кукла, лишенная мышц и нервов, оно было сейчас лишь пристанищем разума и души. Надолго ли?
   - "Фару? Моя магия?" - но и ее словно высосали до самого донышка, оставив лишь несколько дрожащих капель, едва заставляющих биться сердце.
   Разум искал выход, а душа горела. Ясное, четкое, живое чувство вырванного из груди сердца. Оно жгло и кипело потерей. Невосполнимой ничем потерей.
   - Иррада! Родная моя! Прости!... А-а-а-а-а!!! - крик боли и отчаяния вонзился в безразличные каменные своды. Пальцы на руках дрожали от бессилия, а слезы текли и текли из ничего не видящих глаз всадника.
   - "Ее больше нет!... Нет!... Нет!!!"
   Голова всадника бессильно поникла.
   - "Зачем теперь все? Зачем?"
   Едва уловимый отсвет в чернильной тьме, в которой невозможно было разглядеть даже собственного тела, очертил бледно-зеленый овал прямо перед глазами Ерртора. Из-за отсутствия ориентиров всаднику сначала показалось, что это кольцо разгорается у него перед лицом, но набирающее силу свечение проявило огромный не меньше восьмидесяти метров в поперечнике сводчатый пещерный зал.
   Купол будто нарочно собрали из огромных, рубленных и отшлифованных под всевозможными углами черных глыб. Монолит черного с белыми, словно росчерки молний, прожилками пола явил сверкающий полировкой глянец. Прямо по центру зала на двух около метра колоннах, сложенных из таких же рублено-граненых камней, покоились двухлезвийный символ высшей власти Зираиды - Ишь и клинок ордена Генара - янтарный меч Шерк.
   Амулет Скраб на лбу ясно проявил видению Ерртора сложные вихри заклятий Ануши, охраняющие эти трофеи воинов теней.
   Всадник опустил глаза на себя и вздрогнул от отвращения. Он весь, с головы до пят, был закован в толстую ртутную паутину. На незащищенных ладонях кое-где нити прорезали кожу и на каплях крови сидели небольшие паучки, жадно наполняя ею полупрозрачные брюшки.
   Камень в центре светящегося эллипса ожил, задвигался и растянулся идеальной черной зеркальной поверхностью. Из зеркала выплыли две ярко горящие желтые сферы, а за ними сделали одновременный шаг вперед два невысоких существа в плащах с капюшонами. Сферы парили над свитыми расходящейся спиралью вверх густо-малахитовыми посохами.
   - "Это же труны - волхвы правителей Зираиды! Значит плен!"
   Переваливаясь с ноги на ногу, неуклюжей, ковыляющей походкой, труны синхронно, покачивая желтыми светочами, двинулись к узнику. Черное зеркало в овале подернулось рябью, и из него сделал шаг вперед высокий, худощавый, в облегающем чернозвездном костюме и серебряным, коротким жезлом за поясом, Лорд Зираиды.
   Нарочито выдержанной походкой он следовал за своими слугами. Маленький треугольный подбородок был горделиво вздернут, а узкие щели белых зрачков в полумраке расширены двумя круглыми дырами, мерцающими лунным светом.
   Прямо по телу, откуда-то из-за изголовья по эльфу, не торопясь, спустился огромный черно-серый полосатый паук, достигающий в поперечнике ширины груди эльфа. Паук спустился к ногам пленника, и Ерртор смог получше его разглядеть.
   Задние лапы насекомого оказались чрезмерно развиты и сильно походили по форме на сложенные под плащами ноги прыгунов-трунов. Вероятно, это создание могло молниеносно прыгать на большие расстояния, но самое удивительное, что у паука была чрезмерно развита голова. Окруженная по периметру множеством немигающих глаз она казалась чересчур большой для такого существа.
   Паук как-то неестественно присел, поднял передние лапы вверх и коснулся головой пола. Ерртор готов был поклясться - большущее насекомое паук кланялся господину!
   Труны разошлись в стороны, и Лорд выступил вперед, остановившись в нескольких метрах от пленника.
   Глаза повелителя черного воинства и смельчака, давшего клятву судьбе, встретились. Презрение, ненависть, восхищение и почтение кипели в долгой дуэли взоров. Внезапно Скраб Ерртора нащупал в темноте пещеры присутствие еще кого-то. Тайное... скрытое... невидимое... Но коснуться наблюдателя и принести о нем знания хозяину, амулет не смог.
   - Я доволен собой! - лицо Лорда Ссенра выражало блаженное самолюбование. - И доволен тобой, Лорд тьмы, порожденный покосом! Поразительно, как милостива всепожирающая тьма, послав мне тебя! В знак моей свирепой благодарности, ты примешь Музр иссыхания. Я не убью тебя. Долгие века и бессчетное количество ударов сердца ты будешь прикован в этих недрах и станешь есть только то, что даст тебе Улж, - Ссенр перевел взгляд на паука.
   Паук у ног Ерртора встал на задние лапы, и его голова покорно склонилась.
   - Слушаюсь, о кровеславный, - тихая, но разборчивая шипящая речь прошелестела из его челюстей.
   - ... И, конечно же, я не могу запретить ему питаться тобой и взращивать на твоей крови свое потомство. Улжи искусны в балансе отдачи и потребления. За это их ценят в Зираиде... но больше этого в яде Улжей ценят способность развязывать язык жертвам и намертво их парализовывать, сохраняя до поры до времени в целостности разум, но лишая движений. Ты слышишь, Улж? Ты достоин высшей похвалы. Ты будешь пить сок Лорда Зираиды! Ша-ша-ша! - шипящий смех Ссенра казался отвратительным.
   Ерртор отрешенно слушал монолог своего тюремщика. Больше его занимало незримое присутствие за спиной Лорда.
   - Твои труны уже предсказали тебе смерть от руки единившего триединство? Или, полные вонючего страха, они бояться открыть свои лживые пасти? - с надменным сарказмом Ерртор оборвал смех победителя.
   Глаза Ссенра злобно сверкнули, а уголки маленького рта опустились вниз, обнажив ряд острых треугольных зубов. Лорд Зираиды сделал несколько резких шагов вперед и схватил трехпалой рукой Ерртора за подбородок.
   - Я должен тебе, самозванец... и только потому я не выпил твою кровь раскаленным кубком из сердца! - яростно прошипел Ссенр. - Ты сделал меня единым из всего триединства, рожденного Богами Ночи. Твой хват убил Ссанра и Ссинра, а значит ныне я единовластный правитель Зираиды! Я - единивший Триединство! Я - не ты!!!
   - Ты призрел символы Арла - Ишь, Скраб и Бунж! Ты презренный лжец! - бросил ему в лицо всадник. - И ты убил Ирраду, сволочь! Я отомщу! - процедил сквозь стиснутые зубы Ерртор.
   - Отомщу? Ша-ша-ша!!! Твою золотую бестию поразил Ссинр, но ты убил его тотчас - так что твоя месть уже нашла воздаяние, - ухмыльнулся вождь захватчиков, - а по поводу ископаемых артефактов - они могучи, не спорю, но... - кривая ухмылка разошлась еще шире на лице Лорда, - ...они были прокляты волхвами, как принесшие поражение в покосе еще семь тысячелетий назад! Теперь это просто древний Чу, позор, славного воинства. Так провозгласили боги ночи в начале новой эпохи. Эпохи, чьей кровью ныне буду править только Я!!!
   - Ты обломаешь свои мелкие зубы об Эндору! Она непреступна и могуча! Ее ярость обратит вас в прах, как и в седых веках древности! - Ерртор ярился от бессилия и неспособности свернуть этому тонкокостному князю крови башку прямо сейчас.
   - Но ведь ты мне поможешь? Правда?
   - С чего бы я так расщедрился? Сними с меня путы и дай сил поднабраться, вот тогда потолкуем... по душам... - глаза Ерртора пожирали врага.
   - Ша-ша-ша! - язвительно расхохотался Ссенр. - Не ожидал такой глупости от тебя, достойный хлебатель отбросов Чуры. Неужели ты думаешь, что "Я!" буду "испрашивать" знаний? Твоего так сказать "соизволения"... Лорд берет все сам, своей волей, безжалостностью и свирепостью - это и есть ВЛАСТЬ! Твоя помощь сидит на кончике жала Улжа, руноликий бледнокожий "брат"... Ша-ша-ша! Ты сам мне расскажешь все про ваши города, войска и искусства светозарной Ануши! Нам некуда торопиться. Жгаг-Гер - неприступен! Арка Мрака готова принять многие "Я" почтенных служителей из подоблачной Зираиды, а мои волхвы быстро обучат Кшурурьев, властителей Ануши, вашим приемам и сделают их поистине неуязвимыми! Покос будет славный, и моря горячей крови возрадуют Арла! - Ссенр поднял руки к своду, и труны воздели посохи вверх. - Клянусь!
   - Арл! Арл! Арл! - троекратно подтвердили харкающим голосом волхвы.
   Ерртору нечего было сказать, и он замолчал, презрительно глядя в ненавистные глаза Лорда.
   Ссенр не выдержал взгляда всадника и резко выхватил серебряный стержень из-за пояса, приставив его к подбородку эльфа.
   - А может просто размозжить тебе голову Лгурдом, золотой Бог из пророчества, выстонанного лживым труном Дождтом? "К нам придет, горя очами, золотой и чуждый Бог!" - скривился Лорд в отвращении. - Был бы ты Богом, я бы не смог к тебе даже прикоснуться, а я могу тебя просто размазать по камням прямо сейчас! Никто не видел как тебя сюда привели и заковали, и никто никогда не узнает...
   С руны Иша на правой щеке Ерртора вдруг сорвался разряд и ударил точно в магический стержень Ссенра. Лорд вскрикнул и дернул рукой. Жезл кувыркнулся в воздухе и звякнул об пол, рассыпаясь веером брызг. Кинжал Ишь под защитным заклятьем Ануши нервно пульсировал изумрудно-зелеными наконечниками.
   Ерртор довольно ухмыльнулся.
   - Улж! - Лорд Зираиды рывком простер к эльфу руку и, сорвавшаяся с нее, Ануши, как безмерная масса, до хруста костей вдавила пленника в скалу. Паук в мгновенье ока прыгнул на лицо Ерртора, закрыв весь обзор, и болезненный укол в затылок швырнул его в судорожное беспамятство...
   - Ты все расскажешь!... Все! Яд выжмет из тебя все тайны, медленно, но неотвратимо растворяя твой мозг, Лорд Шашир... - Ссенр резко развернулся и, меряя зал трехчленными ногами, направился к выходу. Возле пьедестала с Ишем он остановился и внимательно посмотрел на древний символ власти.
   - Я получу власть над тобой, высший Страх... Обязательно получу... - Лорд вспомнил, как там, на снегу возле мертвого дракона и умирающего всадника, один из его верных охранников только прикоснулся к кинжалу, и вспышка неведомой магии бесследно пожрала храбреца, оставив висеть на долю секунды в воздухе лишь облако пепла.
   Ссенр решительно зашагал к каменному зеркалу на стене, окруженному лентой бледно-зеленого света...
  

Озеро драконьих слез.

Генар.

  
   Этой ночью в Генаре царило горе. Камни и пещеры, коридоры и карнизы вибрировали эхом сердечной боли драконьего рода. Смерть и ужас потери не заглядывали сюда уже почти долгих семь тысяч лет. Лишь одинокие несчастные случаи иногда забредали в Генар.
   Когда старый Храаг подлетал к родному дому его сердце стонало от боли утрат. Выбитый клык утеса Стража и огромная рваная язва, пожравшая почти треть центральных пещер, плавили кровь, превращая ее в яд мести. Груды рваных обломков завалили выход из ущелья, и водопад Аруж заполнил его огромным озером... Озером слез... Драконьих слез...
   Драконы не плачут. Таков их удел. Сдержанные... Уравновешенные... Мудрые... Но сегодняшняя боль была несравнима ни с чем.
   Как только Магистрат пал, Храаг немедленно полетел к Генару, но ярость и ненависть, бурлящие в пещерах, казалось, разложившиеся и исчезнувшие в веках под гнетом мудрости, уже ничто не в силах было остановить. Рев драконов походил на реквием забвения, сокрушающий надежду старейшины на воссоединение с лесными побратимами и мир.
   Не сбавляя скорости, он устремился в самый центр удара башенных лучей и в полете, сложив крылья, нырнул в одну из пещер. Острые когти скрипнули об пол, и могучие мышцы лап пружинисто приняли, гася скорость, исполинскую чешуйчатую плоть.
   - "Зло покарано... но какой чудовищной жертвой..."
   "Растерзать!!! Выжечь!!! Покрыть пеплом эльфов каждый лист, каждую ветку!!! Вкусить их плоти и утолить... утолить жажду отмщения!!!" Казалось, сами скалы Генара гудели и требовали этого от своих древних жильцов.
   Шипя и скалясь негодованием, к Храагу, как разъяренная змея, из коридора выскользнула малахитовая дракониха Сверна.
   - Если ты не повырываешь всем эльфам сердца, это сделаю я сама!!! - чешуя на всей ее спине стояла дыбом. - Двуногие, лживые выродки должны сдохнуть!... Все!!!... Все до единого!!!
   - Остановись, сестра!!! - грозный рык и выщеренные клыки старейшины немного остудили пыл драконихи. - Поведай, мать, о Генаре...
   - Мать??? Мать!!!... Я "Была!" матерью! Улик, как и еще двадцать один несмышленыш, погибли! Четырнадцать покалечены и никогда... слышишь!... никогда не поднимутся в небеса!!! - только сейчас Храаг заметил, что из разорванного бока драконихи торчат ребра и видны внутренние органы. Задняя лапа перебита.
   - Я не прощу!!! - обезумев от горя, шипела Сверна. - Никому и никогда не прощу! Я изжарю их всех! Всех!!!
   - Мне жаль, мать Сверна... - Храаг низко опустил голову, склоняясь почти до земли. - Моя душа скорбит с твоею у звездных врат тумана забвения. Клыки и когти жаждут правды и справедливости, а крылья едва держаться сложенными у спины, желая полета смерти для недруга... Но...
   - Ты думаешь после такой утраты во мне осталось место для мудрости??? Нет!!! - рявкнула во всю глотку Сверна. - Ты никогда не носил новой жизни в чреве! Тебе не ощутить той рвущей боли и грызущей ненависти! Наступили времена, когда мудрость превращается лишь в погребальную песнь для вырванных из жизни, а жить под небесами остается лишь сила и ярость, обильно окропленные жаждой мести!!! Твоей жалостью не вернуть Улика, не вернуть Друлла, не вернуть почти взрослого Рила... Что ты скажешь их матерям, многомудрый?! Что?!!! - в расширенных зрачках матери гремел шквал безысходности, и из поврежденного века, по чешуйчатой щеке текла кровавая слеза...
   Бледный свет магических кристаллов коридора то подрагивал и мерк, то вспыхивал, ловя поврежденное заклинание освещения.
   Храаг медленно поднял голову. Что бы он ни сказал сейчас - материнский разум поглощенный мукой не услышит, не поймет, не позволит словам коснуться рассудка. Судя по-всему, таких, как Сверна, среди рода будет много.
   - Тебе нужна помощь, сестра... Ты истекаешь кровью... Позволь...
   - А ты думаешь, я вообще хочу жить?! - Сверна высоко подняла голову и прищурилась, злобно воззрившись в бездну души Храага. - Да! Хочу!... Но лиш-ш-ш-шь затем, чтобы эльфы подыхали... подыхали и подыхали у меня на глазах! Ты понял, мудрец?!!! Клянусь памятью Улика, - дракониха со всего маху хватила лапой об пол, и из-под нее вырвались лепестки иссиня-фиолетового пламени Голоума, - ТАК И БУДЕТ!!! - издав негодующий рев, дракониха резко развернулась и скрылась в тоннеле.
   Оплавленный отпечаток лапы Сверны остался немым свидетелем уже неотвратимого будущего... Война... Раскол... Хаос...
   - Я должен срочно собрать Пурун рода, но что я им скажу?... ЧТО???
   Внезапно Храаг почувствовал слабое, дергающее касание. Кто-то искал его мыслью. Струны мира, перенапряженные и искривленные магической битвой, помаленьку успокаивались и возвращались к прежнему течению, позволяя пространственным мыслям течь по привычным узорам. Касание сбивалось, обрывалось. Мысль проваливалась и искажалась, но черный дракон смог ее обуздать и услышать.
   - Старейшина, мудрый Храаг, ты нас слышишь?
   С трудом, но Храагу удалось распознать голос Анари. Он не видел всадника, так как был далеко от кристалла, а расстояние не позволяло коснуться ясновидением.
   - Да, Анари. Как Саприл? Вы уцелели? - но старейшина жаждал услышать ответ ни на этот вопрос.
   - Праматерь жива! Сильно покалечена, но жива! Передай роду, это может... - Анари торопился, и связь на мгновение рассеялась. - ...Фиэней... - до Храага долетел лишь обрывок фразы.
   - Фиэнея больше нет, друг мой, - тяжелый бас Храага уронил приговором слова в душу Анари.
   - КАК?!!!... Как... нет... Фиэнея??? - Анари боялся это услышать, хотя предчувствовал почти с полной уверенностью.
   - Эльфы ударили первыми, не оставив нам выбора... Но твоя весть о Праматери может многое изменить. Надежда еще теплится. Правда очень слабая. Поторопитесь! Орден нужен Генару! Как скоро вы прибудете?
   - Саприл делает все возможное, но думаю только завтра к вечеру.
   - Драконы негодуют. Свирепый нрав подчинил разумы многих. Началась война, и, кажется мне, только Праматерь в силах ее остановить. Спешите! Вы нужны здесь! - разум Храага уже искал возможности достучаться до душ властелинов неба.
   - Мы созвали Пурун ордена. Все всадники и драконы в пути. Великая просила не допустить беды!
   - Я постараюсь... постараюсь... - выдохнул Храаг и решительно зашагал полуразрушенными коридорами к храму Сути.
   Напряжение храма заскользило разрядами Фару по спине и рогам Храага еще на далеких подступах. Инстинкт общности и пылающее горе утраты собрали драконий род, минуя волю старейшины.
   - ... Мы дарили им правду!... Мы учили их звездной мудрости, и наши потаенные знания раскрывались для этих ничтожеств, которых мы с любовью именовали братьями, сами собой. Как дорога оказалась дань за наше безрассудство и легковерие!... Вы видите?! Вы чувствуете?! - Сверна стояла, широко расставив лапы и расправив крылья по центру черного валуна в сапфировом озере, полыхающем сейчас неопаляющим бирюзовым пламенем. Из камня к ее раненому боку тянулись изумрудно-лиловые жгуты целительной энергии храма. У лап драконихи лежали изувеченные останки ее сына Улика.
   Вся пещера была забита до отказа. Даже молодежь, до срока не пропускаемая на такие собрания, примостилась на небольших уступах.
   Кристальный свет свода ронял пучки прямых лучей на стены и сиял ярче солнца Эндоры. Сверна заметила появление Храага на уступе...
   - Вот он, ратующий за "мир" и "дружбу" с коварными ничтожествами, что достойны быть лишь нашим угощением! Он, наверняка, пришел уговаривать вас потерпеть и снизойти в своей, так сказать, "Мудрости" к разумному "хладнокровию"!... Но МОЯ КРОВЬ КИПИТ!!! Требует!!! А сила переполняет меня, как в древние времена праотцов и матерей, когда другие народы, бегая с кольями и дубинами, трепеща, желали лишь одного нашего взгляда расположения!... Я жажду и требую этих времен!!! Хочу ПРАВДЫ по СИЛЕ и ВЛАСТИ по МОГУЩЕСТВУ!!! Хочу, чтобы жалкие потомки эльфов, которым Судьба позволит уцелеть после наших праведных огненных пиршеств, в страхе зарывались под коряги и листья при виде лишь одной крылатой тени!!!
   Почти половина, собравшихся в храме, драконов взорвалась неистовым ревом одобрения.
   -... Я поведу вас! Во имя справедливости! Во имя поруганной Праматери! - Сверна с ревом выдохнула плотный сноп пламени вверх. Наполненный опьяняющей эйфорией схватки драконий род, казалось, еще мгновенье и ринется пламенным крылатым потоком над зеленым ковром Великого леса, уничтожая и ликуя.
   - Праматерь ЖИВА!!! - тяжелый, уверенный бас Храага подействовал на собравшихся, как ледяная купель.
   Старейшина прыгнул вниз и раскрыл крылья лишь у поверхности озера, приземлившись рядом со Сверной.
   Сверна сложила крылья и сделала несколько шагов в сторону, не взлетев с черного пьедестала, как того требовал древний обычай. Она бросала вызов Храагу не в силе, но во власти.
   Хвост малахитовой драконихи нервно метался из стороны в сторону. Храаг же, напротив, был подобен глыбе базальта. Терпеливый... Спокойный... Мудрый...
   - Она жива! - повторил старейшина. - И просила остановить беду! Остановить кровь и войну! Небесночешуйный Саприл и его всадник Анари говорили с ней и передали ее волю! Крылатый род первородных тысячелетия хранил и поддерживал мир во всей Эндоре, уча и наставляя, разнимая враждующих и исцеляя страждущих. Неужели сейчас ваши сердца готовы стать гнездом войны и смерти?!!!... Я повел вас к Фиэнею, и я просил о возмездии для горстки предателей - короля с королевой и служителей Магистрата! Мы пытались предотвратить смерть Праматери и уж, не знаю, благодаря ли нашей помощи или по велению небес, но она выжила, а изменники понесли заслуженную кару! Я вас вопрошаю: в праве ли мы решать судьбу целого народа из-за малого числа негодяев и предателей?! Я скажу вам - НЕТ!
   - Да! ВПРАВЕ! - высоко подняв голову и выпятив грудь, огрызнулась, взревев, Сверна. - Я была здесь, в Генаре! Я хранила наших детей, и своими глазами видела, что первый удар и первая смерть нашего брата пришли не из королевского дворца, не из башен Магистрата, а от простых эльфов на площади! Вы все это видели! Они посмели... без колебаний... без страха!!! "Горстка негодяев" говоришь, многомудрый, но эти никчемные пожиратели травы правили всей Эндорой!!! ВСЕЙ!!! Раз гниль поразила саму голову, значит, зараза засела уже глубоко и в самом народе... Народ выбирает свою власть и пожинает ее плоды! ТАК ПУСТЬ ВКУСИТ СПОЛНА!!! - на этот раз слова драконихи поддержало чуть больше трети драконов. Весть о просьбе Великой отрезвила многих.
   - Праматерь и Боги подарили нам единство дружбы с лесными братьями. Может быть, именно сегодня эта связь проходит суровое испытание, и Богиня просит, помогает и напутствует - не допустить вражды! Смирите гнев! Укротите боль и загляните в сердца, - Храаг поднялся на задние лапы. Корона его черных рогов светилась ярким белым светом. - Эндора стоит на пороге КАТАСТРОФЫ! На западе уже выступает Зираида. Проклятие красногривого Арла ведет свою охоту и поражает умы народов. Может быть, эта распря меж нами и эльфами и есть дело его могущества и намерения! Рассорить, разделить... посеять семена ненависти!!! Именно Арлу стали покланяться маги в Магистрате, решившие преследовать Великую Нианну. Путь войны и мести заведет нас всех в бездну, из которой ни одна душа больше не коснется звездного света!
   Не сразу... но древний Храм сути наполнился одобрением большинства.
   Сверна метнула испепеляющий взгляд в Храага.
   - Твоя мудрость ослепила тебя, Храаг! Ты хочешь выдать существующую войну за сладкий мир и не заметишь вовремя, как эльфы всадят мечи вам в глотки, как не заметил и того, что Маги смогли разрушить половину драконьей святыни - Генар! Я уйду к Скальникам - к отшельникам и аскетам, живущим в предгорьях Стены Богов и расскажу им все!!! Раз уж вы так дружны с этими двуногими - дружите, но ты знаешь право рода: если ты аскет - имеешь право сам устанавливать законы на собственных пастбищах... Моей первой заповедью отныне станет - "СМЕРТЬ ЭЛЬФАМ"!!! Эта заповедь выжжена на моем сердце КРОВЬЮ МОЕГО СЫНА!!! - Сверна, жалобно урча, нагнулась, и большой драконий язык нежно лизнул изувеченные останки Улика. Мать с надрывным ревом рванула голову ввысь: - Эта заповедь написана КРОВЬЮ ВАШИХ ДЕТЕЙ!!! Скальники меня поймут и поддержат. Все, кто не хочет жить с возлюбителями предателей пойдут за мной! Все кому дорога честь и правда дарованная Древними! Прощайте терпители ПОЗОРА! На крыло праведные гневные ВЛАСТЕЛИНЫ! - Сверна сделала несколько медленных шагов к Храагу. Фару драконихи бушевала настолько нестерпимым могуществом, что шея Храага инстинктивно, помимо его воли, чуть отодвинула голову старейшины назад. - Схорони Улика. Его кровь на тебе... - совсем тихо прошипела мать.
   Дракониха взмыла под свод пещеры и, приземлившись на карнизе, издала прощальный, полный неугасимой боли рев.
   Храм Сути загудел диссонансом. Все драконы знали Сверну, как искуснейшую воспитательницу. Ей доверяли малышей абсолютно все, зная какой бесконечной заботой и любовью она одаривает маленьких несмышленышей, а в мастерстве полета с ней мог бы сравниться разве что Храаг.
   Гордая... Своенравная... Решительная...
   - Многие... Слишком многие ушли с ней... - Храаг сидел на центральном утесе Стражей и провожал в розовеющий рассветный сумрак двести восемьдесят семь драконов, среди которых оказалось и полторы дюжины подростков, видевших гибель своих родителей у стен Магистрата.
   - Скальников много. Они сильны и свирепы не в меру... Они услышат муку и боль Сверны и... не вода, а пламя с кровью наполнят реки Эндоры... Где же вы, БОГИ?!!!
  

Мы еще покажем Арлу, кто в его логове хозяин!

   - Девчонки, просыпайтесь! Сони - сонюшки! - густой голос Дрела напоминал урчание здоровенного пушистого кота. - Новый день зовет! Новый день поет!
   - И тоскою со смертью за собой поведет... - уныло отозвалась Нианна.
   Просыпаться не хотелось. Сон, подаренный магией Дрела, был так легок и невесом, так мягок и ласков, что дня не хотелось, совсем не хотелось.
   - Фу! Как грубо! - фыркнул певец. - За улыбкой и светом нас с тобой поведет! Вот как надо!
   - Ага, ты об этом распятым жителям Илуны спой. Им полегчает... - недовольно пробурчала Нианна, аккуратно отодвигая крыло сладко причмокивающей во сне Чари и села.
   Улыбка сползла с лица древнего юноши.
   - Ты специально решила испортить первый день в "моей жизни"? А? Великая Богиня "Здравствуй Тьма"? Нельзя так, Ниюшка. Пойми, тьме снаружи еще можно противостоять, а вот мрак внутри пожирает быстро и безвозвратно... Он лишает воли... Заставляет ошибаться... а там и... чик! - Дрел провел ребром ладони по своей шее.
   - Скорей бы, - выдохнула Ниа и, закрыв глаза, отвернулась.
   - Что, совсем дела дрянь? - Дрел наклонился и протянул ей руку. Тут же за нее ухватилась, проснувшаяся и рывком севшая, Чари.
   - Доброго утра, любимая! - просиял юноша, помогая встать.
   Чари принялась одеваться. Ниа продолжала сидеть в пульсирующем полумраке растений пещеры, обхватив поникшую голову руками. Над ней беззаботно порхали светящиеся бабочки, а думы девушки плавали где-то далеко у скал Нрады, пытаясь вспомнить сновидение до мельчайших деталей.
   - "Удалось убить или не удалось?" - непокоил ее вопрос.
   Дрел склонился и протянул Нианне руку снова:
   - И все же. Дела дрянь... или есть альтернатива? - друг склонил голову и прищурился.
   - Есть! Спалить себя ко всем демонам, да так чтоб у этой кометы-Арла хвост до самых глазок догорел! Вот тогда вы все и вздохнете спокойно, а я последний раз выдохну... но тоже спокойно... Можно будет сказать - "Жизнь удалась... Занавес!" - стальные нотки в голосе казались пророческими.
   - Зачем нам занавес? - Дрел вопросительно взглянул на Чари. - У нас с малышкой не то чтобы окна, даже дома нету... Я уж молчу про личные дворцы как у некоторых...
   - Ты что, придуриваешься? - вспыхнула Ниа, сверкая глазами. - Занавес - это когда пьеса окончена и актеров либо похвалят, либо закидают чем попало.
   - Ха! Так занавес - это то, за чем можно укрыться! Тогда он должен называться - укрывало!
   - Ну, все! Видать, я что-то с мозгами тебе не то наколдовала! Они у тебя все набекрень, да с выворотом! Залезай в купель! Сейчас править буду по самые гланды и язык болтливый! - Ниа рывком встала.
   - А ты, пессимистка-самоубийца, сначала догони! - лишь на мгновенье вспыхнула перед Дрелом руна прыжка, и Ниа тут же почувствовала сильный толчок в спину. Великая по-девичьи взвизгнула от неожиданности. Едва удержавшись на ногах, она присела, как кошка, крутанулась и получила еще одну дружескую затрещину сзади, которая кинула ее на четвереньки.
   - О! Какой вид!!! - ухмыляющийся Дрел присвистнул, стоя уже на другом конце пещеры.
   Чари таращила глаза, прекратив одеваться, и что-то невразумительное чирикала.
   - Ах, ты, мужланище! Лысый олух! Да как ты посмел, негодник полоумный! Меня...!!! Вот я тебе задам! Не ахнешь - обойкаешься!!! - Ниа приподнялась на колено и ринулась в разум Дрела, пытаясь уловить направление его следующего прыжка.
   - А-а-а, не так быстро, сестренка! - могучая сила отшвырнула ментальное щупальце Великой, словно дракон пиявку-прилипалу.
   Ния схватила ток песков времени и увидела, как Дрел входит в руну и выходит из прыжкового магического узора у нее за спиной. Обиженная и разозленная она рванулась, намереваясь навалять тумаков наглецу, но Дрел остался на месте, широко расставив руки и улыбаясь, как ребенок, доброй, обезоруживающей улыбкой.
   Глаза Великой сверкали азартом и принятым вызовом.
   - Думаешь, победил? Улыбнулся, я растаяла и не смогу тебя отдубасить?! - Ниа подошла и сжала кулаки, лицо было грозным, решительным, но глаза улыбались. - Ошибочка! Вот тебе... - девушка коротко взмахнула рукой... но тут словно ниоткуда между Дрелом и Нианной проявилась Чари, уже сжимая кулак Нии. Глаза крылатой подруги горели гневным голубым светом.
   Чари запрещающее качала головой, щелкая в такт языком.
   - Э-э... Девчонку себе в защиту призвал. Сдрейфил?! - улыбнулась Ниа. - ... А ведь она вспоминает, Зеленый!
   - Да! Это были пески времени! - Дрел радовался, как дитя.
   Чари вновь захлопала глазами в непонимании. То они дрались - то смеются. Девушка прильнула и вжалась в грудь своего повелителя.
   - Все хорошо, родная. Мы играли, - погладил Дрел милую по голове.
   - Играли??? Я тебе что - игрушка?!!! - Ниа вскипела словно лава.
   - Ты мой друг. Твоя боль - моя боль. Мы или выстоим и победим вместе, или канем в забвение все ВМЕСТЕ. Другого не будет! Понимаешь о чем я? Вот и пришлось тебя немного распинать. В злости и ярости намного больше жизни чем в всхлипывании и унынии. Выше носик, сестренка! Мы еще покажем Арлу, кто в его логове хозяин!
   Ниа, словно губка, впитывала эту бесшабашную молодецкую удаль Дрела. Не хватало... Как раз ее не хватало прежде для свободы от запретов и обреченностей.
   - И блохи изгонят из насиженной пещеры дракона? - прищурилась Ниа.
   - Именно! В точку! - улыбнулся Дрел. - Подожди... это кто блохи-то?
   - Ох, остер на язык плут! - она ласково ткнула его кулаком в плечо. - Ладно, давайте выбираться отсюда. Пора отдать почести павшим в Илуне и торопиться в Фиэней. Время не терпит. Потопали.
   Друзья оставили пещеру "Купели жизни". Яркое солнце слепило и щурило глаза, орошая их слезами.
   - Ха! У меня есть слезы! Смотрите! - радовался этому пустяку Дрел.
   - "Нет, все-таки с мозгами что-то напутала", - Ниа пристально присматривала за новорожденным. - "Сейчас еще себя целовать начнет..."
   - Я так себя люблю в этом теле! - и Дрел демонстративно принялся лобзать свою руку от плеча к ладоням. - Это великолепно!
   - "О-о! Точно псих! Надо бы усыпить при случае и поковыряться в его мозгу! Осторожненько так, чтоб хуже не сделать. Может, и выправлю чего", - уже тревожно-озадаченный взгляд Нии провожал сладостное потягивание Дрела.
   - ... И хотя некоторые считают меня законченным психом и хотят препарировать и выпотрошить мой бесценный череп, я им несказанно благодарен!
   - Мужлан и хам! - надула губки Ниа, изображая обиду. - Опять подслушал! Ох, нарвешься на экзекуцию!
   - Что ты! Что ты! Я буду хороший... когда-нибудь... Ха-ха-ха! - Дрел метнул крылья в стороны и резким взмахом взвился ввысь, подняв облако пыли.
   - Летун-недотепа! Чих! - пыль невыносимо щекотала в носу.
   - Летать-то не умеет, а крыльями машет! - взмахи Дрела были настолько полны силы и рвения, что Ниа залюбовалась его стремительным взлетом. - Загляденье просто!
   Чари устремилась ввысь белоснежной орлицей, догоняя хохочущего юношу. Опыт крылатой Богини легко его нагнал, и задорная птичья трель хлынула с небес к ногам Нианны. Тихой грустью сдавило сердце. Как она мечтала в прошлой жизни парить точно так же, как Чари с Дрелом, рядом со своей тайной, мечтой - Амдебафом, так же взмахивать крыльями и пить прохладу небес всем телом... всем драконьим телом... Но мечта осталась просто миражом за давно утраченным горизонтом.
   Ниа тяжело вздохнула, и тело могучей белокрылой драконихи Синирры с силой толкнуло воздух в стороны, раскрываясь незримым мгновеньем из материи Иных. Грозный рев бросился вдогонку за двумя Богами-птицами, и белая, сверкающая глянцем чешуи, дракониха рванулась в небесный океан, оставляя в клубах пыли внизу наглухо запечатанную рунами Великих "Купель жизни".
  

Свечи на ветвях деревьев.

