Annotation

     Я достал книгу. Первый осенний лист, медленно кружась, лег на страницу.

     Прохожие пробегали по мокрому асфальту, даря мне брызги от луж. Начинал накрапывать мелкий дождь. Я подтянул шарф наверх и прикрыл глаза. Холодный, влажный ветер, старался пробраться под пальто. Я крепче сжал переплет книги. Отправиться бы сейчас в кафе. Нет денег. Потратил последние на книгу.

     Среди толпы я увидел её. Ту, что дарила мне движения своих жарких губ, на протяжении нескольких лет совместной жизни.

     Небо, ты специально? Дождь, теперь еще и Она. Завтра на учебу. Мысли менялась одна на другую, как эти падающие листья. Пасынки лета.

     Я медленно встал, поправил пальто, посмотрел на экран мобильного телефона и ни грамма не удивился.

     - МТС, - прошептал я вслух.

     Почему, вы спросите меня, я один и в таком меланхоличном состоянии? Можно сказать, я не признанный поэт.

     Мне девятнадцать лет. Я пару лет назад закончил школу. Естественно я был там отпущением козла. Зато сколько людей читало мои произведения в интернете. Среди читателей я видел и много одноклассников. Только под автором я писал: С-310.

     Я ненавидел одноклассников. Натерпевшись от них всего за 11 лет учебы, я для себя уяснил - они все Суки. Кабинет наш был 310. Поэтому: С-310.

     Я писал книги, стихотворения, картины. И даже мне, будучи великому самокритику нравилось как я пою и играю на гитаре.

     Однако, меня практически закидывали помидорами на выступлениях в актовом зале. Я не сдавался! И сейчас не желаю сдаваться. От меня ушли все: друзья, коллеги, однокурсники, девушка. Теперь я твердо решил - нужно быть привязанным к своим целям, а не к людям.

     Иногда, по утрам, когда я еду в метро или другом любом общественном транспорте, меня начинает тошнить от людей! Я не могу смотреть в их лица. По вечерам я вижу в них ужасные чудовищные лица. Я никогда, никому не рассказывал об этом, потому, что думал, что меня посчитают за чокнутого.

     Осенью, мир приобретает свои краски - оттенки серого, белого и черного.Так всегда мне казалось.

     Учился я на отлично везде. При отличной учебе, можно заметить "канавы" учителей. Действительно, они во множестве стараются создавать в тестах особенно, разного рода загвоздки.

     С ранних лет, я стал разочаровываться в мире.

     После лишения девственности, проблемы стали падать на плечи, словно во время горных Селей.Я не понимал, почему именно я? Неужели это моя судьба? И главное, что же я сделал, чтоб мне дали подобное для испытаний? Все, что дается нам - мы можем осилить, просто своего рода эдакая закалка духа, не более.

     Музыку я слушал любую. Засыпаю на протяжении пяти лет, только с музыкой. Это меня успокаивает.

     Я стараюсь как можно больше учиться, работать, писать. Потому что нет людей, которым бы я мог рассказать свою боль. Иногда идешь по улице, внутри все дико рвется от звериной, нечеловеческой боли. Словно сбросили в душу атомную бомбу. Хочется закричать на всю улицу, что все бездушны.

     Напротив, я улыбаюсь. Когда идет дождь, я скрываю слезы. Хожу в церковь. И больше гуляю.

     Ведь это октябрь. Желтизна.

     Утром покрытые коркой льда лужи. Совсем уже как мое сердце. Тонный груз давит на меня. Я скоро лопну. Мне уже тяжело дышать.

     Я иду медленно до своего дома. Пешком. Обычный ветхий, но уютный внутри домик, за конечной остановкой в лесной чащи. Дедушкина нора. Видимо, я в него пошел.

     Там моя любимая библиотека, камин, кофе и собака Чарли.

     В моем доме нет телевизора и электричества. Обычные лампы на батарейках, либо свечи.

     Меня многие не поймут. Я уже не надеюсь на понимание.

     Пора сменить цвет пледа на желтый. Ведь на улице осень.