Илуна

  
   ... - Не называй меня по имени.
   - Почему? Нам втроем нечего больше бояться в Эндоре. Любая армия падет поверженной к нашим ногам! Мы же Боги! - удивился Дрел. Его расправленные в планировании крылья трепетали в струях ветров.
   - Армия, может быть, и падет, но охотится за мной поганый Арл, которому абсолютно наплевать, что станет с Эндорой! Пустыни и выжженные города его только порадуют, я же хочу сохранить все это. Понимаешь? - Синирра повернула к Дрелу голову и задержала взмах крыльев, почувствовав под собой упругий восходящий поток. Друзья быстро приближались к месту вчерашней схватки.
   Вырванные клочья тверди так и остались парить над землей нереальным наваждением кошмара. Их кувыркание и вращение остановились. Пылевые вихри рассеялись, и солнце траурно бликовало на глянцевых полированных базальтовых шипах, пронзивших и все еще удерживающих бездыханные тела сотен жителей Илуны.
   Ужасающими гирляндами они свисали с этой омерзительной магии Арла. Девушка, держащая за руку юношу, пробитые, словно сплетенные меж собою тремя камнями-кольями. Мать, прижимающая к себе ребенка, нанизанные на единое копье смерти древнего Предтечи. Комок подкатил к горлу Дрела, а кулаки сжались до хруста костяшек, когда он приземлился на одну из таких глыб.
   - Тварь! - сухо бросил Великий. - Как Звезды допустили это создание в свои владения?! Как только они выносят его бытие! Его надо сжечь, испарить, развеять средь вечных пульсаров! Но как это сделать?! Как к нему дотянуться?!
   Знойное летнее солнце уже принялось иссушивать посеревшую белую эльфийскую кожу.
   - Вот это мне и предстоит выяснить на дне океана! - Синирра приземлилась рядом. - Там тайна, которую жаждет и которой боится Арл. Скоро она станет моей. Я добуду ее, чем бы мне это ни грозило!
   Дракониха осторожно взяла одно из тел в лапы и потянула, пытаясь снять с каменного шипа-убийцы. Тело разорвалось на части в могучих лапах, и по нему хлынула почерневшая кровь. Оказалось, камень не просто пробил плоть. В тех местах, где шипы пронзали живые ткани, камень пророс тысячами острых игл, нашпиговывая жертву изнутри. Шанса уцелеть не было ни у кого.
   - Изощренный убийца! Будь ты проклят! - голова Синирры запрокинулась, и тяжелый рев, больше похожий на стон, рванулся бродить меж камней смерти.
   Чари продолжала парить в воздухе, в страхе хлопая глазами и, несмотря на все просьбы Дрела, совершенно не желала опускаться.
   - Не будет костра погребения. Не будет гимнов и песен. Не будет цветов лавандина... - вздрогнув, прошептала Синирра.
   - Их тела проводит пламя Богов и наша благодарность, сестра, - Дрел подошел к одному из погибших, протянул руки, и с них сорвалось мощное зелено-голубое пламя.
   Тело эльфа вспыхнуло, словно плотно просмоленный факел, и ярким светочем забвения отдало свое естество осыпающемуся праху. Подобно свечам на ветвях праздничных деревьев горели и гасли тела эльфов на базальтовых черных стволах. Траур чествовал Смерть огнем и болью родителей - Богов-созидателей.
   - Старина Фиоленир... Добрый... Заботливый... - Синирра приземлилась на очередной осколок. - Посмотри, он дрался, он... - грудь драконихи стала нервно сотрясаться. Нианна в ее чреве рыдала.
   Пальцы старого мага, пронзенного двумя изогнутыми, словно крючья кольями, все еще сжимали магический посох. Несколько выползших из земли отростков были срезаны и раздробленны магией Владыки, но его мастерства все же не хватило.
   Дрел приземлился рядом, и протянул было руки для погребального огня.
   - Постой. Я заберу посох. Вещь героя отыщет нового хозяина, - Синирра взялась за посох и потянула. Суставы хрустнули, и оторванные кисти старца остались висеть на посохе, так и не разжав пальцев.
   - Позволь я помогу, - Дрел взял посох из лапы драконихи. Разжимая пальцы, даже Богу пришлось повозиться.
   Лишь когда догорел последний погребальный факел, Чари снизилась и коснулась ногами тверди.
   - Я... смотреть... круг... Все чисто, - все это время дева-птица напряженно наблюдала за горизонтом.
   Башня Иллириэли, защищенная перед битвой магическим барьером, парила на большом, сильно накрененном осколке рядом с огромной переливающейся каплей, в которую превратилось озеро.
   - Я поправлю ее, - Дрел висел в воздухе, едва шевеля крыльями исключительно для балансировки.
   Сгустки неведомой магии Арла, разорвавшей твердь и обволакивающей осколки взаимодействуя меж собой, дарили почти невесомость.
   Крылатый юноша окутался магическим светом, и длинными потоками с его рук соскользнуло два жгута. Членами исполина они вцепились в огромную массу под башней и провернули ее в горизонтальное положение.
   - Сколько они будут парить? - спросила Синирра Дрела, приземляясь у входа в цитадель. Покореженный металл дверных петель торчал рваными гранями. Синирра исчезла, превратившись в образ Лирин.
   - Кто его знает. Может и вечность, - пожал плечами Дрел, заходя за хозяйкой внутрь. - Ты же копалась в мозгах Арла. Тебе виднее.
   Настроение у всех было подавленным. Чари тут же подбежала к валяющемуся на полу мечу, который прошел ее тест, не лопнув в девичьих руках.
   - Мой... Скирл - Чари взмахнула и сделала выпад.
   - Девочка выбрала оружие. Похвально, - Дрел подошел ближе и пристально изучил клинок. Обоюдоострый, чуть изогнутый, с россыпью, словно звезды бриллиантов, у изящной округлой резной гарды. - Один из первых подаренных эльфам... Все-таки Тироль, есть Тироль, - Великий признал в клинке работу своего народа.
   В башне царил полный кавардак. Удар и крен сбросили и расшвыряли все вещи со своих мест. Нианна в первую очередь подошла и положила ладонь на центральный камень святилища.
   Ледяная прохлада не ожила, вздрогнув волной тепла и светом трехмерных вращающихся рун. Немой каменный покой утопил древнее хранилище знаний в смерти.
   - И этот храм погиб, - горестно вздохнула девушка.
   - Не печалься, - Дрел положил руку ей на плечо. - Мы вместе их строили. Каждый вкладывал частичку души и сокровенных знаний в их недра... Конечно, много утрачено. Гуни и Зурба не вернуться и не раскроют своих каменных тайн, но есть Уки и я, живет надежда на возвращение Амдебафа и пока нет уверенности в смерти супругов Бо и Дуни.
   - Да и то, что хранили эти каменные скрижали, вряд ли поможет против Арла. У него свои законы и своя магия, - Нианна обвела глазами зал. - Бардак...
   Чари нашла среди этой свалки несколько яблок и, не выпуская меч из руки, сидя прямо на полу, громко ими хрустела. Увидав, что Ниа и Дрел на нее смотрят, девушка замерла на мгновенье с набитыми щеками и, что-то невнятно чирикнув, протянула две штуки друзьям.
   - Вот спасибо, милая, - принимая дар, улыбнулся Дрел. - Первая пища в этом мире и из рук возлюбленной! Романтично! - юноша зажмурился и с благоговением укусил. - М-м-м... Волшебство!... Фрукты!... а то семь тысячелетий одно мясо... мясо... да и то не своими челюстями, - тут Дрел увидел в надкушенном плоде червяка, - мясо...???
   Нианна уныло улыбнулась. Чари привстала, и ловкие девичьи пальцы, точно схватив червя, потащили в рот. Дрел едва успел перехватить ее руку в сантиметре от уже сложенных трубочкой губ.
   - Это же гадость! Нельзя! - Дрел смахнул его с пальцев Чари. Та недовольно заурчала, сдвинув брови. - И вообще - мой червяк! Ох, птичка моя глаз да глаз за тобой!
   - Ладно, голубки, за дело. Надо прибрать здесь все. Дрел, Чари, идем сперва со мной, - Ниа поднималась по лестнице на второй этаж.
   В гардеробной она подобрала Дрелу и Чари одежду, вернув с тела юноши в себя одолженную материю Иных.
   Строгая темно-синяя рубашка с просторными, точеными многими складками рукавами и слегка расширенные у колен черные брюки с круглыми золотыми пуговицами снизу доверху по бокам пришлись юноше по вкусу. Нианне пришлось повозиться, раскраивая в задней части рубашки большой клапан для крыльев друга. Широкий кожаный пояс с пряжкой в виде щита и эмблемой секиры и молота, расшитый сверху и снизу нитями рубинов, охвативший талию Дрела, был явно гномьей работы.
   Чари ходила вокруг Дрела и без остановки охала, выражая свое восхищение.
   - Так, мальчики, девочки приоделись? Теперь пора и прибрать. Дрел на тебе библиотека и спальня. Я и Чари займемся залом.
   И работа закипела. Вещи взлетали и парили, ползли по полу и забирались по стенам на прежние места, ведомые волей Великих. Всего через десяток минут башня хранила первозданный порядок. Вот только все яблоки оказались у ног Чари... Она сияла от счастья.
   - Ну, вот и все, - Ниа опустилась в кресло.
   - И у меня порядок, - Дрел спустился вниз. - Летим? Есть что-то хочется, - он покосился на яблоки Чари.
   - Кое-что из вчерашних продуктов уцелело и еще сгодится для трапезы, - из тела Нии выскользнула Лирин и принялась хлопотать над столом.
   - Мне еще две безделушки понадобятся, - Нианна поднялась с кресла, - а ты тем временем подыщи себе латы да оружие. Могут сгодиться... - хозяйка указала на стену у коллекции.
   - Да я сам, - выпятил грудь Дрел, - оружие!
   - Ничего не знаю! Выбирай и точка! Чари в железе и ты не отставай. Не те времена...
   - Слушаюсь, моя повелительница! - Дрел вытянулся по стойке смирно, изображая солдафонскую вымуштрованность.
   - О, понимает! Может, не безнадежен и в мозги лезть не понадобиться, - улыбнулась хозяйка.
   На полочке возле стены стоял сундучок, в котором Иллириэль хранила меч-браслет Амдебафа. Ниа сняла защитную руну заклятья и извлекла из него всего два предмета - металлический, увитый сложнейшими вязями рун, цилиндр Омелии и красивый перстень с большим миндалевидным бриллиантом, подарок Магистрата.
   Ниа прислонила цилиндр к талии, и он намертво прилип к ртутно-зеркальной броне материи Иных, покрывающей ее тело.
   - Что это? - Дрел пристально, тревожно смотрел на пояс Нианны.
   - Это кусочек Предтечи. Я с ним еще не закончила. У меня есть маленькая идея, но о ней позже. Сейчас надо узнать о Генаре с Фиэнеем, - Ниа сбросила вуаль блокирующего заклятья с перстня, одела на палец и осторожно прикоснулась к нему разумом.
   Кристалл ожил. С него слетели две розовых искры и, вращаясь по спирали, затянули Нианну малиновым маревом магии ментальной связи.
   - Мама... - робко позвала девушка...
  

Скальный охотник.

Горы Нрады.

   - ... Мама, - вздрогнул бриллиантовый дракончик и резко поднял голову. В его убежище-каземате было ослепительно светло. Яркие лучи, отражаясь от оплавленных округлых ледяных стен прожженного тоннеля, блестели солнечными зайчиками на заиндевелых внутренностях чрева погибшей Иррады.
   В ледяном каземате зияла идеально круглая брешь.
   Амдебаф нахмурился. Чешуйки на загривке встали дыбом. Он вспоминал. Слабый, замерзший, то ли во сне, то ли в обморочном кошмаре он помнил, что сегодня ночью к нему что-то тянулось. Что-то голубое, яркое, бурлящее силой... но не доброе, злое, желающее его смерти. Это нечто исчезло, будто его кто-то выдернул, освободив узника и подарив яркий свет дня...
   Амдебаф поднялся и, покачиваясь на слабых лапках, принялся карабкаться по тоннелю на встречу своей свободе.
   Яркое небо ослепляло, а ледяной морозный воздух щекотал ноздри.
   - Мама учила - главное в жизни выбрать направление, - старательно рассуждал малыш, вспоминая уроки Иррады. - От него зависит все - и путь, и знания, и... - он никак не мог вспомнить третье. - ... А! И любовь! Я вспомнил!
   Дракончик повел головой из стороны в сторону. Он стоял на огромной ледяной глыбе, внутри которой, под десятиметровым панцирем лежала погибшая Иррада.
   - Направление... - но чутье, предчувствие подсказывало ему всего одну тонкую, едва осязаемую линию. Ту, по которой кто-то незримый утащил нападающий ночной дух и спас его. Путеводная нить тянулась к северу в сторону далеких зеленых предгорий, но с каждым мигом Амдебаф чувствовал, что эта нить слабеет, растворяясь в волнах эфира.
   - Направление! Заметить ориентиры... Призвать помощь Богов... и в путь! - Амдебаф оглянулся на дыру в леднике за спиной, грустно заурчал и закрыл глаза. - Прощай мама. Я буду навещать тебя. И да помогут мне... - что-то невнятное вертелось на языке, не знакомое, но почему-то очень близкое. - ... И да помогут мне Духи Предков!
   Облако пара от глубокого вздоха покинуло грудь Амдебафа, и лапы сделали первые шаги прочь в неизвестность.
   Хотелось есть, слабость давала о себе знать, иногда коварно заплетая лапы и заставляя спотыкаться, но он шел. Настойчиво... Уверенно... Будто зная куда... Будто зная зачем... На самом деле прогоняя этим "знаю" страх перед неизвестностью.
   Внезапно скалы оборвались...
   Они просто обрушились вниз гигантской отвесной стеной, непреодолимой пропастью. Дороги вперед не было...
   Перед этим дракончик полдня скользил по безбрежным крутым снежным полям и осыпям, радуясь, что не приходиться тратить силы на подъемы. А теперь, карабкаться назад? Справа, как раз там, куда нужно идти, вздымается огромный пик утеса, обходя который он, наверняка, просто умрет с голоду. Слева, сколько видел глаз, простиралась отвесная скала, а вот впереди, там внизу, далеко внизу шевелились зеленые деревья, журчала, искрясь, небольшая извилистая лента речушки и порхали стайки птиц.
   Амдебаф стоял и переминался с лапы на лапу, нервно поигрывая хвостом. Вытянутая шея и голова то так, то эдак заглядывали в пропасть, пытаясь высмотреть хоть какие-то ориентиры на скале для спуска, но их не оказалось.
   - Только вниз... Только лететь... - Амдебаф мотнул головой и гневно фыркнул, злясь на самого себя. - "Ну-ка не трусь! Как мама учила - крылья расправить, хвост ровно, шею вытянуть, голова смотрит вперед и..." Лапы словно приросли к карнизу.
   - Недостойный, жалкий Шчир! - злился малыш. - Шчир? Интересно, а что это значит? Да какая разница! Прыгай!!!
   Амдебаф рванулся, и твердь исчезла из-под ног.
   - Не расставлять, поджать лапы, - повторял он наставления матери.
   Воздух плавно покачивал его в своих волнах и нес, нес вперед.
   - Я... У меня получается... получается!!! Мама, я лечу!!!
   Хулиган ветер ударил в крыло. Дракончик содрогнулся от страха, но выровнялся, удержав равновесие. Что-то древнее, могучее пришло из недр груди. Уверенное, ритмичное, оно останавливало неистовое трепетание сердечка, превращая взволнованное биение в равномерный четкий пульс, полный взмахов. Крылья сами толкнулись и взмыли, толкнулись и взмыли...
   - Здравствуй вовеки небесный океан! Прими своего сына в объятья. Обереги его крылья и возьми душу на сохранение.
   Плоть и кровь от небес.
   Взгляд и вздох от огня.
   Ты покорился мне,
   Я охраняю тебя...
  
   Слова древней клятвы-заклинания врезались огненными завитками гулкого баса матери в память малыша, и сейчас он пел их небу. Пел как настоящий дракон...
   Амдебаф чуть наклонился, опустив левое крыло и приподняв правое, изогнул хвост, и тело ввинтилось в пологий вираж. Земля внизу плавно плыла и покачивалась всеми своими красотами.
   Острое зрение дракона присмотрело в стоячей речной заводи косячок рыб, а рядом в траве копошащееся медлительное существо, вполне подходящее по размеру для ужина. Живот обрадовано заурчал.
   - Есть, надо поесть. Надо выбрать направление, ветер, учесть тень, чтоб она не спугнула... Как ты мудра, мама Иррада! Сейчас... Я все сделаю правильно...
   До земли оставалась всего пара десятков метров, когда Амдебаф почувствовал жажду. Не свою... Чужую... Хищную... Стремительную и уверенную... Она падала сверху.
   Не успел он повернуть головы, как чудовищный удар обрушился на его спину. Шея изогнулась, и перед глазами мелькнул огромный клюв, белые перья и два горящие голодом желтые глаза.
   Всего через мгновение, второй обжигающий болью все тело удар впечатал его в липкую грязь на берегу реки. Кости левого крыла расслоились и лопнули в одночасье, пробив и разорвав тонкую мембрану крыла. В глазах полыхнула кровавая пелена, но сквозь нее Амдебаф различил замах мощного с потертостями клюва. Малыш рванулся, пытаясь увернуться и удар, предназначавшийся его груди, угодил в переднюю лапу.
   Сустав лопнул, выворачиваясь в противоположную сторону. Клюв хищника ухватил за лапу. Его желтые глаза горели, казалось ярче солнца. Голова с белыми перьями рванула добычу вверх, ударила о землю и отшвырнула в сторону.
   Земля и небо слились в бешеном вращении. Кувыркаясь, Амдебаф пролетел метров двадцать и врезался в густую траву. Она, как добрая подруга, приняла в себя большую часть удара, сохранив дракону сознание. Амдебаф дернулся, превозмогая нестерпимую боль, и приподнялся на трех лапах.
   Белый грифон... Большой... Старый... Опытный...
   Четыре мощные, когтистые лапы. Длинный, мохнатый, извивающийся с веером перьев на конце хвост. Огромные крылья и смертоносный клюв... Он приближался. Он играл теперь уже с беспомощной добычей.
   Амдебаф изогнул шею и, обнажив тонкие иглы клыков, пытаясь хоть чем-нибудь защититься, зашипел.
   Сложив крылья на спине, грифон презрительно фыркнул, присел на все четыре лапы, по-кошачьи готовясь к атаке, и прыгнул...
   Амдебаф ясно видел острые белые выпущенные когти на всех четырех лапах, видел могучую мохнатую грудь и брюхо - его последнее и окончательное пристанище, видел разинутый клюв, на отточенном загнутом конце которого восседала его смерть. Время, будто нарочно, замедлило свой бег, позволяя разглядеть каждую шерстинку на теле неминуемой кончины...
   - Друн баррум! - вырвалось заклятье откуда-то из недр почти остановившегося от ужаса драконьего сердца, и ослепительная вспышка белого света заполонила все вокруг.
   Что-то тяжелое навалилось сверху, повергнув разум во тьму.
   - Вот и все... - проваливаясь в забытье, успел подумать Амдебаф.
   Запах... Запах позвал... Запах требовал и пригласил вернуться...
   Тяжело дышать... Что-то массивное лежит сверху. Вернулась боль в переломанных левом крыле и передней правой лапе.
   Амдебаф открыл глаза и замер. Прямо перед ним лежал открытый клюв грифона, а на него смотрели в упор два не мигающих желтых глаза.
   Запах жаренного и даже подгоревшего мяса взбунтовал нутро и требовал немедленной еды. Голова кружилась и болела. Амдебаф сделал усилие, напрягся, толкнулся со всей силы и выполз из-под скрещенных передних лап скального охотника.
   Грудь грифона зияла рассечением до самых внутренностей. Сам он весь дымился. Перья и шерсть на звере сгорели дотла. Мягкое белое мясо, еще исходящее свежим соком крови манило и дурманило.
   Не задумываясь ни мгновения, Амдебаф жадно набросился на неизвестно как поверженного противника и вгрызся в его плоть.
   Смерть прислала за ним, но вместо того чтоб убить, досыта накормила сына Иррады.
   Плотно, даже чересчур, насытившись, дракончик поковылял к реке. Прохладная влага, едва коснувшись губ, принесла облегчение. Тенета боли отступили, возвращая ясность мысли. Переломанная лапа опухла и непереносимо ныла. Волочащееся по земле безжизненное крыло дергало болью при каждом даже маленьком шаге.
   - Он меня увидел. Я был слишком заметен. Блеск выдает. Я должен... - Амдебаф опустился в грязь на берегу и долго в ней качался, покрывая себя толстым слоем черной глинистой жижи.
   - Теперь идти. Пока хватит сил. Идти... Там помогут.... Помогут... - ребенок, хоть и Великий надеялся на помощь.
   Направление не исчезло. Даже напротив стало немного ярче, четче, словно кто-то сознательно тянул его на север...
   Но всего через несколько шагов, сытость, горячий летний воздух низин, боль и усталость свалили с ног маленького победителя. Амдебаф рухнул в траву и уснул...
  

Моя Синирани!

Каскады Ини.

   Звуки чудились иными. Непрерывно шипящими, текучими, щелкающими и подрагивающими. Целый мир звучал совсем по-иному.
   Мутное яркое колыхание медленно проявляло свои очертания, превращаясь в неуемную пляску солнечных бликов в бирюзовой прозрачной водяной толще.
   Пузырек рванулся вверх и крошечным, живым солнечным существом, колеблясь, принялся проталкиваться к поверхности, желая приобщиться к океану воздуха. Второй, чуть побольше, сорвался с губ и круглоголовой медузой последовал примеру своего собрата.
   Это подрагивание завораживало и куда-то ненавязчиво звало. Словно мягкий осмысленный ручей осознание медленно коснулось бытия, возвращая ему частичку смысла.
   - О!... Я - рыба! Чтоб мне мокро было! Рыба!!! Вот те на! Не заслужил, значит, звездных далей, странствий, нереальных утех! Рыба! - он попробовал шевельнуться, но что-то липкое словно приклеило ко дну. - Блеск! Я смотрю двумя глазами... - сознание принялось копошиться в беспорядочном ворохе прошлых знаний. - Двумя глазами из рыб смотрит только донный "параглазик" - мелюзговая рыбешка-прилипала, да к тому же и жутко противная на вкус. Угораздило, так угораздило! А почему собственно звездные дали? Кто надоумил рыбу мечтать о звездах? КТО Я? - настырное усилие бросилось копошиться в знаниях, как в древнем стоячем иле. - Мое... имя... оно.... Оно звучало как Ти... Тиринар!
   Внезапная вспышка озарения будто сдернула плотную крышку с огромного бурлящего котла, в котором кипели картины яростной битвы с чернокожими белоглазыми воинами у речной затоки. В них врывались обрывки образов голубокожей девушки с рубиновыми глазами, огромных титанических башен Магистрата, почему-то кажущихся смертельно опасными, лица опытного воина и его супруги, сражающихся спина к спине, окруженных звоном и молниеносными вспышками отточенной раскаленной стали клинков. Все это вздрогнуло и застыло размазывающимися чертами раздавленного мастера магии Зираиды.
   - Я Тиринар... Я... БЫЛ... Тиринаром, - грусть наполнила душу трепещущей влагой отчаяния.
   Пузыри дружной стайкой, словно рыбешка, выскользнули из приоткрытого рта и шаловливо потолкались к искрящейся солнечной поверхности.
   Дышалось легко. Жабры ритмично двигались где-то ниже.
   - Вот, бутылочки-стаканчики! Не глотнуть больше старине-колдуну игристого! Кругом вода, хоть углотайся, а в башке не повеселеет! Разве, что рыбак какой решит запечь меня в белом вине! Да, белом. Красное и игристое к рыбе не идут... У-у-у!... М-м-м!... Как это было вкусно!
   Головой шевельнуть не удавалось.
   - Точно параглазик! У него голова с туловищем одно целое, но рот вроде над глазами, а у меня под... Вот чепуха какая! Переродился, да еще и уродом! Досада, спасу нет! Шевельнуться не могу - знать к камню присоской прилип. Как же ее освободить-то? Вот задача...
   Мимо прошмыгнула стайка красноперой рыбешки.
   - Эй, подруги! Подскажите-ка... - гурьба пузырей вырвалась из горла, и он услышал свой голос. - ГОВОРЮ???!!! Мало того, что уродливая рыба, да к тому же еще и говорящая. Эх! Три корочки да сковородка! Точно окончу жизнь в каком-то аквариуме. Ничего - сытая жизнь, всеобщее внимание. Может рыбку, какую в соседи подбросят. Порезвимся...
   Близкий, похожий на игру хрустальных колокольчиков, девичий смех прокатился приятной покалывающей волной неожиданности по всей плоти.
   - А вот и рыбаки! Сматываться! - он сделал еще одну попытку дернуться, но невнятное онемение не позволило даже шевельнуться. - Может, пронесет? Не заметят? - водный житель зажмурился, но любопытство взяло свое, и узкая щель едва приоткрытого глаза уловила промелькнувшую большую тень, а спустя мгновенье милое личико красотки.
   - Какой хорошенький! - подводной трелью тонкого девичьего голоса прощебетала красавица.
   - Да, мать постаралась на славу. Столько сил потратила, что вот уже три дня спит не просыпается. Милашка получился! - и девичий озорной смех повторился.
   - Жаль не нам им наслаждаться, - в зеленых глазах девушки блеснуло нечто плотоядное.
   - Да, Лиль, я бы тоже не прочь его отведать. Такой привлекательный. Так и хочется... - лицо второй зеленоокой красавицы медленно приближалось. Распущенные в воде серебряные с прожилками изумрудных прядей волосы шевелились, словно щупальца за их головами.
   - Я ядовитый! И... и очень костлявый! - не выдержал Тиринар, распахнув глаза. - Вреден для здоровья и не в меру разговорчив! Могу укусить!!!
   Не ожидавшие такой тирады красавицы резко отпрянули, и мгновенный испуг на их лицах сменился очаровательными улыбками.
   Тиринару удалось их получше рассмотреть. Сложное ожерелье из раковин на шее. Грудь, охваченная изящным, плетеным, сверкающим серебром, металлическим украшением, витые браслеты на руках. На замысловатой перевязи у талии обеих поблескивали короткие клинки. Округлые бедра охватывала короткая, больше походящая на повязку, покрытая голубовато-зеленой чешуей юбка. От колен до пят с внешней стороны голени стройных обнаженных ножек располагалось по широкому маховому плавнику.
   - Русалки?! - опешил Тиринар.
   - Да, господин! - девушки склонились в поклоне, сложив руки на груди.
   - Господин??? - недоумение сменялось озадаченностью, переходящей в облегчение. - Значит, вы не хотели меня... ну... съесть?
   Русалки дружно захихикали, и Тиринар уловил в смехе нечто замешанное на озорной женской страсти.
   - Хотели, господин, но не совсем так как это представилось господину... Да простит он мимолетную слабость дев, служителей Укишеры, - русалки еще раз поклонились, и их звонкий смех заставил задрожать всю воду вокруг.
   - Я, Лиль, это моя подруга - Айми. Мы немедленно потревожим Мать Укишеру, сообщив добрую весть. Господин пришел в себя - это радость, - глаза девушек сверкали чем-то колдовским, завораживающим, пьянящим.
   - "Я не рыба... Факт... Это хорошо... Тогда КТО?" - Тиринар терялся в бесчисленных догадках. - Милые прелестницы, - язык сам помимо воли отпустил комплимент, - я не могу пошевелиться. Я пленник?
   - Конечно, нет, господин. Это было необходимостью. Мы скоро вернемся, не отобрав слишком много вашего терпения, - русалки поклонились и стремительным рывком умчались куда-то в толщу вод.
   - Господин... Хм... Куда ж меня занесло? - Тиринар старательно рылся в памяти. В разуме вспыхнула последняя картина перед смертью - глаза незнакомки... родной незнакомки. В древности упоминались эти водные создания, русалки, но их уже долгие тысячелетия никто не видел в Эндоре. - А может это и не Эндора вовсе?
   Тиринар скосил глаза, пытаясь оглядеться. В самом углу взор различил тысячи тонких, шевелящихся, мерцающих всеми цветами радуги, нитевидных ресничек. Они, то тянулись к нему, то волнообразными движениями отодвигались прочь. Большего узнать пока не получалось. Мерное колыхание вокруг наполнилось волшебной музыкой. Казалось, что каждая частичка, каждая бесконечно малая капелька, из которой состоит этот огромный голубой текучий мир, вибрирует гармониями светлой радости, счастья, полный улыбок и нежных мечтаний.
   - Праздник? Я люблю праздники? Много еды... Выпивки... М-да! С ней, пожалуй, теперь проблема. Придется либо смириться, либо что-нибудь придумать. Главное, чтоб руки были на месте.
   Легкий толчок воды оповестил о возвращении девушек. Более тонкая станом Лиль, изящно изогнувшись, взмахнула ногами и зависла прямо над Тиринаром, держа в руке точеный, с небольшими хрустальными шарами на концах, жезл. Чуть более рослая, с более длинными и роскошными волосами Айми остановилась неподалеку, держа в руках аккуратно сложенный сверток, по-видимому, с одеждой, поверх которого лежал полупрозрачный зеленый скипетр, словно отлитый из изумруда. Его верхушка походила на диковеннейшую морскую, с причудливо закрученными шипами раковину густого синего цвета. От этой вещи исходила такая мощная магическая сила, что нутро Тиринара будто щекотали миллионы мягких, но пронзительных игл.
   Обе девушки загадочно улыбались.
   Лиль разъединила свой жезл на две половины, взяла каждую из них в руку, и хрустальные шары на их концах засветились. Девушка прикоснулась ими к изголовью Тиринара и повела вниз по телу, повторяя его контур. Шея, плечи, руки... Онемение проходило, и Тиринар начинал ощущать все тело.
   - "По крайней мере, я что-то из эльфообразных... Повод радоваться..."
   Лицо Лиль исчезло где-то возле ног, и вдруг девушка вновь всплыла, показавшись вся. Она соединила половины жезла, пристегивая к талии возле меча.
   - Господин может встать. Лори отпустили его. Тело повелителя полно силы, - она улыбнулась какой-то зовущей улыбкой, от которой в груди мага шевельнулось что-то сугубо мужское. - Позволь я помогу, - нежные пальцы русалки едва коснулись кисти Тиринара, как у того словно от хмеля закружилась голова.
   - "Ого! Вот это колдовская сила. Голову бы не потерять". А что такое Лори? - приподнимаясь, как бы невзначай, спросил Тиринар, стараясь держать себя в руках.
   - Лори - это водоросль-жизнедатель. Она щедро дарит Фару всем подряд... кого поймает... и держит пока одариваемый не отправиться к праотцам. Хи-хи, - хихикнула Айми.
   Движения в толще воды оказывались хоть и замедленны, но как-то совершенно мягки по сравнению с воздухом. Зрение не было размытым, как при нырянии, а, напротив, проявляло все с какой-то объемностью, даже в сотнях метров, создавая ощущение, что, не поворачивая головы, можно заглянуть за любой предмет.
   Тиринар, наконец, смог на себя взглянуть и не поверил глазам! Руки... Молодые, сильные. Могучие бугры мускул. Широкая грудь с двумя упругими плитами мышц, рельефный живот атлета и... могучие ноги...
   - Девчата, я же голый! - пузыри вырвались сбившейся толпой изо рта смущенного Тиринара.
   - Да... господин...
   - Красивый... господин...
   Обе русалки даже и не думали смущаться, напротив, маг чувствовал, как их неодолимо влечет к нему. Руки Тиринара сами собой метнулись к низу живота.
   - А... то... Ты ведь принесла мне что-то из одежды, заботливая Айми? - у него прилила кровь к щекам.
   - Мать сама творила и ткала Шиму для тебя, господин. Господин - великий воин. Мы с Лиль видели это своими глазами у затоки и восхищены до дрожи губ его силой. Поэтому он должен носить Шиму.
   - Шиму, так Шиму. Все лучше, чем плавать нагишом в обществе таких красавиц, - пузыри изо рта мешали говорить.
   - Надо говорить ниже, грудью, вот отсюда, - Лиль положила ладонь на три ровных шевелящихся жаберных полоски под ключицами Тиринара, и тот вздрогнул от прикосновения, словно от ожога чрезмерной страсти.
   - Да, я понял, - Тиринар чуть отпрянул, стараясь следовать совету, и у него получилось. Голос стал ровным, мелодичным, юношеским, и уверенным, весомым и без пузырей. Оказалось, что в жабрах находятся свои голосовые связки.
   - Можно мне одеться?
   Девушки, явно немного расстроившись, переглянулись, и Лиль взяла у Айми первую часть туалета, передав Тиринару. Облегающие брюки с застежками по бокам талии были собраны из разного размера белых, перламутровых, играющих небесным отливом, чешуек. Абсолютно эластичные мелкие чешуйки переходили, словно перерастая, в резные крупные на передней и боковой части бедер, передней части голени.
   Впопыхах натягивая их на ноги и чувствуя явно не праздные взгляды русалок на своем мужском достоинстве, Тиринар вдруг обнаружил, что по бокам голени кожа практически на всю длину имеет туго стянутую мышцами складку. На брюках в этом месте оказался разрез со вшитым практически прозрачным материалом, похожим на мелкую золотую узорчатую сеть.
   Брюки словно прилипли к белой коже Тиринара, даря чувство комфорта и защищенности от женских взглядов. Сразу вздохнулось легче.
   - Лиль, Айми, а это... что? - Тиринар показал на свою ногу и колышущуюся золотую вуаль у брюк.
   - Отныне господин один из народа вод. В ноге сложен плавник. Тело знает про это. Достаточно захотеть взмахнуть и он появиться, - внезапно плавник на ноге Лиль сложился, бесследно втянувшись в голень, и тут же мгновенно вышел из ноги. - Все просто.
   Девушки нежно засмеялись, глядя, как сосредоточенно Тиринар пробует повторить это пустяшное на их взгляд действо.
   Плавник неожиданно выстрелил из ноги, изрядно напугав хозяина.
   - "Уф! Слава Богам у меня хвоста нет! То-то радости бы было!"
   - Это честь быть среди вас, повелительницы вод, - с трудом вернув плавники в ноги со вздохом облегчения, сказал маг.
   Звонкий добрый смех русалок настолько очаровывал, что мир вокруг исчез где-то меж волнами музыки, их горящими женским обольщением глазами и контурами изящных девичьих тел.
   - "Соберись! Соберись! Это чары", - шептал разум начинающему невольно трепетать сердцу.
   - Мы не повелительницы. Повелительница Мать ждет тебя,- Лиль протянула Тиринару синие с перламутровым рисунком туфли.
   На их подошве Тиринар обнаружил сложнейшую вязь рун Великих. Интрига начала распалять воображение мага все сильнее. "Кто же эта загадочная повелительница?"
   Лишь одевая того же бело-перламутрового цвета верхнюю, короткую до пояса, со встроенным золотым плетеным ремнем то ли куртку, то ли рубашку, Тиринар заметил, что некоторые части его кожи покрыты прочными пластинками чешуек. Запястья, верхняя поверхность пальцев, реберные дуги и мышцы на плечевых суставах. Это был он... но тело было не его.
   Куртку покрывали мощные нагрудные пластины чешуи с влитыми в них серебряными рунами Богов Тироля. Столь прочными казались и наплечники с налокотниками. Плотные каскады пластин покрывали и предплечья. Куртка имела широкий грудной вырез почти до пояса, в золотую вязь которого были вплетены квадратные большие граненые изумруды. Вся одежда звучала колоссальной, даже пугающей магической силой.
   Рука Тиринара вдруг машинально хватила себя за волосы. Длинные, седые, вечно спутанные пряди теперь оказались длиной до плеч и имели едва уловимый оттенок морской волны.
   - "Интересно, на кого я похож?"
   Айми подплыла чуть ближе и с поклоном протянула Тиринару на двух ладонях скипетр.
   - Отныне этот "Мер" принадлежит господину. Будь с ним осторожен. Он... - русалка замялась. - Легенды гласят, что он очень опасен!
   - Может, мне лучше его не брать. А то, как случатся чудеса ненароком... Обплачемся потом все вместе, - Тиринар с опаской косился на произведение могущества Великих. - Душа мага всю жизнь мечтала о такой возможности, но разум опытного Владыки предостерегал.
   - Это дар Матери. Его отвергнуть... - Лиль впервые стала серьезной.
   - Я понял, понял, - Тиринар протянул руки и коснулся скипетра.
   Вдруг вся водная толща вздрогнула, словно пытаясь убежать, исчезнуть, испариться от нового хозяина. Безбрежное, казалось, могущество жезла властно сдавило ее, приказав вернуться и повиноваться. Воды покорно затихли, став вмиг послушными безропотными исполнителями воли мага.
   Лиль и Айми таращились на Тиринара с нескрываемым ужасом. Даже под водой было видно, как они смертельно побледнели.
   - "Он - Шум! Он - Шум! Шум!" - маг с легкостью случайно прочитал, бьющиеся в благоговейной агонии, мысли девушек.
   - Что? Вы сами меня просили его взять. А теперь на вас смотреть... М-да... - Тиринар что-то знакомое чувствовал в этом жезле, но что?
   Оборванная манифестацией жезла, музыка воды через несколько мгновений зазвучала вновь. Торжественно... Призывно... Величественно...
   - Мать призывает тебя, Властелин, - девушки очень низко склонились, сложив в жесте покорности руки на груди.
   - Властелин? Не слишком ли громко сразу после господина? Девушки, даже господина для сельского мага и то слишком много... - Тиринар терпеть не мог титулов, званий и связанных с ними почестей и высокомерия.
   Русалки, не понимая, переглянулись. На перепуганные девичьи личики очень хотелось вернуть пусть одурманивающие, но все же улыбки.
   - Лиль, Айми, красавицы-русалочки, я, что такой страшный стал, что вы так перепугались, или у меня снова рога с клыками отросли? - свободной от скипетра рукой маг провел по голове и залез ею в открытый рот, обшаривая зубы. - Нету... Видите... Все хорошо... Кстати, зеркала у вас здесь не найдется? Пожалуйста. Хочется на себя взглянуть.
   Незатейливые слова мага вроде бы привели их в чувство. Айми что-то шепнула, и на конце ее пальца засветилась искорка. Русалка очертила им круг, и вода внутри него превратилась в зеркало.
   Тиринар сделал усилие, чтобы подплыть к нему, но вода, предвосхитив его желание, просто перенесла мага к зеркалу.
   - "Здорово! Даже махать плавниками не пришлось, засохни мои жабры!"
   Отражение сдавило горло, перехватив дыхание и биение сердца. Из магического подводного зеркала на него смотрел эльфийский юноша-маг, воспитанник Магистрата, дерзкий искатель сердца своего единственного дракона.
   - Сколько веков прошло, - ошарашено прошептал Тиринар. На него из бездны времен с новой силой накатились прежние переживания. - "Ищи начала", - вдруг вспомнились ему слова напутствия Великой. - И жизнь началась сначала, но уже первым подводным эльфом, - сказал маг сам себе. - Или не первым, а, красавицы?
   - Властелин... - начала было Лиль.
   - Погоди, - перебил ее Тиринар. - У меня есть просьба, хорошо? Маленькая и вовсе не страшная, - маг чувствовал очередной приступ страха в глазах русалок. - Меня зовут Тиринар. Это мое имя, любимое причем. Давайте вы будете называть меня по имени, не в ущерб, конечно, вашему этикету при других жителях вод. Я все понимаю. Да не кусаюсь же я, в конце концов!
   Подобострастие пред ликом Тиринара постепенно отступало.
   - А первыми словами господина Тиринара было как раз "могу укусить!" - хихикнула более раскованная Лиль и улыбнулась.
   - Было дело! - махнул рукой маг. - Я ж тогда думал, что рыба, а вы мной полакомиться хотели! Жуть, как жить хотелось! - добродушная открытая улыбка украсила лицо эльфа.
   - А мы и хотели... полакомиться... - Айми что-то шепнула Лиль на ушко, и подружки звонко засмеялись, извиваясь гибкими телами.
   - Ох, плутовки-русалочки, - Тиринар, хитро прищурясь, покачал головой.
   Торжественные аккорды музыки вод нарастали.
   - Ой, нам пора, пора! Надо торопиться! - засуетились девушки. - Мать ждать не любит. Обожаемый, Тиринар, следуй за нами, - и русалки юркнули в толщу вод.
   - "Обожаемый... Да, "обожаемый" мне нравиться..." - маг просто наклонился и вода без единого усилия ускоряющимся вихрем понесла его вслед за девушками.
   Внезапно его проводницы устремились куда-то вверх. Тугой поток подхватил и мага.
   Быстрый, стремительный, он с легкостью вознес их тела на огромную высоту, постепенно превратившись в горизонтальное течение. Сквозь его толщу пораженный Тиринар созерцал под собой острые пики скал, множества озерных чаш, разбросанных по скальным уступам, а над собой бездонную голубизну малооблачных небес.
   Поток доставил их в грандиозную озерную чашу. Такого великолепия Тиринару не доводилось видеть ни в одной культуре Эндоры. Колоссальные, ажурные, пустые внутри колонны, свитые из белого мрамора, словно из диковинных водорослей, венчались огромными шарами-сгустками живого, извивающегося, словно ленты, света. Все дно обработанное ярусами, с каскадами прямых и изогнутых ступеней, блистало глянцем и полировкой всевозможнейших разноцветных камней, украшенных росчерками вплавленных золота и серебра. Над ними то там, то здесь висели, пульсируя и лучась, титанические трехмерные руны Богов. Свет рун и сфер был настолько силен, что все на дне этого нереального озера виделось в мельчайших деталях до противоположного берега.
   Русалок и Тиринара встретили гигантские, раскрашенные по бокам крупными пятнами и изогнутыми фосфоресцирующими линиями, змеи, на которых восседали грациозные русалки-воительницы, облаченные в излучающие густо-зеленое марево серебряные доспехи. Словно готовые к броску молнии, они сжимали в руках длинные ослепительные копья. Многие, многие жители вод выстроились и собрались у дна или просто зависли в озерной толще, иногда балансируя плавниками. Все они взирали и почтительно кланялись, когда Тиринар и его провожатые проплывали мимо.
   Стайки пестрых, снующих туда-сюда рыбок, непрерывным движением многокрасочных хвостов создавали удивительное чувство умиротворения и гармонии.
   Из центра озерной чаши к самой поверхности, от больших к меньшим, вели огромные кольцевые ступени тонкого хрусталя, просто висящие одна над другой. Едва видимые в воде они полнились непрерывно вспыхивающими и гаснущими солнечно-желтыми искорками.
   Как только Тиринар попал в просторы этого волшебного мира его слуха коснулось всеобщее хоровое пение на удивительно мелодичном, пластичном, словно сама влага, незнакомом языке. Гимн приветствия и чести согревал не столько разум мудрого Владыки, сколько лился в самые потаенные глубины сердца, будоража в них необъяснимое беспричинное счастье.
   Лиль и Айми встали на кольца, убрали плавники ног и, с поклоном, пригласительным жестом повели руками вверх.
   - "Интересно, чем я смог заслужить такое расположение хозяйки? Этой отчаянной дракой у затоки? Своей геройской, но бездарной смертью? Или тем, что у них здесь сплошной девичий цветник? - мужчин Тиринар разглядел не больше десятка.
   Поверхность мерцала совсем близко. Солнечная рябь резвиться уже на расстоянии вытянутой руки и вот он... вдох горячего летнего воздуха...
   Легкие инстинктивно сжались, выталкивая из себя через жабры остатки воды. Жабры плотно схлопнулись, повинуясь природному инстинкту. Вдох же пришел уже обычным, привычным для жителя поверхности путем.
   Аромат леса... недалекого, зеленого, шумного леса пленил и звал, но не это восхитило до расширенных зрачков и какой-то нереальной слабости в коленях. Не грандиозное величие беломраморного дворца в форме неописуемого раскрывшегося цветка, где меж широких, розового мрамора лепестков играют бассейны и фонтаны, а ввысь уносятся грандиозные башни с хрустальными арками, переходами и балконами, не блистающая доспехами и магическим светом оружия стража и воинство, а хрупкая девушка, стоящая пред небольшим, даже скромным малахитовым троном.
   Лиль и Айми поклонились и отошли в стороны.
   Необъяснимый, трепещущий поток нес Тиринара вперед помимо его воли. Сердце невозмутимого старца принялось отбивать в юношеской груди бешенную огненную пляску, сбивая дыхание и подкатывая волнительный комок к горлу.
   Девушка, необычная, неземная, завернутая по самую шею в сложную вязь из невесомой, практически прозрачной розово-белой материи, выдающую под собой высокую обнаженную грудь, едва прикрывающее лоно серебряное сложно-завитое украшение, абсолютно не скрывающую тонкую талию и упругие бедра.
   Девушка стояла, чуть подавшись вперед, словно готовая в любой момент броситься навстречу. Стремительно... Без колебаний... Презирая всю эту чепуху этикета и условностей... Она ждала...
   Шаг... Другой... Третий...
   Быстрее... Быстрее... Быстрее...
   Сердце разрывало грудь на части тем самым выстраданным, вымоленным, до сих пор не позабытым чувством, что вспыхнуло в юношеской груди эльфа тогда, тысячелетия назад там, на королевской площади Фиэнея, перед белоснежной красавицей, перед сужденной драконихой, перед...
   - Синирани... Синирани... Синирани! - шептали губы, словно в бреду.
   Он видел сейчас пред собой девушку с большими, чувственными, нежно-зелеными глазами, прелестными бирюзовыми губами и ниспадающими с головы, чуть ниже плечей, средней толщины щупальцами вместо волос, но сердце гляделось в давно утраченное, безумно любимое сердце возлюбленной, сердце Синирани.
   Тиринар подошел близко... Слишком близко... Недопустимо близко и смотрел... смотрел... смотрел... словно пытаясь вплавиться, влиться в ее душу помимо своей воли, помимо желания, только ради бытия и пребывания рядом на всю вечность.
   Глаза девушки метались по лицу Тиринара, всматриваясь в недра, в душу, в бездну прожитой и полной страданий жизни мага. Она искала, искала там хоть крупицу, хоть частичку того, о чем мечтают все женщины и находила... находила... находила. Везде, в каждом дне, каждой минуте, каждом ударе сердца Тиринара свое отражение и любовь... горькую, безутешную... но не угасшую ни на мгновение...
   Слезы хлынули горячей росой из девичьих глаз, и она бросилась в объятия юноши, не проронив ни слова...
   Тиринар обхватил знакомую незнакомку, прижал к себе, припал к ней лицом. Ему казалось, что с каждым ударом пламенеющего сияющего сердца он умирает и рождается вновь для нее одной, для своей Синирани... пусть и в другом теле...
  

Взмах клинка отчаяния.

Илуна.

   Нианна снова и снова вспоминала испуганное, осунувшееся, вдруг сильно постаревшее лицо матери. Хоть возраст у эльфов практически не отбрасывал тень прожитых лет на внешние черты, зато беды и невзгоды неумолимо оставляли свой морщинистый узор даже на этих почти идеальных существах.
   Страхом, горьким, отупляющим отчаянием, дрожали глаза матери, когда ментальная связь меж кристаллами очертила ее образ Нианне.
   - Мамочка! Родная! Слава небесам мне удалось дотянуться до тебя! - тревожный взгляд Нианны скользил по родному лицу и изображению комнаты за спиной матери. Она была дома в Фиэнее. Все казалось таким же, как прежде, вот только взгляд Нииды говорил об обратном.
   - Что ты натворила, дочь? - тяжелые, только что из хладной бездны, слова Нииды полоснули по трепетному сердцу Нианны. - Огонь... Пепел... Мрак... И драконы... драконы... драконы повсюду...
   Взор Нииды остекленел, будто не видя Нии.
   - Мамочка, я скоро буду в Фиэнее, и все будет хорошо! Я обещаю, они поймут!
   - Это ты не понимаешь, дочь. Никто не поймет и хорошо уже не будет никогда. Нет больше Фиэнея. Слышишь? Он стерт, уничтожен, развеян в дымящийся пепел весь дотла на многие километры твоим драконьим родом...
   Ледяное копье ужаса вонзилось в каждый нерв, в каждый удар сердца Великой.
   - Как...???!!! - она не верила ушам. - А эльфы? Жители? Они...
   Ниида словно не слышала:
   - Огонь. Он лился реками с небес. Гарь. Черный дым, пожирающий воздух. За что ты, Богиня, наслала своих крылатых убийц на мирный народ?! За что ты нас ненавидишь?! Я видела, как защищался оплот наших знаний - Магистрат! Как сверкали, разя этих тварей, лучи из горящих глаз на высоких башнях. Маги пали геройской смертью, пытаясь оберечь город... - Нида потупила голову, и нечесаные, слипшиеся пряди упали на ее лицо.
   Эльфийка вновь подняла глаза:
   - Война...Ты наслала проклятье и принесла войну в Эндору, Богиня. Не зря Магистрат запретил произносить твое имя. Я тосковала и горевала, узнав что ты пропала меж скал, но оказалось Великая точила свой безжалостный клинок, чтобы вырезать сердце Эндоры... Я... Я проклинаю тебя, госпожа клыков, огня и смерти! И когда вернется исцеленный Нариан я буду молить, чтобы и он проклял тебя! - злость и ненависть бурлили в материнском взоре.
   Слезы сдавили горло, замутили взор и хлынули немой рекой из широко раскрытых рубиновых глаз.
   - "Ты всего не знаешь..." - раскатистым эхом из забвения памяти пришли слова отца из тирольской жизни, и сами скользнули в уста Нианны. - Ты всего не знаешь. Магистрат послал Дремов убить меня. Улир хотел этого. Я не посылала драконов... и... и отец никогда не вернется, - ладони нервно бросились к лицу, смахивая по-детски рыданья девушки.
   - Не вернется, - отрешенным, тихим отраженьем повторила Нида. - Почему? Ты и его убила?
   - Нет!!! - вскричала пронзительным голосом Ниа. - Я... Это Арл убил его! Арл наслал проклятье! Арл! Арл! Ты слышишь?!!! - глаза Нианны вспыхнули алой зарницей. - Это я сама просила Магистрат предать мое имя забвению, чтобы обезопасить "ВАС!!!", оставив себе долю вечно бегущей трусливой тени!
   - Дремы... Арл... Столько слов... незнакомых, выдуманных, бесполезных, - Ниида не смотрела на дочь, что-то перебирая меж пальцев. - Нариана больше нет... нет... - повторяла она механически бездушным голосом. - Улир обещал его исцелить и направил со многими пораженными в горы к лучшим лекарям.
   - Мама, он направил их, чтобы убить меня! Проклятье ведет одержимых с одной целью - оборвать мою жизнь! Я клянусь всем святым, не знаю, почему драконы напали. Возможно, они пытались остановить волю Улира. Но почему такой кровью? - Нианна видела, что мать ее уже не слушает.
   - Нариан... Нариан... мой Нариан, - шептали побелевшие губы. - Ты отняла его у меня. Почему весь мир сошелся на тебе клином? - Нида подняла заплаканные глаза. Слеза за слезой бесшумно соскальзывали по щекам.
   - Я... я просто хочу его защитить, - прошептала Ниа.
   - Но ты убиваешь его! К чему бы не прикоснулась твоя рука все обращается в боль и смерть, отверженная Богиня. Думаю, ты и сама в силах увидеть это. Просто оглянись по сторонам.
   - Не-е-е-т! - не в силах больше выдержать этой пытки, храня перед глазами сотни и сотни картин погибших жителей Илуны, душа метнулась ввысь холодным отточенным острием меча Звирг. Кисть перехватила рукоять, направляя острие в грудь, и рванулась вниз...
   Могучая зеленая рука властно остановила клинок, когда его острие уже пронзало голубую девичью кожу. По лезвию из сжатых пальцев Дрела заструилась нить горячей алой крови.
   - Пусти!!! - прошипела, стиснув зубы Ниа. - Пусти!!! - и дернула сильнее клинок.
   - И не мечтай, - решительно отчеканил глубоким басом Дрел. - Если ты это сделаешь, и Эндора и Тироль действительно будут обречены, а Предтеча добьется своего. Сломленная...Обессиленная... Лишенная веры и надежды - такой ты нужна ему на блюде этих земель, опомнись, Нианна-Созидательница!
   Ниа вся как-то сразу обмякла. Звирг скользнул обратно в браслет на руке, и девушка, сотрясаемая горечью рыданий, опустилась на пол.
   Дрел протянул руку, и за долю мгновенья до того момента, как его воля погасила магию связи, глаза Нииды и Великого встретились. Малиновый свет кристалла рассеялся, а Дрел все еще неподвижно стоял в глубокой задумчивости, сурово сдвинув брови.
   Чари упала на колени рядом с Нианной и зачирикала что-то ласковое на своем никому не понятном птичьем языке...
   - Ш-ш-ш, - Дрел нагнулся, подхватил Нию на руки и перенес на небольшой диван у стены. - Ну, вот. Другу кровь ни за что ни про что пустила.
   - Ведь... Ведь... - всхлипывая, рыдала Великая. - Ведь даже ты и Чари... Я виновата, что вы перенесли все эти тысячелетия мучений. Я не должна жить, не должна рождаться! Я - ЗЛО! Убейте меня! Прошу! Пожалуйста! Я не могу так больше!!!
   Чари, стоя на коленях возле дивана, ласково гладила рыдающую подругу по голове. Дрел сидел рядом. Ниа плакала, тихо вздрагивала, скрючилась в позу младенца, подобрав к груди колени и обхватив их руками, словно маленькая девочка двенадцати лет.
  
   Сердце живущих имеет границы,
   Плоть не надежна и сила слаба,
   В грома раскатах и молний зарницах
   Тихо рыдает, страдая душа...
  
   Мир отвернулся и страхом замшелым
   Гниль наползает, гася солнца свет.
   Разве в терзании и жажде забвенья
   Правда отыщет достойный ответ?
  
   Нет! Оглянись! Посмотри другам в очи!
   Боль не напрасна и дружбы стезя
   Нас поведет по дороге опасной
   К счастью, свободе, что жаждет душа!
  
   Ровный, уверенный ритм стихов Дрела чудодейственным бальзамом, теплом и светом будущего обернул, оберег, успокоил страдающее девичье сердце.
   - Ниюшка, тебе тяжело... Мы с Чари понимаем, - юноша взял ее ладонь меж своих ладоней. - Поверь, и ей и мне пришлось пройти сквозь ту же боль и отчаяние, но мы здесь, сейчас, вместе, пусть не такие как прежде. Пусть Чари еще долго придется бороться за свой разум, а мне терпеливо ждать возвращения ее любви, которая, возможно, никогда больше и не покажет своего прекрасного лика, но мы пойдем с тобой. Пойдем за тобой потому, что чувствуем и знаем чистоту твоего сердца, Богиня, подарившая жизнь этим Землям, - Дрел с почтением поцеловал ее руку.
   Чари, вскинув возмущенный взор, что-то ревниво чирикнула.
   - Что? - виновато покосился на нее Дрел. - Я только по-дружески в руку.
   - Ревнует, - смахивая пальцами с глаз слезы, прошептала Ниа. - Любовь к тебе заперта в ней, но она живет. Я чувствую.
   - Вот и славно! - Дрел осторожно улыбнулся. Добрый взгляд друга уже дважды за сегодняшний день вытаскивал ее из бездонной ямы отчаяния.
   - Спасибо еще раз, Дрел. Спасибо Чари, - Нианна села на диван.
  
  

Чуть не съеденный Богиней.

  
   ... Равномерные взмахи крыльев принесли еще большую упокоенность.
   Зачарованные погребальные парящие камни Илуны остались висеть в безгласой неподвижности далеко позади. Среди них парила древняя башня Иллириэли, завернутая в искрящуюся на солнце водную сферу лишенного берегов озера Илуны.
   Дрел настолько быстро осваивался с крыльями, что Чари уже едва за ним поспевала, а юный древний Бог Эндоры все испытывал и испытывал себя во все новых эволюциях, виражах и переворотах, изучая границы новых возможностей.
   Скудный завтрак давал о себе знать легким голодом. Солнечная колесница давно прокатилась за полдень, сбавив палящий зной на умеренное тепло.
   Белые крылья Синирры уверенно пронзали воздушную толщу, стремясь в далекий Фиэней. Великая пока не стала говорить с Храагом, желая увидеть последствия огненной бури прежде, чем задавать вопросы о причинах.
   Скальная стена Тироля провожала полет друзей непрерывной заледеневшей лентой с рваной бахромой скал, утесов и пропастей.
   - Мне скоро понадобится ключ от Врат Тироля, - обратилась Синирра к Дрелу. - Ты дашь мне его?
   Великий, бросив тело в скольжение, пристроился лететь рядом. Облаченный в золотые латы, наручи и поножи, с пристегнутым к бедру клинком юноша-Бог смотрелся очень эффектно. Синирра поймала себя на мысли, что любуется им.
   - Дай подумать... А почему нет? - Дрел хитро прищурился. - Но только при одном условии.
   - Это, при каком еще условии? - возмутилась дракониха. - Я тебе крылья и тело дарила без всяких там условий, а ты вот значит как?
   - Оно маленькое, можно даже сказать пустяковое - мы летим с тобой, - улыбнулся Дрел, скорчив виноватую мину.
   - Посмотрим, - буркнула дракониха.
   - Куда смотреть будем?
   - На что. На ваше поведение, - Синирра смотрела куда-то в сторону. - Вот где, например, твоя Чари?
   Дрел чуть взмыл вверх и огляделся. Чари нигде не было. Великий занервничал. Энергичный взмах унес его еще выше.
   - Е-да! - услышали оба возбужденный мысленный голос. Из чащи деревьев слева взмыли два белых крыла. - Мно-го... е-да... Здесь... Вкус-но...
   Дрел сложил крылья, изогнулся и сбросил тело с высоты крутым пике. Массивная драконья плоть не позволяла приземлиться там, где Боги-птицы просто скользнули меж ветвей, и ей пришлось опуститься неподалеку на поляне. Образ Синирры перетек в Лирин, и девушка тут же направилась в чащу на поиски друзей.
   - Стой! Нельзя! Нельзя, кому говорю! Непослушная девчонка! - резкий окрик Дрела впился тревогой в позвоночник, и ноги Великой пустились в быстрый бег.
   Пригорок, овраг, балка с крутыми склонами... Листья шуршали, сухо трещали ветки под их ковром.
   - Да не трогай же! - голос Дрела был совсем рядом.
   Лирин протиснулась сквозь кусты и обомлела.
   - Жизнь еще теплиться, может, повезет, - Дрел положил руку на голову... Ррагора.
   Тигр лежал меж больших камней в глубокой балке. Покрытый весь гнилостными пятнами, исходящими гноем по выпавшей шерсти. Рои насекомых щедро пировали на огромной плоти. Глаза саблезубого закатились, обнажив белки, в которых уже копошились личинки паразитов. Ужасная вонь дурманила и кружила голову.
   Рядом на камне понуро сидела Чари. Она виновато всхлипывала, походя на ребенка, у которого незаслуженно отобрали любимый леденец.
   Великая бросилась к саблезубому другу. Споткнулась, упала, подскочила и, наконец, прикоснулась.
   Легкие, скованные мышечным спазмом, почти не двигались. У открытой пасти и вывалившегося языка застыла лужа густой пены. Сердце, словно превозмогая вязкость тысяч болот едва делало удар... Один удар в несколько минут.
   За ухом у Ррагора торчал короткий дротик. Дрел выдернул его заостренную с обратными шипами, как у рыболовного крючка, иглу и поднес к носу.
   - Яд... Сильный... Грамотный...
   Нии достаточно было одного, брошенного мимоходом взгляда, чтобы узнать отравленное оружие последователей Харула и темного Наследия.
   - Подлые твари, порожденные тьмою! - образ Лирин растворился в Нианне. Незащищенные жидкой броней Иных ладони и голова Великой вспыхнули ослепительным лучистым светом.
   Дрел распластал в стороны крылья, и с них метнулись колеблющиеся полупрозрачные волны, стягивающиеся в купол невидимости над друзьями. Как только купол сомкнулся, он присоединился к целительным усилиям Нианны.
   Пламя жизни металось над почти разложившейся плотью. Руны Великих вспыхивали над ладонями Богов и ныряли в тело тигра, врачуя и сращивая, перерождая и восстанавливая органы и ткани.
   Дрел сделал аккуратный надрез над шейной артерией тигра, и тонкая струйка густой буро-черной, отравленной ядом, крови потянулась вверх к сияющей алой сфере с голову размером. Кровь проникала в нее и, закручиваясь вихревой спиралью, выделяла из себя токсины яда, осаждающиеся на дно чистилища черными каплями слизи.
   Алая живая влага возвращалась с противоположной стороны шара эластичным потоком в сделанный рядом с первым надрез артерии и устремлялась в плоть саблезубого.
   Сердце тигра вздрагивало неровными ударами все чаще и чаще. Ребра практически незаметно принялись двигать легкими. Хладный нос героя-лазутчика стал горячим и засопел.
   - Ну же, Пушистик, не сдавайся! Борись! - Нианна подбадривала друга, умножая поток жизненных сил из своей плоти в страдающее тело клыконосца. - Еще немного...
   Язвы быстро затягивались и зарастали. Паразиты погибли в магической пламенной чистке, и Ррагор шевельнул ухом.
   - Вот, молодчина, умница. Потерпи, - Дрел проверял ток по нервам гиганта. Тот вздрагивал и глухо стонал.
   Чари покорно сидела на камне, покачивая головой из стороны в сторону, явно не довольная, что ее добрый повелитель и Ниа испортили такой ароматный пир и возвращают угощение к жизни. Там, в скудных скалах Тироля, она бы неделями наслаждалась его мясом, а здесь... Чари горько вздохнула.
   - Дремы! Магистрат! Бежать! - туманные обрывки мыслей Ррагора коснулись Нии. Тигр сделал попытку привстать.
   - Лежи! Лежи! Дремов больше нет, - успокаивала друга Великая, поглаживая по голове.
   - Саприл, Анари... Я сообщил им... Я не мог отыскать тебя, сестра, - со стоном Ррагор приподнялся на передних лапах.
   - Лежи. Все обошлось. Будешь долго жить, чуть не съеденный Богиней, - Дрел покосился на Чари и улыбнулся.
   Дева птица что-то виновато чирикнула, зажав сложенные ладоши меж коленей и по-детски покачивая ими.
   - Слава звездам, она тебя нашла! - Ниа продолжала гладить друга. - Еще бы чуть-чуть и было бы поздно.
   - Ему надо спать, а нам здесь долго оставаться нельзя. Неизвестно не принял ли весь эльфийский народ у Магистрата эстафету охоты на тебя.
   - Мы возьмем его с собой в Генар. Храаг знает Ррагора и примет его в своих владениях, - Нианна встала.
   - Хм, попробовал бы он не взять того за кого Праматерь просит. Хотел бы я на это взглянуть, - усмехнулся Дрел. - Шучу!
   Нианна укоризненно покачала головой.
   Я подлечу Синиррой и зависну. Сможешь поднять? - Великая собралась идти к поляне.
   - Обижаешь, сестренка, - Дрел театрально насупился. - Я все-таки из народа...
   - Богов... знаю. Уже тысячу и один раз слышала, - руна пространственного прыжка вспыхнула зелено-золотым узором перед девушкой. - Можешь поднимать, - и исчезла в пространстве.
   Всего через десяток секунд белоглавая Синирра приняла в когтистые передние лапы еще очень слабого, но живого Ррагора, окруженного блуждающими голубыми искрами магии Дрела.
   - Генар - встречай! Арл - трепещи! - Дрел и Чари вынырнули из плотной зелени деревьев, взмывая свечой в голубые безоблачные небеса.
  

Чистые сердца новых правителей.

Генар.

   Выжженная заунывная пустыня с корявыми, обожженными стволами некогда исполинских деревьев...
   Толстый слой золы и пепла, вздымаемые местами бесконечной игрой порывов ветра...
   Обглоданные пламенем скелеты изящных дворцов и богатых замков...
   Обрубленные огарки величественных поднебесных башен Магистрата, да крошечный, единственный на многие километры зеленый островок с озером и небольшим трехэтажным домом с четырьмя скульптурами драконов по углам, словно в назидание перенесенный каким-то насмешником из другого счастливого времени в этот кошмар разрушений.
   Сердце Омелии сжалось от ужаса и боли, когда вечереющий Великий лес открыл серо-черную зияющую тайну взорам спешащих из земель орков всадникам, драконам и их спутникам. Драконы неистово взревели, видя рваные клочья никогда уже незаживущей раны в скальной плоти Генара.
   - Не могу... Не могу поверить, что это случилось! Не хочу! - разум Гилиира протестовал. Все говорило о том, что Фиэней был уничтожен чудовищной массированной атакой драконов. - Драконы и эльфы - двух более близких народов нельзя и представить в Эндоре! А сейчас... Война! Бред... Обман... Наваждение! Надо разобраться, остановить это безумие! Нужны переговоры! Надо сообща выстоять против Зираиды, а не друг против друга! Это на руку только... Арлу!
   Краснохвостая комета, любуясь деяниями своей бездушности, висела над горизонтом.
   - Как они посмели?!!! Разрушения чудовищны, невосполнимы! А сколько погибших? - глаза Омелии отыскали руины своего замка на окраине.
   Спасать и восстанавливать там было нечего. Головешки, оплавленный и слипшийся камень, да горы пепла. Ярость очерствила мягкое женское сердце.
   - "Почему орден Генара не встал на защиту Фиэнея? Почему бездействовал? Какой вообще тогда с него прок?" - толпились сбивчивые мысли в голове эльфийки. - "Война разорит Великий лес и приведет к краху всю цивилизацию! Ни орки, ни люди без помощи драконов и эльфов не устоят в войне с Зираидой, а междоусобица... Да, о ней Зираидяне только и мечтают! Что же делать?... Что же делать?"
   Со скал стражей Генара слетели два патрульных дракона и приблизились к подлетающим путникам.
   - Старейшина Храаг приглашает служителей ордена и их "спутников" в Генар, - тяжелый внутренний бас подлетевшего стража выделил обращение к Омелии с Гилииром нескрываемым отвращением.
   - Мы пленники или гости? - гордо вскинув подбородок, полная выдержки и холодного эльфийского высокомерия, спросила Омелия.
   - Нет! Не пленники! - почти рявкнул страж. - Если хотите, вольны убраться восвояси! - дракон глухо зарычал. - Это и так слишком большая честь для двуногих, - из приоткрытой пасти посланца вырвался черный дым разгорающегося огненного дыхания. - Если бы была моя воля...
   - Ты прибыл сюда, повелитель Смерти, не свою волю выражать, - ледяная стужа звенела в голосе Омелии, - а донести волю своего Владыки!
   - Как смеешь ты, двуногая из рода осквернителей, перебивать первородного!!! - дракон метнул в ее сторону голову, оскалился, и меж его клыков полыхнуло пламя. Второй страж встал на крыло, готовясь к атаке.
   В мгновенье ока драконы и всадники Генара окутались коконами щитов молний, в руках всадников сверкнули клинки. Мгновенья отделяли их от схватки.
   Гилиир видел, как со скал стражей ринулись к ним еще пять драконов.
   - "Семь против двух. Не Зираида, так драконы Генара", - мелькнула мысль в разуме Гилиира. - Теперь все от тебя, Рашар, зависит, да от твоего друга, - обратился он к впереди сидящему всаднику.
   Молчаливый, напряженный, словно перетянутая струна, всадник ничего не ответил, готовясь к неравной схватке. Фару дракона настолько наполнила магией пространство внутри защитного кокона, что Гилииру стало тяжело дышать. Воздух стал вязким.
   - "Жаль толку от меня в этой драке маловато, только вес лишний", - Гилиир выхватил из ножен меч скорее для собственной уверенности.
   Внезапный громогласный рев упал на них сверху. По бокам пары драконов ордена откуда-то с небес полыхнули, отсекая от нападающих стражей, две мощные голубые молнии. Посланцы отшатнулись, и громкий упругий хлопок раскрыл над всадниками сапфировые крылья грозного Саприла. Глаза дракона горели двумя звездами, а в руках Анари сиял длинный луч его магического меча.
   - Остановитесь! Если первородные нападут на орден, орден встанет на сторону эльфов! - прогремел усиленный магией голос Анари.
   - А ты, Кнурд, знаешь, что прежде чем с моего хвоста упадет хоть одна чешуйка, я отправлю два десятка таких, как ты, в мир духов! - гневный рев Саприла бросился на отпрянувшего посланца Генара.
   Призывный, далекий драконий клич и длинный факел на вершине скалы Ген громыхнули вовремя.
   - Никто не смеет посягать на наших братьев из ордена и посланцев эльфийского народа! - тяжелый мысленный голос Храага хлынул лавиной в разумы крылатых. - Вернитесь в Генар и проводите достойно высоких гостей!
   - Мы принимаем приглашение, - послал вперед мысль Гилиир. Он немного поторопился, предвосхищая какую-нибудь колкость со стороны гордой супруги. - Все хорошо, родная? - ласковой мыслью коснулся муж супруги.
   - Лучше просто не придумать! - сердце эльфийки кипело ледяной бурей. - Мудрейший должен дать ответ!
   - Он даст, я не сомневаюсь, - Гилиир кивнул и убрал меч в ножны.
   Спускаясь по пологой спирали, один за другим драконы ордена приземлились на гостевой карниз официальных аудиенций.
   Казавшиеся издалека незначительными, повреждения Генара вблизи поражали масштабами.
   - Разве у эльфов есть оружие способное на такое? - не выдержав, спросил Гилиир сидящего впереди всадника Рашара.
   - Не знаю, мастер меча. До вчерашней битвы никто в ордене не знал о нем, думаю, и драконы не знали.
   Храаг, подняв голову на вытянутой вверх шее, устремив корону черных массивных рогов в небеса и чуть расставив крылья, торжественно встречал двух высокородных эльфов, превратившихся помимо своей воли из вестников далекой схватки с неведомым в посланцев враждебной стороны.
   - Я рад видеть тебя, высокородный воин, мастер Гилиир, и твою супругу, повелительницу барьеров, госпожу Омелию, в древнем Генаре, - Храаг даже позволил себе небольшой поклон, нарушая тысячелетнюю неуклонность драконьего чела пред другими расами. - В столь тяжелые времена я благодарен оказанной вами чести и весьма надеюсь на благоразумное и рассудительное терпение в нашей последующей беседе. Хвала Богам, что ты, Анари, и твой побратим, Саприл, успели вовремя, не дав Року разрушить последние надежды.
   Гилиир с Омелией приложили правые руки к сердцам и немного склонили голову, выражая тем самым сдержанно-холодное отношение к гостеприимству драконов.
   - Мы темные вестники, мудрый Храаг, - первым заговорил Гилиир. - Мы несли нашим народам правду о смерти и войне с Запада, но смерть и война, как оказалось, уже пируют здесь, в сердце Эндоры, - Гилиир посмотрел на Омелию, передавая ей слово.
   - С чистыми сердцами мы стремились помочь жителям Великого леса и властелинам небес, но то, что видят глаза, жаждет пояснений. Свирепая ярость стерла с лица земли Фиэней и нанесла чудовищную язву Генару, - Омелия перевела взгляд на Гилиира.
   - И мы желаем услышать твой рассказ, Мудрейший, понимая, что в данный момент меж эльфами и драконами объявлена... - это слово сдавило горло, не желая покидать эльфийских уст... - ВОЙНА, - выдохнул мастер клинка.
   - Я принес весть от Великой Нианны, прозорливый Старейшина, - заговорил Анари. - Она выжила, но лишилась руки и ноги. В схватке с красноглазым чудовищем ей помогали еще два древних Бога, которые после исцеления Праматери, вместе с ней прибудут сюда, к Храму Сути. Праматерь просила мира.
   - Идемте внутрь, друзья. Зал встреч и прощаний ждет наших мыслей и слов, которые либо проложат мосты в будущее, либо окончательно разрубят древние узы, - Храаг развернулся и медленно, покачивая боками, направился внутрь горы. Эльфы и Саприл двинулись за ним.
   Огромный, естественный скальный зал, мощенный крупными глыбами редкого голубого гранита, хранил полумрак. Величественные гирлянды стержней горного хрусталя, сияющие прежде, нынче еле мерцали. Длинный, из черного мрамора, почти на всю длину зала стол был пуст. Не прошел Храаг и к своему трону на противоположном конце, на котором возлежал по обыкновению как глава рода на всех переговорах. Он опустился близ дальнего торца стола. Гости присели рядом.
   - Я хочу поведать вам, друзья, что видели мои глаза, поясняя тем, что видело мое сердце, - Храаг по праву хозяина заговорил первым, - но прежде, я хотел бы, чтобы его слышал и один из мудрецов вашего народа. Он тот, кто противился подлости Магистрата и, благодаря кому огромных жертв в Фиэнее удалось избежать - это Владыка Энирал. Если вы не против?
   Эльфы согласно кивнули. Изможденное лицо Энирала и обрывки окружающего лесного лагеря вскоре появились возле яйцеобразного кристалла связи на черном мраморном столе.
   - Хвала Великим, что вы уцелели, Гилиир, Омелия! Мы пережили тяжкое испытание, но и вам судьба отмеряла не менее лихую долю. Рад, что с нами и ты, Владыка Анари, и ты, достойный Саприл, - Энирал низко поклонился и сел.
   За его спиной в сумерках эльфы разводили костры. Сквозь пелену магии кристалла проскальзывало тихое заунывное пение.
   - Народ скорбит о трагедии, - чуть оглянувшись назад, Энирал поставил защитный ментальный барьер, скрывающий разговор.
   Храаг приступил к рассказу. Боль тревожной повести старого дракона сковала бездвижьем тела напряженных слушателей.
   - ...Мне удалось оттянуть начало войны, но род раскололся, и три сотни драконов ушли в скалы предгорий Тироля, презрев канон и обязанности. Они будут вещать Скальникам быль о схватке, и те, скорее всего, станут с ними крыло к крылу. Скажу одно и наверняка - скалы Тироля враждебны и смертельны для эльфов уже сейчас. Их ярость пожрала мудрость, и меня они больше не услышат. Те же, что остались здесь, в Генаре, скорбят о потерях. Гнев еще крушит барьеры разума, и мне жаль, что сегодня вы чуть не попали в его ловушку, но оставшиеся помнят заветы Богов-Созидателей. Они помнят тысячелетия дружбы и надеются, что лесные братья поймут ту чудовищную ошибку, то клятвопреступление, что послужило причиной всего этого ужаса. Весь род драконий ждет новых правителей в братском народе, надеясь на чистое сердце и открытую душу мудрых эльфов... - Храаг смолк.
   Гнетущая тишина воцарилась в зале.
   - Есть еще одно... что вы должны знать, друзья, - гнет паузы нарушил Энирал. - Я и верные мне маги, храня верность присяге, покинули Магистрат, когда стало ясно, что Улир одержим новым Богом... Арлом... Решение совета о "Одной жертве" не поддержали не только мы, но гномы и орки. Полагаю, они уже осведомлены, что эльфы первыми напали на драконов, и тот факт, что, по словам Храага нападавшие, были под властью проклятья, ни гномы, ни орки учитывать не будут. Это вызовет как минимум разрыв отношений меж эльфами и этими двумя королевствами, а возможно и военное противостояние. Раса людей Аридалы, поддержавшая Аристока и Улира, будет тяготеть к эльфам. Учитывая короткий людской срок жизни, а так же то, что они не понесли потерь в схватке, кроме Аристока и десятка послушников, надеюсь, легко можно будет вернуть их воззрения в русло мирного сосуществования...
   - К сказанному могу лишь добавить, что казнил Великую, отсекая ее члены, придворный маг короля - Элисим. Это я видел собственными глазами, - гулкая мысль Саприла прокатилась по слушателям.
   Гилиир и Омелия сидели мрачнее бури в беззвездную ночь. Кровь высших эльфийских сословий бурлила и негодовала о поруганной святыне Фиэнея, но так же жгла сердца позором совершенной их правителями измены.
   - Вторым по значимости после Фиэнея всегда считался Сетимиэль, - тихо заговорила Омелия.
   Даже более холодный и горделивый, созданный исключительно эльфами, а не всеми народами, как Фиэней, он слыл негласной столицей эльфийского королевства. Высшее кольцо родов было самым весомым голосом и иногда уравнивало весы в спорах даже с голосом короля.
   - Мы донесем весть об услышанном позоре и лжи высшей знати. Эльфы должны знать правду и видеть правду. Мы... - Омелия посмотрела в глаза супругу и, найдя в них одобрение, продолжила, - мы порицаем предательство двора Аниэра и Магистрата и от лица наших родов приносим крылатым Властелинам искренние извинения, - Омелия и Гилиир поднялись и низко поклонились Храагу.
   - То безумие, что постигло наших вождей в эти ужасные времена, - продолжил речь супруги Гилиир, - крайне недопустимо и смертельно опасно! Мы имели честь скрестить клинки с будущим коварным и безжалостным врагом, пришедшим в земли Эндоры с одной целью - истребить и выжечь дотла все народы. Знаю одно. Наших умений сейчас и нашей общей мощи может не хватить на отражение агрессии, а по сему, я готов вскрыть древнюю память Лорда Шарина, высшего повелителя Зираиды, что хранится в моей душе и отдать всего себя, все свои знания на пользу общей победы!
   Храаг немало удивился и придвинулся почти вплотную к лицу Гилиира.
   - Я не знал этого, - утробный рык зародился глубоко в черной груди дракона.
   - Жертва достойная короля, - с почтением отозвался Анари. - Ты знаешь, мастер клинка, что рассудок может не вынести такого испытания.
   Гилиир улыбнулся с какой-то внутренней легкостью:
   - Однообразная пустота беспамятства много страшнее океана красок и воспоминаний. Я убежден, что выдержу.
   Омелия взяла мужа за руку, и они оба сели.
   - Король и королева у эльфов выбираются голосованием высших колец знати, - Энирал мял подбородок рукой. - Как правая рука главы Магистрата, я в праве голоса и участия в собрании кольца. Тщеславие и гордыня обычно соревнуются при смене династий, но в этот раз, возможно, все будет иначе. Я хочу предложить на высшие посты лесного народа тебя, мастер Гилиир, и тебя, госпожа Омелия, - Энирал сделал паузу.
   - Занятно, - Анари откинулся на спинку кресла и, изучающее, настороженно, с поднятой над одним глазом бровью, окинул взглядом супругов.
   Храаг закрыл глаза, погрузившись в раздумье. Чешуя на загривке дракона пощелкивала и шелестела.
   По коже Омелии пробежал холодок неожиданности, разбросав по рукам и шее крупные мурашки. Гилиир остался тверд и холоден, как клинок.
   - Поясню, - Энирал встал и принялся выхаживать подле кристалла. - Во-первых - вы оба супруги. Во-вторых - из высшего кольца Сетимиэля. В-третьих - госпожа высоко оценена Магистратом и стоит на одном из высших его пьедесталов. В-четвертых - сын мастера Гилиира и Омелии, всадник Ерртор, признан при жизни Богом клыконосного народа. Как только супруги взойдут на престол, воссоединение и мир с орками нам гарантированы. За орками, сохранившие с ними дружбу, гномы тоже не откажутся принять нашу протянутую руку. И в-пятых - воин Гилиир, несмотря на свое прошлое бытие, доказавший преданность матери-Эндоре клинком, выстоявший в схватке с Зираидой и владеющий ее тайнами, чуть ли не единственный, кто может грамотно обучить магии врага и повести войска против Зираиды, - Энирал оперся о стол кистями.
   - Святые ветры! А ведь он прав! - Анари придвинулся к столу, скрестив пальцы в замок. - Я на его стороне. Вы первые из эльфов осознали ошибку и принесли официальные извинения. Этот шаг делает вам честь в глазах ордена Генара, и я, как его глава, обязательно участвующий на собрании высшего кольца, буду на вашей стороне, друзья. Нельзя отрицать и того факта, что мастер Гилиир был учителем, наставником и, в конце концов, дружен с Великой Нианной, в чьем безмерном могуществе мы ни единожды убеждались.
   - Судьба смешала звезды на горизонте и строит новый порядок. Что ж. Хоть род крылатых и не берет в этом выборе участия, но по древней традиции, не знаю, правда как будет на сей раз, к нашему мнению всегда прислушивались. Вижу, доводы Энирала и Анари мудрыми и подающими глубокие надежды в будущем. Я поддерживаю вас и считаю достойными. И если Судьба остановит выбор именно на вас, для меня будет честью вести Первородных в смертельную битву с Зираидой, рядом с такими чистыми и отважными сердцами, - грудь Храага довольно рокотала.
   Омелия и Гилиир, не сговариваясь, нахмурились. Тяжкий гнет ответственности в лихую годину ложился на их плечи. Им предстояло восстановить поруганные правду и честь, вернуть дружбу в сердца и провести страну сквозь ужас проклятья и зев надвигающейся смертельной пасти Зираиды. Их сын исчез в этой пасти, пытаясь предотвратить теперь уже неминуемое, и они пойдут вместе до конца к победе или смерти.
   Два любящих, чистых сердца были в этом уверенны, а зарождающееся третье, в чреве Омелии еще только готовилось сделать первый удар.
  