     Дождь стучался в дом. Я медленно открыл глаза и укутался в плед. Книга выпала из рук, когда заснул. Не помню страницу на которой уснул. Чарли спал в ногах. В доме было сыро, так как я еще не начал топить печь. Мой взор остановился на голубом переплете тома Михайло Ломоносова. Такого голубого цвета платье, было у Марии.

     Весна. Светит солнце, поют птицы, улыбаются влюбленные. Все хорошо. Только я убит. Мария пришла с фотографией, где были изображены Мы. Я обнимал её за плечи, и, уткнувшись в волосы, я что-то шептал ей на ухо. Замечательная девушка, замечательный тогда был день. День всех влюбленных. К вечеру, Мария сказала, что это последняя наша встреча. Она улетает в Германию. Что я чувствовал? Боль. Разочарование. Горечь полыни. Остроту японских самурайских мечей.

     Я тряхнул головой с целью избавиться от воспоминаний. Дождь так и продолжал барабанить свой такт по моей норе. Именно норе. Я же, как рак-отшельник. Не люблю толпы. Я социофоб. Иногда мне необходимо выбираться к людям, ибо у них есть книги. Кстати, хочу уехать в Тайгу. Буду жить в полнейшем одиночестве. Гармония и только. Людей нет, либо очень редко встречаются. Но книги. Нет. Ради них стоит жить среди людей. Ведь их пишут именно люди. Хотя, писатели - это своего рода инопланетяне. Нас так называла учительница химии. Молодая, интересная. Она общалась довольно тесно, но не переходя границ дозволенного. Разве она знала, что я увидел в ней, необычную личность? Я не претендовал на её личную жизнь и вообще жизнь. Влада Ильина решила, что все же нам лучше прекратить нарастающее общение (почти на равных). Мне ничего не оставалось, как пойти на уступки учительнице. Я ей писал. Присылал стихи. Она хвалила меня. Конечно она не догадывалась, о завуалированном послании и призыва к общению. Не знаю как объяснить.

     Я встал с дивана. Апатия. Не хотя убрал в доме. Не хотя перекусил. Не хотя живу. Не хотя. Есть только Чарли и книги, держащие меня в этом мире. Книги - это жила человечества. Пока есть поэты, есть жизнь на земле.

     Мой шкаф полон одежды - моя душа полна скорби. Что же я видел в свои девятнадцать? Я видел на порядок больше. Я чувствовал в сто крат больше! Черт возьми!

     Крик. Снова крик души. Дождь медленным темпом успокаивает разгон и силу моей тонной тяжести. Тонна тяжесть, привычное словосочетание для меня.

     Чарли ластится к ноге. Я обнимаю его и кладу голову на спину. В густую шерсть.

     - Любимый, - я тяжело вздыхаю.

     - Ррр, гав! - Чарли скулит.

     Читает мои мысли? Вспомнил второе день рождение? Я подобрал его полу-живого, из-под колес автомобиля. Я впервые видел как плачут собаки, тогда я плакал сам. Маленький, грязный щенок сенбернара с переломанными лапками. Выжил! Врач оказался профессионалом. Чарли Старохин. В его честь я и назвал собаку. Любимое существо. Оно не требует от меня взаимного. Как и я.

     Ему кажется нужно прогуляться. Я открыл двери и выпустил пса. Дождь шел мелким. Все равно придется мыть. Вот, даже и поухаживать можно. Как человек, но только лучше. Скоро куплю ноутбук. Буду заказывать книги с него.

     Спросите, как я работаю? Я программист. Деньги не плохие. Для меня компьютер, как для пчелы свой улий, родной, удобный и понятный на клеточном уровне.

     Робот - тоже лучше человека. Нет эмоций. Это самый главный плюс для меня.

     По приходу Чарли я вымыл его. За окном медленно кружился снег. Первый снег.

     Спустя несколько лет, я решил продолжить этот рассказ. С возращением меня!