Счастье над каскадами Ини.

   - Ты останешься? - Укишера чуть отпряла от груди Тиринара. В ее больших, чувственных, нежно-зеленых глазах трепетала нерешительность и даже какой-то детский страх. - Со мной...? - бирюзовые пухленькие губы едва прошептали это слово, утонувшее в неестественно-застенчивой, тревожной улыбке.
   - На вечность, - также тихо, срывающимся голосом прошептал Тиринар. - Даже когда погаснут все звезды, и Вселенная растворится во мраке и безмолвии, я останусь рядом с тобой, любимая! - Тиринар не мог, не желал, боялся отвести от нее глаз.
   В этот момент он забыл, что стоит у парадных ступеней белоснежного грандиозного дворца, что на него взирают сотни и тысячи глаз удивительных, невиданных раньше водных созданий.
   - Любимый, - в глазах девушки вспыхнуло безумное счастье, ножки в плетеных серебряных туфельках приподнялись на цыпочки, и губы нерешительно, чуть приоткрывшись, потянулись к устам юноши.
   В голове у Тиринара кружилось. Он захмелел словно неопытный винодел, посмевший пригубить аромат запретного, древнего, выдержанного, но остающегося все же молодым, вина.
   Поцелуй обжег, околдовал, кружа несбывшимися грезами далекой эльфийской юности и маня, искрясь таинственным будущим. Разум мага утонул в вопросах почему, как... и лишь одно сердце царствовало над всей его жизнью сейчас, счастливое сердце.
   Торжественная музыка смолкла от неожиданности события. Восхищенная тишина парила над озерами и дворцом светлой птицей радости. На лицах водяного народа сияли улыбки.
   И лишь когда долгое трепетное касание губ влюбленных разъединилось, придворцовое озеро и площадь всколыхнулись рукоплесканием, ликующими криками и стройным, колдовским, плетущим кружева любви, пением русалок. Вода озера бурлила. Некоторые из жительниц разгонялись в глубине, высоко взмывали из воды, желая хоть на миг узреть чудо... Чудо обретения своей всегда одинокой владычицей возлюбленного.
   Уки взяла Тиринара за руку и подняла вверх другую, успокаивая собравшихся. Тут же ликование стихло.
   - Мой народ! Мои друзья и дети, - чистый, мелодичный, будто горный ручей, голос Владычицы струился над белым мрамором и водами, немного дрожа от волнения. - Сегодня, - она посмотрела восхищенными глазами на Тиринара, - самый счастливый день в моей жизни! Я обрела того, о ком почти уже не смела, мечтать!... Воды, солнце и звезды, я призываю в свидетели и пред вами отдаю сердце навечно своему господину, носящему имя Тиринар, испрошая разрешения называть его мужем, - Укишера перевела взгляд с собравшихся на избранника, взяла кисть мага обеими руками, поднесла к своему лбу и после поцеловала.
   Все это время Тиринар стоял белой перламутровой статуей, любуясь неземной красотой Повелительницы вод. Поцелуй немного привел избранника Великой в чувства. Все вокруг ждали его слов.
   Тиринар перехватил ладони Уки и прижал их к сердцу.
   - Спасенный от смерти, я плыл сюда с чувством благодарности, желая склониться к ногам спасительницы и сказать, что моя жизнь принадлежит ей, но когда увидел вашу госпожу, понял, что ей принадлежит вся моя душа, мое сердце и моя любовь. Она та, которую тщетно я искал долгие века, надеясь лишь издали касаться взглядом... Пред вами и звездными далями я клянусь в любви к моей госпоже, отдаю навечно возлюбленной свое сердце, испрошая разрешения называть женой! - Тиринар склонился, поднеся руки Великой ко лбу, после чего нежно их поцеловал.
   - Муж мой! - громко, торжественно произнесла Укишера.
   - Жена моя! - столь же величественно сказал Тиринар. - "Еще полдня назад казался себе несчастной рыбой, чьим уделом была лишь сковородка, а сейчас влюбленный, счастливый, да еще и женатый мужчина. Вот даю!... Скорость ошеломляет!"
   Укишера не сводила глаз с возлюбленного и, явно прочитав его мысли, разулыбалась.
   - Пир! Да будет пир, друзья! И да внесут этот день в летописи водного народа как Величайший! - Владычица вод взяла мужа под руку. - Идем, сердце мое, столы уже накрыты, мы ждали твоего пробуждения.
   Тиринар все еще чувствовал себя не в своей тарелке. Происходящее казалось нереальным волшебством, но таким милым и желанным.
   Размеры тронного зала дворца Укишеры поражали воображение. Белый, розовый, голубой мраморы будто текли в волнах бури, застывая витыми изогнутыми колоннами, неимоверно сложными капителями, удивительными скульптурами тихоструйных водопадов, изогнутых волнообразных стен с орнаментами изящных подводных цветов.
   По правую и левую руку ломились богатые снедью столы вельмож, а в противоположном конце зала стоял их королевский стол с двумя, украшенными гирляндами цветов, тронами.
   - Ты знала, что я... - взор Тиринара прыгал с одного трона на другой, повторяя "раз-два", "раз-два".
   - Я позволила себе надеяться, - застенчиво улыбнулась Уки.
   - Для меня все сейчас так необычно, - Тиринар незаметно ласково поглаживал ее нежные пальцы у себя на локте. - Прости, если я сделаю какую-нибудь глупость. Еще вчера я был дряхлым стариком, на плечах которого корчила козни смерть, а сейчас...
   - Ты мой юный, могучий муж, которого я ждала. Ты даже не можешь вообразить сколько ждала, - Уки прижалась головой к его плечу.
   Муж с женой заняли свои места, и свита с процессией расположились за столами.
   Укишера и Тиринар подняли кубки с искрящимся вином и тихим звоном их соприкосновения начали пир.
   ...Но вино не захотело проникать внутрь, едва смочив губы мужа, кубок вернулся на стол.
   - Тебе не приятен вкус, мой возлюбленный? - чуть расстроившись, взглянула на него молодая жена.
   - Не обижайся, тихо в полголоса ответил Тиринар и положил свою руку на ее.
   При каждом таком касании меж ними происходил волшебный маленький пьянящий укол.
   - Сердце горит счастьем, но разум безмолвствует не понимая. Все, что вокруг - сон, грезы или реальность? Может, я тороплюсь, но поверь, хотелось бы, чтобы и разум не был тупым зевакой, боящимся что-то ляпнуть глупое и непристойное. Я помню Синирру... Ее последний взгляд в пещере перед смертью полный любви... Тот же взгляд, что я встретил сегодня в тебе, видя что она - это ты и абсолютно не понимая, как такое возможно, - лицо Тиринара терзалось вопросами. - Я не знаю где я? Я не знаю кто ты, моя супруга? Но самое смешное, - Тиринар хмыкнул, пожав плечами, и обвел все вокруг взглядом, не выпуская руки девушки, - что для меня это не важно. Я почему-то беспричинно просто счастлив рядом с тобой, хоть и не чувствую колдовства с магией. А может, я все-таки мертв?
   Уки открыто улыбнулась, обнажая жемчужный ряд зубов.
   - Был мертв, - девушке так хотелось придвинуться поближе, но массивные троны только позволяли касаться друг друга руками, распаляя что-то огненное в груди с каждой минутой все сильнее и сильнее. - Я подхватила тебя в водах затоки, когда твое разрубленное сердце уже не могло биться. Могучим воином с неестественной плотью владела Смерть, но мне удалось поймать твою душу и, связав рунами Гренда с телом, переродить его, вдохнув новую жизнь, мой Тиринар.
   - Значит это все... не сон, - облегченно вздохнул маг и улыбнулся. - Уф, маги, посохи, дровишки...!
   - Не сон, - кивнула Уки. - Что значит посохи-дровишки?
   - Да это присказка по старой привычке. Буду осторожнее с языком, обещаю, - виновато замялся Тиринар.
   - Нет, напротив. Мне нравится! Просто будь собой... Прошу, - рука Уки была такой теплой, такой тонкой.
   - Договорились, - кивнул Тиринар и призадумался на мгновенье. - ...Душу поймала, говоришь?
   Уки по-девичьи легко пожала плечами и застенчиво улыбнулась.
   - Постой-постой, значит, ты... - внезапная догадка озарила разум мага, - Ве... Великая?! - вертевшееся на языке, слово казалось таким большим.
   - Ага, - как бы невзначай кивнула хозяйка. - Или это что-то меняет?
   - Я... - запнулся, опешив, Тиринар. - "Муж Великой?!!!... Мечтал превратиться в дракона, чтобы жениться на драконихе, а стал... ну, в общем, кем стал тем стал... да женился на Великой!!! Да... Дела!!!"
   Уки настороженно ждала ответа.
   - Нет, конечно, нет, - поторопился Тиринар, - просто представь себе: простой эльф, старик и вдруг, раз... на красавице Богине женился! Каково?! Так мозгам и закипеть не долго!
   Укишера тихонько хихикнула.
   - Мне надо быть осторожнее, - лукаво улыбаясь, тихим голосом продолжила девушка, а то, когда ты все узнаешь... Пуф! Просто испаришься от перегрева.
   - Ага... А где муж? А муж взорвался от натуги, шевеля мозгами! Не выдержал испытания Великим женским красноречием в первый же день семейной жизни! Божественным словом, так сказать, - подхватил ее мысль Тиринар, откинувшись на спинку трона.
   - Ха-ха-ха! - звонкий смех Укишеры, представившей все в красках, разлетелся по залу.
   Удивленный ропот прокатился по вельможам.
   - Не обращайте внимания, друзья! Музыка, что-нибудь веселое, озорное! - бросила хозяйка в зал. Сердце девушки сияло от восторга избранником.
   - Может, тогда мой рассказ отложим до утра? Того и гляди первая брачная ночь не состоится. А? - смущенно потупив глаза, прошептала девушка и, чуть повернув голову, бросила в мужа застенчиво-шаловливый взгляд с лучезарной улыбкой.
   - И то и другое! - решительно сверкнув глазами и мягко улыбнувшись, Тиринар облокотился на поручень трона, наклонившись к супруге.
   - Ненасытный какой, - хихикнула Уки и тоже придвинулась к нему.
   Пир... Прекрасная музыка... Даже начавшиеся танцы под сводами волшебного дворца растворились в мареве незначительности... Пред Тиринаром раскрывалась древним, запретным, скованным могучей волей бутоном, нежная душа девушки - могущественной Богини.
   - Повинуюсь воле твоей, супруг мой, слушай...
   ...Она была тогда еще юной девушкой, уже не девочкой, но еще не взрослой, когда ее сердца коснулась безжалостная, пьянящая любовь.
   Рожденная не в этом цикле, не в этом мире она принадлежала служителям вод, Великим творящим реки, моря и океаны. Океаны... - Уки горько вздохнула, и улыбка исчезла с ее лица. - Та малышка, помимо своей воли, безумно влюбилась в грозного, могучего властелина водной стихии. Статный, прекрасный, маг-одиночка, видевший свою жизнь только в борьбе с невозможным и неодолимым. Девчонка, как зачарованная, бегала за ним хвостиком, грезила только о нем, понимая разумом, что ее надеждам никогда не сбыться.
   Что-то далекое, незримое, не ощутимое, беззвучным эхом шевельнулось в душе Тиринара.
   - ...Океан этого мира оказался чудовищем: свирепым, опасным, безжалостным... Все из Великих давно оставили поиски разгадки его тайны. Все, но не он. Океан убивал каждого, не оставляя и следа от дерзких искателей. Грозный властелин не желал мириться с этим, ибо не было равных ему в силе водной стихии. Белокожий, носящий белую чешуйчатую Шиму и изумрудный скипетр.
   Влюбленная до самозабвения девочка пришла тем ранним утром на берег. Широко расставив ноги, Властелин стоял на песчаном срезе прибоя. Казалось, волны океана покорно кланялись его ногам, облизывая мягкой пеной. Пряди толстых жестких волос, напоминающие скорее шипы, чем волосы, немного привстали дыбом на затылке титана. Он напряженно гляделся вдаль, бросая вызов тайне.
   Небо хмурилось, застив все до горизонта плотным ковром черно-серых туч... Словно океан ждал... Будто готовился, не желая непрошенного гостя.
   Властелин сделал шаг вперед, и девочка, не выдержав, закричала: "Стой!", бросившись к нему.
   Слезы катились градом из непослушных глаз. Сердце трепетало, не желая терять. Она вцепилась слабыми пальчиками в его могучую руку.
   Властелин медленно повернул голову. Глаза Великого сияли двумя изумрудными звездами.
   - Не иди... Прошу... Я... люблю... тебя...!!! - ломая все - стыд, тайну, застенчивость и горделивую честь Великих, слова покинули девичьи уста.
   Лицо грозного Властелина отразило изумление. Угрюмый, ярый искатель силы не находил симпатии прежде ни в ком из Великого рода. Он чуть присел, провел шершавой чешуйчатой ладонью по щеке девочки. Глаза... Пронзительные глаза Бога плавили ее душу, будто пламя вулкана воск, а глубокий бас одарил словами:
   - Я вернусь к тебе!...
   Властелин распрямился, освободился от слабой руки ребенка и, сняв с пояса скипетр, шаг за шагом погрузился в воды океана.
   Диким взбесившимся зверем буря рванулась из косматых глубин всего через несколько минут. Океан вздыбился чудовищной стеной в обе стороны света, сколько хватало глаз. Она росла, тянулась, поднимаясь все выше и выше, казалось остервенело желая сокрушить сами небеса. Свод мира скалился шквалами молний, пронзая воды и заставляя их светиться неистовой агонией сполохов.
   Властелин вступил в схватку... Тайна и стихия мерялись волей, мерялись силой, желая обе одного и того же - только победы.
   Шквальный ветер отбрасывал прочь от пенных бурунов наката хрупкое девичье тело, засыпая песком глаза, обдавая брызгами и пеной, но рыдания смывали песчинки и жгучую соль с ее лица. Она смотрела... смотрела и смотрела в даль... не в силах помочь.
   Трое суток девочка, сжавшись в дрожащий комок, просидела не двигаясь на скальном уступе, глядя как буря и неистовство небес медленно удаляются за горизонт.
   Рассвет четвертого дня она встретила, созерцая полный, почти глянцевый штиль океана. Не естественный... Бездонно-тихий... Погребальный...
   Девочка подошла к песчаному берегу. Босые ноги резали края разбитых и перемолотых штормом раковин. Мертвые прибрежные жители - рыбы, крабы, моллюски усеяли эту мягкую песчаную постель суши, и в самом крае прибоя, в воде она нашла скипетр... изумрудный, с причудливой раковиной на конце. Она нашла "Мер" своей первой безответной любви, своего Властелина, носившего имя Шум, который обещал... вернуться...
   Тиринар покосился на жезл, пристегнутый к его талии. "Шум" - кольнуло где-то под сердцем, и жезл тут же ответил мягкой волной энергии на поясе.
   - Да... да... Мер, - Уки кивнула. - Прошли дни, годы, тысячелетия. Девчонка повзрослела, став Богиней вод, но Шум все не появлялся, а та детская любовь не желала оставлять сердце, терзая, напоминая, превращая безнадежную надежду в вечную муку жизни, - Уки задумалась, взяла со стола бокал, провела по краю тонкого стекла пальцем. Бокал что-то жалобно запел. Сделав маленький глоток, она улыбнулась. - Ну что, мой возлюбленный еще в силах сдерживать свой разум?
   - По-о-одожди, - протянул Тиринар. - Ты хочешь сказать, что я... Да нет!... Это шутка?... Я - Великий?... ШУМ?!!! Нет, нет, нет. Был Великим Шумом?!
   - Не был, а есть, - Укишера спокойно кивнула. - Только на хозяина и его волю реагируют вещи силы Богов. Это своего рода защита. Так было указанно Предтечами и это часть закона. Будь-то скипетр, меч или еще что-нибудь, они звучат в резонанс только с сутью, душой своего создателя, для других они бесполезны, если, конечно, хозяин не изменит доступ, нарушив закон Великих.
   - Сдохнуть и родиться головастиком! Ой! Я хотел сказать немыслимо, непостижимо! - у Тиринара немного отвисла челюсть. - Одним словом - я в шоке! В очень глубоком шоке! Глубже не придумаешь, - ошалело бубнил маг.
   - Может, все-таки стоит прерваться, - Уки встревожилась, глядя на перекошенное лицо и бегающие глаза мужа. - На верхнем этаже есть чудные успокаивающие купели.
   - Нет, нет! Продолжай, а то вопросы меня удушат прямо в твоей успокаивающей купели. Я, - Тиринар шумно сглотнул, - пока держусь, - и взял руку жены чуть покрепче.
   - Время отмеряло много веков. Я трудилась в круге девяти, создавая Эндору. Взрослели ее народы, окрепла цивилизация. Мы радовались миру и ее процветанию. Тоскуя по любви и желая детей, я сотворила их без мужа... Мои детки... Мой водный народ... Моя спасительная радость... Свет полнил наши души, и я решила поэкспериментировать, отделив частичку от себя, осколочек души и незаметно для всех остальных, особенно для вездесущих Хранителей, подбросила ее в хранилище душ Эндоры. Маленькая шалость, не больше. В Эндору пришли ужас и смерть Зираиды. За дерзость и заступничество Амдебаф и Нианна были казнены Хранителями. Смертный приговор вынесли и мне. Мы дрались за свои жизни. Практически безоружные дети вод погибали от рук и щупалец тренированных убийц ревнителей Завета. Какое-то чудо позволило захватить русалочкам одного из Хранителей, и лишь благодаря ему наша неминуемая смерть превратилась в семь тысячелетий заточения. Первое время я думала, что сойду с ума, но тут... Я вдруг почувствовала, что родилась! Родилась маленькой, белокрылой...
   Слегка подрагивая от волнения рука Тиринара потянулась к кубку, а губы сделали судорожный глоток.
   - Синирани, - прошелестел его шепот.
   - Именно, - кивнула Уки. - Так появилась на свет Синирани. Две жизни - затворницы Богини и свободной повелительницы небес, спасали и дарили силу в тихой борьбе с безумием заточения. Я, дракониха, повзрослела, набралась отваги и решила отправиться в еще одно путешествие. Путешествие жизни с всадником на спине. День был торжественным. Я полна решимости и вот... - слеза скользнула из глаз Уки. - Я увидела тебя, мое чудо, мое счастье. Девичье сердце той, что осталась на песчаном берегу и ждала своего титана, задрожало перепуганным плавничком крошечной беззащитной рыбки. Его сила, его воля, его горячее неистовое сердце, позабывшие прежнюю суть, стояли перед белокрылой Синирани в образе эльфа, сияя единством, вдруг переросшим в невозможную любовь.
   Я сходила с ума от ревности, от несправедливости Судьбы, разбросавшей нас в несовместимые тела. Мой Шум вернулся, вернулся!!! - билось сердце в колючей клетке невозможности. Не в силах что-либо предпринять, и я рванула ее жизнь в сторону, приказав Синирани стать невидимой тенью. Я была с тобой везде, во всех странствиях, во всех испытаниях и далях. Прячась, скрываясь барьерами невидимости и мысли, все это время узница Хранителей видела тебя. Я любовалась как ты спишь, как напрягаешь энергии пространства в дерзновенных магических поисках и... радовалась твоему одиночеству, - Уки виновато опустила глаза. - Я бы не вынесла, если бы ты встретил женщину в своем земном пути и ... убила бы ее пламенем Синирани, после чего наложила бы и на себя руки, - свободный от руки Тиринара кулачок девушки сжался.
   - ...Я вовремя успела в тот день, и ревнительница Синирани погибнув спасла Тиринара. На долгие века картины твоей жизни стали светочем надежды... уже реальной, той, ради которой стоит жить. И вдруг, в один из дней бешенное зеленое солнце разгромило в прах наших тюремщиков, подарив нечаянную свободу. Ниспосланной самой Вселенной разъяренной звездой, рухнувшей с небес, Дрел сокрушил всех Цанаки и Онулов. После чего мы бежали в Эндору южным путем, и когда поднимались по реке Ини, по случайности, которую я не устану славить в молитвах до конца времен, подобрали в воде поверженное в битве необычное существо, которого ищущие сверху друзья и драконы звали... Тиринар... Ну как ты себя чувствуешь, жизнь моя?
   - Чувствуешь-то хорошо, а вот соображаешь очень, очень с трудом, - Тиринар вяло улыбнулся. - Из этого проистекает, что мы сейчас в Эндоре?
   Укишера утвердительно кивнула.
   - И следовательно этот огромный дворец...?
   - Я его вчера построила на каскадах Ини. Место великолепное! Изумительный вид! Тебе нравиться, любимый? - довольная собой Уки скользила взглядом по стенам и колоннадам.
   - За день, значит? Ага, дворец, - Тиринар прищурился и, хитро улыбнувшись, спросил: - А он у тебя часом, любимая, от хлопка в ладоши или плохого настроения случайно не исчезнет?
   - С чего ты взял? Он каменный, настоящий, не иллюзия какая, - чуть обиделась Уки.
   - Прости, любимая. В прошлой эльфийской жизни, была у меня одна ученица. Так у нее дворец по мановению ветра появлялся. Пшик! И стоит большой, красивый, тоже не иллюзия. Я в нем пару ночей даже скоротал. А вот увлечется чем, дракой там какой, носик куда не положено сунет и пшик! - нет дворца, спи на земельке. Нианной звали ученицу мою талантливую, ох, непоседу!
   - Нианной??? - щупальца на голове Уки встали дыбом, глаза оказались настолько большие и выразительные, что Тиринар немедля подхватил кубок со стола и поднес к открытому рту молодой жены.
   - Я знал, что ты ее знала, - хитро улыбнулся маг. - Ну не совсем наверняка, но все же догадывался. Попей, попей, любимая!
  

Щупальца Цныра.

Жгаг-Гер.

  
   Острый укол пронзил все существо и, надев его на незримый крючок, выдернул из тьмы небытия.
   Во рту что-то копошилось, вдруг извергнув прямо на язык сгусток вонючей слизи. Резкое, настойчивое движение тюремщика и, сомкнутые цепкой хваткой паука, челюсти эльфа плотно сомкнулись.
   К глотке подкатился рвотный комок, и организм сделал рефлекторный глоток, отправив паучью дрянь в свои недра.
   - "Почему я здесь? Где я? Отчего так темно? Где... Иррада... Иррадушка?" - разум Ерртора блуждал в абсолютной липкой тьме, одурманенный угаром паучьего яда, тыкаясь в ничто, но все же стараясь обрести ясность.
   Из забытой, нереальной, будто никогда не случавшейся, жизни всплыли обрывки фраз и рваные, обглоданные куски призрачных миражей воспоминаний.
   - ...Поиграем... - гулким, как набат, растянутым звучанием озарилась картина золотого всадника, сидящего на золотом драконе, окруженных бесчисленным воинством Зираиды в тайном, уничтоженном, но воскресшем городе...
   - Смотри, доиграешься, всадник! Смерть иногда позволяет себя гладить по шерстке, но только для собственного удовольствия, - могучий голос крылатой подруги, дрогнув, развеялся в пустоте.
   Смазанные черные лица трех Лордов... Вспышка Иша, маяком вернувшая память.
   - Ссенр! - Ерртор вспомнил очертания огромного подземного зала. Два столба-пьедестала, на которых под магией Ануши лежат его меч Шерк и кинжал Ишь. - Я пленник! - обожгло сознание явью. - Вечный пленник...
   Эльф инстинктивно бросился к Фару, но она оказалась столь же пуста, сколь и Ануши. Паук-тюремщик Улж исправно творил кровавый долг, испивая силу пленника, взамен наполняя его "питательными отбросами" паучьего естества. - "Хлебатель Чуры...!" - Ерртору стало омерзительно противно.
   - Зачем ты привел меня в чувство, Улж? - Ерртор искал выход и аккуратно, чтоб не спугнуть, послал видение налобного амулета Скраба в блуждание по погруженной в недвижную тьму пещере, пытаясь найти своего безвременного карателя.
   - Лорд Ссенр, приказал разбудить Лорда Шашира, - тихий шелест голоса Улжа раздался откуда-то сверху.
   Скраб уловил мимолетное, на первый взгляд зыбкое, но казавшееся очень глубоким уважение, когда паук произносил его имя.
   - Лорд гнева и муки возжелал, дабы твои очи, пленник, зрели ужас будущей пытки, а разум трепетал и покорялся, - слова Улжа звучали уверенно и ровно.
   Скраб скользнул незримым жгутом точно в рассудок паука. Жесткий, липкий, плетущийся и тянущийся клубком паутины, он не пускал в себя магию амулета.
   - Твои попытки напрасны, сияющий Лорд. Наша закрытость - вот причина, по которой властители приблизили наше племя к их крови и служению. Эльф потерпел маленькое поражение, но не сдался.
   - Я не хотел тебе вреда. Я старался только побольше о тебе узнать, - слова оправдания прозвучали не слишком убедительно.
   Внезапно Скраб наткнулся в уже обшаренном темном пространстве каземата на пустоту. Ее сгусток, не имеющий никаких чувствительных для древнего амулета показателей, в отличии от стен, воздуха и прочих предметов, просто висел в нескольких метрах от пленника и немного покачивался из стороны в сторону, будто переминаясь с ноги на ногу.
   - Намерения Лорда, пока он пленник, не имеют для Улжа и его потомства никакого значения, - бесстрастно прошелестел паук.
   - "Пока он пленник? Реверанс в мою сторону? С какой стати?" - Ерртор немного оживился. - "Ну-ка... ну-ка... Подберемся поближе".
   - То есть, если я перестану быть пленником, то ты мне покоришься? - Ерртор разыгрывал из себя простака.
   - Лорд перестанет быть пленником, если только повергнет Лорда Ссенра, но кровеславный Властитель приказал Улжу пытать, высасывать и лишать сил золотого пришельца, значит у того не будет возможности воспротивить свою силу Лорду, следовательно...
   - А-а-а, - понимающе протянул Ерртор, прерывая затянувшуюся логическую липкую нить рассуждений паука. - Я понял. Лорд не такой дурак, чтобы дать мне шанс вышибить ему мозги, поэтому ты высосешь мои. Верно?
   Попытка пошевелить пальцами и двинуть телом была еще менее удачная, чем при первом "пробуждении".
   - Отчасти. Если только Лорд не бросит Лорду, - паук оказался на редкость разговорчивым созданием, но его слова как ножом отсекли, когда на далекой стене, в том же месте, что и ранее, медленно начал разгораться бледно-зеленый овал, наполняя вечную ночь пещеры различимыми штрихами реальности.
   Пустота, улавливаемая Скрабом, и все более интригующая Ерртора, бесшумно, пролетев по воздуху, скользнула в дальний угол, растворившись в камне.
   - "Паучка, видимо, Ссенру мало. Он ко мне еще и наблюдателя подпихнул. Боится мразь... Уважает..."
   Бледное свечение овала переросло в яркий свет, и грань жидкого каменного зеркала пересекли все те же два Труна со спиральными посохами, темный Лорд, и плетущееся за ним какое-то непонятное, напоминающее плоского, очень неуклюжего жука, существо.
   Процессия приблизилась. Расширенные бледные зрачки Ссенра сверкали холодной стальной злобой в желтом свете посохов волхвов. На сей раз облаченный в полированную, черную, украшенную росчерками мерцающих серебряных молний, броню с накинутым на плечи длинным густо-серым плащом, Ссенр молча протянул руку.
   В ней блеснул стержень Лгурда, и с шипящим треском в грудь Ерртора вонзился пучок жал тонких нитевидных молний.
   Тело всадника не в силах сдержать муки взорвалось криком. Боль стянула сердце шипованным жгутом и, придушив на мгновенье горло, нанизала мозг на тысячи раскаленных спиц.
   - У меня новый Лгурд, - кривая ухмылка, которую не видел отброшенный в полубессознательное состояние обожженный разум Ерртора, растянула узенький рот Лорда. - В прошлый раз, ничтожный, ты мне испортил сладостный Шакул, праздник произнесения моего имени над высшим кубком кровей Зираиды! Я не вкусил в полной мере трепетания и уничижения вассалов, присягнувших мне в триединстве. Я думал о тебе! - и следующий разряд со стержня полоснул по груди Ерртора, заставив эльфа вновь закричать.
   - О-о-о! Мне нравится песня твоей боли. Оказывается, она так ласкает слух! Ни одни певцы мук Зираиды так не возносят стонов! Да! Ты будешь моим первым певцом! Правда, подземным. Очень глубоко подземным! Ша-ша-ша! - Ссенр развеселился.
   - Подойди ближе, упырь кровососущий, - прохрипел Ерртор сквозь стиснутые зубы, и руна Иша на правой щеке эльфа залилась зеленым светом, - я шепну песню тебе на ушко.
   - Как ты обращаешься к своему великодушному Властителю, начинающий гнить покос! - вскипел яростью Лорд и полоснул по Ерртору еще раз.
   - "Дрел" - инстинктивно вспыхнула мысль в разуме эльфа, призывая золотую броню доспехов, но, скованная, овитая паутиной Улжа, она лишь дернулась на теле, не в силах развернуть магической чешуи.
   Разряд вонзился в грудь еще раз, оставив в золотом костюме уже несколько десятков прожженных, дымящихся и источающих аромат горелого мяса, дыр. Ерртор стиснул нервы остатками воли и обронил лишь короткий стон.
   - Ты опять хочешь мне все испортить?! Ну, да ладно. Я в благом расположении, мой ток крови насытила влага из свежевскрытых артерий двух Шуни с очень приятным привкусом истерии и страха, - глаза Лорда мечтательно закатились. - А, ты все равно не оценишь. Ваши стада, как там эльфы кажется, ведь только траву пожирают! Ша-ша-ша...
   - Какой ты веселый сегодня, - свирепая ненависть застыла восковой маской на бледном лице Ерртора. Голос хрипел, а слова жалили. - Наступит день, - тяжелое дыхание и конвульсивная, дергающая боль в груди мешали говорить, - и я посмеюсь на твоих костях, мерзкий кровеглот!
   Ссенр швырнул сноп молний в пленника, злобно оскалившись и стиснув острые зубы:
   - Я так не думаю, - змеино прошипели его слова. - Эй! Приведите "это" в чувство! - небрежно обронил Лорд слугам-волхвам, указывая рывком подбородка на обмякшего, лишенного сознания всадника. - Я желаю видеть ужас в его открытых глазах! Я хочу ощущать в нем страх и сладкий аромат боли! Давайте, живо! Не разочаруйте меня! - гневный взор метнулся то к одному, то к другому Труну и те, неуклюже семеня, путаясь в складках плащей, подбежали к закованному в паутину узнику.
   Ануши Трунов скользнула в тело Ерртора, дернула, ударила разум, лизнула по ранам, заживляя сочащиеся язвы и успокаивая их боль. Свет ослеплял, вытягивая душу на поверхность из ямы беспамятства. Свет посохов Трунов... Яркое марево рассеялось, вернув глазам четкость восприятия.
   - А, опять ты, - глядя с вызовом в глаза Ссенра, простонал эльф. - Я уж думал, ты закончил. Только отдохнуть собрался, а ты будить. Не хорошо...
   Ссенр медленно поднял серебряный стержень Лгурда, направив точно в лицо Ерртора. Чуть повернутая, склоненная голова смотрела на пленника одним ядовито-ненавидящим глазом.
   - "Сейчас пальнет и красавица меня больше не полюбит", - пронеслось с иронией в мозгу Ерртора.
   - Смелее, давай! - блефуя, раззадоривал эльф Лорда. - Скраб этого только и ждет - дать тебе сдачи трусливый, лживый чин, обманом присвоивший власть!
   Глаза Лорда Ссенра вспыхнули холодным лунным светом смерти, кисти резко взметнулись ввысь и с них рухнули вниз извивающиеся ленты Ануши. Ярость властителя Зираиды алчила удавить пленника немедленно.
   И тут вдруг, зарожденная казалось самой Первопричиной Тьмою, в разуме Ерртора вспыхнула ярко-фиолетовая звезда мысли. Мысли чуждой, противоестественной сути эльфа, но мысли спасительной. Мысль, продлившая недоговоренные слова паука Улжа, оборванные нетерпением пленника.
   - "...Если только Лорд не бросит Лорду... "вызов на Зибург-мор" - Ерртор не имел ни малейшего понятия, что это значит, но...
   - Я бросаю тебе вызов на Зибург-мор! - уже задыхаясь от давления черной энергии, прохрипел Ерртор. Суставы и связки резали нервы непереносимой болью.
   Внезапно над эльфом вспыхнула неожиданно большого размера трехмерная фиолетовая руна Великих и, брызнув лучами в стороны, с хрустальным звоном рассеялась в пещере.
   - Зибург-мор! Зибург-мор! Во имя Арла, Арла! - дрожащими голосами, полными сверхъестественного ужаса и благоговения, в унисон возроптали волхвы и хватили посохами о полированный пол.
   Изумленное лицо Ссенра застыло перекошенное ледяной маской ненависти, замешанной с изумлением. Медленная смерть магии Ануши послабила свои клещи и, нехотя, в раздумьях, рассеялась на руках правителя.
   - Ты не смеешь, - испытывающее, прищурился владыка Зираиды. - Это... это обман... Уловка...
   Один из Трунов пал на колени и ткнулся капюшоном в пол:
   - Он смеет, о кровеславный. Он держатель...
   - Молчать! - взвизгнул тонким пронзительным голосом Ссенр и метнул на него серебряный стержень Лгурда. Лента Ануши отшвырнула тщедушное тело волхва на добрый десяток метров, как тряпку.
   Второй Трун опустился на пол и, отмерив поклон, в торжественном страхе произнес:
   - О вкушающий сок жизни всех существ Зираиды, позволь вещать ничтожному...
   Ссенр дернул головой в сторону, вперяя взор в два постамента по центру пещеры, и злобно зашипел. Казалось, он пытается расплавить взглядом черный кинжал Ишь, отделяющий его от полной чести повелителя всех подоблачных земель.
   Трун содрогнулся, но продолжил:
   - Божества ночи, породившие кровеславных и их триединство, завещали Зибург-мор, как высшее свидетельство их воли и выбора. О, кровевершащий ужас потоков, пленник знает запретное тайное слово вызова, а посему смею простонать, что его касалась длань Богов. Убив его, ты призовешь их безмерный гнев. Они... Они могут отказаться от обещанного в Арке, - трун говорил, не поднимая лица от пола.
   Ссенр что-то напряженно обдумывал, глядя на реликвию и покачиваясь с ноги на ногу, будто в каком-то ритуальном танце.
   На душе Ерртора сквозь боль разгоралась искра интереса.
   - "Отказаться от обещанного... обещанного... Что наобещали Боги Жнецам? Это важно... очень важно! Слава Богам, я знаю слово "Зибург-мор" вот только, что оно значит? И каких богов я должен за это благодарить? Уж не ночных ли?"
   - Хорошо! - резко повернулся Ссенр. Его плащ разлетелся по воздуху, словно расправленное серое крыло, и улыбка Зираидянина очень... очень не понравилась Ерртору.
   Труны медленно поднялись.
   - Зибург-мор, пусть будет Зибург-мор! Я принимаю вызов во имя Арла, но...
   Ерртор почувствовал в этом "но" свою неминуемую погибель.
   - ... Но, ни в одних, завещанных Богами, скрижалях не сказано, что я не имею права его пытать и держать узником, сколько мне заблагорассудиться. Не знаю, каким обманом завладел этот покос тайным словом, но традиция гласит, что у вызванного на Зибург-мор есть время, чтобы быть достойно подготовленным и право выбора места рвущего кровь. Я ничего не упустил? - гневно зыркнул Ссенр на Трунов. Те почтительно поклонились. - Так вот, золотой Лорд-самозванец, мы будем испытывать нашу кровь и Ануши здесь, в присутствии моих цепных Трунов, которые если хоть словом обмолвятся об этом архикровителям, немедленно пойдут на корм Чилинам!!! - Лорд приоткрыл рот и, едва слышно шипя, оскалил острые ряды клыков на волхвов.
   - А произойдет наш Зибург-мор, - внезапная ухмылка Ссенра была настолько издевательски-зловещей, что даже вплетенные в ртутную паутину волосы Ерртора неприятно зашевелились на затылке, - только после того, как этот ужасно милый Цныр, - плоский, с таз размером, буро-коричневый с желтым брюхом жук, вместо ног у которого было подобие хитиновых щупалец, пополз к ногам эльфа, - тщательнейшим образом обсосет твои мозги, а паучок Улж позабавиться твоей плотью. Если ты Бог из легенды, то повергнешь меня одним взмахом той черной железяки! - Ссенр ткнул пальцем себе за спину. - Если же нет, после освобождения из сетей паутины, ты даже глаз приоткрыть не сможешь, не то чтобы пальцем пошевелить! Ша-ша-ша!... Ну, а теперь пришла пора рассказов, твоих ПОДРОБНЫХ рассказов, мой кровавый поединщик. Ша-ша-ша!
   - "Что-то нехорошее... Он сейчас сделает со мной что-то не хорошее", - Ерртор с отвращением и ужасом смотрел, как у жука открываются массивные хитиновые створки на спине и из-под них, шевелясь, выдвигаются три длинные, усеянные бородавками щупальца и, извиваясь, тянуться к его голове.
   Они поднялись к лицу эльфа, и Ерртор различил на конце усеянных тончайшими иглами присосках по крошечному глазу.
   - "И почему мне кажется, что он на меня не только смотреть собрался?"
   Крайние щупальца изогнулись и резким броском присосались к вискам. Из брюха жука к вискам по ним хлынули пульсирующие ало-синие волны энергии. Конвульсивная боль полосовала разум. Рот открылся, желая крикнуть, но в это мгновенье в него метнулось третье щупальце, намертво присосавшись к небу и медленно вонзая тонкую, ледяную иглу прямо в мозг.
   Глаза пленника видели, а уши слышали, как с чавканьем и хлюпаньем из передней части жука выдвинулись два усеянных крючьями внутрь полукруглых толстых уса. Как тварь отрыгнула из своих недр сгусток слизи и та растеклась ровным зеркалом меж усами. По ним пробежали волны света, и лужа слизи ожила двигающимися картинами... картинами его памяти.
   - Начнем, пожалуй, с самых ярких последних воспоминаний, - коварно улыбнулся Ссенр. - Может, даже с тех, которые видели лишь твои глаза, минуя разум.
   И он увидел...
   Оторванное, бьющееся крыло Златоглавой, а на кровавом, алом, парящем снегу на него с любовью смотрят два янтарных глаза самого дорогого существа во всей Эндоре.
   Иррада...
   Она тянется к нему, кровь бьет фонтанами из лопнувшей от удара плоти и тяжелый, прощальный рев рассекает смертью сердце всадника пополам.
   Иррада!... Иррада!... Иррада!...
   Пленник не мог кричать. Пытка Лорда Зираиды, истязая, круша и перебирая, погружалась в недра эльфийской памяти, показывая добытые картины своему повелителю.
   А из широко раскрытых глаз Ерртора текли горячие безутешные слезы.
   Иррада... Иррада... Иррада...
  

Звездно-бархатные крылья горячей ночи.

Каскады Ини.

   Первая нетерпеливая звезда вспыхнула в длинном, словно застывший водопад, окне тронного зала дворца над каскадом озер реки Ини.
   Тихие, звонкие, переливающиеся сотнями ручьев, голоса русалок плели удивительные колдовские узоры завораживающих сердце песен.
   Душа Тиринара чувствовала себя инструментом, упоительно звучащим в унисон с этой праздничной феерией под умелыми руками подводного народа и их Владычицы.
   В грациозном скольжении полунагих красавиц и их кавалеров танцы сменялись танцами. Вертелась, наполняя воздух ароматами, перемена блюд щедрого пира во славу жениха и невесты, во славу Властелина и Владычицы.
   Укишера не сводила глаз с возлюбленного, слушая его рассказы, смеясь над его шутками. Голова девушки кружилась от завораживающего, несущего в воздухе флюиды могучей мужской силы, аромата, излучаемого всем телом юного супруга. Грудь будоражилась постоянным, нарастающим, как прибой перед штормом, томлением, а сердце молило, торопило повелительницу ночь распластать звездно-бархатные, горячие летние крылья над миром как можно быстрее... Для них одних...
   С каждым словом, сорвавшимся с чуть порозовевших губ Уки, с каждым взглядом ее больших, нежно-зеленых, бездонных глаз в Тиринаре пробуждалось что-то огромное, огненное, повелевающее. То, чего лишена была вся предыдущая эльфийская, а возможно, и не только эльфийская, жизнь. В Тиринаре вскипала, пьянящая сладостью и огненной неумолимой жаждой, страсть к женщине. Он не испытывал это прежде - чувство, что само сердце жаждет пульсировать и двигаться не в своей груди, а в ее теле... во всем ее теле... Безостановочно, до исступления и изнеможения биться в ее горячих недрах...
   Первая звезда...
   Повелительница и спасительница от нестерпимых мук запертой страсти.
   Позволила... Разрешила... Принесла срок, снимая оковы свадебного празднества.
   Укишера подняла стеснительный, смущенный взгляд на возлюбленного и едва-едва слышно, будто боясь получить отказ, прошептала:
   - Идем?
   Тиринару не нужно было объяснять, куда и зачем зовет молодая супруга. Скрытый огонь в глазах юноши все без слов сказал ей, и девушка расцвела нежной, таинственной, как редчайший, мерцающий в ночи цветок, улыбкой.
   Взявшись за руки, молодожены поднялись со своих мест. Музыка и песни тут же смолкли, ускользнув куда-то в безбрежную даль сумеречных иссиня-алых небес.
   - Веселитесь, друзья! - звонким голосом сказала хозяйка. - Сегодня мы обрели новый дом в доброй стране. Мы прошли через многое в заточении, опасном пути меж скал Тироля и по грани океана. Да вдохнут ваши души и тела воздух заслуженной свободы и отдыха!
   - Слава Владыкам, и воды накроют пусть их благою волной! - стройный хор подданных протяжно пропел в ответ Повелительнице и ее супругу.
   Укишера взяла мужа под руку, и они двинулись к небольшому бассейну невдалеке от тронов, по центру которого, почти касаясь краями берегов, плавала каменная лилия с гладкой сердцевиной.
   - Куда ведешь ты меня, любимая? - Тиринар крутил головой по сторонам, пытаясь разглядеть дверь в покои. - "А может бассейн - это и есть дверь в нижний, подводный ярус?"
   - Наверх, на самый верх. Где будем только мы и звезды, - тихий, подобный ласковому прибою, голос девушки манил, ждал, обещал.
   Тиринар плыл в шлейфе колдовского благоухания Богини, уносящего разум в невозможные, нереальные грезы наслаждений прямо сейчас.
   Влюбленные ступили на каменный нежно-розовый цветок, и с ладони Уки соскользнула вниз крошечная, светящаяся, напоминающая мотылек узором, трехмерная руна.
   Что-то екнуло внизу живота Тиринара, и пол тронного зала уплыл вниз. Каменная лилия поднималась вверх на быстро растущем, бесшумном водяном стебле. Потолок над головами раскрылся лепестковым проходом, и влюбленная пара, набирая скорость, пронзила водным полетом следующий зал. За ним был еще один, потом еще, пока наконец этот взлет на струе, увенчанной каменным цветком, не замер на уровне пола опочивальни.
   Расположенный на самой вершине башни, зал замыкал свод гранеными хрустальными стенами в виде острого шпиля. Нежно-розовый, с прожилками алого, полированный мраморный пол уходил ступенями вверх, от поднявшего молодоженов цветка, к брачному ложу. Ложе обрамлялось изогнутыми, словно в вихре, закрученными колоннами, смыкающимися над постелью в гигантскую, белую с вкраплением солнечно-желтых разводов, раковину, усеянную сверху, мерцающими мягким подлунным сияньем, шипами. Справа и слева от ложа на двух хрустальных опорах в виде скульптур мужчины и женщины в абсолютно прозрачных, огромных, плоских чашах бесшумно полыхало медленное малиново-желтое пламя. Его огненный танец освещал изменчивыми бликами и тенями тончайшие, подобные слоям тумана, занавеси на брачном ложе и у стен.
   У Тиринара перехватило дух.
   - Идем, я покажу тебе все, - медовыми капельками прозвучали слова Уки, украшенные застенчивой улыбкой.
   За ложем несколькими ступенями вниз находился просторный бассейн с вливающимися в него откуда-то из-под пола зеркальными струями воды. На дне бассейна мерцали то голубые, то изумрудные переливы, наполняя всю воду внутренним сияющим теплом. За ним широкой, сводчатой, заостренной аркой открывался просторный балкон, на который уже лила волны серебряного света уединенная царица ночных небес луна. Звездные свидетели взирали с вечных путей на таинство любви и страсти сквозь хрустальный купол башни.
   Невеста отпустила руку возлюбленного и пошла вперед, поднявшись по ступеням к ложу. Тиринар, затаив дыхание, не смел пошевелиться, оставаясь у края бассейна. Его глаза и сердце сгорали от нетерпения.
   Мягкие складки одежд невесты манили вуалевой тайной и полупрозрачным откровением.
   Гибкая... Изящная... Грациозная...
   Девушка остановилась на супружеском пьедестале, освещенная сполохами пламени, возжигающими еще большую к ней страсть.
   Уки хотела, чтобы Тиринар ее видел. Чтобы он едва ощутимо обжигал кожу страстным взглядом сначала оттуда, с расстояния в несколько ступеней. Взглядом, летучее касание которого, нежней звездного света в ночи. Невеста желала, с каждым шагом любимого, ловить приближающийся аромат мужской плоти и чувствовать грудью нарастающий ритм его беснующегося в мускулистой груди сердца.
   Будто пытаясь дотянуться до небес, руки девушки плавно поднялись, запрокинулись в локтях, освободив сзади на шее застежку. Материя наряда заскользила вниз к ногам, распадаясь на складчатые, невесомые ленты.
   Тонкая грациозная шея, аккуратные округлости хрупких плечей...
   Дыхание казалось не нужным, лишним, мешающим созерцать эти божественные гибкие черты. Юный Властелин, завороженный девственной красотой, позабыл обо всем на свете, желая, только желая.
   Пред Тиринаром стояла Богиня его жизни, сотканная из трепетных вод ласки, наполненных искрами страсти. Стояла мечта, сотворенная из вод не способных утолить жажду, а лишь разжигающих ее.
   На Укишере осталась лишь серебряная вязь узорчатого украшения, охватывающего тугие округлости бедер и едва скрывающего лоно.
   Девушка видела, как бурлит, молит о пощаде и изнывает от муки все естество готового на безумства супруга. Протянутая рука поманила, приглашая приблизится. Скромная, застенчивая улыбка древней, так и не подпустившей за долгую жизнь к себе ни одного мужчину, позволяла, звала. Бездонные зеленые глаза искрились счастьем, таким долгожданным, овеянным казавшимися несбыточными грезами.
   Тиринар сделал шаг, первый, нерешительный, будто обрывающий тысячи нитей боли, спутавших душу страданиями прошлой жизни.
   Сердце невесты вдруг вздрогнуло от ощущения приближающейся огненной волны мужской силы, от зародившегося в груди возлюбленного сладостного шквала. Уки боялась и хотела его испытать, попробовать, ощутить внутри себя.
   Взволнованный муж приблизился. Тиринару хотелось что-то сказать. Мысли путались, цепляясь за всякие мелочи, не желая собираться в нечто обдуманное и красивое, точно зная, что следующие мгновенья неотвратимо сметут их в небытие безбрежным ураганом чувств.
   - Я... Я... - хриплый, лишенный смысла звук едва покинул уста юноши.
   Уки подняла руку и аккуратно, медленно положила палец на губы избранника:
   - Молчи, не надо слов...
   В глазах дрожало обожание, полное бесконечного самозабвения и мольбы. Мольбы о снисхождении, мольбы о поцелуе и хоть одном маленьком касании.
   Опьяненное сердце повело тонким пальцем по подбородку, шее, медленно, но неотвратимо соскальзывая на напряженно вздымающуюся грудь жениха, ощущая касанием бешенное призывное биение сердечного гонга избранника. Тиринар, околдованный чарами изгибов и линий, широко распахнутых, блестящих прекрасных глаз и приоткрытых страстью влажных губ, не смел шевельнуться, наслаждаясь огненной дорожкой девичьего тепла, оставленного на коже.
   Руки девушки расстегнули пряжку на ремне, легли обжигающе горячими ладонями на мускулистый рельефный живот супруга и поскользили вверх по мощным плитам груди к могучим плечам, сбрасывая на пол белый перламутр чешуйчатой куртки-доспеха.
   Жуткий торнадо бушевал страстью в недрах юноши, но он сдерживал натиск, наслаждаясь мгновеньями.
   Руки невесты коснулись застежки брюк, и нагая красота мужа предстала пред ней в полной силе.
   Тиринар обнял красавицу за талию, медленно привлек к себе, и губы влюбленных сплелись в длинном, блуждающем в неспешном танце языков, поцелуе. Сильное тело мужчины ощущало горячую, готовую опуститься до неизведанных глубин наслаждений и взмыть к пикам восторгов, дрожь девичьего стана.
   Укишера текла, растворялась в волнах пьянящего аромата горячей кожи суженого. Тиринар оторвался от губ нереальной Богини и пустился в одурманивающее путешествие по ее, готовой рассеяться светом восторга, плоти.
   Поцелуи пылкие, нежные волновали тонкую шею, ласкали плечи, опускаясь горячими сполохами едва ощутимых прикосновений все ниже и ниже, как вдруг замерли возле напряженных вершин девственных, упругих холмов груди. Девушка ощутила ими возбужденное, жаркое дыхание, и не в силах больше терпеть сама подалась вперед, проникая их твердостью в приоткрытый огонь губ супруга. Он впился в них, кружа языком и дразня, даря мягким покусыванием разряды одурманивающих разум молний блаженства.
   Муж скользнул к гладкому нежному животу невесты, проникнув языком в пупок и вплотную приблизился к серебряной вязи, скрывающей запретное. Горячие пальцы коснулись узоров металла на бедрах и потянули вниз, открывая путь к сокровищу.
   Уки в исступлении мяла, теребила волосы на голове супруга, с каждым поцелуем распаляясь огненными вспышками грядущего упоения.
   Стоя на коленях у ног возлюбленной, юноша поднял глаза и посмотрел на нее снизу вверх. Кожа Укишеры покрылась испариной возбуждения, начав мерцать нежным бирюзовым светом.
   - Ты весь светишься, - прошептала Уки.
   И действительно Тиринара окутал белый лучистый свет.
   - Я люблю тебя, милая, - с этими словами, грозившими разорвать взбудораженное сердце, свет страсти древнего Бога хлынул на избранницу.
   Ее плоть, ждавшая этого мига Вечность, озарилась живым, сияющим, переливающимся волнами пламенем.
   Свет и пламень...
   страсть и нега...
   вились меж телами Богов...
   сполохами и лучами....
   Каждый лучик, каждый язычок пламени, пробегая по коже, возжигал в точке касания шквал восторга. Уки упивалась ими, нервно вздрагивая от жажды, нетерпения и грез обладания. Девушка подхватила огненное блуждание рук супруга по своему телу и увлекла его на ложе.
   Недра красавицы требовали обладания, бились в судорогах, беззвучно стонали, исходя сладостным соком. Блаженство ласк превратилось в жажду страстного слияния, заскользив по коже нервными вздрагивающими волнами.
   Тиринар вновь стоял на берегу...
   Пред ним простирался не ведающий границ, бушующий, неистовый океан...
   Океан страсти и любви...
   Смелый, могучий титан жаждал в него войти, испить от его огня, вкусить от его сладости и безумия. Вздымающаяся, упругая мужская слава была готова к подвигу.
   - Я хочу его! - шептали распаленные девичьи губы. Полузакрытые глаза закатились.
   Девственный, гибкий стан распластался в мягкой постели под нависшей волной мужской сияющей страсти. Невеста развела стройные ноги, раскрывая путь к своей нежной сокровищнице. Супруг нагнулся, и смелые губы нежно принялись одаривать поцелуями ее тайну, ее запертую влажную страсть.
   Разум Уки туманился и растворялся в бездне восхитительной сладости. Томленье стало невыносимым, болезненным. Оно топило извивающееся тело в светозарных конвульсиях неги, рвалось, желая отдаться немедленно, сейчас, в это бесконечно прекрасное мгновенье! Отдаться или погибнуть!
   Могучий, разгоряченный жезл мужа коснулся врат девственности. Возбужденные, влажные, сильные, испугавшись, они сжались, не желая, противясь воле хозяйки впускать требующего гостя.
   - Смелее, смелее, - девушка изогнулась, приподняла бедра и, обхватив мужа руками чуть ниже талии, осторожно впустила в себя.
   Горячие, распаленные недра женственности встретились с сияющим стволом мужского величия.
   - Не весь! Не сразу! - воспаленные страстью, припухшие створки волшебной мягкой раковинки заходились отчаянной жаждущей мольбой.
   Юный любовник стремился внутрь. Плавные толчки раздвигали пульсирующие стенки потайного прохода, ища неведомую сладость, добывая ее каждым движением.
   Набухшая грудь красавицы ритмично вздрагивала, колыхаясь в такт каждому проникновению в тугое лоно.
   Блики пламени в хрустальных чашах, разрывающие бархат ночи, свет сияния двух Божественных тел, и тихая музыка стонов кружились в танце над ложем возлюбленных.
   - Постой, я повернусь, - шептала, почти не видя ничего вокруг, ослепленная наслаждением невеста.
   Супруг отпрял, и девушка перевернулась на живот, сверкая гладкой нежной спиной. Восхищающие упругие округлости с тугой ложбинкой ниже талии, ведущей тайную тропу наслаждений к гроту восторгов, медленно раздвинулись, приглашая долгожданную мужскую силу вкусить из самых глубин трепетного нектара девственности.
   Юноша чувствовал себя ненасытной, необузданной огненной бурей, бьющейся о крепость невинности. Он штурмовал ее снова и снова. Настойчиво, неотвратимо, наслаждаясь до исступления борьбой и дрожью девичьего стана, упиваясь волнами блаженства.
   Девушка подалась чуть вверх, вставая на колени, но оставив плечи в шелковых объятиях простыней. Счастье и боль плавили друг друга, даря сладостное забвение. Приоткрытые губы жадно хватали воздух, издавая то тихие стоны, то громкие бурные всплески страстных вскриков.
   И когда уже почти вот-вот, крепость девственности еще немного и падет, Тиринар остановился и вышел из тайного грота.
   Глаза Уки расширились. Лоно трепетало, плавно покачиваясь, настойчиво ища, пытаясь поймать и вернуть только что выскользнувшее вожделенное, недоспевшее блаженство.
   Муж отодвинулся, заворожено созерцая прелести линий разгоряченной избранницы.
   Внезапно, не в силах ждать, жаждя немедленно довести исступление до безбрежности, погибнуть и воскреснуть в сладостной буре мук и восторгов, девушка бросилась на супруга, повалив на спину, перекинула через него ногу и, помогая рукой, вонзила в себя его одурманивающую плоть.
   Медленными, плавными, после короткими, жадными и глубокими пронзающими движениями она нанизывала себя на столп мужества и силы, качая упругой грудью перед глазами возлюбленного, сотрясаясь всем телом от страсти и возбуждения, пока наконец крепость не пала, распахнув врата неописуемой лавине сладострастия, сокрушившей все и вся.
   Любовник достиг дна, похитил сокровище, превратив его в протяжный девичий медовый стон, полный неописуемой неги, опьяняющего неистовства, достигший вершины неизбывной мечты и окончательно обессиленного, изнуренного любовного расслабления.
   Шторм мужского начала вырвался из юноши и затопил, наполнил огнем жизни тайный грот сладости и материнства возлюбленной.
   Тяжелое дыхание парило в блаженстве. Супруги лежали, не моргая, глядя друг другу в глаза. На их лицах сияли улыбки, улыбки светозарного вечного единства и счастья.
   Страсть и Нежность были Богинями этой ночи, безраздельно властвуя двумя древними душами, упиваясь распаленными ласками, ритмичными движениями гибких юных тел и песнями криков блаженства до первых алых грез рассвета.
  

Пара весьма неотложных дел.

Фиэней - Мир Духов

  
   Безмолвным реквиемом древней дружбы встретил Богов серый прах Фиэнея. Всплесками серой дымчатой скорби пепла и завывающими стонами ветров в обгорелых скелетах деревьев звучало это произведение демонического композитора, имя которому Смерть.
   Раннее утро щедро разбрасывало ало-золотые ноты жизни на этой унылой картине, делая ее еще более проникновенной, ужасной, полной тихого, пустого отчаяния.
   Нианна хотела видеть Фиэней своими глазами. Плоть Синирры, несущей в могучих лапах тигра Ррагора, раздвинулась на спине, извлекая в тугие прохладные струи ветров из недр материи Иных тело девушки.
   Ниа встала, широко расставив ноги на спине крылатого дубля, и впитывала взором каждый уголок, каждый обгорелый остов замка, пытаясь, возможно, найти хоть кого-то из уцелевших, но тщетно.
   Чари испуганно крутила головой по сторонам и жалась к Дрелу, иногда даже мешая взмахам крыльев друга.
   Дрел сурово хмурил брови. Черты лица обрели грозные резкие линии хищника, готового к мгновенной схватке. Сознание Великого набрасывало в восприятии длинные цепочки боевых рун. Он что-то чувствовал...
   Напряженное... Созерцающее... Ждущее...
   ... Но что конкретно, пространство не желало раскрывать
   - Возвращаемся! Возвращаемся назад! Здесь что-то не так! Мне не нравится, - нервничал крылатый Бог.
   - Безумие!... Это безумие, которое я не в силах остановить! - полные боли, широко раскрытые глаза серебряной воительницы дрожали блеском горя. - Вы посмотрите, что твориться моим именем!... Моим проклятьем...
   - Не хочу тебя огорчать, Ниюшка, но боюсь что это только начало, - Дрел напряженно вглядывался в Генар и утесы стражей. - Эпоха битв лишь приготовила кисти, начав замешивать роковые краски.
   Великий уловил нарастающую, наблюдающую агрессию на скалах Генара.
   - И по-моему твои крылатые друзья нам не очень-то рады. Их радушие даже отсюда попахивает острыми клыками, да гарью огненного дыхания. Сносить драконьи головы ради собственной защиты мне не представляется занятным. Не лезь на рожон, послушай. Я дело говорю. Просто улетаем, как прилетели, чтобы нас не видели.
   Ниа нехотя кивнула и погрузилась в недра Синирры. Друзья улетели ровно на столько, чтобы скрыться с горизонта Генара, и приземлились на укромной полянке. Синирра снесла ударом крыльев несколько деревьев, но Ррагора опустила мягко и бережно.
   - В девчонке кроме нахальства, начинает пробиваться осторожность и разум, - улыбнулся по-простецки Дрел, шепча тихонько Чари на ухо.
   Та ничего не поняла и тихо, ласково заурчала.
   - Ты меня еще тупоголовой кудряшкой назови и так схлопочешь! - гневно зыркнула на него Ниа, поглаживая Ррагора по мягкой горячей шерсти.
   Саблезубого еще терзал жар.
   - Ты же бывала в Генаре? - подняв бровь, спросил юноша.
   - Ну да, совсем недавно, - пожала плечами Ниа.
   - И в Храме Сути?
   - И в Храме Сути, - кивнула Ниа. - Ты хочешь прыгнуть?
   - Умница-красавица Дрелу очень нравится. Именно! Уверен, Арл держит Генар под непрестанным наблюдением. Во всяком случае, даже я бы так сделал, но мне до него далеко, - ухмыльнулся Дрел, - краснозвездным хвостом не вышел.
   - Могу легко исправить, - совершенно серьезно, без тени иронии угрюмо пробубнила Ниа. - Даже прямо сейчас.
   - О-о-о! Погоди, скорая наша, а еще на его месте, оставил бы для тебя пару капканов. Так, на всякий случай везучий. Осторожность... Осторожность и...
   - Ну достал, учитель-наставник! Ну-ка расти-расти хвостик, - и Ниа протянула к Дрелу растопыренную пятерню.
   - Хочешь на мне злость выместить? Валяй! Хоть в смехозадокрыла преврати! Но это сути не изменит, если ты хочешь защитить драконов от красных звездочек смерти, даже они не должны знать, что ты в Генаре. Мне, кажется, прыгать надо прямо в Храм, уходя тут же в Хранилище душ.
   - А если в Храме окажутся драконы? Что тогда? - Ниа встала и сделала несколько быстрых шагов, обдумывая предложение Дрела. Оно все больше казалось дельным. - Мне все равно надо поговорить с Храагом о тебе, о Чари. Тебя и ее должны увидеть.
   - Вот это, - Дрел назидательно поднял палец, - точно никому не надо. Пока... Арл играет тайно. Он же не рухнул с небес всей своей персоной, и нам надо играть тайно, скрытно, незаметно.
   - Ой, как мне повезло! - всплеснула руками в показном восторге Ниа. - Мне думалось я одна трусливое норное создание "забейся и не дыши", а оказывается, мой друг из того же смелого кубла "не шевелись, а то размажут"! - хотя разум понимал, что Дрел прав.
   - Если б ты не была девчонкой, я бы устроил тебе славную трепку за такие речи! - не выдержал в сердцах, чуть повысив голос, Дрел и сжал кулак.
   - А ты попробуй, разрешаю! - взъерепенилась Нианна, и глаза ее налились алым светом.
   Чари прыгнула меж друзьями и внезапно резко крикнула:
   - Стоять! - последующая тирада на непереводимом птичьем диалекте давала ясно понять, что и Дрел и Ниа твердолобые пни, напрочь лишенные мозгов, которым стоило бы...
   - Думаю, она хотела сказать "напихать полные глотки тирольского льда", - задумчиво произнес свою догадку ошеломленный Дрел.
   - М-да... Мне показалось что-то более противное, чем лед, - остывая, буркнула Ниа.
   - Чир-рик! - гневно сдвинув брови, кивнула Чари.
   - Ладно, ты прав, Зеленый. Осторожность... Пусть будет - осторожность. Противно, - фыркнула Ниа.
   - Понимаю, - над ладонью Дрела вспыхнул маленький желтый светлячок. - Запущу лазутчика. Он мне все покажет. Сфокусируйся на Храме и сотвори небольшую руну прыжка.
   Ниа кивнула, чуть полуприкрыла глаза, и над правой ладошкой Богини проявилась сложная вязь мерцающих узоров. Точку выхода она наметила над водами сапфирового озера.
   - Лети малыш, - Дрел толкнул искру в узор.
   У Великого словно появился в разуме еще один глаз.
   - Так... Храм пуст... Только... Погоди, погоди, - Дрел посмотрел вверх. По скальной стене медленной лентой струился бледно-голубой свет. В одной из полупещер лежал в глубоком сосредоточении дракон. - Там один дракончик все же кимарит. Сейчас я его выманю.
   Сияющая искра подлетела и незаметно заскользнула дракону в ноздрю, ерзая и щекоча исполина. Тот не выдержал и гулко чихнул. Светлячок принялся выплясывать перед гигантом, маня куда-то в один из коридоров. Не привыкший к таким манифестациям Храма, дракон, ведомый любопытством, быстро слетел с карниза и устремился за огоньком.
   - И этих простаков называют мудростью Эндоры?! - поразился Дрел.
   - Что ты там творишь, зеленый? - не видя, что делает Дрел, нервничала Ниа.
   - Могучий дракон унесся, сломя голову, за моей искрой, как котенок за солнечным зайчиком! Вот дела! - таращил глаза юноша. - Надо поторапливаться... Давай! Давай! - подгонял он подругу.
   Нианна взметнула контуры магии прыжка для себя и Чари.
   - Ррагор! - вдруг вспомнила Великая. - Храм испепелит его! Ему с нами нельзя!
   - Со мной можно. Я защищу его. Прыгайте! Вперед! - Дрел уже стоял над саблезубым. С его рук стекало слоистое мерцание защитной магии.
   Шаг... И весь Генар наполнился вязким пронзительным светом, превратив все коридоры в ослепительные лучи.
   Храаг вздрогнул от неожиданности. Так себя древние стены вели только, когда в святилище входила и выходила Великая Праматерь.
   - "Может она вернулась сквозь его врата?" - старейшина заторопился в недра скалы к древнему Храму, но когда старые лапы донесли плоть к карнизу, яйцеобразная громада пещеры оставалась наполнена лишь кое-где искрящейся чернотой, да переливчатым мерцанием сапфиров на дне озера.
   Руны врат перехода, лучась изумрудным светом, висели за спиной у друзей. Бесконечный океан размеренно колышущихся цветов, мягкие краски, наполненные неярким убаюкивающим светом, сотканные из размытого мерцания небеса, лишенные солнца и звезд. Грандиозные скалы, за которыми бездна...
   Дрел вздохнул полной грудью и медленно выдохнул, наслаждаясь удивительными, перемешанными в какую-то сказочную нереальность, ароматами.
   - Эх! Как я скучал по тебе, мир покоя и блаженства! Мой мир духов! - радостная улыбка расцвела на юношеском лице древнего существа. - Видишь - мир, покой, умиротворение... Не то, что в вашей Эндоре - война, хаос... Арлы там всякие бегают...
   Нианна свирепо зыркнула на друга исподлобья.
   - Скажи я не прав? Основную работу по миру духов я делал, пока вы там, на поверхности развлекались. Выкраивал измерение, чистил, настраивал вибрации и потоки. У... да всего не упомнишь! - довольный собой Дрел расправил крылья.
   - Да, конечно. Если бы не мы с Амдебафом, да жертвенность, как ты сказал простаков драконов, твой мир духов, который кто-то, какой-то "гениальный творец", сотворил абсолютно беззащитным, давно бы был похож на...
   - Фиэней? - Дрел ехидно прищурился.
   - Ну нахал, Зеленый, перья повыдергиваю - пешком ходить будешь!!! - вновь закипела Ниа.
   Дрел улыбнулся коварством опытного наставника:
   - Тебе, девушка, не помешало бы самоконтролем заняться, созерцанием. А то вздуваешься по любому пустяку, так и лопнуть не долго, - и с детской радостью на лице юноша взмыл вверх. За ним взлетела Чари.
   - Самоконтролем!... Я!... Да я лучше тебя контролем займусь!... Следовало сотворить его маленьким слюнявым мальчишкой, да воспитывать покрепче. Вырос бы без дури в башке. Может и Чари к тому времени оклемалась. А то статный, красивый мужчина... Олух!... И о чем я думала! - бурчала Ниа в точности как ее учитель Тиринар. - "Скорее Ррагора в дом над бездной и к Енишу, узнать, как душа Тиринара. Сегодня же воскрешу!... Во что бы то ни стало!"
   В этом мире Нианне не нужно было прятаться, и она окутала себя любимым образом гигантской бриллиантовой драконихи, подхватила все еще погруженного в глубокий сон саблезубого друга и направила полет к далеким скалам, догоняя резвящихся в воздухе Дрела и Чари.
   Вот и она... Хрустальная площадка над бездной с небольшим, прикрепленным прямо к вершине утеса, словно птичье гнездо, домиком. Простой, сложенный из крупных глыб, но с замысловатой, завернутой углами вниз крышей, он казался таким родным, уютным, безопасным.
   Дрел и Чари приземлившись стояли на стеклянном прозрачном блюде площадки, провожая взглядом сияющую лучистыми отблесками бриллиантовую плоть драконихи Нианны. Она зависла над парапетом, дабы не раздавить своей массой тонкую, хрупкую на первый взгляд конструкцию, положила Ррагора, после чего исчезла в воздухе и приземлилась простым упругим прыжком с высоты десятка метров.
   - Ты могла бы приземлиться вся. Я имею ввиду в образе. Амдебафа площадка выдерживала не колеблясь. Она же магическая. Ты... Ты так... похожа на него, - Дрел глядел на нее с восхищением.
   Нианна в ответ лишь тяжело вздохнула:
   - Занесете Ррагора в дом?
   Дрел приподнял силой магии саблезубого тигра, и пушистая махина его тела уже плыла в распахивающиеся двери.
   - Ты смотри!!! - в изумлении Великий чуть не выронил тигра из магической хватки. Рот раскрылся сам собой.
   Нианна сделала шаг через порог и тоже обомлела.
   Языки пламени неторопливо сплетались в вечном танце над крупными поленьями в стальном жерле большого камина, на страже врат которого стояли две демонического вида статуи. Посреди зала средь вечного мерцания четырех граненных хрустальных колонн, хранящих в недрах переливы разноцветного огня, возвышался шикарнейший, ждущий гостей и ломящийся от праздничных яств, стол.
   Чари взвизгнула от восторга и бросилась в решительную атаку, жадно хватая руками все подряд и явно сожалея, что обладает таким маленьким ртом. Восхищенное мычание девы-птицы с каждым укусом поднималось на все более высокую ступень звучания и вскоре стало походить на тонюсенький писк.
   - Вот что значит пищать от восторга! - расхохотался Дрел. - Хозяева нас ждали! Приятно!
   - Хозяин... Всего один хозяин, - грустно улыбнулась Ниа, наблюдая за подругой.
   - Как? Ведь их было пять? - улыбка исчезла с лица Дрела.
   - Уцелел лишь один Енишь, да и то чудом, - вздохнула Ниа и села за торец стола. Есть действительно очень хотелось. Еда дурманила, наполняя рот сладостным предчувствием вкусов.
   - Младший?... Ты не рассказывала об этом, - Дрел вальяжно раскинулся в просторном кресле, немного, правда, повозившись, пристраивая крылья. - Глоток вина?
   Тонкий прозрачный кувшин с солнечно-желтым нектаром преломлял в себе сполохи алого пламени камина.
   - Я не пробовала его в этой жизни, - Ниа придвинула к себе одно из явно мясных блюд.
   - Но и никогда не отказывалась в прошлой, - Дрел пригубил терпко-сладкой услады из кубка и блаженно, полуприкрыв глаза, протянул: - М-м-м. Оно очень легкое! Я бы сказал даже небесно-легкое!
   Юноша наполнил пустой кубок. Ниа протянула руку, и кубок поплыл по воздуху, ведомый ее волей.
   - Как прежде... В давние... давние времена... - грустно задумавшись тихо произнес Дрел.
   Память вспыхнула величественными картинами грандиозных дворцов, ошеломляющими высотами сияющих башен столицы Богов, дерзающими разноликими творцами, повелевающими самими основами природы. Как давно... Как нереально давно это все было...
   - Вот только Амдебаф не с нами... Тост... Да вернется утраченное, наполнившись большей любовью! - Дрел с налетом грусти в очах посмотрел на, самозабвенно пирующую, Чари.
   Ниа же, не моргая, глядела на противоположный конец зала. Глядела в глаза возлюбленного на холодном неподвижном портрете. В ее душе роились тучи вопросов, на которые могло ответить всего одно существо в целом мире. Вопросы о мертвых ради живых и о живых ради мертвых. Енишь - единственный держатель ключей, на чьих плечах лежит весь закон смерти-воплощения огромной Эндоры. Только он...
   На краю стола Ниа разглядела среди овощного разнообразия жареного поросенка. Она отставила в сторону кубок и, взяв тяжелое блюдо, отнесла Ррагору.
   Ласковое магическое касание девичьей ладони пробудило ото сна саблезубого. Голубые глаза тяжело приоткрылись.
   - Поешь, пушистик. Надо немного поесть. Силы скоро вернуться, - улыбнулась заботливая подруга.
   - Где я? - мысли тигра были еще путано-вялыми.
   - В мире духов... Мы в безопасности, - Ниа придвинула блюдо, и ноздри исполина жадно втянули аромат мяса.
   - Мы умерли? - недоумение и отчаяние застыли в широко раскрытых глазах друга.
   - Нет, не умерли. Мы в другой... как бы... в иной плоскости существования, понимаешь?
   Тигр отрицательно покачал головой.
   - Вот и славно. Поешь и спи. Там все прояснится, - Нианна встала и вернулась на место.
   Чари откинулась в кресле и, не выпуская из рук сочного яблока с надкушенной жаренной ножкой птицы, тихо постанывала от пресыщения.
   - Ее комната слева, - глядя на изогнутые лестницы, ведущие на второй ярус, обмолвился Дрел и сделал еще один большой глоток вина. - А твоя была справа.
   - Пока это не имеет значения, - Ниа утолила голод и жаждала действий. - У меня к тебе просьба, Дрел.
   - Я весь... - Великий сделал круговой жест бокалом и отправил ломтик запеченного в янтарной корочке яства в рот, - у-у... Блаженство... Я весь в твоем распоряжении, Богиня.
   - Чудесно... Конечно, напоминание, что твоя возлюбленная требует неусыпного контроля, будет лишним, но я напоминаю. Вдобавок к этому, я прошу тебя присмотреть за Ррагором и закончить его исцеление.
   - Пока ты...? - Дрел повесил в воздухе незаконченный вопрос.
   - У меня есть пара весьма неотложных дел, - категоричным тоном заявила Ниа и встала из-за стола.
   - Насколько неотложных? - подняв бровь и, улыбнувшись хмельной улыбкой, осведомился Великий.
   - Очень... очень неотложных и личных. Ясно? - видя, что Дрел собирается помочь нахмурилась Ниа.
   - Очень так очень... Личных так личных... Кто смеет перечить Богине? Ступай, я подежурю. С таким угощением я готов их блюсти хоть целую Вечность, - Дрел абсолютно бесшабашно потянулся за новым блюдом.
   - И на том спасибо. Я скоро вернусь, - Нианна быстро, даже торопливо, вышла на площадку и взвилась в воздух голубым диском.
   - Как же... Скоро... Вернусь.... - брови Великого медленно сползли к переносице, напряженные скулы заиграли желваками. Бокал замер на подлете к плотно сжатым губам.
  