     В окно пробивался яркий солнечный луч, старающийся вернуть меня к повседневности. Солнечный свет уже давно перестал приносить радость, серые тучи будто навсегда посились не только над моим захолустным домом но и в моем сердце. Я нехотя открывал глаза, свет тут же растворился за грузной темно-синей тучей. Собака спала около кровати.

     Что у нас на зватрак? Открыв холодильник я обнаружил банку тушенки и в шкафу макароны. Хотя бы что-то. Голова закружилась от резкого подъема и я сел на старую деревянную табуретку. Долго это все продлится? Я уж не рад был ничему, ни чего не чувствовал, не для кого было жить. В действительность меня вернула недочитанная с вечера книга. Я бережно развернул страницы и сел у окна, погрузившись в чтение.

     Вода в кастрюле закипела. Я сварил макароны, открыл ножом тушенку и вышел во двор. На этот раз тучи прошли мимо. Я ел и смотрел на пышную изумрудную елку. Наверное ночью прошел дождь, потому как девья выглядели свежими и яркими. Через минуту я прекратил жевать и внимательно вгляделся в аллюминиевую тарелку.

     - Что же это...

     Я ощущал вкус еды. Я слышал щебетание птиц и смог разглядеть свежесть леса после дождя. Подобие улыбки промелькнуло на моем лице. Снова отвел взгляд вдаль. Под елью росли колокольчики. Синие, яркие. Из дома вышла собака, и игриво высунув язык, заскулила, виляла хвостом. Я посмотел на свои исхудавшие руки, повертел головой и поднял из травы толстый сучек. Кинул ветку со всего размаха, Чарли побежала за ней и через минуту принесла к моим ногам. Почесав за ухом я вернулся в дом. В памяти возникло еще одно воспоминание. У Марии был черный бульдог, мы часами гуляли вдвоем с ее собакой и жарко спорили о идеях творчества Гоголя или Достоевского. Как мы переходили от одного к другому я уже не помню, но темы в разговоре менялись с невероятной скоростью. Я словно заблудившийся путник, жадно пил из родника и не мог напится, так я чувстовал себя рядом с нею. По ночам мы бродили по кафе и ресторанам, утром могли невзначай забежать на выставку местных абстракционистов. К обеду мы уже смотрели в ее в квартире старый советский фильм, обсуждая героев MARVEL. Мария была странной, но это мне нравилось до мурашек.

     Закончилась еда. Я подошел к столу и посмотел на число. С тех пор как меня сократили. еще три месяца мне будут выплачивать зарплату. Я собрал рюкзак, нашел на обшарпаном комоде поводок и у двери позвал Чарли.

     Тропинка была полная воды, поэтому ботинки быстро намокли. Я тяжко вздохнул и обратился к собаке.

     - Эй, Чарли, как ты смотришь на то, чтобы купить пару бургеров и пива?

     Собака подняла уши и остановилась.

     - Что?

     Чарли всмотрелась вдаль и "вдумчиво" гавкнула. Я попылся понять куда она смотрит. Где-то в метрах двадцати, за частыми соснами мелькнула фигура. Странно, сюда даже лесничие не захаживают. Я не придал этому никакого значения и потянув поводок, уверенно зашагал вперед.

     Когда мы вышли из бухгалтерии, Чарли заскулила. Я решил порадовать ее и накупил разных каш и тушенки, которые мы делили попалам.

     Набив рюкзак различным продовольсвием я пошел в книжный мгазин. Купил собрание Марка Леви и неспеша мы побрели домой по пустым улицам.

     Чарли снова остановилась и всмотрелась в деревья.

     - Что ты там видишь?

     Я уже не стал обращать на это внимание и пошел вперед волоча за собой встреважившуюся собаку. Я радовался тому, что скоро начну писать дневник в новой тетради. Чарли наконец-то успокоилась и спокойно зашагала у ноги. Я вытащил из кармана куртки календарный листок. Сегодня воскресение.

     Девушка в красном пальто, побоясь быть замеченой, дождалась пока парень с собакой скроются за поворотом и зашла в ближайшую бакаллею.