   ...Бешеная скорость голубого диска практически мгновенно перенесла Нианну к руническим вратам, мерцающим посреди бескрайнего поля цветов. Заклятье невидимости скользнуло по телу девушки, растворяя черты в вихре кружащихся и гаснущих искр.
   Знакомая руна вспыхнула под незримым прикосновением, и все вокруг утонуло в ослепительном свете. Великая стояла в белом сиянии Храма Сути.
   Быстрый взлет на карниз и стремительный бесшумный бег по коридорам понес, словно порыв случайного ветра, Богиню вперед к выходу. Быстрее... Быстрее... Быстрее - стучало бойко сердце.
   Пару раз ей пришлось притормозить, пропуская на перекрестках тоннелей бредущих куда-то драконов. Один раз прижаться к стене, уворачиваясь от встречного крылатого исполина и, наконец, вот они, еще не яркие, не палящие дополуденные солнечные лучи.
   Не раздумывая ни мгновенья, Ниа прыгнула в пропасть ущелья Аруж и, вспыхнув невидимым для всех голубым диском, помчалась к руинам Фиэнея.
   Она знала, что там ее ненавидят. Она знала, но душа лелеяла надежду, что, может быть, ее все же ждут. Ждут так, как мать всю жизнь ждет свое дитя, для того чтобы просто взглянуть в его глаза, для того чтобы просто прикоснуться к его руке.
   Она спешила домой...
   Крошечный зеленый оазис посреди серого липкого пепла и сажи казался причудой сумасшедшего Божества, отупляющим миражом, неестественной игрой воображения, но дом Праматери драконье племя не посмело тронуть. Уцелела, хоть и слегка пожухла, даже зеленая кустистая изгородь.
   Ниа приземлилась на ступенях крыльца. Дом немного покосился от ударной волны взрыва Магистрата. Дверь распахнулась со знакомой хрустальной мелодией, и девушка, проскользнув внутрь, сбросила вуаль невидимости.
   Все оставалось по-прежнему: те же картины, те же диваны и стулья... вот только пыль... Много пыли затянуло покрывалом нетронутости почти все вокруг. Одинокие следы с лестницы в столовую и обратно... не частые... похожие, будто кто-то, стараясь, печатал след в след.
   Ниа осторожно направилась вверх по лестнице. Дверь в ее спальню была приоткрыта. Тонкие пальцы толкнули ее и та послушно отворилась. Порядок... Тишина... Будто только вчера хозяйка вышла всего на минуту из нее.
   Дверь в опочивальню родителей...
   Тонкое видение мага различало одинокий пульсирующий сгусток жизненной силы там, на верху, в библиотеке.
   - "Мама!" - ноги сами устремились вверх по лестнице.
   - Мамочка! - слезы катились из глаз Нианны.
   В кресле, возле большой, почти до потолка, полки книг и огромной, мерцающей золотым сиянием, розы сидела Ниида. Осунувшаяся, похудевшая донельзя, со впавшими глазами.
   - Зачем ты пришла, Богиня? Ты вернула мне мужа из царства духов? - глухой, как шелест тяжелых складок материи, голос был едва узнаваем.
   - Мамочка!... Мама!... Прости!... Я не хотела! - слезы туманили взор, нанизывая сердце на раскаленную иглу боли. - Я пришла за тобой. Идем... - Ниа опустилась перед матерью на колени, протягивая дрожащие ладони. - Идем... Я выведу тебя отсюда. Драконы тебя не тронут. Я попрошу, и они отвезут тебя, куда захочешь! В Килин, в Сетимиэль... Ты не должна здесь оставаться и просто ждать смерти! - далеким эхом касались разума Нииды слова дочери
   - Я не жду смерти, - она повела отрешенным взглядом и нерешительно, будто боясь спугнуть наваждение, потянулась к рукам дочери. - Я жду... - Ниида, призадумалась.
   - Чего... чего мама? - Нианна чуть подалась вперед, беря ее за руки.
   - Тебя! - резко крикнула мать, и родное лицо исказила маска довольной демонической улыбки.
   Острый укол, вырвавшейся из перстня иглы, впился в ладонь Нианны. Жидкая смерть рванулась из-под драгоценного камня на перстне в горячую кровь девушки, мгновенно выстуживая жилы, даже быстрее, чем двигалась сама кровь.
   Чудовищный удар в грудь открытой ладонью тщедушной эльфийки отшвырнул Великую через весь зал, сбив хладеющим телом несколько массивных шкафов. Свитки еще разлетались длинными извивающимися лентами в разные стороны, как мать, схватив за горло, рывком выдернула дочь из-под груды обломков и вороха книг.
   С небывалой для эльфа легкостью, одним движением кисти, Ниида воздела тело девушки вверх и приперла к стене. С молниеносной скоростью со свободной правой руки эльфийки слетали длинные вязи сложных алых рун, проплетая приковывающими путами Нианну к стене.
   Всего через мгновение не подвижная, хладеющая, с синеющей кожей Нианна, распростертая в коварстве собственной матери, взирала уже на совершенно иное существо...
   Полное силы... злобы... могущества...
   - Мама, - прохрипела Ниа. Легкие вот-вот прекратят пить воздух, навсегда позабыв об этой потребности. - Прости меня...
   Внезапно глаза Нииды вспыхнули до боли знакомым рубиновым светом.
   - Нам не нужно прощать тебя, Нианночка-бегляночка. Нам нужно лишь вкусить тебя, высосав КЛЮЧ из тела, - гулкий, слегка басовитый голос Нииды, демонический оскал улыбки и свет... рубиновый свет глаз...
   Зрение мутилось, разум тонул в каком-то ужасающем, удушливом вихре...
   - Арл... Будь ты проклят, Арл! - хрипела Ниа, захлебываясь хлынувшей изо рта пеной.
   - От меня нельзя скрыться... Я везде... Я - это ВСЕ... Вездесущ... Всесилен... - Ниида стояла, широко раскинув руки в разные стороны.
   - Жить!... Жить!... Жить! - билось сердце Великой. - Жить, чтобы спасти! Жить, чтобы бороться!
   Неожиданно тиара на голове Нии чуть обжалась и нанесла несколько уколов в разных точках. Магические разряды крошечными искорками, распадающимися на мириады меньших, помчались лавиной по всему телу, разрушая яд, принося свободу.
   Дыхание выровнялось, самообладание блеснуло отточенным, знающим мечом.
   Что-то могучее, свирепое просилось наружу, разинув зев ярости прямо на лбу Великой.
   Арл-Ниида заметил, что голубое мерцание возвращается коже пленницы. Лицо демона переменилось, но было поздно.
   Великая просто позволила справедливости и свету вырваться наружу. Три сапфира тиары вспыхнули синими звездами, и с них в Нииду вонзилось три, звенящих перетянутыми струнами неизмеримой арфы, луча.
   Арл успел выставить барьер. Красная пелена вспыхнула пред грудью Нииды, но лучи пронзили его, рассеиваясь, завязнув, но все же достигнув цели. Удар отшвырнул тело эльфийки, словно пустую иссохшую оболочку. Ниида врезалась в полку с колбами и кристаллами, наполнив комнату разноголосым звоном и треском лопающегося дерева.
   Не медля ни мгновенья, с не закованных в рунные путы ладоней Великой, хлынула материя Иных, отыскав и сковывая необорным черным панцирем саркофага врага.
   - "Только бы получилось... Только бы...", - молилась Ниа всем святым звездам, солнцу и тверди земной. От ее следующего шага, маленького шага в единоборстве с одной единственной искрой Арла зависело будущее всей Эндоры. И Нианна выдохнула...
   Из приоткрытого рта Богини вырвалась дюжина змеящихся алых энергетических лент. Усеянные серебристыми и синими сполохами, они метнулись к саркофагу Иных. Пески времени вздрогнули и застыли под мощью власти борющегося мага, боясь даже сдвинуться с места, опасаясь, что ярость и могущество хрупкой девушки испепелят само бытие, само имя времени.
   Материя Иных расступилась, высвобождая мизерные проходы, и ленты вонзились в плоть Нииды.
   ... Стоя в центре сияющего круга Святилища, в далекой Илуне Нианна нашла ключ, нашла частоту и узор, структуру и волну, способные парализовать, обезвредить и покорить искру проклятья Арла. Но бой Дрела и Чари с Шчирами, схватка с Дремами, уже переродившимися в чудовище, не дали шанса испытать добытую магию.
   Нианна вдохнула и ленты потянулись назад: медленно, упруго, сопротивляясь, но они извлекли из груди Нииды ярко пульсирующую алую искру. Мгновенный бросок и серебряный шар материи Иных, заключивший в недра проклятье, опустился на пол.
   Саркофаг рассеялся, вернувшись во все еще закованную в руны плоть Великой. С огромным волдырчатым ожогом на груди на полу лежала ее мать. Тихий стон сорвался с губ Нииды.
   - Жива! Жива!... Освободиться! Помочь! - разум лихорадочно искал ключи к магии Арла, мелькая в сложном порядке памяти. Сердце требовало свободы немедленной, мгновенной, спасающей.
   - "А! Вот оно! Резонансы полей удержания!" - Ниа наткнулась на вязь рун, выпутанных из гравитационно-временных вихрей памяти искры Арла. Яркие образы вспыхнули в сознании, превращаясь в рисунок и энергию. Заклятье пут поддалось и рассеялось облаком исчезающих жгутов.
   Соскользнув по стене, Ниа ловко приземлилась на ноги и бросилась к матери, упав на колени.
   - Мама! Мамочка! - с ладоней дочери в язву ожога лился ровный голубой свет, наполненный причудливым орнаментом целительных рун Тироля.
   Ледяными глыбами рухнули на спину Великой несколько студеных басовитых слов:
   - Не сейчас... мальчик! Не так... быстро!
   Голова поворачивалась медленно. Рука, будто уперевшись во что-то, не желала разворачиваться. Звирг, как сонный, очарованный червь, полз по коже, неторопливо пробираясь к пальцам...
   Барьеры невидимости пали. За спиной Великой в нескольких сантиметрах блистало изящное лезвие идеально отточенного кинжала. Его сжимала рука Селина, помощника, приставленного к семье Нианны Магистратом.
   Руку убийцы вовремя перехватила могучая длань Дрела. Глаза Бога ярились голубым пламенем.
   - Берегись! - крикнула Ниа и метнула, по-кошачьи изогнувшись, на друга серебро магического щита.
   С растопыренной пятерни Селина скользнуло пять, рвущих воздух громом, разрядов. Щит Великой устоял, а мгновения Нианне было достаточно для выдоха. Ленты метнулись и вырвали из груди подростка еще одну искру. Вторая серебряная сфера-контейнер упала на пол.
   - Стой! - вскрикнула Ниа.
   В руке Дрела уже сверкнул меч, почти долетев до глотки убийцы. Дрел инстинктивно одернул руку в сторону, лишь оцарапав шею Селину. Юноша стоял и непонимающе хлопал глазами. Пальцы разжались сами собой, роняя кинжал. С глухим ударом он воткнулся в деревянный пол.
   - Я... госпожа... почему? - мямлил юнец, покрывшись крупными градинами испарины. - Я не... хотел... - шептали мертвенно-белые губы.
   - Хотел, не хотел, - с ладони Дрела скользнула в затылок эльфа руна сна. Тот рухнул, как подкошенный. - Дела говоришь неотложные?... Личные значит?... Ага... понятно... - довольно улыбался Дрел, возвращая клинок в ножны. - Отчаянная ты, но пока очень, слышишь, очень не осторожная!
   Нианна благодарно улыбнулась и вернула руки над раной матери, сосредоточившись на исцелении.
   - Все хотел тебя спросить, - Дрел присел рядом на покореженный завалившийся шкаф. - Почему ты только тиару от Эрмилии носишь? Ведь она все же артефакт безумной древности, чудовищного могущества и защиты, и к тому же девушка в ней выглядит, как бы поделикатнее, сногсшибательно. В прямом и переносном смыслах.
   - Я не знаю о чем ты. Точнее не помню. Не отвлекай... - Ниа старательно врачевала.
   - Я напомню. В комплект Эрмилии еще входила великолепная часть на грудь, - Дрел томно вздохнул, - шокирующее прекрасная часть на бедра, и подчеркивающее грацию ножек убранство на ступни. Каблучок был... - Дрел причмокнул губами. - М-да, Амдебаф меня поддерживал.
   - Что??? - Ниа от удивления открыла рот, оборвала целительные потоки и вытаращилась на Дрела. - Амдебаф??? Ты специально мне врешь, да??? Опять издеваешься?!!!
   - Что ты... что ты... Тише! Святая правда! У Чари спроси.. М-да... Чари пока ничего не скажет, но когда выздоровеет... Я уверен подтвердит. Пару раз я ловил его на таких взглядах...
   Ниида застонала, и Нианна вернулась к исцелению.
   - После поговорим, а сейчас помолчи.
   - Хорошо... - не прошло и полминуты, - я надеюсь, ты не хочешь взять ее с собой? - Дрел непринужденно разглядывал руины библиотеки.
   - Не просто хочу, а возьму! - упрямо процедила Ниа.
   - Опять ошибочка... Не место живым в стране духов. Рано или поздно она захочет вернуться под солнце. И где гарантия, что Арл снова ее не выследит и случайно так не узнает, где прячется его неописуемая страсть Нианна? А?... Я тебя спрашиваю?
   Кожа на теле Нииды быстро зарастала. Мгновение, другое и женщина открыла глаза.
   - Ни...
   С ладони дочери последней соскользнула руна сна, погрузив мать в глубокое сновидение. По щекам девушки вновь потекли слезы.
   - Ты невыносим, бестактен, нахален... но... ты... прав... - всхлипнув, вздохнула Ниа. - Ты опять прав, Зеленый, и я обязана тебе жизнью. Спасибо, Дрел, - Великая учтиво склонила голову.
   - Приятно, меня оценили, хоть и немного накостыляли при этом, - расплылся в счастливой улыбке Великий и рывком встал. - Так, что у нас по плану?
   Нианна поднялась с пола.
   - У нас два контейнера с искрами Арла?
   - Зачем? - бесцеремонно перебил на полуслове Нианну Дрел.
   - Ну и кто ты после этого, как ни нахал? - вспыхнула, словно факел, Ниа и тут же угаснув, помня о спасенной жизни, продолжила: - Поизмываться над гадом хочу. Опыты поставить. Устроит? Остальное - маленькая девичья тайна! - блаженная простодушная улыбка кокетки ей явно не шла.
   Дрел скорчил противную мину в ответ.
   - Я напишу записку матери и укажу руны действенной защиты от проникновения Арла. Они помогут ей и многим другим. И кстати, - взяв бумагу и перо на столе, повернув голову поинтересовалась Ниа, - как ты меня выследил? Как попал сюда незамеченным? Руны прыжка здесь, в Фиэнее, драконы бы отследили, слишком они могучи, и толпились бы возле входа, а их вроде нет, - Ниа приподнялась на цыпочки, выглядывая в окно.
   - У мальчиков тоже есть свои маленькие тайны, - съехидничал Дрел. - Догадался... Угадал... Какая разница?... Главное, что успел и точка.
   - Несносный, уф! - фыркнула девушка.
   Дрел добродушно расхохотался. Ниа написала записку и приколола на стене кинжалом Селина.
   - Прощай, мама. Когда все уляжется, я отыщу тебя. Обещаю, - дочь нагнулась и поцеловала ее в щеку, - прощай...
   Контейнеры сферы прилипли к талии Нианны. Друзья опустились на второй этаж.
   - Окажешь подруге маленькую услугу? - Ниа зашла в свою комнату.
   - Насколько "маленькую"? Настолько? - Дрел показал небольшой зазор между указательным и большим пальцами.
   - Чуть более, - девушка извлекала из шкафа весь гардероб, подаренный Магистратом. - Хоть не перед кавалерами столицы, так пред бездной преисподней покрасуюсь.
   - Ла-а-а-дно... Это можно... Нести вещи Богини это же такая честь! У-у-у и как пахнут, - Дрел аж зажмурился.
   - Зеленый, Чари придет в себя, я ей все разболтаю, какой ты...
   - Какой? Обыкновенный, живой, теплый...
   - Понесло. Ладно, не продолжай. Неси лучше, - Ниа все аккуратно уложила во внушительных размеров сундук.
   Дрел присвистнул.
   - Что? Не осилишь? - лукаво улыбнулась девушка.
   - Сундук, как сундук. Идем, - с руки Дрела сорвалась всего одна руна, поклажа воспарила в воздух и, управляемая пальцем, поплыла перед Великим.
   - А Чари, Ррагор? - вдруг встревожилась Ниа.
   - Я что им станется? Спят, как дети сладким сном, - подмигнул Дрел подруге.
   - Я так понимаю, это было первое дело из двух "личных". А второе неотложное будет столь же рискованным? Паж сопровождения с сундуком не сгодиться часом? - губы Дрела улыбались, глаза же, напротив, были настороженными и тревожными.
   - Мне подумалось, что настоятельно необходимо тайно переговорить со старейшиной Храагом. Его рассказ о смерти Фиэнея очень важен, если мы хотим мира. Как ни крути я все же эльфийка, и эльфы будут меня слушать.
   Друзья стояли у дверей на первом этаже.
   - Старейшина... Интересно до жути!... Познакомишь? - веселое расположение духа Дрела передалось постепенно и Нии.
   - Посмотрим на усердие в доставке наших бесценных платьев, - подмигнула Ниа и растворилась в заклятье невидимости.
   Дрел последовал ее примеру.
   - Наших? Посмотрим? Мы? Прямо, как Предтеча - о себе во множестве. Мы... Куда летим-то, ваша многоликость, Нианна-Лирин-Синирра?... Слушай, я тебя совсем не вижу. Ни намека...
   Нианна хихикнула:
   - Учись... Вон туда... - в разуме Дрела вспыхнуло изображение пещеры старейшины.
   - Понял... Увидел... Полетел... - Великий носильщик взмахнул крыльями, поднимаясь в воздух.
  

Столпы Арла и новый порядок.

Великий лес.

  
   Утро этого дня парило тонкой туманной дымкой безмятежности средь тысячелетних стволов Великого леса. Тихий мелодичный стрекот мириадов насекомых вздрагивал и чередовался трелями, радующихся неизбывному приходу светила, птиц. Многоголосое крылатое пение кружилось в ярких красках удивительных цветов и, очарованное их колдовским ароматом, воспаряло к небесам.
   Идиллия, не ведающая страха. Гармония, почтившая Вечность и бережно несомая в заботливых ладонях времени, вдруг содрогнулась... Недра меж стволами оплавились, раскраснелись и вздыбились каменным клыкастым зевом преисподней.
   Земля явила тех, кого не стало, кого не было. Тех, о ком восхищенно думали и неистово проклинали. Яркое сияние навершия прямого, алого, граненого посоха размашистым движением покинуло чрево земли, извлекая за собой серо-зеленый маскирующий плащ.
   Один, второй, третий, сотня, две, скрытые капюшонами лица, приглушенное бряцание доспехов и мечей.
   Взмах первого посоха, покинувшего каменную пасть и сотни лиан, увлеченных незримой магией набросились на нее, впились, обвивая, заплетая, скрывая плотной сенью от чужих глаз.
   Бледная рука, сжимающая посох была покрыта нитями пульсирующего, подкожного, не яркого алого света.
   - Избранники! - взметнулась вверх растопыренной пятерней длань первого увидавшего свет.
   Все замерли напряженно, безропотно внимая. Руки потянулись, сбрасывая капюшоны.
   Решительно сдернул с головы капюшон и оратор. Его грудь наполнилась жадным вздохом. Лицо, испещренное вязью фосфоресцирующих алым светом сосудов, будто не кровь, а жидкий свет струился в венах под кожей, источало власть, дерзновенное могущество и непоколебимую веру. Лицо лидера... Лицо главы... Лицо Улира...
   Улыбка победителя сияла на лике Владыки.
   - Наш Бог сдержал данное слово! В награду за перенесенное испытание, проверившее смертью нашу веру, мы получили новую жизнь, другую, несоизмеримо более могучую плоть! Да славится Арл в небесах Эндоры!
   - Арл! Арл! Арл! - взорвался дружными, яростными возгласами верующих окрестный лес.
   - Мы пойдем вперед, в дебри, на дороги, в одинокие отшельничьи хутора и оплоты цивилизации - города! Вам, двухсот двадцати двум Арканам, глашатаям воли и правды Арла, выпала честь не только быть спасенными истинным Богом Звезд при жизни, но и приобщить заблудших, обманутых лживыми химерами Тироля, Великими, к единственной правде и единственной славе! Нет Бога кроме Арла! Нет силы, могущественнее силы Бога Арла! И нет спасенья, кроме пути в молитве к Арлу!
   - Арл! Арл! Арл! - вдохновенно, патетично, с придыханием выдохнуло собрание. У многих по щекам катились слезы благоговейного восторга.
   - Арл вездесущий! Он потаен! Он терпелив! Миром и кротостью, тихой сдержанной речью к простым, и сомневающимся, пламенной сердечной молитвой пред ликами, вставших на стезю веры, возвестите неизбежное, возвестите сужденное и вписанное древними рунами в скрижали будущего! Эндора будет спасена лишь Верой в единственного Бога! Эндора будет спасена лишь забвением веры в лживых, сумасбродных демонов Тироля! И истинный день спасения... - Улир перешел на неистовый, иступленный крик, воздев обе руки к небесам, - истинный миг спасения наступит, когда покатится от праведного меча верующих к ступеням жертвенного алтаря, голова Великой Нианны!...
   - Вас спросят почему? - перешел почти на шепот божественный глашатай. - И вы ответите... Наш Бог настолько великодушен, что не скрыл от нас правды. Нианна - ЗЛО, порожденное самой Смертью! Она - ее дочь и наследница, пришедшая в ряды живых крушить и уничтожать, упиваясь и наслаждаясь Вашей кровью! Кому как ни вам - Арканам, достойным ученикам, знать про танец тверди Эндоры, распахнувшем двери грядущей войны! Кому как не вам знать об одурманивании ею всего драконьего рода и натравливании их на миролюбивых эльфов! Ужас и прах Фиэнея поведут шаги проповеди вперед, вещая правду и быль о битве Магистрата!... Вас услышат... Вас поймут... Вас примут как героев, несущих благую весть!...За ваши труды добрый и заботливый Арл сделает вас подобными себе - он подарит вам миры и звезды! - вены и артерии на лице Улира чуть вздулись, ярко пульсируя рубиново-алыми отсветами.
   Речью владыки собрание было доведено до экзальтированного транса. Оно нервно внимало каждому звуку, каждому мановению кисти, мизерному движению зрачка вождя.
   - На вашем пути Арканов Арла не будет преград! В тихой ночи, узрев нашего Святого Водителя, возносите смиренную молитву его славе, просите о снисхождении силы и мудрости. Они не заставят себя ждать. Его знания станут Вашими! Его власть коснется преклоненного ума и научит властвовать душами принявших веру!... Идите, Арканы, собирайте верующих, собирайте воинов и сильных в первые ряды! Возвестите им поход на север в неприступный град-цитадель Арллур!
   Маги зашумели, и начали оживленно переглядываться. Никто не слышал о таком месте.
   - Знаю! Никто из вас не был там. Скажу больше - этого града пока нет! Но клянусь, не успеет пожухнуть листва и опасть на землю последнее яблоко, не успеет воздух охладеть от жаркого взгляда лета, как в северных землях царственно возвысится новая столица Эндоры - град Арла, дарящий всем королевскую роскошь и наделив всех и каждого неслыханной магической мощью! Бог сам поведал мне это, и я отправляюсь под его водительством в эти земли, чтобы стать покорным инструментом в его десницах!
   Улир излучал чудовищную энергию, от которой у адептов начали дрожать ноги и руки.
   - Вижу! Нелегким и тернистым начертан ваш путь, но так же ведаю, что законы Эндоры не смеют вредить адептам любой веры. Скажу однако, если кто-то или что-то будет угрожать вам, защищайте свою жизнь отчаянно и неистово, ибо вас мало, истинных столпов Арла, а свершить предстоит неимоверно много! В путь решительные Арканы, и да наполнит каждый ваш шаг Вечный Арл своим благоволением!!!
   - Во славу Арла! Во имя Арла! Стопами Арла! - донеслось со всех сторон и перерожденные эльфы, горя возбужденным фанатичным взглядом, каждый подойдя и в ноги склонившись духовному патриарху, отправлялись в лесную чащобу.
   - Аниэр, Виилле, Нимилл и Хайтилле - громко обратился, призывая послушников Улир. - На вас пал божественный выбор. Вы пойдете со мной, - властный взор блистал довольством, когда бывшие король и королева Эндоры безропотно и подобострастно склонили пред ним колени.
   Вторую пару, Нимилла и Хайтилле, Улир выбрал не случайно. Лучшие из лучших учеников Харула, маги темного наследия, бесконечно преданные и неимоверно скрытные. Эта четверка будет его правицей, держащей в узде новую могучую империю, взметнувшую боевой красногривый стяг с именем Арла в северных землях мягкотелой Эндоры.
   Несущие глас Божий быстро разошлись, но давящая тишина, лишенная даже малейшего колыхания воздуха, застыла ледяным предчувствием беды. Беды для всех под этим солнцем.
   Здесь и сейчас родился новый порядок, еще не нанесенный на длинные, увитые золотом рунописи священных свитков и талмудов. Еще не высеченный в камне и залитый расплавленным солнечным металлом в стенах храмов, еще не отчеканенный в кованой стали мечей и лат, несущих веру и покорность на бритвенно-отточенных лезвиях.
   Новый порядок горел пламенем древнего, жадного космического демона в сердцах некогда эльфов, снедаемых фанатичной доверчивостью.
   - Ну что ж, отверженные, но избранные, в путь! К новым горизонтам и победам, столпы веры! - Улир окинул взглядом четверку.
   Как никогда маг чувствовал себя легко и вольготно. Ноги и посох казались невесомыми, и не он шел вперед, а весь мир надвигался на него, покорно ложась к стопам под властью его абсолютной воли.
   Он обрел... Он отыскал...
   Он уже никогда не свернет...
   Память полнилась гордостью...
  
   ...Забитый до отказа зал советов Магистрата...
   ...Владыки... Маги... Ученики...
   ...Образы внимающих по кристаллам связи...
   ...Отступающие с каждым новым возгласом "Арл!", ужас и страх неминуемой гибели...
   ...Приходящие на их место благолепие и уверенная в будущем отрешенность.
   Улир помнил их сладость на губах, их уверенный ритм в груди. Он, как и все, звал и жаждал, положив на алтарь Божества всего себя со своей борьбой и болью, со своими надеждами и чаяниями.
   Улир запомнил это чудо навсегда!
   Он возвестит о нем каждому на пути, обратив сомнение в несокрушимую ВЕРУ!
   ...Свет!... Алый, рубиновый свет рухнул с небес, круша каменный драконий купол. Их одежды вспыхнули в одночасье, снедаемые длинными языками пламени. Плоть возгорелась, неся по закипающей крови сладостную боль, медовую муку отречения, замешанную на ритмичном содрогании сердец "Арл! Арл Арл!".
   Прах прежнего бытия опадал пеплом забвения эльфийских тел на скрижали таинства нового Бога. Алое, жидкое пламя проникло в кровь, наполнило током вены, взорвав сердце безумством неописуемой радости!
   Огнь Бога более не разрушал! Он созидал паству заново! Языки пламени укротились, завернув обгорелые скелеты в новую, совершенно иную ткань жизни. Ткань, чьи возможности только предстояло познать в будущем, ином существовании.
   - "Исход!" - властным аккордом рухнула мысль Бога в разумы поверивших и перерожденных.
   Легкие, почти невесомые, еще светящиеся тела избранных заскользили по воле Арла над самым полом за вождем Улиром.
   Он вел их... Он звал их... Он знал куда...
   Единицы из единиц знали о них: двух обыкновенных металлических кругах, примыкающих друг к другу посреди темной тесной подвальной комнатушки Магистрата. Заряд перерождения исчез, и вереница обнаженных тел уже шлепала босыми ногами по узким, мрачным лесенкам вниз, в удушливые недра подземелий.
   Заржавевшая, затянутая паутиной дверь скрипнула и подалась.
   Глава Магистрата подошел ближе. Над его ладонью вспыхнула руна "Свеир", и лунная сфера света озарила невзрачное помещение.
   - Вставайте на круг по очереди, - тихо прошептал маг. Сверхчуткое, обостренное в стократ чутье улавливало вверху приближение крылатой ярости.
   Что-то щелкнуло под ногами первого вставшего, и металлический диск провалился куда-то вниз, увлекая за собой ничего не успевшего сообразить эльфа. Тут же на его место, со второй окружности, перекинулась через край следующая пластина и замерла на месте первой.
   - Следующий, следующий, не мешкайте, торопливо шептал вождь.
   Один за другим уносились воины Магистрата в неизвестные недра.
   Улир встал на круг последним, и в тот миг, когда диск дрогнул, с рук мага в потолок рванулись две ударные сферы. Комната обрушилась, заваливая тайный спусковой механизм.
   Диск уносил главу бывшего Магистрата все глубже и глубже, казалось, к самым недрам планеты.
   ...Но вот, наконец, и он - зал-тайник. Оружейная пещера и тайная сокровищница.
   Длинные тени от факелов, вспыхнувших с прибытием первого беженца, ползали по грубым, рваным, естественным стенам.
   - Ищите одежду по вкусу и оружие по руке, друзья. Магистрат изначально был построен на колодце "Исхода". Это знание передавалось от главы к главе Магистрата, - пояснил маг недоуменным взглядам соратников, - но увести с собой я мог лишь принявших Веру братьев, и вы меня не разочаровали. Я счастлив, что вы все со мной!... Драконам не отыскать следов, а даже если и найдут, то не добыть нашей крови. Подземный ход на поверхность нам предстоит проложить самим, но с верой в Арла этот труд будет нам лишь в радость! - Улир набросил на себя черно-алую мантию, взял красный посох и, прихватив плащ, направился к довольно тесному отверстию в стене. - В бой, служители Арла! Во имя истинного Бога! Во имя нового порядка!...
  
   ... Скоро будет деревня... Их будут слушать... Внимать... и... Верить...
   Там они получат в дар коней и благие слова напутствия...
   И их уже никто не остановит...
  

Я бы на его месте...

Генар.

  
   - Значит весь Магистрат погиб? - Нианна нетерпеливо мерила шагами пещеру Храага.
   Дрел неудобно примостился на сундуке со скарбом Богини и глубокомысленно наблюдал за мельтешением стройных ножек.
   - "И как там Чари? Вдруг проснулась? Еще набедокурит чего... Хоть бы Ррагора не слопала".
   - Да, госпожа. В этом нет сомнений. Я сам прикасался к еще горячему пеплу, - Храаг тяжело вздохнул, подняв воздухом из ноздрей два небольших пылевых вихря в пещере.
   - М-да, по-твоему рассказу получается ритуальное самосожжение.
   Храаг неторопливо кивнул.
   - Во имя Арла?
   Храаг кивнул еще раз, утверждая сказанное.
   - Но не мог же весь Магистрат оказаться порабощен красными искрами проклятья?... Зачем тогда они охотились на пораженных, делая из них Дремов?... Что-то не вяжется. Здесь что-то другое!
   - А что если... - начал было говорить Дрел, но уловив на себе жесткий взгляд Нии, чуть приостановился. - Можно я скажу?... Да? Спасибо... А что если наша чудо-комета решила просто поболтать по душам с магами и...
   - Навязать им свою волю! Договориться, так сказать! - брови девушки взвились на лоб в очевидной догадке.
   Дрел ткнул в направлении Нии пальцем:
   - Именно! В точку! Рассыпать искры направо-налево дело хорошее, но расточительное даже для Арла. Я бы на его месте заставил охотиться на тебя, ну скажем, просто ВСЕХ исключительно по собственной воле, посулив при этом... Что он там тебе обещал при встрече? - беззаботный, словно пустяковый, вопрос скользнул с простодушной улыбкой из уст Дрела.
   - Три затмения этой комете под хвост! - в сердцах выругалась Ниа. - Неужели он отравит разумы всей Эндоры ради меня одной?!!!
   - Он?... Да легко! Легче легкого! Он - ПРЕДТЕЧА! БОГ-БОГОВ! Который к тому же блаженствует от насилия! К приходу, которого на небо Хранители устраивали войны - "Игры", а тут игра получилась столь захватывающей, что он не только созерцает! Он здесь! Он играет, двигает фигуры, плетет ловушки! - Дрел почему-то разошелся. Азарт хлестал через край его души. - Единственный выход для тебя, для нас, для всех - не прятаться по норам и ждать, когда все поле для игры, вся Эндора, станет и плотью и разумом принадлежать этой краснохвостой звездной твари, а играть!... Сильно! Четко! Слаженно! На равных! Он тебе загадку - ты ему пять. Он тебе западню - ты ему...
   - Сто клыков в его лохматый межзвездный зад! - почти прорычала Нианна.
   - Ну, можно и так, - пожал плечами Дрел, снова чуть откинувшись на неудобном сундуке.
   - Фанатичная смерть последователей, - прогудела медленная басовитая мысль Храага. - Он поверг в Магистрате основу основ - веру в Богов Тироля. И я не дам и одного обломанного когтя, что он не устроит это повсеместно. Ты должна торопиться, Праматерь.
   - Торопиться "что"? - Ниа встала на самом обрыве лицом к водопаду, спиной к друзьям.
   Аруж шумел, пенился, лил ледяную мудрость гор в озеро драконьих слез, памятуя еще первые времена драконов. Искрящаяся взвесь резвилась радугами, не обращая внимания на мир Богов и смертных.
   Руки Великой были заведены за спину и сжаты в плотный замок. На серебряной эластичной броне оседали крошечные звезды блистающих капель.
   - Быть может совершить что-то "Божественное"? - Дрел подбросил вверх кисть руки в неопределенно-вращательном жесте. - Что-то эдакое, чтобы все поверили - ты при силе, при могуществе и достойна поклонения.
   - Возможно, тебе стоит появиться на собрании Большого Кольца Сетимиэля, где Гилиира и Омелию будут превозносить на трон, - озадаченно прогудел Храаг.
   - На месте Арла я бы не упустил такого шанса побороться за власть. Так проще низвергнуть веру в нас, - серьезно сдвинул брови Дрел.
   - На месте Арла, на месте Арла... Прямо наместник какой-то. А ты часом сам не заслан, а? - Нианна придвинулась почти вплотную к лицу юноши и до узеньких щелей прищурила глаза.
   Храаг негодующе зарычал, подняв чешую дыбом на загривке, и стал приподниматься на лапах.
   - Эй! Эй! Полегче! Во мне искры-то нету! - отшатнулся Дрел.
   - В Улире ее тоже сперва не было, - Нианна еще придвинулась, приперев Дрела к самой стене.
   - Храаг, сделай что-нибудь! Ей уже повсюду эти искры мерещатся! - взмолился Дрел, пытаясь выскользнуть в сторону.
   - Искры мерещатся?... Да!!! Я знаю, что делать!!! Не время медлить! За дело! - Нианна почти отпрыгнула от Дрела и направилась быстрым шагом к внутреннему тоннелю.
   Дрел подошел к Храагу и, склонившись к самому его глазу, прошептал:
   - Старейшина, а ты уверен, что она, когда разбилась в образе дракона, без ссадин там, царапин на голове была?... Такое ощущение, что девочка крепко приложилась. У нее то сдохнуть-умереть, то сражаться-не сдаваться. Сплошной парадокс!
   - Голова Праматери цела при ударе осталась, - выдохнул горячий пар из ноздрей Храаг.
   Дрел махнул рукой:
   - Женщина одним словом...
   - Зеленый, я все слышу! Живо за мной! - резкая мысль сдавила виски Великого. - И сундук не забудь!
   Нианна торопилась, считая шаги слишком медленными, а время слишком безжалостным.
   - Вот видишь как она? И про сундук с тряпками не забыла, - буркнул крылатый Бог в услужении. - Когда Кольцо-то Высших родов? - сундук воспарил вверх под рукой Дрела.
   - Через три дня у собора Богов Тироля на площади "Золотого Кольца", - Храаг поднялся, провожая Богов. Таких простых... Таких понятных. - "Чем же можно им помочь?"
   Время... Время... Жгло и гнало в даль...
   Старейшину не оставляли в покое башни Магистрата. Как только он закрывал глаза, пронзительный визг лучей впивался, казалось, в каждый нерв, каждую матовую чешуйку на его плоти. Он боялся их. Боялся, что лучи оживут и вновь набросятся на Генар, выжигая древний драконий град до самого сердца, до Храма Сути.
   В тоже время Храаг надеялся на них. Угроза Арла конечно казалась безмерной, но древний вождь рода не забывал и о смерти с Запада, о тайне черного воинства, уже явившего мечи в землях орков.
   Строить... Строить... Строить немедля...
   Храаг уже говорил об этом с Буракном, верховным магом гномов и их король Торин торжественно зачитал ноту согласия. На верхнем срезе каньона, прежде у городов Рубус, Горн и Карж, после от побережья до побережья высится таким башням. Добрая весть пришла и от людей и от орков...
   Орки требовали сокрушительное оружие эльфов в первую очередь себе, так как считали свой народ наиболее пострадавшим и ослабленным.
   ... - Что у вас, Анари? - кристалл связи сиял малиновым светом в лапе у дракона.
   - Я говорил с Эниралом и Агири. Они сослались на раздел библиотеки Магистрата, но там мы чертежей и описаний не обнаружили. Улир постарался. Не найти ему покоя средь усопших! Подземные источники энергии целы. Думаю, маги быстро в них разберутся и отладят, а вот от шпилей и магии управления ими почти ничего не осталось. Весь орден ищет в руинах обломки и собирает их по кусочкам. Старик Агири... - Анари замялся.
   - Что не так? - сурово сдвинул брови Храаг и позволил нетерпению дернуть своим хвостом.
   - Среди бойцов Магистрата находились его сын и внук. Горе затуманило старческий рассудок. Он проклинает и винит себя, как изобретателя этого оружия, в их гибели. Я попробовал с ним поговорить о восстановлении чертежей, но, боюсь, Агири не будет в этом помогать. Он отстранился и готовится к переходу, - глава ордена Генара стоял возле горы обломков одной из башен. Сапоги по щиколотку утопали в густой золе.
   - Постарайся, друг. Объясни мастеру боя, что его оружие может спасти миллионы жизней! Возможно, от него зависят сейчас судьбы целых народов! Гномы, люди и орки готовы начать строительство сию секунду. Они уже созывают мастеров камня и стали, а маги их давно на месте. Горе - дань Судьбе, а воля - стезя в Будущее!... Пусть твои слова и мудрость поддержат и направят старца. Помоги ему!
   - Я это и собираюсь сделать. Совсем скоро я с Саприлом вылетаем в Сетимиэль на Большое Кольцо. Мы приглашены Эниралом посетить лагерь беженцев Фиэнея, как миссионеры рода драконов, и будем вести предварительный разговор со знатными родами. Обещаю встретиться с Агири. Великая не объявлялась?
   - Я говорил с ней. Она собирается прибыть на голосование в Сетимиэль, - Храаг закрыл глаза. - Жаль, что мне сейчас туда нельзя, - с тягучей горечью покинули душу слова мудрого дракона.
   - Святые ураганы! Это опасно! Безумно опасно! Если она явит себя открыто, проклятье Арла сметет одним выдохом весь город! Ведь распознать до конца одержимых Магистрат так и не сумел! Сколько их осталось в Сетимиэле? Десятки, сотни, а может тысячи?!!! О чем она думает??? - Анари метнул голову куда-то влево. Седые височные пряди взметнулись недовольными кобрами. - Ты слышишь, Саприл?!
   Храаг услышал негодующее рычание своего ученика.
   - Поговори с ней, Мудрейший! - знакомый ментальный голос сапфирового дракона коснулся мыслей старейшины. - Вразуми!
   - Это я предложил Праматери, - покачал головой Храаг.
   - Ты? - в один голос почти выкрикнули дракон и всадник.
   - Есть вещи в Эндоре, которые важнее жизни целого города. Я, надеюсь, что моя интуиция не обманет меня, и на сей раз. Праматерь должна... БЫТЬ... ТАМ...
  

Титанические гости Генара!

Каскады Ини.

  
   Прохлада скользила по утомленному телу, еще помнящему аромат ночных мук счастья. Сладкая истома нежилась в каждой частичке расслабленной плоти.
   - "Не буду открывать глаза. Хоть режь меня, Судьба, на тысячу неровных кусочков, поджаривая на медленном огоньке без масла!" - Тиринар уже проснулся и лежал неподвижно, наслаждаясь неописуемым блаженством. - "Все, что пригрезилось: вчерашний день, безумная ночь, просто не может быть правдой! Не... мо... жет!!! Сейчас открою глаза и окажется, что валяюсь где-нибудь под деревом, перебрав гномьего рубинида. Старый сморщенный старикан... В руке пустая бутылка... Ну, в крайнем случае клыки из пасти, да рога на башке торчат. Эй! Убейте меня кто-нибудь, так мне хорошо!" - ленивые мысли неспешно подталкивали одна другую.
   - "Нет же... не убьют... Сейчас подкрадется коварный Гилиир, окатит из ведра водицей студеной и сообщит, что непоседа Нианна опять чего-нибудь набедокурила"...
   Ничего не происходило. На глаза медленно заполз, невесть откуда взявшийся, солнечный зайчик и стал нахально елозить и слепить даже сквозь веко.
   - "Эх"! - грудь наполнилась глубоким вздохом огорчения. - "Ну почему все хорошее так быстро отцветает, растворяется, оказываясь просто сном, дивной грезой сумасшедшего и только?!"
   Медленно выдыхая, нехотя, Тиринар открыл глаза.
   Он лежал на спине, распластавшись на скомканных прохладных, шелковых простынях кремовых тонов. Закрученный морскими линиями свод просторного ложа и едва колышущиеся невесомые занавеси скрывали все вокруг.
   Ночь... Полыхание извивающихся теней огня на разгоряченном возбуждением девичьем стане и аромат... Тонкий дурманящий аромат ее кожи... Это благоухание было здесь, сейчас, рядом.
   Недоверчиво, сомневаясь, и все еще отказываясь верить своему счастью, Тиринар повернул голову.
   Она... Его Богиня. Его ненаглядная, но такая долгожданная невозможная любовь, лежала рядом. Прекрасное, хоть и не совсем привычное лицо, хрупкие плечи, завораживающие линии восхитительной фигуры и легкое пьянящее дыхание. Его невеста... Его жена...
   Пленительные губы Укишеры едва-едва улыбались, еще храня в себе чары сна брачной ночи.
   - "Не сон... Не бред... Не иллюзия?" - сердце стучало гонгом счастья в груди, и пальцы, едва-едва касаясь нагого стана красавицы, скользнули по ее руке, изгибу талии и бедру.
   Девушка улыбнулась чуть ярче, оставаясь в оковах безмятежного сна.
   - Любимая, - тихо прошептал молодой супруг, боясь спугнуть такую безумно-нереальную реальность и медленно бесшумно сел.
   Юноша долго любовался, не в силах наглядеться на сказочную фею из позабытых грез.
   Укишера блаженно спала, и Тиринар, не желая тревожить любимой, тихо встал с кровати. Молодое упругое тело атлета звало движение во все тугие мышцы. Рядом с ложем, на небольшой вешалке с его стороны, он обнаружил тонкий, переливающийся серебряным многообразием узоров, халат. Накинув на плечи и запахнув полы, маг подпоясался широким черным поясом и, не торопясь, направился мимо мерцающего бассейна, в коем ночью растворилось столько страсти и любовных ласк, что вода в нем чуть не выкипела, к просторной площадке полукруглого балкона. Тиринар прошел к перилам, проложенным по сложному, объемному, будто сплетенному из диковинных подводных созданий и цветов, ограждению.
   Вчера он не думал, не представлял, куда несет их с невестой каменный цветок лилии на мощном прямом фонтане, а сегодня неуемное любопытство настаивало и требовало.
   В первые мгновения дух древнего мага застыл, обездвиженный захватывающим, подавляющим своей грандиозностью зрелищем.
   Дворец, созданный супругой, парил в удивительном сплетении, нисходящих и восходящий водных потоков, над каскадом озер Ини, утопающих в буйной изумрудной зелени. Он величественно возвышался на головокружительной высоте даже над плато Великого леса, не говоря уже о распростертой внизу бездне континентального каньона и низменных земель орков.
   Яркое солнце подсвечивало перламутрово-желтые, танцующие неторопливый танец, облака прямо на уровне покоев. Прохладные ветры наполняли грудь мага одновременно безбрежным умиротворенным покоем и, с каждым вздохом нарастающей, тревогой.
   Тиринар, сложив руки на груди, напряженно вглядывался в размытые, скрытые летней дымкой очертания западного горизонта. Счастье шептало сердцу о Вечности и гармонии единства с родной душой Укишеры, а разум с каждым вздохом глотал все большую, крадущуюся, таящуюся ледяную тревогу.
   Там... Впереди... Сейчас...
   Уже угнездилось зло... Оно уже высиживает Смерть на концах ядовитых паучьих жал и в липкой режущей дурманной паутине. Там ненависть, упивающаяся безжалостностью, в белых зрачках темных Лордов. Там Будущее точит меч рокового испытания...
   - Милый, - от тихого шепота, неслышно подошедшей Укишеры, Тиринар вздрогнул, будто от громыхнувшей молнии.
   Как она была прекрасна! Стройный обнаженный стан, завернутый в легкую, небесную, ничего не скрывающую ткань коротенького халатика, украшенного редкими изумрудными змейками. Порывы прохладного ветерка озоровали вокруг ее прелестей, бесстыдно ласкаясь, то прижимаясь, то теребя складками невесомую материю одежд.
   Тонкие пальцы Богини скользнули ему под локоть. Она прильнула к мужу всем телом, желая объятий.
   - Ты проснулась, любовь моя, - Тиринар, чуть нагнувшись, поцеловал жену.
   - Нет... Я все еще сплю, - прошептала Уки. - Сплю и не верю своему счастью! - улыбка блаженства цвела на лице девушки.
   - Как и я... Отчаянно боюсь, что греза рассеется и заберет тебя из моего сердца, - Тиринар чуть сильнее прижал ее к себе и улыбнулся в ответ.
   - Я чувствую в тебе боль и тревогу. Что там? - Уки кивнула, указав подбородком в сторону запада, где напряженно блуждал взгляд возлюбленного.
   - Там... Нам бы всем лучше не знать этого. Лучше не ведать, но боюсь предотвратить беду не в силах уже никто. Там война, моя Капелька... Война... - тяжело вздохнул Тиринар.
   - Мне нравится, - Уки по-детски положила голову ему на грудь.
   - Война? - Тиринар непонимающе поднял бровь.
   - Да нет же, - скромная, даже застенчивая улыбка порхнула на уста Великой. - "Моя Капелька"... нравится.
   Тиринар неожиданно подхватил милую на руки и с силой закружил. Звонкий смех Уки резвился в поднебесье стайками радужных бабочек. Муж резко остановился, прижался к ее лицу и прошептал: "Моя Капелька!"
   - Мой Шум, - тихо ответили уста девушки.
   Это имя не показалось чужим. Не в силах пробиться к сознанию оно рванулось сокровенной, погребенной тайной где-то в запретных безднах души. Маг словно испытал на вкус древнее, передержанное, седое вино. Терпкое, приторное, с непередаваемо сложным букетом мудрости и могущества в тягучих глубинах. Оно было по вкусу. Его хотелось испить. Им хотелось вспомнить...
   - Я напугала тебя? - проницательный взгляд Уки коснулся духа супруга.
   - Ты возвращаешь меня из забвения и это... Это мне нравится, заплети меня колючка! - Тиринар бережно опустил хрупкое сокровище на ноги.
   - Хм! Смешной!... Заплети и меня колючка! - хихикнула девушка.
   - Скоро нам всем будет не до смеха, - внезапно посерьезнел Тиринар. - Видишь ли, где-то за горизонтом войска Зираиды. Там Игра Великих...
   - Игра Хранителей, - нахмурилась Уки.
   - Да... Прости... Игра Хранителей... Хоть бы глазком на них взглянуть, да кулаком зубы пересчитать, - виновато улыбнулся маг. - Мой долг помочь...
   Уки покачала головой.
   - Опять что-то не так брякнул? - бездонно-голубые глаза молили о снисхождении.
   - Наш долг не только помочь, но и победить раз и навсегда! - власть и сила поднялись из бурлящих глубин души хрупкой девушки, как неистовый океанский шторм.
   - Я почти это же и имел ввиду. Надо готовить твой... - Тиринар сглотнул, перехватив укоризненный взгляд супруги, быстро нагнулся и чмокнул ее в щечку. - Не привык еще... Готовить Наш народ к битвам, возводить оборону, создавать оружие...
   - Ты забыл? Водный народ семь тысячелетий к этому готовился, - лицо Уки зачерствело, погрузившись в ужас воспоминаний прошедших веков.
   - Капелька, не серчай... День как воскрес, да ночь как женился... С меня пока проку, но обещаю всенепременно исправиться и по... Шуметь как следует, - улыбнулся супруг, - а если серьезно - необходимо срочно выяснить ситуацию в Магистрате Фиэнея, ордене всадников и драконов Генара, и обязательно вызнать где сейчас скрывается Нианна. Она наверняка уже что-то успела натворить из ряда вон. Ты понимаешь? Этот мерзкий краснохвостый Арл, пару звезд ему в глотку, наверняка охоту на нее не отменил, а может чего и нового удумал.
   - Арл? Предтеча? Охоту на Нианну? - глаза Уки расширились от изумления.
   - О, прости. За один вчерашний вечер... Да и думалось совсем не об этом... Так вот... - и Тиринар кратко, но емко рассказал Укишере о мытарствах ее давней подруги.
   - Сто циклов??? Сто цивилизаций?!!! - Уки заметно разнервничалась. - Ради одной капли? Ключа? Немыслимо!!! Неужели она дерзнет, так же как и ты тогда? Океан!... Это же самоубийство!
   - Хм! - призадумался Тиринар. - Счастье - наверно и есть безумная дерзость, презрение к запретам и невозможностям. По крайней мере, одна из его основных черт. Жаль, со мной нет кристалла связи. Сейчас бы быстренько образ одного, другого, третьего... И все краски на холсте заняли бы положенные места, явив картину сегодняшней данности. Вот я завернул, - улыбнулся между делом маг.
   Уки не сводила глаз с избранника: грозный, решительный и в то же время легкий и веселый. Муж... ее муж...
   Хозяйка вод прищурилась.
   - Идем! - взяла любимого за руку, увлекая в зал.
   В разуме Тиринара тут же вспыхнуло предчувствие сладострастия.
   Уки невольно прочитав его мысли, смущенно улыбнулась и прошептала:
   - Не сейчас, чуть позже, мой Повелитель. Сперва краски на холсте. Мы - Великие. И я, и ты, хоть сила эта к тебе пока не вернулась в полной мере, повелители вод. Везде, где есть хоть ее пригоршня, сила нашей стихии позволяет нам присутствовать разумом, и в большинстве своем даже творить чары: реки, озера, фонтаны, кубок с напитком в знакомом месте, иногда даже кровь врага...
   - Это потрясающе! - глаза Тиринара разгорались азартом магической власти.
   - Еще бы! - лицо Уки, обожающей воду, сияло. - Вода - живая. Она везде, даже в самой маленькой капельке, - девушка сделала приятную лучистую паузу, - знает все и везде. Она чувствует все и везде, и мгновенно слушается своих друзей, заботится о них. Правда, это не касается океана.
   - Пока, не касается, - вставил Тиринар.
   Уки внезапно насупилась, губки сжались, а щупальца на голове нервно зашевелились.
   - Я с надеждой на будущее. Прости, милая. Продолжай.
   - Теперь в твоей воле не только твоя жизнь, муж мой, но и моя. Без тебя и мне она ни к чему. Помни об этом, пожалуйста, - совсем тихим ручейком прожурчал голос Уки.
   Тиринар поднес руку жены к губам, заглянул в дрожащие озерные глаза и нежно припал к ладони возлюбленной. Взгляд мага выразил много больше, чем могли высказать все слова мира.
   - Я поведу твой разум по водам Эндоры, - едва заметная улыбка простила мимолетную обиду. - Возьми с собой скипетр "Мер". Он поможет и подскажет. Пока тебе лишь надо представить, то место, куда ты хочешь направить дух, а я перенесу образ. Память магии вод вернется быстро. Я уверена в тебе, моя гордость.
   Тиринар и Укишера погрузились с головой в бассейн у ложа. Маг взял в руку скипетр. Вода вокруг Уки наполнилась мизерными желтыми искорками, которые вылетая из ее тела и превращаясь в иглообразные росчерки, растворялись в водной толще.
   Тиринар чувствовал, как вода оживает, становясь всецело его возлюбленной: огромной, безбрежной, текучей...
   - Капелька, ты... ты.. - супруг не мог отвести взгляда от зачаровывающей манифестации.
   - Не отвлекайся, - улыбнулась творительница водного волшебства. - Сосредоточься, ощути движение, слейся с моим потоком и повторяй...
   Тело Тиринара словно само услышало ее слова и наполнилось движущимся покалыванием. Весь бассейн засветился бесчисленными роями искр.
   - Умница, - Уки провела рукой дугу пред лицами, и вода подернулась серебряной пленкой колдовского подводного зеркала. - Выбери место, куда нам стоит отправиться. Представь в красках и спроецируй в отсвет реальности, что перед нами. Но помни, на том конце увидят лишь наши образы в зеркале вод.
   - Но ты так легко одета, - глядя на практически не различимый в воде халатик возлюбленной, занервничал молодой муж.
   Уки улыбнулась:
   - Они будут видеть нас такими, какими мы захотим. Не волнуйся, супруг мой. Она потянулась и нежно одарила его поцелуем.
   - Тогда вперед, в Генар! Уж кому можно доверять во всех переделках и любых катастрофах, так это старой, черной, шипастой громадине. Даже выдыхаемый им воздух и тот кажется ожившей мудростью. Храаг. Он нужен нам сейчас, как никто другой! - Тиринар собрал фокус мыслей на озере у водопада Аруж близ скальных стен Генара.
   Магическое зеркало пред супругами, оставшимися под водой, подернулось размытыми красками, обретающими грани, линии, проступающие объемом.
   - Не может этого... БЫТЬ!!! - глаза мага расширились до предела. Он по привычке сказал не жабрами, а ртом, и из него вырвалась стайка пузырей. Его глаза, его взор, его разум созерцал огромную рваную язву в скальном многообразии драконьих пещер. Словно неистовый безмерный зверь выгрыз скальную плоть древней драконьей обители.
   Скипетр Мер, повинуясь потаенному желанию души хозяина немедленно оказаться там, двинул рукой мага, и та коснулась раковиной на конце жезла водяного зеркала. Тиринар интуитивно подался вперед.
   Уки занервничала, чуть сжав руку мужа, но не отпустив двинулась за супругом.
   ... Два дозорных дракона Генара, гордо восседавшие на утесах Стражах, спорхнули с них, как перепуганные пташки. Такого никто и никогда из крылатого рода еще не видел.
   Озеро Драконьих Слез зашевелилось, заволновалось, вздыбилось и принялось расти, поднимаясь из глубин двумя меняющими форму титаническими столбами.
   Грозный тревожный рев стражей, поднявшихся на крыло полыхнул, по еще скорбящему Генару, яростью новой схватки. Драконы, шипя и лязгая челюстями, взмывали с пещерных карнизов в лазурную синь небес, косясь на незнаемое буйство магии.
   Храаг не стал взлетать.
   Напротив, он затаился в темных недрах своей пещеры, выжидая и изучая пытливым взглядом незнаемое.
   Столбы продолжали расти и вскоре, достигнув почти половины высоты Генара, приобрели черты мужчины и женщины. Слабые, отдаленно напоминающие... Вскоре они проявились, и вода практически застыла, став живой плотью титанов.
   Храаг растерялся...
   Ложь или необъяснимое чудо... Уловка подлого врага или власть, снисхождение Божества, явившего милость ушедшему в смерть герою.
   Пред ним возвышался гигант в образе юного Тиринара, молодого искателя судьбы всадника дракона. Именно таким запомнил лик молодого эльфа на площади Фиэнея в тот далекий, канувший в лету день старейшина.
   Гигант, облаченный в длинный халат, сжимал в руке скипетр. Ту же, что стояла рядом, деву с извивающимися щупальцами водяных струй на голове, с заплечными тонкими плавниками, дракон не знал, но память прислала подсказку. Образ походил на картину из древней легенды... Властительница вод!
   Храаг мотнул головой из стороны в сторону, стараясь стряхнуть с разума наваждение, но глаза водяных созданий остались гореть глубинными сполохами в ущелье.
   - Старейшина Храаг! - могучий бас, вырвавшийся из уст титана содрогнул скалы ущелья. Кое-где зашелестели камнепады. - Ой! Наверно, слишком громко. Простите, друзья, неподрасчитал, - чуть тише произнес неведомый гость. - Я хочу поговорить со старейшиной, - водяной исполин поднял голову к поднебесному кружению драконов. - Есть он среди вас?
   - Я слушаю тебя, явившийся из вод! - Храаг, гордо подняв голову на вытянутой вверх шее и выпятив грудь, показался на уступе пещеры.
   - Что случилось с Генаром? - забыв о традиционном приветствии, выпалил Тиринар. - Это не моя ученица набедокурила?
   - Это ты... Тиринар? - недоверчиво коснулся мыслью пришельца дракон.
   - Узнал! У нас получилось! - водяной гигант повернулся и посмотрел на спутницу.
   - Слушайте, братья! - Храаг перевел взгляд на парящих, встревоженных драконов. - Плотный ментальный купол над всем Генаром. Сейчас!
   Драконы тотчас принялись творить магию над городом.
   - Столь велика честь, что никто даже слова не должен слышать? Ну, да об этом после... Позволь представить тебе и роду драконов мое сердце, мою душу, мою возлюбленную и жену Укишеру, Великую Богиню вод Тироля.
   Укишера улыбнулась, едва заметно кивнув. Даже в этом образе, сотканном из струящейся воды, закованной в латы воительницы, Тиринару не хотелось сводить с нее глаз.
   - Я поздравляю вас, нашедшие счастье в любви. Поздравляю от всего сердца. Но ты же погиб???!!! - сомнение все еще ставило вопрос на сердечное доверие Храага.
   - Не все так плохо, добрый друг. Даже в смерти бывают приятные сюрпризы. Но далеко не в каждой. И все же, что здесь произошло? Погибшие, раненые, Фиэней не пострадал?
   Храаг молча спрыгнул с карниза и, описав дугу, приземлился на одном из утесов. Тиринар и Укишера двинулись по озеру, и через пару шагов головы титанов уже возвышались над их вершинами.
   Выжженная пустыня, да обугленные срубленные башни встретили взоры водных властителей.
   - Нианна! - вырвалось у Тиринара, словно ледяной порыв ветра. - Она?
   Храаг отрицательно покачал головой:
   - Нет... Мы... - короткие слова Храага звучали бессердечной бездной, полной огня и стали.
   - Драконы объявили войну эльфам? - глаза Укишеры сузились.
   - Мы лишь хотели остановить травлю Праматери демоном Арла. Призвать к ответу предателей Улира и Аниэра с Виилле, но первую кровь пролили не наши клыки, - сердце Храага вновь и вновь переживало боль схватки.
   Лицо водного гиганта стало настолько суровым, что вода пластами застыла на нем льдом.
   - Улир все же пошел по пути "Одной жертвы"...
   - Да, Владыка Тиринар! Мы не смогли остановить дремов.
   - Нианна? Нианна жива? - волновалась Укишера, и даже чуть подалась вперед, окатив дракона мощной волной брызг.
   - Праматерь уцелела, но перенесла ужасные муки. Она навещала меня с быстрокрылым Великим Богом по имени Дрел, - Храаг встрепенулся, сбрасывая с чешуи лишнюю влагу.
   - Дрел? Быстрокрылый? - удивление Уки пошло рябью по водной титанической фигуре.
   - Анари видел с ними и крылатую деву по имени Чари.
   - Чари?! Зеленый нашел ее!!! Настырный, упрямый! Вот, что значит любит! Где они?
   - Так, - вмешался Тиринар. - Давайте по порядку: поведай нам все про Нианну, войну эльфов и драконов, Гилиира с Омелией, да Зираиду, чтоб ей пусто было.
   - Про Дрела, - добавила Уки.
   - Да, про Дрела. Короче, вещай все, пока сил хватит.
   - Да поподробнее! - властным тоном Богини почти приказала Укишера.
  

Потерянная душа и воскресшие.

Мир духов.

   - Здравствуй повелитель мира усопших и готовящихся вдохнуть новую жизнь, здравствуй любезный Енишь! - Дрел широко улыбался.
   - Повелитель Дрел! Мать Нианна! Как я ждал вас! Как я рад! Это воля Судьбы! Радостная воля!
   Нианна и Дрел застали смотрителя душ Эндоры все над тем же полем разноцветных кристаллов в центре огромного, сияющего желто-зеленым светом невообразимых ассиметричных построек города-хранилища.
   Четырехглазое существо с длинным клювом, взмахивая тонкими, как у бабочки крыльями тут же оставило сосредоточенную возню с кристаллами, и, подлетев к друзьям, потянулось к ним тысячью тонких щупалец, почтительно и осторожно прикасаясь к творцам.
   - Я вернулась, как и обещала, - едва улыбнулась Ниа и присела на один из угловатых выступов. - Прими нашу благодарность за щедрый стол в домике над пропастью.
   - Не стоит... Право не стоит... Это мой долг... И мне было очень приятно. Такие хлопоты так редки здесь в беззвездно-безлунном мире, - Енишь опустился на землю. - Ваши друзья еще спят. Я совсем недавно наведывался к ним.
   - Вот и славненько! - у Дрела отлегло от сердца.
   - Енишь, у нас еще будет время приятно поболтать, но сейчас его у нас нет совсем, - Нианна всем своим видом показывала, что торопится. - Ты услышал, о чем я просила тебя, покидая Илуну когда спешила на помощь Дрелу и Чари? - брови девушки требовательно сдвинулись.
   - Госпожа просила сберечь душу друга по имени Тиринар, - тихо, виновато прошелестел держатель ключей загробного мира.
   - Ты же сделал это? Скажи? У тебя должно было получиться, - сердце Нианны сжалось, предчувствуя негативный ответ. - Ведь это в твоей власти, в твоей силе, скажи? Он здесь? У тебя?
   - Я услышал тебя, госпожа, тогда и, стараясь, вел душу твоего друга, отчаянного воина, в сражении. А когда его сердце остановилось, и грудь больше не могла породить вздоха, я приготовился принять его, но...
   - Но?... Но! - Нианна вскочила на ноги. Глаза Великой пылали неистовым рубиновым пламенем.
   - Ш-ш-ш! Осади! Постой!... Пусть договорит, - Дрел взял подругу за руку.
   Нианна с силой отдернула ее.
   - Говори!!! - почти вскричала Великая.
   - Не гневайся, Владычица. Многое изменилось со времени недавнего твоего визита. Твой друг Тиринар не попал в мою власть.
   - Он не умер??? - надежда крошечной искоркой затеплилась в сердце.
   - Я... я не знаю, - Енишь потупился. Зрачки в паре не фасеточных глаз виновато метались, как у неумелого ребенка, которому родители устраивают нагоняй.
   - Я не ослышался? - привстал Дрел. - Повелитель душ не знает, куда делась душа умершего?
   - Я же говорю... Многое изменилось... Ты сама, хозяйка, билась с нечистью на дальних болотах, которая крала души.
   - Душу Тиринара тоже похитили? Скажи кто, где? Я лечу туда немедля!!! - Нианна не могла найти себе места.
   - Мне не ведомо, госпожа, - тихо-тихо с оттенками страха в голосе ответил Енишь.
   - Но не могла же душа Тиринара просто растаять? Или он совершил звездный переход? - Дрел пытался хладнокровно распутать загадку.
   - В Эндоре появились чужие. Есть целые пространства, на которых я ослеп и чьей-то могущественной силой лишен власти.
   - Арл?! - в один голос произнесли Ниа и Дрел.
   - Я не знаю.... Я ловец душ, в долг которого вложено законом сохранить, сберечь и воплотить, направляя к совершенству и гармонии в хитросплетениях Судьбы... Я не властен над этим миром всецело. Что я могу? Я лишь знаю, что запад заволокла непроглядная серая пелена, из которой в мои потоки уже не приходит ни одной души... Ближе к каньону, как раз там, где смерть настигла твоего, мать, учителя, появилось что-то, что затмевает мое видение на многие, многие километры, но не трогает попавшие в потоки души орков и гномов. Я тону в мучительных пучинах неведения, не понимая почему почтенный эльф Тиринар не спустился в чертоги мертвых... И еще одно...
   Нианна и Дрел насторожились.
   - Знаете, мне самому не по себе... Что-то не так и с Магистратом Фиэнея...
   - Ну-ка, ну-ка... На этом месте поподробнее. Что может быть не так с мертвецами? - Дрел почти шутил, но глаза Великого искрились всепоглощающим вниманием.
   - Только не говори, что души Улира и Аниэра не легли в сети мира духов прямо здесь, у тебя над головой, - Нианна нервно пыталась заправить под тиару непослушную длинную прядь все время падающую на глаза.
   - Богам присуща прозорливость, о госпожа, - Енишь перемялся по очереди на всех ногах, чувствуя себя в высшей мере неуверенно. - Они сперва погибли... но после...
   - Да брось... Это шутка, - рот Дрела перекосила недоверчивая улыбка.
   - Нет, к сожалению... Они воскресли... Их подняла из небытия чужая, опасная, голодная сила откуда-то с небес!
   - Арл...- прошептала Ниа.
   - Плохи наши дела, сестренка, - Дрел походил на голодного хищника жаждущего крови.
   - Ты знаешь где они? Постарайся, напрягись, это важно... - взор Нии молил тихой мольбой палача.
   - Эта же сила скрывает воскресших от моего взора... Я бессилен и бесполезен, - печально вздохнул Енишь. - Простите Владыки великодушно.
   - Постой, а что стало с погибшими в Илуне? Они... они обрели покой? - Нианна до сих пор не переставала себя корить за смерть жителей деревни.
   - Ни одна душа не коснулась реки забвения, - уныло ответил смотритель.
   - Да что же это за напасть! - взбесилась Нианна и по ее зеркальной броне заструились молнии. - Звездный демон хозяйничает здесь как у себя дома!
   Внезапно память Великой ожила картинами гибели целой океанической цивилизации Иных... Она видела как горели сами глубины океана, наполняясь негасимыми жидкими сполохами...
   - Нет... - добавила девушка, проскрежетав стиснутыми зубами, - Это НАШ дом... и просто так мы не сдадимся! Я не сдамся!
   Она метнула обжигающий взгляд в Дрела:
   - Брат! У меня всего два дня до коронации в Сетимиэле. Я должна успеть преподнести Арлу сюрприз! Прошу, помоги Ррагору, возроди Махаша и разведай слепые зоны владений мира духов.
   - Это конечно почетно, Великая Нианна, что ты приравняла скромные способности Дрела к возможностям целого пантеона Богов, но за два дня боюсь мне не одолеть громадье твоих планов, - Дрел натянуто улыбнулся, разведя руками в стороны.
   - А ты постарайся!... На тебе еще будет создание активной боеспособной армии, способной защитить мир духов от вторжения Зираиды... Да! Ты справишься! Я убеждена! - Нианна параллельно словам о чем-то напряженно думала, меряя резкими шагами густо зеленый гладкий щебень.
   - Обворожительно! Это тоже в эти два дня?! Ты видно издеваешься? - Дрел понемногу закипал.
   - И не думала! - бросила в него прямой взгляд Ниа.
   - Зато очень хорошо, даже отменно, получается! - слегка огрызнулся Великий.
   - Два дня это мой срок, тебя он не касается, - словно отрубила девушка.
   - И ты вдруг решила, что я тебя одну в Сетимиэль отпущу, где бодрствующих, еще не заснувших Дремов пруд пруди?! Не выйдет, всесильная Богиня! - глаза Дрела гневно сузились двумя сияющими голубыми щелями.
   - Думаешь я у тебя разрешения спрашивать буду?!... Ладно. После потолкуем, - махнула рукой, смерив Дрела дерзким взглядом Великая. - Летим! Да, кстати, сундучок не забудь... Прощай Енишь, готовься к битвам! Жарким битвам!
   - А мы тебе поможем в полном своем могуществе, - Дрел погладил смотрителя по клюву. - Будешь свободен, заглядывай... Мы всегда рады... - а сам подумал, - "Мне бы моей Чари разум вернуть... тогда бы работа закипела..."
   Дрел подхватил сундук и, взмахнув крыльями, рванул в фосфоресцирующее небо мира духов.
   - Обязательно, обязательно загляну... - Енишь поднялся в воздух, завис над полем самоцветов и принялся править долг смерти и рождения. - Да хранит вас Провидение, добрые Боги Эндоры!
  

И снова немая сцена.

Генар.

  
   - М-да... - долго протянул Тиринар, выслушав рассказ Храага. - Что имеем: войну на западе с Зираидой, войну на востоке меж эльфами и драконами, кучу взбешенных крылатых в предгорьях Тироля, которые могут искромсать всех подряд без разбора, блуждающее проклятье Прабога везде и всюду, коронацию у эльфов через три дня, что определит религиозно-филосовское будущее всей Эндоры типа "верю - не верю, если поймаю то казню"... Я ничего не забыл?
   - Нианна, Дрел, Чари, - подсказала Уки.
   - Ах да! Целый пантеон Великих, скрывающийся от гнева кометного троглодита просто бесследно, кроме нас с Укишерой, растаявший в землях Эндоры! Вот это веселье, чтоб мне всю жизнь вино колючками закусывать!... Милая, в этом мире кроме того что ты нашла меня, а я тебя, вообще что-то хорошее осталось? - Тиринар шутил, но заметно нервничал, разбрасывая образом титана вихрастые буруны брызг вокруг.
   - Нам обязательно нужно отыскать наших. В такие временя только вместе, только магия к магии, можно выстоять, - Укишера напряженно всматривалась куда-то в даль.
   - Ну конечно! А какое застолье получится! Красота!... И повод есть... - Тиринар сделал попытку улыбнуться. - Нианна обещала быть на Большом Кольце знати в Сетимиэле. Эльфы не очень-то жалуют непрошенных гостей, но думаю, они нам тоже будут рады... Как думаешь, любимая?
   - Я люблю встречи и путешествия, - спокойно улыбнулась Уки.
   - Вот и славно! - обрадовался огромный водяной титан. - Мудрый Храаг, я могу тебя попросить об одной безделице.
   - Я с радостью исполню просьбу Водномогучего. Говори, - Храаг медленно чуть приподнял голову, сменив окаменелую позицию своего предыдущего рассказа.
   - Окажи милость, вызови по кристаллу связи Гилиира с Омелией. Очень бы хотелось представить старым друзьям мою любимую... прямо сейчас. Они же меня покойничком числят, а я тут живой да с прекрасной женой молодой...
   Храаг молча кивнул, резко взмахнул крыльями и направил полет к своей пещере.
   - Они тебе понравятся, Капелька. Правда Омелию я один раз ненароком чуть не изжарил... По ошибке конечно, случайно, но все обошлось. Наши ребята... Чистые сердца, решительные души! Отважные вояки!
   - Я тебе верю милый, - Уки мягко улыбнулась. - Меня вот что интригует... Дрел и Чари... Я не чувствую их ментального узора в просторах Эндоры.
   - Прячутся должно быть. Я бы тоже прятался. Если они переплели свои пути с Нианной... то опасность и угрозы - их воздух, которым хочешь не хочешь, а дышать придется.
   Всего через несколько минут Храаг вновь приземлился на прежний утес, и в передних лапах дракона мерцал большой кристалл связи.
   - Гилиир, Омелия, света всех солнц Вселенной вашим сердцам! - обрадовано загудел басом водных глубин Тиринар, увидев испуганные лица друзей за столом и чайным сервизом. - Приятного чая! Омелия, чашку крепче... Опрокинется гляди... Ха-ха-ха! - раскатистый хохот водного изваяния сбросил еще пару осыпей в ущелье.
   - Сразу предупрежу, у меня две хорошие новости, а то тут я от Храага наслушался грустно-серьезного. Во-первых, разрешите представить вам мою жену - Укишеру, Повелительницу вод. Да, я женился...
   - Это честь для меня, быть представленной друзьям супруга, - Уки изящно склонила голову.
   - А вторая - это то... что я живой и еще повоюю! - Тиринар тряхнул скипетром.
   Пораженные донельзя Гилиир и Омелия не шелохнулись, не издав и звука.
   - Они что парализованные и немые? - шепнула Уки, насколько это позволяли их титанические размеры.
   - Хм. Да не должны вроде... Хотя в последние разы, когда я их по кристаллу вызываю, всегда такая реакция столбняковая... То я видите ли, не такой толстый, как прежде. Теперь не такой... Эй там! Эльфы высшего кольца знати... Можно отмереть и разговаривать! Мы далеко и не кусаемся! Что моя супруга о вас подумает?! Ха-ха-ха! - Тиринар разразился громогласным хохотом. Уки его поддержала тихим девичьим смешком.
   - Тиринар? - Гилиир первым взял себя в руки. - Ты...?!
   - Ну да! Точнее нет... Это моя водная проекция в Генаре. Мы с Уки живем во дворце на каскадах Ини над каньоном.
   - Тиринар!!! Как я рада!!! - Омелия поднялась и поклонилась. - Прости меня, прости нас, что не послушались тебя там, возле затоки! - по щекам эльфийки катились слезы радости. - Тебя не узнать!... - она вдруг спохватилась: - Госпожа Укишера, великая честь взирать на твой образ! Поздравляем! Поздравляем вас со святым союзом! Пусть звезда влюбленных - Исилимира, вечно сияет в ваших сердцах!
   - А негасимый пламень счастья ваших душ множится в лучезарных душах ваших детей! Счастья, счастья, счастья!!! - Гилиир склонился, приложив руку к сердцу.
   - Спасибо! - в унисон поблагодарили водяные титаны.
   - Приглашаем вас погостить, - гостеприимно улыбнулась Уки.
   - Обязательно, слышите?... Но прежде мы к вам в гости набиваемся. У вас там в Сетимиэле грандиозная пирушка намечается? Не так ли? Все кольцо высшей знати... Угощения... танцы... Мы бы не прочь присоединиться. Уки - Богиня вод древней Эндоры, вправе присутствовать у вас просто... как Богиня, а я не могу же отпустить молодую жену в общество изысканных манер одну. Я побуду рядом с ней, сопровождение так сказать... и, конечно же, с вашего соизволения. Послушаю, может, чего дельного предложу, - улыбка вдруг слетела с лица Тиринара. - К вам планирует прибыть и Синирра. Помните такую? Примите все возможные, а главное невозможные меры предосторожности! - Тиринар вновь разулыбался. - Ну все, нам пора. До скорой встречи, друзья!
   Улыбки на лицах Гилиира и Омелии сияли ярче солнечного света для друга.
   - Да хранит вас Эндора! - теплые слова четы из Сетимиэля отразились эхом от утесов стражей и утонули в шуме водопада Аруж.
   - Удружил, Мудрейший, спасибо! Рады были видеть тебя в здравии. Все меняется, но чему-то все же суждено измениться к лучшему. Скоро свидимся! - Тиринар поднял ладонь в прощании.
   - Я рада была говорить с тобой, водитель рода крылатых и огненосных. Ты и твои друзья не пролетайте мимо. Двор Тиринара и Укишеры с почтением примет вас в любые времена, - открыто улыбнулась Повелительница вод.
   В знак почтения Храаг низко склонил голову.
   Столбы воды рухнули, рассыпавшись пенным всплеском о неспокойную рябь озера Драконьих Слез.
   - "Боги... Как много их стало... Как много с ними пришло... Сколь многого от нас оно требует..."
   Храагу захотелось окунуться в ледяные воды озера, и он прыгнул с утеса, сложив крылья...
  

Путеводная нить.

Предгорья Нрады.

  
   Вода ласкала и успокаивала прохладой дергающую, тупую боль в опухшей передней лапе и раздробленном левом крыле.
   Когда два дня назад Амдебаф пришел в себя, над Эндорой царствовала ночь...
   Звезды перешептывались и пели свои бесконечные гимны ведомым только им языком непрерывного далекого мерцания. Амдебаф что-то помнил о них... Что-то ведал об их непрестанном полете и спокойном могуществе Вечности... Что-то вращалось в сердце предчувствием до рождения... Неясное чувство звало и напоминало, настойчиво указуя на что-то важное, значимое, но смысл этой грандиозной звездной поэмы ускользал от младенческого разума дракона.
   Амдебаф поднялся, превозмогая боль. Переломанные кости безжалостно резали изнутри сухожилия. Всего через несколько шагов стало ясно - этот путь к зову, к далекому зову, он не сможет пройти. Рано или поздно острые края костей прорежут ткани, вскроют вены и пробьются из-под чешуи. Кровь неминуемо привлечет охотников и тогда все... конец...
   После сытного мясного пира жажда позвала к воде, и с трудом ковыляя Амдебаф добрался до речки. Прохладная влага немного вернула уверенности, а опущенная в нее лапа заметно меньше болела и дергала.
   Дракончик повел носом в сторону запаха путеводной нити. Четкий, настойчивый. Который он ни за что не потеряет.
   - Да! Он... он по пути! Запах и река текут в одном направлении! Мне повезло! Я полечу в ее струях! - и не раздумывая ни мгновения, он зашел в воду.
   Неспешное течение подхватило нового друга и повлекло по знакомому проторенному пути. Речушка была совсем небольшой, всего пару десятков метров в ширину, но иногда сильно петляла, разгоняясь до пугающей малыша скорости.
   Сустав на передней лапе почти перестал беспокоить. Унялась боль и в, вольно плывущем по течению, сломанном крыле.
   Неяркий рассвет застелил речную рябь тонкой туманной пеленой. Над водой скользила, поблескивая вымытой бриллиантовой чешуей, только голова маленького странника, ведающего пока только одну единственную цель в жизни - добраться до загадочной сути зова, которая стала много ярче, много ближе.
   Несколько крупных жуков, да одна мелкая зазевавшаяся недотепа-рыбешка угодили на завтрак будущему исполину. Амдебаф подобрал небольшую затоку, подгреб к берегу и, старательно извалявшись в грязи и тине, забился под корягу, густо заросшую колючими кустами.
   - "Блеск привлек охотника в небе. Кто скажет, что таких же голодных и сильных нет в этих глубинах..." - благоразумно рассудив, Амдебаф решил отлежаться до ночи и продолжить путь водой.
   Сон налетел, словно ураган, закружил и увлек в какие-то нереальные грезы.
   ...Светящийся шар висел прямо перед носом Амдебафа и о чем-то совершенно не понятном весело с ним болтал... На смену шару приплыла вереница диковинных граненых кристаллов, что-то наперебой шепчущих на непонятном языке... Огромный трон увитый сложными рисунками и... дверь за ним...
   Она ждала... терпеливо... Долго ждала, скрывая что-то очень важное...
   Дух, скованный грезами сна, потянулся вперед, стараясь толкнуть, раздвинуть золоченые створки, испещренные сложной вязью рун. Дверь поддалась. Створки медленно стали отползать в стороны, как вдруг из-за них бросилось на него беснующееся голубое пламя, жаждущее пожрать, уничтожить, раздавить!
   Амдебаф узнал его. Оно тянулось к нему сквозь толщу льда, стараясь лишить жизни в заиндевелой утробе погибшей матери. Дракончик огрызнулся, но вместо писка из его пасти вырвался чудовищный рев и бело-синее пламя, ударившее прямиком в бушующую перед глазами стихию...
  

Созданная бросить вызов.

Мир духов.

  
   ...Нианна вскочила на кровати...
   Сердце бешено колотилось в нервно вздымающейся груди. По спине бежали струйки ледяного пота. Страх слоился по голубой фосфоресцирующей коже, напрягая ее рябью мурашек, а Звирг пламенел в ладони...
   Она вновь увидела то, к чему тянулась в далеких горах Нрады, что хотела лишить жизни, но в этот раз это НЕЧТО взревело огненной бурей и набросилось на нее саму...
   Полукруглая лестница и небольшая дверь на втором ярусе домика над бездной привели, вернувшуюся от Ениша Нианну в громадный зал. Множество колонн, диковинные скульптуры и благоухание россыпей разнообразнейших цветов. Длинными гирляндами в нескольких местах с потолка ниспадали плетущиеся растения. Грозди их ягод, напоминающих любимый Тиринаром виноград, ослепительно сияли, освещая все царское великолепие поистине дворцовой залы.
   Дрел остался в парадной комнате, не пожелав донести сундук с вещами в покои Великой, сказав, что ее комната была в былые временна личной тайной Нианны, и он пару раз крепко получал по носу за попытки проникнуть в запретные покои.
   Множества книг и кристаллов, какая-то лаборатория с колбами и ретортами, опутанная сложной паутиной змеевиков. В самом дальнем углу едва-едва заметно парил горячий источник в небольшой, высеченной в скале чаше.
   Нианна наконец сбросила с себя серебряную броню Иных и, вдоволь нанежившись в бассейне, накинула на плечи длинный до пола бирюзовый халат из коллекции мастеров Магистрата. Она долго бродила по своим апартаментам, пытаясь что-то вспомнить, но память дарила лишь рваные, туманные, ничего не значащие обрывки. Так и не выйдя больше к друзьям, Ниа подошла к просторному круглому ложу, окруженному девятью хрустальными, в два ее роста, колоннами и по-ребячески плюхнулась в его мягкость.
   Усталость брала свое. Вдруг вершины колон неярко замерцали. С них в центр рванулись тоненькие лучики и растеклись светлым маревом изображения.
   ...В пронзительно голубом небе, сверкая радужными искрами и лучами, переливаясь игрой света, не спеша взмахивая крыльями, летел грациозный, могучий бриллиантовый дракон...
   - Амдебаф, - с придыханием прошептала Ниа, любуясь вдруг ожившим сокровищем своего сердца.
   Картина, послушная воле хозяйки, то замирала, почти останавливаясь, позволяя насладиться каждой линией, каждым жестом, то вновь следовала кругу хранимого образа.
   - А другое... Что-то другое есть? - потянулась Ниа к вершинам колонн разумом и тут же ощутила многие, многие, свернутые в крошечные образы, воспоминания о нем... О любимом...
   Великая в прежней жизни бережно переносила каждую свою радость в эти столбы памяти, чтобы снова и снова можно было пережить пусть не обоюдное, но все же счастье пребывания рядом с возлюбленным.
   Девушка смотрела, смотрела и смотрела... Слезы одиночества без спроса медленно катились из рубиновых глаз, пока, воспаленная прошлым, душа не пожелала забыться сном...
  
   ...Ниа резко встала с кровати и убрала Звирг в браслет на руке.
   - Если любимец смерти дотянулся до меня даже здесь, в мире мертвых, дела обстоят дряннее не придумаешь. Жаль не дотянулась, не удушила... Еще наступит время и я пожалею, что этого не сделала...
   Сон вышибли из тела словно молотом.
   - Некогда рассусоливать! За дело! Перекимарила и славно, - девушка небрежно сдернула с себя халат и швырнула на постель.
   В тот же миг стан Великой блеснул жидким, расписанным золотыми рунами серебром, облачаясь в броню материи Иных.
   Две сферы и цилиндр Омелии прилипли к талии воительницы. Торопливой упругой походкой тигрицы она подошла к входной двери и прислушалась... Тишина...
   Дверь бесшумно скользнула в сторону. Дрела и Чари в гостиной не было. В углу тихо посапывал еще слабый, спящий Ррагор.
   Ниа бесшумно прокралась к выходу и выскользнула на стеклянную площадку.
   - Задуманное невозможно сотворить в мире усопших. Для этого нужен простор и сила мира живых, - Ниа твердо решила идти одна, без провожатых и нянек.
   Облако бегущих искр пожрало стан Великой, растворив в невидимости...
   Прыжок... Прыжок... Прыжок... еще прыжок...
   - А Дрел молодчина! Прыжковая руна то, что надо! - Ниа уже стояла далеко к востоку, оставив позади Храм Сути и Генар.
   Она хорошо знала это место... Эту скалу... Эту пещеру у подножья... Глубокую... Тайную... Пещеру, где друзья ради нее принесли кровавую жертву, где появились на свет Лирин и Синирра, где медленно стало умирать имя Нианна.
   Великая спустилась в недра и завалила за собой вход.
   Отражаясь в воде глянцевого пещерного озера стояла дерзкая, решительная душа. Душа однажды созданная лишь для того, чтобы бросить смертельный вызов своему творцу. Из плоти Нианны хлынули потоки материи Иных. Она разворачивалась, раскрывалась из своих бездонных недр, заполняя весь объем пещеры, образуя непробиваемый панцирь...
   Пред Богиней лежали три контейнера с тремя искрами Прабога Арла...
  
  
  
  

Иглозыр.

Предгорья Нрады.

  
   ...Амдебаф резко тряхнул головой, пытаясь избавиться от неприятного осадка кошмара...
   Небеса вечерели алыми и малиновыми разливами, расчерченными длинными полосами заходящих лучей. Время двигаться дальше и дракончик нырнул...
   Уже знакомое чувство скольжения обволокло все тело и решительно понесло вперед. Вечерние сумерки принесли еще немного скудной поживы в виде любопытной большой, севшей прямо на нос стрекозы, двух надоедливых водомерок и довольно приятной на вкус мясистой лягушки.
   Всю ночь Амдебаф скользил в прохладных струях течения, любуясь блеском звезд, полной луной и ее, серебрящим реку, светом. Река то скользила по лугам, то ненадолго ныряла в густые пролески, иногда шумливо вздрагивающие листвой в порывах ветерка.
   Утро обещало быть безмятежным. Вода успела порозоветь под кистью восходящего светила, как вдруг Амдебаф уловил большую, извивающуюся, черную тень, проскользнувшую под ним против течения.
   Не успел малыш опомниться, как хвост обожгло пронзающей болью и что-то с бешенной силой рвануло его под воду. Амдебаф едва успел задержать дыхание, как оказался в пучине.
   Голова метнулась к хвосту и дракончик обомлел. На него таращились два желтых выпученных глаза, прикрепленных на плоские, усеянные кривыми зубами челюсти, намертво ухватившие его хвост. Приплюснутое пузатое тело, маленькие лапки и длинный плоский хвост, с тремя шипами на конце, властно тянули его на дно.
   В отчаянной борьбе за жизнь Амдебаф изогнулся и хватил челюстями прямо в плотоядный желтый глаз монстра. Бросок оказался удачным. Острые, как иглы, клыки дракончика пронзили глаз, и Амдебаф со всей силы рванул головой в сторону. Чудище разинув пасть высвободило хвост принявшего бой, выплюнуло из себя чернильно-бурое пятно, с разводами хлыщущей из глазницы крови, и исчезло в глубине.
   Амдебаф усиленно забил лапами, выбираясь на поверхность. Зубы плотно сжимал добытый глаз. Как только воздух коснулся ноздрей, а глаза увидели небо, победитель с удовольствием отправил в пустое брюхо вырванный глаз, про себя отметив приятный вкус деликатеса.
   Внезапно малыш почувствовал, что река круто сворачивает не в нужном ему направлении, а до цели путешествия остается всего чуть-чуть. Неумелые гребки вынесли странника поневоле на берег в небольшой рощице. Самое плохое, что он теперь еще и не чувствовал хвоста.
   Боль была не так страшна, как то, что хвост не желал слушаться и сильно кровоточил.
   - Я дойду... дойду... обязательно дойду... - Амдебаф чувствовал, что он рядом, очень близко и скоро все должно кончится.
   Собрав силы он сызнова старательно извалялся в прибрежной жиже и поковылял прочь от реки, с каждым шагом, полным муки, приближая себя к Судьбе...
   Истощенный, изувеченный сын Иррады и звезд часто останавливался, настороженно прислушиваясь. Лес оживал, наполняясь привычной для него возней, пением птиц, хрустом веток и шелестом листвы, но все это было новым для Амдебафа, а после стольких схваток с хищниками пугало и страшило...
   Он шел, стараясь, перемалывая волей черный туман разума, насланный болью. Ветки, кусты, небольшие камни становились непреодолимыми препятствиями, но будущий властитель небес и не думал отступать, потому, что отступать было некуда... не к кому...
   Зов гремел в разуме, тянул к себе, иступляя и настаивая...
   Опушка... Просторная, светлая... Он уже видит это место...
   Зажатое меж довольно крутых холмов, ровное каменное основание с фрагментами колонн по краям. Оно зовет... Оно ждет его...
   - Сейчас... Сейчас... - обессиленный дракончик механически, уже не осознавая зачем, полз, приминая густую, высокую неподатливую траву, а за ним тянулся сплошной кровавый след.
   Небольшое возвышение. Он почти дотянулся до края неизвестно почему спасительной площадки... как вдруг... за спиной Амдебаф услышал глухое, утробное рычание.
   Кровь била в виски так, словно старалась проломить череп изнутри. Пелена бессилия и боли, дурманящие взор, откатилась под натиском воли. Качаясь, Амдебаф поднялся на лапах и повернулся...
   - Ну давай!... Да покончим с этим! - силы осталось только для достойной встречи неизбежного.
   Мать Иррада рассказывала о них. Коварных, безжалостных, опасных. На него всего в десятке метров смотрел черными немигающими глазами Иглозыр. Проворный убийца, чуть меньший волка, зато щедро одаренный природой вместо шерсти длинными черными иглами, прилегающими к телу. Костяные, остро отточенные уши, торчащие вверх на скуластой широкой голове, едва-едва могли шевелиться, зато с успехом в драке заменяли рога. От переносицы к холке, торчали дыбом ровные прямые шипы, а у носа вместо усов раскрылась щетка костных отростков, на концах которых висели капельки смертельного яда.
   Приоткрытая пасть следопыта щерила ряды острых клыков, а мягкий нос жадно втягивал воздух над следом в предвкушении такой редкой добычи.
   Иглозыр не бросился, не прыгнул. Он чуть присел и медленно, уверенно приближался.
   - Я тебе... не... по... зубам! - прошипел Амдебаф, тщетно пытаясь воспроизвести то слово, которым поверг грифона.
   Иглозыр навис темной махиной над шатающимся дракончиком, заслонив свет небес и солнца. Удар когтистой лапы вжал Амдебафа в траву. С разинутой пасти на голову измазанного в крови и грязи, переломанного странника упала липкая слюна хищника.
   Сил больше не осталось... никаких...
   Но Амдебаф не закрыл глаз... Он хотел видеть свою Смерть... Хотел встретить ее холодные объятия достойно...
  

Предатель.

Жгаг-Гер.

   - Нам не пробиться! - кричал Ерртор во все горло.
   - Не трусь! Прорвемся! - Иррада боролась изо всех сил, неистово, с остервенением, но снежный буран Тирольских скал был неизмеримо сильнее ее желания.
   Липкие влажные хлопья снега, словно боевые снаряды, швырялись разгулявшимся хмельным ветром в натужные взмахи крыльев и вытянутую вперед, в попытке хоть что-нибудь разглядеть, голову Иррады. Он забивал глаза и ноздри, налипал тяжкой коростой на тонкую ткань крыльевых перепонок, тут же застывая коркой льда в морозном воздухе высокогорья.
   - Не дури! Шею свернем, а не выберемся! Давай на посадку! Слышишь?! - Ерртор уже не успевал смахивать комья снега с прозрачного забрала шлема. Все латы обледенели толстой коркой.
   - Хвост! - рявкнула Иррада.
   - Что хвост?! - всадник попытался оглянуться, но сковавший ледяной панцирь, едва позволял шевелиться.
   - Р-р-р-р! Он... мне... опять... мешает!!! Отяжелел, заледенел... вниз тянет и не рулит совсем!!! Не руль послушный, а бревно в зад вставленное!!!
   Очертания скал уже почти не угадывались в набирающем силу буране.
   - Я ударю воздушным вихрем! Корку льда должно снести! - Ерртор сделал усилие, и оковы льда с хрустом сорвались с доспехов, освобождая движение.
   - Смотри там поосторожнее! А то снесешь мне хвост, все драконы Генара со смеху поукатываются! Ты слышал, как смеются драконы?
   - Не-а... - Ерртор примерялся к магии, подбирая подходящие руны заклятия.
   - Вот-вот, как раз и услышишь! Первый и последний раз! Я это тебе собственноклычно обещаю! - потуги Иррады побороть ветер и снег с каждым взмахом теряли силу.
   - Может я лучше просто посижу, подожду маленько... Он и сам отвалится. Попробуй сама просто дыхнуть огоньком на него, он и потает...
   - Хочешь, чтоб я сама себя до хрустящей корочки поджарила?! У тебя мозг обледенел? Дуй, ветродуй! Живо! Если он отвалиться, на тебя дракон навалится, и от эльфа-малыша даже лужи не останется! - выпалила Златоглавая.
   - Да знаю, с тебя станется! Хм... грозная ледяная сосулька, - полуразвернувшись Ерртор протягивал правую руку в сторону хвоста подруги. На ладони плелись, мерцая, световые руны воздушной магии.
   - Как ты меня назвал??? - злобный грудной рык драконихи передавался через седло всаднику мощной, дергающей вибрацией.
   - Будешь так мурлыкать, точно промажу, пеняй на себя, - Ерртор прицелился.
   - Как... ты... меня... назвал?!!!
   Всадник спустил с ладони магию вихря, и турбулентность, точно скользнув вдоль тела крылатой, сдула обледенение с хвоста.
   - Уф! Полегчало! Как тебе повезло, испытатель драконьего терпения! - Иррада взмахнула хвостом и резко метнулась влево.
   - Ты куда?! - Ерртора удержала в седле только натянувшаяся привязь.
   - Куда... куда... Сдаваться! - раздраженно буркнула Иррада. - Он сильнее. Пока сильнее...
   - Это ты про буран? - удивился подруге Ерртор, понимая, что его Иррада затаила вызов в сердце и не упустит случая сунуть свою и его голову в следующую такую же передрягу.
   - Там карниз и пещера. Снижаемся! - Златоглавая распластала крылья в планировании и, когда коснулась занесенного поколенным снегом карниза, не смогла сложить покрытые коркой льда концы крыльев.
   - Я сейчас Иррадушка! Потерпи! - Ерртор быстро выпрыгнул из седла и несколькими слабыми огненными сферами освободил складки и упругие маховые хрящи от корки.
   Один мощный выдох золотой драконьей груди и, врезавшийся в недра пещеры, огненный факел наполнил ее сухим теплом и потрескиванием перегретых камней. Дракониха и всадник, торопясь, нырнули в убежище.
   Магический свет на ладони эльфа выхватил из темноты завораживающего ледяного монстра. Тысячами ледяных игл, извивающимися ледяными потеками, блистающими внутренним золотом, была украшена его спутница, словно сказочное, небывалое существо, пришедшее из мира вечных снегов.
   - Тебе идет, Златоглавая.
   - Б-р-р-р! - Иррада встрепенулась, и лед с шумом осыпался с грациозного тела.
   - Ну вот, все испортила! Такая была...
   - Замерзшая, холодная, малоподвижная, побежденная... Какая? - зыркнула на всадника Иррада.
   - Неповторимая! - по дружески улыбнулся эльф.
   - Неповторимая! Ха! Высунь морду на воздух, как моргнуть не успеешь от неповторимости! Облепит, обморозит, обсвистит!
   Буран весело и зло свистел ветром даже в пещере, ехидно радуясь, что загнал наглых гордецов в норку.
   - Ладно. Давай вспомним все, что знаем про воздушную магию. Чему тебя учили, чему меня учили. Может, что подберем, чтобы поскорее выбраться и не торчать здесь до твоего посинения.
   - Буран в предгорьях Тироля может неделями бузить и веселиться, - вздохнул Ерртор, садясь перед головой спутницы. - Ты права, давай что-то думать...
   И эльф старательно принялся извлекать из памяти руны ветров, сложных вихрей и вращений, управление влагой небес и прочими атмосферными премудростями.
   Иррада молчаливо слушала, кивая в такт рассказам и предположениям всадника. После очередной предъявленной руны Ерртор вдруг заметил, что расширенный зрачок Златоглавой на неуловимый миг блеснул внутренним белым свечением. Что-то далекое, злое и жадное промелькнуло в этой вспышке...
   - Что? Что у тебя... - сердце вдруг пронзила игла негасимой, живущей в самом центре души, боли - "Иррада... Смерть... Иррада мертва... Мертва!!!" - Я... Я знаю... Ты... Ты не Иррада... ТЫ...
   Дракониха удивленно подняла голову.
   - Ты спятил, всадник? - недовольный рык зародился в груди Златоглавой.
   Скулы Ерртора сжались, глаза сузились, а брови упали к переносице.
   - Я чувствую твою вонь жажды, ТВАРЬ! ТЫ - ССЕНР!
   - Как ты смеешь! - Иррада рывком поднялась на лапы, и внезапный взмах передней растопыренной пятерни раскроил когтями тело всадника напополам...
  
   Тьма...
   Вязкая... Неподвижная...
   В ней что-то горело двумя яркими точками...
   Какой-то шорох, шепот и шипение доносились непонятно откуда, блуждая со всех сторон...
   Голова болела, будто уже тысячу и один раз попадала под, заставляющие лопаться череп, камнепады. Тяжелые веки поползли вверх.
   - Ша-ша-ша! - кривая ухмылка и белозрачковый взор, опостылевшие до дергающего ненавидящего трепетания. - Ты просто находка, солнцеликий Бог-самозванец! Нет, великокровный дар самой Тьмы!!! Столько!!! Ты даже не представляешь, сколько полезного, тайного, недоступного нам прежде выдал твой разум!!! Ша-ша-ша! - Ссенр торжествовал.
   Мерзкое брюхоногое жукообразное рывком выдернуло щупальца из висков и неба Ерртора, сворачивая и укладывая себе под створки панциря.
   Пальцы Ерртора задрожали в бессмысленной, невозможной страсти вцепиться в тонкую шею Лорда тьмы и удавить немедля, радуясь его выпученным глазам и издыхающему хрипению.
   Приступ рвоты подкатил к горлу, и изо рта хлынула густая пена.
   - Трусливый кровосос-переросток, - прохрипел, давясь и сплевывая ее, Ерртор, - ты боишься схватки потому, что знаешь - я тебя сотру в прах невесомее песка! Ты обманом получил единство власти! Обманом хочешь и меня победить?! Но Боги увидят его и тебе не поздоровится!
   - Отнюдь, мой славный иссыхающий друг... - Ссенр ехидно скривился. - Да, пожалуй, я буду называть тебя "друг" и терпеть все твои в мой лик оскорбления. Ведь ты столько для меня сделал и столько поведал тайн! Ни одному Труну не выстонать и не одному лазутчику Шнейду не выведать! Ша-ша-ша!... Так вот. Боги поставили пред Зираидой, - он поднял вверх один палец, - одну, только одну цель - стереть с лица мира Эндору! Простую... Понятную цель... Они не говорили о средствах, и знаешь... они, как это ни странно... Ша-ша-ша!... Ничего не упоминали о тебе! Занятно, правда? Скажу больше. Я и мечтать не смел, собираясь в поход, младший из троевластия, получить в свои руки столько знаний о магии Фару - боевой, элитной магии, столько знаний об устройствах королевств и их боевых возможностях! Твой разум сдал мне все!!! Как только я обучусь всему, что узнал и повергну в пепел эти земли, Лорд Ссенр станет подобен творцам Тьмы, и они возвысят меня, призвав в чертоги Арла! - Ссенр кричал, воздев руки к сводам купола. Вдруг осекся. - ...И этим всем, - почти шепотом, - я обязан тебе... тебе...тебе... мой... друг...
   - Нет! Нет! Нет! - голова пленника бессильно поникла. - Я стал чудовищем! Предателем, преподнесшим все тайны, накопленные тысячелетиями исследований, врагу... вот так просто на блюде пыток! Один предал всех!... Всех!... Всех!!!
   - Да, знаю, пока еще не во все глубины просунул свой нюх Цныр. Есть и тайна сокрытая очень могущественной магией о каком-то Призраке Дреле, есть тайна о детеныше, которого носила твоя крылатая бестия. Почему-то это было очень важно для вас обоих. Почему, а? Может, сам расскажешь? Раз уж мы так подружились... Ша-ша-ша! - Ссенр резко взмахнул серебряным стержнем Лгурдом и полоснул по диагонали длинной голубоватой молнией через все тело эльфа.
   Ерртор глухо взвыл и только гневно сплюнул пену на пол.
   - Не хочешь рассказывать, герой? Понимаю...
   Пленник вновь уловил за спиной Зираидянина и двух Трунов перемещающийся сгусток пустоты.
   - ...Но это для меня и не важно. Подобный пустяк меня не заботит. Все идет, как по свежей крови, приправленной сладкой мукой, криками и болью! Ты доставляешь мне удовольствие! Детеныша твоей летающей змеи найдут. Я обещаю. Я приготовлю его собственноручно и съем здесь прямо у тебя на глазах. Даже великодушно, по-дружески, предложив пленнику разделить эту трапезу со своим господином. Ведь ты голоден? Не так ли? Ша-ша-ша!
   - "Он жив! ЖИВ!!!" - тихая радость полыхнула тут же угасшим пламенем слабой свечи в омуте позора и грязи невольного предательства, заполонившего душу эльфа.
   - Даже если Скраб и Бунж окажутся мне недоступны, - ухмылялся, торжественно прохаживаясь взад-вперед, долговязый, сухощавый Лорд в черных одеждах, - Ишь сам станет моим трофеем после твоей смерти, солнцеликий Лорд. Я, пожалуй, пойду, перекушу. Кубок крови да пара Чилинов на свежем воздухе - м-м-м, как хороши они после удачной пытки! - Ссенр резко повернулся и пошел к висящему на стене овалу черного зеркала. - Улж, накорми и его... да посытнее! Ша-ша-ша! Пусть вкусит вдоволь из твоего брюха! Понаслаждайся, Ерртор, понаслаждайся!... А после продолжим наше преприятнейшее общение.
   - Слушаюсь, о кровеславный, - харкающий хриплый голос паука-тюремщика раздался из-за головы всадника.
   Тело давно уже онемело и перестало беспокоить. Его почти не было. Оно растворилось в муках и истязаниях, лишь давая о себе знать ожогами и болью под разрядами молний Лгурда.
   - "Я обязан скрыть то немногое, что еще осталось моим, не высосанным из головы мозгопытающим жуком Лорда... Я должен... Во имя всех... Во имя тебя Иррада и твоего малыша... Но КАК?"
   Внезапно Ерртор вспомнил голову Лорда Чишира, пролежавшую семь тысячелетий в топях орков и сохранившую жизнь и силу господина в амулете Скраб. Ерртор уже жалел, что так торопился, спешил и сунулся к руинам Жгаг-Гера не изучив до конца могущества кинжала, амулета и перстня. Черный перстень все еще был на пальце, а душа того, кто его хранил после смерти хозяина и у кого наверняка есть ответы на вопросы, еще находится в тайниках Скраба.
   Словно ледяное, пробирающее до пят прикосновение ветра коснулось лица Ерртора. Блуждающая безмолвно-безликая пустота вплотную приблизилась к узнику. От нее веяло смертью и покоем.
   Паук Улж что-то замешкался в своем каменном гнездилище над головой всадника.
  
  
   И не прийти на встречу,
   И не услышать ветра
   Во тьме пустоликой Бездны
   Задувшей надежды свечи...
  
   И горек дурман наважденья,
   Ползучий в безмолвной песне.
   Беззвучен стон истязанья
   В пещере на дне Бесчестья...
  
   Строки сами полыхнули черным бархатным шлейфом Ануши в воспаленном истерзанном сердце всадника.
  
   Тому не найти ответов
   Не рдеть тайною Воли
   Кому барьеры Запретов
   Страшнее мучительной доли.
  
   Во Тьме и бездонном Мраке
   Рождается Света причина.
   Идти непосильной стезею
   Достоин лишь дух ИСПОЛИНА...
  
   Слова звучали медленно, уверенно, весомо... Расколотый, раздробленный пыткой разум уже не понимал откуда они пришли - из своих глубин, из разума разговорчивого паука Улжа, или из невнятной необъяснимой пустоты, присутствие которой, судя по-всему чувствовал он один.
   - "Может это моя Смерть висит предо мной и ждет... Один ласковый укус, один поцелуй и душа Ерртора отправится... Хорошо бы знать куда... Нет! Я еще не сдался! Ему не сломать меня! Мы еще посмотрим, чей клинок пронзит чье сердце!!!"
   - Не сопротивляйся, золотой Лорд, - Улж спускался по голове и лицу эльфа. Мохнатые лапы аккуратно раздвинули губы и ухватились за стиснутые зубы всадника. - А то придется тебя уж-ж-жалить два раза... Один раз чтобы отключить волю, второй чтобы привести в чувство. Яд Цныра и так слишком быстро разрушает сосуд твоей плоти. Пойми меня правильно. Если ты опустеешь до срока не успеет взрасти на тебе мое потомство, а это такая редкость, взращивать наследников на благородной крови Лорда. По одной этой причине их будущее уже будет благополучным в слоях управляющих током крови...
   - Их будущее было бы еще более благоприятным, - шипел сквозь зубы, сопротивляясь, Ерртор, - если бы ты присягнул мне на верность и освободил!
   Улж занес мохнатое брюхо над лицом Ерртора.
   - Что ты можешь предложить, Лорд? Сделка в чести у Зираиды, но сделка резонная, выполнимая. Давай подумаем, что есть у тебя? - Улж немного отодвинулся и Ерртор стал видеть его крупные, глянцево-черные немигающие глаза, расположенные ровной окружностью по периметру головы. Цепкие челюсти, испещренные тонкими зубами шевелились в такт словам. - ...Итак, у достойного Лорда есть три вещи Зираиды, двумя из которых, как видно, он совершенно не умеет пользоваться...
   - Почему? - возмутился Ерртор.
   - Иначе Лорд Ссенр и прикоснуться к тебе не смог бы. Продолжим... И кроме забытой, запретной во всех народностях легенды, которую конечно же все знают, но никто не осмелится произнести в слух, за ним ничего... не стоит... ни одного последователя!!!
   - Будешь первым и самым верным! И легенда есть древняя, таинственная, обещающая другую жизнь... По-моему неплохо для начала... - Ерртор не терял надежды переубедить стражника.
   - Ты щедрый Лорд. Это льстит нам, но продолжим мою мысль... Кто же такой кровеславный Ссенр? Я не ошибусь если скажу, что миллионы существ Зираиды, не задумываясь, вскроют себе артерии и почтут за высший Музр, честь, наполнить своим предсмертным стоном ее глоток для Лорда Лордов! Понимаешь о чем я? Что может заставить их начать верить и думать по-другому? Ты знаешь?
   Ерртор отрицательно качнул головой.
   - Как раз то, чего в тебе нет... - Улж раздвинул челюсти пленника, и железа на конце его брюха впрыснула в самую глотку эльфа омерзительную, вонючую жижу. - ... Это Божественной НЕПРИКАСАЕМОСТИ... Понимаешь? Никто не смеет прикасаться к высшему Лорду, не будучи тут же уничтоженным! Идеальная непобедимость, неуязвимость и всезнание, могут поколебать веру всех! Только они! Но где же их взять, когда даже такой Хрум как Улж может кормить тебя своей Чурой?...
   Сжатые пауком челюсти и чуть сдавленное горло заставили эльфа сглотнуть.
   - ...Так что, сделка, предложенная тобой, пахнет скорее безумием и смертью, чем торжеством и победой. Я вынужден ее отвергнуть, - заключил плетущуюся речь Улж.
   - Спасибо за прямоту, - борясь с обжигающей вонью во рту, пробубнил эльф.
   - Есть, правда, в тебе качество, которое с одной стороны выказывает слабость по традиции нашего общества, с другой сильно располагает, - Улж опустился к ногам пленника и сел так, чтобы его было видно.
   Ерртору стало занятно. Он чувствовал в этом создании нечто не от мира крови.
   - Какое же? - заинтригованно спросил всадник.
   - Ты можешь общаться на равных, без унижения других и прославления себя в каждом слове. Для Лорда, имеющего такую черту, открылись бы крови многих и многих мудрецов, скорбящих о унылом токе крови по одному и тому же руслу, закрученному в кольцо безысходности.
   - Так вам все же не нравится ваша жизнь? - уловил нотки неудовлетворенности в голосе тюремщика эльф.
   - Нравится или не нравится - вопрос праздный... Есть данность. Кто спрашивает паука после рождения, хотел ли он быть быстрокрылым Шгулла, что походит на бабочку в вашем мире? Ответ очевиден - никто. Я рожден и я - Улж. Что мне остается махать лапами и ждать пока на них вырастут крылья? Глупо. Тоже и с Зираидой... Ярость, охота и кровь вложены в ее сотворенную суть Богами, которые наставили и подарили знания. Боги с нами. Они ведут и направляют, часто являясь народам, и правят в почете свой праведный гнев над непокорными. Так что я доволен, что я Улж, Цныр от того, что Цныр... Хотя ни кто не исключает мечты, что хотел бы стать Шгулла или Звуриалом.
   - Значит надо свергнуть ваших Богов! - резко хватил Ерртор, и висевшая все это время пред ним невидимая пустота в мгновенье ока оказалась в другом конце пещеры, словно собираясь растворится, но что-то ее задержало. - "Это точно не моя Смерть... Смерть даже Богов не страшиться... Кто же это или что же это?"
   - Ты видимо сильно ослаб разумом, пленник-Лорд, раз говоришь такие дерзости. Они - Боги! Неприкасаемые, могучие, как раз такие, которым ты не стал, придя сюда - неуязвимые... Ты понимаешь, о чем я?
   Внезапно полумрак в каземате осветился ярче, и овал черного зеркала на стене явил Лорда Ссенра в сопровождении двух Трунов, волочащих на себе некое подобие кресла. За ними плелся Цныр.
   Улж ловко прыгнул на стену на прежнее место.
   - Улж вдоволь поразвлекал тебя своей философией? Занятный Хрум, правда? Я и держу его за наглое вольнодумство, правда, подальше от остальных... поглубже... Ша-ша-ша! - Ссенр хохотал с ядовитым сарказмом.
   Труны поставили за спиной Лорда кресло, и тот надменно медленно в него погрузился.
   - Ну-ка, Цныр, давай послюнявим мозги золотого самозванца сегодня еще разок. Он стал хорошо поддаваться. Разговорчивый... Покладистый...
   - Ты умеешь уговаривать, ничтожный трус, - выдавил из себя Ерртор, сопротивляясь всеми фибрами души предстоящей пытке.
   Он опять вспомнит... Увидит Златоглавую живой... Будет говорить с ней... не помня где он в реальности... опять будет предавать...
   - Ну почему он меня оскорбляет! - с серебряного стержня в ладони Ссенра рванулся пучок разрядов и вспорол грудь Ерртора десятком дымящихся, почерневших, обугленных ожогов.
   Потом пришел еще... еще... и еще один удар...
   Боль словно вскипятили, раскаляя до белого текучего железа, и не торопясь заливали через надорванное, безмолвно кричащее сердце во все тело. Медленно, капля по капле, боль прожигала, растворяла его в чудовищном истязании...
   ... Хозяин позвал, и Скраб с послушной готовностью протянул сквозь засасывающую бездну черную нить спасения, втянув борющееся сознание повелителя в свои магические древние просторы, покрытые фосфоресцирующим мхом забытых глубин времени...
   Пленник сбежал...
   Сам в себя...
   В свою тайну...
   В свое неминуемое предназначение...
  

Дорогие друзья!

Здесь приведена первая половина романа. Его продолжение (полный вариант) размещено на моем авторском сайте в бесплатном доступе.

www.nemyalkovskij.ru

У концу декабря планирую закончить работу над следующим романом саги "Великие Драконы".

Добро пожаловать!

  
  
  
  
  
  
  
  
   - 157 -
  
  
Оценка: 7.57*5  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"